выполнения Версальского договора. Ну а политика выполнения
естественно влечет за собою очень глубокие перемены и в области
внутренней политики Германии. Бисмарковская Германия была
свободна во вне и не связывала себе рук никакими внешними
обязательствами. Бисмарковская Германия конечно не знала
никаких финансовых обязательств, сколько-нибудь похожих по
своей тяжести, а тем более по бесплодности на обязательства
нынешней дауэсовской Германии. В области внутренней политики
компетенция объединенного государства в эпоху Бисмарка была
также строго ограниченной и концентрировалась только на самом
необходимом. Вот почему бисмарковская Германия могла жить на
взносы отдельных государств и не требовала себе исключительных
прав. Отдельные государства, с одной стороны, могли сохранить
необходимую финансовую самостоятельность, а с другой, могли
платить в центральную кассу только сравнительно скромные суммы.
Благодаря обоим этим обстоятельствам, отдельные государства
очень хорошо относились к объединенному государству. Однако
было бы совершенно неправильно и нечестно утверждать, что
нынешние натянутые отношения отдельных государств к органам
объединенного государства объясняются только их финансовой
зависимостью. Нет, дело обстоит далеко не так. Если
отдельные государства теперь хуже относятся к идее
объединенного государства, то это объясняется не потерей
суверенных прав со стороны отдельных государств, а больше всего
является результатом того, что нынешнее объединенное
государство столь жалким образом представляет интересы всего
немецкого народа. Друзья Веймарской конституции могут
устраивать сколько им угодно юбилеев, рейсхбаннеры могут
устраивать сколько им угодно торжеств, а современное
государство все-таки остается чуждым всем слоям народа.
Специальное законодательство о защите республики конечно может
отпугнуть от того или иного выступления против республиканских
учреждений, но завоевать любовь немецкого народа на этих путях
невозможно. Тем, что современная республика вынуждена
старательно защищать себя от собственных граждан специальными
параграфами и тюрьмой, она сама выносит себе уничтожающий
приговор и показывает, на каком низком уровне стоит весь
современный режим.
Но еще и в другом отношении неправы те партии, которые
утверждают, что нынешняя нелюбовь отдельных государств к
объединенному государству объясняется якобы только тем, что
объединенное государство слишком урезывает прежние суверенные
права отдельных государств. Представим себе на минуту, что
объединенное государство не стало бы расширять своей
компетенции, но взимало бы с отдельных государств громадные
суммы, которые оно сейчас взимает. Что же, разве любовь
отдельных государств к объединенному государству была бы тогда
больше? Нисколько. Напротив, если бы отдельным государствам
пришлось самим делать взносы тех гигантских размеров, которые
вытекают из грабительского Версальского договора, то враждебные
отношения отдельных государств к объединенному государству
вероятно еще гораздо больше возросли бы. Этих взносов, вероятно
обычным путем так бы и не удалось бы получить, и скорее всего
государству пришлось бы прибегать к принудительной экзекуции.
Ведь раз республика стала на почву пресловутого мирного
договора и не имеет ни мужества, ни вообще намерения порвать с
ним, то она так или иначе должна выполнять свои обязательства.
Ну, а кто в этом виноват? Виноваты опять-таки те партии,
которые беспрерывно пропагандируют избирателям необходимость
сохранения самостоятельности отдельных государств, но в то же
время на деле систематически поддерживают такую политику
объединенного государства, которая с неизбежностью приводит и
не может не приводить к утере "суверенных" прав отдельных
государств.
Я говорю "неизбежно" потому, что современной объединенной
республике действительно ничего другого не остается делать, раз
ее проклятая внешняя и внутренняя политика возлагает на нее
такие громадные материальные тяготы. Мы видим здесь, как клин
клином выгоняют. Каждое новое долговое обязательство, которое
республика вынуждена возложить на себя благодаря своей
преступной внешней политике, неизбежно увеличивает и внутренний
гнет. А раз приходится все больше и больше давить внутри, то
это в свою очередь неизбежно приводит к постепенному
уничтожению всех суверенных прав отдельных государств, ибо
нынешняя республика не может допустить, чтобы отдельные
государства могли оказывать даже только подобие сопротивления.
Разницу между нынешней политикой объединенного государства
и политикой старого нашего объединенного государства можно
охарактеризовать так: старое государство обеспечивало
свободу внутри и обнаруживало силу вовне, а нынешняя республика
обнаруживает слабость вовне и давит собственных граждан внутри.
В обоих случаях одно вытекает из другого. Могучее национальное
государство пользуется большей любовью и привязанностью со
стороны своих граждан и поэтому не нуждается в специальном
законодательстве для внутренних целей; современная республика,
находящаяся в рабской зависимости от интернационального
капитала, только насилием может заставить своих подданных
платить возложенную на них дань. Если современный режим
смеет говорить о "свободных гражданах", то это объясняется
только бесстыдством и наглостью этого режима. Свободные
граждане были только в старой Германии. Нынешняя республика
является только колонией, находящейся в рабской зависимости от
иностранцев. Вот почему в нынешней республике нет граждан, а
есть только в лучшем случае подданные. Вот почему между
прочим нынешняя республика не имеет и национального
флага. Ибо то, что у нас называют национальным флагом, на
деле есть только фабричное клеймо, установленное
соответствующими распоряжениями "любимого" начальства. Вот чем
объясняется и то обстоятельство, что все символы современной
немецкой демократии остаются совершенно чуждыми душе немецкого
народа и останутся чуждыми ей навсегда. Нынешняя республика в
свое время наплевала на все те чувства и традиции прошлого,
которые были дороги всему народу. Ни на секунду не задумалась
эта республика безжалостно растоптать все символы великого
прошлого и забросать их грязью. Однако недалеко уже время,
когда сама эта республика с удивлением увидит, сколь чужды ее
собственные эмблемы нынешним ее подданным. Сама республика
сделала все от нее зависящее, чтобы весь нынешний режим
рассматривался населением только как некий эпизод в немецкой
истории.
Таким образом получается, что нынешнее государство, чтобы
продолжать влачить свое существование, вынуждено урезывать
суверенные права отдельных государств не только из чисто
материальных мотивов, но и по соображениям общеполитическим.
Нынешняя республика вынуждена высасывать из каждого гражданина
последнюю каплю крови. Для этого пускается в ход вымогательская
финансовая политика. Но именно поэтому же она вынуждена лишать
своих граждан последних прав. Иначе она имеет все основания
опасаться, что в один прекрасный день всеобщее недовольство
выльется в открытое возмущение.
Если перефразировать изложенный выше тезис, то мы,
национал-социалисты, должны придти к следующему коренному
выводу: могущественное национальное государство, умеющее до
конца отстаивать и защищать интересы своих граждан вовне,
всегда будет в состоянии обеспечить свободу своим гражданам и
внутри, и ему не придется при этом тревожиться за прочность
государства. Но именно поэтому могущественное национальное
правительство может предъявлять и большие требования к
отдельному лицу и к отдельным государствам, ибо каждый
отдельный гражданин в таких мероприятиях центральной власти
всегда и неизменно будет видеть орудие величия его собственного
народа. Лишь в этом случае ограничение прав отдельных
государств не будет вредить интересам государства в целом.
Нет никакого сомнения в том, что, вообще говоря,
внутренняя организация всех государств мира идет навстречу
известной нивелировке. В этом отношении и Германия не может
составить исключения. Нелепо в наше время говорить о
"государственном суверенитете" таких государств, которые уже
ввиду ничтожности своих размеров не могут претендовать на него.
И с точки зрения административно-технической и с точки зрения
путей сообщения роль отдельных государств все больше падает.
При современных путях сообщения и при современной технике
расстояние и пространство играют все меньшую и меньшую роль.
То, что раньше было государством, ныне представляет собою
простую провинцию. То, что ныне является государством, раньше
представляло собою континент. С чисто технической точки зрения
управлять сейчас всей Германией представляет не большие
трудности, нежели 120 лет тому назад управлять какой-нибудь
Бранденбургской провинцией. Расстояние между Мюнхеном и
Берлином в настоящее время преодолевается легче, чем 100 лет
тому назад расстояние между Мюнхеном и, скажем, Штарнбергом. С
точки зрения современного развития путей сообщения вся
территория теперешней Германии представляет собою нечто меньше,
чем самое маленькое или среднее королевство времен
наполеоновских войн. Кто не понимает этих новых обстоятельств и
вытекающих отсюда последствий, тот просто отстает от своего
времени. Такие люди всегда были и будут, но ни повернуть колесо
истории назад, ни приостановить его движение они не в
состоянии.
Мы, национал-социалисты, не можем и не должны проходить
мимо этих фактов, а должны уметь делать из них соответствующие
выводы. И тут мы не дадим себя в плен фразам так называемых
национальных партий буржуазии. Я употребляю термин "фразы",
во-первых, потому что эти партии сами серьезно не верят в
осуществление своих планов, а во-вторых, потому, что партии эти
больше всех сами виноваты в нынешних событиях. В особенности в
Баварии все крики против государственной централизации
продиктованы больше всего интересами партийной интриги. Никакой
более серьезной идеи за этой агитацией не стоит. Во все те
моменты, когда эти партии могли бы пустую фразу превратить в
нечто серьезное, они все без исключения оказывались в тупике.
Ни малейшего реального сопротивления так называемому грабежу
суверенных прав ни разу баварское государство не оказало, хотя
в визге и криках никогда не было недостатка. Мало того. Если
в Баварии находился серьезный деятель, который осмеливался
по-настоящему выступить против нынешней безумной системы, его
тотчас же объявляли человеком, "сошедшим с почвы современного
государства", и как раз эти самые баварские партии начинали
травить и преследовать этого деятеля, пока им не удавалось
засадить его в тюрьму или, по крайней мере, беззаконно лишить
его возможности публичных выступлений. На этом примере наши
сторонники лучше всего поймут, насколько лживы крики этих так
называемых федералистических кругов. Эти люди умеют делать и из
религии средство в партийной игре. Идея федеративного
устройства государства тоже является в руках этих людей только
средством партийных интриг иногда весьма грязного характера.
x x x
Известная централизация, особенно в области путей
сообщения, является таким образом делом весьма естественным.
Тем не менее для нас, национал-социалистов, часто возникает
