только государству. Конечно такой взгляд говорит только о
слабости и даже прямо о вырождении буржуазных партий. Взгляд
этот был совершенно бессмыслен хотя бы уже по одному тому, что
ведь политические противники буржуазных партий давным-давно
отказались от подобной точки зрения и заявляли совершенно
открыто, что они готовы бороться за достижение своих целей
также и путем применения физической силы. Идейный мир
буржуазной демократии неизбежно должен был породить марксизм.
Но в ту самую минуту, когда марксизм родился на свет божий,
апелляция к борьбе только духовным орудием стала уже
совершенной бессмыслицей. За эту нелепицу нам пришлось
впоследствии расплатиться ужасающей ценой. Ибо ведь известно,
что сам марксизм всегда и неизменно доказывал, что вопрос о
выборе средства борьбы есть вопрос одной лишь целесообразности.
И сам марксизм считал себя вправе выбирать любое средство
борьбы, лишь бы только оно сулило успех.
Насколько правы мы, оценивая так намерения марксистов,
доказали события 7 - 11 ноября 1918 г. В эти дни марксисты ни
на минуту и не подумали даже в какой бы то ни было мере
связывать себе руки принципами парламентаризма и демократии.
Нисколько не колеблясь, они пустили в ход вооруженные банды
преступников, нанесших смертельный удар этим "великим"
принципам. Ну, а буржуазные организации болтунов, само собою
разумеется, оказались в этот момент совершенно безоружными.
Спустя некоторое время после революции, буржуазные партии
вновь вынырнули на свет божий, хотя и под новыми названиями.
Когда храбрые вожди наскоро перекрасившихся буржуазных партий
решились опять покинуть свои убежища и выйти из темных
подвалов, где они прятались в дни революции, то оказалось, что
эти печальные вожди, как водится, ничего не позабыли и ничему
не научились. Их политические программы по-прежнему целиком
уходили в прошлое, поскольку внутренне они не примирились с
новым режимом. Их политические же цели заключались в том, чтобы
непременно принять посильное участие в новых государственных
учреждениях, созданных революцией. А единственным оружием
по-прежнему оставалась болтовня.
И после революции буржуазные партии не раз самым жалким
образом капитулировали перед улицей.
Когда на очередь поставлен был вопрос о так называемых
законах в защиту республики, то сначала не было большинства в
пользу этого закона. Но когда на улицах Берлина появилась
двухсоттысячная демонстрация марксистов, государственные
деятели буржуазии так испугались, что против своего
собственного убеждения проголосовали за закон. Эти господа
просто-напросто боялись, что в ином случае при выходе из
рейхстага демонстрирующая толпа переломает им руки и ноги.
После того как они проголосовали за закон, этого, к сожалению,
не случилось.
Новое государство могло свободно идти какими ему угодно
путями, как будто бы никакой национальной оппозиции и не было
вовсе.
Единственные организации, которые еще решались в эту пору
так или иначе оказывать сопротивление марксистам и идущим за
ними массам, были добровольческие корпуса, союзы самообороны,
гражданская милиция и наконец традиционные военные союзы.
Однако и эти организации не смогли оказать сколько-нибудь
серьезного влияния на ход вещей. И вот почему.
Так называемые национальные партии не смогли оказать
никакого влияния на ход вещей, ввиду того что у них не хватало
реальной силы, которая могла бы быть выведена на улицу. А так
называемые военные союзы не могли оказать никакого реального
влияния на ход вещей, потому что у них не было ясной
политической идеи, не было никакой, сколько-нибудь определенной
политической цели.
Что в свое время марксизму даю силу, так это было именно
отличное сочетание политической воли с активистской
брутальностью. А что лишило всякого реального влияния немецкие
национальные партии, так это именно полное отсутствие какого бы
то ни было сочетания между брутальной силой и политической
целеустремленностью.
Каковы бы ни были желания немецких "национальных" партий,
все равно у них не было ни малейшей реальной силы, чтобы
повести действительную борьбу за эти цели. В особенности же не
хватало такой силы, которую можно было бы вывести на улицу.
С военными союзами дело обстояло наоборот. Они были
хозяевами улицы и в сущности также хозяевами государства. Но им
не хватало политической идеи, ясности политических целей. Вот
почему они совершенно не в состоянии были использовать свою
силу в интересах национального возрождения Германии. А хитрые
евреи в обоих случаях потирали руки и делали все возможное,
чтобы увековечить именно такое положение вещей, льстя обеим
сторонам и нашептывая им медоточивые речи о том, что именно
такое положение является идеальным.
Через свою печать евреи замечательно ловко
пропагандировали идею "аполитичности" военных союзов. И столь
же ловко умели они пропагандировать ту мысль, что политические
партии должны-де пользоваться только "чисто духовным" оружием.
А миллионы наших немецких простофиль бессмысленно повторяли всю
эту мудрость вслед за евреями, даже не подозревая того, что
этим самым они обезоруживают себя и целиком отдают себя в лапы
евреев.
Для всего этого тоже конечно была своя причина. Раз
отсутствует большая организующая идея, то это всегда и
неизбежно ведет за собою и отсутствие крупной физической силы,
способной бороться за эту идею. Лишь те, кто совершенно
фанатически убежден в своей правоте ив том, что их идея должна
во что бы то ни стало победить и перевернуть весь мир, - будут
иметь достаточно решимости, чтобы в борьбе за свою Цель
прибегнуть и к силе оружия.
То движение, которое не ставит себе таких высоких целей и
таких великих идеалов, никогда поэтому и не прибегнет к силе
оружия.
Тайна успехов французской революции в том и заключалась,
что у нее была такая новая великая идея. Этому же
обстоятельству обязана своей победой и русская революция. И то
же, наконец, приходится сказать об итальянском фашизме: если
ему удалось с таким громадным успехом и с пользой для дела
реорганизовать жизнь целого народа, то это произошло только
потому, что у него была своя великая идея.
Буржуазные партии на это совершенно неспособны. Но и о
военных союзах описываемой эпохи приходится сказать то же;
поскольку они вообще не ставили себе какие бы то ни было
политические цели, их идеал как и идеал буржуазных партий
заключался в простой реставрации прошлого. Во всех этих военных
союзах скоро опять укрепился двух старых шаблонных союзов
довоенного времени. И благодаря этому это наиболее острое
оружие тогдашнего национального движения Германии быстро
притупилось. Военные союзы просто поступили в рабство к новой
республике. Субъективные желания этих военных союзов были самые
почтенные, но это нисколько не меняет дала. Реально их роль
была более чем печальна.
Затем марксисты постепенно получали новую базу в лице
консолидировавшегося рейхсвера. Государственная власть смогла
теперь опереться на рейхсвер. Неизбежная логика привела теперь
к тому, что военные союзы стали ненужными. А так как марксисты
все время видели в них известную опасность, то теперь они
приступили к роспуску военных союзов. Наиболее ненадежных
вожаков военных союзов, которым марксисты особенно не доверяли,
стали отдавать под суд и упрятывать в тюрьму. Своими
собственными руками вожаки военных союзов приготовили себе эту
участь.
x x x
Когда основана была германская национал-социалистическая
рабочая партия, в Германии впервые появилось движение, которое
в отличие от буржуазных партий не ставило себе целью
механическую реставрацию прошлого, а выдвинуло новый идеал
органического народного государства в противовес современному
совершенно противоестественному государственному механизму.
С первой же минуты своего возникновения наше молодое
движение стояло на той точке зрения, что за свои идеи оно
конечно должно бороться духовными средствами, но в то же время,
если это необходимо, должно суметь стать на защиту идеи грудью
и применить физическую силу. С самого начала мы были глубоко
убеждены, что наше новое учение имеет гигантское всемирное
значение, и именно поэтому мы с первой же минуты считали, что в
защиту его можно и должно идти на самые тяжелые жертвы.
Выше я уже говорил о том, почему всякое движение, желающее
завоевать сердца своего народа, должно суметь само своими
собственными силами защищать себя против всяких
террористических попыток противника. Весь опыт истории
показывает, что террористические средства, применяемые
представителями определенного миросозерцания, никогда не могут
быть сломлены одной только формальной государственной властью,
что тут необходимо террору прежде всего противопоставить свое
собственное смелое и решительное миросозерцание Бездушные
чиновники всех времен никак не могут понять этой простой вещи.
Но факт остается фактом. Государственная власть лишь тогда
может обеспечить подлинный порядок, когда идейное содержание
государства является в то же время целым мировоззрением,
господствующим над умами. Тогда лишь отдельные преступные
натуры решатся на покушение против основ данного государства.
Тогда террор против государства не будет являться орудием
борьбы широких масс, находящихся под обаянием другого столь же
цельного, но прямо противоположного миросозерцания. В ином
случае государство может даже в течение целых столетий
применить самые насильственные меры борьбы против террора и
все-таки оно ничего против него не сможет поделать и в конце
концов потерпит поражение.
Посмотрите на борьбу нашего немецкого государства с идеями
марксизма. Натиск марксизма против государства становился все
сильнее и сильнее. В течение 70 лет государство боролось против
марксизма, но не смогло помешать победе этого миросозерцания
несмотря на то, что оно приговаривало марксистов на тысячи лет
тюрьмы и применяло вообще самые кровавые средства борьбы. В
конце концов, немецкое государство пришло к полной капитуляции
перед марксистами (средний буржуазный руководитель нашего
государства будет конечно отрицать и это, но он не переубедит
никого).
Конечно такое государство, которое 9 ноября 1918 г.
ползало на коленях перед марксистами и сдалось ему на милость,
не сможет завтра внезапно возродиться и взнуздать марксистов.
Наоборот, буржуазные дурачки, восседающие на министерских
скамьях, теперь все чаще и чаще начинают болтать о том, что
нельзя де управлять "против рабочих", причем понятие "рабочие"
на деле совпадает у них с понятием "марксисты". Эти господа не
понимают даже того, что, отождествляя рабочих с марксистами,
они совершают подлую фальсификацию истины. Выдвигая эту новую
"аргументацию", буржуазные деятели пытаются только вскрыть свое
собственное крушение и свою собственную капитуляцию перед
идеями и организацией марксистов.
Стоя перед фактом окончательного подчинения современного
государства под иго марксизма, национал-социалистическое
движение тем более чувствует себя обязанным бороться за свои
идеи не одними только духовными средствами, а суметь защитить
себя и физической силой против упоенного победой
Интернационала.
Я уже описал выше, как потребности борьбы нашего молодого
движения постепенно привели нас к необходимости организовать
