- Это вы, прочитав статью латунского о романе этого челове-
ка, написали на него жалобу с сообщением о том, что он хранит у
себя нелегальную литературу?- Спросил азазелло.
Новоявившийся гражданин посинел и залился слезами раска-
яния.
- Вы хотели переехать в его комнаты?- Как можно задушевнее
прогнусил азазелло.
Шипение раз"Яренной кошки послышалось в комнате, и мар-
гарита, завывая:
- знай ведьму, знай!- Вцепилась в лицо алоизия могарыча
ногтями.
Произошло смятение.
- Что ты делаешь?- Страдальчески прокричал мастер, - марго,
не позорь себя!
- Протестую, это не позор, - орал кот.
Маргариту оттащил коровьев.
- Я ванну пристроил, - стуча зубами, кричал окровавленный
могарыч и в ужасе понес какую-то околесицу, - одна побелка...
Купорос...
- Ну вот и хорошо, что ванну пристроил, - одобрительно ска-
зал азазелло, - ему надо брать ванны, - и крикнул:- вон!
Тогда могарыча перевернуло кверху ногами и вынесло из
спальни воланда через открытое окно.
170
Мастер вытаращил глаза, шепча:
- однако, это будет, пожалуй, почище того, что рассказывал
иван!- Совершенно потрясенный он оглядывался и наконец сказал
коту:- а простите... Это ты... Это вы...- Он сбился, не зная,
как обращаться к коту, на "ты" Или на "вы", - Вы- тот самый
кот, что садились в трамвай?
- Я, - подтвердил польщенный кот и добавил:- приятно слы-
шать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно по-
чему-то говорят "ты", Хотя ни один кот никогда ни с кем не пил
брудершафта.
- Мне кажется почему-то, что вы не очень-то кот, - нереши-
тельно ответил мастер, - меня все равно в больнице хватятся, -
робко добавил он воланду.
- Ну чего они будут хвататься!- Успокоил коровьев, и какие-
то бумаги и книги оказались у него в руках, - история болезни
вашей?
- Да.
Коровьев швырнул историю болезни в камин.
- Нет документа, нет и человека, - удовлетворенно говорил
коровьев, - а это- домовая книга вашего застройщика?
- Да-а...
- Кто прописан в ней? Алоизий могарыч?- Коровьев дунул в
страницу домовой книги, - раз, и нету его, и, прошу заметить,
не было. А если застройщик удивится, скажите, что ему алоизий
снился. Могарыч? Какой такой могарыч? Никакого могарыча не бы-
ло.- Тут прошнурованная книга испарилась из рук коровьева.- И
вот она уже в столе у застройщика.
- Вы правильно сказали, - говорил мастер, пораженный чисто-
той работы коровьева, - что раз нет документа, нету и человека.
Вот именно меня-то и нет, у меня нет документа.
- Я извиняюсь, - вскричал коровьев, - это именно гал-
люцинация, вот он ваш документ, - и коровьев подал мастеру до-
кумент. Потом он завел глаза и сладко прошептал маргарите:- а
вот и ваше имущество, маргарита николаевна, - и он подал мар-
гарите тетрадь с обгоревшими краями, засохшую розу, фотографию
и, с особой бережливостью, сберегательную книжку, - десять ты-
сяч, как вы изволили внести, маргарита николаевна. Нам чужого
не надо.
- У меня скорее лапы отсохнут, чем я прикоснусь к чужому, -
напыжившись воскликнул кот, танцуя на чемодане, чтобы умять в
него все экземпляры злополучного романа.
- И ваш документик также, - продолжал коровьев, подавая
маргарите документ, и затем, обратившись к воланду, почтительно
доложил:- все, мессир!
- Нет, не все, - ответил воланд, отрываясь от глобуса.-
Куда прикажете, моя дорогая донна, девать вашу свиту? Мне она
лично не нужна.
Тут в открытую дверь вбежала наташа, как была нагая, вспле-
снула руками и закричала маргарите:
- будьте счастливы, маргарита николаевна!- Она закивала
головой мастеру и опять обратилась к маргарите:- я ведь все
знала, куда вы ходите.
- Домработницы все знают, - заметил кот, многозначительно
поднимая лапу, - это ошибка думать, что они слепые.
- Что ты хочешь, наташа?- Спросила маргарита, - возвращайся
в особняк.
- Душенька, маргарита николаевна, - умоляюще заговорила
наташа и стала на колени, - упросите их, - она покосилась на
воланда, - чтобы меня ведьмой оставили. Не хочу больше в особ-
няк! Ни за инженера, ни за техника не пойду! Мне господин жак
вчера на балу сделали предложение.- Наташа разжала кулак и по-
казала какие-то золотые монеты.
171
Маргарита обратила вопросительный взор к воланду. Тот кив-
нул головой. Тогда наташа кинулась на шею маргарите, звонко ее
расцеловала и, победно вскрикнув, улетела в окно.
На месте наташи оказался николай иванович. Он приобрел свой
прежний человеческий облик, но был чрезвычайно мрачен и даже,
пожалуй, раздражен.
- Вот кого с особенным удовольствием отпущу, - сказал во-
ланд, с отвращением глядя на николая ивановича, - с исключи-
тельным удовольствием, настолько он здесь лишний.
- Я очень прошу выдать мне удостоверение, - заговорил, дико
оглядываясь, николай иванович, но с большим упорством, - о том,
где я провел предыдущую ночь.
- На какой предмет?- Сурово спросил кот.
- На предмет представления милиции и супруге, - твердо ска-
зал николай иванович.
- Удостоверений мы обычно не даем, - ответил кот, насупив-
шись, - но для вас, так и быть, сделаем исключение.
И не успел николай иванович опомниться, как голая гелла уже
сидела за машинкой, а кот диктовал ей:
- сим удостоверяю, что пред"явитель сего николай иванович
провел упомянутую ночь на балу у сатаны, будучи привлечен туда
в качестве перевозочного средства... Поставь, гелла, скобку! В
скобке пиши "Боров". Подпись- бегемот.
- А число?- Пискнул николай иванович.
- Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной,
- отозвался кот, подмахнул бумагу, откуда-то добыл печать, по
всем правилам подышал на нее, оттиснул на бумаге слово "Уплоче-
но" и вручил бумагу николаю ивановичу. После этого николай ива-
нович бесследно исчез, а на месте его появился новый неожидан-
ный человечек.
- Это еще кто?- Брезгливо спросил воланд, рукой заслоняясь
от света свечей.
Варенуха повесил голову, вздохнул и тихо сказал:
- отпустите обратно. Не могу быть вампиром. Ведь я тогда
римского едва насмерть с геллой не уходил! А я не кровожадный.
Отпустите.
- Это что еще за бред? - Спросил, морща лицо, воланд.- Ка-
кой такой римский? Что это еще за чепуха?
- Не извольте беспокоиться, мессир, - отозвался азазелло и
обратился к варенухе:- хамить не надо по телефону. Лгать не
надо по телефону. Понятно? Не будете больше этим заниматься?
От радости все помутилось в голове у варенухи, лицо его
засияло, и он, не помня, что говорит, забормотал:
- истинным... То есть я хочу сказать, ваше ве... Сейчас же
после обеда...- Варенуха прижимал руки к груди, с мольбой гля-
дел на азазелло.
- Ладно, домой, - ответил тот, и варенуха растаял.
- Теперь все оставьте меня одного с ними, - приказал во-
ланд, указывая на мастера и маргариту.
Приказание воланда было исполнено мгновенно. После некото-
рого молчания воланд обратился к мастеру:
- так, стало быть, в арбатский подвал? А кто же будет пи-
сать? А мечтания, вдохновение?
- У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже
нет, - ответил мастер, - ничто меня вокруг не интересует кроме
нее, - он опять положил руку на голову маргариты, - меня слома-
ли, мне скучно и я хочу в подвал.
- А ваш роман, пилат?
- Он мне ненавистен, этот роман, - ответил мастер, - я сли-
шком много испытал из-за него.
- Я умоляю тебя, - жалобно попросила маргарита, - не говори
так. За что же ты меня терзаешь? Ведь ты знаешь, что я всю
172
жизнь вложила в эту твою работу.- Маргарита добавила еще, об-
ратившись к воланду:- не слушайте его, мессир, он слишком за-
мучен.
- Но ведь надо же что-нибудь описывать?- Говорил воланд, -
если вы исчерпали этого прокуратора, ну, начните изображать
хотя бы этого алоизия.
Мастер улыбнулся.
- Этого лапшешникова не напечатает, да, кроме того, это и
неинтересно.
- А чем вы будете жить? Ведь придется нищенствовать.
- Охотно, охотно, - ответил мастер, притянул маргариту,
обнял ее за плечи и прибавил:- она образумится, уйдет от ме-
ня...
- Не думаю, - сквозь зубы сказал воланд и продолжал:- итак,
человек, сочинивший историю понтия пилата, уходит в подвал, в
намерении расположиться там у лампы и нищенствовать?
Маргарита отделилась от мастера и заговорила очень горячо:
- я сделала все, что могла, и я нашептала ему самое собла-
знительное. А он отказался от этого.
- То, что вы ему нашептали, я знаю, - возразил воланд, - но
это - не самое соблазнительное. А вам скажу, - улыбнувшись об-
ратился он к мастеру, - что ваш роман еще принесет вам сюр-
призы.
- Это очень грустно, - ответил мастер.
- Нет, нет, это не грустно, - сказал воланд, - ничего
страшного уже не будет. Ну-с, маргарита николаевна, все сдела-
но. Имеете ли вы ко мне какую-нибудь претензию?
- Что вы, о, что вы, мессир!
- Так возьмите же это от меня на память, - сказал воланд и
вынул из-под подушки небольшуя золотую подкову, усыпанную ал-
мазами.
- Нет, нет, нет, с какой же стати!
- Вы хотите со мной поспорить?- Улыбнувшись, спросил во-
ланд.
Маргарита, так как в плаще у нее не было кармана, уложила
подкову в салфетку и затянула ее узлом. Тут что-то ее изумило.
Она оглянулась на окно, в котором сияла луна, и сказала:
- а вот чего я не понимаю... Что же, это все полночь да
полночь, а ведь давно уже должно быть утро?
- Праздничную полночь приятно немного и задержать, - от-
ветил воланд.- Ну, желаю вам счастья.
Маргарита молитвенно протянула обе руки к воланду, но не
посмела приблизиться к нему и тихо воскликнула:
- прощайте! Прощайте!
- До свидания, - сказал воланд.
И маргарита в черном плаще, мастер в больничном халате вы-
шли в коридор ювелиршиной квартиры, в котором горела свеча и
где их дожидалась свита воланда.Когда пошли из коридора, гелла
несла чемодан, в котором был роман и небольшое имущество мар-
гариты николаевны, а кот помогал гелле. У дверей квартиры ко-
ровьев раскланялся и исчез, а остальные пошли провожать по ле-
