быка. - Хоть он и сдох, все равно болтает. Болтает со мной, говорит, что
хочет, чтобы я поехала у него на спине. Но я знаю, что, если сяду ему на
спину, он унесет меня в темные воды, в такое место, где я не хочу быть.
Я сказал, словно ребенку:
- Может, тебе вернуться к Флако и ко мне. Пообедаем. Тебе понравится.
Она застыла, разгневанная моим тоном.
- Уходи. Я закончу тут.
Оторвала большой кусок хлеба и бросила чайке. Та с криком нырнула и
подхватила кусок, прежде чем он ударился о землю. Я взглянул на чайку. У
нее изорванные крылья и запавший живот. В томных глазах горит безумный
голод.
Я пошел прочь и поднялся на песчаный холм, на котором сидела одинокая
чайка. По другую сторону холма сновидение кончалось сливающимися дюнами. Я
оглянулся на быка в воде и на женщину в белом платье. Она отдала чайкам
последний кусок хлеба и подняла руки. Чайка подлетела и клюнула ее в
палец. Из раны показалась кровь, и чайки с криками закружились над ней,
рвали клювами ее тело.
Чайка рядом со мной крикнула, и я взглянул на нее. На заходящем
солнце ее белые перья сверкали пурпуром. Темные глаза словно светились в
голове. Холодным пророческим взглядом она смотрела на меня. Я отключился,
не желая смотреть, как рвут на части женщину.
- Что случилось? - спросил Флако, как только я отключился от
монитора.
- Ничего, - ответил я, не желая еще больше вторгаться с личную жизнь
Тамары. Вытащил ее вилку из консоли, прекратив эту пытку, которую она сама
себе навязала. Тамара распрямилась и потянулась.
- Пора есть? - спросила она. Она смотрела в пол и не поднимала на
меня взгляд.
- Да. - Флако помог ей встать. Снаружи пошел дождь, поэтому Флако
сходил в кладовку за зонтиком.
Продолжая смотреть в пол, Тамара сказала:
- Держитесь подальше от моих снов.
- Простите, - ответил я. - Мне казалось, вам больно.
- Голова болела. Вы вторглись в мой сон. У вас нет на это права!
- Вы моя пациентка, - ответил я. - Я обязан заботиться о вас.
Появился Флако с зонтиком, и мы пошли на Ла Арболеда.
В ресторане было только несколько посетителей. Мы заказали рыбный
обед, и Флако убедил Тамару попробовать ром "Закат солнца" - напиток,
придуманный его дедом. Состоит из смеси рома с лимонным вином,
приправленным корицей. Флако попытался убедить и меня выпить, но я
отказался. Флако хвастал, что его семье по-прежнему принадлежит компания,
делающая лимонное вино, и я заметил, что и компания дедушки и его дурной
вкус сохраняются в семье. Тамара негромко рассмеялась и посмотрела на
обрубок руки. К нашему столику подошел пьяница, поглядел на нашу выпивку и
сказал:
- А, ром "Закат солнца". Мой любимый проклятый напиток в этом
проклятом мире. На самом деле это единственный хороший напиток!
- Тогда садитесь и выпейте "Заката солнца" с внуком человека, который
его изобрел, - сказал Флако и заказал еще порцию для пьяницы.
Мне это не понравилось: от пьяницы несло кислым потом, и он уселся
рядом со мной. Выпив, он тут же уснул, но он совершенно испортил мне обед.
Мы ели и разговаривали; Флако много и особенно глупо шутил, вначале Тамара
смеялась застенчиво, потом при малейшей возможности начинала бурно
хохотать. Один из моих клиентов, беженец из Картахены, заплатил мне в этот
день иностранными монетами, поэтому я весь день носил на поясе большой
кошелек. Раскрыл его и начал раскладывать монеты по странам и стоимости.
Когда Тамара допила первую порцию рома, Флако заказал вторую, потом еще
одну, и я понял, что Флако хочет напоить ее допьяна, и Тамара, должно
быть, тоже поняла это, потому что от третьей порции отказалась, сказав,
что у нее болит голова.
Флако продолжал пить и нализался сам. Стал рассказывать долгую
историю о том, как хорошо шел у его отца винный бизнес, пока однажды отец
не пошел на мессу и не уснул на ней. И во сне статуя девы Марии заплакала.
Отец Флако спросил у нее, почему она плачет, и она ответила, что плачет,
потому что он продает вино, а должен бы продавать шляпы индейцам с
Амазонки. И отец Флако поверил, что заработает на торговле шляпами много
денег, потому что ведь это посоветовала сама дева Мария. Он уплыл на
Амазонку и там погиб от укуса ядовитой жабы, не успев продать ни одной
шляпы. Этот случай так поразил односельчан Флако и ослабил их веру, что
они разбили статую девы Марии молотками.
- А что у т...тебя за семья? - спросил Флако у Тамары; голова его
покачивалась, он клевал носом. Она распрямилась, и лицо ее стало
замкнутым. Она выпила немного, но сделала вид, что опьянела.
- Семья? Хочешь узнать о моей семье? Я тебе расскажу - мой отец, он
был похож на Анжело. Ему нужны были только две вещи: порядок и бессмертие.
Я только что закончил раскладывать свои монеты ровными неустойчивыми
рядами, словно банановые плантации. Тамара протянула обрубок руки и
столкнула все кучки монет.
- Это не... - начал я.
- Что? Ты хочешь сказать, что тебе не нужно бессмертие? - спросила
Тамара.
Как и у большинства морфогенетических фармакологов, надежда на
постоянное омоложение, пока человек не решит проблему бессмертия, сыграла
основную роль в моем выборе профессии.
- Мне порядок не нужен, - сказал я.
Тамара взглянула на меня, словно я сказал что-то очень странное, и
покачала головой.
- Все равно вы все ублюдки. Тело ваше может жить, но душа умирает.
- Кто ублюдок? - спросил Флако.
- Анжело. Он похож на киборга. Хочет жить вечно, но для этого должны
умереть другие люди. - Я вдруг почувствовал себя так, словно снова
включился в мир ее сновидения. Не смог увидеть никакого смысла в ее
странном обвинении меня и киборгов.
- Ты полна гуано, - сказал Флако. - Вот дон Анжело Осик. Он хороший
человек. Он джентльмен.
Тамара посмотрела на нас, голова ее качнулась. Она протянула руку к
стакану воды, но промахнулась. Вода разлилась по столу.
- Может, он и есть киборг, - сказала она, снова кивая головой.
- Мы... ннне... ки...ии...борги, - сказал Флако. - Ввидишь... нет
ки...ииборгов в... эттой комнате. - И он протянул ей стакан с ромом.
- У тебя в голове есть розетка связи? - спросила Тамара. Флако
кивнул. - Значит ты киборг. - Она говорила убежденно. Я вспомнил, как
недавно в новостях видел материал о суринамском культе чистого тела -
пуристах тела. Новые члены, посвященные в культ, извлекают свои розетки из
головы, отключают протезы почек и другие протезы и живут совершенно без
помощи механизмов. Я подумал, может, она тоже из этого культа, и вдруг
понял, почему она захотела регенерацию, а не протез: мысль о том, что ее
тело срастется с машиной, приводила ее в ужас; она оскверняла храм ее
духа.
- Розз...зетка не дделает тте...бя киббб...оргом, - сказал Флако.
- Но это начало. Сначала розетка приспособления в черепе. Потом рука.
Потом легкое. По одному за раз.
- Ну, а ты сама? - спросил Флако. - Ты сказала, что расскажешь нам о
своей семье.
- Мои мать и отец киборги, - сказала она с замкнутым выражением лица.
- Я с ними никогда не встречалась. Я всего лишь вложение в банк спермы.
Если родители когда-нибудь и видели меня, вероятно, они остались
недовольны: я не похожа на стиральную машину.
- Ха! Тут, ддд...олжно быть, есть кое-что еще, - сказал Флако. -
Расс...скажи нам все.
- Больше ничего нет, - ответила Тамара. И я подумал, почему она нам
лжет.
Официант принес Флако новую порцию выпивки, и тот проглотил ее
залпом. Тамара попросила принести аспирин. Голова Флако повисла, поэтому я
убрал его тарелку, прежде чем он лег на стол. Тамара продолжала сидеть,
глядя в свою тарелку. Я решил утащить вонючего пьяницу, который
по-прежнему сидел рядом со мной, и заказать десерт.
Сложил монеты в кошелек и перетащил пьяницу на его прежнее место у
стойки. И в это время в моей голове прозвучал сигнал вызова. Я нажал на
переключатель за ухом, и человек с сильным арабским акцентом произнес:
- Сеньор Осик?
- Да, - ответил я.
- Попросите женщину, сидящую за вашим столом, подойти к телефону.
Вызывающий, должно быть, находится в зале, если знает, что я сижу с
Тамарой, но так как он не знает, что я отошел от стола, значит он вышел.
- Она пьяна. Отключилась, - солгал я и торопливо прошел к двери,
чтобы проверить, не звонят ли снаружи.
Раскрыл дверь и выглянул. Улица темна и пуста, но вдали я видел
сверкающие очертания человеческого тела рядом с мини-шаттлом. Вызывающий
отключился, и этот человек сел в мини-шаттл. Вспыхнули красные хвостовые
огни, и мини-шаттл мгновенно превратился в огненный шар: это включился
двигатель. Корабль метнулся в звездное небо и исчез.
Я вернулся в ресторан, и Тамара с любопытством взглянула на меня,
словно собиралась спросить, почему я убежал. Флако с трудом попытался
оторвать голову от стола. Он повернулся к Тамаре и сказал:
- Я только что получил сообщение для тебя по комлинку: Эйриш
гг...говорит, что у него твоя рука. А нужна ты ему в...вся.
Тамара побледнела и выпила порцию рома.
2
По пути домой Тамара и Флако были так пьяны, что оба цеплялись за
меня. Тамара продолжала браниться и повторять, что ей нужен пистолет, а
Флако говорил: "Что?" Когда мы добрались домой, я уложил Тамару на диван,
а Флако на полу в холле перед входом в спальню, и сам лег спать.
Через несколько часов меня разбудил Флако. Его тошнило. Тамара что-то
бормотала во сне, но я снова уснул. Мне снилась старая реклама "Зеллер
Кимех". На ней изображалась группа людей в лунном казино, все киборги, с
прекрасными кимехами. Я восхищался этой голограммой. Все киборги смеялись
и пили ром "Закат солнца". У некоторых были женские тела, вплоть до
металлических грудей с маленькими драгоценными сосками. Одна женщина
киборг разговаривала со своим спутником, непрерывно смеясь. Я узнал в ней
свою жену, Елену, которую тридцать лет назад сбил грузовик. Мне показалось
невероятным, что она умерла. Я просто забыл, что она купила кимех, и мы
каким-то образом собрали ее по частям и поместили в кимех, и теперь она на
луне, пьет ром "Закат солнца" и смеется. Я хотел подойти к ней и обнять,
сказать, как я счастлив, что вижу ее, но тут мое внимание привлек стоявший
рядом киборг. У него одна рука была органическая, и он носил ее как
признак человеческого в себе. Голова у него из электрически окрашенного
красного вольфрама, красивая голова, если смотреть на глаза, но челюсти
как у скелета. У него сверкающие голубые циркониевые глаза, и рот оскален
в вечной улыбке. И вдруг мне показалось, что в его улыбке что-то зловещее,
что он замыслил смерть для остальных в комнате, и только я понял его
намерение. И тогда я подумал: "Это не мой сон. Это сон Тамары". И
проснулся, потому что кто-то тряс меня.
- Анжело! Анжело! - говорил Флако.
- Si. Que pasa? [Да. Что случилось? (исп.)
- Huy! [Ой! (исп.)] А как ты думаешь? Эта женщина, она ведь сука,
когда напивается.
- Да, сука, - согласился я.
- Мне это нравится. Нравятся женщины с характером. - Флако говорил
очень медленно и обдуманно. - Подвинься. Я хочу лечь к тебе в постель. - Я
отодвинулся, Флако лег, случайно ударив меня башмаками. - А, хорошая
постель. Очень удобная. Как раз для двоих. Тебе следовало раньше меня
пригласить. Я тебе говорил раньше, что у тебя красивые груди? У тебя груди
больше, чем у некоторых женщин.
Слова Флако обеспокоили меня. Но потом я понял, что он шутит.
