уровню тех, кто им овладел, победа же первоначальной идеи
движения становится невозможной. Цель, к которой первые группы
сторонников фанатически стремились, теперь смазана. Боевой дух
движения парализован. Буржуазный мир в этих случаях правильно
говорит, что "чистое вино разбавили водой". До особенно высоких
идеалов движение тогда уж не подымется.
Поэтому уже из одних только соображений самосохранения
всякое движение как только оно достигло крупного успеха, должно
прекратить свободный доступ членов в его организации и
допускать в свои ряды новых людей лишь с крайней осторожностью
и после самой тщательной проверки. Только оставляя все влияние
за основным ядром своих старых деятелей, движение всегда
сохранит свою свежесть, чистоту и здоровье. Движение должно
систематически заботиться о том, чтобы руководство неизменно
принадлежало именно этому ядру. Только оно должно определять
всю пропаганду, от которой зависит общий успех в населении.
Только оно должно сосредоточивать в своих руках всю ту реальную
власть, от которой зависит практический успех идей
движения.
Завоевав тот или другой плацдарм, движение должно передать
все важные позиции в руки именно этого старого ядра. Так надо
поступать вплоть до момента, пока принципы и учение партии не
станут фундаментом и содержанием всего нового государства.
Только тогда из недр партии родится новая государственная
конституция, и ей можно будет постепенно и осторожно передать
руль правления. Но и этот процесс обходится не без взаимной
борьбы. Это тоже не вопрос одного только человеческого
предвидения. Это в значительной мере результат игры и борьбы
сил, основное направление которой, правда, можно предвидеть, но
нельзя до конца предопределить.
Могучие успехи всех действительно больших политических
и религиозных движений были возможны только благодаря тому, что
движения эти действительно не упускали из виду принципы,
которые мы изложили выше. Во всяком случае никакой длительный
успех невозможен, если не будут соблюдаться эти законы.
x x x
В роли руководителя пропагандистского отдела партии я
заботился не только о том, чтобы создать движению достаточно
большой контингент сторонников, я ставил себе еще одну задачу.
Придавая пропаганде самый радикальный характер, я стремился
добиться того, чтобы организация со временем получила только
самый доброкачественный человеческий материал. Чем более
радикальной и вызывающей была моя пропаганда, тем более
отталкивала она всех слабых и колеблющихся и тем более мешала
она таким людям проникать в ряды нашей организации и ее
основного ядра. Пусть эти люди остаются сторонниками движения,
говорили мы себе, но ведь это как раз те люди, которые
сочувствуют только в душе, не решаясь заявить об этом открыто.
Сколько тысяч людей тогда заверяли нас о том, что они всей
душой нам сочувствуют, но тем не менее никак не могут стать
членами нашей организации! Ведь движение ваше столь радикально,
говорили они нам, что стать членом вашей организации означает
подвергнуть себя очень тяжелым требованиям и опасностям, чего
конечно нельзя требовать от почтенного мирного гражданина.
Позвольте же нам, говорили эти люди, хотя бы на первых порах
оставаться в сторонке и только в душе сочувствовать вашему
движению.
Что же, это было не плохо! Если бы эти люди, в душе
сочувствовавшие революции, все вступили в то время в нашу
партию и стали полноправными членами ее, то мы в настоящее
время были бы, быть может, благочестивым братством, но не
представляли бы собой молодого, боевого, рвущегося к борьбе
движения.
Живая и наступательная форма, какую я придал тогда всей
нашей пропаганде, упрочила радикальное направление в нашем
движении и гарантировала нам то, что в ряды наших организаций
вступят только действительно радикальные люди. Исключения
конечно не в счет.
В то же время пропаганда наша была поставлена так, что уже
через самое короткое время нам не только стали внутренне
сочувствовать сотни тысяч людей, но эти люди стали желать нашей
победы, хотя сами они были еще слишком трусливы, чтобы решиться
жертвовать собою для общего дела.
До середины 1921 г. можно было обойтись одной этой
пропагандистской деятельностью. Ее было пока достаточно для
пользы нашего движения. Но события лета этого года показали,
что теперь наступил момент, когда надо систематически
приспособить и организацию к очевидным успехам нашей пропаганды
и придать делу организации такое же большое значение, какое до
сих пор имела пропаганда.
В это время небольшая группка народнических фантастов при
благосклонном содействии тогдашнего председателя партии сделала
попытку захватить организационное руководство в свои руки. Но
эта интрига потерпела поражение, и на общем собрании членов
партии руководство движением единогласно было передано мне.
Одновременно принят был новый устав, который возлагает всю
ответственность на первого председателя движения, принципиально
уничтожает решения комитетов и вместо них вводит систему
разделения труда, с тех пор оправдавшуюся самым великолепным
образом.
С первого августа 1921 г. я взял дело внутренней
реорганизации движения в свои руки. На помощь мне пришел ряд
превосходнейших сотрудников, о которых я еще поговорю особо
ниже.
Перейдя к созданию организации, которая должна была
реализовать результаты нашей предыдущей пропагандистской
деятельности, мне пришлось ликвидировать ряд старых навыков и
ввести ряд новых принципов, которых до сих пор не знала еще ни
одна партия. В течение 1919 - 1920 гг. во главе нашего движения
стоял комитет, который избирался на основании определенных
уставных пунктов на членских собраниях. Комитет этот
составлялся из первого и второго кассиров, первого и второго
секретарей и первого и второго председателей. Сюда же входили
еще партийный контролер, шеф пропаганды, несколько других
членов комитета.
Как это ни комично, а ведь такой комитет олицетворял как
раз то самое зло, против которого движение наше хотело вести
самую резкую борьбу, а именно - парламентаризм. Ведь этот
принцип, само собой понятно, проводился не только вверху, но и
внизу, вплоть до самых мелких местных групп нашего движения, в
том числе и в округах, областях, в центральных организациях
отдельных самостоятельных государств и т. д. Словом, получалась
как раз та самая система, под гнетом которой все мы в Германии
страдали да и теперь еще страдаем.
Мне было ясно, что этим порядкам надо раз навсегда
положить конец, если мы не хотим, чтобы из-за неправильной
структуры нашей собственной организации движение потеряло
способность вообще выполнить свою великую историческую миссию.
Заседания наших комитетов с протоколами, с голосованиями
по большинству голосов в действительности представляли собою
парламент в миниатюре. Здесь также целиком отсутствовала всякая
личная ответственность, а стало быть и чувство ответственности.
Здесь также процветала та безответственность и те же нелепые и
неразумные порядки, как и в наших больших государственных
представительных органах. В комитеты выбирали секретарей,
кассиров, контролеров, руководителей пропаганды и еще бог весть
кого, а затем всех этих людей, вместе взятых, заставляли по
каждому вопросу выносить общие решения путем голосования. Таким
образом получалось, что человек, которому поручена была,
скажем, пропаганда, голосует по вопросам, которые касаются
финансов; заведующий финансами голосует по вопросам, касающимся
отдела организации; заведующий отделом организации голосует по
вопросам, касающимся секретарей, и т.д. и т.п.
Но спрашивается, зачем же тогда назначать специального
человека заведовать пропагандой, если голосовать по этим
вопросам будут кассиры, контролеры, секретари и т. д. Человек с
неповрежденными мозгами не поймет этого так же, как не поймет
таких порядков, когда, скажем, в большом фабричном предприятии
стали бы приглашать руководителей или конструкторов одних
крупных отраслей большинством голосов решать вопросы,
касающиеся совершенно других отраслей.
Я решил не подчиняться этим вздорным порядкам. Спустя
самое короткое время я перестал ходить на эти заседания. Я
целиком отдался своей пропаганде и - баста. И я принял самые
серьезные меры к тому, чтобы в этой области первый попавшийся
невежда не мог мне помешать, вмешиваясь в то, чего он не знает.
Точно так же старался я не вмешиваться в дела других.
Когда был принят новый устав и я был призван на пост
первого председателя, это дало мне достаточный авторитет и
необходимые права, чтобы тотчас же положить конец всей этой
бессмыслице. Теперь вместо решений комитетов по большинству
голосов решительно был проведен принцип абсолютной личной
ответственности.
Первый председатель несет ответственность за все
руководство движением. Он разделяет работу между членами
подчиненного ему комитета и между всеми другими необходимыми
ему сотрудниками. Каждый из этих работников несет полнейшую
личную ответственность за порученное ему дело. Каждый из этих
работников подчинен только первому председателю. Выбор этих
людей зависит только от председателя, и председатель же должен
соответственным образом обеспечить организацию работы и
намечать общую линию сотрудничества.
Постепенно этот закон о принципиальной личной
ответственности стал чем-то само собою разумеющимся в нашем
движении - по крайней мере, поскольку дело идет о партийном
руководстве. В маленьких местных группах, а также в районных и
окружных организациях, быть может, еще в течение ряда лет
принцип этот не будет проведен полностью, ибо против него
естественно возражают люди трусливые и малоспособные. Таким
элементам принцип личной ответственности за каждое предприятие
всегда неприятен. Такие элементы чувствуют себя вольготнее и
приятнее, когда при каждом трудном решении они могут спрятаться
за спину большинства так называемого комитета. Я лично однако
считаю совершенно необходимым вести самую решительную борьбу
против подобных настроений. Людям, трусящим перед принципом
личной ответственности, ни в коем случае не следует делать ни
малейших уступок. Только так нам постепенно удастся выработать
такой подход к руководителям, который даст возможность
подобрать руководство, действительно способное выполнять свои
ответственные функции.
Во всяком случае совершенно ясно, что движение, которое
хочет освободить государство от всех нелепостей и безумия
парламентаризма, прежде всего само должно быть свободно от
всякого парламентаризма. Только так движение сможет создать
себе достаточную базу и должную силу для успешной борьбы.
То движение, которое в эпоху господства принципа
большинства сумеет во всем само принципиально стать на точку
зрения первенствующей роли вождей и вытекающего отсюда принципа
личной ответственности, - такое движение с математической
точностью в один прекрасный день неизбежно победит и положит
конец существующему старому порядку.
Эта идея привела к полнейшей внутренней реорганизации
всего движения. Логическим выводом из такой реорганизации было
также то, что мы должны были придти к строжайшему разделению
между общеполитическим руководством движения и коммерческим
руководством всех партийных предприятий. Принцип личной
ответственности естественно проведен был также и во всех
