Но все же чрезмерная торопливость Исаака возымела роковые пос-
ледствия. Его настойчивые требования ехать быстрее вызвали недовольство
проводников. Эти нанятые для охраны саксы были далеко не чужды
свойственному их национальности пристрастию к покою и сытной еде, за что
норманны и прозвали их лентяями и обжорами. Согласившись сопровождать
Исаака в надежде полакомиться на его счет, они были в высшей степени ра-
зочарованы, когда оказалось, что тот нигде не позволяет останавливаться.
Они протестовали против быстрой езды и опасения загнать лошадей. В конце
концов Исаак совсем поссорился с ними из-за количества вина и пива, ко-
торое они поглощали при каждой трапезе. Таким образом, когда действи-
тельно наступила тревожная минута и опасения Исаака, казалось, начали
сбываться, он был покинут недовольными наемниками, на защиту которых по-
лагался, не позаботясь, однако, расположить их в свою пользу.
Именно в это время, как уже известно читателю, Исаака догнал Седрик,
а вслед за тем они все вместе попали в руки де Браси и его товарищей.
Сначала никто не обратил внимания на конные носилки. Однако де Браси в
поисках леди Ровены вздумалось заглянуть в них. Каково же было его удив-
ление, когда вместо леди Ровены там оказался раненый рыцарь! Думая, что
он взят в плен саксонскими разбойниками, и надеясь на популярность свое-
го имени среди саксонцев, Айвенго поспешил назвать себя.
Строгие понятия о рыцарской чести, никогда окончательно не покидавшие
де Браси, несмотря на все его легкомыслие и распущенность, запрещали ему
совершить какое-либо насилие над рыцарем, находившимся в беспомощном
состоянии. Точно так же он не мог предать его во власть Фрон де Бефа,
зная, что тот не задумается при первом удобном случае умертвить челове-
ка, имевшего право на его поместье. Но в то же время у де Браси не хва-
тило великодушия отпустить на волю своего соперника. Тем более что и по
поведению леди Ровены на турнире и еще раньше, по слухам об изгнании
Седриком сына из дома, он знал о предпочтении, оказываемом леди Ровеной
Айвенго.
Итак, де Браси оказался способным лишь к чему-то среднему между доб-
ром и злом. Он приказал двум из своих слуг ехать по обеим сторонам носи-
лок и никого не подпускать к ним. Если к ним будут приставать с расспро-
сами, хозяин велел им говорить, что это пустые носилки леди Ровены, в
которые положили одного из их товарищей, раненного во время свалки. По
приезде в Торкилстон, пока храмовник и Фрон де Беф были поглощены своими
делами, один - устремив свое внимание на деньги Исаака, а другой - на
его дочь, слуги Мориса де Браси отнесли Айвенго, продолжая называть его
раненым товарищем, в одну из отдаленных комнат замка. То же объяснение
дали они и хозяину дома, когда он потребовал, чтобы они шли на стены и
приняли участие в защите замка.
- Раненый товарищ! - воскликнул барон в великом изумлении и гневе. -
Не удивительно, что мужики и иомены отваживаются осаждать баронские зам-
ки, а шуты и свинопасы дерзают присылать дворянам вызовы, коли воины
превращаются в сиделок при больных, а бойцы из вольной дружины нанимают-
ся стеречь умирающего в ту минуту, когда замок в осаде! Ступайте на сте-
ны, проклятые лентяи! - крикнул он таким громовым голосом, что грозное
эхо прокатилось под сводчатым потолком. - Я вам говорю, по местам! Не то
я все кости вам переломаю этой дубиной.
Слуги угрюмо отвечали, что и сами рады идти на стены, лишь бы Фрон де
Беф взялся оправдать их перед хозяином, который приказал им ухаживать за
умирающим.
- За умирающим, мошенники! - кричал Фрон де Беф. - Говорю вам: мы все
превратимся в умирающих, если не примемся за дело как следует! Я сейчас
пришлю вам смену - приставлю другую сиделку к вашему презренному товари-
щу. Эй, Урфрида! Проклятая старуха! Эй, саксонская ведьма! Не слышишь,
что ли? Ступай, ухаживай за раненым негодяем, раз за ним непременно ну-
жен уход, а эти плуты пусть возьмутся за оружие! Вот вам два арбалета,
молодцы, и к ним вороты и стрелы. Становитесь у бойницы и смотрите, что-
бы каждый выстрел попадал в саксонскую башку!
Слуги де Браси, скучавшие в бездействии, с радостью отправились на
свои посты, а забота о раненом Айвенго была возложена на Урфриду, или
Ульрику. Но она в это время терзалась такими жгучими воспоминаниями, бы-
ла так поглощена сознанием пережитых обид и надеждой на мщение, что
очень охотно передала Ревекке обязанность присматривать за раненым.
Глава XXIX
О воин доблестный, взойди на башню,
Взгляни на поле, расскажи о битве.
Шиллер, "Орлеанская дева"
Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной
откровенности. Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности,
и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время поста-
рались бы скрыть, если не в силах вовсе подавить их. Очутившись опять у
постели Айвенго, Ревекка сама удивилась той острой радости, которую ощу-
тила при этом, несмотря на всю опасность их положения. Нащупывая его
пульс и спрашивая о здоровье, она дотрагивалась до него так нежно и го-
ворила так ласково, что невольно обнаружила гораздо более горячее учас-
тие, чем сама того хотела. Голос ее прерывался, и рука ее дрожала, и
только холодный вопрос Айвенго: "Ах, это вы, любезная девица?" - заста-
вил ее прийти в себя и вспомнить, что испытываемое ею чувство никогда не
может стать взаимным. Чуть слышный вздох вырвался из ее груди. Однако
дальнейшие вопросы о его здоровье она задавала уже тоном спокойной друж-
бы.
Айвенго поспешил ответить, что чувствует себя прекрасно, гораздо луч-
ше, чем мог ожидать.
- И все благодаря твоему искусству, милая Ревекка! - прибавил он.
"Он назвал меня милой Ревеккой, - подумала про себя девушка, - но та-
ким равнодушным и небрежным тоном, что он не подходит к этому слову. Его
боевой конь или охотничья собака для него дороже презренной еврейки!"
- Мой дух страждет, добрая девушка, - продолжал Айвенго, - от тревоги
гораздо сильнее, нежели тело мучиться от боли. Из того, что при мне го-
ворили здесь мои бывшие сторожа, я догадался, что нахожусь в плену. А
если я не ошибаюсь, грубый голос человека, который только что прогнал их
отсюда, принадлежит Фрон де Бефу; по-видимому, мы в его замке. Если так,
то чем же это может кончиться и каким образом могу я защитить Роверу и
моего отца?
"А о еврее и о еврейке он не упоминает, - подумала опять Ревекка. -
Да и что ему за дело до нас, и как справедливо наказывает меня бог за
то, что я позволила себе так много думать о рыцаре".
Осудив таким образом самое себя, она поспешила сообщить Айвенго все
сведения, какие успела собрать. Но их было очень немного. Ревекка сооб-
щила ему, что в замке всем распоряжаются храмовник Буагильбер и барон
Фрон де Беф, что снаружи замок осаждают, - но кто - неизвестно. Она ска-
зала ему еще, что в настоящую минуту в замке заходится христианский свя-
щенник, который, быть может, знает больше.
- Священник! - радостно воскликнул Айвенго. - Позови его сюда, Ревек-
ка, если можно! Скажи, что больной просит его духовного утешения. Скажи
ему что хочешь, только приведи сюда. Должен же я предпринять что-нибудь!
Но как я могу действовать, не зная, как обстоит дело?
Согласно этому желанию Айвенго, Ревекка попыталась привести Седрика в
комнату раненого рыцаря. Но мы видели, что ей это не удалось из-за вме-
шательства Урфриды, также подстерегавшей мнимого монаха. Ревекка возвра-
тилась к Айвенго сообщить ему об этом.
Они не успели даже посетовать на свою неудачу и придумать какой-ни-
будь иной план, как глухой шум, уже давно раздававшийся в замке, превра-
тился в отчаянный грохот и гам.
Наверху, вдоль зубчатых стен, равно как и по узким и извилистым лест-
ницам и коридорам, ведущим к бойницам и другим защитным пунктам, разда-
вались тяжелые и торопливые шаги вооруженных слуг. Слышны были голоса
рыцарей, воодушевлявших своих подчиненных и распоряжавшихся обороной; их
возгласы заглушались звоном оружия и воинственными кликами тех, к кому
они обращались. Как ни тревожны были эти звуки, говорившие о чем-то еще
более ужасном, в них было все же что-то торжественное, и благородная ду-
ша Ревекки не могла не почувствовать этого даже в минуту страшной опас-
ности. Глаза ее загорелись, хотя вся кровь отхлынула от щек, и она, тре-
пеща от ужаса, смешанного с восторгом, шепотом повторяла не то про себя,
не то обращаясь к своему собеседнику слова из священного писания: "Кол-
чан грохочет, копье и щит сверкают... раздаются голоса начальников и
возгласы воинов!"
Но Айвенго, подобно боевому коню, описанному там же, сгорал от нетер-
пения и всей душой стремился принять участие в бою, который предвещали
все эти воинственные звуки.
- Если бы мне доползти хотя бы до того окошка, - говорил он, - хотя
бы поглядеть, как произойдет эта битва! Если бы мне добыть лук и пустить
стрелу или хоть раз ударить секирой ради нашего освобождения! Но все
напрасно, все напрасно - я бессилен и безоружен!
- Не волнуйся, благородный рыцарь, - сказала Ревекка. - Слышишь, как
все вдруг смолкло? Может быть, и не будет битвы.
- Ничего ты не понимаешь! - нетерпеливо сказал Уилфред. - Это затишье
означает только, что все воины заняли свои места на стенах и сейчас ждут
нападения. То, что мы слышали, было лишь отдаленным предвестником штур-
ма. Через несколько минут услышишь, как он разразится во всей своей
ярости... Ах, если бы мне доползти как-нибудь до того окна!
- Такая попытка будет тебе во вред, благородный рыцарь, - заметила
Ревекка, но, видя его крайнее волнение, прибавила: - Я сама стану у окна
и, как умею, буду описывать тебе, что там происходит.
- Нет, не надо, не надо! - воскликнул Айвенго. - Каждое окно, каждое
малейшее отверстие в стенах послужит целью для стрелков. Какая-нибудь
шальная стрела...
- Вот было бы хорошо! - пробормотала Ревекка про себя, твердой пос-
тупью взойдя на две или три ступени, которые вели к окну.
- Ревекка, милая Ревекка! - воскликнул Айвенго. - Это совсем не женс-
кое дело. Не подвергай себя опасности, тебя могут ранить или убить, и я
всю жизнь буду мучиться сознанием, что я тому причиной. По крайней мере
возьми тот старый щит, прикройся им и постарайся как можно меньше высо-
вываться из-за оконной решетки.
Ревекка сейчас же последовала его указаниям и, загородив нижнюю часть
окна старым щитом, так ловко укрылась под его защитой, что почти с пол-
ной безопасностью для себя могла видеть все происходившее за стенами
замка и сообщить Айвенго, как осаждающие готовились к штурму. Место, за-
нятое ею, было особенно пригодно для этой цели, потому что окно находи-
лось на углу главного здания и Ревекка могла видеть не только то, что
происходило вне замка, но и передовое укрепление, на которое, по-видимо-
му, намеревались прежде всего напасть осаждающие. Это была небольшая
башня, предназначенная для того, чтобы защищать те самые боковые ворота,
через которые Фрон де Беф выпустил Седрика. Они отделялись от остальной
крепости глубоким рвом, и, убрав дощатый мостик, легко было прервать со-
общение между этим укреплением и замком. Внутри передового укрепления
были ворота против ворот в стене самого замка, и все оно было обнесено
крепким частоколом. По числу людей, отряженных на защиту этого форта,
Ревекка могла заключить, что осажденные особенно опасались нападения с
этой стороны. Да и сами осаждающие сосредоточили против него свои глав-
ные силы, считая его самым слабым из всех укреплений замка.
Она поспешила сообщить Айвенго эти подробности, прибавив:
- На опушке леса сплошной стеной стоят стрелки, но они в тени, под
деревьями, очень немногие вышли в открытое поле.
- А под каким они знаменем? - спросил Айвенго.
- Я не вижу ни знамен, ни флагов, - отвечала Ревекка.
