тебе ведь все равно...
- Не знаю, мы этого еще не проходили... И не надо мне
знать, где оно... Я знаю точно, что там голод, детки
черненькие, голодные, нам кино показывали...
- А я ходил в Танзанию, - заметил Ларионов. - На остров
Занзибар... Замечательное место...
- На Занзибар? - поразилась Маринка. - Это где доктор
Айболит был?
- Наверное, - кивнул Ларионов. - Мы с ним там, правда,
не встречались, разминулись. Прекрасный остров в Индийском
океане, почти на экваторе... Всегда солнце и легкий
океанский ветерок, в любую жару не бывает духоты... Купили
на берегу мешок картошки, привезли на судно, развязали, а
там только сверху килограмма три картошки, а остальное -
апельсины...
Зазвонил телефон, и мы так и не узнали ничего об острове
Занзибар, кроме того, что там погода всегда хорошая и
обжуливают людей, впихивая им вместо картошки мешок
апельсинов.
- Слушаю... - снял Сережка трубку. - Да... Да... Мы
написали объявление в вестибюле... А сколько денег?.. Как
это какая разница?.. Да, я учусь в этой школе... А в чем
дело? Я что-то вас не понимаю...
Я увидела, что он начал стремительно бледнеть, на острых
его скулах появились комья злых желваков.
- Что происходит? - встала я и решительно протянула
руку: - Ну-ка, дай-ка мне трубку...
Сережка сунул ее мне в ладонь, как скользкую мерзкую
жабу:
- На, поговори, это какая-то психопатка... Свинья...
- Алло, это мать Сергея Полтева, - сказала я в микрофон и
почувствовала, как его волнение мгновенно передалось мне,
как резко сорвалось дыхание и забилось испуганно сердце. -
Я вас слушаю...
- Добрый вечер, - медово ответил женский голос в
телефоне. - Я звоню по поводу пропажи денег у моей
дочери... Сегодня она принесла в школу десять рублей на
оплату обедов за следующий месяц, и они у нее пропали...
- Возможно... Мой сын нашел деньги в раздевалке и
повесил об этом объявление в вестибюле...
- Но моя дочь говорит, что она их не могла потерять в
раздевалке... Она их переложила в портфель, и деньги после
этого пропали... Вы меня правильно поймите - коль деньги
нашлись, то не в деньгах дело...
- Я вас не понимаю. - У меня руки затряслись. - Вы что
хотите сказать?
- Я хотела просто вас предупредить... Дело в том, что
Леночка никогда не обманывает... Если она говорит, что
деньги были в портфеле, то как они могли оказаться у вашего
сына? - текла из трубки в ухо ядовитая патока.
- Одну минутку, - перебила я ее решительно. - А когда
ваша Леночка, которая вас никогда не обманывает, сообщила
вам о пропаже денег?
- После школы... Открыла портфель, а деньги пропали...
- А как вы узнали, что надо звонить нам?
- Там же объявление было... Я пошла в школу, чтобы
сделать официальное заявление - дело ведь не в деньгах, а в
принципе... Если они сейчас начнут безнаказанно воровать...
- А вы наказали дочь за пропажу денег?
- С какой это стати? - В патоке ощутимо проступил вкус
горчицы. - Одно дело, если бы она по рассеянности и
небрежению потеряла, я бы ее наказала для воспитания в ней
чувства ответственности! И понятия, что деньги на дороге не
валяются! Если их зарабатывают честно, то они достаются
очень тяжело! Но совсем другое дело, если у нее деньги
украли...
- Короче говоря, вы хотите сказать, что мой сын украл
деньги у вашей Леночки? - звенящим от ярости голосом
спросила я.
- Зачем же вы так резко формулируете? - брызнул
невыносимо сладкий сахарный сироп. - Может быть, он просто
взял зачем-то, а потом раздумал...
- Тогда потрудитесь объяснить мне, зачем он повесил
объявление о находке денег?
- Я же говорю, ваш мальчик, наверное, понял, что поступил
нехорошо, и раздумал...
- Ага, вот это мне понятно! - Но, видимо, вместе с ним
раздумала воровать деньги его восьмилетняя сестра, которая
присутствовала в раздевалке, когда Сережа нашел их и они
вдвоем писали объявление!
Сироп начал густеть и темнеть, пора снимать. Она
недовольно сказала:
- Я ничего про вашу дочку не говорила и вообще не знала,
что она там была...
- А я знаю! - неожиданно для себя пронзительно закричала
я. - Ваша деточка боялась, что вы накажете ее за
рассеянность и небрежность! Проще сказать, что украли! Она
же не знала, что Сережка повесит объявление! А вы, вместо
того чтобы похвалить и поблагодарить парня, плюете ему в
душу! Это гадко и мерзко!.. Не смейте звонить сюда больше!
А деньги я завтра сама отнесу в школу...
Ухали, тикали, тараторили гудки в трубке, которую я
забыла положить на рычаг.
Маринка, Сережка и Ларионов с одинаково испуганными
лицами смотрели на меня, потом Сережка напряженно засмеялся
- видно, лицо у меня было совсем плохое, и сказал почти
весело:
- Да ладно, мам, не обращай внимания! Больные люди...
По себе судят...
И Ларионов включился в процедуру угомонения меня:
- Меня тетка в детстве чуть из-за денег не убила... Мать
по вербовке в Сибирь на заработки уехала, а я жил у ее
сестры... Тетка, царствие ей небесное, человек крутой была,
женщина ужасно строгая, и денег мне, естественно, ни на что
не давала... А тут у меня открылся заработок колоссальный,
просто Клондайк. Сенька Смага, деклассированный лабух,
поймал меня во дворе - ты, говорит, на кларнете играешь, я,
мол, слышал... Ну, играешь - сильно сказано, так, в
школьной самодеятельности дул понемногу... Сенька
предлагает: есть халтура, слабаем на жмурика, прилично
забашляют... Почему-то во дворе больницы назначил
свидание... Сенька ведет меня к моргу, а там уже митинг
прощальный... Оказывается, он подрядил меня играть на
похоронах... Я до той поры и покойника ни разу не видел...
Сунул он мне тетрадку с нотами: на, играй за нами... Я
почти в обмороке, но продержался до конца, доиграл... Смага
дал пять рублей, молодец, говорит, хорошо играл, очень
жалобно, родственники тобой больше всех довольны, завтра
снова пойдем лабать на жмурика... Только тут я сообразил,
что такое "жмурик"... А тетка вечером взяла мою курточку, а
из нее пятерка и выпала... Ну, стала она меня лупить чем
под руку попадя: "Украл! Украл!"... Я пытаюсь слово
вставить, объяснить, что к чему, а она знай свое: негде
тебе такие деньжищи взять, только скрасть... Потом все-таки
объяснил, сижу обиженный, соплю, скулю - ни за что, ни про
что избила! А тетка говорит: избила правильно, но не за
то! Чтобы со срамными людьми не водился, тебе Сенька не
компания...
Маринка, слушавшая с сочувствием и ужасом историю,
сказала гордо:
- А нас с Сережкой тетя Ада никогда не бьет!
Мы все засмеялись, а Ларионов сказал Маринке:
- Они довольно не похожие между собой - наши тети...
- Ребята, вынесите шкурки в ведро, - прервала я их
педагогические воспоминания. - А ты, Сережка, завари чай,
пожалуйста...
Уютно сновали ребята, Ларионов смотрел остановившимся
взором на экран телевизора, я прихлебывала чай и думала о
том, как все трудно запуталось, о Витечке, о наших с ним
сложносочиненных отношениях с придаточными предложениями,
вводными и подчиненными оборотами, о том, что никакого
успешного выхода из кризиса для него не предвидится,
поскольку он - зверь, выросший в доме, ему нельзя
возвращаться на волю, в лес, для него свобода - погибель. И
Ларионов...
Как мне его называть? Алексей Петрович? Товарищ
Ларионов? Просто Ларионов? После того, что он сказал мне
сегодня?
- Алеша, я была сегодня у Поручикова...
Не отрывая невидящих глаз от телевизора, он кивнул:
- Да, я догадался... Я только не понимаю, зачем? Зачем
вы ходили к нему?
- Хотела посмотреть на него, послушать. А вдруг он не
захочет врать и подличать?
- Так обычно не бывает, - покачал Ларионов головой. -
Мне показалось, что он у них вообще мозговой центр. Этот
подонок руководит их действиями. А человек не может быть во
вторник подонком, а в четверг молодцом. Это не костюм, это
навсегда... Я бы и рад был как-то закончить эту историю и
вас не мучить, но не могу. У нас с ними несовместимость
крови...
- Да, наверное, - согласилась я. - Вообще после
разговора с Поручиковым я подумала о том, что появилось
много людей, которым ничего не стыдно. Стыдно только не
иметь денег...
- Их ничем не проймешь, - вздохнул досадливо Ларионов. -
Я на очной ставке спросил Чагина: "Не совестно врать в
глаза?" А он жалостливо посмотрел на меня как на полного
придурка и сказал следователю: вашего клиента надо бы
отправить в психушку на экспертизу...
- Ничего, отобьемся, - заверила я его. - Я ведь не зря
ходила к Поручикову. В момент драки он по журналу рабочего
времени числится на совещании...
- А какое это имеет значение? - не понял Ларионов.
- Мне кажется, большое. Нельзя одновременно быть на
совещании и драться на улице. Нам нужна контригра - нам
нужно все время доказывать, что они врут. Нам позарез нужно
найти таксиста. Самим найти, на Бурмистрова у меня надежда
слабая... Ладно, давайте все укладываться спать, завтра
снова большой день.
Я приехала в редакцию за час до начала работы. Скорее
всего я явилась на службу первой, судя по неодобрительному
взгляду вахтерши Церберуни, тщательно проверявшей мой
пропуск. На лице у нее была написана тоска, что нельзя меня
не пустить так рано в редакцию. По неспешной тщательности,
с которой она рассматривала мое удостоверение, Церберуня
явно хотела посвятить этому увлекательному занятию все
оставшееся до начала работы время.
Я нетерпеливо спросила:
- Что-нибудь не так? Вам что-нибудь не ясно?
Она с сожалением возвратила пропуск, молча кивнув в
сторону лифта.
Я прошла по пустому гулкому коридору в репортерскую,
уселась за свой стол, разложила блокноты, заправила чистый
лист в машинку и напечатала заголовок: "Театр "Подмостки" -
слово от сердца". Работала я быстро, с удовольствием,
потому что театр мне понравился, и было приятно хвалить их
выдумку, азарт, искреннее веселье. Это была
полусамодеятельная труппа. Большинство из них работает в
театре вообще без оплаты. Я поймала себя на том, что явно
завидую им - они посвятили жизнь страсти, работе-забаве,
которая была выше всех остальных забот, денежных проблем,
бытовых нескладиц... Как жалко, что Витечка оказался в
какой-то творческой впадине - он обитал где-то между
"подмостковцами" и профессионалами.
Ко времени, когда в репортерскую начала собираться наша
редакционная шатия, я закончила статью, вычитала свои три
страницы, поправила текст и отнесла ответственному секретарю
Галкину.
Он бросил листочки в папку "загона", а я взмолилась:
- Женечка, дорогой, прочти сейчас, умоляю...
- Что за срочность? - сдвинул он на затылок очки.
- Женечка, мне срочно надо ехать в город, меня ждут в
таксопарке...
- Это что такое?
- Репортаж из центрального бюро находок - можно смешно
завязать курьезность пропаж на какие-то высокие этические
примеры, - тараторила я настырно.
- Наверно, можно любопытно накрутить, - согласился
ответсекр и переложил мою заметку из "загона" к себе
поближе.
Галкин быстро читал, усмехался, делал какие-то отметки на
полях, а я думала о том, что мне надо скорее убираться из
редакции, пока не приехал главный и не призвал к ответу за
вчерашние бесчинства.
Галкин перевернул последнюю страничку, будто хотел
убедиться, что больше ничего интересного о театре
"Подмостки" я не сообщила, и спросил:
- Действительно хорошо работают?
- Очень! Ярко, радостно...
- Сходить бы, взглянуть, - вздохнул Галкин. - Да времени
все равно не найду. Так и живем - всем обо всем сообщаем,
сами ни фига не видим. А ты молодец! Лихо написала...
Сложил листочки в тонкую стопочку и в углу написал: "В
набор", а мне одобрительно-весело приказал:
- Давай, про такси в том же духе...
Еще вчера я поняла, что мне не следует дожидаться
следственной инициативы Бурмистрова. Мне надо заниматься
этим самой. И разыскать таксиста надлежит незамедлительно,
пока Чагин не выполнил своего обещания исчерпывающе доказать
