кого-нибудь более пробивного. Со связями. Без очереди.
Слушайте, вот бы их всех? А? Со связями, музыкой и цветами... Вы
случайно не музыкант?
А то: похоронят, а меня? Выпишут. Исключат. Снимут. Вычеркнут. И
хоронить нечего будет: сожрут так, что только предметы легкой и обувной
промышленности сплюнут.
Однажды так уже похоронили вместо меня начальника. Сначала он смеялся
надо мной, потом я плакал над собой. Хорошо смеется тот, кто может тебя
уволить.
На работе никто ничего не делает, все над всем смеются. Один работает
и плачет. Этот один, естественно, я. Вы тоже? Меня уволили по сокращению
штатов: не сработался с коллективом. Вас еще нет? Теперь я смеюсь дома, а
они плачут на работе.
Смотрю кино: стреляют, рубят, топят, ломают, взрывают и крушат, -
пособие для диверсантов или травматологов? Написано: цветная зарубежная
кинокомедия. Хорошо они там смеются. А мне здесь хочется плакать. Потому
что люди гибнут, чего ж смешного?!
Говорят, смех продляет жизнь. Кому? Почему те, над кем смеются, живут
дольше тех, кто над ними смеется?
Потому что смех - это оружие. Для самоубийства. Которое не тех
укорачивает и не там удлиняет.
Поэтому не смейтесь над дураками. Над ними смеются - все. Так что же
- все ...? Тогда давайте смеяться зеркалу. Результат тот же - никакого,
зато и опасности тоже никакой.
Осторожней со смехом - это горькое лекарство: его глотают и кривятся.
Смех может убить любую болезнь - если повезет. Если совсем повезет - вы
сами при этом можете остаться живы. И даже выздороветь. От чего? От всего,
на что глаза бы не глядели. Пусть глядят. А вы смейтесь.
В крайнем случае можете смеяться надо мной. Я не обижусь. Ваш смех
продляет мою жизнь. Так что спасибо.
СТАРЫЙ МОТИВ
А наутро Золушка, которая была уже не Золушка, а Принцесса, достала
из почтового ящика вместе с ворохом поздравлений счет за карету, коней,
наряд и фею с волшебной палочкой - а сказочные услуги обходятся в
сказочные деньги.
- Гм... - солидно сказал Принц, неумело примеряя к лицу такое новое
выражение озабоченного мужа.
- Я так тебя люблю... - застенчиво прошептала Принцесса, прижимаясь к
нему, и ему ничего не оставалось, как уверить ее в том же.
Через некоторое время он спросил миролюбиво:
- Для чего ты все это затеяла?
- А как бы иначе ты меня заметил? - убежденно возразила молодая жена.
- М-да... - сказал Принц, задумчиво улыбаясь - разумеется, не от
счастья.
Затрубили фанфары. Они сошли к торжественному завтраку. Старый Король
увидел счет и закряхтел.
- Очень мило! - сказал Королева.
- Тс-с, - зашипел Король. - Ну, нельзя же... - он потер лоб и взялся
за кубок.
- Хватит пить, - велела Королева. - Тебе вчера было плохо. И поговори
с ее отцом. В конце концов, это и его дочери свадьба.
- Ну откуда же у него, - тихо вздохнул Король. - О чем ты говоришь.
Сама же все понимаешь прекрасно.
- Еще бы, а у нас все есть. Должен сам думать. И так это невыгодная
партия. Мы тоже, знаешь, если на то пошло, не испанские короли, колоний не
имеем.
И после завтрака Король с потеющим от смущения отцом Золушки, а ныне
Принцессы, уединились в кабинете. Оглянувшись, Король запер дверь, достал
из буфета бочонок и два кубка и, вольготно вздохнув, развалился в кресле.
- Ну, - пригласил он, - давай, что ли... по-семейному, тесть.
Час спустя, спев вполголоса "Мой конь притомился, стоптались мои
башмаки...", они затолковали.
- Расходы, конечно, ужасные, - с неловкостью проговорил тесть.
- Кому нужны эти церемонии... - подтвердил Король.
- Сделали бы все тихо, по-простому. Да меня моя все пилила...
- Ах, - понимающе вздохнул Король. - В наши времена...
- Да, да... при Генрихе VIII все было куда проще. Никакой помпы,
понимаешь...
- Не говори... у меня с братом один турнирный доспех на двоих был.
Кольчуга порвется - склепывали, ничего; сейчас уж забыли, давай только
новые. Я женился - страусового пера на берет не было. А у кого они тогда
были?.. И ничего, в доспехе. Собрались родственники, человек семь, выпили,
посидели, - а было все по-хорошему. А теперь... И родни-то сколько
развелось! Откуда - ума не приложу.
- А я как... и говорить не приходится, - махнул рукой отец Золушки,
ныне Принцессы.
- Так ведь ославят иначе, не закати пир. До других дворов докатится.
- Политика.
- Именно... Хочешь не хочешь - этикет. Да и, понимаешь, детям все
получше хочется.
- Ка не хотеться... Моя уж так мечтала о свадьбе красивой. Девчонка,
что взять. А как я ей фею эту доставал... Сам всю жизнь вкалываешь - пусть
хоть они поживут...
- Не говори. Войны вот, слава богу, кончились. Пусть они не хлебнут,
чего нам довелось, - и Король хлебнул из кубка. - Давай за их счастье.
Сам я договорюсь со своей, подумал Король. А лучше вообще ничего не
скажу. Скажу - пополам решили. А деньги пока возьму из тех, что на
строительство мостовой на окраине отложены. Все одно, когда еще эту
окраину замостят...
За окном, в саду, Принц и Принцесса гуляли по аллее, трогательно
держась за руки. Принц сорвал единственную розу с любимого куста Короля.
Король невольно крякнул. Принц приколол розу к волосам Принцессы, она
просияла, они поцеловались... они были прелестны.
Отцы стояли у окна, растроганно промакивая глаза.
- Придется им герцогство выделить, - вслух рассудил Король. - С
королевствами сейчас туго. Со временем пробьем, конечно. Связи есть.
Заплатить придется, ясно. А пока что ж, пусть у нас поживут. Дети...
ДУМЫ
Подумать хотелось.
Мысль эта - подумать - всплыла осенью, после дня рождения.
Женился Иванов после армии. За восемнадцать лет вырос до пятого
разряда. А в этом году в армию пошел его сын. Дочка пошла в седьмой класс.
Какая жизнь? - обычная жизнь. Семья-работа. То-се, круговерть.
Вечером поклюешь носом в телик - и голову до подушки донести: будильник на
шесть.
Дача тоже. Думали - отдых, природа, а вышла барщина. Будка о шести
сотках - и вычеркивай выходные.
Весь год отпуска ждешь. А он - спица в той же колеснице: жена-дети,
сборы-споры, билеты, очереди, покупки... - уж на работу бы: там спокойней,
привычней.
Ну, бухнешь. А все разговоры - о том же. Или про баб врут.
Хоп - и сороковник.
Как же все так... быстро, да не в том дело... бездумно?..
И всплыла эта вечная неудовлетворенность, оформилась: подумать
спокойно обо всем - вот чего ему не хватало все эти годы. Спокойно
подумать.
Давно хотелось. Некогда просто остановиться было на этой мысли. А
теперь остановился. Зациклился даже.
- Свет, ты о жизни хоть думала за все эти годы? - спросил он. Жена
обиделась.
Мысль прорастала конкретными очертаниями.
Лето. Обрыв над рекой. Раскидистое дерево. Сквозь крону - облака в
небе. Покой. Лежать и тихо думать обо всем...
Отрешиться. Он нашел слово - отрешиться.
Зимой мысль оформилась в план.
- Охренел - в июле тебе отпуск? - Мастер крыл гул формовки. - Прошлый
год летом гулял! - Иванов швырнул рукавицы, высморкал цемент и пошагал к
начальнику смены. После цехкома он дошел до замдиректора. Писал заявления
об уходе. Качал права, клянчил и носил справки из поликлиники.
- Исхудал-то... - Жена заботливо подкладывала в тарелку.
Потом (вырвал отпуск) жена плакала. Не верила. Вызнавала у друзей, не
завел ли он связь: с кем едет? Они ссорились. Он страдал.
Страдал и мечтал.
Дочка решила, что они разводятся, и тоже выступила. Показала
характер. Завал.
Жена стукнула условие: путевку дочке в пионерский лагерь. Он стыдливо
сновал с цветами и комплиментами к ведьмам в профком. Повезло: выложил
одной кафелем ванную, бесплатно. Принес - пропуск в рай.
В мае жена потребовала ремонт. Иванов клеил обои и мурлыкал: "Ван вэй
тикет!" - "Билет в один конец". Еще и мойку новую приволок.
Счастье круглилось, как яблоко - еще нетронутое, нерастраченное в
богатстве всех возможностей.
Просыпаясь, он отрывал листки календаря. Потом стал отрывать с
вечера.
Вместо телевизора изучал теперь атлас. Жена прониклась: советовала.
Дочка читала из учебника географии.
Лето шло в зенит.
Когда оставалась неделя, он посчитал: сто шестьдесят восемь часов.
Врубая вибратор, Иванов пел (благо грохот глушит). По утрам он
приплясывал в ванной.
Чемодан собирал три дня. Захватил старое одеяло - лежать.
Прощание получилось праздничное. На вокзале оркестр провожал
студенческие отряды. Жена и дочка улыбались с перрона.
Один, свободен, совсем, целый месяц - впервые за сорок лет.
В вагоне-ресторане он баловался винцом и улыбался мельканию столбов.
Поезд летел, но одновременно и полз.
У пыльного базарчика он расспросил колхозничков и затрясся в
автобусе.
Кривая деревенька укрылась духовитой от жары зеленью. Иванов
подмигнул уткам и луже, переступил коровью лепешку и стукнул в калитку.
За комнатку говорливый дедусь испросил двадцатку. Иванов принес
продуктов и две бутылки. Выпили.
Оттягивал. Дурманился предвкушением.
Излучина реки желтела песчаной кручей. Иванов приценивался к лесу.
Толкнуло: раскидистая сосна у края.
Завтра.
...Петухи прогорланили восход. Иванов сунул в сумку одеяло и еды.
Выбрился. У колодца набрал воды в термос.
Кусты стряхивали росу. Позавтракал на берегу, подальше от мычания,
переклички и тракторного треска. Воздух густел; припекало.
Приблизился к _с_в_о_е_й_ сосне. Он волновался. Расстелил одеяло меж
корней. Лег в тени, так, чтоб видеть небо и берег. Закурил и закинул руку
за голову.
И стал думать.
Облака. Речной песок. Хвоинка покалывала.
Снова закурил. И растерянно прислушался к себе.
Н_е _д_у_м_а_л_о_с_ь_.
Иванов напрягся. Как же... ведь столько всего было.
Вертелся поудобней на бугристой земле. Сел. Лег.
Ни одной мысли не было в голове.
Попробовал жизнь свою вспомнить. Ну и что. Нормально все.
Н_о_р_м_а_л_ь_н_о_.
- Вот ведь черт, а. - Иванов аж пот вытер оторопело. - Ведь так
замечательно все. И - нехорошо...
Никак не думалось. Ни о чем.
И хотя бы тоска какая пришла, печаль там о чем - так ведь и не
чувствовалось ничего почему-то. Но ведь не чурбан же он, он и нервничал
часто, и грустил, и задумывался. А тут - ну ничего.
Как же это так, а?
Еще помучился. Плюнул и двинул к магазину. Врезать.
Не думалось. Хоть ты тресни.
ВОРОЖЕЯ
- На вас на всех мужей не напасешься.
- Так я сама им запаслась! У меня есть!
- А есть - что плачешь? Есть муж - плачут, нет - плачут. Плаксы.
- Так есть, только не со мной. Ушел, - ябедничает клиентка.
- Муж не комод, чтобы всю жизнь на месте стоять. Ноги есть - ясно
дело, уйдет. - Хозяйка запахивает черный халат с драконами.
- Так он же мой, мой! - буянит незадачливая мужевладелица.
- Сегодня он твой, а завтра ты - не его. Рабовладение отменено. Твой
- дак уж держи свой крест крепче.
- Как его удержать, если я его даже не вижу! Что я, фокусник?
- Хочешь иметь мужа - приходится быть фокусником. Муж не подпорка, он
подхода требует. Есть муж - орел, без свободы зачахнет. Есть индюк, этого
только корми да дай покурлыкать всласть. Есть цыпленок, этого за лапку
привяжи, не то первой же кошке достанется. Есть попугай: в глазах пестрит,
треску много, а толку шиш.
- Что за птицеферма... зоосад! Муж - это моя половина! Полменя!
