лось у него.
- Нет, Язон, успокойся. Ты мне не родной сын, и теперь как раз наста-
ло время рассказать об этом.
ГЛАВА 5
- Планета называлась Иолк. Десятая по счету в системе белого гиганта
Гелио в шаровом скоплении близ центра Галактики. Подробности можно найти
в любом справочнике. А коротко говоря, жаркая планета. На экваторе жить
нельзя, да и негде там - вода кругом, горячая, как в чайнике. На полюсе,
только на одном, на северном - большой материк. Его и заселили. Не очень
давно, лет пятьсот назад по местному счету, может, и меньше. Странно это
все, но так люди говорят. А люди на Иолке чудные поселились. Техника у
них вся, как и положено, потихонечку в негодность пришла, а от новых
поставок они отказались. Космодром не строили. Все желающие посетить
планету Иолк, будьте добры, приводняйтесь в океан, благо он большой, и
попасть в него несложно. А дальше - есть флот (парусный, весельный, в
общем, деревянный), который встретит долгожданных гостей вином и мясом,
а в незваных может и из пушек пальнуть. Что такое порох, на Иолке не за-
были, делать его продолжают по сию пору. Еды на планете всегда было мно-
го, природа не обделила единственный материк ничем. Так что никакого
прогресса тамошним людям особо и не требовалось. Все эти пять веков ни-
чего по большому счету не менялось, правда, со временем поделились пер-
вопоселенцы на две категории: на патрициев, пользующихся всеми остатками
техники, даже космической связью, и рабов, которым не то что к машинам,
к лошадям приближаться не дозволяли. И так век от века - рабы работают,
патриции наслаждаются жизнью, однако - что характерно - и те и другие
сыты, и те и другие живут семьями, растят детей, и те и другие время от
времени принимают участие в кровавых турнирах со смертоубийством, где
выживают сильнейшие. А еще патриции, в отличие от рабов, устраивают
иногда дворцовые перевороты, и тогда одна семья сменяет у власти другую,
или - того хлеще - сын сбрасывает с трона отца, брат брата, дядя племян-
ника. Такие нравы у них.
Ну вот. А с полвека тому назад правил на Иолке король Айзон, сын ве-
ликого Крета. Крет был очень популярен в народе. Прямой потомок первопо-
селенцев, он едва ли не единственный из правителей Иолка пытался возро-
дить на планете если не материально-технические, то хотя бы мо-
рально-нравственные основы цивилизации. Сын пошел дальше отца, тем более
что власть получил не по наследству, а в результате очередного переворо-
та. Айзон провозгласил мир и покой на планете, вечную власть своей ди-
настии, отмену кровавых турниров, равные права для всех, контакты с бо-
гами из космоса и тому подобное. Не всем - ох далеко не всем! - понрави-
лись такие перспективы.
Был у Айзона брат по матери - Фелл, сын Пойсона, того, что командовал
морским флотом на планете Дельфа. Так Феллу особенно не понравились но-
вые веяния. Сам он тоже к власти стремился и считал, что для этого все
средства хороши. Недолго думая, перерезал он всех верных соратников Ай-
зона, а самого короля - родственник все-таки! - пощадил, но заставил
жить в городе как простого раба.
Тут у Айзона как раз сын родился. Имя ему дали Даймед. А местные про-
роки сразу предрекли большое будущее. Ну разве такое утаишь от нового
короля-диктатора? Фелл, конечно, озаботился, большую угрозу для себя по-
чувствовал, грядущую опасность, исходящую от этого мальчика. Он был мер-
завцем, и перед чем не останавливался, и об этом знал любой на Иолке.
Так что Айзон решил опередить своего жестокосердного брата. Он объявил о
смерти ребенка и даже устроил пышные похороны. Похороны провели за счет
городской казны, всетаки бывшего короля еще многие в Иолке помнили. Я не
оговорился: главный, столичный город называется у них так же, как и пла-
нета, Иолк. И хотя торжественное погребение сына раба противоречило за-
конам этого мира, Фелл согласился на подобное мероприятие, ведь для него
это был праздник. Наивный Фелл думал, что издевается над бывшим королем,
но получилось-то все наоборот: король Айзон перехитрил его.
Мальчика Даймеда он передал на воспитание мне. А я принял младенца
как родного и дал ему новое имя, созвучное имени отца - Язон. А вот вто-
рое имя подсказали мне мудрецы - динАльт.
А теперь спроси, откуда я все это знаю.
Рука Язона сама собою нырнула в карман, и он закурил раньше, чем Мета
успела что-либо сказать. Пиррянам нет равных в быстроте действий, а со
словами у них отношения посложнее. Не дружат они со словами.
"А теперь, говорит, спроси..."
Да в этом месте рассказа старика Хайрона Язон так и так не сумел бы
удержаться от вопроса.
- Ну и как ты там оказался, отец?! - воскликнул он, едва лишь выдох-
нув дым после первой затяжки. - Это ж подумать только: где Иолк и где
Поргорсторсаанд!
- Вот именно - где! - не совсем понятно прореагировал Хайрон и надол-
го замолчал.
Только пропустив еще стаканчик и вдумчиво разжевав отправленный сле-
дом соленый корешок конской моркови, он сплюнул в миску жесткие волокна
и неторопливо продолжил:
- Однажды, я был тогда еще совсем молодым - не буду говорить, сколько
лет назад - у северного подножия горы Билион, в старом хвойном лесу, что
и в те времена был уже очень густым, ко мне подошел мудрец и спросил:
"Хочешь увидеть место, откуда появляются на нашей планете диковинные
звери?" "Хочу, - ответил я простодушно. Но тут же добавил: - А военные
не узнают, что я разговаривал с тобой?" "Нет", - сказал он, и я ему сра-
зу поверил, ведь все же знали: мудрецы никогда не лгут. Мы долго подни-
мались почти на самую вершину горы, продираясь через заросли колючего
кустарника, протискиваясь в узкие расщелины, и наконец попали в до-
вольно-таки просторную пещеру. Когда глаза постепенно привыкли к полум-
раку, я понял, что в самом дальнем углу притаилось нечто. Оно было таким
черным, что не только отблески моего факела, но и могучий луч космоде-
сантного фонаря, оказавшегося вдруг в руках у мудреца, не справлялся с
подобной темнотою, утопал в абсолютном мраке, как золотая цепочка в бан-
ке чернил.
"Это - рванавр, - пояснил мудрец. - Шагни в него, и ты узнаешь много
нового об окружающем тебя мире". Приглашение звучало мягко говоря сомни-
тельно. Он не только не гарантировал мне безопасности, но даже не обещал
ничего конкретного. И все-таки я шагнул. Я всегда любил узнавать новое.
Но кроме того, сильнее всего убедил меня этот его десантный фонарь.
Только старшие офицеры имели у нас право носить такие, а мудрецы... Они
же лесные жители! Вся сила их легендарной магии в глиняных амулетах с
запеченными короедами внутри или в завязанном на специальный узел хвосте
зеленого лемурида. А тут мудрец - и такой фонарь. Это было ново. Неожи-
данно.
Я шагнул.
И сразу очутился на берегу моря. Теплого, ласкового моря. Краснова-
то-бурые волны увенчивались лимонно-желтыми барашками, песок был яр-
ко-оранжевым, а листья незнакомых деревьев отливали в голубизну. Дыша-
лось легко и свободно, но запахи!.. Их не с чем было сравнить. И, не
знаю, как объяснить, - дело было даже не во внешних признаках - я сразу
понял, что очутился на другой планете, возможно, в другой галактике. Это
было прекрасно и в то же время страшно. Я оглянулся. Черная клякса тре-
пыхалась под ближайшим деревом, как зловещее знамя на ветру. И я шагнул
к ней, обратно.
"Теперь ты сможешь ходить так без моей помощи", - сообщил мудрец. "К
этому красному морю?" - поинтересовался я. "Не только. Ты сможешь попа-
дать в самые разные миры. Ты научишься. Я больше не нужен тебе". И он
хотел уйти. "Но постойте! - крикнул я. - Почему именно мне доверили та-
кое право? Я хочу знать". "Это законное желание, - согласился он. - Но
ответ вряд ли устроит тебя. На некоторых планетах объясняют очень прос-
то: так угодно богам. На вашей планете (в этот момент он сказал именно
вашей, а не нашей) к богам относятся несколько иначе, поэтому, в привыч-
ных для вас терминах, можешь считать себя просто самым достойным предс-
тавителем народа. Действительно, если бы все люди на планете были знако-
мы с тобой, они бы остановили свой выбор именно на тебе, Хайрон".
Так я сделался избранным. Поверь, Язон, до сих пор не знаю куда и
кем. Но я действительно научился пользоваться этим рванавр-переходом,
который для простоты и краткости называл теперь рваноходом. Мудрец ведь
объяснил мне, что словом "рванавр", одинаково читаемым в обе стороны,
древние обозначали место, где время течет в обе стороны сразу, а прост-
ранство сложено в гармошку и путешествие по нему на любые расстояния не
составляет труда. В общем, рванавр - не имя собственное, не фамилия ка-
кого-нибудь ученого, как я вначале подумал. И вполне можно было совер-
шенствовать этот термин, как мне заблагорассудится. Я и совершенствовал
не только термин, но и сам процесс. У одного не слишком трезвого старше-
го офицера я выменял на шкуру гигантского пятнистого медведя подробную
звездную карту Галактики с прилагающимся к ней толстым справочником оби-
таемых планет и постепенно освоил целенаправленные скачки в прост-
ранстве.
В моей коллекции появились любимые миры, там я задерживался подолгу,
их жители меня уже узнавали, где-то считали богом, где-то полубогом,
где-то просто таинственным пришельцем. Кому-то помогал я, кто-то помогал
мне. Но одно правило оставалось неизменным. Рваноход открывал путь толь-
ко на планеты с низким уровнем технологического развития. Поргорсторса-
анд был среди них, пожалуй, самым высокоразвитым миром. А позднее, когда
я узнал, что такое Лига Миров, я понял окончательно: на планетах, являю-
щихся действительными членами этой организации, существование черного
пятна рванавра невозможно в принципе. Почему, не знаю до сих пор. Но это
так.
Иолк стал одной из любимых моих планет как раз тогда, когда к власти
у них пришел твой отец Айзон. Мог ли я отказать ему в просьбе спрятать
новорожденного мальчика здесь, в тихой лесной глуши? Последняя надежда
его была на тебя, и он велел дождаться твоего двадцатилетия, и уж тогда
рассказать всю правду. Я не сумел исполнить эту просьбу, потому что ты
убежал от нас, перехитрив всех и на два года раньше срока. Я искал тебя,
искал все это время. Но только на тех планетах, до которых мог добраться
с помощью рванохода. А ты не залетал туда, по твоим понятиям, там нечего
было делать. Тебе милее казались техногенные комфортные миры с живущими
в них богатыми и азартными игроками, из которых легко вытрясались
деньги. На Пирре я побывал задолго до твоего появления там. На Пирре ос-
талась моя дочь Окайра. Она пошла в мать, и страшная романтика войны ув-
лекала ее гораздо больше, чем космические путешествия. Я не сумел угово-
рить девочку покинуть ее родную планету. Впрочем, кому я это объясняю!..
Да, конечно, я догадывался, что она погибла - на Пирре ведь мало кто до-
живает до старости - вот только не знал наверняка, не мог знать, потому
что с некоторых пор Пирр "закрылся" для рванохода.
И лишь однажды я угодил на планету Аппсала, где совершенно случайно и
почти тогда же побывал и ты, Язон. Помнишь, в результате тобою же спро-
воцированной аварии на корабле какого-то чудака? Ты едва не погиб там,
сумасшедший! Я все это знаю. Мы разминулись на пару лет, не больше, но я
услышал уже лишь красивые легенды, которые слагали там о тебе Мастрегулы
и Перссоны.
Я мечтал раздобыть или построить звездолет. Но где там! Здесь я фер-
мер, на других планетах - всего лишь гость, даже если меня называют бо-
гом. Мне оставалось одно - ждать. И я ждал. Как видишь, не зря. Надеюсь,
ты понял, что теперь тебе надлежит отправиться в Иолк, чтобы наказать
злонравного Фелла и вернуть законную власть своему отцу?
- Помилуй, Хайрон, - сказал Язон, терпеливо выслушав весь его беско-
нечно длинный монолог. - Но ведь это надлежало сделать добрых тридцать
