соображения: наши финансовые трудности в те времена были еще
очень велики, ибо мы обладали только очень незначительными
средствам. Все усиливающаяся инфляция затрудняла положение еще
тем, что в эти годы трудно было говорить о каких-либо ощутимых
выгодах, приносимых профсоюзами своим членам. Исходя из этого,
отдельный рабочий не видел тогда особых оснований вносить
членские взносы в профсоюз. Это относилось и к уже существующим
профсоюзам, а не только к таким, которые мы могли бы построить.
Марксистские профсоюзы стояли на краю гибели. Их спасла от
этого только гениальная рурская акция г-на Куно, принесшая
внезапно профсоюзам в подарок миллионы марок. Именно этого
национального" рейхсканцлера по всей справедливости следует
рассматривать как спасителя марксистских профсоюзов.
Мы на такие финансовые возможности в те времена
рассчитывать не могли. Ну, а такие профсоюзы, которые в силу
своего безденежья не в состоянии были оказывать материальную
поддержку рабочим, не могли рассчитывать и на их поддержку.
Наконец с моей лично точки зрения существенное значение имело
еще и то обстоятельство, что такое дело как создание новых
профсоюзов нельзя поручать заурядным средним работникам.
Вообще при разрешении этой проблемы вопрос о нужных для
этого людях сыграл крупнейшую роль. В моем распоряжении не было
тогда ни одной головы, на которую я мог бы возложить разрешение
этой гигантской задачи. Кто сумел бы в это время
действительно разбить марксистские профсоюзы и вместо этой
машины истребительной классовой борьбы создать
национал-социалистические профсоюзы, того можно было бы назвать
одним из величайших людей Германии. Такому человеку
впоследствии ставили бы памятники и причислили бы к Пантеону
величайших деятелей истории.
К сожалению, я в то время не знал ни одного человека,
который просился бы на такой памятник.
Было бы совершенно неправильно утешать себя тем, что ведь
и во главе интернациональных профсоюзов ныне стоят совершенно
заурядные люди. Это ничего не доказывает; ибо когда в свое
время основывались эти профсоюзы, никаких других аналогичных
организаций не существовало. Совсем другое дело теперь, когда
национал-социалистическому движению пришлось бы провести борьбу
с давно существующей гигантской организацией, очень
разветвленной и прекрасно построенной сверху до низу. Тот, кто
хочет отвоевать чужую позицию, всегда должен обладать
превосходством над тем, кто только защищает позицию, которую он
держит в своих руках. Теперь крепости марксистских профсоюзов
легко могут удерживать и самые заурядные бонзы. Но чтобы с
успехом штурмовать эти крепости и захватить их в свои руки,
нужна дикая энергия, нужны гениальные способности людей,
которые во всех отношениях имели бы превосходство над нынешними
руководителями профсоюзов. Бесцельно было бы спорить с судьбой,
пока у нас не нашелся такой человек. А еще бессмысленнее было
бы попытаться брать эти крепости, опираясь только на суррогат
такого человека.
Тут больше чем где бы то ни было следует иметь в виду, что
в жизни гораздо лучше отложить то или другое дело, чем взяться
за него с неподходящими силами и получить осечку.
Еще одно соображение руководило мною при этом. Пусть
назовут его демагогическим, но оно все-таки верно. Я держался
тогда и держусь еще и теперь твердого убеждения, что опасно
великую принципиально политическую борьбу слишком рано
осложнять экономическими проблемами. Это особенно верно
применительно к нашему немецкому народу. У нас экономическая
борьба тотчас же отвлечет энергию от борьбы политической. Стоит
только немцу придти к убеждению, что при бережливости он сможет
завести себе маленький домик, и он сейчас же посвятит себя
целиком именно этой задаче, так что у него даже не останется
времени для политической борьбы. Это приведет к тому, что он
оставит в покое те силы, которые, спустя некоторое время,
сумеют, конечно, отнять у него и последний грош, сэкономленный
им на путях бережливости. Вместо того, чтобы действительно до
конца бороться за свои политические цели и убеждения, немец
очень склонен целиком отдаться заботам о своем домике и
садиться между всех стульев.
Наше национал-социалистическое движение ныне стоит у
начала своих крупнейших боев. Ему еще приходится
сосредоточивать свое внимание на окончательной выработке своих
программных идеалов, ему еще приходится концентрировать всю
энергию и напрягать последний мускул в борьбе за определившиеся
идеалы, причем успех борьбы возможен лишь в том случае, если мы
сумеем полностью сосредоточиться на определенных целях.
Отвлечение внимания к исключительно хозяйственным
проблемам неизбежно парализует активность в политической
борьбе. Это лучше всего доказано следующим классическим
примером.
Германская революция в ноябре 1918 г. сделана была не
профсоюзами, а вопреки профсоюзам. Германская буржуазия не
ведет никакой политической борьбы за лучшее будущее именно
потому, что она видит достаточную гарантию лучшего будущего в
хозяйственном росте.
Эти уроки не должны пропасть даром и для нас, ибо с нами
повторилось бы то же самое. Чем больше мы сосредоточим всю силу
нашего движения на политической борьбе, тем вернее мы добьемся
успеха по всей линии. А если мы преждевременно обременим свое
движение профсоюзными вопросами, вопросами переселенческой
политики и другими аналогичными проблемами, то от этого пользы
нашему делу в целом не будет. Все эти проблемы сами по себе
очень важны, но по-настоящему разрешить их мы сможем лишь
тогда, когда для разрешения их можно будет пустить в ход
политическую власть. До тех пор эти проблемы могут только
парализовать энергию нашего движения. Чем более преждевременно
мы займем свое внимание такими проблемами, тем более вредно это
будет для движения, ибо тем больше будет расслабляться воля к
борьбе за коренную переделку политических порядков. При
таком положении вещей вполне могло получиться, что профсоюзные
моменты стали бы сталкивать с правильного пути политическое
движение вместо того, чтобы наши принципиальные воззрения сами
определяли пути развития профессионального движения.
Самостоятельные национал-социалистические профсоюзы могли
бы принести действительную пользу нашему движению и нашему
народу лишь в том случае, если бы они настолько прониклись уже
нашими идеями, что ни при каких обстоятельствах не могли бы
попасть в тенета марксизма. Нам нужны ведь такие
национал-социалистические профсоюзы, которые не просто
занимались бы мелкой конкуренцией с марксистскими
профсоюзами. Чем такие национал-социалистические профсоюзы
лучше отсутствия каких бы то ни было профсоюзов! Нам нужны
такие свои профсоюзы, которые сумели бы повести против
марксистских профсоюзов не только организационную, но и идейную
борьбу. Наши профсоюзы должны суметь нанести решающий удар
марксистским профсоюзам как организациям классовой борьбы, как
представителям классовой идеи. Наши профсоюзы должны суметь
вытеснить марксистские профсоюзы и сами стать организациями,
представляющими профессиональные интересы немецких граждан.
Все эти соображения говорили тогда и говорят еще и теперь
против образования своих собственных профсоюзов, - разве
что внезапно появилась бы такая голова, о которой можно было бы
сказать, что она явно предназначена судьбой разрешить именно
эту проблему.
Итак, оставались еще только две последних возможности:
либо посоветовать своим товарищам выйти из профсоюзов, либо же
посоветовать им оставаться в них и вести свою разрушительную
работу против марксизма внутри них.
Как правило, я рекомендовал этот второй путь.
В 1922-1923 гг. можно было смело советовать этот путь.
Движение наше было еще молодо, число наших товарищей, входивших
в существующие профсоюзы, было еще сравнительно невелико, а
финансовая польза от членских взносов, которые делались нашими
товарищами в период инфляции/ не могла быть сколько-нибудь
ощутимой для существующих профсоюзов. Вред же мы наносили им
очень существенный, ибо наши товарищи, входившие в профсоюзы,
вели внутри этих профсоюзов политику самой резкой критики и
разложения рядов противника.
Решительно высказался я против экспериментов создания
своих маленьких самостоятельных профсоюзов, которые с самого
начала неизбежно были бы обречены на неуспех. К тому же я
считал бы настоящим преступлением лишать рабочего хотя бы
небольшой части его скромного заработка в виде членских взносов
в такую организацию, от которой члены не могут ожидать
серьезной пользы.
Если на политическом горизонте появляется та или другая
новая политическая партия, чтобы затем быстро и бесследно
исчезнуть, то это не беда, а зачастую от этого даже бывает
только польза. Во всяком случае тут никто не имеет права
жаловаться: кто вносит взнос в пользу той или другой
политической партии, тот всегда дает свои денежки как бы "а
fond perdu", но кто вносит взнос в кассу профсоюза, тот имеет
право требовать, чтобы профсоюз ему действительно чем-нибудь
помог, а если данный профсоюз не имеет никаких шансов это
сделать, то на организаторов таких профсоюзов смотрят как на
обманщиков или по крайней мере как на легкомысленных людей.
Вот всеми этими соображениями руководились мы в 1922 г. и
соответственно им действовали. Некоторые из моих противников
считали, что они лучше понимают положение нежели я, и
приступили к образованию собственных профсоюзов. То, что мы
отстаивали указанную точку зрения, они объявляли
доказательством нашей ограниченности. И что же? Прошло совсем
немного времени, и образованные ими новые профсоюзы совершенно
исчезли с лица земли. В результате они также остались без своих
профсоюзов, как и мы. Разница была лишь в том, что мы не стали
обманывать ни других, ни самих себя.
ГЛАВА XIII. ИНОСТРАННАЯ ПОЛИТИКА ГЕРМАНИИ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Уже до революции руководство иностранной политикой в
Германии было достаточно беспорядочно и не имело никакой
определенной принципиальной линии, особенно, поскольку дело шло
о политике целесообразных союзов с другими странами. После
революции этот разброд не только продолжался, но принял еще
более угрожающие размеры. В предвоенную эпоху приходилось
констатировать просто недостаточное понимание дела и видеть
именно в этом причину нашей неправильной внешней политики. По
окончание же войны эту причину приходится искать в недостатке
доброй воли и честности. В конце концов совершенно естественно,
что те круги, которые благодаря революции увидели
осуществленными свои разрушительные цели, совершенно не
заинтересованы в такой внешней политике, которая в последнем
счете могла бы привести к возрождению свободного германского
государства. Такое развитие противоречило бы внутреннему смыслу
всего ноябрьского преступления, ибо оно могло бы прервать
процесс перехода германского хозяйства и германского труда под
интернациональный контроль, что, конечно, отнюдь не входит в
планы ноябрьских преступников. Но мало того. Если бы внешняя
политика новой Германии действительно была направлена на
возвращение свободы Германии, то ведь это могло бы стать прямой
угрозой нынешним представителям власти внутри страны. Всякий
действительно крупный успех в области внешней политики с
железной необходимостью приводит к аналогичным результатам в
