консервативной Пруссии, т.е. против антиподов веймарской
конституции. Не приходится конечно удивляться, что во всей этой
злостной кампании федералисты тщательно обходили евреев, не
смея их затрагивать. В этом может быть и приходится искать ключ
ко всей этой загадке.
Мы знаем уже, что до революции евреи для того, чтобы
отвлечь внимание народа от своих акционерных обществ военного
времени и от себя самих, умели настраивать массы баварского
народа против Пруссии. Но после победы революции евреям ведь
надо было прикрыть свой еще в десять раз более хищный
грабительский поход. И вот евреям теперь опять удалось
натравить так называемые "национальные" элементы Германии друг
против друга: консервативно настроенных баварцев евреям
удалось втравить в борьбу против консервативно же настроенных
пруссаков. И опять евреи прибегли к своему излюбленному
средству. Держа в своих руках все нити государства, евреи легко
вызывали новые грубые и бестактные провокации в Пруссии и тем
разжигали все более ярую ненависть в Баварии. А когда нужно
было, то и наоборот. Ненависть ни разу не была направлена
против самих евреев, зато всегда и неизменно она направлялась
против немецких братьев. Баварец забывал, что в Берлине
живет 4 миллиона трудящихся, трудолюбивых, занятых творческой
работой людей, а помнил только, что в Берлине есть гнилой,
развратный Западный квартал. Но в конце концов, ненависть
баварца обращена была не против этого одного квартала, а против
всего "прусского" города.
Часто прямо можно было впасть в отчаяние.
Еще и теперь на каждом шагу вы можете натолкнуться на ту
же ловкость евреев. Всегда и неизменно они стараются отвлечь
общественное внимание от себя самих и направить его в
совершенно другую сторону.
В 1918 г. не могло еще быть и речи ни о какой планомерной
антисемитской работе. Я и теперь еще живо вспоминаю, с какими
препятствиями приходилось считаться, как только произнесешь
первое слово "еврей". Сразу же начинались глупейшие выкрики или
аудитория начинала оказывать упорное сопротивление. Первые наши
попытки показать общественному мнению, кто же является
действительным врагом, не приводили почти ни к каким
результатам. Только медленно и постепенно дела начинали
принимать лучший оборот. Организационные основы, на
которых построен был тогдашний антисемитский союз "Schutz und
Trutzbund" (оборонительный и наступательный союз), были
неправильны. Нов тоже время организация эта имела ту заслугу,
что она как-никак поставила перед более широкими кругами
еврейский вопрос. Зимою 1918/19 г.г. можно было констатировать,
что антисемитское движение начинает пускать кое-какие корни.
Наше национал-социалистическое движение спустя некоторое время
повело борьбу против еврейства в гораздо более широких
размерах. Мы сумели сделать из антисемитизма движущую силу
большого народного движения, между тем как до нас эта проблема
оставалась достоянием только узко ограниченных кругов крупной и
мелкой буржуазии.
Но едва только нам стало удаваться прививать антисемитизм
действительно широким слоям немецкого народа, как евреи стали
принимать свои контрмеры. Прежде всего евреи прибегли к своему
излюбленному средству. Со сказочной быстротой евреи ухитрились
вызвать внутреннюю распрю в самом патриотическом лагере, бросив
в этот лагерь факел междоусобного раздора. На очередь дня
был поставлен вопрос об ультрамонтанстве, и это не могло не
привести к борьбе между католицизмом и протестантизмом. В
создавшейся обстановке это было, пожалуй, единственное средство
отвлечь внимание к другим проблемам и помешать нам еще больше
концентрировать натиск против еврейства. Те деятели, которые
выдвинули на авансцену этот вопрос, совершили огромный грех.
Поправить это зло не так легко. Евреи во всяком случае достигли
желанной для них цели: католики и протестанты дерутся друг с
другом в свое удовольствие, а смертельные враги арийского
человечества и всего христианства могут потирать руки от
удовольствия и смеяться себе в бороду.
В свое время евреи умели в течение многих лет занимать
общественное мнение борьбой между федерализмом и унитаризмом.
Пока эти два лагеря вели истребительную войну друг против
друга, евреи торговали нашей свободой и продавали наше
отечество международному капиталу. Так поступают они и теперь:
натравив католиков на протестантов и обратно, они обделывают
свои делишки, стараясь в то же время постепенно отравлять
сознание и католического и протестантского лагеря.
Вспомните хотя бы тот вред, который приносят евреи, лишая
нацию чистоты крови. Вспомните, что избавиться от результатов
этого загрязнения крови нашей расы можно будет только в течение
столетий, если мы вообще окажемся в силах когда бы то ни было
побороть это зло. Вспомните далее, как это систематическое
разложение нашей расы уничтожает последние арийские ценности
немецкого народа. Разве не ясно, что мы все больше и больше
теряем качества нации - носительницы культуры. Разве не ясно,
что по крайней мере в наших больших городах мы быстро идем
навстречу такому положению, в котором находится уже южная
Италия. Сотни тысяч членов нашего народа гибнут в результате
отравления крови, а мы проходим мимо всего этого, как будто
совершенно слепые.
Эту свою гнусную работу евреи проводят совершенно
планомерно. Эти черноволосые паразиты совершенно сознательно
губят наших неопытных молодых светловолосых девушек, в
результате чего мы теряем такие ценности, которых никогда не
восстановишь. И что же? И католический, и протестантский мир -
да, мы утверждаем это: и католический и протестантский лагеря
относятся совершенно равнодушно к этим преступлениям евреев и
не замечают, как эти паразиты народов преступно уничтожают
самые ценные, самые благородные дары божий на земле. Судьбы
мира решаются не тем, победят ли католики протестантов или
протестанты католиков, а тем, сохранится ли арийское
человечество на нашей земле или оно вымрет.
И при таком положении вещей католические и протестантские
лагеря не умеют соединиться против врагов человечества, а
вместо этого подумывают, как бы уничтожить друг друга! Мы
считаем, что именно подлинные патриоты имеют священную
обязанность позаботиться о том, чтобы верующие обоих лагерей
перестали только всуе поминать имя божие, а стали бы на деле
выполнять волю божию и сумели бы помешать евреям позорить дело
божие. Разве не божья воля создала человека по образу и
подобию творца всевышнего. Кто разрушает дело божие, тот
ополчается против воли божией. Поэтому мы и говорим: пусть
каждый остается при своей вере, но пусть каждый считает своей
первейшей обязанностью бороться против тех, кто задачу своей
жизни видит в том, чтобы подорвать веру другого. Католик не
смеет оскорблять религиозного чувства протестанта и наоборот.
Мы и без того уже имеем в Германии религиозный раскол. Если мы
не добьемся того, чтобы борьба на религиозной почве
прекратилась, то в конце концов между католическими и
протестантскими лагерями может разгореться война на
уничтожение. Положение в нашей стране в этом отношении нельзя и
сравнивать с положением во Франции, Испании или Италии. Так в
этих трех последних странах легко можно себе представить
кампанию борьбы против клерикализма и ультрамонтанства, причем
эта кампания нисколько не будет угрожать распадом французского,
испанского или итальянского народа. Совсем другое дело -
Германия. У нас к такой кампании наверняка немедленно примкнули
бы и протестанты. Но тем самым кампания сразу теряет свой
характер простого протеста самих католиков против политических
излишеств со стороны их собственных верховных пастырей и сразу
получает характер нападения протестантизма на католицизм.
Нападки людей одной и той же веры воспринимаются совсем
по-иному, чем нападки, идущие от людей другой веры, даже если
бы первые были совершенно несправедливы. Люди быть может охотно
пошли бы навстречу критике и исправили бы те или иные ошибки,
поскольку критика исходит от людей своей же веры. Но люди
тотчас же решительно заупрямятся и откажутся принять какие бы
то ни было поправки, если это рекомендуют, а тем более если
этого требуют сторонники другой веры. Вожди каждого лагеря в
этом случае воспринимают все эти попытки как нечто недопустимое
и совершенно неприличное, как покушение на вмешательство в
чужие внутренние дела. Тут не помогут также ссылки на единство
национальных интересов, ибо религиозные чувства все еще сидят в
нас гораздо глубже, чем любые соображения политической
целесообразности. Во всяком случае национальное единство нельзя
укрепить тем, что разжигают войну между католиками и
протестантами. Только при взаимной уступчивости, только при
одинаковой терпимости с обеих сторон можно изменить нынешнее
положение вещей и добиться того, что в будущем нация
действительно станет единой и великой.
Я заявляю совершенно открыто, что в людях, которые хотят
теперь ввергнуть наше движение в религиозные споры, я вижу еще
гораздо худших врагов моего народа, нежели даже в
интернационально настроенных коммунистах. Ибо этих последних
национал-социалистическое движение сумеет в свое время вернуть
на правильный путь. Преступнее всего поступают теперь именно
те, кто, находясь в наших собственных рядах, пытается сбить
наше движение с правильного пути и мешает ему выполнить нашу
миссию Такие люди являются борцами за еврейские интересы, - все
равно, поступают ли они при этом сознательно или
бессознательно. Ибо только евреи заинтересованы теперь в том,
чтобы ввергнуть наше движение в кровавую религиозную распрю как
раз в тот момент, когда мы начинаем становиться опасными для
еврейства. Я говорю совершенно сознательно о кровавой
распре, ибо только невежественные в смысле исторических уроков
люди могут полагать, что наше движение способно разрешить и
религиозную проблему - такую проблему, о которую разбивались
усилия веков и великих государственных деятелей.
Да факты и сами достаточно говорят за себя. Ведь это же
факт, что те господа, которые в 1924 г. внезапно открыли, будто
главной миссией "народнического" движения является борьба
против ультрамонтанства, достигли уже вполне определенных
результатов; господам этим отнюдь не удалось сломить
ультрамонтанство, зато им удалось внести раскол в лагере
патриотического движения. Не поверю я также и тому, что тот или
другой незрелый ум из современного лагеря патриотического
движения будто сумеет сделать то, чего не сумел сделать сам
Бисмарк. Я считаю высшим долгом руководителей
национал-социалистического движения повести самую решительную
борьбу против всякой попытки использовать
национал-социалистическое движение для такой борьбы. Людей,
выступающих с такой пропагандой, надо моментально удалять из
рядов нашего движения. До осени 1923 г. это и удавалось нам
вполне. Верующий протестант и верующий католик дружно работали
в рядах нашего движения рука об руку, никогда не впадая ни в
малейший конфликт со своей религиозной совестью. Напротив,
совместная героическая борьба, которую вели католики и
протестанты единым фронтом против разрушителей арийского
человечества, научила их больше ценить и уважать друг друга.
Как раз в это же время наше движение провело, как известно,
