самую решительную борьбу против партии центра, причем конечно
вся кампания велась нами не на религиозной почве, а
исключительно на почве политико-экономических, расовых и
национальных мотивов. Успех, который мы имели в течение этого
времени, говорит целиком за нашу точку зрения и против тех,
которые сейчас пытаются выдумать "лучшую" тактику.
В течение последних лет дело доходило до того, что иные
ослепленные сторонники "народнического" движения настолько
усердно занялись религиозной склокой, что перестали замечать,
как атеистические марксистские газеты нарочно разжигают эти
споры, подсказывают обеим сторонам различные глупые аргументы,
подсовывают обоим лагерям соответственных адвокатов и т. д.
Смертельную опасность представляют собою эти споры именно
у нас в Германии. История показала, что немцы больше чем
какой-либо другой народ способны вести кровопролитнейшие войны
во имя какого-нибудь фантома. Не раз и не два благодаря этому
народ наш отвлекался от действительно важных проблем, которыми
определяются его подлинные судьбы. Пока мы занимались
религиозными распрями, весь остальной мир поделил между собою
свободные территории. Пока мы теперь спорим о том, какая
опасность больше - еврейская или ультрамонтанская, - господа
евреи усиленно разрушают расовый фундамент нашего существования
и тем самым губят наш народ навсегда. Я со своей стороны могут
только от всей души сказать по поводу этих "новаторов",
желающих показать национал-социалистическому движению новые
пути: избави нас, боже, от таких друзей, а с врагами своими
национал-социалистическое движение само уже справится.
x x x
В течение 1919, 1920 и 1921 гг., а также и в более поздние
годы евреи вели очень ловкую пропаганду, разжигая борьбу между
федералистами и унитаристами. Наше национал-социалистическое
движение относилось конечно совершенно отрицательно к этой
распре. Тем не менее нам пришлось занять определенную позицию
по существу самой проблемы. Должна ли Германия представлять
собою федеративный союз государств или единое централизованное
государство и что именно следует понимать под тем и другим? С
моей точки зрения наиболее важным является второй вопрос. Ибо
именно только ответ на этот второй вопрос, с одной стороны,
проясняет всю проблему, а с другой, позволяет сгладить всю
остроту этой альтернативы. Что такое союзное государство?
Под союзным государством мы понимаем союз суверенных
государств, вступающих в связь совершенно добровольно, т. е.
опираясь на свой суверенитет, и уступающих таким образом в
пользу союза ту часть своих прав, которые неизбежно должны
отойти к учреждениям объединенного государства.
На практике эта теоретическая формулировка полностью не
соответствует положению вещей ни в одном из существующих в мире
союзных государств. Меньше всего соответствует эта формула
тому, что мы видим в САСШ. О первоначальной суверенности
отдельных штатов, вошедших потом в Североамериканский союз,
вообще не приходится говорить. Многие из этих отдельных штатов
образовались только позднее и лишь после были, так сказать,
занесены в список Североамериканских соединенных штатов. Вот
почему тут перед нами в большинстве случаев лишь единицы,
сложившиеся под углом зрения больших или меньших
административно-технических удобств. Границы отдельных штатов
зачастую установлены здесь простым росчерком пера. Штаты эти
никогда не обладали да и не могли обладать никакой особой
суверенностью.
Целиком и полностью вышеприведенная формулировка не
подходит и для Германии, хотя надо сказать, что в Германии вне
всякого сомнения сначала существовали отдельные государства и
именно как государства и лишь затем из них создался союз.
Однако приходится иметь в виду, что ведь и германская империя
образовалась не на основе свободного волеизъявления и
равномерного содействия со стороны каждого из отдельных
государств, а на основе гегемонии одного из государств над
всеми остальными, а именно Пруссии. Уже в чисто территориальном
отношении отдельные немецкие государства представляют громадные
различия, так что с этой точки зрения их нельзя сравнивать,
например, с Американским союзом. Сравните прежние совсем
маленькие отдельные немецкие государства с большими или с самым
большим из них и вы сразу увидите, как неравны были силы и как
неравна, стало быть, была та лепта, которую каждое из них
внесло в дело создания союзного государства. По отношению к
большинству из этих отдельных государств о подлинном
суверенитете не могло быть и речи, если только слова
"государственный суверенитет" не понимать в чисто чиновничьем
казенном смысле. В действительности "государственному
суверенитету" многих из этих отдельных самостоятельных
государств давно уже положен конец - чем только окончательно
доказано, как слабы в самом деле были эти мнимо самостоятельные
государства.
Мы не станем здесь прослеживать подробно историю
образования отдельных немецких государств. Укажем только на то,
что государственные границы почти никогда не совпадали с
племенными границами. Происхождение этих государств обусловлено
чисто политическими факторами, и корни их по большей части
лежат в печальной эпохе бессилия Германии, обусловливавшегося
раздробленностью немецкого отечества, которая со своей стороны
вызывала конечно и само это бессилие.
Все это и принимала в расчет (по крайней мере частично)
старая конституция, когда в союзном совете она предоставляла
например отдельным государствам не одинаковое количество
голосов, а считалась с действительными размерами отдельных
государств и с их ролью при образовании единого государства.
Дело обстояло не так, что при образовании единого
государства отдельные государства просто добровольно
поступались в его пользу определенной частью своего
суверенитета. На практике дело обстояло так, что либо этих
суверенных прав отдельных государств уже не существовало вовсе,
либо Пруссия своим превосходством сил заставляла отдельное
государство поступиться своими суверенными правами в пользу
единого государства. Бисмарк конечно отнюдь не руководился при
этом тем принципом, что у отдельных государств надо во что бы
то ни стало изъять как можно больше прав и передать их
объединенному государству. Нет, он требовал только того, без
чего объединенное государство совершенно не могло обойтись.
Этот принцип был столь же умерен, как и разумен, ибо он
принимал в расчет и привычку и традиции прежних отдельных
государств. Именно благодаря этому Бисмарку и удалось с самого
начала обеспечить подлинную любовь к объединенному государству
и подлинную готовность добровольно работать в его пользу. Из
этого отнюдь не вытекает, будто Бисмарк считал тогда, что
данного количества суверенных прав достаточно будет для
объединенного государства на все предбудущие времена. Нет,
этого Бисмарк не думал. Напротив он только видел, что в данный
момент трудно провести что-либо другое и предоставлял в этом
отношении будущему доделать остальное. Он не считал удобным тут
же сразу ломать до конца сопротивление отдельных государств и
надеялся на то, что само время и естественный ход развития
доделают остальное. Конечно Бисмарк этим именно и доказал, что
он был действительно искусным и великим государственным
деятелем. Ход дальнейшего развития на деле именно к тому и
свелся, что возрастал суверенитет объединенного государства за
счет суверенитета отдельных растворившихся в нем частей. Время
поработало именно в том направлении, на которое возложил свои
надежды Бисмарк.
Развитие это ускорилось после германского крушения и
уничтожения монархической формы правления. Это и понятно.
Границы отдельных немецких государств, как мы уже сказали,
отнюдь не совпадают с племенными границами. Их происхождение
больше всего связано с чисто политическими факторами.
Монархические династии играли тут громадную роль. Вот чем
объясняется, что когда монархическая форма правления была
уничтожена, то это неизбежно привело к уменьшению значения
отдельных государств. Целый ряд таких "самостоятельных
государств" настолько сразу потерял всякое значение и всякую
внутреннюю прочность, что они сами сразу, руководясь одной лишь
целесообразностью, стали объединяться с другими мелкими
государствами или растворяться в более крупных. В этом
приходится видеть наиболее наглядное доказательство того,
насколько нереален в действительности был суверенитет этих
маленьких государств и насколько невысоко ценили этот мнимый
суверенитет их собственные граждане.
Таким образом устранение монархической формы правления и
самих монархов нанесло достаточно сильный удар федеративному
характеру государства; но еще гораздо больший удар нанес ему
так называемый "мирный договор" и те обязательства, которые для
нас вытекают из него.
До войны отдельные немецкие государства пользовались
известным финансовым суверенитетом. Ясно однако, что, после
того как Германия проиграла войну и вынуждена была взять на
себя по мирному договору такие гигантские финансовые
обязательства, которые ни в коем случае нельзя было покрыть за
счет взносов отдельных государств, никакая финансовая
самостоятельность отдельных государств не была уже возможна.
Весь свой прежний финансовый суверенитет отдельные государства
должны были уступить единому государству. Дальнейшие шаги,
приведшие к полному переходу почты и железных дорог в руки
органов объединенного государства, также являлись неизбежным
результатом "мирного" договора, приводящего ко все большему
порабощению нашего народа. Органы объединенного государства
вынуждены были концентрировать в своих руках все новые и новые
ценности, без чего центральное правительство не могло выполнять
Версальского договора со всеми его вымогательствами.
Формы, в которых совершался этот переход суверенных
прав отдельных государств в руки органов объединенных
государств, часто были совершенно дикие, но самый процесс был
логически необходим. Вина за это лежит на тех партиях и тех
деятелях, которые в свое время не приложили всех усилий к тому,
чтобы Германия победила в войне. Вина за это лежит в
особенности на тех партиях в Баварии, которые во время войны из
мелкого эгоизма отказывали объединенному государству в самом
необходимом и за то вынуждены теперь после поражения платить в
центральную кассу вдесятеро больше. История отомстила за себя.
Редко наказание следовало так быстро за преступлением. Те самые
партии, которые всего еще несколько лет тому назад могли
ставить интересы отдельных государств выше интересов Германии в
целом (а это особенно заметно было в Баварии), теперь под
давлением обстановки вынуждены молча смотреть на то, как
уничтожаются последние суверенные права отдельных государств,
ибо без этого стало уже невозможным самое существование
Германии. Во всем этом они виноваты сами.
Обращаясь к избирателям - а вся агитация наших современных
партий теперь направлена исключительно к избирателям, -
буржуазные партии хныкают и жалуются по поводу того, что
отдельные государства все больше и больше теряют свои
суверенные права. Но это сплошное лицемерие. Разве не эти же
самые партии старались перещеголять друг друга в политике
