Сидя на полу среди разложенных деталей. Гель Иванович курил трубку.
Потом он сказал:
- Любопытно... А что, если снова собрать эту модель? Может, она будет
шуметь поменьше?
- Ручаюсь, что Рэсси будет очень молчаливым, - подхватил Электроник.
- Он никому не помешает!
- Рэсси? - спросил Громов. - Почему Рэсси?
И тогда Электроник расшифровал имя того странного существа, той новой
машины, которую он представил себе во всех подробностях, прочитав и об-
думав работу профессора. Он говорил о нем как о живом, и Громова порази-
ла его убежденность. Учитель слушал ученика, совсем забыв, что перед ним
электронное подобие человека; слушал, забыв, что это его ученик; слушал,
как коллега коллегу, и размышлял про себя: "Рэсси... Неплохо придума-
но... Даже электронному мальчику нужен друг... По-моему, есть все осно-
вания сделать Рэсси прежде всего собакой..."
Учитель и ученик собрали вновь маленькую машину. На этот раз она ра-
ботала беззвучно. Потом приходили ученые из соседних лабораторий и улы-
бались, разглядывая новое творение: всем была известна привычка профес-
сора придавать своим изобретениям необычные формы.
А на другой день сотрудники принесли альбомы и фотографии породистых
собак, два доктора наук демонстрировали своих домашних четвероногих дру-
зей. После долгих обсуждений учитель и его ученик выбрали за образец
лохматого черного терьера.
Так родился Рэсси, любимец всего института.
- Значит, это ты изобрел Рэсси? - спросил Сыроежкин, выслушав друга.
- Нет. - Электроник покачал головой. - Это не моя идея.
Но мой учитель как-то сказал: "Мысли, которые пришли мне в голову, я
мог бы превратить из-за собственной непрактичности в громоздкое сооруже-
ние. К счастью, мой ученик, обладая точностью и здравым смыслом, сумел
за одну ночь разобрать все приборы и построить очень маленькую, прекрас-
но действующую машину".
- Ага, раз он так сказал, значит, ты конструктор! - настаивал Сергей.
- Не торопись с выводами, - предупредил Электроник. - Я мог бы дав-
ным-давно построить собаку. Но кем бы был Рэсси без новых формул? Глупым
черным ящиком с хвостом, и все.
- Мне он кажется умным, - сознался Сергей.
Впечатлений было так много, что Сыроежкин забыл уточнить, что значили
непонятные слова "И так далее" в имени Рэсси.
На другой день после знакомства Сыроежкина с Рэсси друзья отправились
в институт, где, как загадочно сказал Электроник, должна состояться оче-
редная тренировка модели. Сергей ожидал, что они придут на спортплощадку
или на какую-нибудь просторную аллею, отмерят там стометровку и Рэсси
промчится, ко всеобщему удовольствию, за три и две десятых секунды. Но
они миновали газоны с крупными осенними цветами, взошли по мраморной
лестнице и стали бегать между толстенными колоннами, совсем было забыв,
зачем пришли в этот дом, пока их не прервал знакомый голос:
- Рад видеть дружную компанию.
Профессор Громов с удовольствием наблюдал игру ребят и собаки. "Все
мы одинаковы в детстве, - подумал Громов, - любим бегать, толкаться,
прыгать, визжать. Оленята скачут по поляне, белки перепрыгивают с дерева
на дерево, выдры скользят на лапах по первому льду, даже глупые утки,
замерев, несутся вместе с бурным течением - это особая радость движения,
скорости, наслаждения миром. Вот кружат двое между колонн, лает собака -
и им хорошо".
Но урок есть урок, время большой электронной машины расписано по ча-
сам, и Громов вынужден окликнуть друзей.
- Удивляюсь, как только Рэсси вас различает, - шутливо говорит про-
фессор. - Вот что может натворить случайная фотография в журнале. Не ус-
пели мы сделать по этой фотографии Электроника, как тут же появился ори-
гинал и все на свете запутал... Виноват, прошлое ворошить не буду, мо-
жешь не хмуриться, дорогой программист. Между прочим, Электроник, учти,
что ты единственный электронный мальчик, который умеет смеяться. Ни одна
в мире машина еще не наделена эмоциями. Ученые не знают, к чему это при-
ведет. Можно сказать, Электроник, ты первый опытный образец, и мы с Сер-
геем отвечаем за все последствия. Прошу тебя как можно критичнее отно-
ситься к себе...
Гель Иванович Громов привел друзей в машинный зал, усадил на пружиня-
щие стулья перед разноцветными кнопками пульта.
Рэсси, повинуясь знаку, лег на пол.
- Командуй, - сказал профессор, подавая Электронику исписанный лист.
- Вот условия задачи. - Сам он остался стоять за спиной Сыроежкина. -
Очень азартная, с разными хитростями, но, разумеется, математическая иг-
ра. Я постараюсь кое-что тебе объяснить, если пойму сам.
Электроник застучал кнопками, вводя условия в машину, и одновременно
зажужжал каким-то странным комариным голосом. Громов кивнул на Рэсси, и
Сергей догадался, что Электроник, не теряя даром времени, очень быстро
читает задачу механической собаке.
Они отлично понимали друг друга - конструктор и его творение. Элект-
роник мог отдавать команды Рэсси словами, цифрами или формулами - в пол-
ный голос, шепотом и даже молча, про себя: их миниатюрные передатчики
работали на одной волне. Конечно, это не значило, что Рэсси понимал все
слова человеческой речи и что он мог в одно прекрасное утро загово-
рить... о хорошей погоде, - будь так, Рэсси, наверное, звали бы не Рэс-
си, а иначе. Но если Сережа командовал собаке: "Рэсси, пожалуйста,
возьми на столе синий том сочинений Бурбаки и отнеси Электронику, а мне
принеси мяч от пинг-понга", - Рэсси немедленно исполнял просьбу, потому
что особые механизмы внутри него переводили обычные слова на язык мате-
матических символов и потом в сигналы, которые мгновенно находили в схе-
мах его памяти нужную информацию - то, что люди называют словами "си-
ний", "возьми", "мяч". Транзистор, который подарил Электроник, Сергей
зашил в карман рубашки, теперь во всем мире только два человека могли
командовать Рэсси на расстоянии - Электроник и его друг.
Честно говоря, Сергей не уловил всех тонкостей погони, происходившей
на маленьком экране, хотя Гель Иванович старательно объяснял ход собы-
тий. Но главное было ясно: светлая точка - охотник, за которого думала
огромная умная машина, а темная точка в центре - Рэсси, который не хо-
тел, чтобы его поймали. Рэсси был само спокойствие, он ни разу не взгля-
нул на экран. Но его механизм напряженно работал, решая сложную задачу;
сигналы от Рэсси шли по тонкому проводу к машине и отражались на экране.
Две точки долго носились внутри какого-то цилиндра, скрученного и изог-
нутого, как причудливая раковина улитки или как фантастическая звездная
спираль, и это закрученное пространство означало лес, поле, морские глу-
бины или сам космос - все равно что, и жертва никак не давалась охотни-
ку, все хитрила, делала петли, лишь бы не попасть в опасную, покрытую
сумеречной тенью зону охотника, где он мог ее легко настигнуть.
Сыроежкин вспомнил, что так когда-то в поединке с громоздкой машиной
обучался и Электроник. Профессор Громов сидел за пультом и давал ученику
разные задачи; если Электроник ошибался, делал неправильный ход, профес-
сор нажимал кнопку: стоп, ошибка! Электроник мгновенно запоминал ошибку
и никогда не повторял ее... И вот теперь за пультом не Громов, а его
бывший ученик. И профессор невозмутимо наблюдает не только Электроника,
но и его новое изобретение.
- Отличный результат, - произнес Громов, - хотя дветри петли в
действиях Рэсси были лишними. Я полагаю, Рэсси запомнит их и в следующий
раз будет умнее.
Сергей сидел на корточках и гладил победителя. "Интересно, - думал
Сыроежкин, - а в настоящей погоне сумеет он удрать от преследователя?
Или я видел лишь математическую шутку?"
- Учись, Рэсси! - наставительно обратился Электроник к своему учени-
ку. - Еще несколько уроков, и ты удивишь всех ловкостью и скоростью.
- Рэсси завоюет мир! - вспыхнул от внезапной догадки Сыроежкин.
- Мир очень сложен, - уточнил Электроник. - Но наш Рэсси - гибкая
система, он умеет ориентироваться в меняющейся обстановке.
- Ты говоришь скучно. Рэсси рожден для подвигов. Иначе зачем его было
изобретать?
- Проверка новых схем - разве этого мало? Я вот сам...
- Ты другое дело...
Они перешли из машинного зала в комнату лаборатории, потому что время
их истекло и место у пульта заняли работники института.
Громов не вмешивался в спор наших друзей, ходил из угла в угол, пов-
торяя любимые шекспировские строки: "Есть многое на свете, друг Горацио,
о чем не снилось даже мудрецам..."
Потом они смотрели телевизор, и это тоже был урок для Рэсси. Зарубеж-
ное телевидение транслировало открытие зоопарка в далеком западноевро-
пейском городе Теймере. Телекамеры, установленные на вертолетах, показы-
вали зеркало прудов с журавлями, утками, фламинго, застывших на скале
горных козлов, участок африканской степи с бегущими антилопами, мирное
стадо слонов, дремлющих в зеленой роще.
Диктор объявил, что выступает хозяин самого большого в Европе зоопар-
ка "Мир животных" доктор Манфред фон Круг. Доктор стоял в группе парадно
одетых гостей и именитых горожан, негромким голосом говорил в микрофон:
- За последние сто лет на Земле исчезло более ста видов ценных живот-
ных. Люди уже никогда не увидят быстрого индийского гепарда, с которым
выходили на охоту магараджи. Не коснутся доверчивого ленивца, не услышат
пения морских сирен, пленивших спутников Одиссея. Сегодня на планете ос-
талось четыреста тигров, семьсот леопардов, двести кашмирских оленей,
сто двенадцать африканских носорогов и шестьдесят два индийских. Они то-
же под угрозой вымирания - в последних уголках сохраненной природы, в
заповедниках, в зоосадах, и наши потомки, возможно, будут знать тигра
только по фотографиям.
- Мрачную картину нарисовал фон Круг, - заметил негромко Гель Ивано-
вич. - Можно подумать, что он и в самом деле заботится о будущем...
- А вы знаете его? - спросил Сережа.
- Встречались на заседаниях Международного Совета охраны животных...
- В наше время, - продолжал фон Круг, заняв своими темными очками
почти весь экран, - в наши дни, когда весна приходит в город без пения
птиц, без первых подснежников под деревьями, дети города неосознанно
тоскуют по природе. Они хотят видеть зверей, слышать птиц! В этом "Мире
животных", - доктор взмахом руки указал на живописные ворота зоопарка, -
среди обычных носорогов, гамадрилов, цапель есть особенные животные. По
своему поведению и внешнему виду они не отличаются от живых собратьев.
Наука сумела продлить их жизнь на долгое время, заменив некоторые органы
и ткани надежными механизмами и материалами. И спустя десятилетия наши
внуки будут приходить в "Мир животных", кататься на спине верблюда, сме-
яться над проделками шимпанзе, рисовать тигра с натуры.
- Ура! - закричал Сыроежкин. - Да здравствуют вечные тигры!
И смолк, увидев, что Громов качает головой, а Электроник сидит непод-
вижно.
- Мы указали возможный путь сохранения редких животных, и дело тех,
кто охраняет и ценит природу, принимать его или отвергнуть. Двери моих
лабораторий открыты. Как и ворота в "Мир животных".
- Возмутительно! - громко сказал Громов. - Он загубил на свои опыты
десятки редких животных.
- Загубил? - пробормотал Сыроежкин, ничего не понимая.
А Электроник педантично повторил:
- Десятки ценных животных...
Профессор включил видеофон, набрал номер.
- Слушаю вас, Гель Иванович, - произнес человек с резкими морщинами
на лице.
Сыроежкин узнал академика Немнонова, который выступал перед школьни-
ками.
- Вы видели, Николай Николаевич, новое открытие фон Круга?
- Наблюдал. Наш с вами старый противник, - усмехнулся Немнонов.
- То, что он сделал, - горячо продолжал Гель Иванович, - противоречит
элементарной этике ученого. Он даже не спросил мнения Международного Со-
