половой жизни. Третьи наконец очень хорошо отдают себе отчет в
том, к каким ужасным последствиям ведет эта чума, но они только
пожимают плечами, ибо заранее знают, что ничего поделать не
могут и что все это приходится предоставить естественному ходу
вещей.
Все это конечно очень просто и удобно, не надо только при
этом забывать, что в результате таких "удобств" гибнет целая
нация. Ссылка на то, что и у других народов дело обстоит не
лучше, не меняет конечно факта гибели собственного народа. Ведь
несчастье других ни капельки не уменьшает наших собственных
страданий. Вопрос как раз в том и заключается, какой же именно
из народов первым справится с этой бедой и какие именно народы,
напротив, погибнут в результате этой беды.
Тут-то мы и видим оселок, по которому проверяется ценность
каждой расы. Та раса, которая не выдержит испытания, погибнет и
очистит место более здоровой, более стойкой расе. Тут дело идет
как раз о такой проблеме, которая неразрывно связана с судьбами
будущих поколений. Здесь в ужасающих формах подтверждается
правило, что грехи отцов мстят за себя до десятого колена.
Грехи против крови и расы являются самыми страшными
грехами на этом свете. Нация, которая предается этим грехам,
обречена.
Именно в этой области в довоенной Германии дело обстояло
поистине ужасающе. Что делали мы для того, чтобы противостоять
распространившейся чуме, губившей наше юношество? Что делали
мы, чтобы побороть мамонизацию нашей половой жизни? Что делали
мы, чтобы противостоять вытекающей отсюда сифилизации всего
народного организма?
Ответ на все эти вопросы будет ясен, если мы укажем на то,
что следовало сделать.
Прежде всего не надо было относиться к этой проблеме
легкомысленно; надо было понять, что от разрешения ее зависит
счастье или несчастье целых поколений, что от исхода борьбы с
этим злом зависит в сущности все будущее нашего народа. Если бы
это было понято, то мы перешли бы тогда к действительно
серьезной беспощадной борьбе против этого зла. Прежде всего
необходимо было сосредоточить на этом зле все внимание нации.
Надо было добиться, чтобы всякий и каждый понял грандиозность
опасности и значение борьбы против нее. Люди берут на себя
тяжелые обязательства лишь тогда, когда они действуют не только
по принуждению, но и по убеждению - в полном сознании
необходимости данных конкретных шагов. Но для этого нужно
прежде всего развить громадную просветительную работу и
устранить все то, что этому мешает.
Во всех тех случаях, где дело идет о разрешении на
первый взгляд невыполнимых задач, прежде всего нужно
сосредоточить все внимание народа на этом одном вопросе и
сделать это с такой силой, как если бы от этого зависела вся
судьба народа.
Только так можно подвинуть народ на великие дела,
требующие великого напряжения сил.
Сказанное относится и к отдельному человеку, поскольку
человек этот ставит перед собою крупные цели. Ему тоже надо
нести дело по определенному плану; ему тоже надо систематически
преодолевать одно препятствие за другим. В каждый данный
отрезок времени он должен сосредоточиться на одной
определенной, хотя бы только частичной цели. Достигнув ее, он
должен двигаться дальше, пока не выполнит всю поставленную себе
задачу. Кто не умеет делать этого планомерно, кто не умеет этап
за этапом систематически подвигаться к поставленной цели, тот
никогда не достигнет конечного результата и непременно
застрянет где-нибудь на полпути. Уметь бороться за свою
конечную цель - целое искусство. Это зачастую требует
правильного напряжения энергии. Только шаг за шагом человек
может преодолеть возникающие на его пути препятствия.
Первейшей предпосылкой всякого успеха является то, чтобы
руководители дела умели показать народной массе тот кусок пути,
который надо пройти в данную минуту, умели бы концентрировать
внимание народа на том небольшом участочке, который является
очередным в данный момент. Надо уметь заразить массы
убеждением, что от данного частичного успеха будет зависеть все
остальное. Большими массами вообще овладевает известная
усталость, когда они видят перед собою слишком длинный путь.
Иногда они при этом впадают в прямое отчаяние. Любой
путешественник поступает правильно, когда думает не только о
конечной цели своего путешествия, а разделяет всю дорогу на
несколько участков и затем постепенно преодолевает эти участки
один за другим. Так он скорее достигнет конечной цели и не
будет впадать в отчаяние по поводу того, что дорога слишком
длинна. То же можно сказать и относительно целых наций.
Борьбу против сифилиса надо было представить народу как
главную задачу, а не просто как одну из задач. Для этого надо
было прибегнуть ко всем видам пропаганды. Всеми средствами надо
было вколачивать в головы людей, что вред, приносимый
сифилисом, погубит нас. Это надо было делать с исключительной
силой - вплоть до того момента, пока вся нация убедилась бы,
что от разрешения этой задачи зависит все.
Только после такой долголетней подготовки можно было бы
приковать внимание народа к этому злу и пробудить в нем
готовность идти на самые тяжелые жертвы. Лишь тогда можно было
перейти к целой системе серьезных мероприятий, не опасаясь
того, что народ не поймет нас и не последует за нами.
Чтобы всерьез побороть эту чуму, нужны огромные жертвы и
столь же огромные труды.
Борьба против сифилиса требует борьбы против проституции,
против предрассудков, против старых укоренившихся привычек,
против многих старых представлений, устаревших взглядов и
прежде всего против лживого святошества, укоренившегося в
определенных слоях общества.
Первой предпосылкой для того, чтобы иметь хотя бы только
моральное право на борьбу против проституции, является создание
условий, облегчающих ранние браки. Уже в одних поздних браках
заложена неизбежность сохранения того института, который, как
ни вертись, является настоящим позором для человечества, -
института, который, что ни говори, совершенно не вяжется со
скромной претензией человека называть себя образом и подобием
божием.
Проституция является позором человечества, но устранить ее
нельзя путем моральных проповедей, благочестивых пожеланий и
т.д. Ослабить это зло, а затем окончательно побороть его можно
только тогда, если для этого будет целый ряд предпосылок.
Первейшей из них является возможность ранних браков. Главное,
что нам нужно, это чтобы молодыми вступали в брак мужчины;
женщина во всех случаях играет ведь только пассивную роль.
Насколько мы зашли в тупик, видно хотя бы из того, что
теперь нередко можно услышать из уст матерей так называемого
лучшего общества заявления в том смысле, что они были бы очень
рады, если бы дочь вышла замуж за человека "с уже притупленными
рогами". И что же? Так как в людях этого сорта испытывается
меньший недостаток, нежели в людях молодых, то ясно, что наша
невеста легко найдет себе такого безрогого Зигфрида. Ну, а
потомство будет конечно носить на себе все следы этого брака по
рассудку. Учтите далее тот факт, что ведь у нас широко имеет
место ограничение рождаемости, что для природы остается мало
возможностей производить естественный отбор, так коку нас
считают, что каждое родившееся существо, каким бы хилым оно ни
было, во что бы то ни стало должно продолжать жить. Учтите все
это, и вы должны будете задать себе вопрос: да к чему вообще у
нас существует еще институт брака? И чем же, в сущности брак
теперь отличается от проституции. Разве не имеем мы уже больше
вообще никаких обязанностей по отношению к будущим поколениям?
Разве не ясно, что наши дети и внуки должны будут проклинать
столь легкомысленно преступное отношение к тому, что является
не только естественным правом, но и естественным долгом
человека?
Так, на наших глазах культурные народы постепенно идут к
своей гибели.
Необходимо понять, что и брак не является самоцелью, что
он должен служить более высокой цели - размножению и сохранению
вида и расы. Только в этом заключается действительный смысл
брака. Только в этом его великая задача.
Только по тому, насколько браки выполняют эту задачу, и
можно судить о степени нормальности положения. Ранние браки
правильны уже потому, что только молодые супруги могут обладать
достаточными физическими силами, чтобы обеспечить здоровое
поколение. Понятно, что для ранних браков необходим целый ряд
социальных предпосылок, вне которых о раннем супружестве не
приходится и думать. Это, казалось бы, не слишком крупное
мероприятие никак нельзя провести в жизнь, если не создать для
этого серьезных предпосылок. Достаточно взять хотя бы такой
вопрос, как вопрос жилищный, над которые столь безуспешно
бьется наша "социальная" республика. Разве не ясно, что одни
тяжелые жилищные условия сильно сокращают браки и увеличивают
проституцию?
Такую же печальную роль играет наша политика зарплаты. Раз
мы не обращаем достаточного внимания на вопрос о возможности
для отца семейства содержать свою семью, то ясно, что это
делает невозможным ранние браки.
Действительная борьба против проституции станет возможной
лишь тогда, когда мы радикально изменим всю социальную
обстановку и создадим все предпосылки, необходимые для ранних
браков. Вот первое, что надо сделать, чтобы серьезно приступить
к разрешению этой проблемы.
Во-вторых, мы должны изгнать из сферы воспитания целью ряд
недостатков, над которыми мы почти не задумываемся. Прежде
всего необходимо по-настоящему сбалансировать умственное
воспитание и воспитание физическое. То, что у нас сейчас
называется гимназией, есть насмешка над ее греческим образцом.
У нас совершенно позабыли, что здоровый дух живет только в
здоровом теле. Это правило безусловно верно в применении ко
веси основной массе народа, отдельные же исключения большой
роли не играют.
В довоенную эпоху были у нас такие годы, когда эту истину
совсем забывали. Все внимание было сосредоточено только на
"духе", о теле же забывали совершенно. Люди полагали, что
именно такая постановка дела воспитания соответствует величию
нации. Это была конечно ошибка, которая начала мстить за себя
очень быстро. Совершенно неслучайно то обстоятельство, что
большевистская волна нигде не находила такого отклика, как
именно там, где голод и недоедание приводили население к
вырождению: в средней Германии, Саксонии, в Рурском бассейне.
Во всех названных областях так называемая интеллигенция не
оказывала никакого сколько-нибудь серьезного сопротивления
еврейской болезни большевизма. Во-первых, потому, что и сама
интеллигенция в этих районах физически вырождается благодаря
той же нужде, а во-вторых, потому, что дело воспитания и там
поставлено было ненормально. Исключительная забота о воспитании
только одного "духа" делает верхние слои нашего общества
совершенно неспособными продержаться, а тем более пробить себе
дорогу в такие полосы развития, когда решает не "дух", а -
кулак. Если человек физически слаб, то нередко благодаря этому
же он становится труслив.
Чрезмерный перевес духовного развития и пренебрежение
развитием физическим зачастую приводят уже в ранней молодости к
преждевременному пробуждению половых представлений. Юноша,
который закаляет свое тело спортом, приобретает железную силу,
и в то же время его чувственные потребности меньше, нежели у
того юноши, который питается только духовной пищей, сидит
