постепенно входили в курс дела и становились полезны.
Совершенно бесполезным делом кажется нам пытаться давать
военную подготовку молодежи, раз мы можем употребить на это
всего один-два часа в неделю, раз для этого нет достаточных
денежных средств и нет определенной принудительной компетенции.
Освежить познания старых солдат таким путем может быть, и
можно, но превратить молодых необученных людей в солдат на этих
путях невозможно.
Да и что пользы от такой работы? Тому или другому военному
союзу, быть может и удастся на началах так называемого
добровольчества с громадным трудом кое-как и кое-чему обучить
несколько тысяч людей, если эти последние проявят действительно
много доброй воли. Что пользы в этом, если в то же самое время
современное государство своими пацифистско-демократическими
формами "воспитания" миллионов молодежи лишает эти миллионы
всех здоровых инстинктов, вытравливает из них все проблески
подлинно-патриотического мышления и посредством этого яда
разложения превращает нашу молодежь в терпеливое стадо баранов.
Ведь в сравнении с этим все потуги так называемых военных
союзов просто смешны.
Но еще гораздо важнее следующее соображение, которое мы
всегда приводили против неправильной идеи организации военной
подготовки на началах добровольчества.
Допустим даже, что несмотря на все перечисленные трудности
военным союзам удалось год за годом дать определенную военную
подготовку известному числу молодых немцев. Допустим даже, что
союзам удалось дать этой молодежи и необходимую физическую
закалку, обучить владеть оружием и даже привить ей
соответствующие патриотические идеи. Но что пользы, если все
это происходит в рамках государства, которое по самому нутру
своему совершенно не стремится к созданию серьезной военной
силы и даже прямо ненавидит военную организацию? Вся
проделанная работа все равно пойдет к черту, ибо руководители
государства, т. е. на деле разрушители государства, преследуют
прямо противоположные цели.
Результаты все равно будут ничтожны, раз сами
правительства не показали на деле, что они хотят создать для
нации серьезную вооруженную силу. А ведь наши правительства до
сих пор показали только противоположное. К военной силе они
апеллируют разве только еще в том случае, когда это им нужно
для подкрепления своей собственной вредной для народа власти.
Ныне дело обстоит, увы, именно так. Разве не смешно в
самом деле в поте лица работать над тем, чтобы дать военную
подготовку какому-нибудь десятку тысяч людей, когда государство
всего еще несколько лет назад позорно предало восемь с
половиною миллионов прекрасно обученных солдат, когда
государство не только не захотело серьезно опереться на этих
солдат, а в благодарность за принесенные ими жертвы обрушило на
их головы всеобщий позор. Что толку обучать новых солдат для
того государственного режима, который забросал грязью храбрых и
славных солдат прошлого времени, который оплевал их, сорвал с
их грудей знаки отличий, отнял у них кокарды, растоптал в грязи
их знамена и сделал вообще все возможное, чтобы представить в
самом позорном свете те геройские подвиги, которые были
совершены старой армией. Решится ли в самом деле кто-нибудь
утверждать, что современный государственный режим когда-нибудь
сделал хоть один шаг, чтобы восстановить честь старой армии,
чтобы призвать к порядку тех, кто разлагал и оскорблял ее?
Ничего подобного. Напротив, именно те, кто оскорблял и разлагал
старую армию, теперь находятся на самых высоких постах, стоят у
кормила правления. Ведь давно уже сказано, что "право
сопутствует силе". Ну, а сила в нашей республике сейчас
находится, как известно, в руках тех господ, которые в свое
время начали революцию. Революция эта, как мы уже не раз
говорили, на деле была подлейшей изменой отечеству, была самой
гнусной проделкой мошенников, какую только знает немецкая
история. Какие же после этого могут быть надежды на то, что
такая власть поставит себе задачей действительно создать новую
молодую немецкую армию? Все доводы рассудка говорят прямо об
обратном.
Да нечего далеко ходить. Присмотримся к тому, какую
позицию после революции 1918 г. заняли наши правительства по
отношению к тогдашним крупным организациям самообороны. К ним
относились с некоторым благоволением, пока эти организации
могли пригодиться для личной защиты наиболее трусливых вожаков
самой революции. Но как только благодаря всеобщему разложению
народа эта опасность показалась устраненной и организации
самообороны могли понадобиться только как орудие укрепления
национальной идеи, их тотчас же признали ненужными, и все было
сделано, чтобы разоружить эти организации, а по возможности и
просто разогнать их.
Даже подлинные князья, как показывают примеры истории,
далеко не всегда платили благодарностью за оказанную им помощь.
Ну, а уж революционные убийцы, грабители и предатели конечно
меньше всего думали о том, чтобы оплатить добром за оказанные
им услуги. Только нынешние новоиспеченные буржуазные "патриоты"
могут в это поверить. Что до меня лично, то когда мне говорили
о необходимости создавать добровольные военные союзы, я никогда
не мог удержаться от того, чтобы не спросить себя: для кого же
это я буду создавать новую армию из наших молодых людей? Для
какой цели будет употреблена эта армия? Когда, в какой
обстановке будет она призвана к действию? Стоило только
поставить себе эти вопросы и мы сразу получали тот ответ,
который действительно должен был определить наши собственные
действия.
Нам было ясно, что если современный режим когда-либо
вообще обратится к такой военной силе, то уж во всяком случае
не для того, чтобы действительно защитить подлинно национальные
интересы, а только для того, чтобы укрепить свою собственную
насильническую власть против народа, когда терпение народа
истощится и ему надоест спокойно смотреть, как его обманывают,
предают и продают.
Уже по одному этому мы пришли к выводу, что штурмовые
отряды германской национал-социалистической рабочей партии не
должны иметь ничего общего с подобной организацией военных сил
для государства. Мы с самого начала смотрели на штурмовые
отряды, как на организацию охраны национал-социалистического
движения, как на воспитательный орган. Вот почему мы считали,
что задачи штурмовых отрядов лежат в совершенно другой сфере
нежели задачи так называемых военных союзов.
Но наши штурмовые отряды ни в коем случае не должны были
стать и тайными нелегальными организациями. Цели тайных
организаций всегда противозаконны. Но благодаря этому размеры
таких организаций естественно лишь очень невелики. Создать
крупную по размерам организацию и в то же время сохранить ее
существование втайне или даже только скрыть ее подлинные цели -
дело невозможное, особенно если иметь в виду болтливость нашего
немецкого народа. Всякая такая попытка тысячу раз провалится.
Во-первых, нынешняя полиция всегда имеет в своем распоряжении
достаточный штаб сутенеров и тому подобной сволочи, всегда
готовой за 30 сребреников предать все, что ей удастся узнать, и
даже придумать то, чего не было. А во-вторых, и собственные
сторонники никогда не будут достаточно конспиративны, чтобы
сохранить организацию втайне. Только путем долголетнего личного
отбора можно создать очень небольшие тайные организации,
состоящие из совсем немногочисленных групп. Но такие очень
маленькие организации потеряли бы всякую цену для
национал-социалистического движения. Что нам нужно было и
что нам нужно теперь, так это не сотня-другая отчаянных
заговорщиков, а сотни и сотни тысяч фанатических борцов,
готовых отдать свою жизнь за дело победы нашего мировоззрения.
Нам нужно работать не в тайных кружках и конспиративных
организациях. Нам нужны могущественные выступления масс. Не при
помощи кинжала и яда или револьвера откроем мы дорогу нашему
великому движению, а при помощи завоевания улицы. Мы должны
показать марксистам, что будущими хозяевами улицы являемся мы,
национал-социалисты. Мы докажем им, что в будущем станем не
только хозяевами улицы, но и хозяевами государства.
Тайные организации могли стать еще опасными и тем, что
члены их могли бы начать позабывать о величии стоящих перед
нами задач и склониться к той мысли, что можно изменить судьбы
народа к лучшему при помощи того или иного отдельного убийства.
Такое мнение может иногда найти себе историческое оправдание. А
именно - в том случае, когда народу приходится страдать под
тиранией какого-либо действительно гениального угнетателя и
когда позволительно думать, что этот ужасный гнет держится так
прочно главным образом благодаря личным качествам данного
тирана. При таких обстоятельствах в народе всегда найдется
мститель, и этот мститель, выйдя из среды народа, пожертвует
собой, чтобы метким выстрелом покончить с ненавистным тираном.
Только мелкие людишки, только негодяи, восторгающиеся нравами
современной республики, сочтут такой акт достойным осуждения и
всяких моральных ламентаций. А вот величайший певец свободы
нашего народа в своем "Вильгельме Тепле", как мы знаем, воспел
именно такой акт.
В 1919-1920 гг. можно было серьезно опасаться, что в
тайных организациях непременно найдутся люди, которые,
ужаснувшись перед бесконечными несчастьями родины и
вдохновившись примерами истории, в самом деле возьмутся за
револьвер, чтобы отомстить тем, кто мучит Германию, и подумают,
что таким путем можно исцелить свой народ. Но такой образ
действий был бы бессмыслен, ибо на самом деле наши марксисты
победили вовсе не благодаря превосходству качеств отдельных их
вожаков, а только и исключительно благодаря безбрежной трусости
и жалкой дрянности буржуазного мира. Наша буржуазия сама
подписала себе самый безжалостный приговор именно тем, что она
подчинилась такой революции, которая не выдвинула ни одной
сколько-нибудь значительной головы. Можно еще так или иначе
понять, что приходится капитулировать перед такими людьми, как
Робеспьер, Дантон или Марат. Но уничтожающий приговор выносят
себе люди, капитулирующие перед такими субъектами, как тощий
Шейдеман, жирные Эрцбергер и Фридрих Эберт или перед всеми
остальными политическими карапузами ноябрьской революции. В
Германии нельзя было даже сказать, что вот именно такой-то
вожак революции благодаря своим крупным личным качествам
является главным несчастьем отечества. Нет, кругом нас были
одни только революционные клопы, дезертирующие спартаковцы,
одна мелочь и мелочишка. Взять в руки револьвер и убрать с
дороги того или другого из этих господ совершенно не имело
никакого смысла. Самое большее, к чему это привело бы, это к
тому, что на место одного такого кровопийцы село бы два новых
кровопийца.
В описываемое время приходилось самым резким образом
выступать против таких покушений. Такая тактика была
целесообразна, когда на арене истории действительно действовали
крупные личности, но она совершенно не подходила для нашей
эпохи политических лилипутов.
В сущности, то же самое приходится сказать и по вопросу о
мерах борьбы против обычных изменников. Какой в самом деле
смысл расстреливать, скажем, субъекта, предавшего в руки врага
одну пушку, если тут же на самых высших должностях у нас сидят
канальи, продающие все государство, имеющие на своей совести
