собственной нации и собственной страны самым вопиющим образом?
Станет ли какая бы то ни было держава ценить союз с нашим
государством и возложит ли она какие бы то ни было надежды на
совместную с нами успешную борьбу, раз она видит, что наше
государство не имеет ни мужества ни желания пошевелить даже
пальцем для защиты своего собственного существования? Станет ли
какая бы то ни была держава, которая в союзе с другим
государством ищет не просто сохранения статус-кво,
обеспечивающего только дальнейшее гниение на корню (как это
было с тройственным союзом), связываться не на жизнь, а на
смерть с нашим государством, когда она видит, что мы способны
теперь только пресмыкаться и покорно подчиняться любым
предъявляемым нам требованиям? Кому нужен союз с таким
государством, теряющим последние остатки своего величия? Ведь
всем своим поведением мы лишили себя права претендовать на
что-либо лучшее! Кому нужен союз с таким правительством,
которое уже не пользуется каким бы то ни было уважением со
стороны своих собственных граждан? Не может же в самом деле
наше правительство претендовать на то, чтобы иностранцы уважали
его больше, нежели его собственные граждане
Нет, уважающая себя держава, видящая в союзах с другими
государствами нечто большее, чем простой объект интриг
предприимчивых парламентариев, не станет вступать в союз с
нынешней Германией да и не могла бы этого сделать, если бы и
хотела. Нынешняя Германия лишилась тех качеств, которые
нужны для того, чтобы быть желанным союзником. Это в последнем
счете является главной причиной солидарности, все еще
существующей в лагере держав-грабительниц. Сама Германия
никогда не оказывает никакого сопротивления. Все
"сопротивление" ограничивается только парочкой пламенных
"протестов" со стороны наших парламентских избранников. Раз мы
сами не боремся за свои интересы, то естественно, что и весь
остальной мир не видит никакого основания вступаться за нас. Да
и сам всевышний, несмотря на все свое милосердие, принципиально
не любит трусливых народов, - вопреки тому, что утверждают наши
плаксивые патриотические союзы. При таком положении вещей даже
тем государствам, которые непосредственно не
заинтересованы в окончательном уничтожении Германии, ничего
другого не остается, как принять участие в грабительских
походах Франции, хотя бы для того, чтобы Франция не
воспользовалась одна всей добычей и не стала благодаря этому
еще сильнее.
Далее не следует упускать из виду, что странам, воевавшим
против нас, далеко не так просто добиться перемены в
настроениях широких масс населения, после того как массовая
пропаганда в течение долгого промежутка времени била в одну
определенную точку. В течение долгих лет народ наш изображали
"гуннами", "грабителями", "вандалами" и т. д. После этого
нельзя сразу переменить фронт и тут же объявить, что этот
исконный враг теперь сразу может стать союзником. Но особенно
большое значение имеет третий фактор, который оказывает самое
существенное влияние на вопрос о будущих группировках
европейских государств и на будущую политику союзов.
Собственно британские интересы Англии отнюдь не требуют
дальнейшего ослабления и тем более уничтожения Германии, но за
то в этом чрезвычайно заинтересован интернациональный еврейский
биржевой капитал. Расхождение между официальной или, лучше
сказать, традиционной политикой английских государственных
деятелей и решающими силами еврейского биржевого капитала
явственнее всего обнаруживается именно в вопросах английской
иностранной политики. В противовес всем интересам
британского государства еврейский финансовый капитал добивается
не только полного экономического уничтожения Германии, но и
полнейшего политического порабощения ее. Еврейский капитал
считает, что полностью подчинить Германию интернациональному
контролю, т. е. полностью подчинить германский труд еврейскому
мировому капиталу возможно только в том случае, если Германию
удастся в политическом отношении большевизировать. Чтобы
марксистские банды интернационального еврейского биржевого
капитала в состоянии были окончательно сломить спинной хребет
германскому национальному государству, им необходима
дружественная поддержка извне. Для этого евреям и нужно, чтобы
французские армии угрожали Германии, до тех пор пока внутри
страны наступит такое разложение, которое позволит
большевистским бандам, спущенным интернационально-еврейским
биржевым капиталом, окончательно овладеть нашим государством.
В наше время евреи больше всех ведут травлю, чтобы
Германия была добита до конца. Главными фабрикантами всех
нападок на Германию являются евреи. Так было и до войны и во
время мировой войны. Еврейская биржевая и марксистская пресса
систематически разжигала ненависть против Германии, пока она не
добилась того, что одно государство за другим стало
отказываться от своей нейтральной позиции и стало примыкать к
антигерманской коалиции вопреки интересам своих собственных
народов.
Чем руководятся при этом евреи, ясно. Посредством
большевизации Германии они надеются искоренить основной слой
немецкой патриотической интеллигенции и тем создать для себя
совершенно неограниченные возможности выжимать из немецкой
рабочей силы последние соки. Полностью покорив себе Германию,
евреи хотят конечно распространять свою власть и дальше, вплоть
до покорения под ноги свои всего мира. Германия, как это не раз
бывало и в прежней нашей историй, является той точкой, вокруг
которой происходит борьба, решающая судьбы мира. Если наш народ
и наше государство действительно станут жертвой этой хищной и
кровожадной еврейской тирании, то этот спрут охватит щупальцами
всю землю. И наоборот: если Германии удастся избежать этого
ига, тогда можно будет считать, что смертельная опасность,
угрожающая всему миру и всем народам, сломлена.
Что евреи сделают абсолютно все от них зависящее, дабы
поддержать прежнюю вражду ряда наций против Германии, а по
возможности разжечь эту вражду еще больше, - в этом не может
быть никакого сомнения. Однако нет никаких сомнений и в том,
что подлинные интересы данных народов лишь в очень небольшой
степени совпадают с тем, чего хотят евреи. Как правило,
евреи в своей работе отравления сознания народов прибегают к
тому оружию, которое больше всего соответствует, умонастроению
данного народа и которое, стало быть, обещает максимально
возможный успех. У нас в Германии, где расовая чистота
населения пострадала особенно сильно, евреи больше всего
орудуют при помощи пацифистской идеологии, при помощи ссылок на
интересы "мировых" граждан, словом, при помощи
интернационалистского круга идей. Во Франции евреи больше всего
орудуют при помощи шовинизма, справедливо считая, что здесь
именно шовинизм будет иметь наибольший успех. В Англии евреи
орудуют, пуская в ход больше всего аргументы, относящиеся к
мировому господству - хозяйственному и политическому. Словом, в
каждой стране евреи пускают в ход ту аргументацию, которая
больше всего соответствует умонастроению данного народа. Только
проделав эту предварительную работу и обеспечив себе
достаточное политическое и экономическое влияние, евреи
отбрасывают в сторону это оружие, снимают маску и начинают уже
более откровенно обнаруживать подлинные цели своих стремлений.
Тогда евреи начинают уже более интенсивно разрушать одно
государство за другим, превращая их в груды развалин, с тем,
чтобы на этой груде затем воздвигнуть вечный суверенитет
еврейства.
В Англии как и в Италии можно и простым невооруженным
глазом легко нащупать то расхождение, какое существует между
взглядами лучшей части наиболее почтенных государственных
деятелей данных стран и стремлениями еврейского мирового
биржевого капитала.
Только во Франции ныне больше чем когда бы то ни было
существует единство во взглядах биржи и еврейского биржевого
капитала, с одной стороны, и шовинистически настроенных
государственных деятелей французской республики, с другой. Это
тождество интересов и настроений представляет громаднейшую
опасность для Германии. Именно вследствие этого обстоятельства
Франция является самым страшным нашим врагом. С одной
стороны, французский народ все больше и больше смешивает свою
кровь с кровью негров; а с другой, французский народ все теснее
и теснее сближается с евреями на основе общего стремления к
подчинению себе всего мира. И все это, вместе взятое,
превращает Францию в самую большую угрозу для дальнейшего
существования белой расы в Европе. Стремление французов
привезти негров на Рейн в сердце Европы и тем отравить нашу
кровь является выражением садистской, прямо противоестественной
мести, которой пылает к нашему народу этот наш исконный враг,
полный шовинистских чувств; но и хладнокровно мстительные евреи
стремятся к тому же. Им тоже хочется начать свою работу
отравления крови белой расы как раз в центре европейского
континента. Отсюда они надеются нанести нашей более высокой
расе самый верный удар, подорвав основы ее господствующего
положения.
То, чем Франция, побуждаемая единственно чувством мести
и планомерно руководимая евреями, занимается теперь в Европе,
есть преступление против всего белого человечества на земле.
Придет момент и целые поколения будут за это проклинать Францию
и мстить ей за то, что, совершая преступление против расы, она
совершает первородный грех против всего человечества.
Мы, немцы, для себя должны сделать из французской
опасности только один вывод: мы обязаны отодвинуть на задний
план все моменты чувства и, не колеблясь, подать руку тем, для
кого диктаторские стремления французов представляют такую же
опасность как и для нас.
На целый период времени для Германии возможны только два
союзника в Европе: Англия и Италия.
x x x
Кто возьмет на себя труд произвести ретроспективный обзор
всей внешней политики Германии за послереволюционный период,
тот при виде совершенно невероятной слабости наших правительств
должен схватиться за голову и либо впасть в полное отчаяние,
либо преисполниться пламенным возмущением и начать борьбу
против этих так называемых правительств. Сказать, что этим
правительствам не хватает достаточного понимания, было бы
слишком слабо, ибо умственные циклопы наших ноябрьских партий
ухитрились избрать такую политику, которая ни одному человеку с
нормальными мозгами, казалось бы, и в голову не могла придти:
они стали льстить Франции, ища ее благоволения. Да, да,
не больше и не меньше! В течение целого ряда лет наши
правительства с трогательной наивностью неисправимых фантастов
делают целый ряд повторных попыток подружиться с Францией, Они
ходили на задних лапках перед ней, крича на всех перекрестках о
том, что мы полны уважения к "великой нации", и всякое ловкое
жульничество французских палачей неизменно пытались изображать,
как предвестник явного поворота в нашу пользу.
Действительные импресарио нашей политики конечно сами
никогда не верили в эту нелепость, они смотрели на политику
подлаживания к Франции исключительно под одним углом зрения:
для них это был лучший способ саботажа всяких попыток наладить
союз между Германией и другими странами - такой союз, который
мог бы иметь действительно практическое значение. Эти
