Евгений Велтистов
Приключения Электроника 1-4
Изд. "Планета детства", Москва, 1998 г.
OCR Палек, 1999 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
"Здравствуй! Меня зовут Электроник..."
Эту книгу можно было бы издать без предисловия.
Зачем же предисловие? Да еще написанное человеком, который в детстве
сам без предисловий приступал к приключениям любимых героев.
Дело в том, что про Электроника знает нынче великое множество детей.
Не ленивых и любопытных. А вдруг самые любопытные захотят узнать про ав-
тора любимых книг?
Для них-то и написано предисловие.
Итак, автор. Евгений Велтистов.
Шла война. Великая война. Во второй год великой войны он пришел в
265-ю московскую школу учиться. Книг было мало. Тетрадей еще меньше. Чи-
тать хотелось очень сильно. Когда спросили, кем ты станешь, ответил:
"Продавцом детских книжек. Чтобы прочитать все".
Потом он передумал. Решил стать журналистом. Это было твердое реше-
ние. Окончил факультет журналистики. Стал работать - сперва в газетах,
потом - редактором отдела в популярном журнале "Огонек". Ведал фельето-
нами и всякой всячиной, что печаталась на последних страницах. Был очень
худой. И поэтому казался еще длинней. В многоэтажном доме редакция зани-
мала три этажа. И когда в праздничные дни вывешивали веселую стенгазету,
Велтистова изображали примерно так: голова на третьем этаже, туловище -
на втором, а бегущие ноги - на первом.
Он был настоящим репортером: неутомимо выхаживал новости. Находил ин-
тересных людей. Он нашел, например, в одном арбатском переулке сочини-
тельницу знаменитой песенки "В лесу родилась елочка", старушку Раису Ку-
дашеву. И сумел ей помочь, так как требовалась помощь. Он также помог
детскому саду поселиться на роскошной даче, до этого принадлежавшей жу-
лику. А известному писателю-фантасту Станиславу Лему - увидеть атомный
реактор в Дубне.
Встречался со знаменитым радиоэлектроником и кибернетиком Акселем
Ивановичем Бергом, чтобы потом "списать" с него своего профессора Громо-
ва, чудаковатого и при внешней суровости доброго человека. Познакомился
с главным конструктором космических ракет Сергеем Павловичем Королевым,
которого сегодня мы считаем национальным героем. Бывал в гостях у вид-
нейших ученых: физика Петра Леонидовича Капицы и кибернетика Виктора Ми-
хайловича Глушкова. Взял интервью (в ту пору диковина!) у шефа уголовной
полиции города Нью-Йорка. (Отзвуки заокеанской командировки находим в
романе "Ноктюрн пустоты", также полуреальном-полуфантастическом.)
Велтистов был человек немногословный. Настырный. Копил впечатления.
Обдумывал будущие книги. Рукопись первой повести "Приключения на дне мо-
ря" принес в издательство "Детская литература". Вскоре она увидела свет
(1960). За ней вышли другие произведения. Их было немало: "Тяпа, Борька
и ракета" (1962), "Электроник - мальчик из чемодана" (1964), "Глоток
солнца" (1967), "Железный Рыцарь на Луне" (1969), "Гум-Гам" (1970),
"Рэсси - неуловимый друг" (1971), "Излучать свет" (1973), "Победитель
невозможного" (1975), "Богатыри" (1976), "Миллион и один день каникул"
(1979), "Ноктюрн пустоты" (1982), "Прасковья" (1983), "Классные и внек-
лассные приключения необыкновенных первокласников" (1985), "Планета де-
тей" (1985), "Избранное" в двух томах (1986), "Новые приключения Элект-
роника" (1988).
Книги "Тяпа, Борька и ракета" и "Излучать свет" были написаны Велтис-
товым в соавторстве с женой и другом Мартой Петровной Барановой.
... Я помню, в какой атмосфере родился "Электроник - мальчик из чемо-
дана" (первая и, на мой вкус, лучшая часть тетралогии). В конце 50-х -
начале 60-х годов школьники начали учиться по насыщенным программам.
Триумфальный полет Юрия Гагарина проложил путь в космос - казалось, мы
всегда будем первыми. Слово "кибернетика", восходящее к старинному гре-
ческому "управляю кораблем", порхало над кухонными столами московских
коммуналок. На страницах газет спорили о судьбе поэзии в технический
век. Поэт Борис Слуцкий написал, что физики в почете, а лирики, наобо-
рот, в загоне и что это мировая закономерность. Рьяные сторонники точных
наук, так называемые технари, сводили роль искусства в будущем к жалкому
минимуму. Интерес к научной фантастике распространился необычайно широ-
ко. Лем стал любимцем технарей. Золотые весла литературных фантазий уво-
дили читателя в такие дебри мироздания, какие действительно не снились
предыдущим поколениям. Еще не было горького, поныне не растворившегося
осадка от Чернобыльской катастрофы. Еще не знали, что плетемся в хвосте
компьютерной революции. И что не мы, а американцы вскоре высадятся на
Луне. Пели с энтузиазмом: "На пыльных тропинках далеких планет..."
Электронная эра переживала свой романтический период. Свою радужную
юность.
Тут-то и был написан "Электроник - мальчик из чемодана".
Кстати, почему "из чемодана"?
Этот образ возник так. Однажды автор собрался в отпуск к теплому мо-
рю. Несет чемодан по перрону к поезду и удивляется: тяжелый. Словно там
не рубашки и ласты, а камни. Чтобы веселей было нести, стал фантазиро-
вать: "Может, в чемодане кто-то есть? Может, там... электронный мальчик?
Вот поставлю чемодан на полку, откину крышку. Мальчик откроет глаза,
встанет и скажет: "Здравствуй! Меня зовут Электроник..." Вошел в купе,
щелкнул замками и ахнул. Оказывается, в спешке перепутал чемоданы: взял
другой, набитый книгами. Пришлось у моря обойтись без ластов. Зато начи-
тался вволю:
А про воображаемого мальчика не забыл.
Сказка подчиняется общим законам искусства. Один из них формулируется
примерно так: на яблоне могут расти серебряные яблоки, но никаких яблок
не вырастишь на вербе. Вроде бы неопровержимо. Однако искусство для того
и существует, чтобы опровергать собственные законы. Бывает, что изобра-
женное писателем вполне достоверно, похоже на реальную жизнь, а выглядит
жалко, бескрыло и едва подсвечено убогой мыслью, какой-нибудь ба-
нальностью. Читать не хочется. Чувствуя фальшь, читатель говорит, как
режиссер бездарному актеру: "Не верю!" Это приговор.
В книге Велтистова странные, невероятные ситуации, в том числе прес-
ловутые "яблоки на вербе", сменяют друг друга. И написаны повести про
Электроника выразительно, ярко. Сюжет-шутку движет необычайное сходство
мальчика-робота и ученика 7 класса "Б" Сережки Сыроежкина. С самого на-
чала приняв озорную условность, праздничную фантастичность сюжета, вжи-
ваешься в него и уже всему веришь: и лукавому профессору Громову, кото-
рый предпочитает обычное такси вертолетам, и неслыханной Стране двух из-
мерений, где все плоское: люди, дома, мячи, деревья... И другим чудесам.
Все это словно выдумано не писателем, а читателями - теми, кому адресо-
вано. Теми, кто не может учиться, не озорничая.
Велтистов-фантаст обладал настоящим умением говорить о сложном прос-
то. Способен был увидеть привычное (даже наскучившее) с новой стороны.
Его перо одевало в плоть бесплотное. Превращало абстрактное в конкрет-
ное. Он, безусловно, "физик", а не "лирик". Симпатии его на стороне точ-
ных наук. Но пренебрежения к "лирике" не разделял. Герои "Электроника"
не страдают бездуховностью. Математик Таратар, рассказывая ученикам о
процессе творческого открытия, привел в качестве примера... стихи Пушки-
на. Поправил очки и прочел тихо, почти шепотом: "Я помню чудное мгно-
венье..." И в класс словно ворвался легкий ветерок, затуманил глаза.
Интересно, а этот математик выдуманный?
Оказывается, не совсем.
Работая над "Электроником", Велтистов не раз заглядывал в школу с ма-
тематическим уклоном. Познакомился с заслуженным учителем. Звали его
Исаак Яковлевич Танатар. На уроках он не обходился без шутки, ходил с
ребятами в походы, выпускал с ними стенгазету "Программист-оптимист" с
ребусами на "танатарском" языке формул. Дети, конечно же, называли его
"Таратар". Так звучит фамилия и в повести.
Велтистов рассказывал мне, что во время обсуждения рукописи "Электро-
ника" в издательстве он попросил дать ее на отзыв Танатару. И получил от
него сдержанное одобрение: будущая книга "должна представлять интерес
для читателя". Был этим сдержанным одобрением весьма доволен.
Что технический прогресс - двуликий Янус, стало известно задолго до
того, как Велтистов сел писать свои повести. С одной стороны - сверху-
добства, с другой - сверхбомба. Тема взбунтовавшейся машины волновала
фантастов разных стран и народов. Есть книги, начиная с Уэллса, фильмы,
картины, где она решена трагически: машина уничтожает своего создателя.
Велтистов был оптимистом. Он заставлял верить в победу разума, чело-
вечности. Потому что жить тяжелей, если не веришь. Даже робот Рэсси -
электронный пес, "дитя" уже Электроника, способен у него спасти живых
животных от безжалостных опытов владельца фантастического зоопарка гос-
подина фон Круга, которого раздражают шум, непоседливость детей.
На выборе этого зловещего персонажа - отпечаток времени. Не забудем,
что в детстве Велтистова бушевала чудовищная война с немецким фашизмом.
Гитлеризм олицетворял все мировое зло. В повести "Глоток Солнца", напи-
санной после "Электроника", действие происходит в 2066 году. Аппаратви-
зуализатор создает оптические иллюзии, вытесняя "одряхлевшее кино" и
"надоевшее телевидение". По воле изобретателя Иосифа Менге появляется
видение прошлого: "человек в черном" стреляет из автомата в беззащитного
старика. Чувство социального страха неизвестно новому поколению, однако
осталось в глубине наследственной памяти. Бедствие, паника. Да было ли
такое в действительности? Менге отвечает: "Было... Не со мной. С дедом.
Его убили фашисты в тысяча девятьсот сорок первом году. Он жил в Варша-
ве... Я не могу забыть..." Поэтому и появился в повести фон Круг...
За Электроником, за Рэсси, наконец за Электроничкой с несмеющимися
глазами, также придуманной профессором Громовым, стоят люди, которые це-
нят свободу, любят поэзию, не потеряли живую душу. "Фантастика, - гово-
рил Велтистов, - это выдумка, взгляд в будущее - какой простор для писа-
тельского воображения!"
Никакое воображение не застраховано от ошибок. Я знал писательницу,
сочинившую фантастический роман про строительство гигантской и безумно
дорогой плотины с целью поднять уровень Каспия. Это было в год, когда
море действительно мелело. А когда повесть, пролежав пару лет в изда-
тельстве, вышла, она уже устарела: цикличный Каспий поднялся и заливал
низкие берега. Бывает... Мы прощаем фантастам их торопливость...
У поэта Леонида Мартынова сказано так:
О, если бы писали мы
О том лишь, что доподлинно известно, -
Подумайте, о трезвые умы,
Как было бы читать неинтересно!
Между прочим, Велтистов любил чуткого к техническим новшествам Марты-
нова. Электроничка, запрокинув голову вверх, слушает его странные стихи:
Вот ведь
Какова ты,
Нечто среднее
Между атомом и звездой. По ее электронному телу пробегает слабый ток:
"Она оглянулась и увидела первый солнечный луч, пробивший толщу леса...
Захотелось пройти босиком по траве или взлететь, как Рэсси, на границу
ночи и утра. "Что я натворила? - подумала в великом смущении Элечка, не
понимая, что с ней происходит. - И зачем мы только клялись ни в кого не
влюбляться? Я не знала, что это значит..." А вслух она произнесла: "Кто
же я такая?" Она, как у поэта, "нечто среднее между атомом и звездой".
Электроника сразу полюбили дети 60 - 70-х, а потом и 80-х годов. Воз-
никли клубы "Электроник", объединившие энтузиастов. Ребята стали рисо-
вать и конструировать собственных роботов.
А когда телевидение показало фильм, поставленный режиссером Констан-
тином Леонидовичем Бромбергом, в библиотеках выстроились длинные очереди
за "Электроником". Книгу выдавали на два дня. Успех превзошел ожидания.
