вать в нем. Мир не знал более странной архитектуры. Да, но вер-
немся к делам. Прежде всего, этот проклятый вар-равван вас не
тревожит?
Тут гость и послал свой особенный взгляд в щеку прокурато-
ра. Но тот скучающими глазами глядел вдаль, брезгливо сморщив-
шись и созерцая часть города, лежащую у его ног и угасающую в
предвечерье. Угас и взгляд гостя, и веки его опустились.
- Надо думать, что вар-равван стал теперь безопасен, как
ягненок, - заговорил гость, и морщинки появились на круглом
лице.- Ему неудобно бунтовать теперь.
- Слишком знаменит?- Спросил пилат, усмехнувшись.
179
- Прокуратор, как всегда, тонко понимает вопрос!
- Но, во всяком случае, - озабоченно заметил прокуратор, и
тонкий, длинный палец с черным камнем перстня поднялся вверх, -
надо будет...
- О, прокуратор может быть уверен в том, что, пока я в иу-
дее, вар не сделает ни шагу без того, чтобы за ним не шли по
пятам.
- Теперь я спокоен, как, впрочем, и всегда спокоен, когда
вы здесь.
- Прокуратор слишком добр!
- А теперь прошу сообщить мне о казни, - сказал прокуратор.
- Что именно интересует прокуратора?
- Не было ли со стороны толпы попыток выражения возмущения?
Это главное, конечно.
- Никаких, - ответил гость.
- Очень хорошо. Вы сами установили, что смерть пришла?
- Прокуратор может быть уверен в этом.
- А скажите... Напиток им давали перед повешением на стол-
бы?
- Да. Но он, - тут гость закрыл глаза, - отказался его вы-
пить.
- Кто именно?- Спросил пилат.
- Простите, игемон!- Воскликнул гость, - я не назвал? Га-
ноцри.
- Безумец!- Сказал пилат, почему-то гримасничая. Под левым
глазом у него задергалась жилка, - умирать от ожогов солнца!
Зачем же отказываться от того, что полагается по закону? В ка-
ких выражениях он отказался?
- Он сказал, - опять закрывая глаза, ответил гость, - что
благодарит и не винит за то, что у него отняли жизнь.
- Кого?- Глухо спросил пилат.
- Этого он, игемон, не сказал.
- Не пытался ли он проповедовать что-либо в присутствии
солдат?
- Нет, игемон, он не был многословен на этот раз. Единст-
венное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков
одним из главных он считает трусость.
- К чему это было сказано?- Услышал гость внезапно треснув-
ший голос.
- Этого нельзя было понять. Он вообще вел себя странно,
как, впрочем, и всегда.
- В чем странность?
- Он все время пытался заглянуть в глаза то одному, то дру-
гому из окружающих и все время улыбался какой-то растерянной
улыбкой.
- Больше ничего?- Спросил хриплый голос.
- Больше ничего.
Прокуратор стукнул чашей, наливая себе вина. Осушив ее до
самого дна, он заговорил:
- дело заключается в следующем: хотя мы и не можем обнару-
жить - в данное время, по крайней мере, - каких-либо его по-
клонников или последователей, тем не менее ручаться, что их
совсем нет, нельзя.
Гость внимательно слушал, наклонив голову.
- И вот, во избежание каких-нибудь сюрпризов, - продолжал
прокуратор, - я прошу вас немедленно и без бсякого шума убрать
с лица земли тела всех трех казненых и похоронить их в тайне и
в тишине, так, чтобы о них больше не было ни слуху ни духу.
- Слушаю, игемон, - сказал гость и встал, говоря:- ввиду
сложности и ответственности дела разрешите мне ехать немедлен-
но.
180
- Нет, присядьте еще, - сказал пилат, жестом останавливая
своего гостя, - есть еще два вопроса. Второй - ваши громадные
заслуги на труднейшей работе в должности заведующего тайной
службой при прокуратре иудеи дают мне приятную возможность до-
ложить об этом в риме.
Тут лицо гостя порозовело, он встал и поклонился прокурато-
ру, говоря:
- я лишь исполняю свой долг на императорской службе!
- Но я хотел бы просить вас, - продолжал игемон, - если вам
предложат перевод отсюда с повышением, отказаться от него и
остаться здесь. Мне ни за что не хотелось бы расстаться с вами.
Пусть вас наградят каким-нибудь иным способом.
- Я счастлив служить под вашим начальством, игемон.
- Мне это очень приятно. Итак, третий вопрос . Касается
этого, как его... Иуды из кириафа.
Тут гость и послал прокуратору свой взгляд и тотчас, как
полагается, угасил его.
- Говорят, что он, - понижая голос, продолжал прокуратор, -
деньги будто бы получил за то, что так радушно принял у себя
этого безумного философа.
- Получит, - тихонько поправил пилата начальник тайной
службы.
- А велика ли сумма?
- Этого никто не может знать, игемон.
- Даже вы?- Своим изумлением выражая комплимент, сказал
игемон.
- Увы, даже я, - спокойно ответил гость, - но что он по-
лучит эти деньги сегодня вечером, это я знаю. Его сегодня вы-
зывают во дворец каифы.
- Ах, жадный старик из кириафа, - улыбаясь, заметил проку-
ратор, - ведь он старик?
- Прокуратор никогда не ошибается, но на сей раз ошибся, -
любезно ответил гость, - человек из кириафа - молодой человек.
- Скажите! Характеристику его вы можете мне дать? Фанатик?
- О нет, прокуратор.
- Так. А еще что-нибудь?
- Очень красив.
- А еще? Имеет, может быть, какую-нибудь страсть?
- Трудно знать так уж точно всех в этом громадном городе,
прокуратор...
- О нет, нет, афраний! Не преуменьшайте своих заслуг!
- У него есть одна страсть, прокуратор.- Гость сделал кро-
хотную паузу.- Страсть к деньгам.
- А он чем занимается?
Афраний поднял глаза кверху, подумал и ответил:
- он работает в меняльной лавке у одного из своих родствен-
ников.
- Ах так, так, так, так.- Тут прокуратор умолк, оглянулся,
нет ли кого на балконе, и потом сказал тихо:- так вот в чем
дело- я получил сегодня сведения о том, что его зарежут сегодня
ночью.
Здесь гость не только метнул свой взгляд на прокуратора, но
даже немного задержал его, а после этого ответил:
- вы, прокуратор, слишком лестно отзывались обо мне. По-
моему, я не заслуживаю вашего доклада. У меня этих сведений
нет.
- Вы достойны наивысшей награды, - ответил прокуратор, - но
сведения такие имеются.
- Осмелюсь спросить , от кого же эти сведения?
- Позвольте мне пока этого не говорить, тем более что они
случайны, темны и недостоверны. Но я обязан предвидеть все.
Такова моя должность, а пуще всего я обязан верить своему пред-
181
чувствию, ибо никогда оно еще меня не обманывало. Сведения же
заключаются в том, что кто-то из тайных друзей га-ноцри, воз-
мущеный чудовищным предательством этого менялы, сговаривается
со своими сообщниками убить его сегодня ночью, а деньги, по-
лученные за предательство, подбросить первосвященнику с запи-
ской: "Возвращаю проклятые деньги!"
Больше своих неожиданных взглядов начальник тайной службы
на игемона не бросал и продолжал слушать его, прищурившись, а
пилат продолжал:
- вообразите, приятно ли будет первосвященику в праздничную
ночь получить подобный подарок?
- Не только неприятно, - улыбнувшись, ответил гость, - но я
полагаю, прокуратор, что это вызовет очень большой скандал.
- И я сам того же мнения. Вот поэтому я прошу вас заняться
этим делом, то есть принять все меры к охране иуды из кириафа.
- Приказание игемона будет исполнено, - заговорил афраний,
- но я должен успокоить игемона: замысел злодеев чрезвычайно
трудновыполним. Ведь подумать только, - гость, говоря, обернул-
ся и продолжал:- выследить человека, зарезать, да еще узнать,
сколько получил, да ухитриться вернуть деньги каифе, и все это
в одну ночь? Сегодня?
- И тем не менее его зарежут сегодня, - упрямо повторил
пилат, - у меня предчувствие, говорю я вам! Не было случая,
чтобы оно меня обмануло, - тут судорога прошла по лицу прокура-
тора, и он коротко потер руки.
- Слушаю, - покорно отозвался гость, поднялся, выпрямился и
вдруг спросил сурово:- так зарежут, игемон?
- Да, - ответил пилат, - и вся надежда только на вашу изу-
мляющую всех исполнительность.
Гость поправил тяжелый пояс под плащом и сказал:
- имею честь, желаю здравствовать и радоваться.
- Ах да, - негромко вскричал пилат, - я ведь совсем забыл!
Ведь я вам должен!..
Гость изумился.
- Право, прокуратор, вы мне ничего не должны.
- Ну как же нет! При в"Езде моем в ершалаим, помните, толпа
нищих... Я еще хотел швырнуть им деньги, а у меня не было, и я
взял у вас.
- О прокуратор, это какя-нибудь безделица!
- И о безделице надлежит помнить.
Тут пилат обернулся, поднял плащ, лежащий на кресле сзади
него, вынул из под него кожаный мешок и протянул его гостю. Тот
поклонился, принимая его, и спрятал под плащ.
- Я жду, - заговорил пилат, - доклада о погребении, а также
по этому делу иуды из кириафа сегодня же ночью, слышите, афра-
ний, сегодня. Конвою будет дан приказ будить меня, лишь только
вы появитесь. Я жду вас!
- Имею честь, - сказал начальник тайной службы и, повернув-
шись, пошел с балкона. Слышно было, как он хрустел, проходя по
мокрому песку площадки, потом послышался стук его сапог по мра-
мору меж львов. Потом срезало его ноги, туловище и, наконец,
пропал и капюшон. Тут только прокуратор увидел, что солнца уже
нет и пришли сумерки.
