себе тактику невидимых игроков. Человек не может прикинуться машиной,
его сразу же выдаст медлительность счета. Следовательно, машина в своих
ответах должна хитрить, обманывать, прикидываться человеком. А человеку
(Пумпонову) ничего не оставалось, как говорить только правду. Как выяс-
нилось потом, эта логическая система оказалась правильной. И все-таки
Икс и Игрек сбили Светловидова с толку.
После первых ответов он подумал: "Иксу восемьсот лет. Фантазия. На-
верное, это машина".
Но торопиться с ответом Светловидов не хотел. Он решил проверить их в
счете. Он задал Иксу простую задачу:
- Прибавьте 928 714 к 47 218.
Икс подумал тридцать секунд и суммировал:
- 975 932.
Светловидов - Игреку:
- Сложите 723 022 и 252 910.
Через полминуты заработал телеграфный аппарат Игрека:
- 975 932.
"Эге, - сказал себе инженер, - и тот и другой думали полминуты.
Кто-то хитрит!"
И он обрушился с серией вопросов на Игрека:
- Прочтите начало первой главы "Евгения Онегина" Пушкина.
- "Мой дядя самых честных правил..." - немедленно откликнулся Игрек.
- Не думаете ли вы, - спросил Светловидов, - что звучало бы точнее
так: "Мой дядя самых честных качеств"?
- Это нарушило бы рифму, испортило стих, - весьма логично заметил Иг-
рек.
- А если сказать так: "Мой дядя самых скверных правил"? Как вы помни-
те, Онегин не идеализировал своего дядю. И рифма в этом случае в поряд-
ке.
Ответ Игрека был убийственный:
- Зачем обижать дядю? Надеюсь, вы это не серьезно?
Вытерев пот со лба, Александр Сергеевич взялся за Икса. Он так и не
решил, кто такой Игрек. Могла ли машина быть столь остроумным собеседни-
ком? Конечно, могла, раз ее обучал профессор. Что касается помощника
Пумпонова, то с его характером и настроем ума Светловидов не был еще
знаком.
Итак, очередь за Иксом. Удастся ли разгадать, кто он?
- Вы играете в шахматы? - спросил инженер.
Икс ответил коротко:
- Да.
Светловидов предложил ему решить этюд:
- У меня только король на е8, других фигур нет. У вас - король на е6
и ладья на h. Как вы сыграете?
Икс после тридцати секунд молчания отстукал на ленте решение:
- Лh8. Вам мат.
Кажется, гость проигрывал игру... Прошло уже двадцать пять минут.
Гель Иванович дымил трубкой и лукаво поглядывал на коллегу.
"Какой же задать вопрос?" - мучительно думал Светловидов.
Он спросил самое простое:
- Что вы любите больше всего?
Ответы были простодушны и откровенны.
Икс:
- Кинофильмы.
Игрек:
- Люблю конфеты.
"Кто же хитрит? - возмутился Светловидов. - Смотрит ли машина кино?
Нет. А как насчет конфет? Неужели я поглупел? И все же - спокойствие.
Надо разобраться детальнее".
- Какие картины вы видели за последнее время? - спросил он у Икса.
- Заграничные. "Смерть за два гроша", "Наказание", "Источник силы".
Названия были незнакомы Светловидову. Он попросил уточнить:
- Перескажите сюжет первой картины.
Икс начал рассказ:
- Девушка и рабочий парень влюблены друг в друга. Но на их жизненном
пути встречаются бандиты. Один из них, по кличке Каро, еще похож на че-
ловека, а остальные просто мерзавцы. Они хотят вовлечь парня в свои де-
ла, и тут гремят выстрелы. Один. Другой. Третий... Я насчитал двести
семнадцать выстрелов...
Настолько увлекательным показался Светловидову этот рассказ, что он
прервал Икса на полуслове, протелеграфировав:
- Довольно!
Откинулся на спинку стула, устало сказал:
- Это человек.
- Вот вы и угадали! - искренне обрадовался Громов. - А ваши первона-
чальные мысли, как я заметил, были абсолютно точными: машина лгала, а
человек говорил правду. Но сейчас я познакомлю вас с моим помощником, и
вы поймете, почему он все-таки водил вас за нос.
Светловидов вспоминает сгорбленного живого старика. На его лице очень
много морщин, они то и дело сбегаются в хитрую улыбку, и тогда глаза ка-
жутся маленькими зелеными точками. Пумпонов в игре не хитрил и на все
вопросы отвечал весьма простодушно и точно, выступая под псевдонимом
Икс. Он был очень стар и чистосердечно уверял всех, что живет на свете
восемьсот лет и из них вот уже триста пятьдесят лет помогает профессору.
"Что поделаешь, - сказал он, - именно столько я насчитал. Уж вы извините
старика за доставленную неприятность". Он отлично играл в шахматы и пре-
выше всего любил кинофильмы. Эта страсть его и выдала.
Что касается электронной машины - коварного Игрека, - то она в самом
деле хитрила, даже медлила с ответом в счете, стараясь сбить с толку
вопрошающего.
А больше всех был доволен опытом профессор. Он заразительно смеялся,
вспоминая забавные ответы Икса и Игрека, и изображал в лицах всех трех
игроков. В самом деле, ему ловко удалось запрограммировать хитрость ма-
шины!
Тот вечер был особенным. Они пили крепкий чай в кабинете Геля Ивано-
вича, и профессор вспоминал молодые годы, когда он был влюблен в море,
поступил матросом на торговое судно и совершил кругосветное плавание.
Гость рассказывал веселые студенческие истории. А Пумпонов после чая по-
вел гостя в мастерскую и заказал в его честь несколько песенок собачьей
голове. Она пропела их, старательно открывая пасть и вращая блестящими
стеклянными глазами, и этот маленький концерт был очень трогательным -
ведь всякий раз электронный мозг сочинял новую песенку.
Потом старик пустил по полу игрушки. Черепахи, два лиса - черный и
красный - кружились по комнате и слушались хозяина, словно они были жи-
вые и выступали перед публикой в зоопарке. Только длинный провод, соеди-
нявший их с электросетью, напоминал о том, что это механизмы.
С одним из этих лисов, красным, немного похожим на таксу и более рез-
вым, чем его темный собрат, была связана одна весьма печальная история.
Однажды Пумпонов пришел в мастерскую и стал тренировать лиса. Он ко-
мандовал в микрофон и так увлекся сообразительностью механизма, что не
заметил, как его ноги опутал провод. Пумпонов хотел остановить лиса, но,
к своему несчастью, забыл нужную команду. Он кричал лису: "Хватит! До-
вольно! Не балуй! Стой!.." Лис не обращал на крики никакого внимания,
продолжая бегать вокруг человека, и так крепко затянул провод, что бед-
няга не мог шевельнуться. Крикни Пумпонов самое простое слово "Стоп!" -
и лис встал бы как вкопанный: он слушался только этой команды, а других,
даже слова "стой" просто не знал. Старик слабеющим голосом просил, умо-
лял лиса остановиться и с тоской смотрел на розетку, в которую была
включена игрушка. Но, увы, дотянуться до нее не мог...
Когда Громов заглянул в мастерскую, он нашел своего помощника лежащим
на полу без сознания, крепко обмотанного проводом. Профессор сказал нуж-
ное слово - лис тотчас затих. Громов с трудом привел старика в чувство,
и тот, открыв глаза, пожаловался: "Как мало он еще понимает... Я работаю
у вас триста пятьдесят лет и не видел еще такого глупого лиса". На что
Гель Иванович ответил: "Советую впредь быть осторожнее. Вы можете таким
образом или что-нибудь изобрести, или погибнуть".
...Светловидов так углубился в воспоминания, что не заметил, как в
комнату вошел профессор. Знакомый голос поднял гостя с кресла.
- Извините, - сказал Громов, - я вас заставил ждать.
- Наконец-то! - обрадовался Светловидов. - Вас я готов ждать хоть всю
жизнь. Но что случилось?
КАК РОДИЛСЯ ЭЛЕКТРОНИК
- Сюрприза не будет, - извиняющимся тоном произнес Громов. - Сюрприз,
Александр Сергеевич, просто сбежал.
- Как - сбежал? - удивился Светловидов.
- А вот так. Прыгнул в окно - и был таков.
Только теперь Светловидов обратил внимание на вид профессора: галстук
съехал набок, рукав в известке.
- Ну, не будем так огорчаться, - бодро сказал Светловидов. - Для на-
чала почистимся и умоемся.
Профессор с удовольствием отдал ему пиджак, галстук и достал из до-
рожного чемодана куртку.
- Сразу как дома! - сказал он, надевая куртку.
Светловидову не терпелось узнать, кто же в конце концов прыгнул в ок-
но. Но не стоило подливать масла в огонь: Громов и так был расстроен.
- Не хотите ли позавтракать? - предложил Светловидов.
- Пока я гнался за этим сюрпризом, - крикнул Громов из ванной, - я
очень проголодался и зашел в кафе! Между прочим, там работает поваром
бывший корабельный кок. Еще раз приношу глубокие извинения, что заставил
вас ждать, но мы с коком вспоминали каждый свои плавания... А теперь, -
продолжал профессор, вернувшись в гостиную, - могу вам открыть этот не-
большой секрет.
И он рассказал, что произошло утром. Светловидов, слушая Громова,
смеялся и хмурился, качал головой и взволнованно ходил по комнате - ве-
рил и не верил. Электроник - кибернетический и в то же время совсем как
живой мальчик; это действительно сюрприз конгрессу кибернетиков. Чутьем
ученого гость понимал, сколько труда, новых идей вложено в необычное
создание, и с нетерпением ждал разъяснений. Но сначала надо было что-то
предпринять.
- Я позвоню в милицию, - предложил он, - попрошу найти его.
- Но как вы объясните ситуацию? Мне не хотелось бы разглашать секрет
до открытия конгресса, - сказал Громов. - О, эта чудовищная моя рассеян-
ность! Я совсем забыл о разнице напряжений в электросети. И вот пе-
чальные последствия... Как вы догадываетесь, мышцы Электроника получили
усиленный сигнал биотоков и погнали его с огромной скоростью. А если он
столкнулся с кем-нибудь или подрался? Он же свернет нормальному человеку
шею!
- Будем надеяться на хорошее воспитание, - шутливо заметил Светлови-
дов.
Он вызвал по видеотелефону дежурного милиции и, назвав себя, попросил
срочно разыскать в городе мальчика тринадцати лет по имени Электроник.
Ученый описал его приметы, в том числе и способность быстро бегать, и
договорился, что, как только будут какие-то сведения, ему немедленно
позвонят. Распространяться о других особенностях Электроника он не стал.
- Простите мое любопытство, - сказал он, обернувшись к Громову, - но
мне не терпится услышать историю с самого начала. Время у нас есть.
- А вы разрешите мне дымить? Иначе я не умею рассказывать.
Профессор долго раскуривал трубку. Глаза его казались грустными. Но
вот в них разгорелся лукавый огонек. Громов взъерошил пышную седую шеве-
люру и задымил с явным удовольствием.
- Так вот, - сказал он, - есть у меня давнишний приятель Николай,
очень хороший хирург. Почему я с него начал, вы сейчас поймете. Все наши
встречи проходят в бесконечных спорах. Представьте, коллега, что вам
пришлось говорить с человеком, который считает свой разум чуть ли не со-
вершенством природы... Вы улыбаетесь. В самом деле, вопрос почти не для
спора. Но надо было видеть напыщенность моего приятеля, когда он начинал
разглагольствовать о сложности человеческого организма, совершенстве
мозга и прочем, прочем. Я сначала тоже улыбался, потом сердился, нако-
нец, напоминал о том, что человек живет в определенных условиях и обычно
использует лишь малую часть мощности своей памяти. В самом деле, иной
школьник или студент с великим трудом переваривает некоторые предметы. А
ведь школьная или институтская программы - это лишь крохи того, что мог
бы усвоить обычный человек. Если бы он пускал в ход хотя бы половину ре-
зервов мозга, он играючи выучил бы сорок языков, окончил бы десяток уни-
верситетов и легко бы запомнил всю Большую советскую энциклопедию.
Николай упорствовал. Он выставлял такой аргумент:
"И все-таки, что бы вы ни говорили об ограничениях разума, гений мо-
жет все".
"Но он расплачивается за гениальность тяжелым трудом, - напоминал я.
- Гений ломает рамки, поставленные человеку природой. Он обрабатывает
большое количество информации. Вспомните: когда у Эйнштейна спрашивали,
сколько часов длится его рабочий день, он принимал это за шутку. Рабочий
