другое дело - ему же в сердце.
- В сердце! - Воскликнула маргарита, почему-то берясь за
свое сердце, - в сердце!- Повторила она глухим голосом.
- Что это за критик латунский?- Спросил воланд, прищурив-
шись на маргариту.
Азазелло, коровьев и бегемот как-то стыдливо потупились, а
маргарита ответила, краснея:
- есть такой один критик. Я сегодня вечером разнесла всю
его квартиру.
- Вот тебе раз! А зачем же?
- Он, мессир, - об"Яснила маргарита, - погубил одного ма-
стера.
- А зачем же было самой-то трудиться?- Спросил воланд.
- Разрешите мне, мессир, - вскричал радостно кот, вскаки-
вая.
- Да сиди ты, - буркнул азазелло, вставая, - я сам сейчас
с"езжу...
- Нет!- Воскликнула маргарита, - нет, умоляю вас, мессир,
не надо этого.
- Как угодно, как угодно, - ответил воланд, а азазелло сел
на свое место.
- Так на чем мы остановились, драгоценная королева марго?-
Говорил коровьев, - ах, да, - сердце. В сердце он попадает, -
коровьев вытянул свой длинный палец по направлению азазелло, -
по выбору, в любое предсердие сердца или в любой из желудочков.
Маргарита не сразу поняла, а поняв, воскликнула с удивлени-
ем:
- да ведь они же закрыты!
- Дорогая, - дребезжал коровьев, - в том-то и штука, что
закрыты! В этом-то вся и соль! А в открытый предмет может по-
пасть каждый!
Коровьев вынул из ящика стола семерку пик, предложил ее
маргарите, попросив наметить ногтем одно из очков. Маргарита
наметила угловое верхнее правое. Гелла спрятала карту под поду-
шку, крикнув:
- готово!
Азазелло, который сидел отвернувшись от подушки, вынул из
кармана фрачных брюк черный автоматический пистолет, положил
дуло на плечо и, не поворачиваясь к кровати, выстрелил, вызвав
164
веселый испуг в маргарите. Из-под простреленной подушки вытащи-
ли семерку. Намеченное маргаритой очко было пробито.
- Не желала бы я встретиться с вами, когда у вас в руках
револьвер, - кокетливо поглядывая на азазелло, сказала мар-
гарита. У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-
либо первоклассно.
- Драгоценная королева, - пищал коровьев, - я никому не
рекомендую встретиться с ним, даже если у него и не будет ни-
какого револьвера в руках! Даю слово чести бывшего регента и
запевалы, что никто не поздравил бы этого встретившегося.
Кот сидел насупившись во время этого опыта со стрельбой и
вдруг об"Явил:
- берусь перекрыть рекорд с семеркой.
Азазелло в ответ на это что-то прорычал. Но кот был упорен
и потребовал не один, а два револьвера. Азазелло вынул второй
револьвер из второго заднего кармана брюк и вместе с первым,
презрительно кривя рот, протянул их хвастуну. Наметили два очка
на семерке. Кот долго приготовлялся, отвернувшись от подушки.
Маргарита сидела, заткнув пальцами уши, и глядела на сову, дре-
мавшую на каминной полке. Кот выстрелил из обоих револьверов,
после чего сейчас же взвизгнула гелла, убитая сова упала с ка-
мина и разбитые часы остановились. Гелла, у которой одна рука
была окровавлена, с воем вцепилась в шерсть коту, а он ей в
ответ в волосы, и они, свившись в клубок, покатились по полу.
Один из бокалов упал со стола и разбился.
- Оттащите от меня взбесившуюся чертовку!- Завывал кот,
отбиваясь от геллы, сидевшей на нем верхом. Дерущихся разняли.
Коровьев подул на простреленный палец геллы и тот зажил.
- Я не могу стрелять, когда под руку говорят! Кричал беге-
мот и старался пригладить на место выдранный у него на спине
громадный клок шерсти.
- Держу пари, - сказал воланд, улыбаясь маргарите, - что он
проделал эту штуку нарочно. Он стреляет порядочно.
Гелла с котом помирились, и в знак этого примирения они
поцеловались. Достали из-под подушки карту, проверили. Ни одно
очко кроме того, что было прострелено азазелло, не было затро-
нуто.
- Этого не может быть, - утверждал кот, глядя сквозь карту
на свет канделябра.
Веселый ужин продолжался. Свечи оплывали в канделябрах, по
комнате волнами распространялось сухое, душистое тепло от ками-
на. Наевшуюся маргариту охватило чувство блаженства. Она гляде-
ла, как сизые кольца от сигары азазелло уплывали в камин и как
кот ловит их на конец шпаги. Ей никуда не хотелось уходить,
хотя и было, по ее расчетам, уже поздно. Судя по всему, время
подходило к шести утра. Воспользовавшись паузой, маргарита об-
ратилась к воланду и робко сказала:
- пожалуй, мне пора... Поздно.
- Куда же вы спешите?- Спросил воланд вежливо, но суховато.
Остальные промолчали, делая вид, что увлечены сигарными дымными
кольцами.
- Да, пора, - совсем смутившись от этого, повторяла мар-
гарита и обернулась, как будто ища накидку или плащ. Ее нагота
вдруг стала стеснять ее. Она поднялась из-за стола. Воланд мол-
ча снял с кровати свой вытертый и засаленный халат, а коровьев
набросил его маргарите на плечи.
- Благодарю вас, мессир, - чуть слышно сказала маргарита и
вопросительно поглядела на воланда. Тот в ответ улыбнулся ей
вежливо и равнодушно. Черная тоска как-то сразу подкатила к
сердцу маргариты. Она почувствовала себя обманутой. Никакой
награды за все ее услуги на балу никто, по-видимому, ей не со-
бирался предлагать, как никто ее и не удерживал. А между тем ей
165
совершенно ясно было, что идти ей отсюда больше некуда. Мимо-
летная мысль о том, что придется вернуться в особняк, вызвала в
ней внутренний взрыв отчаяния. Попросить что ли самой, как ис-
кушающе советовал азазелло в александровском саду? "Нет, ни за
что", - Сказала она себе.
- Всего хорошего, мессир, - произнесла она вслух, а сама
подумала: "только бы выбраться отсюда, а там уж я дойду до реки
и утоплюсь".
- Сядьте-ка, - вдруг повелительно сказал воланд. Маргарита
изменилась в лице и села.- Может быть, что-нибудь хотите ска-
зать на прощанье?
- Нет, ничего, мессир, - с гордостью ответила маргарита, -
кроме того, что если я еще нужна вам, то я готова охотно ис-
полнить все, что вам будет угодно. Я ничуть не устала и очень
веселилась на балу. Так что если бы он и продолжался еще, я
охотно предоставила бы мое колено для того, чтобы к нему при-
кладывались тысячи висельников и убийц, - маргарита глядела на
воланда, как сквозь пелену, глаза ее наполнялись слезами.
- Верно! Вы совершенно правы!- Гулко и страшно прокричал
воланд, - так и надо!
- Так и надо!- Как эхо, повторила свита воланда.
- Мы вас испытывали, - продолжал воланд, - никогда и ничего
не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто силь-
нее вас. Сами предложат и сами все дадут! Садитесь, гордая жен-
щина!- Воланд сорвал тяжелый халат с маргариты, и опять она
оказалась сидящей рядом с ним на постели.- Итак, марго, - про-
должал воланд, смягчая свой голос, - чего вы хотите за то, что
сегодня вы были у меня хозяйкой? Чего желаете за то, что про-
вели этот бал нагой? Во что цените ваше колено? Каковы убытки
от моих гостей, которых вы сейчас наименовали висельниками?
Говорите! И теперь уж говорите без стеснения: ибо предложил я.
Сердце маргариты застучало, она тяжело вздохнула, стала
соображать что-то.
- Ну, что же, смелее!- Поощрял воланд, - будите свою фан-
тазию, пришпоривайте ее! Уж одно присутствие при сцене убийства
этого негодяя-барона стоит того, чтобы человека наградили, в
особенности если этот человек- женщина. Ну-с?
Дух перехватило у маргариты, и она уж хотела выговорить
заветные и приготовленные в душе слова, как вдруг побледнела,
раскрыла рот и вытаращила глаза. "Фрида! Фрида! Фрида!- Прокри-
чал ей в уши чей-то назойливый, молящий голос.- Меня зовут фри-
да!"- И маргарита, спотыкаясь на словах, заговорила:
- так я, стало быть, могу попросить об одной вещи?
- Потребовать, потребовать, моя донна, - отвечал воланд,
понимающе улыбаясь, - потребовать одной вещи!
Ах, как ловко и отчетливо воланд подчеркнул, повторяя слова
самой маргариты- "одной вещи"!
Маргарита вздохнула еще раз и сказала:
- я хочу, чтобы фриде перестали подавать тот платок, кото-
рым она удушила своего ребенка.
Кот возвел глаза к небу и шумно вздохнул, но ничего не ска-
зал, очевидно помня накрученное на балу ухо.
- Ввиду того, - заговорил воланд, усмехнувшись, - что воз-
можность получения вами взятки от этой дуры фриды совершенно,
конечно, исключена- ведь это было бы несовместимо с вашим коро-
левским достоинством, - я уж не знаю, что и делать. Остается,
пожалуй, одно- обзавестись тряпками и заткнуть ими все щели
моей спальни!
- Вы о чем говорите, мессир?- Изумилась маргарита, выслушав
эти действительно непонятные слова.
- Совершенно с вами согласен, мессир, - вмешался в разговор
кот, - именно тряпками, - и в раздражении кот стукнул лапой по
166
столу.
- Я о милосердии говорю, - об"яснил свои слова воланд, не
спуская с маргариты огненного глаза.- Иногда совершенно не-
ожиданно и коварно оно проникает в самые узенькие щелки. Вот я
и говорю о тряпках.
- И я о том же говорю!- Воскликнул кот и на всякий случай
отклонился от маргариты, прикрыв вымазанными в розовом креме
лапами свои острые уши.
- Пошел вон, - сказал ему воланд.
- Я еще кофе не пил, - ответил кот, - как же это я уйду?
Неужели, мессир, в праздничную ночь гостей за столом разделяют
на два сорта? Одни- первой, а другие, как выражался этот груст-
ный скупердяй-буфетчик, второй свежести?
- Молчи, - приказал ему воланд и, обратившись к маргарите,
спросил:- вы, судя по всему, человек исключительной доброты?
Высокоморальный человек?
- Нет, - с силой ответила маргарита, - я знаю, что с вами
можно разговаривать только откровенно, и откровенно вам скажу:
я легкомысленный человек. Я попросила вас за фриду только по-
тому, что имела неосторожность подать ей твердую надежду. Она
ждет, мессир, она верит в мою мощь. И если она останется об-
манутой, я попаду в ужасное положение. Я не буду иметь покоя
всю жизнь. Ничего не поделаешь! Так уж вышло.
-А, - сказал воланд, - это понятно.
- Так вы сделаете это?- Тихо спросила маргарита.
- Ни в коем случае, - ответил воланд, - дело в том, дорогая
