Она вытащила кропалик, уже замастыренный. Мы передавали его друг другу.
- Джоанна, - сказал я ей, - мне до сих пор спать хочется. Еще часок бы
не повредил.
- Конечно. Вот докурим только.
Мы прикончили косяк и снова растянулись на кровати. Я уснул.
56
В тот вечер после ужина Джоанна достала мескалин.
- Когда-нибудь пробовал?
- Нет.
- Хочешь немного?
- Давай.
У Джоанны на столе лежали какие-то краски, кисти и бумага. Тут я
вспомнил, что она коллекционирует живопись. И уже купила несколько моих
картин.
Почти весь вечер мы пили Хайнекен, но до сих пор были трезвы.
- Это очень мощная дрянь.
- А что она делает?
- От нее торчишь очень странно. Тебе может стать плохо. Когда поблюешь,
торчишь еще сильнее, но я предпочитаю не блевать, поэтому вместе с ним мы
примем немножко соды. Наверное, самое главное в мескалине - то, что от
него испытываешь ужас.
- Я его испытывал и без всякой помощи.
Я начал рисовать. Джоанна включила стерео. Играла была очень странная
музыка, но мне понравилось. Я оглянулся - Джоанны нигде не было.
Плевать. Я рисовал человека, только что совершившего самоубийство: он
повесился на стропилах, на веревке. Я брал много желтых красок, покойник
был таким ярким и хорошеньким. Затем что-то произнесло:
- Хэнк...
Оно стояло у меня прямо за спиной. Я вскочил со стула:
- ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ! ОХ, ГОСПОДИ ГОВНО ТЫ БОЖЕ МОЙ!
Крохотные ледяные пузырьки побежали у меня от запястий к плечам и по
спине. Я дрожал и трясся. Я оглянулся. Там стояла Джоанна.
- Никогда так больше не делай, - сказал я ей. - Никогда так не
подкрадывайся ко мне, или я тебя убью!
- Хэнк, я просто выходила купить сигарет.
- Посмотри на эту картину.
- Ох, здорово, - сказала она, - мне очень нравится.
- Это по мескалину, наверное.
- Да, по нему.
- Ладно, дай покурить, леди.
Джоанна рассмеялась и зажгла нам две.
Я снова начал рисовать. На этот раз у меня по-настоящему получилось:
громадный зеленый волк ебет рыжую, ее огненные волосы отлетели назад, а
зеленый волчище засаживает ей меж задранных ног. Она была беспомощна и
покорна. Волчище пилил, себя не помня, а над головой пылала ночь, дело
происходило под открытым небом, и длиннорукие звезды с луной смотрели за
ними.
Было жарко, жарко и полно цветом.
- Хэнк...
Я подскочил. И обернулся. За спиной стояла Джоанна. Я схватил ее за
горло:
- Я же велел тебе, черт бы тебя побрал, не подкрадываться...
57
Я прожил у нее пять дней и ночей. Потом не выдержал. Джоанна отвезла меня
в аэропорт. Она купила мне новый чемодан и кое-что из одежды. Я терпеть не
мог их аэропорта Даллас-Форт Уорт. Самый бесчеловечный аэропорт в США.
Джоанна помахала мне рукой, и я поднялся в воздух....
Путешествие до Лос-Анжелеса прошло без приключений. Я сошел с самолета:
что там с моим фольксвагеном. Поднялся на лифте к стоянке и не увидел его.
Наверное, оттащили. Потом перешел на другой край - вот он.
Получил я лишь штрафной талон за неположенную парковку.
Я поехал домой. Квартира выглядела как обычно - везде бутылки и мусор.
Надо прибраться. Если бы кто-нибудь увидел ее в таком состоянии, меня бы
упрятали в дурдом.
Раздался стук. Я открыл дверь. Там стояла Тэмми.
- Привет! - сказала она.
- Здравствуй.
- Ты, должно быть, ужасно спешил, когда уезжал. Все двери открытыми
оставил. Черный ход вообще настежь. Слушай, пообещай, что никому не
скажешь, если я тебе кое-что расскажу.
- Хорошо.
- Сюда приходила Арлина, звонить с твоего телефона, по межгороду.
- Хорошо.
- Я пыталась ее остановить, но не смогла. Она была на колесах.
- Хорошо.
- Где ты был?
- В Галвестоне.
- Чего ради ты так сорвался? Ты ненормальный.
- Мне в субботу опять улетать надо.
- В субботу? А сегодня что?
- Четверг.
- Куда поедешь?
- В Нью-Йорк.
- Зачем?
- На чтения. Мне прислали билеты две недели назад. И я получу процент
со сборов.
- О, возьми меня с собой! Я Дэнси у мамы оставлю. Я тоже хочу!
- Тебя брать мне не по карману. Это съест мой заработок. У меня в
последнее время большие траты были.
- Я буду хорошей! Я буду такой хорошей! Я ни на шаг от тебя не отойду!
Я по тебе очень скучала.
- Я не могу, Тэмми.
Она подошла к холодильнику и взяла пиво.
- Ты просто на меня хуй клал. Все эти твои стихи про любовь - сплошной
треп.
- Они не треп, когда я их пишу.
Зазвонил телефон. Мой редактор.
- Где ты был?
- В Галвестоне. Материал собирал.
- Я слышал, у тебя чтения в Нью-Йорке в эту субботу.
- Да, и Тэмми хочет поехать тоже, это моя девушка.
- Ты ее с собой берешь?
- Нет, я не могу себе этого позволить.
- А сколько?
- 316 долларов туда и обратно.
- Тебе в самом деле хочется ее с собой взять?
- Да, наверное.
- Ладно, бери. Я вышлю тебе чек.
- Ты это серьезно?
- Да.
- Прямо не знаю, что сказать....
- Не стоит. Вспомни только Дилана Томаса.
- Меня им не убить.
Мы попрощались. Тэмми потягивала пиво.
- Ладно, - сказал я, - у тебя есть дня два-три на сборы.
- Ты хочешь сказать - я еду?
- Да, за тебя платит мой редактор.
Тэмми подпрыгнула и облапала меня. Она целовала меня, хватала за яйца,
дергала за хер.
- Ты славнющий мой старый ебила!
Нью-Йорк. Если не считать Далласа, Хьюстона, Чарльстона и Атланты -
наихудшее место, где мне доводилось бывать. Тэмми кинулась на меня, и мой
хуй восстал. Джоанна Довер не вс себе оттяпала....
58
Вылет из Лос-Анжелеса в ту субботу был у нас в 3.30 дня. В 2 я поднялся и
постучал к Тэмми. Дома ее не оказалось. Я вернулся к себе и сел.
Зазвонил телефон. Тэмми.
- Послушай, - сказал я, - нам уже подумывать об отлете надо.
Меня в Кеннеди люди встречать будут. Ты где?
- Мне 6 долларов на рецепт не хватает. Я куаэлюды покупаю.
- Где ты?
- Сразу за углом Бульвара Санта-Моника и Западной, примерно в квартале.
Аптека называется Сова. Мимо никак не пройдешь.
Я положил трубку, залез в фольксваген и поехал за ней. Остановился в
квартале от угла Бульвара Санта-Моника и Западной, вышел и огляделся.
Аптеки там не было.
Я снова забрался в фольк и поехал дальше, ища глазами ее красный
камаро. В конце концов, я его увидел - пятью кварталами дальше. Я
остановился и зашел в аптеку. Тэмми сидела в кресле. Дэнси подбежала и
скорчила мне рожу.
- Мы не сможем взять с собой ребенка.
- Я знаю. Мы ее высадим у моей мамы.
- У твоей мамы? Это же 3 мили в другую сторону.
- Это по пути в аэропорт.
- Нет, это в другом направлении.
- У тебя 6 баксов есть?
Я дал Тэмми шесть.
- Встретимся у тебя. Ты собралась?
- Да, я готова.
Я поехал обратно и стал ждать. Наконец, я их услышал.
- Мама! - говорила Дэнси. - Я хочу Динг-Донг!
Они поднялись по лестнице. Я стал ждать, когда они спустятся.
Они не спускались. Я поднялся. Вещи Тэмми сложила, но сама стояла на
коленях перед чемоданом, то открывая, то закрывая ему молнию.
- Слушай, - сказал я, - я отнесу остальные твои вещи в машину.
У нее было два больших бумажных пакета, набитых под завязку, и три
платья на вешалках. И это - помимо чемодана.
Я снес пакеты и платья в фольксваген. Когда вернулся, она чиркала
молнией чемодана взад и вперед.
- Тэмми, поехали.
- Подожди минутку.
Она стояла на коленях, дергая зиппер взад-вперед, вверх и вниз.
Внутрь не заглядывала. Она просто дергала зиппер вверх и вниз.
- Мама, - сказала Дэнси, - я хочу Динг-Донг.
- Пошли, Тэмми, поехали.
- О, ладно.
Я поднял чемодан на молнии, и они вышли из дому следом за мной.
Я поехал за битым красным камаро домой к ее матери.
Мы зашли внутрь. Тэмми встала перед маминым комодом и начала дергать
ящики, туда-сюда. Всякий раз, вытаскивая ящик, она засовывала в него руку
и вс внутри ворошила. Затем захлопывала и переходила к следующему. То же
самое.
- Тэмми, самолет скоро взлетит.
- О нет, у нас еще много времени. Ненавижу болтаться по аэропортам.
- Что ты собираешься делать с Дэнси?
- Я ее тут оставлю, пока мама с работы не вернется.
Дэнси испустила вой. Наконец-то она поняла и взвыла, и потекли слезы, а
потом она вдруг перестала рыдать, сжала руки в кулачки и завопила:
- Я ХОЧУ ДИНГ-ДОНГ!
- Слушай, Тэмми, я подожду в машине.
Я вышел и начал ждать. Ждал пять минут, потом снова зашел. Тэмми
по-прежнему выдвигала и задвигала ящики.
- Прошу тебя, Тэмми, поехали!
- Хорошо.
Она повернулась к Дэнси.
- Слушай, сиди тут, пока бабушка не придет. Запри дверь и никого не
впускай, кроме бабушки!
Дэнси снова взвыла. Затем завопила:
- Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!
Тэмми вышла следом за мной, и мы сели в фольксваген.
Я запустил мотор. Она открыла дверцу и пропала.
- МНЕ НАДО ИЗ МАШИНЫ КОЙ-ЧЕГО ВЗЯТЬ!
Тэмми подбежала к камаро.
- Ох, черт, я ж ее заперла, а ключа нет! У тебя есть вешалка?
- Нет! - заорал я. - Нет у меня никакой вешалки!
- Щас приду!
Тэмми вновь заскочила в мамину квартиру. Открылась дверь. Дэнси выла и
орала. Потом я услышал, как дверь захлопнулась, и Тэмми вернулась с
вешалкой. Подошла к камаро и поддела дверцу.
Я подошел к ее машине. Тэмми забралась на заднее сиденье и теперь
рылась в этом невообразимом хламе: в одежде, бумажных пакетах, картонных
стаканчиках, газетах, пивных бутылках, пустых коробках, - что был там
навален.
Потом нашла свою камеру - Поляроид, который я подарил ей на день
рождения.
Когда я ехал в аэропорт, погоняя фольксваген так, словно собирался
выиграть заезд на 500, Тэмми наклонилась ко мне.
- Ты меня точно любишь, правда?
- Да.
- Когда прилетим в Нью-Йорк, я тебя так выебу, как тебя никогда не
ебали!
- Серьезно?
- Да.
Она схватила меня за член и прижалась ко мне.
Первая и единственная рыжая моя. Мне повезло.
59
Мы бежали по длинной рампе. Я тащил ее платья и бумажные пакеты.
На эскалаторе Тэмми вдруг увидела страховой автомат.
- Прошу тебя, - сказал я, - у нас до взлета пять минут.
- Я хочу, чтобы Дэнси получила деньги.
- Ладно.
- У тебя двух четвертачков не найдется?
Я дал ей два четвертачка. Она засунула их в машину, и оттуда выскочила
карточка.
- У тебя есть ручка?
Тэмми заполнила карточку - к ней полагался еще и конверт. Она вложила
карточку в конверт. Потом попыталась засунуть его в щель автомата.
- Эта штука не влазит!
- Мы опоздаем на самолет.
Она все пыталась запихнуть конверт в щель. Тот не проходил.
Она стояла и просто-таки вколачивала его в щель. Теперь конверт
совершенно согнулся напополам и все края у него измялись.
- Я сейчас озверею, - сказал я. Я этого не вынесу.
Она пихнула его еще несколько раз. Тот не влезал. Она взглянула на меня.
- Ладно, пойдем.
Мы поднялись на эскалаторе вместе с ее платьями и бумажными пакетами.
Нашли выход на посадку. Заняли два места ближе к концу салона.
Пристегнулись.
- Вот видишь, - сказала она, - я же тебе говорила, что у нас еще куча
времени.
Я посмотрел на часы. Самолет покатился....
60
Мы летели уже двадцать минут, когда она вытащила из сумочки зеркальце и
начала краситься - главным образом, глаза. Она трудилась над глазами
маленькой кисточкой, сосредоточившись на ресницах. При этом очень широко
их распахивала и открывала рот. Я наблюдал за нею, и у меня началась
эрекция.
Ее рот был настолько полон, и кругл, и открыт - а она красила ресницы.
Я заказал нам выпить.
Тэмми прервалась на выпивку, затем продолжила.
Молодой парень, сидевший справа, начал играть с собой. Тэмми продолжала
глазеть на свое лицо в зеркальце, не закрывая при этом рта. Похоже было,
что этим ртом она действительно может отсосать.
Она продолжала так целый час. Затем убрала зеркальце и кисточку,
облокотилась на меня и уснула.
Слева от нас сидела женщина. Ей было где-то за сорок. Тэмми спала рядом
