области внутренней политики. А с другой стороны, серьезная
попытка возрождения нации вовне невозможна, если этому не
предшествует укрепление национальной идеи внутри. Если данная
страна начинает серьезную борьбу за свою национальную
независимость и свободу, то это неизбежно приводит к росту
национального самосознания, к укреплению национальных чувств,
что в свою очередь не может не усилить сопротивления по
отношению к антинациональным элементам внутри страны. В обычное
мирное серое время народ сравнительно покорно переносит такие
порядки и терпит таких владык, которых ни за что не станут
терпеть в период национального подъема. В эти бурные периоды
народ повернется спиной к таких людям, а зачастую окажет им и
такое сопротивление, которое станет для них роковым. Вспомним
например, как отнеслось общественное мнение Германии к
опасности шпионства в начале войны. Ведь в этот момент
получился настоящий взрыв человеческих страстей; дело дошло до
точки кипения; начались преследования шпионства, иногда
доходившие даже до несправедливостей. А между тем каждый легко
сообразит, что и в течение долгих лет мирного времени опасность
шпионства тоже существовала и, быть может, была даже большей,
нежели непосредственно в дни войны. Но в обычной будничной
обстановке на эту опасность никто не обращал внимания.
Государственные паразиты, взобравшиеся на трон благодаря
ноябрьским событиям, обладают очень изощренным инстинктом
самосохранения. Они прекрасно понимают, что, если бы Германия
повела умную иностранную политику и сумела заключить надлежащие
союзы с другими государствами, то это привело бы к
национально-освободительному подъему в нашем народе и вызвало
бы затем такой взрыв национальных страстей, который легко мог
бы привести к уничтожению самих ноябрьских преступников.
Вот почему с 1918 г. наши руководящие правительственные
сферы ведут такую иностранную политику, которая стоит ниже
всякой критики. Прослеживая эту их политику, приходится придти
к выводу, что эти сферы почти всегда и во всем планомерно
работают против интересов немецкой нации. На первый взгляд
может показаться, что действия правительственных сфер в этой
области лишены всякого плана и системы, но при ближайшем
рассмотрении этих действий ясно видишь, что перед нами
последовательное продолжение тех преступных методов, на путь
которых ноябрьская революция впервые открыто встала в конце
1918 г.
Конечно мы должны уметь различать тут между позицией
ответственных или, точнее сказать, "имеющих быть
ответственными" вождей и руководителей государства, позицией
среднего парламентского политикана и позицией большого
безответного лагеря народа, обнаруживающего баранье терпение.
Одни прекрасно знают, чего они хотят; это - руководители
государства. Другие поддерживают эту политику либо тоже потому,
что знают, чего хотят, либо же потому, что трусость мешает им
вступить в серьезную борьбу против того, что они сами в глубине
души считают вредным. Это - средние парламентские политиканы.
Ну, а третьи - т. е. основная масса населения - подчиняются из
непонимания и глупости.
Пока наша немецкая национал-социалистическая рабочая
партия представляла собою только маленькую и малоизвестную
организацию, проблемы внешней политики в глазах наших
сторонников могли иметь
только подчиненное значение. К тому же наше движение
всегда настаивало на том, что внешняя независимость и свобода
народа не падают с неба и не могут явиться подарком из рук
земных властей, а всегда являются только плодом внутреннего
напряжения всех сил самого народа. Действительной
предпосылкой национально-освободительного подъема нашего народа
является предварительное устранение тех причин, которые привели
к нашему крушению, и уничтожение того лагеря, который
пользуется крушением Германии в своекорыстных целях.
Все это вполне объясняет, почему наше молодое движение на
первых порах сосредоточивалось главным образом на проблемах
изменения внутренней политики и не могло еще с должным
вниманием относиться к проблемам внешней политики.
Но как только движение наше выросло и перестало быть
небольшой и малозначащей организацией, как только мы стали
крупной партией, сразу же возникла необходимость занять позицию
в вопросах внешней политики. Необходимо было выработать тезисы
иностранной политики, которые не только не находились бы в
противоречии с основами нашего миросозерцания, а наоборот, сами
вытекали бы из него.
Нашему народу не хватает достаточной школы внешней
политики. Из этого для нашего молодого движения вытекает
особенно важная обязанность преподать вождям нашего движения,
да и всей широкой массе сторонников основной метод понимания
внешнеполитических проблем. Без этого невозможно практически
подготовиться к тем мероприятиям, которые необходимы, дабы
народ наш мог со временем вернуть себе независимость, вернуть
себе подлинный государственный суверенитет.
Самое важное и основное, что мы должны тут помнить, это
то, что и внешняя политика является только средством к цели;
сама же цель заключается в одном - в пользе для собственного
народа. Внешняя политика может и должна исходить только из
одного соображения: полезно ли данное предприятие твоему
народу, принесет ли оно ему выгоды сейчас или в будущем или оно
принесет ему только ущерб?
Это - единственный критерий, из которого можно исходить.
Все остальные критерии - партийно-политические, религиозные,
соображения гуманности и т.д.- отпадают совершенно.
В чем заключалась задача германской внешней политики до
войны? В том, чтобы обеспечить прокормление нашего народа и его
детей на этой земле, для чего соответствующей политикой
необходимо было обеспечить Германии полезных союзников. В конце
концов задача германской внешней политики и ныне сводится к
тому же, с одной только разницей: до войны мы могли бороться
за сохранение и укрепление немецкой нации, опираясь на силу
существовавшего тогда независимого государства; ныне приходится
еще сначала добиться восстановления нашей государственной
независимости и тем создать предпосылку для дальнейшего
проведения правильной внешней политики, способной обеспечить в
будущем пропитание и укрепление нашего народа.
Другими словами, целью современной германской внешней
политики является подготовка условий, необходимых для
восстановления независимости и свободы нашего государства.
При этом постоянно надо иметь в виду следующее
кардинальное соображение. Для того, чтобы народ получил
возможность в будущем снова завоевать себе независимость,
отнюдь не необходимо, чтобы он непременно сохранил полностью
единство своей государственной территории. Этого может и не
быть. Гораздо важнее то, чтобы он сохранил хотя бы небольшую
часть своей государственной территории, но зато обладающую
полной свободой. Тогда эта, пусть небольшая, территория сможет
стать носительницей идей всей нации и будет в состоянии взять
на себя дело подготовки освободительной борьбы всего народа, в
том числе и подготовку вооруженной борьбы за свободу и
независимость.
Если стомиллионный народ, чтобы сохранить свое
государственное единство, готов покорно переносить иго рабства,
то это гораздо хуже, чем если бы такое государство и такой
народ были раздроблены, но при этом осталась бы хотя одна
небольшая часть народа, сохранившая полную свободу. Конечно -
при том предположении, что эта часть народа будет преисполнена
сознания своей священной миссии и будет готова долго и упорно
бороться не только за духовное и культурное единство своего
народа, но и за военную подготовку освобождения своей родины и
воссоединения всех тех частей народа, которые постигло
несчастье иноземного порабощения.
Далее следует иметь в виду то соображение, что важнее
отвоевать полную независимость и полную политическую
самостоятельность для главной территории данного государства,
чем гоняться за тем, чтобы сразу же вернуть себе второстепенные
территории, которые данному государству или народу пришлось
потерять. В подобных случаях надо решительно отодвинуть на
задний план соображения о возвращении этих второстепенных
территорий и целиком сосредоточиться на том, чтобы вернуть
полную свободу и подлинную независимость главной территории.
Вернуть оторванные провинции, восстановить полное
государственное единство, включая все оторванные осколки, это
зависит не от одних желаний порабощенных народов, не от одних
протестов тех частей территории, которые сохранили свою
самостоятельность. Это можно сделать только в том случае, если
у тех территорий, которые в большей или меньшей мере сохранили
свой государственный суверенитет, найдется достаточно реальный
силы, чтобы в борьбе добиться восстановления отечества в
прежних его границах.
Для того, чтобы со временем вернуть назад оторванные
территории, надо суметь всеми силами укрепить оставшиеся
свободными части государства, надо суметь укрепить во всех
сердцах непоколебимое решение во что бы то ни стало выковать
новую силу и в должный час поставить ее на карту в борьбе за
освобождение и объединение всего народа. Отсюда - наш вывод:
надо временно отодвинуть вопрос о возвращении отторгнутых
областей и все внимание сконцентрировать на том, чтобы укрепить
оставшиеся территории; надо добиться того, чтобы эти территории
отвоевали себе подлинную политическую независимость и создали
ту силу, без которой никогда не удастся исправить
несправедливость, нанесенную нам чужеземным победителем.
Чтобы вернуть в лоно нации отторгнутые от нее территории,
недостаточно даже самых пламенных протестов. Для этого
необходим хорошо отточенный меч. Отточить этот меч - такова
задача внутренней политики данного народа. Создать обстановку,
которая дает возможность заняться этим и которая поможет найти
новых союзников, братьев по оружию, - такова задача внешней
политики данного государства.
x x x
В первой части настоящей работы я остановился подробно на
половинчатости нашей иностранной политики в довоенную эпоху. Из
всех четырех путей, которые были возможны в борьбе за
сохранение и пропитание нашего народа, правительство
остановилось на четвертом, самом неблагоприятном из них. Вместо
здоровой политики приобретения новых земель в Европе
правительство остановилось на политике завоевания колоний и
усиления своей международной торговли. Надеясь таким образом
избежать войны, правительство совершило еще большую ошибку.
Пытаясь усесться на все стулья сразу, германское правительство
на самом деле упало между стульев. Расплатой за эту в корне
неправильную внешнюю политику и была в последнем счете война.
Единственно правильным путем из всех очерченных мною в
первой части четырех возможностей был бы третий путь: путь
континентального укрепления Германии через приобретение новых
земель в Европе. Если бы мы пошли по этому пути, то спустя
некоторое время мы могли бы дополнить эту тактику приобретением
колониальных территорий. Эту политику можно было провести либо
в союзе с Англией, либо при таком напряжении военных сил
собственной страны, которое заставило бы нас лет на 40-50
совершенно отодвинуть на задний план все культурные задачи. На
худой конец и это последнее вполне оправдало бы себя.
