что Айвен прошел в академию, и вникать в подробности этого события было
ему сейчас не под силу. Стащив пару роскошных цветов с какого-то
похоронного украшения, он поднялся на лифте на верхний этаж и постучал в
резную дверь.
- Кто там? - донесся приглушенный голос Элен. Майлз надавил на ручку
с эмалевым рисунком, дверь приоткрылась, и он просунул в щель руку с
цветами. Элен радостно добавила: - Входи, Майлз, входи.
Он проскочил в дверь, до смешного тощий в своем траурном костюме, и
вопросительно улыбнулся.
- Как ты догадалась, что это я?
- Ну, это мог быть либо ты, либо... Никто мне не протягивает цветы,
стоя на коленях. - Ее взгляд невольно задержался на уровне дверной ручки,
выдавая, каким образом Элен без труда догадалась, кто ее посетитель.
Майлз немедленно опустился на колени, быстро-быстро заерзал по ковру
и с торжественным видом вручил ей цветы.
- Прошу! - воскликнул он, и девушка от удивления рассмеялась. Зато
проклятые ноги его не выдержали такого варварства и ответили болезненной
судорогой. Майлз отдышался и добавил гораздо тише: - М-м-м... Ты не
поможешь мне? Эти проклятые гравитонные костыли...
- О, Боже... - Элен помогла ему добраться до своей узкой постели,
заставила прилечь, а сама вернулась в кресло.
Майлз покрутил головой, осматривая крохотную спальню.
- Тебе что, не могли выделить чего-нибудь посимпатичнее этого чулана?
- Мне здесь нравится. Особенно окно на улицу, - сказала Элен. - Да и
комната даже больше, чем у моего отца. - Она понюхала цветы, и Майлз
тотчас же пожалел, что не выбрал другие, подушистее. И вдруг Элен подняла
на него недоумевающие глаза: - Майлз, где ты их взял?
Он покраснел, чувствуя себя слегка виноватым.
- Позаимствовал у деда. Можешь мне поверить, никто не заметит
недостачи. Там, внизу, настоящие джунгли.
Элен беспомощно покачала головой.
- Ты неисправим.
- Ты не сердишься? - тревожно спросил он. - Мне подумалось, что ты от
них получишь больше удовольствия, чем дед.
- Лишь бы никто не вообразил, будто я их стащила.
- Отсылай всех ко мне, - великодушно разрешил Майлз, вздернув
подбородок и не спуская глаз с задумавшейся девушки, разглядывающей цветы.
- О чем ты сейчас думаешь? Что-нибудь печальное?
- У меня, наверное, не лицо, а какое-то окно. Совершенно прозрачное.
- И вовсе нет. У тебя лицо - как... как поверхность воды. Сплошные
отражения и отсветы. И никогда не знаешь, что там в глубине. - Он понизил
голос, показывая, сколь таинственны эти глубины.
Элен состроила презрительную гримаску, но потом вздохнула.
- Я думала... Я-то ведь не положила ни цветочка на могилу матери...
Майлз оживился - у него сразу возник интересный проект.
- А ты хочешь? Мы могли бы выскользнуть с заднего хода... Нагрузить
телегу-другую... И никто бы не заметил.
- Ну уж нет! - вознегодовала девушка. - Ты и так провинился. - Она
повернула цветы к холодному дневному свету. - Я ведь даже не знаю, где ее
могила.
- Да? Как странно. Сержант Ботари до того зациклен на твоей покойной
матушке... Я был уверен, что он регулярно совершает паломничества к ее
могиле. Впрочем, он, наверное, не любит вспоминать о ее смерти.
- Тут ты прав. Однажды я спросила - почему бы нам вместе не побывать
там, где она похоронена. Но это было все равно, что разговаривать со
стенкой. Ты же знаешь, как с ним бывает.
- Да, иной раз он действительно похож на стенку - ту, которая вдруг
обрушивается на кого-то. - В глазах Майлза зажегся огонек: проблема
заинтересовала его, хотя пока лишь теоретически. - А может он чувствует
себя виноватым? Или твоя мать оказалась одной из тех женщин, что умирают
при родах?.. Ведь она умерла примерно тогда же, когда ты родилась, так?
- Он говорил, что мать попала в авиакатастрофу.
- А-а.
- Но в другой раз сказал, что она утонула.
- Да? - Огонек интереса разгорелся еще ярче и упрямее. - Но если
флайер упал в воду, то оба объяснения могут быть верными. Или если сам
сержант катапультировался где-нибудь над рекой...
Девушка вздрогнула. Майлз заметил это и обругал себя бесчувственным
болваном.
- О, я не хотел... Я сегодня в таком гнусном настроении. - Все из-за
этого чертова траура. - Он взмахнул руками, изображая общипанного
стервятника, и на некоторое время замолчал, размышляя о церемониях,
связанных со смертью. Элен тоже приумолкла, глядя вниз, на вереницу
сильных мира сего, входящих в дом или покидающих его.
- Мы могли бы разузнать, - внезапно объявил Майлз. Элен непонимающе
уставилась на него.
- Что?
- Где похоронена твоя мать. И никого не пришлось бы спрашивать.
- А как?
Майлз усмехнулся и встал.
- А вот не скажу. Ты можешь испугаться, как в тот раз, когда мы
исследовали пещеры за Форкосиган-Сюрло и наткнулись на позабытый
партизанский склад оружия. Другого такого случая покататься на старом
танке больше не представится.
Элен некоторое время отнекивалась - видимо, у нее сохранились слишком
яркие воспоминания о приключении, хотя она и не попала тогда под оползень.
Но в конце концов все-таки последовала за ним.
Они осторожно вошли в темную библиотеку. Майлз задержался около
часового и, доверительно понизив голос, попросил:
- Ты не мог бы вроде как подергать ручку, если кто-нибудь будет
подходить, а, капрал? Нам бы... м-м-м... не хотелось, чтобы нас застали
врасплох.
Охранник ответил понимающей ухмылкой.
- Конечно, лорд Май... лорд Форкосиган.
- Майлз, - свирепо зашептала Элен, когда закрывшаяся дверь отсекла
говор, позвякивание серебра и хрусталя и шаги слуг в соседних комнатах,
где продолжались поминки по старому графу Петеру Форкосигану. - Ты
представляешь, что он может подумать?
- Всяк подозревает в меру своей испорченности, - весело бросил он
через плечо. - Лишь бы не догадались вот об этом... - Майлз приложил
ладонь к сенсорной пластине большого пульта, возвышавшегося перед камином
резного мрамора; сюда была подведена сверхзащищенная линия связи с
императорской резиденцией и генеральным штабом. Элен даже ойкнула от
удивления, когда перед ними, прямо в воздухе замерцала трехмерная
голографическая матрица. Несколько пассов руками, и экраны ожили.
- А я-то была уверена, что все это чертовски секретно!
- Конечно. Просто капитан Куделка давал мне кое-какие уроки, ну...
раньше, когда я готовился в академию. Он иногда связывался с армейскими
компьютерами, чтобы поиграть со мной в штабные игры. Я так и думал, что он
забудет стереть мой допуск... - Майлз деловито набрал сложную комбинацию
команд.
- А что ты делаешь сейчас? - почтительно спросила Элен.
- Ввожу код капитана Куделки. Чтобы меня подключили к военным
архивам.
- Господи, Майлз!
- Не беспокойся. - Он похлопал ее по руке. - Мы же здесь всего лишь
тискаемся, ты что, забыла? Никто сюда не войдет, разве что капитан
Куделка, а он не будет возражать. Промаха быть не должно. Пожалуй, лучше
всего начать с личного дела твоего отца. А-а, вот. - В толще матрицы
соткался плоский экран, на нем стали появляться строчки текста. Тут
обязательно будет что-нибудь про твою мать, и мы это используем, чтобы
получить всю информацию. - Майлз замолчал на секунду и откинулся назад,
потом несколько раз нажал клавишу, переходя с экрана на экран.
- Ну что? - взволнованно спросила Элен.
- Я хотел поглядеть записи за период незадолго до твоего рождения.
Кажется, он ушел из армии как раз в это время, так?
- Так.
- Он когда-либо говорил тебе, что был уволен по медицинским
показаниям, против воли?
- Нет. - Она заглянула через его плечо. - Занятно. И тут не сказано,
почему.
- О, здесь есть вещи еще занятнее. Его личное дело за год,
предшествующий твоему рождению, закрыто, к тем файлам нет доступа. И код
запрета жутко крутой. Я не могу его снять сразу начнется перепроверка, а
за этим... Да, здесь личный пароль капитана Иллиана. Вот уж с кем мне
точно не хотелось бы беседовать. - Майлз похолодел от одной только мысли,
что может случайно привлечь к себе внимание главы имперской службы
безопасности. - Ладно, давай попутешествуем во времени, - продолжал он. -
Назад, дальше, дальше. Похоже, твой отец не очень-то ладил с этим
Форратьером.
Глаза Элен загорелась любопытством.
- Это тот адмирал Форратьер, которого убили возле Эскобара?
- М-м... Да, Джесс Форратьер. Да-а... - Оказалось, Ботари был
денщиком адмирала в течение нескольких лет. Это Майлза удивило, ему с
детства казалось, что Ботари нес строевую службу в частях, которыми
командовал его отец. Пребывание Ботари у Форратьера закончилось целой
серией выговоров, дисциплинарных взысканий и зашифрованных медицинских
данных. Помня, что Элен смотрит через его плечо, Майлз быстро проскочил
этот раздел. Все здесь выглядело как-то странно. Упоминались нелепые
мелкие проступки за которые Ботари был сурово наказан. Другие прегрешения,
куда серьезнее - вот скажем, неужто Ботари и вправду продержал какого-то
техника в уборной шестнадцать часов, наставив на него плазмотрон. Зачем,
Господи, зачем? И все это погребено в медицинском отчете - никакого
наказания не последовало.
Чем дальше он шел назад во времени, тем обычнее становилось дело. В
возрасте от двадцати до тридцати лет Ботари участвовал во многих
сражениях. Благодарности, упоминания в приказе, отметки о ранениях, снова
благодарности. Отличные оценки за боевую подготовку. Запись о поступлении
в армию.
- В те времена было куда проще пробиться на военную службу, -
завистливо сказал Майлз.
- Ой, а мои дедушка с бабушкой тут упоминаются? заволновалась Элен. -
Он о них никогда не говорит. Насколько я поняла, его мать умерла, когда он
был ребенком. Он мне так и не сказал, как ее звали.
- Мария, - промолвил Майлз, вглядываясь в нечеткий текст.
- Как мило! - обрадовалась Элен. - А как звали его отца?
Ай-ай-ай, подумал Майлз. Хотя копия фотостата и была мутной, он все
же легко разобрал слово "неизвестен", внесенное крупным почерком какого-то
давно забытого писаря. Майлз судорожно сглотнул, поняв наконец, почему
словечко "ублюдок", вызывает у Ботари бешеную реакцию, в то время как
другие, более сильные выражения, отскакивают от него, как от стенки горох,
- он сносит их с терпеливым презрением.
- Может, мне удастся разобрать, - предложила Элен, ошибочно
истолковав причину задержки.
Легкое движение руки, и экран погас.
- Отца звали Константин, - отчеканил Майлз, пресекая дальнейшие
расспросы. - Как и его самого. Но родители умерли задолго до его
поступления на службу.
- Константин Ботари-младший, - задумчиво сказала Элен. - Поня-ятно.
Майлз тупо уставился на пустой экран. Теперь между ними вбит еще один
клин, еще один дурацкий предрассудок. Незаконнорожденный отец... Трудно
придумать что-либо худшее, что-нибудь более непристойное с точки зрения
традиционной общественной морали Барраяра. Очевидно, что происхождение
Ботари не могло остаться секретом: адмирал Форкосиган определенно в курсе
дела, да и еще невесть сколько народу... Так же очевидно, что Элен не
догадывается ни о чем. Она по праву гордилась отцом, его службой в элитных
войсках, его нынешним положением доверенного лица. Майлз знал, насколько
упорно добивалась она хоть какого-то знака одобрения от этой старой
каменной глыбы. Как странно - неужели Ботари боялся потерять восхищение,
