того, что безобразия всякие происходят, грабят, у Эллы Клименко
зятя сбросили под поезд с платформы, знаете? Кассирша видела кто,
да не сказала, от страха... В вагонах окна побиты камнями, сиденья
внутри вспороты, а то и выломаны...
Разруха и запустение, везде одно и то же, мысленно согласился
Георгий Иванович с Вероникой. Вот и их КБ и завод работают два дня
в неделю, заказов нет и не предвидится. Проходя недавно по без-
людному цеху Георгий Иванович услышал как цвиркает сверчок в
огромной холодной нагревательной печи. Стоят станки, цеха, заводы,
отрасли - десятки тысяч предприятий "сидят на картотеке". Тупиковая
ситуация - завод должен сто миллионов, заводу должны сто два-
дцать, но денег в банке нет и фактически завод - банкрот. Настоящий
застой, зримый, реальный. Тот, брежневский, был активен на по-
верхности - знамена, портреты, транспаранты, но только на трибуну
главного гроба страны - у Мухоморья дуб сгноеный, пять золотых на
дубе том... Так жизнь и прошла...
Георгий Иванович неудачником себя не считал, но в послед нее
время крепло у него ощущение, что жизнь утратила смысл, словно
иссяк источник, ушла вода и зачахла нива. А шагал он по ней по сво-
им понятиям честно. Кипучей энергии хватало у него и на учебу, и
на пионерские слеты, и на комсомольские активы. Партии нужны
были честные исполнители, и Плотникова выдвигали секретарем
парткома, а когда он слишком перечил начальству, ставили на его
место другого, народ же избирал его председателем профсоюзного
комитета, и опять Плотников хлопотал, добивался правды, забывал о
личном. Память людская коротка и неблагодарна - никто теперь не
помнил, сколько души вложил Плотников в благоустройство чужих
судеб, нажив к закату своей двухкомнатную квартиру, старенькие
"Жигули" да дачу.
Секретарем парткома ему довелось быть как раз в те годы, когда
лопнул гнойник Чернобыля, разверзлась твердь земная в Спитаке,
пригасив на время пожар национальной розни в Нагорном Карабахе.
То в Алма-Ате, то в Тбилиси, то в Баку, то в Прибалтике возникало
противостояние, и их коллектив конструкторского бюро и опытного
завода развалил надвое конфликт старого директора, Героя Социали-
стического Труда, и его молодого заместителя - депутата новой волны.
А что в результате?
Каждый раз, когда взрывался реактор, сталкивались поезда, то-
нули корабли, гибли под танками женщины, создавалась специальная
комиссия по расследованию обстоятельств трагедии, но Георгий Ива-
нович не мог припомнить случая, чтобы виноватые были найдены и
наказаны, кроме, пожалуй, капитана, перевернувшего пассажирский
теплоход "Адмирал Нахимов". Больше года тянулось следствие по
делу путчистов - ГКЧП - одного из них даже отпустили, два года
безрезультатно шло следствие по делу об убийстве проповедника,
затеяли конституционный суд над КПСС, да никак не могли разо-
браться даже в его правомерности. Зыбучие пески прошлого скрыва-
ли ежедневно творимый произвол и беспредел казался беспредель-
ным.
Вера Георгия Ивановича в идеалы социальной справедливости и
светлого будущего Отечества была по-молодому наивна и безоглядна
во времена оттепели, потом она десятилетиями постепенно гасла до
полного умирания, но за последнее время дважды возрождалась чуть
ли не до претворения в реальность. Дважды в своей жизни Георгий
Иванович испытал чувство полного единства его, Георгия Ивановича
Плотникова, со своим народом - при выборах депутатов первого
съезда и во время путча. И очень непохоже, что такое случиться в
третий раз, подумал Георгий Иванович.
Три года назад он с волнением шел на избирательный уча-
сток и понимал, что от его, Георгия Ивановича Плотникова, решения
зависит поворот в судьбе всей страны. Как ему казалось тогда, если в
первый парламент попадут честные, порядочные люди, то они примут
правильные законы и конституцию и тогда - закон есть закон! - СИС-
ТЕ-МА подставит плечо работящим, подстегнет нерадивых и по
справедливости накажет преступных. Он впервые ощутил себя сво-
бодным в своем выборе и даже крепко поругался с женой, которая
собиралась голосовать за кандидата от КГБ только потому, что в его
программе было сказано, что Комитет борется с преступностью. Очень
скоро стало ясно, что депутатские мандаты получили не совсем те, а
чаще совсем не те, кто бы мог привести страну к благоденствию, а
путч привел их к власти.
Утром девятнадцатого августа, больше года назад, Георгий Ива-
нович проснулся, как обычно, от звонка будильника, встал, включил
телевизор в соседней комнате и пошел на кухню ставить чайник.
Торжественно-официальная интонация диктора, читавшего какой-то
текст, остановила его - таким голосом читались извещения о смерти
Сталина, Брежнева, Андропова, Черненко. Георгий Иванович вер-
нулся в комнату, опустился в кресло и молча выслушал все заявления
и обращения о внезапной болезни президента и создании Государст-
венного комитета по чрезвычайному положению.
- Переворот, слышишь? - растолкал он жену, ощущая потребность
поделиться хоть с кем-то страшной вестью.
- У кого заворот? - не поняла спросонья жена.
- А-а-а... - махнул рукой Георгий Иванович, ушел на кухню и за-
курил вместо завтрака.
Потом все-таки побрился и выпил чашку чая.
Даже обыденные дела ему казались необычайными, настолько
было остро ощущение другого времени, эпохи вспять, к партийной
диктатуре, факельным шествиям и лагерям. Сюрреализм происходя-
щего усиливался атмосферой полного равнодушия толпы на улицах и
в метро. Никто не протестовал, не переглядывались друг с другом - что
же ОНИ делают-то с нами, а? Георгий Иванович даже поймал себя на
том, что и сам с подозрением смотрит на соседа, уж не согласен ли
он, что давно пора закрутить гайки пока не поздно.
В КБ и на заводе все было как заведено годами, шла рабочая
смена, никто ни с кем не общался и только молча собирались у ра-
диоприемников и телевизоров.
Вечером в дома раздался телефонный звонок и голос - как же за
годы партийной работы Георгий Иванович научился распознавать
слету эти голоса из КГБ! - голос осведомился:
- Плотников? Георгий Иванович?
- Слушаю вас.
- С вами говорят из райкома. Да, вы в списках секретарей парт-
организаций, хоть и не действующих, но должны правильно понимать,
что происходит.
- Понимаю, - согласился Плотников и это было правдой. Он знал,
что должен молчать, стать опять двойным, тройным, таким, каким
был десятилетиями и от чего уже успел напрочь отвыкнуть.
Далее последовала инструкция, что он, Плотников, должен с
нынешним секретарем собрать коммунистов, разъяснить им, что ЦК
поддерживает ГКЧП, брать на заметку и докладывать, кто не согла-
сен с новой генеральной линией партии...
На следующий день Георгий Иванович не только не выполнил ни
одной из инструкций, но с обеда ушел с работы и отправился к Белому
Дому на набережной, где помогал строить баррикады. Подъезжали на
машинах, подходили пешком, доставали из сумок хлеб, бутерброды,
пакеты молока, поили горячим чаем из термосов, и эти часы
слились для Георгия Ивановича в единое полнокровное мгновение.
Народу было много, но часам к двенадцати толпы заметно по-
редели. Георгий Иванович грелся у костра и слушал вместе с дру-
гими радиоприемник, принесенный кем-то из дома. Поначалу шли
передачи радиостанции "Эхо Москвы", потом ее вырубили, но начал
вещать передатчик прямо из Белого Дома. Два журналиста, сменяя
друг друга, приносили вести из штаба, они сообщили, что на подходе
танки, их ждали со стороны Кутузовского проспекта и что на три часа
ночи назначен штурм Белого Дома.
По Москва-реке подошел и причалил к парапету буксир, думали,
что с него высадится десант, но оказалось, что это речники присоеди-
нились к защитникам.
Плотников перешел по мосту на другую сторону, где тоже была
баррикада. Около нее группами стояли человек сто, от силы двести,
потом появился бородач с мегафоном и все собрались вокруг него.
- Штурм ожидается в три часа, - подтвердил бородач. - Танки
идут по Минскому шоссе и скоро будут здесь. Для них эта баррикада
не препятствие. Прошу вас не проявлять ненужного героизма, выра-
жайте протест, беседуйте, если удастся, с солдатами. Они просто не
понимают, что делают, а исполняют приказ. Если есть среди вас
военные, то примите на себя командование, соберитесь в десятки,
назначьте старших, чтобы все было организованно.
Бородач опустил мегафон и ушел. Толпа, молча, понемногу раз-
брелась кто куда. Плотников прошел к гостинице "Украина", на кото-
рой вроде бы засели снайперы, и увидел вдоль здания в тени деревьев
несколько "Жигулей", в которых по четверо сидели молодые парни в
спортивных костюмах.
Белый Дом стоял, освещенный огнями и прожекторами, и с этой
стороны реки казался большим многопалубным кораблем. Куда несла
его стихия народного волнения?
Штурм откладывался до пяти, потом рассвело и где-то около
шести загремели рок-ансамбли. Музыку Плотников слушать не стал,
дошел до метро, вернулся домой, принял душ и приехал на работу.
За своим рабочим столом, за которым он сидел и сейчас, Георгий
Иванович написал заявление о выходе из Коммунистической партии
Советского Союза и отнес его в партком. Секретаря не было, сидела
какая-то дама из оргсектора, она равнодушно положила заявление
Плотникова в какую-то папку.
Георгий Иванович вспоминал и думал, что одно дело читать в
книгах или смотреть в кинозале про бунт и смуту, другое дело быть их
очевидцами и участниками. Почему же в первый день путча сооте-
чественники равнодушно смолчали и спешили по своим делам под
дулами танков? Страх? Нет, не испуг, а годами впитанная покор-
ность раба Системе. Да и сам Плотников смолчал в ответ на теле-
фонный звонок из райкома.
Георгий Иванович вспоминал лица тех, кто пришел с ним к Бе-
лому Дому. В основном молодые, интеллигентные. Мы - не рабы.
Рабы - не мы. И в то же время Плотников осознал воочию силу тол-
пы, власть массы и ее опасность, если ей владеет идея.
В годовщину тех событий организовали фестиваль "Виват, Рос-
сия!", громыхал "Рок на баррикадах", но Плотников, как и боль-
шинство защитников Белого Дома, не пошел на эту тусовку и менее
всего был похож на Георгия-Победоносца, испытывая чувство глубо-
кого разочарования.
- Доехала я до станции, вышла на перрон, а облегчения не по-
чувствовала, жарко, - продолжала свой монолог Вероника. - Лето ны-
нешнее, сами знаете, как когда-то двадцать лет назад, когда торфяники
под Москвой горели. Дачи у меня нет, вот и приспособилась ездить
на Ленинские горы или их уже переименовали? По кольцу до Киев-
ской, а там троллейбусом десять минут, полотенце расстелю и заго-
раю. В стеклянную банку из-под кофе утром льда натолкаю, водой
залью, бутерброды сделаю - мне на день и хватает. А надоест лежать,
книжку читаю или по набережной гуляю. Купаться боюсь, река
грязная, а мальчишкам ничего. И как-то, знаете, один из них дипло-
мат вытащил со дна. Тяжеленный. Они его с парапета сбросили на
камни, дипломат раскололся, как орех, а в нем камень большой,
видно, специально положили, чтобы дипломат утопить. И что же в нем
было? Неизвестно и непонятно.
Известно и понятно, подумал Георгий Иванович - мафия, рекет,
теневая экономика...
- А в прошлое воскресенье навестила Коломенское, давно со-
биралась. По парку походила, под деревьями постояла, под дубами
шестисотлетними, они энергией заряжают. Еще свадьба гуляла, не-
веста в белом на скамейке сидит, рядом выпивка, закуска, все благо-
пристойно, только бутылки разбитые на газоне валяются. Господи,
подумала я тогда, сотворил же ты красоту русской природы, наделил
