- Это странно! - пробормотал рыцарь. - Идти на штурм такой крепости -
и не развернуть ни знамени, ни флагов! Не видно ли по крайней мере, кто
их вожди?
- Всех заметнее рыцарь в черных доспехах, - сказала еврейка. - Он
один из всех вооружен с головы до ног и, по-видимому, всем распоряжает-
ся.
- Какой девиз на его щите? - спросил Айвенго.
- Что-то вроде железной полосы поперек щита и на черном поле - вися-
чий замок голубого цвета.
- Оковы и скрепы лазурные, - поправил ее Айвенго (употребляя выраже-
ния, принятые в геральдике). - Не знаю, у кого бы мог быть такой девиз,
хотя чувствую, что в эту минуту он был бы вполне пригоден для меня само-
го! А что написано на щите?
- На таком расстоянии я едва вижу девиз, - отвечала Ревекка, - и то
он появляется тогда только, когда солнце ударяет в щит.
- А других вождей незаметно? - продолжал расспрашивать раненый.
- Отсюда я никого не вижу, - сказала Ревекка, - но нет сомнения, что
на замок наступают и с других сторон. Кажется, они теперь двинулись впе-
ред. Приближаются... Боже, помилуй нас! Какое страшное зрелище! Те, что
идут впереди, несут огромные щиты и дощатые заграждения. Остальные сле-
дуют за ними, на ходу натягивая луки. Вот они подняли луки... Бог Моисе-
ев, прости сотворенных тобою!
Ее описания были внезапно прерваны сигналом к приступу. Осаждающие
пронзительно затрубили в рог, а со стен зазвучали норманские трубы и ба-
рабаны, задорно отвечавшие на вызов неприятеля. Оглушительный шум усили-
вался яростными криками осаждающих и осажденных. Саксонцы кричали: "Свя-
той Георгий за веселую Англию! ", а норманны возглашали: "En avant De
Bracy! Beau-seant! Beau-seant! Front-de-Boeuf a la rescousse!" - "Впе-
ред, де Браси! Босеан! Босеан! Фрон де Беф, на подмогу! ", смотря по то-
му, у которого из командующих состояли они на службе.
Однако не одними криками надеялись обе стороны решить судьбу этого
дня. Яростный натиск осаждающих встретил отчаянный отпор со стороны
осажденных. Стрелки, привыкшие в своих скитаниях по лесам мастерски уп-
равляться с луком и стрелами, действовали так "единокупно", по старинно-
му выражению, что ни один пункт, в котором защитники замка хоть на мину-
ту показывались наружу, не ускользнул от метких стрел длиною в целый
ярд. Стрельба была такая частая и ровная, что стрелы падали, как град,
хотя каждая из них имела свою особую цель. Они десятками влетали в каж-
дую бойницу или амбразуру, в каждое окно, где мог случайно находиться
кто-нибудь из защитников, и в самом скором времени двое или трое защит-
ников были убиты и несколько человек ранены. Но сторонники Реджинальда
Фрон де Бефа и его союзники, вполне полагаясь на свое отличное вооруже-
ние и неприступность замка, обнаружили упорство в защите, равное ярости
осаждающих. На беспрерывно сыпавшуюся на них тучу стрел они отвечали
выстрелами из своих арбалетов, луков, пращей и других метательных снаря-
дов. Осаждающие пользовались очень слабым прикрытием и поэтому несли го-
раздо большие потери, чем осажденные. Свист стрел и метательных снарядов
сопровождался громкими возгласами, отмечавшими всякую значительную поте-
рю или удачу с той или другой стороны.
- А я должен тут лежать недвижимо, точно расслабленный монах, - воск-
лицал Айвенго, - пока другие ведут игру, от которой зависит моя свобода
или смерть! Посмотри опять в окно, добрая девушка, только осторожно,
чтобы стрелки тебя не приметили! Выгляни и скажи мне, идут ли они на
приступ?
Подкрепив себя безмолвной молитвой, Ревекка терпеливо и смело заняла
опять свое место у окна, прикрывшись щитом так, чтобы снизу нельзя было
ее увидеть.
- Что ты видишь, Ревекка? - снова спросил раненый рыцарь.
- Только тучу летящих стрел. Они мелькают так часто, что у меня рябит
в глазах и я не могу рассмотреть самих стрелков.
- Это не может продолжаться долго, - сказал Айвенго. - Что же можно
сделать с помощью одних луков да стрел против каменных стен и башен?
Посмотри, прекрасная Ревекка, где теперь Черный Рыцарь и как он себя ве-
дет, потому что каков предводитель, таковы будут и его подчиненные.
- Я не вижу его, - отвечала Ревекка.
- Подлый трус! - воскликнул Айвенго. - Неужели он бросит руль, когда
буря разыгралась?
- Нет, он не отступает, не отступает! - сказала Ревекка. - Вот он, я
его вижу: он ведет отряд к внешней ограде передовой башни. Они валят
столбы и частоколы, рубят ограду топорами. Высокие черные перья развева-
ются на его шлеме над толпой, словно ворон над ратным полем. Они прору-
били брешь в ограде... ворвались... Их оттеснили назад. Во главе защит-
ников - барон Фрон де Беф. Его громадная фигура высится среди толпы...
Опять бросились на брешь и дерутся врукопашную... Бог Иакова! Точно два
бешеных потока встретились и смешались! Два океана, движимых противными
ветрами!
Она отвернулась от окна, как бы не в силах более выносить столь
страшное зрелище.
- Выгляни опять, Ревекка, - сказал Айвенго, превратно поняв причину
ее движения, - стрельба из луков теперь, наверно, стала реже, раз они
вступили в рукопашный бой. Посмотри еще, теперь не так опасно стоять у
окна.
Ревекка снова выглянула и почти тотчас воскликнула:
- Святые пророки! Фрон де Беф схватился с Черным Рыцарем! Они дерутся
один на один в проломе, а остальные только смотрят на них и кричат. Боже
праведный, заступись за угнетенных и пленных! - Тут она воскликнула: -
Он упал!
- Кто упал? - спросил Айвенго. - Ради пресвятой девы, скажи, кто
упал?
- Черный Рыцарь, - отвечала Ревекка чуть слышно, но вслед за тем зак-
ричала с радостным волнением: - Нет, нет, благодарение богу битв! Он
опять вскочил на ноги и дерется так, как будто в одной его руке таится
сила двадцати человек. У него меч переломился надвое... Он выхватил то-
пор у одного из иоменов... Он теснит барона Фрон де Бефа удар за ударом.
Богатырь клонится и содрогается, словно дуб под топором дровосека.
Упал!.. Упал!
- Кто? Фрон де Беф? - вскричал Айвенго.
- Да, Фрон де Беф! - отвечала еврейка. - Его люди бросились ему на
помощь. Во главе их стал гордый храмовник. Общими силами они вынуждают
рыцаря остановиться. Теперь потащили Фрон де Бефа во внутренний двор
замка.
- Осаждающие ведь прорвались за ограду? - спросил Айвенго.
- Да, да, прорвались! - воскликнула Ревекка. - Прижали защитников к
наружной стене! Иные приставляют лестницы, другие вьются, как пчелы,
стремясь взобраться, вскакивают на плечи друг другу. На них валят камни,
бревна, стволы деревьев летят им на головы. Раненых оттаскивают прочь, и
тотчас же на их место становятся новые бойцы. Боже великий, не затем же
ты сотворил человека по твоему образу и подобию, чтобы его так жестоко
обезображивали руки его братьев!
- Ты не думай об этом, - сказал Айвенго, - теперь не время преда-
ваться таким мыслям... Скажи лучше, которая сторона уступает? Кто одоле-
вает?
- Лестницы повалены, - отвечала Ревекка, содрогаясь, - воины лежат
под ними, распростертые как раздавленные черви!.. Осажденные взяли верх!
- Помоги нам, святой Георгий! - воскликнул рыцарь. - Неужели эти пре-
датели иомены отступают?
- Нет, - сказала Ревекка, - они ведут себя как подобает отважным ио-
менам. Вот теперь Черный Рыцарь со своей огромной секирой подступает к
воротам, рубит их. Гул от наносимых им ударов можно услышать сквозь шум
и крики битвы. Ему на голову валят со стен камни и бревна. Но храбрый
рыцарь не обращает на них никакого внимания, словно это пух или перья!
- Клянусь святым Иоанном, - радостно сказал Айвенго, приподнявшись на
локте, - я думал, что во всей Англии только один человек способен на та-
кое дело!
- Ворота дрогнули! - продолжала Ревекка. - Вот они трещат, распадают-
ся под его ударами... Они бросились через пролом, взяли башню! О боже,
хватают защитников и бросают в ров с водою! О люди, если в вас есть
что-либо человеческое, пощадите же тех, кто более не может вам сопротив-
ляться!
- А мостик? Мостик, соединяющий башню с замком? Они и им овладели? -
добивался Айвенго.
- Нет, - отвечала Ревекка, - храмовник уничтожил доску, по которой
они перешли через ров. Немногие из защитников спаслись с ним в стенах
замка. Слышишь эти вопли и крики? Они возвещают тебе, какая участь пос-
тигла остальных. Увы, теперь я знаю, что зрелище победы еще ужаснее зре-
лища битвы!
- Что они теперь делают? - сказал Айвенго. - Посмотри опять! Теперь
не время падать в обморок при виде крови.
- Затихли на время, - отвечала Ревекка. - Наши друзья укрепляются в
завоеванной башне. Она так хорошо укрывает их от выстрелов неприятеля,
что осажденные лишь изредка посылают туда свои стрелы, и то больше ради
того, чтобы тревожить их, а не наносить вред.
- Наши друзья, - сказал Уилфред, - не откажутся от своего намерения
захватить замок, которое так доблестно начали приводить в исполнение.
Они уже многого достигли. Я возлагаю все мои надежды на доброго рыцаря,
своим топором проломившего дубовые ворота и железные скрепы... Странно,
- продолжал он бормотать, - неужели есть на свете еще один, способный на
такую безумную отвагу? Оковы и скрепы на черном поле... Что бы это могло
означать? Ревекка, ты не видишь других знаков, по которым можно бы уз-
нать этого Черного Рыцаря?
- Нет, - отвечала еврейка, - все на нем черно как вороново крыло. Ни-
чего не вижу, никаких знаков. Но после того как я была свидетельницей
его мощи и доблести в бою, мне кажется, что я его узнаю и отличу среди
тысячи других воинов. Он бросается в битву, точно на веселый пир. Не од-
на сила мышц управляет его ударами - кажется, будто он всю свою душу
вкладывает в каждый удар, наносимый врагу. Отпусти ему, боже, горе кро-
вопролития! Это страшное и величественное зрелище, когда рука и сердце
одного человека побеждают сотни людей.
- Ревекка, - сказал Айвенго, - ты описываешь настоящего героя. Если
они бездействуют, то лишь потому, что собираются с силами либо придумы-
вают способ переправиться через ров. С таким начальником, каким ты опи-
сала этого рыцаря, не может быть ни малодушных опасений, ни хладнокров-
ного промедления, ни отказа от смелого предприятия, ибо чем больше пре-
пятствий и затруднений, тем больше славы впереди. Клянусь честью моего
дома! Клянусь светлым именем той, которую люблю! Я отдал бы десять лет
жизни - согласился бы провести их в неволе - за один день битвы рядом с
этим доблестным рыцарем и за такое же правое дело!
- Увы! - сказала Ревекка, покидая свое место у окна и подходя к пос-
тели раненого рыцаря. - Такая нетерпеливая жажда деятельности, такое
возбуждение и борьба со своей слабостью непременно задержат твое выздо-
ровление! Как ты можешь надеяться наносить раны другим людям, прежде чем
заживет твоя собственная рана?
- Ах, Ревекка, - отвечал он, - ты не можешь себе представить, как
трудно человеку, искушенному в рыцарских подвигах, оставаться в без-
действии подобно какомунибудь монаху или женщине, в то время как вокруг
него другие совершают доблестные подвиги! Ведь бой - наш хлеб насущный,
дым сражения - тот воздух, которым мы дышим! Мы не живем и не хотим жить
иначе, как окруженные ореолом победы и славы! Таковы законы рыцарства,
мы поклялись их выполнять и жертвуем ради них всем, что нам дорого в
жизни.
- Увы, доблестный рыцарь, - молвила прекрасная еврейка, - что же это,
как не жертвоприношение демону тщеславия и самосожжение перед Молохом?
Что будет вам наградой за всю кровь, которую вы пролили, за все труды и
лишения, которые вы вынесли, за те слезы, которые вызвали ваши деяния,
когда смерть переломит ваши копья и опередит самого быстрого из ваших
боевых коней?
- Что будет наградой? - воскликнул Айвенго. - Как что? Слава, слава!
