ло в полукруглом алькове за ней.
Мазириан, как мог быстро, последовал за нею, полуидя, полуплывя в мрач-
ных сумерках. Он всматривался в темноту, где малые колонны поддерживали
купол, из которого выпал ключевой камень. Неожиданный страх охватил его,
он вдруг все понял, увидев быстрое движение вверху. Со всех сторон на
него рушились колонны, и лавина мраморных блоков падала ему на голову.
Колдун в панике отпрыгнул...
Волнение прекратилось, белая пыль древней штукатурки расплылась. На
фронтоне главного храма женщина стояла на коленях, всматриваясь вниз,
чтобы убедиться, что она убила Мазириана.
Но она его не убила. Две колонны по чистой случайности упали по обе сто-
роны от его тела, а легшая сверху плита защитила его от камнепада. Он
болезненно повернул голову. Через щель в дрожащем мраморе он видел расс-
матривавшую его женщину. Значит она хотела убить его? Его, Мазириана,
прожившего больше лет, чем он сам может припомнить? Тем сильнее будет
она ненавидеть и бояться его впоследствии. Он произнес заклинание Всемо-
гущей Сферы. Силовое поле окружило его тело, расталкивая все окружающее.
Когда мраморные руины раздвинулись, колдун убрал сферу, встал на ноги и
осмотрелся в поисках женщины. Та была уже почти не видна. В чаще длинных
пурпурных водорослей, она взбиралась по откосу на берег. Мазириан бро-
сился в преследование.
Т'саин выползла на берег. Волшебник Мазириан по-прежнему шел за ней, его
магия разрушила все ее планы. Девушка вспомнила его лицо и вздрогнула.
Усталость и отчаяние замедлили ее шаг. У нее было лишь два заклинания -
Чары Неистощимого Питания и заклятие, придающее силу рукам, благодаря
ему она удержала Транга и обрушила храм на Мазириана. Оба заклинания те-
перь истрачены; она беззащитна; но, с другой стороны, и у Мазириана мог-
ло больше ничего не остаться.
Может быть, он не знает о траве-вампире? Она побежала по склону и перес-
кочила через полоску бледной, избитой ветром травы. Теперь из озера выб-
рался и Мазириан, тощая фигура, хорошо заметная на фоне воды.
Девушка отступала, оставляя между собой и преследователем невинную по-
лоску травы. А если и трава не поможет? - Сердце ее дрогнуло при мысли о
том, что ей придется тогда сделать.
Мазириан вошел в траву. Чахлые травинки превратились в мускулистые паль-
цы. Одни обвились вокруг ног колдуна, удерживая его мертвой хваткой, а
другие в это время пробирались под одежду, к коже.
И тогда Мазириан истратил свой последний заговор - заклятие обездвижива-
ния. Трава-вампир расслабилась и вяло легла на землю. Т'саин в отчаянии
следила за ним. Теперь волшебник был совсем рядом, плащ развевался за
его спиной. Неужели у него нет слабостей? Разве его плоть не болит, раз-
ве его дыхание не становится прерывистым? Она повернулась и побежала по
лугу к роще черных деревьев. Ей стало холодно в глубокой мрачной тени.
Прежде чем вся роща проснется, она должна убежать как можно дальше.
Щелчок! Ее хлестнула плеть. Она продолжала бежать. Еще один удар и еще -
она упала. Ее ударил еще один тяжелый ремень, и еще один. Шатаясь, де-
вушка поднялась, закрывая руками лицо. Плети свистели в воздухе, послед-
ний удар развернул ее. Она увидела Мазириана.
Он боролся. Когда на него обрушились удары, он схватил хлысты и попытал-
ся разорвать их. Но они были слишком гибкими и пружинистыми, они вырыва-
лись из рук и обрушивали на человека все новые удары. Раздраженные его
сопротивлением, деревья сосредоточились на несчастном Мазириане, который
боролся с необыкновенной яростью. Т'саин смогла уползти на край рощи и
спастись.
Она посмотрела назад, поражаясь жизненной силе Мазириана. Тот шатался
под градом ударов, его яростная упрямая фигура смутно виднелась в зарос-
лях. Он ослаб, попытался бежать, упал. Удары сыпались на его голову,
плечи, на длинные ноги. Он попытался встать, но снова рухнул на землю.
Т'саин устало закрыла глаза. Она чувствовала, как кровь сочится из ее
исхлестанного тела. Но оставалось еще самое главное. Она встала и, пока-
чиваясь, пошла прочь, еще долго слыша за спиной тупые звуки ударов.
Сад Мазириана прекрасен ночью. Широко раскрылись цветы-звезды, каждая
совершенной формы, и мотыльки летали над ними взад и вперед. Фософресци-
рующие водяные лилии, как прекрасные лица, плыли по повехности пруда, а
куст, который Мазириан привез из далекого Олмери на юге, наполнял воздух
сладким фруктовым ароматом.
Т'саин, усталая, тяжело дыша ощупью пробиралась по саду. Некоторые цветы
проснулись и с любопытством разглядывали ее. Гибрид животного и растения
сонно защебетал, приняв ее за Мазириана. Слышалась слабая музыка белых
цветов-флейт, они пели о древних ночах, когда в небе еще плыла белая лу-
на, а временами года правили бури, тучи и громы.
Т'саин ни на что не обращала внимания. Она вошла в дом Мазириана, отыс-
кала его мастерскую, где горел вечный желтый свет. Неожиданно в чане се-
ло золотоволосое создание Мазириана и посмотрело на нее прекрасными пус-
тыми глазами.
Она отыскала в ящике ключи и открыла люк. Здесь ей пришлось подождать,
пока не рассеется красный туман перед глазами. У нее начались галлюцина-
ции - Мазириан, высокий и надменный, склоняется, убивая Транга; странно
раскрашенные цветы озера; Мазириан, потерявший свое волшебство, борется
с плетями деревьев... Из забытья ее вывело существо из чана, оно робко
трогало ее волосы.
Девушка пришла в себя и полуспустилась, полуупала вниз по лестнице. Она
открыла все три замка на двери и, последним усилием распахнув ее, взоб-
ралась на пьедестал, где стоял ящик с лабиринтом, в котором продолжали
свою отчаянную гонку Туржан и дракон. девушка разбила стекло, мягко взя-
ла Туржана и поставила на пол.
От прикосновения руны на ее запястье чары развеялись, и Туржан снова
стал человеком. Ошеломленный, он смотрел на почти неузнаваемую Т'саин.
Она попыталась улыбнуться ему.
- Туржан... ты свободен...
- А где Мазириан?
- Он мертв, - девушка устало опустилась на каменный пол и затихла. Тур-
жан со странным выражением в глазах осмотрел ее.
- Т'саин, мое дорогое создание, - прошептал он, - более благородная, чем
я. Ты отдала свою единственную жизнь за мою свободу.
Он поднял ее тело.
- Я восстановлю тебя в чане. Ты станешь такой же прекрасной и здоровой,
как прежде!.
И он понес ее по каменным ступеням.
Т'саис
Т'саис выехала из рощи и в нерешительности остановила лошадь. Она сиде-
ла, глядя на зеленый луг, уходивший к реке... Затем сжала колени, и ло-
шадь двинулась дальше.
Она ехала в глубокой задумчивости, А над ней небо, покрытое облачной
рябью, отбрасывало на землю от горизонта до горизонта глубокие тени.
Лившийся сверху, отраженный и преобразованный свет заливал местность ты-
сячами оттенков. На Т'саис вначале упал зеленый луч, затем ультрамарино-
вый, топазовый, рубиново-красный. Окружающий ландшафт окрашивался соот-
ветственно.
Т'саис закрыла глаза, чтобы не видеть эти меняющиеся цвета. Они раздра-
жали ее нервы, не давали ей ясно видеть окружающее. Красный ослеплял,
зеленый душил, синий и пурпурный намекали на недоступные ее разумению
загадки. Как будто вся вселенная была создана специально, чтобы ошелом-
лять ее своим видом, вызывать в ней ярость... Бабочка с крыльями, расц-
веченными, как драгоценный ковер, пролетела мимо, и Т'саис захотелось
ударить ее своим мечом. С огромный усилием девушка сдержалась: Т'саис
была страстной натурой и не привыкла к самоограничению. Она взглянула на
цветы под ногами лошади - бледные маргаритки, колокольчики, вьюнки и
оранжевые "золотые шары". Больше она не будет давить их, вырывать с кор-
нем. Ей было высказано предположение, что порок заключен не во вселен-
ной, а в ней самой. Подавив непримиримую враждебность к бабочке, цветам
и меняющимся оттенкам света на небе, она поехала дальше по лугу.
Перед ней поднималась роща высоких деревьев, дальше виднелись заросли
тростника и блестел ручей, тоже изменявший цвет своих струй в соответс-
твии с цветом неба. Т'саис свернула и вдоль речного берега направилась к
длинному низкому дому.
Она спешилась и медленно подошла к двери черного дымчатого дерева, на
которой было изображено сардоническое лицо. Она потянула за язык, и
внутри зазвучал колокол.
Ответа не было.
- Панделум! - позвала она.
Вскоре послышался приглушенный ответ:
- Входи.
Девушка распахнула дверь и вошла в комнату с высоким потолком, увешанную
коврами и лишенную мебели, если не считать небольшого дивана.
- Чего ты хочешь? - донесся из-за стены голос, густой, сочный и беско-
нечно печальный.
- Панделум, сегодня я узнала, что убийство - это зло, что мои глаза об-
манывают меня и там, где я вижу только резкие краски и отвратительные
очертания, на самом деле живет красота.
Некоторое время Панделум молчал; затем снова послышался его приглушенный
голос, отвечавший на невысказанную мольбу о знании.
- По большей части это правда. Живые существа имеют право на жизнь. Это
их единственное подлинно драгоценное достояние, и отнятие жизни есть
злейшее преступление... Что касается остального, то вина не твоя. Красо-
та есть повсюду, все могут видеть ее, все - кроме тебя. Это внушает мне
печаль, потому что тебя создал я. Я вырастил тебя из первичной клетки; я
дал звучание струнам жизни в твоем теле и мозге. И несмотря на все мои
старания, я допустил ошибку; когда ты вышла из чана, я обнаружил, что в
твоем мозгу есть порок: вместо красоты ты видишь безобразие и вместо
добра - зло. Подлинное безобразие, подлинное зло ты никогда не видела,
потому что на Эмбелионе нет ничего злого и мерзкого... Если бы тебе не
повезло и ты встретилась бы с таким, я опасался бы за твой разум.
- Не можешь ли ты изменить меня? - воскликнула Т'саис. - Ты волшебник.
Неужели я и впредь должна жить слепой к радости?
Тень вздоха донеслась из-за стены.
- Я действительно волшебник, я знаю все до сих пор созданные заговоры,
знаю хитрость рун, заклинаний, волшебных изображений, экзорцизма, талис-
манов. Я Владыка Математики, лучший после Фандаала, но я ничего не могу
сделать с твоим мозгом, не уничтожив твой разум, твою личность, твою ду-
шу - потому что я не бог. Бог может вызвать предметы к существованию, а
я опираюсь только на магию, и ее заговоры способны лишь изменять и пере-
делывать пространство.
Надежда растаяла во взгляде Т'саис.
- Я хочу на Землю, - сказала она немного погодя. - Небо на Земле посто-
янного голубого цвета, и в нем царит красное солнце. Я устала от Эмбели-
она, где нет никаких голосов, кроме твоего.
- Земля, - задумчиво сказал Панделум. - Тусклое место, древность которо-
го превосходит всякое знание. Когда-то это был высокий мир облачных гор,
ярких рек, а солнце его было белым сверкающим шаром. Века дождя и ветра
избили и сгладили гранит, а солнце теперь слабое и красное. Тонули и
вставали вновь континенты. Миллионы городов вздымали свои башни, потом
распадались в пыль. Теперь на месте прежних людей живут несколько тысяч
странных созданий. На Земле гнездится зло, зло, отцеженное временем...
Земля умирает, она в сумерках... - колдун замолчал.
Т'саис с сомнением ответила:
- Но я слышала, что Земля прекрасна, а я хочу постигнуть красоту, даже
если ради этого придется умереть.
- Но как ты узнаешь красоту, увидев ее?
- Все люди знают красоту... Разве я не человек?
- Конечно, ты - человек.
- Тогда я найду красоту, а может быть, даже и... - Т'саис запнулась пе-
ред следующим словом, настолько чуждо оно было ее разуму, но в то же
время полно беспокойных возможностей.
Панделум молчал. Наконец промолвил:
- Ты отправишься, куда хочешь. Я помогу тебе, чем смогу. Я дам тебе ру-
ны, которые спасут тебя от злой магии. Я дам жизнь твоему мечу; и я дам
