Зарубежная фантастика - Лоис Буджолд

Барраяр 2-10

Лоис Макмастер БУДЖОЛД
Барраяр 1-9

МАЙЛЗ ФОРКОСИГАН-НЕЙСМИТ И ЕГО ВСЕЛЕННАЯ
7. ЭТАН С ПЛАНЕТЫ ЭЙТОС
6. ИГРА ФОРОВ
9. ГРАНИЦЫ БЕСКОНЕЧНОСТИ
4. УЧЕНИК ВОИНА
2. ОСКОЛКИ ЧЕСТИ
1. В СВОБОДНОМ ПАДЕНИИ
10. БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ
12. ТАНЕЦ ОТРАЖЕНИЙ




                 МАЙЛЗ ФОРКОСИГАН-НЕЙСМИТ И ЕГО ВСЕЛЕННАЯ

                            Краткая хронология


 Время                           События                    Книга хроники

Приблизи-    Методами генной инженерии созданы квадди -   "В свободном
тельно за    существа,  приспособленные   к   жизни   в   падении"
200 лет до   условиях невесомости
рождения
Майлза

Во время     Корделия  Нейсмит  встречается  с   лордом   "Осколки чести"
Бетано-      Эйрелом   Форкосиганом.    Противники    в
Барраярской  разгоревшейся войне  они,  тем  не  менее,
войны        полюбили  друг  друга  и,   пройдя   через
             многочисленные испытания, поженились. Лорд
             Форкосиган   становится    регентом    при
             малолетнем императоре Грегоре

Попытка      Покушение на Эйрела Форкосигана при помощи   "Барраяр"
дворцового   ядовитого газа не  удалось,  но  при  этом
переворота   пострадала  беременная   Корделия.   Майлз
Фордариана   Форкосиган   родился   с   многочисленными
             физическими  дефектами:  маленький   рост,
             хрупкий скелет и как следствие  неизбежные
             переломы.

Майлзу       Поступая  в  Имперскую   Академию,   Майлз   "Ученик воина"
17 лет       провалился на  вступительном  экзамене  по
             физической подготовке. Отправившись  после
             этого   в   путешествие,   он,   в    силу
             сложившихся обстоятельств, вынужден играть
             роль   адмирала   Нейсмита,   командующего
             несуществующим    флотом     "дендарийских
             наемников",  который   затем   создает   и
             выигрывает с его помощью войну  в  системе
             Тау Верде. Оставив дендарийцев в  надежных
             руках Ки Танга, он отвозит  Элли  Куин  на
             Колонию Бета, где ей  должны  восстановить
             сожженное лицо. Возвратившись на  Барраяр,
             он расстраивает  планы  врагов  его  отца,
             которые на основе "дендарийских"  подвигов
             Майлза пытались состряпать дело о заговоре
             против императора. По  приказу  императора
             Майлза принимают в Академию.

Майлзу       Младший лейтенант  Форкосиган  заканчивает   "Горы скорби"
20 лет       Академию и  сразу  же  сталкивается  с  не   в книге
             очень    популярной     стороной     жизни   "Границы
             барраярской аристократии:  ему  приходится   бесконечности"
             исполнять обязанности следователя и  судьи
             в  деле  об   убийстве   среди   подданных
             Форкосиганов.

             Сразу же  после  этого  он  получает  свое   "Игра форов"
             первое  назначение   -   метеорологом   на
             полярную   учебную   базу.   Его   краткое
             пребывание  на  этом  посту  заканчивается
             арестом  по  обвинению  в  государственной
             измене.   Затем   он   вновь   возглавляет
             дендарийцев,   чтобы    спасти    молодого
             императора   Барраяра.   Император   своим
             указом включает дендарийцеа в  состав  сил
             Имперской службы безопасности.

Майлзу       Майлз  посылает   командора   Элли   Куин,   "Этан
22 года      которой   на    Колонии    Бета    сделали   с планеты
             пластическую операцию и восстановили лицо,   Эйтос"
             на станцию Клайн со специальным заданием.

Майлзу       Лейтенант    барраярской    армии    Майлз   "Лабиринт"
23 года      Форкосиган вместе с дендарийцами выполняет   в книге
             задание на Архипелаге Джексона. Он  должен   "Границы
             выкрасть  оттуда  специалиста  по   генной   бесконечности"
             инженерии  и  вывезти  на  Барраяр.  После
             этого Майлзу заменяют хрупкие кости ног на
             синтетические.

Майлзу       Майлза забрасывают в цетагандийский лагерь   "Границы
24 года      для  военнопленных  на  планете  Дагула-4,   бесконечности"
             чтобы    он    подготовил     освобождение   в книге
             заключенных.                                 "Границы
                                                          бесконечности"
             Преследуемая  цетагандийцами  дендарийская
             флотилия прибывает на Землю  для  ремонта.   "Братья по
             Майлэу    приходится,     скрывая     свою   оружию"
             принадлежность   к   службе   безопасности
             Барраяра, добывать деньги  для  ремонта  и
             бороться   с   попытками   подменить   его
             двойником. Ки Танг остается  на  Земле,  а
             командор Элли Куин становится заместителем
             Майлза. Дендарийцы отправляются в Сектор-4
             на спасательную операцию.

Майлзу       После    предыдущей     операции     Майлз   "Границы
25 лет       госпитализирован.  Сломанные   кости   рук   бесконечности"
             заменены    синтетическими.    Лежа     на
             больничной койке, Майлз  помогает  Саймону
             Иллиану   отразить   еще   одну    попытку
             свергнуть правительство своего отца.

Майлзу       Майлз   снова   встречается    со    своим   "Танец
28 лет       клонированным братом Марком, на  этот  раз   отражений"
             на Архипелаге Джексона.
Хронология цикла "Барраяр".




                          Лоис Макмастер БУДЖОЛД

                           ЭТАН С ПЛАНЕТЫ ЭЙТОС



                                                   Самым первым читателям:
                                     Ди, Дэйву, Лауре, Барбаре, Р.Дж., Уэс
                                            и терпеливым дамам из M.A.W.A.



                                    1

     Роды  протекали  нормально.  Чуткими  пальцами  врача  Этан  коснулся
крохотной иглы и вынул ее из зажима.
     - Гормональный раствор "С"! - приказал он стоящему рядом ассистенту.
     - Готово, доктор Эркхарт.
     Этан соединил  впрыскиватель  с  круглой  муфтой  иглы,  ввел  строго
отмеренную дозу и проверил действие: плацента ровно  напряглась  и  начала
отделяться от питательного  ложа,  поддерживавшего  ее  в  течение  девяти
месяцев. Итак, последние секунды!
     Быстро  взломав  пломбы  и  откинув  крышку  контейнера,  он   провел
виброскальпелем по мягкому переплетению  микроскопических  трубок  обмена.
Рыхлая масса отделилась; ассистент убрал ее в  сторону  и  перекрыл  кран,
через  который  подавалось  кислородное  питание.  Лишь  несколько  желтых
прозрачных капель бусинками скатилось по затянутым в перчатки рукам Этана.
Этан был доволен: стерильность безупречная, и скальпелем он поработал  так
тонко, что под трубками, на серебристой околоплодной сумке, не осталось ни
единой царапины. Внутри нее нетерпеливо извивалось розовое тельце.
     - Сейчас, сейчас, - ободряюще заверил его Этан.
     Еще одно движение скальпеля -  и  вот  он  держит  влажного  розового
младенца, покинувшего свое первое жилище.
     - Отсос!
     Ассистент подал "грушу", и Этан очистил от слизи рот и нос  младенца,
прежде чем тот сделал свой первый вдох.  Ребенок  вздрогнул,  пронзительно
закричал, моргнул и тихонько загулил в ласковых и  надежных  руках  Этана.
Ассистент подкатил колыбель. Уложив мальчика под теплый свет, Этан зажал и
перерезал пуповину.
     - Ну вот, малыш, теперь ты у нас самостоятельный! - сказал он.
     К маточному репликатору, который девять месяцев  надежно  оберегал  и
растил  плод,  немедленно  подскочил  техник.  Многочисленные  индикаторы,
мигавшие на поверхности машины, погасли, и техник принялся выволакивать ее
из ряда таких же  аппаратов,  чтобы  отправить  вниз  для  стерилизации  и
перепрограммирования.
     Этан повернулся к отцу ребенка.
     - Отличный вес, отличный  цвет,  отличные  рефлексы!  Я  бы  поставил
вашему сыну пять с плюсом.
     Мужчина широко улыбнулся, втянул носом воздух и  рассмеялся,  неловко
утерев слезу, блеснувшую в уголке глаза.
     - Это чудо, доктор Эркхарт!
     Этан улыбнулся.
     - Это чудо, которое у нас, в Севарине, случается каждый день.
     - Неужели вам никогда это не надоедает?
     Этан еще раз взглянул на  крошечное  существо,  сжимавшее  кулачки  и
сучившее ножками в колыбели.
     - Нет. Никогда...


     Этана беспокоил эмбрион  СДБ-9.  Шагая  по  тихим,  чистым  коридорам
районного Репродукционного Центра Севарин, он поторопился.  Он  специально
пришел пораньше, до начала смены, чтобы принять  роды.  Последние  полчаса
ночной смены всегда бывали самыми суматошными - в бешеном темпе  вводились
в курс  дела  вновь  прибывшие,  лихорадочно  заполнялись  регистрационные
журналы. Спать Этану не  хотелось,  но  перед  тем  как  зайти  в  кабинет
начальника ночной смены, он остановился у кофейного автомата и  налил  две
чашки черного кофе.
     Джеорос, приветливо махнув рукой, потянулся за кофе.
     - Спасибо. Как провел каникулы?
     - Замечательно. Младший братик попросил  у  себя  в  части  недельный
отпуск,  и  мы  решили  съездить  для  разнообразия  домой.  Это  в  Южной
Провинции. Старик обрадовался как малое дитя! Братца, кстати,  повысили  -
теперь он первая пикколо в полковом оркестре.
     - Он что, хочет остаться, когда отслужит свои два года?
     - Похоже, что да. По крайней мере еще года на два. Там он  занимается
музыкой, это ему действительно интересно,  да  плюс  ощутимая  прибавка  к
соцкредиту, что тоже ему совсем не повредит.
     - М-м-м, - согласно промычал Джеорос. - Южная Провинция, говоришь?  А
я-то все гадаю, почему ты к нам не заглядываешь...
     - Для меня удрать из  города  -  единственная  возможность  отдохнуть
спокойно, - уклончиво ответил Этан и принялся разглядывать ряды  датчиков.
Начальник ночной  смены  погрузился  в  размышления,  прихлебывая  кофе  и
поглядывая поверх чашки  на  коллегу.  Нависло  неловкое  молчание,  когда
больше не о чем говорить.
     На экраны поступала информация  о  первом  блоке  репликаторов.  Этан
переключил датчики на шестнадцатый блок, где находился эмбрион СДБ-9.
     - Ах черт! - выругался он и тяжело вздохнул. - Этого-то я и боялся...
     -   М-да...   -   сочувственно   промычал   Джеорос.   -    Абсолютно
нежизнеспособен,  тут  и  говорить  не  о  чем.  Прошлой  ночью  я  провел
акустическою сканирование - куча клеток и ничего больше.
     - О Бог-Отец! Они что, раньше этого не видели? Почему не задали новый
цикл? Есть ведь и другие желающие!
     - Мы еще не получили разрешения отца на погашение эмбриона. - Джеорос
прочистил горло. - Роучи назначил ему встречу с тобой на сегодня на утро.
     - А... -  Этан  досадливо  поморщился  и  взъерошил  короткие  черные
волосы, нарушив профессиональную строгость прически.  -  Напомни,  чтоб  я
поблагодарил дорогого шефа.  Какую  еще  грязную  работенку  ты  для  меня
припас?
     - Ну, одна генетическая накладка в Б-5 - похоже, ферментный  дефицит.
Мы подумали, что ты сам захочешь этим заняться.
     - Правильно подумали.
     И начальник ночной смены перешел к традиционному докладу.


     На встречу с отцом эмбриона СДБ Этан  чуть  было  не  опоздал.  Делая
утренний  обход,  он  вошел  в  репликаторное  отделение,  где   обнаружил
дежурного техника, жизнерадостно отплясывающего под  разухабистую  песенку
"Не спи,  не  спи!".  Хриплые,  пронзительные  звуки  этого  танцевального
мотива,   весьма   популярного   среди    юных    оболтусов,    изрыгались
стимул-динамиками. Этан  заскрежетал  зубами:  такое  громыхание  вряд  ли
годилось в качестве звуковой  стимуляции  роста  зародышей.  Отделение  он
покинул под плавную, убаюкивающую мелодию классического гимна  "Бог  отцов
наших, освети нам путь" в  исполнении  Объединенного  Братского  Камерного
Оркестра. Приунывший техник демонстративно зевал.
     В  другом  отделении  он  обнаружил  блок  репликаторов,  в   котором
концентрация токсинов, смытых обменным раствором, достигла семидесяти пяти
процентов. Дежурный сказал, что  ждет,  пока  концентрация  поднимется  до
восьмидесяти, чтобы заменить фильтры, как  положено  по  инструкции.  Этан
убедительно  и  доходчиво  объяснил  ему,  в  чем  состоит  разница  между
минимумом и оптимумом и сам проследил за сменой фильтров. Уровень снизился
до более разумных сорока пяти процентов.
     Вызов секретаря прервал на самом  интересном  месте  лекцию,  которую
Этан читал технику по поводу точного оттенка желто-лимонного  хрустального
блеска,   характеризующего   кислородно-питательный   раствор   в   стадии
готовности. Он опрометью помчался на офисный этаж и остановился  у  двери,
переводя дух и решая, что будет уместнее: предстать перед клиентом в  роли
солидного представителя Центра или войти сразу, не  заставляя  его  ждать.
Наконец, еще раз  глубоко  вздохнув,  Этан  изобразил  приятную  улыбку  и
толкнул дверь. Золотая надпись на матово-белой табличке гласила: "Д-р Этан
Эркхарт, зав.отделом репродуктивной биологии".
     - Брат Хаас? Я доктор Эркхарт. Нет-нет, сидите, чувствуйте  себя  как
дома, - добавил он, когда посетитель, нервно вскочив на ноги,  почтительно
закивал. Чувствуя себя по-дурацки скованным, Этан обошел его боком  и  сел
за свой стол.
     Мужчина был огромен, как медведь. Красное от  солнца  и  ветра  лицо;
большие сильные руки, задубевшие от мозолей.
     - Я думал, вы постарше, - пробасил он, глядя на Этана.
     Этан потрогал свой выбритый подбородок, но, опомнившись, быстро отнял
руку. Будь у него борода или хотя бы усы, его перестали  бы  принимать  за
двадцатилетнего юнца, при его-то шести футах  роста!..  Лицо  брата  Хааса
обрамляла двухнедельная бородка, убогая по сравнению с роскошными усами  -
принадлежностью родителя-очередника. Уважаемый гражданин... Этан вздохнул.
     - Садитесь, пожалуйста, - повторил он, указывая на стул.
     Мужчина опустился на самый краешек, в  нескрываемом  волнении  комкая
свой головной убор. Его парадный костюм был  мешковат  и  немоден,  однако
старательнейшим  образом  вычищен  и  отглажен.  Этан  мимоходом  подумал,
сколько же времени пришлось бедняге драить ногти сегодня утром,  чтобы  не
оставить ни малейшего намека на грязь!
     - Так это самое, доктор... - начал брат Хаас, шлепнув себя кепкой  по
бедру, - что-нибудь с моим сыном?
     - Э-э... разве вас ни о чем не информировали по комму?
     - Нет, сэр. Просто  велели  приехать.  Так  я  выписал  автомобиль  с
общинной мотостанции и вот, приехал.
     Этан бросил взгляд на досье, лежавшее у него на столе.
     - Значит, сегодня утром вы  проделали  путь  от  Хрустальных  Ручьев?
Дальняя дорога...
     Бородач улыбнулся.
     - Я фермер. Привык вставать рано. Да и разве это в тягость, когда для
сына!  Мой  первенец,  знаете...  -  он  погладил  отрастающую  бороду   и
засмеялся. - Ну, я думаю, вы понимаете.
     - А как вы оказались в Севарине, если  у  вас,  в  Лас-Сэндесе,  есть
собственный Центр?
     - Это из-за СДБ. В Лас-Сэндесе мне сказали, что у них ни одной нет.
     - Понятно... - Этан откашлялся. - Вы выбрали именно эту  культуру  по
каким-то особым причинам?
     Фермер утвердительно кивнул.
     - Я так решил после одного случая, во время прошлой  уборочной.  Один
мой приятель как-то подвернулся под молотилку - и нет руки. На ферме такое
случается. А потом ему говорят: если б раньше к врачу, то могли бы спасти.
Община наша растет, скоро  новой  земли  добавят.  Нам  нужен  свой  врач,
собственный. Всем известно, что  из  СДБ  получаются  хорошие  врачи.  Кто
знает, когда еще я наскребу соцкредитов на второго сына или третьего?  Так
что я хотел получить самого-самого.
     - Не все врачи вышли из СДБ, - заметил Этан, -  и,  уж,  конечно,  не
все, кто вышел из СДБ, стали врачами.
     Хаас улыбнулся - вежливо, но скептически.
     - А сами-то вы кто, доктор Эркхарт?
     - Ну... да, - замялся Этан, - действительно, я СДБ-8.
     Фермер удовлетворенно кивнул с видом человека, которого не проведешь.
     - Я слыхал, вы здесь самый лучший.
     Он рассматривал Этана с  жадным  любопытством,  как  будто  в  чертах
доктора ему уже виделся давно взлелеянный в мечтах облик сына.
     Этан сложил руки  "домиком",  стараясь  выглядеть  доброжелательно  и
солидно одновременно.
     - Так, ладно. Очень жаль, что они вам ничего не сообщили по комму. Ни
к чему было держать вас в неведении. Как вы правильно догадались, у нас  в
самом деле возникли проблемы с вашим, э-э... плодом.
     - Моим сыном, - насторожился Хаас.
     - Н-нет. Боюсь, что нет. Не в это раз,  -  торопливо  произнес  Этан,
сочувственно склонив голову.
     Хаас потупился, сжал губы и снова поднял взгляд, полный надежды.
     - Может, еще не все потеряно? Я знаю, вы  что-то  делаете  с  генами.
Если это дорого, ничего, братья по общине  мне  помогут,  я  расплачусь  с
ними, потом...
     Этан покачал головой.
     - Существует лишь около тридцати стандартных нарушений, с которыми мы
в состоянии справиться, - некоторые  формы  диабета,  например.  Их  можно
устранить с помощью комбинации  генов  в  небольшой  группе  клеток,  если
застать процесс в начальной стадии. Иногда удается  отфильтровать  больные
клетки вместе с дефектными Х-хромосомами из  образца  спермы.  Есть  также
множество способов предварительной диагностики, проводимой  еще  до  того,
как зародышевый пузырь будет помещен в репликатор  и  начнет  формирование
плаценты. Как правило, мы берем одну клетку и прогоняем ее  через  систему
автоматической проверки. Однако система обнаруживает лишь те нарушения, на
которые она запрограммирована, - около сотни наиболее частых дефектов.  Не
исключена возможность, что она пропустит нечто редкое или  трудноуловимое,
таких случаев бывает до полудюжины за год. Так что вы  не  одиноки.  Такой
эмбрион мы обычно убираем и оплодотворяем  другую  яйцеклетку.  Это  самое
разумное решение, и на все уходит не более шести дней.
     -  Значит,  все  начинать  заново...  -  вздохнул  Хаас   и   поскреб
подбородок. - Говорил же мне Дэг,  что  это  плохая  примета  -  отпускать
отцовскую бороду раньше времени! Так оно, видно, и есть...
     - Это всего лишь отсрочка, - подбодрил Этан сникшего  фермера.  -  И,
поскольку причина нарушений была в яйце, а не в сперме, Центр не возьмет с
вас оплату за этот месяц, - добавил он, делая  соответствующую  пометку  в
досье.
     - Так что мне теперь - опять  идти  в  родительскую  палату,  сдавать
новый образец? - покорно спросил Хаас.
     - Да, перед тем как уехать, вам следует это  сделать.  Тогда  нам  не
придется вас лишний раз беспокоить. Но есть  еще  один  маленький  вопрос,
который нам нужно решить сейчас же. - Этан почувствовал, что  краснеет.  -
Боюсь, что мы больше не сможем предоставить вам формулу СДБ.
     - Но ведь я приехал из такой дали только ради  СДБ!  -  запротестовал
Хаас, сжимая увесистые кулаки. - Черт возьми, я имею право выбора!  Почему
это вы не сможете?
     - Понимаете... - Этан помолчал, подбирая слова. - Дело в том,  что  с
СДБ ваш случай далеко не  первый.  К  сожалению,  в  последнее  время  эта
культура начала... ну, как бы стареть. Мы действительно очень старались  -
все яйцеклетки, произведенные за неделю, шли только на  ваш  заказ.  -  Не
стоит говорить Хаасу, сколь ужасающе мизерна  была  эта  продукция.  -  Мы
прилагали все усилия - и я, и лучшие техники, отчасти потому, что это был,
пожалуй,  последний  шанс:  из  всех  зародышей   только   один   оказался
жизнеспособным после того,  как  началось  деление  клеток.  А  потом  СДБ
перестала работать. Боюсь, окончательно.
     Хаас вздохнул так тяжко, словно из него  выпустили  воздух,  и  вновь
загорелся решимостью.
     - А у  кого  она  есть?  Плевать,  если  придется  ехать  через  весь
континент. Мне нужна только СДБ!
     И почему упорство считается положительной чертой характера? -  мрачно
размышлял Этан. Просто глупость и  занудство...  Он  собрался  с  духом  и
сказал то, о чем надеялся как-нибудь умолчать:
     - Боюсь, брат Хаас, больше ее нет ни у кого. Наша культура  СДБ  была
последней действующей на Эйтосе.
     Хаас был обескуражен вконец.
     -  СДБ  больше  нет?  А  откуда  ж  мы  теперь  будем  брать  врачей,
медперсонал и...
     - Гены СДБ не утрачены, - перебил его  Этан.  -  Повсюду  на  планете
живут люди, которые носят эти гены  в  себе,  и  они  передадут  их  своим
сыновьям.
     - Так что ж с ней случилось-то, с этой культурой? Почему  она  больше
не работает? - не унимался Хаас. - Ее не это... не отравили или еще  чего?
Может, какие-нибудь вредители, оттуда...
     - Нет,  нет!  -  воскликнул  Этан.  О  боги,  из-за  подобных  слухов
разразится  такой  скандал!  -  Все  это  совершенно  естественно.  Первая
культура СДБ была завезена на Эйтос Отцами-Основателями, когда планета еще
только заселялась. Стало быть,  сейчас  ей  почти  двести  лет.  Два  века
безупречной службы. Она уже дряхлая. Износилась и выдохлась. Ее жизненному
циклу пришел конец. Она и так прослужила в двадцать раз дольше,  чем  если
бы находилась в... ой... - ладно, он врач, для него это не ругательство, а
лишь точный медицинский термин, - ...в женщине!
     Не дожидаясь,  пока  фермер  найдет  новое  возражение,  он  поспешно
продолжил:
     - Поэтому, брат Хаас, у меня есть к вам одно предложение. Мой  лучший
медтехник,  великолепный,  добросовестный  работник   -   ДДИ-7.   Севарин
располагает сейчас отличной культурой ДДИ-8, и она к вашим  услугам.  Я  и
сам был бы не прочь иметь сына от ДДИ, если бы...  -  Этан  оборвал  себя,
чтобы не увязнуть в болоте личных проблем, да еще на глазах у клиента. - Я
думаю, вы останетесь очень довольны.
     Уговаривать пришлось долго, но в итоге брат Хаас все-таки  отправился
сдавать новый образец в отцовскую палату - ту самую, куда он входил  месяц
назад с такими  надеждами.  Этан  наконец  перевел  дыхание.  После  ухода
клиента у него разболелась голова,  и  он  принялся  тереть  виски,  чтобы
умерить боль, но вместо этого, кажется, лишь разогнал ее по всему  черепу.
Еще одна логическая связь...
     Что же касается яйцеклеточных культур, то все они происходили от  тех
изначальных,  которые  были  завезены  на  Эйтос  Отцами-Основателями.   В
Репродукционных Центрах это ни для кого не было секретом  уже  более  двух
лет - еще немного, и этот факт приобретет широкую  огласку.  СДБ  была  не
первой, погибшей  за  последнее  время.  Шестьдесят  процентов  зародышей,
развивавшихся в мягких, уютных гнездах  репликаторов,  происходили  сейчас
всего-навсего из  восьми  культур.  В  следующем  году,  если  его  тайные
прогнозы  оправдаются,  положение  будет  еще  хуже.  Сколько  же  времени
осталось до того, как они больше не смогут обеспечить  рост  или  хотя  бы
простое  воспроизводство  населения?   Этан   застонал,   вообразив,   как
безработным бродит по улицам - конечно, если  раньше  его  не  разорвут  в
клочья взбешенные толпы несостоявшихся медведеподобных папаш...
     Но  нет,  нельзя  предаваться  унынию!  Они   непременно   что-нибудь
придумают, и все будет хорошо. Все должно быть хорошо...


     Прошло уже три месяца с тех пор, как Этан вернулся из отпуска, но его
все   чаще   преследовали   неудачи,   приобретавшие   поистине   зловещую
регулярность.  Еще  одна  яйцеклеточная  культура,  ЛМС-10,  свернулась  и
погибла окончательно, а производительность ЕЕХ-9  сократилась  наполовину.
Новая потеря в ближайшем будущем...
     Надежда на прорыв возникла  неожиданно,  а  ее  провозвестником  стал
звонок комма.
     - Этан? - голос Деброучеса звенел от волнения, на лице  его  читалось
скрытое ликование, уголки губ, обрамленных  черной  лоснящейся  бородой  и
пышными усами, лукаво подергивались. Это выражение не имело ничего  общего
с той угрюмой миной, которая весь последний год  грозила  прирасти  к  его
лицу. Заинтригованный Этан положил микрокапельницу на лабораторный стол  и
подошел к экрану.
     - Да, сэр?
     - Я бы хотел, чтобы ты немедленно явился ко мне в кабинет.
     - Но я только что приступил к оплодотворению...
     - Значит, как только закончишь, - смилостивился Деброучес, царственно
взмахнув рукой.
     - Что-нибудь случилось?
     - Вчера прибыл ежегодный почтовый корабль. - Деброучес ткнул  пальцем
вверх,  хотя  единственная  космическая  станция  Эйтоса,  выведенная   на
синхронную орбиту, висела над другим квадрантом  планеты.  -  Есть  почта.
Твои журналы были  одобрены  Цензорским  Советом,  у  меня  на  столе  вся
подписка за прошлый год. И еще кое-что...
     - Еще кое-что? Но я заказывал только журналы...
     - Это предназначается  не  только  для  тебя.  Для  всего  Центра.  -
Деброучес сверкнул белозубой улыбкой. - Заканчивай и приходи.
     Экран погас.
     Ну дела!.. Прошлогодняя подписка "Бетанского  журнала  репродуктивной
медицины", приобретенная по бешеной цене, хотя и представляла  необычайный
интерес, все же вряд ли могла быть причиной ликования, плясавшего в черных
глазах Деброучеса. Быстро, но педантично закончив  работу,  Этан  поместил
контейнер в инкубационную камеру (откуда через шесть-семь дней,  если  все
пойдет нормально, бластулу перенесут в один из  репликаторов,  находящихся
за стеной) и стрелой помчался наверх, в кабинет шефа.
     Двенадцать  дискет  с  яркими  наклейками  действительно  возвышались
аккуратной  стопкой  на  углу  огромного  стола.  Второй   угол   занимало
голографическое изображение двух чернявых мальчишек на пегом  пони.  То  и
другое Этан удостоил лишь беглого взгляда - всем его  вниманием  мгновенно
завладела большая морозильная камера, стоявшая в самом центре.  Индикаторы
на ее контрольной панели светились ровным, умиротворяющим зеленым светом.
     "Концерн Бхарапутра и  Сыновья,  Биологическая  продукция,  Архипелаг
Джексона" - значилось  на  багажной  этикетке.  "Содержание:  Замороженная
ткань, яичниковая, человеческая, 50 единиц. Хранить в системе теплообмена,
не загромождать. Этим концом вверх".
     - Мы их получили! - воскликнул Этан. Он сразу все понял и от  радости
захлопал в ладоши.
     - Да, наконец-то,  -  усмехнулся  Деброучес.  -  Черт  возьми.  Совет
Населения устроит сегодня роскошный банкет! Фу-ух! Как вспомнишь,  сколько
мы искали  этих  поставщиков,  а  потом  еще  вся  эта  возня  с  валютой,
обменами...  Иногда  я  даже  думал,  что  нам   придется   послать   туда
какого-нибудь беднягу.
     Этан передернул плечами и засмеялся:
     - Бр-р! Благодарение Богу-Отцу, никому  из  нас  не  пришлось  пройти
через это! -  Он  благоговейно  провел  пальцами  по  большой  пластиковой
коробке. - Скоро на Эйтосе появятся новые лица...
     Деброучес ответил задумчивой, но довольной улыбкой.
     - Конечно. Кстати, доктор  Эркхарт,  они  все  твои.  Оставь  текущую
работу техникам, а сам займись  размещением  новых  образцов.  Сейчас  это
важнее всего.
     - Не могу с вами не согласиться.


     Вернувшись с драгоценным грузом в лабораторию, Этан  бережно  опустил
камеру  на  скамью  и  установил  терморегулятор   на   режим   медленного
оттаивания. Теперь остается только ждать. Сегодня он разморозит двенадцать
единиц; они заполнят новой жизнью агрегаты поддержания  культур,  стоявшие
холодными  и  пустыми.  А  с   разморозкой   остальных   тканей   придется
повременить, пока  инженерная  служба  не  установит  вдоль  второй  стены
дополнительный блок агрегатов. Он усмехнулся, представив, какой  суматохой
сменится в ближайшие  дни  спокойная  жизнь  наладчиков.  Ничего,  немного
физических упражнений им не повредит.
     В ожидании разморозки Этан решил  просмотреть  бетанские  журналы.  С
того дня, как его назначили заведующим отделением (это произошло в прошлом
году), его цензурный статус  вырос  до  уровня  допуска  "А".  Сейчас  ему
предоставилась первая возможность  воспользоваться  этим,  проверить  свои
убеждения на зрелость, без которой просто опасно иметь дело с  самыми  что
ни на есть  настоящими,  неурезанными  галактическими  публикациями.  Этан
поколебался, облизал губы и  заставил  себя  доказать,  что  действительно
заслужил это доверие.
     Он взял наугад одну из дискет, вставил ее в считывающее устройство  и
вызвал  перечень  статей.  Их  оказалось  около  тридцати,  и  большинство
освещало проблемы репродукции  в  живом  женском  организме.  Это  его  не
удивило, хотя и несколько разочаровало, поскольку такого  рода  информация
на Эйтосе была совершенно  бесполезна.  Этану  хватило  целомудрия,  чтобы
побороть желание заглянуть в них. Но все же нашлось в  журнале  и  кое-что
интересное: статья по ранней диагностике скрытого рака сосудов и еще одна,
просто находка: "О повышении проницаемости  обменных  мембран  в  маточном
репликаторе". Маточный репликатор  был  когда-то  изобретен  на  известной
техническими достижениями колонии Бета и использовался там в тех  случаях,
когда  донашивание  плода  представляло  опасность  для  здоровья  матери.
Большинство открытий и усовершенствований,  даже  по  прошествии  стольких
лет, заимствовалось Эйтосом именно с Беты - факт, приветствуемый далеко не
всеми.
     Этан вызвал статью на дисплей и прочел  ее  с  большим  интересом.  В
целом  весь  фокус  сводился  к  какой-то  дьявольски   хитроумной   смеси
липопротеинов  и  полимеров,  что  приятно  расшевелило   пространственное
воображение Этана. На какое-то время он  погрузился  в  подсчеты,  во  что
обойдется повторение такого опыта у них, в Севарине. Надо  бы  потолковать
об этом с главным инженером...
     Между делом, продолжая подсчитывать, он вызвал список авторов. Статья
"О повышении..." поступила из университетской клиники некоего Силика. Этан
не был силен в космической географии, но, судя по  названию,  речь  шла  о
городе, а не об орбитальной станции. В чью же светлую  голову  пришла  эта
замечательная идея?..
     "Кара Бертон, д-р медицины и  философии,  Элизабет  Нейсмит,  магистр
естественных наук, биоинженер"... И тут Этан осознал, что с экрана на него
смотрят два самых странных лица, какие он когда-либо видел.
     Лица были безбородыми, как у мужчин, еще не ставших отцами, или как у
мальчиков, но лишенные юношеской прелести. Эти  бледные  лица  с  тонкими,
изысканными  чертами  были  отмечены  печатью  времени  и   изборожденными
морщинами. В волосах инженера пробивалась седина; доктор медицины казалась
бесформенной в своем бледно-голубом лабораторном халате.
     Этан затрепетал в предчувствии безумия, которое вот-вот  нахлынет  на
него от взгляда этих неподвижных медузьих глаз... Но  почему-то  разум  не
спешил покидать его. Этан с удивлением разжал  пальцы,  впившиеся  в  край
стола. Может быть, то массовое помешательство, которым охвачены мужчины  в
галактике, ставшие рабами этих существ, вызывается лишь  их  присутствием,
так сказать, во  плоти?  Какая-нибудь  неуловимая  телепатическая  аура?..
Собравшись с духом, он вгляделся в странные лица на дисплее.
     Да. Это была женщина, точнее, две женщины. Этан проанализировал  свою
реакцию и, к величайшему облегчению, не обнаружил у себя никаких нарушений
психики. Безразличие,  даже  легкое  отвращение...  Пагуба  созерцания  не
увлекла душу в бездну греха, если, конечно, предположить, что душа у  него
имеется, а подобной возможности Этан не исключал.  Разочарованно  выключив
дисплей, Этан решил, что  на  сегодня  психологических  тестов  хватит,  и
отложил дискету.
     Температура в морозильной камере уже почти достигла  нужной  отметки.
Он приготовил две ванны с буферным раствором и поставил их на  охлаждение.
Надел изоляционные перчатки, сломал пломбы, поднял крышку...
     Что это? Оберточная бумага? Оберточная бумага?!
     Он  изумленно  уставился  в  камеру.  Каждый  образец  ткани   должен
храниться  отдельно  от  других,  в  собственной   стерильной   ячейке   -
элементарное и непреложное правило! Но эти  странные  серые  кусочки  были
упакованы, как мясо для ленча. От ужаса сердце  у  него  словно  ухнуло  в
пустоту...
     Стоп,  стоп,  только  без  паники!  Может,  это  какая-нибудь   новая
галактическая  технология,  о  которой  он  еще  не  знает?  Он  осторожно
обследовал камеру на предмет инструкций,  позволив  себе  даже  покопаться
среди пакетов. Ничего. Совсем ничего...
     Он еще долго смотрел на серые свертки, пока наконец не понял, что это
вовсе не клеточная культура, а сырье, из которого ее  производят.  Решили,
что культуру изготовит сам заказчик? Этан сглотнул.  Что  ж,  в  этом  нет
ничего невозможного, уверил он себя.
     Он отыскал ножницы, вскрыл верхний  пакет  и,  вывалив  содержимое  в
кювету, принялся  рассматривать  его  с  некоторым  беспокойством.  Может,
следует  измельчить  образец  для   лучшего   проникновения   питательного
раствора? Нет, пока рано, в замороженном  состоянии  это  может  разрушить
клеточную структуру. Пусть сначала оттает.
     Движимый  растущей  тревогой,  Этан  перешел  к  изучению   остальных
Пакетов. Странно, странно... Было здесь нечто глянцевитое  и  круглое,  по
размеру  раз   в   шесть   крупнее   обычных   яичников.   Другое   нечто,
отвратительного вида,  походило  на  кусок  фермерского  сыра.  Заподозрив
неладное, Этан пересчитал пакеты. Тридцать восемь. А  эти  здоровенные  на
самом дне? Как-то раз, во время  службы  в  армии,  он  вызвался  в  наряд
помогать мясникам - его уже тогда занимала сравнительная анатомия. Догадка
громом поразила его.
     - Да ведь это... - выдохнул он сквозь зубы, -  да  ведь  это  коровьи
яичники!
     Осмотр был весьма тщательным и продолжался до самого вечера. Когда он
закончился,  лаборатория  выглядела  так,  словно  здесь   упражнялась   в
препарировании целая  орава  студентов-зоологов.  Зато  теперь  все  стало
совершенно ясно.
     В кабинет заведующего он вломился без стука, сжимая кулаки и  пытаясь
хоть как-то восстановить дыхание.
     Деброучес как раз одевался, собираясь уходить;  в  его  глазах  играл
отсвет от голограммы - покидая кабинет, он выключал ее в  самую  последнюю
очередь.
     - Боже мой, Этан, что случилось?!
     - Хлам, мусор, отбросы! Сувениры от патологоанатома! Четверть всего -
сплошные метастазы, половина атрофирована, и пять коровьих яичников,  черт
бы их побрал! И вся эта мерзость абсолютно мертва!
     - Что?! - Деброучес схватился за  сердце.  -  Ты  все  разморозил  по
правилам? Ты не...
     - Пойдите посмотрите. Просто  посмотрите,  -  прошипел  Этан  и,  уже
повернувшись, бросил через плечо:  -  Не  знаю,  сколько  Совет  Населения
заплатил за это дерьмо, но нас здорово облапошили!



                                    2

     - Возможно, - с надеждой сказал старший делегат от Лас-Сэндеса, - это
просто  какое-то  недоразумение.   Может,   они   решили,   что   материал
предназначается для студентов-медиков...
     Совет Населения был в полном сборе.  Сидя  на  экстренном  совещании,
Этан гадал, зачем Роучи привел его сюда. В качестве свидетеля-эксперта?  В
другое время пышность  обстановки  привела  бы  его  в  священный  трепет:
роскошный мягкий ковер, длинный стол из драгоценного дерева,  великолепный
вид на  столицу  и  суровые,  бородатые  лица  старейшин,  отражавшиеся  в
полированной поверхности. Но сейчас он был так зол,  что  едва  замечал  и
стол, и самих старейшин.
     - Все равно это не объясняет, почему там было тридцать восемь единиц,
если на коробке значилось пятьдесят! - перебил он докладчика. -  И  потом,
эти проклятые коровьи  яичники!  Они  что,  думают,  мы  здесь  минотавров
разводим?
     - А наша коробка вообще была  пустой,  -  задумчиво  вставил  младший
делегат от Делиры.
     - Тьфу! - вскипел Этан. - Это же явное надувательство! Тут  не  может
быть речи ни об ошибке, ни...
     Недовольным жестом Деброучес приказал ему сесть. Этан подчинился.
     - Не иначе как злостный саботаж! - все же закончил он свою  мысль  на
ухо шефу.
     - Позже, - пообещал Деброучес. - Позже мы к этому еще вернемся.
     Председатель зачитал официальные уведомления от всех девяти  Центров,
положил их на стол и вздохнул.
     - Какого дьявола мы выбрали именно этих поставщиков?  -  спросил  он.
Вопрос, конечно, был чисто риторическим.
     - У них были самые низкие цены, - буркнул  председатель  комиссии  по
делам поставок. Положив голову на руки, он гипнотизировал стакан  воды,  в
котором, шипя, растворялись две таблетки болеутоляющего.
     - И вы  посмели  измерить  будущее  Эйтоса  самой  низкой  ценой?!  -
взорвался кто-то из делегатов.
     - Вы же все до единого согласились, или не помните? - ответил главный
снабженец, выйдя из оцепенения. - Даже сами настаивали на  этом  варианте,
когда выяснилось, что другие дадут нам за те  же  деньги  только  тридцать
единиц. Пятьдесят разных культур для каждого Центра - да вы  все  чуть  не
описались от радости, насколько мне помнится!
     -  Господа,  господа,  давайте  не  будем  отвлекаться,  -   вмешался
председатель. - У нас нет времени на поиски правых и виноватых. Необходимо
срочно принять решение. Через четыре дня почтовый корабль покидает орбиту,
и если мы ни до чего не додумаемся, придется ждать еще год.
     - Пора бы нам обзавестись собственным кораблем, -  заметил  еще  один
делегат. - Сколько можно полагаться на чью-то милость  и  зависеть  от  их
графика!
     - Да военные уже сколько лет просят о том же! - сказал другой.
     -  Ну,  и  какой  из  Репродукционных  Центров  мы   заложим,   чтобы
обзавестись собственной флотилией? - саркастически поинтересовался третий.
- Оборона и  мы  -  две  самые  большие  статьи  бюджета  после  сельского
хозяйства, которое кормит наших детей. И вы хотите встать и заявить людям,
что детский рацион придется урезать наполовину, чтобы подарить этим  шутам
гору игрушек, абсолютно ничего не дающих экономике?
     - Пока не дающих, - упрямо пробормотал первый.
     - Не говоря уже о технологиях, которые нам приходится  импортировать.
А что, скажите на милость, мы можем продать? Все наши излишки уходят на...
     - Значит, пусть корабли сами себя окупают! Если бы мы  их  имели,  то
смогли бы что-нибудь продавать  и  зарабатывать  достаточно  галактической
валюты, чтобы...
     - Расширение  контактов  с  этой  извращенной  цивилизацией  в  корне
противоречит замыслу Отцов-Основателей, - возразил  четвертый  делегат.  -
Они избрали эту планету вдали от всех магистралей именно для  того,  чтобы
оградить нас от соблазнов...
     Председатель резко постучал по столу.
     - Оставьте  эти  дебаты  Генеральному  Совету,  господа.  Сегодня  мы
собрались, чтобы обсудить конкретную проблему, и причем в спешном порядке.
     Его раздраженный тон не располагал к дальнейшим спорам. Все  деловито
выпрямились и зашуршали бумагами.
     Молчание нарушил  младший  делегат  от  Барки,  подталкиваемый  своим
начальником.
     - Я думаю, - откашлявшись, начал он, - можно решить эту проблему,  не
прибегая к посторонней помощи. Мы могли бы вырастить собственные культуры.
     - Так в том-то и дело, что наши культуры больше не растут! -  прервал
его другой.
     -  Нет,  нет,  это  я  и  сам  прекрасно   понимаю!   -   загорячился
представитель Барки, такой же  завштатом,  как  и  Деброучес.  -  Я  хотел
сказать... - он еще раз откашлялся, - что надо вырастить женские эмбрионы.
Их даже не требуется выдерживать весь цикл, можно просто использовать  для
яйцеклеточного материала и все начать заново.
     За  столом  снова  воцарилось  молчание,  на  сей   раз   негодующее.
Председатель скривится так, будто съел ломтик недозрелого лимона.  Делегат
от Барки поспешил сесть.
     -  Мы  еще  не  в  таком  отчаянном  положении,  -  наконец  произнес
председатель. - Хотя, наверное, хорошо, что вы заговорили  о  том,  о  чем
остальные тоже рано или поздно подумали бы.
     - Это совсем  не  обязательно  предавать  огласке,  -  воспрял  духом
молодой вольнодумец.
     - Надо полагать, - сухо согласился председатель. -  Ваше  предложение
принято к сведению, и  в  протоколе  на  этот  пункт  будет  наложен  гриф
секретности. И все же я должен заметить, что данное предложение не  решает
важнейшей проблемы, уже несколько лет стоящей  перед  Советом  и  Эйтосом:
поддержание генетического разнообразия. На нашем поколении его  недостаток
еще не сказался, но все мы знаем, к чему он может привести впоследствии...
- Голос председателя смягчился. - Мы не имеем права закрывать глаза на эту
проблему и ставить под удар будущее наших внуков.
     Эта благоразумная речь понравилась всем. Приободрился даже делегат от
Барки.
     - Нам могла бы помочь иммиграция, -  подключился  очередной  делегат,
который  одну  неделю  в  году  выполнял  обязанности  главы  Департамента
Иммиграции и Натурализации Эйтоса. - Если бы дела шли получше...
     - А сколько иммигрантов  прибыло  на  этом  корабле?  -  спросил  его
визави.
     - Трое.
     - Черт! Что, всегда так мало?
     - Нет, в позапрошлом году было только двое. А  два  года  назад  -  и
вовсе ни одного. - Завиммиграцией вздохнул. - По идее, беженцы должны были
бы просто  осаждать  нас.  Может,  Отцы-Основатели  слегка  перестарались,
выбирая самую отдаленную планету? Иногда мне кажется,  что  о  нас  вообще
никто не знает.
     - А может, информацию о нас утаивают эти... ну, сами знаете, кто.
     - А вдруг тех, кто пытается к нам попасть,  заворачивают  на  станции
Клайн? - предположил Деброучес. - И только некоторым дают просочиться?
     - Похоже на то,  -  согласился  завиммиграцией.  -  Эти,  что  к  нам
прибывают, малость... как бы сказать?.. со странностями.
     - Ничего удивительного, если вспомнить, что  все  они  -  продукты...
э... травматического генезиса. В этом нет их вины.
     Председатель снова постучал по столу.
     - Обсудим это  после.  Пока  что  мы  сошлись  на  одном:  необходимы
инопланетные поставки тканевых культур...
     Этан, из которого вышел еще не весь пар, разразился речью.
     - Господа! Неужели вы опять хотите связаться с этими живодерами?!
     Деброучес дернул его за пиджак и усадил на место.
     - ...из более надежного источника, - закончил председатель  и  как-то
странно посмотрел на Этана - не сердито, но с  такой  непонятной  улыбкой,
словно за ней что-то скрывалось. - Вы согласны со мной, господа делегаты?
     По залу пробежал одобрительный ропот.
     - Большинством голосов решение принято. Думаю, вы  также  согласитесь
не повторять дважды одних и тех же ошибок: больше никаких котов  в  мешке.
Следовательно, сейчас мы должны выбрать агента  по  закупкам.  Прошу  вас,
доктор Деброучес.
     Деброучес встал.
     - Благодарю  вас,  господин  председатель.  Я  обдумал  этот  вопрос.
Разумеется, для  того,  чтобы  правильно  оценить,  выбрать,  упаковать  и
оттранспортировать культуры, наш агент должен превосходно  разбираться  во
всей технической стороне дела. Среди нас таких немного,  и  это  облегчает
задачу. Затем, это должен быть  человек  с  безупречной  репутацией  -  не
только потому, что него руках окажется почти  вея  валюта,  которую  Эйтос
собрал в этом году...
     - Вся валюта, - тихо поправил его председатель. -  Генеральный  Совет
одобрил это сегодня утром.
     Деброучес кивнул.
     - ...но и потому, что он должен будет с честью противостоять всем тем
соблазнам, - Деброучес нахмурился, - которые могут ему встретиться!
     Женщинам, конечно, и тому, что они творят с мужчинами!  Неужто  Роучи
сам  набивается  в  добровольцы?   -   подумал   Этан.   Разумеется,   всю
биологическую кухню он знает как свои  пять  пальцев.  Этан  был  восхищен
отвагой начальника, хотя подобный апломб и граничил с бахвальством. Может,
так и надо, чтобы подстегнуть себя? И  все  же  ему  не  позавидуешь.  Для
Деброучеса целый год не видеть своих сыновей, в которых он души не чает...
     - Также это должен быть  человек,  свободный  от  семейных  уз,  дабы
забота о детях не легла чрезмерным  бременем  на  плечи  его  партнера,  -
продолжал Деброучес.
     Все бородачи важно закивали.
     - И, наконец, это должен быть человек с такой энергией и убеждениями,
чтобы ни одно препятствие, поставленное судьбой... или э-э... кем бы то ни
было, не смогло сбить  его  с  верного  пути.  -  Рука  Деброучеса  твердо
опустилась на плечо Этана; председатель, уже ничего не  скрывая,  улыбался
во весь рот.
     Слова поздравлений и сочувствия, приготовленные для шефа, застряли  у
Этана в горле. На языке вертелась теперь лишь одна  короткая  фраза:  "Ну,
Роучи, я тебе это еще припомню!"
     - Итак, господа, я предлагаю доктора Эркхарта! - Деброучес  сел  и  с
отеческой улыбкой добавил, обращаясь к Этану: - Вот теперь можешь встать и
высказаться.


     Молчание в автомобиле, уносившем их назад к Севарину, было  долгим  и
тягостным. Первым, чуть взволнованно, заговорил Деброучес:
     - Так ты можешь подтвердить, что справишься с этим заданием?
     Этан ответил не сразу.
     - Вы все подстроили, - наконец проворчал он. - Состряпали все заранее
вместе с председателем.
     - Что  поделаешь?  Пришлось.  Я  думал,  ты  слишком  скромен,  чтобы
выдвигать свою кандидатуру.
     - Скромен. Черта с два! Просто решили,  что  из-за  угла  меня  легче
будет пристукнуть!
     - Я уверен, что  ты  наиболее  подходящая  кандидатура.  А  без  моей
подсказки, один Бог-Отец знает, кого бы  выбрала  комиссия.  Может,  этого
идиота Фрэнклина из Барки. Ты хотел бы, чтобы будущее Эйтоса  зависело  от
него?
     - Нет! - поневоле согласился Этан и вдруг выпалил: - Да! Справлюсь! И
чтобы духу его здесь не было!
     Деброучес  усмехнулся.  В  рассеянном  свете,  исходившем  от  пульта
управления, сверкнули его белые зубы.
     - И потом, подумай о соцкредитах, которые ты на этом заработаешь! Три
сына и сбережения, которые при обычном положении вещей ты скопил бы только
лет через десять, - и  всего  лишь  за  год.  По-моему,  это  должно  тебя
вдохновить.
     Этан вдруг с необычайной ясностью представил свой стол, а  на  нем  -
голограмму, наполненную жизнью и весельем. И, конечно, пони  и  солнце,  и
долгие каникулы под парусами... Споря с волнами и  ветром,  как  учил  его
отец... И гам, шум, кутерьма в большом доме, звенящем  новыми  голосами...
Но вслух он только мрачно заметил:
     -  Если  у  меня  получится,  и  если  я  вернусь.  В,  любом  случае
соцкредитов у меня и так хватает уже на полтора сына. Хотя  это,  конечно,
ни черта не значит, пока они не раскошелятся на то, чтобы  признать  моего
семейного партнера.
     - Уж извини меня за откровенность, но именно  такие  люди,  как  твой
молочный брат,  заставляют  государство  так  осторожничать  с  выделением
дотаций, - сказал Деброучес. - Очаровательный молодой человек, но даже  ты
должен признать его абсолютную безответственность.
     - Он просто еще молод, - неуверенно возразил Этан. - Ему нужно время,
чтобы остепениться.
     - Чепуха! Он, кажется, всего на три года младше тебя? Никогда  он  не
остепенится, пока будет сидеть у тебя на  шее.  Нашел  бы  ты  себе  лучше
семейного партнера с сертификатом, а не дожидался,  когда  он  появится  у
Яноса.
     - Давайте оставим в покое  мою  личную  жизнь,  ладно?  -  огрызнулся
задетый  за  живое  Этан  и,  не  удержавшись,  добавил:  -  Которую   эта
командировка, между прочим, разрушит  окончательно!  Спасибо  вам  за  это
огромное!
     Сгорбившись на пассажирском сиденье, он уставился в ветровое  стекло.
Машина стрелой летела сквозь ночь.
     - Могло быть и хуже, - сказал Деброучес. - Мы вполне могли припомнить
твою армейскую специальность, оформить командировку по военному  ведомству
и послать тебя с жалованьем  санитара.  К  счастью,  ты  правильно  оценил
ситуацию.
     - Я не думал, что вы блефуете.
     - А мы и не блефовали. - Деброучес вздохнул и добавил уже  серьезнее:
- Мы выбрали тебя не случайно. Этан. В Севарине  не  так-то  просто  будет
найти тебе замену...


     Деброучес высадил Этана у дома, окруженного деревьями,  и,  напомнив,
что в Центр следует явиться  рано  утром,  умчался  за  город.  Этан  вяло
помахал ему вслед. Четыре дня... Два - чтобы  помочь  старшему  ассистенту
разобраться в новых обязанностях, один - на  утряску  личных  дел  (может,
составить завещание?) и еще  один  -  на  инструктаж  Совета  Населения  в
столице. А затем пожалуйте в  космопорт.  И  за  что  только  этот  кошмар
свалился на его голову?
     Подходя к двери, он наткнулся на электромобиль Яноса,  брошенный  как
попало между контейнерами с мукой. Как ни восхищало Этана то  великолепное
равнодушие, с которым его брат-идеалист относился к  благам  материальным,
он не стал бы возражать, если б Янос научился беречь свои вещи, но об этом
приходилось только мечтать.
     Янос был сыном семейного партнера отца Этана. Их отцы растили сыновей
вместе,  так  же,  как  и  занимались  бизнесом  -   экспериментальной   и
чрезвычайно прибыльной рыбной фермой в Южной Провинции. Все жизни  в  этой
семье давно уже неразделимо слились в  один  безупречный  сплав,  и  между
братьями,  родными  и  молочными,  не  делалось  никаких  различий.  Этан,
старший,  эрудит,  средоточие  честолюбивых  отцовских  надежд;   Стив   и
Станислав, появившиеся на свет с разницей в неделю из той же культуры, что
и партнер их отца; Янос,  остроумный  и  живой,  как  ртуть;  малыш  Брет,
прирожденный музыкант... Семья Этана. Он скучал по ней до боли:  в  армии,
во время учебы и даже в Севарине, на  своей  новой  работе,  которая  была
слишком хороша, чтобы от нее отказаться.
     Когда Янос последовал за ним в Севарин, с восторгом сменив фермерскую
жизнь на городскую, Этан был очень доволен. Ничего,  что  это  мешало  его
первым шагам в новом обществе. Несмотря  на  успешную  карьеру,  Этан  был
весьма застенчив  и,  втайне  презирая  холостяцкие  пирушки,  обрадовался
поводу увильнуть от них. С Яносом они вновь возвратились к той сексуальной
близости, которая напоминала  обоим  о  беззаботных  годах  отрочества.  И
сейчас Этану хотелось окунуться в  этот  покой,  чтобы  забыть  о  страхе,
который он пытался скрыть от Деброучеса под маской иронии.
     В доме было темно и непривычно тихо. Этан быстро прошел по  комнатам,
заглянул в гараж...
     Его флайер исчез! Модель, всего две  недели  назад  изготовленная  по
спецзаказу,  купленная  на  первые   сбережения,   долго   и   старательно
выкраивавшиеся из жалованья. В сердцах он выругался,  но  вдруг  вспомнил,
что  сам  же  собирался  дать  Яносу  опробовать  машину,  когда   пройдет
очарование  новизны.  Слишком  мало   времени,   чтобы   ссориться   из-за
пустяков...
     Этан вернулся в дом, намереваясь лечь и  как  следует  выспаться.  Но
нет, слишком мало  времени!  Он  проверил  комм.  Никаких  сообщений.  Ну,
разумеется, ведь Янос собирался  быть  дома  раньше  него,  это  он  точно
помнил. Он попытался связаться с коммом флайера.  Ответа  не  последовало.
Немного поразмыслив, Этан улыбнулся, вошел в городскую сеть и набрал  код.
Маяк был одной из маленьких  радостей  этой  модели-люкс,  а  вот  и  сама
машина, припаркованная всего-навсего в паре километров от дома,  в  Сквере
Основателей. Значит,  Янос  развлекается  неподалеку?  Ладно,  гори  синим
пламенем все домашние привычки! Сегодня Этан  присоединится  к  брату,  ни
слова не скажет о флайере и сразит наповал своим великодушием...
     Ночной ветер играл  его  темными  волосами  и  бодрил  прохладой;  на
дребезжащем электромобиле Этан подъезжал к Скверу Основателей. Вдруг  ужас
пронзил его до самого сердца - он увидел желтые мигалки аварийных машин. О
нет, Бог-Отец, только не это!  Если  "скорая  помощь"  оказалась  рядом  с
Яносом, зачем же непременно думать, что между ними есть какая-то связь...
     Так. Это не "скорая" и  не  городской  патруль,  а  всего  лишь  пара
гаражных тягачей. Этан немного расслабился. Но на что же  так  зачарованно
таращится эта толпа?  Он  притормозил  около  группы  шелестящих  дубов  и
всмотрелся в густую крону, куда были обращены взоры  зевак  и  белые  лучи
прожекторов.
     Там,  наверху,  красовался  его  флайер,  припаркованный  к  верхушке
двадцатиметрового дуба.
     Нет! Разбитый о  верхушку  этого  проклятого  дуба!  Лопасти  сломаны
вдребезги, неубранные крылья покорежены, дверцы висят над землей, открывая
зияющее  нутро,  и...  Этана  едва  не  хватил  удар,  когда   он   увидел
спасательные ремни, болтавшиеся под кабиной. Налетел  порыв  ветра,  ветви
зловеще  заскрипели,  и  толпа  благоразумно  расступилась.  Этан  кинулся
осматривать мостовую. Ни кровинки...
     - Эй, сударь, отошли бы вы лучше в сторону!
     - Там мой флайер, - сказал Этан. - На этом чертовом дереве!
     Он сам не узнал свой голос. С трудом оторвав  взгляд  от  немыслимого
зрелища, Этан подскочил к рабочему гаража и схватил его за куртку.
     - Парень, водитель флайера - где он?
     - Водитель? Да его уж несколько часов, как забрали.
     - В Центральную больницу?
     - Да не-ет. Чего ему там делать? Это его приятель голову расшиб,  так
того домой отправили на "неотложке". А водитель, так тот песни горланил. В
участке сейчас, наверно.
     - Ах, сук...
     - Вы владелец этого транспортного средства? - к Этану подошел мужчина
в форме городского департамента озеленения.
     - Да, я. Доктор Этан Эркхарт.
     - Вы отдаете себе  отчет,  -  продолжал  представитель  департамента,
доставая квитанцию на штраф, - что этому  дереву  почти  двести  лет?  Оно
посажено самими Основателями, его историческая ценность огромна. А  теперь
оно расколото пополам!..
     - Я ее зацепил, Фред! - донесся крик сверху.
     - Давай, спускайся!
     - ...несете ответственность за ущерб...
     Слова чиновника заглушил треск ломающихся ветвей, дружный вздох толпы
и высокий нарастающий вой - антигравитационное устройство выбило из фазы.
     - Ах черт! -  раздался  вопль  с  верхушки  дуба.  Зрители  в  панике
разбежались.
     Флайер грохнулся носом вниз  на  гранитную  мостовую.  Сверкающе-алый
корпус покрылся трещинами. В наступившей после  грохота  тишине  Этан  мог
ясно различить деликатное попискивание дорогого электронного механизма, но
и тот вскоре заглох.


     Шаги  гулко  раздавались  по  коридору  полицейского  участка.  Когда
открылась дверь, Янос вздрогнул и обернулся.
     - А, Этан, - жалобно сказал он. -  У  меня  сегодня  кошмарный  день!
Ты... ты нашел свой флайер?
     - Нашел.
     - С ним все в порядке, оставь это мне. Я вызвал команду из гаража.
     Бородатый  сержант  полиции,  сидевший  за  барьером,  фыркнул,  едва
сдерживая смех.
     - Может, он там, на дубе, парочку детских велосипедов высидит?
     - Флайер уже внизу, - коротко сказал Этан. - И штраф за дерево я  уже
заплатил.
     - За дерево?
     - Да, за ущерб.
     - Надо же...
     - Ну и как же было дело? - спросил Этан. - Почему ты в него врезался?
     - Да все эти птицы проклятые... - объяснил Янос.
     - Конечно, птицы! Заставили тебя пойти на снижение, да?
     Янос  натянуто  засмеялся.  Все  севаринские  птицы  были   потомками
мутировавших цыплят, удравших еще  от  первых  поселенцев  и  впоследствии
одичавших. На кур они уже нисколько не походили, а мелкость и худоба  даже
позволяли  заподозрить  в  них  некий  новый  вид,  но  летунами  все-таки
оставались неважными, В городе птиц считали чем-то вроде неизбежного  зла.
Украдкой взглянув на сержанта, Этан с  облегчением  отметил  на  его  лице
полное отсутствие озабоченности за судьбу пернатых. Платить штраф еще и за
птиц, это было бы слишком...
     - Ну-у... понимаешь, - сказал Янос, - мы подумали, почему бы  нам  их
не попугать? И,  значит,  подлетаем,  а  их  там  целая  туча,  крылышками
хлоп-хлоп... А мы на них,  как  пикирующий  бомбардировщик,  бац!  -  Янос
замахал руками, изображая геройскую атаку звездолета.
     За все двести лет своей истории Эйтос ни разу ни  с  кем  не  воевал.
Этан задержал дыхание и сосчитал до десяти. Слишком мало времени...
     -  А  для  поднятия  боевого  духа  ты  решил  сперва  выпить.  Можно
поинтересоваться, с кем?
     - С Ником. - Янос втянул голову в плечи, ожидая неминуемого взрыва.
     - Понятно... Надо полагать, это он додумался воевать с птицами?
     Ник был приятелем Яноса и предводителем всех  их  эскапад.  В  минуты
дурного настроения Этан не  раз  подумывал,  ограничиваются  ли  отношения
неразлучной парочки чисто дружескими рамками... Но теперь  было  не  время
выяснять это Взрыва не последовали, и  весьма  удивленный  Янос  расправил
плечи.
     Достав бумажник. Этан вежливо обратился к полицейскому:
     - Сколько нужно, чтобы избавить вас от этой грозы пернатых?
     - Ну, если вы хотите сразу оплатить  дальнейшие  расходы  по  ремонту
флайера...
     Этан отрицательно покачал головой.
     - На вечернем заседании суда с ним уже разобрались, - сказал  офицер.
- Он свободен.
     - Как? - обрадовался Этан. - И никаких штрафов? Даже за...
     - Нет, штрафы, разумеется, были. - И сержант стал перечислять:  -  За
вождение в нетрезвом состоянии, за угрозу  общественной  безопасности,  за
ущерб городскому имуществу. Еще оплата спасательных команд...
     - Тебе что, дали выходное пособие? - спросил  Этан,  быстро  прикинув
итог и сравнив его с той суммой, которая была на счету брата.
     - Ну-у... не совсем, - уклончиво отозвался герой-воздухоплаватель.  -
Ладно, поехали домой. У меня голова раскалывается.
     Сержант выписал квитанцию, и Янос, не  глядя,  нацарапал  внизу  свое
имя.


     Шум  электромобиля  был  хорошим  предлогом,  чтобы   уклониться   от
разговора по пути домой, но Янос просчитался, поскольку Этан за это  время
пересмотрел свои арифметические выкладки.
     - Где же ты взял деньги? -  спросил  он,  закрывая  входную  дверь  и
мимоходом глянув на таймер в прихожей. Рабочий день  начинался  через  три
часа.
     - Не переживай, - сказал Янос, заталкивая  ботинки  под  кушетку,  и,
направляясь на кухню, добавил: - На этот раз не из твоего кармана.
     - Тогда из чьего же? Надеюсь, ты не Одалживал у Ника? -  не  отставал
Этан, следуя за ним.
     - Ну, ты скажешь! Конечно, нет. Он  сам  в  долгах  по  уши.  -  Янос
вытащил  из  буфета  банку  пива,  надкусил  рефрижираторную  трубку  и  с
наслаждением потянул. - Для поправки  головы  первое  дело!  Хочешь?  -  с
хитрой улыбочкой спросил он, беззастенчиво  провоцируя  Этана  на  длинную
антиалкогольную лекцию. И снова просчитался...
     - Ага, - сказал Этан.
     Янос изумленно вскинул брови и передал ему пиво. С банкой в руке Этан
плюхнулся на стул.
     - Итак, штрафы, Янос.
     Янос  затравленно  посмотрел  на  дверь,  явно   мечтая   куда-нибудь
улизнуть.
     - Их вычли из моих соцкредитов, понятное дело...
     - О Боже! - простонал Этан. - С тех пор как ты вернулся из армии,  ты
катишься все ниже и ниже... В твоем возрасте у любого хватает кредитов  на
статус партнера, даже без подработок!
     Желание взять Яноса за  шиворот  и  стукнуть  головой  об  стенку  он
преодолел лишь потому, что нежелание вставать оказалось сильнее.
     - Как  я  смогу  оставлять  на  тебя  ребенка,  если  ты  собираешься
продолжать в том же духе?
     - Черт возьми, Этан, а кто тебя просит-то?! У меня нет времени на то,
чтобы возиться с этими какашечными фабриками. Из-за них  только  крест  на
себе ставишь. Нет, не ты, конечно. Ты-то у нас уже готовый папочка, не  то
что я. В этом Центре у тебя совсем крыша поехала. А раньше  с  тобой  было
так весело!
     Осознав, что небывалое терпение Этана может  все-таки  лопнуть,  Янос
попятился в сторону ванной.
     - Репродукционные Центры - это сердце  Эйтоса,  -  с  горечью  сказал
Этан. - Все наше будущее. Но тебя ведь  не  волнует  Эйтос,  правда?  Тебя
вообще ничего не волнует, кроме собственной персоны!
     - Э-э...
     Судя по мимолетной улыбке, тронувшей губы Яноса,  он  хотел  погасить
гнев брата какой-то игривой шуточкой, но, взглянув на  его  мрачное  лицо,
передумал.
     Внезапно  Этан  понял,  что  с  него  хватит.  Его  пальцы  безвольно
разжались, пустая банка упала на пол и,  бренча,  покатилась.  Он  грустно
усмехнулся.
     - Можешь забрать себе мой флайер, когда я уеду.
     Янос остолбенел, побелев как полотно.
     - Уедешь?! Этан, я не хотел...
     - А, да нет. Я не то хотел сказать.  Ты  здесь  ни  при  чем.  Просто
забыл, что не успел тебя предупредить - Совет  Населения  срочно  посылает
меня в одну секретную командировку. На Архипелаг Джексона. Меня  не  будет
по меньшей мере год.
     - В таком случае кого из нас ничего не  волнует?  -  сердито  спросил
Янос. - Пропадаешь на целый год и только ручкой мне делаешь? А как  же  я?
Как мне тут жить, пока ты будешь... - Он  помолчал  и  вдруг  сорвался  на
крик: - Этан! Ведь Архипелаг Джексона - планета?! Другая  планета?  И  там
есть эти... эти?..
     Этан кивнул.
     - Я отправляюсь через четыре, нет, через три дня на почтовом корабле.
Оставляю тебе все свои вещи. Кто знает, что там со мною будет...
     С  миловидного  лица  Яноса  слетели   последние   остатки   хмельной
беззаботности.
     - Пойду приведу себя в порядок, - тихо сказал он.
     Наконец успокоившись, Этан немного подремал в кресле,  пока  Янос  не
вышел из ванной.



                                    3

     Станция  Клайн...  Основанная  триста   лет   назад,   она   поражала
воображение гигантскими размерами и сложностью конструкции. Станция  Клайн
занимала область, через которую,  на  разумном  удалении  друг  от  друга,
проходило шесть оживленнейших межгалактических трасс. У ближайшей  мертвой
звезды своих планет  не  было,  и  станция  Клайн,  окруженная  стигийским
холодом, в одиночестве вращалась на стационарной орбите  вокруг  погасшего
светила.
     Когда Эйтос еще только заселялся, станция уже имела богатую  историю.
Именно  станция  Клайн  послужила  стартовой  площадкой  для  благородного
эксперимента Отцов-Основателей. Плохая крепость,  но  отличное  место  для
бизнеса,  она  переходила  из  рук  в  руки  множество  раз,  как   только
кому-нибудь из соседей требовался форпост у своих границ, не говоря уже  о
неиссякаемом источнике  живых  денег.  Сейчас  ей  удавалось  поддерживать
шаткое состояние политической  независимости,  главным  образом  благодаря
разветвленной системе подкупа внешних врагов, а также упорству,  огромному
деловому опыту и внутренней сплоченности станционеров. Сто  тысяч  человек
жили на ее  запутанных  разветвлениях,  а  в  пиковые  периоды  это  число
увеличивалось раз в шесть за счет транзитных пассажиров.
     Все это Этан  узнал  из  разговоров  с  экипажем  почтового  корабля.
Команда  состояла  из  восьми  человек,  исключительно  мужчин,  что,  как
выяснилось, было продиктовано отнюдь не уважением  к  правилам  и  законам
Эйтоса, а лишь тем, что женский  персонал  Бюро  отказался  отправиться  в
четырехмесячный рейс без права выхода на планету. Как бы то ни было,  Этан
получил передышку перед тем, как с  головой  погрузиться  в  галактическую
культуру. Команда была с ним вежлива, но не более. Никто не пытался помочь
ему полностью раскрепоститься, так  что  два  месяца  пути  он  провел  по
преимуществу в своей каюте, читая и предаваясь тревожным мыслям.
     В качестве подготовки он решил прочесть  все  статьи  из  "Бетанского
журнала  репродуктивной  медицины",  написанные  женщинами.  На   корабле,
разумеется, имелась  библиотека,  но  все  ее  содержание  наверняка  было
запрещено Цензорским Советом Эйтоса, а Этан не знал, какой именно  уровень
допуска полагался ему на время  командировки.  Лучше  уж  не  давать  себе
поблажек, выдержка еще пригодится.
     Женщины...  В  конце  концов  это  не  более  чем  ходячие   маточные
репликаторы. Он не имел четкого  представления  о  том,  являются  ли  они
подстрекательницами к греху, или же грех  содержится  в  них,  как  сок  в
апельсине. Впрочем, есть и еще один вариант - грех можно подцепить от  них
как вирус. Наверное, в школьные годы  следовало  больше  внимания  уделять
урокам катехизиса, а не слушать, как об этом шушукаются по  углам.  Однако
внимательнейшим образом прочитав один из журналов, честно не заглядывая  в
список авторов, Этан так и не смог понять, где тут "женские" статьи, а где
"мужские"...
     Что-то здесь не вязалось. Может, все дело в том,  что  у  них  другая
душа, а с разумом - все в порядке? Одна статья, которую Этан без колебаний
приписал  мужчине,  вообще,  как  оказалось,   была   написана   бетанским
гермафродитом - человеком такого  пола,  который  просто  не  существовал,
когда  Отцы-Основатели  спасались  бегством  на  Эйтосе.  Этан  на  минуту
забылся, вообразив, какой переполох начался бы  на  эйтосианской  таможне,
возжелай подобное существо поселиться на их планете. Чиновники сошли бы  с
ума, решая: впустить его, учитывая мужские признаки, или изгнать,  признав
наличие женских? Разбирательство затянулось бы лет эдак на сто, к каковому
времени гермафродит на радость всем сам решил бы эту проблему, скончавшись
от старости...
     Почти такой же волокитой встретила его таможня станции  Клайн.  Более
тщательным контрольным процедурам и микробиологической  проверке  Этан  не
подвергался еще никогда. Таможенникам, как выяснилось,  было  безразлично,
везете ли вы контрабандное оружие, наркотики  или  политических  беженцев,
только  бы  на  ваших  подошвах  не  гнездился   какой-нибудь   зловредный
грибок-мутант. Когда Этан наконец получил разрешение  покинуть  корабль  и
через гибкий туннель отправился познавать неведомую Вселенную, его  трясло
как в лихорадке от страха и любопытства.
     Неведомая  Вселенная  его  разочаровала.  Грязный,  унылый   грузовой
причал. Этан остановился, гадая, какой же из многочисленных выходов  ведет
к человеческому жилью. Команда  корабля  была  слишком  занята;  микробная
инспекция, закончив работу, исчезла - вероятно, спешила на другое судно...
     У одного из выходов, прислонясь к стене, стоял человек; его свободная
поза говорила о том, что, в сущности,  очень  приятно  ничего  не  делать,
когда другие работают. Этан направился к нему разузнать дорогу.
     Серая  с  белым  форма  была   незнакома   Этану,   но,   безусловно,
принадлежала  военному,  о  чем  говорило  и  оружие  на  бедре.  Это  был
всего-навсего парализатор, разрешенный на станции, но выглядел  он  весьма
угрожающе. Стройный молодой солдат окинул  Этана  оценивающим  взглядом  и
вежливо улыбнулся.
     - Прошу прощения, сэр, - начал Этан,  но  в  нерешительности  осекся.
Бедра широковаты  для  такой  худощавой  фигуры,  глаза  слишком  большие,
подбородок слишком маленький и хрупкий, кожа гладкая, как  у  младенца,  -
это мог быть на редкость изящный юноша, если бы...
     Услышав ее мелодичный смех, Этан смутился окончательно.
     - Вы, несомненно, с Эйтоса! - проговорила она.
     Этан приготовился к отступлению. Нет, данная особь была совершенно не
похожа на тех  пожилых  женщин-ученых,  чьи  лица  он  видел  в  бетанском
журнале. Ничего удивительного, что он ошибся.  Он  твердо  решил  избегать
общения с женщинами, насколько это будет возможно  -  и  вот  сразу  такая
осечка...
     - Как мне отсюда выбраться? - пробормотал он, затравленно озираясь по
сторонам.
     - А вам разве не выдали карту? - она удивленно подняла брови.
     Этан нервно замотал головой.
     - Неужели? Да это же просто преступление - бросить новичка на станции
Клайн без карты! Здесь ведь можно отправиться на поиски уборной,  а  потом
заблудиться и умереть с голоду. Ага, вот и человек, которого  я  ищу.  Эй!
Дом! - Она помахала  рукой  пилоту  почтового  корабля,  который  как  раз
пересекал док с перекинутым через плечо спортивным костюмом. - Не  проходи
мимо!
     Мужчина изменил курс;  недовольство  на  его  лице  плавно  сменилось
выражением человека, желающего понравиться, хотя и несколько озадаченного.
Он приосанился и подтянул живот - на корабле Этан его таким не видел.
     - Мы с вами где-то встречались, мэм?.. Я надеюсь?
     - Ну, тебе следовало бы это помнить -  ты  сидел  рядом  со  мной  на
лекциях по катастрофам целых два года. Правда, с тех  пор  прошло  столько
времени. - Она провела ладонью по своим темным, коротко стриженным кудрям.
- Представь себе длинные  волосы...  Ну  же,  регенерация  не  могла  меня
изменить настолько! Я Элли.
     Он уставился на нее, открыв рот.
     - О боги, неужели Элли Куин? Что ты с собой сделала?
     - Полная регенерация лица, - сообщила она, прикоснувшись  к  щеке.  -
Тебе нравится?
     - Фантастически!
     - Бетанская работа, сам знаешь - самая лучшая.
     - Да, но... - Дом наморщил лоб. - Зачем? На тебя и так  вполне  можно
было смотреть до того, как ты сбежала к наемникам. - Он  ухмыльнулся  так,
словно исподтишка ткнул ее под ребро, хотя руки у него  были  сцеплены  за
спиной, как у мальчишки перед витриной с  пирожными.  -  Или  ты  внезапно
разбогатела?
     Она вновь прикоснулась к лицу, но уже не так радостно.
     - Нет. Я не грабитель с большой дороги. Просто пришлось это  сделать.
Несколько лет  назад  меня  задело  плазменным  лучом  в  одном  сражении,
неподалеку от Тау Верде.  Как-то  смешно  было  ходить  вообще  без  лица,
поэтому адмирал Нейсмит, который не любит полумер, купил мне новое.
     - А... - удрученно сказал Дом.
     Этана не слишком волновали загадочные тонкости  женской  красоты,  но
сочувствовал он незнакомке вполне искренне: любой плазменный удар  ужасен,
а тогда она, наверное, была  на  волосок  от  смерти.  Он  снова  принялся
разглядывать ее лицо, теперь уже с профессиональным интересом врача.
     - А разве ты начинала не с ребятами адмирала Оссера? - спросил Дом. -
Это ведь его форма, не так ли?
     - А... Разрешите представиться. Командор Элли Куин. Флот дендарийских
наемников, к вашим услугам! - Она по-военному кивнула, слегка покраснев. -
Дендарийцы присоединили флот Оссера, со всеми людьми,  сохранив  и  форму.
Честно говоря, только с тех пор для меня начал открываться мир. Но я, сэр,
впервые за десять лет приехала домой  отдохнуть  и  намерена  получить  от
этого удовольствие. Вертеться около старых школьных друзей и разбивать  их
сердца - только подтвердить предсказания тех,  кто  обещал,  что  я  плохо
кончу. Кстати, о плохих концах - кажется, ты оставил своего пассажира  без
карты.
     Дом подозрительно уставился на командора наемников.
     - Ты что, решила меня подколоть? Я летаю на Эйтос уже четыре  года  и
мне осточертело каждый раз выслушивать дома все эти дурацкие шуточки!
     Откинув голову, женщина захохотала. Ее смех летел ввысь, разбиваясь о
перекрытия причала.
     - Тайна вашей оставленности раскрыта, эйтосианин, - сказала она Этану
и вновь обратилась к приятелю: - Может, я займусь им?  Учитывая  мой  пол,
меня не заподозрят в э-э... противоестественных наклонностях.
     - Да мне-то что? - Дом пожал плечами. - Пожалуйста.  Меня  жена  дома
ждет. - Нарочито отдалившись, он обошел Этана стороной.
     - Счастливо. Если не возражаешь, я как-нибудь зайду к тебе  в  гости,
ладно? - сказала женщина.
     Дом несколько разочарованно кивнул ей и  зашагал  по  туннелю.  Этан,
оставленный наедине с женщиной, едва  удержался,  чтобы  не  броситься  за
капитаном, моля о защите.  Он  смутно  помнил,  что  жажда  наживы  всегда
считалась одной из неотъемлемых черт этой проклятой породы.  А  вдруг  эта
гарпия нацелилась на его кошелек - всю годовую валюту Эйтоса? Этан в ужасе
уставился на ее парализатор.
     В странных глазах женщины вновь заплясали веселые искры.
     - Кажется, вы чем-то обеспокоены? Не бойтесь, я вас не съем, - и  она
неожиданно фыркнула. - Конверсивная терапия - не моя специальность.
     В горле у  Этана  булькнуло.  Он  откашлялся  и  пролепетал  дрожащим
голосом:
     - Я храню верность. Моему... моему Яносу. Хотите, покажу его фото?..
     - Мне достаточно вашего слова, - ответила она. Игривое  выражение  на
ее лице сменилось чем-то похожим на  сочувствие.  -  Я  вас  действительно
испугала, да? Наверное, вы еще ни разу не видели женщин?
     Этан удрученно кивнул.  Двенадцать  туннелей,  и  надо  же  было  ему
нарваться именно на этот...
     Элли вздохнула.
     - Я вам верю, - повторила она и замолчала, задумавшись. - Думаю,  вам
следует нанять хорошего гида из местных. Станция Клайн пользуется отличной
репутацией у  путешественников  -  им  здесь  всегда  готовы  помочь.  Без
дружелюбия нет бизнеса. А я очень дружелюбный каннибал.
     Этан покачал головой, вымученно улыбаясь.
     Она пожала плечами.
     - Ладно, когда вы придете в себя после  "культурного"  шока,  я  сама
найду вас. Вы к нам надолго? - Она вытащила из кармана какую-то  крохотную
вещицу. - Вот. Это голокристалл. Их получают  все  пассажиры,  сходящие  с
обычных кораблей. Возьмите, мне он не нужен.
     В воздухе повисла разноцветная схема.
     - Мы находимся здесь. А вам нужно  сюда  -  в  Транзитную  Зону.  Там
расположены автостоянки, у вас будет прекрасная возможность снять  комнату
или  роскошные  апартаменты,  впрочем,  вряд  ли  вы  собираетесь   сорить
деньгами... Значит, дойдете до той секции, потом по туннелю и  до  второго
перекрестка. Знаете, как обращаться с этой штукой? Ну, желаю удачи! -  Она
вложила кристалл в руку Этана и, улыбнувшись напоследок, скрылась в другом
туннеле.
     Этан собрал свой скудный багаж и, немного  поплутав,  довольно  скоро
нашел указанное место. По пути он встретил множество  женщин.  Ими  кишели
коридоры, стоянки, тротуары, лифтовые шахты и магазины. К счастью, никто к
нему не приставал. На руках у одной Этан заметил беспомощного младенца и с
трудом подавил героический порыв схватить ребенка и унести с  собой.  Вряд
ли он сможет выполнить свое задание с младенцем на руках, да и к тому  же,
всех не спасешь... Позже, когда  он  лавировал  между  хохочущими  детьми,
которые перебежали ему дорогу и как стайка воробышков впорхнули в лифтовую
шахту, ему пришло в голову, что тот младенец мог оказаться женского  пола.
Это слегка успокоило его совесть.


     Этан  выбрал  себе  номер,  сообразуясь  с  ценой,   после   краткого
телесовещания с консьержем гостиницы, общественной  компьютерной  системой
станции  Клайн  и  управляющим  вопросами  транзита.  А  для  того   чтобы
определить обменный курс эйтосианских фунтов, ему  пришлось  познакомиться
как минимум с пятью чиновниками всевозрастающих рангов. Впрочем,  обошлись
они с ним вполне милостиво, найдя выигрышный способ  перевода  его  фунтов
через  две  валюты,  о  которых  он  никогда  не  слыхал,  в  максимальное
количество бетанских долларов  -  одну  из  самых  твердых  валют,  охотно
принимаемую повсюду. Но в итоге долларов все же оказалось намного  меньше,
чем  было  до  этого  фунтов,  и  от  предложенного  суперлюкса   пришлось
отказаться в пользу номера экономического класса.
     Крохотная комнатушка походила скорее на чулан. Но выспаться  можно  и
здесь - в конце концов какая  разница...  Сейчас,  однако,  спать  ему  не
хотелось. Нажав клавишу, он наполнил матрас воздухом,  улегся  и  принялся
перебирать в уме полученные инструкции...
     На заключительном заседании Совета было решено не  посылать  Этана  с
возвратом груза на Архипелаг Джексона:  денег  на  это  ушла  бы  уйма,  а
возмещение убытков казалось  весьма  сомнительным.  Поэтому  после  долгих
дебатов  Этан  был  наделен   правом   самостоятельного   выбора   другого
поставщика, исходя из последних данных,  которые  он  получит  на  станции
Клайн.
     Затем -  масса  попутных  наставлений.  Постараться  быть  экономнее.
Купить все только самое первоклассное. Забираться  так  далеко,  как  того
потребует дело. Не  тратить  деньги  на  неоправданные  поездки.  Избегать
ненужных контактов с жителями галактики, не говорить им лишнего об Эйтосе.
Просвещать жителей галактики, вербовать иммигрантов, рассказать им  все  о
чудесной жизни на Эйтосе. Не создавать острых ситуаций.  Не  позволять  им
издеваться над собой. Приглядываться к дополнительным возможностям сделать
бизнес. Помнить:  использование  государственных  фондов  в  личных  целях
считается казнокрадством и, как таковое, преследуется по закону...
     К счастью, после заседания председатель поговорил с Этаном наедине.
     - Это все, что они тебе тут наговорили? - кивнул  он  на  листочки  с
записями, которые рассеянно перебирал Этан. - Давай-ка  их  сюда.  Главное
для тебя - закупить культуры и вернуться  домой,  -  добавил  он,  швырнув
бумажки в сейф. - Все остальное - чушь собачья!
     Вспомнив этот эпизод, Этан воспрял духом. Улыбнувшись,  он  поднялся,
подбросил кристалл в воздух,  поймал,  сунул  в  карман  и  отправился  на
прогулку.


     Зона транзитных гостиниц наконец  явила  Этану  станцию  во  всем  ее
блеске. Для этого потребовалось лишь прокатиться на автомобиле  до  самого
роскошного пассажирского причала, вернуться назад, а потом еще раз  пройти
всю дорогу пешком. По обе стороны в огромных  иллюминаторах  виднелись  на
фоне  бездонной  глубины  космоса,  многочисленные  ответвления   станции,
залитые веселыми огнями; сверкали, плавно  вращаясь,  диски  самых  ранних
секций -  гравитация  в  них  создавалась  допотопным  способом,  за  счет
центробежного эффекта. Они не были заброшены - здесь не допускали  полного
запустения. Некоторые время от  времени  использовались,  другие  же  были
частично демонтированы, став материалом для новых конструкций.
     Под  прозрачными  стенами   Транзитной   Зоны   буйствовало   зеленое
великолепие  лиан,  деревьев  и  папоротников.  Цвели  орхидеи,   тихонько
позвякивали колокольчики, удивительные фонтаны били наоборот, сверху вниз,
обвивая  спиралями  колеблющиеся  мостики,  -  все  эти  трюки  выделывала
искусственная гравитация. Этан с  четверть  часа  завороженно  простоял  у
одного из фонтанов, струя которого, держась в воздухе,  бесконечно  текла,
образуя ленту Мебиуса. А за тонкой прозрачной перегородкой  на  расстоянии
вытянутой руки в мертвой тишине таился холод, который в одно мгновение мог
обратить все живое в камень... Контраст ошеломлял, и Этан  был  далеко  не
первым планетником, изумленно взиравшим на чудеса станции.
     Дальше, за пределами парка, располагались кафе и рестораны, где,  как
подсчитал Этан, он мог бы поужинать, если бы ел один раз в  неделю.  Здесь
же находились и отели, жители которых посещали эти рестораны четыре раза в
день. А еще - театры,  кабинки  реальных  сновидений  и  пассаж,  который,
согласно схеме, предлагал путешественнику утешение в любой из восьмидесяти
шести  официально  признанных  религий.  Религия  Эйтоса   в   их   число,
разумеется,  не  входила...  Какая-то  процессия  -  судя   по   всему   -
погребальная,  проследовала  мимо  Этана.  Некий  философски   настроенный
субъект отверг процедуру замораживания, предпочтя микроволновую  кремацию.
Этан, в глазах которого все еще стоял беспросветный  мрак  космоса,  готов
был это понять: уж лучше  огонь,  чем  вечная  стужа.  Затем  он  наблюдал
довольно загадочную церемонию: хохочущие люди осыпали рисом  двух  главных
действующих  лиц  -  женщину  в  струящихся  алых  шелках  и   мужчину   в
искристо-голубых, а потом  им  перевязали  запястья  дюжиной  разноцветных
ленточек.
     Добравшись до центра Транзитной Зоны, Этан подумал, что пора  бы  ему
заняться делом... Здесь размещались посольства, консульства и коммерческие
представительства планет,  торговавших  с  космическими  соседями  станции
Клайн. Он разыщет экспортера  биопродукции,  отвечающей  запросам  Эйтоса,
потом купит билет на ту планету, и... Впрочем, от одного дня на станции  у
него и так голова шла кругом.
     Для очистки совести Этан все же заглянул в посольство Колонии Бета. К
несчастью, за компьютером с коммерческой информацией  сидело  существо,  в
котором безошибочно угадывалась женщина. Этан поспешил скрыться, пока  она
его не заметила. Лучше уж зайти потом -  может,  будет  другая  смена.  Он
проигнорировал  целый  выводок   консульств,   представлявших   крупнейшие
синдикаты Архипелага Джексона, а компании Бхарапутра решил послать строгую
рекламацию, но тоже в другой раз.
     От роскошного причала, минуя разные уровни, Этан успел удалиться  уже
километра на два, но страсть к открытиям и все еще неутоленное любопытство
заставили его покинуть Транзитную Зону и углубиться  в  район,  заселенный
коренными жителями. Здесь было меньше шика, но больше уюта.
     Ароматы, доносившиеся из маленького  кафетерия  возле  мастерской  по
ремонту скафандров, напомнили Этану, что он ничего не ел с  тех  пор,  как
сошел с корабля. Но внутри была целая толпа женщин. Он проглотил  слюну  и
побрел прочь. Дорога, выбранная наугад, вывела  его  через  два  спуска  в
узкий и довольно неопрятный торговый пассаж. Сейчас он  находился  не  так
далеко от того причала, через который прибыл на Клайн. Его странствия были
внезапно прерваны запахом пережаренного жира,  долетевшим  из  приоткрытых
дверей. Этан заглянул внутрь...
     В  помещении  царил  полумрак.  За   столиками   сидели   мужчины   в
разномастных, в зависимости от рода занятий, рабочих комбинезонах станции.
Ленивые позы свидетельствовали о том, что атмосфера здесь непринужденная и
дружеская. Женщин не наблюдалось, и Этан,  уже  было  потерявший  надежду,
вновь оживился. Может, тут  ему  удастся  передохнуть  и  даже  чем-нибудь
подкрепиться, а там, глядишь, и разговор  завязать.  В  самом  деле,  если
вспомнить указания Департамента Иммиграции, то он  просто  обязан  уделить
часть времени пропаганде. Почему бы не начать сразу?
     Отмахнувшись от чувства неловкости -  сейчас  не  время  давать  волю
комплексам, - он вошел в помещение. Нет, это  не  просто  комната  отдыха.
Судя по запаху алкоголя, рабочий день посетителей  уже  закончился.  Стало
быть, это заведение - какой-нибудь бар или клуб, хотя и совсем не  похожий
на эйтосианский. Этан с  тоской  подумал,  сможет  ли  он  заказать  здесь
артишоковое пиво.  Вряд  ли,  скорее  всего  на  станции  пиво  делают  из
водорослей... Он подавил приступ ностальгии, облизал губы и смело  зашагал
к группе облепивших стойку мужчин. Обитатели Клайна  наверняка  видали  на
путешественниках  куда  более  причудливую   одежду,   чем   его   простые
эйтосианские рубашка, пиджак, брюки и туфли, но на мгновение Этан пожалел,
что сейчас на нем не белый халат, который он носил в Центре, такой  чистый
и  свежий  после  стирки,  -  одежда,  которая  всегда  вселяла   в   него
уверенность.
     - Здравствуйте! - вежливо начал Этан. - Я представляю бюро иммиграции
и  натурализации  планеты  Эйтос.  Если  позволите,  я  расскажу   вам   о
возможностях освоения новых земель, которые до сих пор у нас имеются...
     Внезапно наступившая тишина была  прервана  здоровенным  работягой  в
зеленом комбинезоне.
     - Ты с Эйтоса? С планеты гомиков? Нет, серьезно?
     - Не может быть, - заметил другой, в голубом. - Эти ребятишки носу не
кажут со своего грязного шарика.
     Третий, в желтом, произнес что-то крайне непристойное.
     Этан перевел дух и стоически продолжал:
     - Уверяю вас, я говорю абсолютно серьезно. Меня зовут Этан Эркхарт; я
доктор репродуктивной медицины. С недавнего времени у нас сильно  снизился
уровень рождаемости, и...
     - Еще бы ему не снизиться! - басовито захохотал Зеленый. - Давай-ка я
тебе объясню, приятель, в чем тут дело!
     Тип в желтом, вокруг которого алкогольные пары только что не  горели,
снова брякнул какую-то глупую скабрезность. Зеленый хрюкнул  и  фамильярно
похлопал Этана по животу.
     - Ты не туда попал, эйтосианин. Пол лучше  всего  меняют  на  Колонии
Бета. После операции в момент залетишь!
     Желтый повторил свою фразу. Этан повернулся к нему,  скрывая  гнев  и
растерянность под маской строгой официальности.
     - Сэр, боюсь, вы до обидного узко и предвзято судите о моей  планете.
Интимные отношения - дело сугубо личное, этот  вопрос  каждый  решает  для
себя сам. К тому же у  нас  существуют  коммуны,  члены  которых,  строгие
последователи  Отцов-Основателей,  дали  обет   воздержания.   Это   очень
уважаемые люди.
     - Тьфу? - возмутился Зеленый. - Так это ж еще паршивей!
     Его собутыльники загоготали.
     Этан почувствовал, что краснеет.
     - Извините. Я  здесь  проездом.  Просто  это  единственное  место  на
станции Клайн, где я не увидел женщин, и поэтому я подумал, что между нами
возможен разумный диалог. Это действительно серьезно...
     Тут Желтый разразился целым потоком непристойностей.
     Это было уж слишком! Этан повернулся и с размаху ударил  пьянчугу  по
лицу. И в ужасе замер, испугавшись  собственного  срыва.  Такое  поведение
недостойно посла, он должен немедленно извиниться...
     - Значит, не увидел женщин?! - зарычал Желтый,  поднимаясь  на  ноги;
его пьяные глаза горели яростью.  -  Значит,  поэтому  ты  сюда  вломился,
сводник поганый?! Я тебе покажу!..
     Со спины к Этану подступили еще двое, сущие громилы.  Этан  задрожал,
борясь с  отчаянным  желанием  растолкать  их  и  вырваться  наружу.  Надо
сохранять спокойствие, и тогда...
     - Да бросьте вы, мужики, - засуетился  Зеленый.  -  Он  же,  наверно,
просто транзитник...
     От первого удара Этан сложился пополам; воздух  со  свистом  вырвался
сквозь стиснутые зубы. Двое державших заставили его выпрямиться.
     - ...вот что мы  делаем  с  такими  типами,  -  жах!  -  которые  тут
сшиваются!
     Этан почувствовал, что для извинений воздуха в нем уже  не  осталось.
Оставалось только надеяться на то, что речь Желтого  не  окажется  слишком
длинной. Однако тот продолжал, подкрепляя каждое слово ударом:
     - ...гад! скотина! вынюхиваешь тут, сволочь!..
     Внезапно в его рычание вклинился высокий насмешливый голос:
     - Не боитесь последствий, ребята? А что,  если  он  сбежит,  а  потом
вернется со своими друзьями? Их ведь может оказаться вшестеро больше,  чем
вас!
     Этан резко оглянулся: это была та самая женщина из флота дендарийских
наемников, командор Куин. Она упруго  покачивалась  на  носках,  вызывающе
вскинув голову.
     Зеленый выругался сквозь зубы. Желтый - во всеуслышание.
     - Ладно, Зед, - сказал Зеленый и, не отрывая взгляда от лица женщины,
взял приятеля за локоть. - Хватит с него, пожалуй.
     Но тот стряхнул его руку.
     - А тебе этот грязный сосунок кто, куколка? - осведомился он.
     Женщина усмехнулась одним уголком своих восхитительных губ;  работяга
в голубом комбинезоне уставился на нее как зачарованный.
     - Ну, допустим, я его военный советник, - ответила она.
     - Любовница гомика, - заявил Желтый, - еще хуже,  чем  сам  гомик!  -
Свой тезис он подкрепил потоком отборной брани.
     - Зед, - пробормотал  голубой  комбинезон,  -  заткнись.  Она  же  не
техник, она военная. Боевой ветеран - значки видишь?..
     На задах комнаты началось шевеление; несколько сторонних наблюдателей
осторожно потянулись к выходу.
     - Ох, не люблю я пьяниц, - растягивая слова, куда-то  в  пространство
сказала женщина, - а агрессивных пьяниц - так тех просто видеть не могу!
     Желтый двинулся на нее, изрыгая бессвязную брань. Элли спокойно ждала
до тех пор, пока он не пересек некую  незримую  границу.  Вдруг  раздалось
жужжание и мелькнула голубая вспышка. Когда парализатор, сделав  сальто  в
ее  руке,  беззвучно  исчез  в  кобуре,  Этан  понял,  что  командор  Куин
специально ждала, когда Желтый приблизится на  нужное  расстояние:  никого
другого разряд не задел.
     - Подремли немного! - она вздохнула и бросила взгляд  на  двоих,  все
еще  державших  Этана,  затем  кивнула  в  сторону  дебошира,  без  чувств
растянувшегося на полу: - Это ваш приятель? Советую быть поразборчивей:  с
такими друзьями можно плохо кончить.
     Этана немедленно отпустили. Колени его подкосились, и он схватился за
живот, в котором пульсировала дикая боль. Элли помогла ему встать.
     - Вперед, пилигрим. Позвольте проводить вас к вашему пристанищу...


     - Не то я говорил, - вслух  размышлял  Этан.  -  Надо  было  так:  ты
ответишь за свои слова! Вот как надо было, или...
     Командор Куин иронически скривила губы Ну почему, с  досадой  подумал
Этан, эйтосиане здесь служат объектом насмешек -  в  лучшем  случае,  а  в
худшем - от них шарахаются, как от  прокаженных?  Внезапно  новый  приступ
ужаса выбил  его  из  равновесия,  с  трудом  обретенного  не  без  помощи
командора дендарийских наемников.
     - О Бог-Отец! Это что, полиция? - навстречу им по коридору  шли  двое
мужчин. На них была темно-зеленая форма с небесно-голубыми  нашивками,  на
поясе угрожающе болтались какие-то предметы.
     Этан почувствовал укол совести.
     - Может, мне сдаться, раз уж так? Я ведь действительно оскорбил  того
человека...
     На губах Куин снова заиграла усмешка.
     - Ну, если вы не разводите под ногтями новую породу  бактерий...  Это
парни из биоконтроля - Экологическая полиция.  Они  держат  в  страхе  всю
станцию. - Замедлив шаг, она обменялась  вежливыми  кивками  с  мужчинами,
прошедшими мимо, и зловещим шепотом добавила:  -  Команда  принудительного
умывания рук. Вы лучше  с  ними  не  связывайтесь.  У  них  неограниченные
полномочия выслеживать и хватать,  а  потом  приговорят  к  принудительной
дезинфекции без права помилования.
     -  Надо  думать,  экология  на  станциях  гораздо  уязвимей,  чем  на
планетах? - спросил Этан.
     - Да, это все равно что балансировать  на  проволоке  между  льдом  и
пламенем, - согласилась она. - У кого-то есть религиозные культы, а у  нас
- культ безопасности. Кстати, если  где-нибудь,  кроме  причалов,  увидите
пятно изморози, сообщите им об этом немедленно.
     Они  вернулись  в  Транзитную  Зону.  Женщина  продолжала  насмешливо
улыбаться,  но  ее  взгляд  был  слишком  проницателен,  от   чего   Этану
становилось не по себе.
     - Надеюсь, этот  маленький  инцидент  не  настроил  вас  против  всех
станционеров? - сказала она. - Что, если в качестве компенсации за  дурные
манеры моих сограждан я приглашу вас на ужин?
     А вдруг все это  заранее  задумано,  чтобы  захватить  его  врасплох,
одинокого и беспомощного?..
     -  Я...  не  сочтите  меня  неблагодарным,  -   срывающимся   голосом
пролепетал он, - ноу меня, э-э... живот болит...
     Это была чистая правда. Он еще  раз  поблагодарил  командора  Куин  и
рванул к лифтовой шахте, мечтая поскорее подняться  на  свой  уровень.  На
прощание он все же сумел выдавить жалкое подобие улыбки.


     Выйдя из шахты, Этан оказался на бульваре и тут же юркнул за какую-то
абстрактную скульптуру, окруженную кустарником. Он ждал, следя за  дорогой
сквозь листья, пока не убедился, что Элли его  не  преследует.  Наконец-то
расслабившись, он опустился на скамейку. Опасность миновала...
     Поднявшись,  Этан  глубоко  вздохнул  и  медленно  побрел  вверх   по
бульвару. Тесный номер в отеле представлялся ему теперь очень даже уютным.
Заказать что-нибудь легкое по комму, прямо из номера, принять душ  -  и  в
постель. Больше никаких авантюр. Завтра же приступить к делу. Собрать  все
данные, выбрать поставщика и вылететь первым же подходящим рейсом...
     По эспланаде к Этану с улыбкой приближался мужчина,  одетый  по  моде
какой-то неизвестной планеты.
     - Доктор Эркхарт? - спросил он, схватив Этана за руку.
     Этан неуверенно  улыбнулся  в  ответ.  И  вдруг  дернулся,  собираясь
громко, возмущенно запротестовать:  в  руку  вонзилась  игла.  Сердце  его
бешено заколотилось, губы свело судорогой, в глазах все поплыло и крика не
вышло. Мужчина бережно подвел его к автомобилю, поджидавшему в туннеле.
     Этану показалось, что наступила невесомость, и он очень надеялся, что
мужчина не бросит его, иначе он беспомощно взлетит  под  потолок  и  будет
висеть там вниз головой, как позабытый воздушный  шарик.  Зеркальный  верх
автомобиля плавно опустился над его головой...



                                    4

     Очнулся  Этан  в  гостиничном  номере,  гораздо  более  просторном  и
комфортабельном, чем его собственный. Мысли его были тягучими, как струйка
меда, а сам он пребывал в сладкой, глубокой эйфории. Все  вокруг  казалось
таким милым, очаровательным и очень  забавным.  Лишь  где-то  далеко,  под
сердцем или в горле что-то выло,  визжало  и  отчаянно  скреблось,  словно
зверек, запертый в тесной клетке. Сознание безразлично зафиксировало,  что
он крепко привязан к жесткому пластиковому стулу, а мышцы спины, рук и ног
обжигает боль. Ну и ладно. Что с того?
     Куда интереснее было разглядывать владельца номера, который  появился
из ванной, энергично вытирая полотенцем влажное покрасневшее  лицо.  Серые
глаза, похожие на осколки гранита, крепкое сложение,  средний  рост  -  он
очень смахивал на человека, похитившего Этана, который  сидел  тут  же  на
гидравлическом стуле, внимательно наблюдая за пленником.
     Похититель обладал столь заурядной внешностью, что, даже глядя  прямо
на него, Этан не мог мысленно охарактеризовать его черты. Зато его  скелет
Этан наистраннейшим образом видел насквозь, словно на рентгенограмме. Этан
с удивлением обнаружил, что в костях этого человека  содержится  вовсе  не
костный мозг, а лед, твердый  как  камень,  такой  же,  как  за  пределами
станции Интересно, подумал Этан, каким образом замороженный  костный  мозг
может производить красные кровяные тельца? Его,  как  медика,  это  весьма
озадачило. Может, по венам похитителя течет жидкий азот? И все же эти люди
были так несказанно милы, что Этану хотелось их просто расцеловать!
     - Он под кайфом, капитан? - спросил мужчина с полотенцем.
     - Так точно, гем-полковник Миллисор, - ответил второй. - Я  ввел  ему
максимальную дозу.
     Первый удовлетворенно хмыкнул и швырнул полотенце на кровать, где уже
была аккуратно сложена одежда Этана и все содержимое его карманов. (Только
сейчас до Этана дошло, что  он  совершенно  голый.)  Отдельно  на  кровати
лежало несколько мелких монет, расческа,  пустая  упаковка  из-под  изюма,
голокристалл с картой и кредитная карточка.
     - Ты проверил, все чисто? - спросил гем-полковник.
     - Ха. Почти, - ответил "ледяной" капитан. - Взгляните на это.
     Он взял голокристалл,  вскрыл  оправу  и  прикрепил  над  микросхемой
электронный увеличитель.
     - Видите эту черную точку? Здесь была капля кислоты в  поляризованной
липидной мембране. При взаимодействии с изучением моего сканера,  мембрана
деполяризовалась и лопнула, а кислота  все  выжгла.  Наверняка  тут  стоял
радиомаячок, а может, и записывающее устройство. Чистая работа: микросхема
шумит - и "жучка" не слышно! Он агент, это точно.
     - Ты успел запеленговать приемник?
     Капитан виновато покачал головой.
     - К сожалению, нет. Как только я его обнаружил, он самоуничтожился  и
связь была прервана автоматически. Но зато теперь они нас не выследят. Они
не знают, где находится их шпион.
     - И кто же такие эти "они"? Терренс Си?
     - Будем надеяться, что да.
     Главный, которого похититель назвал гем-полковником,  снова  хмыкнул,
подошел к Этану и уставился ему прямо в глаза.
     - Как тебя зовут?
     - Этан! - жизнерадостно ответил Этан. - А вас как?
     Но собеседник отверг дружелюбное приглашение пообщаться.
     - Твое полное имя и звание.
     В сознании Этана что-то щелкнуло, и он браво отчеканил:
     - Старший  сержант  Этан  СДБ-8  Эркхарт,  Третий  полк.  Медицинская
служба, Ю-221-767, сэр!
     Выпалив это, он подмигнул допрашивавшему  (который  от  неожиданности
даже попятился) и, немного погодя, добавил:
     - В отставке.
     - Разве ты не врач?
     - О да! - гордо подтвердил Этан. - На что жалуетесь?
     -  Терпеть  не  могу  этот  суперпентотал!   -   буркнул   полковник,
обернувшись к подчиненному.
     Капитан сдержанно улыбнулся.
     - Да, но во всяком случае, всегда знаешь, что они ничего не скроют.
     Поджав губы, полковник вздохнул и снова повернулся к Этану.
     - Тебе назначил здесь встречу Терренс Си?
     Этан недоуменно захлопал  ресницами.  Встречался  ли  он  с  Теренси?
Единственный  Теренси,   которого   он   знал,   работал   медтехником   в
Репродукционном Центре.
     - Так ведь его сюда и не посылали, - объяснил он.
     - Кто его сюда  не  посылал?  -  резко  переспросил  полковник,  весь
обратившись в слух.
     - Совет.
     - Черт! - занервничал капитан. - Неужели он нашел  себе  новую  крышу
сразу после провала на Архипелаге Джексона? На  это  у  него  не  было  ни
времени, ни денег! Я предусмотрел любую...
     Главный поднял руку, требуя тишины, и вновь подступил к Этану:
     - Итак, Терренс Си. Расскажи мне все, что ты о нем знаешь.
     Этан беспрекословно подчинился, но  уже  через  несколько  минут  был
прерван сердитым окриком:
     - Хватит!
     - Наверное, не того  взяли...  -  уныло  заметил  капитан.  Полковник
бросил на него гневный взгляд и он поспешно предложил: - Попробуйте другую
тему. Спросите его о культурах...
     Полковник набрал в грудь воздуха:
     - Человеческие  яйцеклеточные  культуры,  доставленные  на  Эйтос  из
Лабораторий Бхарапутра. Что вы с ними сделали?
     Этан принялся описывать во всех подробностях тот злополучный день.  К
его превеликому огорчению, собеседников это  нисколько  не  позабавило.  А
ведь он так хотел их развеселить!..
     - Опять какая-то чушь! - констатировал капитан. - Что за бредятину он
несет?
     - Может, он сопротивляется? - вдруг  осенило  полковника.  -  Увеличь
дозу.
     - Опасно, если вы все еще намерены отпустить его с провалом в памяти.
У нас и так осталось мало времени. По плану следовало закончить с этим уже
давно.
     - План, возможно, придется изменить. Если груз доставлен на  Эйтос  и
уже  распределен,  у  нас  не  останется  иного  выхода,  кроме   военного
вторжения. И начать его нужно будет не  позже,  чем  через  семь  месяцев,
иначе  вместо  избирательной  бомбардировки  Репродукционных  Центров  нам
придется выжечь дотла всю эту проклятую планету.
     - Не велика беда, - пожал плечами капитан.
     - Большие затраты. И очень трудно избежать огласки.
     - Нет живых - нет и свидетелей!
     - Даже при массовом уничтожении всегда остаются живые. Хотя бы  среди
победителей...
     В глазах у полковника появился какой-то  странный  блеск,  и  капитан
немедленно умолк.
     - Подбавь ему! - приказал полковник.
     В руку Этана снова вонзилась игла.  Методично  и  без  передышки  ему
задавали подробные вопросы о грузе, о задании, о начальстве, месте  работы
и ближайшем окружении. Этан болтал без умолку. Комната  то  увеличивалась,
то  уменьшалась;  у  него  было  такое  ощущение,  словно  его   вывернули
наизнанку,  чтобы  весь  мир  полюбовался  его  внутренностями,  а   глаза
вывинтились из орбит и теперь смотрят друг на друга.
     - О, как я всех вас люблю!  -  проникновенно  заявил  Этан,  когда  в
разговоре наступила короткая пауза, и  от  избытка  чувств  облевал  перед
собой пол.
     В сознание он пришел от воды, лившейся ему на голову.
     Теперь в ход пошел новый препарат, от которого все нервные  окончания
Этана словно бы обнажились. К телу в  местах  наибольшей  чувствительности
прикрепили контакты, не оставлявшие следов, но причинявшие адскую боль. Он
рассказал  все,  что  знал,  абсолютно  все,  и  охотно  выдал  бы   любую
государственную тайну, если бы мог догадаться, чего им надо.  Наконец  все
потонуло в приступе дичайших конвульсий. Сердце отчаянно забилось и начало
останавливаться. Этан потерял сознание. Только тогда они прекратили пытку.
     Этан обмяк на стуле, часто дыша и не сводя огромных невидящих глаз со
своих мучителей.
     Главный с отвращением посмотрел на него.
     - Вот дьявол, Рау! Мы потратили впустую уйму времени.  Груз,  который
они получили на Эйтосе, явно не тот,  что  был  отправлен  из  Лабораторий
Бхарапутры. Похоже, Терренс Си где-то его подменил. Теперь разыскивай  это
сокровище по всей галактике!..
     Капитан застонал.
     - На Архипелаге Джексона все было уже почти в наших  руках.  Так  нет
же! И все-таки это должен быть Эйтос. Мы все сошлись на Эйтосе.
     - Разве что какой-нибудь сложный тройной план... -  полковник  устало
потер затылок; с того момента, когда Этан увидел его  впервые,  он  сильно
сдал. - Покойный доктор Джохар  неплохо  поработал.  Терренс  Си  оправдал
почти все его надежды. Вот только с лояльностью у  него  что-то  оказалось
неважно... Ну а из этого мы больше ничего не выжмем.  Ты  уверен,  что  та
точка на микросхеме не была просто грязью?
     Капитан оскорбленно поднял брови и так брезгливо посмотрел на  Этана,
словно тот был комком глины, прилипшим к подошве его ботинка.
     - Это была не грязь. Но и этот  придурок  -  не  агент  Терренса  Си!
Думаете, его можно использовать в качестве подсадки?
     - Если бы он был агентом, - с досадой сказал полковник, -  то  стоило
бы попробовать, но, поскольку он явно не агент, то не представляет для нас
ни малейшей ценности. - Он бросил взгляд на свой хронометр.  -  Боже  мой,
неужели мы провозились с ним целых семь часов?! Теперь уже слишком  поздно
устраивать потерю памяти. Скажи Оките, пусть  выведет  его  куда-нибудь  и
организует несчастный случай.


     На грузовом причале было холодно. В мягком свете прожекторов блестели
серебром груды оборудования, островками возвышавшиеся среди густого мрака.
Где-то наверху смутно виднелось ажурное переплетение мостков  и  порталов.
Туда вела металлическая лестница,  и  конвоир  заставил  Этана  преодолеть
несколько  маршей.  Потолок  был  словно  оплетен  огромной  паутиной,   а
таинственные механизмы свисали с балок  перекрытия,  как  высохшие  жертвы
паука.
     - Ну вот, здесь вроде достаточно высоко,  -  пробормотал  человек  по
имени Окита. Внешность у Окиты была столь  же  невыразительной,  что  и  у
капитана Рау, но он отличался от прочих весьма внушительным телосложением.
Окита надавил Этану на плечи и заставил его опуститься на колени.
     - Давай, пей!
     Этан  поперхнулся,  и  в  глотку  его  потекла  обжигающая  ароматная
жидкость.
     - Теперь, полежи, пускай чуток рассосется, - посоветовал  Окита,  как
будто у Этана был выбор.
     Этан рухнул на сетчатое перекрытие и уставился сквозь ячейки на  пол,
отливавший металлом далеко внизу. У него закружилась голова. Казалось, пол
медленно колышется, уплывает куда-то вдаль. Этан вдруг почему-то  вспомнил
о своем разбитом флайере...
     Окита перегнулся через поручень и тоже посмотрел вниз, шмыгая носом.
     - Падения - забавная такая штука, - решил порассуждать он. -  Бывает,
и двух метров хватит, чтобы в лепешку расшибиться. Но я  слыхал  об  одном
парне, который свалился с трехсот, и ничего, выжил.  Наверно,  зависит  от
того, чем ударишься, - глубокомысленно заключил он и, внимательно  оглядев
причал, добавил: - М-да, гравитация слабовата. Пожалуй,  я  сперва  сломаю
тебе шею. Для верности.
     Этан сделал робкую попытку вцепиться в  сетку,  но  ячейки  оказались
слишком узкими. В его воспаленном мозгу мелькнула мысль - а  не  подкупить
ли палача бетанской валютой, которую похитители снова  положили  в  карман
вместе с остальными вещами.
     Но это была всего лишь минутная слабость. Верный своему  долгу,  Этан
решил погибнуть вместе с кредитной карточкой. К тому же Окита выглядел  на
редкость неподкупным. Вряд ли он оттягивал казнь,  чтобы  пошарить  в  его
карманах. По крайней мере потом его изувеченное  тело  обыщут  и  отправят
деньги назад, на Эйтос...
     Эйтос. Этан не хотел умирать,  он  не  имел  права  умирать.  Обрывки
жуткого диалога, застрявшего в памяти во время допроса, терзали его  душу.
Разбомбить Репродукционные  Центры?!  Этан  представил  себе  искореженные
репликаторы  с  беспомощными  зародышами,   пламя,   кипящие   питательные
растворы, и дрожь  пронзила  его  с  головы  до  пят.  Этан  застонал,  но
полупарализованные мышцы  уже  не  слушались  его.  Дикие,  нечеловеческие
замыслы - и все так серьезно, и жизнь ничего  не  стоит...  какой  же  это
безумный мир!..
     Окита зевнул, выпрямился, тяжело вздохнул и в третий раз посмотрел на
свой хронометр.
     - Ладно, - сказал он. - Теперь в твоей биохимии никто не  разберется.
Пора учиться летать, дружище!
     С этими словами он схватил Этана за шиворот и потащил к ограждению.
     - Зачем вы это  со  мной  делаете?  -  прошептал  Этан  в  последней,
отчаянной попытке разжалобить Окиту.
     -  Приказ,  -  буркнул   тот.   Этан   посмотрел   в   его   тусклые,
невыразительные глаза. Да, сейчас его. Этана, убьют лишь за то, что он  ни
в чем не виноват...
     Рванув Этана за  волосы,  Окита  запрокинул  ему  голову.  Призрачный
потолок, пересеченный балками, превратился в туманное пятно. Холодный край
металлического ограждения впился в шею.
     Окита вложил ему в руку бутылку, прищурился, критически оглядел  свою
работу и кивнул:
     - Нормально, - он зажал между коленями ноги Этана,  перегнулся  через
барьер и занес кулак для сокрушительного удара.
     Вдруг мостик покачнулся и задребезжал.  По  нему,  задыхаясь,  бежала
женщина; в руках она сжимала парализатор. Даже не помедлив, чтобы  сделать
предупреждение, она выстрелила. Правда, заряд слегка задел и Этана,  но  в
перечне неприятностей эта была не самой страшной. Все остальное угодило  в
Окиту, и не успели его кулаки коснуться  Этана,  как  сам  он  по  инерции
перелетел через ограждение.
     -  А,  дерьмо!  -  пронзительно  взвизгнула  командор  Куин,  выронив
парализатор и бросаясь к Оките. Но схватить его за ноги не успела - он уже
стремглав летел вслед за парализатором.
     Этан бессильно сполз на мостик. Ноги в высоких ботинках поднялись  на
носки: перегнувшись через ограждение, Куин смотрела вниз.
     - Вот  так  так,  -  сказала  она,  облизнув  кровоточащий  палец.  -
Нехорошо, очень  нехорошо.  Никогда  еще  не  убивала  человека  случайно.
Непрофессионально.
     - Опять вы... - прохрипел Этан.
     - Какое совпадение! - ответила она с кошачьей ухмылкой.
     Распластанное внизу тело дернулось. С трудом  повернув  голову,  Этан
взглянул на своего несостоявшегося убийцу.
     - Я врач. Может, нам спуститься и...
     - Боюсь, слишком поздно, - сказала командор Куин. - Но я не собираюсь
проливать горькие слезы над этим подонком. Мало того, что он вас  едва  не
убил, пять месяцев назад на Архипелаге Джексона он  уничтожил  одиннадцать
человек - только для того, чтобы скрыть  одну  тайну,  которую  я  пытаюсь
раскрыть.
     К Этану понемногу возвращалась способность мыслить логически.
     - Но если людей убивают лишь за то,  что  они  знают  эту  тайну,  не
кажется ли вам, что разумнее было бы не пытаться ее раскрыть? И кто же  вы
такая на самом деле? Почему вы меня преследуете?
     - Формально я преследую не вас. Я  слежу  за  гем-полковником  Луисом
Миллисором, капитаном Рау и  двумя  их  головорезами.  Э-э...  уже  одним.
Миллисор   заинтересовался   вами   -   следовательно,   я    тоже    вами
заинтересовалась. К.Д.С. - Куин Делает Стойку.
     - Почему? - еле слышно прошептал он.
     Она пожала плечами.
     - Если бы я успела на Архипелаг Джексона чуть пораньше, я  бы  смогла
ответить  на  ваш  вопрос...  Что  же  касается  остального,  то   да,   я
действительно командор Куин, служу во флоте дендарийских  наемников  и  не
солгала вам ни в чем, кроме того, что сейчас у меня отпуск. Я на  задании.
Можете  считать  меня  наемным  шпионом.  Адмирал  Нейсмит  позволяет  нам
несколько разнообразить службу.
     Она присела на корточки рядом с  Этаном,  пощупала  пульс,  осмотрела
зрачки и проверила рефлексы.
     - Ну, доктор, - заключила Элли, - вы страшны, как смерть.
     - И все по вашей милости! Они обнаружили  ваше  следящее  устройство.
Решили, что шпион я, а не вы, допрашивали... -  Этана  трясла  неудержимая
дрожь.
     Ее губы на секунду сурово сжались.
     - Я знаю. Извините... Но, надеюсь, вы заметили: я только  что  спасла
вам жизнь. На время.
     - На время?
     - После этого,  -  она  кивнула  в  сторону  Окиты,  -  гем-полковник
Миллисор снова загорится желанием пообщаться с вами.
     - Я обращусь за помощью к властям...
     -  Ну-у,  хм...  Надеюсь,  сначала  вы  как  следует  это  обдумаете.
Во-первых, боюсь, власти окажутся не в состоянии  обеспечить  вам  должную
степень безопасности. Во-вторых, это засветит меня. Полагаю,  до  сих  пор
Миллисор и не подозревал о моем существовании. А  поскольку  на  Клайне  у
меня очень много  друзей  и  родственников,  я  предпочла  бы,  чтобы  все
осталось как есть, и Миллисор с Рау и дальше пребывали бы в неведении.  Вы
понимаете, о чем я?
     Этан почувствовал, что  должен  возразить,  но  был  слишком  слаб  и
измучен. А кроме того, они еще не спустились с моста... В глазах  у  Этана
все поплыло. А что, если она вздумает отправить его вслед за Окитой?..
     - Ага, - промямлил он. - А что... что вы собираетесь делать со мной?
     Она уперла руки в боки и  задумчиво  наморщила  лоб,  гладя  на  него
сверху вниз.
     - Еще не решила. Не знаю, кто вы - козырь или джокер. Пожалуй,  лучше
всего до поры до времени держать вас в  рукаве.  Пока  не  выяснится,  как
лучше ввести вас в игру.  С  вашего  позволения,  разумеется,  -  поспешно
добавила она.
     - Подсадная утка... - мрачно откомментировал Этан.
     Она насмешливо вскинула бровь.
     - Возможно. Если у вас найдется предложение  поинтереснее,  я  готова
это обсудить.
     Этан покачал головой, от  чего  боль  мгновенно  разлилась  по  всему
черепу, а в глазах завертелись в разные стороны  огненные  шестеренки.  По
крайней мере она, как выяснилось, не заодно с его недавними  похитителями.
Враг моего врага - мой союзник?..
     Куин помогла Этану подняться на ноги, перекинула его руку себе  через
плечо, и они стали медленно  спускаться  на  причал.  Только  сейчас  Этан
заметил, что Элли на несколько сантиметров ниже его. Однако случись  между
нами драка, Этан вряд ли выйдет победителем...
     Внизу,  оставшись  без  поддержки,  он  снова   опустился   на   пол,
бессмысленно глядя прямо перед собой. А Куин склонилась над  телом  Окиты,
пытаясь нащупать пульс.
     - Безнадежно. Шею сломал, -  Элли  вздохнула  и  перевела  взгляд  на
Этана, явно проводя в уме какие-то тонкие вычисления.
     - Мы могли бы просто оставить его здесь, - продолжала Куин. - Но  мне
больше по вкусу устроить гем-полковнику Миллисору небольшую  мистификацию.
Пусть подумает, ему это полезно. Мне уже надоело сидеть в глухой обороне и
отвечать на действия противника. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как
трудно избавиться от тела на космической станции? Держу пари, Миллисор  об
этом думал. Вас не очень раздражают покойники? Вы ведь как-никак медик.
     Остекленелые глаза Окиты, глядящие с неизбывным  укором,  удивительно
напоминали глаза дохлой рыбы. Этан сглотнул.
     - В принципе, меня  никогда  не  интересовало  завершение  жизненного
цикла, - сказал он. - Вся эта патологоанатомия...  Наверное,  потому  я  и
занялся репродуктивной медициной.  В  этом  -  как  бы  сказать  -  больше
надежды,  что  ли...  -  Он  помолчал.  К  нему  постепенно   возвращалась
способность рассуждать.  -  Неужели  на  космической  станции  так  трудно
избавиться от тела? Разве нельзя попросту вышвырнуть его в  ближайший  люк
или свалить в заброшенную лифтовую шахту?..
     Возможность нормального общения явно обрадовала командора Куин.
     - Все шлюзы на контроле, - объяснила она. -  Даже  выброс  ничтожного
пакета с мусором регистрируется компьютером.  А  там,  снаружи,  он  будет
плавать вечно. Более реально сделать  из  трупа  рагу  и  спустить  его  в
удалитель органических отходов, но здесь опять-таки свои сложности.  Около
восьмидесяти  килограммов  высококачественного  протеина   дадут   слишком
большой всплеск. Кроме того, такое уже пытались  проделать  несколько  лет
назад. Знаменитое преступление. Полагаю, после лечения дама обрела  покой.
Нет, это не пойдет.
     Элли опустилась на пол рядом с Этаном, уткнулась в колени подбородком
и  согнулась,  обхватив   руками   ботинки,   -   поза   не   отдыха,   но
сосредоточенного размышления.
     - То же самое, если засунуть его куда-нибудь целиком. Патруль  службы
безопасности на него,  может,  и  не  наткнется,  но  это  все  ерунда  по
сравнению с  Экологической  полицией.  На  всей  станции  нет  ни  единого
кубического  сантиметра,  который  бы  они  регулярно  не  исследовали,  в
соответствии со своим чертовым графиком. Можно, конечно, время от  времени
его перепрятывать, но... Думаю, у меня есть идея получше. Конечно!  Почему
бы и нет? Раз уж я  собираюсь  совершить  преступление,  пусть  оно  будет
идеальным. Как сказал бы адмирал Нейсмит, что делаешь - делай хорошо.
     Она  поднялась  и  неторопливо  прошлась  по   причалу,   разглядывая
оборудование  и  механизмы  с  тем  же  сосредоточенным  видом,  с   каким
домохозяйка выбирает на рынке овощи.
     Этан лежал на полу,  тоскливо  завидуя  Оките,  у  которого  уже  нет
никаких проблем. Он прикинул, что пробыл на Клайне около суток, а  во  рту
еще маковой росинки не было.
     Вместо  того  чтобы  накормить,  его   избили,   похитили,   накачали
наркотиками и  едва  не  прикончили,  а  теперь  еще  пытаются  втянуть  в
преступление. Галактическая действительность оказалась именно такой, какой
он себе ее представлял, а именно - гнусной.  А  сам  он  попал  в  руки  к
сумасшедшей женщине. Нет, все-таки правы были Отцы-Основатели...
     - Домой хочу-у! - простонал он.
     - Сейчас, сейчас, - проворчала командор Куин и подогнала к телу Окиты
антигравитационную платформу. Поднатужившись, она скатила с нее объемистый
цилиндрический бак. - Ну, что  с  вами?  Это  не  дело,  особенно  сейчас.
Наконец-то все сдвинулось с мертвой точки,  судя  по  всему,  скоро  будет
прорыв. Просто вы, наверное, давно не ели? - она бросила на  него  быстрый
взгляд. - Вам сейчас надо хотя бы неделю полежать  в  больнице.  Боюсь,  в
этом я вам помочь не смогу, но как  только  наведу  здесь  порядок,  сразу
отвезу вас  в  одно  место,  где  вы  немного  передохнете,  пока  я  буду
готовиться к новой фазе сражения. Договорились?
     Щелкнув замками, она откинула крышку и запихнула тело Окиты в бак.
     - Вот так. Не слишком похоже на гроб?
     Быстро, но тщательно пройдясь по зоне  падения  акустической  щеткой,
она вытряхнула мусоросборник прямо на Окиту, захлопнула крышку  и,  подняв
бак с помощью робота-погрузчика, расположила его на платформе. В последнюю
очередь Куин с легкой грустью собрала останки своего парализатора.
     - Ну вот, у нас уже появилось первое граничное условие.  Платформу  и
контейнер необходимо вернуть на место не позже чем через восемь часов,  до
прибытия очередного корабля, иначе их хватятся.
     Элли помогла Этану взобраться на платформу и устроиться поудобнее.
     - А кто они, эти люди? -  спросил  он.  -  У  них  наблюдаются  явные
признаки тяжелого психического расстройства. То есть я хочу  сказать,  что
здесь вообще все какие-то ненормальные, но эти... Они говорили о  бомбежке
Репродукционных Центров на Эйтосе. Об избиении  младенцев  -  а  может,  и
вообще всего населения!
     - Да ну? - удивилась Куин. - Это что-то новое. Впервые слышу о  таком
сценарии. Ужасно жаль, что мне не удалось подслушать, что они говорили  во
время допроса, но, надеюсь, вы непременно... э... поможете восполнить  то,
что я пропустила. Целых три недели я пыталась подсадить  "жучка"  в  номер
Миллисора,  но  их  противошпионское  оборудование,  к  сожалению,  просто
превосходно.
     - То, что вы пропустили, это в основном мои вопли, -  угрюмо  ответил
Этан.
     Элли заметно смутилась.
     - Ах... ну да. Я не предполагала, что  им  потребуется  прибегнуть  к
дополнительным  мерам.  Обычно   такие   проблемы   решаются   с   помощью
суперпентотала.
     - Подсадная утка, - пробормотал он.
     Элли откашлялась и села рядом с ним скрестив ноги. Она нажала кнопку,
и платформа взмыла  в  воздух,  как  ковер-самолет.  У  Этана  перехватило
дыхание.
     - Нет, пожалуйста, не так высоко! - взмолился он,  пытаясь  уцепиться
за несуществующий поручень. Куин послушно  снизилась  до  скромных  десяти
сантиметров над  поверхностью,  и  они  поплыли  в  воздухе  со  скоростью
пешехода.
     Элли заговорила медленно, тщательно подбирая слова.
     - Гем-полковник Луис Миллисор - офицер цетагандийской  контрразведки.
Капитан Рау, Окита и еще один громила по имени Сетти - его команда.
     - Цетаганда? Разве  эта  планета  не  слишком  далеко  отсюда,  чтобы
цетагандийцам было  хоть  какое-то  дело  до...  э...  -  он  нерешительно
посмотрел на женщину, - до нас? То есть до этой части галактики,  я  хотел
сказать.
     - Очевидно, не настолько далеко.
     - Но, скажите во имя Бога-Отца, они правда  хотят  уничтожить  Эйтос?
Что, на Цетаганде у власти находятся женщины?
     Она не смогла удержаться от смеха.
     -  Не  сказала  бы.  Скорее,   это   типично   мужское   тоталитарное
государство. Дело не в этом.  Миллисора,  в  сущности,  не  интересует  ни
Эйтос, ни станция Клайн. Он гонится за другим. За... Ну, в общем, это  как
раз та загадка, которую мне и поручено разгадать.
     Элли ненадолго замолчала - в этом месте дорога делала крутой поворот.
     - Известно, что на Цетаганде существовал долговременный  генетический
проект, который финансировало военное министерство.  Еще  три  года  назад
Миллисор отвечал за безопасность этого проекта.  И  секретность  там  была
безупречной. Целых двадцать пять  лет  никому  не  удавалось  узнать,  что
именно они разрабатывают. Только одно было известно:  занимается  проектом
некий доктор Фэз  Джахар  -  талантливый,  хотя  и  не  самый  крупный  на
Цетаганде генетик, который исчез из виду как  раз  тогда,  когда  все  это
начиналось. Представляете, как  трудно  столько  лет  обеспечивать  полную
секретность исследований? Эта работа стала делом всей жизни и для Джахара,
и для Миллисора.
     Как бы то ни  было,  но  внезапно  что-то  разладилось.  Весь  проект
обратился в дым - в  буквальном  смысле  слова.  В  одну  прекрасную  ночь
лаборатория взорвалась вместе с Джахаром. Вот с тех-то самых пор  Миллисор
со своими ребятами носится по всей галактике, охотясь за чем-то - не  знаю
за чем,  -  и  убивая  людей,  как  мух.  Можно  подумать,  что  они  либо
окончательно лишились  разума,  либо  так  напуганы,  что  уже  ничего  не
соображают.  Впрочем,  полковник  Миллисор   не   производит   впечатления
сумасшедшего, хотя за капитана Рау я и не поручусь.
     - Ну разумеется, я для вас не доказательство, - обиженно сказал Этан.
Перед глазами у него по-прежнему все плыло и кружилось, а мышцы то и  дело
сводило судорогой.
     Они приблизились к большому люку в стене коридора. "Реконструкция"  -
гласила яркая надпись. "Посторонним вход воспрещен".
     Этан не успел  уловить,  что  сделала  командор  Куин  с  контрольной
панелью, но крышка люка бесшумно скользнула в сторону, и платформа въехала
внутрь. Позади, в коридоре, раздались чьи-то голоса и смех. Куин поспешила
закрыть люк, и они очутились в полной темноте.
     - Отлично, - прошептала она, включая карманный фонарик. -  Никто  нас
не заметил. Незаслуженное везение. На  редкость  идиотский  момент,  чтобы
подвести итоги.
     Этан осмотрелся. Они находились посреди просторного зала с колоннами,
узорными решетками, мозаикой и изящными арками.
     - Предполагалось, что здесь будет точная  копия  интерьера  какого-то
знаменитого дворца на Земле, - объяснила командор  Куин.  -  Эль-Гамбургер
или что-то вроде того. Его строили для одного очень богатого экспортера  и
в общем все уже закончили, как вдруг вокруг его имущества началась  тяжба.
Процесс продолжается уже четыре месяца, а дворец  пока  опечатали.  Можете
пока посидеть тут с нашим приятелем. Я скоро вернусь, - и она выбила дробь
по крышке бака.
     Этан подумал, что для полного счастья не хватает только, чтобы  Окита
постучал в ответ... Куин нажала клавишу, и платформа мягко  опустилась  на
пол, после чего она сгребла с сидений все поролоновые подушки и бросила их
Этану.
     - Жаль, одеял нет, - пробормотала она. - А куртка мне еще пригодится.
Но если закопаться в подушки, будет теплее.
     Это было похоже на падение в облака...
     - Закопаться, - прошептал он. - Тепло...
     Она порылась в кармане куртки.
     - А это - леденцы, вот, возьмите. Все же лучше, чем ничего.
     Измученный  голодом,  Этан  мертвой  хваткой  вцепился  в  пакетик  с
леденцами.
     - Да, вот  еще  что.  Канализацией  здесь  пользоваться  нельзя:  все
отмечается на компьютере. Я знаю, это звучит  ужасно,  но,  если  захотите
облегчиться, воспользуйтесь цистерной. - Она помолчала. - В  конце  концов
нельзя сказать, чтобы он этого не заслужил.
     - Скорее умру! - невнятно пробормотал  Этан,  уничтожая  сладости.  -
А-а... вас что, долго не будет?
     - По меньшей мере час. Надеюсь, что не больше четырех.  Если  хотите,
можете пока поспать.
     - Спасибо, - сказал Этан, на миг стряхивая с себя дремоту.
     - Итак, - она энергично потерла руки, - переходим  ко  второму  этапу
поисков Эл-Экс-10 Терран-Си.
     - Чего-чего?
     -  Это  было  кодовое  название  проекта  Миллисора.   Сокращенно   -
Терран-Си.  Возможно,  часть  генетического  материала,  с   которым   они
работали, имеет земное происхождение.
     - Но Терренс Си - это человек, - сонно возразил Этан. - Они без конца
меня спрашивали, не прибыл ли я сюда для встречи с ним.
     Элли на мгновение лишилась дара речи.
     - Да?.. Странно. Очень странно. Никогда об этом не слышала.
     У нее заблестели глаза, и через секунду ее уже не было.



                                    5

     Этан проснулся от испуга: что-то увесистое бухнулось ему на живот. Он
резко вскочил, в ужасе озираясь по сторонам.  Перед  ним  стояла  командор
Куин. В одной руке  она  сжимала  карманный  фонарик,  другой  -  отбивала
быструю дробь по пустой  кобуре  парализатора.  У  себя  на  коленях  Этан
нащупал объемистый тюк - полный  комплект  форменной  одежды  станционера,
обернутой вокруг соответствующей пары ботинок.
     - Переодевайтесь! - приказала Куин. - И  поскорее.  Похоже,  я  нашла
способ избавиться от тела, но нам следует поспешить, чтобы застать  нужных
людей.
     Она  равнодушно  помогла  ему  справиться  с  незнакомыми  петлями  и
крючками  и  снова   заставила   сесть   на   платформу.   После   быстрой
рекогносцировки, проведенной командором Куин, они покинули  зал  столь  же
незаметно, как и проникли в него, и поплыли по лабиринтам станции.
     Теперь по крайней мере Этану не казалось, что  его  мозги  плавают  в
банке  с  сиропом.  Предметы  перестали  расплываться  и   обрели   четкие
очертания.  Мир  снова  стал  цветным.  Однако   тошнота   не   проходила,
периодически поднимаясь наподобие лунных приливов.  Этан  чувствовал,  что
ему остро недостает еще нескольких часов сна.
     - Нас здесь  заметят,  -  сказал  он,  когда  платформа  вынырнула  в
коридор, по которому сновали люди.
     - Только не в этом наряде, - Элли кивнула на комбинезон.  -  Вкупе  с
платформой это дает эффект  шапки-невидимки.  Красный  -  цвет  докеров  и
шлюзовиков, и самое большее, что о нас могут подумать: ну  вот,  еще  один
грузчик на своей платформе. До тех пор, конечно, пока вы не  откроете  рот
или не поведете себя, как планетник.
     Они вплыли в большое помещение,  где  строгими  рядами  росли  тысячи
морковок; бороды корней мокли в туманной мороси, испускаемой  гидропонными
распылителями, а  пушистые  зеленые  верхушки  блаженствовали  под  лучами
светостимуляторов.  Воздух  в  помещении  был  насыщен  влагой  и  запахом
каких-то химикалий.
     В животе у Этана забурчало.  Куин,  продолжая  управлять  платформой,
оглянулась.
     - Думаю, не стоило мне есть эти конфеты... - мрачно заметил Этан.
     - Ради всего святого, только  не  здесь,  -  взмолилась  она.  -  Или
воспользуйтесь...
     Этан мужественно сглотнул.
     - Нет!
     - Послушайте, а может, морковка успокоит  ваш  желудок?  -  заботливо
спросила Куин и, потянувшись, выдернула одну из ближайшей шеренги. -  Вот,
возьмите.
     Этан послушно взял мокрую морковку и, с сомнением оглядев ее, сунул в
один из многочисленных накладных карманов комбинезона.
     - Спасибо. Может быть, потом.
     Они поднялись над десятком поддонов, густо усаженных  самыми  разными
овощами, и направились к люку, находившемуся почти у самого потолка. "Вход
воспрещен!" - гласила светящаяся зеленая надпись. Куин игнорировала запрет
с лихостью, показавшейся Этану почти социально опасной.  Он  оглянулся  на
дверь, которая с шипением закрылась за  ними.  "Вход  воспрещен!"  -  было
повторено и на этой стороне. Значит, у них на станции Клайн тоже есть свои
степени допуска...
     Элли опустила  платформу  у  следующего  перекрестка,  перед  дверью,
отмеченной надписью:
     АТМОСФЕРНЫЙ КОНТРОЛЬ. ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА!
     По этому признаку Этан безошибочно определил, что как раз сюда они  и
направятся.
     - А теперь, - сказала командор Куин, вставая из позы лотоса, - что бы
ни случилось, постарайтесь молчать. Ваш выговор сразу же выдаст вас.  Или,
может, вам лучше побыть с Окитой, пока я не освобожусь?
     Этан  энергично  замотал  головой,  вообразив,  как  будет  объяснять
какому-нибудь  проходящему   начальству,   что   он   вовсе   не   убийца,
подыскивающий место, куда бы упрятать труп.
     - Ну ладно. Лишняя пара рук не помешает. Но  будьте  наготове.  Когда
нужно будет действовать, я скажу.
     Элли  провела  его  через  пневматические  двери;  платформа  поплыла
следом, как собачка на поводке.
     В первое мгновение  Этану  показалось,  что  они  попали  в  какое-то
подводное жилище. Он был очарован.  Прозрачные  стены  трехэтажной  высоты
сдерживали чистую воду, заполненную зеленью и пронизанную светом. Миллионы
микроскопических серебряных пузырьков весело играли меж  крохотных  ветвей
подводных растений, то  замирая  на  миг,  то  пускаясь  вскачь.  Какая-то
амфибия, длиною в добрых полметра, пробралась сквозь джунгли,  подплыла  к
хрустальной стене и уставилась на Этана огромными глазами-бусинами. Черная
с поперечными полосами, гладкая и блестящая, словно ее только что  покрыли
лаком.
     - Кислородно-углекислый обмен для станции, - понизив голос, объяснила
командор Куин. - Эти водоросли  выведены  специально  для  воспроизводства
кислорода  и  поглощения  углекислоты.  Но  при  этом   они,   разумеется,
размножаются. Поэтому, чтобы не спускать воду и, так  сказать,  не  косить
траву, мы держим здесь тритонов особой породы,  которые  и  выполняют  всю
грязную работу. Потом, естественно, получается слишком много тритонов...
     Техник в голубом комбинезоне, выключив монитор на контрольном пункте,
с недовольным видом обернулся к вошедшим.
     - Привет, Дейл! Не забыл меня? Элли Куин. Мне Дом подсказал, где тебя
искать.
     Недовольная гримаса сменилась широкой улыбкой.
     - А... Да-да, он говорил мне, что видел тебя... - Техник  приблизился
к Элли с явным намерением обнять ее, но  в  последний  момент  смутился  и
неловко пожал ей руку.
     Тут же завязалась оживленная беседа, во время которой Этан, не будучи
представленным, старался не делать лишних движений, не открывать рта и  не
вести себя, как планетник. Первые два пункта были довольно просты,  однако
последний явно вызывал затруднения: Этан понятия  не  имел,  какие  именно
действия являются  неподобающими  для  жителя  станции.  В  результате  он
неподвижно застыл у края  платформы,  пытаясь  сойти  за  деталь  местного
барокко.
     Свой весьма  пространный  рассказ  о  флоте  дендарийских  наемников,
показавшийся Этану  неуместным  лирическим  отступлением,  Куин  закончила
следующей фразой:
     - И представь себе, эти несчастные  ни  разу  в  жизни  не  пробовали
жареных тритоньих ножек!
     На лице техника отразилось веселое изумление.
     - Да ну?! Неужели  во  Вселенной  есть  еще  люди,  столь  обделенные
судьбой? И они никогда не ели тритоновый суп-пюре?
     - Нет. И тритона на вертеле тоже!  -  с  шутливым  ужасом  продолжала
Куин. - И тритона с чипсами!
     - И тритона под соусом провансаль? - подхватил техник. -  И  рагу  из
тритона? И заливное? И гуляш-скользун, и тритоновую уху?
     -  Они  в  жизни  не  слыхали  о  копченых  тритоновых  окорочках,  -
трагически добавила Куин. - Ну а тритонья икра - деликатес, который  им  и
не снился!
     - А тритоньи яйца?
     -  Тритоньи  яйца?  -  повторила   Куин,   теперь   уже   непритворно
озадаченная.
     - Последнее изобретение, - объяснил техник. - В  общем,  вынимают  из
ляжки косточку, мясо отбивают, скатывают из него шарики и обжаривают.
     - Уф! - выдохнула наемница. - Уже  легче  Я-то  уж  представила  себе
нечто весьма неприличное.
     Оба  расхохотались.  Этан  снова  сглотнул  и  исподтишка  огляделся,
надеясь обнаружить хоть что-нибудь, похожее на  раковину.  Пара  скользких
черных тварей подплыла к стене и пучеглазо уставилась на него.
     - А знаешь, - отсмеявшись, продолжила Куин, - я подумала, раз уж ты в
эту,  смену  занимаешься  отловом,  то,  может,   уступишь   мне   немного
тритончиков. Я их заморожу  и  возьму  с  собой.  Если,  конечно,  это  не
накладно.
     - Да у нас этого добра хоть завались, - хмыкнул техник. - Пожалуйста!
Можешь взять сто килограммов, двести, триста...
     - Ста, пожалуй, будет достаточно. Как раз допустимый  груз.  Я  угощу
только командный состав, устрою банкет для избранных!
     Дейл понимающе усмехнулся и повел ее по лестнице наверх -  туда,  где
кончалась прозрачная стена. Этан, по ее жесту,  опасливо  зашагал  следом.
Платформа послушно поплыла за Этаном, замыкая шествие.
     Техник вывел их на ажурный мостик. Внизу, вскипая  легкими  бурунами,
шумела вода; прохладный ветерок освежил Этана и  прояснил  голову,  умерив
боль. Он шел, крепко держась  за  поручень.  Несколько  водоворотов  внизу
свидетельствовали о том, что где-то под  изумрудно-зеленой  толщей  скрыты
мощные насосы. За этим водяным отсеком виднелся другой, а за ним - третий,
тянувшийся еще дальше.
     Мостик стал шире, а шум воды перешел в настоящий рев.  Техник  поднял
крышку над подводным вольером, битком  набитым  скользкими,  извивающимися
черно-алыми тварями.
     - Мама дорогая! - возопил техник. - Сколько их! Ты  точно  не  хочешь
накормить всю свою армию?
     - Накормила бы, если б могла, - ответила Куин.  -  Кстати,  хочешь  я
сама отвезу лишнее в удалитель, когда отберу себе. Гостиницы их сегодня не
заказывали?
     - В мою смену - нет. Да ты бери, не стесняйся.
     Он  разблокировал  вольер,  и   тот   начал   медленно   подниматься,
освобождаясь от воды и спрессовывая черно-алую массу. Еще одно нажатие  на
клавишу, звук зуммера, сноп  голубого  света...  Даже  на  отдалении  Этан
почувствовал  мощное  действие  парализатора.  Тритоны  тут  же  перестали
извиваться и замерли, неподвижные и блестящие.
     Техник выволок большой  пластиковый  ящик  из  ряда  ему  подобных  и
установил на цифровые весы прямо  под  дверцей  вольера.  Затем,  подогнав
соединительный желоб, открыл дверцу.  Обмякшие  черные  тушки  заскользили
вниз, шлепаясь в зеленый ящик. Когда цифра на весах приблизилась к отметке
"сто",  он  остановил  поток.  Сняв  с   помощью   силового   манипулятора
заполненный ящик, техник установил другой и повторил операцию. Третий ящик
остался заполненным не до конца. Техник вывел  на  экран  итоговый  вес  и
занес все данные в компьютер.
     - Хочешь, помогу тебе перекидать их в бак? - предложил он.
     Этан позеленел от ужаса, но Элли лишь весело отмахнулась:
     - Не-а. Иди к своим мониторам. А я тут еще немного покопаюсь. Если уж
брать тритонов на экспорт, так самых лучших.
     Техник ухмыльнулся и направился к своему посту.
     - Смотри, выбери пожирнее! - крикнул он напоследок.
     Элли дружески помахала ему вслед, и он, спустившись в люк,  исчез  из
виду.
     - Значит, так, - когда  она  обернулась  к  Этану,  от  веселости  не
осталось и следа, - давайте приведем цифры в соответствие. Помогите-ка мне
положить на весы это животное.
     Задача оказалась не из легких: Окита уже весь окоченел  и  упорно  не
желал покидать свой временный приют. Стащив с усопшего одежду и  отстегнув
от его пояса полный комплект боевого вооружения, Куин увязала вещи в тугой
узел.
     Этан наконец взял себя в руки и с трудом положил тело на весы.  Каким
бы безумием все это ни казалось, он знал одно: Эйтосу грозит опасность.  А
потому первоначальное желание - улизнуть от  наемницы  -  сменилось  прямо
противоположным: не упускать ее из виду до тех  пор,  пока  он  каким-либо
образом не узнает всего, что известно ей.
     - Восемьдесят один килограмм четыреста пятьдесят граммов, - отчеканил
он таким тоном, каким отчитывался только перед  Особо  Важными  Персонами,
посещавшими Севарин. - Что теперь?
     - Теперь положите его в один из тех ящиков и накидайте туда тритонов,
чтобы общий вес был сто килограммов сто двадцать граммов, - приказала она,
взглянув на экран. Недостающие граммы Элли  прибавила,  достав  из  куртки
вибронож и отхватив им  кусок  тритоновой  тушки,  после  чего  решительно
захлопнула крышку.
     - Теперь - восемьдесят один килограмм четыреста  граммов  тритонов  в
бак, - скомандовала она.  Внешне  как  будто  ничего  не  изменилось:  они
остались все с теми же тремя ящиками и одной цистерной.
     - Может, вы мне все-таки объясните, что мы такое делаем? -  взмолился
Этан.
     -   Максимально    упрощаем    задачу.    Сейчас,    вместо    крайне
предосудительного бака с мертвым планетником, мы имеем  безобидный  бак  с
вполне законными деликатесами.  Осталось  всего  ничего  -  избавиться  от
восьмидесяти с небольшим кило парализованных тритонов.
     - Но ведь мы же не избавились от тела!  -  Этан  непонимающе  покачал
головой. - Вы собираетесь выбросить тритонов обратно? - с надеждой спросил
он. - А они не утонут? Они смогут плавать после контузии?
     - Ну вот еще! - искренне возмутилась Куин. -  Это  же  разбалансирует
всю систему! Здесь все очень тонко. Смысл наших упражнений состоял в  том,
чтобы сохранить вес, изменив содержимое. А что касается тела - увидите.


     - Ну как? Со всем разобрались? - крикнул техник, когда они выплыли из
люка с баком и ящиками, погруженными на платформу.
     - Как же, разберешься тут! - проворчала Куин. - До меня только сейчас
дошло, что надо было захватить емкость посолиднее. Теперь придется еще раз
возвращаться. Знаешь, выпиши-ка мне  пропуск,  и  я  оттащу  этот  груз  в
Удалитель. Услуга за услугу. К тому же мне все  равно  надо  повидаться  с
Тэки.
     - Ну разумеется, какие проблемы! - просиял техник. - Спасибо!
     Он вывел из компьютера данные, записал их на дискету и отдал ее Куин,
которая тут же поспешно удалилась.
     - Отлично, - выдохнула она с облегчением.
     Едва лишь створки пневматических дверей сошлись за  их  спинами,  она
расслабилась и опустила плечи - первый признак усталости, который  заметил
Этан.
     - Я должна сама проследить за последним актом,  -  произнесла  она  и
добавила, заметив его вопросительный взгляд: - Мы могли бы оставить ящики,
они и так отправились бы в Удалитель по графику, но у меня  из  головы  не
шла ужасная мысль: а вдруг в последнюю минуту придет заказ  из  Транзитной
Зоны, Дэйл откроет ящик, и...
     - Заказ, на тритонов? - Этан поморщился.
     - Да, - она улыбнулась.  -  Но  в  ресторанах  их  подают  под  видом
"лягушачьих лапок высшего качества" - так значится в меню.
     - А это, э... этично?
     Элли пожала плечами.
     - Надо же извлекать из них выгоду. У заезжих снобов блюдо  пользуется
большим успехом. А коренным жителям этих бестий  даже  задаром  не  так-то
просто сбыть: нам  на  них  уже  смотреть  тошно.  Но  служба  биоконтроля
отказывается  заменить  их  чем-либо  другим.  Эти  пожиратели  водорослей
заставляют кислородную систему работать с максимальной  отдачей.  Так  что
приходится мириться: кислород прежде всего. А тритоны  -  просто  издержки
производства.
     Они снова поплыли по коридору.  Этан  искоса  взглянул  на  наемницу,
сидевшую в позе лотоса с отсутствующим видом. Нужно попытаться...
     - Что это за генетический проект? - внезапно спросил он.  -  Ну  тот,
которым занимался Миллисор. Вам что-нибудь еще об этом известно?
     Элли внимательно посмотрела на него.
     - Генетика  человека.  Честно  говоря,  кроме  этого,  мне  мало  что
известно. Кое-какие имена несколько ключевых слов... Один Бог  знает,  что
они там задумали. Может, создавали каких-нибудь монстров.  Или  выращивали
суперменов. У цетагандийцев просто параноидальная зацикленность на  войне.
Возможно,   они   собирались   вырастить    в    репликаторах    батальоны
солдат-мутантов, а потом завоевать с ними всю Вселенную...
     - Вряд ли, - возразил Этан. - Во всяком случае, не батальоны.
     - А почему бы и нет? Почему не вырастить их столько, сколько  хочешь,
если есть возможность?
     - Да, конечно, можно  произвести  целую  армию  младенцев,  хотя  это
потребует невероятных затрат. Нужны опытные техники, дорогое оборудование,
материалы. Но разве вы не понимаете, что это  только  начало?  Это  вообще
ничто по сравнению с тем, сколько требуется на воспитание ребенка.  У  нас
на Эйтосе  дети  -  главная  расходная  статья  государственного  бюджета.
Естественно, питание, затем  -  жилье,  образование,  одежда,  медицинское
обслуживание... Одно только воспроизводство населения,  не  говоря  уже  о
приросте, отнимает почти все  наши  ресурсы.  Ни  одно  государство  не  в
состоянии позволить себе выращивание такой специализированной армии.
     Элли Куин удивленно вскинула бровь.
     - Как странно На других планетах ежедневно  рождаются  десятки  тысяч
младенцев, но государства при этом отнюдь не беднеют.
     - В самом деле? - заинтересовался  Этан.  -  Не  понимаю,  как  такое
возможно.   Одни   только   выплаты   за   воспитание    детей    поистине
астрономические. Наверное, вы все-таки ошибаетесь.
     Элли широко раскрыла глаза, словно ее вдруг осенило.
     - Ах, да. Ведь на других планетах это не считается за труд, и  потому
за воспитание детей там никто не платит.
     - Что же это получается?! - изумился Этан. - Один пишем, два  в  уме?
Эйтосиане  бы  никогда  не  потерпели  подобный   грабеж!   Неужели   ваши
воспитатели не получают даже социальных кредитов?
     - Я полагаю, - отрывисто  бросила  Элли,  -  что  на  всех  остальных
планетах это называется материнским долгом. И предложение обычно превышает
спрос - среди женщин всегда находятся штрейкбрехеры, которые сбивают цену.
     Этан был обескуражен вконец.
     - А разве большинство  женщин  не  военные,  как  вы?  Неужели  среди
дендарийских наемников есть мужчины?
     Куин рассмеялась так громко, что на них стали оглядываться.
     -  Четыре  пятых  дендарийских  наемников  -   мужчины,   -   наконец
успокоившись, сказала она. - А что касается женщин, то три  из  четырех  -
техники и в военных действиях не участвуют.  Почти  везде  военная  служба
организована подобным же образом,  за  исключением  нескольких  мест  типа
Барраяра, где женщин вообще в армию не берут.
     - Вот как... - сказал Этан и  разочарованно  добавил:  -  Значит,  вы
нетипичный экземпляр?
     Его мысленный дневник наблюдений "Женщина, как она  есть"  пополнился
новой информацией...
     - Нетипичный. - Элли с минуту помолчала и добавила: -  Да  уж,  более
чем нетипичный.
     Они  проследовали  в  арку,  обрамлявшую   пневматические   двери   с
табличкой:  "Экологический  отсек.  Переработка".  Пока   они   плыли   по
коридорам, Этан успел очистить морковку; теперь, взглянув  на  безупречную
белизну стен, оборудования и вообще всего  вокруг,  он  торопливо  спрятал
очистки в карман и принялся  за  морковку.  Он  как  раз  отправил  в  рот
последний кусочек, когда они оказались  у  двери,  на  которой  значилось:
"Станция утилизации "Б". Вход только для персонала".
     Платформа въехала в  помещение,  залитое  ярким  светом;  вдоль  стен
тянулись  ряды  мониторов.  Лабораторный  стол  с   раковиной   посередине
показался  Этану  очень  знакомым:  он  был  завален   инструментами   для
органического анализа. Множество разноцветных трубопроводов с патрубками -
для взятия проб? - заполняли один из углов комнаты.  Другой  угол  занимал
громоздкий аппарат неизвестного назначения.
     Между трубами виднелась пара ног в темно-зеленых  брюках,  отделанных
небесно-голубым кантом. Высокий голос бормотал  что-то  нечленораздельное.
Вдруг раздалось шипение, свист, что-то звякнуло, взвыл блокиратор, зеленые
ноги попятились, и их обладательница выпрямилась во весь рост.
     В руках,  затянутых  в  длинные  пластиковые  перчатки,  она  сжимала
какой-то покореженный металлический предмет, с которого стекала  зловонная
бурая жидкость. На именной  бирке,  прикрепленной  к  нагрудному  карману,
значилось: Ф.Хелда, зав.биоконтролем. Лицо Ф.Хелды было  красным  и  таким
злым, что Этан испугался.
     - ...ослы-планетники, идиоты! - завершила она  свою  тираду,  ставшую
наконец внятной.
     Увидев Этана и его спутницу, Ф.Хелда замолчала и злобно сощурилась.
     - Вы кто такие? Вам здесь не место! Вы что, читать не умеете?
     Глаза Куин угрожающе заблестели. Но она тут же взяла себя  в  руки  и
обезоруживающе улыбнулась.
     - Я просто привезла вам тритонов  из  атмосферной  службы.  Небольшая
услуга Дейлу Зиману.
     - Зиман должен сам исполнять свои обязанности, - рявкнула экотех, - а
не передоверять их каким-то невежественным планетникам! Я напишу  на  него
докладную...
     - Я родилась и выросла на станции, - поспешила  уверить  ее  Куин.  -
Разрешите представиться, меня зовут Элли Куин.  Вы,  наверное,  знакомы  с
моим кузеном Тэки, он работает в вашем отделе.  Вообще-то  я  думала,  что
найду здесь его.
     - А-а, - протянула Ф.Хелда, слегка смягчившись. - Он на станции  "А".
Но вам туда идти не следует - они чистят фильтры. У него не будет  времени
на болтовню, пока они не наладят систему. Экологическая  станция  -  место
работы, а не клуб интересных встреч!
     - Боже мой, а это что такое? - прервала ее нотацию  Куин,  кивнув  на
загадочную добычу старшего экотехника.
     Пальцы Хелды сжались на искореженном куске металла, словно она хотела
его  удушить.  Привычная  административная  сдержанность   в   присутствии
посторонних  боролась  в  ней  с  желанием  дать  выход  ярости.  Победило
последнее.
     - Еще один подарочек из Транзитной Зоны.  Просто  диву  даешься,  как
такие безграмотные олухи еще могут путешествовать в космосе! Только,  черт
бы их всех побрал, безграмотность - не оправдание, все правила показаны на
голограммах! Когда-то это был аварийный кислородный баллон,  причем  очень
хороший баллон, пока какой-то кретин не сунул его в удалитель органики. И,
главное, ему ведь пришлось сперва расплющить баллон, чтобы пролез!  Хорошо
хоть использованный, не то разнес бы всю трубу. Невероятная тупость!
     Хелда прошествовала через комнату и  швырнула  то,  что  осталось  от
баллона в мусорный бак, заполненный отходами тоже  явно  не  органического
происхождения.
     - Ненавижу планетников, -  буркнула  она.  -  Безалаберные,  грязные,
безответственные животные!..
     Она   стянула   перчатки,   подмела    пол    акустической    щеткой,
продезинфицировала все антисептиком и, повернувшись к раковине,  принялась
с остервенением мыть руки.
     - Может, я помогу вам управиться  с  этим?  -  бодро  спросила  Куин,
кивнув в сторону зеленых ящиков.
     - Не было  никакого  смысла  привозить  их  сюда  раньше  времени,  -
проворчала экотех. - Через пять  минут  у  меня  по  графику  похороны,  и
дробитель запрограммирован на производство элементарной органики с выводом
на гидропонную станцию. Все это требует времени.  Так  что  уходите-ка  вы
отсюда и передайте  Дейлу  Зиману,  что...  -  створки:  дверей,  скользя,
раздвинулись, и она остановилась на полуслове.
     В помещение медленно вплыла платформа,  покрытая  бархатом;  за  ней,
понурив головы, следовали шестеро станционеров. Когда дверь за  процессией
закрылась, Куин сделала Этану знак, и оба незаметно  отступили  в  дальний
угол. Хелда быстро одернула комбинезон и изобразила скорбную гримасу.
     Станционеры  собрались  вокруг  невесомого  катафалка,  и   один   из
провожающих скороговоркой  произнес  несколько  банальных  траурных  фраз.
Смерть - везде смерть. Перед ней все равны, подумал Этан.  Хоть  словесные
обороты и были непривычными, смысл  их  вполне  соответствовал  тому,  что
говорилось в таких случаях на Эйтосе. Может быть, все цивилизации не столь
уж различны?
     - Желаете последний раз взглянуть на покойного? - спросила Хелда.
     Родственники покачали головами.
     - По-моему, достаточно того, что мы пришли  на  похороны,  -  заметил
один из них, мужчина средних лет.  Женщина,  стоявшая  рядом,  укоризненно
сжала ему руку.
     - Желаете присутствовать при Погребении? - продолжала Хелда.
     - Ни в малейшей степени, - отозвался все тот же мужчина и в ответ  на
неодобрительный  взгляд  своей  спутницы  твердо  добавил:  -  Когда  деду
имплантировали органы, я присутствовал на всех пяти операциях. Так что при
жизни я отдал ему долг.  А  смотреть,  какого  перемалывают  на  удобрения
цветочкам, - это, дорогая, не способствует исправлению кармы.
     Один за другим провожающие удалились, и  к  экотеху  снова  вернулась
привычная  агрессивная  деловитость.   Хелда   стащила   с   покойника   -
фантастически древнего старика - всю одежду и вынесла ее в  коридор,  где,
вероятно, кто-то уже поджидал,  чтобы  забрать  вещи.  Возвратившись,  она
проверила данные о личности усопшего, облачилась в халат, поджала  губы  и
решительно взялась за виброскальпель. Этан  с  профессиональным  интересом
наблюдал, как, звеня,  падают  на  поднос  искусственные  органы:  сердце,
несколько артерий, костные импланты, тазобедренный сустав, почка...  Затем
поднос был отправлен в стерилизатор, а тело перенесли к странному аппарату
в углу комнаты.
     Хелда открыла затворы на большом люке, откинула крышку и перенесла на
нее покойника вместе с решеткой, на которой тот  лежал.  Закрепив  решетку
фиксаторами, она закрыла люк - изнутри донесся приглушенный звук падения -
и  заперла  его.  Затем  нажала  несколько  кнопок.  Замигали  контрольные
огоньки, и аппарат басовито загудел, что, по-видимому, свидетельствовало о
нормальном течении процесса.
     Пока Хелда была занята в другом конце комнаты, Этан шепотом спросил:
     - Что там происходит, в этом аппарате?
     - Он разлагает тело на ингредиенты и возвращает биомассу в экосистему
станции, - тоже шепотом ответила Куин.  -  Самую  чистую  животную  массу,
такую, как тритоны, перерабатывают в высокую  органику,  которая  идет  на
питание протеиновых культур, - так мы выращиваем бифштексы  и  цыплят.  Но
относительно   подобного   использования   человеческих   тел   существуют
определенные предрассудки. Отдает каннибализмом, наверное. Поэтому,  чтобы
отбивная  не  наводила  на  скорбные  мысли  о  покойном  дядюшке   Недди,
человеческие тела  проходят  более  серьезную  переработку,  а  потом  ими
удобряют растения. Я считаю, что это не более  чем  трюк  для  эстетов.  В
конце концов все идет по кругу, так что никакой разницы нет.
     Съеденная морковка комом встала в желудке Этана.
     - Но ведь вы собираетесь отдать им Окиту для...
     - Может, на месяц я стану вегетарианкой, - свирепо прошептала Куин. -
Тише!
     Хелда бросила на них раздраженный взгляд.
     - Чего вы здесь ошиваетесь? - гаркнула она и переключилась на  Этана:
- А у тебя что, работы нет?
     Куин вежливо улыбнулась и постучала по зеленым ящикам.
     - Мне надо освободить платформу.
     - Ясно. - Экотех хмыкнула, дернула костлявым  плечом  и  повернулась,
чтобы  набрать  новый  код  на  пульте  управления  дробителя.  Затем  она
вооружилась силовым манипулятором, подняла  верхний  ящик  и  закрепила  в
нужной позиции на  крышке  люка.  Крышка  захлопнулась;  из  нутра  машины
донесся глухой стук.  Люк  открылся  снова,  и  второй  ящик  занял  место
первого. Затем - третий. Этан затаил дыхание.
     Третий ящик освободился с неожиданным грохотом.
     - Что за черт?.. - пробормотала экотех и потянулась к затворам  люка.
Куин побледнела как полотно, вцепившись в пустую кобуру парализатора.
     - Смотрите, что это, таракан?!  -  заорал  вдруг  Этан  с  выговором,
который, как он надеялся, мог сойти за местный.
     - Где? - взвилась Хелда.
     Этан молча указал в противоположный угол  комнаты.  Экотех  вместе  с
Куин поспешили на розыски. Хелда опустилась на  четвереньки  и  озабоченно
провела пальцем вдоль шва между стеной и полом.
     - Вы уверены? - спросила она.
     - Что-то мелькнуло, - пролепетал Этан, - я краем глаза заметил...
     Хелда свирепо уставилась на него.
     - Вчерашняя пьянка - вот что там мелькнуло! Остолоп!
     Этан виновато пожал плечами.
     - Надо все-таки вызвать службу дезинфекции, - буркнула Хелда себе под
нос. По дороге к комм-пульту она нажала на дробителе стартовую  кнопку  и,
махнув рукой незваным гостям, велела им убираться.
     - Ну,  доктор,  -  сказала  командор  Куин,  когда  они  оказались  в
коридоре, - это была гениальная мысль!  Или...  Вы  действительно  увидели
таракана?
     - Нет,  просто  это  было  первое,  что  пришло  мне  в  голову.  Мне
показалось, она из тех, кого тараканы приводят в бешенство.
     - Молодец! - Куин одобрительно улыбнулась.
     - А у вас здесь что, проблемы с тараканами?
     - Ну, в общем, да. Кроме всего прочего, они ведь  любят  полакомиться
изоляцией  на  электропроводке.  Представьте  себе  пожар  на  космической
станции, и тогда вы сразу поймете, почему Хелда так переполошилась. -  Она
взглянула на свой хронометр. - Боже мой, мы ведь должны вернуть  платформу
и бак  на  тридцать  второй  причал!  Тритоны,  тритоны,  кто  купит  моих
тритонов?.. А-га, вот как раз то, что нужно.
     У перекрестка она так  резко  свернула  направо,  что  Этан  чуть  не
свалился  с  платформы,  и  прибавила  скорость.  Через  несколько  секунд
платформа затормозила у двери с надписью: "Хладохранилище N_297-С".
     Внутри они обнаружили стойку, а за  стойкой  -  пухленькую  дежурную,
которая со скучающим видом поглощала какие-то жареные кубики, извлекая  их
из пакета.
     - Я бы хотела арендовать вакуумный контейнер, - сказала Куин.
     - Это хранилище для станционеров, мэм,  -  заявила  дежурная,  окинув
хорошенькую  наемницу  завистливым  взглядом.  -  Если  вы  обратитесь   в
Транзитную Зону, то сможете взять...
     Куин бросила на стойку свое удостоверение личности.
     - Кубометра будет  достаточно,  и  я  хочу,  чтобы  контейнер  был  в
пластике. В чистом пластике, имейте в виду!
     Поглядев на идентификационную карточку,  дежурная  удалилась  куда-то
вглубь и через несколько  минут  вернулась  с  контейнером  в  пластиковом
чехле.
     Элли расписалась, поставила отпечаток большого пальца и повернулась к
Этану.
     - Уложим их красиво, ладно? Пусть повар порадуется, когда разморозит.
     Они  принялись  укладывать  тритонов  аккуратными  рядами.   Дежурная
посмотрела, наморщила носик и, пожав плечами, вернулась  к  своему  комму,
голографический экран которого показывал нечто, поразительно  напоминающее
игру.
     Решать тритоний вопрос было уже самое время: некоторые из  обреченных
амфибий уже начинали шевелиться. Этану было жаль их  гораздо  больше,  чем
покойного Окиту.
     - Они ведь не будут долго мучиться, правда? - спросил он, оглядываясь
на дежурную, увозившую наполненный контейнер.
     - От такой легкой смерти я бы не отказалась и сама, - фыркнула  Куин.
- Они отправятся в самый большой морозильник во  Вселенной  -  в  открытый
космос. И, пожалуй, я действительно отвезу  их  адмиралу  Нейсмиту,  когда
закончу с делами.
     - С делами... - эхом отозвался Этан. - Вот именно. Полагаю, нам  пора
уже поговорить об этих "делах".
     - С удовольствием, - охотно согласилась Элли,  поудобнее  устраиваясь
на платформе.



                                    6

     Возвратив платформу и бак на причал, командор Куин  привела  Этана  в
свой номер, оказавшийся лишь немногим  просторнее  его  собственного.  Сам
отель, как смутно догадывался Этан, тоже находился в Транзитной Зоне, но в
другой ее части. Где именно - он не понял, поскольку по пути Куин то резко
шарахалась в сторону, то надолго оставляла  его  в  тупиках,  предпринимая
разведвылазки, а один раз и  вовсе  исчезла.  Встретив  какую-то  знакомую
станционерку, Элли  беззаботно  прогулялась  с  ней,  о  чем-то  оживленно
беседуя. Этан покорно ждал, уповая на Бога и надеясь, что наемница  знает,
что делает.
     Когда  они  наконец  добрались  до  штаб-квартиры,  вид  у  Элли  был
торжествующий,  как  у  удачливой  контрабандистки.  Как  только  за  ними
захлопнулись двери, Элли облегченно вздохнула, скинула ботинки и бросилась
к буфету.
     - Вот. Настоящее пиво, -  сказала  она,  протягивая  Этану  стакан  с
пенистой  жидкостью,  предварительно  брызнув  туда  чем-то  из  армейской
аптечки. - Импортное.
     Один лишь аромат вызвал у Этана танталовы муки, но пить он не спешил,
подозрительно глядя на стакан.
     - Что вы туда добавили?
     - Витамины. Не верите? Смотрите! - она прыснула себе на язык жидкость
из той же бутылочки и запила большим глотком пива. -  Здесь  вы  в  полной
безопасности. Ешьте, пейте, мойтесь, делайте, что хотите.
     Этан с тоской посмотрел в сторону ванной.
     - А перерасход воды не отразится на мониторе? Вдруг кто-нибудь начнет
допытываться?
     - На мониторе отразится только то, что командор Куин принимает у себя
симпатичного приятеля-станционера. Это никого не касается. Расслабьтесь.
     Намеки были отнюдь не расслабляющие, но сейчас Этан готов был  отдать
полжизни за возможность побриться; колючая щетина на  его  подбородке  уже
весьма походила на отцовскую  бороду,  носить  которую  он  пока  не  имел
никакого права.
     Ванная, к сожалению, второго выхода не имела. Он сдался и, усевшись в
горячую воду, опустошил свой стакан. Если уж Миллисор с Рау не вытянули из
него сколько-нибудь полезной информации, то вряд  ли  это  сможет  сделать
Куин, чего бы она там ни подмешала в пиво.
     Изможденное лицо, отразившееся в зеркале, испугало Этана.  Подбородок
словно наждачная бумага, веки воспаленные, взгляд затравленный -  ни  один
клиент в здравом уме и трезвой памяти не доверил  бы  такому  типу  своего
младенца. К счастью,  это  не  деградация,  это  просто  усталость:  Этану
потребовалось всего несколько минут, чтобы вернуть себе если не нормальное
самочувствие, то хотя бы нормальный вид.  Тут  имелась  даже  акустическая
машина, вычистившая его одежду, пока он мылся.
     Выйдя  из  ванной,  Этан  обнаружил  командора  Куин  в  единственном
гидравлическом кресле. Сняв куртку  и  положив  ноги  на  стол,  она  явно
наслаждалась покоем. Лениво  приоткрыв  глаза,  наемница  указала  ему  на
постель. Этан опасливо уселся, подложив под  спину  подушку  -  все  равно
сидеть было больше не на чем. Рядом уже поджидало свежее пиво и  поднос  с
какой-то снедью: неизвестными станционерскими закусками  из  пакетиков.  О
возможных источниках пищи Этан старался не думать.
     - Итак, - произнесла Куин, -  похоже,  что  тот  биологический  груз,
который был заказан Эйтосом, ужасно всех интересует. Вот с этого, пожалуй,
мы и начнем.
     Этан отхлебнул пива и призвал всю свою решимость.
     - Нет. Информация за информацию. Так что начинайте вы.
     От такого неожиданного  отпора  восхитительные  брови  Элли  поползли
вверх, и Этан поспешил добавить:
     - Если вы, конечно, не возражаете...
     - Хорошо, - она кивнула, улыбнулась и, глотнув пива, сказала:  -  Ваш
заказ был выполнен, и выполнен, по  всей  видимости,  лучшей  генетической
командой из Лабораторий Бхарапутры. Работа заняла у них два месяца, и  все
делалось без огласки. Впоследствии это, возможно,  спасло  кому-то  жизнь.
Заказ отправили беспересадочным рейсом на станцию Клайн, где он два месяца
хранился на складе, ожидая прибытия ежегодного почтового корабля,  который
должен был доставить  его  на  Эйтос.  Девять  больших  белых  морозильных
контейнеров, - Элли описала их во всех подробностях,  вплоть  до  серийных
номеров. - Это то, что вы получили?
     Этан угрюмо кивнул.
     - Приблизительно в то время, -  продолжила  она,  -  когда  ваш  груз
отправлялся с Клайна  на  Эйтос,  Миллисор  и  его  команда  появились  на
Архипелаге Джексона. Они прочесали Лаборатории, как... ну,  в  общем,  это
был весьма успешный диверсионный рейд. - Она помолчала, пытаясь справиться
с эмоциями. - Миллисор со  своей  командой  прошел  через  военизированную
охрану Бхарапутры, как Нож сквозь масло, и занялся  лабораторным  корпусом
со всем, что в нем находилось. А находились там сотрудники,  обслуживающий
персонал,  несколько  совершенно  случайных  людей   и   вся   техническая
документация, относившаяся к работе над вашим заказом. Я  подозреваю,  что
перед тем как уничтожить генетиков, Миллисор их  допросил...  Задержавшись
Лишь для того, чтобы прикончить жену и одного из  специалистов  и  спалить
его дом, Миллисор со своими ребятами покинул планету. Здесь они  появились
уже с новыми легендами, но опоздали: ваш груз  был  отправлен  три  недели
назад. А тем временем  я  прибыла  на  Архипелаг  Джексона  и,  ничего  не
подозревая, стала наводить справки об Эйтосе. Контрразведчиков  Бхарапутры
чуть удар не хватил. К счастью, мне все-таки удалось  убедить  их,  что  к
Миллисору я не имею ни малейшего отношения. Сейчас люди барона Луиджи даже
считают, что я работаю на их босса, - ее губы растянулись в улыбке.
     - На Бхарапутру?
     - Ага. - Улыбка перешла  в  гримасу.  -  Они  заказали  мне  убийство
Миллисора и всех его ребят. Удивительно, что не навязали  помощников,  это
просто счастье. Но, кажется, я уже,  сама  того  не  желая,  приступила  к
выполнению задания. Ладно, пускай порадуются. - Элли вздохнула  и  сделала
еще  один  глоток.  -  Ваша  очередь,  доктор.  Что  такого  было  в  этих
контейнерах, что из-за них погибло столько людей?
     - Да ничего! - воскликнул  Этан,  потрясенный  услышанным.  -  Ценные
материалы, но не настолько же, чтобы из-за них  убивать.  Совет  Населения
заказал четыреста пятьдесят  живых  яичниковых  культур  для  производства
яйцеклеток, ну, знаете, для детей...
     - Откуда берутся дети, я знаю, - пробормотала Куин.
     - Требовалось, чтобы они были проверены  на  отсутствие  генетических
дефектов и взяты только от доноров,  находящихся  в  первой  двадцатке  по
уровню интеллекта. Вот и все. Неделя рутинной работы для  хорошей  команды
генетиков, вроде той, о которой вы говорили. Но то, что мы получили,  было
совершеннейшим хламом! - Он  со  все  возрастающим  негодованием  принялся
описывать полученный груз.
     - Ну ладно, доктор! - прервала его Куин. - Я вам верю. Однако то, что
отправили с Архипелага Джексона, было вовсе не хламом, а чем-то  абсолютно
исключительным.  Значит,  кто-то  перехватил  груз   и   заменил   всякими
отбросами...
     - Причем весьма странными отбросами, если задуматься, - вставил Этан,
но Элли не дала ему закончить мысль.
     - Так кто же этот неведомый похититель, и когда он это сделал? Это не
вы, и не я - хотя здесь вам  придется  поверить  мне  на  слово  -  и  уж,
конечно, не Миллисор, хотя как раз он только об этом и мечтает.
     - Похоже, Миллисор думает, что это дело рук  некоего  Терренса  Си  -
человека или кто он там...
     Элли вздохнула.
     - У этого "кто-он-там" была масса времени. Груз мог быть подменен  на
Архипелаге Джексона, на борту корабля по пути к станции Клайн, да и вообще
когда угодно до того, как почтовый корабль отбыл на Эйтос. О боги!  Да  вы
вообще представляете себе, сколько кораблей  прилетает  на  Клайн  за  два
месяца? И сколько здесь делается пересадок?  Неудивительно,  что  Миллисор
носится повсюду с такой физиономией, будто у  него  понос.  И  все-таки  я
раздобуду станционный журнал по транзиту...
     Этан воспользовался паузой, чтобы задать давно мучивший его вопрос:
     - А что такое жена?
     Куин чуть не поперхнулась пивом. Этан отметил, что уровень жидкости в
ее стакане падает очень медленно.
     - Ой, простите. Я все как-то забываю, что вы... Да, так значит, жена.
Ну, это просто партнер по  браку,  но  только  женского  пола.  А  партнер
мужского пола называется мужем. У брака множество форм, но чаще всего  это
узаконенный экономический и сексуальный союз  для  рождения  и  воспитания
детей. Ну... Вы понимаете?
     - Думаю, что да,  -  помедлив,  сказал  Этан.  -  Похоже  на  функцию
альтернативного родителя. - Он попробовал "на звук" новые слова. -  Муж...
На Эйтосе есть глагол "мужевать", он означает - экономно вести  хозяйство.
Как управляющий. - Он задумался, нет ли здесь намека на  то,  что  мужчина
должен содержать женщину в период ее беременности? Значит, у органического
метода воспроизведения  есть  свои  скрытые  затраты,  сообразил  Этан  и,
радуясь своей догадке, отважился на новый вопрос:
     - А что у вас означает "женовать"?
     -  К  слову  "жена"  нет  параллельного  глагола.  Я  думаю,   корень
происходит просто от слова "женщина".
     - А-а, - протянул он и, поколебавшись с минуту,  спросил:  -  У  того
генетика, чей дом сожгли, и его... его жены были дети?
     - Маленький мальчик. В тот момент он находился в яслях. А  жена  была
беременна. - Элли яростно вгрызлась в какой-то протеиновый кубик.
     Этан покачал головой, отказываясь вообще что-либо понимать.
     - Почему? Почему? Почему?.. - повторял он.
     Элли улыбнулась какому-то мимолетному воспоминанию.
     - Бывают моменты, когда вы мне начинаете нравиться... Я  пошутила,  -
добавила она, заметив, как Этан весь сжался и  отпрянул  к  стене.  -  Да.
Почему? Этот вопрос мучает и меня. По всей  видимости,  Миллисор  убежден,
что та продукция, которую произвели в  Лабораториях  Бхарапутры,  заведомо
предназначалась для Эйтоса. А  за  последние  несколько  месяцев  я  четко
усвоила одну вещь: если Миллисор в чем-то убежден, следует обратить на это
внимание. Почему Эйтос? Что есть на Эйтосе, чего нет нигде?
     -  Ничего,   -   честно   ответил   Этан.   -   Эйтос   -   небольшая
сельскохозяйственная планета, у нас нет даже  таких  полезных  ископаемых,
которые можно продать. Мы находимся вдали от всех космических магистралей,
ни во что не ввязываемся и никому не мешаем.
     - Ничего... - повторила Элли. - А если подумать о сценарии, в котором
планета с "ничем" была бы лучшим вариантом... Ну  уж  обособленность-то  у
вас, я полагаю, есть. Уже одна только  приверженность  к  такому  сложному
способу самовоспроизводства отделяет вас от всех. - Элли потянула пиво.  -
Кажется, Миллисор говорил что-то о бомбежке ваших Репродукционных Центров.
Я бы хотела поподробнее узнать, что это такое.
     Этана не пришлось долго упрашивать: о любимом деле  он  мог  говорить
часами. Он описал Севаринский  центр,  его  работу,  рассказал  о  великих
людях, основавших этот  Центр.  Объяснил,  Что  такое  система  социальных
кредитов, дающая право на отцовство. Он так увлекся, что едва  не  перешел
на личные проблемы, но вовремя опомнился. Слишком уж он разоткровенничался
с этой женщиной. Что все-таки она подмешала ему в пиво?..
     А командор Куин откинулась на  спинку  кресла  и  стала  насвистывать
какой-то непонятный мотивчик.
     - Ладно, черт с ней, с подменой. Но, как бы то ни  было,  думаю,  что
сценарий  "кукушкино  яйцо"  подходит  здесь  больше  всего.  Он   отлично
объясняет действия Миллисора...
     - Какой, вы сказали, сценарий?
     - "Кукушкино яйцо". У вас на Эйтосе есть кукушки?
     - Нет. Это что, какая-то рептилия?
     - Не рептилия. Птица. Очень гнусная. С Земли.  Знаменита  в  основном
тем, что подкидывает яйца в чужие гнезда и избавляет себя от  утомительной
обязанности  растить  птенцов.  Впрочем,  по  всей  галактике  это  скорее
литературная метафора, поскольку ни  одному  идиоту  не  пришло  в  голову
вывезти кукушку за пределы планеты. Всей  остальной  заразой  человечество
загадило  космос  с  превеликим  удовольствием.  Но  вы  поняли,   что   я
подразумеваю под "кукушкиным" сценарием?
     Этан понял, и понял так хорошо, что его затрясло.
     - Диверсия, - прошептал  он.  -  Генетическая  диверсия.  Они  хотели
привить на нас своих монстров, не вызвав подозрений... - Он вдруг  осекся.
- Нет. Ведь груз отправлен не с Цетаганды, верно? И потом, это  все  равно
бы не сработало: у нас есть методы выявления генетических дефектов...
     Он умолк, озадаченный еще больше.
     - Груз мог включать в себя  материал,  украденный  с  Цетаганды.  Это
объясняет, почему Миллисор так стремится вернуть  или  уничтожить  его,  -
сказала Куин.
     - Очевидно, но... с какой стати Архипелаг Джексона  будет  нам  такое
устраивать? Или они враги Цетаганды?
     - Ну-у, хм. А что вы вообще знаете об Архипелаге Джексона?
     - Не много. Это планета, у них есть  биологические  лаборатории  и  в
ответ на объявление, которое дал  Совет  Населения  Эйтоса  в  позапрошлом
году, они прислали нам  свои  каталоги  и  прейскуранты.  Так  же,  как  и
несколько других планет.
     - Понятно. В следующий раз обращайтесь на Колонию Бета.
     - Там самые высокие цены.
     Элли непроизвольно провела  пальцем  по  губам,  и  Этан  вспомнил  о
плазменном ожоге.
     - Да, конечно, но там ты хотя бы  получаешь  то,  за  что  платишь...
Впрочем, это к делу не относится. На Архипелаге Джексона ты тоже получаешь
то, за что платишь, если кошелек у тебя достаточно толстый.  Хочешь  иметь
свою  молодую  клонированную  копию,  ускоренным  темпом  довести  ее   до
физической зрелости и пересадить в нее свои мозги? Пожалуйста! Обратись  в
Дом Бхарапутра. Шансы: пятьдесят за то, что операция убьет тебя, и  сто  -
за то, что она убьет клона, чей мозг просто выкинут  на  свалку.  Ни  один
бетанский центр за такую работу не возьмется - клоны там пользуются  всеми
гражданскими правами. А Бхарапутра - возьмется.
     - Тьфу! -  с  отвращением  плюнул  Этан.  -  На  Эйтосе  клонирование
почитается за грех.
     - Да? - удивилась Элли. - Какой же?
     - Идолопоклонничества.
     - Никогда не знала, что такой грех существует...  Ну  ладно.  Дело  в
том, что  если  кто-нибудь  предложит  Лабораториям  Бхарапутры  приличную
сумму, они с радостью наполнят ваши контейнеры... хоть дохлыми  тритонами.
Или семифутовыми механическими суперсолдатами  -  да  чем  угодно!  -  Она
замолчала, потягивая пиво.
     - И что же нам теперь делать? - осведомился Этан.
     - Я думаю, - Элли нахмурилась. - Вы же знаете, эта история  с  Окитой
не входила в мои планы. У меня нет приказа активно вмешиваться в события -
предполагалось,  что  я  буду  только  наблюдателем.  И  вообще,  с  чисто
профессиональной точки зрения, я вовсе не должна  была  вас  спасать.  Мне
полагалось лишь зафиксировать это печальное  событие,  а  потом  отправить
адмиралу Нейсмиту скорбный рапорт.
     - А что, э-э... он будет вами  недоволен?  -  нервно  поинтересовался
Этан. В его воспаленном воображении мгновенно возникла  картинка:  адмирал
наемников приказывает восстановить изначальный  баланс,  и  командор  Куин
отправляет его на встречу с Окитой.
     - Да нет.  У  него  тоже  есть  свои  принципы.  Ужасно  непрактичен;
когда-нибудь это его погубит. Хотя пока ему, - Элли  трижды  постучала  по
столу, - кажется, все удается. Она пронзила вилкой  последний  протеиновый
кубик, допила пиво и встала. - Итак. Что дальше? По-видимому, мне  следует
еще немного "попасти" Миллисора. Если у него здесь  больше  ребят,  чем  я
думаю, они все засветятся на поисках вас с  Окитой.  А  вам  лучше  залечь
здесь на дно. Из комнаты ни шагу!
     Значит, снова тюрьма, хотя и более комфортабельная...
     - А  как  же  моя  одежда,  мой  багаж,  мой  номер?..  -  Его  номер
экономического  класса,  теперь  пустовавший,  продолжал  тем   не   менее
накручивать счет. - Как же мое задание?
     - Вы ни  в  коем  случае  не  должны  выходить  из  комнаты!  -  Элли
вздохнула. - Следующий корабль отправится на Эйтос через  восемь  месяцев,
правильно? Значит так: вы поможете мне с моим заданием, а я вам - с вашим.
Послушайтесь меня. Для того чтобы выполнить задание, нужно по меньшей мере
быть живым.
     - Конечно! - огрызнулся Этан. - Сиди здесь и думай, а не перекупил ли
гем-полковник Миллисор ваши услуги у адмирала  Нейсмита  и  Бхарапутры  за
более круглую сумму?
     Элли натянула  тяжелую  куртку,  в  многочисленных  карманах  которой
умещалось все, что только может понадобиться тайному агенту.
     - А вот то, что вам необходимо усвоить немедленно, доктор. Не все  на
свете можно купить и продать, - бросила она, направляясь к выходу.
     - И что же это "не все"? Услуги наемников?
     Элли оглянулась, задорно сверкнула глазами и  ответила  с  непонятной
грустью:
     - Нет. Те самые принципы. Непрофессиональные.


     Весь первый день своего  полудобровольного  заключения  Этан  проспал
глубоким сном, пытаясь уйти от всего,  что  свалилось  на  его  несчастную
голову: страха, истощения и последствий химического коктейля. Очнувшись  в
первый раз, он, как  в  тумане,  разглядел  командора  Куин,  на  цыпочках
пробиравшуюся к двери. Проснувшись в другой раз,  уже  гораздо  позже,  он
увидел, что командор спит, растянувшись на полу, прямо в форменных  брюках
и футболке, а ее куртка небрежно брошена на спинку кресла.
     На второй день Этан  обнаружил,  что  Куин,  оставляя  его  в  полном
одиночестве, и не думает запирать двери. Сделав  это  открытие,  он  минут
двадцать протоптался  в  коридоре,  пытаясь  выработать  более  или  менее
разумный план бегства - с условием, чтобы не  попасть  в  лапы  Миллисора,
который, несомненно, охотится за ним по всей  станции.  Раздавшееся  из-за
угла жужжание робота-уборщика, заставило Этана снова  юркнуть  в  комнату.
Сердце бешено заколотилось. Может, не так уж и плохо, если  командор  Куин
еще немного подержит его у себя...
     На третий день к нему вернулась способность  рассуждать.  Теперь  уже
Этана всерьез беспокоил тот переплет, в который он угодил, однако  на  то,
чтобы из этого переплета выбраться, у него явно не хватало физических сил.
Чтобы скрасить вынужденный досуг, он решил пополнить свои знания в области
галактической истории, воспользовавшись компьютерной библиотекой Куин.
     К концу следующего дня его  постигло  разочарование:  образовательная
программа оказалась до  обидного  скудной.  Она  состояла  из  двух  очень
поверхностных обзоров галактической истории, нескольких очерков по истории
Цетаганды и развлекательного сериала под названием "Дикая  звезда  любви",
на который Этан наткнулся  случайно  и  был  так  потрясен,  что  даже  не
догадался выключить комм. Жизнь с женщинами,  как  выяснилось,  не  просто
провоцировала мужчин  на  странное  поведение  -  она  вызывала  форменное
помешательство. Интересно, сколько времени осталось до  того,  как  флюиды
или черт знает что еще, исходящее от командора Куин, заставят и его  вести
себя подобным образом? А если рвануть  на  ней  одежду,  чтобы  обнажилась
грудная гипертрофия - действительно ли она станет после  этого  бегать  за
ним, как свежевылупившийся цыпленок за мамой-курицей? Или,  не  дожидаясь,
пока ее гормоны сделают свое черное дело, Элли просто достанет вибронож  и
искромсает его на кусочки?
     Этан содрогнулся и посетовал на себя за то, что так  бездарно  провел
два месяца пути до станции  Клайн,  так  и  не  решившись  воспользоваться
корабельной  библиотекой.  Хотя,  с  другой  стороны,  неведение  -  залог
блаженства, а познание ведет прямиком в ад... Но уж если  его  бессмертной
душе и суждено погибнуть на алтаре долга, то, видит Бог-Отец, он отдаст ее
во имя Эйтоса! И с этими мыслями Этан вставил в комм очередную дискету.
     На  шестой  день,  выйдя   из   нирваны   духовного   падения,   Этан
почувствовал,  что  заплатил  за   познание   полной   потерей   душевного
равновесия...
     - Какого черта Миллисор вообще здесь делает? - набросился он на Куин,
когда та снова ненадолго заскочила в номер.
     - А никакого. Я ожидала от него большего, -  она  пожала  плечами  и,
плюхнувшись в кресло, принялась механически  накручивать  на  палец  прядь
своих черных волос. - Он не сообщил местным властям о  пропаже  Окиты.  Не
выявил скрытых помощников. Не сделал ни единого шага  в  попытке  покинуть
станцию. Время, которое гем-полковник тратит на поддержание своей легенды,
говорит о том, что окопался он здесь надолго. Неделю назад я  думала,  что
он просто дожидается корабля с Эйтоса, на котором вы прилетели, но  теперь
ясно, что держит его здесь нечто другое. Причем та проблема,  которая  его
занимает, важнее, чем предполагаемое дезертирство подчиненного.
     - Так сколько же мне придется тут отсиживаться?! - взорвался  Этан  и
принялся раздраженно мерить комнату шагами.
     - До тех пор, пока что-нибудь не прояснится, надо  полагать,  -  Элли
развела  руками  и  невесело  усмехнулась.  -   Кое-что,   возможно,   уже
прояснилось, хотя и не в нашу пользу. Миллисор, Рау и Сетти обыскивают всю
станцию, шныряют везде, как невидимки, и  постоянно  возвращаются  к  тому
коридору, возле экологической службы. Сначала я не могла понять, в чем тут
дело. На одежде Окиты не было никаких "жучков",  к  тому  же  для  большей
верности я отправила ее по почте адмиралу Нейсмиту. Стало быть, дело не  в
этом. И тут до меня дошло, что разгадка - в устройстве самой  секции.  Эти
треклятые протеиновые аппараты  находятся  как  раз  за  стеной  коридора.
Думаю, у Окиты вполне мог быть вшит под кожу какой-нибудь микроскопический
радиомаячок, отзывающийся только на особый кодированный сигнал.  Не  ровен
час какой-нибудь бедняга  сломает  об  него  зуб,  поглощая  свиное  рагу.
Надеюсь,  это  будет  не   транзитник:   они   вечно   затевают   судебные
разбирательства... Но довольно об идеальных преступлениях!  -  Она  устало
вздохнула. - Миллисор пока ничего не понял - он продолжает есть мясо.
     Этан вдруг почувствовал, что до смерти устал от салатов.  И  от  этой
комнаты,   и   от   напряжения,   помноженного   на   неопределенность   и
беспомощность. И от командора Куин, и от той беспардонной манеры, с  какой
она позволяет себе помыкать им.
     - А почему я должен верить вам на слово, что  станционные  власти  не
способны помочь мне! Вы не привели никаких доказательств!  -  пошел  он  в
атаку. - Я не убивал Окиту! Я не совершал ничего противозаконного! У  меня
и с Миллисором нет никаких проблем - это вы, кажется, ведете с ним  войну.
Он вообще бы не принял меня за тайного агента, если бы  Рау  не  обнаружил
этот ваш "жучок". А вы затягиваете меня все глубже и глубже,  в  интересах
вашей шпионской деятельности!
     - Они взяли бы вас в любом случае, - возразила Куин.
     - Да, но тогда мне пришлось бы всего лишь убедить Миллисора,  что  на
Эйтосе нет того, что он разыскивает. На допросе мне, возможно,  и  удалось
бы это сделать, если бы ваше вмешательство не вызвало у  него  подозрений.
Черт побери, да пускай приедет в наши Центры с  проверкой,  если  ему  так
хочется!
     Элли вскинула брови - манера, уже начинавшая бесить Этана.
     - Вы действительно считаете, что с ним можно идти на такие сделки?  Я
бы предпочла привить себе новую разновидность чумы!
     - По крайней мере он мужчина, - отрезал Этан.
     Элли расхохоталась. Гнев Этана дошел до точки кипения.
     - До каких пор вы будете держать  меня  здесь  под  замком?  -  снова
взвился он.
     Элли выдержала паузу. Ее зрачки то сужались, то  расширялись,  улыбка
сбежала с лица.
     - А вас никто и не держит под замком,  -  спокойно  заметила  она.  -
Можете уйти в любой момент. На свой страх и риск,  разумеется.  Мне  будет
грустно, но я переживу.
     - Вы блефуете. - Этан перестал бегать по комнате и остановился  перед
ней. - Вы не можете меня отпустить. Я слишком много знаю.
     Куин спустила ноги со столешницы,  выпустила  из  рук  черную  прядку
волос и уставилась на Этана так, словно тот был предметным стеклом, а  она
рассматривала его на просвет - хорошо  ли  вымыто.  Когда  она  заговорила
снова, голос ее звучал весьма зловеще.
     - Должна вам сказать, что вы еще оч-чень мало знаете!
     - Но ведь вы не хотите, чтобы я сообщил властям об Оките, верно?  Вас
ведь свои же за это затравят...
     - Ну, затравят - это сильно сказано.  Они,  конечно,  поднимут  крик,
если узнают, что мы сделали с телом - прошу заметить, при  вашем  активном
содействии. А заражение продуктов - обвинение куда  более  серьезное,  чем
банальное убийство. Почти то же самое, что поджог.
     - А мне плевать! Что они могут мне сделать -  выдворить  со  станции?
Так это не наказание - это награда!
     Она сощурилась, сдерживая разгорающуюся ярость.
     - Ты можешь убираться ко всем чертям, эйтосианин, но только потом  не
вздумай ползти ко мне на брюхе за помощью. Мне не нужны дураки,  предатели
и... и голубые сопли!
     Этан подумал,  что  это  уже  можно  квалифицировать  как  намеренное
оскорбление.
     - Прекрасно! А я не желаю иметь дело с  такой  хитрой,  изворотливой,
грубой, наглой... женщиной! - выпалил он.
     Сжав губы, Элли указала ему на дверь. Что ж, хотя бы последнее  слово
осталось за ним... Кредитная карточка в кармане, ботинки - на ногах. Гордо
подняв голову. Этан твердым шагом направился к выходу. По  спине  поползли
мурашки: каждую секунду он ждал выстрела в  спину  -  из  парализатора,  а
может, и чего-нибудь похуже. Но ничего не случилось.
     Двери с шипением закрылись за его спиной. В коридоре  стояла  мертвая
тишина... Неужели оставить за собой последнее слово - это все, чего он  на
самом деле хотел? И все же он скорее вступит в схватку с Миллисором, Рау и
призраком Окиты вместе взятыми, чем пойдет извиняться перед Куин.
     Воля.  Решительность.  Действие.  Только  так  надо   справляться   с
трудностями. Довольно убегать и  прятаться.  Он  сам  отыщет  Миллисора  и
потолкует с ним один на один!
     Шаги Этана мужественно прозвучали в тишине коридора...
     Покинув гостиницу и дойдя  до  бульвара,  Этан  слегка  успокоился  и
двинулся обычной походкой, внося в свой план некоторые  поправки.  Гораздо
разумнее, решил он, поговорить  с  Миллисором  на  безопасном  расстоянии,
вызвав его по общественному комму.  Он  и  сам  умеет  хитрить.  Вовсе  не
обязательно приближаться к гостинице Миллисора. А если  мир  заключить  не
удастся, он бросит вещи на станции и купит билет куда-нибудь подальше,  да
хоть на ту же Колонию Бета, причем купит,  его  перед  самой  посадкой,  и
таким образом избежит преследования со стороны всяких  психованных  тайных
агентов К тому времени, когда он снова вернется на Клайн,  они,  возможно,
будут гоняться друг за другом на другом конце галактики.
     Удалившись  на  пару  уровней  от  гостиницы  Куин,  Этан   вошел   в
комм-кабинку.
     - Мне нужно связаться с транзитным пассажиром, гем-полковником Луисом
Миллисором, - сказал он и еще раз повторил  имя,  старательно  выговаривая
каждую букву. Про себя Этан с удовольствием отметил, что голос  его  почти
не дрожит.
     - Данная личность на станции Клайн не зарегистрирована,  -  вспыхнуло
на мониторе.
     Хм... Может, Миллисор уже выписался  из  гостиницы?  Улетел  на  свою
Цетаганду, а командор Куин попросту дурачила его все это время?..
     - Данная личность на станции  Клайн  не  зарегистрирована  в  течение
последних двенадцати месяцев, - бесстрастно отчеканил компьютер.
     Странно, странно... А как насчет капитана Рау?
     - Данная личность на станции Клайн не зарегистрирована...
     Сетти?
     - Данная личность на станции Клайн не зарегистрирована...
     Этан чуть было не спросил про Окиту, но вовремя одернул себя и застыл
в полной растерянности. Потом до него дошло: Миллисор - это настоящее  имя
полковника.  А  здесь,  на  станции  Клайн,   он   наверняка   пользовался
вымышленным и живет по фальшивым документам. У Этана  не  было  ни  единой
догадки, каким может быть его псевдоним. Тупик...
     Выйдя из кабинки, он побрел  по  бульвару,  погруженный  в  горестные
размышления. Конечно, проще всего вернуться в свой номер и подождать, пока
Миллисор сам на него  выйдет...  Но  только  вот  будет  ли  у  него  шанс
переговорить с гем-полковником и вообще сказать  хоть  слово,  прежде  чем
мстительные дружки Окиты размажут  его  по  стенке?  В  этом  Этан  сильно
сомневался.
     Пестрые толпы прохожих не нарушали его сосредоточенности, однако  два
человека, шагавшие навстречу, выделялись  среди  всех.  Это  были  мужчины
среднего роста, неброско одетые - но лица... Размалеванные от уха  до  уха
люминесцентными красками, так, что невозможно  разглядеть  лица.  Основным
цветом первого был темно-красный, испещренный  причудливым  орнаментом  из
оранжевых,  черных,  белых  и  зеленых  линий.   У   второго   доминировал
ярко-голубой, а на нем  -  желтые,  белые  и  черные  полосы,  повторявшие
очертания губ, носа и глаз. Увлеченные беседой, они шли,  ни  на  кого  не
обращая внимания, Этан же не мог оторвать от них зачарованного взгляда.
     Они были уже совсем близко. Поравнявшись, Этан едва не  задел  одного
из них плечом - и только тут разглядел скрытое под пестрым гримом лицо.  И
смысл этой раскраски он тоже вспомнил -  благодаря  тем  учебным  фильмам,
которые смотрел в номере у Куин. В Цетагандийской армии  так  обозначалось
офицерское звание.
     И тут капитан Рау  посмотрел  прямо  на  него.  Челюсть  цетагандийца
отвисла, глаза полезли из орбит, рука рванулась к потайной  кобуре.  Этан,
выйдя из оцепенения, бросился наутек.
     Позади раздался крик,  и  разряд  нейробластера  с  треском  разорвал
воздух над его головой. Этан  оглянулся:  кажется,  Рау  промахнулся  лишь
потому, что Миллисор успел толкнуть ствол вверх.  Оба  помчались  за  ним,
продолжая  орать  друг  на  друга.  О,  теперь-то  Этан  припомнил,  сколь
беспощадными могут быть эти люди...
     Нырнув  вниз  головой  в  лифтовую  шахту,  несущую  вверх,  Этан   с
маниакальностью лосося поплыл против течения по плавному руслу,  рывок  за
рывком хватаясь за поручень. Изумленные пассажиры,  шарахаясь  в  стороны,
осыпали его ругательствами.
     Он выскочил на нижнем уровне, нырнул еще в один лифт, потом в другой,
в третий, не переставая панически оглядываться.  Он  мчался,  не  разбирая
дороги, по шумным торговым рядам, через какую-то  замороженную  стройку  -
ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА! - повороты, коридоры,  лифты...  Где-то  он  пересек
границу Транзитной Зоны: указатели на стенах, возле которых  в  туристских
районах висели длинные  перечни  прав  и  запретов,  здесь  уже  почти  не
встречались.
     Вконец выбившись из сил, он рванул какую-то дверь и свалился на пол в
кладовке с комбинезонами. От погони он, кажется, ушел. Вот только куда?



                                    7

     На груде одежды, отдававшей плесенью, Этан просидел около часа,  пока
дыхание его не выровнялось, а сердце не перестало  ухать,  как  молот.  Он
уныло поразмышлял о том, как  же  молниеносно  улетучивается  вся  воля  и
решительность от одной вспышки нейробластера, потом оглядел свое мрачное и
далеко не комфортабельное убежище. В номере у Куин по крайней мере имелась
ванна...
     Теперь он просто вынужден прибегнуть к  помощи  станционных  властей.
Возвращаться к наемнице нельзя, она ясно дала это  понять,  а  иллюзий  по
поводу заключения сепаратного мира с цетагандийцами  Этан  уже  не  питал.
Побившись головой об стенку, чего она (голова)  вполне  заслуживала,  Этан
поднялся на ноги и принялся рассматривать свое тесное жилище.
     Рабочие комбинезоны, которыми  была  забита  каморка,  заставили  его
вспомнить о своем излишне заметном костюме планетника. За этим последовала
другая, еще более тревожная мысль: а вдруг неугомонная Куин снова посадила
на него "жучка"? Для этого у нее  была  масса  возможностей.  Он  разделся
донага и сменил свой эйтосианский костюм на чей-то  красный  комбинезон  и
рабочие ботинки. Ботинки терли, но оставить хотя бы носки Этан не решился.
Этот маскарад, успокаивал он себя, нужен лишь для того,  чтобы  неузнанным
добраться до ближайшего поста  службы  безопасности,  который  к  тому  же
предстоит еще найти. Это вовсе не кража: при первой же возможности он  все
вернет.
     Выскользнув из кладовки, Этан взглянул на номер, чтобы потом  забрать
свою одежду, и, повернув налево, зашагал по коридору, стараясь подражать -
ровной целеустремленной  походке  станционеров.  Скоро  ему  попались  две
женщины в голубых комбинезонах, ехавшие на загруженной платформе,  но  они
явно куда-то спешили. Этан не  осмелился  остановить  их,  чтобы  спросить
дорогу: человек в красном рабочем комбинезоне должен все знать  сам.  Даже
не будь у него акцента, это неминуемо показалось бы им странным.
     Кстати, если он сам не знает, где находится, то из этого не  следует,
что в таком же неведении  пребывают  его  враги...  Не  успел  он  всерьез
обдумать это предположение, как откуда-то донеслись крики,  шум  и  треск.
Две платформы столкнулись на перекрестке. Вопли и  ругательства  смешались
со стуком пластиковых коробок, кувырком  летевших  на  палубу,  и  чьим-то
криком, настолько яростным и пронзительным, что от него  звенело  в  ушах.
Одна коробка  открылась.  Желтые  пушистые  шарики  взлетели  в  воздух  и
заметались под потолком.
     - Гравитация! Гравитация! - раздался женский голос. Этан  уже  понял,
кому он принадлежит - экотех Хелда с утилизационной станции, тощая  грымза
в зеленой униформе. Вся багровая от злости, она прожигала его взглядом.
     - Гравитация! Да очнись ты, олух, они же разлетятся!
     Выбравшись из-под завала,  Хелда,  пошатываясь,  бросилась  к  стене,
сорвала какую-то крышку и повернула реостат. Птицы моментально прилипли  к
полу,  как  на  присосках,  беспомощно  хлопая  крылышками.  От   внезапно
навалившейся тяжести ноги у Этана  подкосились,  и  он  обнаружил  себя  в
объятиях экотеха.
     - О боги, опять ты! - проворчала Хелда. - Могла бы сразу  догадаться.
На дежурстве?
     - Нет, - пискнул Этан.
     - Отлично. Поможешь мне собрать  этих  чертовых  птиц,  пока  они  не
заразили токсоплазмидами всю станцию.
     Этан без лишних уговоров опустился на четвереньки и принялся  ползать
вместе с ней, собирая несчастных пичуг, пришпиленных  к  полу  собственным
весом.
     Сунув последнюю птицу в ящик и  перехватив  его  для  верности  своим
ремнем, Хелда наконец  обратила  внимание  на  жертв  катастрофы,  которые
теперь пластом лежали на полу и стонали, хватая ртами  воздух.  Когда  она
вернула гравитацию в норму, облегчение было такое, что Этан  сам  едва  не
взлетел.
     Один из пострадавших был в такой же голубой с зеленым  форме,  что  и
Хелда. Из раны на лбу тонкой струйкой текла кровь. Эффектная рана,  оценил
Этан, но несерьезная. Чистая салфетка на порез - не из его  рук,  конечно,
он касался птиц - вмиг все поправит. Два побелевших от страха подростка со
второй платформы - в одном из них наметанный глаз Этана  быстро  распознал
женскую особь - жались друг к другу и в ужасе  таращились  на  кровь.  Они
явно уже считали себя убийцами.
     Сжав кулаки, чтобы ни к чему не прикасаться, Этан постарался  придать
своему голосу побольше авторитетности и объяснил  испуганному  мальчугану,
как остановить кровь. Девчонка вопила, что сломала запястье, но Этан готов
был держать пари  на  все  свои  бетанские  доллары,  что  у  нее  обычное
растяжение. Хелда, держа руки так же, как и он, нажала локтем кнопку связи
и вызвала помощь -  во-первых,  команду  обеззараживания  из  собственного
отдела, во-вторых - службу безопасности и только в-третьих  -  медика  для
Потерпевших.
     У Этана словно гора с плеч свалилась. Теперь  не  нужно  искать  пост
безопасности -  они  сами  явятся  сюда.  Он  сдастся  властям,  а  заодно
выберется из этого лабиринта.
     Чистильщики  прибыли  первыми.  Пневматические  двери   заблокировали
зараженный участок, и  команда  принялась  драить  стены,  пол  и  потолок
акустическими щетками, рентген-стерилизаторами и мощными дезинфектантами.
     - Разберешься со службой безопасности, Тэки, - приказала Хелда своему
ассистенту, влезая на предоставленную коллегами пассажирскую  платформу  с
закрытым  верхом.  -  Проследи,  чтобы  они  составили  протокол  на  этих
лоботрясов.
     Подростки побледнели пуще прежнего, со страху не  заметив,  что  Тэки
исподтишка им подмигнул.
     - Ну, садись, поехали! - рявкнула Хелда, обернувшись к Этану.
     - А? Э-э... - междометия, возможно, скрывали его акцент, но добыть  с
их помощью информацию было сложно. Он все-таки рискнул:
     - Куда?
     - В Карантин, разумеется!
     - В  Карантин?  _Н_а_д_о_л_г_о_?  -  Последнее  слово  он,  вероятно,
произнес вслух, поскольку чистильщик, подталкивая Этана к платформе,  счел
необходимым приободрить его:
     - Просто отмоешься как следует и сделаешь укол. Если у тебя  какое-то
важное свидание, можешь позвонить ей оттуда. Мы все за тебя заступимся.
     Этан хотел было разубедить чистильщика в этом  жутком  предположении,
но ему мешало присутствие экотеха. Позволив загнать себя в  кабину,  он  с
натянутой улыбкой уселся наискосок от женщины. Откидной  верх  со  щелчком
захлопнулся, отрезав все наружные звуки.  Платформа  двинулась  вперед,  а
навстречу уже спешили двое патрульных в черных комбинезонах  с  оранжевыми
полосками. Этан тоскливо прижался к прозрачной поверхности. Даже  если  он
закричит, его не услышат.
     - Не прикасайся к лицу, - рассеянно напомнила ему Хелда, в  последний
раз оглядываясь на место  происшествия.  Там,  кажется,  все  уже  было  в
порядке: чистильщики взяли на буксир платформу с птицами и открыли двери.
     Этан выставил сжатые кулаки, демонстрируя сознательность.
     - А ты, похоже, наконец усвоил правила  гигиены,  -  буркнула  Хелда,
окинув его ироническим взглядом. - Я  уж  было  решила,  что  Доки-и-Шлюзы
берут теперь умственно недоразвитых...
     Этан пожал плечами. Тишина становилась угнетающей. Этан  покашлял  и,
кивнув в сторону недавней аварии, хрипло спросил:
     - Что там было?
     - Да двое сопляков. Играли в  космический  истребитель,  паршивцы.  Я
сообщу об этом их родителям. Хочешь скорости - бери автокар.  Платформы  -
рабочий транспорт. Или ты насчет птиц?
     - Птиц.
     - Черт бы побрал этих фрахтовиков! Ты бы слышал, как  вопил  капитан,
когда мы конфисковали его груз. Как будто  у  него  есть  право  разносить
заразу по всей галактике. Впрочем, бывает и хуже,  -  Хелда  вздохнула.  -
Хорошо хоть снова не коровы.
     - Коровы? - прохрипел Этан.
     Она фыркнула.
     - Целое стадо живых коров. Везли куда-то для  племенного  разведения.
Пришлось разрубить их на куски, чтобы влезли в дробитель. Большей мерзости
и представить себе невозможно. Мы их - на атомы размололи, честное  слово.
Хозяева подали на станцию в суд, но проиграли, - ее  глаза  заблестели.  -
Ненавижу всякую грязь, - добавила она, помолчав.
     Этан снова пожал плечами, надеясь, что этот жест будет истолкован как
выражение солидарности. Эта страшная женщина была последним  человеком  на
станции, с которым он хотел  бы  враждовать,  если,  конечно,  не  считать
гем-полковника Миллисора.
     - Доки-и-Шлюзы уже убрали ту кучу мусора на  тринадцатом  причале?  -
вдруг спросила Хелда.
     - Кхе-кхе... - закашлялся Этан.
     - Да что это с тобой? Простудился? - она нахмурилась.
     - Нет, горло вчера надсадил, - промямлил Этан. Не хватало еще,  чтобы
она заподозрила у него инфекцию...
     - А-а... - протянула Хелда с разочарованным  видом  охотничьего  пса,
упустившего  дичь.  Теперь  ей  приходилось  довольствоваться  собственным
монологом, и тут же подвернулась новая жертва.
     - Тьфу, какое  гнусное  зрелище,  -  ткнула  она  пальцем  куда-то  в
сторону. Этан посмотрел, но не увидел ничего, кроме пары идущих  по  своим
делам станционерок. - Просто удивительно,  как  человек  может  распускать
себя до такой степени!
     - Кто? - в полном недоумении спросил Этан.
     - Да вон та толстая девка.
     Этан  оглянулся.  На  его  профессиональный  взгляд   ожирение   было
практически незаметным, учитывая особенности женской фигуры.
     - Обмен веществ, - заступился за бедняжку Этан.
     -  Ха!  Отличное  оправдания  для  тех,  у  кого  нет   ни   малейшей
самодисциплины. Наверняка пожирает по ночам тонны  какой-нибудь  импортной
планетной дряни. - Хелда брезгливо поморщилась. - Ужасная гадость. Никогда
ведь не знаешь, где и как это производится. Я, например, ем  только  наши,
экологически чистые продукты - постную говядину и салаты, без  всяких  там
жирных подлив, соусов... - длинная лекция о диете и пищеварении заняла все
оставшееся время, пока тихоходный транспорт не прибыл к месту назначения.
     Этан подождал, пока выйдет  Хелда,  отлепился  от  своего  сиденья  и
осторожно высунул голову. Больничный запах, наполнявший карантинную  зону,
сразу же вызвал у него острый приступ ностальгии по Севарину. Он  сглотнул
комок.
     - Сюда, прошу вас,  сударь,  -  экотех-мужчина  в  стерильном  халате
жестом  показал  ему  дорогу.  Еще  два   техника   немедленно   принялись
дезинфицировать платформу рентген-стерилизаторами. Этана направили  дальше
по коридору, а техник следовал за ним по пятам, стирая акустической щеткой
невидимую заразу с его следов.
     Этан  вошел  в  небольшую  комнату,  похожую  на  раздевалку.  Техник
скрупулезно проинструктировал его, как принимать  дезинфекционный  душ,  а
затем удалился с красным комбинезоном и ботинками, бормоча:
     - Ну и народ! Никакого белья!..
     Удостоверение  личности  и  кредитная  карточка  остались  в  кармане
комбинезона. Этан чуть не расплакался с досады. Но  теперь  уж  ничего  не
поделаешь... Он тщательно вымылся,  высушился,  наконец-то  почесал  давно
зудевший нос и принялся слоняться по душевой, теряя  терпение.  Только  он
начал взвешивать все "за" и "против" того, чтобы с  диким  воплем  рвануть
нагишом по коридору, как вернулся все тот же техник.
     - Привет. - Он положил комбинезон и ботинки  на  скамейку,  прижал  к
руке Этана инъектор и сказал: - Контроль на выходе. С той стороны. Пока. -
И вразвалочку вышел.
     Этан бросился к одежде. Его бумажник был по-прежнему - или снова -  в
кармане. Он с облегчением вздохнул, оделся и, готовясь  к  чистосердечному
признанию, расправил плечи. Из лаконичной речи техника он уловил, кажется,
только одно: идти нужно в противоположную сторону...
     И только он снова решил, что заблудился, как увидел дверной проем,  а
за ним - комнату. Одновременно с Этаном к двери приблизился  и  долговязый
парень с "птичьей" платформы, Тэки - с интересной  бледностью  на  лице  и
повязкой на голове. Он остановился, затаил  дыхание  и  энергичным  кивком
предложил Этану пройти  первым.  Причина  его  предупредительности  быстро
разъяснилась - внутри их поджидала тощая Хелда. Все-таки заметив Тэки, она
сложила руки на груди и пронзила его ледяным взглядом.
     - Пора тебе оставить в покое этот комм! Кажется, я уже  просила  тебя
передать своей подружке, чтобы она не вызывала тебя в рабочее время.
     - Это была не Сара, - с видом оскорбленной невинности ответил Тэки. -
Это была одна родственница. По делу. -  Явно  отвлекая  от  себя  внимание
Хелды, он ухватился за Этана. - А вот и наш помощник!
     Этан откашлялся и подошел к стойке,  не  зная,  с  чего  начать  свое
заявление. Присутствие Хелды не входило в его планы. Эта женщина, кажется,
была вездесущей.
     - Так, - сказал контролер в зеленом с голубым  комбинезоне,  сидевший
за комм-пультом, и протянул руку. - Будьте добры вашу карточку.
     Этан понял, что от него требуется какое-то стандартное  удостоверение
жителя станции. Он набрал в грудь воздуха, собрался с силами  и  посмотрел
на насупившуюся Хелду. Его чистосердечное признание прозвучало так:
     - Э-э... м-м... У меня ее с собой нет.
     Хелда, казалось, вот-вот начнет метать молнии.
     - Она должна быть при тебе в любое время, докер!
     - Я сменился, - отчаянно выворачивался Этан. - Она у  меня  в  другом
комбинезоне... - Если сейчас ему удастся вырваться из  лап  этой  страшной
женщины, он как ошпаренный помчится к властям!
     Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут вмешался Тэки:
     - Да ладно тебе, Хелда, дай человеку отдохнуть. Он ведь действительно
помог нам с этими проклятыми пташками. -  Подмигнув,  он  взял  Этана  под
локоть и повлек к противоположному выходу. - Сходишь, возьмешь карточку  и
вернешься, договорились?
     - Но как же?...  -  начала  было  Хелда,  однако  контролер  согласно
кивнул.
     - Не обращай на нее внимания, - шепнул молодой человек Этану,  выводя
его за  внутренние  двери,  через  ультрафиолетовый  шлюз  и,  наконец,  к
пневматическим воротам. - Она любого с ума сведет. Ее толстое чадо потому,
видно, и удрало к планетникам, чтобы не  свихнуться.  Надо  полагать,  она
тебе даже спасибо не сказала?
     Этан отрицательно покачал головой.
     - Ну тогда я говорю тебе спасибо. - Тэки весело кивнул,  улыбнулся  и
скрылся за воротами.
     - Помогите! - еле слышно сказал Этан,  оглядываясь  по  сторонам.  Он
оказался в очередном безликом коридоре станции, ничем не  отличавшемся  от
тысячи других. В душе его что-то сжалось, он зажмурился, тяжко вздохнул  -
и зашагал вперед.


     Два часа спустя он все еще продолжал идти, уверенный в том, что ходит
по кругу. Посты службы безопасности, издалека заметные в Транзитной  Зоне,
в Зоне Станционеров напрочь исчезли. Или же они,  как  склады  с  одеждой,
скрыты в стенах и отмечены лишь какими-то особыми знаками, известными лишь
посвященным? На ноге, натертой чужим ботинком, лопнул  еще  один  волдырь.
Этан тихо выругался...
     Наконец, дойдя до очередного перекрестка,  он  чуть  не  запрыгал  от
радости: вокруг снова запестрели плакаты и  указатели.  Он  повернул.  Еще
несколько  развилок,  какая-то  дверь  -  и  он  на  оживленном  бульваре!
Неподалеку, рядом с фонтаном, мерцала карта-путеводитель.
     - Так. Я  здесь,  -  пробормотал  он,  водя  пальцем  по  голограмме.
Ближайший пост - вон там; он поднял взгляд и совместил значок на  карте  с
зеркальной кабинкой, стоявшей на террасе в дальнем конце  бульвара.  Всего
одним  уровнем  ниже  бульвара  находился  его   отель.   Гостиница   Куин
располагалась на два уровня выше. Хорошо бы еще определить то  место,  где
его пытали цетагандийцы... недалеко отсюда, это точно. Он собрался с духом
и заковылял вверх по бульвару, следя краем глаза, нет ли поблизости мужчин
с размалеванными лицами или женщины в сером с белым мундире.
     СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ СТАНЦИИ КЛАЙН -  гласила  светящаяся  надпись  на
крыше кабины. Этан вошел. Непроницаемо-зеркальной кабина оказалась  только
снаружи, а изнутри открывался прекрасный вид на бульвар. Маленькую комнату
заполняли ряды мониторов и комм-пультов. Блюститель порядка сидел, положив
ноги на стол, поглощал какие-то  жареные  шарики  из  пакета  и  рассеянно
поглядывал на пеструю толпу.
     "Блюстительница" - поправил себя Этан и мысленно  застонал.  Молодая,
темноволосая,  в  оранжевом  с  черным  мундире,  она  слегка   напоминала
командора Куин. Этан откашлялся.
     - Э-э... простите... Вы на дежурстве?
     Она улыбнулась.
     - Увы, да. С той минуты, как надеваю эту  форму  и  до  конца  смены,
когда я ее снимаю, плюс в любое время, когда им вздумается  меня  вызвать.
Но в 24:00 я освобождаюсь, - ободряюще добавила она. - Как вы относитесь к
тритоньим яйцам?
     - Нет-нет, спасибо, - отказался Этан, неуверенно улыбнувшись в ответ.
Ее улыбка стала ослепительной. Он решил  начать  с  другого  конца.  -  Вы
что-нибудь  слышали  о  человеке,  который  сегодня   утром   стрелял   из
нейробластера на бульваре?
     - Ну еще бы! А что, об этом уже в Доках-и-Шлюзах говорят?
     Этан вдруг  понял,  из-за  чего  происходит  путаница:  ее  вводил  в
заблуждение красный комбинезон.
     - Я не станционер, - сказал Этан.
     - Ага, я это сразу поняла по вашему выговору,  -  охотно  согласилась
девушка и выпрямилась на стуле, подперев рукой  подбородок.  В  глазах  ее
светился  живой  интерес.  -  Путешествуете   по   галактике   под   видом
рабочего-иммигранта? Или бежите от каких-то проблем?
     - Да нет, что  вы...  -  глядя  на  ее  улыбку,  Этан  тоже  невольно
продолжал улыбаться. Может, это у них обязательный ритуал в общении полов?
Ни Куин, ни экотех Хелда не пользовались такими  интенсивными  мимическими
сигналами, но Куин сама признавала свою нетипичность,  а  экотех  и  вовсе
сумасшедшая. Этану уже свело губы. - Так как же насчет этого выстрела?
     - Вы разговаривали с кем-то из свидетелей происшествия? - звезды в ее
глазах слегка поугасли, но зато  во  взгляде  появилось  внимание.  -  Нам
требуется как можно больше свидетельских показаний.
     Этан напрягся.
     - Да? Почему? - осторожно спросил он.
     - Начато расследование. Тот парень, конечно, клянется, что  выстрелил
случайно, показывая другу свое оружие. Но информатор, который сообщил  нам
о выстреле, заявил, что стреляли в убегающего человека.  Информатор  потом
куда-то запропастился, а так называемые очевидцы народ известный - сначала
сами  лезут  с  показаниями,  а  потом,  когда  доходит  до  подробностей,
выясняется, что именно в момент выстрела один шнурки завязывал, а второй и
вовсе в другую сторону смотрел... - Она вздохнула. - Если будет  доказано,
что  парень  с  бластером  действительно  стрелял  в   кого-то,   то   его
депортируют. Но если выстрел был случайным, то все, что мы  можем,  -  это
конфисковать нелегальное оружие, оштрафовать владельца и отпустить на  все
четыре стороны. Так и придется сделать через двенадцать  часов,  если  его
злонамеренность не будет доказана.
     Значит, Рау арестован! Этан заулыбался - широко и радостно, как герой
рекламы.
     - Ну а что его друг?
     - Отмазывает его, конечно. Сам-то он со  всех  сторон  чистенький,  к
нему не подкопаешься.
     Итак, если он правильно понял, Миллисор на свободе. Улыбка сползла  с
его лица. И Сетти, которого Этан никогда не видел и не сможет узнать, тоже
па свободе. Все, пора признаваться...
     - Меня зовут Эркхарт, - начал он.
     - А меня - Лара, - ответила девушка.
     - Очень приятно, - автоматически отозвался Этан. - Но...
     - Так звали мою бабушку, - доверительно сообщила она.  -  Мне  вообще
кажется, что семейные имена дают  удивительное  ощущение  преемственности,
правда? Ну, пока не столкнешься с какой-нибудь  Стериллой.  Это  одна  моя
несчастная подруга. Так намучилась со своим именем, что  теперь  сокращает
его до Иллы.
     - М-м... Я... э-э-э... не совсем то хотел сказать.
     Она склонила голову набок:
     - Что не совсем?
     - Простите?
     - Что из того, что вы сказали, было  не  совсем  то,  что  вы  хотели
сказать?
     - Э-э...
     - ...ркхарт, - закончила она. - Очень милое имя. Я думаю,  вам  вовсе
незачем его  стесняться.  Или,  может  быть,  в  детстве  вас  из-за  него
дразнили?
     Этан застыл с открытым ртом, совершенно сбитый с толку. Но прежде чем
он нашел способ вернуть разговор в деловое русло,  другая  женщина-офицер,
постарше, выскользнула из  лифтовой  шахты,  соединявшей  пост  с  верхним
уровнем.  Бесцеремонность,  с  которой  она  появилась,  выдавала  в   ней
командира.
     - На посту, капрал, никаких посторонних разговоров! Позвольте мне еще
раз напомнить вам об этом, - бросила она через  плечо,  подходя  к  своему
шкафчику. - Отставить разговоры, у нас вызов.
     Девушка за спиной командира скорчила гримаску  и  шепнула  Этану:  "В
24:00, ладно?", - встала и, глядя, как начальница достает из шкафчика пару
парализаторов, уже почти озабоченно спросила:
     - Что-нибудь серьезное, мэм?
     - Нужно прочесать уровни С-7  и  С-8.  Задержанный  исчез  из  камеры
предварительного заключения.
     - Сбежал?
     - Они не говорят, что  сбежал.  Говорят  -  исчез,  -  женщина-офицер
скривила губы. - Когда начальство начинает изъясняться  двусмысленно,  тут
можно думать все, что угодно. Задержанный - тот самый подонок, у  которого
сегодня утром изъяли нейробластер. Я уже  видела  это  оружие  -  отличный
военный образец, видавший виды. - Она пристегнула к поясу свой парализатор
утяжеленной модификации и протянула такой же капралу.
     - А, вот как. Дезертир, значит. - Капрал оправила мундир, рассмотрела
в зеркальце свое лицо и с такой же тщательностью проверила оружие.
     - Ничего не значит. Ставлю что хочешь против твоих бетанских долларов
- никакой это не  дезертир,  а  еще  один  чертов  агент  чьей-то  военной
разведки.
     - Ох нет, только не это! Один или с группой?
     - Надеюсь, что  один.  Группа  -  это  хуже  всего.  Непредсказуемые,
хладнокровные, плюющие и на закон, и на общественную безопасность! А когда
ты едва не сломав себе шею, возьмешь их в  белых  перчатках,  какое-нибудь
посольство тут же спешит им  на  выручку,  и  все  улики  и  свидетельские
показания летят псу под хвост... - Она  обернулась  и  замахала  на  Этана
руками:
     - Давайте,  давайте  отсюда,  мы  закрываемся.  -  А  девушке  сурово
приказала: - От меня ни на шаг, ясно? И никакого геройства!
     - Слушаюсь, мэм.
     И вот Этан снова стоял на террасе, а девушка-капрал и  ее  начальница
спешили на задание. Этан в тупом отчаянии протянул им вслед  руки.  Капрал
оглянулась и на прощание кокетливо пошевелила пальчиками.


     Три коридора вперед. Два  уровня  вверх.  По  бесконечным  лабиринтам
гостиницы Куин. Знакомая дверь... Этан облизал пересохшие губы и постучал.
     И еще раз постучал.
     И замер...
     Створки дверей раздвинулись. Каково  же  было  его  удивление,  когда
навстречу ему выкатился робот-уборщик! Больше в номере никого не  было;  в
комнате царил такой безупречный порядок, словно здесь никто никогда  и  не
жил.
     - Куда же она подевалась?.. -  простонал  он,  не  в  силах  сдержать
разочарование и досаду.
     -  Сформулируйте,  пожалуйста,  ваш  вопрос,  сэр,  -  с  готовностью
отозвался робот
     Этан рванулся к нему.
     - Командор Куин, которая занимала этот номер, - где она?
     - Предыдущий жилец выбыл в 11:00, сэр. Предыдущий  жилец  не  оставил
информации о своем дальнейшем местонахождении.
     В одиннадцать ноль-ноль? Значит, она ушла буквально  через  несколько
минут после того, как он сам гордо покинул этот отель.
     - О Бог-Отец!..
     - Сэр, - вежливо прочирикал робот, - сформулируйте,  пожалуйста,  ваш
вопрос.
     - Я не с тобой разговариваю! - рявкнул Этан.
     Робот почтительно наклонил корпус.
     - Желаете узнать что-либо еще, сэр?
     - А? Нет, нет...
     С тихим урчанием робот покатил по коридору.


     Два уровня вниз... Три коридора... Но  постовая  кабинка  по-прежнему
закрыта. Они еще не вернулись.
     Этан тяжело опустился на тротуар рядом с фонтаном и стал ждать.  Если
Рау, выстрелив в него, поставил себя против закона, значит,  закон  теперь
защищает Этана. Да что там! После того как он рассорился  с  Куин,  служба
безопасности - его единственная надежда.
     - Доктор Эркхарт?
     Чья-то рука опустилась ему на плечо. Этан подскочив,  как  ужаленный,
обернулся...
     - Кто вы?.. - сдавленным голосом спросил он.
     Светловолосый молодой человек сделал шаг назад, не  отводя  от  Этана
пристального взгляда. Он был среднего роста, стройный и  гибкий,  одет  на
незнакомый планетный манер -  в  вязаную  безрукавку  и  свободные  брюки,
заправленные  у  щиколоток  в  высокие,  удобные   ботинки   из   какой-то
сверхмягкой кожи.
     - Простите. Если вы доктор Этан Эркхарт с планеты  Эйтос,  то  именно
вас я и разыскиваю.
     - Зачем?..
     - Я очень надеюсь, что вы сможете мне  помочь.  Прошу  вас,  сэр,  не
уходите... - он умоляюще протянул  руки,  видя,  что  Этан  отступает  все
дальше и дальше. - Вы меня не знаете, но мне очень нужен Эйтос. Меня зовут
Терренс Си.



                                    8

     На какое-то мгновение Этан остолбенел.
     - Что вам нужно от Эйтоса? - придя в себя, выпалил он.
     - Убежище, сэр, - сказал молодой человек. - Я действительно  беженец.
- Напряжение делало его улыбку странной и неестественной.  Этан  продолжал
отступать, но молодой человек шел за ним. - В списке пассажиров  почтового
корабля вы помимо  всего  прочего  значитесь  еще  и  как  чрезвычайный  и
полномочный посол по особым поручениям. Вы ведь  можете  предоставить  мне
политическое убежище, правда?
     -  Я...  я...  -  Этан  замялся.  -  Совет  Населения  выдвинул   это
предложение в последнюю минуту, потому что никто не знал, с  чем  я  здесь
могу столкнуться. Но на самом деле я никакой не посол, я врач.
     Молодой человек неотрывно смотрел на Этана;  Этан  ответил  таким  же
пристальным взглядом. Он уже успел отметить, что юноша находится на  грани
нервного и физического  истощения.  Симптомы  были  налицо:  впалые  щеки,
нездоровая бледность, покрасневшие белки  глаз  и  предательская  дрожь  в
пальцах. Вдруг ужасная догадка посетила Этана.
     - Послушайте... вы  случайно  не  хотите,  чтобы  я  защитил  вас  от
Миллисора?
     Си кивнул.
     - О, в таком случае боюсь, что вы просто  не  понимаете  ситуацию.  Я
здесь один. На станции у меня нет ни офиса, ни представительства - ничего.
То есть, как бы вам объяснить,  в  настоящих  посольствах  имеется  служба
безопасности, охрана, контрразведка...
     Си скривил губы.
     - Разве для человека, который организовал исчезновение Окиты, все это
так уж важно?
     От испуга Этан застыл с открытым ртом, утратив дар речи.
     - Их очень много, - продолжал Си. -  Миллисор  может  бросить  против
меня все ресурсы Цетаганды, а я один, совсем  один.  Я  единственный,  кто
остался. Единственный, кто выжил. И дело не  в  том,  чтобы  просто  убить
меня, дело в том, чтобы сделать это как можно скорее. - Его красивые  руки
снова протянулись в мольбе. - Я был уверен, что ускользнул от  них  и  еще
сумею нанести ответный удар. Ах, если бы  только  взять  Миллисора,  этого
бесстрашного "охотника на вампиров"! - он с силой сжал кулаки. Умоляю вас,
сэр. Предоставьте мне убежище!
     Этан нервно откашлялся.
     - А... что, собственно, вы имеете в виду под "охотником на вампиров"?
     - Это у Миллисора такое  представление  о  самом  себе,  -  Си  пожал
плечами. - Для него все его преступления - это подвиги во  имя  Цетаганды.
Кто-то ведь должен выполнять грязную работу. Он считает  себя  героем,  но
все-таки ненавидит меня и боится, потому что  я  вижу  его  насквозь.  Как
будто его тайны значительнее или гаже чьих бы то ни было. А мне плевать  и
на его тайны, и на его подлую мерзкую душонку!
     Этан ощутил нечто вроде приступа морской болезни, мгновенно  осознав,
что его снова втягивают в какую-то непонятную игру. Решив действовать  без
околичностей, он спросил:
     - Кто вы?
     Молодой человек внезапно отпрянул.
     - Убежище. Сначала убежище, а потом я все вам расскажу.
     - В самом деле?..
     Подозрительность на лице Си сменилась выражением полного отчаяния.
     - Понимаю. Я для вас такой же, как и для  них.  Лабораторный  монстр,
гомункулус из реторты. Хорошо, пусть так... Но в любом случае,  перед  тем
как погибнуть, я отомщу капитану Рау. В этом я поклялся Джейнайн!
     Успев уловить во всей  этой  речи  нечто  доступное  пониманию,  Этан
сказал со всем достоинством, на которое был сейчас способен:
     - Если под "ретортой" вы подразумеваете маточный  репликатор,  то  да
будет вам известно, что я и сам появился на свет таким же  образом,  и  не
считаю этот способ воспроизводства хуже любого другого.  Напротив  -  даже
лучше. Поэтому я благодарен вам хотя бы за то, что вы не можете  оскорбить
моего происхождения и дела моей жизни.
     Конфуз, отразившийся на лице Си, был сродни легкому смущению, которое
почувствовал Этан.
     Юноша как будто хотел что-то сказать, но потом лишь покачал головой и
повернулся, чтобы уйти.
     Нужда -  пронеслось  в  мозгу  у  Этана  -  это  маточный  репликатор
изобретательности...
     - Погодите! - крикнул он. - Я предоставляю вам убежище на Эйтосе.
     С таким же успехом он мог бы пообещать этому пареньку отпущение  всех
грехов. Однако Си обернулся, и  в  его  голубых  глазах  опять  загорелась
надежда.
     - При одном условии, - продолжил Этан. - Вы  должны  будете  сообщить
мне, каким образом у вас оказались яйцеклеточные культуры,  которые  Совет
Населения купил у Лаборатории Бхарапутры.
     Теперь настала очередь Терренса застыть с открытым ртом.
     - А разве Эйтос их не получил?
     - Нет.
     Обаятельный блондин охнул, словно его со всего маху ударили в живот.
     - Миллисор! Они наверняка у него! - и забормотал: - Хотя  нет...  как
же... он бы не смог скрыть...
     Этан тихонько кашлянул.
     - Ну, если только у вашего полковника Миллисора нет привычки  зверски
пытать первого встречного - я говорю о себе - в течение  семи  часов  лишь
для того, чтобы приятно провести время, то я полагаю, что они все-таки  не
у него.
     Странная штука, подумал Этан, даже отрадно  иногда  бывает  встретить
человека, сбитого с толку не  меньше  твоего...  Си  повернулся  к  своему
новому покровителю и вскинул руки, выражая полнейшее недоумение.
     - Но, доктор Эркхарт... Если они  не  у  вас,  не  у  меня,  и  не  у
Миллисора - то тогда где же они?..
     Только теперь до Этана дошло, почему Элли Куин так  бесило  ожидание.
Он и сам уже был сыт по горло всей этой неразберихой. Если  так  пойдет  и
дальше, то даже миролюбивый доктор Эркхарт может созреть  для  решительных
действий. Он одарил молодого человека дружеской улыбкой. Си чем-то походил
на Яноса, только чуть ниже и постройнее. И еще их роднит  какой-то  особый
оттенок кожи... У Си, правда, не было того капризного  выражения,  которое
портило лицо Яноса в моменты злости и скуки.
     - Возможно, - сказал Этан, - если просуммировать всю информацию,  нам
удастся найти ответ.
     Си посмотрел на него снизу вверх - он был  на  несколько  сантиметров
ниже - и спросил:
     - А вы действительно глава разведки планеты Эйтос?
     - В некотором роде, - пробормотал главный и единственный агент Эйтоса
на все случаи жизни.
     Си кивнул.
     - В таком случае я на все согласен, сэр. - Он с облегчением вздохнул.
-  Мне  только  понадобится  некоторое  количество  очищенного   тирамина.
Последние свои запасы я израсходовал на Миллисора три дня назад.
     Тирамин  является   аминокислотным   предшественником   целого   ряда
естественных метаболитов мозга, но Этану еще не доводилось слышать,  чтобы
он мог действовать в качестве "наркотика правды".
     - Простите, я не совсем понимаю... - начал супершпион Эркхарт.
     - Для моей телепатии, - нетерпеливо ответил Си.
     Пол закачался под ногами Этана и куда-то медленно поплыл.
     - Все эти гипотезы были опровергнуты сотни лет назад,  -  услышал  он
собственный голос. - Такого явления, как телепатия, просто не существует!
     Терренс Си  прикоснулся  ко  лбу  жестом  человека,  которого  мучает
головная боль.
     - Теперь существует, - просто сказал он.


     Этан замер, ослепленный восходом новой, небывалой эры.
     - Послушайте, - наконец выдавил он, - мы с вами стоим сейчас  посреди
этого  проклятого  бульвара,  в  самой  просматриваемой  точке   во   всей
галактике. Пока из ближайшей  лифтовой  шахты  не  выскочил  гем-полковник
Миллисор, не лучше ли нам удалиться в другое,  более  безопасное  место  и
поговорить там?
     - Что? А, да, разумеется,  сэр.  У  вас  есть  поблизости  безопасная
крыша?
     - Хм... А у вас?
     Молодой человек пожал плечами.
     - Да, наверное, пока работает моя легенда.
     "Безопасная крыша", как уже понял Этан, - это общий шпионский  термин
для  любого  укрытия.  Си  привел  его  в  дешевую  гостиницу,  где   жили
транзитники,  работающие  на  станции.  Здесь  обитали  клерки,  экономки,
носильщики и прочий люд из низшего эшелона сферы услуг. О функциях  многих
из них Этан мог только догадываться - как, например, о специальности  двух
женщин в кричащих нарядах и отвратительном цетагандийском макияже, которые
вдруг начали  приставать  к  ним,  а  когда  они  торопливо  прошли  мимо,
разразились потоком громкой невразумительной брани.
     Пристанище Си в точности напоминало экономический номер,  оставленный
Этаном: такое же простое и тесное. Этан с тревогой подумал, не  читает  ли
Си  его  мысли  прямо  сейчас?  Вероятно,  все-таки  нет,  иначе  бы  этот
экс-цетагандиец уже понял, что не с тем связался.
     - Если я правильно понял, - осторожно начал Этан, - ваши  способности
проявляются как бы скачкообразно?
     - Да, - ответил Си. - Если бы мое бегство произошло так,  как  я  его
планировал, я никогда не стал бы  применять  их  снова.  Но  теперь,  надо
полагать, ваше правительство в обмен на защиту потребует от меня  ответных
услуг...
     - Я... я даже не  знаю,  -  честно  признался  Этан.  -  Но  если  вы
действительно обладаете подобным даром, было  бы  попросту  глупо  его  не
использовать. Я даже сейчас вижу, как его можно применить.
     - В самом деле? Уже сейчас видите?.. - с горечью пробормотал Си.
     - Ну да! В  педиатрии,  например.  Младенец,  который  еще  не  умеет
говорить, не может объяснить врачу, где у него болит или что он чувствует.
Вы могли бы оказать неоценимую помощь в диагностике! Или несчастные жертвы
аварий, парализованные, лишенные возможности общения... О Бог-Отец! Да  вы
могли бы стать для них настоящим спасителем.
     Терренс  Си  тяжело  опустился  на  стул.  Зрачки  его  то  удивленно
расширялись, то подозрительно сужались.
     - Обычно ко мне  относятся  как  к  воплощенному  злу.  Еще  ни  один
человек, узнавший мою тайну, не предлагал мне ничего, кроме шпионажа.
     - А... те, кто предлагал, тоже занимались шпионажем?
     - Да, по большей части...
     -  Тогда  ничего  удивительного.  Им  просто   самим   хотелось   вас
заполучить.
     Си как-то странно взглянул на него и неуверенно улыбнулся.
     - Надеюсь, что вы правы, сэр.
     Он расположился поудобнее,  напряжение  исчезло,  по  взгляд  голубых
глаз, устремленных на Этана, оставался по-прежнему настороженным.
     - Вы отдаете  себе  отчет,  что  я  не  человек,  доктор  Эркхарт?  Я
искусственная  генетическая   конструкция,   составленная   из   различных
компонентов, снабженная особым сенсорным органом,  которого  не  имеет  ни
один из ныне живущих людей. У меня нет ни отца, ни матери.  Я  был  создан
искусственно. Я сделан. Вас это не пугает?
     - Ну, э-э... Откуда же те, кто сделал вас, брали  все  эти  гены?  От
других людей, не так ли? - спросил Этан.
     - О, разумеется! Тщательный селекционный отбор,  расовая  чистота  до
мозга костей. - Он сильно закусил губу, словно желая причинить себе боль.
     - Хорошо, - сказал Этан. - Поверьте, я кое-что  понимаю  в  генетике.
Если не учитывать тот телепатический дар, о котором вы  говорили,  то  вся
ваша  ненормальность  сводится  к  редкостной  взаимной   гармонии   ваших
хромосом. Но из этого вовсе не следует, что вы не человек.
     - А разве можно доказать, что я человек?
     - Конечно. Вы обладаете свободой воли - это  очевидно,  иначе  вы  не
смогли бы пойти против своих создателей. Следовательно, вы не автомат,  но
дитя Бога-Отца, отвечающий перед ним за собственные  поступки,  -  как  по
катехизису отбарабанил Этан.
     Если бы у него вдруг выросли  крылья  и  он  воспарил  бы  на  них  к
потолку, Си, наверное,  изумился  бы  значительно  меньше.  Похоже,  никто
никогда не говорил ему этих прописных истин.
     - Так кто же я для вас, если не монстр? - Си рывком подался к нему.
     Этан задумчиво потер подбородок.
     - Все мы - дети одного Отца, даже если у нас и нет родителей. Ты  мой
брат, конечно.
     - Конечно?..  -  эхом  повторил  Си  и  вдруг  согнулся,  сжавшись  в
напряженный комок. Слезы просочились сквозь его плотно сомкнутые веки.  Он
потер лицо о колено,  стирая  блестящие  дорожки  с  покрасневших  щек.  -
Проклятие! - прошептал он. - Я уникальное создание, я суперагент.  Как  ты
посмел заставить меня плакать? Если я узнаю, что ты  мне  солгал,  я  убью
тебя! - внезапно ожесточившись, добавил он.
     - Послушай, ты сейчас очень устал, - как можно мягче произнес Этан.
     Вспышка гнева лишила Си последних остатков самообладания, и теперь он
вновь старался взять себя в руки, размеренно дыша по системе  йогов.  Этан
порылся в карманах и протянул ему носовой платок.
     - Конечно, - продолжал он, - если смотреть на мир глазами Миллисора -
а тебе, наверное, частенько приходилось это делать, то можно вообще  сойти
с ума...
     -  Да,  это  точно,  -  сдавленно  всхлипнув,  отозвался  Си.  -  Мне
приходилось постоянно входить в его сознание с тех самых пор, -  он  снова
приложил ладонь ко лбу, - как эта штука развилась в полную силу. Тогда мне
было тринадцать лет.
     - О Боже! -  сказал  Этан  с  искренним  сочувствием.  -  Ну  вот,  и
результат налицо.
     Си вдруг рассмеялся, что помогло ему гораздо лучше,  чем  дыхательные
упражнения.
     - Тебе-то откуда знать?
     - Ну я, конечно, не знаю, как  там  работает  твоя  телепатия,  но  с
методами гем-полковника я знаком слишком хорошо. -  Этан  задумчиво  потер
губы и неожиданно спросил:
     - А сколько тебе лет?
     - Девятнадцать.
     В ответе Си не прозвучало вызова, столь характерного для взрослеющего
человека. Он просто констатировал факт - так, словно ему  и  в  голову  не
приходило, что возраст может что-либо значить. Этан вздохнул.
     - Знаешь, мне бы  хотелось,  чтобы  ты  рассказал  мне  о  себе  чуть
побольше. Ну, скажем, как своему иммиграционному агенту.


     Эксперимент  проводился  на  базе  естественной  мутации  шишковидной
железы. Си не знал, каким образом бесноватая иммигрантка, увечная, нищая и
совершенно ненормальная попала в поле зрения доктора Фэза Джахара.  Однако
именно этот пронырливый молодой медик вытащил ее из развалюхи на пустыре и
поместил в свою университетскую лабораторию. У Джахара был один  знакомый,
у которого был другой знакомый, а у этого  другого  знакомого  был  третий
знакомый, который имел доступ к некоему высокому  армейскому  чину  и  мог
заставить его выслушать себя. Так доктор Джахар приступил к  осуществлению
своей мечты, благо секретные государственные ассигнования на  этот  проект
выделялись в  неограниченных  размерах.  Сумасшедшая  женщина  исчезла  из
архивных номеров, и с тех пор ее никто не видел. Точнее говоря,  никто  из
ее бывших знакомых не пытался наводить о ней справки.
     Повествование Си звучало ровно и бесстрастно, словно заученный  текст
на чужом языке. Этан даже не мог понять, от чего ему больше не по себе: от
недавнего срыва юноши или же от того холодного самообладания, с  каким  он
излагал теперь свою историю.
     Клеточная культура  с  геном  телепатии  была  выращена  in  vitro  -
двадцать поколений за пять лет. Первые трое подопытных,  в  чьи  хромосомы
пытались  внедрить  этот  комплекс,  погибли,  едва  выйдя   из   маточных
репликаторов. Еще четверо умерли во младенчестве или в раннем  детстве  от
рака мозга, а еще трое, помучившись чуть дольше, от других заболеваний.
     - Тебе неприятно это слушать? - спросил Си, взглянув на побледневшего
Этана.
     - Нет, нет... продолжай.
     Условия для развития матричных генетических копий - Этан назвал бы их
детьми  -  были  изменены,  и  доктор  Джахар  предпринял  новую  попытку.
Эль-Экс-10-Терран-Си стал первым,  кто  выжил.  Однако  результаты  ранних
тестов  оказались  двусмысленными  и  разочаровывающими.  Ассигнования  на
проект  решено  было  прекратить.  И  все  же   Джахар,   после   стольких
человеческих жертв, отказывался сдаваться.
     - Я полагаю, - сказал Си, - что Фэза Джахара в каком-то смысле  можно
назвать моим папочкой. Он верил в меня. Впрочем, нет -  он  верил  в  свою
идею, воплотившуюся во мне.  Когда  бюджет  лаборатории  урезали,  он  сам
работал за нянек и за техников. И Джейнайн он тоже занимался.
     - А кто такая Джейнайн? - осторожно спросил Этан.
     - Джей-9-Экс-Сета-Джи была моей... сестрой, если  угодно,  -  наконец
ответил Си. Он смотрел куда-то в пустоту, мимо Этана. - Хотя общими у  нас
были лишь немногие гены, но дар телепатии развился у  обоих.  Я  не  знаю,
отводил ли ей Джахар с  самого  начала  роль  прародительницы  новой  расы
суперлюдей, или она была для него просто  экспериментальным  образцом.  Во
всяком случае, как  только  мы  подросли,  он  стал  поощрять  сексуальные
отношения между нами Но к  разведывательной  деятельности  ее  никогда  не
готовили. А Миллисор всегда смотрел на  нее  как  на  будущую  свиноматку,
облепленную розовыми сосунками-шпиончиками. Он и сам мечтал  о  ней,  и  я
видел все картины, которые рисовались в его воображении...
     Этан испытал облегчение, когда Си умолк, избавив его от  пространного
описания сексуальных фантазий гем-полковника Миллисора.
     Колесо фортуны доктора Фэза Джахара снова  резко  повернулось,  когда
Терренс Си достиг половой зрелости. Полное развитие мозга  и  изменения  в
его биохимическом балансе наконец активизировали орган, который до сих пор
упорно отказывался проявлять себя.  Телепатические  способности  Си  стали
очевидны, надежны и повторяемы.
     Без ограничений, однако, не  обошлось.  В  состояние  восприимчивости
телепатический   орган   приводился   лишь    введением    высокой    дозы
аминокислотного тирамина,  и  его  чувствительность  угасала,  как  только
организм перерабатывал излишки и восстанавливал свой обычный биохимический
баланс. Телепатический радиус был ограничен в  лучшем  случае  несколькими
сотнями метров. Кроме  этого,  восприятие  блокировалось  любым  барьером,
встававшим на пути сигналов, испускаемых мозгом-мишенью.
     Опыты показали, что одни сигналы получаются более отчетливыми, другие
же едва улавливались, даже когда Си чуть ли не касался  тела  испытуемого.
Вероятно, это была проблема  соответствия  "рабочих  частот"  приемника  и
передатчика, поскольку некоторые послания, которые доходили до Терренса  в
бесформенном, вязком виде, пробивались  в  сознание  Джейнайн  с  яркостью
галлюцинации,  со  всеми  звуковыми  и  чувственными  эффектами,  со  всей
ясностью мысли - и наоборот.
     Избыток сигналов  от  большой  группы  людей  создавал  невообразимую
какофонию - как на многолюдной вечеринке, где каждый кричит что-то свое, и
вычленить нужный разговор стоит невероятных усилий.
     Всю свою короткую жизнь Терренс Си слышал от доктора Джахара, что его
предназначение - служить  Цетаганде.  Поначалу  он  верил  в  это  и  даже
гордился своей великой миссией. Первая  трещинка  в  его  вере  появилась,
когда он поближе познакомился с персоналом секретных  служб,  курировавших
проект, и узнал их истинные намерения. "Их внутреннее  не  соответствовало
внешнему, - объяснил Си. - А самые гадкие уже прогнили настолько, что даже
перестали чувствовать, как от них смердит".
     С каждым новым экспериментальным заданием трещина увеличивалась.
     - Самой грубой ошибкой Миллисора,  -  задумчиво  сказал  Си,  -  было
решение использовать  нас  для  "прощупывания"  людей,  подозревавшихся  в
инакомыслии,  в  то  время  как  он  задавал  им  вопросы,  касающиеся  их
лояльности. До той поры я даже не знал, что такие люди могут существовать.
     Военную подготовку Си проходил под руководством тщательно  отобранных
наставников. В дальнейшем ему прочили работу агента на безопасных заданиях
- или на опасных, но столь ответственных, что их выполнение оправдывало бы
любой риск. Но не было и речи о том, чтобы  допустить  телепата  в  высший
командный состав, в узкий круг людей, контролировавших всю  Цетаганду,  ее
колонии и аванпосты.
     Впрочем, телепатические способности Си не позволяли ему проникнуть  в
подсознание объекта; он мог уловить только  те  мысли  и  образы,  которые
человек сам вызывает  из  глубин  памяти.  Но  использование  телепатии  в
обычной  обстановке  для  выискивания  случайно  прорвавшихся   крамольных
помыслов было невыгодно - гораздо больший улов давало  присутствие  Си  на
допросах. А  допросы  становились  все  более  разнообразными  и  зачастую
вызывали в нем омерзение.
     - О, я тебя прекрасно понимаю, - поежившись, сказал Этан.
     ...Наверное, Джейнайн первая начала думать об  их  создателях  как  о
рабовладельцах. Мечта о побеге, ни разу не высказанная вслух, возникала  в
их сознаниях в те редкие минуты, когда волею начальства их  телепатические
органы  активизировались  одновременно.  Оба  начали  тайком   выплевывать
таблетки тирамина и делать запасы. Планы побега они выдвигали, обсуждали и
оттачивали в полном молчании.
     Они не хотели смерти доктора Фэза Джахара. На этом  пункте,  которого
Этан вовсе и не  касался,  Си  настаивал  с  большой  горячностью.  Побег,
возможно,  прошел  бы  гораздо  удачнее,  не  попытайся   они   уничтожить
лабораторию и увести с собой еще четверых детей. Все это только  усложняло
задачу, но Джейнайн считала, что их долг - оставить  палачей  у  разбитого
корыта. Когда же ее и Терренса начали все  чаще  привлекать  к  работе  на
жесточайших допросах политзаключенных, Си перестал  оспаривать  эту  часть
плана.
     Если бы  Джахар  не  помчался  спасать  свои  записи  и  генетические
культуры, взрыв не оборвал бы его жизнь. Если бы малыши  не  запаниковали,
не начали кричать, охранник, возможно, ничего бы не заметил; если  бы  они
не побежали, он, возможно, не стал бы стрелять. Если бы Терренс и Джейнайн
выбрали другой маршрут, другую планету, другой город,  достали  бы  другие
документы...
     Холодный тон, с которым Си вел свое повествование,  стал  уже  просто
ледяным; его голос  полностью  лишился  эмоций  и,  казалось,  существовал
независимо от человека. Он словно описывал похождения какого-то  персонажа
древней истории, а не собственную жизнь.
     ...Если бы он не ушел в тот вечер на причал, чтобы снять  с  карточки
немного денег и купить овощей. Если бы он вернулся пораньше, а капитан Рау
пришел чуть позже... Если бы Джейнайн не рванулась, чтобы заслонить его от
бластера капитана! Если бы, если бы, если бы...
     Он проявил фантастическую силу  и  изворотливость,  сражаясь  за  то,
чтобы тело Джейнайн, каждая клетка  которого  таила  в  себе  генетический
секрет, не попало в руки Миллисора.  И  все  же  прежде  чем  ему  наконец
удалось заморозить труп, прошли целые сутки - слишком долгий  срок,  чтобы
сохранились мозговые структуры, даже если  бы  они  и  не  были  разрушены
импульсом нейробластера.
     Но он продолжал надеяться. Вся его воля была теперь  нацелена  только
на одно: сделать как можно быстрее как можно  больше  денег.  Терренс  Си,
который при жизни Джейнайн прозябал на грани нищеты, теперь выматывал себя
до предела, всеми правдами и неправдами добывая  деньги  для  того,  чтобы
добраться с тяжелой криоцистерной до лаборатории Архипелага Джексона, где,
как поговаривали, за большие деньги способны сделать все.
     Однако никакие деньги не  в  силах  сделать  мертвое  живым...  Самым
обходительным образом ему  были  предложены  альтернативы.  Как  посмотрит
уважаемый клиент на такой вариант, как создание  клонированной  копии  его
жены? Копия будет абсолютной, и даже самый опытный эксперт не  отличит  ее
от оригинала. И ему не придется ждать семнадцать лет, пока копия достигнет
зрелости:  процесс  взросления  может  быть   сказочно   ускорен.   Личные
особенности могут быть воссозданы с удивительной  степенью  достоверности,
за определенную сумму, разумеется, и даже улучшены, если  некоторые  черты
оригинала в чем-то не устраивали уважаемого  клиента.  Сама  же  копия  не
будет знать о существовании оригинала.
     - Все, что мне тогда требовалось, чтобы вернуть ее, -  сказал  Си,  -
это куча денег и способность поверить, будто  ложь  -  это  правда.  -  Он
помолчал. - Деньги у меня были.
     Теперь  он  умолк  надолго.  Этан  чувствовал  себя  неуютно,   точно
случайный прохожий, попавший на чьи-то поминки.
     - Извини и не  сочти  за  бестактность,  но  ты,  кажется,  собирался
объяснить, как все это связано с  заказом  на  четыреста  пятьдесят  живых
человеческих яйцеклеточных  культур,  который  Эйтос  послал  Лабораториям
Бхарапутра? - он обезоруживающе улыбнулся.
     Си резко поднял взгляд на Этана и потер лоб и виски, как бы возвращая
себя к действительности. Немного погодя он продолжил:
     - Заказ с Эйтоса поступил в генетическую секцию Лабораторий, когда  я
ходил вокруг них со своей Джейнайн. Раньше я никогда  не  слышал  о  вашей
планете. Ее название звучало так странно и казалось таким далеким,  что  я
подумал: если я попаду туда, то, может быть, забуду и  Миллисора,  и  все,
что со мной было, - навсегда. После того как останки Джейнайн были... - он
осекся и отвел взгляд от Этана,  -  ...кремированы,  я  покинул  Архипелаг
Джексона и начал беспорядочно  метаться  по  галактике,  запутывая  следы.
Здесь же я скрылся под видом наемного рабочего, чтобы дождаться очередного
корабля на Эйтос. Я прибыл на станцию пять дней назад и  первым  делом  по
привычке проверил в информотеке  транзита  наличие  граждан  Цетаганды.  И
обнаружил, что Миллисор зарегистрировался здесь на три месяца  в  качестве
агента по купле-продаже предметов искусства. Я не мог понять, как это  мне
удалось вычислить его прежде, чем он вычислил меня. Но я выбрал  момент  и
подобрался к нему достаточно близко, чтобы прочитать его мысли. Оказалось,
он отложил всякую слежку  за  транзитниками,  занимаясь  поисками  тебя  и
Окиты. Так что ты, Доктор, даже не представляешь, как я тебе  обязан...  И
все-таки, что ты сделал с Окитой?
     Этан не дал увести себя в сторону.
     - А что ты сделал с заказом Эйтоса? - на всякий случай он устремил на
юношу строгий и проницательный взгляд.
     - Ничего. - Си облизал пересохшие губы. - Это Миллисор считает, будто
я с ним что-то сделал. Мне жаль, что из-за этого заварилась такая каша...
     - Не так уж я глуп, как это может показаться, - мягко  заметил  Этан.
Си сделал неопределенный жест  в  духе  "а-мне-и-не-казалось".  -  Ко  мне
попала независимая информация  о  том,  что  лучшая  генетическая  команда
Бхарапутры работала над нашим заказом целых два месяца, тогда как  он  мог
быть выполнен всего лишь за неделю. - Он обвел взглядом  крохотную  убогую
комнату. - К тому же, если не ошибаюсь, от кучи  денег  у  тебя  мало  что
осталось, - добавил он еще мягче и - уже совсем вкрадчиво  -  заключил:  -
Вероятно, ты заставил их сделать яйцеклеточную культуру из останков  жены,
не так ли? После того как стало ясно, что клон все равно  окажется  другой
личностью. А потом  ты  кое-кого  подкупил  и  эта  культура  была  тайком
помещена в наш заказ... А сам решил последовать за ним на Эйтос, верно?
     Си вдруг всего передернуло, он непроизвольно открыл рот и лишь  через
какое-то время выдохнул:
     - Да, сэр.
     - Значит, те культуры  содержали  полный  генетический  комплекс  для
мутации шишковидной железы?
     - Да, сэр. Без изменений. - Си уставился в  пол.  -  Она  так  любила
детей. Она уже была готова к тому, чтобы родить от меня ребенка, когда нам
показалось, что мы  в  безопасности.  Но  тут  появился  Рау...  Это  было
последнее, что я мог для нее сделать. Вы в состоянии понять меня, сэр?
     Этан кивнул, тронутый до глубины души. В этот миг он  бы  с  радостью
поспорил с любым эйтосианским ортодоксом, который стал бы утверждать,  что
в привязанности мужчины к женщине заведомо не может быть ни романтики,  ни
благородства. И все-таки его  не  покидало  ощущение  какой-то  неясности,
нелогичности, недосказанности. Что-то здесь было не так...
     Раздался стук в дверь.
     Оба одновременно вскочили. Рука Си метнулась в  карман  куртки;  Этан
побледнел.
     - Кто-нибудь знает, что ты здесь? - спросил Си.
     Этан  отрицательно  помотал  головой.  Но  ведь  он  обещал  молодому
человеку свою защиту, стало быть...
     - Я открою, - он выступил вперед. - А ты прикроешь  меня,  -  добавил
он, когда Си попытался возразить. Си кивнул и встал позади него.
     Створки дверей с шипением разъехались в стороны.
     - Добрый вечер, посол Эркхарт!  -  Элли  Купи,  возникнув  в  дверном
проеме, одарила его ослепительной улыбкой. -  До  меня  дошли  слухи,  что
посольство Эйтоса ищет на рынке услуг надежных  телохранителей,  солдат  и
контрразведчиков. Можете прекратить поиски: Куин перед вами - три в одной.
Предлагаю особую поощрительную  скидку  любому  клиенту,  который  решится
заключить контракт до наступления полуночи То сеть до  того,  как  истекут
пять минут, - добавила она, вскинув бровь. - Так я могу войти?..



                                    9

     - Опять вы! - простонал Этан. - И куда же вы посадили своего  "жучка"
на сей раз, командор Куин?
     - На вашу кредитную карточку, - не раздумывая, ответила  она.  -  Это
единственный предмет, с которым  вы  не  расстаетесь  даже  ночью.  -  Она
покачалась на носках и вытянула шею, чтобы заглянуть Этану через плечо.  -
А вы не хотите представить меня своему новому другу? Ну пожалуйста!..
     Этан промычал что-то нечленораздельное.
     - Так я и думала, - Куин кивнула. - И я должна сказать, что вы  самая
лучшая подсадная утка, которую мне только доводилось  встречать.  То,  как
слетаются на вас все напасти, просто потрясает воображение!
     - Если не ошибаюсь, я, кажется, слышал, будто  вы  не  желаете  иметь
дела с э-э... голубыми соплями? - холодно осведомился Этан.
     - Ну ладно, ладно, - она усмехнулась, - не стоит, принимать  все  так
близко к сердцу. Если  честно,  то  я  уже  начинала  подумывать,  как  бы
повежливее выпроводить вас из моего номера. И была очень  рада,  когда  вы
сами проявили инициативу.
     Этан  презрительно  скривил  губы  и  отступил  в  сторону  со   всем
достоинством, на какое был сейчас способен.
     Правая рука Терренса Си сжала какой-то предмет в кармане куртки.
     - Она друг?
     - Нет! - отрезал Этан.
     - Друг, друг! - командор Куин энергично закивала, одарив новую жертву
самой неотразимой из своих улыбок.
     К большому неудовольствию Этана, Си отреагировал на это так же, как и
все мужчины, впервые видевшие Куин. К счастью, он пришел  в  себя  гораздо
быстрее: взгляд его соскользнул с ее лица, и перешел на кобуру, а затем  -
на тяжелые ботинки явно военного образца. В ответ  Куин  окинула  молодого
человека своим проницательным взглядом, мгновенно определив - в глазах  ее
вспыхнули искры - где находится его  оружие.  Этан  вздохнул.  Неужели  он
обречен всегда на шаг отставать от этой наемницы?..
     Створки дверей захлопнулись, и Куин уселась на стул,  скромно  сложив
руки на коленях.
     - Не желаете ли вы представить меня  этому  очаровательному  молодому
человеку, посол доктор Эркхарт?
     - Чего ради? - возмутился Этан.
     - Ну ладно, брось. В конце концов ты мне уже кое-чем обязан.
     - Что?! - Этан набрал воздуха, готовясь выплеснуть  всю  накопившуюся
ярость, но Куин опередила его.
     - Конечно. Если бы я не попросила моего кузена Тэки вытащить тебя  из
Карантина, ты бы до сих пор торчал там  без  удостоверения  личности,  под
бдительным присмотром наших "умывателей рук". И в таком случае никогда  бы
не встретился с мистером Си.
     Этан закрыл рот.
     - Сама представляйся, - наконец буркнул он.
     Элли галантно кивнула ему и повернулась к Терренсу  Си;  несмотря  на
всю ее выдержку, чувствовалось, что даже она взволнована встречей.
     - Меня зовут  Элли  Куин.  Я  состою  в  звании  командора  во  флоте
дендарийских   наемников   и   занимаю   должность   полевого   агента   в
разведывательном управлении флота. Моей задачей было осуществление  слежки
за гем-полковником Миллисором и его командой в целях раскрытия их  планов.
Во многом благодаря  присутствующему  здесь  послу  Эркхарту  мне  наконец
удалось это сделать.
     Терренс Си с подозрением  взглянул  на  обоих.  У  Этана  внутри  все
клокотало: долгие усилия,  потраченные  на  то,  чтобы  завоевать  доверие
юноши, вмиг пошли прахом!
     - На кого вы работаете? - спросил Си.
     - Мой начальник - адмирал Майлз Нейсмит.
     - Тогда на кого работает он?
     Этан внезапно удивился, почему этот вопрос никогда не приходил ему  в
голову...
     Командор Купи откашлялась.
     - Одна из самых очевидных причин, по которым правительства пользуются
услугами наемных агентов вместо того, чтобы посылать собственных,  состоит
именно в том, что наемник, в случае провала, никак не может сказать,  куда
в конечном итоге попадают его донесения.
     - Иначе говоря, вы не знаете.
     - Совершенно верно.
     - Я могу представить еще одну причину для использования наемников,  -
заметил Терренс, и зрачки его сузились. - Что, если вы посланы  для  того,
чтобы проследить за работой своих же людей? Как я могу быть уверен, что вы
сами не работаете на Цетаганду?
     Эта до ужаса логичная мысль громом поразила Этана.
     - То есть вы хотите сказать, что начальство гем-полковника  Миллисора
пожелало узнать, достоин ли он дальнейшего продвижения по службе?  -  Куин
улыбнулась. - Думаю, что мое последнее донесение чрезвычайно их расстроило
бы... - По обтекаемости  ответа  Этан  понял,  что  у  нее  нет  намерения
оправдать себя, сознавшись в убийстве Окиты.  Но  даже  этот  великодушный
жест не наполнил его благодарностью.
     - Единственная гарантия,  которую  я  могу  вам  предоставить  -  мое
собственное  убеждение.  Я  не  думаю,  чтобы  адмирал  Нейсмит  пошел  на
какую-либо сделку с Цетагандой.
     - Для наемников хорош тот, кто больше  платит,  -  сказал  Си.  -  Им
безразлично, кто заказчик. Главное - разбогатеть.
     - Хм. Не совсем так. Наемники богатеют за счет того, что выигрывают с
наименьшими потерями. А для того чтобы побеждать, нужно  иметь  под  своим
командованием только лучших людей. А лучшим совсем не  безразлично  -  кто
платит. Конечно, и в этом бизнесе попадаются всякие зомби  и  маньяки,  но
только не среди людей адмирала Нейсмита.
     Этан  едва   удержался,   чтобы   не   поиздеваться   над   последним
утверждением.
     Задетая за живое, Куин вскочила, видимо, позабыв, что сейчас не стоит
делать лишних жестов, и принялась ходить из  угла  в  угол.  Но  голос  ее
оставался ровным и деловым:
     - Мистер Си, я хочу предложить вам вступить в офицерский состав флота
дендарийских наемников. Благодаря  одному  только  вашему  телепатическому
дару - если он будет подтвержден - я гарантирую вам  звание  лейтенанта  в
штабе Разведывательного управления. Возможно, и  нечто  большее,  учитывая
ваш опыт, но уж за  лейтенанта  я  ручаюсь.  Если  вы  действительно  были
созданы и воспитаны для работы в военной разведке, то  отчего  бы  вам  не
посвятить этому свою жизнь? Никакие тайные структуры в дендарийском  флоте
не будут ставить вам преград. И каким бы странным вы сами себя ни считали,
там вы обретете друзей, которых, возможно, сочтете еще более странными...
     - Уж это точно, - пробормотал Этан.
     - ...живорожденных, репликаторных,  генетически  измененных  -  каких
угодно. Кстати, один из наших лучших боевых капитанов - гермафродит.
     Она кружила вокруг Си, как  ястреб,  готовый  камнем  пасть  на  свою
жертву и унести ее в когтях. Этан не выдержал:
     - Должен заметить, командор  Куин,  что  господин  Си  попросил  меня
предоставить ему убежище на _Э_й_т_о_с_е_.
     Но Куин даже не удостоила его ответом.
     - Вот видите, -  быстро  сказала  она  Си.  -  Вам  нужна  защита  от
Миллисора. А где вы можете оказаться в большей безопасности, чем  в  самом
сердце армии?
     Черт  побери,  подумал  Этан,  от  возбуждения  она  становится   еще
красивее... Он с тревогой взглянул на Си, но холодная невозмутимость юноши
успокоила его. Будь такой накал страстей направлен на него самого, то  как
знать - может, он тут же подписал любой  контракт.  А  может,  дендарийцам
требуются судовые хирурги?..
     - Я полагаю, - холодно сказал Си, - что для начала они  захотят  меня
проверить?
     - Ну, - Элли пожала плечами, - естественно.
     - Под наркотиками, разумеется?
     - Э-э... Да, конечно, это входит в программу тестирования кандидатов.
Человек может возомнить о себе все, что угодно,  а  на  поверку  оказаться
полным кретином и причем, что характерно, даже не подозревать об этом.
     - Короче говоря, допрос со всеми подробностями.
     - Конечно, - уже осторожнее согласилась Куин, -  у  нас  имеются  все
"подробности", и мы их используем по мере необходимости.
     - Используете... По мере необходимости...
     - Но не со _с_в_о_и_м_и_ людьми.
     - Сударыня, - он прикоснулся ко  лбу,  -  когда  эта  штука  начинает
работать, во мне оказывается слишком много _н_е _в_а_ш_и_х_ людей.
     - Да? Вот как... - Сквознячок сомнения впервые остудил ее пыл.
     - И все же, если я  решу  присоединиться  к  вам,  какие  будут  ваши
действия, командор Куин?
     - Ну-у... - сейчас она напомнила Этану  кошку,  которая  делает  вид,
будто мышка ей вовсе не интересна. - Вы ведь все еще на станции  Клайн.  И
Миллисор пока тоже здесь. Я бы могла оказать вам еще одну-две услуги...
     ("Что это - угроза или подкуп?..")
     - А вы взамен могли бы дать мне кое-какую дополнительную информацию о
Миллисоре и разведке Цетаганды. Просто для того, чтобы у меня  уже  что-то
было для адмирала Нейсмита.
     Этан представил  кошку,  гордо  опускающую  дохлую  мышь  на  подушку
любимого хозяина.
     Си, вероятно, тоже представил нечто  подобное,  поскольку  язвительно
поинтересовался:
     - Мой труп сгодится?
     -  Адмирал  Нейсмит,  -  заверила  его  Куин,  -   с   куда   большим
удовольствием получил бы вас в живом виде.
     - Да что вы, слепцы, можете знать об истинных помыслах  людей?  -  Си
фыркнул. - Что вы вообще можете утверждать? И когда  я,  сейчас  такой  же
слепой, смотрю на вас, как я могу вам верить?
     Он встал и тоже начал шагать по комнате.
     - Любые действия и любая ложь могут быть вынужденными. Из страха  или
по другим причинам. - Он ходил и ходил кругами. - Но  я  должен  знать.  Я
должен знать! - Он замер и уставился на  обоих,  как  человек,  пытающийся
разглядеть что-то в кромешной тьме. - Достаньте мне  немного  тирамина.  И
тогда мы поговорим. Когда я буду знать, кто вы такие на самом деле.
     Если что-то и  могло  сблизить  Этана  с  командором  Куин,  так  это
растерянность, отразившаяся на их лицах. Они смотрели друг на друга и  без
всякой  телепатии  понимали,  что  творится  в  голове  у  каждого.  Куин,
несомненно, напичкана секретами дендарийской  разведки  со  всяческими  ее
"подробностями", а он... Си сразу же поймет, какую  ошибку  совершил,  ища
заступничества у Этана. Может, не стоило  представляться  таким  "крутым"?
Как теперь съежится перед  прозревшими  глазами  Си  величественный  образ
дипломата и разведчика!.. Но он будет дважды дурак,  если  попытается  это
скрыть... Этан махнул рукой:
     - Ладно, я согласен.
     Куин шевелила губами, погрузившись в какие-то вычисления.
     - Это устарело, - бормотала он, - это тоже, и сейчас там  все  должно
быть иначе... а это Миллисор уже знает и так. Все остальное чисто  личное.
- Она подняла голову. - Ладно, идет.
     Си, казалось, был озадачен.
     - Вы согласны?
     - Пожалуй, это первый случай, когда мы с господином  послом  сходимся
во мнениях, - она подмигнула Этану, который в ответ только хмыкнул.
     - У вас есть доступ к очищенному тир  амину?  -  спросил  Си.  -  Без
посредников.
     - Очищенный тирамин должен быть в любой аптеке, - сказал Этан. -  Его
используют при некоторых заболеваниях.
     - С аптеками есть  проблемы,  -  угрюмо  заметил  Си,  за  чем  вдруг
последовал возглас Куин:
     - Ну да! Конечно!
     - Что "конечно"?
     - Теперь я понимаю, почему Миллисор потратил  столько  усилий,  чтобы
влезть в здешнюю  коммерческую  компьютерную  сеть,  но  даже  пальцем  не
шевельнул ради военной. Я все не могла  взять  в  толк,  как  это  он  так
просчитался... - Удовольствие от разгаданной головоломки загорелось  в  ее
темных глазах.
     - Ну? - сказал Этан.
     - Это ловушка, понимаешь? - ответила Куин.
     Си кивнул, а она продолжала объяснять Этану:
     - Миллисор поставил  свои  коды  в  коммерческую  компьютерную  сеть.
Теперь, как только кто-нибудь на станции Клайн покупает очищенный тирамин,
у Миллисора на наблюдательном посту звенит звонок, а в аптеке  -  тут  как
тут - появляется капитан Рау или Сетти...  О  да!  Чистая  работа.  -  Она
кивнула и принялась задумчиво скрести ногтем идеально белый передний  зуб.
(Бывшая обгрызательница ногтей, - поставил диагноз Этан.)
     - Кажется, я знаю, как их обойти, - наконец прошептала Куин.


     Прежде Этану  никогда  не  доводилось  бывать  на  посту  разведчика;
подслушивающая  аппаратура  его  просто  потрясла.  Но  Терренс   Си   был
достаточно хорошо знаком если не с конкретными  моделями,  то  по  крайней
мере с аналогичными образцами.  Дендарийцы,  по  всей  вероятности,  вовсю
использовали последние бетанские  достижения  в  области  микротехнологии.
Лишь  потребность  совместить  с  ней  грубый  человеческий  глаз   делала
необходимым пульт управления, который теперь лежал на столе перед Этаном и
Си в виде развернутой записной книжечки.
     Картинка станционного пассажа, где в данную минуту  находилась  Куин,
передавалась голографической пластиной. Изображение то и дело беспорядочно
прыгало вслед за движениями ее головы, поскольку видеофиксирующий слой был
нанесен  на  крохотные  сережки-бусинки.  Немного   приноровившись,   Этан
погрузился в наблюдение. Иллюзия присутствия была  полной,  и  мрачноватая
комната Си словно исчезла, хотя сам юноша, сидя плечом к плечу  с  Этаном,
оставался все же некой отвлекающей деталью.
     - ...Ничего страшного с тобой не случится, если ты четко, без  всяких
импровизаций выполнишь то, что я тебе сказала, - втолковывала Куин  своему
кузену  Тэки,  который  отлично  выглядел  в  свежем  зеленом  с   голубым
комбинезоне. Белую повязку на лбу - следствие  вчерашнего  столкновения  -
уже сменила  прозрачная  пластиковая  наклейка.  (Этан  с  удовлетворением
отметил  отсутствие  какого-либо  воспаления  вокруг  аккуратно  закрытого
пореза.) - Запомни, что именно отсутствие сигнала означает, что ты  должен
вернуть лекарство, - продолжала Куин. - На всякий случай я буду рядом,  но
ты старайся на меня не смотреть. Если  не  увидишь,  что  я  машу  тебе  с
балкона, сразу же иди назад, возвращай им этот препарат и говори, что тебе
нужен был другой, ну-у...
     - Триптофан, - шепотом подсказал Этан, - снотворное.
     - Триптофан, - повторила Куин.  -  Снотворное.  А  потом  просто  иди
домой. И не вздумай смотреть на меня. Я свяжусь с тобой позже.
     - Элли, это как-нибудь связано с тем  парнем,  которого  я  вчера  по
твоей просьбе вытащил из Карантина? - спросил  Тэки.  -  Ты  обещала,  что
потом все объяснишь.
     - Это "потом" еще не наступило.
     - Это имеет какое-то отношение к дендарийским наемникам, да?
     - Я, между прочим, в отпуске.
     - Значит, ты в него влюбилась, - ухмыльнулся Тэки. - Что ж,  уже  шаг
вперед по сравнению с твоим сумасшедшим коротышкой!
     - Адмирал Нейсмит, - отрезала Куин, - вовсе не  коротышка.  Он  почти
пяти футов ростом. А ты просто недоумок, если считаешь, что я "влюблена" в
него. Просто я восхищаюсь им как личностью. - Изображение запрыгало - Куин
примялась раскачиваться на носках. - И как профессионалом.
     Тэки досадливо посмотрел в сторону, но не сдался.
     - Хорошо, пускай это не для твоего коротышки. Но тогда зачем? Ты что,
занялась  контрабандой  наркотиков?  Я  совсем  не  прочь   сделать   тебе
одолжение, но  не  собираюсь  рисковать  своей  работой  даже  ради  тебя,
сестричка!
     -  Слушай,  братец,  да  ты  попросту  эгоист  и  больше  ничего!   -
раздраженно выпалила Куин. - И если боишься опоздать на  свою  драгоценную
работу, то давай, вперед!
     - Ну ладно, ладно, - Тэки добродушно пожал плечами. - Но потом ты  не
отвертишься и все мне расскажешь, поняла? - Он  повернулся  и  неторопливо
зашагал вверх по пассажу, бросив напоследок через плечо: - Но если это так
безопасно и легально, почему ты все время говоришь, что  ничего  страшного
не случится?
     - Потому что ничего страшного случиться _н_е  _м_о_ж_е_т_,  -  словно
заклинание, пробормотала себе под нос Куин и помахала ему рукой.
     Через несколько минут она так же неторопливо  пошла  вслед  за  Тэки.
Этан и Си полюбовались зрелищем витрин, которые лениво разглядывала  Куин,
прогуливаясь по пассажу. Лишь  временами  как  бы  случайные  повороты  ее
головы показывали, что Тэки все еще находится в поле  ее  зрения.  Вот  он
вошел в аптеку. Куин последовала за ним и, делая вид, будто  рассматривает
витрину  с  препаратами  от  головокружения,  настроила  свою  серьгу   на
направленный аудиоприем.
     - Хм, - сказал аптекарь, - тирамин у нас не так уж часто  спрашивают.
- Он отстучал товарный код на комм-пульте. - Какие вам таблетки, сударь, в
полграмма или грамм?
     - Э-э... в один грамм, я думаю, - ответил Тэки.
     - Сейчас посмотрим, -  сказал  аптекарь.  Последовала  долгая  пауза.
Затем - звук нового набора кода,  недовольное  бормотание  аптекаря.  Звук
легкого  удара  кулаком  по  боковой  панели  комм-пульта.  Жалобный  писк
аппарата. Еще звук набора - по той же программе.
     - Срабатывает ловушка Миллисора? - шепнул Этан.
     - Почти наверняка. Тянут время, - также шепотом отозвался Си.
     - Прошу прощения, сударь, - произнес,  аптекарь.  -  Кажется,  что-то
заело. Если вы немного посидите, я проверю ваш заказ вручную.  Это  займет
всего несколько минут.
     Сверху Куин искоса посмотрела на прилавок.  Аптекарь  вытащил  пухлую
провизорскую книгу, сдул с нее толстый слой пыли и принялся водить пальцем
по страницам, изредка поднимая голову на звук открываемых дверей.
     Тэки вздохнул и плюхнулся  на  скамейку  с  мягкой  обивкой,  мельком
бросив взгляд  на  Куин.  Та  немедленно  углубилась  в  изучение  богатой
коллекции всевозможных презервативов. Этан залился  краской  и  исподтишка
взглянул на Си: последнего это зрелище  оставило  совершенно  равнодушным.
Этан снова решительно уставился на экран. Разумеется,  этот  галактический
парень часто пользовался такими штуками. По его же собственному признанию,
он состоял в интимных отношениях с женщиной в течение  нескольких  лет  и,
очевидно, не находил в этом ничего предосудительного.  Но  Этану  было  бы
гораздо  легче,  если  бы  Куин  вдруг  заинтересовалась  препаратами   от
космической болезни.
     - Черт! - выдохнула Куин. - Слишком быстро!
     Аптекарь поднял рассеянный взгляд  на  нового  посетителя,  торопливо
входившего в помещение. Среднего роста, в простой одежде, комок  нервов  и
мускулов - Рау!
     Цетагандиец  резко  сбавил  шаг,  скользнул  взглядом  вдоль  стойки,
моментально вычислил Тэки и двинулся дальше по  проходу  с  витринами.  Он
остановился напротив Куин. Вероятно, наемница одарила  капитана  одной  из
своих ослепительных улыбок,  поскольку  тот  замер  и  губы  его  невольно
дернулись, словно он хотел улыбнуться в ответ. Затем он еще раз  огляделся
и вышел из помещения - подальше от соблазна.
     Аптекарь  наконец  вернулся  и  вставил  кредитную  карточку  Тэки  в
комм-пульт. Теперь  аппарат  действовал  нормально,  проверил  карточку  и
вернул ее с легким жужжанием. Тэки взял свой пакет и вышел.  Рау  следовал
за ним на расстоянии каких-нибудь четырех шагов.
     Тэки медленно брел вниз по пассажу, то и дело оглядываясь  на  пустой
балкон в дальнем конце. Наконец, он уселся где-то в самом центре  рядом  с
фонтанами и погрузился в долгое ожидание. Рау присел  неподалеку,  вытащил
из кармана комм и принялся читать. Куин  продолжала  разглядывать  витрины
магазинов.
     Тэки еще раз взглянул на балкон, затем  -  в  недоумении  -  на  свой
хронометр, а дальше уже просто уставился на Куин, которая ни  в  какую  не
желала его  замечать.  Посидев  еще  пару  минут,  он  поднялся  и  сделал
несколько шагов.
     - Простите, сударь, - окликнул его Рау, улыбаясь и вежливо протягивая
пакет, - вы забыли!
     - Черт бы тебя побрал, оболтус! - злобно  прошептала  Куин.  -  Я  же
сказала: никаких импровизаций!
     -  О,  спасибо.  -  Тэки,  растерянно  моргая,  взял  свой  пакет  из
смертельно-вежливых  рук.  Рау  кивнул   и   вернулся   к   чтению.   Тэки
раздосадованно вздохнул и снова потащился вверх по пассажу к аптеке.
     - Простите пожалуйста, - обратился  он  к  аптекарю,  -  я,  кажется,
перепутал. Тирамин или триптофан - лекарство от бессонницы?
     - Триптофан, - ответил аптекарь.
     - А, извините... Мне-то как раз триптофан нужен...
     Аптекарь посмотрел на него весьма неодобрительно.
     - Да, сударь, - холодно сказал он. - Одну минуту.


     - И все-таки это не полный провал, - сказала Куин,  вынимая  из  ушей
сережки и аккуратно укладывая их в футляр с набором шпионских устройств. -
По  крайней  мере  я  убедилась,  что  именно  Рау  сидит  на  разведпосту
Миллисора. Хотя я бы все равно это вычислила...
     Сняв заколку, она положила ее в  тот  же  футляр,  защелкнула  его  и
сунула в карман куртки. Затем нашарила ногой стул позади  себя,  подтащила
поближе и уселась, облокотившись на откидной столик.
     - Я думаю, теперь они где-то с неделю  будут  следить  за  Тэки.  Тем
лучше: люблю смотреть, как противник попусту тратит время. До тех пор пока
он не попытается связаться со мной, ничего плохого не случится.
     Однако и ничего хорошего тоже, - подумал Этан,  мельком  взглянув  на
Терренса Си и оценив выражение его лица.  Си  так  надеялся,  что  тирамин
вот-вот будет у них в руках... Теперь он  снова  был  замкнут,  холоден  и
преисполнен подозрительности.
     Совершенно  независимо   от   собственного   неосторожного   обещания
обезопасить Си, Этан уже не мог бросить все и выйти из игры, пока Миллисор
остается угрозой для Эйтоса. И какими бы ни были их  личные  цели  -  его,
Куин и  Терренса  Си,  -  выпутаться  из  этого  кошмара  они  могут  лишь
совместными усилиями...
     - Может, я попытаюсь где-нибудь его украсть? - без особого энтузиазма
предложила Куин. - Хотя станция Клайн -  не  самое  подходящее  место  для
подобной тактики...
     - А есть какая-то особая причина, по которой это должен  быть  именно
очищенный тирамин? - неожиданно спросил Этан.  -  Или  через  определенные
промежутки времени к тебе  в  кровь,  должно  поступить  некое  количество
тирамина?
     - Не знаю, - сказал Си. - Мы всегда принимали его в таблетках.
     Этан сощурился и  погрузился  в  размышления.  Затем  он  нашарил  на
откидном столике пишущую панель и принялся отстукивать список.
     - Это еще что? - спросила Куин, вытягивая шею.
     - О  Бог-Отец,  рецепт,  разумеется,  -  отозвался  Этан,  печатая  с
растущим воодушевлением. - Тирамин, знаете ли, встречается в  естественном
виде в некоторых продуктах. Вот я и составляю меню с  высоким  содержанием
тирамина - Миллисор ведь не мог облепить своими "жучками" все  продуктовые
точки станции - а в том, чтобы  ходить  по  зеленным  лавкам,  нет  ничего
незаконного, не так ли? Тебе, вероятно, придется побегать по  магазинам  -
здесь, в отеле, мы вряд ли найдем что-либо подходящее.
     Куин взяла список и пробежала его глазами.
     - Все это?! - Ее брови поползли вверх.
     - Столько, сколько сможешь найти.
     - Ты у нас доктор, -  она  пожала  плечами  и  криво  усмехнулась.  -
Полагаю, мистеру Си пригодятся твои услуги, если он запихнет в  себя  хотя
бы половину!


     После двух часов тягостного ожидания  Куин  вернулась  в  гостиничный
номер Си, навьюченная двумя огромными пакетами.
     - Кушать подано, господа! - провозгласила она, бухнув пакеты на стол.
- Начинаем пир!
     Масса съестного привела Си в некоторое замешательство.
     - Да... кажется, действительно многовато, - заметил Этан.
     - Ты сам не сказал, - сколько, -  парировала  Куин.  -  Но  ведь  ему
придется есть и пить только до тех пор, пока он  не  включится.  -  Она  в
боевом порядке выставила бутылки бордо, бургундского, шампанского, шерри и
банки с темным и светлым пивом. - Или не  выключится.  -  Вокруг  напитков
Куин расположила изящным  веером  желтый  сыр  с  Эскобара,  белый  сыр  с
Зергияра,  два  сорта  маринованной  селедки,  дюжину   плиток   шоколада,
копчености и пряные соления. - Или пока его не вырвет, - заключила она.
     Единственным местным продуктом оказались горячие  жареные  кубики  из
куриной печенки. Этан подумал об Оките и  поморщился.  Выбрав  кое-что  из
общей массы, он взглянул на ценники.
     - Да, - вздохнула Куин, уловив его гримасу,  -  ты  был  прав  насчет
того, что  мне  придется  обегать  все  магазины,  где  торгуют  импортным
товаром. - А ты хоть подумал, как это отразится на моей  статье  расходов?
Ну, приятного вам аппетита.
     Скинув ботинки, она улеглась на кровать, положив руки под голову;  на
лице ее был написан величайший интерес. Этан выдернул  пластиковую  пробку
из литровой бутылки бордо и как радушный хозяин принес из буфета бокалы  и
всю необходимую посуду.
     Си с сомнением сглотнул и сел к столу.
     - Ты уверен, что это сработает, доктор?
     - Нет, - честно ответил  Этан.  -  Но,  по-моему,  это  очень  милый,
безобидный и вполне безопасный эксперимент.
     Из угла, где стояла кровать, донеслось хихиканье.
     - Ну разве это не чудо, наша наука?! - откомментировала Куин.



                                    10

     Из чувства солидарности Этан выпил с Терренсом вина,  отказавшись  от
куриной печенки, солений и шоколада. Бордо, несмотря  на  цену,  оказалось
настоящими помоями, но бургундское было недурным, а шампанское - на десерт
- даже довольно приятным. Легкая путаница в голове подсказала  Этану,  что
солидарность зашла уже чуть дальше, чем следует. Но Терренс Си,  методично
обходя стол, все еще ел и пил.
     - Ну как, что-нибудь чувствуешь? - с надеждой спросил Этан. -  Может,
тебе еще чего-нибудь дать? Сыру? Еще вина?
     - Гигиенический пакет? - подсказала Куин. Этан свирепо глянул на нее,
но Си просто отказался от всех предложений, покачав головой.
     - Ничего не чувствую, - произнес  он,  механически  потирая  затылок.
Этан диагносцировал начальную стадию  мигрени.  -  Доктор  Эркхарт,  а  ты
совершенно уверен, что на Эйтос не попала ни одна  яйцеклеточная  культура
из тех, что были отправлены Бхарапутрой?
     Этан слышал этот вопрос уже, наверное, в тысячный раз.
     - Я все распаковал лично, а позже видел и остальные  контейнеры.  Это
были даже не культуры, а полуразложившиеся мертвые яичники.
     - Джейнайн!..
     -  Если  ее  э-э...  донорский   материал   был   культивирован   для
производства яйцеклеток, то...
     - Ну конечно! Весь материал.
     - Его там не было. Ничего не было.
     - Я сам проследил за упаковкой этих культур, - сказал  Си,  -  и  сам
проследил за отправкой груза в космопорт Архипелага Джексона.
     - Это немного сужает интервал времени и  места  подмены,  -  заметила
Куин. - Выходит, все произошло здесь, на станции  Клайн,  в  течение  двух
месяцев, пока груз находился на складе. Остается только проверить,  уф!  -
четыреста двадцать шесть подозрительных кораблей. - Она вздохнула. -  Что,
к сожалению, выходит за пределы моих скромных возможностей.
     Си плеснул бургундского в пластиковый бокал и снова выпил.
     - Ваших возможностей? А может, ваших интересов?
     - Ну... да... и то, и другое. То есть если бы мне действительно нужно
было проверить эти корабли, я бы заставила Миллисора поработать, а сама бы
просто следила за ним. Но ведь  груз  представляет  интерес  исключительно
из-за некоего генетического комплекса  в  одной  из  культур.  И  этот  же
комплекс содержится в каждой клетке вашего тела.  Один  фунт  вашей  плоти
послужил бы моим целям ничуть не хуже, а даже лучше, чем та культура.  Или
один грамм, или  пробирка  с  кровью...  -  она  продолжала  перечисление,
надеясь, что Си поймет намек.
     Си побледнел.
     - Я не могу ждать, пока Миллисор выследит их. Как только его  команда
начнет работать в нужном направлении, они тут же найдут  меня  на  станции
Клайн.
     - У вас еще есть время, -  сказала  она.  -  Я  так  думаю,  что  они
выбросят на ветер массу  человекочасов,  следя  за  каждым  шагом  бедного
невинного Тэки, пока  тот  будет  мирно  заниматься  домашним  хозяйством.
Может, они просто умрут от скуки, - с надеждой добавила  Элли,  -  избавив
меня от выполнения одного  пренеприятнейшего  поручения,  навязанного  мне
Домом Бхарапутра.
     Си пристально посмотрел на Этана.
     - А Эйтос? Разве он не заинтересован в том, чтобы  все-таки  получить
свой груз?
     - Мы уже все равно списали его. Возврат, конечно, сэкономил  бы  наши
деньги, в том смысле, что не пришлось бы делать новый  заказ.  Но,  боюсь,
такая экономия вышла бы нам боком: Миллисор высадится на  Эйтосе  с  целой
армией убийц и зальет кровью  всю  планету.  Он  настолько  одержим  своей
маниакальной идеей, что я уже был бы просто счастлив, если бы он нашел эти
проклятые контейнеры и успокоился. - Этан виновато пожал  плечами.  -  Мне
очень жаль...
     - Никогда не надо просить прощения за честность, доктор Эркхарт, - Си
печально усмехнулся, но продолжил с напором: - И все-таки  неужели  вы  не
понимаете - нельзя допустить, чтобы этот генетический комплекс попал им  в
руки! В следующий раз они постараются сделать из своих телепатов настоящих
рабов. И тогда ничто не  помешает  им  использовать  их  в  самых  грязных
целях...
     - Неужели они действительно смогут создать  людей,  лишенных  свободы
воли? - похолодев, спросил Этан. С детства заученная фраза "мерзость перед
лицом Отца-Бога" вдруг наполнилась реальным, устрашающим смыслом...
     Куин заговорила с кровати подчеркнуто ленивым тоном:
     - Сдается мне, что джинн все равно уже выпущен из бутылки, независимо
от того, вернет Миллисор эту культуру или нет. Он просто  профессиональный
контрразведчик, и этим все сказано. Сейчас его волнует только одно - чтобы
эта культура не появилась больше ни у кого. У цетагандийцев есть секрет ее
производства, поэтому со временем они возобновят  и  усовершенствуют  свою
программу. Сколько лет это займет, двадцать пять или пятьдесят - не важно.
Но тогда, возможно,  было  бы  хорошо  иметь  расу  телепатов,  обладающих
свободой воли, которые могли бы им противостоять. - Она плотоядно оглядела
Си, словно отыскивая наилучшую точку для взятия биопсии.
     - А почему вы считаете, что в качестве работодателя  адмирал  Нейсмит
оказался бы лучше этих извергов-цетагандийцев?
     Куин поперхнулась. Этан понял, что телепат читает мысли с  той  самой
минуты, как начал задавать вопросы. До Элли это дошло тоже.
     - Ну тогда, - закричала она, побагровев,  -  можешь  послать  образцы
своих тканей на любую планету галактики по собственному усмотрению, а  еще
лучше - на все сразу. Миллисора  хватит  удар,  ты  будешь  отомщен,  и  в
придачу одновременно снимешь с крючка Эйтос. Очень эффектно! Мне нравится.
     - Создать сотни рас и поколений  рабов?!  -  взорвался  Си.  -  Сотни
мутированных меньшинств, запуганных, ненавидимых  и  управляемых  со  всей
жестокостью, какая только понадобится их мерзким  хозяевам?  Тысячи  людей
преследуемых  до  самой  смерти,  если  только  им  удастся  выйти  из-под
контроля?
     Этан еще никогда не чувствовал себя в такой  близости  от  поворотной
точки развития истории человечества. Неудобство этого  положения  состоит,
оказывается, в том, что с вершины, куда  ни  глянь,  открывается  длинный,
скользкий и непредсказуемый спуск в то странное будущее, в котором  -  что
самое печальное - тебе придется жить.
     Си покачал головой и снова выпил.
     - Для себя я решил, что с меня достаточно. Хватит. Три года  назад  я
уже прошел через огонь, но только ради Джейнайн.
     - А, - сказала Куин. - Джейнайн...
     Си вдруг пронзил ее взглядом. Не так уж он пьян, подумал Этан.
     - Хочешь получить фунт моей плоти, наемница? Так вот тебе цена. Найди
мне Джейнайн!
     Куин скривила губы.
     - Спрятанную, как ты говоришь, среди других эйтосианских  "невест  по
переписке"? Та еще задачка... - Она покрутила локон вокруг  пальца.  -  Ты
понимаешь, разумеется, что моя миссия закончена. Я свою работу  выполнила.
И сейчас я могу парализовать тебя, прямо там, где ты сидишь, взять образец
ткани и испариться, прежде чем ты придешь в себя.
     - Ну и что? - Си дернулся.
     - А то, что ты все это прекрасно понимаешь.
     - Так чего же ты от меня хочешь?  -  поинтересовался  Си.  Голос  его
звенел от злости. - Чтобы я тебе доверял?
     Она поджала губы.
     - Ты не доверяешь никому.  Тебе  еще  никогда  не  приходилось  этого
делать. Но тем не менее ты требуешь, чтобы все остальные доверяли тебе!
     - А-а... - протянул Си, в глазах его мелькнула  догадка,  -  вот  оно
что!
     Куин обнажила зубы в хищной усмешке.
     - Еще одно такое "вот оно что" - и я организую тебе такой  несчастный
случай, что и Оките не снился!
     - Личные  тайны  вашего  адмирала  меня  ни  в  малейшей  степени  не
интересуют, - чопорно сказал Си. - И к этой ситуации  они  вряд  ли  имеют
отношение.
     - Они имеют отношение ко  мне,  -  пробормотала  Куин,  но  незаметно
кивнула в знак того, что и эти сведения не подлежат огласке.
     Все грехи, когда-либо совершенные или  хотя  бы  помысленные  Этаном,
вдруг всплыли на поверхность его сознания.  Он  понял,  что  подразумевала
Куин, и внезапно с ужасом ощутил себя абсолютно голым. До чего же некстати
эта  невероятная  физическая  привлекательность  Терренса,  его   нервная,
изысканная утонченность! Этан проклинал свою  слабость  к  блондинам,  изо
всех сил пытаясь удержать в узде мысли, неудержимо устремившиеся в область
эротики. Вряд ли то, о чем он сейчас думает, возвысит его в глазах Си...
     Впрочем, могло быть и  хуже.  Он  мог  подумать  об  эфемерности  той
защиты, на которую надеялся Терренс Си.  Этан  покраснел,  не  зная,  куда
деваться от стыда, и уставился в пол.
     Кажется, придется уступить парня этой Куин  с  ее  славными  победами
дендарийских наемников. Уступить, даже не успев рассказать ему об  Эйтосе:
о великолепных морях, чудных  городах,  дружных  коммунах,  о  плодородных
фермерских угодьях, вокруг которых -  необозримая  целина  с  удивительным
разнообразием климатов и обычаев, о суровых святых отшельниках, об особой,
ни на что не похожей культуре... Этан представил себе, как они вместе с Си
идут под парусами у берегов Южной Провинции, проверяя подводные  клети  на
рыбной ферме отца. Соленый пот и соленая  вода,  жаркий  тяжелый  труд,  а
потом - холодное пиво со  свежими  креветками...  Интересно,  есть  ли  на
Цетаганде океаны?
     Си повел плечами, как человек,  желающий  прогнать  какое-то  слишком
яркое воспоминание.
     - На Цетаганде океаны есть, - прошептал он, -  но  я  их  никогда  не
видел. Вся моя жизнь прошла в коридорах.
     Этан зарделся как маков цвет. Куин, наблюдавшая за ними, хихикнула  с
видом полнейшего понимания.
     - Могу гарантировать, Си, что с твоими данными  ты  будешь  не  самой
популярной личностью на вечеринках!
     Усилием воли - это было заметно -  Си  отключил  свой  телепатический
"аппарат". Этан облегченно вздохнул.
     - Если вы можете предоставить убежище мне, доктор Эркхарт, то  почему
бы не сделать это и для потомства Джейнайн? А если вы не способны защитить
ее, то как вы предполагаете...
     Теперь Этан вздохнул тяжело. Однако лгать было уже бесполезно.
     - Я ничего не предполагаю и не представляю, как сам  буду  выбираться
из этой передряги, - спокойно сказал он. - Не говоря уже о вас.  Но  я  не
отказываюсь от своих слов.
     Куин подняла указательный палец, требуя внимания.
     - Должна заметить, господа, что прежде чем  делать  что-либо  с  этим
пресловутым генетическим грузом, мы должны его найти. Но, кажется,  теперь
мы вправе сократить уравнение. Если искомого нет ни у Миллисора, ни у нас,
то у кого же оно есть?
     - У  любого,  кто  мог  узнать,  что  это  такое,  -  ответил  Си.  -
Государства-соперники.  Криминальные   группировки.   Силы   галактических
наемников.
     - Полегче, Си, не ставь всех на одну доску, - тихо сказала Куин.
     - Дом Бхарапутра, разумеется, знал, - вставил Этан.
     - И он подпадает под две категории из трех, - Куин криво усмехнулась,
- являясь одновременно и государством, и криминальной организацией...  Хм!
Прошу  прощения  за  предрассудки.   Да.   Кое-кто   в   Доме   Бхарапутра
действительно знал, что это такое.  Но  все  они  превратились  в  горстки
дымящегося пепла. Думаю, Дом Бхарапутра больше не  знает,  какие  цыплятки
вылупились в их инкубаторе. Это мое личное мнение, поскольку барон  Луиджи
не стал посвящать меня во все  детали.  Но  мне  думается,  что,  будь  он
полностью в курсе дела, то моим  заданием  было  бы  вернуть  Миллисора  и
компанию живыми для допроса, а вовсе не  превратить  их  в  трупы.  -  Она
поймала на себе взгляд Си. - Ты, безусловно, знаешь их обычаи лучше  меня.
Мои доводы убедительны?
     - Да, - неохотно подтвердил Си.
     - Мы все время ходим кругами, - заметил Этан.
     - Ага, - согласилась Куин, продолжая вертеть локон.
     - А если  кто-то  сделал  это  в  одиночку?  -  предположил  Этан.  -
Наткнулся на информацию совершенно случайно. Скажем, кто-нибудь из команды
корабля...
     - О-о... - застонала Куин. - Я же сказала: сузить область  поиска,  а
не расширять ее! Факты  и  еще  раз  факты!  -  Она  вскочила  на  ноги  и
внимательно посмотрела на молодого телепата. - Вы уже выдохлись,  господин
Си?
     Си распрямился, охватив голову руками.
     - Да, все кончилось. Полная отключка.
     - Голова болит? Сильно? В каком-то определенном месте? - встревожился
Этан.
     - Да, ерунда, это всегда так. - Си, пошатываясь, добрел  до  кровати,
упал на нее и свернулся калачиком.
     - Куда ты сейчас? - спросил Этан наемницу.
     - Во-первых, проверю мои старые  информационные  ловушки,  во-вторых,
ненавязчиво пообщаюсь  с  персоналом  хранилища,  хотя  сомневаюсь,  чтобы
оператор автоматической системы запомнил один груз из тысячи, прошедших за
пять или семь месяцев... Ну да ладно.  Все-таки  какая-то  ниточка.  А  ты
можешь оставаться здесь: искать крышу безопаснее этой не имеет  смысла.  -
Умолкнув, она указала пальцем  на  кровать,  что,  вероятно,  должно  было
означать: "Кстати, присмотришь за нашим приятелем".
     Этан заказал по подъемнику три четверти грамма салициловой кислоты  с
витаминами  группы  "В"  и  заставил  несчастного  Терренса  Си  все   это
проглотить. Си честно выпил таблетки и снова завалился  на  кровать,  всем
своим видом показывая, что мечтает лишь о том, чтобы его оставили в покое.
Вскоре он расслабился, вытянулся на кровати и уснул.
     Этан смотрел  на  него,  заново  погружаясь  в  мучительное  ощущение
собственного бессилия. Он не мог предложить ничего. У  него  в  запасе  не
было  и  половины  тех  хитроумных  трюков,  которые,   словно   фокусник,
демонстрировала Куин. Не было ничего, кроме твердой уверенности,  что  они
взялись распутывать клубок не с того конца.


     Звонок возвратившейся Куин разбудил Этана, уснувшего прямо  на  полу.
Невнятно бормоча, он поднялся на ноги и,  протирая  глаза,  впустил  ее  в
комнату. Пора бы ему снова побриться... Может, позаимствовать какой-нибудь
депилятор у Си?
     - Ну как? - спросил он. - Что-нибудь выяснила?
     Она пожала плечами.
     -  Миллисор  по-прежнему  обыскивает  станцию.  Рау  несет  вахту  на
наблюдательном посту. Я могла бы сдать его властям, анонимно связавшись со
службой безопасности, но, если он опять сбежит из камеры  предварительного
заключения, придется искать его в другом месте. А завскладом может литрами
пить чистейший спирт, часами трепаться о чем угодно, но  абсолютно  ничего
не помнить. - От Элли слегка попахивало каким-то ликером.
     Си проснулся и сел на край кровати.
     - О-о... - простонал он и снова осторожно  улегся  на  спину,  закрыв
глаза, однако через минуту все же приподнялся. - Который час?
     - Девятнадцать ноль-ноль, - сказала Куин.
     - Ах черт! - он вскочил с кровати. - Мне пора на работу.
     - Может, тебе вообще не стоит выходить? - заботливо спросил Этан.
     -  Думаю,  ему  все-таки   нужно   поддерживать   свою   легенду,   -
нахмурившись, возразила Куин. - Пока она неплохо работает.
     - И поддерживать состояние своего кошелька, - добавил Си, - если уж я
собираюсь купить билет и выбраться из этой банки со скорпионами.
     - Я куплю тебе билет, - предложила Куин.
     - Ну это как хочешь, - сказал Си.
     - Разумеется.
     Си встряхнул головой и поплелся в сторону ванной, а Куин тем временем
заказала по линии доставки апельсиновый сок и кофе. Этан равно обрадовался
и тому, и другому.
     Куин принялась за баночку с дымящимся черным напитком.
     - Моя вылазка завершилась полным провалом, доктор. Ну, а у тебя  как?
Си еще что-нибудь сказал?
     И к чему этот разговор? - подумал Этан. Малейшее  его  шевеление  или
храп у нее наверняка записаны...
     - Мы оба спали, - ответил он, потянувшись за кофе, который на поверку
оказался какой-то дешевой синтетикой. Этан решил, что  такой  кофе  обычно
заказывал сам Си, и обошелся без комментариев.  -  Однако  я  не  перестаю
думать о перемещениях нашего груза.  И  мне  по-прежнему  кажется  что  мы
пытаемся  распутать  клубок  не  с  того  конца.  Вспомни-ка,  что  именно
поступило к нам на Эйтос.
     - Отбросы, как ты говорил, во всех контейнерах.
     - Да, но...
     Какой-то звук,  похожий  на  писк  пойманного  цыпленка,  донесся  из
помятой куртки Куин. Она сунула руку в карман, что-то бормоча.
     - Что за черт! О боги, Тэки! Я же ему говорила, чтоб не звонил мне  с
работы...
     Она вытащила маленький аппарат и бросила взгляд на светящиеся цифры.
     - Что это? - спросил Этан.
     - Сигнал аварийного вызова. Только несколько человек знают мой номер.
Не думаю, что его можно вычислить, хотя у Миллисора  есть...  хм,  это  не
Тэки. Не его номер.
     Она развернула свой стул к гостиничному интеркому.
     - Значит так, доктор  Эркхарт.  Соблюдайте  тишину  и  держитесь  вне
досягаемости видеоприема.
     На  голографическом  экране  появилась  румяная  молодая  женщина   с
каштановыми волосами, одетая в голубой станционерский комбинезон.
     - А-а... - с облегчением сказала Куин и улыбнулась, - это ты, Сара.
     - Привет, Элли, - без улыбки ответила Сара. - Тэки с тобой?
     Куин едва не вылила на себя горячий кофе, конвульсивно сжав  баночку.
Улыбка застыла на ее лице.
     - Со мной? Он сказал тебе, что собирается ко мне?
     - Не играй со мной в эти игры, Элли, - сощурившись, сказала Сара. - И
можешь передать ему, что в бистро "Голубые ели"  я  пришла  вовремя.  А  я
вовсе не из тех, кто больше трех часов будет ждать любого парня, даже если
на нем этот пижонский комбинезон! - и она бросила  завистливый  взгляд  на
серую куртку Куин. - Я не так завернута на тряпках, как он. И я иду дом...
то есть иду развлекаться! Я иду развлекаться, и можешь передать  ему,  что
вечеринка из-за его отсутствия ничего не потеряет! - ее рука потянулась  к
клавише.
     - Погоди, Сара! Не отключайся! Тэки нет со  мной,  честное  слово!  -
Куин, которая, казалось, готова прыгнуть  в  экран,  слегка  расслабилась,
когда девушка задержала руку. - Что вообще  происходит?  Последний  раз  я
видела Тэки перед тем, как он ушел на смену.  Я  знаю,  что  он  нормально
добрался до Экослужбы. Он что, потом собирался встретиться с тобой?
     - Он сказал, что мы вместе поужинаем, а  потом  сходим  на  настоящий
балет, в честь моего дня рождения. Представление начиналось час  назад!  -
Сара раздраженно фыркнула, пытаясь скрыть досаду.
     - Понятно, - Куин бросила взгляд на  хронометр.  Ее  руки,  обмякнув,
соскользнули с края стола. - Ты уже звонила ему домой или  кому-нибудь  из
его друзей?
     - Я звонила всем. Твой отец дал  мне  твой  номер.  -  Девушка  вновь
подозрительно нахмурилась.
     - Так... - пальцы Куин начали выбивать дробь по кобуре  парализатора,
в которой  теперь  находилась  новенькая  сверкающая  модель  гражданского
образца. - Так... - Этан, вконец ошарашенный тем, что у Куин, оказывается,
есть отец, снова попытался сосредоточиться.
     Куин словно прикипела взглядом  к  лицу  на  экране.  Голос  ее  стал
хриплым, а слова зазвучали отрывисто и резко, как одиночные выстрелы.  Эта
дамочка, невольно подумал Этан, действительно участвовала в сражениях.
     - Ты звонила в службу безопасности?
     - В службу безопасности?! - удивилась девушка. - Зачем, Элли?
     - Позвони им немедленно  и  повтори  все,  что  говорила  мне.  Пусть
зарегистрируют Тэки как пропавшего.
     - Парня, который просто не явился на свидание? Элли,  да  они  просто
посмеются надо мной. А может, это ты надо мной смеешься, а?  -  растерянно
сказала она.
     - Мне сейчас не до шуток. Попроси, чтобы  тебя  связали  с  капитаном
Аратой. Скажи ему, что ты от командора Куин. Он смеяться не будет.
     - Но, Элли...
     - Звони немедленно! Я должна идти. Свяжусь с тобой, как только смогу.
     Лицо девушки  растворилось  за  мерцающими  снежинками.  С  губ  Куин
сорвалось еле слышное ругательство.
     -  Что  тут  происходит?  -  спросил  Си,  появляясь  из  ванной.  Он
застегивал на запястьях свой зеленый комбинезон.
     - Боюсь, что Тэки сейчас на допросе у Миллисора, - сказала Куин. -  А
это означает, что моя легенда превратилась в дым. Проклятие! Не пойму, для
чего им понадобилось похищать Тэки, это же полный абсурд... Чем он думает,
этот Миллисор - задницей? Не похоже на него...
     - Возможно, это  логика  отчаяния?  -  сказал  Си.  -  Он  был  очень
расстроен исчезновением Окиты. Даже больше расстроен, чем  новым  явлением
доктора Эркхарта. Насчет  доктора  Эркхарта  у  него  были  э-э...  весьма
странные теории.
     - Из-за которых, - добавил Этан, - ты потратил  массу  усилий,  чтобы
меня найти. Приношу свои глубочайшие извинения за то, что не оказался  тем
суперагентом, на которого ты так рассчитывал!
     - Перестань! - сказал Си, бросив на него странный взгляд.
     - Я всего лишь хотела заставить Миллисора слегка понервничать. - Куин
впилась зубами в край ногтя и отгрызла его. - Но не до такой же степени. Я
не дала им никаких оснований, чтобы брать Тэки.  А  может...  Если  бы  он
сделал все, как я сказала, и вернул пакет  немедленно...  Да,  никогда  не
следует связываться  с  дилетантами.  И  почему  я  тогда  не  послушалась
внутреннего голоса? Бедняга Тэки даже не знает, из-за чего все это на него
свалилось...
     - Когда ты "связывалась" со мной, тебя почему-то угрызения совести не
мучили, - мрачно заметил Этан.
     - А тебя все равно во все это втянули. К тому же я ведь не пела  тебе
колыбельные, когда ты был маленьким. И потом... - она помолчала,  устремив
на него взгляд не менее странный, чем тот, которым только что  одарил  его
Си, - ты себя недооцениваешь... - Она вскочила и направилась к двери.
     - Ты куда? - забеспокоился Этан.
     - Я собираюсь, - решительно начала она,  но  вдруг,  после  минутного
колебания, отняла руку от кнопки замка.  -  Я  собираюсь  сперва  все  это
обдумать.
     И Куин, резко повернувшись, принялась мерить шагами комнату.
     - Почему они держат его так  долго?  -  спросила  она.  Этан  не  был
уверен, адресован ли этот вопрос к нему, к Си или к стенке. - Они же могли
выкачать из него всю информацию буквально за пятнадцать  минут.  Потом  он
очнулся бы где-нибудь в туннеле и решил бы, что задремал по дороге  домой,
- и все шито-крыто...
     - Мной они занимались не пятнадцать  минут,  -  напомнил  Этан,  -  а
гораздо дольше.
     - Да, но их подозрения были вызваны - в чем ты совершенно прав - моим
"жучком", который они  у  тебя  обнаружили.  А  Тэки  я  нарочно  оставила
"чистым", чтобы ничего подобного  больше  не  произошло.  К  тому  же  они
запросто могут сверить показания Тэки с его станционным досье. Ты  же  был
человеком без прошлого, или по  крайней  мере  твое  прошлое  трудно  было
проверить, что оставляло большой простор для любых фантазий.
     - И в  результате  мне  пришлось  промучиться  целых  семь  часов,  -
проворчал Этан.
     - Но с тех пор, как пропал Окита, - вступил в  разговор  Си,  -  они,
вероятно, думают, что ты действительно суперагент, который смог  выдержать
семичасовую пытку. Теперь у них еще меньше доверия к ответам  типа  "я  не
знаю"...
     - И в таком случае, - угрюмо подытожила Куин, - чем скорее  я  вытащу
Тэки, тем лучше.
     - Извини, конечно, - сказал Этан, - но откуда?
     - Как ни странно, из штаб-квартиры Миллисора.  Той,  где  допрашивали
тебя. Эта та самая крыша, под которую мне никак  не  удавалось  подпустить
"жучков". - Обеими руками она взъерошила волосы. - Но как же, черт побери,
это сделать? Вооруженное нападение на укрепленный объект  посреди  скопища
невинных граждан? Да еще в обстановке космической станции...
     - А как ты вызволила доктора Эркхарта? - спросил Си.
     - Просто набралась терпения и ждала, пока он выйдет.  А  потом  долго
ловила подходящий момент.
     - Да, довольно  долго,  -  охотно  согласился  Этан.  Они  обменялись
натянутыми улыбками.
     Элли металась по комнате, как взбешенная тигрица.
     - Меня пытаются выманить! Я знаю.  Я  это  чувствую.  Миллисор  хочет
добраться до меня через Тэки. А для него все  средства  хороши.  К.Д.С.  -
Куин - Дерьмо Собачье! О боги! Без паники, Куин! Что бы сделал в  подобной
ситуации адмирал Нейсмит? - она остановилась как вкопанная и уставилась  в
стену.
     Перед мысленным взором Этана уже возникли пикирующие бомбардировщики,
тысячи  десантников  с  плазмотронами  наперевес,  платформы  с   тяжелыми
лучевыми орудиями, плавно перелетающие с позиции на позицию...
     - Никогда не делай то, - пробормотала Куин, - что вместо  тебя  может
сделать специалист. Вот что он сказал бы!  Интеллектуальное  дзюдо,  школа
космического мага. - Когда она снова повернулась, лицо ее сияло. - Да, это
именно то, что бы сделал он! Хитрый коротышка, как же я тебя люблю! -  Она
отдала честь кому-то невидимому и ринулась к интеркому.
     Си вопросительно посмотрел на Этана; тот пожал плечами.
     На  голографическом  экране  материализовалось   настороженное   лицо
женщины-клерка, одетой в зеленую с голубым униформу.
     - Горячая линия Экологической и эпидемиологической службы.  Чем  могу
быть полезна?
     - Я бы хотела  сообщить  о  предполагаемом  переносчике  инфекции,  -
заявила Куин самым деловым и серьезным тоном.
     Клерк придвинула к себе пишущую панель.
     - Человек или животное?
     - Человек.
     - Транзитник или станционер?
     - Транзитник. Но даже в данный момент он  может  передавать  инфекцию
станционеру.
     Взгляд ее собеседницы стал еще более настороженным.
     - Название болезни?
     - Альфа-С-Д-плазмид-3.
     Клерк задержала руку над панелью.
     - Альфа-С-Д-плазмид-2 - заболевание,  передающееся  половым  путем  и
выражающееся в отмирании мягких тканей. Впервые зарегистрировано на Варуса
Тертиус. Вы его имеете в виду?
     Куин отрицательно покачала головой.
     -  Это  новая  и  более  жизнеспособная  разновидность   варусанского
"красного паха".  Насколько  мне  известно,  вакцину  против  нее  еще  не
изобрели. Разве вы о ней ничего не слышали? Тогда вам до  сих  пор  просто
везло.
     - Нет, мэм, я слышу об этом  заболевании  впервые,  -  клерк  яростно
печатала,  подключив  еще  какие-то   приборы   к   своему   записывающему
оборудованию. - Имя подозреваемого переносчика?
     -  Господин  Харман  Дал,  цетагандийский  агент   по   купле-продаже
предметов  искусства.  У  него  новое   агентство   в   Транзитной   Зоне,
лицензированное несколько недель назад. Он общается со множеством людей.
     Харман Дал - псевдоним Миллисора, догадался Этан.
     - Так-так,  -  сказала  клерк.  -  Мы,  конечно,  благодарны  вам  за
информацию. Но... - она помолчала, подбирая  слова.  -  Каким  образом  вы
узнали о болезни этого человека?
     Куин отвела взгляд от лица клерка, перевела его на собственные  ноги,
затем взгляд ее поблуждал по углам комнаты и наконец остановился на  вдруг
задрожавших руках. Все говорило о том, что она крайне смущена. Будь у  нее
время, чтобы подольше задержать дыхание, она бы покраснела.  Но,  впрочем,
хватит и этого.
     - А вы как думаете?.. - пробормотала она, обращаясь к  пряжке  своего
ремня.
     - О!.. - вместо нее покраснела клерк. - О,  в  таком  случае  мы  вам
крайне признательны за то, что вы  сами  пошли  нам  навстречу.  Смею  вас
уверить, что подобная информация у нас строго конфиденциальна.  Вы  должны
немедленно обратиться к нашим врачам в Карантин.
     - Разумеется! - согласилась Куин, вся - раскаяние и готовность.  -  Я
могу пойти туда прямо сейчас? Но... но я ужасно волнуюсь, как бы  вы  тоже
не опоздали. Из-за Дала у вас может очень  скоро  оказаться  три  пациента
вместо двух.
     - Уверяю вас, мэм,  наш  департамент  успешно  справляется  с  такими
деликатными ситуациями.  Будьте  добры,  вставьте  вашу  идентификационную
карточку в считывающее устройство...
     Куин так и сделала, вновь пообещала немедленно обратиться в Карантин,
получила  новые  уверения  в  анонимности   и   массу   благодарностей   и
отключилась.
     - Держись, Тэки, - вздохнула она.  -  Помощь  на  подходе.  Пришлось,
правда, выступить под своим настоящим именем,  но  тут  уж  мелочиться  не
приходится...
     - Быть больным у вас - преступление? - ошеломленно спросил Этан.
     - Нет, но ложное донесение о переносчике  заболевания  -  безусловно,
преступление. Когда увидишь, какие силы пойдут сейчас  в  ход  -  поймешь,
почему такие  розыгрыши  не  поощряются.  Но  по  мне  уж  лучше  судебное
разбирательство, чем выстрел из нейробластера. Деньги на штраф  возьму  из
расходных сумм.
     - А что скажет на это адмирал Нейсмит? -  с  удивлением  и  восторгом
спросил Си.
     - Он представит меня к  награде,  -  Куин  подмигнула.  -  Ну  ладно.
Экослужба может получить от своих новых клиентов неожиданный отпор.  Вдруг
нашим  "умывателям  рук"  понадобится  группа  поддержки,  а?  Ты   умеешь
обращаться с парализатором, господин Си?
     - Да, командор.
     Этан робко поднял руку.
     - Я получил общую воинскую подготовку в Эйтосианской армии, - услышал
он свой голос.



                                    11

     В итоге в резервную штурмовую группу Куин выбрала именно Этана, а  не
Си. Телепата же она поставила у лифтовой шахты, в самом конце коридора той
гостиницы, где снимал номер Миллисор.
     - Держись в тени и не пропускай  никого,  кто  попробует  убежать,  -
проинструктировала его Куин. - Стреляй не раздумывая. Когда  стреляешь  из
парализатора, всегда есть возможность впоследствии принести извинения.
     Как только Си исчез за поворотом, Этан посмотрел на Элли, всем  своим
видом   выражая   сомнение    относительно    справедливости    последнего
высказывания.
     -  Ну  ладно,  почти  всегда,  -  отмахнулась  она  и,   оглянувшись,
придирчиво осмотрела укрытие  Си,  образованное  тропическими  растениями,
зеркалами и  ажурными  беседками.  Судя  по  лифтовому  холлу,  гостиница,
которую выбрал Миллисор, была такого класса, который Этан никак не смог бы
себе позволить.
     В этот миг Этан понял, что в плане допущена роковая ошибка.
     - Ты не дала мне парализатор! - взволнованно прошептал он.
     - У меня только два, - невозмутимо ответила Куин. - Вот.  Возьми  мою
аптечку. Будешь медиком.
     - И что мне с ней делать? Бить Рау по голове?
     Элли усмехнулась.
     - Разумеется. Если, конечно, тебе представится такая возможность.  Но
скорее всего помощь нужна  будет  Тэки.  Вероятно,  придется  сделать  ему
инъекцию антипента; ампула лежит рядом с суперпентоталом.  Если,  конечно,
дела не обстоят гораздо хуже, в каковом случае я  полностью  полагаюсь  на
твой врачебный опыт.
     - А-а... - протянул  Этан,  смягчившись.  Это  действительно  звучало
разумно.
     Только он открыл рот, чтобы выдвинуть  очередное  предположение,  как
Куин увлекла его в тесную нишу. По коридору  со  стороны  грузового  лифта
приближались трое. За ними, как собачка на поводке, скользила пассажирская
платформа с яркой эмблемой Экослужбы: зеленым папоротником в голубой воде.
Выйдя  из  темноты  в  освещенный  коридор,  трое  превратились  в  одного
внушительного представителя службы безопасности и двух экотехов -  мужчину
и женщину.
     Женщина, костлявая и угловатая, шествовала так, словно давно  ступила
на тропу войны и теперь победно сжимала в руке томагавк, обагренный кровью
многих врагов...
     - О Бог-Отец, -  всхлипнул  Этан,  собираясь  спасаться  бегством.  -
Ужасная Хелда!
     - Без паники! - прошипела Куин и втолкнула Этана обратно  в  нишу:  -
Быстро повернись к ней спиной и изобрази  что-нибудь  естественное,  тогда
они тебя не заметят. Вот так, повернись, руки к стенке за моей  спиной,  -
скороговоркой прошептала Элли, - склонись ко мне и говори тихо-тихо...
     - А что это такое я должен изобразить?
     - Объятия. А теперь молчи, мне надо послушать. И не  смотри  на  меня
так, а то я не выдержу и захихикаю. Хотя, если  захихикать  вовремя,  это,
пожалуй, придаст убедительности...
     И это у них считается естественным? Никогда в  жизни  Этан  не  делал
ничего более противоестественного. По его лопаткам ползли мурашки: в любой
момент из номера Миллисора - как раз через холл - может раздаться  выстрел
нейробластера. А то, что он ничего не видит, не может  служить  утешением.
Хорошо Элли: мало того, что ей все отлично видно, так она еще  и  прикрыта
его телом, как щитом.
     - Только один - из службы безопасности на всю группу  захвата?  Ну  и
ну! - пробормотала Куин, широко распахнув глаза. -  Счастье  еще,  что  мы
пришли.
     Из карману ее куртки донесся приглушенный писк. Она мгновенно  убрала
звук, достала комм из кармана и, не поднося к глазам, прочла  набор  цифр.
Губы ее скривились.
     - Что там? - шепотом спросил Этан.
     - Номер комма ублюдка Миллисора, -  нежно  прошептала  она  в  ответ,
весьма реалистично обняв Этана за шею свободной рукой. - Итак, он все-таки
выжал из Тэки мой номер. Думает, что теперь я ему позвоню и он начнет меня
запугивать. Ну-ну, я его поздравляю.
     Этан, совсем отчаявшись, прижался к  ней  и,  привалившись  плечом  к
стене, устроил себе лучший обзор.
     Экотех Хелда  ткнула  пальцем  в  дверной  звонок  номера  Миллисора,
одновременно сверившись с листком рапорта.
     - Гем-лорд Харман Дал? Транзитник Дал?
     Ответа не последовало.
     - А он вообще-то дома? - поинтересовался второй техник.
     Вместо ответа Хелда кивнула на панель, вмонтированную в  стену  возле
двери. Этан догадался, что цветные огоньки несли в себе некую  информацию,
поскольку второй экотех сказал:
     - Ага. Дома. И не один. Может, все так и есть?
     Хелда позвонила еще раз.
     - Транзитник Дал, вас беспокоит инспектор биоконтроля  станции  Клайн
Хелда. Я требую, чтобы вы немедленно открыли дверь.  В  случае  отказа  вы
автоматически нарушаете пункты 1766 и 2а Уложения о Биоконтроле.
     - Дай ему хоть штаны натянуть, - сказал экотех-мужчина. - А то как-то
неудобно.
     - Ну и пусть ему будет неудобно, - коротко  ответила  Хелда.  -  Этот
подонок не того еще заслуживает, если привез к нам... - она  снова  нажала
на звонок.
     В третий раз не получив ответа,  она  достала  из  кармана,  какой-то
предмет, и поднесла его к замку. На аппарате замигали огоньки,  но  ничего
не изменилось.
     -  О  боги!  -  воскликнул  второй  экотех,  выпучив  глаза,  -   они
заблокировали аварийную систему!
     - А вот это уже нарушение правил пожарной  безопасности!  -  радостно
вставил   представитель   службы   безопасности   и   быстренько    набрал
соответствующее  сообщение  на  своем  комме.  Уловив  вопрошающий  взгляд
второго экотеха, он объяснил:
     - Вам, биоконтролю, достаточно  всего-навсего  анонимного  доноса,  и
можно плевать на все  гражданские  права  транзитников,  -  он  завистливо
вздохнул. - А вот мне приходится доказывать каждую мелочь, чтобы потом  не
прищемили хвост!
     - Дал, немедленно разблокируйте дверь! - остервенело завизжала  Хелда
в интерком.
     - Мы можем отрезать ему подачу пищи, -  предложил  второй  экотех.  -
Проголодается - сам выйдет.
     Хелда заскрежетала зубами.
     - Я не собираюсь ждать здесь до тех пор, пока  это  грязное  животное
возжелает с нами сотрудничать!
     Она прошла  по  коридору,  остановилась  перед  пультом  с  надписью:
ПОЖАРНЫЙ КОНТРОЛЬ. ТОЛЬКО ДЛЯ КВАЛИФИЦИРОВАННОГО ПЕРСОНАЛА! - и вставила в
считывающее устройство свою идентификационную карточку. Затем  набрала  на
разноцветной клавиатуре сложную комбинацию.
     Из заблокированного номера  гем-полковника  Луиса  Миллисора  донесся
приглушенный свист и что-то похожее на крики. Хелда плотоядно улыбнулась.
     - Что она делает? - прошептал Этан на ухо "возлюбленной".
     -  Пожарный  контроль,  -  Куин  злорадно  ухмыльнулась.  -  У   вас,
планетников, при пожаре срабатывают автоматические  разбрызгиватели  пены.
Весьма неэффективная система. А мы герметизируем комнату и  выкачиваем  из
нее воздух. Быстро и надежно. Нет кислорода - нет и горения.  Миллисор  то
ли сглупил, то ли просто побоялся трогать пожарный контроль...
     - А... а это не слишком  жестоко  по  отношению  к  тем,  кто  заперт
внутри?
     - Как правило, сперва людей эвакуируют. Но  Хелда,  наверное,  решила
изменить порядок действий...
     Прибор разблокировки, прижатый вторым экотехом к дверному  механизму,
замигал.
     - Теперь Миллисор и рад бы открыть двери, да не может - из-за разницы
в давлении, - откомментировала Куин.
     Хелда хорошо  умела  держать  паузу.  Наконец  она  смилостивилась  и
вернула воздух. Двери распахнулись мгновенно, как от  взрыва.  Миллисор  и
Рау, у которых носом шла кровь, шатаясь,  вывалились  в  коридор,  разинув
рты. Оба судорожно зевали, чтобы избавиться от "пробок" в ушах.
     - Хелда даже не дала этим бедолагам возможности объявить, что  у  них
заложник, - Элли довольно ухмыльнулась. - Решительная дама...
     Миллисор наконец справился с дыханием.
     - Вы что, с ума сошли?! - завопил он, пытаясь сфокусировать взгляд на
офицере службы безопасности. - Моя дипломатическая неприкосновенность...
     - Здесь главная она, - и офицер указал большим пальцем на Хелду.
     - Где ваш ордер? - злобно  заорал  Миллисор.  -  Я  заплатил  за  это
помещение и проживаю в нем легально. Между прочим, у меня  дипломатический
статус четвертого класса.  Вы  не  имеете  права  препятствовать  мне  или
ограничивать  мои  действия  без  предъявления  официального  обвинения  в
совершении уголовного преступления...
     Этан уже ничего не понимал: это, что, правда или  наглая  бравада.  И
вообще,  кто  перед  ним:  дипломат  Харман  Дал  или  гем-полковник  Луис
Миллисор.
     - Права транзитных пассажиров, которые вы процитировали, относятся  к
компетенции  службы  безопасности,  -  отрезала  Хелда.  -  В   экстренных
ситуациях служба биоконтроля уполномочена  действовать,  игнорируя  их.  А
теперь пройдите, пожалуйста, на платформу.
     Этан и Куин играли в любопытствующих наблюдателей. И тут на них  упал
взгляд Рау; капитан легко сжал руку начальника, показывая,  что  обнаружил
причину. Миллисор резко повернул голову. Было что-то страшное в  том,  как
быстро он - совладал со  своей  бешеной  яростью  -  просто  загнал  ее  в
глубину, приберегая до лучших времен.  В  глазах  гем-полковника  читалась
напряженная работа мысли.
     - Эй! - закричал представитель безопасности, заглянув в номер. -  Тут
еще третий. Привязан к стулу, голый:
     - Какая мерзость! - прошипела Хелда и одарила Миллисора  испепеляющим
взглядом (который, впрочем, не произвел желаемого эффекта). Рау задергался
и потянулся было  к  кобуре,  но  замер,  поймав  предостерегающий  взгляд
полковника.
     - Он весь в крови,  -  сказал  офицер  безопасности,  бросив  быстрый
взгляд на Миллисора и Рау, который задумчиво убрал руку с парализатора.
     - Это из носа, - отозвалась Хелда. - Всегда смахивает  на  бойню,  но
смею вас уверить, что еще никто не умирал от кровотечения из носа.
     - Здесь мой друг, он врач, - откуда  ни  возьмись  к  ним  подскочила
Куин. - Позвольте, мы вам поможем?
     - Ох да, - с явным облегчением согласился представитель безопасности.
     Куин схватила Этана за руку и потащила его в номер, одарив  Миллисора
и Рау торжествующим  взглядом.  Однако  рука  ее  при  этом  покоилась  на
парализаторе. Офицер еще раз посмотрел на Элли и благодарно кивнул. Хелда,
недовольно бормоча себе что-то под нос, натянула  пластиковые  перчатки  и
тоже проследовала в номер - лично осмотреть жертву насилия.
     Офицер  опустился  возле  стула  на  колени  и   осторожно   потрогал
проволоку,  глубоко  врезавшуюся  в  голые  лодыжки   Тэки.   Вся   одежда
несчастного была аккуратно разложена на кровати.  Запястья  Тэки  вздулись
багровыми  рубцами,  а  кровь,  струившаяся  из  носа,  залила  уже   весь
подбородок. Тэки сидел, опустив голову. Глаза его были открыты и  лучились
блаженством. Почувствовав прикосновение, он  залился  неудержимым  смехом.
Офицер удивленно отпрянул, оглядел жертву насилия с явным недовольством  и
достал комм с видом рыцаря, извлекающего меч из ножен.
     - Не нравится мне все это, - констатировал он.
     Хелда, выглянув из-за спины Этана, застыла в изумлении.
     - О боги! Тэки! Я всегда знала, что ты идиот, но это уже слишком...
     - Я отдыхаю, - тихо, но с достоинством заявил Тэки. - И  я  не  желаю
отдыхать вместе с тобой,  Хелда.  -  Он  попытался  встать  со  стула,  но
проволока тут же вонзилась в тело, и Тэки пришлось смириться.
     Хелда лишилась дара речи. Увы, не надолго.
     - Да что это с ним? - она  развела  руками,  и  еще  раз,  уже  более
внимательно, посмотрела на Тэки.
     - Его что, накачали наркотиками?  -  спросил  у  Этана  представитель
безопасности. - Какими именно? Это что... э...  личные  проблемы,  которые
нас не касаются, или преступление? - его толстые пальцы замерли в ожидании
над клавиатурой комма.
     - Пытки с применением наркотических средств, - коротко ответил  Этан,
открывая аптечку Куин. - И кроме того - похищение.
     В аптечке нашелся виброскальпель. Одно прикосновение - и проволока  с
жалобным звоном разлетелась на куски.
     - Изнасилование?
     - Вряд ли.
     Услышав голос Этана, Хелда подошла поближе и вперила в него взгляд.
     - Ты не  доктор!  -  прошипела  она.  -  Ты  тот  самый  недоумок  из
Доков-и-Шлюзов. В моем департаменте очень хотят с тобой побеседовать!
     Тэки взбрыкнул ногой и затрясся  от  хохота.  Этан  от  неожиданности
выронил стерильную салфетку, которую пытался приложить к его лодыжке.
     - Дура ты, Хелда! Он действительно доктор. - Наклонившись к  Этану  и
едва не перевернув стул, Тэки  проорал  ему  прямо  в  ухо:  -  Только  не
признавайся, что ты с Эйтоса, не то она тебя враз прирежет. Она  ненавидит
Эйтос! - после чего удовлетворенно кивнул и вновь свесил голову набок.
     Хелда в ужасе отпрянула, вытаращив глаза:
     - Ты с Эйтоса? Или это дурацкая шутка?
     Этан, поглощенный работой, кивнул на Тэки.
     - Спросите у него, его  накачали  "сывороткой  правды".  Он  вам  все
расскажет, как на духу.
     У Тэки бешено колотилось  сердце,  конечности  похолодели,  но  общее
состояние было  все  же  не  шоковым.  Этан  освободил  его  запястья.  Ко
всеобщему удивлению, Тэки не свалился, а продолжал ровно сидеть на стуле.
     - Но, к  вашему  сведению,  сударыня,  я  действительно  доктор  Этан
Эркхарт с планеты Эйтос. Посол доктор Эркхарт, по особому поручению Совета
Населения.
     Этан и не думал, что это произведет столь глубокое впечатление, но, к
его удивлению, Хелда вздрогнула и побледнела.
     - Это правда? - спросила она бесцветным голосом.
     - Не говори ей этого, док! - вновь посоветовал Тэки. - С тех пор  как
ее сын сбежал на Эйтос, никто не смеет упоминать  в  ее  присутствии  вашу
планету. Она не может даже связаться с ним отсюда - ваша цензура запрещает
всякое общение с женщинами. Она _н_и_к_а_к_ не может его достать.  -  Тэки
жизнерадостно захихикал. - А он-то, наверно, рад без памяти!
     Этан поморщился - ему совсем не улыбалось быть  втянутым  в  какие-то
семейные разборки. Офицер, которому это тоже явно было не по душе, все  же
спросил:
     - А сколько лет было парню?
     - Тридцать два, - хихикнул Тэки.
     - А-а... - протянул офицер, разом утратив всякий интерес к инциденту.
     - У  вас  имеется  антидот  против  этой  так  называемой  "сыворотки
правды", _д_о_к_т_о_р_? - ледяным голосом спросила Хелда. - Если да, то  я
предлагаю немедленно применить его, а с  остальным  мы  сами  справимся  в
Карантине.
     Этан медлил. Слова неторопливо срывались с его губ, как тяжелые капли
меда:
     - В Карантине?.. Где вы полностью владеете ситуацией и где вы... - Он
поднял взгляд и встретился с ее испуганными глазами. Время остановилось. -
Вы...
     Время снова помчалось вперед.
     - Куин! - взревел Этан.
     Куин немедленно откликнулась на зов. Правда, сначала в комнату  вошли
Миллисор и Рау, подгоняемые тычками парализатора. Этан  вскочил  на  ноги.
Ему хотелось прыгать, плясать или рвать на себе волосы, или схватить  Элли
за ворот серой куртки и трясти, пока она не застучит зубами. Слова и мысли
толпились, обгоняя друг друга.
     - Я все время пытался тебе сказать, но ты меня не слушала? Представь,
что ты агент или кто угодно, которому поручено захватить на станции  Клайн
груз, предназначенный для Эйтоса. И вдруг тебе  приходит  в  голову  мысль
подменить культуры. Мы знаем, что это  чистая  импровизация,  потому  что,
будь все спланировано заранее, ты могла  бы  привезти  с  собой  настоящие
культуры, и никто никогда не заметил бы подмены, верно? Но  где,  где,  во
имя Бога-Отца, ты раздобудешь даже на станции  Клайн  четыреста  пятьдесят
человеческих яичников? Нет, не  четыреста  пятьдесят.  Триста  восемьдесят
восемь человеческих и шесть коровьих! Не думаю, что ты могла  бы  вытащить
их из кармана, командор Куин!
     Куин сделала губами "ап!"  и  воззрилась  на  него  с  напряженнейшим
вниманием.
     - Продолжай, доктор.
     Миллисор уже перестал изображать  господина  Хармана  Дала.  Но  даже
когда Элли от изумления чуть не  выронила  парализатор,  гем-полковник  не
предпринял попытки к бегству. Он стоял,  как  статуя,  ловя  каждое  слово
Этана. Рау наблюдал за своим командиром,  ожидая  сигнала.  Второй  экотех
ничего не понимал; зато представитель службы безопасности, хотя и пребывал
в таком же недоумении, записывал каждое слово.
     Голос Этана зазвенел:
     - Забудь о четырехстах двадцати шести подозрительных кораблях.  Думай
только об одном корабле, почтовом  корабле  с  грузом  на  Эйтос.  Логика,
мотивация и возможности, вот что! Кто  имеет  свободный  доступ  к  любому
уголку на станции Клайн, кого в любой момент  без  единого  вопроса  могут
впустить на склад транзитных грузов? Кто каждый день имеет дело с трупами?
Трупами, из которых можно извлечь нужную ткань, и никто этого не  заметит,
потому что после кражи тело подвергается немедленной химической обработке?
Но трупов не хватало - верно, Хелда? А  почтовый  корабль  уже  был  готов
отправиться на Эйтос. Отсюда и коровьи яичники, брошенные в  отчаянии  для
количества, и недостаток единиц в контейнерах,  и  пустой  контейнер...  -
Этан умолк, тяжело дыша.
     - Ты сумасшедший, - выдавила Хелда. Ее лицо  то  краснело,  то  снова
становилось смертельно бледным. Миллисор  буквально  пожирал  ее  глазами.
Куин блаженно улыбалась, словно религиозный фанатик, вступивший наконец  в
небесное отечество. Пальцы офицера замерли над клавиатурой.
     - Не более сумасшедший, чем вы, - с достоинством  парировал  Этан.  -
Чего вы хотели добиться?
     - Излишний вопрос, - вставил вдруг Миллисор. -  Мы  знаем,  чего  она
добилась. Кончай набивать себе цену и спроси лучше, где... - Командор Куин
ткнула гем-полковника парализатором, напоминая, что сейчас не его  очередь
задавать вопросы.
     - Вы все сейчас отправитесь в Карантин... - начала Хелда.
     - Игра проиграна, Хелда, - прервал ее Этан.  -  Уверен,  что  если  я
хорошенько пороюсь на вашей станции утилизации, то  найду  там  оберточную
бумагу.
     - Конечно! - с энтузиазмом воскликнул Тэки. - Мы запечатываем  в  нее
сомнительные  поступления,  чтобы   потом   провести   анализ.   Она   под
лабораторной скамьей. Как-то я даже запечатал свои ботинки -  с  похмелья,
что ли... Пытался делать из нее водяные бомбы - бросать в лифтовую  шахту,
но они почему-то так и не взорвались...
     - Заткнись, Тэки! - зарычала Хелда.
     - Но это еще ерунда по сравнению с тем, что Верной  сделал  с  белыми
мышами...
     - Ну хватит, - устало  сказал  Миллисор.  Тэки  подчинился  и  умолк,
хлопая глазами.
     Этан развел руками и спросил - настойчиво, но уже гораздо мягче:
     - Хелда? Зачем вы это сделали? Я хочу понять...
     Вся злоба, клокотавшая в ее груди, наконец-то вырвалась наружу:
     - Зачем?! Это ты меня спрашиваешь, зачем? Затем, чтобы вы  больше  не
штамповали ублюдков, которых некому  будет  воспитывать!  И  я  собиралась
поступить так же и со следующим грузом, если бы он пришел, и с третьим,  и
с четвертым, пока... - Она больше не  могла  говорить,  словно  ее  что-то
душило. Ярость?  Нет,  слезы.  Это  была  победа.  Но  Этан  почему-то  не
радовался. Ему вдруг стало очень горько. - ...пока я не вытащила бы оттуда
моего Симми, чтобы он опомнился наконец и  завел  себе  женщину.  Клянусь,
теперь я не стала бы пилить его за  каждую  мелочь.  А  на  этой  мерзкой,
проклятой планете мне даже не позволят посмотреть на собственных внуков...
- она отвернулась  и,  сделав  два  шага,  застыла  на  негнущихся  ногах,
смахивая слезы с красного, искаженного болью лица.
     Теперь Этан понял, что ощущает новобранец,  напичканный  пропагандой,
когда сталкивается в первом бою лицом к лицу  с  противником...  В  первый
момент он испытал нечто похожее на торжество. Но теперь... Теперь он стоял
в полной растерянности и чувствовал себя последним  идиотом.  Не  очень-то
похоже на геройство...
     - О боги мои! - с наигранным ужасом пробормотал офицер.  -  Я  должен
арестовать экополицейского...
     Тэки опять захихикал.  Второй  экотех,  явно  ошеломленный  исповедью
Хелды, казалось, не знал,  что  делать  -  вступиться  за  начальницу  или
притвориться, будто его туг нет.
     - Но с _н_и_м_и_-_т_о_  что  ты  сделала?!  -  прошипел  сквозь  зубы
гем-полковник.
     - С кем - с ними?.. - прохныкала Хелда.
     - С замороженными яйцеклеточными культурами,  которые  ты  вынула  из
контейнеров? - четко и внятно проговорил Миллисор.
     - А... С этими-то... Я их выкинула.
     На лбу цетагандийца вздулись все жилы - Этан как врач мог бы  назвать
каждую из них. И, похоже, у гем-полковника возникли проблемы с дыханием.
     - Сука безмозглая... - задыхался он. -  Да  ты  соображаешь,  что  ты
наделала?..
     - Адмирал Нейсмит будет в восторге!  -  командор  Куин  жизнерадостно
засмеялась.
     И тут железное самообладание оставило гем-полковника.
     - Гадина! - завопил он и ринулся к Хелде, явно намереваясь  придушить
ее. Лучи двух парализаторов скрестились на его спине, и  цетагандиец  упал
как подкошенный.
     Рау стоял как истукан, качая головой и повторяя как заведенный:
     - Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо...
     - Преднамеренное  нападение,  -  торопливо  отстукивал  представитель
службы  безопасности,  убрав  оружие,  -  на  инспектора  биоконтроля  при
исполнении служебных обязанностей...
     Рау начал бочком продвигаться к двери.
     - Не забудьте еще побег  из  камеры  предварительного  заключения,  -
добавила Куин, указывая на капитана.  -  Вот  этот  тип  -  тот,  кого  вы
разыскиваете. Это он на днях исчез из камеры Ц-9. Бьюсь об заклад, если вы
обыщете  номер,  то  обнаружите  полный  комплект   оружия   и   шпионских
приспособлений, запрещенных на станции Клайн.
     - Но сначала Карантин, - вставил второй экотех,  бросив  заискивающий
взгляд на свою начальницу.
     - Боюсь, что посол Эркхарт пожелает возбудить судебное  расследование
по поводу кражи и уничтожения имущества, принадлежавшего планете Эйтос,  -
заметила Куин. - Так кто же кого собирается арестовывать?
     - Мы все сейчас отправимся в Карантин, и там вы посидите тихо, пока я
не доберусь до сути, - твердо заявил блюститель порядка. -  Человек  может
исчезнуть из камеры Ц-9, но из Карантина...
     - Разумно, - поддержала его Куин.
     Рау  лишь  молча  поджал  губы.  В  дверях,  закрывая  все   пути   к
отступлению, уже стояли сотрудники службы безопасности.  В  комнате  вдруг
оказалось множество незнакомых людей. Этан даже не заметил, когда службист
вызвал подкрепление. Похоже, этот  парень  совсем  не  такой  олух,  каким
показался вначале...
     - Слушаю, сэр! - рявкнул один из вновь прибывших.
     - Заставляете себя ждать, - сурово заметил офицер. - Обыщите этого, -
он кивнул на Рау, - а потом поможете отконвоировать всех в Карантин.  Этим
троим предъявлено обвинение  в  намеренном  распространении  венерического
заболевания. На этого указали как на беглого арестанта из  Ц-9.  Этой  вот
предъявил обвинение в краже вот  этот,  который  на  незаконном  основании
носит станционную форму,  а  также  утверждает,  что  тот,  вон  там,  был
похищен. А на этого вот, который сейчас лежит  на  полу,  я  сам  составлю
рапорт, когда он очухается. Эти трое нуждаются в медицинской помощи...
     Этан, опомнившись, подскочил к Тэки и прижал к его  руке  инъектор  с
противоядием. Дурашливая улыбка мгновенно сошла с его лица. Теперь у  Тэки
было такое выражение, будто его только что вытащили из петли. Рядовые  тем
временем вытряхивали из карманов присмиревшего  Рау  непонятные  блестящие
предметы.
     - ...а симпатичную даму в сером мундире, которая, кажется, знает  все
обо всех, я привлеку в качестве свидетеля, - закончил офицер. - Но...  где
же она?..



                                    12

     Капитан Рау послушно побрело Карантин вслед  за  носилками  со  своим
парализованным начальником. Инспекция Биоконтроля настояла на  немедленном
обследовании, не принимая никаких возражений. Поскольку пути к отступлению
были отрезаны,  Рау  оставалось  одно  -  держаться  рядом  с  Миллисором,
изображая верного пса, следующего за гробом любимого хозяина.
     Этан   не   знал,   какие   процедуры   требуются    для    выявления
Альфа-С-Д-плазмида-2 или его  мифической  разновидности,  но  по  угрюмому
выражению  лица  Рау  понял,   что   обследование   оказалось   достаточно
болезненным для капитанского самолюбия. Обладай Рау хоть каким-то чувством
юмора, ему было бы легче. Но взгляд,  которым  капитан  напоследок  одарил
Этана, напоминал взмах отточенного кинжала.
     Этан, в свою очередь, был препровожден в кабинет  для  очень  долгого
разговора с властями в лице арестовавшего всех офицера и женщины, по  всей
видимости, его непосредственного начальника. Где-то в  середине  беседы  к
ним присоединился третий офицер, представившийся капитаном Аратой. Это был
щуплый человек евразийской внешности с прямыми черными  волосами,  бледной
кожей и узким разрезом глаз. Говорил он мало, а слушал много.
     Первым желанием Этана было  рассказать  все  и  отдаться  на  милость
правосудия.  Но  воспоминание  об  инциденте   с   Окитой   вынудило   его
воздержаться   от   чистосердечных    признаний.    Настойчивый    интерес
цетагандийцев к своей персоне он объяснил тем,  что  "одна  из  культур  в
грузе, предназначенном для Эйтоса, была смешана на Архипелаге  Джексона  с
неким инородным генетическим материалом, похищенным на Цетаганде". Он  был
очень осторожен и ни разу не упомянул имени  Терренса  Си:  от  этого  все
стало бы только сложнее и запутаннее...
     - В таком случае, - подытожила женщина-офицер, - экотех  Хелда,  сама
того не зная, оказала Эйтосу услугу. Фактически она спасла ваш генофонд от
заражения.
     Этан понял намек - служба безопасности надеется, что он откажется  от
возбуждения  судебного  дела  против  Хелды  -  дела,  которое   неминуемо
подмочило бы репутацию станции Клайн. Он подумал о  количестве  грузов  на
станции, о складах, славящихся своей надежностью. Осознав все преимущества
собственного положения, Этан успокоился и выразил готовность отказаться от
подачи иска.
     Представители  властей  мгновенно  стали  с  ним  предельно  вежливы.
Половина обвинений в его адрес поблекла перед  статусом  посла,  а  вторая
половина  испарилась  из  протокола  чудесным  образом.  Доктора  Эркхарта
заверили, что на станции Клайн больше никогда не  будет  допущен  подобный
вандализм. Сама же Хелда была уже в том возрасте, когда уход на пенсию  ни
у  кого  не  вызовет  вопросов.  Послу  Эркхарту  не  стоит   беспокоиться
относительно господина Хармана Дала, или как он  называет  вышеозначенного
гем-полковника  Миллисора:  вместе  со  своими   помощниками   тот   будет
депортирован с первым же кораблем по  доказанному  обвинению  в  похищении
человека.
     - Кстати, господин посол, - вставил капитан Арата, - вам случайно  не
известно, где находятся третий и четвертый из его подчиненных?
     - Вы хотите сказать, что Сетти еще не арестован? - спросил Этан.
     - Мы работаем над этим, - ответил Арата с самым непроницаемым  видом.
Этан надолго задумался, но так и не понял, что хотел сказать Арата.
     - Спросите лучше гем-полковника Миллисора, когда он  очнется.  А  что
касается второго, то, э-э... об этом лучше спросить у командора Куин.
     - А _г_д_е_ командор Куин, господин посол?
     Этан вздохнул:
     - Вероятно, на пути к расположению своего дендарийского флота...
     И наверняка не одна, а  вместе  с  завербованным  телепатом.  Сколько
сможет прожить этот человек без роду и племени, лишенный своей  мечты?  Во
всяком случае, дольше, чем в  обществе  гем-полковника  Миллисора,  честно
признался себе Этан.
     - Увертливая чертовка, - тоже вздохнув, пробормотал Арата. - Надо  бы
проверить. Она должна передать мне еще кое-какую информацию.
     Вскоре Этана отпустили. "Благодарим за оказанное содействие, господин
посол. Если мы что-нибудь можем сделать, чтобы ваше пребывание на  станции
Клайн стало более приятным, пожалуйста, обращайтесь к нам".  Ни  Этан,  ни
офицер больше не упоминали о Хелде; вопиющий инцидент с подменой груза был
исчерпан и дело закрыто. "Удачного вам дня, господин посол!"
     В коридоре, ведущем к выходу, Этан вдруг остановился.
     - Кстати, капитан Арата,  вы  уже  сейчас  можете  оказать  мне  одну
услугу.
     - Какую?
     - Полковник Миллисор находится под стражей, не так ли?  Если  он  уже
очнулся, не могу ли я с ним поговорить?
     - Сейчас узнаем, - ответил Арата, сосредоточенно посмотрев на него.
     Вместе с капитаном Этан покинул административный отдел и  прошел  два
карантинных  шлюза.  Здесь   они   обнаружили   экотеха,   выходящего   из
застекленного бокса. Экотех погасил на  двери  табличку  "Не  входить!"  и
принялся стаскивать с себя защитное  облачение.  Вооруженный  охранник  из
службы безопасности передал ему изнутри такой же комплект одежды, и экотех
привычным жестом швырнул его в контейнер для прачечной.
     - В каком состоянии ваш пациент? - спросил капитан Арата.
     - В сознании и коммуникабелен, - ответил экотех,  взглянув  на  знаки
офицерского отличия Араты. - Имеются некоторые остаточные явления  шоковой
травмы типа головной боли.  У  него  хроническая  гипертония,  гастрит  на
нервной почве, печень в состоянии  предциррозного  перерождения  и  слегка
увеличенная  простата,  которая,  вероятно,  потребует  наблюдения   через
несколько лет. В целом для человека такого возраста его здоровье в  норме.
А вот чего у него точно нет, так это Альфа-С-Д-плазмида-2, -3, -29 - и так
далее до бесконечности. На насморк он тоже не жалуется. Надул вас  кто-то,
капитан, с этим донесением об инфекции, и я надеюсь, вы выясните - кто.  А
у меня на подобные глупости нет времени.
     - Мы работаем над этим, - сказал Арата.
     Этан проследовал за ним в помещение, теперь открытое для посетителей.
Арата жестом приказал охраннику занять пост за  дверью,  сам  же  зашел  в
палату и замер по стойке "смирно", словно в почетном карауле. Просить  его
отойти  подальше  было   заведомо   бесполезно   -   помещение   наверняка
прослушивалось.
     Этан приблизился к кровати, на  которой  в  больничной  пижаме  лежал
гем-полковник. Связанный - с облегчением отметил Этан и  подошел  поближе.
Миллисор даже не шелохнулся. Вероятно, он уже  попробовал  крепость  уз  и
нашел  их  достаточно  прочными.  На  посетителя  он  смотрел  холодно   и
оценивающе, и  Этану  вдруг  стало  стыдно.  Как  будто  перед  ним  лежит
связанный хищник, пойманный более смелыми охотниками, а он опасливо  тычет
его палкой...
     - Э-э... добрый день, гем-полковник Миллисор, - начал Этан,  чувствуя
себя последним идиотом.
     - Добрый день, доктор Эркхарт, -  с  ироническим  кивком,  но  вполне
вежливо ответил Миллисор. Казалось, в нем нет ни капли  враждебности.  Как
сказала бы Куин, он вел себя профессионально. Впрочем, когда он  руководил
пыткой Этана, враждебности в нем тоже не было.
     - Кхм... перед тем как вы уедете, мне хотелось  бы  удостовериться  в
том, что вы поняли: на Эйтосе нет и никогда не было груза  с  генетическим
материалом, помещенным в него на Архипелаге Джексона, - сказал Этан.
     - Да, по  всей  вероятности,  это  действительно  так,  -  согласился
Миллисор. - Но я, видите ли, очень недоверчив.
     - В таком случае, - подумав, сказал Этан,  -  вам,  наверное,  трудно
признавать собственные ошибки.
     - К счастью, такое случается редко,  -  сухо  отозвался  Миллисор  и,
прищурившись, спросил: - Ну и какое же впечатление произвел на вас Терренс
Си?
     - Кто?! - Этан отскочил, словно пойманный с поличным.
     - Да будет вам, доктор.  Я  же  знаю,  что  он  здесь.  Чувствую  его
присутствие в этой расстановке сил. Он чертовски привлекателен, не так ли,
эйтосианин? Многие так считают. Я даже порой  подумывал:  может  его,  так
сказать, дар проявляется в нескольких направлениях?
     Проницательность гем-полковника была крайне неприятной, тем более что
Этан и вправду находил Си весьма  привлекательным.  А  Миллисор  осторожно
покосился на Арату, пытаясь уловить его реакцию на новый  поворот  беседы.
Этан поспешил  уйти  от  опасной  темы,  не  дожидаясь,  пока  цетагандиец
перейдет в наступление:
     - Если вас это интересует, то я ни с кем не говорил о мистере Си.
     - Вы оказали мне такую услугу? - удивился Миллисор.
     - Я оказал услугу ему, - поправил Этан.
     Миллисор кивнул, показывая, что принимает эту оговорку.
     - И все же Си здесь, на станции Клайн. Где он, доктор?
     - Я действительно не знаю, - Этан покачал головой. -  Хотите  верьте,
не хотите - не верьте. Дело ваше.
     - В таком случае это знает ваша очаровательная телохранительница.
     - Никакая она не моя! - взорвался Этан. - Мне нет  никакого  дела  до
командора Куин. Она сама по себе. Если у вас с ней какие-то проблемы,  так
и решайте их с ней, а не со мной!
     - Да что вы, какие проблемы! - усмехнулся  цетагандиец.  -  Я  просто
восхищен ею. Все, чего я до сих пор не понимал, теперь стало ясно.  Я  был
бы не прочь перевербовать ее.
     - Хм... Не думаю, что она бы согласилась.
     - Всякий наемник имеет свою цену. Это не обязательно деньги.  Звания,
власть, привилегии.
     - Нет, - твердо сказал  Этан.  -  Она,  кажется,  влюблена  в  своего
командира. Я наблюдал  подобное  явление  в  армии  Эйтоса  -  преклонение
младших офицеров перед своими командующими. Кое-кто из старших пользовался
этим, кое-кто - нет. Я не знаю, к какой категории относится ее адмирал, но
в любом случае не думаю, что ваша цена оказалась бы выше.
     Арата согласно кивнул и почему-то слегка побледнел.
     - Мне такое тоже знакомо, - вздохнул гем-полковник. - Что  ж,  всякое
бывает. А жаль... Должен признаться, - продолжал он, -  вы,  доктор,  меня
озадачили. Если вы не сообщник Терренса Си,  значит,  вы  его  жертва.  Не
слишком разумно покрывать его после того, что он пытался устроить на вашей
планете.
     - Единственное, чего он хотел от  Эйтоса,  -  это  получить  убежище.
Ничего преступного я в этом не нахожу. У вас  в  галактике  я  насмотрелся
такого, что его желание мне вполне  понятно.  Мне  и  самому  не  терпится
поскорее вернуться домой.
     Брови Миллисора резко взметнулись вверх - одно из немногих  движений,
которое было ему сейчас доступно.
     - Боже мой, доктор! Я начинаю подозревать,  что  вы  и  впрямь  такой
наивный простак, каким кажетесь. Я-то думал, вы знаете,  какой  фокус  был
проделан с вашим заказом...
     - Да, Си поместил в  него  то,  что  осталось  от  его  жены.  Отдает
некрофилией, возможно. Однако,  учитывая  его  воспитание,  остается  лишь
удивляться, что в принципе он нормальный человек.
     Полковник вдруг расхохотался, и это было так неожиданно,  что  Этану,
не видевшему в своих словах ничего смешного, сделалось не по себе.
     - Разрешите предложить вам на рассмотрение два факта, -  отсмеявшись,
заговорил Миллисор. - Два секрета, ставших бесполезными с тех пор, как эта
идиотка   совершила   свой   героический   акт   вредительства.    Первое.
Генокомплекс, э-э... о котором вы знаете, - он бросил взгляд на  Арату,  -
был рецессивным и мог бы проявиться в фенотипе только при  наличии  его  в
обеих родительских клетках. Второе. Каждая - вы слышите,  _к_а_ж_д_а_я_  -
из культур,  отправленных  на  Эйтос,  была  "заражена"  этим  комплексом.
Подумайте над этим, доктор.
     Этан задумался.
     В первом поколении  яйцеклеточные  культуры  передадут  свои  скрытые
рецессивные гены детям; а затем - всем детям, рожденным на  Эйтосе.  Когда
мальчишки вырастут  и  станут  отцами,  телепатический  дар  в  результате
повторного  скрещивания  проявит  себя  статистически  у  половины   всего
населения. В третьем поколении у второй половины он перейдет от  состояния
скрытого к функциональному, и так далее, до тех пор,  пока  телепатическое
большинство не начнет активно вытеснять не-телепатов.
     Но к тому времени даже не-телепаты будут  носителями  этих  генов  и,
следовательно,  потенциальными   отцами   сыновей-телепатов.   Итак,   все
население  окажется  заражено  генетическим  комплексом,  и   ничего   уже
невозможно будет исправить.
     Вопрос  "почему  Эйтос?"  мгновенно  стал  риторическим.  Разумеется,
Эйтос. И только Эйтос.
     От смелости, красоты и чудовищности замысла Си  у  Этана  перехватило
дыхание. Все совпадало,  с  ошеломляющей  убедительностью  математического
расчета. Теперь понятно было даже то, почему Си так быстро растратил  свою
"кучу денег".
     - Ну, и кто же  сейчас  должен  признать  свою  ошибку?  -  с  легкой
издевкой поинтересовался Миллисор.
     - Да-а... - еле слышно выдохнул Этан.
     - Самое коварное в этом маленьком монстре - его обаяние, -  продолжал
Миллисор,  пристально  глядя  на  собеседника.  -  Мы  сделали  его  таким
намеренно, еще не зная, что в силу ограниченности телепатического дара  он
не сможет стать агентом. Впрочем, судя по тому, что  он  успел  натворить,
возможно, тут мы ошиблись. Но не верьте его обаянию,  дорогой  доктор.  Он
очень опасен и напрочь лишен симпатий к  роду  человеческому,  к  которому
принадлежит лишь формально, по внешним признакам...
     Интересно, подумал Этан, следует ли из этого, что род человеческий  -
Цетаганда?
     - Этот парень - попросту вирус, который способен исказить облик всего
человечества. Вы как врач должны понимать, что распространение смертельной
инфекции   требует   незамедлительного   принятия   ответных   мер.   Наше
контролируемое насилие - не  более  чем  хирургическое  вмешательство.  Не
верьте его лживым россказням. Мы вовсе не мясники, за которых  он  пытался
нас выдать.
     Миллисор с мольбой посмотрел на Этана.
     - Помогите нам. Вы должны помочь!
     Этан ошеломленно уставился на связанного цетагандийца.
     - Простите... - О Бог-Отец, неужели он действительно извиняется перед
Миллисором? - Но я не могу, гем-полковник. Я еще помню Окиту Я думал,  что
способен понять психологию наемного убийцы. Но  у  Окиты  был  такой  вид,
словно ему просто скучно...
     - Окита - всего лишь инструмент. Скальпель в руках хирурга.
     - Значит, служение вам превращает человека в инструмент? -  В  памяти
Этана всплыло древнее пророчество: "По плодам их узнаете их"...
     Миллисор сощурился: ему нечего было сказать. Метнув быстрый взгляд  в
сторону Араты, он поинтересовался:
     - Так что же вы сделали с сержантом Окитой, доктор Эркхарт?
     Этан тоже посмотрел  на  Арату,  искренне  сожалея  о  том,  что  сам
заговорил об этом.
     - Ничего я с ним не  делал.  Возможно,  с  ним  произошел  несчастный
случай. Или, что более вероятно, он просто дезертировал. - (Или,  учитывая
посмертную  участь  Окиты,  попал  на  десерт).  Этан  поспешил  перевести
разговор на другую тему. - В любом случае я ничем не могу вам помочь. Даже
если бы я и хотел выдать Си - если вы это имели в виду, - я  действительно
не знаю где он находится.
     - Или куда направляется? - подсказал Миллисор.
     Этан покачал головой.
     - Да куда угодно, насколько я понимаю.  Куда  угодно,  только  не  на
Эйтос.
     - Увы, да, - пробормотал Миллисор. - Раньше Си был привязан  к  этому
грузу. Окажись у меня в руках одно, потянулась бы ниточка  к  другому.  Но
теперь, когда груз уничтожен, Си, через  которого  мы  пытались  выйти  на
него, абсолютно свободен. Где угодно. - Миллисор вздохнул. - Где угодно...
     Это гем-полковник, а не ты, привязан к кровати - решительно  напомнил
себе Этан. Пожалуй, сейчас самое время уйти, пока эта цетагандийская  лиса
не вытянула еще какую-нибудь информацию.
     Уже в дверях Этан обернулся.
     - Я покидаю вас, гем-полковник, и предлагаю напоследок подумать вот о
чем: если бы в начале нашего знакомства вы не сделали со  мной  того,  что
сделали, а просто убедили меня, все было бы иначе.
     Миллисор  сжал  кулаки  и  задергал  связанными  руками.   Наконец-то
выдержка ему изменила.


     Итак, Этан вернулся в номер, снятый им в  день  прибытия  на  станцию
Клайн и с тех пор пустовавший. Он похвалил себя  за  предусмотрительность:
поскольку жилье  было  оплачено  на  несколько  недель  вперед,  никто  не
вышвырнул из номера вещи. Казалось, Этан ушел отсюда всего несколько минут
назад. Он принял душ,  побрился,  наконец-то  надел  на  себя  собственную
одежду и заказал легкий завтрак.
     Дойдя до кофе, Этан горестно вздохнул. Прошло уже две недели  -  надо
бы уточнить дату, а то все в голове перепуталось, - потраченные на  всякие
авантюры. В какой  только  роли  он  не  выступал!  Подсадная  утка  Куин,
движущаяся мишень гем-полковника Миллисора,  покровитель  Терренса  Си,  и
вообще - шарик для игры в пинг-понг. А что он приобрел  взамен?  Жизненный
опыт? Да, после того как он вернул красный комбинезон  и  ботинки,  других
трофеев у  него  не  осталось.  Этан  достал  свою  кредитную  карточку  и
внимательно осмотрел ее. Где-то там все еще сидел микроскопический "жучок"
Куин. Может, если завопить в  карточку,  в  левом  ухе  у  Куин  раздастся
оглушительный писк? Но ведь она ушла,  и,  безусловно,  ушла  насовсем.  А
кроме того, на людей, которые разговаривают со своей кредитной  карточкой,
смотрят с подозрением даже здесь, на станции Клайн.
     Этан прилег, но нервы были так напряжены, что  уснуть  не  удавалось.
Что сейчас - день или ночь? На станции Клайн даже этого понять нельзя.  Он
не мог сказать, по чему соскучился больше: по суточным ритмам  Эйтоса  или
по свежему воздуху. Он мечтал о дожде и о холодном,  пронизывающем  ветре,
который разорвал бы  паутину,  опутавшую  его  сознание.  Можно,  конечно,
включить кондиционер, но вряд ли это что-нибудь изменит...
     Целый час Этан провел в бесплодных размышлениях о том, что  следовало
бы сказать или сделать, и о том, что произошло в действительности. Наконец
он оставил это занятие, оделся и вышел. Раз уж сон бежит от него, надо  по
крайней мере использовать время с толком.
     Он снова отправился на тот уровень Транзитной Зоны, где располагались
посольства и  консульства,  и  приступил  к  тщательным  поискам  надежных
поставщиков биологической продукции Выбор был велик. Одна  только  Колония
Бета  представляла  девятнадцать  различных   экспортеров   -   от   чисто
коммерческих предприятий до спонсируемого государством генетического фонда
при университете  города  Силика  -  фонда,  укомплектованного  клеточными
культурами от самых одаренных и талантливых доноров. И хотя Этан вовсе  не
собирался следовать советам Куин, Колония  Бета  действительно  показалась
ему лучшим вариантом. Женщина,  сидевшая  за  компьютером  с  коммерческой
информацией, уверила Этана, что он не  разочаруется.  Этан  ощутил  прилив
сил: наконец-то он  проделал  нужную  работу,  причем  проделал  быстро  и
хорошо. И с женщиной-диспетчером он держался столь же непринужденно, как с
самым обыкновенным, нормальным мужчиной. Ничего сложного, оказывается...
     Он вернулся  в  номер,  наскоро  перекусил  и  сел  за  комм-пульт  -
выяснить, где можно купить самый дешевый билет до Колонии Бета  и  обратно
Наиболее  короткий  маршрут  проходил  через  Эскобар.  Кроме  того,   это
позволяло без лишних затрат проверить еще один потенциальный источник.  По
крайней мере половина Совета Населения будет довольна,  если  ему  удастся
хоть на чем-то сэкономить.
     Наконец все решения были приняты, и усталость  взяла  свое.  Этан  на
минутку прилег...


     Несколько часов спустя  настойчивый  звон  интеркома  вырвал  его  из
забытья. На кровать Этан свалился прямо в  туфлях  и  заснул  в  неудобной
позе, от чего одна нога занемела и начала тупо покалывать. Он добрался  до
стола и нажал клавишу "Прием".
     На голографическом экране материализовалось лицо Терренса Си.
     - Доктор Эркхарт?
     - Да. Не ожидал, что вы объявитесь.  -  Этан  протер  глаза.  -  Надо
полагать, вы больше не нуждаетесь в убежище  на  Эйтосе.  Вы  с  Куин  оба
одинаково практичны.
     Си поморщился: вид у него был не слишком счастливый.
     - Действительно, я скоро отбываю, - сказал он сдавленным голосом. - И
я хотел бы еще  раз  повидаться  с  вами,  чтобы...  чтобы  принести  свои
извинения. Вы можете встретиться со мной на грузовом  причале  С-8?  Прямо
сейчас?
     - Пожалуй, - ответил Этан. - Значит, вы вместе с Куин отправляетесь к
дендарийским наемникам?
     - Я сейчас  не  могу  ничего  сказать.  Извините.  -  Изображение  Си
сменилось мерцающими снежинками, и экран погас.
     Во время этой краткой беседы Куин маячила за плечом  Си  -  вероятно,
подтверждая его искренность. Этан подавил недостойное желание связаться со
службой безопасности и сообщить капитану Арате, где искать наемницу. Они с
Куин квиты: из помощи и вреда получилось нечто среднеарифметическое.  Этан
получил разгадку,  Элли  -  необходимые  разведданные.  Пусть  так  все  и
останется.
     Когда  Этан  вышел  из  гостиницы,  какой-то  мужчина,   сидевший   в
задумчивости у бассейна с золотыми рыбками, резко поднялся и двинулся  ему
навстречу.
     Этан чуть не помчался без оглядки по бульвару, издавая параноидальные
вопли. Этот  человек  не  мог  быть  неуловимым  Сетти.  Для  цетагандийца
внешность у него была совсем неподходящая: высокий, смуглый, с крючковатым
носом и одет в розовую шелковую куртку с аляповатой вышивкой.
     - Доктор Эркхарт? - вежливо осведомился незнакомец.
     Этан остановился, сохраняя дистанцию. Если  это  еще  один  проклятый
шпион, Этан без колебаний столкнет его в бассейн на корм рыбкам.
     - Да?
     - Я хотел бы попросить вас о маленьком одолжении, если можно.
     - Никаких одолжений, - сурово заявил Этан.
     Мужчина  извлек  из  кармана   продолговатый   предмет,   оказавшийся
миниатюрным голокристаллом.
     - Если вы случайно  встретите  гем-полковника  Луиса  Миллисора,  то,
может быть, вас не затруднит передать ему эту капсулу? Сообщение  появится
при наборе его армейского номера.
     Нет, точно в бассейн!
     - Полковник Миллисор арестован службой  безопасности  станции  Клайн.
Если вы хотите ему что-то сообщить - ступайте туда.
     - Ах... - незнакомец  улыбнулся.  -  Вероятно,  я  так  и  сделаю.  И
все-таки, кто знает,  куда  повернется  колесо  фортуны.  В  любом  случае
возьмите кристалл, а если не представится возможность передать его, просто
выбросите.
     Он попытался было впихнуть голокристалл в руку Этана, но тот отскочил
и попятился.  Вопреки  ожиданиям,  крючконосый  за  ним  не  погнался.  Он
остановился, покачал головой и положил капсулу на скамейку.
     - Оставляю это на ваше  усмотрение,  сударь.  -  Незнакомец  галантно
поклонился и повернулся, собираясь уходить.
     - Я к ней не прикоснусь, - решительно заявил Этан. Шагнув в ближайшую
лифтовую шахту, мужчина, улыбаясь, оглянулся через плечо. - Я отнесу ее  в
службу безопасности! - прокричал Этан.  Поднимаясь  по  прозрачной  трубе,
мужчина приложил ладонь к уху и покачал  головой.  -  Я...  я...  -  Когда
розовая куртка скрылась из виду, Этан тихо выругался.
     Он несколько раз обошел вокруг скамейки, косясь на маленькую капсулу,
и в конце концов, возмущенно ворча, сунул  ее  в  карман.  При  первой  же
возможности он отдаст голокристалл капитану Арате, и пусть капитан  сам  с
этим разбирается. Он взглянул на хронометр - надо было спешить.
     До  грузового  причала,  расположенного  на  противоположной  стороне
станции Клайн, Этан добрался на автокаре. На сей раз он захватил  с  собой
карту и не сделал ни одного лишнего поворота.
     На причале было подозрительно тихо. Работал только один из  воздушных
туннелей, соединенный с маленьким кораблем - вероятно,  экспресс-курьером,
нанятым специально для экстренного рейса. Во всяком случае,  это  было  не
тихоходное грузовое судно. Должно быть, счет у Куин  просто  резиновый,  с
завистью подумал Этан.
     Терренс Си,  все  в  том  же  зеленом  комбинезоне,  понуро  сидел  в
одиночестве на багажном контейнере.
     - А вы быстро пришли, доктор Эркхарт,  -  сказал  он,  увидев  Этана,
вышедшего из коридора.
     Этан бросил взгляд на воздушный туннель.
     - Я думал, вы улетите каким-нибудь обычным, плановым рейсом. Даже  не
предполагал, что вы предпочитаете путешествовать с комфортом.
     - А я думал, что вы скорее всего вообще не придете.
     - Почему? Потому что я узнал всю правду о том  грузе?  -  Этан  пожал
плечами. - Не  могу  сказать,  что  одобряю  ваш  поступок.  Но,  учитывая
проблемы, стоящие перед вашей... перед  вашей  расой...  впрочем,  я  смею
предположить,   что   с   подобными   трудностями    сталкивается    любое
меньшинство... Да... В общем, думаю, я в состоянии понять вас.
     На лице Си мелькнула унылая улыбка и тут же исчезла.
     - В состоянии? Впрочем, конечно. Вы - в  состоянии...  -  Он  покачал
головой. - Мне следовало сказать иначе: я  _н_а_д_е_я_л_с_я_,  что  вы  не
придете.
     Этан посмотрел в ту сторону, в которую кивнул Си.
     В густой тени у решетчатой опоры стояла  Куин.  Но  это  была  совсем
другая Куин - измученная и растерянная. Ее  универсальная  куртка  куда-то
исчезла. Осталась только черная футболка и форменные брюки. И  ботинок  на
ней тоже не было. И, как только она вышла на свет. Этан понял, что  нет  и
парализатора в кобуре.
     Куин шагала, подталкиваемая незнакомцем в черной  с  оранжевым  форме
службы безопасности станции Клайн. Итак, наконец-то ее поймали. Этан  чуть
было не захихикал. Любопытно, как она выберется из этой переделки...
     Но все его веселье мгновенно улетучилось, как только  Этан  разглядел
оружие, которым низенький, безмятежно-спокойный мужчина подталкивал  ее  в
спину. Смертоносный нейробластер. И к тому же запрещенный даже сотрудникам
службы безопасности.
     Услышав шаги, Этан оглянулся. Решительной походкой к ним приближались
Миллисор и Рау.



                                    13

     Этана поставили рядом с Куин под дулом нейробластера, который твердой
рукой держал мужчина в форме службы безопасности. Си  заставили  отойти  в
сторону, его держал на мушке своего парализатора капитан Рау.  Этого  было
достаточно, чтобы оценить ситуацию. Объяснений тут не требовалось.
     Куин выглядела даже хуже, чем казалось  на  первый  взгляд:  бледная,
несчастная, с разбитой губой. Ее непрерывно била мелкая дрожь - то  ли  от
боли, то ли от  ярости  и  отчаяния.  Без  каблуков  она  казалась  совсем
маленькой. Си больше всего напоминал эксгумированный труп,  который  стоит
только потому, что пока не нашел,  куда  упасть.  Холодный,  застывший,  с
потухшими голубыми глазами.
     - Что случилось? - прошептал Этан. - Как они тебя разыскали, если это
не смогла сделать даже служба безопасности?
     - Я совсем забыла об этом чертовом сигнальном устройстве, - прошипела
сквозь стиснутые зубы Элли. - Надо было вышвырнуть его в первый попавшийся
мусоросборник. Я ведь знала, что его засекли! Но тут Си, как водится, стал
спорить со мной, я засуетилась, и... а, к дьяволу  -  теперь  это  уже  не
важно!.. - Элли в отчаянии закусила распухшую губу, но тут же вздрогнула и
осторожно провела по ней языком. Ее взгляд метнулся на Миллисора, потом  -
на Рау и  на  незнакомца  в  форме  службы  безопасности.  Казалось,  Элли
пытается найти выход из положения и, не находя, вновь и вновь прокручивает
в мыслях варианты побега.
     Миллисор пружинистым шагом обошел вокруг пленников.
     - Как я рад, что  вы  смогли  прийти,  доктор  Эркхарт!  Мы  уж  было
собрались устроить два несчастных случая, один - вам, другой  -  командору
Купи, но раз уж вы оба  тут...  Да,  теперь  у  пас  появилась  прекрасная
возможность сэкономить время и силы.
     - Это месть? - срывающимся голосом спросил Этан. - Но мы  же  никогда
не пытались вас убить.
     - Нет, что вы, - возразил Миллисор. - Ну какая месть? Просто  вы  оба
знаете слишком много для того, чтобы позволить вам жить.
     - Расскажите, что их ждет, полковник, - Рау злорадно усмехнулся.
     - Ах да. У вас достаточно чувства юмора, командор Куин, чтобы оценить
эту милую шутку. Взгляните, если  вам  угодно,  на  эти  незадействованные
воздушные туннели. Стоит задраить люки с обоих концов - и получатся  такие
маленькие  уютные  гнездышки,  словно  специально  созданные  для   некоей
парочки, любящей приключения. Право же, очень печально,  что  беспробудный
сон, который последует за страстными объятиями...
     Рау приветливо помахал парализатором, словно  показывая,  как  именно
можно погрузиться в столь беспробудный сон.
     - Воздушный туннель, - продолжал Миллисор, - запускается в космос для
соединения с трюмом грузового судна. Насколько мне известно, один грузовик
должен прибыть сюда сразу после того,  как  отчалит  мой  курьер.  Как  вы
думаете, стоит ли вас раздевать полностью? Или достаточно только  спустить
штаны? Так, по-моему, будет естественнее: страстное нетерпение...
     - О Бог-Отец! - в ужасе простонал  Этан.  -  Совет  Населения  решит,
будто я настолько низко пал, что занимался любовью в воздушном  туннеле  с
женщиной!
     - Не дай Бог, - как эхо повторила Куин, явно перепуганная  не  меньше
Этана, -  адмирал  Нейсмит  решит,  будто  я  была  настолько  глупа,  что
занималась любовью в воздушном туннеле с кем бы то ни было!
     И тут Терренс Си сделал внезапный рывок в сторону, но в бок  ему  туг
же уткнулось дуло парализатора.
     - И не мечтай, мутант, - буркнул Рау. - У тебя нет ни единого  шанса.
Еще одно неверное движение, и тебя доставят на борт парализованным.  -  Он
осклабился. - Ты ведь не хочешь пропустить шоу, которое дадут твои друзья,
правда?
     Си то сжимал, то разжимал кулаки; отчаяние и ярость боролись  в  нем,
оба одинаково бессильные.
     - Простите меня, доктор, - прошептал он. - Они приставили к ее  виску
нейробластер, и я знал, что это  не  блеф.  Я  надеялся,  что,  может,  вы
все-таки не придете по моему звонку. Лучше бы я сразу  позволил  им  убить
ее. Простите, простите меня...
     Куин насмешливо улыбнулась, и  из  разбитой  губы  снова  заструилась
кровь.
     - Не стоит тебе так пылко извиняться перед ним,  Си.  Хоть  бы  ты  и
отказался, это бы все равно его не спасло.
     - Вам вообще не за что просить прощения, - твердо сказал Этан.  -  Я,
вероятно, поступил бы точно так же.
     Незнакомец с нейробластером  жестом  велел  Этану  с  Куин  отойти  к
внешней стене. Они послушно зашагали к дальнему концу причала.
     - И все же, кто этот парень? - тихо спросил Этан. - Сетти?
     - Угадал. Надо было мне, пока имелась возможность, выстрелить  ему  в
спину и  получить  вторую  часть  вознаграждения  от  Дома  Бхарапутра,  -
брезгливо поморщившись, сказала Куин и после  паузы  добавила:  -  Как  ты
думаешь, если я сейчас прыгну на этого недоумка, ты  успеешь  добежать  до
ближайшего коридора и увернуться от парализатора Рау?
     Метров пятьдесят с хвостиком по пересеченной местности.
     - Нет, - честно ответил Этан.
     - А если тебе рвануть вон к тому воздушному туннелю?
     - И дальше что? Сидеть там, показывая им язык, пока они не подойдут и
не пристрелят меня?
     - Отлично, - спокойно подытожила Куин,  -  предлагаю  тебе  придумать
что-нибудь получше.
     Этан машинально сунул руку в  карман  и  наткнулся  на  продолговатый
предмет.
     - Может, при помощи этой штуки нам удастся выиграть время? -  спросил
он, вытаскивая кристалл с сообщением.
     - Это еще что такое?
     - Да какая-то сверхтаинственная штука. Некий господин подошел ко  мне
на бульваре, когда я направлялся  сюда,  и  прямо-таки  всучил  ее  мне  -
сказал, что здесь записана информация для Миллисора.  Сообщение  выводится
при наборе его личного армейского номера. Он сказал, я должен передать эту
капсулу гем-полковнику, если вдруг встречусь с ним...
     Куин застыла, схватив Этана за руку.
     - Какого он цвета?
     - Кто?
     - Да мужчина же, мужчина!
     - Розовый. То есть на нем была розовая куртка...
     - Да не одежда, а мужчина!
     - Интересного цвета, что-то типа  кофейного.  На  редкость  элегантно
смотрится. Хотел бы я приобрести подобный генотип для Эйтоса...
     - Эй, вы! - Сетти нахмурился и стал  приближаться  к  ним,  поигрывая
бластером.
     - Дай-ее-мне,  дай!  -  скороговоркой  выпалила  Куин,  вцепившись  в
капсулу. - Как же там... 672-191, о боги,  142  или  124?  -  Ее  дрожащий
указательный палец как в агонии заметался по крохотной клавиатуре. -  421,
Господи помоги! Эй, Сетти, лови! -  прокричала  Куин  и  швырнула  капсулу
ошарашенному цетагандийцу. Тот машинально поймал ее левой рукой.
     - Ложись! - взвизгнула Куин прямо в ухо Этану, сбила его с ног и сама
повалилась на бок.
     На какое-то  мгновение  воцарилась  полная  тишина.  Затем,  с  тихим
жужжанием, в воздухе начала прорисовываться голограмма.
     - О проклятие! - простонала Куин, обмякнув  и  навалившись  на  Этана
всем телом. - Опять ошиблась!..
     Этан даже зашипел от возмущения:
     - Какого дьявола! Ты что думаешь, что я...
     Ударная волна отбросила их метров на десять. Поначалу, кроме звона  в
ушах, Этан не слышал ничего. Перед глазами поплыли темные пятна,  а  кости
завибрировали точно колокол, в который только что ударили.
     - Нет, на этот раз не ошиблась, - удовлетворенно  пробормотала  Куин.
Она приподнялась, упала, снова поднялась, оттолкнулась от стены и, моргая,
замахала руками.
     Казалось,  вой  сирен  доносится  отовсюду.  Нестерпимо  яркий   свет
множества прожекторов ослепил Этана. Шлюзы  стали  захлопываться  один  за
другим, стуча, как костяшки домино.
     Но самым тихим, самым близким и самым  страшным  был  другой  звук  -
нарастающее  свистящее  шипение.  Сквозь  брешь  в   заслонке   ближайшего
воздушного туннеля вырывался наружу воздух. Вокруг дыры клубилось  облачко
ледяного тумана.
     Даже Этану хватило здравого смысла  отползти  подальше  от  пробоины.
Видимо, взрывом задело гравитационные генераторы,  и  сила  тяжести  стала
стремительно падать. Расплавленное  пятно  на  металлическом  настиле  еще
пузырилось, и Этан аккуратно обогнул его. От Сетти не осталось и следа.
     "О Боже... - смутно мелькнуло в голове у Этана, - потрясающее  умение
избавляться от тел..."
     Подняв голову, он оглядел бескрайнюю металлическую пустыню  и  увидел
Терренса Си, убегающего от капитана  Рау  со  стремительностью  оленя.  Но
противник настиг его и одним ударом кулака  свалил  на  палубу.  Миллисор,
подскочив к Си, замахнулся было  ногой,  целясь  в  голову  телепата,  но,
опомнившись в последний момент, нанес удар по менее ценной части тела -  в
солнечное сплетение. Цетагандийцы, не медля, схватили Терренса Си за  руки
и потащили к действовавшему воздушному туннелю, за  которым  уже  ждал  их
корабль.
     Этан вскочил на ноги и бросился вдогонку. Он  понятия  не  имел,  что
будет делать дальше. Только бы задержать их.  Иного  выхода  не  было.  "О
Бог-Отец, - простонал он, - лучше  было  умереть  и  получить  награду  на
небесах, чем заниматься такими вещами..."
     У  него  было  преимущество  перед  Миллисором   и   Рау,   тащившими
упирающегося телепата. Этан  осознал  это,  когда  встал  перед  входом  в
воздушный туннель, загородив дорогу. Идеальная позиция для  сражения,  вот
только одно "но": у врагов имелось оружие. "Спасите!" - подумал Этан.
     - Стойте! - завопил он.
     К его величайшему удивлению, они  и  вправду  остановились,  оценивая
обстановку. Рау потерял по дороге свой  парализатор,  но  Миллисор  быстро
выхватил маленький блестящий игольник.  Этан  живо  представил  себе,  как
крохотные стрелы вонзаются в его тело, расправляются от удара и превращают
его в кровавое месиво...
     И тут Терренс Си вырвался из цепких рук Рау и с воплем  "Нет!"  встал
перед Этаном, раскинув  руки.  Жест  весьма  трогательный,  но  совершенно
бессмысленный.
     - Ты думаешь, мутант, что нам придется оставить тебя в  живых  только
потому, что пропали культуры? - в ярости заорал Миллисор. - Хочешь умирать
- умирай, ради Бога, я мешать не стану. - Цетагандиец поднял оружие.  -  А
черт! - ноги его оторвались от пола, и он отчаянно замахал руками, пытаясь
восстановить равновесие.
     Этан вцепился в Си.  Казалось,  его  желудок,  мирно  плавает  где-то
совершенно независимо от него. Этан растерянно  оглядел  причал  и  увидел
Куин - привалившись к дальней стене, она колдовала над контрольной панелью
инженерной защиты, с которой ухитрилась сдернуть крышку.
     Тем временем  Миллисор  успел  освоиться  с  непривычным  положением.
Восстановив  равновесие,  он  снова  поднял  игольник.  Куин,   взвизгнув,
схватила крышку и  запустила  ее  в  гем-полковника.  Тяжелый  предмет  со
свистом рассекал воздух, но  уже  на  полпути  стало  очевидно,  что  Элли
промахнулась. Палец цетагандийца напрягся на спусковом крючке и...
     Миллисор  озарился  сияющим  ореолом,  словно  святой  великомученик,
сжигаемый, правда, не на  костре,  а  в  ослепительно  голубом  плазменном
коконе. Этан инстинктивно отпрянул. Вонь горящей плоти, ткани  и  пластика
стала нестерпимой. Гем-лорд окрасился в алый цвет, потом  стал  пурпурным,
дернулся в последний раз и исчез в пламени.
     Игольник полетел в сторону. Рау попытался поймать его, но не успел  и
закружился в воздухе,  вертя  головой  в  поисках  неведомого  противника.
Крышка, брошенная Куин, рикошетом отскочила от стены  и  понеслась  назад,
просвистев в нескольких сантиметрах над головой Этана.
     - Вот он! - закричал Терренс Си, махнув рукой в  сторону  мостиков  и
перекрытий. Там, наверху, двигалось розовое пятно, и ствол его оружия  был
направлен на цетагандийского капитана. - Не тронь! Моя добыча! - Си  издал
боевой клич, оттолкнулся от Этана и полетел в сторону Рау. -  Я  сам  убью
тебя, ублюдок!
     Единственное благо, которое принес вдохновенный  порыв  Терренса  Си,
состояло в том, что инерция швырнула Этана назад, и он оказался у  внешней
стены. Ему даже удалось затормозить, не сломав при этом запястья.
     - Нет, Терренс! Не надо! Если кто-то стреляет в  цетагандийца,  лучше
убраться с дороги!
     Но ветер заглушил крик Этана. Ветер?! Значит, пробоина расширяется. В
любой момент здесь все может взорваться от декомпрессии...
     Куин плавно повернула регулятор гравитации,  и  два  переплетенных  в
схватке тела начали медленно опускаться на пол. Тело Этана тоже  перестало
трепать, как стяг на ветру, и он повис в воздухе  -  впрочем,  не  слишком
высоко. Справедливо опасаясь,  что  Куин  может  повторить  трюк  Хелды  с
птицами, Этан поспешил сползти вниз.
     Схватка была недолгой. Легко  отшвырнув  от  себя  Терренса  Си,  Рау
бросился к воздушному туннелю, связанному с кораблем.  Два  шага  -  и  он
растаял словно восковая фигурка в раскаленных  потоках  плазмы,  ударивших
теперь уже не из одного, а из двух стволов  откуда-то  с  перекрытий.  Си,
стоя на четвереньках, широко раскрыл рот. Даже  он  не  пожелал  бы  врагу
такой смерти.
     Этан поспешил к телепату. На другом конце причала  по  трапам  быстро
спускались двое. Первый - то самое розовое видение с  бульвара,  второй  -
смуглый  мужчина  в  искрящейся  коричневой   одежде,   сплошь   затканной
затейливыми узорами. Они приблизились к Куин, которая вместо  того,  чтобы
встретить  своих  спасителей  с  распростертыми  объятиями,   стремительно
полезла на стену, будто паук, спешащий по своим делам.
     Темнокожие  схватили  Куин  за  лодыжки  и  сдернули  вниз,  явно  не
беспокоясь о том, что она  может  разбить  себе  голову.  Прицельный  удар
каратэ, которым Элли попыталась сразить коричневого, пришелся  в  пустоту.
Розовый скрутил ей руки за спиной, а коричневый с размаху  ударил  поддых,
вышибив вместе с воздухом желание сопротивляться.
     Подхватив Куин с двух сторон, они поволокли ее к запасному выходу.  А
из других коридоров уже хлынули на причал аварийные команды.
     - Они... они схватили Куин! - крикнул Этан, помогая Терренсу  встать.
- Кто они такие? Что они такое?
     Си бросил взгляд в сторону убегавших.
     - Архипелаг Джексона? Люди Бхарапутры? Здесь? Вперед!  Мы  должны  ей
помочь!
     - И побыстрее, пока здесь есть чем дышать...
     У шлюза им пришлось переждать несколько ужасных  мгновений,  усиленно
работая  челюстями,  чтобы  защитить  барабанные  перепонки.  Давление   в
заблокированном отсеке стремительно падало. Жать на кнопку или  даже  бить
по ней кулаком было бесполезно: шлюз  был  заблокирован.  Дверь  открылась
лишь после того, как оттуда вышли люди Бхарапутры со своей пленницей.
     Си с Этаном ввалились внутрь, и здесь им снова пришлось  ждать,  пока
не выровняется давление. Похитители получили  еще  несколько  минут  форы.
Наконец-то Этан смог вздохнуть полной грудью. Он понял, что был  не  прав:
воздух на станции - самый прекрасный во всей галактике.
     - Как же, черт побери, Миллисор и Рау смогли сбежать из Карантина?  -
задыхаясь спросил он. - Я думал, оттуда даже вирус не проскользнет.
     - Их вытащил Сетти, - ответил Си. - Как-то так получилось, что именно
ему поручили отконвоировать их на  причал  для  депортации.  Они  спокойно
прошли через главный вход. Все удостоверения и  документы  были  в  полном
порядке.  Вряд  ли  даже  Куин  сознает,  насколько  глубоко  они   сумели
проникнуть в компьютерную сеть станции за то время, пока сидели здесь.
     Наконец вторая дверь шлюза с шипением отворилась, и  Этан  с  Си  что
было сил помчались по коридору  за  похитителями,  которые,  впрочем,  уже
успели скрыться из вида. На первом же перекрестке пришлось остановиться.
     Си, выбросив вперед руку, повернулся пару раз вокруг собственной оси,
как стрелка в испорченных часах.
     - Сюда... - и он указал налево.
     - Ты уверен?
     - Нет.
     Тем не менее они помчались в указанном направлении. И на следующем же
перекрестке  были  вознаграждены:  справа  донесся  знакомый  протестующий
вопль. Они бросились на крик  и  оказались  в  сыром  промозглом  холле  у
грузовой шахты.
     Коричневый держал Куин на весу, прижав лицом к стене и  заломив  руки
за спину. Она тянула носки, пытаясь достать до пола, но безуспешно.
     - Итак, командор! - сказал розовый. - У нас мало времени. Где это?
     - Можно подумать, что я только и мечтаю  подольше  насладиться  вашим
обществом, - огрызнулась Куин. Говорила она довольно  невнятно,  поскольку
одна щека у нее была припечатана к стене. - Ой! А не лучше  ли  вам  прямо
сейчас уйти в свое посольство, пока сюда не нагрянула служба безопасности?
После взрыва они здесь все обыщут.
     Розовый  резко  повернулся  на  шум  шагов  Этана  и  Си  и   вскинул
плазмотрон.
     - Стой! - сказал Си, схватив Этана за руку.
     - Это друзья! - извиваясь, завизжала Куин. - Это друзья,  друзья,  не
стреляйте, мы все здесь друзья!
     - Разве? - с сомнением спросил Этан. Ему вдруг  стало  как-то  не  по
себе.
     - У наемников, которые берут деньги вперед и не выполняют заданий, не
бывает друзей, - нравоучительно заметил коричневый. - А если и бывают,  то
это ненадолго.
     - Я работала над заданием, - возразила Куин. -  Вы,  дуболомы,  не  в
состоянии оценить всех нюансов. Вы-то можете набросать повсюду трупов, как
мусора, и спрятаться под крылышком у своего консула. Вам плевать, если вас
депортируют со станции Клайн и объявят персонами нон грата  хоть  на  веки
веков. А  мне  приходится  играть  по  правилам,  чтобы  можно  было  сюда
вернуться. Подумайте, как осторожно приходилось мне действовать!
     - На соблюдение осторожности у  тебя  было  почти  шесть  месяцев,  -
сказал розовый. - Барон  Луиджи  требует  свои  деньги.  Это  единственный
нюанс, который я должен оценить.
     Коричневый приподнял Куин еще на несколько сантиметров.
     - Ой-ой-ой, ладно, какие проблемы? - взвыла Куин.  -  Ваша  кредитная
карточка в правом внутреннем кармане моей куртки. Можете забрать ее себе.
     - А где твоя куртка?
     - Миллисор ее с меня снял. Она там, на причале. Ой! Честное слово!
     - Похоже на правду, - задумчиво протянул розовый.
     - На причале сейчас полно агентов безопасности, - заметил коричневый.
- Похоже, она пытается обмануть нас.
     - Послушайте, ребята, давайте рассуждать здраво, а? - начала Куин.  -
С бароном Луиджи у меня  был  договор:  половина  денег  вперед,  половина
после. Итак, с Окитой я уже расправилась. Это четверть.
     - Это не четверть, а слова. А где доказательства? Я,  например,  тела
не видел, - сказал розовый.
     - Нюансы, генерал, нюансы.
     - Майор, - машинально поправил розовый.
     - И потом, я ведь только что убрала Сетти. Это уже половина.  Сдается
мне, мы в расчете.
     - Бомба, между прочим, была наша, - заметил коричневый.
     - А вы что, недовольны результатом? Слушайте, в конце концов союзники
мы или нет?
     - Нет, - отрезал коричневый и поднял ее повыше.
     По коридору эхом прокатились крики,  топот  ног  и  бряцание  оружия.
Розовый поспешно спрятал плазмотрон под куртку.
     - Нам пора.
     - А с этой что делать? - спросил коричневый.
     - Ну, половину она вроде действительно отработала,  -  розовый  пожал
плечами. - Ты правша или левша, Куин?
     - Правша.
     - Вычти у нее неустойку из левой руки и пошли.
     Коричневый резко опустил Куин и молниеносным  движением  вывихнул  ей
левый локоть. Раздался треск хрящей. Куин даже  не  пикнула,  а  Си  опять
вцепился в Этана, кинувшегося было на помощь. Мстители Бхарапутры спокойно
отошли в сторону и скрылись в ближайшей лифтовой шахте.
     - Дьявол, я думала, они никогда не  уберутся,  -  Куин  вздохнула.  -
Меньше всего мне хотелось, чтобы служба безопасности загребла этих  парней
и устроила перекрестный допрос. - Побледнев от боли, она сползла на пол. -
Нет, боевые задания куда лучше. Боюсь, работа разведчика  мне  понравилась
несколько меньше, чем предполагал адмирал Нейсмит...
     - Тебе, наверное, нужен врач, командор? - откашлявшись, спросил Этан.
     - Ага, - невесело усмехнулась она. - А тебе?
     - Ага...
     Этан тяжело опустился рядом с ней. В ушах его все еще стоял  звон,  а
стены холла, казалось, пульсировали. Он задумался над ее словами.
     - А это случайно не первое твое разведзадание?
     - Ага.
     - Ну и повезло же мне!
     Пол словно приглашал к  отдыху;  никогда  еще  жесткое  металлическое
покрытие не казалось Этану таким мягким и умиротворяющим.
     - Служба безопасности на подходе, - заметила Элли и посмотрела на Си,
беспомощно склонившегося над ней.  -  Что  скажешь,  если  мы  им  немного
посодействуем, упростив сценарий? Уходи, мистер Си. Если  не  побежишь,  в
этом зеленом комбинезоне на тебя никто не обратит  внимания.  Займись  там
какой-нибудь работой, что ли.
     - Я... я... - Терренс Си развел руками. - Как я  смогу  отблагодарить
вас? Вас обоих?
     - Не беспокойся, - подмигнула ему Куин. - Я  что-нибудь  придумаю.  А
пока что никаких телепатов я здесь сегодня не видела. А ты, доктор?
     - Ни единого, - охотно согласился Этан.
     Терренс Си растерянно помотал  головой,  окинул  взглядом  коридор  и
исчез в лифтовой шахте...
     Когда прибыли  наконец  представители  безопасности,  они  арестовали
только Куин.



                                    14

     Пройдя через детектор оружия  и  не  вызвав  звона,  Этан  облегченно
вздохнул. Он находился  в  отделении  предварительного  задержания  службы
безопасности станции Клайн. Все  здесь  выглядело  строго  и  по-деловому:
никаких цветников, фонтанов, искусственных пейзажей.  Нарочитая  строгость
обстановки производила должное впечатление - едва переступив  порог,  Этан
сразу почувствовал себя обвиняемым.
     - Командор Куин находится в медицинском изоляторе номер три, господин
посол, - проинформировал Этана охранник, проставленный к нему  в  качестве
провожатого. - Сюда, пожалуйста.
     Вверх по лифтовой шахте, и дальше - по коридорам. Жизнь  на  станции,
подумал Этан, вероятно, должна была генетически  выработать  у  обитателей
Клайна прекрасное чувство направления. Не говоря уже об их восприимчивости
к тончайшим различиям в оттенках... Дальтоник оказался бы здесь инвалидом.
Форма службы безопасности, так же, как и все остальное  на  станции,  была
цветокодовой: соотношение черного и оранжевого менялось в  зависимости  от
звания. Рядовые охранники ходили в оранжевом с черными полосками по краям;
но вот провожатый Этана становился, чтобы отдать честь седовласому мужчине
в гладкой черной униформе с едва заметной оранжевой строчкой, который вяло
ответил на приветствие. Всю иерархию станции Клайн можно  было  определить
по цветам и оттенкам.
     Когда Этан с охранником подошли к изолятору, оттуда как  раз  выходил
Арата. Вид у него был несколько озадаченный.
     - А, посол Эркхарт! - он вышел из глубокой задумчивости  и  лицо  его
приняло несколько ироничное выражение. - Пришли  навестить  нашу  героиню?
Вам не стоило волноваться: скоро она будет на  свободе.  Как  ни  странно,
кредитная карточка у нее в полном порядке, все штрафы уплачены,  и  теперь
осталось лишь получить разрешение врача.
     - Да нет, капитан, я не волнуюсь,  -  ответил  Этан.  -  Просто  хочу
задать ей один вопрос.
     - Я тоже хотел задать ей вопрос, -  Арата  вздохнул.  -  И  не  один.
Надеюсь, с ответами вам  повезет  больше,  чем  мне.  Последние  несколько
недель, когда я так жаждал свидания, она мечтала только об одном:  продать
информацию. А теперь я пришел за информацией, и что в итоге?  Свидание.  -
Он слегка просветлел. - Ну разумеется,  мы  с  ней  сторгуемся.  Если  мне
удастся что-нибудь из нее выудить, то можно будет доложить начальству, что
роман развивается благополучно. - Он умолк, словно ожидая ответа.
     - Удачи вам, - непонятно зачем сказал Этан. Разбирательстве  властями
после вчерашнего жуткого происшествия он избежал, лишь благодаря тому, что
вовремя вспомнил о своем статусе посла  и  безжалостно  переадресовал  все
вопросы  всегда  находчивой  Куин.  Она  же,  в   свою   очередь,   выдала
ошеломляюще-безукоризненную историю, в которой  не  было  почти  ни  слова
правды  и  которую  нельзя  было  опровергнуть  ни   по   одному   пункту,
поддающемуся проверке. Согласно  этой  версии,  гем-полковник  Миллисор  и
капитан Рау  пытались  похитить  командора  Куин,  чтобы  сделать  из  нее
двойного агента для внедрения в дендарийский флот в  интересах  Цетаганды.
Правда, наемные убийцы с Архипелага Джексона обвинялись по делу - во  всех
преступлениях, которые они совершили, а заодно и не по делу - например,  в
исчезновении  Окиты.  И  теперь  служба  безопасности  бодро  взялась   за
консульство Бхарапутры, где отсиживался карательный отряд. Увы,  речь  шла
только об условиях депортации. Терренс Си исчез со сцены, словно его и  не
было. Его имени никто не упоминал, в том числе и Этан.
     - Какая досада, -  пробормотал  Арата,  -  что  именно  мне  придется
запросить официальное разрешение на применение суперпентотала...
     -  Увы,  -  Этан  натянуто  улыбнулся,  они  вежливо  раскланялись  и
разошлись в разные стороны.
     Камера  Куин  во  всем,  кроме  разве  что   кодовых   замков,   была
тождественно неотличима от любой больничной  палаты  -  вернее,  от  любой
к_о_с_м_и_ч_е_с_к_о_й_  больничной  палаты.  Этан  заметил,  что  начинает
тосковать по распахнутым окнам, столь привычным и естественным на Эйтосе.
     А потому начал он именно с окон.
     - А как ты относишься к распахнутым окнам? - спросил он. - То есть  я
хотел сказать, к распахнутым окнам на планетах.
     - У меня сразу начинается паранойя, - не задумываясь, ответила  Куин.
- Я всегда ищу, чем бы их заклеить. А ты не хочешь спросить,  как  я  себя
чувствую?
     - Ну, я и так знаю, что у тебя все в порядке, - Этан махнул рукой,  -
если не считать вывиха и ушибов. Я разговаривал с врачом.  Обезболивающие,
никаких резких движений, и через несколько дней все пройдет.
     Она и в самом деле  выглядела  хорошо  Нездоровая  бледность  прошла,
осталась только небольшая скованность движений  -  мешали  шины  на  левой
руке. От больничного халата - символа болезни - Куин удалось отказаться, и
она снова была в привычной серой с  белым  форме,  только  без  куртки.  И
вместо ботинок - домашние тапочки.
     - Ну и как я тебе? - поинтересовалась Элли, сверкнув глазами. - И как
ты теперь относишься к женщинам, доктор Эркхарт?
     - Ну-у... - он задумался, - боюсь, приблизительно так же, как ты -  к
распахнутым окнам. Ты когда-нибудь пыталась привыкнуть к  окнам?  Ну,  или
научиться радоваться им?
     - Разумеется. Правда, меня всегда считали искательницей  приключений.
- На ее губах заиграла улыбка. - Никогда не забуду свое первое путешествие
на планету, после того как подписала контракт с дендарийскими наемниками -
тогда это были люди Оссера, еще до адмирала Нейсмита. Я всю жизнь  мечтала
пожить немного на настоящей планете. Туманы в горах, океанские бризы и все
такое...  В  справочнике  было  сказано,  что  климат  на   этой   планете
"умеренный", и я  подумала,  что  это  значит  "мягкий".  А  сели  мы  для
аварийной заправки посреди ледяной пустыни. Вокруг бушевала пурга.  Прошел
год, прежде чем я снова вызвалась на планетное задание.
     - Могу себе представить, - Этан рассмеялся и, немного  расслабившись,
присел на кровать.
     - Да, - она покачала головой, - представить ты можешь.  Это  одно  из
твоих самых удивительных качеств - наверное, у тебя это с детства. То есть
у тебя работает воображение, и ты способен  увидеть  все  глазами  другого
человека.
     Этан смущенно пожал плечами.
     - Мне просто всегда хотелось узнать что-то  новое,  разобраться,  что
есть что. Но больше всего меня увлекала  молекулярная  биология.  Теологи,
впрочем, не относят любопытство к числу добродетелей.
     - М-м, это верно. А как ты  думаешь,  существуют  ли  добродетели  не
духовные, а плотские?
     Эта неожиданная мысль повергла Этана в глубокую задумчивость.
     - Я... я не  знаю.  Должны  существовать.  Скорее  всего  они  просто
называются  как-нибудь  иначе.  А  вообще,  я  уверен,   что   нет   новых
добродетелей под солнцем, впрочем, как и новых грехов, - сказал он, и пока
Куин не заявила, что здесь они вовсе не под солнцем  -  а  темная  звезда,
вокруг которой обращалась станция Клайн, вряд ли могла сойти за солнце,  -
поспешно продолжил: - Кстати, о вещах, плотских... я... да... пока  ты  не
вернулась к дендарийским наемникам, я хотел попросить тебя, если...  мм...
ну, ты можешь счесть это достаточно необычной просьбой. Если, конечно,  ты
не обидишься, - нервно закончил он.
     Куин была вся  внимание.  Она  склонила  голову  набок  и  с  улыбкой
посмотрела на него блестящими глазами.
     - Пока ты не скажешь, что это такое, как Я могу  тебе  ответить?  Но,
кажется, я все это уже слышала. Итак, смелее!
     Он сидел ближе к двери, к тому же одна рука у нее,  так  сказать,  на
привязи, а снаружи стоит охранник, который всегда сможет  его  защитить...
Этан перевел дыхание.
     - Я  все-таки  собираюсь  выполнить  задание  по  приобретению  новых
яйцеклеточных культур для Эйтоса. Возможно, на  Колонии  Бета,  как  ты  и
советовала. Я просмотрел каталог государственного  фонда:  они  предлагают
донорский  материал  самых  выдающихся  своих  граждан.  Выглядит   весьма
привлекательно.
     Элли одобрительно кивнула, глядя на него любопытно-выжидающе.
     - Но это не значит, - продолжал Этан, - что я  не  могу  начать  сбор
образцов уже сейчас. Ну, то есть я  имею  в  виду  редкие,  исключительные
экземпляры. Что я хотел сказать... э... Не хотите ли  вы  подарить  Эйтосу
свой яичник, командор Куин?
     На  мгновение  в  комнате   воцарилась   оглушительная,   как   после
землетрясения, тишина.
     - О боги мои... - слабым голосом проговорила Куин. - _Т_а_к_о_г_о_  я
не слышала никогда...
     - Операция абсолютно безболезненна, - горячо заверил ее Этан. - И  на
Клайне есть приличные аппараты для культивирования тканей - я проверил  их
сегодня утром. Кое с кем я уже поговорил, и мне готовы помочь. И  помнишь,
ты обещала: если я помогу тебе с твоим заданием, ты поможешь мне с моим?
     - Обещала? Правда, обещала...
     - У тебя ведь есть один лишний,  да?  -  вдруг,  словно  испугавшись,
спросил Этан. - Насколько я понял, у женщин два  яичника,  по  аналогии  с
мужскими яичками. Ты ведь не была донором  раньше?  Или  там  какой-нибудь
несчастный случай, в сражении... Я не прошу тебя отдать единственный.
     - Да нет, я все еще полностью укомплектована. -  Она  рассмеялась,  и
Этан немного успокоился. - Просто я слегка растерялась. Это  оказалось  не
то предложение, которого я ожидала, вот  и  все.  Извини.  Боюсь,  у  меня
развивается хроническое слабоумие.
     - Ну тут уж ничего не поделаешь, - сочувственно произнес Этан.  -  Ты
ведь как-никак женщина.
     Она открыла рот, потом закрыла его и покачала головой.
     - Н-да, больные  мозоли,  -  пробормотала  Элли.  -  Ладно...  -  Она
склонилась  к  Этану  и  шепотом  спросила:  -   А   скажи,   кто   сможет
воспользоваться моим э-э... даром?
     - Всякий, кто  захочет,  -  ответил  Этан.  -  Со  временем  культуру
разделят на субкультуры и они будут помещены во всех наших репродукционных
центрах. Через год у тебя может быть сотня сыновей. Как только я решу свои
проблемы с семейным партнером, я бы  хотел...  -  Этан  почувствовал,  что
неудержимо краснеет под ее спокойным пристальным взглядом. - Я  бы  хотел,
чтобы все мои сыновья происходили из одной культуры. Через год  я  бы  уже
заслужил четверых сыновей. У меня никогда не было брата-двойняшки, из  той
же  культуры,  что  и  я.  А  это  придает  семье  вид  чего-то  крепкого,
настоящего. Разнообразие в единстве, так сказать... - Он вдруг понял,  что
уже просто лепечет, и осекся.
     - Сотня сыновей, - задумчиво протянула Элли. - И ни одной дочери?
     - Нет. Ни одной. Только не на Эйтосе, - быстро  ответил  он  и  робко
добавил: - А что, дочери для женщины так  же  важны,  как  сыновья  -  для
мужчины?
     - Не знаю. Во всяком случае, мне это было бы  приятно,  -  призналась
она. - Впрочем, моя деятельность не оставляет места ни для дочери, ни  для
сына.
     - Ну вот, сама понимаешь...
     -  Да.  Сама  понимаю.  -  Ее  глаза,  обычно-веселые,  вдруг   стали
серьезными и печальными. - И я их никогда не увижу, да? Моих сто  сыновей?
И они никогда не узнают, кто я такая?
     - Только номер культуры. ЭК-1. Может... может, мне удастся продвинуть
свой уровень допуска настолько, что когда-нибудь я  смогу  прислать  тебе,
скажем, голограмму - если, конечно, захочешь. Но сама  ты  не  сможешь  ни
прилететь на Эйтос, ни передать сообщение... Во всяком случае,  под  своим
именем. Разве что под мужским... - тут Этан  подумал,  что  явно  чересчур
много общался с Куин, раз она так легко добилась от  него  противозаконных
предложений, и умолк в замешательстве.
     - Какая революционная идея! - восхитилась Элли, и в глазах  ее  снова
загорелся озорной огонек.
     - Ты сама знаешь, что я не революционер, - не без достоинства ответил
Этан и, помедлив, добавил: - Хотя... Боюсь, когда я приеду  домой,  многое
покажется мне иным. Но я вовсе не хочу меняться из-за того, что пережил.
     Куин оглянулась, словно могла видеть сквозь стены всю  станцию,  свой
бывший дом.
     -  Яйцеклеточная  культура,  -  снова   заговорил   Этан,   -   может
просуществовать двести лет, а теперь, когда мы введем  усовершенствованные
методы хранения, значительно больше. Твои дети будут  появляться  на  свет
еще очень долго, даже после твоей смерти.
     - Умереть я могла и вчера. А могу и через месяц, раз уж на то  пошло.
Или ровно через год.
     - Все мы можем такое о себе сказать.
     - Да, но только у меня раз в шесть больше шансов,  чем  у  остальных.
Страховая компания оценила их в ноль целых три десятых. - Элли вздохнула и
скривила губы. - А я-то думала, что Тэв Арата  самый  нахальный...  Доктор
Эркхарт, ты превзошел всех.
     Этан разочарованно сник; стайка  темноволосых  сыновей  с  блестящими
глазами исчезла где-то за гранью мечты.
     - Извини, - сказал он, поднимаясь. -  Я  не  хотел  тебя  обидеть.  Я
пойду.
     - Ты слишком легко сдаешься, - заметила Элли, уставившись в стену.
     Этан снова поспешил сесть и нервно зажал  руки  между  коленями.  Его
мозг лихорадочно работал в поисках новых доводов.
     - Все мальчишки получат прекрасное воспитание. Мои -  безусловно.  Мы
очень тщательно отбираем кандидатов на отцовство. А у мужчин,  которые  не
справляются с отцовскими обязанностями, сыновей могут  отобрать  и  отдать
другому - стыд и позор, которые все стараются избежать.
     - Ну а мне-то что от всего этого?
     Этан очень серьезно обдумал ее вопрос.
     -  Ничего,  -  наконец  честно  ответил  он.  Мелькнула  было   мысль
предложить  Элли  деньги  (как-никак  наемница),  но   Этан   ее   отверг.
Чувствовалось в этом что-то неправильное, хотя он и не  мог  сказать,  что
именно. Оставалось лишь развести руками.
     - Ничего... - она грустно покачала головой.  -  Какая  женщина  может
устоять против "ничего"? Я никогда тебе не  говорила,  что  одно  из  моих
хобби - биться лбом о кирпичную стену?
     Этан с удивлением взглянул на ее безупречный лоб - он не сразу понял,
что это шутка.
     - А ты уверен, что Эйтос в состоянии принять сотню маленьких  Куинов?
- откусив последний необгрызенный ноготь, спросила она.
     - Не только сто, а  гораздо  больше,  со  временем.  Может,  они  нас
немного расшевелят... Глядишь, и армия станет крепче.
     - Ну что я могу сказать? - она  растерянно  пожала  плечами.  -  Твоя
взяла, доктор Эркхарт.
     Этан чуть не подпрыгнул от радости.


     По предварительному уговору, Этан встретился с Куин в небольшом кафе,
на стыке жилой и транзитной зон. Элли пришла раньше и сидела за  столиком,
потягивая из пластикового стакана  какой-то  напиток.  Увидев  Этана,  она
подняла в знак приветствия стакан.
     - Как ты себя чувствуешь? - спросил он, усаживаясь рядом.
     - Хорошо, - ответила она, меланхолично  проведя  рукой  справа  внизу
живота. - Все было так, как ты сказал: я ничего не почувствовала. И сейчас
не чувствую. Даже шрама не осталось на память о моей щедрости.
     - Из яичника получится отличная культура, -  приободрил  ее  Этан.  -
Клетки размножаются прекрасно. Через сорок  восемь  часов  культура  будет
готова для замораживания и  транспортировки,  и  я  смогу  отправиться  на
Колонию Бета. А ты когда улетаешь?
     Внезапное предположение - или надежда? - что они могут  оказаться  на
одном корабле, на секунду взволновало его.
     - Я улетаю сегодня вечером, пока станционные власти снова за меня  не
взялись, - ответила она, разом исключив то направление разговора,  которое
заранее продумал Этан. Значит, ему так и не  удастся  расспросить  ее  обо
всех планетах, которые она повидала в своих военных походах. - И потом,  я
хочу быть как можно  дальше  от  Клайна,  когда  сюда  явятся  каратели  с
Цетаганды. Хотя,  по-моему,  они  собираются  сперва  навестить  Архипелаг
Джексона. Желаю им всем приятно  провести  время,  -  Элли  выпрямилась  и
ухмыльнулась, точно сытая кошка, выбирающая перышки из зубов после удачной
охоты.
     - Я тоже не хочу больше встречаться с цетагандийцами, - сказал  Этан.
- Если только мне это удастся.
     - Ну, не так уж это сложно. Для твоего спокойствия могу сообщить, что
перед смертью гем-полковник Миллисор  успел  отправить  своему  начальству
рапорт о том, что культуры из Дома Бхарапутра уничтожены. Сомневаюсь,  что
Цетаганда и дальше будет интересоваться Эйтосом. Вот мистер  Си  -  другое
дело, поскольку в том же  рапорте  было  доложено  о  его  присутствии  на
станции Клайн. Но у меня тоже целая кипа рапортов, над  которыми  адмиралу
Нейсмиту придется пару месяцев поразмышлять. Какое  счастье,  что  мне  не
надо ничего решать самой! Не хватает только одного,  чтобы  озадачить  его
как следует. А вот, кажется, и он. - Элли кивнула в сторону входя, и  Этан
оглянулся.
     К  ним,  обходя  столики,  пробирался   Терренс   Си.   Его   зеленый
станционерский комбинезон не привлекал внимания, чего нельзя было  сказать
о белокурой шапке волос. Этан заметил, что  на  Терренса  Си  с  интересом
оглядываются стареющие женщины.
     Он сел за их столик, кивнул Куин и коротко улыбнулся Этану.
     - Добрый день, командор. Добрый день, доктор.
     - Добрый день, мистер Си, - Куин  улыбнулась  в  ответ.  -  Позвольте
предложить вам что-нибудь выпить. Бургундское, шампанское, шерри, пиво...
     - Чай, - сказал Си. - Просто чай.
     Куин вставила свою  кредитную  карточку  в  систему  "авто-официант",
вмонтированную прямо в столик, и набрала заказ. И тут  же,  обдавая  паром
прозрачные стенки чайника, явилось то, что нужно - ароматный  черный  чай,
выращенный и переработанный на  станции  Клайн.  Этан  тоже  заказал  чай,
пытаясь скрыть неловкость, которую всегда ощущал  в  присутствии  Терренса
Си. Наверное, его больше не интересует Эйтос.
     Минуту или две все старательно делали вид, будто заняты только своими
чашками.
     - Ну ладно, - нарушив молчание, сказала Куин. - Ты принес?
     Си кивнул, сделал еще один глоток и выложил на  столик  три  диска  с
данными и небольшую коробочку. Все это мгновенно исчезло  в  куртке  Куин.
Этан вопросительно  взглянул  на  нее,  и  она,  пожав  плечами,  сказала:
"Кажется, мы все здесь торгуем телом" - из чего можно было заключить,  что
в коробочке содержится обещанный образец ткани от телепата.
     - А я думал, что Терренс отправится вместе  с  тобой  к  дендарийским
наемникам, - удивленно заметил Этан.
     - Я пыталась его уговорить... Кстати, мистер Си, предложение остается
в силе.
     Терренс Си покачал головой.
     - Когда Миллисор дышал мне в затылок, я не видел другого  выхода.  Вы
дали мне возможность сделать выбор, командор Куин,  за  что  я  вам  очень
признателен. - Движение пальца в сторону  пакета,  спрятанного  в  кармане
серой с белым куртки, указывало на видимый знак его признательности.
     - Да, я слишком добра, -  с  иронией  сказала  Куин.  -  Но  если  ты
когда-нибудь передумаешь, то найти нас нетрудно. Поищи огромную  кучу-малу
с маленьким хитроумным  человечком  на  вершине  и  скажи  ему,  что  тебя
прислала Куин. Он тебя примет.
     - Я запомню, - неопределенно пообещал Си.
     - Ну и ладно, -  Куин  хитро  улыбнулась,  -  я  все  равно  не  буду
путешествовать в одиночестве. Уже подыскала себе  одного  добровольца  для
компании  на  весь  обратный  путь.  Интересный  парень,  рабочий-мигрант,
объездил всю галактику. Тебе стоило бы с ним познакомиться, мистер Си.  Он
примерно твоего роста, и такой же тощий блондин. - Элли подняла  стакан  и
со словами "Да  сгинут  все  твои  враги!"  лихо  опрокинула  в  себя  его
содержимое.
     - Спасибо, командор, - искренне ответил Си.
     - Так как же... куда же ты теперь, если не к дендарийцам?  -  спросил
его Этан.
     Си развел руками:
     - Вариантов много.  Даже  слишком  много,  и  все  в  равной  степени
бессмысленны...  Извините.  -  Он  вспомнил  о  том,  что  сейчас  следует
изображать приподнятое настроение. - Куда-нибудь подальше от Цетаганды.  -
Переведя взгляд на Куин, он кивнул на левый карман ее куртки.  -  Надеюсь,
вам удастся без проблем вывезти этот образец. Его надо  как  можно  скорее
поместить в морозильную камеру, хотя бы совсем маленькую. И было бы лучше,
если бы она не фигурировала в вашей декларации о багаже.
     Куин задумчиво улыбнулась, поскребла ногтем зуб - ногти ее снова были
аккуратно обработаны пилочкой - и пробормотала:
     - Совсем маленькую или... хм. Полагаю,  мистер  Си,  у  меня  созрело
идеальное решение этой проблемы.


     Этан с интересом наблюдал, как  Куин  опускает  здоровенный  дорожный
морозильник на стойку хранилища N_297-С. Громыхание вернуло  к  реальности
молоденькую дежурную, с волнением следившую за перипетиями голографической
драмы. Персонажи пьесы  растворились  как  дым,  и  девушка  быстро  сняла
наушники.
     - Слушаю, мэм?
     - Я пришла за своими  тритонами,  -  сказала  Купи  и,  пройдя  вдоль
стойки, вставила в считывающее устройство карточку с  отпечатком  большого
пальца.
     - Да-да, я вас помню, -  сказала  девушка.  -  Кубометр  в  пластике.
Хотите подвергнуть их быстрой разморозке?
     - Нет, спасибо, я перевезу  их  замороженными,  -  ответила  Купи.  -
Иначе, боюсь, за  четыре  недели  пути  они  превратятся  в  нечто  весьма
неаппетитное.
     Девушка сморщила носик.
     - Да они, по-моему, неаппетитны при любой температуре.
     - Уверяю вас, их стоимость растет прямо пропорционально расстоянию от
места происхождения, - ухмыльнулась Куин.
     Тут дверь в коридор с  шипением  отворилась,  и  в  помещение  вплыла
платформа, нагруженная небольшими герметизированными емкостями.  Платформу
вел экотех в зелено-голубом комбинезоне. Этан и Си отошли в сторону.
     - Извините, мэм, - сказала дежурная, - это в первую очередь.
     Этан был приятно удивлен, узнав в новом посетителе Тэки, который,  по
всей вероятности, приехал сюда со своей станции. Тэки тоже  сразу  заметил
Этана и Куин, не обратив внимания на Си, с которым был незнаком.
     - А, братец! - воскликнула Куин. - А я как раз собиралась заскочить к
тебе попрощаться. Надеюсь, ты уже пришел в себя после того приключения  на
прошлой неделе?
     - Ага, - фыркнул Тэки. - Спасибо за  доставленное  удовольствие.  Всю
жизнь мечтал быть похищенным бандой кровожадных придурков.
     - А Сара? - Куин усмехнулась. - Она тебя простила за то,  что  ты  не
пришел в кафе?
     В глазах  Тэки  сверкнули  веселые  искры,  и  он  не  смог  удержать
самодовольной улыбки.
     - Ну-у, да. Когда она наконец убедилась,  что  это  не  розыгрыш,  то
вроде как потеплела ко мне. - Он вновь нахмурился. - Но, черт побери. я же
чувствовал, что все не так просто! Теперь-то  ты  мне  можешь  рассказать,
Элли?
     - Конечно. Как только, так сразу. Когда рассекретят.
     - Это нечестно! - возмутился Тэки. - Ты же обещала!
     Элли  беспомощно  пожала  плечами.  Тэки  было  насупился,  но  вдруг
встрепенулся, словно до него наконец дошел смысл сказанного:
     - Попрощаться? Ты что, скоро уезжаешь?.
     - Да, через несколько часов.
     - Вот как...  -  Тэки,  видимо,  искренне  расстроился  и,  помолчав,
обратился к Этану. - Добрый день, господин посол. Я весьма сожалею о  том,
что сделала Хелда с вашим грузом. Надеюсь, вы  не  думаете,  что  в  нашем
департаменте все такие. Хелда сейчас приболела  -  считается,  что  у  нее
нервное  расстройство.  А  я  временно  исполняю  обязанности   начальника
Утилизационной станции "Б", - добавил он с ноткой гордости  и  вытянул  на
обозрение руку: вместо одной на рукаве красовались две голубые нашивки.  -
Во всяком случае, до  возвращения  Хелды.  -  При  ближайшем  рассмотрении
вторая нашивка оказалась лишь приметанной к рукаву.
     - Можешь не беспокоиться, - сказал Этан. - И пришей вторую  покрепче:
меня заверили, что твоя начальница проболеет до конца жизни.
     - Правда?! - Тэки весь просиял. -  Слушайте,  я  сейчас  выброшу  эту
дрянь, - он указал на коробки и цилиндры, - вернусь и затащу вас  на  пару
минут к себе, на станцию, ладно?
     - Но только  на  пару  минут,  -  предупредила  Куин.  -  Я  не  могу
задерживаться, не то опоздаю на корабль.
     Тэки понимающе поднял ладонь.
     - Не желаете со мной? - пригласил он, проведя платформу за  стойку  к
дверям шлюза, услужливо распахнутым дежурной.
     - Да нет, я жду свой багаж, - отказалась Куин.
     Этан, подчиняясь неистребимому любопытству, двинулся следом.
     - Расскажи мне о Хелде, -  попросил  Тэки.  -  Это  правда,  что  она
отправила на Эйтос всякие отбросы?
     - Правда, - кивнул Этан. - Хотя я до сих пор не понимаю, зачем ей это
понадобилось. Да она и сама  вряд  ли  понимала.  Возможно,  просто  чтобы
заполнить коробки: пустыми они выглядели бы подозрительно даже  при  самом
поверхностном осмотре. В  итоге  ей  удалось  создать  очень  таинственную
историю, хоть это и не входило в ее планы.
     Тэки покачал головой, словно все еще не в силах поверить.
     - А что у тебя здесь? - Этан кивнул на платформу.
     - Образцы одного зараженного груза, который мы сегодня конфисковали и
уничтожили. Будут на хранении на случай судебных исков,  если  понадобятся
доказательства.
     Они вошли в белую прохладную комнату с воздушным шлюзом и  множеством
роботов.  Тэки  быстро  набрал  на  комм-пульте  сопроводительные  данные,
вставил дискету, поместил одну из коробок в прочнейший пластиковый пакет с
наклейкой-кодом и отдал  его  в  распоряжение  робота.  Автомат  подхватил
добычу и уплыл в отверстие шлюза.
     Тэки нажал кнопку на стене; панель  скользнула  в  сторону,  и  через
небольшое окно, подобное огромным панорамам в Транзитной Зоне, стал  виден
открытый космос.  Впрочем,  нагромождение  внешнего  оборудования  станции
мешало хорошему обзору. Тэки внимательно проследил, как робот покинул шлюз
и поплыл в вакууме вдоль  ярко  освещенной  шеренги  металлических  стоек,
сплошь увешанных пакетами и коробками.
     - Самый большой чулан во Вселенной, - гордо сказал Тэки. -  Чего  тут
только нет! Вообще-то нам давно пора бы прибраться здесь и уничтожить  все
старье, выброшенное еще в Году Первом. Хотя, с другой стороны,  свободного
места в космосе  пока  хватает...  Но  если  меня  действительно  назначат
начальником  Утилизационной  станции,  я  смогу  что-нибудь   придумать...
Ответственность... Никакого беспорядка...
     Слова, произносимые  экотехом,  превратились  в  неясный  шум  где-то
позади - все внимание Этана переключилось на гроздь прозрачных пластиковых
мешков, свисавшую с одной из ближних "вешалок". Каждый мешок  был  доверху
набит до боли знакомыми маленькими  бюксами  -  именно  такую  емкость  он
готовил сегодня утром в станционной лаборатории  для  пожертвования  Куин.
Сколько же их в каждом пакете? Больше двадцати,  это  точно;  даже  больше
тридцати. Зато пересчитать мешки не составляло труда: их было девять.
     - Выброшенное... - прошептал Этан. - Выброшенное?!
     Робот добрался до конца решетки и прицепил  свою  ношу  на  указанную
стойку. Внимание Тэки было полностью поглощено  процессом;  когда  автомат
поплыл к шлюзу, Тэки перешел к монитору. Этан бегом вернулся  в  приемник,
схватил Си за руку и, притащив в комнату, молча указал за окно.
     Си взглянул туда раз, взглянул другой - и замер, раскрыв рот. Телепат
смотрел так, словно одним только взглядом мог преодолеть и  расстояние,  и
преграду. Прижав ладони к прозрачной поверхности, он что-то забормотал, но
так тихо, что Этан не смог разобрать ни слова.
     Этан вцепился ему в плечо.
     - Это они? Неужели это они?
     - Я вижу фирменный знак Дома Бхарапутра, -  выдохнул  Си.  -  Я  ведь
следил за упаковкой.
     - Вероятно, она сама их выбрасывала, - лихорадочно бормотал Этан. - И
никакой записи в компьютере - бьюсь об  заклад,  что  это  место  значится
пустым. Она действительно их просто выбросила!
     - Они могли сохраниться? - спросил Си.
     - Замороженные до абсолютного нуля - почему бы и нет?..
     Они уставились друг на друга, думая об одном и том же.
     - Надо бы сказать Куин, - начал Этан.
     - Нет! - Пальцы Си сомкнулись на его запястье. - Она свое получила. А
Джейнайн - это только мое.
     - Или Эйтоса.
     - Нет! - Си задрожал, его голубые глаза  потемнели,  как  небо  перед
грозой. - Мое.
     - Одно, - осторожно  проговорил  Этан,  -  не  обязательно  исключает
другое.
     В наступившей тишине лицо Си вдруг озарилось надеждой...



                                    15

     Дом... Волнуясь, Этан глядел в иллюминатор корабля и почти  не  перил
своим глазам. Узнает ли он эту землю, разграфленную  на  квадратики  ферм,
сможет ли назвать города, реки, дороги? Кучевые облака,  разбросанные  над
Южной Провинцией, скрывали ландшафт, только усиливая сомнения. Хотя нет  -
вот же он, остров в форме полумесяца, а вот и  серебряная  ниточка  речки,
прорезающей изгиб береговой линии.
     - Рыбная ферма моего отца вон  там,  в  этом  заливе,  -  привлек  он
внимание Терренса Си, который сидел рядом. -  Сразу  за  этим  серповидным
островом.
     - Ага, вижу, - вытянув шею, сказал Си.
     - Севарин - на континенте, его не видно. А космопорт,  в  котором  мы
приземлимся, - к северу от Севарина, в столице.
     Си снова откинулся на спинку  кресла;  вид  у  него  был  задумчивый.
Послышался гул - корабль входил в атмосферу. Для  Этана  это  звучало  как
настоящий гимн.
     - Тебя будут встречать как героя? - опросил Си.
     - Да нет, вряд ли. В конце концов мое задание было секретным, хотя  и
не в том строгом военном смысле, к которому  ты  привык.  Все  нужно  было
сделать тихо, чтобы не вызвать всеобщей паники и не  подорвать  доверия  к
Репродукционным Центрам. Но, надо полагать, нас встретят несколько человек
из Совета Населения. Я бы хотел познакомить тебя с  доктором  Деброучесом.
Ну, и еще мои родственники: я связался со станции с отцом,  поэтому  знаю,
что он будет встречать. Я сказал ему, что приеду с другом, - добавил Этан,
пытаясь ободрить явно растерянного Си. - Мне показалось, он  был  лад  это
слышать.
     Сам он тоже нервничал. Как объяснить  Яносу  появление  голубоглазого
красавчика из неведомых краев? За время двухмесячного перелета со  станции
Клайн  он  успел  уже  сотни  раз  произнести  вступительные  фразы,  пока
полностью не вымотался. Если Янос вздумает  ревновать  или  начнет  делать
пакости, то пусть лучше отправляется работать и зарабатывает  себе  статус
семейного партнера. Может быть, как раз именно такого  пинка  не  хватало,
чтобы подтолкнуть его к действию: учитывая нрав Яноса,  трудно  надеяться,
что он поверит, будто Си демонстрирует все склонности кандидата в Братство
Непорочных. Этан вздохнул.
     Оторвав задумчивый взгляд от своих рук, Си посмотрел на Этана.
     - А как они назовут тебя потом - героем или предателем?
     Этан окинул взглядом салон  почтового  курьера.  Драгоценный  груз  -
девять больших белых морозильных камер, которые он не решился  оставить  в
грузовом отсеке корабля - был привязан к сиденьям вокруг них. Другие  люди
в салоне - статистик по  переписи  со  своим  ассистентом  и  трое  членов
экипажа, получившие разрешение на выход, - стояли тесной группой в дальнем
конце и не могли их слышать.
     - Я сам хотел бы это знать, - сказал Этан. - Молюсь  об  этом  целыми
днями. С детства не молился на коленях и не знаю, поможет ли сейчас.
     - А ты не передумаешь, не захочешь все изменить в  последнюю  минуту?
Она ведь наступит очень скоро.
     Да,  как  только  корабль  приземлится.  Теперь  они  проходили  слой
облаков; белый  туман  бисерными  каплями  оседал  на  иллюминаторе.  Этан
подумал о другом грузе, надежно  спрятанном  в  его  личном  багаже,  -  о
четырехстах  пятидесяти  яйцеклеточных  культурах,  которые  он  купил  на
Колонии Бета, чтобы окончательно убедить  и  возможных  преследователей  с
Цетаганды и Совет Населения в том, что культуры Бхарапутры так и  не  были
найдены. Си помог Этану совершить подмену, проведя  вместе  с  ним  многие
часы в  багажном  отсеке  корабля  за  переклеиванием  бирок  и  подделкой
документации. А может быть, наоборот - Этан помогал  Си.  В  любом  случае
теперь они были крепко повязаны.
     Этан покачал головой.
     - Кто-то  же  должен  был  принять  решение.  Если  не  я,  то  Совет
Населения. Только вот... ну, в общем, я подумал, что они  окажутся  просто
не в состоянии принять решение  и  потратят  годы  на  болтовню.  Ты,  как
всегда, прав в своих догадках: я боюсь за наше будущее. Но хоть у меня  от
страха и трясутся поджилки, я все равно очень хочу увидеть,  что  случится
потом; это должно быть очень интересно.
     - Но все же за тобой осталось право изменить решение, -  заметил  Си,
кивнув в сторону грузового отсека.
     - Для этого, боюсь, я безнадежно скуп, - Этан виновато  улыбнулся.  -
Иногда даже думаю, что из меня получился бы  отличный  домохозяин.  А  эти
бетанские культуры слишком хороши, чтобы просто вышвырнуть их в вакуум. Но
если я  получу  свое  старое  место  или,  еще  лучше,  стану  начальником
Репродукционного Центра, а такая вероятность есть, я бы  хотел  попытаться
привить к ним  телепатический  комплекс  и  незаметно  включить  в  состав
генофонда Эйтоса. А когда поднаторею в этой операции, то и эту культуру  -
тоже. - Он поднял с колен маленький контейнер ЭК-1,  подержал  в  руках  и
бережно положил назад. И совесть больше не мучила его.  -  Я  ведь  обещал
командору Куин сотню сыновей... А  как  глава  Репродукционного  Центра  я
стану членом Совета Населения. Или даже председателем, когда-нибудь...


     Несмотря на строгую секретность задания Этана, на причале  космопорта
собралась небольшая толпа. Состояла она по большей части из представителей
девяти Репродукционных Центров, которым не терпелось получить долгожданные
культуры. Вся эта публика дружно ринулась к морозильным камерам,  едва  не
сбив Этана с ног. Но еще здесь был  и  председатель  Совета  Населения,  и
доктор Деброучес, и отец...
     - Ну как, трудно, тебе пришлось? - спросил председатель.
     - Да нет, в общем, ничего такого, - Этан сжал в руках ЭК-1, -  с  чем
мы не могли бы справиться.
     - Я же тебе говорил, - Деброучес усмехнулся.
     Этан с отцом обнялись, и не один раз, а несколько, словно  убеждаясь,
что оба живы-здоровы. Отец Этана был высоким и  загорелым,  с  обветренным
лицом; даже в складках его выходного костюма Этан почувствовал запах моря.
     - Что-то ты бледный, сынок, - озабоченно заметил отец, обняв  его  за
плечи и с  тревогой  всматриваясь  в  своего  любимого  первенца.  -  Нет,
ей-Богу, как из могилы, честное слово!
     - Еще бы! - улыбнулся Этан. - Я ведь целый год солнца  не  видел.  На
станции Клайн его вообще нет, на Эскобаре я  пробыл  всего  неделю,  а  на
Колонии Бета солнце слишком жаркое и днем на улицу никто  не  выходит.  Но
уверяю тебя, на самом деле я здоровее, чем кажусь. Да  и  вообще  чувствую
себя отлично. А где... - он снова украдкой огляделся, - где Янос?
     Отец отвел взгляд, и Этана внезапно охватил ужас.
     Отец тяжело вздохнул и после паузы сказал:
     - Мне очень нелегко говорить тебе об этом, сынок, но мы  все  решили,
что ты должен узнать это сразу... - "Бог-Отец!  -  подумал  Этан.  -  Янос
разбился на моем флайере!" - Яноса здесь нет.
     - Это я вижу. - Сердце Этана словно выпрыгнуло из груди и  засияло  в
горле, преграждая путь словам.
     - После того как ты уехал,  он  совсем  отбился  от  рук.  Спири  все
говорил, что не нужно его  обуздывать,  хотя  я-то  как  раз  считаю,  что
мужчина должен отвечать за свои поступки, а Янос уже достаточно  взрослый,
чтобы вести себя как мужчина. Мы со Спири даже повздорили из-за этого,  но
теперь все уладилось...
     Причал покачнулся под ногами Этана.
     - Как уладилось? - выдавил он.
     - Ну, короче, месяца через два после твоего отъезда  Янос  сбежал  со
своим дружком Ником на  Другие  Земли.  Сообщил,  что  не  вернется.  Там,
говорит,  никто  не  читает  моралей  и  не  вправляет   мозги.   -   Отец
раздосадованно фыркнул. - Будущего там  тоже  никакого,  но  ему  на  это,
похоже, плевать. Но я так думаю, пройдет годков десять - и он поймет,  что
уже сыт по горло этой свободой. Не он первый... Да, для него, пожалуй, лет
десять, не меньше. Он из вас всегда был самый упрямый.
     - Вот, значит, как... - еле слышно вымолвил Этан, пытаясь выглядеть в
достаточной степени опечаленным. Он старался изо  всех  сил,  уныло  кривя
губы. - Что ж, - сказал он, покашляв, - может, оно и к лучшему.  Некоторые
люди просто не созданы для отцовства.
     Он повернулся к Си, и фальшивая скорбь сбежала с его лица.
     - Слушай, папа, я хочу тебя кое с  кем  познакомить.  Вот,  привез  с
собой иммигранта. Только одного, но зато какого. Он многое перенес,  чтобы
заслужить  это  убежище.  А  последние  восемь  месяцев  был  мне  хорошим
спутником и другом. Его зовут Терренс.
     Они обменялись рукопожатием - высокий сильный рыбаки хрупкий пришелец
из галактики.
     - Добро пожаловать, Терренс, - сказал отец. - Друг моего сына  -  мой
сын. Добро пожаловать на Эйтос.
     Сквозь обычную маску отчужденности на лице  Си  пробились  чувства  -
удивление и нечто похожее на благоговейный страх.
     - Вы говорите то, что думаете... Благодарю вас. Благодарю вас...


     Две из трех эйтосианских лун взошли этой ночью над  Восточным  морем.
Легкие буруны с  шелестом  набегали  на  дюны.  С  веранды  второго  этажа
открывался прекрасный вид на воды залива, мерцающие в лунном  свете.  Бриз
холодил пылающее лицо Этана, а темнота скрывала его цвет.
     - Понимаешь, Терренс, - слегка,  волнуясь,  объяснял  Этан,  -  самый
быстрый способ заслужить отцовские права, а значит, и сыновей Джейнайн,  -
это посвятить все свое время общественным работам  и  получить  достаточно
социальных кредитов.  Работы  много  -  все,  что  угодно:  ремонт  дорог,
поддержание парков, государственные предприятия - здесь может  пригодиться
весь твой галактический опыт. Или благотворительные организации  -  приюты
для одиноких и престарелых, уход за животными, забота  о  пострадавших  от
катастроф, хотя  в  основном  этим  занимается  армия...  В  общем,  выбор
безграничен.
     - Ну а как же я буду зарабатывать на жизнь? - спросил  Си.  -  Оплата
какая-нибудь подразумевается?
     - Нет, ты должен жить на собственные средства. Работа  для  получения
семейных прав - это дополнительный  труд,  который  не  оплачивается.  Как
профсоюзные взносы, если тебе так понятнее. Но я  подумал...  Если  ты  не
против,  то  я  буду  тебя  обеспечивать.  Сейчас  я  зарабатываю   вполне
достаточно для двоих, а Деброучес  намекнул,  что  я  могу  получить  пост
заведующего новым Центром, который заработает через  два  года  в  Красных
Горах. К тому времени, если все пойдет нормально, у тебя уже будет  статус
семейного партнера, и тогда все получится гораздо быстрее, потому что... -
Этан перевел дух, - потому что в качестве семейного  партнера  ты  сможешь
стать Первым Воспитателем моих сыновей,  а  это,  пожалуй,  самый  быстрый
способ накопить соцкредиты для отцовства.  Я,  конечно,  понимаю,  что  по
сравнению с той, полной приключений жизнью, которую ты вел, все это  может
показаться скучным. Сидеть в саду, качать коляску  -  тем  более  чужую...
Хотя это будет для тебя хорошей практикой,  и  я,  разумеется,  тоже  буду
счастлив воспитывать твоих сыновей.
     - Разве рай скучен по сравнению с адом? - раздался  в  темноте  голос
Си. - Спасибо, на самом дне преисподней я уже побывал. И  у  меня  нет  ни
малейшего желания снова  спускаться  туда  в  поисках  приключений.  -  Он
саркастически подчеркнул последние слова. - Твой сад -  как  раз  то,  что
нужно.
     Последовал долгий вздох и молчание. Затем, словно  спохватившись,  Си
сказал:
     - Хотя, погоди минутку. У меня сложилось  впечатление,  что  семейное
партнерство вне Братства Непорочных - это что-то вроде брака. Значит,  это
связано с сексом?
     - Ну-у...  -  протянул  Этан,  -  нет,  не  обязательно.  Партнерские
отношения могут существовать между братьями, кузенами, в  них  вовлекаются
отцы и деды - в общем, любой, кто получил  статус  и  желает  быть  отцом.
Отцовство в паре любовников - это просто самый  распространенный  вариант.
Но в конце концов ты ведь поселился на Эйтосе до конца дней. Я  подумал  -
может,  ты  со  временем  привыкнешь  к  нашим  обычаям.   Не   сочти   за
навязчивость, но если ты вдруг почувствуешь,  что  привык  к  этой  мысли,
то... ну, ты можешь мне сказать... - Этан замялся.
     - Ради Бога-Отца, - с невозмутимой улыбкой ответил Си.  Неужели  Этан
думал, что способен удивить телепата? - Конечно, скажу.


     Перед тем как выключить свет, Этан задержался  у  зеркала  в  ванной,
внимательно разглядывая свое отражение. Он думал  об  Элли  Куин  и  ЭК-1.
Эйтосиане не знали матерей, но каждая  яйцеклеточная  культура  на  Эйтосе
отбрасывала тень женщины -  безымянную,  но  неустранимую,  воплощенную  в
облике и личности ребенка.
     Какой была она, доктор Синтия Джейн Барух, умершая двести лет  назад?
Отцы-Основатели и не подозревали, сколь многим они обязаны  этой  женщине,
нанятой, чтобы наладить производство клеточных культур. Она вложила себя в
каждую из них, и плоть Эйтоса все еще хранила ее черты. Его плоть...
     - Привет, мама! - шепнул Этан и прошел в спальню. Завтра будет  новый
день и новые дела.

ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         є
є         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       є
є    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј




                               Лоис БУДЖОЛД

                                ИГРА ФОРОВ


                                               МАМЕ.

                            И Чарльзу Маршаллу за ценные рекомендации
                            относительно строительства в условиях Арктики.

                            И Уильяму Мегаарду за полезные советы
                            по поводу ведения войны и военных игр.



                                    1

     - На корабль! - ликующе воскликнул младший лейтенант, стоявший  через
три человека от Майлза. Он торопливо скользил глазами по строкам приказа о
назначении, и лист тонкого пластика подрагивал  в  его  руке.  -  Назначен
младшим офицером по вооружению на имперский крейсер "Коммодор Форхалас"...
Немедленно явиться в космопорт  базы  Тэнер  для  отправки  на  орбиту!  -
Получив тычок в спину, он  совсем  мальчишеским  прыжком  освободил  место
тому, кто стоял за ним.
     - Младший лейтенант Плоз. - Сидевший  за  столом  пожилой  сержант  с
деланно-небрежным видом поднял двумя пальцами следующий пакет.
     "Как долго занимает он эту должность в Имперской военной академии?  -
подумалось Майлзу. - Сколько сотен или тысяч молодых офицеров прошло перед
его равнодушными глазами  в  этот  первый,  решающий  момент  их  карьеры?
Наверное, для него все они на  одно  лицо.  Одинаковая  новенькая  зеленая
форма. Одинаковые голубые пластиковые прямоугольники  -  знак  только  что
полученного звания, - подпирающие  воротничок.  Одинаково  голодные  глаза
бесшабашных выпускников самого  элитарного  учебного  заведения  имперской
армии, мечтающих о блестящей военной карьере".
     МЫ НЕ ПРОСТО ШАГАЕМ В БУДУЩЕЕ, МЫ АТАКУЕМ ЕГО.
     Плоз отошел в сторону, приложил большой палец к папиллярному замку  и
расстегнул молнию пакета.
     - Ну? - сказал Айвен Форпатрил, стоявший перед  Майлзом.  -  Не  томи
нас.
     - Лингвистическое училище, - пробормотал Плоз, продолжая читать. Он в
совершенстве владел четырьмя барраярскими языками.
     - Студентом или инструктором? - поинтересовался Майлз.
     - Студентом.
     - Ага. Значит, будешь изучать  галактические  языки.  А  после  этого
разведка и - счастливчик! - другие планеты, - сказал Майлз.
     - Не обязательно, - ответил Плоз. - Меня могут  засунуть  в  бетонную
коробку  у  черта  на  рогах  и   заставят   программировать   переводящие
компьютеры, пока не ослепну. - Но в его глазах светилась надежда.
     Майлз милосердно умолчал о главном - что Плозу  придется  работать  с
начальником Имперской службы безопасности  Саймоном  Иллианом,  человеком,
который помнит _в_с_е_. Но, вероятно, Плозу, на его  уровне,  не  придется
сталкиваться с ядовитейшим Иллианом.
     - Младший лейтенант Лобачик.
     Кроме Лобачика, Майлз знал еще одного человека,  столь  же  фанатично
преданного идее Службы, поэтому он не удивился, когда Лобачик,  расстегнув
свой пакет, задыхаясь, произнес:
     - Секретная служба  императора!  Усиленный  курс  по  безопасности  и
контртерроризму.
     - А, училище дворцовой охраны, - с интересом сказал Айвен, заглядывая
через плечо Лобачика.
     - Почетное назначение, -  прокомментировал  Майлз.  -  Иллиан  обычно
отбирает  в  кандидаты  прослуживших  лет  двадцать  ветеранов,  увешанных
медалями с головы до ног.
     - Наверное, император Грегор попросил набрать людей его  возраста,  -
предположил Айвен. - Эти красномордые ископаемые,  которыми  окружает  его
Иллиан, у меня лично вызывают тоску. Забудь о том, что у тебя есть чувство
юмора, Лобачик: будешь немедленно дисквалифицирован.
     Если дело только в этом, подумал  Майлз,  потеря  места  Лобачику  не
угрожает.
     - Неужели я действительно увижу императора?  -  потрясенно  прошептал
Лобачик. Он почти с ужасом взглянул на Майлза и Айвена.
     - Возможно, ты будешь каждый  день  наблюдать  за  его  завтраком,  -
деловито сказал Айвен и добавил: - Бедняга!
     Интересно, кого он имел  в  виду,  Лобачика  или  Грегора?  Наверное,
Грегора.
     - Вы, форы, видели его. Как он выглядит?
     Не дожидаясь, когда искорка в глазах Айвена материализуется  в  едкую
шутку, Майлз торопливо заверил:
     - Он очень простой. Вы друг другу подойдете.
     Немного успокоенный, Лобачик отошел, на ходу перечитывая свой листок.
     - Младший лейтенант Форпатрил, - нараспев произнес сержант. - Младший
лейтенант Форкосиган.
     Высокий Айвен взял свой пакет, Майлз - свой, и они освободили  место,
отойдя к товарищам.
     Айвен расстегнул пакет.
     - Ага. Для меня Имперский штаб в Форбарр-Султане. Я, чтоб  вы  знали,
буду адъютантом коммодора Джолифа из Оперативного отдела. - Он  нахмурился
и перевернул листок. - Фактически с завтрашнего дня.
     - О-о, - протянул младший лейтенант, вытянувший назначение на корабль
и потому немножко задиравший нос. -  Айвен  собирается  стать  секретарем.
Только берегись, если коммодор попросит тебя посидеть у него на коленях. Я
слышал, он...
     Айвен с добродушным видом сделал непристойный жест:
     - Зависть, низкая зависть. Я буду жить, как штатский человек.  Работа
с семи до пяти, своя квартира в городе, и, должен вам  заметить,  на  этих
ваших кораблях нет ни одной девочки.
     Голос  Айвена  был  ровным   и   веселым,   только   глаза   выдавали
разочарование. Айвен мечтал служить на корабле. Они все мечтали об этом.
     Майлз, может быть, больше всех. КОРАБЕЛЬНАЯ СЛУЖБА. И В КОНЦЕ  КОНЦОВ
КОМАНДОВАНИЕ, КАК БЫЛО С МОИМ  ОТЦОМ,  ЕГО  ОТЦОМ,  ЕГО,  ЕГО...  Надежда,
мольба, мечта... Он медлил - из самодисциплины и, конечно, дикого  страха.
Потом решился: приложил большой палец к застежке и  подчеркнуто  аккуратно
расстегнул пакет. В нем лежал пластиковый  листок  и  несколько  проездных
документов...  Показного  спокойствия  Майлза  хватило  на  доли  секунды,
которые потребовались ему, чтобы уяснить смысл короткого текста.  Не  веря
глазам, он остолбенело стоял, перечитывая все сначала, еще и еще раз.
     - В чем дело, дружище? - Айвен заглянул через плечо Майлза.
     - Айвен, - задыхаясь, произнес Майлз, - или у  меня  отшибло  память,
или у нас в научном разделе никогда не было курса по метеорологии.
     -  Пятимерная  математика...  Ксеноботаника...  -   Айвен   перебирал
названия дисциплин. - Геология и топография... Послушай, на  первом  курсе
нам прочли несколько лекций по синоптическому обслуживанию полетов.
     - Да, но...
     - Ну, что еще они для тебя придумали? - спросил Плоз, готовый, смотря
по обстоятельствам, поздравлять или сочувствовать.
     - Я назначен старшим метеорологом базы. Где, черт ее дери,  находится
эта база Лажковского? Никогда о такой не слышал!
     Сержант, сидящий за столом, злорадно улыбаясь, поднял голову.
     - Я слышал, сэр, - вмешался он. - Она находится  на  острове  Кайрил,
рядом с Полярным кругом. Зимняя тренировочная  база  для  пехоты.  Пехтура
именует ее лагерь "Вечная мерзлота".
     - Пехоты? - переспросил Майлз.
     У Айвена глаза на лоб полезли. Он уставился на Майлза.
     - В пехоту? Тебя? Это несправедливо.
     - Еще как, - слабым голосом ответил Майлз.  На  него  холодным  душем
обрушилось сознание своей физической неполноценности.
     Ценой тщательно скрываемых от всех пыток медикам как будто бы удалось
скомпенсировать уродливую деформацию костей, от которой Майлз чуть не умер
в детстве.  Скрюченный,  как  лягушонок,  сейчас  он  стоял  почти  прямо.
Крошившиеся,  как  мел,  кости  обрели  прочность.  Ребенок,  похожий   на
уродливого карлика, вырос в юношу ростом почти сто сорок пять сантиметров.
Но даже это было компромиссом на грани возможного между длиной костей и их
прочностью. Его врач  до  сих  пор  утверждал,  что  добавление  последних
пятнадцати сантиметров было ошибкой. Майлз достаточно часто  ломал  кости,
чтобы согласиться с ним, но это уже не имело значения. Но  он  не  мутант,
нет... Если бы ему позволили приложить свои силы на императорской  службе,
он заставил  бы  забыть  о  своих  слабостях.  Абсолютно  точно.  В  армии
существуют тысячи занятий, при которых его необычная внешность  и  скрытый
дефект ничего не значат. Он мог бы стать  адъютантом  или  переводчиком  в
разведке. Или даже офицером по вооружению на корабле и  заниматься  своими
компьютерами. Это ясно, как божий день. Но пехота? Кто-то  подставил  его.
Или это ошибка. И она не была бы  первой.  Некоторое  время  Майлз  стоял,
крепко зажав в кулаке листок, потом направился к двери.
     - Ты куда? - спросил Айвен.
     - Поговорить с майором Сесилом.
     Айвен присвистнул.
     - Желаю удачи.
     Не спрятал ли сержант, сидевший  за  столом,  легкую  усмешку,  когда
склонился над следующей пачкой пакетов?
     - Младший лейтенант Дрот, - позвал он. Очередь  продвинулась  еще  на
шаг.


     Когда Майлз вошел в кабинет и отдал честь,  майор  Сесил,  присев  на
свой рабочий стол, говорил по видеотелефону.
     Он взглянул на Майлза, потом на свой хронометр.
     - Ага, меньше десяти минут. Я выиграл.
     Пока майор  отвечал  на  приветствие  Майлза,  его  секретарь,  кисло
улыбаясь, вытащил из кармана тощую пачку денег, отделил  банкноту  в  одну
марку и молча протянул ее начальнику. Но веселье на лице майора было  явно
напускным. Он кивнул на дверь, и секретарь, оторвав лист пластика с только
что отпечатанным текстом, вышел из комнаты.
     Майор Сесил был человеком лет пятидесяти, подтянутым, уравновешенным,
расчетливым. Чрезвычайно расчетливым.  Официально  он  не  являлся  главой
управления кадров, эту должность занимал офицер более высокого звания,  но
Майлз давно понял, что окончательные решения принимались  именно  Сесилом.
И, разумеется, через  его  руки  проходило  каждое  назначение  выпускника
академии. Майлзу было легко с ним, потому что учитель и  ученый  в  майоре
явно преобладали над военным. И еще потому,  что  этот  изумительно  умный
человек был как никто предан своему делу. Майлз всецело  доверял  ему.  До
сегодняшнего дня.
     - Сэр, - начал он, протягивая майору назначение. - Я не понимаю...
     Сесил с довольным видом засунул в карман банкноту.
     - Ты хочешь, чтобы я прочитал тебе приказ, Форкосиган?
     - Нет, сэр. Я хочу знать... - Майлз прикусил язык. - Мне хотелось  бы
кое-что выяснить по поводу моего назначения.
     - Начальник службы метеорологии. База Лажковского.
     -  Так...  так,  значит,  это  не  ошибка?  Это   действительно   мое
назначение?
     - Если там написано именно это, то твое.
     - А вы... вы знаете, что единственным предметом, более менее  похожим
на метеорологию, было синоптическое обслуживание полетов?
     - Знаю. - Майор знал все, что касалось его работы.
     Майлз помолчал. То, что майор отослал секретаря, означало приглашение
к открытому разговору.
     - В таком случае что это - наказание? "Что такого я сделал?"
     - Почему же, младший лейтенант,  -  спокойно  ответил  Сесил.  -  Это
совершенно обычное назначение. Разве вы ожидали чего-то экстраординарного?
В мою задачу входит заполнять вакансии подходящими  кандидатурами.  Каждая
заявка должна быть удовлетворена.
     - Но эту должность может занять любой выпускник технического училища.
- Майлз с трудом заставил себя разжать кулаки и говорить как ни в  чем  не
бывало. - Там не нужен выпускник академии.
     - Это верно, - согласился майор.
     -  Тогда  почему?  -  воскликнул  Майлз,  и   голос   его   прозвучал
взволнованней, чем ему хотелось бы.
     Майор вздохнул и встал из-за стола.
     - Потому что, Форкосиган,  наблюдая  за  тобой,  я  заметил  -  а  ты
прекрасно знаешь, что из всех кадетов,  исключая  императора  Грегора,  ты
находился под самым пристальным наблюдением, -  Майлз  коротко  кивнул,  -
что, несмотря на твои выдающиеся способности, с тобой не все благополучно.
Я не имею в  виду  твои  физические  недостатки.  Хотя  все,  кроме  меня,
полагали, что ты не выдержишь и года.
     Майлз пожал плечами.
     - Это мое больное место, сэр. Я ничего не мог поделать.
     - Ладно, оставим это. Ты обнаружил слабину совсем в другой области...
как бы  точнее  выразиться...  в  области  дисциплины.  Ты  слишком  много
споришь.
     - Это не так, сэр, - обиженно начал Майлз - и остановился.
     Сесил улыбнулся.
     - Достаточно много. И потом, эта твоя неуместная привычка  обращаться
со старшими по  званию,  как  с...  э-э...  -  Майор  замолчал,  очевидно,
подыскивая нужное слово.
     - Равными? - попытался подсказать Майлз.
     - Как со стадом, - четко произнес Сесил, - которым  нужно  управлять.
Ты прирожденный лидер, Форкосиган. Я наблюдаю за  тобой  уже  три  года  и
поражен ростом твоего влияния. Возглавляешь ты учебную группу или нет, все
всегда делается по-твоему.
     - Неужели я был... столь  непочтителен,  сэр?  -  похолодев,  спросил
Майлз.
     - Наоборот. Принимая  во  внимание  твое  происхождение,  ты  был  на
редкость прост и внимателен. Но, Форкосиган,  -  Сесил  наконец  заговорил
серьезно, - Имперская академия - это еще не имперская армия.  Ты  заставил
своих товарищей уважать  себя,  потому  что  здесь,  в  академии,  ценится
светлая голова. Ты всегда был первым, когда требовалось раскинуть мозгами,
и последним, когда речь шла о физических качествах. Да и  то  потому,  что
всем хотелось победить. И так было всегда и во всем.
     - Мне нельзя отступать, сэр!
     Сесил кивнул.
     - Согласен с тобой. И все-таки должен же  ты  когда-нибудь  научиться
руководить  обыкновенными  людьми.  И  подчиняться  приказам  обыкновенных
людей. Это не наказание, Форкосиган, и совсем не шутка. От  моего  решения
зависят судьбы не только новоиспеченных офицеров, но и тех  ни  в  чем  не
повинных  людей,  которые  будут  служить  с  ними.  И  если  я   серьезно
просчитаюсь, то есть недооценю  или  переоценю  человека,  худо  будет  не
только ему, но и  окружающим.  Так  вот,  через  шесть  месяцев  (если  не
случится чего-нибудь непредвиденного) со  стапелей  имперской  орбитальной
верфи сойдет и будет укомплектовываться личным составом "Принц Зерг".
     У Майлза перехватило дыхание.
     Вижу, до тебя дошло, - кивнул Сесил. - Новейший, самый быстроходный и
мощный из всех кораблей его императорского величества. И с  самым  большим
радиусом действия - он  сможет  находиться  в  автономном  полете  гораздо
дольше, чем любой другой корабль. Это означает, что  члены  команды  будут
вынуждены все это время довольствоваться обществом друг друга.  Поэтому  с
данном  случае  Верховное  командование  обращает   особое   внимание   на
психологическую характеристику кандидатов.
     Сесил наклонился к Майлзу, и тот инстинктивно сделал то же самое.
     -  Теперь  слушай.  Если  ты  сумеешь  с  чистым  послужным   списком
продержаться шесть месяцев в отдаленном гарнизоне, короче, если перенесешь
лагерь "Вечная  мерзлота",  я  готов  верить,  что  тебе  по  плечу  любое
назначение. И я поддержу твой рапорт с просьбой перевода  на  "Принц".  Но
если напортачишь - ни я и никто другой тебе не поможет.  Плыви  или  тони,
младший лейтенант.
     Лети, подумал Майлз. Хочу летать!
     - Сэр... а что представляет собою эта дыра?
     - Я не хотел  бы,  чтобы  у  вас  создалось  предвзятое  впечатление,
младший лейтенант Форкосиган, - ханжески произнес Сесил.
     БОЛЬШОЕ СПАСИБО ЗА ИНФОРМАЦИЮ, СЭР.
     - Но почему пехота? Состояние  моего  здоровья...  оно,  конечно,  не
помешает службе, если будет принято во внимание, но не могу  же  я  делать
вид, что с ним все в порядке. Не лучше ли, не теряя времени даром,  сейчас
же спрыгнуть со стены и переломать себе ноги? -  (Черт  побери,  если  они
хотят  сразу  убить  меня,  зачем  я  три  года  занимал  место  в   самом
дорогостоящем учебном заведении Барраяра?) - Мне почему-то  казалось,  что
эти обстоятельства должны быть приняты во внимание...
     -  Офицер-метеоролог  является  техническим   специалистом,   младший
лейтенант, - успокоил его майор. -  Никто  не  собирается  гонять  тебя  с
полной  боевой  выкладкой.  Не  думаю,  чтобы  в  армии  нашелся   офицер,
согласившийся объяснять адмиралу причину твоей смерти. - И добавил немного
холоднее: - Ваша светлость. Мутант.
     Сесил сказал это без всякой насмешки в голосе, просто в  очередной  -
какой по счету? - раз испытывая его. Майлз кивнул.
     - Может быть, это поможет тем мутантам, которые последуют за мной.
     -  А  ты  что,  уже  думал  об  этом?  -  Сесил  взглянул   на   него
заинтересованно и даже одобрительно.
     - Не один раз, сэр.
     - Хм, - Сесил слегка улыбнулся, подошел к Майлзу и протянул  руку:  -
Тогда удачи, лорд Форкосиган.
     Майлз пожал протянутую руку.
     - Благодарю вас, сэр. - Он начал перебирать свои проездные документы,
сортируя их.
     - Куда сначала? - спросил Сесил.
     Очередная проверка. Должно быть, это стало для майора второй натурой.
Неожиданно для себя Майлз ответил:
     - В архивы академии.
     - Что?!
     - За пособием по военной метеорологии и другими материалами.
     - Отлично. Кстати, твой предшественник  задержится  на  пару  недель,
чтобы ввести тебя в курс дела.
     - Весьма рад слышать, сэр, - искренне ответил Майлз.
     - Мы не требуем от вас невозможного, младший лейтенант.
     Я ПОНИМАЮ. ВСЕГО ЛИШЬ УСЛОЖНЯЕТЕ МНЕ ЖИЗНЬ.
     - Рад слышать, сэр. - Прощальное приветствие он отдал почти  по  всем
правилам.


     Последний  отрезок  пути  на  остров   Кайрил   Майлз   проделал   на
автоматическом транспортном катере вместе со скучающим дежурным пилотом  и
восемьюдесятью тоннами продовольствия. Большую часть путешествия он провел
в упорной зубрежке материалов  по  метеорологии.  А  поскольку  расписание
полетов было чистой формальностью - задержки  на  последних  двух  пунктах
погрузки исчислялись часами, - к тому времени, когда катер приземлился  на
базе Лажковского, Майлз продвинулся в своих познаниях гораздо дальше,  чем
предполагал. В открывшуюся дверь  грузового  люка  проникал  тусклый  свет
лежащего  на  горизонте  солнца.  Несмотря  на  лето,  столбик  термометра
показывал всего пять градусов выше нуля.
     Первое, что увидел Майлз, была встречающая транспорт группа солдат  в
черной форме, сопровождаемых усталым капралом. Казалось, никому  нет  дела
до вновь прибывшего. Майлз поежился под своей курткой и двинулся навстречу
солдатам.
     Двое в  черной  форме,  наблюдавшие,  как  он  спускается  по  трапу,
перекинулись между собой несколькими фразами. Они говорили на  барраярском
греческом  -   редком   диалекте   земного   происхождения,   основательно
изменившемся за столетия Изоляции. Майлз, измотанный с дороги, завидев  на
их лицах давно знакомое ему выражение, тотчас же решил  притвориться,  что
не понимает языка. К  тому  же  Плоз  не  раз  говорил  ему,  что  у  него
отвратительное произношение.
     - Взгляни-ка вон туда. Это что за коротышка?
     - С них станется послать нам офицером сосунка,  но  этот  слишком  уж
маловат.
     - Слушай, да это и не парень.  Какой-то  чертов  гном.  Акушерка  при
родах явно ошиблась. Разрази меня гром, если это не мутант!
     Майлз с трудом сдержался, чтобы не обернуться. Уверившись, что их  не
понимают, собеседники заговорили в полный голос:
     - А почему этот урод в форме?
     - Может, это наш новый талисман?
     Старые генетические страхи настолько укоренились в  людях,  что  даже
теперь они могли растерзать какого-нибудь калеку, не  ведая,  что  творят.
Майлз отдавал себе отчет в том, что его  защищает  положение  отца,  но  с
теми, кто стоял ниже на социальной  лестнице,  случались  просто  страшные
истории. Два года назад в Форбарр-Султане бандой пьяных негодяев с помощью
разбитой бутылки из-под вина был кастрирован безногий инвалид. И  то,  что
случившееся обернулось скандалом,  считалось  большим  прогрессом.  Раньше
такие  вещи  никого  не  удивляли.  Недавнее  детоубийство  во   владениях
Форкосиганов лишний раз подтвердило опасность. В такой ситуации  положение
в обществе  или  в  армии  имеет  свои  преимущества,  и  Майлз  собирался
воспользоваться им немедленно.
     Он одернул куртку, чтобы были видны офицерские петлицы на воротнике.
     -  Послушайте,  капрал.  Мне  приказано  явиться  к  лейтенанту  Ану,
метеорологу базы. Где я могу найти его?
     Ему пришлось дожидаться, пока капрал соизволит  поздороваться  с  ним
согласно уставу. Наконец до того дошло, что Майлз действительно может быть
офицером.
     С запозданием он поднес руку к виску:
     - Извините, что вы сказали, сэр?
     Майлз невозмутимо отдал честь и повторил вопрос.
     - А, лейтенант Ан. Он обычно прячется -  то  есть  я  хотел  сказать,
находится - в своем офисе. В главном административном  корпусе.  -  Капрал
взмахом руки  указал  на  двухэтажное  здание  из  сборного  железобетона,
возвышающееся позади приземистых складских помещений, расположенных  вдоль
асфальтированного шоссе в километре от них. - Вы не ошибетесь - это  самое
высокое здание базы.
     К тому же, подумал Майлз, самое заметное, судя по торчащим  на  крыше
антеннам связи. Отлично.
     Не стоит ли вручить  багаж  этим  болванам  и  попросить,  чтобы  его
доставили куда надо? Или остановить их работу и приказать довезти  его  на
погрузчике? Он представил себя торчащим на капоте машины, подобно  носовой
статуе парусника, и двигающимся навстречу судьбе в сопровождении полутонны
подштанников с обогревом, длинных,  по  две  дюжины  в  упаковке,  артикул
N_6774932. И решил топать пешком.
     - Благодарю вас, капрал.
     С вещевым мешком за плечами Майлз зашагал  в  указанном  направлении,
остро чувствуя, что все видят его хромоту и выступающие под брюками (из-за
добавочной нагрузки) стержни экзоскелета. Расстояние оказалось больше, чем
ему  показалось  сначала,  но  он  постарался  не  останавливаться  и   не
спотыкаться, пока не исчез из виду за первым складом.
     База  казалась  безлюдной.  И  неудивительно.  Обычно  ее   заполняли
пехотинцы, в зимнее время обучающиеся здесь в  два  потока.  Сейчас  здесь
оставался только постоянный персонал, а большинство  сотрудников  вдобавок
во время короткой летней передышки наверняка взяли отпуск.  Поэтому  Майлз
дошел  до  административного  корпуса,  не  встретив  по  пути  ни  одного
человека.
     Информационное табло с планом здания, судя  по  наклеенной  на  экран
бумажке, было испорчено. Майлз пошел по единственному  коридору,  ведущему
направо, в надежде отыскать кого-нибудь  живого.  В  комнате  с  табличкой
"Бухгалтерия"  сидел  человек,  одетый   в   черную   форму   с   красными
лейтенантскими петлицами на воротнике. Уставившись на экран  головизора  с
длинными колонками цифр, он вполголоса чертыхался.
     - Где тут у вас метеостанция? - вежливо спросил Майлз,  остановившись
в дверях.
     - На втором. -  Лейтенант,  не  поворачивая  головы,  ткнул  рукой  в
потолок и придвинулся к экрану, по-прежнему чертыхаясь. Майлз не стал  его
больше беспокоить и тихонько пошел дальше.
     Наконец  он  отыскал  нужную  ему   дверь   с   выцветшей   надписью.
Остановившись перед нею, Майлз скинул вещмешок, положил на него  куртку  и
осмотрел себя. После четырнадцатичасового путешествия его новенькая форма,
конечно же, помялась. И все же он,  насколько  это  было  возможно,  сумел
уберечь одежду и обувь от крошек, грязи и прочих нежелательных  наслоений.
Майлз сложил пилотку и аккуратно засунул ее за пояс. К  этому  моменту  он
шел полжизни и пересек полпланеты. Понадобилось три напряженнейших года  в
академии, чтобы как следует к нему подготовиться. И все же это была только
учеба. Теперь он лицом к лицу  столкнется  с  реальностью.  Встретится  со
своим первым настоящим командиром.  Первое  впечатление,  особенно  в  его
случае, может  определить  всю  его  жизнь...  Майлз  глубоко  вздохнул  и
постучал.
     Из-за двери послышался приглушенный ответ, слов  было  не  разобрать.
Приглашение? Майлз толкнул дверь и вошел.
     В глаза ему сразу бросились горящие экраны компьютеров и головизоров,
занимающие одну из стен, а в лицо ударила  волна  горячего  воздуха.  Жара
стояла несусветная. Уловив слева от  себя  какое-то  движение  -  если  не
считать света экранов, в комнате было темно, - Майлз  повернулся  и  отдал
честь.
     - Младший лейтенант Форкосиган для  несения  службы  прибыл,  сэр,  -
отчеканил он, вглядываясь и никого не видя.
     Звуки доносились снизу. На полу, прислонившись спиной к столу,  сидел
небритый мужчина лет сорока в нижнем белье. Он улыбнулся Майлзу и, помахав
наполовину пустой бутылкой с янтарного цвета жидкостью, пробормотал:
     - Пр-р-вет, парень. Ты  мне  нр-р-рвис-с-я,  -  после  чего  медленно
свалился на пол.
     Майлз во все глаза смотрел на него и не мог  вымолвить  ни  слова.  А
мужчина захрапел.


     Прикрутив отопление, сняв китель и накинув одеяло на  лейтенанта  Ана
(это был именно он), Майлз решил передохнуть и осмотреться. Было ясно, что
без инструкций ему не обойтись. Кроме непрерывно  передаваемых  на  экраны
спутниковых изображений, сюда постоянно  поступала  информация  с  десятка
раскиданных по острову автоматических метеостанций.  Если  руководства  по
управлению всем этим хозяйством и существовали, здесь  их  явно  не  было.
Смущенно поглядывая на распростертого на полу и храпящего человека,  Майлз
после некоторого замешательства  проинспектировал  ящики  стола,  папки  с
документацией, стоящие на стеллажах, затем заглянул в компьютерные файлы.
     Это кое-что  дало.  В  частности,  выяснилось,  что  лейтенанту  Ану,
прослужившему двадцать  лет,  оставалось  несколько  недель  до  отставки.
Последнее повышение в чине он получил давным-давно, а  последняя  перемена
места службы произошла еще раньше - он был бессменным метеорологом базы  в
течение последних пятнадцати лет.
     "Бедняга торчит на этом айсберге с тех пор, как мне исполнилось шесть
лет", - прикинул Майлз - и содрогнулся. Трудно сказать, было  ли  пьянство
Ана следствием его заточения на этом чертовом острове или причиной. Что ж,
если он к завтрашнему дню протрезвеет настолько, чтобы показать Майлзу что
к чему, прекрасно. Если нет,  Майлз  придумает  пару-тройку  способов,  от
жестких до мягких, чтобы привести бедолагу в  чувство.  Когда  он  выложит
все, что знает, пусть себе возвращается  в  исходное  состояние,  пока  не
придет пора грузить его в отходящий транспорт.
     Решив таким образом судьбу Ана, Майлз надел китель, сунул вещмешок  с
пожитками в угол и отправился на разведку. Должен же  здесь  найтись  хоть
один трезвый нормальный индивидуум, выполняющий повседневную работу, иначе
эта контора прогорела бы. А может, тут всем заправляют  капралы?  В  таком
случае  надо  отыскать  самого  толкового  из  них  и   принять   у   него
командование.
     В вестибюле первого этажа Майлз заметил в проеме входной двери силуэт
стремительно  приближающегося  человека.  Высокий,   крепкий   мужчина   в
тренировочных брюках, майке с короткими рукавами  и  кроссовках  наверняка
завершал  пятикилометровую  пробежку,  за  которой,  вероятно,   последует
несколько сот отжиманий на закуску. Стального  цвета  шевелюра,  такие  же
жесткие стальные глаза - у этого сержанта  наверняка  несварение  желудка!
Заметив Майлза, незнакомец остановился, недоуменно хмурясь.
     Майлз слегка расставил ноги и, задрав подбородок, ответил  ему  таким
же  бесцеремонным  взглядом.  Но  мужчина  продолжал  молча  рассматривать
новичка, не обращая никакого внимания на его лейтенантские нашивки, и  тут
Майлз не выдержал:
     - Что, все санитары в отпуске? Или кто-нибудь все  же  заведует  этим
дурдомом?
     Глаза мужчины вспыхнули, будто их сталь чиркнула  о  кремень,  и  эта
искра зажгла в мозгу Майлза предупредительный огонь, но было поздно.
     - "Приветствую вас, сэр! - прозвучала  в  мозгу  спасительная  фраза,
которую  следовало  произнести,  встав  по   стойке   смирно   и   отвесив
почтительный поклон. - Я новый  экспонат  вашей  коллекции!"  -  Но  Майлз
безжалостно подавил внутренний голос. Во взирающих  на  него  сверху  вниз
глазах, в лице, сплошь покрытом шрамами, не было ни капли юмора.
     Раздувая ноздри, командующий базой смерил Майлза тяжелым  взглядом  и
отчеканил:
     - Я заведую, младший лейтенант.


     К тому времени, когда Майлз отыскал  наконец  свое  новое  жилище,  с
грохочущего вдалеке моря надвинулась  плотная  пелена  тумана.  Офицерские
бараки и окружающую их  местность  обволокла  серая  влажная  мгла.  Майлз
решил, что это предзнаменование.
     Видно, зима предстоит долгая.



                                    2

     К превеликому удивлению Майлза, когда он прибыл в офис Ана  к  началу
следующего дня,  обнаружилось,  что  лейтенант  трезв  и  одет  по  форме.
Выглядел он скверно: лицо отекло, под заплывшими глазами  набрякли  мешки.
Тем не менее Ан прилежно взирал глазами-щелками на  экран  с  раскрашенной
картой погоды. Под действием сигналов от пульта дистанционного управления,
который он сжимал в потной и трясущейся руке, изображение подрагивало.
     - Доброе утро, сэр, - сочувственно произнес Майлз и осторожно прикрыл
за собой дверь.
     - А? - Ан обернулся, машинально отвечая на  приветствие.  -  Кто  вы,
черт побери? А... младший лейтенант...
     - Прибыл вам на замену, сэр. Разве  вам  не  сказали,  что  я  должен
прилететь?
     - Конечно, конечно! - Ан мгновенно расцвел. - Замечательно,  входите!
- Майлз, который уже вошел, молча улыбнулся. - Я хотел  встретить  вас,  -
смущенно продолжал Ан, - но вы прибыли слишком рано. Хотя вижу, что дорогу
все-таки отыскали.
     - Я прилетел еще вчера, сэр.
     - Вот как? В таком случае вам следовало доложиться.
     - Я так и сделал, сэр.
     - Неужели? - Ан встревоженно посмотрел на Майлза.
     - Вы обещали объяснить мне все тонкости обращения с приборами сегодня
утром, сэр, - как ни в чем не бывало прибавил Майлз.
     - Да? - Ан недоуменно поморгал. - В таком  случае...  -  начал  он  с
некоторым облегчением и  потер  лицо  ладонями.  Решив,  по-видимому,  что
процедура  знакомства  действительно  состоялась  накануне,  он,   оборвав
церемонию на полуслове, с места в карьер начал рассказывать о  развешенном
по стенам оборудовании.
     Как выяснилось, все  компьютеры  имели  женские  имена,  но  если  не
обращать внимания на странную привычку лейтенанта говорить о  машинах  как
об одушевленных  существах,  причем  женского  пола,  Ан  объяснял  вполне
сносно, лишь изредка сбиваясь с мысли. Майлз двумя-тремя словами возвращал
его  к  теме  беседы  и  попутно  делал  заметки.  Завершив  довольно-таки
сумбурный круиз по стенам, лейтенант перенес свое внимание на  контрольные
экраны и связанное с каждым из них оборудование. Потом, приготовив  свежий
кофе в не положенной по уставу кофеварке по имени  Жоржетта,  благоразумно
спрятанной в угловом шкафу, повел Майлза на крышу.  Там  была  установлена
собственно метеостанция - датчики, анализаторы, пробоотборники.
     Без всякого энтузиазма сержант принялся объяснять  Майлзу  назначение
всех  этих  хитроумных  приспособлений.  Было  очевидно,  что   длительное
умственное напряжение ему не под силу. А может, у  него  болела  голова  с
перепоя. Как бы там ни было, лейтенант Ан внезапно замолчал и бессмысленно
уставился  куда-то  вдаль,  навалившись  на  ржавые  перила,   ограждающие
метеостанцию. Майлз добросовестно последовал его примеру,  изучая  далекий
горизонт и поглядывая на своего наставника. Не исключено,  что  внутренняя
сосредоточенность лейтенанта была вызвана очередными позывами на рвоту.
     Утро было тихим, тускло светило солнце, и Майлз припомнил, что  здесь
оно заходит в два часа ночи. Только что окончились  самые  длинные  дни  в
году на этой широте. Майлз с любопытством разглядывал базу  Лажковского  и
окружающую ее местность, лежавшие перед ним сейчас как на ладони.
     Остров Кайрил  представлял  собой  овальную  глыбу  около  семидесяти
километров в ширину и ста шестидесяти в длину. От суши его отделяло  более
пятисот километров. Как остров, так и  базу  можно  было  охарактеризовать
двумя  эпитетами:  "уродливый"  и  "коричневый".  Большинство  видневшихся
вокруг зданий, включая и офицерскую казарму, в  которой  поселился  Майлз,
были простыми землянками, крытыми  сверху  торфом.  Никто  не  позаботился
посадить здесь хоть что-то, и остров пребывал в первозданном - барраярском
- виде, правда подпорченном людьми и непогодой. Длинные,  мощные  торфяные
насыпи прикрывали казармы, в которых зимой размещались  пехотинцы.  Сейчас
они были пусты. Наполненные грязной водой канавы отмечали  границы  жилого
пространства, полосы препятствий и изрытых учебных полигонов.
     На юге виднелось неспокойное море глухого свинцового цвета. Далеко на
севере просматривалась серая полоса, отделявшая тундру от  гряды  потухших
вулканов.
     Свой короткий учебный курс  по  действиям  в  зимних  условиях  Майлз
проходил на Черном Сбросе, местности в  самом  центре  второго  континента
Барраяра. Там, разумеется, тоже были суровый климат  и  снегопады,  но  по
крайней мере воздух был сухим и бодрящим. А тут даже  сейчас,  в  середине
лета, едкая морская сырость пронизывала насквозь и заставляла ныть  старые
переломы. Майлз поежился под своей просторной курткой, но это не помогло.
     В этот момент Ан, все еще опирающийся  на  ограждение,  оглянулся  на
Майлза.
     -  Скажите,  младший  лейтенант,  вы  не  родственник   того   самого
Форкосигана? Я задал себе  этот  вопрос,  еще  когда  прочитал  фамилию  в
приказе.
     - Это мой отец, - коротко ответил Майлз.
     - Черт возьми! - Ан удивленно заморгал и  попытался  выпрямиться,  но
снова неуклюже навалился на  поручень.  -  Черт  возьми,  -  повторил  он,
удивленно  прикусив  губу,  и  оловянные  глазки  загорелись   откровенным
любопытством. - А какой он?
     Что за идиотский вопрос, раздраженно  подумал  Майлз.  Адмирал,  граф
Эйрел Форкосиган. Одна из самых  заметных  фигур  в  истории  Барраяра  за
последние полвека.  Покоритель  Комарры,  герой  отступления  с  Эскобара.
Лорд-регент в течение всех шестнадцати беспокойных  лет  несовершеннолетия
императора Грегора, доверенный премьер-министр в последующие четыре  года.
Человек,  разрушивший  надежды   претендовавшего   на   трон   Фордариана,
организатор странной победы в Третьей цетагандийской войне.  Военачальник,
двадцать лет  державший  в  ежовых  рукавицах  раздираемый  междоусобицами
Барраяр. Тот самый Форкосиган.
     Я видел его смеющимся от всей души, когда  он,  стоя  на  пристани  в
Форкосиган-Сюрло,  громко  командовал  мною,  когда   я   в   первый   раз
самостоятельно шел  под  парусами  и,  перевернувшись,  без  чужой  помощи
выровнял яхту. Видел его плачущим и гораздо более пьяным,  чем  был  вчера
ты, Ан, в тот день, когда мы узнали, что майор Дювалье казнен по обвинению
в шпионаже. Видел в ярости, с таким апоплексически-красным лицом,  что  мы
боялись за его сердце,  когда  пришло  подробное  сообщение  об  идиотских
приказах,  приведших  к  последним  беспорядкам  в  Солстайсе.  Видел  его
бродящим ранним утром по дому в нижнем белье и  заставляющим  сонную  мать
подобрать ему два одинаковых носка.  Он  не  похож  ни  на  кого,  Ан.  Он
уникален.
     - Он беспокоится о Барраяре, - сказал наконец  Майлз,  чувствуя,  что
молчание затянулось. - Ему... трудно подражать.
     К тому же его  единственный  ребенок  калека.  И  с  этим  ничего  не
поделаешь.
     - Это уж точно... - И Ан  сочувственно  вздохнул,  хотя,  может,  его
просто тошнило.
     Майлз решил, что может смириться с таким выражением симпатии.  В  нем
не было и следа этой чертовой  покровительственной  жалости  и  еще  более
часто встречавшейся затаенной брезгливости. "Это все  из-за  того,  что  я
прибыл ему на смену. Если бы у меня было две головы, он все равно  был  бы
счастлив видеть меня".
     - Так, значит, вы собираетесь идти по его стопам?  -  поинтересовался
Ан.  Потом,  словно  спохватившись,  огляделся  по  сторонам  и  удивленно
добавил: - Здесь?
     - Я фор, - сухо ответил Майлз. - И я исполняю свой долг.  По  крайней
мере стараюсь. А где - не имеет значения. Таковы правила игры.
     Ан молча пожал плечами,  удивляясь  то  ли  Майлзу,  то  ли  причудам
командования, пославшего сына всемогущего лорда на остров Кайрил.
     - Ну что ж. - Он с видимым трудом  оторвался  от  перил.  -  Сегодня,
кажется, ва-ва не будет.
     - Чего не будет?
     Ан зевнул и набрал ряд цифр - на взгляд Майлза, совершенно  наобум  -
на устройстве, передающем кратковременный прогноз погоды.
     - Ва-ва. Неужели вам ничего о нем не сказали?
     - Нет...
     - Странно. Это делается в первую очередь. Чертовски опасная штука.
     Майлз старался понять, не морочит  ли  его  Ан.  Грубые  шутки  могли
заставить его позабыть о субординации и - что совсем скверно - вывести  из
себя. Уж лучше откровенное насилие - оно причиняло всего  лишь  физическую
боль.
     Ан между тем вновь облокотился на перила и указал вниз.
     - Вы обратили внимание на канаты между зданиями? Это на случай ва-ва.
За них нужно цепляться, чтобы тебя не сдуло. Если все-таки разожмете руки,
не вздумайте цепляться ни  за  что.  Сколько  здесь  людей  со  сломанными
запястьями. Просто сгруппируйтесь и катитесь.
     - Прекрасно, но все-таки что это такое - ва-ва?
     - Жуткий ветер. Внезапный. Я был свидетелем, как  за  семь  минут  от
полного штиля скорость ветра дошла до ста шестидесяти километров в час,  а
температура упала от плюс десяти до минус двадцати. Так может продолжаться
и десять минут, и два дня. Приходит ва-ва с северо-запада.  Автоматические
станции на побережье дают предупреждение за двадцать  минут.  Мы  включаем
сирены. Это значит, что вы должны  не  расставаться  с  теплыми  вещами  и
находиться не далее чем в пятнадцати минутах ходьбы от ближайшего бункера.
Они вырыты везде - Ан указал рукой  вниз.  Его  голос  звучал  серьезно  и
вполне искренне. - Если услышите сирену, что есть силы спешите в  укрытие.
Иначе при вашем весе вас просто поднимет в воздух и снесет как  пушинку  в
море, а там ищи-свищи.
     - Ладно, - сказал Майлз, решив при первом  удобном  случае  проверить
сказанное по метеоархивам базы. Он взглянул на передающее устройство.
     - А откуда вы взяли цифры, что ввели туда?
     Ан растерянно воззрился на Майлза.
     - Как вам сказать... В общем, это точные цифры.
     - Я в этом не сомневаюсь, - терпеливо ответил  Майлз.  -  Мне  только
хочется знать, откуда вы их взяли. Я ведь должен буду делать то же самое.
     - Это трудно объяснить... - Ан беспомощно развел руками.
     - Но вы ведь не выдумали их? - забеспокоился Майлз.
     - Нет, что вы! - заверил Ан. - Я никогда  не  задумывался  над  этим,
но... мне кажется, я просто  чувствую  их.  -  И  он,  словно  иллюстрируя
сказанное, глубоко втянул в себя воздух.
     Майлз сморщил нос и попытался принюхаться.  Он  ощутил  холод,  запах
соли и затхлый, йодистый дух гниющих водорослей, к которому  примешивалась
вонь нагретого пластика - от работающих приборов. Да, из  той  информации,
которую получали его ноздри, вычленить температуру, давление  и  влажность
воздуха было просто невозможно, не говоря уж о  прогнозе  на  восемнадцать
часов. Майлз указал на метеооборудование.
     - А нет ли тут какой-нибудь штуки, которая могла бы заменить ваш нос?
     Ан тревожно глянул на него, словно его  внутренний  анализатор  вдруг
дал сбой.
     - К сожалению, нет. Конечно,  мы  получаем  стандартные  компьютерные
прогнозы, но, честно говоря, я давно не пользуюсь  ими.  Они  недостаточно
точны.
     Майлз смотрел на Ана, с ужасом постигая истинное положение вещей. Тот
не лгал и ничего не придумывал. Эти способности  были  просто  пятнадцатью
годами  практики,  вошедшими  в  подсознание.  Майлз  же  ничем   не   мог
компенсировать отсутствие опыта. Откровенно говоря,  не  больно-то  ему  и
хотелось приобретать его.
     Позднее Майлз проверил удивительные способности Ана  по  метеоархивам
базы. Тот не шутил, когда говорил о ва-ва. Более  того,  он  не  шутил,  и
когда  говорил  о  компьютерных  прогнозах.   Автоматизированная   система
предсказывала погоду в районе базы с вероятностью  86  процентов,  которая
снижалась до 73 процентов для недельных прогнозов на  большие  расстояния.
Чудесный  нос  Ана  обеспечивал  точность  прогнозов   в   96   процентов,
снижавшуюся до 94 процентов на недельных сроках. Когда Ан уедет,  точность
упадет на 10 и 21 процент, соответственно. Существенная разница.
     Офицер-метеоролог на базе, без сомнения,  был  гораздо  более  важной
персоной, чем думалось Майлзу. Здешняя погода убивала или миловала.
     И этот парень собирается оставить меня на острове  наедине  с  шестью
тысячами вооруженных людей, советуя принюхиваться к ва-ва?


     На пятые сутки, когда Майлз решил было, что его первое впечатление от
Ана было обманчивым, у того случился рецидив. Майлз  просидел  целый  час,
ожидая появления чудесного носа и его хозяина на рабочем  месте.  Наконец,
за  неимением  лучшего,  он  извлек  из  компьютера  данные   стандартного
прогноза, ввел их и отправился на поиски лейтенанта.
     Ан возлежал на своем неопрятном ложе и  громко  храпел.  От  него  за
версту несло перегаром... Фруктовое бренди?  Все  попытки  растолкать  или
докричаться до него закончились  неудачей:  он  только  стонал  и  плотнее
закутывался в одеяло. Пришлось отбросить мысль о насилии и действовать  по
собственной  инициативе.  В  конце  концов,  думал  Майлз,  скоро  я  буду
предоставлен исключительно самому себе. Надо привыкать.
     Прихрамывая, он направился в гараж. Вчера они с Аном провели рутинное
плановое обслуживание пяти автоматизированных  метеостанций.  Шесть  более
отдаленных остались на сегодня. Перемещения по острову  осуществлялись  на
наземных машинах, так  называемых  скатах,  управлять  которыми  оказалось
столь же приятно, как и антигравом.  Скаты  были  ярко  раскрашены,  имели
каплевидную  форму  и,  хотя  уродовали  тундру,   отличались   образцовой
устойчивостью - любой ураган им был нипочем. Как  понял  Майлз,  персоналу
базы надоело вылавливать утерянные антигравы из ледяного моря.
     Гараж представлял собой наполовину вкопанный в землю  бункер,  как  и
остальные  строения  базы  Лажковского,  только  побольше.  Майлз  отыскал
капрала по имени  Олни,  накануне  отправлявшего  его  и  Ана  в  поездку.
Помогавший ему техник, который вывел скат из подземного гаража  к  выходу,
показался Майлзу знакомым. Хотя с чего бы? Высокий, черноволосый, в черной
униформе - под такое описание подходил  чуть  не  весь  персонал  базы.  И
только когда техник заговорил, Майлз вспомнил, где он слышал этот  акцент.
Так звучал один из приглушенных  голосов,  обсуждавших  его  внешность  на
посадочной полосе. Майлз решил не подавать вида.
     Как учил его Ан, перед тем как подписать список имеющегося в  наличии
оборудования, он внимательно просмотрел его. По инструкции скатам в  любое
время суток полагалось  иметь  полный  комплект  снаряжения,  позволяющего
выжить при  пониженных  температурах.  Капрал  Олни  с  легким  презрением
наблюдал за Майлзом, роющимся в поисках отмеченных в списке вещей. "Ну что
ж, я действительно медлителен, - пытаясь держать  себя  в  руках,  подумал
Майлз. - Зеленый новичок. И только таким  образом  смогу  стать  не  таким
зеленым. Медленно и постепенно".
     Он с  трудом  сдерживал  себя.  Болезненный  опыт  говорил  ему,  что
раздражение - чертовски опасная штука. Думай о деле, а не об этих чертовых
зрителях. На тебя всегда глазели. Это неизбежно.
     Майлз разложил карту на корпусе ската и указал капралу предполагаемый
маршрут своей поездки. Подобная процедура, по словам Ана, также входила  в
инструкцию. Олни хмыкнул в подтверждение того, что все понял. На его  лице
появилось  скучающее  выражение,  чуть-чуть  не  дотягивающее  до  наглого
невнимания - ровно столько, чтобы в случае чего Майлзу было нечем крыть.
     Техник в черной униформе, Паттас, заглянул Майлзу через плечо, поджал
губы и сказал:
     - Младший  лейтенант,  сэр!  -  И  опять  этот  нажим,  граничащий  с
издевкой. - Вы собираетесь посетить Станцию Девять?
     - Да, а в чем дело?
     - Я вам советую  подстраховаться  и  припарковать  скат  подальше  от
ветра, в низине сразу за станцией. - Толстый  палец  указал  на  место  на
карте, отмеченное голубым цветом. - Вы ее  сразу  увидите.  Тогда  вы  без
проблем доберетесь назад.
     - Эти машины предназначены для работы в космосе, - возразил Майлз.  -
Какие же тут проблемы?
     Взгляд Олни на секунду ожил - и тут же затянулся пеленой безразличия.
     - Разумеется, но вряд ли вы хотите, чтобы скат сдуло, когда  внезапно
налетит ва-ва.
     "В таком случае меня сдует раньше, чем скат".
     - Мне говорили, что скаты достаточно устойчивы.
     -  Ну,  может,  сдувать  их  и  не   сдувало,   но   случалось,   что
переворачивало, - пробормотал Паттас.
     - Что ж, спасибо за информацию.
     Капрал  Олни  откашлялся.  Паттас  подозрительно  приветливо  помахал
Майлзу вслед.
     Заметили ли эти двое, как дергается его щека? Хорошо  бы  нет.  Майлз
сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, тронул  скат  и  направился  в
глубь острова. Через  несколько  минут  он  прибавил  скорость,  и  машина
понеслась, продираясь сквозь  похожую  на  папоротники  коричневого  цвета
растительность. Первые полтора-два года учебы  в  Имперской  академии  ему
приходилось постоянно доказывать первому встречному, что он не слабак.  На
третий год он, вероятно,  расслабился  за  недостатком  практики,  а  зря.
Неужели ему суждено  каждый  раз  нарываться  на  хамство,  получая  новое
назначение? По-видимому, да, с горечью подумал Майлз, и прибавил скорость.
Слава Богу, эта "новость" больше не застанет его врасплох.
     Было тепло. Обычно бледное, солнце почти сияло,  и  к  тому  времени,
когда Майлз достиг  Станции  Шесть,  находящейся  на  восточном  побережье
острова, к нему вернулось хорошее настроение. Как  приятно  в  одиночестве
заниматься своим делом. Никаких зевак, никаких словечек. Можно не  спешить
и не дергаться. Майлз  работал  неторопливо,  замеряя  питание,  опустошая
пробоотборники, проверяя петли следов коррозии,  повреждений  и  нарушений
соединений в аппаратуре. И если он и ронял инструмент, никто  не  отпускал
идиотских замечаний о мутантах. Нервное напряжение  спало,  он  делал  все
меньше  ошибок.  Наконец  и  тик  прекратился.  Закончив   работу,   Майлз
выпрямился и всей грудью вдохнул влажный воздух,  наслаждаясь  непривычной
роскошью одиночества. Он даже задержался на  несколько  минут  и  прошелся
вдоль полосы прибоя, наблюдая за множеством выброшенных  на  берег  мелких
морских обитателей.
     На Станции Восемь оказался поврежденным один из датчиков -  гигрометр
был разбит вдребезги. К тому времени, когда Майлз заменил его, стало ясно,
что составленное им расписание  было  слишком  оптимистичным.  Он  покидал
Станцию Восемь  уже  в  сумерках  и,  когда  подъехал  к  Станции  Девять,
расположенной на границе тундры с каменистыми склонами, было почти темно.
     Сама станция, как узнал Майлз, посветив карманным фонариком на карту,
располагалась где-то наверху, среди вулканических гор и  ледников.  Нечего
было и думать разыскивать ее в темноте. Надо выждать короткие четыре часа,
оставшиеся до рассвета. Он сообщил об  изменении  своих  планов  на  базу,
находящуюся в ста шестидесяти километрах южнее.  Дежурный  не  выказал  по
этому поводу никакого удивления. Прекрасно.
     И Майлз решил  использовать  счастливую  возможность  без  свидетелей
опробовать снаряжение, находящееся в багажнике ската.  Лучше  это  сделать
сейчас, чем в  неблагоприятной  ситуации.  Когда  он  установил  небольшой
пузырь палатки на двух человек, та показалась  Майлзу  дворцом.  Зимой  ее
нужно  было  утеплять  уплотненным  снегом.   Он   установил   палатку   с
подветренной стороны ската, припаркованного в рекомендованной ему  низине,
в нескольких сотнях метров от станции.
     Мысленно сравнивая  массы  палатки  и  ската,  Майлз  живо  припомнил
показанный ему Аном  видеофильм  о  ва-ва.  Что  и  говорить,  передвижной
гальюн, несущийся по воздуху со скоростью  свыше  ста  километров  в  час,
являл собой незабываемое зрелище. Ан, правда, не знал, находился ли в  нем
кто-нибудь  во  время  съемки.  На  всякий  случай   Майлз   принял   меры
предосторожности,   прикрепив   палатку   к    скату    короткой    цепью.
Удовлетворенный, он заполз внутрь.
     Снаряжение работало  прекрасно.  Он  включил  подвешенный  к  потолку
обогреватель  и,  сев  по-турецки,  нежился  под  излучаемым  им   теплом.
Питательный рацион был  превосходен.  Саморазогревающаяся  банка  тушеного
мяса с рисом и овощами и вполне приемлемый фруктовый сок из порошка.  Поев
и убрав за собой, Майлз устроил себе удобное  изголовье,  вставил  диск  с
книгой в проигрыватель и собрался  провести  несколько  оставшихся  ночных
часов за чтением.
     Последние недели достались ему нелегко,  как,  впрочем,  и  последние
годы. Роман из жизни светского общества Беты, который порекомендовала  ему
мать, не имел ничего общего с  Барраяром,  армейскими  делами,  мутациями,
политикой или погодой, и Майлз не заметил, как уснул.
     Проснулся  он   неожиданно.   Вглядываясь   в   темноту,   освещенную
красноватым светом от нагревателя, Майлз пытался понять, который час. Спал
он, по-видимому, долго, в окошках палатки было абсолютно  черно.  Внезапно
Майлза охватила паника. Черт возьми, что с того, если он и проспал! Не  на
экзамен же опаздывает. Майлз взглянул на светящееся  окошко  часов  -  да,
утро. Должно быть светло. Почему такая темень?
     Эластичные  стенки  палатки  прогнулись  внутрь.  От  первоначального
объема осталось не больше трети, а пол был весь в  морщинах.  Майлз  нажал
пальцем на тонкую, холодную ткань. Она подалась с  трудом,  как  застывшее
масло, и впадина от пальца так и не заполнилась. Что за черт?..
     В висках у Майлза стучало, воздух был спертым и влажным.  Так  бывает
при  недостатке  кислорода  и  избытке   углекислоты,   вызванных   долгим
пребыванием в тесном закрытом  пространстве.  Но  откуда  здесь  такое?  У
Майлза вдруг закружилась голова; казалось, пол палатки стремительно уходит
куда-то вглубь.
     И тут Майлз понял: так оно и есть - отравление углекислотой.  Пытаясь
не поддаваться  панике,  он  лег,  стараясь  дышать  медленнее,  а  думать
быстрее.
     Я под землей. Меня поглотило что-то  вроде  зыбучих  песков.  Зыбучая
грязь. Неужели эти ублюдки там, в гараже, специально подстроили все это? А
он попался в их ловушку, угодил прямо в западню.
     Но, может, грязь  не  такая  уж  зыбучая.  Ведь  за  время,  пока  он
устанавливал палатку, скат не осел. Иначе он заметил  бы.  Хотя,  конечно,
было темно. Господи, если бы он не остановился здесь надолго, если  бы  не
уснул...
     У_с_п_о_к_о_й_с_я_! Поверхность тундры, свежий воздух  могут  быть  в
каких-нибудь десяти  сантиметрах  над  головой.  Или  в  десяти  метрах...
У_с_п_о_к_о_й_с_я_! Он пошарил по палатке в  поисках  чего-либо,  могущего
служить щупом. Где-то должна быть длинная телескопическая трубка  с  остро
заточенным краем для отбора образцов ледникового льда. Ах да, она в скате,
вместе с переговорным устройством. По наклону  пола  Майлз  прикинул,  что
скат должен находиться  двумя  с  половиной  метрами  ниже,  к  северу  от
палатки. Именно скат и утащил его. Сам пузырь палатки просто плавал бы  на
замаскированной под тундру поверхности грязевого озера. Если он отсоединит
цепь, поднимется ли палатка на поверхность? Слишком мало  времени.  Майлзу
казалось, что легкие набиты ватой. Он должен пробиться  на  поверхность  -
или задохнется в этой могиле. Будут ли присутствовать родители, когда  его
наконец найдут и вскроют эту гробницу? Когда тяжелым  подъемником  вытащат
скат вместе с палаткой... и глазам  присутствующих  откроется  окоченевший
труп с раскрытым от удушья ртом, заключенный  в  эту  ужасную  пародию  на
матку... _У_с_п_о_к_о_й_с_я_!
     Майлз  поднялся  и  начал  распрямляться,  преодолевая  сопротивление
давящей на крышу грязи. Ноги утонули в податливой поверхности пола, но ему
удалось освободить одно из прогнувшихся под  тяжестью  ребер  палатки.  От
этого усилия он едва не потерял  сознание,  однако  ему  удалось  нащупать
застежку молнии палатки и сдвинуть ее на несколько сантиметров вниз -  как
раз настолько, чтобы просунуть стержень. Майлз боялся,  что  черная  грязь
польется внутрь и он утонет в ней, но она начала отделяться лепешками и  с
характерным  звуком  падать  вниз.   Очевидная   и   неприятная   аналогия
напрашивалась сама собой. БОЖЕ МОЙ, ЕСЛИ РАНЬШЕ МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО Я ПО УШИ
В ДЕРЬМЕ, ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ?
     Он начал пропихивать стержень вверх. Тот шел  с  трудом,  скользя  во
вспотевших ладонях. Не десять сантиметров. И не двадцать.  Стержень  вошел
уже на метр, может быть, метр с третью, его  длины  оставалось  чуть-чуть.
Майлз переменил ладонь, ухватился покрепче и толкнул снова.  Не  стало  ли
сопротивление  меньше?  Достигли  он  поверхности?  Он   дергал   стержень
вверх-вниз, но тот был заляпан грязью и понять что-либо было невозможно.
     Кто знает, может быть, между верхом палатки и поверхностью  не  более
полутора метров. Его собственный рост. Расстояние между смертью и  жизнью.
Сколько понадобится времени, чтобы пробиться  наверх?  С  какой  скоростью
затягиваются отверстия, прорытые в этой грязи? В  глазах  темнело,  но  не
из-за слабеющего освещения. Майлз выключил обогреватель и сунул  в  карман
куртки. В мгновенно наступившей темноте  его  охватил  настоящий  ужас.  А
может, это из-за недостатка кислорода? Неважно. Теперь или никогда.
     Не зная зачем, он нагнулся и расстегнул  застежки  ботинок  и  пряжку
пояса, потом нащупал молнию палатки, расстегнул ее пошире и  начал  копать
по-собачьи, отбрасывая большие куски грязи  вниз,  в  небольшое  свободное
пространство. Потом пролез в образовавшуюся нору,  собрался  с  последними
силами и устремился наверх.
     Грудь горела, перед глазами плыло красное марево - и вдруг его голова
пробила поверхность. Воздух! Он  выплюнул  грязь  и  обрывки  папоротника,
заморгал, без особого успеха пытаясь очистить глаза и  нос,  вытащил  одну
руку, потом другую и попытался лечь плашмя,  наподобие  лягушки.  Наружный
холод обжег его, как боль. Майлз ощущал, что ноги застряли в грязи,  будто
парализованные страшным проклятием. Он изо всех сил оттолкнулся  от  крыши
палатки. Та подалась вниз, но приподняться  удалось  всего  на  сантиметр.
Больше не от чего отталкиваться. Теперь - подтягиваться. Майлз уцепился за
стебли папоротника. Еще, еще раз. Он почти не  продвигался,  жадно  хватая
ртом ледяной воздух.  Ведьмины  чары  не  отпускали.  Ноги  задергались  в
последнем, отчаянном усилии. И - наконец!
     Ботинки и брюки так и остались в грязи. А  он  уже  лежал,  расставив
руки и ноги,  чтобы  обеспечить  себе  максимальную  опору  на  ненадежной
поверхности, и смотрел в свинцовое небо. Шел мокрый снег. Форменная куртка
и теплое нижнее белье промокли насквозь: один носок с обогревом потерялся,
не говоря уж о ботинках и брюках.


     Его  нашли  несколько  часов  спустя,  скорчившимся   вокруг   тускло
светящегося нагревателя в одной  из  ниш  метеостанции,  из  которой  была
выпотрошена вся начинка. Глаза на перепачканном грязью лице запали,  пятки
и уши побелели. Онемевшие багровые  пальцы  в  непрерывном,  гипнотическом
ритме соединяли две проволочки, выстукивая армейский сигнал о помощи.  Его
без труда можно было прочитать, если бы,  конечно,  кто-нибудь  удосужился
взглянуть на показания внезапно забарахлившего датчика и обратить внимание
на закономерности в помехах. Даже после того, как Майлза вытащили  из  его
тесного убежища, скрюченные пальцы продолжали выстукивать сигнал, а  когда
попытались разогнуть онемевшее тело, со спины форменной куртки  посыпались
осколки льда. Долгое время от него не могли добиться ни слова. Слышно было
лишь какое-то прерывистое бормотание, да горели на лице запавшие глаза.



                                    3

     Лежа в горячей ванне, Майлз придумывал, каким способом  накажет  этих
мерзавцев из  гаража.  Подвесит  вверх  ногами.  Протащит  привязанными  к
антиграву на малой высоте над морем. Или, еще  лучше,  оставит  по  шею  в
болоте во время снежной бури... Но когда он  наконец  согрелся  и  санитар
выудил его из воды, чтобы вытереть, еще раз осмотреть и накормить, он  уже
успокоился.
     Можно ли квалифицировать пакостную шутку как покушение  на  убийство?
Вряд ли. А значит, не имеет никакого смысла обращаться к Саймону  Иллиану,
шефу Имперской  службы  безопасности  и  левой  руке  его  отца.  Конечно,
сладостно представлять, как зловещие офицеры безопасности отправляют обоих
шутников в какую-нибудь мерзкую дыру, только стоит ли стрелять из лазерной
пушки по воробьям? Кроме того, смогут ли  они  найти  место  хуже  острова
Кайрил?  Без  сомнения,  эта  парочка  надеялась,  что,  пока   он   будет
осматривать станцию, скат затянет и ему придется, к своему стыду, вызывать
с базы  грузоподъемные  механизмы.  Но  конфуз  -  не  убийство.  Кто  мог
предвидеть, что Майлз пристегнет палатку  к  скату  -  поступок,  едва  не
погубивший его. Делом может заняться в  крайнем  случае  армейская  служба
безопасности или просто командование.
     Майлз спустил  ноги  с  кровати  (он  был  единственным  пациентом  в
лазарете) и поставил на столик тарелку. Вошел санитар.
     - Как вы себя чувствуете, сэр?
     - Превосходно, - мрачно ответил Майлз.
     - Но вы не доели.
     - Со мной это случается. Порция велика для меня.
     - Да, вы, конечно, немного э-э... - Санитар что-то  отметил  в  своей
электронной книжке, осмотрел уши Майлза, а  потом,  наклонившись,  опытной
рукой пощупал его пятки.
     - Кажется, все в порядке. Вам повезло, знаете ли.
     - А много у вас случаев обморожения? Или я один такой идиот?
     - О,  когда  прибудет  очередная  смена,  тут  будет  столпотворение.
Обморожения, простуды, пневмонии, переломы,  сотрясения...  зимой  скучать
некогда. Бедняги набиваются в лазарет, как сельди в бочку. Я всегда  жалею
инструкторов, вынужденных с ними возиться. - Санитар выпрямился  и  сделал
еще несколько записей. - Боюсь, мне придется  доложить,  что  вы  здоровы,
сэр.
     - Боитесь? - Майлз удивленно поднял брови.
     Санитар  бессознательным   движением   человека,   докладывающего   о
неприятностях, стал  по  стойке  "смирно".  На  лице  его  было  написано:
сожалею, но служба есть служба.
     - Вам приказано явиться в кабинет командующего базой,  как  только  я
отпущу вас, сэр.
     Майлз подумал, не сказаться ли ему снова больным. Нет. Чем скорее  он
покончит с этой историей, тем лучше.
     - Скажите, санитар, а кто-нибудь еще топил скаты?
     - А как же. Обычно за сезон обучающиеся теряют по пять-шесть штук. Да
пару еще затягивает в болота. Технические службы просто  кипятком  писают.
Командующий каждый раз обещает им, что если это повторится,  он...  хм!  -
Санитар многозначительно возвел глаза к потолку.
     Прекрасно, подумал Майлз. Просто замечательно. Он чувствовал, что его
ожидает. И чувство это нельзя было назвать радостным.


     Майлз поспешил в казарму с намерением переодеться (вряд ли больничная
пижама подходит для разговора), но обнаружил, что выбор у него  небогатый.
Черная рабочая униформа казалась  затрапезной,  парадный  зеленый  мундир,
напротив,  предназначался  для  особо  торжественных  случаев,   например,
посещения Имперского генерального штаба в Форбарр-Султане. Брюки и ботинки
от повседневной зеленой униформы благополучно пребывали на дне  болота.  С
собой Майлз привез только по паре того и другого. Основной  багаж  еще  не
прибыл.
     И попросить что-нибудь подходящее у соседей он тоже не мог. Его форма
была изготовлена на заказ и стоила раза в четыре дороже  обыкновенной.  На
вид она ничем от нее не отличалась, но искусство портного позволило скрыть
недостатки его телосложения. Майлз чертыхнулся и скрепя  сердце  остановил
свой выбор на парадном  мундире,  к  которому  прилагались  начищенные  до
блеска высокие ботинки. По крайней мере они скроют стержни экзоскелета.
     На  нужной  ему  двери  висела  табличка:  генерал   Станис   Метцов,
командующий базой. Со времени их первого, неформального  знакомства  Майлз
тщательно  избегал  встреч  с  генералом.  Хотя  в  это  время  года  база
напоминала пустыню, они так и не встретились.  В  компании  Ана  это  было
нетрудно: он был отчаянный нелюдим. Но теперь Майлз жалел, что не  пытался
завести разговор с офицерами в общей столовой. То, что  он  позволил  себе
при своей занятости держаться в стороне от них, было ошибкой. За прошедшие
пять дней кто-нибудь непременно вспомнил бы про грязь - убийцу номер  один
острова Кайрил.
     Капрал, сидевший за интеркомом в приемной, проводил Майлза в кабинет.
Майлз волновался, но был полон решимости найти общий язык  с  командующим.
Во что бы то ни стало. Генерал  Метцов,  похоже,  был  настроен  не  столь
дружелюбно: он хмуро смотрел, как новичок отдал честь и  встал  по  стойке
"смирно".
     Генерал был в черной рабочей форме. Принимая во  внимание  его  пост,
это  означало,  что  командующий  желает  зарекомендовать  себя  Настоящим
Солдатом. Единственным, что отличало  его  от  офицеров,  была  безупречно
отутюженная одежда. На груди Метцова красовались всего три боевые награды.
Но скромность явно была напускной: лишенные обычного лиственного орнамента
ордена мало сказать бросались - лезли в глаза. Майлз разразился мысленными
аплодисментами - Метцов прекрасно играл роль боевого командира и  выглядел
при этом совершенно естественно.
     Ну надо же мне так опростоволоситься, подумал  Майлз  через  секунду,
поймав взгляд Метцова, который с издевкой разглядывал  сверкающую  новизну
его парадного мундира -  сначала  сверху  вниз,  потом  снизу  вверх.  Вне
всякого сомнения, он был для генерала  штабным  шаркуном-аристократом,  не
более того. Однако экзекуция затягивалась, и Майлз решил прекратить ее.
     - Слушаю вас, сэр!
     Скривившись, Метцов откинулся в кресле.
     - Я вижу, вы отыскали себе брюки,  младший  лейтенант  Форкосиган.  И
даже... э-э... ботинки для верховой езды. Только, знаете  ли,  лошадей  на
острове не водится.
     "В Имперском штабе  тоже,  -  раздраженно  подумал  Майлз.  Не  я  же
придумал эти чертовы ботинки!"
     Его отец пошутил как-то, что офицерам его свиты они нужны для катания
на игрушечных лошадках - или гимнастическом коне. Будучи  не  в  состоянии
оспорить генеральскую остроту, Майлз молчал, замеров по стойке "смирно".
     Метцов наконец оставил издевательский тон и, сцепив руки,  бросил  на
него тяжелый взгляд.
     - В  результате  парковки  в  области,  ясно  обозначенной  как  зона
инверсии вечной мерзлоты, вы потеряли дорогостоящий, полностью снаряженный
скат. Неужели в Имперской академии больше  не  учат  чтению  карты  -  или
теперешним офицерам важнее знать правила чаепития?
     Майлз постарался припомнить карту, и она ясно предстала у него  перед
глазами.
     Области, окрашенные в голубой цвет, были  помечены  буквами  ЗИВМ.  И
нигде не объяснялось, что это такое.
     - Значит, вы, помимо всего прочего,  не  потрудились  даже  прочитать
инструкцию.
     Со дня прибытия он только и  занимался  тем,  что  читал  инструкции.
Инструкции  по  составлению   прогнозов   погоды,   технические   описания
аппаратуры...
     - Какую именно, сэр?
     - Устав базы Лажковского.
     Майлз лихорадочно пытался вспомнить, держал ли  он  в  руках  диск  с
уставом.
     - Думаю... лейтенант Ан, по всей видимости, дал мне копию. Позавчера.
- На самом деле Ан просто вывалил  целую  коробку  дисков  на  его  койку,
сказав, что начал упаковываться и в связи  с  этим  завещает  Майлзу  свою
библиотеку. В тот вечер, перед тем как лечь, Майлз прочитал два  диска  по
метеорологии. Ан вернулся к себе в комнату, где продолжил  свой  маленький
праздник. А на следующее утро Майлз выехал на скате... Один.
     - И вы до сих пор не прочитали его?
     - Нет, сэр.
     - Почему?
     Я в ловушке, мысленно простонал Майлз. Он чувствовал на  своей  спине
жадный взгляд капрала,  которого  Метцов  так  и  не  отпустил.  Публичный
стриптиз. Если бы он удосужился прочитать эту чертову инструкцию! Тогда бы
и ублюдки из гаража не смогли заманить его в западню! Как бы то  ни  было,
придется платить за ошибку.
     - У меня нет оправданий, сэр.
     - Так вот, младший лейтенант, в третьей главе устава базы вы  найдете
подробное описание  всех  зон  инверсии  вечной  мерзлоты  и  рекомендации
избегать их. Советую вам заглянуть туда - на досуге, когда выпадет  часок,
свободный от чаепитий.
     - Слушаюсь, сэр. - Лицо Майлза вытянулось. Генерал имел право  делать
с ним что угодно, хоть снять кожу виброножом,  но  без  свидетелей.  Форма
младшего  лейтенанта  обязывала  окружающих  мириться  с  его  ущербностью
(Барраяр,  как  известно,  славился  своей  нетерпимостью  к  генетическим
нарушениям). И оскорбления,  которыми  осыпал  его  Метцов  в  присутствии
рядового, обязанного чтить в  Майлзе  старшего  по  званию,  смахивали  на
грубое нарушение армейского  устава.  Интересно,  генерал  оскорбляет  его
сознательно или это только от раздражения?
     Между тем Метцов распалялся все больше и больше:
     -  Армия,  может  быть,  и  в  состоянии  держать  никому  не  нужных
задирающих нос форов в Имперском генеральном штабе, но  здесь,  в  полевых
условиях, тунеядцы нам не нужны. Я дослужился до  генерала  на  поле  боя.
Видел жертв попытки переворота Фордариана еще до вашего рождения...
     "Я сам был жертвой попытки переворота  еще  до  своего  рождения",  -
подумал Майлз, чувствуя, как в нем  вскипает  злоба.  Солтоксин,  чуть  не
убивший  его  беременную  мать  и  сделавший  его  калекой,   был   боевым
отравляющим веществом.
     - ...и участвовал в подавлении Комаррского мятежа.  Вы,  сопляки,  не
имеете никакого представления  о  войне.  Слишком  долгие  мирные  периоды
деморализуют армию. Если так будет продолжаться, не останется никого,  кто
обладал бы практическим боевым опытом.
     Неужели для того, чтобы офицеры могли  продвигаться  по  службе,  его
императорское величество должен затевать  войну  каждые  пять  лет?  Майлз
задумался о том, что означает выражение "практический боевой опыт".  Не  в
нем ли кроется разгадка, почему этого, находящегося  в  прекрасной  форме,
офицера загнали на остров Кайрил?
     А Метцов явно вошел во вкус. Он гремел хорошо поставленным голосом:
     - В реальной  боевой  ситуации  вопрос  воинского  оборудования  есть
вопрос жизни и смерти! От его сохранности зависят  победа  или  поражение.
Человек, теряющий оборудование,  теряет  свою  эффективность,  как  боевая
единица! Неужели вам не говорили, что безоружный беззащитен, как  женщина,
хуже того - бесполезен! А вы разоружили самого себя!
     Майлз угрюмо подумал,  согласится  ли  генерал  с  тем,  что  сегодня
вооруженная женщина может сражаться  не  хуже  мужчины...  Вероятно,  нет.
Барраярские служаки из поколения Метцова наверняка не потерпели бы  женщин
в своих рядах.
     Метцов профессионально понизил тон и перешел  от  философии  войны  к
практическим вопросам. Майлз облегченно вздохнул.
     - Обычное наказание для человека, утопившего скат в болоте, -  приказ
откопать его собственными руками. Но в данном случае, насколько я понимаю,
это невыполнимо, поскольку глубина, на которую вы затопили свой,  -  новый
рекорд базы. Итак, с четырнадцати ноль-ноль вы поступаете  в  распоряжение
лейтенанта Бонна из инженерной службы, и он подберет вам занятие.
     Ну что ж, это справедливо. И может  даже  оказаться  полезным.  Майлз
надеялся, что беседа подходит к концу. НУ  ЧТО,  ТЫ  ОТПУСКАЕШЬ  МЕНЯ?  Но
замолчавший наконец генерал смотрел на него в упор.
     - В возмещение повреждений, нанесенных вами метеостанции, -  медленно
начал он, и Майлз мог поклясться, что в его глазах  загорелся  красноватый
огонек,  а  уголок  жесткого  рта  дернулся  вверх,  -  вы   наказываетесь
принудительными работами сроком на одну неделю. Четыре часа в день. Помимо
исполнения  основных  обязанностей.  Каждый  день  в  пять  ноль-ноль   вы
поступаете в распоряжение сержанта Ньюва из службы обеспечения.
     Капрал за спиной Майлза издал приглушенный  звук,  значения  которого
Майлз не смог разобрать. Смех? Удивление?
     Но это же полный идиотизм! Он потеряет массу времени, которого и  так
осталось немного, вместо того, чтобы поучиться у Ана...
     - Повреждения, которые я нанес метеостанции, были вынужденными,  сэр.
Это вовсе не результат глупой оплошности, как в случае со скатом. Они были
необходимы, чтобы я выжил!
     Метцов окинул его ледяным взглядом:
     - Шесть часов в день, младший лейтенант Форкосиган.
     С трудом выговаривая слова, Майлз произнес:
     - Вы предпочли бы, чтобы я замерз до смерти, сэр?
     Воцарилось молчание, распухавшее на глазах, как оставленный на солнце
труп.
     - Вы свободны, младший лейтенант, - процедил наконец  генерал,  глядя
на Майлза сузившимися глазами.
     Майлз  отдал  честь,  сделал  поворот  кругом  и  зашагал  к   двери,
выпрямившись, будто проглотил аршин. Он ничего не замечал, кровь стучала в
висках; щека дергалась. Мимо капрала,  замершего  у  двери,  как  восковая
кукла, из кабинета, из приемной. Наконец он  оказался  в  пустом  коридоре
административного корпуса и сначала мысленно, а потом вслух отругал  себя.
Он действительно не умеет подобающим образом вести  себя  со  старшими  по
званию. Наверное, виной всему его  чертово  происхождение.  Слишком  много
времени  провел  он  среди  генералов  и  адмиралов,  толпившихся  в  доме
Форкосиганов.  Слишком  долго  просидел  среди  них  незаметным  мышонком,
выслушивая их откровения и споры. Младший лейтенант должен видеть в  своем
командире бога, а не  будущего  подчиненного.  Совершенно  естественно  со
стороны генерала смотреть на новоиспеченного младшего лейтенанта,  как  на
существо низшего сорта.
     И все же... С Метцовым что-то явно не так. Майлз  знавал  таких,  как
он, -  энергичных,  умных  вояк,  пока  дело  не  касалось  политики.  Как
самостоятельная политическая сила  они  исчезли  с  горизонта  двадцать  с
лишним лет назад, после кровавого провала заговора офицеров, ответственных
за самоубийственное вторжение на Эскобар.  И  с  тех  самых  пор  мысль  о
возможности   правого   переворота,   о   некоей   гипотетической   хунте,
намеревающейся спасти императора от  его  собственного  правительства,  не
давала покоя его отцу.
     Так,  может  быть,  несомненный  политический  душок,  исходивший  от
Метцова,  и  вызвал  у  него  мурашки?  Ерунда!  Человек  с  политическими
амбициями думал бы, как лучше использовать другого, но не как сильнее  его
оскорбить. Или, может, ты дергаешься оттого, что генерал направил тебя  на
унизительные  штрафные   работы?   Садист,   получающий   наслаждение   от
издевательств над  представителями  класса  форов,  вовсе  не  обязательно
политический экстремист. Разве не мог Метцов когда-то в прошлом обмануться
в некоем высокомерном гордом форе? Словом, причиной  злобы  Метцова  могло
быть  что  угодно.  Любые  мотивы  годились  -  политические,  социальные,
генетические...
     И Майлз, немного придя в себя, захромал дальше, чтобы  переодеться  в
черную рабочую униформу и отыскать инженерную службу Базы. Делать нечего -
он влип глубже, чем его скат. Значит, в  предстоящие  шесть  месяцев  надо
потихоньку делать свою работу и  избегать  Метцова.  То,  что  так  хорошо
получалось у Ана, получится и у него.


     Инженер-лейтенант Бонн готовился к поиску ската.  Это  был  худощавый
мужчина лет двадцати восьми - тридцати со скуластым отекшим лицом и  кожей
нездорового желтоватого цвета, в багровых пятнах. Оценивающий взгляд, руки
умельца и  несколько  язвительная  улыбка,  которая,  надеялся  Майлз,  не
предназначалась конкретно ему. Бонн и Майлз шлепали по грязи болота, а два
техника в черных защитных костюмах наблюдали за ними с тяжелой  машины  на
антигравитационной подушке, стоявшей в безопасности на каменистом  склоне.
Солнце было бледным, дул нескончаемый холодный и влажный ветер.
     - Попробуйте здесь, сэр, - предложил Майлз, пытаясь  определиться  на
местности, которую он видел только в сумерках. -  Я  думаю,  вам  придется
углубиться по крайней мере метра на два.
     Лейтенант  Бонн  серьезно   посмотрел   на   него,   поднял   длинный
металлический щуп и погрузил в болото. Тот остановился почти сразу.  Майлз
озадаченно нахмурился. Не мог же скат всплыть наверх...
     Бонн, однако, не удивился, налег  на  стержень  всем  своим  весом  и
повернул его. Тот пошел вниз.
     - На что вы наткнулись? - спросил Майлз.
     - На лед, - проворчал Бонн. - В данный момент  его  толщина  примерно
три сантиметра. Мы стоим на корке льда. Она под поверхностным слоем грязи.
Похоже на замерзшее озеро, только вместо воды - грязь.
     Майлз топнул ногой. Держит. Как и тогда, когда он разбивал лагерь.
     Бонн, наблюдавший за ним, добавил:
     - Толщина льда зависит от погоды и  бывает  разной  -  от  нескольких
сантиметров до промерзания на всю  глубину.  В  середине  зимы  вы  можете
посадить сюда тяжелый грузовой  транспорт.  С  наступлением  лета  толщина
начинает уменьшаться. При соответствующей температуре грязь может  перейти
из псевдотвердого в жидкое  состояние  буквально  за  несколько  часов.  И
наоборот.
     - Да... Мне кажется, я убедился в этом на собственном опыте.
     - Нагнитесь, - кратко приказал  Бонн,  и  Майлз,  обхватив  стержень,
помог толкать его вниз. Он почувствовал, как щуп с натугой проходит сквозь
слой льда. А если  бы  в  ту  ночь,  когда  грязь  оттаяла  и  он  утонул,
температура опустилась чуть ниже - смог бы  он  пробиться  сквозь  ледяную
крышу? Поежившись, Майлз подтянул повыше молнию своей куртки.
     - Замерзли? - спросил Бонн.
     - Нет. Подумал кое о чем.
     - Прекрасно. Постарайтесь, чтобы это вошло у вас в привычку.  -  Бонн
нажал на клавишу, и от  звука  эхолокатора,  вмонтированного  в  стержень,
заломило  зубы.  На  экране,  в  нескольких  метрах  от   них,   показался
каплеобразный контур. - Вот он. - Бонн  прочел  показания  прибора.  -  Он
действительно здесь. Я бы заставил вас откопать его чайной ложкой, младший
лейтенант, но думаю, прежде чем вы закончите, наступит зима. - Он вздохнул
и посмотрел на Майлза, как бы представляя себе эту картину.
     Майлз тоже представил ее себе.
     - Да, сэр, - осторожно сказал он.
     Они вытащили щуп обратно. Руки в перчатках скользили по  налипшей  на
него грязи. Бонн отметил место и махнул техникам:
     - Сюда, ребята!
     Те быстренько залезли в машину, а Бонн  и  Майлз  отошли  подальше  и
остановились там, где под ногами был камень.
     Машина поднялась в воздух и зависла над болотом. Мощный силовой  луч,
рассчитанный  на  работу  в  космических  условиях,  устремился  вниз,   и
навстречу  ему  с  грохотом   взметнулся   гейзер   из   грязи,   остатков
растительности и льда. Через  пару  минут  образовался  кратер  с  жидкими
стенками, на  дне  которого  виднелось  что-то  округлое.  Стенки  кратера
немедленно поползли  вниз,  но  водитель  сузил  луч  и  остановил  их.  С
чмокающим звуком скат вырвался наконец из плена. Под ним на цепи болталась
обвисшая палатка. Машина осторожно подняла, а затем опустила свою ношу  на
каменистую поверхность.
     Бонн и Майлз подошли взглянуть на раскисшие останки.
     - Вы были в этой палатке, младший лейтенант? - спросил Бонн, пнув  ее
ногой.
     - Да, сэр, в ней. Ожидал рассвета. И... уснул.
     - Но вы же выбрались наружу?
     - Нет. Когда я проснулся, она уже утонула.
     Брови Бонна полезли кверху.
     - И глубоко?
     Майлз провел ребром ладони на уровне щеки.
     - Как же вы выбрались? - удивился Бонн.
     - С трудом. Вероятно, помогло отчаяние. Пришлось вылезти из ботинок и
брюк. Кстати, разрешите посмотреть, что там с моими ботинками, сэр.
     Бонн  махнул  рукой,  и  Майлз  снова  направился  в  болото,  обходя
отброшенную лучом породу и стараясь держаться на безопасном расстоянии  от
заполняющейся водой воронки. Он отыскал перепачканный ботинок, второго  не
было видно. Не сохранить ли этот на случай, если ему  ампутируют  ногу?  А
вдруг это будет не та нога? Он вздохнул.
     Бонн хмуро глядел на грязный ботинок в руке Майлза.
     - Но вы же могли погибнуть, - сказал он.
     - И даже несколько раз. Задохнуться в палатке, застрять в болоте  или
замерзнуть в ожидании помощи.
     Бонн пристально смотрел на него.
     - Да уж.
     С безразличным видом, как бы желая осмотреться, он отошел от  лежащей
на земле палатки. Майлз следовал за ним. Убедившись, что техники не слышат
его. Бонн остановился, окинул взглядом болото и, как бы продолжая  беседу,
произнес:
     - До меня  дошли  слухи  (неофициальные,  разумеется),  что  один  из
механиков гаража, Паттас хвастался приятелю, как ловко  он  подстроил  вам
западню. И как вы глупы. Правда, похвальба обошлась бы ему дорого...  если
бы вы погибли.
     - Тогда не имело бы никакого значения, хвастался он или нет, -  пожал
плечами Майлз. -  То,  что  упустило  армейское  расследование,  наверняка
обнаружила бы Имперская служба безопасности.
     - Так вы знаете, что вам  подстроили  ловушку?  -  медленно  произнес
Бонн, глядя на горизонт.
     - Конечно.
     - Тогда мне непонятно, почему вы не вызвали Имперскую службу.
     - Разве это так сложно? Подумайте, сэр.
     Бонн  снова  осмотрел  Майлза,  как  бы   исследуя   его   физические
недостатки.
     - И  все-таки  кое-чего  я  не  могу  понять.  Почему  вам  разрешили
поступить на службу?
     - А как вы думаете?
     - Привилегия форов.
     - Это только одна из причин.
     - Но в таком случае почему вы здесь? Вам бы служить в штабе.
     - Форбарр-Султан в это время года очаровательное место, -  согласился
Майлз. (Как-то там поживает кузен Айвен?) - Но я хотел служить на корабле.
     -  И  вам  не   смогли   этого   устроить?   -   скептическим   тоном
поинтересовался Бонн.
     - Мне сказали, я должен  заработать  это  назначение.  Доказать,  что
смогу вынести тяготы армейской жизни. Или...  что  не  смогу.  Если  бы  я
вызвал команду ищеек службы безопасности  и  они  перевернули  базу  вверх
ногами в поисках заговора (которого,  на  мой  взгляд,  не  существовало),
разве это приблизило бы меня к моей цели?
     Даже если бы ему удалось добиться официального расследования и допрос
с суперпентоталом показал, что  правда  на  его  стороне,  весь  этот  шум
повредил бы его  карьере  гораздо  больше,  чем  два  наложенных  на  него
наказания. Нет. Никакая месть не стоила "Принца Зерга".
     -  Гараж  находится  в  ведении  инженерной  службы.  Если  Имперская
безопасность займется им, они неизбежно займутся мной. - Карие глаза Бонна
сверкнули.
     - Вы сами вольны заниматься кем вам угодно, сэр.  А  если  вы  умеете
добывать информацию по неофициальным каналам, значит, можете и передать ее
кому следует. А о том, что случилось, вы знаете только с моих слов. И  это
еще ни о чем не говорит. - Майлз поднял бесполезный  ботинок  и  зашвырнул
его в болото.
     Бонн с задумчивым видом следил за его полетом, пока тот не  шлепнулся
в образовавшийся пруд.
     - Слово фора?
     - В наше дегенеративное время оно ничего не стоит. -  Майлз  невесело
усмехнулся. - Спросите кого угодно.
     - Угу. - Бонн кивнул головой и пошел назад, к машине.


     На следующее  утро,  ровно  в  пять,  Майлз  явился  в  гараж  службы
обеспечения, чтобы выполнить вторую часть работы  по  приведению  ската  в
порядок - очистку оборудования от грязи.  Солнце  светило  уже  вовсю,  но
Майлз никак не мог до конца проснуться. Только проработав около  часа,  он
согрелся и начал входить в ритм.
     В шесть тридцать появился  невозмутимый  лейтенант  Бонн.  Он  привел
Майлзу двух помощников.
     - А, капрал Олни и техник Паттас. Вот мы и встретились, -  как  ни  в
чем не бывало приветствовал  их  Майлз.  Парочка  обменялась  беспокойными
взглядами. Майлз был сама невозмутимость.
     Зато он заставил  их  (и  себя,  конечно)  пошевеливаться.  Разговоры
свелись к коротким, сухим техническим репликам, и к  тому  времени,  когда
Майлзу  надлежало  поступить  в  распоряжение  лейтенанта  Ана,   скат   и
оборудование были гораздо в лучшем состоянии, чем когда он их получал.
     Майлз вполне искренне пожелал своим помощникам, к этому времени почти
впавшим в панику от тревоги, удачного  дня.  Если  они  так  ничего  и  не
поняли, значит, дело дрянь. Как ему легко находить  общий  язык  с  умными
людьми, вроде Бонна, и какая мука - с такими вот субъектами.  Сесил  прав:
пока он не научится командовать тупицами, ему не стать настоящим офицером.
По крайней мере здесь, в лагере "Вечная мерзлота".


     На следующее утро, третье из определенных ему в наказание семи, Майлз
представился   сержанту   Ньюву.   Тот   снабдил   его   скатом,   набитым
оборудованием, диском с инструкциями по его обслуживанию и графиком  работ
по мелиорации и прокладке дренажных  труб  на  базе  Лажковского.  Да  уж,
интересное задание. Хотелось бы  знать,  откуда  оно  исходит?  Может,  от
Метцова? Хорошо, если так.
     В помощь Майлзу прислали  тех  же  двоих.  Эта  работа  была  так  же
незнакома Олни и Паттасу, как и ему, а посему злополучная парочка не имела
перед ним никаких преимуществ. Так же, как и он, они должны были вникать в
инструкции.  Майлз  штудировал  тонкости   неведомого   ему   предмета   с
маниакальным упорством, тогда как его помощники-тугодумы  становились  все
мрачнее.
     Собственно говоря, оборудование для очистки труб  и  впрямь  поражало
воображение.  И  даже   вызывало   восхищение.   А   технология   промывки
трубопроводов под высоким  давлением  заслуживала  самой  высокой  оценки.
Некоторые используемые при этом химические компоненты обладали свойствами,
незаменимыми на войне, например,  способностью  мгновенно  растворять  что
угодно, включая человеческую плоть. За следующие три дня  Майлз  узнал  об
инфраструктуре базы все что можно и даже больше. Он даже рассчитал  точку,
в которую нужно поместить соответствующий заряд, чтобы  вывести  из  строя
всю систему, если ему взбредет в голову расквитаться с этим местечком.
     На шестой день Майлза и  его  команду  послали  чистить  засорившуюся
трубу, отводящую  воду  со  стрельбищ.  Поднявшаяся  вода  почти  заливала
дорожную насыпь. Но, когда Майлз вытащил из багажника телескопический  щуп
и погрузил его в воду, тот не встретил никаких препятствий - с затопленной
стороны трубы ничто  не  преграждало  путь  воде.  Пробка  где-то  дальше,
вернее, глубже. Только этого  не  хватало!  Майлз  протянул  щуп  Паттасу,
перешел на другую сторону дороги и заглянул в  канаву.  Труба  была  около
полуметра в диаметре.
     - Дайте фонарь, - приказал он Олни.
     Скинув куртку на корпус ската, он  слез  в  канаву  и  направил  свет
фонаря в отверстие трубы. Та, видимо, слегка изгибалась, и он ни черта  не
увидел. Сравнив ширину плеч Олни, Паттаса и своих, Майлз вздохнул.
     Существует  ли  занятие,  более  далекое  от   обязанностей   офицера
космического  корабля?  Копание   в   недрах   трубы   напоминало   Майлзу
исследование пещер в Дендарийских  горах.  Земля  и  вода  против  огня  и
воздуха. Чертовски много  женского  начала,  хорошо  если  потом  прибудет
мужского.
     Покрепче сжав фонарь,  Майлз  на  четвереньках  кое-как  втиснулся  в
трубу.
     Колени тут же онемели от холода - черная  ткань  униформы  пропускала
воду. Затем  промокла  одна  из  перчаток,  и  Майлз  чуть  не  вскрикнул:
впечатление было такое, будто по запястью резанули ножом.
     Он  вдруг  подумал  об  Олни  и  Паттасе.  За  эти  дни  между   ними
установились прохладные, но вполне сносные деловые отношения,  основанные,
как понимал Майлз, в основном на страхе Божьем, который заронил в их  души
добрый ангел  -  лейтенант  Бонн.  Кстати,  каким  образом  Бонн  приобрел
подобный авторитет? Надо разобраться. Конечно, он прекрасный работник,  но
это ли главное?
     Майлз прополз искривленный участок. А вот и препятствие. Он  посветил
на закрывающую проход массу - и отпрянул  с  проклятиями.  Потом  собрался
слухом, рассмотрел ее получше и начал пятиться назад.
     Когда  он,  уже  стоя  в  канаве,  распрямлял  затекшую  спину,   над
ограждением дороги появилась голова капрала Олни.
     - Ну, что там, лейтенант?
     Все еще тяжело дыша, Майлз улыбнулся ему:
     - Пара ботинок.
     - И только? - удивился Олни.
     - Они на ногах хозяина.



                                    4

     По переговорному устройству был вызван врач - с инструментами, мешком
для тела и средствами транспортировки. Затем с помощью своей команды Майлз
перекрыл верхний конец дренажной трубы пластмассовым щитом,  одолженным  с
ближайшего стрельбища. Он уже настолько промок и окоченел,  что  ему  было
все равно, и он снова заполз в  трубу  -  привязать  веревку  к  обутым  в
ботинки лодыжкам. Когда Майлз оказался снаружи, его встретили  только  что
прибывшие врач и санитар.
     Врач, крупный лысеющий человек, подозрительно заглянул в трубу.
     - Что вы смогли там увидеть, младший лейтенант? Что случилось?
     - С этой стороны я не мог увидеть ничего, кроме ног, сэр,  -  доложил
Майлз. - Кто-то застрял там. Мне кажется, что труба  под  ним  проржавела.
Нужно посмотреть, нет ли там еще чего.
     - Как он там, черт побери, оказался? -  Врач  почесал  свою  покрытую
веснушками лысину.
     Майлз развел руками:
     - Странноватый способ покончить жизнь самоубийством. Медленный и  без
гарантии, все равно, что топиться.
     Чтобы сдвинуть с места застрявшее в трубе тело, пришлось прибегнуть к
помощи Олни, Паттаса и санитара. Наконец в потоке грязной  воды  из  трубы
показался труп. Паттас и Олни тут же отошли в сторону, Майлз остался возле
врача.  Тело  в  промокшей  черной  униформе  напоминало  восковую   куклу
грязно-синего цвета. Нашивка на рукаве и найденные  в  карманах  документы
идентифицировали мертвеца, как рядового из службы снабжения.
     За исключением синяков на плечах и исцарапанных рук, на теле не  было
никаких  повреждений.  Врач  начал   записывать   на   диктофон   короткое
предварительное заключение, состоявшее в основном из отрицаний.  Сломанных
костей  нет,  разрывов  тканей  нет.  Пострадавший   либо   утонул,   либо
переохладился, либо имело место сочетание обеих причин.  Смерть  наступила
примерно двенадцать часов  назад.  Выключив  диктофон,  он  добавил  через
плечо.
     - С полной  уверенностью  я  смогу  судить  об  этом,  когда  бедняга
окажется в прозекторской.
     - И часто такое здесь случается? - тихо спросил Майлз.
     Врач хмуро посмотрел на него.
     - Каждый год мне приходится кромсать  нескольких  идиотов.  Чего  еще
ждать, собирая пять тысяч мальчишек в возрасте от восемнадцати до двадцати
на этом Богом забытом острове и заставляя их играть в  войну.  Хотя,  надо
признать, этот нашел весьма оригинальный способ попасть  на  мой  стол.  Я
думаю, такого вы еще не видели.
     - Значит, на ваш взгляд, он сам сделал это? - спросил Майлз и тут  же
подумал: "Наверняка. Неужели такое может прийти в голову  кому  бы  то  ни
было - сначала убить человека, потом запихнуть его сюда".
     Врач подошел к трубе и, сев на корточки, заглянул внутрь.
     - Похоже, так. Не хотите еще раз осмотреть ее, младший лейтенант?  На
всякий случай?
     - Хорошо, сэр. - Майлз надеялся, что  этот  раз  действительно  будет
последним. Он  никогда  не  думал,  что  прочистка  дренажных  труб  может
оказаться столь...  волнующим  занятием.  Он  прополз  по  всей  трубе  до
установленной ими заглушки, проверяя каждый  сантиметр,  но  нашел  только
оброненный погибшим ручной фонарик. Очевидно, рядовой  оказался  в  трубе,
преследуя какую-то цель. Какую? Что было на уме у этого несчастного? Зачем
карабкаться по трубе в середине  ночи,  во  время  сильного  дождя?  Майлз
выбрался назад и отдал фонарь.
     Он помог врачу и  санитару  засунуть  тело  в  мешок  и  погрузить  в
транспорт, после чего приказал Олни и Паттасу убрать щит и вернуть его  на
прежнее место. Из нижнего конца трубы с  грохотом  вырвался  поток  мутной
воды и понесся по канаве. Врач,  стоя  рядом  с  Майлзом,  облокотился  на
дорожное ограждение и смотрел, как понижается уровень воды в искусственной
запруде.
     - Думаете, там на дне еще один? - меланхолично поинтересовался Майлз.
     - Этот парень был единственным, кто  числился  пропавшим  в  утреннем
рапорте, - ответил врач, - так что вряд  ли.  -  Хотя  чувствовалось,  что
биться об заклад он не стал бы.
     Когда вода наконец спала, единственной вещью,  оставшейся  на  земле,
оказалась куртка рядового. Очевидно, перед тем как влезть в трубу, он снял
ее и повесил ни ограждение,  с  которого  она  свалилась  или  была  сдута
ветром. Врач забрал ее с собой.
     - А вы даже не поморщились, - с уважением заметил Паттас, когда Майлз
отошел от багажника  тронувшейся  медицинской  машины.  Он  был  ненамного
старше Майлза.
     - Вы когда-нибудь видели мертвецов? - спросил Майлз устало.
     - Нет А вы?
     - Видел.
     - Где?
     Майлз молчал. События трехлетней давности всплыли перед его  глазами.
О тех нескольких  месяцах,  когда  он,  путешествуя  по  другим  планетам,
оказался втянутым в вооруженное противостояние и по воле случая столкнулся
с космическими  наемниками,  нельзя  было  не  то  что  упоминать  -  даже
намекать. Как бы там ни было, сражения у Тау Верде наглядно ему  показали,
в чем разница между войной и военными играми.
     - Это было давно, - неопределенно ответил Майлз. - Пришлось пару раз.
     Паттас пожал плечами и отошел.
     - Ну что ж, - неохотно признал  он  через  плечо.  -  Вы  не  боитесь
испачкать руки, сэр.
     Майлз удивленно поднял брови. Нет. Чего-чего, а этого я не боюсь.
     Он отметил на схеме прочищенную трубу, доставил скат, оборудование  и
притихших Олни и Паттаса сержанту Ньюву в службу обеспечения и  направился
в офицерские казармы. Никогда еще он так не нуждался в горячей ванне.


     Шлепая мокрыми ногами по коридору, Майлз направлялся в свою  комнату,
когда знакомый офицер высунул голову из двери.
     - Младший лейтенант Форкосиган?
     - Да?
     - Недавно вам звонили по видео. Я записал номер.
     - Звонили? - Майлз остановился. - Откуда?
     - Из Форбарр-Султана.
     Майлз похолодел. Что-нибудь дома?
     - Спасибо.
     Он двинулся в другой конец коридора, к видеокабине, предоставленной в
распоряжение офицеров его этажа. Сев в кресло, он вызвал записанный номер.
Раздалось несколько гудков, потом экран  ожил.  На  нем  материализовалось
красивое улыбающееся лицо его кузена Айвена.
     - А, Майлз. Наконец-то!
     - Айвен! Откуда ты, черт побери? Где ты находишься?
     - О, я дома. У себя дома, не у  матери.  Я  подумал,  тебе  захочется
взглянуть на мою новую квартиру.
     У Майлза появилось смутное ощущение, будто он случайно  соединился  с
неким параллельным измерением или другим астральным миром. Форбарр-Султан,
подумать только. Когда-то и он жил в этом  городе.  В  другом  воплощении.
Века тому назад.
     Айвен между тем взял в руку камеру и обвел ею вокруг себя:
     - Что, хороша квартирка? Полностью меблирована. Я снял  ее  у  одного
капитана  из  оперативного   отдела,   которого   перевели   на   Комарру.
Недурственная сделка, правда? Только вчера переехал. Видишь балкон?
     Майлз видел сквозь  балконные  прутья  полуденное  небо  цвета  меди.
Вдали, купаясь в золотом мареве,  раскинулся  Форбарр-Султан,  похожий  на
сказочное видение. На перилах балкона стояли цветы,  такие  жгуче-красные,
что глазам стало больно. Майлз чувствовал, что вот-вот расплачется.
     - Прекрасные цветы, - выдавил он из себя.
     - Их принесла моя девушка.
     - Девушка? - Ах да, когда-то человеческий род делился на два пола. От
одного пахло лучше, чем от другого. Гораздо лучше.
     - Которая из них?
     - Татти.
     - Я ее видел? - Майлз попытался вспомнить.
     - Нет, новенькая.
     Айвен перестал водить камерой по комнате и снова появился на  экране.
Раздражение Майлза немного улеглось.
     - Как там у вас с погодой? - Айвен взглянул на него  внимательней.  -
Да ты мокрый, как губка! Чем это ты там занимался?
     - Судебной медициной и... трубопроводами, - помедлив,  ответил  Майлз
чистосердечно.
     - Что? - Брови Айвена поползли вверх.
     Тут Майлз чихнул:
     - Послушай, я рад тебя видеть и все такое, -  собственно  говоря,  он
действительно был рад, только эта радость почему-то причиняла боль, - но у
нас середина рабочего дня.
     - А я отпросился пару часов назад, - благодушно заметил Айвен. - Мы с
Татти собрались пообедать. Еще немного, и ты не застал  бы  меня.  Поэтому
расскажи мне поскорее, как там живется у вас в пехоте?
     - О, великолепно. Вот где настоящая служба. - Майлз не стал уточнять,
что он имеет в виду. - Это тебе не...  оранжерея  для  никому  не  нужных,
задирающих нос форов вроде Имперского генштаба.
     - Я занят важным делом! - возразил  уязвленный  Айвен.  -  Даже  тебе
понравилась бы моя работа. Мы обрабатываем информацию. Просто удивительно,
сколько информации получает Оперативный отдел за день. Чувствуешь  себя  в
курсе всего. Как раз для таких, как ты.
     - Вот как. А мне кажется, тебе подошла бы  база  Лажковского,  Айвен.
Может, там, наверху, перепутали наши назначения, а?
     Айвен почесал нос и хихикнул:
     - Не думаю.
     Но его легкомысленный тон тут же стал серьезным:
     - Ты смотри там, поосторожней. Вид у тебя не блестящий, знаешь ли.
     - Утро у меня было бурным. А если ты оставишь меня в покое,  я  смогу
принять душ.
     - Ладно, ладно. Беги!
     - Желаю приятно пообедать.
     - Все будет отлично. Пока.
     Голос из другого мира. И это притом, что Форбарр-Султан всего в  двух
часах суборбитального полета. Теоретически.  И  все  же  Майлз  чувствовал
удовлетворение от того, что  ему  напомнили  -  планета  не  съежилась  до
свинцово-серых горизонтов острова Кайрил.


     Оставшуюся  часть  дня  Майлз  с  трудом  заставлял  себя  заниматься
метеорологией. К счастью, его начальник не обращал на него внимания. После
того, как затонул скат, Ан хранил виноватое молчание, прерывая его, только
когда к нему обращались  с  каким-либо  вопросом.  Посему,  освободившись,
Майлз направился прямо в лазарет.
     Когда он просунул голову в дверь, врач еще работал, во всяком  случае
сидел за своим столом.
     - Добрый вечер, сэр.
     Врач недовольно поднял голову.
     - В чем дело, младший лейтенант?
     Несмотря на официальный тон, Майлз счел это за приглашение и вошел  в
комнату.
     - Мне интересно, что  вы  узнали  о  том  парне,  которого  мы  утром
вытащили из трубы.
     Врач пожал плечами.
     - Не слишком много. Его личность удостоверена. Утонул.  Все  признаки
несомненно указывают на то, что он попал в трубу меньше чем за полчаса  до
смерти. Я квалифицировал это как смерть от несчастного случая.
     - Да, но при каких обстоятельствах это произошло?
     - Что? - Врач  недоуменно  поднял  брови.  -  Если  парень  сам  себя
загубил, значит, он один и мог бы ответить на ваш вопрос, не так ли?
     - Неужели вам не хочется знать наверняка?
     - Зачем?
     - Ну просто, чтобы знать. Быть уверенным в своей правоте.
     Врач нахмурился.
     - Я не  ставлю  под  сомнение  ваше  медицинское  заключение  сэр,  -
торопливо добавил Майлз. - Но все это  чертовски  странно.  Разве  вам  не
любопытно?
     -  Нисколько,  -  отрезал  его  собеседник.  -  Я  рад,  что  это  не
самоубийство и не злой умысел, а что касается деталей, то, какими  бы  они
ни были, в конце концов парень погиб из-за своей дурости. Или у вас другое
мнение?
     Майлз подумал, что сказал бы врач о нем, если бы он утонул вместе  со
скатом.
     - Вероятно, вы правы, сэр.
     Выйдя из лазарета на холодный ветер, Майлз остановился. В самом деле,
о чем он беспокоится? Труп - не по его части. Это же не игра в прятки.  Он
передал дело в нужные руки. И все же...
     До захода солнца оставалось  несколько  часов...  Все  равно  у  него
проблемы со сном.  Майлз  вернулся  в  комнату,  переоделся  в  спортивный
костюм, сунул ноги в кроссовки и решил пробежаться.


     Дорога, ведущая к бездействующим стрельбищам, была  пустынна.  Солнце
медленно приближалось к горизонту. Майлз с бега перешел  на  шаг.  Скрытые
брюками стержни на ногах натирали ноги. Скоро ему  придется  найти  время,
чтобы заменить хрупкие кости ног синтетическими. В конце концов, если  все
обернется  совсем  плохо,  эта  тривиальная  операция  послужит   отличным
предлогом покинуть остров Кайрил, не дожидаясь,  пока  истекут  положенные
шесть месяцев этой каторги. Хотя это и смахивает на мошенничество.
     Майлз огляделся. Если бы  он  был  на  месте  злополучного  рядового,
упрямо шагавшего в темноте, под проливным дождем, что  бы  он  видел?  Что
могло привлечь его внимание именно к этой канаве? И вообще,  какого  черта
его понесло сюда среди ночи? Дорога вела к полосе препятствий  и  огневому
рубежу, больше здесь ничего не было.
     Вот и канава... Нет, та была чуть дальше. На полукилометровом отрезке
насыпной дороги  размещались  четыре  водопропускные  трубы.  Майлз  нашел
нужное место и наклонился над  ограждением,  вглядываясь  в  успокоившуюся
воду. Он не заметил ничего стоящего снимания. Почему, почему,  почему  это
случилось?
     Он перешел на другую сторону, осмотрел дорожное покрытие, ограждение,
заросли мокрого папоротника. Прошелся до поворота, пошел обратно. Вернулся
к первой канаве. Ничего.
     Майлз облокотился  на  ограждение  и  задумался.  Хорошо,  попытаемся
мыслить логически. Какая сила заставила рядового залезть в трубу, несмотря
на опасность? Гнев? В таком случае - кому он предназначался? Страх?  Тогда
- кто преследовал его? Или это нелепая случайность,  оказавшаяся  роковой?
Майлз знал толк в ошибках. А что, если этот горемыка ошибся трубой?..
     И Майлз не долго думая соскользнул  в  первую  канаву.  Погибший  мог
методично проверять все водопропускные трубы. Если так, откуда  он  начал:
со стороны базы или от стрельбищ? Или в темноте, под  дождем  перепутал  и
залез не в ту трубу, какая была нужна ему? Придется обыскать  все  четыре,
но хорошо, если бы повезло с первого раза. Труба была  немного  шире,  чем
та, в которой рядовой нашел гибель. Майлз  вытащил  из-за  пояса  фонарик,
залез в отверстие и сантиметр за сантиметром принялся исследовать  круглую
пустоту.
     - Ага, - удовлетворенно произнес он, одолев примерно  половину  пути.
То, за чем он охотился, находилось здесь и было приклеено липкой лентой  к
верхней части трубы. Сверток, упакованный в водонепроницаемую  пластиковую
пленку. Интересно! Майлз быстро пополз обратно и уселся прямо в отверстии,
не обращая внимания на воду.
     Сверток лежал у него на коленях, и Майлз смотрел на него, словно  это
был рождественский подарок. Что  там:  наркотики,  контрабанда,  секретные
документы, преступные деньги? Он предпочел бы  секретные  документы,  хотя
трудно представить себе  человека,  которого  посетила  бы  бредовая  идея
засекретить что-либо  на  острове  Кайрил  -  за  исключением  рапортов  о
действительном  состоянии  дел.  Наркотики  тоже  неплохо,  но  обнаружить
шпионскую сеть - это была бы настоящая удача. Он стал бы героем  в  глазах
службы безопасности, а  там...  Мысли  Майлза  понеслись  вскачь:  он  уже
продумывал, как поведет расследование. Он пройдет по следам мертвеца и  от
мелких улик выйдет на главаря,  занимающего,  может  быть,  высокий  пост.
Драматические аресты, благодарность в приказе от самого Саймона Иллиана...
Сверток был мягким, но внутри что-то похрустывало.
     С бьющимся сердцем Майлз открыл пакет - и замер.
     Сласти. Десятка три маленьких конфет, глазированных,  с  начинкой  из
засахаренных фруктов, которые обычно готовили для празднования дня летнего
солнцестояния. Конфеты, пролежавшие полтора месяца...
     Майлз хорошо знал казарменную жизнь, и воображение быстро  подсказало
ему остальное. Рядовой получает посылку от любимой, матери  или  сестры  и
прячет ее, чтобы уберечь от прожорливых,  равнодушных  соседей.  Вероятно,
скучая по дому, он разделил ее на порции и потихоньку лакомился. А  может,
конфеты были припрятаны для какого-то особого случая.
     Два дня шли проливные дожди,  и  несчастный  начал  беспокоиться.  Он
пошел проведать спрятанное  сокровище,  но  в  темноте  просмотрел  первую
трубу. Отчаянно спеша, потому что вода все прибывала, полез во вторую -  и
слишком поздно понял свою ошибку...
     Горькая, бессмысленная гибель. Горькая, неутешительная история. Майлз
вздохнул, завернул конфеты и потрусил обратно к  базе,  зажав  под  мышкой
маленький сверток.
     Когда Майлз добрался до лазарета и рассказал о своей находке, реакция
врача была однозначной:
     - А я что говорил? Отправился на тот свет по собственной дурости. - И
он с рассеянным видом надкусил конфету.


     На  следующий  день  срок  принудительных  работ  Майлза   в   службе
обеспечения кончался. Ничего интереснее утопленника в трубах не оказалось.
Может, оно и к лучшему, потому что прибыл из отпуска служивший под началом
Ана капрал,  и  Майлз  обнаружил,  что  тот  настоящий  кладезь  по  части
информации, которую он с такими муками добывал все эти две недели. Правда,
у капрала не было носа Ана.
     Ан покидал лагерь "Вечная мерзлота" почти  трезвым.  Он  поднялся  по
трапу катера без посторонней  помощи.  Майлз,  провожавший  его  до  самой
посадочной площадки, никак не мог понять, радоваться ему или грустить. Сам
метеоролог выглядел счастливым. Его невеселая физиономия почти сияла.
     - И куда вы после отставки? - спросил Майлз.
     - На экватор, - незамедлительно ответил Ан.
     - Понятно. А в какое место?
     - Неважно, лишь бы это был экватор, - горячо ответил Ан.
     Майлз понадеялся, что там хотя бы нет вулканов.
     На трапе Ан остановился и посмотрел вниз, на Майлза.  Он  явно  хотел
что-то сказать, но колебался.
     - Остерегайтесь Метцова, - наконец решился он.
     Это запоздалое предупреждение прозвучало крайне неопределенно.  Майлз
с удивлением поднял глаза на Ана.
     - Кажется, я не украшаю собой список его гостей.
     Ан поежился:
     - Я имел в виду другое.
     - Что же?
     - Как вам сказать... Однажды я видел... - Ан покачал головой.  -  Это
было очень давно. Во время Комаррского мятежа случались  странные  вещи...
Одним словом, лучше, если б вы держались подальше от Метцова.
     - Мне уже приходилось иметь дело с солдафонами.
     - Метцов не то, чтобы солдафон. Но у него есть одна черта, которая...
Короче, он может быть опасен. Никогда не угрожайте ему, ладно?
     - Мне - угрожать Метцову? -  Лицо  Майлза  вытянулось  от  удивления.
Может быть, он ошибся, и Ан не так трезв, как ему кажется.  -  Послушайте,
Ан, он не может быть настолько плох, иначе его не поставили бы  руководить
учебным лагерем.
     -  Метцов  не  командует  обучающимися,  у  них  свое   командование.
Инструкторы имеют дело только с их командирами. Под началом Метцова  всего
лишь постоянный контингент базы. Вы - колючая штучка, Форкосиган. Никогда,
никогда не доводите его до крайности, иначе пожалеете. Вот и  все,  что  я
хотел вам сказать. - И Ан решительно взбежал по трапу.
     "Я уже жалею", - хотел крикнуть ему вслед Майлз.  Правда,  положенная
ему неделя штрафных работ кончилась. Наверное, Метцов думал  унизить  его,
но вышло так,  что  ему  представилась  возможность  обрести  новый  опыт.
Унизительно было другое - утопить свой скат, например. Но это он  проделал
самостоятельно. Майлз в последний раз махнул Ану, когда тот уже  входил  в
люк, и двинулся  по  шоссе  к  уже  привычному  силуэту  административного
корпуса.
     Во время обеда, когда  капрал  покинул  метеоцентр,  Майлз,  поддался
искушению вытащить занозу, застрявшую в нем после  разговора  с  Аном.  Он
извлек из компьютера официальное досье Метцова. Простое  перечисление  дат
назначений и повышений мало о чем говорило, хотя знание  истории  помогало
Майлзу читать между строк.
     Стало быть, Метцов поступил на службу почти тридцать пять лет  назад.
Ничего удивительного, что наибольшее  продвижение  по  служебной  лестнице
пришлось  на  время  завоевания  Комарры,  около  четверти   века   назад.
Изобилующая п-в-туннелями система Комарры была для Барраяра  единственными
воротами к еще более разветвленным узлам галактических маршрутов. В начале
века   правящая   Комаррой   олигархия,    получив    взятку,    позволила
цетагандийскому флоту пройти через их туннель к  Барраяру.  Чтобы  изгнать
цетагандийцев, Барраяру пришлось  пожертвовать  целым  поколением,  но  он
сторицей  расплатился  с  Комаррой  во  времена   расцвета   славы   графа
Форкосигана. Получение доступа к туннелям Комарры  превратило  Барраяр  из
захолустной провинции в небольшую, но заметную галактическую силу.
     Каким-то образом Метцов оказался на стороне власти во  время  попытки
переворота Фордариана - типично барраярского  заговора  против  императора
Грегора, тогда пятилетнего, и его регента. До сих  пор  Майлз  думал,  что
именно выступление  на  стороне  мятежников  обрекло  столь  компетентного
офицера на прозябание во льдах  острова  Кайрил.  Однако,  как  оказалось,
карьера Метцова кончилась шестнадцать  лет  назад,  во  время  Комаррского
мятежа. Причины указано не было, если не считать ссылки  на  другой  файл.
Майлз узнал  код  Имперской  службы  безопасности.  Раз  так,  этот  конец
отрублен.
     А может, все-таки нет? Сосредоточенно  хмурясь,  Майлз  набрал  новый
код.
     - Оперативный отдел,  офис  коммодора  Джолифа,  -  официально  начал
материализовавшийся на экране Айвен.  Но  в  последнюю  секунду  он  узнал
Майлза и расплылся в улыбке: - А, привет! В чем дело?
     - Я провожу небольшое расследование. Ты мог бы мне помочь.
     - Да уж конечно, станешь ты звонить в Генштаб, чтобы просто поболтать
со мной. Ну, что тебе надо?
     - Ты сейчас один в офисе?
     - Да, старик заседает в комитете. Мы получили хорошенький  щелчок  по
носу: зарегистрированный на Барраяре грузовой корабль арестован на Ступице
Хеджена - на Верванской станции - по подозрению в шпионаже.
     - А разве мы не можем вмешаться? Попробовать освободить его?
     - Без согласия Пола не можем. Ни один барраярский военный корабль  не
вправе сейчас пользоваться туннелями.
     - Мне казалось, у нас с Полом что-то вроде дружбы.
     -  Так  и  есть.  Но  Верван   пригрозил   Полу   разорвать   с   ним
дипломатические отношения, поэтому Пол осторожничает. Самое  смешное,  что
грузовик не имеет никакого отношения к нашей агентуре.  Похоже,  обвинение
высосано из пальца.
     Галактическая   п-в-политика.   Стратегия   п-в-переходов.    Тактика
п-в-переходов. Проблемам,  связанным  с  ними,  и  были  посвящены  курсы,
которые Майлз усердно изучал в Имперской академии. И как, наверное,  тепло
на этих космических кораблях и станциях! Майлз завистливо вздохнул.
     Глаза Айвена сузились: он явно заподозрил неладное.
     - Зачем тебе знать, один ли я?
     - Затем, что мне нужен один файл. История старая, к теперешним  делам
отношения не имеет, - успокоил его Майлз и быстро назвал код.
     - Ясно. - Айвен начал набирать цифры, но вдруг остановился:  -  Ты  с
ума сошел! Это же файл данных Имперской службы безопасности. Я  ничего  не
могу с ним поделать!
     - Ну, там, где ты находишься, это не большая проблема, согласись.
     Айвен упрямо покачал головой:
     - Теперь уже большая. Вся база данных  Имперской  безопасности  стала
сверхсекретной. Данные оттуда можно получить только через декодер, который
надо подключать к аппаратуре и за который я должен расписываться. А  чтобы
получить право на получение информации, я как  минимум  должен  объяснить,
зачем она мне нужна. Может, у тебя есть такое право?
     Майлз сердито нахмурился:
     - Но ты можешь получить эту информацию по нашей внутренней сети.
     - По внутренней могу. Но как я передам данные из внутренней  сети  во
внешнюю? Так что прости.
     -  Погоди.  У  тебя  в  комнате  есть   коммуникационное   устройство
внутренней сети?
     - Конечно.
     - Тогда, - быстро произнес Майлз, - вызови на него файл, поверни стол
и пусть два видео поговорят друг с другом. Это ведь ты можешь?
     Айвен почесал в затылке.
     - А получится?
     - Да попробуй же!
     Пока  Айвен  перетаскивал  стол  и  крутил  ручки  настройки,   Майлз
нетерпеливо  постукивал  пальцами  по  столу.  Сигнал  был  нечеткий,   но
прочитать можно.
     - Оставь так, лучше не будет. Попробуй показывать файл по страницам.
     Сведения  были  чрезвычайно  интересными.  Файл   представлял   собой
подборку донесений о загадочной смерти пленного, находившегося  в  ведении
Метцова, - мятежника с Комарры, убившего  охранника  и,  в  свою  очередь,
убитого при попытке к бегству. Когда служба безопасности затребовала  тело
убитого для вскрытия, Метцов предоставил им только пепел: он сожалеет,  но
если бы ему сказали об этом чуточку раньше, и т.п.
     Следователь, занимавшийся делом, полагал, что  Метцов  пустил  в  ход
пытки,  строго  запрещенные  в  армии  (возможно,  как  месть  за   смерть
охранника), но  не  смог  собрать  доказательств,  позволяющих  произвести
медикаментозный допрос барраярских свидетелей, среди которых  был  младший
инженер-лейтенант  Ан.  Следователь  выразил  официальный  протест  против
решения закрыть дело, и на этом, как  водится,  все  закончилось.  Если  у
жутковатой истории и было  продолжение,  то  сведения  об  этом  хранились
только в феноменальной памяти Саймона Иллиана. Но карьере Метцова  тем  не
менее пришел конец, жестокий конец - остров Кайрил.
     - Майлз, - в четвертый раз пытался дозваться его Айвен. -  Зря  мы  с
тобой затеяли все это. Информация имеет гриф "После прочтения сжечь".
     - Ну и что? Если бы в этом было что-то предосудительное,  нам  бы  не
выпала такая возможность. Чтобы вызвать файл, ты должен был  прибегнуть  к
помощи декодера. Ты слышал когда-нибудь  про  шпиона,  который  битый  час
сидел бы в Генштабе, перелистывая секретнейшую информацию?
     - Ты прав. - Айвен засмеялся и движением руки стер файл.  Изображение
на экране заметалось: кузен разворачивал стол. Затем послышались скребущие
звуки: он энергично затирал подошвами следы на ковре. -  Ничего  не  было.
Никаких файлов. Никакой информации.
     - Само собой. Нам с тобой далеко до шпионов. - Тут  Майлз  задумался,
хмуря брови. - Однако... мне кажется, кто-то должен  доложить  Иллиану  об
этом небольшом проколе в мерах по обеспечению секретности.
     - Только не я!
     - А почему бы и нет? Представишь  это  наблюдение  как  свидетельство
блестящей  работы  ума.   Может,   получишь   благодарность.   Только   не
проболтайся, что мы действительно сделали это.  Хотя  мы  могли  проверять
твою теорию, а?
     Айвен даже не ответил на шутку.
     - Ты просто  помешан  на  карьере.  Чтоб  я  больше  не  видел  твоей
физиономии! Если я не дома, разумеется, - прошипел он.
     Майлз улыбался, глядя на исчезающего с экрана кузена. Некоторое время
он  сидел  в  тишине,  наблюдая,  как  мелькают   цвета   и   оттенки   на
голографической карте погоды, и думая о командующем своей базы, а также  о
том, что претерпел непокорный пленный.
     Хотя все это старинные дела. Метцов через пять лет выйдет в отставку,
выслужив двойной срок и двойную  пенсию,  и  превратится  в  обыкновенного
несносного старика. Главное - пережить  все  это  по  возможности  тихо  и
незаметно. И исчезнуть с базы Лажковского, не  оставив  следов.  И  Метцов
будет очередным пройденным этапом.
     В  следующие  несколько  недель  Майлз  занимался  рутинной  работой,
которую находил вполне терпимой. Во-первых,  прибыла  партия  новобранцев.
Целых пять тысяч. В их глазах статус Майлза почти достигал  человеческого.
Когда дни стали короче и темнее, на базу Лажковского  обрушился  первый  в
этом  сезоне  снегопад,  которому   сопутствовал   всесокрушающий   ва-ва,
длившийся полдня.  Прогноз  обоих  явлений  был  сделан  Майлзом  точно  и
вовремя.
     К тому же Майлзу удалось наконец избавиться от  репутации  первейшего
идиота острова Кайрил (сию печальную известность он приобрел, утопив скат)
- он уступил ее группе  новобранцев,  которые  однажды  ночью  умудрились,
запуская шутиху, поджечь казарму. На следующий день на нудном совещании по
противопожарной  безопасности  Майлз  внес  стратегическое  предложение  -
нанести решительный удар по тыловым коммуникациям противника и  уничтожить
его арсеналы (то есть исключить из меню новобранцев бобовую  похлебку),  -
но под ледяным  взглядом  Метцова  тут  же  прикусил  язык.  Однако  после
совещания серьезный капитан - начальник артиллерии базы - остановил Майлза
и поблагодарил его за помощь.
     И это называется романтикой военной службы! Долгие часы службы  Майлз
проводил, сидя в одиночестве в  метеоцентре,  изучая  теорию  хаоса,  свои
отчеты и окружающие его стены. Три месяца прошло,  три  осталось.  Снаружи
становилось все темнее.



                                    5

     Майлз  уже  вскочил  с  постели  и  оделся,  когда  до  его  все  еще
затуманенного сном сознания дошло, что сигнал  -  вовсе  не  оповещение  о
ва-ва. Он остановился, держа ботинок в руке. Не был этот сигнал  также  ни
пожарной, ни боевой тревогой. Поэтому, чем бы он ни был, метеоролога  базы
это не касалось. Ритмичные завывания  прекратились.  Правильно  говорят  -
молчание золото.
     Он посмотрел на светящийся циферблат  часов.  Еще  только  вечер.  Он
проспал два часа мертвым сном после долгой поездки на Станцию Одиннадцать,
где под снегом, на ледяном ветру  устранял  последствия  зимнего  урагана.
Красная лампочка на переговорном устройстве у кровати  была  темна.  Можно
улечься снова - постель еще не остыла.
     Теперь именно тишина мешала Майлзу погрузиться о блаженное тепло.
     Он натянул второй  ботинок  и  высунул  голову  из  двери.  Несколько
офицеров, стоя на  пороге  своих  комнат,  строили  гипотезы  о  возможных
причинах тревоги. Натягивая на ходу куртку, поспешно прошел мимо лейтенант
Бонн. Лицо его было напряженным, на нем читались беспокойство и досада.
     Майлз схватил куртку и поспешил следом.
     - Вам не нужна помощь, лейтенант?
     Бонн оглянулся на него, поджав губы.
     - Может быть, - кивнул он.
     И Майлз  присоединился  к  нему,  втайне  польщенный  этим  косвенным
признанием своей небесполезности.
     - В чем там дело?
     - Что-то произошло в одном из хранилищ отравляющих веществ. Если  это
тот бункер, о котором я думаю, у нас будет чем заняться сегодня ночью.
     Сквозь двойные, хранящие тепло двери офицерской казармы они вышли  на
обжигающий ночной холод. Снег похрустывал под ботинками,  восточный  ветер
завивал поземку. Самые крупные звезды  над  их  головами  соревновались  в
яркости с освещающими  базу  прожекторами.  Мужчины  сели  в  скат  Бонна.
Учащенное дыхание вылетало изо рта клубами пара, и через секунду включился
вделанный в потолок влагопоглотитель. Скат, набирая скорость,  уже  мчался
на запад от базы.
     В нескольких километрах от дальних  стрельбищ  горбились  под  снегом
несколько крытых торфом холмов - бункера. У одного из них стояло несколько
машин - пара скатов,  один  из  которых  принадлежал  начальнику  пожарной
команды, и "скорая помощь". Рядом суетились люди с ручными фонарями.  Бонн
развернулся, припарковался рядом и вышел из ската. Майлз поспешно захромал
вслед за ним по утоптанному снегу.
     Врач  командовал  двумя  санитарами,  грузившими  в  "скорую"   тело,
прикрытое от обморожения металлизированной пленкой. Второй пострадавший, в
рабочей форме, дрожал крупной дрожью и  непрерывно  кашлял,  ожидая  своей
очереди.
     - Как только прибудете на место,  немедленно  сложите  всю  одежду  в
дезактивационный   бак,   -   распоряжался   врач,   поддерживая   краешек
завернувшейся пленки. - Одеяла, белье, бинты -  все  до  последней  нитки.
Всем  пройти  полную  дезактивационную  обработку,  прежде  чем  займетесь
сломанной ногой. Обезболивающее поможет ему вытерпеть,  а  если  нет,  все
равно: дезактивация важнее. Я скоро  буду.  -  Врач  отошел  от  "скорой",
насвистывая себе под нос что-то похоронное.
     Бонн направился к двери бункера.
     - Не открывайте! - тут же в один голос вскрикнули  врач  и  начальник
пожарной команды.
     - Там теперь никого нет, - добавил врач. - Все эвакуированы.
     - Вы мне можете объяснить наконец, что случилось? Что там  произошло?
- Пытаясь рассмотреть внутренности бункера, Бонн рукой  в  перчатке  скреб
замерзшее окошко в двери.
     -  Двое  парней  перемещали  бочки,  чтобы   освободить   место   для
прибывающей  завтра  новой  партии,  -  начал  начальник  пожарной  охраны
лейтенант Яски. - Как им это удалось, не понимаю,  только  они  опрокинули
погрузчик, причем один попал под него и сломал себе ногу.
     - Да, это надо умудриться, - сказал Бонн, представив себе  более  чем
устойчивую конструкцию погрузчика.
     - Вероятно, молокососы устроили там гонки, - с раздражением  вмешался
врач. - Но это еще не самое скверное. При этом  они  опрокинули  несколько
бочек фитаина. И по крайней мере две из них дали течь.  Эта  штука  теперь
распространилась по всему бункеру.  Мы  закрыли  его  как  можно  плотней.
Впрочем, очистка, -  закончил  врач,  -  это  ваша  забота.  Я  уезжаю.  -
Впечатление было такое, что ему не терпится вылезти не только  из  одежды,
но и из собственной кожи. Он махнул на прощание рукой и зашагал  к  скату,
торопясь  присоединиться  к  проходящим  дезактивацию   санитарам   и   их
пациентам.
     - Фитаин! - в изумлении  воскликнул  Майлз.  Бонн  быстро  отошел  от
двери. Фитаин был мутагенным отравляющим веществом, задуманным как  оружие
устрашения и никогда, насколько было известно Майлзу, не применявшимся  на
практике. - Я думал, эта штука давным-давно снята с производства.
     - Его действительно не  производят  почти  четверть  века,  -  мрачно
ответил Бонн. - Насколько мне известно, наше хранилище -  единственное  на
Барраяре. Но, черт побери, проклятые бочки  не  должны  разрушаться,  даже
если их сбросить с самолета!
     - Да, но им уже двадцать лет, -  напомнил  пожарный.  -  Может  быть,
коррозия?
     - В таком случае, -  отрывисто  спросил  Бонн,  -  что  же  делать  с
остальными?
     -  Может,  фитаин  разрушается  при  нагревании?  -  спросил   Майлз,
беспокойно оглядываясь, дабы удостовериться, что они стоят  с  наветренной
стороны бункера. - Если мне не изменяет память, все химические  соединения
при нагревании разлагаются на безобидные компоненты.
     - Положим, не совсем безобидные, - уточнил лейтенант Яски.  -  Но  по
крайней мере они не раскручивают ДНК в наших генах.
     - Лейтенант Бонн, нет ли  в  хранилище  еще  каких-нибудь  взрывчатых
веществ? - спросил Майлз.
     - Нет, только фитаин.
     - А если швырнуть в дверь пару плазменных мин, разрушится  ли  фитаин
до того как расплавится крыша?
     -  Господь  с  вами!  Ни  в  коем  случае  нельзя  допустить,   чтобы
расплавилась крыша. Или пол. Если эта штука попадет в  вечную  мерзлоту...
Впрочем, поставить мины на замедленное  тепловыделение,  да  еще  добавить
несколько    килограммов    термостойкого    герметика,    бункер    может
самогерметизироваться, - Бонн пошевелил  губами,  что-то  подсчитывая  про
себя, - ...да, ваш план может  сработать.  Собственно  говоря,  это  самый
простой и надежный  способ  разделаться  с  этой  ерундой.  Особенно  если
остальные бочки начнут терять герметичность.
     - Все зависит от  того,  куда  будет  дуть  ветер,  -  заметил  Яски,
посмотрев в сторону базы, а затем на Майлза.
     - До семи ноль-ноль завтрашнего утра ожидается легкий восточный ветер
и понижение температуры, - ответил Майлз на невысказанный вопрос. -  Потом
он переменится на северный и усилится. Условия, благоприятные  для  начала
ва-ва, установятся вечером, около восемнадцати ноль-ноль.
     - Тогда лучше осуществить задуманное сегодня, - сказал Яски.
     - Идет, - решительно сказал Бонн. - Соберите свою команду, а я  свою.
Потом найду план бункера и рассчитаю необходимую скорость выделения тепла.
Через час увидимся с вами  и  начальником  артиллерии  в  административном
корпусе.
     Чтобы никто не подходил к бункеру. Бонн поставил на пост сержанта  из
пожарной команды. Незавидное задание, но в данной ситуации  неизбежное.  К
тому же ближе к ночи, когда похолодает, часовой сможет  укрыться  в  своем
скате. Майлз вместе с Бонном поехал в административный корпус  -  еще  раз
проверить правильность своих прогнозов.


     Введя в метеокомпьютер свежие данные, чтобы снабдить  Бонна  наиболее
достоверным прогнозом направления ветра  на  следующие  барраярские  сутки
(продолжительностью 26,7 часа), Майлз увидел в окно, как оба - и  Бонн,  и
Яски - торопливо шагают куда-то в темноту.  Может,  решили  встретиться  с
начальником артиллерии где-нибудь  в  другом  месте?  Майлз  подумал  было
догнать их, но поскольку новый прогноз  мало  чем  отличался  от  старого,
какой в этом смысл? Для чего  ему  присутствовать  при  сжигании  ядовитой
свалки? Конечно, это могло быть интересным и даже  полезным  зрелищем,  но
делать там ему решительно нечего. А будучи единственным ребенком  в  семье
(и, возможно, будущим отцом будущего графа  Форкосигана),  он  даже  и  не
вправе  подвергать  себя  риску  мутагенного  отравления.  Если  ветер  не
переменится, непосредственной опасности для базы нет...  А  что,  если  за
всеми его рассуждениями скрывается элементарная трусость?  Хотя,  говорят,
осторожность - великая добродетель.
     Окончательно проснувшийся и слишком взбудораженный,  чтобы  думать  о
сне, Майлз нервно расхаживал по  метеоцентру,  вызывая  файлы  с  данными,
которые  не  успел  просмотреть  утром   из-за   необходимости   устранить
неисправность. Через час он сделал все, что отдаленно  напоминало  работу,
и, когда поймал себя на том, что в десятый раз стирает пыль с оборудования
и стеллажей, понял, что пора  возвращаться  в  постель,  неважно,  удастся
заснуть или нет. Но тут его внимание  привлек  мелькнувший  за  окном  луч
света от подъехавшего ската.
     А, Бонн и Яски вернулись. Уже? Быстро же они управились. Или  еще  не
начинали? Майлз оторвал лист  пластика  с  распечаткой  свежего,  прогноза
направления ветра и заторопился вниз, на первый этаж, где в конце коридора
располагался инженерный отдел базы.
     В кабинете Бонна было темно. Но  из  двери  командующего  базы  падал
свет. Свет - и звуки сердитых голосов. Сжимая в  руках  распечатку,  Майлз
подошел ближе.
     Дверь в кабинет  была  распахнута  настежь.  Метцов  сидел  за  своим
столом: одна рука, сжатая в кулак, - на  полированной  поверхности.  Перед
ним вытянувшись стояли Бонн  и  Яски.  Чтобы  дать  знать  о  себе,  Майлз
похрустел пластиковой распечаткой.
     Яски обернулся на звук и увидел Майлза.
     - Пошлите Форкосигана, - не своим голосом, быстро и напористо  заявил
он вдруг Метцову. - Он и без того мутант.
     Майлз, поздоровавшись со всеми, спокойно заметил:
     - Извините, сэр, это не  совсем  так.  Мое  предыдущее  знакомство  с
отравляющими веществами сделало меня уродом, но и только. Мои дети  должны
быть здоровыми, как у любого другого... Куда  же  вы  предлагаете  послать
меня, сэр?
     Метцов искоса взглянул на Майлза, явно не обратив внимания  на  дикое
предложение Яски.
     - Разумеется, они  должны  надеть  защитные  костюмы,  -  раздраженно
продолжал он, обращаясь к Бонну. - Я еще не сошел с ума, чтобы  отправлять
туда их чуть не нагишом.
     - Я понимаю, сэр. Но  люди  отказываются  входить  в  бункер  даже  в
противорадиационных костюмах, - чрезвычайно сухо и спокойно ответил  Бонн.
-  И  я  не  могу  винить  их  за  это.  По  моему  мнению,   обыкновенные
предосторожности не годятся,  когда  имеешь  дело  с  фитаином.  Благодаря
своему молекулярному весу это вещество обладает феноменальной  проникающей
способностью. Проникает даже сквозь импрегнированную ткань.
     -  Что?  Не   можете   винить   своих   подчиненных,   отказывающихся
повиноваться? - переспросил Метцов. -  Лейтенант,  вы  отдали  приказ.  Во
всяком случае, должны были отдать. Надеюсь, вам  не  надо  объяснять,  что
такое приказ? И что ждет тех, кто не понимает этого?
     - Я отдал приказ, сэр, однако...
     - Однако дали почувствовать свою неуверенность. Свою  слабость.  Черт
побери, приказы отдают, а не рассусоливают вокруг да около.
     - И все-таки не понимаю: почему именно мы должны спасать эту штуку? -
уныло произнес Яски.
     - Хватит об этом, - отрезал Метцов. - Таков приказ. Тот, кто  требует
повиновения от других, должен уметь подчиняться беспрекословно.
     - Как, не понимая, о чем речь? Слепо? Мы ведь не знаем, что  стало  с
этим ядом за столько лет.
     - Ученые, несомненно, имеют рецепт, - невинно вставил  Майлз.  -  Они
могут намешать еще, если будет нужно. Свеженького.
     - Помолчите, Форкосиган, - прорычал Бонн, даже не взглянув  на  него,
но Метцов соизволил обратите на него внимание:
     - Еще  один  образчик  вашего  юмора,  младший  лейтенант,  и  можете
отправляться на гауптвахту.
     Майлз захлопнул рот и выдавил  из  себя  натянутую  улыбку.  Главное,
субординация.  Помни  о  "Принце  Зерге".  Пусть  Метцов  подавится  своим
фитаином. На здоровье.
     - Вы когда-нибудь слышали о прекрасном  старом  обычае  расстреливать
трусов, не подчиняющихся приказам, лейтенант? -  продолжил  Метцов,  глядя
Бонну в глаза.
     - Я... Не думаю, что смогу угрожать этим, сэр, - твердо ответил Бонн.
- И кроме того, мы же не на войне. Или нет?
     - Технари! - с отвращением произнес Метцов. - Я не сказал - угрожать,
я сказал - расстрелять. Расстреляйте одного, остальные станут в строй  как
миленькие.
     Майлз  подумал,  что  юмор  Метцова  еще  подозрительнее,   чем   его
собственный. Или генерал выражается фигурально?
     - Сэр, фитаин - очень сильный мутаген, - устало произнес  Бонн.  -  Я
совсем не уверен, что  остальные  встанут  в  строй,  чем  бы  ни  грозило
обратное. Кроме того, наш разговор  зашел  слишком  далеко.  Я,  наверное,
зарвался.
     - Похоже на то. - Метцов холодно посмотрел  на  него,  затем  перевел
взгляд на Яски, который судорожно сглотнул  и,  выпрямившись,  всем  видом
показывал, что не уступит. Майлзу хотелось провалиться сквозь землю.
     - Если уж вы претендуете на то, чтобы  командовать  людьми,  придется
мне, военному, поучить вас, технарей, как это делается, - решил Метцов.  -
Сейчас вы оба пойдете и через двадцать минут построите своих  людей  возле
административного  корпуса.  Мы   устроим   небольшой   старомодный   урок
дисциплины.
     - Но вы же не собираетесь на самом деле расстреливать?  -  беспокойно
спросил Яски.
     Метцов угрюмо усмехнулся.
     - Не думаю, что дойдет до этого. - Он обратился  к  Майлзу.  -  Какая
сейчас погода, младший лейтенант?
     - Пять градусов мороза, сэр,  -  отчеканил  Майлз.  Он  твердо  решил
открывать рот только тогда, когда к нему обратятся.
     - А ветер?
     - Восточный, два с половиной метра в секунду.
     - Превосходно. - Глаза Метцова по-волчьи сверкнули.  -  Вы  свободны,
джентльмены. Посмотрим, как вы исполните приказ на сей раз.


     Генерал Метцов в  теплой  куртке  и  перчатках  стоял  возле  пустого
флагштока перед административным корпусом и смотрел на  тускло  освещенную
дорогу. Что он там высматривает? Майлз очень хотел  бы  знать  это.  Время
приближалось к полуночи. Яски и Бонн вместе со своими людьми стояли ровной
безмолвной шеренгой - полтора десятка человек в обогреваемых  комбинезонах
и куртках.
     Майлз снова поежился, не только от холода.  Иссеченное  шрамами  лицо
Метцова выглядело усталым и ужасно старым. Генерал напомнил  Майлзу  деда,
когда тот был уже плох. Граф Петер, старый генерал,  казался  порой  живой
окаменелостью. Старомодные уроки дисциплины, о  которых  упоминал  Метцов,
были вполне во вкусе деда: они подразумевали применение резиновых  шлангов
со свинцом внутри. Хотя кто знает, чем лакомилось  воображение  Метцова  в
военной истории Барраяра.
     На губах Метцова появилась нехорошая усмешка, и он повернул голову  к
дороге, по которой кто-то двигался. Затем  подозрительно  сердечным  тоном
обратился к Майлзу:
     -  Вы  знаете,  младший  лейтенант,  в  чем   был   смысл   тщательно
насаждаемого соперничества между родами войск, существовавшего на старушке
Земле? В случае мятежа всегда  можно  было  уговорить  пехоту  стрелять  в
моряков и наоборот.
     - Мятеж? - воскликнул Майлз, забыв о своем  решении  говорить  только
тогда, когда его спросят. Ему казалось, что он ослышался. - Я думал,  речь
идет совсем о другом - о страхе отравиться.
     - Так было сначала. Теперь, из-за нелепого  поведения  Бонна,  вопрос
перешел в новую плоскость. - На щеке Метцова дернулся мускул.  -  Когда-то
это должно было случиться в новой армии -  мягкотелой  армии.  Повиновение
командиру - это вопрос принципа!
     Типичная для старой армии трепотня о  принципах.  Ох  уж  эти  старые
пердуны!
     - Принципа, сэр? Какого? Это же просто уничтожение отходов.  -  Майлз
почувствовал, что задыхается.
     - Это массовый отказ подчиниться прямому приказу, младший  лейтенант.
Любой заштатный адвокатишка квалифицирует случившееся как бунт. К счастью,
его  легко  искоренить;  надо   только   поторопиться,   пока   бунтовщики
малочисленны и неорганизованны.
     По дороге маршировал взвод новобранцев в белых  зимних  маскировочных
халатах под командой сержанта с базы - ветерана,  служившего  под  началом
Метцова еще во времена Комаррского мятежа и переведенного  сюда  вместе  с
командиром.
     Новобранцы, как с ужасом убедился Майлз, были вооружены смертоносными
нейробластерами, которые никоим образом не должны были попасть в их  руки.
И Майлз почти физически чувствовал их нервное возбуждение: даже  они,  эти
зеленые ребята, понимали, с чем имеют дело.
     Сержант между тем  расставил  новобранцев  вокруг  онемевшей  команды
Бонна и пролаял приказ. Они взяли оружие наизготовку, нацелив  серебристые
параболоиды, поблескивающие в  свете  окон  административного  корпуса,  в
головы техников. Лицо Бонна стало белым, как у привидения.
     - Раздеться, - сквозь зубы приказал Метцов.
     Люди не верили своим ушам; в колонне возникло замешательство;  только
один или двое поняли приказ и начали раздеваться.  Остальные,  обмениваясь
недоумевающими взглядами, с запозданием последовали их примеру.
     - Когда вы снова будете в состоянии подчиняться, - отчетливо и громко
выговорил Метцов, - можете одеваться и приступать к работе. Выбор за вами.
- Он отошел назад, кивнул сержанту и занял прежнюю позицию у флагштока.  -
Это немного охладит их, - пробормотал он так  тихо,  что  Майлз  с  трудом
расслышал его. Метцов, казалось, был уверен, что проведет здесь  не  более
пяти минут; весь его вид свидетельствовал, что мысленно он  уже  в  теплой
комнате и наслаждается чем-нибудь горячительным.
     Майлз заметил среди техников Олни  и  Паттаса.  Были  там  и  другие,
досаждавшие ему  не  меньше,  особенно  поначалу.  Кое-кого  Майлз  просто
встречал, а кое с кем перемолвился парой  фраз,  когда  вел  свое,  личное
расследование биографии утонувшего рядового. Иные лица были ему  вовсе  не
знакомы. Пятнадцать обнаженных людей била дрожь, поземка заметала их голые
ноги. На пятнадцати изумленных, перепуганных  лицах  проступало  выражение
обреченности, ужаснувшее Майлза. Глаза не отрывались  от  наставленных  на
них бластеров. Сдавайтесь, безмолвно убеждал он их. Игра не стоит свеч. Но
на кого бы он ни взглянул, в глазах были решимость и отчаяние.
     Будь он проклят, этот умник, изобретший фитаин! Яски, стоявший позади
своих людей, окаменел. Но Бонн медленно начал разуваться.
     "Нет, нет, не надо! - мысленно закричал ему Майлз. Если ты встанешь с
ними, они не сдадутся. Уверятся в том, что правы. Не делай этого, ты  даже
не представляешь, какая  это  страшная  ошибка..."  Бонн  сбросил  остатки
одежды в кучу, вышел вперед, встал в строй, повернул голову  и  встретился
взглядом с Метцовым. Глаза генерала вспыхнули ледяным огнем.
     - Значит, - прошипел он, - ты сам признаешь себя виновным. Ну что  ж,
замерзай!
     Как быстро  и  как  плохо  все  обернулось.  Самое  время  припомнить
какое-нибудь неотложное дело в метеоцентре и убраться  отсюда  к  чертовой
матери. Если б только  эти  дрожащие,  околевающие  от  холода  самоубийцы
покорились, ночь окончилась бы для него без очередного прокола!
     Взгляд Метцова упал на Майлза:
     - Форкосиган,  можете  взять  оружие  и  принести  хоть  какую-нибудь
пользу. Либо считайте себя свободным.
     Он вправе уйти. Вправе ли? Когда  он  еще  пару  минут  простоял,  не
двинувшись с места, к нему подошел сержант и вложил в  руки  нейробластер.
Майлз безучастно принял его. Пытаясь  собраться  с  мыслями  (разве  можно
назвать мыслями ужас),  он,  прежде  чем  поднять  парализатор,  убедился:
оружие не снято с предохранителя.
     Это уже не мятеж. Бойня.
     Один из новобранцев нервно хихикнул. Что им приказали? И что  они  об
этом думают? Эти восемнадцати - девятнадцатилетние  парни  -  понимают  ли
они, что такое преступный приказ? И если да, знают ли, что  предпринять  в
таком случае?
     А он сам?
     Все дело в том, что ситуация была  сомнительной.  Не  укладывалась  в
схему. Майлз знал о преступных приказах. Каждый окончивший академию знал о
них. В конце первого полугодия в академию прибывал  его  отец  собственной
персоной и устраивал для старшего курса однодневный семинар на  эту  тему.
Во  времена  своего  регентства  он  лично  императорским  указом   обязал
выпускников разбираться в существе проблемы. Уметь дать точное юридическое
определение преступного приказа, знать, когда и  каким  образом  можно  не
подчиниться ему. Все это иллюстрировалось видеофильмом, включающим примеры
верного и неверного поведения. Примеры брались из истории, и даже новейшей
-   рассматривались,   например,   гибельные   политические    последствия
Солстайской бойни (командующим тогда был сам  адмирал).  Во  время  показа
этих  кадров  один-два   кадета   неизменно   покидали   аудиторию,   дабы
освободиться от содержимого своих желудков.
     Преподаватели  академии  ненавидели   День   Форкосигана,   поскольку
нормальное течение занятий прорывалось и курсанты не могли войти  в  норму
несколько недель. Собственно говоря,  адмирал  Форкосиган  не  читал  свою
лекцию в конце года именно поэтому - каждый  раз  приходилось  уговаривать
самых впечатлительных не бросать  академию  перед  выпускными  экзаменами.
Майлз знал, что лекцию отца слушали только кадеты,  хотя  адмирал  полагал
нелишним записать ее на головид  и  включить  в  основной  курс  армейской
подготовки. Некоторые места  этого  семинара  были  откровением  даже  для
Майлза.
     Но сейчас... Если бы  подчиненные  Бонна  были  гражданскими  лицами,
Метцов был бы не прав на сто процентов. Но если бы подобное  случилось  во
время войны, перед лицом вражеской угрозы, Метцов просто не мог вести себя
иначе.  Теперешняя   ситуация   была   промежуточной.   Солдаты   проявили
неповиновение, но пассивное. Никакого врага  нет  и  в  помине.  Ничто  не
угрожало персоналу базы (если не считать угрозы их здоровью и даже,  может
быть, жизни). Хотя, если ветер переменится, и ситуация окажется иной...  Я
не готов к этому,  еще  не  готов,  не  так  скоро.  Какое  решение  будет
правильным?
     Моя карьера... Майлза охватило что-то вроде приступа клаустрофобии  -
как человека, застрявшего в лифте. Бластер подрагивал в его руках.  Поверх
параболического отражателя он видел стоявшего молча Бонна. Уши,  пальцы  и
ноги раздетых людей побелели. Один согнулся в три погибели,  превратившись
в дрожащий клубок, но не подавал знака, что сдается. Не  почудилась  ли  в
позе Метцова легкая тень сомнения?
     На мгновение у Майлза промелькнула сумасшедшая мысль снять  оружие  с
предохранителя и выстрелить в этого параноика. А  что  потом?  Стрелять  в
новобранцев? Он не успеет перестрелять всех. Чей-то луч достанет его в  ту
же минуту.
     Вероятно, я здесь единственный, кто уже убивал, неважно,  в  бою  или
нет. Метцов и сержант, разумеется, не  в  счет.  Новобранцы  могут  начать
стрелять по невежеству или из любопытства. Они слишком мало  знают,  чтобы
ослушаться безумца. Не знают они и самого печального - то, что  произойдет
в следующие полчаса, останется в их памяти до конца жизни.
     Что я могу - сейчас, в данную  минуту?  Только  подчиниться  приказу.
Единственно разумная вещь в повальном безумии, творящемся прямо на глазах.
Каждый следующий командир, под чьим началом придется служить  еще  годы  и
годы, будет требовать одного - чтобы его  приказы  выполнялись  как  можно
точнее. Ты думаешь,  что  после  этого  сможешь  наслаждаться  службой  на
корабле, младший лейтенант Форкосиган? А как насчет компании околевших  от
холода призраков? Что ж, по крайней мере я не буду одинок...
     Все еще с бластером в руках, Майлз отступил на несколько шагов назад,
выпав из поля зрения новобранцев и  Метцова.  Горячие  слезы  обожгли  ему
веки.
     Он сел на землю. Снял перчатки, расшнуровал ботинки. На  землю  упала
куртка, потом брюки. Поверх легло зимнее белье с  обогревом,  а  на  самом
верху аккуратно пристроился нейробластер.  Майлз  вышел  вперед.  Стержни,
поддерживающие ноги, казались ледяными.
     НЕНАВИЖУ ПАССИВНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ. КАК Я ЕГО НЕНАВИЖУ.
     - Что вы, черт возьми, делаете, младший лейтенант?! - рявкнул Метцов,
когда Майлз прохромал мимо него.
     - Хочу прекратить это, сэр, - спокойно  ответил  Майлз.  Даже  сейчас
некоторые из техников отодвинулись от него, словно  физические  недостатки
были заразными. Однако Паттас не сделал этого. Бонн тоже.
     - Бонн уже попытался валять дурака. Думаю, сейчас он жалеет об  этом.
А у вас тем более не пройдет, Форкосиган. - Голос  Метцова  дрожал,  почти
прерывался - не от холода, разумеется.
     Ты должен был  сказать  "младший  лейтенант".  Значит  ли  что-нибудь
фамилия? Майлз увидел, как по рядам новобранцев прошла волна беспокойства.
Да, у Бонна не получилось. Он, младший  лейтенант  Форкосиган,  был  здесь
единственным, чье личное  вмешательство  могло  переломить  ситуацию.  Все
зависит от того, насколько далеко зашел потерявший от  бешенства  рассудок
Метцов.
     Майлз обращался прямо к нему - и к новобранцам:
     - Не исключено, хотя  и  маловероятно,  что  служба  безопасности  не
станет расследовать обстоятельства гибели лейтенанта Бонна  и  его  людей,
если вы пошлете лживый рапорт и сошлетесь на некий несчастный  случай.  Но
гарантирую вам: обстоятельства моей смерти расследовать будут.
     На губах Метцова появилась странная улыбка.
     - А если не останется свидетелей?
     Сержант Метцова держался столь же непреклонно, как  и  его  командир.
Майлз вспомнил Ана - пьяницу Ана, молчуна Ана. Какие сцены наблюдал он  на
Комарре?  И  если  был  свидетелем,  почему   ему   сохранили   жизнь?   В
благодарность за что, за какое предательство?
     - Из-з-звините, сэр, но передо мной по крайней мере десять свидетелей
с нейробластерами. - Серебряные параболоиды  с  места,  где  стоял  Майлз,
казались огромными, как тарелки. Смена точки  наблюдения  сильно  изменила
его мнение о ситуации. Она больше не казалась сомнительной. Все ясно.
     -  Или  вы  собираетесь  уничтожить  свою  расстрельную   команду   и
застрелиться?  Служба  безопасности  подвергнет  допросу  всех   возможных
свидетелей. Вы не можете заставить  меня  замолчать.  Живой  или  мертвый,
своими устами или вашими (а может, даже их устами), но я дам показания.  -
Майлза трясло от холода. Удивительно, как при этой температуре чувствуется
даже легкий восточный ветер. Чтобы его дрожь не приняли за что-то иное  (у
него действительно трясутся поджилки, да только не от страха),  Майлз  изо
всех сил старался говорить членораздельно.
     - А вдруг вы... э-э... позволите себе замерзнуть, младший  лейтенант?
- Тяжелый сарказм Метцова подействовал на Майлза.  Этот  человек  все  еще
думает, что правда на его стороне. Он ненормален.
     Голые ноги Майлза больше не  чувствовали  холода.  Ресницы  покрылись
инеем. Он быстро догонял остальных благодаря маленькой  массе  тела.  Кожа
покрылась сине-фиолетовыми пятнами.
     Над занесенной снегом базой нависла мертвая тишина. Майлзу  казалось,
он слышит падение снежинок, стук зубов замерзающих людей,  частое  дыхание
новобранцев. Время остановилось.
     Попробовать  пригрозить  Метцову?  Разбить   его   невозмутимость   -
намекнуть на Комарру, на то, что правда о его опале выйдет  наружу?..  Или
обнародовать  звание  отца  и  его  положение?..  Черт  побери,  каким  бы
сумасшедшим ни был Метцов,  должен  же  он  понимать,  что  зашел  слишком
далеко.  Его  "старомодный"  урок  дисциплины  сорвался,  и  теперь   этот
полоумный упорствует, готовый защищать свой авторитет  до  конца.  Как  же
сказал Ан на прощанье? "Он может быть весьма опасен. Никогда не  угрожайте
ему..." За всеми этими садистскими штучками трудно заметить страх.  Но  он
сидит в Метцове где-то там, в глубине... И если нельзя надавить  на  него,
может быть, стоит попробовать потянуть с другого конца?..
     - Но подумайте, сэр, - Майлз старался, чтобы  голос  его  звучал  как
можно убедительнее, - чего вы достигнете, прекратив все это. Во-первых,  у
вас теперь все доказательства факта мятежа  и  даже  э-э...  заговора.  Вы
можете арестовать и посадить всех на гауптвахту. Тем самым вы приобретаете
все, ничего не потеряв. Я, например, расстаюсь с мечтой о карьере, получаю
позорную отставку, может быть, тюремную камеру. Вам не кажется, что смерть
гораздо почетнее? Остальным за вас  займется  служба  безопасности,  и  вы
только выиграете от этого.
     Слова Майлза зацепили Метцова - сузившиеся стальные глаза  вспыхнули,
прямая шея служаки качнулась влево. Теперь дать ему заглотить наживку и ни
в коем случае не дергать леску...
     Метцов подошел совсем близко, нависая над тщедушным Форкосиганом, как
каменная глыба, окутанная облачком пара. Понизив голос, он произнес:
     - Типичный ответ Форкосигана. Твой мягкотелый папаша либеральничал  с
комаррскими подонками, и это обошлось нам недешево. Военный  трибунал  для
адмиральского сыночка - как  ты  полагаешь,  собьет  это  спесь  с  одного
бездарного лицемера, а?
     Майлз сглотнул ледяную слюну. Кто не знаком с  собственной  историей,
вспомнилось ему, тот обречен постоянно натыкаться  на  нее.  К  сожалению,
тот, кто знаком, - тоже.
     - Сожгите этот чертов пролившийся фитаин, - хрипло прошептал он, -  а
там будет видно.
     - Все арестованы, - неожиданно громко объявил распрямившийся  Метцов.
- Одевайтесь!
     От нахлынувшего облегчения люди опешили. Потом, нервно поглядывая  на
бластеры,  бросились  к  одежде,  поспешно  натягивая   ее   непослушными,
одеревеневшими на морозе руками. Но Майлз уже минуту назад понял, что  все
позади. И вспомнил слова отца: "Оружие - просто  инструмент,  заставляющий
врага изменить свою точку зрения. Полем битвы являются умы, все  остальное
- бутафория".
     Как оказалось, лейтенант  Яски  в  момент  отвлекшего  внимание  всех
присутствующих появления на сцене раздетого Майлза незаметно ускользнул  в
административный корпус. В  результате  на  месте  происшествия  оказались
командир курсантов, врач базы и  заместитель  Метцова  -  в  надежде  хоть
как-то разрядить обстановку. Но к этому времени Майлз, Бонн и техники, уже
одевшиеся,  спотыкаясь,  брели  под  дулами   нейробластеров   к   бункеру
гауптвахты.
     - Надо ли говорить, как я благодарен вам? - стуча  зубами,  прошептал
Бонн. Они напоминали старых паралитиков:  Бонн  облокачивался  на  Майлза,
Майлз висел на Бонне - и так странная пара хромала по дороге, не  чувствуя
под собой ног.
     - Он собирается сжечь фитаин до того, как ветер переменится. Никто не
умрет. Никто не станет мутантом. Мы выиграли, кажется. - С  онемевших  губ
Майлза сорвался нелепый смешок.
     - Не думал я, - произнес Бонн, тяжело  дыша,  -  что  бывают  большие
безумцы, чем Метцов.
     - Я шел  по  вашей  дорожке,  -  возразил  Майлз,  -  только  у  меня
получилось. Как будто получилось. Завтра все будет выглядеть по-другому.
     - Да. Хуже, - угрюмым тоном предсказал Бонн.


     При звуке открывающейся двери Майлз подскочил на койке. Это привели в
камеру Бонна.
     Майлз потер ладонями небритое лицо:
     - Который час, лейтенант?
     - Светает. -  Бонн  -  бледный,  небритый  -  выглядел  именно  таким
преступным типом, каким ощущал себя сам Майлз.  С  болезненным  стоном  он
опустился на жесткое тюремное ложе.
     - Что там творится?
     - Всюду шныряет армейская  служба  безопасности.  Прислали  капитана,
только что прибыл. По-моему, он и занимается делом. Метцов, я  думаю,  уже
напел ему. Пока что они снимают показания.
     - А как с фитаином? Управились?
     - Угу. - У Бонна вырвался угрюмый смешок. - Только что заставили меня
проверить все и расписаться за  работу.  Из  бункера  получилась  отличная
печь, так что все в порядке.
     - Младший лейтенант Форкосиган! -  объявил  охранник,  конвоировавший
Бонна. - Следуйте за мной.
     Майлз с трудом встал на ноги и захромал к двери камеры.
     - Увидимся, лейтенант!
     - Без сомнения. Если встретите кого-нибудь с подносом, почему бы  вам
не использовать свое политическое влияние и не  послать  его  ко  мне,  а?
Время завтракать.
     Майлз слабо улыбнулся:
     - Постараюсь!
     Вслед за охранником он прошел по короткому коридору. Гауптвахту  базы
Лажковского вряд ли можно было назвать крепостью.  Она  напоминала  скорее
казарму, двери которой запирались только  снаружи,  да  еще  отсутствовали
окна. Здешний климат был лучшим сторожем, чем любая охрана, не говоря  уже
об опоясывающем остров рве необъятной ширины, заполненном ледяной водой.
     В это утро офис службы безопасности базы выглядел по-деловому.  Возле
дверей стояли двое угрюмых незнакомцев, лейтенант и могучего  телосложения
сержант. На их щегольских униформах виднелся глаз Гора - эмблема Имперской
службы безопасности. Имперской, не  армейской!  Службы,  охранявшей  семью
Майлза все годы активной политической жизни его отца.  Майлз  испытывал  к
ним почти родственную нежность.
     Секретарь, на  столе  которого  светился  и  мигал  экран,  казалось,
нервничал.
     - Младший лейтенант Форкосиган, сэр, мне  нужно,  чтобы  вы  оставили
здесь отпечаток ладони.
     - Конечно. Что я подписываю?
     - Проездные документы, сэр.
     - Что? - Майлз помедлил, потом поднял одетые в  пластиковые  перчатки
руки.
     - Какая рука лучше?
     - Мне кажется, правая больше подойдет, сэр.
     Неуклюжей левой рукой Майлз с трудом  стянул  правую  перчатку.  Кожа
блестела от мази,  как  глянцевая.  Руки  опухли,  были  покрыты  красными
пятнами и вообще выглядели неважно, но лекарство делало свое дело:  пальцы
уже   сгибались.   Майлзу   пришлось   трижды    прикладывать    руку    к
идентификационной пластине, прежде чем компьютер опознал его.
     - Теперь вы, сэр, - кивнул клерк  лейтенанту  Имперской  службы.  Тот
приложил руку к пластине, и компьютер удовлетворенно загудел. Офицер отнял
руку, подозрительно  осмотрел  блестящий  липкий  налет  -  след  мази  от
обморожения - и украдкой вытер ее о  брюки.  Клерк  поспешно  прошелся  по
пластине рукавом форменного кителя и нажал кнопку интеркома.
     - Рад видеть вас, ребята, - обратился Майлз к офицеру.  -  Жаль,  вас
здесь вчера не было.
     Лейтенант в ответ не улыбнулся.
     - Я всего лишь посыльный, сэр. И  не  уполномочен  обсуждать  с  вами
инцидент.
     Из своего кабинета вынырнул генерал Метцов, одной рукой держа  стопку
пластиковых листков, а другой придерживая  за  локоть  капитана  армейской
безопасности, который хмуро кивнул коллеге из Имперской службы.
     Генерал улыбался прямо-таки по-приятельски.
     - Доброе утро, младший лейтенант Форкосиган. - Он безо всякого страха
смотрел на людей из Имперской безопасности. ЧЕРТ ПОБЕРИ, ДА  ПРИ  ВИДЕ  ИХ
ЭТОТ УБИЙЦА ДОЛЖЕН ТРЯСТИСЬ ОТ СТРАХА! - В нашем деле оказалась  тонкость,
которую я не принял в расчет. Если лорд-фор принимает  участие  в  военном
мятеже,  ему  автоматически  предъявляется  обвинение  в   государственной
измене.
     - Что? - Комок в горле заставил Майлза замолчать, но через минуту его
голос снова зазвучал нормально. - Лейтенант,  надо  ли  понимать  это  как
арест? Неужели я арестован Имперской службой безопасности?
     Лейтенант молча вытащил наручники и подошел, чтобы  пристегнуть  руку
Майлза  к  руке  сержанта-великана.  На  значке  сержанта  было   написано
"Оверман". Да уж, действительно сверхчеловек.  Этому  Оверману  достаточно
поднять руку, чтобы раздавить его, как котенка.
     - Вы находитесь под арестом до окончания следствия, - четко  произнес
офицер.
     - На какой срок?
     - Срок еще не определен.
     Лейтенант направился к двери, сержант и - волей-неволей Майлз - вслед
за ним.
     - Куда мы? - шепотом спросил он у провожатого.
     - В штаб-квартиру Имперской службы безопасности.
     В Форбарр-Султан!
     - Мне нужно собрать вещи...
     - Ваши вещи собраны.
     - Вернусь ли я обратно?
     - Не знаю.
     К тому времени, когда скат доставил их на посадочную площадку,  закат
разукрасил лагерь "Вечная мерзлота"  в  серо-желтые  тона.  Суборбитальный
курьерский  корабль  Имперской  службы  на  обледенелом  бетоне   площадки
выглядел, как хищная птица в голубятне. Черного цвета, обтекаемой формы  и
безжалостно-эффектный на вид, он, казалось,  был  способен,  тронувшись  с
места, сразу же преодолеть звуковой барьер. Пилот был наготове,  двигатели
работали.
     Майлз неуклюже взобрался по трапу вслед за сержантом; холодный металл
наручников  резал  руку.  Мелкие  кристаллики  льда  плясали  над  землей,
вздымаемые северо-восточным ветром. По тому, как холодный воздух покалывал
носовые пазухи, Майлз  решил,  что  к  утру  температура  стабилизируется.
Неужели он покидает базу? Бог ты мой, ему уже  давно  надо  было  убраться
отсюда!
     Майлз в последний раз вдохнул  обжигающий  воздух.  Дверь  корабля  с
шипением закрылась. Внутри стояла ватная тишина, даже звук моторов тонул в
ней.
     Но по крайней мере здесь было тепло.



                                    6

     Осень в Форбарр-Султане считалась лучшим временем года, и сегодняшний
день не был исключением. Небо было чистым и пронзительно голубым, воздух -
свежим  и  прохладным;  даже  обычная  промышленная  гарь  казалась  здесь
каким-то тропическим ароматом. Осенние цветы еще не отцвели, но листва  на
деревьях земного происхождения уже пожелтела. Когда  Майлза  без  излишних
церемоний  вывели  из  служебного  фургона  и  повели  к  черным   воротам
гигантского  прямоугольного  здания,   где   располагалась   штаб-квартира
Имперской службы безопасности, он заметил одно такое дерево. Высокий  клен
с листвой цвета сердолика  и  серебристо-серым  стволом  стоял  на  другой
стороне улицы. Даже когда черные ворота  закрылись  за  ним,  Майлз  видел
перед собой чудесное дерево совершенно отчетливо -  его  нельзя  забывать,
потому что всякое может случиться, прежде чем он снова  увидит  деревья  и
небо.
     Лейтенант предъявил пропуск. Охрана у дверей молча пропустила  их,  и
по лабиринту коридоров Майлз с сопровождающим дошли до двух лифтовых шахт.
Лифт двинулся вверх. Значит, его ведут не в сверхнадежный  тюремный  блок,
находящийся под зданием. Сердце Майлза сжалось: он с тоскливым  сожалением
подумал о лифте, ведущем вниз.
     Арестованного провели в  офис,  расположенный  на  одном  из  верхних
этажей. Миновав сидевшего в приемной капитана, конвоиры ввели Майлза прямо
в кабинет.  Из-за  огромного  стола  с  коммуникационным  пультом  на  них
взглянул хрупкий, спокойный человек в гражданской одежде. Перед ним  горел
экран видео.
     - Благодарю вас. Можете быть свободны,  -  негромко  обратился  он  к
сопровождающим Майлза.
     Оверман щелкнул замком,  освобождая  Майлза  от  своего  запястья,  а
лейтенант спросил с тревогой:
     - Не опасно ли это, сэр?
     - Думаю, нет, - сухо ответил человек.
     "Слушайте, а как же я?" - воскликнул  про  себя  Майлз.  Но  те  двое
закрыли за собой дверь, оставив его на полу - в буквальном  смысле  слова.
Немытый, небритый, в грязной черной униформе, которую он впопыхах  накинул
на себя (неужели вчера вечером?), с  обмороженным  лицом  и  с  распухшими
руками и ногами - нечего сказать, хороша картинка. Все еще  заключенные  в
пластиковые  футляры,   его   пятки   скользили   по   липкой   мази.   От
перевозбуждения  Майлз  чувствовал  себя  больным,   двухчасовой   перелет
нисколько не освежил его. Горло горело, нос был заложен, даже дышать  было
больно.
     Саймон Иллиан, глава Имперской службы безопасности Барраяра, скрестил
руки  на  груди  и  медленно  осмотрел  Майлза  сверху  донизу.  У  Майлза
немедленно появилось чувство, что он здесь уже не первый раз.
     Почти каждого на Барраяре пугало имя этого человека,  хотя  мало  кто
знал его в лицо. Подобной  репутацией,  старательно  поддерживаемой  самим
Иллианом, он был частично (но только частично) обязан  своему  знаменитому
предшественнику, легендарному капитану Негри.  Иллиан  и  его  организация
обеспечивали безопасность отца Майлза в  течение  всех  двадцати  лет  его
политической карьеры и ошиблись лишь  один  раз.  Единственным  человеком,
которого побаивался Иллиан, была мать Майлза. Он спросил как-то у отца, не
вызвано ли это чувством вины за  последствия  солтоксиновой  диверсии,  но
граф Форкосиган ответил, что Иллиан с  самой  первой  встречи  с  графиней
Форкосиган, тогда Корделией Нейсмит, испытывал  нечто  вроде  страха  или,
скорее, боязливого почтения. Мальчиком Майлз звал Иллиана "дядя Саймон", а
после того, как поступил на службу - "сэр".
     Сейчас, вглядываясь  в  лицо  всемогущего  шефа  безопасности,  Майлз
подумал, что начинает понимать разницу между простым гневом и бешенством.
     Иллиан, завершая свой осмотр, покачал головой и простонал:
     - Замечательно. Просто замечательно.
     Майлз откашлялся:
     - Скажите... я действительно арестован, сэр?
     - Это будет зависеть от нашей беседы. - Иллиан  удобнее  откинулся  в
кресле. -  По  случаю  твоей  выходки  я  на  ногах  с  двух  ночи.  Слухи
распространяются по Службе со скоростью их передачи  по  видеосети.  Факты
мутируют каждые сорок минут, как бактерии. Конечно, каждый  сходит  с  ума
по-своему, но неужели  нельзя  было  придумать  менее  откровенный  способ
самоубийства?  Это  все  равно,  что  прилюдно  пырнуть  перочинным  ножом
императора на параде в честь его дня рождения. Или  изнасиловать  овцу  на
главной площади. В час пик. - Сарказм сменился неподдельной болью. - А  он
возлагал на тебя такие надежды. Как ты мог?!
     Спрашивать, кого Иллиан имеет в виду, не было необходимости. Конечно,
того самого Форкосигана.
     На коммуникационном  пульте  Иллиана  замигал  огонек.  Он  вздохнул,
быстро взглянул на Майлза  и  нажал  кнопку.  Справа  от  стола,  бесшумно
скользнув в сторону, открылась потайная дверь и в  комнату  вошли  двое  в
зеленой форме.
     На  премьер-министре,  адмирале,  графе  Эйреле   Форкосигане   форма
смотрелась так же естественно, как шкура на животном.  Ростом  он  был  не
выше среднего, коренаст, седовлас, с мощной  челюстью,  весь  и  шрамах  -
наружность головореза, но с самыми проницательными серыми глазами из всех,
которые Майлз когда-либо видел. Его сопровождал адъютант, лейтенант Джоул.
Майлз встречался с ним, когда в последний  раз  приезжал  домой.  Это  был
отважный и неглупый человек. Раньше он служил в космосе, был награжден  за
храбрость и сообразительность во время ликвидации тяжелой аварии на  борту
корабля, где получил ожоги. После лечения Джоула перевели в  генштаб,  где
он быстро занял место секретаря по  военным  делам  у  премьер-министра  -
Форкосиган славился нюхом на таланты. Он  так  потрясающе  выглядел,  этот
высокий блондин, что его следовало снимать в рекламных видео.  Каждый  раз
при виде Джоула у Майлза вырывался безнадежный вздох. Как можно быть таким
совершенством! Айвен при всей его неотразимости хоть умом не отличался.
     - Благодарю вас, Джоул, - жадно оглядывая  Майлза,  пробормотал  граф
Форкосиган. - Увидимся о офисе.
     - Слушаюсь, сэр. -  Адъютант  неслышно  скользнул  в  дверной  проем,
тревожно взглянув на Майлза и на своего начальника. Дверь, зашипев, встала
на свое место.
     Иллиан выпрямился у пульта.
     - Вы здесь официально? - спросил он графа.
     - Нет.
     Иллиан что-то отключил - записывающее устройство, понял Майлз.
     - Отлично, - сказал он, хотя в его тоне слышались нотки сомнения.
     Майлз отдал  отцу  честь.  Тот  молча  обнял  сына,  а  потом  сел  в
единственное, не  считая  хозяйского,  кресло,  скрестил  руки  и  ноги  и
распорядился:
     - Продолжайте, Саймон.
     Иллиан, которого прервали в разгар головомойки, разочарованно пожевал
губами.
     - Хватит о слухах, - сказал он Майлзу. - Что на самом деле  произошло
на этом чертовом острове?
     В самой нейтральной и сжатой форме, которую он мог  придумать,  Майлз
описал события предыдущей ночи, начиная с утечки фитаина  и  кончая  своим
арестом, или задержанием, или чем там еще. За все время его рассказа  отец
не произнес ни слова. Он вертел в руках световое перо,  время  от  времени
похлопывая им по колену.
     Когда  Майлз  закончил,  воцарилось  молчание.  Эти  манипуляции   со
световым  пером  раздражали  Майлза  безумно.  Ему  хотелось,  чтобы  отец
выбросил эту штуку куда подальше.
     К его облегчению, граф  засунул  перо  обратно  в  нагрудный  карман,
откинулся на спинку кресла и, сцепив пальцы, нахмурился.
     -  Давай  разберемся.  Ты  сказал,  что  Метцов  в  нарушение  устава
использовал новобранцев в качестве расстрельной команды? Так?
     - Да. Десять человек. Не знаю, правда, были ли они добровольцами.
     - Новобранцев. - Лицо графа Форкосигана потемнело. - Мальчиков.
     - Он нес какую-то ерунду, что это похоже на  противостояние  армии  и
флота, как когда-то на Старой Земле.
     - Вот как? - хмыкнул Иллиан.
     - Не думаю, что Метцов был вполне нормален, когда  его  отправили  на
остров Кайрил после случившегося во время Комаррского мятежа. И пятнадцать
лет размышлений об этом  не  улучшили  его  настроения,  отнюдь.  -  Майлз
помедлил. - Сэр... ответит ли Метцов за свои действия?
     - Если верить тебе, - отозвался Форкосиган, - генерал  Метцов  вовлек
взвод восемнадцатилетних парней в то, что едва не превратилось в  массовое
убийство под пытками.
     С этим Майлз был согласен на все сто процентов.  Его  тело  болело  и
ныло до сих пор.
     - Вряд ли ему удастся найти достаточно глухую дыру, чтобы  спрятаться
там. О Метцове позаботятся, не волнуйся. - Вид у графа  был  внушительным,
почти зловещим.
     - А что делать с Майлзом и остальными мятежниками? - спросил  Иллиан,
помедлив.
     - Боюсь, придется рассматривать это дело отдельно.
     - Итак, два отдельных дела, - подытожил Иллиан.
     - Пожалуй. Послушай, Майлз, что  ты  скажешь  о  тех,  кому  угрожали
расстрелом?
     - В основном они техники, сэр. Грекоговорящие. Там,  на  острове,  их
целая компания.
     Иллиан вздрогнул.
     - Бог мой, неужели этот идиот вообще не имеет понятия о политике?
     - Насколько я понял, нет.
     Майлз и сам  задумался  об  этом  аспекте  проблемы  лишь  позже,  на
тюремной койке  после  медицинского  осмотра.  Поскольку  больше  половины
замерзающих   техников   принадлежало   к   грекоговорящему   меньшинству,
сепаратисты немедленно устроили бы уличные беспорядки  и  интерпретировали
приказ генерала об уничтожении фитаина как знак расовой дискриминации. А в
результате новые жертвы, хаос, воцаряющийся  время  от  времени,  как  эхо
Солстайской бойни...
     - Мне... мне кажется, если б я погиб вместе с ними, по  крайней  мере
было бы ясно, что это не следствие какой-то интриги правительства. Так что
все равно я остался бы в выигрыше. Или по крайней мере исполнил свой долг.
Разве это плохая стратегия?
     Величайший  стратег  столетия  на  Барраяре  закрыл  глаза  и   потер
поседевшие виски, словно унимая нестерпимую боль.
     - Что ж... пожалуй.
     - Итак, - Майлз  судорожно  вздохнул,  -  будет  ли  мне  предъявлено
обвинение в государственной измене?
     - Второй раз за четыре года? - усмехнулся Иллиан. - Не многовато  ли?
Нет, черт побери! Пока все не утихнет, я просто уберу тебя подальше. Куда,
пока не знаю. Но с островом Кайрил покончено.
     - Рад слышать. - Глаза Майлза сузились. - А как с остальными?
     - С новобранцами?
     - С техниками. Моими... друзьями-"мятежниками"!
     Иллиан поморщился.
     - Было бы  вопиющей  несправедливостью,  если  б  я  благодаря  своим
привилегиям фора остался в стороне, - твердо добавил Майлз.
     - Публичный скандал (а  суд  над  тобой  несомненно  обернется  таким
скандалом) повредит репутации центристской коалиции,  возглавляемой  твоим
отцом. Твои моральные принципы, может быть, и хороши, но вряд  ли  я  могу
одобрить их, - сухо заметил шеф барраярской безопасности.
     Майлз пристально смотрел на премьер-министра графа Форкосигана.
     - Сэр?
     Тот в задумчивости покусывал нижнюю губу.
     - Ну что ж, я вправе императорским указом снять с них обвинение. Хотя
за это мне еще придется заплатить. -  Пристально  глядя  на  Майлза,  граф
Форкосиган наклонился вперед. - Больше ты не  будешь  служить.  Слухи  все
равно пойдут, состоится суд или нет. Ни один командир не захочет  иметь  с
тобой дело. Никто не  поверит,  что  ты  рядовой  офицер,  а  не  манекен,
охраняемый привилегиями. И даже я не могу просить взять  тебя;  ты  будешь
наказанием для любого командира.
     Майлз тяжело вздохнул.
     - Но так уж случилось, что  я  оказался  связанным  с  этими  людьми.
Сделай это. Сними с них обвинение!
     - Тогда ты немедленно подашь в отставку, - потребовал Иллиан.
     Майлза вдруг затошнило, и только сейчас он почувствовал, что дрожит -
его бил озноб.
     - Я подам, - пообещал он.
     Иллиан вдруг задумчиво  посмотрел  на  аппаратуру,  вмонтированную  в
стол.
     - Майлз, а как ты узнал о сомнительных  действиях  Метцова  во  время
Комаррского мятежа? Это же сверхсекретные данные!
     - А разве Айвен не доложил  сам  о  возможности  доступа  к  файловой
системе Имперской службы безопасности?
     - Что ты сказал? Повтори, пожалуйста!
     Чертов Айвен.
     - Могу я сесть, сэр?  -  слабым  голосом  произнес  Майлз.  В  глазах
потемнело, и какие-то  огненные  круги,  вспыхивая,  пересекались  друг  с
другом. Не ожидая разрешения, он опустился на  ковер,  болезненно  моргая.
Отец рванулся к нему, потом резко остановился. - Я заинтересовался прошлым
Метцова после намеков лейтенанта Ана. Кстати,  когда  займетесь  Метцовым,
советую сперва подвергнуть медикаментозному допросу Ана. Он знает  больше,
чем говорит. Я думаю, вы найдете его где-нибудь на экваторе.
     - Я спрашивал о моих файлах, Майлз. О моих файлах!
     - Ах, да, извините. Видите  ли,  если  поставить  друг  против  друга
пульты внутренней секретной сети и наружной, можно спокойно  читать  файлы
по видео. Конечно, при условии,  что  кто-то  в  штабе  сможет  установить
пульты нужным образом и вызвать нужный вам файл. Я был уверен, что вы  уже
знаете об этом, сэр.
     - Полная секретность, - заметил граф Форкосиган  сдавленным  голосом.
Сдавленным от смеха, с удивлением заметил Майлз.
     Иллиан сморщился, будто проглотил лимон.
     - Как тебе удалось, - начал он, затем взглянул  на  графа  и  свирепо
продолжил: - Как ты догадался?
     - Но это же очевидно!
     -  О!  Абсолютная  секретность?  -   пробормотал   граф   Форкосиган,
безуспешно   борясь   со   смехом.   -   Дорогостоящая,   абсолютно    все
предусматривающая система.  Недоступная  хитрейшим  вирусам  и  сложнейшим
аппаратным средствам. И два младших  лейтенанта  преспокойно  манипулируют
ею!
     Иллиан отрезал:
     - Я не обещал вам, что она будет защищена от идиотов!
     Форкосиган вытер слезы и вздохнул:
     - Ох уж этот человеческий фактор. Мы исправим ошибку, Майлз. Спасибо.
     - Ты похож на потерявшую управление ракету, шарахающуюся куда попало,
- прорычал Иллиан, привставая, чтобы взглянуть на  скорчившегося  на  полу
Майлза. - За твою предыдущую выходку с наемниками и за  все  остальное  ты
заслуживаешь... Мало посадить под домашний арест! Пока  я  не  увижу  тебя
запертым со связанными за спиной руками, я не смогу спать!
     Майлз, который был уверен сейчас, что за несколько часов  нормального
сна может убить человека,  только  пожал  плечами.  Ох,  как  бы  вынудить
Иллиана поскорее отправить его в эту дивную, тихую тюремную камеру.
     Граф Форкосиган молчал. В его глазах появилось  странное,  отрешенное
выражение. Иллиан заметил это и умолк.
     - Саймон, - задумчиво произнес Форкосиган-старший, - Имперская служба
без сомнения должна продолжать наблюдать за Майлзом. Столько же  ради  его
блага, сколько и моего.
     - А также ради блага императора Барраяра и всех прочих ни  в  чем  не
повинных людей!
     - Но разве существует более эффективный для Службы способ наблюдения,
чем взять подопечного, в данном  случае  Майлза,  на  службу  в  Имперскую
безопасность?
     - Что? - одновременно ужаснулись Иллиан и Майлз.
     - Вы смеетесь, - воскликнул Иллиан, а Майлз быстро добавил:
     - Безопасность никогда не входила в список десяти самых желанных моих
назначений.
     - Дело  не  в  желании,  а  в  профессиональной  пригодности.  Помню,
когда-то мы с майором Сесилом говорили на эту тему.  Хотя,  как  выразился
Майлз, безопасность не входит в его список.
     "Арктическая метеорология тоже  не  входила  в  него",  -  машинально
отметил Майлз.
     - А потом, вы же сами сказали, - продолжал  растерявшийся  Иллиан.  -
Его у меня не возьмет ни один начальник. И я не исключение, честное слово!
     - По правде говоря, мне больше не на кого положиться. Я всегда, -  на
губах графа появилась  донельзя  странная  улыбка,  -  полагался  на  вас,
Саймон.
     Иллиан  выглядел  ошарашенным,  как  полководец,  которого  обошли  с
фланга.
     - Это послужит сразу нескольким целям, -  как  ни  в  чем  не  бывало
продолжал граф Форкосиган. - Мы можем представить дело так,  словно  Майлз
отправлен в неофициальную внутреннюю ссылку и это своего рода понижение  и
немилость. Надеюсь, такой наш шаг заставит замолчать  моих  многочисленных
противников, которые не прочь извлечь из всей этой заварухи  свою  выгоду.
Никто не посмеет сказать, будто мы смотрим сквозь пальцы на факт мятежа.
     - Но это действительно ссылка, - Майлз  защищался  изо  всех  сил.  -
Пусть даже и неофициальная, и внутренняя.
     - Ты прав, - спокойно согласился граф Форкосиган.
     - Но можно ли ему доверять? - Иллиан, по-видимому, решил прибегнуть к
последнему средству.
     -  По-видимому,  да.  -  На  сей  раз  улыбка  графа  сверкнула,  как
отточенное лезвие. - Безопасность сможет использовать его способности. Они
подходят ей больше, чем другим подразделениям.
     - Талант замечать очевидное?
     - И менее очевидное. Многим офицерам можно доверить жизнь императора.
Гораздо меньше тех, кому можно доверить его честь.
     Иллиан,  против  воли  соглашаясь,  махнул  рукой.  Граф  Форкосиган,
возможно, из осторожности, решил переменить тему. Повернувшись  к  Майлзу,
он произнес с тревогой:
     - У тебя такой вид, будто тебе нужно в постель. Немедленно.
     - Мне и нужно в постель.
     - Лазаретная койка подойдет?
     Майлз закашлялся и устало прикрыл глаза.
     - Мне все равно.
     - Тогда пойдем вместе поищем что-нибудь.
     Майлз с трудом поднялся и уцепился за руку  отца:  ноги,  как  чужие,
скользили и разъезжались в пластиковых чехлах.
     - Кстати, младший лейтенант Форкосиган,  как  тебе  показался  остров
Кайрил? - спросил граф. - Мать сказала, ты редко звонил ей.
     - Я был занят. Учился. Овладевал специальностью  метеоролога.  Климат
там  ужасный,  местность  -  голая,  треть   обитателей,   включая   моего
непосредственного  командира,  большую  часть  времени  мертвецки   пьяны.
Средний коэффициент умственного развития соответствует средней температуре
в градусах Цельсия, на пятьсот километров в  любом  направлении  ни  одной
женщины, командующий базой - псих  с  манией  убийства.  Если  не  считать
этого, все было прекрасно.
     - Похоже, за двадцать пять лет там мало что изменилось, -  проговорил
про себя Форкосиган-старший.
     - Так ты там был? -  прищурился  Майлз.  -  И  позволил,  чтобы  меня
отправили в это райское местечко?
     - Я командовал базой Лажковского в течение пяти месяцев, пока  ожидал
капитанского поста на крейсере "Генерал Форкрафт". В то время моя  звезда,
мягко говоря, несколько закатилась.
     "Мягко говоря?" - о чем это отец?
     - Ну, и как тебе там понравилось?
     - Я мало что помню, потому что большую  часть  времени  был  пьян.  В
лагере "Вечная Мерзлота" каждый  находил  свой  способ  выживания.  И  мне
кажется, ты справился куда лучше меня.
     - Я следовал... тому способу выживания,  которого  вы  придерживались
позднее, сэр.
     - Так я и думал. Но ведь это отнюдь не пример для подражания.
     Майлз быстро взглянул на отца.
     - Правильно ли я поступил, сэр? Прошлой ночью?
     - Да, - просто ответил граф. - Поступок правильный.  Может  быть,  не
лучший из всех  возможных  правильных  поступков.  Дня  через  три  ты  бы
придумал лучшую тактику, но у тебя  не  было  времени  на  размышления.  Я
всегда старался не обсуждать действия своих подчиненных во время боя.
     И в первый раз с тех пор, как он  покинул  остров  Кайрил,  у  Майлза
стало легко на сердце.


     Он думал, что отец отвезет его в гигантский  комплекс  прославленного
Имперского военного госпиталя, но лазарет оказался прямо под рукой:  всего
тремя этажами ниже. Заведение было небольшим, но прекрасно  оборудованным:
два приемных покоя, отдельные палаты, камеры  для  больных  заключенных  и
охраняемых  свидетелей,  операционная  и  запертая  дверь  с   устрашающей
табличкой "Лаборатория медикаментозного  допроса".  Иллиан,  должно  быть,
предупредил об их приходе, потому что санитар уже поджидал у входа. Вскоре
появился запыхавшийся военврач. Не взглянув на Майлза, он поспешно оправил
форму и подчеркнуто четко отдал честь графу Форкосигану.
     Наверняка этот военврач привык пугать, а  не  пугаться,  и  от  такой
перемены ролей Майлз почувствовал себя неловко. Была  ли  причиной  власти
отца над людьми аура прошлого? Витавший над его головой ореол  полководца,
человека, уже вошедшего в историю? Или то был магнетизм сильной  личности,
заставлявший мужественных людей  склоняться  перед  ним  и  беспрекословно
повиноваться каждому  его  слову?  Майлз  явственно  ощущал  это  "нечто",
исходившее от отца, но с ним самим все было по-другому. Совсем по-другому.
     Может быть, он просто привык к отцу.  Одной  из  странностей  бывшего
лорда-регента было его обыкновение каждый день, что бы то ни было, на  два
часа удаляться в свою резиденцию. И только Майлз знал, чем занимался в эти
часы великий человек в зеленой военной  форме.  Проглотив  за  пять  минут
сандвич, все оставшееся время он  проводил  на  полу  рядом  со  своим  не
способным ходить сыном, - играл,  разговаривал,  читал  ему  вслух.  Когда
Майлз бился в истерике, отказываясь подвергаться  очередному  мучительному
курсу терапии,  и  от  него  отступался  Ботари  и  даже  мать,  отец  был
единственным, у кого хватало твердости настоять на  десяти  дополнительных
сеансах растяжения, кто мог уговорить сына согласиться на очередную пытку,
будь то подкожные впрыскивания или обжигающая вены холодом хемотерапия.
     - Ты фор, мальчик мой. И, значит,  тебе  не  пристало  смущать  своих
вассалов неумением терпеть и держать себя в руках. Ты фор, лорд Майлз.
     Едкие запахи лазарета, нервничающий врач  -  все  это  вызвало  поток
воспоминаний...  Неудивительно,  что  Метцов  не  очень-то  напугал  меня,
подумал Майлз. Когда, простившись с сыном, Форкосиган покинул  лазарет,  у
Майлза было чувство, что с ним ушла жизнь.
     За  истекшую  с  того  дня  неделю  Майлз  пришел  к  выводу,  что  в
штаб-квартире Имперской безопасности не слишком утруждают себя работой.  В
лазарете было тихо,  как  в  могиле,  только  изредка  появлялись  штабные
служащие, чтобы выпросить у мягкосердечного санитара таблетки от  головной
боли, простуды или похмелья, да однажды  вечером  несколько  техников  три
часа  сновали  вокруг  лаборатории,  выполняя  какое-то  спешное  задание.
Воспаление легких было захвачено вовремя, дело шло на  поправку,  и  Майлз
скучал,  претерпевая  шестидневный  курс  лечения  антибиотиками  и  строя
грандиозные планы. Как  хорошо  будет  отдохнуть  дома,  когда  закончится
наконец его лазаретная жизнь. Но когда она закончится?
     - Почему я не могу  уйти  отсюда?  -  пожаловался  Майлз  матери  при
очередном ее посещении. - Если я не арестован, почему мне нельзя отдохнуть
дома? Если арестован, почему мне никто не скажет об этом? Я чувствую  себя
как в тюрьме.
     Графиня Корделия Форкосиган далеко не светски фыркнула:
     - Ты и вправду в тюрьме, мой мальчик.
     Несмотря на насмешливый голос, с  детства  знакомый  акцент  уроженки
Беты согрел его сердце. Сегодня крашеные волосы матери  были  заколоты  на
затылке и  свободно  ниспадали  на  спину,  на  теплую  коричневую  блузу,
отделанную  серебром.  Бледное,  с  серыми  глазами,  лицо   матери   было
по-настоящему умным, и поэтому  редко  кто  замечал,  что  она  некрасива.
Двадцать один год она прожила  в  качестве  жены  фора,  подруги  Великого
Человека, и до сих пор проста и естественна и напрочь лишена высокомерия.
     Почему я никогда не хотел стать командиром космического корабля,  как
мать? Капитан Корделия Нейсмит из Бетанского Астроэкспедиционного  корпуса
занималась  опасным  делом,   совершая   вслепую   п-в-переходы   -   ради
человечества, ради чистой науки, ради  развития  экономики  Колонии  Бета,
ради... Что, собственно, двигало  ею?  Она  командовала  исследовательским
кораблем с шестьюдесятью членами экипажа, оторванная от  дома,  от  всего,
что несло помощь в трудную минуту и утешение. Хотя, если подумать, в  том,
чем она занималась, были свои преимущества. К примеру, в  таком  отдалении
от родной планеты цепь субординации разрывалась, и выполнение приказов  ее
командования зависело от умения читать между строк и даже добавлять  свое.
Умение интерпретировать приказы - великая вещь, и  Корделия  Нейсмит  была
мастером по этой части.
     Она легко вошла в барраярское общество, и только  очень  внимательный
наблюдатель мог заметить, как далека она от  него  -  с  ее  храбростью  и
здравомыслием, с ее врожденной способностью  ни  от  кого  не  зависеть  и
страхом дать почувствовать другому зависимость от нее самой. В ее  системе
ценностей,  кажется,  вовсе  отсутствовало  понятие  иерархии,  так  много
значившее на Барраяре. Капитан Корделия Нейсмит и адмирал Эйрел Форкосиган
- это была воистину пара. Но следовать по стопам матери -  все  равно  что
ступать по раскаленным угольям.
     - Как дела на свете? - спросил  Майлз.  -  Тут,  знаешь  ли,  так  же
весело, как в камере-одиночке. Может, они все-таки решили, что я мятежник?
     - Не думаю, - ответила графиня. - Остальным потихоньку велели  подать
в отставку - я имею в виду твоего лейтенанта Бонна и прочих. Не  то  чтобы
вынужденную, но без выходного пособия, пенсии и членства  в  Императорском
легионе, чем вы, барраярцы, так гордитесь...
     - В таком случае, считай их просто резервистами, - решил Майлз.  -  А
что с Метцовым и новобранцами?
     - Он был уволен. И, думаю, потерял больше всех.
     - И его отпустили? - нахмурился Майлз.
     Графиня Форкосиган пожала плечами.
     - Так как смертных  случаев  не  было,  Эйрела  убедили  не  созывать
военный трибунал. А новобранцев решили вообще оставить в покое.
     - Ну что ж, это правильно. А как насчет меня?
     - Официально ты числишься арестованным  Имперской  безопасностью.  На
неопределенный срок.
     - О да. Тюрьма и должна быть местом, где  царит  неопределенность.  -
Майлз теребил край простыни. Суставы все еще болели. - И  сколько  времени
продлится моя неопределенность?
     - Столько, сколько необходимо для  задуманного  ими  психологического
эффекта.
     - Какого? Свести меня с ума? Еще три дня - и готов.
     Мать усмехнулась:
     -  Необходимо  убедить  барраярских  служак,  что  ты  понес  должное
наказание за свое, э-э, преступление. Если уж ты  угодил  в  это  зловещее
местечке, пусть, утвердятся в мысли, что с тобой здесь не  церемонятся.  А
если выпустить тебя  и  позволить  расхаживать  по  городу,  вряд  ли  они
поверят, что  Иллиан  подвешивал  тебя  вниз  головой  или  поджаривал  на
медленном огне.
     - К чему весь этот спектакль? - Майлз откинулся на подушку,  стараясь
скрыть горечь. - Я хотел быть полезным, и только.
     Мать снова улыбнулась:
     - Ты готов присмотреть себе другое занятие?
     - Быть фором - больше, чем занятие.
     - Да, ты прав. Это  патология.  Навязчивая  идея.  Галактика  велика,
Майлз. Существуют и другие способы приносить пользу.
     - В таком случае, что тебя держит здесь, на Барраяре?  -  ответил  он
уколом на укол.
     - Знаешь, - мать слабо улыбнулась, -  желания  тех,  кого  мы  любим,
могущественнее любого оружия.
     - Если уж речь зашла об отце, он еще придет ко мне?
     - Нет. Должна тебя предупредить, что он решил для  вида  рассердиться
на тебя.
     - Только для вида?
     - Конечно же!  Ему  приходится  быть  сверхосторожным,  имея  дело  с
барраярским генералитетом. А вообще-то он  уже  видел  тебя  продолжателем
своих социально-политических реформ. Но все это основывалось на  том,  что
ты сделаешь солидную военную карьеру. Он даже нашел способ использовать на
пользу Барраяра твои дефекты.
     - Да, я знаю, - угрюмо потупился Майлз.
     - Но ты не думай об этом. Отец, без сомнения, отыщет смысл в том, что
случилось. Не только смысл, но и надежду обратить все во благо.
     Майлз вздохнул.
     - Но я должен заняться хоть чем-нибудь! Мне нужна одежда!
     Мать грустно покачала головой...
     Оставшись один, Майлз попробовал позвонить Айвену.
     - Где ты сейчас? - подозрительно спросил тот.
     - В тюрьме. Влип по уши.
     - Вот как! В таком случае извини. Не хочу, чтобы ко мне прилипло  что
бы то ни было, - бросил Айвен и отключился.



                                    7

     На следующее утро Майлза перевели  в  другое  место.  Сопровождающий,
разрушив все его надежды снова увидеть небо,  спустил  Майлза  всего  лишь
этажом ниже.  Офицер  открыл  ключом  дверь  в  одну  из  тайных  квартир,
предназначенных  для  охраняемых  свидетелей.  И,  догадался  Майлз,   для
политически неудобных персон.
     - Сколько же я здесь просижу? - спросил он офицера.
     - Об этом мне ничего не известно, - официально ответил тот и вышел.
     Дорожный мешок, набитый одеждой, и наспех упакованная коробка  лежали
на полу посреди  комнаты.  Пожитки  с  острова  Кайрил.  Запах  плесени  и
холодное  дыхание  арктической  сырости  снова  обдали  Майлза,  когда  он
принялся рыться в них. Включая библиотечку по метеорологии, все  вроде  бы
на  месте.  Только  теперь  Майлз   осмотрел   новое   место   жительства.
Однокомнатная,  убого  меблированная  в  стиле   двадцатилетней   давности
квартирка. Несколько кресел, кровать, небольшая кухонька,  пустые  стенные
шкафы и полки, санузел. И  никаких  следов  предшественника  -  вещей  или
предметов туалета. Ровным счетом ничего.
     Здесь, должно быть, всюду жучки. Любая блестящая  поверхность  скорее
всего скрывала видеокамеру, а  подслушивающие  устройства  могли  и  вовсе
вынести наружу. Интересно, включены ли они?  Или  Иллиан  не  счел  нужным
задействовать их? В коридоре стоял часовой и была установлена видеокамера,
но Майлзу показалось, что соседей у него сейчас нет, ни справа, ни  слева.
Он обнаружил, что имеет  право  побродить  по  незасекреченным  уголкам  и
закоулкам штаб-квартиры, но у выхода из здания охрана вежливо,  но  твердо
развернула его назад.  Майлз  с  горя  представил,  как  пытается  бежать,
спускаясь по веревке с крыши. Скорей всего его пристрелили бы, сломав  тем
самым карьеру какого-нибудь  бедняги  из  охраны...  Офицер  безопасности,
застав Майлза  бесцельно  шатающимся  по  гигантскому  зданию,  отвел  его
обратно, снабдил пачкой  талонов  в  местный  кафетерий  и  недвусмысленно
намекнул, что ему были бы крайне признательны, если бы в промежутках между
принятиями пищи он не покидал квартиру. После его ухода Майлз, как  идиот,
пересчитал талоны, стараясь прикинуть, сколько времени потребуется,  чтобы
использовать всю пачку. Их было ровно сто.
     Распаковав  коробку   и   мешок,   Майлз   пропустил   одежду   через
ультразвуковую чистку, чтобы уничтожить затхлый дух базы, затем  аккуратно
повесил ее в шкаф. Он также почистил ботинки, разложил нехитрые пожитки по
пустым полкам, принял душ и переоделся.
     Час прошел. Сколько их еще осталось?
     Он попробовал читать, но не мог сосредоточиться и  кончил  тем,  что,
сидя в наиболее удобном из кресел с закрытыми  глазами,  представил  себе:
эта лишенная окон комната - на самом деле кабина космического  корабля,  и
за стеклами, которых нет, - черная космическая ночь.


     Два  дня  спустя,  когда  он  сидел  в  том  же  кресле,  переваривая
тяжеловатый обед из кафетерия, в дверь постучали.
     Удивленный Майлз вскочил и захромал к двери. Он надеялся, что его  не
поведут на расстрел, хотя кто его знает.
     При виде суровых лиц офицеров Имперской секретной  службы  в  зеленой
форме Майлз понял: дело серьезное.
     - Извините, - произнес один из них  и,  проскользнув  мимо  Майлза  в
квартиру, начал проверять ее сканером.
     Майлз недоуменно заморгал, но увидев, кто стоит в коридоре за  спиной
второго офицера, понимающе протянул: - А-а.
     Офицер со сканером приказал ему взглядом поднять руки.
     - Порядок, сэр, - через секунду произнес он,  но  Майлз  и  без  того
знал, что все в порядке. Эти парни никогда не исключают случайности - даже
здесь, в самом сердце Имперской службы безопасности.
     - Благодарю вас. Можете  подождать  снаружи,  -  произнес  третий  из
прибывших. Офицеры кивнули и немедленно заняли пост за дверью.
     На зеленом мундире вошедшего отсутствовали какие-либо знаки различия,
но Майлз сразу же отдал ему  честь.  Гость  был  худ,  среднего  роста,  с
темными волосами и светло-карими глазами. Серьезное молодое лицо  лучилось
улыбкой, которой, правда, недоставало искренности.
     - Прошу вас, сир, - официально произнес Майлз.
     Худощавый молодой человек сделал движение головой, и Майлз закрыл  на
ключ дверь,  за  которой  застыли  охранники.  Император  Грегор  Форбарра
немного расслабился.
     - Привет, Майлз.
     - И тебе тоже. - Майлз указал на кресло. -  Добро  пожаловать  в  мою
скромную обитель. Ты не знаешь, аппаратура включена?
     - Я просил, чтобы  не  включали,  но  не  удивлюсь,  если  Иллиан  не
подчинится - для моей же пользы, разумеется. - Грегор  скорчил  гримасу  и
последовал за Майлзом. В левой руке у  него  была  пластиковая  сумка,  из
которой раздавалось приглушенное бульканье. Он уселся в  самое  удобное  и
большое кресло, которое Майлз только что  оставил,  перекинул  ногу  через
подлокотник и устало вздохнул, словно из него выпустили весь воздух. Затем
протянул Майлзу сумку:
     - Держи. Лучшее обезболивающее.
     Майлз  взял  сумку  и  заглянул  внутрь.  Две   бутылки   вина,   уже
охлажденного!
     - Да благословит тебя Господь,  сын  мой.  Мне  смерть  как  хотелось
выпить. Как же ты догадался? И вообще, каким ветром тебя сюда занесло? Мне
казалось, я в одиночном заключении. -  Майлз  поставил  вторую  бутылку  в
холодильник, нашел два стакана и выдул из них пыль.
     Грегор пожал плечами:
     - Они не смогли удержать меня. Я,  знаешь  ли,  учусь  настаивать  на
своем. Хотя могу биться об заклад: Иллиан сделал  все,  чтобы  мой  тайный
визит был действительно тайным. Я могу остаться у тебя только до  двадцати
пяти ноль-ноль. - Плечи Грегора тяжело опустились,  придавленные  тяжестью
расписанного по минутам регламента. - Кроме  того,  религия  твоей  матери
обещает хорошую карму тем, кто  навещает  больных  и  заключенных,  а  ты,
насколько я слышал, и то и другое.
     А, так это мать надоумила Грегора. Можно было догадаться  по  наличию
на бутылках личных этикеток  Форкосиганов  -  черт  побери,  она  прислала
прекрасное вино. Майлз перестал болтать бутылкой  в  воздухе:  такое  вино
требует почтительного отношения. Ему было так одиноко, что его не огорчила
жалость матери, скорее обрадовала. Откупорив бутылку, он  разлил  вино  по
стаканам и, следуя барраярскому этикету, сделал первый глоток. Потом сел в
другое кресло и принял такую же позу.
     - Все равно я рад тебя видеть.
     Он внимательно рассматривал товарища детских лет. Если бы он и Грегор
были немного ближе по возрасту, то вполне сошли бы  за  молочных  братьев.
Граф и графиня Форкосиган были официальными опекунами  Грегора  со  времен
хаоса и кровопролития, учиненного Фордарианом. Тогда же  собрали  компанию
детей, которых посчитали достаточно "безопасными".  Майлз,  Айвен  и  Элен
были одногодками  или  около  того,  и  Грегор,  уже  тогда  не  по  летам
серьезный, играл с ними, не жалуясь  на  разницу  в  возрасте,  -  он  был
немного старше своих сверстников.
     Император Барраяра тоже пригубил вино.
     - Жаль, что для тебя все так скверно  обернулось,  -  сказал  он  без
обиняков.
     Майлз вскинул голову.
     - Чем короче  солдат,  тем  короче  служба.  -  Он  отхлебнул  глоток
побольше. - Я бы предпочел служить вне планеты. На корабле.
     Грегор закончил Имперскую академию за два года  до  того,  как  Майлз
поступил в нее. Он меланхолически поднял брови.
     - Как будто мы все не предпочли бы.
     - Ну, ты прослужил в космосе целый год, - вздохнул Майлз.
     - Большей частью на орбите. Делал вид, что патрулирую -  в  окружении
катеров службы безопасности. Притворялся, что я офицер и занимаюсь  делом,
тогда как самим своим присутствием затруднял работу другим... Тебе хотя бы
позволили рисковать.
     - Могу тебя заверить, это не планировалось.
     - Я все чаще думаю, что дело именно в этом,  -  продолжал  Грегор.  -
Твой отец, мой, наши деды -  они-то  понюхали  настоящего  пороху.  Именно
поэтому они и стали офицерами, а вовсе не потому, что  учились  Бог  весть
сколько. - Он досадливо взмахнул свободной рукой.
     - Понюхать-то понюхали, но не по  своей  воле,  -  уточнил  Майлз.  -
Военная карьера моего отца началась в тот день, когда убийцы Ури Безумного
уничтожили почти всю его семью - кажется, он был  одиннадцатым.  Я  только
что прошел через что-то, напоминающее боевое крещение. И отнюдь  не  таким
способом, который выбрал бы человек, находящийся в здравом  уме.  Так  что
благодарю покорно.
     Грегор угрюмо молчал. Майлз понял, что  сегодня  он  весь  во  власти
воспоминаний о  своем  отце  -  легендарном  принце  Зерге.  Отец  Грегора
существовал в двух ипостасях. Одна - быть может, Грегор знает только ее  -
представляла принца Зерга чуть ли не национальным героем, нашедшим славный
конец в битве. Но другая... Доходила ли до Грегора хоть крупица правды  об
истеричном садисте, чья гибель во время злосчастного вторжения на  Эскобар
была самым счастливым политическим событием в новейшей  истории  Барраяра?
Никто из тех, кто знал Зерга, не  говорил  о  нем.  И  меньше  всего  граф
Форкосиган. Майлз встретился однажды с жертвой Зерга и от  души  надеялся,
что с Грегором это не случится никогда.
     Он решил сменить тему разговора.
     - Ну а что поделывал ты эти три месяца? Извини,  что  пропустил  день
твоего рождения. На острове Кайрил его отметили  грандиозной  пьянкой.  Но
поскольку пьянки там - повседневность, этот великий день не  отличался  от
других.
     Грегор усмехнулся, потом вздохнул.
     - Слишком много церемоний. Слишком много  официальных  мероприятий  -
наверное, меня можно заменить пластиковым манекеном в полный рост и  никто
не заметит.  Масса  времени  уходит,  чтобы  уклоняться  от  замечательных
матримониальных планов моих советников.
     - Собственно говоря, не так  уж  они  и  не  правы,  -  рассудительно
заметил Майлз. - Если тебя... если ты завтра споткнешься  о  сервировочный
столик, снова встанет вопрос о праве наследования. Я могу с  ходу  назвать
шестерых  кандидатов  императорской  крови.  И  сколько  их  еще  вынырнет
неизвестно откуда! А те, у кого нет личных притязаний, готовы на все, даже
на убийство, лишь бы другие не получили преимущества. Поэтому у тебя и нет
официального преемника.
     Грегор поднял глаза на Майлза.
     - Да будет тебе известно, ты тоже в этой компании.
     - С таким-то телосложением? - Майлз  фыркнул.  -  Надо  рехнуться  от
ненависти, чтобы выбрать меня.  А  нормальным  людям  тогда  впору  бежать
отсюда. Подальше и побыстрее. Так что, сделай одолжение, Грегор, - женись,
остепенись и подари нам по меньшей мере шестерых маленьких Форбарра.
     Грегор немного оживился:
     - Слушай, это идея. Насчет того, чтобы бежать отсюда. Интересно,  как
далеко мне удастся уйти, прежде чем Иллиан поймает меня?
     Оба непроизвольно взглянули на  потолок,  хотя  Майлз  не  знал,  где
именно спрятана аппаратура.
     - Пусть лучше тебя поймает Иллиан, чем  кто-нибудь  другой.  -  Майлз
поморщился, разговор принимал нежелательный оттенок.
     - Не помню точно,  но,  кажется,  был  какой-то  император  в  Китае,
окончивший жизнь подметальщиком улиц. А тысячи  менее  известных  случаев?
Леди королевской крови, владеющие  ресторанчиками?  Если  очень  захочешь,
бегство возможно.
     - Бегство от чего? От того, что ты фор? Легче убежать от  собственной
тени.  Иногда  во  сне  кажется,  что  ты  оседлал   фортуну,   но   когда
просыпаешься... - Майлз потряс головой и сунул нос в сумку - там  был  еще
один подарок.
     - А, такти-го! - Ему  вовсе  не  хотелось  играть  в  такти-то,  игра
надоела ему еще в четырнадцать лет,  но  это  лучше,  чем  вести  подобные
разговоры.  Он  вытащил  доску  и  положил  ее  между  собой  и  Грегором,
фальшиво-радостно заметив: - О добрые старые времена!
     Господи, что он несет...
     Грегор встряхнулся и  сделал  первый  ход.  Он  делал  вид,  что  ему
интересно, чтобы развлечь Майлза, а тот симулировал интерес, чтобы сделать
приятное Грегору... В первой игре Майлз,  отвлекшись,  выиграл  у  Грегора
слишком быстро. Он начал играть внимательнее. В следующей партии,  выиграв
с трудом, Майлз был вознагражден  вспышкой  неподдельного  интереса  -  да
здравствует бескорыстие! - со стороны Грегора. Они начали вторую  бутылку.
К этому времени Майлз  уже  чувствовал  действие  алкоголя:  язык  у  него
заплетался и тянуло в сон. Поэтому  он  приложил  максимум  усилий,  чтобы
Грегор в следующей партии выиграл. Тому не хватило самую малость.
     - Кажется, я не выигрывал у тебя с  тех  пор,  как  тебе  исполнилось
четырнадцать, - вздохнул Грегор, скрывая тайное удовлетворение минимальной
разницей в очках. - Ты должен быть офицером, черт побори!
     - Отец говорит, что с военной точки зрения это не слишком  интересная
игра,  -  дипломатично  заметил  Майлз.  -  Слишком  мало  случайностей  и
неожиданностей, чтобы воссоздать реальность. Но мне она нравится.  -  Игра
действительно успокаивала - механическое сочетание логики, осторожности  и
расчета, длинная цепочка ходов, всегда имеющих точное обоснование.
     Грегор посмотрел на него долгим взглядом.
     - Никак не могу понять, почему они послали тебя на остров Кайрил.  Ты
ведь уже командовал космической флотилией. Даже  если  это  и  была  шайка
наемников.
     - Ш-ш! Официально этого эпизода никогда не  было,  он  отсутствует  в
моем досье. Представляешь, как бы это понравилось моему начальству,  узнай
оно такое о своем подчиненном? Кроме того, моя  власть  над  дендарийскими
наемниками была фикцией. Если  бы  не  капитан  Танг,  использовавший  мои
притязания в своих целях, эта авантюра окончилась бы для меня плачевно.
     - Мне всегда казалось, что Иллиан мог извлечь из этой истории  больше
пользы, - протянул задумчиво Грегор.  -  Пусть  случайно,  но  ты  все  же
поставил на службу Барраяру целую военизированную организацию.
     - Хоть сами они и не догадываются об этом. Включение их  в  ведомство
Иллиана всего-навсего фикция, правда, юридически оформленная. Кроме  того,
Иллиан слишком осторожный человек, чтобы из любви к искусству окунуться  в
галактические военные авантюры. Я уверен, что его интерес  к  дендарийским
наемникам  ограничен  стремлением  удерживать  их  как  можно  дальше   от
Барраяра. Для тебя не тайна, что наемники кормятся за счет беспорядков.  И
потом, их слишком мало - десяток кораблей, три или четыре  тысячи  личного
состава, - чтобы влиять на планетарную политику. Их стихия  -  космос,  не
земля. Они специализировались  на  блокаде  п-в-туннелей,  что,  в  общем,
понятно: оставляет руки свободными и не требует сложного  оборудования.  В
основном они ловят гражданские корабли. Так я впервые и столкнулся с ними:
наш грузовоз был заблокирован, и угрозы зашли  слишком  далеко.  Лучше  не
вспоминать, как я тогда рисковал. Даже теперь в  дрожь  бросает.  Я  часто
думаю, что бы сделал сейчас, доведись мне попасть в такой же переплет... -
Майлз  прервал  свою  маленькую  лекцию  и  тряхнул  головой:  -  Это  как
скалолазание. Лучше не смотреть вниз. Оцепенеешь от страха и свалишься.
     - А с точки зрения военного это можно сравнить с базой Лажковского? -
почему-то смущенно спросил Грегор.
     - Да, пожалуй, - согласился Майлз. - И там и там я занимался делом, о
котором ничего не знал. В обеих ситуациях был риск расстаться с жизнью, из
обеих я вырвался с кожей, и это не  ради  красного  словца  сказано.  Хотя
дендарийская эпопея досталась мне тяжелей. Я потерял там сержанта  Ботари.
В каком-то смысле и Элен. Правда, в лагере "Вечная  Мерзлота"  терять  мне
было нечего.
     - Зато ты приобрел там опыт, - заметил Грегор.
     Майлз покачал головой и  выпил.  Надо  завести  какую-нибудь  музыку.
Когда разговор замирал, мертвая тишина этой комнаты действовала угнетающе.
     - Я понимаю, что это неприлично, - медленно начал  Майлз,  -  просить
тебя вытащить  меня  отсюда.  Не  очень  это  просто  -  договариваться  с
императором об услуге. Похоже на обман или что-то в этом роде.
     - Что? Ты просишь, чтобы один узник Имперской безопасности  освободил
другого?  -  В  карих  глазах  Грегора  светилась  ирония.  -   Для   меня
затруднительно выходить за рамки  абсолютной  власти:  ведь  твой  отец  и
Иллиан окружают меня  как  две  скобки.  -  Он  сдвинул  согнутые  ладони,
демонстрируя сказанное.
     Эта комната  действует  на  подсознание,  решил  Майлз.  Грегор  тоже
чувствует это.
     - Конечно, я попытаюсь, - добавил Грегор чуть виновато. -  Но  Иллиан
заявил категорически, что тебе не следует давать о себе знать.  Во  всяком
случае, какое-то время.
     - Вот именно, какое-то время. -  Майлз  допил  свой  стакан  и  решил
остановиться.  Говорят,  алкоголь  -  депрессант.  -  Черт  возьми,   если
завтра-послезавтра  меня  не  займут  какой  угодно  работой,  мой  случай
самовозгорания будет первым, снятым на видео. - Он демонстративно  показал
пальцем на потолок. - Пускай я  не  должен  покидать  здание,  но  неужели
нельзя подыскать мне занятие? Я на все согласен. Клерк, уборщик - что-то я
много пью - все что угодно. Отец говорил с Иллианом, чтобы  меня  взяли  в
безопасность, поскольку, кроме Саймона, меня никто не возьмет. У  него  на
уме, наверное, было нечто большее, чем  делать  из  меня  т-т-талисман.  -
Майлз налил вина и снова выпил, чтобы  не  запинаться.  Он  слишком  много
говорит. Проклятое вино. Проклятое вино.
     Грегор, который выстроил из фишек такти-го маленькую башню,  разрушил
ее.
     - Что ж, быть талисманом - неплохая работа. Если можешь получить  ее.
- Он медленно сгреб фишки. - Я посмотрю, что можно сделать. Но  ничего  не
обещаю.
     Майлз так и не узнал, что (или кто)  ему  помогло  -  император,  или
следящая аппаратура, или мать. А может, все шло своим чередом (как  всегда
неспешно), и  через  три  дня  после  визита  Грегора  его  определили  на
должность административного помощника  начальника  охраны  здания.  Работа
была сидячая - составление расписаний,  платежных  ведомостей,  обновление
компьютерных файлов. Примерно с неделю, пока он обучался, было  интересно,
но к концу месяца нудность и примитивность этого  занятия  просто  убивали
его. Теперь Майлз понимал,  что  охранники  тоже  весь  день  находятся  в
тюрьме. И, разумеется, будучи охранником, он  должен  сторожить  в  первую
очередь самого себя. Чертовски умно со стороны Иллиана - ничто не удержало
бы его здесь, надумай он убежать.  Однажды  Майлз  отыскал  окно  (в  этом
здании предпочитали не видеть неба) и выглянул на улицу. Шел мокрый снег.
     Выйдет ли он из этого дурацкого ящика до зимней  ярмарки?  И  сколько
понадобится времени,  чтобы  о  нем  забыли?  А  если  он  покончит  жизнь
самоубийством, объявят ли официально, что он убит при попытке  к  бегству?
Любопытно, что задумал Иллиан - свести его с ума или всего лишь вывести из
числа сотрудников службы безопасности?
     Прошел  еще  месяц.  От  нечего  делать  Майлз  решил  просмотреть  в
алфавитном порядке все учебные видеофильмы в своей армейской  библиотечке.
Ему попадались настоящие перлы.  Особенно  восхитил  его  тридцатиминутный
ролик на букву Г: "Гигиена", объясняющий, как принимать душ - хотя, может,
и существует  такая  глухомань,  где  не  знают,  что  такое  душ.  Спустя
несколько недель он дошел до  "Л";  "лазерное  ружье  модель  Д-67;  смена
энергоблока,  правила  пользования  и  ремонта",  и   тут   его   отвлекли
приказанием явиться в кабинет Иллиана.
     Со  времени  достопамятного  последнего  визита  кабинет  Иллиана  не
изменился - та же спартанского вида комната без окон, где  вся  меблировка
состояла из стола с коммуникационной стойкой. Но гостевых кресел было два,
и одно пустовало, что обещало многое. Может быть, Майлзу  в  этот  раз  не
придется сидеть на ковре? Второе было занято человеком  в  форме  зеленого
цвета с капитанскими знаками различия и Глазом Гора на воротнике.
     Обмениваясь с Иллианом официальными приветствиями, Майлз краем  глаза
рассматривал капитана. Ему было лет тридцать пять, у него была  такая  же,
как у Иллиана, неприметная внешность и то же обманчиво благодушное бледное
лицо, только сложение более крепкое. Он  напоминал  клерка  средней  руки,
человека, ведущего сидячий образ жизни. Или космолетчика.
     - Младший лейтенант Форкосиган - капитан Унгари. Капитан  -  один  из
моих галактических агентов. Имеет десятилетний опыт сбора  информации  для
этого подразделения. Его специальность - военная разведка.
     Унгари вежливо кивнул Майлзу - как  бы  в  подтверждение  сказанного.
Спокойный взгляд на секунду задержался на нем. Майлзу было интересно,  что
думает  капитан  о  стоящем  перед  ним  коротышке,  и  он   непроизвольно
выпрямился. Однако спокойные глаза уже устремились на Иллиана.
     Шеф службы безопасности между тем откинулся на спинку кресла.
     - Скажите, младший лейтенант, какие вести  о  дендарийских  наемниках
доходили до вас?
     - Сэр? - Майлза даже качнуло. Такого оборота событий он не ждал...  -
Я... примерно год назад  я  получил  весточку  от  Элен  Ботари,  то  есть
Ботари-Джезек.  Но  это  послание  было   сугубо   личного   характера   -
поздравление с днем рождения.
     - У меня есть копия.
     Еще бы нет, сволочь ты эдакая.
     - И с тех пор ничего?
     - Ничего, сэр.
     - Хм. - Иллиан указал на свободное кресло.  -  Садись,  Майлз.  -  Он
говорил более непринужденно. Неужели, наконец, дело?  -  Займемся  немного
астрографией. Говорят, география - мать стратегии.  -  Тут  Иллиан  набрал
что-то на клавиатуре.
     Над головизорным экраном появилось яркое трехмерное изображение карты
п-в-туннелей и узлов. Она казалась составленной из разноцветных шариков  и
палочек  -  точь-в-точь  модель  сложной  органической  молекулы.  Палочки
представляли собой п-в-туннели, а шарики обозначали транспортные узлы. Это
была  карта-схема  -  без  соблюдения  масштаба.  Иллиан  поколдовал   над
клавиатурой, и часть карты выросла вдесятеро. Показались красные и голубые
точки, сверкавшие в центре пустого шара, и четыре  палочки,  отходящие  от
него под различными углами и соединяющиеся  с  шарами,  образующими  более
сложные системы. Все вместе напоминало неправильный кельтский крест.
     - Узнаешь?
     - Ступица Хеджена, сэр?
     - Отлично. - Иллиан передал ему пульт  дистанционного  управления.  -
Дайте стратегическое описание Ступицы Хеджена, младший лейтенант.
     Майлз прочистил горло.
     - Ступица Хеджена - двойная звездная система,  не  имеющая  обитаемых
планет. В ней расположено несколько станций и силовых установок,  но  сама
по себе она ничем не примечательна. Как и многие транспортные узлы, являет
собой скорее перекресток дорог,  чем  полноценный  объект  астрографии,  и
ценность этого места в том, что его окружает. - Иллюстрируя  свою  лекцию,
Майлз высвечивал изображаемое.
     - Аслунд. Тупик, похожий на Барраяр.  Ступица  Хеджена  является  для
него единственными воротами, обеспечивающими доступ к более  разветвленным
галактическим транспортным сетям. Для Аслунда Ступица Хеджена примерно  то
же, что для нас Комарра - наши ворота в мир.
     Архипелаг Джексона. Туннель от Ступицы Хеджена - только один из  пяти
сходящихся к этому транспортному узлу; через Джексон лежит путь к половине
всей исследованной Галактики.
     Верван. Отсюда идут два туннеля - один к Ступице, другой -  к  узлам,
контролируемым Цетагандийской империей.
     И в-четвертых - наш сосед Республика Пол, которая,  в  свою  очередь,
соединяется с контролируемым нами транспортным  узлом  -  Комаррой.  Возле
Комарры  также  находится  единственный  доступный  нам  прямой  проход  к
цетагандийскому сектору пространства.  После  захвата  Комарры  этот  путь
жестко контролируется нами и полностью закрыт для цетагандийцев.  -  Майлз
взглянул на Иллиана, ожидая  одобрения  и  надеясь,  что  напал  на  след.
Иллиан, в свою очередь, посмотрел на Унгари, который позволил себе  слегка
приподнять брови. Что бы все это значило?
     - Стратегия  п-в-туннелей.  Дьявольская  головоломка,  -  пробормотал
Иллиан и покосился на свою схему. - Четыре игрока - одна доска. Как бы  то
ни было, - он взял у Майлза пульт и со вздохом уселся  в  свое  кресло,  -
Ступица Хеджена - возможная точка удушения для всех  четырех  связанных  с
нею  систем.  Через  нее  осуществляется  двадцать  пять  процентов  наших
торговых  операций.  И  хотя  Верван  закрыт  для  цетагандийских  военных
кораблей (как Пол - для наших), Цетаганда ведет интенсивный торговый обмен
через этот  узел  и  дальше,  через  Архипелаг  Джексона.  Любое  событие,
блокирующее Ступицу Хеджена, (например, война),  почти  так  же  невыгодно
Цетаганде, как и нам самим.
     Иллиан нахмурился.
     - И вот после долгих лет спокойствия и  обоюдного  нейтралитета  этот
пустынный  район  внезапно  ожил.  Все   четыре   соседа   неожиданно   им
заинтересовались. Пол поместил военные гарнизоны  на  все  шесть  станций,
связанных со Ступицей, и даже передислоцировал части, стоявшие до сих  пор
возле нас, что кажется мне  довольно  странным:  со  времен  захвата  нами
Комарры Пол относится к нам без особой любви. Консорциум Джексона со своей
стороны делает то  же  самое.  Верван  быстренько  нанял  флот  наемников,
называющих  себя  "Бродягами  Рэндола".  Вся  эта   активность   вызывает,
естественно, панику на Аслунде, чья заинтересованность в  Ступице  Хеджена
наиболее велика и очевидна. Там вложили половину годового военного бюджета
в строительство новой п-в-станции - настоящей летающей крепости - и, чтобы
заткнуть дыру в обороне, тоже пригласили наемников. Ты их  знаешь,  Майлз.
Когда-то они назывались дендарийцами.
     Иллиан сделал паузу и,  сощурившись,  наблюдал  за  реакцией  Майлза.
Наконец-то весточка - или он ошибается? Майлз с  трудом  перевел  дыхание,
прежде чем выговорить:
     - Они ведь были специалистами по блокированию. Так  что,  думаю,  все
совпадает.  Вы  сказали  -  "когда-то  назывались".  Они  что,  переменили
название?
     - Вроде бы.  Вернулись  к  прежнему  -  наемники  Оссера.  Странно...
Почему?
     - Действительно, почему? - Иллиан поджал губы. - Это только  один  из
тысячи  вопросов.  Но  больше  всего  меня  беспокоит  причастность   (или
непричастность) ко всему этому цетагандийцев. Что говорить,  хаос  в  этом
районе так же не нужен Цетаганде, как и нам. Но что, если после  окончания
беспорядков Цетаганда каким-то образом  установит  контроль  над  Ступицей
Хеджена? Тогда она сможет перекрыть (или контролировать)  наши  перевозки,
как мы сейчас контролируем ее перевозки через Комарру. А если учесть,  что
другой  конец  п-в-туннеля  Комарра-Цетаганда  в  руках  Цетаганды,  может
случиться, что они займут  два  из  четырех  наших  главных  галактических
путей.  Закулисные  ходы,  обходные  маневры  -  уверяю  вас,  тут  пахнет
Цетагандой. Если бы я мог увидеть их липкие руки, тянущие за  веревочки...
-  Иллиан  сурово  покачал  головой.  -  Если  станции   Джексона   станут
недоступны,  всем  придется  переправлять   грузы   через   Цетагандийскую
империю...
     - Или через нас, - заметил Майлз. - Но для чего  Цетаганде  оказывать
нам такую услугу?
     - Возможное объяснение таково. Собственно говоря, их девять,  но  для
тебя приведу это, Майлз. Какой способ наиболее предпочтителен  для  взятия
под контроль п-в-туннеля?
     - Захват с обеих сторон, - автоматически ответил Майлз.
     - В этом одна из причин, почему Пол яростно противодействовал  нашему
военному присутствию в Ступице Хеджена. Давай  предположим,  что  на  Поле
бродит мерзкий слух (который я тщетно пытался развеять), что  дендарийские
наемники, по существу, личная армия некоего  барраярского  форского  рода.
Что там должны думать об этом?
     - Что мы собираемся завоевать их, - сказал Майлз. - Они могли  впасть
в панику и даже искать временного союза, скажем, с Цетагандой.
     - Отлично, - кивнул Иллиан.
     Капитан  Унгари,  слушавший  их  разговор  со   спокойным   вниманием
человека, которому все давно известно, пристально посмотрел на Майлза.
     - Но даже если рассматривать  дендарийцев  как  независимую  силу,  -
продолжил Иллиан, - они представляют собой один из самых дестабилизирующих
факторов в районе. Ситуация очень тревожная  и,  по  непонятным  причинам,
напряженность растет. Один неверный шаг - случайная ошибка,  недоразумение
- может детонировать взрыв. Майлз, мне позарез нужна информация! Я  должен
знать, в чем там дело.
     Иллиан жаждал информации, как мученик - терний.
     - Ваше мнение, капитан? Подойдет? - Теперь Иллиан явно  имел  в  виду
Майлза.
     Унгари помедлил с ответом.
     - Младший лейтенант... обладает приметной внешностью.
     - Это не всегда недостаток. Зато вы в его компании будете  незаметны.
Приманка и охотник.
     - Возможно, вы правы. Но выдержит ли младший  лейтенант  нагрузку?  У
меня не будет времени нянчиться с ним.
     -  Адмирал  Форкосиган  не  сомневается   в   выносливости   младшего
лейтенанта Форкосигана.
     Унгари мельком взглянул на Майлза.
     - Вы уверены, что мнение адмирала... свободно от личных мотивов?
     То есть не принимает ли он желаемое за действительное, перевел  Майлз
вежливую заминку.
     - Вполне. А если он ошибается, так это  впервые  на  моей  памяти,  -
пожал плечами Иллиан. "Хотя все когда-нибудь случается впервые", повисли в
воздухе недосказанные слова. Вслед за тем он повернулся к Майлзу и  смерил
его долгим оценивающим взглядом.
     - Майлз, сможешь ли ты, если понадобится, на короткое  время  сыграть
роль адмирала Нейсмита?
     Майлз знал, что еще услышит это словосочетание, но произнесенное  вот
так, с ходу... У него похолодело в груди, потом бросило в жар.
     - Это была не просто роль. Я могу снова сыграть Нейсмита, в этом  нет
никаких сомнений. Но я боюсь перестать играть Нейсмита.
     Иллиан холодно улыбнулся не вполне уместной  шутке.  Ответная  улыбка
Майлза казалась вымученной. Ты не знаешь, не знаешь, о чем говоришь...  На
три четверти обман и игра, но остальное... Озарение, экстаз, галлюцинация?
Можно ли повторить такое? Сперва цепенеешь от  страха,  потом  падаешь.  А
вдруг на сей раз это и впрямь обернется игрой?
     Иллиан откинулся назад, сцепил руки, потом уронил их на стол.
     - Итак, капитан Унгари, младший лейтенант Форкосиган поступает в ваше
распоряжение. Основной вашей задачей является сбор информации о  кризисной
ситуации  в  Ступице  Хеджена  и,  если  это   необходимо,   использование
Форкосигана для удаления со сцены дендарийских наемников. Если понадобится
заключить с  этой  целью  фальшивый  контракт,  смело  подписывайте  счет,
гарантирующий оплату. Вы знаете,  чего  я  жду  от  вас.  Более  подробных
инструкций, увы, дать не могу:  я  не  знаю,  какого  рода  информацию  вы
получите  на  месте.  Так   что   наслаждайтесь   до   поры   до   времени
независимостью...
     Майлз,  что  касается  тебя,  ты  будешь  путешествовать  в  качестве
адмирала  Нейсмита,  который,  в  свою  очередь,  путешествует  инкогнито,
намереваясь - чем черт не  шутит  -  посетить  дендарийцев.  Если  капитан
Унгари решит, что тебе необходимо играть эту роль, он возьмет на себя роль
твоего телохранителя, так что в любом случае  ситуация  не  выйдет  из-под
контроля. Разумеется, я не могу просить Унгари  отвечать  еще  и  за  твою
безопасность, поэтому, кроме него, у тебя будет  настоящий  телохранитель.
Такая  схема  обеспечит  капитану  Унгари  полную  свободу   передвижения,
поскольку  у  тебя  будет  собственный  быстроходный  курьерский  корабль,
который мы достали... неважно где, и который ничем не связан с  Барраяром.
Сейчас  он  зарегистрирован  на   Джексоне,   что   вполне   соответствует
загадочному  происхождению  адмирала  Нейсмита.  Это  настолько  очевидная
фальшивка, что никому  и  в  голову  не  придет  искать  концы.  -  Иллиан
помолчал. - Разумеется, ты обязан подчиняться  приказам  капитана  Унгари.
Беспрекословно. - Острый взгляд Иллиана был холоден, как остров  Кайрил  в
полночь.
     Майлз почтительно улыбнулся.
     - Я буду хорошим, сэр! Обещаю...



                                    8

     Виктор Рота,  агент  по  снабжению.  Имя  -  как  у  сутенера.  Майлз
подозрительно  разглядывал  свой  новый  облик,  висящий  в  воздухе   над
пластиной головизора в его каюте. Интересно, что  плохого  в  обыкновенном
зеркале? И где Иллиан раздобыл этот корабль, изготовленный на  Бете  и  до
отказа набитый всяческими приспособлениями? Майлз представил себе грустную
картину: сбой в программе хитроумной ультразвуковой зубной щетки.
     Рота в полном соответствии  с  его  происхождением  был  одет  весьма
неопределенно. Майлз  отверг  мысль  о  бетанском  саронге,  поскольку  на
станции Пол-6 было совсем не жарко. Он залез  в  свои  просторные  зеленые
брюки, правда, подхваченные  поясом  от  саронга,  и  бетанские  сандалии.
Зеленая рубашка была из  дешевого  эскобарского  синтетического  шелка,  а
мешковато сидящая кремовая куртка того же происхождения стоила,  напротив,
недешево. В общем, гардероб видавшего виды бетанца, которого  помотало  по
галактике. Прекрасно. Расхаживая по  роскошной  капитанской  каюте,  Майлз
бормотал что-то себе под нос, чтобы освежить в памяти бетанский акцент.
     Они прибыли на станцию Пол-6 сутки назад, без всяких  приключений.  И
вообще все трехнедельное путешествие протекало на  редкость  благополучно.
Капитан безопасности проводил время, считая  все,  что  попадалось  им  по
пути, делая снимки и опять считая: корабли, количество войск, охранников -
как военных, так и гражданских. Они нашли предлог побывать на  четырех  из
шести станций Пола, связанных п-в-туннелями со Ступицей Хеджена,  и  везде
Унгари скрупулезно подсчитывал,  измерял,  классифицировал  и  обрабатывал
данные на компьютере. Теперь  они  очутились  на  последней  (или  первой,
смотря откуда вести счет) тропинке, ведущей к Ступице.
     Станция Пол-6 была не более чем точкой входа в туннель (или выхода из
него), то есть местом аварийной остановки и  перевалочным  пунктом.  Никто
пока не решил проблему передачи сообщений  через  п-в-туннели,  (исключая,
разумеется, традиционную доставку почты на кораблях). В наиболее освоенных
районах  сети  специальные  коммуникационные  корабли  совершали  переходы
каждый час или даже чаще, посылая затем к следующей точке спрессованные  в
короткий импульс сообщения, где они принимались и транслировались  дальше.
Это был быстрейший способ передачи информации. В менее  освоенных  районах
приходилось ждать, иногда неделями, проходящего корабля и  надеяться,  что
экипаж не забудет отдать вам вашу почту и захватить с собой новую порцию.
     Сейчас станция Пол-6 уже не была просто точкой в пространстве; скорее
она походила на  современную  крепость.  Унгари  щелкал  языком  при  виде
кораблей вооруженных сил Пола, висящих вокруг заново отстроенной  станции.
Наконец они вошли в док, окружающий станцию со всех сторон.
     - Ваша основная задача, - еще раз  проинструктировал  его  Унгари,  -
отвлечь внимание от моей персоны. Пошатайтесь вокруг. Не  думаю,  что  вам
понадобятся какие-либо трюки - вы и без них бросаетесь в глаза.  Держитесь
своей легенды - при удаче вы можете  нарваться  на  какой-нибудь  полезный
контракт. Или даже два. А это, как вы понимаете, наилучшее прикрытие.
     Майлз положил чемоданчик с образцами на кровать и еще раз  просмотрел
их. Обычный коммивояжер, вот что  я  такое.  На  него  зловеще  уставились
стволы различных образцов ручного оружия, правда, без источников  питания.
Рядом стопка видеодисков,  содержащих  описание  более  мощных  и  сложных
систем. И самое интересное  (даже  захватывающее)  -  коллекция  крошечных
дисков, надежно спрятанная в куртке Майлза.
     Телохранитель поджидал его у выхода из дока.  Почему  Иллиан  поручил
эту роль сержанту Оверману? Его послали за Майлзом  на  остров  Кайрил,  -
значит, Иллиан доверяет ему, но каково работать с тем, кто надевал на тебя
наручники? И что думает об этом Оверман? Но гигант отмалчивался.
     Он был одет так же  небрежно  и  пестро,  как  Майлз,  только  вместо
сандалий на нем были  ботинки.  И  выглядел  он  именно  так,  как  должен
выглядеть телохранитель, желающий, чтобы его  принимали  за  туриста.  Тип
человека, идеально соответствующий  скромному  торговцу  оружием,  некоему
Виктору  Рота.  Примечательная  из  них  получилась   парочка.   Даже   по
отдельности Майлз и Оверман привлекли бы внимание. Но вместе... Унгари был
прав. Не стоит волноваться, что они останутся незамеченными.
     Майлз  первым  прошел  через  переходной  отсек  на  станцию  Поле-6.
Короткий туннель привел их на таможню,  где  Майлза  и  его  чемоданчик  с
образцами тщательно проверили, а Овермана обязали предъявить разрешение на
парализатор.  После  этого  они  получили  свободный  доступ  на  станцию.
Исключением оказались несколько охраняемых  коридоров,  ведущих,  по  всей
видимости, в военный сектор. Но Унгари недвусмысленно сказал,  что  Майлза
все это не касается. Его роль - заставлять глядеть на себя. И только.
     Выполняя свое первое задание, Майлз  неспешно  прошелся,  наслаждаясь
давно забытым ощущением, что он в космосе, на космической станции.  Ничего
общего с небогатым отсталым Барраяром. Тем не менее мелькающие  перед  ним
шедевры технической мысли  вызывали  смутную  тревогу,  которая  в  случае
внезапной  разгерметизации  могла  перейти  в  настоящую  панику.  Слишком
хрупким и искусственным было все вокруг... Вскоре путешественники вышли на
небольшую площадь с центре станции, окаймленную магазинами, гостиницами  и
ресторанчиками.
     Их   внимание   тут   же   привлекла   весьма   колоритная    троица,
прогуливающаяся по другую сторону площади. Высокий  мужчина  в  просторной
одежде, идеально подходящей  для  того,  чтобы  прятать  под  ней  оружие,
подозрительно оглядывал  окружающих.  Без  сомнения,  собрат  Овермана  по
профессии. Они сразу заметили друг друга, обменялись угрюмыми взглядами  и
затем подчеркнуто  игнорировали  друг  друга.  Блондин,  которого  охранял
собрат Овермана, совершенно терялся рядом со своей спутницей.
     Она была небольшого роста, но  удивительно  гибкая  и  ладная.  Очень
светлые, коротко стриженные волосы делали  ее  похожей  на  эльфа.  Черный
комбинезон весь искрился и, казалось, стекал с ее тела, как сияющая влага,
- вечернее платье  в  дневное  время.  Черные  туфли  на  тонких  каблуках
прибавляли ей несколько сантиметров роста. Вишнево-алые губы гармонировали
с длинным шарфом - обвивающим шею, спускающимся по  плечам  на  обнаженную
спину и пламенеющим  на  фоне  белоснежной  кожи.  Красавица  выглядела...
дорогостоящей.
     Она, как  ни  странно,  тут  же  поймала  изумленный  взгляд  Майлза,
вздернула подбородок и ответила ему холодным взглядом.
     - Мистер Виктор Рота? - раздавшийся рядом с ним  голос  заставил  его
передернуться от неожиданности.
     - Мистер... Лига? - рискнул угадать Майлз. Бледное лицо, пухлые,  как
у кролика, губы, черные волосы - это был тот самый человек, который  желал
закупить более  совершенное  вооружение  для  службы  безопасности  своего
рудника, находящегося на каком-то астероиде. Наверняка он. Каким образом и
где Унгари наткнулся на этого Лигу? Майлз, правда, не был уверен, что  ему
хочется узнать это.
     - Я уже приготовил  укромный  уголок,  -  улыбнулся  Лига,  кивнув  в
сторону расположенной неподалеку гостиницы. - Сегодня, похоже, все  заняты
делом, - взглянув на живописную троицу, превратившуюся в квартет,  добавил
он. Концы шарфа энергично шагающей блондинки развевались, как знамена.
     - Кто эта женщина? - поинтересовался Майлз.
     - Не знаю, - пожал плечами Лига. - Но тот, кто рядом -  ваш  основной
конкурент здесь. Он агент Дома Фелл, джексонианских оружейников.
     Агент   Фелла   казался   бизнесменом   средней   руки,   ничем    не
примечательным, во всяком случае со спины.
     - Разве Пол позволяет джексонианцам появляться на станции? -  спросил
Майлз. - Я думал, у него напряженные отношения с соседями.
     - С Аслундом и Верваном, но не с Джексоном, - сказал Лига.
     - Странно. Ведь Джексонианский Консорциум во  весь  голос  объявил  о
своем нейтралитете. Они хотят заработать на всех, не  иначе.  Может  быть,
пойдем? Здесь не лучшее место для разговоров о политике.
     Как Майлз и предполагал, Лига устроил  встречу  в  номере  гостиницы.
Осмотревшись, Майлз без промедления начал заготовленную речь, демонстрируя
образцы,   называя   фальшивые   сроки   поставок   и   показывая   списки
несуществующего оборудования.
     - По правде говоря, я рассчитывал  на  что-то  более...  солидное,  -
заметил Лига.
     - На борту моего корабля есть и другие образцы, - объяснил  Майлз.  -
Мне не хотелось раздражать власти Пола. Но я  могу  продемонстрировать  их
вам по видео.
     И  он  извлек  запрятанные  в  куртке  диски  с  описанием   тяжелого
вооружения.
     - Разумеется, изучать их  вы  можете  только  ради  любопытства:  это
вооружение запрещено в локальном пространстве Пола.
     - В окрестностях Пола - да, -  согласился  Лига.  -  Но  законы  Пола
недействительны в Ступице Хеджена.  Пока  что  недействительны.  Все,  что
нужно, - это отчалить от Станции Шесть и совершить  маленькое  путешествие
за границы десятитысячекилометровой зоны  пограничного  контроля.  Там  вы
можете спокойно заключать любые сделки. Проблема в  том,  чтобы  доставить
груз назад в пространство Пола.
     - О, за этим дело  не  станет.  Это  моя  специальность,  знаете  ли,
неофициальные доставки, - заверил его Майлз.  -  За  небольшую  добавочную
плату, разумеется.
     - Прекрасно... -  Лига  быстро  просмотрел  каталог.  -  Эти  тяжелые
плазменные  излучатели...  можно  ли  их   совместить   со   стационарными
нейробластерами?
     Майлз пожал плечами.
     - Вопрос в том, хотите вы уничтожить только людей или людей вместе  с
техникой. Могу предложить вам бластеры по  вполне  приличной  цене.  -  Он
назвал цифру в валюте Пола.
     - Только что я получил более выгодное  предложение  на  устройство  с
такой же дальнобойностью.
     - Вполне возможно, - улыбнулся Майлз. - Яд стоит дешево.  Противоядие
- дорого.
     - Что вы хотите сказать? - подозрительно спросил Лига.
     Майлз отвернул полу куртки, пошарил внизу, вытащил миниатюрный диск и
вставил его в проигрыватель головизора.
     - Взгляните!
     Появилось изображение движущейся фигуры. С ног до головы человек  был
покрыт чем-то вроде облегающей зеркальной сетки.
     - Не жидковато ли для нижнего белья? - усмехнулся Лига.
     Майлз улыбнулся в ответ самой лучезарной из своих улыбок.
     - Вы видите то, за что  положила  бы  жизнь  любая  армия  галактики.
Полная защита от действия нейробластера. Техническая новинка Колонии Бета.
     Лига вытаращил глаза.
     - Впервые слышу, что эта сеть поступила в продажу.
     - В свободную  продажу  она  не  поступала.  Это,  как  вам  сказать,
предварительная оценка спроса.  -  (Конечно,  Колония  Бета  рекламировала
далеко не лучшие свои разработки, но, будучи на  несколько  шагов  впереди
всех  в  области  новейших  технологий,  она  уже   больше   века   жестко
контролировала  рынок  вооружения.)  -  В  свое  время  новинка,  конечно,
поступит в продажу по всей галактике. А пока...
     Лига облизал выступающую нижнюю губу.
     - Мы широко используем нейробластеры.
     Это в службе-то безопасности? Превосходно, голубчик.
     - Должен заметить, у меня в наличии ограниченное количество  защитных
сетей. Кто смел, тот и съел.
     - А цена?
     Майлз назвал цифру в бетанских долларах.
     - Неслыханно! - Лига откинулся в кресле.
     Майлз пожал плечами.
     - Подумайте. Ваша организация  может  оказаться  в  очень  невыгодном
положении, если приобретет защиту не первой.
     - Я должен поразмыслить обо всем этом. И... могу я взять с собой этот
диск, чтобы показать моему... э-э... руководству?
     Майлз сдвинул брови:
     - Только смотрите, чтобы вас с ним не поймали.
     - Не беспокойтесь. -  Лига  еще  раз  прокрутил  рекламный  ролик,  с
восхищением глядя на сверкающего солдатика, затем быстро  спрятал  диск  в
карман.
     Все. В мутной воде рыбка клюнула и повела. Интересно,  что  попалось,
килька или кит. Насколько мог судить Майлз, Лига был маленьким  карасиком.
Ну что ж, и это улов.
     Когда они вышли из гостиницы  на  площадь,  Майлз  озабоченно  шепнул
Оверману:
     - Как вы считаете, я не провалился?
     - Все было просто превосходно, сэр, - заверил Оверман.
     Ну что ж, дай-то Бог. Хорошая штука - план. Майлз чувствовал, что уже
вошел в роль Виктора Рота.
     Затем они позавтракали в кафе, столики которого были выставлены прямо
на площадь. Смотрите все, кому не лень, и прежде всего те, кто  не  должен
обращать внимания на Унгари. Майлз жевал сэндвич с искусственным белком  и
старался расслабиться.
     Эта работа может оказаться не такой уж  скучной.  Конечно,  агент  по
снабжению не то, что командир корабля...
     - Адмирал Нейсмит!
     Майлз чуть не подавился непрожеванным куском,  а  Оверман  сжался,  с
трудом удерживаясь, чтобы не выхватить парализатор, висящий на поясе.
     Рядом с их столиком остановились двое. Лицо одного ничего не говорило
Майлзу, но второй... черт  побери!  Это  лицо  было  ему  знакомо.  Мощная
челюсть, загорелое лицо, слишком подтянутая для своих лет фигура. Явно  не
обыватель, хотя и  в  гражданском.  Имя,  как  же  его  звали!..  Один  из
коммандос Танга, командир батальона десантников. Когда Майлз видел  его  в
последний раз, они вместе сидели в шлюзовом отсеке "Триумфа" и  готовились
к абордажу. Клайв Чодак, вот как его зовут. Точно.
     - В чем дело? - совершенно непринужденно ответил Майлз. - Меня  зовут
Виктор Рота.
     Чодак недоуменно замигал.
     - О, извините. Просто  вы  ужасно  похожи  на  человека,  которого  я
когда-то знал. - Он взглянул на Овермана. Потом снова на Майлза: - Можно к
вам присоединиться?
     - Нет! - чуть не выкрикнул Майлз. Спокойнее. Так  он  может  потерять
возможный контакт. Его готовили к подобным осложнениям.  Но  задействовать
Нейсмита раньше времени, без приказа Унгари...
     - По крайней мере не здесь, - спешно поправился он.
     - Я... понимаю, сэр. - Коротко кивнув,  Чодак  удалился,  увлекая  за
собой недовольного компаньона. Отойдя на полметра, он  еще  раз  оглянулся
через плечо. Майлз подавил желание укусить салфетку. По энергичным  жестам
Чодака и его спутника можно  было  понять,  что  они  о  чем-то  оживленно
спорили. Наконец они растворились в толпе.
     - Это тоже было превосходно? - упавшим голосом спросил Майлз.
     Оверман выглядел обеспокоенным.
     - Не очень. - Нахмурясь, он смотрел на площадь - туда,  где  скрылась
эта пара.


     Чодаку понадобилось не больше часа, чтобы отыскать Майлза в  доке  на
борту его бетанского корабля. Унгари еще не появлялся.
     - Говорит, что хочет вас  видеть,  -  сообщил  Оверман.  Он  и  Майлз
смотрели на видеоэкран, где возле входного люка  нетерпеливо  прохаживался
Чодак. - Что ему, собственно, надо?
     - Наверное, поговорить, - ответил Майлз. - И черт меня побери, если я
тоже не хочу побеседовать с ним.
     - Вы хорошо его знаете? - подозрительно спросил Оверман,  разглядывая
Чодака на видеоэкране.
     - Не очень, - признался Майлз. - Он казался мне  вполне  компетентным
унтер-офицером. Знал оборудование, умел заставить  людей  подчиняться,  не
прятался от огня. - По правде говоря, контакты  Майлза  с  этим  человеком
были слишком короткими, ничего запоминающегося... Зато некоторые  из  этих
коротких минут были решающими в аду абордажного боя. Можно  ли  на  основе
личного впечатления довериться человеку, которого не видел четыре года?
     - Проверьте его как следует. И давайте впустим его и послушаем.
     - Если вы приказываете, сэр, - нейтральным тоном ответил Оверман.
     - Приказываю.
     Чодак, казалось, не имел ничего против сканирования. При нем оказался
только зарегистрированный  парализатор.  Хотя,  припомнил  Майлз,  он  был
специалистом по рукопашному бою, а  это  оружие  конфисковать  невозможно.
Оверман провел гостя в маленькую корабельную кают-компанию.
     - Мистер Рота, - Чодак внимательно смотрел на Майлза.  -  Я  надеялся
поговорить с вами наедине.
     Он взглянул на Овермана.
     - Или это замена сержанту Ботари?
     - Ни в коей мере. - Майлз увлек Овермана за собой в коридор.
     - Я думаю,  ваше  присутствие  необязательно,  сержант.  -  Майлз  не
конкретизировал, кому именно  мешает  Оверман.  -  Разумеется,  вы  можете
следить за разговором по видео.
     - Мне это не нравится. А если он нападет на вас?
     Майлз провел пальцем по губам.
     - Все может быть. Но Унгари говорил, что следующая наша  остановка  -
на Аслунде, а именно там обосновались сейчас дендарийцы. У этого  человека
может оказаться ценная информация.
     - Или ложь.
     - И ложь может нам пригодиться.  -  С  этим  сомнительным  аргументом
Майлз проскользнул обратно в кают-компанию, оставив Овермана за дверью.
     Он дружески кивнул посетителю:
     - Капрал Чодак.
     Тот просиял:
     - Так вы помните меня?
     - Разумеется. Все еще с дендарийцами?
     - Да, сэр. Только я уже сержант Чодак.
     - Прекрасно. Нисколько не удивляюсь.
     - И кроме того... я сейчас с наемниками Оссера.
     - Понимаю. Хорошо это или плохо - видно будет.
     - А вы, сэр, в качества кого вы сейчас выступаете?
     - Виктор Рота - торговец оружием.
     - Хорошее прикрытие, - рассудительно сказал Чодак.
     Чтобы следующий вопрос прозвучал как  бы  случайно,  Майлз  не  спеша
приготовил две чашечки кофе.
     - Кстати, а что вы делаете на Пол-6? Я полагал, что  ден...  флотилия
нанята Аслундом.
     - Мы находимся на станции Аслунд, здесь, в Ступице,  -  поправил  его
Чодак.  -  Всего  в  паре  дней   лета   отсюда.   Я   здесь   по   делам.
Правительственное задание.
     - Поверх соглашений и за дополнительную плату, разумеется?
     - Вы, как всегда, правы, сэр! - Чодак  взял  чашку  обеими  руками  и
громко отхлебнул. - Я не могу  здесь  долго  оставаться.  -  Он  осторожно
поставил чашку обратно. - Сэр, мне кажется,  я  нечаянно  поставил  вас  в
затруднительное  положение.  Но  я  так  удивился,   увидев   вас...   Мне
хотелось... предупредить вас, что ли. Вы возвращаетесь на флотилию?
     - Боюсь, я не вправе обсуждать свои планы. Даже с вами.
     Чодак испытующе посмотрел на него угольно-черными глазами.
     - Вечно вы мудрите.
     - А вы, будучи опытным солдатом, всегда предпочитали лобовую атаку?
     - Нет, сэр! - расплылся в улыбке Чодак.
     - Ну, рассказывайте! Я полагаю, вы агент (или один из разбросанных по
Ступице агентов) флотилии. Надеюсь, все-таки вы не  один,  иначе  остается
думать,  что  в  мое  отсутствие  организация  развалилась.  -  Майлз   не
сомневался,  что  по  меньшей  мере  половина  обитателей  станции   Пол-6
кем-нибудь завербована, если вспомнить число потенциальных участников этой
межпланетной игры. Не говоря уже о двойных агентах. Или их надо  учитывать
дважды?
     - Почему вас  так  долго  не  было,  сэр?  -  Тон  Чодака  был  почти
обвиняющим.
     - Это получилось помимо моей воли, - Майлз старался выиграть время. -
Некоторое время я был пленником в...  месте,  которое  предпочитал  бы  не
называть. Мне удалось бежать всего лишь три месяца назад. - Что ж,  остров
Кайрил смело можно назвать тюрьмой или каторгой. Как угодно.
     - Вы, сэр! Мы могли освободить...
     - Нет, не могли, - резко бросил Майлз. -  Ситуация  была  чрезвычайно
деликатной, хотя, слава Богу, разрешилась в мою пользу. После чего  я  был
вынужден заняться основательной чисткой в одном месте, никоим  образом  не
связанном с флотилией дендарийцев. Извините,  парни,  но  у  меня  хватает
забот помимо вас. Тем не менее положение с  флотилией  беспокоит  меня.  Я
должен поговорить с коммодором Джезеком. - Действительно,  должен.  И  как
можно скорее.
     - Коммодор  Джезек  больше  не  командующий.  Примерно  с  год  назад
произошла  финансовая  реорганизация  и  смена  командования,  проведенная
комитетом  капитанов-владельцев  и  адмиралом  Оссером.  Под  руководством
Оссера.
     - И куда девали Джезека?
     - Его понизили. Он теперь главный инженер флотилии.
     Неприятно, но можно было предвидеть такой поворот событий.
     - Что ж, Джезек никогда не  был  агрессивен,  как,  скажем,  Танг.  А
кстати, что с Тангом?
     Чодак покачал головой.
     - Его тоже понизили. Из  начальников  штаба  до  офицера  по  кадрам.
Никчемная работа.
     - Это кажется... расточительством, мягко говоря.
     - Оссер не доверяет Тангу. Да ведь и Танг не  питает  любви  к  нему.
Весь этот год Оссер пытался вынудить его уйти, но он держится, несмотря на
унизительность положения. От Танга не так-то просто избавиться.  Оссер  не
может позволить себе (по крайней мере пока) разогнать его людей. Да  и  на
ключевых постах немало тех, кто лично предан Тангу.
     Майлз поднял брови.
     - Включая вас?
     Чодак неопределенно улыбнулся.
     - Он хорошо делал свое дело. Я считаю его превосходным офицером.
     - Я тоже.
     Чодак коротко кивнул.
     - Сэр, дело в том, что... человек, который был со мной  в  кафетерии,
мой здешний начальник. И он на стороне Оссера. Я не  могу  придумать,  как
помешать ему сообщить о нашей встрече. Разве что убить его.
     - Я не  собираюсь  затевать  гражданскую  войну  в  моей  собственной
организации,  -  с  достоинством  ответил  Майлз.  -  Мне  кажется   более
существенным, чтобы он не заподозрил о нашем с вами разговоре. Пусть  себе
сообщает. Я уже имел дело с адмиралом Оссером - к нашей обоюдной выгоде.
     - Я  не  уверен,  что  Оссер  придерживается  того  же  мнения,  сэр.
По-моему, он считает, что его провели.
     Смех Майлза прозвучал вполне естественно.
     - Неужели? Да ведь за период войны на Тау Верде численность  флотилии
удвоилась. Хотя он и был третьим по должности, все же у него под  командой
оказались большие силы, чем  до  войны;  он  получил  свой  кусок  пирога.
Немалый кусок.
     - Но сторона, с которой мы  по  его  инициативе  подписали  контракт,
проиграла.
     - Это не так.  От  перемирия,  которое  мы  заключили,  выгадали  обе
стороны. Как раз тот случай, когда выигрывают  обе  стороны,  может  быть,
немного потеряв лицо. Разве Оссер не может вкусить сладость  победы,  если
при этом никто не проигрывает?
     У Чодака был угрюмый вид.
     - Боюсь, так оно и есть, сэр. Он говорил - я сам слышал это, - что вы
напустили на нас всякий сброд. И что вы  никакой  не  адмирал  и  даже  не
офицер, и если бы Танг не  обманул  его,  он  выставил  бы  вас.  -  Чодак
пристально посмотрел на Майлза. - Кем же вы были на самом деле?
     Майлз вежливо улыбнулся.
     - Победителем. Помните?
     - Еще бы! - довольно фыркнул Чодак.
     - Тогда не позволяйте Оссеру затуманивать вам мозги. Вы же были там.
     Чодак с сожалением покачал головой.
     - Вижу, сэр, вы не нуждаетесь в моих предостережениях. - Он  поднялся
со стула, собираясь уходить.
     - Никогда не делайте поспешных выводов. И еще - берегите себя. Я имею
в виду, будьте осторожней. Когда придет время, встретимся.
     Ожидающий в коридоре Оверман проводил Чодака к люку катера.
     А Майлз сидел в кают-компании и барабанил пальцами по кофейной чашке,
думая об удивительных параллелях между переворотом во  флоте  наемников  и
междоусобицами   барраярских   форов.   Может   быть,   наемников    можно
рассматривать, как  лабораторную  версию  действительности?  Должно  быть,
Оссер во времена заговора Фордариана был где-то поблизости  и  видел,  как
ведут себя большие парни. И все  же  не  следует  недооценивать  сложность
ситуации.
     Смерть  в  мелкой  драке  такая  же  реальность,  как  и   во   время
грандиозного космического сражения.
     Черт побери, о чем  это  он?  Какая  смерть?  Что  общего  у  него  с
дендарийцами (или оссерианами)? Оссер прав: он действительно командовал  в
те дни всяким  сбродом,  может  быть,  даже  подонками.  Хотя,  собственно
говоря, за каким чертом ему снова связываться с  дендарийцами?  Сейчас  он
вправе держаться в стороне. Пускай всем этим  занимается  Оссер.  Это  его
стихия.
     Но как легко снова стать Нейсмитом!.. Что будет, то  будет.  И  кроме
того, он не свободен. Такие вещи должен решать  его  начальник  -  капитан
Унгари.
     Первое, что сделал Унгари, когда вернулся и выслушал доклад Овермана,
- указал Майлзу именно на это.
     Как  у  человека,  умеющего  сдерживать  свои  чувства,  его   ярость
проявлялась в мелочах: более резком тоне и  углубившихся  складках  вокруг
рта и глаз.
     - Вы лишились своего прикрытия! А это первое  правило  для  успеха  в
нашем деле.
     - Сэр, разрешите заметить, я не раскрывал свое прикрытие, -  спокойно
ответил Майлз. - Это сделал Чодак. Он  тоже  понял,  что  подвел  меня.  И
извинялся как только мог. - На самом деле Чодак был умнее, чем казался. Он
не  отдал  предпочтения  ни  одной   из   сторон,   рвущихся   командовать
дендарийцами. Расчет или случайность? Либо Чодак на  редкость  умен,  либо
удачлив. В любом случае он мог быть полезным Майлзу...
     Унгари,  хмурясь,  сидел  перед  пластиной  головизора,  только   что
воспроизводившего запись разговора Майлза с наемником.
     - Мне ясно одно: личность Нейсмита вообще опасно задействовать.  Если
маленький дворцовый переворот Оссера таков,  каким  описал  его  этот  ваш
парень, значит, идея Иллиана, что вы можете взять и приказать  дендарийцам
убираться, - не более чем мыльный пузырь. Мне с  самого  начала  казалось,
что слишком уж это  просто.  -  Унгари  прошелся  по  комнате,  постукивая
кулаком по ладони. - Что ж, попробуем все-таки извлечь пользу  из  Виктора
Рота. Хотя я предпочел бы запереть вас покрепче...
     Странно, все его начальники хотят этого.
     - Лига снова пожелал увидеться с Рота. Сегодня вечером. Может,  чтобы
сделать заказ на партию нашего липового товара. Потяните за эту ниточку  -
я хочу проникнуть на следующий уровень его организации. Мне нужен его босс
или босс его босса, - Унгари остановился перед Майлзом.
     - Как вы думаете, на кого работает Лига? На Цетаганду? Джексонианский
Консорциум? На кого-нибудь из десятка других?
     Унгари протестующе поднял руки.
     - Здесь слишком мало наших  агентов.  Но  если  будет  доказано,  что
таинственная организация Лиги  -  всего  лишь  цетагандийские  марионетки,
имеет смысл заслать к ним специального агента. Постарайтесь разузнать это!
Намекните, что у  вас  есть  еще  кое-что.  Берите  взятки.  Втирайтесь  в
доверие. И форсируйте события.


     Майлз позвонил в  колокольчик  у  двери  гостиницы.  Щека  дернулась.
Проклятый тик. Он откашлялся и расправил плечи. Оверман осматривал  пустой
коридор.
     Зашипев, дверь открылась, и Майлз удивленно моргнул.
     - А, мистер Рота.  -  Мелодичный,  непринужденный  голос  принадлежал
маленькой блондинке, которую он видел сегодня утром на площади. Сейчас она
была  в  облегающем  красном  комбинезоне  из  шелка.  Сверкающий  красный
гофрированный воротник  обрамлял  ее  точеную  головку.  Красные  замшевые
ботинки на высоком каблуке завершали картину.  Она  приветствовала  Майлза
ослепительной улыбкой.
     - Извините, - не помня себя произнес он. - Я, должно  быть,  не  туда
попал.
     - Совсем нет. - Тонкая рука поднялась в приглашающем жесте. - Вы  как
раз вовремя.
     - У меня здесь назначена встреча с мистером Лигой.
     - Я вместо него. Входите же. Меня зовут Ливия Ну.
     Что ж, вряд ли у нее есть оружие. Майлз вошел и не удивился,  завидев
ее телохранителя, скучающего в углу комнаты. Человек кивнул Оверману,  тот
кивнул в ответ. Оба насторожились, как коты. А где же третий? Очевидно, не
здесь. Ливия подошла к сверхсовременной гидрокушетке и  изящно  устроилась
на ней.
     - Мистер Лига - ваш подчиненный? - спросил Майлз.
     Не может быть. Ведь Лига сказал, что не знает, кто эта дама...
     Она немного помолчала.
     - В некотором смысле да...
     Кто-то из них, безусловно, лгал - хотя нет, не обязательно. Если  она
из верхушки организации Лиги, он мог и не знать ее.
     - ...можете считать меня посредником.
     О Боже! На этой станции шпионы так и кишат.
     - И на кого же вы работаете?
     - Видите ли, - красавица тонко  улыбнулась.  -  Одно  из  преимуществ
ведения дела с мелкими поставщиками - то, что они не задают вопросов. Одно
из немногих преимуществ.
     - Я полагаю, "не задавать вопросов" - девиз Дома  Фелл.  У  них  есть
преимущество - надежная база. А мне приходится быть  осторожным,  продавая
оружие людям, которые, может быть, завтра будут стрелять в меня.
     Ее голубые глаза неправдоподобно широко раскрылись.
     - Кто же захочет в вас стрелять?
     - Люди, введенные в заблуждение, - наугад бросил Майлз. Черт  возьми,
он не контролирует разговор.
     - Мы должны поболтать. - Ливия Ну приглашающе указала на  кушетку.  -
Садитесь же, Виктор. Послушайте, - кивнула  она  своему  телохранителю,  -
почему бы вам не подождать за дверью?
     Майлз присел на краешек кушетки, пытаясь определить возраст  женщины.
Кожа на ее лице, девически гладкая, на веках была дряблой. Майлз  вспомнил
приказ Унгари - берите взятки, втирайтесь в доверие...
     -  Вероятно,  вам  тоже  придется  подождать  снаружи,  -  сказал  он
Оверману.
     Тот явно пожалел, что не может разорваться пополам, - такое тягостное
недоумение читалось в его глазах. Наконец он решился - выбрал вооруженного
мужчину, спутника Ливии Ну.
     После того, как они остались вдвоем, Майлз выдавил из себя  улыбку  -
как  он  надеялся,  достаточно  светскую.  Женщине  определенно   хотелось
выглядеть соблазнительной. Майлз осторожно откинулся на подушки:  кажется,
так ведет себя человек, который жаждет быть соблазненным? Типичная  сценка
из шпионских романов, которой, по словам Унгари, в жизни нет места.  Может
быть, такое просто не случалось с Унгари?
     Рука женщины потянулась к вырезу комбинезона - интригующее движение -
и вытащила оттуда знакомый  миниатюрный  диск.  Когда  Ливия  наклонилась,
чтобы вставить его в видеопроигрыватель, стоящий на низком  столике  перед
ними,  Майлзу  потребовалось  некоторое  время,  чтобы  переключиться   на
проигрыватель.  Маленькая  сверкающая  фигурка  солдатика  проделала  свою
порцию стилизованных жестов. Стало быть, эта дама действительно стоит  над
Лигой. Отлично.
     - Совершенно замечательная вещь, Виктор.  Каким  образом  вы  достали
это?
     - Везение.
     - И как много вы можете поставить?
     - К сожалению,  весьма  ограниченное  количество.  Скажем,  пятьдесят
штук. Я же их не делаю сам. Лига говорил с вами о цене?
     - Да, и она кажется мне безумно высокой.
     - Если вы найдете другого поставщика, который предложит  вам  меньшую
цену, буду счастлив скинуть десять процентов. - Майлз,  сидя  на  кушетке,
ухитрился поклониться.
     У нее вырвался приглушенный смешок.
     - Объем поставок также недопустимо мал.
     -  Взявшись  за  дело  с  умом,  то  есть  достаточно  быстро,  можно
заработать даже на такой  партии.  Например,  продать  действующие  модели
заинтересованным правительствам. Я  лично  собираюсь  заработать  на  этом
прежде, чем рынок насытится и цены упадут. Что мешает вам следовать  моему
примеру?
     - Тогда о чем мы вообще говорим? Продавайте их прямо правительствам.
     - А почему вы решили, что я этого не делаю? - улыбнулся Майлз.  -  Но
примите во внимание проделанную мной дорогу. Я прибыл сюда через Барраяр и
Пол  и  должен  вернуться  либо  через  Архипелаг  Джексона,  либо   через
Цетагандийскую империю. К великому сожалению, на любом из этих путей  меня
могут  освободить  от  груза  без  всякой  компенсации.  -  Хорошо  ли  он
справляется с ролью? А ведь  это  действительно  вопрос  -  каким  образом
Барраяр  достал  действующую  модель  полевой  защиты?  И  существует   ли
настоящий Виктор Рота? Если да, где он сейчас? И где  Иллиан  раздобыл  их
корабль?
     - Так вы возите с собой свой товар?
     - Я этого не говорил.
     - Хм, - усмехнулась красавица. - Можете ли вы поставить прямо сегодня
один образец?
     - Какого размера?
     - Небольшой. - Палец с длинным алым ногтем прочертил линию  от  груди
до бедер.
     Майлз огорченно вздохнул.
     - К несчастью, наши модели предназначены для  солдат  и  представлены
размерами от среднего до большого.
     - Как это непродуманно со стороны производителя!
     - Полностью с вами согласен.
     Она посмотрела на него более  внимательно.  Не  стала  ли  ее  улыбка
чуточку искренней?
     -  Однако  я  предпочитаю  продавать  свой  товар  оптом.  Если  ваша
организация финансово не готова...
     - Да, вероятно, нам потребуется некоторое время.
     - Надеюсь, не слишком долгое. Я скоро уезжаю.
     Она что-то пробормотала про  себя,  потом,  нахмурясь,  взглянула  на
него.
     - Куда же вы летите?
     Унгари все равно должен представить официальный маршрут полета.
     - На Аслунд, вероятно.
     - Что ж... Мы должны прийти к соглашению. Как вы думаете?
     Может быть, эти синие огоньки и  есть  то,  что  называют  ведьмиными
очами? Их воздействие было неодолимым, почти гипнотическим.  Кому-кому,  а
ему нельзя расслабиться, посчитав эту красавицу очаровательной куколкой, и
только.
     - Могу я встретиться с вашим боссом?
     - С кем? - снова нахмурилась женщина.
     - С человеком, что был с вами этим утром.
     - Вот как?! Значит, вы видели его.
     - Да. И просил бы вас устроить встречу с ним. Займемся наконец делом.
Только помните - бетанские доллары .
     - Но сначала все-таки удовольствие. - Душистое дыхание  щекотало  ему
ухо.
     Зачем ей это нужно? Унгари велел не разрушать прикрытия. Для  Виктора
Рота естественно брать от жизни все, что можно. Плюс десять процентов.
     - Вы не должны... - с трудом выговорил Майлз: сердце  у  него  билось
слишком быстро.
     - Не имею привычки ради бизнеса делать то, чего  мне  не  хочется,  -
промурлыкала она.
     И действительно, какой смысл  соблазнять  маленького,  плохо  одетого
торговца контрабандным оружием? Какое удовольствие может доставить ей это?
Представив себя объясняющимся по этому поводу с Унгари, Майлз содрогнулся.
Но тонкая рука уже коснулась его щеки.  Его  рука  сама  собой  поднялась,
чтобы коснуться платиновых волос. Ощущение, как  он  и  предполагал,  было
необычным и таким приятным...
     И вдруг рука, лежащая на  его  шее,  напряглась.  Инстинктивно  Майлз
вскочил.
     Какой же он идиот.  Это  была  ласка,  а  не  попытка  удушения.  Для
нападения поза была совершенно неподходящей.
     Красавица приподнялась, раскинув нежные руки по подушкам.
     - О, Виктор! Я вовсе не собиралась укусить вас.
     Майлз покраснел до корней волос.
     - Мне пора.
     Он  прочистил  горло,  чтобы  голос  звучал  нормально,  затем  вынул
видеодиск из проигрывателя. Ее рука потянулась было к диску,  потом  упала
назад, выказывая отсутствие всякого интереса. Майлз нажал кнопку у дверей.
     Оверман появился в дверном проеме мгновенно. Майлз расслабился.  Если
бы  телохранителя  не  оказалось  сейчас  на  месте,  гадать   больше   не
потребовалось бы: все подстроено заранее.  И  сцена  обольщения  тоже.  Но
Оверман был тут как тут и тревожно смотрел на Майлза.
     - Может быть, позже... - бормотал Майлз. - После того, как я поставлю
груз... Мы встретимся.
     Поставит несуществующий груз? Кому и куда? Что он плетет?
     Женщина покачала головой. Когда Майлз  выходил,  вслед  ему  раздался
мелодичный смех. Он звучал чуточку нервно...


     Майлз проснулся от ударившего в лицо света. Да, в  его  каюте  горели
все светильники. В дверях стоял Унгари. За его спиной - заспанный пилот  в
одном белье.
     - Оденетесь  позднее,  -  почти  крикнул  Унгари  пилоту.  -  Сначала
покиньте док, затем отведете корабль за пределы десяти тысяч километров. Я
скоро подойду и помогу проложить курс. - И процедил  сквозь  зубы:  -  Как
только узнаю, куда, черт возьми, мы летим. Шевелитесь!
     Пилот исчез. Унгари метнулся к койке Майлза.
     - Форкосиган, что произошло в этой проклятой комнате?
     Майлз закрыл глаза: горящие лампы слепили  его,  а  опрокинутое  лицо
Унгари казалось страшным сном. Он подавил желание залезть под одеяло.
     - Что? - Голос у него был хриплый, словно чужой.
     -  Только  что  меня  предупредили  об   ордере,   выданном   службой
безопасности Пола на арест Виктора Рота.  У  нас  с  вами  буквально  пять
минут.
     - Но я даже не  прикоснулся  к  леди!  -  запротестовал  ошеломленный
Майлз.
     - В комнате, где вы встречались, найдено тело убитого Лига.
     - Как?!
     - Лаборатория уже определила время убийства - оно приходится на время
вашей встречи.  Предполагаемой  встречи.  Приказ  на  арест  передадут  по
коммуникационной сети через пару минут, и тогда нас не выпустят отсюда.
     - Но я здесь ни при чем! Я даже не видел Лигу. Вместо него на встречу
пришла Ливия Ну, его босс. Но если бы, не дай Бог, мне и пришлось  сделать
такое, я бы немедленно сообщил вам!
     - Благодарю, - отрезал  Унгари.  -  Рад  слышать.  Вас,  конечно  же,
подставили.
     - Но кто?!  Только  Ливия  Ну  могла  заставить  Лигу  расстаться  со
сверхсекретным  видеодиском  таким  страшным  способом.  А  если  она   не
начальник покойного или член его преступной организации,  то  кто  же?  Мы
должны узнать об этом! Это может быть началом большой игры, сэр!
     - Это может быть концом нашей миссии. Дьявольщина! Теперь мы не можем
вернуться на Барраяр через Пол. Здесь нам  дорогу  перерезали.  -  Унгари,
думая вслух, ходил по каюте. - Я хочу добраться до  Аслунда.  В  настоящий
момент договор о взаимной выдаче преступников  разорван,  но...  тут  дело
осложняется вашими отношениями с наемниками. Им уже известно, что  Рота  и
Нейсмит - одно лицо. И все ваша проклятая неосторожность!
     - Да, если Чодак не солгал, вряд  ли  адмирала  Нейсмита  встретят  с
распростертыми  объятиями,  -  согласился  Майлз,  пропустив   мимо   ушей
несправедливое обвинение.
     -  Станция  Консорциума  на  Архипелаге  Джексона  вообще  не   имеет
договоров о выдаче. Ни с кем. Ваше прикрытие погорело. И Рота, и Нейсмит -
пустышки. Значит, остается Консорциум. Я доставлю  корабль  туда,  уйду  в
подполье и доберусь до Аслунда сам.
     - А я, сэр?
     - Вам с Оверманом придется проделать длинную дорогу домой.
     Домой. Домой с позором.
     - Сэр, бегство - неважное решение. А что, если мы останемся  здесь  и
снимем с Рота обвинение? Тогда мы не будем отрезаны, а Рота как был, так и
останется вполне надежным прикрытием. Может быть, от нас как раз  и  ждут,
чтобы мы бежали?
     - Вряд ли кому известно, что у меня свой источник информации в службе
безопасности Пола. Нет. Нас определенно хотели запереть в доке.  -  Унгари
стукнул кулаком по ладони. - Значит, Консорциум.
     Он повернулся  и  вышел,  стуча  каблуками.  Смена  вибрации  пола  и
давления,   а    также    несколько    приглушенных    клацающих    звуков
свидетельствовали, что корабль покидает станцию Пол-6.
     Майлз громко сказал в пустоту каюты:
     - А если те, кто играет с нами в эту игру, приняли  во  внимание  обе
возможные реакции? Я бы, например, так и сделал. - Он  сокрушенно  покачал
головой и поднялся: одеться и последовать за Унгари.



                                    9

     Станция   Джексонианского   Консорциума,   как   показалось   Майлзу,
отличалась от станций  Пола  главным  образом  ассортиментом  предлагаемых
товаров. Он стоял на площади, мало отличающейся от такой же на  Поле-6,  у
автомата для продажи видеокниг и прокручивал на экране гигантский  каталог
порнографии. Несколько раз,  к  своему  смущению,  Майлз  задерживался  на
отдельных позициях, но, мужественно  борясь  с  искушениями,  он  все-таки
одолел его и добрался до раздела военной  истории.  Увы,  здесь  выбор  не
отличался разнообразием.
     Майлз вставил кредитную карточку, и машина выкинула  три  упаковки  с
дисками. Не то чтобы его так уж интересовало "Краткое изложение  стратегии
Треугольника в войнах Миноса-4", но предстояла длинная и скучная дорога, а
сержанта Овермана не назовешь  блестящим  собеседником.  Засунув  диски  в
карман, Майлз вздохнул. Напрасная трата времени и сил. Конечно,  он  думал
не о дисках.
     Унгари организовал "продажу" корабля Виктора Рота, вместе с пилотом и
техником фиктивному покупателю, который, разумеется, в свое время доставит
их  обратно  -  службе  безопасности  Барраяра.  Жалкие   попытки   Майлза
предложить шефу варианты, позволяющие  извлечь  хоть  какую-то  пользу  из
Виктора  Рота,  Нейсмита  или  даже   младшего   лейтенанта   Форкосигана,
прекратились после поступления  из  штаб-квартиры  Имперской  безопасности
шифрованного  послания,  предназначенного  только  Унгари.  Тот   удалился
расшифровывать его и через полчаса вернулся бледным, как полотно.  Отменив
все задуманные мероприятия, меньше через час он отбыл на торговом  корабле
на станцию Аслунд. Один. Отказавшись наотрез объясниться с Майлзом и  даже
с Оверманом.
     Кто из них на кого оставлен -  Оверман  на  Майлза  или  наоборот,  -
сказать было трудно. Оверман вел себя скорее не  как  подчиненный,  а  как
нянька:  он  отговаривал  Майлза  от  попыток  осмотреться  на  станции  и
настаивал, чтобы тот - от греха подальше - вовсе не  покидал  гостиничного
номера.
     Они   ожидали   отправления   эскобарского   лайнера,    совершающего
беспосадочный рейс на Эскобар. Там  им  надлежало  явиться  в  барраярское
посольство, которое, без сомнения, доставит их домой. Домой  -  с  пустыми
руками.
     Майлз взглянул на часы. До посадки двадцать минут. Надо бы где-нибудь
присесть. С тоской взглянув на  преследующего  его,  как  тень,  Овермана,
Майлз двинулся через площадь. Недовольно хмурясь,  Оверман  последовал  за
ним.
     Майлз думал о Ливии Ну. Не ответив на ее призыв,  он,  без  сомнения,
прошел мимо приключения, которого еще не было в его короткой жизни. Однако
в ее взгляде не было любви. Что  угодно,  только  не  любовь.  Ну  и  что?
Следовало как раз опасаться женщины, которая могла бы влюбиться в  Виктора
Рота с первого взгляда. Огонек, зажегшийся в глазах синеглазой  красавицы,
напоминал блеск в глазах гурмана, разглядывающего необычную закуску. Майлз
припомнил, что все время их недолгого свидания  он  чувствовал  себя  так,
будто у него из ушей торчит петрушка.
     Ливия Ну могла одеваться, как куртизанка, двигаться, как  куртизанка,
но в ней совсем не было присущей куртизанкам вкрадчивости. Было  другое  -
сила в оболочке беспомощности. Неуспокоенность.
     И красота.
     Куртизанка, преступница, шпионка - кем она  была?  (Но  главное  -  с
кем?) Боссом Лиги или его соперницей? Или его роком?  Сама  ли  она  убила
этого похожего на  кролика  человека?  Майлз  все  больше  убеждался:  эта
авантюристка с серебристыми  волосами  -  ключевая  фигура  в  головоломке
Ступицы Хеджена. Они должны были не убегать от нее, а следовать за ней  во
что бы то ни стало. И секс был не единственной упущенной им возможностью.
     Ушедший в себя Майлз поднял голову и увидел, что путь ему  преградили
два головореза. Офицеры безопасности, с усмешкой поправил он себя. Ну, что
теперь?
     - Слушаю вас, джентльмены.
     Один из громил взглянул на второго  -  настоящего  великана.  Великан
откашлялся.
     - Мистер Виктор Рота?
     - А если и так?
     - Куплен ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь в убийстве некоего Сиднея
Лиги. Будете перекупать?
     - Может быть. - Майлз поморщился. - И кто заплатил за мой арест?
     - Некто по имени Кавилло.
     Майлз покачал головой.
     - Даже не слышал о таком. А он случайно  не  из  службы  безопасности
Пола?
     Офицер взглянул на экран своего электронного блокнота.
     - Нет. - И доверительно добавил: - Они почти никогда не  платят  нам.
Думают, мы обязаны выдавать им преступников бесплатно. Как будто нам нужны
их преступники!
     - Значит, для вас это вопрос спроса и предложения. - Майлз  вздохнул.
Вероятно, Иллиан не будет против таких  трат.  -  И  в  какую  сумму  этот
Кавилло оценил меня?
     Офицер снова сверился с блокнотом. Брови его поползли вверх.
     -  Двадцать  тысяч  бетанских  долларов.  Верно,   вы   ему   позарез
понадобились.
     Майлз присвистнул:
     - У меня нет таких денег при себе.
     Офицер вытащил электрошоковую дубинку.
     - В таком случае - пойдемте.
     - Я должен отдать кое-какие распоряжения.
     - Сделаете ваши распоряжения из тюрьмы.
     - Но я опоздаю на корабль!
     - Очень может быть, - согласился офицер.  -  Вряд  ли  он  будет  вас
ждать.
     - А если этому безвестному Кавилло только того и надо? И он откажется
от ордера?
     - В таком случае он потеряет внесенный им большой залог.
     Да, джексонианское правосудие воистину слепо.  Им  торгуют  налево  и
направо.
     - Можно мне сказать пару слов моему помощнику?
     Офицер подозрительно осмотрел Овермана.
     - Только поскорее.
     Майлз повернулся в Оверману и тихо спросил:
     - Что вы об этом думаете, сержант? - И добавил еще тише:  -  Кажется,
на вас у них ордера нет...
     Оверман явно растерялся. А глазах его был ужас.
     - Нам бы с вами только до корабля добраться...
     Остальное   подразумевалось   само   собой.    Эскобарцы    разделяли
неодобрительное отношение властей Пола к джексонианскому  "закону".  Попав
на борт лайнера, Майлз оказался  бы  тем  самым  на  территории  Эскобара.
Капитан его не выдаст. Способен ли  этот  окаянный  Кавилло  купить  целый
эскобарский лайнер со всеми  его  потрохами,  то  бишь  пассажирами?  Цена
должна быть астрономической.
     - Попробуем!
     Майлз  повернулся  к  офицерам  Консорциума,  показывая,  что   готов
следовать за ними. И тут Оверман начал.
     Мощным ударом сержант выбил дубинку из рук первого  громилы.  Налетев
на второго, он изо всех сил врезал ему по голове. Майлз не  терял  времени
даром. Он уже летел по площади со всей скоростью, на какую был способен. И
тут он увидел третьего из полицейских, в штатском. Майлз понял,  кто  это,
по сиянию силовой ловушки, которую тот швырнул ему под ноги.  Когда  Майлз
нырнул вперед,  чтобы  сберечь  свои  хрупкие  кости,  мужчина  насмешливо
хрюкнул.  Ударившись  о  покрытие  площади  с  такой  силой,  что  у  него
перехватило дыхание, Майлз стиснул  зубы,  чтобы  не  закричать  от  боли.
Лодыжки, схваченные ловушкой, обожгло, как огнем.  Он  перевалился  набок,
чтобы оглянуться. Громила поменьше, стоял,  согнувшись  и  охватив  голову
руками, видимо не оправившись еще от удара. Второй поднимал электрошоковую
дубинку, отлетевшую в сторону. По методу исключения неподвижная  масса  на
тротуаре могла быть только Оверманом.
     Осмотрев Овермана, второй громила покачал головой и, переступив через
него, направился к Майлзу. А первый, вытащив свою дубинку, опустил  ее  на
голову упавшего и, не оглядываясь, последовал за товарищем.  За  Овермана,
очевидно, платить никто не хотел.
     - За сопротивление при аресте полагается десятипроцентная надбавка, -
хладнокровно  объявил  разговорчивый  офицер.  Над   Майлзом   сверкающими
колоннами возвышались его  начищенные  высокие  ботинки.  Дубинка  с  маху
опустилась.
     После  третьего  удара  Майлз  вскрикнул.  После   седьмого   потерял
сознание.
     Когда он пришел в себя, два  одетых  в  форму  человека  волокли  его
куда-то. Дыхание было сбитым и аритмичным, не хватало кислорода.  По  телу
ледяными волнами прокатывалась боль. Майлз смутно замечал мелькающие,  как
в калейдоскопе, лифты и коридоры. Потом коридоры стали какими-то голыми  -
наверное, казарма или полицейский участок. Наконец они остановились. Когда
конвоиры отпустили его, Майлз мешком свалился на пол.
     Поверх рабочего стола на него смотрел офицер.  Чья-то  рука  ухватила
его за  волосы  и  запрокинула  голову  назад.  Красная  вспышка  обожгла,
ослепила  его.  Глаза  совершенно  перестали  выносить  свет.  Потом   его
трясущиеся  ладони  грубо  приложили  к  чему-то  вроде  идентификационной
пластины. Когда Майлза оставили в покое, он снова рухнул на  пол.  Карманы
были вывернуты наизнанку, парализатор, документы, билеты - все  свалили  в
одну пластиковую сумку. Когда его белую куртку,  полную  секретов,  сунули
туда  же,  Майлз  пытался  протестовать,  но  бесполезно.  Сумку  закрыли,
приложив к застежке его большой палец.
     Тюремный офицер вытянул шею,  чтобы  лучше  рассмотреть  лежащего  на
полу.
     - Он хочет откупиться?
     - М-м... - промычал Майлз,  когда  его  голову  снова  приподняли  за
волосы.
     - Говорил, что хочет, - ответил один из громил.
     Тюремщик покачал головой.
     - Надо подождать, пока исчезнут последствия шока.  На  этот  раз  вы,
ребята, перестарались. Это же просто карлик.
     - Да, но с ним был здоровый парень, и он-то задал нам  жару.  А  этот
мутантик, кажется, главный. Пусть и платит за двоих.
     - Точно, - согласился  тюремщик.  -  Ну  что  ж,  подождем,  пока  он
очухается. Киньте его пока что в арестантскую.
     - Ты уверен, что  это  хорошая  идея?  При  его  странной  наружности
арестантам наверняка захочется  потешиться  с  ним.  А  он,  глядишь,  еще
выкупит себя.
     - Гм, - тюремщик осмотрел Майлза оценивающим взглядом. - Тогда суньте
его в предвариловку, к технарям с Марды. Они парни тихие и  не  полезут  к
нему. К тому же их скоро выпустят.
     Майлза снова  потащили  куда-то.  Ноги  ему  не  подчинялись,  только
спазматически  подергивались.  Экзоскелет,  видимо,   усилил   эффект   от
электрошока, а может, сказалось воздействие поля ловушки. Затем перед  его
воспаленными глазами появилась длинная  комната  с  рядами  коек  у  стен.
Громилы довольно аккуратно положили  его  на  свободную  кровать  в  углу.
Старший набросил на дрожащее тело старое одеяло, и они ушли.
     Некоторое время ничто не мешало Майлзу наслаждаться всей гаммой новых
для него физических ощущений. Ему всегда казалось,  что  нет  такой  боли,
которой он еще не изведал,  но  шоковые  дубинки  громил  затронули  такие
нервные окончания, синапсы и узлы, о  существовании  которых  он  даже  не
подозревал. Ничто  так  не  способствует  погружению  в  себя,  как  боль.
Становишься солипсистом. В этом было, как ни странно, некоторое облегчение
- только бы прекратились эти эпилептические судороги, изматывающие его...
     Перед глазами колебалось чье-то лицо. Знакомое лицо.
     - Грегор! Как  я  рад...  -  бессмысленно  пробормотал  Майлз.  Потом
почувствовал, как его слезящиеся глаза  раскрываются,  все  шире  и  шире,
почти вылезая из орбит. Он  поднял  руку  и  ухватил  Грегора  за  одежду,
бледно-голубой холщовый арестантский халат. - Что ты здесь делаешь?!
     - Это долгая история.
     - А-а? - Майлз, с трудом приподнявшись, дико водил глазами, выискивая
наемных убийц, шпионов, призраки, неизвестно что. - Боже мой! Где...
     Грегор толчком в грудь уложил его обратно.
     - Успокойся. - Потом шепотом: - И заткнись! Не сказал  бы,  чтобы  ты
хорошо выглядишь.
     Но сидевший на краю койки товарищ  по  несчастью  выглядел  не  лучше
Майлза. Бледный, измученный, на щеках щетина. Обычно коротко подстриженные
и тщательно причесанные волосы  спутаны,  светло-карие  глаза  лихорадочно
блестят. У Майлза перехватило дыхание.
     - Меня зовут Грег Бликмен, - медленно и внятно сообщил ему  император
Барраяра.
     - А я забыл свое имя, - запинаясь, произнес Майлз. - Ах,  да,  Виктор
Рота. Кажется, так. Но скажи мне  скорее,  что  случилось?  Как  ты  здесь
оказался?
     Грегор рассеянно огляделся.
     - Мне кажется, стены везде имеют уши. И эти не исключение.
     - Все может быть. - Майлз немного  успокоился.  Человек  на  соседней
койке раздраженно  пробормотал  что-то  вроде:  "Провалитесь  вы  все...",
повернулся  к  ним  спиной  и  накрыл  голову  подушкой.  -  Ты  здесь  по
собственной воле?
     - Помнишь, мы с тобой в прошлый раз шутили насчет того, чтобы убежать
из дома?
     - Ну?
     - Так вот, - Грегор вздохнул, - это, как выяснилось, жуткая глупость.
     - Неужели не мог раньше догадаться?
     - Я... - Грегор замолчал и  посмотрел  на  дверь,  откуда  высунулась
голова охранника. Через секунду раздался крик: "Даю пять минут!"
     - А, черт!
     - Что это?
     - За нами пришли.
     - Кто за кем... Что здесь происходит, Грегор... Грег...
     - Я получил место на грузовом корабле, по крайней мере я  так  думал,
но они выставили меня оттуда. Не заплатив, - торопливо начал Грегор.  -  У
меня не осталось даже марки. Попытался устроиться на отходящий корабль, но
прежде  чем  мне   это   удалось,   был   арестован   за   бродяжничество.
Джексонианская Фемида просто безумна, - горько добавил он.
     - Это мне известно. Дальше?
     - Потом  они  провели  что-то  вроде  вербовочной  кампании.  Похоже,
какой-то делец продает опытных техников Аслунду - для работы на их станции
в Ступице, где жуткие условия труда - никакой техники безопасности.
     - Рабский труд?
     - Что-то вроде. И пряник здесь в том, что после объявления  приговора
нас, бродяг, должны отправить на  станцию  Аслунд.  Большинство  не  очень
возражает. Работа, правда, не оплачивается, но мы - то есть  они  -  будем
сыты, и крыша над головой найдется, а главное - джексонианское  правосудие
будет далеко. Так что большинству нечего терять, зато укрыться от  здешних
судей - самое настоящее счастье. Кое-кто надеется со временем выбраться  с
Аслунда на каком-нибудь проходящем корабле. Безденежье  не  считается  там
пороком.
     В голове у Майлза стучало.
     - Значит, тебя забирают?
     Глаза Грегора сделались огромными на кажущемся спокойным лице.
     - Думаю, прямо сейчас.
     - Так. Что я должен делать...
     - А как ты отыскал меня? - спросил Грегор, беспокойно глядя в  другой
конец комнаты, где одетые в  голубые  халаты  мужчины  и  женщины,  ворча,
поднимались на ноги. - Ты здесь, чтобы...
     Майлз, не отвечая, огляделся.  Одетый  в  голубой  халат  мужчина  на
соседней койке повернулся к ним лицом и разглядывал их скучающе и  угрюмо.
Он был не слишком высок...
     - Послушайте! - Майлз,  как  краб,  сполз  с  койки  и  доковылял  до
соседней. - Хотите избавиться от этого путешествия?
     В глазах человека зажегся интерес.
     - А как?
     - Обменяемся одеждой. Обменяемся личностями. Вы займете мое место,  я
- ваше.
     Мужчина взглянул на него с подозрением.
     - Зачем тебе это?
     - Никакой хитрости здесь нет. У меня есть  кредит,  и  я  хочу  через
некоторое время выкупиться отсюда. - Майлз понизил голос:  -  И  еще...  я
должен доплатить за то, что сопротивлялся при аресте.
     - Понятно! - Отыскав именно в этом обстоятельстве  хитрость,  мужчина
как-то неприятно оживился.
     - Пожалуйста! Я хочу уйти с... моим другом. Прямо сейчас.
     В комнате стоял  гомон,  техники  сбились  группой  в  дальнем  конце
комнаты: они покидали свое пристанище.  Грегор  медленно  зашел  с  другой
стороны койки соседа.
     Тот вдруг набычился.
     - Нет, - заявил он. - Я не хочу иметь никаких дел с полицией; я-то не
спорил с  властями.  -  Он  сел,  поправляя  халат,  готовый  подняться  и
присоединиться к остальным.
     Майлз, скрючившийся возле него, взмолился:
     - Пожалуйста...
     Между тем занявший  идеальную  позицию  Грегор  метнулся  вперед.  Он
крепко схватил мужчину за шею и перебросил его  через  койку,  спрятав  от
ненужных взглядов. Слава Богу, барраярская аристократия все еще  сохраняла
традиции обязательной военной подготовки своих отпрысков. Майлз постарался
выпрямиться, чтобы загородить друга и императора. Из-за кровати  слышалось
пыхтение, потом приглушенный шум ударов. Через несколько мгновений  из-под
нее вылетел голубой арестантский халат и упал прямо к  обутым  в  сандалии
ногам Майлза. Усевшись на корточки, он одел его прямо поверх своей зеленой
шелковой рубашки (к счастью, халат был великоват), затем с великим  трудом
натянул последовавшие за  халатом  брюки.  Еще  несколько  глухих  ударов,
странный шум - видимо, потерявшего сознание человека запихивали под  койку
- и над кроватью возник запыхавшийся бледный Грегор.
     - Никак не могу завязать эти чертовы шнурки на поясе,  -  пожаловался
Майлз. Руки у него дрожали, как у алкоголика.
     Грегор завязал Майлзу пояс и подвернул слишком длинные брючины.
     - Нужно достать его документы, иначе не  сможешь  получать  пищу  или
регистрировать рабочие кредиты, - пробормотал он уголком рта и облокотился
на спинку кровати, приняв беспечную позу, хотя вряд ли кто-нибудь  обратил
на них внимание во всеобщей суматохе.
     Майлз  пошарил  в  чужих  карманах  и   обнаружил   там   стандартную
компьютерную карточку.
     - Прекрасно. - Он приблизился к Грегору, улыбаясь мертвой улыбкой:  -
Я сейчас грохнусь в обморок.
     Грегор поддержал его за локоть.
     - Держись! Иначе нас застукают.
     Они очень медленно пересекли комнату и  встали  в  хвост  очереди  из
неспокойных,  невеселых  людей  в  голубых  халатах.  Возле  двери  сонный
охранник проверял их, проводя сканером по карточкам.
     - ...двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять. Все. Забирайте.
     Их передали другой группе охранников, наряженных в  ливреи  какого-то
второстепенного  джексонианского  Дома,  черные  с  золотом.  Пока   толпу
выводили из следственного изолятора, Майлз брел, опустив голову. На  ногах
он держался только с помощью Грегора. Они прошли по одному коридору, потом
по второму, спустились на лифте - Майлза при этом  чуть  не  вырвало  -  и
вышли в длинный узкий коридор, казавшийся бесконечным.  "А  что,  если  по
этой чертовой карточке можно определить наше местопребывание?" - мелькнуло
в голове у Майлза. При следующем  спуске  он  уронил  ее  в  шахту  лифта.
Маленькая карточка тихо и незаметно исчезла в полумраке. Наконец их вывели
из дока,  потом  провели  через  наружный  люк.  Немного  невесомости  при
переходе по гибкой причальной трубе - и они на  корабле.  Где  вы  сейчас,
сержант Оверман?
     Это был определенно транспорт местного сообщения, не  предназначенный
для п-в-переходов и притом не очень большой. Мужчин отделили от  женщин  и
направили в  разные  концы  коридора,  вдоль  которого  тянулись  двери  в
четырехместные кабинки. Техники занимали их наобум; охрана не вмешивалась.
     Майлз быстро сориентировался.
     - Если  постараться,  можно  занять  кабинку  целиком,  -  бросил  он
Грегору. Нырнув в ближайшую к ним, они нажали кнопку закрытия двери. К ним
пытался было ввалиться еще один представитель даровой  рабочей  силы,  но,
встреченный дружным: "Все занято!" - быстренько ретировался. Больше их  не
тревожили.
     Кабина была маленькой и грязной. Такая роскошь, как постельное белье,
конечно, отсутствовала, но канализация и водопровод работали. Майлз  выпил
тепловатой воды, услышал, как закрывается люк и почувствовал, что  корабль
отходит от дока. Спасены! Надолго ли?
     - Как ты думаешь, скоро очнется этот парень, которого ты придушил?  -
спросил Майлз Грегора, присевшего на край одной из коек.
     - Понятия не имею. До этого я никого еще не душил, - Грегор  выглядел
совсем больным. - Но что-то как  будто  хрустнуло  у  меня  под  руками...
Боюсь, я сломал ему шею.
     - Он дышал, - успокоил его Майлз, подходя к нижней полке  напротив  и
осматривая ее. Паразитов вроде  не  было,  и  он  осторожно  сел.  Сильные
судороги, слава Богу, прошли, осталась мелкая противная дрожь  в  коленях,
но слабость все еще была ужасающая.
     - Когда он очнется - или когда его найдут, - полиции  не  понадобится
много времени, чтобы понять, где я. И  чего  я  полез  за  тобой?  Мне  бы
подождать немного, а  потом  двинуться  к  тебе  и  выкупить  тебя.  Если,
конечно, ты не откупился бы сам. Почему ты не остановил меня?
     Грегор посмотрел на него с недоумением.
     - Я думал, ты знаешь, что делаешь. Разве тебя послал не Иллиан?
     - Нет.
     - Я был уверен, что теперь  ты  у  Иллиана.  И  что  он  послал  тебя
отыскать меня. Так, значит, это... не спланированное освобождение?
     - Нет! - Майлз покачал головой и немедленно пожалел об этом. -  Может
быть, начнешь теперь сначала?
     - Сначала... Я был с недельным  визитом  на  Комарре.  Под  куполами.
Переговоры на высоком уровне по поводу использования п-в-туннелей - мы все
еще бьемся, чтобы  эскобарцы  разрешили  проход  нашим  военным  кораблям.
Кто-то предложил их экспертам опечатывать на время  прохода  наше  оружие.
Наши посчитали, что это слишком большая жертва, эскобарцы  сомневались.  Я
подмахнул пару соглашений, которые предложил совет министров.
     - Отец заставил тебя хотя бы прочитать их?
     - Еще бы! Как бы там ни было, в то утро был  военный  парад,  вечером
торжественный  ужин,  закончившийся  рано,  поскольку  два-три   участника
переговоров должны  были  успеть  на  свои  корабли.  Я  вернулся  в  свою
резиденцию, старинный городской дом какого-то олигарха. Дом большой, стоит
на краю купола, возле космопорта. Мои апартаменты располагались высоко.  Я
вышел на балкон - но толку  было  мало:  все  равно  под  этим  куполом  я
задыхался.
     - Да, комарриане не выносят свежего воздуха, -  заметил  Майлз.  -  Я
знавал одного, у которого были проблемы с дыханием - вроде  астмы,  -  как
только он выходил наружу. Чисто психосоматическое заболевание.
     Грегор, разглядывая носки ботинок, пожал плечами.
     - Во всяком случае, я заметил, что охраны не видно. Это  было  что-то
новенькое. Как образовалась эта дыра  -  неизвестно.  Перед  этим  часовой
стоял. Думаю, решили, что я уснул. Пробило полночь, а я все еще стоял там.
И вдруг перегнулся через перила балкона и подумал  -  что  будет,  если  я
брошусь вниз...
     Грегор замолчал.
     - Все происходит мгновенно, - сухо отрезал Майлз. Это состояние  было
ему знакомо, ох как знакомо.
     Грегор взглянул на него и иронически улыбнулся.
     - Наверное, я был пьян.
     - Да, все очень быстро. Расколоть себе череп, - пара пустяков. Может,
с полминуты больно, а может, и  нет.  Просто  огненная  вспышка.  -  Майлз
вздрогнул.
     - Если бы я бросился вниз, - монотонно продолжал Грегор, - то упал бы
на деревья. Тут до меня дошло, что лучше просто слезть. Это гораздо легче.
Тогда я почувствовал себя свободным, как будто и  вправду  умер.  Я  начал
спуск. Никто меня не остановил,  хотя  все  время  я  боялся,  что  кто-то
окликнет меня. Потом я оказался в грузовой части  порта.  В  баре.  Сказал
одному  парню,   свободному   торговцу,   что   я   навигатор   локального
пространства. Собственно, я и был им, когда служил на корабле. Сказал еще,
что потерял документы и боюсь барраярской службы безопасности. Он  поверил
- дал мне место. Когда ординарец пришел будить меня утром,  мы  уже  давно
снялись с орбиты.
     Майлз куснул костяшки пальцев.
     - Значит, с точки зрения Имперской  безопасности  ты  испарился,  как
дым, из хорошо охраняемой комнаты. Ни записки, никаких следов - и все  это
произошло на Комарре.
     - Корабль следовал через  Пол,  -  все  так  же  бесцветно  продолжал
Грегор, - и потом, без остановок, на  станцию  Консорциума.  Дела  у  меня
пошли не очень хорошо. Я думал, будет лучше. И ошибся. Но я надеялся,  что
Иллиан уже ищет меня.
     - Комарра. - Майлз потер риски. - Ты понимаешь,  что  там  произошло?
Иллиан решил, что это политическое похищение. Бьюсь об заклад,  он  поднял
на ноги всю службу безопасности и  половину  армии.  В  поисках  тебя  они
разобрали эти купола по  винтикам.  Тебя  не  стали  искать  за  пределами
Комарры до... - Майлз посчитал дни на пальцах. - Иллиан должен был поднять
всех своих внешних агентов почти неделю назад. Ага! Так вот что было в том
послании, которое так ужаснуло Унгари и после которого он улетел, не допив
свой кофе. Но это должно было быть во всех новостях!..
     - В общем,  так  и  случилось,  -  пробормотал  Грегор.  -  Поступило
официальное сообщение, что я заболел и  удалился  в  имение  Форкосиганов.
Они, конечно, прячут правду.
     Теперь Майлз видел всю картину, как она есть.
     - Грегор, что же ты натворил! Они там с ума сходят!
     - Мне очень жаль, - виновато морщась, ответил Грегор. - Я понял,  что
сглупил, еще до того, как протрезвел.
     - Почему же ты  не  сошел  на  Поле  и  не  обратился  в  барраярское
посольство?
     - Мне казалось, я все же смогу... Черт возьми! - вдруг взорвался  он.
- Почему все эти люди вечно распоряжаются мной?
     - Ребячество, - с презрением процедил Майлз.
     Грегор гневно вскинул голову, но не ответил.
     Если на Ступице  Хеджена  узнают,  кем  в  действительности  является
Грегор, начнется крупная игра. Джексонианцам он потребуется,  чтобы  взять
за него выкуп. Аслунд, Пол, Верван - каждый по отдельности или все  вместе
будут искать политической выгоды. Цетагандийцы заинтересованы в нем больше
всех.  Если  они  смогут  захватить  Грегора,  кто  знает,  какие   методы
психопрограммирования  могут  отрабатываться  на  нем?   Какими   угрозами
попытаются сломить его  волю?  Сейчас  они  оба  -  пленники.  Заперты  на
корабле, который принадлежит неизвестно кому. Кроме того, я могу  в  любой
момент угодить в лапы горилл из Консорциума. Или того хуже.
     Однако каким бы незначительным ни был мой чин и в какой бы переплет я
ни угодил, прежде всего я  -  офицер  Имперской  службы  безопасности.  Мы
давали  клятву  охранять  безопасность  императора  -  символа   Барраяра,
объединяющего страну. Бедного  Грегора,  живого,  незадачливого  человека,
втиснутого в рамки символа. Кому же присягал я  на  верность?  Обоим  -  и
символу, и человеку, Грегору, Грегу. Этот  пленник,  беглец,  преследуемый
целым миром, - моя забота. И только моя.
     У Майлза вырвался печальный смешок.



                                    10

     Когда  последствия  шока  начали  проходить  и  в   голове   у   него
прояснилось, Майлз решил прежде всего спрятаться. Грегор благодаря  своему
положению законтрактованного  раба  будет  сыт  и  благополучен  до  самой
станции Аслунд, если, конечно, его жизнь  не  осложнит  присутствие  столь
нежелательной личности, как младший  лейтенант  Форкосиган.  Скорее  всего
Майлз добавил еще одну строчку к перечню уроков, которые дала ему  судьба:
"Назовем это Правилом 27Б. Никогда не принимай  важных  решений  во  время
судорог, вызванных электрошоком".
     Он начал осматривать маленькую кабину. Корабль  не  был  предназначен
для  перевозки  арестантов,   и   кабина   проектировалась   как   дешевая
пассажирская каюта, а не тюремная камера.  Пустые  ящики  для  багажа  под
обеими нижними полками отпадали - любой проверяющий прежде всего  заглянет
туда. Панель на полу. Такие обеспечивают  доступ  к  межпалубным  системам
управления,  трубопроводам,  силовым  линиям  и   гравитирующей   решетке.
Длинная, узкая, плоская... Раздавшиеся в коридоре грубые голоса  заставили
Майлза решиться. Он втиснулся в узкое пространство  лицом  вверх,  вытянул
руки вдоль тела и выдохнул.
     - Ты всегда гениально прятался, - пробормотал  восхищенный  Грегор  и
положил панель на место.
     - Да, но тогда я был чуточку поменьше, - пробормотал в  ответ  Майлз.
Щеки сплющило. Трубы и выступающие углы различных устройств резали спину и
ягодицы. Грегор уже защелкивал крепления панели. Стало темно и тихо.  Так,
наверное, чувствует себя заживо погребенный.  Или  цветок  под  прессом  в
гербарии. Или  другой  биологический  экспонат.  Консервированный  младший
лейтенант.
     Раздалось шипение открываемой двери;  над  Майлзом  прогремели  шаги,
расплющив его еще больше. А вдруг заметят, что в этом  месте  шаги  звучат
глуше?
     - Встать, технарь! - раздался обращенный к Грегору  голос  охранника.
Послышались глухие удары и хлопанье, как от  переворачиваемых  матрасов  и
открываемых ящиков. Что ж, он так  и  думал  -  в  них  сунутся  в  первую
очередь.
     - Где этот тип, технарь? - По звуку шагов Майлз определил, что Грегор
находится где-то возле стены, возможно, с заломленными за спину руками.
     - Какой тип? - спросил Грегор сдавленно.
     Без сомнения, стоит лицом к стене.
     - Твой маленький приятель-мутант.
     - Этот странный коротышка, который шел вместе со мной? Он  мне  вовсе
не приятель. Слинял куда-то.
     Снова шарканье ног по полу...
     - А-а! - Руку императора, должно быть, заломили еще  круче,  с  болью
догадался Майлз.
     - Куда слинял?
     -  Не  знаю.  Он  плохо  выглядел.   Кто-то   недавно   отделал   его
электрошоковой дубинкой. Я тут  совершенно  ни  при  чем...  Он  вышел  за
несколько минут до того, как мы отчалили.
     Отлично, Грегор. Может, ты и в отчаянии, но дураком тебя не назовешь.
Губы Майлза сплющились. Голова лежала на  боку,  на  верхнюю  щеку  давила
закрытая панель, вторая упиралась во что-то, напоминающее терку для сыра.
     Раздались глухие удары.
     - Я же сказал! Он ушел!
     Невнятное рычание охранника, треск электрошоковой  дубинки,  короткий
болезненный вскрик и глухой стук - бесчувственное тело швырнули на  нижнюю
койку.
     Послышался голос другого охранника.
     - А может, он рванул обратно на станцию перед тем, как нам отчалить?
     - Что ж, тогда пусть они там и сходят с ума. Но  лучше  для  верности
обыскать весь корабль. Судя  по  разговору,  ребята  из  изолятора  готовы
вставить фитиль за этого парня.
     - Они вставят или им вставят?
     - Хрен их поймешь.
     Ноги в ботинках - четыре, как определил Майлз - прогремели  к  двери.
Зашипела закрывающаяся дверь, и все стихло.
     К тому времени, когда Грегор соберется освободить его, решил Майлз, у
него на спине образуется просто  великолепная  коллекция  синяков.  Дышать
было нечем. И пора помочиться. Ну же, Грегор!
     На Аслунде первым делом надо избавить императора Барраяра от рабского
труда. Контрактные работники подобного сорта обречены на самые  грязные  и
опасные  работы,  сопряженные  с   длительным   воздействием   проникающей
радиации, использованием допотопных систем жизнеобеспечения, изматывающими
дежурствами. Хотя, с другой  стороны,  такое  прикрытие,  как  у  Грегора,
никому  и  во  сне  не  приснится.  Потом,  когда  они   обретут   свободу
передвижения, необходимо разыскать Унгари с его запасом кредитных карточек
и связей. А уж после этого... Что ж, после этого Грегор  станет  проблемой
Унгари, только и всего. Все просто и понятно. Никаких причин для паники.
     Не  забрали  ли  они  Грегора  с  собой?  Придется  в  таком   случае
освобождаться самому. А как...
     Раздался  звук  шаркающих  шагов.  Перед  глазами   Майлза   возникла
расширяющаяся полоса света. Панель открыли.
     - Ушли, - шепнул Грегор.
     Медленно, сантиметр за  сантиметром,  Майлз  покинул  свое  неудобное
ложе. Встать на ноги он попробует позднее. Надо передохнуть.
     Грегор одной рукой  держался  за  красную  отметину  на  лице.  Потом
опустил руку.
     - Ударили электрошоком. И... это не так страшно, как я ожидал. -  Он,
пожалуй, даже немного гордился этим.
     - Использовали малую мощность, - проворчал Майлз.
     Грегор уже нацепил маску  безразличия,  помогая  Майлзу  подняться  с
пола. Майлз ухватился за протянутую руку, со стоном выпрямился и  бухнулся
на койку. Отдышавшись, он поведал Грегору свои планы относительно Унгари.
     Грегор пожал плечами, уныло соглашаясь.
     - Пусть так. Это проще, чем мой план.
     - Твой план?
     - Я собирался добраться до барраярского консульства на Аслунде.
     - Ну что ж, отлично. - Майлз помолчал. -  Грегор,  скажи  откровенно:
тебе не улыбается моя помощь?
     - Я и сам могу помочь себе. Уж на это я еще способен.  Но...  у  меня
был еще один план.
     - Какой же?
     - Не встречаться с барраярским консулом... Может, это и  хорошо,  что
ты появился. - Грегор лег на койку и слепо уставился вверх. -  Ясно  одно,
такая возможность больше мне никогда не представится.
     - Возможность убежать? А  сколько  барраярцев  лишится  жизни,  чтобы
заплатить за твою драгоценную свободу?
     Грегор потемнел.
     - Если принять заговор Фордариана за точку отсчета, поскольку это был
банальнейший из дворцовых переворотов, - тысяч семь или восемь.
     - Ты не учитываешь Комарру.
     - Ах, да. С учетом Комарры цифра  немного  увеличится,  -  согласился
Грегор. Его губы скривились в неспокойной усмешке. - Не беспокойся,  я  не
всерьез. Просто... как ты думаешь, могу я жить своим умом?
     - Конечно! Какие сомнения.
     - У меня они имеются.
     - Грегор, - Майлз нервно постукивал ребром  ладони  о  колено.  -  Ты
обладаешь реальной и, поверь, огромной  властью.  Отец  все  время  своего
регентства  боролся,  чтобы  сохранить  ее  для  тебя.  Тебе  не   хватает
уверенности в себе, и только.
     - А что, младший лейтенант, если я, ваш верховный  главнокомандующий,
прикажу вам покинуть корабль на станции Аслунд и забыть о том, что вы меня
видели, - вы подчинитесь?
     Майлз проглотил комок в горле.
     - Майор Сесил всегда говорил, что у меня трудности с субординацией.
     Грегор сдержал улыбку.
     - Старина Сесил! Помню его.  -  Он  опять  помрачнел.  Перевернувшись
набок и подперев голову рукой, он смотрел на Майлза в упор. - Но если моих
приказов не слушается даже младший лейтенант роста ниже  среднего,  как  я
могу, скажи на милость, управлять армией или страной? Дело даже не в этом.
Я помню все лекции твоего отца о власти, ее использовании, ее иллюзиях. Со
временем, хочу я того или нет, власть у меня будет. Но смогу ли я  принять
ее и справиться с ней? Вспомни,  как  скверно  я  показал  себя  во  время
заговора Фордрозы и Хессмана четыре года назад.
     - Зато сейчас вряд ли ты доверишься льстецам.
     - Льстецам, конечно, нет.
     - Вот видишь!
     - Но я должен стать другим, иначе Барраяру лучше вовсе  остаться  без
императора.
     Так может, история с балконом произошла не столь уж  случайно?  Майлз
скрипнул зубами.
     - Я ответил на твой вопрос - о приказах - не как младший лейтенант. Я
ответил на него как лорд Форкосиган. И твой друг.
     - Понимаю.
     - Послушай, может, ты не хочешь моей помощи, как бы мала она ни была.
Помощь Иллиана тебе легче принять. Но зато мне как-то  приятно  быть  тебе
полезным.
     - Это да. Всегда  приятно  чувствовать  себя  полезным,  -  улыбнулся
Грегор. В его улыбке больше не было горечи. - И  мне  приятно...  не  быть
одному.
     Майлз кивнул.
     - Точно.
     В течение следующих двух дней Майлз немало  времени  провел,  прячась
под панелью или скрючившись в ящике  под  койкой,  хотя  каюту  больше  не
обыскивали. Пару раз заходили пленные техники, чтобы поболтать с Грегором,
и однажды (по настоянию Майлза) Грегор нанес ответный  визит.  Он  показал
себя с лучшей стороны, решил Майлз. Как само собой разумеющееся делил свою
порцию с Майлзом и ни разу не согласился взять кусок побольше, хотя  Майлз
настаивал.
     Наконец корабль вошел в док станции Аслунд, и Грегора вместе со  всей
рабочей командой вывели из корабля.
     Майлз, нервничая, ждал, пока  уляжется  неизбежная  в  таких  случаях
суматоха. Но не дай Бог переосторожничать: корабль мог отчалить и  улететь
обратным рейсом с неучтенным пассажиром на борту.
     Когда Майлз осторожно высунулся из  приоткрытой  двери,  коридор  был
темным и пустым. Изнутри, со стороны корабля, люк не охранялся. На  Майлзе
все еще была голубая униформа, и  это  было  очень  кстати:  он  ничем  не
отличался от прочих технарей, которых  на  Аслунде,  надо  полагать,  пруд
пруди.
     Майлз с уверенным видом вышел  из  корабля  и  тут  же  наткнулся  на
охранника  в  черной  с  золотом  ливрее,  маявшегося  возле   люка.   Его
парализатор был засунут в кобуру, в руках  дымилась  пластиковая  чашка  с
кофе. Он  безразлично  взглянул  на  Майлза,  и  тот,  не  останавливаясь,
улыбнулся в ответ. Охранник скорчил кислую гримасу. Очевидно, его  обязали
не  пропускать  незнакомых  на  корабль,  а   покидать   его   никому   не
возбранялось.
     На грузовой площадке перед  люком  с  полдесятка  человек  в  рабочей
одежде  спокойно  занимались  своим  делом.   Майлз   набрал   воздуха   и
непринужденно зашагал мимо, делая вид, что ужасно занят. Вроде мальчика на
посылках. Его никто не окликнул.
     Приободрившись, Майлз двинулся дальше, сам не зная куда. Широкий трап
привел его в большой зал, заполненный разнообразными конструкциями.  Возле
них копошились рабочие в самой разнообразной  форме.  Судя  по  наполовину
смонтированному аппарату, это был ангар  для  заправки  и  ремонта  боевых
катеров - предмет жгучего интереса для Унгари. А что, если  он  возьмет  и
прямо сейчас, с ходу, наткнется на него?  Нет,  так  не  бывает,  конечно.
Среди  множества  мужчин  и  женщин  в  голубой  военной   форме   Аслунда
вездесущего начальника Майлза не оказалось.
     Покинув ангар, он вышел на площадку под прозрачным куполом.  Выглянув
наружу, Майлз сначала оцепенел, а потом выпалил те немногие  ругательства,
которые были у него на слуху. Сверкая огнями, в нескольких  километрах  от
него висела коммерческая станция. Поблескивали стоящие  у  доков  корабли.
Очевидно, военная станция, к которой причалил корабль, была спроектирована
как отдельное сооружение или по  крайней  мере  еще  не  подсоединилась  к
коммерческой.  Неудивительно,  что  одетым  в  голубые  халаты   пленникам
разрешалось свободно передвигаться. С бессильным отчаянием смотрел Майлз в
открывшуюся ему бездну. Чтоб тебя... Ладно,  попробуем  разыскать  Унгари,
остальное потом. Он повернулся и...
     - Эй, ты! Маленький технарь!
     У Майлза кровь застыла в жилах. Он едва справился с  желанием  бежать
сломя голову.  Нельзя.  Эта  тактика  не  увенчалась  успехом  на  станции
Консорциума. Изо всех сил стараясь изобразить вежливое любопытство,  Майлз
обернулся  на  отклик.  Звавший  его  был   крепко   скроен   и   одет   в
желто-коричневый комбинезон мастера; выглядел он весьма озабоченным.
     - Да, сэр? - приветливо спросил Майлз.
     - Ты-то мне и нужен. - Тяжелая рука пригнула Майлза к земле. - Идем.
     Майлз волей-неволей последовал за мастером с выражением усталой скуки
на лице - и бешено колотящимся сердцем.
     - Какая у тебя специальность?
     - Трубопроводы.
     - Превосходно!
     Дойдя до места, где пересекались два наполовину законченных коридора,
Майлз увидел зияющее в стене отверстие.
     - Видишь эту трубу?
     Судя по серому цвету, канализационная. Отходы по  таким  перемещаются
под действием сжатого воздуха. Она исчезала где-то в темноте.
     - Вижу. И что?
     - Где-то за стенкой коридора в ней утечка. Пролезь в дыру и найди ее,
иначе придется отдирать все панели, а мы их только что установили.
     - У вас есть фонарь?
     Мужчина порылся в карманах комбинезона и вытащил карманный фонарик.
     - Отлично, - вздохнул Майлз. - Труба уже подключена?
     - Нет. Мы только собирались это сделать. Чертова штука  не  выдержала
последнюю проверку под давлением .
     Значит,  где-то  утечка.  Майлз  приободрился.  Неужели  ему  наконец
повезло?
     Он скользнул внутрь и  осторожно  пополз  по  гладкой  цилиндрической
поверхности, ощупывая ее руками и  прислушиваясь.  Метров  через  семь  он
обнаружил утечку. Поток холодного воздуха  поступал  из  довольно  широкой
трещины. Майлз неодобрительно покачал головой,  попытался  развернуться  в
тесном пространстве - и вдруг проломил панель.
     Пораженный, он  высунул  голову  в  образовавшееся  отверстие.  Потом
отломил кусочек панели и принялся разглядывать его.
     Двое  мужчин,  устанавливающих  в  коридоре  осветительные   приборы,
обернулись на шум.
     - Что вы там, черт возьми, делаете?
     - Контроль над качеством работ, - ответил Майлз.  -  У  вас,  ребята,
будет о чем подумать.
     Не расширить ли дыру? Ладно, не  стоит.  Майлз  повернулся  и  пополз
обратно,  к  нетерпеливо  ожидающему  его  человеку   в   желто-коричневом
комбинезоне.
     - Утечка в шестой секции, - сообщил он ему и протянул кусок панели. -
Если так и задумано - ставить панели  из  возгорающегося  пластика  вместо
положенного для  военных  объектов  плетеного  кварцевого  волокна,  то  у
конструктора явно не в порядке с головой. Если нет  -  советую  прихватить
пару громил с электрошоковыми дубинками и нанести визит вашему поставщику.
     Выругавшись, мастер ухватился за край  ближайшей  панели  и  надавил.
Раздался треск. В руках у него оказался здоровенный обломок.
     - Сукины дети! И сколько этого дерьма уже установлено!
     - Жуть! - поддакнул Майлз и развернулся на сто восемьдесят градусов -
надо  исчезнуть  прежде,  чем  чертыхающийся  мастер  придумает  ему   еще
какое-нибудь   задание.   Раскрасневшийся   и   запыхавшийся,   Майлз   не
останавливался до тех пор, пока не завернул за второй поворот.
     И сразу наткнулся на сооруженных людей в бело-серых мундирах. Их было
двое. Один из них обернулся к нему. Майлз, закусив губу и не  оглядываясь,
прошел мимо.
     Дендарийцы! (Или оссериане!) Здесь, на этой станции! Сколько их,  где
располагаются? Может быть, что-нибудь патрулируют? Ему страстно захотелось
вновь оказаться между стенками, как крыса в норе.
     Бог весть, на чьей  стороне  теперь  большинство  бывших  подчиненных
адмирала Нейсмита.  Только  один  из  них  не  вызывал  у  него  сомнений.
Абсолютно никаких. Элен.
     Майлз оставил ее четыре года назад женой База  Джезека  и  помощницей
Танга, и лучшей защиты в то время  он  ей  дать  не  мог.  Но  со  времени
переворота Оссера он не получал от База никаких известий. Не перехватил ли
их Оссер? Баз понижен в должности, Танг, очевидно, впал в немилость. Элен?
Какое положение занимает она в непростой иерархической структуре флотилии?
     И в его сердце! Майлз задумался. Даже  сейчас  больно  вспоминать  об
этом. Он любил ее с детства. И она  знала  его  лучше,  чем  любой  другой
человек на свете, за исключением отца и матери. И  все  же  тоска  по  ней
потихоньку выветрилась, вместе с печалью о сержанте Ботари -  его  няньке,
друге, телохранителе (и отце Элен), так нелепо погибшем на глазах питомца.
Заботы новой жизни растворили его отчаяние. Так, иногда что-то находило на
него, словно ныли больные суставы. Майлз хотел - и не хотел  видеть  Элен.
Говорить с ней. Коснуться ее...
     Но время ли думать о себе? Элен - приятельница  Грегора,  они  вместе
играли в детстве. Вторая линия обороны для  императора.  А  болью  Грегору
сейчас не поможешь. Итак, надо отыскать Элен и прекратить свои  бесцельные
и опасные блуждания по станции. Остался ли кто-то, кроме Элен, во флотилии
дендарийцев,  на  кого  можно  положиться?  Ему  необходимо  учесть   все,
использовать все свои ресурсы. Существует ли еще  в  сознании  дендарийцев
такая личность, как адмирал Нейсмит? Интересный вопрос.
     Ему необходимо отыскать укромное место,  откуда  можно  наблюдать  за
обстановкой. Как только что доказал голубой  халат,  есть  масса  способов
быть невидимым, оставаясь у всех на виду. Но его необычный рост - ох,  что
б  его  -  не  позволял  полагаться  только  на  халат.  Нужно   раздобыть
какие-нибудь  инструменты.  Да,  это   самое   лучшее   -   чемоданчик   с
инструментами, похожий на тот, который сию минуту поставил на пол  человек
в желто-коричневом комбинезоне, собираясь войти в туалет. В мгновение  ока
Майлз с чемоданчиком в руках исчез за углом.
     Двумя уровнями ниже он обнаружил коридор, ведущий к  кафетерию.  Ага.
Смертные, как известно, нуждаются в пище, следовательно, рано  или  поздно
перед  ним  пройдут  все  обитатели  Станции.  Запахи  съестного   вызвали
немедленную реакцию в желудке, выразившем  урчанием  свой  протест  против
трехдневного  пребывания   на   половинном   рационе.   Майлз,   стоически
проигнорировав голодные спазмы, снял со стены  панель  и  нацепил  на  нос
оказавшиеся в чемоданчике  защитные  очки,  обеспечивая  себе  минимальную
маскировку. Затем он залез в простенок, чтобы хоть так скрыть свой рост, и
с диагностическими сканерами в руках приступил к  роли:  сделал  вид,  что
проверяет приборы. Вид на коридор был прекрасный.
     По доносящимся  из  кафетерия  запахам  он  определил  -  там  подают
прекрасные бифштексы из клонированной говядины, но  с  овощами  обращаются
варварски. Необходимо быть начеку, чтобы  слюна,  мгновенно  переполнившая
рот,  не  попала  в  луч  миниатюрного  лазерного  паяльника,  которым  он
манипулировал, наблюдая за проходящей мимо публикой.
     Людей в гражданском было немного. Какое все-таки счастье, что у  него
есть голубой халат: костюм Рота, без сомнения, привлек бы  внимание.  Мимо
мелькали разноцветные  комбинезоны,  голубые  и  зеленые  халаты,  мундиры
Аслунда -  в  основном  нижние  чины.  Неужели  у  дендарийцев  (оссериан)
собственная столовая где-то на стороне? Когда Майлз, отчаявшись,  собрался
покинуть свой наблюдательный пост (приборы управления были отремонтированы
им на славу:  разобраны  до  винтиков),  мимо  прошли  двое  в  серо-белых
дендарийских одеждах. Лица были ему незнакомы.
     Майлз еще раз попытался взвесить свои шансы. Из примерно  двух  тысяч
наемников, находящихся в настоящее время в районе Аслундского п-в-туннеля,
ему знакомы (да и то в лицо) от силы несколько сот, еще меньше - по имени.
У этой наполовину собранной военной станции стоит только часть флотилии. И
скольким из них можно  доверять?  Пяти?  Шести?..  Прошло  еще  четверо  в
серо-белом, но Майлз пропустил их, хотя был уверен, что пожилая  блондинка
- техник с "Триумфа" и когда-то горой стояла за Танга.  Желудок  буквально
выворачивало от голода.
     Но при  виде  загорелого  лица  в  приближающейся  оживленной  группе
серо-белых Майлз начисто забыл про  свой  желудок.  Сержант  Чодак!  Снова
удача повернулась к нему лицом. Хотя... Если бы дело касалось его  одного,
он  рискнул  бы,  но  рисковать  Грегором?..  Судьба   решила   за   него.
Непроизвольно взглянув в сторону Майлза, Чодак, в свою очередь, узнал его.
Глаза сержанта в ужасе раскрылись, но в тот же миг  лицо  приняло  прежнее
непроницаемо-спокойное выражение.
     - Сержант, - негромко позвал Майлз, постукивая по  коробке  какого-то
прибора. - Не будете ли вы  так  добры  -  не  подойдете  сюда?  Я  что-то
запутался.
     - Минутку. - Чодак махнул товарищу, одетому в форму младшего  офицера
армии Аслунда.
     Очутившись перед Майлзом, он прошипел ему в лицо:
     -  Вы  с  ума  сошли!  Что  вы  здесь  делаете?  -  Опущенное   "сэр"
свидетельствовало о необычайном волнении.
     - Об этом после. Сейчас мне нужна ваша помощь.
     - Но как вы здесь очутились? Адмирал Оссер перекрыл всю станцию. Сюда
и комар не проникнет.
     Майлз не без важности ответил:
     - У меня свои каналы.
     А ведь он так рвался на эту самую станцию...  Воистину  Бог  помогает
дуракам и сумасшедшим.
     - Мне сейчас совершенно необходимо встретиться с Элен  Ботари-Джезек.
Как можно скорее. Или, если ее здесь нет, с  инженер-коммодором  Джезеком.
Они здесь?
     - Элен Ботари-Джезек должна быть здесь.  "Триумф"  стоит  в  доке.  А
коммодор Джезек, насколько я знаю, на ремонтной базе.
     - Но если ни Элен, ни Джезека вы не найдете, тогда устройте встречу с
Тангом. Или Ардом Мэйхью. Или лейтенантом Элли Куин. Хотя лучше всего -  с
Элен. Скажите ей - но больше никому! - что со мной наш  общий  друг  Грег.
Пусть  она  подойдет  -  скажем,  через  час  -  к  казармам   контрактных
работников, каюта Грега Бликмена. Сделаете это для меня?
     - Да, сэр. - Озабоченный Чодак поспешил прочь. Майлз на  скорую  руку
залатал изуродованное им оборудование, поставил на место панель, взял свой
чемоданчик и зашагал с утомленным видом трудяги, стараясь  не  чувствовать
себя так, словно на лбу у него горит красная лампочка. Он шел  в  защитных
очках, выбирая самые пустынные коридоры. В  животе  творилось  черт  знает
что. Элен нас накормит, твердо пообещал он  себе.  Попозже.  Увеличившееся
число голубых халатов  не  оставляло  сомнений,  что  казармы  контрактных
рабочих рядом.
     К счастью, там оказался список  обитателей.  Майлз  без  труда  нашел
нужную строчку: "Бликмен Г. Модуль Б, каюта 8". Он быстро отыскал каюту и,
прежде чем постучать, взглянул на часы -  Грегор  должен  быть  на  месте.
Дверь открылась. Грегор был один. Он сидел на койке, безучастный, с сонным
видом. Хотя каюта была одноместной и в ней  негде  было  повернуться,  она
давала  возможность  уединения.  Одиночество  с  точки  зрения  психологии
большая  роскошь,  чем  пространство.  Даже   рабы-технари   имеют   право
пользоваться ею.
     - Мы спасены, - с порога объявил Майлз. - Я  только  что  связался  с
Элен. - В этой безопасной клетушке напряжение прошедшего дня спало с него,
и, почувствовав вдруг слабость, он медленно опустился на край койки.
     - Элен? Так она здесь? - Грегор рассеянно взглянул  на  Майлза.  -  Я
думал, ты ищешь своего Унгари.
     - Элен поможет мне отыскать его. Или, если мы его так  и  не  найдем,
поможет убраться отсюда. Если бы Унгари не  декламировал  так  часто,  что
левая рука не должна знать, чем занята правая, все было бы  проще.  Ну  да
ладно. - Он с тревогой смотрел на Грегора. - У тебя осе нормально?
     - Можешь быть уверен  -  несколько  часов,  проведенных  за  монтажом
осветительной аппаратуры, не подорвали  моего  здоровья,  -  сухо  ответил
Грегор.
     Так тебя заставили заниматься монтажом? Я предполагал другое...
     Во  всяком  случае,  выглядел  Грегор  прилично.  Может  быть,  чтобы
приводить императора Барраяра в деятельное настроение, следует каждый  год
на пару недель отправлять его на соляные копи? Майлз немного успокоился.
     - Трудно представить себе Элен Ботари наемницей, -  задумчиво  сказал
Грегор.
     - Ты ее не знаешь, она и не на такое способна.
     Майлз не выказал мучивших его сомнений. Почти четыре года.  Он  знал,
как  изменился  сам  за  эти  годы.  А  Элен?  Вряд  ли  она  вела   более
упорядоченную жизнь, чем он. Но времена меняются. И люди вместе с  ними...
Нет. Если уж сомневаться в Элен, то и в себе надо усомниться.
     Полчаса, оставшиеся  до  назначенной  встречи,  тянулись  медленно  и
дались Майлзу нелегко. Их хватило, чтобы чуточку снять с него  напряжение,
но отдохнуть, освежить себя сном Майлз не мог.  Отпустившая  было  тревога
вспыхнула в нем с новой силой. Ему казалось, что  осторожность  и  здравый
смысл покидают его, вытекая, как вода из разбитой  чашки.  Майлз  еще  раз
взглянул на часы. Час - слишком неопределенный срок. Он должен был назвать
точное время. Но кто знает, с  какими  трудностями  или  задержками  могла
столкнуться Элен?
     Тут Майлз замигал: по своим путаным и несвязным мыслям он понял,  что
спит сидя. Дверь, зашипев, вдруг открылась - сама,  безо  всякого  участия
Грегора.
     - Он здесь, ребята!
     Полвзвода одетых в серо-белые формы наемников толпилось с коридоре  и
дверном проеме. Станнеры, электрошоковые дубинки. Ясно одно -  вооруженная
до зубов толпа не имела никакого отношения к Элен. Остальное - потемки. Но
даже поступившая в кровь порция адреналина не могла до конца смыть с мозга
Майлза туман смертельной усталости.
     А в какой роли я выступаю теперь? Движущейся мишени?
     Он откинулся спиной к стене, заторможенный, безвольный,  зато  Грегор
вскочил на ноги и совершил отчаянный и совершенно бесполезный  поступок  -
точным ударом выбил  парализатор  из  рук  приближающегося  наемника.  Два
громилы, подскочившие к нему, чуть не размазали  императора  по  стенке...
Майлза всего передернуло, но  в  последнюю  секунду  его  уже  сдернули  с
кровати и запеленали с ног до головы в силовую сеть,  причем  использовали
мощность, которой хватило бы, чтобы обезножить лошадь.  За  кого  вы  меня
принимаете, ребята?
     Возбужденный предводитель крикнул в наручное переговорное устройство:
     - Я поймал его, сэр!
     Майлз иронически приподнял брови. Громила покраснел и выпрямился. Его
рука дернулась, - кажется он с трудом  удерживал  себя,  чтобы  не  отдать
честь закутанному в  сеть,  безоружному  и  беспомощному  пленнику.  Майлз
слегка улыбнулся. Вожак поджал губы.
     Ага. Я чуть не подловил тебя, приятель?
     - Уведите! - последовал приказ. Двое мужчин потащили Майлза к  двери.
Связанные  ноги  смешно  болтались  в  нескольких  сантиметрах  от   пола.
Стонущего  Грегора  волокли  за  ним.  Он  был  без  памяти.   Когда   они
приблизились к перекрестку, Майлз краем глаза  заметил  затененное  стеной
напряженное лицо Чодака. Значит, сержант Чодак.
     Майлз в который раз проклял свое "умение"  разбираться  в  людях.  Ты
думал, что понимаешь других. Что этого у тебя не  отнимешь.  Конечно.  Без
сомнения. Может быть. Может быть.  Слова  бились  в  мозгу,  как  карканье
посаженного в клетку стервятника.
     Когда пленников протащили по широкой площадке  дока  и  далее  сквозь
небольшой  люк,  Майлз  сразу  понял,  куда  попал,  -  на  "Триумф",  его
"карманный"  дредноут,  время  от  времени  выступавший  в  роли  флагмана
флотилии.   Он   играл   ее   и   сейчас.   Когда-то,   до   Тау    Верде,
капитаном-владельцем "Триумфа" был Танг, статус которого в настоящее время
сомнителен. Оссер же предпочитал свой собственный "Перегрин". Не  была  ли
такая замена политическим актом? Вот и коридоры корабля, знакомые,  словно
он вчера расхаживал по  ним.  Запах  мужчин,  металла  и  механизмов.  Вот
покореженный сводчатый проход - воспоминание  о  том  безумном  таране,  о
первом бое Майлза. Его так и не привели в нормальный вид... Мне  казалось,
я все забыл.
     Они продвигались вперед быстро и  скрытно.  Два  наемника  шли  перед
пленными,  расчищая  коридор  от  предполагаемых   свидетелей.   Наверняка
предстоит небольшая дружеская беседа  с  глазу  на  глаз.  Прекрасно,  это
устраивало Майлза. Конечно,  он  предпочел  бы  вообще  не  встречаться  с
Оссером, но если уж так суждено, нужно  просто-напросто  извлечь  из  этой
встречи максимальную выгоду. Он постарался привести себя в порядок, как бы
оправить адмиральский мундир. Майлз Нейсмит, космический наемник,  человек
загадочного образа жизни, прибыл в Ступицу Хеджена - для чего? А  тут  еще
Грег, его угрюмый верный соратник. Надо  за  оставшиеся  минуты  придумать
правдоподобное объяснение этому факту.
     Они миновали боевую рубку "Триумфа", оперативный центр и оказались  в
меньшем из  двух  расположенных  против  рубки  конференц-залов.  Пластина
головида, расположенная в центре полированного стола для  совещаний,  была
темна и безмолвна. Столь же безмолвен и мрачен был адмирал Оссер, сидевший
во главе стола. Возле него  стоял  бледный  блондин.  Вероятно,  помощник.
Майлз видел его первый раз в  жизни.  Его  и  Грегора  кое-как  усадили  в
кресла, отставленные  подальше,  -  на  случай,  если  придется  развязать
пленников. Оставив при себе охранника, Оссер приказал остальным выйти.
     Майлз нашел, что за эти четыре года  внешность  адмирала  не  слишком
изменилась. Все так же подобран, та же ястребиная настороженность,  только
темные виски посеребрила седина. Майлзу почему-то казалось,  что  он  выше
Метцова, но на самом деле Оссер уступал ему в росте. А в чем-то они ужасно
походили друг на друга. Возрастом, телосложением? Неприязненным выражением
лица, красными искорками в глазах?
     - Майлз, - пробормотал Грегор в его сторону, - как нам отделаться  от
этого парня?
     - Пока не знаю, - вполголоса заметил Майлз.
     Грегора это отнюдь не успокоило.
     Оссер между тем оперся ладонями на крышку стола и,  глядя  на  Майлза
хищными глазами, наклонился вперед. Майлзу почему-то пришло в голову, что,
если бы у Оссера был хвост, его кончик сейчас мотался бы взад и вперед.
     -  Что  вы  здесь  делаете?  -  без  предисловий  начал   командующий
флотилией.
     Это ведь ты доставил меня сюда, о чем  же  ты  спрашиваешь?  Нет,  не
время демонстрировать свое остроумие. Майлз  остро  ощущал,  сколь  нелепо
выглядит, запеленутый в сеть, как великовозрастный  младенец.  Но  адмирал
Нейсмит всегда над обстоятельствами; он преследует высшие цели.  Если  это
необходимо, он может вырядиться в голубой халат контрактного раба. И  даже
в сеть. И ответ адмирала Нейсмита прозвучал столь же откровенно и веско:
     - Не заинтересованная в конфликте сторона,  пользующаяся  этим  путем
для своих кораблей, наняла меня для  оценки  военной  ситуации  в  Ступице
Хеджена. - Правда, которой, конечно,  никто  не  поверит.  -  Эта  сторона
желает получить своевременное предупреждение  и  эвакуировать  из  Ступицы
своих граждан до того,  как  начнутся  нежелательные  события.  Попутно  я
приторговываю оружием. Самоокупающееся прикрытие.
     Глаза Оссера сузились.
     - Ваша "незаинтересованная сторона" случайно не Барраяр?
     - Барраяр имеет собственную разведку.
     - Как и Цетаганда... Аслунд опасается амбиций Цетаганды.
     - Что ж, у них есть на то основания.
     - Барраяр находится в таком же точно положении.
     - Я  абсолютно  уверен,  -  несмотря  на  мешающее  ему  поле,  Майлз
ухитрился благосклонно кивнуть Оссеру,  который  чуть  было  не  кивнул  в
ответ, - что на сегодня Барраяр не представляет угрозы для Аслунда.  Чтобы
контролировать Ступицу Хеджена, Барраяр должен контролировать Пол. В связи
с терраформированием своего второго континента и освоением планеты Зергияр
у Барраяра тьма-тьмущая собственных, внутренних проблем. Не  говоря  уж  о
необходимости  держать  в  узде  непокорную  Комарру.  Военная   авантюра,
направленная против Пола, серьезно истощит и без того ограниченные людские
ресурсы  Барраяра.  Дешевле  дружить  или,  по  крайней  мере,   соблюдать
нейтралитет.
     - Аслунд также боится Пола.
     - Вряд ли они начнут войну, если на них не нападут первыми. Дружить с
Полом необременительно. Не нужно только ничего предпринимать.
     - А Верван?
     - До Вервана очередь еще не дошла. Он - следующий в моем списке.
     - Так ли это? - Оссер откинулся на спинку кресла и скрестил руки. Это
движение трудно было назвать жестом облегчения. - Я могу казнить  вас  как
шпиона.
     - Но я не шпион, - ответил Майлз,  пытаясь  выглядеть  беззаботно.  -
Скорее  соблюдаю  дружеский  нейтралитет  или  -  кто  знает   -   являюсь
потенциальным союзником.
     - Зачем вам моя флотилия?
     - Уверяю вас, мой интерес к денда... к наемникам чисто академический.
Вы просто часть общей картины. Скажите лучше, в чем суть вашего  контракта
с Аслундом?  -  Заговорив  об  интересующих  его  вопросах,  Майлз  удвоил
внимание.
     Оссер чуть было не начал  отвечать,  но,  спохватившись,  раздраженно
хмыкнул. Будь Майлз бомбой с часовым механизмом, и то Оссер не смотрел  бы
на него с такой жесткой настороженностью.
     - Ну послушайте, - насмешливо прервал Майлз затянувшееся молчание.  -
Что мы можем сделать вдвоем с напарником?
     - Рассказывайте свои сказки другому.  Я-то  помню,  как  все  было  в
прошлый раз. Вы появились в локальном пространстве Тау Верде с командой из
четырех человек. Четыре месяца спустя вы диктовали всем свои условия.  Что
вы задумали на этот раз?
     - Вы преувеличиваете мои возможности, уверяю вас.  Я  просто  помогал
людям двигаться в том направлении, в каком они сами хотели двигаться. Если
это не слишком нелепо звучит, я придавал им ускорение.
     - Только не мне. Я ухлопал три года, чтобы вновь встать  на  ноги.  В
своей собственной флотилии!
     - Трудно угодить всем. - Майлз поймал потрясенный  взгляд  Грегора  и
сбавил тон. Грегор никогда не  встречался  с  адмиралом  Нейсмитом,  он  и
представить себе не может, какая это власть и какое бремя. - Но даже вы не
пострадали тогда всерьез.
     Оссер стиснул челюсти.
     - А это кто? - Он кивнул в сторону Грегора.
     - Грег? Мой ординарец, - опередил Майлз открывшего было рот Грегора.
     - Он не похож на простого ординарца. Скорее на офицера.
     Грегор расцвел, будто ему сделали комплимент.
     - Не судите по наружности. Коммодор Танг, например, выглядит  обычным
громилой.
     Взгляд Оссера внезапно похолодел.
     - Действительно. И как долго  вы  поддерживаете  связь  с  коммодором
Тангом?
     У Майлза все  похолодело  внутри:  он  понял,  что,  упомянув  Танга,
взмахнул красной тряпкой перед быком.  Но  отступать  было  некуда,  и  он
постарался скрыть тревогу под маской иронии:
     - Если б я поддерживал связь с Тангом, меня бы здесь не было.
     Опершись о стол локтями, Оссер целую бесконечную минуту молча  изучал
Майлза. Наконец, расцепив ладони, взглянул на охранника,  вытянувшегося  в
струнку.
     - Вышвырнуть их в открытый космос.
     - Что?! - воскликнул Майлз.
     - Ты, - палец указал на безмолвного лейтенанта,  -  пойдешь  с  ними.
Проследи, чтобы все было сделано чисто. Воспользуйтесь шлюзом левого борта
- он самый ближний. Если этот тип, - палец  указал  на  Майлза,  -  начнет
разговаривать, попридержи ему язык. Самый опасный его орган.
     Охранник отключил поле, связывающее ноги Майлза, и грубо поставил его
на ноги.
     - Вы даже не хотите  подвергнуть  меня  медикаментозному  допросу?  -
Майлз старался говорить спокойно, но губы у него прыгали.
     -  Чтобы  вы  оказали  свое  разлагающее  влияние  на  допрашивающих?
Единственное,  чего  я  боюсь,  -  это  вашего  длинного  языка.  Не  могу
представить себе  ничего  ужаснее,  чем  измена  сотрудников  моей  службы
безопасности. Но какую бы  вы  речь  ни  приготовили,  отсутствие  воздуха
помешает вам произнести ее.  Вы  чуть  не  убедили  даже  меня.  -  Оссера
передернуло.
     А ведь все складывалось так удачно. Господи помилуй...
     - Но я... - Они подняли на ноги Грегора. - Но вам не обязательно...
     Когда их вытащили из каюты,  к  конвоирам  присоединились  еще  двое.
Майлза с Грегором поволокли по коридору.
     - Дела плохи, Майлз, - заметил Грегор. На его  бледном  лице  застыло
странное выражение: страх, досада, еще что-то. Кажется, раскаяние. - Нет у
тебя в запасе парочки блестящих идей?
     - Неужели так думает человек, мечтавший летать без крыльев? Разве это
хуже, чем, скажем, расплющиться?
     -  По  собственной  воле.  -  Впереди  замаячил   шлюз,   и   Грегор,
сопротивляясь, начал цепляться ногами за  пол.  -  Летать  по  собственной
воле, а не по прихоти кучки... - теперь его уже  тащили  трое,  -  грязных
простолюдинов!
     Майлз понял - это конец. Игра закончена. Но тогда к  чертовой  матери
все прикрытия!
     - Послушайте! - не помня себя крикнул он. -  Вы,  парни,  собираетесь
выкинуть в шлюз целое состояние!
     Два охранника продолжали возиться с Грегором, но третий остановился.
     - Сколько?
     - Гигантская сумма, - быстро пообещал Майлз. - Хватит,  чтобы  купить
собственный флот.
     Лейтенант оставил Грегора и, вытащив из кармана вибронож,  направился
к Майлзу. Когда он потянулся, чтобы схватить  его  за  язык,  ужаснувшийся
Майлз понял, что лейтенант собирается буквально  исполнить  приказ  своего
начальства. И ему это почти удалось: дьявольское комариное  жужжание  ножа
раздавалось в трех-четырех сантиметрах  от  носа  Майлза.  И  тут  адмирал
Нейсмит укусил тянувшиеся к нему  толстые  пальцы  и  крутанулся  в  руках
державшего его охранника. Силовое поле, прижимающее руки Майлза, взвыло  и
затрещало, но не поддалось. Он  подался  назад  -  на  охранника,  который
взвизгнул от электрического укуса в промежности.  Его  хватка  ослабла,  и
Майлз, упав на пол, врезался в колени лейтенанта. Тот споткнулся  и  упал.
Почти дзюдо, механически отметил Майлз.
     Двое  возившихся  с  Грегором  были   сбиты   с   толку   -   сначала
неправдоподобной, дикарской попыткой воспользоваться виброножом,  а  потом
отчаянным сопротивлением Майлза. Они  не  заметили  человека  с  загорелым
лицом, появившегося из-за угла. В руках у него был парализатор. Еще  через
секунду, когда заряды с жужжанием вонзились им в  спины,  они  рухнули  на
палубу. Охранник, который тащил Майлза от самого конференц-зала,  все  еще
пытался схватить его. Но тот извивался, как выброшенная на берег  рыба,  и
когда  лицо  охранника  оказалось  в  поле  зрения  загорелого  мужчины  с
парализатором в руках, тот выстрелил в упор.
     Между тем Майлз навалился на лейтенанта-блондина, придавив его голову
- увы, на мгновение - к палубе. Он с бешеной силой вдавливал силовую  сеть
в лицо недруга, но лейтенант, приподнявшись  на  одном  колене,  отшвырнул
Майлза и стал оглядываться по сторонам. И тут Грегор,  подпрыгнув,  ударил
его ногой  в  челюсть.  Одновременно  в  затылок  лейтенанту  попал  заряд
парализатора.
     - Чертовски удачная работа, - произнес в мертвой тишине  задыхающийся
Майлз. - Не уверен, что они поняли хоть что-то - так быстро все случилось.
     Я был все-таки прав  насчет  Чодака.  Все-таки  я  не  потерял  своих
способностей. Помогай тебе Бог, сержант.
     - Для людей со связанными руками вы тоже действовали неплохо. Оба.  -
Чодак удовлетворенно покачал  головой  и  наклонился  над  Майлзом,  чтобы
выключить силовое поле.
     - Ай да команда, - улыбнулся ему Майлз.



                                    11

     Частое цоканье подковок башмаков в конце коридора привлекло  внимание
Майлза. Он глубоко вздохнул и замер. Элен.
     Она была в полевой  форме  офицера  наемников:  серо-белая  куртка  с
карманами и брюки. На длинных стройных ногах сверкали начищенные  ботинки.
Все та же Элен - высокая, подтянутая, бледная. Те же  светло-карие  глаза,
прямой нос с горбинкой, четко очерченные скулы. Она подстриглась,  подумал
Майлз, стоя как истукан. Исчез ниспадающий на спину черный  каскад  волос,
открыв изящные уши. Только короткие  темные  пряди  оттеняли  лоб  и  чуть
впалые щеки - строго, практично, продуманно. По-солдатски.
     Она подошла и одним взглядом окинула всех - Майлза, Грегора,  четырех
оссериан.
     - Отличная работа, Чодак. - Элен опустилась возле одного  из  тел  на
колено и потрогала пульс на шее. - Мертвы?
     - Нет, только оглушены, - объяснил Майлз.
     С некоторым сожалением она взглянула  на  открытую  внутреннюю  дверь
шлюза.
     - Вряд ли мы можем выкинуть их наружу.
     - Конечно. Хотя они и собирались проделать это с нами. Убрать  бы  их
куда-нибудь подальше, пока мы не исчезнем, - добавил Майлз.
     - Верно. - Элен кивнула  Чодаку,  помогавшему  Грегору  перетаскивать
бесчувственные тела в шлюз. Увидев лейтенанта-блондина, которого тащили за
ноги мимо нее, она нахмурилась: - Хотя кое-кому не мешало бы оказаться  за
бортом.
     - Можешь ли ты предоставить нам убежище?
     -  Для  того  мы  и  пришли.  -  Она  повернулась  к  трем  солдатам,
появившимся  вслед  за  ней.  Четвертый  встал  на   пост   у   ближайшего
перекрестка. - Проверьте все вокруг и расчистите  дорогу  назад  -  только
осторожнее. И исчезните. Вы здесь не были и ничего не видели.
     Они кивнули. Майлз слышал их отдаляющееся  бормотанье:  "Это  он?"  -
"Да..." - "Неужели?"
     Майлз, Грегор и Элен забрались в шлюз и прикрыли за собой  внутреннюю
дверь. Чодак остался охранять  их  снаружи.  Пока  Элен  помогала  Грегору
стащить с одного из  оглушенных  оссериан  форму,  Майлз  сбросил  голубую
одежду  пленника  и  остался  в  помятом  костюме  Виктора   Рота.   После
четырехдневной круглосуточной носки одеяние выглядело убого. Больше  всего
Майлз нуждался в ботинках, чтобы заменить наконец неприличные и  неудобные
сандалии, но ни одни даже близко не подходили ему.
     Грегор  между  тем  уже  облачился  в  серо-белую  форму  и   натянул
солдатские ботинки. Они с  Элен  в  крайнем  изумлении  разглядывали  друг
друга.
     - Это действительно вы. - Элен испуганно покачала головой. -  Что  вы
здесь делаете?
     - Я здесь по ошибке, - как школьник, ответил Грегор.
     - Что? По какой ошибке?
     - Боюсь, по моей, -  вмешался  Майлз.  К  некоторому  его  огорчению,
Грегор не возразил.
     И тут на лице Элен впервые появилась улыбка - правда, очень  странная
улыбка. Майлз решил не допытываться, что она  значит.  Этот  беглый  обмен
прозаическими фразами совершенно не напоминал ни одну  из  десятка  бесед,
которые приходили ему на ум в ожидании встречи с ней.
     - Поиски могут начаться сию минуту: Оссер ждет,  когда  ему  доложат,
что с нами кончено, а никто не идет, - Майлз  торопливо  подбирал  с  пола
парализаторы, силовую сеть, вибронож и засовывал их за пояс.  Подумав,  он
проворно освободил четырех отключившихся оссериан от  кредитных  карточек,
пропусков, удостоверений личности и карманных денег, рассовав это  все  по
своим и Грегора карманам, и позаботился, чтобы Грегор избавился от  своего
отслеживаемого удостоверения личности. К великой радости, Майлз нащупал  в
одном  из  карманов  наполовину  съеденную  плитку  пищевого  рациона.  Он
немедленно начал жевать, потом, поперхнувшись, протянул  ее  Грегору.  Тот
отрицательно покачал головой.  Возможно,  он  уже  пообедал  в  том  самом
кафетерии.
     Чодак быстро оглядел Грегора с головы до ног, поправил на нем  форму,
и они двинулись, держа Майлза в середине, не то  загораживая  его,  не  то
конвоируя. Подойдя  к  лифту  и  спустившись  несколькими  палубами  ниже,
странная компания  оказалась  в  большом  грузовом  шлюзе,  соединенном  с
катером. Один из членов  команды  Элен,  прислонившийся  к  стене,  лениво
кивнул ей. Чодак тут же отделился от них и последовал за  часовым,  махнув
на прощанье. Майлз  и  Грегор  прошли  за  Элен  по  гибкому  стыковочному
переходу к люку и оказались в пустом грузовом  отсеке  одного  из  катеров
"Триумфа", чувствуя легкое  головокружение:  искусственное  гравитационное
поля корабля-матки сменилось невесомостью. Далее  они  проплыли  к  кабине
пилота. Элен, прикрыв за  ними  люк  кабины,  жестом  указала  Грегору  на
свободное кресло за пультом управления.
     Места пилота и второго пилота  были  заняты.  Ард  Мэйхью  приветливо
улыбался  Майлзу  через  плечо,  полушутливо-полусерьезно  отдавая  честь.
Прежде  чем  второй  пилот  обернулся,  Майлз  уже   узнал   эту   обритую
пулеобразную голову.
     - Привет, сынок.  -  Улыбка  Ки  Танга  была  скорее  ироничной,  чем
приветливой. - Рад тебя видеть. Ты не очень спешил  вернуться.  -  И  Танг
остался сидеть, скрестив руки на груди и разглядывая вновь прибывших.
     - Привет, Ки, - кивнул Майлз евразийцу.
     Вот кто ни капельки не изменился. По-прежнему выглядит  где-то  между
сорока и шестьюдесятью.  По-прежнему  напоминает  доисторический  танк.  И
по-прежнему больше смотрит, чем говорит, - черта, не слишком  удобная  для
тех, кому есть что скрывать.
     Мэйхью заговорил в микрофон:
     -  Диспетчер,  причина  неисправность  обнаружена:   неверный   замер
давления. Теперь все в порядке. Мы готовы.
     - Давно пора, С-2, - прозвучал металлический голос. - Можете лететь.
     Мэйхью за доли секунды убрал стыковочный  переход  и  включил  ручное
управление. Шипение, лязг - и катер оторвался от корабля-матки, выходя  на
свою траекторию. Затем Мэйхью отключил передатчик и облегченно вздохнул:
     - Все. Бояться нечего.
     Элен, расставив ноги, удерживалась в проходе позади Майлза,  который,
в свою очередь, цеплялся рукой за поручень.
     - Почему ты так думаешь?  -  спросил  Майлз.  -  И  что  это  значит:
"бояться нечего"?
     - Мэйхью имеет в виду, что теперь  можно  свободно  разговаривать,  -
ответила за  него  Элен.  -  Если  не  считать  нас,  незарегистрированных
пассажиров, это рутинный патрульный рейс.  Оссер  еще  не  хватился  своих
пленников, иначе нас остановил  бы  диспетчер.  Сперва  он  обыщет  сверху
донизу "Триумф" и военную станцию. А потом,  когда  искать  начнут  за  их
пределами, можно будет незаметно доставить вас обратно на борт  "Триумфа".
Если захотите.
     - Это план Б, - пояснил Танг, повернувшись к ним вполоборота. -  Или,
может быть, план В. План А (мы полагали, что ваше освобождение  пройдет  с
большим шумом) предусматривал немедленный перелет на "Ариэль", находящийся
сейчас на сторожевой станции,  и  вслед  за  этим  открытый  переворот.  К
счастью, теперь можно действовать менее стихийно.
     Майлз чуть губу не прокусил.
     - Боже! Да это еще хуже, чем в прошлый раз! - Снова броситься в  гущу
событий, ход которых невозможно контролировать.  Снова  стать  знаменосцем
наемников, обладая свободой воли головы,  насаженной  на  пику...  -  Нет,
спасибо. Хватит с меня стихийности.
     - В таком случае, - Танг пошевелил пальцами, - каков твой план?
     - Мой - что?
     - План, - Танг произнес это  слово  подозрительно  медленно.  -  Или,
попросту, зачем ты здесь?
     - Оссер тоже спросил меня об этом, - вздохнул Майлз.  -  Поверите  ли
вы, что я здесь случайно? Оссер не поверил.
     Танг поджал губы.
     - Случай? Может быть... Я давно  заметил,  что  твои  так  называемые
"случайности" заманивают врагов в такую западню, из которой самому дьяволу
не выбраться. Даже самые опытные стратеги зеленеют от зависти. Поскольку и
сейчас для простой случайности слишком много счастливых совпадений, думаю,
ты что-то утаиваешь. Может быть, даже от себя самого. Если бы ты  держался
меня, сынок... А может, ты  действуешь  только  в  критических  ситуациях?
Давай я привлеку твое внимание к такой ситуации сейчас,  пока  ты  еще  не
занял свое место командующего дендарийцев.
     - Ты не ответил на мой вопрос, - перебил его Майлз.
     - А ты - на мой, - отрезал Танг.
     - Мне не нужны дендарийские наемники.
     - А мне нужны.
     - А-а! - Майлз помолчал. - Отчего же до сих пор ты не отобрал  верных
людей и не начал действовать самостоятельно?
     - Разве мы  можем  плавать  в  космосе?  -  Танг  изобразил  пальцами
движение рыбьих плавников и надул щеки. - Оссер держит под  контролем  всю
технику. Включая мой корабль. "Триумф" был единственной ценностью, которую
я  приобрел  за  всю  свою  тридцатилетнюю  службу.  И  вот,  из-за  твоих
"случайностей" я потерял даже его. По-моему, ты мне кое-что должен за это.
Если не Оссер... - Танг многозначительно взглянул на Майлза.
     - Но я дал тебе вместо "Триумфа" целую флотилию! - возразил Майлз.  -
Не понимаю, как ты умудрился потерять ее - ты, такой опытный солдат.
     Танг поморщился.
     - После  того,  как  мы  ушли  от  Тау  Верде,  год-полтора  все  шло
нормально. Мы заключили два небольших контракта в районе Восточной сети  -
небольшие  боевые  операции,  беспроигрышные  варианты.  Ну,   не   совсем
беспроигрышные - попотеть, конечно, пришлось. Но мы провели их успешно.
     Майлз взглянул на Элен.
     - Да, я кое-что слышал об этом.
     - А во время третьей начались неприятности. Баз Джезек все  больше  и
больше занимался техникой и ее обслуживанием  (надо  отдать  ему  должное,
инженер он отличный), я командовал боевыми операциями, а Оссер - тогда мне
казалось, от скуки, но теперь-то я вижу, что очень даже обдуманно  -  взял
на себя административные вопросы. Все было бы  прекрасно  -  каждый  занят
своим делом, - если бы Оссер работал с нами, а не против нас.  В  подобной
ситуации я бы подослал наемных убийц. Оссер использовал  в  этом  качестве
бухгалтеров.
     Выполняя условия третьего контракта, мы, само собой, понесли  потери.
Баз был по уши занят ремонтом и ни во что  не  вникал,  я  какое-то  время
валялся на больничной койке. Когда я вышел из лазарета, Оссер уже подыскал
нам всем вполне  приличное  занятие  -  долгосрочный  контракт  на  охрану
п-в-туннеля. Но это же дало ему  возможность  подкопаться  под  меня.  Без
настоящего  дела  я...  -  Танг  вдруг  закашлялся,  -  заскучал,  потерял
бдительность. Оссер обошел меня прежде, чем я понял, что война  объявлена.
Он затеял финансовую реорганизацию...
     - После того как попытался  соблазнить  меня,  -  нахмурясь,  бросила
Элен. - Я тебя предупреждала, чтобы ты не верил ему, еще полгода назад.
     Танг смущенно пожал плечами.
     - Видишь ли, это вполне простительная слабость.
     - Соблазнять жену своего  подчиненного?  -  Светло-карие  глаза  Элен
гневно сверкнули. - Замужнюю женщину? Я поняла, что он подонок.  Если  моя
клятва в верности мужу для него пустой звук, чего стоят его заверения?
     - Но ты сказала, что  он  спокойно  принял  твой  отказ,  -  виновато
заметил Танг. - Если  бы  он  не  прекратил  свои  домогательства,  я  бы,
конечно, вмешался. А так - мне казалось, что ты должна быть  польщена  его
вниманием.
     - Хорошего же ты обо мне мнения! - вспыхнула Элен. - Благодарю!
     Вспомнив о своих недавних желаниях, Майлз опустил глаза.
     - Это  могло  быть  начальным  ходом  в  его  игре,  -  рассудительно
предположил он. - Поиском слабого места во вражеской обороне.  Но  у  него
ничего не получилось.
     - Хм.  -  Такая  точка  зрения,  казалось,  принесла  Элен  некоторое
утешение. - Во всяком случае, Ки не помог  мне,  а  Базу  я,  естественно,
ничего не рассказывала. Так сказать,  Кассандра  в  открытом  космосе.  Во
всяком случае, двойная игра Оссера не всех удивила.
     Танг нахмурился.
     - Поскольку он оставался владельцем половины  флотилии,  ему  хватало
голосов остальных капитанов-владельцев. Осон тоже  голосовал  за  него.  Я
задушил бы его собственными руками.
     - Ты сам потерял Осона своими стонами о "Триумфе", - сердито выложила
Элен. - Ему казалось, это угроза его капитанству.
     Танг пожал плечами.
     - Пока я был начальником штаба и  командующим,  мне  и  в  голову  не
приходило, что он что-то  сделает  с  моим  кораблем.  "Триумф"  находился
рядом, и этого мне было достаточно. Я мог ждать твоего возвращения,  -  он
посмотрел на Майлза, - чтобы во всем окончательно разобраться.  Но  ты  не
возвращался.
     - Ждать возвращения хозяина... -  пробормотал  зачарованно  слушающий
Грегор, многозначительно взглянув на Майлза.
     - Не повторяй чужих ошибок, - процедил Майлз сквозь зубы.
     Грегор, стушевавшись, замолчал. Майлз повернулся к Тангу.
     - Но Элен-то знала, что я вернусь не скоро, если вообще вернусь!
     - Я знала, - тихо сказала Элен. - Хотя... мне  тоже  казалось  тогда,
что ты... оставишь все и вернешься к нам.
     - Неужели ты не понимала, что "оставить все" я мог, только отдав Богу
душу.
     - Теперь я это понимаю.
     - Не позднее, чем через пять минут, - перебил их Мэйхью, -  я  должен
либо запросить у диспетчера станции разрешение причалить, либо направиться
к "Ариэлю". Что будем делать?
     - Я могу поставить под твою команду больше сотни  верных  офицеров  и
сержантов, - быстро произнес Танг, глядя на Майлза. - Четыре корабля.
     - А почему не под свою?
     - Если бы мог, я бы давно уже сделал это.  Но  я  не  могу  пойти  на
раскол флотилии, потому что не уверен, что соберу ее потом. Всю,  целиком.
Но с тобой в качестве лидера, пользуясь твоей репутацией, - совсем  другое
дело...
     - Лидера? Или парадного украшения? - Нанизанная на пику голова  вновь
предстала перед глазами Майлза.
     Танг развел руками.
     -  Как  тебе  будет  угодно.  Основная   масса   офицеров   наверняка
присоединится к победителю. Если мы решим действовать, то быстро  добьемся
своего. Правда, у Оссера тоже около сотни преданных  ему  лично  офицеров,
которых, видимо, придется убрать, иначе победа обойдется  нам  не  в  одну
сотню жизней.
     - Замечательно. Мне кажется, ты  слишком  долго  работал  с  Оссером:
начинаешь думать, как он. К тому же, повторяю, я здесь не для того,  чтобы
возглавить флотилию наемников. У меня  более  серьезные  задачи.  -  Майлз
старался не смотреть на Грегора.
     - Какие, например?
     - Ну хотя бы предотвращение планетарной гражданской войны. А может, и
межзвездной.
     - Для меня это не представляет профессионального интереса.
     Это прозвучало как шутка, жестокая шутка. Но действительно, что Тангу
тревоги Барраяра?
     - А если ты окажешься среди проигравших? Тебе платят  за  победу,  но
воспользоваться этой платой может только живой наемник.
     Узкие глаза Танга сузились еще больше.
     - Что у тебя  на  уме?  Почему  ты  вдруг  заговорил  про  обреченную
сторону?
     Если я не доставлю Грегора домой,  то  сам  превращусь  в  обреченную
сторону. Майлз с досадой покачал головой.
     - Извини. Я должен молчать. Мне нужно попасть на... -  Пол  для  него
закрыт, станция Консорциума недоступна, Аслунд теперь стал еще опаснее,  -
на Верван. - Он взглянул на Элен. - Да. Доставь нас обоих на Верван.
     - Ты работаешь на верванцев? - сухо спросил Танг.
     - Нет.
     - Тогда на кого? - Танг стиснул руки:  казалось,  он  хочет  выдавить
ответ силой.
     Элен бросился в глаза этот жест.
     - Ки, осади, - жестко заметила она. - Если Майлзу нужно на Верван, он
туда попадет.
     Танг взглянул на Элен, на Мэйхью.
     - На чьей вы стороне? Моей? Его?
     Элен вскинула голову:
     - Мы присягали Майлзу. Баз тоже.
     - И ты еще спрашиваешь, зачем ты мне? - Танг  раздраженно  указал  на
Элен с Мэйхью. - Что это за крупная игра, о которой, кажется,  знают  все,
кроме меня?
     - Я тоже ничего не знаю, - беззаботно улыбнулся Мэйхью.  -  Я  просто
иду за Элен. Куда она, туда и я.
     - Подчиняясь или доверяя?
     - Разве это такие уж разные вещи? - усмехнулся Майлз.
     - Появившись здесь, ты раскрыл нас, -  настаивал  на  своем  Танг.  -
Подумай! Мы пришли тебе на помощь, а ты исчезаешь, оставляя нас с  Оссером
один на один. Ты ведь знаешь, что такое разъяренный Оссер? А мы безоружны.
И слишком много было свидетелей.
     Майлз с болью смотрел на Элен. Совсем другая - такая, какой он увидел
ее час назад, когда головорезы Оссера собирались выбросить его из шлюза. И
все та же - верная до конца, как ее отец.
     Танг с удовлетворением заметил, как изменился Майлз после  его  слов.
Ага, задело за живое. Грегор неспокойно задвигался в своем кресле.
     - Я подумал... если  бы  вы  в  Наших  интересах  стали,  как  и  мы,
беглецами, - Майлз видел: Элен тоже отметила заглавное Н в слове  "наших",
чего, разумеется, не могли понять ни  Танг,  ни  Мэйхью,  -  Мы  могли  бы
устроить  так,  чтобы  ваши  интересы  не  пострадали.  По  крайней   мере
финансовые.
     Элен понимающе кивнула, а Танг наклонился к ней  и  ткнул  пальцем  в
сторону Грегора:
     - Кто этот тип?
     Элен молча покачала головой.
     Танг зашипел от злости:
     - Ты не кажешься мне такой уж надежной опорой, сынок. А что, если  мы
в твоих интересах станем трупами?
     Элен возразила:
     - Мы рисковали отдать Богу душу за гораздо меньшее.
     - Меньшее - чем что? - почти выкрикнул Танг.
     Но тут Мэйхью показал на наушники:
     - Время решать, парни.
     - Может ли этот катер пересечь систему? - быстро спросил Майлз.
     - Нет. Не хватит горючего, - словно извиняясь, пожал плечами Мэйхью.
     - К тому же он недостаточно быстр  и  плохо  вооружен  для  этого,  -
добавил Танг.
     -  В  таком  случае  постарайтесь  протащить  нас   на   какой-нибудь
коммерческий транспорт  незаметно  для  органов  безопасности  Аслунда,  -
резюмировал Майлз. Вид у него был по-настоящему несчастный.
     Танг взглянул на эту компанию непокорных и тяжело вздохнул:
     - Они уделяют больше внимания прибывающим, чем отбывающим. Думаю, это
несложно. Причаливай, Ард.
     После того как грузовой  катер  причалил  к  выделенному  ему  шлюзу,
Майлз, Грегор и Элен остались в  каюте  пилота,  а  Танг  и  Мэйхью  вышли
наружу, чтобы, как неосмотрительно выразился  Танг,  "взглянуть,  что  тут
можно  сделать".  Майлз  сидел,  нервно  покусывая  пальцы,  стараясь   не
подпрыгивать   при   каждом   звуке,   издаваемом   роботами,   грузившими
продовольствие для наемников. Четкий  профиль  Элен  оставался  совершенно
спокойным. Какой все-таки она стала теперь?
     Сможет ли он остаться к ней равнодушным? Эта новая Элен так уверена в
себе и невозмутима; прежняя молчаливость покинула ее - она сама вступает в
разговор и ведет его на равных с мужчинами. Но Майлз чувствовал с  прежней
остротой восприятия (ведь он любил ее много лет) - что-то не так. Во всем,
что она говорит, даже во взгляде, в жестах, появилась горечь,  которой  не
было раньше. И эта горечь причиняла ему боль.
     - У тебя все нормально? - помедлив, спросил он. - Я,  разумеется,  не
имею в виду теперешнюю ситуацию с Оссером. Танг был хорошим командиром? Он
обещал научить тебя всему, что узнавал я в классных комнатах...
     - Да,  он  отличный  наставник.  Напичкал  меня  до  предела  военной
информацией  -  тактикой,  историей...   Я   стала   спецом   по   боевому
десантированию: тыловое обеспечение, ориентирование на  местности,  атака,
отступление, даже взлет и посадка катера, если  вы  не  против  нескольких
толчков. Кажется, меня можно назвать профессионалом - во всяком  случае  в
масштабах флотилии... Да, Танг любит учить.
     - Мне показалось, у вас с ним непростые отношения.
     Элен вскинула голову.
     - Сейчас все отношения непростые.  От  неразберихи  в  верхах  некуда
деться. Хотя... я так и  не  простила  Тангу,  что  он  не  оправдал  моих
ожиданий. Я рассчитывала на него.
     - Что ж, с надежностью всегда проблемы. А сейчас тем более,  -  Майлз
чувствовал себя неловко. - Ну... а как Баз?
     - Ничего, - ответила Элен спокойно, но не слишком радостно. -  Только
он растерян. Вся эта мышиная возня,  борьба  за  власть  чужда  ему,  даже
противна. В душе он технарь: дайте  ему  работу  -  и  он  сделает  ее  на
совесть... Танг намекал тут, что, отложи  Баз  технику,  он  возглавил  бы
оппозицию Оссеру, но я думаю, получилось бы как раз наоборот. Он  не  чета
Оссеру: тактика ударов в спину - это не для База.  Поэтому  он  и  ушел  с
головой в технику - там с моралью все в порядке.  Хотя,  может  быть,  его
поглощенность механизмами отдает фанатизмом. Дрязги, увы,  сказываются  на
душевном равновесии.
     - Жаль, - пробормотал Майлз.
     - Еще бы тебе не жалеть. - Голос Элен дрогнул,  потом  выровнялся.  -
Базу всегда казалось, что он подводит тебя. Но ведь  это  ты  не  оправдал
наших ожиданий - не вернулся. Неужели мы вечно могли жить этой иллюзией  -
что ты вернешься?
     - Иллюзией? - переспросил Майлз. -  Я  понимаю...  Это  действительно
нелегко - ждать и не дождаться. Но я надеялся, что вы сможете...  войти  в
свою роль. И наемничество станет вашим делом, профессией, куском  хлеба  с
конце концов.
     - Быть наемником легко Тангу и ему подобным. Мне казалось одно время,
что я сумею войти в эту  жизнь,  но  когда  дело  дошло  до  убийств...  Я
ненавижу Барраяр, но лучше служить Барраяру, чем никому или самому себе.
     - А кому служит Оссер? - с любопытством спросил Грегор, подняв  брови
при упоминании их общей родины.
     - Оссер служит Оссеру. Правда, он говорит, что  служит  флотилии,  но
флотилия служит Оссеру, так  что  получается  просто  короткое  замыкание.
Замкнутый круг. Флотилия не может заменить родину. Ни  дома,  ни  семьи...
Все стерильно. Хотя что ж... Я не  против  помощи  Аслунду  -  они  в  ней
нуждаются. Планета такая бедная. Сейчас там паника.
     - Ты с Базам - и Ард тоже - могли уйти, заняться другим делом.
     - Как? - горько улыбнулась Элен. - Ты  ведь  оставил  дендарийцев  на
наше попечение. Баз уже побывал дезертиром. Хватит.
     "Моя вина", - подумал Майлз. Что тут скажешь.
     Между тем Элен уже повернулась к Грегору.
     - Во-первых, ты так и не сказал, что ты здесь делаешь,  помимо  того,
что вляпываешься во всякие истории. Может, какая-то тайная дипломатическая
миссия?
     - Объясняй, - Майлз смотрел на Грегора, стараясь не скрипеть  зубами.
- Расскажешь ей о балконе, а?
     Грегор пожал плечами и опустил глаза - он явно  избегал  пристального
взгляда Элен.
     - Я дезертировал, как и Баз. И,  подобно  Базу,  обнаружил,  что  это
скверная вещь.
     - Теперь ты понимаешь, насколько это важно - доставить Грегора  домой
как можно скорее, - Майлз уже не скрывал от Элен своей тревоги. - Они  там
думают, что он пропал.  Или  даже  похищен.  -  И  Майлз  пересказал  Элен
сокращенную и подредактированную версию их случайной  встречи  в  тюремном
изоляторе Консорциума.
     - Господи! - Элен была поражена. - Теперь я понимаю, почему тебе  так
важно сбыть его с рук. Если в твоем присутствии с ним что-нибудь случится,
пятнадцать партий завопят в голос: "Предательский заговор!"
     - Как ни странно, эта мысль уже приходила мне в голову, - пробормотал
Майлз.
     - Правительство твоего отца - центристская коалиция - падет в  первую
очередь, - вслух размышляла Элен. - Правые военные  пойдут,  я  думаю,  за
графом  Фориннесом  и  рассчитаются  с  выступающими  за   децентрализацию
либералами. Французы захотят Форвилля, русские - Фортугарова. Или он умер?
     -  Крайне   правые   фанатики-изоляционисты,   мечтающие   запечатать
п-в-туннели,  будут   поддерживать   Фортрифранни   против   антифоровской
прогалактической группировки, мечтающей о конституции, - мрачно  продолжил
Майлз. - И не одними словами.
     - Граф Фортрифранни просто ужасен, - Элен поежилась. - Я слышала  его
речи.
     - Для него это просто  приличный  способ  стряхнуть  пену  с  губ,  -
усмехнулся   Майлз.   -   Грекоговорящее    меньшинство    тоже    захочет
воспользоваться случаем - попытается отделиться...
     - Прекратите! - простонал Грегор.
     - Да разве это не твоих рук дело? - жестко подытожила Элен. Но  когда
Грегор поднял голову и горестно взглянул  на  нее,  она  смягчилась:  -  К
сожалению, сейчас я не могу предложить тебе место в флотилии. У нас всегда
есть  работа  для  людей  с  военным  образованием,  хотя  бы  в  качестве
инструкторов.
     - Стать наемником? - оживился Грегор. - Это мысль...
     - Конечно. У нас полно бывших военных отставников.
     Глаза Грегора загорелись. Он оглядел свою серо-белую куртку:
     - Если бы ты здесь командовал, а, Майлз?
     - Нет! - вспыхнул Майлз.
     Свет в глазах Грегора потух.
     - Я пошутил.
     - Не очень удачно. - Майлз перевел дыхание, моля Бога, чтобы  Грегору
не пришло в голову превратить свою шутку в приказ...  -  Итак,  попытаемся
добраться до барраярского консульства на станции Верван. Надеюсь, оно  еще
там. Я не слышал новостей уже несколько дней. Ничего не изменилось?
     - Насколько я знаю, все  по-прежнему,  если  не  считать  нарастающей
паранойи, - ответила Элен. - Верван вкладывает деньги в корабли,  а  не  в
станции.
     - Это имеет смысл, если нужно охранять не только туннель,  -  вставил
Майлз.
     - Но это дает  Аслунду  основания  считать  верванцев  потенциальными
агрессорами.  На  Аслунде   есть   даже   группировка,   настаивающая   на
превентивном ударе, пока  новый  верванский  флот  не  готов.  К  счастью,
сторонники оборонительной стратегии пока в большинстве. Оссер запросил  за
наше участие непомерно высокую цену. Он не дурак: знает, что Аслунд  ничем
нам не поможет. Верван в качестве временной меры тоже  нанял  наемников  -
собственно, это и побудило Аслунд обратиться к  нам.  Верванские  наемники
называют себя "Бродягами Рэндола", хотя, кажется, самого Рэндола уже нет в
живых.
     - Лучше бы нам не встречаться с ними, - с тревогой заметил Майлз.
     - Я слышала, новый заместитель их командующего  -  барраярец.  Может,
вам удастся извлечь из этого какую-то пользу.
     Грегор задумчиво поднял брови:
     - Один из сыщиков Иллиана? Это на него похоже. Не  туда  ли,  кстати,
направился Унгари?
     - В любом случае самое лучшее для нас - превратиться в  невидимок,  -
задумчиво произнес Майлз.
     - Давно пора, - прокомментировал Грегор.
     - Командующего "Бродягами" зовут Кавилло, - продолжила Элен.
     - Как?! - вскрикнул Майлз.
     Элен удивленно подняла брови:
     - Кавилло. Никто не знает, настоящее это имя или кличка...
     - Кавилло - имя человека, который  пытался  купить  меня  на  станции
Консорциума за двадцать тысяч бетанских долларов!
     Брови Элен так и остались заломленными.
     - Зачем?!
     - Не знаю. - Майлз вновь перебрал возможные  точки  назначения.  Пол,
Консорциум, Аслунд... Нет, все равно  остается  Верван.  -  Только  бы  не
наткнуться  на  верванских  наемников.  Прямо  с  корабля   отправимся   в
консульство, спрячемся там, как в норе, даже носа не высунем, пока за нами
не придут люди Иллиана. Хватит с нас приключений.
     Грегор вздохнул.
     - Это уж точно.
     И нечего разыгрывать  из  себя  секретного  агента.  Все  его  благие
намерения окончились тем, что Грегора чуть не убили. Пора стараться не так
усердно, решил Майлз.
     - Странно, - Грегор глядел теперь  на  Элен  (на  новую  Элен,  понял
Майлз). - Подумать только, что у тебя больше боевого опыта, чем у меня или
у Майлза.
     - Чем у вас обоих вместе взятых, -  чуть  высокомерно  поправила  его
Элен. - Да, но настоящая  битва...  гораздо  более  нелепая  вещь,  чем  я
думала.  Если  две  противостоящие  друг  другу  группировки  в  состоянии
встретиться на поле боя, вооружившись до зубов, почему бы им не  затратить
десятую часть этих усилий, чтобы договориться?  Правда,  это  не  касается
партизанских  войн,  -  задумавшись,  продолжала  Элен.  -  Партизаны   не
придерживаются правил игры, что, по-моему, вполне разумно  с  их  стороны.
Раз уж тебя вынудили быть безжалостным, значит, надо идти до  конца.  Если
мне еще раз придется участвовать в партизанской войне, я бы хотела быть на
стороне партизан.
     - Но если противостояние дошло до предела, труднее заключить  мир,  -
заметил Майлз. - Война сама по себе не цель, она только аргумент в  споре,
исключая войны, на которых лежит проклятие. Потому  что  и  такое  бывает.
Обычно все хотят  мира.  Мира  на  лучших  условиях,  чем  те,  с  которых
начиналась война.
     - Но те, кто дольше остается безжалостным, побеждают?  -  допытывался
Грегор.
     - Это не подтверждается фактами. Если то, что  вы  делаете  во  время
войны, действует на вас так разлагающе - настолько, что  долгожданный  мир
страшнее войны...
     Голоса, послышавшиеся со стороны грузового  шлюза,  заставили  Майлза
встрепенуться и замолчать, но это были всего лишь Танг и Мэйхью.
     - Пойдемте, - заторопился Танг. - Если Ард  не  будет  придерживаться
рутинной процедуры, это бросится с глаза. К чему нам лишнее внимание?
     Они сгрудились в  грузовом  отсеке,  где  Мэйхью  управлял  движением
плавающего поддона с укрепленными на нем двумя пластиковыми ящиками.
     - Твой приятель вполне сойдет за солдата флотилии, - продолжал  Танг.
- Для тебя же я нашел ящик. Конечно, это гораздо эффектнее - закатать тебя
в ковер, но так как капитан  транспортника  мужчина,  боюсь,  историческая
правда была бы нарушена.
     Майлз   подозрительно   осмотрел   ящик.   Отверстия   для    воздуха
отсутствовали.
     - Куда вы меня денете?
     - Существует официально-неофициальная  договоренность  о  возможности
нелегального въезда и выезда офицеров  разведки  флотилии.  Капитан  этого
каботажного транспортника, он же и владелец  -  верванец.  Он  уже  трижды
занимался этим (за  плату,  разумеется).  И  сейчас  он  перевезет  вас  и
проведет через верванскую таможню. А дальше дело за вами.
     - А вам это ничем не грозит? - обеспокоенно спросил Майлз.
     - Ни в коей мере, - успокоил его Танг. - Все учтено. Он подумает, что
просто-напросто переправляет за деньги все тех же агентов, и будет держать
язык за зубами. К тому же вернется он дня через три-четыре, не  раньше,  а
до этого его нельзя допросить. Я сделал все сам. Элен и Арда он не  видел.
Так что не бойся за них.
     - Спасибо, - тихо поблагодарил его Майлз.
     Танг вздохнул.
     - Остался бы с нами! Какого солдата я сделал бы из тебя за три года!
     - Если из-за того, что вы помогли нам, у вас  будут  сложности  и  вы
потеряете работу, - вставил Грегор, - попросите Элен, и она свяжет  вас  с
нами.
     Танг скривился.
     - Свяжет с кем?
     - Сейчас тебе лучше этого не знать, - уронила  Элен,  помогая  Майлзу
забраться в упаковочный ящик.
     - Ладно, - проворчал Танг. - Что с вами поделаешь.
     Майлз оказался лицом к лицу с Элен, в последний раз. Последний? А что
за ним? Она потрепала его по плечу,  потом  так  же  по-сестрински  обняла
Грегора. И снова обратилась к Майлзу:
     - Передавай привет матери. Я часто вспоминаю леди Форкосиган.
     - Обязательно. И... мои наилучшие пожелания Базу. Все  будет  хорошо,
вот увидишь. Главное - чтобы с вами ничего не случилось, с тобой и с  ним.
Дендарийцы просто, просто... - он никак не мог заставить  себя  произнести
что-то вроде "не имеют значения", или "наивная мечта", или "иллюзия", хотя
последнее, вероятно, было точнее всего. - Удачи,  -  запнувшись,  закончил
он.
     Взгляд, который Элен кинула на него, окончательно обескуражил  Майлза
- холодный, колющий... Словно Элен молча сказала ему: "Идиот  несчастный".
Или что-нибудь в этом  роде,  только  покрепче.  Майлз  пригнул  голову  к
коленям,  давая  возможность  Мэйхью  закрепить  крышку  и  чувствуя  себя
зоологическим образцом, помещенным в ящик для отправки в лабораторию.  Или
в зоопарк.
     Переезд  прошел  без  происшествий.  Майлза  и  Грегора  поместили  в
небольшую, вполне приличную каюту, предназначенную для  суперкарго.  Через
три часа после их прибытия на борт, транспортник отошел от  дока,  оставив
позади станцию Аслунд со всеми ее опасностями - патрулями Оссера и прочими
неприятностями. Танг, надо отдать ему должное, все так же хорошо знал свое
дело.
     Майлз был чрезвычайно рад возможности помыться, как следует  закусить
и выспаться.
     Малочисленная  команда  транспортника,  казалось,  избегала  их.  Три
долгих спокойных дня были дарованы им,  чтобы  еще  раз  пересечь  Ступицу
Хеджена, только  в  другом  обличьи.  Следующая  остановка  -  барраярское
консульство на станции Верван.
     Боже мой, когда они прибудут туда, придется писать рапорт.  Подробный
рапорт в культивируемом Имперской безопасностью доверительном стиле:  судя
по тем образчикам, что ему приходилось видеть, сухом,  как  пыль.  Унгари,
проделав такой же путь, несомненно, представил бы кучу данных, готовых для
дальнейшего  анализа.  А  какие  цифры  в  состоянии  представить   Майлз?
Простите, сэр, я сидел в ящике. Он  мог,  конечно,  поделиться  кое-какими
догадками, основанными на информации, крохи которой машинально подбирал то
тут, то там, удирая от всевозможных служб безопасности. Вот  будет  номер,
если он в своем рапорте сосредоточится  именно  на  этих  службах.  Личное
мнение некоего младшего лейтенанта. Начальство будет в диком восторге.
     А какое, кстати, мнение у него сложилось? Интересный вопрос.  Что  ж,
по его мнению, Пол не является источником беспорядков в  Ступице  Хеджена,
они там не  предпринимают  никаких  действий,  только  реагируют  на  них.
Консорциум,  видимо,  тоже  не  сторонник  военных  авантюр.  К  тому   же
единственная  сторона,  над  которой  могут   взять   верх   беспринципные
джексонианцы, это Аслунд, но завоевание Аслунда,  мира  с  чисто  аграрной
экономикой, не принесло бы Консорциуму ощутимой выгоды. В  Аслунде  психоз
дошел почти до сумасшествия, к тому же Аслунд  предоставил  оборону  своих
рубежей наемному войску, которое вспыхнет от одной искры и  расколется  на
враждующие группировки. Смешно и думать,  что  Аслунд  может  представлять
собой  реальную  угрозу.  Стало  быть,  Верван.  Импульс,  движущая   сила
дестабилизации, по методу исключения, могут исходить только от  Вервана  -
или через него. Можно ли разузнать это наверняка?.. Нет. Он уже не  играет
в эти игры. Верваном займется кто-нибудь другой.
     От  нечего  делать  Майлз  подумал,  не  попросить   ли   у   Грегора
императорского дозволения не писать рапорт. Интересно,  как  воспринял  бы
это Иллиан. Вероятно, пришел бы в ужас.
     Грегор вел себя очень тихо. Лежа на своей койке, Майлз наблюдал,  как
император  (с  сожалением,  как   показалось   ему)   снимает   украденную
дендарийскую форму и натягивает гражданскую одежду, которую  раздобыл  для
него Мэйхью. Грегор был худощав, и  поношенные  брюки,  рубашка  и  куртка
болтались на нем, как на вешалке. Настоящий бродяга-неудачник.  И  взгляд,
как у бродяги, - пустой, рассеянный. Майлз решил, что  в  таком  виде  его
нельзя пускать в общество.
     Грегор же думал о своем спутнике.
     - Знаешь, в роли адмирала Нейсмита ты был  жутко  загадочным.  Просто
другой человек.
     Майлз приподнялся на локте.
     - Мне кажется, Нейсмит - это я, только совсем в  иных  условиях.  Без
рамок. Адмирал не должен быть  благородным  молодым  форам,  да  и  вообще
никаким форам. Для  него  не  существует  субординации,  поскольку  он  не
подчиняется никому.
     - Я это заметил. - Грегор  тщательно  сложил  дендарийскую  форму  по
барраярскому армейскому уставу. - Ты не жалеешь, что пришлось проститься с
дендарийцами?
     -  Кто  его  знает...  -  (А  если  всерьез?  Иерархическая   цепочка
субординации покоится на среднем звене. Потяни за любой конец посильнее, и
это звено разорвется...) - Но ты-то, надеюсь, не жалеешь, что избавился от
рабства по контракту?
     - Нет, конечно. Это совсем не то, чего я ожидал. Хотя схватка у шлюза
произвела на меня сильное  впечатление.  Совершенно  незнакомые  мне  люди
пытаются  покончить  со  мной,  ничего  обо  мне  не  зная.   Незнакомцев,
задумавших убить императора Барраяра, я еще могу  понять.  Но  это...  Мне
надо подумать.
     Майлз позволил себе мимолетную кривую усмешку.
     - Это словно быть любимым за то, что ты есть ты, только наоборот.
     Грегор пристально посмотрел на него.
     - А еще так странно было увидеть Элен. Послушная дочь  Ботари...  Она
неузнаваема.
     - Этого следовало ожидать, - уклончиво ответил Майлз.
     - Кажется, она привязана к этому дезертиру мужу.
     - Да, - коротко ответил Майлз.
     - Этого ты тоже ожидал?
     - Конечно. Логическое следствие целостности натуры.  И  поскольку  ее
понятие о верности  только  что  спасло  нам  жизнь,  вряд  ли  мы  вправе
прохаживаться на сей счет.
     Грегор многозначительно поднял бровь.
     Майлз подавил раздражение.
     - Во всяком случае, я бы очень хотел, чтобы Элен не пострадала. Оссер
оказался опасным. Она и Баз, по-видимому, держатся лишь благодаря Тангу, а
он и сам висит на волоске.
     - Удивляюсь, что ты не принял  предложения  Танга.  -  Грегор  вернул
Майлзу  недавнюю  усмешку.  -  Сразу  стать   адмиралом,   минуя   скучные
промежуточные барраярские ступени...
     - Предложение Танга? - Майлз хмыкнул.  -  А  ты  его  хорошо  слышал?
Кажется, отец давал тебе читать все эти договоры. Танг  не  предлагал  мне
командования, он предлагал драку с шансами один  против  пяти.  Ему  нужен
союзник, влиятельная марионетка, но не хозяин.
     - Хм. - Грегор опять улегся. - Похоже на то. И все же  я  не  уверен,
остался бы ты таким паинькой, если бы с тобой не было  меня.  -  Он  остро
взглянул на Майлза из-под полуопущенных век.
     Майлз  вздохнул.  Стоит  ему  вольно  истолковать  фразочку  Иллиана:
"Используйте младшего лейтенанта Форкосигана,  чтобы  убрать  дендарийских
наемников из Ступицы", и можно попытаться...
     - Нет. Если бы я не наткнулся на тебя,  то  был  бы  уже  на  пути  в
Эскобар. А ты, я думаю, монтировал бы осветительную арматуру.
     Интересно, где сейчас Оверман.  Связался  ли  он  со  штаб-квартирой,
постарался  ли  отыскать  Унгари,  или  его  тоже  убрал   Кавилло   (этот
сверхзагадочный  Кавилло,  засадивший  Майлза  в   следственный   изолятор
Консорциума)? Или он последовал за своим подопечным,  младшим  лейтенантом
Форкосиганом? Жаль, младший лейтенант не может отправиться за Оверманом  к
Унгари... Нет, получается ерунда. Здесь сам черт ногу сломит, и хватит  об
этом. Все это уже позади.
     - Все это уже позади, - улыбнулся Майлз.
     Грегор потер чуть заметное серое пятно на щеке -  след  знакомства  с
электрошоком.
     - Да, наверное. Хотя с арматурой у меня вроде бы неплохо получалось.
     Ну вот и конец,  думал  Майлз,  когда  они  шли  вслед  за  капитаном
транспортника по трубе,  ведущей  к  доку  Верванской  станции.  Или  нет?
Верванец явно нервничал, словно ждал какого-то подвоха. С чего бы это  он?
Если человек трижды поставлял на Верван контрразведчиков,  он  знает,  что
делает. Залитый холодным резким светом  док  представлял  собой  громадный
пустынный зал, спроектированный для удобства роботов, а не людей.  Видимо,
сейчас в доке затишье  -  вокруг  никого,  механизмы  бездействуют.  Майлз
решил, что если бы контрабандой шпионов занимался он, то выбрал  бы  время
наивысшей активности, когда среди неразберихи погрузки или отгрузки  легко
проскользнуть незамеченным.
     Глаза капитана бегали из угла в угол, пока они  пересекали  безлюдное
пространство. Наконец перед ними оказалась пустая кабина управления.
     - Подождите здесь, - сказал капитан. - Сейчас подойдут люди,  которые
поведут вас дальше.  -  Он  прислонился  к  стене  будки  и  начал  пяткой
постукивать по ней. В этом постукивании слышался, как ни странно,  ритм  -
навязчивый, жесткий.  Так  продолжалось  несколько  минут.  Потом  капитан
выпрямился и повернул голову на звук шагов.
     Из ближайшего коридора вышла группа людей. Майлз  оцепенел.  Судя  по
осанке и одежде -  военные,  возглавляемые  лейтенантом,  но  не  в  форме
верванской армейской или государственной безопасности. На подошедших к ним
вплотную была незнакомая желтовато-коричневая форма с короткими  рукавами,
черными петлицами и нашивками. В руках парализаторы наизготовку.  Но  если
эти типы маршируют как конвой, разговаривают  как  конвой,  вооружены  как
конвой...
     - Майлз, - тревожно произнес Грегор, сделав аналогичные выводы. - Это
входит в сценарий? - Парализаторы были направлены уже прямо на них.
     - Три раза  контрабанда  удавалась,  -  с  уверенностью,  которой  не
ощущал, прошептал Майлз. - Почему бы ей не удаться в четвертый?
     Капитан слегка улыбнулся и отошел от стены - подальше от линии огня.
     - Контрабанда удавалась мне всего только дважды, - сообщил он.  -  На
третий раз меня застукали.
     Майлз дернулся. Потом, проглотив проклятие, поднял руки. Грегор  тоже
неспешно поднял руки. Лицо его было на удивление  спокойным.  Надо  отдать
должное  самообладанию  императора  -  единственное,   за   что   он   мог
поблагодарить свою регламентированную жизнь.
     Танг сказал, что устроил все сам. Сам. Неужели Танг предал? Не  может
быть!
     - А Танг говорил, что вам можно доверять, - усмехнулся Майлз.
     - Что мне Танг? - огрызнулся капитан. - У меня семья.
     С парализаторами наизготовку двое -  Бог  мой,  опять  головорезы?  -
вышли вперед и,  поставив  Майлза  и  Грегора  лицом  к  стене,  обыскали,
освободив их от добытого с  боем  оссерианского  оружия  и  многочисленных
документов. Офицер бегло просмотрел всю стопку.
     - Да. Без сомнения, люди Оссера. - Он передал по наручной связи: - Мы
взяли их.
     - Оставайтесь на местах, - ответил высокий голос. - Мы сейчас будем.
     Очевидно, это "Бродяги Рэндола", отсюда и незнакомая форма. Но почему
не видно верванцев? Ни одного.
     - Извините, - невинно начал Майлз. - Неужели  вы  принимаете  нас  за
агентов Аслунда?
     Офицер взглянул на него сверху вниз и фыркнул.
     - Не пора ли назвать наши собственные имена? - пробормотал Грегор.
     - Интересная мысль, - уголком рта отозвался Майлз.  -  Давай  сначала
выясним, расстреливают ли они шпионов.
     Торопливое цоканье ботинок объявило о появлении  нового  лица.  Когда
шаги завернули за угол,  солдаты  подтянулись.  Грегор  тоже  инстинктивно
выпрямился и откинул подбородок, хотя одежда,  которую  раздобыл  ему  Ард
Мэйхью, до смешного не соответствовала его позе. Самый штатский  вид  был,
несомненно, у Майлза: глаза округлились, как  у  дурачка,  нижняя  челюсть
отвисла. Через секунду он захлопнул рот, пока что-нибудь не влетело туда.
     Полтора метра роста плюс несколько сантиметров,  добавленных  черными
ботинками  с  высокими  каблуками.  Коротко  стриженные   светлые   волосы
одуванчиком обрамляли изящную головку. Новая, с иголочки, желто-коричневая
форма с золотом знаков отличия идеально подчеркивала линии тела. Ливия Ну!
     Офицер отдал честь.
     - Прекрасно, лейтенант... - Голубые глаза остановились на  Майлзе.  В
них мелькнуло изумление, но в ту же секунду пропало.
     - О, Виктор, дорогой! - произнесла она до  странности  неестественным
тоном. - Какая неожиданная встреча. Все еще продаешь свои чудесные костюмы
дуракам?
     Майлз развел пустыми руками.
     - Вот и  все,  что  осталось  от  моего  багажа,  мадам.  Нужно  было
покупать, пока можно.
     - Неужели все? - Искорки  в  ее  синих  глазах,  обеспокоили  Майлза.
Грегор молчал с видом полнейшего недоумения.
     Так, значит, ты не Ливия Ну и не просто посредник. Тогда какого черта
командующий верванскими  наемниками  инкогнито  встречается  на  Поле-6  с
представителем самого влиятельного дома Джексонианского  Консорциума?  Это
была не просто торговля оружием, дорогая.
     Кавилло, она же Ливия Ну, поднесла к губам переговорное устройство:
     - "Десница Курина", лазарет. Говорит Кавилло. Посылаю вам для допроса
двух пленных. Возможно, буду присутствовать лично. - И она отключилась.
     Капитан транспортника  шагнул  вперед.  На  лице  его  были  испуг  и
отчаяние.
     -  Моя  жена  и  сын!  Что  с  ними?  Докажите  теперь,  что  они   в
безопасности.
     Она оценивающе оглядела его.
     - Ты можешь пригодиться еще для одного  рейса.  -  Она  сделала  жест
одному из солдат. - Отведи его на гауптвахту "Курина", и пусть ему покажут
его родных на экране. Потом приведешь его обратно, ко  мне.  Ты  удачливый
предатель, капитан. У меня есть для тебя еще одна работа. Платой за нее  и
будет твоя семья.
     - Вы освободите их? - требовательно спросил капитан.
     Кавилло слегка нахмурилась, недовольная, что ее прервали.
     - Зачем мне увеличивать твой гонорар? Но так и быть - я подарю им еще
одну неделю жизни.
     Капитан двинулся  вслед  за  солдатом,  яростно  стиснув  кулаки,  но
благоразумно держа язык за зубами.
     "Какого черта?" - думал Майлз. Он не слишком много знал о Верване, но
был совершенно уверен, что закона, позволяющего даже в  условиях  военного
времени  удерживать  ни  в  чем  не  повинных  родственников  в   качестве
заложников, не существует. Нигде.
     Когда капитан скрылся из вида, Кавилло  снова  включила  переговорное
устройство.
     - "Десница Курина", отдел безопасности? Прекрасно. Посылаю вам  моего
любимого двойного агента. Прокрутите  ему  запись,  сделанную  на  прошлой
неделе в шестой камере. Не вздумайте только объяснять, что это  не  прямая
передача.
     Что это значит? Родные капитана на свободе? Или  умерщвлены?  Или  их
прячут в каком-то другом месте? Что здесь творится?
     Из-за поворота послышалась тяжелая поступь. Кавилло  скривилась,  но,
когда она повернулась к вновь пришедшему, гримаса сменилась улыбкой.
     - Станис, дорогой. Посмотри, что попало к нам в сети на этот раз. Это
тот самый бетанец, что пытался торговать краденым оружием на станции Пола.
Кажется, не такой уж он и загадочный.
     Желто-коричневая с черным форма бродяг на Метцове выглядит прекрасно,
мелькнуло у Майлза. Сейчас в  самый  раз  закатить  глаза  и  свалиться  в
обморок. Если знать, как это делается.
     Генерал Метцов остановился как вкопанный. Стальные глаза вспыхнули:
     - Это не бетанец, Кави.



                                    12

     - Это барраярец. И не простой барраярец. Надо быстро спрятать его,  -
продолжил Метцов.
     - Вот как? В таком случае кто послал его сюда? - Кавилло взглянула на
Майлза. Губы ее скривились в неопределенной усмешке.
     - Бог, - с жаром провозгласил опальный генерал. - Бог отдал его в мои
руки. - Метцов, исполненный пафоса,  являл  собою  необычное  и  вселяющее
тревогу зрелище. Кавилло удивленно подняла  брови,  но  Метцов  ничего  не
замечал.
     Он перевел взгляд на Грегора.
     - Так. Возьмем барраярца, а телохранителя, я полагаю... - и вдруг  он
замолчал.
     Изображения на банкнотах не очень походили  на  теперешнего  Грегора:
они были сделаны  несколько  лет  назад,  но  император  достаточно  часто
появлялся на экране, конечно, по-иному одетый... Майлз почти  читал  мысли
Метцова: "Черт побери, лицо знакомое, но никак не  вспомню  имя..."  Может
быть, Метцов не узнал  Грегора.  А  может,  просто  не  верит  собственным
глазам.
     И тут Грегор спокойно произнес:
     - Твои очередные старые друзья, Майлз?
     Именно этот неторопливый, хорошо поставленный голос рассеял последние
сомнения. Горящее от возбуждения  лицо  Метцова  побелело.  Он  машинально
оглянулся - ищет Иллиана, догадался Майлз.
     - Да... Генерал Станис Метцов, - кратко объяснил Майлз.
     - Метцов с острова Кайрил?
     - Именно.
     - Вот как. - Грегор явно мобилизовал последние запасы невозмутимости.
     - Где ваша охрана, сэр? - хрипло спросил Метцов у Грегора.
     Ты на нее смотришь, горестно подумал Майлз.
     - Я думаю, где-то поблизости, - холодно ответил Грегор. -  Дайте  нам
следовать нашим путем, и она вас не побеспокоит.
     - Ты объяснишь  наконец,  кто  этот  парень?  -  Кавилло  нетерпеливо
топнула ногой.
     Майлз больше не мог сдерживаться.
     - Что вы здесь делаете? - напрямик спросил он Метцова.
     Тот угрюмо взглянул на него.
     - А на что жить человеку моих лет, лишенному императорской  пенсии  и
сбережений всей жизни? Или ты думал, я буду сидеть в какой-нибудь  дыре  и
подыхать с голоду?
     Действительно, напоминать Метцову  о  причине  его  жизненного  краха
сейчас по крайней мере неуместно.
     - По  сравнению  с  островом  Кайрил  здесь  не  так  уж  скверно,  -
дипломатично заметил Майлз. Он никак не мог собраться  с  мыслями.  Метцов
под командой женщины? Внутренние причины подобной субординации должны быть
крайне занимательны. "Станис, дорогой?.."
     Метцов, однако, не выглядел счастливым.
     - Да кто же это? - воскликнула Кавилло.
     - Власть. Деньги. Стратегические рычаги. Больше, чем ты  можешь  себе
представить, - сдавленным голосом ответил Метцов.
     - И неприятности, - вставил Майлз. -  Большие,  чем  вы  можете  себе
представить.
     - С тобой, мутант, отдельный разговор, - отрезал генерал.
     - Я бы просил вас... - Грегор призвал его к порядку самым что  ни  на
есть  императорским  тоном,  стараясь  нащупать  твердую  почву   в   этой
ускользающей от его понимания ситуации.
     - Мы должны немедленно забрать их на "Десницу  Курина".  Подальше  от
всех, - Метцов повернулся к Кавилло, потом взглянул на солдат. -  Чтоб  их
никто не видел и, главное, не слышал. Остальное - когда останемся вдвоем.
     Толчок в спину, и Майлз двинулся по коридору, ощущая затылком колючий
взгляд Метцова. Пройдя через несколько безлюдных доковых  отсеков,  группа
вышла к причалу, у которого стоял корабль. Флагман, если судить  по  числу
охранников.
     - Отведите их  в  лазарет  на  допрос,  -  приказала  Кавилло,  когда
начальник охраны, отдав честь, довел их до люка.
     - Исключено! - воскликнул Метцов, потерянно шаря вокруг глазами. -  У
тебя, случайно, нет глухонемых охранников?
     - Полагаю, что нет. - Кавилло поморщилась, глядя  на  взбудораженного
Метцова. - В таком случае посадите пленных на гауптвахту, -  распорядилась
она минуту спустя.
     - Нет! - Метцов был вне себя.
     Не решается засадить императора в камеру, догадался Майлз. Между тем,
повернувшись к Грегору, Метцов почтительно произнес:
     - Можете ли вы обещать  мне  не  предпринимать  враждебных  действий,
сир... сэр?
     - Что? - Кавилло не верила собственным ушам. - Ты свихнулся, Станис!
     - Такая договоренность, - веско заметил Грегор, - может  существовать
только между благородными врагами. Хочу верить  в  ваше  благородство.  Но
значит ли это, что вы объявляете себя нашим врагом?
     Прекрасный образчик уклончивого ответа, одобрительно подумал Майлз.
     Напряженный взгляд Метцова остановился на Майлзе.
     - По всей видимости, нет. Но вы плохо подбираете себе  фаворитов.  Не
говоря уже о советчиках.
     Лицо Грегора оставалось непроницаемым, когда он медленно ответил:
     - Иные подданные  действительно  обманывают  меня.  Как  и  некоторые
советчики.
     Наконец Метцов решился:
     - В мою каюту. - Кавилло открыла было рот, но бывший начальник Майлза
жестом  остановил  ее:  -  Пока.  Для  первой  беседы.  Без  свидетелей  и
протоколов службы безопасности. После этого мы все решим, Кави.
     - Будь по-твоему. -  Кавилло  прищурилась  и  подчеркнуто-ироническим
жестом указала вперед.
     Метцов поставил у своей каюты только двоих охранников. Как только  за
вошедшими закрылась дверь, он быстро связал Майлза силовым шнуром. Затем с
подчеркнутым уважением усадил Грегора в мягкое  кресло  за  своим  рабочим
столом - лучшее, что могла предложить его спартанская каюта.
     Кавилло, усевшись на кровати, указала на нелогичность действий своего
подчиненного:
     - Зачем ты  связываешь  маленького  и  оставляешь  на  свободе  более
крепкого?
     - Если он тебя так беспокоит,  держи  наготове  свой  парализатор,  -
кратко посоветовал Метцов. Тяжело дыша, он рассматривал Грегора, и  в  его
глазах Майлз читал настоящий ужас.
     - А почему не твой?
     - Я еще не решил, обнажать ли оружие в его присутствии.
     - Теперь мы одни, Станис, - сухо заметила Кавилло. - Не будешь ли  ты
так добр объяснить мне  этот  идиотизм?  Надеюсь,  твое  объяснение  будет
вразумительным.
     - Без сомнения.  Это,  -  Метцов  указал  на  Майлза,  -  лорд  Майлз
Форкосиган, сын премьер-министра Барраяра. Адмирала Эйрела  Форкосигана  -
надеюсь, слышала о таком?
     Кавилло удивленно подняла брови.
     - Но... что он делал на Поле-6 в роли бетанского торговца оружием?
     - Не знаю. Последнее,  что  я  о  нем  слышал,  -  что  он  арестован
Имперской безопасностью, хотя, конечно, никто не верил в это всерьез.
     -  Задержан  Имперской  безопасностью,  -  поправил  Майлз.  -   Есть
небольшая разница.
     - А это, - Метцов, не слушая, указал на Грегора, - император Барраяра
Грегор Форбарра. И что ему здесь понадобилось, знает один Бог.
     - Император Барраяра?!  Ты  уверен?  -  Кавилло  не  пыталась  скрыть
изумление. После короткого подтверждающего кивка Метцова  она  задумалась.
Потом взглянула на Грегора, словно увидела его впервые. - Как интересно!
     - Интересно-то интересно, но где его охрана? Мы должны быть предельно
осторожны, Кави.
     - Сколько они за него заплатят? И кто даст наивысшую цену?
     Грегор улыбнулся ей.
     - Я фор, мадам. В некотором роде фор форов. Риск при исполнении долга
- профессия форов. Поэтому на вашем месте я не  думал  бы,  что  моя  цена
бесконечно высока.
     Возражение Грегора имеет под собой  некоторые  основания,  усмехнулся
про себя Майлз. Не будь он императором...
     - Возможность, конечно, благоприятная, - сказал Метцов, - но если  мы
наживем себе врага, с которым не в силах справиться...
     - Если он останется у нас  в  качестве  заложника,  не  вижу  никаких
трудностей, - задумчиво произнесла Кавилло.
     - Есть еще одна, наиболее разумная линия поведения, - вставил  Майлз.
- Помочь нам без помех и задержек продолжить наш путь и  получить  за  это
приличное и заслуженное вознаграждение. Уж тут вы никак не промахнетесь.
     -  Заслуженное  вознаграждение?  -  Глаза  Метцова   загорелись.   Он
погрузился в молчание, потом пробормотал:  -  И  все-таки  что  они  здесь
делают? И где эта змея Иллиан?.. Во всяком случае, мутанта  я  не  отпущу.
Черт побери! Либо играть по-крупному,  либо  не  играть  совсем.  -  Он  с
ненавистью взглянул на Майлза:  -  А  что  мне  теперь  Барраяр  и  армия,
выбросившая меня за дверь после тридцати пяти лет  службы...  -  И  Метцов
решительно выпрямился, хотя все еще, как заметил Майлз,  не  в  силах  был
извлечь оружие в присутствии императора. - Да, ты права, Кави, отправь  их
на гауптвахту.
     - Не так быстро, - ответила погруженная в раздумья  Кавилло.  -  Если
хочешь, отправь туда малыша. Ты же  сказал,  что  он  ничего  из  себя  не
представляет?
     Единственный сын самого крупного военного  чина  Барраяра  решил  для
разнообразия помолчать. Если только, если...
     - Сравнительно с другим, - стараясь потянуть время,  ответил  Метцов.
Он испугался, что его планы сорвутся.
     - Отлично, - Кавилло  сунула  парализатор  обратно  в  кобуру.  Потом
подошла к двери и распахнула  ее  настежь.  -  Отведите  пленного,  -  она
указала на Грегора, - в каюту девять на палубе Ж. Отключите связь, заприте
дверь и поставьте  охранника  с  парализатором.  Но  в  разумных  пределах
обеспечьте ему все удобства. - И, улыбаясь, добавила, обращаясь к Грегору:
- Это самая комфортабельная каюта, какую только можно  найти  на  "Деснице
Курина", э-э...
     - Зовите меня Грег, - вздохнул Грегор.
     - Грег. Приятное имя. Каюта номер  девять  находится  рядом  с  моей.
После того, как вы отдохнете, мы продолжим разговор. Возможно, за  ужином.
Проследи, чтобы все было сделано, Станис. - Она одарила обоих пленительной
улыбкой и тронулась с места, изящная штучка в ботинках на каблуках. Потом,
спохватившись, обернулась и указала на Майлза: - А этого - на гауптвахту.
     Второй охранник, подтолкнув Майлза  электрошоковой  дубинкой,  поднял
его на ноги и повел.
     "Десница Курина", судя по тому, что Майлз успел заметить  по  дороге,
была  гораздо  более  крупным  кораблем,  чем  "Триумф".  То  есть   более
грузоподъемным, но менее маневренным. Помещение гауптвахты,  куда  привели
Майлза, было просторнее и охранялось гораздо тщательнее.
     Дверь открылась в дежурную часть, от которой ответвлялись два  глухих
коридора с камерами. Из одной вышел капитан транспортника,  сопровождаемый
бдительным охранником. Верванец бросил на Кавилло  нескрываемо  враждебный
взгляд.
     - Как видишь, твои вполне здоровы, - произнесла та. - Я свои обещания
выполняю. Продолжай и ты выполнять свои.
     Посмотрим, что случится...
     - Вы видели запись, - громко заговорил Майлз. - Требуйте,  чтобы  вам
показали вашу семью.
     Кавилло стиснула зубы, но когда капитан-предатель резко повернулся  к
ней, гримаса раздражения уже исчезла.
     - Что?!. - Верванец набычился. - Кто же из вас двоих лжет?
     - Капитан, вам предоставили все  гарантии,  какие  могли.  -  Кавилло
указала на экраны. - Негоже бросать игру на полдороге.
     - Тогда этот, -  разъяренный  верванец  указал  на  Майлза,  -  будет
последним, кого я выдал.
     Легкое движение женской  руки  к  поясу  заставило  охранников  взять
парализаторы наизготовку.
     - Уведите! - приказала Кавилло.
     - Нет!
     - Отлично! - раздраженно бросила она. - Заприте его в шестой камере.
     Капитан, раздираемый страхом  и  негодованием,  резко  отвернулся,  и
тогда Кавилло жестом приказала охраннику отойти  от  пленника.  Удивленный
охранник отошел, а Кавилло  взглянула  на  Майлза,  хмуро  улыбаясь.  "Ну,
умник, смотри чего ты добился", - говорила ее улыбка. В следующую  секунду
женщина легким  движением  расстегнула  кобуру,  вытащила  нейробластер  и
выстрелила в затылок капитана. Тот дернулся и свалился на палубу.
     Кавилло потрогала тело носком ботинка,  потом  взглянула  на  Майлза,
стоявшего с разинутым ртом.
     - В следующий раз будешь держать язык за зубами. А, малыш?
     Майлз, лязгнув зубами, сомкнул челюсти. Вот так эксперимент... Теперь
он знал, кто убил Лигу. Смерть похожего на кролика человека, о которой  он
только слышал, внезапно обрела плоть. Выражение восторга, промелькнувшее в
глазах Кавилло в момент выстрела, ужаснуло и заинтриговало Майлза. Кого ты
на самом деле видишь в прицеле, дорогая?
     - Да, мадам, - прошептал он, стараясь унять колотившую  его  дрожь  -
запоздалую реакцию на случившееся. Ох, черт бы набрал его длинный язык.
     Женщина подошла к технику, ошеломленно стоящему возле экранов.
     - Дайте мне копию записи  из  каюты  генерала  Метцова  за  последние
полчаса. Начните запись снова. Нет, не прокручивайте! - Она положила  диск
в  нагрудный  карман  и  тщательно  застегнула  его.  -  А   этого   -   в
четырнадцатую! - Кавилло кивнула в сторону Майлза. - Или,  знаете...  Если
она пустая, лучше в тринадцатую. - Белоснежные зубы сверкнули в усмешке.
     Охранники  еще   раз   обыскали   Майлза   и   сняли   с   него   все
идентификационные  признаки.  Кавилло  сообщила  им,   что   его   следует
зарегистрировать как Виктора Рота.
     В это время вошли двое - судя по одежде, медики - с носилками,  чтобы
убрать труп. Кавилло, уже собравшаяся уходить, повернулась к Майлзу.
     - Ты лишил меня двойного агента, а  он  был  мне  весьма  полезен.  И
годился на большее, чем послужить объектом урока для дурака. Видишь ли,  я
не коллекционирую бесполезные вещи. Поэтому предлагаю тебе  подумать,  чем
ты можешь послужить мне. Роль мальчика для битья при Метцове?  Негусто.  -
Она улыбнулась куда-то в пространство. - Что-то слишком уж он  обрадовался
тебе, а? Почему бы это?
     - А какая вам польза от "дорогого Станиса"? - выпалил Майлз.  Неужели
Метцов ее любовник? Фу, какая гадость.
     - Он опытный боевой командир, - как  ни  в  чем  не  бывало  ответила
Кавилло.
     - А зачем охраняющему п-в-туннель космическому флоту опытный пехотный
командир?
     - Ну, значит, - женщина мило улыбнулась, - он меня развлекает.
     Это был первый ее ответ за все время их знакомства.
     - О вкусах не спорят, - чуть слышно пробормотал Майлз. Должен  ли  он
рассказать ей о Метцове? Или, наоборот, надо бы предупредить Метцова?
     Когда  за  ним  захлопнулась  дверь  камеры-одиночки,  он   все   еще
раздумывал над этим.
     На ознакомление со  своим  новым  местом  жительства  у  Майлза  ушло
немного времени. Камера  размером  два,  на  два  была  меблирована  двумя
скамьями и унитазом. Просунутая ему в защищенное силовым полем отверстие в
двери  плитка  армейского  рациона  оказалась  еще  менее  съедобной,  чем
барраярский  аналог,  и  напоминала  по  консистенции  подошву.  Смоченная
слюной, она размягчилась ровно настолько, чтобы можно было оторвать от нее
резиноподобные лоскуты - при условии, что у жующего здоровые зубы. Процесс
был таким медленным,  что  это  обещало  занять  все  время  до  следующей
раздачи.  Должно  быть,  чертовски  питательная  штука.  А   что   Кавилло
предложила на ужин Грегору? Был ли этот ужин так же научно сбалансирован?
     Они были так близко к цели. Даже сейчас от  барраярского  консульства
его отделяет всего  лишь  несколько  запертых  замков  и  палуб  -  меньше
километра. Если бы только он смог попасть туда. Может быть, при  случае...
С другой стороны, сколько  времени  понадобится  Кавилло  на  размышления,
чтобы пренебречь экстерриториальностью и захватить консульство,  если  она
решится на это? Не  больше,  чем  для  того,  чтобы  застрелить  капитана,
подумал Майлз. Без сомнения, она уже отдала приказ следить за консульством
и всеми известными ей барраярскими агентами на  станции  Верван.  Майлз  с
трудом отодрал кусок резинового рациона от зубов и выругался.
     Вскоре писк кодового замка сообщил  ему  о  посетителе.  Допрос?  Так
скоро? Майлз думал, что Кавилло сначала спокойно поужинает  с  Грегором  и
оценит его, а потом уж займется им. А может, это и  не  Кавилло  вовсе,  а
какой-нибудь мелкий чиновник? Он с трудом проглотил пережевываемый кусок и
сел на лавку, пытаясь принять независимый вид.
     Дверь скользнула в сторону, и в проеме показался генерал Метцов.
     - Вы уверены, что я вам не понадоблюсь, сэр? - спросил охранник из-за
спины Метцова.
     Тот презрительно взглянул на Майлза.  В  измятой  и  грязной  рубашке
Виктора Рота, изжеванных брюках и с босыми ногами - охрана отобрала у него
сандалии - Майлз выглядел просто чучелом.
     - Разумеется. Неужели вы думаете, что этот тип может угрожать мне?
     Что верно, то верно, с сожалением согласился Майлз.
     Метцов постучал по своему наручному комму:
     - Когда я закончу, то позову вас.
     - Хорошо, сэр. - И дверь закрылась.
     Камера неожиданно  действительно  стала  казаться  крохотной.  Метцов
постоял,  задумчиво  разглядывая  Майлза,  потом   удобно   устроился   на
противоположной скамье.
     - Да, - нахмурившись, начал он. - Какая ирония судьбы.
     - Я думал, вы обедаете с императором, - спокойно заметил Майлз.
     -  Кавилло,  будучи  женщиной,  в  экстремальных   ситуациях   слегка
теряется. Когда она придет в себя, она поймет,  что  мое  знание  Барраяра
может оказаться полезным, - слишком ровным голосом ответил Метцов.
     Другими словами, тебя не пригласили.
     - И вы оставили императора с ней наедине?
     - Императору бояться нечего. Всем известно,  что  воспитание  сделало
его марионеткой.
     Майлз закашлялся.
     Метцов откинулся назад, его пальцы спокойно постукивали по колену.
     - Рассказывайте, младший лейтенант  Форкосиган  -  если  вы  все  еще
младший  лейтенант.  Хотя,  поскольку  в  этом  мире   справедливости   не
существует, я полагаю, вы сохранили чин и жалованье. Что вы здесь делаете?
Да еще с императором?
     Майлз чуть было не назвал автоматически свое  имя,  звание  и  личный
номер, но вовремя спохватился. Метцов и так знал все это. А вот был ли  он
врагом? То есть врагом Барраяра, а не лично Майлза?  Отделяет  ли  он  для
себя одно от другого?
     - Император разминулся со своей охраной. Мы  надеялись  установить  с
ней контакт через здешнее барраярское посольство.  -  Это  было  абсолютно
понятно и без Майлза.
     - А откуда вы прибыли?
     - С Аслунда.
     - Нечего изображать из себя идиота, Форкосиган. Я знаю Аслунд.  Лучше
скажите, кто вас сюда послал? И не  пытайтесь  вилять:  я  могу  проверить
каждое ваше слово, допросив капитана транспортника.
     - Нет, не можете. Кавилло убила его.
     - Что? - В глазах Метцова промелькнуло удивление. - Очень умно  с  ее
стороны. Он был единственным, кто знал, куда вы подевались.
     Думала ли об этом Кавилло, стреляя в затылок капитану? Возможно.  Но,
с другой стороны,  капитан  был  и  единственным,  кто  знал,  откуда  они
прибыли. Может быть, эта Кавилло не так уж и страшна, как кажется.
     - И все же, - методично  продолжал  Метцов  (видимо,  он  думал,  что
времени у него предостаточно), - как вы оказались в компании императора?
     - А вы как думаете? - уклончиво спросил Майлз.
     - Наверняка какой-то заговор, - пожал плечами Метцов.
     Майлз довольно правдоподобно простонал, изображая возмущение.
     - Ну разумеется! И какой же план приходит  вам  в  голову,  когда  вы
пытаетесь объяснить наше появление здесь без охраны?
     Сам того не замечая, Метцов проглотил наживку.
     - Я думаю, ты  каким-то  образом  изолировал  императора,  убрав  его
охрану. А теперь либо приводишь в действие  тщательно  разработанный  план
убийства, либо собираешься установить контроль над ним.
     - И это все, что вам пришло в голову? - Майлз с разочарованным  видом
откинулся назад.
     - А может, вы здесь с очередной - и, наверное, гнусной - миссией. Еще
одно предательство.
     - Но если это так, куда делась охрана Грегора? - спросил Майлз. -  Не
забывайте об этом!
     - Значит, верна моя первая гипотеза.
     - В таком случае где моя охрана? - Майлз фыркнул. Действительно,  где
она? Ау, Оверман!
     - Заговор Эйрела Форкосигана... Нет, вряд ли это его работа. Он и так
держит Грегора в руках...
     - Благодарю вас, я только что хотел упомянуть об этом.
     - Извращенный Замысел извращенного ума. Уж не мечтаешь ли ты, мутант,
сам стать императором Барраяра?
     - Позвольте вам заметить, это полная ерунда. Спросите Грегора.
     - Что мне спрашивать кого-то...  Как  только  Кавилло  даст  "добро",
медики выжмут из тебя все  твои  секреты.  Собственно  говоря,  жаль,  что
существует медикаментозный допрос. Я сам с  удовольствием  ломал  бы  тебе
кости, пока ты не заговоришь. Или не закричишь. Здесь ты не спрячешься  за
папашины юбки, Форкосиган. - Он помолчал и  продолжил:  -  Хотя,  что  мне
мешает? Видимо, я все-таки займусь тобой. По кости в день. Решено!
     В человеческом теле двести шесть костей. Двести  шесть  дней.  Иллиан
должен найти нас раньше. Майлз грустно усмехнулся.
     Правда, Метцов слишком удобно расположился, чтобы приняться за работу
немедленно. Этот теоретический разговор вряд ли напоминает Допрос. Но если
не для допроса и не для пыток, зачем тогда он пришел?
     Любовница вышвырнула его, он в который раз  почувствовал  себя  здесь
отщепенцем и захотел пообщаться с кем-нибудь своим. Хотя бы даже с врагом.
Это, в общем, понятно. Если  не  считать  вторжения  на  Комарру,  Метцов,
вероятно, никогда не покидал  Барраяр  и  провел  большую  часть  жизни  в
замкнутом, упорядоченном и предсказуемом  мирке  имперской  армии.  Теперь
этот жесткий, прямолинейный человек, уволенный  со  службы,  столкнулся  с
такими вещами, о которых раньше  даже  не  подозревал.  Бог  мой,  маньяк,
охваченный ностальгией! Просто мороз по коже.
     - Я склонен думать, что, сам того не желая,  повернул  вашу  жизнь  в
лучшую сторону, - осторожно начал Майлз. Если Метцов в таком разговорчивом
настроении,  почему  бы  не   поощрить   его?   -   Кавилло,   несомненно,
привлекательнее вашего предыдущего командира.
     - Несомненно.
     - А жалованье выше.
     - Меньше, чем в имперской армии, не платят нигде, - фыркнул Метцов.
     - К тому же и скучать вам не приходится. На острове Кайрил  дни  были
похожи один на другой. А здесь вы не знаете, что ждет вас завтра.  К  тому
же, видимо, Кавилло во всем полагается на вас...
     - Я важен для ее планов, - самодовольно усмехнулся Метцов.
     -  Постельных?  А  я  думал,  вы  пехотинец.   Неужели   вы   сменили
специальность?
     Метцов только улыбнулся на эту неслыханную дерзость.
     - Вы становитесь банальным, Форкосиган.
     Майлз пожал плечами. Если так,  то  я  единственная  имеющаяся  здесь
банальная вещь.
     - Кажется, вы были невысокого  мнения  о  женщинах-солдатах.  Кавилло
заставила вас изменить его?
     - Никоим образом.  -  Метцов  напыжился.  -  Через  шесть  месяцев  я
собираюсь стать командующим "Бродяг Рэндола".
     - Разве эта камера  не  прослушивается?  -  Майлз  был  поражен  этой
откровенностью. Не то что бы его беспокоила судьба Метцова, но все же...
     - Сейчас нет.
     - Разве Кавилло собирается в отставку?
     - Есть разные способы, позволяющие ускорить это  событие.  Несчастный
случай со смертельным исходом, который Кавилло устроила для Рэндола, может
повториться. Или я найду способ обвинить ее в убийстве, если  уж  она  так
глупа, чтобы хвастаться этим в постели.
     Это было не хвастовство, а предупреждение,  болван!  Майлз  попытался
представить себе постельный дуэт Метцова и Кавилло.
     - У вас, наверное, много общего. Неудивительно,  что  вы  так  хорошо
подошли друг другу.
     Благодушное настроение Метцова заметно потускнело.
     - У меня нет ровным  счетом  ничего  общего  с  этой  шлюхой.  Я  был
имперским офицером. - Метцов мрачно смотрел на  Майлза.  -  Тридцать  пять
лет. А они вышвырнули меня. Что ж, скоро они убедятся в своей ошибке. - Он
взглянул на часы. - Я так и не  понял  цели  вашего  появления  здесь.  Вы
уверены, что ничего не откроете мне сейчас, в личной беседе, перед тем как
завтра под суперпентоталом выложите все Кавилло?
     Вот оно что. Кавилло и  Метцов  решили  поиграть  в  старую  игру:  в
хорошего и плохого следователей. Только  они  скверно  договорились  между
собой и оба взяли на себя роль плохого.
     -  Если  вы  действительно  хотите  помочь,   доставьте   Грегора   в
барраярское консульство. Или хотя бы сообщите туда, что он здесь.
     - Не исключено, что я сделаю это. На определенных условиях. -  Метцов
прищурился. "Может быть, он так же не может раскусить меня, как и я  его?"
После напряженной паузы он вызвал охранника и удалился.
     Я тоже не понимаю причины твоего присутствия  здесь,  подумал  Майлз,
когда дверь закрылась и раздался писк замка. Ясно, что планируется десант.
Не  являются  ли  "Бродяги  Рэндола"  передовым  отрядом  верванских   сил
вторжения? Кавилло тайно встречалась с  высокопоставленным  представителем
Консорциума. Для чего? Чтобы получить гарантии  нейтралитета  Джексона  во
время предстоящей войны? Это прекрасно объясняет все, но  все-таки  почему
верванцы не действовали напрямую? Чтобы  иметь  возможность  дезавуировать
приготовления Кавилло, если что-нибудь пойдет не так?
     И кто или что является мишенью? Очевидно, не станция Консорциума и не
ее отдаленная метрополия. Остаются  Аслунд  и  Пол.  Будучи  галактическим
тупиком, Аслунд стратегически не слишком  соблазнительная  цель.  Выгодней
сначала захватить Пол, отрезать, пользуясь поддержкой Консорциума,  Аслунд
от Ступицы и грабить беззащитную планету в свое удовольствие. Но за спиной
Пола стоит Барраяр, который ничего так  не  желает,  как  союза  со  своим
нервным соседом. Союза, который дал бы империи возможность  зацепиться  за
Ступицу Хеджена. Прямое нападение  бросило  бы  Пол  в  объятия  Барраяра.
Значит, все-таки Аслунд, но...
     Что-то тут не так. Это "что-то"  беспокоило  Майлза  не  меньше,  чем
мысль об обедающем наедине с Кавилло Грегором или страх перед допросом.
     На протяжении всего ночного цикла с его притушенными огнями у него  в
голове  крутилась  Ступица  Хеджена  с  ее  стратегическими  осложнениями.
Ступица - и Грегор. Угостила ли его Кавилло психотропными препаратами? Или
подошвой армейского рациона, как Майлза? А может, бифштексом и шампанским?
А вдруг Грегора пытали? Соблазняли? Ливия Ну  в  красном  вечернем  платье
стояла у Майлза перед глазами. А может, Грегор прекрасно  проводит  время?
Майлз подозревал, что вряд ли Грегор больший  сердцеед,  чем  он  сам,  но
последние несколько лет он не общался с императором. По слухам, у  Грегора
теперь целый гарем. Нет, ерунда, иначе  Айвен  давно  бы  все  разнюхал  и
раззвонил. Вопрос в том,  насколько  восприимчив  Грегор  к  этому  весьма
старомодному методу промывания мозгов.
     Весь   бесконечный   дневной   цикл   Майлз   провел    в    ожидании
медикаментозного допроса. Как поступят Кавилло и Метцов,  узнав  правду  о
фантастической одиссее императора и сына адмирала Форкосигана?
     Через   кажущиеся   бесконечными   интервалы   Майлз   получил    три
рациона-подошвы. Лампы опять потускнели, показывая наступление  еще  одной
корабельной ночи. Три кормежки и никакого допроса.  В  чем  дело?  Что  им
помешало?  Отсутствие  шумов  или  слабых  изменений  навигационного  поля
указывало, что корабль не покидал дока. Они все  еще  на  станции  Верван.
Майлз попытался утомить себя, чтобы уснуть, и начал ходить по камере.  Два
шага, поворот, два шага, поворот, два шага... Но добился только того,  что
у него закружилась голова.
     Прошел еще один мучительный день и еще одна "ночь" в полутьме. На пол
упал еще один рацион - очередной завтрак.  Может  быть,  они  искусственно
сжали или растянули  время,  нарушив  функционирование  его  биологических
часов, чтобы психологически сломать перед допросом?
     Майлз обкусал все ногти на руках. Отрывал от своей рубашки  маленькие
зеленые лоскутки и пытался чистить ими зубы. Потом  начал  вязать  мелкими
узелками узоры. Потом ему пришла  идея  послать  весточку.  Сможет  ли  он
изготовить  надпись  "Помогите,  я  пленник..."  и   укрепить   на   спине
чьей-нибудь куртки с помощью заряда статического  электричества?  Конечно,
если только к нему кто-нибудь заглянет. Майлз успел сплести ажурные П,  О,
М, потом,  потянувшись  почесать  заросшую  щетиной  щеку,  зацепил  нитку
заусенцем и превратил все в спутанный зеленый  клубок.  Тогда  он  вытянул
другую нитку и начал снова.
     Замок замигал и запищал. Майлз встрепенулся  и  понял,  что,  бормоча
что-то себе под нос, впал в  сомнамбулическое  состояние.  Сколько  прошло
времени?
     Это была Кавилло. Охранник  занял  пост  за  дверью  камеры.  Похоже,
предстоит еще  один  приватный  разговор.  Майлз  постарался  собраться  с
мыслями и вспомнить, каково собственно, состояние дел.
     Кавилло уселась напротив Майлза - на то же место, которое перед  этим
выбрал Метцов, и почти в такой  же  позе:  нагнувшись  вперед,  с  руками,
свободно лежащими на коленях; собранная, уверенная  в  себе.  Майлз  сидел
по-турецки на своей койке, упершись спиной в стену и отчетливо ощущая  всю
невыгодность своего положения.
     - Лорд Форкосиган, э-э... -  Кавилло  подняла  голову.  -  Вы  что-то
неважно выглядите.
     - Одиночное заключение не идет на пользу. - С  непривычки  его  голос
звучал хрипло, и Майлз вынужден был замолчать и прочистить горло.  -  Если
бы мне предоставили аппарат для чтения... Или  дали  возможность  заняться
физическими упражнениями. - (Только бы  хоть  на  время  покидать  камеру:
можно войти в контакт с людьми и попробовать подкупить  их.)  -  Состояние
моего здоровья вынуждает меня к жестокой самодисциплине. Я крайне нуждаюсь
в тренировках, иначе совсем зачахну.
     - Ладно. Посмотрим.  -  Кавилло  коснулась  своих  коротких  волос  и
переменила тему разговора: - Итак, лорд Форкосиган, расскажите мне о своей
матери.
     -  Что?  -  Для  разговора  на  военные  темы  поворот   был   весьма
неожиданным. - Зачем?
     Она улыбнулась Майлзу обворожительной улыбкой.
     - Истории Грега захватили меня.
     - Истории Грега? - (Неужели его все-таки накачали  химикатами?)  -  А
что... что, собственно, вас интересует?
     - Как вам сказать. Насколько я понимаю, графиня Форкосиган - уроженка
другой планеты, бетанка, которая  через  замужество  вошла  в  ряды  вашей
аристократии.
     - Вообще-то форы - это военная каста, но остальное верно.
     - И как она была принята власть имущими - как  бы  там  они  себя  ни
называли? Я думаю, барраярцы страшно провинциальны и чужаков  встречают  в
штыки.
     - Так оно и есть, -  признал  Майлз.  -  Первыми  обитателями  других
систем, с которыми познакомились барраярцы после окончания Эпохи Изоляции,
стали цетагандийские силы вторжения. Они оставили  по  себе  такую  плохую
память,  что  последствия  сказываются  даже  сейчас,   через   три-четыре
поколения после избавления от них.
     - И все же никто не ставил под сомнение выбор вашего отца?
     Майлз в замешательстве потер щеку.
     - Ему шел уже пятый десяток. И он был... лордом Форкосиганом. - (Как,
впрочем, и я. Только почему же у меня так не выходит?)
     - И происхождение вашей матери не помешало ее браку?
     - Она была бетанкой. То есть и сейчас  бетанка.  Сначала  работала  в
Астроэкспедиционном корпусе, потом  стала  боевым  офицером.  В  то  время
Колония Бета помогла Эскобару наголову  разбить  нас  во  время  идиотской
попытки вторжения.
     - Значит, военное прошлое вашей матери, хоть она и была среди  врагов
Барраяра, помогло ей приобрести уважение форов?
     - Думаю, да. Плюс к тому во время заговора Фордариана,  в  год  моего
рождения, она дважды сумела отличиться - уже на Барраяре. Мать возглавляла
лояльные императору войска, когда отец не мог поспеть в два места сразу. И
отвечала за  безопасность  скрывавшегося  императора,  который  был  тогда
пятилетним ребенком. - (Увы, с гораздо большим успехом, чем теперь ее сын.
Собственно,  все  это  можно  охарактеризовать  одной  фразой:  "Полнейший
провал".) - С тех пор никто  не  рисковал  сказать  о  матери  что-нибудь,
плохое...
     - Ага.  -  Кавилло  откинулась  назад,  бормоча  про  себя:  "Значит,
получилось. И может получиться снова".
     Что может получиться? Майлз растер лицо руками, стараясь собраться  с
мыслями.
     - Как там Грегор?
     - Вполне доволен!
     Грегор Мрачный доволен? Но чувство юмора  у  Кавилло,  если  оно  под
стать всему остальному, и должно быть дешевым.
     - Я имел в виду его здоровье.
     - Судя по виду, лучше, чем ваше.
     - Наверное, его кормят получше.
     - Неужели армейские условия слишком тяжелы для вас, лорд  Форкосиган?
Вас кормят тем же, что едят мои люди.
     - Не может быть. - Майлз показал ей наполовину  обглоданную  подошву,
полученную на завтрак. - Иначе они давно подняли бы мятеж.
     - Боже мой. - Сочувственно хмурясь, Кавилло разглядывала  несъедобный
огрызок. - Я думала, эти брикеты давно уничтожены. Как  они  сюда  попали?
Должно  быть,  кто-то  экономит  на  еде.  Приказать,  чтобы  вы  получали
нормальный рацион?
     - Да, благодарю вас, - выпалил Майлз  и  прикусил  язык.  Она  весьма
искусно переключает его внимание с Грегора  на  себя,  надо  быть  начеку.
Сколько ценной информации успел разгласить к этому времени Грегор?
     - Вам не кажется, - осторожно произнес Майлз, - что  вы  провоцируете
широкомасштабный конфликт между Верваном и Барраяром?
     - Вовсе нет, - рассудительно ответила Кавилло. - Я - друг Грегора.  Я
спасла его от верванской тайной полиции. И сейчас он  находится  под  моим
покровительством, пока не представится возможность вернуть ему  подобающее
положение.
     Майлз удивленно заморгал:
     - Разве у верванцев есть тайная полиция?
     - Нечто вроде,  -  пожала  плечами  Кавилло.  -  На  Барраяре-то  она
существует вне всякого сомнения. И, кажется, весьма беспокоит  Станиса.  Я
думаю, сейчас там  царит  паника.  Еще  бы!  Потерять  императора!  Боюсь,
репутация барраярской службы безопасности сильно преувеличена.
     -  Не  совсем.  Я  в  некотором  роде  тоже   представляю   Имперскую
безопасность.  И  я  знаю,  где  Грегор.  Так  что  технически   Имперская
безопасность на коне. - (Или прямо под ним. Майлз не знал, плакать ему или
смеяться.) - Если вы такие хорошие  друзья,  -  внезапно  осенило  его,  -
почему я торчу в этой камере?
     - Для вашей  же  безопасности,  разумеется.  Генерал  Метцов  открыто
угрожает... как там... переломать вам все кости. -  Кавилло  вздохнула.  -
Боюсь, мой дорогой Станис не в ладах с реальностью.
     Майлз побледнел.
     - Из-за... предательства?
     - Не думаю. Предательство не всегда зло, особенно если его  правильно
использовать. Однако общая стратегическая  ситуация  с  минуты  на  минуту
может радикально измениться. Самым непредвиденным  образом.  А  сколько  я
потратила времени, занимаясь с ним. Надеюсь, не все барраярцы так  скучны,
как Станис. - Она улыбнулась. - Просто уповаю на это.
     Помолчав, Кавилло наклонилась  вперед,  словно  желая  узнать  что-то
страшно важное для себя.
     - Это правда, что Грегор убежал  из  дома,  чтобы  избежать  давления
своих советников, вынуждающих  его  жениться  на  женщине,  к  которой  он
испытывает отвращение?
     - Я об этом ничего не знаю. - Майлз совсем  растерялся.  Хотя...  Что
это там затеял Грегор? Надо осторожнее касаться этой темы. - Хотя...  есть
опасения. Многие боятся, что, если Грегор не оставит наследника,  начнется
война группировок.
     - У него нет преемника?
     - Группировки не могут сойтись на одной кандидатуре. Если не  считать
самого Грегора.
     - Значит, его советники только обрадуются, увидев его женатым?
     - Думаю, будут вне себя от счастья. И... -  Неприятное  ощущение,  не
покидавшее Майлза весь день, и особенно, когда разговор соскользнул в  это
опасное русло, вдруг разрешилось озарением. - Простите, мадам, не  думаете
ли вы, что можете сделаться императрицей Барраяра?
     Улыбка Кавилло сделалась еще шире и напряженнее.
     - Я, конечно, не могу. Но Грег в силах сделать меня  таковой.  -  Она
выпрямилась, очевидно, оскорбленная видом оторопевшего Майлза. - А  почему
бы и  нет?  Пол  у  меня  соответствующий.  И  вполне  подходящая  военная
биография.
     - Сколько вам лет?
     - Лорд Форкосиган, ваш вопрос неприличен. - Голубые глаза  сверкнули.
- Если бы мы с вами лучше понимали друг друга,  мы  могли  бы  действовать
сообща.
     - Мадам, вы не знаете Барраяр. И барраярцев. - Собственно  говоря,  в
нашей истории бывали времена, куда Кавилло вполне бы вписалась.  Например,
период  террора  во  время  правления  сумасшедшего  императора  Ури.   Но
последние двадцать лет Барраяр потратил, чтобы  такие  времена  больше  не
повторялись.
     - Мне необходимо ваше сотрудничество, -  настаивала  Кавилло.  -  Оно
может оказаться полезным для  нас  обоих.  Но,  если  вы  займете  позицию
невмешательства, я с этим примирюсь. Меня  не  устраивает  только  одно  -
враждебность. Хотя вам она куда более невыгодна, чем мне. Думаю, на данной
стадии наших взаимоотношений разумнее мир.
     - А что случилось с женой и ребенком капитана транспортника?  Вернее,
с его вдовой и сиротой? - спросил Майлз очень тихо.
     Кавилло помедлила.
     - Этот человек был предателем. Худшего сорта. Предал свою планету  за
деньги. Он был  пойман  на  шпионаже.  Не  вижу  моральной  разницы  между
приказом о приведении приговора в исполнение и самим исполнением.
     - С этим я согласен. И не я один - многие кодексы тоже.  Но  есть  же
разница между приведением приговора в исполнение и  убийством!  Верван  не
находится в состоянии войны. Действия шпиона,  возможно,  были  незаконны,
они служили поводом для ареста, суда, наконец, помещения в тюрьму - но где
же суд? Где он проходил?
     - Барраярец, говорящий о законности? Как странно.
     - Но что же-таки случилось с семьей капитана?
     Черт возьми, время подумать у нее было.
     - Эти зануды верванцы потребовали освободить ее.  Естественно,  я  не
хотела, чтобы шпион знал об этом. Иначе я не могла бы контролировать его.
     Ложь или  правда?  Выяснить  сейчас  невозможно,  поскольку  Кавилло,
заметив свою ошибку, тут же дала задний ход. Свое положение она  упрочняла
с помощью террора, и это определяло все ее  действия.  Майлзу  было  не  в
диковинку выражение, мелькнувшее тогда на  ее  лице.  Один  из  таких  вот
параноиков с манией убийства семнадцать лег  был  его  телохранителем.  На
какой-то момент эта женщина показалась ему простой и домашней, но  она  не
стала от этого менее опасной.
     - Кто спорит, - произнес  Майлз.  -  Отдавать  приказ,  не  будучи  в
состоянии самому исполнить его, вряд ли проявление доблести. И в том,  что
вы отважны, я лично  не  сомневаюсь.  -  Да,  он  нашел  верный  тон:  тон
человека,  поддающегося  убеждению,   но   не   меняющего   свою   позицию
подозрительно быстро.
     Кавилло саркастически подняла бровь, как бы  говоря:  кто  ты  такой,
чтобы судить об этом? Затем лицо ее разгладилось. Она взглянула на часы  и
поднялась.
     - Сейчас я покину вас, чтобы подумать о преимуществах сотрудничества.
Надеюсь, вы теоретически знакомы с  такой  математической  проблемой,  как
Дилемма Узника.  Интересно  проверить  ваши  способности:  сумеете  ли  вы
соединить теорию с практикой?
     Майлз  постарался  улыбнуться  ей.  Красота,  энергия  -  и  даже  ее
неистовый эгоизм - придавали Кавилло неподдельное очарование. Может  быть,
она действительно соблазнила Грегора? В конце концов он не видел, как  эта
женщина  подняла  бластер...  Что  должен  предпринять  опытный  сотрудник
Имперской безопасности перед лицом подобной угрозы императору?  Попытаться
соблазнить соблазнительницу? Пожертвовать собой ради императора?  Но  как?
Нападение на Кавилло казалось Майлзу  столь  же  нереальным,  как  попытка
прикрыть телом активированную акустическую гранату.
     Дверь, скользнув, закрылась, и усмехающаяся  Кавилло  пропала.  Майлз
спохватился, что не напомнил ей о пище, но было уже поздно.
     Как ни странно, она все-таки вспомнила. Обед прибыл на тележке вместе
с  хорошо  знающим  свое  дело  невозмутимым  ординарцем.  Пять  прекрасно
приготовленных блюд с двумя сортами вина и  -  в  качестве  противоядия  -
кофе. Майлз решил, что вряд ли люди Кавилло получают подобные  обеды.  Ему
представился  взвод  благодушных  гурманов,  лениво  выплывающих  на  поле
битвы... Нет, рацион-подошва гораздо эффективнее.
     После случайной обмолвки  насчет  износившейся  одежды  со  следующей
тележкой прибыл пакет, в котором оказались чистое нижнее  белье,  комплект
униформы без знаков  различия,  ушитый  по  его  размеру,  и  пара  мягких
войлочных  туфель.  А  также  тюбик  депиллярия  и   различные   туалетные
принадлежности. Умывшись  и  побрившись,  Майлз  почувствовал  себя  почти
человеком. Вот они, преимущества мира. Кавилло не всегда бывала коварной.
     Интересно, откуда она взялась? Наемник со стажем, чтобы взлететь  так
высоко, даже при очень удачном стечении обстоятельств должен повариться  в
этом котле. Танг наверняка знает ее. Мне кажется, по крайней мере один раз
она должна была потерпеть крупную неудачу. Ох, если бы  Танг  каким-нибудь
чудом оказался здесь. А еще лучше, если бы здесь оказался Иллиан.
     Майлз все более убеждался, что  экстравагантность  Кавилло  -  просто
эффектная игра, что-то вроде театрального грима. На расстоянии  это  может
произвести впечатление, как в случае с одним барраярским генералом  времен
его  деда.  Этот  генерал  обратил  на  себя  внимание  тем,  что   вместо
офицерского стека носил плазменное ружье; как по секрету  сказали  Майлзу,
незаряженное - он не был дураком. Или как  младший  лейтенант  -  фор,  не
расстававшийся  с  антикварным   кинжалом.   Ярлык,   знамя.   Расчетливое
использование психологии массы. Но личина, под которой  прячется  Кавилло,
выходит за рамки подобной  стратегии.  Может  быть,  в  глубине  души  она
понимает, что переигрывает, и не уверена в себе? Тебе этого так хочется...
     Увы, после принятия дозы Кавилло, человек начинает  думать  только  о
Кавилло. Сосредоточься, младший лейтенант. Забыла  ли  она  Виктора  Рота?
Какую небылицу состряпал Грегор, объясняя их встречу на  Поле-б?  Кажется,
он пичкает Кавилло  жуткими  выдумками  -  но  так  ли  это?  Может  быть,
действительно существовала ненавистная невеста, и Грегор просто  стеснялся
говорить об этом? Майлз начал жалеть, что был недостаточно близок с ним.
     Его мысли кружились, как белка в колесе, вокруг  Кавилло  и  Грегора,
Грегора и  Кавилло,  когда  кодовый  замок  двери  запищал  снова.  Пускай
приходит. Он обещает ей все, что угодно, лишь бы она дала ему  возможность
повидаться с императором.
     Кавилло появилась, таща за собой на буксире какого-то военного.  Этот
человек выглядел знакомым - один из арестовывавших его солдат? Нет...
     Человек просунул  голову  в  дверь  камеры  и  мгновение  ошеломленно
рассматривал Майлза. Затем повернулся к Кавилло:
     - Да, это он, никаких сомнений. Адмирал Нейсмит, герой войны в кольце
Тау Верде. Я узнал бы малыша где угодно.  -  И  он  добавил,  обращаясь  к
Майлзу: - Что вы здесь делаете, сэр?
     Майлз мысленно переодел человека  из  желто-коричневой  в  серо-белую
форму.  Правильно.  В  войне  у  Тау  Верде  участвовало  несколько  тысяч
наемников. Должны же они куда-нибудь деться.
     - Спасибо. Это все, сержант. - Кавилло выставила  его  из  комнаты  и
вышла следом. До Майлза  долетело:  "Вы  должны  постараться  нанять  его,
мадам. Он военный гений..."
     Через минуту Кавилло  вернулась  и  остановилась  в  дверном  проеме,
недоверчиво глядя на пленного:
     - Кто же вы на самом деле? И сколько вас?
     Майлз развел руками и  слабо  улыбнулся.  Как  раз  тогда,  когда  он
собрался попросить, чтобы его убрали из этой дыры...
     - Ух-х. - Кавилло круто повернулась и  закрывающаяся  дверь  отрезала
возглас досады.
     Что теперь?  Майлз  яростно  стукнул  кулаком  по  стене,  но  стена,
естественно, вернула ему удар, только с большей силой.



                                    13

     Несмотря ни на что, в этот же день всем населяющим  Майлза  личностям
дали возможность размяться. В его  полное  распоряжение  был  предоставлен
маленький гимнастический зал. В течение часа Майлз, якобы изучая различные
тренажеры, скрупулезно исследовал  обстановку,  прикидывая  расстояние  до
охраняемых выходов. Он нашел несколько возможностей неожиданно напасть  на
охрану и прорваться. Но то, что было парой пустяков для  рослого  красавца
Айвена, не годилось для хрупкого и коротконогого  лейтенанта  Форкосигана.
На какое-то мгновение Майлзу страстно захотелось, чтобы Айвен был рядом.
     Возвращаясь под  конвоем  назад  в  камеру  номер  тринадцать,  Майлз
заметил странного пленника, которого как раз оформляли в  дежурной  части.
Он с трудом волочил ноги, глаза остекленели, светлые волосы  потемнели  от
пота. Догадаться, кто это, было нелегко, и тем сильнее оказалось удивление
Майлза, когда он все-таки узнал новичка. Лейтенант Оссера! Этот  убийца  с
вежливым лицом выглядел сейчас совсем по-другому.
     На нем остались только  серые  брюки,  торс  его  был  обнажен.  Кожу
испещряли синевато-багровые отметины - следы электротока.  По  всей  руке,
словно отпечатки лап маленького зверька, тянулись розовые пятна - отметины
недавних пневмоинъекций. Пленный бормотал что-то мокрыми от слюны  губами,
поеживался и хихикал. По-видимому, его вели с допроса.
     Майлз был настолько поражен, что схватил его за левую руку -  да,  на
суставах еще оставались  следы  зубов.  Его,  Майлза,  зубов  -  память  о
недельной  давности  схватке  возле  шлюза  "Триумфа".  Итак,   молчаливый
лейтенант заговорил.
     Конвоиры  Майлза  без  церемоний  потащили  его  дальше,  но  он  все
оглядывался  и  оглядывался,  пока  дверь  камеры  номер   тринадцать   не
захлопнулась за ним.
     Что ты здесь делаешь? Майлзу казалось,  что  сейчас  во  всем  районе
Ступицы Хеджена нет вопроса важнее и безнадежнее. Хотя он был уверен,  что
лейтенант  на  него  ответил  -  под  командой  Кавилло  наверняка   самая
действенная во  всей  Ступице  контрразведка.  Как  скоро  наемник  Оссера
определил, что Майлз и Грегор  здесь?  И  насколько  быстро  люди  Кавилло
выследили и схватили его? Следам на теле несчастного не более суток...
     А важнее всего, не было ли появление на верванской  станции  человека
Оссера эпизодом некоего глобального плана проникновения? Или лейтенант шел
по определенному следу? Тогда это значит, что Танг в  опасности.  А  Элен?
Вдруг и она арестована? Майлз вздрогнул и заметался по камере. Может быть,
я погубил друзей?
     Значит, Кавилло знает все, что знал Оссер, всю  эту  невразумительную
смесь правды, лжи и  слухов.  И  тайна  "адмирала  Нейсмита"  раскрыта  не
Грегором, как сначала предполагал Майлз. Ветеран Тау Верде, без  сомнения,
был привлечен для независимой  перепроверки.  Если  Грегор  систематически
утаивал информацию, теперь Кавилло поймет  это.  Если  он  утаивал  ее.  А
может, он влюблен и болтает, как сорока. Майлзу казалось, что  его  голова
сейчас взорвется.


     В  середине  ночного  цикла  к  нему  неожиданно  вошли  охранники  и
заставили  одеться.  Что,  все-таки  допрос?  Майлз   вспомнил   слюнявого
лейтенанта и поежился. Он настоял, чтобы ему позволили умыться, и с  такой
тщательностью  застегивал  каждую  молнию  и  пуговицу  своей  формы,  что
охранники начали  многозначительно  похлопывать  по  своим  электрошоковым
дубинкам. Скоро он тоже превратится в лепечущего чепуху идиота.  С  другой
стороны, вряд ли воздействие лекарств заставит его сказать  что-то  такое,
что ухудшило бы положение. Кавилло и без того известно все. Майлз стряхнул
с себя руки  охранников  и,  окруженный  ими,  вышел  из  камеры,  пытаясь
сохранять чувство собственного достоинства, сколько там его ни осталось.
     Они провели Майлза по затемненным коридорам корабля и вышли из  лифта
на  уровне,  обозначенном  как  "Палуба  Ж".  Майлз  насторожился:  где-то
поблизости должен быть Грегор... Его подвели к двери, на которой  не  было
ничего, кроме таблички с надписью "10А". Охранники набрали  комбинацию  на
кодовом замке, запрашивая разрешения войти. Дверь скользнула в сторону.
     Кавилло сидела за рабочим столом - озерцо света в темноте комнаты,  и
ее  светлые  волосы  ореолом   окружали   голову.   По-видимому,   кабинет
командующего, соединенный с его личными  апартаментами.  Майлз  насторожил
глаза и уши: может, император где-нибудь поблизости?
     Кавилло была, как обычно,  в  прекрасно  сидящей  на  ней  щегольской
форме. По крайней мере Майлз не  был  единственным,  кому  в  эти  дни  не
спалось: к его удовольствию, она выглядела немного усталой.  Через  минуту
Кавилло, многозначительно выложив на стол  под  правую  руку  парализатор,
отпустила конвой. Майлз завертел головой, ища шприц. Женщина потянулась  и
откинулась назад. Ноздри Майлза щекотал аромат ее духов, более резкий,  не
мускусный, как тогда, когда она была Ливией Ну. Он сглотнул слюну.
     - Присаживайтесь, лорд Форкосиган.
     Он сел в указанное ему кресло и стал ждать, что будет дальше. Кавилло
смотрела на него оценивающим взглядом. В носу у него  неприятно  защипало,
но Майлз не пошевелился. Начало разговора не застанет его ковыряющим там.
     - У вашего императора большие неприятности, маленький лорд фор. Чтобы
выручить его, вы должны вернуться к  наемникам  Оссера  и  возглавить  их.
Когда вы примете  командование  над  ними,  мы  передадим  вам  дальнейшие
инструкции.
     Майлз не на шутку испугался.
     - Что ему угрожает? - выдавил он из себя. - Вы?
     - Ни в коем случае! Грег мой лучший друг. Наконец-то я нашла  любовь.
Для него я пожертвую  всем.  Даже  своей  карьерой.  -  На  губах  Кавилло
появилась ханжеская,  самодовольная  усмешка.  Губы  Майлза  непроизвольно
скривились в брезгливой гримасе, и улыбка женщины превратилась в оскал.  -
Если вместо того, чтобы следовать нашим инструкциям, вы  предпочтете  иной
образ действий. Грег попадет в настоящую опасность  -  в  руки  еще  более
страшных врагов.
     Страшнее тебя? Это невозможно...
     - А зачем вам нужно, чтобы я возглавил дендарийских наемников?
     - Этого я не могу вам сказать. - В глазах Кавилло мелькнула  усмешка.
- Это сюрприз.
     - И что вы дадите мне в поддержку этого предприятия?
     - Я доставлю вас на станцию Аслунд.
     - Еще? Люди, оружие, корабли, деньги?
     - Я же сказала вам, вы должны добиться всего  самостоятельно,  своими
силами. А я хочу посмотреть, как вы это сделаете.
     - Но Оссер убьет меня. Он уже один раз попытался это сделать.
     - Мне придется рискнуть.
     Я в восторге от этого "мне", леди.
     - Короче, вы хотите, чтобы меня убили, - заключил Майлз.  -  Но  что,
если мне все-таки удастся возглавить дендарийцев? - Глаза  у  него  начали
слезиться, он шмыгнул носом, который страшно чесался.
     - Основой стратегии, маленький фор, - любезно  объяснила  Кавилло,  -
является не выбор  какого-то  одного  пути  к  победе,  а  создание  таких
условий, чтобы все пути вели к ней. В  идеале.  Вашу  смерть  я  использую
одним  способом,  успех  -  другим.  Но  имейте  в  виду  -   что   всякие
непродуманные попытки связаться с Барраяром  приведут  к  противоположному
результату. Прямо противоположному.
     "Прекрасный афоризм насчет стратегии, надо будет запомнить".
     - Тогда дайте мне  услышать  этот  приказ  из  уст  моего  верховного
главнокомандующего. Разрешите поговорить с Грегором.
     - Нет. Свидание с ним будет наградой за успех.
     - Последний, кто  попался  на  вашу  удочку,  за  свою  легковерность
получил, так сказать, пулю в затылок. Может быть, сэкономим  время,  и  вы
застрелите меня прямо сейчас? - Майлз заморгал и зашмыгал носом,  по  лицу
потекли слезы.
     - Я не хочу убивать вас.  -  Она  взглянула  на  него  и,  нахмурясь,
встала: - Ну, знаете, лорд  Форкосиган,  никак  не  предполагала,  что  вы
разрыдаетесь!
     Он всхлипнул и беспомощно развел руками. Пораженная Кавилло  вытащила
из нагрудного кармана платок и подала ему. Надушенный платок. За неимением
ничего другого пришлось прижать к лицу его.
     - Перестань канючить, ты, трусливый... - Жесткий  голос  Кавилло  был
прерван, оглушительным чихом, за которым последовал град других.
     - Я не плачу, скотина! У  меня  аллергия  на  твои  чертовы  духи!  -
выдавил из себя Майлз.
     Она схватилась за лоб и захохотала - на этот раз искренне. Наконец-то
приоткрылась настоящая Кавилло.  Что  и  говорить,  чувство  юмора  у  нее
незамысловатое.
     - О Боже, - отсмеявшись, произнесла женщина. -  Прекрасная  вещь  для
газовой гранаты. Жаль, что я никогда... Ну, ладно.
     В носу у Майлза страшно свербело. Кавилло покачала головой и  набрала
что-то на клавиатуре.
     - Думаю, вас надо поскорей отправить, пока вы еще  не  взорвались,  -
сказала она.
     Чихая,  Майлз  нагнулся,  и  затуманенный  слезами  взгляд  упал   на
коричневые войлочные шлепанцы.
     - Могу я для своего путешествия получить хотя бы пару ботинок?
     Кавилло поджала губы и задумалась.
     - Нет, - через мгновение решила она. - Так будет даже интереснее -  в
тапочках.
     - В таком виде на Аслунде я буду напоминать кота в собачьей будке,  -
возразил Майлз. - Меня тут же пристрелят. По ошибке.
     - По ошибке, намеренно - какая разница?  Ей  богу,  вас  ждут  просто
захватывающие приключения. - И Кавилло распахнула дверь.
     Когда охрана уводила Майлза, он все еще чихал и сморкался. А  Кавилло
смеялась.


     Действие ядовитых духов продлилось примерно с полчаса,  по  истечении
которых Майлз очутился в крохотной каютке каботажного корабля. Они  попали
на борт через шлюз "Десницы  Курина",  так  что  шансов  убежать  не  было
никаких.
     Майлз осмотрел каюту. Меблировкой и клозетом  она  сильно  напоминала
его  последнее  место  жительства.  Служба  в  космосе   -   ха!   Величие
императорской службы - ха-ха!  Он  потерял  Грегора...  Может  быть,  я  и
ничтожество, но я стою, черт  побери,  на  плечах  ГИГАНТОВ.  Майлз  начал
колотить в дверь и кричать в переговорное устройство. Никто не явился.
     "Это сюрприз!"
     Он  может  преподнести  им  всем  сюрприз   -   повесившись.   Весьма
привлекательная мысль. Но в каюте  не  было  ничего,  за  что  он  мог  бы
зацепить свой пояс.
     Ну  что  ж.  Этот  посыльный  корабль  был,   конечно,   быстроходнее
неуклюжего транспортника, на котором они с Грегором по меньшей  мере  трое
суток пересекали систему. Но и он двигался  не  бесконечно  быстро.  Стало
быть, имеется полтора дня, чтобы как следует обдумать положение дел -  его
и адмирала Нейсмита.
     "Это сюрприз". Боже мой.


     Они достигли оборонительного  периметра  станции  Аслунд  примерно  в
рассчитанное Майлзом время. За ним пришел офицер с охранником. "Но мы  еще
не причалили к доку. Что-то рановато". Нервная система Майлза среагировала
на  выброшенный  в  кровь  адреналин,  и  он  глубоко  вздохнул,  стараясь
вернуться  в  состояние   спокойной   настороженности.   Хотя   чрезмерная
осторожность тоже не доведет до  добра.  Офицер  провел  его  по  коротким
коридорам маленького корабля в рубку.
     Там уже находился капитан, склонившийся над коммуникационным пультом.
Рядом стоял его помощник. Пилот и бортинженер были заняты своими делами.
     - Если они станут проверять нас, то сразу же арестуют этого  типа,  -
говорил помощник капитану.
     - А если арестуют его, с тем  же  успехом  могут  арестовать  и  нас.
Кавилло приказала доставить его,  но  ей  безразлично,  в  каком  виде  он
попадет туда - головой  или  ногами  вперед.  Нам-то  она  не  приказывала
попасть под арест, - ответил капитан.
     Из комма между тем послышался голос:
     - Сторожевой корабль "Ариэль", наемный флот Аслунда вызывает Ц6-ВГ  с
верванской станции Ступицы. Выключите тягу и приготовьте шлюз  для  приема
инспекционной группы. - Голос стал почти  дружелюбным.  -  Я  оставляю  за
собой право открыть огонь, если вы через минуту  не  остановитесь.  Хватит
тянуть резину, ребята. - Эти шутливые интонации были удивительно  знакомы.
Бел?
     - Уменьши ускорение, - приказал капитан и знаком  показал  помощнику,
чтобы тот выключил переговорное устройство. - Эй ты,  Рота,  -  позвал  он
Майлза. - Подойди сюда.
     "Так, значит, я опять  Рота".  Майлз  изобразил  приниженную  улыбку,
робко подошел поближе и жадно взглянул на экран. "Ариэль"?!  Да,  это  он,
элегантнейший из крейсеров, построенный на Иллирике... Неужели им все  еще
командует Бел Торн? Как мне, попасть на этот корабль?
     - Послушайте! Не отдавайте меня им! - запричитал Майлз.  -  Оссериане
вновь ищут меня.  Клянусь,  я  не  знал,  что  эти  плазменные  излучатели
неисправны!
     - Какие еще плазменные излучатели? - буркнул капитан.
     - Я торговец оружием. Продал  им  несколько  плазменных  излучателей.
Дешево. Оказалось, что они заедают при перегрузках и взрываются  в  руках.
Но я-то этого не знал, я закупил их оптом!
     Капитан сжал и разжал свою правую руку и машинально вытер ее о  брюки
- рядом с кобурой, где прятался  его  собственный  плазменный  излучатель.
Потом, мрачно хмурясь, перевел взгляд на Майлза.
     - Значит, он попадет туда вперед головой, - помолчав,  сказал  он.  -
Лейтенант, вы с капралом отведете  этого  недомерка  в  шлюз,  упакуете  в
контейнер и вытолкнете наружу. Мы улетаем домой.
     - Не надо, - слабым голосом забормотал Майлз, когда его подхватили за
руки с обеих сторон. - Вы же не собираетесь выбросить меня в космос!..
     Боже мой, "Ариэль"...
     - Тебя подберут аслундские наемники, - прервал его капитан.  -  Может
быть.  Если  только  не  решат,  что  это  бомба,  и  не  развеют  тебя  в
пространстве. - Слегка улыбнувшись  такой  перспективе,  он  повернулся  к
пульту и скучным голосом начал: - "Ариэль"...  э-э...  говорит  Ц6-ВГ.  Мы
решили изменить наши планы и вернуться на станцию Верван. Следовательно, в
предпосадочной инспекции нет никакой необходимости. Однако  мы  собираемся
оставить вам... э-э... небольшой прощальный подарок. Совсем маленький. Что
вы будете с ним делать - проблема ваша...
     Дверь рубки закрылась за спиной Майлза.  Протащив  его  по  коридору,
конвоиры очутились возле  шлюза.  Пока  капрал  держал  Майлза,  лейтенант
открыл шкаф и вытащил оттуда контейнер.
     Это простейшее аварийно-спасательное устройство сконструировано таким
образом, чтобы пассажиры, вынужденные по той  или  иной  причине  покинуть
корабль, могли забраться внутрь в считанные секунды.  Контейнеры  называли
еще пузырями для идиотов. Обращение с ними не  требовало  особых  навыков,
поскольку в них был только запас воздуха на несколько  часов  и  аварийный
маяк. Довольно надежное и  притом  дешевое  устройство  -  если,  конечно,
спасательный корабль приходил вовремя. Когда  Майлза  запихнули  в  сырой,
пахнущий пластиком мешок, он вполне правдоподобно завопил.  Кто-то  дернул
за кольцо, и контейнер тут же заклеился и  надулся.  На  какое-то  ужасное
мгновение Майлзу вспомнилась утонувшая в грязи острова Кайрил  палатка,  и
он закричал уже по-настоящему. Контейнер впихнули в  шлюз.  Свист,  глухой
удар, толчок, и наступила невесомость.
     Сферической  формы  контейнер  имел  не  более  метра   в   диаметре.
Скрюченный в  три  погибели  Майлз,  которого  от  толчка  и  последующего
вращения его конуры затошнило, начал шарить вокруг. Наконец  его  дрожащие
пальцы наткнулись на кнопку, которая, как он надеялся, включает  свет.  Он
надавил на нее - и был вознагражден отвратительным зеленоватым  свечением.
Стояла полнейшая тишина,  нарушаемая  лишь  слабым  шипением  регенератора
воздуха и звуками его собственного неровного дыхания. "Что ж... Когда меня
пытались выбросить в прошлый  раз,  было  хуже".  В  запасе  у  него  было
несколько минут, в течение которых он пытался  представить  все  возможные
действия "Ариэля" в случае, если там решат не подбирать его. Майлз как раз
отказывался уже от леденящей душу мысли о  корабле,  открывающем  по  нему
огонь, в пользу медленной смерти от удушья в темноте и одиночестве,  когда
его прибежище было захвачено силовым лучом.
     У человека, управлявшего им, без сомнения,  дрожали  руки,  но  после
двух-трех минут  жонглирования  контейнером  возвращение  силы  тяжести  и
наружные звуки убедили Майлза, что  он  благополучно  затянут  в  грузовой
шлюз. Послышалось  шипение  открываемой  внутренней  двери,  неразборчивые
человеческие голоса. Неожиданно контейнер покатился по  чему-то  твердому.
Майлз вскрикнул от неожиданности и покатился вместе  с  ним.  Наконец  тот
остановился. Майлз сел, глубоко вздохнул и попытался оправить форму.
     Раздались глухие удары по эластичным стенкам:
     - Здесь есть кто-нибудь?
     - Да! - крикнул Майлз.
     - Подождите минуту.
     Послышались  скрипы,  звяканье,  потом  звук  разрываемой  ткани,   и
контейнер открылся. Майлз выбрался из складок, дрожащий и элегантный,  как
только что вылупившийся цыпленок.
     Он находился в маленькой грузовой камере. Вокруг стояли трое одетых в
серо-белую форму солдат, направивших  на  него  парализаторы  и  бластеры.
Поставив одну ногу на металлическую скамью, за появлением Майлза  наблюдал
худощавый офицер с капитанскими знаками отличия. Аккуратная форма и  стиль
стрижки мягких каштановых волос не позволяли определить,  изящный  ли  это
мужчина или женщина с не очень  развитыми  формами.  Такая  двойственность
культивировалась  преднамеренно  -  ведь  Бел  Торн   был   гермафродитом,
принадлежавшим  к  меньшинству,  которое  образовалось  на  Бете  в   ходе
довольно-таки  странного  социально-генетического  эксперимента.  По  мере
того, как Майлз высвобождался из складок контейнера, выражение лица  Торна
претерпевало изменения от скуки до изумления.
     Майлз улыбнулся ему.
     - Привет, Пандора. Боги шлют тебе подарок. Но в нем есть подвох.
     - О Господи! - Со светящимся от радости лицом Торн  шагнул  вперед  и
обнял Майлза. - Майлз! - Потом он отстранил его и жадно оглядел с  ног  до
головы. - Что вы здесь делаете?
     - Почему-то я так и  думал,  что  это  будет  первый  ваш  вопрос,  -
вздохнул Майлз.
     - ...и почему на вас форма "Бродяг"?
     - Как я рад, что вы не из тех, кто сначала стреляет, а  потом  задает
вопросы. - Майлз пнул съежившийся контейнер.  Солдаты,  хотя  и  несколько
неуверенно, продолжали держать его под прицелом. - Э-э... -  Майлз  сделал
жест в их сторону.
     - Все в порядке, - бросил им Торн. - Уберите свои пушки.
     - Хотел бы я, чтобы это было правдой, -  сказал  Майлз.  -  Бел,  нам
нужно серьезно поговорить.


     Каюта Торна на борту "Ариэля" представляла  собой  такую  же  щемящую
смесь знакомого и  незнакомого,  с  которой  Майлз  сталкивался  во  всем,
связанном с наемниками. Она была забита личными вещами Бела  -  библиотека
видеодисков, оружие, боевые трофеи, включая оплавленный  шлем  от  боевого
скафандра, некогда спасший жизнь Белу, а  теперь  превращенный  в  абажур,
маленькая клетка с экзотическим зверьком с Земли,  которого  Торн  называл
"хомяк".
     Прихлебывая натуральный чай из личных запасов Торна, Майлз ввел его в
курс дела - разумеется, в версии адмирала Нейсмита, близкой к той, которую
он изложил Оссеру и Тангу: необходимость выяснения обстановки  в  Ступице,
таинственный  заказчик  и  т.д.  Разумеется,  Грегор  в  этой  версии   не
фигурировал, так  же  как  и  Барраяр.  Говорил  Майлз-Нейсмит  -  с  явно
выраженным бетанским акцентом. Зато он, как можно подробнее,  описал  свое
пребывание у "Бродяг Рэндола".
     - Значит, они захватили Лейка, - задумчиво произнес Торн, когда Майлз
описал  ему  лейтенанта-блондина,  встреченного  на  гауптвахте   "Десницы
Курина". - Не скажу, что очень этим огорчен, однако нам  придется  сменить
коды.
     - Несомненно. - Майлз поставил чашку и наклонился вперед.  -  Я  имею
полномочия  от  своего  заказчика  не  только  наблюдать,  но  и  пытаться
предотвратить войну в Ступице Хеджена. - (Что ж, в некотором роде так  оно
и есть.) - Но, боюсь, это уже невозможно. А как по-вашему?
     Торн нахмурился.
     - Мы  вышли  из  дока  пять  дней  назад,  когда  Аслунд  затеял  эту
предпосадочную инспекцию. Все более мелкие корабли  были  задействованы  в
круглосуточном дежурстве. Теперь, когда их военная станция  почти  готова,
наши наниматели стали еще больше бояться саботажа - взрывов, биологических
диверсий...
     - Что ж, их можно понять. А как в самой флотилии?
     - Вы имеете в виду слухи о том, что вы не то мертвы, не то  живы,  не
то снова воскресли? Они циркулируют повсюду, пятнадцать версий,  никак  не
меньше. Я не обращал на них внимания - от вас, знаете  ли,  можно  ожидать
всего, - но тут Оссер неожиданно арестовал Танга.
     - Что? - Майлз прикусил губу. - Танга? А Элен,  Мэйхью,  Чодак  -  на
свободе?
     - Только Танга.
     Непонятно... Если он арестовал Танга, то должен был допросить его,  и
тот наверняка проговорился бы об Элен.  Если  только  ее  не  оставили  на
свободе в качестве приманки.
     - Когда арестовали Танга, стало еще тревожнее. Я думаю, если бы Оссер
взялся за Элен и База, началась бы война. Однако, несмотря ни на  что,  он
не выпустил Танга.  Ситуация  очень  острая.  Оссер  старается  расчленить
старое руководство, именно потому я торчу здесь. Но  когда  я  видел  База
последний раз, он был почти готов ввязаться в драку.  А  ведь  ему  меньше
всего хочется этого.
     Майлз медленно выдохнул.
     - Драка... Вот чего хочет Кавилло.  Поэтому  она  и  послала  меня  в
качестве подарка, упакованным таким оскорбительным способом.  Контейнер  с
пакостями. Ей все равно, выиграю я или проиграю, если неприятельские  силы
взорвутся изнутри как раз тогда, когда она преподнесет свой... сюрприз.
     - А вы еще не поняли, что она имеет в виду? В чем заключается сюрприз
этой особы?
     - Нет. Но "Бродяги" готовят что-то вроде вторжения  на  планету.  То,
что меня послали сюда, свидетельствует: вопреки стратегической логике,  их
целью является Аслунд.  Или  тут  что-нибудь  еще?  У  Кавилло  невероятно
извращенный ум. Ага!  -  Майлз  хлопнул  кулаком  о  ладонь.  -  Я  должен
поговорить с Оссером. И на этот  раз  он  меня  выслушает.  Взаимодействие
между нами - единственное, что не могла предвидеть мадам  Кавилло.  Ветвь,
отсутствующая на дереве стратегических решений, которых она от меня ждет и
к которым готова... Вы поможете мне, Бел?
     Торн сдвинул брови.
     - Отсюда - да. "Ариэль" самый быстроходный корабль флотилии  и,  если
понадобится, я смогу ускользнуть от Оссера. - И он усмехнулся.
     А может быть, нам все-таки отправиться на Барраяр?  Нет.  Грегор  все
еще у Кавилло. Лучше вести себя так, будто он  придерживается  инструкций.
До поры до времени.


     Майлз  глубоко  вздохнул  и  поудобнее  устроился  в   кресле   перед
комм-пультом рубки "Ариэля". Он уже побрился и  одолжил  серо-белую  форму
наемника у самой  маленькой  женщины  корабля.  Подвернутые  брючины  были
тщательно запрятаны внутрь голенищ высоких армейских ботинок,  оказавшихся
почти впору. Пояс на слишком узкой талии обернулся почти дважды. Свободная
куртка тоже выглядела  вполне  прилично.  Остальное  потом.  Майлз  кивнул
Торну:
     - Ладно. Связывайтесь по своему каналу.
     Раздался  сигнал,  что-то  замелькало,  и  в  воздухе  над  пластиной
головида появилось ястребиное лицо Оссера.
     - Да, в чем дело... Вы! - Клацнув зубами, он захлопнул  рот.  Нечетко
сфокусированное изображение руки потянулось к клавиатуре.
     На этот раз он не может выкинуть меня из шлюза, но  может  отключить.
Необходимо действовать молниеносно.
     Майлз наклонился над пультом и улыбнулся.
     - Рад вас видеть, адмирал. Я только что закончил рекогносцировку  сил
Вервана в Ступице Хеджена. По-моему, вас ждут большие неприятности.
     - Как вы оказались на этом защищенном канале?  -  прорычал  Оссер.  -
Узконаправленный луч, двойное кодирование - офицер, проследите!
     - Как - это вы определите через пару минут. А пока  не  отключайтесь,
пожалуйста, - сказал Майлз. - Имейте в виду:  ваш  враг  не  здесь,  а  на
верванской станции. Ваш враг не Пол, не Архипелаг Джексона. И меньше всего
я. Заметьте, я назвал верванскую станцию, а не  Верван.  Вам  знакомо  имя
Кавилло? Вашего противника на другом конце системы?
     - Я встречался с ней раза два. - Лицо Оссера было непроницаемым, - он
ожидал рапорта техников.
     - Лицо ангела, ум бешеной мангусты.
     Губы Оссера чуть-чуть искривились:
     - Вы с ней встречались?
     - О да. У нас было несколько сердечных бесед. Весьма  познавательных.
И поскольку сейчас самым ценным в Ступице товаром является информация,  во
всяком случае моя, я вам предлагаю сделку.
     Оссер жестом прервал разговор и на короткое время  отключился.  Когда
его лицо появилось снова, оно было зловещим.
     - Капитан Торн, это мятеж!
     Торн наклонился, чтобы попасть в поле зрения камеры и бодро ответил:
     - Нет, сэр, напротив. Мы пытаемся спасти вашу неблагодарную шею, если
только вы дадите это сделать. Выслушайте этого человека. У него есть идеи,
которые у вас отсутствуют.
     - В этом я не сомневаюсь, - отрезал Оссер и пробормотал про  себя:  -
Чертовы бетанцы, уже сговорились...
     - Если вы начнете бороться со мной  или  я  начну  бороться  с  вами,
адмирал Оссер, мы оба проиграем, - уверенно сказал Майлз.
     - Вы никак не можете выиграть, -  угрюмо  ответил  Оссер.  -  Вам  не
захватить мой флот с одним "Ариэлем".
     - Коли на то пошло, "Ариэль" - только трамплин. Но если  я  не  смогу
победить, я сумею доставить вам  массу  неприятностей.  В  этом-то  вы  не
сомневаетесь, надеюсь? Расколоть ваши силы, что не лучшим образом скажется
на ваших отношениях с заказчиком. Каждый заряд, который  вы  выпустите  по
мне, каждый поврежденный корабль, каждый убитый и  раненый  будет  в  этой
междоусобице бессмысленной потерей.  Никто  не  выиграет,  кроме  Кавилло,
которая не ударит для этого пальцем о палец. Какая  вам  выгода  -  делать
именно то, чего ждет от вас враг?
     Майлз, затаив  дыхание,  ожидал  ответа.  Челюсти  Оссера  двигались,
пережевывая этот аргумент.
     - А вам? - наконец спросил он.
     - Боюсь, в нашем уравнении я опасная переменная, адмирал. Я  участвую
в этой заварушке не ради себя. - Майлз ухмыльнулся. -  Так  что  мое  дело
сторона.
     - Любая информация, полученная вами от Кавилло, не стоит и выеденного
яйца.
     Он начал торговаться - значит, клюнул, клюнул...
     Майлз постарался спрятать радость  и,  сохраняя  серьезное  выражение
лица, продолжал:
     - Конечно,  все  сказанное  Кавилло  нужно  тщательно  анализировать.
Однако... женщина есть женщина. И я нашел ее уязвимое место.
     - У Кавилло нет уязвимых мест.
     - Есть. Ее страсть к извлечению из всего выгоды. Ее корысть.
     - Не вижу, каким образом это делает ее уязвимой.
     - А я вижу. Именно поэтому вам необходимо взять меня в свой  штаб.  И
как можно скорее.
     - Нанять вас! - Оссер в изумлении отпрянул.
     Ну что ж, во всяком случае, этот  угрюмый  головорез  удивился.  Тоже
своего рода тактическое преимущество.
     - Насколько я понимаю, место начальника штаба не занято.
     От подобной наглости Оссер остолбенел.
     - Вы ненормальный!
     - Нет, просто очень спешу. Адмирал,  никто  из  нас  не  сделал  пока
ничего непоправимого. Пока. Вы напали на меня - а не наоборот - и  ожидали
ответного нападения. Но я тут не на прогулке и не намерен тратить время на
личные удовольствия вроде мести.
     Оссер прищурился.
     - А как насчет Танга?
     Майлз пожал плечами.
     - Если вы на этом настаиваете, держите его пока взаперти. Разумеется,
в целости и сохранности. - (Только не говорите ему об этом.)
     - А если я его повешу?
     - Вот это уже будет неправильно. - Майлз помолчал. - Я только  обращу
ваше внимание на то, что держать сейчас Танга в тюрьме  -  все  равно  что
отрезать себе правую руку перед сражением.
     - Какое еще сражение? С кем?
     - В  этом  и  заключается  сюрприз.  Сюрприз  Кавилло.  У  меня  есть
кое-какие соображения по этому поводу, и я с удовольствием поделюсь с вами
своими мыслями.
     - Неужели? - На лице Оссера было то самое выражение человека, жующего
лимон,  которое  время  от  времени  появлялось  на  лице  Иллиана.  Майлз
почувствовал себя почти как дома и продолжил, все более уверенно и веско:
     - В случае, если вы примете мое предложение и  я  стану  работать  на
вас, я могу - или, вернее, уполномочен - предложить вам  честный  контракт
на  обычных  условиях:  побочный  заработок,  замена  вышедшего  из  строя
оборудования, страховые премии... - (Иллиан, услышь мою молитву.) - Причем
контракт, не противоречащий интересам Аслунда. За один и  тот  же  бой  вы
сможете получить двойную плату, причем вам даже не придется переходить  на
другую сторону. Мечта наемника.
     - А какие гарантии вы мне дадите?
     - Мне кажется, гарантии должны дать вы, сэр. Давайте по порядку. Я не
поднимаю  бунт;  вы  больше  не  пытаетесь  выкинуть  меня  из  шлюза.   Я
присоединяюсь к вам открыто, чтобы все знали о моем прибытии; вы получаете
всю имеющуюся у меня информацию. - (Как  жалко  будет  выглядеть  вся  эта
"информация" на фоне столь грандиозных обещаний! Ни количества  людей,  ни
планов операций, сплошные  намерения  и  зыбкие  гипотезы,  основанные  на
преданности, амбициях и предательствах.) - Мы спокойно обсудим все.  Может
быть, у вас есть какие-то соображения, которые не  пришли  мне  в  голову.
Начнем с них.
     Оссер молчал, напряженно хмурясь.
     - Позвольте еще указать, что рискую в основном я, - заметил Майлз.  -
Так сказать, персонально.
     - Мне кажется... - Слова наемника повисли в воздухе. - Мне кажется, я
еще пожалею об этом, - выдохнул Оссер.


     Чтобы привести "Ариэль" обратно в док,  потребовалось  полдня.  Когда
первоначальное возбуждение спало,  Торн  заволновался.  А  когда  "Ариэль"
оказался в причальных захватах, совсем приуныл.
     - Я все-таки не понимаю, что помешает Оссеру впустить  нас,  оглушить
парализаторами и  преспокойно  повесить.  -  Торн  прикрывал  рот  тыльной
стороной ладони, чтобы его не услышали наемники,  собравшиеся  в  коридоре
перед люком "Ариэля".
     - Любопытство, - уверенно ответил Майлз.
     - Хорошо. Тогда оглушить, допросить, а потом повесить.
     - Если он вздумает допросить меня, я все равно  расскажу  только  то,
что собирался: - (И, увы,  еще  кое-что.)  -  Может,  тогда  его  сомнения
уменьшатся?
     От дальнейших разговоров Майлз был избавлен лязганьем  и  шипением  -
стыковалась гибкая переходная галерея. Сержант Торна распахнул люк - хотя,
как заметил Майлз, стараясь не показываться в открытом проеме.
     - Отделение, стройся, - скомандовал сержант. Его люди проверили  свои
парализаторы. У Торна и сержанта был при себе  продуманный  набор  оружия:
кроме  парализаторов,  дающих  возможность  исправить  ошибку,  они   были
вооружены нейробластерами, шутить с коими не приходилось. У Майлза  оружия
не было. Мысленно отдав  честь  Кавилло  -  собственно  говоря,  жест  был
непристойным, - он натянул войлочные шлепанцы  и,  сопровождаемый  Торном,
двинулся во главе маленькой процессии к почти достроенным доковым  палубам
военной станции Аслунда.
     Верный себе Оссер приготовил им  торжественную  встречу.  Встречающие
уже поджидали команду "Ариэля", выстроившись в шеренгу.  Их  было  человек
двадцать. Все при оружии.
     - Их больше, - пробормотал Торн.
     - Это смотря как считать, - философски заметил  Майлз.  -  Представь,
что за твоей спиной империя. - (И не оглядывайся, они могут схватить  нас.
Хорошо, если только схватят.) - Чем больше публики, тем лучше.
     Ожидавший их Оссер с кислой миной похлопывал рукой по кобуре. Рядом с
ним вытянулась Элен - ЭЛЕН! - без оружия, с каменным лицом. Ее взгляд  был
напряженным и недоверчивым - вероятно, недоверие относилось не к  мотивам,
а к методам Майлза. "Что за очередная глупость?"  -  казалось,  спрашивала
она. Перед тем как приветствовать Оссера, Майлз коротко кивнул ей.
     Оссер неохотно отдал честь.
     - А теперь... "адмирал", давайте вернемся на "Триумф"  и  перейдем  к
делу, - раздраженно бросил он.
     - Но сначала чуть-чуть пройдемся  по  станции,  если  вы  не  против.
Минуя, разумеется, секретные объекты. В конце концов, предыдущий мой визит
был... прерван. Прошу вас!
     Оссер осклабился:
     - Только после вас, "адмирал".
     Это напоминало экскурсию. Майлз водил их  минут  сорок  пять  и  даже
провел через кафетерий  -  там  как  раз  обедали.  Время  от  времени  он
останавливался, весело приветствуя тех немногих наемников,  имена  которых
помнил, и приветливо улыбаясь остальным. За спиной он слышал  приглушенный
гул голосов. Те, кто не знал о нем, жадно расспрашивали других.
     Когда Майлз остановился возле аслундских рабочих, которые отдирали от
стен панели, - похвалить их работу, -  Элен,  нагнувшись  к  нему,  грозно
шепнула на ухо:
     - Где Грегор?
     -  Не  сейчас,  -  отозвался  Майлз  чуть  слышно.  -  Слишком  долго
рассказывать.
     - О Боже! - Она подняла глаза к небу.
     Когда, судя по взбешенной  физиономии  Оссера,  терпению  его  пришел
конец, Майлз позволил отвести  себя  на  "Триумф".  Во  исполнение  слова,
данного Кавилло, он не делал попыток связаться с Барраяром. Но если  после
этой образцово-показательной экскурсии  Унгари  не  отыщет  след  младшего
лейтенанта Форкосигана, ему нечего делать на службе. Ни  одна  тропическая
птица, исполняющая брачный танец, не привлекла  бы  большего  внимания  со
всей своей диковинной пестротой.
     У  причала  "Триумфа"  завершался   монтаж   погрузочно-разгрузочного
оборудования. Группа аслундских  рабочих  в  желто-коричневых,  голубых  и
зеленых  одеждах,  покидала  леса.  Армейские   инженеры   в   темно-синем
осматривали конструкцию, видимо, прикидывая, как побыстрее  разобрать  ее.
Оссер был уже вне себя, и Майлз благоразумно решил воздержаться от  улыбок
и приветствий. Хватит закидывать удочки, пора дело делать. В любой  момент
эти двадцать или больше наемников из почетного эскорта могут  превратиться
в конвоиров.
     Высокий сержант с "Ариэля", шагавший рядом с  Майлзом,  с  пониманием
дела разглядывал новую конструкцию.
     -  К  завтрашнему  дню   эти   роботы-разгрузчики   будут   полностью
подключены, - заметил он. - Это поможет... - И вдруг его  огромная  лапища
грубо пригнула Майлза к земле. Сержант, чертыхнувшись, потянулся к кобуре,
но в этот момент в грудь ему, как раз на уровне головы Майлза,  с  треском
ударила голубая  молния.  Нейробластер!  Великан  дернулся  -  и  перестал
дышать. В нос Майлзу ударил мерзкий запах озона, расплавленного пластика и
горелого мяса. Падая, сержант со всего маху ударился о палубу и  покатился
по ней. Второй заряд ужалил Майлза в руку. Он отдернул ее  и  быстро,  как
ящерица, нырнул под еще теплое тело. Палубу рядом с ним  прожег  еще  один
заряд, следующие два вонзились в тело сержанта. Несмотря  на  преграду  из
человеческой плоти, ощущение было не из приятных - Майлзу показалось,  что
через него прошел высоковольтный разряд.
     В ушах у него звенело, он слышал крики, глухие удары, торопливые шаги
- полнейший хаос. И непрерывное щебетание парализаторов. Послышался голос:
"Вот он! Прикончите его!" - и другой, высокий и хриплый: "Ага!  Задел!  Он
твой!" - В палубу ударил еще один заряд.
     Тело великана давило на Майлза, но если бы он  весил  килограммов  на
пятьдесят больше,  было  бы  еще  лучше.  Неудивительно,  что  расчетливая
Кавилло не пожалела двадцати тысяч  бетанских  долларов,  чтобы  раздобыть
защитный  костюм.  Из  всех  видов  оружия,  с  которыми  ему  приходилось
сталкиваться, нейробластер был самым страшным.  Одна  мысль  о  скользящем
попадании в голову, которое не убивает, но  отнимает  разум,  обрекает  на
растительное  существование,   была   для   Майлза   кошмаром.   Разум   -
единственное, что есть у него. Без разума...
     Он услышал рядом треск бластера, повернул голову и закричал:
     - Парализаторы! Он мне нужен живой! Для допроса!
     Теперь надо выбраться из-под мертвого и присоединиться к схватке.  Но
если мишенью для убийцы служил именно он -  а  иначе  зачем  было  тратить
заряды на труп? - двигаться нельзя. И Майлз съежился, пытаясь превратиться
в горошину.
     Внезапно перестрелка  прекратилась.  Кто-то  встал  возле  Майлза  на
колени и попытался стащить с него тело. Майлз не сразу понял,  что  должен
разжать пальцы и отпустить куртку сержанта,  в  которую  вцепился  мертвой
хваткой. Пальцы разжались с трудом.
     Над ним нависло бледное лицо Торна.
     - Вы в порядке, адмирал?
     - Вроде бы, - тяжело дыша, ответил Майлз.
     - Он целился в вас, - сообщил Торн. - Именно в вас!
     - Я это заметил, - ответил Майлз. Губы у него прыгали, тело сотрясала
крупная дрожь. - Я только слегка поджарился. - Торн помог ему сесть. Майлз
взглянул на свои дергающиеся руки  и  с  каким-то  болезненным  изумлением
коснулся лежащего рядом с ним тела.  "Каждый  оставшийся  мне  день  жизни
будет подарен тобою". А я даже не знаю твоего имени. - Твой сержант... Как
его звали?
     - Коллинз.
     - Коллинз. Спасибо.
     - Настоящий человек.
     - Я видел.
     Подоспевший Оссер выглядел обеспокоенным:
     - Адмирал Нейсмит, поверьте, это не моя работа.
     - Неужели? - Майлз подмигнул ему. - Помогите мне подняться, Бел...  -
Вероятно, этого делать не стоило: ноги у Майлза  так  дрожали,  что  Торну
пришлось поддерживать его. Элен - что с ней? Она была без оружия...
     Он увидел ее живой и невредимой в компании другой  наемницы.  Женщины
волокли к нему человека в темно-синей форме офицера Аслунда.  Элен  тянула
за одну ногу, ее  напарница  -  за  другую,  руки  террориста  безжизненно
волочились  по  палубе.  Оглушен?  Мертв?  Подобно  львицам,   притащившим
детенышам добычу, женщины бросили свою ношу, и  человек  с  глухим  стуком
свалился у ног Майлза. Генерал Метцов! Что вы здесь делаете?
     - Вы знаете этого человека? - спросил  Оссер  у  подбежавшего  к  ним
аслундского офицера. - Он из ваших?
     - Нет...  -  Аслундец  опустился  на  колени,  проверяя  документы  у
стрелявшего. - Бумаги в порядке.
     - Он мог убить меня  и  убежать,  -  волнуясь,  сказала  Элен,  -  но
продолжал стрелять в тебя. Хорошо сделал, что не вылез.
     Триумф ума или слабость нервов?
     - Да, наверное.
     Майлз сделал еще одну попытку  стоять  самостоятельно,  но  сдался  и
повис на Торне.
     - Надеюсь, он жив?
     - Просто оглушен, - ответила Элен,  показывая  на  свой  парализатор.
Должно быть, когда все началось, какой-то умный человек вернул ей  его.  -
По-моему, у него сломана кисть.
     - Но кто же это? - в голосе Оссера звучало искреннее непонимание.
     - Что ж, адмирал, - усмехнулся Майлз, - я обещал дать вам  информации
больше, чем ваша разведка соберет за месяц. Позвольте представить,  -  для
пущей важности он сделал жест, каким официант снимает крышку с серебряного
блюда, но движение приняли, кажется, за очередной спазм. - Генерал Метцов.
Заместитель командующего "Бродягами Рэндола".
     - С каких это пор офицеры высшего командного состава лично занимаются
покушениями?
     - Прошу прощения, этот человек был заместителем командующего три  дня
назад. Но с тех пор могли случиться перемены. Он  прекрасно  осведомлен  о
планах Кавилло. Сдается мне, ему не миновать  встречи  с  пневмошприцем  в
нашем присутствии.
     Оссер выглядел озадаченным.
     - Неужели вы ждали этого?
     - А для чего еще, вы думаете,  я  слонялся  по  станции?  -  небрежно
ответил Майлз. "Должно быть, все это время Метцов пытался улучить  момент.
Кажется, меня сейчас  вырвет.  Что  я  продемонстрировал  этим  -  ум  или
глупость?" У Оссера был такой вид, будто он тоже пытается найти  ответ  на
этот вопрос.
     Майлз смотрел на лежащего без сознания Метцова и  размышлял.  Был  ли
Метцов послан Кавилло или покушение - его личная инициатива?  А  если  это
все же инициатива Кавилло, на что она рассчитывала? И  нет  ли  где-нибудь
поблизости убийцы, страхующего Метцова? И кто в таком случае является  его
целью: Метцов в случае успеха или Майлз в случае неудачи? Или оба?
     Прибыла команда медиков.
     - Отведите меня в лазарет, - тихо попросил Майлз. - Пока  не  очнулся
мой старый приятель.
     - Да, вам  это  не  помешает,  -  сказал  Оссер,  покачав  головой  с
выражением, напоминающим, как это ни странно, сочувствие.
     -  Пленника  нужно  как  следует  охранять.  Я  не  уверен,  что  его
задержание входило в сценарий.
     - Будет исполнено, - растерянно согласился Оссер.
     И, поддерживаемый с двух сторон Торном и Элен, Майлз заковылял к люку
"Триумфа".



                                    14

     Майлз, все еще сотрясаемый дрожью, сидел на скамье в стеклянном кубе,
используемом в лазарете "Триумфа" в качестве изолятора,  и  наблюдал,  как
Элен силовым шнуром  привязывает  Метцова  к  стулу.  Если  бы  допрос,  к
которому они собирались приступить, не грозил столь опасными осложнениями,
такая перемена ролей доставила бы Майлзу удовольствие. Но Элен снова  была
без  оружия,  а  за  звуконепроницаемой  прозрачной  дверью   стояли   два
вооруженных парализаторами охранника, время от времени заглядывая  внутрь.
Майлзу  понадобилось  все  его   красноречие,   чтобы   ограничить   число
присутствующих на первом допросе тремя людьми - им самим, Оссером и Элен.
     - Может ли этот человек сообщить  что-нибудь  ценное?  -  недоверчиво
поинтересовался Оссер. - Раз его послали на убийство...
     - Информация будет настолько ценной,  что  вам  стоит  призадуматься,
прежде, чем огласить ее, - ответил Майлз. - А запись  останется  у  вас  в
любом случае.
     Метцов выглядел больным и безучастно сидел, не  произнося  ни  слова.
Болезненный вид можно было приписать действию парализатора, но молчание не
могло помочь Метцову, и все это знали. В порядке  своеобразной  любезности
его не донимали вопросами до инъекции.
     Оссер хмуро посмотрел на Майлза.
     - Вы готовы?
     Майлз взглянул на свои трясущиеся руки.
     - Если меня не заставят заниматься нейрохирургией, готов.  Начинайте.
У меня есть основания полагать, что время дорого.
     Оссер кивнул Элен. Та набрала нужную дозу и  поднесла  пневмошприц  к
шее Метцова, глаза которого от отчаяния на миг закрылись. Но вскоре сжатые
в кулаки руки расслабились, лицо обмякло и расплылось в идиотской  улыбке.
Зрелище было препротивное.
     Элен проверила пульс и давление.
     - Нормально. Он к вашим услугам, джентльмены. - Она отошла назад и  с
отрешенным видом прислонилась к дверной раме.
     Майлз сделал приглашающий жест:
     - Вы первый, адмирал.
     Оссер скривился.
     - Благодарю вас. - Он  подошел  поближе  и  внимательно  взглянул  на
Метцова. - Генерал Метцов. Ваше имя Станис Метцов?
     Метцов ухмыльнулся.
     - Да, это я.
     - Заместитель командующего "Бродягами Рэндола"?
     - Да.
     - Кто вас послал убить адмирала Нейсмита?
     На лице Метцова появилось неприкрытое изумление.
     - Кого?
     - Называйте меня Майлзом, - шепнул Майлз.  -  Он  знает  меня  под...
псевдонимом. - Вероятность, что после этого  интервью  его  настоящее  имя
останется нераскрытым, была не больше, чем у снежка, оказавшегося в центре
Солнца, не растаять. Но что толку раньше времени искать осложнений?
     - Кто послал вас убить Майлза?
     - Кавилло. Видите ли, он убежал. Я был единственным, кому  она  могла
доверять... доверять... сука...
     Майлз поднял бровь.
     - На самом деле  Кавилло  сама  отправила  меня  сюда,  -  вполголоса
сообщил он Оссеру. - Следовательно, генерал Метцов был дезинформирован. Но
с какой целью? Мне кажется, теперь моя очередь.
     Оссер сделал приглашающий жест и отошел. Майлз оторвался от скамьи  и
неуверенно направился к Метцову. Ярость генерала на  мгновение  прорвалась
сквозь эйфорию, на губах появилась мерзкая улыбка.
     Майлз решил начать с вопроса, который давно мучил его:
     - Против кого, против какого противника, запланирована ваша  наземная
операция?
     - Верван, - отрезал Метцов.
     Даже у Оссера отвисла челюсть. В наступившем молчании  Майлз  слышал,
как стучит его собственное сердце.
     - Но ведь Верван ваш работодатель, - с трудом выговорил Оссер.
     - Боже мой! Наконец-то все ясно! -  Майлз  чуть  не  подпрыгнул,  его
качнуло, и Элен, мгновенно оторвавшись от стены, поддержала его. -  Да-да,
конечно...
     - Какое-то безумие, - пробормотал Оссер. - Так  это  и  есть  сюрприз
Кавилло?
     - Ручаюсь, это еще не все. Силы Кавилло значительно превосходят наши,
но их не хватит, чтобы оккупировать такую планету, как Верван. Они  смогут
только пограбить и убежать.
     - Пограбить и убежать, верно, - как ни в  чем  не  бывало  подтвердил
Метцов.
     - Каковы же ваши цели? - требовательно спросил Майлз.
     - Банки... музеи... генетические банки... заложники...
     - Это же бандитизм! - воскликнул Оссер. -  И  что,  черт  побери,  вы
собирались делать с добычей?
     - Доставить ее на Архипелаг Джексона, потом продать.
     - Но каким образом вы надеялись ускользнуть от верванского флота?
     - Ударить по нему прежде,  чем  вступит  в  действие  новая  станция.
Цетагандийский флот вторжения атакует их в доках. Неподвижные мишени.  Это
просто.
     - Вагон, сюрприз Кавилло, - прошептал Майлз. - Теперь я узнаю ее.
     - Цетагандийское... вторжение? - сам того не  осознавая,  Оссер  грыз
ногти.
     - Боже мой, все объяснилось! - Майлз  забегал  по  изолятору.  -  Как
можно взять под контроль п-в-переход? Только захватив его  с  двух  сторон
одновременно. Работодатели Кавилло  не  верванцы,  а  цетагандийцы.  -  Он
повернулся и указал на  сидевшего  с  отвисшей  губой  Метцова.  -  Теперь
понятна и роль Метцова.
     - Пирата? - предположил Оссер.
     - Нет. Козла отпущения.
     - Каким образом?
     - Вы, очевидно, не знаете, что Метцов был уволен из  имперской  армии
Барраяра... за жестокость.
     Оссер прищурился.
     - Из барраярской армии? Значит, действительно натворил дел.
     Майлз подавил вспыхнувшее в нем раздражение.
     - Да, пожалуй. Он, как бы это сказать... выбрал себе не ту жертву. Но
о нем после. Теперь все ясно. Цетагандийский флот вторжения по приглашению
Кавилло перебрасывается в локальное пространство Вервана - а может,  и  по
ее непосредственному сигналу. Наемники устраивают набег и  быстро  снимают
сливки с Вервана. Цетагандийцы по доброте сердечной "спасают"  планету  от
вероломных наемников. Те ретируются и оставляют козла отпущения - Метцова.
Это все равно что выбросить кого-то из повозки на съедение  волкам  (черт,
не слишком бетанская метафора). Цетагандийцы, демонстрируя  свои  "честные
намерения",  публично  вешают  генерала.  Взгляните,  что  натворили   эти
барраярцы! Чтобы раз и навсегда избавиться от угрозы со стороны  Барраяра,
вам нужна защита - Цетаганда. И вот мы здесь. Кавилло же  зарабатывает  на
этом фокусе трижды. Один раз ей платят верванцы, второй - цетагандийцы,  а
в третий - Архипелаг Джексона, где она постарается сбыть награбленное. Все
на этом выигрывают. Кроме Вервана, естественно.
     Оссер забеспокоился всерьез:
     - Вы думаете,  цетагандийцы  после  этого  двинутся  в  Ступицу?  Или
ограничатся Верваном?
     - Конечно, двинутся в Ступицу, поскольку она и есть их стратегическая
цель.  Верван  только  мост  к  ней.  Потому-то  и  нужен  был  этот  план
использования "гадких наемников". Цетагандийцы хотят усмирить Верван малой
кровью. Возможно, они дадут планете статус союзника, захватят  космические
коммуникации и даже не  коснутся  ее  поверхности  -  просто  экономически
ассимилируют ее через поколение. Вопрос в том, остановятся ли цетагандийцы
перед Полом. Захватят ли его одним махом или  оставят  в  качестве  буфера
между  собой  и  Барраяром.  Война  или  дипломатия?   Если   им   удастся
спровоцировать барраярцев, они вынудят Пол заключить с Цетагандой  союз...
Вот оно что! - Майлз опять заметался по комнате, насколько  позволяли  ему
последствия шока.
     Оссер сморщился, будто проглотил отраву.
     - Я не нанимался воевать с Цетагандийской империей. В крайнем  случае
я готов драться с верванскими наемниками. Если цетагандийцы  во  всеоружии
появятся здесь, в Ступице, мы окажемся в ловушке. Припертыми к стене. -  И
он пробормотал словно про себя: - Может, самое  время  подумать,  как  нам
убраться отсюда...
     - Но, адмирал, неужели вы не понимаете? - Майлз кивнул на Метцова.  -
Кавилло  никогда  бы  не  отпустила  его  с  такой  информацией,  если  бы
стремилась осуществить именно этот план. Может, ей только и  нужно,  чтобы
Метцов погиб при попытке убрать меня, но  при  этом  оставалась  крохотная
возможность, что генерал  останется  в  живых  и  дело  кончится  подобным
допросом. Этот план - старый, древний план. И наверняка существует  новый.
- (И мне кажется, я знаю, в чем он заключается. - Есть... еще один фактор.
Новое неизвестное в уравнении - Грегор.) - Если я не  ошибаюсь,  вторжение
цетагандийцев помешало бы осуществлению этого плана.
     - Адмирал Нейсмит, Кавилло  может  предать  кого  угодно,  только  не
цетагандийцев. Они до конца жизни будут искать возможности  отомстить  ей.
Она  не  сможет  от  этого  убежать.  У  нее  просто  не   будет   времени
воспользоваться своей добычей. Кстати, какой же должна быть добыча,  чтобы
перекрыть тройную оплату?
     "Но  она  полагает,  что  ее  защитит  Барраярская  империя,   служба
безопасности..."
     - Я догадываюсь, каким образом Кавилло намерена ускользнуть, - сказал
Майлз. - Если все получится, как она задумала, Кавилло найдет себе защиту.
И роскошную добычу.
     И все это вполне реально, если Грегор поддался ее чарам. И  если  два
неудобных свидетеля-врага, Майлз и Метцов, уничтожат друг друга. Бросив на
произвол судьбы свою флотилию, Кавилло действительно может забрать с собой
Грегора и исчезнуть до вторжения цетагандийцев, объявившись  на  Барраяре,
как спасительница императора. А если  ко  всему  этому  влюбленный  Грегор
будет настаивать, что  его  героическая  невеста  достойна  стать  матерью
будущего императора - кто посмеет  возразить  ему?  Что  толку  в  здравых
суждениях советников молодого императора? И, как ни странно, именно судьба
Корделии Нейсмит, его матери, дала толчок для разработки  этого  безумного
сценария. "Из Кавилло действительно может получиться императрица.  Кавилло
Барраярская - звучит!" Ради того, чтобы красиво  завершить  свою  карьеру,
она предаст кого угодно, даже собственных людей.
     - Майлз, что с тобой? У тебя такой вид... -  озабоченно  шепнула  ему
Элен.
     -  Когда?  -  быстро  спросил  Оссер.  -  Когда  ожидается  нападение
цетагандийцев?
     - Это знает только Кави, - захихикал Метцов. - Кави знает все.
     - Я думаю, совсем скоро, - сказал Майлз. - Может быть,  уж  началось,
если судить по времени моего прибытия, без сомнения просчитанном  Кавилло.
Она надеется, что ден... что наша флотилия  уже  парализована  внутренними
неурядицами.
     - Но если это правда, - потрясенно пробормотал Оссер, -  что  же  нам
делать?
     - Мы сейчас слишком далеко от места действия: в полутора днях лета от
станции Верван, а все события  развернутся  там.  И  дальше,  в  локальном
пространстве Вервана. Нам надо  подойти  поближе.  Мы  должны  перебросить
флотилию на другой конец системы, заблокировать  Кавилло  и  заставить  ее
схватиться с цетагандийцами...
     - Бред! Я не намерен так, за здорово живешь, атаковать Цетагандийскую
империю! - грубо прервал его Оссер.
     - Вам придется пойти на это. Все равно, раньше или позже, сражаться с
ними придется. И вам нужно улучить подходящий момент, иначе  они  опередят
вас. Единственный способ остановить их - заблокировать  п-в-туннель.  Если
они пройдут его, это будет уже невозможно.
     - Но если я начну перебрасывать флотилию, верванцы подумают,  что  мы
собираемся атаковать их!
     - И мобилизуются в ожидании военных  действий,  а  это  неплохо.  Вот
только нападение произойдет не с той стороны, и все кончится тем,  что  мы
просто совершим отвлекающий маневр в пользу Кавилло. Черт!  Наверняка  еще
одна из ветвей ее стратегического дерева.
     - Но предположим - если поверить, что цетагандийцы теперь  мешают  ее
планам, - Кавилло не даст им условного знака?
     - О, она все еще нуждается в них. Только по другой причине. Они нужны
ей, чтобы благополучно ретироваться, обрекая нежелательных  свидетелей  на
массовое уничтожение. Понимаете? Фактически  ей  нужно  одно  -  чтобы  их
вторжение провалилось. Если, конечно, Кавилло просчитала  все  последствия
своего плана.
     Оссер в отчаянии потряс головой, пытаясь постичь то, что и сам  Майлз
понимал с трудом.
     - Ну так что?
     - Единственный наш шанс -  и  Аслунда  тоже  -  захватить  Кавилло  и
остановить цетагандийцев у точки перехода возле станции Верван. Хотя  нет,
подождите - мы должны удерживать оба конца туннеля Ступица-Верван. До  тех
пор, пока не подойдет подкрепление.
     - Какое еще подкрепление? О чем вы?
     - Аслунд, Пол! Когда цетагандийские корабли появятся на их горизонте,
они поймут наконец, что им  угрожает.  Вернее,  кто.  А  если  Пол  примет
сторону Барраяра, а не Цетаганды, барраярцы смогут перебросить  через  них
свои   силы.   Понимаете?   Если   все   произойдет   именно    в    такой
последовательности, цетагандийцев можно остановить. - (Но можно  ли  будет
получить Грегора живым? Не путь к победе, а все пути...)
     - А придут ли барраярцы?
     - Думаю,  придут.  Ваша  контрразведка  должна  заниматься  подобными
вещами. Не заметила ли она  усиления  активности  барраярской  разведки  в
районе Ступицы?
     - Кажется, да. Кодированный радиообмен в последние дни вырос в четыре
раза.
     Слава Богу! Может быть, подкрепление ближе, чем он смеет надеяться.
     - Удалось вам дешифровать их коды? - небрежно спросил Майлз.
     - Только один, самый простой.
     - Ну что ж, отлично. - (То есть скверно...)
     Оссер около минуты стоял со скрещенными руками,  покусывая  губы.  Он
казался всецело погруженным в свои мысли, и это неприятно напомнило Майлзу
отрешенное лицо адмирала перед тем, как он отдал  приказ  выбросить  их  с
Грегором в ближайший шлюз чуть больше недели назад.
     - Нет, - твердо сказал наконец Оссер. - Благодарю  за  информацию.  В
ответ, думаю, я сохраню вам жизнь. Но мы отступим. Это  сражение  выиграть
невозможно. Такое безумие могут  позволить  себе  те,  у  кого  за  спиной
ресурсы целой планеты и годы соответствующей подготовки.  Мой  флот  нужен
мне в качестве действенного тактического инструмента, а  не  баррикады  из
трупов, преграждающей путь какой-то авантюристке. Не хочу быть  -  как  вы
изволили выразиться - козлом отпущения.
     - Вы не поняли меня. Не козлом отпущения, а острием копья.
     - У вашего "острия" нет древка. Нет!
     - Это ваше последнее слово, сэр? - тонким голосом спросил Майлз.
     - Да. - Оссер нажал кнопку наручного комма, связываясь с  поджидавшей
его  охраной.  -  Капрал,  вся  компания   отправляется   на   гауптвахту.
Предупредите их там.
     Охранник сквозь стекло отдал честь, и Оссер отключился.
     - Но, сэр, - умоляюще подняв руки, Элен подошла к нему совсем близко.
Похожим на змеиный укус движением кисти она прикоснулась  пневмошприцем  к
шее Оссера. Он неестественно широко открыл глаза. Еще мгновение, два  -  и
губы его растянулись в оскале. Оссер  дернулся,  пытаясь  ударить  молодую
женщину. Но рука адмирала повисла в воздухе.
     Охрана за  стеклянной  стеной,  заметив  внезапное  движение  Оссера,
насторожилась  и  вытащила   парализаторы.   Элен,   мгновенно   подхватив
безжизненную руку, с улыбкой  коснулась  ее  губами.  Один  из  охранников
подтолкнул  другого  и,  судя  по   мерзкой   усмешке,   сказал   какую-то
непристойность, но Майлз был слишком занят, чтобы попытаться прочитать  по
губам.
     Оссер, изо всех сил пытаясь устоять  на  ногах,  закачался,  но  Элен
проворно скользнула ему  под  руку  и,  обхватив  командующего  за  талию,
развернула его спиной к двери. На лице Оссера появилась обычная для  этого
состояния блаженно-идиотская улыбка, исчезла и вновь вернулась. На сей раз
окончательно.
     - Он думал, я безоружна. - Элен яростно  тряхнула  головой  и  сунула
шприц в нагрудный карман.
     - И что теперь? - в отчаянии пробормотал Майлз, когда капрал-охранник
склонился над кодовым замком.
     - Думаю, всей компанией отправимся на гауптвахту.  Танг  уже  там,  -
устало бросила Элен.
     - Думаешь?.. Черт побери, это не кончится добром!
     Однако Майлз приветливо улыбнулся  входящим  охранникам  и  помог  им
освободить Метцова, всячески отвлекая их от Оссера, по-прежнему безмятежно
улыбавшегося. Улучив момент, он поставил Метцову  подножку,  и  когда  тот
пошатнулся, дружески посоветовал капралу:
     - Вы бы лучше взяли его под руки, он плохо стоит на ногах.
     Сам он тоже едва держался и тем  не  менее  умудрился  сманеврировать
так, чтобы охранники с Метцовым оказались впереди, он - за ними, а Элен  с
Оссером под ручку замыкала шествие.
     - Иди, милый, иди, - услышал Майлз за спиной  протяжный  голос  Элен.
Впечатление было такое, будто она уговаривала избалованного кота забраться
ей на колени.
     Это была самая длинная короткая прогулка в его жизни. Немного отстав,
Майлз пробормотал в сторону Элен:
     - Ну хорошо, придем на гауптвахту,  где  полным-полно  людей  Оссера.
Дальше?
     Она прикусила губу.
     - Не знаю.
     - Так я и думал. Сворачивай налево.
     Они повернули. Один из охранников оглянулся через плечо.
     - Что прикажете, сэр?
     - Не останавливайтесь, парни, -  отозвался  Майлз.  -  Когда  запрете
этого типа, доложите нам. Мы будем в адмиральской каюте.
     - Так точно, сэр.
     - Не останавливайся, - прошептал Майлз Элен. - И улыбайся...
     Шаги охранников замерли в отдалении.
     - Куда теперь? - спросила Элен. Оссер вдруг сильно пошатнулся.  -  Он
на ногах не стоит! - вскрикнула она.
     - А почему бы и впрямь не в адмиральскую  каюту?  -  мгновенно  решил
Майлз. На его губах застыла странная улыбка. Отчаянный жест Элен обернулся
самой  большой  удачей  дня.  Только  бы  теперь  не  останавливаться,  не
прекращать движения. А если ему физически помешают, - что  ж,  он  сделал,
что мог. От радости, что все эти сводящие его с ума "может  быть",  "может
быть" слились в одно непреложное  "есть",  у  Майлза  закружилась  голова.
ВРЕМЯ НАСТАЛО. НАДО ДЕЙСТВОВАТЬ.
     Может быть. Если только.
     Они миновали нескольких  техников.  Оссер  сделал  движение  головой,
смахивающее на кивок. Майлз понадеялся, что оно сойдет за небрежный  ответ
на их приветствие. Во всяком случае, никто  не  обернулся  и  не  окликнул
примечательную группу. Спустившись на два уровня и свернув в очередной раз
за угол, заговорщики оказались  в  хорошо  знакомом  лабиринте  офицерских
помещений. Проходя мимо капитанской каюты, Майлз подумал:  "Бог  мой,  мне
еще придется иметь дело с Осоном и очень скоро".
     Ладонь  Оссера,  прижатая  Элен  к  замку,  позволила  им   войти   в
апартаменты, которые командующий флотилией превратил  в  свою  резиденцию.
Когда дверь за ними захлопнулась, Майлз понял, что все это время почти  не
дышал.
     - Все пути назад отрезаны, - прошептала Элен, прислонившись к косяку.
- Надеюсь, ты не бросишь нас снова?
     - На этот раз нет,  -  угрюмо  ответил  Майлз.  -  Ты,  должно  быть,
заметила, что во время этого действа в изоляторе я ни разу не заговорил...
     - ...о Грегоре.
     - Правильно, о нем. В настоящий момент Кавилло держит его в  качестве
заложника на борту своего флагманского корабля.
     Элен опустила глаза.
     - Она собирается продать его цетагандийцам?
     - Еще хуже. Она собирается выйти за него замуж.
     Элен подавила возглас удивления.
     - Что?! Майлз, ей никогда бы не пришла в  голову  такая  мысль!  Если
только...
     - Если только сам Грегор не заронил в нее зернышко. А также  полил  и
удобрил его. Не знаю, вправду ли он сошел с ума или это только игра, чтобы
выиграть время. Кавилло знала, что делает: она  предусмотрительно  держала
нас порознь. Ты знакома с Грегором столько же, сколько и я. Что ты об этом
думаешь?
     - Трудно представить себе Грегора влюбленным до  безумия.  Он  всегда
был... каким-то тихим. Как бы это выразиться? Сексуально холодным, что ли.
По сравнению с тем же Айвеном.
     - Не уверен, что такое сравнение уместно.
     - Да, пожалуй. Ну тогда по сравнению с тобой.
     Майлз не знал, как ему понимать эти слова. Он  попробовал  подойти  к
делу с другой стороны.
     - У Грегора было не  слишком  много  возможностей.  Я  хочу  сказать,
возможностей для  личной  жизни.  За  его  спиной  всегда  маячила  служба
безопасности.  Это...  это  может  охладить  любого,   если   человек   не
извращенец.
     Элен щелкнула пальцами, словно пытаясь уловить суть проблемы.
     - Грегор не был извращенцем.
     - Да и Кавилло  позаботилась,  чтобы  предстать  перед  ним  в  самом
выгодном свете, - заметил Майлз.
     Элен тронула губы кончиком языка:
     - Она красива?
     - Да, если кому-то по вкусу властолюбивые блондинки, одержимые манией
убийства. Она может произвести впечатление. - Майлз сжал руку в кулак:  то
давнее прикосновения к коротко остриженным волосам Кавилло снова напомнило
о себе покалыванием ладони. Он вытер пальцы о брюки.
     - А, так она тебе не нравится,  -  усмехнулась  заметно  повеселевшая
Элен.
     Майлз взглянул на ее суровое лицо валькирии.
     - На мой вкус, она низковата.
     - Надеюсь, что так. - Элен подвела волочащего ноги Оссера к креслу  и
усадила. - В скором времени мы должны будем связать его. Или  сделать  еще
что-нибудь.
     Раздалось жужжание коммуникатора. Майлз подошел к столу.
     - Слушаю, - сказал он таким спокойным и усталым голосом, каким только
мог.
     - Говорит капрал Меддис, сэр. - Мы  поместили  верванского  агента  в
девятую камеру.
     - Благодарю вас, капрал. И кстати... - (попробовать или  нет?),  -  у
нас еще остался суперпентотал. Не могли ли бы вы двое  привести  сюда  для
допроса капитана Танга?
     Стоящая вне пределов видимости камеры Элен тревожно нахмурилась.
     - Танга, сэр? - В голосе охранника прозвучало сомнение.  -  Тогда  не
усилить ли конвой еще парой человек?
     -  Конечно...  Взгляните,  нет  ли  поблизости  сержанта  Чодака.  Он
наверняка сможет выделить. Впрочем, может, он и  сам  сейчас  свободен?  -
Краем глаза Майлз заметил, как Элен одобрительно кивнула.
     - Кажется, да, сэр.
     - Еще лучше. Действуйте. - Он выключил коммуникатор  и  посмотрел  на
него так, будто тот превратился в лампу Аладдина.  -  Не  думаю,  что  мне
суждено умереть сегодня. Я должен дожить до послезавтра.
     - Вот как?
     - Именно так. Тогда я буду иметь гораздо большую возможность публично
и позорно провалить все дело. И унести с собой тысячи жизней.
     - Слушай, перестань паниковать. У нас просто нет на  это  времени.  -
Элен  легонько  ударила  пневмошприцем  по  костяшкам  пальцев.  -   Лучше
придумай, как нам выбраться из этой дыры.
     - Слушаюсь, мадам, - смиренно отозвался Майлз. "А  где  же  "милорд"?
Никакого уважения, никакого..." Но как  ни  странно,  он  чувствовал  себя
польщенным.
     - Кстати, когда Оссер арестовал Танга за  мой  побег,  почему  он  не
пошел дальше и не тронул ни тебя, ни Арда, ни Чодака  -  никого  из  твоих
людей?
     - Танга он арестовал не из-за тебя. Во всяком случае,  я  так  думаю.
Танг попался в ловушку, которую подстроил ему сам Оссер. Они вдвоем были в
рубке - что само по себе довольно странно, - и Танг сорвался и бросился на
него. Как я слышала, он повалил Оссера на палубу и почти  придушил,  когда
охрана их растащила.
     - Значит, это не связано с нами? - Майлз почувствовал облегчение.
     - Я... не уверена. Меня там не было. Нападение могло  быть  средством
отвлечь  внимание  Оссера  в  момент,  когда  он  начал   понимать,   как,
собственно, обстоит дело. - Элен покосилась на словно приклеенную к  губам
улыбку Оссера. - И что дальше?
     - Оставим его так, пока  не  приведут  Танга.  Мы  все  здесь  добрые
союзники. - Майлз скривился. - Но ради Бога, не давай никому заговорить  с
ним.
     Дверь зажужжала. Элен как ни в чем не бывало  встала  позади  Оссера,
положив руку на его плечо. Майлз подошел к двери  и  открыл  замок.  Дверь
скользнула в сторону.
     В  сопровождении  шести  нервничающих  охранников  перед  ними  стоял
глядящий исподлобья Ки Танг. Он был  в  тюремной  светло-желтой  пижаме  и
выглядел как небольшая сверхновая звезда, которая вот-вот взорвется. Когда
Танг увидел Майлза, он едва сдержал возглас изумления.
     - Благодарю вас, капрал,  -  сказал  Майлз.  -  После  этого  допроса
состоится маленькое неофициальное совещание  командного  состава.  Поэтому
буду признателен, если вы со своими людьми  займете  пост  снаружи.  А  на
случай, если капитан Танг начнет горячиться, оставьте нам сержанта  Чодака
и пару его людей. - Майлз подчеркнул слово "его" взглядом в глаза Чодака.
     Чодак понял моментально.
     - Слушаюсь, сэр. Рядовой, пойдете со мной.
     "Я произведу тебя  в  лейтенанты",  -  подумал  Майлз,  и,  отойдя  в
сторону, позволил Чодаку и выбранному им наемнику провести  Танга  внутрь.
Сидевший словно бы навеселе Оссер все время,  пока  дверь  с  шипением  не
закрылась, был на виду.
     Танг тоже отлично видел Оссера в проем  двери.  Войдя,  он  движением
плеч остановил конвоиров и двинулся к адмиралу.
     - Ну что, сукин ты сын, все еще думаешь...  -  Танг  вдруг  замолчал,
заметив блаженно-тупую улыбку Оссера. - Что это с ним?
     - Ничего особенного, -  пожала  плечами  Элен.  -  Мне  кажется,  эта
маленькая инъекция улучшила его характер. Плохо только, что временно.
     Танг откинул голову назад и  густо  захохотал,  потом,  повернувшись,
потряс Майлза за плечи.
     - Ты сделал это, малыш?! Ты вернулся! Мы снова в деле!
     Рядовой Чодака дернулся, не понимая, в  какую  сторону  ему  прыгать.
Чодак поймал его за руку, молча покачал головой и показал на дверь, а  сам
вложил парализатор в кобуру и сложил руки на груди. Немного помедлив,  его
человек присоединился к нему, заняв позицию с другой стороны двери.
     - Стой спокойно, - улыбнувшись, негромко сказал Чодак в его  сторону.
- Тут будет на что посмотреть.
     - Это вышло не совсем по моему желанию,  -  намеренно  сухо  объяснил
Майлз Тангу (чтобы  заставить  того  прикусить  язык  и  погасить  вспышку
евразийского темперамента). - И мы пока еще не в деле. Извини, Ки. На этот
раз я не могу быть вывеской. Ты должен будешь подчиниться мне. -  Сохраняя
суровое выражение лица, Майлз медленно снял руки Танга со  своих  плеч.  -
Капитан верванского транспортника, которого ты нам рекомендовал,  доставил
меня прямиком в руки Кавилло. И я не уверен, что это простая случайность.
     - Что? - Танг пошатнулся, будто получил удар в солнечное сплетение.
     Майлз прекрасно знал, что Танг  не  был  предателем.  Но  он  не  мог
позволить себе лишиться единственного своего преимущества.
     - Предательство или грубая работа, Ки? - И прекратишь ли ты  избивать
свою жену?
     - Это случайность! - прошипел Танг, становясь бледно-желтым.  -  Черт
побери, я убью этого предателя...
     - Уже сделано, - холодно сказал Майлз.
     Брови Танга поднялись в почтительном изумлении.
     - Я прибыл в  Ступицу  Хеджена,  подрядившись  выполнить  задание,  -
непреклонно продолжал Майлз, - которое в силу массы причин едва  ли  можно
выполнить. Я  не  назначу  тебя  командующим  дендарийцами...  -  судя  по
оторопевшему  виду  Танга,  это  было  для  него  ударом,  -  если  ты  не
согласишься работать на меня. Очередность действий и целей устанавливаю я.
Ты только решаешь, как это сделать наилучшим образом.
     - В качестве союзника... - начал Танг.
     - Не союзника. Подчиненного. Или разговор окончен, - отрезал Майлз.
     Танг остолбенел, тщетно пытаясь вернуть брови на  место.  Наконец  он
тихо произнес:
     - Кажется, малыш папы Ки становится взрослым.
     - Это только половина дела. Так "да" или "нет"?
     - Вторую половину я тоже  должен  услышать.  -  Танг  как-то  странно
пошевелил губами и тихо сказал вдруг: - Да.
     Майлз протянул руку.
     - Решено?
     Танг пожал ее.
     - Решено. - Его рукопожатие было настоящим - тяжелым и крепким.
     Майлз тяжело вздохнул.
     - Ладно. В прошлый раз я  сказал  тебе  полуправду.  А  теперь  будет
правда, как она есть. - Майлз быстро ходил из угла в угол. На этот раз его
трясло вовсе не из-за шока. - Я действительно нанят, но не  для  выяснения
боевой обстановки. Это просто дымовая завеса для  Оссера.  Но  то,  что  я
рассказал тебе о предотвращении межпланетной войны, не было  болтовней.  Я
нанят барраярцами.
     - Они обычно не используют наемников, - недоуменно произнес Танг.
     - А   я   необычный   наемник.   Мне   платит   барраярская    служба
безопасности... - (Боже мой, наконец-то чистая правда!) - ...за то,  чтобы
я  отыскал  и  освободил  одного  заложника.  Заодно  я  надеюсь  помешать
цетагандийскому флоту взять под контроль Ступицу.  Следующая  по  важности
задача  -  удерживать  оба  конца  верванского  п-в-туннеля   до   подхода
барраярского подкрепления.
     Танг помотал головой:
     - "Следующая по важности?" А если твои барраярцы не появятся? Им ведь
придется идти через Пол... И  потом,  я  не  понимаю:  разве  освобождение
заложника можно сопоставить с полномасштабной боевой операцией?
     - Принимая во внимание личность заложника - да. Я гарантирую прибытие
барраярцев. Был похищен Грегор Форбарра,  император  Барраяра.  Я  отыскал
его, потерял снова и теперь должен заполучить обратно. Естественно, у меня
есть кое-какие  основания  полагать,  что  награда  за  его  благополучное
возвращение будет немалой.
     С лица Танга можно было писать картину воплощенного озарения.
     - Этот тощий неврастеник, которого ты тащил на буксире, - император?
     - Он. И между нами говоря, ты и я умудрились направить  его  прямо  в
руки Кавилло.
     - А, дерьмо.  -  Танг  потер  колючий  затылок.  -  Она  продаст  его
цетагандийцам.
     - Нет, ей больше по сердцу собрать дань с Барраяра.
     Танг открыл было рот, снова закрыл:
     - Погоди минутку...
     - Да, действительно, во всем этом черт ногу сломит,  -  унылым  тоном
признал Майлз. - Поэтому-то я и собираюсь  предоставить  самое  простое  -
захват и удержание  п-в-туннеля  -  тебе.  Освобождение  заложника  -  моя
проблема.
     - Ничего себе "самое простое"! Дендарийские  наемники  -  пять  тысяч
человек - без посторонней помощи против Цетагандийской  империи.  Ты  что,
разучился считать?
     - Подумай о славе. О репутации. Подумай, как это будет  смотреться  в
твоем послужном списке! - улыбнулся Майлз.
     - Ты хочешь сказать -  в  моем  пустом  гробу,  потому  что  вряд  ли
отыщется достаточное для кремации количество  моих  бесценных  атомов.  Ты
собираешься покрыть расходы на мои похороны, сынок?
     - Они будут великолепны. Знамена, танцующие девушки и достаточно пива
для того, чтобы сплавить твой гроб в Валгаллу.
     Танг вздохнул.
     - Пусть лучше он будет плыть по сливовому вину, а? А пиво выпейте. Ну
ладно. - Он немного помолчал, покусывая губы. - Первым шагом будет перевод
флотилии на часовую готовность вместо двадцатичетырехчасовой.
     - А разве это еще не сделано? - нахмурился Майлз.
     - Мы были в  обороне  и  рассчитывали,  что  имеем  по  крайней  мере
тридцать шесть часов для выяснения обстановки, с какой бы окраины  Ступицы
на нас не двинулся противник. Во всяком случае, так думал Оссер. Для  того
чтобы перейти на часовую готовность, потребуется почти шесть часов.
     - Хорошо, тогда это будет твоим вторым шагом. А первым - ты сейчас же
пойдешь и помиришься с капитаном Осоном.
     - Поцелуй меня в задницу! - яростно крикнул Танг. - Этот кретин...
     - ...нужен, чтобы командовать "Триумфом", пока ты будешь  возглавлять
флотилию. Ты не можешь одновременно заниматься и тем и  этим.  Я  тоже  не
могу заниматься реорганизацией перед самым делом. Была бы у меня неделя на
прополку... Но у меня ее нет. Надо убедить людей Оссера остаться на  своих
местах. Если я заполучу Осона, - пальцы  Майлза  сомкнулись,  -  то  смогу
справиться и с остальными. Наверняка.
     Танг что-то недовольно прорычал,  затем  его  угрюмое  лицо  медленно
расплылось в улыбке:
     - Но я многое бы  отдал,  чтобы  посмотреть,  как  ты  заставишь  его
поцеловать Торна.
     - Хорошенького понемножку. Всему свое время.


     Капитан Осон, который и четыре года назад был достаточно грузен,  еще
прибавил в весе, но в остальном  не  изменился.  Он  неторопливо  вошел  в
каюту, но, увидев направленные в его сторону парализаторы, сжал  кулаки  и
остановился. Когда же он заметил Майлза, сидящего  на  краю  адмиральского
стола (психологическая уловка, позволяющая ему находиться на  уровне  всех
остальных; Майлз боялся, что в кресле он выглядит как ребенок за обеденным
столом, нуждающийся в стульчике на высоких ножках), - гнев на  лице  Осона
сменился откровенным ужасом.
     - О, дьявол! Неужели опять вы!
     - Разумеется, -  пожал  плечами  Майлз.  Вооруженные  парализаторами,
Чодак и его человек, предчувствуя представление, с трудом скрывали улыбки.
     - Вы не могли бы отвести свои пушки в сторону? - И тут,  взглянув  на
Оссера, Осон запнулся. - Что вы с ним сделали?
     - Чуть-чуть изменили его статус. Если говорить о  флотилии,  она  уже
под моим началом. - (Что ж, по крайней мере  я  добиваюсь  этого.)  -  Что
касается вас, решайте: принимаете ли вы сторону победителя?  И  премию  за
участие в бою? Или я должен передать командование "Триумфом"...
     Осон оскалился и яростно взглянул на Танга.
     - ...Белу Торну?
     - Что? - крикнул Осон. Танг вздрогнул и поморщился. - Вы не можете...
     Майлз прервал его:
     - Вы случайно не помните, как из  капитана  "Ариэля"  превратились  в
капитана "Триумфа"? Ну так что?
     Осон указал на Танга.
     - А этот?
     - Мой наниматель внесет сумму, равную  стоимости  "Триумфа",  которая
станет законной долей Танга в корпорации. Я утверждаю  Танга  в  должности
начальника штаба, а вас - капитаном "Триумфа". Ваш  первоначальный  вклад,
равный стоимости "Ариэля" за вычетом суммы  залога,  будет  утвержден  как
ваша  законная  доля   в   корпорации.   Оба   корабля   будут   числиться
собственностью флотилии.
     - Вы согласны? - скривившись, спросил у Танга Осон.
     Майлз сурово взглянул на Танга.
     - Да, - неохотно проронил тот.
     Осон нахмурился.
     - Дело не только в деньгах... - Он остановился, наморщив лоб. - Какая
боевая премия? Что за бой?
     Он колеблется, значит, согласен.
     - Вы согласны или нет?
     По круглому лицу Осона мелькнула ехидная улыбка.
     - Согласен, если Танг извинится передо мной.
     - Что? Этот кусок мяса думает...
     - Извинись перед этим  человеком,  дорогой  Танг,  -  процедил  Майлз
сквозь зубы, - и давай продолжать. Или "Триумф" получит капитана,  который
может быть своим собственным первым помощником и  который,  помимо  прочих
многочисленных добродетелей, никогда _н_е _с_п_о_р_и_т_ со мной.
     - Конечно, нет, раз этот плюгавый бетанец влюблен в вас, - огрызнулся
Осон. - Я так и не понял, хочет ли это создание, чтобы  с  ним  переспали,
или намерено само переспать с вами...
     Майлз улыбнулся и успокаивающим жестом поднял руку.
     - Ну-ну. - Он  кивнул  Элен,  та  спрятала  в  кобуру  парализатор  и
вытащила нейробластер, наставив его прямо в голову Осона.
     Ее улыбка неприятно напомнила ему улыбку сержанта  Ботари.  Или,  что
еще хуже, Кавилло.
     - Я говорила тебе когда-нибудь, Осон, как отвратителен твой голос?  -
осведомилась она.
     - Ты не выстрелишь, - неуверенно сказал Осон.
     - Я не стану ее останавливать,  -  солгал  Майлз.  -  Мне  нужен  ваш
корабль.  Меня  устраивает,  хотя  это  вовсе  не  обязательно,  чтобы  им
командовали вы. - И Майлз уставился на своего  предполагаемого  начальника
штаба: - Танг?
     Немного неуклюже, спотыкаясь на каждом слове, Танг  начал  извиняться
перед Осоном, перечисляя все свои выпады насчет его поведения,  умственных
способностей,  происхождения,  наружности...  Когда  лицо   Осона   начало
чернеть, Майлз прервал список Танга на  середине  и  попросил  его  начать
снова, только короче.
     Танг вздохнул.
     - Осон, иногда ты бываешь настоящим говнюком, но, черт  тебя  побери,
когда надо, ты умеешь драться. Я видел тебя в деле. В  смертельно  опасном
деле из всех капитанов флотилии за  своей  спиной  я  предпочел  бы  иметь
именно тебя.
     Уголок рта Осона пополз вверх.
     - Вот за это  действительно  спасибо.  Я  ценю  твою  заботу  о  моей
безопасности. Так насколько рискованным может оказаться ваше дело?
     Смех Танга, решил Майлз, прямо-таки режет ухо.


     Капитанов-владельцев приводили по одному  и  уговаривали,  подкупали,
шантажировали и ослепляли грандиозными проектами до тех пор, пока у Майлза
не пропал голос.
     Один только капитан "Перегрина" попробовал сопротивляться,  причем  в
прямом смысле слова. Его оглушили, связали, а его  помощнику  предоставили
немедленный выбор между повышением в должности (без увеличения  оклада)  и
прогулкой к ближайшему шлюзу. Помощник выбрал повышение,  хотя  глаза  его
говорили: "Ну погодите! Попадетесь вы  мне  когда-нибудь".  Поскольку  это
"когда-нибудь" должно было наступить после столкновения с  цетагандийцами,
Майлз был удовлетворен.
     Они  переместились  в  конференц-зал  напротив  боевой  рубки,  чтобы
провести самое странное совещание из всех,  на  которых  Майлз  когда-либо
присутствовал. Оссера, получившего  еще  один  укол,  поместили  во  главе
стола, где он и сидел, подперев голову и напоминая улыбающееся чучело. Еще
двое были привязаны к креслам с кляпами во рту. Танг  сменил  свою  желтую
тюремную  пижаму  на  серую  полевую  форму.  Поверх  капитанских  нашивок
приляпали знаки отличия командующего. Первоначальная реакция аудитории  на
новость, сообщенную Тангом, пройдя все стадии от сомнения до  страха,  как
всегда, вылилась в  откровенную  перебранку.  Но  зловещее  предупреждение
Танга, что если они не выступят в качестве защитников туннеля,  то  вскоре
им придется атаковать через  него  оборонительные  позиции  цетагандийцев,
кинула сидящих за столом в дрожь. "Может быть еще хуже" - эти слова всегда
были самым неотразимым аргументом.
     В середине совещания Майлз, потирая виски, наклонился к Элен:
     - Так было всегда или я просто забыл?
     Она задумалась, а потом быстро пробормотала:
     - Нет, раньше оскорбления были посильнее.
     Майлз спрятал улыбку.
     Ему пришлось сделать сотню несанкционированных заявлений и  ничем  не
подкрепленных обещаний, пока наконец все не успокоились и не разошлись  по
боевым постам. Оссера и капитана  "Перегрина"  под  охраной  отправили  на
гауптвахту. Задержавшийся Танг, нахмурясь, взглянул на шлепанцы Майлза.
     - Если уж ты собираешься  командовать  моей  флотилией,  сынок,  будь
добр, окажи старому солдату любезность и раздобудь пару форменных ботинок.
     Наконец осталась одна Элен.
     - Я хочу, чтобы ты еще раз допросила Метцова, - попросил ее Майлз.  -
Вытяни из него все сведения о "Бродягах", какие только  сможешь,  -  коды,
корабли, находящиеся в строю, отсутствующие и  ремонтирующиеся,  последняя
диспозиция, привычки личного состава плюс все, что он сможет рассказать  о
Верване. Вырежи упоминания о моей личности, которые могут там оказаться, и
передай текст в оперативный отдел. Только предупреди, что не все сказанное
Метцовым правда. Это может нам здорово помочь.
     - Хорошо. Попробую.
     Майлз вздохнул и устало облокотился на стол.
     - Знаешь, патриоты, такие как  барраярцы,  все-таки  не  правы.  Наши
офицеры считают, что наемники бесчестны, потому что их услуги можно купить
или продать. Но честь - это роскошь, которую может позволить  себе  только
свободный человек. Имперский офицер вроде меня служит не ради чести  -  он
просто служит. Сколько из этих честных людей, которым я только  что  лгал,
умрут по моей вине? Жизнь - странная штука.
     - Ты хочешь что-нибудь изменить?
     - Все. И ничего. Я лгал бы в два раза быстрее, если бы  в  этом  была
необходимость.
     - С бетанским акцентом ты действительно говоришь быстрей.
     - Элен, ты все понимаешь. Прав ли я? Если бы был хоть  какой-то  шанс
на успех. Но мы обречены на поражение. - (Не один путь к поражению, но все
пути...)
     Ее брови поднялись.
     - Без сомнения.
     Майлз вымученно улыбнулся.
     - Так что ты  (кого  я  люблю),  моя  барраярская  леди,  ненавидящая
Барраяр,  человек  единственный  в  Ступице,  кем  я  действительно   могу
пожертвовать.
     Элен склонила голову, обдумывая его слова.
     - Благодарю, милорд. - Уходя, она коснулась рукой его головы.
     Майлз поежился.



                                    15

     Майлз  вернулся  в  каюту  Оссера  и  внимательно  просмотрел   файлы
адмирала, стараясь получить представление обо всех технических и  кадровых
изменениях, происшедших со времен его командования. Ему позарез нужна была
общая картина положения в Ступице - по разведданным дендарийцев и Аслунда.
Кто-то принес ему сэндвичи и кофе, которые он проглотил,  не  почувствовав
вкуса. Кофе больше не придавал ему бодрости.
     "Как только мы выйдем из дока, я рухну прямо на постель Оссера".  Ему
необходимо потратить хоть несколько из этих тридцати шести часов  на  сон,
иначе по прибытии он будет скорее обузой, чем мозговым  центром.  Там  ему
придется иметь дело с Кавилло, в разговоре с которой он всегда  чувствовал
себя простофилей, даже будучи в наилучшей форме.
     Не говоря уж о цетагандийцах. Майлз задумался о причудливом  влиянии,
которое разработка новых видов оружия оказала на тактику космического боя.
     Ракеты класса  "корабль-корабль"  после  создания  мощных  лазеров  и
силовых экранов  оказались  абсолютно  непригодны  для  войны  в  космосе.
Силовые экраны, придуманные, чтобы уберечь корабли от космического мусора,
без всякого труда отражали  любые  снаряды.  И  лазерное  оружие,  в  свою
очередь,    оказалось    бесполезным    после     появления     бетанского
"Шпагоглотателя",  который  хитроумно  использовал  вражеский   луч,   как
источник энергии. На подобном же  принципе  работало  плазменное  зеркало,
разработанное  поколением  родителей  Майлза  и  обеспечившее  защиту   от
действенного на более коротких дистанциях плазменного  оружия.  В  течение
следующего десятилетия и оно, по всей видимости, сойдет на нет.
     За последние годы самым перспективным оружием в космических  схватках
стали вихревые генераторы гравитационных волн,  являющиеся  разновидностью
обычных корабельных гравитаторов. Силовые экраны всевозможных  конструкций
пока что не обеспечивали надежной зашиты от них.  Вихревая  гравитационная
волна оставляла после себя только перекрученные, изуродованные обломки. Во
что она превращала человеческое тело, лучше было не видеть.
     Однако  радиус  действия  пожирающего  огромное  количество   энергии
гравидеструктора был до смешного мал  -  какие-то  десятки  километров.  И
корабли, чтобы схватиться друг с другом, должны были  замедлять  скорость,
сближаться и маневрировать. Принимая во внимание небольшие размеры апертур
п-в-туннелей, сражения вновь превратились в тесные  единоборства,  и  лишь
наиболее  плотные  построения  навлекали  на  себя  "солнечную  стену"   -
массированный ядерный удар. А так - маневры и маневры. Популярной тактикой
снова, как давным-давно, стали таран и абордаж. По  крайней  мере  сейчас,
пока из мастерских дьявола не вышел  очередной  сюрприз.  Майлз  с  тоской
подумал о добрых старых временах, когда люди могли элегантно убивать  друг
друга на расстоянии в пятьдесят тысяч километров. Просто яркие искорки.
     Зависимость огневой мощи от концентрации сил при использовании нового
оружия таила в  себе  определенные  тактические  резервы,  особенно  возле
п-в-туннелей. Небольшой отряд на малом расстоянии мог обеспечить такую  же
плотность залпа, как и  несравнимо  больший,  но  не  имеющий  возможности
приблизиться на расстояние эффективного поражения, - хотя,  разумеется,  у
последнего было свое  преимущество:  резервы.  И  если  имеющая  численное
превосходство  сторона  была  готова  к  жертвам,  можно  было  продолжать
сражение,  пока  всевозрастающее  относительное  превосходство  не  станет
абсолютным. Цетагандийские гем-лорды  не  то  чтобы  боялись  пожертвовать
собой,  но  предпочитали  начинать  с  подчиненных  или,  еще   лучше,   с
союзников... Майлз потер затекшую шею.
     Раздался сигнал, и он потянулся через стол, чтобы открыть дверь.
     В дверном проеме возник стройный темноволосый человек немногим  более
тридцати лет от роду, одетый в  серо-белую  форму  наемников  с  нашивками
техника.
     - Милорд? - спросил он мягким, неуверенным голосом.
     Баз Джезек, главный инженер флота. Бывший дезертир  имперской  армии.
Поклявшийся в верности личный оруженосец  Майлза  в  бытность  его  лордом
Форкосиганом. И, наконец,  муж  женщины,  которую  любил  Майлз.  Когда-то
любил. И любит сейчас. Баз. Черт бы тебя побрал.  Майлз  в  замешательстве
закашлялся:
     - Входите, коммодор Джезек.
     Баз, глядя на него виновато  и  вместе  с  тем  независимо,  бесшумно
прошел по устланному ковром полу.
     - Я только что прибыл на ремонтную базу и услышал, что вы  вернулись.
- После нескольких  лет  скитаний  по  галактике  его  барраярский  акцент
сгладился.
     - Да. На время.
     - Я... виноват, что все по-другому, не так, как было при вас. У  меня
такое чувство, словно я растратил приданое, которое вы дали за Элен. Но  я
не понимал истинного смысла маневров Оссера, пока... как бы это сказать...
да что там!
     - Этот человек обошел и Танга, - тихо  напомнил  ему  Майлз.  Услышав
извинения База, он внутренне  содрогнулся.  -  Мне  кажется,  борьба  была
неравной.
     - Борьбы вообще не было, - медленно сказал Баз.  -  В  том-то  все  и
дело. Я пришел, чтобы подать просьбу об отставке, милорд.
     - Просьба отклоняется, - не задумываясь ответил Майлз.  -  Во-первых,
поклявшийся на верность оруженосец не  может  покинуть  своего  господина,
во-вторых, где же я найду компетентного инженера, - он взглянул на часы, -
за два оставшихся нам часа,  а  в-третьих,  в-третьих...  должен  же  быть
свидетель, чтобы обелить мое имя, если дела пойдут совсем  плохо.  Вернее,
еще  хуже.  Вы  должны   немедленно   ознакомить   меня   с   техническими
возможностями флотилии, чтобы я  мог  планировать  операцию.  А  я  должен
немедленно ввести вас в курс дела. Не считая Элен, вы здесь  единственный,
кому я могу довериться.
     Майлз с трудом настоял, чтобы инженер сел, и изложил ему  сокращенную
версию своих приключений в Ступице Хеджена, не  упоминая  лишь  о  попытке
Грегора лишить себя жизни, - ему совсем не хотелось, чтобы кто-то еще знал
об унижении императора Барраяра. Майлз не очень удивился, когда узнал, что
Элен умолчала о его предыдущем, злополучном возвращении. Баз,  видимо,  не
сомневался, что вполне очевидной и извинительной причиной ее молчания  был
император. К тому времени, когда Майлз кончил, ощущение вины  сменилось  у
База тревогой.
     - Если императора убьют, или если он  не  вернется,  беспорядки  дома
могут продолжаться годами,  -  взволнованно  заключил  Баз.  -  Может,  вы
все-таки дадите  Кавилло  спасти  его,  вместо  того  чтоб  рисковать  его
жизнью?..
     - Если уж на то пошло, именно это я и собираюсь  сделать,  -  ответил
Майлз. - Лишь бы знать, что у Грегора на уме. - Он  помолчал.  -  Если  мы
проиграем и Грегора, и битву за туннель, цетагандийцы  появятся  у  нашего
порога в самый выгодный для них момент. Какое искушение и  какой  соблазн!
Ведь им всегда  грезилась  Комарра.  Как  знать,  может,  мы  стоим  перед
перспективой второго цетагандийского нашествия, неожиданного и для них,  и
для нас. Конечно, Цетаганда предпочитает продумывать все до конца, но  как
не использовать такую возможность...
     Подхлестываемые столь грозными соображениями, они с  головой  ушли  в
техническую документацию. В свободную минуту Майлз напомнил  себе  древнюю
поговорку насчет недостающего гвоздя. Они почти закончили, когда  дежурный
диспетчер связался с Майлзом.
     - Адмирал Нейсмит? - диспетчер с любопытством уставился на Майлза,  а
затем, спохватившись, продолжил:  -  В  доке  находится  человек,  который
желает вас видеть. Он уверяет, что у него сверхважная информация.
     Майлз вспомнил о запасном убийце.
     - У него есть документы?
     - Он сказал, что его зовут Унгари. Вот и все.
     У Майлза перехватило дыхание.  Неужели  подошла  кавалерия!  Или  это
просто уловка, чтобы проникнуть к нему?
     - Могу ли я посмотреть на него, чтобы он об этом не знал?
     -  Конечно,  сэр.  -  Вместо  лица  диспетчера  на  экране  появилось
изображение  палубы  дока.  Камера  сфокусировалась  на  двух  мужчинах  в
комбинезонах аслундских техников. Майлз  облегченно  расслабился.  Капитан
Унгари. И благословенный сержант Оверман!
     - Благодарю вас, офицер. Отрядите за ними людей и проведите их в  мою
каюту. Через... десять минут. - Он  отключился  и  объяснил  Базу:  -  Мой
начальник из Имперской безопасности. Слава Богу! Вот  только  сумею  ли  я
объяснить ему ваш статус? Конечно, он из Имперской безопасности, а  не  из
армейской, и вряд ли приказ о вашем аресте занимает  его  сейчас,  но  все
может быть... Короче, вам лучше не попадаться ему на глаза.
     - Пожалуй, - согласился Баз. - Думаю, у меня есть чем заняться.
     - Если честно, Баз... - Какой-то  момент  Майлз  испытывал  страстное
желание сказать Базу, чтобы тот забирал Элен  и  бежал  с  ней  как  можно
дальше. - Скоро может начаться такое...
     - А может ли быть по-другому, когда командует Безумный Майлз?  -  Баз
пожал плечами, улыбнулся и направился к двери.
     - Ну не такой же я сумасшедший, как Танг. Слава Богу, этого  прозвища
я как будто еще не удостоился!
     - Ну... это старая шутка. Она ходила среди  дендарийцев-ветеранов.  -
Баз заторопился.
     "А ветеранов осталось не так уж и много". Шутка, к несчастью, была не
очень смешной. Зашипела закрывшаяся за спиной инженера дверь.
     Унгари.   Унгари.   Наконец-то   кто-то   сможет   взять   на    себя
ответственность. "Если бы Грегор был со мной, я исчез бы прямо сейчас.  Но
по крайней мере я могу узнать, что делалось у нас все  это  время".  Майлз
устало положил голову на руки и закрыл глаза. Помощь. Наконец-то.
     На мысли наполз какой-то туман, и прозвенел уже второй звонок,  когда
он наконец очнулся от  сна.  Потерев  онемевшее  лицо,  Майлз  стукнул  по
клавише на столе.
     - Войдите.
     Он взглянул на часы:  неужели  забытье  длилось  четыре  минуты?  Ему
определенно нужен отдых.
     Между тем Чодак и два охранника  ввели  капитана  Унгари  и  сержанта
Овермана. Оба были в желто-коричневых комбинезонах аслундских техников  и,
несомненно, имели при себе соответствующие удостоверения и пропуска. Майлз
радостно улыбнулся.
     - Сержант  Чодак,  вы  и  ваши  люди  останьтесь  снаружи.  -  Чодак,
казалось, был  удивлен  подобным  недоверием.  -  И,  если  командор  Элен
Ботари-Джезек  закончила  свои  дела,  попросите   сюда   командора   Элен
Ботари-Джезек. Благодарю вас.
     Унгари спокойно выждал, пока дверь не  закрылась  за  Чодаком  и  его
людьми, и направился к столу. Майлз встал и отдал честь.
     - Счастлив ви...
     К великому удивлению Майлза,  Унгари  не  ответил.  Вместо  этого  он
ухватил Майлза за куртку и  приподнял.  Майлз  почувствовал,  что,  только
сделав громадное усилие, Унгари схватил его за лацканы, а не за горло.
     - Форкосиган, вы идиот! В какую чертову игру вы здесь играете?!
     - Я нашел Грегора, сэр. Я... - (Только не  говори:  потерял  его.)  -
Сейчас я организую экспедицию для его  освобождения.  Очень  рад,  что  вы
здесь; еще час - и  вы  бы  не  нашли  корабля.  Если  мы  объединим  нашу
информацию и ресурсы...
     Хватка Унгари не ослабла, побелевшие губы словно окаменели.
     - Мы знаем, что вы нашли императора. Мы проследили весь ваш  путь  от
следственного изолятора Консорциума. Здесь вы оба исчезли.
     - Так вы не говорили с Элен? Странно... Сэр,  сядьте,  пожалуйста,  и
отпустите меня наконец. - Унгари, казалось, не замечал,  что  ноги  Майлза
болтаются в воздухе. - И скажите мне, как все это выглядит с  вашей  точки
зрения. Это крайне важно сейчас.
     Тяжело дышавший Унгари отпустил  Майлза  и  уселся  в  указанное  ему
кресло. Оверман стал по стойке "смирно" за его спиной. Майлз  с  некоторым
облегчением взглянул на сержанта-великана, которого в последний раз  видел
лежащим  без  сознания  на  палубе  станции  Консорциума.  Он,   очевидно,
полностью оправился, хотя вид у него был измученный.
     Унгари продолжал:
     - Сержант Оверман, придя в себя, последовал за  вами  в  следственный
изолятор, но вы уже исчезли. Он думал, это их работа, они думали, что его.
Он потратил  массу  денег  на  взятки  и  наконец  узнал  всю  историю  от
законтрактованного раба, которого вы  избили,  -  днем  позже,  когда  тот
наконец смог говорить...
     - Значит, он жив! - воскликнул Майлз.  -  Отлично,  а  то  Гре...  мы
беспокоились о нем.
     - Да, но сержант не узнал императора,  когда  просматривал  документы
контрактных рабочих: Оверман не входил в список лиц, которые  имели  право
знать о его исчезновении.
     По лицу сержанта промелькнуло сердитое выражение - вероятно,  он  еще
раз почувствовал всю несправедливость такого отношения к себе.
     - ...и только когда он вошел в контакт со мной (а к тому  времени  мы
зашли в полный тупик и перепроверяли все  заново  в  надежде  найти  след,
который упустили)  я  идентифицировал  исчезнувшего  раба  как  императора
Грегора. Столько времени потеряно зря!
     - Но я был уверен, что вы свяжетесь с  Элен  Ботари-Джезек,  сэр!  Ей
было известно все. И вы не могли  не  знать,  что  она  присягала  мне  на
верность, это есть в моих файлах.
     Унгари метнул на него сердитый взгляд, но даже не подумал объясниться
по этому поводу. Он продолжал дальше:
     - Когда первая волна агентов добралась до Ступица, мы  смогли  начать
более тщательные поиски...
     - Прекрасно! Так, значит, дома знали,  что  Грегор  в  Ступице?  А  я
боялся, что Иллиан перебросил все свои силы на Комарру или, хуже того,  на
Эскобар.
     Руки Унгари снова сжались в кулаки.
     - Форкосиган, что вы сделали с императором?
     - Он невредим, но в большой опасности. - Майлз немного подумал. -  То
есть я думаю, что сейчас с ним все  в  порядке,  но  долго  ли  это  будет
длиться...
     - Где он, мы знаем. Три дня назад один из наших агентов обнаружил его
у "Бродяг Рэндола".
     - Должно быть, уже после того, как я их покинул, - прикинул Майлз.  -
Хотя вряд ли он отыскал бы меня: я сидел на гауптвахте. Ну и  что  Барраяр
намерен предпринять?
     - Там собирают спасательную экспедицию, не знаю, насколько крупную.
     - А как насчет разрешения Пола?
     - Не думаю, чтобы кто-то стал ждать его.
     - Мы должны предупредить их, чтобы они не трогали Пол. Если...
     - Младший лейтенант Форкосиган, вам лучше чем  кому  бы  то  ни  было
известно, что Верван держит у себя нашего императора!
     -  Его  держит  у  себя  не  Верван,  а  Кавилло,  которая  командует
"Бродягами", - прервал его Майлз. - Это  никак  не  связано  с  политикой,
заговор преследует исключительно личные цели. Я думаю - даже уверен, - что
верванское правительство не подозревает о "госте"  Кавилло.  И  еще:  нашу
экспедицию надо предупредить, чтобы она отложила операцию по  освобождению
императора до начала цетагандийского вторжения.
     - Н_а_ч_а_л_а _ч_е_г_о_?
     Майлз запнулся и сказал далеко не так решительно, как ему хотелось:
     - Вы хотите сказать, что не знаете о цетагандийском вторжении?  -  Он
помолчал. - Хотя, если вам ничего не известно, это не значит,  что  Иллиан
этого не вычислил. Даже если вы не  обнаружили  места  их  сбора  в  самой
Цетаганде,  Имперская  безопасность,  подсчитав,  сколько   цетагандийских
военных кораблей  исчезло  с  баз,  наверняка  поймет,  что  они  затевают
недоброе. Все-таки странно. Кто-то ведь должен следить за  такими  вещами,
даже невзирая на всю суматоху вокруг Грегора. - Унгари  все  еще  сидел  с
ошеломленным видом, поэтому  Майлз  продолжил:  -  Я  думаю,  цетагандийцы
намерены сначала вторгнуться в локальное пространство Вервана, а  потом  с
помощью  Кавилло  овладеть  Ступицей  Хеджена.  И  совсем  скоро.  Поэтому
целесообразно перебросить дендарийскую флотилию на другую сторону  системы
и, вступив с цетагандийцами в бой у  верванского  п-в-туннеля,  удерживать
его до подхода нашего флота. Надеюсь, Барраяр пошлет  нечто  большее,  чем
дипломатическую миссию... Кстати, карт-бланш на контракт с наемниками, что
дал вам Иллиан, все еще в силе? Он мне понадобится.
     - Вы, сэр, - сдавленным  голосом  начал  Унгари,  когда  вновь  обрел
способность говорить, - отправитесь не куда-нибудь,  а  прямиком  на  нашу
конспиративную квартиру на станции Аслунд, где  будете  сидеть  тихо,  как
мышь, пока не прибудет подкрепление Иллиана и не избавит меня от вас.
     Майлз вежливо проигнорировал эту вспышку эмоций.
     - Вы должны были, насколько я понимаю, собрать данные  для  сообщения
Иллиану. У вас есть что-нибудь полезное для меня?
     - Да, я располагаю подробным рапортом о станции Аслунд, но...
     - У меня это тоже есть. - Майлз раздраженно  постучал  по  аппаратуре
Оссера. - Черт возьми, я предпочел  бы,  чтобы  последние  две  недели  вы
провели на верванской станции!
     Унгари скрипнул зубами.
     - Форкосиган, сейчас вы поднимитесь и пойдете с сержантом Оверманом и
со мной. Или я прикажу Оверману отнести вас.
     Майлз увидел,  что  Оверман  внимательно  рассматривает  его,  что-то
прикидывая.
     - Это будет серьезной ошибкой, сэр. Еще серьезней, чем ваше нежелание
вступить в контакт с  Элен.  Если  вы  все-таки  позволите  объяснить  вам
стратегическую ситуацию...
     Рассвирепевший Унгари взорвался:
     - Оверман, взять его!
     Но, когда сержант бросился на него, Майлз нажал  клавишу  тревоги  на
пульте и юркнул за кресло. Зашипев, открылась  дверь;  в  каюту  ворвались
Чодак и двое охранников, за  ними  Элен.  Овермана,  бегущего  за  Майлзом
вокруг стола, вынесло прямо под огонь парализатора Чодака, и он  с  глухим
звуком грохнулся на пол. Майлз поморщился, а Унгари вскочил на  ноги  и  -
оказался под прицелом четырех парализаторов. Майлз не знал,  смеяться  ему
или плакать. Ни то,  ни  другое,  увы,  не  имело  смысла.  Когда  дыхание
успокоилось, он скомандовал:
     -  Сержант  Чодак,  отведите  этих  двоих  на  гауптвахту  "Триумфа".
Поместите их... пожалуй, рядом с Метцовым и Оссером.
     - Слушаюсь, адмирал.
     Унгари уходил в гордом  молчании,  как  и  подобает  взятому  в  плен
сотруднику Имперской службы безопасности. Он не сопротивлялся,  но,  когда
он обернулся к Майлзу, вены на побагровевшей шее пульсировали от ярости.
     "А я даже не могу допросить его", - с грустью  подумал  Майлз.  Агент
ранга Унгари, несомненно, обладает искусственной аллергической реакцией на
психотропные препараты - то есть его ждет не эйфория,  а  анафилактический
шок и смерть. Через минуту двое дендарийцев унесли на носилках потерявшего
сознание Овермана.
     Когда дверь за ними закрылась. Элен воскликнула:
     - Слушай, что ты еще натворил?
     Майлз глубоко вздохнул.
     - Это мой начальник из  Имперской  безопасности,  капитан  Унгари.  К
несчастью, у него не было настроения выслушать меня.
     Глаза Элен расширились.
     - Боже мой, Майлз! Метцов - Оссер -  Унгари  -  один  за  другим!  Ты
действительно суров со своими командирами. Что  ты  будешь  делать,  когда
настанет время выпускать их?
     Майлз покачал головой:
     - Ума не приложу.


     Флот  снялся  со  станции  Аслунд  через  час,   сохраняя   полнейшее
радиомолчание.  Аслундцы,  разумеется,  были  в  панике.  Майлз  сидел   в
радиорубке  "Триумфа"  и  прослушивал  их  суматошные  запросы,  решив  не
вмешиваться в естественный ход событий,  если  только  Аслунд  не  откроет
огонь. Пока Грегор не окажется в его руках, он должен  во  что  бы  то  ни
стало демонстрировать Кавилло свою лояльность. Пусть не  сомневается,  что
все идет, как она задумала (или по крайней мере говорила, что задумала).
     Собственно говоря, естественный ход событий  обещал  гораздо  больше,
чем могли дать планирование и убеждение. Как Майлз  понял  из  суматохи  в
эфире, у аслундцев было три версии происходящего: наемники  ретируются  из
Ступицы,  получив  секретное  сообщение  о  предстоящей  атаке;   наемники
собираются присоединиться к врагам Аслунда, и - что хуже всего -  наемники
неожиданно  атаковали  вышеупомянутого  врага,   а   возмездие   неминуемо
обрушится на головы аслундцев. Силы Аслунда были приведены в полную боевую
готовность, вызвано подкрепление, мобильные отряды переброшены в  Ступицу.
В общем,  внезапный  уход  вероломных  наемников,  оставивших  Аслунд  без
защиты, заставил его ввести в действие резервы.
     Когда  последний  корабль  флотилии  покинул  окрестности  Аслунда  и
направился в открытый  космос,  Майлз  перевел  дыхание.  Теперь  ни  один
аслундский отряд, посланный вдогонку, не доберется до них,  пока  флотилия
не сбавит скорость возле верванского  туннеля.  А  уж  там,  с  появлением
цетагандийцев, нетрудно будет убедить аслундцев взять сторону дендарийцев.
     Многое, если не  все,  решало  время.  Предположим,  Кавилло  еще  не
послала  приглашение  цетагандийцам.  Неожиданное  передвижение   флотилии
дендарийцев может вынудить ее отказаться от своего плана.  И  это  был  бы
верх удачи,  подумал  Майлз.  Тогда  вторжение  цетагандийцев  удалось  бы
остановить без единого выстрела. Идеальный военный маневр, по собственному
определению адмирала Эйрела Форкосигана. "Конечно, в лицо  мне  все  равно
полетели  бы  политические  тухлые  яйца  и  за  спиной  стояла  бы  толпа
линчевателей, но отец понял бы  меня!".  И  задача  сохранить  собственную
жизнь и освободить Грегора превратилась бы в  чисто  тактическую,  что  по
контрасту с теперешним  нагромождением  опасностей  казалось  до  смешного
легким и простым. Но вдруг Грегор не захочет, чтоб его освобождали...
     Что ж, каковы более тонкие ветви дерева  стратегии  Кавилло,  покажет
будущее, устало подумал Майлз. Он  кое-как  добрался  до  постели  Оссера,
повалился на нее и заснул мертвым сном.


     Майлза разбудила диспетчер "Триумфа", вызвав его к головиду. Все  еще
в нижнем белье, он дотащился до стола и плюхнулся в кресло.
     - Слушаю!
     - Вы просили доложить о сообщениях, поступающих с верванской станции,
сэр.
     - Да, благодарю вас. - Майлз  потер  лицо  руками,  стирая  последние
остатки сна, и взглянул на часы. До цели назначения двенадцать часов лету.
- Нет ли признаков повышенной активности на станции Верван или возле точки
перехода?
     - Пока нет, сэр.
     - Хорошо. Продолжайте перехватывать, записывать и  следить  за  всеми
необычными перемещениями. Какова в настоящее время  временная  задержка  в
передаче?
     - Тридцать шесть минут, сэр.
     - Отлично. Перешлите сообщение сюда.
     Зевая,  он  облокотился  на  стол  Оссера  и  просмотрел  информацию.
Верванский офицер высокого ранга требовал объяснения причин передислокации
оссерианской - или дендарийской - флотилии. Своей  сумбурностью  сообщение
напоминало аслундские. От Кавилло - ничего. Никаких признаков жизни. Майлз
связался с диспетчером.
     - Передайте в ответ, что их информация безнадежно испорчена  помехами
и нештатной работой нашего декодера. Срочно запросите повтор с усилением.
     - Слушаюсь, сэр.
     В последующие семнадцать минут Майлз  с  давно  забытым  наслаждением
принял душ, оделся и плотно позавтракал. Он появился в рубке "Триумфа" как
раз ко времени поступления очередного сообщения.  На  сей  раз  за  спиной
верванца, скрестив на груди руки, стояла Кавилло. Верванец повторил текст,
усилив его в буквальном смысле этого слова  -  он  почти  кричал.  Кавилло
негромко добавила:
     -  Объясните  свои  действия  немедленно,  или  мы  будем   вынуждены
рассматривать вас как неприятеля и поступать соответственно.
     Это и было тем усилением, которого он ждал. Майлз поудобнее устроился
в кресле и, убедившись, что адмиральские знаки отличия на его  новехонькой
форме бросаются в глаза, кивнул диспетчеру:
     - Я готов. - Он был теперь воплощением искренности и серьезности.
     -  Говорит  Майлз   Нейсмит,   командующий   флотилией   дендарийских
наемников.  Командующему  "Бродягами  Рэндола"  Кавилло,  конфиденциально.
Мадам, я выполнил свою миссию, точно следуя вашим указаниям.  Напоминаю  о
награде, обещанной мне в случае успеха. Каковы дальнейшие инструкции?
     Диспетчер, вложив запись в декодер, неуверенно произнесла:
     - Простите сэр, но если это секретное послание, не лучше  ли  послать
его через верванский армейский канал? Иначе, прежде чем передать, верванцы
должны будут обработать его, и оно попадет на глаза многим людям.
     - Так и надо, лейтенант, - улыбнулся Майлз. - Передавайте.
     - Понятно. А когда они ответят? Что я должна предпринять?
     Майлз посмотрел на часы.
     - К тому времени мы уже попадем в зону помех от  короны  и  останемся
без связи на добрых, скажем, три часа.
     - Я могу дать большее усиление и прорваться...
     - Нет-нет, лейтенант. Ни в коем случае. Помехи будут просто  ужасные.
Собственно говоря, если вы сможете растянуть наше молчание на четыре часа,
честь вам и хвала. Только постарайтесь, чтобы все выглядело правдоподобно.
До тех пор пока мы не войдем в зону, из которой я смогу  по  направленному
лучу  переговорить  с  Кавилло  почти  без  задержки,  забудьте,  что   вы
образцовый офицер связи.
     - Да, сэр, - улыбнулась диспетчер. - Теперь я понимаю.
     -  Приступайте.  И  запомните:  как  можно  больше   нерасторопности,
некомпетентности  и  ошибок.  Только  не  забывайте,  что  имеете  дело  с
профессионалами. Постарайтесь не перегнуть палку.
     - Слушаюсь, сэр.
     И успокоенный Майлз пошел искать Танга.
     Когда диспетчер снова вышла на связь, Майлз с Тангом сидели у дисплея
тактического компьютера "Триумфа", проигрывая один за другим  всевозможные
сценарии захвата туннеля.
     - Новости с верванской станции, сэр.  Отправление  всех  коммерческих
рейсов отменено. Прибывающим отказано в швартовке в  доках.  Интенсивность
обмена закодированной информацией по военным каналам утроилась. Только что
совершили переход четыре больших военных корабля.
     - В Ступицу или к Вервану?
     - К Вервану, сэр.
     Танг наклонился вперед.
     - Лейтенант, когда данные окончательно подтвердятся, передайте их  на
тактический компьютер.
     - Слушаюсь, сэр.
     - Благодарю вас, - сказал Майлз. - Продолжайте держать  нас  в  курсе
дела. И за некодированными гражданскими сообщениями следите тоже.  Я  хочу
быть в курсе всех слухов.
     - Ясно, сэр.
     Когда диспетчер переслала новые данные,  Танг  взглянул  на  названия
четырех военных кораблей.
     - Поразительно, - угрюмо сказал он. - Все совпадает  с  тем,  что  ты
говорил.
     - Как ты думаешь, это из-за нас?
     - Из-за нас? Эти четыре корабля ни в коем случае не перебросили бы со
станции. Только из-за войны. Давай-ка ты лучше оторви зад от  кресла...  Я
имею в виду - переноси свой флаг на "Ариэль", сынок.


     Майлз, нервно  покусывая  губы,  смотрел  на  экран  в  боевой  рубке
"Ариэля". Там красовалось схематическое изображение того, что  он  шутливо
называл (про себя, разумеется) "моя маленькая флотилия". Она  состояла  из
самого "Ариэля" и еще двух кораблей, почти равных ему по скорости.  Это  и
есть  его  личная  ударная  группа:  быстрая,  маневренная,  способная   к
внезапным изменениям курса и требующая для этого гораздо меньше места, чем
любая другая. По общему мнению, они слабо вооружены. Но  если  все  пойдет
так, как намечал Майлз, о стрельбе можно не думать.
     В боевой рубке "Ариэля" были только свои - сам Майлз, Элен в качестве
его личного офицера связи и Ард Мэйхью за всех остальных.  Самые  близкие,
учитывая важность будущего разговора с Кавилло. Если дело все-таки  дойдет
до схватки, он уступит помещение Торну,  который  сейчас  в  навигационной
рубке. А потом, скорее всего, вернется к себе в каюту и сделает харакири.
     - Давай взглянем на  верванскую  станцию,  -  предложил  Майлз  Элен,
сидевшей  перед  коммуникационным  пультом.  Она   коснулась   клавиш,   и
головизорная картина в центре рубки  мгновенно  изменилась.  Схематическое
изображение конечной точки их назначения внезапно вскипело беглыми линиями
и цветными пятнами, изображающими  траектории  кораблей,  силовые  экраны,
защитные поля и коммуникации.  Дендарийцы  были  сейчас  не  более  чем  в
миллионе километров от них, что  соответствовало  примерно  трем  световым
секундам.  Скорость  сближения  постепенно  падала  -  по  мере  того  как
"маленькая флотилия", оторвавшаяся на два часа  лета  от  основного  флота
дендарийцев, тормозила.
     - Теперь они действительно забеспокоились, - вполголоса бросила Элен,
приложив руку к наушникам. - И повторяют, чтобы мы связались с ними.
     - Но все еще не готовятся к контратаке, - заметил Майлз,  внимательно
изучавший изображение. - Я рад, что они  наконец  поняли,  откуда  исходит
опасность. Хорошо. Скажи им, что  нам  удалось  исправить  аппаратуру,  но
передай, что я буду говорить только с Кавилло.
     - Они... ага... кажется, они связались с ней. Я поймала  направленную
передачу на нужном канале.
     - Проследи за ним! - Майлз перегнулся  через  плечо  Элен,  пока  она
извлекала информацию из коммуникационной сети.
     - Источник передвигается...
     Майлз, закрывший глаза в безмолвной молитве, снова открыл их, услышав
торжествующий возглас Элен:
     - Вот он! Этот маленький корабль.
     - Определи его курс и энергетический  спектр.  Он  движется  к  точке
перехода?
     - Нет, от нее.
     - Ага!
     - Корабль скоростной,  небольшой  -  это  курьер  класса  "Сокол",  -
негромко произнесла Элен. - Если ее цель - Пол и Барраяр,  Кавилло  должна
пересечь наш треугольник.
     Майлз шумно выдохнул:
     - Ну конечно, конечно! Она ждет, когда можно будет связаться  с  нами
по каналу, который ее верванские боссы не в состоянии прослушать. Я так  и
думал, что она это сделает. Интересно, что она им наплела? И понимает  ли,
что назад ей возврата нет? -  Он  простер  руки  к  черточке,  только  что
появившейся на схеме. - Иди же, любовь моя. Иди ко мне!
     Элен сухо взглянула на него:
     - Есть связь. Твоя подружка вот-вот появится на третьем мониторе.
     Майлз сел в указанное кресло перед головидом, на котором уже мелькали
искорки. Пора мобилизовать весь  имеющийся  у  него  запас  самообладания.
Когда точеные черты Кавилло материализовались перед ним, на лице Майлза не
было ничего, кроме  холодного,  ироничного  интереса.  За  пределами  поля
зрения видеокамеры он тем временем вытирал вспотевшие ладони.
     Голубые глаза Кавилло  светились  торжеством,  выплеснуться  которому
мешали плотно сжатые губы и нахмуренные брови: корабли  Майлза  стояли  на
пути ее корабля.
     - Лорд Форкосиган, что вы здесь делаете?
     - Следую вашим указаниям, мадам.  Вы  приказали,  чтобы  я  возглавил
дендарийцев. И ничего не сообщал на Барраяр. Ваше приказание выполнено.
     На то, чтобы направленный луч  преодолел  расстояние  от  корабля  до
корабля и вернулся обратно, требовалось  шесть  секунд.  Увы,  это  давало
Кавилло столько же времени на раздумья, сколько ему самому.
     - Но я не приказывала вам пересекать Ступицу.
     Майлз озадаченно нахмурился:
     - А где же еще может понадобиться мой флот, как не в центре  событий?
Только глупец думает иначе.
     Пауза Кавилло на этот раз длилась дольше, чем  можно  было  приписать
естественным причинам.
     - Вы хотите сказать, что не получили послания от Метцова? -  спросила
она.
     Ну и ну! Какое невероятное переплетение двойных смыслов!
     - А разве вы посылали его в качестве курьера?
     Пауза.
     - Да.
     Откровенная ложь на откровенную ложь.
     - Я его даже не видел. Может быть, он понял,  что  вы  отдали  любовь
другому, и сейчас заливает свое горе в баре  какого-нибудь  космопорта?  -
Как бы увидев воочию эту грустную сцену, Майлз глубоко вздохнул.
     Выражение напряженного внимания  на  лице  Кавилло  сменилось  жгучей
злобой.
     - Идиот! Я знаю, что он у вас в плену!
     - Да, и я все время думаю, почему вы это допустили. Почему не приняли
мер предосторожности.
     Глаза Кавилло сузились, она решила изменить тактику.
     - Я боялась эмоций Станиса - они делали  его  таким  ненадежным  -  и
хотела дать ему шанс реабилитироваться. Еще одному человеку был дан приказ
убрать его, если  он  попытается  разделаться  с  вами,  но  когда  Метцов
промахнулся, этот болван замешкался.
     Заменить "если  он  попытается"  на  "как  только  ему  удастся",  и,
вероятно, заявление Кавилло будет правдой. Майлз отдал бы  сейчас  все  на
свете за запись беседы Кавилло с этим нерасторопным агентом.
     - Вот вам  лишний  аргумент  в  пользу  того,  что  вы  действительно
нуждаетесь в независимых подчиненных. Вроде меня.
     Кавилло оскорбленно откинула голову назад.
     - Вас? Да я скорее бы легла со змеей, чем взяла бы такого, как вы,  к
себе на службу.
     "Интересный образ", - подумал Майлз.
     - И все-таки вам придется привыкать ко мне. Вы  хотите  войти  в  мир
неизвестный вам, но прекрасно знакомый  мне.  Форкосиганы  -  неотъемлемая
часть барраярского общества. Вам может быть полезен такой гид.
     Пауза.
     - Правильно. Я стараюсь - должна! -  доставить  вашего  императора  в
безопасное место, а вы загораживаете путь. Уйдите с дороги!
     Майлз искоса взглянул на тактический дисплей. Да, все как полагается.
Отлично, иди ко мне.
     - Простите, но рассчитывая на меня,  вы  упустили  одну  существенную
деталь.
     Пауза. Лицо Кавилло - как накрашенная маска, только губы шевелятся:
     - Позвольте мне точнее  обрисовать  положение.  Император  у  меня  в
руках. Целиком и полностью.
     - Прекрасно. Дайте мне услышать это от него самого.
     Пауза... на этот раз чуть короче.
     - Я могу перерезать ему глотку у вас на глазах! Дайте мне пройти!
     - Валяйте, - пожал плечами Майлз. - Хотя что будет твориться у вас на
палубе!
     После очередной паузы она кисло улыбнулась:
     - Вы блефуете непрофессионально.
     - Я совсем не блефую. Живой Грегор для вас  несравненно  важнее,  чем
для меня. Там, куда вы направляетесь, вам без него нечего делать.  Он  ваш
живой билет. Но говорил ли вам кто-нибудь, что в случае смерти  Грегора  я
могу  стать  следующим  императором  Барраяра?  -  Вряд  ли  сейчас  стоит
посвящать Кавилло в детали всех шести  конкурирующих  теорий  барраярского
наследования.
     Лицо Кавилло окаменело:
     - Он сказал... у него нет наследников. Вы тоже говорили об этом.
     -  Нет  официального  наследника.  И  только  потому,  что  мой  отец
отказался стать им. Со знатностью у меня все в порядке. Но, игнорируя свою
родословную, нельзя от нее отказаться. А я единственный  ребенок  у  отца,
который  не  будет   жить   вечно.   Следовательно...   Так   что   можете
сопротивляться  моим  абордажным  отрядам   сколько   угодно.   Угрожайте.
Приводите угрозы в исполнение. И дайте мне императорскую власть. Император
Майлз Первый. Неплохо звучит, верно? Не  хуже,  чем  императрица  Кавилло?
Или, - Майлз сознательно замедлил свою речь, - мы будем  работать  вместе.
Форкосиганы всегда знали, что суть важнее, чем название. Мой отец, как вам
наверняка доложил Грегор, пользуется своим влиянием  и  властью,  пожалуй,
слишком долго. И не вам его сокрушить, хлопая  своими  ресницами.  Женщины
его не интересуют. Зато я знаю все его слабости. И все продумал. Это может
стать моим самым большим шансом в жизни. Кстати, миледи,  не  все  ли  вам
равно, за какого императора идти замуж?
     Задержка сигнала позволила  ему  полностью  насладиться  всей  гаммой
страстей, пробежавших по лицу Кавилло, когда  его  правдоподобно  звучащая
мерзость попала  на  благодатную  почву.  Тревога,  отвращение  и  наконец
невольное уважение.
     - Кажется, я вас недооценивала. Хорошо... Ваши корабли проводят нас в
безопасное место, где мы продолжим наш разговор.
     - Я доставлю вас в безопасное место. Это на борту "Ариэля".  И  здесь
мы немедленно продолжим нашу захватывающую беседу.
     Кавилло выпрямилась, раздувая ноздри:
     - Никогда!
     - Хорошо,  я  согласен  на  компромисс.  Только  подчиняться  я  буду
приказам Грегора, одного Грегора. Как я уже  говорил,  миледи,  вам  лучше
привыкать к этому. Пока вы не упрочите свое положение, ни  один  барраярец
не будет подчиняться вам непосредственно. Если уж вы решили играть  в  эту
игру, начинайте практиковаться. Потом будет труднее. Или -  откажитесь  от
всего. Я готов занять ваше место!
     "Старайся выиграть время, Кавилло! Заглатывай наживку!"
     - Хорошо.  Я  приведу  Грегора.  -  Изображение  сменилось  сероватым
свечением, показывающим, что связь сохраняется.
     Майлз откинулся на спинку кресла, растирая шею и  поводя  головой  из
стороны в сторону, стараясь снять напряжение. Его трясло, как в лихорадке.
Мэйхью смотрел на него с тревогой.
     - Черт возьми, - сказала Элен охрипшим голосом. - Если бы я  тебя  не
знала, то подумала бы, что ты двойник Безумного Ури. Выражение лица... Или
мне показалось, или ты действительно сквозь  пальцы  посмотрел  на  угрозу
уничтожения Грегора, потом предложил наставить  ему  рога,  потом  обвинил
своего отца в гомосексуализме и сочинил отцеубийственный заговор в союзе с
Кавилло... Так что же ты собираешься сделать на бис?
     - Это зависит от... Я  и  сам  хотел  бы  знать.  -  Майлз  с  трудом
переводил дыхание. - Ну как я выглядел? Убедительно?
     - Ты выглядел ужасно.
     - Отлично. - Майлз вытер мокрые ладони. - Наш с Кавилло диспут, может
статься, предотвратит схватку кораблей... Она ведь жуткая интриганка. Если
моя дымовая завеса удалась, и я опутал ее словами, этими "что" да  "если",
всеми ответвлениями ее дерева стратегий и отвлек ее от единственно важного
"сейчас"...
     - Сигнал, - предупредила Элен.
     Майлз  мгновенно  выпрямился.  В  следующий  момент  в  воздухе   над
пластиной головида появился Грегор. Живой и невредимый. И очень спокойный.
Его глаза на мгновение расширились, но  только  на  мгновение.  За  спиной
императора, немного не в фокусе, стояла Кавилло.
     - Скажи ему, чего мы с тобой хотим, любимый.
     Майлз,  сидя,  поклонился  своему  императору,  насколько   позволяла
неудобная поза.
     -  Сир,  позвольте  представить  вам  личную  императорскую  флотилию
дендарийских наемников. Располагайте нами всецело.
     Грегор покосился на тактическую схему, аналогичную  висящей  в  рубке
"Ариэля".
     - Бог мой, ты даже их прихватил с собой. Майлз, ты неповторим. -  Эта
вспышка юмора тотчас сменилась сухим,  повелительным  тоном:  -  Благодарю
вас, лорд Форкосиган. Я принимаю эти войска под свою руку.
     - Если бы вы соблаговолили прибыть на "Ариэль",  сир,  то  смогли  бы
лично командовать нами.
     Кавилло, наклонившись вперед, вмешалась в разговор:
     -  Ох,  какой  же  лицемер!  Предатель!  Разреши  мне   воспроизвести
последнюю часть нашего разговора, Грег. - И Кавилло потянулась куда-то  за
Грегором, чтобы нажать на соответствующую клавишу, а Майлз  таким  образом
получил возможность увидеть и услышать всю сцену, начиная с  разговора  об
официальном   наследнике   и   кончая   предложением   себя   в   качестве
альтернативного императора. Весьма умно выбранный кусок и  видно,  что  не
отредактированный.
     Задумчиво склонив голову, Грегор прослушал все до конца. Его лицо  не
изменилось и тогда, когда Майлз произнес свои убийственные  заключительные
слова.
     - Но неужели тебя это удивляет, Кави? -  взяв  ее  за  руку,  чуточку
высокомерно спросил Грегор. Судя по выражению лица Кавилло, _к_о_е_-_ч_т_о
ее  действительно  удивило.  -  В  результате  мутаций   лорд   Форкосиган
давным-давно свихнулся. Он уже не первый год плетет эту чушь,  на  которую
никто не обращает внимания. Разумеется,  я  вышвырну  его  при  первой  же
возможности...
     "Спасибо, Грегор. Я запомню эти слова".
     - ...но пока лорд понимает, что, способствуя нашим интересам, он  тем
самым способствует своим, придется терпеть его.  Дом  Форкосиганов  всегда
принимал активное участие в барраярских  делах  -  его  дед,  граф  Петер,
возвел на трон моего деда, императора Эзара, - и они могут превратиться  в
могущественных  противников.  Я  предпочитаю  править  Барраяром  при   их
содействии. Думаю, и ты тоже.
     - Но не лучше ли вообще избавиться от них?  -  Кавилло  с  ненавистью
взглянула на бедного мутанта.
     - Время на нашей  стороне,  любовь  моя.  Его  отец  уже  старик.  Их
генеалогическая линия бесплодна. Барраяр,  как  прекрасно  понимает  Эйрел
Форкосиган и даже сам Майлз  в  минуты  просветления,  никогда  не  примет
императора-мутанта.  Зато  во  власти  Форкосиганов  доставить  нам  массу
неприятностей. Интересный баланс сил, не правда ли, лорд Форкосиган?
     Майлз низко поклонился.
     - Да, сир. Я много думал об этом. -  "Очевидно,  и  ты  тоже".  Майлз
покосился на Элен, которая, представив себе друга детских лет  таким,  как
описал его Грегор, - бормочущим безумные монологи, - сползла  с  кресла  и
сидела на полу, уткнувшись в рукав куртки. Ее темные  глаза  сияли  поверх
серой ткани  рукава:  смех  высек  у  нее  слезы.  Кое-как  справившись  с
приступом веселья, она снова заняла свое место.  "Ард,  закрой  рот,  ради
Бога!"
     - Так что, Кави, придется смириться с моим "великим визирем". С этого
момента я сам буду руководить его  кораблями.  И  любое  твое  желание,  -
Грегор поцеловал ладонь женщины, все еще сжимающую его плечо, - будет  для
меня законом.
     - Ты действительно уверен, что это безопасно? Если он такой псих...
     - Блестящий...  нервный...  капризный...  неадекватный...  Но  уверяю
тебя: пока он принимает соответствующие препараты,  он  вполне  управляем.
Думаю, сейчас, в результате всех наших пертурбаций, ему немного не хватает
их.
     Временная задержка значительно сократилась.
     - Двадцать минут до точки встречи, сэр,  -  сообщила  Элен,  войдя  в
кадр.
     - Вам угодно следовать на нашем катере  или  вы  предпочитаете  свой,
сир? - почтительно произнес Майлз.
     Грегор безразлично пожал плечами:
     - Выбор за командующим "Бродягами".
     - На нашем, - не задумываясь, ответила Кавилло.
     - Я жду вас. - (И готовлюсь.)
     Кавилло отключилась.



                                    16

     Майлз наблюдал на экране, как первый  "бродяга"  в  боевом  скафандре
возник  в  шлюзовом  коридоре  "Ариэля".  За   настороженным   разведчиком
появились еще четверо, сканерами проверявшие пустой коридор,  превращенный
в камеру посредством  опущенных  с  обеих  сторон  герметичных  переборок.
Пусто.  Ни  вражеских  солдат,  ни  оружия.  Озадаченные  наемники  заняли
оборонительную позицию вокруг шлюза.
     Затем появился  Грегор.  Майлз  так  и  знал,  что  Кавилло  не  даст
императору скафандра. Грегор был в аккуратно  отглаженной  форме  "Бродяг"
без знаков различия, и единственной его защитой были ботинки, но даже  они
не помогут, если один из наемников в скафандре наступит ему на  ногу.  Эти
доспехи  были  чудом   военной   науки:   защищали   от   парализатора   и
нейробластера, большинства ядов и биологического оружия; противостояли (до
некоторой степени)  плазменному  огню  и  радиоактивному  излучению;  были
снабжены встроенным вооружением, системой ориентации и  телеметрии.  Самая
подходящая вещь для абордажа. Хотя  когда-то  Майлз  захватил  "Ариэль"  с
горсткой храбрецов, едва вооруженных и без всяких доспехов. Да, тогда  ему
удалось преподнести несколько сюрпризов...
     Кавилло, само собой разумеется, в скафандре, вошла вслед за Грегором.
Шлем она держала под мышкой, и  он  до  отвращения  напоминал  отрубленную
голову. Она осмотрела пустынный коридор и нахмурилась.
     - Что за фокусы? - звонко и холодно воскликнула Кавилло.
     "Чтобы ответить на твой  вопрос..."  Майлз  нажал  на  кнопку  пульта
дистанционного управления, который держал в руках.
     Звук  приглушенного  взрыва  отозвался  в  коридоре,  и  в  следующее
мгновение трубу гибкого перехода оторвало от шлюза катера.  Из-за  резкого
падения  давления  автоматические  двери  моментально  закрылись.  Хорошая
работа. Перед тем как  заложить  в  захваты  катера  кумулятивные  заряды,
техники по приказу Майлза удостоверились, что все сработает на совесть. Он
взглянул на  экран  наружного  наблюдения.  Боевой  катер  Кавилло  нелепо
кувыркался  возле  борта  "Ариэля":  датчики  его  системы  ориентации   и
ускорители были повреждены взрывом, который отбросил его от корабля. Стало
быть, оставшиеся на катере наемники дендарийцам не помеха. По крайней мере
до тех пор, пока  растерявшийся  пилот  не  восстановит  управление.  Если
сможет это сделать.
     - Следи за ним, Бел. Нельзя, чтобы он вернулся, - скомандовал Майлз в
переговорное устройство Торну, находящемуся в боевой рубке.
     - Если хочешь, я могу уничтожить его.
     - Погоди немного. Надо разобраться здесь. "Да поможет нам Бог".
     Кавилло надела свой шлем, и наемники быстро  окружили  ее.  Они  были
готовы стрелять и обороняться, но стрелять было не в  кого.  Надо  выждать
еще немного, достаточно, чтобы уменьшить опасность рефлекторной  стрельбы,
но при этом не дать собраться с мыслями...
     Майлз взглянул на собственный отряд  из  шести  закованных  в  боевые
скафандры человек и надел свой шлем. Количество людей в таких ситуациях не
имело значения. Миллионное войско, вооруженное ядерными бомбами, или  один
парень с дубинкой - какая разница безоружному  и  беззащитному  заложнику?
Сведя столкновение к минимуму, с горечью  подумал  Майлз,  он  не  добился
качественного изменения ситуации. Риск неудачи все так же  велик.  Главным
его козырем была плазменная  пушка,  нацеленная  в  сторону  коридора.  Он
кивнул Элен, попечению которой было вверено  это  сверхмощное  оружие,  не
предназначенное  для  использования  в  помещениях.   Зато   пушка   могла
остановить неприятеля, закованного в космические доспехи. А также  пробить
корпус корабля. Майлз прикинул, что на такой дистанции, прежде чем  дойдет
до рукопашной, они смогут вывести из  строя  лишь  одного  из  пяти  людей
Кавилло (если те, конечно, будут достаточно проворны).
     -  Начинаем,  -  предупредил  Майлз  по  личному  каналу.  -  Помните
тренировки. - Он нажал другую кнопку. Переборки, отделяющие его  людей  от
людей Кавилло, начали  подниматься.  Подниматься  неестественно  медленно,
устрашая странной,  а  на  самом  деле  тщательно  продуманной  скоростью,
заставляющей цепенеть от страха.
     Передача велась по всем каналам и через громкоговоритель в  коридоре.
Для плана Майлза было абсолютно необходимо, чтобы первое слово осталось за
ним.
     - Кавилло! - крикнул он. - Дезактивируйте  оружие  и  не  двигайтесь,
иначе я разнесу Грегора на атомы!
     Язык  тела  более  чем  красноречив.  Просто  поразительно,   сколько
экспрессии  могло  отразиться  на  непроницаемой  сверкающей   поверхности
космических доспехов. Маленькая фигурка окаменела, раскинув руки. "Ну, что
ты теперь скажешь, дорогая?" Это была рискованная уловка. Майлз знал,  что
проблема  заложника   логически   неразрешима.   Единственное,   что   ему
оставалось, - предоставить ее решение самой Кавилло.
     Что ж, по крайней мере  одну  часть  приказа  "Бродяги"  выполнили  -
застыли на месте. Но он не  мог  позволить  себе  длить  это  неустойчивое
равновесие.
     - Бросайте оружие, Кавилло! Одно неосторожное движение превратит  вас
из невесты императора в пешку. А потом  в  ничто.  Бросайте!  Иначе  я  не
отвечаю за себя.
     - Ты же сказал, он безопасен! -  прошипела  Кавилло,  повернувшись  к
Грегору.
     - Значит, ему  не  давали  лекарств  дольше,  чем  я  предполагал,  -
озабоченно ответил Грегор. - Нет, подожди... Он блефует. Сейчас  я  докажу
тебе это.
     И безоружный Грегор двинулся прямо  на  плазменную  пушку.  У  Майлза
мороз пошел по коже. ГРЕГОР, ГРЕГОР, ГРЕГОР...
     Грегор не отрываясь смотрел в окошко шлема Элен.  Он  шел  ровно,  не
убыстряя и не замедляя шаг,  и  остановился  только  тогда,  когда  грудью
коснулся заостренного ствола.  Момент  был  убийственный.  Майлз  до  того
потерял голову, что только сейчас смог пошевелить рукой и ткнуть пальцем в
кнопку на пульте дистанционного управления, которая опускала переборку.
     Щит не был приспособлен для медленного закрытия, он  упал  мгновенно.
По другую сторону раздались крики и резкие звуки выстрелов  из  плазменных
ружей. Кавилло закричала на одного из своих  людей  как  раз  вовремя:  он
собрался взорвать мину у стены помещения, в котором они  сами  находились.
Потом наступило молчание.
     Майлз отбросил свое плазменное ружье и трясущимися  руками  отстегнул
шлем:
     - Боже всемогущий, этого я не ожидал. Грегор, ты гений!
     Грегор осторожно поднял руку и отодвинул  ствол  плазменной  пушки  в
сторону.
     - Не беспокойся, - сказал Майлз. - Наше  оружие  не  заряжено.  Я  не
хотел рисковать.
     - Я был в этом почти уверен, - пробормотал Грегор. Он посмотрел через
плечо на переборку. - А что бы ты делал, если бы я не двинулся с места?
     - Продолжал переговоры. Предложил бы кое-какие компромиссы.  Потом  у
меня была еще пара козырей... за дверью напротив стоит команда с настоящим
оружием. Если бы Кавилло не клюнула и на это, я бы капитулировал.
     - Именно этого я и боялся.
     Из-за двери вдруг раздались непонятные глухие удары.
     - Элен, разберись с ними, - приказал  Майлз.  -  Если  это  возможно,
возьми Кавилло живой. Но я не  хочу,  чтобы  из-за  нее  кто-то  жертвовал
жизнью. Будь крайне осторожна, не верь ни единому ее слову.
     - Понятно. - Элен отдала честь и повернулась к своим  людям,  которые
воспользовались моментом, чтобы зарядить оружие. Через встроенную  в  шлем
аппаратуру она принялась совещаться с руководителем группы,  расположенной
по другую сторону от Кавилло, и  с  командиром  боевого  катера  "Ариэля",
блокирующего шлюз со стороны космоса.
     Майлз тем временем вел Грегора по коридору, желая  как  можно  скорее
убрать его со сцены - до занавеса еще далеко.
     - Пойдем в боевую рубку,  я  обрисую  тебе  ситуацию.  Тебе  придется
кое-что решить.
     Они вошли в лифт. С  каждым  шагом,  увеличивающим  расстояние  между
Грегором и Кавилло, Майлз чувствовал себя все спокойней.
     - Прежде всего, - начал он,  -  скажи,  Грегор,  удалось  ли  Кавилло
затуманить тебе мозги? Это волнует меня больше  всего.  Откуда  она  могла
почерпнуть свои бредовые идеи, если не от тебя? Я совершенно растерялся  и
не понимал, что мне делать, разве только тянуть время,  пока  не  появится
возможность передать тебя в более разумные руки на  Барраяре.  Если  бы  я
дожил до этого. Но ты все-таки раскусил ее. И когда это произошло?
     - О, почти сразу, - пожал плечами Грегор.  -  У  нее  была  такая  же
голодная улыбка, как у Фордрозы.  И  у  десятка  других  каннибалов  более
мелкого пошиба. Теперь я могу учуять властолюбивых льстецов за километр.
     - Преклоняюсь перед твоими стратегическими талантами. - Закованной  в
броню рукой Майлз обозначил поклон. - Знаешь ли  ты,  что  освободил  себя
сам? Если бы не подвернулся я, она все равно доставила бы тебя домой.
     - Невелика  хитрость.  -  Грегор  нахмурился.  -  Все,  что  от  меня
требовалось, - это поступиться честью.
     Майлз увидел глаза  Грегора  -  безжизненные,  невеселые,  совсем  не
торжествующие глаза.
     - Но честь отнять невозможно, - неуверенно ответил он. -  А  если  бы
она доставила тебя домой? Что бы ты предпринял?
     - В зависимости от обстоятельств, - Грегор уставился в  пространство.
- Если бы Кавилло оказалась виновной в твоей смерти, я,  вероятно,  казнил
бы ее. - Они уже вышли из лифта, и Грегор  оглянулся.  -  Так  лучше,  как
сейчас... А вдруг найдется способ дать ей все-таки шанс...
     Майлз опустил глаза.
     - На твоем месте я хорошенько бы подумал. Я не прикоснулся бы  к  ней
даже щипцами. Заслуживает ли она человеческого отношения? Понимаешь ли ты,
скольких она предала? Погубила?
     - Более или менее. Но все же...
     - Что все же?
     Почти неслышно Грегор произнес:
     - Мне так хотелось, чтобы она была настоящей.


     -  ...Такова  на  текущий  момент  ситуация  в  Ступице  и  локальном
пространстве Вервана, исходя, конечно, из имеющейся у меня  информации,  -
завершил Майлз свой рассказ. Они заняли конференц-зал "Ариэля", Ард Мэйхью
стоял на посту в коридоре. Майлз начал свое краткое изложение сразу  после
того, как Элен сообщила, что вторгшиеся на борт  надежно  изолированы.  Он
лишь стащил  с  себя  нелепую  космическую  броню  и  переоделся  в  серую
дендарийскую форму. Скафандр был спешно одолжен у той же женщины,  которая
перед этим дала ему  свою  одежду,  и,  естественно,  в  системе  удаления
отходов жизнедеятельности имелись некоторые отличия.
     Майлз остановил картинку на дисплее головида. Если бы еще  остановить
время и развитие событий, одним нажатием на  клавишу  избавиться  от  этой
ужасной гонки!
     - Ты, конечно, заметил, что самые большие дыры в нашей  информации  -
это отсутствие точных сведений о цетагандийских силах. Надеюсь,  верванцы,
если удастся убедить их, что мы не враги,  а  союзники,  смогут  заполнить
некоторые пустоты,  другие  лакуны  заполнят  "Бродяги",  так  или  иначе.
Теперь, сир, о вас. Я хоть сейчас могу  взять  у  дендарийцев  "Ариэль"  и
увезти тебя домой, не слишком потеряв от того, что буду избавлен  от  этой
мясорубки - битвы за туннель. Там главное будет не скорость,  а  плотность
огня и качество защиты. Нет никакого сомнения, что именно к такому решению
пришли бы мой отец и Иллиан.
     - Нет! - Грегор встрепенулся. - Ведь их здесь нет.
     - Да. Их здесь нет. Тогда в качестве альтернативы, не  хочешь  ли  ты
принять  на  себя  командование?  Всю  полноту  командования?  Не   только
номинально, но и на деле?
     Грегор мягко улыбнулся.
     -  Какой  соблазн.  Но  не  чувствуется  ли   в   этом   некоторое...
высокомерие? Принять командование, не зная, что такое повиноваться?
     Майлз слегка покраснел.
     - Я... стою перед такой же дилеммой. Ты встречался с нею. Ее зовут Ки
Танг. Мы все обсудим с ним, когда вернемся на "Триумф". - Майлз  помолчал.
- Есть еще кое-что, что ты можешь для нас сделать. Если  захочешь.  И  это
была бы самая что ни на есть реальная помощь.
     Грегор потер подбородок с таким видом, словно  смотрел  захватывающий
спектакль.
     - Выкладывайте, лорд Форкосиган.
     - Придай дендарийцам законный статус!  Представь  их  верванцам,  как
барраярскую группу захвата. Я только блефую. Но каждое твое слово освящено
законом.  Ты  можешь  заключить  законный  оборонительный  договор   между
Барраяром и Верваном - с Аслундом, кстати тоже, если только  мы  сумеем  с
ним договориться. Больше всего пользы, уж извини, ты принесешь в  качестве
дипломата, а не военного. Отправляйся на верванскую станцию и договорись с
этими людьми. Но только наверняка.
     - В безопасности, за линией фронта, - сухо продолжил Грегор.
     - Если мы выиграем на нашем конце туннеля. В противном  случае  линия
фронта сама подойдет к тебе.
     - Хотелось бы мне  стать  заурядным  служакой.  Каким-нибудь  младшим
лейтенантом, на попечении которого горстка людей...
     - Уверяю тебя, в моральном плане нет никакой разницы между единицей и
десятью тысячами. Неважно, сколько человек погибло из-за тебя, - все равно
ты проклят и заклеймен.
     - Я хочу участвовать в битве. Возможно это единственный в моей  жизни
шанс.
     - А риска  погибнуть  от  руки  какого-нибудь  маньяка,  которому  ты
подвергаешься каждый день, тебе недостаточно? Тебе нужен больший?
     - Да. Мне нужен настоящий риск. Активный. А не  пассивный.  Настоящая
служба.
     - Ну, знаешь, если ты уверен, что наилучшим образом помочь  тем,  кто
рискует жизнью, можно лишь в качестве младшего лейтенанта, я,  разумеется,
окажу тебе в этом содействие, - холодно заметил Майлз.
     - Постой... - пробормотал Грегор. - Ты можешь  повернуть  фразу,  как
нож в ране. - Он помолчал. - Переговоры, да?
     - Если вы будете столь добры, сир.
     - А, перестань, - вздохнул Грегор. - Я сыграю свою роль. Как всегда.
     - Благодарю вас. - Майлзу хотелось утешить  Грегора,  но  он  вовремя
одумался. - Другая темная лошадка - "Бродяги Рэндола". Они сейчас в полном
замешательстве. Заместитель командующего исчез,  Кавилло  дезертировала  в
самом начале акции. Кстати, как получилось, что верванцы дали ей уйти?
     - Она сказала им, что должна посовещаться  с  тобой,  намекая,  будто
собирается присоединить дендарийцев к "Бродягам".  После  чего  ринется  в
бой.
     - Ага. Похоже, Кавилло сама подготовила для  нас  плацдарм...  А  она
отрицает сотрудничество с цетагандийцами?
     - Мне кажется, верванцы так и не поняли, что именно  "Бродяги"  в  ее
лице открыли дверь цетагандийцам. Когда мы  покидали  верванскую  станцию,
они  приписывали  неудачную  оборону  другой   стороны   туннеля   чьей-то
халатности.
     - Вероятно, имели на то основания.  Не  думаю,  что  о  предательстве
знали  многие.  Иначе  тайна  недолго  осталась  бы  тайной.  А   немногие
посвященные,  те,  что  имели  дело  с   цетагандийцами,   когда   Кавилло
устремилась к своей имперской цели, прикусили язык. Ты понимаешь,  Грегор,
что это сделал ты?  Что  именно  ты,  своими  собственными  руками  сорвал
вторжение цетагандийцев?
     - Сдается мне, - вздохнул Грегор, - что здесь понадобились  две  пары
рук.
     Майлз решил сменить тему.
     - Как бы то ни было, мы с тобой должны нейтрализовать "Бродяг". Взять
их под контроль или, по крайней мере, сделать так, чтобы они не маячили  у
нас за спиной.
     - Согласен.
     - Я предлагаю сыграть в хорошего и плохого парня. Буду счастлив взять
роль плохого.


     Кавилло на силовых носилках доставили двое мужчин.  На  ней  все  еще
были космические доспехи, только в  шрамах  и  вмятинах.  Оружие  с  брони
сняли, системы связи отключили, а шарнирные сочленения зафиксировали,  что
превратило доспехи в стокилограммовую тюрьму, тесную, как  саркофаг.  Двое
дендарийцев прислонили ее к стенке у  конца  стола  и  отошли  в  сторону.
Кавилло  напоминала  статую  с  живой  головой  -  результат  метаморфозы,
подобной пигмалионовской, но прерванной и потому ужасающе неполной.
     - Благодарю вас, господа, все свободны, - сказал  Майлз.  -  Командор
Ботари-Джезек, останьтесь, пожалуйста.
     Кавилло молча крутила своей коротко остриженной белокурой  головой  -
жест бесполезного сопротивления, единственная  оставшаяся  у  нее  степень
свободы. Когда солдаты вышли, она остановила полный  ненависти  взгляд  на
Грегоре.
     - Дрянь, - прорычала она. - Подонок.
     Грегор сидел за столом, подперев голову обеими руками.  Он  посмотрел
на пленницу и устало произнес:
     - Госпожа командующая, мои родители - оба  -  погибли  насильственной
смертью, когда мне не было и шести. Это вам, вероятно,  известно.  Неужели
вы думали, что имеете дело с дилетантом?
     - Вы с самого начала попали не на тот уровень,  Кавилло,  -  медленно
начал Майлз, обходя ее кругом,  словно  осматривая  выигрыш.  Она  покорно
поворачивала голову следом, чтобы не терять его из виду. -  Вам  следовало
придерживаться первоначального контракта. Или вашего  второго  плана.  Или
третьего. Собственно говоря, вам надо было держаться чего-то одного.  Чего
бы то ни было. Но ваш безграничный эгоизм превращает вас в несомую  ветром
ветошь, не нужную никому. Теперь Грегор - хоть я и против - хочет дать вам
шанс спасти вашу никчемную жизнь.
     - Вы не посмеете выбросить меня из шлюза! -  От  бешенства  ее  глаза
превратились в ледяные щелки.
     - А я и не собираюсь. - Поскольку от напряжения Кавилло явно было  не
по себе, Майлз обошел вокруг нее еще раз. - Нет. Я думаю о будущем.  Когда
все это кончится, я  намерен  передать  вас  цетагандийцам.  Приманка  для
переговоров, которая нам не  будет  стоить  ничего,  зато  их  приведет  в
восторг. Мне кажется, они  захотят  с  вами  встретиться.  -  Он  внезапно
остановился перед ней и улыбнулся.
     Лицо Кавилло напряглось. На стройной шее выступили сухожилия. Но  она
промолчала.
     Заговорил Грегор.
     - Но если вы сделаете то, о чем мы вас  попросим,  я  гарантирую  вам
беспрепятственный  выезд  из  Ступицы  Хеджена  через  Барраяр.  Вместе  с
остатками ваших людей, если они захотят к вам присоединиться. Это даст вам
двухмесячную фору, перед тем, как цетагандийцы начнут мстить за поражение.
     - Собственно говоря, - продолжал Майлз, - если вы хорошенько сыграете
свою роль, вы можете даже показаться героиней! Какая ирония!
     Сердитый взгляд Грегора был не совсем притворным.
     - Я до тебя еще доберусь, - хрипло выдохнула Кавилло.
     - Это лучшая из сделок, которые вы можете сегодня  заключить.  Жизнь.
Трофеи.  Новая  жизнь  далеко  отсюда  -  очень  далеко.   Саймон   Иллиан
позаботится об этом. Далеко, но на свободе.
     Обезображенное бешенством лицо Кавилло приняло осмысленное выражение.
     - Чего вы от меня хотите?
     - Сущих пустяков. Вы должны передать командование  офицеру,  которого
мы вам укажем. Возможно, верванскому посреднику - в конце концов,  они  за
вас платят. Затем вы представите своего заместителя вашим  офицерам  и  на
время битвы удалитесь в безопасное место - на гауптвахту "Триумфа".
     - Когда все закончится, в живых не останется ни одного наемника!
     - Такая возможность существует, - согласился Майлз.  -  Но  заметьте,
ведь вы собирались бросить их всех.
     Кавилло посмотрела на Майлза так, будто хотела плюнуть ему  в  глаза,
но ограничилась коротким:
     - Вы получите то, чего хотите.
     - Благодарю вас.
     - Но ты... - Ее глаза были  похожи  на  ярко-голубые  льдинки,  голос
звучал низко и злобно, - ты достукаешься, коротышка. Сегодня ты  на  коне,
но время сбросит тебя вниз. Я сказала бы тебе: "Подожди лет  двадцать",  -
но сомневаюсь, что ты проживешь так долго. Твоя бездарная верность не даст
тебе ничего: в один прекрасный день тебя просто разжуют и выплюнут.  Жаль,
я не увижу этого. Не полюбуюсь на то, что от тебя останется!
     Майлз позвал солдат:
     - Унесите ее. - Это прозвучало почти как просьба. Когда за  пленницей
и ее носильщиками закрылась дверь, он обернулся и  встретил  взгляд  Элен,
значения которого понять не мог.
     - Бог мой, Элен, меня просто в дрожь от нее бросает!
     - Да? - заметил Грегор, сидевший в той же позе. - А вы с нею, похоже,
думаете одинаково.
     - Грегор! - протестующе воскликнул Майлз. - Элен?! - Он надеялся, что
хоть она защитит его от столь чудовищного сравнения.
     - Как тебе  сказать?  Вы  оба  такие  изощренные,  -  Элен  с  трудом
подбирала слова. - И низкорослые. -  Заметив  сжатые  губы  Майлза  и  его
потемневший от боли взгляд, она пояснила: - Ты не понял. Это скорее вопрос
формы, чем содержания. Если бы ты был помешан на власти вместо, вместо...
     - Вместо другой мании. Да, продолжай, пожалуйста.
     - ...ты мог бы составить подобный план. Мне кажется,  ты  испытываешь
удовольствие от того, что вычислил Кавилло.
     - Ну спасибо. - Майлз сгорбился, как старик. Неужели правда?  Неужели
он  таков?  Зараженный   цинизмом,   получающий   удовольствие   лишь   от
манипулирования  людьми  -  бронированные  доспехи  на  злобной,  насмерть
раненной твари?
     - Возвращаемся на "Триумф", - сухо сказал он. - У нас много дел.


     Майлз  нетерпеливо  мерил  шагами  каюту  адмирала   Оссера.   Грегор
полусидел на краю стола и наблюдал, как он мечется.
     - ...естественно, верванцы будут подозревать нас,  но  дышащие  им  в
затылок цетагандийцы прибавят им желания поверить. И не только поверить  -
иметь с нами дело. Только, ни в коем случае не уступай больше,  чем  будет
вызвано необходимостью...
     Грегор тихо заметил:
     - Может, ты отправишься со мной в качестве суфлера?
     Смущенный Майлз остановился и закашлялся:
     - Извини. Я знаю, ты профессионал  в  переговорных  делах.  Просто...
когда я нервничаю, начинаю болтать Бог весть что.
     - Пустяки.
     Пока не прозвенел сигнал, Майлз старался держать язык за зубами, хотя
метаться не перестал.
     - Вы приказывали привести пленных,  сэр,  -  раздался  наконец  голос
Чодака.
     - Благодарю вас, войдите, -  Майлз  наклонился  над  столом  и  нажал
клавишу.
     Чодак и конвой ввели в каюту капитана Унгари и сержанта  Овермана.  С
ними обращались скорее как с почетными гостями, чем пленными, -  оба  были
умыты, выбриты и причесаны. Оба - в свежевыглаженной форме  дендарийцев  с
соответствующими рангу каждого нашивками. Несмотря на  это,  оба  смотрели
исподлобья
     - Благодарю вас, сержант, вы и ваши люди свободны.
     - Свободны? - Поднятые брови Чодака показывали, что он сомневается  в
разумности приказа. - Вы уверены в этом? Вы не  хотите,  чтобы  мы  заняли
пост хотя бы в коридоре, сэр? Вспомните прошлый раз.
     - Прошлый раз не повторится.
     Судя  по  взгляду  Унгари,  такое  заявление  было   преждевременным.
Растерявшийся Чодак удалился, до последнего момента  держа  пленников  под
прицелом.
     Оставшись наедине с Майлзом (Оверман не  в  счет),  Унгари  набрал  в
грудь воздуха и начал:
     - Форкосиган! Я отдам  вас  под  трибунал,  где  с  вас  сдерут  вашу
уродливую шкуру, выдубят и набьют чучело, чтобы...
     Он не замечал Грегора, молча  следившего  за  происходящим,  Грегора,
одетого в точно такую же форму, как и они с Оверманом, только  без  знаков
различия - за неимением подходящих его сану.
     - Но, сэр... - И Майлз смущенно кивнул в сторону императора Барраяра.
     - Ваши чувства разделяются столь многими, капитан,  что,  боюсь,  вам
придется встать в очередь и подождать, пока настанет  ваш  черед,  -  едва
улыбнувшись, заметил Грегор.
     Оставшийся запас воздуха Унгари выпустил без слов. Пока он  собирался
с мыслями, лицо его, меняясь на глазах, неизменно отражало одно -  крайнее
облегчение.
     - Сир...
     - Приношу вам свои извинения, капитан, - сказал  Майлз,  -  за  столь
вольное обращение с вами и сержантом Оверманом, но  я  рассудил,  что  мой
план освобождения императора слишком своеобразен, чтобы доверить его  вам,
и решил взять всю ответственность на себя. - (Вам  действительно  повезло,
что вы этого не видели. А мне - что никто не толкал меня под локоть.)
     -  Младшие  лейтенанты  не  несут  персональной  ответственности   за
операции такого масштаба. Ее  несут  командиры,  -  сдерживаясь,  произнес
Унгари. - Это первое, на что указал бы мне Саймон Иллиан, если бы ваш план
- каким бы гениальным он ни был - провалился...
     - Ну что ж, сэр, примите мои поздравления. Вы только  что  освободили
императора, -  Майлз  был  сама  сдержанность,  -  который,  будучи  вашим
главнокомандующим,  намерен  дать  вам  несколько  распоряжений  -   если,
конечно, вы позволите ему вставить хоть слово.
     Унгари стиснул зубы. С видимым усилием он  перенес  свое  внимание  с
Майлза на Грегора:
     - Сир?
     Грегор не заставил себя ждать:
     -  Поскольку  вы  являетесь  единственными   сотрудниками   Имперской
безопасности, доступными в радиусе  пары  миллионов  километров,  исключая
младшего  лейтенанта  Форкосигана,  у  которого  своих  дел  по  горло,  я
закрепляю вас за своей персоной. Среди прочих от вас  могут  потребоваться
услуги  курьеров.  Перед  тем  как  мы   покинем   "Триумф",   поделитесь,
пожалуйста, всей  информацией,  которой  вы  располагаете,  с  оперативным
штабом дендарийцев. Это подразделение -  частица  моих  имперских,  э-э...
сил. Рассматривайте вашу одежду, - Унгари взглянул на нее с отвращением, -
как свою военную форму. Вы еще оденетесь  в  зеленые  мундиры  Барраяра  -
когда я надену свой.
     В разговор вступил Майлз.
     - К личным услугам императора  -  легкий  крейсер  "Ариэль"  и  самый
быстрый из двух курьерских катеров, с которыми вы отправитесь  на  станцию
Верван. Для исполнения курьерских обязанностей предлагаю вам забрать катер
и оставить "Ариэль" императору. Его капитан  Бел  Торн  -  один  из  самых
преданных мне людей.
     - Все еще думаешь о моем бегстве, а, Майлз? - усмехнулся Грегор.
     Майлз, не отвлекаясь, продолжал:
     - Если дело окончится неудачей, кто-то  должен  остаться  в  живых  и
отомстить за нас. Не говоря уж о том, что оставшимся в  живых  дендарийцам
необходимо будет заплатить. Этот факт, надеюсь, не подлежит обсуждению?
     - Конечно, - согласился Грегор.
     - Я также хочу, чтобы вы взяли с собой мой личный отчет  о  состоянии
дел и передали его Саймону Иллиану, - продолжил Майлз, - на случай если...
если вы увидите его прежде меня. - И Майлз передал Унгари диск с данными.
     Унгари выглядел несколько ошеломленным.
     - Станция Верван? Но ваша безопасность требует, чтобы вы  отправились
на Пол-6, сир.
     - Мой долг призывает меня на станцию Верван, капитан, а стало быть, и
вас. Пойдемте, я все объясню по дороге.
     - И Форкосиган останется на свободе?  -  Унгари  хмуро  посмотрел  на
Майлза.  -  Среди  всех  этих  наемников?  Меня   глубоко   тревожит   это
обстоятельство, сир.
     - Извините, - Майлз в свою очередь взглянул на Унгари, -  но  вопрос,
как мне спланировать это сражение и остаться в тени, в чем  разница  между
мной и... бывшим командиром "Бродяг Рэндола",  тревожит  меня  не  меньше.
Должна же быть между нами какая-нибудь разница - может быть, она  в  этом?
Гре... Император меня понимает.
     - Пожалуй,  -  отозвался  Грегор.  -  Капитан  Унгари,  я  официально
назначаю младшего лейтенанта Форкосигана нашим представителем во  флотилии
дендарийцев. Беру на себя всю ответственность за это назначение. Вероятно,
это удовлетворит вас.
     - Это должно удовлетворить не только меня, сир.
     Грегор немного помедлил и произнес чуточку высокомерно:
     - Этого требуют высшие интересы Барраяра. Достаточный  аргумент  даже
для Саймона. Пойдемте, капитан.
     - Сержант Оверман, - добавил Майлз, - отныне  вы  становитесь  личным
телохранителем императора и его ординарцем.
     Оверман, однако, не слишком обрадовался.
     - Сэр, - испуганно прошептал он Майлзу,  -  я  же  не  кончал  высшие
курсы!
     Он имел в виду организованные  и  руководимые  лично  Иллианом  курсы
дворцовой охраны.
     - Поверьте, сержант, у  нас  здесь  у  всех  одинаковые  проблемы,  -
пробормотал в ответ Майлз. - Делайте все, на что вы способны.


     В боевой рубке "Триумфа" жизнь била ключом. Все кресла  были  заняты,
на каждом головиде светились огни и линии,  представляющие  корабли  и  их
перемещения. Майлз стоял возле Танга и  ощущал  себя  лишним  вдвойне.  Он
вспомнил шутку, ходившую в академии. Правило первое: вмешивайся  в  работу
тактического компьютера только тогда, когда знаешь что-то, чего  не  знает
он. Правило второе: тактический компьютер всегда знает больше тебя.
     Так это и есть битва? Полутемное помещение, мелькание  огней,  мягкие
кресла? Но даже сейчас сердце у него в груди колотилось. Поток информации,
обрабатываемый в этой рубке, мог перегрузить и полностью  отключить  мозг,
если, конечно, позволить этому случиться. Мастерство  заключалось  в  том,
чтобы отсеивать самое важное и притом не забывать, что картинка -  еще  не
реальность.
     В его задачу, напомнил себе Майлз, не входит командование. Он  должен
наблюдать  за  тем,  как  командует  Танг,  и  учиться  его   тактическому
мастерству,  столь  отличному  от  барраярских  стандартов.   Единственной
причиной для его вмешательства могла послужить  только  неожиданность.  То
есть ситуация, в которой  политическая  или  стратегическая  необходимость
возобладали бы над внутренней тактической логикой битвы. Майлз молил Бога,
чтобы этого не произошло,  потому  что  более  коротким  и  отвратительным
названием подобного вмешательства было просто "предательство".
     Внимание     Майлза     привлек     маленький      корабль-разведчик,
материализовавшийся  в  апертуре  п-в-туннеля.  На  дисплее   тактического
компьютера  он  представлял  собой  розовую  искорку  на   фоне   медленно
закручивающегося водоворота тьмы. Телеэкран показывал небольшой удлиненный
корабль  на  фоне  неподвижных  звезд.  С  точки  зрения  сидящего  в  нем
опутанного проводами пилота, он был неким необычным продолжением его тела.
А  на  еще  одном  дисплее  он  казался  просто  сгустком  телеметрической
информации, нумерологией во плоти, неким платоновским  идеалом.  Что  есть
истина? Все. Ничего.
     - Акула-Один вызывает Флот-Один, - раздался голос пилота. - У вас еще
десять минут. Приготовьтесь к приему по направленному лучу.
     Танг отдал приказ.
     - Флотилия начинает переход, строго по очереди.
     Первый дендарийский корабль, ожидавший возле  точки  перехода,  заняв
нужную позицию, ярко вспыхнул на тактическом дисплее (хотя его изображение
на телеэкране не изменилось) - и исчез. Через тридцать  секунд  (интервал,
выдерживаемый по  соображениям  безопасности)  за  ним  последовал  второй
корабль.
     Когда телеметрическая информация "Акулы" поступила  по  направленному
лучу  в  тактический  компьютер,  картинка  повернулась  так,  что  темный
водоворот, представляющий (а не  показывающий)  точку  перехода,  внезапно
сменился водоворотом точки выхода из п-в-туннеля. Скопление точек, пятен и
линий, возникшее  следом,  значило  очень  многое.  Это  были,  во-первых,
корабли,  сражающиеся,  маневрирующие,  горящие  и   бегущие;   во-вторых,
неподвижно висящая в пространстве военная станция верванцев, точная  копия
внешней  станции,  на  которой  Майлз  распрощался  с   Грегором;   затем,
в-третьих, атакующие цетагандийские корабли и, наконец, их  цель.  Правда,
картинка была десятиминутной давности.
     - Да, - прокомментировал Танг. - Ну  и  месиво.  Только  нас  там  не
хватало...
     Прозвучал сигнал готовности к переходу.  Настала  очередь  "Триумфа".
Майлз вцепился в спинку кресла Танга, хотя и знал, что  ощущение  движения
было иллюзорным. Мозг, казалось, заполнился туманным водоворотом  образов:
на мгновение, на час - понять невозможно. Какое-то движение  в  желудке  и
подступившая волна тошноты точно так же были чистой иллюзией. Это  и  есть
момент перехода. В рубке на  мгновение  повисло  молчание,  все  старались
преодолеть  странное  чувство  потери  ориентации.   Затем   гул   голосов
возобновился как  ни  в  чем  не  бывало.  "Добро  пожаловать  на  Верван.
Приветствуем вас в аду".
     Картинка  на  тактическом  дисплее   закрутилась   и   передвинулась,
отображая новые данные, новый миниатюрный  микрокосм.  Точка  перехода,  у
которой они сейчас находились, была защищена осажденной станцией и  редкой
цепочкой  кораблей  верванского  флота   (а   также   "Бродяг   Рэндола").
Цетагандийцы, уже атаковавшие, были отбиты и сейчас сгрудились вне огневой
дистанции, ожидая подкреплений для  следующего  удара.  Их  дополнительные
силы подтягивались с другой стороны системы - от другого п-в-туннеля.
     Эта точка, единственно возможная дорога для атакующих, была захвачена
на удивление быстро. Хотя первый  удар  цетагандийцев  был  для  верванцев
полной неожиданностью, они смогли бы остановить агрессора, если бы не  три
корабля "Бродяг", которые, вместо того, чтобы контратаковать, вдруг отошли
-  видимо,  неверно  истолковав  приказ.  Цетагандийцы,  уже   захватившие
плацдарм, начали просачиваться в систему.
     Вторая точка перехода, у которой находился Майлз,  была  бы  защищена
гораздо лучше, если бы запаниковавшие верванцы не оттянули все резервы  на
оборону своей планеты. Едва ли их можно было за это винить -  выбор  перед
ними стоял тяжелый.  Зато  теперь  цетагандийцы  перемещались  по  системе
практически  беспрепятственно,  обходя  стороной  защищенную   планету   и
готовясь прорваться через п-в-туннель в  Ступицу.  Существовало  несколько
способов захвата туннелей.
     Первым   было   использование   подкупа,   различных   ухищрений    и
замаскированная инфильтрация, то есть обман. Вторым,  тоже  предполагавшим
обман, был метод охвата, когда в локальное пространство противника кружным
путем (если  он,  конечно,  существовал)  посылалась  военная  экспедиция.
Третий  способ  предполагал  атаку  с  использованием   корабля-смертника,
разворачивающего  "солнечную  стену"  -   плотный   рой   ядерных   ракет,
взаимодействующих как единое целое и создающих плоскую  волну,  выметающую
из окружающего пространства все, включая порой и сам атакующий корабль. Но
"солнечные стены", безумно дорогие, быстро рассеивались, к тому же  эффект
их был ограничен. Цетагандийцы попытались объединить все три метода, о чем
свидетельствовали разбросанные там и сям корабли "Бродяг" и  радиоактивный
туман, висящий над местом первой атаки.
     Существовал  и   четвертый   способ   осуществления   лобовой   атаки
защищаемого  п-в-туннеля  -  расстрел  офицера,  предложившего  ее.  Майлз
надеялся, что цетагандийцы еще займутся этим вопросом.
     Время шло. Майлз уселся  в  кресло,  пристегнулся  ремнями  и  изучал
центральный дисплей до тех пор, пока  не  впал  в  какое-то  гипнотическое
состояние и глаза у него не заслезились. Тогда он поднялся, встряхнулся  и
прошелся по рубке.
     Цетагандийцы   маневрировали.   Абсолютно    неожиданное    появление
дендарийской флотилии привело их в замешательство. Вместо  запланированной
завершающей атаки на потрепанного противника приходилось начинать еще один
раунд изматывающих  маневров.  Это  было  так  некстати  и  так  накладно.
Цетагандийцы уже не могли маскироваться. Их корабли, их маршрут - все было
на виду, чего никак не скажешь о дендарийцах. У  них  могли  быть  скрытые
резервы (И кто знает, какие? Во всяком случае, не Майлз.) на другом  конце
п-в-туннеля. И Бог знает  где  еще.  На  мгновение  у  Майлза  затеплилась
надежда, что уже одна эта угроза может заставить цетагандийцев  прекратить
атаку.
     -  Нет,  -  вздохнул  Танг,  когда  Майлз  поделился   с   ним   этой
оптимистической мыслью. - Они зашли слишком  далеко.  Список  жертв  с  их
стороны достаточно длинен,  чтобы  они  могли  уверить  себя,  что  просто
подурачились. Командир, который  решится  сейчас  отступать,  попадет  под
трибунал. Они станут продолжать атаку даже тогда, когда в  этом  не  будет
никакого смысла. Командование всегда пытается  скрыть  раны  под  знаменем
победы.
     - Это... отвратительно.
     -  Такова  система,  сынок,  и  не  только  цетагандийская.  Один  из
дефектов, изначально присущих ей. И, кроме того, - Танг вдруг улыбнулся, -
не так все безнадежно, как кажется.
     Цетагандийцы снова пришли  в  движение.  Траектории  показывали,  что
готовится сосредоточенный удар. Секрет здесь  был  в  том,  чтобы  создать
локальную концентрацию  сил,  напасть  тремя-четырьмя  кораблями  на  один
вражеский и перекрыть оборонительные возможности  его  плазменных  зеркал.
Дендарийцы и верванцы ответят тем же, за исключением нескольких  отчаянных
капитанов, вооруженных новыми гравидеструкторами. С риском превратиться  в
поджаренных цыплят, они попытаются подобраться к противнику на  достаточно
близкое расстояние. Майлз старался хоть одним глазом следить за  кораблями
"Бродяг". Не на каждом присутствовали верванские  военные  советники,  так
что спокойнее не терять их из вида.
     Тихое бормотание людей и компьютеров едва ли изменило свой темп.  Как
странно.  Пляска  смерти  должна  бы  сопровождаться  громом  барабанов  и
завыванием  волынок.  Но  действительность,  вторгшаяся  за  этот  занавес
мнимого спокойствия, означала бы мгновенный и верный конец.
     Тишину  вдруг  нарушил  сигнал   внутренней   корабельной   связи   -
оказывается,  их  все  еще  окружает  реальность.  И  корабль   со   всеми
компьютерами материален. Задыхающийся от волнения офицер сообщил Тангу:
     - Говорит гауптвахта, сэр. Будьте осторожней: случился  побег.  Исчез
адмирал Оссер, выпустивший остальных заключенных.
     - Черт побери, - пробормотал  Танг,  мельком  взглянул  на  Майлза  и
указал на пульт: - Займись этим. Потряси Осона. - Он  снова  повернулся  к
тактическому дисплею, бормоча про себя: - При мне такие штучки  не  прошли
бы.
     Майлз немедленно связался с капитанской рубкой "Триумфа".
     - Осон! Слышали об Оссере?
     Появилось обеспокоенное лицо Осона.
     - Да, мы занимаемся этим.
     - Поставьте усиленную охрану у боевой рубки,  машинного  отделения  и
возле себя. Не хватало только, чтобы нам помешали именно сейчас.
     -  Еще  бы.  Мы  видим,  как  приближаются  эти  ублюдки.  -  И  Осон
отключился.
     Майлз начал проверять все внутренние  каналы  связи,  удостоверившись
сначала,  что  в  их  коридоре  установлен   вооруженный   пост.   Оссеру,
несомненно, помогли бежать преданные  ему  офицеры  (или  офицер).  И  это
заставило Майлза усомниться  в  безопасности  самой  службы  безопасности.
Попытается ли Оссер скооперироваться с Метцовым и Кавилло? Пару посаженных
за мелкие  проступки  дендарийцев  обнаружили  бродящими  по  коридорам  и
водворили  обратно  на  гауптвахту.  Некоторые  вернулись  сами.  Один   -
подозреваемый в шпионаже - был найден прячущимся  на  складе.  Но  никаких
следов самых опасных...
     - Вот он!
     Майлз поспешно переключился на нужный канал. От одного из стыковочных
узлов "Триумфа"  отделился  грузовой  катер,  и  в  ту  же  секунду  Майлз
связывался с боевой рубкой.
     - Не открывайте, повторяю, ни в коем случае не  открывайте  огонь  по
этому катеру!
     - Слушаюсь, сэр, - с готовностью ответила рубка. - Есть не  открывать
огонь!
     Откуда у Майлза возникло подсознательное ощущение, что техники  и  не
собирались стрелять? Да, бегство Оссера, несомненно, было спланировано.  И
хорошо спланировано. Кажется, ко  всему  прочему  им  предстоит  охота  за
ведьмами.
     - Свяжите меня с этим катером! - потребовал Майлз у офицера связи.  -
(И,  разумеется,  поставьте  охрану  в  стыковочных  коридорах...  Слишком
поздно.)
     - Я пытаюсь, сэр, но там не отвечают.
     - Сколько людей у них на борту?
     - Неизвестно...
     - И все-таки  свяжите  меня  с  ними.  Даже  если  они  не  отвечают,
слышать-то должны.
     - Я нахожусь на этом канале, сэр, но не знаю, слышат ли меня.
     - Я попытаюсь. - Майлз набрал  в  грудь  воздуха:  -  Адмирал  Оссер!
Разверните катер и возвращайтесь. Вы направляетесь прямо в  зону  огня.  Я
лично гарантирую вашу безопасность в случае возвращения.
     Танг заглянул через плечо Майлза.
     - Он пытается  добраться  до  "Перегрина".  Черт  побери,  если  этот
корабль покинет строй, вся линия обороны рухнет.
     Майлз обернулся к тактическому компьютеру.
     - Думаю, нет. Мы ведь поместили его в резерв. "Перегрин"  никогда  не
казался нам стопроцентно надежным.
     - Да, но если "Перегрин" покинет строй, по меньшей  мере  три  других
капитана сделают то же самое. А без четырех кораблей...
     - ..."Бродяги" побегут,  не  обращая  внимания  на  своих  верванских
командиров, и нас здесь поджарят. - Майлз опять  взглянул  на  тактический
компьютер. - Но я не думаю, чтобы ему это  удалось...  Адмирал  Оссер!  Вы
меня слышите?
     - Черт!  -  Танг  отвернулся,  вновь  сосредоточив  все  внимание  на
цетагандийцах. Четыре цетагандийских корабля сгруппировались тем  временем
у  края  оборонительных   построений   дендарийцев,   остальные   пытались
проникнуть в середину, явно намереваясь подойти на дистанцию  эффективного
поражения. И когда грузовой катер, только  что  отчаливший  от  "Триумфа",
попал в поле их зрения, последовал залп. Во все стороны полетели искры.  И
погасли.
     - Когда Оссер  отчалил,  он  не  знал,  что  цетагандийцы  собираются
атаковать нас, -  прошептал  Майлз.  -  План  его  был  хорош,  но  не  ко
времени... Правда, он мог вернуться, но решил рискнуть... Оссер ли виноват
в своей смерти? Может быть, думать так просто удобнее?
     Завершив очередную атаку, цетагандийцы отошли. Но счет едва ли был  в
пользу  дендарийцев,  хотя  несколько  цетагандийских  кораблей   получили
повреждения, а один был уничтожен. Каналы связи,  передающие  сообщения  о
потерях в рядах дендарийцев  и  "Бродяг",  были  перегружены.  К  счастью,
дендарийцы не потеряли пока ни одного корабля, зато потери в огневой мощи,
технике, системах связи, жизнеобеспечения и защитных силовых экранах могли
привести  в   отчаяние.   А   следующая   атака   грозила   еще   большими
неприятностями.
     "Они могут себе позволить разменять три своих корабля на один наш.  И
если будут продолжать в том же духе, то неминуемо выиграют, - хладнокровно
отметил Майлз. Если мы не получим подкрепления".
     На переформирование цетагандийцам  понадобился  не  один  час.  Майлз
несколько раз уходил в специально оборудованную для отдыха  кают-компанию,
но был слишком возбужден, чтобы последовать примеру Танга.  Тот  уже  пару
раз прикладывался к подушке - на четверть часика. Старый вояка  не  просто
демонстрировал свое хладнокровие: заслышав его  жуткий  храп,  можно  было
повредиться в рассудке.
     Тем  временем  на  экране  откуда-то   с   другой   стороны   системы
подтягивались  цетагандийские  подкрепления.  Игра  была  рискованной,   и
главным козырем в ней было время.  Чем  дольше  тянули  цетагандийцы,  тем
совершеннее становилось их построение, но и у противника появлялись  шансы
восстановить  силы.  Наверное,  где-то  на  борту   флагманского   корабля
цетагандийцев тактический компьютер сейчас вычерчивал кривые с отмеченными
оптимумами за "нас" и за "них". Если бы  эти  чертовы  верванцы  слаженнее
атаковали со своей базы подтягивающиеся подкрепления...
     И снова все вернулось на круги своя. Танг  углубился  в  экраны.  Его
мощные руки бешено мелькали над клавиатурой, когда  он,  отдавая  приказы,
тут же корректировал их, предугадывая  события,  а  в  короткие  мгновения
отдыха  лежали  на  коленях,  сжимаясь   и   разжимаясь.   Пальцы   Майлза
подергивались в том же  ритме,  он  старался  проникнуть  в  мысли  Танга,
запомнить все что можно. Окружающая их  реальность  воспринималась  обоими
разрывно,  с  провалами,  как  поток  данных,   то   и   дело   искажаемый
поврежденными датчиками. Вот цетагандийцы прорвались  сквозь  дендарийский
заслон, ведя массированный огонь... Взорвался корабль "Бродяг". Еще  один,
будучи не в состоянии вести огонь,  пытался  выйти  из-под  обстрела;  три
корабля начали отходить плотной группой... Дело, кажется, дрянь...
     - Говорит Акула-Три, - сильный голос  перекрыл  все  каналы  связи  и
заставил Майлза подпрыгнуть от неожиданности. - Очистите  точку  перехода.
Подходит помощь.
     - Эх, не вовремя, - прорычал Танг,  но  попытался  перестроить  ряды,
чтобы прикрыть  этот  небольшой  кусок  пространства  и  очистить  его  от
обломков,  ракет,  вражеского  огня  и  прежде   всего   от   дендарийцев,
вооруженных гравидеструкторами. Находящиеся поблизости корабли  противника
замерли в ожидании: перемещение дендарийской флотилии сигнализировало  им,
что ситуация меняется. Может быть, флотилия отступает...  Или  открываются
новые возможности...
     - Черт побери, что это за штука? -  вдруг  изумился  Танг,  когда  из
глотки п-в-туннеля показалось что-то огромное и непонятное.  Он  посмотрел
на показания датчиков. - Она слишком велика для такой скорости  и  слишком
шустра для такой величины.
     Даже  не  разглядев  корабль  как  следует,  Майлз   узнал   его   по
энергетическому спектру. Какой же потрясающий крейсер они построили!
     - Это "Принц Зерг". Прибыло подкрепление из Барраярской империи. - Он
глубоко вздохнул, голова у него вдруг закружилась. -  Разве  я  не  обещал
тебе...
     Охваченный  чисто  эстетическим  восторгом,  Танг  выругался.   Экран
заполнили  быстро   прибывающие   корабли   -   барраярские,   аслундские,
космического флота Пола.  Они  четко  разворачивались  в  атакующие  -  не
оборонительные! - порядки.
     Рябь, нарушившая стройные до того  порядки  цетагандийских  кораблей,
распространялась как безмолвный вопль ужаса. Навстречу "Принцу Зергу"  уже
мчался вооруженный гравидеструктором цетагандийский корабль. Его разрезало
практически пополам:  дальнобойность  усовершенствованных  орудий  "Зерга"
была по меньшей мере в три раза больше. Это был смертельный удар.
     Затем   по   всем   каналам   прозвучало    заявление,    призывающее
цетагандийских агрессоров сдаваться, если они не хотят быть уничтоженными.
Меморандум этот направили император Грегор Форбарра и адмирал  лорд  Эйрел
Форкосиган, командующие хедженским союзным флотом.
     В какой-то момент Майлзу показалось, что Танг свалится  замертво.  Он
совершенно потерялся от радости:
     -  Эйрел  Форкосиган!  Здесь!  Черт   побери!   -   Затем   по-детски
восторженным шепотом произнес: - Как это они умудрились вытащить его сюда?
Может, мне удастся увидеть его?
     Майлз вспомнил, что почитатель военной  истории  Танг  был  буквально
помешан  на  лорде  Форкосигане.  Он  мог  часами   припоминать   малейшие
подробности ранних кампаний барраярского адмирала.
     - Я постараюсь устроить это, - пообещал Майлз.
     - Если ты сможешь устроить  _э_т_о_,  сынок...  -  И  Танг  с  тоской
оторвался от любимого занятия - размышлений о военной истории,  вернувшись
к своей работе, собственно говоря, и делающей эту историю.
     Корабли цетагандийцев, сначала удиравшие в полном беспорядке,  начали
собираться в группы. "Принц Зерг" и поддерживающий его флот, не  медля  ни
секунды, бросились в погоню, обходя прикрывающие друг друга  подразделения
и нападая  на  отбившихся  одиночек.  Через  несколько  часов  отступление
вылилось в разгром, особенно когда верванские корабли, оборонявшие дальние
подступы к своей планете, осмелели и наконец-то  присоединились  к  атаке.
Как всякие патриоты, они были безжалостны.
     Оставалось немногое - прочесать пространство, восстановить нарушенные
системы  связи  и  управления,  провести  спасательные  работы.  Все   это
настолько поглотило его внимание, что лишь через пару  часов  Майлз  начал
осознавать: для дендарийцев война закончилась. Они свое дело сделали.



                                    17

     Перед тем как  покинуть  боевую  рубку,  Майлз  связался  со  службой
безопасности "Триумфа" - выяснить, как обстоят дела с  поисками  сбежавших
пленников. Ими числились Оссер, капитан  "Перегрина",  два  верных  Оссеру
офицера, Кавилло и генерал Метцов.
     Впрочем, Майлз не сомневался, что от Оссера и  его  офицеров  остался
пепел. Но были ли Метцов и Кавилло вместе с Оссером на  борту  похищенного
катера?  Неужели  Кавилло  погибла  от  рук  цетагандийцев?   Хотя,   если
вдуматься, не меньшей иронией судьбы было бы  для  нее  погибнуть  от  рук
верванцев, "Бродяг Рэндола", аслундцев, барраярцев и несть им числа - тех,
кого она предала за время своей короткой, но бурной деятельности в Ступице
Хеджена. По совести, она умерла легкой  и  своевременной  смертью,  однако
Майлзу не хотелось думать, что ее прощальное  проклятие  приобрело  теперь
пророческий оттенок.  Он  должен  бояться  Метцова  больше,  чем  Кавилло.
Должен, но не боится. Майлз почему-то  поежился  и,  собираясь  к  себе  в
каюту, машинально прихватил с собой охранника.
     По дороге  он  встретил  группу  раненых,  которых  везли  в  лазарет
"Триумфа". Будучи в резервной группе, корабль не получил ни одного  удара,
но остальным кораблям флотилии повезло значительно меньше.  В  космических
битвах пропорция убитых и раненых обратна таковой  в  наземных  сражениях:
число  убитых  превышает  количество   раненых.   Но   при   благоприятных
обстоятельствах, если не нарушается искусственная среда обитания, раненные
могут выжить. Майлз неуверенно двинулся вслед за носилками. Чем  он  может
помочь в лазарете?
     Легкораненых на "Триумф" не посылали. Во главе процессии несли  троих
солдат со страшными ожогами и одного - с тяжелой черепно-мозговой травмой.
Их  с  нетерпением  поджидал   персонал   лазарета.   Несколько   раненых,
прикрепленных к  своим  плавающим  носилкам  надувными  рукавами,  были  в
сознании; глаза их туманились от боли и действия наркотиков.
     Майлз постарался сказать каждому хоть пару  слов.  Иные  смотрели  на
него невидящими глазами, но другие, казалось,  понимали  его.  Возле  этих
Майлз задерживался, изо всех сил стараясь приободрить их. Потом он  отошел
в сторону и несколько минут неподвижно простоял у двери, дыша  знакомым  и
столь   отвратительным   запахом   лазарета,   где   преобладала    горечь
дезинфицирующих средств и крови, вонь  горелого  мяса,  мочи  и  пластика.
Наконец он настолько отупел от усталости и  бессильного  сострадания,  что
почувствовал - еще минута, и он  расплачется.  Тогда  Майлз  оторвался  от
стены и заковылял прочь. Пора в постель. Если он кому-нибудь  понадобится,
его найдут.
     Майлз набрал код на замке каюты Оссера. Если уж он унаследовал ее, не
мешало бы перепрограммировать замок. Вздохнув, Майлз переступил  порог.  И
тут же он осознал два неприятных обстоятельства. Во-первых, отослав охрану
при входе в лазарет, он забыл снова вызвать ее, а  во-вторых,  что  он  не
один. Но прежде, чем он выскочил обратно в  коридор,  дверь  закрылась,  и
Майлз врезался в нее лбом.
     Побагровевшее лицо Метцова испугало его даже больше, чем  серебристый
блеск раструба нейробластера, направленного прямо ему в голову.
     Метцов ухитрился раздобыть где-то серую  дендарийскую  форму,  и  она
была ему маловата. На Кавилло, стоявшей рядом с ним,  была  такая  же,  но
размера на два больше, чем требовалось. Метцов почему-то выглядел огромным
и был откровенно страшен. А Кавилло... В ее лице  были  горечь,  ирония  и
какая-то злобная радость. На шее виднелись синяки, и оружия в руках у  нее
не было.
     - Вот он, - торжествующе прошептал Метцов. - Наконец-то.  -  Улыбаясь
одними губами, он шаг за шагом надвигайся на Майлза, пока тот не  оказался
прижатым к стене тяжелой ручищей, сдавившей ему шею. Тут Метцов, со стуком
уронив бластер, сжал шею Майлза второй рукой.
     - Вам не уйти... - это было все, что успел выдавить из себя Майлз. Он
почувствовал, как хрустнула трахея В глазах потемнело. От  этого  убийства
ему Метцова не отговорить...
     Кавилло по-кошачьи  незаметно  скользнула  вниз,  подняла  оброненный
бластер и зашла с левой стороны от Метцова.
     - Станис, милый,  -  проворковала  она.  Метцову  было  не  до  своей
соратницы,  он  даже  не  повернул  головы.   Тогда   Кавилло,   очевидно,
передразнивая Метцова, произнесла: - Раздвинь ноги, сука, или я вышибу  из
тебя мозги.
     На этот раз Метцов обернулся. Мутные глаза расширились. И  -  Кавилло
вышибла из него мозги. Голубая молния  с  треском  угодила  Метцову  прямо
между глаз. В смертельной судороге, перед тем как  свалиться  на  пол,  он
чуть  не  сломал  Майлзу  шею,  несмотря  на  усиленные  пластиком  шейные
позвонки.  Пахнуло  озоном  -  отвратительным  электрохимическим   запахом
смерти.
     Обмякнув, Майлз привалился  к  стене,  не  решаясь  пошевелиться.  Он
медленно поднял глаза от трупа  на  Кавилло.  На  ее  губах  цвела  улыбка
невыразимого  удовольствия.  Не  была  ли  процитированная  Кавилло  фраза
произнесена совсем недавно? Чем занималась эта жуткая парочка долгие  часы
ожидания в каюте Оссера? Молчание затягивалось.
     - Не то, - Майлз сглотнул, пытаясь вернуть голос, и проскрипел, -  не
то чтобы я жаждал  этого,  но  почему  вы  не  хотите  продолжить  дело  и
покончить со мной?
     Кавилло улыбнулась:
     - Быстрая месть лучше, чем никакая. Медленная  и  постепенная  -  еще
сладостней, но чтобы я могла ею насладиться, я должна  остаться  в  живых.
Так что как-нибудь в другой раз, мой мальчик. - Она наклонила бластер, как
бы намереваясь засунуть его в кобуру, но потом опустила руку  вниз.  -  Ты
поклялся позаботиться, чтобы я беспрепятственно покинула Ступицу  Хеджена,
лорд фор. И я решила, что ты настолько глуп,  что  действительно  сдержишь
слово. Я отнюдь не возражаю против этого. Хотя, если бы Оссер дал  нам  не
один бластер, или дал его мне, а Станису - код своей каюты, а не наоборот,
или, если бы Оссер, как я просила, взял нас с собой... все  обернулось  бы
совсем иначе.
     ДА, СОВЕРШЕННО ИНАЧЕ. Очень медленно  и  осторожно  Майлз  подошел  к
пульту и вызвал охрану. Кавилло задумчиво  наблюдала  за  его  действиями.
Спустя две-три минуты, она подошла к Майлзу вплотную:
     - Знаешь, я тебя недооценивала.
     - Зато я никогда не недооценивал тебя.
     - Знаю. Я к этому не привыкла... Спасибо.
     Она с презрением бросила бластер на тело Метцова. Затем с неожиданной
усмешкой повернулась, обхватила Майлза за шею  и  яростно  поцеловала.  Ее
расчет был точным: не успел Майлз оттолкнуть ее,  как  в  дверь  ворвались
охранники вместе с Элен и Чодаком.


     По гибкой трубе стыковочного узла Майлз перешел с катера "Триумфа" на
борт "Принца Зерга". Он с завистью и восхищением  разглядывал  просторный,
чистый,  ярко  освещенный  коридор,   шеренгу   вытянувшихся   в   струнку
охранников,   молодцеватых   офицеров   в   зеленой   форме    барраярской
императорской армии. Тут Майлз  озабоченно  взглянул  на  свою  серо-белую
дендарийскую форму. Не такая уж она и красивая. Да  и  "Триумф",  краса  и
гордость  дендарийской  флотилии,  как-то  усох  и   казался   грязным   и
потрепанным.
     "Да, но вы, парни, не выглядели бы так блестяще, если бы  мы  малость
не обтрепались", подумал он.
     Танг, Элен и Чодак тоже как-то растерялись. Майлз  пришел  к  ним  на
помощь: губы его сморщились в усмешке, но в следующую секунду лицо приняло
самое официальное выражение. Его сподвижники принимали приветствия команды
"Принца Зерга" с таким же непроницаемым видом.
     - Командор Наточини, старший помощник "Принца Зерга", -  представился
один из офицеров. - Лейтенант Егоров  проводит  вас,  адмирал  Нейсмит,  и
командора  Ботари-Джезек  к  адмиралу  Форкосигану.  Что   касается   вас,
командующий Танг, я лично покажу вам корабль и сочту за честь ответить  на
все ваши вопросы, если, конечно, они не коснутся засекреченных объектов.
     - Разумеется. - Широкое лицо  Танга  просто  сияло  от  удовольствия.
Казалось, еще немного - и он взлетел бы, как воздушный шарик.
     - После нашей экскурсии мы присоединимся к адмиралу Форкосигану и вам
за обедом в кают-компании, - обратился Наточини к Майлзу.  -  В  последний
раз, двенадцать дней тому  назад,  мы  принимали  там  президента  Пола  и
сопровождающих его лиц.
     Удостоверившись, что наемники  полностью  осознали,  какую  честь  им
оказывают, барраярский офицер повел лопающихся от гордости Танга и  Чодака
по коридору. Майлз слышал, как Танг пробормотал про себя:
     - Обед с адмиралом Форкосиганом! Ну и ну...
     Лейтенант Егоров увлек Майлза и Элен в противоположном направлении.
     - Вы барраярка, мадам? - спросил он.
     - Мой отец восемнадцать лет был оруженосцем графа Петера, - объяснила
Элен. - Он погиб, служа графу.
     - Понимаю, - с уважением произнес лейтенант. - Значит, вы  знакомы  с
семьей Форкосиганов. - (И это объясняет твое присутствие  здесь,  прочитал
Майлз его мысли.)
     - Конечно.
     Тут лейтенант с некоторым сомнением уставился на "адмирала Нейсмита".
     - А вы, насколько я понимаю, бетанец, сэр?
     - По происхождению, -  ответил  Майлз  с  ярко  выраженным  бетанским
акцентом.
     - Хочу заметить, что мы, барраярцы, смотрим на некоторые  вещи  более
формально,  что  ли,  чем  уроженцы  Беты,  -  предупредил  лейтенант.   -
Понимаете, граф Форкосиган привык,  чтобы  ему  оказывали  уважение.  -  С
тайным наслаждением Майлз следил, как лейтенант пытается отыскать наиболее
вежливую форму для поучения развязному бетанцу: "Зовите  графа  "сэр",  не
шмыгайте носом и вообще без всякого там бетанского панибратства..."  -  Он
может  показаться  вам  несколько  высокомерным,  -   корректно   заключил
лейтенант.
     - Настоящий индюк, а?
     Лейтенант нахмурился:
     - Лорд Форкосиган великий человек.
     - О, гарантирую, если за обедом мы вольем в него  две-три  рюмки,  он
растает, и из него просто посыплются неприличные анекдоты!
     Вежливая  улыбка  Егорова  стала  натянутой.  Элен,  сдерживая  смех,
наклонилась к Майлзу и громко прошептала:
     - Адмирал, ведите себя прилично!
     - Да-да, конечно, - с сожалением пообещал Майлз.
     Лейтенант поверх его головы с признательностью взглянул на Элен.
     Идя по кораблю, Майлз наслаждался окружающей его чистотой и порядком.
Не говоря уж о том, что "Принц Зерг" блистал новизной, он был задуман так,
что мог использоваться как военный, так и дипломатический  корабль  -  без
ущерба  для  своей  боевой  мощи.  На  таком  корабле  мог  наносить  свои
официальные визиты сам император. Майлз заметил в боковом  коридоре  юного
младшего лейтенанта. Там были сняты панели, и молоденький офицер руководил
командой техников, что-то ремонтирующих в спешном порядке - хотя нет,  там
все еще длился монтаж. Кто-то  уже  упоминал,  что  "Принц  Зерг"  покинул
орбиту с монтажниками на борту. Майлз оглянулся. Если бы не воля  Божья  и
не генерал Метцов, я мог бы быть на  месте  этого  мальчика  в  офицерской
форме. Стоило мне тихонько просидеть шесть месяцев  на  острове  Кайрил...
Как ни странно, но Майлз почувствовал, что завидует этому лейтенантику.
     Между тем делегация подошла к офицерским помещениям. Лейтенант Егоров
провел их через приемную в спартански обставленную  адмиральскую  каюту  -
раза в два более  просторную,  чем  любая  из  тех,  что  видел  Майлз  на
барраярских кораблях. Когда перед ними открылась дверь, адмирал Форкосиган
сидел за своим рабочим столом.
     Майлз шагнул в каюту и почувствовал, что у него  подгибаются  колени.
Он быстро и грубовато произнес:
     - Вы, имперские улитки, совсем размякнете,  если  будете  жить  среди
такой роскоши.
     - А-а! - Адмирал Форкосиган выбрался из кресла  и,  торопливо  огибая
стол, со всего маху ударился об  угол.  Он  крепко  обнял  Майлза.  Майлз,
уткнувшись лицом в прохладную ткань отцовского рукава, отчаянно  заморгал,
но к тому времени, когда  граф  Форкосиган  отстранил  его  на  расстояние
вытянутых рук, чтобы получше рассмотреть, справился со своими чувствами. -
С тобой все в порядке, мой мальчик?
     - Прекрасно. А как прошел твой переход?
     - Изумительно, - в свою очередь ответил граф Форкосиган. - Но имей  в
виду: были моменты, когда некоторые мои советники  требовали,  чтобы  тебя
расстреляли. Иногда я был на их стороне.
     Лейтенант Егоров,  прерванный  на  середине  заготовленной  им  фразы
(Майлз не слышал его, да и отец, вероятно, тоже), все  еще  стоял,  открыв
рот, и выглядел смешным до неприличия. Лейтенант Джоул, с  трудом  скрывая
улыбку, поднялся из-за стола и, сжалившись, вежливо выпроводил Егорова  за
дверь:
     - Благодарю вас, лейтенант. Адмирал весьма благодарен вам за  службу,
но сейчас вы свободны...
     Тут Джоул оглянулся через плечо, задумчиво  нахмурил  бровь  и  вышел
вслед за Егоровым. Перед тем как дверь  за  ними  закрылась,  Майлз  краем
глаза увидел, как  лейтенант  уселся  в  прихожей  в  непринужденной  позе
человека,  собирающегося  просидеть  так  целую  вечность.   Джоул   бывал
неправдоподобно вежлив.
     - Элен! - С видимым усилием граф Форкосиган  оторвался  от  Майлза  и
крепко сжал ее руки в ладонях. - У тебя все в порядке?
     - Да, сэр.
     - Не могу выразить... как это радует меня. Корделия шлет  тебе  самые
горячие пожелания. И я должен был  передать  тебе,  если  увижу...  э-э...
Скажу дословно (это одна из ее бетанских шуточек): "Если хочешь  очутиться
дома, он там, куда тебя приведут".
     -  Я  почти  слышу  ее  голос,  -  растроганно  улыбнулась  Элен.   -
Поблагодарите ее. Скажите... я запомню ее слова.
     - Прекрасно. - Граф Форкосиган  отпустил  ее  руки.  -  Но  садитесь,
садитесь, - он поспешно показал им на кресла, которые самолично  придвинул
к столу. "Боже, как он устало выглядит,  -  подумал  Майлз  с  горечью.  -
Грегор, тебе за многое придется ответить". К счастью, Грегор и сам понимал
это.
     - Что нового насчет прекращения огня? - спросил Майлз отца.
     - Пока что  договоренность  соблюдается.  Цетагандийский  флот  ушел,
остались только те корабли, где повреждены  стержни  Неклина  или  системы
управления.  И  те,  на   которых   ранены   пилоты.   Мы   разрешили   им
отремонтироваться здесь. Правда, два-три из  них  повреждены  непоправимо.
Так что, думаю, недель через шесть  уже  можно  возобновлять  коммерческие
перевозки.
     Майлз покачал головой.
     - Значит, Пятидневная война окончилась, а я так и не видел вблизи  ни
одного цетагандийца. Весь этот сыр-бор и вся кровь только для того,  чтобы
восстановить довоенное статус-кво!
     - Не совсем так. Несколько представителей цетагандийского  верховного
командования  отозвано  в  столицу,  чтобы   объяснить   императору   свою
"самовольную авантюру". Думаю, для них это интервью плохо кончится.
     Майлз фыркнул.
     - "Самовольная авантюра"! Кто ж этому поверит? Зачем  им  вообще  это
нужно?
     - Здесь есть одна тонкость.  Побежденному  врагу  надо  предоставлять
любую возможность сохранить лицо. Важно,  чтобы  он  не  сохранил  ничего,
кроме лица.
     - Я так понимаю, что вы переиграли  Пол.  Но  я  ждал,  что  за  нами
прибудет лично Саймон Иллиан.
     - Он так и хотел, но мы не могли покинуть Барраяр одновременно. Тогда
в одночасье рухнуло бы шаткое прикрытие факта отсутствия Грегора.
     - Кстати, как вам это удалось?
     - Нашли молодого офицера, как две капли  воды  похожего  на  Грегора.
Сказали ему, что готовится заговор против императора и он  должен  служить
приманкой. К его чести, он согласился не задумываясь.  Он  и  его  охрана,
которой  сказали  то  же  самое,  провели   несколько   недель   в   замке
Форкосиганов, наслаждаясь тишиной и изысканными яствами,  что  для  многих
окончилось несварением желудка. Когда же нам принялись докучать из столицы
всерьез, мы  отправили  двойника  Грегора  отдыхать  на  природе.  Кое-кто
догадывается, в чем дело, но теперь, когда Грегор нашелся, мы  можем  дать
любые нужные нам объяснения. Нужные ему объяснения. - Граф  Форкосиган  на
мгновение как-то странно нахмурился - странно, но совсем не угрюмо.
     - Я удивился, хотя и ужасно обрадовался, - заметил Майлз,  -  что  вы
так быстро договорились с Полом. Мне казалось, они не пропустят вас до тех
пор, пока цетагандийцы не проникнут в Ступицу. А  тогда  было  бы  слишком
поздно.
     - В этом еще одна причина, почему  вместо  Саймона  ты  видишь  меня.
Являясь премьер-министром и в прошлом  регентом,  я  имел  все  формальные
основания нанести Полу официальный визит. Мы прибыли со  списком  из  пяти
соглашений, которые они уже давно жаждали заключить с нами,  и  предложили
их в качестве повестки дня. Все было официально, открыто и честно.  Вполне
естественно выглядел и тот факт,  что  я  приурочил  свой  визит  к  рейсу
"Принца Зерга". Мы находились на орбите Пола, время от  времени  спускаясь
на катерах ради всевозможных  совещаний  и  приемов,  -  Эйрел  Форкосиган
поморщился и машинально приложил руку к животу.  -  Я  все  время  пытался
как-то исхитриться и получить доступ в Ступицу, как вдруг пришло  известие
о разбойном нападении цетагандийцев на Верван.  Разрешение  было  получено
тотчас же. И от фронта  нас  отделяли  дни,  а  не  недели.  Сложнее  было
уговорить аслундцев не нервничать насчет Пола. Тут  меня  поразил  Грегор,
который блестяще все устроил.  С  верванцами  проблем  не  было:  к  этому
времени они уже крайне нуждались в союзниках.
     - Говорят, Грегор стал любимцем Вервана?
     - Наверное,  сейчас,  когда  мы  разговариваем,  его  чествуют  в  их
столице. - Граф Форкосиган взглянул на часы. - Они прямо  с  ума  по  нему
сходят. Посадить его за пушку в  боевой  рубке  "Принца  Зерга"  оказалось
более чем удачной идеей. С чисто  дипломатической  точки  зрения.  -  Граф
Форкосиган задумался.
     - И все же... я был удивлен, что ты позволил  ему  появиться  в  зоне
боевых действий, - протянул Майлз.
     - Во-первых, если уж на то пошло,  боевая,  рубка  "Принца  Зерга"  -
самое  защищенное  место  во  всем  локальном  пространстве   Вервана.   А
во-вторых, это было, было...
     Майлз с удивлением смотрел, как отец пытается выговорить два слова  -
"совершенно безопасно" - и не может. Тут он все понял.
     - Это была не твоя идея, да? Это Грегор решил так?
     - Он  привел  два-три  очень  сильных  аргумента  в  поддержку  своей
позиции, - ответил граф  Форкосиган.  -  Что  ж,  пропагандистский  эффект
принес свои плоды.
     - Я думал, ты не позволишь ему рисковать.
     Граф Форкосиган сосредоточенно изучал свои руки.
     - Я был, как ты понимаешь, не в восторге от его идеи.  Но  некогда  я
поклялся служить императору. Самый опасный для опекуна  момент  наступает,
когда появляется искушение стать  кукловодом.  Я  всегда  знал,  что  этот
момент должен... нет, не то. Я знал, что,  если  этот  момент  никогда  не
наступит, я окажусь человеком,  не  сдержавшим  своей  клятвы.  -  Адмирал
помолчал. - Это было в некотором роде потрясением для меня. Освобождением.
     Грегор осадил тебя! Вот, наверное, была сцена!
     - Даже после стольких лет практики с тобой, - задумчиво произнес граф
Форкосиган.
     - А... как твоя язва?
     - Лучше не спрашивай. - Адмирал немного посветлел. - В последние  три
дня, правда, получше. Во всяком случае, могу есть человеческую пищу, а  не
хлебать эту медицинскую бурду.
     Майлз осторожно кашлянул.
     - Как капитан Унгари?
     Граф Форкосиган поморщился:
     - Не сказал бы, что он от тебя в восторге.
     - Очень жаль, что я не могу принести ему свои  извинения.  Я  наделал
кучу глупостей, но отказ подчиниться его приказу  остаться  на  аслундской
станции не был ошибкой.
     - Видимо, ты прав. - Граф Форкосиган сдвинул брови. - И все  же...  я
все более убеждаюсь, что строевая служба не для тебя. Это все  равно,  что
затыкать  квадратной  пробкой...  нет,  даже  хуже  -  пробовать  заткнуть
четырехмерным кубом круглое отверстие.
     У Майлза потемнело в глазах:
     - Но меня не разжалуют?
     Элен, рассматривавшая свои ногти, благонравно заметила:
     - Что с того? Ты всегда можешь найти себе работу в качестве наемника.
Как генерал Метцов. Я думаю, Кавилло уже подыскивает себе людей.
     Майлз гневно обернулся к ней, но Элен только усмехнулась.
     - Я почти пожалел, когда узнал, что Метцов убит, - сказал граф. - Еще
до того, как Грегор исчез, мы хотели добиться его выдачи.
     - Ага! Значит, вы все-таки решили, что смерть того пленника во  время
комаррского мятежа - убийство?
     Граф Форкосиган показал сыну два пальца.
     - Два убийства.
     Майлз оторопел:
     - Боже мой, неужели он отыскал и убил бедного Ана? - Он почти забыл о
горемыке-метеорологе с острова Кайрил.
     - Нет, Ан жив и здоров. Мы его отыскали,  хотя,  к  сожалению,  после
того, как Метцов покинул Барраяр. И оказалось, что тот комаррский мятежник
действительно умер под пытками во время допроса. Правда,  он  еще  страдал
какой-то скрытой  болезнью.  Но  смерть  его  не  была  местью  за  смерть
охранника, как предполагал первый следователь. Все было  по-другому.  Если
верить Ану, барраярский капрал-охранник, который принимал участие в пытках
или, по крайней мере, был  их  свидетелем,  внезапно  почувствовал  к  ним
отвращение и стал  угрожать  Метцову.  Тот  в  приступе  ярости  прикончил
охранника и заставил Ана сфабриковать, а потом и  засвидетельствовать  всю
эту историю с побегом. Так что Ан дважды  замешан  в  этом  грязном  деле.
Метцов держал Ана в страхе, но и  сам  был  в  его  власти.  Когда  агенты
Иллиана пришли за Аном, он почувствовал облегчение и сам  предложил,  чтоб
его подвергли медикаментозному допросу.
     Майлз опечалился. Ему было жаль метеоролога.
     - А что теперь грозит Ану?
     - Мы собирались  выставить  его  в  качестве  свидетеля  на  процессе
Метцова... Иллиан даже думал,  что  мы  должны  таким  способом  поправить
отношения с Комаррой. Представить им этого неуравновешенного  капрала  как
невоспетого национального героя. А Метцова повесить - во  исполнение  воли
императора и для демонстрации того, что закон един как для барраярцев, так
и для комаррцев. Прекрасный  сценарий!  -  Граф  огорченно  нахмурился.  -
Думаю, что теперь мы потихоньку замнем это дело. Еще раз.
     Майлз фыркнул:
     - Этот Метцов! Вечный козел отпущения. Должно  быть,  у  него  плохая
карма... Хотя нельзя сказать, что он не заслужил ее.
     - Бойся желать справедливости. Ты можешь и получить ее.
     - Этому я уже научился, сэр.
     - Уже? - Граф Форкосиган с сомнением поднял бровь. - Ну-ну.
     - Кстати о справедливости, - быстренько сориентировался Майлз. - Меня
беспокоит вопрос о плате дендарийцам. У них большие  потери.  Больше,  чем
могут себе позволить обычные наемники. Единственной гарантией для них было
мое  слово.  Если...   если   империя   меня   не   поддержит,   я   стану
клятвопреступником.
     Граф Форкосиган улыбнулся:
     - Мы с Иллианом уже рассмотрели этот вопрос.
     - Но выдержит ли секретный фонд подобные расходы?
     - Конечно, нет. Бюджет Иллиана лопнул бы, вздумай он расплатиться. Но
у  тебя,  кажется,  есть  некий  высокопоставленный  друг.   Мы   подпишем
обязательство, подкрепленное фондами имперской безопасности, моего флота и
личным  кошельком  императора,  и  постараемся   возместить   эти   потери
специальными ассигнованиями совета министров и  совета  графов.  Представь
счет.
     Майлз выудил из кармана диск.
     - Вот он, сэр. От бухгалтера дендарийской флотилии. Бедняжка не спала
всю ночь.
     Граф Форкосиган постарался спрятать  улыбку,  но  это  ему  не  очень
удалось.
     - Ты учишься, мальчик... - Он вставил диск и быстро просмотрел его. -
Во время обеда тебе приготовят обязательство. Получишь его перед уходом.
     - Благодарю вас.
     - Сэр, - Элен подалась вперед в своем кресле,  -  а  что  станется  с
дендарийской флотилией?
     - Думаю, теперь она  может  делать  все,  что  ей  заблагорассудится.
Только подальше от Барраяра.
     -  Значит,  нас  снова  оставляют  на  произвол  судьбы?   -   горько
воскликнула Элен.
     - Оставляют на произвол судьбы? Не понимаю.
     - Когда-то мы получили статус  имперского  подразделения.  Во  всяком
случае, так мне казалось. И Базу. А потом Майлз покинул нас и... ничего.
     - Совсем как с островом Кайрил, - заметил Майлз. - С глаз  долой,  из
сердца вон. - Он меланхолично пожал  плечами.  -  Повсюду  одни  и  те  же
проблемы.
     Граф Форкосиган внимательно посмотрел на него.
     - Судьба дендарийцев - как и твоя военная карьера, Майлз - пока еще в
стадии обсуждения.
     - Могу ли я принять участие в этом обсуждении? А Элен? Баз?
     - Мы дадим вам знать. - Граф  Форкосиган  оперся  руками  на  стол  и
решительно поднялся. - Это все, что я могу сейчас сообщить. Даже  вам.  Не
пора ли обедать, господа офицеры?
     Майлз и Элен поднялись из своих кресел.
     - Коммодор Танг не знает о наших истинных отношениях,  -  предупредил
Майлз отца. - Если вы хотите держать их в тайне, мне,  когда  мы  усядемся
все вместе за стол, придется играть в адмирала Нейсмита.
     Граф Форкосиган понимающе улыбнулся:
     - Иллиан и капитан Унгари, без сомнения, предпочли бы  не  раскрывать
столь полезное прикрытие. Ни в коем случае. Это будет даже забавно.
     - Должен предупредить вас, что адмирал Нейсмит не слишком почтителен.
     Элен и Эйрел Форкосиган вдруг  расхохотались.  Мобилизовав  все  свое
чувство собственного достоинства, Майлз ждал, пока они успокоятся...
     Во время обеда  адмирал  Нейсмит  вел  себя  крайне  сдержанно.  Даже
лейтенант Егоров не усмотрел никаких огрехов в его поведении.


     Верванский  правительственный  курьер   протянул   Майлзу   кредитное
обязательство.  Майлз  подтвердил  получение,  сверив  отпечаток  большого
пальца,  узор  радужной  оболочки  и  поставив  размашистую  неразборчивую
подпись  адмирала  Нейсмита,  совсем  не  похожую  на  аккуратные  буковки
младшего лейтенанта Форкосигана.
     - С такими джентльменами, как вы, приятно  иметь  дело.  -  Довольный
Майлз убрал обязательство в карман и тщательно застегнул его.
     - Это самое малое, что мы можем для вас сделать, -  горячо  отозвался
стоявший рядом комендант станции. - Не могу описать вам, что со мной было,
когда я, уже зная, что  следующая  атака  цетагандийцев  будет  последней,
увидел вдруг корабли дендарийцев!
     - Дендарийцы были не одиноки, - скромно заметил Майлз. - Все, что  мы
сделали, - это удерживали плацдарм до подхода основных сил.
     - Но если бы вы его  не  удержали,  Хедженские  союзные  силы  -  или
основные, как вы  их  называете,  -  никогда  бы  не  попали  в  локальное
пространство Вервана.
     - Да, пожалуй, - подумав, не без важности согласился Майлз.
     Комендант взглянул на часы.
     - Что ж,  скоро  моя  планета  выразит  свою  благодарность  в  более
осязаемой форме. Могу я проводить вас на церемонию, адмирал?
     - Благодарю. - Майлз  поднялся  и  последовал  за  ним  из  кабинета,
ощупывая в потайном  кармане  осязаемую  благодарность.  МЕДАЛЬ.  ПОГИБШИХ
МЕДАЛЯМИ НЕ ВЕРНЕШЬ.
     Он задержался у иллюминатора, заинтересовавшись видом,  открывающимся
отсюда, а еще - своим собственным отражением.  Дендарийская  форма  сидела
превосходно: мягкая серая бархатная куртка с ослепительно белой отделкой и
серебряными пуговицами, щегольские брюки и серые ботинки из  синтетической
замши. Майлзу даже показалось, что в этой форме он выше ростом. Надо взять
этот фасон на вооружение.
     Снаружи виднелась россыпь кораблей: дендарийцы, "Бродяги", верванцы и
Союзный флот. "Принца Зерга" среди них не было. Он находился сейчас  возле
Вервана, где продолжались переговоры на  высоком  -  в  буквальном  смысле
слова - уровне:  уточнялись  детали  договоров  о  дружбе  и  ненападении,
торговых соглашений,  протокола  о  снижении  тарифов  и  прочая,  прочая.
Высокими договаривающимися сторонами были Барраяр, Верван, Аслунд  и  Пол.
Грегор, как слышал Майлз, играл свою роль на переговорах просто блестяще -
ему не было равных в обсуждении юридических тонкостей. "Лучше уж  ты,  чем
я, парень". Верванская станция приостановила собственные ремонтные работы,
чтобы помочь дендарийцам. Баз  трудился  круглые  сутки...  Наконец  Майлз
оторвался от иллюминатора и поспешил за комендантом станции.
     Они остановились в коридоре, ведущем в большой конференц-зал,  где  и
должна была состояться церемония. Верванцы пожелали,  чтобы  выход  героев
дня был обставлен как можно эффектнее. Правда, зрителей было  не  густо  -
слишком много дел навалилось  на  всех,  но  верванцы  все-таки  наскребли
небольшую   толпу.   Майлз   пожертвовал   для   той   же   цели   взводом
выздоравливающих дендарийцев. Он  решил,  что  в  своей  речи  обязательно
упомянет о них.
     Пока он ждал в коридоре, прибыла Кавилло со своей  почетной  охраной.
Верванцы и не подозревали, что охрана имеет приказ стрелять  на  поражение
при малейшей попытке их подопечной  к  бегству.  Две  женщины  с  суровыми
лицами, одетые в форму  барраярских  вспомогательных  войск,  обеспечивали
круглосуточный надзор за Кавилло, которая без труда  делала  вид,  что  не
замечает их.
     Мундиры "Бродяг" были  более  изящной  версией  их  обычной  формы  -
коричневой с черным и белым. Они  вызвали  у  Майлза  ассоциацию  с  мехом
овчарки. "Эта сука кусается", напомнил он себе. Кавилло между  тем  только
улыбнулась и подошла к Майлзу. От нее несло все теми же ядовитыми духами -
наверное, она купалась в них.
     Майлз, склонив голову в  приветствии,  неторопливо  полез  в  карман,
вытащил оттуда два фильтра, засунул в  ноздри  и  глубоко  вдохнул,  чтобы
проверить эффект. Фильтры работали прекрасно и могли задерживать  молекулы
гораздо меньшего размера, чем у  мерзкой  органики  этих  чертовых  духов.
Затем Майлз выдохнул - через рот. Кавилло следила за его  манипуляциями  с
искаженным от бешенства лицом - уловка не удалась.
     - Черт бы тебя побрал, - пробормотала она.
     Майлз пожал плечами, как бы говоря: "А что ты от меня хотела?"
     - Вы готовы убраться отсюда с оставшимися в живых? - спросил он.
     - Сразу же после этой идиотской  церемонии.  Придется  бросить  шесть
кораблей - они слишком повреждены, чтобы совершить переход.
     - Чувствительная для вас потеря. Если верванцы сами не раскусят вас в
ближайшем будущем, цетагандийцы наверняка выложат им не очень-то  красивую
правду. Лучше бы вам здесь не задерживаться.
     - Еще бы. Чтоб мне больше никогда не видеть этой дыры! Я уж не говорю
о тебе, мутант. Если бы не ты... - она с горечью покачала головой.
     - Кстати, - прибавил Майлз, - дендарийцам за эту  кампанию  заплатили
трижды. Один раз - за первоначальный контракт  с  Аслундом,  второй  -  от
Барраяра и третий - от благодарных верванцев. Каждая  сторона  согласилась
полностью покрыть все расходы. В итоге получилась очень кругленькая сумма.
     Кавилло прошипела, как змея:
     - Молись, чтобы мы никогда больше не встретились!
     - В таком случае прощайте.
     И они с достоинством  вошли  в  зал,  чтобы  получить  свои  награды.
Неужели у  Кавилло  хватит  наглости  принять  медаль  за  счет  "Бродяг",
оказавшихся из-за нее у разбитого корыта? Наглости у Кавилло хватило  -  и
обаяния тоже. Майлз смотрел на нее почти с восхищением.
     "Первая полученная  мной  медаль,  -  думал  он,  когда  комендант  с
восторженным восклицанием закреплял ее на серебристом лацкане. - А я  даже
не смогу носить ее дома". Эта медаль, эта  форма  и  сам  адмирал  Нейсмит
снова отправятся в темный чулан. Наверное, уже навсегда. И жизнь  младшего
лейтенанта  Форкосигана  показалась  Майлзу  не  слишком  привлекательной.
Хотя... солдатская служба везде одинакова. Если и существует разница между
ним и Кавилло, то она в том, _ч_е_м_у_ они служат. И _к_а_к_. НЕ ВСЕ ПУТИ,
А ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ...


     Когда  через  несколько  недель  Майлз  прибыл  на  Барраяр,   Грегор
пригласил его на обед в императорскую резиденцию. Они  сидели  в  Северном
саду,  за  столом  из  нержавеющей  стали,   знаменитом   тем,   что   его
спроектировал император Эзар, дед  Грегора.  Летом,  вероятно,  это  место
находилось в глубокой тени,  сейчас  же,  весною,  было  неровно  освещено
свежим солнечным светом, проникающим сквозь молодую листву.  Охрана  несла
свою службу  незаметно,  слуги,  пока  Грегор  не  звонил  в  колокольчик,
держались вне пределов слышимости. Умиротворенный первыми  тремя  блюдами,
Майлз прихлебывал  обжигающий  кофе  и  нацеливался  на  второе  пирожное,
покрытое толстым слоем крема. Или  он  переоценивает  свои  силы?  Что  ни
говори, императорское угощение вкуснее, чем рационы  контрактных  рабочих,
которые они делили когда-то, не говоря уж о подметке Кавилло.
     Но и Грегор смотрел на знакомый с детства мир новыми глазами.
     -  Знаешь,  все-таки  космические   станции   однообразны.   Сплошные
коридоры, - заметил он, глядя на  укромную  дорожку,  огибающую  фонтан  и
теряющуюся среди пестрых первоцветов. - В один невеселый день  я  перестал
замечать, как красив наш Барраяр. Странно, но чтобы  вспомнить  о  нем,  я
должен был потерять его. Почти.
     - Да, бывали моменты, когда и я не мог вспомнить,  на  какой  станции
нахожусь, - согласился Майлз с набитым ртом.  -  Я  против  излишеств,  но
станции Ступицы Хеджена слишком уж утилитарны. - При  последнем  слове  он
поморщился.
     Разговор  коснулся  недавних  событий  в  Ступице.  Грегор  по-детски
расцвел, когда узнал, что Майлз  тоже  не  отдавал  приказов,  находясь  в
боевой рубке "Триумфа". Этим занимался Танг, а на Майлза свалился кризис с
гауптвахтой.
     - Когда сражение начинается, большинство офицеров остается без  дела:
события меняются молниеносно, и кто в состоянии отреагировать  на  них?  -
рассуждал он. - Если у тебя есть хорошо работающий  тактический  компьютер
и, при везении, человек, имеющий нюх на такие вещи, держи руки в  карманах
и посвистывай. У меня был Танг, у тебя...
     - И хорошие глубокие карманы, - отозвался Грегор. - Я  все  думаю  об
этом. Мне казалась почти нереальной вся эта заваруха, пока я  не  навестил
лазарет. И не понял, что маленькая искорка на экране отняла у одного руку,
а другой из-за нее обморозил легкие...
     - Да, с этими огоньками непросто,  -  согласился  Майлз.  -  Если  ты
позволишь  им  себя  обмануть.  -  Он  откусил  большой  кусок  пирожного,
отхлебнул кофе. - А кстати, ты ведь не сказал Иллиану правды о балконе.  -
Это был не вопрос, а констатация факта.
     - Я сказал ему, что был пьян и сам не знаю, как слез вниз.  -  Грегор
сосредоточился на цветах. - А откуда ты знаешь?
     - Когда он говорил о тебе, я не заметил в его глазах страха.
     - Я просто... умолчал кое о чем. К чему ворошить старое. Ты ведь тоже
не сказал ему об этом, и я тронут твоим молчанием.
     - К твоим услугам. - Майлз отхлебнул еще глоток. - Окажи мне ответную
любезность. Поговори об этом с кем-нибудь.
     - С кем? Только не с Иллианом. И не с твоим отцом.
     - А как насчет моей матери?
     - Гм. - Грегор откусил наконец от большого куска  торта,  на  котором
чертил до этого вилкой замысловатые узоры.
     - Она, наверное, единственный человек на Барраяре, который  не  видит
разницы между Грегором-человеком и Грегором-императором. Мне кажется,  все
наши ранги для нее просто детские забавы. И она умеет молчать,  -  добавил
Майлз.
     - Я подумаю об этом, - очень ровным голосом отозвался Грегор.
     - Мне не хочется быть единственным, кто... Я чувствую,  когда  что-то
выше моих сил, - тихо добавил Майлз.
     - Даже так? - Грегор поднял брови.
     - Конечно. Я обычно не обманываю.
     - Хорошо, я поговорю с твоей матерью.
     Майлз ждал.
     - Обещаю, - добавил Грегор.
     Почувствовав огромное облегчение, Майлз взглянул на третье  пирожное.
Порции, пожалуй, маловаты.
     - Теперь тебе лучше?
     - Гораздо. - Грегор опять принялся чертить борозды  на  толстом  слое
крема.
     - Честно?
     Теперь борозды пошли поперек.
     - Не знаю... Не в пример тому бедняге, который разыгрывал тут меня  в
мое отсутствие, моего согласия никто никогда не спрашивает.
     - В некотором смысле все форы - рекруты.
     - Другой фор может исчезнуть, и никто его не хватится.
     - А разве тебе не будет меня немного не хватать? -  жалобным  голосом
спросил  Майлз.  Грегор  невольно  улыбнулся.  Майлз  оглядел  сад.  -  По
сравнению с островом Кайрил твоя работа не кажется такой уж тяжелой.
     - Посмотрел бы я на тебя, когда ты один в постели и ждешь, не  начнут
ли сейчас твои гены превращать тебя в чудовище. Как было  с  моим  великим
дядюшкой Ури Безумным. Или с принцем Зергом. - Грегор  зорко  взглянул  на
Майлза.
     - Я... знаю о проблемах принца Зерга, - дипломатично ответил тот.
     - Кажется, об этом знают все, кроме меня.
     Так вот в чем причина попытки самоубийства Грегора! Вот он,  ключ,  -
щелк,  и  замок  открылся!  Майлз  постарался  не  обнаружить   торжества,
вызванного этим открытием.
     - Когда ты узнал об этом?
     - Во время Комаррской конференции. Я и раньше натыкался на  кое-какие
намеки, но... относил их на счет вражеской пропаганды.
     Значит, этот танец на балконе не импровизация. Грегору не с кем  было
поделиться и...
     - Правда ли, что он участвовал в пытках...
     - Не все, что говорится о принце Зерге, правда, -  торопливо  перебил
его Майлз. - Хотя правда... достаточно страшна. Моя мать знает об этом. Во
время вторжения на Эскобар она была свидетелем таких вещей, о которых даже
я не знаю. Но тебе она расскажет. Спроси ее прямо, и она тебе ответит.
     - Кажется, в нашей семье это наследственное, - тихо продолжал Грегор.
     - Она скажет тебе, чем ты от него отличаешься. Насколько я слышал  от
матери, у тебя все в порядке. И если уж на то пошло,  во  мне  столько  же
генов Ури Безумного - по той или другой линии.
     Грегор улыбнулся.
     - Меня это должно утешить?
     - Ну, если считать, что несчастье любит компанию...
     - Я боюсь власти... - задумчиво произнес Грегор.
     - Ты боишься не власти, ты боишься того, что она будет людям во  зло,
- догадался Майлз.
     - Что ж, ты почти угадал.
     - Только почти?
     - Я боюсь, это будет доставлять мне удовольствие - причинять зло. Как
ему...
     Он имел в виду принца Зерга. Своего отца.
     - Чушь, - отрезал Майлз. - Я помню, как мой дед пытался вовлечь  тебя
в охотничьи забавы. У тебя неплохо получалось, -  думаю,  потому,  что  ты
считал это обязанностью фора, но каждый раз, когда  ты  ранил  животное  и
нужно было его прикончить, тебя выворачивало  наизнанку.  Может  быть,  ты
немножко псих, как и все мы. Но ты не садист. Я это точно знаю.
     - То, о чем я прочитал... и услышал, - беспомощно  сказал  Грегор,  -
так привязалось ко мне! Я не могу не думать об этом. Не могу выкинуть  это
из головы.
     - Твоя голова полна страхов, потому что мир полон  ими.  Посмотри  на
все ужасы, которые Кавилло принесла в Ступицу Хеджена.
     - Если бы я задушил ее во сне - а у меня был такой шанс, - ничего  бы
не случилось.
     - Но если бы этого не случилось, ее не за что было бы душить.  Боюсь,
здесь что-то вроде парадокса путешествий  во  времени.  Стрела  правосудия
летит в одну сторону. Без исключений. Ты не должен жалеть, что не  задушил
ее до того. Хотя, полагаю, можешь жалеть, что не задушил после...
     - Нет... нет... Оставлю это цетагандийцам, если  они  смогут  поймать
ее.
     - Извини, Грегор, но  мне  не  кажется,  что  нам  угрожает  Безумный
Император Грегор. Скорее сойдут с ума твои советники.
     Грегор взглянул на поднос с пирожными и вздохнул:
     - Думаю, охрана  не  так  поймет,  если  я  попытаюсь  размазать  эти
пирожные по твоей физиономии.
     - Несомненно. Ты должен был сделать это, когда  мне  было  восемь,  а
тебе двенадцать. Тогда бы это сошло тебе с рук. Торт с  кремом  правосудия
летит в одну сторону. - Майлз засмеялся.
     Потом   два   великих   человека   мысленно    проделали    множество
неестественных и забавных трюков с подносом пирожных. Кончилось  тем,  что
оба расхохотались. Майлз сказал:
     - Я знаю, ты  от  похвал  лезешь  в  бутылку,  но,  черт  побери,  ты
действительно хорош на своем месте. Должен же ты сам чувствовать это после
верванских переговоров. Вот и оставайся таким.
     - Думаю, так и будет. - Вилка Грегора с новой  энергией  вонзилась  в
последний кусок торта. - А сам ты тоже собираешься остаться прежним, а?
     - Хотелось бы. Но все зависит от сегодняшней встречи  с  Иллианом,  -
сказал Майлз. Он решил воздержаться от третьего пирожного.
     - Не слышу в твоем голосе энтузиазма.
     - Вряд ли он меня понизит, ниже младшего лейтенанта чина нет.
     - Да он тобой доволен! Что тебе еще надо?
     - Когда я был у него, он вовсе не  выглядел  довольным.  Казалось,  у
него болит живот. И он почти ничего не сказал мне.  -  Майлз  с  внезапным
подозрением взглянул на Грегора. - Ты что-то знаешь, ведь так? Выкладывай!
     -  Я  не  могу  нарушать  субординацию,  -   нравоучительно   ответил
император. - Может быть, тебя повысят. Я  слышал,  место  командующего  на
острове Кайрил еще вакантно.
     Майлз содрогнулся.


     Весна в Форбарр-Султане, столице Барраяра, так же  прекрасна,  как  и
осень, подумал Майлз. Прежде  чем  войти  в  главный  подъезд  гигантского
прямоугольного здания штаб-квартиры Имперской службы  безопасности,  Майлз
немного помедлил. Знакомый клен  с  Земли  все  так  же  нежно  зеленел  в
солнечном свете. Как он не похож на местную растительность,  окрашенную  в
тусклые красные и коричневые тона.  Повидает  ли  он  когда-нибудь  Землю?
Может быть.
     У входа Майлз предъявил охранникам пропуск. Лица были ему знакомы:  с
личными делами этих людей он возился  нескончаемо  долгой  прошлой  зимой.
Неужели - всего лишь  несколько  месяцев  назад?  Казалось,  прошли  годы.
Однако Майлз до сих пор мог назвать суммы их  денежного  довольствия.  Они
обменялись любезностями, но опытные сотрудники Имперской  безопасности  не
задали ему вопрос, который он прямо-таки читал в их глазах. ГДЕ  ВЫ  БЫЛИ,
СЭР?  Сопровождающего  Майлзу  не  дали  -  это  было  хорошим  признаком.
Теперь-то уж нельзя сказать, что он не знает дороги.
     Майлз прошел по знакомому лабиринту коридоров к  лифтам  и  поднялся.
Капитан, сидевший в приемной Иллиана, едва оторвавшись  от  стула,  указал
ему на дверь. Кабинет нисколько не изменился: гигантский стол Иллиана, сам
Иллиан... выглядевший усталым и бледным.  Ему  бы  погреться  на  весеннем
солнышке. Но, во всяком случае, седины у него не прибавилось,  и  одет  он
был по-прежнему безупречно.
     Иллиан указал ему на кресло - еще один хороший признак, решил Майлз -
и, оторвавшись наконец от своих занятий, поднял голову. Он оперся  локтями
на стол и взглянул на Майлза  с  обычным  недовольством,  словно  тот  был
досадной ошибкой, которой можно пренебречь ради чистоты теории.
     - Младший лейтенант Форкосиган, - вздохнул Иллиан. - Кажется,  у  вас
все те же проблемы с субординацией.
     - Я знаю, сэр. Мне очень жаль.
     - А вы пытались что-нибудь предпринять, помимо сожалений?
     - Что я могу поделать, сэр, если мне отдают неверные приказы.
     - Если вы не умеете подчиняться приказам, вы не нужны мне.
     - Но... мне кажется, я их выполнил. Вы хотели выяснить  обстановку  в
Ступице  Хеджена.  Я  сделал  это.  Вы  хотели  узнать,   откуда   исходит
дестабилизирующее  воздействие.  Я  узнал.  Хотели   убрать   дендарийских
наемников из Ступицы. Насколько я знаю, они покидают ее недели через  три.
И вы просили результатов. Вы получили их.
     - Не слишком ли много? - пробормотал Иллиан.
     - Правда, я не имел приказа освобождать Грегора. Но я решил,  что  вы
этого хотели, сэр, - почтительно добавил Майлз.
     Иллиан поискал признаки иронии на его лице и, найдя  их,  сжал  губы.
Майлз старался смотреть на шефа бесстрастно,  как  и  подобает  примерному
офицеру, однако обмануть Иллиана было трудно.
     - Насколько я помню, - сказал Иллиан,  память  у  которого  благодаря
вживленной иллирийской микросхеме была абсолютной, -  я  отдавал  все  эти
приказы капитану Унгари. Тебе я отдал только один приказ. Помнишь какой? -
Вопрос был задан тем подбадривающим тоном, каким обращаются к шестилетнему
ребенку,  который  учится  завязывать  шнурки.  Иллиана  так   же   трудно
переиграть на почве иронии, как и что-то скрыть от него.
     - Подчиняться приказам капитана Унгари, - неохотно припомнил Майлз.
     - Вот именно. - Иллиан наклонился вперед.  -  Унгари  был  прекрасным
оперативником. Если бы твоя авантюра не удалась, его карьера  рухнула  бы.
Он и так уже не на прежнем счету.
     Майлз сделал протестующий жест.
     - Почему же? Он принимал грамотные решения. Вы не можете винить  его.
Просто... дело было слишком сложным. Я не мог продолжать  играть  младшего
лейтенанта,  когда  требовалось  вмешательство  лорда   Форкосигана.   ИЛИ
АДМИРАЛА НЕЙСМИТА...
     - Быть может, - согласился Иллиан. - И все же...  под  чье  начало  я
могу теперь тебя отдать? Кому на этот раз ты сломаешь карьеру?
     Майлз подумал.
     - А почему бы мне не подчиняться непосредственно вам, сэр?
     - Ну, спасибо, - усмехнулся Иллиан.
     -  Я  не  то  хотел  сказать...  -  Майлз  начал  оправдываться,   но
остановился,  заметив  в  карих  глазах  Иллиана  искру  юмора.  "Так   ты
издеваешься надо мной?"
     - Собственно говоря, именно такое предложение и было  выдвинуто.  Нет
нужды говорить, что не мной. Но  галактический  оперативник  должен  уметь
действовать   самостоятельно.   Мы   решили   превратить   недостаток    в
достоинство... - Загоревшаяся на столе Иллиана лампочка прервала  его.  Он
что-то проверил и нажал клавишу. Справа от стола в стене открылась  дверь.
Оттуда вышел Грегор. Император оставил одного охранника в коридоре. Второй
беззвучно скользнул внутрь и занял позицию  у  двери  в  приемную.  Иллиан
поднялся, чтобы предложить императору кресло, и, кивнув ему - кивок  можно
было принять за поклон, - сел на место. Майлз вскочил и отдал честь.
     - Вы уже сказали ему о дендарийцах? - спросил Иллиана Грегор.
     - Как раз подходил к этому, - ответил Иллиан. - Постепенно.
     - А что с дендарийцами? -  поинтересовался  Майлз,  не  сумев  скрыть
нетерпения.
     - Мы решили пользоваться их услугами на постоянной  основе,  -  важно
сказал Иллиан. - Ты в роли адмирала Нейсмита будешь нашим представителем.
     - Консультировать наемников? - Майлз заморгал. НЕЙСМИТ ЖИВ!
     Грегор усмехнулся:
     - Личных императорских наемников. Я думаю, мы обязаны им большим, чем
просто  платой  за  услуги  в  Ступице  Хеджена.  И  они,  без   сомнения,
продемонстрировали способность действовать там, где, в  силу  политических
аспектов, регулярная армия бесполезна.
     Как показалось Майлзу, на лице Иллиана  было  написано  не  то  чтобы
осуждение идеи, а скорее глубокая скорбь о бюджете службы.
     - Саймон будет подыскивать и обеспечивать  возможности  их  активного
использования, -  продолжал  Грегор.  -  Должны  же  они  в  конце  концов
оправдывать свое назначение.
     - Я думаю, дендарийцы более пригодны для разведывательных целей,  чем
для тайных операций, - поспешно вставил Иллиан. -  И,  значит,  им  нельзя
ввязываться в какие бы то ни было авантюры.  Собственно  говоря,  я  хочу,
Майлз, чтобы ты организовал свою разведывательную группу. Способности  для
этого у тебя есть, а я одолжу тебе пару специалистов.
     - Надеюсь, не телохранителей-кукловодов, сэр? -  с  тревогой  спросил
Майлз.
     - Не спросить ли мне Унгари, может быть, он захочет? - Иллиан деланно
улыбнулся. - Нет. Ты будешь действовать независимо, да  поможет  нам  Бог.
Все равно, даже если я пошлю тебя к черту  на  рога,  ты  снова  очутишься
здесь. Так что этот план имеет массу преимуществ, даже если от дендарийцев
не будет толку.
     - Боюсь, недоверие Саймона к тебе вызвано твоим нежным  возрастом,  -
пробормотал двадцатипятилетний Грегор. - Но Мы чувствуем, что на этот  раз
его предвзятое суждение не подтвердится.
     Да, в этих словах  прозвучало  императорское  "Мы".  Барраярское  ухо
Майлза не  могло  ошибиться.  Иллиан  тоже  ясно  услышал  его.  Человека,
привыкшего повелевать, поставили на место. На этот раз  в  иронии  Иллиана
чувствовалось скрытое одобрение:
     - Эйрел  и  я  двадцать  лет  работали,  чтобы  получить  возможность
удалиться на покой. Может быть, уже пора. - Он помолчал. -  В  моем  деле,
мальчики, это называется "успех". И я бы не возражал, - вполголоса добавил
он, - чтобы наконец убрали эту чертову штуку из моей головы...
     - Надеюсь, вы не собираетесь подыскивать себе домик на берегу моря? -
спросил Грегор.
     Это прозвучало не как извинение или уступка, а просто  как  выражение
доверия Иллиану. Не больше и не меньше.
     - А насчет остального... все в порядке? - Тон, каким император  задал
этот вопрос, заставил Майлза встрепенуться.
     - Пожалуйста. - Иллиан нырнул в ящик своего стола.
     - Мы решили, что должны тебе кое-что еще, Майлз,  -  звучно  произнес
Грегор.
     Майлз помедлил, выбирая между "не  стоит  беспокоиться"  и  "что  там
такое?!", и изобразил тревожно-вопросительную мину.
     Иллиан между тем уже выпрямился и  бросил  Майлзу  что-то  маленькое,
сверкнувшее в воздухе красным.
     - Лови! Теперь ты лейтенант. Что бы это для тебя ни значило.
     Майлз держал их между  ладонями  -  пластиковые  петлицы,  знаки  его
нового звания. Он был настолько изумлен, что растерянно пробормотал:
     - Что ж, это начало решения проблемы субординации.
     Иллиан наградил его колючим взглядом.
     - Не витай в облаках.  Около  десяти  процентов  младших  лейтенантов
получают  повышение  после  первого  года  службы.  Правда,  ваше  форское
общество сочтет твое повышение кумовством.
     - Я знаю, - уныло  сказал  Майлз,  но  расстегнул  воротник  и  начал
прикреплять петлицы.
     Лицо Иллиана смягчилось.
     - Но твой отец знает об этом немного больше. И  Грегор.  И  э-э...  я
сам.
     Майлз посмотрел на Иллиана и в первый раз поймал ответный взгляд.
     - Благодарю вас.
     - Ты их заработал. От меня ты никогда не получишь  ничего,  тобой  не
заработанного, исключая головомойку.
     - Почту за счастье, сэр.




                               Лоис БУДЖОЛД

                           ГРАНИЦЫ БЕСКОНЕЧНОСТИ



                                                                     Джону



                                    1

     - К вам посетитель, лейтенант Форкосиган.
     Обычно невозмутимое лицо  медбрата  перекосилось  от  испуга,  взгляд
застыл.  Он  отступил  в   сторону,   пропуская   посетителя   в   палату.
Автоматические двери еще не закрылись, а медбрат уже поспешно ретировался.
     Вздернутый нос, лучистые глаза и открытое доброе лицо очень  молодили
вошедшего, хотя темно-русые волосы на его висках уже начали седеть. Он был
худощав, одет в скромный костюм и  отнюдь  не  распространял  вокруг  себя
атмосферу ужаса, вопреки столь острой реакции медбрата - по правде говоря,
гость вообще не производил  никакого  впечатления.  Саймон  Иллиан,  глава
Имперской службы безопасности Барраяра, начинал обычным тайным агентом,  и
эта работа приучила его быть незаметным.
     - Привет, босс, - сказал Майлз.
     - Выглядишь отвратительно, - любезно заметил  Иллиан.  -  Не  трудись
отдавать честь.
     Майлз коротко рассмеялся; даже смех сейчас причинял ему боль. У  него
болело все, кроме рук: они все  еще  не  отошли  после  анестезии  и  были
забинтованы и зафиксированы от лопаток до кончиков  пальцев.  Он  поглубже
зарылся о постель в тщетной надежде  найти  более  удобное  положение  для
своего тщедушного тела, облаченного в больничную пижаму.
     - Как прошла операция? - осведомился Иллиан.
     - Примерно так, как я и ожидал.  Мне  ведь  однажды  уже  оперировали
ноги. Самое противное началось, когда разрезали правую руку, чтобы  вынуть
осколки костей. Нудно. Левую сделали гораздо быстрее -  там  осколки  были
крупнее. Теперь  буду  ждать,  приживется  ли  в  пластике  костный  мозг.
Какое-то время у меня будет малокровие.
     - Надеюсь, ты не  возьмешь  за  правило  возвращаться  после  каждого
задания на носилках?
     - Ну-ну, это ведь всего второй раз! Да и вообще, рано  или  поздно  у
меня просто кончатся непересаженные кости. Годам к  тридцати  я  уже  буду
целиком из пластика.
     И Майлз представил себе эту невеселую перспективу.  Интересно,  могут
ли его объявить юридически умершим, если больше половины его тела будет из
запчастей? Не войдет ли он когда-нибудь на фабрику пластиковых протезов  с
возгласом "Мама!"?


     - Давай-ка поговорим относительно твоего задания, -  твердо  произнес
Иллиан.
     Значит, этот визит - не просто выражение сочувствия... Да  и  вообще,
способен ли Иллиан хоть кому-нибудь сочувствовать? Иногда это трудно  было
понять.
     - Мой доклад у вас, - уклончиво ответил Майлз.
     - Твой доклад - это шедевр недоговоренности, -  в  голосе  начальника
Имперской службы безопасности не было и тени неудовольствия.
     - Ну... Мало ли кто его прочтет. Никогда нельзя знать заранее.
     - Оставь, Майлз! Ты прекрасно знаешь, что речь идет не об этом.
     - Так в чем проблема?
     - Деньги. А еще конкретнее - финансовая отчетность.
     Может, все дело было в лекарствах, которыми его напичкали,  но  Майлз
ничего не понял.
     - Вам не нравится моя работа? - жалобно спросил он.
     - Если не считать твоих ранений, результаты последнего рейда в высшей
степени удовлетворительны... - начал Иллиан.
     - Очень рад это слышать, - мрачно пробормотал Майлз.
     - ...а твои похождения на Земле все  еще  полностью  засекречены.  Мы
поговорим о них позже.
     - Сначала мне надо будет доложиться парочке вышестоящих инстанций,  -
решительно заявил Майлз.
     Иллиан отмахнулся:
     - Я так и понял. Нет. Обвинения  касаются  мероприятия  на  Дагуле  и
того, которое ему предшествовало.
     - Обвинения? - озадаченно переспросил Майлз.
     Иллиан пристально посмотрел на него.
     - Лично я считаю, что все затраты  на  поддержание  твоих  связей  со
Свободными дендарийскими наемниками окупаются с  точки  зрения  внутренней
безопасности. Хотя бы потому, что если бы ты постоянно находился,  скажем,
в Главном штабе, здесь, в столице, то стал бы  превосходным  магнитом  для
любых  заговорщиков.  Не  только  для  тех,  кто   добивается   почета   и
расположения властей, но и для тех, кто попытался  бы  через  тебя  задеть
твоего отца. Как это происходит в настоящее время.
     Майлз скосил глаза, надеясь, что сосредоточенный взгляд  поможет  ему
собрать воедино и свои разбегающиеся мысли.
     - Итак?..
     - Короче, кое-кто сейчас очень прилежно изучает твои отчеты о  тайных
операциях флота наемников. Этим господам хотелось бы узнать, на что именно
пошли определенные крупные суммы. Некоторые  из  твоих  счетов  по  замене
оборудования просто  чудовищны  -  даже  с  моей  точки  зрения.  А  нашим
противникам  весьма  желательно  доказать  существование   систематических
растрат. Осуждение тебя военным трибуналом за хищение казенных денег  было
бы сейчас чертовски некстати - и для твоего отца, и для всей  центристской
фракции.
     - Это зашло настолько далеко?.. - ахнул пораженный Майлз.
     - Пока нет. Я твердо намерен все  замять.  Но  для  этого  мне  нужны
детали. Я не хочу действовать вслепую, как бывало уже не  раз.  Я  еще  не
забыл, как из-за тебя провел месяц в моей собственной тюрьме...
     Неприятное воспоминание заставило Майлза нахмуриться.
     - На этот раз, -  продолжал  Иллиан,  -  они  действуют  через  графа
Форволка из Казначейства, а он до фанатизма предан императору и к тому  же
имеет его личную... э-э... поддержку. Под него не подкопаешься. Но  боюсь,
что достопочтенный граф поддается чужим влияниям. А поскольку  он  считает
себя сторожевым псом, то, чем больше от него отбрыкиваются, тем упорнее он
цепляется за свои подозрения. С  Форволком  следует  обращаться  предельно
осторожно, независимо от того, прав он, или ошибается.
     - Ошибается?.. - выдохнул Майлз.
     До него наконец дошло, почему Иллиан пришел в госпиталь сегодня.  Да,
шефом и вправду  руководит  не  беспокойство  о  раненом  подчиненном.  Но
задавать свои вопросы сейчас, когда Майлз только очнулся  после  операции,
слаб, накачан лекарствами, возможно, даже плохо соображает...
     - Почему бы вам не допросить меня с суперпентоталом, да и делу конец?
- огрызнулся он.
     - Потому что я  знаю  о  твоей  аллергии  к  подобным  препаратам,  -
невозмутимо ответил Иллиан. - Это очень прискорбно.
     - Тогда отчего бы не выкрутить мне руки?
     Задетый за живое начальник секретной службы помрачнел.
     - У меня была такая мысль. Но потом я решил поручить это хирургам.
     - Знаете, Саймон, вы иногда бываете настоящим подонком.
     - Знаю. - К Иллиану вернулось хладнокровие. Он ждал и наблюдал.  -  В
этом месяце, пока не кончится свара из-за бюджета, у твоего отца не должно
быть скандалов в правительстве. И обвинения в твой  адрес  надо  придушить
независимо от того, на чьей стороне правда. Все сказанное в  этой  комнате
останется - должно остаться - между нами. Но я должен знать!
     - Вы что, предлагаете мне амнистию?
     Голос Майлза превратился в рычание, сердце бешено заколотилось.
     Иллиан был невозмутим.
     - Если понадобится.
     Майлз не мог сжать кулаки - он их даже не чувствовал, - но пальцы ног
у него сжались. Он задыхался в мутных волнах  ярости.  Перед  глазами  все
поплыло.
     - Ты... мерзкий... ублюдок! Ты смеешь называть меня вором...
     Майлз заметался в  кровати,  скидывая  с  себя  больничные  простыни.
Медицинский монитор тревожно запищал. Тяжелые бесполезные  руки  болтались
из стороны в сторону, как неживые.
     - Это я крал у Барраяра? Я крал у моих собственных мертвецов?..
     Он сбросил ноги и мощным усилием пресса вскочил  с  кровати.  На  миг
выпрямившись, он резко качнулся вперед и, тут же потеряв равновесие,  чуть
не грохнулся на пол. Иллиан успел вскочить и поймать его.
     - Какого черта, парень?! Что за шутки?
     Майлз и сам толком не знал.
     - Что вы делаете с моим пациентом?  -  крикнул,  врываясь  в  палату,
бледный военврач. - Он только что перенес серьезную операцию!
     Доктор был разозлен и испуган, а  вбежавший  следом  за  ним  медбрат
вообще  находился  на  грани  истерики.  Он  попытался  остановить  своего
начальника и даже схватил его за руку, пролепетав:
     - Сэр, это шеф службы безопасности!
     - Я знаю, кто он. Но будь он хоть призраком императора  Дорки,  я  не
позволю ему заниматься здесь его... работой! - Врач воинственно  уставился
на Иллиана. - Ваши допросы, или что вы тут  затеяли,  можете  проводить  в
своих застенках. Я не допущу подобного в  госпитале.  Этого  пациента  еще
нельзя тревожить!
     У Иллиана вид был сначала недоумевающий, потом возмущенный.
     - Я не...
     Майлз прикинул, не следует ли ему артистично нажать  на  какие-нибудь
нервные окончания и заорать благим матом,  но  сейчас,  к  сожалению,  ему
нечем было нажимать.
     - Внешность бывает так обманчива, - промурлыкал он  на  ухо  Иллиану,
повисая на его руках. Сжав зубы, он изобразил мученическую улыбку.
     Иллиан нахмурился,  но  очень  бережно  уложил  молодого  человека  в
кровать.
     - Все в порядке,  -  прохрипел  Майлз  врачу.  -  Все  в  порядке.  Я
просто... просто... - "Разволновался" не вполне  характеризовало  ощущения
Майлза, ему казалось, что сейчас у него лопнет голова. - Ничего.
     Чувствовал он себя  хуже  некуда.  Подумать  только:  его  заподозрил
Иллиан, который знает Майлза всю жизнь, который,  казалось  бы,  полностью
ему во всем доверяет... Майлз гордился этим доверием,  гордился  тем,  что
он, еще такой молодой офицер, выполняет самостоятельные задания... Похоже,
на деле его  служба  была  не  государственной  необходимостью,  а  просто
удобным предлогом  загнать  подальше  опасного  и  неуклюжего  щенка-фора.
Игрушечные солдатики... А теперь он еще и растратчик! Какое страшное пятно
на его чести - и на его разуме. Можно подумать, что Майлз не знает, откуда
берутся финансы империи и какой ценой они достаются.
     Черная ярость сменилась черным отчаянием. Неужели Иллиан - Иллиан!  -
действительно подумал, пусть даже на секунду...  Да,  он  подумал.  Он  не
пришел бы сюда, не расспрашивал бы его, если бы не был всерьез  обеспокоен
возможной справедливостью обвинений. К своему  ужасу  Майлз  почувствовал,
что тихо плачет. Будь прокляты эти лекарства!
     Иллиан смотрел на него с тревогой.
     - Майлз, так или иначе я должен объяснить твои  затраты  уже  завтра.
Пойми, это затраты моей организации.
     - Лучше я предстану перед трибуналом.
     Иллиан сжал губы.
     - Я приду позже. После  того,  как  ты  поспишь.  Надеюсь,  тогда  ты
сможешь рассуждать более трезво.
     Затем над Майлзом хлопотал врач, всадивший в него  еще  одно  чертово
лекарство.
     Молодой человек медленно повернулся лицом  к  стене  -  не  спать,  а
вспоминать.



                                ГОРЫ СКОРБИ

     Поднимаясь от озера к дому, Майлз услышал женский плач.  Он  не  стал
вытираться после купания, поскольку день обещал быть жарким, а  прохладная
вода, стекая с волос, приятно освежала голую спину и грудь. Менее приятным
было то, что капала она и с рваных шортов Майлза,  а  стержни,  защищавшие
его ноги от поломок,  легко  натирали  мокрую  кожу.  Хлюпая  разношенными
кроссовками, Майлз в ускоренным темпе преодолел еле  заметную  тропинку  в
кустарнике. Когда голоса стали различимы, он замедлил шаги.
     В женском голосе звучали горе и смертельная усталость.
     - Пожалуйста, лорд, ну, пожалуйста! Я только хочу справедливости...
     Охранник был раздражен и смущен.
     - Не лорд я. Ну же, встань, женщина. Возвращайся в деревню и обратись
к окружному судье.
     - Говорю вам, я только что оттуда!  -  Майлз  вышел  из-за  кустов  и
остановился, наблюдая любопытную сцену: женщина, стоявшая на коленях,  так
и не встала при его появлении. - Судья не вернется еще много-много недель.
А я шла сюда четыре дня. У меня мало денег... - Покопавшись с кармане, она
протянула охраннику сложенные  лодочкой  руки.  -  Здесь  только  марка  и
двадцать пенсов, но...
     Раздосадованный страж  заметил  Майлза  и  резко  выпрямился,  словно
боясь, что будет заподозрен в готовности принять такую жалкую взятку.
     - Убирайся, женщина! - рявкнул он.
     Майлз вопросительно выгнул бровь и захромал к воротам.
     - Что тут происходит, капрал? - спокойно осведомился он.
     Капрал охраны принадлежал к Имперской службе  безопасности  и  весьма
рьяно  относился  к  своим  обязанностям.  Таким  душным  утром  ему  было
чертовски жарко  в  застегнутом  до  горла  парадном  мундире,  но  Майлзу
казалось, что капрал, находясь на посту, скорее сварится,  чем  расстегнет
хоть одну пуговицу на  вороте.  Выговор  у  охранника  был  не  местный  -
наверняка парень из столицы, где бюрократы всех рангов издавна поднаторели
в решении проблемы "пускать или не пускать".
     Женщина, напротив, была явно местная, из горного захолустья. Она была
моложе,  чем  поначалу   показалось   Майлзу.   Высокая,   сероглазая,   с
покрасневшим от слез лицом и светлыми нечесаными волосами. Если ее отмыть,
подкормить, прибавить уверенности в себе  и  жизнерадостности,  она  может
оказаться почти хорошенькой. Правда, сейчас привлекательного  в  ней  было
мало, даже несмотря на потрясающую фигуру -  стройная,  но  полногрудая...
"Нет, -  поправил  себя  Майлз,  подходя  к  воротам:  -  Только  временно
полногрудая". Лиф домотканого платья женщины был в подтеках  молока,  хотя
младенца поблизости не наблюдалось. Ноги  у  женщины  были  босые,  ступни
заскорузлые и потрескавшиеся.
     - Никаких проблем, - заверил Майлза охранник. - Убирайся, -  прошипел
он нарушительнице спокойствия.
     Та неловко перекатилась с колен на зад.
     - Я вызову сержанта! - охранник поглядывал  на  простолюдинку  уже  с
опаской. - Ее сию минуту уберут.
     - Погодите-ка, - остановил его Майлз.
     Женщина смотрела на молодого человека снизу вверх и, судя  по  всему,
не знала - радоваться или печалиться его появлению. По тому,  что  на  нем
надето, никак нельзя было догадаться об общественном статусе Майлза. Ну  а
все остальное было видно яснее некуда. Молодой человек вздернул подбородок
и невесело  улыбнулся.  Слишком  крупная  голова,  слишком  короткая  шея,
утолщенная неровным позвоночником спина, кривые ноги, на которых  сверкают
хромом подпорки экзоскелета. Если бы  горянка  встала,  его  макушка  едва
достала бы ей до плеча. Майлз со скукой ждал, когда рука  женщины  сделает
ритуальный жест, защищающий от сглаза и мутаций, но она только  вздрогнула
и сжалась.
     - Мне надо видеть милорда графа, - женщина обращалась к кому-то между
Майлзом и охранником. - Это мое право. Мой отец погиб в армии.
     - Премьер-министр граф Форкосиган, - чопорно заявил капрал, -  прибыл
в свое загородное поместье на отдых. Если бы он собрался заняться  делами,
то уехал бы в Форбарр-Султан.
     При воспоминании о  столице  его  глаза  подернулись  ностальгической
грустью.
     Женщина воспользовалась паузой:
     - Ты всего лишь горожанин, а он мой граф. Я имею право.
     - Зачем тебе надо  видеть  графа  Форкосигана?  -  терпеливо  спросил
Майлз.
     - Убийство, - воскликнула женщина. - Я хочу сообщить об убийстве.
     - Разве не полагается сначала сообщить об  этом  своему  деревенскому
старосте? - спросил Майлз, жестом успокаивая дернувшегося было охранника.
     - Я ему сказала. Но он ничего не желает слушать. - Ее голос  сорвался
от бессильной ярости. - Он говорит: сделанного не поправишь.  И  не  хочет
записывать мое  обвинение,  говорит,  это  чепуха.  Только  прибавит  всем
неприятностей, говорит. А мне все равно! Мне нужна справедливость!
     В этой части родовых владений графа Форкосигана был всего один сильно
перегруженный судья, который появлялся в деревне Форкосиган-Сюрло лишь раз
в месяц на выездных заседаниях. Какие-либо инциденты  были  здесь  большой
редкостью,    поскольку    территория    вокруг    загородного    поместья
премьер-министра кишела охранниками, особенно когда  здесь  находился  сам
граф, и преступники предпочитали нарушать спокойствие где-нибудь подальше.
     -  Досмотрите  ее  и  впустите,  -  приказал   Майлз.   -   Под   мою
ответственность.  Эта  женщина  имеет  право  апеллировать   к   графскому
правосудию.
     Охранник принадлежал к элитному подразделению службы  безопасности  и
был приучен видеть возможного убийцу  даже  в  собственной  тени.  Понизив
голос, он попытался спорить:
     - Сэр, если я позволю всем деревенским психам  бродить  по  поместью,
где им вздумается...
     - Я ее провожу.
     Столичный цербер беспомощно пожал плечами, но отдавать честь не стал:
в конце концов Майлз был не в  мундире.  Капрал  снял  с  пояса  сканер  и
демонстративно подверг женщину досмотру - возможно, он даже приказал бы ей
раздеться, если бы не присутствие Майлза. Наконец,  доказав  всему  свету,
какой он бдительный, сознательный и преданный, капрал  приложил  ладонь  к
замку ворот, ввел в компьютер все данные  (включая  снимок  сетчатки  глаз
посетительницы) и картинно вытянулся в струнку. Майлз усмехнулся  и,  взяв
оборванную женщину за локоть, повел ее через ворота и вверх по  извилистой
дорожке.
     Горянка  постаралась  сразу  же  освободиться  от  его  руки,  но  от
суеверного жеста все-таки снова удержалась - только смотрела на Майлза  со
странно  жадным  любопытством.  Было  время,   когда   такое   откровенное
разглядывание  заставило  бы  Майлза  заскрипеть  зубами,  но  теперь   он
воспринимал его невозмутимо, даже  с  насмешкой.  Они  еще  научатся.  Они
привыкнут.
     Ты  служишь  графу  Форкосигану,  человечек?  -  осторожно   спросила
женщина.
     Майлз на секунду задумался над ее вопросом, потом кивнул.
     В  конце  концов  это  соответствовало  истине  практически  во  всех
смыслах, за исключением того, который имела в виду собеседница. Майлза так
и подмывало сказать, что он - придворный шут, но  он  сдержался.  Судя  по
виду женщины, у нее неприятности гораздо крупнее его собственных.
     Видимо, горянка была не  слишком  уверена  в  своих  правах,  хотя  и
упорствовала там, у ворот; но сейчас, по мере приближения к цели,  ее  все
сильнее охватывала паника.
     - Как... как мне обратиться к графу? - выдавила наконец она.  -  Надо
сделать книксен?
     Женщина осмотрела себя, словно впервые  заметив,  какая  она  потная,
грязная и растрепанная.
     "Стань на колени и стукнись три раза лбом об пол, а  потом  говори  -
так всегда делают в Главном штабе". Вместо этого Майлз сказал:
     - Просто стой прямо и говори правду. Старайся говорить ясно. Граф все
поймет. В конце концов, - у Майлза чуть изогнулись губы, -  опыта  ему  не
занимать.
     Женщина с трудом сглотнула.
     Сто лет тому назад  нынешняя  резиденция  Форкосиганов  была  бараком
охраны, неприметным строением вблизи  огромного  замка,  воздвигнутого  на
холме над деревней Форкосиган-Сюрло. Теперь от замка  остались  выгоревшие
развалины,  а  барак  превратился  в  удобное  низкое   каменное   здание,
неоднократно модернизированное, окруженное старательно  ухоженным  парком.
Цветущие вьюнки заплели фасад снизу доверху. Прежние  амбразуры  расширили
до размера огромных окон, и теперь оттуда  открывался  прекрасный  вид  на
озеро. Крыша щетинилась антеннами. Ниже по склону, за деревьями, пряталось
новое помещение охраны, но амбразур в нем не было.
     Когда Майлз и его странная спутница подошли к дому, из парадной двери
появился человек в коричнево-серебряной ливрее. Это был новый  слуга.  Как
же его зовут?.. Пим, вот как.
     - Где милорд граф? - обратился к нему Майлз.
     - В верхнем павильоне, завтракают с миледи.
     Взглянув на поселянку, Пим застыл в позе вежливого вопроса.
     - Вот как... Ну, ладно, эта женщина  шла  четыре  дня,  чтобы  подать
жалобу окружному судье. Его нет, но зато граф здесь. Так  что  она  решила
обойтись без посредников и обратиться прямо  к  начальству.  Отведи  ее  к
графу, хорошо?
     - Во время завтрака? - спросил Пим.
     Майлз склонил голову набок и обратился к женщине:
     - Ты завтракала?
     Та отрицательно помотала головой.
     - Так я и думал. - Майлз вытянул руки с  открытыми  ладонями  в  знак
того, что поручает ее заботам слуги. - Да, прямо сейчас.
     - Мой отец, он погиб на службе, - чуть слышно  повторила  женщина.  -
Это мое право.
     Похоже, этими  словами  она  старалась  убедить  не  столько  других,
сколько себя.
     Пим был хоть и не горцем, но все же человеком местным.
     - Пусть будет по-вашему, - вздохнул  он  и  без  долгих  слов  сделал
женщине знак следовать за ним. С расширившимися от страха глазами  горянка
поплелась за слугой, то и дело оглядываясь на Майлза:
     - Человечек?..
     - Просто стой прямо! - крикнул он ей.
     Проводив их взглядом до угла, Майлз ухмыльнулся и, перешагивая  через
две ступени, поспешил к парадному входу в резиденцию.


     Побрившись и приняв холодный душ, Майлз оделся в своей комнате,  окна
которой выходили  на  озеро.  Одевался  он  очень  тщательно  -  не  менее
тщательно, чем два дня назад, собираясь  на  выпускной  вечер  академии  и
императорский парад. Чистое белье, кремовая рубашка с  длинными  рукавами,
темно-зеленые брюки с лампасами.  Зеленый  мундир  с  высоким  воротником,
пошитый специально на его неловкую фигуру. На воротнике красовались  ромбы
младшего лейтенанта.  Сняв  ножной  экзоскелет,  Майлз  натянул  блестящие
сапоги до колен и пижамой смахнул с  них  пыль.  Пижама  подвернулась  под
руку, потому что перед тем, как идти купаться, Майлз сбросил ее на пол.
     Выпрямившись, он осмотрел  себя  в  зеркале.  Темные  полосы  еще  не
отрасли после стрижки к церемонии выпуска. Бледное лицо с резкими чертами,
мешков под глазами почти не видно, да и сами глаза почти не  покраснели  -
увы, недостаточная выносливость к спиртному  заставила  Майлза  прекратить
празднование задолго до того, как оно могло бы серьезно отразиться на  его
внешности.
     В голове молодого человека еще звучали отголоски выпускной церемонии,
и он радостно ухмыльнулся. Вот и он начал свою карьеру, крепко уцепился за
первую  перекладину  самой  высокой  на  Барраяре  служебной  лестницы   -
Имперской службы. Там не было поблажек даже для сыновей старейших форов  -
ты получаешь только то, что заслужил. Пусть  посторонние  сомневаются,  но
собратья-офицеры это знают точно. Наконец-то Майлз  сможет  показать  всем
сомневающимся, чего он стоит. Вперед и вверх, без оглядки на прошлое!
     Но сейчас еще предстояло  бросить  последний  взгляд  назад.  Так  же
тщательно, как он только что одевался, Майлз собрал все необходимое. Белые
матерчатые нашивки кадета  академии.  Каллиграфическая  копия  его  нового
офицерского патента, заказанная специально для этой цели.  Копия  зачетной
ведомости за все  три  года  академии  со  всеми  похвальными  отзывами  и
выговорами. В это утро нет смысла кривить душой. На первом этаже  в  шкафу
Майлз нашел медную курильницу и треножник, бережно завернутые в  ткань,  и
пластиковый пакет с сухой  корой  можжевельника.  Так,  теперь  химические
зажигательные палочки.
     Он выскользнул из дома через черный ход  и  пошел  наверх  по  холму.
Вскоре тропинка раздвоилась: правая шла  к  павильону  на  вершине  холма,
левая - вдоль  склона  к  окруженной  невысокой  оградой  площадке.  Майлз
толкнул калитку.
     - Доброе утро, сумасшедшие предки! - крикнул он, потом посерьезнел.
     Пройдя между могилами,  Майлз  нашел  ту,  которая  была  ему  нужна,
опустился на колени и установил треножник с курильницей. На надгробии было
высечено только  "Генерал  граф  Петер  Форкосиган"  -  и  даты.  Если  бы
камнерезы попытались записать все его награды и подвиги,  им  пришлось  бы
перейти на микрошрифт.
     Майлз уложил в курильницу кору, выстраданные  тяжким  трудом  бумаги,
нашивки кадета и прядь своих темных  волос,  сбереженную  после  последней
стрижки. Он поджег все это и, усевшись на пятки, стал смотреть на пламя. В
течение долгих лет он сотни раз представлял себе эту минуту  во  множестве
вариантов - начиная от торжественных речей  до  танца  нагишом  на  могиле
старика. Кончилось тем, что он выбрал традиционную церемонию,  без  всяких
выкрутасов. Все между ними двоими, и никого постороннего.
     - Ну вот, дедушка, - провозгласил наконец Майлз, - вот  мы  и  здесь.
Теперь ты доволен?
     Позади остались  суматоха  выпускных  церемоний,  сумасшедшие  усилия
последних трех лет, нервотрепка и боль... Они вели  к  этой  минуте  -  но
могила молчала, не сказала  ему:  "Молодец.  Теперь  можешь  успокоиться".
Пепел не составил букв послания, в поднимающемся к небу дыме  не  возникли
видения. Огонь очень быстро догорел. Наверное, слишком мало топлива.
     Окруженный солнечным светом и тишиной, Майлз встал и отряхнул колени.
Так  чего  же  он  ждал?  Аплодисментов?  Почему  он  оказался  здесь?  Он
осуществляет мечты мертвого старика... Кому вообще нужна эта Служба? Деду?
Ему самому? Чахлому императору Грегору? Да какая разница?
     - Ну, старик, -  прошептал  Майлз,  а  потом  вдруг  крикнул:  -  Ты,
наконец, доволен?
     Над кладбищем разнеслось эхо.
     За спиной у него кто-то откашлялся. Майлз подпрыгнул, как ошпаренный,
и обернулся. Сердце у него бешено колотилось.
     - Э-э... милорд? - осторожно проговорил Пим. - Извините, я  не  хотел
мешать... Но граф, ваш отец, просят вас прийти в верхний павильон.
     Лицо  слуги  оставалось  совершенно  невозмутимым.  Майлз   сглотнул,
выжидая, когда поблекнет яркая краска, залившая его щеки.
     - Хорошо. - Он пожал плечами. - Огонь почти догорел.  Я  попозже  все
приберу. Не... разрешай никому к этому прикасаться.
     Он прошествовал мимо Пима и не стал оборачиваться.


     Павильон  был  легкой  постройкой  из  старого  серебристого  дерева,
открытой со всех четырех сторон. С запада тянул ветерок, и Майлз  подумал,
что после полудня можно будет покататься на яхте. Осталось  только  десять
дней драгоценного отпуска, а ему так много всего хотелось -  в  том  числе
съездить в Форбарр-Султан с кузеном Айвеном, чтобы  выбрать  новый  легкий
флайер. А потом он получит свое первое назначение. Он с трудом справился с
искушением  попросить  отца  сделать  так,  чтобы  это  обязательно   было
направлением на корабль. Конечно,  Майлз  с  благодарностью  примет  любое
назначение,  какое  пошлет  ему  судьба  -  таковы  правила  игры,  и   он
постарается выиграть с любыми доставшимися ему картами.
     В павильоне было сумрачно и прохладно. Здесь  стояли  удобные  старые
кресла и столы, на одном из которых виднелись остатки обильного  завтрака.
Майлз заприметил два одиноких пончика  на  полном  крошек  подносе  и  уже
мысленно предназначил их  для  собственного  употребления.  Мать  как  раз
допивала последнюю чашку чая. Она улыбнулась сыну через стол.
     Отец, одетый в рубашку с открытым воротом и шорты, уже позавтракал  и
перебрался  в  потрепанное  кресло.  Эйрел   Форкосиган   был   коренастым
седовласым мужчиной с тяжелым подбородком, густыми  бровями  и  шрамом  на
нижней челюсти. Такое лицо  очень  удобно  для  недоброго  шаржа  -  Майлз
повидал  немало  таких  карикатур  в  печати  оппозиции  и   в   памфлетах
противников Барраяра.  Достаточно  было  изменить  только  одну  деталь  -
сделать тусклыми эти яркие проницательные глаза -  и  получалась  типичная
пародия на военного диктатора.
     "Как сильно не дает ему покоя дед? -  гадал  Майлз.  -  Внешне  почти
ничего не заметно. Но, в конце концов,  это  и  не  должно  быть  заметно.
Адмирал  Эйрел  Форкосиган,  непревзойденный  стратег  космического   боя,
покоритель Комарры, герой Эскобара, в течение шестнадцати лет был регентом
империи и верховным властителем Барраяра, хотя и не  носил  императорского
титула. А потом нарушил все предсказания и снискал себе неувядаемую славу,
добровольно передав власть достигшему совершеннолетия императору  Грегору.
Так  что  жизнь  адмирала  Эйрела  затмевала  даже   достижения   генерала
Петера..."
     И с чем теперь остался младший лейтенант Майлз? С  двумя  двойками  и
джокером. Надо или сдаваться, или блефовать по-черному...
     Горянка сидела на  низенькой  скамеечке,  держа  в  руке  недоеденный
пончик.  Утратив  дар  речи,  она  уставилась  на  Майлза  во   всем   его
великолепии. Когда молодой человек поймал ее взгляд, губы женщины сжались,
а глаза вспыхнули. Выражение ее лица показалось ему каким-то странным. Что
это - гнев, радость, смущение, ликование  или  какая-то  непонятная  смесь
всех этих чувств? "За кого ты меня приняла, женщина?"
     Поскольку Майлз был в мундире, он встал перед отцом навытяжку.
     - Сэр?
     Граф Форкосиган обратился к женщине:
     - Это мой сын. Если я пошлю его в качестве  моего  Голоса,  тебя  это
удовлетворит?
     - Ох, - выдохнула она, и тут  же  расплылась  в  непонятной  яростной
улыбке. - О, да, милорд!
     - Прекрасно! Пусть будет так!
     "Что будет?" - встревоженно подумал Майлз.
     Граф с довольным  видом  откинулся  в  кресле,  но  сощуренные  глаза
говорили, что он не на шутку рассержен.
     Однако гнев его направлен не против этой женщины (они явно  в  чем-то
согласны) и - Майлз быстро проверил себя - не  на  собственного  отпрыска.
Молодой человек негромко кашлянул, склонил голову  набок  и  вопросительно
улыбнулся.
     Граф сдвинул кончики пальцев и, наконец, обратился к сыну:
     - Очень интересное дело. Теперь я понимаю, почему ты послал ее сюда.
     - О, да, - дипломатично произнес Майлз. На что это он  напоролся?  Он
просто помог ей пройти мимо охранника, это был порыв донкихотства - и  еще
наивное желание подразнить отца за завтраком...
     Брови графа Форкосигана поползли вверх.
     - Ты не знал?
     - Она говорила об убийстве и о равнодушии местных властей.  Я  решил,
что ты направишь ее к судье...
     Граф еще глубже вжался в кресло и задумчиво потер шрам на подбородке.
     - Это дело об убийстве ребенка.
     У Майлза все внутри похолодело. "Я не хочу с  этим  связываться!  Ну,
теперь понятно, почему у нее при таких грудях не было младенца".
     - О таких случаях властям почти никогда не сообщают.  Мы  уже  больше
двадцати лет воюем против старых обычаев, - продолжал граф. -  Пропаганда,
просвещение... В городах прогресс немалый.
     - В  городах,  -  вполголоса  произнесла  графиня,  -  у  людей  есть
альтернативные выходы.
     - Да. Но в захолустье - почти ничего не  изменилась.  Мы  знаем,  что
происходит, но без доклада, без жалобы... А семья обычно защищает своих...
Уцепиться не за что.
     - А какая, - Майлз снова откашлялся и кивнул женщине, - была  мутация
у твоего ребенка?
     - Кошачий рот. - Женщина ткнула себе в губу. -  Сосала  она  плохо  -
захлебывалась и плакала, но молока ей хватало, хватало!
     - Заячья губа, - графиня  Форкосиган,  родившаяся  на  Колонии  Бета,
перевела барраярское название на общепринятый  галактический  язык.  -  И,
похоже, несращение неба. Харра, это даже не мутация. Это  даже  на  Старой
Земле встречалось. Э-э... Нормальный врожденный  дефект,  если  можно  так
выразиться. Это не наказание за то, что  твои  барраярские  предки  прошли
через Огонь. Простой операции было бы достаточно...
     Графиня замолчала. На лице горянки отразилась душевная мука.
     - Я слышала, - сказал она. - Милорд построил в Хассадаре больницу.  Я
собиралась отнести девочку туда, когда немного окрепну, хотя денег у  меня
не было. Ручки и ножки у нее были здоровенькие, все это видели... -  Голос
у женщины сорвался. - Но Лэм успел ее убить.
     Майлз прикинул: неделя ходьбы из Дендарийских гор к долинному  городу
Хассадару. Понятно, что сразу после родов  такой  переход  был  ей  не  по
силам. А флайеру всего час лета...
     - Итак, мы получили заявление об убийстве, - сказал граф  Форкосиган,
- и нам предстоит разобрать дело. Это дает  законный  повод  обратиться  с
посланием к самым отдаленным уголкам наших  владений.  Ты,  Майлз,  будешь
моим Голосом, который  прозвучит  там,  где  не  звучал  еще  никогда.  Ты
осуществишь графское правосудие - и не тайком. Пора покончить с  обычаями,
выставляющими нас дикарями в глазах всей галактики.
     Майлз с трудом сглотнул.
     - А разве местный судья не больше подходит...
     Граф чуть улыбнулся:
     - Для этого дела лучше тебя никого не найдешь.
     Посланник и послание в одном лице!  Как  бы  Майлзу  сейчас  хотелось
оказаться не здесь - где угодно, но не здесь! Уж  лучше  снова  обливаться
кровавым потом на выпускных экзаменах. Он с  трудом  подавил  непристойный
вопль: "Мой отпуск!" Но теперь отнекиваться поздно...
     Майлз почесал затылок:
     - Кто... э-э... кто же убил твою девочку?
     "Кого это я должен схватить и поставить к стенке?"
     - Мой муж, - без всякого выражения проговорила  женщина,  уставившись
на отполированные серебристые доски пола.
     "Так я и знал, что история получится некрасивая..."
     - Она все плакала и плакала, - монотонно говорила женщина, - и  никак
не засыпала, ведь сосала-то она плохо... А он заорал, дескать, заставь  ее
замолчать...
     - И тогда? - подсказал Майлз, которого уже начинало тошнить.
     - Он обругал меня и пошел спать к своей матери. Он сказал, по крайней
мере там работник может поспать. Я-то ведь тоже не спала...
     Похоже, парень что надо. Майлз представил себе  огромного  полудикого
горца,  привыкшего  помыкать  женой...  Но   в   развязке   явно   чего-то
недоставало.
     Граф тоже это заметил. Он слушал  внимательно,  как  на  совещании  в
генштабе: тело расслаблено, веки опущены, так что можно подумать, будто он
задремал. Однако такое предположение было бы серьезной ошибкой.
     -  Ты  сама  все  видела?  -  спросил  он  обманчиво  мягким   тоном,
заставившим Майлза насторожиться. - Ты действительно  видела,  как  он  ее
убил?
     - Утром я нашла ее мертвой, милорд.
     - Ты вошла в спальню... - подсказал граф Форкосиган.
     - У нас только одна комната. - Женщина посмотрела на него так, словно
впервые усомнилась в графском всеведении. - Она заснула, заснула  наконец.
Я пошла набрать немного блестяники, вверх по лощине. А когда  вернулась...
Мне надо было взять ее с собой, но я так радовалась,  что  она  наконец-то
заснула, я не хотела ее будить... - Из  крепко  зажмуренных  глаз  женщины
потекли слезы. - Я не стала ее будить, когда вернулась. Я решила поесть  и
отдохнуть, но у меня набралось молоко, - она прикоснулась к груди, -  и  я
пошла к колыбели...
     - И что, на девочке не было никаких отметин? Горло не  перерезано?  -
спросил граф. Так обычно совершались убийства  младенцев  в  захолустье  -
быстро и надежно, не то, что, например, переохлаждение.
     Женщина покачала головой.
     - По-моему, ее задушили  подушкой,  милорд.  Жестоко,  это  было  так
жестоко! А наш староста говорит, что я  сама  ее  заспала.  И  не  захотел
принять мою жалобу на Лэма. Не заспала  я  ее,  не  заспала!  У  нее  была
собственная колыбелька. Лэм смастерил ее, когда моя дочка еще была у  меня
в животе...
     Женщина была близка к истерике.
     Граф обменялся взглядом с  женой  и  чуть  наклонил  голову.  Графиня
Форкосиган легко встала.
     - Харра, давай спустимся вниз. Тебе надо умыться и отдохнуть, а потом
Майлз отвезет тебя домой.
     Горянка была совершенно ошарашена:
     - Но не в ваших же покоях, миледи!
     - Извини, другого  помещения  у  меня  здесь  нет.  Если  не  считать
казармы. Охранники - хорошие парни, но они будут тебя стесняться...
     С этими словами графиня увела ее.
     -  Ясно,  -  сказал  граф  Форкосиган,  как  только  женщины   отошли
достаточно далеко и уже не слышали его слов, - что тебе сначала надо будет
проверить медицинские факты, и уже только потом... орудовать. И я надеюсь,
ты  обратил  внимание  на  небольшую  проблему  с  установлением  личности
преступника. Этот  прецедент  может  оказаться  идеальным  для  публичного
правосудия, но только в том  случае,  если  все  совершенно  ясно.  Хватит
действовать втихомолку.
     - Я не могу делать медицинских заключений, - поспешно напомнил Майлз.
Может, еще удастся отговориться...
     - Конечно. Ты возьмешь с собой доктора Ди.
     Лейтенант Ди был помощником личного врача премьер-министра,  и  Майлз
был с ним  немного  знаком.  Этот  честолюбивый  молодой  медик  постоянно
находился в состоянии  глубочайшей  досады,  поскольку  его  начальник  не
позволял ему прикасаться к  столь  важному  пациенту...  "О,  Ди  будет  в
восторге от такого задания", - мрачно решил Майлз.
     - Он может прихватить и оборудование для лечения переломов, - добавил
граф, немного оживившись. - На всякий случай.
     - Какая предусмотрительность! - отозвался Майлз, трагически закатывая
глаза. - Послушай, э-э... А вдруг все подтвердится  и  мы  прищучим  этого
парня. Я что, должен лично...
     - Один из наших слуг будет твоим телохранителем. И, если потребуется,
выполнит работу палача.
     Что ж, подумал Майлз, и на том спасибо.
     - А мы не можем дождаться судьи?
     - Любое решение, которое принимает судья, принимается от моего имени.
Когда-нибудь оно будет приниматься от твоего имени. Пора тебе узнать,  как
это происходит на практике. И хотя исторически форы  появились  как  каста
военных, обязанности лорда-фора никогда не ограничивались  только  военной
службой.
     Выхода нет. Проклятье, проклятье! Майлз вздохнул.
     - Ладно.  Хорошо...  На  флайере  мы  доберемся  туда  часа  за  два.
Вероятно, придется еще поискать  эту  дыру...  Свалимся  на  них  с  неба,
соберем народ и учиним суд и расправу... Домой вернемся к ночи.
     "Поскорее бы покончить с этим".
     Граф опять прищурился.
     - Нет, - медленно проговорил он, - не на флайере.
     - Но в горах наземная машина не пройдет! - запротестовал Майлз. - Там
нет дорог, только тропы.  Не  думаю,  что  наша  прогулка  пешком  укрепит
уважение горцев к закону и власти.
     Отец взглянул на свежайшую офицерскую форму Майлза и чуть улыбнулся:
     - Ну, пока у тебя неплохо получались марш-броски.
     - Но представь себе, как я буду выглядеть после трех-четырех  дней  в
полевых условиях? Ты не видел нас после маршей. И не нюхал.
     - Я тоже через это прошел, - сухо ответил адмирал. - Но ты совершенно
прав. Не пешком. У меня есть идея получше.


     "Мой собственный кавалерийский эскадрон, - с иронией подумал Майлз, -
точь-в-точь, как у деда". Вообще-то он был уверен, что у  старика  нашлось
бы немало язвительных замечаний  относительно  всадников,  следовавших  за
Майлзом по лесной дороге - дед высказал бы их после  того,  как  отсмеялся
при виде их посадки. Со смертью  старика  конюшни  Форкосиганов  захирели:
лошади для поло  проданы,  немногих  породистых  (и  норовистых)  скакунов
пустили пастись  на  свободе.  Несколько  верховых  лошадей  сохранили  за
уверенный шаг и добрый нрав, чтобы при желании ими  могли  воспользоваться
редкие гости. За лошадьми ухаживали девчонки из деревни.
     Майлз подобрал поводья, напряг  ногу,  и  Толстый  Дурачок,  выполнив
аккуратный полуповорот, сделал  два  шага  назад.  Даже  самый  несведущий
горожанин не принял  бы  этого  приземистого  чалого  конька  за  горячего
скакуна,  но  Майлз  обожал  его  -  за  темные  влажные  глаза,   широкий
бархатистый нос, флегматичный нрав, который не тревожили ни бурные потоки,
ни сигналы флайеров, но больше всего - за дивное послушание. Просто  побыв
с ним рядом, человек становился спокойнее - он  снимал  все  отрицательные
эмоции, как мурлыкающая кошка.
     Майлз потрепал Толстого Дурачка по холке.
     - Если кто-нибудь спросит, - пробормотал он,  -  я  скажу,  что  тебя
зовут Верховный Вождь.
     Толстый Дурачок повел мохнатым ухом и шумно вздохнул.
     К  странной  процессии,  которую  сейчас  возглавлял  Майлз,  немалое
отношение имел его дед. Великий генерал всю свою юность партизанил в  этих
горах. Здесь он остановил цетагандийских завоевателей, а позднее  заставил
их ретироваться. Правда, контрабандные самонаводящиеся зенитные установки,
ценой страшных жертв доставленные на планету, способствовали  этой  победе
гораздо больше, чем кавалерия. Дед признавался, что  кавалерийские  лошади
спасли его армию во время самой  жестокой  военной  зимы  главным  образом
благодаря тому, что их можно было есть. Но  дух  романтики  сделал  лошадь
символом героических походов Петера Форкосигана.
     Впрочем, Майлз считал, что отец излишне оптимистичен, полагая,  будто
слава старика может защитить семью от  любых  невзгод.  Тайники  и  лагеря
партизан давно превратились в  заросшие  лесом  холмы.  Да,  черт  подери,
именно лесом, а не бурьяном или там кустарником. А люди,  которые  воевали
под командой деда, давно легли в  землю.  Что  здесь  делать  Майлзу?  Его
судьба - космические корабли, скачки к далеким мирам сквозь п-в-туннели...
     Размышления юноши прервала  лошадь  доктора  Ди:  ей  не  понравилась
лежавшая поперек тропы ветка, и она, захрапев, резко остановилась.  Доктор
Ди с жалобным возгласом свалился на землю.
     - Не бросайте поводья! - крикнул  Майлз,  заставив  Толстого  Дурачка
попятиться.
     Ди уже неплохо научился падать: на этот раз он приземлился  почти  на
ноги. Доктор попробовал ухватиться  за  болтающиеся  поводья,  но  соловая
кобылка отпрянула в сторону. Почуяв свободу, она помчалась по тропе,  лихо
распустив хвост,  что  на  лошадином  языке  означало:  "Не  поймаешь,  не
поймаешь!" Разозлившийся и покрасневший доктор Ди с проклятьями кинулся за
ней. Соловая тут же пустилась рысью.
     - Нет-нет, не бегите! - крикнул Майлз.
     - Как же, к дьяволу, я ее поймаю, если не побегу за ней? - огрызнулся
Ди. - На этом чертовом животном осталась моя аптечка!
     - А как, по-вашему, вы ее поймаете, если будете за  ней  гоняться?  -
спросил Майлз. - Она гораздо быстрее вас.
     Тем временем Пим,  замыкавший  их  маленький  отряд,  развернул  свою
лошадь поперек тропы и загородил путь беглянке. Но та разгадала его маневр
и свернула в сторону.
     - Не суетись, Харра, - посоветовал Майлз, заметив беспокойство  своей
спутницы, и Харра Журик покорно ссутулилась на лошади, не мешая той  идти,
как хочет.  Она  полагалась  на  равновесие  и  не  пыталась  пользоваться
поводьями, в отличие от невезучего Ди. Замыкавший цепочку Пим  держался  в
седле вполне уверенно, хотя и без удовольствия.
     Майлз пустил Толстого Дурачка шагом вслед за сбежавшей  кобылкой.  "Я
совсем не собираюсь тебя ловить. Мы просто наслаждаемся пейзажем. Вот так,
а теперь остановимся перекусить". Соловая, отбежав,  принялась  пощипывать
травку, но продолжала косить глазом на приближающегося Майлза.
     Остановившись достаточно далеко,  чтобы  не  возбудить  ее  опасений,
Майлз спешился и, не обращая внимания на  беглянку,  начал  демонстративно
шарить по карманам. Толстый Дурачок нетерпеливо подтолкнул хозяина мордой,
и тот, ласково приговаривая, дал ему кусок сахара. Кобылка заинтересованно
подняла уши. Толстый Дурачок причмокнул и снова подтолкнул  Майлза,  прося
добавки. Кобылка подошла и зафыркала, требуя своей доли. Она сняла  губами
кусок сахара с ладони Майлза, а молодой человек  тем  временем  тихо  взял
поводья.
     - Ну вот, доктор Ди, получайте вашу лошадь. И никакой беготни.
     - Нечестно, - пропыхтел Ди, рысцой подбегая  к  Майлзу.  -  У  вас  в
кармане был сахар.
     -  Конечно,  у   меня   в   кармане   был   сахар.   Это   называется
предусмотрительностью и планированием. Секрет  обращения  с  лошадьми:  не
пытайтесь быть быстрее лошади или сильнее ее. Этим  вы  противопоставляете
свои слабости ее сильным сторонам. Весь фокус  в  том,  чтобы  быть  умнее
лошади. Тогда мы противопоставляем ее слабости нашу  сильную  сторону.  Не
так ли?
     Ди принял поводья и подозрительно оглядел свою животину.
     - Она надо мной смеется.
     - Это называется ржать, а не смеяться, - ухмыльнулся Майлз.
     Он похлопал Толстого Дурачка по крупу, и тот  послушно  опустился  на
одно колено. Майлз легко вдел ногу в стремя.
     - А моя это делает? - спросил доктор Ди, зачарованно наблюдая за ним.
     - К сожалению, нет.
     Ди сердито нахмурился.
     - Это животное - настоящий дебил. Уж лучше я его поведу.
     Толстый Дурачок встал, а Майлз с трудом удержался от едкого замечания
в духе деда: "Будьте умнее лошади, Ди". Хотя доктор на время расследования
был официально подчинен Майлзу, космоврач  лейтенант  Ди  был  чином  выше
младшего лейтенанта Форкосигана. Чтобы командовать тем, кто старше тебя  и
по возрасту, и по воинскому званию, требуется определенный такт.
     Дорога стала чуть шире - здесь по ней вывозили лес, - и Майлз  поехал
рядом  с  Харрой  Журик.  Ее  вчерашняя  решимость,  казалось,   по   мере
приближения к дому, убывала. Или, может быть, бедняжка просто  вымоталась:
утром она почти все время  молчала,  а  после  полудня  вообще,  как  язык
проглотила. Если эта женщина утянет  его  за  тридевять  земель,  а  потом
скиснет...
     - Где именно служил твой отец, Харра? - попытался разговорить горянку
Майлз.
     Женщина  принялась  расчесывать   пальцами   волосы,   но   ее   жест
свидетельствовал, скорее, о волнении, чем о желании покрасоваться.  Сквозь
эти спутанные пряди соломенного цвета Харра смотрела на него, как пугливый
зверек из-за живой изгороди.
     - В ополчении, милорд. Я его совсем не помню, он погиб, когда я  была
еще маленькая.
     - В бою?
     Харра кивнула:
     - В столице, в беспорядках во время восстания самозванца Фордариана.
     Майлз  не  стал  спрашивать,  на  чьей  стороне  воевал  ее  отец:  у
большинства рядовых выбора не было, а императорская амнистия  касалась  не
только тех, кто уцелел, но и погибших.
     - А у тебя есть братья или сестры?
     - Нет, милорд. Остались только мы с матерью.
     Напряжение чуть отпустило Майлза.  Если  его  приговор  действительно
приведет к казни, то один неверный шаг может вызвать кровную вражду  между
семьями. Отец наверняка не хотел бы, чтобы  правосудие  привело  к  такому
результату. Значит, чем меньше заинтересованных лиц, тем лучше.
     - А в семье твоего мужа?
     - У него семеро - четыре брата и три сестры.
     - Гм.
     Майлз на  мгновение  представил  целую  ораву  огромных  разгневанных
горцев. Он невольно оглянулся на Пима:  для  выполнения  задания  явно  не
хватает сил. Майлз уже говорил об  этом  отцу,  когда  они  вчера  вечером
планировали экспедицию.
     - Тебя поддержит деревенский староста и его помощники, - сказал граф.
- Так же,  как  они  помогают  судье,  когда  тот  приезжает  на  выездное
заседание.
     - А если они не захотят мне помогать? - тревожно спросил Майлз.
     - Офицер, собирающийся командовать войсками  императора,  -  сверкнул
глазами граф Форкосиган, - должен сообразить, как  добиться  поддержки  от
сельского старосты.
     Иначе  говоря,  премьер-министр  решил,  что  это  предприятие  будет
хорошим испытанием для сына,  и  отказывался  подсказывать  ему  возможные
варианты выхода из идиотского положения. "Спасибо, папочка".
     - А у вас нет братьев и сестер, милорд? -  спросила  Харра,  и  Майлз
сразу же вернулся в настоящее.
     - Нет. Но ведь это наверняка известно всем даже в вашем захолустье.
     - О вас много чего говорят, - пожала плечами Харра.
     Майлз закусил вопрос зубами, как ломтик лимона.  Он  не  спросит,  не
спросит... Нет, ничего не поделаешь.
     - А что, например? - процедил он.
     - Все знают, что сын графа - мутант. - Во  взгляде  женщины  мелькнул
вызов. - Некоторые говорят, что это из-за инопланетянки, на  которой  граф
женился, а еще, мол, - от радиации во время боев, или из-за... того, что в
юности он развратничал с другими офицерами...
     Последняя версия была для Майлза полной неожиданностью.
     - ...но большинство думает, что его отравили враги.
     - Я рад, что большинство не ошибается. На отца устроили  покушение  с
помощью газообразного солтоксина, как раз, когда мать была мною беременна.
Но это не...
     "Не мутация, - пошла по знакомой дорожке его мысль. - Сколько  раз  я
уже это объяснял? Это дефект развития, а не генетическое  уродство,  я  не
мутант, не..." Но какое значение  имеет  эта  биохимическая  тонкость  для
невежественной женщины, только что потерявшей  ребенка?  Для  нее  он  все
равно мутант.
     - Это не важно, - закончил Майлз.
     Харра искоса посмотрела на него.
     - А еще люди говорят, что вы родились без ног  и  живете  в  особняке
Форкосиганов в летающем  кресле.  А  некоторые  даже  утверждают,  что  вы
родились без костей...
     - И, надо полагать, меня держат  в  стеклянной  банке  в  подвале,  -
пробормотал юноша.
     - Но Кейрел рассказывал,  как  видел  вас  с  дедом  на  Хассадарской
ярмарке, и что вы просто больной и недоросток. И еще говорили, будто  отец
устроил вас на Службу, а другие спорили, что вы улетели на планету  матери
и там ваш мозг превратили в  компьютер,  а  тело  кормят  через  трубочки,
погрузив в жидкость.
     - Я так и знал, что где-нибудь  да  появится  банка  с  жидкостью,  -
поморщился Майлз.
     "А еще ты знал, что пожалеешь  о  своем  вопросе  -  и  все-таки  его
задал". Ему вдруг показалось, что Харра намеренно дразнит его. Да как  она
посмела!.. Но веселья на лице женщины было не заметно, только  напряженное
снимание.
     Она рискнула очень, очень многим, придя к своему сюзерену с известием
об убийстве - вопреки воле семьи и местных  властей,  вопреки  обычаям.  И
кого же граф дал ей в качестве защиты и поддержки  против  гнева  всех  ее
близких? Калеку, выродка! Справится ли он? Конечно,  Харра  сомневается  и
тревожится. Вдруг он все испортит,  сдастся  и  убежит,  оставив  ее  одну
расхлебывать бурю ярости и мщения?
     Майлз уже жалел, что не оставил ее плакать у ворот.
     Лес -  плод  многолетних  усилий  терраформистов  -  вдруг  кончился,
уступив место заросшей бурым кустарником  долине  -  исконно  барраярскому
пейзажу. Посреди долины вилась какая-то непонятная  зелено-розовая  лента;
когда они подъехали ближе, Майлз с изумлением понял, что это - дикие розы.
Настоящие земные розы. Тропа нырнула в их благоуханные заросли и исчезла.
     Теперь Майлз и Пим по  очереди  прорубали  дорогу  своими  армейскими
ножами. Ветви у роз  были  мощными,  утыканными  толстыми  шипами;  они  с
успехом наносили людям упругие ответные удары.  Толстый  Дурачок  помогал,
как мог, срывая зубами цветы и радостно их жуя. Майлз не знал,  опасно  ли
это: то, что растение не барраярское, еще не  значит,  что  лошадь  им  не
отравится. Отсасывая кровь из уколотого пальца,  он  размышлял  о  трудной
экологической истории Барраяра.
     Пятьдесят тысяч первопроходцев должны  были  стать  только  передовым
отрядом  колонизации  планеты.  Но   внезапная   гравитационная   аномалия
перекрыла пространственно-временной туннель, связь с Землей прервалась,  а
вместе с ней пошла прахом и тщательно  спланированная  программа  освоения
новой планеты. Привезенные  с  Земли  растения  и  животные  вышли  из-под
контроля и одичали; люди  тоже  сосредоточились  на  проблемах  выживания.
Биологи до сих пор горюют  из-за  массового  исчезновения  местных  видов,
эрозий, засух и наводнений, но на  самом  деле,  решил  Майлз,  в  течение
многовекового Периода Изоляции виды обоих миров достигли равновесия.  Если
живая тварь плодится и покрывает  землю,  то  какая  разница,  откуда  она
взялась?
     "Мы все появились здесь случайно. Как розы."


     Этой ночью путники  разбили  лагерь  на  вершине  холма.  Наутро  они
добрались до подножия настоящих гор и вышли за пределы тех  мест,  которые
Майлз знал с детства. Теперь он  часто  сверял  указания  Харры  со  своей
картой, сделанной по орбитальным съемкам. На закате второго дня  они  были
уже всего в нескольких часах пути  от  цели.  Харра  уверяла,  что  сможет
привесит их туда до наступления темноты, но Майлзу не  хотелось  приезжать
ночью в незнакомую деревню, где их встретят без всякой радости.
     На рассвете он искупался в ручье и оделся в только что  распакованную
форму офицера императорской армии. На  Пиме  была  коричневая  с  серебром
ливрея Форкосиганов; на раскладном алюминиевом древке, упертом  в  стремя,
он  держал  графский  штандарт.  Ди  остался  в   своем   черном   полевом
комбинезоне, но вид при этом у доктора все равно был смущенный. "Разряжены
мы убийственно", - невесело подумал Майлз. Если во всем этом  маскараде  и
был какой-то глубинный смысл, то Майлз его не улавливал.
     Утро еще не кончилось, когда отряд остановил лошадей перед  маленьким
домиком на краю  рощи  сахарных  кленов.  Деревья,  посаженные  неизвестно
когда, с годами взбирались все выше  по  склону,  забрасывая  вперед  свои
легкие семена. Горный воздух был прохладен и  свеж.  В  зарослях  сорняков
копались куры; забитая тиной деревянная труба роняла капли воды в корыто.
     Харра соскользнула с лошади, разгладила юбку и поднялась на крыльцо.
     -   Кейрел?   -   позвала   она.   Застыв   в    седле,    Майлз    с
непреклонно-решительным видом дожидался первой встречи. Никогда не следует
терять психологическое преимущество.
     - Харра? Это  ты?  -  откликнулся  мужской  голос.  Распахнув  дверь,
староста выбежал из дома. - Где ты была, девочка? Мы тебя искали,  думали,
ты сломала себе шею где-нибудь в зарослях!.. - Тут он умолк, заметив  трех
неизвестных всадников.
     - Ты отказался признать мое обвинение, Кейрел, - поспешно проговорила
Харра.  Она  нервно  теребила  свою  юбку.  -  И  я  пошла   к   судье   в
Форкосиган-Сюрло, чтобы пожаловаться ему.
     - Ах, девочка, - горестно вздохнул  Кейрел,  -  как  это  глупо,  как
глупо...
     Он покачал головой и тревожно посмотрел на приезжих. Это был лысеющий
человек лет шестидесяти, загорелый, обветренный и грузный. Левая рука  его
заканчивалась культей - еще один ветеран.
     - Староста Зерг Кейрел? - сурово заговорил Майлз. - Я -  Голос  графа
Форкосигана. Мне поручено расследовать  преступление,  о  котором  заявила
Харра Журик перед графским судом: убийство ее дочери, младенца Райны.  Как
староста Лесной Долины, вы должны мне  содействовать  и  помогать  вершить
графское правосудие.
     Произнеся эту сакраментальную формулу, Майлз  умолк,  ожидая  ответа.
Толстый Дурачок фыркнул.  Шитый  серебром  по  коричневому  фону  штандарт
негромко хлопал на ветру.
     - Окружного судьи на месте не было, - вставила Харра, - но граф был.
     Побледневший Кейрел пристально смотрел на Майлза. Наконец взяв себя в
руки, он постарался встать навытяжку и отвесил неловкий поклон.
     - Кто... кто вы, сэр?
     - Лорд Майлз Форкосиган.
     Кейрел зашевелил губами. Майлз  не  умел  читать  по  губам,  но  был
совершенно уверен, что староста в отчаянии беззвучно выругался.
     - А это мой  слуга  сержант  Пим  и  медицинский  эксперт,  лейтенант
Имперской Службы Ди.
     - Вы сын милорда графа?
     - Тот самый, единственный.
     Майлзу уже  надоела  эта  игра.  Наверное,  для  первого  впечатления
достаточно. Он соскользнул с Дурачка и легко приземлился на носки.  Кейрел
изумленно смотрел на него сверху вниз. "Да,  вот  такой  я  низенький.  Но
подожди, милашка, увидишь, как я танцую!" Перекинув  поводья  через  руку,
Майлз шагнул прямо к корыту.
     - Нам можно напоить здесь лошадей?
     - Э-э... это для людей, милорд, - спохватился Кейрел. - Подождите,  я
принесу ведро.
     Подтянув обвисшие брюки, он поспешно потрусил задом. Наступила минута
тишины, потом донесся голос старосты:
     - Где у вас козье ведро, Зед?
     Ему ответил другой голос, высокий и молодой:
     - За поленницей, па.
     Послышалось  невнятное  бормотание,  и  Кейрел  притрусил  обратно  с
помятым алюминиевым ведром, которое поставил у корыта. Он выбил затычку, и
искристая струя чистой воды зазвенела о ведро. Толстый  Дурачок  шевельнул
ушами и потерся тяжелой головой о Майлза, оставив на мундире рыжие с белым
шерстинки и чуть не сбив хозяина с ног. Кейрел поднял  глаза  и  улыбнулся
лошади, но улыбка пропала, едва он перевел  взгляд  на  ее  хозяина.  Пока
Толстый Дурачок шумно пил, Майлз успел мельком заметить обладателя второго
голоса - мальчишку лет двенадцати, улепетывавшего в кленовую рощу.
     Майлз оставил Пима расседлывать и кормить животных, а сам  прошел  за
Кейрелом в дом. Харра ни на шаг не отходила от  Майлза,  и  доктор  Ди  со
своим  врачебным  чемоданчиком  тоже  потащился  за  ним.  Сапоги   Майлза
угрожающе протопали по дощатому полу.
     - Жена вернется к вечеру, -  сообщил  староста,  бесцельно  бродя  по
комнате.
     Майлз и Ди устроились на скамье, а Харра села на  пол  у  выложенного
булыжниками очага и обхватила руками колени.
     - Я... я заварю чай, милорд.
     И Кейрел бросился из дома наполнить чайник прежде,  чем  Майлз  успел
произнести: "Нет, спасибо!". Ладно,  пусть  успокоит  нервы  повседневными
делами. Может, тогда удастся определить, насколько его смущение связано  с
присутствием высокопоставленных незнакомцев,  а  насколько  -  с  чувством
вины. К тому времени, когда староста поставил полный чайник на уголья,  он
уже заметно лучше владел собой, поэтому Майлз решил приступить к делу.
     - Я бы предпочел начать расследование немедленно. Полагаю, оно займет
немного времени.
     - Оно  могло  бы  и  вообще  не  начинаться,  милорд.  Младенец  умер
естественной смертью.  На  девочке  не  было  никаких  отметин.  Она  была
слабенькая, у нее был кошачий рот и Бог весть какие еще хвори. Она  умерла
во сне, по какой-нибудь случайности.
     - Просто удивительно, - сухо заметил  Майлз,  -  как  часто  подобные
случайности происходят в этих краях. Мой отец, граф, тоже это отметил.
     -  Да-да,  очень  часто.  И  не  стоило  утруждать  вас  из-за  такой
безделицы. - Кейрел с досадой посмотрел на Харру, но женщина сидела  молча
и никак не реагировала на происходящее.
     - Для меня это не составило труда, - невозмутимо ответил Майлз.
     - Право, милорд, - понизил голос Кейрел, -  по-моему,  ребенка  могли
заспать.  Неудивительно,  если  в  своем  горе  Харра  не  хочет  в   этом
признаться. Лэм Журик - хороший парень, хороший работник.  На  самом  деле
Харра никого не  винит,  просто  ее  рассудок  на  время  помутился  из-за
несчастья.
     Глаза  Харры,  поблескивавшие  из-под  копны  светлых  волос,   стали
ядовито-холодными.
     - Да-да, я понимаю, - сочувственно произнес Майлз, и староста немного
приободрился.
     - Все еще будет в порядке, пускай только она потерпит, переживет свое
горе. Пусть поговорит с  беднягой  Лэмом.  Я  уверен,  что  он  не  убивал
младенца. Не надо ей сгоряча делать то, о чем потом пожалеешь.
     - Понимаю, - Майлз позволил своему голосу  стать  ледяным,  -  почему
Харра Журик сочла необходимым идти четыре дня,  чтобы  ее  выслушали.  Вы,
похоже, удовлетворяетесь  домыслами,  староста  Кейрел.  А  я  приехал  за
фактами. Графское правосудие зиждется не на догадках, и  у  нас  нынче  не
Период Изоляции. Даже в этом захолустье. Расследование начнется сейчас же.
Мы не будем делать поспешных выводов, пока не собраны улики. Подтверждение
вины или невиновности Лэма Журика прозвучит из  его  собственных  уст  под
действием суперпентотала, который введет ему доктор Ди в присутствии  двух
свидетелей - я имею в виду вас и  одного  из  жителей  деревни  по  вашему
выбору. Просто, быстро и чисто.
     "И, может быть, тогда я еще до заката смогу уехать  из  этой  забытой
Богом дыры".
     - Я требую, чтобы вы, староста, сейчас же отправились и привели  Лэма
Журика для допроса. Сержант Пим вам поможет.
     Кейрел помедлил, наливая  кипяток  в  большой  коричневый  заварочный
чайник, и только после этого заговорил:
     - Я-то повидал мир, милорд. Как-никак, двадцать лет был на Службе. Но
большинство здешнего люда никогда не уезжали из Лесной  Долины.  Сыворотка
истины для них все равно, что колдовство. Они могут решить, что полученное
таким путем признание - неправда.
     - Тогда вы с вашим помощником скажете им, что они  ошибаются.  У  нас
сейчас не старое доброе время, когда признаний добивались  пытками.  Кроме
того, если Лэм Журик невиновен, он оправдается, не так ли?
     Кейрел  неохотно  отправился  в  соседнюю  комнату  и  вышел  оттуда,
натягивая на себя выцветший мундир с капральскими нашивками.  Пуговицы  на
животе у него уже не застегивались. Видимо, Кейрел хранил  его  для  таких
вот официальных случаев. На Барраяре люди отдают честь мундиру, а не тому,
кто в  нем  -  следовательно,  и  возможное  недовольство  тоже  падет  на
должность, а не на человека, волею судьбы  занимающего  ее.  Майлз  оценил
этот нюанс.
     Кейрел приостановился у двери и оглянулся на Харру, которая сидела  у
очага, погрузившись в молчание и чуть покачиваясь.
     - Милорд, я уже шестнадцать лет староста в Лесной Долине. За все  это
время никому не пришлось обращаться в суд - ни при споре о правах на воду,
ни из-за краж скота, ни даже тогда, когда Нева обвинил Ворса  в  древесном
пиратстве, то есть, я хочу  сказать,  в  сборе  кленового  сока  с  чужого
участка. За все это время у нас ни разу не было кровной вражды.
     - Я не собираюсь провоцировать кровную вражду, Кейрел. Я только  хочу
знать факты.
     - В том-то и дело, милорд. Я теперь  уже  не  так  верю  фактам,  как
прежде. Иногда от них больше вреда, чем пользы.
     Похоже, староста готов был встать на голову, жонглируя кошками,  лишь
бы вынудить Майлза отступить. Интересно, насколько далеко может зайти  его
противодействие?
     - Вашей деревне не будет дано ее  собственного  Периода  Изоляции,  -
предостерегающим   тоном   произнес    Майлз.    -    Сейчас    правосудие
распространяется на всех. Даже если они - маленькие и слабые. И даже  если
имеют какой-то дефект. И даже если  не  могут  сами  за  себя  постоять...
Ступайте, староста!
     Побледневший Кейрел все понял. Не пытаясь больше спорить,  он  рысцой
припустил по тропинке, а за ним настороженно зашагал Пим,  расстегивая  на
ходу кобуру парализатора.
     Напившись чаю, Майлз походил по дому и все осмотрел, хотя ни  к  чему
не прикасался. Очаг был единственным источником тепла, на нем  готовили  и
подогревали воду для купания. Рядом  стояла  кованая  раковина  для  мытья
посуды: ее надо было наполнять вручную из  стоявшего  возле  нее  ведра  с
крышкой. Вода уходила через сливную трубу, присоединяясь к вытекавшему  из
корыта ручейку. Во второй  комнате  была  спальня  -  тут  стояли  широкая
кровать и сундуки с домашним скарбом. На чердаке лежало еще  три  матраса:
должно быть, замеченный Майлзом мальчишка был не единственным  ребенком  в
семье. В жилище старосты было тесно, но чисто, все вещи убраны по местам.
     На боковом столике громоздились два  радиоприемника:  один  -  совсем
древний, другой поновее, армейского образца. Старый был вскрыт  -  видимо,
для починки или замены батарей. Еще Майлз обнаружил ящичек, полный всякого
радиохлама.  Похоже,  староста   Кейрел   по   совместительству   исполнял
обязанности деревенского радиста. Все совпадает. Наверное,  они  принимают
передачи из Хассадара, может, даже  мощные  правительственные  станции  из
столицы.
     Конечно, электричества здесь нет,  ведь  энергоприемники  спутниковой
сети очень дороги. Со  временем  они,  надо  полагать,  придут  и  сюда  -
некоторые столь же малочисленные, но экономически более развитые поселения
уже ими обзавелись. А вот Лесная Долина застряла на  уровне  полуживотного
существования и вынуждена дожидаться, когда спутников  станет  так  много,
что их начнут дарить.  Ядерная  бомба  цетагандийцев,  уничтожившая  город
Форкосиган-Вашнуй, отбросила весь этот край назад на многие годы...
     Майлз вышел на крыльцо и облокотился на перила. Вернулся сын Кейрела.
В дальнем конце двора стоял Толстый Дурачок; он развесил уши и  похрюкивал
от  удовольствия,  а  ухмыляющийся  мальчишка  почесывал  ему  морду   под
уздечкой. Но вот младший Кейрел поднял глаза, увидел, что за ним наблюдает
графский посланец, и кинулся наутек.
     К Майлзу подошел доктор Ди.
     - Их уже давно нет. Пора, наверное, доставать суперпентотал?
     - Нет, лучше готовьте скальпели для вскрытия. По-моему,  именно  этим
нам придется заниматься.
     Ди пристально посмотрел на него:
     - Я думал, вы отправили с ним Пима, чтобы произвести арест.
     - Нельзя арестовать  человека,  которого  нет  на  месте.  Вы  любите
спорить, доктор? Хотите пари на марку, что они не  приведут  Журика?  Нет,
постойте... Возможно, я ошибся. Вон возвращаются трое...
     По  тропе  шагали  Кейрел,  Пим  и  еще   один   мужчина:   огромный,
густобровый, угрюмый, с могучими руками и бычьей шеей.
     - Харра, - окликнул Майлз, - это твой муж?
     Выглядел  он  соответствующе,  именно  таким   Майлз   его   себе   и
представлял. И еще четверо точно таких же братьев, только,  наверное,  еще
здоровее...
     Появившаяся рядом с ним Харра шумно вздохнула:
     - Нет, милорд. Это Алекс, помощник старосты.
     Кейрел остановился у крыльца и  начал  путано  объяснять,  почему  он
пришел без арестанта. Майлз оборвал его, подняв брови:
     - Пим?
     - Сбежал, милорд, - лаконично  сказал  тот.  -  Почти  наверняка  был
предупрежден.
     - Согласен.
     Майлз хмуро глянул вниз, на Кейрела, который осмотрительно промолчал.
     - Харра, где ваше кладбище?
     - Вниз по ручью, милорд, в конце лощины. Примерно в двух километрах.
     - Берите ваши вещи, доктор, мы  пойдем  прогуляться.  Кейрел,  несите
лопату.
     - Милорд, стоит ли нарушать покой мертвых... - начал было Кейрел.
     - Стоит, стоит. В бланке следственного дела, который у меня с  собой,
есть графа для отчета о вскрытии. А я должен сдать это дело в  суд,  когда
мы вернемся  в  Форкосиган-Сюрло.  Кроме  того,  у  меня  есть  разрешение
ближайшего родственника - так, Харра?..
     Та отупело кивнула.
     - ...и есть два необходимых свидетеля: вы и  ваш...  (орангутанг!)...
помощник.  К  нашим  услугам  врач  и  дневное  освещение  -  если  вы  не
собираетесь спорить до захода солнца. Единственное, чего нам  не  хватает,
это лопаты. Или вы готовы копать руками, Кейрел?
     Голос Майлза звучал ровно и угрожающе.
     Лысеющая голова старосты дернулась:
     - По закону ближайшим родственником является отец,  если  он  жив,  а
его... согласия... у вас нет.
     - Кейрел, - оборвал его Майлз.
     - Милорд?
     -  Могила,  которую  вы  будете   копать,   может   оказаться   вашей
собственной. Вы уже одной ногой в ней стоите.
     - Я... принесу лопату, милорд.


     День был теплый, золотистый и по-летнему спокойный.  Лопата  в  руках
дюжего помощника ритмично врезалась  в  землю.  Внизу,  под  склоном,  меж
чистых  обкатанных  камней  журчал  ручей.  Съежившись  в  стороне,  Харра
наблюдала за ними, молчаливая и угрюмая.
     Когда  могучий  Алекс  достал  из  ямы  маленький  ящичек   -   такой
невообразимо маленький! - сержант Пим  отправился  патрулировать  заросший
деревьями край кладбища. Майлз его ничуть не осуждал. Он надеялся  только,
что в земле на этой глубине достаточно холодно. Алекс открыл ящичек, после
чего доктор Ди сделал  ему  знак  отойти  и  принялся  за  дело.  Помощник
старосты тоже предпочел поискать  какой-нибудь  объект  для  наблюдения  в
дальнем конце кладбища.
     Ди внимательно осмотрел лежавший в гробике матерчатый сверток,  потом
вынул его  и  положил  на  брезент.  Инструменты  для  вскрытия  уже  были
аккуратно  разложены  на  пластиковом  лотке.  Он   развернул   по-особому
завязанные яркие тряпицы. Неслышно подкравшаяся Харра взяла их, разгладила
и сложила, чтобы потом ими снова можно  было  воспользоваться,  и  так  же
неслышно отошла.
     Майлз нащупал в кармане носовой платок, чтобы в случае нужды прикрыть
нос и рот, и, подойдя, начал смотреть через плечо доктора.  Неприятно,  но
вытерпеть можно: ему уже доводилось видеть и обонять вещи похуже. Ди через
респиратор наговаривал текст отчета в диктофон,  висевший  на  его  плече.
Сначала он провел  визуальный  осмотр,  пальпируя  подозрительные  участки
рукой в перчатке, потом включил сканер и медленно повел им вдоль тельца.
     - Вот, милорд, - сказал Ди, жестом подзывая Майлза поближе.  -  Почти
наверняка это причина смерти, хотя я еще сделаю проверку на токсины. У нее
сломана шея. На сканере видно, где был порван спинной мозг, а затем голову
младенца вернули в прежнее положение.
     - Кейрел, Алекс, -  Майлз  помахал  рукой  обоим  свидетелям,  и  они
неохотно приблизились к врачу.
     - Скажите, доктор, это могло произойти случайно? - официальным  тоном
спросил Майлз.
     -  Вероятность  весьма  невелика.  Но  на  место   кости   возвратили
намеренно.
     - На это требуется много времени?
     - Пара секунд. Смерть наступила мгновенно.
     - Для этого нужна большая физическая сила? Крупного мужчины, или...
     - О, нет, совсем не обязательно. Это легко мог сделать любой взрослый
человек.
     - Любой, решившийся убить...
     Майлза затошнило,  когда  он  представил  себе  то,  что  сказал  Ди.
Маленькая пушистая головка легко уместится под ладонью  мужчины.  Поворот,
чуть слышный хруст... Уж кто-кто, а Майлз  прекрасно  знал,  как  ломаются
кости.
     - Воля к убийству, - отозвался Ди, - это уже не по моей части.  -  Он
помолчал. - Но могу отметить, что внимательного осмотра было бы достаточно
для установления причины смерти. Опытный работник системы правопорядка,  -
он холодно  взглянул  на  Кейрела,  -  ответственно  относящийся  к  своим
обязанностям, не пропустил бы сломанной шеи.
     Майлз тоже смотрел на старосту и ждал.
     - Заспала! - прошипела Харра. Голос ее так и сочился презрением.
     - Милорд, - осторожно начал Кейрел, - я действительно подозревал...
     "Какое к черту подозрение! Ты знал".
     - Но я считал -  и  сейчас  считаю,  -  в  глазах  Кейрела  сверкнула
решимость отчаяния, - что шум вызовет еще больше горя. Я уже ничем не  мог
помочь младенцу. Мы в долгу перед живыми...
     - И я тоже, староста  Кейрел.  Например,  перед  следующим  крошечным
подданным империи, которому будет грозить опасность со стороны  тех,  кому
положено его защищать. А он, как назло, виноват  всего  лишь  в  том,  что
физически, - тут Майлз резко улыбнулся, - не похож на них. Граф Форкосиган
решил, что это не просто уголовное дело. Будет показательный процесс и  он
прогремит  по  всей  планете.  Шум!..  Вы  не  представляете,  какую  кашу
заварили...
     Кейрел сник, словно уменьшившись ростом.
     Затем последовал еще час дополнительных исследований,  давших  только
отрицательные результаты: других переломов нет, легкие младенца чистые,  в
кишечнике и крови нет токсинов, кроме  тех,  что  появились  в  результате
разложения. Опухолей в мозгу не обнаружено. Дефект, из-за которого погибла
девочка, был легко устраним простой косметической операцией, если  бы  она
могла ее получить.
     Ди собрал инструменты, и Харра, завернув крошечное тельце  в  тряпки,
снова  завязала  их  сложным,  полным  особого  смысла   узлом.   Вычистив
скальпели, Ди уложил их в чехлы и тщательно вымыл руки  и  лицо  в  ручье.
Майлзу показалось, что доктор  отмывался  гораздо  дольше,  чем  требовали
соображения гигиены. Помощник старосты снова зарыл ящичек.
     Харра сделала  на  могиле  небольшое  углубление  и  сложила  в  него
несколько веточек и обломков коры, прибавив отрезанную ножом  прядь  своих
волос.
     Застигнутый врасплох Майлз порылся в карманах.
     - При мне  нет  никакого  приношения,  которое  могло  бы  гореть,  -
виновато сказал он.
     Женщина широко раскрыла глаза. Ее изумило даже само желание графского
сына присоединиться к возжиганию в память покойной.
     - Это неважно, милорд.
     Маленький огонек вспыхнул на мгновение и погас, как  жизнь  крошечной
Райны.
     "Нет, это важно, - думал Майлз. - Мир тебе, маленькая  леди.  Прости,
что мы так грубо потревожили тебя. Я устрою тебе приношение  получше,  даю
слово Форкосигана. И дым от возжигания  поднимется  так  высоко,  что  его
увидят все жители этих гор".


     Поручив Кейрелу и Алексу доставить ему Лэма Журика, Майлз повез Харру
до ее дома на Толстом Дурачке. Их сопровождал Пим.
     Двое чумазых ребятишек, игравших  в  одном  из  дворов,  побежали  за
лошадьми, хихикая и  делая  в  сторону  Майлза  знаки  от  сглаза.  Малыши
подзадоривали друг дружку на все более отчаянные  шалости,  пока  мать  не
заметила их и, выбежав на улицу, не  заставила  вернуться  в  дом,  бросив
через плечо испуганный взгляд. Майлзу  это  почему-то  показалось  странно
успокаивающим  -  вот  такой  встречи  он  и  ожидал.   Это   лучше,   чем
напряженно-неестественное спокойствие Кейрела и Алекса. Да,  Райне  жилось
бы здесь нелегко.
     Дом  Харры  располагался  у  длинного  оврага,  который,   постепенно
расширяясь, переходил в лощину. В пестрой тени  деревьев  жилище  казалось
удивительно тихим и одиноким.
     - Ты уверена, что тебе не стоит пока пожить у матери? -  с  сомнением
спросил Майлз.
     Харра покачала головой и соскользнула с коня. Спешившись, Майлз и Пим
вошли следом за ней.
     Дом был самый обычный:  большое  крытое  крыльцо  и  одна  комната  с
каменным очагом. Воду, видимо, брали из ручья  в  овраге.  На  пороге  Пим
задержал Майлза и вошел следом за Харрой, держа руку на парализаторе. Если
Лэм Журик сбежал, то не прячется ли он где-нибудь здесь?  Пим  всю  дорогу
проверял сканером совершенно безобидные заросли кустов.
     Дом был пуст. Впрочем, опустел он недавно:  в  нем  не  чувствовалось
пыльного застоявшегося молчания восьмидневной  заброшенности.  У  мойки  -
грязная посуда, кровать раскрыта и смята. Кругом валялась мужская  одежда.
Харра  принялась  машинально  наводить  порядок,  заявляя  дому  о   своем
возвращении, своем существовании, своей важности. Если она  и  не  властна
над событиями своей жизни, по крайней  мере  она  остается  хозяйкой  этой
небольшой комнатки.
     Единственным, к чему  она  не  прикасалась,  была  стоявшая  рядом  с
кроватью   колыбелька   с   крошечными   одеяльцами.   Харра   убежала   в
Форкосиган-Сюрло через несколько часов после похорон.
     Майлз прошелся по комнате, посмотрел в окно.
     - Ты покажешь мне, где собирала блестянику?
     Женщина повела их по оврагу. Майлз засек время. Пим разрывался  между
необходимостью озираться и одновременно следить за своим подопечным, чтобы
тот не упал и не заработал новые переломы. Раза три увернувшись от попыток
Пима подхватить его, Майлз обозлился и с трудом сдерживал желание  послать
сержанта  ко  всем  чертям.  Хотя,  конечно,  его  можно   считать   лицом
заинтересованным:  если  Майлз  сломает  себе  ногу,  то   Пиму   придется
вытаскивать его отсюда на себе.
     Заросли блестяники начинались примерно в  километре  от  дома.  Майлз
сорвал  несколько  красных  ягод  и  рассеянно  их  съел;  Харра  с  Пимом
почтительно ждали. Вечернее солнце пробивалось сквозь листву,  но  на  дне
лощины уже царили серые прохладные сумерки. Побеги блестяники цеплялись за
камни  и  маняще  свисали  с  уступов,   словно   приглашая   рискнуть   и
вскарабкаться за ними. Майлз устоял перед соблазном: он не  слишком  любил
блестянику.
     - Если бы тебя позвали из дома, ты  бы  отсюда  услышала?  -  спросил
Майлз.
     - Нет, милорд.
     - И как долго ты собирала здесь ягоды?
     Харра пожала плечами:
     - Пока не набрала корзинку.
     - Скажем, час.  И  сорок  минут  на  дорогу  в  оба  конца.  Примерно
двухчасовое отсутствие. Твой дом не был заперт?
     - Только на засов, милорд.
     - Гмм.
     Научная схема расследования убийства рекомендовала  выяснить  способ,
мотив  и  возможности.  Дьявольщина.  Способ  установлен  -  свернуть  шею
младенцу мог кто угодно. Похоже,  что  с  возможностями  дело  обстоит  не
лучше: кто  угодно  мог  подойти  к  домику,  совершить  убийство  и  уйти
незамеченным.  Прошло  слишком  много   времени,   чтобы   воспользоваться
биополевым детектором, который позволял восстановить картину  передвижений
в комнате... И наконец мотив - мутная пена предрассудков.  То  есть,  все,
что угодно.
     Майлз  старался  относиться   к   обвиняемому   непредубежденно,   но
противиться словам Харры становилось все труднее. Пока она еще ни в чем не
ошиблась.
     Вернувшись в дом, Харра снова принялась за уборку.
     - Ты уверена, что все будет в  порядке?  -  спросил  Майлз,  подбирая
поводья Толстого Дурачка и устраиваясь в седле. - Я  все  же  думаю,  что,
если твой муж поблизости, он может заявиться сюда. Ты говоришь, что ничего
не исчезло, значит, он вряд ли успел побывать  здесь  до  нашего  приезда.
Может, Пиму стоит остаться с тобой?
     - Нет, милорд. - Харра  стояла  на  крыльце,  обеими  руками  обнимая
метлу. - Я... мне бы хотелось немного побыть одной...
     - Ну ладно. Я дам тебе знать, если произойдет что-нибудь важное.
     - Спасибо, милорд, - вяло отозвалась Харра. Видимо, ей  действительно
хотелось остаться одной, и Майлз решил не упорствовать.
     Там, где тропа стала  шире,  слуга  и  господин  поехали  рядом.  Пим
по-прежнему бдительно озирался.
     - Милорд, могу ли я подсказать вам, что теперь разумным шагом было бы
послать  всех  здоровых  мужчин  деревни  искать  Журика?  Вы  ведь  точно
установили факт намеренного детоубийства.
     "Интересная фраза, - подумал Майлз. - Даже Пиму она не кажется дикой.
Ах, мой бедный Барраяр!"
     - На первый взгляд это кажется разумным, сержант Пим, но не пришло ли
вам в голову, что половина всех здоровых мужчин  деревни  скорее  всего  в
родстве с Журиком?
     - Предлагаю психологический трюк. Если мы погоняем  их  как  следует,
то, может быть, кто-нибудь выдаст парня просто для того, чтобы  прекратить
все это.
     - Гм, не исключено. При условии, что Журик не сбежал  отсюда.  Может,
он уже на полдороге к океану.
     - Только если у него есть транспорт.
     И Пим глянул в пустое небо.
     - Откуда нам знать, может, в сарае у каких-нибудь его приятелей стоял
старенький флайер. Но это маловероятно. Я не уверен, что он вообще  знает,
как убегать, куда податься. Конечно, если он все-таки удрал,  то  проблема
перейдет к Имперской гражданской безопасности, и  я  свободен.  ("Приятная
мысль!") Плохо то, что я до сих пор не  получил  четкого  представления  о
нашем подозреваемом. Ты заметил противоречия?
     - Не могу сказать, чтобы заметил, милорд.
     - Гм. Кстати, куда Кейрел таскал тебя арестовывать этого типа?
     - За деревню, в кустарники  и  ущелья.  Там  человек  шесть  все  еще
разыскивали Харру.  Они  как  раз  закончили  поиски  и  возвращались  нам
навстречу. Похоже, что наше появление не было для них неожиданностью.
     - Журик действительно был там и сбежал, или Кейрел просто водил  тебя
за нос?
     - По-моему, он действительно там был, милорд. Те люди клялись, что не
видели его, но, как вы и сказали, они с ним в  родстве,  и  потом,  они...
э-э... лгали неумело. Они были напряжены. Что до Кейрела, то он, может,  и
не рвется нам помогать, но я не думаю, чтобы он посмел нарушить ваш прямой
приказ. В конце концов, он ведь отслужил двадцать лет.
     "Как и ты, Пим", - подумал Майлз.  Личная  охрана  графа  Форкосигана
ограничивалась штатным числом в  двадцать  человек,  и  Пим  был  типичным
представителем  этого  элитного  взвода:  награжденный  орденами   ветеран
имперской Службы, заменивший покойного сержанта Ботари.  Кому  еще,  кроме
Майлза, не хватает в этом мире смертельно опасного и непростого Ботари?
     - Хотелось бы мне  допросить  с  суперпентоталом  самого  Кейрела,  -
мрачно заметил Майлз. - Судя по всему, он знает, где собака зарыта.
     - Так почему бы вам его не допросить? - логично осведомился Пим.
     - Возможно, этим и кончится. Однако допрос с суперпентоталом, как  ни
крути, всегда унизителен. Если человек нам предан, то не в наших интересах
публично его оскорблять.
     - Это будет не публично.
     - Да, но он не забудет, что его превратили в  слюнявого  идиота.  Мне
нужна правдивая информация.
     - Я думал, у вас уже есть информация, милорд.
     - У меня есть факты. Огромная куча бессмысленных, бесполезных фактов,
- Майлз угрюмо замолчал. - Я доберусь до правды, даже  если  мне  придется
накачать суперпентоталом всех этих деревенщин. Но это скверное решение.
     - Задачка тоже скверная, милорд, - сухо отозвался Пим.


     Когда они вернулись, жена старосты уже взяла бразды правления в  свои
руки. Женщина носилась по всему дому, отчаянно  что-то  нарезая,  взбивая,
перемешивая и растапливая. Она взлетала  на  чердак  переменить  белье  на
матрасах,  гоняла  троих  сыновей   с   поручениями   сбегать,   принести,
попросить... Ошеломленный Ди бродил за ней  по  пятам,  пытаясь  угомонить
хозяйку и повторяя, что они привезли с собой палатку и  еду,  что  от  нее
ничего не требуется. Но все уговоры были бесполезны.
     - Единственный сын моего милорда графа приехал ко  мне  в  дом,  а  я
выставлю его в поле, словно скотину?! Да я умру от стыда!
     И она снова принялась за работу.
     - Матушка Кейрел  приняла  наш  визит  слишком  близко  к  сердцу,  -
объяснил доктор Ди.
     Майлз взял его за локоть и чуть ли не насильно вывел на крыльцо.
     - Лучше не крутитесь у нее под ногами, доктор. Мы обречены на  прием.
С обеих сторон это диктуется долгом. Вежливость требует, чтобы  мы  делали
вид, будто нас здесь вроде бы как нет, пока она не подготовится.
     Ди понизил голос:
     - В данных обстоятельствах нам было бы разумнее есть только ту  пищу,
которую мы привезли с собой.
     Из окна несся манящий стук шинковального ножа и аромат трав и лука.
     - Ну, по-моему, еда из общего котла будет в порядке, - сказал  Майлз.
- Если вас что-то встревожит, вы можете взять образцы и проверить,  только
не афишируя это, ладно? Незачем обижать людей.
     Они уселись на самодельных стульях, и им тут же был снова подан  чай.
Принес его мальчуган лет десяти, младший сын Кейрела. Видимо, ему уже было
сделано внушение относительно того, как надо себя вести, потому что он так
же старательно не замечал физических недостатков Майлза, как  и  взрослые.
Хотя получалось у него это немного хуже.
     - Вы будете спать на моей постели, милорд? - спросил  мальчик.  -  Ма
говорит, мы будем спать на крыльце.
     - Ну, ма надо слушаться, - дипломатично ответил  Майлз.  -  Э-э...  и
тебе нравится спать на крыльце?
     - Не-а. Прошлый раз Зед меня лягнул, и я скатился в темноту.
     - О! Ну, раз уж мы вас выселяем, может, вы согласитесь в обмен  спать
в нашей палатке?
     Мальчишка широко раскрыл глаза:
     - Правда?
     - Конечно. Почему же нет?
     -  Вы  только  подождите,  я  скажу  Зеду!  -  Он  запрыгал  вниз  по
ступенькам, потом стремглав кинулся за дом. - Зед, эй, Зед?
     - Что ж, - с сомнением сказал Ди, - мы ее  потом  можем  как  следует
продезинфицировать...
     У Майлза чуть изогнулись губы.
     - Они не грязнее, чем вы  были  в  их  возрасте.  Или  я.  Когда  мне
позволяли.
     Незаметно наступил вечер. Майлз снял свой зеленый мундир и повесил на
спинку стула, потом расстегнул воротник рубашки.
     Ди удивленно поднял брови:
     - Так у нас рабочий  день,  как  в  магазине?  Мы  уже  закрылись  на
сегодня?
     - Не совсем.
     Он  задумчиво  прихлебывал  чай  и  рассеянно  смотрел  на   верхушки
деревьев.  За  холмами  начинались  отроги  черного  хребта,  на  вершинах
которого еще кое-где виднелись грязно-белые снежные шапки.
     - Убийца по-прежнему на свободе, - напомнил Ди.
     - Вы с Пимом словно сговорились. -  Майлз  заметил,  что  его  верный
слуга кончил возиться  с  лошадьми  и  отправился  прогуляться,  прихватив
сканер. - Я жду.
     - Чего?
     - Сам не знаю. Какой-то новости, которая поможет мне понять все  это.
Пока мы имеем только два варианта: Журик или  виновен,  или  невиновен.  В
первом случае, он нам не сдастся. Он наверняка втянет  в  это  дело  своих
родственников, чтобы те его прятали и всячески помогали. При желании  я  в
любой момент могу вызвать подкрепление из Хассадара. Человек  двадцать  из
Службы гражданской безопасности с поисковым оборудованием прилетят сюда на
флайере через пару часов. Устроят облаву. Жестокий,  гадкий,  возбуждающий
цирк... Зрители будут довольны: охота  на  человека  с  кровавым  исходом.
Конечно, есть шанс, что Журик ни в чем не виновен,  а  просто  испуган.  В
этом случае...
     - В этом случае убийца по-прежнему рядом.  -  Майлз  снова  отхлебнул
чаю. - Я лишь хотел сказать, что если вы желаете поймать кого-то, погоня -
далеко не всегда лучший способ.
     Ди кашлянул и тоже принялся за чай.
     - Тем временем я должен выполнить еще одну  обязанность.  Я  нахожусь
здесь,  чтобы  меня  видели.  Если  ваш  инстинкт   исследователя   жаждет
деятельности, можете развлечься и посчитать, сколько народа нынче  вечером
явится поглазеть на фора.


     Предсказанное Майлзом паломничество началось  почти  сразу.  Поначалу
приходили главным образом женщины, и все как одна с подарками,  словно  на
поминки или на свадьбу. Горянки несли накрытые блюда с едой, цветы, лишние
постели и предложения помощи. Всех деревенских  дам  представляли  Майлзу:
они  нервно  приседали,  но  не  отваживались  заговорить  -  видимо,   их
любопытство  удовлетворялось  одним  лишь  созерцанием  графского   сынка.
Матушка Кейрел была вежлива, подавала понять,  что  прекрасно  справляется
сама, и отставляла кулинарные дары куда-то на задний план.
     Некоторые женщины притащили с  собой  детей.  Большую  часть  детворы
отправили  играть,  но  небольшая  компания  перешептывающихся   мальчишек
прокралась вокруг дома посмотреть на Майлза. Заметив их маневр, он остался
на крыльце. Некоторое время Майлз игнорировал любопытные взоры  мальчишек,
дав знак Пиму, чтобы тот их не прогонял.
     "Да-да, смотрите хорошенько. Что видите, то и будете иметь, до  конца
вашей жизни - или, по крайней мере, моей. Привыкайте..."
     И тут он услышал шепот Зеда Кейрела, самозваного гида этой экскурсии:
     - А вон тот, большой, приехал убить Лэма Журика! - Речь, по-видимому,
шла о Пиме.
     - Зед, - позвал Майлз.
     Под аккомпанемент испуганного шепота и хихиканья средний сын  Кейрела
нехотя поднялся на крыльцо.
     - А вы трое, - указующий перст Майлза остановил его  готовых  сбежать
товарищей, - ждите здесь.
     Для пущей убедительности  Пим  нахмурился,  и  мальчишки  застыли  на
месте, широко распахнув глаза. Теперь  их  физиономии  торчали  на  уровне
дощатого пола крыльца, словно отрубленные головы врагов над стеной древней
крепости.
     - Что ты сейчас сказал своим друзьям, Зед? - тихо  спросил  Майлз.  -
Повтори.
     Зед облизнул губы.
     - Я только сказал, что вы приехали убить Лэма Журика, лорд.
     Зед  теперь  явно  подозревал,  что  кровожадные   инстинкты   Майлза
распространяются и на нахальных мальчишек.
     - Это неправда, Зед. Это опасная ложь.
     Зед был озадачен.
     - Но па так говорит.
     - На самом деле я приехал поймать того, кто убил маленькую дочь  Лэма
Журика. Может быть, это Лэм. А может быть  -  нет.  Ты  понимаешь,  в  чем
разница?
     - Но Харра всем раззвонила, что Лэм, а уж она-то должна  знать,  ведь
он ее муж и все такое.
     - Кто-то сломал малышке шею. Харра думает, что Лэм, но сама она этого
не видела. Ты и твои друзья должны понять, что я не  ошибусь.  Я  не  могу
приговорить к смерти невиновного: моя сыворотка истины мне не  даст.  Если
Лэм этого не делал, ему достаточно просто прийти сюда  и  рассказать  все,
как было, чтобы оправдаться. Но  предположим,  что  он  действительно  это
сделал. Как мне поступить с человеком, который может  убить  младенца,  а,
Зед?
     Зед неуверенно шмыгнул носом.
     - Ну, это ведь был всего лишь мутантик...
     Тут он умолк и покраснел, демонстративно не глядя на Майлза.
     Наверное, нельзя ждать, чтобы двенадцатилетнего мальчишку интересовал
какой-то младенец, тем более мутантик... Нет, черт побери, можно!  Но  как
этого добиться? Если Майлз неспособен убедить одного надутого парнишку, то
каким волшебством он сможет переделать  стольких  взрослых?  Ему  хотелось
заорать от ярости. Эти тупицы совершенно невыносимы!
     Майлз решительно взял себя в руки.
     - Твой па отслужил двадцать лет, Зед. Ты ведь гордишься тем,  что  он
служил императору?
     -  Да,  милорд,  -  настороженно  согласился  Зед,  уже  предчувствуя
какую-то ловушку.
     Майлз не отступал:
     - Так вот, этот обычай - убивать  мутантиков  -  позорит  императора,
когда он представляет Барраяр перед галактикой. Я бывал на других планетах
и знаю. Они всех нас называют дикарями из-за преступлений немногих  людей.
Это позорит графа, моего  отца,  и  позорит  вашу  Долину.  Почетно  убить
вооруженного врага, а не младенца. Это затрагивает мою честь  Форкосигана,
Зед. И, кроме того... - тут зубы Майлза оскалились в невеселой усмешке, он
подался вперед, и Зед испуганно отпрянул: - Вы все  еще  удивитесь,  когда
узнаете, на что способен мутант. В этом я поклялся на могиле моего деда.
     Вид у  парнишки  был  скорее  подавленный,  чем  убежденный.  Он  так
ссутулился, что согнулся почти пополам. Майлз снова  откинулся  на  спинку
стула и устало махнул рукой:
     - Иди, играй, мальчик.
     Зеда не понадобилось уговаривать. Он и его приятели кинулись за  дом,
словно выпущенные из катапульты.
     Майлз стучал  пальцами  по  стулу  и  хмурился.  Ни  Пим,  ни  Ди  не
осмеливались нарушить молчание.
     - Эти горцы - дремучие невежды, - наконец решился сказать сержант.
     - Эти горцы - мои люди, Пим. Их невежество -  это  мой  позор,  позор
моего дома.
     Как получилось, мрачно размышлял он, что вся эта каша стала вдруг его
собственной? Ведь не он же ее заварил. А с исторической точки зрения...
     - По крайней мере, их продолжающееся невежество, - уточнил Майлз,  не
испытав при этом никакого облегчения;  вина  по-прежнему  давила  на  него
тяжелым грузом. - Неужели это так  сложно  понять?  "Вам  больше  не  надо
убивать ваших детей". Казалось бы - чего проще! Ведь не требуем же  мы  от
них  знания  космонавигации  в  пятимерном  пространстве!  -  добавил  он,
вспомнив, чем мучили его последний семестр в академии.
     - Им нелегко, - пожал  плечами  доктор  Ди.  -  Правительство  издает
законы, а этим людям каждую минуту приходится испытывать их на собственной
шкуре. Они очень  бедны,  при  этом  вынуждены  делиться  своими  скудными
доходами с теми, кто намного богаче их. Старые правила кажутся им  гораздо
разумнее. В сущности, нам самим  неясно,  сколько  реформ  мы  можем  себе
позволить, слепо подражая галактике.
     "Интересно, как ты определяешь  богатого  человека,  Ди?"  -  подумал
Майлз.
     - Но все-таки жизнь улучшается, - произнес он вслух. - Даже здесь уже
не бывает голода каждую зиму. Они не одиноки, когда случается неурожай или
другая беда.  -  По  имперскому  указу  пострадавшему  району  оказывается
помощь... У нас улучшается связь. И потом... - Майлз помолчал  и  закончил
не очень убежденно: - Быть может, вы их недооцениваете.
     Ди скептически поднял брови. Пим встал,  прошелся  по  крыльцу  и  на
всякий случай провел сканером по зарослям. Майлз повернулся,  чтобы  взять
свой стынущий чай, и заметил какое-то движение  в  раскрытом  окне  -  там
застыла, слушая их, матушка Кейрел. Сколько же она так стоит? Наверное,  с
той минуты, как он окликнул ее сынишку. Встретив  взгляд  Майлза,  женщина
глубоко вздохнула, вытряхнула тряпку, которую держала в  руках  и,  кивнув
ему, вернулась к своим делам. Ди, рассеянно наблюдавший за  Пимом,  ее  не
заметил.


     Кейрел и Алекс пришли только к ужину, оба усталые и запыленные.
     - Я отправил  на  поиски  шестерых,  -  осторожно  доложил  староста,
обращаясь  к  Майлзу,  сидевшему  на  крыльце.  Это   крыльцо   постепенно
превращалось в нечто вроде штаба.
     - Похоже, Лэм ушел в заросли. Теперь его оттуда  долго  не  выкурить.
Там сотни укромных местечек.
     Охотно верю, подумал Майлз.
     - А может, парень прячется у кого-нибудь из родственников? -  спросил
он. - Ведь для того, чтобы долго отсиживаться, ему надо бы запастись едой.
Они его выдадут, если он появится?
     - Трудно сказать. - Кейрел развел руками. - Им будет нелегко пойти на
это, милорд.
     - Гм.
     И сколько же Лэм Журик будет торчать там в  зарослях?  Ведь  вся  его
жизнь - вся его полетевшая к чертям жизнь - здесь, в Лесной Долине.  Майлз
задумался над контрастом. Всего несколько недель  назад  у  молодого  Лэма
было все, о чем  только  может  мечтать  деревенский  житель:  дом,  жена,
ребенок, благополучие и счастье. А сейчас Лэм - преследуемый  беглец,  все
то немногое, что он имел, исчезло в мгновение ока. Раз его тут  ничего  не
держит, отчего  бы  парню  не  удариться  в  бега?  Если  ему  ни  к  чему
возвращаться, станет ли он задерживаться у обломков своей жизни?
     Подлинным мучением для Майлза стала мысль о  полиции,  которую  можно
вызвать из Хассадара, произнеся всего лишь несколько слов в наручный комм.
Может, пора это сделать, пока он не испортил все окончательно? Но...  если
бы проблему можно было  решить  простой  демонстрацией  силы,  разве  отец
запретил бы им лететь сюда на флайере? Майлз сожалел об  этом  двухдневном
пути, который лишил его стремительности, дал время засомневаться.  Мог  ли
граф это предвидеть? Знал ли он что-то такое, что неизвестно Майлзу?  Черт
подери, не было необходимости искусственно усложнять это испытание, тут  и
без того хватает трудностей. "Отец хочет, чтобы я вел себя умно, -  мрачно
размышлял Майлз. - Нет, еще хуже: он хочет, чтобы все здесь увидели, что я
поступаю умно".  Оставалось  лишь  молить  Бога,  чтобы  вместо  этого  не
совершить какую-нибудь непоправимую глупость.
     - Хорошо, староста Кейрел. На сегодня  вы  сделали  все,  что  могли.
Отдыхайте. Пошлите отдыхать и ваших людей. Вряд ли вы  кого-то  найдете  в
темноте.
     Пим взялся за сканер, собираясь  предложить  свои  услуги,  но  Майлз
сделал ему знак молчать.


     Впоследствии Майлз не смог бы с точностью сказать в  какое  мгновение
теплый летний вечер перерос в праздник. После ужина начали приходить гости
- приятели Кейрела, старшее поколение деревни. Некоторые из них явно  были
здесь завсегдатаями, регулярно  слушающими  правительственные  новости  по
приемнику старосты. На Майлза высыпался целый ворох новых имен,  и  он  не
имел права забыть хоть одно. Откуда-то появились запыхавшиеся музыканты  с
самодельными инструментами - видимо, этот оркестрик играл на всех свадьбах
и поминках Лесной Долины.
     Музыканты   расположились   посреди   двора   и   заиграли.   К   ним
присоединились певцы, и крыльцо Майлза  из  штаб-квартиры  превратилось  в
почетную ложу. Трудно сосредоточиться на  музыке,  когда  все  собравшиеся
наблюдают за тобой. Но Майлз старался. Некоторые  песни  были  серьезными,
другие (сыгранные поначалу с осторожностью) - шуточными. Конечно,  веселье
Майлза иногда становилось чуть притворным, но  зрители  всегда  облегченно
вздыхали, услышав его смех.
     А одна песня - плач  по  потерянной  любви,  -  была  так  неотразимо
прекрасна, что у Майлза сжалось сердце. Элен... Только  сейчас  он  понял,
что  и  эта  рана  наконец-то  зарубцевалась,  оставив  после  себя   лишь
томительную  печаль.  Какое-то  время  он  сидел  в  сгущающихся  сумерках
совершенно  неподвижно,  погрузившись  о  свои  мысли  и  почти  не  слыша
следующих песен.
     Горы принесенной  снеди  не  пропали  даром.  К  счастью,  Майлза  не
заставили расправляться с ними в одиночку. Один раз Майлз перегнулся через
перила и посмотрел в конец двора, где стоял  Толстый  Дурачок,  приобретая
себе новых  друзей.  Конька  окружила  целая  толпа  молоденьких  девушек,
которые гладили его, расчесывали ему шерсть,  вплетали  в  гриву  и  хвост
ленты и цветы, кормили разными лакомствами или просто прижимались щеками к
теплому шелковистому боку. Блаженно-довольный Дурачок полузакрыл глаза.
     "Господи, - завистливо подумал Майлз, - имей я хоть половину  обаяния
этой чертовой скотины, у  меня  было  бы  больше  девушек,  чем  у  кузена
Айвена". На секунду он прикинул все "за" и "против" того, чтобы приударить
за какой-нибудь свободной девицей... Удалые лорды  прошлого  и  все  такое
прочее... Нет. Таким дураком ему быть не обязательно. С него хватит и  той
клятвы, которую он дал маленькой леди по имени Райна. Дай Бог ему сдержать
ее, не сломавшись. У него опять заныли кости.
     Он  повернулся  и  увидел,  что  староста  Кейрел  идет  к   нему   в
сопровождении какой-то пожилой женщины. Худая, низенькая,  изможденная,  в
поношенном "парадном" платье; седые волосы зачесаны назад, глаза  тревожно
бегают.
     - Это матушка Журик, милорд. Мать Лэма.
     Староста склонил голову и попятился, оставив Майлза без помощи.
     "Вернись, трус!"
     - Мадам, - приветствовал ее Майлз.
     Во рту у него пересохло. Черт побери, кажется, Кейрел решил  устроить
из этого спектакль... Нет, большинство гостей тоже отходят подальше.
     - Милорд, - отозвалась матушка Журик, испуганно приседая.
     - Э-э... садитесь, пожалуйста.
     Непреклонно дернув подбородком, Майлз согнал доктора Ди  со  стула  и
указал на него горянке. Сам он  развернулся  так,  чтобы  сидеть  лицом  к
женщине. Пим встал у нее за спиной, безмолвный, как истукан,  напряженный,
как струна. Не иначе ждет, что старуха  того  и  гляди  выхватит  из  юбок
лучевой пистолет... Хотя, если подумать, прямой  долг  Пима  -  воображать
такое и выглядеть идиотом, чтобы Майлз мог без  помех  сосредоточиться  на
стоящей перед ним задаче. Крестьяне наблюдают за ним  так  же  пристально,
как и за самим Майлзом, и  очень  предусмотрительно  со  стороны  сержанта
держаться отчужденно, пока грязная работа не будет закончена.
     - Милорд, - повторила матушка Журик и опять замолчала.
     Майлз мог только ждать и молить Бога, чтобы она вдруг не  разрыдалась
прямо здесь, на крыльце. Просто мучение какое-то.  "Держись,  женщина",  -
мысленно уговаривал он.
     - Я хочу сказать, что Лэм... - она запнулась.  -  Я  уверена,  он  не
убивал малышку. Клянусь, в нашей семье  никогда  такого  не  водилось!  Он
говорит, что не убивал, и я ему верю.
     - Прекрасно, - дружелюбно ответил Майлз. - Пусть он скажет мне то  же
самое с суперпентоталом, и я тоже ему поверю.
     -  Пойдем,  ма,  -  позвал  худощавый  молодой  человек,  стоявший  у
ступеней, и злобно  посмотрел  на  Майлза.  -  Разве  ты  не  видишь:  это
бесполезно.
     Женщина кинула на юношу суровый взгляд и снова повернулась к  Майлзу,
еще надеясь убедить и с трудом подбирая слова:
     - Мой Лэм. Ему всего двадцать, милорд.
     - Мне тоже только двадцать, матушка Журик, - напомнил Майлз.
     Наступило короткое молчание.
     - Послушайте меня, прошу вас, - терпеливо заговорил Майлз.  -  Я  уже
повторял и буду повторять до тех пор, пока мои слова не  дойдут  до  того,
кому  они  предназначены.  Я  не  могу  осудить  невинного  человека:  мои
сыворотки истины мне не дадут. Лэм может себя оправдать! Скажите ему  это,
ладно? Пожалуйста!
     Женщина встревожилась.
     - Я... не видела его, милорд.
     - Но можете увидеть.
     - Да? А могу и не увидеть.
     Она бросила стремительный взгляд на Пима, но сразу же  отвела  глаза,
словно обжегшись о вышитые серебром монограммы Форкосиганов  на  воротнике
его мундира. Кейрел вынес на  крыльцо  зажженные  фонари,  но  по-прежнему
держался в отдалении.
     - Мадам, - напряженно проговорил Майлз, - граф,  мой  отец,  приказал
мне расследовать убийство вашей внучки.  Если  ваш  сын  столько  для  вас
значит, как может так мало значить его ребенок? Она  была...  ваша  первая
внучка?
     Морщины на лице женщины обозначились еще резче.
     - Нет, милорд. У старшей сестры Лэма уже двое. Они-то  в  порядке,  -
добавила она многозначительно.
     Майлз вздохнул:
     - Если вы и правда верите, что ваш сын невиновен в этом преступлении,
вы должны помочь мне это доказать. Или... вы сомневаетесь?
     Женщина тревожно заерзала, и в глазах ее промелькнула  неуверенность.
Стало быть, и она ничего толком не  знает,  разрази  ее  гром!  Бесполезно
применять к ней суперпентотал...  От  этого  чудо-средства  пока  никакого
проку.
     - Уйдем, ма, -  снова  позвал  юноша.  -  Не  трать  сил  понапрасну.
Лорд-мутант  приехал  сюда  для  убийства,  оно  им  необходимо.  Это  все
спектакль.
     "Чертовски верно, - подумал Майлз. -  А  это,  стало  быть,  один  из
братцев обвиняемого... Сообразительный олух".
     Матушка Журик позволила своему рассерженному сыну увести себя, но уже
на ступеньках остановилась и горько бросила через плечо:
     - Вам все это так просто, да?
     "У меня голова от этого разламывается", - подумал Майлз.
     Но неприятности этого вечера еще не закончились.
     Голос, долетевший из темноты, был низким и скрипучим:
     - Не смей мне приказывать, Зерг Кейрел. У меня есть  право  поглядеть
на этого лорда-мутанта.
     Новая посетительница была высокая и жилистая,  а  принаряжаться  ради
этого  визита  явно  не  входило  в  ее  намерения.  Она  казалась   живым
воплощением ненависти -  вся  целиком,  до  кончика  длинной  седой  косы,
змеившейся по костлявой спине.
     Стряхнув руку Кейрела, пытавшегося ее удержать,  старуха  зашагала  к
сидевшему в свете фонарей Майлзу.
     - Э-э... Это матушка Маттулич, милорд, - представил ее Кейрел. - Мать
Харры.
     Майлз поднялся на ноги, заставив себя коротко кивнуть.
     - Мое почтение, мадам.
     Он с раздражением заметил, что ниже старухи на целую голову. Когда-то
она, наверное, была одного роста с Харрой, но годы уже начали пригибать ее
к земле.
     Матушка Маттулич молча уставилась на Майлза. Судя  по  чуть  заметным
черноватым пятнам вокруг рта, она имела привычку жевать  листья  гумми;  у
нее и сейчас двигалась челюсть, работая  над  очередной  порцией.  Старуха
рассматривала сына графа открыто, не  прячась  и  не  пытаясь  извиняться,
обводя взглядом его голову, шею,  сгорбленную  спину,  короткие  и  кривые
ноги. Казалось, эти  глаза  видят  его  насквозь,  вплоть  до  каждого  из
заживших переломов на хрупких  костях.  Под  ее  горящим  взглядом  голова
Майлза пару раз дернулась  в  неуправляемом  нервном  тике,  так  что  он,
наверное, показался зрителям припадочным - ему не сразу  удалось  с  собой
справиться.
     - Ладно, - резко произнес Кейрел, - посмотрела - и хватит.  А  теперь
уходи. - Он вытянул руку, извиняясь перед  Майлзом.  -  Мара  из-за  всего
этого совсем обезумела, милорд. Простите ее.
     - Вы  потеряли  единственную  внучку,  -  проговорил  Майлз,  пытаясь
сочувствовать. - Мне понятно ваше горе, мадам. Но маленькая Райна  получит
правосудие. Я в этом поклялся.
     - Откуда теперь возьмется правосудие? -  хрипло  бросила  старуха.  -
Слишком поздно! Поздно, лордик-мутант. Для чего мне теперь ваше  проклятое
правосудие?
     - Замолчи, Мара! - снова приказал Кейрел. Нахмурившись и крепко  сжав
губы, он решительно увел старуху с крыльца.
     Гости, не успевшие разойтись, расступались перед нею  с  почтением  -
все, кроме двух худых подростков, державшихся на краю толпы: те отпрянули,
словно от ядовитой твари.  Их  лица  показались  Майлзу  знакомыми,  и  он
сообразил, что эти ребята - тоже представители  семейства  Журик.  Значит,
противостоит ему не банда двухметровых громил, а стайка мальчишек. Но  это
открытие вовсе не успокоило Майлза. Судя по внешности этих молодых горцев,
они, если понадобится, способны напасть со стремительностью хорька.


     Было около полуночи, когда вечернее развлечение, наконец,  подошло  к
концу, и последние гости Кейрела удалились в лес  с  зажженными  фонарями.
Починенный  и  подзаряженный  приемник  был  унесен   владельцем,   горячо
благодарившим старосту. Пим устроил мальчишек Кейрела в палатке, последний
раз обошел дозором вокруг дома и присоединился к Майлзу и Ди  на  чердаке.
Матрасы были набиты свежим пахучим сеном из местных трав, и  Майлз  горячо
надеялся, что у него не окажется на них аллергии.  Матушка  Кейрел  хотела
уступить графскому сыну свою собственную спальню, изгнав себя и  мужа  все
на то же крыльцо, но, к счастью, Пим сумел убедить ее, что  уложить  лорда
на чердаке между слугой и врачом - разумнее с точки зрения безопасности.
     Ворочаясь на своем матрасе, Майлз  снова  и  снова  перебирал  в  уме
события дня. Не действовал ли он чересчур медленно, слишком  нерешительно?
Когда имеешь дело с превосходящими неприятельскими силами, осторожность  -
не лучшая тактика. Но, с другой стороны, бессмысленно бросаться в атаку на
болоте:  это  так  красиво  продемонстрировал  на   летних   учениях   его
собрат-кадет и кузен Айвен. Понадобилось вызывать  вездеход  на  воздушной
подушке с краном,  чтобы  вытащить  шестерых  крупных,  сильных,  здоровых
молодцев в полном полевом снаряжении из клейкой черной грязи.
     Правда, Айвен мог утешиться тем, что снайпер  "противника",  которого
они атаковали, свалился с дерева и, повредил себе руку, ослабев от хохота.
Наблюдатель присудил им ничью. Майлз потер руку, ухмыльнулся  воспоминанию
и, наконец, заснул.


     Проснулся  он  от  внезапной  уверенности,   что   случилось   что-то
нехорошее. В  синей  темноте  чердака  мерцали  оранжевые  отсветы.  Тихо,
стараясь  не  разбудить  своих  спутников,  молодой  человек  поднялся   и
посмотрел вниз, в комнату. Свет шел из переднего окна.
     Майлз босиком слез вниз и выглянул из дверей.
     - Пим! - тихо позвал он.
     Сержант проснулся мгновенно.
     - Милорд?
     - Тихо спускайся. Захвати парализатор.
     Уже через секунду Пим стоял рядом с Майлзом: он спал, не снимая брюк,
положив кобуру с парализатором и ботинки у изголовья.
     - Что за черт?.. - пробормотал он, тоже выглядывая на улицу.
     Свет испускал брошенный на крышу  их  палатки  смолистый  факел.  Пим
кинулся  было  к  двери,  но  остановился.  Палатка  была  армейская,   из
несгораемом ткани, и спавшим внутри детям ничто не грозило. Но знал ли  об
этом тот, кто бросил факел? Что это - какой-то  магический  обряд  или  на
редкость неумелое нападение? Будь палатка  обычной,  брезентовой...  Майлз
вздрогнул, представив распускающееся смертоносным цветком пламя.
     Пим выхватил из кобуры парализатор:
     - Давно это?
     - Трудно сказать. Могло гореть минут десять, прежде чем я проснулся.
     Сержант вздохнул, покачал головой и с оружием  наизготовку  шагнул  с
крыльца в позолоченную огнем темноту.
     - Неприятности, милорд? - прозвучал встревоженный голос Кейрела, и он
появился в дверях спальни.
     - Возможно. - Майлз остановил старосту.  -  Пускай  сначала  Пим  все
осмотрит  и  даст  сигнал,  что  поблизости  все  чисто.  Вашим  мальчикам
безопаснее побыть внутри палатки.
     Кейрел выглянул в окно, охнул и разразился проклятиями.
     Через несколько минут вернулся сержант.
     - На километр  вокруг  -  никого,  -  коротко  доложил  он.  Староста
притащил ведро воды и плеснул на факел. Тот зашипел и погас.
     - Наверное, мне не следовало предлагать им свою палатку, - сдавленным
голосом проговорил Майлз. - Я  глубоко  сожалею,  староста  Кейрел.  Я  не
подумал.
     - Этого не должно... - Кейрел трясся от гнева и запоздалого испуга, -
этого не должно было произойти, милорд. Я... я прошу  у  вас  прощения  за
Лесную Долину.
     Он беспомощно  повернулся,  вглядываясь  в  темноту.  Даже  усыпанное
звездами ночное небо теперь казалось угрожающим.
     Мальчишки проснулись и, узнав новость, хором заявили, что все  просто
великолепно. Они хотели вернуться в палатку и устроить засаду  в  ожидании
следующего убийцы, но матушка  Кейрел  уволокла  их  в  дом  и  уложила  в
гостиной.  Понадобился  целый  час,  чтобы  они  перестали  жаловаться  на
несправедливость и снова заснули.
     Но Майлз, взвинтившийся чуть ли не до истерики, заснуть  не  мог.  Он
неподвижно лежал на своем матрасе и  прислушивался  к  похрапыванию  Ди  и
мерному дыханию сержанта, который из вежливости притворялся спящим.
     Майлз как раз собирался  предложить  Пиму  бросить  валять  дурака  и
провести остаток ночи на крыльце,  когда  тишину  разорвал  пронзительный,
нечеловеческий крик.
     Он доносился с улицы.
     - Лошади! - С колотящимся сердцем Майлз рывком вскочил  с  матраса  и
скользнул на лестницу. Пим обогнал его, спрыгнув  с  чердака  прямо  вниз,
упруго приземлился и первым очутился в дверях. Там он, охранник  до  мозга
костей, обернулся и попробовал запихнуть Майлза обратно в дом. Майлз  чуть
не укусил его.
     - Иди, черт тебя набери! Я вооружен!
     Оставив свои благие намерения. Пим выбежал во двор. Навстречу  им  из
темноты шарахнулось какое-то массивное фыркающее существо;  это  вырвалась
на свободу соловая. Ночь вновь разорвал вопль, донесшийся оттуда, где были
привязаны остальные лошади. Пим бросился к коновязи.
     - Дурачок?! - в ужасе позвал Майлз.
     Подобных  криков  ему  не  доводилось  слышать  с  тех  пор,  как   в
Форкосиган-Сюрло сгорел сарай, где была заперта лошадь.
     - Дурачок!
     Раздался еще один вопль, а потом  такой  звук,  словно  где-то  рядом
раскололся арбуз. Пим попятился, шатаясь и с всхлипыванием втягивая в себя
воздух, потом споткнулся и упал. Убит? Нет, скорее ранен - судя  по  тому,
что между громкими вздохами  ему  удавалось  отчаянно  чертыхаться.  Майлз
опустился на колени и ощупал его голову. К счастью, удар лошадиного копыта
пришелся не по голове, а по грудной клетке.  У  охранника  только  дыхание
перехватило,  да,   может,   треснуло   ребро.   Майлз,   действуя   более
осмотрительно, забежал к коновязи спереди.
     - Дурачок!
     Толстый Дурачок храпел и натягивал уздечку, пытаясь встать на дыбы; в
темноте блеснули его сверкающие белками глаза.
     - Дурачок, что с тобой? Что случилось?
     Левой рукой Майлз схватился за уздечку, а правой коснулся шеи  своего
четвероногого приятеля. Конь вздрогнул, но перестал рваться и встал,  весь
дрожа, потом потряс головой. Лицо и грудь Майлза вдруг  покрылись  каплями
чего-то темного и горячего.
     - Ди! - заорал Майлз. - Ди!
     Сразу шесть человек скатились с крыльца во двор, и ни один из них  не
сообразил  принести  свет...  Нет,  между  пальцами  доктора  Ди  вспыхнул
холодный огонек люминофора, а  матушка  Кейрел  все  еще  пытается  зажечь
фонарь...
     - Ди, несите этот чертов свет сюда! -  взвизгнул  Майлз  и  замолчал,
стараясь  опустить  голос  на  октаву  ниже,  до  тщательно  отработанного
командирского тембра.
     Врач подбежал к нему, осветил Майлза и ахнул, бледнея:
     - Милорд! Вас ранили?
     При  свете  люминофора  темная  жидкость,  залившая  рубашку  Майлза,
сверкнула алым.
     - Не меня, - ответил Майлз, в ужасе глядя на свою грудь.  Опять,  как
было когда-то, его одежда пропитана кровью друга... Он похолодел, вспомнив
смерть сержанта Ботари, которого заменил Пим. Заменил? Никто и никогда  не
сможет заменить Ботари.
     - Пим? - позвал Ди.
     С травы в нескольких метрах от них донесся хриплый вздох, прерываемый
проклятьями.
     - С ним ничего страшного, -  сказал  Майлз.  -  Его  лягнула  лошадь.
Несите ваш чемоданчик!
     Он отлепил пальцы доктора от холодного огня, и Ди помчался обратно на
чердак.
     Осветив Дурачка, Майлз  сдавленно  чертыхнулся:  на  блестящей  шкуре
виднелся огромный порез сантиметров тридцати  длиной  и  неизвестно  какой
глубины. Кровь пропитала шерсть и ручейком стекала по передней ноге. Майлз
попробовал стянуть края пореза, но упругая  шкура  выскальзывала  из  рук.
Рана обильно кровоточила всякий раз, когда Толстый Дурачок от  боли  мотал
головой. Майлз схватил коня за нос:
     - Стой спокойно, мальчик!
     Кто-то пытался перерезать Дурачку яремную вену - и чуть не перерезал.
Дурачок, доверчивый, дружелюбный Дурачок, не отстранился от человека, пока
боль не стала нестерпимой.
     Когда вернулся доктор, Кейрел уже помог Пиму встать. Майлз  подождал,
пока Ди осмотрит сержанта, потом позвал его к себе.
     Сын старосты, потрясенный не меньше Майлза, помогал  удерживать  коню
голову.
     - Я сдавал  труднейшие  экзамены,  -  вполголоса  причитал  Ди.  -  Я
опередил  двадцать  шесть  претендентов   на   должность   личного   врача
премьер-министра.  Я  умею  оказывать  экстренную  помощь   в   семидесяти
различных вариантах, начиная от коронарного тромбоза и  кончая  покушением
на жизнь. Но никто, никто не предупреждал  меня,  что  в  мои  обязанности
будет входить штопка лошадиной шеи, да еще среди ночи, в  какой-то  глухой
деревушке...
     Но, жалуясь, он продолжал работать, а Майлз в это время нежно  гладил
Дурачку нос,  стараясь  успокоить  несчастное  животное.  Наконец  Дурачок
немного расслабился и опустил свой слюнявый подбородок хозяину на плечо.
     - Лошадям делают обезболивание? - тоскливо спросил Ди.
     - Этой - делают, - отрезал Майлз. - Лечите его, как человека, доктор.
Это последнее животное, которое лично дрессировал граф,  мой  дедушка.  Он
дал ему имя. Мы вместе обучали его. Дед заставлял меня брать его на руки в
течение недели после рождения, пока он не стал  слишком  велик.  Лошади  -
животные привычки, говорил дед, и никогда не забывают первых  впечатлений.
С тех пор Дурачок навсегда уверился, что я больше, чем он.
     Ди вздохнул, сделал анестезирующую инъекцию,  промыл  рану,  присыпал
антибиотиком и заклеил биоклеем. Ловкой  рукой  хирурга  он  быстро  сбрил
шерсть по краям раны и закрепил защитную сетку.
     - Порез чистый, - сказал Ди. - Жаль только, что кожа здесь все  время
будет  перегибаться...  Наверное,  в  этом  положении  мы  не  сможем  его
обездвижить? Конечно, не сможем. Ну, все.  Если  бы  это  был  человек,  я
сейчас посоветовал бы ему отдыхать.
     - Он будет отдыхать, - твердо пообещал Майлз. - Он теперь поправится?
     - Наверное. Откуда мне, к черту, знать? - тон у  доктора  был  крайне
недовольный.
     - Генерал Петер, - заверил его Майлз, - был бы в  восторге  от  вашей
работы.  -  Говоря  это,  он  представлял,  как  дед   фыркает:   "Чертовы
технократы. Те же коновалы, только игрушечки  у  них  подороже".  -  Вы...
э-э... никогда не встречались с моим дедом?
     - Я его не застал, милорд,  -  ответил  Ди,  немного  оттаяв.  -  Но,
конечно, я изучал его биографию и кампании.
     - Конечно.
     Пим уже взял  ручной  фонарь  и  ковылял  в  сопровождении  старосты.
Описывая расходящуюся спираль вокруг привязанных  лошадей,  он  осматривал
землю в поисках следов. Старший сын Кейрела поймал соловую кобылу,  привел
обратно в стойло и привязал; при  свете  люминофора  было  видно,  что  ее
уздечка оборвана, а не перерезана. Выбрал ли таинственный  противник  свою
жертву случайно или намеренно? Напали ли на Дурачка просто как  на  символ
его хозяина, или ночной гость знал, как страстно Майлз любит свою  лошадь?
Это хулиганство, политический жест или точно направленная жестокость?
     "Что я тебе сделал?" - мысленно завыл Майлз в окружающую тьму.
     - Кто бы это  ни  был,  они  улизнули,  -  доложил  Пим.  -  Когда  я
отдышался, они уже были за пределами  действия  сканера.  Я  приношу  свои
извинения, милорд. На землю, похоже, ничего не уронили.
     Да, сейчас бы очень пригодился нож, рукоятка которого измазана кровью
с четкими отпечатками пальцев. Майлз вздохнул.
     Неслышно приблизилась матушка Кейрел и стала наблюдать, как Ди чистит
и укладывает свои приборы и инструменты.
     - И все это для лошади, - чуть слышно пробормотала она.
     Майлз с трудом удержался, чтобы не кинуться доказывать ценность  этой
конкретной лошади. Сколько раз за свою жизнь эта женщина  видела,  как  ее
односельчане страдали и умирали  из-за  отсутствия  даже  такой  несложной
медицинской техники, какая умещалась в чемоданчике доктора Ди?


     Сидя на крыльце, Майлз наблюдал, как разгорается рассвет.  Он  сменил
рубашку и вымылся. Пим был в доме - ему перетягивали  ребра.  Майлз  сидел
спиной к стене, положив на  колени  парализатор.  Ночной  мрак  постепенно
становился серым. Сквозь туман проступали холмы. Прямо над  головой  серый
туман редел, уступая место бледно-голубому цвету. День обещал быть ясным и
жарким.
     Да, конечно же пора вызывать полицию из  Хассадара.  Дело  становится
слишком странным. Вот уже и Пим наполовину выведен из строя - правда,  это
сделала  лошадь  Майлза,  а  не  таинственный  противник  Но  хоть  ночные
нападения и не привели к чьей-то смерти, это не значит,  что  так  и  было
задумано. Возможно, третья попытка окажется более  удачной...  На  ошибках
учатся.
     Майлз чувствовал себя  на  грани  нервного  срыва.  Как  он  позволил
какой-то лошади стать таким мощным рычагом его эмоций? Так не годится, это
совершенно недопустимо... Но ведь Дурачок - одна из воистину невинных душ!
Тут он вспомнил еще  одну  невинную  участницу  этого  дела  и  вздрогнул.
"Жестоко, это было так  жестоко,  милорд!"...  Пим  прав,  этот  кустарник
вполне может кишеть убийцами.
     Эге, а в кустах действительно кто-то есть! Вон  там  видно  движение:
ветка качается, задев...  кого  или  что?  У  Майлза  сжалось  сердце.  Он
переключил парализатор на полную мощность, неслышно скользнул с крыльца  и
начал слежку, пользуясь прикрытием высокой травы  там,  где  ее  вчера  не
затоптали гости. Пригнувшись, шаг  за  шагом  он  осторожно  подбирался  к
кустам. Вот уже в тумане прорисовалась какая-то фигура.
     Худой невысокий парень понуро  стоял  около  лошадей,  глядя  на  дом
Кейрела. Он простоял почти две минуты, не двигаясь, и все это время  Майлз
держал его на прицеле парализатора. Если этот  тип  посмеет  сделать  хоть
одно движение в сторону Дурачка...
     Парень потоптался на месте, потом присел на корточки, по-прежнему  не
спуская глаз с жилья старосты. Вот он  вытащил  что-то  из  кармана  своей
широкой  куртки,  и  палец  Майлза  напрягся  на  спусковом  крючке...  Но
незнакомец поднес загадочный предмет ко рту  и  откусил.  Яблоко.  Ветерок
донес до Майлза хруст и слабый аромат яблочного сока.  Парень  съел  почти
половину, потом остановился, словно о чем-то  задумался.  Майлз  проверил,
легко ли достается нож из ножен на поясе.  А  Дурачок  расширил  ноздри  и
тихонько заржал, привлекая внимание молодого человека. Тот встал и пошел к
лошади.
     У Майлза в ушах стучала кровь, рука с оружием напряглась и  вспотела.
Молодой человек отдал Дурачку свое яблоко.  Лошадь  с  аппетитом  схрупала
гостинец, потом двинула бедром, подняла копыто и глубоко  вздохнула.  Если
бы Майлз не видел, что парень  сам  ел  это  яблоко,  он  бы  выстрелил...
Человек потянулся потрепать коня по шее, но изумленно отдернул руку, когда
пальцы его наткнулись на сделанную доктором Ди наклейку. Дурачок  тревожно
замотал головой. Молодой человек почесал ему между  ушами,  последний  раз
посмотрел в сторону дома, сделал  глубокий  вдох,  шагнул  вперед,  увидел
Майлза и замер.
     - Лэм Журик? - спросил Майлз.
     Молчание. Неловкий кивок.
     - Лорд Форкосиган?
     Майлз тоже кивнул.
     Журик с трудом сглотнул и дрожащим голосом выговорил:
     - Лорд-фор, вы держите слово?
     Какое странное начало... У Майлза брови поползли вверх.
     - Да. Ты сдаешься?
     - Да и нет, милорд.
     - Так да или нет?
     - С условием, лорд. И мне нужно ваше слово, что вы его выполните.
     - Если ты убил Райну...
     - Нет, лорд. Клянусь! Я не убивал.
     - Тогда тебе нечего меня бояться.
     Губы Лэма растянулись в улыбке. Неужели этот горец смеется  над  ним?
Да как он смеет...
     - Ах, лорд, - выдохнул Журик, - хотел бы я, чтобы это было так. Но  я
ведь должен доказать это Харре. Вы должны заставить ее поверить мне, лорд!
     - Сначала заставь поверить меня. К счастью, это нетрудно. Повтори под
суперпентоталом то, что сейчас сказал, и я буду считать, что ты оправдан.
     Журик покачал головой.
     - Почему? - терпеливо спросил Майлз.
     То, что  подозреваемый  пришел  сам,  -  важное,  хотя  и  косвенное,
свидетельство его невиновности. Если только он не  вообразил,  что  сможет
обмануть сыворотку. Майлз решил быть терпеливым - по крайней мере, еще три
или четыре секунды. А потом. Бог свидетель, он его парализует,  затащит  в
дом, свяжет, пока парень не придет в себя, и разберется с этим  делом  еще
до завтрака.
     - Это средство... говорят, что ничего нельзя утаить.
     - Если бы можно было, оно было бы ни к чему.
     Журик секунду подумал.
     - Ты хочешь скрыть какое-то менее серьезное преступление? В этом твое
условие? Что ж, думаю, я могу заранее простить тебя. Конечно, если это  не
убийство.
     - Нет, лорд. Я никогда никого не убивал!
     - Тогда мы  договоримся.  Потому  что,  если  ты  невиновен,  я  хочу
убедиться в этом как можно скорее.
     - Здесь-то и трудность, милорд. - Журик потоптался  на  месте,  потом
решительно выпрямился. - Ладно, я согласен на вашу сыворотку. И отвечу  на
все вопросы, какие вы захотите задать. Но вы должны обещать - клятвенно! -
что не будете спрашивать меня о... о чем-то еще. О ком-то еще.
     - Ты знаешь, кто убил твою дочь?
     - Не наверняка. - Журик вызывающе вскинул голову. - Я этого не видел.
Но я догадываюсь.
     - Я тоже догадываюсь.
     - Это ваше дело, лорд. Но не заставляйте меня быть доносчиком. Больше
я ни о чем не прошу.
     Майлз вложил парализатор в кобуру и потер подбородок.
     - Гм... - Он чуть заметно улыбнулся. - Признаюсь, было бы  изящнее...
решить задачу путем логики и дедукции,  а  не  грубой  силой.  Даже  такой
мягкой силой, как суперпентотал.
     Журик мотнул головой:
     - Я не понимаю, о чем вы толкуете, милорд. Но я не  хочу  произносить
имя убийцы.
     Теперь Майлз уже знал  разгадку,  и  ему  осталось  только  выстроить
цепочку доказательств - шаг за шагом,  точно  так  же,  как  в  пятимерной
математике.
     - Прекрасно. Я даю  слово  Форкосигана,  что  ограничу  свои  вопросы
фактами, свидетелем которых был ты сам. Я  не  буду  просить  тебя  делать
предположения относительно других людей или событий,  при  которых  ты  не
присутствовал. Ну, это тебя устроит?
     Журик покусал губу.
     - Да, лорд. Если вы сдержите слово.
     - А ты испытай меня, - язвительно предложил  Майлз,  без  комментария
проглотив скрытое в последних словах оскорбление.
     Журик  проследовал  за  Майлзом  через  двор  с  видом   осужденного,
поднимающегося на эшафот. Их появление произвело фурор: Пим и Ди не  могли
понять, в чем дело, пока Майлз не объявил:
     - Доктор Ди, доставайте свой суперпентотал. Лэм Журик пришел  с  нами
поговорить.
     Он провел Журика к стулу, и горец сел, сжав руки на  коленях.  Пим  с
багрово-лиловым синяком на груди, проглядывавшим под белой повязкой,  взял
свой парализатор и отступил назад.
     Роясь в чемоданчике, доктор вполголоса поинтересовался:
     - Как вы этого добились?
     Майлз вытащил из кармана кусочек сахара,  поднял  его  и  ухмыльнулся
сквозь букву "С", составленную из  большого  и  указательного  пальца.  Ди
фыркнул, но с невольным уважением поджал губы.
     Когда у его руки зашипел инъектор, Лэм испуганно поежился.
     - Считайте от десяти  до  нуля,  -  велел  Ди.  Дойдя  до  трех,  Лэм
расслабился, а на нуле - захихикал.
     - Кейрел, матушка Кейрел, Пим, подойдите ближе, - распорядился Майлз.
- Вы - мои свидетели. Мальчики, отойдите в сторону и молчите.  Прошу  меня
не прерывать.
     Майлз начал задавать предварительные вопросы,  цель  которых  в  том,
чтобы установить ритм беседы и  протянуть  время,  пока  суперпентотал  не
подействует в полную силу. Медикаментозный допрос с суперпентоталом входил
в курс военной разведки, который Майлз слушал в академии. Как ни  странно,
снадобье действовало именно так, как им рассказывали.
     - Ты вернулся к себе домой в то утро, когда ночевал у родителей?
     - Да, милорд, - улыбнулся Лэм.
     - Примерно когда?
     - В середине утра.
     Часов здесь ни у кого не было, и на более точный  ответ  рассчитывать
не приходилось.
     - Что ты сделал, когда пришел?
     - Позвал Харру. А ее не оказалось.  Я  испугался,  не  ушла  ли  она.
Подумал - она меня бросила. - Лэм икнул. - Мне нужна моя Харра.
     - Подожди. Малышка спала?
     - Спала. Она проснулась,  когда  я  позвал  Харру.  Такой  рев  сразу
подняла - просто мороз по коже.
     - Что ты тогда сделал?
     Лэм широко раскрыл глаза.
     - У меня молока нет. Ей нужна была Харра. Я ей ничем помочь не мог.
     - Ты взял ее из колыбельки?
     - Нет, милорд. Я ж ей ничем помочь не мог. Да и  Харра  не  позволяла
мне до нее дотрагиваться. Говорила - вдруг я ее уроню, или еще что.
     - Ты ее не встряхнул, чтобы она замолчала?
     - Нет, лорд, я оставил ее лежать. Я пошел по  тропинке  вниз,  искать
Харру.
     - А потом ты куда пошел?
     Лэм моргнул:
     - К сестре. Я обещал помочь возить бревна для нового  дома.  Белла  -
еще одна моя сестра - выходит замуж, и...
     Он  ударился  в  несущественные  подробности,  как  и  положено   для
суперпентотала.
     - Остановись,  -  приказал  Майлз,  и  Лэм  послушно  замолчал,  чуть
покачиваясь на стуле. Майлз тщательно обдумал  следующий  вопрос.  Опасная
черта слишком близко.
     - Ты кого-нибудь встретил на тропинке? Отвечай "да" или "нет".
     - Да.
     - Кого? Спросите его, кого! - зашептал взволнованный врач.
     Майлз предупреждающе поднял руку.
     - Отлично. Можете вводить нейтрализатор, доктор Ди.
     - Разве вы не собираетесь об этом спросить? Это же чрезвычайно важно!
     - Не могу. Я дал слово. Вводите нейтрализатор, доктор!
     Озадаченный Ди прижал инъектор  к  запястью  пациента,  и  уже  через
несколько секунд полузакрытые глаза Лэма распахнулись.  Он  выпрямился  на
стуле, растирая себе руку и лицо.
     - Кого вы встретили на тропинке? - напрямую спросил Ди.
     Лэм не ответил и посмотрел на Майлза, ожидая помощи.
     Ди тоже на него посмотрел:
     - Почему вы не захотели его спрашивать?
     - Потому что мне это не нужно, - сказал Майлз. - Я  совершенно  точно
знаю, кого Лэм встретил на  тропинке  и  почему  он  пошел  дальше,  а  не
вернулся. Человек, который шел ему навстречу,  убил  Райну.  Как  я  очень
скоро докажу. И - засвидетельствуйте мои слова, вы, Кейрел, и вы,  матушка
Кейрел - эта информация получена не от Лэма. Подтвердите!
     Кейрел медленно кивнул:
     - Понимаю, милорд. Вы... очень добры.
     Майлз взглянул ему прямо в глаза, напряженно улыбаясь:
     - А когда для вас тайна перестала быть тайной?
     Кейрел покраснел и минуту не отвечал. Потом он сказал:
     - Вы можете продолжать так, как начали, милорд. Сдается  мне,  теперь
уже поздно идти на попятную.
     - Да, вы правы.


     Майлз послал гонцов: матушку Кейрел в одном  направлении,  Зеда  -  в
другом, Кейрела и его старшего - в  третьем.  Пим  и  Ди  приглядывали  за
Лэмом. Жена старосты вернулась первой, ведя за собой матушку Журик и  двух
из ее сыновей.
     Мать кинулась к Лэму и обняла его. Младшие братья  держались  позади,
но Пим уже занял позицию между ними и дверью.
     - Все в порядке, ма, - похлопал ее по спине Лэм. - По  крайней  мере,
со мной все в порядке. Я чист. Лорд Форкосиган мне верит.
     Не выпуская руки Лэма, женщина сердито посмотрела на Майлза.
     - Но ты ведь не дал лорду-мутанту напичкать тебя своим ядом?
     - Это не яд, - поправил ее Майлз. - На самом деле  эта  штука  спасла
жизнь вашему сыну, так что вернее было бы считать ее лекарством. Однако, -
тут он сурово повернулся к двум младшим братьям Лэма и  скрестил  руки  на
груди, - я хотел бы знать, кто из вас, юных идиотов, бросил этой ночью мне
на палатку факел?
     Младший  из  двух  побледнел.  Тот,  что   постарше,   успел   издать
возмущенный возглас, но, заметив лицо брата, замолк на полуслове.
     - Ты?! - в ужасе прошипел он.
     - Не бросал я, - заныл младший. - Никто не бросал!
     Майлз поднял брови. Наступило короткое напряженное молчание.
     - Ну, пусть тогда этот никто извиняется перед  старостой  и  матушкой
Кейрел, - проговорил Майлз, - поскольку это их сыновья спали в палатке.  Я
с моими людьми ночевал на чердаке.
     Мальчишка в ужасе  открыл  рот.  Самый  младший  из  сыновей  Кейрела
раздулся от гордости и важно прошептал:
     - Ты, Доно! Идиотина, ты что, не знал, что палатка не загорится?  Это
же настоящая армейская!
     Майлз заложил руки за спину и пронзил Журиков ледяным взглядом:
     - Это было покушение на жизнь наследника вашего графа, что по  закону
считается таким  же  преступлением,  как  покушение  на  самого  графа,  и
карается смертной казнью. Или, может, Доно об этом не подумал?
     Тут никакого суперпентотала не требовалось: парень совершенно не умел
врать. Матушка Журик, не отпуская Лэма, схватила теперь за руку и Доно.  В
эту минуту она  походила  на  курицу,  застигнутую  грозой  и  старающуюся
спрятать под крыльями весь свой многочисленный выводок.
     - Я не пытался вас убить, лорд! - в смятении воскликнул Доно.
     - А что же ты тогда пытался сделать?
     - Вы же ловили моего брата Лэма. Я хотел заставить вас уехать.  Хотел
спугнуть вас. Я не думал, что кто-то взаправду пострадает... Ведь  это  же
была только палатка!
     - Насколько я понял, ты еще никогда не видел  пожара.  А  вы  видели,
матушка Журик?
     Мать Лэма  растерянно  кивнула,  явно  разрываясь  между  стремлением
защитить сына и желанием отлупить его.
     - Ну так вот, если бы не случайность, ты  мог  бы  убить  или  ужасно
покалечить трех своих  друзей.  Пожалуйста,  поразмысли  над  этим.  Ввиду
твоего малолетства и... э-э... явной  умственной  отсталости,  я  не  буду
выдвигать обвинения в предательстве своего сюзерена. Вместо этого староста
Кейрел и твои  родители  будут  в  дальнейшем  отвечать  за  твое  хорошее
поведение и решат, как тебя следует наказать.
     Матушка Журик растаяла от облегчения и благодарности, а  у  Доно  вид
был такой унылый, словно он предпочел бы расстрел. Брат ткнул его в бок  и
прошептал:
     - Умственно отсталый!
     Тут матушка Журик отвела душу, закатив дразнилке звонкую оплеуху.
     - А как насчет лошади, милорд? - напомнил Пим.
     - В том деле я их не подозреваю, - медленно ответил Майлз. -  Попытка
поджечь палатку - просто ребячья глупость. А это - совсем другое...
     Зед, которому разрешили  воспользоваться  лошадью  Пима,  вернулся  с
Харрой.  Женщина  вошла  в  дом,  увидела  своего  мужа  и   остановилась,
пристально глядя на него. Лэм стоял перед ней, опустив руки,  с  обидой  в
глазах.
     - Так, лорд, - произнесла Харра, - значит, вы его поймали...
     - Не совсем, - ответил  Майлз.  -  Он  сам  пришел  сюда.  Он  сделал
заявление под действием суперпентотала и оправдан. Лэм не убивал Райны.
     Харра поворачивалась то в одну, то в другую сторону.
     - Но я видела, что он там был! Он оставил  свою  куртку  и  забрал  с
собой свою лучшую пилу и рубанок. Я знаю, что он возвращался, пока меня не
было. Ваша сыворотка неправильная!
     Майлз покачал головой:
     -  Сыворотка  подействовала  прекрасно.  А  вот  ты  ошибаешься.  Лэм
действительно заходил в твое отсутствие, но, когда  он  ушел,  Райна  была
жива и громко плакала. Убийца - не Лэм.
     Харра покачнулась.
     - Тогда кто же?
     - По-моему, ты догадываешься, но изо всех  сил  стараешься  этого  не
признавать. Вот откуда твоя  настойчивость.  Пока  ты  не  позволяла  себе
усомниться в том, что убийца - Лэм, тебе не  надо  было  думать  о  других
вариантах.
     - Но кому еще было до этого дело? - воскликнула Харра. - Кто еще  дал
бы себе труд?..
     - Действительно, кто? - вздохнул Майлз.
     Он подошел к окну и выглянул во двор. Туман почти рассеялся под ярким
утренним солнцем. Внезапно лошади перестали есть и забеспокоились.
     - Доктор Ди, приготовьте, пожалуйста, вторую дозу суперпентотала.
     Майлз повернулся и прошел к очагу, где еще теплились угли; их  слабый
жар приятно прогревал его кривую спину.
     Ди озирался по сторонам, держа в руке инъектор. Он явно  не  понимал,
кто должен стать его следующей жертвой.
     - Милорд?
     - Разве вам это не очевидно, доктор? - небрежно спросил Майлз.
     - Нет, милорд, - с негодованием отозвался Ди и насупился.
     - А тебе, Пим?
     - Не совсем, милорд, - промямлил телохранитель, и его взгляд вместе с
парализатором неуверенно обратился к Харре.
     - Наверное, это потому, что вы оба не были знакомы с  моим  дедом,  -
задумчиво произнес Майлз. - Он умер как раз перед тем, как вы поступили на
службу к отцу, Пим. Граф Петер Форкосиган родился в  самом  конце  Периода
Изоляции; на его глазах прошли все мучительные  перемены,  которые  выпали
Барраяру за эти сто лет. Деда называли последним из старых  форов,  но  на
самом деле он был первым из новых. Он менялся  вместе  со  временем  -  от
кавалерийских эскадронов до звеньев флайеров, от шпаг до ядерного оружия -
и менялся успешно. Наша сегодняшняя свобода - верное  свидетельство  того,
как  яростно  он  умел  приспосабливаться,  а  потом  отбрасывать  все   и
приспосабливаться снова. В конце  жизни  деда  считали  консерватором,  но
только потому, что очень многие на Барраяре обогнали его, промчавшись мимо
в том самом направлении, куда он вел, толкал, тянул и  указывал  всю  свою
жизнь. Он менялся, и приспосабливался, и  гнулся  под  ветром  перемен.  А
потом, когда генерал состарился, - ведь мой отец был его младшим  сыном  и
единственный остался в живых, а женился только в  зрелом  возрасте,  -  на
него обрушился я. И ему надо было снова меняться. А он  уже  не  мог.  Дед
умолял, чтобы моя мать сделала аборт. Ведь они  заранее  более  или  менее
точно узнали, как будет поврежден эмбрион. Мои родители и генерал пять лет
после моего рождения были в ссоре. Они не встречались,  не  разговаривали,
не имели друг с другом связи. Когда отец стал  регентом,  он  поселился  в
императорском дворце, и все думали,  что  адмирал  Форкосиган  подбирается
поближе к трону. На самом деле им с матерью было негде больше жить - граф,
мой дед, запретил отцу  пользоваться  особняком  Форкосиганов.  Такой  вот
скандал в благородном семействе... У нас в роду  по  наследству  переходят
язвы желудка - мы их дарим друг другу.
     Майлз прошелся к окну и выглянул.
     - Примирение наступило постепенно, когда стало ясно, что другого сына
у моих родителей не будет, - продолжал он.  -  Никаких  театральных  сцен,
конечно. Помогло то, что благодаря врачам я начал ходить. К тому же  тесты
показали мою сообразительность. А самое главное - дед  никогда  не  видел,
чтобы я сдавался.
     Никто не осмелился прервать этот монолог, хотя  на  лицах  слушателей
отражалось почтительное недоумение. Майлз умолк, и  в  наступившей  тишине
громко прозвучали чьи-то шаги по дощатому настилу крыльца. Пим тихо  вышел
вперед и взял под прицел дверь.
     - Доктор Ди, - сказал смотревший в окно Майлз. - Будьте добры  ввести
суперпентотал первому, кто войдет в дверь, - сразу  же,  как  только  этот
человек появится.
     - Вы не будете ждать согласия, милорд?
     - На этот раз нет.
     Дверь распахнулась, и врач шагнул вперед. Зашипел  инъектор.  Матушка
Маттулич повернулась к Ди так резко, что подол ее рабочего платья хлестнул
по икрам с набухшими венами.
     - Ты посмел! - взвизгнула она, занося руку для удара.
     Ди отпрянул, а старуха потеряла равновесие и покачнулась.  Шедший  за
ней староста Кейрел подхватил ее и удержал.
     - Ты посмел! - теперь  уже  взвыла  матушка  Маттулич,  обернулась  и
увидела не только Ди, но и всех прочих - матушку  Журик,  матушку  Кейрел,
Лэма, Харру, Пима. Плечи  у  нее  ссутулились,  и  тут  начал  действовать
препарат. Старуха застыла на месте. Глупая  ухмылка  на  ее  жестком  лице
боролась с отчаянием.
     От этой улыбки Майлза затошнило, но именно она и была ему нужна.
     - Усадите ее, - велел он.
     Старуху подвели к стулу, с которого так недавно встал Лэм Журик.  Она
отчаянно сопротивлялась  действию  сыворотки:  приступы  ярости  сменялись
вялым послушанием. Постепенно  послушание  взяло  верх,  матушка  Маттулич
обмякла и теперь только бессильно ухмылялась.  Майлз  тайком  взглянул  на
Харру.  Та  стояла  молчаливая  и  бледная,   целиком   отгородившись   от
окружающих.
     ...В течение нескольких лет  после  примирения  Майлза  не  оставляли
наедине с дедом без охранника. Сержант Ботари носил ливрею графа,  но  был
предан одному только Майлзу. Он  был  единственным  человеком,  достаточно
свирепым и бесстрашным  (как  некоторые  говорили,  достаточно  безумным),
чтобы противостоять самому великому генералу.  Майлз  решил,  что  незачем
объяснять слушателям, какой именно случай заставил его  родителей  считать
присутствие   сержанта   Ботари   необходимой   предосторожностью.   Пусть
незапятнанная репутация генерала Петера послужит его внуку - послужит так,
как он сочтет нужным.
     Лэм опустил голову.
     - Если бы я знал... Если бы я вовремя догадался... Я бы не оставил их
одних, милорд. Но я подумал, что бабушка о ней позаботится. Я не мог...  я
не знал, как...
     Харра даже не взглянула на него.
     - Давайте закончим с этим, - вздохнул Майлз.
     Он снова назначил  официальных  свидетелей  из  числа  собравшихся  в
комнате и предупредил,  чтобы  его  не  прерывали,  поскольку  это  путает
допрашиваемого. Облизав губы, он повернулся к старухе и повторил весь  ряд
стандартных нейтральных вопросов:  имя,  год  рождения,  имена  родителей,
факты биографии...  Успокоить  матушку  Маттулич  оказалось  труднее,  чем
готового сотрудничать Лэма - ее  ответы  были  неровными,  отрывистыми,  и
Майлз с трудом подавил нетерпение. Несмотря на кажущуюся легкость,  допрос
с суперпентоталом требует от следователя умения и выдержки. Сейчас  нельзя
рисковать. Постепенно он подошел к первым важным вопросам.
     - Где вы были, когда родилась Райна?
     Голос старухи звучал теперь тихо и плавно, даже сонно.
     - Роды начались ночью. Лэм пошел за  Джин,  повитухой.  Сын  повитухи
должен был позвать меня, но заснул. Я туда попала только утром, и было уже
поздно. Они все видели.
     - Что видели?
     - Кошачий рот, гадкую мутацию. Чудовище!  Их  надо  вырезать.  Гадкий
человечишка. - Майлз понял, что последние слова относились к нему. Старуха
не сводила с него завороженных глаз. - Мутанты рождают новых мутантов, они
плодятся, плодятся... Я видела, как  ты  смотришь  на  наших  девушек.  Ты
хочешь сделать им мутантов, заразить нас всех...
     Пора возвращать ее к главному.
     - Вы когда-нибудь оставались с младенцем после этого?
     - Нет. Джин - она от нее не отходила. Джин меня знает, она  понимала,
чего я хочу. Не ее дело, проклятой. И Харра тоже все время тут  вертелась.
Харра не должна... С чего это она так легко отделается? Зараза-то  ведь  в
ней. Наверное, получила от своего отца, я спала только с ее отцом - и  они
все оказались плохие, кроме одной-единственной.
     Майлз моргнул:
     - Кто оказался плохой?
     Кейрел сжал губы. Поймав на себе взгляд Майлза, староста уставился  в
пол, словно устраняясь от всего происходящего. Лэм  и  остальные  парнишки
слушали, разинув рты; Харра не шевелилась.
     - Все мои дети, - сказала матушка Маттулич.
     Тут Харра резко подняла голову. Глаза ее округлились.
     - Харра была не единственным вашим ребенком? - спросил Майлз.
     Очень трудно заставить свой голос звучать  спокойно  и  хладнокровно,
когда так и подмывает заорать. Ему хотелось сбежать отсюда...
     - Конечно, нет. Я думала, она мой единственный чистый ребенок. Я  так
думала, но, значит, и в ней прятался яд. А  я-то  на  коленях  благодарила
Бога, когда она родилась чистая. Наконец чистый  ребенок,  после  стольких
уродов, после такой боли... Я думала  -  мое  наказание  закончилось.  Но,
значит, она все-таки была мутант: тайный, хитрый...
     - Сколько, - с трудом выдавил Майлз, - сколько у вас было детей?
     - Четыре, не считая Харры, моей последней.
     - И вы убили всех четырех?
     Краем глаза он заметил, что староста  медленно  кивнул,  все  так  же
глядя в пол.
     - Нет! - сказала матушка Маттулич. На миг сквозь туман суперпентотала
прорезалось возмущение. - Двое уже родились мертвыми: первый и  тот,  весь
перекрученный. А того, у которого было слишком много пальцев  на  руках  и
ногах, и того, с огромной головой, тех я вырезала. Вырезала.  Моя  мать  -
она проследила, чтобы я все сделала,  как  надо.  Харра...  Харра  слишком
легко отделалась. Я сделала все за нее.
     - Так что на самом деле вы  убили  не  одного  младенца,  а  трех?  -
ледяным голосом спросил Майлз. Самые молодые из присутствующих  -  сыновья
Кейрела и братья Журики - явно были в ужасе, а  старшее  поколение  дружно
прятало глаза. Да, они наверняка все знали.
     - Убила? - сказала матушка Маттулич. - Нет! Я их вырезала. Так  надо.
Надо было сделать то, что положено. -  Она  гордо  подняла  голову,  потом
снова ее опустила. - Убила моих детей ради, ради... Я не знаю, ради  кого.
А теперь вы называете меня убийцей? Будьте вы прокляты! Какой  мне  теперь
толк в вашем правосудии? Оно мне было нужно тогда! Где вы  были  тогда?  -
Старуха вдруг неожиданно разрыдалась, а потом столь же мгновенно пришла  в
ярость: - Если мои дети должны были умереть, то  ее  -  тоже!  Почему  она
должна так легко отделаться? Я ее избаловала... Я хотела, как  лучше...  я
старалась делать, как лучше, это несправедливо...
     Суперпентотал с этим не справлялся... Нет, решил Майлз,  он  все-таки
действует, но ее чувства слишком сильны. А если увеличить дозу  (с  риском
остановки дыхания), то эмоциональные пики  выровняются,  но  признание  не
станет более полным. Его трясло, и  он  только  надеялся,  что  окружающие
этого не видят. Пора заканчивать.
     - Почему вы сломали Райне шею, а не перерезали горло?
     - Из-за Харры! - Она  не  должна  была  знать,  -  объяснила  матушка
Маттулич. - Бедная девочка. Ей будет казаться, что мутант просто умер...
     Майлз посмотрел на Лэма, на старосту Кейрела:
     - Похоже, это мнение разделял еще кое-кто.
     - Я не хотел, чтобы она услышала это от меня, - стойко повторил Лэм.
     - Я надеялся уберечь ее от двойного горя, милорд, - сказал Кейрел.  -
Ей пришлось пережить такое...
     Майлз встретился взглядом с Харрой.
     - По-моему,  вы  все  ее  недооцениваете.  Ваша  чрезмерная  мягкость
оскорбительна для ее разума и воли. Она из стойкого рода, эта женщина.
     Харра глубоко вздохнула, стараясь  справиться  с  дрожью,  и  коротко
кивнула, словно говоря: "Спасибо, человечек". Он ответно наклонил  голову:
"Да, я понимаю".
     - Я еще не вынес окончательного  решения  по  этому  делу,  -  сказал
Майлз, - но в одном я клянусь: время круговой поруки миновало.  Больше  не
будет  тайных  ночных  преступлений.  Настал  день.  И  кстати  о   ночных
преступлениях. - Он снова повернулся к матушке Маттулич. - Это вы пытались
прошлой ночью перерезать горло моей лошади?
     - Я, - охотно согласилась старуха. - И  перерезала  бы,  но  она  все
вставала на дыбы.
     - В чем же виновата лошадь?!
     Он не мог  скрыть  раздражения,  хотя  учебники  рекомендовали  вести
допрос спокойным, ровным голосом.
     - До тебя мне было не добраться, - просто ответила матушка Маттулич.
     Майлз потер лоб и недоуменно пробормотал:
     - Это что же, ритуальное убийство?
     - Ты, ты, - проговорила  старуха,  и  ее  отвращение  пробилось  даже
сквозь тошнотворный оптимизм суперпентотала, - ты  хуже  всех.  Сколько  я
пережила, сколько было горя, и вот являешься ты. Нам  всем  в  лорды  дают
мутанта и меняют все правила: мы преданы слабостью этой женщины из другого
мира. Из-за тебя все это было зря. Ненавижу тебя. Грязный мутант...
     Голос ее перешел в невнятное пьяное бормотанье.
     Майлз сделал глубокий вдох  и  обвел  взглядом  всех  присутствующих.
Стояла глубочайшая тишина, которую никто не решался нарушить.
     - Полагаю, - сказал Майлз, - расследование можно считать законченным.
     Тайна гибели Райны была раскрыта, но,  к  сожалению,  оставалась  еще
проблема правосудия.


     Он пошел прогуляться.
     Кладбище было всего лишь вырубкой в лесу, но  в  утреннем  свете  оно
превратилось в царство покоя  и  красоты.  Искрясь  на  солнце,  неумолчно
журчал ручей, а легкий ветерок, разогнавший остатки ночного тумана, шептал
в листве деревьев. Крошечные однодневки, которых на  Барраяре  все,  кроме
биологов, называли жуками, стрекотали в зарослях кустарников.
     - Ну, Райна, - вздохнул Майлз, - что мне теперь делать?
     Пим задержался на краю вырубки, чтобы не мешать.
     - Ничего страшного, - успокоил  Майлз  крошечную  могилку.  -  Пим  и
раньше заставал меня за разговором с мертвыми. Наверное, он  считает  меня
психом, но он слишком хорошо вышколен, чтобы сказать это вслух.
     По правде говоря, выглядел Пим не слишком радостным, и даже не совсем
здоровым; Майлзу было немного стыдно, что он вынудил его к этой  прогулке.
Сейчас сержанту следовало бы лежать в постели. Но Пим страдал не только от
боли в ребрах - он замолчал с того часа, как Майлз  добился  признания  от
матушки Маттулич. В этом не было ничего удивительного.  Пим  был  готов  к
тому, что ему придется стать палачом  мужчины-детоубийцы,  но  перспектива
исполнения приговора над полоумной старухой заметно выбила его  из  колеи.
Впрочем, Майлз не сомневался, что Пим выполнит любой его приказ.
     Бродя по вырубке и изредка переворачивая камушки носком сапога, Майлз
глядел на освещенный солнцем ручей и размышлял над причудами  барраярского
правосудия. Основной принцип  ясен  -  дух  важнее  буквы,  правда  важнее
процедуры. Прецедент считался  менее  важным,  чем  личное  мнение  судьи.
Парадокс заключался в том, что судья не мог  спрятаться  за  спасительными
словами "закон гласит". Прозвучит голос только его, Майлза.
     Да и кому поможет  смерть  полусумасшедшей  бабки?  Харре?  Отношения
матери и дочери уже получили смертельную рану,  он  прочел  это  в  глазах
обеих женщин, но все же у Харры нет желания  стать  матереубийцей.  Майлза
это вполне устраивало: было бы трудновато сосредоточиться, если бы  сейчас
она стояла рядом, требуя мести...  Хорошенькая  награда  за  ее  мужество.
Райне? О! Это вопрос потруднее.
     - Я бы с  удовольствием  уложил  старую  каргу  прямо  у  твоих  ног,
маленькая леди, - пробормотал Майлз.  -  Ты  бы  этого  хотела?  Тебе  это
поможет?
     Разве казнь старухи может стать тем  приношением,  какое  он  обещал?
Таким, которое разнесется эхом по всей цепи Дендарийских гор? Должен ли он
сделать этих людей марионетками в своем политическом  спектакле?  Или  ему
следует забыть о своей клятве? Он поднял камешек и с силой швырнул  его  в
ручей.
     Повернув назад, Майлз обнаружил, что на краю кладбища его  дожидается
староста. Они медленно подошли друг к другу.
     - Такие-то дела, милорд, - сказал Кейрел.
     - Вот именно, - отозвался Майлз.
     - Вы пришли к какому-нибудь решению?
     - Не совсем. - Майлз огляделся. - Если не приговаривать преступницу к
смерти, это покажется издевкой над правосудием, и в то же  время...  Я  не
вижу, кому поможет ее смерть.
     - Я тоже этого не знаю. Потому и старался все замять.
     - Нет... - медленно проговорил Майлз, - нет,  тут  вы  были  неправы.
Во-первых, это чуть не сгубило Лэма Журика - был момент, когда я уже хотел
вызвать сюда полицию. И во-вторых, ваше  молчание  делало  его  убийцей  в
глазах собственной жены. Правда всегда лучше, чем ложь. Хоть  немного,  но
лучше.
     - Поначалу я не знал, чего от вас ждать, - признался Кейрел.
     Майлз покачал головой.
     - Я хотел бы вызвать перемены. Что-то  сделать.  Но  теперь...  Я  не
знаю.
     Староста наморщил лоб.
     - Но ведь мы меняемся.
     - Слишком мало. Слишком медленно.
     - Вы еще очень молоды, вот почему не видите, как сильно и как быстро.
Посмотрите на разницу между Харрой и ее  матерью!  А  если  сравнить  Мару
Маттулич с ее родительницей... Вот уж была ведьма! - Староста содрогнулся.
- Я ее прекрасно помню. А ведь она не была исключением - в свое время. Что
там вызвать перемены! Да их уже не остановить, даже если  кто  попытается.
Когда  у  нас,  наконец,  появится  приемник  спутниковой  энергии  и   мы
присоединимся к комм-сети, с прошлым  будет  покончено.  Как  только  дети
увидят будущее, их будущее, они ринутся за  ним.  Старики,  вроде  матушки
Маттулич, уже не имеют над ними власти. И старики это прекрасно  понимают,
не сомневайтесь. Как вы думаете, почему мы до сих пор не  обзавелись  хотя
бы самой слабенькой  установкой?  Дело  не  только  в  деньгах  -  старики
сопротивляются. Они называют это развратом, пришедшим из  космоса,  но  на
самом деле они просто боятся будущего.
     - Сколько же еще надо сделать!
     - Дела у нас неважнецкие, это верно. Но у нас есть надежда.  Вы  даже
не представляете, как много сделали одним своим приездом.
     - Ничего я не сделал, -  горько  сказал  Майлз.  -  Только  сидел  да
разговоры разговаривал. И сейчас, похоже, все кончится  тем  же.  А  потом
уеду восвояси. Проклятье!
     Староста поджал губы,  посмотрел  себе  под  ноги,  потом  вдаль,  на
вершины холмов.
     - Вы каждую минуту что-то  для  нас  делаете.  Лорд-мутант.  Вы  что,
невидимка?
     Майлз осклабился.
     - Кейрел, я - целый оркестр. Я - парад из одного человека!
     - Как вы выражаетесь - "вот именно". Что ж, это хорошо. Простым людям
нужны необычные примеры. Чтобы каждый сказал себе: ну, уж  если  он  может
вот это, то я, конечно же, могу вон то. И никаких оправданий.
     - Да, никаких оправданий, никакой жалости. Мне эта  игра  знакома,  я
играю в нее всю жизнь.
     - По-моему, - сказал Кейрел, - вы нужны Барраяру. И  как  раз  таким,
какой вы есть.
     - Барраяр сожрет меня, если сможет.
     - Верно, - подтвердил Кейрел, глядя вдаль. - Потом он перевел  взгляд
на окружавшие их могилы. - Но ведь в  конце  концов  он  проглатывает  нас
всех, правда? Вы переживете стариков.
     Майлз указал на маленький холмик.
     - Не говорите мне, кого я переживу. Скажите Райне.
     Кейрел ссутулился:
     - Верно. Это правда. Выносите приговор, милорд. Я вас поддержу.


     Крыльцо теперь превратилось в трибуну, а внизу, во  дворе,  собралась
целая толпа:  староста  с  женой,  их  сыновья,  все  Журики,  большинство
стариков, которые накануне были на вечеринке,  мужчины,  женщины  и  дети.
Харра сидела в стороне от всех. Временами Лэм пытался взять ее за руку, но
по  тому,  как  она  отстранялась,  было  видно,  что  ей  неприятны   эти
прикосновения. Обвиняемая была выставлена на всеобщее  обозрение  рядом  с
Майлзом, молчаливая и угрюмая, а по  обе  стороны  от  нее  стояли  Пим  и
смущенный помощник старосты.
     Майлз поднял голову, и  в  подбородок  ему  уперся  высокий  воротник
парадного мундира, отглаженного и начищенного стараниями  сержанта.  Знают
ли эти люди, что он честно заработал свой мундир, или они уверены, что это
просто подарок  его  отца?  Впрочем,  наплевать,  что  они  думают.  Майлз
выпрямился и сжал руками перила.
     -  Я  завершил  расследование  обвинений,  принесенных  Харрой  Журик
графскому суду, относительно убийства ее  дочери  Райны.  По  совокупности
улик, показаниям  свидетелей  и  по  ее  собственному  признанию  я  нашел
виновной в этом убийстве Мару Маттулич: она свернула младенцу шею,  сломав
позвонки. Впоследствии она попыталась скрыть свое  преступление,  несмотря
на то, что это поставило ее зятя Лэма Журика в смертельную опасность из-за
ложного обвинения. Ввиду беспомощности жертвы, жестокости самого  убийства
и трусливого эгоизма  при  попытке  его  сокрытия,  я  не  нахожу  в  деле
смягчающих обстоятельств. Кроме того,  Мара  Маттулич  призналась  в  двух
других детоубийствах примерно двадцатилетней  давности,  жертвами  которых
были ее собственные дети. Эти факты староста Кейрел объявит по всей Лесной
Долине, чтобы о них знали все наши подданные.
     Майлз чувствовал, как глаза матушки Маттулич буравят ему спину.  "Да,
давай, ненавидь меня, старуха. Я еще тебя  похороню,  и  ты  это  знаешь".
Официальный язык заслонял его, словно щитом. Он сглотнул и продолжил:
     - Единственной справедливой карой за все это является смертная казнь,
к которой я и приговариваю Мару Маттулич. Но, учитывая возраст преступницы
и близкое родство с потерпевшей - ее дочерью Харрой  Журик,  я  откладываю
осуществление приговора. На неопределенное время.
     Уголком  глаза  он  заметил,  как  Пим  испустил   сдержанный   вздох
облегчения. Харра, как обычно, расчесывала пальцами  свою  светлую  челку,
вслушиваясь в речь Майлза.
     - Но в глазах закона она будет мертва. Все ее имущество, включая  то,
что на ней  надето,  теперь  принадлежит  ее  дочери  Харре,  и  та  может
распорядиться им, как желает. Отныне Мара Маттулич  не  может  ни  владеть
имуществом, ни заключать  контракты,  ни  подавать  в  суд  за  ущерб,  ни
оставить завещание. Она не может покинуть  Лесную  Долину  без  разрешения
Харры. Дочь получает над ней такую же власть, которую родитель  имеет  над
ребенком или  опекун  над  слабоумным.  В  отсутствии  Харры  ее  замещает
староста Кейрел. За Марой Маттулич будут наблюдать, чтобы она  не  нанесла
вреда другим детям. Далее.  Она  умрет  без  жертвоприношения.  Никто,  ни
Харра, ни кто-либо еще не зажжет для нее  поминальный  огонь,  когда  она,
наконец, ляжет в землю. Она убила свое будущее, и будущее воздаст ее  духу
только забвение. Она умрет, как умирают  бездетные,  не  оставив  по  себе
воспоминаний.
     Чуть слышный вздох пронесся по  рядам  слушателей,  и  Мара  Маттулич
впервые опустила свою высокомерную голову.
     Майлз    знал,    что    некоторые     сочтут     приговор     только
духовно-символическим. Зато для других он покажется убийственным буквально
- все зависит от силы их веры.
     Он обратился к матушке Маттулич и заговорил тише:
     - С этой минуты каждый твой вздох ты получаешь только моей  милостью.
Каждая кроха пищи, которую  ты  съешь,  -  милосердие  Харры.  Милостью  и
милосердием, которых ты не  проявляла,  ты  будешь  теперь  жить.  Мертвая
женщина.
     -  Нечего  сказать,  помиловал,  проклятый  мутант,  -   еле   слышно
прохрипела старуха.
     - Вижу, ты меня поняла, - произнес  Майлз  сквозь  зубы,  отвесил  ей
иронический поклон  и  снова  повернулся  к  толпе.  -  Я  -  Голос  графа
Форкосигана. Я все сказал.


     Потом Майлз встретился с Харрой и Лэмом в домике старосты Кейрела.
     - У меня есть для вас предложение. - Майлз  заставил  себя  перестать
нервно метаться по комнате и остановился. - Вы можете от  него  отказаться
или взять время подумать. Я знаю, что сейчас вы очень устали.
     "Как и все мы". Неужели он пробыл в Лесной Долине всего полтора  дня?
Они кажутся целым столетием. Голова у Майлза раскалывалась от усталости. У
Харры покраснели глаза.
     - Во-первых, ты умеешь читать и писать?
     - Немного, - призналась Харра. - Староста  Кейрел  нас  учил,  и  еще
матушка Ланье.
     - Ну и прекрасно. Значит, ты начнешь не с нуля. Слушай. Несколько лет
тому назад в Хассадаре открылся учительский колледж.  Он  пока  еще  очень
маленький, но все же действует, и там существуют стипендии. Я могу сделать
так, что тебе дадут  стипендию,  если  ты  согласишься  три  года  жить  в
Хассадаре и напряженно учиться.
     - Я? - поразилась Харра. - Я не смогу учиться в колледже! Я же  почти
ничего не знаю...
     - Знание - это то, с чем ты оттуда выходишь, а не с чем приходишь.  У
них масса вводных курсов. Конечно, тебе  придется  много  работать,  чтобы
догнать горожан и жителей равнин. Но я знаю, что  силы  воли  и  упрямства
тебе не занимать. Ты это можешь сделать, клянусь, что можешь.
     Сидевший рядом с ней Лэм забеспокоился и снова поймал руку жены.
     - Три года? - спросил он шепотом. - Одна среди чужих?
     - Стипендия совсем небольшая, - сказал Майлз. - Но Лэм,  насколько  я
понял, плотник. А в Хассадаре сейчас строительный бум. По-моему, это будет
новый Форкосиган-Вашнуй. Я уверен, что ты сможешь найти там работу. Вдвоем
вы проживете.
     Облегчение на лице Лэма мгновенно сменилось беспокойством.
     - Но   они   все   ведь    пользуются    силовыми    инструментами...
компьютерами... роботами...
     - Ну и что? Эти умения у них не врожденные. Если они могли научиться,
ты тоже сможешь. Кроме того, богатые хорошо платят за  ручную  работу,  за
штучные изделия, если они хорошего качества. Я помогу тебе  начать  -  это
всегда самое трудное. А потом ты и сам сообразишь, что к чему.
     - Уехать из Лесной Долины... - с болью проговорила Харра.
     - Только для того, чтобы вернуться.  Теперь  вторая  половина  нашего
уговора. Я могу  прислать  сюда  маленькое  комм-устройство  с  переносным
аккумулятором, которого хватит на год. Конечно, кому-то придется  ежегодно
спускаться в Форкосиган-Сюрло, чтобы подзаряжать аккумулятор,  но  это  не
такая уж сложная проблема. Все это обойдется  не  намного  дороже,  чем...
э-э... легкий флайер.
     Такой, какой Майлз присмотрел у дилера в Форбарр-Султане - блестящий,
ярко-красный. "Подходящий подарок на окончание академии", -  подсказал  он
родителям. В ящике его стола в загородном доме  у  озера  и  сейчас  лежит
кредитная карточка.
     -  Это  не  такое  масштабное  дело,   как   монтаж   энергоприемника
спутниковой сети для всей Долины. Но и обычное головидео сможет  принимать
образовательные  программы  из  столицы.  Установите  его  в  каком-нибудь
подходящем доме, прибавьте пару дюжин настольных экранов для  ребятишек  -
вот вам и школа. Все дети обязаны будут ее посещать. Староста Кейрел будет
за этим следить, хотя как  только  они  освоят  головидео,  их,  наверное,
придется насильно  оттуда  гнать.  Я...  э-э...  -  Майлз  прокашлялся,  -
подумал, что вы могли бы назвать ее "Начальной школой Райны Журик".
     - Ох! - сказала Харра и заплакала - впервые за этот ужасный день.
     Лэм неловко погладил жену по голове, и она наконец сжала его руку.
     - Я могу ненадолго прислать сюда городского учителя, - сказал  Майлз.
- Найду кого-нибудь на первое время, пока ты не будешь  готова  вернуться.
Но он или она не сможет понимать Лесную Долину  так,  как  ты.  А  ты  уже
теперь знаешь такое, чему не обучат ни в одном колледже.
     Харра утерла глаза и подняла  их  (очень  невысоко  подняла!),  чтобы
посмотреть ему в лицо.
     - Вы учились в Имперской Академии.
     - Да. - Майлз гордо поднял голову.
     - Тогда я, - дрожащим голосом  выговорила  она,  -  смогу  осилить...
Хассадарский учительский колледж. По крайней мере... я попробую, милорд.
     - Я готов на тебя поставить, - согласился  Майлз.  -  На  вас  обоих.
Только... э-э... - По его губам скользнула легкая улыбка и тотчас исчезла:
- Стой прямо и говори правду, а?
     Харра моргнула - она вспомнила, и ответная улыбка осветила ее лицо.
     - Хорошо. Человечек.


     На следующее утро Толстый Дурачок улетел домой  на  грузовом  флайере
вместе с Пимом, доктором Ди и соловой кобылой. Флайер доставил  в  деревню
нового охранника - он был прислан из Форкосиган-Сюрло, чтобы сменить  Пима
и помочь Майлзу вернуться обратно на оставшихся двух лошадях. Ну  что  же,
решил Майлз, он  все  равно  планировал  во  время  отпуска  проехаться  с
ночевкой по горам в обществе кузена Айвена. А Эстергази, ливрейный  слуга,
немногословный ветеран, знакомый Майлзу  с  детства,  был,  в  отличие  от
Айвена,  идеальным   спутником   для   человека,   которому   не   хочется
разговаривать о прошедшем. Можно было почти забыть, что  он  рядом.  Майлз
гадал, выбрали ли его случайно, или это акт милосердия со  стороны  графа.
Эстергази любил лошадей.
     На ночь они остановились у реки роз. Майлз пошел вверх по долине,  не
слишком серьезно  пытаясь  найти  ее  начало.  Но  через  пару  километров
цветочная преграда закончилась, слившись с обыкновенным кустарником. Майлз
сорвал розу, проверил,  не  видит  ли  его  Эстергази,  и  с  любопытством
надкусил ее. Нет, он явно не лошадь, да и букет вряд ли  выдержит  дорогу.
Придется Дурачку удовольствоваться овсом.
     Майлз смотрел,  как  вечерние  тени  плывут  вверх  по  Дендарийскому
хребту. Какими маленькими кажутся эти горы из космоса! Маленькие  морщинки
на оболочке глобуса, которые можно прикрыть рукой: раз - и вся их  давящая
махина становится невидимой. Что же иллюзорно - расстояние  или  близость?
Расстояние, решил Майлз. Расстояние - наглая ложь. Знал ли это отец? Майлз
подозревал, что знал.
     Он задумался над желанием отдать все свои деньги - а не только сумму,
предназначавшуюся на флайер, - этим  горам.  Бросить  все  и  учить  детей
читать и писать, устроить бесплатную больницу, сеть спутникового приема  -
или даже все сразу. Но Лесная Долина -  только  одно  из  сотни  таких  же
поселений, разбросанных в этих горах, и одно из нескольких тысяч  на  всем
Барраяре. Налоги, выжатые из этого района,  помогают  содержать  элитарную
военную школу, в которой он только что потратил... Какую часть их средств?
Сколько теперь ему надо отдать только для того, чтобы сквитаться? Он  ведь
и сам теперь ресурс планеты, подготовка сделала Майлза таковым, он  избрал
свой путь.
     Верующая мать Майлза всегда утверждала, что по способностям  человека
можно понять, к чему его предназначил Бог. Высшие баллы  по  академическим
дисциплинам Майлз зарабатывал усидчивостью и упорным  трудом.  Но  военные
игры,  соревнования,  в  которых   требовалось   перехитрить   противника,
опередить его действия хоть на шаг - конечно, он должен был побеждать,  он
не имел права на ошибку - все это было  ему  просто  в  радость.  Когда-то
война была в этих краях отнюдь не игрой. Не так  уж  давно.  И  она  может
прийти сюда снова. То, что получается у тебя  лучше  всего,  и  есть  твое
призвание. Похоже, по крайней мере, в этом Бог заодно с императором.
     Меньше двух недель  назад  Майлз,  раздуваясь  от  гордости  за  свои
достижения, принес офицерскую присягу императору. Втайне  он  представлял,
как будет хранить верность этой  присяге  в  огне  сражений,  под  пытками
врагов - куда  ни  забросит  его  судьба  (что  не  мешало,  впрочем,  ему
обмениваться с Айвеном циничными шуточками относительно архаичных  шпаг  и
замшелых стариканов, которые настаивают  на  том,  чтобы  их  носили).  Но
теперь он понял, что в его  сердце  император  больше  не  будет  символом
Барраяра.
     "Мир тебе, маленькая леди, - мысленно обратился он к  Райне.  -  Твой
девиз будет носить на щите неказистый и скособоченный современный  рыцарь.
Но мы  с  тобой  родились  в  неказистом  и  скособоченном  мире,  который
отвергает нас без жалости и изгоняет без спроса. И знай, что в твою  честь
я не стану бросаться с копьем на ветряные мельницы. Я пошлю саперов, чтобы
они заминировали этих крутящихся паразитов, и разнесу их в щепки..."
     Теперь он знал, кому служит. И почему не может отступать. И почему не
имеет права сдаться.



                                    2

     - Чувствуешь себя получше? - спросил Иллиан.
     - Немного, - настороженно ответил Майлз.
     Шеф службы безопасности придвинул себе стул, сел и вгляделся  в  лицо
своего подчиненного, простертого на больничной койке.
     - Приношу мои извинения, лорд Форкосиган, за  то,  что  поставил  под
сомнение ваше слово.
     - Да, вам следовало извиниться, - согласился Майлз.
     - Да. Тем не менее, - Иллиан хмуро посмотрел куда-то вдаль,  -  я  не
уверен, Майлз, что ты осознаешь, до какой степени тебе,  как  сыну  твоего
отца, важно не только быть честным, но и выглядеть таковым.
     - Как сыну моего отца - нет, - решительно возразил Майлз.
     Иллиан фыркнул.
     - Ха! Может, и нет. - Он забарабанил пальцами по столу. - Как  бы  то
ни было, граф Форволк ухватился за два несоответствия в твоих докладах  об
операциях наемников. Дикие перерасходы там, где задача была  простейшая  -
взять на борт одного человека. Я  понимаю,  что  с  Дагулой  у  тебя  были
крупные осложнения, но как насчет первого раза?
     - Какого первого раза?
     -  Они  снова  копают  тот  случай,  когда  ты  выполнял  задание  на
Архипелаге Джексона. И подозревают,  что  после  того,  как  тебе  удалось
успешно скрыть растрату,  ты  решил  сделать  это  снова,  в  еще  больших
масштабах, на Дагуле.
     - Но это было почти два года назад! - запротестовал Майлз.
     - Глубоко копают, - согласился Иллиан. - Очень старательно  ищут.  Им
хотелось бы выставить тебя у позорного столба, а я, так  сказать,  пытаюсь
спилить этот столб. Черт побери, - раздраженно добавил он, - не смотри  ты
на меня так. Ты ведь вовсе ни при чем. Если бы  ты  был  не  Форкосиганом,
вопрос бы даже не возник. Ты это понимаешь,  я  это  понимаю,  и  они  это
понимают.  А  казначейские  ревизии  проводятся  занудами-форами,  которым
наплевать на меня и на все мои соображения.  Моя  единственная  надежда  -
утомить их и заставить отцепиться. Так что выкладывай.
     Майлз вздохнул:
     - Сэр, я, как всегда, в вашем распоряжении. Что вы хотите знать?
     - Расшифруй счет на оборудование при операции по  вывозу  человека  с
Архипелага Джексона.
     - Я думал, в моем докладе все перечислено.
     - Перечислено, да. Но не объяснено.
     - Мы бросили половину оплаченного груза высококлассного вооружения  в
порту станции Фелл. Если бы мы этого не сделали, у вас было бы  на  одного
ученого, на один корабль и на одного полученного меньше.
     - В самом деле? - Иллиан сложил пальцы домиком и откинулся на  спинку
стула. - Почему?
     - Ну... Там вышла  довольно  запутанная  история.  -  Майлз  невольно
улыбнулся. - Это останется между нами?
     Иллиан склонил голову набок.
     - Хорошо...



                                 ЛАБИРИНТ

     Майлз всмотрелся в изображение на экране. Там медленно рос  маленький
яркий шарик - планета Архипелаг Джексона. Сверкающая, богатая, порочная...
Джексониане утверждают, что их пороки -  следствие  развращенности  миров:
если бы галактика  была  готова  платить  за  добродетель,  то  они  мигом
нашпиговали бы планету храмами, и все желающие могли бы прилетать сюда для
покаяния и духовного очищения. На взгляд  Майлза,  эта  аргументация  была
сомнительной, но все  же,  не  существуй  Архипелаг  Джексона,  галактике,
возможно,  пришлось  бы  его  изобрести.  Соседи  могут   сколько   угодно
прикидываться  возмущенными,  но  они  не  позволили   бы   этой   планете
существовать, если бы втайне не считали  ее  полезной  для  своей  теневой
экономики.
     Да и вообще, здесь чувствовалось какое-то  романтическое  очарование,
хотя, конечно, уже не такое, как пару столетий назад, когда  планета  была
центром космического пиратства. Банды головорезов превратились со временем
в монополии-синдикаты, почти такие же устоявшиеся  и  организованные,  как
небольшие государства. В каждом - свое правительство,  своя  аристократия.
"Интересно, -  думал  Майлз,  -  сколько  времени  здешние  лидеры  смогут
сопротивляться незаметно подступающему приливу порядочности?"
     Дом  Дайн,  универсальная  банковская  прачечная:   "Отмывайте   ваши
капиталы на Архипелаге Джексона!" Дом  Фелл:  продажа  оружия  без  всяких
формальностей и вопросов. Дом Бхарапутра -  незаконная  генетика;  тем  же
занимается  их  главный  конкурент,  дом  Риоваль,  чей   девиз:   "Мечты,
превращенные в плоть". Наверное, это самый дьявольский (Майлз был  уверен,
что  подобрал  наиболее  подходящий  эпитет)  сводник  во   всей   истории
человечества. Дом Харгрейв, галактический  скупщик  краденого;  они  же  -
чопорные посредники при выкупе заложников. Надо отдать Харгрейвам  должное
- заложники, вызволенные с их помощью, возвращались  домой  живыми...  как
правило. И еще дюжина более мелких синдикатов, составляющих  переменчивые,
непрочные коалиции.
     "Даже для нас вы полезны". Майлз нажал кнопку,  изображение  погасло.
Брезгливо поморщившись, он затребовал на экран список вооружений, чтобы  в
последний раз проверить  намеченные  покупки.  Чуть  заметно  изменившаяся
вибрация  корпуса  корабля  свидетельствовала  о  выходе  на  стационарную
орбиту: скоростной крейсер "Ариэль"  готовился  ошвартоваться  на  станции
Фелл.
     Из прорези на пульте как раз выскочила дискета с  их  заказом,  когда
из-за двери кто-то произнес:
     - Адмирал Нейсмит?
     - Войдите.
     Через порог шагнул капитан Торн и дружелюбно отсалютовал:
     - Стыковка примерно минут через тридцать, сэр.
     - Спасибо, Бел.
     Бел Торн, командир "Ариэля"  был  бетанским  гермафродитом,  двуполым
реликтом   проведенного   пару   веков   тому   назад   социогенетического
эксперимента. Майлз считал, что эксперимент этот был  не  менее  рискован,
чем все то, что,  по  слухам,  делается  сговорчивыми  специалистами  дома
Риоваль.  Тут  бетанское  стремление  к  равноправию  явно  вышло   из-под
контроля.  Гермафродитизм  не  привился,  и  несчастные   потомки   первых
андрогинов  так  и  остались  на  сверхтерпимой  Колонии  Бета   замкнутым
меньшинством.  Как  командир  наемников,  Торн  был  старателен,   лоялен,
инициативен, и  он/она/оно  (бетанцы  пользовались  местоимением  среднего
рода) нравился Майлзу. Однако...
     До  Майлза  донесся  запах  духов  -  сегодня  Бел  подчеркивал  свою
женственность, как и все пять дней полета. Раньше он придерживался мужской
линии поведения: агрессивные манеры  и  колкий  юмор.  Майлза  чрезвычайно
беспокоило то, что последнее время в его присутствии Бел  прямо-таки  таял
на глазах.
     Снова повернувшись к экрану,  Майлз  вызвал  изображение  планеты,  к
которой они приближались. Издали Архипелаг Джексона  выглядел  не  слишком
привлекательно: гористый  ландшафт,  довольно  холодный  климат,  заселена
только  экваториальная  зона.  О  бурной  жизни  планеты   говорило   лишь
высвеченное компьютером кружево разноцветных орбит спутников,  орбитальных
пересадочных станций и разрешенных траекторий подлета.
     - Вы когда-нибудь здесь бывали, Бел?
     - Один раз, еще лейтенантом флота адмирала Оссера. С тех пор дом Фелл
возглавил новый барон.  Но  их  продукция  по-прежнему  пользуется  доброй
славой - если только знать, что покупаешь.  Не  соблазняйтесь  скидкой  на
нейтронные гранаты.
     - Ха. Они хороши для тех, кто умеет далеко  метать.  Не  тревожьтесь,
гранат в списке нет.
     Майлз протянул ему дискету с  данными,  и  Бел  грациозно  перегнулся
через спинку кресла, чтобы взять ее.
     - Отправить экипаж в увольнение, пока мы будем дожидаться загрузки? А
как вы? Неподалеку от порта  есть  отель  со  всеми  удобствами:  бассейн,
сауна, великолепная кухня... - Бел понизил голос. - Можно  было  бы  снять
номер на двоих.
     - Э-э... Кхм, кхм. Я планирую давать  увольнения  только  на  дневное
время.
     - Я ведь и женщина тоже, - негромко напомнил Бел.
     - Но далеко не только женщина.
     - Вы так безнадежно моносексуальны, Майлз.
     - Извините.
     Майлз неловко похлопал по  руке,  ненароком  очутившейся  у  него  на
плече.
     Бел вздохнул, выпрямляясь:
     - Вы не виноваты.
     Майлз тоже вздохнул. Возможно, ему  следовало  облечь  сбой  отказ  в
более решительную форму: они с Белом говорят на эту  тему  уже  в  седьмой
раз. Это превратилось почти в ритуал, почти - но все  же  не  совсем  -  в
шутку. Он знал, что если сейчас обернется, то прочтет  в  глазах  капитана
Торна глубокое одиночество, никогда не  находившее  словесного  выражения.
Майлз не стал оборачиваться.
     Кто ты такой, чтобы осуждать  других,  с  горечью  подумал  он,  ведь
собственное тело приносит тебе так мало радости!  И  с  чего  это  Бела  -
высокого, стройного, здорового - так привлек  коротышка-полуинвалид,  и  к
тому же чокнутый. Да уж, тут есть над чем подумать. "Если не можешь  иметь
двухметровый рост, имей двухметровую смекалку". Но разум пока не помог ему
найти решение проблемы с Торном.
     - Вам никогда не хотелось вернуться на Бету и найти себе  кого-нибудь
из своих? - серьезно спросил он.
     Торн пожал плечами:
     - Слишком скучно. От этого мне и хотелось убежать. Все так безопасно,
так предсказуемо...
     - Но зато до чего хорошо растить там детей!
     Торн ухмыльнулся:
     -  Это  точно.  А  знаете,  вы  почти   идеальный   бетанец.   Почти.
Произношение у вас верное, знаете местные шутки...
     - А что же мне не удается?
     Торн прикоснулся к его щеке, и Майлза передернуло.
     - Рефлексы, - объяснил Торн.
     - А!
     - Я вас не выдам.
     - Знаю.
     Бел снова подался к нему:
     - Можно было бы сгладить эту последнюю шероховатость...
     - Некогда, - ответил Майлз, чуть покраснев, - у нас много дел.
     - Ну еще бы, инвентаризация вооружения,  -  презрительно  откликнулся
Торн.
     - Нет, это не дело, - объяснил Майлз, - это прикрытие.
     - Ага! - Торн выпрямился. - Наконец-то!
     - Э-э... Что вы имеете в виду?
     - Тут не нужно быть семи пядей во лбу. Мы летим покупать  вооружение,
но вместо того, чтобы  взять  корабль  максимальной  грузоподъемности,  вы
выбираете "Ариэль" - самый быстрый. Нет занятия более нудного, чем приемка
груза,  но  вместо  того,  чтобы  послать  сюда  опытного  интенданта,  вы
отправляетесь сами.
     - Я действительно хочу познакомиться с новым бароном, - мягко  сказал
Майлз. - Дом Фелл - один  из  крупнейших  поставщиков  вооружения  по  эту
сторону от Беты. Если мне понравится качество первой партии, они могли  бы
стать нашими постоянными партнерами.
     - Четверть фелловского оружия  изготовлена  на  Бете,  только  клеймо
заменено, - вставил Торн.
     - ...и пока мы здесь находимся, - продолжал Майлз, - к нам  обратится
некий биолог, пожелавший завербоваться во флот  дендарийских  наемников  в
качестве фельдшера. В этот момент все увольнения  прекратятся,  мы  быстро
закончим погрузку и улетим.
     Торн удовлетворенно ухмыльнулся.
     - Берем на борт пассажира. Полагаю, нам неплохо заплатят?
     - Очень неплохо. Если доставим его в  пункт  назначения  живым.  Этот
человек - главный генетик  лабораторий  дома  Бхарапутра.  Ему  предложило
убежище некое правительство, способное защитить его от длинных рук  барона
Луиджи. Но барон, конечно,  будет  крайне  раздосадован,  узнав,  что  его
лучший специалист скрылся, не попрощавшись. Нам платят  за  то,  чтобы  мы
доставили генетика новым хозяевам живым и э-э... в здравом уме  и  твердой
памяти.
     Поскольку  дом  Бхарапутра  может,  не  моргнув  глазом,   купить   и
перекупить весь Свободный флот дендарийских наемников, даже не обращаясь в
банк, я бы тоже предпочел не иметь дела с подручными  барона  Луиджи.  Так
что прикинемся наивными дурачками. Мы всего только наняли чертова медтеха,
сэр! И сами будем взбешены, когда он дезертирует, едва мы вернемся к месту
сбора флота у Эскобара.
     - Звучит неплохо, - согласился Торн. - Просто и эффективно.
     - Надеюсь, - вздохнул Майлз. - Ну почему бы для разнообразия хотя  бы
этой операции не пройти по плану?


     Офисы и демонстрационные залы располагались неподалеку  от  порта,  и
большинство мелких покупателей никогда не забиралось в глубь станции Фелл.
Но вскоре после того, как Майлз и Торн сделали свой заказ (прошло примерно
столько времени, сколько нужно, чтобы проверить кредитную карточку), перед
ними предстал сверхвежливый лакей в зеленом форменном  шелке  и  вложил  в
руку адмирала Нейсмита кубический жетон - приглашение на  прием  в  личных
апартаментах барона.
     Через четыре часа, стоя перед шлюзом, ведущим в жилую часть  станции,
Майлз отдал свой кубик-пропуск мажордому барона Фелла и  в  последний  раз
проверил,  как  они  с  Торном  выглядят.  Парадная  форма  дендарийцев  -
бархатная, серая с белым - вдруг показалась ему излишне вычурной.  Ну,  не
он ее придумал - форма досталась Майлзу по наследству. Будем терпеть.
     Майлз с интересом разглядывал шлюз, пока мажордом  проверял,  нет  ли
при них оружия. Похоже  было,  что  все  системы  жизнеобеспечения  жилого
отсека автономны и никак  не  связаны  с  остальной  станцией.  Эту  часть
станции  не  только  можно  было  заблокировать,  она  могла   отделиться.
Практически получался не отсек, а корабль: Майлз готов был поспорить,  что
где-то тут есть и  двигатели,  и  вооружение,  хотя  идти  искать  их  без
сопровождения было бы самоубийством. Мажордом впустил гостей, проговорив в
свой радиобраслет:
     - Адмирал Майлз Нейсмит, командующий  Свободным  флотом  дендарийских
наемников,  капитан  Бел  Торн,  командир  скоростного  крейсера  "Ариэль"
Свободного флота дендарийских наемников.
     Интересно, кто принимает его сообщения?
     Большой зал приемов был обставлен с изысканным вкусом. Переливающиеся
всеми цветами радуги плавающие лестницы  и  платформы  создавали  укромные
уголки, не нарушая иллюзии открытого пространства. У каждого выхода (Майлз
насчитал их шесть) стояли рослые охранники в  зеленом  одеянии,  изображая
прислугу - впрочем,  с  очень  малым  успехом.  Почти  всю  стену  занимал
огромный иллюминатор, выходивший на оживленный порт станции Фелл  и  яркий
край планеты, пересекавший усеянную звездами  черноту  космоса.  Множество
элегантных красавиц в  зеленых  шелковых  сари  скользили  между  гостями,
предлагая закуски и напитки.
     "Серый бархат, - решил Майлз, посмотрев на остальных  гостей,  -  это
скромнейший наряд". Они  с  Белом  просто  неотличимы  от  стен.  Немногие
покупатели,  осчастливленные  приглашением  к  барону,   поражали   взгляд
немыслимым разнообразием одежд. Гости держались тесными  группами,  отнюдь
не стремясь перезнакомиться  между  собой.  Оказалось,  что  партизаны  не
желают якшаться с наемниками, а  контрабандисты  -  с  революционерами.  А
Гностические  Святые,  естественно,  беседуют  только  с  Единым  Истинным
Божеством - и, может быть, еще с бароном Феллом.
     - Вот это прием, - заметил  Бел.  -  Помню  одну  выставку  комнатных
животных: так вот, там была такая же атмосфера. А гвоздем  программы  стал
инцидент, когда чья-то бородатая ящерица с Тау Кита сорвалась с поводка  и
слопала чемпиона из разряда собак.
     - Ша! - Майлз не сдержал ухмылки. - Помни о деле.
     Женщина  в  зеленом  сари   безмолвно   поклонилась   им,   предлагая
экзотические яства. Торн вопросительно поднял бровь: "Можно ли?.."
     - Почему бы и нет? - пробормотал Майлз. - В конце концов, это все  за
наши денежки. Сомневаюсь, чтобы барон травил своих покупателей - это может
повредить бизнесу. А бизнес здесь - прежде всего.
     Он выбрал розовый  кусочек  в  форме  цветка  лотоса  и  таинственный
беловатый  напиток.  Торн  последовал  его  примеру.  Увы,  розовый  лотос
оказался какой-то сырой рыбой. Она противно скрипела на зубах,  но  выхода
не  было,  и  откушенный  кусок  пришлось  проглотить.  Напиток   оказался
крепчайшим спиртным, и, сделав один глоток, чтобы  избавиться  от  рыбного
вкуса,  Майлз  с  сожалением  оставил  свой  бокал  на  первой  же  ровной
поверхности. Его карликовое тело не справлялось с алкоголем, а встречаться
с бароном Феллом в полубессознательном состоянии  или  беспомощно  хихикая
было бы неблагоразумно. Неустрашимый гермафродит оставил бокал при себе.
     Откуда-то донеслась удивительная музыка:  стремительный  бег  сложных
аккордов. Майлз безуспешно старался угадать, что это за  инструмент  -  да
нет,  конечно,  там  не  один,  а  несколько   инструментов.   Обменявшись
взглядами, они с Торном двинулись в направлении звуков. Но когда, завернув
за спиральную лестницу, они увидели музыканта, Майлз широко раскрыл глаза.
Да уж, на этот раз хирурги дома Риоваль зашли слишком далеко...
     Декоративные  разноцветные  искорки  очерчивали   шарообразное   поле
антигравитационного пузыря. Внутри находилась женщина. Она играла, и белые
руки мелькали на фоне ее зеленых шелковых одежд. Все четыре белые  руки...
На ней был свободный жакет-кимоно, перехваченный поясом, и такого же цвета
шорты, из которых вместо ног тянулись еще две руки.  Волосы  у  музыкантки
были короткие, мягкие, иссиня-черные. Глаза женщины  были  закрыты,  а  на
лице застыло неземное спокойствие - глубокое, прекрасное, пугающее.
     Инструмент  представлял  собой  плоский   отполированный   деревянный
корпус,  по  верху  и  низу  которого  были  натянуты  бесчисленные   ряды
сверкающих  металлических  струн.  Женщина  ударяла  по  струнам  четырьмя
обтянутыми войлоком молоточками. И верхние,  и  нижние  руки  двигались  с
умопомрачительной скоростью в сложном  контрапункте.  Мелодия  рассыпалась
каскадами нот.
     - Бог ты мой, - произнес Торн, - эта же квадди.
     - Что-что?
     - Квадди. Далеко она залетела.
     - Она... не местного производства?
     - Ничуть.
     - Слава тебе, Господи! Но тогда откуда она взялась?
     - Лет двести тому назад, примерно в  то  же  время,  когда  создавали
гермафродитов, - по лицу Торна скользнула  странная  гримаса,  -  генетики
разных планет наперебой стремились улучшить человеческую  породу.  Кому-то
из них пришло в голову создать расу обитателей невесомости. Потом  создали
генераторы искусственной гравитации, так что  это  оказалось  ни  к  чему.
Квадди бежали - их потомки расселились  на  окраинах  обитаемого  космоса,
где-то далеко по другую сторону Земли в пространственно-временной сети. По
эту сторону их почти никогда не встретишь. Ш-ш...
     Приоткрыв губы. Торн внимал волшебной музыке.
     "В конце концов, это  не  более  удивительно,  чем  найти  бетанского
гермафродита среди свободных наемников", - решил про себя Майлз. Но музыка
заслуживала безраздельного внимания, хотя в этой толпе параноиков ее почти
никто даже  не  заметил.  Майлз  не  был  меломаном,  но  даже  он  ощутил
напряженную страстность исполнения, далеко превосходящую обычный талант  и
граничившую с гениальностью.  На  одно  краткое  мгновение  гению  удается
сплести звуки со временем и  задержать  их...  Но,  подобно  времени,  они
всегда просачиваются между пальцами, оставаясь лишь в памяти.
     Переливы музыки  стихли  до  манящего  эха  и  замерли.  Четырехрукая
исполнительница открыла голубые глаза и  ее  лицо  из  небесно-прекрасного
стало просто человеческим, напряженным и печальным.
     - О-ох, - вздохнул Торн. Он сунул опустевший бокал под мышку,  поднял
руки, собираясь зааплодировать, - и замер, заметив равнодушие собравшихся.
     Майлзу не хотелось выделяться.
     - Может, вам с ней поговорить? - предложил он капитану. - В  качестве
альтернативы рукоплесканиям.
     - Правда? - Торн сразу же оживился, поставил бокал на ближайший  стол
и, приложив ладони к искрящемуся пузырю, растерянно улыбнулся:
     - Э-э... - Было видно, как поднимается и опадает его грудь.
     "Боже правый. Торн не находит слов? Кто бы мог ожидать такого?"
     - Спросите, как называется ее инструмент, - подсказал Майлз.
     Четырехрукая  женщина  заинтересованно  наклонила  голову,  грациозно
перелетела через громоздкий инструмент и  повисла  над  Торном  по  другую
сторону переливающегося барьера.
     - Да?
     - Как называется этот необычный инструмент? - спросил Торн.
     - Это двухсторонние цимбалы, мадам...  сэр...  -  Ее  вежливый  голос
слуги, обращающегося к  гостю,  дрогнул  из-за  страха  нанести  обиду,  -
...офицер.
     - Капитан Бел Торн, - мгновенно  подсказал  бравый  гермафродит,  уже
успевший вернуть себе присутствие духа. -  Командир  скоростного  крейсера
дендарийцев "Ариэль". К вашим услугам. Как вы здесь оказались?
     - Я добралась до Земли, зарабатывая себе  на  дорогу,  и  барон  Фелл
нанял меня.
     Она гордо вскинула голову, словно отметая какое-то скрытое осуждение,
хотя Торн ничего не сказал.
     - Вы - настоящая квадди?
     - Вы слышали о моем народе? - Ее темные брови изумленно  взметнулись.
- Большинство  тех,  с  кем  я  встречалась,  уверены,  что  я  -  чудище,
сконструированное по специальному заказу.
     Торн откашлялось.
     - Я с Беты. У меня есть основания  для  личного  интереса  к  первому
взрыву генетических экспериментов. - Он снова кашлянул. - Видите ли,  я  -
бетанский гермафродит.
     И он с тревогой глянул на собеседницу.
     Вот это да! Бел никогда не ожидал ничьей реакции - он шел напролом, и
пусть будет, что будет. "Ни за что не  буду  в  это  встревать".  И  Майлз
чуть-чуть попятился, пряча улыбку при виде того, как  к  Торну  на  глазах
возвращаются все мужские ухватки.
     Женщина  заинтересованно  наклонила  голову.  Одна  из  верхних   рук
поднялась и оперлась на сверкающий барьер неподалеку от руки наемника.
     - Неужели? Значит, вы тоже...
     - О, да. Скажите, как вас зовут?
     - Николь.
     - Николь? И все? То есть, я хочу сказать - дивное имя.
     - У моего народа нет фамилий.
     - И... э-э... что вы будете делать, когда вечер закончится?
     Но в эту минуту их прервали.
     - Выше голову, капитан, - пробормотал Майлз.
     Торн  мгновенно  выпрямился,  спокойный  и  собранный,  проследив  за
направлением взгляда Майлза.  А  квадди  отплыла  от  силового  барьера  и
грустно  опустила  голову  на  сложенные  стопкой  четыре  ладони.  К  ним
приближался хозяин дома, и Майлз поспешно изобразил  некий  великосветский
вариант стойки "смирно".
     Джориш Стойбер, барон Фелл, оказался на удивление старым -  во  плоти
он выглядел еще старше, чем на головидео, которое  показывали  Майлзу  при
подготовке к заданию. Барон был лыс  (вокруг  блестящего  черепа  осталась
лишь редкая седая бахрома), радушен и толст. Вид у него был как у  доброго
дедушки. Не как у дедушки Майлза - тот  был  сух  и  неприступен  даже  на
склоне лет. Но и титул старого графа был самым настоящим, родовым титулом,
а не вежливым обращением к безжалостному дельцу, пережившему  все  схватки
внутри синдиката. Майлз напомнил себе, что  несмотря  на  радостно-румяные
щеки, барон взобрался так высоко, шагая по горе трупов.
     - Адмирал Нейсмит, капитан Торн! Добро пожаловать на станцию Фелл,  -
пророкотал барон, расплываясь в благодушной улыбке.
     Майлз отвесил  ему  аристократический  поклон.  Торн  последовал  его
примеру, но  несколько  неуклюже.  Черт!..  В  следующий  раз  надо  будет
изобразить такую же неловкость. Вот такие мелочи и создают  маску  -  или,
наоборот, разрушают ее.
     - Мои люди позаботились о вас?
     - Спасибо, все превосходно.
     - Я так рад наконец с вами познакомиться, - продолжал барон. - Мы тут
немало о вас наслышаны.
     - Вот как? - откликнулся Майлз, поддерживая беседу.
     Взгляд барона был  странно  жадным.  Что  за  повышенное  внимание  к
какому-то ничтожному наемнику? Такая честь была  бы  чрезмерной  даже  для
самого крупного покупателя. Майлз постарался спрятать тревогу за  ответной
улыбкой. "Терпение.  Пусть  опасность  обозначится  почетче.  Не  бросайся
навстречу тому, чего пока не видишь".
     - Надеюсь, вы слышали обо мне что-нибудь хорошее?
     - Более того, удивительное. Стремительность  вашей  карьеры  сравнима
только с таинственностью вашего происхождения.
     Проклятье, что это еще за наживка? Уж не намекает ли барон,  что  ему
известно настоящее имя "адмирала Нейсмита"? Это может обернуться чертовски
серьезной неприятностью. Нет, страх опережает разум. Надо подождать.  Надо
забыть, что в этом теле когда-то существовал лейтенант-лорд Форкосиган  из
Имперской службы безопасности Барраяра. И все же, почему эта старая  акула
так льстиво улыбается?  Майлз  постарался  изобразить  на  лице  полнейшее
спокойствие.
     - Даже сюда донеслись вести об успехах вашего флота у  Вервана.  Увы,
его прежний командир...
     Майлз напрягся.
     - Я тоже весьма сожалею о гибели адмирала Оссера.
     Барон философски пожал плечами:
     - В работе такое случается. Командовать должен кто-то один.
     - Он был выдающимся полководцем.
     - Гордость - опасная вещь, - улыбнулся Фелл.
     Майлз прикусил язык. "Так он считает, что я подстроил гибель  Оссера?
Ну и пусть считает". А ведь в этом зале на  одного  наемника  меньше,  чем
кажется. Благодаря Майлзу дендарийцы являются теперь тайным подразделением
Имперской службы безопасности Барраяра - настолько тайным, что большинство
из них и сами об этом не знают... Только последний  дурак  не  смог  бы  с
выгодой для себя распорядиться такой  информацией.  Майлз  ответил  барону
многозначительной улыбкой, но ничего не сказал.
     - Вы чрезвычайно меня интересуете, -  продолжал  барон.  -  Например,
загадка вашего возраста. И ваша прежняя карьера военного.
     Если бы Майлз не избавился от своего бокала, сейчас он осушил бы  его
одним глотком. Вместо этого он лишь судорожно сжал  руки  за  спиной.  Или
морщины боли все же недостаточно старят его лицо? Неужели барон и  вправду
разглядел под адмиральской личиной двадцатитрехлетнего  лейтенанта  службы
безопасности?.. Но ведь обычно ему удавалось вполне успешно  оставаться  в
образе!
     Барон понизил голос:
     - Я полагаю, слухи не лгут и относительно того, что бетанцы подвергли
вас процедуре омоложения?
     Так вот в чем речь? У Майлза даже голова закружилась от облегчения.
     - Чем же это может заинтересовать вас, милорд? - любезно  затараторил
он. - Я-то считал, что Джексон - родина практического бессмертия. Говорят,
что здесь многие донашивают уже третье клонированное тело.
     - Я не из их числа, - с сожалением ответил барон.
     Майлз непритворно изумился. Не может  быть,  чтобы  этот  престарелый
убийца по этическим соображениям отвергал процесс пересадки мозга в  новое
тело!
     -   Какое-нибудь   неприятное   медицинское    противопоказание?    -
сочувственно осведомился он. - Примите мои соболезнования.
     - В некотором  роде.  -  Улыбка  барона  стала  напряженной.  -  Сама
операция по пересадке мозга убивает некоторый процент пациентов -  снизить
его не удается...
     "Ага, -  подумал  Майлз,  -  не  говоря  о  стопроцентной  смертности
"доноров", чьи мозги выбрасывают чтобы освободить место..."
     - ...а еще какой-то процент  получает  необратимые  повреждения.  Это
неизбежный риск.
     - Но награда так огромна.
     - Однако главная трудность в том,  что  часть  пациентов  умирает  на
операционном столе вовсе не случайно. Когда у тебя есть деньги  и  власть,
это тоже можно устроить. У меня немало врагов, адмирал Нейсмит.
     Майлз  сделал  неопределенный  жест,  сохраняя  на   лице   выражение
глубочайшего интереса.
     - По моим расчетам мои  теперешние  шансы  пережить  пересадку  мозга
намного ниже  средних,  -  продолжал  барон.  -  Поэтому  меня  интересуют
альтернативы.
     И он выжидательно замолчал.
     -  О!  Хм...  -  сказал  Майлз.  Уставившись  на  свои   пальцы,   он
стремительно соображал.  -  Вы  правы,  я  когда-то  принял  участие  в...
запрещенном эксперименте. Как оказалось, он был преждевременно перенесен с
животных на человека. И оказался неудачным.
     - В самом деле? - отозвался барон. - Вы выглядите вполне здоровым.
     Майлз пожал плечами.
     - Да, были кое-какие положительные результаты для мышц, тонуса  кожи,
волос. Но мои кости - это кости старика,  они  очень  хрупкие.  -  (И  это
правда.) - Я подвержен острым приступам артрита, и бывают дни,  когда  без
лекарств я не мог бы ходить. - (И это тоже правда, черт побери. Недавнее и
чрезвычайно неприятное осложнение.) - Продолжительность жизни мне  обещана
очень небольшая. - (Например, если кое-кто из присутствующих вдруг узнает,
кто же такой на самом деле  этот  "адмирал  Нейсмит",  мне  не  прожить  и
четверти часа.) - Так что если вы любите физическую боль и  считаете,  что
вам понравится жизнь калеки, то я мог бы рекомендовать вам эту процедуру.
     Старик осмотрел Майлза с ног до головы, и углы его рта  разочарованно
опустились.
     - Понятно.
     Капитан  Торн,   прекрасно   знавший,   что   процедуры   "бетанского
омоложения" не существует, слушал их беседу со скрытым удовольствием.
     - И все же, - настаивал барон, - быть может ваш знакомый медик достиг
некоторых успехов за эти годы.
     - Боюсь, что нет, - ответил Майлз, разводя  руками.  -  Он  умер.  От
старости.
     - Ах вот как! - плечи барона бессильно поникли.
     - А, вот ты где, Фелл! - раздался рядом с ними  чей-то  голос.  Барон
расправил плечи и повернулся.
     Новый гость был одет так  же  просто,  как  и  сам  Фелл,  но  в  его
молчаливом спутнике угадывался телохранитель. Костюм слуги, в  отличие  от
хозяйского, был вызывающе наряден -  шелковая  красная  туника  с  высоким
воротом и широкие черные шаровары. Оружия при нем не  было  -  на  станции
Фелл его имели только люди Фелла. Но мозоли  на  кулаках  этого  поджарого
супермена говорили о том, что он может обойтись и без оружия.  Взгляд  его
все время рыскал, руки чуть заметно подрагивали: он находился в  состоянии
гипербдительности, поддерживаемой с помощью специальных  препаратов,  и  в
случае приказа нанес  бы  удар  с  умопомрачительной  скоростью  и  силой.
Конечно, долго он не  протянет,  но  нарушенный  обмен  веществ  и  ранняя
старость - это, так сказать, профессиональные заболевания телохранителей.
     Человек, которого он охранял, тоже был молод.  Его  блестящие  черные
волосы были заплетены в длинную косу; мелкие, но правильные черты смуглого
лица оттеняла гладкая, как у девушки,  кожа.  Ему  не  могло  быть  больше
двадцати пяти лет, однако держался он с уверенностью зрелого человека.
     - Здравствуй, Ри, - кивнул юноше барон Фелл, здороваясь как с равным,
а не как с младшим. Снова входя в роль радушного хозяина,  он  добавил:  -
Офицеры, могу ли я представить вам барона Риоваля из дома Риоваль? Адмирал
Нейсмит,  капитан  Торн.  Они  с  того  скоростного  крейсера  иллирийской
постройки, Ри. Ты его, наверное, заметил в порту.
     - Боюсь, у меня не так наметан глаз на технику, как у тебя, Джориш.
     Молодой барон удостоил офицеров  кивка  и,  не  обращая  внимания  на
ответный поклон  Майлза,  вгляделся  в  обитательницу  антигравитационного
пузыря.
     - Мои агенты не преувеличили ее чар.
     Фелл сдержанно улыбнулся. Николь, с минуту  назад  отлетевшая  вглубь
шара, сейчас плавала за своим инструментом,  хлопоча  над  настройкой.  Ее
глаза тревожно взглянули на Риоваля и снова вернулись к  цимбалам,  словно
музыка могла воздвигнуть между ними какую-то магическую стену.
     - Не попросишь ли ты ее... - начал Риоваль, но его прервал мелодичный
сигнал наручного комма. - Извини,  Джориш.  -  Не  без  раздражения  барон
полуотвернулся и произнес в микрофон: - Риоваль.  Ради  вас  надеюсь,  что
вопрос действительно важный.
     - Да, милорд, - отозвался высокий голос из радиобраслета.  -  Говорит
Дим, управляющий отделом сбыта. Возникла небольшая  проблема.  Эта  тварь,
которую нам продал дом Бхарапутра, искалечила покупателя.
     Скульптурные губы Риоваля раздвинулись в свирепом оскале.
     - Я же велел приковать ее дюросплавом.
     - Мы так и сделали, милорд. Цепи выдержали, но она вырвала  болты  из
стены.
     - Парализуйте ее.
     - Уже сделано.
     - И как следует накажите, когда очнется. Думаю, голодовка  умерит  ее
агрессивность. Для существа с таким аппетитом это самое верное средство.
     - А как насчет покупателя?
     - Предоставьте ему любые удобства, каких он только потребует. За счет
фирмы.
     - Боюсь, что он очень нескоро сможет оценить их, милорд. Сейчас он  в
больнице. Все еще без сознания.
     - Приставьте к нему моего личного врача. Остальным я  займусь,  когда
вернусь, примерно через шесть часов. - И барон  Риоваль  щелчком  отключил
связь. - Идиоты, - проворчал он,  потом  сделал  сдержанный,  медитативный
вдох и, словно программу  из  компьютерной  памяти,  вызвал  обратно  свои
светские манеры. - Пожалуйста, извини, что нас прервали, Джориш.
     Фелл снисходительно махнул ладонью - дескать, все понятно, дела.
     - Так вот я говорю - не попросишь ли  ты  ее  что-нибудь  сыграть?  -
Риоваль кивнул в сторону квадди.
     Старый барон заложил руки за спину и сверкнул  зубами  в  благодушной
улыбке.
     - Сыграй нам, Николь.
     Женщина робко кивнула, устроилась за инструментом  и  закрыла  глаза.
Тревога на  ее  лице,  постепенно  уступила  место  внутреннему  покою,  и
музыкантка начала тихую сладкозвучную мелодию, которая постепенно  крепла,
разрасталась и ускорялась.
     - Достаточно! - вскинул руку Риоваль. - Она совершенно такая, как  ее
описывали.
     Николь  остановилась  на  середине  аккорда   и   медленно,   глубоко
вздохнула; ноздри ее затрепетали от обиды. Ее явно удручала  невозможность
довести пьесу до конца,  ее  артистическое  достоинство  было  оскорблено.
Резкими, порывистыми движениями она положила молоточки в гнезда  по  бокам
цимбал и скрестила верхнюю и нижнюю пару рук. У Торна дернулся уголок рта,
и он тоже скрестил руки на груди,  невольно  скопировав  движение  квадди.
Майлз насторожился.
     - Мой агент говорил правду, - повторил Риоваль.
     - Тогда, возможно, твой агент передал тебе и мои  сожаления,  -  сухо
заметил Фелл.
     - Конечно. Но он не был  уполномочен  предлагать  сумму,  превышающую
некую цифру. Для такого исключительного случая необходим личный контакт.
     - Дело в том, что я получаю от нее удовольствие здесь, где она  есть,
- сказал Фелл. - А в моем возрасте удовольствие получить гораздо  труднее,
чем деньги.
     -  Совершенно  верно.  Но  одно  можно  заменить  другим.  Я  мог  бы
предложить тебе нечто совершенно особенное, такое, чего нет в каталогах.
     - Ничто не заменит мне удовольствие от ее музыки, Риоваль. От музыки,
которая не просто прекрасна, а уникальна. Она  естественна,  не  запятнана
никаким искусственным вмешательством. И не  может  быть  воспроизведена  в
твоих лабораториях.
     - Мои лаборатории могут воспроизвести все, что угодно, сэр.
     Фелл улыбнулся, принимая скрытый вызов.
     - Кроме уникальности. По определению.
     Риоваль развел руками, признавая, что в  этом  философском  споре  он
проиграл. Насколько понял Майлз, Фелл не просто наслаждался музыкой квадди
- он еще и смаковал обладание  тем,  что  так  остро  хотелось  иметь  его
сопернику. Обыграть конкурента -  радость,  доступная  в  любом  возрасте.
Похоже, даже всемогущему Риовалю нелегко придумать что-то похлеще... А все
же, если Риоваль найдет, чем заплатить Феллу, то какая сила на  Архипелаге
Джексона сможет спасти Николь? Майлз вдруг понял: он знает, что именно мог
бы запросить старый барон. Интересно, догадывается ли Риоваль?
     Молодой магнат чуть нахмурился.
     - Тогда давай обсудим вопрос об образце тканей. Это ей не повредит, и
ты сможешь без помех услаждаться ее игрой.
     - Это повредит ее уникальности. Тебе же прекрасно известно,  Ри,  что
когда в оборот вводятся подделки, цена  оригинала  падает,  -  ухмыльнулся
барон Фелл.
     - Далеко не сразу, - напомнил Риоваль. - Время взросления клона -  не
меньше десяти лет. Ах, но ведь ты же и сам это знаешь!
     Он покраснел и слегка  поклонился,  словно  извиняясь  за  допущенную
неловкость.
     Судя по тому, как сжал  губы  Фелл,  это  и  вправду  была  серьезная
неловкость.
     - Действительно, знаю, - сухо отозвался он.
     В этот миг Торн, внимательно прислушивавшийся к обмену репликами,  не
выдержал:
     - Вы не имеете права продавать ее ткани! Они вам не принадлежат!  Она
не конструкт Архипелага Джексона, а свободнорожденная гражданка Галактики!
     Вельможи повернулись к Белу, словно наемник был каким-то неожиданно и
некстати заговорившим предметом мебели.
     - Барон может продать ее  контракт,  -  пояснил  Риоваль  с  холодной
снисходительностью. - Именно это мы и обсуждаем. Между собой.
     Бел проигнорировал намек:
     - А какая разница  на  Джексоне,  называете  вы  это  контрактом  или
плотью?
     Риоваль улыбнулся:
     - Абсолютно никакой.
     - Но это совершенно противозаконно!
     - Законно, дорогой мой... э-э... да, вы ведь бетанец, не так ли?  Ну,
тогда все понятно...  Законно  или  противозаконно  то,  что  планета,  на
которой вы находитесь,  называет  таковым  и  способна  отследить  за  его
выполнением. Я здесь что-то  не  вижу  ваших  бетанских  правоохранителей,
которые навязали бы всем нам свое нелепое понимание этики, а ты, Джориш?
     Старый барон слушал их спор, приподняв брови, и явно разрывался между
гневом и желанием расхохотаться.
     - Значит, если я  вытащу  бластер  и  снесу  вам  голову,  это  будет
совершенно законно? - осведомился Торн.
     Охранник Риоваля напрягся, готовясь к молниеносному броску.
     - Заткнись, Бел, - чуть слышно пробормотал Майлз.
     А Риоваль, по-видимому, уже вошел во вкус новой игры.
     - У вас нет оружия.  Но  если  отбросить  юриспруденцию,  то  у  моих
подчиненных есть приказ мстить за меня. Это, так сказать, естественный или
фактический закон. В результате вы увидите, что ваш неразумный  порыв  был
поистине противозаконен.
     Барон Фелл поймал взгляд Майлза и чуть заметно наклонил голову.  Пора
вмешаться.
     - Ну, довольно, идемте, капитан, - сказал Майлз. -  Мы  у  барона  не
единственные гости.
     - Советую отведать горячих закусок, - гостеприимно предложил Фелл.
     Риоваль тут же забыл о своем оппоненте и повернулся к Майлзу:
     - Прошу посетить мое заведение, если будете  спускаться  на  планету,
адмирал. Даже бетанец может там  с  пользой  расширить  свой  кругозор.  Я
уверен, что мои служащие сумеют найти для вас что-нибудь интересное  и  за
приемлемую сумму.
     - Теперь уже не найдут, - отозвался Майлз. -  Все  наши  деньги  -  у
барона Фелла.
     - Ах, как жаль. Ну, может в следующий раз.
     Момент для расставания был самым подходящим, но  Бел  не  двинулся  с
места.
     - Вы не смеете продавать эту гражданку Галактики!
     И он резко махнул рукой в сторону квадди, чьи сосредоточенные голубые
глаза сверкали за переливающейся поверхностью шара.
     Риоваль  остановился  на  полпути  и   изобразил   налицо   искреннее
изумление.
     - О, капитан! Я только сейчас понял. Бетанец... Значит, вы  настоящий
генетический гермафродит! У вас самого есть определенное редкое  качество,
имеющее рыночную стоимость. Я могу предложить вам  совершенно  потрясающую
работу, которая заставит вас по-новому видеть мир. И заработок вдвое  выше
вашего теперешнего! Причем в вас даже не будут стрелять.  Гарантирую,  что
вы будете пользоваться огромным уважением. Оплата сдельная.
     Впоследствии  Майлз  клялся,  что  физически  ощутил,  как  у   Торна
зашкалило давление, когда  до  него  дошел  смысл  сказанного.  Видя,  как
потемнело лицо капитана,  Майлз  протянул  руку  и  изо  всех  сил  впился
пальцами в его плечо.
     - Нет? - удивился Риоваль, склоняя голову набок. - Ну, ладно. Однако,
если серьезно, я бы  хорошо  заплатил  вам  за  образец  тканей  для  моей
коллекции.
     Бел взорвался:
     - Чтобы еще сотни лет мои клоны были секс-рабами?  Только  через  мой
труп! Или ваш... ах вы... вы...
     Он так разъярился, что даже начал заикаться, чего  Майлз  не  замечал
еще ни разу за все годы их знакомства. Даже во  время  боя  Торн  держался
гораздо спокойнее.
     - Ах, как это по-бетански! - ухмыльнулся Риоваль.
     - Уймись, Ри, - проворчал оружейный магнат.
     Риоваль вздохнул:
     - Так уж и быть. Но это так увлекает!
     - Нам не выиграть, Бел, - прошипел Майлз. - Пора убираться.
     Фелл одобрительно кивнул.
     - Благодарю вас за гостеприимство, барон Фелл,  -  официальным  тоном
проговорил Майлз. - До свидания, барон Риоваль.
     - До свидания, адмирал, - отозвался Риоваль, неохотно  прекращая  то,
что явно оказалось для него лучшим развлечением дня.  -  Для  бетанца  вы,
похоже, не слишком закоснели в  предрассудках.  Надеюсь,  когда-нибудь  вы
сможете навестить нас без вашего высокоморального друга.
     - Не думаю, - пробормотал Майлз, тщетно  роясь  в  памяти  в  поисках
сокрушительного оскорбления, которое можно было бы бросить на прощание.
     - Ах, как жаль, - не унимался барон. - У нас есть один номер:  карлик
с собакой. Я уверен, вы нашли бы его захватывающе интересным.
     Наступило мгновение полной тишины.
     - Поджарьте их с орбиты, - напряженно посоветовал Бел.
     Майлз ухмыльнулся, стиснув зубы, поклонился и отошел,  таща  Бела  за
рукав.
     Почти сразу же подле них возник мажордом.
     - Выход вон в той стороне, офицеры, будьте добры, - улыбнулся он.
     Никогда еще Майлза не выставляли за дверь с такой любезностью.


     Когда  они  вернулись  на  "Ариэль",  Торн  забегал  взад-вперед   по
кают-компании. Майлз сидел и цедил кофе, такой же горький  и  черный,  как
его мысли.
     - Извините, что я вышел из себя с этим сопляком  Риовалем,  -  хрипло
проговорил Торн.
     - Какой он, к дьяволу, сопляк, - с досадой  ответил  Майлз.  -  Мозгу
этого тела не меньше ста лет. Он управлял вами, как марионеткой. Нет.  Нам
нечего было надеяться выиграть у  него  партию.  Честно  говоря,  было  бы
гораздо лучше, если бы у вас хватило ума заткнуться.
     Он глубоко втянул в себя воздух, стараясь охладить ошпаренный язык.
     Бел сокрушенно махнул рукой, признавая свою вину, и опять  заметался,
как зверь по клетке.
     - А эта бедняжка, заключенная в своем пузыре... И я,  дурак,  упустил
единственную возможность поговорить с нею! Бубнил какую-то чушь...
     "Николь основательно разбередила в Торне мужское начало",  -  отметил
про себя Майлз.
     - Случается с каждым, -  пробормотал  он,  улыбаясь  в  чашку,  потом
нахмурился.
     Пожалуй, не следует поощрять интерес Торна к квадди. Женщина явно  не
просто одна из домашних слуг Фелла. У  них  здесь  всего  один  корабль  с
экипажем о двадцать человек, но даже будь с ним  весь  дендарийский  флот,
Майлз не  решился  бы  оскорбить  оружейного  барона  на  его  собственной
территории. В конце концов они на задании... Кстати:  где  этот  проклятый
пассажир? Почему он до сих пор не связался с "Ариэлем"?
     Запищало переговорное устройство, и  расстроенный  капитан  шагнул  к
двери.
     - Торн слушает.
     - Сэр, говорит капрал Нот от стыковочного узла. Здесь... женщина. Она
вас спрашивает.
     Торн и Майлз обменялись удивленными взглядами:
     - Ее имя? - спросил Торн.
     Послышалось приглушенное бормотание, а потом ответ:
     - Она говорит - Николь.
     Торн удивленно хмыкнул.
     - Хорошо. Проведите ее в кают-компанию.
     -  Есть,  капитан.  -  Капрал  забыл  отключить   свое   переговорное
устройство и до них донеслось: - ...послужи здесь подольше,  и  не  такого
насмотришься...
     Николь появилась о дверях, балансируя на летающем  кресле  -  парящей
округлой чаше, которая, казалось, ищет свое блюдце. Эмаль на  кресле  была
того же голубого цвета, что и ее глаза. Пролетев на нем в дверь с  грацией
покачивающей бедрами женщины, она резко  затормозила  у  стола,  установив
кресло на уровне сидящего человека.
     Нижние  руки  квадди  управляли   креслом,   а   верхние   оставались
свободными. Опора для нижней части тела была явно  изготовлена  специально
для нее. Майлз с огромным интересом наблюдал, как Николь маневрирует -  он
и не знал, что квадди могут жить за пределами "пузыря невесомости".  Майлз
предполагал, что вне своего аквариума Николь будет беспомощной, как медуза
на песке, однако она выглядела вполне крепкой и решительной дамой.
     Торн явно повеселел.
     - Николь! Как приятно снова вас видеть.
     Николь отрывисто кивнула.
     - Добрый день, капитан Торн. Здравствуйте, адмирал Нейсмит.
     Она переводила взгляд с одного на другого и, наконец,  задержала  его
на Торне. Майлз уже догадался,  в  чем  дело,  но  решил  пока  помолчать.
Прихлебывая кофе, он ожидал дальнейшего развития событий.
     - Капитан Торн. Вы наемник, не так ли?
     - Да...
     - И... извините, если я вас не так поняла, но мне показалось, что  вы
отчасти... сочувствуете моему положению.
     Торн отвесил галантный поклон:
     - Я вижу, что вы висите над пропастью.
     Николь сжала губы и молча кивнула.
     - Не надо забывать, что она сама вовлекла себя в  такую  ситуацию,  -
напомнил Майлз.
     Женщина гордо подняла голову:
     - И намерена сама из нее выбраться.
     Майлз опять укрылся за чашкой, а  Николь  принялась  нервно  изменять
высоту кресла - взлетела чуть вверх, потом вниз и в результате зависла  на
прежнем уровне...
     - Мне представляется, - снова заговорил Майлз, - что барон  -  весьма
внушительный  покровитель.  Не  думаю,  чтобы   у   вас   были   основания
опасаться... э-э... плотского интереса Риоваля, пока Фелл стоит у власти.
     - Барон Фелл умирает, - мотнула головой Николь. - По крайней мере, он
сам так думает.
     - Я это понял. А почему он не закажет себе клона?
     - Он заказывал. Был  договор  с  домом  Бхарапутра.  Клону  было  уже
четырнадцать лет, он достиг полного размера.  И  тут  пару  месяцев  назад
юношу убили. Барон до сих пор не дознался, кто именно это сделал,  хотя  у
него и есть небольшой список кандидатур, возглавляемый  его  единоутробным
братом.
     -  И  Фелл  оказался  в  плену  дряхлеющего  тела.  Очень  остроумный
тактический ход, - заметил Майлз. - Интересно, что теперь предпримет  этот
неизвестный враг? Будет просто ждать?
     - Не знаю,  -  ответила  Николь.  -  Барон  распорядился,  чтобы  ему
вырастили новую копию, но она пока еще не вышла из маточного  репликатора.
Даже при использовании стимуляторов роста клон еще много  лет  не  созреет
для пересадки мозга. И очень может быть, что  барон  умрет,  не  дожив  до
этого момента. Даже независимо от состояния его здоровья.
     - Скверно, - согласился Майлз.
     - Я хочу уехать. Я заплачу, чтобы вы меня отсюда увезли.
     - Тогда почему же, - сухо спросил Майлз, -  вы  не  хотите  истратить
свои деньги в одной из трех галактических компаний, которые совершают сюда
пассажирские полеты?
     - Дело в моем контракте, - объяснила Николь. -  Когда  я  подписывала
его на  Земле,  то  не  представляла,  чем  это  обернется  на  Архипелаге
Джексона. Без разрешения барона я даже не могу купить билет, чтобы улететь
отсюда. И к тому  же  стоимость  жизни  здесь  все  растет  и  растет.  Не
сомневаюсь, что прежде, чем истечет мой  срок,  положение  станет  гораздо
хуже.
     - А когда он истечет? - спросил Торн.
     - Через пять лет.
     - Ох!
     - Так что вы... э-э... хотите, чтобы мы помогли вам нарушить контракт
с синдикатом, - подытожил Майлз,  отпечатывая  чашечкой  маленькие  мокрые
круги на крышке стола. - Вывезли вас контрабандой.
     - Я могу заплатить. Сейчас я могу заплатить больше,  чем  через  год.
Когда  я  сюда  ехала,  я  ждала  совсем   другого.   Были   разговоры   о
демонстрационной записи, но ее не сделали. По-моему, ее так никогда  и  не
сделают, а мне надо много выступать, чтобы собрать денег на дорогу  домой.
К моему народу... Я хочу... вырваться отсюда, пока  не  поздно.  -  Николь
ткнула пальцем вниз, в направлении  планеты,  вокруг  которой  они  сейчас
вращались. - Люди, которые туда спускаются, часто не возвращаются обратно.
- Она помолчала. - Вы ведь не боитесь барона Фелла?
     - Нет! - ответил Торн.
     - Да! - столь же решительно заявил Майлз.
     Они обменялись взглядами.
     - Мы склонны быть осторожными с бароном Феллом, -  уточнил  Майлз,  и
Торн пожал плечами, соглашаясь.
     Николь нахмурилась  и  пододвинулась  к  столу.  Вытянув  из  кармана
шелкового жакета пачку ассигнаций со всевозможных планет, она положила  ее
перед офицерами:
     - Это прибавит вам храбрости?
     Торн взвесил пачку на руке, потом перелистал ее. По крайней мере пара
тысяч бетанских долларов, главным образом в средних купюрах,  хотя  сверху
лежала однодолларовая бумажка, маскируя величину суммы для невнимательного
наблюдателя.
     - Ну, - спросил Торн, глядя на Майлза, - и что мы, наемники, по этому
поводу думаем?
     Майлз задумчиво откинулся на спинку  стула.  Если  Торн  захочет,  он
может припомнить ему немало долгов - среди них и свято хранимую  им  тайну
личности адмирала Нейсмита. Майлз вспомнил  тот  день,  когда  Торн  помог
захватить астероидную станцию и дредноут "Триумф", не имея  ничего,  кроме
шестнадцати бойцов плюс дьявольское нахальство.
     - Я поощряю творческие порывы моих подчиненных, - сказал он, наконец.
- Торгуйтесь, капитан.
     Торн улыбнулся и взял бетанский доллар.
     - Вы все правильно поняли, - сказал он музыкантке, - но сумма не та.
     Женщина нерешительно потянулась к карману,  но  замерла,  когда  Торн
подтолкнул обратно всю пачку.
     - Что?
     Торн сложил долларовую купюру в несколько раз.
     - Это и есть необходимая  сумма.  Таким  образом,  наш  договор  стал
официальным. - Бел протянул ей руку, зардевшаяся Николь  торопливо  пожала
ее. - Заметано!
     - Герой, - сказал Майлз, грозя ему пальцем, - имейте в виду: я наложу
свое вето, если вы не придумаете, как осуществить это дело в полной тайне.
     - Есть, сэр, - отозвался Торн.


     Несколько часов спустя Майлза разбудил  отчаянный  писк  комм-пульта.
Снившийся сон мгновенно  рассеялся,  оставив  после  себя  только  смутную
уверенность  в  том,  что  он  был  реалистический  и  неприятный.   Очень
реалистический и очень неприятный.
     - Нейсмит слушает.
     -  Говорит  дежурный  навигатор-связист,   сэр.   Вас   вызывает   по
коммерческой связи какой-то тип с планеты. Его фамилия Воэн.
     Так должен  был  назваться  беглец,  за  которым  они  сюда  прибыли.
Настоящее его имя было Канабе. Майлз схватил китель,  натянул  его  поверх
черной майки, попытался пригладить волосы и уселся в кресло у пульта.
     - Соедините нас.
     На   видеоэкране   материализовалось   мужское   лицо:   смуглое,   с
неопределенными чертами, не говорящими ни о какой расе; короткие волнистые
волосы были тронуты сединой. Необыкновенным был только ум,  светившийся  в
карих глазах. "Да, это он, - удовлетворенно подумал Майлз. - Ну,  начали".
Но Канабе выглядел  не  просто  встревоженным  -  казалось,  он  в  полном
отчаянии.
     - Адмирал Нейсмит?
     - Да. Воэн?
     Канабе кивнул.
     - Где вы? - спросил Майлз.
     - На планете.
     - Вы должны были прибыть сюда.
     - Знаю. Кое-что случилось. Есть проблема.
     - Что за проблема?! Э-э... эта линия безопасна?
     Канабе с горечью засмеялся.
     - На этой планете нет ничего безопасного. Но я  не  думаю,  чтобы  за
мной следили. Однако улететь я пока не могу. Мне нужна... помощь.
     - Воэн, мы не в состоянии забрать вас силой... Если вы в плену...
     Ученый затряс головой.
     - Нет, дело не в этом. Я... кое-что потерял. Мне нужна помощь,  чтобы
это вернуть.
     - Насколько я понял, вы должны были все  оставить.  Вам  компенсируют
любой ущерб.
     - Это не личное имущество. Это нечто необходимое  вашему  нанимателю.
Некие... образцы, которые... вышли из-под моего контроля. Без них меня  не
возьмут.
     Похоже, доктор  Канабе  принимает  Майлза  за  рядового  исполнителя,
которому доверен лишь минимум секретной информации. Что ж, тем лучше.
     - Меня просили перевезти только лично вас и ваши навыки.
     - Вам не сказали всего.
     "Ну да, не сказали! Барраяр был  бы  счастлив  заполучить  тебя  даже
нагишом! Что же происходит?"
     Встретив раздраженный взгляд Майлза, биолог решительно сжал губы.
     - Я без этих препаратов не уеду.  Если  вы  не  согласны,  то  сделка
отменяется. И плакали ваши денежки, наемник.
     Он это серьезно. Проклятье! Майлз нахмурился.
     - Все это чересчур таинственно.
     Канабе пожал плечами.
     - Извините, но я не могу иначе. Давайте встретимся, и я расскажу  вам
остальное. Или улетайте. Мне безразлично, что вы решите. Но то,  о  чем  я
говорю, должно быть сделано... должно быть... искуплено.
     Майлз тяжело вздохнул.
     - Хорошо. Но  все  сложности,  которые  вы  устраиваете,  увеличивают
опасность для вас же. И для меня. Поэтому ваши требования должны иметь под
собой действительно серьезные основания.
     - Ах, адмирал, - проговорил Канабе, - это очень серьезно. Для меня.


     С неба медленно падал снег, давая Майлзу новый повод для проклятий...
Но увы - все ругательства у него кончились уже несколько часов назад.  Его
трясло от холода даже в толстой  форменной  куртке.  Наконец-то  у  ветхой
будки, в которой приютились Майлз и Бел, появился Канабе. Сохраняя  полное
молчание, дендарийцы последовали за ученым.
     Лаборатории Бхарапутры располагались в центре города, и Майлзу  здесь
было  откровенно  неуютно:  охраняемый  космопорт,  охраняемые  небоскребы
синдикатов, охраняемые муниципальные здания, охраняемые жилые  массивы,  а
между ними - хаос заброшенных трущоб, которые никто не  охранял  и  откуда
крадучись выходили оборванные люди. Майлз  с  беспокойством  подумал,  что
двоих дендарийцев, которым поручено  тайно  следовать  за  ними,  может  в
случае чего и не хватить. Но обитатели трущоб  сторонились  их:  они  явно
понимали, что значит охрана. По крайней мере, в дневное время.
     Канабе  завернул  в  одно  из  близлежащих  зданий.  Лифты  здесь  не
работали, а коридоры не отапливались.  Какая-то  темная  фигура  (кажется,
женская) метнулась в сторону, во мрак, заставив Майлза вспомнить о крысах.
Они неохотно поднялись за Канабе по пожарной лестнице, расположенной рядом
с отключенным лифтом, прошли еще один коридор,  а  потом  через  дверь  со
сломанным замком попали в пустую грязную комнату. Что ж, тут  хотя  бы  не
было ветра.
     - Думаю, теперь мы можем поговорить, - начал доктор Канабе,  стягивая
перчатки.
     - Бел? - спокойно окликнул Майлз.
     Торн вытащил сканер и быстро обследовал комнату, а охранники обшарили
соседние помещения. Один занял пост  в  коридоре,  другой  расположился  у
окна.
     - Здесь, похоже, чисто, - без особой уверенности доложил Торн.  -  Во
всяком случае, пока.
     Он демонстративно обошел со сканером вокруг Канабе. Тот ждал, опустив
голову, словно сознавая, что лучшего и не заслуживает. Закончив  проверку.
Торн включил противоподслушивающее устройство.
     Майлз  скинул  с  головы  капюшон  и  расстегнул  куртку,  чтобы  при
необходимости легче было достать спрятанное оружие. Поведение  их  клиента
было каким-то странным. Что руководит этим человеком?  Нынешнее  положение
гарантирует ему богатство - об этом говорят его шуба и богатая одежда  под
ней. Уровень его жизни, конечно, не  станет  ниже,  когда  он  перейдет  в
Имперский научный центр Барраяра, но там у  него  наверняка  будет  меньше
возможностей обогатиться на стороне. Следовательно, им движут  не  деньги.
Но тогда  зачем  вообще  служить  в  таком  месте?  Архипелаг  Джексона  -
пристанище людей, чья жадность сильнее порядочности.
     - Вы для меня загадка, доктор Канабе,  -  небрежно  бросил  Майлз.  -
Почему вы вдруг решили поменять место работы? Я неплохо знаю  ваших  новых
нанимателей и, честно говоря, сомневаюсь, чтобы они могли  предложить  вам
больше, чем дом Бхарапутра.
     Именно так и должен говорить наемник.
     - Они обещали мне защиту от барона Луиджи. Хотя,  если  они  имели  в
виду вас...
     Тут Канабе с сомнением посмотрел сверху вниз на Майлза.
     Ха! Похоже, он не лукавит, а действительно  испуган  и,  того  гляди,
удерет от своих спасителей. А Майлзу потом лично объяснять шефу  Имперской
службы безопасности Иллиану, почему он не выполнил задания.
     - Наши услуги уже оплачены, - сказал Майлз, -  и,  следовательно,  вы
можете распоряжаться нами. Но мы не можем защищать вас, если вы  нарушаете
планы,  составленные  для   вашей   максимальной   безопасности,   вводите
посторонние факторы и требуете, чтобы мы действовали с закрытыми  глазами.
Для того, чтобы гарантировать результаты, мне необходима полная информация
относительно того, что происходит.
     - Никто не требует от вас каких-то гарантий.
     - Прошу прощения, доктор, требуют.
     - О! - произнес Канабе. - Я... понимаю. - Он прошел к окну, вернулся.
- Но вы сделаете то, о чем я попрошу?
     - Я сделаю, что смогу.
     - Хорошо! - фыркнул Канабе. - Господи!.. - Он устало покачал головой,
потом сделал решительный вдох. - Я приехал сюда не из-за денег. Я приехал,
потому что мог проводить здесь такие исследования, какие невозможны больше
нигде. Я мечтал о крупных  открытиях...  Но  это  превратилось  в  кошмар.
Вместо свободы я попал в рабство. Чего они от меня  требовали!..  И  вечно
мешали делать то, что  я  хотел.  Да,  всегда  можно  найти  специалистов,
готовых ради денег на все, но это - посредственности. Здешние  лаборатории
полны таких. А настоящих ученых купить нельзя. Я делал вещи  -  уникальные
вещи,  -  которые  Бхарапутра  не  стал  использовать,  потому   что   они
недостаточно   выгодны:   ему    все    равно,    скольких    людей    это
облагодетельствует... У меня нет признания, нет уважения  среди  коллег...
Год за  годом  я  слежу  по  публикациям,  как  галактическая  известность
приходит к людям, которые во всем мне уступают! И только потому, что я  не
могу  публиковать  результаты  своих  исследований...  -  Канабе  умолк  и
понурился. - Наверное, вы решили, что у меня мания величия.
     - Нет, почему же, - отозвался Майлз. - Я решил,  что  вы  испытываете
острое чувство неудовлетворенности.
     - Эта неудовлетворенность, - встрепенулся Канабе, - пробудила меня от
долгого сна. А гордость заставила меня вновь открыть для себя стыд. И  его
груз ошеломил меня, совершенно ошеломил...  Вы  понимаете?  Да  нужно  ли,
чтобы вы понимали?
     Он сделал несколько шагов и остановился, глядя в стену.
     - Э-э... - Майлз виновато почесал в затылке. - Видите ли, доктор... Я
буду счастлив выслушать ваши увлекательнейшие  объяснения,  но  только  на
моем корабле. Нам следует как можно скорее улететь отсюда.
     Канабе обернулся к нему с кривой усмешкой.
     - Вы человек практичный. Солдат. Ну, видит  Бог,  мне  сейчас  именно
солдат и нужен.
     - Дела настолько запутались?
     -   Это...   произошло   внезапно.    Было    семь    синтезированных
генокомплексов.   Один   из   них   -   средство   для   лечения   некоего
малораспространенного нарушения обмена. Другой в двадцать раз  увеличивает
производство кислорода водорослями на космических станциях. Один вообще не
из лабораторий Бхарапутры: его привез человек... Мы так и не  узнали,  кто
он такой на самом деле, но смерть следовала за  ним  по  пятам.  Несколько
моих коллег, работавших над его темой, были убиты в одну ночь. К  счастью,
я никому не признался, что позаимствовал образец ткани для исследования. Я
его еще не полностью расшифровал, но могу вам гарантировать: он  абсолютно
уникален.
     От  неожиданности  Майлз  чуть  не  задохнулся:   странное   стечение
обстоятельств привело такой же образец ткани в руки дендарийской  разведки
уже год тому назад! Телепатический комплекс Теренса Си,  тот  самый,  ради
которого  его  императорскому   величеству   вдруг   понадобился   ведущий
специалист-генетик. Когда доктор Канабе прибудет в свою новую  барраярскую
лабораторию, его будет ждать небольшой сюрприз. Но  если  остальные  шесть
комплексов по своей ценности хотя бы близки к тому, о котором  идет  речь,
то шеф безопасности Иллиан будет тупым ножиком срезать с Майлза  шкуру  за
то, что он их упустил. А задание-то оказывается не таким уж тривиальным...
     - Все эти семь комплексов - плоды десятков тысяч часов  исследований,
главным образом моих, но некоторые - и других людей. Это  итог  всей  моей
жизни. Я с самого начала собирался прихватить их с  собой,  свернул  их  в
вирусоподобную форму и поместил,  связанные  и  дремлющие,  в  живую...  -
Канабе запнулся, - ...в живой организм. Я был уверен, что в этом организме
никто не будет их искать.
     - А почему вы не  спрятали  их  в  собственном  теле?  -  раздраженно
спросил Майлз. - Тогда вы не могли бы их потерять.
     Канабе опешил:
     - Я... не догадался. Как изящно! Почему я не додумался до этого? - Он
изумленно дотронулся до лба, словно  пытаясь  найти  отказавшую  извилину.
Потом снова сжал губы. - Но это все  равно  ничего  не  изменило  бы.  Мне
необходимо... - Канабе умолк. -  Дело  в  том  организме,  -  объяснил  он
наконец. - В... существе.
     Наступило еще одно долгое молчание, потом генетик стыдливо продолжил:
     - Из всего, что я сделал по заказам этих мерзавцев,  больше  всего  я
жалею об одном. Вы должны понять: я тогда был моложе и  все  еще  полагал,
что меня здесь ждет карьера, о которой следует заботиться. И  вина  не  на
мне одном - так сказать, групповое преступление...
     - Доктор, чем дольше мы здесь  пробудем,  тем  больше  у  нас  шансов
сорвать операцию. Пожалуйста, переходите к сути.
     - Да-да. Ну вот, несколько  лет  назад  лаборатории  дома  Бхарапутра
подрядились создать... новое существо. Согласно спецификациям.
     - Я думал, что это дом Риоваль славится изготовлением людей  или  еще
кого-то, согласно спецификациям, - сказал Майлз.
     -  Они  изготавливают  секс-рабов,  штучные   изделия.   Это   весьма
специализированная область. И небольшая - покупателей очень мало. На свете
есть много богачей и много извращенцев,  но  клиент  дома  Риоваль  должен
принадлежать одновременно к обеим категориям, а таких  меньше,  чем  можно
было бы ожидать. Короче, наш проект  подразумевал  массовое  производство,
которое  Риовалю  не  под  силу.  Одно  из  правительств   моей   планеты,
притесняемое соседями, захотело, чтобы мы разработали для них суперсолдат.
     - Как, опять? - изумился Майлз. - Я считал, что такое уже  пробовали,
и не однажды.
     - На этот раз мы решили, что справимся. По крайней мере,  руководство
фирмы было готово взять  у  заказчика  деньги.  Но  дело  сорвалось  из-за
слишком  большого  количества  предложений.  Клиенты,   наше   собственное
начальство, генетики - у всех имелись какие-то идеи. В  результате  проект
был обречен еще на стадии планирования.
     - Суперсолдат, да еще и спроектированный целым комитетом! Милосердные
боги! Просто ум за разум  заходит.  -  Завороженный  Майлз  широко  открыл
глаза. - Ну, и что же произошло?
     - Нескольким из  нас  показалось,  что  физические  пределы  обычного
человека уже достигнуты. Скажем, если мышечная система  идеально  здорова,
стимулируется  максимальным   количеством   гормонов,   натренирована   до
определенного  уровня,  то  большего  уже  сделать  нельзя.  Так  что   мы
обратились к другим видам. Я,  например,  увлекся  аэробным  и  анаэробным
метаболизмом мышечной системы чистокровной лошади...
     - Что? - ахнул пораженный Торн.
     - Были и другие идеи. Много идей. Клянусь, не все они были моими.
     - Вы соединили гены человека и животного?
     - Почему бы и нет? Гены человека соединяли с генами  животных  уже  в
самом начале эпохи генной инженерии: это было испробовано  чуть  ли  не  в
первую очередь. Человеческий инсулин от бактерий и тому  подобное.  Но  до
сих пор никто не осмеливался сделать обратное. Я сломал  барьер,  разгадал
коды... Поначалу все шло хорошо. Только когда образцы  достигли  зрелости,
стали видны все наши ошибки. Ну, это ведь была только  первая  проба.  Эти
создания должны были внушать страх. Но они оказались просто чудовищны.
     - Скажите, - еле выдавил из себя Майлз, - а в вашем комитете был хоть
один военный с боевым опытом?
     - Полагаю, у клиента они были. Именно они дали  нам  спецификации,  -
ответил Канабе.
     - Понимаю! - выпалил Торн. - Им требовался только рядовой состав!
     Майлз кинул на него  гневный  взгляд,  требуя  молчания,  и  постучал
пальцем по своему хронометру:
     - Не будем отвлекаться, доктор.
     После недолгой паузы Канабе снова заговорил:
     - Мы изготовили десять образцов.  А  потом  наш  клиент...  прекратил
существование. Они проиграли свою войну...
     - Ничего удивительного, - пробормотал Майлз.
     - ...финансирование закончилось, и проект был закрыт, а  мы  лишились
возможности исправить ошибки. Из десяти образцов  девять  уже  погибли.  А
один  остался.  Мы  держали  его  в  лаборатории,  и   я   поместил   свои
генокомплексы в это существо.  Они  и  сейчас  в  нем.  Последнее,  что  я
собирался сделать перед отъездом, - это убить его.  Мое  искупление,  если
хотите.
     - И тут? - подсказал Майлз.
     - Несколько дней назад его вдруг продали дому Риоваля. Барон  Риоваль
охотно приобретает всевозможные диковинки для своих банков тканей...
     Майлз с Белом переглянулись.
     - Я понятия не имел, что его должны продать. Пришел утром, а его нет.
По-моему, Риоваль понятия не имеет о его истинной  ценности.  Насколько  я
знаю, он и сейчас там, в заведении Риоваля.
     Майлз решил, что  у  него  начинается  насморочная  головная  боль  -
несомненно, из-за холода.
     - Скажите, будьте любезны, чего  же  вы  теперь  хотите  от  нас,  от
солдат?
     - Проникните туда. Убейте его. Возьмите образец ткани. Только тогда я
улечу с вами.
     - Что именно взять: оба уха и хвост?
     Ученый кинул на Майлза холодный взгляд:
     -  Левую  икроножную  мышцу.  Именно  туда  я  ввел  мои   комплексы.
Вирус-носитель   не   заразный,   далеко   не   мигрировал.   Максимальная
концентрация по-прежнему будет там.
     - Ясно. - Майлз потер виски, прижал пальцами веки.  -  Ладно.  Мы  об
этом позаботимся. Личный контакт между нами очень рискован, и я  предпочел
бы, чтобы он не повторялся. Планируйте явиться на мой корабль  через  двое
суток. Как мы узнаем вашу тварь?
     - Ошибиться трудно. Эта особь выросла до  восьми  футов.  Я...  хочу,
чтобы вы знали: клыки - это не моя идея.
     - По... понимаю.
     - Она может двигаться очень быстро, если по-прежнему  здорова.  Я  не
могу вам чем-нибудь помочь? У меня есть доступ к сильным ядам...
     - Спасибо, вы сделали уже достаточно. Дальше предоставьте действовать
нам. Договорились?
     - Лучше всего было бы полностью уничтожить тело.  Чтобы  не  осталось
клеток.
     - Для этого и  изобретались  плазменные  дуги.  А  сейчас  вам  лучше
поторопиться.
     Но Канабе все еще колебался.
     - Адмирал Нейсмит?
     - Да?..
     - Наверное, было бы лучше, если бы мои будущие наниматели  не  узнали
об этом  эксперименте.  Это  воинственный  народ.  Они  могли  бы  слишком
заинтересоваться моим изобретением.
     - О? -  сказал  Майлз  -  адмирал  Нейсмит  -  лейтенант  Барраярской
Имперской службы - лорд Форкосиган. - По-моему, вам не следует тревожиться
по этому поводу.
     - А для вашего рейда хватит двух суток?  -  забеспокоился  Канабе.  -
Учтите - если вы не получите ткани, я вернусь обратно  на  планету.  Я  не
позволю захватить меня в плен.
     - Вы будете довольны. Это  оговорено  в  моем  контракте,  -  ответил
Майлз. - А теперь вам лучше уйти.
     - Я полагаюсь на вас, сэр.
     Биолог кивнул, стараясь подавить душевное смятение, и удалился.
     Они подождали несколько минут в  холодной  комнате,  чтобы  дать  ему
время отойти подальше. Здание скрипело на ветру. С верхнего этажа  донесся
странный  вскрик,  чуть  позже  -  резко   оборвавшийся   смех.   Вернулся
проследивший за Канабе охранник и доложил:
     - Он благополучно добрался до своей машины, сэр.
     - Ну, - начал Торн, - теперь нам придется раздобывать план  помещений
Риоваля...
     - Не думаю, - ответил Майлз.
     - Если мы устроим рейд....
     - Какой, к черту, рейд!  Я  не  буду  рисковать  людьми  ради  такого
идиотизма. Я сказал, что берусь загладить его грехи, но не сказал - как.


     Пункт коммерческой связи центрального космопорта вполне подходил  для
предстоящих переговоров. Майлз зашел в кабину и  вставил  в  прорезь  свою
кредитную карточку. Торн примостился сбоку, вне обзора, а охранники  ждали
снаружи. Майлз набрал код вызова.
     Через мгновение  экран  воспроизвел  образ  миловидной  секретарши  с
ямочками на щеках и белым меховым хохолком вместо волос.
     - Дом Риоваль, служба сбыта. Я могу вам чем-то помочь, сэр?
     -  Я  хотел  бы  поговорить  с   управляющим,   мистером   Димом,   -
непринужденно заявил Майлз, - по поводу закупок для моей организации.
     - Кто именно будет с ним говорить?
     - Адмирал Майлз Нейсмит, Свободный флот дендарийских наемников.
     - Секундочку, сэр.
     - Вы и правда думаете, что они его продадут? - зашептал Бел, когда на
месте девушки замерцал переливающийся  всеми  красками  узор  и  зазвучала
сладкая музыка.
     - Вспомните вчерашний скандал, - сказал Майлз. - Готов поспорить, что
эта тварь продается. И дешево.
     В  следующую  секунду  вместо  многоцветного  пятна   возникло   лицо
поразительно  красивого  молодого  человека,  голубоглазого  альбиноса   в
красной шелковой рубашке. На его розовой щеке красовался огромный синяк.
     - Говорит управляющий Дим. Чем могу быть вам полезен, адмирал?
     Майлз не спеша откашлялся.
     - Моего внимания достиг слух, что дом Риоваль недавно приобрел у дома
Бхарапутра некий  образец,  интересующий  меня  с  профессиональной  точки
зрения. Предполагалось, что  это  существо  станет  прототипом  идеального
солдата. Вы ничего об этом не знаете?
     Дим невольно  дотронулся  до  своего  синяка,  потом,  спохватившись,
отдернул руку.
     - Действительно, сэр, у нас имеется такой товар.
     - Он продается?
     - О, еще... То есть, я хотел сказать, некоторые предложения у нас уже
имеются. Но, возможно, еще не поздно назначить вашу цену.
     - Мне можно будет его осмотреть?
     - Конечно, - отозвался Дим с плохо скрытой поспешностью. - Как скоро?
     Раздался треск  помех,  картинка  раскололась,  и  лицо  управляющего
отодвинулось в сторону. При виде их нового  собеседника,  появившегося  на
экране. Торн в своем углу зашипел, как рассерженная кобра.
     - Я сам продолжу переговоры, Дим, - произнес барон Риоваль.
     - Да, милорд.
     Явно изумленный управляющий отключился, и изображение  барона  заняло
все пространство.
     - Итак, мой дорогой бетанец, - улыбнулся Риоваль, - как видно, у меня
все-таки нашлось нечто такое, что вам по вкусу.
     Майлз пожал плечами и равнодушно проговорил:
     - Возможно. Если цена окажется сходной.
     - Но мне казалось, что все ваши деньги потрачены у Фелла.
     Майлз вскинул ладони:
     -  У  хорошего  командующего  всегда  есть  скрытые  резервы.  Однако
действительная ценность товара мне пока неясна.  По  правде  говоря,  даже
само его существование вызывает у меня сомнения.
     - О, этот товар действительно существует. И он очень... внушителен. Я
с огромным удовольствием присоединил его к моей коллекции. Мне не хотелось
бы с ним расставаться. Однако для вас, - тут Риоваль улыбнулся еще шире, -
я мог бы назначить совсем небольшую цену.
     И он рассмеялся, словно какой-то шутке, понятной лишь ему одному.
     - О?
     - Я предлагаю обмен, - пояснил Риоваль. - Плоть за плоть.
     - Похоже, вы переоцениваете мою заинтересованность, барон.
     Глаза Риоваля блеснули:
     - Не думаю.
     "Он знает, что я не стал бы с ним разговаривать, не будь это для меня
достаточно важным. Логично, ничего не скажешь".
     - Ну что же, сформулируйте ваше предложение.
     - Вот оно: ручное чудище  Бхарапутры  (ах,  вам  бы  только  на  него
посмотреть, адмирал!) в обмен на три образца ткани. Три образца,  которые,
если вы будете действовать умно, не будут вам стоить ни гроша.  -  Риоваль
поднял один палец: -  Во-первых,  от  вашего  бетанского  гермафродита.  -
Второй палец: - Во-вторых, ваш собственный. - Третий: от музыкантки-квадди
барона Фелла.
     Торна при этих словах чуть не хватил удар, но, слава Богу,  он  сидел
тихо.
     - Заполучить этот третий будет чрезвычайно трудно,  -  сказал  Майлз,
стараясь выгадать время для размышления.
     - Вам - легче, чем мне, - ответил Риоваль. - Фелл знает моих агентов,
а мои расспросы заставили его быть  настороже.  Вы  даете  мне  уникальную
возможность перехитрить его. При достаточном желании, это в ваших силах, я
уверен.
     - При достаточном желании практически все в моих силах,  -  уклончиво
ответил Майлз.
     - Вот видите. Я жду вашего ответа... скажем... в течение суток. Затем
мое предложение  снимается.  До  свидания,  адмирал.  -  Риоваль  дружески
кивнул, и экран погас.
     - Вот видите, - эхом повторил Майлз.
     - Видите что? - с подозрением переспросил Торн. - Вы  же  не  приняли
всерьез это... мерзкое предложение, правда?
     - Господи, да зачем ему понадобился  образец  моих  тканей?  -  вслух
удивился Майлз.
     - Несомненно, для номера "карлик с собакой", - откликнулся Торн.
     - Ну-ну. Боюсь, его ожидало бы горькое разочарование, когда мой  клон
вырос бы до метра восьмидесяти. - Майлз откашлялся. - В  сущности,  никому
из нас это не повредит - дать маленький образец ткани. А устраивать  налет
- значит рисковать жизнью.
     Торн прислонился к стене, скрестив руки на груди.
     - Неверно. Вам придется рисковать жизнью, сражаясь  со  мной  за  мой
образец. И за ее.
     Майлз кисло улыбнулся.
     - Что ж, итак...
     - Итак?
     - Итак пошли искать план  зверинца  Риоваля.  Похоже,  нам  предстоит
серьезная охота.


     Роскошные биолаборатории дома Риоваль  были,  конечно,  не  настоящей
крепостью, а всего  лишь  несколькими  охраняемыми  зданиями.  Несколькими
большими и чертовски хорошо охраняемыми зданиями.  Майлз  стоял  на  крыше
арендованного  летающего  фургона,  изучая  местность  в  бинокль  ночного
видения. Капли сгущающегося тумана  блестели  в  его  волосах,  а  влажный
холодный ветер пытался отыскать щели в его куртке, с таким  же  упорством,
как он - щели в охране Риоваля.
     Группы белых корпусов возвышалась на фоне лесистого  горного  склона.
Сады были освещены прожекторами: туман и мороз превратили их  в  настоящую
сказку. Ворота с ближней стороны казались достаточно перспективными. Майлз
медленно  кивнул  своим  мыслям  и  слез  с  крыши  фургона   (убедительно
сломавшегося на том участке горной дороги, откуда открывался  хороший  вид
на владения Риоваля). Отворив заднюю дверцу, он юркнул внутрь, спрятавшись
наконец от пронизывающего ветра.
     - Хорошо, ребята, слушайте.
     Его команда столпилась  вокруг  установленной  посередине  голокарты.
Разноцветные огоньки бросали отсветы на лица  младшего  лейтенанта  Марко,
заместителя Торна, и двух рослых  рядовых.  За  штурвалом  фургона  сидела
сержант Лорин  Андерсен,  которой  вместе  с  рядовым  Сэнди  Херельдом  и
капитаном  Торном  было  поручено  прикрывать  поисковую  группу.   Тайный
барраярский предрассудок не  позволял  Майлзу  брать  с  собой  в  царство
Риоваля женщин и - тем более - Торна. К тому же Лорин клялась, что  сумеет
провести  любой  сделанный  человеком  летательный  аппарат  даже   сквозь
игольное ушко (хотя Майлз сомневался, что она когда-нибудь в жизни держала
в руках иголку с  ниткой).  Следовательно,  полученный  приказ  не  должен
вызвать у нее удивления.
     - Главная трудность в том, что мы до сих пор не знаем, где именно они
держат эту бхарапутрскую тварь. Сначала преодолеваем заграждение, передний
двор и главное здание - здесь и здесь. - Извилистая красная линия пролегла
по намеченному Майлзом маршруту. - Затем прихватываем одного из внутренних
служащих и допрашиваем его под суперпентоталом. С этого момента все решает
скорость, поскольку будем рассчитывать, что его быстро хватятся.  Ключевое
слово операции - "тихо". Мы пришли сюда не воевать с подчиненными Риоваля.
Держите наготове только парализаторы и припрячьте плазмотроны и  остальные
игрушки до того момента, как мы найдем нашего зверя. Мы его быстро  и  без
шума приканчиваем, я беру образец... - тут Майлз притронулся к куртке, под
которой  был  спрятан  криогенный  контейнер,  -  и  мы  бежим.  Если  нас
обнаруживают до того, как я заполучу этот драгоценный кусок  мяса,  мы  не
пытаемся пробиться на свободу. Не стоит.  У  них  тут  своеобразный  метод
расправы, а я не хотел бы пополнить собой знаменитый банк тканей  Риоваля.
Мы сдаемся и ждем, пока капитан Торн нас выкупит,  а  потом  предпринимаем
что-нибудь еще. На крайний  случай  у  нас  есть  кое-какая  приманка  для
Риоваля.
     - На самый крайний случай... - пробормотал Торн.
     - Если что-то разладится после того,  как  будет  выполнено  задание,
вступают в действие правила боя.  Образец  в  криоконтейнере  должен  быть
любой ценой доставлен капитану Торну. Лорин, ты запомнила место  аварийной
встречи?
     - Да, сэр.
     - Остальные тоже запомнили? Вопросы?  Предложения?  Замечания?  Тогда
проверьте связь, капитан Торн.
     Все наручные коммы работали нормально. Младший лейтенант Марко  надел
рюкзак с оружием, а Майлз спрятал в карман чертежи  и  планы,  за  которые
совсем недавно заплатил  изрядную  сумму  одной  сговорчивой  строительной
компании.  Четыре  человека  выскользнули  из  фургона  и  растворились  в
морозной темноте.
     Они быстро пробежали через замерзший лес  и  приблизились  к  ограде.
Марко вовремя заметил монитор наблюдения, ослепил  его  короткой  вспышкой
радиопомех и поисковая группа перемахнула через стену (Майлз, подброшенный
своими рослыми спутниками, взлетел на нее с легкостью мячика).
     Внутренний двор оказался пустынным и неинтересным:  запертые  ворота,
погрузочные  эстакады,  мусорные  контейнеры,   несколько   припаркованных
автомобилей. Поблизости раздались гулкие шаги, и они поспешно  нырнули  за
мусорный контейнер.  Медленно  водя  по  сторонам  инфракрасным  сканером,
прошел охранник.  Четверо  пригнулись,  спрятав  лица  в  теплоизолирующие
накидки, и стали неотличимы от мешков с мусором.
     Ключом  к  помещениям  Риоваля  оказались  каналы  для   отопительных
магистралей, подвода  оптических  кабелей  и  комм-систем.  Узкие  каналы,
совершенно непроходимые для крупного человека. Майлз скинул с себя накидку
и передал рядовому - сложить и упаковать.
     Встав  на  плечи  Марко,  Майлз  прорезал  вход  в  первый  канал   -
вентиляционную  решетку,  расположенную  высоко  на  стене  над   грузовой
эстакадой. Он молча передал решетку вниз и, быстро оглядевшись  -  нет  ли
поблизости лишних зрителей, - проскользнул в  трубу.  Даже  ему  там  было
тесно. Мягко  спрыгнув  на  цементный  пол  пакгауза,  Майлз  нашел  пульт
управления воротами, закоротил сигнал тревоги и приподнял их  примерно  на
метр. Команда вкатилась внутрь, и он опустил  ворота  на  место,  стараясь
действовать как можно тише. Пока все хорошо: им даже не  пришлось  сказать
ни одного слова.
     Дендарийцы едва успели спрятаться в дальнем  углу  приемного  отсека,
когда  появился  электрокар,  нагруженным   роботами-уборщиками.   Машиной
управлял рабочий в красном комбинезоне. Марко потянул Майлза  за  рукав  и
изобразил на лице вопрос: "Этого?" Майлз покачал головой. Прислуга вряд ли
осведомлена, где держат  зверя,  -  скорее,  это  может  знать  кто-то  из
начальства. Ни к чему усеивать свой путь бесчувственными телами...
     Туннель в главное здание  находился  именно  там,  где  предсказывала
карта, но, как и следовало ожидать, дверь в конце его оказалась  запертой.
Пришлось  снова  взбираться  Марко  на  плечи.  Быстро  прожужжал   резак,
освобождая потолочную панель, и Майлз проскользнул  в  канал  энергосетей.
Хлипкая конструкция наверняка провалилась бы под более крупным  человеком.
А вот и питающий кабель дверного запора. Майлз как раз  начал  вытаскивать
инструменты из кармана куртки, когда  рука  Марко  просунула  в  отверстие
мешок с оружием и беззвучно установила панель на место. Майлз распластался
на животе и приник глазом к щели. Внизу в коридоре чей-то голос проревел:
     - Стоять!
     Майлз в своем укрытии заскрипел зубами. В одно мгновение  дендарийцев
окружило человек пять вооруженных охранников в красно-черной форме.
     - Что вы тут делаете?
     - А, дьявол! - воскликнул Марко. - Умоляю вас, мистер,  не  сообщайте
моему командиру, что вы нас тут застукали. Он меня разжалует.
     - Чего? - изумился сержант, тыча Марко в ребра стволом нейробластера.
- Руки вверх! Кто вы такие?
     -  Меня  звать  Марко.  Мы  прилетели  на  Станцию  Фелл  на  корабле
наемников, но капитан не дал нам увольнений на планету. Только  подумайте:
добрались аж до самого Архипелага Джексона, а этот сукин  сын  не  пускает
нас вниз! Чертов чистоплюй не разрешает нам посмотреть на дом Риоваля!
     Красномундирные охранники провели быстрое сканирование  и  обыск,  но
нашли только парализаторы да ту часть  оборудования  для  взлома,  которая
осталась у Марко.
     - Я побился об заклад, что мы сюда попадем,  пусть  даже  у  нас  нет
денег, чтобы войти в парадную дверь. - Губы Марко обиженно  скривились.  -
Похоже, я проиграл.
     - Похоже, что да, - прорычал сержант охраны.
     Один из его людей продемонстрировал жалкую  коллекцию  конфискованных
побрякушек и доложил:
     - Для убийства эти парни не экипированы.
     Марко выпрямился, великолепно изобразив возмущение:
     - Мы не убийцы!
     Сержант охраны покрутил в руках парализатор:
     - В самоволке, да?
     - Если успеем вернуться до полуночи - нет. - Теперь в голос Марко уже
появились заискивающие нотки.  -  Послушайте,  мой  командир  -  форменный
ублюдок. Нельзя ли сделать так, чтобы он ни о чем не узнал?
     И Марко выразительно провел рукой по карману.
     Главный охранник осмотрел его с головы до ног и усмехнулся:
     - Может, и сделаем.
     Майлз слушал, восхищенно открыв  рот.  "Марко,  если  это  сработает,
получишь повышение".
     Марко помолчал, потом добавил:
     - А можно нам сначала посмотреть что-нибудь? Пусть даже не девочек, а
просто помещения? Чтобы я смог доказать, что был здесь...
     - Тут тебе не бордель, салага! - отрезал сержант.
     Марко был ошеломлен:
     - То есть как не бордель?
     - Здесь биолаборатории.
     - Ох!
     - Ах ты, идиот! - кстати вставил один из рядовых дендарийцев, и Майлз
мысленно осыпал его благодарностями. Ни один из  трех  ни  на  секунду  не
поднял глаз к потолку.
     - Но тот тип в городе сказал мне... - начал Марко.
     - Какой тип? - спросил сержант.
     - Тот тип, что взял у меня деньги, - объяснил Марко.
     Двое из красномундирных уже начали ухмыляться.  Сержант  ткнул  Марко
своим нейробластером:
     - Двигай, сопляк, обратно, откуда пришел. Сегодня тебе везет.
     - Значит, мы все же заглянем внутрь? - с надеждой спросил Марко.
     - Нет, - ответил сержант. - Значит, мы не переломаем тебе ноги, когда
будем отсюда вышибать. - Помолчав, он немного мягче добавил:  -  В  городе
есть заведение с девочками.
     Сержант вытащил из кармана Марко бумажник, проверил имя на  кредитной
карточке и, забрав наличные, вернул бумажник с  карточкой  владельцу;  его
подчиненные проделали то же самое с двумя рядовыми.
     - Они там принимают кредитные карточки, а время до полуночи у вас еще
есть. А теперь пошевеливайтесь!
     И команду Майлза, опозоренную, но невредимую, увели по тоннелю. Майлз
дождался, пока все отойдут достаточно далеко, потом включил свой  наручный
комм.
     - Бел?
     - Да? - послышался мгновенный ответ.
     - Неприятности. Марко и рядовых только  что  замела  охрана  Риоваля.
Кажется, гениальный парень сумел задурить им головы,  так  что  их  просто
выкинут за дверь, а не разберут на  запчасти.  Я  последую  за  ними,  как
только смогу. Встретимся и подготовимся к следующей попытке.
     Майлз помолчал, обдумывая ситуацию. Это полный провал: они  теперь  в
худшем положении, чем были. Весь остаток ночи охрана будет начеку.
     - Перед тем, как отступать, - прибавил он в комм, - я  попробую  хотя
бы выяснить, где зверюшка. Это повысит наши шансы  на  успех  в  следующем
заходе.
     Бел прочувствованно чертыхнулся.
     - Будьте осторожны.
     - Еще бы. Ждите Марко и его ребят. Нейсмит связь закончил.
     После того, как Майлз определил нужные провода,  открыть  дверь  было
несложно. Потом он несколько секунд висел на одной руке, другой прилаживая
на место проклятую панель, а затем спрыгнул вниз. Против  ожидания,  кости
выдержали, и ничего не сломалось. Проскользнув в главное здание, Майлз как
можно скорее снова юркнул в вентиляцию - задерживаться  в  коридорах  было
опасно. Лежа на спине в узком канале, Майлз развернул карту  и  постарался
отыскать новый, более безопасный маршрут - теперь уже не заботясь  о  том,
чтобы он  был  проходимым  для  здоровенных  рядовых.  Но  где  же  искать
чудовище? В каком-нибудь карцере?
     Сделав третий поворот, он заметил, что его путь больше не совпадает с
картой. Черт бы их всех побрал! То ли систему изменили уже после окончания
строительства, то ли карту ему подсунули неправильную... Ну, это не  имеет
значения: он ведь не заблудился, и всегда можно вернуться тем же путем.
     Майлз полз  еще  примерно  полчаса,  успев  по  дороге  обнаружить  и
отключить два датчика  системы  безопасности.  Время  серьезно  поджимало.
Скоро надо будет... Ага, вот! Сквозь вентиляционную решетку  он  разглядел
полутемную комнату, заставленную головидеопультами  и  комм-оборудованием.
На карте эта комната значилась как "Мелкий ремонт",  но  с  мастерской  не
имела ничего общего. Еще одна  перемена  с  тех  пор,  как  сюда  вселился
Риоваль? За пультом спиной к Майлзу сидел какой-то человек. Упускать такую
возможность было нельзя.
     Медленно-медленно, опасаясь издать хоть малейший звук, Майлз  вытащил
из рюкзака пневморужье,  проверил,  заряжено  ли  оно  -  суперпентотал  с
примесью  парализатора,  специальный  коктейль,  приготовленный   медтехом
"Ариэля", - прицелился и мягко нажал на спуск. Человек у пульта всего лишь
раз  хлопнул  себя  по  шее  и  застыл,  бессильно  уронив   руку.   Майлз
ухмыльнулся, быстро прорезал решетку и спустился в комнату.
     Мужчина был одет в хорошо сшитый костюм. Может, это один  из  здешних
ученых? Откинувшись на спинку стула, он со спокойным интересом наблюдал за
Майлзом. Потом вдруг начал медленно падать.
     Майлз подхватил его и усадил прямо.
     - Ну-ка, сядьте вот так, нельзя же разговаривать, уткнувшись носом  в
ковер, правда?
     - Не-е... - Мужчина кивнул и дружелюбно улыбнулся.
     - Вам что-нибудь  известно  о  чудовищном  создании,  которое  совсем
недавно купили у дома Бхарапутра и привезли сюда?
     - Да.
     Майлз напомнил  себе,  что  суперпентотал  заставляет  допрашиваемого
отвечать на все вопросы прямо и недвусмысленно.
     - Где его держат?
     - Внизу.
     - Где именно внизу?
     - В подвале. Там много всяких закоулков... Вот мы и решили  -  пускай
оно там крыс переловит. - Мужчина хихикнул.  -  Съест  ли  песик  крысика?
Съест ли крысик песика?..
     Майлз прикинул маршрут. Если думать  о  том,  как  его  команде  туда
пробраться  и  как  выбраться  обратно,  то  место  удачное.  Но  придется
осмотреть большую территорию: настоящий лабиринт  из  утопленных  в  скалу
бетонных опор и  специальных  виброустойчивых  колонн,  идущих  наверх,  в
лаборатории. Что ж,  примем  это  к  сведению...  Майлз  открыл  футляр  с
инъекторами, отыскивая быстродействующее снотворное, и тут впервые заметил
на левом запястье мужчины радиобраслет, такой же многофункциональный,  как
и  у  него  самого.  На  нем  мигал  сигнал  вызова.  Майлз  со  внезапным
беспокойством уставился на приборчик. Эта комната...
     - Кстати, кто вы?
     - Моглиа, начальник службы  безопасности  дома  Риоваль,  -  радостно
сообщил его собеседник. - К вашим услугам, сэр.
     - Ах вот как.
     Майлз начал поспешно копаться в инъекторах.  Проклятые  пальцы  вдруг
сделались какими-то непослушными...
     Дверь резко распахнулась.
     - Стоять, мистер!
     Майлз нажал кнопку направленной тревоги на своем браслете  и  вскинул
руки вверх, одновременно отбрасывая его подальше в сторону. Еще в  воздухе
сработал самоликвидатор,  и  начинка  комма  расплавилась;  теперь  охрана
Риоваля не сможет с его помощью найти остальных членов команды, а Бел хотя
бы знает, что случилось что-то непредвиденное.
     Шеф службы безопасности весело хихикал,  поглощенный  пересчитыванием
собственных пальцев. А охранник одним прыжком добрался до Майлза,  скрутил
его, прижал лицом к стене и с жестоким умением принялся обыскивать.  Через
несколько  секунд  Майлз  уже  был  разлучен  с  бряцающей  горой   своего
недвусмысленного оборудования, а  также  с  курткой,  сапогами  и  брючным
ремнем. Держась за стену, он корчился от боли (результат точно  нацеленных
ударов в нервные центры) и обиды из-за так внезапно изменившей ему удачи.


     Когда начальника службы безопасности наконец вывели  из-под  действия
суперпентотала, он был  весьма  недоволен,  узнав,  что  чуть  раньше  его
подчиненные отпустили трех незнакомцев в военной форме, только  оштрафовав
их. Моглиа приказал привести охрану в состояние полной боевой готовности и
отправил вооруженный отряд в погоню за улизнувшими нарушителями. Потом  со
стыдливым опасением  посмотрел  на  комм-пульт  и,  поколебавшись,  набрал
номер.
     - Милорд?
     - В чем  дело,  Моглиа?  -  Лицо  барона  Риоваля  было  заспанным  и
раздраженным.
     - Извините, что разбудил вас, сэр, но я подумал, что вы  захотите  об
этом знать. Мы только что поймали здесь  незваного  гостя.  Странный  тип,
похожий на карлика-переростка. Пролез по вентиляционным каналам.  Вот  что
было у него с собой...
     И начальник продемонстрировал криоконтейнер,  электронные  устройства
для нейтрализации системы наблюдения и оружие Майлза. Повинуясь его знаку,
сержант охраны выпихнул спотыкающегося пленника в поле обзора.
     - Он задавал вопросы о бхарапутрском чудище.
     Губы  Риоваля  приоткрылись.  Потом  глазасто  вспыхнули,   и   барон
расхохотался, откинув голову.
     - Мне следовало бы заранее догадаться.  Крадете  вместо  того,  чтобы
покупать! Ах, адмирал! - проворковал он. - Прекрасно, Моглиа!
     - Вы знаете этого маленького мутанта, милорд?
     - Да, еще как. Его зовут Майлз  Нейсмит.  Наемник  в  чине  адмирала.
Чином он, разумеется, сам себя  пожаловал.  Прекрасно  сработано,  Моглиа.
Задержите его: я приеду утром и лично им займусь.
     - Как с ним обращаться, сэр?
     Риоваль пожал плечами:
     - Как вам вздумается.
     Когда изображение погасло,  Майлз  очутился  под  перекрестным  огнем
злобных взглядов. Следующие несколько минут  были  хуже  некуда:  охранник
держал Майлза, а начальник бил, стараясь попасть по  печени.  Но,  видимо,
сам он все еще неважно себя чувствовал,  чтобы  по-настоящему  насладиться
экзекуцией.
     - Так ты пришел посмотреть на игрушечного солдатика Бхарапутры, а?  -
прохрипел он, растирая собственный живот.
     Сержант охраны поймал взгляд шефа.
     - Знаете, сэр, по-моему, мы можем удовлетворить его желание.
     Начальник службы безопасности блаженно улыбнулся,  словно  перед  ним
предстало прекрасное видение:
     - Да...
     Майлз надеялся, что ему ничего не сломают. Завернув  руки  за  спину,
его повели по лабиринту коридоров и подъемников. Наконец они спустились  в
самый низ - в пыльный подвал, заставленный старыми приборами и ящиками,  и
пробрались к заделанному в  пол  люку.  Под  ним  оказалась  металлическая
лесенка, отвесно уходившая о темноту.
     - Последнее, что мы туда кинули, -  это  крысу,  -  сердечно  сообщил
Майлзу сержант. - Чудище моментально откусило ей  голову.  Девятая  модель
очень хочет есть. У нее обмен веществ, как у домны.
     Охранник  пихнул  Майлза  на  лестницу  и  заставил   спуститься   на
метр-другой, колотя его дубинкой по пальцам.  Остановившись  вне  пределов
досягаемости дубинки, Майлз рассмотрел  тускло  освещенный  каменный  пол.
Дальше виднелся только хаос теней.
     - Девять! - крикнул сержант в гулкую темноту. - Эй! Девять! Обед! Иди
лови!
     Начальник службы безопасности рассмеялся, но тут же  обхватил  руками
голову и застонал.
     Риоваль сказал, что утром сам займется Майлзом; значит,  эти  подонки
должны были понять, что их шефу нужен живой пленник. Поняли ли они?  Нужен
ли?
     Майлз сплюнул кровавую слюну и огляделся.
     - Это что, темница?
     - Нет-нет, всего лишь подвал, - жизнерадостно заверил его сержант.  -
Темница - это для тех, кто может заплатить за постой. Ха, ха, ха!
     Все еще посмеиваясь, он захлопнул  крышку  люка.  Лязгнул  запирающий
механизм, прозвучали удаляющиеся шаги, потом все стихло.
     Майлз был в одних носках, и ноги  быстро  замерзли  на  металлических
перекладинах лестницы. Зацепившись за перекладину одной  рукой,  он  сунул
вторую в рукав футболки, чтобы хоть немного  ее  согреть.  В  карманах  не
осталось ничего, кроме плитки рациона да носового платка.
     Он долго стоял на лестнице. Подниматься было бесполезно, спускаться -
удивительно не хотелось. Постепенно боль от побоев стала утихать,  нервная
дрожь прошла. "Все могло бы  обернуться  гораздо  хуже",  -  решил  Майлз.
Сержант  и  шестеро  его  горилл  могли  бы  затеять  с  ним  какую-нибудь
исключительно  неприятную  игру  -  например,  в  Лоуренса  Аравийского  и
шестерых турок. Начальник штаба дендарийцев, коммодор  Танг,  в  последнее
время усиленно пичкал Майлза военными  мемуарами.  Так  как  же  полковник
Лоуренс  выбрался  из  затруднительного  положения?  Ах,  да,   прикинулся
идиотом. Наверное, Танг давал эту книгу и Марко.
     Постепенно  глаза  Майлза  привыкли  к   полумраку.   Редкие,   слабо
светящиеся плафоны отбрасывали пятна мертвящего желтого света.
     Он  представил  себе  срочный  выпуск  новостей  на  Барраяре:  "Тело
имперского офицера найдено в подвале сказочного дворца Царя Плоти.  Смерть
от   истощения?"   Черт   подери,   как   это   непохоже   на    картинное
самопожертвование во имя императора, пойти на которое он когда-то  клялся!
Просто стыд и срам. Одна надежда, что бхарапутрское чудище съест улики.
     С таким мрачным утешением Майлз спустился вниз  и  начал  хромать  от
колонны к колонне, то и дело останавливаясь,  прислушиваясь,  оглядываясь.
Может, где-нибудь окажется еще одна лестница? Может, там есть люк, который
забыли запереть? Может, еще осталась какая-нибудь лазейка?
     Может, что-то движется во мраке вон за той колонной!
     У Майлза захватило дух. Потом  снова  отпустило:  движущийся  предмет
оказался толстой крысой-альбиносом. При  виде  человека  она  отпрянула  и
засеменила прочь, постукивая коготками о камни пола. Всего лишь  сбежавшая
лабораторная крыса. Чертовски крупная - но все равно всего лишь крыса.
     Гигантская тень с невероятной быстротой появилась из ниоткуда. Поймав
крысу за хвост, она ударила взвизгнувшего зверька о колонну  и  с  хрустом
размозжила ему голову.  Мелькнул  толстый  ноготь-коготь,  располосовавший
белую шкуру от горла до хвоста;  отчаянно  спешащие  пальцы,  разбрызгивая
кровь, мгновенно ободрали тушку. Клыки Майлз заметил только  тогда,  когда
они вонзились в крысиное мясо, разрывая его на части. Это  были  настоящие
клыки, а не декоративное украшение,  и  росли  они  на  выдвинутой  вперед
челюсти с длинными губами и большим ртом, но  впечатление  создавалось  не
обезьянье, а волчье. Плоский нос, мощные надбровные дуги, волосы - темные,
грязные  и  спутанные.  И...  да,  полные  восемь  футов  роста:  высокое,
длиннокостное, мускулистое тело.
     Карабкаться обратно на лестницу бесполезно: это чудовище  моментально
схватит его и прихлопнет, как ту крысу. Взлететь  вверх  по  колонне?  Ах,
если бы на его руках и ногах были  присоски!  Как  жаль,  что  барраярские
инженеры об этом не подумали... Замереть на месте и  притвориться  камнем?
Майлз невольно остановился именно на этом способе защиты: он  оцепенел  от
ужаса.
     Ногти на здоровенных ступнях, босых на ледяном полу, тоже  напоминали
когти. Но существо это  не  было  голым,  оно  носило  сшитую  из  зеленой
лабораторной ткани одежду -  свободную  куртку,  перехваченную  ремнем,  и
широкие брюки. Однако самым поразительным было другое...
     "Мне не говорили, что это женщина!"
     Кошмарное создание почти закончило свою трапезу, когда подняло  глаза
и увидело человека.  С  окровавленными  руками,  окровавленным  лицом  оно
застыло так же неподвижно, как дендариец.
     Судорожным движением Майлз вытащил из  заднего  кармана  раздавленную
плитку рациона и протянул чудовищу.
     - На сладкое? - предложил он с истерическим смешком.
     Уронив обглоданный скелет крысы,  Девятая  выхватила  плитку  из  его
руки, сорвала обертку и сожрала четырьмя глотками. Потом  шагнула  вперед,
ухватила Майлза за плечо и приподняла так, чтобы оказаться с ним  лицом  к
лицу. Когтистые пальцы впились в его тело, ноги беспомощно  болтались  над
полом. Из клыкастой пасти разило именно так, как  и  ожидал  Майлз.  Глаза
ужасной твари были воспалены и пылали.
     - Воды! - прохрипела она.
     "Мне не говорили, что она разговаривает!"
     - Э-э... воды, - пискнул Майлз. - Точно. Здесь  должна  быть  вода...
Посмотри, там на потолке столько всяких труб. Если ты... э-э...  поставишь
меня на пол, милая моя, я попробую найти трубу с водой или еще что...
     Она медленно опустила его и разжала когти. Майлз осторожно попятился,
держа руки по швам ладонями наружу. Откашлявшись, он постарался  заставить
свой голос звучать низко и успокаивающе.
     - Попробуем-ка вон там. Потолок идет вниз, или,  вернее,  скала  идет
вверх...  Вон  там,  видишь  -  освещенная  трубка...  Белый  цвет  обычно
обозначает воду. Серый нам  ни  к  чему,  это  канализация,  а  красный  -
оптические кабели... - Неизвестно, насколько она понимает речь, но тон для
животных значит все. - Если бы ты...  э-э...  согласилась  поставить  меня
себе на  плечи,  как  делал  младший  лейтенант  Марко,  я  попробовал  бы
открутить вон тот переходник...
     Майлз  сопровождал  свои  слова  пантомимой,  не  зная,  доходит   ли
что-нибудь до разума, который скрывается за этими ужасными глазами.
     Окровавленные руки, в два раза больше  человеческих,  резко  схватили
его за бедра и подняли вверх. Майлз уцепился за белую трубу и передвинулся
к навинчивающемуся переходнику. Мощные  плечи  под  его  ногами  двинулись
вместе с ним. Муфта была тугой, но Майлз  старался  изо  всех  сил,  почти
ломая свои хрупкие кости. Наконец пластик скрипнул,  поддаваясь,  и  между
пальцами начала брызгать вода. Еще  один  поворот  -  и  сверкающая  струя
ударила в камни пола.
     Девятая так спешила, что чуть не уронила Майлза. Широко раскрыв  рот,
она начала  пить,  захлебываясь,  кашляя  и  глотая  воду  с  еще  большей
жадностью, чем сырое мясо. Она пила, и пила, и пила, обливала водой  руки,
лицо и голову, смывая с себя кровь, и снова принималась  пить.  Майлз  уже
решил  было,  что  она  никогда  не  напьется,  но,  в  этот  миг  Девятая
попятилась, откинула с лица мокрые волосы и уставилась на  него.  Смотрела
она чуть ли не целую минуту, а потом вдруг взревела:
     - Холодно!
     Майлз подскочил.
     - А... холодно... да. Мне тоже, и носки у меня промокли. Тепло,  тебе
нужно тепло. Ну-ка, посмотрим. Э-э... давай попробуем вон там, где потолок
ниже. Здесь бессмысленно, все  тепло  будет  собираться  наверху,  нам  не
достанется...
     Девятая   шла   за   ним   с   напряженным   вниманием   фокстерьера,
выслеживающего... э-э... ну да, крысу. А  Майлз  петлял  вокруг  колонн  -
туда, где до потолка оставалось чуть больше метра.
     - Хорошо бы открыть вот  эту,  -  он  указал  на  широкую  трубу  под
потолком. - По ней нагнетается горячий воздух. Но я не вижу здесь  удобных
переходников.
     Он нахмурился, пытаясь найти решение. Композитный пластик  необычайно
прочен.
     Девятая нагнулась и дернула трубу, потом легла на спину  и  несколько
раз ударила по ней ногами... Это ни к  чему  не  привело,  и  на  ее  лице
отразилось глубочайшее разочарование.
     - Попробуй вот так.
     Дендариец с опаской взял  чудовище  за  руку  и  провел  ее  твердыми
ногтями по всей  окружности.  Она  царапала  и  царапала,  а  потом  снова
посмотрела на него, словно хотела сказать: "Не получается!"
     - А теперь снова попробуй лягать и тянуть, - посоветовал Майлз.
     Веса в Девятой было, наверное, не меньше полутора  центнеров,  и  она
налегла всем телом, упершись ногами в потолок и выгибаясь. Труба  треснула
по линии царапин, и наружу  с  шипением  начал  выходить  горячий  воздух.
Девятая подставляла ему руки, лицо - чуть ли  не  обернулась  вокруг  этой
трубы; потом встала на колени, обдуваемая жарким ветром. А Майлз стянул  с
себя носки и бросил их на теплую трубу  сушиться.  Вот  подходящий  момент
бежать - если бы было куда. Кроме того, Майлзу не  хотелось  выпускать  из
вида свою добычу. Он напомнил себе о невообразимой стоимости  мышцы  левой
икры Девятой, а она уселась на камень и уткнулась лицом в колени.
     "Мне не говорили, что она умеет плакать!"
     Майлз вытащил из кармана форменный  носовой  платок  (вот  и  нашлось
применение этому бесполезному куску материи) и протянул его Девятой.
     - На, утри слезы вот этим.
     Девятая взяла, высморкала плоский носище  и  попыталась  вернуть  ему
платок.
     - Оставь себе, - сказал Майлз. - Э-э... Скажи, как тебя зовут?
     - Девятая. - Ее хриплый, низкий голос был странно  напряженным.  -  А
как зовут тебя?
     "Боже, целое предложение!" - Майлз изумленно моргнул и представился:
     - Адмирал Майлз Нейсмит.
     Девятая подняла на него потрясенный взгляд:
     - Военный?! Настоящий офицер?!! -  И  с  сомнением  добавила,  словно
впервые как следует его рассмотрела: - Ты?
     Майлз решительно кашлянул.
     - Самый что ни на есть настоящий.  Но  только  сейчас  немного  не  в
форме, - признался он.
     - Я тоже, - уныло проговорила Девятая и шмыгнула носом.  -  Не  знаю,
сколько я уже сижу в этом подвале, но попила я в первый раз.
     - По-моему, три дня, - сказал Майлз. - А... э-э... еды тебе  тоже  не
давали?
     - Нет. - Она нахмурилась.  В  сочетании  с  клыками  это  производило
потрясающее впечатление. - Это  хуже  того,  что  они  делали  со  мной  в
лаборатории. А я-то думала, что там плохо!
     Да уж. Как говорится, лучше ошибиться, чем обмануться...
     Майлз  вспомнил  свою  карту  и  представил  себе,  как  берет  столь
тщательно разработанный план всего этого предприятия и аккуратно  спускает
его в мусоропровод. Вентиляционное отверстие  на  потолке  не  давало  ему
покоя. Девятая ни за что в него не пролезет...
     Великанша отбросила с  лица  мокрые  волосы  и  снова  уставилась  на
Майлза. Глаза у нее были светлые, золотисто-зеленые, отчего она еще больше
походила на волчицу.
     - А что ты в самом деле здесь делаешь? Это еще одна проверка?
     - Нет, это все взаправду. - Майлз чуть не улыбнулся.  -  Я...  э-э...
совершил ошибку.
     - Наверное, я тоже, - сказала Девятая, опуская голову...
     Майлз подергал себя за губу.
     - Интересно, что у тебя была за жизнь? - пробормотал он.
     Девятая ответила так, словно ей задали самый обыкновенный вопрос:
     - Я жила у приемных родителей, пока мне не  исполнилось  восемь.  Как
все клоны. Потом я стала большая и неловкая и  начала  все  ломать.  Тогда
меня поселили в лаборатории. Там было неплохо, тепло и много еды.
     - Они не могли тебя сильно упростить, если  серьезно  думали  сделать
солдата. Интересно, что показали твои  тесты  на  умственное  развитие?  -
проговорил Майлз. Он не ждал ответа, а просто размышлял вслух.
     - Сто тридцать пять.
     Майлз едва не потерял дар речи: рекордно высокий показатель!
     - По...понятно. Тебя когда-нибудь учили?
     Она пожала плечами.
     - Было много проверок. Это было... ничего, неплохо. Кроме  тестов  на
агрессивность. Мне не нравится электрошок. - Она помрачнела, вспоминая.  -
И психологов я тоже не люблю. Они всегда врут. -  Девятая  ссутулилась.  -
Все равно я не справилась. Мы все не справились.
     - Как можно говорить, что ты не справилась, если тебя как следует  не
обучали? - презрительно сказал Майлз. - Специальность военного включает  в
себя сложнейшие навыки и умение взаимодействовать в больших группах. Я уже
сколько лет изучаю стратегию и тактику, а знаю еще очень  мало.  Все  дело
вот в этом, - и он постучал пальцем по голове.
     Девятая пристально посмотрела на Майлза.
     - Если это так, - и она перевела взгляд на свои когтистые руки, -  то
почему они сделали со мной такое?
     Майлз замолчал, почувствовав, что в горле у него  странно  пересохло.
"Итак, адмиралы тоже врут. Иногда даже самим себе". После  неловкой  паузы
он спросил:
     - А тебе самой не приходило в голову сломать водопроводную трубу?
     - Когда что-то ломаешь, тебя наказывают. Или меня наказывали.  Может,
тебя и нет. Ты ведь человек.
     - А ты не думала вырваться, убежать? Долг попавшего в плен солдата  -
бежать.   Выжить,   освободиться,   навредить   врагу.   Вот    в    такой
последовательности.
     - Врагу? -  Девятая  подняла  глаза  к  нависшему  над  ними  массиву
лабораторного корпуса. - А кто мои друзья?
     - Хм!
     Что ответишь на  такой  вопрос?  И  куда  бы  бежал  этот  гигантский
генетический коктейль с клыками? Девятая сделала глубокий  вдох,  и  Майлз
понял, каким должен быть его следующий шаг.
     - Твои друзья  ближе,  чем  ты  думаешь.  Зачем,  по-твоему,  я  сюда
приехал?
     "Вот именно, зачем?"
     Девятая только кинула на него хмурый взгляд.
     - Я пришел за тобой. Мне о тебе рассказали. Я... веду  набор.  Точнее
говоря, вел. Все пошло не так, как надо, и теперь приходится  удирать.  Но
если  ты  убежишь  со  мной,  то  сможешь  присоединиться  к  дендарийским
наемникам. Команда высшего класса, и там всегда найдется место  нескольким
талантливым людям... или не  совсем  людям.  У  меня  есть  один  сержант,
которому просто необходим такой новобранец, как ты.
     Он подразумевал сержанта Дайба, знаменитого стойким предубеждением  к
"солдатам  в   юбках".   Женщина-новобранец,   выдержавшая   его   муштру,
становилась на удивление агрессивной. Майлз  представил  себе,  как  Дайба
держат вниз головой на высоте трех  метров...  Нет,  так  нельзя.  Усмирив
разгулявшееся воображение, он вновь сосредоточился  на  настоящем.  Вид  у
Девятой был недоверчивый.
     - Очень смешно, - холодно сказала она, и Майлз в ужасе подумал - а не
заложили ли в нее и способности к телепатии... Нет, не  может  быть,  этот
генокомплекс разработан совсем недавно. - Но я даже  не  человек.  Или  об
этом тебе не рассказывали?
     Майлз осторожно пожал плечами.
     - Человек тот, кто  поступает  по-человечески.  -  Он  заставил  себя
протянуть руку и коснуться ее влажной щеки. - Животные не плачут, Девятая.
     Она вздрогнула, словно от удара током.
     - Животные не врут. А люди - врут. Всегда.
     - Не всегда.
     Майлз надеялся, что в этом тусклом свете не видно, как он  покраснел.
А Девятая пристально вглядывалась в его лицо.
     - Докажи.
     Она склонила голову набок, и ее бледно-золотые глаза вдруг вспыхнули.
     - Э-э... конечно. Как?
     - Сними одежду.
     - ...что?
     - Сними одежду и ляг со мной, как делают люди. Мужчины и женщины.
     Медленно протянув руку, она дотронулась до его  шеи.  Огромные  когти
вдавились в горло. Майлз полупридушенно  вскрикнул  -  ему  казалось,  что
глаза выскакивают из орбит. Сейчас Девятая надавит чуть  посильнее,  и  из
него забьют алые фонтаны. "Я вот-вот умру".
     Она смотрела в лицо молодого человека со странной,  пугающей  жаждой.
Потом вдруг разжала пальцы. Майлз вскочил, треснувшись  со  всего  размаха
головой о низкий потолок, и снова плюхнулся на пол. Мысли у него путались,
но это не имело никакого отношения к любви с первого взгляда.
     Девятая издала стон, раздвинув губы над клыками.
     - Уродина! - взвыла она.  Когти  скользнули  по  ее  щекам,  оставляя
кровавые борозды. - Уродина... животное...
     Казалось, ее переполняет какая-то отчаянная решимость.
     - Нет-нет-нет! - поспешно закричал Майлз, рывком поднимаясь на колени
и хватая ее за руки. - Дело не в этом. Просто... э-э... и вообще,  сколько
тебе лет?
     - Шестнадцать.
     Шестнадцать. Боже! Он хорошо помнил этот возраст. Одержимость  сексом
и адские муки из-за своего искореженного,  хрупкого,  ненормального  тела.
Одному Богу известно, как ему удалось  пережить  собственную  ненависть  к
себе. Нет... Теперь он вспомнил. Его спасли те, кто его любил.
     - Разве тебе не рано об этом думать? - с надеждой спросил Майлз.
     - А сколько было тебе?
     -  Пятнадцать,  -  признался  он,  не  успев  придумать  какую-нибудь
подходящую ложь. - Но... это было тяжело.  В  конечном  итоге  ни  к  чему
хорошему это не привело.
     Девятая опять поднесла когти к своему лицу.
     - Не смей! - крикнул Майлз, повисая на ее руках.
     Все это слишком живо напомнило  ему  навсегда  врезавшуюся  в  память
сцену с сержантом Ботари и ножом. Сержант тогда силой отнял у юноши нож; в
данном случае этот вариант отпадает.
     - Изволь успокоиться! - заорал он.
     Девятая заколебалась.
     - Дело просто в том, что э-э... офицер и джентльмен не  бросается  на
свою даму,  едва  войдя  в  комнату.  Надо  сесть,  устроиться  поудобнее.
Поговорить, выпить немного вина, послушать музыку... расслабиться. Ты  еще
и не согрелась как следует. Ну-ка, садись сюда, здесь теплее.
     Майлз устроил Девятую поближе к сломанной трубе, и, встав  у  нее  за
спиной, попробовал размять ей шею и плечи.  Могучие  мускулы  у  него  под
пальцами перекатывались, как булыжники.  Да,  пытаться  задушить  ее  явно
бесполезно.
     "Вот  так  ситуация:  заперт  в  подвале  с  сексуально   озабоченным
оборотнем-подростком! Об  этом  не  говорилось  ни  в  одном  учебнике  по
тактике... - Майлз вспомнил о своем задании:  доставить  левую  икроножную
мышцу Девятой на "Ариэль". - Доктор Канабе, если я вырвусь отсюда живым, у
нас с вами состоится небольшой разговор..."
     - По-твоему, я слишком высокая.
     Горе и странная форма рта делали голос Девятой низким и глухим.
     - Ничуть. - Майлз понемногу овладевал собой  и  врал  теперь  гораздо
быстрее. - Я обожаю высоких женщин, спроси  кого  хочешь.  Кроме  того,  я
давным-давно сделал приятное открытие, что разница в  росте  важна  только
пока стоишь. Когда лежишь, это перестает быть такой проблемой.
     Он невольно припомнил все, чему научился  методом  проб  и  ошибок...
главным образом ошибок. Тяжелое воспоминание. Что вообще женщинам надо?
     Устроившись перед Девятой, он с серьезным  видом  взял  ее  за  руку.
Девятая смотрела на  него  с  не  меньшей  серьезностью,  ожидая...  чего?
Инструкций! В этот миг до  Майлза  дошло,  что  перед  ним  -  его  первая
девственница. Совершенно обалдев, он несколько  секунд  мог  только  глупо
улыбаться.
     - Девятая... Ты раньше никогда этого не делала, да?
     - Я видела фильмы. - Она нахмурилась, вспоминая. - Обычно начинают  с
поцелуев, но... - Она неопределенно махнула в сторону  своих  неправильных
губ, - ты, наверное, не захочешь...
     Майлз постарался забыть о съеденной крысе. В  конце  концов,  девушку
морили голодом.
     - Фильмы могут здорово обмануть. Женщине - особенно впервые  -  нужно
время, чтобы научиться понимать реакции своего тела. Так мне говорили  мои
друзья-женщины. Я боюсь, что могу причинить тебе боль.
     "И тогда ты выпустишь мне кишки".
     Девятая смотрела прямо ему в глаза.
     - Это не страшно. У меня очень высокий болевой порог.
     "А у меня - нет".
     Это просто безумие. Она сумасшедшая. Он тоже сумасшедший. Но все-таки
Майлз ощущал, как его захватывает колдовское очарование этого  немыслимого
предприятия... Нет сомнении, что встретить более высокую  женщину  ему  не
доведется. Очень кстати вспомнились и анекдоты о великанше и  карлике.  Он
может, наконец, исполнить свое заветное желание...
     "Черт подери, а она будет недурна  собой,  когда  отмоется".  Девятая
была не лишена некоего... нет, "очарование" -  явно  не  то  слово...  Той
особой  привлекательности,  которая  всегда  сопутствует  силе,  ловкости,
целесообразности форм. Надо только привыкнуть к необычному масштабу. Майлз
даже издали чувствовал жар этого огромного тела... "Животный магнетизм?" -
подсказал затаившийся где-то в уголке его мозга хладнокровный наблюдатель.
В одном можно не сомневаться - ощущения явно будут удивительные.
     Ему вдруг вспомнился один из афоризмов матери.  "Если  уж  за  что-то
берешься, - говаривала леди Форкосиган, - делай это как следует".
     Опьяненный своими мыслями, Майлз отбросил костыли логики,  сменив  их
на крылья вдохновения.
     - Ну что же, доктор, - пробормотал он, - начнем эксперимент.
     Целовать женщину с клыками было действительно необычным ощущением. Ее
ответный поцелуй (а она оказалась способной  ученицей)  -  еще  необычнее.
Девятая в экстазе обхватила  Майлза,  и  с  этого  момента  он  совершенно
потерял контроль над происходящим. Только  спустя  долгое  время,  пытаясь
отдышаться, он открыл глаза и спросил:
     - Девятая, ты когда-нибудь слышала о паучихах?
     - Нет... а в чем дело?
     - Да так, - отмахнулся он.
     Все получалось неумело и неловко, но искренне, а когда  главное  было
позади, то слезы по ее щекам катились от радости, а не  от  боли.  Девятая
была чудовищно (а как же еще?) довольна им. А Майлз  настолько  обессилел,
что даже на несколько минут заснул, положив голову ей на грудь.
     И проснулся с диким хохотом.


     - У тебя и правда изящные скулы, - сказал он, проводя пальцем  по  ее
лицу. Она подалась к Майлзу, прижимаясь одновременно к нему и  к  трубе  с
горячим воздухом. - На моем корабле есть одна женщина с длинными волосами,
она заплетает их в косу. Может, она тебя научит.
     Девятая протянула вперед свалявшуюся прядь и скосила взгляд,  пытаясь
рассмотреть ее. Потом тоже прикоснулась к его лицу:
     - Ты очень хорош собой, адмирал.
     - Я? - Майлз представил  свою  небритую  физиономию.  "Не  иначе,  ее
ослепляет мой чин!"
     - У тебя лицо... живое. А глаза видят то, на что смотрят.
     - Девятая... - Майлз смущенно кашлянул. - Черт подери, это же не имя.
Это цифра. А что случилось с Десятой?
     - Умерла.
     "Может, и я умру", - добавили золотистые волчьи глаза, прежде чем она
успела прикрыть их веками.
     - А тебя звали только Девятой?
     - Есть еще длинный компьютерный код - мое настоящее наименование.
     - Ну, номера есть у всех нас. - (А у меня, если подумать, даже  два.)
- Но я не могу звать  тебя  "Девятая",  словно  ты  какой-то  робот.  Тебе
необходимо настоящее имя, имя которое тебе подойдет.
     Майлз  прислонился  к  обнаженному  плечу,   гладкому,   твердому   и
невероятно горячему. Да, о ее метаболизме говорили правду. Он улыбнулся.
     - Таура.
     - Таура? - Ее длинный рот с трудом произнес непривычное слово. -  Для
меня это слишком красиво!
     - Таура, - твердо повторил Майлз. - Прекрасное,  но  сильное.  Полное
тайного смысла. Превосходно. И, кстати, о тайнах...
     Не пора ли сообщить ей о кладе, который  доктор  Канабе  зарыл  в  ее
левую икру? Или ей будет больно, как женщине, за которой  ухаживали  из-за
ее состояния... или титула?.. Майлз решил обождать.
     - Ну а теперь, когда мы лучше узнали  друг  друга,  нам  пора  отсюда
выметаться.
     Таура оглядела мрачный подвал:
     - Как?
     - Вот это нам и надо сообразить. Признаюсь, мне в голову так и  лезут
вентиляционные каналы.
     Труба с теплым воздухом не годилась -  Майлзу  надо  будет  несколько
месяцев голодать, прежде чем он  в  нее  пролезет,  и  к  тому  же  в  ней
сваришься. Он расправил и надел свою черную футболку (брюки Майлз натянул,
как только проснулся: каменный пол безжалостно высасывал тепло из тела)  и
с трудом поднялся на ноги. Кажется, он уже становится староват  для  таких
приключений! А этой трехметровой шестнадцатилетке  хоть  бы  хны...  Майлз
даже ощутил нечто вроде зависти.  Сам  он  в  шестнадцать  лет  валялся  в
песочке и грелся на солнышке.
     Таура тоже оделась и, пригнувшись, чтобы не задеть  головой  потолок,
пошла следом за Майлзом.
     Они несколько раз обошли  подземелье.  Здесь  было  четыре  лестницы,
каждая из которых упиралась в запертый люк. В самом  низу  они  обнаружили
запертые грузовые ворота. Проще всего было бы попытаться их  выломать,  но
если Майлзу не удастся сразу же связаться с Торном, то до города предстоит
идти двадцать семь километров по снегу. Он - в носках, она -  босиком.  Но
даже если они туда дойдут, то  Майлз  не  сможет  воспользоваться  связью,
потому что его кредитная карточка заперта у охраны. А просить милостыню  в
городе Риоваля - сомнительное мероприятие. Итак, выломать  дверь  и  потом
пожалеть об этом, или остаться и поискать какую-нибудь экипировку,  рискуя
быть снова пойманными? Тактические решения - такая прелесть!
     Вентиляционные каналы  победили.  Майлз  выбрал  самый  подходящий  и
указал наверх.
     - Как думаешь, ты могла бы его  открыть  и  подсадить  меня  туда?  -
спросил он.
     Таура внимательно осмотрела решетку и медленно кивнула.  Вытянувшись,
она вонзила когти под край решетки  и  одним  рывком  отогнула  ее;  затем
просунула пальцы в получившуюся щель, поджала ноги и повисла. Под тяжестью
огромного тела труба заметно прогнулась.
     - Ну вот, - сказала Таура.
     Она легко, как котенка, подняла Майлза, и он, извиваясь,  протиснулся
внутрь. Канал  оказался  на  редкость  тесным,  хотя  Майлз  выбрал  самый
большой. Дважды ему пришлось остановиться, чтобы справиться  с  приступами
истерического хохота. Канал повернул вверх, и Майлз уже  было  возликовал,
но очень скоро оказался у новой решетки, с  которой  ничего,  нельзя  было
сделать. Чертыхнувшись, он пополз обратно.
     Таура ждала его, запрокинув лицо вверх -  это  был  непривычный  угол
зрения.
     - Бесполезно, - сообщил он. - Э-э... ты не поможешь мне спуститься? -
Она поставила его на пол, и Майлз попытался отряхнуться. -  Пойдем  поищем
еще чего-нибудь.
     Таура послушно следовала за  ним,  но  что-то  в  выражении  ее  лица
подсказывало, что она теряет веру в его адмиральство. Тут внимание  Майлза
привлекло некое архитектурное сооружение,  и  он  подошел,  чтобы  получше
рассмотреть его.
     Это  была  одна  из  виброустойчивых  опор  -  колонна  двухметрового
диаметра, погруженная в глубокий резервуар с жидкостью в скальном  грунте.
Несомненно, она идет в  одну  из  лабораторий,  обеспечивая  неподвижность
аппаратуры для выращивания кристаллов. Майлз постучал по колонне. Раздался
глухой звук. "Ну, конечно, вполне естественно -  сплошной  бетон  ведь  не
очень плавуч, не так ли?" А что это за желоб сбоку?..  Люк?  Майлз  провел
пальцами по углублению, потом, протянув вторую руку, нащупал такое  же  на
другой стороне колонны, надавил... Раздался негромкий хлопок, шипение -  и
кусок обшивки остался в руках Майлза. От  неожиданности  он  пошатнулся  и
чуть не уронил панель в образовавшееся отверстие,  но  все  же  устоял  на
ногах и с победной ухмылкой продемонстрировал свою добычу Тауре.
     Засунув голову в проем, он огляделся. Темно, как в преисподней. Майлз
очень осторожно исследовал внутреннюю поверхность колонны,  и  вскоре  его
рука наткнулась на металлическую  лесенку.  Так,  это  для  обслуживающего
персонала. После ремонта колонну наверняка  запрессовывают  жидкостью  или
сжатым воздухом - тогда в нее снаружи не  попасть.  Вынырнув  обратно,  он
тщательно осмотрел внутреннюю  сторону  люка.  Вот  удача!  Открывается  и
изнутри тоже!
     - Ну-ка слазим да поглядим, нет ли повыше таких же.
     Двигаться приходилось медленно, на ощупь отыскивая  в  темноте  новые
желобки.  Майлз  старался  не  думать  о  том,   что,   будет,   если   он
поскользнется. Глубокое дыхание  Тауры  за  его  спиной  успокаивало.  Они
поднялись примерно на три этажа, когда немеющие от  холода  пальцы  Майлза
нащупали  еще  один  люк.  Он  чуть  не  пропустил  его  -   люк   был   с
противоположной  стороны  лестницы.  Но  попытка  открыть  его   едва   не
закончилась плачевно - стараясь дотянуться до замков, Майлз поскользнулся,
после этого несколько секунд вынужден был судорожно цепляться за лестницу,
ожидая, пока сердце перестанет бешено колотиться.
     - Таура? - проскрипел Майлз. -  Я  взберусь  повыше,  а  ты  попробуй
открыть.
     Длинных рук Тауры хватило, и запоры, протестующе завизжав,  поддались
ее сильным пальцам.
     - Что там? - прошептал Майлз.
     - Большая темная комната. Наверное, лаборатория.
     - Этого и следовало ожидать. Лезь вниз  и  поставь  на  место  нижнюю
крышку: незачем подсказывать охране, куда мы делись.
     Пока Таура выполняла свое задание, Майлз  пролез  через  отверстие  в
темную лабораторию. Он не осмелился включить свет, но в  этом  и  не  было
необходимости  -  разноцветные  огоньки  на  пультах  давали   достаточное
освещение, чтобы видеть очертания предметов. Единственная стеклянная дверь
выходила в коридор; там кое-где горели лампы, и Майлз разглядел, как вдали
промелькнул  красно-черный  силуэт  охранника.  Интересно,  что  они   тут
стерегут?
     Таура  бесшумно  выскользнула  из  тесного  для  нее  люка  и  тяжело
опустилась на  пол,  уткнувшись  лицом  в  ладони.  Встревожившись,  Майлз
поспешно подошел к ней.
     - Как ты? В порядке?
     Она потрясла головой:
     - Нет. Есть хочу.
     - Как, уже? Так ведь это же была суточная плитка рациона!
     (Не говоря  уже  о  двух-трех  килограммах  сырого  мяса  в  качестве
закуски!)
     - Может, для тебя, - свистящим  шепотом  отозвалась  Таура.  Ее  била
крупная дрожь.
     Майлз начал понимать, почему Канабе сказал,  что  проект  провалился.
Только представить себе, что пришлось бы кормить целую армию таких едоков!
Тут и Наполеон бы призадумался. А если эта худая девчонка еще и растет...
     В конце лаборатории  возвышался  огромный  холодильник.  Может  быть,
лаборантам Риоваля не чужды  человеческие  слабости?  Ага!  Действительно,
среди колб нашелся сверток с недоеденным бутербродом  и  большой,  хотя  и
помятой, грушей. Майлз вручил все это Тауре, и она была потрясена,  словно
адмирал волшебством извлек угощение из своей  шляпы.  Мгновенно  проглотив
еду, бедняжка немного оправилась.
     На всякий случай Майлз пошарил еще, но в холодильнике больше не  было
никакой органики, если не считать закрытых кювет с чем-то  студнеобразным,
покрытым  разноцветной  плесенью.  Но  зато  здесь   были   три   огромные
морозильные камеры. Майлз прижался лицом к стеклянному окошечку и  рискнул
нажать на клавишу внутренней подсветки. Его взору предстали целые  штабеля
перенумерованных пластиковых поддонов, уставленных  маленькими-прозрачными
бюксами. Какие-то замороженные образцы. Тысячи... нет, какое там  -  сотни
тысяч. Он взглянул на  шкалу  термометра:  внутри  -  температура  жидкого
азота... Майлз вдруг с размаху сел на пол.
     - Знаешь, где мы? - напряженно шепнул он.
     - Извини, нет, - шепотом ответила Таура, подползая поближе.
     - Это был риторический вопрос. Я уже знаю...
     - Где?
     - В сокровищнице Риоваля.
     - Что?
     - Это, - Майлз ткнул  пальцем  в  морозильник,  -  вековая  коллекция
тканей. Господи! Она практически бесценна. Все  уникальные,  невосполнимые
диковинки, все мутации, которые Риоваль выпросил, купил, одолжил или украл
за последние три четверти  столетия,  выстроены  в  аккуратные  шеренги  и
дожидаются, пока их разморозят, чтобы вырастить  очередного  беднягу-раба.
Здесь - сердце всего этого дерьмового инкубатора!
     Майлз вскочил, вглядываясь в панель управления. Получится ли?
     В этой лаборатории наверняка есть своя система слежения, и  показания
мониторов передаются как минимум в центр  безопасности.  Да,  вон  сколько
сигнализаторов, у входа... Ну и  что!  Майлз  и  не  собирается  открывать
дверь. Он до нее даже не дотронулся. Что его интересует, так это показания
системы. Если удастся запороть хотя бы один датчик... Интересно, эта штука
передает данные на несколько  внешних  пультов  или  только  на  один?  На
лабораторном столе  нашелся  фонарик,  а  рядом  -  бесконечные  ящики  со
всевозможными инструментами и реактивами. Таура озабоченно наблюдала,  как
Майлз мечется по лаборатории и все исследует.
     Действительно, монитор морозильников передавал данные по  радио,  так
что до него было не добраться. А что если попробовать сдублировать входные
данные? Майлз постарался  как  можно  бесшумнее  снять  пластиковый  кожух
дымного цвета. Да, вот она - оптическая нить выходит из  стены,  постоянно
передавая информацию о внутренней температуре морозильника. Она  соединена
с более страшной черной коробкой, управляющей дверным сигналом. Но он  уже
видел   целый   ящичек   с   разнообразными   оптическими   волокнами    и
переходниками... Из пучка технического спагетти Майлз извлек то,  что  ему
было нужно: в ящичке оказалось три устройства для  регистрации  оптических
данных. Два из них были неисправны. Третье - исправно.
     Быстрая манипуляция, и вот уже один морозильник разговаривает с двумя
коробками управления. Ему просто  пришлось  рискнуть  тем,  что  во  время
переключения сигнализация замигает.  Если  кто-то  захочет  проверить,  то
увидит, что все снова выглядит прекрасно. Майлз подождал, пока  устройство
для регистрации выйдет на  непрерывный  режим  воспроизведения.  Он  низко
пригнулся,  выключив  даже  крошечный  фонарик.  Таура   ждала   абсолютно
бесшумно, с терпением хищного зверя, выслеживающего добычу.
     Раз, два, три - и устройство для регистрации данных разговаривает уже
со всеми тремя коробками управления. Штекеры  настоящих  вводов  бессильно
повисли. Получится ли? Сигнала тревоги не слышно, по  коридору  не  мчатся
толпы разъяренных охранников...
     - Таура, подойди сюда.
     Она сделала два шага и нависла над ним, все еще ничего не понимая.
     - Ты когда-нибудь встречалась с бароном Риовалем?
     - Да, один раз... Когда он пришел меня купить.
     - Он тебе понравился?
     Таура изумленно посмотрела на  Майлза,  словно  спрашивая:  "Ты  что,
спятил?"
     - Да, мне он тоже не слишком приглянулся. Тебе  хотелось  бы  вырвать
ему печенку, а?
     Она сжала когтистые пальцы в кулак:
     - Дай только возможность!
     - Прекрасно! - Майлз весело улыбнулся. - Я собираюсь дать тебе первый
урок тактики. Видишь вот этот рычажок? Температуру в  морозильниках  можно
поднять почти до двухсот  градусов  Цельсия,  для  стерилизации  во  время
очистки. Дай-ка мне палец. Один палец. Расслабь руку. Вот так. - Он поднес
коготь Тауры к регулятору. - Самое маленькое давление,  чтобы  только  его
сдвинуть... А теперь следующий... - Майлз подвел ее ко второму пульту, - и
последний.
     - А знаешь, в чем урок? - выдохнул он,  сам  еще  не  до  конца  веря
случившемуся. - Дело не в том, сколько силы ты  прикладываешь.  Главное  -
куда.
     Майлз  еле  справился  с  желанием  написать  фломастером  на  стенке
морозилок что-нибудь вроде: "Привет от карлика!"  Соблазн  был  велик,  но
разумнее сохранить инкогнито. Чем дольше смертельно разгневанный барон  не
сможет сообразить,  кого  преследовать,  тем  дальше  они  успеют  удрать.
Понадобится  несколько  часов,  чтобы  довести  все   это   хозяйство   от
температуры жидкого азота до стадии хорошо прожаренного бифштекса, но если
никто  сюда  не  заглянет  до  начала  утренней  смены,  разрушение  будет
необратимым.
     - А теперь, - сказал он Тауре, все еще  рассматривавшей  регулятор  и
свою руку сияющими золотыми глазами, - нам  надо  отсюда  выбираться.  Нам
по-настоящему надо отсюда выбираться!
     "Иначе следующий урок  придется  озаглавить  "Не  взрывай  моста,  на
котором стоишь",  если  дело  вообще  дойдет  до  уроков",  -  с  тревогой
признался себе Майлз.
     Более внимательно рассмотрев автоматический замок, а  также  то,  что
находилось за дверью (например, самонаводящиеся мониторы, способные  вести
лазерный огонь), Майлз чуть было не вернулся снова наладить  морозильники.
Его электронные отмычки, оставшиеся в центре  службы  безопасности,  может
быть, и справились бы с этой сложнейшей охранной аппаратурой. Но, конечно,
ему не добыть свои инструменты без  инструментов...  такой  вот  парадокс.
Майлза не удивило то, что свою самую сложную систему Риоваль приберег  для
единственной двери в лабораторию.  Но  из-за  этого  помещение  стало  еще
худшей ловушкой, чем подвал.
     Он еще раз прошелся по  ящикам  лаборатории  с  краденным  фонариком.
Компьютерных чипов-ключей там не оказалось, но все же  он  обнаружил  пару
грубых кусачек и вспомнил о вентиляционной решетке подвала. Так. Подъем  в
лабораторию оказался всего лишь иллюзорным путем к побегу.
     -  Не  надо  стыдиться  отступления  на  более  выгодную  позицию,  -
прошептал он, когда Таура заупрямилась, не желая снова  влезать  в  темную
трубу опоры. - Здесь тупик.
     Сомнение, отразившееся в этих нечеловеческих глазах, странно огорчило
Майлза, тяжелым грузом упав на сердце. "Ты все еще не доверяешь  мне,  да?
Ну, что же, тот, кто познал настоящее предательства, нуждается в серьезных
доказательствах". - Держись меня, девочка, - пробормотал Майлз,  влезая  в
трубу. - Мы далеко пойдем.
     Недоверие Тауры скрылось под полуопущенными веками, и она последовала
за Майлзом, закрыв люк.
     Благодаря фонарику спуск оказался  немного  менее  утомительным,  чем
подъем в неизвестное. Других выходов не нашлось, и вскоре они  уже  стояли
на каменном полу помещения, из которого  недавно  бежали.  Майлз  проверил
состояние их фонтанчика, а Таура снова попила. Вода мелким ручьем  стекала
по  покатому  полу.  Если  учесть  колоссальные  размеры   помещения,   то
понадобится несколько дней  для  того,  чтобы  скапливающаяся  внизу  вода
представила какие-нибудь стратегические возможности, хотя всегда  остается
надежда на то, что она поможет ослабить фундамент.
     Таура снова подсадила Майлза к вентиляции.
     - Пожелай мне удачи, - бросил он через плечо.
     - Прощай, - сказала она. Майлз не видел выражения ее  лица,  а  голос
ничего не выражал.
     - До встречи, - твердо поправил он Тауру.
     Вскоре Майлз уже был у вентиляционной решетки. За ней оказался чулан,
заваленный барахлом,  -  часть  настоящего  подвала,  тихая  и  пустынная.
Щелканье перерезающих решетку кусачек показалось Майлзу таким громким, что
он уже ждал появления всех охранников Риоваля, но никто не пришел.  Может,
начальник  службы  безопасности   отсыпается   после   суперпентотала?   В
вентиляционном канале послышалось какое-то царапанье,  и  Майлз  замер  на
месте. Посветив фонариком в ответвление, он увидел блеск  двух  рубинов  -
глаза гигантской крысы. Не пристукнуть ли ее на закуску Тауре? Нет.  Когда
они  вернутся  на  "Ариэль",  она  получит  обед  с  бифштексом.  С  двумя
бифштексами. Крыса спаслась бегством.
     Решетка, наконец,  была  разрезана,  и  Майлз  протиснулся  в  чулан.
Интересно, который сейчас час? Осталось мало, очень мало. Дверь из  чулана
вела в коридор, а там в полу тускло блеснул один из люков.  Сердце  Майлза
забилось в жаркой  надежде.  Как  только  он  выведет  Тауру,  надо  будет
попытаться захватить какой-нибудь транспорт...
     Этот люк, как и тот, через который его впихнули, открывался  вручную,
и здесь не надо было обезвреживать никакой заумной электроники. Прежде чем
спуститься по лестнице, Майлз заклинил его кусачками.
     - Таура! - шепотом позвал он и посветил фонариком вниз. - Где ты?
     Ответа не  последовало,  а  кричать  ему  не  хотелось.  Стремительно
спустившись, Майлз молча зарысил по подвалу. Каменный  пол  холодил  босые
ноги, заставляя его страстно мечтать о потерянных ботинках.
     Он нашел  Тауру,  молчаливо  притулившуюся  у  колонны.  Она  сидела,
положив щеку на колено; лицо ее было задумчивым и печальным. Право, не так
уж трудно научиться читать мысли по ее волчьему лицу.
     - Пора шагать, солдат, - позвал Майлз.
     Она подняла голову.
     - Ты вернулся!
     - А что я, по-твоему, собирался сделать? Конечно, я вернулся.  Ты  же
мой новобранец, так?
     Таура потерла лицо тыльной стороной своей большой лапы...  ("руки"  -
сурово поправил себя Майлз...) и выпрямилась  во  весь  свой  внушительный
рост.
     - Выходит, так.
     Клыкастый  рот  улыбнулся.  Да  уж,  с   непривычки   можно   здорово
испугаться.
     - Я сумел открыть люк. Нам  надо  попытаться  выбраться  из  главного
здания на задворки. Там я видел  несколько  машин.  Что  значит  небольшая
кража по сравнению...
     Его прервал громкий скрежет, и грузовые ворота начали раздвигаться. В
помещение ворвался холодный  сухой  воздух,  узкий  луч  желтого  рассвета
отбросил голубые тени. Из  яркого  сияния,  заставившего  их  зажмуриться,
возникло  несколько  фигур  в  красном,  поспешно  сходивших   с   оружием
наизготовку.
     Таура стиснула руку Майлзу. Он хотел было крикнуть ей: "Беги!"  -  но
остановил себя. От луча нейробластера не убежать, а  это  оружие  есть  по
крайней мере у двух охранников. Майлз только зашипел в бессильной  ярости:
даже чертыхнуться не получилось бы. Они были уже так близко...
     Неспешно подошел начальник службы безопасности Моглиа.
     - Что, Нейсмит, все еще цел? - ухмыльнулся он. - Похоже,  до  Девятой
наконец-то дошло, что надо слушаться! А, Девятая?
     Майлз с силой сжал Тауре руку, надеясь, что она поймет его правильно.
"Выжидай".
     Она подняла голову и холодно ответила:
     - Пожалуй!
     - Пора бы уже, - сказал Моглиа. - Будь умницей,  и  мы  отведем  тебя
наверх и дадим завтрак.
     "Прекрасно", - просигналила ей  рука  Майлза.  Теперь  Таура  и  сама
наблюдала за ним, ожидая подсказки.
     Моглиа ткнул Майлза дубинкой:
     - Идем, недомерок. Твои друзья выложили-таки выкуп. Удивили меня.
     Майлз и сам удивился. Он двинулся к выходу, словно невзначай  увлекая
за собой  Тауру.  Теперь  важно  не  привлечь  внимания  охранников  к  их
контакту. Майлз отпустил ее руку, как только она двинулась за ним следом.
     "Что здесь, черт возьми, происходит?" - недоумевал Майлз,  когда  они
вышли в ослепительный рассвет, на асфальт, покрытый сверкающим инеем.  Там
их ожидала весьма странная компания.
     Бел Торн и один из дендарийцев, оба с парализаторами...  не  пленные?
Шестеро людей в зеленой форме дома Фелл с оружием наизготовку. И  рядом  с
одним из них - квадди Николь, кутающаяся в белый мех  от  холода.  Солнце,
поднимающееся над далекими горами, только начало  разгонять  облака.  Утро
было золотыми морозным.
     - Это тот, кто вам нужен? - спросил зеленый  капитан  охраны  у  Бела
Торна.
     - Да, это он. - На  бледном  лице  Торна  проступала  странная  смесь
облегчения и отчаяния. - Адмирал, с вами все в порядке? - тревожно крикнул
Бел, и тут глаза его широко распахнулись при виде спутницы Майлза. - А это
еще что такое?
     - Это солдат-новобранец Таура, - твердо  проговорил  Майлз,  надеясь,
что Бел разберется в нескольких подтекстах этого  заявления,  а  охранники
Риоваля ничего не поймут.
     Вид у Торна был потрясенный, у начальника же  службы  безопасности  -
подозрительно-недоумевающий. Однако, видимо, Моглиа решил, что Майлз - это
проблема,  от  которой  он  вот-вот  избавится,  поэтому   отбросил   свои
недоумения, чтобы заняться более важным - капитаном охраны Фелла.
     - Что  происходит?  -  шепотом  спросил  Майлз  у  Торна,  подбираясь
поближе, пока охранник в красном не поднял нейробластер. Моглиа и  капитан
Фелла, отойдя  в  сторону,  обменивались  какими-то  дискетами  -  видимо,
сопроводительными данными официального характера.
     - Когда вчера ночью  мы  вас  потеряли,  я  запаниковал,  -  негромко
объяснил Бел Майлзу.  -  Прямая  атака  даже  не  обсуждалась,  поэтому  я
связался с бароном Феллом и  попросил  о  помощи.  Но  помощь,  которую  я
получил, оказалась довольно  неожиданной:  Фелл  с  Риовалем  договорились
между собой обменять вас на Николь. Клянусь, я  узнал  подробности  только
час тому назад! - с  отчаянием  добавил  он,  заметив  возмущенный  взгляд
квадди.
     - Понятно... - Майлз помолчи. - Мы собираемся вернуть ей ее доллар?
     - Сэр, - с отчаянием ответил Торн, - мы же понятия не  имели,  что  с
вами тут происходит. Мы с минуты  на  минуту  ждали,  что  Риоваль  начнет
транслировать какие-нибудь кошмарные пыточные шоу с вами в  главной  роли.
Пользуясь словами коммодора Танга: в трудном положении - изворачивайся.
     Майлз узнал один из столь любимых старым космическим волком афоризмов
Сунь Цзы. Коммодор Танг имел привычку цитировать  умершего  четыре  тысячи
лет тому назад генерала на его родном китайском, а в  добром  расположении
духа сообщал и перевод. Майлз осмотрелся,  прикидывая  количество  оружия,
охранников,  оборудования...  У  большинства  зеленых  были  парализаторы.
Тринадцать против... Трех? Четырех? Он взглянул  на  Николь.  Может  быть,
пяти? Сунь Цзы рекомендовал: "В отчаянном положении -  сражайтесь".  Можно
ли представить себе более отчаянное положение?
     - И что же мы предложили барону в обмен на эту  потрясающую  милость?
Или он выручает нас исключительно по доброте душевной?
     Торн откашлялся.
     - Я обещал сказать ему всю правду о бетанской процедуре омоложения.
     - Бел!..
     Торн расстроенно пожал плечами:
     - Мне казалось, когда мы вас получим, то что-нибудь придумаем. Но мне
и в голову не пришло, что он предложит Риовалю Николь, клянусь!
     Майлз заметил что  внизу,  в  долине,  по  рельсу  фуникулера  ползет
бусинка. Скоро должна прибыть утренняя смена  биоинженеров  и  буфетчиков.
Взглянув на третий этаж, он представил себе  сцену,  которая  разыграется,
когда охрана отключит сигнализацию в лаборатории третьего этажа и  впустит
работников. Первый же вошедший сморщит нос и недовольно скажет:  "Чем  тут
так гадко воняет?"
     - "Медтех Воэн" уже записался в команду? - спросил Майлз.
     - Через час после того, как вы отправились сюда.
     - Угу... Ну... оказалось, что нам вовсе не надо закалывать упитанного
тельца. Он идет сам. - И Майлз кивком указал на Тауру.
     Бел еще сильнее понизил голос:
     - Вот эта летит с нами?
     - Безусловно. Воэн нам не все сказал. Мягко выражаясь. Потом объясню,
- добавил Майлз, потому что капитаны как раз закончили свои переговоры.
     Размахивая своей дубинкой, Моглиа направился к Майлзу.
     - Дело в  том,  что  ты  допустил  небольшой  просчет.  Положение  не
трудное. Оно отчаянное. Николь, я хочу, чтобы вы знали: дендарийцы никогда
не разрывают сделок.
     Николь  нахмурилась,  не  понимая.  Бел  изумленно  расширил   глаза,
подсчитывая соотношение сил: Майлз понял, что у него получилось тринадцать
против трех.
     - Правда? - выдавил из себя Бел.
     - По-настоящему отчаянное, - подтвердил  Майлз.  Он  сделал  глубокий
вдох. - Вперед! Таура, нападай!
     Майлз кинулся к Моглиа - не столько в надежде вырвать у него дубинку,
сколько  для  того,  чтобы  тот  оказался  между  ним  и  нейробластерами.
Рядовой-дендариец,  внимательно  ко  всему  прислушивающийся,  первым   же
выстрелом парализатора свалил одного из  охранников  с  нейробластером,  а
потом откатился в сторону, увертываясь от огня второго. Бел свалил второго
с нейробластером и отскочил. Два красных охранника,  целившихся  из  своих
парализаторов  в  бегущего  гермафродита,  вдруг  оказались  поднятыми  за
шкирки. Таура столкнула их головами: не по правилам боевого искусства,  но
мощно. Они упали на землю и ползли на карачках, пытаясь найти свое оружие.
     Зеленые охранники замешкались, не зная, в кого  им  стрелять,  и  тут
Николь с разгоревшимся ангельским лицом  вдруг  взвилась  вверх  на  своем
кресле и спикировала прямо на голову своего стража, поглощенного  картиной
боя. Тот рухнул, как подкошенный.  Николь  повернула  свое  кресло  боком,
закрывшись от огня парализаторов зеленых,  и  снова  взмыла  вверх.  Таура
схватила  красного  охранника  и  швырнула  им  в  зеленого.  Оба  рухнули
бесформенной кучей.
     Рядовой-дендариец  вошел  с  зеленым  охранником   в   ближний   бой,
заслоняясь им от удара парализатора. Капитан  Фелла  не  попался  на  этот
маневр и безжалостно парализовал обоих: разумный тактический ход при таком
превосходстве сил. Моглиа прижал свою  дубинку  к  горлу  Майлза  и  начал
душить его,  одновременно  выкрикивая  приказы  в  свой  комм-браслет.  Он
вызывал подкрепление. Заорал зеленый охранник: Таура вывихнула ему руку  в
плече и, раскрутив за нее, швырнула в другого, целившегося в нее из своего
парализатора.
     У Майлза начало темнеть в глазах. Капитан Фелла, сосредоточившись  на
Тауре, как на самом опасном бойце, был свален парализатором Бела Торна,  и
в тот же момент Николь  врезалась  на  своем  кресле  в  спину  последнего
зеленого охранника.
     - Фургон! - прохрипел Майлз. - Захватывайте летающий грузовик.
     Бел с отчаянием взглянул на него и помчался к машине. Майлз извивался
ужом, но Моглиа дотянулся до сапога, извлек острый узкий нож  и  приставил
его к шее Майлза.
     - Не двигайся! - рявкнул Моглиа. - Вот так-то...
     Он выпрямился  во  внезапно  наступившей  тишине,  осознав,  что  ему
удалось овладеть ситуацией, стремительно перераставшей в катастрофу.
     - Всем стоять!
     Бел замер,  положив  руку  на  пластинку  замка  двери.  Лежавшие  на
асфальте охранники слабо зашевелились и застонали.
     - А теперь отойдите от...
     Он подавился последним словом, почувствовав на своем  плече  железные
пальцы. А Таура, нагнувшись, тихо-тихо прорычала ему в ухо:
     - Брось нож. Или я голыми руками вырву тебе горло.
     Майлз  скосил  глаза,  пытаясь  увидеть  что-нибудь  и  при  этом  не
пошевельнуть головой - лезвие ножа касалось его кожи.
     - Я могу убить его раньше, - выдавил Моглиа.
     - Человечек мой, - проворковала Таура. - Ты сам его мне отдал. Только
попробуй сделать ему плохо, и я пущу тебе кровь.
     Майлз почувствовал, что Моглиа поднимают вверх. Нож со стуком упал на
землю. Таура держала Моглиа за шею, глубоко запустив в нее когти.
     - Я все равно хочу оторвать ему голову, - заявила она капризным тоном
маленькой девочки.
     - Оставь, - с трудом прохрипел Майлз.  -  Будь  уверена,  через  пару
часов он испытает более утонченное мщение, чем все, на что мы способны.
     Бел примчался обратно  и  выстрелом  в  упор  парализовал  начальника
службы безопасности, которого  Таура  протянула  ему,  как  новорожденного
котенка. Майлз велел Тауре взвалить на плечо парализованного дендарийца, а
сам подбежал к задней двери фургона и распахнул ее перед Николь, влетевшей
внутрь на своем кресле. Они ввалились в грузовик и едва успели  захлопнуть
дверцы, как усевшийся на водительское место Бел стремительно поднял машину
в воздух. Где-то в здании уже выла сирена.
     - Связь, скорее  связь,  -  бормотал  Майлз,  снимая  радиобраслет  с
запястья бесчувственного рядового. - Бел, где стоит наш катер?
     - Мы сели в маленьком  коммерческом  космопорте  на  окраине  города,
километрах в сорока отсюда.
     - Там кто-нибудь остался?
     - Андерсен и Нот.
     - Код их канала?
     - Двадцать три.
     Майлз уселся рядом с Торном  и  включил  связь.  Прошла  чуть  ли  не
вечность - секунд тридцать или сорок -  прежде  чем  сержант  Андерсен  им
ответила. Летающий грузовик мчался над вершинами деревьев,  приближаясь  к
первым отрогам горного хребта.
     - Лорин, поднимай катер  в  воздух.  Нас  нужно  срочно  забрать.  Мы
находимся в грузовике дома Фелл и направляемся...
     Тут Майлз сунул свое запястье под нос Торну.
     - ...на север от Биоцентра Риоваля, - сообщил капитан. - Со скоростью
около двухсот шестидесяти миль в час: быстрее эта колымага не может.
     - Наводись по пеленгу. - Майлз установил на комме сигнал вызова. -  И
не жди разрешения на взлет, потому что  ты  его  не  получишь.  Пусть  Нот
свяжет меня с "Ариэлем".
     - Будет сделано, сэр, - отозвался жизнерадостный голосок Андерсен.
     Шум  помех,  еще  несколько  секунд  мучительного   ожидания.   Потом
возбужденный голос:
     - Марко на связи. Я вчера думал, что вы выберетесь следом за нами.  У
вас все в порядке, сэр?
     - Местами. "Медтех Воэн" на борту?
     - Да, сэр.
     - Прекрасно. Не выпускайте его.  Скажите,  что  я  везу  ему  образец
ткани.
     - Правда?! Как это вам...
     - Не сейчас. Вызовите всех на корабль и уходите на свободную  орбиту.
Рассчитывайте на то, что  катер  придется  подобрать  на  лету.  Передайте
навигатору, чтобы он сразу же после  стыковки  с  максимальным  ускорением
направил корабль к п-в-туннелю на Эскобар. Не ждите разрешения.
     - Но мы все еще грузимся...
     - Бросьте все, что не успели взять на борт.
     - Мы серьезно влипли, сэр?
     - По самые уши, Марко.
     - Слушаюсь, сэр. - И Марко отключился.
     - А ведь мы собирались вести себя на  Джексоне  тихо,  как  мышки,  -
пожаловался Бел. - Не повредит ли нам столь драматический уход?
     - Ситуация изменилась, и  терять  уже  нечего.  После  того,  что  мы
натворили, никакие переговоры с Риовалем невозможны. Я там кое-что  сделал
- в защиту истины и справедливости. Барона кондрашка хватит. И вообще,  вы
что, хотите услышать, как я стану рассказывать Феллу о  "бетанском  методе
омоложения"?
     - О! - со  вспыхнувшими  глазами  Бел  сосредоточился  на  управлении
полетом. - Никаких денег не пожалел бы за такое представление!
     - Ха! Нет. В самый последний момент  у  нас  в  руках  оказались  все
козыри. По крайней мере, потенциально. - Майлз начал рассматривать  данные
на панели управления грузовика. - Мы бы никогда  больше  не  собрали  всех
вместе, никогда. Пока возможно, надо маневрировать, но  счастливый  момент
требует действий. Если его упустить, боги отступятся  от  нас  навечно.  И
наоборот... Кстати о действиях: вы видели, как Таура обезвредила  семерых?
- Майлз довольно хмыкнул. - Какова она будет после обучения?
     Бел тревожно взглянуло через плечо туда, где стояло кресло  Николь  и
где рядом с телом бесчувственного дендарийца  скрючилась  в  три  погибели
огромная Таура.
     - У меня не было времени считать.
     Майлз  снова  встал  и  пробрался  назад  проведать  своих  бесценных
пассажиров.
     - Николь, вы были великолепны, - заявил он музыкантке. -  Вы  бились,
как орлица. Мне, наверное, придется сделать вам скидку с того доллара.
     Николь еще не успела отдышаться, щеки ее пылали.  Верхней  рукой  она
отвела черную прядь со лба.
     - Сперва я боялась, что они разобьют мой инструмент. -  Нижней  рукой
она погладила футляр, который пристроила на сиденье у себя за спиной. -  А
потом я испугалась, что покалечат или убьют Бела...
     Таура сидела у стены и казалась страшно бледной.
     Он опустился рядом с ней на колени.
     - Таура, милая, ты в порядке?
     Майлз нежно взял когтистую  руку  и  проверил  пульс  -  он  оказался
страшно неровным.
     - Есть хочу! - выдохнула Таура.
     - Опять? Ну конечно же, такие затраты энергии! У кого-нибудь найдется
плитка рациона?
     Долго  искать  не  пришлось.  Из  заднего  кармана  рядового  торчала
надкушенная плитка, и Майлз быстро ее вытащил. Глядя, как  Таура  уплетает
суточный рацион, он благодушно улыбнулся. Таура постаралась  ответить  ему
улыбкой, хотя с полным ртом ей это было трудно. "Больше  никаких  крыс,  -
мысленно пообещал Майлз. - Три бифштекса, когда вернемся  на  "Ариэль",  и
пара шоколадных тортов на десерт..."
     Летающий грузовик вильнул. Немного оправившаяся Таура вытянула ноги и
удержала на месте покореженное кресло Николь.
     - Спасибо, - опасливо поблагодарила квадди, и Таура кивнула.
     - Гости, - кинул через плечо Торн.
     Майлз поспешно прошел вперед.
     Их быстро  догоняли  два  флайера  охраны  Риоваля.  Несомненно,  они
вооружены лучше любой полицейской машины... Бел снова вильнул, увернувшись
от лазерного  луча,  оставившего  на  сетчатке  глаз  Майлза  ярко-зеленую
полосу.  Их  преследователи  полувоенного  образца   были   серьезно   ими
недовольны.
     - Это же грузовик Фелла! Тут наверняка найдется что-нибудь, чем бы мы
могли ответить!
     Но  на  приборной  доске  ничто  даже  отдаленно  не  напоминало   об
управлении оружием.
     Раздался гулкий удар. Николь вскрикнула. Грузовик ухнул  вниз,  потом
выровнялся.  Воздух  сотрясся  от  оглушительного  рева.  Майлз   отчаянно
взглянул назад: верхний край грузового отсека как корова языком  слизнула.
Задняя дверь в одном углу оплавилась, в другом - бессильно провисла. Таура
по-прежнему придерживала кресло Николь, а  та  теперь  отчаянно  цеплялась
верхними руками за щиколотки Тауры.
     - А! - сказал Торн. - Никакой брони.
     - Они что, думали, что едут с миротворческой миссией? -  Майлз  снова
обратился к наручному комму: - Лорин, ты уже поднялась?
     - Лечу, сэр.
     - Ну, если тебе когда-нибудь хотелось превысить допустимую  скорость,
то сейчас самое подходящее время. На этот раз никто не станет зудеть,  что
ты плохо обращаешься с оборудованием.
     - Огромное спасибо, сэр! - радостно отозвалась дендарийка.
     Они теряли высоту и скорость.
     - Держитесь! - заорал Бел через плечо, меняя направление тяги.
     Приближавшиеся преследователи  проскочили  мимо,  но  тут  же  начали
разворачиваться. Бел дал ускорение, и сзади опять раздался крик: их  живой
груз стало прижимать к ненадежным задним дверям.
     Дендарийские ручные парализаторы  были  абсолютно  бесполезны.  Майлз
пробрался  назад,  пытаясь  отыскать  какое-нибудь   багажное   отделение,
пирамиду с оружием, хоть что-нибудь! Не может быть, чтобы охранники  Фелла
полагали, будто их защитит одна лишь репутация...
     Под  мягкими  сидениями  скамеек,  шедших  вдоль  грузового   отсека,
оказались ящики. Первый был пуст, второй набит каким-то тряпьем. Майлз  на
мгновение  представил  себе,  как  душит  противника  чьими-то   пижамными
брюками, или, скажем,  кидает  подштанники  в  воздухозаборник  вражеского
двигателя... Третий ящик тоже был пуст. Четвертый - заперт.
     Грузовик  подбросило  очередным  попаданием,   часть   крыши   снесло
набегающим потоком. Едва Майлз схватился за Тауру, как ему показалось, что
его желудок, а следом за ним и он сам, поплыли  вверх.  Но  Торну  удалось
остановить  падение,  и  пассажиров  прижало  к  полу.  Летающий  грузовик
затрясся, накренился, и все они - Майлз, Таура, бесчувственный  рядовой  и
Николь в ее кресле - полетели вперед и упали друг на друга. Грузовик резко
замер в рощице, запутавшись в почерневшем от мороза кустарнике.
     Бел с залитым кровью лицом переполз к ним, крича:
     - Выходите, выходите, выходите!
     Майлз подтянулся к отверстию в крыше - и отдернул руку, обжегшись  об
оплавленный металл и пластик. Таура выпрямилась, просунула голову в дырку,
а потом снова присела, чтобы подсадить Майлза. Он соскользнул на  землю  и
огляделся. Они находились в безлюдной долине, окруженной  со  всех  сторон
белоснежными остроконечными вершинами. К ним подлетали два  преследовавших
их флайера: они становились все больше, замедляя движение... Будут брать в
плен или просто хотят поточнее прицелиться?
     Боевой  катер  "Ариэля"  с  ревом  вынырнул  из-за  хребта  и   начал
опускаться, как карающая десница Господа. Флайеры-преследователи  внезапно
показались гораздо мельче. Один повернул и  спасся  бегством,  другой  был
расплющен о землю ударом силового луча. Даже дымка  не  поднялось  оттуда,
где он упал. Ломая ветки, катер аккуратно сел рядом с беглецами, и  крышка
люка гостеприимно откинулась.
     - Хвастунья! - пробормотал Майлз, подразумевая Лорин Андерсен.
     Он поддерживал полуоглушенного  Торна,  Таура  несла  парализованного
рядового, кресло  Николь  вихляло  по  воздуху:  все  они,  преисполненные
благодарности, торопливо ковыляли навстречу спасителям.


     Выйдя из шлюза в коридор "Ариэля", Майлз сразу уловил знакомый гул  -
признак того, что двигатели корабля работают в форсированном  режиме.  Они
набрали ускорение и уже сходили с орбиты. Майлз  хотел  как  можно  скорее
добраться до мостика, хотя, судя по всему,  Марко  успешно  справлялся  со
своей задачей. Андерсен и Нот втащили  парализованного  рядового,  который
уже начал стонать, приходя в себя. Они передали его медикам,  ожидавшим  в
коридоре с парящими носилками.  Торн,  украсившийся  пластповязкой  вокруг
лба, велел Николь следовать за ними, а сам поспешно ушел на мостик.  Майлз
остался наедине с человеком, которого меньше всего хотел бы видеть. Доктор
Канабе, с озабоченным выражением на смуглом лице, ожидал в коридоре.
     - Вы, вы... - Майлз заговорил голосом, полным  такой  черной  ярости,
что ученый невольно отпрянул.
     Майлзу очень хотелось схватить Канабе за горло и притиснуть к  стене,
но для этого ему не хватало роста. Пришлось отказаться и от мысли поручить
это рядовому Ноту. Но Майлз отвел душу, пригвоздив генетика взглядом.
     -  Хладнокровный  лживый  сукин  сын!   Вы   послали   меня   убивать
шестнадцатилетнюю девочку!
     Канабе протестующе воздел руки:
     - Вы не понимаете...
     Из люка  катера  появилась  Таура.  Изумление  в  ее  золотых  глазах
уступало лишь изумлению Канабе.
     - О, доктор Канабе! Что вы здесь делаете?
     Майлз ткнул пальцем в ученого.
     - Оставайтесь здесь, - хрипло приказал он.  Притушив  свой  гнев,  он
повернулся к пилоту катера: - Лорин?
     - Да, сэр?
     Майлз взял Тауру за руку и подвел к сержанту Андерсен.
     - Лорин, я прошу тебя взять с собой новобранца Тауру  и  как  следует
накормить. Дашь ей такую порцию, какую она сможет съесть, не меньше. Потом
помоги ей вымыться, выдай обмундирование и познакомь с кораблем.
     Андерсен с опаской взглянула на огромную Тауру:
     - Э-э... слушаюсь, сэр.
     Майлз не удержался и объяснил:
     - Ей пришлось чертовски туго. - Помолчав, он добавил:  -  Не  посрами
нас. Это важно.
     - Слушаюсь, сэр, - решительно ответила Андерсен и пошла вперед.
     Таура двинулась за ней, бросив робкий взгляд на своих  начальников  -
прежнего и теперешнего.
     Майлз потер заросший щетиной подбородок, прямо-таки кожей ощущая, как
провонял и выпачкался. Страх и усталость до предела натянули его нервы. Он
повернулся к пораженному генетику:
     - Ну, доктор, постарайтесь мне объяснить. Очень постарайтесь.
     - Я не мог оставить ее в руках Риоваля! - взволнованно сказал Канабе.
- Чтобы она стала его агентом, или,  того  хуже,  его  товаром,  очередной
диковинкой из его каталога...
     - А вам не приходило в голову попросить нас помочь ей бежать?
     - Но, - изумился Канабе, - зачем вам взваливать на себя такое?  Этого
не было в вашем контракте! Вы же наемник...
     - Доктор, вы слишком много времени провели на Архипелаге Джексона.
     - Я это понял давно, когда меня стало рвать каждое утро перед выходом
на работу. - Канабе с  достоинством  выпрямился.  -  Но,  адмирал,  вы  не
понимаете. - Он посмотрел вслед Тауре. - Я не  мог  оставить  ее  в  руках
Риоваля, но не могу и взять  ее  с  собой  на  Барраяр.  Они  там  убивают
мутантов!
     - Неправда... -  выпалил  Майлз  в  наступившем  молчании  и  тут  же
постарался загладить невольную резкость: - Они пытаются справиться с  этим
предрассудком. По крайней мере, так я слышал. Однако вы совершенно  правы.
На Барраяре ей не место.
     - Когда я с вами встретился, то начал надеяться, что мне не  придется
самому убивать бедняжку. Это нелегкая задача. Я знаю ее... слишком  давно.
Но оставить ее там, на планете, было бы самым страшным приговором...
     - Это чистая правда. Ну, оттуда она уже выбралась. Так же, как и  вы.
- (Если нам удастся продержаться!)
     Майлзу не терпелось скорее  попасть  на  мостик,  чтобы  узнать,  что
происходит. Риоваль уже  начал  преследование?  А  Фелл?  Не  прикажут  ли
космической станции, охраняющей вход в п-в-туннель, перекрыть  им  путь  к
отступлению?
     - Я не хотел просто бросать ее, - повторил Канабе. - Но взять с собой
я тоже не мог!
     - Да уж, это точно. Вы  абсолютно  недостойны  быть  ее  опекуном.  Я
собираюсь уговорить  беглянку  присоединиться  к  дендарийским  наемникам.
По-моему, такова ее генетическая судьба.  Или  вам  известна  причина,  по
которой этого нельзя делать?
     - Но она же умрет!
     Майлз замер.
     - А мы с вами - нет? - чуть слышно проговорил он спустя мгновение,  а
потом громче добавил: - Почему? Когда?
     - Дело в ее метаболизме; видимо, еще одна ошибка в проекте. Она может
продержаться еще год или два. Или десять.
     - Или пятнадцать?
     - Или пятнадцать. Хотя это и маловероятно. Но все  равно,  она  умрет
рано.
     - И вы хотели отнять у нее то немногое, что ей оставалось? Почему?
     - Из жалости. Последняя стадия ослабления организма  длится  недолго,
но  протекает  очень  болезненно,  судя  по  тому,   что   наблюдалось   у
предыдущих... образцов. Женщины физиологически сложнее мужчин, и я не могу
дать  точный   прогноз...   Но   это   отвратительная   смерть.   Особенно
отвратительная для раба Риоваля.
     - Я что-то не помню, чтобы мне встретилась  прекрасная  смерть,  а  я
повидал их немало. А насчет продолжительности жизни, то могу сказать  вам,
что мы все можем погибнуть в ближайшие пятнадцать минут. Так как же  тогда
насчет  вашей  чуткой  заботы?  -  Майлз  почувствовал,  что  ему   просто
необходимо срочно уйти на мостик. - Я объявляю, что вы больше не имеете  к
ней никакого отношения, доктор. А пока пусть она насладится  тем,  что  ей
осталось.
     - Но это мой проект... Я в ответе за нее...
     - Нет.  Теперь  это  свободная  женщина.  Она  сама  должна  за  себя
отвечать.
     -  Как  она  может  быть  свободной  в  этом  теле,  движимом   таким
метаболизмом, с этим лицом... Жизнь урода... Лучше безболезненно  умереть,
чем так мучиться.
     Майлз ответил, отчеканивая каждое слово:
     - Нет. Не лучше.
     Генетик обомлел, потом в глазах его мелькнуло что-то вроде понимания.
     "Правильно, доктор, - мысленно осклабился Майлз. - Вытащи  голову  из
задницы и посмотри на меня. Наконец".
     - Почему вас так волнует ее судьба? - спросил Канабе.
     - Она мне нравится. Гораздо больше, чем вы, позвольте добавить.
     Майлз замолчал. Неприятно  было  думать  о  том,  что  еще  предстоит
объясняться с Таурой по поводу генокомплексов в  ее  икре.  А  раньше  или
позже их придется извлечь. Или сблефовать,  сделать  вид,  что  биопсия  -
часть стандартного медицинского осмотра при поступлении  к  дендарийцам?..
Нет, Таура заслуживает честного отношения.
     Майлза страшно раздражало, что Канабе внес эту фальшь в их  с  Таурой
отношения, и все же... Если бы не генокомплексы, разве Майлз отправился бы
за ней? Продлил бы свою миссию и рискнул  ее  успехом  только  по  доброте
душевной, а? Теперь он этого никогда  не  узнает.  Гнев  отступил,  волной
накатила   усталость,   знакомая   депрессия   по   окончании    полета...
Преждевременная, полет еще далеко не кончился, строго напомнил себе Майлз.
Он набрал воздуха в легкие:
     - Вам не спасти ее от жизни, доктор Канабе. Слишком поздно. Отпустите
ее. Отпустите.
     Канабе печально сжал губы, но, склонив  голову,  приподнял  раскрытые
ладони.


     Входя на мостик, Майлз услышал, как Торн говорит:
     - Вызовите адмирала. - И тут  же,  обернувшись  на  звук  открываемой
двери, добавил: - Нет, отмените. Вы как раз вовремя, сэр.
     - Что происходит?
     Майлз уселся в кресло у комма, на которое ему указал Торн.  Прапорщик
Марко следил за приборами, управляющими оружием и защитой  корабля,  а  их
нуль-пилот уже сидел  наготове  под  странной  тиарой-шлемом,  от  которой
тянулись многочисленные провода. Пейджет весь ушел в себя, лицо  его  было
сдержанным  и  задумчивым.  Сейчас  его   сознание   полностью   поглощено
"Ариэлем", слито с ним. Молодец!
     - Вас вызывает по комму барон Риоваль, - сообщил Торн. - Лично.
     -  Интересно,  он  уже  проверил  морозильники?  -  Майлз   устроился
поудобнее. - Давно он меня ждет?
     - Меньше минуты, - ответил офицер-связист.
     - Гм. Ну так пусть подождет еще немного. Что запущено в погоню?
     - Пока ничего, - доложил Марко.
     Эта новость заставила  Майлза  изумленно  поднять  брови.  Жаль,  что
некогда помыться и переодеться. Он почесал зудящий  подбородок,  пригладил
волосы и прошел ногами в мокрых носках по полу, до которого еле  доставал.
Потом чуть опустил сиденье, постарался выпрямить спину и дышать ровно.
     - Хорошо. Можете нас соединить.
     Немного размытый фон,  на  котором  возникло  лицо  его  собеседника,
показался знакомым. Ах, да - помещение  службы  безопасности  Биоцентра...
Барон лично прибыл к месту происшествия, как и обещал. Одного  взгляда  на
его искаженное  яростью  юное  лицо  было  достаточно,  чтобы  представить
дальнейший ход событий. Майлз сложил руки и невинно улыбнулся:
     - Доброе утро, барон. Чем могу быть вам полезен?
     - Чтоб ты сдох, мутантишка! - рявкнул Риоваль. -  Знай,  не  найдется
такой норы, где бы ты смог от меня укрыться.  Я  назначу  за  твою  голову
такую цену, что к тебе на хвост сядут все авантюристы  галактики...  Я  не
стану ни есть, ни спать... Я тебя...
     Очевидно, барон уже успел полюбоваться  на  свои  морозильники.  Куда
девалось его издевательское  спокойствие  времен  их  первой  встречи!  Но
Майлза удивили эти угрозы. Похоже, барон не сомневается,  что  им  удастся
покинуть Архипелаг Джексона.  Правда,  у  дома  Риоваля  нет  собственного
флота, но почему бы ему не арендовать у  Фелла  дредноут  и  не  атаковать
прямо сейчас? Именно такого шага Майлз опасался больше всего - что Риоваль
и Фелл (и, возможно, Бхарапутра) объединятся, чтобы не дать  ему  улизнуть
со своей добычей.
     - А вы сможете нанять этих самых авантюристов?  -  участливо  спросил
он. - По-моему, ваши ресурсы несколько пострадали. Хотя, наверное,  у  вас
еще остались кое-какие резервы.
     Риоваль, тяжело дыша, вытер пену с губ.
     - Это мой младший братец тебя натравил?
     - Кто? - неподдельно удивился Майлз. Еще один участник игры?..
     - Барон Фелл.
     - Я не знал, что вы с ним в родстве. Младший братец?..
     - Ты и врать-то как следует не умеешь, - с ненавистью процедил барон.
- Я знал, что это его работа.
     - Вам лучше спросить его самого, - заметил Майлз,  стараясь  выиграть
хоть немного времени на размышление.
     У него кружилась  голова:  новые  сведения  стремительно  меняли  всю
картину. Черт бы взял тех, кто готовил его к заданию - они  ни  словом  не
упомянули об этой родственной связи, подробно остановились только на  доме
Бхарапутра. Но, конечно же, они не  могут  быть  родными  братьями...  Да,
кажется, Николь что-то об этом говорила.
     - Я оторву тебе голову,  -  бушевал  Риоваль.  -  Мне  пришлют  ее  в
коробке. Я залью ее пластиком и повешу у себя над...  Нет,  еще  лучше:  я
предложу двойную плату тому, кто доставит тебя живьем. Ты умрешь медленно,
испытав...
     Вдруг барон прервал свои излияния и нахмурился:
     - Или тебя нанял дом Бхарапутра? Решили ослабить  конкурента,  вместо
того, чтобы объединяться?..
     - Ну с чего это, - протянул Майлз, -  Бхарапутра  станет  интриговать
против главы другого дома? У вас есть данные, что  они  занимаются  такими
вещами? Да, кстати, а кто убил э-э... клона вашего брата?
     Наконец-то у него начала складываться  четкая  картина  происшедшего.
Милосердные боги! Оказывается, он со своим заданием угодил  в  самую  гущу
джексонианских междоусобиц. Николь говорила, что Феллу так  и  не  удалось
обнаружить убийцу своего молодого двойника...
     - Или мне попробовать угадать?
     - Пошел ты со своими догадками, - рявкнул Риоваль. - Кто из них  тебя
нанял? Фелл или Бхарапутра? Кто?!
     Ясно было, что Риовалю пока  ничего  не  известно  об  истинной  цели
визита наемников - эвакуации ведущего специалиста лаборатории  Бхарапутра!
А если учесть отношения между домами, то, надо думать, они очень не  скоро
сопоставят свои факты. И чем дольше  этого  не  случится,  тем  лучше  для
Майлза. Он начал было прятать улыбочку, а потом специально ее показал.
     - Неужели вы не можете поверить, что это было мое личное  выступление
против генетической работорговли? Подвиг в честь моей дамы?
     Намек на Тауру до Риоваля не дошел: у него  была  теперь  собственная
навязчивая идея, лишившая барона способности  воспринимать  новые  данные.
Человек, склонный к предательству, всегда готов поверить, что  его  самого
предали.
     -  Фелл  или  Бхарапутра?  -  яростно  повторил   Риоваль.   -   Этим
бессмысленным разрушением ты надеялся скрыть кражу, которую  совершил  для
Бхарапутры?
     Майлз лихорадочно соображал. Кражу? Какую кражу? Он явно имеет  ввиду
не Тауру... Какой-нибудь  образец  ткани,  который  пытался  приобрести  у
Риоваля дом Бхарапутра? Скорее всего, именно так...
     - Разве это не очевидно? - ласково спросил  Майлз.  -  Помешав  брату
продлить его жизнь, вы дали ему повод для серьезного  недовольства.  И  вы
слишком  многого  хотели  от  Бхарапутры,   поэтому   они   помогли   мне,
заблаговременно поместив своего супервоина в вашем курятнике.  Вы  сыграли
им на руку, да еще и заплатили за это! Но весь план в целом, -  тут  Майлз
скромно потупился и начал полировать ногти о свою  футболку,  -  составил,
конечно, я.
     Похоже  было,  что  Риовалю  стало  трудно  дышать.   Резко   хлопнув
трясущейся рукой по клавише, барон отключил контакт.
     Мурлыкал песенку, Майлз отправился принять душ.


     Он вернулся на мостик в чистой и свежевыглаженной  форме,  с  кружкой
черного кофе в руке. Именно в этот момент пришел новый вызов.
     В отличие от своего брата, барон Фелл не разразился гневной  тирадой,
а несколько секунд сидел молча, просто глядя  на  Майлза.  Зардевшись  под
этим пристальным взглядом, Майлз  возблагодарил  небо  за  то,  что  успел
привести себя в порядок. Ну что: барон Фелл наконец хватился своей квадди?
Или Риоваль поделился с ним каким-то из откровений, услышанных от  Майлза?
Пока что со Станции Фелл еще не выслали  преследователей,  но  это  должно
вскоре произойти,  чтобы  корабль  мог  развить  необходимое  ускорение  и
догнать "Ариэль", с него придется  снять  все  вооружение.  Догнать-то  он
догонит, а что потом?.. Если только Фелл не собирается попросить об услуге
консорциум, управляющий Туннельной  Станцией...  Майлз  почувствовал:  еще
одна минута - и он не выдержит и примется нести чушь. Но тут барон наконец
заговорил.
     - Похоже, адмирал Нейсмит, - пророкотал он, -  что  вы  -  то  ли  по
ошибке, то ли умышленно - прихватили с собой нечто вам не принадлежащее.
     "Очень даже немало всяких "нечто", - мысленно поправил  его  Майлз  и
извиняющимся тоном объяснил:
     - Мы были вынуждены улететь довольно поспешно.
     - Мне это известно, - со сдержанным сарказмом отозвался Фелл. Видимо,
ему обо всем доложил несчастный капитан охраны. - Но  вы  можете  избавить
себя от неприятностей. На мою  исполнительницу  была  установлена  твердая
цена, и мне не так уж важно, отдам я ее вам или  Риовалю.  Если  только  я
получу то, что мне причитается.
     Управлявший "Ариэлем" капитан Торн вздрогнул.
     -  Насколько  я  понял,  ваша  цена  -  секрет  бетанской   процедуры
омоложения, - сказал Майлз.
     - Вот именно.
     - Э-э... гм! - Майлз облизнул губы. - Барон, я не могу.
     Фелл повернул голову:
     - Командующий станцией, дайте старт кораблям преследования...
     - Подождите! - воскликнул Майлз.
     Фелл приподнял брови:
     - Вы передумали? Прекрасно.
     - Дело не в  том,  что  я  не  хочу  его  вам  раскрыть,  -  отчаянно
проговорил Майлз, - а в том, что  правда  окажется  для  вас  бесполезной.
Совершенно  бесполезной.  Но  все   же   я   согласен:   вам   причитается
вознаграждение.  У  меня  есть  другая  информация,  которой  я  могу  вам
заплатить. Она представляет для вас куда более насущный интерес.
     - Вот как? - Голос старого барона звучал безразлично, лицо ничего  не
выражало.
     - Вы подозревали вашего брата Риоваля в убийстве вашего клона, но  не
смогли найти доказательств. Я не ошибся?
     Фелл чуть заинтересовался.
     - Ни мои агенты, ни агенты Бхарапутры не обнаружили никаких улик.
     - Ничего удивительного. Потому что осуществили это люди Бхарапутры.
     "Ну, по крайней мере, такое вполне вероятно".
     - Уничтожили свое собственное изделие? - медленно переспросил Фелл.
     - Полагаю, Риоваль вошел в сговор с домом Бхарапутра,  чтобы  те  вас
предали. Кажется, договор основывался на  передаче  нескольких  уникальных
биообразцов, находившихся у  Риоваля:  одних  только  денег  оказалось  бы
недостаточно, чтобы заставить их так рисковать. Сделка, ясно,  заключалась
на самом высоком уровне. Не знаю, как  они  договорились  поделить  добычу
после вашей смерти - может, они вообще не собирались ее делить.  Похоже  у
них был план в конце концов объединить свои дома, приобретя таким  образом
полную монополию на биоизделия Архипелага Джексона. - Майлз сделал  паузу,
чтобы собеседник лучше все прочувствовал. - Могу ли я подсказать, что  вам
целесообразно поберечь силы и  союзников  для  борьбы  с...  э-э...  более
близкими и важными врагами, нежели я? Кроме того, вы получили от  нас  все
деньги, а мы - только половину  товара.  Может,  вы  согласитесь,  что  мы
квиты?
     Фелл гневно смотрел на него чуть ли  не  минуту.  У  него  было  лицо
человека, пытающегося обдумать одновременно три  проблемы;  Майлз  отлично
знал это чувство. Наконец барон повернул голову и,  скривив  губы,  хрипло
бросил:
     - Отставить корабли преследования.
     Майлз вздохнул спокойнее.
     - Я благодарен вам за эту информацию, адмирал, - холодно сказал Фелл,
- но прыгать от восторга не собираюсь. Я не стану мешать вашему поспешному
отлету. Но  если  вы  или  любой  из  ваших  кораблей  снова  появитесь  в
пространстве Архипелага Джексона...
     - Ах, барон, - искренне сказал Майлз,  -  отныне  моей  самой  важной
жизненной целью станет держаться как можно дальше отсюда.
     - Разумно, - проворчал Фелл, протягивая руку, чтобы отключить связь.
     - Барон! - вдруг окликнул его Майлз,  поддаваясь  внезапному  порыву.
Фелл остановился. - Для вашего сведения... Нас больше никто не слышит?
     - Нет.
     - Настоящий секрет бетанской техники омоложения состоит в том, что ее
не существует. Не попадайтесь больше на эту удочку. Я кажусь таким, потому
что я такой и есть.
     Фелл ничего не сказал, но на его губах промелькнула слабая улыбка. Он
покачал головой и отключил комм.
     На всякий случай Майлз задержался на мостике, пока  офицер  связи  не
доложил,  что  туннельная  станция  дала  кораблю  "добро"  на  выход   из
пространства Джексона. Теперь, надо думать,  Фелл,  Риоваль  и  Бхарапутра
будут слишком заняты друг  другом,  чтобы  интересоваться  кем-то  еще.  И
нетрудно было догадаться, что сведения,  подкинутые  двоим  из  участников
конфликта, сыграют роль кости,  брошенной  голодным  бешеным  псам.  Майлз
почти сожалел, что не может задержаться и увидеть результаты. Почти.
     Спустя много  часов  после  прыжка  он  проснулся  в  своей  каюте  -
полностью одетый, и только сапоги были аккуратно поставлены у кровати. Как
он сюда попал, Майлз совершенно не помнил.  Почему-то  казалось,  что  его
провожал Марко. Если бы Майлз пришел один, то наверняка заснул бы, не сняв
сапог.


     Прежде всего  он  справился  у  дежурного  офицера,  где  и  в  каком
положении находится "Ариэль". Все было в порядке. Они летели через систему
голубой звезды, расположенную между двумя туннелями, ведущими к  Эскобару.
Здесь не  было  колоний  и  только  изредка  пролетали  торговые  корабли.
Успокоившись, Майлз немного поел, гадая, что это - завтрак, обед или  ужин
(после  планетных  приключений  он  совершенно  выбился  из   корабельного
времени). Потом Майлз отыскал Торна и Николь. Они оказались  в  инженерном
отсеке, где техник как раз заканчивал ремонт летающего кресла.
     Музыкантка, одетая теперь в белую куртку и шорты с розовой  отделкой,
устроилась на столе; лежа на  животе,  она  наблюдала  за  работой.  Очень
странно было видеть  ее  без  кресла:  все  равно  что  рак-отшельник  без
раковины. В своем аппарате она выглядела настолько естественно, что  Майлз
очень скоро забывал о второй паре рук. Торн помог технику вставить сиденье
кресла  в  шасси  с  антигравитационным  двигателем  и  обернулся,   чтобы
поздороваться со своим адмиралом.
     Майлз уселся на стол рядом с Николь.
     - Судя по всему, - сказал он музыкантке, -  вы  можете  не  опасаться
преследования со стороны барона Фелла. Они с Риовалем какое-то время будут
по горло заняты взаимной местью.
     - Гм, - печально отозвалась Николь.
     - Вы в безопасности, - ободрил ее Торн.
     - О, нет, дело не в этом, - вздохнула квадди. -  Я  просто  вспомнила
моих сестер. Было время, когда я стремилась вырваться от них. А теперь мне
не терпится их увидеть.
     - Какие у вас планы? - спросил Майлз.
     - Сначала я остановлюсь на Эскобаре - это удобный перекресток в  сети
туннелей, и оттуда можно добраться до Земли. С Земли я попаду на Ориент-4,
а там уже близко до дома.
     - Вы собираетесь домой?
     - У нас здесь тоже есть на что посмотреть,  -  напомнил  Торн.  -  Не
знаю, можно ли включить в число дендарийцев исполнительницу, но...
     Николь покачала головой.
     - Домой, - твердо сказала она. - Я устала  все  время  сопротивляться
притяжению. Я устала быть одна. Все  время  вижу  кошмары,  будто  у  меня
начинают расти ноги.
     Торн чуть слышно вздохнул.
     - У нас есть колония инопланетян, - многозначительно сообщила Николь.
- Они оборудовали себе астероид с искусственной силой тяжести. Совсем  как
настоящая планета, только сквозняков нет. И работу там  найти  нетрудно...
Или вас связывает контракт?
     - Дело не о этом. Ваш пояс астероидов так далеко от дома...  -  голос
Торна дрогнул.
     - Так значит, вы собираетесь вернуться на Колонию  Бета?  -  спросила
Николь. - Или теперь ваш дом и семья -  здесь,  на  кораблях  дендарийских
наемников?
     Майлз немного встревожился: потерять преданного командира корабля...
     - Да разве в этом дело! - воскликнул Торн. - Я служу главным  образом
потому, что мне невыносимо любопытно увидеть, что произойдет  в  следующую
минуту.
     Он одарил Майлза странной улыбкой, а затем помог Николь устроиться  в
глубокой чаше кресла. Быстро  проверив  системы,  музыкантка  снова  стала
такой же - или даже более - подвижной, как  ее  спутники  с  ногами.  Чуть
покачавшись, она весело посмотрела на Торна.
     - До орбиты Эскобара еще трое суток, - с сожалением сказал он.  -  Но
все же... это семьдесят два часа. Четыре  тысячи  триста  двадцать  минут.
Сколько можно успеть за четыре тысячи триста двадцать минут?
     "Или сколько раз, - хмыкнул  про  себя  Майлз.  -  Особенно  если  не
спать". Если он правильно все понял, то Торн не  имеет  в  виду  сон,  как
таковой. Что ж, удачи им обоим.
     - А тем временем,  -  Торн  провел  Николь  в  коридор,  -  позвольте
показать вам мой корабль. Иллирийской  постройки...  История  о  том,  как
"Ариэль" попал в руки дендарийцев (мы тогда служили под  началом  адмирала
Оссера) необыкновенно интересна...
     Николь что-то с любопытством прощебетала, а Майлз со вздохом  зависти
слез  со  стола  и  отправился  разыскивать  доктора  Канабе.   Предстояло
выполнить последний неприятный долг.


     Дверь лазарета с шипением отъехала в сторону. Майлз положил инъектор,
повернулся в кресле и уставился на вошедших сержанта Андерсен и Тауру.
     - Вот это да!
     Андерсен четко отсалютовала.
     - Прибыли по вашему распоряжению, сэр.
     У Тауры дернулась рука -  она  не  знала,  следует  ли  ей  повторить
военное приветствие или нет. А Майлз оглядывался в  нее,  разинув  рот  от
восторга. Таура преобразилась именно так, как он себе  это  представлял  -
или даже еще больше.
     Непонятно, как Лорин столковалась со швейным компьютером, но каким-то
образом она убедила его выкроить  увеличенную  вдвое  полную  повседневную
форму - китель, брюки, легкие полусапожки. Темные волосы Тауры были теперь
аккуратно уложены в  толстую  косу,  закрученную  на  затылке  причудливым
узлом, и  сияли  неожиданными  красноватыми  отблесками.  С  огромных  рук
исчезли грязные струпья, и (гениальное решение!) когти были не спилены,  а
только отполированы, обточены и покрыты  переливающимся  жемчужным  лаком,
сочетавшимся  с  серо-белой  формой  лучше  любых  драгоценностей.   Лаком
наверняка поделилась из своих запасов сама сержант Андерсен.
     Таура  казалась  если  и  не  упитанной,  то  по  крайней   мере   не
изголодавшейся, глаза ее блестели вполне живым человеческим интересом, уже
не напоминая призрачные  желто-зеленые,  и  даже  издали  было  ясно,  что
хорошая еда, а также возможность почистить зубы  устранили  отвратительную
вонь изо рта, вызванную несколькими днями питания сырыми крысами.
     - Великолепно, Лорин! - восхищенно сказал Майлз.
     Лорин горделиво улыбнулась:
     - Вы примерно это имели в виду, сэр?
     - Да, именно это, - подтвердил он и обратился к  Тауре:  -  Как  тебе
твой первый п-в-прыжок?
     Длинные губы изогнулись, и Майлз понял, что так бывает,  когда  Таура
пытается их поджать.
     - Я подумала, что  заболеваю,  и  испугалась.  У  меня  вдруг  начала
кружиться голова... Но сержант Андерсен объяснила, в чем дело.
     - Никаких видений, странного удлинения времени?
     - Нет, но это было... Хорошо хоть, что так недолго.
     - Гм. Похоже, ты не из тех счастливчиков или  несчастных,  кого  надо
проверять на способность стать скачковыми пилотами. Но это даже к лучшему.
Десантная команда нипочем не согласится отдать тебя на мостик после  того,
как ты продемонстрировала свои таланты на посадочной площадке  Риоваля.  -
Майлз помолчал. - Спасибо, Лорин. Кстати, где ты была?
     - Обычный осмотр катеров, консервация. Таура смотрела, что и как, а я
работала.
     - Ладно, можешь продолжать. Я пришлю Тауру, когда она освободится.
     Андерсен неохотно вышла, явно сгорая от любопытства, Майлз  дождался,
пока за ней закроется дверь, и затем продолжил:
     - Сядь, Таура. Итак, твой первый день у дендарийцев прошел хорошо?
     Таура  улыбнулась,  устраиваясь   на   стуле,   который   протестующе
заскрипел.
     - Просто отлично.
     - Да? - Майлз помешкал. - Понимаешь, когда мы прилетим на Эскобар, ты
будешь свободна. Ты не обязана поступать к  нам  в  отряд.  Я  позабочусь,
чтобы ты могла начать на планете какое-нибудь свое дело.
     - Что? - в глазах Тауры вспыхнул испуг. - Нет! То есть...  я  слишком
много ем?
     - Ничуть!  Ты  сражаешься  за  четверых,  так  что  мы  вполне  можем
позволить себе кормить тебя за троих. Но... мне  надо  кое-что  объяснить,
прежде чем ты примешь присягу. - Майлз откашлялся. - Я  пришел  к  Риовалю
совсем не для того, чтобы завербовать тебя. Ты помнишь, что  за  несколько
дней до того, как тебя увезли от Бхарапутры,  доктор  Канабе  сделал  тебе
инъекцию в ногу? Иголкой, а не инъектором.
     - Да. - Она бессознательно потерла левую икру. - Получилась шишка.
     - Он сказал тебе, зачем?
     - Прививка.
     Майлз подумал, что при первой их  встрече  она  не  ошиблась  -  люди
действительно очень часто лгут.
     - Ну так это была никакая не прививка. Канабе  использовал  тебя  как
живое хранилище для геноконструкторского материала. Молекулярно связанного
пассивного материала, - поспешно добавил  он,  когда  Таура  изогнулась  и
обеспокоенно посмотрела на свою ногу.  -  Доктор  уверил  меня,  что  этот
препарат не может самостоятельно активизироваться. Вообще-то моим заданием
было просто забрать доктора Канабе, но  он  не  желал  улетать  без  своих
генокомплексов.
     - Он решил взять меня с собой? - радостно удивилась Таура. - Так  это
его я должна благодарить за то, что попала к вам?
     Хотелось  бы   Майлзу   посмотреть   на   Канабе,   услыхавшего   эту
благодарность!
     - И да, и нет. Более точно,  нет.  -  Он  заторопился,  пока  ему  не
изменило мужество. - Тебе не за что  его  благодарить,  и  меня  тоже.  Он
собирался взять только образец ткани и прислал меня за ним.
     - Так вы бы предпочли оставить  меня  в  том  подвале...  Вот  почему
Эскобар...
     Таура все еще не понимала.
     -  Тебе  повезло,  -  продолжал  Майлз,  -  что  когда  мы,  наконец,
встретились, я потерял своих людей и был безоружен. Канабе и  мне  солгал.
Он сказал мне, что я должен убить чудовище. Тебя, Таура. В его  оправдание
можно только сказать, что ему хотелось спасти тебя от ужасной жизни рабыни
Риоваля. Там, в подвале, я бессовестно  лгал  тебе,  потому  что  это  мне
казалось необходимым. Я должен был выжить и победить.
     Озадаченное лицо Тауры застыло, глаза погасли.
     - Значит вы на самом деле... не поверили, что я - человек.
     - Напротив. Ты прекрасно выбрала способ доказательства.  Телом  лгать
гораздо  труднее,  чем  языком.  Когда  я...  э-э...  демонстрировал  свою
убежденность, она была настоящей.
     При взгляде на Тауру он все еще  испытывал  какие-то  отголоски  того
сумасшедшего наслаждения. Наверное, от  этого  ему  уже  не  избавиться  -
получилось нечто вроде условного рефлекса.
     - Ты хотела бы, чтобы я доказал это снова? - с надеждой спросил он  и
прикусил язык. - Нет... Раз я буду твоим командиром...
     Майлз страшно разволновался. Он  взял  инъектор,  нервно  покрутил  в
пальцах, снова положил.
     - Короче, доктор Канабе просил меня снова  тебе  солгать.  Он  хотел,
чтобы я дал тебе общий наркоз, и тогда он сможет  спокойно  вырезать  свой
образец. Ты, наверное, заметила, что  Канабе  трус?  Он  сейчас  стоит  за
дверью и трясется от страха, боится, что ты узнаешь,  какие  у  него  были
планы в отношении тебя. Лично я думаю, что для  этой  процедуры  хватит  и
местного обезболивания. По крайней  мере,  если  бы  доктор  Канабе  делал
что-то со мной, я предпочел бы оставаться в сознании  и  присматривать  за
ним.
     Таура сидела молча, и хоть Майлз уже начал привыкать к  ее  странному
волчьему лицу, но разобрать, о чем она думает, ему не удалось.
     - Вы хотите, чтобы я  разрешила...  разрезать  мне  ногу?  -  наконец
спросила она.
     - Да.
     - А что потом?
     - Потом - ничего. Ты сможешь забыть о докторе Канабе,  об  Архипелаге
Джексона и обо всем остальном. Это я тебе обещаю. Хотя не  удивлюсь,  если
ты не станешь доверять моим обещаниям.
     - Забыть... - выдохнула Таура. Она понурилась, потом  снова  вскинула
голову, и плечи ее расправились. - Давайте поскорее покончим с этим.
     Длинные губы ее уже не улыбались.


     Доктор Канабе был отнюдь не в восторге,  узнав,  что  его  подопечная
находится в полном сознании, но ледяная физиономия  Майлза  заставила  его
воздержаться от споров. Быстро произведя биопсию, он  упрятал  драгоценный
препарат в криоконтейнер и поспешил сбежать с ним в свою каюту.
     Майлз остался в лазарете, дожидаясь, пока пройдет действие  анестезии
и Таура сможет двигаться, не спотыкаясь. Она молчала, а Майлз наблюдал  за
ее застывшим лицом, всей душой жалея, что не знает, как снова  зажечь  эти
золотые глаза.
     - Когда я впервые увидела вас, - тихо начала Таура, -  это  было  как
сон. Какое-то волшебство. Все, чего я хотела, о чем  мечтала.  Еда.  Вода.
Тепло. Месть. Побег. - Она опустила взгляд  на  свои  полированные  когти,
потом подняла взгляд к нему. - Друзья... ласковые прикосновения...
     - Что мне сделать для тебя, Таура? - воскликнул он.
     Она медленно проговорила:
     - Я хотела бы стать нормальной.
     Майлз ответил:
     - Я не могу дать тебе того, чего не  имею  сам.  -  Слова  прозвучали
как-то безнадежно, и он заставил себя попробовать еще раз. - Нет. Не  надо
этого хотеть. У меня есть идея получше - пожелай  быть  собой!  До  упора!
Выясни, в чем  ты  сильнее  всего,  и  делай  это.  Перешагни  через  свои
слабости. На них просто не должно быть времени. Посмотри на Николь...
     - Она так красива, - вздохнула Таура.
     - Или  посмотри  на  капитана  Торна  и  спроси  у  себя:  что  такое
"нормальный" и за каким чертом тебе это нужно? Если хочешь -  посмотри  на
меня. Мне что, лопнуть с натуги, пытаясь победить в рукопашном  бою  людей
вдвое тяжелее меня? А может, лучше перевести  бой  туда,  где  их  мускулы
будут бесполезны? Я не могу позволить себе терять время. И ты тоже!
     - Ты знаешь, как мало мне осталось? - вдруг спросила она.
     - Э-э... А ты? - осторожно спросил Майлз.
     - Из всех нас в живых осталась только я одна. Как я могу не знать?
     - Тогда не мечтай быть нормальной! - страстно сказал Майлз, вскакивая
и  начиная  ходить  по  комнате.  -  Ты  только  зря  потратишь  время  на
бессмысленную тоску. Захоти быть великолепной! Вот это у  тебя  получится.
Великолепным солдатом,  великолепным  офицером  -  да  мало  ли  кем  еще!
Великолепным исполнителем, как Николь! Только представь себе, как было  бы
ужасно, растрать она свои силы и талант на мечты о том, чтобы  всего  лишь
быть нормальной.
     Таура вгляделась о свои накрашенные когти и вздохнула:
     -  Наверное,  мне  нет  смысла  хотеть  быть  красивой,  как  сержант
Андерсен.
     - Тебе бесполезно пытаться быть красивой, как кто-то другой, - сказал
Майлз. - Быть красивой, как Таура, - вот это ты можешь, и очень неплохо. -
Сам не зная, как это получилось, он сжал  ее  руки  и  провел  пальцем  по
переливающемуся когтю. - Лорин поняла, каким должен быть твой стиль, и  ты
можешь положиться на ее вкус.
     - Адмирал, - медленно проговорила Таура, не отпуская его  рук,  -  вы
уже мой командующий? Сержант Андерсен говорила что-то о  вводном  курсе  и
экзамене, о присяге...
     - Все это будет, когда мы присоединимся  к  флоту.  До  той  поры  ты
считаешься нашей гостьей.
     В ее золотые глаза стали возвращаться искры.
     - Значит... До той поры мы не нарушим  никаких  дендарийских  правил,
если вы снова докажете мне, насколько я человек? Еще один раз?
     Майлз почувствовал, как в нем поднимается неудержимая волна  -  смех,
бросающий вызов смерти. Должно быть, именно это чувство заставляло  мужчин
карабкаться по отвесным скалам без антигравитационных поясов  или  прыгать
со старинных самолетов, когда от гибельного удара о землю  спасает  только
комок шелка...
     - Не торопясь? - придушенным  голосом  спросил  он.  -  На  этот  раз
сделаем все по правилам? Немного поговорим, выпьем вина, послушаем музыку?
А над головой не будет охраны Риоваля и ледяной скалы - у меня под...
     Ее огромные глаза были золотыми и влажными:
     - Ты ведь сказал, что любишь  делать  то,  что  у  тебя  лучше  всего
получается.
     Майлз раньше и не  знал,  как  опьяняет  его  лесть  высоких  женщин.
Обязательно  надо  будет  справиться  с   этой   слабостью.   Когда-нибудь
впоследствии...
     Они отправились в его каюту и усердно занимались тем, что  получалось
у Майлза лучше всего, пока не оказались на полпути к Эскобару.



                                    3

     - А что потом стало с девушкой-волчицей? -  спросил  Иллиан,  нарушив
долгое, зачарованное молчание.
     - У нее все  хорошо.  Недавно  получила  сержантские  нашивки.  Врачи
дендарийцев  посадили  ее  на  какие-то  лекарства,  немного   замедлившие
метаболизм.
     - Это продлит ей жизнь?
     Майлз пожал плечами:
     - Хотел бы я знать. Может быть. Мы надеемся.
     - Так. - Иллиан уселся  поудобнее.  -  Тогда  остается  Дагула.  Могу
напомнить, что единственным твоим докладом был тот,  чрезвычайно  краткий,
который отправлен с Махата Солярис.
     - Это же был только  предварительный  отчет.  Я  думал,  что  вернусь
гораздо раньше.
     - Дело не в краткости. По крайней мере, граф Форволк задает  не  этот
вопрос. Расходы, Майлз. Выкладывай, а потом можешь поспать.
     Майлз устало нахмурился.
     - Задание выглядело совсем простым - почти таким же  простым,  как  и
то, на Архипелаге Джексона. Ну а потом дела пошли плохо. Потом дела  пошли
отвратительно...
     - Тогда давай сначала.
     - Начало. О, Господи. Значит, так...



                          ГРАНИЦЫ БЕСКОНЕЧНОСТИ

     "Неужели меня угораздило умереть, попасть в  преисподнюю  и  даже  не
заметить этого?"
     Огромный опалесцирующий  купол  силового  поля  ограничивал  идеально
ровный круг диаметром в полкилометра. Майлз стоял у самого края, там,  где
светящаяся вогнутая поверхность ныряла  в  утоптанную  землю  и  исчезала.
Воображение невольно следовало вглубь, стремясь завершить  эту  гигантскую
сферу - упругую, нематериальную скорлупу, которую невозможно разбить.
     Внутри была сцена древнего  преддверия  ада.  Отчаявшиеся  мужчины  и
женщины сидели, стояли или, большей частью, лежали поодиночке  и  группами
по всей поверхности круга. Майлз быстро огляделся, надеясь  заметить  хоть
какие-то остатки военного порядка и дисциплины,  но  оказалось,  что  люди
разбросаны произвольно, как брызги дождя на стекле.
     Может, на самом  деле  он  был  убит  перед  самым  входом  в  лагерь
военнопленных? Может, с ним поступили так же, как это делалось  в  древние
времена на Земле, когда тюремщики заманивали свои жертвы в газовые камеры,
успокаивая их подозрения каменным мылом? И люди шли - покорно,  как  овцы,
не догадываясь о своей участи, пока предсмертное озарение не спускалось на
них душным облаком... Может, его тело  было  уничтожено  так  быстро,  что
нейроны не успели передать эту информацию мозгу? Не зря же столько древних
мифов описывают ад как нечто круглое...
     Неужели это и есть пресловутый объект высшей степени  секретности  на
планете Дагула - лагерь военнопленных  номер  три?  Эта  голая...  суповая
тарелка? Майлз туманно воображал бараки, вымуштрованную охрану, ежедневные
построения, тайные подкопы, заговоры с целью побега...
     Но силовой купол все упростил. Зачем бараки  для  защиты  пленных  от
непогоды?   Купол   эффективнее   любой   крыши.   Зачем   охрана?   Купол
поддерживается извне, и ничто, находящееся внутри, не может  его  пробить.
Не нужны ни охрана, ни построения. Подкопы бесполезны,  заговоры  с  целью
побега - бессмысленны. И все благодаря куполу.
     Единственными сооружениями,  разнообразившими  пейзаж,  были  большие
серые пластиковые будки, равномерно распределенные  по  периметру  купола.
Скудная деятельность лагеря концентрировалась  вокруг  них.  "Сортиры",  -
понял Майлз.
     Они вошли через  временный  проход,  который  закрылся  за  ними  еще
раньше, чем исчезла слабая выпуклость в силовой стене. Ближайший обитатель
купола лежал в нескольких метрах от них на циновке - точно такой же, какую
сейчас  держал  в  руках  Майлз.  Мужчина  чуть  повернул  голову,   чтобы
посмотреть на группку новоприбывших, кисло улыбнулся и перекатился на бок,
спиной к ним. Больше никто даже не потрудился поднять головы.
     - Чтоб меня черти взяли! - пробормотал один из спутников Майлза.
     Он и два его товарища невольно придвинулись  поближе  друг  к  другу.
Раньше все трое, по их словам, были в одном  взводе.  Майлз  встретился  с
ними всего несколько минут тому назад, на последнем этапе обработки, когда
им всем выдали амуницию, полагающуюся заключенным дагульского лагеря номер
три.
     Единственная пара широких серых брюк. Такая же  рубашка  с  короткими
рукавами. Прямоугольная циновка для сна, свернутая  в  рулон.  Пластиковая
чашка. Вот  и  все.  Это  -  и  еще  номер,  написанный  на  коже.  Майлза
чрезвычайно раздражало, что проклятые цифры находятся  на  спине,  где  их
нельзя увидеть. Ему приходилось все время бороться  с  желанием  вывернуть
шею, и рука тянулась почесать зудящий участок кожи,  хотя  зуд  был  чисто
нервного происхождения. На ощупь номер тоже не определялся.
     Неподалеку началось какое-то движение, и к ним приблизилась  компания
из нескольких человек, одетых  в  живописные  лохмотья.  Что,  их  наконец
заметили и приветствуют? Майлзу была  отчаянно  нужна  информация.  Где-то
среди всех этих бессчетных мужчин и женщин - тот, кого он ищет... "Нет, не
бессчетных, - твердо поправил себя Майлз. - Их здесь всех пересчитали".
     Разбитые останки Третьей и Четвертой мотопехотных бригад.  Хитроумные
и упорные защитники  Гарсоновской  орбитальной  станции.  Второй  батальон
Уиновеха, взятый в плен почти целиком. И  Четырнадцатый  отряд  коммандос,
захваченный при штурме крепости Фэллоу-Кор.  А  в  сумме  -  десять  тысяч
двести четырнадцать человек, лучшие  солдаты  планеты  Мэрилак.  Точнее  -
десять тысяч двести пятнадцать, если считать его самого. Следует ли Майлзу
считать себя самого?
     "Группа приветствия" остановилась в нескольких метрах. Эти люди  были
крепкими, мускулистыми и выглядели не слишком дружелюбно.  В  их  погасших
глазах застыло выражение  угрюмой  скуки,  которую  не  развеял  даже  тот
осмотр, который они вели.
     Две группы - пятеро и трое - оценили друг друга. Трое  повернулись  и
благоразумно пошли прочь. Майлз с опозданием понял, что теперь он  остался
в одиночестве.
     Один и страшно заметен. Его внезапно охватило чувство стыда  за  свою
внешность. Он такой низкорослый, да в придачу еще и  весь  покореженный...
Правда, ноги у него  в  результате  последней  операции  стали  одинаковой
длины, но все равно слишком коротки, чтобы убежать от этой пятерки.  Да  и
куда здесь бежать? Майлз вычеркнул бегство из списка вариантов.
     Драться? Не будем шутить.
     "Ничего не получится", - печально подумал он, направляясь к молчавшим
парням. По крайней  мере,  это  более  достойно,  чем  искать  спасения  в
бегстве, а результат будет один.
     Он постарался сделать свою улыбку суровой, а  не  просто  глуповатой.
Нельзя сказать, что ему это удалось.
     - Привет. Не подскажете,  где  найти  Четырнадцатый  отряд  коммандос
полковника Гая Тремонта?
     Один из пятерки презрительно фыркнул. Двое зашли Майлзу за спину.
     Ну что же, фырканье - это почти речь. По крайней мере, хоть  какое-то
выражение чувств. Начало, зацепка. Майлз сосредоточился на фыркнувшем:
     - Как вас зовут, солдат? Где служили и в каком звании?
     - Здесь нет званий, мутант. И родов войск. И солдат. Ничего!
     Майлз  осмотрелся.  Естественно,  его  окружили.  Этого  и  следовало
ожидать.
     - Ну, а друзья-то у вас есть?
     Говоривший почти улыбнулся.
     - Нет.
     Майлз подумал,  что,  возможно,  поторопился,  вычеркнув  бегство  из
списка вариантов.
     - Я бы не был в этом так уверен, если бы...
     Сильный удар по почкам заставил его умолкнуть - он  чертовски  больно
прикусил язык. Майлз рухнул на землю, уронив циновку и чашку. Пинали босой
ногой. Слава Богу, на этот раз боевых сапог ни на  ком  нет.  По  третьему
закону Ньютона, ноге нападающего должно быть так  же  больно,  как  и  его
спине. Вот и замечательно. Может, они собьют себе костяшки  пальцев,  пока
будут его колотить до полусмерти...
     Один из шайки подобрал недавнее богатство Майлза: чашку и циновку.
     - Хотите его одежду? Мне мала.
     - Не-а.
     - Ну ладно, - решил говорун. - Все равно возьмем. Может,  купим  одну
из баб.
     С  Майлза  сдернули  рубашку  и   брюки.   Он   был   слишком   занят
предохранением головы от случайных пинков, так что особо за  одежду  и  не
цеплялся. Максимум того, что он может себе здесь позволить - это сломанное
ребро. В самом-то начале! А хуже всего перелом челюсти...
     Нападающие лишь слегка  умерили  свой  пыл,  когда  экспериментальным
путем обнаружили слабость его костей.
     - Вот оно как здесь, мутант, - сказал говорун, немного запыхавшись.
     - Я родился нагим, - пропыхтел Майлз. - Меня это не остановило.
     - Нахальное дерьмецо, - заметил говорун.
     - Медленно до него доходит, - заметил кто-то еще.
     Второй раз его побили сильнее, чем в  первый.  По  крайней  мере  два
ребра треснуло, и челюсть тоже чуть не раздробили - Майлз  едва  спас  ее,
вскинув левую руку. И с запястьем случилось что-то нехорошее. На этот  раз
Майлз удержался от полемики.
     Он лежал в грязи и мечтал потерять сознание.


     Майлз лежал очень долго, закутавшись в свою боль. Он точно  не  знал,
сколько. С силового купола струился  ровный  свет.  Время  остановилось  -
наступила вечность. Ведь ад вечен, не так ли? Здесь многое, слишком многое
напоминало ад.
     А вот пожаловал еще  один  демон...  Майлз  постарался  сосредоточить
взгляд на приближающейся фигуре. Мужчина, такой же избитый и голый, как  и
Майлз,  все  ребра  наружу  -  вид  голодающего.  Худое,  постаревшее   от
пережитого лицо. Лет ему, наверное, от сорока до  пятидесяти.  А  может  -
двадцать пять.
     Он опустился на колени в нескольких метрах от Майлза. Из-за  страшной
худобы глаза его казались неестественно выпученными, и  белки  лихорадочно
поблескивали на темном лице. Кожа потемнела от грязи, не от щетины: у всех
пленных, мужчин и женщин, волосы были  острижены  накоротко,  а  волосяные
луковицы парализованы, чтобы остановить рост. Постоянно  выбритое  лицо  и
стрижка под бобрик. Майлз совсем недавно и сам  был  подвергнут  такой  же
процедуре. Но тот, кто обрабатывал этого типа, видно, сильно торопился: на
его щеке осталась нетронутая парализатором полоса, и там  росло  несколько
десятков довольно длинных волосков, так  что  лицо  его  напоминало  плохо
подстриженный газон. Если бы знать скорость роста  волос,  можно  было  бы
подсчитать, как давно находится здесь этот человек. "Слишком давно, каковы
бы ни были цифры", - мысленно вздохнул Майлз.
     В руке у мужчины было отломанное донышко пластиковой кружки,  которое
он осторожно подтолкнул к Майлзу.  Дышал  он  тяжело,  с  хрипом  -  из-за
усталости, волнения или болезни... Хотя вряд ли из-за болезни, ведь  здесь
всем сделаны прививки. Побег, даже с помощью смерти, - дело  не  настолько
простое. Майлз повернулся и с трудом приподнялся на локте, всматриваясь  в
незнакомца сквозь начинающую редеть дымку боли.
     Мужчина попятился, тревожно улыбаясь, и кивком указал на плошку:
     - Вода. Лучше выпейте. Чашка треснула. Если слишком долго ждать, вода
вытечет.
     - Спасибо, - просипел Майлз.
     Неделю назад (или в прошлой жизни, смотря как считать) Майлз неспешно
выбирал вино, колеблясь между тем или другим оттенком  букета.  Пересохшие
губы больно треснули, когда он улыбнулся  своему  воспоминанию.  Он  начал
пить. Это оказалась самая обыкновенная  вода,  тепловатая,  чуть  отдающая
хлором и серой. Да уж, букет еще тот.
     Мужчина продолжал сидеть с демонстративной вежливостью, пока Майлз не
допил воду. Потом подался вперед, опершись на костяшки пальцев:
     - Вы - Один-из-Двух?
     Майлз моргнул:
     - Кто-кто?
     - Один-из-Двух. Недостающий. Мне надо было сказать "Второй".  Писание
говорит, что их должно быть двое.
     - Э-э... - Майлз помедлил. - А что именно говорит Писание?
     Мужчина взялся правой  рукой  за  костлявое  левое  запястье,  вокруг
которого была обернута  какая-то  скрученная  тряпка.  Он  прикрыл  глаза,
беззвучно пошевелил губами, а потом продекламировал:
     - ...но пилигримы легко поднялись на гору, потому что за руки их вели
те два человека. И еще они оставили свои одежды, потому  что  хотя  они  и
пришли в одеждах, но вышли нагими.
     Он раскрыл глаза, с надеждой уставившись на Майлза.
     "Ну, теперь понятно, почему этому типу нужен Второй..."
     - А  вы,  случайно,  не  тот  самый  Первый?  -  спросил  Майлз.  Его
собеседник смущенно кивнул.
     - Понятно. Э-э...
     Почему он вечно притягивает к себе всяких психов? Майлз слизнул с губ
последние капли воды. У этого парня, может, и не все дома, но, по  крайней
мере, он будет получше тех пятерых. Конечно, если в его башке не  прячется
где-нибудь еще пара личностей маниакального плана. Нет, в этом  случае  он
представился бы сразу Двумя избранными и не искал бы помощи посторонних.
     - Э-э... как вас зовут?
     - Сьюгар.
     - Сьюгар. Ладно, хорошо. Кстати, меня зовут Майлз.
     - Хм! - Сьюгар улыбнулся с очень довольным видом. - Ваше  имя  значит
"солдат". Вы это знаете?
     - Да, мне говорили.
     - Но вы не солдат...
     Как неприятно, когда нет дорогой одежды или  мундира,  которые  могут
скрыть хотя бы  от  него  -  если  не  от  окружающих  -  особенности  его
телосложения...
     - Ближе к концу стали брать всех  подряд.  Меня  сделали  клерком  по
рекрутскому набору. Я даже ни разу не выстрелил. Послушайте, Сьюгар, а как
вы узнали, что вы - Первый, или, по крайней мере, Один-из-Двух? Это  вы  и
раньше знали?
     - До меня это дошло постепенно, - признался Сьюгар  и  сел,  скрестив
ноги. - Я здесь единственный со словами, вот в чем дело. - Он снова провел
пальцами по тряпичной веревке. - Я обыскал  весь  лагерь,  но  они  только
смеются. Видите ли, когда все, кроме  меня,  сдались,  то  сработал  метод
исключения.
     - О!
     Майлз тоже сел, чуть охнув от боли.  Эти  ребра  следующие  несколько
дней будут дьявольски болеть. Майлз кивнул на веревку:
     - Вы в ней держите свое Писание? Можно мне посмотреть?
     Интересно, откуда этот полоумный добыл лист бумаги,  или  что  там  у
него?
     Сьюгар спрятал руки под мышками и затряс головой.
     - Они уже много месяцев пытаются  ее  у  меня  отнять,  понимаете?  Я
должен быть очень осторожен. Пока вы не докажете, что вы  -  Один-из-Двух.
Ведь дьявол тоже может цитировать Писание, верно?
     "Да,  примерно  это  я  и  собирался  сделать..."  Как  знать,  какие
возможности может подарить "писание" Сьюгара?  Ну  что  же,  может,  потом
получится. А пока продолжим танец.
     - А есть другие приметы? - спросил Майлз. - Видите ли, я  не  уверен,
что я - ваш Один-из-Двух, но, с другой стороны, я не уверен и в том, что я
- не он. В конце концов, я только что сюда попал.
     Сьюгар снова покачал головой.
     - Это всего пять-шесть предложений. Приходится многое домысливать.
     "Еще бы". Но Майлз не произнес этого вслух.
     - А как оно вам досталось? Откуда оно у вас?
     - Это было в Порт-Лизме, как раз перед тем как нас взяли  в  плен,  -
ответил Сьюгар. - Мы отступали, дом за домом. У меня немного отстал каблук
и стучал при ходьбе. Кругом взрывы, пальба, а  такой  пустяк  вдруг  начал
страшно меня раздражать. В одном доме я увидел книжный шкаф со стеклянными
дверцами и с настоящими древними книгами на бумаге... Я  разбил  прикладом
стекло, оторвал кусок страницы из какой то  книги,  сложил  и  всунул  под
каблук, чтобы он больше не стучал. Не посмотрел  на  книгу.  Только  потом
понял, что это - Писание. По крайней мере, мне так кажется. Звучит-то  как
Писание. Это обязательно должно быть Писанием!
     Сьюгар нервно покрутил клок волос на щеке.
     - Пока мы ждали обработки,  я  вытащил  эту  бумагу  из-под  каблука.
Просто так, понимаете? Охранник видел  ее  у  меня  в  руке,  но  не  стал
отбирать. Наверное, подумал, что это  просто  безобидная  бумажка.  Ему  и
невдомек было, что это Писание. Когда нас сюда забросили,  я  все  еще  ее
держал. Знаете, это единственный кусок текста во всем  лагере!  -  не  без
гордости добавил он. - Это должно быть Писанием!
     - Ну... тогда вам надо хорошенько его беречь, -  ласково  посоветовал
Майлз. - Раз вы его так  долго  хранили,  значит,  это  предназначено  вам
судьбой.
     - Угу... - Сьюгар моргнул. Слезы? - Я ведь здесь единственный, у кого
есть дело... Так что, значит, я один из Них.
     - По-моему, звучит убедительно,  -  добродушно  согласился  Майлз.  -
Послушайте, э-э... - Он оглядел огромную, тускло мерцающую полусферу. -  А
как вы здесь вообще ориентируетесь?
     Действительно,    под    куполом     ощущалась     явная     нехватка
достопримечательностей. Майлзу почему-то вспомнилась колония пингвинов. Но
пингвины все же как-то  находят  свои  каменистые  гнезда.  Пора  начинать
мыслить по-пингвиньи или найти себе проводника-пингвина. Майлз внимательно
посмотрел на свою птицу-гида, которая задумчиво чертила что-то  на  земле.
Круги, естественно.
     - А где столовая? - громче спросил Майлз. - Где берут воду?
     - Краны с водой на внешней стороне сортиров, - сказал  Сьюгар,  -  но
они работают не всегда. Столовой нет. Мы просто получаем плитки  рационов.
Иногда.
     - Иногда? - возмущенно переспросил Майлз. У Сьюгара все  ребра  можно
было пересчитать. - Черт подери, цетагандийцы  во  всеуслышание  заявляют,
что  обращаются  с  пленными  в  соответствии  с   правилами   Межзвездной
Конвенции: столько-то квадратных метров на человека, три тысячи калорий  в
день, не меньше пятидесяти граммов белка, два литра  питьевой  воды...  Вы
должны были бы получать по крайней мере две стандартные плитки  рациона  в
день. Вас морят голодом?
     - Спустя какое-то время, - вздохнул Сьюгар, - становится  все  равно,
досталась тебе порция или нет.
     Похоже было, что возбуждение, вызванное его интересом к Майлзу, как к
новому  и  многообещающему   объекту,   уже   спадает.   Дыхание   Сьюгара
замедлилось, плечи ссутулились - казалось,  он  вот-вот  ляжет  на  землю.
Интересно, что случилось с его циновкой? Надо думать, то же самое, что и с
циновкой Майлза... И, скорее всего, уже достаточно давно.
     - Послушайте,  Сьюгар,  у  меня  здесь  в  лагере  есть  родственник.
Двоюродный брат моей матери. Вы не могли бы мне помочь его найти?
     - Вам бы стоило найти своего родственника,  -  подтвердил  Сьюгар.  -
Здесь плохо быть одному.
     - Угу, я это уже понял. Но как  здесь  кого-то  найти?  Тут  все  так
неорганизованно.
     - О, здесь есть...  группы  -  и  группы.  Каждая  из  них  старается
придерживаться своего участка.
     - Он был в Четырнадцатом отряде коммандос. Где они?
     - Прежних подразделений почти не осталось.
     - Его зовут полковник Тремонт. Полковник Гай Тремонт.
     - О, так он офицер! - Лоб  Сьюгара  обеспокоенно  наморщился.  -  Это
осложняет дело. Вы-то ведь не  были  офицером,  а?  Если  были,  лучше  не
говорите...
     - Я был клерком, - напомнил Майлз.
     - ...потому что есть группы,  которые  не  любят  офицеров.  Клерком.
Тогда, наверное, ничего.
     - А вы были офицером, Сьюгар? - с любопытством спросил Майлз.
     Сьюгар нахмурился и закрутил прядь бороды.
     - Армии Мэрилака больше нет. Если армии нет, то офицеров тоже быть не
может, так?
     Майлз прикинул, не будет ли быстрее  и  проще,  если  он  отойдет  от
Сьюгара и попробует завязать разговор с  кем-нибудь  из  первых  встречных
пленных. "Группы и группы". Видимо, устоявшиеся компании, вроде  тех  пяти
крепких суровых братцев. Майлз решил еще какое-то время подержаться  рядом
со Сьюгаром. По крайней мере, он не будет чувствовать  себя  таким  голым,
если будет голый не один.
     -  А  вы  не  могли  бы  отвести  меня  к  кому-нибудь,  кто  был   в
Четырнадцатом? - снова попросил он Сьюгара. - К  кому-нибудь,  кто  знает,
как выглядит Тремонт.
     - Вы с ним незнакомы?
     - Мы никогда не встречались лично. Я его когда-то  видел,  но  с  тех
пор, боюсь, его внешность могла здорово измениться.
     Сьюгар печально дотронулся до собственного лица:
     - Угу, вероятно.
     Майлз с трудом  поднялся  на  ноги.  Без  одежды  тут  было  довольно
прохладно, и он уже начал  покрываться  гусиной  кожей.  Любопытно,  какой
предмет своего туалета он бы  предпочел  сохранить,  если  бы  была  такая
возможность, - брюки, чтобы прикрыть срам,  или  рубашку,  чтобы  спрятать
кривую спину? К черту! Некогда. Майлз протянул руку, чтобы помочь  Сьюгару
встать.
     - Пошли.
     Сьюгар посмотрел на него, не трогаясь с места.
     - Новичка сразу видно. Вы все  еще  спешите.  А  здесь  отвыкаешь  от
торопливости. Мозги замедляются...
     - В вашем Писании по этому поводу что-нибудь сказано?  -  нетерпеливо
осведомился Майлз.
     - ...поэтому они поднялись туда с великой ловкостью и быстротой, хотя
основание, на котором покоился город...
     Между бровями Сьюгара залегли морщины, и он задумался.
     Обреченно вздохнув, Майлз силой поднял пророка с земли.
     - Ну, пошли.
     Ни ловкости, ни быстроты, но по крайней мере движение. Шаркая ногами,
Сьюгар вел Майлза через лагерь, проходя  сквозь  какие-то  группы,  обходя
далеко  стороной  другие.  Майлз  снова  увидел  издали  суровых  братцев,
сидевших на своей коллекции циновок. В  среднем  каждый  клан  включал  от
двенадцати до пятнадцати человек. Некоторые сидели по  двое-трое,  иные  -
поодиночке, как можно дальше от остальных (все равно это было недалеко).
     Но самая многочисленная группировка состояла исключительно из женщин.
Как только Майлз  оценил  размер  их  немаркированной  территории,  в  нем
проснулся исследовательский интерес. Женщин было по крайней мере несколько
сот, и у всех были циновки, хотя некоторые пользовались  одной  на  двоих.
Граница   охранялась:   вдоль   нее   неспешно   прогуливалось   несколько
решительного вида дам.
     -  Расскажите  мне  о  женщинах,  Сьюгар,  -  попросил  Майлз  своего
спутника, кивая в сторону охраняемой территории.
     Тот сардонически ухмыльнулся.
     - Забудьте о женщинах. Они не дают.
     - Как, совсем? Ни одна? Я хочу сказать: вот  мы  тут  все  собраны  в
кучу,  и  дела  никакого,  только  развлекать  друг  друга.  Казалось  бы,
идеальные условия для всяческого флирта...
     Мысли его понеслись галопом, подгоняемые неприятными образами. Что же
здесь творилось?
     Вместо ответа Сьюгар указал вверх, на купол.
     - Разве вы знаете, что за  нами  наблюдают?  Они  могут  видеть  все,
слышать любое наше слово. Конечно, если там еще кто-нибудь остался. Может,
все давно ушли и просто забыли отключить купол. Мне иногда  снится  такое.
Мне снится, что я навсегда попал сюда, под этот купол. Потом просыпаюсь  -
а я и вправду под этим куполом... Иногда и сам не пойму, проснулся  я  или
еще сплю. Только вот еду по-прежнему дают, и изредка - теперь  уже  совсем
нечасто - появляется кто-то новый, вроде вас. Хотя,  наверное,  еду  могут
подавать автоматически. А вы мне снитесь...
     - Они по-прежнему там, - мрачно сказал Майлз.
     Сьюгар вздохнул:
     - Знаете, я почти рад это слышать.
     Наблюдают, да. Майлзу все известно о наблюдении. Он  подавил  желание
замахать рукой и крикнуть: "Привет, мамочка!" Этим олухам наверняка ужасно
надоело следить за пленными. Эх, если бы они перемерли от скуки!
     - Но какое отношение это имеет к женщинам?
     - Ну, поначалу всех это останавливало, - и Сьюгар снова указал вверх.
- Однако со  временем  мы  обнаружили,  что  цетагандийцы  ни  во  что  не
вмешиваются. Совсем ни во что. Было несколько изнасилований... А потом все
пошло еще хуже.
     - Гм... Значит, идея начать заваруху и вырваться из-под купола в  тот
момент, когда они вводят внутрь войска, не пройдет?
     - Один раз это попробовали, очень давно. Не  знаю,  когда  именно.  -
Сьюгар закрутил свой клок бороды. - Им не  нужно  заходить  внутрь,  чтобы
подавить мятеж. Они могут просто уменьшить диаметр купола... В тот раз они
уменьшили его примерно до ста метров. Ничто не может помешать им уменьшить
его до одного метра, оставив нас внутри - если им вздумается. В общем, это
всех угомонило. Или возьмут да и уменьшат проницаемость  купола  до  нуля,
чтобы мы постепенно надышали тут до обморока. Такое было два раза.
     - Понятно, - отозвался Майлз.
     По коже у него поползли мурашки.
     В сотне метров от них на внутренней стороне купола начал расти пузырь
- словно  волдырь  на  обожженной  коже.  Майлз  тронул,  за  руку  своего
спутника:
     - Что там происходит? Доставили еще пленных?
     Сьюгар обернулся.
     - Ох! Мы оказались здесь в неудачном месте.
     Он на мгновение замер, не зная, что  предпринять,  а  по  лагерю  тем
временем распространялась волна движения, начиная от  пузыря  и  до  самых
дальних секторов. Люди начали вставать, и все лица обращались к выпуклости
на куполе. Многие побежали.  Майлз  посмотрел  на  женщин  и  увидел,  что
примерно половина из них стала быстро строиться в некое подобие клина.
     - Впрочем, мы довольно близко... - рассуждал Сьюгар. - Какого  черта,
может, у нас есть шанс. Вперед!
     Он бросился к пузырю на своей самой большой скорости - рысцой.  Майлз
затрусил следом, стараясь не слишком растрясти свои  ребра.  Но  он  очень
быстро запыхался, и усиленное дыхание вызвало  новый  приступ  мучительной
боли.
     - Что мы делаем... - начал было он, но в  этот  миг  пузырь  силового
поля беззвучно лопнул, и Майлз наконец понял смысл происходящего.
     У мерцающей стены лежала теперь темно-коричневая горка, примерно метр
высотой, два метра длиной и три метра  шириной.  Майлз  узнал  стандартные
плитки дневного рациона, по пятнадцать сотен калорий  в  каждой.  Двадцать
пять граммов белка, пятьдесят процентов суточной нормы витаминов А,  В,  С
(и дальше по алфавиту), а на вкус  -  как  булыжник,  посыпанный  сахаром.
Обеспечивают жизнь, пока вы сможете заставить себя их есть.
     "Не объявить ли нам викторину: угадайте, детки, сколько плиток в этой
куче? - подумал Майлз. - Впрочем, викторина  ни  к  чему;  их  обязательно
должно быть ровно 10215, не больше и не меньше. Как хитроумно".
     У психологов цетагандийцев поистине светлые головы. Интересно, что  с
ними делать, если они когда-нибудь попадут к нему  в  руки:  перевербовать
или уничтожить? Но сладкие мечты  тут  же  развеялись  перед  лицом  более
насущной задачи - устоять на ногах, когда примерно десять  тысяч  человек,
за исключением доходяг, уже неспособных двигаться, ринулись вперед, норовя
свалиться на одни и те же три квадратных метра лагеря.
     Первые спринтеры достигли кучи, схватили  охапки  плиток  и  кинулись
наутек. Некоторые успели добраться до своих  друзей,  разделили  добычу  и
двинулись в сторону от растущего водоворота. Других атаковали  разбойничьи
шайки, вроде команды суровых братцев-крепышей, и силой лишили добытого. Те
из плитковладельцев, кому не удалось вовремя отскочить, оказались  прижаты
к краю купола телами второй волны бегунов.
     Майлз и Сьюгар были в числе этих неудачников.  Все  вокруг  мгновенно
заслонили потные, пихающиеся, вонючие локти, груди и спины.
     - Ешьте, ешьте, - торопил его Сьюгар,  уже  успевший  набить  рот.  В
следующую секунду их  растащило  в  разные  стороны.  Драгоценную  плитку,
которую изловчился схватить Майлз, вырвали у него из рук  прежде,  чем  он
успел опомниться  и  последовать  совету  Сьюгара.  Он  даже  не  особенно
огорчился - голод не шел в сравнение  со  страхом  быть  раздавленным  или
затоптанным насмерть. Его собственные ноги топтали что-то мягкое, но Майлз
не мог оттолкнуться с достаточной силой,  чтобы  дать  упавшему  (мужчине,
женщине - кто знает?) возможность подняться.
     Через какое-то время давка уменьшилась,  и  Майлза  вынесло  на  край
толпы. Он вырвался на свободу, отошел, шатаясь, и тяжело сел  на  землю  -
потрясенный, дрожащий, бледный. Прошло не меньше часа, прежде чем он сумел
овладеть собой.
     В  эти  ужасные  минуты  едва  не  выплеснулся  наружу  его  главный,
непобедимый, глубоко укоренившийся страх - боязнь умереть, так и не увидев
лица противника. Но, кажется, на сей раз все обошлось, и  даже  без  новых
переломов. Может, только в левой ступне? Насчет левой ступни Майлз был  не
совсем уверен. Тот слон, который  на  него  наступил,  наверняка  получает
больше плиток, чем ему причиталось бы по справедливости.


     "Ладно, - решил наконец,  Майлз.  -  На  разведку  и  рекогносцировку
потрачено достаточно  времени.  Вставай,  солдат.  Пора  найти  полковника
Тремонта".
     Гай Тремонт, герой  обороны  Фэллоу-Кор.  Он  держался  и  не  сдавал
крепость, даже когда убили Бэнери, даже когда эвакуировался генерал Сян.
     Сян хотел вернуться, но  попал  в  мясорубку  на  станции  Васильева.
Командование  обещало  подмогу,  но  штаб  и  космопорт   были   захвачены
цетагандийцами.
     К этому моменту Тремонт и его войска уже остались без  связи.  И  все
равно ждали и надеялись. В конце концов у них остались  только  надежда  и
камни. Камни не лежали без дела - их клали в суп, их швыряли во врага.  И,
наконец, Фэллоу-Кор был взят. Не сдался! Был взят.
     Майлзу очень хотелось увидеть Гая Тремонта.
     Встав на ноги  и  осмотревшись,  Майлз  увидел  вдали  прихрамывающее
чучело, которое какая-то группа отгоняла комьями грязи. Сьюгар остановился
вне досягаемости земляных снарядов; он по-прежнему указывал на закрученную
на запястье тряпку и что-то  объяснял.  Трое  или  четверо  из  слушателей
прекратили  бомбардировку  и  в  качестве  намека  повернулись  спиной   к
проповеднику.
     - Эй, Сьюгар! - окликнул Майлз и замахал рукой.
     - А, вот вы где! - обрадовался Сьюгар. - Я вас потерял. - Он стряхнул
с бровей грязь. - Никто не хочет слушать, понимаете?
     - Наверное, большинство уже выслушало вас хоть разок?
     - Может и двадцать раз. Но мне  все  кажется  -  а  вдруг  я  кого-то
пропустил? Может, того самого. Второго.
     - Ну, я буду рад вас послушать, но сначала мне надо найти  полковника
Тремонта. Вы сказали, что кого-то знаете...
     - А, правильно. Вон там.
     Сьюгар снова повел его.
     - Спасибо. Скажите, что, у вас всегда бывает такая свалка?
     - Более или менее.
     - А что мешает  какому-нибудь  клану  просто  захватить  этот  сектор
купола?
     - Пищу никогда не дают в одном и том же месте. Они передвигают  место
раздачи по окружности. Одно время много обсуждали стратегию: лучше ли быть
в центре, чтобы всегда оставалось пробежать не больше одного радиуса,  или
на краю, чтобы хоть иногда поспевать первым. Некоторые парни  даже  делали
математические расчеты: вероятности и все такое прочее...
     - А вы как предпочитаете?
     - О, у меня нет постоянного места, так что  надеюсь  на  удачу.  -  И
Сьюгар опять прикоснулся к своей тряпке. -  Да  и  вообще,  это  не  самое
важное. Но все же приятно было сегодня поесть. Когда бы оно ни  было,  это
сегодня.
     - Сегодня второе ноября 97 года по общечеловеческому летоисчислению.
     - Всего-то? - Сьюгар расправил свою прядь и скосил глаза, пытаясь  ее
разглядеть. - Я думал, что нахожусь здесь гораздо дольше. А выходит, что и
трех лет не прошло!
     - М-м, - отозвался Майлз. - Значит, плитки рационов всегда дают такой
кучей, а?
     - Угу.
     - Чертовски хитро.
     - Да уж, - вздохнул Сьюгар.
     Но этот вздох  скрывал  ярость,  о  которой  говорили  его  сжавшиеся
кулаки.
     "А мой безумец не так уж и прост..."
     - Ну, вот мы и пришли, - добавил Сьюгар.
     Они  остановились   возле   "участка",   обозначенного   пятью-шестью
положенными кругом циновками. Один из лежащих сердито нахмурился.
     - Убирайся, Сьюгар. У меня нет настроения слушать твои проповеди.
     - Это полковник? - прошептал Майлз.
     - Не-а, его зовут Оливер. Когда-то,  еще  до  лагеря,  я  был  с  ним
знаком. И он был в Фэллоу-Кор, - тоже шепотом ответил Сьюгар. -  Он  может
отвести вас к полковнику.
     Сьюгар подтолкнул Майлза вперед:
     - Это Майлз. Он новенький. Хочет с вами поговорить.
     Сам он отошел подальше, и  Майлз  понял,  что  таким  образом  Сьюгар
пытается ему помочь. Похоже, пророк знает о своей непопулярности.
     Майлз рассматривал очередное звено цепочки. Оливеру удалось сохранить
в целости свою серую пижаму, циновку и чашку, что снова напомнило Майлзу о
его собственной наготе. С  другой  стороны,  похоже,  у  Оливера  не  было
нечестно добытых излишков имущества. Да, этот парень  такой  же  здоровяк,
как и суровые братцы, но в остальном он им  не  чета.  Это  утешало,  хотя
самому Майлзу уже можно было и не опасаться грабежа.
     Оливер неприветливо взглянул на гостя, но потом вроде бы смягчился.
     - Чего надо? - проворчал он.
     - Я ищу полковника Гая Тремонта.
     - Здесь нет полковников, парень.
     - Он двоюродный брат моей матери. Никто  из  родных...  вообще  никто
ничего не слышал о нем после падения Фэллоу-Кор. Я... не  из  тех  частей,
личный состав которых попал сюда. Полковник Тремонт единственный, о ком  я
хоть что-то знаю.
     Майлз сжал руки и постарался выглядеть по-несчастнее. А терзавшее его
вполне реальное беспокойство помогло ему принять особенно жалостный вид.
     - Да и жив ли он еще?
     Оливер нахмурился.
     - Родственник, да? - Толстым пальцем он поскреб себе нос. - Наверное,
у тебя есть право с ним встретиться. Но это тебе ничего не  даст,  парень,
если ты на что-то надеялся.
     - Я... - Майлз тряхнул головой. - Я просто хочу знать.
     - Ну, тогда пошли.
     Кряхтя, Оливер встал и побрел куда-то, не оглядываясь. Майлз пошел за
ним.
     - Вы ведете меня к полковнику?
     Оливер ничего не ответил, но в этом не было надобности -  путешествие
закончилось всего в нескольких  десятках  метров  от  пункта  отправления,
среди  другой  группы  циновок.  Кто-то   чертыхнулся,   кто-то   сплюнул.
Большинство не обратили на них никакого внимания.
     Одна  циновка  располагалась  на  отшибе,  достаточно  далеко,  чтобы
считаться отдельной. На ней, свернувшись калачиком,  лежал  спиной  к  ним
какой-то человек. Оливер молча постоял, уперев свои огромные кулаки в бока
и не отрывая глаз от лежащего.
     - Это полковник? - нетерпеливо спросил Майлз.
     - Нет, парень. - Оливер закусил нижнюю губу. - Только его останки.
     Встревоженный Майлз опустился на колени и с облегчением убедился, что
сказанное - всего лишь метафора. Человек дышал.
     - Полковник Тремонт? Сэр?
     У  Майлза  снова  оборвалось  сердце.  Он  понял:   дыхание   -   это
единственное, на что еще способен  полковник.  Тремонт  лежал  неподвижно,
глядя куда-то вдаль широко открытыми невидящими глазами. Посетители его не
заинтересовали - он на  них  даже  не  взглянул.  Полковник  исхудал  даже
сильнее, чем Сьюгар. Майлз с большим трудом узнал его черты, хотя и  видел
их на фотографиях. Это были развалины прежнего лица -  словно  разрушенные
укрепления Фэллоу-Кор. Требовалось чуть  ли  не  умение  археолога,  чтобы
установить личность этого человека.
     Тремонт был одет, и у  его  головы  стояла  чашка,  но  земля  вокруг
циновки  превратилась  в  пропитанную  мочой  грязь.  На  локтях  Тремонта
виднелись лиловые пятна пролежней.  Влажное  пятно  на  серой  ткани  брюк
подсказывало, что там скрываются более серьезные и неприятные болячки.
     И все же было очевидно, что за полковником кто-то ухаживает, иначе он
был бы в еще худшем состоянии.
     Оливер опустился на колени рядом с Майлзом, хлюпнув при этом ступнями
по зловонной жиже, и вытащил  из-под  резинки  штанов  полплитки  рациона.
Отломив кусочек, он размял его и просунул Тремонту в рот
     - Ешь, - прошептал Оливер.
     Губы чуть заметно шевельнулись. Крошки просыпались на циновку. Оливер
сделал еще одну попытку, потом вдруг  вспомнил  про  наблюдающего  за  ним
Майлза и, что-то неразборчиво проворчав, спрятал плитку обратно.
     - Его... его ранило при штурме  Фэллоу-Кор?  -  спросил  Майлз.  -  В
голову?
     Оливер покачал головой:
     - Фэллоу-Кор не штурмовали, парень.
     - Но крепость пала шестого октября, так сообщалось, и...
     - Не шестого, а пятого. Фэллоу-Кор предали.
     Оливер отвернулся и быстро ушел, видимо боясь,  что  на  его  суровом
лице отразятся какие-нибудь чувства.
     А Майлз остался стоять на коленях в грязи.
     Вот оно как, значит...
     Можно считать, что розыски окончены?


     Ему всегда легче думалось на  ходу,  но  отдавленная  нога  требовала
покоя. Он отковылял в сторону, стараясь не зайти ненароком  на  территорию
какой-нибудь группы, и сел, а потом лег на землю, заложив руки за голову и
глядя на опалесцирующий купол.
     Майлз перебрал все возможные варианты:  первый,  второй,  третий.  Он
обдумал их очень тщательно, но времени на это ушло совсем немного.
     "Ты ведь, кажется,  расстался  с  привычкой  делить  человечество  на
героев и злодеев?" - напомнил он себе. Майлз был уверен, что, входя  сюда,
надежно заблокировал все свои  чувства,  но  теперь  он  ощутил,  как  его
тщательно взлелеянное равнодушие уходит. Он начал  ненавидеть  купол,  как
некое   существо,   личного   врага.   В   эстетическом   изяществе   этой
нематериальной скорлупы,  в  непогрешимом  единстве  ее  формы  и  функции
крылось что-то оскорбительное. Чудо физики, превращенное в орудие пытки.
     Изощренной пытки... Майлз припомнил параграфы  Межзвездной  Конвенции
относительно  обращения  с  военнопленными,  подписанной   цетагандийцами.
Столько-то квадратных  метров  на  человека  -  да,  им  это,  несомненно,
предоставлено.  Ни  один  пленный  не  может  быть  подвергнут  одиночному
заключению на срок, превышающий сутки - правильно, здесь нет  одиночества,
здесь можно уединиться только в  безумии.  Периоды  затемнения  не  должны
превышать двенадцати часов - запросто: вообще никакого затемнения,  вместо
этого - вечный полдень. Никаких избиений - действительно, охранники  могут
правдиво заявить, что ни разу даже пальцем не прикоснулись к пленным.  Они
просто наблюдали, как пленные сами  избивают  друг  друга.  Точно  так  же
обстоит дело и с сексуальными притязаниями.
     А каких богатых результатов им удалось добиться, применив этот трюк с
раздачей пищи! Да, свалка у плиток - это особо изощренный ход. Никто не  в
силах уклониться от  нее  (Майлз  потер  урчащий  от  голода  желудок).  А
спровоцировать начальную неразбериху проще простого - однажды прислать "по
ошибке" чуть меньше плиток. Хотя это и не обязательно - первый же человек,
схвативший две порции вместо одной, оставил другого без еды.  В  следующий
раз потерпевший возьмет три, чтобы  компенсировать  потерю  -  и  нехватка
разрастается, как снежный ком, подрубив в корне всякую надежду на порядок,
натравив группу на группу, человека на человека в мерзкой свалке, дважды в
день напоминающей всем об их бессилии и униженности.
     Никакого принудительного труда - ха, еще бы! Тогда  потребовалось  бы
навести порядок.  Доступность  медицинского  персонала?  Правильно,  здесь
должны быть пленные врачи. Майлз снова вызвал в памяти точную формулировку
этого пункта. Господи, неужели  там  действительно  сказано  "медицинского
персонала"?  Не  медицинской  помощи,  а  только  медицинского  персонала.
Беспомощных, голых докторов и медтехников. Он невесело усмехнулся.  Точные
списки  пленных  были  переданы  посредникам  -  все   как   положено,   в
установленные сроки. Но никакой другой связи...
     Отсутствие сведений из внешнего мира может свести с ума кого  угодно.
Это еще хуже бесплодной молитвы, когда говоришь с Богом, который  тебе  не
отвечает. Неудивительно, что  у  всех  у  них  тут  понемногу  развивается
солипсическая шизофрения. Майлз чувствовал, что и его  начинают  одолевать
сомнения. В самом деле - есть ли кто-то там, снаружи?
     В  условиях  информационного  голода  спасти  человека  может  только
вера... Правая рука сжалась, словно расплющивая скорлупу.
     -  Сложившаяся  ситуация,  -  произнес   Майлз   вслух,   -   требует
радикального пересмотра всех планов.
     Он заставил себя встать и отправился искать Сьюгара.
     Проповедник оказался неподалеку: сидел на земле и что-то рисовал.  Он
поднял голову и приветливо улыбнулся:
     - Оливер отвел вас к вашему родственнику?
     - Да, но я опоздал. Он умирает.
     - Угу... Этого-то я и опасался. Мне очень жаль.
     - Мне тоже. - Любопытство заставило Майлза на секунду забыть о  своей
цели. - Сьюгар, а что они здесь делают с телами умерших?
     - У одной из стенок купола есть что-то вроде свалки. Время от времени
стена вроде как вытягивается и все слизывает - так же, как доставляют  еду
и новых пленных.  Когда  труп  распухает  и  начинает  вонять,  кто-нибудь
отволакивает его туда. Иногда это делаю я.
     - Наверное, сбежать этим путем невозможно?
     - Они сжигают все микроволнами еще до того, как открывают проход.
     - А! - Майлз сделал глубокий вдох и решился. -  Сьюгар,  я  понял.  Я
действительно Один-из-Двух.
     Сьюгар безмятежно кивнул:
     - Я сразу догадался.
     Майлз изумленно замолчал. И это все? Он ожидал большего энтузиазма.
     - Мне было откровение! - торжественно объявил он,  решив  все  же  не
отступать от своего сценария.
     - О? - теперь Сьюгар явно заинтересовался. - У меня никогда  не  было
откровений, - завистливо добавил он. - Пришлось самому до всего  доходить,
так сказать, из контекста. На что это похоже? Вроде транса?
     "Проклятие, а я-то думал, что ему не в диковинку беседовать с феями и
ангелами!" - Майлз пошел на попятную.
     - Нет, это как мысль, только гораздо сильнее. Овладевает  всей  вашей
волей... Обжигает, как страсть, но только не  так  легко  удовлетворяется.
Это не похоже на транс, потому что ведет наружу, а не вовнутрь.
     Он осекся, смутившись, потому что сказанное было куда ближе к правде,
чем ему хотелось.
     А Сьюгар, наоборот, приободрился.
     - О, хорошо. А то уж я было испугался - вдруг вы из тех, кто начинает
разговаривать с теми, кого другим не видно.
     Майлз невольно глянул вверх, но тут же снова опустил глаза.
     - ...Так это, стало быть, откровения... Ну, такое я тоже ощущал.
     - А вы сами не поняли, что это? - невозмутимо спросил Майлз.
     - Не понял... Очень неловко быть избранным. Я долго пытался от  этого
увильнуть. Но Господь сам находит способ  справиться  с  уклоняющимися  от
призыва.
     - Вы слишком скромны, Сьюгар. Вы верили в свое Писание, но не  верили
в себя. Разве вы не знаете, что, получая назначение, получаешь и силы  его
выполнить?
     Сьюгар удовлетворенно вздохнул.
     - Я знал, что это дело для двоих. Так и сказано в Писании.
     - Угу, да. Так теперь нас двое. Но  надо,  чтобы  нас  стало  больше.
Наверное, нам следует начать с ваших друзей.
     - Это не займет много времени, - горьковато отозвался Сьюгар. - Ну  а
если с ними у нас ничего не выйдет?
     - Тогда мы начнем с ваших врагов. Или шапочных знакомых. Мы начнем  с
первого встречного-поперечного. Неважно,  где  мы  начнем,  потому  что  я
намерен в конце концов получить их всех. Всех до самого  разнаипоследнего.
- Тут на память Майлзу пришла особенно подходящая цитата, и  он  энергично
провозгласил: - Имеющий уши да услышит!
     С этими словами Майлз  вознес  -  про  себя  -  настоящую  молитву  и
заставил Сьюгара встать.
     - Идем проповедовать язычникам.
     Сьюгар вдруг расхохотался:
     - Я когда-то знавал одного боксера,  который  точно  таким  же  тоном
говорил: "Пойдем накидаем пачек какому-нибудь дураку".
     - Без этого  тоже  не  обойдется,  -  вздохнул  Майлз.  -  Понимаешь,
всеобщая принадлежность к нашей пастве вряд ли будет целиком добровольной.
Но набор предоставь мне, слышишь?
     Сьюгар разгладил свой клок бороды, и в глазах его  мелькнули  веселые
искорки:
     - Значит, вы бывший клерк, а?
     - Точно.
     - Слушаюсь, сэр.


     Они начали с Оливера.
     Майлз взмахнул рукой:
     - Можно войти в ваш кабинет?
     Оливер потер нос тыльной стороной ладони и фыркнул:
     - Позволь дать тебе совет, парень. Как клоун ты здесь не приживешься.
Все мыслимые шутки уже заезжены до смерти. Даже черные.
     - Прекрасно.
     Он сел на землю - неподалеку от Оливера, но все же не слишком близко.
Сьюгар пристроился у Майлза за плечом, готовый  ретироваться,  как  только
возникнет необходимость.
     - Раз мои шутки вам не по душе, то я  буду  говорить  прямо.  Мне  не
нравится, как тут все устроено.
     Оливер насмешливо скривил губы, но вслух ничего не сказал. Этого и не
требовалось.
     - Я собираюсь все изменить, - продолжал Майлз.
     - Чушь собачья, - отозвался Оливер, укладываясь на спину.
     - Начиная отсюда и с этой минуты.
     Немного помолчав, Оливер произнес:
     - Убирайся, или я тебя поколочу.
     Сьюгар уже начал вставать, но Майлз жестом вернул его на место.
     - Он был в Четырнадцатом, - озабоченно прошептал  Сьюгар.  -  Он  вас
пополам переломит.
     - Девять десятых обитателей лагеря, включая девушек, могут переломить
меня пополам, - шепотом ответил Майлз. - Этот довод не актуален.
     Наклонившись, он схватил Оливера за подбородок  и  повернул  лицом  к
себе.  Сьюгар  беззвучно  ахнул,  потрясенный  столь  рискованной  манерой
привлекать внимание слушателя.
     - Вот что я сижу вам насчет цинизма, сержант:  это  самая  бессильная
мораль на свете. Но  зато  какая  удобная!  Убеди  себя,  что  барахтаться
бесполезно, - и можно со спокойной душой сидеть по уши в дерьме  и  ничего
не делать.
     Оливер отбросил руку Майлза, но не ударил  его  и  не  отвернулся.  В
глазах его полыхала ярость.
     - Это Сьюгар тебе сказал, что я сержант?
     - Нет, это у тебя на  лбу  написано  кровавыми  буквами.  Послушай-ка
меня, друг...
     Оливер перекатился на живот и привстал, упираясь в циновку костяшками
пальцев. Сьюгар вздрогнул.
     - Это ты слушай, мутантишка, - прорычал бывший сержант. - Мы уже  все
пробовали. Устраивали учения, игры, жили по  правилам,  качали  мускулы  -
только вот душа тут нет. Мы устраивали фестивали и ставили  спектакли.  Мы
пробовали силу и хорошенько повоевали друг с другом.  А  потом  занимались
грехом, сексом и садизмом, пока не затошнило. Мы все попробовали не меньше
десяти раз. Ты что, думаешь, ты тут первый реформатор?
     - Нет, Оливер. - Майлз наклонился совсем близко, и голос его упал  до
шепота. - Я уверен, что я - последний.
     Оливер на миг опешил, потом рассмеялся:
     - Господи, наконец-то Сьюгар нашел себе  пару.  Двое  психов,  как  и
сказано в его Писании.
     Майлз пропустил эту реплику мимо ушей и постарался  сесть  как  можно
прямее.
     - Прочти мне свое Писание еще раз, Сьюгар. Целиком.
     Он закрыл глаза, чтобы получше сосредоточиться и  не  отвлекаться  на
пикировку со скептиком-сержантом.
     Сьюгар нервно пошуршал рядом, откашлялся и начал:
     - Для тех кто станет наследниками спасения. Так они и  направились  к
вратам. Теперь ты должен запомнить, что город стоял на огромной  горе,  но
пилигримы поднялись на эту гору легко, потому что их вели за руки те двое.
К тому же они оставили свою смертную одежду позади, в  реке:  хоть  они  и
пришли в одеждах, но вышли нагими. Поэтому они поднялись  туда  с  великой
ловкостью  и  быстротой,  хотя  основание,  на  котором  покоился   город,
поднималось  выше  облаков.  Потом  они   проследовали   через   воздушные
области... - Сьюгар умолк, затем добавил извиняющимся  тоном:  -  Тут  оно
заканчивается. Я оторвал страницу. Не понимаю, что это может означать.
     - Наверное, то, что дальше  вы  должны  додумать  сами,  -  подсказал
Майлз, снова открывая глаза.
     Так вот тот материал, из которого ему предстоит  строить.  Не  блещет
разнообразием, но по смыслу подходит. Что ж, сгодится и такой. А последняя
фраза вообще потрясла его, обдав холодом. Ну, так тому и быть. Вперед!
     - Теперь понимаешь, Оливер?  Вот  это  я  и  предлагаю.  Единственную
надежду, ради которой стоит дышать. Спасение для всех.
     - Возвышенно до чертиков! - с издевкой отозвался Оливер.
     - Именно этого мне и надо! Чтобы вы все возвысились. И учти,  Оливер:
я - фундаменталист. Я понимаю мое писание очень, ну, очень буквально.
     Здоровяк открыл было рот, потом закрыл, так ничего и не сказав.
     "Наконец-то заинтересовался,  -  мысленно  вздохнул  Майлз.  -  Можно
считать, контакт установлен".
     Через какое-то время Оливер проговорил:
     - Необходимо чудо, чтобы всех переделать.
     - Это не теология для  избранных.  Я  намерен  проповедовать  массам.
Даже, - Майлз начал входить  во  вкус,  -  закоренелым  грешникам.  Небеса
открыты для всех, но приблизиться к ним можно лишь собственными  усилиями.
Мы не несем чудо в карманах...
     - Уж ты-то точно... - пробормотал Оливер,  бросив  взгляд  на  голого
Майлза.
     - ...мы можем только молиться и готовить  себя  к  лучшему  миру.  Но
чудеса случаются только с подготовленными. Ты подготовлен, Оливер?
     Майлз подался вперед, и голос его зазвенел. А Оливер пришел  в  такое
замешательство, что даже обратился за подтверждением к Сьюгару:
     - Этот тип действительно такой?
     - Он  думает,  что  притворяется,  -  хладнокровно  ответил  лагерный
пророк, - но на самом деле говорит правду. Это действительно Один-из-Двух,
никакого сомнения.
     Черт подери, неужели он о чем-то догадывается? Майлз решил, что иметь
дело со Сьюгаром все равно, что фехтовать в зеркальном зале -  нипочем  не
разберешь, где живой противник, а где его отражение.
     Оливер  почесал  в  затылке.  На  его  лице  попеременно   отражались
раздражение, вера и сомнение.
     - Как же мы спасемся, эй, ты, благочинный?
     - Зови меня брат Майлз. Да. Скажи, сколько новообращенных  ты  можешь
привести к нам своим личным авторитетом? Ничем не подкрепленным?
     Оливер задумался.
     - Дай только им надежду, и они пойдут за тобой куда угодно.
     - Ну... спасение-то, конечно, будет даровано всем, однако  существуют
определенные временные  ограничения.  Поэтому  и  нужны  посредники  между
Господом и паствой. Я  хочу  сказать:  блаженные  те,  кто  не  видел,  но
уверовал.
     - Это точно, - согласился Оливер. - Но если твоя  религия  не  сумеет
сотворить чудо, то наверняка последует жертвоприношение.
     - Э-э... вот именно, - выдавил Майлз. - Ты на редкость проницателен.
     - Это не проницательность, - сказал Оливер, - а просто обещание.
     - Да,  ну  так  вот...  гм,  возвращаясь  к  моему  вопросу.  Сколько
последователей ты сможешь привести? Я веду речь о плоти, а не о духе.
     Оливер нахмурился.
     - Наверное, человек двадцать.
     - А кто-нибудь их них сможет привести других? Убедить еще кого-то?
     - Ну, допустим...
     - Тогда сделай их своими капралами.  По-моему,  нам  лучше  забыть  о
прежних чинах. Назовемся... э-э... Армией возрождения. Или  нет  -  Армией
реформации! Да, это звучит лучше.  Мы  реформируемся,  словно  гусеница  в
куколке, а в итоге превратимся в бабочку и улетим.
     - А что за реформы ты планируешь?
     - Пока только одну: еду для всех.
     Оливер кинул на него недоверчивый взгляд:
     - А ты уверен, что не блефуешь в расчете подкормиться за чужой счет?
     - По правде говоря, я действительно проголодался... - Оливер встретил
этот намек ледяным молчанием, и Майлз поспешно сменил тему.  -  Но  то  же
чувствует еще множество людей. К завтрашнему дню мы их всех будем  кормить
с рук.
     - Когда тебе понадобятся эти двадцать?
     - К следующему сигналу раздачи еды.
     - Так скоро?
     - Видишь ли, Оливер, здесь всем нам специально внушается мысль, будто
спешить абсолютно некуда. Сопротивляйтесь ей, ибо это ложь.
     - Да, уж ты не мешкаешь.
     - А я тебя не к зубному врачу тащу. Кроме того я вдвое легче, поэтому
мне и приходится двигаться в два раза быстрее, чтобы у меня был  такой  же
момент инерции. Итак, к следующей раздаче.
     - И что, по-твоему, ты сможешь сделать с двадцатью парнями?
     - Мы захватим штабель плиток...
     Оливер с отвращением скривился.
     - Это с двадцатью-то? Никогда. Кроме того, это уже  пробовали.  Я  же
говорил тебе здесь  была  настоящая  война.  И  сегодня  получится  просто
крепкая потасовка.
     - ...а когда захватим, то перераспределим их. Честно  и  справедливо,
по одной порции на рыло,  как  положено.  Праведникам,  грешникам  и  всем
прочим. К следующему сигналу все, кто голодал, будут уже за нас.  И  тогда
мы сможем заняться перевоспитанием.
     - Ты просто псих. Ты ничего не сможешь. С двумя-то десятками!
     - Разве я говорил, что у нас будет только двадцать человек? Сьюгар, я
это говорил?
     Внимательно слушавший проповедник покачал головой.
     - Ну, я не собираюсь  высовываться  и  лезть  в  драку,  если  ты  не
предоставишь мне каких-нибудь видимых средств поддержки, - заявил  Оливер.
- Это может погубить нас.
     - Будет сделано, - опрометчиво пообещал Майлз. С  чего-то  ведь  надо
начинать. - К сигналу я выведу пятьдесят бойцов. За святое дело!
     - Сделай, и я  пройду  вокруг  всего  лагеря  на  руках  и  голый,  -
отозвался Оливер.
     Майлз усмехнулся:
     - Смотри, сержант, поймаю на слове. Двадцать с  лишним.  К  следующей
раздаче. - Майлз встал. - Пошли, Сьюгар.
     Первая победа была одержана, и новоявленные  миссионеры  отступили  в
полном боевом порядке. Оглянувшись, Майлз  увидел,  что  Оливер  встал  и,
помахав кому-то знакомому,  направился  к  группе  циновок  неподалеку  от
своей.


     - Так откуда же мы возьмем к следующему сигналу пятьдесят  бойцов?  -
спросил Сьюгар. -  Должен  предупредить  вас:  Оливер  -  лучший  из  моих
знакомых. С другими наверняка будет труднее.
     - Что? - изумился Майлз. - Ваша вера уже колеблется?
     - Я верую, - смущенно сказал Сьюгар. - Я просто  не  понимаю.  Может,
это и значит, что я блаженный?
     - Удивительно. Я полагал, что все достаточно очевидно. Вон они,  наши
бойцы, - и Майлз указал на другую сторону лагеря, где пролегала  невидимая
граница территории женщин.
     - Ох! - Сьюгар остановился как вкопанный. - Нет, Майлз, боюсь, что на
этот раз вы ошибаетесь.
     - Пошли.
     - Вам туда не попасть без операции по перемене пола.
     - Что, невзирая на Божью волю, вы  не  стали  проповедовать  им  свое
писание?
     - Пытался, но был избит. После этого обращался к другим.
     Майлз поджал губы и вгляделся в Сьюгара.
     - А точно ли дело только в неудачах? Не стыд ли подточил вашу обычную
решимость? Вам надо что-то загладить в этом отношении?
     Сьюгар покачал головой:
     - Лично мне нет. Если не считать греха бездействия.
     Слава Богу, Сьюгар не насильник. Майлз еще  раз  осмотрелся,  как  бы
пытаясь заново оценить всю лагерную обстановку в целом.
     - Да... Давление хищников  создает  психологию  стада.  И  приходится
заключить,  что  давление  достаточно  сильное,  раз   удерживает   вместе
коллектив такого размера. Но никаких инцидентов со времени моего появления
здесь я не заметил...
     - Они то есть, то нет, - пояснил Сьюгар. - Фазы луны или еще что...
     Лунные фазы, точно. Майлз в душе возблагодарил богов (если они  есть)
за то, что цетагандийцы,  похоже,  имплантировали  всем  пленным  женщинам
какой-то  регулярно  действующий  противозачаточный  препарат.  Да   будет
благословенен тот  неизвестный,  который  включил  этот  пункт  в  правила
Международной  Конвенции.  Хотя...  Возможно,  присутствие  среди  пленных
беременных,   младенцев   и   детей   могло   бы   оказаться   еще   одним
дестабилизирующим фактором. Или, наоборот, стабилизирующим... М-да, все же
хорошо, что этот вопрос так и не вышел из теоретической плоскости.
     - Ну... - он сделал  глубокий  вдох  и  агрессивно  надвинул  на  лоб
воображаемую шляпу. - Я новенький, и потому временно  не  смущаюсь.  Пусть
тот из нас, кто без греха, бросит первую приманку. Кроме того,  для  таких
переговоров у меня есть еще одно преимущество - сразу видно, что я ни  для
кого не представляю угрозы.
     Он двинулся вперед.
     - Я подожду вас здесь, - услужливо пообещал Сьюгар и уселся на землю.
     Майлз так рассчитал маршрут, чтобы встретиться с  патрулем  из  шести
женщин, обходивших свою территорию. Он расположился  перед  ними,  сдернул
воображаемую шляпу и стратегически прикрыл ею то место, которое не принято
показывать в обществе.
     - Добрый день, дамы. Позвольте извиниться за мой внешний ви...
     Его галантная фраза была прервана самым неделикатным образом:  в  рот
набилась грязь, ноги дернулись назад, а плечи - вперед...  Четыре  женщины
аккуратно бросили Майлза лицом вниз. И не успел он  отплеваться,  как  его
подхватили и начали раскачивать, держа за руки и  за  ноги.  На  негромкий
счет "три"  он  взлетел  в  воздух  и  шмякнулся  неподалеку  от  Сьюгара.
Патрульные двинулись дальше, не сказав ни слова.
     - Ну, что я вам говорил? - спросил Сьюгар.
     Майлз повернул голову и посмотрел на него:
     - Вы заранее вычислили мою траекторию?
     - Вроде того, - согласился Сьюгар.  -  Я  прикинул,  что  они  смогут
зашвырнуть вас гораздо дальше обычного. Из-за вашего роста.
     Майлз с трудом сел, пытаясь отдышаться. Черт подери  эти  ребра:  они
уже начали проходить, а теперь опять каждый вздох болью опоясывает  грудь.
Через несколько минут он встал и отряхнулся, а потом, словно  опомнившись,
поднял свою невидимую шляпу. При этом у него потемнело в глазах,  так  что
ему пришлось постоять, упираясь руками в колени.
     - Ну ладно, - пробормотал он, - возвращаемся.
     - Майлз...
     - Это необходимо, Сьюгар. Другого выхода нет. Да и  вообще,  когда  я
начинаю, то уже не могу  отступить.  Мне  говорили,  что  я  патологически
упрям. Я просто неспособен отступать.
     Сьюгар,  кажется,  собирался  выдвинуть   какое-то   возражение,   но
раздумал.
     - Хорошо, - только и сказал он. - Я  буду  ждать,  пока  вы  меня  не
позовете.
     И погрузился то ли в  воспоминания,  то  ли  в  медитацию,  то  ли  в
дремоту.
     Вторая попытка Майлза закончилась точно так же, как и первая -  разве
что траектория была, возможно, немного длиннее  и  круче.  Третья  попытка
была подобна второй, но полет закончился гораздо быстрее.
     - Отлично, - пробормотал Майлз, вставая. - Похоже, они выдыхаются.
     На этот раз он запрыгал параллельно патрулю - вне досягаемости, но  в
пределах слышимости.
     - Послушайте, - пропыхтел он, -  вам  незачем  тратить  столько  сил.
Давайте я вам помогу. У меня врожденное заболевание костей: я  не  мутант,
знаете ли, мои гены в порядке, а уродился я таким потому, что моя мать  во
время  беременности  подверглась  действию  яда.   Так   что   моя   хворь
ненаследуема и не окажет влияния на детей,  которых  я  мог  бы  иметь.  Я
всегда считал, что добиться свидания проще, если сразу  внести  ясность  в
этот вопрос: я не мутант... Короче, кости у меня такие хрупкие, что  любая
из вас без труда их все переломает. Вы, может, удивляетесь,  зачем  я  вам
это говорю... Правду сказать, я не  люблю  это  афишировать...  Вы  должны
остановиться и поговорить со мной. Я же вам не угрожаю... Разве я похож на
угрозу?..  Может,  я  и  бросаю  вам  вызов,  но  не  угрожаю...  Вы  что,
собираетесь тащить меня за собой вокруг всего лагеря?  Притормозите,  ради
Бога...
     Майлз почувствовал, что еще немного - и он настолько запыхается,  что
лишится своего главного оружия - речи. Он бросился  женщинам  наперерез  и
встал у них на пути, раскинув руки.
     -  ...если  вы  собираетесь   переломать   мне   кости,   пожалуйста,
принимайтесь за дело и кончайте с этим поскорее, потому что  я  все  равно
буду возвращаться сюда, пока смогу двигаться.
     Повинуясь    незаметному    жесту    предводительницы,     патрульные
остановились.
     - Давайте так и сделаем, - предложила  высокая  рыжеволосая  женщина.
Щетка ее медных волос ужасно отвлекала Майлза;  он  представил  себе,  как
падали    на    пол    густые    пряди    под    ножницами    безжалостных
тюремщиков-цетагандийцев.
     - Я сломаю ему  левую  руку,  если  ты  займешься  правой,  Конри,  -
добавила она.
     - Если это единственное, что может заставить вас остановиться на пять
минут и выслушать меня,  то  так  тому  и  быть,  -  отозвался  Майлз,  не
отступая.
     Рыжая сделала шаг вперед,  ловко  захватила  его  левую  руку  и,  не
торопясь, начала ее заламывать.
     - Пять минут, а? - отчаянно попросил Майлз, чувствуя,  как  нарастает
боль.
     Яростный взгляд женщины обжег  его  лицо.  Он  закрыл  глаза,  затаил
дыхание и стал ждать. Давление достигло критической величины: Майлз  встал
на цыпочки, готовясь услышать знакомый хруст...
     Рыжая отпустила его так резко, что Майлз чуть не упал.
     - Чертовы мужики, - с отвращением проговорила она,  -  вечно  они  из
всего устраивают соревнование. Даже кто дальше пописает.
     - Пол - это судьба, - выдохнул Майлз, открывая глаза.
     - Или ты извращенец и тебе нравится, когда тебя избивают женщины?
     Тело едва не предало Майлза радостным салютом. Черт побери, если  эта
встреча с рыжей - не последняя, придется где-то срочно доставать штаны.
     - А если я  скажу  "да",  вы  нарочно  откажетесь  меня  избивать?  -
осведомился он.
     - Ну, уж нет!
     - А я-то надеялся...
     - Прекрати болтать, Беатрис, - приказала  начальница  патруля,  и  ее
короткий кивок вернул Беатрис обратно в ряд. - Ладно,  коротышка,  у  тебя
есть твои пять минут... может быть.
     - Благодарю, мадам. - Майлз сделал вдох и привел  себя  в  порядок  -
насколько это осуществимо без мундира, который можно было бы  одернуть.  -
Во-первых, позвольте мне принести извинения за то, что я  вторгся  в  ваше
общество в таком неодетом виде. Практически  первые  же  люди,  которых  я
здесь встретил, оказались активистами движения  за  упрощение  жизни.  Они
упростили меня, в частности, освободили от одежды...
     - Я это видела, - неожиданно  подтвердила  рыжая  Беатрис.  -  Ребята
Питта.
     Майлз сдернул с головы шляпу и поклонился:
     - Вы правы, мадам.
     - Когда кланяешься, ты показываешь зад тем, кто у тебя за  спиной,  -
бесстрастно заметила Беатрис.
     - Это их трудности, - откликнулся Майлз. - Что до  меня,  то  я  хочу
поговорить с вашим руководством. У меня есть планы по серьезному улучшению
местных манер, в чем мне хотелось бы заручиться  вашей  поддержкой.  Вы  -
самый крупный из сохранившихся здесь островков цивилизации, не говоря  уже
о военной дисциплине. Думаю, что пришло время расширить ваши границы.
     - Все наши силы уходят на то, чтобы поддерживать теперешние  границы,
сынок, - ответила начальница. - Дудки. Так что убирайся.
     - И сам себя обслужи, - предложила Беатрис. - Здесь тебе не дадут.
     Майлз вздохнул, поворачивая шляпу в руках за широкие поля.  Потом  он
несколько секунд  покрутил  ее  на  указательном  пальце  -  и  встретился
взглядом с рыжей.
     - Обратите внимание на мою шляпу. Это  единственный  предмет  одежды,
который мне удалось сохранить от покушения братьев-крепышей. Тех, кого  вы
назвали ребятами Питта.
     Беатрис фыркнула.
     - Эти подонки... А почему только шляпу? Почему не  штаны?  Почему  уж
тогда вообще не парадный мундир? - саркастически добавила она.
     - Шляпа - это важнейшее средство общения. Вы можете  сделать  широкий
жест, - тут Майлз сделал этот жест, - или показать свою искренность, -  он
прижал мнимую шляпу к сердцу. - Вы можете выразить смущение, - он  прикрыл
гениталии и виновато согнулся, - или ярость, - он с силой швырнул шляпу на
землю, потом поднял и тщательно отряхнул. - Вы можете выказать  решимость,
- он нахлобучил шляпу  на  голову  и  надвинул  на  лоб,  -  или  проявить
любезность. - Тут Майлз снова сдернул шляпу, приветствуя Беатрис. - Видите
шляпу?
     Рыжей уже стало забавно:
     - Да...
     - А перья на шляпе видите?
     - Да...
     - Опишите их.
     - О... пушистые такие.
     - Сколько?
     - Два. Сколоты вместе.
     - А цвет перьев видите?
     Женщина отступила, вдруг отрезвев, и покосилась на своих спутниц:
     - Нет.
     - Когда вы увидите цвет перьев, - негромко  проговорил  Майлз,  -  вы
поймете, как можно раздвинуть ваши границы в бесконечность.
     Беатрис молчала, и лицо ее было бесстрастно.  Но  начальница  патруля
пробормотала:
     - Наверное,  этому  коротышке  надо  поговорить  с  Трис.  В  порядке
исключения.


     Женщина-командующая явно воевала на передовой: горбясь за  экраном  в
каком-нибудь тыловом бункере не  приобретешь  такую  мускулатуру,  буграми
перекатывающуюся под  кожей.  Она  носила  настоящее  оружие,  извергавшее
настоящую смерть; она билась на грани человеческих возможностей,  и  война
выжгла шрамы в ее душе. Ярость пылала в ней  подобно  пламени  в  угольном
пласте: скрыто и неугасимо. Ей было, наверное, лет тридцать пять - сорок.
     "Господи, я влюбился, - подумал Майлз.  -  Дорогая,  вы  нужны  брату
Майлзу в Армию реформации..." Потом он постарался овладеть собой. Наступил
самый решающий момент  его  плана,  и  шутливая  болтовня  была  бы  здесь
бесполезна и даже опасна.
     "Обиженным нужна власть, больше ничего. Они думают, что власть спасет
их от новых обид. Эту не заинтересует странное послание Сьюгара, во всяком
случае - пока..."
     Он набрал в легкие побольше воздуха.
     - Мадам, я пришел предложить вам командование этим лагерем.
     Женщина уставилась на него так, словно Майлз был каким-то  паразитом,
копошащимся в темном углу сортира. Глаза ее полоснули по  наготе  молодого
человека, и ему показалось, что по всему телу  от  подбородка  до  ступней
пролегли следы когтей.
     - Которое вы, видимо, носите в своем планшете, - отрезала женщина.  -
Командования  в  этом  лагере  не  существует,  мутант.  Так  что  ты   им
распоряжаться не можешь.  Отнеси  его  за  нашу  территорию  по  кусочкам,
Беатрис.
     Майлз увернулся от рыжей. Вопрос о мутантстве он прояснит потом.
     - Командование в этом лагере будет создано мною,  -  объяснил  он.  -
Обратите внимание:  я  предлагаю  вам  власть,  а  не  отмщение.  Месть  -
непозволительная роскошь. Командующие не могут ее себе позволить.
     Трис поднялась со своей циновки, выпрямилась  в  полный  рост,  потом
согнула колени, чтобы оказаться лицом к лицу с Майлзом, и процедила:
     - Очень жаль, дерьмецо. Ты почти заинтересовал  меня.  Потому  что  я
хочу отомстить. Каждому мужику в этом лагере.
     - Значит, цетагандийцы добились своего: вы забыли, кто ваш  настоящий
враг.
     - Наоборот, я узнала, кто мой настоящий враг. Хочешь знать, что они с
нами делали - наши собственные парни?..
     - Цетагандийцы хотят, чтобы вы думали, будто все это, - тут он  обвел
рукой лагерь, - вы сотворили  сами.  Так  что,  воюя  друг  с  другом,  вы
становитесь  их  марионетками.  А  они  все  время  наблюдают  за  вами  и
наслаждаются вашим унижением. И вы знаете об этом!
     Взгляд Трис на мгновение метнулся к куполу, потом опять вонзился  ему
в лицо.
     - Власть лучше отмщения, - продолжал Майлз, не дрогнув перед горящими
углями ее глаз. - Власть - это нечто живое, и благодаря ей вы протягиваете
руку к будущему. А месть - мертва, она тянется из  прошлого  и  тащит  вас
назад.
     - А ты  талантливый  враль,  -  оборвала  его  Трис.  -  Я  тебя  уже
раскусила: ты норовишь схватить, что плохо лежит. Вот настоящая власть.  -
Она сжала руку у него под носом, поиграв  мускулами.  -  Это  единственная
власть, которая здесь существует. У тебя ее нет, вот ты и ищешь, к кому бы
приткнуться. Но ты не туда обратился.
     - Нет, - возразил Майлз и постучал себя по лбу. - Вот  где  настоящая
власть. И этого у меня хватает, никуда обращаться не надо. Власть, которая
управляет силой. - И он шлепнул по своему кулаку. -  Люди  могут  сдвинуть
горы,  а  людьми  движут  идеи.  Но  верно  и  обратное  -  на  ум   можно
воздействовать через тело! Для чего, по-вашему, все это, -  он  указал  на
лагерь, - как не для того, чтобы воздействовать на  ваши  умы  через  ваши
тела? Когда вы позволили цетагандийцам  свести  вашу  силу  только  вот  к
этому, - и Майлз для вящей наглядности рискнул сжать ее бицепс, -  вы  тем
самым отдали им свое гласное оружие. И они победили.
     - Они все равно победили, - отрезала Трис, стряхивая с себя его руку.
(Майлз облегченно вздохнул: она не сочла нужным ее ломать.) - Что бы мы ни
делали в этом цирке, никакого толка не будет. Все равно мы будем пленными.
Они могут отключить нам пищу, или чертов воздух, или смять нас в  лепешку.
И время работает на них. Мы можем сколько  угодно  надрывать  себе  кишки,
восстанавливая порядок (если ты к  этому  гнешь),  а  им  только  и  нужно
подождать, пока он снова нарушится. Мы побеждены. Мы в плену. И тебе  пора
начать привыкать к этой мысли.
     - Эту песенку я уже слышал, - ответил Майлз. - Включите  мозги.  Если
бы  они  собирались  держать  вас  тут  вечно,  то  могли  бы  сразу  всех
кремировать и сэкономить немалые расходы  на  поддержанием  этого  лагеря.
Нет. Им нужны ваши умы. Вы находитесь здесь потому, что вы - лучшие  бойцы
Мэрилака: самые отважные бойцы,  самые  сильные,  самые  отчаянные,  самые
опасные.  Вы  -  те,  от  кого  будут  ждать  руководства  все  противники
оккупации. Цетагандийцы хотят сломать вас, а потом вернуть на Мэрилак, как
вакцину: убеждать своих соплеменников сдаться.  Когда  вот  это  убито,  -
Майлз прикоснулся ко лбу Трис (о, едва-едва), - тогда цетагандийцам больше
нечего бояться вот этого, - он приложил палец к ее бицепсу. - Вас сломают,
а потом отпустят в мир, чей горизонт замкнет вас подобно этому  куполу.  -
Война не окончена, поймите. И вы находитесь здесь, потому что цетагандийцы
все еще ожидают, когда Фэллоу-Кор падет.
     Секунду или две ему казалось, что Трис его убьет, придушит на  месте,
лишь бы не показать свои слезы. Но она сдержалась.
     Вскинув  голову  и  глотнув  воздуха,  женщина  вновь   обрела   свою
агрессивность, служившую ей защитой.
     - Если это правда, тогда, послушавшись тебя, мы отодвинем час  своего
освобождения, а не приблизим его.
     Вот так сюрприз - она к тому же еще и логик! Ей даже незачем  пускать
в ход кулаки, она может заспорить его до смерти, если  он  не  вывернется.
Майлз вывернулся:
     - Есть немалая разница между пленом и рабством. Хотя, конечно, ни то,
ни другое - не свобода. Я это понимаю. И вы - тоже.
     Трис долго молчала, глядя на него прищуренными глазами.
     - Ты странный, - сказала она наконец. - Почему ты говоришь "вы", а не
"мы"?
     Майлз небрежно пожал плечами, быстро  припоминая  все,  что  говорил.
Черт подери, а ведь тетушка Трис права! Тут он,  пожалуй,  слишком  близко
подошел  к  опасному  краю.  Но  пока  еще  эту   ошибку   можно   выгодно
использовать:
     - Неужели я похож на  цвет  военной  мощи  Мэрилака?  Я  -  странник,
заброшенный в мир, который создан не мною. Путешественник, пилигрим. Я тут
проездом. Спросите Сьюгара.
     Трис хмыкнула:
     - Этого психа?!
     Она не заметила зацепки. Свинство, как сказала бы Элли.  Как  ему  не
хватает Элли! Надо будет попробовать еще разок, попозже.
     - Не следует недооценивать Сьюгара. У него  есть  для  вас  послание,
которое показалось мне весьма захватывающим.
     - Слышала я  его.  Другого  такого  зануду  поискать...  Так  что  ты
рассчитываешь со всего этого иметь? И не говори "ничего", потому что я  не
поверю. Честно говоря, по-моему, ты сам хочешь стать командующим  лагерем,
и я не собираюсь служить ступенькой какого-нибудь грандиозного  имперского
плана.
     Теперь уже  заработал  ее  острый  солдатский  ум.  Она  стремительно
соображала - и, похоже, не только насчет того, как бы  поскорее  доставить
Майлза к границе в разобранном виде. Теплее, теплее...
     - Я только хочу быть вашим духовным советником. Мне не нужна  власть,
да я и не смог бы ею воспользоваться. Только место советника...
     Видимо, в слове "советник"  было  что-то  важное,  потому  что  глаза
женщины вдруг широко раскрылись. Майлз сидел так близко, что увидел  даже,
как расширились ее зрачки. А Трис подалась вперед  и  провела  пальцем  по
чуть заметным ямкам по обе стороны его носа - там, где касается кожи  шлем
боевого  скафандра.  Снова  выпрямившись,  женщина  погладила  средним   и
указательным пальцем  такие  же,  но,  более  глубокие  впадины,  навсегда
отпечатавшиеся на ее лице.
     - Так как ты сказал? Кем ты был раньше?
     - Клерком. На призывном пункте, - упрямо ответил Майлз.
     - Понятно.
     Если Трис догадалась, что он не тот,  за  кого  себя  выдает,  то  он
пропал. А может быть, и нет.
     Трис снова устроилась  на  своей  циновке  и  указала  Майлзу  на  ее
противоположный край:
     - Садись, капеллан. И продолжай говорить.


     Когда Майлз нашел Сьюгара, тот  мирно  спал,  оставаясь,  впрочем,  в
сидячем положении. Майлз легонько похлопал его по плечу:
     - Просыпайся, Сьюгар, все в порядке.
     Проповедник всхрапнул в последний раз и проснулся:
     - Господи, как мне не хватает кофе! Э? - Он изумленно поморгал: -  Вы
целы?
     - Уцелел все же. Послушай, я хотел бы уточнить насчет того отрывка об
одеждах в реке: теперь, когда мы нашли друг  друга,  нам  все  равно  надо
ходить голыми? Или пророчество уже исполнено?
     - Э?
     - Мы можем теперь одеться? - терпеливо повторил Майлз.
     - Ну... я не знаю. Наверное, если бы нам суждено было  иметь  одежду,
ее бы нам дали...
     Майлз толкнул его в бок, показывая:
     - Вот. Как раз тот самый случай.
     В нескольких метрах от них стояла Беатрис, всем своим  видом  выражая
нетерпеливую скуку. Подмышкой у нее был какой-то серый сверток.
     - Ну, вы, психи, вы берете все это барахло или нет? Я ухожу.
     - Вы заставили их дать вам одежду? - потрясенно прошептал Сьюгар.
     - Нам обоим, а не мне, - и Майлз махнул Беатрис. - Кажется, берем.
     Женщина швырнула ему сверток, фыркнула и удалилась.
     - Спасибо! - крикнул ей вслед Майлз.
     Он развернул подарок. Два серых пижамных комплекта:  один  маленький,
один большой. Майлзу можно всего один раз подвернуть брюки  -  и  они  уже
будут впору. Конечно, одежда не первой свежести - может,  даже  с  трупов,
но... Сьюгар натянул рубашку и штаны и стоял, изумленно щупая серую ткань.
     - Они дали нам одежду. Ну и  ну!  -  бормотал  он.  -  Как  вы  этого
добились?
     - Они все нам дали,  Сьюгар.  Пошли,  мне  надо  снова  поговорить  с
Оливером. - Майлз  решительно  потащил  Сьюгара  за  собой.  -  Интересно,
сколько у нас времени до следующей раздачи? Конечно, рационы выдают дважды
в  сутки,  но  я  нисколько  не  удивлюсь,  если  это   происходит   через
неправильные промежутки времени, дабы усилить путаницу в  мозгах.  Ведь  в
конце концов, это наши единственные часы...
     Тут внимание Майлза привлекло движение: в их сторону  бежал  какой-то
мужчина. Он явно ни от кого не удирал,  а  просто  мчался  изо  всех  сил,
пригнув голову к земле. Он бежал, не разбирая дороги,  свернул  только  на
границе женской территории. На бегу он плакал.
     - Что это? - спросил Майлз, кивнув на приближающуюся фигуру.
     Сьюгар пожал плечами:
     - Иногда на людей находит.  Когда  больше  невыносимо  здесь  сидеть.
Однажды я видел, как какой-то парень загнал себя до смерти. Кружил, кружил
и кружил, пока не упал.
     - Сдается мне, - решил Майлз, - что этот бежит прямо к нам.
     - А через секунду побежит уже от нас.
     - Тогда помоги мне его поймать.
     Майлз сделал беглецу подножку. Не успел он упасть, как Сьюгар  уселся
ему на грудь, а Майлз - на правую руку, таким образом наполовину  уменьшив
возможное сопротивление. Наверное, парень попал  в  плен  сразу  же  после
призыва, а может, еще и неправильно указал свой возраст, когда  вступал  в
армию - даже сейчас лицо у него было  совсем  мальчишеское.  Он  рвался  и
брыкался, захлебываясь рыданиями вперемешку с руганью, а потом обессилел и
затих, тяжело дыша.
     Майлз наклонился к нему и хищно усмехнулся:
     - Любишь повеселиться, приятель?
     - Ага... - пленник отчаянно скосил глаза вправо и  влево,  но  помощи
нигде не было.
     - А как насчет твоих друзей? Тоже любят повеселиться?
     - Мои друзья - крутые ребята! Еще какие! - заявил юнец,  по-видимому,
уже решивший, что попал в руки еще больших психов, чем он сам. - Слезай-ка
с меня, мутант, а то они тебя на клочки разорвут.
     - Я хочу пригласить тебя и твоих друзей на грандиозное развлечение, -
продекламировал Майлз. - У нас сегодня будет просто ис-то-ри-ческий вечер.
Знаешь, где найти сержанта Оливера из Четырнадцатого отряда коммандос?
     - Ага... - неуверенно пробормотал парень.
     - Ну вот, бери своих приятелей и двигай к нему.  Советую  тебе  прямо
сейчас забронировать место в нашем э-ки-па-же, потому что кто не в нем, те
под ним. Армия реформации начинает действовать. Понял?
     - Понял! - охнул тот,  когда  Сьюгар  для  убедительности  ткнул  его
кулаком.
     - Скажешь, что  тебя  прислал  брат  Майлз!  -  крикнул  Майлз  вслед
пареньку. - И помни, что тебе здесь не спрятаться. Если  сам  не  явишься,
пришлю за тобой Коммандос космоса!
     Сьюгар встал и отряхнул свою заскорузлую обновку.
     - Думаете, придет?
     Майлз ухмыльнулся:
     - Придет обязательно. - Он потянулся и напомнил себе: - К Оливеру!


     В конце концов у них оказалось не двадцать,  а  двести  добровольцев.
Оливер подобрал сорок шесть человек, паренек привел восемнадцать. Признаки
порядка и деятельности увеличивали приток кандидатур.  Стоило  кому-нибудь
любопытствующему спросить. "Что здесь стряслось?" - как его  записывали  в
армию и делали капралом.  Интерес  среди  зрителей  достиг  апогея,  когда
команда Оливера строем подошла к территории женщин и была пропущена  через
границу. К ним мгновенно присоединилось еще семьдесят пять добровольцев.
     - А ты знаешь,  что  мы  затеваем?  -  спросил  Майлз  у  кого-то  из
новичков, прежде чем определить его в один из четырнадцати  сформированных
отрядов.
     - Нет, - признался тот, а потом махнул рукой в сторону женщин,  -  но
мне тоже охота прогуляться к бабам...
     Майлз  прекратил  набор  на  двухстах,  поскольку  Трис  уже   начала
нервничать, видя, что столько мужчин перешли ее границы. Впрочем,  он  тут
же превратил эту любезность в козырную карту в их все еще не закончившемся
стратегическом споре. Трис хотела разделить своих амазонок  как  обычно  -
половину для атаки, половину - охранять базу и границы; Майлз же настаивал
на том, чтобы бросить в атаку все силы.
     - Если мы победим, вам больше не понадобится охрана.
     - А если проиграем?
     Майлз понизил голос:
     - Мы  не  смеем  проигрывать.  Преимущество  внезапности  срабатывает
только один раз. Можно отступить, перегруппировать силы - лично  я  так  и
буду делать, пока не свалюсь  замертво,  -  но  после  этой  попытки  всем
противостоящим группировкам будет ясно, чего мы добиваемся, и у них  будет
время спланировать ответный ход. Должен признаться, что у меня всегда было
непреодолимое отвращение к патовым  ситуациям.  Я  предпочитаю  выигрывать
сражения, а не затягивать их.
     Трис вздохнула, став на мгновение усталой, выжатой, старой.
     - Знаешь, я уже давно воюю... Спустя какое-то  время  даже  поражение
начинает казаться более привлекательным, чем война.
     Майлз почувствовал, как тает его собственная решимость, затянутая тем
же черным водоворотом сомнений. Но он ткнул пальцем  вверх  и  перешел  на
шепот:
     - Но ведь не этим же подонкам мы будем проигрывать?
     Трис глянула на купол, и плечи ее расправились.
     - Нет. Не  этим...  -  Она  глубоко  вздохнула.  -  Ладно,  капеллан.
Получишь свое всеобщее усилие. Один раз...
     Оливер вернулся с обхода и, подойдя, присел рядом на корточки:
     - Приказы они получили. Сколько человек дает Трис в каждый отряд?
     -  Командор  Трис,  -  быстро  поправил  его  Майлз,   заметив,   как
нахмурилась женщина. - Мы будет действовать всеми силами. Вы получите всех
ходячих бойцов.
     Оливер сделал пальцем на земле какие-то вычисления.
     - Значит, в каждом будет человек по пятьдесят. Должно  бы  хватить...
Кстати, почему бы нам не сделать двадцать отрядов? Ускорит раздачу,  когда
построим очереди. Может помочь успешному завершению дела.
     - Нет, - быстро вмешался Майлз, опередив утвердительный кивок Трис. -
Их должно быть четырнадцать. Четырнадцать  отрядов  создадут  четырнадцать
очередей  к  четырнадцати  кучам  плиток.  Четырнадцать   -   это...   это
мистическое, божественное число, - добавил он в ответ на их  недоумевающие
взгляды.
     - Почему? - спросила Трис.
     - Из-за четырнадцати апостолов, - изрек Майлз, благоговейно складывая
руки.
     Трис  пожала  плечами.  Сьюгар  почесал  в  затылке  и   начал   было
опровергать, но Майлз кинул на него такой злобный взгляд, что  он  тут  же
затих.
     Оливер, пристально наблюдавший за ними, что-то  хмыкнул,  но  спорить
больше не стал.


     Потянулось ожидание. Майлз перестал беспокоиться о  самом  худшем,  -
что тюремщики забросят следующую порцию раньше, чем его планы оформятся, -
и начал тревожиться о другом, почти столь же опасном обороте  дела:  вдруг
плитки не появятся слишком долго, и его бойцы, заскучав и разочаровавшись,
начнут расходиться. В эти минуты Майлз  чувствовал  себя  так,  словно  он
ведет строптивую козу на веревке, свитой из воды.  Никогда  еще  он  столь
остро не ощущал нематериальность Идеи.
     Оливер тронул его за плечо:
     - Начинается...
     Стена купола примерно в трети окружности от них начала выгибаться.
     Момент был просто  идеальный.  Слишком  идеальный...  Цетагандийцы  в
курсе происходящего и наверняка замыслили какую-нибудь пакость. Если  куча
плиток не подана слишком рано, значит, ее должны были бы задержать. Или...
     Майлз вскочил на ноги:
     - Подождите! Стойте! Ждите приказа!
     "Летучие    отряды"    заволновались,    притягиваемые    вожделенной
выпуклостью. Но Оливер не ошибся в выборе командиров - они удержались сами
и удержали своих людей. Все в ожидании повернулись к Оливеру. Они все-таки
когда-то были солдатами. Оливер глянул на Трис, а Трис  гневно  воззрилась
на Майлза.
     - Ну, в чем дело? Мы же лишимся своего преимущества... - начала она.
     - Если я ошибся, - простонал Майлз, - то покончу с собой. Ждите, черт
подери! Сьюгар, подсади меня!
     Он взобрался на худые плечи проповедника и уставился  на  выпуклость.
Силовой  экран  еще  не  успел  окончательно  выровняться,  когда  до  них
донеслись первые крики разочарования.  Майлз  отчаянно  завертел  головой.
Попробуй, разгадай этот ребус: если цетагандийцы все знают,  а  он  знает,
что они знают, а они знают, что он знает, что они  знают,  и...  Майлз  не
успел завершить цепочку силлогизмов:  на  противоположной  стороне  лагеря
начал расти второй пузырь.
     Он выкинул руку вперед, словно бросая кости:
     - Туда! Туда! Скорей, скорей, скорей!
     Теперь и Трис поняла, в чем дело. Присвистнув, она  наградила  Майлза
уважительно-изумленным взглядом,  стремительно  развернулась  и  поспешила
возглавить марш-бросок своего отряда. Неуклюже соскочив  на  землю,  Майлз
двинулся следом.
     Обернувшись, он увидел, как  серая  человеческая  масса  ударилась  о
противоположный край купола и отхлынула. С этой минуты  Майлз  оказался  в
положении  человека,  пытающегося  обогнать   приливную   волну.   Заранее
всхлипнув, он заковылял быстрее.
     Неужели он ошибся?.. Нет! "Летучие отряды" вовремя добрались до цели,
и  плитки  действительно  оказались  на  месте.   Командиры   уже   начали
раскладывать кучу на несколько мелких. Группы поддержки окружили их стеной
и приготовились к обороне. На этот раз цетагандийцы перехитрили сами себя.
     Волна   прилива   догнала   Майлза,   и   вместо   широкого   обзора,
приличествующего  командующему,  у  него  осталась  только  точка   зрения
червяка-рядового. Кто-то пихнул его сзади, и он упал; ему показалось,  что
в спине перепрыгнувшего через него человека он узнал Питта. Впрочем,  тот,
наверное, предпочел бы наступить на Майлза,  а  не  перешагнуть...  Сьюгар
помог ему подняться, и  Майлзу  удалось  проглотить  стон.  Кругом  и  так
хватало шума.
     Он узнал своего паренька, как раз схватившегося с каким-то  громилой.
Майлз протолкнулся мимо него, громко напомнив:
     - Ты должен кричать "Становись  в  очередь!",  а  не  "Иди  в  жопу!"
Команда в бою всегда искажается, - пробормотал он себе под  нос.  -  Вечно
одно и то же...
     Рядом возникла Беатрис, и Майлз  уцепился  за  нее.  У  Беатрис  было
собственное пространство, нечто вроде личной границы.  Майлз  увидел,  как
она ее охраняет: небрежно ткнула локтем в чью-то физиономию,  так  что  ее
хозяин только зубами щелкнул. Если бы такое попытался проделать Майлз,  он
разбил  бы  свой  локоть,  а  не  выпуклость  вражеской  скулы.  Кстати  о
выпуклости:  он  оказался  лицом...  ну,  не  к  лицу...   Короче,   перед
рыжеволосой. Он едва справился с желанием вздохнуть и уткнуться  в  мягкую
серую ткань, прикрывшую родное убежище. Напомнив себе о травмах,  которыми
обернется для него это предприятие, Майлз оторвал взгляд от притягательной
области и уставился в лицо Беатрис.
     - Пошли, - буркнула она и поволокла его через толпу.
     Не начал ли стихать шум? Стена его бойцов чуть раздвинулась, позволив
им протиснуться в центр.
     Они  оказались  рядом  с  началом  очереди.  Получилось,  видит  Бог,
получилось! Четырнадцать групп, довольно тесно сбившихся у стены-купола (в
следующий раз это надо будет исправить),  пропускали  по  одному  голодных
просителей.  Распорядители  заставляли  очередь  двигаться  на  предельной
скорости, отводя получивших плитки вдоль стены обратно в  лагерь,  к  краю
толпы. Оливер отрядил пары самых  крепких  солдат  следить  за  уходящими,
чтобы ни одна плитка не была отобрана у законного владельца.
     Большинство новоиспеченных полицейских  отнеслось  к  своему  делу  с
огромным энтузиазмом. Возможно, кое-где  под  шумок  вымещались  и  старые
обиды - Майлз увидел одного из суровых крепышей, взятого  в  оборот  парой
патрульных. Вчерашнему супермену били морду. Майлз опять напомнил  себе  о
недопустимости личных симпатий и  антипатий  в  столь  важном  деле  и  со
вздохом легкого сожаления отправился за Оливером,  чтобы  тот  восстановил
порядок среди своих подчиненных.
     На раздаче у Трис царила идеальная дисциплина. Майлз поздравил себя с
тем, что поручил раздавать еду  женщинам  -  здесь  удалось  задействовать
эмоциональный фактор огромной силы. Немало мужчин, получая в  руки  плитку
рациона, смущенно бормотали "спасибо", а потом их примеру следовали многие
идущие следом.
     "Получайте,  ублюдки!  -  мысленно  обратился   Майлз   к   невидимым
наблюдателям за куполом. - Вы потеряли монополию на психологическую войну.
Мы еще повернем ваше пищеварение в обратную сторону! И  пускай  у  вас  от
злости все кишки вывернет..."
     Его размышления  были  прерваны  каким-то  шумом  у  одной  из  точек
раздачи. Майлз раздраженно  наморщился,  увидев,  что  в  центре  заварухи
находится Питт, и поспешно заковылял туда.
     Оказалось, что Питт отплатил за свою плитку не словами благодарности,
а  недвусмысленным  взглядом,  улыбочкой  и   какой-то   грязной   шуткой.
Оскорбленные дамы тут же атаковали его, но  безуспешно:  Питт  был  парень
крепкий и к тому же не стеснялся бить женщин. Одна из  нападавших,  только
чуть выше Майлза, отлетела  назад  и  уже  не  смогла  подняться.  Очередь
замерла,  плавный  цивилизованный  поток   желающих   пообедать   разбился
окончательно. Майлз вполголоса чертыхнулся.
     - Ты, ты, ты и ты, - постучал он по каким-то плечам, - схватите этого
парня.
     Те, к кому он обратился,  не  слишком  рвались  выполнять  полученное
задание, но к месту происшествия  подоспели  Трис  и  Беатрис.  Нарушитель
порядка  был  схвачен,  скручен  и  вытащен  за  линию  оцепления.   Майлз
удостоверился, что раздача снова заработала, и повернулся  к  разъяренному
сквернословящему Питту. В этот момент подошли Оливер и Сьюгар.
     - Я оторву этому подонку яйца, -  бушевала  Трис.  -  Я  имею  полное
право...
     - Вы - военный комендант, - прервал  Майлз.  -  Если  этого  человека
обвиняют в хулиганстве, его следует предать военно-полевому суду.
     - Он насильник и убийца, - ледяным тоном отозвалась  женщина.  -  Суд
для него слишком большая честь. Он должен умереть медленной смертью...
     Майлз отвел Сьюгара в сторону.
     - Это соблазнительно, но почему-то мне не хочется сейчас отдавать  ей
парня. Очень не хочется. С чего бы это?
     Сьюгар уважительно посмотрел на него:
     - По-моему, вы правы. Видите  ли...  здесь...  здесь  слишком  многие
подобны ему.
     А Питт, вне себя от ярости, уже заметил Майлза.
     - Ты! Ты, бабский прихвостень! Думаешь, они тебя защитят? - Он дернул
головой в сторону Трис и Беатрис. - У них сил не хватит. Мы  и  раньше  им
вставляли, вставим и теперь. Мы не проиграли бы эту чертову войну, будь  у
нас настоящие солдаты - как у барраярцев. Они вот не берут в армию бабья и
всяких жополизов. Оттого и выгнали цетагандийцев со своей планеты...
     - Почему-то, - медленно проговорил Майлз, - мне не верится, будто  ты
специалист по тактике барраярцев во  время  Первой  цетагандийской  войны.
Иначе кое-чему научился бы...
     - А тебя, небось, уже сделали почетной девицей, мутант? - не  остался
в долгу Питт. - Для этого много не нужно...
     "Чего ради я тут стою  и  переругиваюсь  с  примитивным  бандитом?  -
одернул себя Майлз. - Некогда. Надо с этим кончать".
     Он отступил и скрестил руки на груди:
     - Никому из вас до сих пор не приходило в  голову,  что  этот  тип  -
агент цетагандийцев?
     Потрясенный Питт утратил дар речи.
     - Это совершенно очевидно, - с напором заявил Майлз, возвысив  голос,
чтобы слышали все  окружающие.  -  Он  зачинщик  всех  беспорядков.  Своим
примером, своими безобразиями он совратил многих честных солдат,  натравив
их друг на друга. Цетагандийцы не могли надеяться на то, что вы сдадитесь,
а потому постарались посеять  среди  вас  семена  зла.  Чтобы  действовать
наверняка. И это сработало на удивление хорошо. Вы даже не подозревали...
     Оливер тронул его за плечо и пробормотал:
     - Брат Майлз! Я знаю этого парня. Никакой он не шпион. Он просто...
     - Оливер, - прошипел Майлз,  не  разжимая  зубов,  -  заткнись!  -  И
продолжил своим самым зычным голосом: - Конечно, он цетагандийский  агент.
Тайный. А вы все это время думали, что сами творите это над собой.
     "А где нет дьявола, - добавил он  про  себя,  -  там  приходится  его
изобретать". Его подташнивало, но он сохранял маску праведного возмущения.
Майлз всмотрелся в лица сгрудившихся вокруг людей. Где-то в  недрах  толпы
нарастал глухой грозный ропот.
     - Снимите с него рубашку, - приказал Майлз, - и  положите  на  живот.
Сьюгар, дай мне твою чашку.
     У разбитой чашки Сьюгара был острый  край.  Майлз  уселся  на  своего
врага и крупными печатными буквами нацарапал по всей  спине  Питта  "ШПИОН
ЦЕТАГАНДЫ". Он  погружал  острие  глубоко  и  безжалостно,  и  из  царапин
выступала кровь. Питт кричал, матерился и брыкался.
     Майлз поднялся на ноги, дрожа и задыхаясь.
     - А теперь, - велел он, - дайте ему  его  плитку  рациона  и  уведите
прочь.
     Трис  молча  пробуравила  взглядом  спину  уводимого   Питта.   Потом
посмотрела на Майлза, стоявшего между нею и Оливером.
     - Вы действительно считаете, что он цетагандиец? - тихо спросила она.
     - Не может быть! -  заявил  Оливер.  -  Так  к  чему  был  весь  этот
спектакль, брат Майлз?
     - Я не сомневаюсь, что все обвинения Трис справедливы,  -  напряженно
ответил Майлз. - Но его нельзя было наказать за прежние грехи, не расколов
лагерь и не  подрывая  авторитета  Трис.  Таким  образом  Трис  и  женщины
получают свое отмщение, не настроив  против  себя  половины  мужчин.  Руки
командора чисты, а нам больше  не  будет  мешать  закоренелый  преступник,
который наверняка восстал бы против нас. Более того, и другие  преступники
получили предупреждение, которое они вряд ли забудут. Так что моя  выдумка
эффективна во всех отношениях.
     Лицо Оливера застыло. Помолчав немного, он заметил:
     - Вы бьетесь не по правилам, брат Майлз.
     - Я не могу позволить себе проиграть! -  Майлз  гневно  посмотрел  на
него. - А вы можете?
     Сержант сжал губы:
     - Нет.
     Трис вообще ничего не сказала.


     Майлз лично проследил за раздачей плиток рациона  всем  пленным,  кто
был слишком слаб, чтобы встать в очередь.
     Полковник Тремонт лежал на своей циновке как-то  слишком  неподвижно.
Гадать о причинах не приходилось. Оливер встал на колени и закрыл мертвецу
глаза. За последние несколько часов полковник мог умереть когда  угодно  -
рядом с ним никого не было.
     - Мне очень жаль, - искренне сказал  Майлз.  -  Жаль,  что  я  пришел
слишком поздно.
     - Да... - произнес Оливер. - Да...
     Он встал, кусая губы, и встряхнул головой. Майлз  и  Сьюгар,  Трис  и
Беатрис помогли Оливеру отнести тело, циновку, одежду и чашку  на  свалку.
Оливер засунул приготовленную плитку подмышку мертвецу. Никто не попытался
ограбить его после их ухода, хотя еще один покойник, лежавший  рядом,  уже
был обчищен догола.
     Вскоре после этого они наткнулись  на  тело  Питта.  Причиной  смерти
скорее всего было удушение, но лицо было так разбито, что его синева могла
быть и обманчивой.
     Трис посмотрела на Майлза:
     - Наверное, вы все же не ошиблись насчет власти, коротышка.
     - А насчет мести?
     - Я думала, что никогда не успокоюсь,  -  вздохнула  Трис,  глядя  на
безжизненное тело. - Ага... И насчет мести тоже.
     - Спасибо. - Майлз ткнул труп ногой. - Но не  забудьте:  это  -  наша
потеря.
     Он заставил Сьюгара поручить кому-нибудь оттащить тело к свалке.


     Сразу же после раздачи Майлз устроил  военный  совет.  Провожавшие  в
последний путь Тремонта - всех их Майлз уже начал считать своим штабом - и
четырнадцать командиров групп собрались вокруг него на  свободном  пятачке
земли неподалеку от границы  территории  женщин.  Майлз  расхаживал  перед
ними, энергично жестикулируя.
     - Я благодарю командиров групп за прекрасно  выполненное  задание,  а
сержанта Оливера - за правильный выбор людей.  Осуществив  эту  акцию,  вы
завоевали не только преданность большей части  пленных,  но  и  передышку.
Каждая следующая раздача еды будет проходить немного лучше, немного проще.
Каждая будет тренировкой для последующей. И не  забывайте  -  это  военная
тренировка. Мы уже заставили цетагандийцев отступить  от  своей  тщательно
разработанной стратегии и попробовать применить контрмеры. Мы действовали.
Они - отвечали. Как это ни странно, но инициатива принадлежала нам. Теперь
мы  должны  планировать  нашу  дальнейшую  стратегию.  Я  хочу,  чтобы  вы
подумали, каким может оказаться следующий шаг цетагандийцев.
     "На самом деле я просто хочу, чтобы вы думали - и точка".
     - Проповедь окончена. Командор Трис, вам слово.
     Майлз заставил себя сесть, уступая место той, кого он выбрал - хотела
она того или нет. Он напомнил себе, что Трис боевой офицер, а не  штабист:
ей тренировка более необходима, чем ему.
     - Конечно, они могут опять устроить нам нехватку плиток,  как  делали
уже не раз, - начала Трис, откашлявшись. - Было  высказано  предположение,
что именно так и началась вся эта гадость. - Она  встретилась  взглядом  с
Майлзом,  который  ободряюще  кивнул.  -  Это  значит,  что  надо  заранее
выработать  строгую  очередность  людей,  которые  будут  делиться  своими
плитками с  теми,  кому  их  не  хватит.  Каждый  командир  группы  должен
назначить интенданта и двух учетчиков, которые бы его контролировали.
     - Столь же неприятный шаг, на который могли бы пойти цетагандийцы,  -
не выдержав, вставил Майлз, - это прислать избыток и поставить  нас  перед
проблемой честного распределения излишков. Я бы  на  вашем  месте  учел  и
такой вариант.
     И он хладнокровно улыбнулся Трис.
     Та чуть приподняла бровь и продолжила:
     - Они  могут  разделить  общий  объем  плиток  на  несколько  частей,
осложнив нашу задачу по их захвату и контролю за распределением. Есть  еще
какие-нибудь   грязные   уловки,   которые   кто-нибудь   из   вас   может
предусмотреть?
     И Трис невольно снова посмотрела на Майлза.
     Один из командиров нерешительно поднял руку:
     - Сударыня, они же нас слышат. Разве мы не делаем за них работу?
     Майлз встал, чтобы дать на это громкий и ясный ответ:
     - Конечно, слышат. Несомненно, они прямо-таки дрожат от  желания  нас
услышать. - И он сделал грубый жест в сторону купола. - Ну и пусть.  Любое
их действие - это весть извне, тень, обозначающая их форму,  информация  о
них. Она нам нужна.
     -  А  что,  если  они  снова  перекроют  нам  воздух?  -  еще   более
нерешительно проговорил другой командир. - Навсегда?
     - В этом случае,  -  без  запинки  отозвался  Майлз,  -  они  лишатся
членства в Межзвездной Конвенции, которое приобрели с таким трудом. А  оно
им нужно для пропаганды. Когда наша сторона по причине скверного  развития
событий оказалась не в состоянии хорошо содержать войска, не говоря уже  о
пленных,  цетагандийское  правительство  тут  же  объявило,  что  согласно
допустить в свои лагеря инспекционную комиссию и что это свидетельствует о
превосходстве их цивилизации, которую они несут нам, и доброй воле...
     Насмешливые возгласы и свист продемонстрировали отношение  пленных  к
этой новости. Майлз улыбнулся и продолжил:
     - Смертность в лагерях оказалась  настолько  необычной,  что  вызвала
кое-какие вопросы. Пока цетагандийцам удалось убедить  три  инспекции,  но
сто процентов им объяснить никак не удастся.
     Майлз снова уселся. Оливер наклонился к нему и прошептал:
     - Откуда у вас все эти сведения?
     Майлз изобразил довольную ухмылку:
     - А что, звучало убедительно? Вот и прекрасно!
     Оливер отшатнулся и вытаращил глаза:
     - У вас что, вообще нет никаких принципов?
     - В бою - нет.
     Следующие два часа Трис и  ее  командиры  обсуждали  схемы  различных
способов подачи пищи и  свою  тактику  в  случае  каждого  из  них.  Потом
командиры отправились знакомить с ними своих подчиненных, а Оливер отбыл к
группе поддержания порядка...
     Трис  задержалась  возле  Майлза,  который  на  исходе  первого  часа
совещания уступил силе тяжести и теперь лежал на земле, тупо глядя в купол
и моргая, чтобы глаза не слиплись окончательно. Прежде чем  попасть  сюда,
он не спал больше суток. А сколько времени прошло с тех пор, сказать  было
трудно.
     - Мне пришел в голову еще один вариант, - заметила  Трис.  -  А  что,
если они вообще ничего не предпримут? Ничего не будут  делать,  ничего  не
будут менять.
     Майлз сонно улыбнулся:
     - Это кажется наиболее вероятным. По-моему, попытка  перехитрить  нас
на прошлой раздаче была с их стороны роковой ошибкой.
     - Но без конкретного противника как долго можно притворяться, что  мы
- армия? - настаивала Трис. - Для этой попытки вы нас еле подняли со  дна.
Если все сойдет на нет, то что тогда?
     Майлз свернулся калачиком, неудержимо погружаясь в дремоту. Где-то  в
глубинах  подсознания  маячило  обещание  эротического   сна   с   высокой
агрессивной рыжеволосой женщиной. Он зевнул, едва не вывихнув челюсть:
     - Тогда мы будем молиться о чуде. Напомните мне, что  мы  еще  должны
поговорить с вами о чудесах... когда-нибудь...
     Один раз он наполовину проснулся,  когда  кто-то  подсунул  под  него
циновку. Майлз подарил Беатрис сонную интимную улыбку.
     - Мутант психованный, - огрызнулась  та,  грубо  перекатывая  его  на
подстилку. - Не думай, пожалуйста, что это моя идея.
     - Смотри, Сьюгар, - пробормотал Майлз, - кажется, я ей нравлюсь.
     И он умиротворенно вернулся в раскрытые объятия Беатрис своего сна.


     К  тайному  ужасу  Майлза,  прогноз  оказался  верным.   Цетагандийцы
возобновили обычный  порядок  раздачи  пищи  и  никак  не  реагировали  на
внутренние дела пленных. Майлзу, пожалуй, это не нравилось.  Конечно,  это
давало отличную возможность отточить его систему организации. Но  какое-то
давление извне направило бы внимание  пленных  за  пределы  купола,  снова
подарило бы им врага и, прежде всего, нарушило бы одуряющее однообразие их
существования. В конечном итоге Трис будет права.
     - Ненавижу  противника,  который  не  делает  ошибок,  -  раздраженно
бормотал Майлз, направляя свои усилия на разрешение текущих проблем.
     Он выбрал флегматичного пленного с ровным сердцебиением и  велел  ему
лежать на земле, отсчитывая вслух свой пульс. С  помощью  этих  "говорящих
часов" можно было измерять время раздачи и работать над его сокращением.
     - Мы  упражняем  дух,  -  объявил  он,  заставив  своих  четырнадцать
интендантов раздавать плитки по двести  за  раз  с  получасовым  перерывом
между группами.
     - Меняем темп, - объяснил он Трис. - Раз  нам  не  удается  заставить
цетагандийцев внести хоть какое-то разнообразие, придется нам  делать  это
самим.
     Ему также удалось, наконец,  точно  пересчитать  оставшихся  в  живых
пленных. Майлз был одновременно везде:  он  заставлял,  убеждал,  тянул  и
сдерживал.
     -  Если  вам  действительно  нужно,  чтобы   раздача   шла   быстрее,
сформируйте побольше раздаточных команд, - предложил Оливер.
     - Не кощунствуйте, - ответил Майлз,  отправляясь  уговаривать  группы
разносить плитки на равные расстояния по всей окружности купола.
     К концу девятнадцатой раздачи с момента его появления в лагере  Майлз
решил, что система распределения завершена и  теологически  верна.  Считая
каждые две раздачи за "день", он пробыл здесь девять дней.
     - Все сделано, - простонал он, - а еще слишком рано.
     - Горюете из-за того, что нечего больше завоевывать?  -  ухмыльнулась
Трис.
     К моменту тридцать второго сигнала система все еще  работала  гладко,
но Майлз начал сдавать.
     - Добро пожаловать в ряды старожилов, - сухо сказала Беатрис. -  Тебе
пора бы начать себя притормаживать, брат Майлз. Если Трис не ошиблась,  мы
здесь из-за тебя пробудем еще дольше.  Надо  мне  не  забыть  когда-нибудь
поблагодарить тебя по-настоящему.
     Она  зловеще  улыбнулась,  и  Майлз  сразу  же  вспомнил  о  каком-то
неотложном деле на другой стороне лагеря.
     Пришлось признать, что рыжая права. Большинство пленных провели здесь
не дни или недели, а месяцы и годы. Сам  Майлз  превратился  в  болтливого
безумца за срок, который большинство здешних обитателей  сочло  бы  просто
мгновением. Он мрачно прикинул, в какую форму отольется его  сумасшествие.
Будет ли это мания, вдохновленная сверкающим заблуждением, что  он...  ну,
например... покоритель Комарры? Или депрессия, как у Тремонта, так что  он
замкнется на себе, пока вообще не исчезнет, подобно какой-то живой  черной
дыре?
     История знает немало вождей,  которые  неправильно  рассчитали  время
Армагеддона и привели своих остриженных овец на вершины - ждать  апофеоза,
который так и не наступил. Их дальнейшая  жизнь  обычно  характеризовалась
забвением и алкоголизмом. А здесь пить нечего. Майлзу хотелось  выпить  по
крайней мере шесть двойных порций виски - прямо сейчас.
     Сейчас. Сейчас. Сейчас.


     Майлз стал обходить лагерь после каждой раздачи пищи  -  отчасти  для
того, чтобы создать иллюзию деятельности,  но  в  основном  -  чтобы  хоть
немного растратить  накопившуюся  в  нем  нервную  энергию.  Засыпать  ему
становилось все труднее  и  труднее.  После  того,  как  удалось  наладить
раздачу пищи, в лагере наступил  период  затишья,  словно  их  организация
явилась кристаллом, брошенным в перенасыщенный  раствор.  Но  в  последнее
время  резко  возросло  количество  драк,   которые   пришлось   разнимать
блюстителям порядка. Сами патрульные  начали  охотнее  прибегать  к  силе,
понемногу приобретая нежелательное  нахальство.  Лунные  фазы.  Кто  может
обогнать луну?
     - Помедленнее, Майлз, - пожаловался Сьюгар, тащившийся рядом с ним.
     - Извини.
     Замедлив шаги, Майлз вышел из задумчивости  и  осмотрелся.  Слева  от
него вздымался сверкающий купол, который, казалось, пульсировал с каким-то
неприятным еле слышным гулом. Справа простиралась тишина: люди в  основном
сидели группами. С первого дня пребывания здесь Майлза  видимых  изменений
практически не  произошло.  Может,  напряженность  чуть  спала,  может,  о
больных и раненых стали заботиться чуть больше. Лунные фазы. Он постарался
отбросить беспокойство и жизнерадостно улыбнулся Сьюгару.
     - Твои проповеди теперь проходят успешнее?
     - Ну... Никто больше не пытается меня избить, - ответил Сьюгар. -  Но
я проповедую меньше, чем прежде:  занимаюсь  раздачей  и  всем  прочим.  И
потом, теперь ведь есть патрульные. Трудно сказать.
     - Будешь пробовать и дальше?
     - О, да!  -  Сьюгар  помолчал.  -  Я  видел  места  и  похуже  этого,
понимаете? Когда-то я жил в шахтерском поселке, еще совсем мальчишкой. Там
открыли  месторождение  огненных  опалов;  почему-то  на  него  не  успела
наложить лапу ни одна крупная компания - ни государственная,  ни  частная.
Месторождение поделили на сотни крошечных участков, длиной обычно метра по
два.  Люди  работали  вручную,  пользуясь  лишь  саперными   лопатками   и
щеточками. Крупные опалы очень хрупкие,  знаете  ли,  и  от  неосторожного
удара легко раскалываются. Рыли землю  под  обжигающим  солнцем,  день  за
днем. На многих одежды было меньше, чем сейчас на нас. Да и  питались  они
похуже, чем мы. Там было больше несчастных случаев, больше  болезней,  чем
здесь. И драк было множество. Но они жили и добровольно терпели совершенно
немыслимые вещи ради надежды. Они были одержимыми, и они не отступали.  За
год своими лопатками они превратили гору в пропасть.  Это  было  форменное
безумие, но я ими восхищался. А здесь... - Сьюгар поглядел вокруг, - здесь
мне просто страшно. - Он притронулся к своему тряпичному браслету. -  Этот
лагерь высасывает из тебя будущее, проглатывает тебя.  После  него  смерть
покажется пустой формальностью. Город призраков, столица самоубийств.  Как
только я прекращу проповедовать, он сожрет меня.
     - Угу, - согласился Майлз.
     Они  приближались  к  самой  дальней  точке  обхода,  противоположной
стороне от территории женщин: ее  границы  стали  теперь  проницаемыми,  и
Майлз со Сьюгаром держали там свои циновки.
     В эту минуту двое шедших им  навстречу  мужчин  словно  бы  невзначай
объединились с еще одной серой парой. И тут же еще трое  встали  со  своих
циновок справа от Майлза. Трудно было определить, не  поворачивая  головы,
что творится сзади, но Майлзу и там почудилось какое-то движение.
     Четверка остановилась в  нескольких  метрах  перед  ними.  Мужчины  в
сером, все выше Майлза - да и кто не  был  выше  его?  Лица  нахмурены,  в
глазах - нетерпение и еле сдерживаемая ярость. Майлз узнал  только  одного
из них, бывшего сурового братца, которого он видел с Питтом. Майлз не стал
оглядываться в поисках патрульного. Он был почти уверен, что один из  тех,
кто стоит сейчас перед ним,  как  раз  и  является  блюстителем  лагерного
порядка.
     А главное, он сам виноват, что его загнали в тупик, что его  действия
стали предсказуемыми. Глупая, элементарная  ошибка,  непростительная  даже
для начинающего.
     Друг Питта шагнул вперед, кусая губу  и  глядя  на  Майлза  запавшими
глазами. Видно было, что он к чему-то готовится. Мужчина  держал  в  руках
тщательно сплетенную тряпичную веревку. Да, это будет не просто  избиение.
На сей раз дело серьезнее - веревка заканчивалась петлей.
     - Ты!.. - хрипло проговорил заместитель Питта. -  Я  сначала  не  мог
тебя раскусить. Не догадался, что ты не из наших. Ты  сам  подсказал  мне.
Мутант... Питт не был цетагандийским шпионом. Шпион - ты!
     И он бросился вперед.
     Майлз увернулся, но сердце у него упало. Проклятье, надо было понять,
почему устранение Питта показалось ему такой серьезной  ошибкой,  несмотря
на его эффективность. Ложное обвинение -  оружие  обоюдоострое,  одинаково
опасное и для жертвы, и для того, кто им воспользовался.
     Возможно, этот парень даже верит тому, что сейчас сказал.  Майлз  сам
начал охоту на ведьм, и  будет  справедливо,  если  он  станет  ее  второй
жертвой. Неудивительно, что тюремщики не стали  вмешиваться.  Сейчас  они,
наверное, покатываются со смеху... Ошибка на ошибке, и все  кончится  тем,
что Майлз так глупо умрет, - погибнет позорной  смертью  в  этой  окаянной
дыре...
     Его схватили. Он дергался, лягался, но не мог вырваться из их сильных
рук. Сьюгар кинулся ему на выручку, но отвага не могла возместить нехватку
сил и умения драться. Руку проповедника, занесенную для удара,  поймали  и
вывернули. Майлз поморщился, сочувственно ожидая услышать знакомый  глухой
треск ломающихся костей, но вместо этого один  из  линчевателей  сорвал  с
запястья Сьюгара тряпичный браслет.
     - Эй, Сьюгар! - поддразнил он, отпрыгивая назад. - Смотри, что у меня
есть!
     Он вытащил смятый, оборванный кусочек бумаги из его тряпичной обложки
и помахал им в воздухе. Сьюгар отчаянно вскрикнул и  бросился  вперед,  но
был остановлен двумя другими, перегородившими  ему  дорогу.  А  дразнивший
разорвал бумажку, сложил обрывки, разорвал  снова  и  остановился,  словно
раздумывая, куда их теперь  деть.  Неожиданно  ухмыльнувшись,  он  засунул
клочки бумаги в рот и начал жевать. Сьюгар закричал.
     - Сволочи! - взвизгнул Майлз. - Вам же нужен я! Зачем было... - И  он
со всей силой двинул  кулаком  в  рожу  ближайшего  мучителя,  который  на
мгновение отвлекся.
     В  следующую  секунду  Майлз  почувствовал,  как  по  всему  запястью
ломаются кости. Ох, как же он устал от своих костей, от все новых и  новых
переломов...
     Сьюгар кричал, рыдал и пытался добраться до обидчика, а тот продолжал
жевать и ухмылялся. Майлз  увидел,  как  проповедник  рухнул  под  чьим-то
ударом, а потом уже не мог обращать внимание  ни  на  что,  кроме  змеиных
тисков удавки, захлестнувшей его горло. Ему  удалось  просунуть  сломанную
руку между веревкой и шеей, но толку от этого было мало. Давление дошло до
невыносимого  предела,  в  глазах  стало  темно.  Темно-лиловые  и  желтые
муаровые тени вскипали в голове, как  грозовые  облака.  Майлз  успел  еще
заметить  блестящую  искру  рыжих  волос,  метнувшуюся  перед  самыми  его
глазами...
     А потом он лежал на земле, и кровь, дивная живая кровь пульсировала в
его задыхающемся мозгу. Он мгновение был неподвижен и ни о чем  не  думал.
Как хорошо было бы больше никогда не вставать...
     Проклятый купол, холодный, белый и однообразный, насмешливо  встретил
его возвращающееся зрение. Майлз рывком встал на колени и дико  огляделся.
Беатрис и несколько  приятелей-коммандос  Оливера  гнались  по  лагерю  за
неудачливыми убийцами. Майлз, похоже, был  без  сознания  всего  несколько
секунд. В двух метрах от него лежал Сьюгар.
     Майлз подполз к нему. Тот свернулся  калачиком,  и  его  позеленевшее
лицо было покрыто холодным потом. Все тело сотрясалось  от  дрожи.  Плохо.
Похоже на шок. Укройте пациента потеплее  и  введите  синергин.  Синергина
нет. Майлз неловко снял рубашку и укрыл ею Сьюгара.
     - Сьюгар? У тебя все в порядке? Беатрис прогнала негодяев...
     Сьюгар поднял глаза и мимолетно улыбнулся, но улыбка почти  сразу  же
потонула в гримасе боли.
     Вскоре вернулась Беатрис,  слегка  поцарапанная  и  запыхавшаяся,  но
по-прежнему не склонная к какой-либо сентиментальности.
     - Ах вы, психи,  -  бесстрастно  приветствовала  она  их.  -  Вам  не
охранники нужны, а няньки.
     Опустившись на колени рядом со Сьюгаром, женщина осмотрела его,  сжав
губы так, что они побелели. Между бровей ее залегли морщины.
     - Вам надо бы вернуться к своим циновкам, - сказала она.
     - По-моему, Сьюгар не сможет идти.
     Беатрис собрала людей покрепче, пострадавшего перекатили на циновку и
понесли.  Майлзу  это  слишком  напомнило  полковника  Тремонта.   Сьюгара
положили на их обычное спальное место.
     - Найдите врача, - потребовал Майлз.
     Беатрис ушла и вскоре вернулась с коренастой сердитой старухой.
     - Наверное, разрывы в брюшной полости, - буркнула врач. - Если  бы  у
меня была диагностическая камера, я могла бы сказать, где  именно.  У  вас
есть диагностическая камера? Ему нужно ввести синергин и плазму. У вас они
есть?  Я  могла  бы   сделать   ему   операцию   и   ускорить   заживление
электростимулятором - будь у меня здесь операционная. Поставила бы его  на
ноги дня за три играючи. У вас есть операционная? Я так и думала, что нет.
И нечего на меня так смотреть.  Раньше  я  считала  себя  врачевателем.  И
только здесь поняла, что я всего лишь  посредник,  связующее  звено  между
медицинской техникой и моими пациентами...
     - Но что же делать?
     - Укройте его. Через несколько дней он или начнет  поправляться,  или
умрет. Все зависит от того, какие органы повреждены. Вот так.
     Женщина  замолчала  и,  скрестив  руки,  раздраженно  посмотрела   на
раненого, словно грозящая ему опасность была для нее личным  оскорблением.
Да так оно и было, наверное...
     - По-моему, он умрет, - добавила она.
     - По-моему, тоже, - сказал Майлз.
     - Тогда зачем было меня звать?
     И возмущенная врач удалилась. Позже она вернулась с циновкой и  парой
лишних тряпок и помогла Майлзу получше укутать Сьюгара, после  чего  снова
ушла.
     Трис доложила:
     - Мы изловили тех типов, которые пытались вас убить. Что вы хотите  с
ними сделать?
     - Отпустите их, - устало сказал Майлз. - Это не враги.
     - Да уж, не враги!
     - Ну, по крайней мере, мне они не враги.  Они  просто  обознались.  Я
здесь лишь случайный странник, мимоходом.
     - Проснитесь, коротышка. Я не разделяю веры Оливера  в  ваше  "чудо".
Вовсе вы здесь не мимоходом. Это - конечная остановка.
     Майлз вздохнул:
     - Мне уже начинает казаться, что вы правы. - Он взглянул на  Сьюгара:
тот дышал поверхностно и слишком часто. - Вы почти наверняка правы. Тем не
менее... отпустите их.
     - Почему? - возмущенно выкрикнула Трис.
     - Потому что я так хочу. Потому что я попросил. Вы  хотите,  чтобы  я
встал ради них на колени?
     - Р-р-р! Нет. Ладно.
     Трис резко отвернулась, ероша пальцами коротко остриженные  волосы  и
что-то бормоча себе под нос.


     Прошло  бесконечно  долгое  время.  Сьюгар  лежал  на   боку   и   не
разговаривал, хотя время от времени приоткрывал глаза  и  смотрел  куда-то
невидящим взглядом. Майлз смачивал ему губы водой. Раздача пищи началась и
закончилась без  каких-либо  инцидентов  и  без  участия  Майлза.  Подошла
Беатрис, бросила рядом с ними две плитки  рациона,  посмотрела  осуждающим
взглядом и удалилась, не сказав ни слова.
     Майлз сидел, баюкая на весу сломанную руку, и  мысленно  просматривал
список ошибок, которые привели к данной  ситуации.  Он  пытался  осмыслить
свое гениальное умение способствовать  гибели  друзей.  Его  не  оставляло
предчувствие, что смерть Сьюгара причинит ему такую же  боль,  как  смерть
сержанта Ботари шесть лет  тому  назад.  А  ведь  он  знал  Сьюгара  всего
несколько недель, а не многие годы. Майлз на собственном  опыте  убедился,
что повторение  боли  усиливает  страх,  а  не  уменьшает  его.  Растущий,
животный страх. Только не надо этого опять, никогда, никогда...
     Он лег на спину и уставился в купол - белый немигающий глаз  мертвого
божества.  Сколько  еще  друзей  погибло  в  результате  этой  "геройской"
выходки? Как это было бы похоже на цетагандийцев:  оставить  его  здесь  в
полном неведении, чтобы сомнения и страх постепенно свели его с ума.
     Постепенно? Нет, очень быстро! Он увидел, как глаз божества  внезапно
подмигнул!


     Майлз непроизвольно подмигнул в ответ. Потом широко распахнул глаза и
уставился на купол так  пристально,  словно  мог  пронзить  его  взглядом.
Мигнул ли он? Или это галлюцинация? Он действительно тронулся?
     Глаз снова мигнул. Майлз вскочил, набирая в легкие побольше воздуха.
     Купол погас. На короткое мгновение  к  ним  ворвалась  ночь  планеты:
туман, мороз и поцелуй холодного влажного ветра. Неотфильтрованный  воздух
разил тухлыми яйцами. Непривычная темнота ошеломляла.
     - Раздача еды! - заорал Майлз что было мочи.
     И тут преддверие ада  преобразилось  в  ад  -  ослепительная  вспышка
самонаводящейся бомбы  возвестила  наступление  перемен.  Красные  сполохи
выхватили из тьмы тучу взлетающих  к  небу  обломков.  За  первым  взрывом
последовала целая серия - грохочущее кольцо, окружавшее лагерь  призрачной
стеной дымных грибов. Ответный огонь с земли пронизывал  их  разноцветными
трассами.
     Мимо бежала изумленная Трис.  Майлз  схватил  ее  за  руку  и  уперся
пятками, надеясь притормозить. Сквозь грохот взрывов он  сумел  прокричать
ей в ухо:
     - Час настал!  Пусть  руководители  четырнадцати  групп  соберутся  и
выстроят свои первые смены по  двести  человек  вдоль  окружности  лагеря.
Найдите Оливера.  Надо,  чтобы  патрульные  заставили  всех  организованно
дожидаться своей очереди. Если все пойдет так, как мы  отработали,  улетим
все. - (Я надеюсь.) - Но если они кинутся к катерам так же, как кидались к
плиткам рациона, не улетит никто. Поняли?
     - Я не верила... не думала... Катера?
     -  И  не  думайте.  Мы  все  отработали  уже  раз  пятьдесят.  Просто
выполняйте процедуру раздачи.
     - Ах ты хитрый сукин сын!
     Взмах руки Трис удивительно напоминал армейский салют.
     Цепочка  осветительных  ракет  повисла  над  лагерем,  как  застывшая
молния, отбросив на все призрачный свет. Лагерь кипел,  как  разворошенный
муравейник. Мужчины и женщины  беспорядочно  метались  и  что-то  кричали.
Майлз представлял себе совсем другую картину... И  почему  это,  позвольте
узнать, его люди решили  садиться  ночью,  а  не  днем?  Он  еще  допросит
штабистов... после того, как поцелует им ноги.
     - Беатрис! -  окликнул  Майлз,  заметив  в  толчее  рыжую  голову.  -
Передавай всем: выполнять процедуру  раздачи!  Но  вместо  плитки  рациона
каждый получает место в катере. Объясни это всем,  чтобы  не  разбегались,
иначе пропустят свой рейс. А потом возвращайся и оставайся со Сьюгаром.  Я
не хочу, чтобы он потерялся или был затоптан. Стереги его, поняла?
     - Я тебе не собака. Какие катера?
     Наконец, сквозь шум до Майлза донеслись звуки, которые он  уже  давно
пытался уловить: пронзительное переливчатое завывание,  становившееся  все
громче и громче. Тяжелые аппараты вынырнули из клубящихся багровых облаков
- словно огромные жуки, гладкие и крылатые, прямо на глазах выпуская  свои
лапы. Мощные, быстроходные боевые  катера,  два,  три...  семь,  восемь...
Майлз считал,  шевеля  губами.  Тринадцать...  Четырнадцать,  слава  тебе,
Господи! Им все же удалось вовремя отремонтировать Б-7!
     Майлз ткнул рукой вверх:
     - Мои катера.
     Беатрис застыла с открытым ртом.
     - Боже! Какая красота! - Было видно,  как  бешено  несутся  у  нее  в
голове мысли. - Но это не наши. И не цетагандийцы. Кто, к черту...
     Майлз поклонился:
     - Проводится оплаченная  межправительственная  операция  по  спасению
военнопленных.
     - Наемники?
     - Мы не что-то  извивающееся  и  многоногое,  заползшее  к  тебе  под
циновку. Правильный тон вот какой: "Наемники!!!" Радостный крик.
     - Но... но... но...
     - Иди, мать твою! Спорить будешь потом.
     Беатрис всплеснула руками и побежала.  А  Майлз  начал  останавливать
всех, кто оказывался поблизости, и передавать им приказ. Поймав одного  из
приятелей Оливера, он потребовал, чтобы тот поднял его себе  на  плечи,  и
быстро  оглядел  лагерь.  Вдоль  периметра  уже  выстроились  четырнадцать
отрядов - почти на нужных местах. Катера зависли, воя  двигателями,  потом
один за другим приземлились вокруг лагеря.
     - Сгодится, - пробормотал Майлз  и  шлепнул  мэрилакца  по  плечу.  -
Опускай.
     Он заставил себя идти к ближнему катеру спокойно и не торопясь:  ведь
все эти последние (три? четыре?..) недели он не жалел своей крови,  костей
и гордости именно для того, чтобы избежать всеобщего беспорядочного рывка,
который свел бы к нулю шансы на успех операции.
     Четверо вооруженных до зубов наемников в  легких  скафандрах  первыми
спустились по трапу и заняли круговую оборону возле катера. Хорошо. У  них
даже оружие было нацелено в нужном направлении: на  пленных,  которых  они
собирались вызволять. Более многочисленная штурмовая команда  в  десантных
боевых костюмах галопом выкатилась вслед за ними  и  сразу  же  взяла  под
обстрел  цетагандийские  строения,  окружавшие  купол.   Так,   правильно:
противника нужно сковать огнем.
     Последним вышел человек, в котором Майлз нуждался сейчас больше,  чем
в ком бы то ни было, - офицер-связист.
     - Лейтенант... - Тут Майлз узнал его лицо. - Марко! Сюда!
     Марко заметил своего командира и кинулся к нему, радостно крича:
     - Коммодор Танг! Он здесь, я его нашел!
     Не тратя времени на приветствия, Майлз бесцеремонно стащил  комм-шлем
с послушно нагнувшегося лейтенанта и левой рукой нахлобучил  его  себе  на
голову. В тот же миг он услышал ворчливый голос Танга:
     - Только, ради Бога, не упусти его снова, Марко. Если надо,  сядь  на
него и держи.
     - Мне нужны мои заместители, - произнес Майлз в микрофон.  -  Вы  уже
забрали Элли и Элен? Сколько у нас времени на все?
     - Да, сэр; нет; и примерно два часа, если повезет, - рявкнул Танг.  -
Чертовски рад опять вас слышать, адмирал Нейсмит.
     - Скажешь тоже... Найди Элен и Элли. Это первоочередная задача.
     - Выполняю. Танг связь закончил.
     Повернувшись, Майлз увидел, что одна из  помощниц  Трис  уже  собрала
свою первую группу в двести человек и теперь занята тем,  чтобы  заставить
следующих двести сесть и всем вместе  ждать  своей  очереди.  Великолепно.
Пленных вели по  трапу,  подвергая  конвейерной  обработке:  один  наемник
быстро вспарывал на каждом серую рубашку, другой хлопал человека по  спине
медпарализатором.  Третий  проводил  хирургическим  зондом,   бесцеремонно
вырывая лагерный номер, введенный под кожу. На перевязку время не тратили.
     - Проходите вперед и садитесь по  пять  в  ряд;  проходите  вперед  и
садитесь по пять в ряд; проходите вперед... - бубнил наемник в такт своему
ритмично движущемуся инструменту.
     Из резких теней, отбрасываемых огнем  осветительных  ракет,  появился
бывший адъютант Майлза капитан Торн. С ним шла одна из корабельных  врачей
и - слава Богу! - рядовой с одеждой и сапогами. Майлз бросился к  сапогам,
но его поймала врач.
     Она провела медпарализатором, а потом зондом между его голых неровных
лопаток.
     - Уй! - вскрикнул Майлз. - Неужели нельзя  подождать  секунду,  чтобы
парализатор подействовал?
     Боль быстро сменилась онемением. Майлз потрогал спину левой  рукой  и
возмущенно спросил:
     - И вообще, что все это значит?
     - Прощу прощения, сэр, - сухо ответила врач. - Прекратите  шум  и  не
хватайтесь за рану, у вас пальцы грязные. - Она наложила  пластповязку.  -
Капитан Ботари-Джезек и командор Куин  выяснили  кое-какие  подробности  у
своих цетагандийских коллег. Когда вы сюда пробирались, мы  этого  еще  не
знали. В номере у вас на спине содержались микрокапсулы, липидные мембраны
которых стабилизируются низкочастотным магнитным полем. Пробудьте час  вне
купола, и мембраны начнут разрушаться,  высвобождая  яд.  Примерно  четыре
часа спустя человек умирает в сильных  муках.  Так  называемая  "небольшая
предосторожность" на случай бегства.
     Майлз содрогнулся.
     - Понимаю, - пролепетал он и, откашлявшись,  добавил  уже  громче:  -
Капитан Торн, объявите в  приказе  благодарность  командору  Элли  Куин  и
капитану Элен Ботари-Джезек. Разведка... э-э...  наших  нанимателей  и  не
подозревала об этой ловушке с номерами. По правде говоря, их сведения были
неполными и во многих других отношениях. Мне придется серьезно  поговорить
с ними. И все будет включено в счет за  расширенную  операцию...  Пока  не
убрали эту штуку, доктор, парализуйте мне, пожалуйста, еще и запястье.
     - Опять вас угораздило, а? - пробормотала врач, осматривая  сломанную
руку. - Казалось бы, должны были поумнеть...
     Она провела медпарализатором, и Майлз перестал ощущать свою распухшую
конечность. Только глаза еще подтверждали, что кисть по-прежнему на месте.
     - Да, но  согласятся  ли  они  платить  за  расширенную  операцию?  -
обеспокоенно спросил Торн.  -  Ведь  планировалась  стремительная  посадка
одного корабля, чтобы забрать только одного человека. Как раз то,  на  чем
специализируются небольшие группы вроде нашей. А теперь весь  дендарийский
флот напряжен до предела.  Этих  проклятых  пленных  больше,  чем  нас.  В
контракте ни о чем подобном не говорится. А  что,  если  наш  таинственный
наниматель захочет проехаться на дармовщинку?
     - Не захочет, - ответил Майлз. - Даю  слово.  Но...  несомненно,  мне
придется лично утрясти вопрос с оплатой.
     - И да поможет Бог нашему клиенту, кто бы он ни был,  -  пробормотала
врач, отправляясь выдирать коды у ожидающих своей очереди пленных.
     Коммодор Ки Танг, коренастый пожилой азиат в полудоспехах и командном
шлеме, появился рядом с Майлзом, когда первые  катера,  загрузив  пленных,
уже захлопнули люки и с  воем  умчались  в  черный  туман.  Взлет  шел  по
принципу "первым пришел - первым получил". Зная, что  Танг  любит  плотные
построения, Майлз решил, что временной фактор - самый важный.
     - А где мы разместим этих типов наверху? - спросил он.
     - Мы вычистили пару старых грузовиков. В трюм  каждого  войдет  тысяч
пять. Полет, конечно, будет не из приятных. Им всем придется лечь и дышать
пореже.
     - А чем цетагандийцы будут нас ловить?
     - Сейчас у них всего несколько полицейских катеров.  Так  получилось,
что почти весь гарнизон занят на маневрах по ту  сторону  их  солнца.  Вот
почему мы решили зайти за вами именно сейчас... Нам пришлось ждать, пока у
них снова начнутся учения. А вы тут удивлялись, чего мы тянем? Это тот  же
сценарий, по которому мы собирались вывозить полковника Тремонта.
     - Только умноженный на десять тысяч. И нам придется совершить  четыре
полета вместо одного.
     - Да, но зато подумайте вот о чем, - ухмыльнулся Танг. - Они устроили
лагеря военнопленных на этой жалкой планетке, чтобы не тратить много людей
и оборудования на охрану. Рассчитывали,  что  удаленность  от  Мэрилака  и
военные трудности помешают любым попыткам освобождения.  С  того  времени,
как вы сюда попали, половина их гарнизона была переведена в другие горячие
точки. Половина!
     - Они полагались на купол. - Подозрительно посмотрев на Танга,  Майлз
пробормотал: - А дурная новость какая?
     Улыбка Танга померкла.
     - Времени у нас всего два часа.
     - Ох! Даже половина их гарнизона - это слишком много. И они  вернутся
через два часа?
     - Теперь уже через час сорок.
     И  коммодор  Танг  скосил  глаза   на   хронометр,   шкала   которого
проецировалось на внутреннем экране шлема.
     Майлз сделал мысленные подсчеты и понизил голос:
     - Мы успеем вывезти последнюю партию?
     - Все зависит от того, как быстро пройдут первые три, - ответил Танг.
     Его спокойный голос был еще более невыразительным, чем обычно,  и  не
выдавал ни надежды, ни опасений.
     "А это зависит от того, насколько хорошо  я  все  подготовил..."  Что
было, то  прошло,  а  что  будет  -  еще  не  настало.  Майлз  вернулся  к
настоящему.
     - Вы еще не нашли Элли и Элен?
     - Три патруля брошены на поиски.
     Значит, пока не нашли... У Майлза сжалось сердце.
     - Я даже не стал бы пробовать расширить операцию, если  бы  не  знал,
что они следят за мной и могут перевести намеки и приказы.
     - Они поняли вас правильно? - спросил Танг. - Мы ведь не  соглашались
с их интерпретацией ваших проповедей.
     - Они поняли меня правильно... Значит, у вас есть записи всего этого?
- Изумленный Майлз обвел рукой лагерь.
     - Прямо с цетагандийских мониторов. Элли каждый  день  передавала  их
сжатым импульсом. Очень... э-э... занимательно, сэр, - невозмутимо добавил
Танг.
     - Чертовски рискованно... Когда вы  в  последний  раз  связывались  с
ними?
     - Вчера. - Танг схватил Майлза за  руку,  с  завидной  прозорливостью
предупреждая попытки побега. - Вам все равно не справиться  с  этим  лучше
трех патрульных групп, сэр, а у меня нет лишних людей,  чтобы  разыскивать
еще и вас.
     Майлз в бессильном раздражении ударил кулаком  по  ладони,  и  только
потом вспомнил, что этого делать не следовало. Что же  случилось  с  двумя
его подчиненными, - связными между лагерем и дендарийцами? А  цетагандийцы
с удручающей последовательностью расстреливают пойманных  шпионов.  Обычно
после нескольких допросов, которые и смерть делают желанным избавлением...
Майлз попытался успокоить себя логическими доводами. Если бы  цетагандийцы
распознали в симпатичных операторшах вражескую агентуру и допросили их, то
Танг угодил бы здесь в мясорубку. Этого  не  случилось,  следовательно,  и
того не случилось тоже. Конечно, их могли только что накрыть огнем свои...
Ох уж эти "свои" - до чего же много их у него набралось!
     - Ты, - сказал Майлз, забирая свою одежду у все еще ожидавшего  рядом
солдата, - пойди туда, - он ткнул пальцем в  сторону  освобожденных,  -  и
найди рыжую леди по имени Беатрис и  раненого  мужчину  по  имени  Сьюгар.
Доставь их ко мне. Мужчину надо нести поосторожнее  -  у  него  внутренние
повреждения.
     Солдат отдал честь и отправился выполнять  приказ.  Ах,  как  же  это
приятно  -  снова  отдавать  приказы,  не  подкрепляя  их   теологическими
аргументами! Майлз вздохнул. Усталость грозила поглотить его. Все  факторы
- грузоподъемность катеров,  скорость  кораблей,  приближение  противника,
расстояние до п-в-туннеля - во всевозможных вариантах прокручивались в его
мозгу.  Особенно  беспокоили  небольшие  неопределенности   в   сроках   -
умножаясь, они грозили превратиться в  серьезные  неприятности.  Но  Майлз
знал, как это будет, с самого начала. Чудо, что они вообще сумели  сделать
столь многое. Нет... Он  посмотрел  на  Танга,  на  Торна...  Не  чудо,  а
удивительная  инициативность  и  преданность  этих  людей.  Молодцы,   ах,
молодцы!
     Торн помог ему, когда Майлз попытался одеться с помощью только  одной
руки.
     - Где мой командный шлем?
     - Нам сообщили, что вы ранены, сэр,  и  было  решено  немедленно  вас
эвакуировать.
     - Чертовски самонадеянно с чьей-то стороны...
     Майлз подавил гнев. Сейчас нет времени на лишние приказы.  А  будь  у
него шлем, он наверняка стал бы  командовать,  хотя  плохо  разбирается  в
деталях разворачивающейся операции - с точки зрения  дендарийского  флота.
Майлз смирился со своим положением наблюдателя. Так он  сможет  прикрывать
отступление.
     Вернулся наемник - с Беатрис и  четырьмя  бывшими  пленными,  которые
несли на циновке Сьюгара.
     - Приведи моего врача, - сказал Майлз.
     Солдат быстро разыскал ее. Врач опустилась на колени рядом с лежавшим
в полузабытьи  Сьюгаром  и  убрала  его  код.  Когда  запищал  инъектор  с
синергином, напряжение немного оставило Майлза.
     - Насколько серьезно?
     -   Дела   неважные,   -   призналась   врач,   проверяя    показания
диагнодатчиков. - Разрыв  селезенки,  кровотечение  в  желудке.  Его  надо
поскорее доставить в операционную на флагмане.
     Врач  подозвала  санитара,  ожидавшего  возвращения  катера  рядом  с
охранниками, и тот закутал Сьюгара в тонкую фольгу теплозащиты.
     - Я позабочусь, чтобы его туда отправили, - пообещал Майлз.
     Он дрожал, завидуя теплозащите: кисловатый тяжелый  туман  капельками
оседал на его волосах, холод пронизывал до костей.
     Судя по лицу  Танга,  в  его  наушниках  прозвучало  какое-то  важное
сообщение. Майлз, вернувший Марко комм-шлем, чтобы тот мог исполнять  свои
обязанности, переминался с ноги на ногу. "Элен, Элли, если я убил вас..."
     Танг сказал в микрофон:
     - Хорошо. Молодцы. Возвращайтесь к посадочной  точке  А-7.  -  Дернув
подбородком, он переключил канал. - Сим, Нот, ведите свои группы  к  вашим
посадочным точкам. Их нашли.
     Майлз вдруг  обнаружил,  что  сложился  пополам,  упираясь  руками  в
подогнувшиеся коленки.  Ожидая,  пока  у  него  в  голове  прояснится,  он
судорожно глотал воздух.
     - Как Элли и Элен? С ними все в порядке?
     - Доктора они не  звали...  А  вам-то  он  не  требуется?  Вы  что-то
позеленели.
     - Я в  порядке.  -  Майлз  немного  пришел  в  себя  и  встретился  с
вопросительным взглядом Беатрис. - Беатрис, позови-ка сюда Оливера и Трис.
Мне надо поговорить с ними до следующего взлета.
     Женщина как-то растерянно кивнула и повернулась,  чтобы  уйти.  Честь
она ему не отдала, но зато и спорить не  стала.  Майлз  очень  обрадовался
последнему обстоятельству.
     Канонада вокруг лагеря стихла и перешла в редкие одиночные  выстрелы.
Иногда слышались крики или невнятный рев голосов в рупоре. Вдали  полыхали
пожары. Удара хирургической точности не получилось. Пора уходить...  Давно
пора уходить. Майлз напомнил себе об отравленных номерах, надеясь отогнать
мысль о персонале, погребенном под развалинами горящих зданий. Но  кошмары
не уничтожили друг друга, а, наоборот, усилили.
     Подошли Трис и Оливер,  оба  немного  удивленные.  Беатрис  встала  у
правого плеча Трис.
     - Поздравляю, - заговорил Майлз, опережая их. Ему надо обсудить очень
многое, а времени осталось мало. - Вы смогли создать армию.
     Махнув рукой, он указал на стройные ряды пленных - бывших пленных,  -
расположившихся вокруг лагеря. Ждали они спокойно, большинство  сидели  на
земле. Или это цетагандийцы приучили их к терпению? Неважно.
     - На время,  -  ответила  Трис.  -  Сейчас  затишье.  Если  положение
осложнится, если вы потеряете катер-другой, если кто-то запаникует...
     - Всем, кто склонен к панике, скажите, что, если им будет  спокойнее,
они могут лететь со  мной.  Да...  и  добавьте,  что  я  собираюсь  лететь
последним рейсом.
     Коммодор  Танг,  разрывающийся  между  своим   командным   шлемом   и
совещанием, досадливо поморщился, услыхав эту новость.
     - Тут они заткнутся, - хмыкнул Оливер.
     - Ну, по крайней мере, им будет над чем подумать, - согласилась Трис.
     - А теперь я вам скажу кое-что, над чем следует  подумать  нам  всем.
Новое сопротивление Мэрилака зависит от вас. Мой  наниматель  поручил  мне
вызволить полковника Тремонта, который  смог  бы  набрать  новую  армию  и
продолжить борьбу. Когда я нашел его... в том  состоянии,  мне  надо  было
решить, выполнять ли букву договора, спасая паралитика, или  соблюсти  его
дух - и доставить армию. Я выбрал последнее и сделал ставку на вас  двоих.
Вы должны продолжить дело Тремонта.
     - Я же всего лишь фронтовой лейтенант... - в ужасе начала Трис.
     Ей вторил Оливер:
     - Я боец, а не штабист. А полковник Тремонт был гением...
     - Теперь вы его наследники.  Я  утверждаю  это.  Осмотритесь  вокруг.
Разве я ошибаюсь в выборе подчиненных?
     После секундного молчания Трис пробормотала:
     - Похоже, что нет.
     - Наберите себе штабистов. Найдите гениев-тактиков, чудодеев-техников
и заставьте их работать на вас. Но воля, решения и приказы должны исходить
только от вас. И никогда не забывайте это место!
     Оливер негромко спросил:
     - И когда же мы уйдем из этой армии, брат Майлз? Мой  контракт  истек
во время осады Фэллоу-Кор. Не будь я  там,  то  давно  бы  уже  отправился
домой.
     - И оккупационная армия цетагандийцев прокатилась бы по твоей улице?
     - Пусть так. Шансы слишком малы.
     - В свое время на Барраяре  шансы  были  еще  меньше,  а  они  сумели
изгнать цетагандийцев. На это  понадобилось  двадцать  лет  и  такое  море
крови, какое вы вдвоем за всю жизнь не видели. Но они это сделали!
     На Оливера этот исторический факт произвел большее  впечатление,  чем
на Трис. Та скептически заметила:
     - На Барраяре были  фанатики-форы.  Психи,  которые  рвались  в  бой,
которым нравилось умирать. На Мэрилаке  таких  традиций  нет.  Мы  -  люди
цивилизованные... или когда-то были таковыми.
     - Давайте-ка я расскажу вам о форах, - прервал ее  Майлз.  -  Идиоты,
которые искали славной смерти в бою, нашли ее в самом начале.  Это  быстро
очистило командование от набравшихся в  нем  дураков.  А  выжили  те,  кто
научился биться не по правилам и выживать, чтобы снова биться и побеждать,
и побеждать, и побеждать. Для них не было ничего важнее победы, и ради нее
они жертвовали комфортом,  безопасностью,  семьей  и  друзьями.  Выжить  и
победить - вот их закон. Они не были сверхлюдьми, и боль они  чувствовали.
Они страдали от неуверенности и незнания. И  не  имея  даже  половины  тех
ресурсов, которые сейчас есть у Мэрилака, они победили. Когда  ты  фор,  -
пояснил Майлз, немного успокаиваясь, - отставки для тебя не существует.
     После короткой паузы Трис сказала:
     - Даже армия патриотов-добровольцев должна  что-то  есть.  И  нам  не
победить цетагандийцев, стреляя из рогаток.
     - Вы будете получать финансовую и военную помощь.  Каналы  для  этого
найдутся. Единственное, что требуется, - должно существовать  командование
Сопротивления, которому ее можно было бы предоставить.
     Трис смерила Оливера выразительным взглядом.  Майлз  еще  никогда  не
видел, чтобы в ее глазах пылал такой огонь.
     Туман пронзил  вой  первого  возвращающегося  катера.  Трис  негромко
произнесла:
     - А я-то считала себя атеисткой, сержант, а тебя - верующим. Ну  что,
увольняешься или идешь со мной?
     Плечи  Оливера  сгорбились,  но  Майлз  понял,   что   это   -   груз
ответственности, а не бремя поражения.
     - Иду, - проворчал он.
     Майлз поймал взгляд Танга:
     - Как у вас дела?
     Коммодор покачал головой:
     - На шесть минут задержались при разгрузке.
     - Хорошо. - Майлз снова повернулся к  своим  лагерным  друзьям.  -  Я
хочу, чтобы вы оба улетели с этой сменой,  но  на  разных  катерах,  -  по
одному в каждый грузовик. Когда попадете туда, ускорьте  разгрузку  людей.
Лейтенант Марко назовет вам катера...
     Жестом подозвав Марко, он отправил Трис и Оливера выполнять приказ.
     Беатрис задержалась.
     - Я склонна к панике, - сообщила она холодным тоном,  рисуя  в  грязи
завитушки пальцем ноги.
     - Мне больше не нужна охрана, - усмехнулся Майлз. - Может, нянька...
     В ее глазах промелькнула улыбка, пока  еще  не  добравшаяся  до  губ.
"Потом!" - пообещал себе Майлз. Потом он добьется, чтобы она  смеялась  от
счастья.
     Пока приземлялись последние катера второго захода, прибывшие  первыми
уже взлетели вновь. Майлз молил  Бога,  чтобы  в  этом  тумане  не  начало
барахлить навигационное оборудование. Дальше они будут подлетать еще более
беспорядочно. Туман быстро превратился в холодный дождь.
     "Интеллект, лишенный любви  и  страха,  мог  бы  счесть  происходящее
весьма интересным", - решил Майлз. Он стал левой  рукой  делать  на  грязи
расчеты:   число   взлетевших,   опустившихся,   находящихся   в   полете,
оставшихся... Но грязь уже превратилась в вязкую жижу и не сохраняла цифр.
     - Дерьмо, - вдруг  прошипел  Танг  сквозь  сжатые  зубы  и  судорожно
стиснул дернувшуюся правую руку, словно ему хотелось от отчаяниями  досады
сдернуть с головы шлем и швырнуть его в грязь. - Ну  вот!  Мы  только  что
потеряли два катера из второй волны.
     "Которые? - в ужасе подумал Майлз. - Оливер, Трис?.."
     Он заставил себя спросить:
     - Каким образом?
     "Клянусь, что если они столкнулись, я найду стенку и буду  биться  об
нее башкой, пока не одурею".
     - Цетагандский истребитель прорвался через заслон. Он  метил  в  наши
грузовики, но мы его вовремя прищучили. Почти вовремя.
     - Какие именно катера погибли? Они были нагружены или возвращались?
     Танг подвигал губами, читая:
     - А-7 -  полностью  груженый.  Б-7  -  возвращался  пустым.  Потеряны
окончательно, выживших нет. Боевой катер "Триумфа" выведен из строя  огнем
противника. Сейчас ведется поиск пилота.
     Майлз  не   потерял   своих   командиров.   Тщательно   выбранные   и
выпестованные преемники полковника Тремонта целы. Майлз открыл зажмуренные
от боли глаза и увидел, что Беатрис, для которой  кодовые  номера  катеров
ничего не значили, с беспокойством ждет его объяснений.
     - Двести погибших? - прошептала она.
     - Двести шесть, - поправил Майлз.
     У  него  в  памяти  промелькнули  лица,  имена  и   голоса   шестерых
дендарийцев. У цифры двести тоже были свои лица. Он запретил  себе  думать
об этом - слишком большая перегрузка.
     - Такое случается, - тупо прошептала Беатрис.
     - С тобой все в порядке?
     - Конечно, в  порядке.  Такое  случается  неизбежно.  Я  не  слюнявый
слабак, чтобы раскиснуть под  огнем.  -  Быстро  моргая,  женщина  подняла
голову. - Дайте мне какое-нибудь поручение. Любое.
     "И побыстрее", - мысленно договорил за нее Майлз. Он ткнул пальцем  в
противоположную сторону лагеря.
     - Найди Пела и Лианта. Раздели  их  оставшихся  людей  на  группы  по
тридцать три человека и присоедини к тем, кто  полетит  в  третьей  волне.
Придется посылать третью смену с  перегрузкой.  Потом  вернешься  обратно.
Быстрее, остальные вернутся с минуты на минуту.
     - Слушаюсь, сэр.
     Беатрис отдала честь. Майлз хладнокровно ответил тем же жестом.
     - Катера и так перегружены, - возразил  Танг,  когда  Беатрис  отошла
подальше. - Если запихнуть туда двести тридцать человек, они будут  лететь
как камни. И прибавится время на погрузку и разгрузку.
     -  О,  Господи!  -  Майлз  бросил  царапать  цифры.  -   Сделай   мне
компьютерные подсчеты, Ки. Я сейчас даже два на два не помножу. На сколько
мы  не  уложимся  к  тому  моменту,  когда  вернется  основной  контингент
цетагандийцев? Постарайся вычислить как можно точнее, без допусков.
     Танг забормотал в микрофон цепочку  цифр,  вариантов,  сроков.  Через
несколько секунд он сурово проговорил.
     - К концу последней волны  пять  катеров  будет  еще  не  разгружено.
Именно тогда цетагандийцы начнут в нас стрелять.
     Тысяча мужчин и женщин...
     - Могу я со всем уважением напомнить вам, сэр, что имеются  кое-какие
способы снизить потери? - прибавил Танг.
     - Можете, коммодор.
     - Вариант номер один, самый эффективный: в последний  заход  посадить
только семь  катеров.  Остальных  пленных  оставить  на  земле.  Их  снова
поместят в лагерь, но, по крайней мере, они останутся живы.
     - Только одна проблема, Ки: я не хочу здесь оставаться.
     - Вы все равно можете улететь на последнем поднимающемся катере,  как
и обещали. Кстати, сэр, я еще не говорил вам, что думаю  по  поводу  этого
идиотского героизма?
     - Говорил, и очень выразительно - с помощью бровей. И хотя я  склонен
с тобой согласиться... Скажи, ты заметил, как пристально наблюдают за мной
оставшиеся пленные? Видел когда-нибудь, как тигр крадется к антилопе?
     Танг окинул лагерь обеспокоенным взглядом.
     - Мне не хотелось бы расстреливать последнюю  тысячу,  чтобы  поднять
мой катер в воздух, - заключил Майлз.
     - Да они даже не поймут, что больше катеров не будет,  и  вы  успеете
улететь.
     - И мы просто оставим их стоять и ждать нас?
     "Овцы смотрят вверх, но никто их не кормит..."
     - Похоже, что так.
     - Тебе нравится этот вариант?
     - Тянет блевануть, но... подумайте об остальных девяти тысячах.  И  о
дендарийцах. Представьте, что мы их всех спустили в унитаз в обреченной на
провал попытке собрать всех этих ваших... несчастных грешников... От этого
тянет блевануть еще сильнее. Девять десятых лучше, чем ничего.
     - Согласен. Перейдем  к  варианту  номер  два.  Полет  к  п-в-туннелю
рассчитан по скорости нашего самого медленного корабля, а это... что?
     - Грузовики.
     - А "Триумф" по-прежнему самый быстрый?
     - Еще бы! - (Танг был когда-то капитаном "Триумфа").
     - И защита у него самая мощная.
     - Угу. И что?
     Танг прекрасно понимал,  к  какой  мысли  его  подводят,  и  показное
тугодумие было лишь формой скрытого протеста.
     - А  то.  Первые  семь  катеров  из  последнего  захода  стыкуются  с
грузовиками  и  отлетают  по  расписанию.   Мы   отзываем   пять   пилотов
истребителей "Триумфа" и бросаем и уничтожаем их корабли.  Один  ведь  уже
поврежден, так? Последние катера стыкуются  с  "Триумфом"  вместо  них.  И
тогда они будут прикрыты от огня подлетающих цетагандийцев силовым экраном
"Триумфа". Набиваем  пленных  в  коридоры  "Триумфа",  герметизируем  люки
катеров и разгоняемся как сумасшедшие.
     - Добавочная масса тысячи человек...
     - Меньше, чем пары катеров. Отстыкуйте и взорвите их тоже,  если  это
понадобится, чтобы привести ускоряемую массу в норму.
     - ...перегрузит систему жизнеобеспечения...
     - Резервного кислорода хватит до п-в-туннеля. А потом  пленных  можно
будет спокойно распределить по другим кораблям.
     В голосе Танга звучала неподдельная мука:
     - Но эти катера совсем новенькие! А мои истребители? Целых  пять!  Вы
представляете себе, как трудно будет найти средства,  чтобы  их  заменить?
Если уж на то пошло...
     - Я просил тебя рассчитать сроки, а  не  расходы,  -  процедил  Майлз
сквозь зубы. - Я включу стоимость катеров и истребителей в счет услуг.
     - А вы,  мой  мальчик,  когда-нибудь  слышали  термин  "неоправданные
затраты"? Вы... - и Танг снова переключил свое внимание на командный шлем.
Делались расчеты, отдавались новые приказы.
     - Получается, - вздохнул Танг.  -  Дает  нам  необходимые  пятнадцать
минут форы. Если ничего не случится...
     И он раздраженно забормотал что-то: ему не меньше Майлза хотелось  бы
сейчас находиться в нескольких местах.
     - Вот возвращается мой катер, - вслух заметил Танг.
     Он взглянул на Майлза, явно не желая оставлять адмирала одного  и  не
менее явно мечтая, убраться из-под кислого дождя, от  темноты  и  грязи  к
мозговому центру операции.
     - Проваливай, - сказал Майлз. - Тебе все  равно  нельзя  взлетать  со
мной, это против правил.
     - В гробу видал я эти правила, - мрачно отозвался коммодор Танг.
     Начался отлет третьей смены, и на Земле осталось уже всего около двух
тысяч пленных. Дело шло к завершению. Патрули в доспехах  возвращались  из
цетагандийских руин к местам посадки своих катеров.
     - Увидимся на борту "Триумфа", - подчеркнуто сказал Танг.
     Он задержался, чтобы сказать несколько слов лейтенанту  Марко.  Майлз
улыбнулся, сочувствуя лейтенанту: он прекрасно знал, какие именно  приказы
отдает сейчас Танг. Если Марко не сможет вернуться с  Майлзом,  ему  лучше
вообще не возвращаться.


     Осталось только немного  подождать.  Майлз  очень  скоро  понял,  что
ожидание ему совсем некстати. Действие выброшенного в кровь адреналина  не
прошло, и он почувствовал, насколько измучен и ранен. Осветительные ракеты
начали гаснуть; свет их покраснел.
     Почти не было  перерыва  между  замирающим  ревом  последнего  катера
третьего захода и пронзительным воем первого садящегося катера четвертого.
Увы,  это  свидетельствовало  не  столько  о  стремительности,  сколько  о
неразберихе. Мэрилакцы по-прежнему дожидались по  своим  командам  раздачи
плиток, дисциплина не нарушалась.  Конечно,  никто  не  поделился  с  ними
проблемами, связанными со временем. Но нервничающие  дендарийцы  гнали  их
вверх по трапам в темпе, удовлетворяющем Майлза. Быть в  арьергарде  никто
не любит, даже бравые вояки, делающие зарубки на прикладах и готовые  жить
в своем костюме.
     Майлз проследил, чтобы по трапу в первую очередь занесли Сьюгара.  Он
рассчитал, что Сьюгар окажется в лазарете "Триумфа" скорее,  если  полетит
сразу с ним прямым рейсом, а не предыдущим на грузовик, чтобы ожидать  там
переброски на флагман.
     Лагерь стал тихим и темным, мокрым и печальным, призрачным. "Я сломаю
двери ада и изведу из него мертвецов..." Полузабытая цитата звучала как-то
неправильно. Ладно.
     Облаченная в доспехи группа охраны катера - последняя - вернулась  из
тумана и тьмы, повинуясь электронному свистку, словно команда  пастушеских
собак. Их хозяин, Марко, стоял  внизу  у  трапа.  Пилот  ревом  двигателей
катера выражал свое нетерпение поскорее отправиться в обратный путь.
     И вдруг из тьмы  начался  плазменный  обстрел,  заставивший  зашипеть
влажный от дождя  воздух.  Какой-то  цетагандийский  герой  -  кто  знает,
офицер, пехотинец или техник -  выполз  из  развалин  и  нашел  оружие.  И
противника, по которому можно  стрелять.  У  Майлза  в  глазах  замелькали
красно-зеленые отблески.
     Из темноты выкатился дендарийский патрульный - по спине его  доспехов
змеилась светящаяся полоса. Впрочем, она почти тут же потухла в  грязи.  У
доспехов заклинило ноги,  и  теперь  патрульный  извивался,  как  отчаянно
бьющаяся рыба, пытаясь вылезти из них. Второй неприцельный плазменный удар
растратился  на  превращение  нескольких  кубометров  тумана  и  дождя   в
перегретый пар.
     Именно то, чего им сейчас не хватало: застрять  под  огнем  снайпера.
Пара наемников снова нырнула в туман. Перевозбудившийся пленный  (Господи,
это же еще один приятель Питта!) выхватил оружие у застрявшего в  доспехах
солдата и собрался последовать за ними.
     - Стой! Возвращайся потом и дерись тут сколько душе угодно, болван! -
Майлз захлюпал по грязи к Марко.  -  Отходите,  грузитесь,  взлетайте.  Не
тратьте время на перестрелку! Некогда!
     Кое-кто из оставшихся пленных упал лицом в грязь и начал зарываться в
нее, как червяк. Вполне разумный рефлекс в любой другой ситуации.
     - Поднимайтесь на борт, по трапу. Марш, марш, марш!
     Беатрис вскочила и начала повторять его  слова,  загоняя  пленных  на
катер.
     Майлз задержался около упавшего дендарийца,  левой  рукой  расстегнул
зажимы доспехов. Солдат скинул чуть не  убивший  его  панцирь,  вскочил  и
захромал к катеру. Марко и еще один охранник ждали у трапа.
     - Готовься поднять трап и взлететь по моему сигналу, - крикнул пилоту
Марко.
     И тут  плазменный  луч  полоснул  лейтенанта  по  шее.  Майлз  ощутил
обжигающий жар в нескольких сантиметрах над своей головой.  Марко  рухнул,
не издав ни звука.
     Майлз пригнулся, задержавшись на секунду, чтобы сдернуть с Марко шлем
с передатчиком. Шлем снялся вместе с головой.  Майлзу  пришлось  упереться
парализованной рукой, чтобы  высвободить  шлем  от  страшного  груза.  Вес
головы, ее плотность и округлость  запечатлелись  всеми  его  чувствами  -
прочно, до конца жизни. Голова упала рядом с телом Марко.
     Майлз проковылял по трапу - последний дендариец в доспехах втянул его
за руку. Трап странно проседал у них под ногами: глянув вниз, Майлз увидел
в том месте, где прошел убивший Марко плазменный луч, оплавленную полосу.
     Он ввалился в люк, сжимая в руках шлем и крича в него:
     - Взлетай, взлетай! Марк, сейчас же! Марш!
     - Кто говорит? - послышался голос пилота.
     - Нейсмит.
     - Есть, сэр!
     Трап еще  не  успел  втянуться,  когда  катер  уже  начал  подъем.  С
надсадным  визгом  механизм  трапа  пытался  справиться   с   искореженной
дорожкой.
     - Запечатайте люк! - завопил в шлеме голос пилота.
     - Трап заклинило! - в свою очередь завопил Майлз. - Отстрели его!
     Механизмы завизжали вновь, начав обратное движение. Трап  затрясся  и
снова заклинился. Множество рук начали отчаянно дергать его.
     - Так ничего не выйдет! - яростно заорала Беатрис,  стоявшая  у  люка
напротив Майлза, и начала пинать дорожку босыми ногами. Нарастающий  поток
воздуха с воем несся мимо открытого люка, сотрясая катер.
     Под  крики,  удары  и  проклятия  катер  резко  накренился.  Люди   и
незакрепленное оборудование покатились по  палубе.  Окровавленными  ногами
Беатрис пинала последний неподдающийся  болт.  Трап,  наконец,  оторвался.
Поскользнувшись, Беатрис упала вместе с ним.
     Майлз кинулся за ней.  Он  так  и  не  узнал,  успел  ли  он  до  нее
дотронуться: его правая рука  была  бесчувственным  куском.  Лицо  Беатрис
промелькнуло бледным пятном, и женщина исчезла во тьме.
     В голове у Майлза вдруг воцарилась глубокая тишина. Хотя рев ветра  и
двигателей, крики, проклятия и визг не прекратились,  между  его  ушами  и
мозгом что-то оборвалось. Он видел только уносящееся во тьму бледное пятно
- еще и еще раз, словно на экран проецировалась замкнутая пленка.
     Майлз почувствовал,  что  стоит  на  четвереньках:  ускорение  катера
вжимало его в  пол.  Люк  удалось  закрыть.  Теперь  людской  шум  казался
приглушенным и жидким, ибо замолкли ревущие голоса божеств. Майлз взглянул
в побелевшее лицо приятеля Питта, согнувшегося рядом и все еще  сжимающего
оружие, из которого ему так и не удалось пострелять.
     - Смотри, парень, убей побольше цетагандийцев за Мэрилак, - прохрипел
ему Майлз. - Надо, чтобы ты хоть для кого-то чего-нибудь стоил, потому что
мне ты обошелся слишком дорого.
     Лицо мэрилакца сморщилось: он был  настолько  испуган,  что  даже  не
пытался  принять  виноватый  вид.  Майлз  мимолетно  заинтересовался,  как
выглядит сейчас он сам. Судя по лицу этого парня, странно, очень странно.
     Он пополз вперед, пытаясь отыскать кого-то... что-то... В глазах то и
дело вспыхивали какие-то странные желтые искры. Еще  не  снявшая  доспехов
дендарийка помогла ему встать.
     - Как вы, сэр? Может, вам пройти к пилоту?
     - Да, ладно...
     Она обхватила Майлза рукой,  чтобы  он  снова  не  упал.  Они  начали
пробираться вперед по переполненному мэрилакцами и дендарийцами катеру.  К
нему оборачивалось множество лиц, но  никто  не  пытался  ничего  сказать.
Возле кабины пилота Майлз увидел серебряный кокон.
     - Подожди...
     Он упал на колени рядом со Сьюгаром. Прилив надежды...
     - Сьюгар! Эй, Сьюгар!
     Проповедник чуть приоткрыл глаза. Трудно было сказать,  насколько  он
воспринимает происходящее сквозь боль, шок и лекарства.
     - Мы уже в пути. Мы справились, уложились  в  срок.  С  легкостью.  С
ловкостью и быстротой. Вверх через воздушные  области,  выше  облаков.  Ты
правильно понял писание, правильно.
     Сьюгар шевельнул губами. Майлз наклонился поближе.
     - ...не настоящее Писание, - прошептал умирающий. - Я это знал...  ты
это знал... нечего тут заливать...
     Майлз оцепенел. Потом снова наклонился к Сьюгару и прошептал:
     - Нет, брат. Потому что хоть мы и пришли в  одеждах,  но  определенно
вышли нагими.
     С сухих губ Сьюгара сорвался слабый смешок.
     Майлз не плакал, пока они не вышли из п-в-туннеля.



                                    4

     Иллиан сидел молча.
     Майлз  откинулся  на   подушке,   бледный   и   измученный.   Струна,
натянувшаяся где-то внутри, заставила дрожать его голос.
     - Извините. Думал, что уже все забыл. С тех пор столько случилось: не
было времени подумать, переварить...
     - Синдром боевой усталости, - подсказал Иллиан.
     - Бой длился всего пару часов.
     - Да? Судя по твоему рассказу, недель шесть, не меньше.
     - Все равно. Но если ваш граф Форволк будет говорить, что  надо  было
обменять жизни на оборудование... У меня  было  всего  минут  пять,  чтобы
принять решение под  огнем  противника.  Если  бы  у  меня  был  месяц  на
размышления, я поступил бы точно так же.  И  я  повторю  это,  хоть  перед
трибуналом, хоть где.
     -  Успокойся,  -  посоветовал  Иллиан.  -  Форволком  и  его  тайными
советчиками займусь я. Думаю... нет, гарантирую, что их  козни  больше  не
будут мешать вашему выздоровлению, лейтенант Форкосиган.
     Иллиан сверкнул глазами, и Майлз напомнил себе,  что  этот  худощавый
человек уже тридцать лет работает в Имперской службе безопасности. У  "Пса
Эйрела" еще целы зубы.
     - Мне жаль, что моя... небрежность поколебала вашу  веру  в  меня,  -
сказал Майлз.
     Его странно ранило подозрение шефа  -  словно  какой-то  незаживающий
нарыв в груди. Значит, доверие гораздо больше зависит от  обратной  связи,
чем он прежде думал. Может, Иллиан прав, и Майлзу следует больше  внимания
обращать на материальное?
     - Впредь я постараюсь быть разумнее.
     Иллиан покраснел и кинул на него непонятный взгляд:
     - И я тоже, лейтенант.
     Зашипела дверь, прошелестели юбки.  Это  была  графиня  Форкосиган  -
высокая женщина с каштановыми волосами и стремительной походкой. Она так и
не сумела приспособить темп  своих  движений  к  барраярским  нарядам,  но
пышные  туалеты  знатной  дамы  она  надевала  охотно,   словно   ребенок,
устроивший маскарад, - и носила их с такой же убедительностью.
     - Миледи, - кивнул Иллиан, вставая.
     - Привет, Саймон, - ухмыльнулась она. - Доктор, которого ты  спугнул,
умоляет меня применить силу и вышвырнуть тебя. Я знаю, у  вас,  офицеры  и
джентльмены, свои дела, но пора бы вам и закругляться.  По  крайней  мере,
так советуют приборы.
     Она  посмотрела  на  Майлза.  На  добродушном  лице  ее  промелькнуло
недовольство, намек на стальную волю.
     Иллиан тоже заметил это и поклонился:
     - Мы закончили, миледи. Нет проблем.
     - Надеюсь.
     Вскинув голову, графиня ждала, пока Иллиан уйдет.
     Разглядывая решительный профиль матери, Майлз вдруг  осознал,  почему
смерть агрессивной высокой женщины с рыжими  волосами  все  еще  рвет  ему
душу, хотя он давно примирился с другими потерями, в  которых  виноват  не
меньше. "Как поздно мы начинаем себя понимать! И как это  бесполезно".  Но
все же, когда графиня Форкосиган повернулась к нему, комок,  застрявший  в
горле, начал растворяться.
     - Ты ужасно выглядишь, мой милый.
     Она прикоснулась теплыми губами к его лбу.
     - Спасибо, мама! - прошептал Майлз.
     - Эта славная командор Куин, которая тебя привезла, говорит,  что  ты
плохо ел. Как обычно.
     - А! - Майлз повеселел. - Где Куин? Я могу ее увидеть?
     - Здесь - нет. Ее не  допускают  на  засекреченные  объекты,  каковым
считается этот императорский  госпиталь.  Ведь  она  офицер  чужой  армии.
Проклятые барраярцы!
     Последние два слова были любимым ругательством графини  -  отставного
капитана Корделии Нейсмит из астроэкспедиционного корпуса Беты.
     - Я взяла ее в дом Форкосиганов.
     - Спасибо. Я... в немалом долгу у Куин.
     - Я так и поняла. - Графиня улыбнулась. - Через три часа после  того,
как убедишь врачей выписать тебя из этого скучного  места,  ты  будешь  на
озере. Я пригласила  туда  и  командора  Куин.  Мне  показалось,  что  это
заставит тебя серьезнее отнестись к выздоровлению.
     - Да, сударыня.
     Майлз забрался поглубже  под  одеяло.  К  рукам  начала  возвращаться
чувствительность, но пока, к сожалению, чувствовали они  одну  лишь  боль.
Все равно это лучше, чем никакой чувствительности! Он ухмыльнулся.
     - Мы по очереди будем тебя кормить и баловать, - размечталась мать. -
И... ты сможешь рассказать мне о Земле.
     - А... да. Я могу немало порассказать тебе о Земле.
     - Ну, отдыхай.
     Еще один поцелуй, и она ушла.




                               Лоис БУДЖОЛД

                               УЧЕНИК ВОИНА


                                            Лилиан Стюарт Карл посвящается



                                    1

     Высокий, хмурый  старшина  в  парадном  мундире  императорской  армии
выглядел очень величественно, и даже коммуникатор у него  в  руке  казался
чем-то вроде маршальского жезла. Старшина рассеянно похлопывал им себя  по
бедру; глаза его с нескрываемой иронией прошлись по строю молодых людей.
     Ну что ж, так в эти игры и играют, подумал Майлз. Он стоял на свежем,
даже очень свежем осеннем ветру  в  трусах  и  кроссовках  и  старался  не
дрожать. Трудно сохранять спокойствие и ясность  духа,  когда  стоишь  вот
так, почти голый, перед  людьми,  одетыми,  как  на  смотре  у  императора
Грегора. Хотя, если разобраться,  большинство  здесь  щеголяло  в  том  же
наряде, что и он. А вот старшина, надзиравший за испытаниями, был один, но
казалось,  что  он  вездесущ  -  умел  человек   себя   поставить.   Майлз
присмотрелся к нему: интересно,  каким  образом  ему  удается  производить
такое впечатление. Тут можно кое-чему поучиться...
     - Бежать будете парами, - наставлял старшина. Он вроде  и  говорит-то
негромко, а слышно в обоих концах строя. Это  напомнило  Майлзу  отцовскую
привычку понижать голос до шепота в минуты ярости. Попробуй тогда  его  не
послушать. - Как только  закончите  бег  с  препятствиями,  пойдет  отсчет
времени бега на пять километров. Запомнили? - И  старшина  начал  вызывать
пары.
     Конкурсные испытания для поступающих в Императорскую Военную Академию
длились уже целую неделю. За спиной у Майлза было пять изнурительных  дней
- устные  и  письменные  экзамены.  Кругом  уже  вздыхали  с  облегчением,
готовясь расслабиться. Кое-где слышался смех и, как всегда,  когда  худшее
позади, - преувеличенные жалобы на недосып, коварство экзаменаторов...  Но
все эти сетования значили одно - можно лишний  раз  поздравить  себя:  они
все-таки  выдержали,  уцелели,  выжили.  Для  абитуриентов   Императорской
Военной Академии экзамены по физической подготовке будут  игрой,  временем
отдыха. Самое трудное действительно позади - для всех, кроме Майлза.
     Юноша  вытянулся,  словно  пытаясь  усилием  воли   распрямить   свой
искривленный позвоночник. Он слегка вздернул подбородок, чтобы удержать  в
равновесии слишком большую голову - она была бы впору человеку  ростом  за
метр восемьдесят, а в нем всего-то полтора метра, - и внимательно осмотрел
полосу препятствий. Начиналась она пятиметровой бетонной стеной с  острыми
металлическими штырями наверху. Взобраться на нее - не проблема,  мышцы  у
него в порядке, а вот спуск... Кости, его окаянные хрупкие кости...
     - Косиган,  Костолиц,  -  выкрикнул  старшина,  проходя  мимо.  Майлз
нахмурился и вскинул гневные глаза на старшину, но тут же  овладел  собою.
Старшина опустил почтительную приставку перед его именем, но это вовсе  не
было оскорблением. В нынешние времена на императорской службе  все  классы
равны, и это правильная  политика.  Одобренная,  кстати,  его  собственным
отцом.
     Дедушка из-за этого ругался, но он старик, его уже не переделаешь. Он
начинал  карьеру  еще  в  те  времена,  когда  главным  родом  войск  была
кавалерия, а каждый командир сам обучал своих солдат. В те дни  обратиться
к нему без приставки "фор", значило нарваться на дуэль, если  не  хуже.  А
теперь  вот  внук  генерала  Форкосигана  пытается  поступить  в   военную
академию, такую же, как на других планетах, там  его  обучат  премудростям
использования  космического   оружия,   стремительными   бросками   сквозь
пространственно-временные туннели и тактике обороны  планет.  И  стоит  он
плечом к плечу с мальчишками, которым прежде не разрешили бы  чистить  его
меч.
     Ну, не совсем плечом к плечу, иронически поправил себя Майлз,  искоса
поглядывая на кандидатов в кадеты по обе стороны от себя. Его напарник  по
преодолению препятствий Костолиц столкнулся с ним взглядом. В  глазах  его
было откровенное любопытство. А глаза Майлза находились как раз на  уровне
здоровенного бицепса Костолица. Тут старшина дал  команду  "Разойдись!"  -
для тех, кто вступал в соревнования попозже, и Майлз с напарником сели  на
землю.
     - Я уже неделю все к тебе приглядываюсь, - начал Костолиц. - Что  это
за хреновина у тебя на ноге?
     Майлз легко подавил раздражение - чему-чему,  а  этому  он  научился.
Такой, как  у  него,  практикой  не  всякий  похвалиться.  Видит  Бог,  он
действительно бросается в глаза в любой толпе, а тем  более  в  такой.  По
крайней мере Костолиц при виде его не отмахивается и не заклинает нечистую
силу, как одна дряхлая старуха у них в Форкосиган-Сюрло. В  иных  отсталых
районах Барраяра  например,  в  глубине  Дендарийских  гор,  в  местности,
принадлежащей Форкосиганам, младенцев до  сих  пор  убивают  из-за  любого
врожденного дефекта, вплоть  до  заячьей  губы,  хотя  власти  и  пытаются
бороться с этим варварством. Майлз глянул на пару блестящих  металлических
стержней на своей левой голени, - до сегодняшнего дня их скрывали брюки.
     - Накладки, - ответил он суховато.
     Костолиц смотрел на стержни, как завороженный.
     - А зачем это?
     - Временно. У меня там пара хрупких костей. Накладки предохраняют  их
от поломок, пока хирург не убедится, что я больше не  расту.  А  потом  их
заменят чем-то синтетическим.
     - Ничего себе... Это болезнь такая или что? - Парень поменял  позу  и
при этом еле заметно отодвинулся от Майлза.
     Господи,  с  болью  и  яростью   подумал   Майлз,   может,   нацепить
колокольчик, как прокаженные? Нужно сказать этому типу,  что  я  заразный:
мол, в прошлом году во  мне  было  два  метра...  Он  вздохнул  и  отогнал
соблазн.
     - Когда мать была  мной  беременна,  ее  пытались  отравить  ядовитым
газом. Она  в  конце  концов  оправилась,  но  с  костями  у  меня  теперь
неполадки.
     - А-а... Тебя лечили?
     - Еще как. В инквизиции и то так не лечат. Поэтому я и хожу на  своих
двоих, а то носили бы меня в ведре.
     На лице у  Костолица  теперь  читалось  легкое  отвращение,  зато  он
прекратил свои незаметные маневры.
     - А как ты прорвался через медосмотр? Тут же  есть  какое-то  правило
насчет минимального роста.
     -  На  это  закрыли  глаза  -  пока  не  станут  известны  результаты
экзаменов.
     Мысли Майлза снова обратились к предстоящему испытанию.  Им  придется
преодолевать часть дистанции  по-пластунски,  под  лазерным  огнем,  и  он
сможет  отыграть  какие-то  секунды,   это   ему   очень   пригодится   на
пятикилометровой дистанции.  Там  он  подзадержится,  с  его-то  ростом  и
хромотой, - он уже не помнил, сколько раз ломал ноги, и теперь  его  левая
на четыре сантиметра короче правой. Но тут ничего не поделаешь.  А  завтра
должно быть полегче - завтра испытания на выносливость. Конечно,  поначалу
это стадо длинноногих  парней  обойдет  его,  как  миленького.  На  первых
двадцати пяти километрах он будет в хвосте, да и на пятидесятом  километре
тоже, а вот после семидесяти пяти они почувствуют почем фунт лиха. Там уже
начнется настоящая боль. Я профессионал в этой науке,  Костолиц,  мысленно
обратился он к своему сопернику. Завтра, где-то  на  сотом  километре,  мы
продолжим разговор, задавай тогда свои дурацкие вопросы - если  дыхалки  у
тебя хватит...
     А-а, черт, надо думать о деле, а не об этом придурке. Прыжок  с  пяти
метров... Пожалуй, лучше обойти стенку, заработать минус на этом. Но тогда
средний балл будет паршивый.  Ужасно  не  хочется  жертвовать  хоть  одним
очком, да еще в самом начале. Каждое очко для него - на вес  золота.  Если
пропустить стенку, в резерве ничего не останется...
     - Ты и  вправду  собираешься  справиться  со  всем  этим?  -  спросил
Костолиц, оглядываясь. - Набрать больше пятидесяти процентов?
     - Нет.
     Костолиц тупо посмотрел на него.
     - Тогда какого хрена тебе здесь надо?
     - А мне и не надо набирать пятьдесят процентов. Так, что-нибудь более
или менее приличное...
     Брови Костолица полезли вверх.
     - Интересно, чью задницу тебе приходится лизать за такой блат? Может,
самого Грегора Форбарры?
     В его  голосе  звучали  зависть  и  подозрительность.  Майлз  стиснул
челюсти. Только не надо вспоминать про родителей...
     - Ну а все-таки, как это ты собираешься поступить с такими  оценками?
-  настойчиво  допытывался  Костолиц.  -  Глаза  его  сузились,  а  ноздри
раздувались: не иначе как уловил запах привилегий.
     Будь политиком, приказал себе Майлз. Это должно быть у тебя в  крови,
как и страсть к военному делу.
     - Я подал прошение, - терпеливо  объяснил  он,  -  чтобы  мне  вывели
средний балл, а не рассматривали все  предметы  по  отдельности.  Надеюсь,
отметки за письменные компенсируют завал на физподготовке.
     - Да ведь тебе придется набрать там почти сто процентов!
     - Вот именно, - отрезал Майлз.
     - Косиган, Костолиц, - выкликнул их имена другой старшина, в парадной
форме.
     Они пошли к старту.
     - Мне из-за тебя придется туго, - недовольно заметил Костолиц.
     - Почему? Ты к этому не имеешь никакого отношения. Это мои  проблемы,
- спокойно отозвался Майлз.
     - Мы бежим в паре, чтобы задавать друг другу темп. А подстраиваться к
тебе - невелика радость...
     - А ты не слишком за мной гонись, - промурлыкал Майлз.
     Костолиц нахмурился.
     Их поставили на черту. Майлз глянул  через  плац,  туда,  где  стояла
группа людей - несколько военных,  у  которых  поступали  родственники,  и
челядь графских сынков, присутствовавших здесь сегодня. Он  различил  пару
суровых слуг в ливреях Форпатрилов; должно быть, его  кузен  Айвен  где-то
недалеко.
     А  вон  и  Ботари,  высокий  и  тощий,  как  лезвие  ножа.   На   нем
серебристо-коричневая ливрея Форкосиганов.
     Майлз  приподнял   подбородок,   незаметно   приветствуя   отставного
сержанта, Ботари уловил его жест на расстоянии ста  метров;  до  этого  он
стоял по команде "вольно", а тут вытянул руки по швам.
     Пара офицеров-экзаменаторов, старшина и двое инспекторов, судивших на
дистанции, сошлись в отдалении и о чем-то заспорили.  Майлз  заметил,  как
они  жестикулируют  и  поглядывают  на  него.  Спор   быстро   закончился,
инспектора вернулись по местам, и один из  офицеров  дал  старт  следующей
паре ребят. Старшина подошел к Майлзу и его напарнику; вид у  него  сейчас
был уже не  столь  самоуверенный.  Майлз  изобразил  на  лице  внимание  и
готовность.
     - Косиган, - произнес старшина старательно-равнодушным тоном. -  Тебе
придется  снять  накладки  с   ноги.   Во   время   экзаменов   какие-либо
искусственные вспомогательные средства не разрешаются.
     Майлзу мгновенно пришла в голову целая  дюжина  контрдоводов,  но  он
сдержался. Старшина был в некотором смысле его командиром, а  Майлз  знал,
что сегодня оцениваются не только физические способности поступающих, но и
кое-что еще, поважнее.
     - Слушаюсь, сэр. Разрешите передать их моему  слуге?  -  Во  взгляде,
который он бросил на старшину, была скрытая угроза: попробуй не разреши, я
их суну тебе, и будешь таскаться с ними целый день...
     - О, разумеется,  сэр.  -  Это  "сэр"  вырвалось  невольно;  конечно,
старшина знал кто он  такой.  По  губам  Майлза  скользнула  еле  заметная
усмешка и тут же исчезла. Он махнул Ботари,  и  телохранитель  подбежал  к
нему.
     - Разговаривать с домашними запрещено, - предупредил старшина.
     - Слушаюсь,  сэр,  -  отозвался  Майлз,  сел  на  землю  и  отстегнул
ненавистный аппарат. Ну и хорошо: на  целый  килограмм  меньше  тащить  на
себе. Он кинул стержни Ботари  -  тот  поймал  их  на  лету.  Потом  Майлз
неловким движением поднялся на ноги.  Ботари  не  подал  ему  руки,  чтобы
помочь, - и правильно сделал.
     Сейчас, видя их рядом, Майлз понял, что все  познается  в  сравнении.
Старшина оказался не таким уж высоким, довольно молодым и, в общем, вполне
безобидным типом.  Ботари  был  выше,  старше  и  намного  уродливее.  Его
действительно можно было испугаться. Но, конечно, Ботари уже носил погоны,
когда этот парень еще пешком под стол ходил.
     Узкая нижняя челюсть, хищно изогнутый нос,  близко  посаженные  глаза
непонятного цвета... Майлз глянул на слугу с любовной гордостью. Потом  он
смерил взглядом полосу препятствий, покосился на Ботари. Тот взглянул туда
же, сжал губы, поправил накладки под мышкой и слегка качнул головой. Майлз
в ответ чуть дернул уголком рта.  Ботари  вздохнул  и  трусцой  отправился
туда, где ждали остальные.
     Значит, старина Ботари советует быть осторожнее. Ну что  ж,  это  его
работа: он должен следить, чтобы Майлз  был  цел  и  невредим.  А  карьера
Майлза его не касается. Нет, ты несправедлив, тут же упрекнул себя  юноша.
Когда шла подготовка к этой сумасшедшей неделе, не было человека  полезнее
Ботари. Он тренировал Майлза долгими часами, выжимая из него все,  на  что
способно его тело, выказывая неослабное рвение.  Мой  первый  подчиненный,
подумал Майлз. Моя личная армия.
     Костолиц,  вытаращив  глаза,  смотрел  вслед   Ботари.   Похоже,   он
наконец-то узнал родовые цвета Форкосиганов.
     - Ах, вот ты кто, - проговорил он со смесью зависти и почтительности.
- Теперь ясно, почему тебе разрешили сдавать экзамены...
     Майлз только напряженно  улыбнулся,  услыхав  новое  оскорбление.  Он
попытался придумать ответ поуничижительнее, но их уже вызывали на старт.
     Как видно, творческая мысль Костолица продолжала работать, потому как
он язвительно добавил:
     - Так, значит, вот почему лорд-регент не стал добиваться трона!
     - На старт! - между тем крикнул инспектор. - Внимание! Марш!
     Разумеется, Костолиц сразу же вырвался  далеко  вперед.  Беги,  беги,
безмозглый ублюдок. Если догоню, я тебя тут же и пришибу, - бесился Майлз,
чувствуя себя хромой коровой на скачках чистокровных лошадей.
     Эта  стена,  эта  чертова  стена...  Костолиц   уже   пыхтел   где-то
посередине, когда Майлз коснулся каменной  кладки.  Ну,  по  крайней  мере
сейчас он покажет этому мужлану, как  лазать.  Он  взлетел  вверх,  словно
крохотные опоры для пальцев рук  и  ног  были  широкими  ступенями.  Мышцы
работали как бешеные, подстегиваемые яростью. Оказавшись на гребне  раньше
Костолица, Майлз глянул вниз -  и  остановился,  неуверенно  присев  между
штырями.
     Инспектор внимательно наблюдал за ними. Раскрасневшийся напарник  уже
догнал Майлза.
     - Ну что, фор? Испугался высоты? - выдохнул Костолиц, ухмыляясь через
плечо. Он спрыгнул, ловко приземлился и помчался дальше.
     Если спускаться осторожно, как какая-нибудь старая дама  с  артритом,
будут потеряны драгоценные секунды...  Может,  удастся  после  приземления
уйти в перекат? - Инспектор  все  смотрит,  а  Костолиц  уже  добрался  до
следующего препятствия... И Майлз прыгнул.
     Время, казалось, растянулось в бесконечность, пока он камнем летел  к
земле, - растянулось специально ради того, чтобы он полностью, до тошноты,
прочувствовал свою ошибку. Майлз ударился  о  песок  со  знакомым  треском
ломающихся костей.
     Он не вскрикнул, а только моргнул от  боли.  Равнодушный  наблюдатель
где-то в глубине души отметил,  что  сегодня  его  не  спасли  бы  никакие
накладки...
     Сломанные  ноги   начали   быстро   опухать,   покрываясь   багровыми
кровоподтеками. Майлз чуть отодвинулся назад, чтобы выпрямить их, а  потом
быстрым, непроизвольным движением уткнулся головой в колени. И только  тут
он позволил себе закричать. Это  был  бесконечный,  отчаянный,  безмолвный
вопль раненого в самое сердце. Даже ругаться он не мог - никакое проклятие
не дало бы ему облегчения сейчас.
     До инспектора наконец дошло, что парень не собирается вставать. Майлз
задом, опираясь на руки, отполз от стены, чтобы не мешать следующей  паре,
и терпеливо ждал Ботари.
     Торопиться ему теперь было решительно некуда.


     - Сколько себя помню, ты все собираешь приданое Элен. Но  такие  вещи
давным-давно вышли из моды, еще с кавалерией,  неужели  ты  не  понимаешь?
Даже форы теперь женятся без всякого приданого. Нынче не период  Изоляции.
-  Майлз  говорил  насмешливо,  но   насмешка   была   мягкой,   тщательно
соразмеренной с одержимостью собеседника.
     - Я хочу, чтобы все у нее было, как у людей.
     - Да ты уже наверняка насобирал столько, что можешь купить ей Грегора
Форбарру, - ухмыльнулся Майлз. Все знали,  что  его  телохранитель  годами
урезал себя во всем ради приданого дочери.
     - Об императорах не шутят. - Ботари пресек эти кощунственные  остроты
со  всей  твердостью,  какой  они  заслуживали.  Майлз  вздохнул  и  начал
осторожно взбираться по ступенькам, неуклюже  двигая  ногами,  зажатыми  в
пластиковые шины.
     Болеутоляющие, которыми его накачали перед уходом из  госпиталя,  уже
перестали действовать, и он чувствовал безмерную усталость. Ночь он провел
без сна, под местным наркозом, обмениваясь  шутками  с  хирургом,  который
трудился несколько часов, складывая в одно  целое  крохотные  кусочки  его
переломанных костей. А ты держался совсем неплохо, подбадривал себя Майлз;
но единственное,  чего  ему  хотелось,  -  убраться  со  сцены  и  рухнуть
где-нибудь в уголке. Оставалось доиграть еще два акта.
     - А какого жениха ты ей хочешь подобрать?  -  весело  поинтересовался
Майлз, останавливаясь, чтобы передохнуть.
     - Офицера, - твердо произнес Ботари.
     Улыбка Майлза слегка поблекла. Значит,  офицерское  звание  -  предел
твоих желаний, дорогой сержант?
     - Надеюсь, ты еще не завтра потащишь ее под венец...
     Ботари фыркнул.
     - Конечно, нет. Ей же всего... - Он помолчал. Складка на лбу сержанта
обозначилась еще сильнее.  -  Время  идет...  -  пробормотал  он  и  умолк
окончательно.
     Майлз преодолел последнюю  ступеньку  и  вошел  в  дом  Форкосиганов,
мысленно готовясь к встрече с родными. Похоже, первой будет мама; тут  без
проблем.  Она  действительно  появилась  в  парадном  холле,  как   только
слуга-телохранитель открыл дверь. Леди Форкосиган была  уже  в  летах,  ее
огненно-рыжие волосы поседели, высокий рост скрадывал полноту. Она  тяжело
дышала: скорее всего сбежала вниз, увидев их в  окно.  Мать  и  сын  молча
обнялись. Глаза матери смотрели серьезно и понимающе.
     - Отец дома? - спросил Майлз.
     - Нет. Он сегодня с министром Квинтиллианом в  императорской  ставке,
сражается с генштабом по поводу бюджета. Отец велел передать тебе привет и
сказал, что попытается вернуться к обеду.
     - Он... он ничего не говорил деду насчет вчерашнего, а?
     - Нет, но мне кажется, чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.
     - Я думаю. -  Он  посмотрел  вверх,  туда,  где  кончалась  длиннющая
парадная  лестница  особняка  Форкосиганов.  Что  ж,   начнем   с   самого
трудного...
     - Дед наверху?
     - Да, в своих апартаментах. Хотя, рада тебе сообщить, утром  он  даже
прогулялся в саду.
     - А-а. - И Майлз двинулся к лестнице.
     - В лифт, - односложно скомандовал Ботари.
     - Пустяки, тут всего один пролет.
     - Хирург сказал, что вам надо избегать любых нагрузок.
     Леди Форкосиган наградила Ботари одобрительной улыбкой;  в  ответ  он
вежливо пробормотал: "Миледи..."
     Майлз недовольно передернул плечами и направился вглубь дома.
     - Майлз, - проговорила мать, когда он ковылял мимо. - Дед очень  стар
и не очень здоров, и уже много лет ему ни с кем  не  приходилось  спорить,
так что принимай его таким, какой он есть, ладно?
     - Ты же знаешь, я так и делаю. -  Он  скорчил  почтительную  гримасу,
демонстрируя готовность ко всяческой дипломатии. Мать рассмеялась,  но  ее
глаза остались серьезными.
     Добравшись до покоев деда, Майлз встретил Элен Ботари - она  как  раз
выходила оттуда. Сержант приветствовал дочь молчаливым кивком,  получив  в
ответ прелестную улыбку.
     В тысячный раз Майлз задавался вопросом: как мог этот  урод  породить
такую красавицу? Все его черты по отдельности отражались в лице Элен, но в
преображенном виде. В свои восемнадцать лет она была очень высокой -  метр
восемьдесят, совсем как отец, с его метром девяносто пять; но  Ботари  был
худ, как щепка, и вечно напряжен и озабочен, а она - изящна и полна жизни.
У него нос изогнут клювом, а у Элен очень милый носик с легкой  горбинкой.
Его лицо кажется слишком узким, а у дочери - идеальный  овал,  красота,  в
которой  безошибочно  чувствуется  порода.  Глаза  -  темные,  светящиеся,
внимательные, без отцовской подозрительности и въедливости. Словом, отец и
дочь походили друг на друга, словно два изваяния, высеченных одним  и  тем
же скульптором, - василиск и святая,  застывшие  над  входом  в  старинный
собор.
     Майлз встряхнулся и  обменялся  коротким  взглядом  с  очаровательной
девушкой на голову выше себя. Надеюсь, ты еще не завтра выдашь  ее  замуж,
сержант...
     - Вот здорово. Я так рада, что ты здесь, - обратилась она к  нему.  -
Сегодня с утра прямо беда с ним.
     - Что, капризничает?
     - Нет, напротив. Он очень бодр. Играл со мной в страто, не обращая на
меня никакого внимания. Знаешь,  я  чуть  у  него  не  выиграла.  А  потом
рассказывал про войну и все вспоминал о тебе. Будь у  него  карта,  он  бы
втыкал флажки по дистанции, пока ты ее преодолевал... Может, мне остаться?
     - Нет, что ты.
     Элен сочувственно и с облегчением улыбнулась и пошла по коридору.
     Майлз, глубоко вздохнув,  толкнул  дверь  в  комнату  генерала  графа
Петера Форкосигана.



                                    2

     Старик был чисто выбрит и одет во все  свежее.  Он  сидел  в  кресле,
задумчиво глядя в сад за окном. Нахмурившись, граф оглянулся на того,  кто
прервал его размышления, увидел внука и широко улыбнулся.
     - А-а, это ты, малыш.  Садись.  -  Он  указал  на  другое  кресло,  в
котором, наверное, только что сидела Элен. Улыбка старика стала  несколько
озадаченной. - Черт, неужели я обсчитался на день? Мне  казалось,  сегодня
ты должен трусить по горе Сенселе - вверх-вниз, вверх-вниз...  И  так  сто
километров.
     - Нет, сэр, вы вовсе не потеряли  этот  день.  -  Майлз  опустился  в
кресло. Ботари поставил перед ним стул и показал пальцем на его ноги -  не
нужно  ли  помочь,  но  Майлз,  отрицательно  покачав  головой,  попытался
справиться с ними сам. Боль обожгла его, как огонь.  -  Ладно,  подними-ка
их, сержант, - устало согласился он, и  Ботари  помог  ему  задрать  вверх
злосчастные конечности, утвердив их под медицински правильным углом. Потом
сержант ретировался - хороший тактический ход, подумал Майлз, - и замер  у
двери по стойке смирно. Когда до  старого  графа  дошел  смысл  всей  этой
пантомимы, его глаза расширились.
     - Что ты натворил, малыш?
     Надо проделать все  быстро  и  безболезненно,  как  отрубают  голову,
например, раз - и все кончено.
     - Спрыгнул со стенки и сломал обе ноги. Вчера, на полосе препятствий.
В общем, провалился на физподготовке.  Остальное...  Впрочем,  теперь  это
неважно.
     - И вот ты вернулся домой.
     - И вот я вернулся домой.
     - Так. - Дед забарабанил изуродованными пальцами по  подлокотнику.  -
Так. - Он неловко поерзал в кресле и сжал губы, не глядя на Майлза. Пальцы
его снова застучали по подлокотнику. - А все из-за этой дурацкой  ползучей
демократии,  -  не  выдержав,  сварливо  начал   он.   -   Из-за   убогого
инопланетного вздора! Твой отец поощрял эти глупости - думал, что послужит
тем Барраяру, ай нет. У него была прекрасная  возможность  искоренить  все
это в бытность его регентом, и он упустил ее, просто упустил...  -  Старик
замолк. - Влюбился в женщину с другой планеты, в идеи с других  планет,  -
продолжал граф, но уже без прежнего пыла. - Это все твоя мать виновата.  С
ее вечным бредом про равенство и братство...
     - Ну брось,  дед,  -  возразил  Майлз,  немного  уязвленный.  -  Мама
совершенно  не  интересуется  политикой.   Покойники,   и   те,   наверно,
интересуются ею больше.
     - И слава Богу. Иначе она бы уже давно правила Барраяром. Я  ни  разу
не слыхал, чтобы твой отец ей хоть в чем-то перечил. Ну ладно, могло  быть
и хуже...
     Майлз лежал в кресле, не пытаясь больше защищать ни  себя,  ни  мать.
Беспокоиться было не о чем: престарелый  генерал  скоро  начнет  обсуждать
проблему с разных сторон и сам себя переспорит.
     - Может быть, нам всем надо меняться со временем?  Может  быть.  Вот,
скажем, сыновья лавочников - видит Бог,  из  них  получаются  великолепные
солдаты. У меня под началом было порядком этих ребят. Я  тебе  никогда  не
рассказывал про одного молодца? Мы дрались с цетагандийцами в Дендарийских
горах за Форкосиган-Сюрло. Лучший лейтенант, какого  я  помню.  Мне  тогда
было  не  больше  лет,  чем  сейчас  тебе.  В  тот  год  он  убил   больше
цетагандийцев, чем... А отец у него был портной. В те времена все кроили и
шили вручную... - Старик вздохнул по безвозвратно ушедшей молодости. - Как
же его звали...
     - Тесслев, - подсказал Майлз. Он внимательно рассматривал свои  ноги.
Что ж, он может стать портным -  благо  теперь  они  такая  же  вымирающая
порода, как и графы.
     - Да-да, Тесслев. Погиб  он,  правда  при  страшных  обстоятельствах.
Пошел на разведку, и их всех захватили в плен. Храбрый  был  до  чертиков,
ничего не боялся... - Наступило молчание.
     Внезапно старый граф узрел спасительную соломинку и ухватился за нее.
     - А соревнования проводили  честно?  Сейчас  ни  в  чем  нельзя  быть
уверенным. Какой-нибудь плебей-карьерист...
     Майлз решительно покачал  головой,  торопясь  пресечь  эти  фантазии,
прежде чем они укоренятся в голове старика.
     - Все было честно. Я  сам  во  всем  виноват.  Задергался,  не  сумел
вовремя собраться... Словом, я провалился, потому что слаб.
     Дед яростно фыркнул. Он сжал  кулак,  но  через  мгновение  рука  его
безнадежно разжалась.
     - В мое время никто бы не посмел сомневаться в твоем праве...
     - В твое время за мою неумелость заплатили бы жизнями другие.  Теперь
все устроено более справедливо, я в этом уверен. - Майлз старался говорить
как можно спокойнее.
     - Ну что ж... - Старик смотрел в окно, ничего не видя.  -  Времена  и
вправду меняются. Барраяр изменился. Он страшно изменился, уже  когда  мне
исполнилось двадцать - в сравнении с тем, чем был  при  моем  рождении.  А
потом, между двадцатью и сорока, произошла еще одна такая же перемена. Все
изменилось, все, ничего прежнего не осталось... Потом еще  одна  перемена,
от моих сорока до теперешних восьмидесяти. Все твои сверстники  -  слабое,
выродившееся  поколение...  Даже  грехи  у   нынешних   людишек   какие-то
разжиженные. Старые пираты времен моего отца могли бы съесть их на завтрак
и переварить косточки до обеда... Ты знаешь, я  ведь  буду  первым  графом
Форкосиганом  за  все  девять  поколений,  которому  суждено   умереть   в
постели... - Старик  умолк,  вглядываясь  во  что-то  невидимое,  а  потом
прошептал, словно обращаясь к самому себе: -  Бог  мой,  как  я  устал  от
перемен...
     - Сэр, - мягко прервал его Майлз.
     Старик живо поднял на него глаза.
     - Ты не виноват, малыш. Ни в чем не виноват. Просто ты попал в колеса
судьбы, как и все мы. Это же  случайность,  что  убийца,  покушавшийся  на
твоего отца, выбрал именно такой яд. Он ведь не целился в твою мать. А  ты
всегда был молодцом. Наверное, мы хотели  от  тебя  чересчур  многого.  Но
никто не скажет, что ты ничего не добился!
     - Благодарю вас, сэр.
     Молчание становилось гнетущим; в комнате было слишком жарко. Голова у
Майлза болела, его подташнивало от голода и лекарств. Он неловко поднялся.
     - Если позволите, сэр...
     Старик махнул рукой, отпуская его.
     - Да, у тебя, наверное, дела... - Он  снова  помолчал,  потом  как-то
растерянно глянул на Майлза: - Что  же  ты  собираешься  делать?  Все  так
странно... Мы всегда  были  форы,  воины,  даже  когда  военное  искусство
изменилось вместе со всем остальным...
     Дед казался таким маленьким, сидя в своем глубоком кресле.  Майлз  из
последних сил постарался улыбнуться:
     - Ну, зато я могу заняться еще одним излюбленным делом  аристократов.
Стану светским львом. Буду знаменитым эпикурейцем и  женолюбом.  Наверное,
это веселее, чем военная служба.
     К его удивлению, дедушка поддержал шутливый тон.
     - Да, я всегда завидовал этим ребятам. Так что давай, малыш...  -  Он
улыбнулся, но Майлз почувствовал, что эта улыбка была такая же вымученная,
как и его собственная. Да и могло ли быть иначе - "бездельник" всегда было
в устах старика страшнейшим из ругательств. Майлз вышел. Ботари последовал
за ним.


     Майлз сидел, сгорбившись, в потрепанном кресле в  маленькой  гостиной
их огромного старинного дома. Он положил ноги на стул и  закрыл  глаза.  В
комнату эту редко кто заходил; можно было надеяться, что здесь его оставят
в покое, наедине с невеселыми мыслями. Никогда  прежде  он  не  чувствовал
себя в таком тупике. Столько сил потрачено зря, а впереди пустота - и  все
из-за мимолетного приступа глупости и злости, малодушного страха выглядеть
смешным...
     Кто-то кашлянул за его спиной, и робкий голос позвал:
     - Майлз...
     Глаза его широко раскрылись:
     - Элен! Значит, вы с мамой приехали в Форкосиган-Сюрло! Входи, входи.
     Девушка присела на подлокотник другого кресла.
     - Да, миледи знает, как я люблю эти поездки в столицу. И всегда берет
меня с собой. Она мне как мать...
     - Скажи ей об этом. Ей понравится.
     - Ты так думаешь? - застенчиво спросила Элен.
     - Конечно. - Как всегда, ее присутствие оживило Майлза. Возможно,  не
такое уж пустое будущее ему предстоит...
     Она тихонько покусывала нижнюю губу;  большие  глаза,  не  отрываясь,
смотрели в его лицо.
     - Ты выглядишь совсем разбитым.
     Э, нет, жалость нам не требуется. Майлз откинулся на спинку кресла  и
ухмыльнулся:
     - Вот именно. В буквальном смысле. Ничего, пройдет. Ты, наверно,  уже
слышала про мое фиаско.
     - Да. Как у тебя... со старым графом? Обошлось?
     -  Конечно.  Я  ведь  его  единственный  внук.   Положение   у   меня
беспроигрышное - могу вытворять, что хочу.
     - Он не говорил с тобой насчет перемены имени?
     Майлз воззрился на Элен, на сей раз с непритворным изумлением:
     - Что?
     - Ну, насчет того, чтобы ты смог наследовать титул. Он  говорил,  что
это надо будет сделать, когда ты... - Девушка вдруг  замолчала,  но  Майлз
без труда понял, о чем речь.
     - Ах, вот оно что. Когда я стану офицером...  Значит,  дед  собирался
пойти на попятный и позволить мне носить имя, подобающее наследнику? Очень
мило с его стороны. С опозданием на семнадцать лет...
     - Я никогда не могла понять, в чем тут проблема.
     - Ну как же. Меня зовут Майлз Нейсмит, по  отцу  моей  матери,  а  не
Петер Майлз, как следует - по отцу отца  и  отцу  матери.  Все  это  из-за
скандала при моем рождении. Когда родители  поправились  после  отравления
газом, стало ясно, что  зародыш  пострадал  и  дед  настаивал  на  аборте.
Разумеется, мне этого знать не положено. Была жуткая ссора с родителями  -
точнее, с мамой, а отец попал под перекрестный огонь. Когда  он  поддержал
мать и заставил деда отступить, тот обиделся и объявил, что  я  не  должен
носит его имя. Потом он, правда, успокоился, когда узнал, что я  не  такой
уж уродец, как ожидалось. - Майлз побарабанил пальцами по подлокотнику.  -
Значит, он собирается взять свое проклятие обратно? Пожалуй, хорошо, что я
срезался, а то бы он мог им подавиться. - Тут  Майлз  замолчал:  не  стоит
говорить так про деда. Ни к чему выглядеть перед Элен  более  безобразным,
чем он есть на самом деле.
     - Я-то знаю, как ты готовился. Ужасно жаль, что так случилось.
     Он снова попробовал отделаться шуткой.
     - А уж мне-то как жаль...  Вот  бы  тебе  выступить  вместо  меня  на
испытаниях по  физподготовке!  Из  нас  двоих  получился  бы  великолепный
офицер.
     - Да, но по законам Барраяра мне  стать  офицером  еще  труднее,  чем
тебе, - простодушно ответила Элен. -  Я  ведь  женщина.  Мне  бы  даже  не
разрешили подать прошение о сдаче экзаменов.
     - Я знаю. Нелепость дикая. Отец тебя всему обучил. Тебе только пройти
курс по тяжелому вооружению, и ты бы задавила девять десятых из тех ребят,
что я там видел. Так что хорошенько подумай об этом, сержант Элен Ботари.
     - А теперь ты меня дразнишь, - огорченно заметила девушка.
     - Да нет, я говорю с тобой, как один штафирка с другим  штафиркой,  -
спохватился Майлз.
     Она грустно покачала головой, потом оживилась, что-то вспомнив:
     - Да, ведь твоя матушка послала меня привести тебя к столу.
     - А-а. - Со свистом втянув воздух (какая  боль!),  он  встал.  -  Вот
этого офицера все слушаются. Капитан адмирала.
     Элен улыбнулась.
     - Да. Она же  была  офицером  у  бетанцев,  и  никто  не  считает  ее
странной, когда она нарушает обычаи.
     - Что верно, то верно. Никому и в  голову  не  приходит  применять  к
матери наши правила. Она просто делает, что ей нравится.
     - Хотелось бы и мне быть бетанкой, - мечтательно протянула Элен.
     - Ты не очень-то обольщайся  -  мать  и  на  взгляд  бетанцев  весьма
странная особа. Хотя Колония Бета тебе бы понравилась, я  думаю.  Местами,
конечно.
     - Никогда я не выберусь с этой планеты, - невесело сказала Элен.
     Майлз вопросительно посмотрел на нее.
     - Почему? На тебя что-то давит? Что?
     Девушка пожала плечами.
     - Ну, ты же знаешь отца. Он страшно консервативен.  Ему  бы  родиться
лет двести назад. Ты единственный, кто не считает его чокнутым.  Он  такой
подозрительный.
     -  Знаю.  Но  для  телохранителя  это   необходимое   качество.   Его
патологическая подозрительность дважды спасла мне жизнь.
     - Тебе бы тоже не мешало родиться лет двести назад.
     - Ну, спасибо. Меня бы пристукнули прямо при рождении.
     - Видимо, да, - рассеянно согласилась Элен. - В общем, сегодня  утром
он ни с того ни с сего затеял разговор о моем замужестве.
     Замерев на месте, Майлз поглядел на нее снизу вверх.
     - Ах вот как. И что же он сказал?
     - Не так уж и много. - Она пожала  плечами.  -  Просто  произнес  это
слово. Жаль, что у меня нет матери...
     - Но ты же можешь поговорить с моей! Или... Или со мной, если  уж  на
то пошло. Ты же можешь быть со мной откровенна, разве нет?
     Элен благодарно улыбнулась.
     - Спасибо. - Они подошли к лестнице и остановились.
     - Он теперь никогда не упоминает  о  моей  матери...  -  пожаловалась
Элен. - С тех пор, как мне исполнилось двенадцать.  А  раньше  рассказывал
про нее длинные истории. Ну,  для  него  длинные.  Не  знаю  -  может,  он
начинает забывать ее?
     - Вряд ли. Я с ним больше времени провожу, чем  ты.  Он  в  жизни  не
посмотрел на другую женщину, - уверенно возразил Майлз.
     Они начали спускаться по ступенькам. Ноги болели и не слушались;  ему
приходилось переваливаться на манер пингвина. Он искоса глянул на  Элен  и
крепче ухватился за перила.
     - Разве тебе не велено пользоваться лифтом? -  строго  спросила  она,
заметив его мучения.
     - Ну вот, теперь и ты обращаешься со мной, как с калекой...  -  Майлз
глянул на уходящую вниз длинную вереницу ступенек. - Мне велели как  можно
меньше быть на ногах. Только не объяснили, как это делать... - Майлз вдруг
вскочил на перила и подмигнул Элен черед плечо.
     На лице девушки отразилась смесь веселья и ужаса.
     - Майлз, псих несчастный? Если ты свалишься  оттуда,  ты  переломаешь
все свои чертовы кости...
     Но он уже скользил вперед, быстро  набирая  скорость.  Элен,  смеясь,
побежала за ним. Крутой поворот - и победная улыбка Майлза исчезла.  "О-о,
ч-черт..." Затормозить не удастся - скорость слишком велика.
     - Какого...
     - Берегись!
     Он слетел с  перил  и  отчаянно  уцепился  за  плотного  седоволосого
человека в адмиральском мундире. Оба  повалились  на  мозаичный  паркет  и
поднялись на ноги, как раз к тому моменту, когда Элен сбежала с лестницы.
     Майлз чувствовал, как краснеет - мучительно, до корней волос. Плотный
мужчина, тоже был ошарашен. Второй офицер,  с  капитанскими  нашивками  на
воротнике, наблюдавший эту сцену, опираясь на трость, не мог удержаться от
смеха.
     Майлз быстро опомнился и, насколько мог, встал по стойке "смирно".
     - Добрый день, отец,  -  звонко  произнес  юноша.  Он  слегка  задрал
подбородок,  -  пусть  кто-нибудь   попробует   критиковать   его   способ
передвижения.
     Адмирал лорд Эйрел Форкосиган, премьер-министр Барраяра, в прошлом  -
лорд-регент императора Грегора Форбарры, поправил свой парадный мундир.
     - Добрый день, сынок. - Глаза его смеялись. - Я...  э-э...  рад,  что
твои травмы оказались не столь серьезными.
     Майлз пожал плечами, втайне радуясь, что его не  донимают  жалостными
замечаниями при посторонних.
     - Как обычно.
     - Ты извини, я сейчас занят. А-а, это ты. Добрый день, Элен...  Итак,
Куделка, что ты думаешь об этих цифрах -  о  стоимости  кораблей  адмирала
Хессмана?
     - По-моему, тут что-то  не  то.  Все  это  было  преподнесено  как-то
скомкано.
     - Значит, ты тоже заметил...
     - Вы полагаете, он что-то туда запрятал?
     - Возможно. Но что? Бюджет своей партии? Или подрядчик  -  его  зять?
Или это просто легкомысленное отношение к бюджету? Казнокрадство или всего
лишь расхлябанность? Я попрошу Иллиана заняться первой из гипотез,  а  вам
придется проработать вторую. Прижмите-ка их насчет этих цифр.
     - Ох, и заверещат они. Уже сегодня поднялся крик.
     - Не обращай внимания. Я сам составлял подобные сметы,  когда  был  в
генштабе, и прекрасно знаю, сколько балласта туда можно засунуть.  Пока  у
них голос не поднимется октавы на две, дави смело - им еще не больно.
     Капитан Куделка широко улыбнулся, отдал честь и вышел, коротко кивнув
Майлзу и Элен.
     Сын с отцом стояли, глядя друг на друга, никому не хотелось  начинать
неизбежный разговор. Наконец лорд Форкосиган произнес:
     - Я, наверное, опаздываю к обеду...
     - Только что звали, сэр, насколько мне известно, - церемонно произнес
Майлз.
     - Тогда пойдем... - Лорд сделал движение, словно желая  помочь  сыну,
но потом тактично  сложил  руки  за  спиной.  Они  медленно,  бок  о  бок,
направились в столовую.
     Через  несколько  часов  Майлз,  одетый,  лежал  на  высоко   взбитых
подушках, вытянув ноги по всем  медицинским  правилам.  Он  с  отвращением
поглядывал на свои непокорные конечности. Мятежные  провинции  -  вот  они
кто.  Бунтовщики.   Предатели-диверсанты.   Надо   бы   встать,   умыться,
переодеться на ночь, но это требовало героических усилий. А он  не  герой.
Он вспомнил про одного неудачливого вояку, о котором ему рассказывал  дед:
тот случайно застрелил  под  собой  коня  во  время  кавалерийской  атаки,
пересел на другого - и тут же застрелил и его.
     Значит, он сам натолкнул сержанта Ботари  на  мысль,  которой  больше
всего боялся. Перед внутренним взором Майлза возник образ  Элен  -  тонкий
орлиный профиль, огромные темные глаза,  сильные  длинные  ноги,  влекущие
бедра... Просто принцесса из старинной сказки. Или трагедии. Эх,  если  бы
ему удалось дать ей эту роль в действительности... Но какой из него принц!
     Конечно,  в  пьесе  он  мог  бы  сыграть  аристократа.  На   Барраяре
злодеи-интриганы во всех драмах были  уродами  и  калеками.  Если  ему  не
суждено стать солдатом, возможно, у него есть будущее в качестве злодея.
     - Я умыкну девчонку,  -  пророкотал  Майлз  зловещим  басом,  пытаясь
испробовать непривычное амплуа, - и запру ее в своей темнице.
     Потом с сожалением вздохнул, и проговорил обычным голосом:
     - Вот только темницы у меня нет. Пришлось бы запереть  ее  в  чулане.
Дед прав, мы - убогое поколение.  В  любом  случае  мои  соперники  просто
наняли  бы  какого-нибудь  героя  спасти  ее.  Какого-нибудь  мускулистого
верзилу, вроде Костолица. Известно, чем кончаются подобные затеи...
     Майлз встал и принял  боевую  позицию:  итак,  меч  Костолица  против
его... скажем, кинжала. Кинжал - самое подходящее  оружие  для  злодея.  С
ним-то уж точно можно расчистить вокруг  себя  пространство.  Но  вот  его
пронзают мечом, и он умирает на руках Элен, а она падает в обморок...  Все
вздор, она попадает в объятья Костолица и теряет сознание от радости.
     Взгляд Майлза упал на старинное зеркало в резной раме.
     - Карлик-попрыгунчик, - проворчал он, с отвращением разглядывая  свое
изображение. Ему вдруг захотелось разнести стекло вдребезги, чтобы во  все
стороны брызнули окровавленные осколки. Но  на  шум  сейчас  же  примчится
караульный из холла,  потом  толпа  родственников,  и  надо  будет  что-то
объяснять. Майлз рывком повернул зеркало  к  стене  и  снова  плюхнулся  в
кровать.
     Откинувшись на подушки, он попытался представить себе, как является к
отцу и просит, чтобы тот пошел  к  сержанту  Ботари  и  по  всем  правилам
посватался. Ужас. Он вздохнул  и  поерзал,  безуспешно  стараясь  отыскать
более удобную позу. Ему всего семнадцать, это слишком рано для брака  даже
по обычаям Барраяра. К тому же - никаких перспектив  в  смысле  карьеры  и
положения в обществе... Пройдут, скорее всего, годы, прежде чем он  сможет
просить руки Элен при поддержке родителей. Конечно же, кто-нибудь подцепит
ее задолго до этого.
     А сама Элен... Зачем он ей? Тоже  мне,  удовольствие,  -  муж-карлик,
уродливый, весь покореженный. Ведь в  их  мире  давно  ликвидированы  даже
самые легкие физические недостатки,  -  благодаря  традициям  спартанского
воспитания и  инопланетной  медицине.  Да  еще  такой  забавный  контраст.
Конечно, все будут пялиться на  них,  и  еще  как.  Разве  может  титул  и
связанные с ним привилегии компенсировать  его  мерзкую  внешность?  Да  и
титул с каждым  годом  становится  все  большим  анахронизмом,  а  уж  вне
Барраяра  он  и  вовсе  пустой  звук.  Его  родная  мать   прожила   здесь
восемнадцать лет  и  до  сих  пор  считает  институт  форов  чем-то  вроде
коллективного помешательства.
     В дверь дважды постучали - властно и вежливо. Майлз криво  улыбнулся,
вздохнул и сел в постели.
     - Заходи, отец.
     Лорд Форкосиган приоткрыл дверь и просунул туда голову.
     - Ты еще не разделся? Уже поздно. Тебе бы надо отдохнуть.
     Вопреки сказанному, он вошел в  комнату,  взял  стул  от  письменного
стола, повернул его и уселся верхом, удобно сложив руки на  спинке.  Майлз
заметил, что отец до сих пор не переоделся - он был в мундире,  в  который
облачался каждый день,  отправляясь  на  службу.  Теперь  лорд  Форкосиган
исполнял обязанности премьер-министра, а не регента, то есть он уже не был
главнокомандующим  и,  может  быть,  не  имел  права  носить  свою  старую
адмиральскую форму. Или она к нему приросла?
     - Ты знаешь, я... - начал лорд и остановился. Тихонько  откашлявшись,
он продолжал: - Мне интересно, что  ты  думаешь  насчет  своего  будущего.
Насчет каких-нибудь запасных вариантов.
     Майлз передернул плечами.
     - Да нет никаких запасных вариантов. У меня  был  единственный  план:
добиться успеха. Глупо, конечно.
     Лорд Форкосиган нахмурился, не соглашаясь.
     - Если тебя это утешит, ты был  очень  близок  к  победе.  Я  сегодня
разговаривал  с  председателем  экзаменационной  комиссии.  Хочешь  узнать
результаты своих письменных экзаменов?
     Майлз покачал головой.
     - Не надо. Теперь это неважно. С самого начала  не  было  надежды.  Я
просто слишком упрям, чтобы признаться в этом.
     - Извини, это не так. Мы все понимали, что будет трудно. Но я  ни  за
что  не  позволил  бы  тебе  так  выкладываться  из-за  того,  что  считаю
невозможным.
     - Наверное, я унаследовал от тебя любовь к риску.
     Отец усмехнулся и кивнул:
     - Ну, не от матери же.
     - Она как... не очень расстроилась?
     - Да нет... Ты же знаешь, мама без  энтузиазма  относится  к  военной
службе и к военным. Когда-то она назвала нас наемными убийцами. Едва ли не
самое первое, что я от нее услышал. -  При  этом  воспоминании  лицо  отца
посветлело.
     Майлз невольно улыбнулся:
     - Прямо так и сказала?
     - Вот именно, слово в слово. Но все-таки вышла за меня замуж, так что
я допускаю, что она говорила не вполне искренне. -  Он  посерьезнел.  -  А
вообще-то она права. Если я в чем-то и сомневался насчет твоей пригодности
к военному делу...
     Майлз внутренне сжался.
     - ...так это в твоей способности убивать.  Когда  убиваешь  человека,
надо сперва стереть его лицо. Это такой психологический трюк.  Солдату  он
необходим. Я не уверен, что ты  сумел  бы  достичь  нужного  тупоумия.  Ты
поневоле все видишь объемно. В этом смысле ты  очень  похож  на  маму:  не
упускаешь из виду собственный затылок.
     - Но и у вас я никогда не замечал особой узости взглядов, сэр.
     - Да, я тоже  разучился  владеть  этим  приемом.  Потому  и  пошел  в
политику. - Лорд Форкосиган улыбнулся, но улыбка быстро погасла. -  Боюсь,
из-за этого и ты пострадал.
     Последняя фраза заставила Майлза вспомнить реплику Костолица.
     - Сэр... - неуверенно начал он, - вы действительно... Вы  из-за  меня
не претендовали на императорскую власть? Ведь  все  этого  от  вас  ждали.
Только потому, что ваш наследник... - Он неловко коснулся  пальцем  груди,
не решаясь употребить запретный термин "калека".
     Лорд Форкосиган нахмурился. Голос его упал  почти  до  шепота  -  так
резко, что сын вздрогнул.
     - Кто это сказал?
     - Да никто, - испуганно ответил юноша.
     Отец вскочил и несколько раз прошелся по комнате.
     - Никогда и никому не позволяй так говорить, - отчеканил  он.  -  Это
оскорбление чести - твоей и моей. Я поклялся  императору  Эзару  Форбарре,
когда он лежал на смертном одре, что буду верно служить  его  внуку,  и  я
выполнил клятву. И точка.
     - Да я и не спорю, - поспешно заверил сын.
     Лорд Форкосиган поглядел на него и коротко рассмеялся.
     - Извини. Ты просто попал в больное место. Ты тут ни при чем,  малыш.
- Он снова сел, уже вполне владея собой.  -  Ты  знаешь,  что  я  думаю  о
верховной власти. Ведьмин  подарок,  будь  он  трижды  проклят...  Но  вот
попробуй объясни это им.... - Он помотал головой.
     - Но ведь Грегор никак не может подозревать  тебя  в  честолюбии.  Ты
сделал для него больше чем кто  бы  то  ни  было  -  и  во  времена  бунта
Фордариана, и в третью цетагандийскую войну, и  при  подавлении  восстания
Комарры... Да без тебя его давно бы скинули с трона.
     Лорд Форкосиган поморщился.
     - Сейчас Грегор способен на любую  глупость.  Он  только  что  вкусил
власти, - а власти у него очень много, можешь мне поверить, - и  теперь  у
него руки чешутся выяснить, как далеко она простирается. У меня вовсе  нет
желания делать из себя мишень.
     - Ну что ты, папа! Грегора не назовешь вероломным.
     - Нет, конечно нет, но теперь на него давят со всех сторон,  а  я  не
могу защитить его... - Лорд оборвал себя, сжав кулаки. - Ладно.  Поговорим
о другом. Я хотел бы обсудить с тобой твои планы.
     Майлз устало потер лицо.
     - Не знаю, сэр...
     - Например, ты можешь подать прошение императору, - не очень уверенно
предложил лорд Форкосиган.
     - Как это? Засунуть меня в  армию  по  высочайшему  указу,  наперекор
правилам? Ты же сам всю жизнь воевал против института любимчиков. -  Майлз
вздохнул. - Если бы я хотел попасть в академию таким путем, это надо  было
делать с самого начала, до провала на испытаниях. А теперь... Нет.
     - Но ты слишком талантлив и энергичен, чтобы  бездельничать.  Есть  и
другие способы послужить родине. Я бы хотел подсказать тебе одну-две идеи.
Просто, чтобы ты о них подумал.
     - Говори.
     - Будешь ли ты офицером или нет, ты все  равно  когда-нибудь  станешь
графом Форкосиганом. - Майлз раскрыл было рот, чтобы  возразить,  но  отец
поднял руку. - Я говорю "когда-нибудь".  Ты  неизбежно  получишь  какое-то
место в правительстве - если, конечно, не  произойдет  революции  или  еще
какой-то  социальной   катастрофы.   Ты   будешь   представлять   область,
доставшуюся нам от наших предков. А она сейчас в постыдном  запустении.  И
не только потому, что твой дед болен.  На  меня  навалилась  груда  другой
работы, а до этого мы оба отдали большую часть жизни военной службе...
     Говори-говори, а то я ничего этого не знаю, устало подумал Майлз...
     - В общем, получилось  так,  что  там  теперь  скопилась  масса  дел,
которыми  необходимо  заняться.  И  если  тебя   немного   подготовить   в
юридическом плане...
     - Юристом?! - в ужасе ахнул Майлз. - Ты хочешь, чтобы я стал юристом?
Но это же ничем не лучше профессии портного...
     - Что-что? - удивился лорд. - При чем тут портной?
     - Да это я так... Из разговора с дедушкой.
     - Вообще-то  я  не  хотел  говорить  об  этом  твоему  деду.  -  Лорд
Форкосиган слегка откашлялся. - Но если бы ты получил кое-какую подготовку
по основам государственного управления, ты бы мог... Как бы это сказать...
Ты бы мог замещать дедушку в нашем округе. Знаешь,  управление  не  всегда
исчерпывалось войной, даже в период Изоляции.
     Похоже, ты давненько об этом подумываешь,  с  обидой  отметил  Майлз.
Вряд ли ты взаправду верил,  что  я  смогу  поступить  в  академию...  Все
сомнения Майлза вновь вернулись к нему.
     - Вы мне все говорите, сэр? Ничего не утаиваете?  Ну,  насчет  вашего
здоровья или еще чего-то?
     - Нет-нет, - заверил лорд.  -  Хотя  с  моей  должностью  никогда  не
знаешь, что будет завтра.
     - Интересно, что происходит между Грегором  и  моим  отцом  на  самом
деле? У меня  такое  чувство,  будто  мне  говорят  процентов  десять,  не
больше...
     Лорд устало вздохнул, потом улыбнулся.
     - Ладно. Я мешаю тебе отдыхать, в этом ты  нуждаешься  сейчас  больше
всего. - Он встал.
     - Да мне и не хочется спать, отец.
     - Принести тебе что-нибудь, чтобы скорее заснуть? - осторожно и нежно
предложил лорд Форкосиган.
     - Нет, получил запас снадобий в лазарете. Пара таких  таблеток,  и  я
поплыву, как в замедленной  съемке.  -  Майлз  изобразил  руками  ласты  и
закатил глаза.
     Лорд Форкосиган кивнул и удалился.
     Майлз откинулся на подушки и попробовал снова вызвать образ Элен.  Но
холод действительности, ворвавшийся вместе с отцом, не оставлял места  для
иллюзий. Майлз спустил ноги на пол и зашаркал в ванную за своим  средством
для замедленного плавания.
     Две таблетки, глоток воды. А если принять все,  прошептал  вкрадчивый
голос откуда-то из глубины сознания. Он со стуком  поставил  почти  полную
коробочку на полку. Глаза его сверкнули.
     - Дед прав. Драться нужно до последнего.
     Он вернулся в постель. Перед ним вновь и вновь мелькала картинка - он
сидит на стене, затем совершает свой роковой прыжок. Это  было  похоже  на
замедленную съемку. Наконец к нему пришел сон, и все исчезло.



                                    3

     Майлза разбудил слуга, осторожно дотронувшийся до его плеча.  Свет  в
комнате был тусклый, темно-серый.
     - Лорд Форкосиган... Лорд Форкосиган...
     Майлз, одурманенный  снотворным,  с  великим  трудом  разлепил  веки.
Который час?.. И почему этот болван именует его отцовским титулом? Он что,
новенький? Вроде нет.
     Но вот сознание вернулось к нему и Майлз  похолодел:  до  него  дошел
смысл сказанного. Он резко сел в постели, голова кружилась, сердце куда-то
проваливалось.
     - Что?
     - Ваш... Ваш отец просит вас одеться и сейчас же спуститься к нему. -
Слуга запинался, и это подтверждало его худшие опасения.
     Рассвет еще не наступил. Когда Майлз вошел в библиотеку,  там  горели
лампы, а окна казались тусклыми  синевато-серыми  прямоугольниками.  Отец,
полуодетый в форменных брюках, рубашке и ночных туфлях  тихо  беседовал  о
чем-то с двумя мужчинами. Одного Майлз знал - это был  их  домашний  врач,
другой - адъютант в придворном мундире. Отец поднял глаза и встретился  со
взглядом Майлза.
     - Что-то с дедом, сэр? - тихо спросил Майлз.
     Новоиспеченный граф Форкосиган кивнул головой.
     - Дедушка скончался во сне, часа два тому назад. Думаю,  боли  он  не
испытывал. - Голос отца не дрожал, но  лицо  было  старчески  изможденным,
хотя на нем и застыла маска профессиональной  невозмутимости.  Глаза  отца
показались Майлзу на какой-то  миг  глазами  несчастного  ребенка,  и  это
перепугало его больше, чем новая, глубокая складка у отцовского рта.
     Взор юноши наполнился  слезами,  и  он  сердито  смахнул  их  тыльной
стороной ладони.
     - К черту! - пробормотал он прерывающимся голосом.  Никогда  в  жизни
Майлз не чувствовал себя таким маленьким.
     Отец как-то странно посмотрел на него.
     - Я... - начал он и осекся.  -  Ты  ведь  знаешь,  он  уже  несколько
месяцев был на волоске.
     А вчера я  этот  волосок  перерезал,  подумал  Майлз,  чувствуя  себя
совершенно несчастным. Моя вина. Но вслух он сказал:
     - Да, сэр.


     Похороны   старого   графа   превратились   прямо-таки   в    событие
государственной  важности.  Три  дня  пышных  церемоний  безмерно  утомили
Майлза. Соболезнования. Надгробные речи.  Процессия,  для  которой  Грегор
Форбарра выделил императорский военный оркестр и отряд  конной  гвардии  в
парадных мундирах. Погребение.
     Майлз думал, что его дед - последний представитель  эпохи  имперского
величия.  Теперь  он  убедился  в  своей  ошибке.  Из  каких-то  закоулков
повыползали древние служаки, из которых песок сыпался, и их  дамы,  все  в
черном, как  вороны,  жуткое  зрелище.  Мрачно-вежливый,  Майлз  терпеливо
сносил шокированные и сочувствующие взгляды, когда  его  представляли  как
внука Петера Форкосигана, и выслушивал бесконечные воспоминания  о  людях,
которые умерли задолго до его рождения и о  которых  он  надеялся  никогда
больше не услышать.
     Даже после того, как была брошена последняя лопата земли на могильный
холм, конца нашествию не предвиделось. К вечеру дом Форкосиганов заполнила
куча народа - друзья, знакомые, общественные  деятели,  их  жены,  зеваки,
любители визитов и столько родственников, что Майлза пробрала дрожь.
     Отец и мать стояли внизу, встречая гостей. Долг аристократа для  отца
всегда был связан с политическим долгом; Майлз мужественно нес вахту рядом
с родителями. Но когда прибыли Форпатрилы, он не выдержал и решил удрать в
последнюю крепость, еще не занятую вражескими войсками. Майлз уже  слышал,
что Айвен прошел в академию, и вникать в подробности  этого  события  было
ему  сейчас  не  под  силу.  Стащив  пару  роскошных  цветов  с  какого-то
похоронного украшения, он поднялся на лифте на верхний этаж и  постучал  в
резную дверь.
     - Кто там? - донесся приглушенный голос Элен. Майлз надавил на  ручку
с эмалевым рисунком, дверь приоткрылась, и  он  просунул  в  щель  руку  с
цветами. Элен радостно добавила: - Входи, Майлз, входи.
     Он проскочил в дверь, до смешного тощий в своем траурном  костюме,  и
вопросительно улыбнулся.
     - Как ты догадалась, что это я?
     - Ну, это мог быть либо ты, либо... Никто мне не  протягивает  цветы,
стоя на коленях. - Ее взгляд невольно задержался на уровне дверной  ручки,
выдавая, каким образом Элен без труда догадалась, кто ее посетитель.
     Майлз немедленно опустился на колени, быстро-быстро заерзал по  ковру
и с торжественным видом вручил ей цветы.
     - Прошу! - воскликнул он, и девушка от  удивления  рассмеялась.  Зато
проклятые ноги его не выдержали такого варварства и  ответили  болезненной
судорогой. Майлз отдышался и  добавил  гораздо  тише:  -  М-м-м...  Ты  не
поможешь мне? Эти проклятые гравитонные костыли...
     - О, Боже... - Элен помогла ему добраться  до  своей  узкой  постели,
заставила прилечь, а сама вернулась в кресло.
     Майлз покрутил головой, осматривая крохотную спальню.
     - Тебе что, не могли выделить чего-нибудь посимпатичнее этого чулана?
     - Мне здесь нравится. Особенно окно на улицу, - сказала Элен. - Да  и
комната даже больше, чем у моего отца.  -  Она  понюхала  цветы,  и  Майлз
тотчас же пожалел, что не выбрал другие, подушистее. И вдруг Элен  подняла
на него недоумевающие глаза: - Майлз, где ты их взял?
     Он покраснел, чувствуя себя слегка виноватым.
     - Позаимствовал  у  деда.  Можешь  мне  поверить,  никто  не  заметит
недостачи. Там, внизу, настоящие джунгли.
     Элен беспомощно покачала головой.
     - Ты неисправим.
     - Ты не сердишься? - тревожно спросил он. - Мне подумалось, что ты от
них получишь больше удовольствия, чем дед.
     - Лишь бы никто не вообразил, будто я их стащила.
     - Отсылай  всех  ко  мне,  -  великодушно  разрешил  Майлз,  вздернув
подбородок и не спуская глаз с задумавшейся девушки, разглядывающей цветы.
- О чем ты сейчас думаешь? Что-нибудь печальное?
     - У меня, наверное, не лицо, а какое-то окно. Совершенно прозрачное.
     - И вовсе нет. У тебя лицо - как... как  поверхность  воды.  Сплошные
отражения и отсветы. И никогда не знаешь, что там в глубине. - Он  понизил
голос, показывая, сколь таинственны эти глубины.
     Элен состроила презрительную гримаску, но потом вздохнула.
     - Я думала... Я-то ведь не положила ни цветочка на могилу матери...
     Майлз оживился - у него сразу возник интересный проект.
     - А ты хочешь? Мы могли бы выскользнуть с заднего  хода...  Нагрузить
телегу-другую... И никто бы не заметил.
     - Ну уж нет! - вознегодовала девушка. - Ты и так  провинился.  -  Она
повернула цветы к холодному дневному свету. - Я ведь даже не знаю, где  ее
могила.
     - Да? Как странно. Сержант Ботари до того зациклен на твоей  покойной
матушке... Я был уверен, что он регулярно  совершает  паломничества  к  ее
могиле. Впрочем, он, наверное, не любит вспоминать о ее смерти.
     - Тут ты прав. Однажды я спросила - почему бы нам вместе не  побывать
там, где она похоронена. Но это  было  все  равно,  что  разговаривать  со
стенкой. Ты же знаешь, как с ним бывает.
     - Да, иной раз он действительно похож на стенку - ту,  которая  вдруг
обрушивается на кого-то.  -  В  глазах  Майлза  зажегся  огонек:  проблема
заинтересовала его, хотя пока лишь теоретически. - А  может  он  чувствует
себя виноватым? Или твоя мать оказалась одной из тех женщин,  что  умирают
при родах?.. Ведь она умерла примерно тогда же, когда ты родилась, так?
     - Он говорил, что мать попала в авиакатастрофу.
     - А-а.
     - Но в другой раз сказал, что она утонула.
     - Да? - Огонек интереса разгорелся еще ярче  и  упрямее.  -  Но  если
флайер упал в воду, то оба объяснения могут быть  верными.  Или  если  сам
сержант катапультировался где-нибудь над рекой...
     Девушка вздрогнула. Майлз заметил это и обругал  себя  бесчувственным
болваном.
     - О, я не хотел... Я сегодня в таком гнусном настроении. - Все  из-за
этого  чертова  траура.  -  Он  взмахнул  руками,  изображая   общипанного
стервятника, и  на  некоторое  время  замолчал,  размышляя  о  церемониях,
связанных со смертью.  Элен  тоже  приумолкла,  глядя  вниз,  на  вереницу
сильных мира сего, входящих в дом или покидающих его.
     - Мы могли бы разузнать, - внезапно объявил Майлз.  Элен  непонимающе
уставилась на него.
     - Что?
     - Где похоронена твоя мать. И никого не пришлось бы спрашивать.
     - А как?
     Майлз усмехнулся и встал.
     - А вот не скажу. Ты можешь испугаться,  как  в  тот  раз,  когда  мы
исследовали  пещеры  за  Форкосиган-Сюрло  и   наткнулись   на   позабытый
партизанский склад оружия. Другого  такого  случая  покататься  на  старом
танке больше не представится.
     Элен некоторое время отнекивалась - видимо, у нее сохранились слишком
яркие воспоминания о приключении, хотя она и не попала тогда под оползень.
Но в конце концов все-таки последовала за ним.


     Они осторожно вошли  в  темную  библиотеку.  Майлз  задержался  около
часового и, доверительно понизив голос, попросил:
     - Ты не мог бы вроде  как  подергать  ручку,  если  кто-нибудь  будет
подходить, а, капрал? Нам бы... м-м-м... не хотелось,  чтобы  нас  застали
врасплох.
     Охранник ответил понимающей ухмылкой.
     - Конечно, лорд Май... лорд Форкосиган.
     - Майлз, - свирепо зашептала Элен, когда  закрывшаяся  дверь  отсекла
говор, позвякивание серебра и хрусталя и шаги слуг  в  соседних  комнатах,
где продолжались  поминки  по  старому  графу  Петеру  Форкосигану.  -  Ты
представляешь, что он может подумать?
     - Всяк подозревает в меру своей испорченности,  -  весело  бросил  он
через плечо. - Лишь бы не догадались  вот  об  этом...  -  Майлз  приложил
ладонь к сенсорной пластине большого пульта, возвышавшегося перед  камином
резного  мрамора;  сюда  была  подведена  сверхзащищенная  линия  связи  с
императорской резиденцией и  генеральным  штабом.  Элен  даже  ойкнула  от
удивления,  когда  перед  ними,  прямо  в  воздухе  замерцала   трехмерная
голографическая матрица. Несколько пассов руками, и экраны ожили.
     - А я-то была уверена, что все это чертовски секретно!
     - Конечно. Просто капитан Куделка давал мне  кое-какие  уроки,  ну...
раньше, когда я готовился в академию. Он иногда  связывался  с  армейскими
компьютерами, чтобы поиграть со мной в штабные игры. Я так и думал, что он
забудет стереть мой допуск... - Майлз деловито набрал  сложную  комбинацию
команд.
     - А что ты делаешь сейчас? - почтительно спросила Элен.
     - Ввожу  код  капитана  Куделки.  Чтобы  меня  подключили  к  военным
архивам.
     - Господи, Майлз!
     - Не беспокойся. - Он похлопал ее по руке. - Мы же здесь  всего  лишь
тискаемся, ты что,  забыла?  Никто  сюда  не  войдет,  разве  что  капитан
Куделка, а он не будет возражать. Промаха быть не должно.  Пожалуй,  лучше
всего начать с личного дела твоего отца.  А-а,  вот.  -  В  толще  матрицы
соткался плоский экран,  на  нем  стали  появляться  строчки  текста.  Тут
обязательно будет что-нибудь про твою мать, и  мы  это  используем,  чтобы
получить всю информацию. - Майлз замолчал на секунду  и  откинулся  назад,
потом несколько раз нажал клавишу, переходя с экрана на экран.
     - Ну что? - взволнованно спросила Элен.
     - Я хотел поглядеть записи за период незадолго  до  твоего  рождения.
Кажется, он ушел из армии как раз в это время, так?
     - Так.
     -  Он  когда-либо  говорил  тебе,  что  был  уволен  по   медицинским
показаниям, против воли?
     - Нет. - Она заглянула через его плечо. - Занятно. И тут не  сказано,
почему.
     -  О,  здесь  есть  вещи  еще  занятнее.  Его  личное  дело  за  год,
предшествующий твоему рождению, закрыто, к тем файлам нет доступа.  И  код
запрета жутко крутой. Я не могу его снять сразу начнется  перепроверка,  а
за этим... Да, здесь личный пароль капитана Иллиана.  Вот  уж  с  кем  мне
точно не хотелось бы беседовать. - Майлз похолодел от одной только  мысли,
что может  случайно  привлечь  к  себе  внимание  главы  имперской  службы
безопасности. - Ладно, давай попутешествуем во времени, - продолжал он.  -
Назад, дальше,  дальше.  Похоже,  твой  отец  не  очень-то  ладил  с  этим
Форратьером.
     Глаза Элен загорелась любопытством.
     - Это тот адмирал Форратьер, которого убили возле Эскобара?
     - М-м...  Да,  Джесс  Форратьер.  Да-а...  -  Оказалось,  Ботари  был
денщиком адмирала в течение нескольких лет.  Это  Майлза  удивило,  ему  с
детства казалось, что  Ботари  нес  строевую  службу  в  частях,  которыми
командовал его отец. Пребывание  Ботари  у  Форратьера  закончилось  целой
серией выговоров, дисциплинарных  взысканий  и  зашифрованных  медицинских
данных. Помня, что Элен смотрит через его плечо,  Майлз  быстро  проскочил
этот раздел. Все  здесь  выглядело  как-то  странно.  Упоминались  нелепые
мелкие проступки за которые Ботари был сурово наказан. Другие прегрешения,
куда серьезнее - вот скажем, неужто Ботари и вправду  продержал  какого-то
техника в уборной шестнадцать часов, наставив на него  плазмотрон.  Зачем,
Господи, зачем? И все  это  погребено  в  медицинском  отчете  -  никакого
наказания не последовало.
     Чем дальше он шел назад во времени, тем обычнее становилось  дело.  В
возрасте  от  двадцати  до  тридцати  лет  Ботари  участвовал  во   многих
сражениях. Благодарности, упоминания в приказе, отметки о ранениях,  снова
благодарности. Отличные оценки за боевую подготовку. Запись о  поступлении
в армию.
     - В те времена  было  куда  проще  пробиться  на  военную  службу,  -
завистливо сказал Майлз.
     - Ой, а мои дедушка с бабушкой тут упоминаются? заволновалась Элен. -
Он о них никогда не говорит. Насколько я поняла, его мать умерла, когда он
был ребенком. Он мне так и не сказал, как ее звали.
     - Мария, - промолвил Майлз, вглядываясь в нечеткий текст.
     - Как мило! - обрадовалась Элен. - А как звали его отца?
     Ай-ай-ай, подумал Майлз. Хотя копия фотостата и была мутной,  он  все
же легко разобрал слово "неизвестен", внесенное крупным почерком какого-то
давно забытого писаря. Майлз судорожно  сглотнул,  поняв  наконец,  почему
словечко "ублюдок", вызывает у Ботари бешеную  реакцию,  в  то  время  как
другие, более сильные выражения, отскакивают от него, как от стенки горох,
- он сносит их с терпеливым презрением.
     -  Может,  мне  удастся  разобрать,  -  предложила   Элен,   ошибочно
истолковав причину задержки.
     Легкое движение руки, и экран погас.
     - Отца звали  Константин,  -  отчеканил  Майлз,  пресекая  дальнейшие
расспросы. -  Как  и  его  самого.  Но  родители  умерли  задолго  до  его
поступления на службу.
     - Константин Ботари-младший, - задумчиво сказала Элен. - Поня-ятно.
     Майлз тупо уставился на пустой экран. Теперь между ними вбит еще один
клин, еще один дурацкий предрассудок.  Незаконнорожденный  отец...  Трудно
придумать что-либо худшее, что-нибудь более непристойное  с  точки  зрения
традиционной общественной морали  Барраяра.  Очевидно,  что  происхождение
Ботари не могло остаться секретом: адмирал Форкосиган определенно в  курсе
дела, да и еще невесть сколько народу... Так  же  очевидно,  что  Элен  не
догадывается ни о чем. Она по праву гордилась отцом, его службой в элитных
войсках, его нынешним положением доверенного лица. Майлз  знал,  насколько
упорно добивалась она  хоть  какого-то  знака  одобрения  от  этой  старой
каменной глыбы. Как странно - неужели Ботари боялся  потерять  восхищение,
которое едва замечал? Ну что ж, сержант,  ты  можешь  быть  спокоен:  твой
воспитанник тебя не выдаст.
     Майлз быстро проскочил годы службы Ботари в обратном направлении.
     - О твоей матери по-прежнему ни слуху, ни духу, - сообщил он.  -  Она
наверняка в том закрытом отделе. Вот черт. А я-то думал, что  мы  с  тобой
все выясним за две минуты. - Он  задумчиво  уставился  в  пространство.  -
Давай посмотрим архивы больниц.  Смерти,  рождения...  Ты  точно  родилась
здесь, в Форбарр-Султане?
     - Насколько мне известно, да.
     После тщательного поиска Майлзу удалось обнаружить нескольких Ботари,
но никто из них не приходился родней ни  сержанту,  ни  Элен.  И  тут  его
осенило:
     - Ага! Я знаю, что еще надо попробовать. Имперский госпиталь!
     - Да ведь там нет акушерского отделения, - с сомнением сказала Элен.
     - Но если с женщиной  произошел  несчастный  случай?  Она  ведь  жена
солдата и все такое, - значит, ее должны были сразу  отвести  в  ближайшую
больницу, а ею мог оказаться и имперский госпиталь... - Он  склонился  над
клавиатурой, негромко напевая. - Ищем, ищем... Ага!
     - Ты нашел меня? - возбужденно спросила Элен.
     - Нет, я нашел себя. -  Он  просматривал  документацию,  страница  за
страницей. - Небось военным медикам пришлось попотеть, чтобы справиться  с
их собственным изобретением, этим чертовым газом. Мне  повезло  -  к  тому
времени уже были завезены маточные репликаторы... Да, вот они... А  вот  и
старый добрый доктор Вааген... Стало  быть,  он  тоже  когда-то  занимался
военными исследованиями.  Похоже  на  правду  -  наверно,  он  у  них  был
экспертом по газам. Жаль, я не знал об этом, когда был пацаном, а  то  мог
бы настаивать, что у меня два дня рождения:  один  -  когда  маме  сделали
кесарево сечение, а второй  -  когда  меня  в  конце  концов  вытащили  из
репликатора.
     - А какой день выбрали твои родители?
     - День кесарева сечения. Ну и правильно -  так  я  всего  на  полгода
моложе тебя. А иначе ты была бы почти на год старше, а меня предупреждали,
что общаться с женщинами преклонного возраста  опасно...  -  Его  болтовня
наконец была вознаграждена улыбкой, стоившей  любых  усилий,  и  в  порыве
энтузиазма Майлз быстро ввел еще один запрос.
     - Странно, - пробормотал он.
     - Что странно?
     - Секретный военно-медицинский проект, и директор проекта - мой отец,
не меньше и не больше.
     - Никогда бы не подумала, что он тоже занимался исследованиями,  -  с
уважением сказала Элен. - Он везде успевал, я смотрю.
     - Вот это и любопытно. Он же военный, работал в генштабе,  и  никогда
не занимался никакой наукой, насколько я  знаю.  -  Майлз  ввел  еще  один
запрос, и на экране снова появился  уже  знакомый  шифр  имперской  службы
безопасности. - Черт! Еще один замок. Задаешь простой вопрос и  упираешься
в каменную стенку... А вот и доктор Вааген, бок о бок с папенькой. Значит,
в действительности проектом  руководил  он.  Тогда  все  понятно.  Как  бы
пробиться через этот код, дьявол бы его побрал... - Майлз начал еле слышно
насвистывать, рассеянно глядя перед собой.
     Порыв девушки, похоже, остыл.
     - Ну вот, ты опять уперся, как осел, - забеспокоилась она.  -  Может,
лучше бросим все это? Теперь уже неважно...
     - Здесь нет пароля капитана Иллиана, - пробормотал Майлз.
     Элен прикусила губу.
     - Послушай, это действительно... - но  его  пальцы  уже  забегали  по
клавиатуре. - Что ты делаешь?
     - Пробую один из старых кодов отца. Вроде бы  я  помню  его  целиком,
только в паре цифр не совсем уверен. Так... Гол!
     На дисплей потоком хлынула информация,  и  Майлз  впился  взглядом  в
мерцающие строчки.
     -  Так  вот  откуда  взялись  маточные  репликаторы!  Их  привезли  с
Эскобара, когда закончилась война. Трофеи, вот  что  это  такое.  Их  было
семнадцать, и все заряжены и в рабочем состоянии. В  те  времена  подобные
штуки наверняка казались  высокими  технологиями.  Интересно,  а  наши  не
стащили их на Эскобаре, просто-напросто?
     Элен побледнела.
     - Майлз, они там ничего страшного не делали?  Эксперименты  на  людях
или что-нибудь такое... Ведь твой отец ни за что не позволил бы...
     - Не знаю. Доктор Вааген иногда может  и...  как  бы  это  сказать...
может зациклиться на какой-то исследовательской проблеме. - В  голосе  его
вдруг послышалось облегчение. - А-а, теперь понятно. Теперь я вижу, в  чем
тут дело. Смотри... - Голоэкран  начал  разворачивать  еще  одну  архивную
запись; Майлз указал нее пальцем. - Их всех отослали в Имперский приют для
детей военнослужащих. Это, должно быть, дети солдат, погибших на Эскобаре.
     - Дети погибших? А где же их матери?
     Они уставились друг на друга.
     - Но у нас в армии  никогда  не  было  женщин.  Разве  что  несколько
вольнонаемных медтехников... - начал Майлз.
     Длинные пальцы Элен крепко сжали его плечо.
     - Проверь даты.
     Он нажал на клавишу, и на экране вновь замелькали столбцы текста.
     - Вот, нашел. - Он остановил дисплей. - Грудная девочка.  Отдана  под
расписку адмиралу Эйрелу Форкосигану. Ее не послали  вместе  с  другими  в
приют.
     - Но дата, дата, Майлз! Это же мой день рождения!
     Он оторвал ее пальцы от своего плеча.
     - Знаю. Ты мне ключицу сломаешь.
     - Это могла быть, я? Это я? - Лицо  девушки  исказилось  отчаянием  и
надеждой.
     - Ну... Ты же знаешь, бывают всякие совпадения, -  осторожно  заметил
Майлз.  -  Но  существует  масса   способов   идентификации   личности   -
дактилоскопия, рисунок сетчатки, группа крови... Поставь-ка ногу вот сюда.
     Элен запрыгала то на одной, то на  другой  ноге,  стаскивая  туфли  и
чулки. Майлз помог ей прижать правую ступню к сенсорной плате  компьютера.
Он едва сдержался - так  хотелось  коснуться  шелковистой  кожи  бедра,  и
провести рукой под скомканной юбкой. Он закусил губу,  надеясь,  что  боль
поможет сосредоточиться. Ох, эти проклятые узкие штаны! Авось, она  ничего
не заметит...
     Ему действительно пришлось сосредоточиться, чтобы запустить программу
оптической лазерной съемки. По подошве прошелся  мерцающий  красный  свет;
это длилось несколько секунд. Новая команда  -  и  компьютер  приступил  к
расшифровке дактилоскопического узора.
     - Ну, если принять во  внимание  разницу  между  грудным  ребенком  и
взрослой девушкой... Господи, Элен, это и вправду ты! - Майлз самодовольно
улыбнулся. Уж если не суждено стать солдатом, то, может,  из  него  выйдет
неплохой детектив...
     - Но что это означает? - потемневший взгляд  Элен  пригвоздил  его  к
месту. - Кто я, подкидыш? Или меня изготовили искусственно? - На ее глазах
появились слезы, голос задрожал. - У меня  что,  вообще  не  было  матери?
Приемный отец, а я...
     Ликование Майлза по поводу своих детективных способностей моментально
испарилось. Болван! Теперь он превратил ее мечту в кошмар...  Надо  срочно
исправлять положение.
     - Да нет, нет! Что за чепуха! Конечно, ты дочь своего  отца,  это  же
каждому видно... Значит, твоя мать погибла на Эскобаре, а не здесь. Только
и всего. И потом, - он вскочил и торжественно провозгласил: - Теперь ясно,
что ты моя сестра, которую я потерял давным-давно...
     - Как?!
     - А вот так! Есть один шанс из семнадцати, что мы оба вышли из одного
репликатора! - И Майлз закружился вокруг нее в комическом танце. - Ты одна
семнадцатая моей сестры! Близнец на одну семнадцатую! Как в четвертом акте
хорошей пьесы. Так что гляди веселей - в  следующей  сцене  придется  тебе
выскочить замуж за принца!
     Она засмеялась сквозь слезы, и в этот миг в коридоре послышались шаги
и голоса, а часовой  за  дверью  неестественно  громко  произнес:  "Добрый
вечер, сэр!"
     - Туфли! Дай мне туфли! И чулки! -  паническим  шепотом  скомандовала
Элен.
     Майлз сунул ей все, выключил компьютер и, подскочив к дивану, упал на
него, прижимая девушку к себе. Она смеялась и ругалась, судорожно  пытаясь
надеть вторую туфлю. Щеки были еще мокры от слез.
     Он запустил руку в блестящие душистые  волосы  и  пригнул  ее  голову
ближе, к своему лицу.
     - Надо, чтобы было правдоподобно. А то мне влетит по первое  число...
- Он неуверенно замолчал, улыбка его исчезла,  взгляд  посерьезнел.  После
секундной заминки она прильнула к его губам.
     Вспыхнул свет; они отпрянули друг от  друга.  Майлз  оглянулся  через
плечо и обомлел.
     Капитан Куделка. Сержант Ботари. Отец.
     Физиономия  сержанта  напоминала  скалу,  покрытую  изморозью.   Граф
Форкосиган мрачнел на  глазах.  Капитан  старался  сохранить  степенный  и
невозмутимый вид, но  уголок  его  рта  предательски  дергался,  загибаясь
кверху.
     Майлз наконец нашелся.
     - Хорошо, - сказал он  твердым  учительским  тоном.  -  Потом,  после
строчки "Дай мне сию награду", ты говоришь: "От всего сердца; и как я рада
видеть тебя раскаивающимся..." - Он почти нагло глянул на отца.  -  Добрый
вечер, сэр. Мы здесь помешаем, наверно? Надо отыскать  другой  уголок  для
репетиций... Пойдем, Элен!
     - Да-да, пойдем,  -  пискнула  Элен,  живо  подхватывая  спасительную
соломинку. Майлз потащил ее к выходу; по пути она  успела  довольно  глупо
улыбнуться трем  взрослым.  Капитан  Куделка  ответил  широкой  ободряющей
улыбкой;  граф  каким-то  образом  умудрился  улыбнуться  ей  и  угрожающе
нахмуриться в адрес Майлза. Сержант демократично хмуро взирал на всех.
     - Хотела бы я знать, чем ты так доволен? -  свирепо  зашептала  Элен,
когда они поднимались на пневматическом лифте.
     Майлз сделал пируэт, даже не пытаясь изобразить раскаяние.
     - Стратегически необходимое отступление, и притом в полном порядке. А
что  еще  нам  оставалось,  когда  противник   превосходит   нас   числом,
вооружением и чином? Мы всего лишь репетировали старую  пьесу.  Все  очень
мило и прилично. Кто бы стал возражать? Я гений.
     - Ты идиот, - отрезала Элен. - У тебя на плече мой чулок.
     - Ой. - Он повернул голову, осторожно взял двумя  пальцами  невесомую
вещицу, и протянул ей с извиняющейся улыбкой. - Да, пожалуй, выглядело это
не совсем...
     Элен свирепо схватила чулок.
     - Теперь отец изведет меня нотациями... Он  и  без  того  смотрит  на
любого, кто ко мне  приближается,  как  на  потенциального  насильника.  А
сейчас запретит мне разговаривать с тобой.  Или  отошлет  в  деревню...  -
Глаза Элен наполнились слезами. - И ко  всему  прочему  он  мне  солгал...
солгал насчет матери...
     Она кинулась в свою комнату и  захлопнула  за  собой  дверь  с  такой
силой, что чуть не прищемила Майлзу руку. Он задергал ручку  и  попробовал
докричаться до Элен:
     -  Но  это  же  еще  неизвестно!  Наверняка  всему  есть   логическое
объяснение... Я попробую разобраться...
     - Уходи! - донесся гневный приглушенный голос.
     Майлз немного побродил по коридору, надеясь, что  Элен  выплачется  и
откроет, но из комнаты не слышалось ни звука.  Часовой  в  конце  коридора
вежливо не обращал на него внимания; охрана премьер-министра славилась  не
только бдительностью, но и  деликатностью.  Майлз  выругался  про  себя  и
побрел к лифту.



                                    4

     В коридоре на первом этаже он столкнулся с матерью.
     - Ты не видел отца, радость моя? - спросила графиня Форкосиган.
     - Видел, - пробурчал Майлз (мысленно добавив: "К  несчастью").  -  Он
пошел в библиотеку с капитаном Куделкой и сержантом.
     - Боевые друзья собрались выпить где-нибудь в  уголке,  -  иронически
констатировала мать. - Ну что ж, трудно его винить. День был ужасный. А он
почти не спал. - Она внимательно посмотрела на сына. - А ты? Выспался?
     Майлз пожал плечами.
     - Да ничего.
     - Ну-ну. Надо изловить отца, пока он не набрался как  следует.  После
выпивки он, к несчастью, становится грубоват. А тут как раз пожаловал этот
сукин сын граф Фордроза, да еще в компании  с  адмиралом  Хессманом.  Отцу
предстоят нелегкие дни, если эти двое споются.
     -  Сомневаюсь,  чтобы   "ястребы"   смогли   заручиться   достаточной
поддержкой. Старые вояки безоговорочно поддерживают папин курс, -  ответил
Майлз.
     - Да Фордроза в душе  вовсе  и  не  "ястреб".  Просто  его  обуревает
честолюбие, и он  готов  вскарабкаться  на  любого  конька,  лишь  бы  тот
двинулся в нужном  направлении.  Он  уже  несколько  месяцев  пресмыкается
вокруг Грегора... - В серых глазах графини сверкнул гнев. - Лесть, намеки,
критика  в  папин  адрес  и  эдакие  гнусные  маленькие   шпильки,   когда
представляется удобный момент. Насмотрелась я на это. Терпеть его не могу,
- решительно заключила она.
     -  Ну,  насчет  Грегора  тебе  уж  точно  не  стоит  волноваться,   -
ухмыльнулся Майлз.  Его  всегда  забавляла  привычка  матери  говорить  об
императоре так, словно он  был  ее  приемным  сыном.  Впрочем,  для  этого
имелись некоторые основания, поскольку адмирал Форкосиган  в  годы  своего
регентства был не только  политическим,  но  и  личным  опекуном  будущего
императора.
     Она недовольно нахмурилась.
     - Фордроза не единственный, кто,  не  задумываясь,  совратит  глупого
мальчишку. Причем совратит в любом смысле - моральном, политическом, каком
угодно. А на благо страны и самого Грегора им наплевать. - Майлз тотчас же
определил эти слова  как  цитату  из  собственного  отца:  никаких  других
политических авторитетов на Барраяре леди Форкосиган не признавала.  -  Не
понимаю,  почему  наше  правительство  так  боится  принять   конституцию.
Верность средневековым традициям - хорошенький способ  управлять  звездной
державой! - А вот это уже ее собственные мысли, чисто бетанские.
     - Папа уже столько лет у власти, - успокаивающе заметил Майлз. -  Мне
иногда кажется, что его не сдвинуть с места даже гравитонной торпедой.
     - Пробовали уже, - сдержанно отозвалась мать. - Пора бы отцу  всерьез
подумать об отставке. Пока что нам везло... по  большей  части.  -  Она  с
грустью взглянула на своего покалеченного сына.
     - И это вечное политиканство, - помолчав, устало продолжала  мать.  -
Даже на похоронах... А уж эти родственнички...  -  тут  ее  голос  немного
оживился.  -  Если  увидишь  отца  раньше,  чем  я,  скажи  ему,  что  его
разыскивает леди Форпатрил. То-то он обрадуется... Хотя нет, не говори.  А
то он непременно напьется.
     Майлз поднял брови.
     - А что ей нужно от отца на этот раз?
     - Ну, она считает, что с тех пор,  как  умер  лорд  Форпатрил,  Эйрел
должен быть вместо отца этому болвану Айвену; я не возражаю, но всему есть
мера. Сейчас, например, проблема состоит в том, чтобы дать Айвену  хорошую
взбучку за то, что он... как это... спит с горничными. Я никогда не  могла
понять,  почему  бы  здешней  знати  не   стерилизовать   временно   своих
лоботрясов, - лет этак с двенадцати, - и отпускать  их  на  травку,  пусть
резвятся, раз уж им так невтерпеж. Это было бы разумно. Как их остановишь?
Все равно что набросить платок на самум... - Она вздохнула и направилась к
библиотеке с обычным своим резюме: - Барраярцы проклятые...


     За окнами сгустился вечерний сумрак, а поминки  в  доме  Форкосиганов
все продолжались. Проходя по коридору, Майлз поглядел на свое отражение  в
темном стекле. То, что он увидел, его не обрадовало - взъерошенные волосы,
серые глаза, бледное лицо со слишком резкими, заостренными чертами. Да, на
красавца он явно не тянет.
     Голод напомнил Майлзу, что он так и не пообедал  сегодня.  Надо  тихо
прокрасться в столовую, чтобы  не  наткнуться  на  какого-нибудь  из  этих
жутких старцев, и набрать себе сэндвичей. Заглянув в проем арки, ведущей в
холл, и никого там не обнаружив, Майлз подскочил к столу  и  принялся  без
разбора сваливать в салфетку все закуски, какие подворачивались под руку.
     - Только не  бери  вон  то  красное  барахло,  -  прошептал  знакомый
приветливый голос. - По-моему, это какие-то  водоросли.  Твоя  мать  опять
увлеклась какой-нибудь сумасшедшей диетой?
     Майлз заметил своего кузена, Айвена, уже успевшего нагрузиться  таким
же кульком с яствами. Несмотря на добычу, открытая,  раздражающе  красивая
физиономия  молодого  Форпатрила  хранила   тоскливое,   и   даже   слегка
затравленное выражение. Новенький, с иголочки, кадетский мундир, сидел  на
нем очень ловко, но с одного бока как-то странно оттопыривался.
     - Вам что, уже разрешили носить оружие? - удивился Майлз.
     - Какое к черту  оружие.  -  Айвен  воровато  оглянулся  -  возможно,
опасаясь появления леди Форпатрил, - потом распахнул мундир. - Бутылка  из
запасов твоего папеньки. Отобрал у слуги, прежде чем он разлил ее по  этим
крохотным стаканчикам. Слушай, ты не мог бы провести меня  в  какой-нибудь
укромный уголок этого мавзолея? А то охрана не позволяет  мне  бродить  по
резиденции одному. Вино у вас приличное, еда  еще  лучше,  за  исключением
этих красных штуковин, но, Бог мой, что за компания!
     Майлз кивнул, соглашаясь, хотя в тайне и был склонен включить  братца
в эту самую "компанию".
     - Ладно. Раздобудь еще бутылку, - распорядился  он,  решив,  что  при
достаточном  возлиянии  можно  будет  вытерпеть   даже   общество   кадета
Форпатрила. - Спрячемся в  моей  спальне,  я  как  раз  туда  направляюсь.
Встретимся у лифта.


     Майлз со вздохом вытянулся на койке; Айвен разложил еду  и  откупорил
первую  бутылку.  Наполнив  до  краев  взятые  из   ванной   пластмассовые
стаканчики, он подал один из них своему калеке-кузену.
     - Я видел, как старик Ботари вынес тебя  с  поля,  -  тут  он  сделал
добрый глоток, и Майлз представил, как возмутился бы старый граф, если  бы
стал свидетелем такого варварского истребления благородного  напитка.  Сам
он лишь слегка пригубил свой стакан, стараясь при этом лучше оценить букет
- из почтения к памяти старика: дед иногда язвительно говаривал, что Майлз
неспособен отличить хорошее вино от воды, в которой полощут чашки. - Жаль,
конечно, - бодро продолжал Айвен. - Хотя вообще-то тебе повезло.
     - Как это? - пробормотал Майлз, вонзая зубы в бутерброд.
     - Точно тебе говорю. Завтра у нас начинается муштра...
     - Да я уж слышал.
     - Мне нужно явиться в  казарму  не  позже  полуночи.  Я  думал,  хоть
последнюю ночь повеселюсь как свободный человек,  а  вместо  того  застрял
здесь. Это все матушка.  Но  скоро  нас  приведут  к  присяге  -  и  тогда
посмотрим, посмеет ли она обращаться  со  мной  как  с  мальчишкой.  -  Он
ненадолго умолк, расправляясь с бутербродом. - Так что  вспомни  про  меня
завтра на рассвете: я буду месить  грязь  под  дождем,  а  ты  тут  будешь
нежиться в теплой постельке...
     - Вспомню-вспомню. - Майлз глотнул вина, потом сделал еще  глоток.  И
еще.
     - За три года там всего три увольнительных, -  сокрушался  Айвен,  не
переставая набивать рот. - Не многим лучше тюрьмы. Не зря службу  называют
лямкой. Хотя вернее назвать рабством. -  Он  одним  духом  осушил  стакан,
запивая пирожок. - А ты сам себе хозяин. Что хочешь, то и делаешь.
     - Да уж, - равнодушно согласился Майлз.  Его  услуги  не  были  нужны
никому - ни императору, ни кому-либо другому. Он не  мог  их  продать,  ни
даже отдать даром...
     Через некоторое время, утолив первый голод, Айвен опасливо заметил:
     - А твой папаша нас не застукает?
     - Ты что, боишься его? - бросил Майлз.
     - Да кто же его не боится? Весь генштаб бледнеет, стоит  ему  открыть
рот. А я какой-то зеленый кадетишка. Ты-то сам разве не боишься?
     Майлз подумал.
     - Нет, пожалуй. В общем, не так, как ты это представляешь. Но если ты
не хочешь попадаться ему на глаза, то здесь действительно не самое  лучшее
место, по крайней мере, сегодня, - добавил он, припомнив недавнюю сценку в
библиотеке.
     - Да? - Айвен в сомнении повертел стакан. - У меня всегда было  такое
чувство, что дядя меня не больно жалует...
     - Да нет,  тебе  кажется,  -  утешил  брата  Майлз.  -  Хотя  лет  до
четырнадцати я думал, что тебя зовут  "этот-болван-Айвен".  -  Он  оборвал
себя, вновь осознав разницу в их положении. Кто  здесь  болван,  а  кто  -
счастливчик? Заснуть бы поскорее и забыть обо всем...
     В дверь властно постучали, и Айвен испуганно вскочил.
     - О черт, уж не он ли случайно?
     - Когда заходит старший офицер, младшему  положено  встать  и  отдать
честь, а не лезть под кровать.
     - А я и не собирался лезть под кровать, - возразил Айвен. -  Я  хотел
спрятаться в туалете.
     - Не стоит. Уверяю  тебя,  тут  будет  такая  пальба,  что  никто  не
заметит, как ты удерешь. - И Майлз громко отозвался: - Войдите!
     Это и вправду был граф Форкосиган. Взгляд его серых глаз был холоден,
как ледник в пасмурный день.
     - Майлз, - начал  он  без  предисловия,  -  из-за  чего  эта  девушка
расплакалась? Что ты наде... - Тут он запнулся, заметив стоящего навытяжку
Айвена, и продолжал уже обычным своим беззлобно-ворчливым  тоном:  -  А-а,
черт. Я-то надеялся, что сегодня ты  мне  не  попадешься.  Думал,  у  тебя
хватит ума найти укромное местечко и  быстренько  набраться.  -  Айвен  не
водил с графа испуганных глаз.
     - Сэр... Дядя Эйрел... А... матушка с вами говорила, сэр?
     - Да, - вздохнул граф Форкосиган, и  кадет  побледнел,  не  разглядев
веселых огоньков в полуприкрытых глазах всесильного премьер-министра.
     Майлз задумчиво провел пальцем по горлышку бутылки.
     - Айвен зашел выразить мне сочувствие по поводу моей травмы, сэр.
     Братец усиленно закивал в подтверждение.
     - Понятно, - сухо сказал граф Форкосиган, и Майлз  почувствовал,  что
отцу действительно все понятно. Граф опять вздохнул и  с  легкой  усмешкой
обратился к Айвену:  -  Вот  служу  почти  пятьдесят  лет,  и  до  чего  я
дослужился? Мною пугают мальчишек, чтоб хорошо себя вели. Людоед,  который
питается непослушными детьми, вот кто я такой. - Премьер-министр угрожающе
расставил руки и рявкнул: - Вот я тебя!.. Можешь  считать,  что  экзекуция
состоялась и топай отсюда. Иди, иди, малыш.
     - Да, сэр. - Повеселевший Айвен отдал честь.
     - И не смей козырять, - резко добавил граф. - Ты пока еще не  офицер.
- Казалось, он только сейчас заметил мундир племянника.
     - Да, сэр. Нет, сэр. - Пунцовый от избытка ощущений Айвен выскочил из
комнаты. Губы графа Форкосигана дрогнули в улыбке.
     А я-то был уверен, что мне  никогда  не  придется  благодарить  моего
кузена, подумал Майлз.
     - Итак, сэр?.. - подсказал он отцу.
     Граф не сразу собрался с мыслями, а когда заговорил, голос его звучал
гораздо спокойнее.
     - Почему Элен расплакалась, сынок? Ты к ней не... приставал?
     - Нет, сэр. Я знаю, что все выглядит именно таким образом,  но  я  не
трогал Элен. Могу поклясться.
     - Незачем. - Граф подтянул к себе стул и уселся. - Я верю, что ты  не
собираешься подражать этому болвану Айвену. Но я хочу тебе напомнить,  что
философия твоей матери в  области...  э-э...  секса  -  бетанская,  скажем
прямо, философия - уместна только на Колонии Бета. Возможно,  когда-нибудь
она приживется и здесь, но не теперь. И я хочу, чтобы ты  раз  и  навсегда
уяснил для себя, что Элен Ботари  -  совершенно  неподходящий  объект  для
опытов в этом направлении.
     - А почему? - неожиданно спросил Майлз. Отец изумленно поднял  брови,
и Майлз быстро  продолжил:  -  Я  не  понимаю,  почему  ее  надо  во  всем
ограничивать и стеснять. Ее же все время пеленают, шагу  не  дают  ступить
без провожатых. А она умная, она... она красивая, и сильная...  Она  могла
бы меня пополам переломить, если б захотела. Так почему  ей  не  получить,
например, приличное образование? Сержант изо всех  сил  противится  этому.
Единственное, что его заботит, - это приданое.  Как  бы  сколотить  дочери
приличное приданое. И он никогда не позволяет  ей  путешествовать.  А  это
дало бы ей в тысячу раз больше, чем любой  из  родовитых  девиц,  каких  я
знаю. - Майлз умолк, задохнувшись от волнения.
     Граф Форкосиган задумчиво провел рукой по спинке стула.
     - Все это верно. Только... Элен значит для сержанта  гораздо  больше,
чем ты можешь себе представить. Она для него - символ... символ  всех  его
надежд... Не знаю, как тебе объяснить... Она -  залог  разумности  и  даже
необходимости его жизни. Я многим обязан ему, и я  должен  оберегать  этот
залог.
     - Да-да, я понимаю, - нетерпеливо  оборвал  его  Майлз.  -  Но  разве
справедливо, что твоя признательность сосредоточена на отце  и  совсем  не
затрагивает дочь?!
     Граф, видимо расстроенный, начал снова.
     - Я обязан ему жизнью,  Майлз.  И  своей,  и  твоей  матери.  Это  не
преувеличение: всем, что я сделал для Барраяра  в  последние  восемнадцать
лет, я обязан ему. И еще я  обязан  ему  твоей  жизнью,  которую  он  спас
дважды, а следовательно, тем, что не сошел с  ума,  хотя  последнее  и  не
бесспорно, как выразилась бы твоя мать. Если  Ботари  захочет  получить  с
меня этот долг, он имеет право требовать все, что угодно. - Граф задумчиво
потер подбородок. - И еще: в настоящее время я  бы  очень  хотел  избежать
каких-либо домашних скандалов. Мои противники  высматривают  любой  повод,
любой рычаг, чтобы опрокинуть меня. Пожалуйста, не дай им превратить  тебя
в этот рычаг.
     - Интересно, что же все-таки творится сейчас  в  правительстве?  -  в
который раз подумал Майлз. Хотя вряд ли я  дождусь  объяснений...  Кто  я?
Лорд Майлз Нейсмит Форкосиган.  Профессия:  бездельник  и  болтун.  Хобби:
падать со стенок, отнимать жизнь у стариков, доводить до  слез  девушек...
Он страстно желал случая хотя бы помириться с Элен, но чем теперь рассеять
ее страхи? Единственное, что  приходило  ему  в  голову,  -  отыскать  эту
чертову могилу, а она наверняка на Эскобаре, одна из шести или семи  тысяч
могил, оставшихся на память стой давней войне.
     И тут ему в голову пришел план,  да  такой  соблазнительный,  что  он
забыл, о чем хотел сказать, и застыл  с  открытым  ртом.  Граф  Форкосиган
вежливо-вопросительно приподнял брови. В конце концов Майлз решился:
     - А как дела у нашей бабушки Нейсмит?
     Отец пристально посмотрел на него.
     - Любопытно, что ты  об  этом  спрашиваешь.  Твоя  матушка  частенько
вспоминает о ней в последнее время.
     - Ну, это понятно. Кончина деда... Хотя бабушка -  крепкая  старушка.
Вообще, по-моему, бетанцы рассчитывают жить лет сто двадцать,  не  меньше.
Наверное, думают, что это одно из их гражданских прав.
     Бабушка  жила  на  Бете,  в  девяти   скачках   сквозь   п-в-туннели.
Путешествие туда занимало три недели, если лететь  прямым  путем  -  через
Эскобар. Если подобрать подходящий рейс, то Майлз  вполне  сможет  сделать
остановку    на    Эскобаре.    Можно    будет    поглядеть    на    месте
достопримечательности,  и  провести  небольшое  расследование  -  тихо   и
незаметно, даже если Ботари прилипнет к нему,  как  банный  лист.  Мальчик
интересуется военной историей - почему бы ему не  совершить  экскурсию  на
кладбища солдат императора? Очень естественно. Он даже  мог  бы  проделать
поминальные обряды в честь павших.
     - Сэр, - начал он, - как по-вашему...
     Отец заговорил одновременно с ним:
     - Сынок, ты не хотел бы... Прошу прощения.
     - Нет, нет, говори, отец...
     - Я хотел сказать, - продолжал  граф,  -  что  сейчас  самый  удобный
момент навестить бабушку. Сколько прошло, с тех пор как ты в последний раз
был на Колонии Бета? Года два, наверное?
     Майлз пошевелил языком, проверяя, не онемел ли он.
     - Замечательная идея! А можно... можно мне взять с собой Элен?
     Отцовские брови снова взлетели вверх.
     - Что?
     Майлз встал и захромал взад и вперед по комнате, не в  силах  усидеть
из-за переполнявших его чувств. Если бы  только  он  смог  увезти  Элен  в
путешествие за пределы планеты! Бог ты мой, он стал  бы  для  нее  героем,
метра два ростом, как Форталия Храбрый.
     - А почему бы и нет? Ботари  все  равно  будет  рядом.  А  кто  может
приглядеть за ней лучше, чем родной отец? И кто нашел бы здесь  что-нибудь
предосудительное?
     - Сам Ботари, - без колебаний ответил граф Форкосиган. - Не могу себе
представить, чтоб он одобрил идею показать дочери Колонию Бета. Он-то  там
бывал. А поскольку приглашение исходит от тебя, я не уверен, что  оно  ему
покажется приличным - в данный момент.
     - А-а. - Майлз дошел до угла, развернулся, сделал еще пару  шагов.  -
Что ж, тогда я ее приглашать не буду.
     - Ну вот. - Граф облегченно вздохнул. - Это, я думаю, мудрое...
     - Я попрошу маму, чтобы она ее пригласила.  И  пусть  сержант  только
попробует заартачиться!
     От неожиданности отец рассмеялся.
     - Удар ниже пояса, сынок! - Но голос у него был  совсем  не  строгий.
Майлз воспрянул духом.
     - Эта идея насчет поездки пришла в голову маме, ведь так?
     - В общем, да, - признался граф. - И, честно говоря, я был  рад,  что
она сама предложила это. Мне будет  легче,  если  ты  проведешь  следующие
несколько месяцев на Бете. - Он встал. - Извини, я должен идти - дела. Мне
еще надо побеседовать с Фордрозой, ради вящей славы империи. -  Брезгливое
выражение, появившееся у него на лице, говорило о многом. - Честное слово,
я бы предпочел  напиться  с  этим  дурачком  Айвеном.  Или  поболтать  еще
немножко с тобой. - Он с нежностью взглянул на сына.
     - Я понимаю, сэр. Работа прежде всего.
     Граф помолчал, потом медленно произнес, с трудом подбирая слова:
     - Ничего ты не понимаешь. Моя работа... Моя работа не  принесла  тебе
счастья. С самого начала. Мне жаль, что все так сложилось, сынок.  -  Отец
молча кивнул и вышел.
     Опять он передо мной извиняется, подумал Майлз, чувствуя себя  вконец
несчастным. Сперва говорит, что у меня все в порядке, а потом  извиняется.
Непоследовательно это, отец.
     Он, хромая, заметался по комнате, и жгучая боль в ногах заставила его
заговорить, почти закричать, обращаясь к закрытой двери.
     - Я заставлю тебя взять извинения обратно!  У  меня  все  в  порядке,
понял? Я начиню тебя такой гордостью за сына, что не останется  места  для
твоей дурацкой вины! Клянусь! Даю слово Форкосигана. Клянусь тебе, отец, -
голос его понизился до шепота. - Клянусь, дедушка. Я не знаю как, но я это
сделаю...
     Майлз еще раз прошелся по комнате. Становилось холодно, и  так  вдруг
потянуло в постель! Повсюду крошки от сэндвичей, на столе бутылки  -  одна
пустая бутылка, другая полная... Тишина.
     - Значит, разговариваем сами с собой,  -  прошептал  он.  -  Скверный
симптом, приятель.
     Ноги страшно болели. Майлз прижал к себе полную бутылку и забрал ее с
собой в постель.



                                    5

     - Так-так-так, - елейным голосом протянул толстый таможенник-бетанец.
- Да это же сержант Ботари с Барраяра. Ну-с, с чем пожаловали на сей  раз?
Что там у вас в заднем кармане? Парочка атомных фугасов? Вы их забыли  там
совершенно случайно, разумеется. А что затесалось в ваш бритвенный прибор?
Батарея лазерных пушек? А в ботинке - и там что-то  застряло?  Гравитонная
ракета?
     Сержант отреагировал на приветствие чем-то средним между кряхтением и
рычаньем.
     Майлз улыбнулся, силясь припомнить имя чиновника.
     - Добрый день, господин Тиммонс. Все еще в таможне? Я думал,  вы  уже
какая-нибудь крупная шишка в администрации.
     Таможенник кивнул ему более приветливо.
     - Добрый день, лорд Форкосиган. Вы же знаете, какая у нас  служба.  -
Он перебрал их документы и  вставил  дискету  в  свой  компьютер.  -  Ваши
разрешения  на  ношение  парализаторов  в  полном   порядке.   А   теперь,
пожалуйста, пройдите по одному через сканирующее устройство.
     Ботари хмурился и негодующе фыркал. Майлз попытался  перехватить  его
взгляд, но сержант внимательно рассматривал некую видимую только ему точку
в пространстве. Такое поведение показалось  Майлзу  подозрительным,  и  он
заявил:
     - Сначала мы с Элен.
     Элен прошла первой, неловко улыбаясь, как человек, которому  пришлось
слишком долго позировать, а потом снова принялась вертеть  головой,  жадно
разглядывая  окружающее.  Майлз  надеялся,   что   Колония   Бета   как-то
компенсирует разочарование, постигшее их на Эскобаре.
     Они два дня копались в архивах и таскались под дождем по  заброшенным
военным кладбищам,  изображая,  ради  Ботари,  живейший  интерес  ко  всем
руинам. Но все усилия пропали даром - они так и не  нашли  ни  могилы,  ни
обелиска с именем  матери  Элен.  Впрочем,  неудача  скорее  утешила,  чем
огорчила Элен.
     - Вот видишь? - повторяла она. - Отец меня  не  обманывал.  Просто  у
тебя разыгралось воображение.
     Сам сержант относился к их экскурсиям с плохо  скрываемой  скукой,  и
Майлз окончательно убедился, что Элен права.
     Он  теперь  жалел,   что   поддался   атмосфере   тайны,   окружавшей
происхождение  Элен,  и  не  попробовал  расспросить  об  этом  мать.   По
возвращении надо непременно поговорить с ней. А что-то из этого разговора,
может быть, передать дочери Ботари. Мама лучше сообразит, что именно  и  в
какой форме.
     Майлз прошел через  сканер  вслед  за  Элен,  предвкушая,  что  будет
показывать ей все чудеса Колонии Бета как исполненный торжества  фокусник,
готовый извлечь из шляпы целую компанию кроликов.
     Настала очередь Ботари. Он  шагнул  под  арку  машины,  и  сейчас  же
раздалось что вроде резкого блеяния.
     Тиммонс покачал головой:
     - Все не уйметесь, сержант?
     - Простите, я перебью вас, -  быстро  вставил  Майлз,  -  мы  с  этой
молодой  леди  можем  быть  свободны?  -  Агент  кивнул,  и  Майлз  забрал
парализаторы и документы. - Тогда я  покажу  ей  космопорт,  пока  вы  тут
выясняете отношения. Мы будем в главном зале.
     - Вам нельзя... - встревоженно начал Ботари.
     - О нас не беспокойтесь, - небрежно обронил Майлз,  притянул  к  себе
локоть Элен и увлек ее к выходу. Элен оглянулась через плечо.
     - Неужели отец и вправду хотел протащить оружие?
     - И подозреваю, что не один вид, - извиняющимся тоном сказал Майлз. -
Я никогда не даю ему на  это  разрешения,  и  у  него  никогда  ничего  не
выходит, но мне кажется, он чувствует себя просто голым, если не  вооружен
до зубов. Правда, нет худа без добра: раз уж бетанцы так  лихо  отыскивают
оружие, думаю, здесь нам нечего опасаться.
     Когда они вошли в главный зал, он незаметно посмотрел на Элен и  губы
его раздвинулись в довольной улыбке: она была просто вне себя от восторга.
Их окружали тропические  заросли.  Мягкий  золотистый  свет  лился  из-под
огромного купола,  выхватывая  из  темной  листвы  яркие  пятна  цветов  и
невиданных птиц. Где-то рядом слышалось журчание фонтанов.
     - Тут  как  в  гигантском  ботаническом  или  зоологическом  саду,  -
прошептала Элен.
     - Угу, - подтвердил Майлз. - Это  все  принадлежит  зоопарку  Силика.
Что-то вроде большой открытой вольеры.
     Они направились в  конец  зала,  отведенный  под  магазинчики.  Майлз
осторожно  направлял  Элен,  стараясь  показать  лишь  то,  что  могло  ей
понравиться, и обходя опасные  места.  Например,  заведение,  где  торгуют
предметами  интимного  обихода,  -  это,  наверно,  чересчур  для  первого
знакомства с планетой, хотя Элен ужасно мила,  когда  краснеет.  А  вот  в
магазине комнатных  животных,  весьма  необычном,  они  провели  несколько
приятнейших минут. Элен приглянулась большая декоративная  ящерица  с  Тау
Кита, неправдоподобно  многоцветная  и  сверкающая,  и  Майлзу  захотелось
немедленно подарить ей эту зверюгу. Но  здравый  смысл  возобладал,  и  он
удержался от покупки, тем более, что  таукитянская  рептилия  была  крайне
разборчива в отношении кормежки и, несмотря  на  сказочную  внешность,  не
отличалась чистоплотностью. Они побродили по  балкону  над  этим  огромным
садом, и вместо ящерицы Майлз купил своей спутнице мороженого. Усевшись на
скамейку у самых перил, юная парочка принялась уплетать лакомство.
     - Тут так спокойно, свободно, -  сказала  Элен,  облизывая  пальцы  и
оглядываясь вокруг. Глаза у нее блестели от удовольствия. - Не то,  что  у
нас: везде солдаты, охрана. А  Здесь...  Здесь  женщина  может  стать  кем
угодно.
     - Ну, смотря что  понимать  под  свободой,  -  неопределенно  ответил
Майлз. - Между прочим, бетанцы мирятся с правилами, которых мы  бы  ни  за
что не потерпели. Ты бы видела, как  они  вытягиваются  в  струнку,  когда
объявляют чрезвычайную ситуацию - например,  песчаную  бурю,  или  учебную
тревогу, или перебой в подаче энергии. У них  здесь...  не  знаю,  как  бы
получше выразиться... нет места для одиночек.
     - Зато они сами устраивают собственную жизнь.
     - А ты знаешь, что на Бете нужно разрешение, чтобы  завести  ребенка?
Первый, правда, бесплатно, но потом...
     - Какая ерунда, -  рассеянно  заметила  Элен.  -  Кто  же  может  это
проконтролировать?  -  Но,  испугавшись   собственного   вопроса,   быстро
оглянулась, нет ли поблизости отца.
     Майлз тоже оглянулся, потом объяснил:
     -   Женщинам   и   гермафродитам   здесь   имплантируют    постоянные
предохранительные  средства.  А   чтобы   удалить   имплантат,   требуется
специальное разрешение. Когда девушка достигает зрелости, ей вставляют эту
штуку, прокалывают уши, и... - тут Майлз обнаружил, что умеет краснеть  не
хуже других, и торопливо закончил: -  ...удаляют  девственную  плеву.  Все
процедуры - за один визит к доктору.  Именно  так  определяют  девушку,  с
которой можно знакомиться... По ушам.
     А в следующую секунду руки Элен  взметнулись  к  серьгам,  и  она  не
просто порозовела, а покраснела до корней волос.
     - Майлз! Они что, подумают, что я?..
     - Да полно тебе! Если кто-то начнет приставать, а рядом не  будет  ни
меня, ни твоего отца, вели им убираться, и все тут. Они сразу отстанут.  Я
все же решил, что  лучше  тебя  предупредить.  -  Майлз  покусал  костяшки
пальцев, борясь со смехом. - Знаешь, если ты собираешься ходить все  шесть
недель, прикрыв уши руками...
     Она торопливо опустила руки на колени и свирепо глянула на него.
     -  Конечно,  на  Бете  все  ужасно  необычно,  -  извиняющимся  тоном
проговорил он и в этот миг отчетливо вспомнил, в каких формах  проявляется
здешняя необычность.
     Ему было пятнадцать, когда его послали учиться  на  Бету.  Впервые  в
жизни он очутился в мире, где возможности для интимных знакомств  казались
неограниченными. Но эта иллюзия быстро  растаяла  -  самые  очаровательные
девушки,  как  выяснилось,  были  на  руках.  Среди  остальных  кандидатур
преобладали добрые самаритянки, готовые одарить своими  прелестями  любого
желающего, гермафродиты и мальчики.
     Майлзу вовсе не хотелось быть объектом благотворительности,а для двух
последних  категорий  он  был  слишком  барраярцем,  хоть   и   достаточно
свободомыслящим, чтобы не ужасаться, когда  однополой  любовью  занимаются
другие. У него был недолгий роман с одной искательницей острых ощущений, и
он уже через пару недель был сыт ею по горло. Бетанку до того завораживали
особенности его тела, что Майлз порою чувствовал себя настоящим  монстром.
Ему  было  еще  тяжелее,  чем  дома,  среди  барраярцев,  с  их   яростным
отвращением  к  телесным  недостаткам.  Впрочем,  когда   эта   извращенка
обнаружила, что соответствующий орган у него в норме, она разочаровалась и
потихоньку исчезла с горизонта.
     Для Майлза эта история  закончилась  тяжелейшим  приступом  отчаяния;
неделя проходила за неделей, а депрессия становилась все глубже и  глубже,
и однажды ночью сержанту Ботари пришлось спасать его жизнь в  третий  раз.
Майлз дважды поранил Ботари, пока они боролись из-за ножа: сержант  боялся
переломать ему кости, а он просто обезумел тогда. В  конце  концов  Ботари
зажал Майлза, как клещами, и держал, пока  тот  не  расплакался.  Когда-то
Ботари носил его на руках до тех пор, пока в четыре года Майлз не научился
ходить, и теперь он поднял его и отнес в  постель.  Потом  перевязал  свои
раны, перевязал и никогда не упоминал об этом.
     Да, тот год был просто ужасным, и Майлз был  полон  решимости  начать
все с чистого листа. Он сжал перила, словно готовясь - к чему? У  него  не
было цели, и от этого вся гостеприимная роскошь  Колонии  Бета  показалась
ему на миг скучной и бессмысленной.


     Поблизости стояли четверо бетанцев,  о  чем-то  громко  споря.  Майлз
полуобернулся к ним, чтобы лучше видеть из-за Элен. Она  была  переполнена
впечатлениями и болтала без умолку,  но,  когда  Майлз  приложил  палец  к
губам, покорно затихла, с любопытством глядя на него.
     - Черт бы вас всех побрал, - ругался толстяк в зеленом саронге. - Мне
наплевать, каким образом вы собираетесь  выкурить  его.  Я  требую,  чтобы
этого психа убрали наконец с моего корабля. Вы что, не можете послать туда
штурмовую группу?
     Женщина в форме бетанской службы безопасности покачала головой.
     - Послушайте, Кольхаун, к чему мне рисковать  людьми  из-за  корабля,
который все равно пойдет на слом? Там же нет заложников или еще чего-то  в
этом роде.
     - Но у меня простаивает команда утилизаторов, я им  плачу  полуторную
ставку за сверхурочные.  Он  сидит  там  уже  трое  суток.  Должен  же  он
когда-нибудь  отлучаться  в  туалет,  или  закусывать,  или  еще  что,   -
упорствовал толстый бетанец.
     - Если вы правы  и  он  действительно  накачался  наркотиками,  штурм
верный способ заставить его взорвать корабль. Так что лучше  подождать.  -
Женщина из службы  безопасности  повернулась  к  человеку  в  светло-сером
комбинезоне - наверняка пилоту одной  из  крупных  транспортных  компаний.
Седые волосы старого космолетчика были в тон трем  серебряным  кружкам  на
его висках и в середине лба -  нейроимплантатам,  благодаря  которым  мозг
пилота может сливаться в одно  целое  с  компьютерами  корабля.  -  Вы  же
знакомы, он - член вашего профсоюза. Неужели никак нельзя уговорить его?
     - Представьте себе, нет, - возразил пилот. - И не пытайтесь  спихнуть
его на меня. Он ведь ясно сказал, что не желает со мной разговаривать.
     - Тем не менее в этом году именно вы - член Совета, и  у  вас  должна
быть какая-то власть над ним,  пригрозить  в  конце  концов  отобрать  его
пилотский диплом.
     - Конечно, Ард Мэйхью все еще член Братства, но он уже  два  года  не
платит взносы, его лицензия и так висит на волоске, а после  этого  случая
ее точно отберут. Ард решился на свою дурацкую выходку потому, что,  когда
последние корабли серии РГ пойдут в утиль, - тут пилот  кивнул  в  сторону
зеленого саронга, - он уже не найдет работы. Медкомиссия его  забраковала,
новый имплантат ставить ему бесполезно, даже если бы он наскреб  денег.  А
он не наскребет. На  прошлой  неделе  попросил  у  меня  взаймы  несколько
долларов - заплатить за квартиру. Так он по крайней мере сказал. Но скорее
всего истратит их на пойло, которым заливает глаза.
     - Так вы ему дали? - полюбопытствовала вторая женщина в голубой форме
администрации космопорта.
     - Дал,  -  угрюмо  ответил  космолетчик.  -  Но  предупредил,  что  в
последний раз. И вообще... - он нахмурился, глядя на свои ботинки, - я  бы
предпочел,   чтобы   он   кончил   жизнь   в   космосе,   в   каком-нибудь
головокружительном скачке, или вспышке, чем подыхать без гроша  в  кармане
под забором. Отлично представляю, как бы я  себя  чувствовал,  узнав,  что
никогда уже не сделаю скачка!
     -  Все  пилоты  -  сумасшедшие,  -  уверенно  заявила  офицер  службы
безопасности. - Это из-за того, что вам прокалывают мозги.
     Майлз, совершенно завороженный, подслушивал их без зазрения  совести.
Человек, о котором шла речь, похоже, такой же изгой и неудачник, как и он,
да вдобавок попавший в беду.
     - Вспышка! От этой  вспышки  может  прерваться  все  движение  вокруг
планеты, - запричитала администраторша. - Если он  исполнит  свою  угрозу,
внутренние орбиты будут забиты обломками минимум на неделю.  Нам  придется
закрыть космопорт и чистить  орбиты...  -  Она  повернулась  к  мужчине  в
саронге и повысила голос: - И знайте, Кольхаун, что за очистку орбит будет
платить кто угодно, только не мы. А счет пошлют вашей компании, даже  если
мне придется обратиться в Департамент юстиции.
     Толстяк сперва побледнел, затем побагровел:
     - Но это же ваше ведомство заварило кашу,  разрешив  этому  чокнутому
доступ к моему кораблю!
     - Он заявил, что оставил на борту свои вещи, - отпарировала  женщина.
- Кто же знал, что у него на уме.
     Майлз представил себе пилота -  как  он  сидит  там  один-одинешенек,
забившись в  какой-нибудь  отсек,  словно  последний  защитник  осажденной
крепости. И тут ему на ум  пришла  история  одного  из  предков,  генерала
Зелига  Форкосигана:  хитроумный  вояка  заставил  врагов  снять  осаду  с
Форкосиган-Сюрло с армией в несколько человек... Майлз сжал кулаки.
     -  Подыграй  мне,  только  не   раскрывай   рта!   -   прошептал   он
скороговоркой.
     - Что? - удивилась Элен.
     Подкрепив слова сердитым взглядом, Майлз вскочил со скамьи.
     - А-а, как славно, что я отыскал вас, мисс Ботари, - громко  произнес
Майлз, словно они только встретились. Взяв Элен за руку, он  направился  с
нею к четверке споривших.
     Ему было известно, что  посторонние  часто  обманываются  насчет  его
возраста. Вначале его нередко принимали  за  ребенка  -  из-за  роста.  Но
потом,  разглядев  хорошенько  лицо  с  крупными  и  жесткими  (вследствие
многолетней привычки к физической боли) чертами, а также  синеватый  отлив
гладко выбритых щек - встречные не  знали,  что  и  думать.  И  тут  перед
Майлзом открывался большой простор для маневров. Он  мысленно  призвал  на
помощь дух своих знаменитых  предков  и  улыбнулся  так  высокомерно,  как
только мог.
     - Добрый день, господа, - приветствовал Майлз бетанцев. И все четверо
недоуменно   воззрились   на   него.   Под   этими   взглядами   вся   его
аристократическая благовоспитанность чуть не растаяла, но он  выдержал.  -
Мне сказали, кто-то из вас знает, где найти пилота Арда Мэйхью.
     - А вы кто такой? - проворчал представитель компании  по  утилизации,
высказывая вопрос, занимающий всех.
     Майлз слегка кивнул, взмахнув в мыслях воображаемым плащом.
     - Лорд Майлз Форкосиган, с планеты Барраяр, к вашим услугам. Это  моя
сотрудница, мисс Ботари. Я случайно услышал ваш разговор  и,  думаю,  могу
помочь вам.
     - Послушай, мальчик, - начала дама из администрации космопорта; Майлз
нахмурился и уставился на нее из-под  нависших  бровей,  подражая  взгляду
деда в те минуты, когда старик бывал не в духе. -  Прежде  всего,  сэр,  -
поправилась женщина, - скажите, что вам нужно от пилота Мэйхью?
     Майлз вздернул подбородок.
     - Мне поручено передать ему долг.
     - Кто-то должен деньги Арду? - в изумлении спросил утилизатор.
     Майлз выпрямился с оскорбленным видом.
     - Нет, речь идет не о деньгах, - отчеканил  он  с  таким  презрением,
словно в жизни не притрагивался к подобному мусору. - Долг чести.
     - Пусть так, а мне до этого какое дело? - возразил толстяк, нисколько
не смущенный величественными манерами аристократа-коротышки...
     - Я могу уговорить пилота Мэйхью  покинуть  ваш  корабль,  -  пояснил
Майлз, уже сообразивший, в какую сторону надо  гнуть.  -  Если  только  вы
поможете мне встретиться с ним лицом к лицу. - Элен при этих  словах  чуть
не задохнулась, но он успокоил ее мимолетным движением бровей.
     Бетанцы  переглянулись,  словно   взглядами   можно   было   спихнуть
ответственность друг на  друга.  В  конце  концов  человек  с  серебряными
кружками на голове заявил:
     - Пускай. Все равно никто ничего лучше предложить не может.


     Пассажирский катер вышел на  орбиту  и  седовласый  пилот  заговорил,
склонившись к коммуникатору:
     - Ард? Послушай,  Ард,  это  Вэн.  Ответь,  пожалуйста.  У  меня  тут
человек, который хочет поговорить с тобой.  Он  собирается  перебраться  к
тебе на борт. Ты не будешь делать глупостей, Ард?
     Ответом было гробовое молчание.
     - Он вас слышит? - спросил Майлз.
     - Связь в порядке. А слышит ли - неизвестно. Может  быть,  он  вообще
отключился или заснул. А может быть, и помер - как знать...
     -  Да  жив  я,  жив,  -  раздалось  внезапное  рычание  из  динамика.
Изображения на экране не было. - А вот ты  вряд  ли  выживешь,  Вэн,  если
попытаешься пробраться на корабль. Предатель, сукин сын...
     - И  пробовать  не  стану,  -  пообещал  старший  пилот.  -  Это  вот
господин... простите - лорд Форкосиган хочет попытаться.
     Последовала долгая пауза, нарушаемая лишь потрескиванием и шипением в
аппарате.
     - Он что, работает на  этого  кровососа  Кольхуана?  -  подозрительно
спросил невидимый собеседник.
     - Ни на кого он не работает, - успокоил его Вэн.
     - Тогда, значит, из Совета психического  здоровья?  Помни,  никого  с
оружием я к себе не подпущу. Взорву к чертям корабль...
     - Да он не бетанец. Он с Барраяра. Говорит, что ищет тебя.
     Снова молчание, потом все тот же голос, сварливый и неуверенный:
     - Да я вроде ничего не должен барраярцам... Я даже никого  оттуда  не
знаю.
     Заработали тормозные двигатели, потом раздался тихий щелчок с внешней
стороны корпуса - они причалили к старому грузовику. Пилот  поднял  палец,
подавая знак, и Майлз занялся переходным люком, стыкуя челнок с кораблем.
     - Готово, - сказал он.
     - Вы уверены, что хотите туда перебраться? - прошептал пилот.
     Майлз  кивнул  и   улыбнулся,   наслаждаясь   чувством   невесомости.
Единственное, что его сейчас тревожило -  мысль  об  Элен,  оставленной  в
порту урезонивать чиновников и сержанта,  когда  тот  вырвется  из  цепких
объятий таможни.
     Майлз открыл люк. Послышалось короткое "пуф-ф" - давление  воздуха  в
кораблях уравнялось. Он заглянул во мрак переходного туннеля.
     - Фонарик есть?
     - Вон там, на полке, - показал пилот.
     Освещая себе путь, Майлз осторожно двинулся вперед.  Тьма  отступала,
пряталась в поперечных коридорах и вновь смыкалась за  его  спиной.  Майлз
хотел попасть в ходовую рубку корабля,  где,  скорее  всего,  и  находился
космический мятежник. Идти было недалеко, но  из-за  абсолютной  тишины  и
вынужденной плавности движений время тянулось бесконечно.Майлз уже начинал
чувствовать то, что всегда чувствуется при нулевой силе тяжести  сожаление
о своей невоздержанности. Ванильное мороженое, подумал он, черт его дернул
проглотить проклятое мороженое.
     Впереди показался тусклый свет, падавший в коридор из открытой двери.
Майлз, громко кашлянув,  придвинулся  поближе.  Учитывая  ситуацию,  лучше
появиться не слишком неожиданно.
     - Пилот Мэйхью? - негромко окликнул он, подтягиваясь к двери. -  Меня
зовут Майлз Форкосиган. Я ищу... Я ищу... - Какого дьявола, в самом  деле,
он ищет? Ну да ладно. Главное - не упустить инициативу. - Я ищу  отчаянных
людей, - с пафосом закончил он.
     Мэйхью,  пристегнув  ремни,  сидел  в  командирском  кресле  вся  его
сгорбленная  фигура  выражала  глубокое  уныние.   На   коленях   у   него
громоздились  пилотский  шлем,  литровая  бутыль,  наполовину  заполненная
какой-то опалесцирующей жидкостью  ядовито-зеленого  цвета,  и  коробка  с
рубильником, неряшливо подсоединенная массой спутанных проводов  к  панели
управления. Майлз, как завороженный, уставился  на  эту  коробку  -  и  на
небольшой узкофокусный игольник. Само наличие  такого  оружия  у  частного
лица являлось по законам Беты серьезным правонарушением.
     Пилот  Мэйхью,  мигая  покрасневшими  веками,  без  всякого  интереса
смотрел на странного визитера, зависшего в дверном проеме. Все еще держа в
руке  смертоносную  игрушку,  пилот  потер  ею   трехдневную   щетину   на
подбородке.
     - Да? - произнес  он.  Этой  не  слишком  вразумительной  репликой  и
ограничилась его реакция.
     Игольник на некоторое время отвлек Майлза от основной задачи.
     - Как вам удалось протащить эту штуку через таможню Беты?  -  спросил
он с неподдельным восхищением.  -  Мне  никогда  не  удавалось  и  рогатку
пронести.
     Мэйхью глянул на оружие в своей  руке  с  таким  недоумением,  словно
только что его заметил.
     - Купил как-то на Архипелаге Джексона. Никогда не  пробовал  пронести
его на планету. Если бы попробовал, у меня бы его  наверняка  отняли.  Они
вечно все отнимают, эти, которые там, внизу. - Он вздохнул.
     Майлз потихоньку пролез в рубку и, скрестив ноги, уселся в воздухе  в
позе внимательного слушателя - во всяком случае он надеялся, что  выглядит
таковым.
     - А как вы вообще попали в эту передрягу?  -  спросил  он,  охватывая
единым взглядом обстановку корабля и то, что лежало на коленях у пилота.
     - Не повезло. - Мэйхью пожал плечами. - Мне никогда не  везло.  Взять
хоть бы ту аварию с РГ-88. Лопнула труба, вытекла жидкость, мешки с  долом
намокли и  проломили  переборку.  С  этого  все  и  началось.  Заведующего
погрузкой в порту и пальцем не тронули, черт бы их всех  побрал...  Пил  я
там или не пил, это же не меняет дела. Все равно труба бы  лопнула.  -  Он
шмыгнул носом и провел рукавом по  глазам.  Майлз  перепугался  -  похоже,
дяденька вот-вот разревется. Жуткое зрелище, особенно  если  плачущему  за
сорок. Но Мэйхью  не  заплакал,  а  глотнул  из  бутылки.  Потом,  видимо,
вспомнив о правилах хорошего тона, протянул ее Майлзу.
     Майлз вежливо улыбнулся. Может, воспользоваться случаем и вылить  ее,
чтобы  Мэйхью  волей-неволей  протрезвел?   Однако   вылить   жидкость   в
невесомости можно было только в какой-то другой сосуд, иначе ему  придется
все время уворачиваться от плавающих капель.  Да  и  сделать  это  не  так
просто... В чисто научных целях Майлз приложился к горлышку.
     Напиток был густой и сладкий, как сироп, с сильным  запахом  каких-то
трав  и  невероятно  крепкий  -  градусов  шестьдесят,  не  меньше.  Майлз
поперхнулся   и   почувствовал   себя   чем-то   вроде   учебного   муляжа
пищеварительного  тракта,  в  котором  все  части  были  выделены  разными
цветами.  Почтительно  вытерев  горлышко  рукавом,   он   вернул   бутылку
владельцу; тот кивнул и засунул ее под мышку.
     - Спасибо, - просипел  Майлз.  -  А  как  вы...  -  Он  перевел  дух,
откашлялся и продолжал своим голосом: - Что вы собираетесь делать? Что  вы
хотите?
     - Что я хочу? - повторил Мэйхью. - Что делать дальше?  Не  знаю...  Я
просто не позволю этому живодеру Кольхауну убить мой корабль. А  дальше...
Никаких "дальше" не будет. - Он покачал в  руках  коробку  с  рубильником,
похожий на какую-то фантастическую разнесчастную мадонну мужского пола.  -
Ты когда-нибудь бывал красным?
     Майлзу припомнилось что-то смутное из  истории  древних  политических
партий на Земле.
     - Да нет, я вообще-то фор, - осторожно заметил он, гадая, устроит  ли
собеседника такой  ответ  и  о  чем  вообще  идет  речь.  Вопрос  оказался
риторическим.
     - Красный. Красный цвет. Однажды я  был  чистым  светом  -  во  время
скачка в какую-то дыру под названием Геспари-2. Ничего похожего на  скачок
в обычной жизни нет. Если ты никогда не проносился сквозь радугу в мозгу -
цвета, которым и имени-то нет в  человеческом  языке,  -  представить  это
невозможно. Это лучше всего на свете - женщин, еды, выпивки и сна.  А  они
нам еще платят! Бедное обманутое дурачье - у них нет под  черепом  ничего,
кроме протоплазмы... - Он мутными глазами глянул на  юношу.  -  Извини.  О
присутствующих не говорят. Просто ты не пилот. Ну, а я так больше  никогда
и не возил грузы на Геспари. - Он повнимательнее  вгляделся  в  Майлза.  -
Послушай, парень, вид-то у тебя... аховый. С чего это?
     - На себя посмотрите, - огрызнулся гордый  потомок  Форкосиганов,  на
миг забыв о дипломатии.
     - Ну-ну, - пробормотал пилот и снова передал юноше бутылку.
     Любопытное питье, подумал Майлз. Несмотря на крепость,  нисколько  не
пьянит, и в сон от него не клонит. Он ощутил прилив энергии, теплую волну,
прокатившуюся по всему телу до кончиков пальцев.  Теперь  понятно,  почему
Мэйхью смог продержаться три дня и  не  заснуть  в  этой  всеми  покинутой
жестянке.
     - Значит, у вас нет плана  сражения,  -  подытожил  Майлз.  -  Вы  не
потребовали миллион бетанских долларов в мелких  немаркированных  купюрах,
не грозили протаранить космопорт,  не  взяли  заложников...  В  общем,  не
совершили ничего выдающегося. Просто сидите здесь,  хлещете  это  пойло  и
упускаете шансы. Видимо, вам не хватает решимости,  или  воображения,  или
того и другого вместе.
     Мэйхью заморгал: такого он явно не ожидал.
     - Черт побери, Вэн в кои-то веки сказал правду. Ты  действительно  не
из Совета по психическому здоровью... Я бы мог взять в заложники  тебя,  -
предложил он, направив игольник на Майлза.
     - Нет-нет, только не это, - торопливо сказал Майлз.  -  Я  сейчас  не
могу все объяснить, но... Там, внизу, это может вызвать  чересчур  сильную
реакцию.
     - А-а. - Ствол опустился. - Но все равно... Понимаешь,  они  ведь  не
могут дать мне того, чего я хочу. - Он постучал по своему шлему. - Я  хочу
летать, я хочу делать скачки - и не могу. Все кончено.
     - Я так понимаю, что на этом корабле вы летать можете.
     - Этот корабль пойдет в утиль, как только я засну.
     - Если вы будете продолжать в том же духе, дело дрянь,  -  решительно
заявил  Майлз.  -  Пораскиньте-ка  мозгами.  Подумайте.  Вы  хотите   быть
скачковым пилотом, нырять сквозь п-в-туннели. Вы можете быть им только  на
корабле типа РГ. Значит, вам нужен этот корабль. Так берите  его.  Станьте
пилотом-владельцем. Возите грузы. Неужели вы не видите,  как  это  просто?
Можно мне еще глоточек? - Майлз обнаружил, что очень уж  быстро  привык  к
дьявольскому напитку.
     Мэйхью потряс головой, цепляясь за свое отчаяние, словно  ребенок  за
любимую игрушку.
     - Я пробовал. Я все пробовал. Вроде мне светил кредит. Но  потом  все
поломалось, да и не мог я дать больше, чем Кольхаун.
     - Ах так. - Майлз вернул бутылку пилоту и внезапно заметил,  что  уже
висит в воздухе под углом в девяносто градусов к собеседнику. - Все равно,
сдаваться нельзя, это я знаю твердо. Сдаваясь, роняешь честь форов.  -  Он
начал потихоньку напевать знакомую с детства и слегка  подзабытую  балладу
"Осада Серебряной Луны". Он помнил, что там был фор, какой-то лорд  и  еще
прекрасная ведьма, которая летала на волшебной ступе; потом в  этой  ступе
истолкли кости врагов. - Дайте-ка мне еще глотнуть.  "Дай  клятву  мне,  -
лорд Фор сказал... - и будешь верный мой вассал..."
     - Чего-чего? - удивился Мэйхью.
     Майлз опомнился.
     - Да нет, это я так. Извините. - Еще несколько минут он молча висел в
воздухе, размышляя, потом воскликнул:  -  Просто  беда  с  этой  бетанской
системой! Никто ни за что не отвечает, всем заправляют  какие-то  безликие
фигуры. Правительство призраков, да и только. А вам нужен сюзерен, который
взял бы в руки меч и разрубил паутину волокиты.  Как  Форталия  Храбрый  в
Зарослях Терновника.
     - Не нужен мне сюзерен. Мне нужно выпить, - мрачно заявил Мэйхью.
     - Ах, извините. - Майлз вернул бутылку. Где-то в  глубине  его  мозга
зарождалась идея,  пока  туманная,  словно  галактика,  только  начинающая
сжиматься. Еще немного, и она  засияет,  как  протозвезда...  -  Нашел!  -
воскликнул он, выпрямляясь, и от резкого движения в невесомости  его  тело
беспорядочно закружилось в воздухе.
     Мэйхью вздрогнул, чуть не  разрядив  игольник  в  пол,  и  ошарашенно
глянул на бутылку.
     - Что нашел? Выпивка здесь, у меня.
     Майлз кое-как справился с вращением.
     - Лучше будет, если мы проделаем все  прямо  отсюда.  Первый  принцип
стратегии: никогда не  уступай  выгодную  позицию.  Можно  воспользоваться
вашей связью?
     - Зачем?
     - Я хочу купить этот корабль, - величественно и звонко объявил Майлз.
- А затем нанять вас в качестве пилота.
     Мэйхью озадаченно посмотрел на юношу,  потом  на  бутылку,  снова  на
Майлза.
     - У тебя столько денег?
     - Н-ну, в общем... У меня есть кое-какие активы.


     Майлз включил коммуникатор, и после нескольких минут  переговоров  на
экране возникла физиономия  представителя  утилизационной  компании.  Если
раньше Кольхаун был настроен недоверчиво, теперь его просто  распирало  от
возмущения.
     - И вы называете  это  компромиссом?  -  тут  же  завопил  он.  -  По
себестоимости! А гарантии? Я вам не торговец недвижимостью!
     - Господин  Кольхаун,  -  вежливо  перебил  его  Майлз,  -  позвольте
заметить, что  выбирать  вам  придется  не  между  моим  векселем  и  этим
кораблем.  Выбор  -  между  векселем  и  осколками,  в   которые   вот-вот
превратится ваше имущество.
     - Если мне станет известно, что вы в сговоре с этим...
     - В жизни его не  встречал.  До  сегодняшнего  дня,  -  чистосердечно
признался Майлз.
     - А  что  за  землю  вы  мне  предлагаете?  Да  еще  на  Барраяре!  -
подозрительно спросил присмиревший Кольхаун.
     - Нечто вроде фермы... Есть лес. Сто сантиметров осадков в год.  Чуть
больше трехсот километров от столицы. - (Столице крупно повезло, что она с
наветренной стороны, мельком подумал Майлз.) - Вся эта  земля  принадлежит
мне. Я только что получил ее в наследство. От деда.  Можете  справиться  в
посольстве Барраяра. Посмотрите кстати данные о климате.
     - Насчет осадков - они там не в один день выпадают, а?
     - Нет, конечно, - с пафосом ответил Майлз. - И учтите, что это  земля
моих предков. Мы владеем ею уже на протяжении десяти поколений,  и  можете
не сомневаться: я из кожи буду лезть, чтобы выкупить  свой  вексель  и  не
дать родовому поместью уйти в чужие руки...
     Кольхаун раздраженно потер подбородок.
     - Себестоимость плюс двадцать пять процентов, - сдался он наконец.
     - Десять.
     - Двадцать.
     - Десять, или вам придется иметь дело с пилотом Мэйхью.
     - Ладно, - простонал Кольхаун. - Десять.
     - Договорились.
     Конечно, процедура оформления покупки  на  этом  не  закончилась,  но
бетанцы не зря гордились своей информационной системой. Сделка, на которую
на Барраяре потребовалось бы несколько дней, была заключена меньше чем  за
час, и при этом не выходя из корабельной рубки. Однако  Мэйхью  становился
все молчаливей.
     Наконец он заговорил:
     - Послушай, сынок. Я ценю твое великодушие и  все  такое  прочее,  но
только зря все это. Понимаешь, когда я спущусь вниз,  они  не  угомонятся.
Так не получится: посмеялись и  разошлись.  На  посадочной  площадке  меня
будут ждать люди из СБ, а с ними санитары из Совета психического здоровья.
Ты и глазом не успеешь моргнуть, как на меня накинут  сеть-парализатор.  А
месяца через два, может, и увидишь меня. Я буду ходить и  всем  улыбаться.
Когда человека берет под крылышко СПЗ, он непременно в конце концов  ходит
и улыбается, ходит и улыбается... - Мэйхью беспомощно тряхнул  головой.  -
Поздно, сынок.
     - Пока человек дышит, ничего не поздно, - отрезал  Майлз.  Внизу,  на
планете, он зашагал бы по комнате; а здесь можно было только  оттолкнуться
от одной стены, проплыть в воздухе, и оттолкнуться от другой. Майлз  летал
по рубке, как мыльный пузырь, и напряженно думал.
     - У меня идея, - сказал он наконец. - Готов поспорить,  что  на  этом
можно выиграть время. А там придумаем что-нибудь получше. Беда только, что
вы не с Барраяра, вам будет трудно понять все сразу.
     Мэйхью был порядком озадачен.
     - О чем это ты?
     - Дело вот в чем. -  Хлоп,  поворот,  вперед,  хлоп.  -  Если  бы  вы
присягнули мне на верность как оруженосец своему сюзерену, - а  это  самое
простое - я  бы  мог  подвести  вас  под  свой  дипломатический  иммунитет
третьего класса. Будь вы подданным нашего императора,  нечего  было  бы  и
голову ломать. Но  вы  гражданин  Беты.  Значит  нам  нужно  прежде  всего
привлечь толпу юристов, и они несколько дней будут биться, выясняя,  какой
закон главнее. Я взял бы на себя  обязательство  предоставить  вам  жилье,
еду, одежду, вооружение - наверное, корабль можно считать вооружением? - и
защиту, если кто-либо вызовет вас на поединок... Ну здесь,  на  Бете,  это
вряд ли случится... Кроме того, существует масса параграфов  насчет  вашей
семьи. Кстати, как насчет семьи?
     Пилот отрицательно помотал головой.
     - Это все упрощает. - Хлоп, поворот, долет, хлоп. - Пока суд да дело,
ни СБ, ни Совет вас пальцем не тронут, потому что по закону вы...  как  бы
часть моего тела.
     Мэйхью моргнул.
     - Все это так странно, просто  ум  за  разум  заходит.  Так  где  мне
расписаться? И как ты это зарегистрируешь?
     - Вам ничего не надо подписывать, только встать на колено,  дать  мне
свою руку, я возьму ее в свои,  и  вы  повторите  пару  предложений.  Даже
свидетелей не нужно, хотя по обычаю их требуется двое.
     Мэйхью пожал плечами.
     - Ладно. Валяй, сынок.
     Хлоп, поворот, вперед, хлоп.
     - "Валяй, сынок", - передразнил его Майлз. - Я так и  думал,  что  вы
ничего не поймете. То, о чем я  сейчас  рассказал,  всего  лишь  небольшая
часть договора, - ваши привилегии. Но там есть  и  ваши  обязательства,  и
масса моих прав по отношению к вам. Вот например: если во  время  сражения
вы откажетесь выполнить мой приказ, я имею полное право отсечь вам голову.
Тут же, на месте.
     У Мэйхью отвалилась челюсть.
     - Ты, конечно, понимаешь, что СПЗ велит накинуть сетку-парализатор  и
на тебя, - сказал он, придя в себя.
     Майлз ухмыльнулся.
     - Не выйдет. Я тут же закричу и попрошу защиты у своего  сюзерена.  И
он меня  защитит.  Он  довольно  болезненно  реагирует,  когда  кто-нибудь
обижает его подданных. Кстати,  если  вы  становитесь  моим  вассалом,  то
автоматически  превращаетесь  в  вассала  моего  сюзерена,  но  уже  более
отдаленного.
     - А заодно и сюзерена твоего сюзерена,  и  сюзерена  сюзерена  твоего
сюзерена, и так  далее,  -  обрадовался  Мэйхью.  -  Я  кое-что  смыслю  в
субординации.
     - Да нет, тут цепочка прерывается. Я  принес  клятву  верности  прямо
Грегору Форбарре, как вассал секундус.
     - А кто этот Грег... как его? - спросил Мэйхью.
     - Император, - объяснил Майлз и для  верности  уточнил:  -  Император
Барраяра.
     - А-а.
     Типичный бетанец, подумал Майлз; их не учат всемирной истории. Только
своей собственной, бетанской, и Земли.


     Когда последние  формальности  с  покупкой  РГ-132  остались  позади,
Мэйхью осторожно отсоединил коробку с рубильником, - Майлз в эти мгновения
не дышал - и катер вернулся к кораблю,  чтобы  доставить  их  на  планету.
Теперь старый пилот обращался к Майлзу с несколько большим почтением.
     - Я и не знал, что  вы  из  такой  богатой  семьи,  лорд  Форкосиган.
Конечно,  для  лорда  с  Барраяра  космический  корабль,  не   более   чем
безделушка...
     - Да нет, не совсем, - сказал Майлз. - Мне придется здорово побегать,
чтобы обеспечить этот вексель.  Когда-то  наша  семья  действительно  была
довольно  состоятельной,  но  то  было  в  Период  Изоляции.  А  во  время
экономического кризиса, перед Первой цетагандийской войной, наши богатства
практически  улетучились.  -  Он  смущенно   улыбнулся.   -   Из-за   вас,
инопланетян, мы в ту пору не знали, куда деваться. Когда до нас  добрались
первые галактические  торговцы,  мой  прапрадед  со  стороны  Форкосиганов
вообразил, что сорвет хороший куш на торговле драгоценностями -  алмазами,
рубинами и изумрудами. Чужестранцы продавали их на удивление дешево, и  он
вложил в это все свои деньги и половину недвижимости.  Но  оказалось,  что
камни синтетические. Они были прекраснее натуральных,  но  дешевле  песка.
Рынок лопнул, а с ним и мой прапрадед. Говорят, прапрабабка так ему  этого
и не простила. - Он чуть повернулся в сторону, и Мэйхью, сразу  сообразив,
что ему требуется, вложил ему в руку бутылку. Майлз протянул  ее  старшему
пилоту, но тот передернулся от отвращения. И Майлз, пожав плечами, надолго
припал к горлышку. Теперь уже не только пищевод и  желудок,  но  и  каждая
жилка, казалось, заиграла всеми цветами радуги. У него было такое чувство,
что он может обойтись без сна хоть до конца своих дней. - Беда в том,  что
те   земли,   которые   мой   предок   сберег,   лежат   в    окрестностях
Форкосиган-Сюрло, а там  довольно  сухо  -  хотя  по  вашим  меркам,  это,
конечно, чуть ли не болото. Ну  а  проданная  земля  находилась  в  районе
Форкосиган-Вашнуй, там климат получше.
     - Ну, и в чем же беда? - спросил Мэйхью.
     - Там нам принадлежал целый город,  и  в  нем  располагалась  главная
резиденция, оттуда Форкосиганы управляли всеми своими поместьями. Во время
войны мои предки играли м-м-м...  немаловажную  роль  в  Сопротивлении,  и
тогда цетагандийцы объявили  наше  родовое  гнездо  городом-заложником.  В
конце концов они его уничтожили. Теперь это здоровенная ямища,  с  краями,
спекшимися в стекло. По ночам километров за двадцать видно, как  небо  над
ней светится.
     Аккуратно посадив челнок, старший пилот вырулил на стоянку.
     - Погодите, - вдруг сообразил Мэйхью. - Угодья,  значит,  продали,  а
этот ваш взорванный город, Форкосиган, как его...
     - Он и  сейчас  наш.  Форкосиган-Вашнуй.  Недалеко  от  столицы,  сто
сантиметров осадков в год.
     - Это что, та  самая  земля...  -  Лицо  пилота  озарилось  блаженной
улыбкой. - Это та самая земля, которую вы заложили... - Двигатели  смолкли
и они выбрались из кабины. - Так  значит,  вы  ее  отдали  в  залог  этому
навозному жуку, Кольхауну, чтобы выкупить мой корабль?
     - Как говорили римляне? Кавеат эмптор: "покупатель, будь  осторожен",
- нравоучительным тоном изрек Майлз. - Он проверил  график  влажности,  но
посмотреть  график  радиоактивности  не  догадался.   Наверно,   тоже   не
интересуется историей других планет.
     Мэйхью привалился к стенке бокса, в котором стоял челнок, и  согнулся
пополам от неудержимого хохота. Смех был почти истерический -  сказывались
несколько суток без сна...
     - Сынок, - еле вымолвил он, - выпей за мой счет...
     - Разумеется, я собираюсь ему заплатить, -  с  достоинством  объяснил
Майлз. - Иначе через несколько сотен лет, когда земля остынет, эти гектары
проделают ужасно неэстетичную  дыру  на  карте  владений  моих  отдаленных
потомков. Но если  он  станет  жадничать  и  хамить,  требовать  ввода  во
владение... Что ж, тогда получит то, чего заслуживает.
     К ним приближались три группы людей;  во  главе  первой  почти  бежал
сержант Ботари. Воротник его был расстегнут, форма в беспорядке.  Так-так,
подумал Майлз, сержанта раздели и обыскали,  так  что  настроение  у  него
сейчас бешеное. За Ботари спешил полисмен и  еще  какой-то  прихрамывающий
бетанец, он размахивал руками и,  судя  по  всему,  горько  жаловался.  На
физиономии у него красовался мертвенно-желтый  синяк,  один  глаз  заплыл.
Позади всех плелась Элен; казалось, она вот-вот заплачет.
     Вторым эшелоном двигались чиновники из  администрации  космопорта,  а
третьим - женщина из службы безопасности в  сопровождении  двух  массивных
агентов и четырех человек явно медицинского обличья. Мэйхью глянул на  них
и моментально протрезвел: в руках у агентов СБ были парализаторы.
     - Ну, сынок, - пробормотал он трясущимися губами.  Агенты  охватывали
их с флангов. Мэйхью торопливо опустился на колени. - Давай!
     Ботари, отец и дочь, уже подошли к ним. Сержант  наверняка  собирался
разразиться обвинительной речью, но  Майлз,  понизив  голос  (в  отцовской
манере!) оборвал его:
     - Смирно, сержант. Вы нужны мне как  свидетель.  Пилот  Мэйхью  хочет
принять присягу. Давай руку, Ард... вот так,  между  моими  ладонями...  и
повторяй за мной. Я, Ард Мэйхью (кстати,  это  твое  полное  имя?  Хорошо,
будем пользоваться им), настоящим заверяю,  что  я  -  свободный  человек,
доныне никому не присягавший, и что я поступаю на службу  к  лорду  Майлзу
Нейсмиту Форкосигану в качестве  оруженосца...  Ну-ка,  повтори  пока  эту
часть... - Мэйхью повторил, кося глазами на санитаров. - Дальше... Я  буду
считать его моим сюзереном и командиром до  тех  пор,  пока  его  или  моя
смерть не освободит меня от клятвы. Потом еще раз!
     Кивая  головой  в  такт  каждому  слову   Мэйхью,   Майлз   начал   -
скороговоркой, так как встречающие уже были рядом, - свою часть клятвы:
     - Я, Майлз Нейсмит Форкосиган,  вассал  секундус  императора  Грегора
Форбарры, принимаю твою клятву и  клянусь  защищать  тебя  как  сюзерен  и
командир. Клянусь словом Форкосигана. Готово - можешь встать.
     Слава Богу, подумал Майлз, что Ботари промолчал. Но молчание  длилось
недолго:
     - Милорд! - прохрипел сержант. - Вы  не  можете  привести  к  присяге
бетанца!
     - Но я только что сделал это, - весело ответил Майлз  и  даже  слегка
подпрыгнул на месте, до того был собой доволен.
     Между тем офицер СБ из той группы, что  он  увидел  пару  часов  тому
назад, уже стояла рядом, а Мэйхью так  и  застыл  коленопреклоненный,  под
прикрытием огня, бушевавшего у него над головой.
     -  Пилот  Мэйхью!  -  крикнула  дама.  -  Вы  арестованы.  Вы  можете
воспользоваться при аресте следующими правами...
     Избитый штатский перебил ее, тыча пальцем в сторону Элен:
     - К чертям пилота! Посмотрите лучше на эту женщину! Она  избила  меня
до полусмерти! У меня свидетели, десятки свидетелей. Ее  надо  арестовать!
Она опасна для общества!
     Элен то сжимала кулаки, то прикрывала уши. Губы у нее дрожали.  Майлз
начал понимать, в чем дело.
     - Ты ему врезала?
     Она кивнула.
     - Он сказал мне такое...
     - Милорд, - Ботари тоже обрел  дар  речи,  -  с  вашей  стороны  было
некрасиво оставить Элен одну, среди этих...
     Женщина из СБ тянула свое:
     - Пилот Мэйхью, вы имеете право...
     - Мне кажется,  она  повредила  мне  черепную  коробку!  -  простонал
избитый. - Я на нее в суд...
     Майлз подбодрил Элен улыбкой:
     - Не беспокойся, я с этим разберусь.
     - У вас есть право... - не отступалась агент СБ.
     - Прошу прощения, агент Браунел, - мягко перебил ее  Майлз.  -  Пилот
Мэйхью теперь  мой  вассал.  Поскольку  я  его  сюзерен  и  командир,  все
обвинения  в  его  адрес  адресуются  мне.   Именно   я   буду   оценивать
обоснованность этих обвинений и распоряжаться дальнейшей  судьбой  пилота.
Отныне у него нет никаких прав, кроме права ответить на вызов,  если  речь
идет о некоторых категориях клеветы, которые сейчас не время  и  не  место
обсуждать... - (Все это архаика: императорским эдиктом дуэли запрещены, но
откуда бетанцам знать такое.) - Так что если у вас нет двух пар мечей и вы
не собираетесь... ну, скажем, оскорблять честь матушки пилота Мэйхью,  вам
придется оставить пилота на мое попечение и, прошу прощения, взять себя  в
руки.
     Своевременный совет: Майлзу казалось, что агент СБ вот-вот взорвется.
Мэйхью слабо кивнул,  словно  наконец-то  поверил  в  спасение.  А  Ботари
выпрямился,  и  сощуренные  глаза  сержанта  обвели  всю  компанию  -   он
подсчитывал силы и вооружение противника.  Спокойно,  подумал  Майлз.  Все
идет по плану.
     - Вставайте, Ард, черт...
     Женщина-офицер немедленно связалась  с  начальством,  чтобы  обсудить
странный способ,  которым  Майлз  оградил  пилота  Мэйхью  от  закона.  Но
переговоры, как Майлз и надеялся, зашли в тупик, а точнее, увязли в болоте
межпланетного права, грозившем затянуть весь персонал посольства  Барраяра
и бетанского госдепартамента.
     С Элен было проще. Разъяренному  бетанцу  объяснили,  что  он  должен
лично подать жалобу в посольство Барраяра. А там закрутится такая карусель
- заявления, бланки, рапорты, объяснения, - что жалобщик проклянет все  на
свете. Среди анкет, которые приходилось заполнять, были  весьма  занятные,
открывавшие просмотр художественным склонностям потерпевших. И  эти  поэмы
рассматривались только на Барраяре (что занимало на месте шесть недель), и
можно было гарантировать, вдобавок, что  их  придется  посылать  туда-сюда
несколько раз - для исправления неизбежных в таких случаях ошибок.
     - Расслабься, - шепнул Майлз Элен. - Этого парня завалят анкетами  по
самую макушку, и ты его никогда уже не увидишь. С  бетанцами  просто:  они
убеждены, что доставляют тебе всем этим массу неприятностей,  и  чувствуют
себя  удовлетворенными.  Только  никого  не  убивай  здесь.  Боюсь,  моего
дипломатического иммунитета может оказаться недостаточно.
     К  тому  времени,  когда  бетанцы  признали   поражение,   совершенно
вымотавшийся Мэйхью еле  стоял  на  ногах.  Чувствуя  себя  пиратом  после
удачного рейса, Майлз утащил его из космопорта.
     - Два часа, - потрясенно пробормотал Ботари.  -  Мы  пробыли  в  этом
паскудном месте каких-то два часа, и на тебе...



                                    6

     -  Майлз,  дорогой,  -  бабушка  встретила  его  поцелуем   в   щеку,
отработанным, как отдание чести. -  Ты  немного  опаздываешь.  Что,  опять
неприятности на таможне?
     - Нет-нет, все в порядке. - Майлз переступал с носка на пятку, ему не
хватало  невесомости.  Хотелось  пробежать   километров   пятьдесят,   или
отправиться на танцы, или еще что-нибудь в таком же  духе.  Но  сержант  и
Элен имели весьма бледный вид, а Мэйхью  просто  валился  с  ног.  Наскоро
представив его бабушке, Майлз отвел пилота в свободную спальню. Там Мэйхью
принял душ, начал выбирать себе пижаму (они были либо слишком  малы,  либо
слишком велики) да так и повалился на кровать, словно его оглушили.
     Бабушка покормила гостей обедом; как и рассчитывал Майлз,  она  сразу
же полюбила Элен. Та чувствовала себя чуть скованной в присутствии  матери
обожаемой ею графини Форкосиган, но Майлз был уверен, что  бабушка  быстро
справится  с  этим.  Возможно,  ей  удастся  передать  Элен  хоть   толику
бетанского безразличия к классовым предрассудкам,  столь  характерным  для
Барраяра. С тех пор, как они перестали быть детьми, перегородки между  ним
и Элен росли все стремительнее. Это из-за  костюма  фора  на  нем,  иногда
думал Майлз. Он казался Майлзу  броней:  такой  же  архаичной,  звякающей,
проржавевшей и шипастой. Ее неудобно носить,  человека  в  ней  невозможно
обнять. Пусть Элен хоть однажды возьмет консервный нож и посмотрит,  какой
бледный, мягкий, несчастный моллюск  кроется  под  броней  -  хотя  и  это
зрелище не сахар. Мысли Майлза совсем запутались в черном  водопаде  волос
Элен; он вздохнул, и тут только сообразил, что бабушка обращается к нему.
     - О, простите!
     - Я говорю, - терпеливо повторила бабушка, работая ножом и вилкой,  -
об одном из моих соседей.  Ты  его  помнишь,  некто  Хатауэй,  работает  в
восстановительном центре... Я помню, ты познакомился с  ним,  когда  ходил
здесь в школу...
     - Да, помню. И что с ним такое?
     - У него небольшая проблема, и ты мог  бы  помочь  с  ней,  поскольку
живешь на Барраяре. Он даже отложил ее на время - я сказала  ему,  что  ты
вот-вот прилетишь. Если ты не очень  устал,  вы  могли  бы  заняться  этим
сегодня вечером...


     - Честно говоря, я мало что могу сказать о нем, - промолвил  Хатауэй,
оглядывая огромную, прикрытую куполом арену, находившуюся в  его  ведении.
(Майлз подумал - непонятно только, как можно привыкнуть к этому запаху.) -
Утверждает, что  он  барраярец.  Время  от  времени  исчезает,  но  всегда
возвращается. Я уговаривал его отыскать какой-нибудь  приют,  но  ему  эта
идея, похоже, не по вкусу. А последнее время он  совершенно  одичал  -  не
дает даже подойти к нему. Поймите, он никому не  причинил  вреда,  но  кто
знает, как оно обернется в будущем. Ведь он с Барраяра... Ах, извините...
     Хатауэй,  Майлз  и  Ботари   осторожно   пробирались   по   неровной,
предательской поверхности.  Эти  мусорные  кучи  таили  какие-то  странные
предметы, которые оживали,  когда  на  них  наступали,  и  могли  запросто
ударить по затылку. Осколки  высокой  технологии  поблескивали  среди  куч
обычного человеческого мусора, ожидая дальнейших  превращений  под  руками
бетанских умельцев.
     - О-о, ч-черт, - вдруг с досадой воскликнул Хатауэй. - Опять он зажег
огонь! - В сотне метров от них в небо поднимались завитки серого  дыма.  -
Надеюсь, на сей раз это не дерево. Никак не могу убедить его,  что  дерево
слишком ценный материал... Вот мы и отыскали его.
     Лощина между кучами давала иллюзию  защищенного  пространства.  Худой
темноволосый мужчина лет тридцати сидел, согнувшись над  огнем,  аккуратно
разложенным на дне плоской параболической  тарелки-антенны.  Под  кухонный
стол был приспособлен предмет, начинавший свою  жизнь  как  подставка  для
компьютера;  на  нем  чередовались  плоские  куски  пластика  и   металла,
выполняющие   функции   тарелок   и   кастрюль.   Тут   же,    поблескивая
красно-золотистой чешуей, лежал готовый к жарке большой карп.
     Когда они приблизились, под чьей-то неловкой ногой звякнула  железка.
Человек у костра мгновенно вскочил и схватился за нож, по  всей  видимости
самодельный; блеснули черные  глаза,  обведенные  кругами  бессонницы  или
болезни. Майлз не мог разглядеть, из чего сделан нож, но если им разделали
рыбу,  значит  это  не  просто  железяка.   Рука   Ботари   потянулась   к
парализатору.
     - Похоже, парень действительно с Барраяра, -  тихо  сказал  Майлз.  -
Смотри, как он двигается.
     Сержант согласно кивнул. Человек у костра  держал  нож  по-солдатски,
прикрывая левой рукой правую, готовый отбить руку противника, а  уж  потом
действовать ножом. Казалось, он  и  сам  не  замечал,  что  принял  боевую
стойку. Хатауэй крикнул:
     - Эй, Баз! Я тут привел к тебе гостей, не возражаешь?
     - Возражаю.
     - Ну послушай! - Хатауэй скользнул вниз с кучи мусора: так он был уже
чуточку ближе к костру. - Я ведь тебе не докучал,  правда?  Позволил  тебе
околачиваться тут целыми днями, хотя инструкция запрещает это. Слушай,  ты
что, жжешь дерево? Разве тебе не известно... а, ладно. Будем считать,  что
я ничего не заметил, но  ты  должен  поговорить  с  этими  людьми.  Они  с
Барраяра.
     Баз быстро глянул на пришельцев, и лицо его отразило  странную  смесь
радости и отчаяния. Он видит только  наши  силуэты,  подумал  Майлз,  надо
сойти вниз, чтобы  он  увидел  мое  лицо  в  свете  костра.  Он  осторожно
спустился и стал рядом с Хатауэем. Баз тупо смотрел на него.
     - Ты не барраярец, - сказал он наконец безжизненным голосом.
     - Да. Я наполовину бетанец, - коротко ответил Майлз, не расположенный
обсуждать свою родословную. - Но я вырос на Барраяре. Там моя родина.
     - Родина, - одними губами повторил Баз.
     - Далековато ты забрался. - Майлз поставил на попа  корпус  какого-то
прибора или механизма, из которого торчали провода, и уселся на него,  как
на табуретку. Ботари устроился повыше, на  куче  мусора,  откуда  мог  без
труда достать любого собеседника. - Ты что,  не  можешь  добраться  домой?
Тебе нужна помощь?
     - Нет. - Баз отвернулся, нахмурившись. Огонь прогорел.  Он  пристроил
металлическую решетку кондиционера на угли и положил на нее рыбу.
     Хатауэй, вытаращив глаза, смотрел на эти манипуляции.
     - Что ты собираешься делать с этой мертвой рыбой?
     - Съесть.
     На лице Хатауэя изобразилось отвращение.
     - Послушай, чудак, стоит тебе обратиться в приют и получить карточку,
как ты получишь сколько угодно протеина, прямо из чанов. На  этой  планете
не едят мертвечину. Кстати, где ты нашел эту рыбу?
     Баз, помедлив, ответил:
     - В фонтане.
     Хатауэй задохнулся от ужаса.
     - Эта выставка животных принадлежит зоосаду Силика! Как это  можно  -
есть экспонат?
     - Там их куча. Не думаю, чтобы хватились одной  пропавшей  рыбины.  И
вовсе я не воровал. Я ее поймал.
     Майлз задумчиво потер подбородок  и  вытащил  из-под  куртки  зеленую
бутылку пилота Мэйхью, которую захватил с собой в  последнюю  минуту.  Баз
вздрогнул, но тут  же  успокоился,  увидев,  что  это  не  оружие.  Следуя
барраярскому этикету, Майлз глотнул первым, на  этот  раз  немного,  потом
вытер горлышко рукавом и передал бутылку Базу.
     - Может, выпьешь? Как раз к обеду. Неплохое пойло.  Утоляет  голод  и
осушает слезы. На вкус конская моча с мелом.
     Баз нахмурился, но бутылку взял.
     - Спасибо. - Он отхлебнул,  потом  повторил  придушенным  шепотом:  -
Спасибо!
     Переложив рыбу на колпак колеса турбомашины, он сел, скрестив ноги, и
принялся выбирать кости из жареного карпа.
     - Не хочешь?
     - Да нет, спасибо, только что от стола.
     - Бог ты мой, как это можно... - простонал Хатауэй.
     - Ладно, я передумал, - решился Майлз. - Кусочек съем.
     Баз протянул ему нож  с  насаженной  на  него  едой,  и  рука  Ботари
непроизвольно дернулась, когда Майлз снял кусок рыбы губами, как принято у
бродяг. Бездомный махнул бутылкой в сторону Ботари.
     - А твой друг?..
     - Ему нельзя. Он на работе.
     - Телохранитель, - прошептал Баз. Он посмотрел на Майлза все с тем же
странным выражением: страха и чего-то еще. - Кто ты, черт побери?
     - Тебе не стоит меня бояться. Я знаю, ты в бегах, но не от таких, как
я. Если хочешь, могу дать слово.
     - Фор, - выдохнул Баз. - Значит, ты фор...
     - Точно. А ты кто?
     - Никто. - Бездомный жадно уплетал рыбу.
     - Тут довольно трудно быть никем, - философски  заметил  Майлз.  -  У
всех номер, какое-никакое жилище. А чтобы быть никем и спрятаться в норку,
нужна большая сноровка.
     - Это верно, - подтвердил Баз, дожевывая  ужин.  -  Хуже  мест  я  не
видел. Все время петляй, меняй нору...
     - Знаешь, - осторожно начал Майлз, - посольство Барраяра поможет тебе
вернуться домой. Конечно, деньги придется вернуть - будь уверен, бесплатно
они никого не возят, - но если у тебя и вправду крупные неприятности...
     - Нет! - Баз почти выкрикнул  это  слово,  эхом  отдавшееся  по  всей
огромной арене, потом понизил голос: - Нет, я не вернусь. Рано или  поздно
найдется местечко в космопорте, и я переберусь куда-нибудь,  где  получше.
Что-нибудь да подвернется.
     - Если тебе нужна работа, - с энтузиазмом включился Хатауэй, - можешь
зарегистрироваться в...
     - Я сам со своими делами разберусь, - резко оборвал его Баз.
     Клеточки  кроссворда  начали  заполняться,  и  Майлз   повернулся   к
недоумевающему Хатауэю:
     - До последнего времени я  считал,  что  таких  людей,  как  Баз,  на
Колонии Бета не существует. Он  проскользнул  сквозь  информационную  сеть
незамеченным. И скорее всего, прилетев сюда, он не проходил через  таможню
- а это, доложу я вам, вещь почти невозможная. Здешние компьютеры ничего о
нем не знают: как он  ест,  где  спит,  что  покупает,  какими  карточками
пользуется. Видимо ему легче умереть, чем  зарегистрироваться  и  получить
эти самые карточки.
     - Но почему, ради всего святого? - растерянно спросил Хатауэй.
     - Дезертир, - коротко объяснил Ботари со своего бугорка.  -  Я  таких
навидался.
     - Похоже, вы угадали, сержант, - кивнул ему Майлз.
     Баз вскочил на ноги.
     - Вы из армейской СБ! Ах ты, мразь вертлявая...
     - Сядь, - перебил его Майлз, не повышая голоса и не пошевелившись.  -
Я никто, как и вы. Только вам это лучше удается - быть никем.
     Он уже не получал никакого удовольствия от этого разговора  и  вообще
от всей этой истории. Дело было серьезное, скользкое.
     - Интересно... Старшина? Вряд ли. Лейтенант?
     - Да, - буркнул Баз.
     - Офицер. Ну конечно. - Майлз прикусил губу. Скверная  история.  Хуже
не бывает. - Как же вас угораздило? В бою?
     Баз неохотно кивнул.
     - В общем, да.
     -  Гм-м.  -  Дезертир.   Непостижимо:   человек   проиграл   завидное
великолепие армейского офицера в схватке с червяком страха,  который,  как
паразит, таился в его внутренностях. А теперь что?  Бежит  от  собственной
трусости? Или от преступления? Или от какой-то жуткой, смертельной ошибки?
По закону Майлз был обязан передать этого парня армейской СБ. Но разве для
этого он пришел сюда?
     - Не понимаю, - вес  еще  недоумевал  Хатауэй.  -  Он  что,  совершил
преступление?
     - Да, и чертовски серьезное.  Дезертирство  в  боевой  обстановке,  -
пояснил Майлз. - Если его выдадут властям Барраяра, он будет четвертован.
     - Как это?
     - Его разрубят на четыре куска.
     Хатауэй, не веря своим ушам, вытаращил глаза.
     - Но ведь это убьет его! - Он посмотрел на всех по очереди и  сжался,
видя на их лицах совершенно одинаковое неприступное выражение.
     -  Чертовы  бетанцы,  -  с  отвращением  высказался   Баз   за   всех
присутствующих барраярцев. - Видеть их не могу.
     Хатауэй отвернулся и пробормотал что-то вроде "кровожадные варвары".
     - Если вы  не  из  армейской  СБ,  можете  проваливать,  -  проворчал
дезертир, снова примащиваясь у своего костра. - Нечего тут торчать: мне вы
ничем не поможете.
     - К сожалению, дело обстоит не совсем так, как вы думаете,  -  сказал
Майлз.
     - Это еще почему?
     - Боюсь, я оказал вам, сам того не зная, плохую услугу, господин...
     - Джезек.
     -  Господин  Джезек.  Видите  ли,  я  сам  под  надзором  СБ.  Просто
вследствие факта, что я с вам встретился, ваше убежище под угрозой.  Жаль,
конечно...
     Джезек побледнел.
     - А почему армейская СБ следит за вами?
     - Не армейская, в том-то все и дело. Имперская СБ.
     Дезертир задохнулся, как от удара. С губ  его  сорвался  приглушенный
стон.
     - Бог ты мой... - Он поднял широко раскрытые глаза на Майлза.  -  Что
же вы наделали, а?
     - Кажется, вам я такой вопрос не задавал, господин Джезек!
     Дезертир пробормотал что-то вроде  извинения.  Нельзя  позволить  ему
догадаться, кто я, надумал Майлз, а то он сейчас же удерет и попадет прямо
в лапы к ребятам, обеспечивающим мою безопасность. Да и лейтенант Кроуи со
своими орлами  из  СБ  посольства  непременно  заинтересуется  им,  начнет
копать. Они с ума сойдут, когда узнают, что он - человек-невидимка. И  это
случится не позже  завтрашнего  дня,  если  его  пропустят  через  обычные
каналы, проверки. Выходит, я только что самолично убил  этого  бедолагу...
Нет!
     - Что вы делали в армии? - Майлз пытался  нащупать  какую-то  неясную
мысль, выиграть время.
     - Был помощником инженера.
     - В какой области? Строительство? Вооружение?
     Баз отвечал более уверенно:
     -  Корабельные  скачковые  аппараты.  Иногда  системы  вооружения.  Я
пытался получить работу на частных грузовиках,  но  здесь  уже  давно  нет
техники, на  которой  меня  готовили.  Аппараты  гармонических  импульсов,
двигатели Неклина - все это теперь редкость. Мне надо убраться куда-нибудь
на окраину, подальше от столицы.
     - А вы знаете что-нибудь про грузовики класса РГ?
     - Конечно. Я на них работал. Двигатель Неклина. Но их давно  сняли  с
производства.
     - Не совсем так. - Майлза охватило волнение. - Один такой корабль мне
доподлинно известен. Если удастся раздобыть груз  и  собрать  команду,  он
может лететь хоть завтра.
     Джезек уставился на него во все глаза.
     -  А  куда?  Может,  туда,  где  не  действует   договор   о   выдаче
преступников?
     - Очень может быть.
     - Милорд, - голос  Ботари  подрагивал  от  возмущения,  -  вы  же  не
собираетесь укрывать дезертира?
     - Н-ну, с формальной точки зрения нам неизвестно,  дезертир  ли  этот
человек. То, что я тут слышал, можно истолковать как угодно.
     - Но он же сознался!
     - Это могла быть бравада. Или некий извращенный снобизм.
     - Вы намерены пойти по стопам лорда Форлопулоса? -  сухо  осведомился
Ботари.
     Майлз  рассмеялся,  потом  вздохнул.  Баз  фыркнул.  Бетанец  Хатауэй
попросил, чтобы ему объяснили, в чем соль.
     - Речь об одном из законов Барраяра, - сжалился над ним Майлз. - Наши
судьи не очень благосклонны к людям,  которые  соблюдают  букву  закона  и
нарушают его дух. Чему пример - лорд Форлопулос и его две тысячи поваров.
     - Он что, держал много ресторанов? - неуверенно предположил  Хатауэй,
отчаявшись что-либо понять. - Только не говорите мне, что на Барраяре  это
запрещено...
     - Да нет. Это случилось в  конце  Периода  Изоляции,  почти  столетие
назад. Император Дорка  Форбарра  создавая  централизованное  государство,
боролся с самовластием вельмож, бесконтрольно  правивших  своими  родовыми
уделами. Разразилась целая гражданская война. Одним из главных  достижений
Дорки стала ликвидация частных армий,  которые  графы  содержали  за  свой
счет. Императорским указом каждому графу было позволено  иметь  не  больше
двадцати человек вооруженной свиты. Ну, а лорд Форлопулос воевал со  всеми
соседями, и двух десятков телохранителей ему для этого явно не хватало.  А
посему он и нанял две тысячи поваров, как он их назвал, и послал  на  поле
брани. Что и говорить, лорд проявил чудеса выдумки: дал им тесаки мясников
вместо мечей и тому подобное. Тогда по всему Барраяру бродили  безработные
ветераны,  готовые  на  все...  -  Глаза  Майлза  весело  поблескивали.  -
Естественно, император не оценил шутки  вассала.  Или  оценил  -  это  как
посмотреть. Он выступил в поход  со  своей  регулярной  армией  -  к  тому
времени других на Барраяре уже не существовало - и  арестовал  Форлопулоса
за измену. Наказание же за измену - и тогда, и сейчас - позорный  столб  и
смерть от голода. Так что человек с двумя тысячами поваров был  приговорен
к голодной смерти на Главной Площади в Форбарр-Султане... Подумать  только
- все считали, что у Дорки Форбарры не было чувства юмора.
     - Как мило, - пробормотал шокированный бетанец.
     - Но конец у этой истории счастливый,  -  добавил  Майлз,  и  Хатауэй
приободрился. - Примерно в это же время  на  нас  напали  цетагандийцы,  и
лорда Форлопулоса отпустили.
     - Кто, цетагандийцы? Действительно, повезло...
     - Да нет, сам император Дорка. Чтобы лорд мог бросить своих "поваров"
на битву с  внешним  врагом.  Видите  ли,  его  не  амнистировали,  просто
отложили исполнение приговора. А  после  окончания  войны  лорду  все-таки
пришлось бы подвергнуться наказанию. Но он пал  на  поле  брани,  так  что
конец, как я и обещал, счастливый.
     - Вы называете смерть счастливым концом? - Хатауэй пожал  плечами.  -
Что ж, дело вкуса...
     Тут Майлз заметил, что Баз снова замолчал  и  ушел  в  себя.  Решение
пришло к нему мгновенно.
     - Господин Джезек, я хочу сделать вам одно предложение, а  вы  вольны
согласиться или отвергнуть его. Корабль, о котором я  упомянул,  -  класса
РГ-132. Пилота-скачковика зовут Ард Мэйхью.  Если  вы  сможете  исчезнуть,
по-настоящему исчезнуть, на следующие  два  дня,  а  потом  найти  меня  в
космопорте Силика, пилот предоставит вам место на борту.
     - Не понимаю. Зачем вам это, господин...
     - Господин Нейсмит. На время сойдет и так.
     Майлз пожал плечами.
     - У меня, знаете ли, есть хобби - давать  людям  шанс.  Правда,  дома
такие вещи не одобряют.
     При слове "дома" в глазах База снова зажегся огонек.
     - Ну что ж. Приятно было услышать барраярскую речь. Скорее  всего,  я
приму ваше предложение... а может нет. - Видно, он вспомнил,  что  никогда
не следует соглашаться сразу.
     Майлз кивнул,  забрал  назад  свою  бутылку,  кивнул  Ботари,  и  они
отправились своей дорогой. Когда Майлз оглянулся, Джезек уже превратился в
еле заметную тень, двигавшуюся к другому выезду из технопарка.
     Шагавший рядом Ботари словно воды в рот набрал.  Майлз  поддал  ногой
скелет какого-то отслужившего  свой  срок  промышленного  робота.  Останки
мелодично звякнули.
     - Ты что, хочешь, чтобы я его сдал? - повернулся он к Ботари. -  Хотя
ты службист до мозга костей, наверное, и вправду хочешь. И отец  тоже.  Он
до того предан закону,  что  не  удосуживается  подумать  о  последствиях,
какими бы страшными они ни оказались.
     Ботари замедлил шаг.
     - Не всегда, милорд. - Больше он ничего не сказал,  но  молчание  его
было уже не столь враждебным


     - Майлз, - прошептала Элен, завернув ночью к его комнате по дороге из
ванной в спальню, которую она делила с госпожой  Нейсмит.  -  Ты  что,  не
собираешься ложиться? Почти утро.
     - Мне что-то не хочется.  -  Он  ввел  еще  один  запрос  в  бабушкин
компьютер. Майлз и вправду чувствовал себя на удивление свежим  и  бодрым.
Это было кстати, так  как  он  влез  в  коммерческую  информационную  сеть
невероятной сложности. Успех  здесь  на  девяносто  процентов  зависел  от
умения задать правильный вопрос, и только после  нескольких  часов  работы
Майлз начал понимать, что к чему. - Да и потом, в моей спальне Мэйхью, так
что мне приходится спать на диванчике.
     - Я думала, диванчик достался отцу.
     - Он мне его уступил, с эдакой зловредной улыбочкой. Поскольку просто
ненавидит его. Все то время, что я учился в  здешней  школе,  твоему  отцу
приходилось умащиваться на нем.  С  тех  пор  он  приписывает  несчастному
диванчику все свои хвори. Конечно же, возраст тут ни при  чем  -  диванчик
окаянный во всем виноват.
     Элен тихонько засмеялась и наклонилась, вглядываясь в изображение  на
экране. Свет с экрана посеребрил нежный  профиль  девушки,  от  запаха  ее
волос у Майлза закружилась голова.
     - Нашел что-нибудь? - спросила она.
     Майлз ввел три неверных запроса подряд, чертыхнулся и  заставил  себя
сосредоточиться.
     - Кажется, нашел. Все оказалось не так просто, как я думал. Но, вроде
бы... - Он вернул изображение и ткнул в него пальцем. - Вот он, мой первый
груз.
     На экране развернулась длинная таблица со множеством граф.
     - Сельскохозяйственное оборудование, - прочитала Элен. - Направляется
на Фелицию... Где это?
     - Планета в системе Тау Верде-4. Только не спрашивай, что  такое  Тау
Верде-4. Длительность полета  четыре  недели.  Я  тут  прикинул  стоимость
топлива, припасов, вообще всего, от запасных частей до  туалетной  бумаги.
Но это неважно. Самое интересное, что с этим грузом я смогу окупить  полет
и расплатиться с Кольхауном до срока, обозначенного на  векселе.  -  Но  в
голосе Майлза не слышалось обычной самоуверенности. - Только  боюсь,  я...
как бы это выразиться...  недооценил  время,  которое  понадобится,  чтобы
РГ-132 окупил себя. Ох,  недооценил.  Эксплуатационные  расходы  оказались
гораздо больше, когда я подсчитал все в реальных  ценах.  Но  за  доставку
груза они предлагают вот эту сумму. - Майлз указал на цифру на  экране.  -
Наличными,  сразу  по  прибытии  на  Фелицию.  А  груз  готов  к  отправке
немедленно.
     Глаза Элен округлились:
     -  Заплатить  за  весь  корабль  после  одного  рейса?  Так  это   же
великолепно! Но...
     - Что "но"? - усмехнулся Майлз.
     - Но почему никто до сих пор не ухватился за это  сокровище?  Похоже,
оно уже давно лежит на складе.
     - Ты умная девочка, - промурлыкал он. - Дальше.
     - Тут сказано, что оплата только по доставке груза. Но это в  порядке
вещей, да?
     - Угу. Еще что?
     Она сжала губы.
     - Тут какая-то хитрость.
     - Вот именно. - Майлз прищурился. - Действительно, хитрость.
     - Если думаешь, что я  собираюсь  разгадывать  твою  головоломку,  то
ошибаешься, - Элен подавила зевок. - Я пошла.
     - Ну ладно. В районе Тау Верде сейчас заварушка - планетарная  война.
Одна  из  сторон  заблокировала  местный  п-в-туннель.   Сами-то   они   в
промышленном отношении ничего из себя не представляют,  и  сделали  это  с
помощью наемного  флота.  Ты  спрашиваешь,  почему  груз  столько  времени
провалялся на складе? Потому что ни одна из транспортных компаний не хочет
рисковать кораблем - ведь для рейса  в  зону  военных  действий  страховка
автоматически отменяется. Но поскольку  я  не  застрахован,  меня  это  не
касается. - Майлз победоносно улыбнулся.
     - А разве это так опасно - пересекать  линию  блокады?  -  усомнилась
Элен.  -  Можно  остановиться   по   первому   требованию,   подвергнуться
досмотру...
     - В данном случае опасность есть. Груз-то адресован другой стороне.
     - И противник попытается его захватить, так? Но ведь комбайны-роботы,
или что там, нельзя рассматривать как контрабанду.  Даже  наемники  должны
придерживаться межправительственных соглашений.
     Майлз, сладко улыбаясь, потянулся в кресле.
     - Ты почти разгадала ребус. Осталось чуть-чуть. Какой самый  заметный
вид экспорта на Бете?
     - Ну, разумеется, высокие  технологии.  Оружие,  системы  контроля  и
связи... - Элен запнулась. - Ох, Майлз...
     - "Сельскохозяйственное оборудование", - закончил Майлз. -  Знаем  мы
это оборудование. К тому же здесь крутится некий фелицианин  -  он  выдает
себя за агента компании, осуществляющей закупку. Вот и  недостающая  часть
головоломки - специальный человек для  сопровождения  груза...  И  слепому
ясно, что это военный.  Я  постараюсь  увидеть  его  с  утра,  как  только
проснется твой отец. Мэйхью тоже может пригодиться...



                                    7

     Прежде чем позвонить у двери гостиничного номера, Майлз осмотрел свою
команду. Сержанта Ботари даже в гражданской одежде невозможно было принять
за штатского: солдат - он и есть солдат. А вот  у  Мэйхью  был  решительно
нестроевой вид. Он помылся, побрился, отдохнул, поел,  облачился  в  новый
костюм, но все же...
     - Выпрямись, Ард, - посоветовал Майлз. - Ты  же  классный  пилот,  не
забывай об этом. И нам позарез нужен этот груз. Я-то думал, что  бетанская
медицина в силах снять любое похмелье. Если ты будешь держаться за  живот,
это может произвести плохое впечатление на клиента.
     - М-м-м, - промычал Мэйхью, но все же попытался разогнуться. -  Скоро
сам узнаешь, что это за штука, сынок.
     - И от "сынка" тебе придется отучаться, - добавил Майлз. - Ты  теперь
мой оруженосец. Тебе следует называть меня "милорд".
     - Неужели ты всерьез относишься ка всем этим церемониям?
     - Это вроде отдания чести, -  терпеливо  объяснил  Майлз.  -  Отдаешь
честь мундиру, а не человеку. Когда человек - фор,  это  вроде  невидимого
мундира, который невозможно снять. Вот глянь на Ботари  -  он  зовет  меня
"милорд" со дня моего рождения. Вы с ним теперь братья по оружию.
     Мэйхью и сержант недоверчиво посмотрели друг на друга. Майлз подумал,
что,  будь  Ботари  способен  к  внешнему   проявлению   чувств,   он   бы
расхохотался, услыхав, будто Мэйхью - его собрат по оружию. Видно,  пилоту
тоже пришла в голову эта мысль, потому что он вытянулся и отчеканил:
     - Слушаюсь, милорд.
     Майлз одобрительно кивнул и нажал кнопку звонка.
     У  человека,  открывшего  дверь,  были  темные  миндалевидные  глаза,
высокие скулы, смуглая кожа и коротко подстриженные волосы медного  цвета.
Он испытующе осмотрел гостей, чуть задержав взгляд на Майлзе, которого уже
видел на экране во время утреннего разговора.
     - Господин Нейсмит? Я Карл Даум. Входите.
     Он быстро закрыл за ними дверь  и  начал  возиться  с  замком.  Майлз
сообразил, что они только что прошли через систему проверки на  оружие,  и
радушный хозяин спешит взглянуть на результаты. Когда Даум  обернулся,  на
его лице мелькнула тень беспокойства, а правая рука непроизвольно  тронула
боковой карман брюк. Губы Ботари дрогнули в довольной улыбке: теперь-то он
знал,  где  находится  чужой  пистолет,  а  других  сведений  сержанту  не
требовалось. Скорее всего это  разрешенный  законом  парализатор,  подумал
Майлз, но не исключены и сюрпризы.
     - Не хотите ли присесть? - пригласил фелицианин.
     Речь его звучала мягко и необычно,  непохоже  на  монотонный,  слегка
носовой выговор бетанцев,  ни  на  отрывистые  гортанные  звуки  Барраяра.
Ботари отрицательно мотнул головой и занял позицию  справа,  за  пределами
бокового зрения хозяина. Майлз и Мэйхью уселись за низкий столик,  а  Даум
поместился напротив, спиной к "окну", которое на самом деле было экраном с
изображением горного пейзажа на какой-то неведомой планете. На фоне экрана
фигура Даума казалась силуэтом, зато посетители были ярко освещены.  Майлз
не преминул отметить удачный ход хозяина.
     - Итак, господин Нейсмит, - начал Даум,  -  расскажите  мне  о  вашем
корабле. Какова его грузоподъемность?
     - Это грузовик класса РГ. На нем можно разместить в два  раза  больше
груза, чем указано в вашей  декларации,  если,  конечно,  заявленные  вами
сведения верны...
     Даум никак не отреагировал на предложенную наживку. Вместо  этого  он
сказал:
     -  Я  не  очень  разбираюсь  в  скачковых   кораблях.   Ваш   корабль
быстроходен?
     - Пилот Мэйхью, - окликнул его Майлз.
     - А? Что? Вы имеете в виду ускорение? Достаточно устойчивое. Мы  чуть
дольше разгоняемся, чем другие корабли, но на финише выравниваемся.
     - А маневренность у него какая?
     Мэйхью недоумевающе уставился на него.
     - Господин Даум, это же грузовик.
     Даум поджал губы.
     - Я знаю. Вопрос в том...
     - Вопрос в том,  -  перебил  его  Майлз,  -  сможем  ли  мы  уйти  от
блокирующих вашу планету кораблей или избежать встречи с  ними.  Ответ  на
этот вопрос отрицательный. Как  видите,  я  кое-что  выяснил  перед  нашей
встречей.
     Фелицианин помрачнел.
     - В таком  случае  мы  зря  теряем  время...  -  Он  начал  движение,
собираясь подняться.
     - А следующий вопрос заключается в том, сможем ли  мы  доставить  ваш
груз по назначению. Я думаю, сможем, - твердо сказал Майлз.
     Даум снова  опустился  в  кресло,  глядя  на  юношу  с  недоверием  и
надеждой.
     - Объяснитесь.
     - А что объяснять,  если  вы  сами  использовали  этот  прием,  когда
составляли грузовую декларацию. Вы ее закамуфлировали. Я думаю,  ваш  груз
тоже можно закамуфлировать. Но нам придется вместе поработать над этим,  и
в несколько более откровенном ключе, не правда  ли,  господин...  -  Майлз
быстро прикинул возможный чин,  принимая  во  внимание  возраст  и  манеры
фелицианина, - майор?
     Даум дернулся. Ага, подумал Майлз, попал в яблочко с первой  попытки.
Он любезно улыбнулся.
     - Если вы пеллианский шпион  или  наемник  Оссера...  -  начал  Даум.
Ботари чуть опустил веки, сохраняя обманчиво-расслабленную позу.
     - Я ни то, ни другое, хотя лучше бы это было так. Я бы погрузил вас и
ваше оружие, а на полдороге вышвырнул бы за борт... Вам действительно надо
быть осторожным.
     - Какое оружие? - вскинулся Даум, делая запоздалую попытку  вернуться
к своей легенде.
     - Какое оружие? - повторил и Мэйхью.
     - Ну, не оружие, так плуги и сеялки, или что там у вас, -  равнодушно
произнес  Майлз.  -  Но  вообще-то  я  не  люблю  эти  дурацкие  игры.   Я
профессионал... - Если ты и это  проглотишь,  подумал  Майлз,  тебе  можно
продать и кусок чудной земли на Барраяре. - Вы, очевидно, тоже,  иначе  бы
не сделали то, что уже успели сделать.
     Мэйхью широко раскрыл глаза, а Майлз, как бы поудобнее устраиваясь  в
кресле, предостерегающе пнул его по щиколотке. В  следующий  раз  придется
разбудить его чуть свет и растолковать все, как  школьнику.  Хотя  сегодня
утром привести пилота в более  или  менее  нормальный  вид  было  немногим
легче, чем воскресить мертвого.
     - Вы солдат удачи? - помедлив, спросил Даум.
     Вообще-то Майлз хотел  предстать  перед  ним  капитаном  космического
корабля, но может, если он  скажется  наемником,  фелицианину  это  больше
понравится?
     - А как вы думаете, майор? - вопросом на вопрос ответил Майлз.
     Лицо Мэйхью выразило глубочайшее уныние.
     - Так вот о чем вы толковали  вчера,  -  пробормотал  он.  -  Значит,
набираете рекрутов...
     Майлзу,  бросившему  вчера  легкомысленную   фразу   насчет   поисков
отчаянных голов, и в голову такое  не  приходило.  Однако  отступать  было
поздно, и он небрежно заметил:
     - Ну, конечно. Я думал, ты все понял...
     Фелицианин скептически посмотрел на Мэйхью, потом взгляд его упал  на
Ботари. Тот стоял по стойке "вольно", но  весь  его  облик  был  настолько
красноречив, что сомнения Даума явно рассеялись.
     - Черт побери, - пробормотал он, - если пеллиане вербуют себе  армию,
почему бы и нам не сделать то же самое?  -  И  он  принялся  расспрашивать
Майлза: - Сколько людей в вашем подчинении? Какие у вас корабли?
     О, черт, что же ему сказать... Майлз принялся импровизировать:
     - Майор Даум, мне не хотелось бы вводить вас  в  заблуждение.  -  Тут
Ботари облегченно вздохнул. - Я здесь с частным визитом,  занимаюсь  своим
здоровьем, так что при мне лишь  несколько  ближайших  помощников  и  один
корабль из всей эскадры. Остальные члены команды заняты выполнением одного
контракта, не имеющего отношения к нашей беседе. Но в  моем  подразделении
заведено, что каждый может действовать по своему усмотрению.  -  (Сержант,
пора  выдохнуть,  ну  пожалуйста...)  -  Поскольку  я  пока   не   намерен
возвращаться в  отряд,  у  меня  есть  немного  свободного  времени.  Ваша
проблема заинтересовала меня с тактической точки зрения,  и  я  готов  вам
помочь.
     Даум молча кивнул.
     - Понятно. В каком вы чине? Как мне к вам обращаться?
     Майлз чуть было не назначил  себя  адмиралом,  но  вовремя  одумался.
Капитан? Лейтенант? Всевозможные воинские звания закружились в его голове.
     -  Давайте  пока  что  ограничимся  вариантом  "мистер  Нейсмит",   -
благоразумно предложил он. - В конце концов офицер, у которого  нет  сотни
людей,  командир  только  на  словах.  А  нам  предстоит  иметь   дело   с
реальностью. - (Это уж точно...)
     - Как называется ваше подразделение?
     - Дендарийцы, - вдохновенно соврал Майлз. По крайней мере хоть звучит
красиво.
     Даум посмотрел на него загоревшимися глазами.
     - Я торчу в этой чертовой дыре уже два месяца  -  все  ищу  человека,
которому можно довериться. Дальнейшее промедление просто сведет на нет все
мои планы - как и предательство. Мистер Нейсмит, я слишком долго  ждал.  Я
готов рискнуть.
     Майлз хладнокровно кивнул, словно заключал подобные сделки  с  самого
дня своего рождения.
     - В таком случае, майор Даум, я берусь доставить вас на Тау  Верде-4.
Даю слово. А первое, что мне понадобится, - как можно  больше  информации.
Расскажите все, что  знаете,  о  процедуре  досмотра  кораблей  наемниками
Оссера...


     - Я считал, милорд, что груз доставит пилот Мэйхью, - сурово  объявил
Ботари, когда они вышли из отеля. - Вы ничего на говорили, что собираетесь
лететь.
     Майлз небрежно пожал плечами.
     - Тут столько неизвестных, столько поставлено на карту - я непременно
должен присутствовать на корабле. Несправедливо, да и неразумно взваливать
все на плечи Мэйхью. Или ты другого мнения?
     Этот вопрос привел сержанта в замешательство: с одной стороны, он  не
одобрял затею своего сюзерена, с другой - был  слишком  низкого  мнения  о
пилоте. Посему он ограничился нечленораздельным бурчанием.
     Глаза Майлза заблестели.
     - Кроме всего прочего, это украсит твою жизнь, сержант. Должно  быть,
ужасная тоска, ходить за мной по пятам целый день. Я бы умер с тоски.
     - Мне нравится скучать, - сухо заметил Ботари.
     Майлз усмехнулся, радуясь, что избежал  нагоняя  за  свою  выходку  с
"Дендарийскими наемниками".
     Когда они вошли в гостиную госпожи Нейсмит, Элен вышагивала из угла в
угол. Щеки ее пылали, ноздри раздувались, она что-то тихо  бормотала.  При
виде Майлза ее возмущение вспыхнуло с новой силой:
     - Какие подонки! - воскликнула она почти с отчаянием.
     Кажется, гнев направлен не на него - и на том спасибо...
     - В чем дело? - осторожно спросил Майлз.
     Элен так и не могла успокоиться.
     - Это ужасное телевидение! Как они могут...  Даже  говорить  об  этом
противно!
     Ах  вот  оно   что,   понял   Майлз.   Наткнулась   на   какой-нибудь
порнографический канал. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.
     - И как они только смеют распространять такую мерзость! Клеветать  на
адмирала Форкосигана,  принца  Зерга,  нашу  армию!  Я  считаю,  за  такое
продюсера  надо  поставить  к  стенке!  А  заодно  и  актеров,  и   автора
сценария... У нас их всех бы...
     Нет, тут порнографией и не пахнет.
     - Прости, а что конкретно ты видела?
     Бабушка,  сидевшая  в  своем  гидравлическом  кресле,  отозвалась   с
напряженной улыбкой:
     - Я уже пыталась объяснить ей, что события  поданы  в  художественной
форме, чтобы драматизировать историю...
     Элен зашипела, как разъяренная кошка, и Майлз умоляюще  посмотрел  на
бабушку.
     - "Голубая черта", - лаконично пояснила госпожа Нейсмит.
     - А-а, я помню, - сказал Мэйхью. - Был такой фильм.
     Майлз и сам хорошо помнил эту видеодраму. Первый  раз  ее  показывали
года два назад, когда он учился в здешней школе. Она доставила ему  немало
грустных минут.
     Речь шла об эскобаро-барраярской  войне.  Отец  Майлза,  в  то  время
офицер генерального штаба, участвовал в неудавшемся вторжении на  Эскобар.
После трагической гибели командующих,  адмирала  Форратьера  и  кронпринца
Зерга Форбарры, он  возглавил  разбитый  и  окруженный  флот.  Великолепно
проведенное под его руководством отступление изучали в  военных  академиях
Барраяра как непревзойденный образец тактического мастерства. Естественно,
что у бетанцев - союзников Эскобара - была своя точка зрения  на  события.
Голубой  цвет,  упомянутый  в  названии,  был  цветом   формы   бетанского
экспедиционного корпуса, в котором  служила  капитан  Корделия  Нейсмит  -
нынешняя графиня Форкосиган.
     - Это... это... - Элен  повернулась  к  Майлзу.  -  Это  все  вранье,
правда?
     - Ну как тебе сказать, - протянул Майлз, стараясь говорить спокойно и
взвешенно: привычка, приобретенная им в ходе  многочисленных  дискуссий  с
бетанцами в школьные годы. - Кое-что там правда. Но мама рассказывала, что
голубые мундиры они получили в самом конце войны... И еще  клянется  всем,
чем угодно, что не она прикончила адмирала Форратьера. А кто - умалчивает.
По-моему, она перебарщивает с этими своими опровержениями. А отец и  вовсе
отказывается разговаривать на эту тему; знай лишь твердит,  что  Форратьер
был прекрасным стратегом по части обороны. Я  этого  никогда  не  понимал:
ведь Форратьер руководил наступлением. Правда,  мама  как-то  обмолвилась,
что адмирал был человеком со странностями. Ну, здесь-то удивляться нечему,
ведь мама - бетанка... Что касается принца Зерга, отец  служил  у  него  в
штабе и хорошо знал его, так что бетанская  версия  насчет  принца  скорее
всего - чистая пропаганда.
     - Принц - наша национальная гордость! - запальчиво воскликнула  Элен.
- Отец нашего императора... Как они смеют...
     - Ну, теперь даже наши историки признают, что мы пожадничали, пытаясь
захватить помимо Комарры и Сергиара еще и Эскобар.
     Элен повернулась к Ботари - он-то должен знать!
     - Ты же служил с графом на Эскобаре, папа. Скажи ей... - она  кивнула
на госпожу Нейсмит. - Скажи правду!
     - Я ничего не помню про Эскобар, - с каменным лицом промолвил Ботари,
голос его звучал глухо и не располагал к дальнейшим расспросам. - Это  все
вздор, - добавил он, махнув рукой в сторону головидео. - Не надо было тебе
это смотреть.
     Но Майлз заметил, как напряглись плечи сержанта, сузились его  глаза.
Интересно, почему? Ведь несколько лет назад он смотрел этот фильм вместе с
Майлзом и не обратил на него никакого внимания.
     Элен смешалась.
     - Не помнишь? Но ведь ты...
     Что-то щелкнуло в памяти Майлза. Возможно, здесь есть какая-то  связь
с увольнением из армии по медицинским показаниям?..
     - Тебя, кажется, ранило на Эскобаре, сержант?  -  Неудивительно,  что
старый вояка так разнервничался.
     Губы Ботари слегка пошевелились при слове "ранило".
     - Да, там, - пробормотал он, избегая встречаться глазами с Майлзом  и
дочерью.
     Майлз покусал нижнюю губу.
     - А куда? В голову?
     Ботари в ответ  промычал  что-то  нечленораздельное,  и  его  тяжелый
взгляд уперся в юношу.
     Пожалуй, не стоит на него давить, подумал Майлз.
     Черепная травма объяснила бы многие странности в поведении  сержанта,
но сейчас разумнее сменить тему. А дальше посмотрим.
     - Как бы там ни было, - и Майлз  отвесил  Элен  галантный  (ах,  куда
пропали шляпы с перьями!) поклон, - я раздобыл груз.
     Элен просияла, тут же позабыв про "Голубую черту"...
     - Вот здорово! А ты уже придумал, как протащить его через блокаду?
     - Придумываю. Не хочешь ли пока заняться  покупками?  Сделать  заказы
можно прямо отсюда, с  домашнего  коммуникатора.  Бабушка  объяснит  тебе,
какие кнопки нажимать и что говорить. Нам понадобится все - еда,  топливо,
кислород для экстренных случаев,  лекарства  первой  помощи.  И  по  самым
низким ценам, какие возможны.  От  моих  денег  на  путешествие  мало  что
остается,  так  что  постарайся  экономить,  ладно?  -  Он  обворожительно
улыбнулся Элен, словно делал ей большой подарок, а не предлагал проскучать
перед экраном два дня, пробираясь сквозь лабиринты бетанского бизнеса.
     - Но я никогда еще не снаряжала корабли...
     - Это нетрудно, - заверил Майлз. - Начинай, а по ходу  дела  во  всем
разберешься. Если я одолел эту науку, ты и подавно справишься. - Это довод
он произнес скороговоркой: Элен не должно прийти в голову, что ему тоже не
приходилось снаряжать кораблей. - Исходи из  того,  что  в  полете  примут
участие пилот, инженер, сержант, я и майор Даум. Длительность рейса восемь
недель или чуть больше - надо помнить о финансах. Старт послезавтра.
     - Хорошо... Когда?! - Излом ее бровей опять предвещал бурю. -  А  как
же я? Ты ведь не собираешься бросить меня здесь...
     С беззастенчивостью прирожденного дипломата Майлз  тут  же  прикрылся
авторитетом Ботари.
     - Это должен решать твой отец. Ну, и бабушка, разумеется.
     - Конечно, Элен может остаться со мной, - начала госпожа  Нейсмит.  -
Но, Майлз, ты только что прилетел...
     - Я еще погощу здесь, непременно,  -  успокоил  ее  Майлз.  -  Отложу
возвращение на Барраяр. Ведь мне  не  надо  торопиться  в  школу  или  еще
куда-то...
     Элен смотрела на отца - в глазах мольба, губы сжаты. Ботари вздохнул,
перевел взгляд с дочери на госпожу Нейсмит, потом на головидео. Глаза  его
стали отрешенными, и он надолго замолчал, погруженный  в  свои  мысли  или
воспоминания, о которых Майлз не имел никакого понятия.  А  Элен  чуть  не
плакала от нетерпения.
     - Майлз... Милорд... Вы же можете ему приказать...
     Майлз приложил палец к губам: подожди.
     А госпожа Нейсмит, взглянув на Элен, едва заметно улыбнулась.
     - Вообще-то, милочка, я буду очень рада, если ты  здесь  задержишься.
Словно  дочь  ко  мне  вернулась.  Ты  познакомишься  с  нашей  молодежью,
повеселишься на вечеринках. У меня есть друзья в  Кварце,  с  которыми  ты
могла бы отправиться в путешествие по пустыне. Сама я старовата для  таких
экскурсий, но тебе это понравится...
     Сержанта передернуло. В Кварце находилась крупнейшая на  Бете  община
гермафродитов, и хотя сама госпожа Нейсмит расценивала бисексуальность как
патологию, она патриотически ощетинивалась, когда Ботари говорил все,  что
думал по этому поводу. А что касается бетанских вечеринок, Ботари  не  раз
приходилось тащить на  себе  бесчувственное  тело  Майлза  после  обильных
возлияний. А гонки по пустыне вообще чуть было не стоили  Майлзу  жизни...
Майлз, сощурив глаза, благодарно взглянул на  бабушку.  Она  ответила  ему
плутовским кивком и невинно посмотрела на Ботари.
     - Она полетит с нами, - наконец проворчал он. Элен чуть не  захлопала
в ладоши, хотя соблазны, перечисленные госпожой Нейсмит, сильно поколебали
ее решимость.  Глаза  Ботари  между  тем  скользнули  мимо  дочери,  хмуро
задержались на головидео и уперлись в пряжку пояса Майлза.
     - Извините, милорд. Я подежурю в холле. - И он вышел, прижав к  бокам
руки, огромные, костистые - сплошные сухожилия и узловатые мышцы.
     Ну и подежурь, подумал Майлз, и постарайся остыть. Слишком  ты  резко
на все реагируешь. Впрочем, кому понравится, когда его водят за нос...
     - Ф-фу! -  облегченно  вздохнул  Мэйхью,  когда  дверь  за  сержантом
захлопнулась. - Какая муха его укусила?
     - О господи, - прошептала госпожа Нейсмит. - Надеюсь, я ничем его  не
обидела. - И тихонько добавила: - Ох уж эти мне моралисты...
     - Ничего, он придет в себя, - пообещал Майлз. - Просто надо  оставить
его на некоторое время в покое. А сейчас за работу. Ты все  поняла?  Нужны
припасы и снаряжение для команды из двух человек и четырех пассажиров.


     Следующие двое суток превратились в  сплошную  суматоху.  Подготовить
старый корабль к восьминедельному полету  за  столь  короткое  время  было
невероятно трудной задачей, даже если брать с собой обычный  груз.  Им  же
предстояло спрятать  основной  груз,  и  поэтому  пришлось  закупить  кучу
ненужных вещей, чтобы  в  настоящую  декларацию  вмонтировать  поддельную.
Потом  понадобилось  оборудование,  чтобы  передвинуть  переборки,  -  его
впопыхах просто забросили на борт: с  этим  можно  разобраться  в  полете.
Самой важной и дорогой  покупкой  были  новейшие  бетанские  аппараты  для
глушения детекторов массы  -  с  их  помощью  Майлз  надеялся  перехитрить
наемников Оссера при проверке груза.  Ему  пришлось  сослаться  на  своего
всемогущего отца, чтобы убедить представителя бетанской компании  в  своем
праве закупать новое и частично секретное оборудование.
     Глушители массы были доставлены в сопровождении невероятно сложной  и
длинной инструкции. Озадаченный Майлз попробовал читать ее, но  ничего  не
понял и бросил. Сможет ли Баз Джезек разобраться в этой абракадабре? Время
шло, и тревога Майлза сменялась отчаянием -  появится  ли  беглый  инженер
вообще? Уровень зеленой жидкости в бутылке Мэйхью, которую Майлз прибрал к
рукам, неуклонно понижался, и сон совсем ушел от него.
     Власти космопорта, как выяснилось, и не думали  предоставлять  кредит
за счет портового сбора. Майлзу пришлось  расстаться  со  всеми  деньгами,
выданными  родителями  на  путешествие.  На   Барраяре   деньги   казались
огромными,  но  из-за  всех  этих  непредвиденных   расходов   улетучились
мгновенно. Майлз подошел к вопросу творчески и поменял свой обратный билет
в первый класс известной  космической  пассажирской  компании  на  третий.
Потом он проделал то же с билетами Ботари и Элен. Немного погодя  все  три
билета были обменены на  места  в  космолете  компании,  о  которой  никто
никогда не слыхал. Наконец, Майлз сдал билеты, виновато  пробормотав,  что
купит всем новые или использует, чтобы вернуться на Барраяр, РГ-132.
     К концу вторых суток он обнаружил,  что  стоит,  опасно  шатаясь,  на
вершине головокружительной финансовой пирамиды, сложенной из лжи, кредита,
покупок за наличные, авансов под авансы, толики шантажа, ложной рекламы  и
еще одной закладной на  свои  светящиеся  в  темноте  сельскохозяйственные
угодья.
     Погрузили  припасы.  Затащили  на  борт  груз   Даума   -   множество
контейнеров самой причудливой формы.
     Слава Богу, появился Джезек, и его сразу приставили к делу -  наскоро
латать разные дыры и ремонтировать  жизненно  важные  узлы.  Багаж  наспех
собирали и посылали  наверх,  к  кораблю.  Прощались  с  одними  людьми  я
старательно избегали прощальных  сцен  с  другими.  Майлз,  верный  долгу,
сообщил Ботари, что переговорил с лейтенантом Кроуи; не вина  Майлза,  что
Ботари не поинтересовался, о  чем  именно.  Наконец  можно  было  покинуть
причал N_27 челночного порта Силика.
     - Сбор за пользование роботами, -  деловито  уведомил  их  заведующий
погрузочной частью космопорта.  -  Триста  десять  бетанских  долларов,  в
иностранной валюте не принимаем. - Он улыбнулся, словно вежливая акула.
     Майлз нервно откашлялся, в животе  у  него  похолодело.  Он  мысленно
оценил свои финансовые возможности. Последние два  дня  исчерпали  ресурсы
Даума; если он правильно понял, майор собирался исчезнуть из гостиницы, не
заплатав по счету. Мэйхью вложил  все,  что  у  него  было,  в  ремонт  на
корабле. У бабушки Майлз уже занял. Из вежливости она назвала это  "своими
инвестициями в общее дело". Принимая деньги, Майлз сгорал от стыда; но  на
него так нажимали, что отказаться было невозможно.
     Оставалось последнее. Майлз проглотил свою гордость, отвел  Ботари  в
сторону и сказал, понизив голос:
     - Я знаю, отец дал тебе на дорогу...
     Ботари задумчиво покривил губы и внимательно посмотрел  на  него.  Он
может придушить его затею сейчас же, не сходя с места, и вернуться к своей
скучной жизни. Отец его поддержит, тут  сомнений  быть  не  могло.  Майлзу
страх как не хотелось уламывать Ботари, но он все же добавил:
     - Через два месяца я заплачу тебе  вдвое.  Это  пополнит  твой  левый
карман. Даю слово.
     Ботари нахмурился.
     - Вам не следует давать мне слово, милорд. За все давно заплачено.  -
Он посмотрел на своего сюзерена сверху вниз, вздохнул  и  нехотя  вывернул
содержимое своих карманов в руки юноши.
     -  Спасибо.  -  Майлз  неловко  улыбнулся,  отвернулся,  потом  снова
повернулся к нему. - Слушай... Нельзя ли, чтобы это осталось  между  нами?
Не стоит говорить об этом отцу!
     Легкое подобие улыбки промелькнуло на каменном лице сержанта.
     - Можно и не говорить. Если вы вернете долг, - церемонно ответил он.


     В  конце  концов  все  устроилось.  Хорошо  быть  капитаном  военного
корабля, подумал Майлз: посылай счет императору,  и  все  дела.  Они  себя
чувствуют, наверно, как куртизанки с открытым счетом. Не то что мы, бедные
трудовые лошадки.
     Он стоял в рубке собственного корабля и наблюдал за тем, как работает
Ард Мэйхью - собранный и сосредоточенный; таким его Майлз  еще  не  видел.
Мэйхью заканчивал последнюю  проверку  перед  отлетом,  переговариваясь  с
диспетчером космопорта. На экране под ними поворачивался охряной полумесяц
Беты.
     - Сход с орбиты разрешаю, - послышался  голос  диспетчера,  и  Майлза
охватила волна возбуждения, от которого кружилась голова. Черт  побори,  а
ведь действительно может все удастся...
     - Одну минутку, РГ-132, - спохватился диспетчер. - Для вас сообщение.
     - Давайте его сюда, - сказал Майлз, поправляя наушники.
     На видеоэкране появилось возбужденное лицо человека,  которого  Майлз
сейчас меньше всего хотел видеть.
     Подавив чувство вины,  он  приготовился  к  борьбе.  Лейтенант  Кроуи
говорил напряженно и напористо:
     - Милорд, сержант Ботари с вами?
     - В данный момент, нет. А что? - Ботари был внизу, в трюме, вместе  с
Даумом они начали сносить переборки.
     - А кто с вами?
     - Пилот Мэйхью, больше никого. - Майлз обнаружил, что почти не дышит.
Цель могла ускользнуть прямо из-под носа.
     Кроуи перевел дыхание:
     - Милорд, вам неоткуда было узнать, но инженер, которого вы наняли, -
дезертир, сбежавший из императорской армии. Вы должны сейчас же  вернуться
в космопорт.  Переходите  на  катер  и  заставьте  его  под  любым  соусом
сопровождать вас. Обязательно возьмите  с  собой  сержанта:  этот  человек
опасен. У причала вас будет ждать патруль бетанской СБ. И еще.  -  Тут  он
глянул куда-то в сторону. - Что  вы  натворили  с  этим  несчастным  Тавом
Кольхауном? Он примчался в посольство  и  вопит,  что  ему  позарез  нужен
посол...
     Майлз  почувствовал,  как  его  захлестывает  волна  паники.   Сердце
отчаянно  заколотилось.  Тахикардия,  так  это  называется.  Интересно,  у
семнадцатилетних бывают инфаркты?
     - Лейтенант Кроуи, я вас  очень  плохо  слышу.  Вы  можете  повторить
сообщение? - Он умоляюще посмотрел на Мэйхью. Тот ткнул пальцем в какую-то
панель. Кроуи начал повторять сказанное, и вид у него при этом был  весьма
встревоженный. Майлз откинул панель и увидел паутину тонких проводков.
     - Я вас почти не слышу, сэр, - торопливо проговорил он. -  Позвольте,
я сейчас...  О  черт.  -  Майлз  наугад  потянул  за  несколько  волосяных
проводков, и изображение  на  экране  растворилось  в  лавине  сверкающего
снега.
     Голос лейтенанта оборвался на полуслове.
     - Гони, Ард! - крикнул Майлз. Ему не пришлось повторять дважды.  Бета
уже стремительно уходила вниз.
     Майлз почувствовал  головокружение.  Черт  возьми,  невесомости  пока
нет... Он вдруг сел на палубу - ноги не слушались его. Катастрофы  удалось
избежать только чудом. Впрочем, тут было еще что-то. Он перепугался  -  не
чума ли это какая-нибудь бетанская, но потом до него дошло.
     Мэйхью, перепуганный, уставился на него; но когда он сообразил, в чем
дело, то иронически ухмыльнулся.
     -  Значит,  и  тебя  пробрало  наконец.  Давно  пора.  -  Он  включил
переговорное устройство. - Сержант Ботари, подойдите в рубку,  пожалуйста.
Ваш господин... э-э... нуждается в вас. - Он язвительно улыбнулся  Майлзу,
который уже раскаивался в своих шуточках насчет зеленой бутылки.
     Появились сержант с дочерью. Элен на ходу делилась с Ботари:
     - И все, буквально все запущено. Дверца  аптечки  просто  отвалилась,
когда я за нее взялась, а...
     Ботари  мгновенно  подобрался,  увидев  съежившуюся  фигурку   своего
сюзерена, и жестко взглянул на Мэйхью.
     - Похмелье после моего пойла, - объяснил тот. - Когда оно  наступает,
пиши пропало, верно, сынок?
     Майлз что-то пробормотал, вернее простонал. Ботари, прорычав:  "Глаза
бы мои не глядели", - поднял чуть живого капитана корабля  и  бесцеремонно
перебросил через плечо.
     - Ну, по крайней мере, он перестанет метаться от стенки к  стенке,  и
мы все от него отдохнем, - весело сказал Мэйхью. - В жизни не видел, чтобы
так заводились от этого снадобья.
     - А-а, значит, ваше пойло - стимулятор? - спросила Элен.  -  То-то  я
удивлялась, чего он не спит...
     - Только сейчас догадались? - рассмеялся Мэйхью.
     Майлз повернул шею, глянув в обеспокоенное, несчастное лицо  Элен,  и
слабо  улыбнулся.  Потом  глаза  его  застлала  блестящая,  черно-багровая
пелена, сотканная из бешено вращающихся воронок, и смех Мэйхью смолк.



                                    8

     Майлз выключил сварочный аппарат  и  поднял  на  лоб  защитные  очки.
Готово. Он с гордостью осмотрел аккуратный шов на последней  из  фальшивых
переборок. Если мне не дано стать солдатом, подумал он, у меня определенно
есть будущее в качестве помощника  механика.  Иногда  полезно  быть  таким
недомерком...
     - Можете вытаскивать, - крикнул он через плечо.
     Чьи-то руки ухватили его за щиколотки и вытащили из щели.
     - Запускай свой  черный  ящик,  Баз,  -  предложил  Майлз,  садясь  и
разминая затекшие мышцы. Пока инженер включал контрольную аппаратуру, Даум
беспокойно заглядывал через его плечо. Джезек ходил взад  и  вперед  вдоль
переборки, делая замеры. Они проделывали все это  уже  в  седьмой  раз,  и
наконец-то все лампочки на приборе засветились зеленым.
     - Похоже, получилось, - заметил Баз. -  Если  верить  показаниям,  за
переборкой ничего, кроме следующей переборки.
     Майлз повернулся к Дауму.
     - Я вам дал слово, что справлюсь с этим вовремя, верно?
     Даум улыбнулся в ответ.
     - Вам повезло, что ваш корабль тихоход.
     В трюме зазвенел зуммер.
     - Милорд? - То был голос Мэйхью, и  что-то  в  нем  заставило  Майлза
вскочить на ноги.
     - В чем дело, Ард?
     - Через пару часов будем в месте скачка на  Тау  Верде.  Тут  у  меня
кое-что есть... Думаю, вам с майором надо глянуть.
     - Корабли блокады? Перед туннелем? Но это беззаконие...
     - Да нет, не  корабли.  Что-то  вроде  буя.  -  Голос  у  Мэйхью  был
невеселый. - Если ты знал об этом, мог бы и предупредить...
     - Вернусь через несколько минут, Баз, - распорядился Майлз. - Поможем
тебе разместить груз в художественном беспорядке. Нужно завалить поплотнее
мой первый шов.
     - Да нет, сойдет, - заверил его Джезек. - Я видел и  более  халтурную
работу, хотя делали вроде профессионалы.


     Когда Майлз и Даум добрались до рубки,  Мэйхью  морщась  рассматривал
изображение на экране.
     - Ну что там, Ард?
     -  Ничего  особенного.  Предупредительный  буй  Оссера.  Им  пришлось
установить его, чтобы избежать недоразумений, если кто-то  не  знает,  что
творится по другую сторону. Дело не в этом. Послушайте-ка!  -  Он  включил
звук.
     - Внимание. Внимание. Всем коммерческим,  военным  и  дипломатическим
кораблям, планирующим войти в пространство Тау Верде.  Предупреждение.  Вы
входите  в  зону  боевых  действий.  Все   суда   без   исключения   будут
обыскиваться, любая контрабанда подлежит конфискации.  Отказ  сотрудничать
будет рассматриваться как враждебное действие,  судно  будет  конфисковано
или уничтожено без предупреждения. Вы действуете на свой страх и риск.  По
входе  в  местное  пространство  Тау  Верде  все  суда  будут   досмотрены
специальными  командами.  Все  пилоты  -  специалисты  по  скачкам  сквозь
п-в-туннели будут задержаны в данном пункте до возвращения их судов с  Тау
Верде в точку  скачка.  Пилотам  будет  позволено  вернуться  на  суда  по
окончании  досмотра,  перед  отправлением  из  местного  пространства  Тау
Верде...
     - Дошло и до этого, черт бы их побрал, - простонал Даум. - Уже  берут
заложников...
     - И очень умно  их  выбирают,  -  добавил  Майлз  сквозь  зубы.  -  В
особенности, учитывая район, - ведь без пилота здесь застрянешь, как жук в
бутылке. А кто будет рыпаться, тому могут и не позволить вернуться  домой.
Значит, вы говорите, такого еще не было?
     - По крайней мере пять месяцев назад, - сказал Даум.  -  У  меня  нет
вестей из дома с самого отлета. Но по крайней мере это означает, что война
продолжается. - Он напряженно вглядывался в экран, словно надеялся  узреть
там путь домой.
     Между тем текст предупреждения все звучал,  перемежаясь  техническими
подробностями, наконец послышалось:  "По  приказу  адмирала  Юана  Оссера,
командующего  Свободным  флотом  наемников   по   контракту   с   законным
правительством Пелиаса, Тау Верде-4".
     - Законное правительство! - фыркнул Даум.  -  Пеллиане!  Преступники,
страдающие манией величия...
     Майлз беззвучно насвистывал что-то, уставившись в пространство.  "Что
бы я сделал,  будь  я  и  вправду  пугливым  предпринимателем,  пытающимся
избавиться от этого дерьма в трюме? - подумал он. - Оставлять здесь своего
пилота - невелика радость, но  и  спорить  с  парализатором  бессмысленно.
Значит..."
     - Будем вести себя как овечки, - строго сказал он, обращаясь ко  всем
сразу.


     Они еще помедлили полдня перед скачком, окончательно распределяя груз
в трюме и репетируя каждый свою роль. Затем Майлз отвел в сторону  Мэйхью,
и они имели краткую беседу в присутствии одного лишь Ботари.  Майлз  начал
без обиняков, не сводя глаз с расстроенного лица пилота.
     - Ну что, Ард? Может, хочешь выйти из игры?
     - А можно? - с надеждой спросил тот.
     -  Я  не  могу  приказывать  тебе  стать  заложником.  Если  ты   сам
согласишься, я клянусь не оставлять тебя в такой ситуации. Вообще-то  я  и
так уже связан с тобой клятвой, потому что я твой сюзерен, но ты,  видимо,
не знаешь об этом. Вернее, не помнишь.
     - А что будет, если я откажусь?  Не  нравится  мне  эта  профессия  -
заложник.
     - После скачка в местное пространство Тау Верде мы уже не сможем идти
на попятный. Поэтому нам придется прямо сейчас извиниться перед Даумом  за
то, что без  пользы  потратили  его  денежки,  да  и  время,  повернуть  и
отправиться домой. - Майлз вздохнул. - Если  я  правильно  угадал  причины
появления Кольхауна в посольстве перед нашим отлетом, он скорее всего  уже
начал судебную тяжбу  с  тем,  чтобы  вернуть  себе  корабль.  Думаю,  все
вернется на круги своя, как было в тот день, когда я увидел тебя  впервые.
Только денег у нас поубавится. Может быть, я и найду  какой-нибудь  способ
вернуть Дауму то, что он потратил... - И Майлз замолчал. Вид  у  него  был
задумчивый и отсутствующий.
     - А если бы... - начал пилот, с любопытством глядя на Майлза, -  если
бы им понадобился не я, а сержант Ботари? Что бы ты предпринял?
     - То же самое. Двинул бы вперед, - не задумываясь, ответил  Майлз.  -
Правда, Ботари - он ведь... он ведь мой вассал.
     - А я? - возопил Мэйхью. -  То-то  обрадуется  Госдепартамент,  когда
узнает, что я вовсе ничей не вассал!
     Молчание несколько затянулось.
     - Я твой сюзерен, - наконец произнес Майлз, очень серьезно. -  А  вот
кто ты - тебе лучше знать.
     Мэйхью понурился,  потирая  лоб,  один  палец  при  этом  неосознанно
поглаживал серебряный кружочек имплантата. Потом он взглянул на Майлза,  и
в глазах его был странный, голодный блеск,  напомнивший  Майлзу  тоскующие
глаза База Джезека.
     - Я и сам не знаю, кто я и что я, - заключил Мэйхью. - Но я  проделаю
этот скачок. И вообще я готов ко всяким безобразиям.


     Небольшая  дрожь,  легкое  головокружение,  тошнота,   что-то   вроде
электрических помех в голове, - и через  несколько  секунд  скачок  сквозь
невидимый туннель закончился. Майлз нетерпеливо ждал в рубке, когда Мэйхью
освободится от аппарата, в  котором  была  зажата  его  голова  и  который
средствами биохимии растянул для него на субъективном уровне эти секунды в
часы. Как всегда, Майлзу было донельзя любопытно, что  испытывают  пилоты,
проделывая  скачок.  Наверняка  что-то  недоступное  пассажирам.  И   куда
исчезали корабли, примерно один на каждые десять тысяч, которые уходили  в
скачок и не возвращались? Было такое старинное ругательство: "Летел бы  ты
в ад", только никто никогда не слышал его из уст пилотов.
     Мэйхью отвел аппарат в сторону, потянулся и  вздохнул.  Лицо  у  него
было серое, постаревшее от нечеловеческого напряжения.
     - Еще бы немного и вляпались бы,  -  пробормотал  он,  ухмыльнулся  и
глянул на Майлза. - Ты знаешь, сынок,  этот  маршрут  вряд  ли  когда-либо
станет популярным. Но интересно. Решительно интересно.
     Майлз пренебрег "сынком", занял пустующее  кресло  второго  пилота  и
застучал по клавишам, включая экраны внешнего обзора.
     - Ну и где же они? - пробормотал  он  через  несколько  минут.  -  Мы
приготовились встречать гостей. Неужели  они  раздумали?  Это  не  слишком
вежливо с их стороны. А впрочем...  Туда  ли  мы  попали?  -  встревоженно
спросил он Мэйхью.
     Тот наставительно поднял брови.
     - Сынок, когда ныряешь сквозь п-в-туннель, то либо попадаешь в нужную
точку, либо превращаешься в ведро кварков, размазанных между  Антаресом  и
Озом. - Но он все-таки проверил их координаты. - Похоже, все в порядке...


     Прошло целых четыре часа, прежде чем к ним наконец подвалил  корабль,
блокирующий выход из  туннеля.  Нервы  Майлза  были  на  пределе.  Корабль
приближался медленно, и в этом была  преднамеренная  угроза.  Наконец  они
установили  звуковой  контакт.  Офицер-связист  говорил   с   ними   таким
скучающим, сонным голосом, что от сердца немножко отлегло.  Наверное,  для
наемников это  и  впрямь  прогулка.  Они  неторопливо  запустили  катер  с
командой досмотра.
     Майлз слонялся в коридоре у люка, в  голове  прокручивались  сценарии
возможных катастроф. Например, Даума предал какой-нибудь коллаборационист.
Или  война  уже  закончилась  поражением  стороны,  которая   должна   ему
заплатить. Наемники  превратились  в  пиратов  и  готовятся  похитить  его
корабль. Какой-нибудь болван уронил и разбил их детектор масс, проверяющие
начнут измерять внутренние параметры корабля,  и  обман  откроется...  Это
последнее соображение показалось Майлзу до того вероятным, что  он  просто
дышать перестал, пока не увидел среди наемников техника с этим аппаратом.
     Их было девять, все мужчины, все крупнее Майлза, и все  вооружены  до
зубов. Ботари стоял позади Майлза без оружия, что  его  явно  угнетало,  и
зорко рассматривал прибывших.
     В них было что-то неуловимо пестрое, разношерстное.  Нельзя  сказать,
чтобы бело-серые униформы были поношенными, но кое-что  явно  нуждалось  в
починке, а кое-что было просто грязным.  Или  они  слишком  заняты,  чтобы
тратить время на второстепенные вещи, или лень их одолела, и они перестали
следить за собой? По крайней  мере  один  из  наемников  имел  недопустимо
отсутствующий вид  -  тот,  что  оперся  о  стену.  Пьян  в  часы  службы?
Оправляется  от  ран?  Оружие  у  них  тоже  было  с  бору  по  сосенке  -
парализаторы, плазменные пистолеты, игольники. Майлз попробовал оценить их
боевой потенциал, как это сделал бы  Ботари,  но  не  преуспел  -  слишком
разнокалиберной была пожаловавшая к ним компания.
     - Ну ладно, - сказал здоровенного роста вояка, проходя вперед. -  Кто
главный на этой посудине?
     Майлз шагнул вперед.
     - Я, сэр. Моя фамилия  Нейсмит,  я  владелец  корабля,  -  сказал  он
изумительно вежливо. Судя по знакам различия, здоровяк был командиром.
     Глаза капитана бегло осмотрели Майлза;  бровь  его  слегка  дрогнула,
плечи поднялись и  опустились:  Майлза  определенно  занесли  в  категорию
"опасности не представляет". Только этого мне и надо, строго напомнил себе
Майлз. Все прекрасно.
     Наемник вздохнул, явно скучая.
     - Ладно, коротышка, давай кончать с этим делом побыстрее. Это и  есть
твоя команда? - Он махнул в  сторону  Мэйхью  и  Даума,  стоявших  по  обе
стороны от Ботари.
     Майлз прикрыл глаза веками, пряча вспышку ярости.
     - И еще инженер. Он на своем посту, сэр. - Майлз  от  души  надеялся,
что голос звучит достаточно смиренно.
     - Обыскать их,  -  приказал  капитан  своим  людям,  слегка  повернув
голову. Тело Ботари напряглось. Майлз слегка качнул головой, встретив  его
раздраженный взгляд, и сержант подчинился, хотя, пока его обшаривали,  вид
у него был определенно свирепый. Капитан наемников это заметил и  по  лицу
его скользнула усмешка.
     Затем он разбил команду на три поисковые группы и прошел за Майлзом и
его людьми в рубку. Пара солдат, шедших с ним,  принялась  обшаривать  все
подряд;  они  даже  разобрали  кресла,  потом  бросили  все  как  есть   и
отправились обыскивать каюты. Обыск превратился в погром.  Майлз,  стиснув
зубы, кротко улыбнулся,  когда  его  вещи  швырнули  на  пол  и  принялись
перебирать, пиная ногами.
     - У этих обормотов ничего нет, капитан Осон, - разочарованно  доложил
один из солдат. - Хотя погодите.
     Майлз  застыл  в  ужасе  от  собственной  небрежности:  он  собрал  и
припрятал все оружие, но забыл при этом про кинжал деда. Дело в  том,  что
он захватил его на память о старике,  а  не  как  оружие,  уложил  на  дно
чемодана и благополучно забыл про него. По легенде, кинжал был  изготовлен
еще во времена графа Зелига Форкосигана; дед берег его как реликвию. Ясное
дело, этим оружием трудно изменить баланс сил в войне на Тау  Верде-4,  но
на рукоятке был герб  Форкосиганов,  инкрустированный  эмалью,  золотом  и
самоцветами. Майлз молил бога, чтобы инопланетяне не поняли, чей это герб.
     Солдат кинул кинжал капитану; тот вытащил его из ножен (кожа ящерицы)
и повернул к свету - на сверкающем лезвии проступило странное клеймо. Само
лезвие еще во времена Изоляции стоило в десять раз дороже, чем рукоятка, а
теперь знатоки считали его бесценным из-за  качества  стали  и  редкостной
выделки.
     Капитан Осон явно  не  был  знатоком,  потому  что  он  сказал  лишь:
"Красивая штучка!", вложил кинжал в ножны и засунул себе за пояс.
     - Послушайте! - Майлз еле удержался, чтобы не кинуться  на  наемника.
Тихо. Тихо. Он загнал внутрь свою ярость и вспомнил про бетанскую  личину.
- Я ведь не застраховал эту вещицу!
     Капитан фыркнул.
     - Не повезло тебе, коротышка. - Но взгляд его остановился на  Майлзе,
с любопытством и сомнением.
     Сдай назад, подумал Майлз.
     - Хотя бы расписку вы мне дадите? - жалобно спросил он.
     Осон усмехнулся.
     - Расписку! Ну, ты шутник. - Солдаты покатились со смеху.
     Майлз с усилием справился с участившимся, неровным дыханием.
     - Ну что ж... - сказал он хриплым и печальным голосом. - Вы  хотя  бы
не  мочите  его.  Он  заржавеет,  если  его  не  вытирать   насухо   после
употребления.
     - Дешевый  металл,  из  него  только  кастрюли  делать,  -  проворчал
наемник. Он щелкнул по клинку, и тот зазвенел, как  колокол.  -  Может,  я
заменю лезвие на хорошую сталь, а красивую рукоятку оставлю.
     Майлз позеленел, а Осон уже махнул Ботари.
     - Открой-ка чемодан.
     Сержант, как обычно, глянул на Майлза, ожидая подтверждения  приказа.
Капитан наемников раздраженно нахмурился.
     - Перестань глядеть на коротышку. Тут я приказываю.
     Ботари выпрямился и слегка приподнял бровь.
     - Сэр? - сладким голосом обратился он к Майлзу.
     Спокойствие, сержант, подумал Майлз и слегка сжал  губы,  этого  было
достаточно.
     - Подчиняйся капитану, Ботари! - бросил Майлз.
     Телохранитель усмехнулся.
     - Слушаюсь,  сэр.  -  Установив  порядок  старшинства  так,  как  ему
хотелось,   Ботари   наконец   открыл   чемодан   оскорбительно-медленными
движениями. Осон вполголоса выругался.
     Через некоторое время капитан погнал всех в кают-компанию.
     -  Нечего  жмотничать,  -  подвел  он  черту.  -   Выкладывайте   всю
наличность. Это контрабанда.
     - Что?! - в  ярости  вскричал  Мэйхью.  -  С  каких  это  пор  деньги
превратились в контрабанду?
     - Тихо, Ард, - процедил Майлз. - Делай  что  тебе  говорят.  -  Майлз
понял, что Осон, по всей видимости, говорит правду. Чтобы покупать  оружие
и военных советников, людям Даума нужна была именно  инопланетная  валюта.
Впрочем, грабеж это или своеобразный осмотр - не имеет значения.  Судя  по
тому, как вели себя наемники, груз Даума они  не  нашли,  и  это  главное.
Майлз постарался скрыть ликование и вывернул карманы.
     - И это все? - не веря своим глазам, протянул Осон, когда деньги были
сложены в небольшую кучу перед ним на столе.
     - У нас трудности с наличными, - объяснил Майлз. - Когда мы доберемся
до Тау Верде и продадим товар, вот тогда...
     - Ч-черт, - пробормотал Осон.  Он  сверлил  Майлза  глазами,  но  тот
беспомощно пожимал плечами и глупо улыбался.
     В кают-кампанию тем временем вошли еще трое, толкая перед собой  База
и Элен.
     - Привели инженера? - хмуро поинтересовался  капитан.  -  Наверно,  у
него тоже трудности с наличностью? - Он поднял  глаза  и  увидел  девушку.
Выражение скуки исчезло с его лица мгновенно, и он пружинисто поднялся.  -
А вот это лучше. Я уже думал, что они здесь сплошь  уроды  да  извращенцы.
Однако - сначала дело, потом удовольствие. Деньги  в  инопланетной  валюте
имеются, милочка?
     Элен неуверенно посмотрела на Майлза.
     - Немного есть, - призналась она с удивленным видом. - А что?
     - Выкладывай.
     - Майлз?
     Майлз еле расцепил губы; челюсти уже побаливали.
     - Отдай им деньги, - тихо приказал он.
     Осон яростно глянул на Майлза.
     - Послушай, коротышка, ты мне не  секретарь:  нечего  передавать  мои
приказы. Чтоб я тебя больше не слышал, понятно?
     Майлз поспешно  улыбнулся  и  кивнул,  вытирая  вспотевшую  ладонь  о
штанину в том месте, где должна была висеть кобура, но ее там не было,  не
было...
     Элен озадаченно выложила на стол пятьсот бетанских  долларов.  Ботари
удивленно поднял брови.
     - Откуда у тебя это? - прошептал Майлз, когда она шагнула назад.
     - Графиня... Твоя матушка дала мне их, - прошептала Элен в  ответ.  -
Она сказала, что мне понадобятся деньги на личные расходы на  Бете.  Я  не
хотела брата, но она настаивала.
     Осон пересчитал деньги и повеселел.
     - Значит, ты тут банкуешь, милочка? Недурно, недурно. А  я  уж  начал
думать, что вы тут со мной в прятки играете. - Он склонил голову к  плечу,
разглядывая девушку. - Но лучше со мной в эти игры не играть. - Деньги уже
исчезли в его карманах вместе с жалким уловом чужих сувениров.
     Затем Осон ознакомился с декларацией на груз.
     - Все верно? - спросил он старшего в той группе, которая привела Элен
и База.
     - В тех ящиках, что мы вскрыли, все сошлось, - ответил солдат.
     - Ой, какой погром они там устроили, - шепнула Элен на ухо Майлзу.
     - Молчи. Пускай развлекаются.
     Капитан наемников вздохнул и принялся просматривать их личные дела. В
одном месте он усмехнулся,  взглянув  на  Ботари,  потом  на  Элен.  Майлз
покрылся потом. Но Осон быстро закончил проверку  и  откинулся  на  спинку
кресла, мрачно разглядывая Мэйхью.
     - Значит, ты пилот? - спросил он без всякого энтузиазма.
     - Да, сэр,  -  ответил  Мэйхью,  уже  натасканный  Майлзом  по  части
смирения.
     - Бетанец?
     - Так точно, сэр.
     - А ты... Ладно, неважно. Раз ты бетанец, с тобой все  ясно.  Вы  там
все сплошные извращенцы... - Он помолчал. - Ну что ж, пошли.
     Мэйхью неуверенно глянул на Майлза.
     - Я тебя спрашиваю, а не  коротышку,  черт  тебя  побори!  -  крикнул
капитан. - Думаешь мне улыбается видеть тебя за  своим  столом  в  течение
нескольких недель? Заранее  благодарю  за  несварение  желудка.  Улыбайся,
улыбайся, мутантик, - внезапно повернулся он к Майлзу. -  Небось,  если  б
мог, давно отправил бы меня на тот свет.
     Майлз, считавший, что  вид  у  него  как  нельзя  более  приветливый,
поспешно привел в порядок свою физиономию.
     - Никак нет, сэр, - возразил он, кротко  помаргивая.  Идиотик,  да  и
только.
     Капитан несколько мгновений буравил его взглядом, потом пробормотал:
     - А-а, к чертям собачьим. - Он опять посмотрел на  Элен  и  задумчиво
улыбнулся. Девушка, нахмурившись встретила его взгляд.  Осон  поглядел  по
сторонам.
     - Знаешь, что, коротышка, - вдруг доброжелательно заявил он, - можешь
забирать своего пилота. Хватит с меня бетанцев, меня от них тошнит.
     Мэйхью облегченно перевел дух, а Майлз замер, не  смея  верить  такой
удаче.
     И тут капитан наемников махнул в сторону Элен.
     - Вместо него я возьму эту ягодку. Иди укладывай вещички, красавица.
     Гробовое молчание. Осон улыбался Элен плотоядной улыбкой:
     - Поверь мне, ты ничего не потеряешь, не увидев Тау Верде.  А  будешь
хорошей девочкой - денежки к тебе вернутся.
     Элен взглянула на Майлза расширенными глазами.
     - Милорд... - проговорила она негромко. Это не  было  оговоркой:  она
имела право просить своего сюзерена о помощи.
     Майлзу стало обидно до слез, что она не назвала его по имени.  Ботари
окаменел: лицо его не выражало ровным счетом ничего.
     Майлз шагнул к капитану, смирение его испарялось на глазах.
     - Вы имеете право забрать только моего пилота, -  заявил  он  ровным,
без интонаций голосом.
     Улыбка Осона превратилась в оскал.
     - Я сам устанавливаю правила. Она пойдет со мной.
     - Она не хочет этого. Если вам не нужен  пилот,  выберите  любого  из
нас, только не ее.
     - Не беспокойся о ней, коротышка. Ей у меня понравится. А на обратном
пути можешь забрать ее назад - если она захочет, конечно.
     - Я сказал, выбирайте другого!
     Капитан хохотнул и отвернулся. Майлз схватил его за  руку.  Остальные
наемники, наблюдавшие за представлением, даже не потянулись за оружием,  а
Осон прямо-таки вспыхнул от удовольствия.
     Схватка  была  короткой:  захват,  рывок,  звучный  удар,   и   Майлз
растянулся на полу. Рот наполнился  металлическим  вкусом  крови.  Капитан
немного подумал и добавил пинок в живот. Майлз скорчился в  три  погибели,
прижавшись щекой к покрытию, хватая воздух ртом. Слава Богу, не по грудной
клетке, думал он сквозь пелену ярости, боли и тошноты. В поле  его  зрения
оказались  тупорылые  ботинки,  воинственно  расставленные  перед   носом.
Наверно, в носках стальные пластинки...
     Подбоченившись, Осон с вызовом бросил:
     - Ну?
     Никто из команды Майлза не проронил ни слова. Все смотрели на Ботари,
но что толку взирать с надеждой на каменное изваяние.
     Осон разочарованно сплюнул - то ли от омерзения, что  побил  дохляка,
то ли с досады, что не врезал посильнее, - и процедил:
     - Черт с ней, с этой калошей. На кой  ее  конфисковывать  -  с  таким
хреновым  коэффициентом  использования  топлива...  -  И  в  полный  голос
скомандовал: - Загружаемся и отваливаем. Идем, милочка.
     Он крепко взял Элен за руку выше локтя. Пятеро наемников, стоявшие до
сих пор  в  ленивых  позах  наблюдателей,  повернулись,  чтобы  нырнуть  в
выходной люк следом за капитаном.
     Элен быстро оглянулась, встретила горящие яростью глаза Майлза, и  ее
губы беззвучно произнесли понимающее "ага".
     - Сержант! - крикнул Майлз  и  бросился  на  того  наемника,  который
только что оторвался  от  стены.  Он  вложил  в  движение  всю  ненависть,
клокотавшую в нем под маской смирения.
     Казалось,  каюта  взорвалась.  Откидной  стул  -   сержанту   удалось
незаметно для всех отцепить его от стены - со свистом врезался в наемника,
вооруженного нейробластером. Тот не успел даже положить  руку  на  кобуру.
Даум, блеснув отменной реакцией, аккуратно разоружил  другого  наемника  и
бросил парализатор Мэйхью. Тот несколько мгновений  растерянно  взирал  на
оружие, потом, словно очнувшись, одним движением изготовил  его  к  бою  и
нажал на спуск. Увы, парализатор оказался незаряженным.
     Звучно щелкнул игольник. На дальней переборке сверкнула искра - мимо.
Майлз с силой двинул противника локтем в живот, и тот переломился пополам,
захлебываясь рвотным кашлем. Так и есть - напился. Увернувшись  от  потока
блевотины, Майлз наконец поймал наемника на  удушающий  прием.  Впервые  в
жизни он провел захват в полную силу  и  удивился,  когда  его  противник,
дернувшись пару раз, затих. "Сдается, что ли?" - подумал Майлз  и  потянул
его за волосы, чтобы увидеть лицо. Наемник был без сознания.
     Другой солдат, отскочив  рикошетом  от  Ботари,  ринулся  на  Мэйхью,
который, найдя наконец применение парализатору, хряпнул беднягу  рукояткой
по голове. Тот со стоном осел на колени, и  Мэйхью  для  верности  добавил
еще.  Ботари,  спешащий  на  выручку  Дауму,  на  секунду  задержался,   с
отвращением бросив: "Да не так же!"  -  отобрал  у  Мэйхью  парализатор  и
отключил наемника одним точным ударом.
     Вдвоем с Даумом они  управились  с  последним  солдатом  за  секунду.
Наступила тишина. И вдруг  дикий  вопль  с  последовавшим  за  ним  глухим
хрустом заставил всех обернуться к двери. Капитан  наемников  распластался
на полу, поливая его кровью из носа, а на нем восседала Элен.
     -  Оставь  его,  дочка,  -  Ботари  приставил  нейробластер  к  виску
наемника.
     - Не смей! - крикнул Майлз. Осон затих  и  остекленевшими  от  страха
глазами косился на сверкающий ствол.
     - Дай я ему ноги переломаю! - злобно воскликнула Элен. - Я ему покажу
"коротышку", когда от него останется метр роста!
     - Погоди, у тебя еще будет такая возможность, - пообещал Ботари.
     Даум нашел заряженный парализатор, и сержант с его  помощью  заставил
Осона забыть на время о своем бедственном положении. Затем Ботари прошелся
по каюте и удостоверился, что опасность миновала.
     - Еще трое, милорд, - напомнил он Майлзу.
     - Угу, - кивнул Майлз, с трудом поднимаясь. И не  меньше  одиннадцати
на  основном  корабле,  подумал  он.  -  Рассчитываете  вместе  с   Даумом
подстеречь и парализовать их?
     - Да, но... - Ботари подбросил на руке нейробластер. -  Сдается  мне,
вернее покончить с ними сейчас, как  с  солдатами,  в  бою.  Расстреливать
пленников - та еще работка.
     - Возможно, до этого не дойдет, - отрезал  Майлз.  Только  сейчас  он
осознавал сложность ситуации.  -  Пока  отключите  их.  А  потом...  Потом
подумаем, как быть с ними.
     - Соображайте побыстрее, милорд, - посоветовал Ботари и  скользнул  в
дверь. Даум, нервно покусывая губы, последовал за ним.
     - Сержант! - крикнул Майлз вдогонку. - Одного  оставьте  в  сознании.
Для меня.
     - Слушаюсь, милорд.
     Майлз обернулся - и чуть  не  упал,  поскользнувшись  в  луже  крови,
натекшей из капитанского носа. С ужасом  уставившись  на  это  миниатюрное
подобие бойни, он пробормотал:
     - Боже, что мне теперь делать?



                                    9

     Элен и Мэйхью выжидающе смотрели на него, а он никак не  мог  поймать
ускользающую от него мысль. Стоп! В их маленькой команде  пропал  человек.
Баз Джезек не участвовал в схватке. Куда он делся? Что с ним? И тут  Майлз
увидел его: Джезек прилип к дальней переборке.  Дышит,  как  подстреленный
зверь, темно-карие глаза - словно две черные дыры на белом от ужаса лице.
     - Баз, вы ранены? - с тревогой крикнул Майлз.
     Инженер отрицательно  покачал  головой.  Их  взгляды  встретились,  и
Джезек опустил глаза. Майлз скрипнул зубами. "На каждого из нас приходится
по два, а то и по три наемника. Нельзя  позволить  сильному,  знакомому  с
приемами  боя  мужику  праздновать  труса.  Надо  что-то  предпринять,   и
немедленно".
     - Элен, Ард, выйдите в коридор  и  не  входите,  пока  не  позову,  -
распорядился Майлз.
     Они недоуменно переглянулись, однако  послушались.  Майлз  подошел  к
инженеру. Это все равно что делать пересадку сердца в темноте,  на  ощупь,
да еще и без анестезии, подумал он, облизывая пересохшие губы,  но  сказал
спокойно и твердо:
     - У нас нет выбора. Надо захватить  корабль  наемников.  Лучше  всего
воспользоваться их же челноком - они  решат,  что  отряд  возвращается.  В
запасе у нас всего несколько минут. Единственный шанс выпутаться  из  этой
истории  -  взять  их  тепленькими.  Мы  с  Даумом  и  сержантом  захватим
кают-компанию. А дальше самое трудное - инженерный отсек.
     Джезек резко отвернулся, словно получил удар в  солнечное  сплетение.
Но Майлз был неумолим:
     - Вы и пойдете туда. В помощники возьмете... - Майлз набрал в  легкие
побольше воздуха, - Элен.
     Джезек жалко улыбнулся.
     - Н-нет, - пролепетал он.
     - Мэйхью и я парализуем все, что способно двигаться.  Максимум  через
двадцать минут все будет кончено.
     Баз отчаянно замотал головой и прошептал:
     - Не могу.
     - Думаете, вам одному страшно? У меня самого коленки тряслись.
     - Незаметно. Вы не выглядели  испуганным,  даже  когда  этот  ублюдок
швырнул вас на палубу. Скорее казалось, что вы напились до чертиков.
     - Я просто не мог остановиться. Мне нечем гордиться  -  страх,  он  у
всех один и тот же. Но если заведешься, уже некогда бояться.
     Инженер снова замотал головой и выдавил сквозь стиснутые зубы:
     - Не могу... Я устал.
     Майлз едва сдержался, чтобы не заорать. Но страх нельзя подавить  еще
большим страхом.
     - Я вас принимаю, - внезапно заявил он.
     - Что?..
     - Предъявляю на вас свои права. Конфискую  вашу  собственность,  вашу
подготовку для военных нужд. Знаю, что это не по закону, но вы  все  равно
приговорены к смерти, так что  кому  какое  дело?  Встаньте  на  колени  и
вложите свои ладони между моими.
     От неожиданности Джезек открыл рот, а потом быстро заговорил:
     - Вы... Откуда  у  вас  право...  Только  приближенные  к  императору
офицеры могут принимать присягу. И я уже  присягал...  самому  императору,
когда получал первое звание, а потом отрекся... - Он внезапно затих.
     - Однако присягу может принять, например, граф. Или наследник  графа.
То, что  вы  принесли  Грегору  офицерскую  присягу,  осложняет  дело.  Но
ненамного. Придется внести некоторые изменения в формулировку.
     - Но ведь вы... -  Джезек  изумленно  уставился  на  Майлза.  -  Черт
возьми, кто же вы?
     - Не люблю распространяться на  эту  тему.  Достаточно  того,  что  я
вассал секундус Грегора Форбарры и имею полное  право  сделать  вас  своим
наемником. Прямо сейчас, потому что у нас чертовски мало  времени.  Детали
обсудим позже.
     - Вы ненормальный... Что вы затеяли? Какой от этого прок?
     Будет прок, удовлетворенно подумал Майлз. Уже  есть  -  ты,  кажется,
настолько увлекся, что забыл о страхе.
     - Ненормальный? Может быть. Но  я  ненормальный  фор.  На  колени!  -
скомандовал он.
     Инженер, все  еще  не  до  конца  веря  в  реальность  происходящего,
медленно преклонил колени. Майлз взял  его  ладони  в  свои  и  заговорил,
отчетливо и звонко:
     - Повторяй за мной.  Я,  Бэзил  Джезек,  свидетельствую,  что  принес
воинскую присягу Грегору Форбарре, однако поступаю на службу...  -  Ботари
взбесится, если узнает, что за клятву я состряпал,  подумал  Майлз,  -  на
службу к этому ненормальному фору в качестве простого солдата  и  обязуюсь
подчиняться ему как командиру до самой смерти или до того момента, пока он
сам не освободит меня от клятвы.
     Джезек, словно загипнотизированный, повторял  за  ним  каждое  слово.
Теперь настал черед самого Майлза:
     - Я... м-м, нет, это лучше пропустим. Я, вассал  секундус  императора
Грегора  Форбарры,  принимаю  твою  клятву  и  обязуюсь  нести   за   тебя
ответственность командира. Даю в  том  слово  чести...  э-э...  мое  слово
чести. Ну вот. Отныне  ты  будешь  пользоваться  сомнительной  привилегией
исполнять все мои приказы и  обращаться  ко  мне  "милорд".  Только  не  в
присутствии Ботари. Его еще надо подготовить.
     "И что теперь?" - одними глазами спросил Баз.
     - Теперь здесь твой дом. Хочешь верь, хочешь нет, но это так.
     Джезек, слегка оглушенный, покачнувшись, поднялся с колен.
     - Неужели это и есть присяга? - спросил он с недоверием.
     - Ну... Вообще-то мы допустили некоторые отклонения от  канонического
текста. Но я знаком с барраярской историей и уверяю  тебя  -  то,  что  мы
сейчас произнесли, ближе к оригиналу, чем официальная версия.


     Раздался громкий стук в дверь, и в каюту вошли Даум с Ботари, ведущие
связанного пленника. Судя по  круглым  серебристым  пластинкам  на  лбу  и
висках, это был пилот. Молодец Ботари, подумал  Майлз  -  пилот  наверняка
знает все опознавательные коды. Однако гордо вскинутый подбородок пленника
внушал сомнения в том, что их удастся получить.
     - Баз, возьми с собой Элен и майора и грузи этих молодцов в четвертый
трюм. - Майлз указал на бесчувственных  наемников  на  полу  каюты.  -  На
случай,  если  очухаются,  -  заварите  швы  люка.  Потом   распломбируйте
оружейный склад, возьмите парализаторы, плазменные ружья  и  переходите  в
челнок. Встретимся там через несколько минут.
     Когда Элен выволокла  за  ноги  последнего  наемника  -  им  оказался
капитан, и она, конечно же, пренебрегла тем  обстоятельством,  что  голова
Осона по пути несколько раз стукнулась об пол,  -  Майлз  закрыл  дверь  и
направился к пленнику, стоящему между Мэйхью и Ботари.
     - Знаете, я буду вам чрезвычайно признателен, если получу коды сразу,
- проговорил он извиняющимся тоном. - Это и вас, и нас избавит  от  многих
неприятностей.
     Но пилот оказался не из робкого десятка:
     - Насчет вас - это точно. Где же ты возьмешь все эти "пилюли  правды"
и прочую ерунду? Не повезло тебе, коротышка.
     Рука Ботари сжалась в кулак, а в  глазах  мелькнул  странный  огонек.
Майлз остановил его едва заметным жестом:
     - Погодите, сержант. Вы правы, - вздохнул он, обращаясь к наемнику. -
Как ни досадно, у  нас  действительно  нет  этих  пилюль.  А  ваша  помощь
необходима.
     - Жди-дожидайся, - с презрительным смешком процедил наемник.
     - Мы не собираемся убивать ваших друзей, -  добавил  Майлз,  все  еще
надеясь. - Мы только их на время парализуем...
     - Рассказывай сказки. Время работает на меня. Можете пичкать меня чем
угодно - я все проглочу. Можете убить - тогда уж точно не проболтаюсь.
     Майлз отвел Ботари в сторону:
     - Сержант, это, конечно, больше по вашей части, но  мне  кажется,  он
прав. Как вы думаете, может, и впрямь лучше причалить к  кораблю  вслепую,
без кодов, чем использовать фальшивку, которую он нам непременно подсунет?
     -  Лучше  получить  настоящие  коды.  -  Ботари  был  категоричен.  -
Безопаснее, надежнее.
     - Да, но как?
     - Вытряхнуть их из пилота не проблема. Только прикажите.
     Майлзу очень не понравилось выражение лица, с которым Ботари произнес
эти слова.
     - Надо решать сейчас, милорд, - добавил Ботари.
     Майлз подумал  об  Элен,  Мэйхью,  Дауме  и  Джезеке.  Ведь  все  они
оказались здесь по его милости. И он решился:
     - Действуйте, сержант.
     - Может быть, вам лучше подождать в коридоре?
     У Майлза противно засосало под ложечкой, но он покачал головой:
     - Нет. Вы исполняете мой приказ, и я обязан присутствовать.
     Ботари коротко поклонился:
     - Как хотите. Мне понадобится нож.
     Он указал на кинжал, который  Майлз  отобрал  у  капитана  наемников.
Майлз с видимой неохотой вынул его  из  ножен  и  подал  сержанту.  Ботари
залюбовался лезвием, необычайно упругим и острым, и проговорил:
     - Да, теперь таких не делают.
     "Что он задумал?  -  лихорадочно  прикидывал  Майлз,  не  осмеливаясь
задать вопрос вслух. - Если он прикажет тому парню снимать  штаны,  я  его
остановлю, и пропади они пропадом, все эти коды".
     Они приблизились  к  пленнику.  Тот  глядел  на  них  с  нескрываемым
презрением.
     - Я призываю вас, сэр, прекратить  сопротивляться  и  помочь  нам,  -
вновь начал Майлз.
     - Не пройдет, коротышка, - осклабился пилот.  -  Я  не  из  тех,  кто
дрожит, когда его щекочут ножиком.
     А меня вот бьет  дрожь,  подумал  Майлз.  И,  вздохнув,  отступил  со
словами:
     - Он ваш, сержант.
     - Тогда держите его, чтобы не дергался, - процедил Ботари.
     Майлз схватил пленника за правую  руку,  Мэйхью  -  после  секундного
замешательства - за левую.
     Как только наемник встретил  взгляд  Ботари,  выражение  насмешливого
вызова сбежало его лица. Майлзу еще не приходилось видеть у сержанта  этой
жуткой, кривой усмешки. Пленный проглотил комок в горле.
     Ботари медленно поднес кинжал к серебристой пластинке на правом виске
пилота и поддел ее край лезвием. Глаза наемника раскрылись так широко, что
казалось, вот-вот вылезут из орбит.
     - Вы не посмеете... - прошептал он.
     Из-под кружочка выступили капли крови. Наемник жадно  схватил  воздух
ртом и крикнул:
     - Не надо!
     Но Ботари уже ухватил пластинку двумя  пальцами  и  рванул  на  себя.
Страшный крик вырвался из горла наемника, и он рухнул на колени,  стряхнув
с себя Майлза. Гримаса нестерпимой боли застыла на его лице. Ботари поднес
удаленный  имплантат  к  невидящим  глазам  несчастного.  С   серебристого
кружочка,  словно  лапки  мертвого  паука,  свисали  проводки   не   толще
человеческого  волоса.  Сверкающее  чудо   микрохирургии   и   сверхточной
биоэлектроники в одно мгновение превратилось в мусор.
     При виде столь невероятного акта  вандализма  Мэйхью  тихо  застонал,
посерев, как свежесваренная овсянка.  Он  поспешно  отвернулся,  неверными
шагами двинулся в угол каюты, и через мгновение его  вывернуло  наизнанку.
Зачем я оставил его, а не Даума, укорял себя Майлз. Зачем...
     Ботари опустился на корточки - так,  чтобы  его  глаза  оказались  на
одном уровне с глазами жертвы, - и вновь начал поднимать  кинжал.  Наемник
отшатнулся, вжался спиной в стену и медленно сполз на пол.
     Ботари прицелился острием ножа в самый центр пластины на лбу пилота и
произнес хриплым шепотом:
     - Ну, начинай... Я-то знаю - дело не в боли.
     Охваченного ужасом пленника словно околдовали - он  принялся  взахлеб
сыпать сверхценной информацией. По тому, каким  потоком  хлынули  из  него
цифры и факты, можно было с уверенностью заключить, что это не фальшивка.
     Майлз отчаянным усилием воли унял  дрожь  и  заставил  себя  слушать,
чтобы не упустить чего-нибудь важного. Невыносимо думать, что жертва могла
быть напрасной.
     Когда  пленник  начал  повторяться,   Ботари   рывком   поднял   его,
съежившегося от страха, и  потащил  к  шлюзовому  отсеку  катера.  Команда
Майлза проводила его взглядами, не в силах оторваться от зияющей  раны  на
виске, из которой, пульсируя, вытекала струйка крови.
     Ботари грубо толкнул пилота в  кресло,  пристегнул  ремнями,  и  тот,
уронив голову на  грудь,  затрясся  от  рыданий.  Остальные  заняли  места
подальше от злосчастного наемника. Мэйхью сел  перед  приборной  доской  и
стал разминать отчего-то вдруг затекшие пальцы. Майлз  устроился  рядом  с
пилотом.
     - Сможете управлять аппаратом? - спросил он.
     - Да, милорд.
     Майлз посмотрел в искаженное ужасом лицо.
     - Даже в таком состоянии?
     - Д-да, милорд.
     Двигатели катера ожили, и он плавно отчалил от РГ-132.
     - Вы догадывались,  что  он  собирается  делать  с  пленным?  -  тихо
осведомился Майлз, кивнув в сторону Ботари.
     - Не совсем, - признался Мэйхью и пробормотал, отвернувшись: - Садист
проклятый.
     - Послушайте, Ард. Вам надо бы знать - за все, что Ботари  делает  по
моему приказу, несу ответственность я.
     - Черта с два. Я же  видел  его  лицо.  Он  получал  от  всего  этого
удовольствие. Наслаждался. Вы - нет.
     Как же заставить его понять, подумал Майлз и повторил,  но  несколько
сместив акцент:
     - Я отвечаю за все, что делает Ботари.
     - Но он ведь психопат! - приглушенно воскликнул Мэйхью.
     - Ботари умеет держать себя в руках, - возразил  Майлз.  -  Я  хотел,
чтобы вы поняли: если у вас с ним возникнут проблемы, обращайтесь ко мне.
     - Да уж, вы с ним парочка что надо, - и Мэйхью шепотом чертыхнулся.
     Впереди возникли очертания космолета  наемников.  Скоро  он  заполнил
весь лобовой экран. Это был легкий, скоростной корабль, оснащенный  мощным
вооружением. Изящные обводы говорили об иллирианской сборке, да и название
было подходящим - "Ариэль". Такая калоша, как РГ-132, не имела против него
никаких шансов. Смертоносная красота корабля  пробудила  в  Майлзе  острую
зависть, сменившуюся радостным предвкушением - если им  удастся  исполнить
задуманное, великолепный космолет станет его собственностью. Эх,  если  бы
способ приобретения был иным...
     Они беспрепятственно подошли к стыковочному узлу, и Майлз с  Джезеком
в считанные секунды провели стыковку. Ботари понадежнее привязал  пленника
к креслу и молча навис над Майлзом. Тот решил не тратить драгоценное время
на споры об очередности.
     - Хорошо, - кивнул он. - Первым пойдете вы. Но я следом!
     - Я смогу действовать гораздо эффективнее, если мое внимание не будет
разделено между двумя объектами, - изрек сержант.
     - Пусть так, - с досадой согласился Майлз. - Вы, потом... потом  Баз,
- он выразительно посмотрел на инженера. - Следом Даум, дальше я.  Элен  и
Мэйхью.
     Ботари одобрил предложенный порядок молчаливым кивком. Люк  шлюзового
отсека отошел в  сторону,  и  сержант  скользнул  внутрь  корабля.  Джезек
глубоко вдохнул и нырнул следом. Майлз чуть задержался и шепнул девушке:
     - Все время подгоняй База. Не давай ему остановиться ни на миг.
     - Дьявольщина! Вы кто та...  -  раздался  впереди  чей-то  изумленный
возглас, и тут же послышалось тихое жужжание парализатора.
     Вбежавший в коридор Майлз увидел Ботари, у  ног  которого  скрючилось
что-то серое и бесформенное.
     - Один? - удивленно спросил Майлз.
     - Пока да, - подтвердил сержант. - Похоже, нам удалось их одурачить -
никто ничего не подозревает.
     - Отлично! Разделяемся на группы - и вперед!
     Ботари и Даум направились по левому коридору,  Джезек  с  Элен  -  по
правому. Прежде чем повернуть за угол, Элен оглянулась на  своих,  но  Баз
как завороженный шел дальше. Молодцом, подумал Майлз,  и,  кивнув  Мэйхью,
устремился по коридору, ведущему прямо. Через пару секунд они остановились
перед закрытой дверью. Мэйхью решительно шагнул вперед.
     - Я первым, милорд, - заявил он с металлом в голосе.
     Кажется, героизм становится заразным, подумал Майлз и пожал плечами:
     - Действуйте.
     Мэйхью, сглотнув тягучую слюну, поднял плазменное ружье.
     - Одну минутку, Ард. - Майлз приложил ладонь к автоматическому замку;
дверь плавно отъехала в сторону.
     Он виновато улыбнулся и шепнул:
     - Если дверь не закрыта, ее случайно можно приварить.
     - Совсем забыл,  -  пробормотал  Мэйхью,  низко  пригнулся  и,  издав
леденящий  душу  воинственный  клич,  ринулся  в  образовавшийся   проход.
Некоторое время он яростно окуривал помещение из  парализатора,  но  потом
так же внезапно остановился,  растерянно  оглядываясь.  Это  был  склад  -
совершенно пустой. Противником здесь не пахло.
     Майлз  заглянул  внутрь  и  тут  же  посторонился,  давая   напарнику
возможность выйти.
     - Отлично, - похвалил он сконфуженного Мэйхью,  когда  они  двинулись
дальше по коридору. - Только давайте, атакуя  следующую  каюту,  поднимать
чуть меньше шума. Наверняка легче попасть в противника, если он  сидит  на
месте, а не скачет вокруг, прячась куда ни попадя.
     - Все это так, но ни в одном  фильме  я  не  видел,  чтобы  атаковали
исподтишка, - возразил Мэйхью.
     Майлз, который и сам поначалу намеревался взять противника на  испуг,
примиряюще заметил:
     - Я тоже считаю, что подбираться  украдкой  и  стрелять  в  спину  не
очень-то достойно. Зато, согласитесь, куда эффективнее.
     Они поднялись палубой выше и очутились перед очередной дверью. Как  и
предыдущая, она оказалась незапертой.
     В полутемной спальне стояло четыре койки, и лишь  одна  из  них  была
пустой. Майлз и Мэйхью пробрались внутрь  и  заняли  позиции,  из  которых
можно было стрелять наверняка.  Майлз  сделал  знак,  и  они  одновременно
нажали на спуск. Еще  одним  выстрелом  Майлз  достал  третьего  наемника,
пытавшегося дотянуться до кобуры, висевшей на стене рядом с койкой.
     - Ха! Так ведь это женщины, - воскликнул Мэйхью. - А капитан и впрямь
бабник. Был.
     - По-моему, они не пленницы, - Майлз, чтобы  удостовериться,  включил
свет. - Посмотрите на форму - вся команда в такой же.
     "А что, если Элен ничего не угрожало,  и  капитан  просто  хотел  нас
припугнуть? - мрачно подумал Майлз. - Впрочем, это уже не имеет значения -
отступать некуда".
     В этот момент из-за угла послышался чей-то низкий  голос,  бурчавший:
"Черт подери, предупреждали же этого сукина сына..." Еще через секунду они
нос к носу столкнулись с молодым офицером, застегивавшим на ходу ремень  с
кобурой. Реакция наемника была молниеносной: Мэйхью получил ногой в живот,
а Майлз отлетел к стене и прилип  к  ней,  тщетно  пытаясь  дотянуться  до
собственного оружия.
     - Выруби его, Ард! - сдавленно прокричал он:  локоть  наемника  зажал
ему рот.
     Мэйхью, словно ящерица, ползком бросился к оброненному  парализатору,
откатился в сторону и выстрелил. Наемник  свалился  на  пол,  но  и  Майлз
получил изрядную дозу излучения. Покачнувшись, он опустился рядом.
     - Нет, определенно лучше иметь со спящими, - прохрипел Майлз. - Знать
бы, много ли у них еще таких, как этот... то есть эта...
     - Это, - уточнил Мэйхью, переворачивая гермафродита на  спину,  чтобы
как следует рассмотреть лицо, которое могло принадлежать как  симпатичному
юноше, так и суровой, но миловидной  амазонке.  Густые  каштановые  локоны
падали на лоб. - Судя по выговору, бетанец.
     - Да, наверное, - просипел Майлз, силясь вновь  обрести  вертикальное
положение. - Я думаю... - он попытался опереться на  стену,  но  в  голове
застучало, перед глазами поплыли круги самых немыслимых оттенков, и  Майлз
вновь едва не очутился на полу. Попасть под заряд  парализатора  оказалось
делом не столь безболезненным, как выглядело со стороны. -  Я  думаю,  нам
здесь лучше не задерживаться, - он с благодарностью оперся на руку  Мэйхью
и кое-как поднялся на ноги.
     Было проверено еще около дюжины кают, но в них никого не оказалось. В
конце концов они добрались до кают-компании, где  нашли  Даума  и  Ботари,
отдыхающих по соседству с тремя парализованными наемниками,  сложенными  в
аккуратную шеренгу.
     - У инженера все в порядке, - отрапортовал Ботари, как  только  Майлз
переступил порог. - У них на счету четверо. Итого - семь.
     - И у нас четверо, - сказал Майлз все еще заплетающимся языком. -  Вы
можете войти в их компьютерную сеть и вызвать список членов экипажа? Нужно
узнать, сколько их еще осталось.
     - Уже сделано, милорд. Судя по всему, неучтенных нами на корабле нет.
     - Хорошо. - Майлз кое-как добрался до кресла и сел,  трогая  кончиком
языка распухшие губы.
     - Что с вами, милорд? - встревожился сержант.
     - Ничего особенного. Хватил чуток парализатора. - Майлз заставил себя
сосредоточиться. - Я предлагаю спрятать этих ребят под замок, пока они  не
очнулись.
     Лицо Ботари превратилось в маску:
     - Они в три раза  превосходят  нас  числом  и  к  тому  же  прекрасно
тренированы. Боюсь, вы не понимаете, как опасно держать у себя  под  боком
таких пленников.
     Майлз вскинул голову и, сурово  глядя  Ботари  в  глаза,  проговорил,
отчеканивая каждое слово:
     - Хорошо, я подумаю.
     - А что что тут думать? -  хмыкнул  Мэйхью.  -  Вытолкнуть  их  через
шлюзовую камеру в открытый космос...
     Шутка была встречена таким тяжелым молчанием,  что  наигранно-веселая
физиономия Арда разом потускнела.
     Майлз рывком поднялся на ноги.
     - Раз уж нам удалось временно отключить всю команду, надо  немедленно
направлять  оба  корабля  к  точке  сбора.  Оссеровцы   вот-вот   хватятся
исчезнувшего крейсера. Может быть, люди майора Даума  примут  наемников  с
борта?
     Даум в ответ неопределенно пожал плечами.
     Майлз вздохнул и, с трудом  переступая  потерявшими  чувствительность
ступнями, отправился в инженерный отсек.


     Первым, что он там увидел, было пустое крепление для  аптечки  первой
помощи. Что-то оборвалось внутри. Элен?! Если она  ранена,  Ботари  обязан
был ему доложить?.. Ах, вот же она. Слава Богу,  аптечка  понадобилась  не
для нее.
     В глубоком кресле  сидел  Джезек,  а  Элен  обрабатывала  заживляющим
составом обширный ожог на его руке. Инженер благодарно  улыбался  ей,  но,
завидев Майлза,  прямо-таки  воссиял  и  вскочил  к  неудовольствию  Элен,
оставшейся закрепить лечебную прокладку  бинтом.  Баз  лихо  приветствовал
своего командира барраярским салютом:
     - Инженерная часть готова к  работе,  -  доложил  он  и  вдруг  издал
дурацкий смешок. Сдерживает истерику, понял Майлз. Элен,  сердито  усадила
инженера обратно в кресло, но он продолжал сдавленно хихикать.
     - Ну, как ваше боевое крещение? - спросил Майлз.
     - Нам жутко повезло, - оживленно начала Элен. - По пути ни на кого не
нарвались, в отсеке даже дверь была открыта. Двоих парализовали с ходу,  а
у третьего оказалось плазменное ружье, и  он  успел  засесть  вон  за  тем
трубопроводом. А женщина, - Элен указала на тело в  сером  комбинезоне,  -
прыгнула на меня и, сама того не желая, спасла мне жизнь: пока мы катались
по полу, пытаясь подобрать мой парализатор, тот,  что  с  ружьем,  не  мог
выстрелить: боялся в свою попасть... - Тут  она  обернулась  к  Джезеку  и
одарила  ого  улыбкой,  полной  восхищения  и   признательности.   -   Баз
нокаутировал  его,  а  потом  отключил  женщину.  С  парализатором  против
плазменного ружья - не каждому по силам, а? Наемник успел пальнуть  только
один раз - чуть-чуть задел Базу руку. Нет,  у  меня  бы  точно  пороху  не
хватило. А у тебя?
     Слушая этот поток восклицаний, Майлз расхаживал по комнате и  пытался
представить, как в действительности  обстояло  дело.  Он  потрогал  носком
ботинка скрюченного наемника с плазменным ружьем и подумал: "А  каков  ваш
улов, сэр? Две сонные женщины и один вдрызг  пьяный  мужчина.  Негусто..."
Майлз почувствовал, что его начинает грызть мерзкий червячок ревности.  Он
деловито откашлялся и, подняв глаза к потолку, произнес:
     - Я бы сделал иначе. Срезал бы плазменной струей вон тот  светильник,
и он свалился бы наемнику на голову. А если  бы  парню  удалось  выбраться
из-под него, успокоил бы его парализатором.
     - О-о! - только и воскликнула Элен.
     Улыбка Джезека померкла.
     - А я об этом как-то не подумал...
     "Нет, все-таки я осел!" - спохватился Майлз. Только  самый  бездарный
командир станет лишать  своих  солдат  заслуженной  похвалы.  Он  поспешил
исправить оплошность:
     - И что это  я  расхвастался?  Легко  находить  оптимальные  варианты
задним числом. Позвольте вам заметить, что вы действовали  безукоризненно,
мистер Джезек!
     Лицо База преобразилось. От недавнего истеричного веселья не осталось
и следа.
     - Благодарю, милорд, - четко произнес он, склонив голову.
     Элен  отправилась  удостовериться,  все  ли  наемники  без  сознания.
Дождавшись, пока она отойдет, Джезек выпалил:
     - Не понимаю, как... как вы могли знать  заранее,  что  я  справлюсь,
если я сам не был в этом уверен. Мне казалось,  я  не  вынесу  даже  звука
выстрела.
     - Я был уверен в вас с самого начала, - серьезно ответил Майлз.  -  С
того момента, как впервые  увидел  вас.  Если  это  у  человека  в  крови,
ошибиться невозможно. Быть фором, знаете ли, - нечто большее,  чем  носить
забавную приставку перед именем.
     - Я всегда ненавидел и боялся войны, - признался Джезек. - Но  теперь
со страхом кончено...
     Майлз покачал головой.
     - Как бы там ни было, я не ошибся в вас. И ужасно  рад.  А  теперь  о
деле. Нужно  собрать  всех  этих  ребят  и  запереть  в  помещении  их  же
собственной гауптвахты, пока мы не решим, как от них  отделаться.  И  еще.
Сумеете ли вы, учитывая ваше ранение, подготовить корабль  к  немедленному
отлету?
     Джезек неуверенно осмотрелся.
     - У них суперсовременное оборудование... - Тут  его  взгляд  упал  на
щуплую фигурку с  гордо  поднятой  головой.  Голос  инженера  вновь  обрел
твердость: - Так точно, милорд.
     Майлз, сдержанно, по-командирски кивнул, копируя отцовский жест. Хотя
он чувствовал себя последним лицемером, желаемый эффект  был  достигнут  -
Джезек окончательно пришел в себя.
     Прежде чем покинуть отсек, Майлз  подошел  к  Элен  и  повторил  свои
указания, касающиеся пленных. Когда он закончил, девушка  чуть  насмешливо
осведомилась:
     - Ну, а каким было твое боевое крещение?
     Он не удержался от улыбки:
     - Поучительным. Весьма. Вот к примеру - атакуя наемников, вы с  Базом
выкрикивали какой-нибудь боевой клич?
     - Разумеется. А что?
     - Да так. Теорию одну разрабатываю. -  Майлз  отвесил  Элен  шутливый
поклон и удалился.


     В шлюзовом отсеке катера царили тишина и покой. Только  мягким,  едва
различимым фоном мягко шумели системы жизнеобеспечения. Пригибаясь,  Майлз
пробрался через полутемный переходной  туннель.  Оказавшись  вне  действия
искусственной гравитации корабля, он легко оттолкнулся от  пола  и  поплыл
вперед.
     Пилот наемников лежал в  той  же  позе,  только  голова  и  руки,  не
притянутые к креслу ремнями, как-то странно полоскались в  воздухе.  Майлз
содрогнулся при мысли, что ему придется кому-нибудь объяснять,  при  каких
обстоятельствах наемник получил эту ужасную рану.
     Всю  дорогу  сюда  он  пытался  представить,  каким   образом   будет
конвоировать пленника до гауптвахты. Но стоило ему  увидеть  лицо  пилота,
как он понял,  что  думать  надо  совсем  о  другом.  Челюсть  несчастного
безвольно отвисла, глаза закатились, на щеках выступили бурые пятна. Майлз
коснулся его лба - и тут же отдернул ладонь: у пленника был страшный  жар.
Стянутые ремнями  руки,  напротив,  были  холодны  и  безжизненны,  словно
восковые. Пульс на запястье едва прощупывался.
     Майлз бросился развязывать тугие узлы, потом выхватил кинжал и  одним
отчаянным взмахом разрубил крепкие путы. Он попытался привести раненого  в
чувство,  похлопав  ладонью  по  щеке,  -  тщетно.  Внезапно  тело  пилота
напряглось и, содрогаясь в конвульсиях, всплыло под потолок. Майлз был  не
в силах даже выругаться - у него вырвался сдавленный стон. Раненому  нужен
лазарет и хороший врач. Впрочем,  у  Ботари  тоже  богатый  опыт  оказания
срочной помощи на поле боя.
     Майлз кое-как протолкнул своего подопечного через переходной туннель,
но когда невесомость сменилась искусственной гравитацией,  он  понял,  что
дальше  придется  куда  труднее  -  наемник  оказался  тяжеловат.   Рискуя
переломать собственные кости, Майлз подсел под него, чтобы взять на плечо,
но через несколько шагов оставил эту затею и перехватил пилота под  мышки.
Злосчастный пленник опять забился в  конвульсиях.  Оставив  его  на  полу,
Майлз бросился в лазарет за антигравитационными  носилками,  сквозь  слезы
бессилия и отчаяния проклиная весь мир.
     На то, чтобы добраться до лазарета, разыскать Ботари и отправить  его
за врачом, ушло слишком много времени. Когда  Майлз  вернулся  в  шлюзовую
камеру с носилками, раненый уже не дышал. Его лицо обрело ту  же  восковую
бледность, что и руки, а губы посинели. Запекшийся кровавый ручеек на щеке
стал похож на черточку, оставленную красным мелом.
     Майлз никогда не думал, что он такой неловкий - пальцы  не  слушались
его. И все же спустя несколько минут он сумел погрузить тело -  ему  никак
не хватало духу признаться себе, что  это  только  тело  -  на  носилки  и
доставить в палату. Когда появился Ботари, Майлз уже положил  наемника  на
перевязочный стол.
     - Что с ним, сержант? - тревожно спросил он.
     Ботари подошел поближе.
     - Мертв, - жестко бросил он и отвернулся.
     - Нет! - крикнул Майлз. - Он только что  дышал.  Его  можно  оживить.
Есть стимуляторы, можно применить  массаж  сердца,  криостаз...  Вы  нашли
врача?
     - Да. Но ей тоже досталось, и мне не под силу вывести ее из комы.
     Майлз метнулся к шкафу с  лекарствами.  Но  здесь  царил  невероятный
беспорядок - даже наклейки на тюбиках и пузырьках  не  соответствовали  их
содержимому.
     - Все это без толку, милорд, - бесстрастно обронил  Ботари.  -  Здесь
мог бы помочь только хирург. Кровоизлияние в мозг.
     Майлз застыл, словно пригвожденный к месту.  Он  наконец  понял,  что
случилось с пилотом. Тонкие, но прочные  проволочки,  вживленные  в  мозг,
оборвались,  повредив  оболочку  жизненно  важных  артерий  -  и  началось
кровотечение. С каждым ударом  сердца  раненый  терял  драгоценные  граммы
крови, и она, свертываясь, закупоривала сосуды...
     Майлз вбежал в соседнюю палату. Здесь должна быть криогенная  камера.
Если не начать консервацию тела немедленно, гибельные процессы в  мозговых
тканях будут необратимы. Но как подготовить приборы и  самого  раненого  к
криогенному замораживанию, Майлз и понятия  не  имел.  Это  все  -  потом.
Главное - камера.
     А  вот  и  она.  Небольшое  продолговатое  устройство  из  блестящего
металла,   напоминающее   глубоководный   батискаф,   смонтированное    на
антигравитационной платформе. Майлз чуть не заплакал. Блок питания  вынут,
индикатор наполнения газовых баллонов на  нуле,  а  контрольный  компьютер
разворочен,  словно  диковинное   животное,   грубо   препарированное   на
анатомическом столе...
     Ботари стоял рядом по стойке "вольно", ожидая распоряжений. Чувствуя,
что вряд ли дождется их, он решил напомнить о себе:
     - Я могу быть полезен,  милорд?  Если  нет,  мне  бы  хотелось  лично
обыскать пленных, - и сержант бросил взгляд на труп.
     -  Х-хорошо...  Нет,  погодите,  -  обходя   стол   на   почтительном
расстоянии, Майлз вновь наткнулся взглядом на зияющую рану в виске пилота.
- Что вы сделали с имплантатом?
     Ботари посмотрел на него с некоторым  удивлением,  затем,  пошарив  в
кармане, сообщил:
     - Он у меня, милорд.
     Сержант достал раздавленного серебристого паучка и положил Майлзу  на
ладонь. Он весил не более пуговицы, этот блестящий кружочек, под оболочкой
которого скрывались сотни сложнейших микросхем.
     Поймав затравленный взгляд юноши, Ботари нахмурился.
     - Одна жертва для подобной операции,  милорд,  -  совсем  неплохо,  -
заметил он. - Ценой единственной жизни спасены многие, и не только с нашей
стороны.
     - Да, да, - с горечью бросил Майлз. - Надо это запомнить. Так и скажу
отцу, когда он спросит, почему наш пленник умер под пыткой.
     На сей раз Ботари не нашелся, что ответить, но то была лишь секундная
заминка.  Очень  скоро  к  сержанту  вернулась   обычная   уверенность   в
собственной правоте, и он как ни в чем не бывало повторил свое предложение
- обыскать пленных. Усталым кивком Майлз позволил ему удалиться.
     - Я скоро подойду.
     Оставшись один, он некоторое время, метался из угла в угол,  стараясь
не смотреть на перевязочный стол. Потом принес таз  с  водой  и  аккуратно
смыл с лица покойника следы крови. Теперь-то он понимал, почему свидетелей
предпочитают уничтожать. Как хорошо было лишь читать об этом!
     Достав кинжал, Майлз  срезал  с  имплантата  болтающиеся  проволочки,
бережно водворил его на  прежнее  место  и  долго  -  пока  не  явился  за
дальнейшими распоряжениями Даум - стоял  так,  словно  загипнотизированный
застывшими  чертами  человека,  которого  они  только  что  лишили  жизни.
Собственными руками.



                                    10

     Капитан наемников замешкался у входа в  лазарет,  и  Майлз  поторопил
его,  ткнув  между  лопаток  стволом  нейробластера.  Смертоносное  оружие
казалось  неестественно  легким,  что  было  явно  несправедливо:  ему  бы
следовало весить хотя бы как двуручному  мечу,  чтобы  пришлось  попотеть,
прежде чем отправишь человека на тот свет, подумал Майлз.
     Он чувствовал бы себя спокойнее с парализатором, но  Ботари  настоял,
чтобы Майлз, конвоируя пленных, был экипирован более внушительно.
     - Зачем нам лишние дискуссии, - лаконично пояснил он.
     Бедолага Осон, у которого были сломаны обе руки,  а  вместо  носа  на
лице красовалось кровавое месиво, не выглядел склонным дискутировать. Зато
удлиненные, зоркие глаза бетанского гермафродита, старшего помощника Осона
лейтенанта Торна заставили Майлза согласиться с доводами сержанта.
     Войдя в палату, он застал  Ботари  наблюдающим  за  тем,  как  вконец
измотанный врач  готовится  принять  очередного  пациента.  Майлз  нарочно
приберег Осона напоследок и  теперь  наслаждался  садистской  мыслью,  что
стоит  лишь  приказать,  и  руки  капитана  будут  зафиксированы  в  самом
немыслимом с анатомической точки зрения положении.
     Но врач уже занялся Торном: зашил рассеченное веко и сделал  укол  от
постпарализационной мигрени. Лекарство тут же  подействовало  -  лейтенант
облегченно вздохнул и посмотрел на Майлза  с  несколько  менее  враждебным
любопытством.
     - И все-таки, кто же вы? - Видно, этот  вопрос  никак  не  давал  ему
покоя.
     Майлз скорчил гримасу, означающую вежливый уход от ответа.  Но  Торна
это не удовлетворило.
     - Что вы собираетесь с нами делать?
     Вот это хороший вопрос, подумал Майлз. Когда они с  Ботари  вернулись
на свой корабль и решили проверить четвертый трюм, обнаружилось, что  один
из шпангоутов размонтирован. Еще минута  -  и  пленники  вырвались  бы  на
свободу. Майлз и не подумал возражать, когда сержант,  одного  за  другим,
вернул их в бессознательное состояние. Далее предстояло переправить их  на
"Ариэль". Но когда они добрались до помещения гауптвахты, выяснилось,  что
старший инженер наемников и его помощники уже занялись магнитными замками.
Майлз не нашел ничего лучшего, как парализовать и этих.
     Ботари   был   прав   -   сложилась   ситуация,    чреватая    любыми
неожиданностями. Невозможно было целую неделю  методично  подвергать  всех
пленников  сеансам  парализации.   Малочисленная   команда   Майлза   была
рассредоточена  на  огромном  пространстве,  одновременно  обслуживая  оба
корабля и неся охрану. Вахта продолжалась круглые сутки, и усталость могла
обернуться какими  угодно  оплошностями.  Так  что  последнее  предложение
Ботари,  убийственное  с  точки  зрения  Майлза,  было  довольно  логичным
решением проблемы. Но тут взгляд молодого командира упал на лежащее в углу
палаты бездыханное  тело,  накрытое  простыней,  и  он  с  ужасом  покачал
головой. Что угодно, только не это. От проблем старых  и  новых  кружилась
голова, и все-таки главное - не впадать в панику.
     - Не правда ли, с нашей стороны было бы великим  одолжением  адмиралу
Оссеру прямо сейчас отпустить вас восвояси? - ответил он Торну вопросом на
вопрос. - Кстати, они там все вроде вас?
     - Армия Оссера -  союз  свободных  наемников,  -  парировал  Торн.  -
Большинство капитанов являются одновременно и владельцами кораблей.
     Майлз удивленно чертыхнулся:
     - Значит, у вас вообще никакой субординации? Это что же, гоп-компания
какая-то, а не воинское соединение?
     Дождавшись, пока  лошадиная  доза  обезболивающего  позволит  громиле
Осону отвлечься от телесных мук, он осведомился у него:
     - Кому присягала ваша команда - вам или адмиралу Оссеру?
     - Присягала? Если вы имеете в виду личные контракты, то они  хранятся
в сейфе на моем корабле, - пробурчал Осон.
     - На моем корабле, - неторопливо поправил Майлз.
     Осон скрипнул зубами, но поднятый нейробластер,  как  и  предсказывал
Ботари, отбил у него всякую охоту перечить.
     Врач зафиксировала руку  капитана  в  специальном  креплении,  орудуя
устрашающего вида инструментом. Судя по побледневшему лицу Осона, операция
была мучительной, но  Майлз  постарался  заглушить  шевельнувшееся  в  нем
сострадание.
     - Что за пример вы подаете солдатам! Впервые  встречаюсь  с  подобным
прецедентом, - патетически изрек  он,  внимательно  следя  за  тем,  какой
эффект произведут его слова. Ботари  выразительно  взглянул  на  него,  но
Майлз постарался этого не заметить. - Удивляюсь, как это  вы  до  сих  пор
живы, если каждый встречный корабль для вас - враг. Впрочем, вы, наверное,
выбираете себе противника по силам, - ехидно добавил он.
     Осон покраснел, как рак, и пробормотал, отвернувшись:
     - Вот уже  целый  год,  как  мы  торчим  в  этом  вонючем  оцеплении.
Истосковались по боевым действиям.
     - "По боевым действиям!" - с  отвращением  передразнил  его  Торн.  -
Ну-ну.
     "А вот теперь вы оба, кажется, у меня  на  крючке!"  -  с  ликованием
подумал Майлз. Сознание неожиданной возможности направить события в  новое
русло  горячей  волной  прошло  сквозь  него,  заставив   испариться   уже
утратившую свежесть жажду мести. Пронзив  Осона  строгим  взглядом,  он  с
расстановкой произнес:
     - Когда здесь в последний раз была общефлотская инспекция?
     Осон с опозданием понял, что разговор с самого начала следовало вести
языком имен, воинских званий и цифр, но Торн опередил его:
     - Полтора года назад.
     Тут Майлз смачно выругался и объявил:
     - Могу вас обрадовать - вы дождались очередной инспекции.
     "Молодец, Ботари", - мысленно похвалил он сержанта, который  нашел  в
себе силы промолчать, хотя взглядом готов был  испепелить  Майлза  за  его
рискованный маневр.
     Зато Осон буквально взорвался:
     - Будет трепать языком-то! Я сразу раскусил, что  вы  контрабандисты.
Кто ж еще позволит перетрясти корабль, даже не пикнув? -  и  он  попытался
вскочить.
     Ботари выхватил нейробластер, но Осону было все  равно.  Срываясь  на
визг, он завопил:
     - Ты же контрабандист, черт побери! Я это нутром чую! Что вы  прятали
в своей калоше?
     Майлз, холодно усмехнувшись, прервал истерику:
     - Военных советников - вот что.
     И тут он почувствовал, что наемники у него на крючке. Теперь, подумал
он, с ужасом и восторгом, придется играть роль до конца.
     Майлз решил начать инспекцию прямо отсюда, с лазарета, где чувствовал
себя наиболее уверенно. Под дулом нейробластера врач, не мешкая, принялась
извлекать на свет божий медикаменты.  Повинуясь  безошибочному  инстинкту,
Майлз сосредоточился на всем, что  можно  было  использовать  налево  -  и
выявил целый ряд злоупотреблений, чем окончательно добил врача.
     Так, оборудование. Ему не терпелось добраться до  криогенной  камеры,
но, будучи прирожденным драматургом, он оставил ее на десерт. К тому же  в
лазарете и так хватало  неисправностей.  Несколько  жестких  замечаний  из
дедовского    лексикона    -    разумеется,    соответствующим     образом
отредактированных, - заставили врача побледнеть задолго до того, как Майлз
взялся за камеру.
     - Ну, и как давно камера вышла из  строя,  госпожа  судовой  врач?  -
спросил он с угрозой в голосе.
     - Полгода назад, - виновато  пробормотала  она.  -  Инженер-ремонтник
каждый день обещал, что починит...
     Майлз удивленно вскинул брови, потом нахмурился:
     -  А  вам  не  пришло  в  голову  доложить  о   халатности   инженера
вышестоящему офицеру?
     - Но мне казалось, что время терпит. Мы ведь не пользовались  камерой
с тех пор, как...
     - Позвольте, но неужели за все  шесть  месяцев  капитан  ни  разу  не
проводил проверку оборудования?
     - Никак нет, сэр.
     Майлз наградил Осона и Торна  жестким  взглядом,  потом  взглянул  на
труп, лежащий в углу, и сердце его в который раз сжалось.
     - У нас не было возможности спасти вашего пилота!
     - Как он погиб? - вдруг резко спросил Торн.
     - Он погиб  как  солдат,  -  напыщенно  произнес  Майлз  (а  мысленно
добавил: "Ужасно и мучительно, как животное, принесенное в жертву").  -  Я
весьма сожалею. Он был достоин лучшей участи.
     Врач смотрела на Торна остановившимися глазами.
     - Успокойся, Кеда, - мягко произнес лейтенант. - Криостаз  бесполезен
при прямом попадании в голову.
     Майлз почувствовал величайшее облегчение, и не  в  последнюю  очередь
потому, что версия Торна избавляла его от необходимости  перекладывать  на
врача чужую вину.
     - Я пришлю сюда своего инженера, - быстро произнес он. - Нужно, чтобы
до завтра все оборудование было в рабочем состоянии. Каюту нужно  привести
в надлежащий вид, потому что она больше похожа на  мусоросборник,  чем  на
помещение лазарета. Вы меня поняли, госпожа судовой врач?
     До смерти перепуганная женщина вытянулась во фрунт:
     - Так точно, сэр!
     Было  заметно,  что  на  Осона  с  Торном  сцена  произвела  глубокое
впечатление. Они покинули палату в  молчании,  сопровождаемые  грохотом  и
звоном, - врач уже принялась за уборку.
     Майлз приказал офицерам двигаться дальше  по  коридору,  а  сам  чуть
приотстал - провести короткое совещание с Ботари.
     - Зря вы оставили ее без охраны, - прошептал сержант неодобрительно.
     - Она слишком занята, чтобы бежать. Если нам повезет, даже не  успеет
провести вскрытие бедняги пилота.  Ботари,  раз  мы  с  вами  общефлотская
инспекция, подскажите-ка мне скорее, где копать.
     - На этом корабле? Да где угодно!
     - Если бы. Нет, у меня вряд ли получится так  же  талантливо  сыграть
роль технической комиссии. Придется подождать, пока Баз освободится.
     - Тогда поройтесь в жилых каютах. Только зачем вам все это?
     - Я хочу, чтоб эти двое поверили, будто  мы  -  особое  подразделение
наемников.
     - Ну, на это они не купятся. Не такие уж они дураки.
     - Еще как купятся! Проглотят и  облизнутся.  Потому  что  мое  вранье
пощадит их гордость. До сих пор мы их только били. Как вы думаете, во  что
им приятнее верить - в то, что мы важные шишки, или в  то,  что  они  куча
слабаков?
     - Уж больно просто у вас получается.
     - А вот заодно и посмотрим, что из этого выйдет.
     Исполнив замысловатое па, Майлз  быстро  натянул  маску  неприступной
строгости и направился следом за пленниками, с грохотом впечатывая подошвы
в пол коридора.
     Жилые каюты экипажа,  как  оказалось,  действительно  хранили  немало
приятных сюрпризов. За дело взялся Ботари. Его  нюх  на  следы  грешков  и
пагубных пристрастий  солдат  был  безошибочным.  Послужив  в  свое  время
младшим командиром, он и сам наверняка прошел через все это.
     Когда Ботари обнаружил бутылку со спиртом. Осон и Торн только  пожали
плечами - по-видимому, любителю выпить здесь прощали  его  слабость,  если
только он не перебирал. А вот то, что двое из  команды  имеют  обыкновение
баловаться травкой кавы, явилось для них большой неожиданностью. Майлз тут
же конфисковал пакеты с наркотиком,  однако  не  притронулся  к  собранной
одним из солдат коллекции  эротической  дребедени,  лишь  осведомившись  у
Осона, чем он все-таки  командует  -  крейсером  или  яхтой  для  круизов.
Капитан вспыхнул, но смолчал. Вот и хорошо, подумал Майлз,  теперь  ты  до
самого вечера будешь перебирать запоздалые аргументы.
     Каюты офицеров Майлз осматривал с особым тщанием - не столько с целью
обнаружить  компромат,  сколько  чтобы  получить  ясное  представление   о
характерах их обитателей.
     У Торна, как это ни странно, придраться оказалось  практически  не  к
чему. Зато когда они вошли к Осону,  тот  явно  приготовился  к  скандалу.
Майлз, однако, осмотрев каюту, распорядился как следует  прибрать  в  ней,
сопроводив приказание лицемерно-снисходительной улыбкой. Из  обнаруженного
(а он не обнаружил ничего  примечательного),  можно  было  заключить,  что
самым серьезным пороком капитана была склонность к праздности,  перешедшая
в стадию лени.
     Что действительно  впечатляло,  так  это  коллекция  личного  оружия,
собранная за несколько часов инспекции.  Майлз  устроил  целый  спектакль,
вдохновенно занося каждую нестандартную единицу в особый  список  напротив
фамилии ее владельца. Офицеры, поморщившись, проглотили и эту пилюлю.
     Затем они отправились в судовой арсенал. Первым делом  Майлз  снял  с
пыльной полки плазменное  ружье  и,  быстро  прикрыв  ладонью  контрольный
индикатор, вмонтированный в рукоятку, спросил:
     - Оружие, разумеется, хранится незаряженным?
     - Незаряженным, конечно, - пробормотал  Осон,  странно  вытянув  шею.
Майлз поднял брови, навел плазменное ружье на капитана и положил палец  на
спуск. Осон сделался белым как полотно. В последнюю секунду,  уже  нажимая
на кнопку, Майлз едва заметным  движением  сдвинул  ствол  влево.  Сгусток
смертоносной энергии просвистел возле самого уха наемника - тот едва успел
шарахнуться  от  брызг  расплавленного  металла  и  пластика,  в   которые
превратилась панель у него за спиной.
     -  Значит,  говорите,  незаряженным?  -   почти   пропел   Майлз.   -
Дальновидно, сэр, весьма дальновидно.
     Осон передернулся всем телом. Когда офицеры вышли, Майлз услышал, как
Торн раздраженно прошептал:
     - Говорил я тебе!
     В ответ Осон прорычал что-то невразумительное.


     Прежде чем приступить  к  проверке  инженерного  оборудования,  Майлз
решил дать Базу кое-какие дополнительные инструкции:
     -  Запомните:  с  этой  минуты  вы  -   старший   инженер,   командор
подразделения дендарийских наемников Бэзил  Джезек.  У  вас  жутко  крутой
нрав, а нерадивыми бортинженерами вы попросту закусываете. После того, как
вы увидели, во что они превратили этот прекрасный  корабль,  вы  разорвать
всех готовы.
     - По  правде  говоря,  они  поддерживали  его  в  довольно  приличном
состоянии, - сконфуженно возразил Баз. -  Во  всяком  случае,  я  вряд  ли
справился бы с такими сложными системами. И... как я могу проверять работу
техперсонала, если разбираюсь в этом оборудовании хуже их самих? Они мигом
догадаются, что я самозванец.
     - Ничего подобного. Главное - помнить, кто здесь  задает  вопросы,  а
кто на них отвечает. Напустите на себя важность, почаще  хмурьтесь  и  для
разнообразия  многозначительно  хмыкайте.  Не   давайте   им   перехватить
инициативу... Вот,  кстати,  неужели  за  все  время  службы  среди  ваших
командиров не попался сукин  сын,  которого  все  ненавидели,  но  который
всегда оставался прав?
     Баз, подумав, кивнул:
     - Был такой. Лейтенант Тарский. Мы просто жаждали  его  отравить,  но
никак не могли придумать подходящего способа.
     - Вот под него и работайте.
     - Да не получится у меня! Я ведь никогда... У меня даже сигары нет.
     Майлз ринулся куда-то сломя голову и через минуту вернулся с коробкой
длинных сигар, изъятых из тумбочки одного из наемников.
     - Но я не курю, - забеспокоился Баз.
     - Суньте ее в зубы - этого вполне достаточно. Может, даже к  лучшему,
что вам не придется закуривать - кто знает, какая гадость там внутри.
     - Эх, вот отличный способ отравить старикашку Тарского! Жаль,  теперь
уж поздно.
     Майлз поспешил вернуть инженера к действительности.
     - Итак, вы сволочь, каких  свет  не  видывал,  зануда  и  сукин  сын,
который за "не могу знать, сэр" три шкуры  с  человека  спустит.  В  конце
концов, если я сумел это изобразить, вы-то и подавно.
     Это был  сокрушительной  силы  аргумент.  Баз  выпрямился,  расправил
плечи, откусил кончик сигары и лихо выплюнул его.  Потом  вдруг  задумчиво
произнес:
     - Один раз я поскользнулся на такой же вот паскудной штуковине и чуть
не свернул себе шею. Значит, Тарский? Ну что ж, посмотрим.
     Сунув сигару в рот под самым угрожающим углом, он  размашистым  шагом
направился в главный инженерный отсек.


     Майлз собрал команду "Ариэля" в зале совещаний. Сам он занял  позицию
в центре, а Ботари, Элен, Джезек и Даум, вооруженные до  зубов,  перекрыли
выходы.
     - Меня зовут Майлз Нейсмит. -  Я  представляю  здесь  Свободный  флот
наемников Дендарии.
     - Никогда не слыхал о таком, - послышался чей-то недоверчивый голос.
     Майлз ядовито усмехнулся:
     - Еще бы. Если бы всякий мог узнать  о  нашем  существовании,  немало
голов полетело бы с плеч в департаменте безопасности. Лишняя  реклама  нам
ни к чему. Набор только по спецприглашениям. -  Майлз  не  торопясь  обвел
глазами обступивших его наемников. - И  скажу  откровенно:  если  в  вашем
подразделении такой же бардак, как на этом корабле, лучше б нам с вами  не
встречаться.
     Осон, Торн и старший  инженер  наемников  были  настолько  обессилены
всевозможными придирками ко всему и вся - от  банка  данных  до  последней
пыльной кладовки, - что едва ли могли  реагировать.  Осон  совсем  спал  с
лица.
     Майлз между тем расхаживал взад-вперед, задумчиво и мрачно взирая  на
собравшихся.
     -  Не  в  наших  правилах  набирать  рекрутов,  особенно   из   столь
некачественного материала, как тот, что передо мной. Я,  лично,  хотел  бы
как можно скорее  от  вас  избавиться:  боевой  корабль  не  терпит  столь
вопиющей  расхлябанности,  -  слушателями  явно  завладели  нервозность  и
неуверенность, - но моя  ближайшая  помощница  (кстати  говоря,  настоящий
солдат, стоит вас всех вместе взятых) попросила  сохранить  вам  жизнь.  -
Майлз выразительно взглянул на Элен, вытянувшуюся по стойке "смирно", дабы
каждый увидел, от кого исходил акт неслыханного милосердия.
     На  самом  деле  Майлз  не  сомневался,  что,  представься  ей  такая
возможность. Элен в два счета вытряхнула бы всех в ближайший  иллюминатор,
уж Осона-то наверняка. Но  Элен  Ботари,  старший  помощник  и  инструктор
команды по  рукопашному  бою,  не  могла  позволить  себе  столь  ужасного
проступка.
     -   Итак,   повторяю:   я   выслушал   предложение    мисс    Ботари,
командора-инструктора, и согласился на эксперимент. Суть его заключается в
следующем: капитан  Осон  -  бывший  капитан  Осон  -  передает  мне  ваши
контракты.
     При  этих  словах  ряды  наемников  заволновались,  поднялся   ропот.
Некоторые  вскочили  со  своих  мест,  но,   к   счастью,   на   мгновение
заколебались, кому первому вцепиться в горло - Майлзу  или  Осону.  Прежде
чем рябь над морем голов  превратилась  в  сметающую  все  волну,  Ботари,
звучно кашлянув, прицелился парализатором в самую гущу  наемников.  В  его
водянистых глазах вспыхнул знакомый тусклый огонек, а губы  растянулись  в
оскале.
     Брожение в рядах  наемников  мгновенно  прекратилось.  Те,  кто  имел
неосторожность вскочить, быстренько  уселись,  смиренно  положив  руки  на
колени.
     Вот черт, с завистью подумал Майлз, мне бы так... Увы, секрет  Ботари
был прост - ненависть загоралась в нем от  малейшей  искорки,  и  то,  что
Майлзу казалось маской, было лицом.
     Что касается Элен, в ее лице не было и тени отцовского  хладнокровия.
Но разгневанная женщина с нейробластером наперевес могла быть еще  опасней
- немало наемников испуганно обернулись, ожидая первого выстрела именно от
нее. Один из них изобразил  миролюбивую  улыбку  и  поднял  руку,  пытаясь
что-то сказать, но Элен так на него посмотрела, что наемник опустил  глаза
и тихонько, как школьник уселся на свое место. Майлз заговорил громче:
     - Согласно уставу космофлота Дендарии, вы начинаете службу с  низшего
звания  -  рекрут-стажера.  В  этом  нет  ничего  унизительного  -  каждый
дендариец, в том числе и я сам, начинали так же. Повышать  в  звании  буду
лично - если продемонстрируете соответствующий  профессиональный  уровень.
Поскольку ситуация чрезвычайная и большинство из вас - достаточно  опытные
солдаты, продвижение по службе может происходить гораздо быстрее обычного.
А именно: любой из вас, проявив себя надлежащим  образом,  имеет  шанс  по
прошествии нескольких недель стать капитаном этого корабля.
     Возмущенные  голоса  разом  стихли.  Это  сказало  Майлзу  о  многом:
кажется, ему удалось отрезать офицеров от бывших подчиненных. Он с  трудом
сдержал усмешку, увидев, как заблестели глаза самых честолюбивых.  Торн  и
Осон обреченно переглянулись: мальчишка оказался настоящим дьяволом.
     - Стажировка начинается немедленно.  Те,  кто  не  включен  в  группы
переподготовки,  временно  продолжают   исполнять   прежние   обязанности.
Вопросы? - Майлз затаил дыхание.  Сейчас  станет  ясно,  сработал  ли  его
план...
     - Позвольте узнать ваше звание? - осведомился один из наемников.
     Майлз дипломатично уклонился от прямого ответа:
     - Можете называть меня мистер Нейсмит (и выдумывать по  этому  поводу
разные версии).
     - Как нам  знать,  чьему  приказу  подчиняться  в  каждой  конкретной
ситуации?
     Майлз сухо улыбнулся:
     - Того, кто не исполнит мой приказ, пристрелю на месте.
     Он вдруг заметил, что отбивает на кобуре нейробластера легкую  дробь.
Часть грозной энергии, исходившей от Ботари,  должно  быть,  передалась  и
ему: критически настроенный наемник тут же растворился в общей массе.
     Но через секунду подняла  руку  молодая  наемница  -  серьезная,  как
школьница.
     - Что вас интересует, стажер Куинн?
     - Когда нам будут выданы копии Устава космофлота Дендарии?
     У Майлза екнуло сердце. Как же ты мог не  учесть  такой  элементарной
вещи - командир знает устав наизусть,  а  ложась  спать,  кладет  его  под
подушку! Он отчаянно улыбнулся и весело отчеканил:
     - Завтра каждый член экипажа получит копию.
     "Копию чего?!" - с ужасом подумал он.
     Молчание было недолгим. Через несколько  секунд  вопросы  посыпались,
как горох из мешка:
     - Какого типа страховка?
     - Как насчет права на дополнительные заработки?
     - А оплачиваемый отпуск?
     - С какого возраста уход в отставку?
     -  Будут  ли  при  начислении  пенсии  учитываться  суммы  предыдущих
контрактов?
     Еще немного - и Майлз сбежал бы самым постыдным  образом.  Он  ожидал
чего угодно - недоверия, неповиновения, попытки бунта, - только не  лавины
вопросов чисто практического свойства. Ему казалось, что все  происходящее
- дурной сон. Перед глазами возникло странное видение:  Форталия  Храбрый,
требующий пожизненного страхового полиса у императора,  наставив  на  него
меч... Кое-как справившись с охватившей его растерянностью, Майлз объявил:
     - Я всем раздам брошюры, - насколько он помнил, требуемая  информация
обычно содержалась в книжицах карманного формата.  -  Чуть  позже.  А  что
касается дополнительных привилегий... - Его взгляд отвердел. - Я  сохранил
вам жизнь. Остальное предстоит заработать.
     Он снова обвел взглядом лица наемников. Полное замешательство  -  как
раз то, к чему он стремился. Посеять неуверенность, разобщить и,  главное,
отвлечь. Пусть в этой суматохе они забудут о возможности вернуть себе свой
корабль. Хотя бы на неделю. Неделя - больше ему не нужно. А там пусть Даум
с ними разбирается.
     И все же что-то в их лицах не  давало  ему  покоя,  хотя  он  не  мог
сказать точно, что именно... Ладно, подумал Майлз, сейчас основная  задача
- с достоинством покинуть сцену, а их всех отправить по рабочим местам.  И
еще - хотя бы минуту-другую переговорить с Ботари наедине.
     - Список с вашими назначениями - у командора Элен Ботари. Прежде  чем
разойтись, по очереди подойдите к ней. Встать! Смирно! - зычно скомандовал
он. Наемники вразнобой поднялись, словно забыв, как  выполняются  строевые
команды. - Разойдись!
     "И побыстрее, - подумал  он.  -  Пока  кто-нибудь  из  вас  не  задал
дурацкий вопрос, на который я уж точно не найду что ответить".
     До Майлза долетел обрывок разговора.
     - Видал головореза?
     - Головореза? Не знаю. Может быть. Зато командир что надо.
     И тут только Майлз понял, что так тревожило его  в  этих  лицах.  Это
было то же неспокойное, голодное ожидание, какое он  уже  видел  в  глазах
Мэйхью и Джезека. Что и говорить, не очень-то уютно,  когда  на  тебя  так
смотрят. Он отозвал Ботари в сторону:
     - Сержант, у вас сохранилась копия устава Имперской службы Барраяра?
     Кажется, Ботари всюду таскал с собой устав - это была его  Библия,  и
неизвестно, читал ли он еще что-нибудь в своей жизни.
     - Так точно, милорд, - подтвердил тот, вопросительно подняв брови.
     Майлз облегченно вздохнул.
     - Он мне понадобится.
     - Для чего?
     - Для составления Устава космофлота Дендарии.
     - Не понимаю...
     - Я заложу Устав в компьютер, выброшу все, что касается нашей истории
и культуры, и поменяю имена. Это не должно занять слишком много времени.
     - Но, милорд, это очень старый устав,  -  Ботари  был  встревожен.  -
Оссеровские наемники, конечно, - тупицы и лентяи, но если они  увидят  все
эти допотопные правила...
     - ...то тут же попадают в обморок. Не  беспокойтесь.  Я  модернизирую
Устав.
     - Генеральный штаб во главе с вашим отцом занимался  этим  пятнадцать
лет назад. Даже им пришлось повозиться: они сидели над ним два года.
     - Так всегда бывает, когда за дело берется большая компания.
     Ботари покачал головой.
     Неслышными, легкими шагами подошла Элен. Она заметно  нервничала,  но
волнение только красило  ее.  Будто  породистая  кобылка  перед  скачками,
подумал Майлз, любуясь ее румянцем.
     - Я поделила их на группы, как и было указано в  списке,  -  доложила
она. - А что теперь мне с ними делать?
     - Бери свою группу и отправляйся в спортзал.  Сначала  общефизическая
подготовка, потом специальная. То, чему тебя учил отец.
     - Но я никогда никого не тренировала.
     Майлз глянул на нее снизу вверх и усмехнулся:
     - Послушай, для начала заставь их продемонстрировать друг  другу  все
их приемы. А сама прохаживайся по залу и делай вид, что ничего примитивнее
в жизни не встречала. Нам с тобою нужно заставить их вкалывать так,  чтобы
с них семь потов сошло и они думать забыли о заговорах. Продержись с  ними
хотя бы неделю. И вообще - если я сумел, ты и подавно сможешь.
     - Где-то я уже слышала эти слова, - с улыбкой пробормотала Элен.
     - А вы, сержант,  займитесь  с  вашей  группой  стандартной  строевой
подготовкой. Если барраярских приемов окажется недостаточно,  загляните  в
компьютерную базу данных и позаимствуйте оттуда что-нибудь. Баз со  своими
подопечными спустится в инженерный отсек и устроит там генеральную уборку.
А я, как только разберусь с Уставом, заставлю их выучить его от  корки  до
корки. Пусть попотеют.
     - Милорд, - сержант предостерегающе поднял палец, -  их  двадцать,  а
нас четверо. Еще неизвестно, кто кого заездит. - Тут Ботари не выдержал: -
Черт подери, плевать я хотел на ваши выдумки. Главное, за что я отвечаю, -
это ваша шкура!
     - Я тоже не забываю о собственной шкуре.  И  лучшее,  что  вы  сейчас
можете сделать для ее сохранности, -  заставить  всех  поверить,  будто  я
командир наемников.
     - Вы не командир, а фокусник, директор балагана, - процедил Ботари  и
отвернулся.


     Редактирование Устава имперской службы оказалось процессом куда более
трудоемким, чем полагал Майлз. Даже для  того  чтобы  выбросить  главы,  в
которых речь шла о сугубо барраярских  церемониях  -  например,  параде  в
честь  дня  рождения  императора,  -  Майлзу  пришлось  перевернуть   горы
материала. Он погрузился в работу, стараясь побыстрее схватить суть.
     Ему еще не приходилось вчитываться в эту премудрость, и сейчас  Майлз
впервые задумался, для чего написана эта книга. Чем дольше он  читал,  тем
яснее убеждался, что барраярские воины более  всего  ценили  дисциплину  и
организацию. Масса людей и техники  должна  оказаться  в  нужном  месте  в
нужный момент, чтобы в непредсказуемо сложной обстановке совершить  именно
те действия,  которые  ведут  к  победе.  Четкая  организация  и  железная
дисциплина ценились выше героизма.
     Майлз вспомнил любимое изречение деда:  "Исход  сражения  зависит  от
интенданта, а  не  от  главнокомандующего".  В  качестве  иллюстрации  дед
приводил историю из  собственного  опыта,  давно  ставшую  анекдотом:  как
бездельник-квартирмейстер выдал соединению  молодого  генерала  совершенно
неподходящую амуницию. "Я повесил его за большие пальцы рук,  -  вспоминал
дед. - Он провисел целый день, а потом принц Ксав распорядился его снять".
Майлз вздохнул и принялся вымарывать инструкции, касающиеся обслуживания и
боевого применения корабельных  плазменных  орудий,  снятых  с  вооружения
поколение назад.
     На  исходе  ночи  глаза  Майлза  покраснели,  как  у  кролика,  а  на
ввалившихся щеках выступила синяя щетина.  Зато  ему  удалось  ужать  свой
плагиат до размера аккуратного учебного пособия, прочитав  которое  каждый
дурак  поймет,  как  вовремя  двинуть  живую  силу  и  технику  в   нужном
направлении и умно распорядиться ими в ходе боя.
     Пора было плестись в  душ  и  переодеваться,  чтобы  предстать  перед
"новой командой" орлом,  а  не  замученным  вконец  мальчишкой-подростком.
Однако прежде Майлз вручил Элен дискету, приказав  распечатать  и  раздать
всем до одного "Дендарийский устав".
     - Видишь? Получилось, - с гордостью сказал он  ей.  -  Неужели  ты  и
теперь будешь сомневаться во мне? Перед тобою настоящий космический волк!


     Весь корабельный день Майлз старался маячить перед глазами наемников.
Он еще раз проинспектировал лазарет и принял его - однако дал понять,  что
в виде исключения. Затем посетил "занятия" в "классах"  Элен  и  ее  отца.
Каждому казалось, что командир именно с него не спускает глаз,  тогда  как
Майлз просто засыпал на ходу. Ему удалось урвать пару минут для приватного
разговора с Мэйхью, который в одиночку обеспечивал работу РГ-132.
     Майлз принес ему последние новости с "Ариэля" и разрекламировал  свой
план содержания пленников на  ближайшую  неделю.  Вернувшись  на  крейсер,
Майлз тут же приготовил подопечным  Элен  и  Ботари  очередной  сюрприз  -
письменную контрольную по Уставу флота Дендарии.
     Похороны погибшего пилота состоялись в полдень по  судовому  времени.
Это был дополнительный повод  заставить  солдат  встряхнуться  и  привести
обмундирования в порядок.  Сам  Майлз  облачился  в  парадный  комбинезон,
оставшийся еще с похорон деда. Его мрачное  великолепие  удачно  дополняло
строгую простоту одежды наемников.
     Торн, побледневший  и  молчаливый,  наблюдал  церемонию  со  странной
благодарностью в глазах. Майлз был не менее  бледен;  однако,  когда  тело
наемника было благополучно кремировано и прах развеян в космосе,  он  едва
не испустил вздох облегчения. Недолгим парадом командовал Осон  -  как  ни
велика была страсть Майлза к лицедейству,  он  не  решился  утолять  ее  в
подобную минуту.
     По окончании похорон он удалился в свою новую каюту, приказав  Ботари
принести   документы,    регулирующие    жизнедеятельность    оссеровского
космофлота. Однако сосредоточиться никак не  удавалось.  Майлз  попробовал
прилечь, но он слишком изнервничался,  чтобы  заснуть.  В  голове  роились
бесчисленные  усовершенствования,  которые   следовало   внести   в   план
дальнейших действий, и он все складывал и складывал  кусочки  мозаики,  но
ничего целостного из них не получалось. Наконец явилась  Элен  и  прервала
его мучения. Он поспешил поделиться с нею новыми идеями, посетившими его в
последние часы, а потом спросил с откровенной тревогой:
     - Как ты думаешь, они действительно поймались на эту удочку? Никак не
могу поверить, что можно  всерьез  воспринимать  приказы,  которые  отдает
мальчишка.
     Она усмехнулась:
     - Как раз об этом не стоит беспокоиться. Ведь Даум поверил всему, что
ты ему наговорил. И, похоже, убедил остальных.
     - Даум? А что я ему такого наговорил?
     - Ну как же - насчет курса омоложения.
     - Насчет чего?!
     - Он уверен, что на Бете ты проходил очередной курс омоложения. Разве
не ты сам вбил ему в голову эту чушь?
     - Я? Ни черта подобного! Я действительно говорил, что был на  лечении
- иначе как объяснить все эти...  ну,  особенности  моего  тела.  Но  ведь
никакого бетанского омоложения  на  самом  деле  не  существует!  Это  все
инопланетные сказки! Да,  они  исповедуют  здоровый  образ  жизни,  у  них
развитая система здравоохранения, большие успехи  в  генетике,  но  ничего
сверхъестественного в этом нет.
     - Об этом знаешь ты и бетанцы. А Даум, например, не сомневается,  что
ты не просто старше, а значительно старше, чем выглядишь.
     - Неудивительно - ведь он и сочинил всю эту историю... Зато Бел  Торн
наверняка усомнится в ее правдивости.
     - Во всяком случае. Бел об этом ни словечком не обмолвился. И вообще,
- Элен усмехнулась, - по-моему, он от тебя без ума.
     Майлз  ожесточенно  потер  виски,  пропустив  мимо   ушей   последнее
замечание.
     - Но уж Баз-то понимает, что все это чепуха! Надо  предупредить  его,
чтобы держал язык за зубами. Зачем опровергать  слухи,  если  они  мне  на
руку? А впрочем... Как ты думаешь, он догадывается, кто я на самом деле?
     - У База своя  теория.  Откровенно  говоря,  навязанная  мною.  Да  и
папочке спокойнее, когда никто не знает, что ты сын  премьера.  Ему  везде
мерещатся похитители.
     - Ну-ну. И какую же легенду ты сочинила на этот раз?
     - Для чего мне сочинять? Ты совершенно  прав  -  люди  охотнее  всего
верят в собственные выдумки. Я просто ничего не  опровергала.  Баз  знает,
что ты сын графа: ведь ты сам произвел его в оруженосцы. Кстати, у тебя не
будет неприятностей?
     Майлз отмахнулся:
     - Когда выпутаемся из этой истории, тогда  и  будем  беспокоиться.  В
конце концов, он ведь не знает, какой именно граф мой отец.
     - Ну так вот.  На  База  церемония  посвящения  в  вассалы  произвела
огромное впечатление. И он решил, что твой отец лишил  тебя  наследства  и
выслал с Барраяра... - она запнулась, но все-таки  договорила:  -  С  глаз
долой.
     - Ага, - кивнул Майлз. - Логично, логично...
     И вдруг он замолк и уставился в абсолютно голую стену перед собой.
     - Не обижайся на него...
     - И не думаю, - поспешно заверил Майлз.
     - Это еще не все. У тебя, оказывается,  есть  младший  брат,  который
узурпировал законно принадлежащее тебе право наследования.
     Майлз не мог удержаться от смеха:
     - А Джезек у нас романтик.
     - Вряд ли, - без улыбки возразила Элен. - Он ведь  и  сам  в  ссылке.
Отец невзлюбил его, хотя Баз не  говорит,  за  что.  -  Она  вопросительно
посмотрела на Майлза.
     - Я тоже не знаю, за что. Это... это не мое дело,  -  ответил  он  на
невысказанный вопрос Элен.
     - Но ведь Джезек теперь твой вассал.
     - Что ж, дойдет очередь и до его истории. Но в любом случае он должен
рассказать ее тебе сам.
     - Я знала, что ты так скажешь, -  улыбнулась  Элен,  почему-то  очень
довольная.
     Майлз решил, что самое время переменить тему.
     - Как прошло твое последнее занятие по рукопашному бою? Уверен,  твои
ученики выползали из зала на четвереньках.
     - Угадал, - рассмеялась  Элен.  -  Мне  показалось,  что  кое-кто  из
техперсонала сроду не дрался. Но некоторые,  наоборот,  чертовски  хороши.
Этим я поручила заниматься с отстающими.
     - Как раз то, что нужно! - обрадовался Майлз. - Пускай себе  волтузят
друг друга, а ты береги силы. Молодец!
     Элен даже зарделась от удовольствия.
     - В жизни такого со мной не было. Столько событий! - призналась  она.
- И новые люди, и ситуации, в которых я даже не предполагала оказаться...
     - М-да... - Майлз виновато опустил глаза. - Все из-за меня.  Если  бы
не я, тебе не пришлось бы пережить такое. Может  быть,  я  требую  слишком
многого, но иначе нам не выкарабкаться. Клянусь,  я  вытащу  тебя  отсюда.
Ничего не бойся!
     - А я и не боюсь, - возмутилась девушка. - Ну, разве  самую  малость.
Зато я никогда так остро не чувствовала, что живу. С  тобой  мне  кажется,
что в мире нет ничего невозможного.
     На этот раз нескрываемое восхищение в ее глазах не обрадовало Майлза.
Снова от него ждут чудес...
     - Элен, - серьезно произнес он. - Я хочу, чтобы ты помнила: все висит
на волоске. И если твои ребятишки вдруг вспомнят, сколько на корабле их  и
сколько нас, дело добром не кончится...
     Он осекся. Это было совсем не то, что следовало говорить. Майлз потер
виски и снова заходил по комнате.
     - Какой волосок? О чем ты? - запротестовала Элен. -  Ты  так  здорово
все придумал, я только диву даюсь.
     - Ну конечно! Разве я против? - проговорил Майлз, но  улыбка  у  него
была  такой  вымученной,  что  Элен,  зорко  взглянув  в  покрасневшие  от
бессонницы глаза, требовательно спросила:
     - Когда ты спал в последний раз?
     - Не помню. На каждом корабле свое время - я совсем  запутался.  Надо
бы перевести часы на единое. Будем  жить  по  оссеровскому  времени  -  на
РГ-132 меньше часов и разобраться с ними проще. Тем более, что мы по  нему
и жили до скачка.
     - Ты обедал?
     - М-мм...
     - А ленч у тебя был?
     - Ленч? Разве  время  ленча  уже  прошло?  Хотя  -  да,  вспомнил:  я
готовился к похоронам. Некогда было.
     - Ну хоть завтракал?
     - Подцепил что-то ночью из походного пайка, когда сидел над  уставом.
Я ведь коротышка, мне нужно немного, не то что вам, великанам.
     Лицо Элен внезапно помрачнело. Чувствовалось, что она никак не  может
собраться с духом и задать мучающий ее вопрос. И все-таки она решилась:
     - Майлз... Как погиб тот пилот? Когда мы садились в катер,  он...  не
то чтобы выглядел нормальным, но был жив и здоров. Он набросился на  тебя?
Хотел убить, да?
     У Майлза внутри все перевернулось.
     - Ты что, думаешь, что я его...
     "А ведь я действительно его убил, - подумал он. - Все равно как  если
бы приставил нейробластер к виску и  нажал  на  спуск".  У  него  не  было
никакого  желания  посвящать  Элен  в  детали,  но  ужасные,   невыносимые
воспоминания обожгли его сердце болью, словно все  произошло  только  что.
Нечего вилять - он совершил преступление. Преступление,  которое  навсегда
останется  на  их  совести  -  его  и  Ботари.  Это  и  значит  доставлять
неразрывное целое с другим человеком...
     - Майлз, что с тобой? - откуда-то издалека донесся  испуганный  голос
Элен.
     Майлз осознал, что стоит с закрытыми  глазами.  Еще  минута  -  и  он
забьется в рыданиях.
     - Майлз, хватит! Сядь, пожалуйста.
     - Нельзя. Если я остановлюсь, тогда... - и он, почти падая, заковылял
по кругу.
     Несколько  мгновений  Элен  смотрела  на   него   с   ужасом,   потом
стремительно бросилась вон из каюты.
     "О, Господи. Что же это! Запугал, потом обидел, потом отнял  с  таким
трудом обретенную уверенность", - яростно ругал себя Майлз, чувствуя,  как
засасывает его болото липкого страха. Ничего не  видя  вокруг,  он  упрямо
двигался из угла в угол, из угла в угол...
     За дверью послышался взволнованный голос Элен:
     - ...и на стены натыкается. Никогда не видела его в таком состоянии.
     Майлз  поднял  глаза.  Перед  ним  была  устрашающая  физиономия  его
персонального телохранителя. Сержант поджал губы и вздохнул:
     - Ладно. Сейчас я им займусь.
     Элен, не сомневавшаяся в отцовских талантах, предпочла  удалиться.  А
Ботари, не церемонясь, подхватил Майлза - одной рукой за пояс,  другой  за
шиворот, - оттащил к койке и силой усадил на нее.
     - Пейте, - скомандовал он.
     - Да ну, сержант, вы же знаете, я терпеть не  могу  этого  дерьмового
шотландского виски. Вкус как у политуры.
     -  Тогда  я  открою  вам  рот  и  волью  сколько  нужно,  -  спокойно
предупредил Ботари.
     Пришлось подчиниться. Давясь и кашляя,  Майлз  отхлебнул  из  фляжки,
которую, кстати, конфисковали у одного из наемников. Затем  Ботари  раздел
его - легко и быстро, будто куклу, - и положил на кушетку.
     - Пейте еще.
     Еще одна порция дьявольской жидкости, обжигая, прошла в горло.
     - А теперь - спать.
     -  Как  спать?!  Столько  дел!   Я   должен...   Нельзя   давать   им
расслабляться... Интересно,  как  получилась  брошюра?  Кстати,  наверное,
взнос на случай смерти и есть простейшая форма страховки. А насчет  Торна,
ерунда это все... Не дай Бог, отец узнает... Сержант, вы ведь не... Я  тут
подумываю насчет учебной стыковки... - Бормотание становилось все  тише  и
бессвязнее и вскоре Майлз забылся тяжелым сном  без  сновидений  на  целых
шестнадцать часов.



                                    11

     Неделю спустя Майлз продолжал командовать кораблем.
     По мере того как путешествие близилось к  концу,  он  стал  все  чаще
наведываться в приборный отсек "Ариэля". Там на большом  экране  уже  было
видно место их назначения - завод-плавильня редких металлов, расположенный
в поясе астероидов. Это было гигантское сооружение - хаотичная  комбинация
каких-то громадных структур, соединенных мощными балками  и  ощетинившихся
многочисленными  солнечными  батареями;  архитектура,  достойная   крупной
межпланетной свалки. Габаритные огни, мигая, выхватывали из тьмы отдельные
детали завода, но большая его часть оставалась погруженной в полумрак.
     Что-то маловато света, подумал Майлз. Впечатление такое, будто  завод
не функционирует. Что это -  перерыв  на  ночь,  выходной?  Сомнительно  -
слишком много денег вложено в эту штуковину, чтобы давать ей  простаивать.
Каждому известно, что  военные  плавильни  работают  круглые  сутки,  едва
успевая удовлетворять потребности армии в металле. Вокруг таких заводов ни
на секунду не прекращается суета - у причалов толпятся  тяжелые  рудовозы,
сопровождаемые эскортом кораблей-охранников грузовики отваливают  один  за
другим и, набирая скорость, уносятся в пространство...
     - Они по-прежнему не отвечают на опознавательный код? - спросил Майлз
Даума, с трудом сдерживаясь, чтобы не грызть ногти.
     Даум кивнул.  Очевидно  и  его  беспокоило  странное  затишье  вокруг
плавильного завода.
     - Разве стратегически важный объект не должен охраняться? - продолжал
Майлз свои расспросы. - Неужели непонятно, что пеллиане  и  Оссер  спят  и
видят, как бы вывести его из строя? Где корабли оцепления?
     - Не знаю, - ответил Даум, не сводя глаз с экрана.
     - Прямая видеосвязь установлена, - доложил наконец связист.
     На экране возник фелицианин в форме полковника.
     - Феун! Слава Богу! - воскликнул Даум.  Напряженные  складки  на  лбу
разгладились, лицо помолодело.
     Майлз едва не закричал от радости. Всего несколько  секунд  назад  он
готовился к самому худшему. За последнюю неделю Майлз, как и  предсказывал
Ботари, дошел до полного истощения и теперь с трепетом  ждал  конца  своих
злоключений.
     Вошел Торн и бодро отсалютовал Майлзу, потом  приятельски  улыбнулся.
Воображаю, какое у тебя будет лицо, когда весь этот  маскарад  закончится,
подумал Майлз. И снова радость сменилась тошнотворным  страхом  школьника,
ждущего, когда раскроется обман. Вяло ответив на приветствие, Майлз  вновь
переключил внимание на разговор Даума с фелицианским полковником. В  конце
концов, вовсе не обязательно крутиться рядом с Торном, когда подадут трап.
Можно найти себе занятие на каком-нибудь другом участке...
     - Где же наши? - недоумевал Даум. - Издали  кажется,  что  у  вас  на
борту никого нет.
     Изображение на экране на секунду исчезло, затем возникло снова.
     - Неделю назад нас атаковали пеллиане,  -  ответил  полковник.  -  Мы
отбились, но солнечные батареи повреждены. Теперь ждем ремонтную бригаду.
     - А как дела дома? Баринт уже освобожден?
     Экран снова мигнул, но на сей раз изображение восстановилось быстрее.
Полковник кивнул:
     - У нас все в порядке.
     Майлз заметил на столе у полковника крохотную статуэтку, изображавшую
лошадь. Изящная фигурка была склеена из  сотен  тщательно  подобранных  по
цвету и форме радиодеталей - какой-то судовой умелец потратил  на  нее  не
один час личного времени. Интересно, подумал  Майлз,  вспоминая  дедовские
истории,  неужели  технологическая  деградация  фелициан  зашла  настолько
далеко, что им снова пришлось использовать кавалерию?..
     - Приятная новость! - обрадованно воскликнул  Даум.  -  Я  так  долго
торчал на Бете, что думал - опоздаю к главным событиям. Значит, еще воюем!
Как только состыкуемся, с меня бутылка - выпьем за здоровье премьера.  Как
Мирам?
     Изображение снова нарушилось.
     - С твоей  семьей  все  благополучно,  -  почему-то  тихо  проговорил
полковник.
     Опять помехи.
     - ...приготовиться к стыковке.
     Майлз перестал дышать. Только что фигурка лошади была по  левую  руку
от полковника, теперь оказалась справа.
     - Мы готовы, - сказал сияющий Даум. - В самом деле - лучше продолжить
разговор в более подходящих условиях. Это не канал  связи,  а  черт  знает
что. Что с ним такое? Сплошные помехи.
     Словно в подтверждение его слов, экран сделался молочно-белым.
     -  Коммуникационное  оборудование  повреждено  во  время   стычки   с
пеллианами.
     Лошадь опять очутилась справа от полковника. И вновь белые полосы  на
экране.
     - Приготовиться к стыковке.
     Статуэтка перекочевала налево. Майлз чуть  не  закричал,  но  вовремя
взял себя в руки и жестом приказал связисту отключиться от канала.
     - Это ловушка, - выдохнул Майлз, как только экран погас.
     - Что-о?! - Даум вытаращил на него глаза. - Феун Бенар -  мой  старый
друг. Уж не хотите ли вы сказать, что он...
     - Я хочу сказать, что вы говорили  не  с  полковником  Бенаром,  а  с
компьютером.
     - Но голос...
     - Голос действительно принадлежал полковнику. Его  записали  заранее.
Вы обратили внимание - на  столе  стояла  фигурка?  Так  вот,  как  только
исчезали помехи, она возникала то слева, то справа. Они специально  давали
помехи, чтобы скрыть монтажные швы  между  кусками  записи.  У  них  почти
получилось, но кто-то прошлепал эту фигурку. Видимо, ответы записывались в
несколько приемов.
     - Да, это наверняка пеллиане, - вздохнул  Торн.  -  Ничего  не  могут
сделать как следует.
     Загорелое лицо Даума стало серым, как глина.
     - Он не мог предать...
     - У них, видимо, было достаточно времени, чтобы  приготовиться.  Есть
много способов... - Майлз поморщился, - много способов заставить  человека
делать то, что ему не  нравится.  Нападение  пеллиан  действительно  имело
место, вот только отбить его не удалось.
     Все кончено, подумал он. Остается одно - сдаться.  А  дальше?  РГ-132
будет конфискован вместе с грузом.  Даум  задержан  как  военнопленный,  а
Майлз и его  люди,  в  лучшем  случае,  -  интернированы,  а  в  худшем  -
расстреляны на месте. В конце концов служба безопасности  Барраяра  отыщет
его и заплатит выкуп, каким бы он ни был, но скандал разразится ужасающий.
Потом его ждет бетанский суд, Кольхаун, еще  кто-нибудь  -  мало  ли  кому
придет в голову подать на него в  соответствующие  инстанции.  И  в  конце
концов настанет день, когда Майлз предстанет перед верховным трибуналом  -
собственным  отцом...  Интересно,  если  отказаться  от   дипломатического
иммунитета на Колонии Бета, может, удастся сесть в  тюрьму  прямо  там,  с
надеждой подумал Майлз. Нет, бетанцы только лечат правонарушителей. У  них
нет условий для длительного содержания под стражей...
     - Видимо, так и есть. -  Даум  вынужден  был  признать  очевидное.  -
Каковы наши дальнейшие действия, сэр?
     "Вы меня спрашиваете?! - едва не закричал Майлз. - А может, кто-то из
вас хоть что-нибудь придумает?" В каюте было  полно  народу:  Даум,  Элен,
Баз, Торн, Осон, несколько их бывших подчиненных. И все  они  смотрели  на
Майлза со спокойным  интересом  -  словно  на  сказочную  курицу,  которая
вот-вот снесет очередное  золотое  яйцо.  Даже  Ботари,  кажется,  впервые
нечего было предложить. Он привалился к стене, прикрыв глаза.
     - Они спрашивают, что у нас случилось,  почему  прервалась  связь,  -
крикнул связист "Ариэля".
     Майлз сглотнул  ком  в  горле  и,  поднатужившись,  выдал-таки  некое
подобие идеи.
     - Врубите какую-нибудь слащавую  мелодию,  -  распорядился  он,  -  и
выведите на экран сообщение "Извините за технические неполадки".
     Связист  бросился  выполнять  приказание.  Это  значило,  что  секунд
девяносто удастся выиграть.
     Осон,  чьи  руки  все  еще  были  в  фиксаторах,  сидел  как   громом
пораженный. На лице его было написано  точно  такое  же  смятение,  как  у
Майлза в душе. Ему  совсем  не  улыбалась  перспектива  живописать  своему
адмиралу историю позорного пленения. Торн нервно похрустывал пальцами. Да,
скоро ты возьмешь реванш за все, что я тут вытворял целую неделю,  подумал
Майлз.  Заметив,  что  молодой  командир  внимательно  смотрит  на   него,
лейтенант щелкнул каблуками и осведомился:
     - Чем могу служить, сэр?
     Боже мой, подумал Майлз, неужели они до сих  пор  не  поняли,  что  я
никто и ничто? И Вдруг в нем вспыхнула отчаянная надежда. До сих  пор  его
слушались беспрекословно. Что, если попробовать... Как помог бы ему сейчас
совет отца!
     Нельзя отрицать,  что  Торн  -  опытнейший  офицер,  отлично  знающий
команду и корабль. И самое главное - обладает даром предвидения и способен
принимать решения. Майлз выпрямился и звонко крикнул:
     -  Ну  что,  стажер  Торн,  вы  готовы  принять  командование  боевым
кораблем?
     Лейтенант, вскинув подбородок, смог только пробормотать: "Сэр!"
     -  Нам  подвернулась  возможность  провести  небольшое,   но   крайне
интересное тактическое учение. - Майлз  вспомнил  фразу,  с  которой  отец
обычно начинал рассказ о захвате Комарры. - Вот и попробуйте. В  запасе  у
нас около минуты. Итак, что вы намерены предпринять?
     Майлз скрестил руки на груди и склонил  голову  набок  -  точь-в-точь
зловредный проктор на вступительном экзамене.
     - Метод троянского коня, - последовал мгновенный ответ. - Наша засада
в ответ на их  засаду.  Захватим  станцию  изнутри.  Прикажете  захватить,
избегая повреждений?
     - О-о! - изумленно протянул Майлз. - Это был бы идеальный вариант.  -
И он начал лихорадочно рыться в памяти, пытаясь  выудить  одну-две  фразы,
которые военный советник мог бы произнести в подобной ситуации.  -  Однако
неподалеку  может  находиться  патрульный  корабль  противника.   Как   вы
собираетесь  оборонять  неподвижный  объект?  На   заводе   имеется   хоть
какое-нибудь вооружение?
     - Его можно установить  в  течение  нескольких  часов,  -  неожиданно
вмешался Даум. В трюме РГ-132 -  отличное  монтажное  оборудование.  Можно
даже восстановить систему энергоснабжения.
     - Как? - недоуменно пробормотал Осон.  -  Ведь  вы,  кажется,  везете
военных советников...
     Майлз повысил голос:
     - Вы забыли, что  у  нас  острый  дефицит  персонала.  Сейчас  каждый
человек на счету, особенно дендарийцы.
     Лейтенант Торн задумался, и  это  не  на  шутку  встревожило  Майлза.
Кажется, он в запале хватил через край. Сейчас Торн скажет: "Я не готов  к
роли командира",  или  попросит  у  него,  верховного  главнокомандующего,
мудрой подсказки. Необходимо опередить его:
     - Стажер  Торн,  приведите  аргументы  в  пользу  того,  что  решение
атаковать базу не является преждевременным.
     -  Слушаюсь,  сэр.  Главный  аргумент  таков:  корабли  охраны  почти
наверняка оссеровские -  у  пеллиан  крайне  отсталая  кораблестроительная
технология,  они  даже   не   производят   судов,   использующих   принцип
пространственного  скачка.  Таким  образом,  нам  известны  все   коды   и
тактические  приемы  их  патрульного  корабля,  в  то  время  как  у  них,
безусловно, нет аналогичных данных о наших, дендарийских. Поэтому я думаю,
что смогу... мы сможем с ними справиться.
     "О наших, дендарийских", - весело подумал Майлз, а вслух произнес:
     - Что ж, принимайте командование, стажер Торн. Я не буду  вмешиваться
- если, конечно, вы не полезете на рожон.
     И он демонстративно сунул руки в карманы. Авось никто не  догадается,
что он боится начать грызть ногти от дикого волнения.
     -  Причаливаем,  как  будто  ничего  не  произошло:  они  не   должны
догадаться, что мы их раскусили,  -  распорядился  Торн.  -  Я  подготовлю
группу захвата к высадке. Разрешите взять с  собой  командоров  Джезека  и
Ботари?
     Майлз кивнул. Сержант хотел что-то сказать, но  в  последнюю  секунду
передумал и с автоматизмом телохранителя встал у него за спиной. Торн, уже
вошедший в роль, бросился к выходу,  сопровождаемый  двумя  "советниками".
Глаза Элен возбужденно блестели; Баз ожесточенно грыз сигару, которую  так
и не закурил.  Что  выражало  его  лицо  в  эту  минуту,  определить  было
невозможно, но Майлз подметил, что щеки его пылали румянцем.
     Осон стоял в стороне живым воплощением стыда  и  ярости.  При  первом
удобном случае поднимет мятеж, подумал Майлз.  Он  подошел  к  капитану  и
тихо, чтобы его слышал только собеседник, сказал:
     - Позвольте напомнить, стажер Осон, что вы все еще в списке больных и
раненых.
     Здоровяк предпринял попытку размахнуться, но мало чего достиг.
     - Эти паскудные фиксаторы можно было снять еще позавчера, -  прорычал
он.
     - Позвольте также напомнить, что, пообещав стажеру Торну командирскую
должность, я не уточнил,  каким  именно  кораблем  он  будет  командовать.
Настоящий офицер  должен  уметь  не  только  руководить,  но  и  исполнять
приказы. Каждому свое бремя, но и каждому - своя награда. Будьте  уверены,
ваши заслуги не останутся незамеченными.
     - Но корабль один!
     - У вас ужасно вредная привычка - делаете слишком много предположений
и слишком долго ломаете над ними голову.
     - А вы слишком... - Осон осекся и смерил Майлза взглядом.
     - Можете передать: мы готовы к стыковке, - кивнул Майлз Дауму.


     Стоит ли  говорить,  как  хотелось  Майлзу  принять  непосредственное
участие в схватке. Однако - к его величайшей досаде и радости Ботари -  на
корабле не нашлось ни одного боевого скафандра маленького  размера.  Тогда
Майлз заявил, что пойдет в обычном защитном костюме -  если  не  в  первых
рядах атакующих, то хотя бы во втором эшелоне. Ответ Ботари был  краток  и
категоричен:
     - Даю слово, что если вы хотя  бы  подойдете  к  стеллажу  с  легкими
скафандрами, я свалю вас на пол и буду держать там до тех пор, пока вы  не
образумитесь.
     - Отказ от выполнения приказа, сержант, - прошипел Майлз.
     Ботари оглянулся  на  наемников,  удостоверился,  что  никто  его  не
подслушивает, и процедил:
     - Лучше сразу прикажите отвезти  ваш  обгорелый  труп  на  Барраяр  и
бросить к ногам милорда графа.
     Майлз хорошо помнил, как  страшен  сержант  в  минуты  гнева,  и  был
вынужден отступить, буркнув напоследок:
     - Если бы я тогда сдал экзамен, вы не посмели бы мне мешать.
     - Тогда я подал бы в отставку. У меня тоже есть гордость.
     Майлз  невольно  улыбнулся.  Что   делать,   подумал   он,   придется
сосредоточиться на проверке снаряжения.
     Неделя, потраченная на  наведение  лоска,  не  прошла  даром:  группа
захвата предстала перед ним во  всем  своем  грозном  великолепии.  Теперь
предстояло увидеть, насколько эффективна она будет в бою...
     Больше всего внимания они  с  Ботари,  разумеется,  уделили  доспехам
Элен.  Сержант  долго  и   старательно   прилаживал   ей   на   подшлемник
дополнительные металлические пластины, что не имело никакого практического
смысла,  зато  позволило  дать  ей  вполголоса  несколько  беглых  советов
относительно того, как пользоваться экипировкой,  которая  была  ей  почти
незнакома. Майлз тоже успел шепнуть ей несколько слов:
     -  Ради  Бога  не  лезь  вперед.  Твоя  обязанность  -  наблюдать  за
наемниками, а потом доложить свои соображения мне, чтобы я мог оценить  их
подготовку. Мы не сможем  выполнить  эту  задачу,  если...  -  его  словно
обожгло изнутри, когда он представил это прелестное существо  в  мясорубке
боя, - если ты будешь... впереди всех, - заменил он  в  последнюю  секунду
едва не вырвавшееся страшное слово. Где была его голова, когда он позволил
Торну взять Элен с собой?!
     Шлем преобразил ее  до  неузнаваемости.  Он  скрыл  роскошные  волосы
девушки; контуры ее лица стали более резко очерченными.  Теперь  она  была
похожа не то на древнего рыцаря, не то на суровую монахиню: высокие скулы,
полуприкрытые височными пластинами, бледная кожа щек,  на  которых  играли
отблески детекторов телеметрической информации, вмонтированных  в  лобовую
пластину шлема. Ее рот был чуть приоткрыт, ноздри азартно дрожали.
     - Слушаюсь,  милорд,  -  произнесла  она  с  бесстрашной  улыбкой.  -
Благодарю за предупреждение.
     И добавила чуть тише, прикоснувшись к нему рукой в защитной перчатке:
     - Спасибо, Майлз.
     Элен не рассчитала, что ее движение будет усилено приводом скафандра,
и едва не раздавила ему ладонь. Но Майлз не пискнул бы, даже  если  б  она
вырвала его руку из  сустава  -  только  бы  не  испортить  торжественного
момента. Подавив боль, он ответил Элен такой же лучезарной улыбкой,  думая
с ужасом: "Боже, что я натворил! Она похожа на валькирию..."
     Нужно было переброситься несколькими словами с Базом.
     - Командор Джезек, - начал Майлз, -  могу  я  просить  вас  об  одном
одолжении? Пожалуйста, держитесь рядом с Элен: пусть не подставляет голову
под огонь. Она слегка... возбуждена.
     - Не беспокойтесь, милорд, я буду ходить за ней по  пятам,  -  горячо
заверил Джезек.
     Боюсь, меня поняли слишком буквально, подумал Майлз.
     - Милорд... - Джезек понизил голос, - это, конечно, дело командира, а
не подчиненных... Я по поводу назначения. - Он кивнул в сторону  Торна.  -
Это вы так, понарошку?
     - Как вам сказать? Назначение столь же настоящее, как и мы с  вами  -
дендарийские наемники, - уклончиво ответил Майлз. Лгать вассалу  считалось
предосудительным.
     - Как это? - поднял брови Баз.
     - Мой оте... э-э... один мой знакомый однажды сказал: смысл - это  не
то, что вложено в понятие кем-то и когда-то, а  то,  что  ты  сам  в  него
вкладываешь. Можете считать его слова одной  из  заповедей  фора.  Вперед,
командор Джезек!
     В глазах База мелькнули озорные искорки. Он  щелкнул  каблуками  и  с
преувеличенным почтением отдал честь:
     - Слушаюсь, сэр... адмирал Нейсмит!


     Майлз, словно тенью сопровождаемый Ботари, отправился в отсек боевого
наблюдения. Осон и связист последовали за ними, а Даум вместе с  инженером
наемников, который заменил погибшего пилота "Ариэля",  остались  у  пульта
управления руководить посадкой. Теперь Майлз грыз ногти не стесняясь. Осон
нервно стучал пластиковыми фиксаторами, наложенными на  руки,  -  это  был
предел подвижности его верхних конечностей. Майлз и  капитан  одновременно
искоса взглянули друг на друга.
     - Небось, многое бы отдал, чтобы оказаться там, а, коротышка? -  Осон
кивнул на экран.
     Майлз не предполагал, что Осон способен на  такую  откровенность.  Он
даже не обиделся.
     - Сантиметров пятнадцать роста, не меньше, - вздохнул он, и это  была
чистая правда.
     Капитан сначала рассмеялся, потом многозначительно оттопырил губы:
     - Да-а. Я вас понимаю.
     Но Майлз уже не слышал  его.  Он  восхищенно  наблюдал,  как  связист
выводит данные телеметрии боевых скафандров  на  монитор.  Голографический
экран  высвечивал  информацию,  поступающую  одновременно  от  шестнадцати
бойцов. Получилось нечто вроде россыпи яркого конфетти,  в  которой  Майлз
решительно ничего не понял. Он  попытался  выудить  кое-что  у  Осона,  не
обнаруживая при этом своего полного невежества.
     - Отлично, - степенно заметил Майлз.  -  Теперь  мы  можем  видеть  и
слышать все, что видит и слышит каждый из наших солдат.
     Ему необходимо было хотя бы понять, какие данные на экране  ключевые,
а какие - второстепенные. Опытный офицер разобрался бы в этой  абракадабре
с первого взгляда.
     - На какой планете изготовлена система? - осторожно осведомился он. -
Я еще не встречал подобной модели.
     - Иллирика, - ответил Осон не без гордости. - Была построена вместе с
кораблем. Одна из лучших на сегодняшний день.
     - Ага...  В  таком  случае,  где  находятся  данные,  поступающие  от
командора Ботари?
     - Номер ее костюма?
     - Шесть.
     - В правом верхнем углу экрана. Смотрите: вот номер скафандра, это  -
видеокартинка, это - аудиосигнал, а  вот  канал  боевой  связи  с  другими
скафандрами и кораблем. Мы можем контролировать работу привода  любого  из
этих скафандров прямо отсюда, с пульта.
     Майлз и Ботари пораженно уставились на экран.
     - Странно, должно быть, чувствует себя солдат, когда кто-то управляет
его руками и ногами.
     - Ну,  это  случается  не  так  часто.  К  системе  централизованного
управления скафандрами прибегают, если надо привести в действие встроенную
в скафандр аптечку неотложной помощи  или  эвакуировать  раненого.  Честно
говоря, я и сам не в  восторге  от  этой  функции.  Однажды  мне  пришлось
вытаскивать парня, чьи доспехи были повреждены взрывом. Приводной механизм
дышал на ладан. Телеметрия практически  перестала  поступать  -  и  только
когда мы доставили его  на  корабль,  выяснилось  почему.  Парню  оторвало
взрывом  голову.  Представляете  -  угробить  двадцать  минут,   выгуливая
безголовый труп по коридорам и переходному отсеку!
     - И все же - как часто вам приходилось пользоваться системой в целом?
- поинтересовался Майлз.
     Осон откашлялся.
     - Вообще-то раза два.
     Ботари фыркнул. Майлз поднял брови.
     - Мы долго торчали в этом  вонючем  оцеплении,  -  торопливо  пояснил
Осон. - Никто поначалу не возражал  слегка  похалявить.  Но  наша  халява,
кажется, затянулась.
     - Мне тоже так показалось, - сдержанно произнес Майлз.
     Осон поежился и поспешил сосредоточиться на  наблюдении  за  экраном.
Момент стыковки близился. Группа захвата была наготове. РГ-132 вырулил  на
параллельный курс, ведущий к соседнему  причалу,  но  пока  держался  чуть
позади - хитрецы пеллиане распорядились, чтобы  военный  корабль  причалил
первым, рассчитывая чуть позже взять безоружный  грузовик  голыми  руками.
Надо было заранее  установить  закодированную  связь  между  кораблями,  с
досадой подумал Майлз. А теперь Мэйхью  на  РГ-132  один,  и  нет  никакой
возможности предупредить его об опасности: пеллиане их мигом  запеленгуют.
Одна надежда - когда  Торн  начнет  атаку,  противнику  будет  уже  не  до
грузовика.
     Пауза затягивалась. Казалось, она длится вечность. За это время Майлз
научился отличать медицинскую телеметрию  от  остальных  показаний.  Пульс
Элен держался на уровне почти  спокойных  восьмидесяти  ударов  в  минуту.
Сердце Джезека, стоявшего с нею  рядом,  стучало  намного  быстрее  -  сто
десять ударов. Интересно бы  измерить  мой  пульс,  подумал  Майлз.  Цифра
получилась бы астрономическая...
     - А у противника такая же система? - взволнованно спросил он. У  него
возникла блестящая  идея.  Если  удастся,  можно  будет  стать  не  только
наблюдателем, но и участником боя.
     - У пеллиан - нет. Это оборудование установлено  только  на  новейших
кораблях  нашего...  оссеровского  космофлота.  На  "карманном"  дредноуте
капитана Танга, например. Бетанская сборка. - Осон вздохнул с завистью.  -
У него там есть абсолютно все.
     - Скажите, ваша аппаратура фиксирует сигналы подобные тем,  что  идут
от скафандров наших десантников? - спросил Майлз, обернувшись к  связисту.
- Какие доспехи у "встречающих"?
     - Насколько мне известно, у них все внутренние линии закодированы,  -
отозвался связист, - но,  думаю,  к  торжественной  встрече  готовится  не
меньше тридцати человек.
     Ботари заскрежетал зубами.
     - К Торну идет информация?
     - Конечно.
     - А пеллиане могли это засечь?
     -  Если  только   приложили   дополнительные   усилия.   Наши   линии
закодированы достаточно надежно.
     - По двое на каждого из наших, - проговорил Осон, думая  о  своем.  -
Чертовски неприятное соотношение.
     - Вот и попробуем его исправить. - Майлз снова повернулся к связисту:
- Попытайтесь нащупать  их  коды  и  прорваться  к  телеметрии.  Ведь  это
оссеровская система, не так ли?
     Офицер связи, кажется, начал понимать.
     - Могут возникнуть некоторые сложности, однако...
     Он тут же занялся настройкой своих приборов.
     - Ах, вот что вы затеяли! - хлопнул себя по лбу Осон. - Хотите  взять
под контроль скафандры противника?  Заставить  их  бросаться  на  стены  и
палить друг в друга... - И тут радостный огонек в его глазах  погас:  -  У
них  в  костюмы  встроены  подавители  внешней  регулировки.  Как   только
догадаются, в чем дело, мигом отключатся. А жаль, идея была - блеск!
     Майлз усмехнулся:
     - Вовсе  необязательно,  чтобы  они  об  этом  догадались.  Мы  будем
действовать исподтишка. Вы привыкли мыслить категориями грубой силы, а она
никогда не была моим коньком...
     - Есть! - закричал связист.
     На головидео возникла еще одна картинка.
     -  У  десяти  солдат  противника  -  скафандры  с  обратной   связью.
Остальные,   судя   по   всему,   пеллиане,    в    обычных    скафандрах:
аудиокоммуникация только с командным пунктом. Как бы там ни было, десятеро
в наших руках!
     - Прекрасно! - воскликнул Майлз. - Сержант, давайте за монитор.
     Пересев в соседнее кресло, он начал  разминать  пальцы,  как  пианист
перед концертом.
     - Будем действовать так, чтобы у них создалось впечатление,  будто  в
скафандрах множество мелких  неисправностей.  Вот,  это  один  из  солдат.
Медицинская телеметрия, изображение - все на месте.  Обратите  внимание  -
резервуар для  сбора  испражнений  наполовину  заполнен.  Нервный  молодой
человек!
     И Майлз на полную мощность включил резервуар в режим слива. Подмигнув
своим подчиненным, он добавил громкости  в  аудиоприемник.  Воздух  отсека
потяжелел от лавины страшных ругательств, перекрываемых еще более громкими
приказами не засорять эфир.
     - Одному уже не до боевых действий,  -  удовлетворенно  констатировал
Майлз. - И он ничего не сможет с этим поделать, пока не снимет скафандр.
     Осон захихикал от удовольствия.
     - Ах ты чертенок! Здорово у тебя получается, черт возьми!
     Лишенный возможности потирать  руки,  он  стал  притопывать  ногой  и
ерзать в кресле. Потом  вывел  на  экран  телеметрию,  идущую  от  другого
солдата и начал быстро, насколько позволяли фиксаторы на  руках,  набирать
на клавиатуре команды.
     - Не забывайте, - предупредил его Майлз, - осторожно и постепенно.
     Осон кивнул, не переставая азартно хихикать:
     - Та-а-ак, порядок. Теперь каждая операция привода будет  выполняться
с полусекундным опозданием, а оружие будет  стрелять  на  десять  градусов
правее прицельной линии.
     -  Отлично!  -  Майлз  даже  зааплодировал.  -  Но  давайте  на  этом
остановимся. Прибережем остальных для  решающего  момента.  Тише  едешь  -
дальше будешь.
     - Согласен.
     Корабль между тем вплотную  подошел  к  причалу.  Солдаты  противника
ожидали, что команда "Ариэля" будет  перебираться  на  станцию  по  гибким
переходным трубам, и заняли позиции у выходов...
     И вдруг десантники Торна посыпались из резервных шлюзов. Поставленные
ими магнитные мины прошили переборку станции, как огненные искры -  тонкое
одеяло. В следующее мгновение десантники  проникли  сквозь  образовавшиеся
отверстия внутрь.
     Мертвая тишина, царившая в эфире  за  секунду  до  этого,  взорвалась
хаосом. Пора, подумал Майлз, и снова  опустил  пальцы  на  кнопки  пульта.
Командир вражеского отряда обернулся, чтобы отдать приказ своим  солдатам,
и  Майлз  тут  же  заклинил  его  шлем,  а  заодно  и  голову,  в  позиции
максимального разворота.
     Очередную свою жертву он нашел в  коридоре,  до  которого  десантники
Торна еще  не  добрались.  Обнаружив,  что  у  оссеровца  в  руке  тяжелое
плазменное ружье, Майлз включил его на полную  мощность.  Каково  же  было
потрясение солдата, когда его собственное  оружие,  помимо  воли  хозяина,
начало крушить стены, потолки, а заодно и боевых товарищей.
     Майлз перевел взгляд на телеметрию, идущую от шлема Элен. Видеокамера
показывала какой-то стремительный мелькающий коридор. И вдруг  изображение
содрогнулось и опрокинулось - Элен включила систему экстренного торможения
скафандра. Судя по всему, в  стыковочном  узле  отключалась  искусственная
гравитация. И  тут  же  коридор  оказался  автоматически  перекрыт.  Сумев
остановить  беспорядочное  вращение  своего  тела,   Элен   выстрелила   в
перегородку и ринулась в образовавшийся проем...
     Встречным курсом несся пеллианин. Столкновение  казалось  неминуемым.
Они сцепились в отчаянной схватке, и приводные  системы  обоих  скафандров
зажужжали от  перегрузок.  Майлз  бросился  искать  на  экране  телеметрию
противника Элен, но, увы, пеллианский скафандр был недоступен  для  пульта
"Ариэля". Внезапно он поймал себя на том, что следит за  схваткой  с  двух
разных точек, словно  его  сознание  раздвоилось.  Так  вот  в  чем  дело:
сражавшихся снимала видеокамера на шлеме еще  одного  оссеровца!  Тот  уже
прицелился...
     Он не промахнется, с ужасом  подумал  Майлз,  и  скомандовал  системе
первой помощи скафандра впрыснуть в вены оссеровца все препараты сразу.  В
эфире раздался страшный судорожный вздох, показатели пульса задергались  и
остановились на отметке "мерцание". Еще одна фигура, облаченная в скафандр
"Ариэля", прорвалась сквозь дыру в перегородке,  стреляя  на  лету.  Поток
плазмы окутал оссеровца - и вся его телеметрия исчезла с экрана.
     - Сукин сын, - прорычал Осон. - Откуда, мать твою, этот-то взялся?!
     "О ком это он?" - удивился Майлз и проследил  за  взглядом  капитана.
Тот почему-то уставился  на  экран,  контролирующий  космос  за  пределами
корабля. И Майлз понял, что слова офицера относились вовсе не к солдату.
     Сзади на них надвигался боевой корабль Оссера.



                                    12

     Ох, дьявол. Майлз был в отчаянии.  Неужели  нельзя  было  сообразить:
если на станции - солдаты в боевых скафандрах с  полной  обратной  связью,
значит, где-то рядом - корабль, с которого  ими  управляют.  А  он,  дурак
несчастный, решил, что ими руководят из  диспетчерской  причала!  Будь  он
проклят: позволил себе всецело заняться Элен и прохлопать  все  на  свете.
Забыл главную заповедь  командира:  держать  под  контролем  не  отдельные
участки, а всю операцию в целом. То,  что  об  этом  забыл  и  Осон,  мало
утешало.
     Связисту пришлось немедленно оставить увлекательную компьютерную игру
под названием "Выведи из строя скафандр противника" и  вернуться  к  своим
основным обязанностям.
     - Приказывают сдаваться, сэр, - сообщил он.
     Майлз, помолчав и откашлявшись, спросил:
     - Что вы об этом думаете, стажер Осон?
     Лицо капитана исказила злая гримаса.
     - А что тут думать - это  и  есть  Танг  собственной  персоной.  Сноб
проклятый! Он, видите ли, с самой Земли и никому не позволяет забывать  об
этом. Дредноут Танга в четыре раза превосходит наш корабль по огневой мощи
и защите, к тому же развивает в три раза большую скорость.  Добавьте  сюда
троекратное превосходство в живой силе и тридцатилетний  опыт  космической
войны. Но вы же не собираетесь сдаваться?
     - Вы правы, - далеко не сразу ответил Майлз. - Не собираюсь.
     Между тем бой на стыковочной станции был практически завершен.  Отряд
Осона  рассеялся  для  прочесывания  прилегающих  помещений.   Не   успеть
насладиться победой  и  потерпеть  сокрушительное  поражение?  Невыносимо!
Майлз сдавил ладонями виски.
     - Вот что, - сказал он наконец очень медленно. - Это не самый изящный
ход, но... Мы от них на такой малой дистанции, что можно попробовать пойти
на таран.
     "Мой корабль..." -  беззвучно,  как  у  утопающего,  произнесли  губы
Осона. Лишь через минуту к нему вернулся голос.
     - Мой корабль?! Тончайшую технологию Иллирики вы хотите  использовать
для средневековой войны? А может, сначала полить  их  кипящим  маслом  или
швырнуть пару-тройку булыжников?! - Голос Осона взобрался на  невообразимо
высокую октаву - и упал.
     - Они-то этого не ожидают.
     - Я задушу тебя  собственными  руками,  -  прорычал  Осон  и  тут  же
обнаружил, что  привести  угрозу  в  исполнение  с  фиксаторами  на  руках
сложновато.
     - Сержант! - окликнул  Майлз,  отступая  перед  бушующим  здоровяком.
Ботари   привстал   и   вперился   в   Осона   взглядом   патологоанатома,
приготовившегося кромсать мертвую плоть.
     - По крайней мере мы должны попробовать, - попытался урезонить  Майлз
капитана.
     - Моим кораблем?! Ах ты... - у Осона не было больше  слов.  Он  молча
перенес вес тела на опорную ступню и занес ногу  для  четко  отработанного
удара из арсенала карате.
     - Смотрите! Скорее, смотрите! - вдруг вскрикнул связист.
     РГ-132, тяжело разворачивая свое многотонное  тело,  уже  отвалил  от
причала. Двигатели работали  на  полную  мощность,  позволяя  ему  развить
ускорение слона, вылезающего из болота.
     - РГ-132 с полной загрузкой весит в четыре  раза  больше  скоростного
дредноута! - воскликнул Майлз.
     - Потому он летает как откормленный боров и  жрет  топлива  на  целое
состояние, - добавил Осон. - Ваш  пилот  -  круглый  дурак,  если  вздумал
состязаться с Тангом в скорости.
     - Давай, Ард! - Майлз вне себя вскочил с кресла.  -  Умница!  Размажь
его по стене плавильного цеха!
     - Ничего не выйдет. Хотя... - Осон удивленно расширил  глаза.  -  Вот
сукин сын! Кажется, у него получится.
     До Танга, как и до Осона, наконец дошел смысл  перемещений  грузового
корабля. Заработали маневровые двигатели, разворачивая  боевой  корабль  в
позицию, необходимую для рывка в открытый космос. Одно из орудий дредноута
выстрелило, но  заряд  пропал  в  чреве  одного  из  трюмов,  не  причинив
грузовику ощутимого вреда.
     В следующую секунду  РГ-132  медленно  и  даже  как-то  величественно
врезался  в  боевой  корабль  и,   продолжая   усиленно   работать   всеми
двигателями, притиснул его к стене огромного космического завода.  Обломки
выступающих узлов корабля и плавильни полетели в разные стороны.
     Казалось, прошло  несколько  минут,  прежде  чем  космический  завод,
содрогнувшись всем своим могучим  корпусом,  вернул  импульс  дредноуту  и
грузовику, отбросив  РГ-132  прочь.  Покореженный  корабль  Танга  остался
торчать в стене...
     И тут потрясенные наблюдатели увидели, как от РГ-132 отвалилась почти
половина корпуса - и медленно поплыла в пространство.


     Десантники  Торна  выкурили  из  покалеченного   корабля   оставшихся
оссеровцев, отделили убитых от раненых. Пленные  были  взяты  под  стражу,
мины-ловушки обнаружены и обезврежены. И  только  после  этого  израненный
грузовик отбуксировали к причалу...
     Из жерла шлюзовой камеры вынырнула фигура в легком скафандре. Это был
Мэйхью. На ходу срывая шлем, он кричал Майлзу:
     - Они повреждены! Повреждены!
     Его  невообразимо  всклокоченные  волосы  слиплись  от  пота,   глаза
лихорадочно блестели. Баз и  Элен,  похожие  без  шлемов  на  двух  черных
рыцарей, возвращающихся  с  турнира,  метнулись  к  нему.  Элен  бросилась
обнимать пилота, и Мэйхью вдруг оказался  в  воздухе  -  видимо,  командор
Ботари  в  очередной  раз  недооценила  возможности  встроенного   привода
скафандра. Поставив пилота на ноги, она воскликнула, радостно смеясь:
     - Ард, это было классно!
     Баз вполне разделил восторг Элен.
     - Поздравляю! Это был самый замечательный тактический маневр из  тех,
что мне доводилось видеть. Траектория была рассчитана  просто  идеально  -
лучшей точки  для  удара  и  компьютер  бы  не  выбрал.  Ты  роскошно  его
припечатал, и при этом ни одного серьезного повреждения. Я только что  был
у них на  борту:  после  небольшого  ремонта  мы  заимеем  вполне  рабочий
дредноут.
     - Идеально рассчитанная траектория? - с горечью переспросил Мэйхью. -
Да ты, я вижу, такой же чокнутый, - и он мотнул головой в сторону  Майлза.
- А уж если речь зашла о повреждениях, взгляни вон туда. -  Мэйхью  указал
на РГ-132.
     - Баз сказал, что на станции есть кое-какой инструмент для устранения
деформаций корпуса, - попытался успокоить его  Майлз.  -  Конечно,  ремонт
будет стоить нам нескольких недель, а это сильно осложняет дело, но никуда
не денешься. Не дай Бог, если потребуют заплатить за это, но, я думаю, мне
удастся реквизировать...
     - Ничего вы не поняли! - замахал руками Мэйхью. - Двигатели  Неклина!
Они повреждены.
     Так вот в чем дело! Нервная система скачкового корабля - это пилот  с
вживленными в голову микросхемами, а плоть  -  неклиновы  тяги  генератора
полей, идущие из одного конца в другой. Предел их отклонения от  прямой  -
одна миллионная градуса, вспомнил Майлз. И вот теперь...
     - Вы уверены? - осторожно спросил Баз. - Но защитный кожух...
     - Что кожух!  -  горестно  отмахнулся  Мэйхью.  -  Я  прошел  внутрь.
Деформация тяг настолько жуткая, что ее видно и без приборов. Они выгнуты,
как лыжи!
     Баз в ответ только присвистнул.
     - Неужели нельзя  отремонтировать?  -  спросил  Майлз,  заранее  зная
ответ. Баз и Мэйхью одновременно так посмотрели на  него,  что  ему  стало
неловко.
     - Вы, конечно, попробуете, - усмехнулся Ард. - Воображаю, как  будете
дубасить по ним кувалдой.
     Джезек покачал головой.
     - Сожалею, милорд. Не стоит даже надеяться,  что  фелициане  способны
производить серьезные работы на корабле скачкового типа - они  не  знакомы
ни с биотехнологией, ни с чисто технической стороной  процесса.  В  лучшем
случае нам пришлось бы импортировать эти тяги. Ближайшее место, куда можно
за этим обратиться - Колония Бета. Но данная модель у них  давно  снята  с
производства. Стало быть, тяги пришлось бы  изготавливать  по  спецзаказу,
потом доставлять сюда... Насколько я понимаю, на это  ушло  бы  не  меньше
года. Не говоря уж о деньгах.
     -  А-а,  -  протянул  Майлз,  взирая  через  иллюминаторы   на   свой
искалеченный корабль.
     - Можно взять "Ариэль", - с энтузиазмом  начала  Элен,  -  прорваться
сквозь блокаду и... - Она осеклась и сконфуженно пробормотала: - Извините,
я не подумала.
     Майлзу показалось, что он явственно слышит хохот убитого пилота.
     - Пилот остался без корабля, - прошептал он. - Второй корабль остался
без пилота. Груз к месту назначения не доставлен, денег нет, пути домой  -
тоже...
     Он обернулся к Мэйхью и спросил с неожиданным интересом:
     - Скажите, что заставило вас решиться на это, Ард? Ведь вполне  можно
было сдаться. Вы бетанец, с вами обошлись бы по-джентльменски.
     - Просто я подумал, что через секунду дредноут пальнет из всех орудий
и отправит вас к чертовой матери в четвертое измерение.
     - Ну, а хоть бы и так?
     - Хм. Видите  ли,  по-моему,  вассалу  негоже  сидеть  на  заднице  и
наблюдать, как расстреливают его сюзерена. Корабль в тот момент  был  моим
единственным оружием. Я  прицелился  -  и  бац!  -  Он  нажал  пальцем  на
воображаемую гашетку.
     На губах Ботари мелькнула ироническая усмешка:
     -  Приступайте  теперь  к  исполнению  прямых  обязанностей,   мистер
оруженосец.
     Из противоположного шлюза появились Осон и Торн.
     - А, вот он где! И, кажется, весь Совет приближенных тут как тут.
     Они буквально набросились на Майлза.
     - Можно подвести окончательные итоги, -  отрапортовал  Торн,  отдавая
честь.
     -  Слушаю  вас,  стажер   Торн,   -   отозвался   Майлз,   с   трудом
сосредоточиваясь.
     - С нашей стороны двое убитых, пятеро раненых. Ранения легкие,  кроме
одного. Плазменный ожог. Придется провести практически полную  регенерацию
кожи лица - как только доберемся до места, где есть подходящая клиника.
     У Майлза засосало под ложечкой.
     - Имена?
     - Убиты Ливера и Ким. Ожог головы - Элли... м-м-м, стажер Куинн.
     - Дальше.
     - Личный  состав  противника  был  следующим:  шестьдесят  человек  с
"Триумфа",  корабля  капитана  Танга  (двадцать  коммандос,  остальные   -
техперсонал); восемьдесят шесть  пеллиан  (сорок  военных  и  сорок  шесть
ремонтников и наладчиков, присланных для восстановления и запуска завода).
Из них двенадцать убито, у двадцати шести  -  тяжелые  и  средней  степени
тяжести ранения. Около дюжины легкораненых. Потери в технике - два  боевых
скафандра восстановлению не подлежат, еще пять  вполне  восстановимы.  Что
касается повреждений РГ-132, то,  боюсь...  -  Торн  бросил  выразительный
взгляд в сторону иллюминаторов. Мэйхью испустил долгий горестный вздох.
     - Помимо завода и дредноута, нами захвачено два пеллианских  пехотных
катера,  десять  катеров,  базирующихся  на  станции,  восемь  двухместных
флиттеров и два прицепа для руды - те, что висят под жилыми отсеками.  Да,
вот еще - один вооруженный пеллианский посыльный  э-э...  пропал.  -  Торн
встревоженно взглянул на Майлза, ожидая реакции на последнюю новость.
     - Ясно, - не спеша протянул Майлз и  подумал:  "Интересно,  много  ли
информации подобного рода. Суметь бы переварить". - Что еще?
     - Чисто положительным итогом...
     "А что, бывают и такие?" - про себя удивился Майлз.
     - ...можно считать, что у нас выправляется положение  с  численностью
личного состава. Нами освобождено двадцать три пленных фелицианина.  Среди
них офицеры в  разных  званиях,  хотя  большинство  -  сотрудники  завода,
которых заставляли работать до прибытия пеллианского персонала.  Некоторые
из них несколько...
     Но Майлз поднял руку.
     - Давайте чуть позже. Я проведу полную инспекцию.
     - Хорошо, сэр. Наши солдаты вам помогут. Кстати, майор  Даум  остался
всем очень доволен.
     - Он еще не беседовал со своими подчиненными?
     - Пока нет, сэр.
     Майлз потер переносицу пальцами и  прикрыл  глаза.  Шумная  пульсация
крови в висках несколько стихла.
     Появились несколько десантников Торна, конвоирующих  группу  пленных.
Майлз сразу обратил внимание на коренастого мужчину  с  чисто  евразийским
типом лица. Хотя его форменный комбинезон  был  порядком  изорван,  а  при
каждом шаге на побледневшем лице мелькала тень боли, он  каким-то  образом
ухитрялся сохранять командирскую  осанку.  Такой  может  проходить  сквозь
стены без оружия и космических доспехов, с почтением подумал Майлз.
     И вдруг офицер резко остановился:
     - Осон?! Я думал, вы убиты.
     Он решительно развернулся и направился к  группе,  собравшейся  возле
Майлза, увлекая за собой и пленников, и конвойных. Последние вопросительно
взглянули на  молодого  командира,  и  тот  кивнул,  дав  понять,  что  не
возражает.
     Осон откашлялся и просипел:
     - Привет, Танг.
     - Как это тебе удалось отбить свой корабль без...  -  и  тут  пленник
заметил фиксаторы на сломанных руках Осона, боевой скафандр  Торна  и  то,
что они стояли без охраны. Изумление на  его  лице  сменилось  омерзением,
настолько сильным, что он в первую секунду не смог издать ни звука.
     - Как же я сразу не догадался, -  выдавил  он  наконец.  -  Прав  был
Оссер,  что  держал  вас,  клоунов,  подальше  от  сражений.  Только  дуэт
комедиантов "Осон и Торн" мог выкинуть такой номер - взять  в  плен  самих
себя!
     Осон дернулся, а Торн ответил презрительной усмешкой:
     - Попридержи язык, Танг. - И добавил, обернувшись к Майлзу: - Если бы
вы знали, сколько лет я мечтал сказать ему это.
     Кровь бросилась в лицо Тангу:
     - А теперь вне себя от радости? Сопляк.
     Они угрожающе двинулись друг на друга.  Конвоиры  не  мешкая  бросили
Танга на колени. Осон и Майлз повисли на руках у Торна, причем последний в
буквальном смысле - разгневанный Торн поднял его в воздух.
     - Позвольте напомнить, капитан Танг, - сказал Майлз, тяжело  дыша,  -
что вы у этой труппы комедиантов в плену.
     -  Да  если  бы  половина  моей  команды  не   оказалась   отрезанной
сломавшейся переборкой...
     Осон  и  Торн  переглянулись,  усмехнувшись.  Наконец-то  общий  враг
заставил  вас  объединиться,  подумал  Майлз.  Надо  воспользоваться  этим
немедленно. Когда еще представится столь блестящая возможность  взять  под
контроль опасного своей недоверчивостью и подозрительностью Осона.
     - Кто этот чертов недомерок...  -  пробормотал  Танг,  обернувшись  к
конвоирам.
     Проигнорировав оскорбительный выпад, Майлз подошел к Торну:
     - Вы так хорошо  проявили  себя  в  настоящей  операции,  что  я  без
колебаний  подтверждаю   присвоение   вам   высокого   воинского   звания.
Поздравляю, капитан Торн.
     Лицо Торна осветилось радостью. Энтузиазм Осона, напротив,  мгновенно
угас. Майлз почувствовал, что в капитане опять зашевелилась  старая  обида
и, не желая дать ей разгореться в ярость, быстро обернулся к нему.
     - И вы, стажер Осон, послужили на славу, несмотря на то,  что  не  до
конца  оправились  после  ранения.  Столь  доблестный  солдат  заслуживает
награды, - и Майлз сделал размашистый жест в сторону иллюминаторов. В  них
было видно, как космические монтажники  с  плазменными  резаками  начинают
высвобождать "Триумф" из стены плавильного цеха. - Вот ваш новый  корабль.
Повреждения будут устранены. Надеюсь, в следующий раз вы не станете делать
преждевременных выводов?
     Растерянность, изумление, ликование - трудно сказать,  какое  чувство
было самым сильным  у  потрясенного  Осона.  Ботари  одобрительно  кивнул,
оценив  тактическую  уловку  Майлза,  достойную  самого  дальновидного  из
феодалов. Если бы Осон остался во главе  собственного  корабля,  рано  или
поздно он вспомнил бы, что это, собственно говоря,  и  есть  его  корабль;
отдать  же  капитана  в  подчинение  к  Торну  значило  нажить   серьезные
неприятности. Теперь Осон получил новый корабль из щедрых  рук  Майлза,  и
это автоматически делало его должником и  верным  слугой.  Хотя  следовало
признать, что кража была грандиозного, поистине космического масштаба.
     Танг понял, к чему клонится дело, немногим позже Осона. Он разразился
восклицаниями  на  непонятном   языке,   которые,   без   сомнения,   были
страшнейшими ругательствами. Майлз воззрился на него почти  со  страхом  -
ему ни разу не приходилось видеть, чтобы человек кричал  и  бесновался  до
пены на губах.
     - Этому пленному ввести транквилизатор, - распорядился он  озабоченно
и приказал увести Танга. "Какой агрессивный субъект. Притом еще и командир
с тридцатилетним стажем. Что я с ним буду делать?" - ужаснулся  Майлз.  Он
обернулся к Осону:
     - Капитан, отправляйтесь к судовому врачу. Пусть освободит ваши  руки
от этих штуковин.
     - Есть, сэр, -  все  еще  не  имея  возможности  отдать  честь.  Осон
порывисто кивнул и удалился чеканным строевым шагом, расправив плечи. Торн
последовал за ним - узнать,  какие  новые  сведения  удалось  получить  от
освобожденных фелициан и от пленных.
     Бортинженер с "Ариэля" - она пришла  за  Джезеком  -  осведомилась  у
Майлза с самодовольной улыбкой:
     - Сегодня мы заработали свои боевые премиальные, не так ли?
     "Боевые премиальные?.." - Майлз растерянно огляделся.
     - Я думаю, да... конечно, стажер Минова.
     - Сэр... - женщина на долю мгновения замялась. -  Наши  интересуются,
как будут выдавать зарплату? Еженедельно или ежемесячно?
     Теперь они  потребуют  график  выдачи  зарплаты.  Все  верно  -  игра
продолжается. Но когда же она, черт возьми, кончится... Майлз посмотрел  в
иллюминатор на безжизненный корпус РГ-132. Тяги деформированы, трюмы полны
неоплаченного груза. Когда же кончится эта вечность? Когда не  надо  будет
выдумывать все новые и новые задачи? Когда они наткнутся на основные  силы
фелициан...
     - Ежемесячно, - твердо ответил Майлз.
     - Понятно, - инженер была явно разочарована. - Я передам экипажу.
     - А что, если и через месяц мы еще будем торчать здесь, - осведомился
Ботари, когда оба бортинженера покинули  каюту.  -  Это  очень  неприятно,
когда люди требуют зарплату.
     - К тому времени что-нибудь придумаю, - бросил Майлз с  уверенностью,
больше похожей на отчаяние. И добавил безнадежно: - Поесть бы чего-нибудь.
     Однако  его  желанию  не  суждено  было  сбыться  -  снова   появился
неугомонный Торн.
     - Я по поводу контрнаступления, сэр... - начал он бодро.
     Майлз почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног.
     - Где?! На каком участке? - спросил он, озираясь.
     - Пока еще ни на каком, - успокоил его Торн.
     - Уф, - облегченно выдохнул Майлз. - Капитан  Торн,  если  можно,  не
устраивайте мне больше таких сюрпризов. Так что контрнаступление?
     - Я не перестаю об этом думать. Оно вполне реально. Даже неотвратимо.
И посыльный исчез... Куда он делся? К кому направился? Как  вы  полагаете,
не лучше ли заранее выработать план отражения атаки?
     - Да-да, конечно. У вас есть какие-нибудь наметки?
     - Разумеется, сэр. Вариантов несколько...
     Торн принялся с жаром втолковывать Майлзу  свои  соображения  на  сей
счет, не замечая, что до командира доходит в лучшем случае одна  фраза  из
трех.
     - Очень хорошо, капитан, - прервал его вконец измочаленный  Майлз.  -
После  фронтальной  инспекции  мы  соберем  всех  наших  офицеров,  и   вы
поделитесь своими мыслями.
     Торн   снова   умчался,   напоследок   крикнув   что-то   по   поводу
наблюдательного поста.
     У Майлза руки опустились.  Голова  шла  крутом.  Запутанные  коридоры
завода, подъемы, спуски, лестницы, цеха,  закутки  странного  вида  -  все
понастроено, нагромождено кое-как, без всякого плана, словно нарочно, чтоб
сбить  человека  с  толку.  И  теперь  эта  нелепая   космическая   махина
принадлежит  ему  -  каждый  ржавый  болт,  каждый  неровный   шов   между
переборками, каждый засоренный туалет. Ужас.
     - Майлз, что с тобой? - встревоженно спросила Элен. - Ты не  рад?  Мы
же победили!
     "Настоящему фору, - с грустью подумал Майлз, - не пристало  рыдать  и
прятать заплаканное лицо на груди своего вассала, даже  если  это  женщина
подходящего роста".



                                    13

     Первая, ознакомительная экскурсия Майлза по его новым владениям  была
короткой, но крайне утомительной. Пожалуй, единственным светлым пятном был
осмотр "Триумфа".
     Только после долгой  и  мучительной  борьбы  Майлзу  удалось  убедить
Ботари оставить его одного  и  отправиться  решать  вопросы,  связанные  с
содержанием целой  оравы  пленных.  Свет  не  видывал  человека,  с  таким
энтузиазмом стремящегося оставаться сиамским близнецом другого.  Отправляя
Ботари выполнять поручение, Майлз всерьез побаивался, что у того  начнется
раздвоение личности. В конце концов, сержант подчинился,  но  с  условием,
что оставит телохранителем  Элен.  Впрочем,  как  только  неусыпный  страж
удалился  на  безопасное  расстояние.  Элен   получила   совершенно   иное
назначение - на пост офицера-секретаря. Ее помощь действительно  была  ему
необходима: каждую минуту на Майлза обрушивалась такая лавина  информации,
что он больше не надеялся на свою неплохо развитую память...
     На  базе  медпункта  плавильного  завода  в  тот  же  день   открылся
комплексный госпиталь. Вот где работы было  невпроворот!  Медперсонал  был
укомплектован из числа пленных, и теперь они со  вполне  понятной  заботой
ухаживали за ранеными товарищами по оружию. И все  же  Майлз  счел  нужным
направить сюда несколько своих солдат - в качестве охранников, хотя каждый
подобный шаг был чреват еще большим распылением сил.
     Войдя,  Майлз  поморщился  и  вдохнул  холодный  воздух,   сухой   от
многократной усиленной очистки. Над койками висел тяжелый смрад  -  адская
смесь из испарений антисептика, обожженной  плоти,  экскрементов  и  пота.
Хирург с "Триумфа" и его ассистенты трудились не покладая рук, и Майлз  не
посмел к ним придраться, но своим солдатам,  которые  по  совместительству
взяли  на  себя  роль  похоронной  команды,  мимоходом  напомнил,  что  их
обязанность - следить за порядком. Впрочем, успокоил он себя, медперсоналу
сейчас не до волнений.
     Тягостное впечатление усилилось, когда  Майлз  подошел  к  полковнику
Бенару и двум его офицерам, лежащим в полном оцепенении. "Какие  крохотные
раны, - подумал он, - едва заметные ссадины на запястьях и следы  от  иглы
шприца. Мы наносим человеку ранку, которую  не  сразу  и  приметишь,  -  и
лишаем его жизни".
     Призрак убитого пилота, словно ручной  ворон,  опустился  к  нему  на
плечо безмолвным свидетелем.
     Тем временем фельдшер "Ариэля" вместе  с  хирургом  Танга  собирались
приступить к пересадке кожного протеза  Элли  Куинн.  Протез,  должен  был
служить ей лицом, пока (когда именно и каким образом?) ее  не  доставят  в
клинику, где будет осуществлена биорегенерация.
     - Зачем тебе присутствовать при этом? - тихо спросил  Майлз  у  Элен,
когда она на цыпочках подошла к операционному столу.
     Она покачала головой.
     - Я хочу посмотреть.
     - Зачем?
     - А ты зачем?
     - Я никогда не видел  такой  операции.  И  потом,  она  была  ранена,
исполняя мой приказ. Мой долг как командира быть рядом.
     - В таком случае и мой тоже. Я целую неделю работала с ней  плечом  к
плечу.
     Фельдшер сняла бинты, и взорам  открылось  нечто  жуткое:  нос,  уши,
губы, щеки - ничего этого не было; подкожный жир и волосы сгорели дотла. И
все же Элли пыталась что-то  сказать,  издавая  невнятное  клокотание.  Ее
болевые  рецепторы   заблокированы,   напомнил   себе   Майлз   и   вдруг,
отвернувшись, прижал ладонь к губам.
     - Я думаю, нам здесь нечего делать. Обоим. Все равно мы ей  ничем  не
поможем.
     Он поднял глаза на Элен. Она  была  мертвенно  бледна,  но,  судя  по
всему, не собиралась покидать свой пост.
     - До каких пор  ты  собираешься  стоять  здесь?  -  спросил  Майлз  и
подумал: "Боже, а ведь на ее месте могла оказаться ты..."
     - Пока не закончат, - сухо ответила она.  -  Или  пока  не  перестану
чувствовать  ее  боль.  Пока  не  огрубею,  как  отец.  Если  я  перестану
чувствовать боль другого, то уж сочувствовать врагу не буду наверняка.
     Майлз покачал головой:
     - Мне кажется, нам лучше продолжить разговор в коридоре.
     Элен нахмурилась, собираясь воспротивиться, но, посмотрев на  Майлза,
последовала за ним без возражений. Едва они вышли, как Майлз привалился  к
стене, тяжело дыша и глотая вязкую слюну.
     - Может, принести тазик? - предложила Элен.
     - Не надо. Через минуту я буду в порядке.
     Минута прошла, и ему, слава Богу, удалось не оскандалиться.  Переведя
дыхание и почувствовав, что в состоянии говорить, он категорически изрек:
     - Женщинам не место на поле боя.
     - Почему? Неужели это, - Элен кивнула в сторону палаты, - было бы  не
так ужасно, если бы на месте Элли оказался мужчина?
     - Не знаю, - проговорил Майлз. - Твой отец однажды сказал  мне:  если
женщина натягивает военную форму, она отдает себе полный отчет в том,  что
ей грозит. И ты должен стрелять в нее не  задумываясь.  Довольно  странный
способ утверждения равноправия полов. Мое естество подсказывает другое.  К
примеру, укрыть плащом ее плечи. Но не сшибать с плеч голову.
     - Честь всегда бок о бок с риском, - раздувая ноздри, возразила Элен.
- Отвергая риск, ты отказываешься от чести и славы.  А  я-то  думала,  что
рядом со мной единственный на Барраяре мужчина, способный  допустить,  что
честь женщины - не только то, что находится у нее между ног.
     - Честь солдата - исполнение его патриотического долга.
     - Или ее патриотического долга.
     - Или ее долга, - согласился Майлз. -  Но  мы  служим  не  родине,  а
императору.  Это  далеко  не  одно  и  то  же.   Мы   здесь   зарабатываем
десятипроцентную прибыль для Тава Кольхауна. По крайней мере до  недавнего
времени делали это.
     Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза - надо было собрать  силы,  чтобы
продолжить инспекцию. Но вот он снова обернулся к Элен:
     - Ты, кажется, говорила что-то  насчет  необходимости  стать  грубой?
Бесчувственной?
     - Да. И что?
     - Моя мать была настоящим солдатом, поверь. Но я  не  думаю,  что  ей
была безразлична чужая боль. Даже боль ее врага.
     После этих слов между ними надолго воцарилось молчание.


     Совещание  офицеров  по  поводу   возможной   контратаки   противника
получилось, к  счастью,  не  таким  напряженным,  как  ожидал  Майлз.  Они
собрались в конференц-зале,  где  раньше  заседало  заводское  начальство.
Отсюда открывалась захватывающая панорама всей станции.  Тяжело  вздохнув,
Майлз опустился в кресло - спиной к иллюминаторам.
     Он быстро освоился с ролью беспристрастного арбитра,  сопоставляющего
различные предложения - и это при почти полном отсутствии  информации,  на
которую  можно  было  бы  опереться.  Он  серьезно  кивал,  изредка  ронял
многозначительные "ага" и "хм", а  вот  "помоги  нам  Бог"  произнес  лишь
однажды, - заметив, что Элен при этом  едва  удержалась  от  смеха.  Торн,
Осон, Джезек с Даумом и  еще  трое  освобожденных  из  плена  фелицианских
офицеров справились с обсуждением и без активного вмешательства верховного
главнокомандующего. Майлз вежливо и осторожно отклонил лишь  те  варианты,
которые не оправдали себя в схватке с пеллианами.
     - А вот что действительно всем нам здорово помогло бы - это  если  бы
вы, майор Даум, вышли на связь со своим  командованием,  -  сказал  Майлз,
подводя итог совещания. - Может быть, удастся найти  добровольца,  который
попытается  долететь  на  катере  до  планеты  и  сообщить  им   о   нашем
положении...
     - Сделаем все возможное, - заверил Даум.


     Какой-то неведомый поклонник подыскал Майлзу роскошные апартаменты  в
самой комфортабельной части станции. Каюта была расположена неподалеку  от
конференц-зала и, как  видно,  тоже  предназначалась  для  кого-нибудь  из
начальства. Единственным недостатком  было  то,  что  последние  несколько
недель никто не следил за порядком. Майлз  почувствовал  себя  археологом,
опустившимся в раскоп, полный разнообразных  находок  из  двух  культурных
слоев одновременно: сверху были  разбросаны  многочисленные  свидетельства
пребывания  пеллианского  офицера,  а  под  ними  помещались   практически
нетронутые залежи,  относящиеся  к  той  эпохе,  когда  помещением  владел
впоследствии вытесненный фелицианин. Мятое обмундирование и нижнее  белье,
пустые коробки  из-под  пайков,  дискеты,  недопитые  бутылки  -  все  это
вдобавок хорошенько  перемешалось,  когда  во  время  битвы  за  обладание
заводом возникли перебои в системе искусственной гравитации.
     Первым делом Майлз проверил дискеты - увы,  это  оказались  различные
игры и другие средства развлечения. Ничего похожего на секретные документы
или какую-нибудь ценную информацию здесь не было.
     Потом Майлз отправился в душевую. И тут опять началось. Он готов  был
поклясться,  что  разноцветные  пушистые  островки  плесени,  как   только
перестаешь смотреть  на  них  в  упор,  медленно  перемещаются  по  стене.
Возможно, это тоже было результатом переутомления,  но  на  всякий  случай
Майлз поостерегся приближаться к  ним,  пока  мылся.  Выходя,  он  включил
ультрафиолетовые светильники на максимум и плотно закрыл дверь. "Последний
раз  ты  просил  сержанта  остаться  на  ночь,  когда  тебе   померещились
загадочные твари в туалете, - напомнил себе Майлз, - но  тогда  тебе  было
четыре года". Чувствуя непреодолимое желание заснуть, он  с  удовольствием
облачился в чистую пижаму, которую захватил с собой.
     Кровать  представляла  собой  обширный  и  мягкий  антигравитационный
матрац, подогреваемый инфракрасным прожектором до температуры  материнской
утробы. Ходили слухи,  что  секс  в  подобной  постели  -  один  из  самых
увлекательных аттракционов космического путешествия. Майлзу не  доводилось
проверять  справедливость  этого  утверждения,  однако  удушающие  запахи,
которые стал издавать  матрац,  когда  достаточно  нагрелся,  красноречиво
свидетельствовали, что другие обитатели  каюты  проделывали  это  не  раз.
Проворочавшись  минут  десять,  Майлз  выскочил  из  любострастного  ложа,
опустился и сидел на полу, пока его желудок  не  передумал  выворачиваться
наизнанку.
     Он  неверными  шагами  подошел  к  иллюминаторам.  Отсюда  открывался
великолепный вид на искореженный, зияющий дырами корпус РГ-132.  Время  от
времени какая-то особенно упругая  деталь  внезапно  разгибалась,  вызывая
сотрясение других обломков,  облепивших  многострадальный  корабль.  Майлз
несколько минут наблюдал за этим процессом и наконец решил  отправиться  к
Ботари - выяснить, не осталось ли в его фляге немного виски...
     В   конце   коридора   находилась   смотровая   палуба.    Прозрачный
хрустально-хромовый купол открывал взгляду  черноту  космоса,  пронизанную
бесчисленным множеством звезд, холодных и острых, как  иглы.  Ради  такого
зрелища стоило потерять несколько минут драгоценного сна.
     И вдруг он услышал со стороны палубы отчаянные крики Элен. Сонливость
как рукой сняло. И, хотя ноги Майлза заплетались от усталости, он бросился
вперед.
     Взбежав  по  пандусу,  он  очутился  в  сумрачном  зале,   отделанном
королевским голубым  бархатом,  таинственно  переливающимся  под  холодным
светом звезд. Канапе  с  жидкостным  наполнением  и  причудливо  изогнутые
кушетки словно звали отдохнуть часок-другой. Но сейчас на одной из кушеток
лежал распластанный Баз Джезек, а над ним  навис  сержант  Ботари,  вдавив
колени ему в живот и сомкнув узловатые пальцы на горле инженера. Лицо База
побагровело до синевы, он хрипел. Элен бегала вокруг них, беспомощно ломая
руки.
     - Нет, отец! Нет! - кричала она.
     Неужели сержант поймал инженера, когда он... Горячая  волна  ревности
захлестнула Майлза, но рассудок тут же остудил его. Элен способна постоять
за себя, как никто из женщин - сержант, одержимый навязчивым страхом за ее
судьбу, давно позаботился об этом. А ведь из-за секундной вспышки ревности
он мог позволить Ботари убить База...
     Элен, заметив юношу, бросилась к нему.
     - Майлз! Милорд, прикажите ему остановиться!
     Майлз подошел ближе и скомандовал:
     - Сержант, отпустите его.
     Ботари, пожелтевший от  ярости,  лишь  покосился  на  него  безумными
глазами, и не думая ослаблять хватку. Майлз опустился на колени и  положил
ладонь на вздувшиеся мускулы его руки.  Тошнотворный  страх  подкатился  к
горлу, но все-таки он прошептал:
     - Мне что, необходимо  повторять  свое  приказание  дважды,  господин
вассал?
     Ботари словно и не слышал. Майлз сжал пальцы на его запястье.
     - Вы... не сможете помешать мне, - процедил сержант сквозь  стиснутые
зубы.
     - Зато я смогу заработать кучу новых переломов, пытаясь это сделать.
     И он изо всех сил рванулся назад. Ногти побелели, пальцы задрожали от
напряжения. Еще секунда - и его хрупкие кости издадут знакомый треск...
     Сержант  на  миг  зажмурился,  шумно  вздохнул  и,  зло  выругавшись,
спрыгнул с беспомощного инженера, стряхнув  с  себя  вцепившегося  мертвой
хваткой Майлза. Могучая грудь Ботари тяжело вздымалась;  он  повернулся  к
ним спиной, остановив невидящий взгляд на звездах.
     Баз скатился с кушетки на  пол,  сделал  судорожный  вдох  и  зашелся
кровавым кашлем. Элен, забыв обо всем, бросилась к Джезеку и положила  его
голову себе на колени.
     Майлз с трудом встал и спросил, переводя дух:
     - Ну? Что здесь происходит?
     Баз попытался что-то сказать, но его  потряс  новый  приступ  лающего
кашля. Рыдающая Элен была, кажется, еще менее способна что-либо объяснить.
     - Черт побери! - воскликнул Майлз. -  Сержант,  может,  хоть  вы  мне
скажете?
     - Представьте себе, милорд, - проревел Ботари, - вхожу - и вижу,  что
она прилипла к этому... трусу.
     - Он не трус! - крикнула Элен. - Он солдат не хуже тебя. Баз спас мне
жизнь, - тут она порывисто обернулась к Майлзу: - Скажи  ему.  Ты  же  все
видел на мониторе! Оссеровец хотел убить меня,  а  Баз  застрелил  его  из
плазменного пистолета. Скажи же!
     "Она говорит о том типе в управляемом скафандре, которого я  укокошил
при  помощи  его  же  собственной  аптечки,  -  сообразил  Майлз.  -  Баз,
разумеется, и не подозревал, что изжарил покойника. Это я -  я  спас  тебе
жизнь!" И тут, словно со стороны, он услышал собственный голос:
     - Все так и есть, сержант. Вы обязаны жизнью дочери вашему собрату по
оружию.
     - Этот... никакой он мне не собрат!
     - Вам мало моего слова?
     - Нет... Но все это не так, как надо. Все должно быть иначе!
     Ботари заметался в муках тоскливой ярости. Майлз никогда не видел его
таким взволнованным. "Я взвалил на него в эти дни слишком большую ношу", -
подумал он с запоздалым раскаянием.
     - Оскорбление... чести, - прохрипел Баз.
     Элен жестом велела ему замолчать, подошла к Ботари и, вперив  в  отца
яростный взгляд, отчеканила:
     - Теперь я знаю, чего стоит ваша хваленая воинская честь. Я  побывала
в сражении, я  убила  неприятельского  солдата.  Но  ведь  все  это  самая
настоящая бойня! Любой робот справился бы не хуже. Все -  сплошной  обман,
позерство. Твой мундир больше не  внушает  мне  ни  страха,  ни  уважения,
слышишь?!
     Лицо Ботари потемнело. Майлз за его спиной  отчаянно  замахал  рукой,
умоляя девушку замолчать. Он ничего не имел против независимости взглядов,
но неужели Элен не понимает,  что  сейчас  не  время  их  демонстрировать?
Похоже, что нет - она слишком поглощена своей болью, мучительным  чувством
вины. Теперь и в ее плечо острыми когтями впился призрак. Элен не доложила
ему, что убила неприятельского солдата, но Майлз ее не осуждал - он хорошо
понимал, что ей мешало.
     Каждый из них был ему необходим - и Ботари, и Элен, и Джезек.  Только
объединив усилия, они могли надеяться вернуться домой живыми. А значит, он
не имеет права дать  волю  гневу,  пусть  даже  справедливому.  Он  должен
успокоиться и сказать именно то, что необходимо.
     Первым  делом  нужно  помешать   сержанту   рассориться   с   дочерью
окончательно.
     - Элен, проводи База в лазарет, - распорядился Майлз,  -  пусть  врач
проверит, нет ли повреждений внутренних органов.
     - Слушаюсь, милорд, - сказала она, сделав ударение на слове  "милорд"
- скорее всего, специально для отца.
     Подхватив полубесчувственного Джезека, прекрасная амазонка  двинулась
к выходу, бросив  на  отца  ненавидящий  взгляд.  Тот  повел  плечами,  но
смолчал.
     Майлз проводил их вниз по пандусу, с  облегчением  отметив,  что  Баз
задышал чуть ровнее.
     - Знаешь, я думаю, мне лучше остаться с сержантом,  -  сказал  он.  -
Надеюсь, с вами больше ничего не случится?
     - Все будет в порядке. Благодаря тебе. Я пыталась ему помешать, но не
смогла. Я... испугалась. - Элен заморгала веками, борясь со слезами.
     - Может быть, оно и к лучшему. Все страшно устали,  взвинчены,  нервы
на пределе. А у него больше других, ты же знаешь.
     Майлзу нестерпимо хотелось  уточнить,  что  подразумевал  Ботари  под
словом "липнуть", но он нашел в себе силы воздержаться от расспросов. Элен
потащила База дальше, что-то шепча ему на ухо.  Проклятая  девчонка  будто
задалась целью свести Майлза с ума. Он круто развернулся  и,  кусая  губы,
зашагал обратно, на смотровую палубу.
     Ботари стоял на том же месте, погруженный в мрачные  раздумья.  Майлз
присел на кушетку и, вздохнув, спросил:
     - У вас осталось еще немного виски?
     Ботари вздрогнул, порылся в просторном  набедренном  кармане,  достал
флягу и молча протянул ее Майлзу. Тот жестом предложил ему сесть.  Сержант
опустился рядом, понурив голову и свесив руки между колен.
     Майлз сделал долгий глоток и отдал флягу Ботари:
     - Выпейте.
     Ботари покачал  головой,  но  все-таки  взял  флягу  и  приложился  к
горлышку. Потом мрачно пробормотал:
     - Прежде вы никогда не называли меня вассалом.
     - Мне просто необходимо было привлечь ваше внимание. Простите - я  не
хотел вас оскорбить.
     Ботари хлебнул еще и сказал:
     - Нет, все правильно. Это и есть мой "титул".
     - За что вы хотели его убить?  Неужели  вы  не  знаете,  как  нам  не
хватает квалифицированного техперсонала?
     На этот раз пауза была еще дольше.
     - Он не тот. Не для нее. Дезертир...
     - Он же не пытался ее изнасиловать?.. - это было скорее  утверждение,
чем вопрос.
     - Нет. Кажется, нет. Как можно быть уверенным?
     Майлз  обвел  взглядом  смотровую  площадку  под  звездным   куполом.
Отличное место, чтобы прильнуть друг к  другу...  Как  раз  в  эти  минуты
легкие белые руки, наверное, прикладывают холодные компрессы к рассеченной
брови База. А он сидит здесь и напивается. Какая бездарная трата времени!
     Фляжка меж тем продолжала кочевать от господина к слуге и обратно.
     - Никогда нельзя быть уверенным, - повторил Ботари. -  А  у  нее  все
должно быть правильно, как положено. Вы понимаете меня, милорд? Неужели не
понимаете?
     - Понимаю, конечно. Но все равно прошу  -  не  трогайте,  пожалуйста,
моего инженера - он мне нужен для работы. Хорошо?
     - Проклятые технари! Вечно командование их обхаживает!
     Слова Ботари прозвучали эхом стародавних времен. Майлзу он  почему-то
всегда казался одним из последних  уцелевших  вояк  дедовского  поколения,
хотя на самом деле сержант был на несколько лет младше его  отца.  Как  бы
там ни было, похоже, Ботари возвращался в нормальное - то есть, скорее, не
нормальное, а обычное для него - состояние.
     Сержант сполз на мягкий ковер, привалившись спиной к кушетке.
     - Милорд, - заговорил он некоторое время спустя, - если я буду  убит,
вы должны позаботиться о ней. Чтобы все было как надо  -  приданое  и  все
такое... У Элен должен быть человек, который  в  случае  чего  заменит  ей
папашу и возьмет на себя устройство ее судьбы. И еще подходящая сваха.
     Какие старомодные у него мечты, подумал Майлз, словно в тумане.
     - Я по закону - ее сеньор, - мягко напомнил он, -  и  позаботиться  о
ней - мой долг.
     "Если бы я только мог исполнить этот долг так, как хочется мне!"
     - Многие нынче забыли даже о понятии долга, - проговорил Ботари, - но
только не потомки Форкосиганов. Они всегда об этом помнят.
     - Это точно, черт побери, - подтвердил Майлз заплетающимся языком.
     - М-м-м... - кивнул Ботари и сполз еще  ниже.  Снова  повисло  долгое
молчание. Потом Ботари заговорил:
     - Милорд, если я погибну, вы, конечно,  не  бросите  меня  здесь?  А,
милорд?
     - Ч-что? - Майлз с трудом отвлекся от составления новых созвездий.  У
него как раз почти получился кавалерист на коне.
     - Тела убитых частенько выбрасывают прямо в космос.  Адский  холод...
Бог не найдет меня там.
     Майлз  удивленно  заморгал.  Он  никогда  не  замечал  за   сержантом
склонности философствовать.
     - Что это вы вдруг заговорили о смерти? Не собираетесь же вы...
     - Граф обещал мне, - перебил Ботари, - что я  буду  похоронен  у  ног
вашей матери, миледи Форкосиган-Сюрло. Он мне обещал. Разве он не  говорил
вам об этом?
     - Э-э... Мы как-то ни разу не затрагивали эту тему.
     - Он дал слово Форкосигана. Значит, это и ваше слово.
     - Да, конечно...
     Майлз, не отрываясь, смотрел  на  хрустальный  купол.  Один  человек,
глядя на него, думает о звездах, а другой - о пустоте между  ними.  Адский
холод...
     - Послушайте, сержант, - сказал  он  вдруг,  -  вы,  как  я  понимаю,
собрались в рай?
     - Я попаду туда как верный пес миледи. Кровь смывает все  грехи.  Это
она так сказала.
     Не сводя глаз со звездного купола, он уронил флягу  на  ковер,  потом
опустил веки и захрапел. Майлз остался сидеть над ним,  словно  часовой  -
маленькая фигурка в белой  пижаме,  страшно  одинокая  среди  космического
мрака, в непостижимой дали от дома.


     К счастью, Баз быстро оправился и уже на следующий  день  вернулся  к
работе - правда, с пластиковым воротником,  фиксирующим  порванные  связки
шеи.  Теперь  в  присутствии  Майлза   он   вел   себя   с   Элен   крайне
предупредительно. Впрочем, за Майлзом по-прежнему тенью  следовал  Ботари,
так что, скорее всего, именно этим и  объяснялся  подчеркнуто  официальный
тон Джезека.
     Перво-наперво Майлз бросил все имевшиеся в его распоряжении  скромные
ресурсы на приведение в боевую  готовность  "Триумфа".  Для  команды  было
очевидно, что адмирал опасается пеллианского контрнаступления, на самом же
деле он  думал  о  другом.  Это  был  единственный  достаточно  большой  и
достаточно быстроходный корабль, чтобы смотаться отсюда, пока не поздно. У
Танга было два скачковых пилота. По крайней мере, одного из них можно было
убедить - или заставить - одним махом  вывезти  "дендарийцев"  за  пределы
блокированной зоны Тау Верде.  Только  вот,  что  будет  потом,  когда  он
появится на Бете в угнанном корабле,  управляемом  похищенным  пилотом,  с
двумя десятками безработных наемников и целой толпой ошалевших технарей на
борту? Притом ему не только нечем расплатиться с Тавом Кольхауном -  денег
нет  даже  на  выплату  посадочного   сбора.   Майлз   почувствовал,   что
дипломатическая неприкосновенность третьего класса, которая обычно служила
ему надежной ширмой, при данных  обстоятельствах  превращается  в  фиговый
листок.
     Он пытался помогать техникам в переброске арсенала с РГ-132, но проку
от  него  было  мало.  К  нему  постоянно   прибегали   за   приказами   и
распоряжениями, а чаще всего - за  разрешением  воспользоваться  трофеями.
Майлз подмахивал все заявки без разбора,  чем  вскоре  заслужил  репутацию
крайне решительного командира. Через весьма  непродолжительное  время  его
подпись приобрела прямо-таки министерские очертания.
     Увы, недостаток рабочих рук невозможно было  ликвидировать  таким  же
росчерком пера. Сначала работали в две смены, затем перешли на трехсменку,
а это рано или поздно грозило  привести  к  полному  истощению  персонала.
Майлз решил, что настала пора испробовать еще одно средство.


     Две   бутылки   фелицианского   вина   неведомого   сорта;    бутылка
таукитянского ликера - к счастью, бледно-оранжевого, а  не  зеленого;  два
раскладных  стула  и  маленький  хрупкий  столик;  полдюжины  фелицианских
деликатесов в  серебристых  упаковках  (Майлз  надеялся,  что  это  именно
деликатесы); на десерт - остатки урожая фруктов из поврежденной  заводской
теплицы.  Учитывая  походную  обстановку,   угощение   получилось   вполне
приемлемым. Он нагрузил Ботари яствами для мародерского пикника, подхватил
те коробки, которые не сумел удержать  сержант,  -  и  они  отправились  в
секцию, где содержались пленные.
     В коридоре их встретил Мэйхью и, подняв брови, изумленно спросил:
     - Куда это вы?
     - Свататься, - засмеялся Майлз.
     В  свое  время  пеллиане  оборудовали  на  заводе   импровизированную
гауптвахту, разделив переборками просторный  склад  на  крохотные  камеры.
Майлзу было совестно содержать пленных в таких  ужасных  условиях,  но  он
утешался тем, что они сами выстроили себе такую тюрьму.
     Танг явно не ждал гостей. Они застали его висящим на одной  руке  под
потолком камеры. Он держался за кронштейн  светильника,  а  другой  рукой,
вооруженной пряжкой от мундира, безуспешно пытался снять плафон.
     - Добрый день, капитан, - весело  приветствовал  его  Майлз.  Танг  с
ненавистью глянул вниз, заметил стоящего рядом  Ботари  и,  заключив,  что
соотношение сил  не  в  его  пользу,  грузно  спрыгнул  на  пол.  Охранник
убедился, что все спокойно, и закрыл дверь.
     - Интересно, что бы вы с ним сделали, если  бы  сумели  отвинтить?  -
продолжал Майлз, указывая глазами на плафон.
     Танг  пустил  в  него  одним  из  своих   отборных   ругательств   и,
отвернувшись, замолчал.
     Ботари невозмутимо установил посреди камеры походную мебель,  вывалил
на стол принесенное угощение и, по обыкновению привалившись к стене,  стал
скептическим взглядом наблюдать за происходящим.  Майлз  сел  на  один  из
стульев и откупорил бутылку вина. Танг даже не шелохнулся.
     - Присоединяйтесь, капитан, - дружески пригласил Майлз, - вы ведь еще
не обедали. Заодно побеседуем.
     - Мое  имя  Ки  Танг,  я  капитан  Флота  вольных  наемников  Оссера,
гражданин  Великой  Южноамериканской  Народной  Республики.   Персональный
служебный номер 7275-42-1535-1742. Беседа окончена.
     - Вы меня не поняли. Допросы не по моей  части,  медперсонал  в  этом
смысле действует гораздо эффективнее. Наоборот -  я  сам  готов  вам  дать
кое-какую информацию. - Майлз поднялся и отвесил церемониальный поклон:  -
Позвольте представиться: Майлз Нейсмит, - он указал на  стул  напротив.  -
Присядьте же. Или вам кажется, что я недостаточно долго стою  перед  вами,
склонив голову?
     Танг заколебался,  потом  сел,  в  качестве  компромиссного  варианта
опустившись на самый краешек стула. Майлз налил вина  и  сделал  небольшой
глоток. Сейчас следовало бы произнести одну из  фраз,  которыми  его  дед,
большой знаток вин, обычно начинал разговор с молчаливым собеседником,  но
на память почему-то приходили только ремарки типа "кислое, как моча",  что
показалось Майлзу не  вполне  уместным.  Поэтому  он  обтер  рукавом  край
пластикового стакана и протянул его Тангу.
     - Можете пить смело как видите, я не сплю и не падаю в обморок.
     Танг демонстративно скрестил руки на груди:
     - Старый трюк из книжки про  шпионов.  Прежде  чем  войти,  выпиваешь
противоядие - и ничто тебя не берет.
     - М-да. Другой на моем месте мог бы так поступить. Ладно.
     Он вытряхнул из пакета несколько белковых кубиков, по фактуре изрядно
напоминавших резиновые, и посмотрел на них с не меньшим  подозрением,  чем
Танг на вино.
     - Так... Судя по всему, мясо.
     Майлз бросил кубик в рот и принялся тщательно жевать.
     - Спрашивайте обо всем, что вас интересует, - пробубнил он с  набитым
ртом.
     После секундной борьбы Танг резко осведомился:
     - Что с моей командой?
     Майлз поименно  перечислил  всех  убитых,  затем  раненых,  не  забыв
упомянуть о состоянии каждого в данный момент.
     - Остальные, как и вы, находятся под стражей. Позвольте не  уточнять,
где именно, -  а  то  вдруг  вы  соорудите  с  помощью  этого  светильника
что-нибудь такое, чего я даже представить не могу.
     Танг вздохнул - не то с грустью,  не  то  с  облегчением  -  и  начал
рассеянно жевать белковый кубик.
     - Я очень сожалею, что все  произошло  именно  так.  Понимаю,  каково
командиру  проиграть   сражение   в   результате   _т_а_к_о_г_о_   маневра
противника. Сам бы предпочел что-нибудь более изящное,  как  при  Комарре,
например, но в той ситуации я не нашел иного выхода.
     - Можно подумать, у другого на вашем месте  получилось  бы  лучше,  -
фыркнул Танг. - Разве только у Форкосигана.
     Майлз  поперхнулся  вином  и  так  отчаянно  закашлялся,  что  Ботари
отвалился от стены и на всякий случай несколько раз ударил  его  по  спине
своим пудовым кулаком, угрожающе поглядывая на  Танга.  К  счастью,  через
несколько минут к Майлзу вернулось самообладание.
     -  А-а,  -  небрежно  протянул  он,  -  вы  имеете  в  виду  адмирала
Форкосигана с Барраяра. Так ведь он теперь граф Форкосиган.
     - Да? Он еще жив? - с неподдельным интересом спросил Танг.
     - Еще как жив.
     - Читали его книгу о Комарре?
     - Книгу? А, "Доклад о Комарре". Да, читал. Говорят, он включен в курс
нескольких инопланетных военных академий...
     - Я прочел ее одиннадцать раз, - гордо заявил  Танг.  -  Великолепные
мемуары -  все  предельно  ясно  и  сжато.  Самые  сложные  стратегические
ситуации, политические и экономические аспекты войны - все увязано  просто
безупречно. По-моему, он способен мыслить сразу в пяти измерениях. А  ведь
мало кто  знаком  с  этой  книгой.  Будь  моя  воля  -  включил  бы  ее  в
обязательную программу всех военных учебных заведений.
     - Знаете, граф Форкосиган однажды сказал: война -  это  что-то  вроде
аварии, когда политика не срабатывает. Мне  кажется,  именно  политические
средства всегда составляли основу его стратегического почерка.
     - Конечно, когда достигаешь такого уровня,  как  он...  Постойте!  Вы
говорите "сказал"? А я и не знал, что он давал  интервью.  Не  припомните,
где вы это слышали? Может быть, у вас есть видеозапись?
     - Да нет... - Майлз выдержал эффектную паузу и пояснил:  -  Это  была
личная беседа.
     - Вы знакомы с ним лично?!
     Майлз почувствовал, что вырос в глазах Танга на добрых  полметра.  Но
это его совсем не обрадовало.
     - Разумеется, - подтвердил он, словно говоря о чем-то самоочевидном.
     - Вы не знаете,  может  быть,  он  написал  такие  же  мемуары  и  об
Эскобарском вторжении? - глаза Танга  жадно  загорелись.  -  Это  была  бы
настольная книга офицера космофлота - пособие по  активной  обороне.  Вот,
кстати,  и  второй  основной  компонент   его   стратегического   почерка.
Получилось бы что-то подобное двухтомнику Шри Симки об  обороне  Уолиша  и
Скиа-4.
     Наконец-то  Майлз  понял,  что  собой  представляет  его  собеседник:
фанатик истории военного искусства. Теперь он знал, как с ним действовать,
и готов был прыгать от радости.
     - Я не вполне с  вами  согласен,  -  солидно  заявил  юноша,  -  ведь
вторжение на Эскобар, в конце концов, все-таки провалилось. Он не любит об
этом вспоминать, и я его донимаю. Уязвленное самолюбие, знаете ли...
     - Хм, пожалуй, - неохотно согласился Танг. - Но  то,  что  я  прочел,
было потрясающе. Во время битвы мне все казалось сплошным хаосом, а  когда
я читал мемуары Форкосигана о тех же событиях, то понял: в каждой  минуте,
в каждом маневре был смысл.  Ничего  удивительного,  что  я  уразумел  это
задним числом: когда проигрываешь сражение, трудно сохранить ясную голову.
     Теперь настал черед Майлза навострить уши.
     - Вы говорите - "мне казалось"? - переспросил он.  -  Вы  воевали  на
стороне Комарры?
     - Да. Служил младшим лейтенантом во флоте  Селби,  нанятом  Комаррой.
Двадцать три года  прошло...  В  те  дни  казалось,  что  все  недостатки,
присущие наемной армии, разом поперли наружу и гарантировали нам поражение
еще до того, как прозвучал первый выстрел. А на самом деле  все  это  было
делом рук разведчиков Форкосигана.
     Майлз умел изображать живой интерес, и  при  его  активной  поддержке
нить воспоминаний  Танга  стала  разматываться  с  невероятной  быстротой.
Ломтики фруктов превратились в планеты и  их  спутники,  белковые  брикеты
различной формы - в крейсеры, десантные катера и бомбы. Сбитые корабли тут
же с аппетитом съедались. Вторая  бутылка  вина  открыла  следующую  серию
мемуаров о самых известных  сражениях  наемников.  Теперь  Майлз  впитывал
каждое слово Танга, и в его интересе не было ни капли лицемерия.
     Наконец Танг, опустошив запасники рассказов и заполнив образовавшееся
пространство вином и закуской, удовлетворенно откинулся на спинку стула.
     Майлз хорошо знал свой предел в выпивке, и все это время держал  себя
под контролем. Теперь же он вытряхнул из бутылки последние  капли,  поднес
стакан к губам и проговорил:
     - Как нелепо - офицер с таким колоссальным опытом, вместо того  чтобы
участвовать в боевых действиях, проводит день за днем взаперти!
     - Вот потому  я  и  не  собираюсь  задерживаться  в  этой  конуре,  -
усмехнулся Танг.
     - Но ведь  есть  разные  способы  выбраться  отсюда.  Флот  наемников
Дендарии быстро  расширяется  и  развивается.  Он  открывает  великолепные
возможности - не только для младших офицеров, но и для капитанов.
     Улыбка Танга померкла:
     - Вы захватили мой корабль.
     - Я захватил и корабль капитана Осона. Но спросите его  сейчас  -  он
очень об этом сожалеет?
     - Понимаю, к чему вы клоните. У меня контракт, э-э... мистер Нейсмит.
В отличие от некоторых,  я  продолжаю  о  нем  помнить.  Наемник,  который
способен  плюнуть  на  контракт,  при  каких  бы  обстоятельствах  это  ни
происходило, сволочь, а не солдат.
     Майлз был очарован такой принципиальностью.
     - Не знаю, чем руководствуется этот ваш Осон, - продолжал Танг, -  но
подозреваю, что он - честолюбивый осел, которого за  какую-то  провинность
понизили в звании. И сдается мне, что как раз вы, а не я, скоро  займетесь
поиском  новой  работы.  Судя  по   всему,   вы   наделены   определенными
тактическими способностями - думаю, они у вас не ниже средних, по  меньшей
мере вы читали мемуары Форкосигана. И  вот  что  я  вам  скажу  -  офицер,
который сумел заставить Осона и Торна работать в одной упряжке,  справится
с любым подчиненным, даже самым неуправляемым. Если  вы  выйдете  из  этой
истории живым, прилетайте ко мне  -  возможно,  я  подыщу  для  вас  место
старшего помощника.
     Майлз  смотрел  на  своего  пленника,  открыв  рот,   -   предложение
действительно было заманчивым. Опомнившись, он с сожалением вздохнул.
     - Вы делаете мне честь, капитан. Но и у меня контракт.
     - Дерьмо, - отозвался Танг.
     - Простите?
     - Если у вас контракт с фелицианами, то интересно бы узнать, кто  его
подписывал с их стороны. Вряд ли Даум имеет подобные полномочия. Фелициане
- такая же дешевка, как и их враги пеллиане. Мы закончили бы эту войну еще
полгода назад, если бы пеллиане согласились приобрести  корабли-шпионы.  А
они решили сэкономить и  заплатили  только  за  блокаду  да  за  несколько
стационарных объектов, вроде этого. Зато ведут себя  так,  словно  сделали
нам великое одолжение. Ха! - он брезгливо фыркнул.
     - А если я скажу, что у меня контракт не  с  фелицианами?  -  обронил
Майлз.
     Танг посмотрел на него, сузив глаза. Он был явно озадачен. Вот так-то
лучше, подумал Майлз. Ему совсем не нравилось, что старый космический волк
так близко подобрался к истине.
     - Тогда не слишком распушай  хвост,  сынок,  -  наконец,  посоветовал
капитан. - Как правило, нашему брату его подрезают не враги, а собственные
работодатели.
     Это был удобный момент закруглить беседу; Майлз встал  и  почтительно
поклонился. Танг проводил его до порога с видом  самого  что  ни  на  есть
гостеприимного хозяина.
     - Вы нуждаетесь еще в чем-либо дополнительно? - уже выйдя в  коридор,
осведомился Майлз.
     - Нуждаюсь. В отвертке, - последовал незамедлительный ответ.
     Майлз виновато развел руками. Дверь в камеру медленно закрылась.
     - Чтоб мне  сдохнуть,  если  я  не  хочу  принести  ему  отвертку,  -
признался Майлз, обратившись к Ботари. - До смерти охота  узнать,  что  он
собирается делать с этим светильником.
     - Лучше скажите, чего вы добились своим визитом, - проворчал сержант.
-  Он  угробил  уйму  вашего  драгоценного  времени,  пичкая  вас   своими
россказнями, и ухитрился при этом не выболтать никаких ценных сведений.
     - Да, ничего существенного, - усмехнулся Майлз.



                                    14

     Пеллиане атаковали по  эклиптике,  заходя  с  солнечной  стороны  под
прикрытием пояса астероидов. Они приближались на  малой  скорости,  словно
подчеркивая,  что  намерены  захватывать,  а   не   уничтожать.   Пеллиане
пожаловали одни, без своих оссеровских "помощников".
     Майлз, прихрамывая, шел по коридору  причальной  секции  космического
завода, лавируя между оборудованием и снующими туда-сюда подчиненными.  Он
довольно потирал руки - противник сделал все  возможное,  чтобы  облегчить
его задачу. Даже если бы Майлз сам отдавал им приказы,  вряд  ли  ситуация
сложилась бы столь же благоприятно. А ведь накануне на совещании ему  едва
удалось убедить офицеров, что  защитные  поля  и  тяжелые  орудия  следует
расположить с той стороны станции, которая обращена к поясу астероидов,  а
не  к  планете.  Здравый  смысл  подсказывал,  что,  помимо   увиливающего
маневрирования, - приема, давно вышедшего из моды  -  атака  по  эклиптике
была единственной тактикой, позволявшей врагам  хоть  в  какой-то  степени
использовать эффект внезапности. Еще неделю назад она сулила бы им  успех.
Но только не сегодня.
     Майлз едва успевал уворачиваться от солдат, сломя голову несущихся  к
постам. Не дай Бог попасть когда-нибудь под лавину  отступающих.  Придется
на всякий случай  оставаться  в  тыловом  прикрытии,  иначе  его  попросту
затопчут - не противник, так свои.
     Он перебежал по  шлюзовому  туннелю  на  "Триумф".  Часовой  поспешно
задраил за ним люк и, отключив замки,  одним  нажатием  кнопки  отсоединил
переходные трубы. Значит, все остальные уже на борту. Пока он добирался до
командного пункта в отсеке боевого слежения,  корабль  успел  отвалить  от
заводского причала.
     Командный пункт "Триумфа" был заметно просторнее рубки "Ариэля".  Чем
они были схожи, так это сверкающей, глянцевой чистотой. Однако  Майлз  был
неприятно поражен обилием незанятых кресел:  половины  прежней  осоновской
команды,  усиленной  добровольцами  из  числа  заводских  технарей,   едва
хватило, чтобы составить костяк команды нового корабля.
     Осон, утомленный попытками распределить малочисленный экипаж  на  два
огромных объекта, встретил появление Майлза с нескрываемой радостью.
     - Как хорошо, что вам удалось прийти, милорд! - воскликнул он.
     - Я тоже этим  доволен,  -  признался  Майлз,  скользнув  в  соседнее
кресло. - Одна просьба, капитан, - обращайтесь ко мне "мистер Нейсмит",  а
не "милорд".
     - Но почему? - удивился Осон. - Ведь другие вас так называют.
     - Видите ли... Это не просто  форма  вежливого  обращения,  а  символ
особого вида взаимоотношений. К примеру - вы же не станете  называть  меня
"муженек", услышав, что моя жена обращается ко мне так, правда  ведь?  Ну,
что мы имеем?
     - Десять легких кораблей, и все - пеллианские, - широкое  лицо  Осона
сразу помрачнело. - Я вот никак не могу понять, где же наши ребята. Хитрые
штучки как раз в их стиле.
     Было  ясно,  что  "нашими  ребятами"   он   называет   своих   бывших
соратников-оссеровцев. Однако эта оговорка нисколько не встревожила Майлза
- теперь в преданности Осона можно было не  сомневаться.  Он  догадывался,
почему пеллиане не прихватили с собой наемников: наверняка не ожидали, что
орудия самого мощного корабля оссеровского флота окажутся  нацеленными  на
них. Майлз с удовольствием представил, как  растерялись  сейчас  командиры
пеллианской эскадры.
     "Ариэль" нырнул и по пологой дуге пошел  наперерез  атакующим.  Майлз
набрал на пульте код ходовой рубки.
     - Как дела, Ард?
     - Представь себе глухонемого пилота,  летящего  вслепую.  Для  такого
варианта - нормально, - отозвался Мэйхью. - Ручное управление - это  мука.
Будто не я управляю кораблем, а он мной. Кошмарное ощущение.
     - Все у тебя получается, как надо, - подбодрил Майлз.  -  Помни,  для
нас главное - загнать их под огонь стационарных  установок  завода,  а  не
сбивать собственноручно.
     Он отвалился к спинке кресла и обвел глазами  мелькающие  изображения
на дисплеях.
     - Похоже, эти ребята не догадываются,  как  много  разной  стреляющей
обновки привез сюда майор Даум. Они разворачивают  наступление  точно  так
же, как делали это в  прошлый  раз.  Однажды  сработало,  ну  а  теперь  -
извините.
     Головные корабли как раз вошли в зону прицельного огня. Майлз  затаил
дыхание, боясь, как бы наводчики не начали преждевременной стрельбы. Можно
было представить, в каком напряжении  работает  горстка  бойцов  -  оружия
имелось  предостаточно,  но  вот  людей,  даже  учитывая,  что   некоторые
установки наводил компьютер,  катастрофически  не  хватало.  Мало  того  -
далеко не во всех устройствах удалось разобраться в процессе монтажа.  Баз
вкалывал, как  проклятый,  даже  в  последние  минуты  стараясь  увеличить
огневую мощь станции. Элен, насколько было известно Майлзу, работала рядом
с инженером. А как хотелось, чтобы она была здесь, а не там...
     Первый пеллианин рассыпал веер реактивных  кассетных  бомб,  стремясь
поразить солнечные батареи станции. "Только не  это!  -  мысленно  завопил
Майлз. - Две недели ремонта!"
     Бомбы приближались - тысячи хищных маленьких  игл.  Внезапно  черноту
космоса прочертило  несколько  десятков  огненных  сполохов  -  заработали
оборонительные системы, испепеляя пеллианские заряды. Чуть пораньше бы,  с
досадой подумал  Майлз,  и  в  этот  момент  один  из  атакующих  кораблей
взорвался, превратившись в бесформенную  груду  расплавленного  металла  -
лазерный импульс, скорее всего  случайно,  угодил  прямо  в  него.  Однако
раскаленное облако металлолома продолжало двигаться в прежнем  направлении
и с прежней скоростью, грозя куда большими неприятностями,  чем  тщательно
наведенный снаряд.
     Строй эскадры нарушился, и в тот же миг Осон и Торн  атаковали  ее  с
двух сторон, словно взбесившиеся овчарки, нападающие на собственное стадо.
Майлз, торжествуя, стукнул кулаком  по  панели  -  маневр  был  потрясающе
красив. Будь у него еще один корабль, чтобы  замкнуть  ловушку,  никто  из
врагов не удрал бы домой... Ну, ничего - зато  пеллиане  распределились  в
одной плоскости,  создав  идеальную  мишень  для  наводчиков  стационарных
орудий.
     Ликование Осона было не меньшим:
     - Смотрите, смотрите! Прямо в глотку лезут, как вы и предсказывали. А
Гамад орал, что это глупость - оголять солнечную сторону. Нет,  коротышка,
ты гений, чтоб тебя!..
     "Представляю, как бы ты  меня  честил,  если  бы  я  просчитался",  -
подумал Майлз. Облегчение  было  столь  велико,  что  у  него  закружилась
голова. Он сполз по спинке кресла и издал протяжный вздох.
     Вот уже и второй пеллианский корабль приказал долго жить,  следом  за
ним - третий. Цифра в углу ближайшего  экрана  монитора  изменила  знак  с
минуса на плюс.
     - Ага! - крикнул Майлз, указывая на монитор. -  Видите  -  прибавляют
ходу! Они прервали атаку! Они удирают!
     Теперь у пеллиан был единственный путь - прямо  над  заводом,  сквозь
зону обстрела. И сейчас они думали  только  об  одном  -  как  бы  набрать
скорость побольше. Торн и Осон  зашли  с  тыла,  лишая  врага  возможности
маневрировать.
     И вдруг один из  неприятельских  кораблей,  поравнявшись  с  заводом,
выстрелил. Майлз вздрогнул: компьютер не сумел идентифицировать  луч.  Это
был не лазер, не плазма, не энергетический пучок - и  генератор  защитного
поля не смог его  отразить.  Солнечные  батареи  остались  без  прикрытия.
Трудно было на глаз определить, какой ущерб причинил этот  выстрел.  Да  и
выстрел ли? Очень странно...
     Словно колдун, пронзающий иглой магическое изображение своего  врага,
Майлз поймал в кулак голографическую картинку движущегося корабля:
     - Капитан Осон! Мы должны догнать его.
     - К чему лишние  хлопоты?  Он  улепетывает  домой  вместе  со  своими
дружками.
     - Это приказ, - строго произнес Майлз, понизив голос.
     Благодушие Осона мгновенно улетучилось.
     - Есть, сэр!
     Сработало, удовлетворенно подумал Майлз.
     По строго закодированному каналу на  "Ариэль"  пошла  команда  "новая
цель". Осон уже потирал руки, предвкушая отличную возможность проверить  в
деле своей новый корабль. Экран повторного изображения оказался как нельзя
кстати - с его помощью они определили предельную дальность луча,  а  также
скорострельность, которая  почему-то  оказалась  необычно  низкой.  Долгая
перезарядка?..
     Они устремились вдогонку за пеллианами.
     - Какое сообщение им послать? - осведомился Осон. -  "Стой,  стрелять
буду!"?
     - Вряд ли это сработает, - Майлз отрицательно покачал головой. -  Для
нас главное, чтобы они  не  подорвали  себя,  когда  мы  подойдем  слишком
близко. Боюсь, угрозы тут не помогут. Они ведь не наемники.
     - Хм. - Осон откашлялся и сделал вид, что углубился в изучение  карты
на дисплее. У Майлза хватило такта сдержать смешок.
     Компьютер вывел на экран многомерную картинку, поэтапно изображающую,
как они настигают пеллиан, а затем  остановил  развертку,  вежливо  ожидая
дальнейших указаний.  Майлз  попытался  влезть  в  шкуру  капитана  судна,
прикинул время задержки, дистанцию и максимальную скорость, на которой они
могли приблизиться к противнику вплотную...
     - Есть, подошли, - сказал он, не сводя глаз, с экрана.
     Дублирующий  монитор  вывел  леденящее  душу  изображение  того,  что
ожидало оба корабля, если бы Майлз не успел вписаться в строгие  временные
рамки.
     Осон,  глядевший  через   плечо   своего   адмирала   на   живописный
голографический фейерверк из разлетающихся обломков, процедил:
     - Проклятый самоубийца...
     На эту непочтительную реплику Майлз никак не отреагировал.
     - Передать команде - немедленно надеть скафандры  и  приготовиться  к
высадке, - распорядился он после секундного раздумья. -  Пеллиане  отлично
понимают, что от нас им не убежать - значит, наверняка  заложат  на  борту
адскую машину с таймером, набьются в свой спасательный катер и, как только
отвалят от своего корабля, взорвут его прямо  нам  в  морду.  Но  если  мы
плюнем на катер, быстро проскочим  через  запасной  стыковочный  узел,  то
вполне можем успеть снять мину и взять корабль  без  единого  выстрела.  А
потом уж разберемся, что за штуковина у него на борту.
     Кислая гримаса на лице Осона выражала крайнее неодобрение.
     - Вы хотите задействовать  всех  моих  бортинженеров?  Гораздо  лучше
просто отстрелить катер от стыковочного узла -  дистанция  позволяет  -  и
захватить корабль вместе с командой...
     - Вы собираетесь атаковать вооруженную команду боевого корабля силами
четырех бортинженеров и вашего покорного  слуги?  -  сухо  поинтересовался
Майлз. - Нет уж, спасибо. К тому  же,  если  пеллиане  увидят,  что  катер
потерян и пути к отступлению  нет,  они  могут  устроить  такое  эффектное
самоистребление, что и нам тошно станет.
     - А что прикажете делать, если вы не успеете снять мину?
     - Действуйте по обстановке, - мрачно усмехнулся Майлз.


     К счастью, склонность пеллиан к подвигам камикадзе оказалась не столь
велика, чтобы отказаться от единственного шанса унести ноги.  Всего  через
несколько  секунд  Майлз  и  четыре  инженера,  высадив  лучами  бластеров
закодированный люк, ворвались на корабль. Грубая работа, но зато быстрая.
     Майлз проклинал свой скафандр. Даже самый маленький  размер  оказался
слишком велик, и глубокие складки немилосердно  врезались  в  тело  сквозь
комбинезон. Очень скоро ему пришлось убедиться, что "холодный пот"  -  это
не только литературная  метафора.  Инженеры  рассыпались  по  коридорам  -
каждый в своем направлении. Майлз избрал для себя маршрут через  командный
пункт и жилые каюты -  здесь  могли  встретиться  не  только  мины,  но  и
что-нибудь ценное в смысле развединформации.  Однако  его  встретили  лишь
развороченные бластерами приборные панели  и  оплавленные  компьютеры.  Он
взглянул на часы - максимум  через  пять  минут  пеллианский  спасательный
катер окажется на безопасном расстоянии от радиоактивного облака,  которое
образуется после взрыва двигателя. И тогда...
     Торжествующий вопль в наушниках оглушил его:
     - Я нашел! Нашел! Они заложили в реактор обычное взрывное устройство.
Цепная реакция остановлена. Заканчиваю разминирование.
     Эфир наполнился восторженными  криками.  Счастливый  Майлз  рухнул  в
первое же подвернувшееся кресло. И вдруг  в  голове  мелькнула  мысль,  от
которой его едва не хватил инфаркт.  Он  включил  общую  связь  на  полную
громкость:
     - Парни, а что если это была не единственная мина? Продолжать поиски!
По крайней мере, еще минут десять.
     В наушниках раздался  гул  встревоженных  голосов.  В  следующие  три
минуты было слышно лишь тяжелое дыхание. Майлз в поисках капитанской каюты
побежал через камбуз, но внезапно остановился и чуть не подавился воздухом
от неожиданности. Перед ним стояла  микроволновая  печь  с  полуоторванной
крышкой. Таймер отсчитывал секунды, а  из  духовки  торчал...  кислородный
баллон! "Боевой вклад повара в усилия команды", - ухмыльнулся Майлз. Через
пару минут этот баллон разнес  бы  не  только  камбуз,  но  и  прилегающие
помещения. Он выдернул из печи смертоносную штуковину и поспешил дальше.
     Неожиданно в эфире раздался плачущий голос:
     - Вот дерьмо! Д-дерьмо!
     - Кэт, где вы находитесь?
     - На складе боеприпасов. Их слишком много.  Я  не  успеваю.  Д-дерьмо
проклятое!
     - Продолжайте действовать. Мы бежим к вам на помощь! - крикнул Майлз,
передал по общей связи  приказ  всем  срочно  двигаться  к  арсеналу  -  и
бросился туда.
     Ворвавшись  в  арсенал,  он  с  облегчением  обнаружил,  что  верхнее
освещение  здесь  не  выключено.  Одинокая  фигурка  Кэт  двигалась  вдоль
стеллажей со сверкающими кассетными бомбами.
     - Все в боевой готовности! - крикнула Кэт, на мгновение обернувшись к
нему; ее  пальцы  не  переставали  отключать  кодовые  детонаторы.  Майлз,
сосредоточенно приоткрыв рот, несколько секунд наблюдал за ее  движениями,
затем  взялся  за  обезвреживание  второй  кассеты,  в  точности  повторяя
действия  Кэт.  Очень  неудобно  плакать  в  скафандре,  подумал  он,   ни
высморкаться, ни утереть слезы - очистное устройство  шлема  приспособлено
только для устранения последствий  чихания  и  кашля.  Он  резко  зашмыгал
носом, и тут же, словно в ответ, из желудка поднялась  кислая,  обжигающая
волна. Дрожащие пальцы ослабели, на лбу выступила испарина. А ведь он  мог
сейчас спокойно проводить время на Бете, а то и дома, в теплой постели.
     Краем глаза Майлз заметил, что к ним присоединился еще один  технарь.
Никто не позволял себе  отвлечься,  даже  для  того,  чтобы  переброситься
словом-другим... Тишину нарушали только редкие выхлопы гипервентиляционных
устройств скафандров. Автоматика костюма Майлза никак не могла определить,
что творится с его хозяином, а потому на всякий  случай  уменьшила  подачу
кислорода.  "Ботари  наверняка  не  позволил  бы  мне   организовать   эту
авантюрную вылазку, а тем более - принимать  в  ней  участие.  И  зачем  я
оставил сержанта на заводе! Быстрее, быстрее! Следующая  бомба...  Готово!
Еще одна... готово. Следующая..."
     Кэт с трудом поднялась на ноги и указала  на  табло  возле  одной  из
бомбовых кассет.
     - Три секунды! Если бы мы опоздали на три секунды... - и она зарыдала
в голос, уткнувшись Майлзу в плечо. Он неуклюже похлопал ее по спине.
     - Ну-ну. Теперь все в порядке. Поплачьте.  Вы  это  заслужили,  -  он
торопливо отключил радиопередатчик скафандра и, уже не  стесняясь,  громко
всхлипнул.


     Майлз вернулся на станцию с неожиданно ценным приобретением  -  почти
подходящим ему по размеру боевым скафандром. Правда, модель была  женской,
но Баз наверняка без особых хлопот мог подогнать ее под фигуру Майлза.
     Заметив среди  встречающих  Элен,  он  гордо  продемонстрировал  свой
трофей:
     - Смотри, что я добыл.
     Она сморщила очаровательный носик:
     - Ты захватил целый корабль ради одного-единственного скафандра?
     - Нет, совсем не ради этого. Ради оружия, установленного  у  него  на
борту. Того самого, что пробило защиту. Кстати, куда попал заряд?
     Один из фелициан как-то странно покосился на Элен и сказал:
     - Он пробил дыру - да что там дыру, целую дырищу - как раз посередине
сектора, где  расположена  тюрьма.  Началась  быстрая  утечка  воздуха  из
помещений, и тогда она выпустила всех заключенных.
     Только  сейчас  Майлз   обратил   внимание,   что   его   подчиненные
передвигаются группами по два-три человека.
     - Половина пленных все еще где-то бродит, - пожаловался фелицианин. -
Попрятались по всей станции.
     - Извините меня, милорд, - пробормотала Элен, опустив глаза.
     Майлз ожесточенно потер пальцами виски.
     - Охо-хо. Мне нужен Ботари. Пришлите его сюда.
     - Хорошо. Он явится, как только очнется.
     - Во время боя пленных охранял он один. И он пытался помешать мне  их
выпустить.
     - Что значит "пытался"? У него не получилось?
     - Мне пришлось выстрелить в него из  парализатора.  Боюсь,  он  будет
очень зол, когда придет в себя. Вы не возражаете, если я буду сопровождать
вас?
     - Конечно, конечно, - поспешно сказал  Майлз.  -  Интересно,  кто  из
пленных...  -  Он  повысил  голос:  -  Командор  Ботари,  я  одобряю  вашу
инициативу. Вы поступили правильно. Наша цель  -  выполнение  определенных
тактических задач, а не бессмысленное убийство.
     Майлз свирепо уставился на младшего лейтенанта фелициан (насколько он
помнил, по фамилии Гамад), и тот невольно поежился под этим  пронизывающим
взглядом. Затем он вновь обратился к Элен:
     - Кто-нибудь из пленных погиб?
     - Двое - через их камеры прошел заряд рандомизатора.
     - Заряд _ч_е_г_о_?
     - Баз назвал это оружие рандомизатором электронных орбиталей... А еще
одиннадцать задохнулись - те, до чьих камер я не успела добраться вовремя.
     - А если бы ты не открыла двери?
     - Тогда погибли бы все. Воздух из тюрьмы вышел полностью.
     - Что капитан Танг? Где он?
     Элен развела руками.
     -  Прячется  где-нибудь  поблизости.  Во  всяком  случае,  среди  тех
тринадцати его не было... Ах, да, забыла сказать: один из  погибших  -  их
пилот. Второго пилота тоже пока не нашли. Это очень существенно?
     Сердце Майлза провалилось куда-то в желудок. Он бросился к ближайшему
наемнику:
     - Немедленно передайте всем мой приказ - пленных брать только живыми.
Телесные повреждения, если  без  них  не  удастся  обойтись,  должны  быть
минимальными.
     Отправив посыльного, Майлз обернулся к Элен:
     - Вот что - раз Танг на свободе, тебе действительно не стоит от  меня
удаляться. О, Господи... Надо бы посмотреть на эту дыру, которая "не дыра,
а дырища". Кстати, откуда Баз  выкопал  для  этого  оружия  такое  ужасное
наименование - челюсть свернешь, пока выговоришь?
     - Он сказал, что это бетанское изобретение. Разработали несколько лет
назад, но раскупалось оно плохо - для того чтобы защититься от этой штуки,
достаточно поменять фазу генератора защитного поля. Баз  просил  передать,
что уже занялся этим, к вечеру все будет готово.
     -  А-а...  -  протянул  Майлз,  безуспешно  пытаясь  скрыть  жестокое
разочарование. А  ведь  он-то  мечтал  привезти  таинственный  лучемет  на
Барраяр, бросить его к подножию императорского  трона  и  полюбоваться  на
сгорающего от любопытства капитана Иллиана, на изумленного отца... Он  так
надеялся, что _э_т_о_ станет  вещественным  доказательством  его  воинской
доблести. Вот был бы конфуз на всю Галактику! С  ним  наверняка  поступили
бы, как с котенком, который с гордостью  тащит  в  дом  ободранное  дохлое
насекомое, - выгнали бы веником.
     Майлз тяжело вздохнул. Ну, ничего, зато он добыл себе отличный боевой
скафандр.
     В  сопровождении  Элен,  Гамада  и  одного  из  бортинженеров   Майлз
отправился вниз по ломаной линии коридоров - в  сторону  тюремной  секции.
Элен поравнялась с ним.
     - Ты выглядишь таким усталым. Может, лучше принять душ и  отправиться
отдохнуть?
     - Понимаю, что ты имеешь в виду, - не иначе как  от  меня  несет  тем
самым испугом, который так медленно сохнет в  герметичном  костюме,  -  он
залихватски подмигнул ей и покрепче перехватил снятый шлем,  без  которого
был похож на обезглавленное привидение. - Кстати,  что  думает  по  поводу
оборонительной операции  майор  Даум?  Пусть  он  предоставит  мне  полный
доклад... По крайней мере, этот человек способен ясно выражать свои мысли,
- добавил он, с неприязнью глядя в спину лейтенанту.
     Слух  Гамада  оказался,  однако,  острее,  чем   предполагал   Майлз.
Лейтенант обернулся и бросил через плечо:
     - Майор Даум убит,  сэр.  Он  с  одним  из  техников  совершал  облет
станции, и флюгер врезался в подбитый корабль  пеллиан.  От  них  осталось
одно воспоминание. Разве вам не доложили?
     Майлз не нашелся, что ответить.
     - Теперь  я  старший  офицер  фелицианского  подразделения,  -  гордо
заключил Гамад.


     Целых  три  дня  они  выуживали  разбежавшихся  пленников  из   самых
отдаленных уголков космического завода. Труднее всего пришлось с коммандос
Танга. В конце концов Майлз был вынужден заполнить отсеки, в  которых  они
засели, усыпляющим газом, хотя  Ботари  ворчал,  что  вакуум  обошелся  бы
гораздо дешевле. Впрочем, его можно было понять - большую часть облавы  он
вынес на своих плечах.
     Когда пойманных пленников  пересчитали,  обнаружилось,  что  семерым,
включая Танга и его второго пилота, удалось-таки  улизнуть.  Недосчитались
на станции и одного из катеров.
     Истерзанный дух Майлза требовал  пощады,  но  теперь  не  было  иного
выхода - только ждать, пока медлительные  фелициане  пожалуют  наконец  за
своим грузом. Он  уже  сомневался,  что  катер,  посланный  на  Тау  Верде
незадолго  до  контрнаступления,  пробился  через  кордон.  Скорее  всего,
придется послать еще  один.  Но  на  сей  раз  полетит  не  доброволец,  а
специально назначенный посланник - у Майлза уже была на примете подходящая
кандидатура.
     Лейтенант Гамад, вдохновленный неожиданным  продвижением  по  службе,
тут же начал подвергать сомнению право Майлза на единоличное  командование
станцией.  В  чем-то  он,  возможно,  был  прав  -  ведь   завод   являлся
фелицианской собственностью; после хладнокровного, делового Даума общаться
с этим надутым типом было затруднительно.
     Однако спеси у Гамада явно поубавилось, когда он услышал, как один из
наемников назвал Майлза "адмирал Нейсмит". Майлз был очень доволен, увидев
вытянувшуюся физиономию конкурента, и не стал возражать против  фальшивого
титула. К сожалению, новое обращение приобрело  популярность,  так  что  о
возврате к прежнему, более нейтральному "мистер  Нейсмит"  нечего  было  и
думать.
     Однако Гамаду повезло. На восьмой день после сражения с пеллианами на
мониторе приборного отсека появилось  изображение  фелицианского  крейсера
ближнего радиуса.  Наемники  Майлза,  уставшие  от  неприятных  сюрпризов,
хотели для начала  на  всякий  случай  дать  залп-другой  из  стационарных
орудий, а потом уж идентифицировать останки  судна.  Майлз  не  без  труда
утихомирил свою  буйную  команду,  и  вскоре  фелицианин  пристыковался  к
причальному узлу станции.


     Первым, что привлекло внимание Майлза, когда  делегация  фелицианских
офицеров вошла в зал заседаний, были два вместительных  пластиковых  кофра
на антигравитационной платформе, которую  они  толкали  перед  собой.  Эти
кофры очень напоминали средневековые пиратские сундуки с  сокровищами.  На
мгновение зажмурившись, Майлз представил, что внутри - сверкающие диадемы,
груды золотых монет и длинные нити  первосортного  жемчуга.  К  сожалению,
подобные безделушки  давно  перестали  считаться  драгоценностями;  теперь
мерилом   богатства   были   кристаллические   микросхемы,   мини-дискеты,
синтезированные фрагменты ДНК, а также льготные  контракты  на  разработку
сельскохозяйственных угодий  и  полезных  ископаемых  различных  планет...
"Слава Богу, настоящее  искусство  все  еще  в  цене!"  -  подумал  Майлз,
потрогав рукоять своего кинжала, и это прикосновение согрело  его,  словно
рукопожатие старого друга.
     Между тем фелицианский казначей  уже  давно  втолковывал  ему  что-то
обеспокоенным голосом. Майлз успел поймать лишь конец последней фразы:
     - ...должны сначала получить на  руки  список  товаров,  составленный
майором Даумом, а затем проверить сохранность каждого предмета.
     Капитан крейсера устало кивнул.
     - Поговорите  с  моим  старшим  бортинженером.  Вам  предоставят  всю
необходимую помощь. Но только побыстрее, если можно, - Майлз посмотрел  на
Гамада, подобострастно следящего за каждым его жестом. -  Неужели  до  сих
пор не нашли его декларации? Или хотя бы каких-нибудь личных бумаг?
     - Боюсь, все сгорело вместе с ним, сэр.
     Капитан выругался и обернулся к Майлзу.
     - А вы, стало быть, и есть тот самый полоумный инопланетный мутант, о
котором мне так много рассказывали?
     Сын графа Форкосигана медленно встал с кресла.
     - Я не мутант, _к_а_-_п_и_-_т_а_н_.
     Последнее слово Майлз процедил так, как умел только он, -  с  изящной
издевкой. Впрочем, через мгновение он уже овладел собой - в конце  концов,
человек, не спавший несколько ночей кряду, может сболтнуть что угодно.
     - Насколько я понимаю,  на  этом  ваша  миссия  не  заканчивается,  -
заметил он.
     - Да, мы должны оплатить услуги ваших людей, - вздохнул капитан.
     - Хотелось бы  проверить  сохранность  груза,  -  Майлз  выразительно
кивнул на сундуки.
     - Займитесь этим, казначей, - распорядился капитан. -  А  вы,  Гамад,
давайте, покажите, что у вас здесь...
     В глазах База мелькнуло подозрение.
     - Милорд, позвольте мне пойти с ними, - попросил он.
     - И мне, - сказал Мэйхью, лязгнув зубами, словно  лошадь,  закусившая
удила.
     - Действуйте, - кивнул Майлз и выжидательно посмотрел на казначея.
     Тот опять вздохнул и вставил дискету в компьютер платформы.
     - Итак... Мистер Нейсмит, если не ошибаюсь?..  Могу  я  видеть  копию
контракта на доставку груза?
     Майлз нахмурился.
     - Мы с  майором  Даумом  заключили  устное  соглашение.  Сорок  тысяч
бетанских долларов за доставку груза на Фелицию в целости  и  сохранности.
Этот завод - фелицианская территория, не так ли?
     Казначей вытаращил глаза:
     - Как вы сказали - устное соглашение?! Но устное соглашение - это  не
контракт.
     - Это больше, чем контракт, -  наставительно  сказал  Майлз.  -  Душа
человека - в его дыхании, а значит, в его голосе и в  словах,  которые  он
произносит. Нет ничего более обязывающего к выполнению.
     - Вы знаете, сейчас вся эта поэзия не совсем уместна...
     - Это не поэзия, а общепринятая юридическая норма!
     "Норма-то норма, только на Барраяре, а не здесь", -  добавил  он  про
себя.
     - Впервые слышу.
     - А вот майор Даум, в отличие от вас, все прекрасно понимал.
     - Майор Даум служил в  галактической  разведке.  А  я  всего  лишь...
бухгалтер, если угодно.
     -  Значит,  вы  отказываетесь  выполнить  обещание   вашего   убитого
товарища? Странно - вы ведь солдат, настоящий солдат, а не наемник.
     Казначей покачал головой:
     - Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Но как  бы  то  ни  было,
если груз в порядке, вы получите соответствующую сумму.
     Его слова вселили в Майлза определенную степень оптимизма.
     "Этот человек не вор, -  подумал  юноша.  -  Вряд  ли  я  нанесу  ему
смертельную обиду, если пересчитаю деньги".
     - Давайте посмотрим, - предложил он.
     Казначей кивнул своему помощнику, и тот набрал  цифровой  код.  Майлз
затаил дыхание, готовясь увидеть невероятную кучу денег...
     С шипением поднялась крышка кофра, и его взору предстало бесчисленное
множество туго связанных пачек  разноцветной  бумаги.  Воцарилось  долгое,
бесконечно долгое молчание.
     Майлз соскользнул со своего кресла и взял одну из пачек. Около  сотни
одинаковых ярких картинок с буквами  незнакомого  алфавита,  напоминающего
неразборчивый почерк. Он поднес пачку к свету.
     - Что это такое? - спросил он наконец.
     Казначей поднял брови.
     - То есть как - что? Валюта в банкнотах. Служит в качестве  дензнаков
на большинстве планет.
     - Это я знаю без вас. Я спрашиваю - что это за валюта?
     - Фелицианские миллифениги.
     -  Миллифениги...  -  повторил   Майлз.   Звучало,   как   изощренное
ругательство. - Сколько здесь в переводе на  настоящие  деньги?  Бетанские
доллары или, скажем, барраярские имперские марки?
     - А что такое барраярские марки? - озадаченно пробормотал помощник.
     Казначей откашлялся:
     - В отчете по  итогам  года,  публикуемом,  как  известно,  Бетанской
валютной биржей, сто миллифенигов соответствуют ста  пятидесяти  бетанским
долларам.
     - Это было почти год назад. А сейчас?
     Казначей вдруг с интересом уставился в иллюминатор, обронив:
     - Оссеровская блокада не дает  нам  возможности  следить  за  текущим
курсом.
     - Вот как? Ну, хотя бы самый свежий, который вы знаете.
     Фелицианин снова откашлялся. Его голос сделался совсем тихим:
     -  Я  надеюсь,  вы  понимаете,  что  из-за  блокады  практически  вся
информация о ходе войны поступает на другие планеты от пеллиан...
     - Простите, меня интересует курс.
     - Мы не знаем...
     - Последний курс! - прошипел Майлз.
     Казначей вздрогнул.
     - Мы правда не знаем, что там творится в настоящий момент.  Последняя
сводка заключалась в том, что... что фелицианская валюта... - он  запнулся
и договорил почти шепотом: - ...снята с торгов.
     Рука Майлза потянулась к кинжалу.
     - И чем же обеспечиваются эти мил-ли-фе-ни-ги? - последнее  слово  он
сдобрил смертельной дозой яда.
     - Правительством Фелиции, - гордо вскинул голову его собеседник.
     - Тем самым, которое почти проиграло войну?
     Казначей пробормотал что-то невнятное.
     - Вы же проиграли эту войну, не так ли?
     - Поражения на дальних орбитах еще не  означают  проигрыша  войны,  -
выкрикнул отчаявшийся казначей. - Мы по-прежнему  контролируем  внутреннее
пространство.
     - Миллифениги, - повторил Майлз. - Миллифениги... Мне нужны бетанские
доллары, - отрезал он, свирепо глядя на фелициан.
     - У нас нет бетанских долларов. Все, до последнего цента  -  вкупе  с
другой галактической валютой, которую  удалось  наскрести,  -  майор  Даум
истратил на покупку груза.
     - Доставляя который, я не раз рисковал жизнью...
     - Доставляя который, майор погиб.
     Майлз вздохнул, понимая, что из этого спора ему не выйти победителем.
Ни  уловки,  ни  изощренное  остроумие,  ни  угрозы  не  помогут  получить
бетанские доллары от правительства, которое их не имеет.
     - Миллифениги, - обреченно пробормотал он.
     - Мне нужно идти, - заметил казначей, - моя подпись должна стоять под
актом о приемке груза.
     Майлз устало махнул рукой.
     - Идите.
     Оба служащих поспешно удалились, а  Майлз  остался  в  конференц-зале
наедине с сундуками. То, что казначей не удосужился ни  выставить  охрану,
ни потребовать расписки в получении, ни хотя  бы  подождать,  пока  деньги
будут пересчитаны, могло означать лишь одно - вся  эта  куча  разноцветных
бумажек действительно не стоит ни гроша.
     Майлз достал из сундука несколько пачек этой макулатуры  и,  построив
из них пирамидку, уставился на нее задумчивым взглядом.  Интересно,  какую
площадь займут бумажки, если разложить их по одной? Наверное, можно  будет
оклеить не только его спальню, но и всю  фамильную  усадьбу  Форкосиганов.
Только мама вряд ли позволит.
     Потом ему захотелось проверить, хорошо ли эти  "банкноты"  горят.  Он
поджег одну, намереваясь дождаться, пока она  догорит  до  самых  пальцев,
решив заодно выяснить, что неприятнее  -  боль  от  ожога  или  желудочный
спазм. Но, как  только  запахло  паленым,  автоматика  с  громким  щелчком
заблокировала замки на дверях; завыла сирена;  из  стены  высунулся  шланг
химического огнетушителя и хищно потянулся к нему,  словно  красная  змея.
Для космического объекта  нет  ничего  страшнее  пожара.  Через  несколько
секунд  система  пожаротушения  начнет  выпускать  из  помещения   воздух,
напомнил себе Майлз, и торопливо затушил банкноту. Затем подошел к  дверям
и отключил сигнализацию.
     Вернувшись к столу, он принялся возводить на  нем  новые  "финансовые
структуры". На сей раз это был квадратный форт с высокими башнями по углам
и просторным внутренним двором. Никак не удавалась перемычка над  воротами
- она вновь и вновь обрушивалась с тихим шелестом... Может, в  самом  деле
попробовать выбраться отсюда на каком-нибудь пеллианском торговом  корабле
под видом умственно недоразвитого мутанта, которого  богатые  родственники
решили спровадить в инопланетный госпиталь или в отдаленный зоопарк?  Элен
станет его  нянькой,  а  Ботари  -  надсмотрщиком.  Во  время  таможенного
контроля можно будет для убедительности снять ботинки и  грызть  ногти  на
ногах. Но какие роли смогут играть Мэйхью и Джезек? А  Элли  Куинн  -  она
хоть и не присягала ему, но  он  обязан  восстановить  ее  лицо.  И  самый
неприятный  вопрос  -  чем  платить.   Сомнительно,   что   баланс   между
фелицианской и пеллианской валютами  позволит  воспользоваться  содержимым
сундуков.
     Тут послышался звук отворяемой двери,  и  Майлз  одним  взмахом  руки
превратил почти готовый форт в бесформенную груду денежных пачек.  Он  как
раз  успел  величественно  выпрямиться,  когда  в  зал   вошел   один   из
дендарийцев.
     Заискивающая улыбка не могла скрыть алчного блеска в его глазах.
     - Прошу прощения, сэр. Говорят, поступили деньги на зарплату?
     Невероятным усилием воли Майлз подавил истерический смешок.
     - Как видите.
     "В конце концов, кто здесь  знает  текущий  курс  миллифенига?  Можно
назвать какую угодно цифру - все равно наемники, болтавшиеся в  оцеплении,
сто лет не получали новостей с валютного рынка. Конечно, если  они  узнают
правду и начнут рвать меня на части, кусков явно не хватит на всех - я  не
так упитан, как император Ури Безумный".
     Оценив размер денежной кучи, наемник невольно охнул.
     - Надо бы выставить охрану, сэр.
     - Абсолютно с вами согласен, стажер Наут. Очень дельная мысль. Почему
бы вам этим не заняться? Возьмите двух своих товарищей  какие  понадежнее,
оттранспортируйте платформу в безопасное место и установите круглосуточное
дежурство.
     - Мне, сэр?.. Вы поручаете это мне?! - еле выговорил Наут.
     "А что ты с ними будешь делать, если украдешь?  -  подумал  Майлз.  -
Пойдешь и купишь батон хлеба?"
     - Да, я поручаю это вам, - веско подтвердил он. - Или  вы  полагаете,
что я не оценил по достоинству вашу работу на прошедшей неделе?
     "Хорошо еще, хоть имя твое запомнил", - тоскливо добавил он про себя.
     - Слушаюсь, сэр! Сию минуту, сэр! -  завопил  наемник,  отдал  Майлзу
совершенно не полагающийся  по  уставу  адмиральский  салют  и  вприпрыжку
бросился за помощниками,  будто  вместо  подошв  у  него  вдруг  оказались
надувные резиновые мячики.
     Майлз рухнул лицом в кучу миллифенигов, отчаянно хохоча, но  чувствуя
еще большее желание разрыдаться.


     Понаблюдав за тем, как рассыпанные  банкноты  водворяются  обратно  в
сундуки и уплывают на склад под неусыпным оком караульных, Майлз остался в
конференц-зале. Вскоре должен был подойти Ботари  -  как  только  закончит
передачу пленных фелицианам.
     Его внимание привлек РГ-132, висящий  перед  шлюзом.  Корпус  корабля
стал похожим на недошитое лоскутное одеяло. "Если в один  прекрасный  день
мне придется лететь на нем, надену скафандр и положу  рядом  шлем.  Может,
тогда смогу почувствовать себя относительно спокойно", - подумал Майлз.
     Когда вошли Джезек и Мэйхью, он все еще уныло разглядывал грузовик.
     - Мы ввели их в курс дела, сэр, - доложил инженер, щелкнув каблуками.
Остатки гнева в его глазах  сменились  удовлетворением  паука,  поймавшего
муху.
     - А? - встрепенулся Майлз, выходя из полузабытья. - Кого ввели в курс
дела? Какого дела?
     - Фелициан. И этого жирного подхалима Гамада.
     - Хорошо. Я как раз собирался кому-нибудь это поручить,  -  рассеянно
кивнул Майлз.
     "Интересно, какую сумму можно выручить, если удастся продать РГ-132 в
качестве грузовика ближнего радиуса  действия?  Причем  желательно  не  за
миллифениги. Или, на худой конец, как металлолом. Нет, для Арда  это  было
бы слишком тяжким ударом".
     - Они идут, сэр.
     - Идут?
     Они действительно  пришли  -  капитан,  казначей,  офицеры,  а  также
командир десантников, которого Майлз до сих пор не видел. Полковник, а  то
и молодой генерал, явно самая важная персона среди  присутствующих.  Майлз
заметил и то, что куда-то исчез Гамад. Осон и Торн стояли поодаль.
     На сей раз капитан соблаговолил отсалютовать ему.
     -  Я  должен  извиниться  перед  вами,  адмирал  Нейсмит.   Меня   не
предупредили.
     Майлз  осторожно  потянул  за  рукав  Джезека  и,  приподнявшись   на
цыпочках, шепотом спросил:
     - Баз, что вы им наговорили?
     - Рассказал все как есть, - шепнул в ответ инженер, но пояснить  свои
слова не успел. Командир фелициан выступил вперед и протянул руку:
     - Позвольте представиться, адмирал Нейсмит, -  генерал  Хэлифи.  Мною
получен приказ главнокомандующего удерживать этот объект всеми  доступными
способами.
     Они обменялись рукопожатиями и сели в  кресла.  Майлз  демонстративно
занял место  во  главе  стола.  Фелицианский  генерал  воспринял  это  как
должное, усевшись справа от него. Какое-то время вокруг стола  происходила
молчаливая возня -  делегация  размещалась  по  старшинству.  Наконец  все
расселись.
     - Поскольку мы потеряли второй корабль в стычке с пеллианами по  пути
сюда, я вынужден выполнять приказ, имея в своем распоряжении  лишь  двести
человек - половину личного состава, - продолжал Хэлифи.
     - Мне хватило и сорока, - обронил Майлз.  Интересно,  к  чему  клонит
этот парень?
     - Но мне, в отличие от вас, необходимо справиться с еще одним делом -
переправить бетанское оружие  и  боеприпасы  на  планету  для  обеспечения
действий нашей армии на внутренних рубежах.
     - Да, это нелегкая задача, - согласился Майлз.
     - Пока пеллиане не привлекли наемный флот, наши силы были практически
равны. Заключение перемирия было не за горами. Но вмешательство оссеровцев
резко изменило соотношение сил.
     - Понимаю.
     - Однако то, что нарушено галактическими наемниками, галактические же
наемники могут исправить. Мы  готовы  заключить  контракт  с  дендарийским
флотом на прорыв блокады и очистку зоны от всех сил, привлеченных извне. С
пеллианами мы в состоянии справиться сами.
     "Зачем я помешал Ботари задушить База?.." - тоскливо подумал Майлз.
     -  Это...  интересное  предложение,  генерал.  Я  бы  принял  его   с
удовольствием, но... как вы, наверное, знаете, большая  часть  моих  войск
находится в других местах. Генерал упрямо сцепил пальцы рук.
     - Я думаю, мы сможем продержаться  достаточно  долго,  и  вы  успеете
перебросить их сюда.
     Майлз скользнул взглядом вдоль  черной  поверхности  стола  и  увидел
напряженно-внимательные лица Осона и Торна. Попробуй сейчас  намекни,  что
ожидание может затянуться до бесконечности.
     - Для этого необходимо  проникнуть  сквозь  блокаду,  а  в  настоящий
момент все мои скачковые корабли выведены из строя.
     - У нас осталось три торговых судна - это не считая отрезанных линией
блокады. Есть один, скоростной курьер. Объединив эти силы с вашими боевыми
кораблями, вполне можно будет прорваться.
     Припертый  к  стенке,  Майлз  уже  готов  был  ответить  какой-нибудь
грубостью, как вдруг его осенило. Вот он, путь к спасению,  преподнесенный
на блюдечке с голубой каемочкой.  Загрузить  своих  вассалов  в  скачковый
корабль, с помощью Осона и Торна прорваться через  оссеровский  кордон,  а
потом драпать изо всех сил куда подальше. Это рискованно, но  осуществимо,
гораздо осуществимее тех планов, что приходили ему в голову до сих пор. Он
хитро улыбнулся:
     - Да, это определенно интересное предложение, генерал...
     "Только не дай им заметить, с какой радостью ты за него ухватился", -
осадил он себя.
     -  ...но  чем  вы  собираетесь  платить?  Услуги  дендарийцев   стоят
недешево.
     - У меня  приказ  соглашаться  на  любые  ваши  условия.  В  разумных
пределах, конечно, - осторожно добавил Хэлифи.
     - Короче говоря, речь идет о еще одной куче миллифенигов. Майор Даум,
как  мне  только  что  сообщили,  вообще  не  имел   полномочий   нанимать
инопланетные войска. А вы?
     - Мне было сказано - любые условия,  -  отрезал  генерал,  и  на  его
скулах вздулись желваки. - Значит, все будет оплачено.
     - Мне нужен контракт  в  письменной  форме.  На  бумаге.  С  подписью
человека, которого в случае чего  можно  будет  тряхнуть...  э-э,  который
будет нести личную ответственность. Насколько я знаю, военачальники,  даже
уходя в отставку, имеют в своем распоряжении и на счетах кое-какие суммы.
     Хэлифи понимающе улыбнулся.
     - Вы получите то, что причитается.
     - Мы согласны только на бетанские доллары. Насколько  я  понимаю,  на
вашем счету их не так много.
     - Когда будет прорвана блокада, мы получим доступ к  межгалактическим
валютам. Я же сказал - все будет выплачено.
     "Только бы не рассмеяться, - подумал Майлз. - Вот это  переговоры:  с
одной  стороны  -  командир  воображаемого  военного  флота,  с  другой  -
обладатель воображаемого капитала. Полное соответствие!"
     Генерал поднялся и протянул руку:
     - Адмирал Нейсмит, я даю вам честное слово,  что  все  условия  будут
выполнены. Могу я заручиться вашим?
     - Моим словом?
     Приподнятое  расположение  духа   мгновенно   рассыпалось   в   прах,
сменившись ноющей болью в желудке.
     - Да. Насколько я понимаю, оно немало для вас значит.
     "Слишком ты понятливый!" - мысленно огрызнулся молодой барраярец.
     - Мое слово... Конечно...
     Никогда еще он не давал ложных  клятв.  Почти  восемнадцать  лет  ему
удавалось сохранять целомудрие совершенно честного человека. Но,  в  конце
концов, все когда-нибудь приходится делать впервые.  Он  пожал  протянутую
руку.
     - Я сделаю все, что в моих силах, генерал Хэлифи. Честное слово.



                                    15

     Три маленьких корабля, описывая немыслимые траектории, пытались  уйти
от эскадры противника в двадцать боевых единиц. Через несколько  мгновений
все три превратились в желтую, голубую и  красную  вспышки  и  рассыпались
мириадами мерцающих радужных огоньков.
     Майлз сидел в рубке "Триумфа" и моделировал прорыв на голографическом
экране компьютера.
     - Этот маневр не годится. Вычеркнуть, - скомандовал он компьютеру  и,
откинувшись в кресле, потер воспаленные глаза. Если ему не  суждено  стать
солдатом, то, скорее всего, его ожидает театральная карьера -  в  качестве
постановщика грандиозных шоу со светоэффектами и фейерверками.
     В отсек вплыла Элен, на ходу дожевывая какую-то съедобную плитку.
     - Красиво. Что это было? - поинтересовалась она, глянув на экран.
     - А-а, - таинственно протянул Майлз, поднимая палец. - Это  я  открыл
очередной способ отправиться на тот  свет.  Уже  двадцать  третий  за  эту
неделю.
     Элен посмотрела на отца, прикорнувшего в уголке, и спросила:
     - А где все остальные?
     - Кто где. Пытаются хоть  немного  отоспаться.  И  слава  Богу  -  не
хотелось бы, чтобы кто-нибудь застал меня за решением  задач  по  тактике,
которые проходят на первом курсе Академии. А то, чего доброго, усомнятся в
моих гениальных способностях.
     - Майлз, скажи, насчет прорыва блокады - это ты всерьез?
     Он поднял глаза на экран внешнего  обзора,  где  застыло  все  то  же
осточертевшее зрелище: мрачная громада  металлоплавильни.  После  прибытия
отряда фелициан Майлз с радостью перебрался из директорских апартаментов в
скромно обставленную, но куда более уютную каюту капитана Танга.  "Триумф"
при этом удостоился звания флагманского корабля адмирала Нейсмита.
     - Не знаю. Две недели прошло с тех пор, как фелициане обещали послать
скоростного курьера - и ни ответа, ни привета. Да, мы собираемся прорывать
блокаду. Так или иначе нам придется ее  прорывать.  А  я  пока,  чтобы  не
мучиться ожиданием, нашел себе увлекательное занятие - поинтереснее  даже,
чем шахматы.
     Он приподнялся на руках и сел ровнее, кивнув Элен на соседнее кресло:
     - Присаживайся, обучу тебя этим играм. У тебя должно получиться. Мы с
капитаном Куделкой частенько так развлекались.
     - Ну, давай.
     Он вкратце ознакомил девушку с несколькими элементарными тактическими
приемами.
     Она схватывала все на лету. "Возмутительно, - думал  Майлз.  -  Айвен
Форпатрил проходит курс офицерской подготовки, а такой способный  человек,
как Элен, не может даже мечтать об этом".
     Он управлял своими голографическими кораблями почти машинально, думая
о реальной тактической задаче, которую ему  в  ближайшее  время  предстоит
разрешить. А ведь  именно  подобным  вещам  его  научили  бы  в  Имперской
Академии.  Он  украдкой  вздохнул.  Наверное,  есть  даже  соответствующие
учебники. Вот бы достать где-нибудь такой букварь... Он  смертельно  устал
изобретать велосипед каждые пятнадцать минут. Впрочем, и так понятно,  что
у соединения из трех легких кораблей и  латанного-перелатанного  грузовика
практически нет шансов против целой эскадры. Фелициане здесь не подмога  -
разве что предоставят завод  в  качестве  базы.  Впрочем,  от  присутствия
Майлза им было пока не больше проку, чем ему - от их помощи. Он  посмотрел
на Элен, увидел ответный взгляд  -  и  все  тактические  построения  разом
вылетели у него из головы.
     Она удивительно похорошела за эти дни. Нет, просто так он ее Базу  не
уступит. Майлз воровато оглянулся на Ботари, убедился в том,  что  сержант
действительно спит, - и начал собираться с духом. Отсек  боевого  слежения
был далеко не идеальным  местом,  чтобы  "прилипнуть"  друг  к  другу,  но
другого случая могло и не представиться. Майлз подошел к  Элен  и  положил
голову ей на плечо...
     - Мистер Нейсмит? - раздалось в эфире. - Капитан Осон, из  приборного
отсека. Включите, пожалуйста, вашу внутреннюю связь.
     Тихо, но от души выругавшись, Майлз нажал кнопку на пульте.
     - Что там еще?
     - Танг вернулся.
     - Что?! Немедленно оповестите всех.
     - Уже оповестили.
     - С чем он пожаловал, не сказал?
     - Сказал, но звучит это довольно подозрительно. Сейчас он как раз  за
пределами зоны обстрела. Прилетит на пеллианском пассажирском корабле - из
тех, что работают на местных линиях. Танг хочет говорить  с  вами.  Боюсь,
это очередной подвох.
     Майлз нахмурился.
     - Ладно, соедините  меня  с  ним.  Но  с  внутренней  связи  кода  не
снимайте.
     Через секунду на экране возникло знакомое  лицо  евразийца.  Связисты
выдали самый крупный план. Ботари уже успел проснуться, вскочить и  занять
пост у дверей, не издав при этом ни звука. С момента конфликта у  тюремной
секции они с дочерью почти не разговаривали - впрочем, как и до того.
     - О, капитан Танг! Рад видеть вас снова.
     Майлз почувствовал,  что  "Триумф"  слегка  завибрировал,  отходя  от
причала.
     - Я тоже, - усмехнулся своей вечно свирепой улыбкой Танг. - Меня  вот
что интересует, сынок, - предложение работы, которое ты мне делал, все еще
в силе?


     Два катера, состыковавшиеся в  открытом  космосе,  напоминали  не  то
огромный сэндвич, не то пару  рыб-прилипал,  по  оплошности  приклеившихся
друг к другу. Здесь, на равном удалении от своих кораблей,  два  командира
встретились с глазу на глаз. Кроме них, на борту катеров  находились  лишь
Ботари  и  пилот  Танга,  но  звуконепроницаемые  переборки  гарантировали
капитанам конфиденциальность беседы.
     - ...мои подчиненные - надежные ребята, - закончил Танг, - и я  готов
их передать в ваше распоряжение. Вместе с собой.
     - Но вы же понимаете, - учтиво проговорил Майлз, - как это все должно
выглядеть с моей  точки  зрения:  у  вас  появится  идеальная  возможность
захватить свой бывший корабль, нанести  удар  мне  в  спину,  когда  будет
удобно. Где доказательства, что вы не троянский конь?
     Танг вздохнул:
     - У меня единственный способ. Помните, как вы доказали, что  тот  наш
завтрак не был отравлен? В процессе еды.
     - Хм.
     Майлз подтянул себя поближе  к  креслу  -  ему  казалось,  что  таким
образом в невесомости создается иллюзия  верха  и  низа,  а  это,  в  свою
очередь, помогает мыслям течь в нужном направлении, -  и  предложил  Тангу
пакет  прохладительного  напитка.  Сам  он  отпил  совсем  немного  -  его
несчастный желудок уже давно протестовал против нулевой гравитации.
     -  Вы,  конечно,  понимаете,  что  я  не   могу   вернуть   "Триумф".
Единственное, что я в состоянии предложить на данный момент, - захваченный
нами пеллианский корабль. Да еще, может быть, должность начштаба.
     - Я понимаю.
     - И к тому же вам придется работать бок о бок с  Торном  и  Осоном  и
забыть старые трения.
     Это условие Танг принял с гораздо меньшей  готовностью,  но  все  же,
помолчав, ответил:
     - Если необходимо, я согласен даже на это.
     Он ловко отпил из парящего в воздухе пакета. Вот что значит  опыт,  с
завистью подумал Майлз.
     - Кроме  того,  оплата  пока  осуществляется  только  в  фелицианских
миллифенигах... Вы знаете, что это такое?
     - Нет, но, принимая во внимание нынешнее положение  на  фронтах,  это
что-то вроде ярко раскрашенной туалетной бумаги.
     - Фактически так и есть, - поморщился Майлз. -  Послушайте,  капитан.
Потратив уйму усилий на то, чтобы сбежать из плена, вы две  недели  спустя
тратите не меньшие усилия,  чтобы  вернуться  и  воевать  за  проигравших.
Понимая, что я не верну вам корабль, что выплаты по контракту  по  меньшей
мере  проблематичны.  Объясните  мне,  почему?  Ведь  не  из-за  моего  же
неотразимого личного обаяния?
     - Ну, во-первых, бежать отсюда не стоило таких уж больших  усилий,  -
заметил Танг. - Эта восхитительная молодая леди - не забыть бы  поцеловать
ей руку - просто выпустила меня.
     - Эта "восхитительная молодая леди", как вы изволили ее назвать,  для
вас отныне - командор Элен Ботари. А принимая во внимание то,  чем  вы  ей
обязаны, вам следует не целовать ей руку,  а  отдавать  честь,  -  отрезал
Майлз. Ледяной тон этой  отповеди  удивил  его  самого,  и,  чтобы  скрыть
замешательство, он жадно припал к пакету с соком.
     Танг с улыбкой приподнял брови:
     - Понимаю...
     Майлз не без усилий вернулся к основной теме разговора.
     - И все-таки почему? - настойчиво повторил он.
     Улыбка исчезла с лица капитана.
     -  Потому  что  в  пределах  блокадного  кольца  ваше  соединение   -
единственная сила, которая может воткнуть иголку в задницу Оссера.
     - Чем же он вам так насолил?
     Злоба капитана вряд ли была наигранной.
     - Он нарушил условия контракта. Согласно им, в  случае  потери  моего
корабля в бою он обязан был предоставить мне новый.
     Майлз кивнул, ожидая продолжения. Танг понизил голос,  словно  кто-то
мог их услышать:
     - Да, командующий вправе наказать меня за  мои  промахи.  Но  унижать
перед подчиненными!.. - судорожно сжав кулаки, он замолчал.
     Воображение Майлза с легкостью дорисовало картину.
     Адмирал Оссер,  взбешенный  неожиданным  поражением  после  длившейся
целый год вереницы побед, наорал на Танга, который и без  того  чувствовал
себя не лучшим образом. Глупо. Дальновидному командиру следовало бы знать,
что уязвленное самолюбие  легко  обратить  в  сокрушительную  ненависть  к
врагу. Но в целом ситуация представлялась вполне правдоподобной.
     - И вот вы пришли ко мне.  Со  всеми  офицерами,  вы  говорите?  И  с
пилотом?
     "Боже мой, - вдруг осенило Майлза, - ведь это шанс! Снова  удрать  на
его корабле - и  от  пеллиан,  и  от  фелициан,  и  от  оссеровцев,  и  от
новоявленных дендарийцев, черт бы их побрал..."
     - Все со мной. Кроме офицера связи, естественно.
     - Что в этом естественного?
     - Ах, да  вы  же  о  нем  ничего  не  знаете...  Он  агент  какого-то
правительства, его обязанность - надзор  за  оссеровским  флотом  изнутри.
Ему, я думаю, хотелось присоединиться к нам - ведь мы  неплохо  притерлись
друг к другу за шесть  лет  совместной  службы,  -  но  куда  денешься  от
основных обязанностей. Он попросил извиниться за него.
     Майлз озадаченно заморгал:
     - И что, подобные люди у вас - обычное явление?
     - Разумеется. Они разбросаны по  всем  соединениям  наемников,  -  он
пристально посмотрел  на  Майлза.  -  А  у  вас  разве  не  было  агентов?
Большинство  капитанов,  правда,  вышвыривают   их   прочь,   как   только
выясняется,  кто  они  такие.  Но  мне  эти  люди  нравятся.   Великолепно
подготовлены и  надежнее  большинства  других  -  если,  конечно.  Вас  не
угораздит воевать с их планетой. Доведись мне ("Боже  упаси!")  воевать  с
Барраяром или  с  кем-нибудь  из  их  союзников  -  хотя,  вообще-то,  они
предпочитают не обременять себя союзами, -  тогда  я,  конечно,  в  первую
очередь избавился бы от этого парня.
     "Неужели меня раскусили? - ужаснулся Майлз. - Если  тот  связист  был
агентом капитана Иллиана, то почти наверняка. Интересно, какие  выводы  он
сделал?  Во  всяком  случае,  с  надеждами  скрыть  все  от   отца   можно
распрощаться".
     Он почувствовал, как выпитый сок неудержимо расползается  по  верхней
стенке желудка. Чертова невесомость. Нет, пора завязывать с  этим  питьем.
Не хватало еще, чтобы все узнали, что вдобавок к  своим  явным  физическим
недостаткам  адмирал  наемников  страдает  космическим  вариантом  морской
болезни. Сколько фатальных  решений  было  принято  командирами  в  минуты
телесной немощи! История об этом, к сожалению, умалчивает...
     - Что ж, капитан, - сказал  Майлз,  подавая  собеседнику  руку,  -  я
принимаю вас на службу.
     - Я рад, адмирал Нейсмит. Так я теперь должен вас называть,  если  не
ошибаюсь?
     Майлз скорчил ироническую гримасу.
     - Вроде того.
     Танг усмехнулся уголком рта:
     - С удовольствием послужу тебе, сынок.
     Когда  он  ушел,  Майлз  задумчиво  уставился  на   заблудившуюся   в
невесомости здоровенную каплю сока. Потом протянул  руку  и  поймал  ее  в
кулак. Жидкий шар тут же рассыпался на сотни малиновых капелек, облепивших
его с ног до головы. Майлз тихо выругался и поплыл на поиски полотенца.
     "Ариэль"  задерживался.  Торн  в  сопровождении  Арда  и  База  повез
бетанское  оружие  в  расположение  основных  сил  фелициан,  чтобы  через
некоторое время вернуться с пилотом-курьером. Пока от них не было ни слуху
ни духу. Майлз потратил  пару  дней,  убеждая  генерала  Хэлифи  выпустить
подчиненных Танга из камер, и когда это ему наконец удалось, он обнаружил,
что заняться совершенно нечем. Оставалось ждать и волноваться.
     Корабли появились в пределах видимости на пять суток  позже,  чем  он
предполагал. Майлз немедленно вызвал Торна на связь и потребовал объяснить
причину задержки.
     Тот ответил обольстительной улыбкой:
     - Это сюрприз. Вы будете обрадованы. Приходите в причальную секцию  -
увидите.
     Сюрприз? Господи, какой на сей раз? Майлз  начинал  понимать,  почему
Ботари предпочитает любым приключениям обыденность и скуку.
     По пути к причалу  он  успел  разработать  несколько  вариантов,  как
поставить на место нерадивых подчиненных. Но воплотиться не  было  суждено
ни одному. Ард бросился к нему навстречу и быстро зашептал:
     - Встаньте-ка вот сюда, милорд.
     Потом обернулся и крикнул:
     - Баз, давай!
     Из  переходного  туннеля  донесся  нарастающий  грохот  шагов.  Через
секунду показалась  голова  разномастной  колонны,  составленной  из  особ
обоего пола. Некоторые были облачены в военные комбинезоны,  остальная  же
часть напоминала странствующую выставку галактических мод. Мэйхью построил
их длинным прямоугольником и рявкнул: "Смирно!".
     Среди этой  пестрой  толпы  выделялся  ровный  квадрат,  образованный
дюжиной  кшатрианских  имперских   наемников.   Впрочем,   при   ближайшем
рассмотрении оказалось, что их аккуратная черная форма местами заштопана и
ей недостает кое-каких деталей. Разные пуговицы,  почти  до  дыр  истертые
рукава и штаны, стоптанные каблуки ботинок - давненько, должно  быть,  они
покинули родную планету. Не успел Майлз подивиться устойчивости их выучки,
как его внимание привлекло умопомрачительное  зрелище:  в  зал  вошли  два
десятка цетагандийских легионеров в полной боевой раскраске - ни  дать  ни
взять демоны из китайского храма. Ботари,  испустив  сочное  ругательство,
схватился за плазменный пистолет, но Майлз жестом успокоил его.
     Он пошел вдоль рядов. Несколько матросов с  пассажирских  и  грузовых
судов, какой-то пожилой джентльмен в нелепой набедренной повязке  -  впору
было рассмеяться, если бы его облачение не дополнял патронташ и угрожающих
размеров плазменное ружье.  Темноволосая  женщина  сказочной  красоты  лет
тридцати пяти или около того, в окружении четырех техников  -  видимо,  ее
подчиненных. Увидев Майлза вблизи, она широко раскрыла глаза. Да не мутант
я, не мутант, мадам, раздраженно подумал Майлз и двинулся дальше.
     Когда поток из туннеля наконец  иссяк  в  зале  собралось  около  ста
человек. У Майлза голова пошла кругом.
     Торн,  Баз  и  Ард,  чеканя  шаг,  приблизились  к  своему   молодому
командиру. На их лицах была написана бесконечная гордость.
     - Баз, - Майлз сделал в воздухе неопределенный жест, - что это такое?
     - Дендарийские новобранцы, милорд! - гаркнул Джезек,  вытягиваясь  во
фрунт.
     - Разве я поручал вам набирать солдат?
     "Неужели я был тогда настолько пьян?.." - мелькнуло у него в голове.
     -  Вы  говорили,  что  нам  не  хватает  персонала  для  обслуживания
оборудования. Я сделал соответствующие выводы и - вот!
     - Черт подери... Откуда вы их притащили?
     - С Фелиции. Из-за блокады там застряло около двух тысяч инопланетян.
Команды  грузовых  судов,  пассажиры,  бизнесмены,  техперсонал   -   всех
понемногу. Как видите, даже солдаты есть. Конечно,  не  все  здесь  бойцы.
Пока.
     - А эта сотня, как я понимаю, - отборные?
     - Ну, как сказать... - Баз  опустил  глаза  и  стал  ковырять  палубу
носком ботинка. - Я давал  им  оружие  на  сборку-разборку.  Тех,  кто  не
пытался  запихнуть  обойму  плазменного  ружья  в   гнездо   на   рукоятке
нейробластера, я нанимал.
     - Ясно. Остроумное решение. Я сам вряд ли придумал бы лучше. А эти? -
он кивнул в сторону кшатриан. - Они откуда взялись?
     - Это занятная история, - вступил в разговор Мэйхью.  -  С  ними  все
вышло несколько необычно.  Какой-то  воротила  местной...  э-э...  теневой
экономики несколько лет назад нанял их в  качестве  телохранителей.  Но  в
конце концов они не  уберегли-таки  его  -  вот  и  остались  без  работы.
Согласны на любые условия - только бы выбраться отсюда. Это я их нашел,  -
самодовольно добавил он.
     - Ясно. А цетагандийцы?
     С тех пор как эти вояки появились на станции, Ботари не сводил глаз с
их размалеванных физиономий.
     - Они отлично подготовлены, - заверил инженер.
     - А они в курсе, что кое-кто из дендарийцев - с Барраяра?
     - Прежде всего они знают, что я сам  барраярец.  А  во-вторых,  слово
"Дендария" кое-что говорит каждому из них. Они хорошо запомнили эту горную
цепь во время Великой войны.  Но  им  ведь  тоже  надо  как-то  выбираться
отсюда. Контракт получился  дешевый  -  по  условиям  каждый  имеет  право
уволиться после выхода за  пределы  блокированной  зоны.  Практически  все
подписали с удовольствием.
     - Тем лучше, - пробормотал Майлз.
     Пилот скоростного катера подвел свой аппарат  поближе  к  окнам.  Ему
тоже хотелось поглядеть, что происходит в зале причальной секции.
     - Хорошо, - подытожил Майлз. - Ступайте к капитану Тангу и  займитесь
размещением новобранцев. Да,  и  еще  -  немедленно  составьте  расписание
тренировочных занятий.
     "...И пусть крутятся, как белки  в  колесе,  пока  я  не  смоюсь",  -
добавил он про себя.
     - К капитану Тангу?! - пораженно переспросил Торн.
     - Да. Он теперь служит у нас. Как  видите,  я  здесь  тоже  занимался
пополнением личного состава. Своего рода воссоединение семьи, не  так  ли,
Бел? Вы теперь - товарищи  по  оружию.  Как  дендарийцы,  вы  обязаны  это
помнить. - Последние слова он произнес как мог внушительнее.
     - Танг... - повторил Торн, скорее с удивлением, чем со злобой. -  Вот
так новость для Оссера!


     Вечером Майлз заносил досье своих новых  подчиненных  в  базу  данных
"Триумфа". Он работал один, без помощников, стараясь разобраться,  что  за
улов притащили его неуемные  вассалы.  К  его  удивлению,  волонтеры  были
действительно отобраны со знанием дела: большинство в прошлом  имело  опыт
военной службы, остальные, - редкие и ценные технические специалисты.
     Но в нескольких случаях Майлз, как ни старался, не мог объяснить себе
выбор  Джезека.  Он  вывел  на  монитор  крупным  планом  лицо  красавицы,
таращившейся на него во время обхода. Какого  дьявола  имел  в  виду  Баз,
когда нанимал ее - специалиста по защите банковских коммуникаций. Ах  вот,
оказывается, в чем дело - в автобиографии упоминается служба в космических
войсках Эскобара. Уволена по состоянию здоровья после  войны  с  Барраяром
девятнадцать лет назад. Видимо,  увольнение  по  состоянию  здоровья  было
тогда в моде - Ботари ушел под тем же  предлогом.  Картинка  сменилась,  и
вдруг...
     Он похолодел. Большие черные глаза, темные волосы,  четко  очерченный
подбородок. Фамилия типично эскобарская - Висконти. Но имя!.. Элен?
     - Нет, - прошептал Майлз, - не может быть!
     Он еще раз, с удвоенным вниманием, перечитал биографию  эскобарианки.
Прибыла на Тау Верде-4 год назад - руководить  установкой  системы  связи,
которую ее компания продала  одному  из  банков  Фелиции.  А  всего  через
несколько дней планета была блокирована. В анкете эта женщина указала, что
не замужем и детей не имеет.
     Майлз развернул кресло спинкой к экрану,  но  не  удержался  и  снова
взглянул на изображение. Во время _т_о_й_ войны она была  слишком  молода,
чтобы служить офицером. Хотя... "На себя посмотри", - мысленно  усмехнулся
он.
     Но если  она  действительно  мать  Элен,  возникает  вопрос,  как  ее
угораздило спутаться с сержантом Ботари? Ему тогда было не меньше  сорока,
а красотой он блистал не больше,  чем  теперь,  -  судя  по  видеозаписям,
которые родители частенько делали в первые годы брака. Впрочем,  о  вкусах
не спорят.
     Майлз  закрыл  глаза  и  представил,  как  здорово   будет   устроить
воссоединение разрушенной семьи.  Искушение  было  настолько  велико,  что
совсем не хотелось думать об отсутствии  веских  доказательств.  Каково  -
вместо материнской могилы представить Элен живую мать! Утолить  жажду,  не
покидающую ее с самого раннего детства... Это будет подарок в  тысячу  раз
ценнее, чем самые немыслимые подвиги или трофеи,  брошенные  к  ее  ногам.
Сердце Майлза радостно забилось. А как будет счастлив старина Ботари!
     Но все же это только  гипотеза,  и,  проверяя  ее,  можно  попасть  в
довольно  неудобное  положение.  Скорее  всего,  сержант  лукавил,   когда
говорил, что не помнит войны с Эскобаром, но вдруг это и в самом деле так?
Опять  же  -  как  быть,  если  эта  женщина  не  имеет  к  нему  никакого
отношения?.. Проверку надо будет  провести  без  свидетелей.  Тогда,  если
обнаружится, что он ошибся, никто не узнает об этой истории.


     На следующий день Майлз пригласил весь старший офицерский  состав  на
совещание - отчасти чтобы познакомить с пополнением, но в основном -  ради
сбора  идей  насчет  прорыва  блокады.  При  таком  изобилии   военных   и
экс-военных талантов - неужели не найдется ни одного, кто знает наверняка,
как это можно сделать?  Был  роздан  дополнительный  тираж  "Дендарийского
Устава", и затем Майлз удалился в свою новую каюту, чтобы еще раз прогнать
через компьютер характеристики фелицианского курьерского катера.
     Если отказаться от  большей  части  багажа  и  повысить  нагрузку  на
систему  жизнеобеспечения  до   максимума,   можно   надеяться   на   пять
пассажирских мест. А если очень постараться, то наверняка найдется  способ
впихнуть туда и семерых. Майлз старался не  думать  о  наемниках,  которые
будут с нетерпением ждать его возвращения с подкреплением. Ждать, ждать...
     Но задерживаться было  нельзя.  Компьютер  "Триумфа",  моделировавший
тактические ситуации, наглядно продемонстрировал,  что  задумывать  прорыв
оссеровского кордона с войском  в  двести  человек  мог  только  командир,
страдающий манией величия в особо тяжелой форме. Хотя... Нет, надо мыслить
реально.
     Кого же оставить? Элли Куинн с уродливым протезом  вместо  лица?  Она
ведь ему не присягала. Затем инженер. Ведь если привезти его на  Бету,  он
будет немедленно арестован барраярскими властями.  Так  что  лучше  пускай
сидит здесь - для его же собственного блага. Главное -  забыть.  Забыть  о
том, как  самоотверженно  Баз  исполнял  любую  командирскую  причуду.  Не
думать, что сделает Оссер со своими дезертирами, когда доберется до них, -
а он доберется, этого не миновать. И не  думать  о  неизбежном  завершении
романа Элен и Джезека - и о  том,  что  это,  может  быть,  самая  главная
причина его решения.
     Все логично... Его желудок снова сдавила мучительная боль. Нелегко  в
такую минуту сосредоточиться на работе. Майлз посмотрел на хронометр.  Еще
несколько минут. Он вспомнил о бутылке этого ужасного фелицианского  вина,
которая вместе с четырьмя пустыми стаканами все еще стоит в его буфете.
     Шумно вздохнув, Майлз откинулся в кресле и улыбнулся Элен. Она сидела
на кровати в другом конце каюты и набирала на компьютере текст  очередного
пособия по обучению личного состава. Ботари,  устроившийся  за  раскладным
столиком, коротал время за чисткой и перезарядкой их личного оружия.
     Послав ответную улыбку. Элен вынула из ушей мини-наушники.
     - Как поживает программа физподготовки для новобранцев? - осведомился
Майлз.  -  Многие  из  них,  похоже,  давненько  не  пробовали  регулярных
тренировок.
     - Все готово, - объявила она. - Завтра с утра я начинаю заниматься  с
большой группой. Генерал Хэлифи выделяет нам спортзал завода, - она  хитро
прищурилась и добавила: - Кстати, если уж речь зашла о  физической  форме,
может, тебе тоже стоит посещать занятия?
     Майлз в ответ промямлил что-то невнятное.
     - А что, неплохая мысль, - заметил сержант, не открываясь от работы.
     - Да, но мой желудок...
     - Это был бы отличный пример для подчиненных, - с простодушным  видом
пояснила Элен, глядя на него невинными глазами.
     - Можно подумать, ты будешь следить за тем, чтобы  никто  из  них  не
переломил меня пополам.
     - Я возьму тебя вторым инструктором.
     - Ваш тренировочный костюм  -  на  нижней  полке  стенного  шкафа,  -
сообщил Ботари, выдувая пыль из серебристого ствола нейробластера.
     Вздох Майлза на этот раз означал капитуляцию.
     - Ладно, пусть будет по-вашему.
     Он посмотрел на часы. Сейчас. Сейчас _э_т_о_ произойдет...
     Дверь каюты медленно распахнулась. На пороге  стояла  Элен  Висконти.
Секунда в секунду!
     - Добрый день, бортинженер Висконти! - начал он весело...
     И тут же его  слова  застыли  на  губах.  Эскобарианка  двумя  руками
подняла игольник и прицелилась!
     - Всем ни с места.
     Предупреждение  было  излишним  -  кто-кто,  а   Майлз   замер,   как
парализованный, изумленно открыв рот.
     - Вот так,  -  произнесла  она  наконец.  Боль,  ненависть  и  адская
усталость смешались в ее глазах. - Это все-таки ты.  Сначала  я  подумала,
что обозналась. К сожалению, нет.
     Она обращается к Ботари, без труда догадался Майлз.  Ствол  игольника
был направлен прямехонько в грудь сержанту. Когда открылась дверь,  Ботари
движением, доведенным до автоматизма, выхватил плазменный пистолет. Каково
же было потрясение Майлза, когда он увидел,  что  рука  его  телохранителя
безвольно опустилась!
     Элен, как назло, сидела, скрестив ноги, - попробуй прыгни  из  такого
положения. Портативный компьютер упал  рядом  с  ней  на  кровать;  зуммер
звучал в тишине, словно комариный писк.
     Взгляд женщины скользнул по Майлзу и опять остановился на Ботари.
     - Я думаю, адмирал, вы должны узнать, что за человека приняли к  себе
в качестве телохранителя.
     - Гм... Почему бы вам не отдать мне  ваше  оружие.  Сядем,  поговорим
спокойно. - Он осторожно протянул  руку.  Болевой  спазм,  зародившийся  в
животе, распространился по всему телу, руки предательски дрожали. Нет,  не
такой не такой ему виделась эта встреча.
     Зашипев,  как  змея,  эскобарианка  мгновенно  перевела  игольник  на
Майлза. Тот отшатнулся, и под прицелом вновь оказался Ботари.
     - Этот... - кивнула она на него, - бывший барраярский солдат. Я так и
думала, что он найдет себе пристанище в какой-нибудь малоизвестной наемной
флотилии. Во время  барраярского  вторжения  на  Эскобар  он  был  главным
истязателем у адмирала  Форратьера.  Или,  может  быть,  для  вас  это  не
новость? - Она посмотрела на Майлза таким взглядом, словно  хотела  заживо
содрать с него кожу.
     -  Я...  я...  -  пролепетал  он,  глядя  на  Элен.  Зрачки   девушки
расширились, тело напряглось, готовясь к прыжку.
     -  Адмирал  никогда  не  насиловал  свои  жертвы  -  он   предпочитал
наблюдать. Форратьер был любовником принца Зерга  -  возможно,  он  боялся
разбудить  в  своем  патроне  ревность.  У  того,   кстати,   пытки   были
поизощренней. Его слабостью были беременные женщины. Их-то и поставлял ему
Форратьер...
     Как много объяснили Майлзу эти  слова!  Он  всегда  догадывался,  что
здесь не все чисто. Догадывался - и не хотел задавать вопросы,  ответы  на
которые могли подтвердить худшие из опасений... Он снова посмотрел на Элен
Ботари - у той в глазах не было ничего, кроме ненависти к непрошенной, как
ей казалось, гостье. Как хотелось бы и ему верить, что все это  -  грязная
клевета... Парализатор лежит на столе перед Ботари, как раз на линии огня,
- может, попытаться допрыгнуть?..
     - Мне было восемнадцать, когда  я  попала  к  ним  в  плен.  Недавняя
выпускница, не успевшая даже завести фронтовой роман. Было не до этого - я
мечтала послужить своей родине, защитить ее от врага. Я рвалась на  войну,
а попала в ад, и штабные крысы с Барраяра могли делать со мной все, что им
заблагорассудится!
     Элен Висконти явно находилась на  грани  истерики  -  воспоминания  о
пережитом ужасе взволновали ее сильнее, чем предполагала она сама... "Надо
во что бы то ни стало заставить ее замолчать", - подумал Майлз, но женщина
заговорила вновь:
     - А этот... - ее палец лежал, подрагивая, на спусковом крючке, -  был
их инструментом для пыток. Он устраивал для них настоящие шоу,  и  за  это
ходил  в  любимчиках...  После  войны  Барраяр  отказался   выдать   своих
преступников,  а  мое  правительство  решило  не  настаивать  -  скорейшее
заключение мира было важнее справедливости, важнее поруганной чести  своих
граждан. Он остался гулять на свободе и превратился в мой кошмар - на  все
эти  двадцать  лет.  Но  ведь  наемный  флот   тоже   является   субъектом
межпланетного права. Адмирал Нейсмит, я требую ареста этого человека!
     - Я не... но ведь это... - заикаясь, пробормотал Майлз. Он  обернулся
к Ботари:
     - Сержант, что же вы молчите?!
     Этот крик ударил в лицо Ботари, разрушив  оцепенение.  Губы  сержанта
искривились, он нахмурил брови, как будто пытаясь  что-то  вспомнить.  Его
взгляд задержался на дочери, потом на Майлзе и,  наконец,  остановился  на
эскобарианке. Ботари издал долгий, протяжный вздох.
     - Леди, - прошептал он, - вы все так же красивы.
     "Что же ты делаешь, сержант! Не надо ее подстрекать!"
     Ужас и ярость исказили  прекрасное  лицо  женщины.  И  она  решилась.
Словно серебристые струи дождя вырвались из  дрожащего  ствола  и  осыпали
пространство вокруг  Ботари.  Но  тут  игольник  заклинило.  Со  страшными
проклятиями Висконти начала что-то лихорадочно поправлять в нем, а  Ботари
привалился к стене и выдавил:
     - Теперь - покой...
     Майлз  бросился  за  парализатором,  но  Элен  опередила  его.  Выбив
игольник, она заломила эскобарианке руки за спину с  такой  силой,  словно
хотела вырвать их из суставов. Женщина не пыталась  сопротивляться  -  она
была в такой прострации, что, наверное, даже не почувствовала боли. Только
подбежав к сержанту, Майлз понял, что произошло.
     Ботари оседал на пол, как сломанная марионетка.  На  его  гимнастерке
выступили пять капелек крови - таких маленьких, таких безобидных на вид...
И вдруг неудержимый кровавый поток  вырвался  у  него  изо  рта.  Отчаянно
закашлявшись, он забился в конвульсиях. Потом на секунду затих -  и  вновь
кровавая струя, еще сильнее первой,  хлынула  на  ковер  -  и  на  Майлза,
заливая ему комбинезон. Юноша упал на колени и на четвереньках  подполз  к
своему телохранителю.
     - Сержант, - позвал он осипшим от ужаса голосом.
     Ботари  лежал  недвижимо.  Его  ястребиные,  широко  раскрытые  глаза
остановились и потускнели, голова неестественно запрокинулась назад, кровь
текла и текла изо рта. Майлз бросился расстегивать его одежду, но не  смог
даже найти точек,  в  которых  смертоносные  лучи  пронзи  ли  тело.  Пять
попаданий! Все внутренности наверняка превратились в тщательно перемолотый
гамбургер.
     - Почему ты не стрелял! - простонала Элен,  тряся  эскобарианку,  как
терьер пойманную крысу. - Ведь пистолет был заряжен...
     Майлз  посмотрел  на  оружие,  все  еще  зажатое  в  остывающей  руке
сержанта. Указатель действительно стоял на отметке "перезаряжено".
     Элен бросила полный отчаяния взгляд на отца  -  и  вдруг,  зажав  шею
эскобарианки в "ключ", стала ее душить.  Майлз  вскочил,  разбрызгивая  по
каюте кровь, и крикнул:
     - Не убивай ее! Может быть, это твоя мать!
     "Господи, зачем я это сказал?"
     - Что?! Ты веришь в эту ужасную ложь?! - крикнула она с  яростью,  но
все-таки ослабила хватку. - Господи, Майлз, я даже не могу понять,  о  чем
речь!..
     Висконти  надсадно  закашлялась,  с   трудом   повернула   голову   и
всмотрелась в девушку.
     - Это... его детеныш? - спросила она Майлза.
     - Это его дочь!
     Эскобарианка внимательно изучала черты Элен. А Майлз уже  видел,  что
не ошибся. Вот откуда эти волосы, эти глаза, эта изящная фигура - прообраз
стоял в двух шагах с заломленными за спину руками.
     - Ты похожа на него, - бросила женщина. Ужас и  омерзение  затуманили
ее взор. - Говорят, барраярцы использовали зародыши  и  новорожденных  для
военно-медицинских экспериментов, - тут она  вопросительно  посмотрела  на
Майлза. - А вы, случайно, не один из таких?
     Элен  выпустила  убийцу  и  отступила  назад.  Однажды,   отдыхая   в
загородном имении Форкосиганов, Майлз видел, как во время  пожара  погибла
лошадь. Загорелась конюшня, и никто не мог подойти из-за  страшного  жара.
Он всегда думал, что на свете нет ничего  страшнее  того  душераздирающего
ржания. Оказалось, есть.  Молчание  Элен  в  эту  минуту.  Она  больше  не
плакала. Она просто стояла и молчала.
     Майлз выпрямился.
     - Тут вы ошибаетесь, мэм. Адмирал Форкосиган лично проследил за  тем,
чтобы все дети были доставлены живыми и невредимыми в сиротский приют. Они
все выросли там, в безопасности. Почти все...
     Губы Элен беззвучно шепнули: "Ложь". Но в ней  уже  не  было  прежней
уверенности, чтобы крикнуть это  вслух.  Она  глядела  на  эскобарианку  с
какой-то исступленной жадностью.
     В этот момент открылась дверь каюты и раздался бодрый голос Мэйхью:
     - Милорд, если вы хотите, чтобы ваши приказы... Боже милостивый!
     Ард остановился так резко, что едва не упал.
     - Держитесь, я сейчас приведу врача! - крикнул он и бросился обратно.
     Элен Висконти подошла к телу Ботари - осторожно, как путешественник к
только что убитой ядовитой змее. Ее глаза встретились с глазами Майлза.
     - Адмирал Нейсмит, я сожалею, что заставила вас пережить все это.  Но
поймите -  я  не  совершала  убийства.  Я  казнила  военного  преступника.
Возмездие свершилось, - провозгласила эскобарианка торжественно, но тут ее
голос сорвался, и она едва слышно закончила: - Справедливое возмездие.
     А ведь и в самом деле, это не совсем убийство, подумал Майлз. Сержант
мог застрелить тебя в любую  секунду  -  с  его-то  реакцией.  Он  покачал
головой:
     - Нет.
     Губы женщины побелели:
     - Значит, вы считаете меня лгуньей? Или думаете, что  я  это  сделала
для собственного удовольствия?
     - Нет...
     Он опустил  взгляд  на  широкую  -  в  метр  шириной  -  лужу  крови,
разделявшую их.
     - Знаете, когда мне было четыре года, я все еще не мог ходить, только
ползал. Я привык видеть перед собой не лица людей, а их колени.  Но  когда
происходил военный парад или устраивалось другое торжество, мне было видно
лучше всех, стоявших в толпе. Потому что сержант брал меня на плечи.
     Вместо ответа эскобарианка плюнула на тело Ботари. У Майлза потемнело
в глазах от ярости. Еще мгновение - и он сделал бы что-то ужасное, но  тут
вернулся Мэйхью в сопровождении молодой женщины-врача.
     - Адмирал! - крикнула она, подбегая к нему. - Что с вами? Вы ранены?
     Майлз опустил глаза и впервые обратил внимание на то, что его рубашка
пропитана кровью.
     - Это не моя кровь, - сказал он. - Это сержант.
     Она опустилась на колени возле Ботари.
     - Что произошло? Несчастный случай?
     Майлз поднял глаза на Элен, которая  стояла,  обхватив  себя  руками,
словно пыталась согреться. Двигались только ее глаза - она смотрела то  на
изуродованное тело отца, то  на  эскобарианку  -  и,  казалось,  не  могла
остановить свой взгляд.
     У Майлза свело челюсти, но страшным усилием  воли  он  заставил  себя
сказать:
     - Да...  Несчастный  случай.  Он  чистил  оружие.  Игольник  оказался
настроен на режим автоматического огня.
     Из  трех  утверждений  два  последних  были  правдой...  Эскобарианка
разжала стиснутые зубы  и  посмотрела  на  него  с  удовлетворением.  "Она
думает, что я одобряю ее самосуд. Прости, сержант..."
     Врач провела ручным сканером над грудью Ботари и покачала головой:
     - Господи... все всмятку!
     Вдруг искра отчаянной надежды вспыхнула в душе Майлза.
     - Криогенные камеры! - воскликнул он. - В каком они состоянии?
     - После контратаки переполнены, сэр.
     - По какому принципу вы отбирали, кого замораживать?
     - В первую очередь  -  тех,  чьи  ранения  не  безнадежны.  Вражеские
солдаты - в последнюю очередь, если только  они  не  представляют  особого
интереса для разведслужб.
     - Как бы вы оценили это ранение?
     - Из замороженных только двое более тяжелых.
     - Кто эти двое?
     - Люди капитана Танга. Прикажете освободить одну из камер?
     Майлз взглянул на Элен, ища поддержки. И обнаружил, что  она  смотрит
на тело, словно перед нею - совершенно незнакомый человек,  который  носил
маску ее отца. Ее черные глаза были как две глубокие  могилы  -  одна  для
Ботари, другая - для него самого.
     - Он терпеть не мог холода, - после долгой паузы проговорил Майлз.  -
Пожалуй, будет лучше, если вы выделите один из  контейнеров  для  хранения
трупов.
     - Слушаюсь, сэр, - ответила врач и покинула каюту.
     Растерянный Мэйхью подошел поближе.
     - Какая жалость, милорд. А ведь я уже  стал  к  нему  привыкать.  Как
странно...
     - Да... Спасибо. Можете идти. - Майлз  посмотрел  на  эскобарианку  и
почти шепотом добавил: - И вы тоже.
     Элен  Ботари  заметалась  между  мертвым  и  живой,  словно   зверек,
посаженный в тесную клетку.
     - Мама?..
     - Держись от меня подальше, - процедила женщина. - Как можно  дальше,
слышишь?
     Ее взгляд был  подобен  пощечине.  Круто  развернувшись,  она  быстро
вышла.
     - Элен, - осторожно проговорил Ард, - может быть, вам лучше присесть?
Я сейчас принесу воды или еще чего-нибудь. Пойдемте. Вот так. Вот и ладно.
     Она безропотно позволила себя увести, лишь один раз оглянувшись через
плечо. И Майлз остался наедине  с  мертвым  телом  своего  самого  верного
слуги. Ему стало страшно - даже не страшно, а скорее непривычно. Бояться -
это всегда было уделом сержанта. Бояться за него.
     Он осторожно коснулся лица Ботари.
     - Что мне теперь делать, сержант?



                                    16

     Три дня он жаждал одного - заплакать. Слезы пришли  внезапно,  ночью.
Несколько часов  он  лежал,  содрогаясь  от  безостановочных,  неудержимых
рыданий. Майлз надеялся, что это принесет ему  облегчение,  избавление  от
ужаса - но и  в  последующие  ночи  повторялась  все  та  же  многочасовая
истерика, отнимавшая последние силы. Желудок болел не переставая, особенно
после еды, так что он почти перестал притрагиваться к пище. Его и без того
заостренные черты стали еще острее.
     Дни слились в сплошной серый туман. Временами оттуда выныривали  лица
подчиненных - знакомые и незнакомые, требующие каких-то указаний,  на  что
получали один и тот же ответ:  "Поступайте  по  своему  усмотрению".  Элен
вовсе перестала с ним разговаривать. Он  же  с  тревогой  следил  за  ней,
подозревая, что девушка находит утешение в объятиях  База,  и  страдая  от
ревности.
     После  очередного  совещания,  как  обычно,  не  принесшего   никаких
результатов, к Майлзу подошел Ард. Майлз восседал на своем месте во  главе
стола,   внимательно   изучая   собственные   ладони;   офицеры   неспешно
расходились, перебрасываясь какими-то бессмысленными репликами.
     - Я, конечно, не много понимаю в офицерской службе, - шепнул  Ард,  -
но зато знаю наверняка, что нечего  и  думать  вырваться  из  окружения  с
войском в двести человек на хромых клячах вместо кораблей и с  командиром,
который, как вы, то и дело впадает в оцепенение.
     - Ты прав, - холодно заметил Майлз. - Прав насчет того, что не знаешь
службы.
     Он вскочил с кресла и удалился с подчеркнуто неприступным видом, хотя
в глубине души был глубоко уязвлен справедливыми словами пилота.
     Он успел ввалиться в каюту как раз вовремя - начался приступ кровавой
рвоты, уже четвертый за прошедшую неделю и  второй  после  гибели  Ботари.
Когда мучения закончились, Майлз подумал: "Пора начинать приводить  все  в
порядок, хватит...", рухнул на койку и пролежал без движения  шесть  часов
подряд.


     Начался процесс одевания. Правду говорили те, кто провел долгое время
в космической изоляции:  либо  ты  поддерживаешь  себя  и  все  вокруг  на
достойном уровне, либо все летит к чертям. За три  часа,  прошедшие  после
пробуждения,  Майлз  совершил  такой  важный  акт,  как  надевание   брюк.
Последующий час ему предстояло посвятить натягиванию носков либо бритью  -
смотря по тому, что легче. Идиотский,  прямо-таки  мазохистский  обычай  у
них, у барраярцев, - бриться каждый день. Нет  чтобы  последовать  примеру
цивилизованных жителей Беты - те раз и  навсегда  удаляют  на  лице  корни
волос. Пожалуй, лучше все-таки взяться за носки...
     Кто-то позвонил в дверь, но он никак не реагировал на  зуммер.  Тогда
включилась внутренняя связь и раздался голос Элен:
     - Майлз, это я, открой.
     Он сел так резко, что потемнело в глазах:
     - Входи!
     Повинуясь ключевому слову, сенсорный замок разблокировал дверь.
     Лавируя  между  кучами  тряпья,  пустыми   продуктовыми   упаковками,
полуразобранным оборудованием и оружием. Элен добралась наконец до кровати
и остановилась, оглядывая комнату и брезгливо морща нос.
     -  Вот  что,  -  сказала  она  наконец,  -  если  ты  не  собираешься
ликвидировать эту свалку самостоятельно, возьми хотя бы денщика.
     Майлз осмотрелся.
     - М-да, над этим стоит подумать. А ведь я привык считать  себя  очень
аккуратным человеком. Все всегда поддерживалось в порядке само  собой.  Ты
не будешь в обиде?
     - В обиде на что?
     - Если я найму денщика.
     - Какая мне разница?
     Майлз задумался.
     - Вот только  кого?  Можно  Арда.  Надо  же  найти  ему  какое-нибудь
занятие, пока его корабль неисправен....
     Она пожала плечами.
     - Вроде бы он уже не  такой  разгильдяй,  как  раньше,  -  неуверенно
заменил Майлз.
     - Угу, - кивнула она, поднимая с пола  опрокинутый  компьютер  и  ища
глазами, куда бы его пристроить. Однако в каюте имелся лишь один  участок,
не заваленный вещами или не покрытый толстым слоем пыли.
     - Майлз, ты долго собираешься держать здесь гроб? - спросила Элен.
     - Какая разница, где он находится? В морге холодно.  А  он  не  любил
холода.
     - Люди начнут думать, что ты свихнулся.
     - Пусть думают, что хотят. Я дал ему слово:  если  с  ним  что-нибудь
случится, я похороню его на Барраяре.
     Она нервно повела плечами.
     - К чему столько хлопот, чтобы исполнить обещание? Он ведь мертв, ему
все равно.
     - Но я-то жив, - спокойно возразил Майлз. - И мне не все равно.
     Она заходила по каюте, спотыкаясь о разбросанные вещи. Упрямое  лицо,
кулаки сжаты.
     - Уже десять дней я веду занятия по рукопашному бою. А ты не  был  ни
на одной тренировке.
     "Рассказать ей о кровавой рвоте? - подумал он.  -  Нет,  не  стоит  -
сразу же потащит в санчасть".  А  там,  при  более  внимательном  осмотре,
обнаружится слишком многое: его истинный возраст, слабая костная структура
- все, что он так тщательно скрывал...
     - Баз работает в две смены, налаживая оборудование. Танг, Торн и Осон
с ног сбились, обучая новобранцев. Но  развал  уже  начался,  все  друг  с
другом грызутся. Майлз, если ты еще неделю просидишь в  своей  норе,  флот
дендарийских наемников придет точно в такое же состояние, как твоя каюта.
     - Я знаю. Я же присутствую на офицерских совещаниях. То, что я молчу,
еще не значит, что не слушаю.
     - Почему же ты не слышишь, когда они требуют от тебя, как  от  своего
лидера, окончательного решения?
     - Ей-Богу, им ни к чему мое лидерство, - сказал он, откидывая  волосы
со лба. - Баз ремонтирует, Ард командует, Торн, Танг и  Осон  скандалят  с
подчиненными, ты на тренировках поддерживаешь их физическую  форму  -  все
чем-то заняты, кроме меня... Вот ты твердишь мне все время: "Они  говорят,
они требуют!" А сама-то что думаешь?
     - Какое это имеет значение?
     - Но ведь ты пришла...
     - Это они попросили меня прийти. Ты ведь  больше  никого  к  себе  не
пускаешь, или забыл? Они уже несколько дней не дают мне покоя. Вроде того,
как христиане попросили Деву Марию стать посредницей между ними и Богом.
     Отдаленное подобие прежней улыбки мелькнуло на его губах.
     - Не Богом, а всего лишь сыном Божьим. Бог сейчас дома, на Барраяре.
     - Хватит меня смешить, чертов зубоскал! -  взмолилась  она,  закрывая
лицо руками, чтобы не улыбнуться против воли.
     Майлз взял ее за руку и усадил рядом с собой.
     - А почему бы тебе не посмеяться? Разве ты не  заслуживаешь  хотя  бы
такой награды?
     Она ответила не сразу, печально глядя  на  серебристый  продолговатый
контейнер в углу.
     - Ты ни секунды не сомневался, что ее обвинения - правда? Ты сразу  в
них поверил?
     - Я с ним общался намного больше тебя. Семнадцать лет, по сути  дела,
мы почти не разлучались.
     - Да, - она опустила взгляд на руки,  зажатые  между  колен.  -  Я-то
видела его только урывками. Он приезжал в Форкосиган-Сюрло  раз  в  месяц,
чтобы заплатить госпоже Хайсон, - и никогда не задерживался  больше  часа.
Он всегда был в этой серебристо-коричневой ливрее; мне казалось, что он  в
ней метров трех ростом. В ночь накануне и после его  приезда  я  не  могла
заснуть от волнения. Лето было раем  -  твоя  мать  забирала  меня  в  ваш
загородный дом, играть с тобой, и я могла видеть папочку целый  день...  -
Ее голос сорвался, пальцы сжались в кулак. - И все  это  оказалось  ложью.
Фальшивое величие, под которым скрывался мешок с дерьмом.
     - Ты знаешь, я думаю, он не лгал, - тихо сказал  Майлз.  -  Он  хотел
забыть старую правду и создать на ее месте новую.
     Она скрипнула зубами.
     -  Правда  одна  -  я  ублюдок,  ребенок  сумасшедшего  насильника  и
матери-убийцы, которая ненавидит даже мою тень. Вряд ли я унаследовала  от
таких родителей только форму носа и глаз.
     Вот он, самый главный, потаенный страх. Майлз вскочил, словно рыцарь,
заприметивший вдали черного дракона.
     - Нет! Они - это они, а ты - это ты. Ты сама по себе, и ты ни  в  чем
не повинна.
     - И это я слышу от тебя? В жизни не встречала большего лицемерия!
     - Почему?
     - Ведь ты - высшая  точка  в  истории  знаменитого  рода.  Цветок  на
родословном древе Форкосиганов...
     - Чего-чего? - удивился Майлз. - Предел вырождения - вот что я такое.
Не цветок, а чахлый сорняк, - он запнулся, пораженный тем, что она смотрит
на него с не меньшим изумлением. - Да, поколения множатся. Мой  дед  тащил
на плечах груз девяти  предков,  отец  -  десяти.  Мне  пришлось  взвалить
одиннадцать - и клянусь, моя ноша тяжелее всех предыдущих, вместе  взятых.
Так что не удивляйся, что этот груз не дал мне вырасти. Он так давит  меня
к земле, что скоро от меня совсем ничего не останется.
     Майлз почувствовал, что говорит ерунду. Нет, хватит, надо о главном.
     - Элен, я люблю тебя, я всегда тебя любил.
     Она вскочила, как испуганный олень, но он, обняв, удержал ее.
     - Погоди! Я люблю тебя. Не знаю, кем был на самом деле сержант, но  и
его я любил, и то, что осталось в тебе от него, я чту всем сердцем... Я не
знаю, где правда, и не хочу этого знать... У нас  будет  ребенок.  Ведь  у
твоего отца отлично получилось, разве не так? Я  не  могу  жить  без  моих
Ботари... Выходи за меня замуж!
     Он совершенно выдохся и смущенно замолчал.
     - Я не могу за  тебя  выйти!  -  пробормотала  Элен.  -  Генетический
риск...
     - Но я же не мутант, не мутант! Посмотри, - он  растянул  рот  обеими
руками, - может быть, ты видела там жабры?! Или, может быть, у меня растут
рога? - Он приставил к макушке два скрюченных пальца.
     - Я имею в виду не тебя! Риск - во мне. В том, что досталось  мне  от
него. Твой отец, наверное, знает, кем был этот человек в прошлом, - он  не
допустит...
     - Стоит ли  копаться  в  чьих-нибудь  хромосомах  человеку,  в  жилах
которого течет кровь императора Ури Безумного?!
     - Твой отец верен своему классу - как и дед, как и  леди  Форкосиган.
Они не допустят, чтобы я стала твоей женой.
     - Тогда я поставлю их перед выбором: либо  они  соглашаются,  либо  я
женюсь на гермафродите. А, вот, к примеру. Бел Торн -  подходящая  партия.
Тогда они настолько круто повернут в твою  сторону,  что,  того  и  гляди,
завалятся на повороте.
     Элен упала лицом  в  подушку,  плечи  девушки  отчаянно  содрогались.
"Неужели я довел ее до слез?!" - испугался Майлз. Но  тут  он  услышал  ее
сдавленный голос:
     - Черт тебя подери, я же просила не смешить меня!
     Он даже подпрыгнул от радости.
     - Да и не так уж мой отец верен своему классу.  В  конце  концов,  он
взял в  жены  иностранку  и  простолюдинку,  -  его  лицо  внезапно  стало
серьезным. - А что касается мамы - она всегда мечтала о дочери, хотя почти
никогда не говорила об этом вслух, чтобы не ранить старика. Ты станешь  ее
дочерью.
     Элен охнула, словно от удара в солнечное сплетение.
     - Вот увидишь, когда мы вернемся на Барраяр...
     - Я молю Бога, - страстно перебила она, -  молю,  чтобы  мне  никогда
больше не довелось ступить на эту планету.
     Теперь настал его черед охнуть.
     - Ну хорошо, - сказал он, помолчав. - Мы можем поселиться  где-нибудь
еще. На  Бете,  например,  -  там  спокойно,  выгодный  валютный  курс.  Я
займусь... словом, найду себе какую-нибудь работу.
     - А потом настанет день, когда император призовет тебя в Совет графов
- держать ответ за твоих вассалов и за скудные плоды твоих земель. Куда ты
тогда денешься?
     Он сглотнул ком в горле.
     - Мой наследник - Айвен Форпатрил. Пусть он и заседает в Совете.
     - Айвен - скотина!
     - Ну, не так уж он и плох...
     - Сколько раз, когда отца не было рядом,  он  ошивался  вокруг  меня,
пуская слюни!
     - Что?! Но ведь ты никогда не говорила...
     - Не хотела становиться причиной крупного скандала. Хотя я была бы не
прочь вернуться в прошлое, чтобы хорошенько  врезать  ему  ботинком  между
ног.
     Он удивленно покосился на нее и медленно проговорил:
     - Да, ты здорово изменилась...
     - Я и сама теперь не знаю, кто я такая, кем стала. Поверь мне, Майлз,
я люблю тебя так же, как люблю дышать...
     Его сердце радостно замерло...
     - ...но я не могу быть всего лишь приложением к тебе.
     ...и оборвалось.
     - Каким приложением? О чем ты?
     - Как тебе объяснить... Ты  поглотишь  меня  всю,  без  остатка,  как
огромный океан - ведро воды. Я растворюсь в тебе. Я люблю тебя, но  боюсь.
И того, что ждет тебя в будущем, - тоже боюсь.
     Он ухватился за самое простое объяснение:
     - Это Баз. В нем все дело, разве не так?
     - Если бы База не существовало, мой ответ тебе был бы тем же. Но коль
скоро речь зашла о нем - да, я дала ему слово.
     - Ты... ты должна нарушить это слово, - почти приказал он.
     В ответ Элен просто молча посмотрела на него. Через несколько  секунд
он опустил глаза и густо покраснел.
     - У тебя в запасе много чести -  целый  океан.  А  у  меня  -  только
маленькое ведерко. Вы и это ведерко заставляете меня выплеснуть, милорд?
     Майлз упал на койку, сраженный ее твердым ответом.  А  она  встала  и
спокойно осведомилась:
     - Ты собираешься присутствовать на следующем совещании?
     - К чему? Все равно надеяться не на что.
     Она посмотрела на него сверху вниз и сказала, кивнув на гроб  в  углу
каюты:
     - Не пора ли учиться ходить на собственных ногах, а, малыш?
     И выскользнула в дверь, со смехом  увернувшись  от  подушки,  которой
Майлз в нее запустил.
     - Да, ты меня слишком хорошо  знаешь,  -  прошептал  он.  -  Придется
ограничиться использованием любимой женщины в качестве охранника.
     Он с трудом поднялся на ноги и отправился бриться.


     Майлз едва успел к началу совещания. Тяжело дыша, он рухнул в  кресло
- как обычно, во главе стола - и обвел глазами присутствующих. На сей  раз
собралось большое общество, и по этому случаю местом  встречи  был  избран
главный конференц-зал завода.
     Сегодня  в  заседании  участвовал  даже  генерал  Хэлифи   со   своим
заместителем. Разумеется, явились Танг, Торн с Осоном, Ард с Базом  и  еще
пятеро мужчин и женщин, избранных для пополнения  офицерского  состава  из
числа новобранцев. Когда все расселись,  цетагандийский  капитан  оказался
как раз напротив  кшатрианского  лейтенанта.  Их  взаимная  неприязнь  уже
достигла той степени напряжения, которая раньше  наблюдалась  лишь  внутри
треугольника Танг - Осон - Торн. Два последних  объединяли  усилия  только
для нападок на профессионального киллера  с  Архипелага  Джексона  или  на
отставного майора, коммандос с Тау Кита, который, в  свою  очередь,  точил
зубы на экс-оссеровцев. Порочный круг замкнулся.
     Сегодня весь этот зверинец собрался под одной крышей, чтобы утвердить
окончательный план прорыва оссеровской блокады. Этим и объяснялся  интерес
к данному мероприятию со стороны генерала Хэлифи (который последнюю неделю
начал посматривать на дендарийцев со все большим сомнением).  Его  взгляды
задевали  Майлза  сильнее,  чем  это  могли  бы  сделать  претензии.  "Все
справедливо, генерал, - мысленно оправдывался он. - За что платили,  то  и
получите".
     Первые полчаса ушли на то, чтобы заново выдвинуть и опровергнуть  три
основных плана, которые уже не раз обсуждались на  предыдущих  совещаниях.
Слишком неравное соотношение сил, нехватка ресурсов, недостаток времени на
подготовку - все эти непреодолимые препятствия с наслаждением  смаковались
соперничающими  группировками.  Оппоненты  быстро  довели  друг  друга  до
исступления, и дискуссия превратилась  в  шумную  перебранку.  Даже  Танг,
обычно не опускавшийся до препирательств, сегодня был одним из  заводил  -
это говорило о том, что скандал может тянуться до бесконечности.
     - Вы что, черт побери, не соображаете? - орал кшатрианский лейтенант,
придавая убедительность своим словам с помощью ударов кулака по  столу.  -
Чем толочь воду в ступе, давайте подумаем, что мы реально  можем  сделать.
Самая выгодная цель - торговые корабли. Перехватывая  их,  мы  устроим  им
контрблокаду.
     - Атаковать нейтральные галактические  торговые  суда?!  -  поразился
Осон. - Вы хотите, чтобы нас всех развешали?
     -  Перевешали,  -  поправил  Торн,   в   благодарность   получив   от
однополчанина озлобленный взгляд.
     - Короче, - упорствовал Осон, - по системе разбросано всего несколько
пеллианских военных баз. Мы можем устроить нечто вроде партизанской войны.
Внезапно напасть и быстро уйти в пески...
     - Какие пески?! - прервал его Танг. - Тут даже задницу спрятать негде
- пеллиане имеют наш домашний адрес. Это еще  счастье,  что  они  пока  не
отчаялись захватить этот завод - иначе давным-давно выплеснули бы  на  нас
дождик из метеоритов,  летящих  с  околосветовой  скоростью!  Любой  план,
который невозможно осуществить в кратчайшие сроки, не подойдет.
     - А что, если произвести молниеносный налет на пеллианскую столицу? -
предложил цетагандийский  капитан.  -  Эскадрилья  смертников  с  ядерными
зарядами на борту.
     - Вас  можно  записать  первым  добровольцем?  -  ехидно  осведомился
кшатрианин. - Браво! Это будет максимальная польза, какую вы могли бы  нам
принести.
     - У пеллиан на орбите крутится перевалочная станция, - заметил  майор
с Тау Кита. - Налет на нее мог бы...
     - ...надо взять рандомизатор и...
     - ...вы идиот!..
     - ...атаковать одиночные корабли...
     Майлз почувствовал, что от гула восклицаний его внутренности начинают
сплетаться, как  спаривающиеся  змеи.  Он  потер  ладонями  лицо  и  вдруг
заговорил - впервые за много дней. Это было настолько неожиданно, что  все
мгновенно замолчали.
     - Я знаю многих людей, которые подобным образом играют в шахматы. Они
неспособны просчитать ходы вплоть до мата и потому  тратят  время,  очищая
доску от легких фигур. Они пытаются добиться упрощения позиции  до  такого
уровня, на котором  они  могли  бы  что-нибудь  сообразить.  А  между  тем
идеальная война похожа на мат в два хода.
     Он умолк, опустив подбородок на руки. Офицеры ждали  продолжения,  но
когда через минуту-другую его не последовало, всеобщая свара разгорелась с
прежней силой. Генерал  Хэлифи  сделал  движение,  чтобы  подняться  из-за
стола.
     Лицо Майлза было  скрыто  ладонями,  поэтому  никто  не  увидел,  как
расширились его глаза и тут же сузились в щелочки.
     "Сукин ты сын! - прошептал он. - Есть возможность, есть!!"
     Он выпрямился в кресле.
     - Как это до сих пор никто не сообразил, что мы подходим  к  проблеме
не с той стороны?
     Его голос потонул в общем гаме. Только Элен, сидевшая в углу,  видела
лицо Майлза и подалась ему  навстречу,  как  раскрывающийся  цветок.  Губы
девушки беззвучно произнесли его имя.
     Да, да, Элен, я сделаю из этого настоящую  войну.  И  увенчаю  ее  не
позорным бегством, а монументом в честь победителя.
     Майлз вытащил из ножен дедовский кинжал и подбросил  его  к  потолку.
Клинок перевернулся и вонзился в центр стола, звонко  завибрировав.  Майлз
вспрыгнул на стол и, не спеша подойдя к  кинжалу,  выдернул  его.  Офицеры
словно языки проглотили. Только Осон, перед  которым  приземлился  кинжал,
пробормотал: "Надо же, я и не думал, что пластиковые осколки так режутся!"
     Майлз аккуратно вложил  свое  оружие  в  ножны  и  начал  неторопливо
прохаживаться по столу. Аппараты, поддерживающие  его  ноги,  в  последнее
время стали надсадно скрипеть, он все собирался попросить Ботари  привести
их в порядок, но не успел. Теперь  этот  скрип  звучал  в  тишине,  словно
громовые раскаты. Хорошо, подумал он, так и надо. Ради того чтобы привлечь
их внимание, он готов  был  сейчас,  если,  понадобится,  врезать  каждому
дубиной по башке.
     -  Я  хотел  бы  напомнить  вам,  леди,  джентльмены  и...  остальные
присутствующие, в чем состоит задача  дендарийцев.  Никто  не  просит  нас
уничтожать весь флот  Оссера.  Мы  должны  всего  лишь  очистить  от  него
ограниченный участок пространства. Нет нужды атаковать их основные силы.
     Закинутые  головы  офицеров  поворачивались  за  ним,  как   железные
болванки за магнитом. Генерал Хэлифи снова опустился в кресло. Лица База и
Арда озарились надеждой.
     - Я хотел бы обратить ваше внимание, господа, на слабое звено в цепи,
которой нас сковали. Это звено - взаимоотношения между  оссеровцами  и  их
работодателями. Вот куда мы должны, направить свой удар. Дети мои,  -  тут
он поднял голову, и его взгляд унесся в космические  дали,  словно  взгляд
пророка, узревшего будущее, - наша главная цель - раздаточная ведомость их
денежного содержания.


     Сначала - белье, мягкое, легкое, плотно облегающее. Затем -  доспехи.
И,  наконец,  настал  черед  ботинок  с   пьезоэлектрическими   подошвами,
снимающими напряжение с опорной  части  ступни.  Баз  не  просто  подогнал
доспехи - его работа превзошла все  ожидания  Майлза.  Штанины  скафандра,
казалось, охватывали его кривые ноги лучше, чем  собственная  кожа,  но  в
отличие от нее, они служили внешним  скелетом,  выполняя  функции,  обычно
возлагаемые на его ненадежные, хрупкие кости. Теперь, с  помощью  техники,
он стал таким же сильным, как его подчиненные.
     Жаль, что База не было рядом в эти минуты - он имел  полное  право  с
гордостью полюбоваться на плоды своего труда.  Пока  же  все  восторженные
отзывы выслушивал Ард, помогавший Майлзу облачаться в  скафандр.  Впрочем,
что сейчас для База похвалы начальства!  У  него  есть  нечто  куда  более
ценное, и Майлз готов был отдать что угодно, чтобы оказаться на его месте.
     Фелицианские  разведчики  докладывали,  что  обстановка   на   фронте
по-прежнему спокойная. Вполне удобный момент для того,  чтобы  просочиться
через кордон и двинуться к планете, к той заветной цели, по которой должен
быть  нанесен  удар.  Для  выполнения  этой  задачи  Баз  отобрал   лучших
инженеров, и особая  роль  отводилась  Элен  Висконти.  Майлзу  ужасно  не
хотелось посылать их одних, но здравый смысл подсказывал,  что  так  будет
лучше. Налет коммандос  (если  их  можно  было  так  назвать)  -  быстрый,
технически безупречный, а главное, обязанный остаться незамеченным -  вряд
ли выиграл  бы  от  участия  неподготовленного  и  привлекающего  внимание
субъекта. Гораздо полезнее оборудовать лишнюю ячейку для багажа, а  Майлзу
остаться здесь - поддерживать боевой дух в остальных подчиненных.
     Он потянул носом воздух.  Искусственная  атмосфера  в  арсенале  была
насыщена  запахами  -  от   "аромата"   причального   отсека   до   смрада
хирургической палаты. При мысли об операционном столе  его  желудок  снова
пронзила боль. Не сейчас, взмолился Майлз, потерпи еще  немного,  а  когда
все кончится, я обязательно отправлю тебя на починку к врачам.
     Группа нападения облачилась в боевые  скафандры.  Инженеры  проверяли
работу автоматики, то  там,  то  здесь  вспыхивали  разноцветные  огоньки,
раздавались тихие звуковые сигналы, слышались негромкие голоса. "Серьезный
настрой - как раз то, что нужно", - подумал Майлз. Он встретился глазами с
Висконти, стоящей неподалеку, - и ободряюще улыбнулся,  словно  был  здесь
ветераном. Эскобарианка отвернулась, не ответив на его улыбку.
     Пока инженеры заканчивали контроль снаряжения, он  еще  раз  прикинул
шансы на успех. Весь  замысел  строился  на  том,  что  выплата  заработка
наемным  войскам  производилась  двумя  путями.   Во-первых,   электронные
перечисления на счет наемников в пеллианской столице - отсюда флот  черпал
деньги на текущие нужды. По поводу этих сумм  у  Майлза  имелся  отдельный
план. Вторая же часть  -  наличные  в  наиболее  стабильных  галактических
валютах, преимущественно в бетанских долларах; их выдают на руки капитанам
- владельцам  боевых  кораблей.  Эти  деньги  ежемесячно  доставляются  на
флагман Оссера, стоящий на главной базе. Точнее, доставлялись  ежемесячно,
усмехнулся Майлз.
     Первый перехват был осуществлен с убийственной  легкостью.  Да  и  не
удивительно  -  ведь  половину  войска  Майлза  составляли  оссеровцы,   и
некоторые из них раньше имели дело с доставкой денег. Небольшой  коррекции
опознавательных  кодов  оказалось  достаточно,  чтобы  пеллианский  курьер
принял дендарийцев за корабль-инкассатор. Задолго до появления  настоящего
оссеровца их и след простыл. Связист аккуратно записал  все  ругательства,
которыми обменялись вояки Оссера и  пеллианский  курьер  после  того,  как
вскрылся подлог, и Майлз по достоинству оценил  этот  шедевр.  Он  положил
копию перехваченной депеши на  крышку  гроба  Ботари,  рядом  с  дедовским
кинжалом, и мысленно пообещал: "Это только начало, сержант!"
     Следующая операция, проведенная две  недели  спустя,  была  сработана
грубее и вылилась в перестрелку между новым, на сей раз хорошо вооруженным
пеллианским  курьером  и  тремя  боевыми  кораблями   дендарийцев.   Майлз
великодушно уступил командование операцией Тангу, ограничив  свое  участие
одобрительными возгласами. Но вскоре в пределах видимости появились четыре
оссеровских  корабля,  и  стало  ясно,  что  сегодня  они  настроены  куда
серьезнее. Попытки подойти к пеллианину  поближе  пришлось  оставить.  Дав
прощальный залп и разнеся  на  атомы  курьера  вместе  с  его  драгоценным
грузом, орбитальные пираты на предельной скорости ушли в открытый  космос.
Пеллиане сражались храбро, следовало отдать им должное. В  ту  ночь  Майлз
сжег посмертное жертвоприношение.
     Но смогут ли они и дальше действовать  так  же  успешно?  Уже  третья
попытка  пиратского  налета  показала,  что  противник  извлек  уроки   из
происходящего. Оссер послал большой конвой чуть ли не к самой  пеллианской
планетарной базе. Нечего было даже пытаться подходить к ним  ближе.  Майлз
понял, что пришло время выложить главный козырь, припрятанный про запас.
     Когда  он  поручил  Тангу  отправить  своему  бывшему  офицеру  связи
письмецо на  обычном  листе  бумаги,  тот  недоуменно  пожал  плечами,  но
подчинился. "Просьба отвечать  на  все  запросы  дендарийцев",  -  написал
Майлз, сопроводив эти слова гербовой печатью  Форкосиганов,  которая  была
скрыта в рукоятке дедовского кинжала... Тангу это ни о  чем  не  говорило;
зато после того, как письмо достигло  адресата,  разведданные  посыпались,
как из рога изобилия.  Однако  Майлз  испытывал  по  этому  поводу  больше
тревоги, чем радости, - приходилось рисковать одним  из  агентов  капитана
Иллиана, к тому же - их  единственным  надежным  источником  информации  о
флоте Оссера. Если вдруг оссеровцы  догадаются,  по  чьей  вине  уходят  в
никуда их деньги, со связистом будет покончено в тот же день.  Но  пока  -
пока они получили вместо гонорара четыре  кучки  пепла  и  плотную  завесу
тайны над их происхождением...
     Майлз почувствовал, как изменилась сила тяжести. Началась вибрация  -
очевидно, корабли выстраивались в боевой порядок.  Надо  надевать  шлем  и
бежать в рубку, выходить на  связь  с  Тангом  и  Осоном.  Элен  шлем  уже
закрепили. Она подняла забрало и  вполголоса  попросила  инженеров  что-то
поправить.
     Пока Баз будет выполнять задание, Майлзу предоставится  шанс  (скорее
всего, последний) что-то изменить в своих отношениях с упрямой красавицей.
Инженер на этот раз не будет  стоять  у  него  на  пути,  и  некому  будет
узурпировать роль героя.
     Майлз сам спасет ее! Он закрыл глаза и представил, как  расстреливает
из бластера бросающихся на Элен врагов. Он вытащит ее из  заварухи  -  все
равно, из какой, детали не  имеют  значения.  После  этого  ей  ничего  не
останется, как поверить в его любовь.  Он  найдет  что  сказать,  подберет
единственно верные слова и заставит забыть чепуху, которую нес до сих пор.
Ее белая кожа порозовеет, согретая его страстью...
     Но сейчас профиль девушки стал еще суровее под шлемом скафандра.  Все
та же безжизненная маска снежной королевы, что приросла к ее лицу  с  того
дня, как погиб Ботари.  Это  неестественное  спокойствие  очень  тревожило
Майлза. Правда, здесь могла быть  и  самая  простая  причина  -  служебные
обязанности не оставляли ни времени, ни сил на скорбь. Хорошо хоть улетела
Висконти  и  прекратились  крайне  неприятные,  но  неизбежные  встречи  в
коридоре  и   конференц-залах,   когда   обе   женщины   словно   начинали
соревноваться в игнорировании друг друга.
     Элен потянулась, проверяя подвижность сочленений скафандра,  и  вдруг
задумчиво посмотрела в дуло  плазменного  пистолета,  пристегнутого  к  ее
предплечью. Потом, натягивая перчатку, задержала взгляд на голубом ручейке
вены. В глазах девушки Майлзу почудился холодный блеск бритвы.
     Он подошел к ней и жестом попросил техников оставить их наедине.
     - Я знаю о самоубийстве  не  понаслышке.  Так  что  не  вздумай  меня
дурачить.
     Она вздрогнула,  метнула  в  него  злой,  презрительный  взгляд  -  и
захлопнула забрало скафандра.
     "Прости, - мысленно попросил он. - Так надо".
     Ард водрузил ему на голову шлем и  начал  подключать  коммуникации...
Внезапно словно костер вспыхнул в животе Майлза и, облизав по  отдельности
каждую  кишку,  рассыпался  на  десятки  маленьких  пожаров.  Не  обращать
внимания на боль становилось все труднее.  Он  решил  прозвонить  связь  с
отсеком боевого слежения.
     - Командор Танг! Говорит Нейсмит. Включите встроенный экран.
     В верхнем углу забрала шлема загорелась разноцветная картинка - копия
телеметрии, получаемой в отсеке, незаменимая вещь для  командира  на  поле
боя. Силовые механизмы его скафандра, да и все прочие трофейные доспехи  в
отряде, были  переключены  на  индивидуальный  контроль:  вдруг  противник
каким-то образом догадается использовать их же собственный трюк?
     -  У  вас  последняя  возможность  изменить  решение,  -  зазвучал  в
наушниках голос Танга; командор все еще надеялся разрешить старый  спор  в
свою пользу. - Может, все-таки нападем на оссеровцев после передачи денег?
Ведь мы же располагаем всей необходимой информацией!
     - Нет, -  ответил  Майлз;  боль  вынуждала  его  говорить  как  можно
лаконичнее. -  Мы  должны  захватить  или  уничтожить  деньги  до  момента
передачи. Делать это после - стратегически бессмысленно.
     - Не совсем. Мы наверняка могли бы найти им применение.
     Еще как могли бы, мысленно согласился Майлз. Для подсчета его  долгов
дендарийцам скоро понадобится штатный математик. Если бы наемный флот  был
оснащен кораблями с паровыми  двигателями,  а  банкноты  использовались  в
качестве топлива, и то  их  бюджет  не  находился  бы  в  столь  плачевном
состоянии. Никогда еще, наверное, такой маленький человечек не имел  таких
огромных долгов, сумма которых к тому же росла не по дням, а по часам.
     Эта мысль усилила физические муки: желудок пульсировал, словно амеба,
над которой производят какие-то изуверские опыты.  Это  все  самовнушение,
попытался убедить себя Майлз.
     Группа захвата построилась и  четким  шагом  направилась  к  шлюзовым
туннелям. Он подходил к каждому, пытаясь успеть  дотронуться,  назвать  по
имени, сказать хоть слово - и люди  принимали  это  с  благодарностью.  Он
мысленно составил список участников - сколько  пробелов  возникнет  в  нем
после операции!... И это будет его вина. Запас остроумия решительно иссяк.
     Самое ужасное начнется, когда Танг вытряхнет  катера  в  космос,  как
яйца из упаковки - такие же хрупкие и точно так же обреченные превратиться
в невообразимое месиво при первом же попадании  из  любого  орудия.  Майлз
набрал в легкие побольше воздуха, готовясь к борьбе с невесомостью...
     Приступ  пришел  внезапно.  Боль  буквально  разорвала  его  пополам,
дыхание вышибло вон. Словно воздушный  шар,  Майлз  оторвался  от  палубы,
пальцы на перилах разжались, и он взлетел под потолок. "Боже мой, кажется,
на этот раз мне не избежать позора". Через  несколько  секунд  его  начнет
рвать прямо в скафандр, и каждый солдат будет смеяться над его  слабостью.
Абсурдный и нелепый человечек получит свое. Он рывком  подбородка  включил
на полную мощность вентиляцию и готов был перегрызть провод  радиосвязи  -
только бы подчиненные  не  услышали  божественных  звуков,  издаваемых  их
блюющим командиром...
     -  Адмирал  Нейсмит!  -  раздались  встревоженные  голоса  из  отсека
слежения. - Ваша медицинская телеметрия показывает  что-то  невообразимое!
Надо проверить, в чем дело.
     Вселенная для Майлза сжалась до размеров его живота.  Гипервентиляция
не помогала. Он же сегодня ничего не ел, откуда это все берется...
     Кто-то из наемников поймал его в воздухе.
     - Адмирал Нейсмит! Что с вами?
     - Только не здесь... Не сейчас! - взмолился Майлз, но было  поздно  -
солдат уже открывал его забрало.
     - Сукин сын, чтоб тебя! - завопил он, отпрянув в сторону. - Врача!
     "Не надо врача, я сам все очищу, - хотел сказать Майлз, но не смог...
Бордовые сгустки, алые капли и розовые пятна поплыли перед ним. - Кажется,
это кровь, - подумал он с отчаянием, - но почему именно сейчас?!"
     Чьи-то руки подхватили его и поволокли обратно  в  переходной  отсек.
Искусственная гравитация припечатала его к палубе -  какой  идиот  включил
целых три  "g"?!...  Все  те  же  руки  сняли  с  него  шлем  и  тщательно
подогнанный лицевой щиток. Теперь  Майлз  предстал  во  всем  великолепии,
похожий  на   разделанную   устрицу.   Проклятый   желудок   снова   начал
выворачиваться наизнанку.
     Он увидел над собой лицо Элен, побледневшей,  кажется,  еще  сильнее,
чем он сам. Она упала на колени, сорвала перчатку и схватила его за руку.
     - Майлз!
     "Наконец-то ты прикоснулась ко мне! -  подумал  Майлз.  -  Что  такое
реальность? Реальность - это то, что ты сам в нее вкладываешь..."
     Он собрал все свои силы и выкрикнул:
     - Командор Ботари!
     Их тут же окружило плотное кольцо испуганных лиц. Его дендарийцы. Его
люди. Теперь все ради них.
     - Командор Ботари, принимайте командование!
     - Я... я не могу! - ее лицо исказил ужас.
     "Наверное,  я  сейчас  выгляжу  не  лучше  сержанта,  когда  у   него
перепахало все внутренности", - подумал  Майлз.  Он  хотел  успокоить  ее,
сказать,  что   все   не   так   страшно,   но   перед   глазами   поплыли
серебристо-черные круги. "Стоп!" - мысленно  крикнул  он  и  усилием  воли
задержал ускользающее сознание.
     - Нет, вы можете, вы обязаны! Помните - я с вами каждую минуту, -  он
сморщился от боли: какой-то бесчувственный здоровяк подхватил его на руки.
- Вы истинный фор, вы, а не я... Видно, произошла какая-то  ошибка...  нас
перепутали во младенчестве,  -  пошутил  он,  одарив  ее  улыбкой,  больше
похожей на гримасу. - Элен, помни главное  -  видеть  на  несколько  шагов
вперед...
     И произошло чудо. Элен решительно поднялась и расправила плечи.  Лед,
сковывавший ее все эти дни, растаял и исчез в считанные мгновения.
     - Есть,  милорд,  -  прошептала  она.  И,  обернувшись  к  остальным,
крикнула: - Вы слышали,  что  сказал  адмирал  Нейсмит?  Расступитесь!  Не
мешайте врачам!
     Взволнованные солдаты  потеснились,  и  Майлза  наконец  положили  на
антигравитационные носилки.
     Он увидел носки своих ботинок, покачивающиеся где-то впереди. Укол  в
руку был почти неощутим. Потом до него донесся напряженный голос Элен:
     - Эй, вы, клоуны! Кончайте балаган! Мы  должны  победить!  За  нашего
адмирала!
     Еще одна героиня войны! Герои растут вокруг  него,  как  грибы  после
дождя. Похоже, он всех заразил карьеризмом.
     -  Д-д-дьявольщина,  -  глухо   простонал   Майлз.   -   Дьявольщина,
дьявольщина, дьявольщина... - Он  твердил  проклятия,  словно  заклинание,
пока следующая инъекция обезболивающего не избавила его от всего сразу - и
от боли, и от отчаяния, и вообще от всяких ощущений...



                                    17

     Майлз не считал, сколько раз он переходил  грань  между  сознанием  и
беспамятством, но казалось, что этому не будет конца. Когда-то  в  детстве
ему  довелось  испытать  нечто  подобное:  он   заблудился   в   коридорах
императорской резиденции - одну за другой распахивал двери, попадая  то  в
музей, то в библиотеку, то на склады  инвентаря,  и  никак  не  мог  найти
знакомые помещения.
     Однажды он увидел у своей постели Танга  и  страшно  забеспокоился  -
почему тот покинул командный пункт? Капитан, глядя на  него  встревоженным
взглядом, пробормотал:
     - Вот что,  сынок,  если  ты  выкарабкаешься,  надо  будет  научиться
поаккуратнее распределять силы. Мы тебя едва не потеряли.
     Очень дельный совет, подумал Майлз. Настолько дельный, что его стоило
бы написать на большом листе бумаги и повесить над кроватью.
     Очнувшись в следующий раз, он увидел Элен. А она как здесь оказалась?
Ведь он передал ей командование катером. Все так и норовят разбежаться  со
своих постов....
     - Вот дьявольщина, - виновато проговорил он заплетающимся  языком.  -
Наверняка с Форталией Храбрым никогда не случалось ничего подобного.
     Она подняла бровь.
     - Откуда такая уверенность? История тех  времен  написана  поэтами  и
певцами-менестрелями. Попробуй-ка подбери возвышенную рифму к  "прободению
язвы"!
     Майлз  послушно  попробовал  это  сделать,  но  напряжение  оказалось
непосильным, и он вновь провалился в серый туман.
     Придя в сознание, он обнаружил, что рядом никого нет. Он  стал  звать
Ботари, звал его до хрипоты, но сержант не приходил.  Как  это  похоже  на
него, обиженно подумал Майлз: ходит по пятам  с  утра  до  ночи,  а  когда
по-настоящему понадобился, ушел в долгосрочный отпуск...
     Позже врачи объяснили ему, что галлюцинации  были  побочным  эффектом
обезболивающих препаратов. Но это впоследствии, а пока...  Сначала  явился
дед, долго душил его подушкой и  в  конце  концов  спрятал  его  труп  под
кровать. Рядом стоял Ботари в окровавленной рубахе и пилот  с  "Ариэля"  -
его имплантаты были почему-то вставлены наизнанку, и проволочки  по  бокам
головы болтались, как диковинные водоросли. Оба с интересом  наблюдали  за
происходящим.
     Наконец, откуда-то  возникла  мать  и,  размахивая  руками,  прогнала
призраков, как жена фермера прогоняет забравшихся в дом цыплят.
     - Высчитай число "е" с точностью  до  семнадцатого  знака  -  и  чары
спадут, - объяснила она. - Если ты настоящий  бетанец,  то  должен  суметь
сделать это в уме!
     Весь день Майлз ждал, когда же наконец перед ним  появился  отец.  Он
помнил, что совсем недавно разработал гениальный стратегический план (хотя
не мог припомнить, какой именно), и горел  желанием  похвастать  им  перед
графом. Но отец так  и  не  пришел,  и  Майлз  долго  плакал  от  обиды  и
разочарования.
     Являлись и другие тени: врач, хирург, Элен, Танг, Осон с Торном,  Ард
Мэйхью... Они казались куда менее осязаемыми, чем призраки,  -  словно  от
Майлза их отгораживало пуленепробиваемое стекло.  Когда  ушли  и  они,  он
снова разразился безутешными рыданиями...
     Следующее пробуждение было  непохожим  на  другие.  Маленькая  уютная
каюта, в которой он лежал, была явно не больничной  палатой.  Рассеялся  и
туман перед глазами, скрывавший до сих пор детали интерьера. Но зато рядом
с кроватью - контрастный, как  на  качественной  видеозаписи,  -  восседал
Айвен Форпатрил собственной персоной. Майлз даже застонал:
     -  У  других  -  глюки  как  глюки:  оргии,  приключения,  гигантские
чудовища. А ко мне  шляются  одни  родственники.  Я  с  ними  и  так  могу
встретиться! Нет, это несправедливо!
     Айвен обернулся к призрачной Элен, сидевшей на спинке кровати:
     - Но ведь врач обещал, что бред должен вот-вот пройти? - в его голосе
слышалась вполне реальная тревога.
     Элен встала, склонилась над Майлзом и осторожно погладила его лоб.
     - Майлз! Ты слышишь меня?
     -  Разумеется,  слышу!  -  Он  внезапно  заметил  еще  одну  приятную
перемену. - Эге! Желудок больше не болит!
     - Хирург заблокировал несколько нервных волокон  во  время  операции.
Скоро все заживет, и ты будешь как новенький.
     - Во время операции? - Опустив глаза, Майлз  испуганно  посмотрел  на
накрывавшую его простыню. Контуры  тела  были  не  более  уродливыми,  чем
раньше. Все конечности тоже как будто на месте. Что-то  не  видно  никаких
следов. Странно...
     - А он и не делал  никаких  разрезов.  Вводил  какие-то  штуки  через
пищевод, - объяснила Элен, угадав его сомнения.
     - И сколько времени я был в отключке?
     - Три дня. Ты был...
     - Три дня?! А как же налет? А Баз?  -  он  порывисто  приподнялся  на
локтях, но Элен одним аккуратным движением уложила его обратно.
     - Денежное довольствие оссеровцев захвачено. Баз вернулся,  вернулась
и вся его группа - в полном составе. Все отлично, кроме одного: ты чуть не
истек кровью.
     - От язвы еще никто не умирал. Значит, Баз вернулся? Послушай, а  где
мы находимся?
     - Стоим у причального терминала завода... Я тоже не думаю,  что  тебе
суждена такая смерть, но хирург говорит, что язва была слишком  велика,  а
кровотечение слишком обширно. Так что, кто  знает...  Я  предоставлю  тебе
полный отчет, - она опять насильно уложила его, начиная раздражаться. - Но
сперва тебе стоило бы поговорить с  Айвеном,  а  то  сюда  скоро  набьются
дендарийцы.
     - А, да, конечно, - он растерянно уставился  на  своего  здоровенного
кузена. Айвен щеголял в штатском - брюки  барраярского  фасона,  бетанская
рубашка, и только ботинки были форменные.
     - Если хочешь убедиться, что я тебе  не  померещился  -  можешь  меня
пощупать, - весело предложил братец.
     -  Бесполезно.  Оказывается,  галлюцинации  тоже  можно  чувствовать.
Трогать, нюхать, слышать... - Майлз поежился. - Поверю тебе  на  слово.  А
теперь скажи мне, ты-то откуда взялся?
     - Я искал тебя.
     - Отец прислал?
     - Понятия не имею.
     - То есть как?
     - Во всяком случае, со мной он  не  говорил.  Да,  кстати,  ты  точно
знаешь, что  капитан  Димир  еще  не  прилетел?  Может,  он  посылал  тебе
какие-нибудь сообщения? Все депеши и секретные распоряжения у него.
     - У кого?
     - У капитана Димира. Он мой непосредственный начальник.
     - Первый раз о нем слышу. И вестей от него никогда не получал.
     - Вроде бы он не из конторы капитана Иллиана, - добавил  Айвен.  -  А
Элен думала, что ты, возможно, когда-то что-то получил,  но  предпочел  не
рассказывать...
     - Я же говорю - нет...
     - Странно, - вздохнул Айвен. - Они вылетели с  Беты  на  день  раньше
меня, на скоростном курьере. По  идее,  должны  были  прибыть  еще  неделю
назад.
     - А как случилось, что ты прилетел один?
     Айвен замялся, но тут же, откашлявшись, сказал:
     - Это все та девчонка с Беты. Она пригласила меня  домой  -  бетанка,
заметь. Я встретил ее на посадочной площадке - сразу увидел, едва вышел из
корабля. На ней  был  короткий,  спортивного  покроя  саронг  -  и  больше
ничего...
     Мечтательно  прикрыв  глаза,  он  стал  рисовать  в  воздухе  изящную
фигурку.
     Майлз знал, что  такое  повествование  может  затянуться  надолго,  и
поспешил пресечь развитие сюжета.
     - Наверное, одна из тех, что коллекционируют инопланетян. Вроде  того
как некоторые барраярцы собирают знамена всех провинций...  -  предположил
он, вспомнив, что и кузен имел такую слабость. - Ну, так  что  же  капитан
Димир?
     - Он улетел без меня, - обиженно буркнул Айвен. - А я, между  прочим,
даже не опоздал!
     - И как же тебе удалось сюда добраться?
     - Лейтенант Кроуи доложил, что ты улетел в направлении  Тау  Верде-4.
Тогда я решил поймать попутку - торговый корабль, следующий через эту зону
на одну из нейтральных планет. Капитан подбросила меня до самого завода.
     Майлз разинул рот от удивления:
     - Подбросила?! Ты что, не понимаешь, чем рисковал?
     - Она обошлась со мной  очень  хорошо,  -  сообщил  кадет  Форпатрил,
хлопая длинными ресницами, - по-матерински, я бы сказал.
     Элен, рассматривавшая потолок, как бы между прочим заметила:
     -  Тот  шлепок  по  заднице,  которым  она   тебя   наградила   перед
расставанием, показался мне не совсем материнским...
     Айвен густо покраснел.
     - Во всяком случае, я сюда добрался, -  поспешно  закончил  он.  -  И
притом раньше капитана Димира. Так что, глядишь - и не влетит.
     Майлз привычным жестом откинул назад волосы.
     - Айвен, тебя не затруднит рассказать,  с  чего  все  началось?  Если
вообще с чего-то начиналось.
     - А, ну да, ты же, наверное, ничего не знаешь о большом скандале.
     - Какой еще скандал? До твоего появления мы  не  получили  ни  единой
весточки с тех пор, как стартовали с Колонии Бета. Блокада, сам понимаешь,
- хотя ты просочился сквозь нее, как дым сквозь сетку.
     - Старуха оказалась сметливой... надо отдать ей должное.  Никогда  не
думал, что старухи...
     - Так что насчет скандала?
     - Ах, да. Ну вот. В первом  рапорте,  который  мы  получили  с  Беты,
говорилось, что ты похищен каким-то дезертиром.
     - О Боже! Воображаю, что подумала мать... А отец!...
     - Они, конечно,  очень  встревожились,  но  все-таки  надеялись,  что
Ботари тебя  в  обиду  не  даст.  Потом  кто-то  из  посольства  догадался
связаться с твоей бабушкой, и старая миссис Нейсмит заверила их, что ты не
похищен. Это несколько успокоило твоих  родителей.  В  общем,  они  решили
подождать, пока дело не прояснится окончательно.
     - Слава Богу!
     - Следующее донесение пришло от какого-то разведагента из Тау  Верде.
Мне не сказали, о чем там шла речь, как и моей  матери,  что,  между  нами
говоря, довольно разумно. Зато капитан Иллиан двадцать шесть часов в сутки
метался между резиденцией Форкосиганов, императорским дворцом, генштабом и
крепостью Форхартунг. Хотя вся информация, которой они  располагали,  была
трехнедельной давности.
     - Крепость Форхартунг? -  удивленно  переспросил  Майлз.  -  А  какое
отношение ко всему этому имеет Совет графов?
     - Вот и я этого не понимаю. Но графа Генри Форволка три раза отрывали
от занятий  в  Академии  -  вызывали  на  секретные  заседания  Совета.  Я
попытался выудить из него кое-какие сведения  и  узнал,  будто  ты  сейчас
находишься на Тау Верде и собираешь собственный  наемный  флот.  В  общем,
твой отец и капитан Иллиан решили послать сюда курьерский  корабль,  чтобы
разобраться на месте.
     - Послать через Бету, как я понимаю? Кстати, тебе не приходилось  там
встречаться с типом по имени Тав Кольхаун?
     - А, этот чокнутый бетанец! Все время околачивается возле  посольства
Барраяра. У него ордер на твой арест, который он тычет в нос каждому,  кто
входит или выходит из здания. Охрана давно его не впускает.
     - Ты с ним, случайно, не говорил?
     - Коротко. Сказал ему, что, по слухам, ты улетел на Кшатрию.
     - Действительно ходят такие слухи?
     - Нет, конечно. Просто это самое удаленное ответы место, какое я  мог
вспомнить. Люди одного клана должны стоять друг  за  друга,  -  усмехнулся
Айвен.
     - Спасибо... - Майлз задумчиво посмотрел на кузена - тот вздохнул.  -
Я думаю, что нам ничего не остается, как ждать твоего капитана Димира. Он,
по крайней мере, может отвезти нас домой - уже минус  одна  проблема...  Я
потом тебе все объясню, а сейчас мне нужно быть уверенным в одном - что ты
будешь держать язык за зубами, хотя бы какое-то  время.  Никто  не  должен
знать, кто я такой на самом деле. - Вдруг  ему  в  голову  пришла  ужасная
мысль. - Эй, а ты случайно не называл моего настоящего имени?!
     - Нет, нет, спрашивал Майлза Нейсмита, - успокоил Айвен. - Мы были  в
курсе, что ты путешествуешь с бетанским паспортом. Да не  волнуйся  ты,  я
прилетел только вчера вечером, и первым человеком,  которого  я  встретил,
была Элен.
     Майлз облегченно перевел дух и обернулся к девушке:
     - Ты говорила, что Баз вернулся. Я хотел бы его увидеть.
     Она кивнула и, демонстративно обойдя молодого  Форпатрила,  вышла  из
каюты.
     - Жаль старика Ботари! - заметил Айвен, когда дверь за ней закрылась.
- Кто мог предположить, что такой человек, как он,  погибнет  от  выстрела
собственного пистолета... Хотя в этом есть своя положительная сторона - ты
можешь развлекаться с Элен, не беспокоясь о том, что кто-то дышит  тебе  в
затылок. Видишь, не так все плохо.
     Майлз едва сдержал припадок ярости. Ведь этот дурень ничего не знает,
не может знать...
     - Айвен, - процедил он сквозь зубы, - если в один из  ближайших  дней
кто-нибудь разнесет тебе череп из бластера, ты, наверное, даже не  успеешь
понять, за какие слова поплатился головой.
     - А что я такого сказал? - возмутился родич. Прежде чем  Майлз  успел
пояснить, в каюту вошел Баз в сопровождении Танга,  Осона  и  Элен.  Сразу
стало невыносимо тесно; визитеры переминались с ноги на ногу,  посматривая
на него с глуповатыми  улыбками.  Баз  прямо-таки  светился  от  гордости,
словно маяк в ночи, и был совершенно не похож на того дезертира,  которого
Майлз обнаружил пять месяцев назад прячущимся в мусорной куче.
     - Хирург запретил нам надолго  задерживаться  у  вас,  милорд.  Но  я
думаю,  эти  штучки  помогут  вам   больше,   чем   пожелание   скорейшего
выздоровления. - И он протянул своему адмиралу листки с каким-то текстом.
     - Как задание - вы справились?
     - План сработал как часы - ну, не совсем так, был один трудный момент
на  железнодорожной  станции...  Чудо  техники!  Барраяр  много   потерял,
прямиком пересев с лошадей на самолеты.
     - А потом?
     Инженер снова просиял:
     - Взгляните, что у вас в руках! Это копии последних  депеш,  которыми
обменялись адмирал Оссер и Главный штаб пеллиан.
     Майлз пробежал глазами по строкам и тоже заулыбался:
     - Да-а... Воображаю, как матерился адмирал.
     Он покосился на Танга. Тот удовлетворенно хмыкнул. Даже  флегматичный
Айвен выказал некоторый интерес к происходящему.
     -  И  что  в  этих  бумагах?  -  полюбопытствовал  он.  -  Элен   уже
рассказывала мне о твоих пиратских подвигах. Я так понимаю, что  ты  вывел
из строя их системы электронного  перечисления  денег?  Но  какой  в  этом
смысл? Что стоит пеллианам, узнав, что их наемники не  получают  зарплаты,
перевести деньги заново?
     - А-а! - усмехнулся Майлз. - В том-то и дело, что они  получили  свою
зарплату! И теперь, как сказал один генерал с Земли, сам Бог предает их  в
мои  руки.  После  того  как  пеллианам  четыре  раза  подряд  не  удалось
переправить  наличные,  они  потребовали  вернуть  с   банковских   счетов
перечисленные ранее премии, а Оссер, - Майлз еще раз взглянул  на  депеши,
усыпанные отборными галактическими ругательствами, - отказывается,  причем
категорически. Сложнее всего было правильно рассчитать  сумму  премиальных
сверхплатежей. Будь она поменьше, пеллиане не стали бы из-за нее мараться,
а окажись слишком велика - и Оссеру совесть бы не позволила  ее  зажимать.
Но мы не ошиблись, - выдохнул он и, счастливо улыбаясь,  упал  в  подушки.
"Надо запомнить самые сочные выражения Оссера, - мелькнуло у негой голове.
- Уникальные ругательства!"
     - Это еще не все, адмирал Нейсмит, -  заявил  Осон,  не  меньше  База
распираемый желанием поделиться новостями. - Четверо независимых капитанов
- из тех, что служили Оссеру, - ушли на  своих  кораблях  за  пределы  Тау
Верде. Радиограммы, которые мы перехватили, говорят о том, что они вряд ли
вернутся обратно.
     - Великолепно, - прошептал Майлз, посмотрев на Элен. -  Я  знал,  что
перехват этого четвертого курьера  будет  решающим  для  успеха  операции.
Отлично сработано, командор Ботари!
     Элен, опустив глаза, тихо призналась:
     - Нам недоставало тебя, Майлз. Мы... мы потеряли много людей.
     - Да, я опасался этого... Пеллиане должны были устроить  засаду...  -
Тут он заметил, что Танг приложил палец к губам,  выразительно  глянув  на
девушку. - Что, потери тяжелее, чем рассчитывали?
     Старый капитан покачал головой:
     -  Боюсь,  в  некоторые  моменты  она  даже  не   представляла,   что
проигрывает схватку. Бывают ситуации, когда бесполезно гнать людей вперед.
     - Я никого не тащила насильно, - возразила  командор  Ботари.  -  Они
сами пошли за мной. - И добавила шепотом, чтобы  слышал  только  Майлз:  -
Честно говоря, я не думала, что рукопашный  бой  будет  стоить  мне  таких
усилий. Я даже удивилась - очень уж тяжело оказалось на практике.
     Майлз встревоженно-вопросительно взглянул на капитана.
     - Мы заплатили бы гораздо дороже, если бы командор Ботари подчинилась
моему приказу отступать, - заверил его Танг. -  Но  она  заявила,  что  вы
передали ей все полномочия, и продолжала драться до победы.  А  иначе  все
потери оказались бы напрасными.
     Танг посмотрел на Элен с искренним уважением. Она сдержанно  кивнула.
У пораженного Айвена отвисла челюсть.
     В это время из коридора донесся приглушенный голос Торна:
     - Говорю вам, это крайне важно!
     Открылась дверь,  и  бетанец  ворвался  в  каюту,  увлекая  за  собой
повисшего на нем хирурга.
     - Адмирал Нейсмит! Командор Танг! Прибыл Оссер!
     - Что?!
     - Прибыл Оссер, и с ним - весь его флот. Точнее, то, что осталось  от
флота. Они стоят у самой границы зоны обстрела. Оссер запросил  разрешение
на швартовку флагмана к станции.
     - Не может быть! - воскликнул Танг. - Кто же остался охранять вход  в
пространственно-временной туннель?
     - Вот именно - кто? - подхватил Торн.
     Они уставились друг на друга - обоих поразила одна и та же догадка.
     Майлз вскочил, подавив навалившуюся на него слабость.
     -   Немедленно   принесите   мое   обмундирование,   -   торжественно
провозгласил он.


     Едва увидев адмирала Оссера, Майлз  тут  же  окрестил  его  про  себя
стервятником. Седеющие волосы, крючковатый  нос  и  хитрый,  пронизывающий
взгляд. Наверное, у младших офицеров от этого взгляда  поджилки  трясутся,
подумал Майлз. Сам он  не  только  выдержал  пристальный  взгляд  адмирала
наемного флота - у него даже хватило наглости улыбнуться.
     Холодный воздух причального  отсека  ударил  ему  в  ноздри,  изгоняя
остатки сонливости.
     Адмирал явился в сопровождении пятерых капитанов и  их  заместителей.
Майлз привел с собой почти весь офицерский  штат  дендарийцев.  По  правую
руку от него стояла Элен, по левую - Баз.
     Оссер смерил его удивленным взором и чертыхнулся, но уже в  следующий
миг он поборол замешательство и, вместо  того  чтобы  подать  руку,  сразу
заговорил, словно произнося тщательно отрепетированное приветствие:
     - С того дня, как вы впервые появились в зоне Тау Верде, я  постоянно
чувствовал  ваше  присутствие.  В  том,  как  действовали   фелициане,   в
тактических схемах, которые они  сами  не  способны  были  разработать,  в
глазах моих солдат... - адмирал покосился на  Танга,  и  тот  ответил  ему
ласковой улыбкой, - даже в  том,  что  вытворяли  пеллиане,  -  ваша  рука
чудилась  мне  везде.  Мы  слишком  долго  воевали  вслепую,  на  огромном
расстоянии друг от друга...
     Глаза Майлза  расширились  от  ужаса:  "Бог  ты  мой,  неужели  Оссер
собирается предложить мне сразиться с ним один на один?!  Сержант  Ботари,
на помощь!"
     - Я не люблю долгой агонии, - продолжал Оссер. - Чем  наблюдать,  как
вы зачаровываете одного за другим моих солдат и офицеров, лучше уж, пока у
меня  есть  возможность  предложить  свои  услуги,  воспользоваться  ею...
Насколько я понимаю, флотилия Дендарии нуждается в пополнении?
     Лишь через несколько секунд до Майлза дошел  смысл  услышанного.  Это
была, наверное, самая высокомерная капитуляция во всей истории космических
войн. "О да, мы будем великодушны, чертовски великодушны", - подумал Майлз
и протянул руку. Адмирал принял ее.
     - Адмирал Оссер, я приятно удивлен вашим тонким пониманием  ситуации,
- почтительно произнес Майлз. - Не желаете ли удалиться в мою каюту, чтобы
обсудить детали?
     Фелицианские  офицеры  наблюдали  эту  сцену   с   навесного   трапа,
проходившего над залом причальной  секции.  Майлз  встретился  взглядом  с
генералом Хэлифи. "Ну что, генерал, - подумал он. - Я  сдержал  слово,  не
так ли?"
     Майлз широким шагом направился к выходу, а  вся  разношерстная  толпа
военнослужащих  послушно  двинулась  за  ним.  Все  они  теперь  были  его
дендарийцами. Он вспомнил древнюю сказку о флейтисте из Гаммельна, который
сначала заманил в реку крыс, а  потом  детей,  посулив  им  золотые  горы.
Интересно, что предпринял бы флейтист, если бы ему пришлось вести за собой
тех и других сразу?



                                    18

     Развалившись  на  гидрокушетке,  Майлз  созерцал   прозрачный   купол
смотровой палубы. Теперь отсюда были видны не только созвездия  -  повсюду
сверкали огни кораблей дендарийского флота, приблизившихся к станции.
     Помнится, у него в спальне в летней усадьбе  Форкосиган-Сюрло  висела
игрушечная  эскадрилья  барраярских  космолетов;  боевой  порядок  моделей
поддерживался  с  помощью  тонких  крепких  нитей.  Он  с  силой  дунул  в
кристальный купол,  будто  эскадра  могла  сорваться  с  места  от  одного
дуновения, словно та модель.
     Девятнадцать боевых кораблей  и  около  трех  тысяч  человек  личного
состава...
     - И все это мое! Мое... - сказал  он,  прислушиваясь  к  собственному
голосу и почему-то не услышав в нем торжествующих нот.
     Во-первых, сказанное было справедливо лишь отчасти. В  какой  степени
это  ценнейшее  оборудование  стоимостью  в  миллион  бетанских   долларов
принадлежало  ему,  ответить  было  крайне  сложно.   Целых   четыре   дня
напряженных переговоров ушло на выяснение того, что он  так  легкомысленно
назвал деталями. Восемь кораблей  принадлежало  лично  Оссеру,  а  восемью
другими   командовали   капитаны-собственники.    Почти    все    операции
финансировались со стороны. Как оказалось, не менее десяти  процентов  его
флота  является  собственностью   Первого   Банка   Архипелага   Джексона,
известного  немногочисленностью  клиентов  и  весьма  своеобразной  сферой
вложения  денег.  По  сути  дела,  отныне   Майлз   косвенно   поддерживал
межпланетную контрабанду, промышленный шпионаж и переброску рабов с одного
выхода п-в-туннеля к другому. Получалось, что он не  владеет  дендарийским
флотом, а просто занимает должность главаря наемников.
     Вопрос о принадлежности "Ариэля" и "Триумфа" осложнялся тем, что  оба
корабля были захвачены на поле боя. И если Танг до  этого  конфуза  владел
своим дредноутом на вполне законных основаниях, то  Осон  по-прежнему  был
должен изрядную сумму одному из банков  того  же  Джексона,  и  кредит  на
покупку "Ариэля" до сих  пор  оставался  невозвращенным.  Оссер  прекратил
выплату его долгов,  еще  когда  они  оба  работали  на  пеллиан,  оставив
"Луиджи-Бхарапутра-Хаусхолд-Файненс-энд-Холдинг-Компани-оф-Джексон-Прайвет
- Лимитед!" - так, кажется, называлось заведение -  единственную  надежду:
на  страховку.  Когда  капитан  Осон  узнал,  что   собственный   детектив
вышеназванной компании прибудет для расследования его  дела,  он  едва  не
грохнулся в обморок.
     Одних вопросов, связанных с боевой техникой, хватило бы, чтобы свести
с ума кого угодно, но ведь имелись  еще  проблемы  с  контрактами  личного
состава. Если бы  его  желудок  был  по-прежнему  способен  болеть,  Майлз
скончался бы от шока. Теперь вместо того, чтобы  разделить  прибыль  между
двумястами дендарийцами, надо  было  ухитриться  распределить  ее  на  три
тысячи человек.
     А может, и больше, чем на три  тысячи.  Дендарийский  флот  рос,  как
снежный ком. Завод уже работал, и каждый новый корабль с Фелиции  привозил
кандидатов в наемники. Фелициане снова контролировали пространство  внутри
зоны и, одну за другой,  захватывали  пеллианские  базы,  расположенные  в
дальних уголках системы.
     Офицеры  начали  поговаривать  о  том,  что  пора  подписывать  новый
контракт.
     Когда эти разговоры достигали ушей Майлза, он мог лишь повторять  про
себя замечательное  правило:  "Надо  уходить  непобежденным".  Перспектива
увязнуть здесь еще глубже повергла его в ужас. Надо улепетывать, пока весь
этот огромный карточный домик не рухнул.
     Ему было все труднее заставлять других путать реальность с вымыслом и
самому при этом четко отличать одно от другого...
     Внезапно Майлз услышал шепот со стороны пандуса. Здесь была  отличная
акустика, и он явственно различил голос Элен:
     - Нет никакой необходимости спрашивать его.  Мы  не  на  Барраяре,  и
никогда туда не вернемся...
     - Благодаря этому маленький кусочек  Барраяра  навсегда  останется  с
нами, - нежно возразил Баз. - Как глоток воздуха с родной  планеты...  Бог
свидетель, я не в состоянии дать тебе многого из того, о чем  мечтал  твой
отец, но та небольшая часть его воли, которую  я  могу  исполнить,  должна
быть выполнена.
     В ответ она  издала  не  то  стон,  не  то  злобное  рычание.  Каждое
упоминание о Ботари в последнее время  действовало  на  нее,  как  удар  в
солнечное сплетение.
     Наконец они поднялись на смотровую  палубу:  Элен  первая.  Баз  чуть
позади. На его лице мелькнула с трудом сдерживаемая торжествующая  улыбка.
Элен тоже улыбнулась, но одними губами.
     - Медитируешь? - небрежно спросила она Майлза.  -  Или,  как  обычно,
просто глядишь в окно и грызешь ногти?
     Он резко  поднялся  (кушетка,  булькнув,  приняла  прежнюю  форму)  и
ответил ей в тон:
     - Как же так, я ведь  просил  часовых  не  пускать  сюда  зевак.  Так
хотелось подремать часок-другой...
     Улыбка База сделалась еще шире.
     - Милорд, поскольку у Элен не осталось родственников,  вы  теперь  ее
опекун, не так ли?
     - Очевидно, да. Честно говоря,  у  меня  пока  не  было  времени  для
обдумывания этого вопроса...
     Майлз невольно поежился - ему откровенно не нравился оборот,  который
принимал разговор. К чему они клонят?
     - Прекрасно. В таком случае, я официально прошу у вас, как у опекуна,
руки этой девушки...
     Как же хотелось Майлзу врезать ботинком по этим  идиотски  оскаленным
зубам!
     - ...а поскольку вы одновременно являетесь моим сюзереном, я прошу  у
вас разрешения на брак, чтобы... постойте, как же там... А, вот:  "...дабы
мой сын достойно служил вам,  милорд",  -  выдал  Баз  свою  интерпретацию
официальной формулировки.
     "У тебя не будет никаких сыновей, потому  что  я  отрежу  тебе  яйца,
вонючий ворюга, предатель поганый..."
     Эти слова вихрем пронеслись у него в голове,  но  отразились  лишь  в
кисловатой усмешке.
     - Я понимаю вашу просьбу,  -  медленно  произнес  Майлз,  -  но  есть
некоторые трудности.
     Он лихорадочно искал какие-нибудь аргументы, чтобы прикрыть ими  свою
ревность и ненависть.
     -  Во-первых,  Элен  еще  совсем  молода...  -  наткнувшись   на   ее
испепеляющий взгляд, Майлз осекся - он явно взял не в ту сторону.
     - Но самое главное, - поправился он, - самое  главное,  я  дал  слово
сержанту Ботари, что в случае его смерти исполню три  самых  заветных  его
желания, а именно: похороню его на Барраяре; позабочусь, чтобы  Элен  была
помолвлена и обвенчана с соблюдением всех  формальностей;  и  последнее  -
прослежу,  чтобы  мужем  ее  стал  достойный  офицер  императорской  армии
Барраяра. Вы хотите, чтобы я нарушил клятву?
     У База был такой вид, словно ему не хватает воздуха, и  он  не  сразу
нашел в себе силы ответить.
     - Но я... Разве я не  присягал  вам?  Это  же  все  равно,  что  быть
офицером императорской армии. Да и  сам  сержант  Ботари  присягал  вам  в
качестве оруженосца. Или  вы  недовольны  моей  службой?  Где  я  допустил
промашку, милорд, скажите, я исправлю!
     Бедняга совершенно растерялся.
     - Вы не допустили  никаких  промашек,  -  у  Майлза  хватило  совести
признать очевидное. - Но ведь вы служите мне  всего  три  месяца.  Слишком
короткий срок, хотя кажется,  что  прошла  целая  вечность.  Столько  было
всего... - Майлз опять замолчал.
     Он чувствовал себя не просто калекой, а безногим - горящий ненавистью
взгляд девушки отрубил ему ноги по колено. До каких  же  пор  ему  суждено
становиться все мельче и мельче в ее глазах?!
     - И вообще - все это так неожиданно... - беспомощно пробормотал он.
     Звонкий голос Элен вдруг превратился в жуткое утробное клокотанье:
     - Как ты смеешь... - Она задохнулась от ярости, но, переведя дыхание,
заговорила вновь: - Ты думаешь, что имеешь на меня какие-то права?!  Я  не
была его рабыней, и тебе не принадлежу! С-с-собака на сене!
     Баз осторожно взял ее за руку, пытаясь принять на себя волны  ярости,
готовой смести Майлза.
     - Элен, может, нам не стоит пока поднимать этот вопрос? Может,  лучше
как-нибудь потом?
     - Я желаю поговорить с милордом один на один, - отрезала она, усилием
воли вернув своему голосу спокойный тембр. - Встретимся внизу.  Я  подойду
через минуту.
     Майлз кивком головы указал Джезеку на пандус.
     - Ну... раз так - хорошо. - Баз медленно пошел  к  выходу,  пару  раз
беспокойно  оглянувшись.  Словно  повинуясь  молчаливому  соглашению,  они
подождали, пока стихнет звук его шагов. Когда Элен опять заговорила, в  ее
глазах не было ни ярости, ни возмущения - только мольба.
     - Неужели ты не понимаешь?! Это же мой единственный шанс  сбежать  от
всего. Начать жизнь заново - другим, незапятнанным  человеком.  Где-нибудь
далеко, где меня никто не знает. Чем дальше, тем лучше.
     Майлз досадливо покачал головой. Он готов был  упасть  перед  ней  на
колени, если бы это могло что-нибудь изменить.
     - А как ты не можешь понять, что такое для меня расстаться с  тобой?!
Ведь ты - наши горы и озеро, в тебе наши общие воспоминания. Когда  ты  со
мной, я дома, куда бы меня ни занесло.
     -  Будь  Барраяр  моей  правой  рукой,  я  не  задумываясь  взяла  бы
плазменный пистолет и отсекла ее... Ведь твои отец и  мать  знали  все  об
этом человеке. Знали - и тем не менее укрывали от справедливого наказания.
Кто же тогда они сами?
     - Сержант служил верой и правдой до самого конца. Ты стала  для  него
искуплением.
     - ...принесенным в жертву за его грехи -  так,  что  ли?  А  мне  что
прикажешь делать? Постараться превратиться в образцовую барраярскую деву и
остаток жизни провести в поисках магических заклинаний, дарующих прощенье?
Этого он хотел, дьявол его побори?!
     - Ты не жертва. Ты, скорее, алтарь... - попытался возразить он.
     - Чушь! - Она заметалась по палубе,  словно  леопард,  посаженный  на
короткую цепь. Все ее душевные раны открылись и кровоточили. Ах, как хотел
бы он их излечить!
     - Пойми же, - страстно заговорил Майлз, - со мной тебе  будет  лучше.
Все равно, что бы мы ни делали, сержант останется в нас. Ты, как и  я,  не
сможешь от него убежать. Он станет стеклом, через  которое  тебе  придется
смотреть на все, что будет тебя окружать... Я знаю это  слишком  хорошо  -
мой отец тоже преследовал меня всюду...
     Элен вздрогнула и отпрянула от него.
     - Мне тошно тебя слушать, - тихо призналась она.


     Она еще не успела уйти, как пожаловал Айвен Форпатрил. В другое время
Майлз смеялся бы до упаду, глядя, как они  огибают  друг  друга  на  узком
пандусе - словно  два  корабля,  опасающиеся  столкнуться  при  заходе  на
посадку. В момент наибольшего сближения Айвен не выдержал и  инстинктивно,
жестом футболиста, прикрыл свой пах. Элен  усмехнулась  уголком  рта  и  с
подчеркнутой вежливостью наклонила голову. "Вот и конец мечтам защищать ее
от  грязных  посягательств  Айвена,  -  подумал  Майлз.  -  Она  прекрасно
обходится и без твоих рыцарских услуг".
     Вздохнув, кузен присел рядом с ним.
     - От капитана Димира по-прежнему никаких вестей?
     - Никаких. Ты уверен, что он отправился именно на Тау  Верде?  Может,
он внезапно  получил  другой  приказ?  Как  сверхскоростной  курьер  может
опоздать на две недели?
     -  О  Боже,  -  понурился  Айвен.  -  Чувствую,  меня  ждут   большие
неприятности.
     - Я в этом не уверен, - задумчиво произнес  Майлз.  -  Первоначальный
приказ был, найти  меня,  и  ты,  кстати  сказать,  единственный  человек,
который его выполнил. Объясним все моему отцу, и он, в случае чего, снимет
тебя с крючка.
     - Ты что, думаешь, граф Форкосиган  возьмет  меня  под  крылышко  как
племянника? Не надейся - он никогда никому не потакает.
     Айвен взглянул на россыпь дендарийских кораблей:
     - Впечатляет, да?
     Майлз сделал вид, что не понимает двусмысленности этого замечания.
     - В самом деле? Так, может, подпишешь контракт?
     - Нет уж, благодарю, - усмехнулся  Айвен.  -  Не  имею  ни  малейшего
желания садиться на казенную кормежку, когда вернусь на Барраяр.  Ты  что,
забыл о законе Форлопулоса?
     Улыбка сбежала с лица Майлза.
     - Проклятье... - пробормотал он. - Я и в  самом  деле  не  подумал  о
законе Форлопулоса. Мне это ни разу не пришло в голову.
     - Но ведь то, что ты  здесь  наворотил,  нельзя  квалифицировать  как
создание собственной  армии,  -  попытался  успокоить  его  Айвен.  -  Нет
документов, подтверждающих право владения,  нет  отношений  вассалитета...
Они присягали тебе?
     - Только Баз и Ард. Но еще неизвестно,  что  такое,  с  точки  зрения
барраярского законодательства, подписанные контракты.  Во  всяком  случае,
это не пожизненная повинность, если только ты не будешь убит до  истечения
срока действия документов...
     - Кстати, кто он такой, этот Баз? Сдается мне, он твоя правая рука.
     -  Да,  без  него  у  меня  бы  вряд  ли  что-нибудь  вышло.  Он  был
бортинженером императорской армии до того,  как...  -  Майлз  запнулся,  -
...до того, как вышел в отставку.
     "Можно представить, что предусматривают наши законы за предоставление
убежища дезертирам!" Попадать под  подобную  статью  не  входило  в  планы
Майлза. А первоначальный замысел - привести База  к  графу  Форкосигану  с
просьбой похлопотать о помиловании - выглядел сейчас  не  более  реальным,
чем надежда,  вывалившись  из  самолета,  мягко  опуститься  на  ближайшее
облако. Мечты всегда хороши, пока не посмотришь на них вблизи.
     Майлз пристально посмотрел на двоюродного брата, и  тот  ответил  ему
вопросительным взглядом. Трудно было объяснить, почему, но что-то  в  этой
открытой, жизнерадостной физиономии вселяло в Майлза безотчетную тревогу.
     - Слушай, Айвен, - проговорил он. - Чем чаще я задумываюсь  над  тем,
как ты оказался здесь, тем более странным кажется мне все это...
     - Ничего странного, - хихикнул Айвен. - Будь уверен: для  того  чтобы
оплатить свой проезд, мне пришлось попотеть. Эта старая  пташка  оказалась
такой ненасытной, что...
     - Я не о том. Странно, что ты добрался сюда раньше капитана. С  каких
пор они стали срывать  кадетов-первокурсников  с  занятий  и  посылать  их
выполнять задания Службы безопасности?
     - Не знаю, что тебе ответить. Наверное, хотели, чтобы я опознал  тело
и все такое...
     - Но ведь у них есть мои медицинские данные, настолько подробные, что
им при желании было бы нетрудно вообще собрать  меня  заново.  Нет,  здесь
что-то другое.
     -   Мне,   знаешь   ли,   было   не   до   раздумий.   Когда    тебе,
кадету-первокурснику, среди ночи звонит  адмирал  Генштаба  и  приказывает
лететь, ты одеваешься и летишь. Если начнешь  задавать  вопросы,  он  тебя
неправильно поймет.
     - Это уж точно. А что было в письменном приказе?
     - Представь себе, я его в  глаза  не  видел!  И  решил,  что  адмирал
Хессман передал пакет лично капитану Димиру.
     "Слишком часто он повторяет "я  решил",  "мне  показалось"...  Может,
именно это меня и беспокоит?.. Стоп!"
     - Ты сказал - Хессман? Ты получил приказ от Хессмана?
     - Лично от него, - гордо кивнул Айвен.
     - Но Хессман не имеет никакого отношения ни к разведке, ни  к  Службе
безопасности!  Он  возглавляет   прокуратуру.   Ох,   Айвен,   круто   все
заворачивается...
     - Почему? Адмирал - он и есть адмирал.
     - Этот тип занимает одно из первых мест в черном списке  моего  отца.
Мало того, что он личный осведомитель графа Фордрозы в  Главном  штабе,  а
его офицеры вмешиваются не в свое дело, то есть в борьбу между партиями, -
отец подозревает его еще и в растрате армейских фондов. Какие-то махинации
вокруг контрактов на постройку кораблей. Когда я  улетал,  отец  собирался
подключить к расследованию самого капитана Иллиана, а ты ведь знаешь,  что
он никогда не заставлял капитана растрачивать свои таланты по пустякам.
     - Все  это  сложновато  для  моих  мозгов.  Я  даже  с  навигационной
математикой едва справляюсь.
     - Брось. Не забывай, что ты не только кадет, но еще и лорд Форпатрил.
И, случись что со мной, именно ты унаследуешь наше графство от моего отца.
     - Боже  упаси!  Я  хочу  быть  офицером.  Путешествовать  по  дальним
планетам, снимать девочек. А не бегать по  этим  чертовым  горам,  пытаясь
собрать подати с полуграмотных оборванцев или погасить конфликт  на  почве
кражи курицы, пока он не перерос в междоусобную войну. Я  не  хочу  никого
обижать, но, честно говоря, население твоего графства - самое  дремучее  и
упрямое на всем Барраяре. Может быть,  ты  не  знаешь  -  за  Дендарийским
ущельем люди живут в _п_е_щ_е_р_а_х_! -  Айвен  сделал  страшные  глаза  и
содрогнулся. - И они этим _д_о_в_о_л_ь_н_ы_!
     -  Да!  Там  огромные,  просторные  пещеры!  -  подхватил   Майлз   с
ностальгическим вздохом. - Когда свет падает под  определенным  углом,  их
своды переливаются разными цветами...
     - Если мне все-таки суждено унаследовать какое-нибудь графство,  молю
Бога о том, чтобы это была городская местность, - прервал  его  практичный
лорд Форпатрил.
     - Насколько помню, у нас нет ни  одного  подходящего  в  этом  смысле
старшего родственника, - усмехнулся Майлз. Он хотел вернуться  к  прежнему
разговору, но тема наследования и родства прочно завладела его мыслями. По
бабушке со стороны отца он прямой потомок принца Ксава и самого императора
Дорки Форбарры. Мог ли подумать великий  император,  что  его  собственный
прапраправнук так  вольно  обойдется  с  законом,  введением  которого  он
положил конец междоусобицам и разбою многочисленных графских армий!
     - А кто твой наследник, а,  Айвен?  -  осведомился  Майлз,  глядя  на
дендарийские корабли, но думая не о них, а о Дендарийских  горах.  -  Лорд
Фортейн, по-моему?
     - Ага. Но боюсь, ему недолго осталось  -  больно  стар,  и  здоровье,
говорят, совсем никуда. Так что вряд ли он  меня  переживет...  Жаль,  что
законы наследования действуют только в одну сторону. Если бы можно было  и
наоборот, он оставил бы мне кучу денег.
     - И кому теперь достанется эта куча?
     - Дочери. Титул перейдет графу Фордрозе, а он ему даром не нужен. Вот
от денег граф бы не отказался. Но чтобы заполучить и  то,  и  другое,  ему
нужно жениться на лордовой дочери, а ей, между прочим, под пятьдесят.
     Братья помолчали, задумчиво глядя в пространство.
     - А Вдруг в бумаге, которую получил Димир, когда я  свалил  от  него,
нам приказывали  возвращаться  домой  или  изменить  маршрут?  -  внезапно
заволновался Айвен. - Тогда получается, что я уже три недели в  самоволке!
Он мне все личное дело испортит после этого! Слава Богу, хоть шагистика  в
качестве наказания отменена.
     - Димир получил новое распоряжение при тебе? - вытаращил глаза Майлз.
- И ты не узнал, о чем там речь?
     - Я был готов пожертвовать чем угодно, лишь бы  смыться.  Глупо  было
упускать такую возможность. Знаешь, какая была девчонка! Жаль только, я не
прихватил с собой комм!
     - Ты бросил свой комм на катере?!
     - Я же говорю - все забыл из-за той девчонки. Потом-то я вспомнил, но
Димир к тому моменту уже начал совещание, так что если бы  я  вернулся  за
коммуникатором, он бы и меня захомутал.
     - Ты безнадежен, - покачал головой Майлз. - Не припомнишь ли ты,  как
выглядел сам пакет с приказами? Какой он был? Может, что-нибудь показалось
тебе необычным в нем?
     - Это точно! Во-первых, его доставил императорский курьер... Там было
- дай-ка припомнить - четыре дискеты: зеленая - Разведка,  две  красных  -
Служба безопасности, голубая - Оперативный командный пункт. И пергаментный
свиток, конечно.
     "По крайней мере наблюдательность ты от наших предков унаследовал,  -
подумал Майлз. - Интересно, что это за чувство,  когда  память  схватывает
все подряд, а потом мозги не в состоянии привести гору информации  хоть  в
какой-то порядок? У Айвена в голове творится то же, что и в комнате".
     - Постой-ка, - спохватился он. - Ты сказал "пергаментный свиток"?
     - Ну да. Ты просил припомнить, что  в  пакете  было  необычного.  Это
показалось мне необычным.
     - Ты  хоть  представляешь,  как...  -  Майлз  грохнулся  на  кушетку,
схватившись  за  голову.   Братец   не   просто   идиот,   он   генерирует
телепатическую энергию, которая и других превращает в идиотов. Надо  будет
доложить это барраярской разведке  -  пускай  используют  его  в  качестве
секретного оружия.
     - ...Айвен, на пергаменте теперь пишут только  три  вида  документов:
официальные  указы  Совета  графов  или  Совета  министров   и   некоторые
распоряжения Совета графов своим членам.
     - Я это знаю. Ну и что?
     - А то, что, будучи наследником графа Форкосигана, я  вхожу  в  число
младших членов этого Совета.
     - Прими мои соболезнования, - отмахнулся Айвен,  переводя  взгляд  на
купол. - Как ты  думаешь,  какой  из  этих  кораблей  самый  скоростной  -
иллирианский крейсер или...
     - Ты никогда не догадывался, что твой двоюродный брат - провидец?  Не
веришь? А хочешь, я скажу тебе, какого цвета лентой перевязан этот свиток?
     - Зачем? - раздраженно спросил Айвен. - Я и так знаю. Она была...
     - Черной! - перебил Майлз. - Черной, понимаешь, идиот?! С этого  надо
было начинать, а ты даже не вспомнил!
     - Эй,  знаешь  что?  Я  уже  от  твоих  родителей  наслушался  всяких
оскорблений, а теперь еще от тебя... Погоди, а откуда ты знаешь про ленту?
     - Я знаю не только это, но и то, что было в бумаге. - Майлз вскочил и
заходил по пандусу. - И ты догадался бы, что там, если бы хоть на  секунду
задумался. Хочешь веселую загадку -  специально  для  тебя?  Что  такое  -
белое, изготавливается из бараньей шкуры, связывается черными  ленточками,
отправляется за тысячи световых лет и теряется в полете?
     - Если это, по-твоему, веселая загадка, то...
     - Сдаешься? А вот что это такое, - голос Майлза  упал  до  свистящего
шепота,  от  которого  Айвен  даже  вздрогнул.  -  Это   смерть!   Измена!
Гражданская война. А еще - предательство,  саботаж  и  почти  наверняка  -
умышленное убийство. Зло...
     - Послушай, ты случайно не наелся опять этих препаратов, на которые у
тебя аллергия? - испуганно спросил кузен.
     Майлз  в  эту  минуту  и  впрямь  выглядел  безумцем.  Его   охватило
неодолимое желание взять Айвена за плечи и тряхнуть что есть силы -  может
быть, тогда факты, хаотично перемешавшиеся у него в голове,  выстроятся  в
логическую цепочку.
     - Если во время остановки на Бете были повреждены маршевые  двигатели
корабля Димира, его не скоро хватятся. В посольстве  Барраяра  знают,  что
корабль улетел на выполнение задания, вошел в п-в-туннель -  а  кто  может
сказать, появился он с противоположной стороны  или  нет?  Какой  отличный
способ замести все следы...
     Ему на секунду представились ощущения команды скачкового судна, когда
их тела вдруг начали расплываться, как акварельные картинки под  дождем...
Крепко зажмурившись, он тряхнул головой, отгоняя кошмарное видение.
     - Я ничего не понимаю! - простонал Айвен. - Где, по-твоему, Димир?
     - Он мертв. Давно мертв, и тело его  не  подлежит  восстановлению.  И
если бы ты не опоздал к отлету, с тобой было бы то же самое.
     Майлз истерически захохотал, но быстро взял себя в руки. Надо думать,
надо разобраться во всем...
     - Я так понимаю, что они хотели одним махом отделаться и от свитка, и
от тебя. Просто и логично, как раз в стиле работника прокуратуры!
     - Доказательства, - потребовал Айвен. - Что было в  документе  и  кто
такие "они"? Ты становишься таким же параноиком, как старик Ботари.
     -  Помнишь  черную  ленту?  Это  был  ордер.  Ордер  на  мой   арест,
подписанный императором  -  с  тем,  чтобы  исполнить  смертный  приговор,
вынесенный мне Советом графов. По какой статье? Но  ты  сам  ее  назвал  -
нарушение закона  Форлопулоса.  Государственная  измена,  дорогой  мой!  А
теперь спроси-ка себя: кому выгодно расправиться со мной?
     - Никому, - выпалил Айвен.
     - Хорошо, - Майлз воздел глаза к небу. - Попробую задать вопрос иначе
- кто больше всех пострадал бы от этого приговора?
     - Твой отец, конечно. Его бы это  просто  убило.  Окна  его  кабинета
выходят на  Главную  Площадь,  и  каждый  рабочий  день  ему  пришлось  бы
смотреть, как ты умираешь от голода. Он просто бы сошел с ума.
     - Вот именно. Убрать  его  наследника,  казнив  или  хотя  бы  сослав
подальше, сломать его самого и вместе с ним весь  центристский  блок...  А
если он попытается меня спасти - значит, обвинения были справедливыми... А
потом и его можно  будет  обвинить  в  государственной  измене.  В  общем,
дьявольски продуманная вилка, - подытожил Майлз.
     Но Айвен с сомнением покачал головой.
     - Чтобы все зашло так далеко,  а  твой  отец  не  предпринял  никаких
ответных шагов?! Я знаю, он всегда  старается  сохранять  нейтралитет,  но
есть же предел?
     - Видел свиток? Если они самого Грегора  заставили  заподозрить  меня
черт  знает  в  чем...  Но  расследование  могло  бы  установить  истинную
подоплеку событий. Во всяком случае, приди я на суд добровольно,  это  был
бы  веский  аргумент  в  пользу  моей  невиновности.  И  наоборот  -  если
скрываюсь, значит, виноват. Но как я мог явиться, если не знал, какую кашу
они там заварили?
     - Совет графов - сборище  сварливых,  придирчивых  старых  хрычей,  -
напомнил Айвен. - А твои заговорщики вынуждены были бы поставить вопрос на
голосование. Для них это чертовски рискованный шаг. Дело могло закончиться
кровью.
     - А если их вынудили к этому? Возможно, мой  отец  и  капитан  Иллиан
вплотную взялись за Хессмана, и тот решил, что лучшая защита - нападение.
     - Не пойму, что во всем этом для Фордрозы? Почему бы ему не  скормить
Хессмана собакам?
     - А! В том-то и дело. Может, я действительно впадаю в  маразм,  но...
Прикинь, какая получается цепочка: граф Фордроза, лорд Фортейн, я, ты, мой
отец. А чей наследник мой отец?
     - Твоего деда, естественно. А он умер, или ты забыл? Майлз,  ты  меня
никогда не убедишь, что граф Фордроза  задумал  укокошить  пятерых  дворян
ради  унаследования  провинции  Дендария.  Бога   ради,   он   ведь   граф
Лоримельский, богач каких  мало.  Дендария  не  пополнит,  а  истощит  его
кошелек.
     - При чем здесь дед? Мы говорим о наследовании совсем другого титула.
Айвен, на Барраяре давно  сложился  класс  образованных  людей  -  дворян,
хорошо  знающих  историю,  которые  утверждают,   что   салическое   право
[салический закон: термин европейского средневекового права; согласно ему,
престолонаследие должно осуществляться лишь  потомками  по  мужской  (т.е.
отцовской) линии] при наследовании трона не имеет обоснования ни в законе,
ни в традиции. Сам Дорка получил титул по линии матери, если на то пошло.
     - Да. И твой отец, наверное, не прочь погрузить всю  эту  фракцию  на
корабль и отправить... хм... в летние лагеря.
     - Кто наследник Грегора?
     - В данный момент никто. Поэтому все кому не лень, торопятся жениться
и плодить детей.
     - А если бы салическое право было отменено? Кто стал  бы  наследником
императора?
     - Твой отец - это всякий знает. Ну и что с того? Все знают и то,  что
он ни за какие коврижки не стал бы  править.  Навыдумывал  ты  черт  знает
чего...
     - Хорошо, а у тебя есть другое объяснение?
     - Естественно. И самое элементарное. Почему бы не  предположить,  что
тот свиток попал не по адресу? Димир  просто  отправился  выполнять  чужое
задание, поэтому здесь его нечего и ждать. Ты когда-нибудь слышал о бритве
Оккама?
     - Это только  кажется  подходящим  объяснением.  Вспомни,  при  каких
обстоятельствах  ты  улетел.  Полночь,  старт  на   рассвете,   никто   не
провожает... Кто сейчас знает, где ты находишься? Почему отец не прислал с
тобой никаких сообщений? Или мать, или  капитан  Иллиан,  если  уж  на  то
пошло? Нет ответа? - Его голос зазвучал жестко и категорично. - Скажи  мне
откровенно:  если  бы  адмирал  Хессман  пригласил  тебя  прямо  сейчас  в
какой-нибудь укромный уголок и предложил бокал вина из своих рук -  ты  бы
взял?
     Айвен долго  молчал,  задумчиво  глядя  на  плывущие  в  пространстве
корабли наемников. Когда он  вновь  обернулся  к  Майлзу,  его  лицо  было
серьезно, как никогда.
     - Нет, - твердо сказал он.



                                    19

     Он  все-таки  выследил  их  в  офицерской  кают-компании   "Триумфа",
припаркованного у девятого причала. Близился час обеда, и в  кают-компании
почти никого не  было,  за  исключением  нескольких  убежденных  любителей
кофеина, потягивавших свою немыслимую смесь...
     Влюбленные сидели за маленьким столиком,  и  их  темноволосые  головы
почти касались друг друга. Баз сосредоточенно разглядывал свои руки; Элен,
сгорбившись, комкала бумажную  салфетку.  Трудно  было  представить  более
несчастную пару. Оба молчали.
     Майлз расправил плечи и, глянув в  зеркало,  удостоверился,  что  его
лицо в должной мере озарено радостью и доброжелательством. Доктор  клялся,
что внутреннее кровотечение не возобновится ни при каких  обстоятельствах;
значит, и на этот счет можно не волноваться.
     - Привет!
     Они вздрогнули, услыхав его голос. Элен бросила на него хмурый взгляд
исподлобья.
     - Милорд? - удивленно  отозвался  Баз.  Инженер  произнес  это  таким
тоном, что Майлз  почувствовал  себя  совершеннейшим  ничтожеством.  Он  с
трудом подавил желание  поджать  хвост  и  с  визгом  удрать  в  ближайшую
подворотню. Нет, так нельзя. Ну-ка, подойдем к ним поближе...
     - Я обдумал то,  о  чем  вы  просили,  -  сообщил  он,  непринужденно
опершись о столик, -  и  при  более  пристальном  рассмотрении  счел  ваши
аргументы достаточно убедительными. Я готов дать свое благословение.
     Глаза База загорелись ликованием. Элен тоже расцвела, но почти  сразу
же угасла, недоверчиво нахмурив свои красивые брови.
     - В самом деле?
     Он ответил ей бодрой улыбкой.
     - В самом деле. И намерен соблюсти весь полагающийся церемониал. Если
проявить немного сообразительности, это вполне осуществимо.
     Майлз извлек из кармана разноцветный шарф, специально припасенный для
совершения обряда, и подошел к Базу.
     - Начнем с самого начала. Представьте, что этот пластиковый столик  -
залитый  звездным  светом  балкон  перед  зарешеченным  готическим  окном.
Разумеется, все густо оплетено этим  растением  -  забыл  название  -  ну,
такое, с мелкими цветочками и длинными острыми шипами, укол  которых  жжет
хуже крапивы.  За  решеткой  и  колючками  упрятана  дама  вашего  сердца.
Представили? А теперь  перейдем  от  декораций  к  действию.  Насколько  я
понимаю, вы, оруженосец Джезек, имеете ко мне, своему сеньору, просьбу?
     Он сделал выразительный жест, и Баз с улыбкой  взялся  за  исполнение
своей роли.
     - Милорд, я  прошу  вашего  соизволения  на  брак  с  младой  дочерью
оруженосца Константина Ботари, дабы мои сыновья могли в  будущем  верой  и
правдой служить вам.
     Майлз наклонил голову и криво усмехнулся:
     - Чувствуется, что мы  с  тобой  смотрели  одни  и  те  же  фильмы...
Конечно, оруженосец, я даю вам свое согласие, и да служат ваши сыновья так
же достойно, как служите вы. Я посылаю сваху.
     Он быстро обернул шарф вокруг головы. Тяжело опираясь на воображаемый
посох и скрипя якобы ревматическими суставами,  Майлз  заковылял  к  Элен,
бормоча что-то надломленным фальцетом. Подойдя к ней, он стащил  с  головы
шарф и превратился в ее сюзерена и  Опекуна.  Опекун,  как  и  полагается,
высказал сваха сомнения по поводу высоких  достоинств  представляемого  но
претендента на руку и сердце девушки. Свахе пришлось дважды  перетаскивать
свои старые кости на сторону База, чтобы лично удостовериться:
     а) в хороших перспективах дальнейшего продвижения по службе,
     б) в опрятности и отсутствии вшей.
     Бубня особые ругательства, характерные для  престарелой  леди,  сваха
вернулась наконец к невесте для исполнения  заключительных  формальностей.
Баз давился от хохота - вся сцена была  разыграна  с  истинно  барраярским
юмором. Даже глаза Элен повеселели.
     Завершив свою клоунаду, Майлз подтащил третий стул и рухнул на него.
     -  Уф!  Неудивительно,  что  этот  обычай  отмирает.  Совсем  сил  не
осталось!
     - Я всегда подозревала, что ты стремишься быть тремя  разными  людьми
одновременно, - усмехнулась Элен. - Может, это и есть твое призвание?
     - Ты имеешь в виду театр одного актера? Спасибо, за последние  дни  я
так наигрался, что хватит на всю оставшуюся  жизнь.  -  Майлз  вздохнул  и
добавил,  теперь  уже  совершенно  серьезно:  -  Вы  можете  считать  себя
официально помолвленными. Когда планируете зарегистрировать свой брак?
     - Скоро, - поспешил ответить Баз, но Элен  покачала  головой  и  тихо
сказала:
     - Еще не знаю.
     - Как вы смотрите на то, чтобы обвенчаться сегодня же вечером?
     - Сегодня? - заикаясь, изумился Баз. - Слышишь, Элен? Что ты  на  это
скажешь?
     Она удивленно посмотрела на Майлза.
     - Но почему так срочно, милорд?
     - Потому что я хочу потанцевать на вашей свадьбе  и  осыпать  брачное
ложе гречневой крупой - если только сумею ее здесь найти.  Ну,  ничего,  в
крайнем случае сойдет и песок, минерального  сырья  тут  полно.  Я  завтра
улетаю.
     Из его речи они уловили только три последних слова.
     - Что?! - воскликнул инженер.
     - Как? - пораженно прошептала девушка.
     - Мне надо выполнить кое-какие обязательства, - пожал плечами  Майлз.
- Расплатиться с Тавом Кольхауном и... и похоронить сержанта.
     "А заодно, может быть, и себя самого", - мысленно добавил он.
     - Тебе-то зачем лететь? Кольхауну отправь платежный чек, а тело пошли
каким-нибудь кораблем. Зачем туда возвращаться? Что тебя там ждет?
     - А дендарийцы? - напомнил Баз.  -  Что  станется  с  флотом  в  ваше
отсутствие?
     - Думаю, все будет нормально, потому  что  я  оставляю  вас,  Джезек,
командовать  войсками,  а  Элен  -  вашим  заместителем  и,  так  сказать,
практикантом. Танг будет вашим  начальником  штаба.  Я  поручу  вам  двоим
дальнейшее обучение Элен. Думаю, лучших инструкторов ей не найти.
     - Я?! - инженер едва не задохнулся. - Что вы, милорд! Такая  честь...
Я не могу!
     - Сможете! Придется смочь. Кроме того, леди имеет право на  достойное
приданое. А высокая должность для мужа - неплохой вариант, не  правда  ли?
Не забудьте и о том, что вы, в  конечном  итоге,  продолжаете  работать  у
меня.
     Баз облегченно вздохнул.
     - А, так  вы  вернетесь!  А  я-то  думал...  Простите.  Когда  же  вы
вернетесь, милорд?
     - Я присоединюсь к вам,  когда  придет  время,  -  уклончиво  ответил
Майлз. "А если оно никогда не придет?" - Главное  -  вот  что:  вы  должны
вывести войска из зоны Тау Верде. В любом направлении, только подальше  от
Барраяра. Потом найдете себе работу, главное - убраться отсюда... Хватит с
дендарийских наемников  этой  войны  Шалтая  с  Болтаем...  Когда  солдаты
начинают путать, за кого они в данный момент сражаются, боевой дух  войска
стремительно падает. В следующем контракте должно  быть  четко  оговорено,
кто ваш противник, только тогда вы сможете  превратить  эту  разношерстную
толпу в монолитную силу под своим единовластным командованием. Мы угробили
достаточно времени на совещания - думаю, что  и  вам  надоела  бестолковая
болтовня.
     Он еще долго говорил, пока не почувствовал, что становится  похож  на
Полония с его советами. К чему эти наставления?  Всего  не  предусмотришь.
Когда наступает пора броситься головой в омут,  безразлично,  закроешь  ты
глаза или оставишь их открытыми.


     Следующей  встречи  Майлз  ожидал  с  еще  большим  страхом,   однако
уклониться от нее было столь же невозможно.
     Он  нашел  Элен  Висконти  в  инженерном  отделе,   исследующей   под
микроскопом какую-то схему, и жестом пригласил ее подойти. Та нахмурилась,
но все-таки передала работу ассистентке и медленно приблизилась к Майлзу.
     - Сэр?
     - Стажер Висконти... Мэм! Вы не могли бы немного прогуляться со мной?
     - С какой целью?
     - Мне необходимо с вами поговорить.
     - Если вы опять о том же, лучше поберегите  дыхание.  Меня  мутит  от
одного ее вида.
     - Мне об этом говорить не легче,  чем  вам,  но  у  меня  есть  долг,
которым я не могу пренебречь.
     - Восемнадцать лет я пыталась забыть то, что произошло  на  Эскобаре.
Неужели так необходимо, чтобы я снова и снова проходила через все это?
     - Сегодня в последний раз. Завтра я улетаю.  А  еще  через  некоторое
время весь дендарийский флот покинет базу. Все, кто заключил краткосрочные
контракты, сойдут на станции Долтон, а оттуда вы сможете долететь  до  Тау
Кита или еще куда-нибудь - куда захотите. Наверное, полетите домой?
     - Да. Думаю, мои бывшие наниматели попадают в обморок, когда  узнают,
сколько они мне задолжали!
     - Я тоже ваш должник.  Баз  докладывал,  что  во  время  операции  вы
показали себя блестящим специалистом.
     Она пожала плечами:
     - Там требовались сущие пустяки.
     - Он имел в виду не только технические процедуры...  Как  бы  там  ни
было, я не хочу, чтобы Элен - моя Элен - по-прежнему оставалась  такой  же
неприкаянной, как сейчас. Надо хоть в какой-то степени заменить ей то, что
она утратила. Хоть капля поддержки... с вашей стороны...
     - А что она утратила? Только некоторые из своих иллюзий. И  поверьте,
адмирал Нейсмит - или кто вы там на самом деле: единственное, что я смогла
бы ей дать, - еще одну иллюзию. Не будь она так похожа на него... В общем,
запомните раз и навсегда: я не хочу, чтобы она ходила за мной или  маячила
у меня под дверью.
     - Но ведь она не виновата в том, что совершил ее  отец!  Разве  я  не
прав?
     Женщина устало потерла лоб тыльной стороной ладони.
     - Я не говорю, что вы не правы. Я просто объясняю вам, что  не  могу.
Поймите - она воскрешает мои кошмары.
     Он прикусил губу... Они миновали шлюзовой туннель  и  теперь  шли  по
залу причальной станции.  Здесь  почти  никого  не  было,  лишь  несколько
техников занимались текущим ремонтом.
     - Иллюзии, говорите?.. Можно долго жить одной-единственной  иллюзией.
Если повезет, ее может на всю жизнь хватить, - задумчиво произнес Майлз. -
Неужели так трудно  хотя  бы  несколько  дней  -  или  несколько  минут  -
поактерствовать? Так или иначе, мне предстоит тряхнуть фонды дендарийского
флота - заплатить за погибшие корабли и за операцию по восстановлению лица
одной леди. Я мог бы компенсировать затраты вашего времени...
     Он тут же пожалел о том, что сказал: такое презрение мелькнуло  в  ее
глазах. Но она взглянула на него с насмешливым интересом.
     - Вам и вправду настолько небезразлична судьба этой девушки?
     - Да!
     - А мне показалось, что она неплохо проводит время  с  вашим  старшим
инженером.
     - Это меня устраивает.
     - Простите, я, наверное, туго соображаю, но здесь что-то не сходится.
     - Если она последует за мной, это может оказаться для нее  смертельно
опасно. Поэтому я предпочитаю, чтобы  она  отправилась  в  противоположном
направлении.
     В следующем причальном зале было очень шумно  -  здесь  шла  погрузка
фелицианского торгового корабля. Его  трюмы  спешно  наполнялись  слитками
редких металлов, жизненно важных для военной промышленности.
     Они быстро прошли этот зал и вскоре опять набрели на  тихий  коридор.
Майлз поймал себя на том, что комкает в кармане разноцветный шарф.
     - А знаете,  сержант  мечтал  о  вас  все  эти  восемнадцать  лет,  -
неожиданно для себя сказал он. - В этих грезах вы были его законной женой.
Он так хотел, чтобы это было правдой, что иногда забывал, как все  обстоит
на самом  деле.  Не  удивительно,  что  и  его  дочь  научилась  верить  в
реальность галлюцинаций. Их и на самом деле можно потрогать руками.  Более
того - воображаемые образы сами могут коснуться вас.
     Эскобарианка, побледнев, как полотно, привалилась к стене и судорожно
сглотнула. Майлз дрожащей рукой вынул из кармана шарф, хотя  понимал,  что
это не самая удачная замена тазику.
     - Простите, - проговорила наконец Висконти. - Но я  представила,  как
все эти годы он воображал, что лапает меня...
     - Он был далеко не так примитивен... - начал Майлз, но тут же осекся.
Потоптался на месте, глубоко вздохнул и  вдруг  упал  перед  ней  на  одно
колено.
     - Мэм! Константин Ботари просил меня молить  вас  о  прощении  за  те
страдания, которые он вам причинил. Вы отомстили за них - это ваше  право.
Но, во имя всего святого, остановитесь на этом! Отдайте мне  что-нибудь  в
качестве посмертного жертвоприношения, чтобы я мог это сжечь. Это мой долг
- как его сеньора, командира, друга... И - поскольку он был  другом  моего
отца и оберегал меня с самого рождения - это и сыновний долг.
     Элен Висконти  прижалась  к  стене,  словно  боясь,  что  он  вот-вот
бросится на нее. Майлз, не поднимаясь, отодвинулся на шаг  назад  и  низко
склонил голову. Его поза выражала смирение и покорность.
     - Черт набери, вы загадочный человек, - пробормотала она. - Бьюсь  об
заклад, вы не бетанец. Встаньте, прошу вас. Вдруг кто-нибудь увидит?
     - Я не встану, пока вы не сделаете посмертного жертвоприношения.
     - Господи, да чего вы от меня хотите?! Что  это  такое  -  посмертное
жертвоприношение?
     - Какая-нибудь частица вашего тела, которую нужно  сжечь,  чтобы  его
душа  обрела  покой.  Обычно  это  совершается  в  память  о  друзьях  или
родственниках, но иногда -  в  честь  убитых  врагов,  чтобы  их  души  не
являлись вам потом. Достаточно одного локона, -  он  указал  на  небольшую
проплешину в своих волосах. - Это - дань  памяти  двадцати  двух  пеллиан,
погибших месяц назад.
     - То есть это какое-то народное поверье...
     Он пожал плечами.
     - Поверье,  суеверие,  обычай...  Я  всегда  считал  себя  убежденным
атеистом и только недавно понял - необходимо, чтобы у людей была душа... Я
прошу вас! Я не буду вас больше донимать...
     Она раздраженно кивнула.
     - Хорошо-хорошо. Дайте мне ваш нож. Только поднимитесь, ради Бога.
     Он встал и протянул ей кинжал. Эскобарианка одним  движением  отсекла
короткий локон.
     - Этого достаточно?
     - Да, вполне.
     Завиток волос был холодным, упругим и чуть скользким.  Майлз  сомкнул
ладонь.
     - Благодарю вас.
     Она покачала головой.
     -  Сумасшедший...  И  что,  это  в  самом  деле   помогает   изгонять
привидения?
     - Говорят... Я обещаю, что все тонкости обряда будут соблюдены. -  Он
тяжело вздохнул. - И, как и было обещано, на этом мы расстанемся. А теперь
извините, мэм, нас обоих ждут служебные обязанности.
     - Так точно, сэр.
     Они вернулись на "Триумф" и разошлись - каждый  в  свою  сторону.  Но
Элен Висконти вдруг остановилась и оглянулась.
     - Вы ошибаетесь, милорд, - мягко сказала она. - Вы еще  долго  будете
оставаться со мной рядом...


     Следующим на очереди был Ард Мэйхью.
     - Боюсь, я так и не смог сделать для вас то, что  хотел,  -  виновато
сказал Майлз. - Единственное, что мне удалось, - это  найти  фелицианского
судовладельца, который  согласился  купить  РГ-132  для  использования  на
внутренних линиях. Деньги небольшие, но зато он платит вперед...
     - Значит, ухожу на заслуженный отдых, - вздохнул Мэйхью. - Все лучше,
чем если бы Кольхаун разнес мой корабль в клочья...
     - Завтра я лечу домой. Через Бету. Могу подбросить, если хотите.
     - Что мне там делать? - Он пожал плечами, потом настороженно спросил:
- А как же вассалитет? Я думал, что работаю у вас.
     - Это так, но на Барраяр вам со мной лететь не стоит.
     "Не дай Бог Арду попасть туда. Хотя он и бетанец,  наши  политические
волки проглотят его, не жуя, заодно с сюзереном".
     -  Но  вы  можете  продолжать  службу  в  дендарийском  флоте,   если
пожелаете, - предложил Майлз. - Какое звание хотите?
     - Я не солдат.
     - Можно пройти переподготовку. К примеру, в качестве  техника.  Кроме
того, командирам других кораблей наверняка понадобятся запасные пилоты для
субсветовых катеров.
     Мэйхью нахмурился.
     - Не знаю. Пилотирование катеров для нас, скачковых  пилотов,  всегда
было чем-то  несерьезным.  Обидно  сидеть  за  штурвалом  катера  рядом  с
настоящими кораблями...
     - У вас есть и другая возможность.
     Мэйхью вопросительно поднял брови.
     - Дендарийский флот снимается с  якоря  -  искать  работу  где-нибудь
подальше от выхода из  п-в-туннеля.  По  модели  РГ-132  никогда  не  было
строгой отчетности. Может быть, вам удастся отыскать брошенный корабль,  а
то и два. Тот  фелицианский  судовладелец  не  отказался  бы  зафрахтовать
РГ-132, хотя, конечно, недорого. Если бы вы нашли на  каком-нибудь  старом
корабле неповрежденные двигатели Неклина...
     Глаза Мэйхью заблестели - такой вариант его явно устраивал.
     - У  меня,  к  сожалению,  нет  времени  собирать  запчасти  по  всей
галактике, - продолжал Майлз. - Но если вы согласны  остаться  у  меня  на
службе, я распоряжусь, чтобы  Баз  выдал  деньги  из  флотского  фонда  на
покупку двигателей и их  доставку.  Надобные  эпизоды  уже  встречались  в
истории  -  например,  поиски  Форталией   Храбрым   утерянного   скипетра
императора Ксиана Форбарры.
     Кстати, по легенде Форталия так и не нашел этот скипетр.
     - В самом деле?! - с  надеждой  спросил  Мэйхью.  -  Конечно,  звучит
неплохо... Ну а вдруг ничего не получится?
     - Главное - не останавливаться. Только вперед!
     - Когда-нибудь это бесконечное движение  приведет  нас  всех  к  краю
пропасти, - усмехнулся Мэйхью. - И когда мы туда свалимся,  ты  непременно
станешь убеждать нас прямо в воздухе, что мы умеем летать.
     Ард  сунул  кулаки  под  мышки  и  задергал  локтями  -   вверх-вниз,
вверх-вниз.
     - Полетели, милорд! Видите, я хлопаю крылышками изо всех сил!


     Причальная станция тонула в полумраке;  светильники  чуть  теплились,
моделируя ночь. Грузились молча, было слышно лишь глухое шарканье  и  стук
поднимаемого и опускаемого багажа.
     Но когда в скоростной курьерский  катер  стали  вносить  гроб,  пилот
поморщился и буркнул:
     - Стоило сокращать личный багаж чуть ли не до  пары  сменного  белья,
чтобы втащить вот это...
     - Для парада нужна трибуна, -  рассеянно  заметил  Майлз,  словно  не
слыша  ворчания  фелицианина.  Этот  пилот,  как  и  катер,  являл   собой
прощальный жест вежливости со стороны генерала Хэлифи.  Генерал  вовсе  не
горел желанием нести дополнительные расходы. Но Майлз прозрачно  намекнул,
что,  если  он  вовремя  не  прибудет  в  определенное  место   на   Бете,
дендарийским наемникам придется заключать новые контракты в  той  же  зоне
Тау Верде, но уже с представителями другой стороны. После  этого  генерал,
не мешкая, предоставил ему скоростное судно.
     Майлз нетерпеливо переминался с ноги  на  ногу  -  ему  не  терпелось
удрать прежде, чем на станции начнется "день". Появился  Айвен  Форпатрил,
бережно несущий небольшой, плотно набитый саквояж. Походка бравого  кадета
была несколько неуверенной, но  он  выпутался  из  затруднения  с  честью:
разглядел на  палубе  разметочные  полосы  и  не  спеша,  с  достоинством,
двинулся вдоль одной из них. Задумка была неплохая, но все портил изрядный
крен, который Айвен давал то в одну, то  в  другую  сторону.  Наконец  ему
удалось лечь в дрейф возле Майлза.
     - Вот это свадьба! - с энтузиазмом заявил он. - Если учесть, что  все
было устроено прямо посреди космоса, твои дендарийцы празднуют  с  большим
размахом... А капитан Осон - отличный, душевный парень.
     - Да уж, вы друг друга стоите, - отозвался Майлз.
     - А куда ты пропал, когда все только начиналось?  Пришлось  пить  без
тебя.
     - Мне очень хотелось к вам присоединиться, - сказал Майлз, и это было
правдой. - Но надо было утрясти кое-какие моменты с капитаном Тангом.
     - Жаль-жаль, - Айвен  сдержанно  рыгнул,  посмотрел  в  другой  конец
причальной станции и пробурчал: - Так вот кого ты прятал все это  время  в
криогенной коробке - женщину. Одного не могу понять  -  почему  непременно
надо было выбрать такую,  которая  будет  теперь  являться  мне  в  ночных
кошмарах?
     Майлз глянул в том же направлении и увидел Элли Куинн. Она  осторожно
ступала  по  палубе,  поддерживаемая  под  локоть  хирургом  с  "Триумфа".
Серо-белый форменный  комбинезон  облегал  хорошо  развитое  тело  молодой
женщины. Но то, что было  выше  воротника,  напоминало  голову  чудища  из
далекой галактики: безволосый розовый шар с черной дырой вместо рта, двумя
маленькими отверстиями на месте носа и двумя черточками по  бокам  -  там,
где должны находиться ушные раковины.  Майлз  знал,  что  правая  из  этих
черточек является  единственным  каналом,  по  которому  к  ней  поступает
информация извне. Айвен, содрогнувшись, поспешил отвернуться.
     Хирург отвел Майлза в сторону,  чтобы  напомнить,  как  ухаживать  за
раненой во время перелета, а также повторить свои  предписания  по  поводу
все еще не зажившего до конца адмиральского  желудка.  Майлз  похлопал  по
набедренному карману, проверяя, не забыл ли фляжку, в которой на этот  раз
вместо виски содержалось омерзительное на вкус лекарство,  и  дал  доктору
клятвенное обещание принимать снадобье каждые два часа.
     Подойдя к раненой, он взял ее за руку, поднялся на цыпочки  и  внятно
произнес в самое ушное отверстие:
     - Ну вот мы и вылетаем! Следующая остановка - Колония Бета.
     Элли нащупала ладонью его лицо и пробежала по нему кончиками пальцев.
Ее обгоревший язык и почти неподвижный рот  пытались  выговорить  какую-то
фразу.  Со  второй  попытки  он  разобрал  слова:  "Спасибо  вам,  адмирал
Нейсмит". "Хорошо, что я так устал, - подумал Майлз,  -  а  то,  как  пить
дать, расплакался бы".
     - Ладно, - встряхнулся он.  -  Теперь  давайте  отчаливать,  пока  не
проснулись официальные лица. Иначе застрянем еще на два часа.
     Но было поздно. Краем глаза он увидел, как что-то гибкое  и  стройное
метнулось к нему через зал. Следом тяжелой рысцой трусил мускулистый Баз.
     - Майлз, как ты мог?! - крикнула Элен, задыхаясь. - Ты хотел улететь,
не попрощавшись?!
     Он вздохнул и улыбнулся:
     - Хотел. Но если уж не везет - так не везет. Что  ни  запланируешь  -
ничего не получается.
     Ее щеки  горели  румянцем,  глаза  радостно  блестели.  Счастливая  и
желанная... Он так долго готовил себя к  этой  минуте,  но  почему-то  все
равно было больно...
     Инженер подошел  к  жене.  Майлз  отвесил  им  обоим  по  церемонному
поклону.
     - Командор Джезек и... опять-таки командор Джезек? Эх, Баз, надо было
загодя произвести вас в адмиралы. Во время связи будет сплошная путаница.
     Баз покачал головой.
     - Вы и так оказали мне такую честь, - он посмотрел на Элен. -  Совсем
недавно я был изгоем, беглецом, но все-таки надеялся, что произойдет чудо,
и я снова стану кем-то. Я благодарен вам, милорд, - вы совершили это чудо.
     - И я благодарна тебе, - тихо прибавила Элен. - Ты  мне  подарил  то,
что я не надеялась обрести...
     Майлз вопросительно склонил голову. Что она имеет в  виду?  Мужа  или
офицерское звание? Или возможность удрать с Барраяра?
     - Ты помог мне обрести себя.
     Он хотел сказать, что она преувеличивает, но замер с  открытым  ртом.
Дендарийцы хлынули в причальную секцию  через  все  выходы  -  сначала  по
двое-трое, потом нескончаемой толпой. Теперь нечего и мечтать о том, чтобы
отчалить без лишнего шума...
     - Так, - сказал он убитым голосом. - Ну что ж, счастливо оставаться.
     Он торопливо пожал руку Базу,  но  Элен,  обливаясь  слезами,  обняла
Майлза так, словно решила напоследок  сокрушить  его  хрупкий  скелет.  Он
отчаянно задрыгал ногами в воздухе, пытаясь нащупать пол.
     Когда она наконец отпустила его,  со  всех  сторон  Майлза  обступили
наемники. Каждый пытался пожать ему руку или хотя бы дотронуться до  него.
Если бы Ботари по-прежнему  был  жив  и  продолжал  исполнять  обязанности
телохранителя, его от такого зрелища хватил  бы  удар.  На  всякий  случай
Майлз попросил прощения у его души.
     Тем временем разноголосый шум начал постепенно обретать единый ритм -
и вот уже под сводами зала гремело дружное: "Ней-смит! Ней-смит!"
     Майлз растерянно поднял руки. В  каждой  толпе  обязательно  найдется
идиот, который заварит такую вот кашу. Элен и Баз водрузили молодого героя
к себе на плечи, и он вознесся над головами солдат.  Сейчас,  черт  бы  их
всех подрал, придется  толкать  прощальную  речь.  Майлз  опустил  руки  -
голоса, к его удивлению,  стихли.  "Интересно",  -  подумал  он,  и  вновь
взметнул руки над головой. Рев толпы оглушил его.  Тогда,  словно  дирижер
большого симфонического оркестра, Майлз плавно  опустил  руки  -  и  волна
голосов так же медленно сошла  на  нет,  до  звенящей  тишины.  Ему  стало
немного не по себе.
     - Как видите, я возвысился, - заговорил он, произнося слова отчетливо
и громко, чтобы его слышали даже в последних рядах. -  Но  только  потому,
что вы возвысили меня - вашим мужеством, стойкостью, железной  дисциплиной
и другими воинскими доблестями...
     Это была правда - и все внимали ему с жадностью. Но  правдой  было  и
другое, о чем Майлз умолчал, - он оказался на высоте еще  и  благодаря  их
нерешительности, мелким склокам, жадности, лени и амбициозности...
     - ...чем я могу отблагодарить вас? Только тем, что помогу вам  занять
место, достойное таких отличных бойцов. Я отменяю ваш переходный статус  и
объявляю вас постоянно действующим соединением наемников Дендарии.
     Рев голосов, топот и свист потрясли стены  зала.  Многие  здесь  были
Майлзу едва знакомы, зато он сразу узнал стоявших в первом ряду -  сияющий
Осон и размазывающий (или размазывающая?) слезы по щекам Торн.
     Он властным жестом призвал всех к тишине.
     - Срочные дела вынуждают меня отлучиться на  неопределенный  срок.  В
мое отсутствие командовать будет Джезек, и вы обязаны подчиняться ему  так
же, как мне. Это храбрый и опытный офицер.
     Майлз взглянул вниз, на запрокинутое к нему лицо База. Он весь дрожал
от волнения. Смешно: ведь Джезек - один из немногих, кому  было  известно,
что Майлз всего лишь самозванец...
     - Я еще раз благодарю вас всех! До свидания!
     "И будь ко мне милостив, Господи, аминь!" - добавил он едва слышно  и
соскользнул вниз, больно ударившись ступнями о палубу. Он  начал  медленно
отступать к переходному туннелю, не переставая улыбаться и махать рукой.
     Джезек,  прикрывая  Майлза  от  чрезмерно  восторженных  почитателей,
прошептал ему в самое ухо:
     - Милорд, простите мое любопытство, но прежде чем вы улетите, скажите
мне, какому дому я служу?
     - А разве вы до сих пор не знаете? -  Майлз  изумленно  посмотрел  на
Элен. Та пожала плечами:
     - Из соображений вашей безопасности.
     - Ну что ж... Не хотелось бы орать об этом  во  всеуслышанье.  Скажем
так  -  если  вы  когда-нибудь  отправитесь  в  магазин  покупать  ливрею,
выбирайте коричневую с серебристой отделкой...
     - Но ведь это же... - Баз побледнел, как мертвец.
     Майлз улыбнулся с некоторым самодовольством и посоветовал Элен:
     - Приучай его потихоньку к этой мысли.
     Он остановился у входа в шлюз, манящий уютной  тишиной.  Фелицианский
пилот провел на катер Элли Куинн, следом, баюкая саквояж, двинулся  Айвен.
Дендарийцы снова начали скандировать имя своего адмирала. Он уже  вошел  в
туннель,  когда  увидел,  что  к  Элен,  расталкивая  солдат,  пробирается
мрачно-задумчивая инженер Висконти...


     Пилот  отсоединил  стыковочный  узел  и  направился  в   рубку.   Они
последовали за ним.
     - Да-а, - с уважением протянул Айвен. -  Ты  их  здорово  расшевелил.
Наверняка чувствуешь, что перерос меня... психологически, что ли...
     - Да нет, - Майлз скорчил недовольную гримасу.
     - Почему? Я бы на твоем месте... - В голосе  Айвена  слышались  нотки
зависти.
     - Потому что моя фамилия не Нейсмит.
     Айвен как-то странно покосился на кузена.
     В приборном отсеке были уже включены  все  экраны.  Станция  медленно
удалялась, и вскоре Майлз потерял из виду тот терминал, где  остались  все
его люди...
     - Дьявол, - задумчиво пробормотал Айвен,  покачиваясь  на  пятках.  -
Все-таки это потрясающе. Сдуреть можно - ты появляешься здесь ни с  чем  и
за четыре месяца полностью меняешь ход войны, да еще заканчиваешь эту игру
с полным карманом шариков.
     - Мне не нужен полный карман, - огрызнулся Майлз.  -  Мне  вообще  не
нужны эти твои "шарики". Будто ты не знаешь,  что  со  мной  сделают  наши
законники, если обнаружат, что я набил карманы. Или забыл?
     - Нет, не понимаю я тебя, - покачал головой Айвен. - Ты всегда мечтал
стать офицером. И вот  пожалуйста  -  участвуешь  в  настоящих  сражениях,
командуешь целым флотом, перекроил карту военных действий с  фантастически
малыми потерями...
     - А, вот ты о чем... Ты думаешь, мне понравилась  игра  в  солдатики?
Ха!  -  Майлз,  нервничая,  забегал  по  кабине  взад-вперед,  но  тут  же
остановился. - Может, ты и прав. Может, в этом вся беда. Прожигал день  за
днем, тешил свое самолюбие, а дома в это  время  свора  Фордрозы  загоняла
отца...
     - Понятно, что тебя тревожит, - кивнул брат. -  Вот  прилетим,  и  ты
увидишь, что все в порядке.
     Помолчав, он спросил уже менее беззаботным тоном:
     - Майлз... А если ты все-таки прав насчет этого - что  будем  делать,
когда вернемся?
     - Что-нибудь придумаем, - горько усмехнулся Майлз.
     Он снова  повернулся  к  экранам  и  надумал:  "А  насчет  потерь  ты
ошибаешься, Айвен. Потери были ужасные..."
     Плавильный завод  и  корабли,  быстро  уменьшаясь,  таяли  в  слезах,
навернувшихся ему на глаза.
     А когда слезы высохли, вокруг были только звезды.



                                    20

     Бетанский вечер выдался жарким,  хотя  силовое  поле  над  пригородом
Силики должно было давать некоторую прохладу. Майлз  потрогал  серебристые
кружочки на лбу и висках. Господи, только бы они не отклеились из-за пота!
Он  только  что  миновал  таможню,  предъявив   поддельное   удостоверение
фелицианского пилота, и если бы имплантат вдруг  сполз  ему  на  нос,  это
могло бы произвести неблагоприятное впечатление.
     Среди ухоженных акаций  и  мескитовых  деревьев  виднелось  небольшое
строение  с  куполом.  Это   был   вход   в   апартаменты   его   бабушки,
предназначенные для гостей. Дом  построили  еще  до  того,  как  заработал
генератор силового поля, и поэтому все  его  помещения  располагались  под
землей. Майлз взял Элли Куинн под руку  и,  ласково  похлопав  по  ладони,
сказал:
     - Ну вот, мы почти пришли. Две ступеньки вниз,  осторожно...  Бабушка
вам понравится.  Она  руководит  обслуживанием  реанимационной  техники  в
госпитале Университета Силики. Уж бабушка-то знает, кто лучший  специалист
и кому вас доверить. А вот и дверь...
     Айвен вошел первым, все так  же  бережно  прижимая  к  себе  саквояж.
Повеяло прохладой. Теперь Майлз мог не беспокоиться о липовых имплантатах,
которые того и гляди отклеятся. Ему пришлось изрядно понервничать, проходя
таможню по фальшивым документам, но если бы он предъявил  свои  подлинные,
бетанская бюрократическая машина тут же включилась бы на полные обороты  и
выпустила бы его не скоро. А сейчас была дорога каждая минута.
     - Здесь лифт, - предупредил Майлз Элли и тут же с проклятием отпрянул
в сторону двери лифта открылись, и в холл выкатился именно тот человек,  с
которым ему меньше всего хотелось встречаться.
     У бетанца, когда он увидел Майлза, глаза полезли  из  орбит,  а  лицо
мгновенно приобрело кирпично-красный оттенок.
     - Ты... ты... ты... - задыхаясь, выдавил он,  угрожающе  нависая  над
юношей. Майлз изобразил любезную улыбку:
     - О, добрый вечер, мистер  Кольхаун.  Я  как  раз  собирался  с  вами
встретиться...
     Кольхаун схватил его за грудки и проревел:
     - Где мой корабль??
     "А где мой Ботари?" - с тоской подумал Майлз, прижатый к стенке.
     - С кораблем вышла небольшая неприятность...
     - Где он?? - Кольхаун с силой тряхнул его. - Что вы  с  ним  сделали,
идиоты?
     - К сожалению, мне пришлось оставить его на  Тау  Верде.  Повреждение
двигателей Неклина. Но я привез ваши деньги, - радостно добавил он.
     Пальцы Кольхауна сжались еще крепче.
     - Я даже через скафандр не дотронусь до твоих денег! Мне заговаривают
зубы, врут, потом устанавливают  слежку,  обыскивают,  барраярские  ищейки
допрашивают моих работников, мою подругу... Я теперь все знаю, мутантишко,
и я хочу твоей  крови,  а  не  денег.  Сейчас  вызову  сотрудников  службы
безопасности, и тебе устроят хорошее промывание!
     В  этот  миг  Элли  Куинн  издала   невнятное   бормотание,   которое
натренированное ухо Майлза сумело перевести как: "Что происходит?"
     Кольхаун,  разглядев  ее  в  полумраке,  содрогнулся,  но  ничуть  не
подобрел. Он отскочил в сторону и бросил через плечо Майлзу:
     - Не двигаться! Вы арестованы!
     И направился к кабине связи с городскими службами.
     - Держи его, Айвен! - завопил Майлз.
     Однако Кольхаун легко освободился от объятий Форпатрила, демонстрируя
куда более быструю реакцию, чем  можно  было  ожидать  от  такого  тучного
субъекта. Но тут Элли Куинн, сделав два  скользящих  шага  ему  наперерез,
поймала его за рубаху. Какое-то мгновение они кружили, словно вальсирующие
танцоры, и вдруг Кольхаун, сделав замысловатое  антраша,  рухнул  на  пол.
Дыхание со свистом вылетело из его широко открытого  рта.  Элли  придавила
ему шею коленом и заломила руку аккуратным болевым приемом.
     Айвен бросился ей на помощь.
     - Как это вам удалось?! -  с  восхищением  спросил  он,  перехватывая
поверженного противника.
     - Мы тренировались с закрытыми глазами, -  прогнусавила  Элли,  пожав
плечами. - Для развития чувства равновесия. Помогло, как видите.
     - Что будем с ним делать, Майлз? - поинтересовался кадет. - А если он
действительно сдаст тебя службам безопасности, даже получив деньги?..
     - Нападение и избиение! - хрипло констатировал Кольхаун.
     - Боюсь, ты прав, Айвен, - сказал Майлз, одергивая примятую куртку. -
Где-то здесь на втором этаже есть комната, которую раньше занимал дворник.
Пока никто нас не застукал, давай-ка спустим его туда.
     - Похищение, - пробулькал Кольхаун, но  братья  решительно  поволокли
его к лифту.
     В дворницкой  Майлз  отыскал  подходящий  кусок  провода  и  протянул
Айвену.
     -  Убийство!  -  заверещал  Кольхаун;  видимо,  он  твердо  решил  до
последней  минуты  давать   юридическую   оценку   каждому   этапу   своих
злоключений. Майлз заткнул  ему  рот  кляпом,  но  дико  выпученные  глаза
продолжали вопить.
     Когда они, истратив весь  провод,  довязали  -  на  всякий  случай  -
страховочные узлы, пленник стал похож на ярко-оранжевую мумию.
     После этого Айвен открыл саквояж, и они начали заталкивать под  витки
провода пачки банкнот.
     - Тридцать три, тридцать четыре, - отсчитывал Майлз.  -  Сорок  тысяч
ровно.
     - Что-то старомодное есть во всем этом, - заметил  Айвен,  почесав  в
затылке.
     Кольхаун вдруг начал вращать глазами и мычать.
     - Что тебе? - раздраженно осведомился Майлз, вытаскивая кляп.
     - Плюс десять процентов! - выдохнул Кольхаун.
     Майлз водворил кляп на место и отсчитал еще четыре  тысячи  долларов.
Они взяли заметно полегчавший саквояж и вышли, заперев за собой дверь.


     - Майлз!!! - старая миссис Нейсмит бросилась обнимать внука. -  Слава
Богу, капитан Димир все-таки нашел тебя! В посольстве все с ума  посходили
от тревоги. Так боялись, что твоему  отцу  не  удастся  добиться  переноса
слушания в Совете графов... - Увидев Элли, она осеклась и прошептала: - О,
мой Бог...
     Майлз представил Айвена, а Элли отрекомендовал как  свою  знакомую  с
далекой  планеты,  у  которой  здесь  нет  ни  связей,  ни  места,   чтобы
остановиться. Он выразил надежду,  что  может  оставить  ее  на  попечение
заботливой бабушки.
     Та не проронила ни слова против, лишь заметила:
     - Еще одно бездомное существо.
     "Благослови тебя Бог, бабуля!" - с благодарностью подумал Майлз.
     Миссис Нейсмит пригласила их  в  гостиную.  Снова  войдя  в  знакомую
комнату, Майлз вздрогнул, вспомнив Ботари.
     И тут же, словно вторя его мыслям, бабушка произнесла:
     - А где сержант, где  Элен?  В  посольстве?  Хорошо,  что  хоть  тебе
позволили навестить меня. Лейтенант Кроуи, как мне показалось, должен  был
немедленно посадить тебя в курьерский катер и мчаться на Барраяр.
     - Мы еще не были в посольстве, - признался Майлз, смущенно  ерзая  на
диване. - Мы сразу пришли сюда.
     - Говорил тебе - сначала надо явиться в посольство, - покачал головой
Айвен. Майлз отмахнулся, а бабушка внимательно посмотрела на них обоих.
     - Что случилось, Майлз? Где Элен?
     - С ней все в порядке,  она  далеко  отсюда,  но  в  безопасности.  А
сержант... погиб около трех месяцев назад. Несчастный случай...
     - О-о... - миссис Нейсмит несколько секунд сидела молча,  потом  тихо
проговорила: - Честно признаться, я никогда не понимала, что находит  твоя
мать в этом человеке,  но  для  нее  это  будет  большим  горем...  Может,
позвонишь лейтенанту Кроуи прямо отсюда?
     Она кивнула на серебристые кружочки у Майлза на лбу.
     - Так вот где ты пропадая пять месяцев! Проходил подготовку на пилота
скачкового корабля? Стоило  из  этого  делать  тайну!  Корделия  наверняка
поддержала бы тебя.
     Майлз потрогал приклеенную пластинку и поморился:
     -  Это  все  маскарад,  чтобы  проскочить  пограничный  контроль   по
пилотским документам.
     - Майлз... - строго сказала бабушка,  и  морщины  на  ее  лице  стали
глубже. - Объясни мне, что происходит? Я чувствую, что все это  связано  с
вашими ужасными барраярскими политическими интригами.
     - К сожалению, ты не ошиблась. Скажи мне скорее  -  что  сообщали  из
дома после того, как улетел Димир?
     - Твоя мать сказала, что ты должен предстать перед Советом графов  по
сфабрикованному обвинению в измене. И чем  скорее  ты  это  сделаешь,  тем
лучше.
     Майлз многозначительно посмотрел на двоюродного братца;  тот  опустил
глаза и принялся грызть ногти.
     - Там идет какая-то невообразимая закулисная  возня.  Половину  того,
что твоя мать наговорила на дискету, я вообще не поняла. Только  барраярец
мажет разобраться во всех этих тонкостях. Если исходить  из  логики,  ваше
правительство должно было рухнуть много лет назад... Насколько  я  поняла,
они стремятся заменить  обвинение  в  нарушении  закона  какого-то  Фор...
Форлопулоса обвинением в намерении узурпировать трон.
     - Что?! - Майлз в ужасе вскочил на ноги.  -  Но  ведь  это  чистейшая
глупость. Чтобы я стремился взвалить на себя  работу  Грегора?!  Они  что,
идиотом меня считают? Тогда мне пришлось бы командовать  всеми  имперскими
службами, а это похлеще наемного флота...
     - Значит, флот на самом деле существует? -  Глаза  бабушки  испуганно
расширились. - А я-то думала, что это все слухи... В таком случае, то, что
говорила твоя мать, не так уж нелепо.
     - А что она говорила?
     - Что твоему отцу пришлось попотеть, прежде чем  удалось  подтолкнуть
графа Фор... как же его? Не могу запомнить эти "форовские" фамилии...
     - Фордрозу?
     - Вот-вот.
     Майлз и Айвен снова обменялись многозначительными взглядами.
     - ...ему пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить Фордрозу заменить
первоначальные обвинения более серьезными, да еще при  этом  сделать  так,
чтобы все решили, будто он хотел добиться диаметрально противоположного. Я
только не могу понять, в чем разница - наказание-то одно и то же?
     - У отца что-нибудь получилось?
     - Кажется, да. По крайней мере, так  было  две  недели  назад,  когда
вылетел курьер.
     - Так-так...  -  Майлз  начал  расхаживать  по  комнате.  -  Разумно,
разумно... Может быть...
     - Я ничего не понимаю, - пожаловался  Айвен.  -  Узурпация  власти  -
кошмарное обвинение.
     - Но это как раз то, в чем я не виноват! Более того -  меня  обвиняют
не в самой узурпации, а в намерении  ее  произвести.  А  нарушение  закона
Форлопулоса - это тебе не намерение. Это факт. Представь, как я являюсь на
заседание Совета и, поклявшись говорить правду, выкладываю все как есть...
     Айвен уже обгрыз ноготь на большом пальце правой руки и  принялся  за
левую.
     - А почему ты решил, что от твоей виновности или невиновности  что-то
переменится?
     - Простите? - подняла бровь миссис Нейсмит.
     - В том-то и дело, - подтвердил Майлз, - корень всего в  политических
интригах. Как ты думаешь, чьей поддержкой  заручился  Фордроза?  Ведь  для
того, чтобы заварить такое, нужно заранее рассчитывать на солидный процент
голосов.
     - Ты меня спрашиваешь?
     - Тебя, кого же еще? - Майлз смерил взглядом рослого кузена. - Смотрю
на тебя и думаю: вот он, ключ к  разгадке,  да  только  как  его  в  замок
вставить...
     Судя по выражению лица Айвена, он с трудом представлял  себя  в  роли
ключа.
     - На что ты рассчитываешь?
     - Во-первых, нас пока никто не видел. Хессман и Фордроза уверены, что
ты покойник.
     - Что?! - воскликнула миссис Нейсмит.
     Пришлось рассказать ей об исчезновении корабля капитана Димира.
     - ...И вот это, - Майлз указал на фальшивый имплантат,  -  сделано  в
основном для них, а уж потом - для Кольхауна.
     - Кстати насчет Кольхауна, - сказала бабушка.  -  Он  все  время  тут
крутится, высматривая  тебя.  Если  ты  и  дальше  собираешься  оставаться
неузнанным - остерегайся его.
     - Спасибо за предупреждение, -  кивнул  Майлз  и  снова  обратился  к
Айвену: - Слушай, если корабль Димира действительно был выведен из  строя,
то для этого как минимум требовалось забраться вовнутрь. Значит, им ничего
не стоит устроить нечто подобное еще раз, если мы с тобой открыто явимся в
посольство?
     - Ох, Майлз! Сдается мне, ты все-таки успел подхватить от Ботари  его
болезнь. Теперь уже и мне самому начинает казаться, будто у меня на  спине
нарисована мишень!
     Майлз улыбнулся:
     - Ага, значит, все же пробуждаешься от спячки? Тогда вот что,  -  его
взгляд вдруг унесся в неведомые дали. -  Запомни,  если  ты  врываешься  в
комнату, полную вооруженных людей, лучше это делать внезапно и без лишнего
шума, чем с громким воинственным кличем...


     Оставшаяся программа визита, как и предполагал Майлз, заняла  немного
времени. Они  вывалили  содержимое  саквояжа  на  пол  гостиной,  и  Майлз
отсчитал пачку  бетанских  долларов,  предназначенных  для  погашения  его
долгов, в том числе и бабушкиных  субсидий.  Миссис  Нейсмит  была  слегка
ошеломлена  такой  кучей  невесть  откуда  взявшихся  денег,  но  все   же
согласилась разослать необходимые  суммы  кредиторам.  Самая  внушительная
куча предназначалась для восстановления лица  Элли  Куинн;  когда  бабушка
сообщила, сколько это будет стоить, Майлз чуть не лишился чувств.
     В конце концов у него в руке осталась лишь  тощая  стопочка  банкнот,
что вызвало у брата приступ неудержимого веселья:
     - О, да ты, я вижу, не в убытке! Впервые за последние пять  поколений
представитель рода Форкосиганов добился прибыли? Это все примесь бетанской
крови.
     Майлз взвесил доллары на ладони и грустно улыбнулся.
     - Это становится фамильной традицией.  За  день  до  того,  как  отец
сложил с себя полномочия регента, он  пожертвовал  двести  семьдесят  пять
тысяч марок и ушел в отставку с тем же, с чем  начинал  в  этой  должности
шестнадцать лет назад.
     - А я и не знал, - подивился Айвен.
     - Почему, ты думаешь, в усадьбе Форкосиганов так и не поменяли  крышу
в прошлом году? Это, кстати,  единственное,  на  что  посетовала  мать.  А
вообще-то ей было  даже  интересно,  куда  отец  сбагрит  эту  сумму...  В
результате деньги достались приюту для детей погибших воинов.
     Внезапно у Майлза разыгралось любопытство.  Он  набрал  номер  биржи.
Автоответчик  сообщил,  что  фелицианский  миллифениг  снова   включен   в
котировки, и нынешний  курс  составляет  1,206  миллифенига  за  бетанский
доллар против 1,459 на прошлой неделе. Выходит, дендарийским наемникам  не
придется  пенять  на  своего  адмирала  -  их  жалованье  обрело   весомую
реальность...
     Между тем время поджимало. Майлз встал.
     - Бабушка, - сказал он. - Через день мы  будем  на  месте.  Тогда  ты
можешь позвонить в посольство и сообщить, что  им  больше  не  стоит  себя
утруждать.
     - То-то порадуется лейтенант Кроуи,  -  усмехнулась  она.  -  Он  уже
смирился с  тем,  что  его  ждет  позорная  отставка,  а  после  -  служба
охранником в какой-нибудь горячей точке.
     - И еще... По поводу Тава Кольхауна.
     - Да?
     - Ты припоминаешь дворницкую на втором этаже?
     - С трудом. А что такое?
     - Пусть кто-нибудь заглянет туда завтра утром. Но сама до тех пор  не
заходи.
     - И не подумаю, - заверила бабушка.
     - Майлз, пора! - окликнул его из-за дверей Айвен.
     - Еще одну секунду.
     Майлз подбежал к Элли Куинн, покорно сидевшей там,  где  ее  оставили
несколько минут назад. Он вложил в ладонь женщине остаток денег и шепнул:
     - Боевая премия. На первое время. Вы ее заработали.
     Поцеловав ей руку, он выбежал следом за Айвеном.



                                    21

     Майлз сбросил скорость и повел флайер  плавными  кругами  над  замком
Форхартунг,  испытывая  труднопреодолимое  желание  спикировать  прямо   в
середину двора. На реке,  прихотливо  извивавшейся  через  Форбарр-Султан,
столицу империи, начался ледоход. Вода уже  приобрела  зеленый  оттенок  -
верный признак того, что далеко на юге, в Дендарийских горах,  вовсю  тают
снега. Древняя крепость Форхартунг была возведена на  высоком,  обрывистом
берегу. Восходящие воздушные потоки ощутимо раскачивали флайер.
     Современный Форбарр-Султан раскинулся на десятки  километров  вокруг.
Стоянки в окрестностях замка были забиты всеми видами транспорта, в  узких
проходах  между  машинами  сновали  люди  в  разноцветных  ливреях.  Айвен
принялся считать флаги, трепещущие над башнями.
     - Сегодня на заседание Совета прибыли все,  -  объявил  он,  закончив
подсчет. - Даже флаг Форталы есть, а он не появлялся в  столице  лет  сто.
Его, наверное, принесли на руках.  Ого,  смотри-ка,  Майлз,  императорский
флаг тоже поднят - значит, и Грегор здесь.
     - Для этого не нужно искать флаг. Достаточно взглянуть на тех  парней
на крыше с противовоздушными плазмометами, - заметил Майлз. Ему  стало  не
по себе - дуло одного из плазмометов смотрело прямо на  них,  словно  глаз
подозрительного наблюдателя.
     Медленно и плавно флайер опустился на середину  круга,  нарисованного
на площадке за пределами замковых стен.
     - Представляешь, - задумчиво проговорил Айвен, - какими  дураками  мы
будем выглядеть, если сейчас ворвемся в зал заседаний, а там  идут  дебаты
по распределению водных ресурсов или еще что-нибудь в этом духе!
     - Ты полагаешь, я об этом  не  думал?  Прилететь  тайком  -  это  был
необходимый, разумный риск... В конце концов, мы уже не раз оказывались  в
дурацком положении - и ничего, не рассыпались. Дело привычное.
     Но тем не менее Майлз отчего-то не торопился подниматься с  кресла...
Внезапно он побледнел и с трудом перевел дыхание.
     - Что случилось, тебя тошнит? - встревожился Айвен.
     Майлз покачал головой, хотя кузен  был  прав.  Он  мысленно  попросил
прощения у База Джезека - за то тайное презрение, которое испытывал к нему
в  свое  время.  Теперь  и  Майлз  узнал,  как  чувствует  себя   человек,
парализованный страхом. Он не был храбрее База -  просто  ему  никогда  не
доводилось испытывать ничего подобного. Как хорошо было  бы  сейчас  вновь
оказаться со своими дендарийцами и заняться чем-нибудь простеньким,  вроде
обезвреживания кассетной бомбы.
     - Господи, а ну как все провалится? - пробормотал он.
     Эти слова еще больше обеспокоили Айвена:
     - Но ведь ты две недели мне вдалбливал,  что  внезапное  появление  -
единственно правильный шаг. Убедил в конце  концов.  А  теперь  уж  поздно
менять план.
     - Я не собираюсь ничего менять, - Майлз  решительно  смахнул  со  лба
серебристый кружочек и вперился взглядом в высокую серую стену замка.
     - Если мы еще немного так посидим, охрана нас заметит, -  предупредил
Айвен. - Может, уже сейчас кто-то взял нас на мушку.
     - Ты прав, - он вздохнул. - Пора ступить на твердую землю.
     - После тебя, - вежливо поклонился Айвен.
     - Хорошо.
     Решительно распахнув дверцу, Майлз вышел на каменистую площадку.
     Они направились к воротам. Четверо высоченных парней в  форме  личной
охраны императора внимательно следили за  приближением  братьев.  Один  из
часовых положил руку на кобуру. С приездом домой, поздравил себя Майлз. Он
коротко кивнул часовым.
     - Доброе утро, солдаты. Я лорд Форкосиган.  Насколько  мне  известно,
император пожелал, чтобы я прибыл на заседание.
     - Чертов шутник! - усмехнулся охранник, расстегивая кобуру. Но другой
схватил его за руку:
     - Нет, Даб, это вправду он!
     В вестибюле перед входом в большой зал заседаний их  обыскали.  Айвен
все норовил заглянуть в щелочку, никак не  давая  офицеру,  приставленному
для  проверки  входящих  на  наличие  оружия,  исполнить  до  конца   свои
обязанности.
     Майлз напряженно  вслушивался  в  приглушенные  голоса,  доносившиеся
из-за  дверей.  Он  узнал  гнусавый   тенор   графа   Фордрозы,   ритмично
поднимавшийся и опускавшийся - как видно, дебаты протекали спокойно.
     - Давно все это продолжается? - шепотом спросил Майлз у охранника.
     - Неделю. Сегодня последний день. Они сейчас подводят итоги, так  что
вы как раз вовремя, милорд, - он  подбадривающе  кивнул  Майлзу.  Один  из
офицеров охраны, стоящих поодаль, тихо  сказал  другому:  "Но  ведь  он  и
должен был присутствовать..."
     - Может, все-таки тебе лучше остаться лечиться  на  Бете?  -  спросил
брат.
     - Теперь уж точно поздно. Вот смеху будет, если мы поспеем как раз  к
оглашению приговора!
     - Ты и во время казни будешь отпускать свои шуточки! - заметил Айвен.
     Охранник кивнул ему, пропуская, и он направился  к  двери,  но  Майлз
схватил его за руку:
     - Подожди! Слушай!
     Еще один знакомый голос. Адмирал Хессман!
     - А он что здесь делает? - удивленно прошептал Айвен. - Я думал,  это
закрытое заседание.
     - Он свидетель, как и ты. Слушай.
     - ...если наш дражайший премьер-министр ничего не знает  о  заговоре,
пусть пригласит сюда своего "исчезнувшего" племянника,  -  голос  Фордрозы
был полон сарказма. -  Он,  к  сожалению,  утверждает,  что  не  может.  Я
догадываюсь, почему. Лорд Форпатрил улетел с секретным сообщением.  Каким?
Очевидно, что-нибудь типа: "Беги - все раскрыто!" Я спрашиваю вас - мог ли
отец ничего  не  знать  о  заговоре,  подготовленном  его  сыном  с  таким
размахом?  Куда  делись  те  двести  семьдесят  пять   тысяч   марок?   Он
категорически отказался сообщить это нам. Почему? Потому  что  эти  деньги
ушли  на  финансирование  операции.  А   смехотворные   просьбы   отложить
слушания?! Если лорд Форкосиган  не  виновен,  почему  его  нет  здесь?  -
Фордроза сделал драматическую паузу.
     Айвен дернул Майлза за рукав.
     - Давай! Лучшего момента и быть не может...
     Солнечные лучи, льющиеся сквозь высокие мозаичные  окна,  разукрасили
стены зала всеми цветами радуги. Фордроза стоял на  кафедре;  за  ним,  на
свидетельской скамье, сидел адмирал Хессман. Галерея сейчас пустовала,  но
простые деревянные скамьи, широким полукругом расположенные по залу - были
заняты все до последней. У большинства присутствующих поверх  разноцветных
камзолов  были  надеты  серебристо-красные  мантии  -  признак   графского
достоинства.  Военные  щеголяли  малиново-голубыми  парадными   мундирами.
Император Грегор восседал на высоком троне, установленном в левом  дальнем
углу. На нем тоже была военная форма.
     Майлза охватил страх  -  страх  дебютанта,  впервые  оказавшегося  на
сцене. Надо было хоть забежать домой переодеться -  он  явился  в  высокое
собрание все в том же черном комбинезоне и армейских ботинках,  в  которых
покинул Тау Верде. Расстояние до  центра  зала  показалось  ему  длиною  в
световой год.
     Отец, тоже в  парадном  мундире,  сидел  на  своем  постоянном  месте
неподалеку от кафедры, и поза его  не  выражала  ничего,  кроме  спокойной
уверенности - ноги вытянуты под столом, спина расслаблена,  руки  заложены
за спинку скамьи. Но это было спокойствие  тигра,  выслеживающего  добычу:
губы поджаты, острый взгляд вонзился в Фордрозу.  Майлз  впервые  подумал,
что кличка отца - "Мясник  Комарры"  -  могла  иметь  под  собой  реальную
основу.
     Граф Фордроза был единственным из присутствующих, кто стоял  лицом  к
входу.  И  он  первым  увидел  обоих  братьев.  Фордроза  открыл  рот,  но
продолжение тщательно отрепетированной речи застряло у него в горле.
     - Вы задали именно тот вопрос, ответ на который я хотел  бы  услышать
от вас и от адмирала Хессмана, - крикнул  Майлз  и  медленно  двинулся  по
проходу к кафедре.
     Тишина в зале взорвалась гулом изумленных  голосов  и  взволнованными
восклицаниями. Но Майлза интересовал лишь один человек из всех.  Как  _о_н
встретит его появление?
     Граф Форкосиган резко оглянулся и увидел  сына.  Он  шумно  вздохнул,
потом закрыл лицо руками, и ожесточенно, нещадно  потер  его.  Когда  отец
снова опустил ладони на стол, Майлз  увидел,  что  на  его  лбу  и  щеках,
иссеченных морщинами, выступили багровые пятна.
     "Как он постарел! - ужаснулся Майлз. - Разве его волосы  были  такими
седыми? Неужели он так сдал за эти месяцы или  дело  во  мне?  Или  в  нас
обоих?"
     Но вот  граф  заметил  молодого  Форпатрила,  и  выражение  его  лица
мгновенно изменилось:
     - Айвен, идиот ты эдакий! Где тебя носило?!
     Айвен переглянулся с Майлзом и отвесил подчеркнуто вежливый поклон  в
сторону свидетельской скамьи.
     - Адмирал Хессман приказал мне отправиться на поиски Майлза, сэр. Как
видите, я выполнил задание, хотя адмирал рассчитывал совсем на другое.
     Фордроза посмотрел на ошеломленного Хессмана.
     - Ты... - прошептал граф, задыхаясь от ярости. Но в следующую секунду
он овладел собой и вновь принял непринужденную позу.
     Майлз сделал общий поклон и опустился на колено перед троном.
     - Милорды! Прошу извинить меня за опоздание.  Дело  в  том,  что  мою
повестку - как бы поточнее выразиться? -  потеряла  почта.  Присутствующий
здесь лорд Айвен Форпатрил может вам это подтвердить.
     Молодой император  глянул  на  него  сверху  вниз,  а  затем  обратил
несколько растерянный взор к своему новому советнику, стоящему на кафедре.
Фордроза расправил плечи и повернулся к церемониймейстеру.
     Атаковать нужно сейчас,  подумал  Майлз.  Если  лорд-церемониймейстер
начнет встречать его по всей  форме,  противники  успеют  прийти  в  себя,
посовещаться и найти новые аргументы, которые обеспечат им большинство при
вынесении его вопроса на голосование. Хессман - вот по кому нужно  нанести
первый удар. Фордроза не  решится  в  присутствии  императора  в  открытую
перетягивать голоса на свою сторону. Ударить первым - и расколоть  заговор
пополам. Майлз откашлялся и быстро поднялся.
     - Милорды, я призываю вас в свидетели и обвиняю адмирала  Хессмана  в
намеренной порче корабля, в убийстве и в покушении  на  убийство.  Я  могу
доказать, что по его приказу был выведен из  строя  скоростной  курьерский
катер капитана Димира, в результате  чего  все,  кто  был  на  его  борту,
погибли ужасной смертью. У меня есть доказательства,  что  среди  них,  по
плану Хессмана, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил.
     - Вы нарушаете регламент! - заорал  Фордроза.  -  Ваши  обвинения  не
подлежат рассмотрению в Совете графов. Можете обращаться с ними в  военный
трибунал - если посмеете, пр-р-ре-датель!
     - Могу и туда. Но, к сожалению,  военный  трибунал  судил  бы  одного
Хессмана. А как же вы, граф Фордроза?
     Старый граф Форкосиган начал медленно, жестко постукивать кулаком  по
столу, словно подгоняя сына, задавая ему ритм. Вперед, вперед, вперед!
     Приободрившийся Майлз заговорил еще громче и увереннее:
     - Он  будет  осужден  один  и  умрет  один  -  ведь  у  адмирала  нет
свидетелей, что  преступление  он  совершил  по  вашему  приказу.  Или  вы
думаете, адмирал, что граф Фордроза настолько предан своему соратнику, что
сам во всем признается?
     Хессман мертвенно побледнел. А Фордроза, забегавший по  кафедре,  как
по горячей сковородке, крикнул:
     - Милорды, я протестую! Это не защита. Он хочет отвлечь ваше внимание
контробвинениями.  И   при   этом   грубо   нарушает   регламент.   Милорд
церемониймейстер, я убедительно прошу вас восстановить порядок!
     Лорд-церемониймейстер уже начал подниматься с  места,  но  встретился
глазами с графом Форкосиганом, подумал и тихо опустился обратно на скамью.
     - Все это, конечно, не вполне соответствует регламенту, - пробормотал
он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно усмехнулся.
     - Вы так и не ответили на  мой  вопрос,  граф  Фордроза!  -  напомнил
Майлз. - Как вы оцениваете действия адмирала Хессмана?
     - Подчиненные всегда склонны превышать данные им полномочия...
     "Пытаешься отвертеться? Не выйдет. У меня крепкая хватка".
     - О! Значит, вы признаете, что он выполнял ваш приказ?
     - Ничего подобного, - спохватился  Фордроза.  -  Нас  связывает  лишь
общая забота о благополучии империи.
     - И более вас  ничто  не  связывает?  Вы  слышали,  адмирал  Хессман?
Интересно,  как  себя  чувствует  человек,  которого  закалывают  с  таким
изумительным изяществом? Могу поспорить, он даже не замечает,  как  в  его
спину входит лезвие ножа. Так и не почувствует, пока не придет его конец!
     Хессман вскочил и рявкнул:
     - Ну уж нет!  Ты  все  это  затеял,  Фордроза.  И  если  мне  суждено
очутиться в могиле - будь уверен, что я  и  тебя  туда  утащу!  -  Адмирал
повернулся к собравшимся и с запинкой произнес: - Все началось с того, что
он подошел ко мне на зимней ярмарке и предложил передать ему самые  свежие
сведения  из  Разведуправления  Службы   безопасности,   касающиеся   сына
Форкосигана...
     - Заткнись! - отчаянно заорал Фордроза. Он явно  не  ожидал,  что  из
столпа законности на глазах у всех превратится во вдохновителя заговора.
     Его  дрожащая  рука  скользнула  под  мантию  и  вынырнула  оттуда  с
небольшим игольником. Но, уже направив игольник на Хессмана, граф Фордроза
замер  в  нерешительности,  глядя  на  свое  оружие,  словно  на  нечаянно
пойманного скорпиона.
     - Так  кто  же  все-таки  нарушает  регламент?  -  усмехнулся  Майлз.
Барраярские аристократы были воспитаны в военном духе,  и  предсказать  их
реакцию не составляло труда. Внести оружие в палату Совета,  а  тем  более
достать его в присутствии императора! Человек тридцать сразу  вскочили  со
своих мест.
     Только  на  Барраяре,  пригрозив  заряженным  оружием,  ты   рискуешь
потерять поддержку, а не обрести ее, подумал  Майлз.  Группа  титулованных
особ тут же заслонила трон императора, а заодно и свидетельскую скамью  от
Фордрозы. И тогда заговорщик резко обернулся и стал наводить  игольник  на
своего  главного  врага  и  разоблачителя  -  юного  калеку.  Майлз  стоял
неподвижно, словно загипнотизированный крохотной черной точкой дула...
     Через секунду Фордроза был погребен под кучей все  еще  дюжих  тел  в
развевающихся красных мантиях. Айвену выпала честь нанести первый удар,  и
он с силой лягнул предателя в колено.


     Майлз стоял перед императором. В  зале  воцарилась  гробовая  тишина,
горе-обвинители были взяты под стражу и отправлены в камеры. Теперь настал
черед настоящего разбирательства.
     Грегор  тяжело  вздохнул   и   нервным   жестом   подозвал   к   себе
лорда-церемониймейстера.  Несколько  минут  они  тихо  совещались,   затем
церемониймейстер объявил:
     -  Император  объявляет  перерыв  на  один  час  для  изучения  новых
обстоятельств дела. В качестве аудиторов [аудитор - военный следователь  в
армиях континентальной Европы] приглашаются граф Форволк и граф Форхалас.
     Они цепочкой проследовали в совещательную комнату: первый  -  Грегор,
за ним - граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба аудитора, выбранные по  не
совсем понятной Майлзу логике. Генри Форволк - это еще куда ни шло: он был
одним из немногих ровесников императора и к тому же его личным  другом.  В
Совете графов он стал ядром, вокруг которого начинало формироваться  новое
поколение особ, приближенных к трону. Но граф Форхалас...
     Это был самый старый и самый непримиримый враг его отца - с тех  пор,
как сыновья графа погибли, встав на сторону Фордариана, претендовавшего на
трон. Это было восемнадцать лет назад... Майлз с неприязнью  покосился  на
старика. Однажды его наследник бросил ночью солтоксиновую гранату  в  окно
усадьбы Форкосиганов, решив таким образом  отомстить  за  смерть  младшего
брата. Единственное, чего он добился, - казни за  государственную  измену.
Сможет ли граф Форхалас устоять перед таким  соблазном  -  жизнь  молодого
Форкосигана за жизнь своего старшего сына?
     Но,  с  другой  стороны,  Форхалас  был  известен   как   честный   и
справедливый человек. Поэтому  можно  было  предположить,  что  он  примет
нелегкое  решение  встать  на  сторону  отца  Майлза,  не  желая   терпеть
отвратительные козни Фордрозы. Два графа так  долго  враждовали,  пережили
стольких друзей и недругов, что их распря стала уж  чем-то  самодовлеющим,
независимым от них самих. Пожалуй, выбор  императора  имел  свой  резон  -
никто не рискнул бы  обвинить  старика  Форхаласа  в  симпатии  к  бывшему
регенту...
     Оба   аристократа   обменялись   короткими   поклонами,   как    пара
фехтовальщиков перед поединком, и сели друг против друга.
     - Итак, - граф Форкосиган сделался еще серьезнее и сосредоточеннее, -
что на самом деле там произошло, Майлз? Я выслушивал доклады  Иллиана,  но
они лишь порождали новые вопросы. А в последнее время  я  вообще  не  имел
никаких вестей...
     Майлз решил выиграть еще несколько секунд.
     - Почему? Разве его агент больше не присылает донесений?
     - Дело не в этом. Капитан Иллиан взят под стражу.
     - Что?!
     - Ждет суда. Он проходит по твоему делу о заговоре.
     - Абсурд!
     - Ничуть. Все очень логично. Моим  противникам  стало  гораздо  легче
бороться со мной, когда они лишили меня глаз и ушей.
     Форхалас кивнул, словно говоря: "Да, я и сам поступил бы так  же".  А
Майлз покраснел от стыда - то ли за себя, то ли за императора.
     - Ничего, - сухо усмехнулся отец. - Ему не повредит побыть  несколько
дней по ту сторону решетки. Весьма поучительный опыт. Но он,  конечно,  на
тебя сердит.
     - Проблема в том, -  как-то  отстраненно  проговорил  Грегор,  -  что
неизвестно, кому служит капитан Иллиан - мне или моему премьер-министру.
     В глазах императора, в каждом его жесте сквозила неуверенность.
     - Тот, кто служит мне, служит вам,  -  напомнил  граф  Форкосиган.  -
Ручеек  опыта  каждого  из  ваших  подданных  вливается  в  широкую   реку
государственной власти. А вы - устье этой великой реки.
     Никогда еще из уст отца Майлз  не  слышал  ничего  более  близкого  к
лести. Значит, он действительно встревожен не на шутку.
     - Вы несправедливы к Саймону Иллиану,  подозревая  его,  -  продолжал
Форкосиган. - Он верой и правдой служит вам, как  до  того  служил  вашему
деду.
     "Интересно, что я за приток в этой гидросистеме? - размышлял Майлз. -
Некоторые из моих наемников способны изрядно подпортить чистоту воды".  Он
взглянул на отца.
     - Вы спрашиваете, что там произошло?
     Теперь перед ним возникла новая  трудность:  с  чего  начать?  Быстро
восстановив в памяти хронологию событий,  Майлз  решил  выбрать  отправной
точкой  встречу  с  Ардом  Мэйхью  на  Колонии  Бета.  Пришлось,  конечно,
упомянуть и об обстоятельствах знакомства с Базом  Джезеком.  Услышав  это
имя, отец поморщился, но ничего не сказал.
     После этого пошло уже  легче:  блокада,  высадка,  битвы.  Майлз  так
увлекся рассказом, что при описании одного из эпизодов  кресло  императора
стало оссеровским флотом, Генри Форволк - капитаном Тангом, а отец - сразу
всеми пеллианами...
     Гибель Ботари. Граф Форкосиган слушал, погрузившись в себя, но  потом
сказал:
     - Что ж... Теперь он избавлен от страшного груза и обрел покой.
     Майлз  покосился  на  императора  и  решил  умолчать  об  откровениях
инженера Висконти касательно принца Зерга. Судя по быстрому одобрительному
взгляду, которым наградил его отец, это было правильно.
     К тому  моменту,  как  он  приступил  к  последним  страницам  своего
повествования  -  снятию  пеллианской  блокады,  -  Грегор   слушал   его,
восхищенно открыв рот, да и глаза старого графа Форкосигана выражали явное
удовольствие. Но едва Майлз добрался до встречи с Айвеном и  тех  выводов,
которые он сделал, услышав рассказ кузена, как  раздался  знакомый  сигнал
часов. Майлз расстегнул карман и достал фляжку.
     - Это еще что такое? - отец даже привстал с места.
     - Нейтрализатор избытка  желудочного  сока.  Не  желаете?  -  вежливо
предложил он.
     - Благодарю, не откажусь, - отец отпил из фляжки  с  таким  серьезным
видом, что Майлз засомневался, шутил ли он.
     История близилась к завершению. Он кратко и четко обрисовал  причины,
вынудившие его прибыть  на  планету  тайно,  указав  в  качестве  основной
необходимость застать  врасплох  Хессмана  и  Фордрозу.  Айвен  подтвердил
рассказ своими свидетельскими показаниями. Бледные щеки Грегора  покрылись
румянцем мучительного стыда. "Извини, что мне пришлось открыть тебе глаза,
- подумал Майлз, - но ты среди нас единственный, кто  не  может  позволить
себе роскошь удобных иллюзий. И ты еще предполагал, что я хочу занять твое
место - Боже упаси!"
     Наконец Майлз умолк. Император сидел, а граф Форкосиган поглядывал на
сына удивленно, печально и задумчиво.
     -  И  все-таки,  -  заговорил  Грегор,  -  для  чего  еще  могло  вам
понадобиться сколачивать такой большой флот, как не для завоевания трона -
если не на Барраяре, то на какой-нибудь другой планете?
     - Ваше величество, - тихо  сказал  Майлз.  -  Вспомните  -  когда  мы
зимними вечерами играли  в  императорском  дворце,  я  всегда  был  верным
Форталией. Вы, знающий меня с детства, - как вы могли  усомниться  в  моей
преданности?  Наемники  Дендарии  -  это,  если  угодно,   одно   сплошное
недоразумение. Я никогда не замышлял ничего  подобного  -  все  получилось
само собой, в то время как я старался выпутаться из трудного положения,  в
которое угодил совершенно случайно. У меня всегда была единственная  мечта
- стать офицером и служить Барраяру так же, как отец. Но когда  оказалось,
что цель эта для меня недостижима,  я  решил  хоть  чего-нибудь  добиться,
чтобы, - Майлз поднял взгляд на отца, - чтобы посвятить ему свою жизнь.  -
Он пожал плечами. - И опять у меня ни черта не вышло...
     - Я всего лишь кусок плоти, мой мальчик,  -  хрипловато  сказал  граф
Форкосиган. - Я недостоин такого щедрого подарка.
     В этот миг Майлз начисто забыл о предстоящем суде - он закрыл глаза и
весь ушел в мысли о чем-то сокровенном, спрятанном в глубине души. Грегор,
выросший без отца, смущенно отвернулся. Граф Форхалас тоже опустил взгляд,
как будто стал свидетелем сцены, не предназначенной для его глаз и ушей.
     Но вот император пошевелился и робко положил  руку  на  плечо  своего
верного слуги  и  защитника,  бывшего  имперского  регента,  графа  Эйрела
Форкосигана.
     - Я тоже всегда стремился служить Барраяру, - сказал он. - Мой долг -
вершить справедливость. Но сейчас у меня едва не получилось наоборот.
     - Ты попал в компанию бесчестных людей, мой  мальчик,  -  очень  тихо
произнес граф Форкосиган. - Такое может  случиться  с  каждым.  Главное  -
извлечь из этого урок.
     Грегор вздохнул.
     - Помнишь, Майлз, как  мы  с  тобой  играли  в  "страто"?  Ты  всегда
выигрывал, хоть я и неплохо знал твою тактику - но постоянно сомневался  в
том, что знаю.
     Майлз опустился на колено и склонил голову.
     - Какова будет воля вашего величества?
     - Дай Бог, чтобы меня всегда окружало  побольше  таких  заговорщиков,
как вы. - Грегор повернулся к аудиторам. - Что скажете, милорды?  Согласны
ли  вы,  что  обвинение  Фордрозы  в  корне  своем  ложно?  И  готовы   ли
засвидетельствовать это перед пэрами Барраяра?
     - Я буду счастлив это сделать!  -  воскликнул  Генри  Форволк.  После
захватывающего  рассказа  о  дендарийских   наемниках   кадет-второкурсник
буквально влюбился в Майлза.
     Но граф Форхалас был так же холоден и невозмутим.
     - Обвинение  в  заговоре  с  целью  узурпации  трона  беспочвенно,  -
согласился старик. - И я, безусловно, буду об этом  свидетельствовать.  Но
существует и другая статья: сам лорд Форкосиган признал  себя  виновным  в
нарушении  закона  Форлопулоса.  А  это  как  раз   и   приравнивается   к
государственной измене.
     - Совет графов не  выдвигал  этого  обвинения,  -  сдержанно  заметил
старший Форкосиган.
     - И кто посмеет, после  того  что  случилось...  -  усмехнулся  Генри
Форволк.
     - Человек, беззаветно преданный империи и  превыше  всего  почитающий
историю нашего правосудия, - все так же бесстрастно произнес Форкосиган, -
человек, которому нечего  терять,  может  и  посметь.  Не  так  ли?  -  он
обращался к своему седовласому врагу.
     - Молись, Форкосиган, - прошептал Форхалас. - И моли о пощаде, как  я
тогда... - его наигранное хладнокровие  исчезло,  как  дым  на  ветру:  он
дрожал всем телом.
     Граф посмотрел на него долгим задумчивым взглядом, потом проговорил:
     - Если вам угодно...
     И опустился на колено перед врагом.
     - Проявите снисхождение. А я позабочусь,  чтобы  мой  сын  больше  не
совершал ничего подобного.
     - Это сказано слишком заносчиво...
     - Будьте так добры...
     - Я хочу услышать: "Умоляю вас!".
     - Я умоляю вас, - послушно повторил граф Форкосиган.
     Майлз безуспешно искал в позе отца признаки закипающей,  сдерживаемой
ярости. Но перед ним был старый, сгорбленный человек, смирившийся со своей
судьбой, - а что творилось у него в душе. Бог  знает.  Грегор  отвернулся,
словно  ему  вот-вот  станет   дурно.   Генри   растерянно   наблюдал   за
происходящим, глаза Айвена расширились от ужаса.
     Форхалас меж тем казалось, впал в исступление.
     - А теперь кланяйся, кланяйся, Форкосиган! - прошептал он в самое ухо
своему врагу. Тот молча склонил голову.
     "Я для него лишь приложение к отцу, орудие мести, - сообразил  Майлз.
- Пора обратить на себя внимание".
     - Граф Форхалас, - громко произнес он,  и  все  вздрогнули.  -  Граф,
остановитесь.  Неужели  вы  еще  не  удовлетворены?  Представьте,  что  вы
встретились с моей матерью, - будете ли вы тогда гордиться воспоминанием о
сегодняшнем дне?
     Форхалас, нахмурившись, посмотрел на Майлза.
     - А неужели твоя мать, глядя на тебя,  не  поймет  желания  совершить
возмездие?
     - Моя мать называет горе великим  даром.  Посылаемые  нам  испытания,
говорит она, есть благо, а тяжелые испытания  -  великое  благо.  Конечно,
большинство считает, что  она  -  человек  со  странностями,  -  задумчиво
добавил Майлз и  спросил,  глядя  ему  прямо  в  глаза:  -  Итак,  что  вы
предполагаете делать с вашим великим даром, граф Форхалас?
     - Проклятье, - пробормотал старик. - У него взгляд его матери.
     - Я  это  давно  заметил,  -  шепнул  в  ответ  Форкосиган.  Форхалас
раздраженно покосился на него и объявил:
     - Я не святой, черт меня побори!
     - От вас и не требуется святости, - успокоил его Грегор. -  Но  вы  -
мой вассал, принявший присягу. Вы полагаете,  я  буду  доволен,  если  мои
верные слуги будут рвать друг друга на части вместо того, чтобы  приберечь
силы на моих врагов?
     Форхалас фыркнул и пожал плечами.
     - Вы правы, ваше величество,  -  неохотно  признал  он.  -  Встаньте,
наконец, - сказал он Форкосигану и спросил его, свирепо глядя на Майлза: -
Скажите-ка, Эйрел, каким образом  вы  собираетесь  держать  в  узде  этого
талантливого молодого маньяка вместе с его разношерстной армией?
     Граф Форкосиган ответил  неторопливо,  роняя  каждое  слово,  подобно
каплям лекарства:
     - Наемники Дендарии для меня - неразгаданная  загадка.  Какова  будет
ваша воля, ваше величество?
     Император, по-видимому, не ждал, что его так скоро лишат удобной роли
зрителя. Он почти с мольбой посмотрел на Майлза:
     - Всякая организационная структура рождается,  взрослеет  и  в  конце
концов умирает. Возможно, ваше наемное войско развалится само собой?
     Майлз решился на откровенность:
     - Я тоже хотел бы на это надеяться, ваше величество,  но...  когда  я
улетал, эта организационная структура выглядела на удивление здоровой.
     Грегор поморщился, как от зубной боли.
     - Так что мне теперь делать? Не посылать же на них  свою  армию,  как
поступал когда-то в подобных случаях Дорка - слишком далекий переход!
     - К тому же на  их  совести  нет  никаких  преступлений,  -  поспешно
вставил Майлз. - И большинство этих людей - не  барраярцы.  Они  не  имеют
понятия, кто я такой на самом деле.
     Грегор кинул беспомощный  взгляд  на  графа  Форкосигана,  но  тот  с
подчеркнутым  вниманием  изучал  носки  своих  ботинок,   словно   говоря:
"Помнишь, мой мальчик, как ты рвался самостоятельно принимать решения?"
     - Вы император, так же, как Дорка, - сказал он спокойно. - Решение за
вами.
     Грегор снова обернулся к Майлзу:
     -  Насколько  я  понимаю,  вы  не  могли   прорвать   блокаду   путем
вооруженного наступления и поэтому решили изменить тактику?
     - Совершенно верно, государь.
     - А я вот не  в  состоянии  изменить  закон  Дорки,  -  вздохнул  он.
Забеспокоившийся было граф Форкосиган удовлетворенно кивнул. -  Ведь  этот
закон в свое время спас Барраяр.
     Император надолго  замолчал,  покачиваясь  на  волнах  растерянности.
Майлз лучше всех присутствующих понимал,  каково  ему  в  эту  минуту,  но
помалкивал, покуда на монаршьем лике  не  утвердилось  жалобное  выражение
школяра, проваливающего устный экзамен. Тогда он отважился.
     - Отдельное подразделение дендарийских наемников императора, -  изрек
он.
     - Что?
     - А почему бы и нет? - Майлз пожал  плечами  и  с  поклоном  протянул
Грегору воображаемый  предмет.  -  Я  с  радостью  передаю  мои  войска  в
распоряжение вашего  величества.  Назовите  их  Императорским  эскадроном.
Такой прецедент уже встречался в нашей истории.
     - С кавалерийским соединением, -  уточнил  граф  Форкосиган,  но  его
взгляд заметно прояснился.
     -  Их  можно  называть  как  угодно,  все  равно  они  вне   пределов
барраярской юрисдикции, - нетерпеливо ответил Майлз. - И применять их тоже
можно как угодно.
     - Угодно кому? - сухо поинтересовался Форхалас.
     - Вы же понимаете,  что  это  личное  мнение,  выраженное  в  частной
беседе, - поспешно произнес граф Форкосиган.
     - Да, конечно, - с готовностью согласился Майлз. - Боюсь только,  что
наемники будут - как бы это сказать? - слегка  озадачены,  узнав  о  своем
призыве в регулярную армию Барраяра. Но почему бы их, к примеру, не отдать
в ведение департамента капитана Иллиана? Тогда статус дендарийского  флота
по-прежнему останется завуалированным. Пусть капитан  сам  и  придумывает,
как их лучше использовать. Секретный  наемный  флот  Императорской  службы
безопасности Барраяра...
     Это предложение не то что бы убедило,  но,  казалось,  заинтересовало
Грегора.
     - А что? В этом может быть  некоторая  практическая  польза...  -  Он
оглянулся на своих советников, ища поддержки.
     Граф Форкосиган с трудом сдержал улыбку.
     - Да, Саймон будет счастлив, - пробормотал он.
     - Вы думаете? - с сомнением спросил Грегор.
     - Я вам это лично гарантирую, - и граф  отвесил  императору  особенно
глубокий поклон.
     Форхалас усмехнулся и, прищурившись, посмотрел на Майлза:
     - Твое счастье - ты чертовски умный парень!
     - Так точно, сэр, - подтвердил юноша.
     Им овладело чувство небывалой легкости: три тысячи солдат и Бог знает
сколько тонн оборудования в одночасье свалились с его  плеч.  Он  все-таки
сделал это! Последний камушек мозаики встал на свое законное место.
     - ...дурачка передо мной разыгрывает, - пробормотал  Форхалас.  -  Он
повысил голос и обратился к старшему Форкосигану:  -  Вы  не  ответили  на
первую часть моего вопроса, Эйрел.
     В глазах графа Форкосигана мелькнул хитрый огонек:
     - Да, нельзя позволять ему  разгуливать  где  заблагорассудится.  Мне
самому страшно подумать, что он может натворить. Нужно  ограничить  порывы
моего сына рамками заведения, где он будет занят с утра до ночи, и  притом
под надзором внимательных  глаз,  -  он  выдержал  эффектную  паузу.  -  Я
предлагаю в качестве такого заведения Императорскую Военную Академию.
     Майлз замер с открытым ртом. Все  его  мысли  в  последние  дни  были
сосредоточены лишь на том, чтобы выскользнуть из-под опускающейся на  него
гранитной плиты закона Форлопулоса. Он не  был  уверен,  что  останется  в
живых, и уж тем более не мечтал о награде. Да еще о такой награде...
     Отец повернулся к нему и сказал чуть тише:
     - Разумеется, если вы не  посчитаете  это  ниже  своего  достоинства,
адмирал Нейсмит. Кстати, я до сих пор не поздравил  вас  с  повышением  по
службе.
     Майлз густо покраснел:
     - Это же было сплошное надувательство, сэр, вы сами прекрасно знаете.
     - Сплошное?
     - В основном.
     - О, ты научился хитрить - даже со мной... Тебе уже знакомо  пьянящее
чувство власти над людьми, сумеешь ли ты заставить себя подчиняться?  Быть
разжалованным -  горькая  пилюля,  проглотить  ее  не  так  просто,  -  он
многозначительно усмехнулся.
     - Вы ведь тоже были разжалованы после Комарры, сэр.
     - До капитана.
     - У меня теперь луженый желудок, так что  я  переварю  любую  пилюлю.
Ничего, сумею...
     Граф Форхалас скептически повел бровями.
     -  Вы  думаете,  из  него  выйдет  хороший  прапорщик,   а,   адмирал
Форкосиган?
     - Думаю, прапорщик из него выйдет ужасный, - честно признал  граф.  -
Но если измученные командиры  не  придушат  его  за  чрезмерную...  э-э...
инициативу,  то  в  один  прекрасный  день  он  станет  отличным  офицером
Генштаба.
     Форхалас с неохотой кивнул. Майлз и  отец  обменялись  торжествующими
взглядами.


     По  окончании  двухдневного   заседания   Совет   единогласно   вынес
оправдательный приговор. Сам Грегор во время голосования перешел в  правую
половину зала вместо обычного  для  императора  центра,  где  по  традиции
оставались воздержавшиеся. Даже старые политические противники Форкосигана
последовали за императором, хотя сделали это с таким  видом,  словно  идут
против совести.
     Граф Форхалас оказался единственным воздержавшимся. Теперь можно было
не сомневаться, что он не связан с Фордрозой - иначе попытался бы  замести
следы.
     - Вот упрямый старый хрен, - с уважением пробормотал премьер-министр,
еле  успевая  раскланиваться  в  ответ  на  сыпавшиеся  со   всех   сторон
поздравления. - С его убеждениями я вряд ли соглашусь, но его убежденности
можно позавидовать.
     Майлз молча наслаждался своим триумфом. По крайней мере  Элен  теперь
ничто не угрожает.
     Но был ли он счастлив?


     Заросли дикого винограда, взбирающиеся по берегам озера неподалеку от
Форкосиган-Сюрло, уже подернулись светлой зеленью. Теплый ветерок поднимал
легкую рябь, и она рассыпалась  по  воде  сверкающими  блестками...  Майлз
где-то читал, что у некоторых народов существует обычай класть  серебряные
монеты на глаза усопших. Он  представил,  как  солнечные  блики  монетками
опускаются  на  дно  озера,  серебряный  слой  растет,  растет  и  вот  на
поверхности возникает серебряный остров...
     Весна только началась, и  почва  в  глубине  не  успела  как  следует
оттаять. Майлз выбросил из ямы еще одну лопату промерзшей земли. Он  копал
с утра и теперь чуть не падал от усталости.
     - Смотри, у тебя все руки в крови, - сказала ему мать. -  Ты  мог  бы
сделать то же самое за пять секунд с помощью плазменного пистолета.
     - Кровь смывает грехи, - ответил он. - Так говорил сержант.
     - Да...
     Мать больше не проронила ни слова. Подошла к дереву,  села,  опершись
спиной о  толстый  ствол  и  залюбовалась  озером.  Бетанское  воспитание,
подумал Майлз. Часами может не отрываясь  смотреть  на  открытые,  вольные
пространства...
     Ну вот и готово. Отец, подал ему  руку,  помогая  выбраться  из  ямы.
Майлз нажал кнопку на гравитационной панели, и гроб медленно  опустился  к
месту вечного успокоения Ботари.  Сержанту  всегда  приходилось  терпеливо
дожидаться, пока Майлз закончит свою работу, и сегодня он ждал снова  -  в
последний раз.
     Засыпать могилу оказалось несравненно более легким и  быстрым  делом,
чем вырыть. Надгробье, заказанное отцом, было еще  не  готово.  Да  это  и
неудивительно - ручная работа, как и  все  надгробья  фамильного  кладбища
Форкосиганов. Здесь  же,  неподалеку,  лежит  прах  его  деда  -  рядом  с
бабушкиным. Бабушку по отцовской  линии  Майлз  никогда  не  видел  -  она
погибла во время гражданской войны.
     Он поставил неглубокий бронзовый сосуд в ногах могилы, внутри  лежали
сухие веточки горного можжевельника и прядь его  волос.  Потом  достал  из
кармана тот самый цветной шарф, бережно развернул его и  положил  в  сосуд
упругий черный локон. Мать добавила пучок жестких  седых  волос  с  головы
графа Форкосигана и медно-рыжую прядь - от себя. Родители отошли в сторону
и, взявшись за руки, безмолвно глядели на свежий земляной холмик.
     Майлз, подумав, положил шарф в жертвенную чашу.
     - Боюсь, из меня получилась никудышная  сваха  -  не  такая,  как  ты
мечтал, - виновато прошептал он. - Но Бога ради  не  думай,  что  я  хотел
посмеяться над тобой. Баз ведь действительно любит ее, и он позаботится  о
ней... Легко давать слово, но гораздо труднее его сдержать. И все же...  -
он бросил в сосуд несколько кусочков  ароматической  коры,  -  тебе  будет
тепло здесь лежать. Ты будешь  слышать  плеск  волн,  будешь  видеть,  как
волнуется наше озеро...  Снова  придет  зима,  а  за  ней  опять  наступит
весна... Никаких войск, никаких парадов - тишина и  покой.  Здесь  даже  в
безлунную ночь не бывает темно. В таком месте Бог обязан тебя заметить.  И
на тебя, старый верный пес, хватит его милости.
     Он зажег жертвенник.
     - Прошу тебя - когда эта чаша переполнится, дай и мне испить  из  нее
глоток.



                                  ЭПИЛОГ

     Учения по аварийной стыковке начались глубокой ночью. Все  правильно,
я и сам назначил  бы  на  это  время,  подумал  Майлз.  Вместе  с  другими
курсантами он бежал по коридорам орбитальной станции. Завтра утром для  их
группы  заканчивался  четырехнедельный  кошмар   тренировок   в   условиях
невесомости. Но сладкие мечты об увольнительной на  планету,  составлявшие
прошлой ночью основную тему разговоров в офицерском кубрике, были  не  для
него...
     Он примчался к своему рабочему месту одновременно  с  инструктором  и
еще одним курсантом. Лицо инструктора напоминало бесстрастную маску.  Зато
курсант Костолиц с оскорбительным любопытством оглядел  его  с  головы  до
ног:
     - Все еще таскаешь с собой эту допотопную свинорезку? - он кивнул  на
кинжал, висевший у Майлза на поясе.
     - У меня есть разрешение, - спокойно ответил Майлз.
     - Может, и спишь с ним?
     Майлз вежливо улыбнулся:
     - И сплю.
     С этим парнем у него по-прежнему были сложности. Майлз изучил историю
Барраяра  и  знал,  что  классовая  неприязнь  процветала  среди  офицеров
имперской армии: иногда в явной форме, как в случае с Костолицем, иногда -
завуалированно. Следовало не просто  решить  эту  проблему,  но  научиться
решать ее творчески, если он хочет, чтобы будущие подчиненные служили  ему
как должно.
     Временами  ему  начинало  казаться,  что  он  видит  душу   Костолица
насквозь,  как  на  экране  диагностического  аппарата  -  со   всеми   ее
комплексами, недугами и язвами  затаенных  обид.  Терпение,  убеждал  себя
Майлз, только терпение. Клиническая картина ясна, и как только подвернется
возможность, мы займемся терапией. А пока  будем  наблюдать  и  набираться
опыта.
     С тех пор как они в последние раз работали  в  паре,  Костолиц  успел
обзавестись узкой зеленой повязкой на рукаве. Инструктор, придумавший  эти
знаки отличия, - большой остряк, подумал Майлз.  Нарукавные  повязки  были
чем-то вроде плюсов в карточке успеваемости, только  наоборот:  зеленая  -
условное ранение, желтая - условная смерть. Какой из двух наградить, решал
инструктор,  планировавший  данную  учебную  катастрофу.  Очень   немногие
ухитрились пройти тренировочный цикл, не получив целой  коллекции  цветных
ленточек. Накануне Майлз встретил  Айвена  Форпатрила,  щеголявшего  двумя
зелеными и одной желтой. Это  был  далеко  не  предел  -  некий  бедолага,
отдыхавший вчера в офицерском кубрике, умудрился, судя  по  повязкам,  уже
пять раз побывать на том свете.
     Неудивительно, что рукав Майлза, лишенный подобных украшений, стал  в
последнее  время  объектом  пристального  внимания  начальства.  А   среди
однокурсников  он  заслужил  двойственную   репутацию:   одни   стремились
заполучить Майлза  в  свои  группы,  считая,  что  его  присутствие  имеет
свойство  отваживать  роковые  повязки,  другие,   более   наблюдательные,
шарахались от него, как  от  чумы,  убедившись,  что  получается  как  раз
наоборот. Майлз понимал, что инструктор приготовил ему какой-то  особенный
"подарок", и все его мышцы пели в предвкушении горячей работенки.
     Костолиц, зевнув и отпустив  последнюю  шпильку  по  поводу  барского
украшения на поясе Майлза, занял место перед  приборной  панелью  и  начал
проверку бортового инвентаря по контрольному  списку.  Майлз  опустился  в
соседнее кресло и тоже погрузился в работу. Инструктор прохаживался  между
ними, заглядывая то одному, то другому через плечо. "У  моих  дендарийских
похождений есть хотя бы один положительный итог, - думал Майлз, готовясь к
расстыковке.  -  После  операции  на  желудке   космическая   болезнь   не
возвращается. Правду говорят - нет худа без добра".
     Костолиц  заторопился  -  инструктор   включил   хронометраж.   Кадет
подскочил к ящику с аварийными кислородными масками, быстро пересчитал их,
не открывая прозрачной крышки, и ринулся дальше. Майлз хотел  ему  кое-что
подсказать, но прикусил язык. Ничего не выйдет,  он  только  разозлится  и
обидится еще больше. Терпение,  только  терпение.  Так.  Что  проверить  в
первую очередь? Аптечку. Она висит на своем  месте,  аккуратно  зажатая  в
настенных креплениях. Чутье подсказывало ему, что нужно заглянуть внутрь -
удостовериться, не покопался ли кто-нибудь в ней накануне.  Майлз  откинул
крышку... Пластыри, полимерные бинты, таблетки, жгут, дыхательная  трубка,
кислородный баллон - вроде бы никаких сюрпризов.
     Он провел рукой по дну аптечки -  и  похолодел.  Неужели  миниатюрный
пластиковый взрыватель? Фу, черт возьми!  Это  же  обыкновенная  присохшая
жевательная резинка!
     Костолиц закончил свою часть проверки и поджидал Майлза,  нетерпеливо
переминаясь с ноги на ногу. Загнав пластину с заполненным списком в ячейку
компьютера, рослый кадет скользнул в пилотское кресло.
     Внезапно  Майлз  заметил,  что   нагрудный   карман   инструкторского
комбинезона как-то странно оттопырен. Он  похлопал  по  своим  карманам  и
изобразил на лице виновато-растерянную улыбку:
     - Ой,  сэр,  я,  кажется,  задевал  куда-то  мой  световой  карандаш.
Разрешите воспользоваться вашим?
     Инструктор  с  неохотой  выдал  просимое.  А  Майлзу  хватило  одного
взгляда, чтобы засечь, что вместе с карандашом из его  нагрудного  кармана
выглянули застежки трех  туго  сложенных  кислородных  масок-фильтраторов.
Странно. Самые осторожные обитатели космических станций частенько носят  с
собой аварийные респираторы, но чтобы  три  сразу!  Ведь  на  борту  целых
двенадцать кислородных масок - Костолиц только что проверил.  Хотя  нет  -
Костолиц их только _п_е_р_е_с_ч_и_т_а_л_!
     - Карандаши казенные! - холодно заметил  инструктор.  -  Если  будете
терять их каждый день, Центральная бухгалтерия вытрясет из нас душу.
     - Так точно, сэр. Благодарю вас, сэр. -  Майлз  подписал  контрольную
пластинку и, сделав движение, чтобы спрятать  добычу  в  карман,  внезапно
извлек оттуда свой карандаш.
     - Ой, а вот и мой! Прошу прощения, сэр.
     Он вложил пластинку в ячейку и пристегнулся к креслу второго  пилота.
Хотя кресло  было  поднято  и  выдвинуто  вперед  до  максимума,  он  едва
дотягивался ногами до педалей. Да, оборудование имперского  флота  не  так
легко подстроить под себя, как то, что стоит  на  кораблях  наемников.  Ну
ничего, зато еще немного практики - и его судьба больше не будет  зависеть
от наличия или отсутствия пилотов.
     Но сейчас, по предварительным условиям, "рулить" должен был Костолиц.
Катер рывком выскочил из  стыковочного  узла  и  тут  же,  набрав  бешеную
скорость, устремился к следующей орбитальной станции  -  конечному  пункту
короткого тренировочного полета.
     Жуткая  перегрузка  вмяла  Майлза  в  кресло.  Кислородные   маски...
контрольный список... сейчас  что-то  должно  произойти.  Минуты  тянулись
невыносимо долго.
     В задней части кабины раздался  громкий  нарастающий  свист.  Он  был
готов к этому, но сердце  все  равно  отчаянно  забилось.  Курсанты  резко
обернулись и тут же поняли, в чем дело. Костолиц яростно выругался,  Майлз
лишь громко выдохнул.
     Из рваной дыры в стенной панели била струя  плотного  зеленого  газа,
словно обшивку пронзил метеорит.  Наверняка  этим  "метеоритом"  послужила
пластиковая мина - иначе из кабины выходил бы воздух, а не наоборот, да  и
инструктор не сидел бы так спокойно, наблюдая за ними.
     Костолиц бросился к ящику с кислородными масками, а Майлз - к  пульту
управления. Он быстро переключил фильтры  с  режима  переработки  в  режим
вытяжки, а затем одним движением врубил вспомогательные двигатели  системы
ориентации на полную мощность. Катер содрогнулся и закрутился вокруг своей
продольной оси. Их резко бросило вперед.  Газ-охладитель,  более  тяжелый,
чем воздух, начал медленно  расползаться  по  стенкам  кабины,  отжимаемый
центробежной силой.
     - Что ты делаешь, придурок! - заорал Костолиц, пытаясь дотянуться  до
респиратора.
     В первую секунду инструктор,  казалось,  был  склонен  согласиться  с
такой  характеристикой  Майлза,  но  внезапно  его  лицо  прояснилось.  Он
поглубже вжался в кресло, из которого начал было вываливаться,  и  стал  с
интересом наблюдать, что будет дальше.
     Майлзу некогда было отвечать на глупые вопросы.
     "Сейчас  сам  поймешь",  -  подумал  он.  Костолиц  меж  тем  натянул
дыхательную маску, попробовал вдохнуть... сорвал респиратор, отшвырнул его
в сторону и схватил следующий. Майлз  покачал  головой  и  двинулся  вдоль
стены к аптечке.
     Мимо пролетела еще  одна  кислородная  маска.  Пустые  баллоны,  дело
ясное. Нужно было  не  считать  респираторы,  а  проверить,  в  каком  они
состоянии. Майлз рывком открыл аптечку и достал дыхательную трубку  и  два
Y-образных переходника.
     Костолиц отшвырнул уже третью маску и стал пробираться к  ящику,  где
лежали остальные. Газ обжигал Майлзу ноздри, но в опасной концентрации  он
успел накопиться лишь в противоположном конце кабины. Пока.
     В это время раздался  вопль  ужаса  и  ярости,  прерванный  надсадным
кашлем. Это Костолиц наконец удосужился взглянуть  на  контрольное  табло,
где высвечивались показатели готовности масок к работе. Майлз  осклабился,
выхватил из ножен дедовский кинжал, разрезал дыхательную трубку на  четыре
части, вставил Y-образные переходники  и  закрепил  их  кусками  пластыря.
Воткнув это развесистое кальяноподобное сооружение в  патрубок  аварийного
кислородного баллона, Майлз двинулся к инструктору.
     - Не желаете ли воздуха, сэр? - он церемонно предложил  офицеру  один
из концов "кальяна". - Вдох - ртом, выдох - через нос.
     - Благодарю,  кадет  Форкосиган,  -  с  чувством  сказал  инструктор,
принимая подношение.
     Отчаянно кашляющий Костолиц, вытаращив глаза, полез к  ним,  чуть  не
проломив ботинками пульт управления. Майлз, не менее любезно, протянул ему
вторую трубку. Тот жадно присосался к ней, и из глаз у него хлынули  слезы
- видимо, от едкого охладителя. А может, и еще кое от чего, подумал Майлз.
     Зажав в зубах кислородный шланг, Майлз начал  карабкаться  по  стене.
Костолиц дернулся  было  за  ним,  но  тут  же  обнаружил,  что  у  них  с
инструктором слишком короткие  трубки.  Им  оставалось  только  беспомощно
наблюдать. Майлз прикинул длину своего шланга. Должно хватить,  едва-едва,
но должно.
     Газ-охладитель постепенно заполнял кабину катера. Майлз стал  считать
панели: 4а, 4b, 4с - кажется, эта. Он вскрыл панель - под  ней  находились
аварийные вентили трубопровода. Этот? Нет, вон тот. Он попытался повернуть
вентиль, но потная ладонь соскользнула, и  Майлз  рухнул  прямо  в  густое
облако газа-охладителя. Кислородная трубка вырвалась  у  него  изо  рта  и
забилась на полу, словно раненая змея. Он бы наверняка отчаянно  заорал  -
но был вынужден задержать дыхание. Инструктор попытался броситься  к  нему
на помощь, но не успел. Пока он возился со своим нагрудным карманом, Майлз
ухватился за стену, встал и все-таки добрался  до  потерянной  кислородной
трубки. Попробуем еще разок. Он изо всех сил сжал пальцы  поверх  вентиля.
Так, теперь поворачиваем... Свист вытекающего газа превратился в шипение и
наконец затих.
     Слой   фреона   стал   уменьшаться    на    глазах    -    заработали
воздухоочистители. Майлз дрожа - но не сильно, самую малость -  дополз  до
своего кресла, забрался в него и молча застегнул  ремни.  Комментариев  не
требовалось, да и делать их с резиновыми трубками в зубах было неудобно.
     Кадет Костолиц, вспомнив, что в  этом  полете  пилотом  назначен  он,
вернулся к пульту управления. Воздух окончательно  профильтровался,  и  во
вращении уже не было  нужды.  Костолиц  выключил  поворотные  двигатели  и
медленно повел катер к причалу.
     В стыковочном узле станции их  ждал  не  кто-нибудь,  а  сам  старший
инспектор.  Рядом  с  ним  приплясывал  от  нетерпения  инженер-ремонтник.
Старший лучезарно улыбался, пошлепывая по рукаву двумя желтыми повязками.
     Инструктор,  Майлз  и  Костолиц  вздохнули  и,  кивнув  на   повязки,
произнесли хором:
     - Нет.
     - Нет?
     Майлз не уловил, что преобладало в ответном возгласе - изумление  или
разочарование.
     - Нет.
     - Сначала я сам должен убедиться в этом, - заявил инспектор.
     Начальство нырнуло в открытый люк катера, оставив курсантов наедине.
     Костолиц откашлялся и проговорил:
     - Этот твой... клинок оказался довольно кстати.
     - Да, иногда бывают моменты, когда им  гораздо  удобнее  резать,  чем
плазменным пистолетом. Например, если помещение наполнено горючим газом.
     -  Дьявол!  -  воскликнул  пораженный  Костолиц.  -  Ведь  эта  дрянь
действительно могла взорваться, смешавшись с кислородом! А я даже... -  он
осекся и опять прокашлялся. Потом, подозрительно прищурившись, спросил:
     - Признавайся, ты ведь знал обо всем заранее?
     - Не совсем. Просто, когда я увидел три маски в кармане  инструктора,
то понял, что надо ждать какого-то подвоха.
     - Значит... -  Костолиц  оглянулся.  -  Значит,  ты  знал,  что  твой
карандаш на месте?
     - Конечно.
     - Дьявольщина...
     Костолиц сник окончательно. Сгорбленный, покрасневший, мрачный...
     Вот теперь - пора, решил Майлз.
     - Я знаю одно местечко в Форбарр-Султане, - проговорил он с гениально
сыгранной застенчивостью, - где можно купить хороший  клинок.  Не  то  что
казенное барахло. Там можно приобрести действительно хорошую вещь  -  если
знать, где и что искать.
     - Правда? - Костолиц начал медленно распрямляться, словно с его  плеч
сняли тяжелый груз. - Но ты ведь... э-э...
     - Это такой небольшой магазинчик, скорее, даже  лавчонка.  Если  тебя
интересует - я могу показать во время увольнительной или на каникулах.
     - В самом деле? Ты... ты... Да, меня  интересует,  -  произнес  он  с
деланным бесстрастием. И вдруг - весело: - Конечно, интересует!
     Майлз улыбнулся.




                               Лоис БУДЖОЛД

                               ОСКОЛКИ ЧЕСТИ



                                       Пэт Рид - гласу вопиющего в пустыне



                                    1

     Над  темным  лесом  поднималось  море  тумана  -   мягкого,   серого,
мерцающего. На вершинах скал туман становился ярче:  утреннее  солнце  уже
начинало пригревать, но в ущелье царил прохладный, безмолвный сумрак.
     Командор Корделия Нейсмит оглянулась на ботаника из своей  группы  и,
поправив ремни  снаряжения,  снова  начала  карабкаться  вверх,  с  трудом
переводя дыхание. Смахнув с глаз прядь потемневших от влаги медных  волос,
она нетерпеливо заколола ее на затылке. Да, следующий  район  исследований
надо будет выбрать пониже. Сила тяжести на этой планете чуть  меньше,  чем
на их родной Колонии Бета, но работать в разреженном  горном  воздухе  все
равно чертовски трудно.  Лес  становился  гуще.  Следуя  по  сырой  тропе,
проложенной в ущелье ручьем, они  пробирались  по  живому  туннелю,  пока,
наконец, не вышли на открытую местность.
     Утренний ветерок уносил  последние  волны  тумана  с  золотых  лугов,
раскинувшихся на горных террасах. Они уступами поднимались к серой громаде
центральной вершины, увенчанной  сверкающим  ледником.  Незнакомое  солнце
сияло в бирюзовом небе, и  в  его  лучах  переливались  золотистые  травы,
крошечные цветы и разбросанные повсюду матовые кружева какого-то вьющегося
растения. Двое исследователей  зачарованно  смотрели  на  объятую  тишиной
гору.
     Ботаник, мичман Дюбауэр, улыбнулся Корделии  и  опустился  на  колени
рядом с  каким-то  серебристым  кустиком.  Она  направилась  к  ближайшему
уступу, чтобы получше осмотреть  местность.  На  пологих  склонах  заросли
становились гуще. А пятьюстами метрами  ниже  тянулись  облака,  уходя  за
горизонт. Всюду, куда ни глянь - бесконечная серая пелена, и только далеко
к западу меньшая сестра их вершины пробивалась сквозь это застывшее море.
     Корделия подумала было о том, как хорошо оказаться внизу, на равнине,
чтобы впервые увидеть, как с неба падает дождь, но в этот миг ее  отвлекло
неожиданное зрелище.
     - Интересно, что там мог  запалить  Роузмонт,  чтобы  развести  такую
вонь? - пробормотала она.
     Где-то неподалеку от них, клубясь, вырастал  маслянисто-черный  столб
дыма. Потоки воздуха размывали его, но  все  же  было  очевидно,  что  дым
поднимается от базового лагеря.
     Тишину  прервал  отдаленный  шум,  быстро  усилившийся  до   громовых
раскатов. Из-за уступа вырвался их  планетарный  катер  и  взмыл  к  небу,
оставляя за собой огненный шлейф выхлопной струи.
     - Вот это взлет! -  воскликнул  Дюбауэр,  задрав  голову  и  провожая
взглядом катер.
     Корделия торопливо настроила коммуникатор ближней связи и заговорила:
     - Нейсмит вызывает Базу Один. Выходите на связь.
     Единственным ответом было потрескивание и шипение пустого эфира.  Она
дважды повторила вызов, но по-прежнему безрезультатно. Мичман, переминаясь
с ноги на ногу, обеспокоенно заглядывал ей через плечо.
     - Попробуй-ка свой, - сказала  она.  Но  ему  повезло  не  больше,  и
Корделия распорядилась: - Пакуй пожитки, мы возвращаемся в лагерь. И живо!
     Задыхаясь, они потрусили к нижнему уступу,  снова  нырнув  в  заросли
леса. На такой высоте здешние деревья - чахлые, но раскидистые - то и дело
падали    и    переплетались.    Во    время    подъема    лес    выглядел
художественно-беспорядочно, но при спуске он превратился в грозную  полосу
препятствий. Продираясь сквозь путаницу ветвей,  Корделия  прокручивала  в
уме сценарии возможных катастроф - но каждый  новый  вариант  казался  еще
невероятнее предыдущего. "У страха глаза велики", - подумала она, стараясь
справиться с паникой.
     Но вот пройден последний участок леса, и перед ними открылась большая
поляна, выбранная в качестве основного  лагеря.  Взглянув  туда,  Корделия
беззвучно ахнула: реальность оказалась страшнее любых фантазий.
     Дым шел от пяти обуглившихся  черных  холмиков,  полчаса  тому  назад
бывших аккуратным кольцом палаток. Там, где стоял их  катер  -  на  другой
стороне ущелья, напротив лагеря, - виднелось пятно выжженной земли -  след
старта. Повсюду валялось разбитое оборудование. Она посмотрела  туда,  где
располагались их бактериологически защищенные санитарные  помещения.  Увы,
даже сортиры были сожжены.
     - Боже, -  выдохнул  Дюбауэр  и  неверными  шагами,  как  сомнамбула,
двинулся вперед. Корделия едва успела схватить мичмана за шиворот.
     - Ложись и прикрывай меня, - приказала она и, поминутно  оглядываясь,
направилась к молчаливым руинам.
     Трава вокруг лагеря была смята и обожжена. Потрясенный разум Корделии
безуспешно  пытался  найти  какое-нибудь   объяснение   происшедшему.   Не
замеченные прежде аборигены? Нет, ткань палаток не расплавить ничем, кроме
плазменной струи. Давно ожидаемые, но пока еще никем не встреченные  новые
цивилизации?  Что-то  не  похоже.   Или   какая-то   внезапная   эпидемия,
губительный    вирус,    ускользнувший    от    внимания    автоматических
биоанализаторов? Может, сожжение  было  попыткой  дезинфицировать  лагерь?
Агрессия со стороны правительства какой-нибудь другой  планеты?  Возможно,
хотя вряд ли нападавшие проникли сюда через тот  пространственно-временной
туннель, который открыли они сами. Но ведь ими обследовано не больше одной
десятой пространства в радиусе светового месяца от этой системы.  Или  все
же другая цивилизация?
     Корделия почувствовала, что мысль ее мечется по кругу, словно белка в
колесе. Она мрачно бродила по пепелищу в поисках какой-нибудь подсказки.
     Разгадка нашлась в травяных зарослях на  полпути  к  ущелью.  Высокий
долговязый человек в светлой форме Астроэкспедиционного корпуса  лежал  на
земле, странно  раскинув  руки  и  ноги,  словно  подстреленный  на  бегу.
Корделия осторожно перевернула его - и вскрикнула от ужаса.
     Да,  это  был  добросовестный  трудяга,   лейтенант   Роузмонт.   Его
остановившийся взор,  казалось,  все  еще  хранил  озабоченное  выражение.
Корделия, тяжело вздохнув, закрыла мертвому глаза.
     Но в чем причина смерти? Крови нет, ожогов  и  переломов  тоже...  Ее
пальцы коснулись головы убитого. Ах, вот в чем  дело.  Кожа  под  светлыми
волосами покрыта волдырями - след действия нейробластера.  Стало  быть,  о
других цивилизациях можно забыть. С минуту она держала голову лейтенанта у
себя на коленях,  беспомощно,  как  слепая,  гладя  знакомое  лицо,  потом
медленно опустила его на траву. Сейчас не время оплакивать мертвых.
     Она на четвереньках вернулась к обуглившемуся кольцу и начала  рыться
в останках палаток в поисках коммуникационного оборудования.  Искореженные
куски  пластика  и  металла  свидетельствовали  о  том,   что   нападавшие
поработали  на  славу.  Похоже  было,  что  большое   количество   ценного
оборудования вообще исчезло.
     Зашуршала трава. Корделия вскинула пистолет-парализатор и застыла. Из
путаницы золотистых стеблей вынырнула физиономия Дюбауэра.
     -  Это  я,  не  стреляйте,  -  мичман  говорил  придушенным  голосом,
долженствовавшим изобразить шепот.
     - Чуть не выстрелила! Почему ты не остался на месте? - прошипела  она
в ответ. - Ну  ладно,  помоги  искать  комм,  надо  поскорее  связаться  с
кораблем. И не вставай в полный рост - они в любую минуту могут вернуться.
     - Кто может вернуться? Кто все это сделал?
     -  Множество  вариантов,  выбирай  любой:  новобразильцы,  барраярцы,
цетагандийцы  -  кто-нибудь  из  этой  компании.   Рег   Роузмонт   погиб.
Нейробластер.
     Корделия переползла к груде, некогда бывшей палаткой с  образцами,  и
внимательно осмотрела ее.
     - Подай-ка мне вон тот шест!
     Она осторожно разворошила кучу углей. Палатки перестали дымиться,  но
волны жара  все  еще  жгли  лицо,  как  лучи  летнего  солнца  на  родине.
Распавшаяся ткань  разлеталась,  как  сгоревшая  бумага.  Подцепив  шестом
полурасплавленную тумбочку,  Корделия  выволокла  ее  на  открытое  место.
Нижний ящик не расплавился, но сильно покоробился. Она обернула руку краем
рубашки и попыталась его открыть, но безуспешно, ящик заклинило.
     После нескольких минут поисков им удалось  обнаружить  некое  подобие
молотка и стамески - плоский осколок металла и тяжелый слиток,  в  котором
она   с   грустью   узнала   некогда   высокоточный   и   очень    дорогой
метеорологический  датчик.  С  помощью  этих  примитивных  инструментов  и
определенных физических усилий со стороны Дюбауэра  им  удалось  выдернуть
ящик, при этом раздался громкий треск, похожий на выстрел, так что они оба
подскочили.
     - Повезло! - воскликнул Дюбауэр.
     - Давай отнесем его к ущелью и там опробуем, - сказала Корделия. -  А
то у меня мурашки по спине бегают. Сверху нас тут любой увидит.
     Все еще пригибаясь, они быстро пробежали к лесу. Дюбауэр оглянулся на
тело Роузмонта и воскликнул:
     - Тот, кто это сделал, еще поплатится!
     Корделия только покачала головой.
     Спрятавшись под защитой каких-то растений,  напоминавших  папоротник,
они опробовали передатчик. Сначала аппарат только потрескивал  и  печально
гудел,  потом  отключился.  Но  когда  по  нему  постучали  и   хорошенько
встряхнули, он выдал сигнал готовности. Отыскав нужную  частоту,  Корделия
заговорила:
     - Командор Нейсмит вызывает экспедиционный  корабль  "Рене  Магритт".
Отвечайте, пожалуйста.
     После  мучительных  секунд  ожидания  раздался  слабый,   прерываемый
помехами ответ:
     - На связи лейтенант Стьюбен. С вами все в порядке, капитан?
     Корделия немного воспрянула духом.
     - Пока - в порядке. Как вы? Что произошло?
     Послышался голос доктора Аллери - старшего  после  Роузмонта  офицера
экспедиции:
     - Наш лагерь окружил барраярский военный отряд и потребовал, чтобы мы
сдались.  Они  заявили,  что  эта  планета   принадлежит   им   по   праву
первооткрывателей. Потом какой-то воинственный идиот с их стороны  выпалил
из плазмотрона - и тут началось. Рег со своим парализатором отвлек  их,  а
остальные бросились к катеру. Здесь, наверху, - барраярский корабль класса
"генерал", мы с ним играем  в  прятки,  если  вы  понимаете,  что  я  хочу
сказать...
     - Не забывайте,  мы  говорим  открытым  текстом,  -  резко  напомнила
Корделия.
     Доктор Аллери мгновение поколебалась, потом продолжила:
     - Ясно. Они все еще требуют, чтобы мы сдались. Вы  не  знаете  -  они
поймали Рега?
     - Со мной Дюбауэр. Местонахождение всех остальных известно?
     - Всех, кроме Рега.
     - Рег погиб.
     Шипение помех наложилось на проклятия Стьюбена.
     - Стью, теперь ты командуешь кораблем, -  прервала  его  Корделия.  -
Слушай внимательно. Этим чертовым милитаристам нельзя - я повторяю: нельзя
- доверять. Ни в коем случае не сдавай корабль. Я видела секретные доклады
по крейсерам "генерал". Они превосходят вас вооружением, защитой и  личным
составом - но у вас по меньшей мере двойной выигрыш в  скорости.  Так  что
отрывайся и не подпускай их к себе. Отступай хоть до самой  Колонии  Бета,
если понадобится, но не рискуй моими людьми. Понял?
     - Мы не можем вас бросить, капитан!
     - Ты не можешь отправить за нами катер, если не скинешь с хвоста этих
барраярцев. А если мы попадем в плен, гораздо больше шансов вызволить  нас
по дипломатическим каналам, чем с помощью какой-нибудь  идиотской  попытки
освобождения. Но для этого вам надо добраться  до  дома!  Ты  меня  понял?
Подтверди! - потребовала она.
     - Вас понял, - неохотно  ответил  Стьюбен.  -  Но,  капитан,  сколько
времени вы, по-вашему, сможете скрываться от  этих  полоумных  недоносков?
Они в конце концов вас поймают. Заметят с воздуха.
     - Сколько получится. А вы двигайтесь  побыстрее!  -  Корделия  иногда
представляла, как ее экипаж будет действовать без нее  -  но  никогда  без
Роузмонта. Сейчас самое  главное  -  удержать  Стьюбена  от  военных  игр.
Барраярцы не дилетанты. - И помни, - продолжала она, - что от тебя зависят
жизни пятидесяти шести человек. Ты ведь считать  умеешь?  Пятьдесят  шесть
больше, чем двое. Не забывай об этом, ладно? Нейсмит связь закончила.
     - Корделия... счастливо. Стьюбен связь закончил.
     Выключив коммуникатор, она уселась поудобнее и вздохнула.
     - Ну и странные делишки!
     - Что-то слабо сказано, - фыркнул Дюбауэр.
     - Сказано точно. Не знаю, обратил ли ты...
     Тут она заметила какое-то движение и вскочила на ноги, потянувшись  к
своему  парализатору.  Но  высокий   остролицый   барраярский   солдат   в
зелено-сером  пятнистом   камуфляже   двигался   быстрее.   Однако   самой
молниеносной оказалась реакция  Дюбауэра,  успевшего  метнуться  вперед  и
отпихнуть Корделию. Уже падая в ущелье, она услышала треск  нейробластера.
Парализатор и комм-передатчик вырвались из  рук,  а  лес,  земля  и  ручей
закружились в безудержном танце. Потом ее голова с размаху  ударилась  обо
что-то, в глазах вспыхнул фейерверк, и все поглотила тьма.


     Мягкий ковер мха приятно холодил  щеки.  Корделия  вздохнула  глубже,
расправляя легкие  -  и  тут  гнилостное  зловоние  заставило  ее  желудок
сжаться. При попытке подняться голова взорвалась вспышкой острой боли.
     Темные  искристые  вихри  закружились  перед  глазами,  потом   стали
исчезать. Она постаралась  сфокусировать  взгляд  на  ближайшем  предмете,
находившемся примерно в полуметре от ее головы.
     Тяжелые черные ботинки залеплены грязью;  выше  начинаются  пятнистые
зелено-серые камуфляжные брюки. Ноги  расставлены  в  позе  "вольно".  Она
проглотила измученный стон, потом очень осторожно и  медленно  повернулась
на бок, чтобы лучше видеть барраярского офицера.
     Парализатор! Маленький серый раструб дула уставлен прямо на нее.  Тут
Корделия вспомнила про нейробластер. Пояс  барраярца  был  увешан  разными
приспособлениями но кобура нейробластера на правом бедре пустовала так же,
как и кобура плазмотрона на левом.
     Он был невысок - примерно с нее ростом, но коренаст и крепок.  Черные
волосы, тронутые сединой, холодные пристальные серые глаза...  По  строгим
военным меркам Барраяра вид у него был не слишком  опрятный  -  комбинезон
измят, непокрытая голова взлохмачена, на правой  скуле  -  свежая  ссадина
"Похоже, у него тоже был отвратительный день", - тупо подумала Корделия.
     Искристые черные вихри стали расти и снова ее поглотили.
     Когда к ней вернулось сознание, вражеских ботинок в  поле  зрения  не
было. Где же... Ах, вот он - удобно устроился на  поваленном  дереве.  Она
попыталась отвлечься от своего бунтующего желудка, но безуспешно.
     Ее начало рвать; барраярец, глянув на это  зрелище,  пошевелился,  но
остался  сидеть.  Когда  спазмы  утихли,  Корделия  доползла  до  ручейка,
журчавшего в нескольких шагах, умылась и прополоскала рот ледяной водой.
     Почувствовав некоторое облегчение, она села и хрипло осведомилась:
     - Ну, что дальше?
     Офицер склонил голову, изобразив вежливое приветствие.
     - Я  капитан  Эйрел  Форкосиган,  командующий  барраярским  имперским
военным крейсером "Генерал Форкрафт". Назовитесь, пожалуйста.
     Приятный низкий голос звучал почти без акцента:
     -   Командор   Корделия   Нейсмит.   Астроэкспедиция   Бета.   Мы   -
исследовательская группа, - возмущенно подчеркнула  она.  -  Не  армейская
часть.
     - Я это заметил, - сухо проговорил он. - Что стало с вашей командой?
     Корделия сузила глаза.
     -  Разве  вас  при  этом  не  было?  Я  работала  выше   по   склону,
ассистировала ботанику. - Голос  ее  тревожно  дрогнул:  -  Вы  не  видели
мичмана Дюбауэра - моего ботаника? Он толкнул меня в это ущелье, когда  на
нас напали...
     - Темноволосый паренек?
     Сердце ее оборвалось в тяжелом предчувствии:
     - Да.
     - Теперь вы ему уже ничем не поможете.
     - Убийцы! У него же не было ничего, кроме парализатора! - Она  кинула
на барраярца испепеляющий взгляд. - Почему на моих людей напали?
     Офицер задумчиво похлопал стволом по ладони.
     - Вашу  экспедицию,  -  он  тщательно  подбирал  слова,  -  следовало
интернировать,  желательно  мирным  путем,   за   нарушение   барраярского
пространства. Имел место конфликт. Мне в спину ударили лучом парализатора.
Когда я пришел в себя, ваш лагерь был в том виде, каким вы его нашли.
     - Прекрасно. - К горлу подступила желчь. - Очень рада, что Рег  попал
в одного из вас, прежде чем вы его убили.
     - Если вы говорите про того беднягу, что остался на поляне, то он  не
сумел бы попасть и в дом. Не знаю, зачем вы,  бетаины,  надеваете  военную
форму. Подготовка у вас - как у детишек на пикнике.  Похоже,  ваши  звания
связаны лишь с размером получаемой платы.
     - Он был геолог, а не наемный убийца, - отрезала она. - А что до моих
"детишек", так ваши солдаты даже не смогли их поймать.
     Брови его сдвинулись, и Корделия прикусила язык.
     "Великолепно, - подумала она. - Он еще не начал выкручивать мне руки,
а я уже разоткровенничалась".
     - Да что вы говорите? - отозвался капитан Форкосиган.  Он  указал  на
лежавший в ручье разбитый комм. - И  какой  же  приказ  вы  отдали  своему
кораблю, когда удостоверились, что ему удалось скрыться?
     - Я велела им проявить инициативу, - туманно пробормотала она.
     - Самый подходящий приказ для бетаинов, - фыркнул он.  -  По  крайней
мере, можно не сомневаться, что они ему последуют.
     "Лучше не надо. Так, теперь моя очередь!"
     - Ладно, я-то  знаю,  почему  нахожусь  здесь  -  а  вот  вас  почему
оставили? Разве командир корабля, пусть  даже  у  барраярцев,  не  слишком
важная фигура, чтобы его терять? - Она выпрямилась. - И если Рег не мог бы
попасть даже в стену дома, то кто попал в вас?
     "Вот тебе,  довыпендривалась",  -  подумала  она.  Парализатор  снова
нацелился ей в живот. Но  барраярец,  видимо,  не  собирался  стрелять,  а
только сказал:
     - Это вас не касается. У вас есть еще один комм?
     Ого! Не столкнулся  ли  этот  солдафон  с  чем-то  вроде  мятежа?  Да
погибнут все враги!
     - Нет. Ваши люди все уничтожили.
     - Ничего, - пробормотал Форкосиган. - Я знаю,  где  взять  новый.  Вы
можете идти?
     - Не знаю.
     Корделия  заставила  себя  подняться  на  ноги  и  прижала   руку   к
раскалывающейся голове.
     - Это всего лишь сотрясение мозга,  -  без  тени  сочувствия  заметил
Форкосиган. - Прогулка будет вам на пользу.
     - Далеко идти? - охнула она.
     - Примерно двести километров.
     Корделия снова упала на колени.
     - Желаю приятно прогуляться.
     - Я прошел бы это расстояние за два дня.  Наверное,  вам  понадобится
больше, хотя вы и геолог, или кто там еще...
     - Я - астрокартограф.
     - Встаньте, пожалуйста.
     Он снизошел до того, что поддержал ее под локоть, помогая  подняться.
Казалось, ему почему-то не хочется к ней  прикасаться.  Она  промерзла  до
костей: тепло его  руки  ощущалось  даже  через  толстую  материю  рукава.
Форкосиган начал решительно подталкивать Корделию вверх по склону.
     - Вы серьезно? - изумилась она. -  И  что  вы  собираетесь  делать  с
пленной во время форсированного перехода? А если  я  размозжу  вам  камнем
голову, пока вы будете спать?
     - Я рискну.
     Они добрались до края ущелья.  Тяжело  дыша,  Корделия  уцепилась  за
какое-то тоненькое деревцо и с завистью заметила, что Форкосиган  даже  не
запыхался.
     - Ну, так. Я никуда не пойду, пока не похороню моих офицеров.
     - Пустая трата времени и сил, - раздраженно проговорил он.
     -  Я  не  оставлю  их  на  съедение  зверям.  Понятно?  Может,   ваши
барраярские головорезы лучше умеют убивать, но ни один из них  не  мог  бы
умереть более достойно.
     Секунду он молча смотрел на нее (лицо его оставалось  непроницаемым),
потом пожал плечами:
     - Хорошо.
     Корделия начала пробираться вдоль края ущелья.
     - Я думала, это было здесь,  -  озадаченно  сказала  она.  -  Вы  его
куда-то перетащили?
     - Нет. Но в его состоянии нельзя было далеко уползти.
     - Но вы же сказали, что он мертв?
     - Он почти мертв. Мертв его мозг, хотя тело  все  еще  живо.  Видимо,
импульс нейробластера не задел мозжечок.
     Корделия зашагала по помятой траве, Форкосиган молча следовал за ней.
     -  Дюбауэр!  -  Она  бросилась  к  фигуре  в   бежевом   комбинезоне,
скорчившейся в папоротниках. Услыхав  ее  голос,  он  перевернулся,  резко
вытянулся, - и вдруг судорога  потрясла  все  его  тело;  по  нему  словно
пробегали какие-то волны, губы растянулись в странной ухмылке. "Замерз?" -
изумленно подумала она, опускаясь на колени, но туг же сообразила,  в  чем
дело. Вытянув из кармана платок, она поспешно сложила его и  засунула  ему
между зубов. Губы мичмана были прокушены во  время  предыдущих  приступов.
Примерно через три минуты дрожь прекратилась, он вздохнул и снова обмяк.
     Она озабоченно осмотрела его. Дюбауэр открыл глаза и, беспомощно ловя
ее руку, издал  что-то  вроде  жалобного  поскуливания.  Она,  успокаивая,
погладила его по голове и вытерла  с  подбородка  кровавую  пену.  Раненый
затих.
     Корделия повернулась к Форкосигану. Слезы ярости и боли застилали  ей
глаза.
     - Он не мертв! Вы лгали! Он жив, и ему нужна медицинская помощь!
     - Не надо закрывать глаза  на  реальность,  командор  Нейсмит.  Удары
нейробластера не излечиваются.
     - Вот как?  Сейчас  еще  неизвестно,  насколько  изувечило  его  ваше
гнусное оружие. Он по-прежнему видит, слышит и чувствует -  вы  не  можете
назначить его трупом по своему желанию!.
     Лицо офицера напоминало бесстрастную маску.
     - Если вам угодно, - сдержанно произнес он, - я могу  прекратить  его
мучения. Мой боевой нож заточен, как бритва. Если действовать  быстро,  им
можно практически безболезненно перерезать горло. Или, если вы сочтете это
своим командирским долгом, сделайте это сами.
     - Вы так поступили бы кем-нибудь из своих людей?
     - Конечно. И они сделали бы для меня то же. Никто не захотел бы длить
подобную жизнь.
     Она встала и пристально посмотрела на него.
     - В таком случае, быть барраярцем - означает жить среди каннибалов.
     Оба  надолго  замолчали.  Наконец  тишину  нарушил   стон   Дюбауэра.
Форкосиган шевельнулся и сухо спросил:
     - Что же вы собираетесь с ним делать?
     Корделия устало растирала виски, гадая, какой мольбой смягчить  этого
безжалостного человека. Ее тошнило, язык  стал  ватным,  ноги,  дрожали  и
подгибались от усталости, боли и голода.
     - А куда именно вы планируете идти? - с трудом спросила она, не зная,
с чего начать.
     - Здесь есть наш тайный склад. Дорогу я найду. Там  оборудование  для
связи, оружие, пища... Если я доберусь туда, то  смогу...  э-э...  буду  в
состоянии справиться со всеми проблемами.
     - На складе есть лекарства?
     - Да, - неохотно признался он.
     - Ладно. - Надежды практически нет, но надо попробовать. - Я  буду  с
вами сотрудничать, дам слово чести быть вашим пленником, всячески помогать
вам - конечно, при условии, что это не поставит под угрозу мой корабль,  -
если вы позволите взять с собой мичмана Дюбауэра.
     - Это исключено. Он даже идти не может.
     - Думаю, что сможет, если ему помогать.
     - А если я не позволю? - В его голосе прозвучало явное раздражение.
     - Тогда вам придется либо оставить нас обоих, либо убить.
     Стараясь не смотреть на нож, она подняла подбородок и стала ждать.
     - Я не убиваю пленных.
     Корделия с  облегчением  услышала,  что  он  употребил  множественное
число. Значит, барраярец все-таки вернул Дюбауэру человеческое звание. Она
снова опустилась на колени, чтобы  скорее  помочь  раненому  встать,  пока
этому Форкосигану не вздумалось закончить спор,  парализовав  ее  и  добив
беспомощного ботаника.
     - Хорошо, - сдался он, бросив на нее странный пристальный  взгляд.  -
Берите его с собой. Но нам надо поторапливаться.
     Ей удалось поднять мичмана на ноги. Двигался он с трудом, то  и  дело
обвисая у нее на плечах,  но  выбирать  не  приходилось.  Похоже,  он  мог
слышать, но не понимал смысла речи.
     - Вот видите, - отчаянно оправдывалась Корделия, - он может идти. Ему
просто надо немного помогать.


     Они добрались до края  прогалины.  Последние  лучи  вечернего  солнца
прочертили ее  длинными  черными  тенями,  превратив  в  подобие  огромной
тигровой шкуры. Форкосиган остановился.
     - Будь я один, - сказал он, - я отправился бы к складу только  с  тем
НЗ, который у меня на поясе. Но раз  мы  втроем,  лучше  сначала  обыскать
лагерь - может, там найдется какая-то пища. Я  пойду  погляжу,  а  вы  тем
временем можете похоронить вашего офицера.
     Корделия кивнула.
     - Заодно поищите  что-нибудь,  чем  можно  копать.  Мне  надо  сперва
позаботиться о Дюбауэре.
     Он лишь махнул рукой и направился  к  сожженному  кольцу  палаток.  В
обуглившихся кучах ей удалось откопать два полусгоревших спальных мешка  -
но там не нашлось ни одежды, ни  лекарств,  ни  мыла,  ни  даже  ведра,  в
котором можно было бы согреть воду. Смирившись с  неизбежностью,  Корделия
подвела мичмана к ручью, раздела его,  вымыла,  промыла  царапины  и,  как
смогла, отстирала его  брюки  в  холодной  воде.  Потом  вытерла  спальным
мешком, снова надела на него нижнюю  рубашку  и  куртку,  а  вокруг  бедер
обмотала второй спальный мешок  -  наподобие  саронга.  Дюбауэр  дрожал  и
стонал, но не сопротивлялся.
     Тем временем Форкосиган отыскал  две  коробки  с  питанием:  этикетки
сгорели, но сама упаковка не пострадала. Корделия  вскрыла  один  пакетик,
добавила воды из ручья, попробовала. Оказалось - овсянка на соевом молоке.
     - Хорошо, - заметила она, - самая подходящая еда для больного. А  что
в другой коробке?
     Форкосиган уже проводил собственный эксперимент. Он тоже развел водой
содержимое своего пакетика, перемешал и понюхал получившееся блюдо.
     - Что-то не пойму, -  признался  он,  протягивая  Корделии  результат
своих трудов. - Пахнет довольно странно. Он не мог испортиться?
     В пакете оказалась белая паста с резким запахом.
     - Все в порядке, - успокоила его она. -  Это  искусственная  салатная
заправка  на  основе  сыра-рокфора.  -  Устроившись  поудобнее,   Корделия
задумалась над меню. - По крайней мере, очень калорийно, а лишние  калории
нам не помешают. В этом вашем поясе случайно не найдется ложки?
     Форкосиган  снял  с  ремня  какой-то  предмет,  оказавшийся  складным
дорожным набором, и молча вручил Корделии.
     - Спасибо. -  Корделия  почувствовала  странную  радость,  словно  он
сотворил у нее на глазах какое-то чудо.
     Пожав плечами, Форкосиган в сгущающейся темноте снова  отправился  на
поиски, а она  начала  кормить  Дюбауэра.  Несмотря  на  отчаянный  голод,
бедняга не мог есть самостоятельно.
     Форкосиган вернулся к ручью.
     - Я нашел вот это. - Он передал ей  небольшую  геологическую  лопатку
для сбора образцов почвы. - Для ваших целей не слишком удобный инструмент,
но ничего лучшего пока нет.
     - Это лопатка Рега, - отозвалась Корделия. - Обойдемся ею.
     Она отвела Дюбауэра в сторонку и уложила на землю.  Наверное,  лесной
папоротник можно использовать как подстилку  -  она  решила,  что  попозже
наберет охапку-другую. Разметив могилу неподалеку от того места, где погиб
Роузмонт, Корделия  принялась  снимать  дерн.  Корни  оказались  крепкими,
упругими и неподатливыми, и она очень быстро выбилась из сил.
     Из темноты возник Форкосиган.
     - Я нашел несколько люминофоров.
     Надломив прозрачную трубку величиной с карандаш,  он  положил  ее  на
землю рядом с могилой, и все вокруг озарилось неестественным  сине-зеленым
светом. Стоя рядом, барраярец критически наблюдал за работой Корделии.
     Она энергично ковыряла грунт, злясь, что он на нее смотрит. "Уйди,  -
мысленно просила она, - дай мне мирно  похоронить  моего  друга".  Тут  ей
пришла новая мысль, заставившая забеспокоиться: "Может, он не позволит мне
закончить... Я работаю слишком медленно..." Она заспешила.
     - С такими темпами мы пробудем здесь неделю.
     "А может,  треснуть  его  лопатой?  -  мелькнуло  в  голове.  -  Хоть
разок..."
     - Идите к вашему ботанику.
     Он протянул руку, и до нее дошло: ей предлагают помощь!
     - Ох!...
     Форкосиган вытащил нож, подрезал корни травы там,  где  она  наметила
контуры могилы, и начал копать - гораздо успешнее, чем она.
     -  Вы  обнаружили  здесь  какое-нибудь   зверье,   которое   пожирает
мертвечину? - спросил он, откидывая землю. - Глубоко копать?
     - Точно не знаю, - ответила она. - Мы работали на планете  всего  три
дня.  Но  экосистема  тут  довольно  сложная  и,  похоже,   фауна   весьма
разнообразна.
     - Гм...
     - Лейтенант Стьюбен, мой главный зоолог, нашел пару убитых травоядных
- они были неплохо обглоданы. У  одного  из  трупов  он  заметил  какое-то
животное, похожее на пушистого краба.
     - И какого они были размера? - заинтересовался Форкосиган.
     - Он не сказал. Я видела только изображения земных крабов  -  они  не
слишком крупные. Наверное, с вашу ладонь.
     - Значит, метра должно хватить.
     Лопата мерно поднималась и снова вонзалась  в  землю.  Холодный  свет
люминофора озарял его лицо, бросая вверх,  ко  лбу,  причудливые  тени  от
тяжелого  подбородка,  прямого  широкого  носа,  густых   бровей.   Сейчас
барраярец  напоминал  Корделии  сказочного  короля  гномов,   прорубающего
таинственный путь где-то в глубине своих подземных владений.
     - Около палаток есть шест. Я могла бы закрепить  эту  свечку  повыше,
чтобы она освещала яму, - предложила она.
     - Это было бы неплохо.
     Корделия прошла к обгорелым останкам лагеря  и  отыскала  алюминиевую
стойку от палатки, которую бросила здесь утром. Вернувшись к  могиле,  она
привязала люминофор к шесту стеблями каких-то растений и  воткнула  его  в
землю. Круг света стал  шире.  Вспомнив  о  своем  намерении  набрать  для
Дюбауэра  папоротника,  Корделия  сделала  несколько  шагов  к  лесу  -  и
остановилась.
     - Вы слышали? - спросила она.
     - Что?
     Могила была уже по колено, и  барраярец  немного  запыхался.  Теперь,
после ее вопроса, он перестал копать и насторожился.
     - Какой-то шорох со стороны леса.
     Он с минуту прислушивался, потом покачал головой и продолжил работу.
     - Сколько у нас люминофоров?
     - Шесть.
     Так мало! Значит, придется экономить...
     Корделия только собралась  спросить,  не  согласится  ли  он  немного
покопать в  темноте,  когда  снова  услышала  шорох,  на  этот  раз  более
отчетливый.
     - Там и правда кто-то есть.
     - Это мы знаем, - буркнул Форкосиган. - Вопрос в том...
     В круг света одновременно  выбежали  три  существа.  Корделия  успела
заметить  проворные  приземистые  тела,  невероятно   большое   количество
волосатых черных ног,  четыре  круглых  бусинки-глаза  и  бритвенно-острые
желтые клювы, которые щелкали и шипели. Животные были размером с кабана.
     Форкосиган отреагировал молниеносно, ударив ближайшего зверя прямо по
морде острием лопаты. Второй набросился на тело Роузмонта, вцепился в руку
и попытался утащить его в темноту. Корделия схватила свой  шест  и  ткнула
ночную тварь между глазами. Клюв со скрежетом перекусил конец алюминиевого
шеста, но чудовище, зашипев, отступило.
     Тем временем  Форкосиган  успел  достать  нож  и  энергично  атаковал
третьего зверя, крича  и  пиная  его  своими  тяжелыми  ботинками.  Острые
роговые челюсти пропахали ему ногу, брызнула кровь - но  лезвие  вонзилось
по рукоятку, и "краб" умчался в лес, вопя и  шипя,  а  за  ним  -  и  двое
остальных. Воспользовавшись передышкой,  Форкосиган  вытащил  парализатор,
застрявший, судя по его приглушенным проклятиям, в слишком глубокой кобуре
нейробластера.
     - Пушистые крабы, а? - пропела Корделия.  -  Ох,  Стьюбен,  шею  тебе
сверну!
     Голос ее предательски  задрожал,  и  она  стиснула  зубы.  Форкосиган
сорвал пучок травы, стер с клинка темную кровь и вернул его в ножны.
     - Пожалуй, могилы здесь надо рыть метра в два  глубиной,  -  серьезно
проговорил он. - А может, и того больше.
     Корделия  вздохнула,  соглашаясь,   и   водрузила   обратно   изрядно
укоротившийся шест.
     - Как ваша нога?
     - Я справлюсь сам. Вы лучше позаботьтесь о вашем мичмане.
     Дремавший Дюбауэр  проснулся  от  шума  и  теперь  порывался  куда-то
ползти. Корделия удержала его, но  это  вызвало  очередной  эпилептический
припадок. Вскоре он заснул, к ее глубокому облегчению.
     Тем временем Форкосиган залепил себе рану пластырем из индивидуальной
аптечки и снова принялся копать, но  уже  чуть  медленнее.  Когда  глубина
достигла его плеч, он дал Корделии ящик для сбора образцов  растительности
и поручил выгребать грунт.
     Около полуночи он выкарабкался из ямы.
     - Ну вот и  все.  То  же  самое  можно  было  бы  сделать  с  помощью
плазмотрона за пять секунд, - проговорил он, шумно дыша.  На  его  грязном
комбинезоне даже сквозь камуфляж виднелись большие пятна пота.
     От ущелья и ручья  поднимались  скрученные  ленты  тумана,  и  ночная
прохлада становилась все ощутимей.
     Вдвоем  они  подтащили  тело  Роузмонта  к  краю  могилы.  Форкосиган
помедлил.
     - Вы не возьмете его одежду для вашего мичмана?
     Бесспорно, это было разумное предложение. Корделию  оскорбляла  мысль
похоронить Роузмонта голым, но в то же время она досадовала, что  сама  не
додумалась до  этого  раньше,  чтобы  согреть  замерзающего  Дюбауэра.  Со
странным ощущением снимала  она  одежду  с  окоченевшего  трупа  -  словно
раздевала гигантскую куклу.
     Тело с глухим стуком упало в могилу.
     - Минутку.
     Корделия вынула  носовой  платок  Роузмонта,  спрыгнула  в  могилу  и
закрыла им мертвое лицо. Этот бессильный, нелепый жест почему-то принес ей
облегчение.
     Форкосиган помог ей вылезти.
     Они  забросали  могилу  землей,  гораздо  быстрее,  чем   копали,   и
постарались как можно лучше утрамбовать грунт.
     - Вы не желаете исполнить какой-нибудь обряд? - спросил барраярец.
     Ей совсем не хотелось декламировать  обезличенный  текст  официальной
церемонии. Но она  встала  на  колени  рядом  с  холмиком  и,  как  могла,
помолилась за душу погибшего - конечно, не  вслух,  а  про  себя.  Молитва
умчалась вверх и растаяла в пустоте, бесшумная, как снежинка.
     Форкосиган терпеливо ждал, стоя рядом.
     - Сейчас  довольно  поздно,  -  проговорил  он,  -  а  нам  уже  были
представлены три убедительных доказательства того, что  бродить  по  ночам
здесь не стоит. Давайте-ка отдохнем до рассвета. Я буду  дежурить  первым.
Вам по-прежнему хочется размозжить мне голову камнем?
     - В данную минуту нет, - честно призналась она.
     - Прекрасно. Я разбужу вас попозже.
     Форкосиган зашагал вдоль края прогалины, прихватив с собой люминофор.
Свет дрожал во мраке, как пленный  светлячок.  Корделия  лежала  на  спине
рядом с Дюбауэром. Сквозь густеющий  туман  кое-где  поблескивали  звезды.
Может ли одна из них оказаться ее кораблем  -  или  кораблем  Форкосигана?
Маловероятно - они сейчас должны быть слишком далеко.
     Она чувствовала себя опустошенной. Энергия,  воля,  желания  утекали,
как сверкающая влага, и впитывались в песок  бесконечности.  Но,  переведя
взгляд на лежащего рядом Дюбауэра, Корделия заставила  себя  вырваться  из
водоворота отчаяния. "Я по-прежнему командир, - резко напомнила она.  -  У
меня есть подчиненный. Ты по-прежнему нужен мне, мой бедный  мичман,  хотя
теперь не можешь быть полезен даже себе самому!.."
     Казалось, эта мысль была ключом к какому-то великому озарению, но тут
все перемешалось - и Корделия заснула.



                                    2

     В сером утреннем  тумане  они  разложили  свое  скудное  имущество  в
самодельные рюкзаки и начали спускаться по склону. Корделия вела Дюбауэра,
поддерживая его, когда он спотыкался. Неизвестно было, узнает  ли  ботаник
человеческие  лица,  однако  он  явно  предпочитал  цепляться  за  нее   и
сторонился Форкосигана.
     Деревья становились выше, а лес - гуще, так что Форкосигану  пришлось
прорубать дорогу своим ножом. Потом они пошли вдоль  ручья.  Сквозь  кроны
деревьев стали проникать солнечные лучи, высвечивая  ярко-зеленые  подушки
мхов, сверкающие водные струи, камни, подобные россыпям медных монет.
     Среди  мелких   существ,   сходных   с   земными   насекомыми,   была
распространена  радиальная  симметрия.  Какие-то  летающие  твари,   вроде
воздушных медуз, целыми стаями плыли над ручьем, переливаясь всеми цветами
радуги. Корделия наслаждалась редкостным зрелищем. Похоже  было,  что  эти
живые мыльные пузыри заставили смягчиться  даже  Форкосигана:  он  объявил
привал на удивление быстро.
     Они напились из ручья  и  сидели,  наблюдая,  как  сверкающие  шарики
мелькают и  раздуваются  в  брызгах  водопада.  Закрыв  глаза,  Форкосиган
прислонился к стволу дерева.  Корделия  поняла,  что  он  тоже  смертельно
устал. Оставаясь незамеченной, она с любопытством разглядывала его. В этом
человеке не было ничего загадочного - просто немолодой военный, и держится
он, как ему и положено - с резковатым достоинством  кадрового  офицера.  И
все же подсознание не давало ей покоя - словно  она  забыла  что-то  очень
важное. Но вот память выбросила нужное слово -  и  Корделия,  ошеломленная
внезапным открытием, не удержала возгласа:
     - Я знаю, кто вы. Форкосиган, Мясник с Комарры.
     Она сейчас же пожалела о сказанном: он открыл глаза  и  посмотрел  на
нее. На лице его сменялись какие-то странные выражения.
     - Что вам известно о Комарре?
     - То же,  что  и  всем.  Маленькая  скалистая  планетка,  которую  вы
захватили из-за удобного расположения пространственно-временных  тоннелей.
Правящий сенат сдался на ваших условиях - и моментально был уничтожен.  Вы
возглавляли экспедицию, и... - Тут она вспомнила, что Форкосиган с Комарры
вроде бы имел звание адмирала. - Это были вы? А мне послышалось, будто  вы
сказали, что не убиваете пленных.
     - Это был я.
     - И за это вас понизили в чине? - изумилась она. Ей всегда  казалось,
что такого рода поведение для барраярцев в порядке вещей.
     - Не за это. За то, что было потом. - Ему явно не  хотелось  об  этом
говорить, но, к ее удивлению, он все же продолжил: -  Последствия  удалось
замять, а произошло следующее. Я дал сенаторам слово - слово  Форкосигана,
- что они останутся живы. А политофицер рассудил иначе, велев перебить  их
без моего ведома. Я его за это казнил.
     - Боже правый.
     - Собственными руками свернул ему шею -  прямо  в  капитанской  рубке
флагмана. Видите ли, это стало личным делом - была затронута моя честь.  Я
не мог приказать его расстрелять: все  боятся  Министерства  политического
воспитания.
     Так  официально  называется  барраярская  тайная  полиция,  вспомнила
Корделия. Политофицеры - резиденты этого министерства в армии.
     - А вы не боитесь?
     - Скорее они меня боятся, - усмехнулся  он.  -  Они  вроде  вчерашних
трупоедов - не любят нападать днем. Но спину им подставлять не следует.
     - Удивительно, что вас не повесили.
     - Поднялся страшный шум, но за закрытыми дверями,  -  согласился  он,
поглаживая капитанские нашивки на воротнике.  -  Форкосиган  пока  еще  не
может просто раствориться в ночи. Однако я нажил сильных врагов.
     - Не сомневаюсь. - Корделия решила, что  этот  рассказ  вполне  может
оказаться правдой, хотя у нее не было оснований  ему  доверять.  -  А  вы,
случайно, вчера не... э-э... не подставили спину кому-то из ваших врагов?
     - Не исключено, - медленно проговорил он, пристально глядя на нее.  -
Однако в связи с такой теорией возникают некоторые неувязки.
     - Например?
     - Я еще жив. Вряд ли они, осмелившись  начать,  не  доведут  дело  до
конца. Несомненно, они предпочли бы обвинить в моей гибели бетанцев.
     - Ну и ну! А я-то думала, что у меня  трудная  задача  -  командовать
дюжиной интеллектуалов, опекать их и понукать, следить, чтобы они работали
и не перессорились.
     Форкосиган чуть заметно улыбнулся.
     - Судя по тому, что я слышал о бетаинах, вам тоже приходится нелегко.
Я, наверное, не захотел бы поменяться с вами местами. Я  бы  не  выдержал,
если бы каждый мой приказ оспаривался.
     - Они оспаривают не _к_а_ж_д_ы_й_ приказ. - Корделия даже рассмеялась
своим воспоминаниям. - Со временем приучаешься их улещивать.
     - Интересно, где-то  он  сейчас,  ваш  корабль?  -  небрежно  заметил
барраярец.
     Услыхав  этот  вопрос,  Корделия  разом  утратила  веселость.  Нельзя
забывать, что говоришь с врагом.
     - Наверное, это зависит от того, где находится ваш.
     Форкосиган пожал плечами и  встал,  поудобнее  пристраивая  на  плечо
рюкзак. Лицо его вновь сделалось непроницаемым.
     - Тогда нам не следует терять время.
     Весь  этот  бесконечный  день  они  шли  по  предгорью,  спускаясь  к
буро-красным равнинам. Оказавшись ближе, они увидели,  что  вся  местность
изрезана многочисленными промоинами, в которых после недавних дождей бурно
пенилась вода. То тут, то там встречались  выходы  скальных  пород.  Видны
были и группы пасущихся шестиногов. Травоядные вели себя очень беспокойно,
и Корделия заключила, что неподалеку должны находиться и хищники.
     Форкосиган хотел идти дальше, но у Дюбауэра опять начались  судороги.
Приступ, мучительный и долгий, сменился вялостью и  сонливостью.  Корделия
решительно потребовала, чтобы  они  остановились  на  ночлег.  Был  разбит
лагерь  -  если  так  можно  выразиться  в  данном  случае:   они   просто
остановились на небольшом холме примерно в трехстах метрах  над  равнинным
участком. Ужин из овсянки и рокфора был съеден в усталом  молчании.  Когда
последние краски заката поблекли,  Форкосиган  вскрыл  новый  люминофор  и
уселся на большой плоский  камень.  А  Корделия,  растянувшись  на  траве,
украдкой наблюдала за барраярцем,  пока  спасительный  сон  не  дал  отдых
ноющим ногам и голове.
     Он разбудил ее  после  полуночи.  Мучительно  разминая  одеревеневшие
мышцы, она неловко поднялась и заняла наблюдательный  пост.  На  этот  раз
Форкосиган дал ей парализатор.
     - Поблизости ничего не видно, - заметил он, - но вдали что-то шумит.
     Корделия сочла это достаточным объяснением жеста доверия.
     Навестив Дюбауэра, она  устроилась  на  валуне,  устремив  взгляд  на
темный склон горы. Где-то там, наверху, в глубокой могиле лежал  Роузмонт.
Он спрятан от клювов  и  желудков  трупоедов,  но  все  равно  обречен  на
медленное уничтожение... Потом ее мысли обратились  к  Форкосигану,  почти
невидимому на границе сине-зеленого света.
     Вот уж загадка  так  загадка.  Очевидно,  он  принадлежит  к  военной
аристократии Барраяра, к феодальной знати, ведущей безуспешную  борьбу  за
власть с нарождающимся чиновничеством. "Ястребы" из обеих партий пока  еще
сохраняли видимость сотрудничества, совместно вырабатывая  государственную
политику и  управляя  вооруженными  силами,  но  это  не  мешало  им  быть
непримиримыми врагами. Император правил, непрерывно  лавируя  между  двумя
могущественными группировками.  Было  очевидно,  что  после  смерти  этого
умного и хитрого старика Барраяр ждет период политической грызни, а  то  и
открытой гражданской войны, если только  преемник  старого  властелина  не
окажется действительно незаурядной личностью. Корделия пожалела,  что  так
мало знает о традициях кровного родства и системе власти на Барраяре.  Она
помнила имя нынешнего императора - Форбарра - и то лишь  потому,  что  оно
было связано с названием планеты, а  об  остальном  имела  весьма  смутное
представление.
     Осторожно касаясь  пальцами  парализатора,  она  дразнила  себя:  кто
теперь пленник, а кто - захватчик? Но в одиночку ей  не  спасти  Дюбауэра.
Нужны  продукты,  медикаменты,  связь,  а  Форкосиган  не  был   настолько
легкомысленен, чтобы сообщать точное местоположение своего тайника.
     Что ж, тогда пускай сам ведет их к складу. Кроме  того,  она  связана
обещанием. Показательно, что Форкосиган принял ее  слова  как  достаточную
гарантию: видимо, он сам придерживается таких же взглядов.
     Небо на востоке начало светлеть: серый цвет  сменился  нежно-розовым,
затем  зеленым  и  наконец  золотым  -  пастельное  повторение  вчерашнего
закатного многоцветья. Форкосиган  зашевелился  и  сел.  Встал,  размялся,
потом помог ей отвести Дюбауэра к ручью умыться.  Они  снова  позавтракали
овсянкой и салатной заправкой из  рокфора.  На  этот  раз  Форкосиган  для
разнообразия  перемешал  свою  порцию.   Корделия,   наоборот,   пробовала
чередовать блюда, надеясь, что это  поможет.  Оба  ничего  не  сказали  по
поводу меню.


     Форкосиган направился к северо-западу. Как и накануне, путь лежал  по
песчаной равнине. В сухой сезон она будет похожа на пустыню, а  сейчас  ее
покрывали свежая зеленая и желтая  растительность  с  десятками  различных
дикорастущих цветов. Корделия  с  грустью  подумала,  что  Дюбауэр  их  не
замечает.
     Через три часа быстрой ходьбы они оказались у  первой  за  этот  день
преграды: крутого каменистого ущелья, по дну которого неслась  река  цвета
кофе с молоком. Они пошли  вдоль  обрывистого  берега,  высматривая  брод.
Вдруг Корделия тронула Форкосигана за руку.
     - Вон тот валун внизу пошевелился, - сообщила она.
     Барраярец достал бинокль и поглядел в указанном направлении.
     - Вы правы.
     С  полдюжины  коричневых  валунов  на   песчаной   отмели   оказались
толстоногими приземистыми шестиногами, нежащимися на утреннем солнышке.
     - Похоже, какие-то земноводные. Интересно, они плотоядные? -  спросил
Форкосиган.
     - Если бы вы не  прервали  мою  экспедицию,  -  укоризненно  заметила
Корделия, - я могла бы ответить на  подобные  вопросы.  А  вон  опять  эти
пузыри... Господи, я и не думала, что они могут достигать таких  размеров,
не теряя способности летать!
     Десяток крупных "медуз", прозрачных, как стеклянные колбы сантиметров
по тридцать в  диаметре,  плыли  над  рекой,  напоминая  связку  улетевших
воздушных шариков. Некоторые подлетали к шестиногам и мягко опускались  им
на спины, распластываясь по холкам наподобие блестящих  беретов.  Корделия
попросила бинокль, чтобы получше рассмотреть происходящее.
     - Может, они вроде тех земных птиц,  которые  очищают  шкуру  крупных
зверей от паразитов? О-ох! Похоже, нет.
     Шестиноги  поднялись,  неловко  взбрыкивая  неуклюжими  телами,  и  с
тревожным шипением скользнули в воду. Пузыри, напоминавшие теперь бокалы с
бургундским, снова надулись и взмыли в воздух.
     - Воздушные шарики-вампиры? - спросил Форкосиган.
     Корделия кивнула.
     - Какие мерзкие существа.
     Видя его отвращение, она чуть не расхохоталась.
     - Вам ли их осуждать - вы ведь тоже плотоядный.
     - Ладно, осуждать не  буду,  но  от  близкого  знакомства  постараюсь
уклониться.
     - Тут я с вами согласна.
     Они  продолжали  идти  вверх  по  течению,  мимо  мутного   пенистого
водопада. Километра через  полтора  оба  потока  соединились;  спотыкаясь,
путники пересекли их в самом мелком месте. При переходе через второй ручей
Дюбауэр поскользнулся и, вскрикнув, упал в воду.
     Корделия инстинктивно вцепилась в рубашку ботаника. Ее охватил  ужас:
его может унести... эти земноводные шестиноги, острые скалы... водопад! Не
обращая внимания на то, что рот наполняется водой, она стиснула его обеими
руками. Вот и все... Нет!
     Что-то потянуло их назад. Оказывается, Форкосиган  успел  поймать  ее
сзади за пояс и быстро выволок обоих на мелководье.
     Мокрая, но исполненная благодарности, Корделия поднялась  на  ноги  и
вытолкнула на берег кашляющего Дюбауэра.
     - Спасибо, - с трудом выговорила она.
     - Что, думали, я дам вам потонуть? - поддразнил  Форкосиган,  выливая
воду из башмаков.
     Смутившись, Корделия пожала плечами:
     - Ну... По крайней мере, без нас вы могли бы идти быстрее.
     - Хмм. - Он откашлялся,  но  больше  ничего  не  добавил.  Неподалеку
нашлось  каменистое  место,  где  решено  было  посидеть   и   обсушиться.
Подкрепившись все той же овсянкой с тем же вонючим сыром,  они  продолжили
путь.
     Вновь   потянулись   однообразные   километры.   Наконец   Форкосиган
сориентировался по какой-то только ему известной примете и начал  забирать
западнее. Гора осталась за спиной, солнце теперь било прямо в глаза.
     Они пересекли еще один поток. Поднимаясь из лощины, Корделия чуть  не
споткнулась о красношкурого шестинога, неподвижно лежавшего в  углублении,
совершенно сливаясь с окружением. Это было  изящное  создание  размером  с
небольшую собаку. При виде людей животное вскочило и прыжками понеслось по
равнине.
     - Это же еда! - внезапно опомнилась Корделия.
     - Парализатор,  скорее!  -  воскликнул  Форкосиган,  и  она  поспешно
вложила оружие ему в руку. Он упал на одно колено, прицелился и  с  первой
попытки уложил шестинога.
     - Вот это выстрел! - восторженно крикнула Корделия.
     Форкосиган по-мальчишески ухмыльнулся и побежал к добыче.
     Корделия даже тихонько ахнула - настолько потрясла ее эта улыбка.  На
короткое мгновение его лицо словно солнцем осветилось. "Ну,  улыбнись  еще
раз! - мысленно просила она, но тут же себя одернула: - Долг. Не забывай о
долге".
     Она пошла за ним. Форкосиган уже вытащил нож,  но  не  знал,  с  чего
начать. Перерезать глотку зверю было затруднительно ввиду отсутствия шеи.
     - Мозг расположен сразу же за глазами.  Может,  следует  ударить  под
лопатку? - подсказала Корделия.
     - Это достаточно просто, -  согласился  Форкосиган  и  нанес  быстрый
удар. Существо вздрогнуло и испустило дух. - Вообще-то останавливаться  на
ночлег рановато, но здесь есть вода и плавник из  реки  в  качестве  дров.
Только завтра придется пройти больше, - предупредил он.
     - Ничего. - Корделия смотрела на тушу и думала о жарком.
     Взвалив добычу на плечо, Форкосиган встал.
     - Где ваш мичман?
     Корделия огляделась. Дюбауэра нигде не было видно.
     - О, Боже! - вздохнула она и поспешила обратно - туда, где они стояли
в момент выстрела. Там Дюбауэра тоже  не  оказалось.  Корделия  подошла  к
берегу.
     Он стоял у воды и завороженно смотрел вверх. А к  его  лицу  медленно
спускался большой прозрачный шар.
     - Дюбауэр, нет! - закричала Корделия, торопливо  карабкаясь  к  нему.
Форкосиган обогнал ее, и они бросились к потоку. Шар уже опустился на лицо
Дюбауэра и начал расплющиваться. Несчастный ботаник с воплем вскинул руки.
     Первым подоспел Форкосиган. Он не раздумывая схватил обмякшую тварь и
одним рывком отодрал ее от человека. В голову бедняги уже  впилась  дюжина
щупальцевидных отростков, растягивавшихся и лопавшихся по мере  того,  как
вампира  оттаскивали  от  жертвы.  Швырнув  чудовище  наземь,   Форкосиган
раздавил  его  ногой.  А  спасенный  мичман  упал  на  песок  и  свернулся
калачиком. Корделии стоило немалого труда отвести его  руки  от  лица.  Он
издавал странные хриплые стоны и весь трясся. Очередной припадок, подумала
она, - и тут с ужасом поняла, что парнишка плачет.
     Положив  голову  Дюба  к  себе  на  колени,  она   пыталась   утешить
несчастного. Места, где щупальца проникли в тело, почернели,  кожа  вокруг
них воспалилась и тревожно вздулась. Самое неприятное пятно было в  уголке
глаза.  Корделия  вытащила   застрявшие   в   коже   остатки   щупалец   и
почувствовала, что они обожгли ей  пальцы,  словно  крапива.  Видимо,  вся
тварь покрыта этим ядом: вон и Форкосиган наклонился над водой,  окунув  в
нее  кисти.  Быстро  извлекая  остатки  щупалец,  она  подозвала  к   себе
барраярца:
     - В вашей аптечке нет ничего подходящего?
     - Только антибиотик.
     Он дал ей тюбик,  и  она  нанесла  немного  мази  на  лицо  Дюбауэра.
Конечно, это не было  настоящим  противоожоговым  средством,  но  придется
обойтись тем, что есть. Форкосиган  секунду  смотрел  на  Дюбауэра,  потом
неохотно достал небольшую белую таблетку.
     - Это сильное обезболивающее. У меня их только четыре. На  вечер  ему
должно хватить.
     Корделия положила таблетку Дюбауэру на язык. Он попробовал  выплюнуть
лекарство, но она все же заставила его проглотить  таблетку.  Всего  через
несколько минут ей удалось поднять его  на  ноги  и  отвести  к  лагерю  у
песчаной отмели.
     Тем временем  Форкосиган  набрал  внушительную  охапку  плавника  для
костра.
     - А как вы собираетесь разжечь его? - спросила Корделия.
     - В детстве меня учили разводить огонь с помощью трения,  -  вспомнил
Форкосиган. - В летнем лагере военной школы. Это было нелегко,  весь  день
провозился.  Если  припомнить,  то  я  разжег   его,   закоротив   батарею
коммуникатора. -  Продолжая  говорить,  он  начал  шарить  в  карманах.  -
Инструктор был в ярости. Наверное, это был его коммуникатор.
     - Разве у вас нет  каких-нибудь  химических  зажигалок?  -  удивилась
Корделия, кивая на его боевой пояс.
     - Предполагается, что, если вам нужно тепло, вы просто  стреляете  из
плазмотрона. - Он выразительно щелкнул пальцем по пустой кобуре.  -  Но  у
меня есть идея, и сейчас мы ее испробуем. Вам обоим лучше бы сесть.  Фокус
довольно шумный.
     Он достал из упаковки в задней части пояса силовой заряд плазмотрона.
     - Э-э... - пробормотала Корделия, отходя подальше. -  Не  слишком  ли
это сильная мера? И что вы собираетесь делать с кратером? Его будет  видно
с воздуха.
     - Хотите сидеть и тереть две дощечки? Но о кратере, наверное, следует
подумать.
     Немного поразмыслив, он направился к краю небольшой долины.  Корделия
села рядом с Дюбауэром, обхватила его за плечи и пригнулась.
     Форкосиган стремительно выскочил из-за обрыва, бросился  на  землю  и
откатился  в  сторону.  А  через  секунду  где-то  неподалеку  взметнулось
ослепительное бело-голубое пламя, и громовой удар сотряс землю.  В  воздух
поднялся огромный столб дыма,  пыли  и  пара,  о  землю  градом  застучали
кусочки камней и оплавленного песка. Форкосиган снова исчез за  обрывом  и
вскоре вернулся с пылающим факелом.
     Корделия пошла взглянуть на разрушения. Закороченный заряд был брошен
на песчаный пляж немного выше по течению, у внешнего  края  излучины,  где
быстрая  речка  поворачивала  к  востоку.   После   взрыва   там   остался
великолепный остекленевший кратер метров в пятнадцать  диаметром  и  около
пяти метров глубиной. Он все еще дымился. На ее глазах поток размыл тонкую
перемычку и хлынул внутрь кратера, поднимая клубы пара.  Через  час  здесь
будет вполне естественная на вид заводь.
     - Недурно, - пробормотала она.


     К тому времени, когда  огонь  догорел,  оставив  россыпь  углей,  они
приготовили кубики темно-красного мяса, нанизав его на палочки.
     - Какое жаркое вы предпочитаете? -  осведомился  Форкосиган  с  видом
заправского кулинара. - Слабо- или среднепрожаренное?
     - Думаю, его надо хорошенько прожарить, - ответила Корделия. - Мы еще
не проводили исследований на предмет кишечных паразитов.
     Форкосиган опасливо поглядел на шашлык.
     - А, вот  как.  Да,  безусловно,  -  произнес  он,  уже  без  всякого
энтузиазма.
     Но когда  мясо  прожарилось,  они  отбросили  сомнения  и  впились  в
дымящиеся кусочки  с  жадностью  изголодавшихся  дикарей...  Даже  Дюбауэр
ухитрился что-то съесть. Жаркое получилось  жестковатое,  со  своеобразным
запахом, однако никто не предложил приправить его овсянкой или рокфором.
     Голод прошел, и к Корделии вернулась способность  наблюдать.  Поэтому
сейчас она с новым интересом разглядывала своего  сотрапезника.  Он  сидел
перед огнем - мокрый, грязный, на  комбинезоне  пятна  крови  от  разделки
туши. Он три дня не брился, лицо его блестело от жира шестинога,  от  него
разило потом. Но, вероятно, и она не более привлекательна - и по  виду,  и
по запаху. Разве что щетины нет... Она словно впервые  увидела  его  тело:
мускулистое,  компактное,  удивительно  мужественное.  В   ней   поднялись
чувства, которые, как она считала, ей давно  удалось  изжить.  Нет,  лучше
подумать о чем-нибудь другом...
     - Дистанция от астронавта до пещерного  человека  -  за  три  дня,  -
задумчиво проговорила она. - И с чего  это  мы  взяли,  будто  цивилизация
заключается в нас самих, когда на самом деле она - в нашем поведении?
     Форкосиган криво улыбнулся  и  взглянул  туда,  где  сидел  ухоженный
Дюбауэр.
     - Похоже, вам удается сохранять вашу цивилизацию в себе.
     Корделия покраснела.
     - Делаешь то, что велит долг.
     - Некоторые относятся к своему долгу менее щепетильно. Или... вы  его
любили?
     - Дюбауэра? Господи, нет, конечно! Он же младенец. Но он был  хороший
паренек. Я бы хотела вернуть его домой, семье.
     - А у вас есть семья?
     - Конечно. Мама и брат, в  Колонии  Бета.  Мой  отец  тоже  служил  в
экспедиционном корпусе.
     - Он не вернулся?
     - Нет, он погиб при аварии катера.  На  взлете,  всего  километрах  в
десяти от дома. Он был дома в отпуске и как раз отправлялся обратно.
     - Приношу мои соболезнования.
     - О, это было много  лет  назад.  -  "Что-то  мы  чересчур  увлеклись
личными проблемами", -  подумала  Корделия.  Но  это  все  же  лучше,  чем
уворачиваться от допроса. Она от всей души надеялась, что ему не придет  в
голову заговорить о новейших технологиях колонии  Бета  или  о  чем-нибудь
подобном. - А как вы? У вас есть семья? - Тут она  вдруг  сообразила,  что
это вежливый вариант вопроса "Женаты ли вы?"
     - Мой отец жив. Он  -  граф  Форкосиган.  А  мать  умерла.  Она  была
наполовину бетанкой, знаете ли, - нерешительно сообщил он.
     Корделия  решила,  что  если  по-военному  немногословный  Форкосиган
способен нагонять страх, то он же, пытающийся быть любезным, внушает ужас.
Но любопытство победило желание прервать опасный разговор:
     - Довольно необычная история. Как это получилось?
     - Мой дед с материнской стороны принц Ксав Форбарра - был дипломатом.
Он некоторое время служил посланником в Колонии Бета - в молодости, еще до
Первой цетагандийской войны. Если не ошибаюсь, моя бабка работала в  вашем
Министерстве межзвездной торговли.
     - Вы ее хорошо знали?
     - После того как моя мать... умерла и закончилась  гражданская  война
Ури Форбарры, я иногда проводил школьные  каникулы  во  дворце  принца,  в
столице. Но  он  не  ладил  с  моим  отцом,  и  до  войны,  и  после,  они
принадлежали  к  разным  политическим  движениям.  Дед  возглавлял  партию
либералов, а мой отец, конечно, был - и остается -  представителем  старой
военной аристократии.
     - Ваша бабушка была счастлива на Барраяре?
     Корделия прикинула,  что  школьные  годы  Форкосигана  кончились  лет
тридцать тому назад.
     - По-моему, она так до конца и не привыкла к нему. И, конечно,  война
Ури... - Он замолчал, потом заговорил снова. - Иностранцы - в  особенности
вы, жители Беты, - представляют Барраяр как некий монолит. Не знаю, право,
почему. На самом  деле  наше  общество  очень  неоднородно.  Правительству
всегда приходилось бороться с центробежными тенденциями.
     Потянувшись вперед, Форкосиган подбросил в огонь сухую  ветку.  Искры
взметнулись вверх, словно поток оранжевых  звездочек,  плывущих  домой,  в
небо. Корделии вдруг мучительно захотелось улететь вместе с ними.
     - А к какой партии принадлежите вы? - спросила она, надеясь перевести
разговор в менее личное русло. - Вы поддерживаете отца?
     - Пока он жив.  Мне  всегда  хотелось  быть  просто  солдатом,  а  не
примыкать к каким-то партиям. У меня отвращение к политике:  она  погубила
мою семью. Но пора кому-то заняться  этими  проклятыми  бюрократами  и  их
прихвостнями. Они воображают себя людьми будущего, но на  самом  деле  это
просто дерьмо.
     - Если вы  столь  же  откровенно  выражаетесь  у  себя  дома,  то  не
удивительно,  что  вам  не  удается  спрятаться  от  политики,  -  и   она
разворошила палкой огонь, отправив в полет новые звездочки.
     Благодаря лекарству Дюбауэр быстро заснул, но Корделия  долго  лежала
без сна, вспоминая их беседу. Ну какое ей, в  сущности,  дело,  если  этот
барраярец хочет лезть в петлю? Незачем  ей  в  это  встревать.  Совершенно
незачем. Тут и говорить не о чем, пусть даже его  крепкие  ладони  -  само
воплощение силы.
     Костер полыхал ярким пламенем -  видимо,  Форкосиган  нарочно  развел
огонь посильнее.
     Корделия села, моргая и щурясь, и он подошел к ней.
     - Хорошо, что вы проснулись. Мне нужна ваша помощь. - Он вложил ей  в
руку свой боевой нож. - Похоже, эта туша кого-то  приманила.  Я  собираюсь
скинуть ее в воду. Подержите факел?
     - Конечно.
     Она потянулась, встала, нашла  подходящую  ветку  и  протирая  глаза,
поплелась за ним к воде. Мерцающее оранжевое пламя отбрасывало неспокойные
черные тени, отчего ночь казалась  еще  темнее.  Когда  они  оказались  на
берегу, Корделия уловила  краем  глаза  какое-то  движение  среди  камней.
Оттуда донеслось царапанье и знакомое шипение.
     - М-м... Чуть выше, слева - компания "крабов".
     - Ясно.
     Форкосиган  швырнул  остатки  ужина  на  середину  реки,  где  они  с
бульканьем исчезли. Тут же раздался еще один всплеск - более  громкий.  Но
то, что шлепнулось в воду, на поверхность не  вынырнуло,  и  разбегающиеся
круги   были   подхвачены   течением.   Послышалось   новое   шипение    и
душераздирающий визг - теперь уже снизу  по  течению,  Форкосиган  вытащил
парализатор.
     - Там их целая стая, - испуганно заметила Корделия. Они стояли  спина
к спине, стараясь проникнуть взглядами сквозь мрак.  Форкосиган  пристроил
парализатор поудобнее, тщательно прицелился и  выстрелил.  Негромкий  звук
разряда - и одна из темных  теней  дернулась  и  застыла.  Ее  спутники  с
любопытством принюхались и подошли поближе.
     - Жаль, что ваше оружие работает так тихо.
     Снова прицелившись,  Форкосиган  уложил  еще  двоих,  потом  осмотрел
парализатор и крякнул:
     - Знаете, а ведь заряд почти кончился.
     - Не хватит на остальных?
     - Боюсь, что нет.
     Один из трупоедов, посмелее, бросился вперед.  Форкосиган  с  громким
криком сделал ответный выпад, и чудовище ретировалось в темноту.  Корделия
заметила, что трупоеды равнин крупнее, чем их горные собратья. Кроме того,
они, похоже, собирались в большие стаи.
     Круг зверей все сжимался, отрезая путь к отступлению.
     - А, дьявол, - проговорил Форкосиган. - Пожалуй, это  все.  -  Сверху
плавно спускался десяток бесшумных призрачных шаров.  -  Ну  и  гадкая  же
смерть. Что же, постараемся  захватить  с  собой  как  можно  больше  этих
тварей.
     Он взглянул на нее,  словно  собираясь  добавить  еще  что-то,  потом
покачал головой и приготовился к броску.
     У Корделии сжалось сердце. Она взглянула на спускающиеся шары, и  тут
ее осенила гениальная догадка.
     - Нет-нет, - уверенно заявила она, - это не  все.  Наоборот,  авиация
идет к нам на помощь... Ах вы, милашки мои! Летите сюда, летите к мамочке.
     - Вы с ума сошли? - спросил Форкосиган.
     - Вы хотели шума? Я устрою вам шум.  Как  по-вашему,  что  удерживает
этих тварей в воздухе?
     - Откуда мне знать! Но, конечно, это почти наверняка...
     -  Водород!  Готова  спорить  на  что  угодно,  что  эти  славненькие
вампирчики - живые электролизеры. Вы заметили, как они все время  висят  у
ручьев и рек? Жаль, что у меня нет перчаток...
     Форкосиган весело улыбнулся:
     - Разрешите мне.
     Он подпрыгнул, поймал кровососа за извивающееся пурпурное щупальце  и
кинул на землю перед приближающимися  трупоедами.  Держа  факел  наподобие
рапиры, Корделия сделала быстрый выпад. Посыпались искры. Она ткнула  раз,
второй, третий...
     Шар взорвался снопом ослепительного  пламени,  опалившего  ей  брови.
Громовой хлопок, и одновременно  -  волна  невообразимой  вони.  В  глазах
запрыгали оранжевые и зеленые  тени.  У  одного  из  трупоедов  задымилась
шкура, и он возглавил всеобщее бегство, вопя и шипя. Корделия снова ткнула
факелом, целясь в повисший в воздухе шар. Он взорвался, осветив всю долину
и горбатые спины убегающих чудовищ.
     Форкосиган отчаянно хлопал ее по  спине.  Только  почуяв  запах,  она
поняла, что подожгла волосы. Все вампиры поспешно набрали высоту и  уплыли
прочь - за исключением  одного,  которого  Форкосиган  поймал  и  удержал,
наступив ему на щупальца.
     - Ага! - ликующая Корделия исполнила вокруг него военную  пляску.  Ей
хотелось  громко  расхохотаться.   Она   поглубже   вздохнула,   сбрасывая
возбуждение. - Как ваша рука?
     - Немного обжег, - признался он. Сняв рубашку, Форкосиган завернул  в
нее шар. Тот отчаянно пульсировал  и  вонял.  -  Эта  бомбочка  может  нам
пригодиться.
     Форкосиган наскоро сполоснул руки в воде, и они вернулись  в  лагерь.
Дюбауэр спал спокойно. Позже какой-то  одинокий  трупоед  возник  на  краю
освещенного круга и стал там  бродить,  шипя  и  принюхиваясь.  Форкосиган
прогнал его без особого труда -  факелом,  ножом  и  руганью.  Ругался  он
шепотом, чтобы не разбудить ботаника.
     - По-моему, остаток пути нам лучше продержаться  на  сухом  пайке,  -
сказал он, возвратившись к костру.
     Корделия кивнула в знак полного согласия.
     Как только забрезжил серый рассвет, Корделия разбудила мужчин. Теперь
ей не меньше, чем Форкосигану, хотелось поскорее добраться до барраярского
склада - и очутиться в безопасности.
     Пленный шар за ночь умер и  сдулся,  превратившись  в  отвратительный
студенистый комок, и Форкосиган вынужден был затратить несколько минут  на
стирку. Несмотря на его усилия,  рубашка  так  провоняла  и  пошла  такими
пятнами, что Корделия присудила ему первенство  в  негласном  соревновании
"кто грязнее". Быстро перекусив надоевшими, зато  безопасными  овсянкой  с
рокфором, они отправились в путь. Их  длинные  тени  тянулись  впереди  по
ржавой, усеянной цветами равнине.
     Незадолго  до  полуденного  привала   Форкосиган   объявил   короткую
остановку и скрылся за  кустом,  чтобы  справить  нужду.  Через  несколько
секунд оттуда  донеслись  замысловатые  ругательства,  а  вскоре  за  ними
появился и сам Форкосиган. Он прыгал с ноги  на  ногу  и  хлопал  себя  по
ногам. Корделия встретила его изумленным взглядом.
     - Помните те светло-желтые кучи песка, которые нам тут попадались?  -
свирепо спросил Форкосиган, расстегивая брюки.
     - Да...
     - Не становитесь на них, если соберетесь пописать.
     Корделия не смогла подавить смех:
     - Что вы обнаружили? Или мне следовало спросить, кто обнаружил вас?
     Форкосиган стащил брюки, вывернул их и  принялся  обирать  с  изнанки
крошечные  белые  круглые  существа,  сновавшие  на  опушенных  ресничками
ножках. Корделия взяла  одно  и  положила  на  ладонь,  чтобы  рассмотреть
поближе. Это был еще один вид кровососов - какая-то подземная форма.
     - Ох! - она поспешно смахнула порозовевший шарик с руки.
     - Больно, а? - огрызнулся Форкосиган.
     В ней  начала  подниматься  волна  неудержимого  смеха,  но  тут  она
заметила нечто, заставившее ее мгновенно посерьезнеть.
     - Эй, эта царапина неважно выглядит, вам не кажется?
     Рана от клюва, которую Форкосиган  заработал  той  ночью,  когда  они
хоронили Роузмонта, раздулась и  посинела,  а  от  нее  до  самого  колена
протянулись красные полосы.
     - Ничего страшного, - твердо сказал он, готовясь влезть в брюки.
     - Что-то не верится. Дайте я посмотрю.
     - Вы  все  равно  здесь  ничего  не  сможете  сделать,  запротестовал
Форкосиган, но подчинился короткому осмотру. - Довольны?  -  саркастически
осведомился он, заканчивая одевание.
     - Жаль, что ваши микробиологи не смогли  составить  мазь  получше.  -
Корделия пожала плечами. - Но вы правы. Сейчас ничего сделать нельзя.
     Они двинулись дальше. Теперь Корделия пристально  наблюдала  за  ним.
Временами барраярец начинал прихрамывать, потом замечал ее взгляд,  и  его
шаг опять становился твердым. Но к вечеру он отбросил  притворство  и  уже
откровенно хромал. И все же в этот день он  заставил  их  идти  до  самого
заката, пока не  начала  сгущаться  темнота.  К  концу  перехода  покрытая
кратерами гора, к которой они направлялись,  уже  высоко  поднималась  над
горизонтом.
     Наконец, споткнувшись в темноте, Форкосиган сдался и объявил  привал.
Корделия обрадовалась. Дюбауэр устал, тяжело опирался на нее и все норовил
лечь.
     Они устроились на ночлег там,  где  остановились,  прямо  на  красной
песчаной земле. Форкосиган вскрыл люминофор и, как  обычно,  начал  первое
дежурство, а Корделия лежала в грязи и смотрела, как над  головой  мерцают
далекие звезды.
     Форкосиган попросил, чтобы она разбудила его до рассвета, но Корделия
дала ему выспаться. Ей не нравился его вид: бледность  сменялась  багровой
краснотой, а дыхание стало частым и неровным.
     - Вам не  пора  принять  болеутоляющее?  -  спросила  она,  когда  он
поднялся, с трудом ступая на заметно распухшую ногу.
     - Пока нет. Надо поберечь таблетки про запас.
     Он срезал себе палку, и путешествие возобновилось.
     - Сколько еще осталось? - спросила Корделия.
     - Думаю, день-полтора, в  зависимости  от  того,  как  пойдем.  -  Он
поморщился. - Не тревожьтесь. Нести меня не придется. Я считаюсь одним  из
самых тренированных людей в экипаже, по крайней мере, среди тех,  кому  за
сорок. - И он похромал дальше.
     - А много в вашем экипаже сорокалетних?
     - Четверо.
     Корделия фыркнула.
     - И вообще, если потребуется,  у  меня  в  аптечке  есть  стимулятор,
который даже труп оживит. Но я его тоже хочу приберечь на момент встречи.
     - Каких-то неприятностей ждете?
     - Все зависит от того, кто примет мой сигнал. Я знаю, что у Рэднова -
это мой политофицер - по крайней мере два агента среди связистов.  -  Сжав
губы, он испытующе поглядел на нее. - Видите ли, я не думаю, что был общий
мятеж. Скорее, экспромт:  Рэднов  и  еще  несколько  человек  решили  меня
прикончить и свалить все на бетанцев.  Понадеялись,  что  смогут  спрятать
концы. Если я прав, то на корабле все  считают  меня  убитым.  Все,  кроме
одного человека.
     - Кого же?
     - Хотел бы я знать. Того, кто ударил  меня  по  голове  и  спрятал  в
папоротниках, вместо  того  чтобы  перерезать  глотку.  Похоже,  в  группе
лейтенанта Рэднова есть мой  сторонник.  И  все  же  -  будь  этот  парень
действительно мне верен, ему стоило только слово сказать  Готтиану,  моему
первому помощнику, и меня уже давно подобрали бы верные люди. Так  кто  же
из моих людей настолько запутался, что предает сразу обе  стороны?  Или  я
чего-то не понимаю?
     - Может, они все еще преследуют мой корабль? - предположила Корделия.
     - А где ваш корабль?
     Сейчас уже вполне можно быть откровенной,  решила  Корделия,  это  не
причинит вреда:
     - Думаю, на подлете к Колонии Бета.
     - Если его не захватили.
     - Нет. Они были далеко от вас, когда я с ними  разговаривала.  Пускай
они и не вооружены, но скорость у них намного больше, чем  у  барраярского
крейсера.
     - Хмм... Ну, это возможно.
     Похоже, он не слишком удивлен, отметила  про  себя  Корделия.  Готова
побиться об заклад, что его  сведения  о  наших  технологических  секретах
привели бы в ужас всю бетанскую контрразведку.
     - Насколько долго они будут нас преследовать?
     - Это решать Готтиану. Если он поймет, что надежды захватить вас нет,
то вернется на нашу дежурную  станцию.  В  противном  случае  он  приложит
максимум усилий, чтобы захватить ваш корабль.
     - Но зачем?
     Он искоса посмотрел на нее:
     - Этого я обсуждать не могу.
     - Не понимаю, почему. Единственное, куда я  могу  в  ближайшее  время
попасть, - это барраярская тюрьма. Смешно,  как  меняются  взгляды.  После
такого перехода даже тюрьма покажется роскошной обителью.
     - Я постараюсь, чтобы до этого дело не дошло, - улыбнулся он.
     Его взгляд и улыбка встревожили ее.  На  официальный  тон  она  могла
ответить напускной  беззаботностью,  защищая  себя,  словно  фехтовальщик:
выпад на выпад. Но фехтовать с его добротой - все равно  что  сражаться  с
морем: любые удары смягчаются и теряют силу.  Корделия  отпрянула,  и  его
улыбка погасла, а лицо снова стало замкнутым и мрачным.



                                    3

     После  завтрака  они  какое-то  время  шли  молча.  Первым  заговорил
Форкосиган. Казалось, лихорадка разъедает его привычную сдержанность.
     - Давайте поговорим. Это отвлечет меня.
     - О чем?
     - О чем угодно.
     Она задумалась.
     - Как, по-вашему, командовать военным кораблем сложнее, чем обычным?
     - Разница не в корабле, а в людях, -  подумав,  ответил  он.  -  Быть
лидером означает управлять человеческим воображением, своим и чужим. В бою
это проявляется ярче всего. В одиночку даже самый храбрый солдат  -  всего
лишь вооруженный безумец.  Настоящая  сила  -  это  способность  заставить
других выполнять нужную вам работу. Разве  во  флотах  Колонии  Бета  дело
обстоит не так?
     - Наверное, даже в большей степени, - улыбнулась Корделия. - И если в
один прекрасный день мне  потребуется  подкреплять  приказы  угрозами  или
силой - это будет полный крах. Я предпочитаю действовать незаметно.  Тогда
я в выигрышном положении, потому что мне всегда  хватает  терпения  -  или
чего-то еще - чуть дольше, чем остальным. - Она оглядела весеннюю пустыню.
- На мой взгляд, цивилизация была придумана именно для блага женщин  -  по
крайней  мере,  матерей.  Не  могу  представить  себе,  как  мои  пещерные
прапрабабушки заботились о своих семьях в примитивных условиях.
     - Подозреваю, что они действовали совместно, всем скопом,  -  заметил
Форкосиган. - Готов поспорить, что у вас бы это получилось, родись вы в то
время. Вы обладаете теми качествами, которых ждешь от матери воинов.
     Корделия  решила,  что  он  ее  разыгрывает.  Похоже,  у  него   есть
своеобразное, суховатое чувство юмора.
     - Нет уж, увольте! Восемнадцать  или  двадцать  лет  вкладывать  свою
жизнь в сыновей, а потом моих ребят заберет правительство, чтобы истратить
их молодость на ликвидацию очередного политического провала! Нет, спасибо.
     - Я никогда об этом не думал, - признался Форкосиган. Какое-то  время
он молчал, постукивая на ходу своей палкой. - А если они идут добровольно?
     - Положение обязывает? - Теперь настала ее  очередь  замолчать,  чуть
смутившись. - Наверное, если добровольно, то это меняет дело. Как бы то ни
было, детей у меня нет, так что, к счастью,  такие  решения  принимать  не
придется.
     - Вы рады или жалеете?
     - Что нет детей? - Она взглянула ему в лицо. Похоже, он  не  заметил,
что попал в самое больное место. - Так уж сложилось.
     Беседа прервалась; они начали пробираться по  каменистой  осыпи,  где
под ногами то и дело разверзались расщелины. Все внимание Корделии уходило
на  то,  чтобы  не  дать  Дюбауэру  сорваться.  Пройдя  пустошь,  они,  не
сговариваясь, остановились  передохнуть  под  скалой.  Форкосиган  закатал
брючину и расшнуровал ботинок, чтобы осмотреть нагноившуюся рану, грозящую
ноге полной неподвижностью.
     - Вы кажетесь умелой медсестрой.  Как  вы  считаете,  не  вскрыть  ли
нарыв? - спросил он.
     - Не знаю. Боюсь, если мы его вскроем, то занесем туда новую грязь.
     Она поняла, что  рана  стала  беспокоить  его  гораздо  сильнее,  чем
прежде.  Догадка  тут  же  подтвердилась:  он  принял  половину   таблетки
болеутоляющего из своего драгоценного запаса.
     Они пошли дальше, и Форкосиган снова заговорил.  Он  описывал  разные
забавные случаи из своей кадетской  юности,  своего  отца,  который  в  те
времена командовал всеми сухопутными войсками Барраяра и был личным другом
хитроумного интригана - нынешнего императора. У  Корделии  возник  неясный
образ бесстрастного вояки, которому юный сын, как ни  старался,  никак  не
мог угодить. Она рассказала про свою мать, энергичного врача, изо всех сил
сопротивляющегося отставке, и про брата, недавно купившего  разрешение  на
второго ребенка.
     - А вы хорошо помните вашу мать? - спросила Корделия. -  Насколько  я
поняла, она умерла, когда вы были еще совсем маленьким. Несчастный случай,
как у моего отца?
     - Никаких несчастных случаев. Политика. -  Лицо  его  стало  мрачным,
отчужденным. - Разве вы не слышали про бойню Ури Форбарры?
     - Я... я мало что знаю о Барраяре.
     - А-а... Император Ури в последние  дни  своего  безумного  правления
стал чрезвычайно опасаться  собственной  родни.  В  конце  концов  он  сам
накликал на себя беду.  Однажды  ночью  он  выслал  отряды  убийц.  Взвод,
отправленный за принцем Ксавом, не смог  пройти  мимо  его  охраны.  И  по
какой-то  непонятной  причине  он  не  запланировал  гибель  моего   отца:
очевидно, потому, что тот не был потомком императора  Дорки  Форбарры.  Не
могу понять, чего хотел добиться Ури, убив мою  мать  и  оставив  в  живых
отца. Ведь после этого отец перешел со своими войсками  на  сторону  Эзара
Форбарры в начавшейся гражданской войне.
     - Ох!
     Солнце  пекло  вовсю,  но  Корделии  показалось,   что   воспоминание
заставило его похолодеть.
     - Я все думал... Вы как-то говорили, какие странные вещи люди делают,
когда паникуют, и я вспомнил. Не думал об этом уже много лет.  Когда  люди
Ури разнесли дверь...
     - Боже, неужели вы при этом присутствовали!
     - О, да. Естественно, я тоже был в том списке.  Каждому  убийце  была
определена конкретная жертва. Тот,  кому  предназначалась  моя  мать...  Я
схватил ножик - столовый ножик, он лежал возле моей тарелки,  -  и  ударил
его. А ведь рядом на столе был и  прекрасный  нож  для  разделки  жаркого.
Воспользуйся я им... Ну, а так... С тем же успехом я мог  бы  ударить  его
ложкой. Он просто отшвырнул меня в угол...
     - Сколько лет вам было?
     - Одиннадцать. И роста я был  маленького.  Я  всегда  был  маленького
роста. Он оттеснил мать к дальней стене. И выстрелил из... - Форкосиган со
свистом втянул в себя воздух и  закусил  нижнюю  губу.  -  Странно,  когда
начинаешь говорить о чем-то, то вдруг возвращаются такие подробности...  А
я-то думал, что почти ничего уже не помню.
     Он заметил, что Корделия побледнела, и неожиданно смутился.
     - Я вас расстроил своей  болтовней.  Извините.  Все  это  было  очень
давно. Не знаю, почему я столько говорю.
     "Зато я знаю", - подумала Корделия. Несмотря на  жару,  он  застегнул
верхнюю пуговицу рубашки почти бессознательно.  Его  знобит,  поняла  она,
температура повышается. Насколько? Да  еще  надо  учесть  эффект  от  этих
таблеток. Тут есть чего испугаться.
     Внезапный порыв заставил ее сказать:
     - Но я понимаю,  что  вы  имеете  в  виду,  говоря  о  том,  как  все
возвращается. Я помню... Сначала катер летел вверх,  как  всегда,  и  брат
махал рукой... глупо, конечно, ведь отец все равно нас не видел.  А  потом
по небу разлился свет, словно засияло второе солнце, и посыпался  огненный
дождь.  После  этого  пришла   пустота.   Даже   не   тьма,   а   какое-то
серебристо-пурпурное  свечение.  Я  только  сейчас  вспомнила,  что  тогда
ослепла на несколько дней.
     Он изумленно посмотрел на нее.
     - И со мной было так же... Он выстрелил в нее акустической  гранатой.
Я потом очень долго ничего не слышал. Словно все звуки  перешли  за  порог
чувствительности. Общий шум, более бессмысленный, чем тишина...
     - Да...
     - Наверное, с той минуты я и решил стать  солдатом.  Меня  влекла  не
слава,  а  сила.  Логика  действий,  искусство  наступления,  скорость   и
внезапность...  Я  хотел  стать  более  подготовленным,  более  крепким  и
быстрым, более подлым негодяем, чем те, что ворвались к нам  в  дверь.  То
был мой первый боевой опыт. Не слишком успешный.
     Его трясло, и она решила переменить тему разговора.
     - Я никогда не была в бою. Как это бывает?
     Форкосиган глянул на нее и умолк. Опять словно хочет  меня  измерить,
подумала Корделия. Но он начал потеть - слава Богу, жар отступает.
     - На расстоянии, в космосе, возникает иллюзия чистой и славной битвы.
Почти абстракция. С тем же успехом это может быть компьютерная модель  боя
или игра. Реальность не чувствуется - только если в ваш корабль попадут. -
Он опустил глаза, словно выбирая, куда ставить ногу, хотя почва здесь была
ровная. - Убийство, настоящее убийство - это совсем другое дело. Тогда, на
Комарре, когда я убил своего политофицера, я был  разъярен  даже  сильнее,
чем... чем в  другое  время.  Когда  чувствуешь,  как  под  твоими  руками
замирает чья-то жизнь, то на лице жертвы читаешь и собственную  смерть.  А
ведь он меня предал, он навсегда запятнал мою честь.
     - Боюсь, я это не вполне понимаю.
     - Да. Похоже, что в отличие от меня гнев делает вас сильнее. Хотел бы
я знать, как вам это удается.
     Вот опять этот странный комплимент. Она замолчала, уставясь себе  под
ноги, потом стала смотреть на гору впереди, на небо - куда угодно,  только
не в его непроницаемое лицо. В  результате  она  первая  заметила  наверху
сверкающую точку - пламя из дюз ракетного двигателя.
     - Эй, смотрите, это не катер?
     - Да,  действительно.  Давайте-ка  спрячемся  вон  в  тех  кустах,  -
распорядился Форкосиган.
     - А вы не хотите привлечь их внимание?
     - Нет. - Характерным жестом он повернул руку  ладонью  вверх.  -  Мои
друзья и враги носят одну и ту же форму. Я предпочел бы  сообщить  о  моем
присутствии по возможности не всем сразу.
     Теперь до них уже доносился  рев  двигателей.  Сделав  крутой  вираж,
катер уходил за серо-зеленую лесистую гору на западе.
     - Похоже, они направляются к складу,  -  заметил  Форкосиган.  -  Это
осложняет ситуацию. - Он сжал губы. - Интересно, зачем они сюда вернулись?
Может, Готтиан нашел секретный пакет?
     - Разве ему не должны были достаться все ваши бумаги?
     - Не все. Часть документов спрятана, поскольку они  не  предназначены
для глаз Совета Министров. Сомневаюсь, чтобы Корабик Готтиан мог  отыскать
то, что ускользнуло от Рэднова. Рэднов - умный шпион.
     - Рэднов - высокий, широкоплечий, с острым профилем?
     - Нет, это похоже на сержанта Ботари. Где вы его видели?
     - В лесу около ущелья. Это он стрелял в Дюбауэра.
     - А, вот как? - Глаза Форкосигана вспыхнули, и он хищно улыбнулся.  -
Многое проясняется.
     - Только не для меня.
     - Сержант Ботари - странный человек. Месяц  назад  мне  пришлось  его
сурово наказать.
     - Настолько сурово, что он мог стать участником заговора?
     - Готов поспорить, что Рэднов так и подумал. Да, так вот -  не  знаю,
смогу ли объяснить вам насчет Ботари. Его вообще мало кто понимает.  Он  -
великолепный солдат, а меня на дух не переносит,  как  выразились  бы  вы,
бетанцы. Ему нравится меня ненавидеть. Это стало для него потребностью.
     - И он выстрелил бы вам в спину?
     - Никогда. Ударить в лицо - другое дело. По правде говоря, именно  за
это он и был наказан в прошлый раз. - Форкосиган задумчиво потер скулу.  -
Но оставить его у себя за спиной в бою можно не колеблясь.
     - Судя по вашим словам, он настоящий псих.
     - Да, многие так говорят. А мне он нравится.
     - И вы еще уверяете, будто это мы, бетаины, любим устраивать из жизни
цирк!
     Форкосиган со смехом пожал плечами:
     - Ну, всегда полезно потренироваться с человеком, который  не  боится
сделать тебе больно. Схватки с Ботари позволяют мне  сохранять  прекрасную
форму.  Однако  я  предпочитаю,  чтобы   наши   спарринги   ограничивались
спортзалом... Нетрудно понять, почему Рэднов  решил  привлечь  к  заговору
Ботари - он кажется озлобленным типом,  которому  можно  поручить  грязное
дело. Пари держу, именно так все и было... Молодчина Ботари!
     Корделия взглянула на Дюбауэра,  бессмысленно  топтавшегося  рядом  с
ней.
     - Боюсь, что не могу разделить ваш энтузиазм. Он чуть не убил меня.
     - Я не утверждаю, будто он  -  человек  громадного  ума  или  высокой
морали. Но в жизни ему пришлось нелегко, а выражать  свои  чувства  он  не
мастер. И все-таки у него есть представление о долге и чести.
     Они уже приблизились к основанию горы, и дорога стала круче.  Пустыня
сменилась редколесьем. Меж стволов с журчанием бежали ручьи.
     Волоча на себе спотыкающегося Дюбауэра, Корделия мысленно  проклинала
нейробластеры и тех извергов, которые их придумали. А когда  мичман  упал,
рассадив себе лоб, она не выдержала и накинулась на Форкосигана:
     - Хотелось бы  знать,  какого  дьявола  вы  не  желаете  пользоваться
цивилизованным оружием? Я бы охотнее доверила нейробластер  шимпанзе,  чем
барраярцу. Вам бы только палить!
     Оглушенный Дюбауэр  сел.  Она  промокнула  ему  кровь  своим  грязным
носовым платком и тоже села.
     Форкосиган неловко опустился на землю рядом  с  ними,  вытянув  перед
собой больную ногу. Он  взглянул  в  ее  напряженное,  несчастное  лицо  и
серьезно ответил:
     - Парализатор - не оружие. Это игрушка, дающая иллюзию защиты. Любой,
не задумываясь, бросается под его выстрел, так что если противников много,
вас в конце концов сомнут. Я видел, как парализатор стал  причиной  смерти
его владельца. Но он бы спасся, будь у него  другое  оружие.  Нейробластер
легко убеждает.
     -  Зато  можно  не  колебаться,  применяя  парализатор,  -  возразила
Корделия. - И ошибка не так опасна.
     - Что, вы колебались бы, применять ли бластер?
     - Да. Для меня это вообще неприемлемо, - ответила она и  чуть  погодя
спросила: - А тот человек, о котором вы говорили... Он что, погиб от  луча
парализатора?
     - Не от луча. Его обезоружили и забили ногами до смерти.
     - Ох! - Корделию затошнило. - Надеюсь... что он не был вашим другом.
     - Был. И притом разделял ваше отношение к оружию. Мягкотелость. -  Он
хмуро посмотрел вдаль.
     С  трудом  поднявшись,  они  снова  поплелись  через  лес.  Барраярец
попытался помочь ей вести Дюбауэра, но тот в страхе отшатнулся. Впрочем, и
больная нога не допускала лишней нагрузки.
     Теперь Форкосиган замкнулся и перестал разговаривать.  Казалось,  все
его силы уходят на то, чтобы заставить себя сделать очередной шаг  вперед.
Вскоре он начал  что-то  бормотать  себе  под  нос  -  тревожный  симптом.
Корделия боялась, что он окончательно свалится и  потеряет  сознание.  Как
быть тогда? Вряд ли ей самой удастся отыскать верного члена его экипажа  и
договориться с ним. Первая же ошибка могла стать роковой. И даже допуская,
что не каждый барраярец отъявленный негодяй, она невольно вспомнила старую
поговорку "все критяне лжецы".
     Уже перед самым закатом, пробравшись через участок густого леса,  они
вышли на чудесную поляну. Пенный  водопад  скатывался  по  черным  скалам,
блестевшим подобно обсидиану, закатное солнце золотило  траву  на  берегах
ручья. Высокие, темно-зеленые и тенистые деревья манили к отдыху.
     Опершись на палку, Форкосиган молча разглядывая поляну.  "Никогда  не
видела более усталого человека", - подумала Корделия и усмехнулась: ведь у
нее не было зеркала.
     - Осталось пройти еще километров пятнадцать, - сказал он. - Я не хочу
приближаться к складу в темноте. Мы остановимся здесь, переночуем и придем
туда утром.
     Они плюхнулись на траву и долго смотрели на роскошный закат. Наконец,
меркнущий свет напомнил о необходимости действовать. Они умылись в  ручье,
и   Форкосиган   выложил   на   камень   последнюю   еду   -   барраярский
неприкосновенный запас. Даже после четырех дней  овсянки  и  рокфора  ужин
показался ей удивительно неаппетитным.
     - Вы уверены,  что  это  не  быстрорастворимые  ботинки?  -  печально
спросила Корделия: по цвету, вкусу и запаху угощение напоминало галеты  из
тонко размолотой обувной кожи.
     Форкосиган хмыкнул:
     - Они  органического  происхождения,  питательны  и  могут  храниться
годами. Полагаю, что и хранились.
     Корделия улыбнулась, с трудом  пережевывая  сухой  и  жесткий  кусок.
Дюбауэра пришлось кормить насильно: он все время  пытался  выплюнуть  еду.
Потом ботаника умыли и уложили  спать.  В  течение  дня  у  него  не  было
припадков, и Корделия сочла это обнадеживающим признаком.
     После дневной жары земля еще дышала приятным теплом,  рядом  тихонько
журчал ручей. Ей хотелось заснуть на сто лет, как принцессе из сказки.  Но
она заставила себя подняться и вызвалась дежурить первой.
     - По-моему, вам сегодня  следует  поспать  подольше,  -  сказала  она
Форкосигану. - Я две ночи  из  трех  несла  короткую  вахту.  Теперь  ваша
очередь.
     - Совсем необязательно... - начал было он.
     - Если вы свалитесь, то и я не дойду, - напрямик заявила она. - И  он
тоже,  -  она  ткнула  пальцем  в  затихшего  Дюбауэра.   -   Я   намерена
позаботиться, чтобы завтра вы довели нас до цели.
     Форкосиган  не  стал   спорить   -   он   принял   вторую   половинку
болеутоляющего и снова лег.  Но  спать  ему,  видимо,  не  хотелось  -  он
беспокойно шевелился и в сумраке наблюдал  за  нею.  Казалось,  глаза  его
лихорадочно блестят. Наконец, он приподнялся и оперся на локоть. Тогда она
села рядом с ним, предварительно обойдя дозором поляну.
     - Я... - начал он и снова замолчал. - Вы совсем  не  такая,  какой  я
представлял женщину-офицера.
     - М-м? Ну, вы тоже не такой, каким я представляла  себе  барраярского
капитана, так что, надо полагать, мы квиты. - Она с любопытством спросила:
- А что вы ожидали увидеть...
     - Я... сам не знаю. Вы - такой же профессионал, как любой  офицер  из
тех,  с  кем  я  служил.  Но  вы  не  пытаетесь  изображать  мужчину.  Это
поразительно.
     - Я такая же, как все, - возразила она.
     - Значит, Колония Бета - необычайное место.
     - Планета как планета. Ничего особенного. Отвратительный климат.
     - Да, мне говорили. - Он поднял прутик и пару минут ковырял им землю,
пока не сломал. - Скажите, в Колонии Бета не бывает браков по сговору, да?
     Она изумилась.
     - Конечно, нет! Что за странная идея. Это похоже на прямое  нарушение
гражданских прав. Господи... Уж не хотите ли вы сказать, что  на  Барраяре
это принято?
     - В нашей касте - почти повсеместно.
     - И никто не возражает?
     - Их не заставляют, но договариваются обычно родители. Кажется... это
работает нормально. Для многих.
     - Ну, стало быть, и такое возможно.
     - А как... э-э... как это  устраиваете  вы?  Без  посредников  иногда
бывает неловко.... Я имею в виду - отказывать кому-то прямо в лицо.
     - У нас все решают сами любовники, когда  они  уже  достаточно  знают
друг друга и хотят завести ребенка. А прибегать к дипломатии,  вроде  той,
которую вы  описали,  -  все  равно  что  выходить  замуж  за  незнакомого
человека. Вот это, по-моему, действительно неловко.
     - Хмм. - Он отыскал еще один прутик. - В период Изоляции на Барраяре,
если  мужчина  брал  в  любовницы  женщину  из  касты   воинов,   то   это
рассматривалось как похищение ее чести, и он должен  был  умереть  за  это
смертью вора. Обычай, чаще нарушавшийся, чем исполнявшийся, хоть он и стал
излюбленным сюжетом драматических  произведений.  А  сейчас  у  нас  время
перемен. Старые порядки умерли,  и  мы  все  примеряем  новые,  как  плохо
пошитое платье. Теперь уже никто не понимает, что правильно, а что -  нет.
- Помолчав секунду, он спросил: - А чего ожидали вы?
     - От барраярца? Не знаю. Что-нибудь этакое  преступное,  наверное.  Я
была не в восторге, очутившись в плену.
     Он отвел взгляд.
     - Я... знаком с теми вещами, которые  вы  сейчас  подразумеваете.  Не
стану отрицать - такое бывает.  Это  -  как  болезнь  воображения,  и  она
передается  от   человека   к   человеку.   Хуже   всего,   когда   зараза
распространяется сверху. Падает дисциплина, слабеет боевой дух...  Труднее
всего молодым офицерам, особенно когда они видят порок  в  людях,  которые
должны служить им образцом. Как судить, не  имея  опыта,  как  бороться  с
заразой в собственной голове? И они развращаются, даже  не  успев  понять,
что с ними случилось.
     В темноте голос его звучал с необычной страстностью.
     - Лично я думала об этом с точки зрения пленной, -  шутливо  вставила
Корделия. - Насколько я понимаю, с пленом мне повезло.
     - Те, о ком я говорю, - отбросы армии. И они в меньшинстве. Хотя было
бы неправильно делать вид, будто таких людей у нас нет  вовсе...  Но  меня
вам бояться не следует. Даю вам слово.
     - Я... я это уже поняла.
     Некоторое время оба молчали. Корделия решила, что Форкосиган  заснул,
но тут он пошевелился и снова заговорил. Она почти не видела  его  лица  -
только отблески от глаз и белых зубов.
     -  Ваши  обычаи  кажутся  мне  такими  свободными,  такими   мирными.
Невинными, как солнечный свет. Ни горя, ни боли, ни непоправимых ошибок. И
страх не превращает мальчишек в преступников. И  нет  глупой  ревности.  И
честь не теряется.
     - Тут вы ошибаетесь. Честь можно потерять и  у  нас.  Только  это  не
происходит за одну ночь.  Как  правило,  нужны  годы  -  она  исчезает  по
крупицам, по капелькам. - Корделия помолчала. - Я  знала  одну  женщину...
Это была моя очень близкая подруга, тоже в экспедиционном  корпусе.  Ей...
немного не везло  в  личных  отношениях.  Все  вокруг  нее  находили  себе
спутников жизни,  и  чем  старше  она  становилась,  тем  сильнее  боялась
остаться в стороне. Короче, ударилась в панику.
     В  конце  концов  она  сошлась  с  человеком,  обладавшим  совершенно
поразительным талантом обращать золото в свинец. В его присутствии  нельзя
было произнести слова "любовь", "доверие" или "честь", чтобы  не  услышать
умной насмешки. Цинизм дозволялся, поэзия - никогда.
     Так уж случилось, что, когда освободилось  место  командира  корабля,
они были в одном звании. Она давно мечтала о  повышении  и  работала,  как
проклятая. Должность командира - редкий шанс, каждый рвется его  получить.
Но возлюбленный  убедил  ее  -  пустив  в  ход  аргументы,  которые  потом
оказались лживыми (он пообещал детей), - отказаться от командования в  его
пользу... Прекрасный тактик. Вскоре между ними все кончилось.
     После этого у нее не хватало духа начать новый роман.  Так  что  ваши
прежние законодатели придумали не так уж глупо.  Людям...  нужны  правила,
для их же собственной пользы.
     В тишине шептал водопад.
     - Я... когда-то был знаком с одним человеком, -  донесся  из  темноты
его  голос.  -  В  двадцать  лет  его  женили   на   девушке   прекрасного
происхождения. Брак по родительскому сговору, но он был им доволен.
     Он почти все  время  проводил  на  службе.  Она  оказалась  свободна,
богата, ничем не связана в столице среди людей... не то что  бы  порочных,
но намного старше ее.  Богатые  бездельники  и  их  прихлебатели.  За  ней
ухаживали, и она потеряла голову. Но, по-моему, не  сердце.  Она  заводила
любовников, как делали все вокруг. Глядя в прошлое,  я  вижу,  что  у  той
женщины не было иных чувств, кроме тщеславия и радости  победы,  но  в  то
время... Мой друг поклонялся вымышленному образу, и когда  оказалось,  что
его  кумир  вдруг  разлетелся  вдребезги...  У  этого  парня  был  ужасный
характер, и он решил драться с ее любовниками на дуэли.
     Их было двое. Его не волновало, кто останется жив, он не боялся,  что
его арестуют. Видите ли, он вообразил, что сражается  за  свою  честь.  Он
назначил им обоим встречу в  уединенном  месте  с  интервалом  примерно  в
полчаса.
     Какое-то время Форкосиган молчал. Корделия ждала не  дыша,  не  зная,
следует ли  помочь  ему  продолжать  рассказ.  В  конце  концов  он  опять
заговорил, но голос его потускнел и зачастил.
     - Первый был таким же упрямым юным аристократом,  как  и  он  сам,  и
играл по правилам. Он владел двумя мечами, бился со вкусом и чуть не  убил
м... моего друга. Его последние слова были о том,  что  он  всегда  мечтал
умереть от руки ревнивого мужа, - только лет в восемьдесят.
     Чуть заметная оговорка уже не удивила Корделию. Она только  подумала,
не был ли ее собственный рассказ столь же очевидным. Похоже, что так.
     - Второй был высшим правительственным чиновником,  человеком  гораздо
старше него. Он не желал драться. Мой знакомый несколько раз сбивал его  с
ног и снова поднимал. После... после того, первого, который умер с  шуткой
на губах, это было почти невыносимо. Наконец, несмотря на мольбы о пощаде,
мой друг заколол беднягу-министра.
     Потом заехал к жене, чтобы рассказать ей, что сделал, и  вернулся  на
корабль ждать ареста. Все это произошло за один короткий день. Она была  в
ярости, она сама была готова биться с ним на дуэли, будь  такое  возможно.
Она чувствовала себя оскорбленной - и предпочла умереть. Выстрелила себе в
голову из его служебного плазмотрона. Никогда бы не подумал,  что  женщина
может избрать такой способ. Другое дело - яд или  разрезанные  вены...  Но
она была истинной форессой. Лицо ее  совершенно  сгорело.  А  у  нее  было
прекраснейшее лицо...
     Дело  обернулось  чрезвычайно  странно.  Все  решили,  что  двое   ее
любовников убили друг друга. Клянусь, он этого не планировал! А она  якобы
покончила самоубийством от отчаяния. Никто его даже не расспрашивал.
     Теперь Форкосиган говорил очень медленно.
     - Весь тот день он действовал как лунатик или актер.  Подавал  нужные
реплики, совершал необходимые поступки, и в результате  ему  нисколько  не
стало лучше. Ничего он не добился, ничего не доказал. Все  было  таким  же
поддельным, как ее любовные связи,  если  не  считать  смертей.  Они  были
настоящими. - Он помолчал. - Так что, видите, у бетанцев есть хотя бы одно
преимущество. Вы позволяете друг другу учиться на ошибках.
     - Мне... больно за вашего друга. Это произошло давно?
     - Больше двадцати лет назад. Говорят, старики помнят  события  юности
более ясно, чем то, что было на прошлой неделе. Может, он уже постарел.
     - Понятно.
     Этот рассказ был как странный колючий дар, слишком хрупкий, чтобы его
бросить, и слишком ранящий, чтобы держать. Он лег и снова замолчал, а  она
обошла поляну, прислушиваясь к тишине леса.  Когда  она  закончила  обход,
Форкосиган спал, дрожа и мечась в лихорадке. Корделия стащила  с  Дюбауэра
один из обгоревших спальных мешков и укрыла его.



                                    4

     Часа за три до рассвета  Форкосиган  проснулся  и  заставил  Корделию
поспать пару часов. В серый предрассветный час он снова  разбудил  ее.  Он
умылся в ручье и  избавился  от  четырехдневной  щетины,  воспользовавшись
одноразовой упаковкой депилятора. Тоже приберег на последний день,  поняла
Корделия.
     - Мне нужна ваша помощь. Я хочу вскрыть нарыв, выпустить гной и снова
все перевязать. До конца дня хватит,  а  потом  это  уже  не  будет  иметь
значения.
     - Хорошо.
     Он разулся, и Корделия  заставила  его  подержать  ногу  под  быстрой
струей водопада. Потом  сполоснула  его  боевой  нож  и  быстрым  глубоким
надрезом вскрыла страшно вздувшуюся опухоль. У Форкосигана побелели  губы,
но он смолчал. Зато Корделия с трудом удержала вскрик. Из разреза  хлынули
кровь и гной, вынося странные свернувшиеся куски,  которые  смывала  вода.
Корделия постаралась не думать о том, сколько новых микробов они вносят  в
рану.
     Она смазала ему ногу остатками явно неэффективной мази и  забинтовала
последним пластиковым бинтом.
     - Стало полегче. - Но он споткнулся и чуть не упал,  едва  попробовал
идти: - Ясно, - пробормотал он. - Пора.
     Форкосиган торжественно извлек последнюю  таблетку  болеутоляющего  и
еще какую-то маленькую голубую пилюлю,  проглотил  их  и  выбросил  пустую
аптечку. Корделия рассеянно подняла ее и повертела в руках.
     - Эти штуки действуют великолепно, - сказал  он,  -  но  только  пока
эффект не кончится - а тогда ты  падаешь,  словно  марионетка,  у  которой
обрезали веревочки. Теперь у меня есть часов шестнадцать.
     Действительно, к тому моменту, как они доели  завтрак  и  приготовили
Дюбауэра к дневному переходу, барраярец не только выглядел нормально, но и
казался свежим, отдохнувшим и полным энергии. Оба не  упоминали  о  ночном
разговоре.
     Они сделали большой круг, чтобы зайти с запада, и к полудню подошли к
склону горы. Дальше путь лежал через лес,  к  отрогу  напротив  гигантской
впадины. Здесь Форкосиган объявил, что  пора  произвести  рекогносцировку.
Измученный Дюбауэр свернулся калачиком и заснул. Корделия посидела рядом с
ним, пока его дыхание не стало  медленным  и  ровным,  потом  подползла  к
Форкосигану.  Барраярский  капитан  обводил  биноклем   туманный   зеленый
амфитеатр.
     - Вон катер. Они поставили его возле пещер. Видите темную щель  рядом
с водопадом? Это - вход.
     Он передал ей бинокль, чтобы она смогла рассмотреть все получше.
     - О, вон кто-то выходит. При сильном увеличении видны лица.
     - Куделка. - Бинокль снова оказался в руках Форкосигана.  -  Он  -  в
порядке. Но худой человек рядом с ним  -  это  Дэробей,  один  из  шпионов
Рэднова в группе связи. Запомните  его  лицо:  надо  знать,  когда  нельзя
высовываться.
     Корделия гадала: удовлетворенный  вид  Форкосигана  -  это  результат
действия стимулятора или свирепая радость  в  предвкушении  конфликта?  Он
наблюдал, считал и прикидывал, и глаза его блестели.
     Барраярец  присвистнул  сквозь  зубы,  сразу  напомнив   ей   хищного
шестинога:
     - Господи, а вон и сам Рэднов? Хотел бы я до него  добраться!  Но  на
этот раз можно и подождать, чтобы людьми министерства занялся  суд.  Пусть
только попробуют спасти своих любимчиков от обвинения в бунте! На этот раз
высшее командование и Совет графов будут на моей стороне. Нет, Рэднов,  ты
останешься в живых - и пожалеешь об этом.
     Вдруг он замер и ухмыльнулся:
     - Ну вот, наконец и мне повезло. Вон Готтиан, он вооружен  -  значит,
он командует. Мы почти у цели. Начинаем действовать.
     Они отползли обратно, под прикрытие деревьев. Дюбауэра  на  месте  не
было.
     - О, Боже! - выдохнула Корделия, вглядываясь в  заросли.  -  Куда  он
делся?
     - Далеко он уйти не мог, - успокоил ее Форкосиган, хотя и он выглядел
сейчас озабоченным.
     Они сделали круг по лесу, пройдя метров по сто. "Идиотка!  -  яростно
ругала себя Корделия, чувствуя, как ее охватывает паника. -  И  куда  тебя
понесло..." Никаких следов мичмана обнаружить не удалось.
     -  Послушайте,  сейчас  у  нас  нет  времени  его  искать,  -  сказал
Форкосиган. - Как только я снова стану командующим, я пошлю патруль на его
розыски. С мониторами они найдут его быстрее, чем мы.
     Корделия подумала о хищниках, обрывах, глубоких затонах,  барраярских
патрулях, скорых на расправу.
     - Мы столько прошли... - начала она.
     - Если я не верну себе командование, вы оба не выживете.
     С  трудом   подчинившись   доводам   рассудка,   Корделия   позволила
Форкосигану  взять  себя  за  руку,  и  они  двинулись  через  лес.  Когда
барраярский лагерь был уже близко, он приложил палец к губам.
     - Идите как можно тише. Я проделал такой путь не для того, чтобы меня
подстрелили собственные часовые. А! Здесь надо лечь.
     Он устроил ее позади нескольких поваленных стволов, в  высокой  траве
неподалеку от тропы.
     - А вы не хотите просто постучать в дверь?
     - Нет.
     - Почему, если ваш Готтиан надежен?
     - Что-то здесь не так. Не пойму, зачем они вообще сюда  вернулись.  -
Минуту  поразмыслив,  он  передал  ей   парализатор.   -   Если   придется
воспользоваться оружием, то пускай у вас будет такое,  которое  вы  можете
применить. В нем еще остался небольшой заряд - на один-два  выстрела.  Это
тропинка между двумя постами, и рано или поздно по ней кто-нибудь пройдет.
Не поднимайте головы, пока я не дам команду.
     Он расстегнул ножны и затаился по другую сторону тропы. Они  прождали
полчаса, потом еще столько же. Весь лес словно дремал,  нежась  в  мягком,
теплом тумане.
     Но вот на тропе послышались звуки шагов: кто-то прошелестел  опавшими
листьями. Корделия застыла в полной неподвижности, стараясь всмотреться  в
идущего и не поднять при этом головы. Показалась высокая  фигура  в  ладно
пригнанном барраярском камуфляже.  Спокойное  лицо,  седые  волосы.  Когда
офицер уже почти прошел мимо, Форкосиган поднялся из своего убежища.
     - Корабик, - проговорил он негромко, но по-настоящему дружелюбно.  Он
стоял и ждал, скрестив руки и улыбаясь.
     Готтиан стремительно обернулся,  одновременно  выхватывая  из  кобуры
нейробластер. Через секунду на лице его отразилось изумление.
     - Эйрел! Разведгруппа доложила,  что  тебя  убили  бетанцы.  -  И  он
шагнул, но не вперед, как ожидала Корделия  по  интонации  Форкосигана,  а
назад. Нейробластер по-прежнему оставался у него в руке, словно  он  забыл
его убрать, но пальцы  крепко  сжимали  рукоятку.  У  Корделии  оборвалось
сердце.
     У Форкосигана  был  чуть  удивленный  вид,  словно  такая  сдержанная
встреча его озадачила.
     - Рад видеть, что ты не суеверен, - пошутил он.
     - Мне следовало бы знать, что тебя нельзя считать мертвым...  до  тех
пор, пока лично не увижу тебя в могиле с осиновым  колом  в  сердце,  -  с
печальной иронией произнес Готтиан.
     - В чем дело, Корабик? - спокойно спросил Форкосиган. - Ты же никогда
не был лизоблюдом министерства.
     При этих словах Готтиан, уже не таясь, направил  на  своего  капитана
нейробластер. Форкосиган стоял, не двигаясь, и смотрел на него.
     - Нет, не был, - откровенно ответил Готтиан. - Я понял,  что  история
насчет тебя и бетанцев, которую рассказал мне Рэднов, не похожа на правду,
и я намерен был позаботиться о  том,  чтобы  она  прошла  через  совет  по
расследованию, когда мы вернемся домой. - Он помолчал. - Но  тогда  я  уже
был бы командующим. Замещая капитана шесть месяцев, я наверняка получил бы
этот пост. Как по-твоему, какие у меня шансы  получить  командование  -  в
моем-то возрасте? Пять процентов? Два? Ноль?
     - Не такие плохие, как ты думаешь,  -  по-прежнему  спокойно  ответил
Форкосиган. - Планируется кое-что,  о  чем  пока  никто  не  знает.  Новые
корабли, новые возможности.
     - Обычные слухи, - отмахнулся Готтиан.
     - Значит, ты не поверил  в  мою  смерть?  -  продолжал  расспрашивать
Форкосиган.
     - Я был уверен, что ты погиб. И взял на себя командование...  Кстати,
куда ты дел секретный пакет? Мы всю твою каюту перевернули, но  так  и  не
нашли.
     Форкосиган сухо улыбнулся и покачал головой.
     - Не хочу вводить тебя в соблазн.
     - Неважно. - Нейробластер Готтиана не дрожал. - И  тут  позавчера  ко
мне явился этот  полоумный,  Ботари.  Он  рассказал,  что  на  самом  деле
произошло возле лагеря бетанцев. Дьявольски меня удивил - я-то  думал,  он
был бы счастлив перерезать тебе глотку. Поэтому мы вернулись сюда -  якобы
провести планетные маневры. Я  не  сомневался,  что  рано  или  поздно  ты
объявишься, но ожидал тебя раньше.
     - Я задержался. - Форкосиган  чуть  сдвинулся,  уходя  с  линии  огня
парализатора Корделии. - Где сейчас Ботари?
     - В одиночке.
     - Ему это очень вредно, - поморщился Форкосиган. - Насколько я понял,
ты не стал оповещать всех о том, что мне удалось спастись?
     - Даже Рэднов не знает.  Он  по-прежнему  считает,  что  Ботари  тебя
прикончил.
     - Доволен, а?
     - Как кот на солнышке. Я бы с наслаждением ткнул его мордой  в  грязь
перед комиссией по расследованию, если бы ты оказался столь любезен, чтобы
погибнуть во время перехода.
     Форкосиган сделал печальную гримасу.
     - Похоже, ты так и не решил, чего бы тебе больше всего хотелось. Могу
ли я намекнуть, что даже сейчас еще не поздно передумать?
     - Ты никогда мне этого не забудешь, - неуверенно возразил Готтиан.
     - Будь я помоложе и поглупее - не забыл бы. Но,  сказать  по  правде,
мне уже слегка надоело убивать - это никого ничему не учит.  -  Форкосиган
поднял голову и посмотрел прямо в глаза Готтиану. -  Если  хочешь,  я  дам
тебе слово. Ты знаешь, чего оно стоит.
     Нейробластер задрожал  -  Готтиан  явно  колебался,  не  зная,  какое
решение принять. И тут Корделия заметила, что по его щекам текут слезы. "О
живых не плачут, - подумала она, - только о мертвых". Значит, в  следующую
секунду Готтиан выстрелит.
     Она подняла парализатор, тщательно прицелилась и нажала на  спусковой
крючок. Оружие издало только слабое жужжание, но заряда  все-таки  хватило
на то, чтобы обернувшийся на неожиданный  звук  Готтиан  упал  на  колени.
Форкосиган вырвал у него из руки нейробластер, потом сорвал с пояса кобуру
с плазмотроном и резким ударом свалил бывшего друга на землю.
     - Будь ты проклят, - прохрипел полупарализованный Готтиан, -  неужели
тебя так никогда и не перехитрить?
     - Будь иначе, меня бы здесь не было, - пожал плечами  Форкосиган.  Он
быстро обыскал Готтиана, конфисковав у него нож и еще кое-какое оружие.  -
Кто сейчас на постах?
     - Сене - на севере, Куделка - на юге.
     Форкосиган снял с Готтиана пояс и связал ему руки за спиной.
     - Тебе и правда трудно было принять решение, а?  -  Он  повернулся  к
Корделии: - Сене - один из людей Рэднова, Куделка - мой.
     - Но ведь это тоже  ваш  человек,  -  заметила  Корделия,  кивнув  на
связанного. -  Похоже,  единственное  различие  между  вашими  друзьями  и
врагами - в том, сколько времени  они  тратят  на  разговоры,  прежде  чем
выстрелить в вас.
     - Да, - согласился Форкосиган, - с этой армией  я  завоевал  бы  весь
мир, если бы мне хоть раз удалось заставить всех стрелять в одну  сторону.
Могу ли я одолжить у вас ремень, командор Нейсмит?
     Он  связал  Готтиану  ноги,  вставил  в  рот   кляп   и   выпрямился,
осматриваясь.
     - Все критяне - лжецы, - пробормотала Корделия,  подходя  поближе,  а
потом громко спросила: - На север или на юг?
     - Интересный вопрос. Как бы вы на него ответили?
     - Когда-то у меня  был  учитель,  который  вот  так  же  отводил  мои
вопросы. Я считала, что это сократический метод, и страшно им восхищалась.
А потом поняла, что он прибегал к нему всякий  раз,  когда  не  знал,  что
ответить.
     Корделия вглядывалась в лежащего Готтиана, пытаясь угадать,  чем  был
продиктован его  ответ:  раскаянием  или  надеждой  завершить  неудавшееся
покушение. Барраярец глянул на нее с недоумением и враждебностью.
     - На север, - неохотно заключила Корделия.
     Они с Форкосиганом обменялись понимающими  взглядами,  и  он  коротко
кивнул:
     - Что же, идемте.
     Они тихо пошли вверх по  тропинке,  к  перевалу,  потом  по  впадине,
заросшей густым серо-зеленым кустарником.
     - Вы давно знаете Готтиана?
     - Мы служим вместе уже четыре года, со времени моего разжалования.  Я
считал, что он хороший кадровый офицер. Но совершенно аполитичный. У  него
семья.
     - Как вы думаете, вы могли бы... потом взять его обратно?
     - Все простить и все забыть? Я дал ему такую возможность. Он  отрекся
от меня. Дважды, если вы правильно истолковали  его  слова.  -  Они  снова
поднимались вверх по склону. - Пост находится наверху. Кто бы там ни  был,
он через секунду нас заметит. Задержитесь здесь  и  прикройте  меня.  Если
услышите выстрелы... - он помолчал, - действуйте по своему усмотрению.
     Корделия подавила нервный  смешок.  А  Форкосиган  расстегнул  кобуру
нейробластера и открыто пошел  по  тропе,  стараясь  производить  побольше
шума.
     - Часовой, докладывайте, - услышала она его громкий приказ.
     - Ничего нового с... О, Господи, да это же капитан!
     И до Корделии донесся такой радостный хохот, какого она  не  слышала,
кажется, уже целый век. Она прислонилась к дереву,  внезапно  ослабев.  "И
когда же, - спросила она себя, - ты перестала бояться его? Когда ты начала
бояться за него? И почему  новый  страх  настолько  мучительнее  прежнего?
Похоже, ты от этой перемены ничего не выиграла, а?"
     -  Вы  можете  показаться,  командор  Нейсмит,  -  громко  проговорил
Форкосиган.  Она  обогнула  последнюю  группу  кустов  и   взобралась   на
травянистый пригорок. На нем расположились двое подтянутых молодых людей в
пятнистом  камуфляже.  Одного  из  них,  на  голову  выше  Форкосигана,  с
мальчишеским лицом, не соответствующим могучему телу,  она  уже  видела  в
бинокль - это был  Куделка.  Он  с  неуемным  восторгом  жал  руку  своему
капитану, словно никак не мог окончательно убедиться,  что  перед  ним  не
призрак. Но когда второй часовой разглядел ее форму, его рука дернулась  к
кобуре.
     - Нам сказали, что вас убили бетаины, сэр...
     - Да, этот преувеличенный  слух  мне  было  нелегко  опровергнуть,  -
отозвался Форкосиган. - Как видите, это не так.
     - Похороны получились великолепные, - сообщил Куделка.  -  Жаль,  что
вас там не было.
     - Может, в другой раз, - ухмыльнулся Форкосиган.
     - Ох, простите, сэр. Ну, вы же знаете, что я не это имел  в  виду.  А
лучшую речь произнес лейтенант Рэднов.
     - Не сомневаюсь. Он над ней, наверное, корпел уже несколько месяцев.
     Куделка, более сообразительный, чем его спутник, громко ахнул. Второй
барраярец посмотрел на него с удивлением.
     - Теперь позвольте представить  вам  командора  Корделию  Нейсмит  из
Бетанской  астроэкспедиции.  Она...  -  Форкосиган  замолчал.  Корделия  с
интересом ждала, какой именно статус она получит. - Она... Э-э...
     - Итак, она... - услужливо пробормотала Корделия.
     Форкосиган плотно сжал губы.
     -  Моя  пленная,  -  наконец  выбрал  он.  -  С   правом   свободного
передвижения, за исключением секретных районов. Обращаться с  ней  следует
со всяческим уважением.
     Видно было, что оба парня буквально умирают от любопытства.
     - Она вооружена, - напомнил спутник Куделки.
     - Да, к счастью. - Форкосиган воздержался от объяснений, а перешел  к
более важным вопросам. - Кто прилетел на катере?
     Куделка начал перечислять имена, его спутник изредка подсказывал.
     - Ладно. - Форкосиган  вздохнул.  -  Необходимо  быстро  и  без  шума
разоружить Рэднова, Дэробея, Сенса и  Тейфаса  и  посадить  под  арест  по
обвинению в мятеже. Позже к ним присоединятся и другие. Пока они не  будут
арестованы, никакой связи с "Генералом Форкрафтом". Где лейтенант Буффа?
     - В пещерах. Сэр! - У Куделки теперь был довольно несчастный вид:  он
начал понимать, что произошло.
     - Да?
     - Вы уверены насчет Тейфаса?
     - Почти. - Голос Форкосигана смягчился. - Их будут  судить.  Суд  для
того и существует, чтобы отделить виновных от невинных.
     - Да, сэр.
     Куделка принял эту слабую гарантию  относительно  будущего  человека,
который, как догадалась Корделия, был ему другом.
     - Теперь ты понимаешь, почему я говорил, что  статистика  гражданской
войны не отражает реального положения вещей? - спросил Форкосиган.
     - Да, сэр. - Куделка прямо встретил его взгляд, и Форкосиган кивнул.
     - Хорошо. Идите со мной.
     Они снова двинулись в путь. Форкосиган взял ее под руку  и  почти  не
хромал, ловко скрыв, насколько тяжело он на  нее  опирается.  Они  шли  по
новой тропе через  лес,  то  вверх,  то  вниз,  и,  наконец,  оказались  у
замаскированных дверей, закрывавших вход в пещеры.
     Струившийся  рядом  водопад  заканчивался  небольшим  бассейном,   из
которого выбегал живописный ручей. Около него собралась  странная  группа.
Сначала Корделия не могла разобрать, что там происходит.  Двое  барраярцев
стояли, наблюдая за двумя другими, опустившимися на колени у воды. При  их
приближении те, кто стоял на коленях, выпрямились и подняли на ноги мокрую
фигуру со связанными руками. Человек  задыхался  и  кашлял,  шумно  глотая
воздух.
     - Это Дюбауэр! - воскликнула Корделия. - Что они с ним делают?
     В отличие от нее, Форкосиган моментально понял смысл всей картины. Он
лишь чертыхнулся и, прихрамывая, побежал вниз.
     - Это мой пленник! - крикнул он, подбегая к водоему. - Руки прочь  от
него!
     Вся четверка дернулась, как от удара током, и выпустила свою  жертву.
Дюбауэр упал на землю. Волосы, лицо, реденькая бородка и воротник  мичмана
были совершенно мокрыми, и он продолжал  кашлять  и  чихать.  Ужаснувшись,
Корделия, наконец, поняла, что барраярцы пытали его, окуная в воду.
     - Лейтенант  Буффа,  что  здесь  происходит?  -  рявкнул  Форкосиган,
пронзая негодующим взглядом одного из четверых.
     -  Я  думал,  вас  убили  бетанцы,   сэр!   -   невпопад   проговорил
растерявшийся Буффа.
     - Не убили, - отрывисто ответил Форкосиган. - Так  что  вы  делали  с
этим парнем?
     - Тейфас поймал его в лесу, сэр.  Мы  решили  его  допросить:  хотели
узнать, есть ли тут поблизости  еще  бетаины...  -  он  бросил  взгляд  на
Корделию. - Только вот он отказывается говорить. А я-то всегда  считал  их
слабаками.
     Форкосиган провел рукой по лицу, словно моля небо дать ему силы.
     - Буффа, - терпеливо проговорил он, - этот человек  пять  дней  назад
попал под нейробластер. Он не может говорить, а если  бы  и  мог,  то  все
равно ничего бы не знал.
     - Изверги! - крикнула Корделия, опускаясь на  колени.  Дюбауэр  узнал
ее, и отчаянно в нее вцепился. - Вы,  барраярцы,  просто  дикари,  мерзкие
убийцы!
     - И еще придурки. Не забудьте про придурков, -  напомнил  Форкосиган,
испепеляя взглядом своих  подчиненных.  У  пары  человек  хватило  совести
выглядеть не только испуганными, но  и  пристыженными.  Форкосиган  тяжело
вздохнул. - Он в порядке?
     - Как будто в порядке, - сухо отозвалась  Корделия.  -  Только  очень
расстроен, знаете ли.
     Ее трясло от негодования.
     -  Командор  Нейсмит,  я  приношу  вам  извинения  за  действия  моих
подчиненных, - официальным тоном заявил Форкосиган, повысив голос  и  явно
давая понять всем присутствующим, в какое неловкое положение они поставили
своего капитана.
     - Нечего тут щелкать каблуками, - яростно прошипела Корделия. Но  при
виде его погрустневшего лица она смягчилась  и  добавила  чуть  громче:  -
Имело место неправильное истолкование событий. - Она  перевела  взгляд  на
рослого лейтенанта Буффу, который  старался  незаметно  стушеваться.  -  А
когда человек слеп, он может и обознаться.  Так  что...  О,  черт,  -  она
прервала речь,  поскольку  испуг  и  смятение  вызвали  у  Дюбауэра  новый
припадок. Большинство барраярцев смущенно отвели  глаза.  Форкосиган,  уже
наученный опытом, опустился на колени, чтобы помочь ей.
     Когда судороги затихли, он снова встал.
     -  Тейфас,  сдай  оружие  Куделке.  -  Тейфас  помедлил,  затравленно
озираясь, потом медленно повиновался.
     - Я не хотел участвовать в этом, сэр, - с отчаянием проговорил он,  -
но лейтенант Рэднов сказал мне, что уже поздно.
     - У тебя  еще  будет  возможность  оправдаться,  -  устало  отозвался
Форкосиган.
     - Что происходит, сэр? -  спросил  озадаченный  Буффа.  -  Вы  видели
командора Готтиана?
     - Я дал командору Готтиану... отдельное поручение. Буффа, ты  примешь
командование над группой.
     Форкосиган  повторил  свой  приказ  относительно  ареста  и   отрядил
нескольких человек для его выполнения.
     - Мичман Куделка, отведи моих пленников в пещеру.  Позаботься,  чтобы
их как следует  накормили  и  предоставили  все,  что  потребует  командор
Нейсмит. Потом подготовь катер к  взлету.  Мы  вернемся  на  корабль,  как
только другие... арестованные будут в сборе.
     Он избегал слова "мятежники", по-видимому, считая его слишком сильным
выражением.
     - Что вы собираетесь... - начала Корделия.
     - Собираюсь поговорить с командором Готтианом. Наедине.
     - Хмм. Ну, не заставьте меня пожалеть о моем совете.
     Это означало: "Будьте осторожны!"
     Махнув рукой в знак того, что  понял,  Форкосиган  побрел  обратно  к
лесу. Его хромота стала заметнее.


     Корделия помогла ботанику подняться на ноги, и  Куделка  повел  их  к
входу в пещеру. Этот парень настолько походил на Дюбауэра, что  ей  трудно
было сохранять враждебность.
     - Что у старика с ногой? - спросил Куделка, оглядываясь через плечо.
     - У него воспалилась  царапина,  -  Корделия  не  стала  вдаваться  в
подробности, поскольку уже поняла,  что  Форкосиган  прав,  скрывая  любую
слабость от своих ненадежных подчиненных. - Эта  рана  потребует  внимания
хорошего медика, если только вам удастся заставить его заняться собой.
     - Это для  старика  типично.  Никогда  не  видел  столько  энергии  у
человека его возраста.
     Корделия саркастически подняла бровь.
     - Какого возраста?
     -  Ну,  конечно,  вам  он  не  кажется  старым,  -  уступил  Куделка,
удивившись ее смешку.  - То есть энергия  -  вообще-то  не  совсем  верное
слово...
     - Как насчет силы? - предложила она, втайне  страшно  довольная  тем,
что у Форкосигана есть хотя бы один почитатель. - Энергия,  приложенная  к
работе.
     - Вот-вот, самое то, - одобрил он.
     Корделия решила не упоминать о голубой таблетке.
     - Он показался мне  интересным  человеком,  -  сказала  она,  надеясь
услышать еще что-нибудь об Форкосигане. - Как он попал в такую историю?
     - Вы имеете в виду Рэднова?
     Она кивнула.
     - Ну, я не хочу критиковать старика, но... - Тут Куделка даже понизил
голос. - Кто, кроме него, сказал  бы  политофицеру,  едва  тот  пришел  на
корабль, чтобы он не совался ему на глаза,  если  хочет  дожить  до  конца
полета?
     Они  уже  дважды  повернули  внутри  пещеры.  Корделия   настороженно
осматривалась. "В высшей степени странно, - решила она. - Форкосиган  ввел
меня в заблуждение". Лабиринт отчасти имел естественное происхождение,  но
в основном его вырубили плазменной  дугой.  Тут  было  холодно,  влажно  и
сумрачно.   Огромные   пространства   были   загромождены   разнообразными
припасами. Это  не  тайник,  а  настоящий  военный  склад.  Она  беззвучно
присвистнула, озираясь по сторонам и прозревая в будущем  множество  самых
неприятных вариантов развития событий.
     В одном из закоулков находилось обычное барраярское полевое  укрытие:
ребристая полусфера, обтянутая такой же тканью, что и  бетанские  палатки.
Здесь расположилась полевая кухня и примитивная столовая,  где  хозяйничал
одинокий старшина, наводя порядок после обеда.
     - Только что  объявился  старик  -  живехонек!  -  приветствовал  его
Куделка.
     - Ого!  А  я  думал,  бетаины  перерезали  ему  глотку,  -  удивленно
отозвался старшина. - А мы-то устроили такие шикарные поминки.
     - Вот эти двое  -  личные  пленники  старика,  -  продолжал  Куделка,
обращаясь к повару, который, как заподозрила Корделия, был  скорее  боевым
солдатом, чем  опытным  кулинаром.  -  А  его  отношение  к  пленным  тебе
известно. У этого парня - повреждения после нейробластера. Бетаинов велено
как следует накормить, так что не трави их своими обычными помоями.
     - Критику наводить все горазды, - пробормотал  старшина-повар,  когда
Куделка исчез, чтобы заняться другими делами. - Что будете есть?
     - Что угодно. Что угодно, лишь бы не овсянку и заправку с рокфором, -
поспешно поправилась Корделия.
     Барраярец исчез в заднем помещении и через несколько минут появился с
дымящимися мисками какого-то рагу  и  -  о  чудо!  -  настоящим  хлебом  с
настоящим маргарином. Корделия жадно набросилась на еду.
     - Ну как? - бесцветно осведомился старшина.
     - Чудесно, - пробормотала она с набитым ртом. - Просто объедение.
     - Правда? - Он расправил плечи. - Вам правда нравится?
     - Правда. - Она перестала есть, чтобы всунуть  несколько  ложек  рагу
обалдевшему  Дюбауэру.  Вкус  теплой  пищи  разогнал  вызванную  припадком
дремоту, и он начал жевать почти так же энергично, как и она.
     - Э, можно мне помочь его накормить? - предложил повар.
     Корделия улыбнулась.
     - Конечно, можно.
     Очень скоро она узнала, что старшину зовут Нилеза, выслушала  историю
его жизни, отведала весь - хоть и очень  небогатый  -  запас  деликатесов,
которые могла предложить барраярская походная кухня. Видимо, старшина  так
же истосковался по похвалам, как его товарищи - по домашней кухне,  потому
что ходил за ней по пятам, ломая голову, чем бы еще ей услужить.
     Форкосиган пришел без сопровождающих и устало сел рядом с Корделией.
     - Добро пожаловать, сэр, - приветствовал его  Нилеза.  -  Мы  думали,
бетаины вас убили.
     - Да, знаю. - Форкосиган  жестом  отмел  это  уже  успевшее  надоесть
приветствие. - Как насчет еды?
     - Что прикажете, сэр?
     - Все равно, лишь бы не овсянку.
     Ему тоже дали хлеба и рагу. Съел он немного - было очевидно, что  жар
в сочетании со стимулятором не способствует аппетиту.
     - Что с командором Готтианом? - тихо спросила Корделия.
     - Он снова в строю.
     - Как вы этого добились?
     - Развязал его и дал ему мой плазмотрон. Сказал, что не могу работать
с человеком, в котором не уверен, и  что  это  -  его  последний  шанс  на
повышение по службе. Потом сел к нему спиной. Просидел так  минут  десять.
Мы не сказали ни слова. Потом он вернул мне оружие, и мы пошли  обратно  в
лагерь.
     - Я тоже думала, что какая-то  шутка  в  этом  роде  сработает.  Хотя
сомневаюсь, что смогла бы так поступить на вашем месте.
     - Я бы, наверное, тоже не смог, если бы не чертовская усталость.  Так
хотелось дать отдых ногам. - Он заговорил немного оживленнее: - Как только
будет восстановлен порядок, мы полетим к "Генералу". Это чудесный корабль.
Я отведу вам каюту инспекторов - ее называют адмиральской, хотя она  ничем
не отличается от остальных. - Он положил ложку. - Как вам наша еда?
     - Чудесная.
     - Большинство отзывается иначе.
     - Старшина Нилеза был очень добр и внимателен.
     - Мы говорим об одном и том же человеке? - удивился Форкосиган.
     - По-моему, ему просто надо,  чтобы  его  работу  ценили.  Попробуйте
как-нибудь.
     Форкосиган поставил локти на стол,  уперся  подбородком  в  ладони  и
улыбнулся:
     - Что ж, попытаюсь последовать вашему совету.
     Оба  замолчали,  чувствуя,  как  усталость  берет  свое.   Форкосиган
откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Корделия опустила голову на руки
и задремала. Примерно через полчаса вошел Куделка.
     - Мы взяли Сенса, сэр, - доложил он. -  Но  у  нас  были...  остались
трудности с Рэдновым и Дэробеем. Они что-то пронюхали и скрылись в лесу. Я
выслал за ними отряд.
     Казалось, Форкосиган готов разразиться проклятиями.
     - Надо было пойти самому, - пробормотал он. - У них есть оружие?
     - У обоих остались нейробластеры. Плазмотроны мы успели забрать.
     - Хорошо. Я больше не хочу тратить время на поиски. Отзовите людей  и
блокируйте все входы в укрытие. Интересно, как им  понравится  ночевать  в
лесу? - Глаза его весело сверкнули. - Мы прихватим  их  позже.  Деться  им
некуда.


     Корделия помогла Дюбауэру забраться  в  катер  -  пустой  и  довольно
потрепанный - и устроиться на  свободном  месте.  С  прибытием  последнего
отряда катер наполнился солдатами, включая трех  понурых  арестантов.  Все
барраярцы  оказались  рослыми  и  мускулистыми   молодыми   людьми.   Пока
Форкосиган был самым невысоким из всех, кого она видела.
     Они с любопытством разглядывали личных пленных Форкосигана, и до  нее
донеслись обрывки фраз на двух или  трех  языках.  Догадаться  о  предмете
разговора было нетрудно. Корделия невесело усмехнулась. Гонцы  были  полны
иллюзий относительно того, сколько желания и сил для занятий любовью может
остаться  у  мужчины  и  женщины   после   сорокакилометровых   ежедневных
переходов, сотрясения мозга  и  удара  парализатора;  у  людей  больных  и
голодных, попеременно присматривающих за раненым и пытающихся  не  попасть
на ужин окрестным хищникам... К тому же совсем немолодых: тридцати трех  и
сорока с лишним лет. Она закрыла глаза,  чтобы  не  видеть  их  любопытных
физиономий.
     Форкосиган вернулся из кабины пилотов и сел рядом с ней.
     - Как вы?
     Корделия кивнула.
     - В порядке. Немного ошарашена этими толпами мальчишек. Кажется,  вы,
барраярцы, - единственные,  у  кого  нет  смешанных  экипажей.  Интересно,
почему?
     - Отчасти - по традиции, отчасти, - чтобы поддержать боевой дух.  Они
вам не досаждали?
     - Нет, только  позабавили.  Скажите,  а  они  догадываются,  как  ими
манипулируют?
     - Ничуть. Они считают себя властителями вселенной.
     - Бедные ягнятки.
     - Я бы не стал их так характеризовать.
     - Я имела в виду жертвенных животных.
     - А-а. Это уже ближе.
     Двигатели завыли, и  катер  поднялся  в  воздух.  Он  облетел  вокруг
усеянной кратерами возвышенности, а потом взял  курс  на  восток,  набирая
высоту. Корделия видела в иллюминатор, как под крылом за считанные  минуты
пронеслась вся местность, по которой они с такими мучениями шли  несколько
дней. Корабль взмыл над огромной горой  -  где-то  там,  на  склоне,  спит
вечным сном лейтенант Роузмонт...  Внизу  промелькнули  снега  и  ледники,
озаренные заходящим солнцем. Они летели на восток - через  сумерки,  через
ночь, потом горизонт ушел вниз, и они вырвались в вечный мрак космического
пространства.
     Когда они  приблизились  к  планетной  орбите  "Генерала  Форкрафта",
Форкосиган снова ушел к пилотам, чтобы проследить за сближением. Казалось,
его  все  больше  поглощает  привычный  круг   обязанностей   и   общество
сослуживцев, из которого он был вырван. Хотя, конечно,  у  них  еще  будет
возможность видеть друг друга - и даже не один месяц, судя  по  тому,  что
говорил Готтиан. "Ты антрополог, - внушала себе  Корделия,  -  и  изучаешь
племя диких барраярцев. Рассматривай это как отдых, все  равно  ты  хотела
после этой экспедиции уйти в длительный отпуск. Ну, вот он и наступил". Но
пальцы нервно теребили  обивку  обшарпанного  сиденья.  Нахмурившись,  она
заставила их успокоиться.
     Стыковка прошла гладко, и через несколько минут толпа рослых  солдат,
собрав снаряжение и, шумно топая, потянулась к  шлюзу.  У  локтя  Корделии
возник  Куделка,  сообщивший,  что  назначен   ее   проводником.   Скорее,
охранником, - мелькнуло у нее в голове - а может, нянькой:  в  эту  минуту
она не чувствовала себя особо опасной. Подхватив Дюбауэра, она  прошла  на
корабль Форкосигана.
     Тут  все  было  иначе,  чем  на  "Рене  Магритте":   холодно,   масса
некрашенного металла, экономия на удобствах и обстановке - в общем, та  же
разница, что между жилой комнатой и гаражом. Прежде всего они  отправились
в лазарет.  Это  был  длинный  ряд  аккуратных  помещений,  гораздо  более
обширных,  чем  на  ее  экспедиционном  корабле,  даже   в   относительных
измерениях. Сейчас в лазарете почти никого не было: только главный  хирург
и несколько рядовых, занятых инвентаризацией, да еще один скучающий солдат
со сломанной рукой. Дюбауэра осмотрел врач, и Корделия скоро поняла, что в
последствиях,  вызванных  действием  нейробластера,  он  разбирается  даже
лучше, чем доктор их корабля. Затем он передал больного  санитарам,  чтобы
те его вымыли и уложили.
     - Скоро у вас будет еще один пациент, - сообщила Корделия хирургу.  -
У  вашего  капитана  на  щиколотке  отвратительная  инфицированная   рана.
Началось общее заражение. И еще... Не знаю, что за голубые таблетки у  вас
в аптечках, но, судя по его словам, та, которую он принял  сегодня  утром,
вот-вот перестанет действовать.
     - Чертова отрава, - проворчал хирург. - Не спорю,  она  работает,  но
могли бы придумать что-нибудь менее истощающее организм.
     Доктор принялся готовить к работе синтезатор антибиотиков, а Корделия
наблюдала, как укладывают в постель бесчувственного Дюбауэра. Она  поняла,
что для него начинается бесконечная вереница больничных дней, однообразных
и пустых, - и так до конца жизни. Не оказала ли  она  ему  дурную  услугу?
Может, барраярец был прав?  Она  немного  помедлила  в  лазарете,  надеясь
дождаться своего второго спутника.
     Наконец, появился Форкосиган. Он пришел в сопровождении - а вернее, с
помощью - двух офицеров, которых Корделия до этого  еще  не  видела.  Ясно
было, что он не рассчитал время, потому что смотреть на него  было  просто
страшно. Смертельно бледный, он ругался, отдавая распоряжения, и дрожал  с
головы до ног. Корделия подумала, что уже сейчас заметно, где  у  него  на
лице лягут морщины, когда ему будет семьдесят.
     - О вас еще не позаботились? - спросил он, увидев ее. - Где  Куделка?
Я же сказал ему... А, вот ты где. Помести ее в адмиральскую каюту.  Я  уже
говорил? И зайди на склад, найди ей какую-нибудь одежду. И ужин. И  заряди
ей парализатор.
     - Я в  порядке.  Не  лучше  ли  вам  лечь?  -  обеспокоенно  спросила
Корделия.
     Но Форкосиган продолжал кружить по комнате, как заводная  игрушка  со
сломанным колесом.
     - Надо выпустить Ботари, - пробормотал он, - а то у  него,  наверное,
уже начались галлюцинации.
     - Вы это только что сделали, сэр, - напомнил один из офицеров. Хирург
перехватил  его  взгляд  и  многозначительно  кивнул  головой  в   сторону
операционного стола. Лейтенанты взяли своего  командира  под  руки,  почти
силой отвели к столу и заставили улечься.
     - Все  эти  чертовы  пилюли,  -  объяснил  Корделии  хирург,  видимо,
сжалившись над нею. - Он уже  утром  будет  в  порядке,  если  не  считать
сонливости и страшной головной боли.
     И доктор склонился над своим пациентом. Он ловко  разрезал  натянутую
распухшей ногой брючину о тут же разразился проклятиями при виде того, что
оказалось под ней. Куделка заглянул ему через плечо и обернулся к Корделии
с неестественной улыбкой на позеленевшем лице.
     Корделия кивнула ему и неохотно  удалилась,  оставив  Форкосигана  на
попечении  специалистов.  Куделка,  которому  понравилась  новая  роль   -
сопровождающего (несмотря на то, что  из-за  нее  он  пропустил  эффектную
сцену возвращения капитана на борт корабля), отвел ее на склад за одеждой,
потом исчез с парализатором и вернулся, зарядив его, как и было приказано.
Казалось, это далось ему нелегко.
     - Я все равно не стану бунтовать, - заверила Корделия, уловив  борьбу
чувств, отразившуюся на бесхитростной физиономии прапорщика.
     - Нет-нет, старик распорядился, чтобы он у вас был.  Я  не  собираюсь
спорить с ним относительно пленных, для него это больной вопрос.
     -  Я  так  и  поняла.  Кстати,  должна  напомнить   вам,   что   наши
правительства, насколько мне известно, не  находятся  в  состоянии  войны.
Следовательно, мое задержание незаконно.
     Куделка поразмыслил над этим заявлением, но привычный  образ  мыслей,
по-видимому, возобладал. Прихватив вещи, он провел Корделию в ее каюту.



                                    5

     На следующее утро, открыв дверь,  Корделия  обнаружила  часового.  Ее
макушка еле доставала ему до плеча,  а  лицо  стража  напомнило  ей  морду
борзой собаки: узкое, длинноносое, со слишком близко посаженными  глазами.
Она сразу же поняла, где видела его: возле ущелья, в пестрой тени деревьев
- и в ней зашевелился прежний страх.
     - Сержант Ботари?
     Он отдал ей честь - первый барраярец, сделавший это.
     - Сударыня, - отозвался он низким монотонным басом и замолчал.
     - Я хочу пройти в лазарет, - неуверенно проговорила она.
     - Да, сударыня.
     Четко повернувшись, он зашагал по коридору. Корделия уже  догадалась,
что Ботари сменил Куделку в качестве ее охранника и гида, и последовала за
ним. Она не задавала по пути никаких вопросов, да и внешность сержанта  не
располагала к светской беседе. Наблюдая за ним, она  вдруг  подумала,  что
охрана могла быть поставлена не только для того, чтобы  не  выпускать  ее,
сколько затем, чтобы не  впускать  к  ней  других.  Парализатор  на  поясе
неожиданно сделался удивительно тяжелым.
     В лазарете сидел чистенький Дюбауэр, одетый в черную форму без знаков
различия - такую же выдали и  ей.  Ему  остригли  волосы  и  побрили.  Она
попыталась  говорить  с  ним,  пока  собственный  голос  не  показался  ей
бессмысленным шумом. Дюбауэр смотрел на нее и молчал.
     Форкосиган помещался в отдельной палате,  дверь  которой  выходила  в
общую. Он  сделал  ей  знак  войти.  Сидя  на  кровати  в  зеленой  пижаме
стандартного  образца,  капитан  тыкал   световым   карандашом   в   экран
компьютера, подвешенный над постелью. Она заметила,  что  даже  пижама  не
делает его штатским -  в  любой  одежде  Форкосиган  оставался  командиром
своего корабля. Казалось, он может работать  хоть  голым  -  и  тогда  все
окружающие ощутят себя нелепо расфранченными. Только и всего.
     Чуть улыбнувшись своим мыслям, Корделия приветствовала его  небрежным
взмахом руки. Около постели стоял один из двух офицеров, которые  накануне
привели его в лазарет.
     - Командор Нейсмит, это - командор-лейтенант Форкаллонер, мой  второй
заместитель. Подождите минутку, пожалуйста: капитаны приходят и уходят, но
отчетность вечна.
     - Аминь.
     Лощеный Форкаллонер мог послужить  идеальной  моделью  для  армейской
рекламы.  Но  за  внешней  бесстрастностью  скрывался  юмор,  и   Корделия
подумала, что таким лет через десять-двенадцать станет мичман Куделка.
     - Капитан Форкосиган очень высоко  о  вас  отзывается,  -  проговорил
лейтенант, начиная светский разговор. -  И  я  полагаю,  что  раз  уж  нам
удалось захватить  только  одного  пленного,  то  вы  -  бесспорно  лучший
вариант.
     Форкосиган поморщился. Корделия чуть качнула головой, призывая его не
обращать внимания на лейтенантскую  болтовню.  Он  пожал  плечами,  и  его
пальцы быстро забегали по клавиатуре.
     - Поскольку все мои  люди  благополучно  летят  домой,  я  тоже  могу
считать это удачным обменом. По крайней мере, почти все, -  ответила  она,
но тут же вспомнила мертвого Роузмонта, и молодой барраярец  показался  ей
уже совсем не таким забавным.
     - И вообще, почему вам так хотелось нас изловить?
     - Ну, так было приказано, - просто ответил Форкаллонер,  как  древний
фанатик, готовый на все вопросы отвечать: "Потому что  так  угодно  Богу".
Впрочем, на какой-то миг на его лице отразилась легкая неуверенность.- А я
уж было решил, что нас послали сюда на дежурство в качестве  наказания,  -
пошутил он.
     Эти слова развеселили Форкосигана.
     - За  твои  грехи?  Ты  мыслишь  чересчур  эгоцентрично,  Аристид.  -
Предоставив Форкаллонеру разбираться в смысле сказанного, он  обратился  к
Корделии: - Ваше задержание должно было пройти бескровно. Так оно  и  было
бы, не начнись у нас мятеж... В определенных случаях извинения  бесполезны
(Корделия поняла, что и ему  вспомнились  ночные  похороны  Роузмонта).  -
Ответственность за происшедшее лежит на мне, и меня за этот  инцидент  еще
приласкают в генеральном штабе, как только прочтут мое донесение.
     Он вымученно улыбнулся и снова забарабанил по клавишам.
     - Ну, я  тоже  не  стану  извиняться  за  то,  что  подпортила  планы
вторжения, - отважно выпалила Корделия и замолчала, ожидая их реакции.
     - Какого вторжения? - вскинулся Форкаллонер.
     - Этого я и опасался. Так и думал, что вы сообразите,  увидев  пещеры
со складами, - досадливо заметил Форкосиган. - Он помолчал. - Дело  только
обсуждалось,  когда  мы  вылетали,  и  наши  "ястребы"  размахивали  идеей
внезапности - для них это  дубинка,  которой  можно  побить  партию  мира.
Говоря как частное лицо... впрочем, я не имею такого права,  пока  на  мне
военная форма. Оставим это.
     - Какое вторжение, сэр?  -  В  эту  минуту  обнадеженный  Форкаллонер
напоминал ребенка, услышавшего о новой игрушке.
     - Если повезет - никакое, - отрезал Форкосиган. -  Мне  и  одного  до
конца жизни хватит.
     Казалось, он ушел в какие-то личные, неприятные воспоминания.
     Форкаллонер явно не  одобрял  такую  сдержанность  со  стороны  героя
Комарры.
     - Это же была великолепная победа, сэр. С очень небольшими потерями.
     - Да. С нашей стороны.
     Форкосиган допечатал свой доклад. Подписал его и  ввел  требование  о
новом бланке.
     - Но ведь так и планировалось, разве нет? - допытывался лейтенант.
     - После Комарры осталось грязное политическое наследство. Я не  хотел
бы передать такое следующему поколению. Давайте прекратим этот разговор.
     Он кончил заполнять последний бланк.
     - Куда вы собираетесь вторгнуться? - настаивала Корделия.
     - Почему я ничего об этом не слышал? - вторил Форкаллонер.
     - Отвечаю по порядку: это секретная информация,  на  уровне  главного
командования, центрального комитета Двух советов и императора. Это значит,
что данный разговор не должен выйти за стены этой комнаты, Аристид.
     Форкаллонер выразительно взглянул на Корделию:
     - Она-то ведь не в главном командовании. И если уж на то пошло...
     - И я тоже уже в него не вхожу, -  признал  Форкосиган.  -  Но  я  не
сказал ничего, о чем  бы  она  сама  не  могла  догадаться,  будучи  нашей
гостьей. Что же  касается  причин  моей  осведомленности,  то  мое  мнение
спрашивали... по нескольким вопросам. А когда я  изложил  его  начальству,
оно не понравилось.
     И он довольно неприятно улыбнулся.
     - Вас поэтому и выслали с планеты? - спросила Корделия, чувствуя, что
начинает  понимать,   как   делаются   дела   на   Барраяре.   -   Похоже,
командор-лейтенант   Форкаллонер   все-таки   прав   относительно    этого
патрулирования. А ваше мнение запросил... э-э... некий старый друг  вашего
отца?
     - Да уж конечно не Совет министров, - ответил Форкосиган и решительно
переменил тему разговора. - Мои люди обращались с вами как подобает?
     - Да, очень хорошо.
     - Хирург клянется, что отпустит меня сегодня днем, если  я  все  утро
буду себя хорошо вести. Могу я попозже зайти к вам в каюту для  небольшого
разговора? Мне надо кое-что выяснить.
     - Конечно, - откликнулась она, решив про себя, что его просьба звучит
довольно тревожно.
     Вошел недовольный врач.
     - Вы должны отдыхать, сэр. - И он выразительно покосился на  Корделию
и Форкаллонера.
     - А, ладно. Отошли это со следующим курьером, Аристид,  -  Форкосиган
указал на экран, - вместе с речевыми записями и обвинительным заключением.
     Доктор выпроводил их из палаты, а Форкосиган снова принялся печатать.


     Остаток утра Корделия бродила по кораблю,  исследуя  его  в  границах
дозволенного. "Генерал Форкрафт" оказался лабиринтом  коридоров,  отсеков,
переходов и узких дверей. В  конце  концов  до  нее  дошло,  что  все  это
рассчитано на оборону от ворвавшегося вражеского десанта.  Сержант  Ботари
неспешно шагал следом, молча нависая над ее плечом,  словно  тень  смерти.
Когда же она поворачивала в какую-нибудь запретную дверь или  коридор,  он
резко останавливался и произносил: "Нет, сударыня". Кроме того, оказалось,
что ей запрещено дотрагиваться до чего бы то ни было - она  выяснила  это,
когда небрежно провела рукой по  пульту  управления,  заработав  очередное
"нет, сударыня" от Ботари. Корделия почувствовала себя двухлетним малышом,
которого выпустили погулять по комнате.
     Она все же сделала слабую попытку его разговорить:
     - Вы давно служите у капитана Форкосигана?
     - Да, сударыня.
     Молчание.
     - Он вам нравится?
     - Нет, сударыня.
     Молчание.
     - Почему?
     Уж на этот вопрос он не  сможет  ответить  так  односложно.  Какое-то
время ей казалось, что сержант не ответит вовсе,  но  после  долгой  паузы
прозвучало:
     - Он фор.
     - Классовый конфликт? - предположила она.
     - Я не люблю форов.
     - Я не фор, - подсказала Корделия.
     Он мрачно посмотрел сквозь нее.
     - Вы - как фор, сударыня.
     Беседа закончилась.


     После полудня она удобно устроилась  на  койке  и  принялась  изучать
каталог компьютерной библиотеки. Выбрав видеоролик под названием "Города и
население Барраяра", Корделия набрала его код.
     Текст, как и следовало ожидать, оказался  банальным,  но  зрелища,  с
бетанской точки зрения,  были  просто  волшебными.  Перед  ней  открывался
дивный, зеленый, залитый солнцем мир. Люди ходили по  улицам  без  носовых
фильтров, без регенераторов воздуха и даже  без  летней  тепловой  защиты.
Климат  и  ландшафт  планеты  были  удивительно  разнообразны.  Континенты
омывались океанами - настоящими океанами, со штормами и  приливами.  Разве
это сравнимо с плоскими  солеными  лужами,  которые  у  нее  дома  принято
называть озерами...
     В дверь постучали.
     - Войдите, - пригласила она. Появился Форкосиган, он приветствовал ее
коротким кивком. "Странное время суток  для  парадной  формы,  -  подумала
Корделия, - но, видит Бог, выглядит он превосходно. Славно, очень славно".
Сопровождавший капитана  сержант  Ботари  остался  снаружи,  а  Форкосиган
обошел комнату, словно что-то искал. Наконец, он снял посуду с подноса, на
котором ей принесли ленч, и прислонил его к двери,  чтобы  удержать  ее  в
приоткрытом положении. Корделия удивленно подняла брови.
     - В этом действительно есть необходимость?
     -  Я  так  считаю.  Если  слухи  будут  распространяться  с   прежней
быстротой,  я  наверняка  очень  скоро  услышу  какую-нибудь   шуточку   о
привилегиях  моего  звания.  Боюсь,  что  тогда   мне   придется   осадить
несчастного... э-э... шутника.  И  вообще  у  меня  неприязнь  к  закрытым
дверям. Никогда не знаешь, что происходит по другую сторону.
     Корделия расхохоталась.
     - Это напоминает старый анекдот о девушке, которая говорит: "Давай не
будем, а всем скажем, что было".
     Форкосиган поморщился, нехотя соглашаясь,  и  уселся  на  вращающееся
кресло у встроенного в стену металлического  секретера.  Он  откинулся  на
спинку, вытянув перед собой ноги, и лицо его стало серьезным.  Корделия  с
полуулыбкой наблюдала за ним, склонив голову набок.
     - Что вы смотрели?
     - Барраярскую географию. Какая прекрасная  планета!  Вы  когда-нибудь
бывали у океанов?
     - Когда я был маленьким, мать каждое лето возила меня  в  Бонсанклар.
Это было нечто вроде аристократического курорта на  побережье.  Мой  отец,
как правило, отсутствовал: был в столице или в войсках. Праздник  Середины
лета совпадал  с  днем  рождения  старого  императора,  и  это  отмечалось
совершенно фантастическими фейерверками над океаном  -  по  крайней  мере,
тогда они казались мне фантастическими. Весь город выходил на  набережные,
и никто не был вооружен. В день рождения императора дуэли запрещены, и мне
разрешали бродить где угодно. - Он уставился в пол. - Я  не  был  там  уже
много лет. Мне хотелось бы  когда-нибудь  свозить  вас  туда  на  праздник
Середины лета - если представится такая возможность.
     - С удовольствием! А когда вы собираетесь возвращаться на Барраяр?
     - Боюсь, не скоро. Вам предстоит долгий плен. Но ведь вашему  кораблю
удалось скрыться, и когда мы вернемся, не  будет  смысла  продолжать  ваше
интернирование. Вас отпустят, вы сможете явиться в Бетанское посольство  и
улететь домой. Если пожелаете.
     -  Если  пожелаю?  -  Корделия  неуверенно  рассмеялась  и  поудобнее
устроилась на жесткой подушке.  -  А  разве  я  могу  не  пожелать?  -  Он
пристально  всматривался  в  ее   лицо.   Вся   его   поза   должна   была
свидетельствовать  о  полной  непринужденности,  но   один   из   каблуков
выстукивал по полу предательскую дробь.
     - Я подумал... может быть, когда мы окажемся на Барраяре и вы  будете
свободны, вы захотите остаться.
     - Чтобы съездить - куда вы сказали, в Бонсанклар и тому подобное?  Не
знаю, дадут ли мне отпуск, но... конечно,  я  люблю  новые  места.  И  мне
хотелось бы посмотреть вашу планету.
     -  Не  ради  поездки.  Навсегда.  В  качестве...  в   качестве   леди
Форкосиган. - Лицо его осветила грустная улыбка. - Я совсем запутался.  Но
могу поклясться, что больше никогда  не  буду  считать  бетаинов  трусами.
Право   же,   ваши   обычаи   требуют   большей   храбрости,   чем   самые
самоубийственные соревнования наших юношей.
     Она медленно выдохнула.
     - Вы... не разыгрываете меня?
     Интересно, откуда взялась фраза о сердце, которое от  радости  бывает
готово выскочить из груди. Корделия вдруг остро ощутила свое  тело  -  его
тело она неотступно видела и раньше.
     Он покачал головой:
     - Я не хочу никакой игры - ни для вас, ни  с  вами.  Вы  заслуживаете
лучшего. Конечно, я не блестящий вариант, вы  это  уже  знаете.  Но...  по
крайней мере, я желал бы отдать вам все, что у меня есть. Дорогая командор
Нейсмит, скажите - может быть, по бетанским понятиям, я заговорил  слишком
рано? Я много дней ждал подходящего случая, но он все не представлялся.
     - Много дней! И сколько же вы думали об этом?
     - Мне это впервые пришло в голову, когда я увидел вас в ущелье.
     - Что? Когда я блевала там, в грязи?
     Тут он ухмыльнулся:
     - С удивительным самообладанием. К тому моменту, когда мы  похоронили
вашего офицера, я уже был уверен в своем выборе.
     Она в замешательстве потерла подбородок:
     - Вам кто-нибудь говорил, что вы ненормальный?
     - Не в такой ситуации.
     - Я... вы меня смутили.
     - Но не оскорбил?
     - Нет, конечно, нет.
     Он чуть расслабился.
     - Конечно, вам не нужно сразу же давать мне ответ. Мы  окажемся  дома
только через много месяцев. Но я... Вы находитесь в плену, и это осложняет
ситуацию.  Я  не  хотел,  чтобы  вы  хоть  на   миг   почувствовали   себя
оскорбленной.
     - Ничуть, - слабым голосом возразила Корделия.
     - Я должен сказать вам еще кое-что, - продолжал он, не  отрывая  глаз
от своих парадных сапог. - Это будет нелегкая жизнь. С тех пор, как я  вас
узнал, я все думаю, что  карьера,  основанная  на  подчистке  политических
промахов, как вы это сформулировали, возможно,  и  не  является  такой  уж
высокой честью. Может, было бы разумнее  самому  предотвращать  неудачи  в
зародыше. Это  опаснее,  чем  профессия  военного:  предательство,  ложные
обвинения, покушения, может быть - изгнание, нищета, смерть. Компромиссы с
негодяями ради минутного  выигрыша,  да  и  тот,  как  правило,  не  очень
надежен. Не слишком веселая жизнь, но если думать о детях,  то  лучше  это
делать мне, а не им.
     - Да уж, вы знаете, чем соблазнить... - беспомощно  проговорила  она,
растирая подбородок и улыбаясь.
     Форкосиган поднял глаза - в них появилась робкая надежда.
     - А как вообще на Барраяре начинают политическую карьеру? -  спросила
Корделия, пытаясь разобраться. - Я  полагаю,  вы  думаете  последовать  по
стопам вашего деда с материнской стороны,  принца  Ксава  -  не  имея  его
преимуществ: я говорю об императорском родстве. Как в  этом  случае  можно
получить должность?
     - Есть три  пути:  назначение  императора,  наследственный  пост  или
восхождение по служебной  лестнице.  Например,  Совет  министров  получает
самых толковых людей именно этим, последним способом. В этом их  сила,  но
такой путь для меня закрыт. В Совет графов входят по наследству.  Это  мое
право, но только после смерти отца. И ждать можно до бесконечности.  Да  и
вообще Совет графов потерял былое значение - просто  клуб  консервативных,
наполовину  выживших  из  ума  стариков,  озабоченных   лишь   сохранением
собственных привилегий. Я очень сомневаюсь, что через Совет  графов  можно
сделать  что-либо  значительное.  Возможно,  надо  просто  позволить   ему
доковылять до самораспада. Но только не передавайте никому  мои  слова,  -
добавил он, словно опомнившись.
     - Довольно странная организация у вашего правительства.
     - Оно не организовывалось. Просто возникло.
     - По-моему, вам нужно конституционное правление.
     - Слова истинной бетанки. Ну, может, и нужно, но в наших условиях это
звучит как объявление гражданской войны. Итак, остается только  назначение
императора. Тут все происходит быстро,  но  мое  падение  может  оказаться
столь же стремительным, как взлет, если я навлеку гнев императора  или  он
умрет. - Глаза Форкосигана вспыхнули: он строил планы. - Мое  единственное
преимущество в том, что он ценит,  когда  ему  говорят  правду.  Не  знаю,
откуда у него любовь к честности - он ее редко видит.
     - Знаете, мне кажется,  вам  понравится  заниматься  политикой  -  по
крайней мере, на Барраяре, - заметила Корделия.  -  Она  у  вас  чертовски
похожа на то, что в других местах называют войной.
     - Однако существуют проблемы в отношении вашего корабля  и  некоторых
других вещей...  -  он  помолчал,  сникнув.  -  Может  быть,  они  кажутся
неразрешимыми. Наверно, преждевременно говорить  о  женитьбе,  пока  я  не
знаю, как все обернется. Но  я  не  мог  допустить,  чтобы  вы  продолжали
думать... хотя, впрочем, что именно вы думали?
     Корделия покачала головой.
     - Наверное, сейчас об этом не стоит говорить. Когда-нибудь  расскажу.
По-моему, вы ничего против этого иметь не будете.
     Форкосиган обнадеженно кивнул и продолжил:
     - Ваш корабль...
     Она нахмурилась:
     - Вас ожидают неприятности из-за того, что мой корабль улизнул?
     - Именно это мы и должны были предотвратить. Конечно, я в тот  момент
был без сознания, и это сыграет смягчающую  роль.  Но  против  меня  -  те
взгляды, которые я высказал на императорском совете. Обязательно возникнут
подозрения, что я специально позволил вам уйти, чтобы сорвать мероприятие,
которое сильно не одобряю.
     - Еще одно разжалование?
     Форкосиган рассмеялся.
     - Я был самым молодым адмиралом за всю историю нашего флота  -  может
быть, кончится тем, что я окажусь и самым старым мичманом. Да  нет,  -  он
мгновенно посерьезнел, - почти наверняка военная партия кабинета предъявит
мне обвинение в предательстве. Пока это так или иначе не закончится, -  он
посмотрел ей в глаза, - решать какие-либо личные дела будет трудно.
     - Предательство на Барраяре карается смертной казнью?
     - О, да. Публичное осуждение, а потом голодная  смерть.  -  При  виде
изумления   Корделии   он   усмехнулся.   -   Если   это    вас    утешит,
предателям-аристократам всегда тайно передают орудие для самоубийства. Это
помогает избежать общественного сочувствия. Но думаю, что я не доставил бы
им такого удовольствия. Пусть все будет  публично,  противно,  затянуто  и
чертовски стыдно.
     - А вы бы сорвали вторжение, если бы могли?
     Он с отчужденным видом покачал головой.
     - Нет. Я  человек  военный,  я  подчиняюсь  приказам.  Именно  это  и
означает  первый  слог  моего  имени.  Пока  вопрос  обсуждается,  я  буду
отстаивать свою точку зрения. Но когда император поставит свою подпись под
директивой, я стану выполнять  ее  не  колеблясь.  Иначе  наступит  полное
безвластие и хаос, а этого у нас было достаточно.
     - А чем это вторжение отличается от комаррского? Вы, видимо, одобряли
ту акцию, коль скоро вам поручили ею руководить.
     -  Комарра  была  уникальным  случаем,  прямо-таки  учебной  задачей.
Разрабатывая план ее захвата, я максимально использовал все стратегические
преимущества. - Он начал перечислять, загибая сильные пальцы. -  Небольшое
население, целиком  сосредоточенное  в  городах  с  управляемым  климатом.
Партизанам некуда отступить для перегруппировки. Отсутствие союзников:  мы
были не единственными, чью торговлю душили  их  безжалостные  тарифы.  Мне
достаточно было намекнуть, что мы снизим их  двадцатипятипроцентный  налог
на все, что проводилось через их нуль-точки, до  пятнадцати  процентов,  и
соседи, которые могли оказать им поддержку, оказались  на  нашей  стороне.
Отсутствие  тяжелой  промышленности.  Они  разжирели   и   обленились   на
незаработанных деньгах: они даже не хотели сами за себя воевать,  пока  их
жалкие наемники не разбежались, обнаружив, с кем имеют дело... Будь у меня
свобода действий и чуть больше времени,  я,  наверное,  смог  бы  выиграть
кампанию без единого выстрела. Это  была  бы  идеальная  война,  но  Совет
министров не пожелал ждать. - Он нахмурился, вспоминая прошлое. - А  этот,
новый план... Ну, я думаю, вы все поймете, если я скажу, что речь идет  об
Эскобаре.
     Корделия резко выпрямилась:
     - Вы готовите вторжение на Эскобар? - Это  признание  повергло  ее  в
ужас. Теперь не  приходится  удивляться,  что  барраярцы  не  объявили  об
открытии новой системы! Сколько вариантов она не перебирала, но до  такого
не додумалась. Эскобар был одним из крупнейших планетных  центров  в  сети
пространственно-временных туннелей,  связывавших  воедино  рассеявшееся  в
космосе  человечество.  Большой,  богатый,  умеренный  в  своей  политике,
процветающий мир... - Да они с ума сошли, эти ваши правители!
     - Представьте, и я сказал почти то  же  самое.  Но  тут  поднял  крик
министр запада, а граф  Фортела  пригрозил...  впрочем,  неважно.  Фортела
обладает уникальной способностью издеваться над оппонентом, не прибегая  к
ругани, - я такой больше ни у кого не встречал.
     -  Колония  Бета  обязательно  вмешается.  Да  ведь  половина   нашей
межзвездной  торговли  идет  через  Эскобар  и  Тау  Кита-5.  И  Архипелаг
Джексона.
     - По меньшей мере, по моим оценкам, - согласился Форкосиган. - Идея в
том, чтобы  провести  мгновенную  операцию  и  поставить  союзников  перед
свершившимся фактом. Но я-то  помню,  что  случилось  с  моим  "идеальным"
планом по Комарре, и сказал им, что это авантюра или что-то в том же духе.
- Он покачал головой. - Жаль, что я тогда плохо  владел  собой.  Сидел  бы
сейчас в Совете и продолжал спор. А  так  -  кто  знает,  может,  они  уже
готовят флот. А чем дальше зайдет подготовка, тем труднее ее остановить.
     Он вздохнул.
     - Война, - стала размышлять вслух глубоко обеспокоенная  Корделия.  -
Вы  понимаете:  если  ваш  флот...  если  Барраяр  вступает  в   войну   с
Эскобаром... дома понадобятся навигаторы. Даже если Колония Бета не примет
непосредственного  участия  в  военных  действиях,  мы   наверняка   будем
продавать им оружие. Оказывать техническую помощь, посылать припасы...
     Форкосиган хотел что-то сказать, но оборвал себя.
     - Уж это как пить  дать  будете,  -  мрачно  отозвался  он.  -  А  мы
попытаемся вас блокировать.
     В наступившей тишине она слышала, как стучит в  висках  кровь.  Через
стены по-прежнему доносились шумы корабля. В коридоре переступал с ноги на
ногу Ботари, кто-то прошел мимо ее каюты...
     Она покачала головой.
     - Мне надо подумать. Все не так просто, как казалось вначале.
     - Да, непросто. - Он повернул руку ладонью  вверх  в  знак  окончания
разговора, и неловко поднялся: видно было, что рана все еще беспокоит его.
- Это все, что я хотел сообщить. Вам ничего говорить не надо.
     Корделия кивнула, испытывая благодарность за то, что он ее оставляет,
и он ушел, уведя Ботари и плотно прикрыв за собой  дверь.  Она  вздохнула,
расстроенная и растерянная, и  лежала,  глядя  в  потолок,  пока  старшина
Нилеза не принес обед.



                                    6

     На следующее утро  она  сидела  взаперти  и  читала.  Ей  требовалось
какое-то время не встречаться с Форкосиганом, чтобы  переварить  вчерашний
разговор. Она чувствовала себя сбитой с толку. Как сейчас нужна была  хоть
какая-то уверенность! Но, увы, происходящее казалось, непостижимым.
     Библиотека корабля предлагала широкий выбор материалов  по  Барраяру.
Некто Авелль создал пухлую общую историю, переполненную именами, датами  и
подробными описаниями забытых баталий, все участники которых  давным-давно
обратились в прах. Другой ученый муж, по фамилии  Ащиц,  уделил  особенное
внимание биографии императора Дорки Форбарры  Справедливого  (по  расчетам
Корделии - прадеда  Форкосигана),  чье  правление  пришлось  на  окончание
Периода изоляции. Погрузившись в запутанную мозаику персонажей  и  интриг,
она даже не подняла головы,  когда  к  ней  постучали,  и  лишь  буркнула:
"Войдите".
     Пара солдат в зелено-сером планетном камуфляже ввалилась  в  комнату,
поспешно закрыв за собой дверь. "Что за несуразная парочка",  -  рассеянно
подумала  Корделия,  отметив,  что  ростом   эти   парни   уступают   даже
Форкосигану.
     Но  в  следующую  секунду   она   узнала   обоих;   возможно,   этому
способствовал вой сирены, внезапно разлившийся по всему кораблю.
     "Похоже, что авторов на букву "Б" я уже не прочитаю..."
     - Капитан! - воскликнул лейтенант Стьюбен. - Вы в порядке?
     Он пожертвовал своими роскошными кудрями ради  имитации  барраярского
военного ежика, и теперь его прическа напоминала плохо выстриженный газон.
Его спутник, лейтенант Лэй, худой, узкоплечий и сутулый,  имел  еще  более
карикатурный вид. Военная форма, рассчитанная на рослых  барраярцев,  была
ему безнадежно велика, и он вышел из положения, подвернув рукава и  брюки.
Но одна брючина успела развернуться, и Лэй то и дело наступал на нее.
     Корделия открыла рот, пытаясь что-то сказать, но слова  застревали  в
горле.
     - Почему вы здесь, а не на пути домой? Я дала вам приказ,  лейтенант!
- Ей все же удалось обрести командирский тон.
     Стьюбен, ожидавший более теплой встречи, на мгновение опешил.
     - Мы устроили голосование,  -  просто  сказал  он,  словно  этим  все
объяснялось.
     Корделия безнадежно покачала головой.
     - На вас похоже. Голосование. Так. - Она закрыла лицо  руками,  не  в
силах подавить истерический смешок. - А по какому случаю?
     - Мы  опознали  барраярский  корабль,  нашли  его  в  справочниках  и
установили, кто им командует. Мы просто не  могли  оставить  вас  в  руках
Мясника Комарры. Решение было единогласным.
     Она на мгновение отвлеклась:
     - Интересно, как это, черт подери, вам удалось добиться единогласного
решения... Ладно, не будем, - она осеклась, заметив, что Стьюбен горделиво
приосанился, готовясь дать обстоятельный ответ.  "Просто  хоть  головой  о
стену бейся... Нет. Мне нужна информация. И ему тоже".
     - А вам известно,  -  вкрадчиво  проговорила  она,  -  что  барраярцы
планируют провести через эту систему свой флот, чтобы  неожиданно  напасть
на Эскобар? Если бы вы добрались до дома  и  сообщили  об  открытии  новой
планеты, их блицкриг стал  бы  невозможен.  Теперь  из-за  вас  все  пошло
кувырком. Где сейчас находится "Рене Магритт"  и  каким  образом  вы  сюда
проникли?
     - Как вам удалось все это узнать? - поразился Стьюбен.
     - Время, время, -  напомнил  лейтенант  Лэй,  постукивая  пальцем  по
хронометру.
     Стьюбен продолжил:
     - Позвольте я вам отвечу по дороге  к  катеру.  Только  скажите,  где
Дюбауэр?
     - Он... К какому катеру? Нет, так не  пойдет,  давайте  с  начала.  Я
должна сориентироваться, прежде чем сделаю хоть шаг в коридор. Насколько я
понимаю, барраярцы знают, что вы на борту?
     За дверью все еще выл сигнал тревоги, и она ежилась, ожидая появления
охраны.
     - Нет, не знают. В этом вся прелесть, - гордо ответил Стьюбен. -  Нам
колоссально повезло. Когда мы удирали, они преследовали нас два дня. Я  не
включал полную скорость - только такую, чтобы удержать дистанцию, и вел их
за собой. Думал: может, нам удастся повернуть и как-нибудь подобрать  вас.
Но они почему-то передумали и легли на обратный курс. Мы дали им отойти, а
потом и сами повернули. Надеялись, что вы все еще прячетесь в лесах.
     - Нет, меня поймали в первый же вечер. Продолжай.
     - Мы набрали максимальное ускорение, потом отключили все,  что  могло
дать электромагнитный шум. Кстати, проектор прекрасно действует в качестве
глушителя, как в опытах Росса в прошлом месяце. Мы прошли мимо них, а  они
даже не моргнули...
     - Ради Бога, Стью, к делу, - пробормотал Лэй. - У нас мало времени.
     - Если этот проектор попадет в руки барраярцев... - начала  Корделия,
повышая голос.
     - Не попадет, уверяю вас. И вообще, "Рене Магритт"  сейчас  летит  по
параболе к здешнему солнцу. Замаскируется радиоизлучением звезды,  наберет
разгон и промчится мимо, чтобы подобрать нас. У  нас  примерно  два  часа,
если бы отсчет начался... ну, допустим, десять минут тому назад.
     - Слишком рискованно, - безапелляционно заявила  Корделия:  перед  ее
мысленным взором уже проходили возможные неудачи подобного сценария.
     - Все получилось, - оправдывался Стьюбен. - По крайней  мере,  должно
получиться. Да, так вот, нам отчаянно  повезло.  Когда  мы  искали  вас  с
Дюбауэром, то обнаружили в лесу этих двух барраярцев...
     Корделию затошнило.
     - Случайно не Рэднова и Дэробея?
     Стьюбен изумленно воззрился на нее.
     - Как вы догадались?
     - Продолжай, продолжай.
     -  Они  стояли  во  главе  заговора   против   этого   маньяка-убийцы
Форкосигана. Форкосиган должен был их схватить, и поэтому они были  только
рады встрече с бетаинами...
     - Еще бы. Просто как манне небесной.
     - За ними на катере спустился барраярский отряд. Мы устроили засаду -
всех  их  парализовали,   кроме   одного,   которого   Рэднов   пристрелил
нейробластером. Эти парни шутить не любят.
     - Ты не знаешь, кого именно?.. Впрочем, неважно. Продолжай.
     У нее внутри все переворачивалось.
     - Мы надели их форму, взяли катер и  аккуратненько  пристыковались  к
"Генералу". Рэднов с Дэробеем  знали  все  позывные.  Потом  добрались  до
карцера с арестованными: мы думали, вы с Дюбауэром будете  там.  Рэднов  и
Дэробей выпустили своих приятелей и пошли захватывать  технический  отсек.
Оттуда можно вырубить любую систему корабля:  локаторы,  жизнеобеспечение,
что угодно. Они обещали отключить вооружение, когда мы  будем  уходить  на
катере.
     - Я бы на это не очень рассчитывала, - заметила Корделия.
     - Неважно, - жизнерадостно отозвался Стьюбен. - Барраярцы  будут  так
заняты выяснением отношений, что мы можем не беспокоиться. Ну  не  забавно
ли! Чтобы Мясника Комарры пристрелили его же люди! Теперь я понимаю, в чем
идея дзюдо.
     - Великолепно! - мрачно откликнулась она. Это его головой  она  будет
стучать об стенку, его, а не своей. - Сколько нас на борту?
     - Шестеро. Двое в катере, двое ищут Дюбауэра, а мы пришли за вами.
     - На планете никого не осталось?
     - Нет.
     - Хорошо. - Она растирала  лицо,  ища  озарения,  которое  не  желало
приходить. - Ну и кашу вы заварили.  Между  прочим,  Дюбауэр  в  лазарете.
Работа нейробластера.
     Она не стала пояснять, что именно с ним случилось.
     - Грязные убийцы! - проворчал Лай. - Хоть бы они все передушили  друг
друга.
     Корделия повернулась к библиотечному экрану и вызвала план  "Генерала
Форкрафта"  -  конечно,  общий,  без  технических  данных,   для   которых
требовался специальный допуск.
     - Изучите его и прикиньте кратчайшую дорогу к лазарету и к  шлюзу.  Я
иду кое-что выяснить. Оставайтесь здесь и не  открывайте  дверь.  Кто  еще
разгуливает по кораблю?
     - Макинтайр и Большой Пит.
     - Ну, по крайней мере у них есть шанс сойти за барраярцев - издали. В
отличие от вас двоих.
     - Капитан, куда вы? Почему мы не можем просто удрать?
     - Объясню, когда у  меня  будет  свободная  неделя-другая.  А  сейчас
сидите здесь. На этот раз извольте выполнять приказ!
     Корделия проскользнула в дверь и  направилась  к  капитанской  рубке.
Очень хотелось побежать, но это  привлекло  бы  внимание.  Мимо  торопливо
прошла группа солдат - они едва на нее взглянули. Никогда еще Корделия  не
была так рада остаться незамеченной.
     Зайдя в  рубку,  она  обнаружила  там  Форкосигана  в  окружении  его
офицеров, столпившихся вокруг интеркомма. Высокая фигура  сержанта  Ботари
мрачной тенью маячила за спиной капитана.
     - Кто на связи? - шепотом спросила она у Форкаллонера. - Рэднов?
     - Да. Ш-ш!
     Человек на экране продолжал:
     - Форкосиган, Готтиан и Форкаллонер, один за другим, с  интервалом  в
две минуты. Без оружия, иначе по всему  кораблю  будут  отключены  системы
жизнеобеспечения. У вас пятнадцать минут, а потом мы впустим  вакуум.  Ах,
вы выключились? Прекрасно. Желательно не терять времени, "капитан".
     Оскорбительность интонации не вызывала сомнений.
     Изображение погасло, но голос остался. Теперь  он  шел  из  динамиков
внутреннего оповещения:
     - Солдаты Барраяра, ваш капитан предал императора и Совет  министров.
Не позволяйте ему предать и вас. Сдайте его законной  инстанции  -  вашему
политофицеру, или нам придется убить не только виновных,  но  и  невинных.
Через пятнадцать минут мы отключим систему жизнеобеспечения...
     - Отключите его, - раздраженно сказал Форкосиган.
     -  Не  могу,  сэр,  -  отозвался  техник.  Тогда  Ботари,   привыкший
действовать решительно, расстегнул кобуру плазмотрона и небрежно выстрелил
с бедра. Стенной громкоговоритель разлетелся вдребезги,  и  нескольким  из
присутствующих пришлось увертываться от раскаленных осколков.
     - Эй, полегче, он и нам мог понадобиться, - возмутился Форкаллонер.
     - Не стоит, - Форкосиган  жестом  велел  ему  замолчать.  -  Спасибо,
сержант.
     Отдаленное эхо с  других  громкоговорителей  продолжало  долетать  до
мостика.
     - Боюсь, для  чего-либо  более  сложного  нет  времени,  -  подытожил
Форкосиган: видимо, совещание подходило к концу. -  Лейтенант  Сен  Симон,
осуществляйте вашу техническую идею. Если вы успеете завершить ее  вовремя
- наше счастье.
     Лейтенант кивнул и поспешно вышел.
     - Если же эта  уловка  не  сработает,  надо  атаковать,  -  продолжил
Форкосиган. - Они вполне способны убить всех, кто находится на корабле,  и
перезаписать  бортовой  журнал,  чтобы  доказать  любую   выдумку.   Итак,
требуются добровольцы в штурмовой отряд. Конечно, мы с Ботари.
     Все вызвались в один голос.
     - Готтиан и Форкаллонер исключаются. Мне нужно,  чтобы  кто-то  потом
смог объяснить, что  случилось.  Теперь  порядок  боя.  Сначала  я,  потом
Ботари, затем группы Сигеля и Куша. Применять только парализаторы -  я  не
хочу, чтобы от пальбы страдало оборудование.
     Несколько  человек  оглянулись  на  дыру  в  стене,  где  прежде  был
громкоговоритель.
     - Сэр, - отчаянно заговорил Форкаллонер, - я не согласен  с  порядком
боя. Они наверняка применят нейробластеры.  У  первого,  кто  войдет,  нет
никаких шансов.
     Форкосиган  на  несколько  секунд  задержал  взгляд  на  подчиненном.
Наконец тот опустил глаза и расстроенно пробормотал:
     - Слушаюсь, сэр.
     Но тут неожиданно раздался низкий голос:
     - Командор-лейтенант Форкаллонер прав, сэр.
     Вздрогнув, Корделия поняла, что это сказал Ботари.
     - Первое место по  праву  принадлежит  мне.  Я  его  заслужил.  -  Он
повернулся к капитану и повторил: - Первое место принадлежит мне.
     Они обменялись долгим взглядом.
     - Хорошо, сержант,  -  сдался  Форкосиган.  -  Вы  первый,  потом  я,
остальные в прежнем порядке. Пошли.
     Когда все вышли, Форкосиган задержался перед ней.
     - Боюсь, я все же не смогу совершить ту прогулку по набережной.
     Корделия нетерпеливо покачала головой. Ее уже захватила одна мысль  -
смелая до дерзости и требующая быстрых действий.
     - Я... я  сейчас  вынуждена  взять  назад  свое  обещание  оставаться
пленной.
     Форкосиган  взглянул  на  нее  с  легким  недоумением,  но,   видимо,
пропустил мимо ушей непонятную фразу, торопясь высказать главное.
     - Если вдруг я окажусь  в  положении  вашего  мичмана  Дюбауэра,  то,
надеюсь, вы не забудете мой выбор. Если сможете  себя  заставить...  Я  бы
предпочел, чтобы это сделали вы. Я предупрежу Форкаллонера. Вы  даете  мне
слово?
     - Да.
     - Вам лучше оставаться в каюте, пока все не закончится.
     Он протянул руку к ее плечу, прикоснулся к бронзовому завитку на  шее
и отошел в сторону. А Корделия  помчалась  по  коридору.  В  голове  начал
созревать план. Рассудок твердил: ты ничего не должна этим барраярцам,  ты
принадлежишь Колонии Бета, Стьюбену, "Рене Магритту"; твой долг -  убежать
и предупредить. А, Бог с ним, с рассудком...
     Она вбежала в каюту. Чудо из чудес - Стьюбен и Лэй  по-прежнему  были
там. Они подняли головы, встревоженные ее видом.
     - Теперь ступайте в лазарет. Возьмите Дюбауэра и отведите  к  катеру.
Когда туда должны подойти Пит и Мак, если его не найдут?
     - Через... - Лэй взглянул на часы, - десять минут.
     - Слава Богу. Когда придете в лазарет, скажите хирургу,  что  капитан
Форкосиган приказал вам привести Дюбауэра ко мне. Лэй, ты туда не  заходи,
побудь в коридоре. Ты хирурга не проведешь. Дюбауэр говорить не может.  Не
удивляйтесь его состоянию. Когда  придете  к  катеру,  ждите...  покажи-ка
часы, Лэй... до 6.20 по нашему корабельному времени, потом улетайте.  Если
до того времени не приду, значит, я остаюсь. Включайте полную  тягу  и  не
оглядывайтесь. Сколько людей у Рэднова и Дэробея?
     - Десять или одиннадцать, наверное, - ответил Стьюбен.
     - Ладно. Дай мне твой парализатор. Идите. Идите. Идите.
     - Капитан, мы прилетели сюда  за  вами!  -  воскликнул  недоумевающий
Стьюбен.
     Корделия не находила слов. Молча  положив  ему  на  плечо  руку,  она
только сказала:
     - Знаю. Спасибо.
     И побежала.
     Приближаясь к двигательному отсеку по верхней палубе, она оказалась у
пересечения двух коридоров. В большем из них группа захвата уже готовила и
проверяла оружие. В меньшем  пара  часовых  охраняла  входной  люк  нижней
палубы  -  это   была   граница,   за   которой   начиналась   территория,
простреливаемая Рэдновым. Одним из  двоих  оказался  сержант  Нилеза.  Она
кинулась к нему.
     - Меня прислал капитан Форкосиган, - вдохновенно соврала Корделия.  -
Он хочет,  чтобы  я,  как  лицо  нейтральное,  сделала  последнюю  попытку
вступить в переговоры.
     - Это потеря времени, - заметил Нилеза.
     - На это вся надежда, - отчеканила Корделия. - Я займу их разговором,
пока готовится. Вы можете провести меня туда, не переполошив остальных?
     - Наверное, можно попробовать. - Нилеза пошел вперед и отпер  круглый
люк в полу в самом конце коридора.
     - Сколько часовых у этого входа? - шепотом спросила она.
     - Кажется, двое или трое.
     Люк откинулся, открывая отверстие,  с  одной  стороны  которого  была
лестница, а посередине - шест.
     - Эй, Войти! - крикнул Нилеза.
     - Кто это? - донесся ответ снизу.
     - Я, Нилеза. Капитан Форкосиган  хочет  послать  вниз  эту  бетанскую
шлюшку потолковать с Рэдновым.
     - Для чего?
     - Почем мне знать? Это вы держите следящие коммы  у  каждой  кровати.
Может, она не такая уж хорошая подстилка.
     Нилеза поднял глаза и красноречиво  пожал  плечами,  извиняясь  перед
Корделией. Та кивнула.
     Внизу шепотом заспорили.
     - Она вооружена?
     Проверявшая свои парализаторы Корделия отрицательно покачала головой.
     - А  ты  дал  бы  бетонке  оружие?  -  риторически  вопросил  Нилеза,
озадаченно наблюдая за ее приготовлениями.
     - Хорошо. Впусти ее, закрой люк, и пусть прыгает.  Если  не  задраишь
люк до того, как она прыгнет, мы ее пристрелим. Понял?
     - Ага.
     - Что я увижу, когда приземлюсь? - спросила она у Нилезы.
     - Местечко не  ахти.  Вы  окажетесь  в  тамбуре  при  главном  пульте
управления. Через него может пройти  только  один  человек,  и  вы  будете
торчать там, как мишень, а с трех сторон гладкие стены. Тамбур  специально
так спланирован.
     - Так что отсюда на них не нападешь?.
     - Ни малейшей надежды.
     - Хорошо. Спасибо.
     Корделия спустилась в люк, и Нилеза закрыл его за ней с таким стуком,
словно это крышка гроба.
     - Ладно, - донесся голос снизу. - Прыгай.
     - Тут очень высоко, - отозвалась она, без  труда  изобразив  дрожащий
голос. - Я боюсь.
     - Давай вниз. Я тебя поймаю.
     - Ладно. - Она обхватила шест обеими ногами и одной рукой. Когда  она
запихивала  второй  парализатор  в  кобуру,  рука  ее  дрожала.   Корделия
сглотнула, сделала глубокий вдох, запасаясь  воздухом,  взяла  парализатор
наизготовку и скользнула вниз.
     Она  приземлилась  лицом  к  стоявшему  внизу  человеку;  ствол   его
нейробластера находился на уровне  ее  талии.  При  виде  парализатора  он
широко раскрыл глаза. Ее спас барраярский обычай включать в экипаж  только
мужчин: противник какую-то долю секунды не решался выстрелить  в  женщину.
Корделия нажала на спуск, и он  обмяк,  уткнувшись  головой  ей  в  плечо.
Опираясь о стену, она удержала его перед собой вместо щита.
     Вторым выстрелом она уложила  следующего  часового,  уже  вскинувшего
нейробластер. Третьему удалось  сделать  выстрел.  Заряд  угодил  в  спину
обездвиженного мятежника, но край луча все же опалил  внешнюю  сторону  ее
бедра. Боль огнем разбежалась  по  телу,  но  Корделия  сжала  зубы  и  не
проронила ни звука. С инстинктивной  меткостью  камикадзе  она  уложила  и
этого, потом тревожно осмотрелась в поисках укрытия.
     Над головой тянулось несколько труб. Войдя в помещение,  люди  обычно
смотрят вниз и по сторонам и  только  потом  догадываются  поднять  глаза.
Засунув парализатор за пояс, Корделия сделала прыжок, который при  обычных
обстоятельствах никогда бы не повторила, подтянулась между двумя трубами и
устроилась под бронированным потолком. Бесшумно дыша  открытым  ртом,  она
снова вытащила парализатор и затаилась, держа  на  мушке  овальную  дверь,
ведущую в главный технический отсек.
     - Что за шум? Что тут происходит?
     - Кинь туда гранату и запечатай дверь.
     - Нельзя, там наши люди.
     - Войти, докладывай.
     Молчание.
     - Ты заходишь первым, Тейфас.
     - Почему я?
     - Потому что я тебе приказываю.
     Тейфас осторожно протиснулся в тамбур - и замер от изумления,  увидев
три неподвижных тела. Опасаясь, что дверь запрут и  запечатают,  если  она
сделает еще выстрел, Корделия дождалась, пока он, наконец, не поднял глаза
вверх.
     Очаровательно улыбнувшись, она чуть помахала рукой и прошептала:
     - Закрой дверь!
     Лицо его отражало целую гамму  чувств:  непонимание,  надежду,  гнев.
Раструб нейробластера смотрел точно на ее голову, огромный, как прожектор.
Оба держали пальцы на спусковых крючках -  в  некотором  роде  равновесие.
"Форкосиган  прав,  -  подумала  Корделия.  -  Нейробластер  действительно
убедительнее!.."
     - Кажется, тут какая-то утечка газа. Закройте-ка на секунду дверь,  я
проверю, - громко проговорил Тейфас.
     Корделия, прищурившись, улыбнулась ему из-под потолка:
     - Привет. Хочешь выбраться из этой дыры?
     - Что вы тут делаете - вы, бетонка?
     Очень разумный вопрос, с горечью подумала она.
     - Пытаюсь спасти несколько жизней.  Не  беспокойтесь  -  ваши  друзья
всего лишь парализованы (незачем упоминать о том, кого пристрелили свои  -
видимо, он погиб, дав ей нужное мгновение, чтобы выжить).  -  Переходи  на
нашу сторону, - стала уговаривать она, словно оба они были  соперниками  в
какой-то детской игре. - Капитан Форкосиган тебя простит - не  упомянет  в
докладе. Даст тебе медаль...
     - Какую медаль? - пробормотал ошарашенный Тейфас.
     - Почем мне знать? Какую  захочешь.  Тебе  даже  не  придется  никого
убивать. У меня с собой еще один парализатор.
     - А какая у меня гарантия?
     Отчаяние придало ей отваги.
     - Слово Форкосигана. Скажешь ему, что я его дала.
     - А кто вы такая, чтобы обещать за него?
     - Если мы оба останемся живы, то я - леди Форкосиган.
     (Интересно, лжет она сейчас или говорит правду?)
     Тейфас даже присвистнул. Но лицо его смягчилось.
     - Тебе и правда хочется дать пятидесяти приятелям  вдохнуть  вакуума,
лишь бы спасти карьеру министерского шпиона? - Никогда  еще  ее  шепот  не
звучал так убедительно.
     - Нет, - твердо сказал Тейфас. - Давайте парализатор.
     Вот он, момент истины... Корделия бросила ему оружие.
     - Трое здесь, осталось семеро. Как лучше действовать?
     - Я могу заманить сюда еще  двоих.  Другие  у  главного  входа.  Если
повезет, мы сможем захватить их врасплох.
     - Начинай.
     Тейфас приоткрыл дверь.
     - Это действительно утечка газа, - он для убедительности покашлял.  -
Помогите мне вытащить оттуда этих парней, и мы запечатаем дверь.
     - Я готов поклясться, что слышал выстрел  парализатора,  -  проворчал
его спутник, входя в тамбур.
     - Наверное, они пытались привлечь наше внимание.
     По лицу мятежника скользнуло подозрение - до него дошла нелепица этих
слов.
     - У них же не было парализаторов, - начал он, но тут, к счастью вошел
второй. Корделия и Тейфас выстрелили одновременно.
     - Пять есть, пять осталось, - подытожила  Корделия,  спрыгивая  вниз.
Теперь она прихрамывала - после ожога  из  нейробластера  плохо  слушалась
левая нога. - Наши шансы растут.
     - Чтобы получилось, надо действовать быстро, - предостерег ее Тейфас.
     - Идет.
     Они  проскользнули  в  дверь  и  побежали  через  технический  отсек.
Автоматы исправно продолжали работу, равнодушные  к  тому,  кто  управляет
ими. В стороне было небрежно свалено несколько тел в черных комбинезонах.
     Подбежав к повороту,  Тейфас  предупреждающе  поднял  руку.  Корделия
кивнула. Он спокойно зашел за угол, а Корделия  прижалась  к  самому  краю
стены, выжидая. Затем Тейфас  поднял  парализатор,  а  она  прокралась  за
поворот, выискивая мишень.  Помещение  заканчивалось  выходом  на  верхнюю
палубу. Пять человек стояли,  прислушиваясь  к  стукам  и  шипению,  глухо
доносившимся сквозь люк, к которому вело несколько металлических ступеней.
     - Готовятся к штурму, - проговорил один из них. - Пора  выпускать  им
воздух.
     "Последние слова", - подумала Корделия и дважды  выстрелила.  Тейфас,
стоя рядом, дал длинную очередь. Все кончилось. "И  я  больше  никогда,  -
молча дала она клятву, - не буду называть выходки Стьюбена  сумасшедшими".
Ей хотелось отшвырнуть парализатор, зареветь и забиться в угол, но ее роль
еще не сыграна.
     - Тейфас, - окликнула она. - У меня есть еще одно дело.
     Он подошел к ней - похоже было, что его и самого трясет.
     - Я вытащила тебя из мятежа, и мне нужна твоя помощь. Как вывести  из
строя плазменное оружие дальнего радиуса так,  чтобы  оно  не  действовало
ближайшие два часа?
     - А зачем вам это? Это капитан приказал?
     - Нет, - честно ответила Корделия. - Капитан этого не приказывал,  но
он будет рад это увидеть.
     Сбитый с толку Тейфас не возражал.
     - Ну, если закоротить вон тот  пульт,  -  сказал  он,  -  это  сильно
замедлит дело.
     - Дай мне плазмотрон.
     "Нужно ли это? - спросила она себя, глядя  на  секцию  управления,  и
сама ответила: - Да. Иначе Форкосиган выстрелит по нашим людям. Это так же
верно, как и то, что я убегу. Доверие к пленным и измена присяге -  разные
вещи. Незачем подвергать его совесть слишком серьезному испытанию".
     Если только Тейфас не надул, указав на управление туалетами  или  еще
что-нибудь в том же духе... Корделия выстрелила по пульту и  полюбовалась,
как он разлетается фонтаном искр.
     - А теперь, - объявила она, возвращая плазматрон, - мне нужна фора  в
пару минут. Потом можешь открывать  дверь  и  становиться  героем.  Только
сперва окликни их, а то там впереди сержант Ботари.
     - Ясно. Спасибо.
     Она посмотрела на люк главного входа. Он сейчас всего в трех метрах -
непреодолимое расстояние. Так всегда бывает в физике, но в физике  сердца:
расстояние  относительно,  абсолютным  является  только   время.   Секунды
мурашками бежали по позвоночнику.
     Она  кусала  губы,  испытующе  поглядывая   на   Тейфаса.   Последняя
возможность  что-нибудь  сообщить  Форкосигану...  Нет.   Абсурдная   идея
передать слова "Я  тебя  люблю"  просто  смехотворна.  Передать  поклон  -
слишком надменно, привет - слишком холодно. Что же до простого "да"...
     Кивнув на прощание озадаченному  солдату,  она  бросилась  обратно  к
тамбуру и вскарабкалась по лестнице. Отстучала ритмичный сигнал по  крышке
люка. Через секунду люк распахнулся, и Корделия оказалась  нос  к  носу  с
плазмотроном старшины Нилезы.
     - У меня новые условия для капитана, - с ходу соврала она. -  Немного
сумасбродные, но, наверное, ему понравятся.
     Изумленный старшина помог ей выбраться и снова закрыл люк. Она  пошла
прочь, заглянув в главный  коридор.  Техническая  команда  сняла  со  стен
половину панелей, от какого-то инструмента разлетались  искры.  На  другой
стороне толпы маячила голова Ботари. Она знала -  сержант  стоит  рядом  с
Форкосиганом. Добравшись до лестницы в конце коридора, Корделия  поднялась
по ней и побежала, петляя в лабиринте переходов и палуб.
     Смеясь, плача и  задыхаясь,  она,  наконец,  добралась  до  шлюзового
отсека. Макинтайр нес вахту, стараясь выглядеть по-барраярски сурово.
     - Все здесь?
     Он кивнул, с восторгом глядя на нее.
     - Забирайся в катер, поехали.
     Они  загерметизировали  за  собой  дверь  и  заняли  места.   Донесся
приглушенный лязг расстыковки, и тело налилось давящей  тяжестью  -  катер
набрал максимальное ускорение. Пит  Лайтнер  вел  его  вручную:  бетанский
нейроимплант пилотирования не стыковался  без  переходника  с  барраярской
системой управления. Корделия приготовилась к сумасшедшему полету.
     Она  откинулась  на  спинку  кресла,  все   еще   задыхаясь.   Легкие
разрывались  после  отчаянного  бега.  Негодующий  Стьюбен  сидел   рядом,
озабоченно глядя, как ее бьет неудержимая дрожь.
     - Это же преступление - что они сделали с Дюбауэром,  -  произнес  он
сквозь зубы. - Жаль, что нельзя взорвать их чертов корабль. Вы не  знаете,
Рэднов нас еще прикрывает?
     - У них некоторое время не будет  работать  оружие  дальнего  боя,  -
сообщила Корделия,  не  вдаваясь  в  подробности.  -  Да...  Я  собиралась
спросить: кого из барраярцев подстрелили нейробластером там, на планете?
     - Не знаю. Его форма - на докторе Макинтайре. Эй, Мак, - что за имя у
тебя на кармане?
     - М-м... посмотрим,  разберу  ли  я  их  алфавит...  -  Он  безмолвно
пошевелил губами. - Ку... Куделка.
     Корделия понурила голову.
     - Его убили?
     - Когда мы улетали,  он  был  жив,  но  уж  точно  не  казался  особо
здоровым.
     - А что за диверсию вы сейчас  сотворили  на  "Генерале"?  -  спросил
Стьюбен.
     - Заплатила долг, - коротко ответила Корделия.
     - Пожалуйста, можете не говорить. Узнаю потом. - Он  помолчал,  потом
добавил: - Надеюсь, этому  подонку,  кто  бы  он  ни  был,  досталось  как
следует.
     - Послушай, Стью... Я ценю все, что ты сделал. Но  мне  действительно
надо несколько минут побыть одной.
     - Конечно, капитан. - Он сочувственно посмотрел на нее и  отвернулся,
бормоча про себя: - Чертовы животные.
     Корделия прислонилась лбом к холодному  стеклу  иллюминатора  и  тихо
заплакала о своих врагах.



                                    7

     Капитан  Экспедиционного  корпуса  Беты  Корделия  Нейсмит  ввела   в
компьютер последние  навигационные  данные.  Рядом  с  ней  старший  пилот
Парцелл проверил провода и антенны своего шлема и  поудобнее  устроился  в
мягком кресле, готовый к нейроуправлению  в  ходе  предстоящего  прыжка  в
пространственно-временном туннеле.
     Ее новым кораблем стал  неповоротливый,  массивный  транспорт  -  без
вооружения, просто надежная  рабочая  лошадка  торговой  линии  Эскобар  -
Колония Бета. Но с Эскобаром уже шестьдесят дней не было связи  -  с  того
момента, как военный флот Барраяра заткнул  эскобарскую  сторону  туннеля,
как пробка  горлышко  бутылки.  Судя  по  последним  сообщениям,  флотилии
Эскобара и Барраяра все еще маневрировали в неспешном смертоносном  танце,
пытаясь  обрести   тактическое   преимущество.   Военных   действий   пока
практически не было. Барраярский десант на  планету  ожидался  лишь  после
того, как захватчики получат контроль над пространством вокруг Эскобара.
     Корделия связалась с техническим отсеком:
     - Говорит Нейсмит. Вы готовы?
     На  экране  появилось  лицо  старшего   инженера,   с   которым   она
познакомилась всего два дня тому назад. Он был очень молод и, подобно  ей,
снят с научных экспедиций. Нет смысла тратить на эту экскурсию  опытных  и
знающих   военных.   Как   и   на   Корделии,   на   нем   была    обычная
астроэкспедиционная   форма.   Ходили   слухи,    что    мундиры    нового
экспедиционного корпуса уже созданы, но пока их никто не видел.
     - Все готово, капитан.
     В его голосе не чувствовалось страха. "Ну что же, - подумала  она,  -
наверное, парень еще слишком молод и не  успел  по-настоящему  поверить  в
смерть после жизни". Она в последний раз осмотрелась, устроилась поудобнее
и глубоко вздохнула.
     - Пилот, управление переходит к вам.
     - Управление принято, капитан, - официально отозвался он.
     Прошло несколько секунд. Она ощутила волну тошноты и  смутный  страх,
какой бывает после ночного кошмара, который не удается  вспомнить.  Прыжок
закончился.
     - Управление переходит к вам, капитан, - устало  вымолвил  пилот.  Ее
несколько секунд для него равнялись нескольким часам.
     - Управление принято.
     Проговорив это, Корделия запросила компьютер о тактической обстановке
в зоне их нахождения. Через этот проход никто  не  пытался  пробиться  уже
месяц, и она горячо надеялась,  что  барраярские  экипажи  расслабились  и
отреагируют не сразу.
     А вот и они. Шесть кораблей; два из них уже начали маневрировать. Вот
тебе и замедленная реакция.
     - Прямо в середину, - пробормотала она, вводя данные в  компьютер.  -
Хорошо бы их всех увести с позиций.
     Два первых корабля уже приблизились и  с  ленивой  точностью  открыли
огонь. Они явно не спешили. "Просто подвижная мишень на полигоне, вот  что
такое мы для них, - подумала она. - Ладно, сейчас я  вам  покажу  учения".
Корделия выключила все навигационные системы, кроме экранирующих контуров.
Казалось, корабль стонет, окруженный слепящим пламенем. Но цель достигнута
- они вырвались из зоны обстрела.
     Она вызвала технический отдел:
     - Проектор?
     - В полной готовности.
     - Давайте.
     В  двенадцати  тысячах  километров  позади  них,  словно  только  что
вынырнув из пространственно-временного туннеля, возник бетанский дредноут.
Он развил ускорение, неслыханное для такого  крупного  корабля  (на  самом
деле его скорость соответствовала их собственной). Гигант мчался за  ними,
подобно стреле.
     - Ага! -  Корделия  в  восторге  захлопала  в  ладоши  и  крикнула  в
интеркомм: - Они клюнули! Меняют курс!
     Преследователи резко сбавили скорость, готовясь повернуть и атаковать
новую,  гораздо  более  важную  цель.  Четыре  корабля,   которые   прежде
оставались на посту, тоже начали разворот. Теперь  все  их  внимание  было
сосредоточено  на  огромном  военном  корабле.   Несомненно,   барраярские
командующие  считали,  что  заняли   превосходную   тактическую   позицию,
выстроившись в линию для сокрушительного залпа. Маленький корабль, который
появился первым, мимо них к Эскобару не проберется, деваться  ему  некуда.
Они его подберут потом.
     Ее  собственные  локаторы  были  отключены,   скорость   уменьшалась:
чудовищная утечка энергии из-за  проекторов  давала  себя  знать.  Но  шли
драгоценные минуты - и барраярские корабли, блокировавшие  пространственно
- временной туннель, уходили все дальше и дальше со своих позиций.
     - У нас хватит энергии  примерно  еще  на  десять  минут,  -  объявил
старший инженер.
     -  Хорошо.  Оставьте  резерв  для  разрушения  аппаратуры  в   случае
вынужденной эвакуации. Командование хочет, чтобы, если  нас  захватят,  от
проектора не уцелело ни единой молекулы. Пускай барраярцы поломают головы.
     - Форменное преступление. Это такой прекрасный аппарат! Я сам  умираю
от желания заглянуть в него.
     "Может, и придется умереть, если нас захватят", - подумала  Корделия.
Потом она направила перископы корабля назад - туда, откуда они  прилетели.
Далеко-далеко, у самого устья туннеля, возник настоящий бетанский  корабль
- только не военный, а грузовой - и без помех начал разгон  в  направлении
Эскобара. Это был один из новейших торговых лайнеров, с  которого  содрали
вооружение и экраны; теперь он был рассчитан на две  вещи:  нести  тяжелую
полезную нагрузку и лететь сломя голову. Потом возник  второй,  за  ним  -
третий. Ну вот, дело  сделано.  Они  набрали  скорость  -  с  такой  форой
барраярцам их не догнать.
     Призрачный дредноут взорвался, рассыпавшись грандиозным  фейерверком.
К сожалению, изобразить осколки оказалось невозможным. Интересно,  сколько
времени  понадобится  противникам,  чтобы  сообразить,  как  их   провели?
Оставалось надеяться на барраярское чувство юмора...
     Теперь корабль, растративший почти всю энергию, медленно дрейфовал  в
космосе. Голова казалась удивительно легкой, и Корделия не  сразу  поняла,
что это не кажущийся эффект - отказывают аппараты искусственной тяжести.
     С инженером и двумя его помощниками Корделия  встретилась  уже  возле
шлюза, к которому они все  подбегали  длинными  прыжками,  переходящими  в
плавный полет: искусственная гравитация  испустила  дух.  Катер,  которому
предстояло стать их спасательной шлюпкой, был упрощенной моделью, тесной и
неудобной. Они вплыли в кабину и загерметизировали люк. Пилот скользнул  в
кресло управления, надел шлем, и катер отпрыгнул от умирающего корабля.
     Инженер подплыл к ней и вручил маленькую черную коробочку.
     - Окажите честь, капитан.
     - Ха! Держу  пари,  вы  еще  не  уничтожили  и  собственный  обед,  -
отозвалась она, стараясь подбодрить остальных.  Они  прослужили  на  своем
корабле всего-навсего часов пять, но  все  равно  это  больно.  -  Мы  уже
достаточно отошли, Парцелл?
     - Да, капитан.
     - Джентльмены! - Она сделала паузу, обведя взглядом свою команду. - Я
благодарю всех вас за образцовую службу. Пожалуйста, отвернитесь от левого
иллюминатора.
     Корделия повернула рычажок на коробочке.  Снаружи  бесшумно  полыхнул
яркий голубой свет, а потом все кинулись к крохотному иллюминатору,  чтобы
увидеть последние красные отблески, в которых оплавлялся их корабль, унося
в орбитальную могилу военные тайны Колонии Бета.
     Они молча пожали друг другу руки -  кто-то  при  этом  стоял,  кто-то
висел головой вниз, кто-то плавал в наклонном  положении,  -  потом  снова
устроились в  креслах.  Корделия  села  за  навигационный  пульт  рядом  с
Парцеллом, застегнула ремни безопасности и быстро проверила все системы.
     - Теперь начинается самое сложное, -  пробормотал  Парцелл.  -  Я  бы
все-таки  предпочел  максимальное  ускорение  -  вдруг  нам   удастся   их
перегнать.
     - Может быть, мы и  ушли  бы  от  этих  неповоротливых  крейсеров,  -
согласилась Корделия, - но их перехватчики нас бы с потрохами  сожрали.  А
так мы, по крайней мере, похожи на астероид, - прибавила она, вспомнив про
специальное маскировочное покрытие катера.
     Наступило  молчание.  Корделия  вглядывалась   в   экран   пассивного
наблюдения.
     - Хорошо, - проговорила она  наконец,  -  давайте  выползать  отсюда.
Скоро здесь станет слишком тесно.
     Она не боролась с ускорением, разрешив ему вжать ее в кресло. Устала.
Она не думала, что усталость может оказаться сильнее страха. Эта идиотская
война расширяет ее психологический кругозор. Похоже,  хронометр  сломался.
Наверняка прошел уже год, а не час...
     На пульте замигал индикатор узконаправленного излучения. Страх волной
унес из ее тела усталость.
     - Отключите все, - велела Корделия. Она сама взялась за управление  и
мгновенно  погрузилась  в  темную  невесомость.  -   Парцелл,   обеспечьте
нерегулярное вращение, как у естественных объектов.
     Подступившая к горлу тошнота показала ей, что ее приказ выполнен.
     Теперь чувство времени отказало окончательно. Кругом  царили  мрак  и
тишина, только изредка доносился шорох ткани,  когда  кто-то  шевелился  в
своем кресле. Воображение рисовало,  как  импульсы  барраярских  локаторов
прикасаются к ее  кораблю,  прикасаются  к  ней  самой,  проводя  ледяными
пальцами по позвоночнику. "Я - скала. Я - пустота. Я  -  тишина..."  Сзади
кого-то  вырвало,  кто-то  приглушенно  чертыхнулся.  Проклятое  вращение.
Надеюсь, он успел взять пакетик...
     Они ощутили рывок и  ускорение  под  странным  углом.  Парцелл  издал
ругательство, похожее на рыдание.
     - Нас зацепили буксирным лучом! Все.
     Корделия облегченно вздохнула и потянулась к приборам.
     - Ну что же, поглядим, кто нас поймал.
     Ее руки взлетели над пультом. Поспешно  взглянув  на  экран  наружных
мониторов, она нажала кнопку, включившую компьютерную память  спасательной
шлюпки и коды опознавания.
     - Ну как? - обеспокоенно спросил инженер, подошедший к ней сзади.
     - Два крейсера и перехватчик, -  сообщила  Корделия.  -  Похоже,  нас
немного поменьше.
     Он расстроенно фыркнул.
     По комму рявкнул слишком громкий голос, без изображения.
     Она поспешно уменьшила громкость.
     - ...не объявите о сдаче, мы вас уничтожим.
     - Это спасательный катер А5А, - откликнулась Корделия,  следя,  чтобы
голос  ее  звучал   ровно.   -   Командует   капитан   Корделия   Нейсмит,
Экспедиционный корпус Беты. Мы - невооруженная спасательная шлюпка.
     Из комма донесся удивленный возглас, затем короткое резюме:
     - Еще одна чертова баба! Никак вас не научат.
     Послышалось какое-то бормотание, и  он  опять  заговорил  официальным
тоном:
     - Вас возьмут на буксир. При  первом  же  признаке  сопротивления  вы
будете уничтожены. Вы меня поняли?
     - Сообщение принято, - отозвалась Корделия. - Мы сдаемся.
     Парцелл гневно покачал головой. Она отключила комм и вопросительно на
него взглянула.
     - По-моему, нам следовало попытаться вырваться, - сказал он.
     - Нет. Эти типы - стопроцентные психи. Самый нормальный,  которого  я
встречала, не выносил закрытых дверей - дескать, никогда не знаешь, что за
ними. Если они говорят, что будут стрелять, лучше им верить...
     Инженер и Парцелл обменялись взглядами.
     - Давай, Нелл, - подбодрил его инженер, - излагай, не бойся.
     Парцелл откашлялся и облизал пересохшие губы.
     - Мы хотели сказать вам, капитан, что если, по-вашему,  э-э...  лучше
было бы взорвать шлюпку, мы не возражаем. Никто из нас не  питает  особого
желания попасть в плен.
     Такое заявление застало Корделию врасплох.
     - Это... очень отважно с вашей стороны, старший пилот, но  совершенно
необязательно. Не льстите себе. Нас отобрали именно потому,  что  мы  мало
знаем. Все вы лишь смутно догадываетесь, какой груз везут наши корабли,  и
даже мне не известны технические детали. Если мы разыграем покорность, то,
по крайней мере, у нас есть надежда выйти из этого живыми.
     - Мы... не о секретной информации думали.  Мы  имели  в  виду  обычаи
барраярцев.
     Наступила неприятная тишина. Корделия  вздохнула,  уйдя  в  водоворот
печальных сомнений.
     - Ничего, - наконец, проговорила она. - Их  дурная  репутация  сильно
преувеличена. Некоторые из них - вполне приличные люди.
     Особенно  один,  насмешливо  подсказала  ей  память.  И   если   даже
предположить, что он еще жив, неужели ты действительно надеешься найти его
во всей этой каше? И, найдя, спасти его от дьявольского сюрприза, доставку
которого так ловко обеспечила несколько минут назад? А как  насчет  долга?
Или  это  просто  способ  одновременного  самоубийства?   Не   надо   себя
обманывать, дорогая...
     Наблюдавший за ней Парцелл мрачно покачал головой.
     - Вы уверены?
     - Я в жизни никого не убивала.  И  не  собираюсь  начинать  со  своих
друзей. Оставьте это, ради Бога!
     Парцелл  признал  ее  право  на  окончательное  решение   насмешливым
пожатием плеч, не сумев скрыть вздоха облегчения.
     - И вообще, - добавила Корделия, - у меня есть причины  цепляться  за
жизнь. Эта война не может длиться вечно.
     - Кто-то ждет дома? - спросил он, и, заметив, как она  повернулась  к
пульту, уточнил: - Или где-то здесь?
     - А... Да. Где-то здесь.
     Парцелл сочувственно кивнул.
     - Это тяжело. - Всмотревшись в ее застывший профиль, он попробовал ее
ободрить: - Но вы правы. Наши ребята рано или поздно  выбьют  отсюда  этих
недоносков.
     Она механически кивнула и начала массировать лицо кончиками  пальцев,
пытаясь снять напряжение. Ее внезапно посетило видение:  огромный  военный
корабль раскалывается на части, и из него,  как  из  чудовищного  стручка,
вылетают живые двуногие горошины. Замерзшие, безжизненные семена, уносимые
солнечным ветром, раздувшиеся от декомпрессии, вечно вращающиеся...  Можно
ли после этого узнать лицо? Она отвернулась от Парцелла, давая понять, что
разговор окончен.
     Не прошло и часа, как их взял на буксир барраярский перехватчик.


     Сначала в ноздри ударил знакомый  запах:  нагретый  металл,  машинное
масло, озон... Запах барраярского военного корабля. Два  высоких  солдата,
крепко держа Корделию за локти, провели ее через последнюю овальную  дверь
туда, где, как она догадалась, находился тюремный  отсек  флагмана.  Ее  и
четверых бетанцев ее  экипажа  безжалостно  раздели,  тщательно  обыскали,
подвергли  медицинскому  осмотру,  голографии,   потом   сняли   отпечатки
сетчатки, установили личность и выдали бесформенные оранжевые  пижамы.  Ее
людей куда-то увели.  Вопреки  собственным  недавним  уверениям,  Корделию
мучила тошнотворная мысль, что с их сознания вот-вот начнут  снимать  слой
за слоем, добираясь до информации, которой у них нет.
     Успокойся, говорил разум, наверняка барраярцы сохранят вас для обмена
пленными.
     Внезапно охранники вытянулись по стойке "смирно".  Повернувшись,  она
увидела,  что  в  комнату  обработки  входит  высокопоставленный   офицер.
Ярко-желтые  нашивки  на  воротнике   темно-зеленого   парадного   мундира
свидетельствовали о чине, которого она пока еще не встречала. Поразившись,
Корделия вспомнила, что это  -  цвет  вице-адмирала.  Определив  чин,  она
тотчас же поняла, кто это такой,  и  устремила  на  вошедшего  пристальный
взгляд.
     Форратьер - вот его имя. Командует барраярской  армадой  совместно  с
кронпринцем Зергом  Форбаррой.  Наверное,  именно  он  выполняет  основную
работу: она слышала, что ему прочат должность военного министра.  Так  вот
как выглядит эта восходящая звезда.
     Он мало походил на Форкосигана: заметно выше,  хотя,  наверно,  весит
примерно столько же, но не за счет костей и мышц, а за счет  жира.  Темные
вьющиеся  волосы  почти  без  седины.  И  совершенно  необычные  глаза   -
темно-карие, бархатные, опушенные длинными ресницами. Таких  выразительных
глаз у мужчин она еще не видела. Где-то в подсознании  рождался  отчаянный
вопль: ты думала, что сегодня уже познала глубины страха, но ты  ошиблась!
Вот он, настоящий ужас, окончательный, уже без надежды. Странно - казалось
бы, такие красивые глаза должны  быть  привлекательными.  Корделия  отвела
взгляд, решительно сказав себе, что неловкость и моментальная неприязнь  -
это просто нервы, и стала ждать.
     - Назовите свое имя, бетонка. - Тон, которым  это  было  сказано,  не
предвещал ничего хорошего.
     Стараясь владеть собой, она четко отсалютовала и произнесла:
     - Капитан Корделия Нейсмит, Экспедиционный корпус Беты. Мы -  военная
команда. Боевая часть.
     Шутка не произвела на него никакого впечатления.
     - Так, так. Разденьте ее и поверните.
     Он отступил назад,  для  лучшего  обзора.  Двое  солдат  с  ухмылками
повиновались.
     "Не нравится мне такое начало..."
     Корделия заставила мускулы лица расслабиться, призвав на  помощь  все
свои запасы хладнокровия. Спокойно. Спокойно. Он хочет тебя запугать.  Это
видно по глазам, по его голодным глазам. Спокойно.
     - Немного старовата, но сойдет. Я пришлю за ней позже.
     Охранник сунул ей пижаму. Она одевалась медленно,  теперь  уже  желая
разозлить их - как бы прокручивала стриптиз в обратном  порядке.  Движения
ее были размеренными, словно на японской  чайной  церемонии.  Один  солдат
что-то проворчал, другой грубо отпихнул ее  назад,  к  камере.  Она  кисло
улыбнулась, думая, что по крайней мере хоть в  этом  еще  управляет  своей
судьбой. Следует ли присудить себе лишние очки?
     Ее впихнули  в  голую  металлическую  комнату  и  оставили  там.  Она
продолжила игру: грациозно опустилась на пол и  застыла  в  церемониальной
позе - левый носок, как и положено, лег на правый, руки аккуратно  сложены
на коленях. Прикосновение напомнило ей об  омертвевшем  участке  на  левой
ноге - результат недавнего столкновения с армией Барраяра. Она полузакрыла
глаза и постаралась отключить мозг, надеясь, что у ее тюремщиков создастся
впечатление глубокой - и, возможно, опасной  -  сосредоточенности.  Мнимая
агрессивность лучше, чем ничего.
     После примерно часовой неподвижности,  когда  непривычные  мышцы  уже
болезненно протестовали против коленопреклоненной позы, охрана вернулась.
     - Адмирал вас требует, - лаконично сказал один. - Пошли.
     Ее опять повели через весь корабль. Один конвоир плотоядно ухмылялся,
другой поглядывал на нее с жалостью,  что  было  гораздо  неприятнее.  Она
начала осознавать, что время, проведенное  с  Форкосиганом,  заставило  ее
забыть об опасностях плена. Они дошли до жилой палубы и остановились перед
одной из овальных металлических дверей. Ухмыляющийся охранник  постучал  и
открыл ее.
     Адмиральская каюта разительно отличалась от всего виденного Корделией
раньше, на борту "Генерала Форкрафта". В первую очередь своей величиной  -
эти апартаменты превосходили обычную  каюту  как  минимум  втрое.  При  ее
появлении адмирал Форратьер встал с бархатного сиденья, но она не  сделала
ошибки и не приняла это за жест вежливости.
     Он с хитрым видом обошел вокруг Корделии,  наблюдая,  как  ее  взгляд
обследует комнату.
     - Ну как, здесь получше, чем в тюремной камере, а?  -  В  его  голосе
звучало неприкрытое самодовольство.
     Вспомнив о присутствии солдат, она ответила:
     - Похоже на будуар шлюхи.
     Ухмыляющийся охранник подавился, а второй откровенно  рассмеялся,  но
сразу же замолчал под гневным взглядом Форратьера. "Неужели это  настолько
смешно?" - подумала она. Тут до нее  дошло  назначение  некоторых  деталей
убранства, и она поняла, что, сама того не ведая,  попала  в  точку.  Вот,
например, в углу, что за странная статуэтка? Хотя, надо признать,  она  не
лишена художественных достоинств.
     - И притом обслуживающей довольно своеобразных клиентов,  -  Корделия
решила, что ей нечего терять.
     - Пристегните ее, - распорядился  Форратьер,  -  и  возвращайтесь  на
пост. Я позову вас, когда закончу.
     Ее уложили на широкую неармейскую кровать. Руки и  ноги  притянули  к
углам и надели на них мягкие браслеты с короткими цепями, прикрепленными к
остову кровати. Старая, надежная схема.
     Охранник, жалевший Корделию, чуть слышно шепнул, пристегивая ей руку:
     - Простите.
     - Ничего, - выдохнула она  в  ответ.  Они  обменялись  взглядами,  не
замеченными наблюдавшим за всей процедурой Форратьером.
     - Ха. Это  вы  сейчас  так  думаете,  -  пробормотал  другой  солдат,
закрепляя второй браслет.
     - Заткнись, - первый кинул на него яростный взгляд. Комнату наполнила
напряженная тишина. Охранники ушли.
     - Похоже на постоянное устройство,  -  заметила  Корделия.  Казалось,
ожил какой-то гадкий анекдот. - А что вы делаете, когда не удается поймать
бетанок? Вызываете добровольцев?
     Форратьер  сначала  мимолетно  нахмурился,  потом   лоб   его   снова
разгладился.
     - Продолжайте, - подбодрил он ее. - Меня это забавляет. Тем пикантнее
будет развязка.
     Он расстегнул воротник, налил себе вина из походного бара  в  углу  и
уселся рядом с ней с непринужденным видом  человека,  зашедшего  проведать
больного приятеля. Глаза адмирала тщательно ощупали ее - прекрасные  карие
глаза, влажные от предвкушения.
     Она попыталась себя  утешить:  может,  он  всего  лишь  насильник.  С
простым насильником справиться  нетрудно.  Такие  простые,  детские  души,
почти даже не противные. Даже у извращений есть относительная шкала...
     - Я не знаю никаких военных тайн, - произнесла  она,  решив  нащупать
почву. - Вам, право, не стоит тратить время.
     - Я и не думал,  что  знаете,  -  спокойно  ответил  он.  -  Хотя  не
сомневаюсь, что в ближайшие несколько недель  страстно  захотите  поведать
мне все, что знаете. Ужасно надоедает. Будь  мне  нужна  ваша  информация,
наши медики за один миг ее бы из вас вынули. - Он не спеша отхлебнул вина.
- Хотя интересно, как бы это вам понравилось  -  возможно,  чуть  позже  я
отправлю вас в лазарет.
     У нее сжалось сердце. "Идиотка, - мысленно заорала она на себя, -  ты
что,  сама  набиваешься  на  допрос?  Но  нет,  наверняка  это  входит   в
стандартную процедуру. Он просто обрабатывает тебя. Тонко. Спокойно..."
     Он снова отхлебнул вина.
     - Знаете, наверное, я, как это ни парадоксально, получу  удовольствие
от зрелой женщины. Молоденькие приятно выглядят, но они  слишком  простые.
Не увлекают. А с вами будет интересно, я  уже  вижу...  Для  впечатляющего
падения нужно подняться на большую высоту, правда?
     Она вздохнула, перевела взгляд на потолок.
     - Ну, я не сомневаюсь, что это будет очень познавательно.
     Она попыталась вспомнить, о  чем  думала  во  время  секса  со  своим
прежним любовником, пока они не расстались.  Может,  сейчас  получится  не
страшнее...
     Улыбаясь, Форратьер поставил  рюмку  на  тумбочку,  выдвинул  ящик  и
достал оттуда небольшой нож - острый, как старинный скальпель,  с  ручкой,
усеянной драгоценными камнями. Довольно  лениво,  без  всякого  азарта  он
принялся вспарывать оранжевую пижаму. На какой-то миг Корделия  показалась
себе картофелиной, с которой снимают кожуру.
     - Разве это не казенное имущество? -  осведомилась  она,  но  тут  же
пожалела о том, что заговорила: голос сорвался  на  слове  "имущество".  А
страх жертвы только раззадорит его. Это  все  равно  что  бросить  подачку
голодному псу - он будет прыгать еще выше.
     Довольный Форратьер хохотнул. И - словно ненароком  -  позволил  ножу
соскользнуть. Лезвие на сантиметр вонзилось ей в бедро. Он жадно  наблюдал
за ее реакцией. Нож попал в участок, лишенный чувствительности, - Корделия
не  ощутила  даже  горячей  струйки  крови,   побежавшей   по   ноге.   Он
разочарованно сощурился. А она не стала смотреть на рану.  Жаль,  что  она
никогда не интересовалась состоянием транса.
     - Сегодня я вас не изнасилую, - будничным тоном сообщил он. - Вы ведь
ждете изнасилования?
     - Мне это приходило в  голову.  Сама  не  знаю,  что  заставило  меня
предположить такое.
     - Почти нет времени, - объяснил он. - Сегодня,  так  сказать,  только
закуска в начале банкета. Легкий  диетический  бульон.  Все  сложные  вещи
оставим на десерт, через несколько недель.
     - Я никогда не ем десерта. Боюсь располнеть, знаете ли.
     Форратьер снова хохотнул.
     - Вы просто прелесть. - Положив нож, он сделал  еще  глоток  вина.  -
Знаете, офицеры всегда поручают работу другим. Ну, а я к тому же поклонник
земных традиций. Мое любимое столетие - восемнадцатое.
     - А я бы решила - четырнадцатое. Или двенадцатое.
     - Через пару дней я приучу вас меня не перебивать. О чем  это  я?  А,
да.  Ну,  за  чтением   я   набрел   на   дивную   сценку,   когда   некую
высокопоставленную даму, - он поднял рюмку,  приветствуя  ее,  -  насилует
больной  слуга  по  приказу  своего  господина.   Очень   пикантно.   Увы,
венерические заболевания  отошли  в  прошлое.  Но  я  могу  отдать  приказ
больному слуге,  хотя  заболевание  у  него  не  физическое,  а  душевное.
Настоящий, неподдельный шизофреник.
     - Весь в господина, - кивнула Корделия.
     "Долго я не выдержу. У меня скоро остановится сердце..."
     Адмирал таинственно улыбнулся.
     - Видите ли,  мой  слуга  слышит  голоса,  как  Жанна  Д'Арк,  с  той
разницей, что, по его словам, это демоны,  а  не  святые.  Иногда  у  него
бывают и зрительные галлюцинации. И он - мужчина весьма крупный. Я  его  и
прежде  использовал,  много  раз.  Он  не  из  тех,  кто  легко...  э-э...
привлекает женщин.
     Кто-то очень вовремя постучал, и Форратьер пошел открыть дверь.
     - А, входи, сержант. Я как раз говорил о тебе.
     - Ботари! - выдохнула Корделия.
     Пригнув голову,  в  дверной  проем  протиснулась  высокая  фигура  со
знакомым лицом борзой.
     Как этому подонку в адмиральской  форме  удалось  угадать  ее  тайный
кошмар? В памяти пронесся калейдоскоп образов: просвечиваемый солнцем лес,
треск нейробластера, лица мертвеца или полумертвеца,  тень,  надвигающаяся
подобно смертной тьме...
     Она заставила себя сосредоточиться на настоящем. Узнает или  нет?  Но
его глаза даже не прикоснулись к ней - они не  отрывались  от  Форратьера.
Слишком близко они посажены, эти глаза, и один чуть  ниже  другого.  Такая
необычная асимметрия еще усиливала уродство лица.
     Кипящее воображение Корделии рванулось к его телу.  Это  тело  -  оно
тоже какое-то неправильное, скорченное. Разве это тот  самый  подобранный,
прямо стоящий человек, что потребовал от Форкосигана  права  быть  первым.
Нет, нет, что-то здесь не так, ужасно  не  так.  Сержант  на  голову  выше
Форратьера, а двигается так, будто  подползает  к  нему  на  коленях.  Его
позвоночник свернулся от напряжения,  и  он  пожирает  взглядом  своего...
господина? мучителя? Что мог сделать  этот  изверг  с  таким  неподатливым
материалом, как Ботари? Господи, Форратьер, неужели  ты  в  своем  дешевом
тщеславии веришь, будто управляешь этим опасным, свирепым существом? И  ты
осмеливаешься играть с мрачным безумием, затаившимся у него в  глазах?  Ее
мысли бились в такт с бешеной скачкой пульса. В этой комнате  две  жертвы.
Здесь две жертвы. Две...
     - Ну, давай, сержант, - Форратьер ткнул через плечо большим  пальцем,
указывая на  распростертую  на  кровати  Корделию.  -  Трахни-ка  мне  эту
бабенку. - Он подвинул кресло поближе и приготовился смотреть, внимательно
и радостно. - Действуй, действуй.
     Ботари все с тем же непроницаемым лицом расстегнул брюки и подошел  к
кровати. Тут он впервые на нее посмотрел.
     - Какие-нибудь последние слова, "капитан"  Нейсмит?  -  саркастически
осведомился Форратьер. - Или вам больше нечего сказать?
     А она смотрела на Ботари, охваченная острой жалостью, почти на  грани
любви. Казалось, он в трансе, словно его ведет некий  долг  -  похоть  без
удовольствия, предвкушение без надежды. "Бедняга, - подумала  Корделия,  -
во что они тебя превратили". Больше не думая ни о поединке, ни о моральной
победе, она искала в своем сердце слова не для Форратьера, а  для  Ботари.
Какие-нибудь целительные слова,  чтобы  не  прибавить  новый  груз  к  его
безумию... Казалось, в комнате воцарился влажный  холод,  и  она  дрожала,
испытывая безграничную усталость, беспомощность и печаль. Он склонился над
ней, тяжелый и тусклый, как свинец, и кровать под ним заскрипела.
     - Кажется, - выговорила она, наконец, - мученики близки к  Богу.  Мне
очень жаль, сержант.
     Он смотрел на  нее,  приблизив  лицо,  смотрел  так  долго,  что  она
усомнилась, услышаны ли им эти слова. Дыхание Ботари  было  зловонным,  но
она заставила себя не отворачиваться. Потом, к полному изумлению Корделии,
он встал и застегнул брюки.
     - Нет, сэр, - проговорил он своим низким монотонным голосом.
     - Что? - изумленно выпрямился Форратьер. - Почему?
     Ответ прозвучал медленно, с долгой паузой:
     - Она - пленница коммодора Форкосигана, сэр.
     Форратьер уставился на нее, сначала в  полном  недоумении,  потом  до
него дошло.
     - Так это вы - бетанка Форкосигана!
     Все его хладнокровное веселье разом испарилось, зашипев, как вода  на
раскаленной сковороде.
     Бетанка Форкосигана? На миг ее охватила надежда, что имя  Форкосигана
проложит путь  к  спасению,  но  эта  надежда  тут  же  умерла.  Шансы  на
установление человеческих  отношений  были  теперь  даже  не  нулевыми,  а
отрицательными. Взор барраярского адмирала  затуманился,  словно  Корделия
стала окном, через которое открылась какая-то  захватывающая  перспектива.
Бетанка Форкосигана?
     - Выходит, теперь я держу этого высоконравственного сукина сына прямо
за яйца, - яростно выдохнул он. - Это будет  даже  лучше,  чем  тот  день,
когда я сообщил ему про жену...
     С его лицом происходила  удивительная  метаморфоза:  казалось,  маска
любезности начала оплавляться и стекать, словно пленка шлака  над  кипящей
лавой. Но он быстро опомнился и поспешно вернул себе прежнее выражение.
     - Должен признаться, вы меня совершенно потрясли.  Какие  возможности
открываются! Ради такой идеальной мести не жаль прождать восемнадцать лет.
Женщина-солдат! Ха! Видимо, он решил, что вы - наилучший выход  из  нашего
общего... гх, затруднения. Мой  безупречный  воин,  мой  дорогой  лицемер,
Эйрел. Могу поспорить, вам о нем многое неизвестно. И знаете, почему-то  я
совершенно уверен, что он не упоминал обо мне, говоря с вами.
     - По имени -  нет,  -  согласилась  Корделия,  -  но  категорию  вашу
упоминал.
     - И что же это была за категория?
     - Кажется, он использовал выражение "отбросы армии".
     Он снова заулыбался.
     - Женщине  в  вашем  положении  я  не  рекомендовал  бы  использовать
подобные выражения.
     - А, так, значит, я не ошиблась?
     Она произнесла требуемую реплику, но сердце ее  вжалось  так  сильно,
что, казалось, в груди должна возникнуть  гулкая  пустота.  Каким  образом
Форкосиган стал причиной безумия этого человека?
     Улыбка адмирала сделалась жестче.
     - Какой только чепухи не сыщешь в прошлом, особенно в моем. И немалое
место там принадлежало вашему любовнику-пуританину. Пусть ваше воображение
остановится на этом, милочка, душечка, рыбонька моя. Как поглядишь на него
сейчас - не верится, но он был таким веселым вдовцом, пока не  ударился  в
эту ханжескую добродетель, которая меня так раздражает.
     Он расхохотался.
     - У тебя такая белая кожа. Он тебя трогал  -  вот  так?  -  Форратьер
провел ногтем по внутренней стороне ее руки, и она содрогнулась. - И  твои
волосы... Я уверен, что он ими совершенно очарован. Такие  шелковистые,  и
такой необычный цвет. - Он закрутил прядь между пальцами. - Надо подумать,
что сделать с этими волосами. Конечно, можно  целиком  снять  скальп,  но,
наверное, лучше изобрести что-то более творческое. Может, я возьму с собой
один лишь локон и небрежно так начну им играть на  заседании  штаба.  Буду
задумчиво пропускать его между пальцами - и посмотрю, насколько быстро это
привлечет его внимание. Потом  подкормлю  его  подозрения  и  страх  парой
небрежных фраз. Интересно, скоро ли он начнет заикаться и путаться в своих
дьявольски безупречных докладах... Ха! А потом отправить его на недельку в
патрулирование, все еще сомневающегося, все еще не уверенного...
     Он  взял  усеянный  драгоценностями  нож  и  отрезал  густую   прядь,
аккуратно свернул ее и спрятал в нагрудный карман.  И  все  это  время  не
переставал любезно улыбаться.
     - Конечно, надо будет соблюдать  осторожность,  не  доводить  его  до
взрыва... Эйрел бывает иногда таким гадко неуправляемым... - И  он  провел
пальцем по левой стороне своего  подбородка  точно  в  том  месте,  где  у
Форкосигана был шрам. - Начать гораздо легче,  чем  остановиться.  Хотя  в
последнее время он стал удивительно смирным. Твое влияние,  рыбонька?  Или
мой друг просто стареет?
     Он небрежно швырнул нож на столик, потер руки, громко расхохотался  и
улегся рядом с Корделией, нежно прошептав ей на ухо:
     - А после Эскобара, когда уже не надо будет считаться  со  сторожевым
псом   императора,   мои   возможности   станут   безграничными.   Столько
вариантов...
     И он принялся фантазировать, смакуя  каждую  подробность,  как  будет
через нее мучить Форкосигана. Эти видения полностью захватили его, холеное
лицо побледнело и покрылось потом.
     Теперь уже по щекам Корделии текли слезы нескрываемого ужаса, но  его
это больше не интересовало.
     - Не может  быть,  чтобы  такое  сошло  вам  с  рук,  -  чуть  слышно
проговорила она.
     От этих слов к Форратьеру вернулось самообладание. Он встал и  обошел
кровать.
     - Так. Как ново. Знаешь, я совсем  взбодрился.  Наверное,  я  все  же
сделаю это сам. Ты должна радоваться. Я выгляжу  гораздо  привлекательнее,
чем Ботари.
     - Не для меня.
     Он скинул брюки и приготовился забраться на нее.
     - Меня ты тоже прощаешь, прелесть моя?
     Она чувствовала себя усохшей, исчезающе маленькой.
     - Боюсь, что мне придется предоставить это  Бесконечно  Милосердному.
Вы мне не по силам.
     - Сейчас будут сущие пустяки. Главное потом, - пообещал он,  принимая
ее отчаяние за вызов и еще больше распаляясь.
     Все это время сержант Ботари слонялся по  комнате,  мотая  головой  и
двигая узкими челюстями: Корделия уже однажды видела у него  эти  признаки
волнения. А поглощенный ею  Форратьер  не  обращал  внимания  на  движение
позади себя. Вот почему он даже не успел удивиться, когда сержант  схватил
его за волосы, задрал ему голову и одним умелым движением перерезал  горло
от уха до уха. В Корделию фонтаном ударила ужасающе горячая кровь.
     Адмирал  конвульсивно  дернулся  и  обмяк  -  приток  крови  к  мозгу
прекратился. Ботари выпустил его волосы, и Форратьер соскользнул на пол.
     Сержант неловко стоял у изножия кровати, свесив руки и  тяжело  дыша.
Корделия не могла вспомнить, закричала она или нет. Но это неважно: скорее
всего никто не обращает особого внимания на  вопли,  доносящиеся  из  этой
комнаты. Сердце ее отчаянно колотилось. Она откашлялась.
     - Спасибо вам, сержант Ботари. Это был... э-э... рыцарский  поступок.
Как вам кажется, вы не могли бы еще и отстегнуть мне руки?
     Проклятый голос срывался чуть ли не на каждом слове.
     Она наблюдала  за  Ботари,  ужасаясь,  но  не  смея  отвести  взгляд.
Невозможно было угадать, что он предпримет в  следующую  минуту.  Тихонько
бормоча, с совершенно невменяемым видом, он с трудом расстегнул пряжку  на
ее левом запястье. Корделия тут же перекатилась на бок и освободила правую
руку, потом села и отстегнула пряжки на щиколотках.  Некоторое  время  она
сидела на постели, скрестив ноги, обнаженная и  залитая  кровью,  растирая
онемевшие конечности и пытаясь собраться с ускользающими от нее мыслями.
     - Одежда. Одежда, - пробормотала она вполголоса.
     Она бросила взгляд на покойного адмирала Форратьера  -  он  лежал  на
ковре, со спущенными штанами и изумленным выражением на лице. Его красивые
темные глаза уже потеряли влажный блеск и начали стекленеть.
     Она спрыгнула с  кровати,  перебралась  на  другую  сторону  комнаты,
подальше от Ботари, и начала  лихорадочно  шарить  по  шкафам  и  комодам,
стоявшим  вдоль  стен.  В  паре  ящиков  оказалась  коллекция  эротических
"игрушек", и она поспешно их захлопнула, испытав приступ дурноты: ей стало
ясно,  что  означали  последние  слова  Форратьера.  Развращенность  этого
человека поистине не имела границ. Она вытащила несколько мундиров  -  все
со слишком большим количеством желтых нашивок. Наконец, нашлась  и  черная
полевая форма. Стерев с тела  кровь  адмиральским  халатом,  она  поспешно
оделась.
     Тем временем сержант Ботари уселся на пол, положил голову на  колени,
продолжая что-то бормотать. Корделия похолодела. Неужели у  него  начались
галлюцинации? Ей надо заставить его подняться и куда-то увести.  Здесь  их
обнаружат очень скоро. Но куда бежать, где спрятаться? Или это не разум, а
страх убеждает ее искать  спасения  в  бегстве?  Может,  существует  более
удачный вариант?
     Пока  она  раздумывала,  дверь  неожиданно  с  треском  распахнулась.
Впервые она вскрикнула. Но человек на пороге со вскинутым  плазмотроном  в
руке оказался Форкосиганом. Он был очень бледен.



                                    8

     Увидев его, Корделия судорожно вздохнула.
     - Боже, у меня чуть сердце не разорвалось, - проговорила  она  тихим,
напряженным голосом. - Войдите и закройте дверь.
     Губы Форкосигана беззвучно задвигались, произнося ее имя, и он шагнул
в каюту. Выражение ужаса на его лице почти сравнялось с ее собственным.  И
тут Корделия увидела, что он не один -  за  ним  вошел  еще  один  офицер,
молодой,  флегматичного  вида  светловолосый  лейтенант.  Поэтому  она  не
бросилась к нему и не зарыдала у него на плече, как ей страстно  хотелось,
а лишь осторожно произнесла:
     - Здесь произошел несчастный случай.
     - Закройте дверь, Иллиан, - резко бросил Форкосиган.  -  И  осмотрите
тут все до последней мелочи. Вы - свидетель.
     Сжав  побелевшие  губы,  Форкосиган  медленно  обошел   комнату.   На
некоторые детали он безмолвно указывал своему спутнику. При первом  жесте,
сделанном стволом  плазмотрона,  лейтенант  что-то  невнятно  промычал.  А
Форкосиган остановился перед телом,  взглянул  на  зажатое  в  своей  руке
оружие, словно впервые его заметил, и убрал в кобуру.
     - Опять читал маркиза де Сада? - со вздохом обратился он  к  трупу  и
перевернул его носком ботинка. Из раны на шее вытекло еще немного крови. -
Быть недоучкой опасно. - Он поднял взгляд  на  Корделию.  -  Кого  из  вас
следует поздравить?
     Она чуть помедлила.
     - Я не знаю точно. Инцидент грозит осложнениями?
     Лейтенант заглядывал теперь  в  шкафы  Форратьера,  предусмотрительно
обернув руку носовым платком. Судя по всему, его образование оказалось  не
настолько полным, как он думал. Он довольно долго рассматривал  содержимое
ящика, который Корделия так поспешно захлопнула.
     -  Император  будет  в  восторге,  -   ответил   Форкосиган,   -   но
исключительно в душе.
     - По правде говоря, в тот момент я была привязана. Сержант  Ботари...
э-э... взял основную роль на себя.
     Форкосиган взглянул на Ботари, все еще сидевшего на полу.
     - Чем-то это похоже на ту сцену, которую  мы  застали,  ворвавшись  в
технический отсек. Тут чувствуется ваш личный почерк. У моей бабушки  была
очень подходящая поговорка: что-то насчет того,  что  поздно,  и  еще  там
упоминался доллар...
     - Опоздал на день, и доллара не хватило? - вспомнила Корделия.
     - Да, вот именно. - Его губы  тронула  ироническая  улыбка.  -  Очень
по-бетански сказано, и я начинаю понимать, что это значит. -  Он  сохранял
внешнюю бесстрастность, но глаза впились в нее с болью. - Я... не опоздал?
     - Ничуть, - успокоила она. - Вы появились очень... э-э... вовремя.  Я
была в панике, не зная, что теперь предпринять.
     Форкосиган стоял, отвернувшись от лейтенанта, и поэтому позволил себе
на миг весело прищуриться.
     - Значит, я спасаю от тебя свой флот, - пробормотал он сквозь зубы. -
Это не совсем то, ради чего я спешил сюда, но приятно спасти хоть  что-то.
- Он повысил голос. - Когда закончите, Иллиан, я предлагаю пройти ко мне в
каюту для обсуждения дальнейших действий.
     Форкосиган опустился на колени рядом с  Ботари,  внимательно  в  него
всматриваясь.
     - Этот чертов подонок загубил его, - процедил он. - А ведь у  нас  на
корабле бедняга был почти в порядке. Сержант Ботари, вы не могли бы пройти
со мной?
     Ботари скулил что-то нечленораздельное себе в колени.
     - Иди сюда, Корделия, - сказал Форкосиган. Она впервые услышала,  как
он произносит ее имя. - Не сможешь ли ты уговорить его  подняться?  Думаю,
мне сейчас лучше его не трогать.
     Она шагнула вперед, чтобы несчастный безумец мог ее видеть.
     - Ботари, Ботари, посмотрите на меня. Вам надо встать и идти. -  Взяв
окровавленную руку сержанта, она пыталась сообразить, какой  логический  -
или, скорее, алогический - довод мог  бы  сейчас  на  него  подействовать.
Попробовала улыбнуться. - Смотрите. Видите? Вы умыты кровью. Кровь смывает
грех, правильно? Теперь все будет в порядке. Э-э... Злого человека  больше
нет, и злых голосов вскоре тоже не будет. Так  что  идите  со  мной,  и  я
отведу вас туда, где вы сможете отдохнуть.
     Во время этой речи он постепенно фокусировал взгляд  на  Корделии,  а
под конец кивнул и встал.  Все  еще  держа  его  за  руку,  она  пошла  за
Форкосиганом. Иллиан замыкал шествие.
     Корделия чрезвычайно  изумилась,  обнаружив,  что  каюта  Форкосигана
находится всего через одну дверь напротив.
     - Ты - капитан этого корабля? - спросила она.  Нашивки  на  воротнике
свидетельствовали, что теперь он коммодор. - Ты был здесь все это время?
     - Нет, я в составе штаба. Мой перехватчик  вернулся  с  линии  фронта
несколько часов назад. Все это время я совещался с адмиралом Форхаласом  и
принцем. Совещание только что закончилось. Я пришел сразу же,  как  только
охранник  доложил  мне  о  новой  пленной  Форратьера.  И  даже  в   самом
отвратительном кошмаре мне не снилось, что это можешь быть ты.
     После адмиральского лупанария каюта Форкосигана казалась мирной,  как
монашеская келья. Все в соответствии с правилами, обычное жилье  военного.
Форкосиган запер дверь. Потерев лоб, он вздохнул и спросил, не сводя с нее
глаз:
     - Ты точно в порядке?
     - Только ошарашена.  Я  знала,  что  рискую,  но  не  ожидала  ничего
похожего на этого человека. Клинический случай. Не  понимаю,  как  ты  мог
служить ему.
     Его лицо опять стало непроницаемым.
     - Я служу императору.
     Она заметила Иллиана, по-прежнему безмолвного  и  внимательного.  Что
отвечать, если Форкосиган спросит про караван? Его вопрос для нее  опаснее
пытки. В последние месяцы она начала  надеяться,  что  разлука  постепенно
излечит боль сердца,  но,  увидев  его  воочию,  живого  и  сильного,  она
почувствовала, как безмерно истосковалась. Однако  невозможно  определить,
что  у  него  на  уме.  Сейчас  он   выглядит   усталым,   неуверенным   и
встревоженным. Не так, все не так...
     - Да, кстати, позволь представить тебе  лейтенанта  Саймона  Иллиана,
члена личной императорской службы безопасности. Ему поручена роль  шпиона.
Лейтенант Иллиан - командор Нейсмит.
     - Теперь я капитан Нейсмит, -  машинально  поправила  она.  Лейтенант
пожал ей руку так чопорно, словно их только что познакомили на  посольском
приеме. От ее прикосновения у него на руке остались следы крови.
     - За кем же вы шпионите?
     - Я предпочитаю  термин  "наблюдение",  -  спокойно  заметил  молодой
человек.
     -  Бюрократическое  словоблудие,  -  вмешался  Форкосиган  и  тут  же
объяснил: - Лейтенант шпионит за мной. Он  олицетворяет  собой  компромисс
между императором, Министерством политического воспитания и мною.
     - Сам император, - невозмутимо вставил Иллиан, -  использовал  термин
"перемирие".
     - Да, верно. Кроме того,  в  мозг  лейтенанта  Иллиана  вживлен  блок
эйдетической памяти. Можете рассматривать  его  как  ходячее  записывающее
устройство - нечто вроде дискеты, которую  император  прослушивает,  когда
пожелает.
     Корделия искоса посмотрела на человека-робота.
     - Очень жаль, что нам не удалось встретиться при более  благоприятных
обстоятельствах, - осторожно сказала она Форкосигану.
     -  Здесь  не  существует  благоприятных  обстоятельств,   -   отрезал
Форкосиган.
     Лейтенант кашлянул и указал взглядом на Ботари, который  уставился  в
стену, заплетая и расплетая пальцы.
     - Что теперь, сэр?
     - Хмм. В той комнате слишком много улик, не говоря  уже  о  том,  что
люди знают, кто и когда туда входил, стало быть, сочинить легенду  нельзя.
Лично я предпочел бы, чтобы Ботари там вообще не было. То, что парень явно
невменяем, вряд ли смягчит принца, когда он обо всем узнает. -  Форкосиган
подумал. - Вам  просто  придется  исчезнуть  раньше,  чем  мы  с  Иллианом
появимся на сцене. Я не знаю, сколько нам удастся прятать здесь  Ботари...
Может, я смогу достать транквилизаторы. - Форкосиган взглянул на  Иллиана.
- Как насчет императорского агента в госпитале?
     Иллиан и бровью не повел:
     - Попробую что-нибудь устроить.
     - Молодец. - Он повернулся к Корделии. - Вам придется  побыть  здесь.
Постарайтесь удержать Ботари в спокойном состоянии. Мы с  Иллианом  должны
поторапливаться, или пройдет слишком много времени между тем моментом, как
мы расстались  с  Форхаласом,  и  тем,  когда  подняли  тревогу.  А  такое
несоответствие пришлось бы объяснять. Служба безопасности принца проследит
каждый наш шаг.
     - Форратьер и принц принадлежат  к  одной  партии?  -  спросила  она,
надеясь нащупать какую-то почву в трясине барраярской политики.
     Форкосиган горьки усмехнулся.
     - Они просто были хорошими друзьями.
     И он ушел, оставив ее наедине с Ботари в полном смятении.



     Корделия усадила сержанта в кресло,  а  сама  уселась  по-турецки  на
постели,  пытаясь  распространять   вокруг   себя   атмосферу   спокойного
самоконтроля и жизнерадостности. А это было весьма нелегко: ее переполняла
паника, ищущая выхода.
     Ботари встал и принялся бродить по комнате, что-то бормоча.  Нервный,
тихий поток слов был совершенно бессвязным. Медленно текло время,  ставшее
вязким от страха.
     Когда щелкнул замок, они оба вздрогнули -  но  это  оказался  Иллиан.
Ботари пригнулся и замер, сжав рукоять несуществующего ножа.
     - Слуги зверя  -  это  руки  зверя,  -  голос  убийцы  был  ровным  и
невыразительным. - Он кормит их кровью женщины. Плохие слуги.
     Иллиан с опаской посмотрел на  него  и  протянул  Корделии  несколько
ампул-инжекторов.
     -  Вот.  Сделайте  ему  укол.  Одного  достаточно,   чтобы   завалить
атакующего слона. Извините. Не могу задерживаться.
     И лейтенант-компьютер поспешно выскользнул за дверь.
     - Трус, - пробормотала она ему вслед, но тут же поняла, что он  прав.
Наверное, у нее  действительно  больше  шансов  выполнить  эту  деликатную
миссию - и  уцелеть.  Волнение  Ботари  уже  приблизилось  к  критическому
уровню.
     Корделия отложила все ампулы, кроме одной, и направилась к  больному,
сияя радостной улыбкой. Однако общую  картину  сильно  портили  ее  глаза,
расширившиеся от страха.
     -  Коммодор  Форкосиган  хочет,  чтобы  вы  отдохнули.   Он   прислал
лекарство, чтобы вам помочь.
     Ботари недоверчиво попятился, и она остановилась, боясь загнать его в
угол.
     - Это просто успокаивающее, видите?
     -  Снадобья  зверя  опьяняют  демонов.  Они  поют  и  кричат.  Плохое
лекарство.
     - Нет-нет. Это хорошее лекарство. Оно  заставит  демонов  заснуть,  -
пообещала она.
     Говорить с ним - все равно что идти по  канату  в  темноте.  Корделия
решила испробовать другой подход.
     - Смирно, солдат, - рявкнула она.
     Это было ошибкой. Ботари чуть  не  вышиб  у  нее  ампулу,  когда  она
попыталась приложить ее к его руке, и железные пальцы сомкнулись у нее  на
запястье. Корделия зашипела от  боли,  но  все  же  сумела  извернуться  и
прижать распыляющий конец ампулы к его кисти. В следующий миг он отшвырнул
ее в другой конец комнаты.
     Корделия упала на спину, проехалась  по  шероховатому  полу  (как  ей
показалось, со страшным грохотом) и со всего размаху  врезалась  в  дверь.
Ботари кинулся за ней. - "Успеет  он  меня  убить,  прежде  чем  лекарство
подействует?" - отчаянно подумала она, заставляя себя обмякнуть, словно  в
обмороке. Ведь находящиеся без сознания не представляют угрозы.
     Видимо, Ботари так  не  считал:  руки  его  сжались  вокруг  ее  шеи.
Твердокаменное колено уперлось в грудь, и она почувствовала сильную  боль.
Но тут у него начали стекленеть глаза, руки ослабли, потом  разжались.  Он
встал на четвереньки, ошарашенно помотал  головой,  повалился  навзничь  и
захрапел.
     Выждав минуту, Корделия села и прислонилась к стене.
     - Хочу домой, - заявила она. - В мои служебные обязанности  такое  не
входит.
     Но шутка не помогла: в горле  комком  поднимался  истерический  смех,
поэтому она прибегла к более надежному способу, произнося вслух  кое-какие
древние слова. Вскоре к ней вернулось самообладание.
     Уложить Ботари на койку было свыше ее сил. Приподняв  тяжелую  голову
сержанта, она подсунула ему подушку и расположила поудобнее  руки  и  ноги
спящего. Когда вернется Форкосиган со своей тенью, пусть попробуют сами.
     Едва успев зайти, они поспешно захлопнули дверь.
     - Ну? - спросила Корделия. - Как все прошло?
     - Как по маслу - словно прыжок в пекло  через  п-в-туннель,  -  бодро
сообщил Форкосиган. Он знакомым жестом повернул руку ладонью  вверх,  и  у
нее сразу защемило сердце.
     - Вы такой же непредсказуемый, как Ботари. Как они  приняли  известие
об убийстве?
     -  Все  устроилось  просто  великолепно.  Я  под  арестом  и   должен
находиться в своей каюте - меня подозревают в заговоре. Принц считает, что
это я надоумил Ботари, - пояснил он. - Хотя одному Богу известно, как  это
мне удалось.
     - Э-э... конечно, я переутомилась и не слишком хорошо  соображаю.  Но
вы, кажется, сказали - все "просто великолепно"?
     - Коммодор Форкосиган, сэр, - прервал их Иллиан. - Не забывайте,  что
я должен буду сообщить об этом разговоре.
     - О каком разговоре? - удивился Форкосиган. - Мы с вами  здесь  одни.
От вас же не требуется наблюдать за мной, когда я один -  это  все  знают.
Они скоро начнут удивляться, почему вы здесь задержались.
     Такая софистика заставила Иллиана нахмуриться:
     - Воля императора...
     - Ну-ка, ну-ка! Расскажите  мне  о  намерениях  императора!  -  Голос
Форкосигана звенел от ярости, но лейтенант упрямо продолжал:
     - Воля императора,  сообщенная  им  мне,  заключалась  в  том,  чтобы
помешать вам себя скомпрометировать. А содержание моих докладов от меня не
зависит, вы это знаете.
     - Вы использовали этот аргумент четыре недели тому  назад.  Результат
вам известен.
     Иллиан смутился.
     Форкосиган проговорил негромко и властно:
     - Все, чего желает от меня император, будет исполнено. Он  -  великий
хореограф, и он получит свой "танец мечтателей"  с  точностью  до  единого
шага. - Он сжал кулак, потом снова раздвинул пальцы. - Я отдал службе все,
что имею, не оставив себе ничего - ни личной жизни,  ни  даже  собственной
чести. Оставьте мне это. - Он указал на Корделию.  -  Тогда  вы  дали  мне
слово. Вы намерены взять его обратно?
     - Может, кто-нибудь будет настолько любезен и растолкует мне,  о  чем
речь? - взмолилась Корделия.
     - У лейтенанта  Иллиана  вступили  в  противоречие  чувство  долга  и
совесть, - ответил Форкосиган. Скрестив руки на груди, он словно обращался
к невидимой аудитории. - Этот конфликт неразрешим,  пока  не  пересмотришь
своего понимания либо того, либо другого. Сейчас ему приходится  выбирать,
что именно должно измениться.
     - Видите ли, тут был еще один  случай.  -  Иллиан  ткнул  пальцем  по
направлению к каюте Форратьера. - Тоже с пленной... несколько недель  тому
назад. Командор Форкосиган тогда хотел... э-э... что-нибудь предпринять. Я
его отговорил. Ну... потом я понял, что был  не  прав,  и  обещал  ему  не
препятствовать, если подобная ситуация повторится.
     - Форратьер ее убил? - с нездоровым любопытством спросила Корделия.
     - Нет, - ответил человек-компьютер, мрачно уставившись на носки своих
ботинок.
     - Ну же, Иллиан, - устало проговорил Форкосиган, - если  виновных  не
найдут, вы сможете предоставить императору  свое  правдивое  сообщение,  и
пусть он сам решает, как его отредактировать. Если же их обнаружат  -  то,
поверьте, достоверность ваших докладов перестанет вас особенно волновать.
     - Дьявольщина! Капитан Негри был прав, - с досадой проговорил Иллиан.
     - Он редко ошибается. А что он сказал на этот раз?
     - Он сказал, что позволить личным взглядам хоть немного  повлиять  на
мои обязанности - это все  равно  что  слегка  забеременеть:  очень  скоро
ситуация выйдет из-под контроля.
     Форкосиган рассмеялся:
     - Капитан Негри - человек очень опытный. Но скажу вам по секрету, что
иной раз даже он выносит личные суждения.
     - Но служба безопасности перевернет вверх дном весь  корабль.  Просто
путем исключения они рано или  поздно  выйдут  на  верный  след.  А  стоит
кому-нибудь усомниться в моей благонадежности - и все будет кончено.
     - Да, рано или поздно это произойдет, - согласился Форкосиган. -  Как
по-вашему, сколько у нас времени?
     - Они закончат обыск уже через несколько часов.
     -  Тогда  просто  необходимо  дать  их  усилиям  новое   направление.
Расширьте сферу поиска: разве от флагмана не отлетали корабли в промежуток
между смертью Форратьера и установлением кордона службы безопасности?
     - Даже два. Но...
     - Прекрасно.  Воспользуйтесь  вашим  имперским  влиянием.  Предложите
любую помощь, которую вы, как доверенное лицо капитана Негри, в  силах  им
оказать.  Почаще  упоминайте  имя  Негри.   Подсказывайте.   Рекомендуйте.
Сомневайтесь.  Лучше  не  пытайтесь  подкупать  и  угрожать,  это  слишком
подозрительно, но, может, в конце концов придется прибегнуть  и  к  этому.
Раскритикуйте их методы, сделайте так, чтобы исчезли  записи,  -  замутите
воду. Дайте мне двое суток, Иллиан. О большем я не прошу.
     - О большем? - возмутился Иллиан.
     - Ага. Еще желательно, чтобы именно  вы  приносили  мне  еду  и  тому
подобное. И не забудьте прихватить несколько лишних порций.


     Когда Иллиан ушел, Форкосиган заметно расслабился.  Он  повернулся  к
Корделии с печально-неловкой улыбкой:
     - Рад вас видеть, леди.
     Она тоже улыбнулась, шутливо отдав ему честь.
     - Надеюсь, я не слишком испортила ваши дела. То есть с  личной  точки
зрения.
     - Никоим образом. По правде говоря, вы их значительно упростили.
     - Восток - это запад, верх - это низ, а арест по  подозрению  в  том,
что вы перерезали глотку своему командующему, упрощает дело. Похоже, я  на
Барраяре. Вы не хотите объяснить, что здесь происходит?
     - Нет. Но я, наконец, понял, почему в истории Барраяра  было  столько
сумасшедших. Они не причина, они - следствие. - Он вздохнул  и  проговорил
еле слышно, почти шепотом: - Ох, Корделия. Ты не  представляешь,  как  мне
нужно было иметь рядом одного нормального, чистого человека. Ты - как вода
в пустыне.
     Она немного растерялась:
     - Ты похож на... э-э... А ты похудел...
     - Ах да. - Он провел рукой по лицу. - Я невнимателен.  Ты,  наверное,
падаешь с ног от усталости. Хочешь заснуть или еще чего-нибудь?
     - Я не  уверена,  что  смогу  сейчас  заснуть.  Но  мне  хотелось  бы
вымыться. Не стала включать душ, пока тебя тут не было,  на  случай,  если
работает слежение.
     - Очень разумно. Пожалуйста, мойся.
     Она потерла рукой онемевшее бедро: черная ткань была липкой от крови.
     - У тебя  не  найдется  какой-нибудь  одежды?  Этот  комбинезон  весь
перепачкался. И вообще, он от Форратьера. От него просто несет безумием.
     - Сейчас посмотрю... - Вдруг лицо Форкосигана потемнело. -  Это  твоя
кровь?
     - Да, Форратьер играл в хирурга.  Мне  не  больно.  У  меня  там  нет
нервов.
     - Гмм. - Форкосиган провел пальцами по шраму и чуть улыбнулся. -  Да,
кажется, у меня есть как раз то, что надо.


     Набрав восьмизначный код, он отпер один из ящиков, покопался там и, к
изумлению Корделии, достал бетанскую астроэкспедиционную форму - ту самую,
которую она оставила на "Генерале Форкрафте": теперь форма была выстирана,
аккуратно заштопана и выглажена.
     - У меня нет с собой ботинок, и нашивки устарели,  но,  кажется,  это
будет впору, - церемонно произнес Форкосиган, вручая ей одежду.
     - Ты... сохранил мои вещи?
     - Как видишь.
     - Боже правый! Но... почему?
     Он виновато потупился.
     - Ну... ты больше ничего не оставила. Не считая катера, который  твои
люди бросили на планете, - но он был бы несколько неудобным сувениром.
     В свою очередь  смутившись,  Корделия  машинально  провела  рукой  по
бежевой ткани. Но уже стоя в дверях ванной,  с  одеждой  в  одной  руке  и
аптечкой первой помощи - в другой, она отрывисто сказала:
     - У меня дома хранится  барраярская  форма.  Завернута  в  бумагу,  в
ящике.
     Его глаза вспыхнули.
     Когда она вышла из ванной, в каюте было полутемно и по-ночному  тихо.
Свет горел только у терминала, где Форкосиган изучал  содержание  какой-то
дискеты. Она вспрыгнула на его кровать и снова уселась по-турецки,  шевеля
пальцами ног.
     - Что это?
     - Домашняя работа. Это  моя  официальная  должность  в  штабе  Фор...
покойного адмирала Форратьера. - Его губы тронула улыбка, и он стал  похож
на довольного тигра из детского  стишка,  возвращающегося  домой  с  тремя
девицами в желудке. - Мне поручено  составление  оперативной  документации
для сценария вынужденного  отступления  нашего  флота.  Как  выразился  на
заседании Совета сам император, раз  уж  я  так  убежден,  что  произойдет
катастрофа, я обязан, дьявол меня раздери, разработать все планы  на  этот
случай. А здесь меня считают чем-то вроде пятого колеса.
     - Пока что вам сопутствует успех? - удрученно спросила Корделия.
     - Мы превосходно распылили  силы.  Некоторые  рассматривают  это  как
успех.
     Он ввел какие-то новые данные, потом отключил компьютер.
     Корделия решила, что им лучше побеседовать на менее опасную тему.
     - Насколько я поняла, тебя все-таки не обвинили  в  предательстве?  -
спросила она, вспоминая их последний разговор, состоявшийся  так  давно  и
так далеко - над другой планетой.
     - А, там получилась ничья. После того как ты убежала,  меня  отозвали
обратно на Барраяр. Гришнов - это министр политического воспитания, третье
лицо после императора и капитана Негри -  прямо  слюнки  пускал,  так  был
уверен, что наконец-то меня заполучил. Но  мое  обвинение  против  Рэднова
оказалось несокрушимым. В общем, не успели мы пустить  друг  другу  кровь,
как вмешался император и навязал нам компромисс - или, вернее, прекращение
военных действий. Но формально меня не  оправдали:  обвинение  застряло  в
каком-то юридическом чистилище.
     - Как он это сумел?
     - Ловкость рук. Он предоставил Гришнову и генеральской клике то, чего
они давно добивались, - эту эскобарскую авантюру. Более того - он отдал им
принца. И всю славу. Гришнов и принц уверены, что после покорения Эскобара
станут  истинными  правителями  Барраяра.  Он  даже  заставил   Форратьера
смириться с моим повышением. Напомнил, что я буду подчинен непосредственно
ему. Форратьер мгновенно согласился.
     При этих словах какое-то жгучее  воспоминание  заставило  Форкосигана
стиснуть зубы. Рука его бессознательно дернулась и сжалась в кулак.
     - Ты с ним давно знаком?  -  осторожно  спросила  Корделия,  вспомнив
маниакальную ненависть садиста-адмирала к Форкосигану.
     Он отвел глаза.
     - Мы вместе учились и вместе служили  лейтенантами.  В  то  время  он
всего лишь увлекался подглядыванием... Насколько я  понимаю,  в  последние
годы он стал гораздо хуже - с тех пор, как  сошелся  с  принцем  Зергом  и
вообразил, что ему все позволено. И, да простит его Господь, он  почти  не
ошибался. Ботари оказал людям огромную услугу.
     "Ты знал его куда  ближе,  чем  говоришь,  сердце  мое",  -  подумала
Корделия. Значит, это Форратьер был заразой  воображения,  с  которой  так
трудно  бороться?  Похоже,  Ботари  оказал  огромную  услугу  и  некоторым
конкретным личностям...
     - Кстати о Ботари - в следующий раз будь любезен, лечи его сам. Когда
я подошла к нему с ампулой, он совсем взбесился.
     - Ах, вон что. Догадываюсь, почему. Об этом упоминалось  в  одном  из
отчетов капитана Негри. Форратьер имел привычку потчевать своих...  э-э...
актеров различными снадобьями, когда хотел добиться лучшего  спектакля.  Я
почти уверен, что Ботари был одной из его жертв.
     - Какая гадость. - Ее даже затошнило, и мышцы свело как раз там,  где
болели ребра. - А  кто  такой  капитан  Негри,  о  котором  ты  все  время
говоришь?
     - Негри? Он держится в тени, но его могущество ни для кого не секрет.
Он шеф личной службы безопасности императора. Главный  начальник  Иллиана.
Его  называют  приятелем  Эзара  Форбарры.   Если   считать   Министерство
политического воспитания правой рукой императора, тогда Негри - его левая,
та самая, о делах которой правой не дозволено знать. Он ведает  внутренней
безопасностью на самом высоком уровне:  главы  министерств,  графы,  семья
императора... принц... - Форкосиган задумчиво  нахмурился.  -  Я  довольно
близко  узнал  его  за  время  подготовки  к  нынешнему  предприятию.  Это
незаурядная личность. Он мог бы иметь любой чин, по своему выбору. Но  ему
безразлично все внешнее. Его интересует только суть.
     - Он хороший человек или плохой?
     - Что за абсурдный вопрос!
     - Я просто подумала, что он может оказаться властью за троном.
     - О нет. Если бы Эзар Форбарра сказал ему:  "Ты  лягушка",  -  он  бы
начал прыгать и квакать. Нет. На Барраяре  только  один  император,  и  он
никому не позволяет встать над собой. Он еще не забыл, как  ему  досталась
власть.
     Корделия потянулась, морщась от боли в боку.
     - Что-то не так? - моментально встревожился Форкосиган.
     - Да просто Ботари наступил на меня коленом во время этой катавасии с
успокоительным. Я была уверена, что нас услышат. Перепугалась до смерти.
     - Можно мне посмотреть?
     Сильные пальцы нежно скользнули вдоль тела Корделии. В ее воображении
они оставляли за собой радужный след.
     - Ох!
     - Да. У тебя два ребра треснуло.
     - Я так и думала. Хорошо, что не  шея.  -  Она  легла,  и  Форкосиган
перетянул ей ребра бинтом, потом уселся рядом с ней на кровати.
     - Ты никогда не мечтал забросить все это и перебраться куда-нибудь  в
глухомань, подальше от политики?  -  спросила  Корделия.  -  Например,  на
Землю.
     Он улыбнулся:
     - Не раз. Однажды была даже такая фантазия, что я эмигрирую в Колонию
Бета и появляюсь у тебя на пороге. У тебя есть порог?
     - В точном смысле слова - нет, но это неважно, продолжай.
     - Не могу себе представить, чем бы я там зарабатывал на жизнь. Я умею
только планировать войну... и  воевать.  У  меня  нет  профессии  техника,
навигатора или пилота, так что путь в ваш торговый флот для  меня  закрыт.
Вряд ли меня взяли бы в военный флот, и сомневаюсь, чтобы меня выбрали  на
какую-нибудь административную должность.
     Корделия фыркнула:
     - Вот Зануда Фредди удивился бы!
     - Это так ты зовешь своего президента?
     - Я за него не голосовала.
     - Единственное занятие, которое  мне  остается,  -  это  преподавание
разных спортивных единоборств. Ты бы вышла  замуж  за  инструктора  дзюдо,
милый капитан? Но нет, - вздохнул Форкосиган. - Барраяр у меня в крови.  Я
не могу стряхнуть его с себя, куда бы я ни отправился. Господь  свидетель,
это бесславная война. Но уйти в изгнание только  ради  покоя...  Поступить
так - значит перечеркнуть все свои надежды. Окончательное  поражение,  без
зерна победы.
     Она вспомнила о смертоносном грузе, который  конвоировала,  о  грузе,
уже доставленном на Эскобар. По сравнению с тем, что он принесет людям, ее
с Форкосиганом жизни не весили ровно ничего. А он истолковал  отразившееся
на ее лице горе как страх.
     - Видеть тебя - еще  не  значит  очнуться  от  кошмара.  -  Он  нежно
прикоснулся ладонью к ее щеке. - Это больше похоже на то,  как  будто,  не
просыпаясь, я знаю, что за пределами  сна  есть  мир  бодрствования.  И  я
намерен когда-нибудь присоединиться к  тебе  в  этом  мире.  Вот  увидишь.
Увидишь.
     Он сжал ей руку и улыбнулся.
     На полу зашевелился и застонал Ботари.
     - Я о нем позабочусь, - сказал Форкосиган. - Поспи, пока можно.



                                    9

     Ее разбудили голоса. Иллиан, напряженный,  как  струна,  стоял  перед
Форкосиганом, повторяя:
     - Форхалас и принц! Здесь! Сейчас!
     - Сукин... - Форкосиган  крутанулся  на  каблуках,  быстро  оглядывая
комнату. - В ванную. Запихнем его под душ.
     Он быстро взял Ботари за плечи, Иллиан -  за  ноги.  Задев  телом  за
дверь, они кое-как поместили его в кабинку для душа.
     - Сделать еще одну инъекцию? - спросил Иллиан.
     - Наверное, следует.  Корделия,  заряди  его  новой  порцией.  Сейчас
немного рановато, но если он издаст хоть звук, вы оба погибли. - Он  завел
ее в ванную, сунул ей в руку ампулу и выключил  свет.  -  Ни  звука  и  ни
шороха.
     - Закрыть дверь? - спросил Иллиан.
     - Прикрыть. Прислонитесь к косяку, держитесь спокойно и не позволяйте
охраннику принца войти в ваше психологическое пространство.
     Двигаясь ощупью, Корделия опустилась на колени и ввела  сержанту  еще
одну дозу успокоительного. Потом уселась на  единственное  приспособленное
для этого место и обнаружила, что в зеркало можно  видеть  кусочек  каюты.
Она услышала, как дверь каюты открылась и раздались новые голоса.
     -  ...если  вы  не  собираетесь  отстранить  его  и   от   исполнения
обязанностей, я буду по-прежнему следовать заведенному порядку. Я видел то
помещение. Ваши подозрения беспочвенны.
     - Посмотрим, - прозвучал напряженный и гневный ответ.
     - Привет, Эйрел. - Первый  голос  принадлежал  немолодому  офицеру  в
зеленом парадном мундире. Он пожал руку Форкосигану и  передал  ему  пачку
дискет. - Мы через час отправляемся к Эскобару. А это только что  доставил
курьерский корабль - последние, уточненные  сведения.  Я  приказал,  чтобы
тебя держали в курсе событий. Зеки отступают по  всему  пространству.  Они
даже не приняли боя у тоннеля к Тау Кита. Они бегут.
     Владелец второго голоса тоже был в зеленом мундире, расшитом  золотом
более  плотно,  чем  все,  которые  она  видела  до  сих  пор.   Усыпанные
драгоценностями ордена на его груди мерцали в свете настольной лампы.  Ему
можно было дать около тридцати: темноволосый, квадратное лицо, щелки  глаз
под набрякшими веками, тонкие губы раздраженно поджаты.
     - Но вы ведь не полетите  туда,  правда?  -  Форкосиган  обращался  к
молодому вельможе. - Старшему по чину  положено  оставаться  на  флагмане.
Поскольку Форратьер погиб, его обязанности переходят к принцу.  Как-никак,
ему отводилась определенная роль в вашем балагане.
     Принц Зерг негодующе выпрямился.
     - Нет, я сам поведу армию на Эскобар! Пусть  тогда  мой  отец  и  его
приятели посмеют говорить, что я не солдат!
     - Ты, -  устало  проговорил  Форкосиган,  -  будешь  сидеть  в  своем
укрепленном дворце, который строила половина инженеров войска, и пировать.
А твои люди будут умирать за тебя, пока не отвоюют достаточной территории,
завалив  ее  своими  трупами.  Именно  такой  тактике  научил  тебя   твой
наставник. А потом пошлешь домой реляции о своей  великой  победе.  Может,
тебе удастся добиться, чтобы список погибших засекретили.
     - Эйрел, осторожнее, - предостерег шокированный Форхалас.
     - Ты слишком много себе позволяешь, - прорычал принц. - Особенно  для
человека, который не подойдет к боевым действиям ближе, чем на полмиллиона
миль. Если уж говорить о...  чьей-либо  тактике.  -  Его  тон  явно  давал
понять, что за этим эвфемизмом скрываются гораздо более сильные выражения.
     - Довольно странно - в одно и то же время приказывать мне не выходить
из каюты и обвинять в трусости из-за того, что я не на фронте,  сэр.  Даже
пропаганда министра Гришнова лучше имитирует логику.
     - Я знаю, чего ты хочешь, Форкосиган, - процедил  принц.  -  Удержать
меня здесь и присвоить себе всю славу - себе  и  этому  морщинистому  шуту
Фортеле с его поддельными либералами. Через мой труп! Ты будешь  сидеть  в
каюте, пока не обрастешь плесенью!
     Легкая усмешка мелькнула на мрачном лице  Форкосигана  -  и  пропала,
словно ее и не было.
     - Я заявляю официальный протест. Высаживаясь с войсками на  Эскобаре,
вы покидаете пост, где обязаны находиться.
     - Протестуй на здоровье. - Принц подошел к нему  вплотную  и  понизил
голос: - Но даже мой отец не вечен.  И  когда  наступит  этот  день,  твой
папаша больше не сможет тебя защитить. Ты, и Фортела,  и  все  его  дружки
первыми встанете к стенке, это я тебе обещаю. - Он осекся и поднял  глаза,
видимо вспомнив, о  молчаливом  Иллиане.  -  Или,  может  быть,  ты  снова
окажешься в Колонии прокаженных с пятилетним патрулированием.
     Тут Ботари повернулся в своей тесной кабинке  и,  к  ужасу  Корделии,
захрапел.
     На лейтенанта Иллиана мгновенно напал приступ кашля.
     - Извините, - с трудом проговорил он и отступил в ванную,  решительно
захлопнув за собой дверь.
     Он включил свет и обменялся с  Корделией  полным  отчаяния  взглядом.
Однако совместными усилиями им удалось повернуть Ботари на бок, и  дыхание
сержанта вновь стало ровным. Корделия одобрительно подняла кверху  большой
палец, и лейтенант, кивнув, снова проскользнул в дверь.
     Принц  уже  ушел.  Адмирал  Форхалас  ненадолго   задержался,   чтобы
обменяться со своим подчиненным последними соображениями.
     - ...записать это. Я перед отъездом подпишу, - донесся его голос.
     - По крайней мере, не летите с  ним  на  одном  корабле,  -  серьезно
попросил Форкосиган.
     Форхалас вздохнул:
     - Поверь, я ценю твои попытки снять его с моей шеи. Но кто-то  должен
вычистить для императора этот обезьянник  -  теперь,  когда,  слава  Богу,
Форратьер умер. Твоя кандидатура отпадает,  так  что,  похоже,  избран  я.
Кстати, неужели ты не можешь приберечь свои амбиции для  подчиненных,  как
делают все нормальные люди? Разве обязательно хамить начальству? Я считал,
что ты от этого вылечился, когда увидел, что ты позволяешь Форратьеру.
     - С этим теперь покончено.
     - Дай Бог. - Форхалас привычно сплюнул через плечо.
     - Между прочим, что это за "Колония прокаженных"? -  полюбопытствовал
Форкосиган.
     - Ты ни разу не слышал? Ну... да, понятно, что нет. А тебя никогда не
удивляло, почему в твоем экипаже оказывается столь высокий процент  всяких
недоумков, неисправимых и непригодных к службе?
     - Я и не ожидал получить сливки.
     - В главном штабе это называли "Колонией прокаженных Форкосигана".
     - А я был главным прокаженным? - Казалось, новость скорее позабавила,
чем оскорбила его. - Ну, если это худшее, что могла принести  мне  служба,
то, может, все получится не так уж плохо. Береги себя. Не хотел бы я стать
его заместителем.
     Форхалас хохотнул, и они обменялись рукопожатиями. Адмирал двинулся к
двери, но на полдороге остановился.
     - Как ты думаешь, они будут контратаковать?
     - О, Господи! Разумеется, будут.  Это  же  не  какая-нибудь  торговая
фактория. Эти люди сражаются за свои дома.
     - Когда?
     Форкосиган помялся.
     - После того, как вы начнете десантироваться, но задолго до окончания
высадки. А ты бы поступил  иначе?  Это  самый  подходящий  момент.  Пилоты
катеров  в  растерянности,  они  не  знают,  взлетать  им  или   садиться,
корабли-матки разбросаны черт-то где или попали под огонь, боеприпасы  еще
не доставлены, связь нарушена, и в придачу ко  всему  главнокомандующий  -
полный профан...
     - У меня просто мурашки по коже.
     - Да уж... Постарайся оттягивать начало как можно дольше. И  убедись,
что твои командиры отчетливо понимают планы чрезвычайной ситуации.
     - Принц видит это совсем по-другому.
     - Да, ему не терпится возглавить парад.
     - Что ты посоветуешь?
     - На этот раз твой командующий - не я, Рульф.
     - Не моя вина. Я рекомендовал императору тебя.
     - Знаю. Я не согласился. Я рекомендовал тебя.
     - И мы получили этого сукина  сына,  этого  педераста  Форратьера.  -
Форхалас мрачно покачал головой. - Что-то тут не так...
     Форкосиган мягко взял его под руку и проводил до  двери.  Вернувшись,
он глубоко вздохнул и задумался, словно  подавленный  видениями  будущего.
Потом, подняв глаза, коммодор с горькой иронией посмотрел на Корделию:
     -  Когда  древние  римляне  устраивали  свои  триумфальные   шествия,
кажется, рядом с триумфатором ехал такой тип, который должен был все время
шептать ему на ухо, что он простой человек,  что  его  тоже  ждет  смерть.
Триумфаторы, наверное, не очень-то радовались его присутствию.
     Она промолчала.
     Форкосиган с Иллианом отправились в ванную за Ботари.
     - Кажется, он перестал дышать, - чертыхнулся Форкосиган.
     Иллиан охнул. Они уложили сержанта на пол, Форкосиган припал  ухом  к
его груди и пощупал пульс на шее.
     - Сукин сын. -  Соединив  обе  руки,  он  резко  ударил  сержанта  по
грудине, потом снова прислушался. - Ничего.
     Перекатившись на пятки, он яростно уставился на лейтенанта.
     - Иллиан! Где бы вы ни взяли эту змеиную мочу, идите туда  и  найдите
противоядие. Живей. И без шума.
     - Как вы... а что если... не следует ли... стоит  ли...  -  залепетал
Иллиан. Потом бессильно воздел руки и умчался на поиски.
     Форкосиган взглянул на Корделию:
     -  Делаем  массаж  сердца  и  искусственную  вентиляцию  легких?  Что
выбираешь?
     - Наверное, массаж.
     Она опустилась на колени рядом с Ботари, а Форкосиган передвинулся  к
голове, набрал побольше воздуха и сделал ему первый вдох. Корделия прижала
основания ладоней к грудной клетке и  надавила  со  всей  силой,  стараясь
установить  ритм.  Толчок,  вдох,  толчок,  вдох,  снова   и   снова,   не
останавливаться. Вскоре руки ее  начали  дрожать  от  напряжения,  на  лбу
выступил пот. Ребра отзывались режущей болью.
     - Придется поменяться.
     - Хорошо.
     Теперь Форкосиган начал вести массаж сердца, а Корделия зажала Ботари
нос и  прижалась  губами  к  его  губам.  Рот  его  был  влажен  от  слюны
Форкосигана. Эта пародия на  поцелуй  была  отвратительна,  но  выбора  не
оставалось.
     Наконец, вернулся запыхавшийся Иллиан. Встав на колени, он  прижал  к
сонной артерии на жилистой шее Ботари новую ампулу. Ничего  не  произошло.
Форкосиган возобновил массаж.
     Внезапно Ботари вздрогнул, потом напрягся, как  в  столбняке,  выгнув
шею и спину. Он сделал долгий рыдающий вдох и опять затих.
     - Ну же, - полушепотом ободрила его Корделия.
     С резким  спазматическим  всхлипом  сержант  задышал  -  неровно,  но
постоянно. Корделия  села  рядом  и  всмотрелась  в  него  с  безрадостным
торжеством:
     - Несчастный ублюдок.
     -  Я-то  думал,  ты  видишь  смысл  во  всем  сущем,  -   откликнулся
Форкосиган.
     - В абстракции. А на  деле  просто  ковыляешь  во  тьме  с  остальным
тварным миром, натыкаясь на что-то и удивляясь, почему это так больно.
     Форкосиган тоже смотрел на Ботари, не  отирая  струек  пота  с  лица.
Потом он, вскочил и бросился к терминалу.
     - Чуть не забыл - мой протест.  Надо  составить  и  зарегистрировать,
пока не улетел Форхалас, иначе не будет смысла.
     Он уселся в кресло и начал поспешно настраивать компьютер.
     - А почему это так важно? - спросила Корделия.
     - Ш-ш. Потом.
     Он  торопливо  печатал  минут  десять,  потом  отправил   электронное
послание командующему.
     Тем временем Ботари продолжал дышать, хотя  с  лица  его  не  сходила
смертельная зеленоватая бледность.
     - Что будем делать? - спросила Корделия.
     - Ждать. И молиться, чтобы доза оказалась верной,  -  тут  Форкосиган
раздраженно посмотрел на Иллиана, - и чтобы  он  не  впал  в  маниакальное
состояние.
     - Разве нам не  пора  подумать  о  том,  как  их  отсюда  вывести?  -
запротестовал лейтенант.
     - Думайте на здоровье. - Форкосиган заложил в компьютер новые дискеты
и начал просматривать тактические выкладки. -  Но  как  тайник  это  место
обладает двумя преимуществами, которых лишены все остальные.  Если  вы  не
проболтались, то за нами сейчас не следят ни главный политофицер, ни  люди
принца...
     - Я совершенно уверен, что выявил  все  датчики.  Могу  ручаться  чем
угодно.
     - Сейчас на карту поставлена ваша жизнь, так  что  лучше  бы  вам  не
ошибиться. Во-вторых, в коридоре два вооруженных охранника, которые никого
сюда не пропустят. Большего и не нужно. Конечно, приходится признать,  что
тут немного тесно.
     Иллиан досадливо закатил глаза.
     - Я запутал службу безопасности,  насколько  смог.  Большего  сделать
нельзя, не рискуя вызвать подозрения, чего мы как раз и хотим избежать.
     - Сутки у нас есть?
     -  Возможно.  -  Иллиан  хмуро  посмотрел  на   своего   подопечного,
недоумевая и тревожась. - Вы что-то задумали, сэр, не так ли.
     Эти слова не были вопросом.
     - Я? - Пальцы коммодора летали по клавиатуре, и разноцветные блики  с
экрана падали на непроницаемое лицо. - Я просто выжидаю,  не  представится
ли какая-нибудь подходящая возможность. Когда  принц  улетит  на  Эскобар,
большая часть сотрудников службы безопасности последует за ним.  Терпение,
Иллиан.
     Он подключился к общекорабельной сети.
     - Форкосиган вызывает штабной отдел.
     - Командор Венн слушает, сэр.
     - А, это вы, Венн.  Отлично.  С  момента  отлета  принца  и  адмирала
Форхаласа передавайте мне оперативные сводки за каждый час.  И  независимо
от времени  сразу  же  сообщите  мне,  если  начнет  твориться  что-нибудь
необычное, не соответствующее диспозициям.
     - Да, сэр. Принц и адмирал Форхалас уже  перешли  в  шлюзовой  отсек,
сэр.
     - Очень хорошо. Работайте. Форкосиган сообщение закончил.
     Он отодвинулся от стола и забарабанил пальцами.
     - Теперь будем ждать. Примерно через двенадцать часов принц достигнет
орбиты Эскобара. Вскоре после  этого  они  начнут  высадку.  Примерно  час
уходит на то, чтобы до нас дошли сигналы от Эскобара,  и  столько  же  для
обратного сигнала. Интервал, конечно, великоват. За два часа  битва  может
закончиться. Мы могли бы сократить разрыв на три четверти, если  бы  принц
разрешил поменять исходные рубежи.
     Небрежный тон  не  скрывал  его  напряжения.  Казалось,  он  забыл  о
комнате,  в  которой  находится.  Мысли  Форкосигана  двигались  вместе  с
армадой,   которая   сверкающим   созвездием   стягивалась   к   Эскобару:
стремительные перехватчики,  мрачные  крейсера,  тихоходные  транспорты  с
трюмами, полными солдат. Взгляд  его  был  прикован  к  экрану,  а  пальцы
машинально крутили забытый световой карандаш.
     - Не перекусить ли вам, сэр? - предложил Иллиан.
     -  Что?  А,  да,  наверное.  И  ты,  Корделия,  -  ты,  должно  быть,
проголодалась. Давайте, Иллиан.
     Иллиан ушел за едой. Форкосиган работал еще несколько минут, потом со
вздохом отключил компьютер.
     - Наверное, мне следует подумать и о сне. Последний  раз  я  спал  на
борту "Генерала Форкрафта" на подлете к Эскобару -  кажется,  дня  полтора
тому назад. Примерно в тот момент, когда тебя брали в плен.
     - Нас захватили чуть раньше. Мы почти день провели на буксире.
     - Кстати, прими мои поздравления с великолепно проведенным  маневром.
Насколько я понимаю, это был фальшивый крейсер?
     - Право, не могу сказать.
     - У нас тут кое-кто хвастался удачным выстрелом.
     Корделия спрятала улыбку.
     - Я не против.
     Она приготовилась к дальнейшим расспросам, но,  как  ни  странно,  он
перевел разговор на другое.
     - Бедняга Ботари. Хорошо бы император  дал  ему  медаль.  Но,  боюсь,
самое большее, что я смогу для него сделать,  -  это  добиться  настоящего
лечения.
     - Если император не жаловал Форратьера,  то  почему  он  поручил  ему
командование флотом?
     - Потому что Форратьер был человеком Гришнова, и все об этом знали. К
тому же - фаворит принца. Император, так сказать, сложил все тухлые яйца в
одну корзинку.
     Форкосиган прервал себя, привычно сжав кулак.
     - У меня было такое чувство, словно я встретила  высшее  зло.  Думаю,
после него меня уже ничто по-настоящему не испугает, -  задумчиво  сказала
Корделия.
     - Джес Форратьер? Просто мелкий пакостник... Старомодный  опереточный
злодей-самоучка.  Настоящее  зло  делается  совсем  иначе  -  его   творят
спокойные люди, которые собираются  в  светлых  комнатах,  обитых  зеленым
шелком. Они раздают смерть  оптом,  целыми  кораблями,  без  страсти,  без
гнева, вообще без всяких эмоций. Единственное чувство, которое ими движет,
-  это  страх  перед  будущим.  Но  преступления,  которые  они   надеются
предотвратить в этом будущем, - воображаемые. А те, что  они  совершают  в
настоящем, - реальны.
     По мере того, как Форкосиган говорил, голос его звучал все тише,  так
что под конец он почти шептал.
     - Коммодор... Эйрел... что тебя мучает? Ты так встревожен, словно  за
тобой гонятся фурии.
     Он попытался засмеяться.
     - Да, именно так я себя и чувствую. Наверно,  из-за  ожидания.  Я  не
умею ждать. Для солдата это недостаток. Очень  завидую  твоей  способности
терпеливо ждать. Ты кажешься спокойной, как  лунный  свет  на  поверхности
озера.
     - Это красиво?
     - Очень.
     - Звучит приятно. У нас дома нет ни того, ни другого.
     Комплимент доставил Корделии непривычную радость.
     Иллиан вернулся с подносом, и разговор прервался.  Они  поели,  затем
Форкосиган позволил себе немного поспать - или, по крайней мере,  полежать
с закрытыми глазами. Но каждый час он вставал, чтобы просмотреть очередные
сводки.
     Иллиан заглядывал ему через плечо, и  Форкосиган  пояснял  лейтенанту
ключевые моменты происходящего.
     - На мой взгляд, все выглядит  довольно  неплохо,  один  раз  заметил
Иллиан. - Не понимаю, почему  вы  так  тревожитесь.  Мы  и  вправду  можем
победить, хотя у зеков есть немалые резервы. Но они им  не  помогут,  если
все закончится быстро.
     Чтобы  не  загонять  Ботари  в  глубокую  кому,  ему  дали  прийти  в
полубессознательное состояние. Он сидел в углу, жалко  скорчившись,  и  то
проваливался в дремоту, то просыпался. И во сне, и наяву его  преследовали
какие-то видения.
     В конце концов Иллиан  отправился  в  свою  каюту,  и  Корделия  тоже
вздремнула. Оказалось, что она проспала долго, и проснулась только  тогда,
когда Иллиан принес завтрак. Запертая в  тесной  комнате,  она  совершенно
потеряла ощущение времени. Однако  Форкосиган  сейчас  уже  считал  каждую
минуту. Покончив с едой, он исчез в ванной, принял душ, побрился  и  надел
свежую парадную форму, словно собираясь на прием к императору.
     Теперь он сидел совершенно неподвижно, с каменным лицом,  уже  второй
раз проглядывая последнюю оперативную сводку.
     - Высадка войск еще не началась? - спросила Корделия.
     Он сверился с хронометром.
     - Почти час назад. Первые сообщения будут с минуты на минуту.
     Появилась сводка текущего часа. Форкосиган начал ее просматривать. Но
не успел прочесть и половины, как на экране возникло лицо командора Венна.
     - Коммодор Форкосиган? У нас идет какая-то странная информация.  Если
желаете, я буду передавать вам прямо необработанный материал.
     - Да, пожалуйста. Немедленно!
     Форкосиган быстро  отфильтровал  болтовню  экипажей  и  усилил  голос
капитана одного из кораблей, смуглого коренастого  человека,  диктовавшего
на пленку свой бортовой журнал.
     - ...противник контратакует! (Ну вот, начинается, мысленно простонала
Корделия.) Отвечают выстрелом на выстрел. Наши плазменные экраны  работают
на максимальной мощности, но тем самым затрудняют нам стрельбу. Мы  должны
или  убрать  экраны,  чтобы  создать  необходимую  плотность   огня,   или
прекратить атаку... - Передачу прервала помеха. - ...Не знаю, как  им  это
удается. Невозможно установить на эти катера такое количество генераторов,
чтобы...
     Опять помехи. Передача резко оборвалась.
     Форкосиган отыскал новый доклад. Иллиан тревожно  смотрел  на  экран.
Корделия молча сидела на кровати, опустив голову, и слушала... Чаша победы
оказалась нестерпимо горькой.
     - ...флагман  попал  под  сильный  огонь,  -  докладывал  командующий
Корделия узнала этот голос и вытянула шею, чтобы увидеть лицо  говорящего.
Готтиан!  Значит,  он  получил  долгожданное  повышение.  -  Я   собираюсь
отключить экраны и произвести залп из главного калибра.
     - Не делай этого, Корабик! - безнадежно воскликнул Форкосиган. Каково
бы ни было решение, оно принято час назад  и  его  последствия  уже  стали
свершившимся фактом.
     Готтиан повернул голову.
     - Командор Форкаллонер, вы готовы? Мы начинаем - тут послышался треск
помех, и затем наступило молчание.
     Форкосиган грохнул кулаком по пульту.
     - Дьявол! Когда же они наконец сообразят...
     Он уставился в мелькание помех, затем  еще  раз  прокрутил  сообщение
Готтиана. Потом он  выбрал  новую  полосу  трансляции:  теперь  на  экране
компьютера отразилось пространство вокруг Эскобара, в котором  метались  и
мигали цветные огоньки, изображающие корабли.  Это  походило  на  какую-то
детскую  игру.  Форкосиган  помотал  головой,  словно   отгоняя   страшное
наваждение.
     На экране опять появилось лицо Венна. Он  был  бледен,  в  углах  рта
пролегли глубокие морщины.
     - Сэр, по-моему, вам следует прийти в штабной отсек.
     - Я не имею права, Венн, я  под  арестом.  Где  коммодор  Хелски  или
коммодор Куэр?
     - Хелски вылетел с принцем. Коммодор Куэр сейчас здесь.
     - Принц совершенно недвусмысленно запретил мне покидать каюту.
     - Принц... Похоже, что он погиб, сэр.
     Форкосиган прикрыл глаза и безрадостно вздохнул. Потом  снова  открыл
их и подался вперед:
     - Этому есть подтверждения? Вы получили какие-нибудь новые приказы от
адмирала Форхаласа?
     - Адмирал Форхалас находился с принцем, сэр. В их корабль  попали.  -
Венн на миг отвернулся, глядя на что-те у себя за спиной. - Это...  -  ему
пришлось прокашляться, - это  достоверно.  Флагманский  корабль  принца...
уничтожен. От него остался лишь пепел. Теперь командуете вы, сэр.


     Лицо Форкосигана было угрюмым и несчастным.
     - Тогда сию же  минуту  передавайте  "синий  пароль".  Всем  кораблям
немедленно прекратить огонь. Всю резервную энергию -  только  на  усиление
защитных экранов. Двигайтесь к Эскобару  с  максимальным  ускорением.  Нам
необходимо сократить отставание в связи.
     - "Синий пароль", сэр? Но это же общее отступление!
     - Знаю, командор. Я сам составлял эту диспозицию.
     - Но как же...
     - Командор Венн, Эскобар располагает новой системой  вооружения.  Она
называется плазменное зеркало. Это - секретная технология Беты. Комбинация
силовых полей возвращает заряд в точку выстрела. Наши корабли ведут  огонь
на самопоражение.
     - Бог мой! Что мы можем сделать?
     - Абсолютно ничего, если только вы не собираетесь брать на абордаж их
корабли  и  вручную  душить  этих  тварей.  Заманчиво,   но   непрактично.
Передавайте приказ! Вызовите в штабной отсек главного инженера и штурмана.
И распорядитесь, чтобы начальник охраны убрал отсюда своих людей. Не хочу,
чтобы меня парализовали, едва я выйду из каюты.
     - Слушаю, сэр! - Венн отключился.
     - Прежде всего надо остановить транспортные  корабли,  -  пробормотал
Форкосиган, поднимаясь с рабочего кресла. Повернувшись, он увидел,  что  и
Корделия, и Иллиан смотрят на него, открыв рты.
     - Как вы узнали... - начал Иллиан.
     - ...о плазменных зеркалах? - договорила Корделия.
     На лице Форкосигана не дрогнул ни один мускул.
     - Ты сама мне рассказала, Корделия. Во сне, пока Иллиан отсутствовал,
под действием одного из хирургических снадобий. Побочных эффектов  оно  не
имеет.
     Ужаснувшись, она встала.
     - Ах ты, жалкий... Пытка - и то честнее!
     - О, хитро, сэр! - поздравил Иллиан. - Я знал, что вы - в порядке!
     Форкосиган кинул на него неприязненный взгляд.
     - Это не имеет значения.  Информация  подтвердилась  слишком  поздно,
чтобы быть для нас полезной.
     В дверь постучали.
     - Пойдемте, Иллиан. Пора уводить наш флот домой.



                                    10

     Не прошло и часа, как Иллиан пришел за Ботари. После  этого  Корделия
почти двенадцать часов провела одна. Сперва она подумывала бежать из каюты
и  устроить  маленькую  диверсию,  -  но  если  Форкосиган   действительно
командует полным отступлением, то вмешательство может оказаться некстати.
     Она лежала на постели в глубоком отчаянии. Обманщик, предатель, он не
лучше всех остальных.  "Мой  безупречный  воин,  мой  дорогой  лицемер..."
Похоже,  Форратьер  знал  его  все-таки   лучше,   чем   она.   Нет.   Это
несправедливо. Выуживая из нее информацию, Форкосиган исполнял свой долг -
она поступила так же, храня  секрет,  пока  было  возможно.  И  нельзя  не
согласиться с Иллианом -  это  было  хитро.  Она,  как  ни  старалась,  не
замечала в себе никаких последствий тайного вторжения в ее мозг.
     Что бы он ни использовал. А, кстати, что он мог использовать? Где  он
припрятал свою "сыворотку правды" и когда?  Иллиан  ему  это  средство  не
приносил, это точно. Когда Форкосиган сообщил о зеркалах, Иллиан  изумился
не меньше ее. Надо проверить, действительно ли у него в  каюте  припрятано
допросное снадобье, или...
     - Боже мой! - прошептала она. - Неужели это правда?
     Вскочив, она забегала по каюте, и все мельчайшие фрагменты неудержимо
становились  на  свои  места.  Никаких  сомнений!  Форкосиган  никогда  не
допрашивал ее - он заранее знал о плазменных зеркалах.
     Более того, похоже, что  он  -  единственный  человек  в  барраярском
командовании, который об этом знал. Форхалас  не  знал.  Принц  совершенно
определенно не знал. И Иллиан тоже.
     - Сложить все тухлые яйца в одну корзину, - пробормотала Корделия.  -
И... уронить корзину? О, это не мог быть его собственный план! Конечно же,
нет...
     Она внезапно охватила  мысленным  взором  всю  мозаику  событий.  Да,
сомнений больше не было: прямо  у  нее  на  глазах  было  совершено  самое
массовое политическое убийство во всей истории Барраяра. Но  мало  того  -
оно еще и самое тонкое: трупы спрятаны в горе других трупов, навеки с ними
перемешавшись.
     Когда же он получил эту информацию? Видимо, в  промежутке  между  тем
моментом,  когда  она  оставила  его,  не  имеющего  других  забот,  кроме
захваченного  мятежниками  технического  отсека,  и  нынешним,  когда   он
пытается спасти остатки своей обезоруженной армады. Где-то в тихой, обитой
зеленым шелком комнате, там, где великий хореограф  ставил  танец  смерти,
честь полководца была сломана на дыбе его долга.
     Форратьер с его  больным  честолюбием  вдруг  усох,  превратившись  в
мышку, в блоху, в булавочный укол по сравнению с этим чудовищным видением.
     "Господи, а я-то удивлялась, что Эйрел так напряжен. Да он, наверное,
едва не спятил. А император?.. Ведь принц его сын!  Может  ли  такое  быть
реальностью? Или я сбрендила, как Ботари?"
     Корделия  заставила  себя  сесть,  потом  улечься,  но   заговоры   и
контрзаговоры не давали  ей  покоя.  Мозг  отказывался  вместить  вереницу
предательств, так ловко собранных в одной  точке  пространства  и  времени
ради достижения ужасной цели.
     "Может, это неправда, - наконец утешила она себя. - Я спрошу  его,  и
он повторит то, что уже сказал. Он просто допросил меня, пока я спала.  Мы
их опередили, и я - героиня,  спасшая  Эскобар.  А  он  -  офицер,  честно
исполнявший свой долг. - Она  повернулась  набок  и  уставилась  в  сумрак
каюты. - А у свинок есть крылья, и на одной из них я полечу к себе домой".
     Мысли  Корделии  прервал  Иллиан,  объявивший,  что   ему   приказано
проводить ее в тюремную камеру.


     Она сразу заметила, что обстановка в  тюремном  отсеке  переменилась.
Охранники уже не раздевали ее глазами - больше того, они старались  вообще
на  нее  не  смотреть.  Режим  по-прежнему  оставался  суровым,  а   замки
надежными, но дух глумления и садизма исчез. Она узнала охранника, который
отводил ее в каюту Форратьера и, казалось,  жалел.  Теперь  он  был  здесь
главным: его воротник украсили поспешно  и  криво  пришитые  лейтенантские
нашивки. Уходя из каюты, Корделия опять надела комбинезон  Форратьера.  На
этот раз ей было позволено переодеться в оранжевую пижаму  без  присмотра.
Затем ее отвели вниз.
     В камере уже была одна  пленная  -  эскобарская  девушка  потрясающей
красоты. Она лежала на койке, уставясь в стену. Красавица  не  обернулась,
когда вошла Корделия, и не откликнулась на  приветствие.  Спустя  какое-то
время пришла барраярская медицинская группа и увела ее с собой. Она  пошла
безмолвно, но у двери начала сопротивляться. По знаку врача санитар усыпил
девушку с помощью уже знакомой Корделии ампулы, и через секунду ее вынесли
в бессознательном состоянии.
     Доктор,  судя  по  возрасту  и  чину,   главный   хирург,   ненадолго
задержался, чтобы перебинтовать ей ребра. После этого она осталась одна, и
течение времени отмечалось только появлением пищи да  изредка  менявшимися
шумами и вибрациями, по которым Корделия пыталась угадать, что  происходит
снаружи.
     Спустя восемь или девять трапез она  лежала  на  койке,  скучающая  и
подавленная. Внезапно свет в камере  померк.  Немного  погодя  светильники
зажглись, но почти сразу же погасли снова.
     - Уф! - охнула она: желудок куда-то провалился и она начала всплывать
вверх. Корделия поспешно ухватилась за свою койку. Ее предусмотрительность
была вознаграждена  мгновение  спустя,  когда  она  плюхнулась  обратно  с
ускорением примерно в 3g. Светильники вспыхнули  и  погасли,  потом  снова
наступила невесомость.
     - Плазменная атака, сказала она себе. - Видимо, экраны перегружены.
     Корабль  сотряс   чудовищный   удар.   Ее   отбросило   с   койки   к
противоположной стене; тьма, невесомость, тишина.  Прямое  попадание!  Она
отлетела от дальней стены,  отчаянно  пытаясь  за  что-нибудь  ухватиться,
больно стукнулась локтем... обо  что?  стену?  пол?  потолок?  Вращаясь  в
воздухе, Корделия невольно вскрикнула. "Наши стреляют,  -  чуть  ли  не  в
истерике подумала она. - Я погибну от огня своих. Идеальный конец  военной
карьеры!.."
     Стиснув зубы, она напряженно прислушивалась.
     Слишком тихо. Не потеряна ли герметичность? Ей  представилась  жуткая
перспектива, в живых осталась она одна, запертая в эту  черную  коробку  и
обреченная плавать в ней, как рыба в аквариуме, до  неизбежной  гибели  от
удушья или от холода.  Камера  станет  ее  гробом,  который  спустя  много
месяцев распечатает какая-нибудь команда уборки.
     И ужасная мысль, цела ли ходовая рубка?  Центр  управления  кораблем,
где находился Форкосиган и куда наверняка метили  эскобарцы...  Может,  он
сейчас изранен осколками, замерз в  вакууме,  сгорел  в  плазменном  огне,
раздавлен рухнувшими переборками?
     Но вот пальцы наконец нашли какую-то поверхность: правда,  ухватиться
тут не за что... Угол? Прекрасно. Она свернулась калачиком и замерла.
     Неизвестно сколько времени пробыла она в этом стигийском мраке.  Руки
и ноги дрожали от непрерывных усилий, требовавшихся, чтобы  удержаться  на
месте. Потом корабль застонал и зажегся свет.
     "О, дьявольщина, это же потолок!"
     Вернувшаяся сила тяжести швырнула ее на пол. По левой руке  разлилась
резкая боль, потом наступило онемение. Она поспешно забралась  обратно  на
койку, вцепившись в нее правой рукой с такой силой, что костяшки побелели,
постаралась упереться ногой в раму, снова напряглась...
     Ничего не происходило. Тут  Корделия  почувствовала,  что  ее  одежда
намокла.  Опустив  глаза,  она  увидела  кровь.  Ах,  вот  в  чем  дело  -
оказывается, у нее открытый перелом... С трудом стащив куртку она обмотала
ее  вокруг  руки,  наподобие  жгута.  От  давления  проснулась  боль.  Она
несколько неуверенно попробовала позвать  на  помощь.  Может,  за  камерой
наблюдают.
     Никто не пришел.  Следующие  три  часа  Корделия  пробовала  кричать,
убеждать, колотила в дверь и стены здоровой рукой, просто сидела на койке,
рыдая от боли. Сила тяжести и свет отключались еще несколько раз.  Но  вот
нахлынула особенная, знакомая  каждому  астронавту  тошнота,  словно  тебя
выворачивает  наизнанку  в  банке  с  клеем,  -   признак   прыжка   через
пространственно-временной тоннель. Затем все стабилизировалось.
     Когда дверь ее камеры открылась, она  была  так  удивлена,  что  даже
отпрянула к стене, сильно стукнувшись головой. Но это  оказался  лейтенант
службы охраны, а с ним - кто-то из врачей. У лейтенанта на  лбу  багровела
шишка размером с куриное яйцо, медик  был  невредим,  но  выглядел  вконец
задерганным.
     - Вот второй по тяжести случай, - сказал  лейтенант.  -  После  этого
можете просто обойти камеры по порядку.
     Побледневшая от боли  и  усталости,  Корделия  размотала  свою  руку.
Врачу, при всем его профессионализме, явно не  хватало  сноровки  главного
хирурга. Она чуть не потеряла сознание от боли,  прежде  чем  ей  наложили
пластик.
     Новых признаков атаки не было. Ей выдали свежую  тюремную  пижаму,  а
через два приема пищи она ощутила очередной прыжок через туннель. Мысль ее
непрерывно металась по беличьему колесу страхов. Засыпая, Корделия  всегда
видела сны, и все они были кошмарными.


     Наконец пришел лейтенант Иллиан - правда, не один,  а  с  охранником.
Корделия так обрадовалась, увидев  знакомое  лицо,  что  готова  была  его
расцеловать. Вместо этого она смущенно откашлялась  и  спросила  (как  она
надеялась, достаточно небрежно):
     - С коммодором Форкосиганом ничего не случилось во время атаки?
     Удивленно подняв брови, он внимательно всмотрелся в нее:
     - Конечно.
     Конечно. Конечно. Это "конечно" подразумевает, что он даже не  ранен.
На глаза навернулись слезы облегчения, которые, к счастью, удалось скрыть.
     - Куда вы меня ведете? - поинтересовалась она,  когда  они  вышли  из
тюремного отсека и пошли по коридору.
     - На катер. Отправитесь в лагерь военнопленных на  планете,  поживете
там, пока не будут согласованы процедуры обмена.  Потом  вас  всех  начнут
отправлять домой.
     - Домой? А как же война?
     - Закончилась.
     - Закончилась! - Корделия пыталась это осознать. -  Закончилась.  Вот
это темпы! А почему эскобарцы не развивают свой успех?
     -  Не  могут.  Мы  запечатали  выход  из   пространственно-временного
туннеля.
     - Запечатали? Не блокировали?
     Он кивнул.
     - Как это, черт подери, можно запечатать п-в-туннель?
     - В некотором смысле очень старая идея. Брандеры.
     - А?
     - Пошлите в туннель корабль и аннигилируйте его в средней точке между
выходами. Возникнет резонанс - многие недели там и атом не пролетит.
     Корделия присвистнула.
     - Умно. Жаль, что мы до  этого  не  додумались.  А  как  вы  спасаете
пилота?
     - Может, именно поэтому вы и не додумались. Мы его не спасаем.
     - Боже... Вот это смерть.
     Перед ней моментально предстала очень наглядная картина.
     - Это были добровольцы.
     Она ошеломленно покачала головой.
     - Только барраярцы... - Она поискала какую-нибудь менее ужасную  тему
для разговора. - У вас много пленных?
     - Не очень. Может, круглым счетом около  тысячи.  А  мы  оставили  на
Эскобаре свыше одиннадцати тысяч десантников.  Так  что  вы  представляете
немалую ценность - нам ведь придется обменивать вас в соотношении  больше,
чем десять к одному.
     В катере для пленных не полагалось иллюминаторов.  Кроме  нее,  здесь
было еще двое пассажиров: один из ее помощников инженера и та темноволосая
эскобарская девушка. Техник радостно бросился к Корделии, спеша поделиться
впечатлениями. У него самого их оказалось немного: все это  время  он  был
заперт в камере вместе с тремя  остальными  членами  их  экипажа,  которых
увезли на планету накануне.
     Прекрасная эскобарка, захваченная больше  двух  месяцев  тому  назад,
когда их корабль потерял управление  в  бою  за  пространственно-временной
туннель на Колонию Бета, могла рассказать еще меньше.
     - Я, наверное, как-то потеряла счет  времени,  -  беспокойно  сказала
она. - Это нетрудно, когда сидишь в камере и никого  не  видишь.  Я  вчера
очнулась в лазарете и не могла вспомнить, как туда попала.
     И если этот хирург настолько хорош, как мне показалось, то никогда  и
не вспомнишь, подумала Корделия.
     - Вы помните адмирала Форратьера?
     - Кого?
     - Простите, я оговорилась. Не обращайте внимания...
     Катер  приземлился.  Через  открытый  люк  ворвались  лучи  солнца  и
дуновение  ветерка,  напоенного  ароматами  лета.  Разве  сравнишь  его  с
затхлым, спертым воздухом, которым они дышали уже много дней!
     - Ого, где это мы? - проговорил техник, выбираясь из люка. -  Что  за
красота!
     Корделия вышла следом за ним и невесело засмеялась,  сразу  же  узнав
планету.
     Лагерь  военнопленных  оказался  тройным  рядом  барраярских  полевых
укрытий  -  серых  приземистых  цилиндров,  окруженных  силовым  полем   и
установленных на  дне  обширной  впадины.  Стоял  жаркий,  тихий  полдень,
заставивший Корделию почувствовать себя так, словно она никогда  отсюда  и
не улетала.
     Вон там вход в подземные склады, теперь  уже  не  замаскированный,  а
расширенный. Перед ним устроена широкая посадочная полоса,  на  ней  стоит
несколько катеров и кипит деятельность. На ходу  она  огляделась,  любуясь
своей планетой.  Да,  если  подумать,  ей  тут  самое  место.  Все  вполне
логично... Она беспомощно встряхнула головой.
     Корделия и ее  юная  спутница-эскобарка  были  направлены  в  укрытие
посередине ряда. Их провел туда подтянутый,  сдержанный  и  немногословный
охранник.  Внутри,  в  помещении,  рассчитанном  на   пятьдесят   человек,
находилось одиннадцать женщин. Койки можно было выбрать.
     На них набросились старожилы, жаждущие новостей. Полная  женщина  лет
сорока призвала всех к спокойствию и представилась.
     - Я лейтенант Марша Альфреди. В этом укрытии я старшая по чину. Слежу
за порядком - если считать, что в этом нужнике вообще есть порядок.
     - Я капитан Корделия Нейсмит, экспедиционный корпус Беты.
     - Слава Богу. Я могу скинуть все  на  вас.  Вы  не  знаете,  что  тут
происходит?
     - О, Господи. - Корделия постаралась выпрямиться.  -  Нет,  не  знаю.
Введите меня в курс.
     - Здесь был сущий ад. Охранники - свиньи. Потом вдруг ни с того ни  с
сего вчера ввалилась компания высших барраярских чинов. Сначала мы решили,
что они ищут, кого бы изнасиловать, как и  предыдущая  шайка.  Но  сегодня
утром исчезла примерно половина охранников - самые  отпетые.  Их  заменила
команда, которая держится, как на параде. А барраярский начальник лагеря -
никогда бы не поверила! - они вывели его сегодня  утром  на  площадку  для
катеров и расстреляли! На виду у всех!
     -  Понятно,  -  довольно  невыразительно  отозвалась  Корделия.   Она
откашлялась.  -  Вы  еще  не  слышали?  Барраярцы  полностью  изгнаны   из
пространства Эскобара. Они, наверное, уже отправили  своих  представителей
для заключения мира и окончательных переговоров.
     Наступила ошеломленная тишина, через минуту взорвавшаяся  ликованием:
люди смеялись,  обнимали  друг  друга,  кто-то  побежал  сообщить  новость
соседним убежищам, а оттуда она  разлетелась  по  всему  лагерю.  Корделию
осаждали просьбами сообщить подробности. Она коротко пересказала, как  шла
битва, обойдя молчанием собственные похождения и источник, откуда  черпала
информацию. Их радость заставила ее - впервые за последние несколько  дней
- почувствовать и себя немного счастливее.
     -  Ну,  теперь  понятно,  почему  эти  бандиты  вдруг  стали   такими
паиньками, - сказала лейтенант Альфреди. - Наверное, раньше они и мысли не
допускали, что им придется перед кем-то отчитываться.
     - У них новый командующий, - объяснила Корделия. - А у  него  пунктик
насчет пленных. Победа или поражение, все равно под его началом  наступили
бы перемены.
     - В самом деле? И кто же этот джентльмен? - скептически  осведомилась
Альфреди.
     - Некий  коммодор  Форкосиган,  -  сдержанно  ответила  Корделия.  Ее
собеседница ахнула.
     - Форкосиган, Мясник Комарры? О Господи! Ну, теперь мы пропали.
     Видно было, что она всерьез напугана.
     - Мне кажется, сегодня утром вы получили  убедительное  свидетельство
его добрых намерений, - удивилась Корделия.
     - А по-моему, это доказывает только то, что он  псих,  -  непреклонно
заявила лейтенант Альфреди. - Начальник лагеря не принимал участия в  этих
безобразиях. Он был далеко не худшим из барраярцев.
     - Он был командиром. Если он знал о них, то обязан был их прекратить.
Если не знал - значит, не соответствует должности. В  любом  случае  он  в
ответе  за  подчиненных.  -  Тут  она  сообразила,  что  сейчас  не  время
оправдывать Форкосигана, и закруглилась:  -  В  конце  концов,  барраярцам
видней, за что ставить друг друга к стенке.
     Снаружи донесся многоголосый шум, и в их палатку ввалилась  депутация
пленных, которым хотелось самим услышать сенсационную  новость.  Охранники
отошли к ограждению  и  не  мешали  событиям  развиваться  своим  чередом.
Корделии  пришлось  еще  дважды  повторить  краткое  изложение   последних
событий. Со стороны мужских палаток явились члены ее экипажа  во  главе  с
Парцеллом.
     Парцелл вспрыгнул на койку и, перекрикивая шум, обратился к толпе:
     - Эта леди о многом умалчивает. Я-то знаю, как  было  дело,  мне  все
рассказал один из охранников. После того, как нас взяли на борт  флагмана,
она улизнула  и  лично  убила  барраярского  главнокомандующего,  адмирала
Форратьера. Вот почему их наступление захлебнулось. Да здравствует капитан
Нейсмит!
     - Ничего подобного, все было не так! - протестовала Корделия,  но  ее
заглушили восторженные крики. - Я не убивала  Форратьера.  Эй!  Отпустите,
поставьте меня! - Ее экипаж, подначиваемый Парцеллом,  подхватил  Корделию
на руки и понес по всему лагерю. - Это неправда! Прекратите это!  Как  вам
не стыдно!
     Но с таким же успехом можно было  вычерпать  море  с  помощью  чайной
чашки.  Романтическая  история  пролилась  на  души   измученных   пленных
целительным бальзамом, и они превратили ее в  собственную  месть  -  пусть
совершенную  чужими  руками.  Повесть  о  похождениях   капитана   Нейсмит
передавали из уст в уста, приукрашивали, снабжали подробностями,  так  что
не прошло и суток, как она стала  чем-то  вроде  священного  эпоса.  Через
несколько дней Корделия прекратила попытки опровергнуть легенду.
     Правда была слишком двусмысленна, чтобы встретить  сочувствие.  Да  и
как расскажешь, если надо скрывать все, что имеет отношение к Форкосигану.
Ей страстно хотелось  попасть  домой,  побыть  со  своими  рассудительными
матерью и братом, и чтобы в голове  появилась  хоть  одна  мысль,  которая
перетекла бы в другую, не потянув за собой целой цепи тайных ужасов.



                                    11

     Вскоре лагерь снова вернулся к  обычной  жизни  -  или  к  тому,  что
заменяло здесь обычную жизнь. Шли  недели  томительного  ожидания;  каждый
строил  и  оттачивал  планы  возвращения  домой.  Постепенно  у   Корделии
установились почти нормальные отношения с соседками по убежищу,  хотя  они
все еще порывались навязать ей особые привилегии. От Форкосигана  не  было
никаких известий.
     Однажды днем она  лежала  на  койке,  притворяясь  спящей,  когда  ее
разбудила лейтенант Альфреди.
     - Здесь барраярский  офицер  -  якобы  хочет  с  вами  поговорить.  -
Альфреди семенила за ней к выходу, на лице ее читались подозрительность  и
враждебность. - По-моему, вам нельзя идти одной. На вас у них  точно  есть
зуб.
     - Все в порядке, Марша.
     У входа стоял Форкосиган в  зеленой  форме  генерального  штаба.  Как
всегда,  его   сопровождал   Иллиан.   Форкосиган   казался   напряженным,
почтительным, усталым и замкнутым.
     - Капитан Нейсмит, - официально обратился он к ней, - могу я  с  вами
поговорить?
     - Да... но не здесь. - Корделия слишком остро ощущала на себе взгляды
остальных пленных. - Можем мы пойти погулять или что-то в этом духе?
     Он кивнул, и они двинулись вперед в дружеском  молчании.  Он  заложил
руки за спину. Она  засунула  свои  в  карманы  оранжевой  куртки.  Иллиан
тащился сзади, как преданный пес. Они вышли  за  ограду  и  направились  к
лесу.
     - Я рада, что вы пришли, - сказала Корделия. - Я собираюсь кое о  чем
вас спросить.
     - Да. Мне хотелось увидеться с вами раньше, но было много работы.
     Она кивком указала на его желтые нашивки:
     - Поздравляю с повышением.
     - А-а, это. - Он небрежно прикоснулся  к  одной  из  них.  -  Ерунда.
Простая формальность, чтобы легче было заниматься моим теперешним делом.
     - Которое заключается?..
     - В  расформировании  эскадры,  в  охране  пространства  вокруг  этой
планеты,  в  улаживании  политических  разногласий   между   Барраяром   и
Эскобаром. Генеральная уборка  после  окончания  бала.  Ну,  и  надзор  за
обменом военнопленных.
     Они шли по лесной тропе, бежавшей через лес вверх по склону кратера.
     -  Я  хотел  извиниться  за  то,  что  допросил  вас  под   действием
медикаментов. Мною двигала необходимость.
     - Вам не за что извиняться. - Она обернулась на  Иллиана.  "Я  должна
узнать..." - Абсолютно не за что. Со временем я это поняла.
     Он молчал.
     - Ясно, - наконец отозвался он. - Вы очень проницательны.
     - Наоборот. Я вконец запуталась.
     Он повернулся к Иллиану.
     - Лейтенант, у меня к вам просьба. Мне надо провести несколько  минут
наедине с этой леди, чтобы обсудить один очень личный вопрос.
     - Я не имею права, сэр. Вы же знаете.
     - Когда-то я просил ее стать моей женой. Она так и не  ответила  мне.
Если я дам вам слово, что мы не будем обсуждать ничего, кроме этого, можем
мы провести наедине несколько минут?
     - О-о... - Иллиан нахмурился. - Ваше слово, сэр?
     - Да. Слово Форкосигана.
     - Ну... наверное...
     Иллиан с мрачным видом уселся ждать на поваленном дереве, а они пошли
по тропе дальше.
     Они нашли знакомый выступ на краю  кратера  -  то  самое  место,  где
Форкосиган планировал, как захватить свой корабль. Сев  на  землю,  они  с
минуту наблюдали за беззвучной - из-за отдаленности - жизнью лагеря.
     - Раньше вы бы этого не сделали, - заметила Корделия. -  Не  нарушили
бы данного слова.
     - Времена изменились.
     - И не стали бы меня обманывать.
     - Это так.
     - И не расстреляли бы человека без суда - за преступления, в  которых
он не участвовал.
     - Не без суда. Приговор был вынесен военным трибуналом.  И  благодаря
этому здесь все быстро наладилось.  Кроме  того,  его  казнь  удовлетворит
межправительственную комиссию.  С  завтрашнего  утра  еще  и  она  на  мне
повиснет: расследование дурного обращения с пленными.
     -  Мне  кажется,  жизни  отдельных  людей  начинают  терять  для  вас
значение.
     - Да. Их было так много. Наверное, настало время уходить.
     И лицо его, и слова были совершенно невыразительными.
     - Как императору удалось склонить вас на это... на такое  невероятное
убийство? Вас! Это была ваша идея? Или его?
     Он не стал ни уклоняться, ни отрицать.
     - Его и Негри. Я всего лишь исполнитель.
     Его пальцы мягко выдергивали травинки одну за одной.
     - Он не сразу раскрыл свой план. Сперва  он  поручил  мне  возглавить
вторжение на Эскобар. Начал с пряника: предложил стать  вице-королем  этой
планеты, когда она будет колонизирована. Я отказался. Тогда он  попробовал
кнут:  посулил,  что  отдаст  меня  Гришнову,   пусть   меня   осудят   за
предательство империи, и чтобы я не рассчитывал на помилование.  Я  послал
его к черту - конечно, в вежливой форме. Это был неприятный момент.  Потом
он извинился. Назвал меня "лорд Форкосиган". Когда он желал меня  обидеть,
то именовал просто капитаном. А потом вызвал Негри с  секретным  досье,  у
которого даже названия нет, и игры закончились.
     Доводы. Логика. Аргументы. Свидетельства. Неделю напролет мы сидели в
комнате,   обтянутой   зеленым   шелком,   в   резиденции   императора   в
Форбарр-Султане, а Иллиан скучал внизу, в картинной галерее. Между прочим,
вы не ошиблись - парень и не подозревает об истинной цели этого вторжения.
     Вы мельком видели принца. Могу добавить, что вы видели его в  хорошую
минуту. Может быть, когда-то Форратьер и был его учителем,  но  принц  уже
давно его превзошел. Но, по-моему, император простил бы ему  любые  грехи,
будь у него при этом хоть малейшее понятие о долге правителя.
     Он был неуравновешен и окружил себя людьми,  в  чьих  интересах  было
сделать его еще более неуравновешенным. Достойный племянник своего дядюшки
Ури. Гришнов намеревался править через  него,  когда  он  сядет  на  трон.
Сам-то Гришнов, наверное, согласился бы  ждать  -  но  принц...  Принц  за
последние полтора года дважды пытался устранить своего отца.
     Корделия беззвучно свистнула.
     - Кажется, начинаю понимать. Но  почему  нельзя  было  устранить  его
втихую? Надо полагать, император и этот ваш капитан Негри вдвоем могли  бы
это устроить.
     - Такой вариант обсуждался. Каюсь, я даже предложил взять  ликвидацию
на себя - в качестве альтернативы этой... бойне.
     Он помолчал.
     - Император стар, он умирает. У него нет времени ждать,  пока  вопрос
разрешится сам собой. Он хочет оставить дела в порядке. Проблема - в  сыне
принца. Ему всего четыре года. Шестнадцать лет регентства  -  это  слишком
долгий срок. Если принц  умрет,  то  Гришнов  и  вся  министерская  партия
заполнят вакуум власти - конечно, если останутся в живых.
     Убить принца  было  недостаточно.  Император  видел,  что  необходимо
разгромить всю военную партию, да так, чтобы она целое поколение не  могла
собраться с силами. И вот  сначала  я  развожу  шум  из-за  стратегических
проблем, связанных с Эскобаром. Потом по каналам Негри приходит  сообщение
о плазменных зеркалах. У военной разведки этих данных не было. Тут снова я
- с известием, что эффект внезапности потерян. Знаете,  он  ведь  и  часть
моего доклада тоже скрыл. А Гришнов,  военная  партия  и  принц  требовали
славы. Императору надо было только отступить в сторону и позволить им идти
навстречу року.
     Теперь он уже вырывал целые клочья травы.
     - Все  так  сходилось  -  прямо  как  по  волшебству.  Но  риск  был.
Существовала возможность, что  если  дела  будут  пущены  на  самотек,  то
погибнут все,  кроме  принца.  Мне  было  поручено  контролировать  точное
исполнение сценария. Дразнить принца, чтобы он в нужное время оказался  на
передовой. Отсюда та сценка, которую вы наблюдали у меня в каюте. Я  вовсе
не выходил из себя. Я просто забивал последний гвоздь в его гроб.
     - Наверное, вторым агентом был... главный хирург?
     - Совершенно верно.
     - Дивно.
     - Не правда ли? - Форкосиган лег на траву, глядя в бирюзовое небо.  -
Я даже не сумел быть честным убийцей. Помните, я  говорил,  что  хотел  бы
заняться политикой? Наверное, от этих иллюзий я излечился.
     - А как насчет Форратьера? Вы должны были сделать так, чтобы он  тоже
погиб?
     - Нет. В первоначальном сценарии ему отводилась роль козла отпущения.
После катастрофы он должен был принести императору извинения в  провале  -
знаете, по обычаям древних японцев. Это стало  бы  частью  общего  развала
военной партии. И хотя именно он был, советчиком принца,  я  не  завидовал
тому, что его ждет. Он помыкал мной, но я видел, как под ним проваливается
земля. А  он  удивлялся  моей  покорности.  Прежде  ему  всегда  удавалось
заставить меня утратить самообладание. Когда  мы  были  моложе,  он  очень
любил этим развлекаться. Он  никак  не  мог  понять,  с  чего  это  я  так
присмирел.
     Взгляд  Форкосигана  был  по-прежнему  устремлен  куда-то  в  голубую
пустоту неба.
     - Если вас это хоть немного утешит, скажу, что преждевременная смерть
Форратьера спасла множество  жизней.  Он  бы  пытался  вести  бой  гораздо
дольше, спасая свою карьеру. Поэтому я и решился его убить - понимая,  что
сам смогу провести отступление лучше, чем любой другой офицер генерального
штаба. Ботари чуть-чуть опередил меня.
     - Значит, все мы были  марионетками  Эзара  Форбарры,  -  проговорила
Корделия. Ее мутило. - Я с  моим  конвоем,  вы,  эскобарцы,  даже  старина
Форратьер. Вот  вам  и  патриотические  крики  и  праведный  гнев.  Просто
спектакль.
     - Да.
     - Мне холодно. Неужели принц был настолько плох?
     - Вне всякого сомнения. Я не стану расстраивать вас подробностями  из
отчетов Негри... Но император сказал: если это не произойдет сейчас, то мы
сами будем пытаться убрать его через пять или десять лет и, скорее  всего,
провалим дело, а все наши друзья погибнут  в  гражданской  войне,  которая
охватит всю планету. Он за свою жизнь видел две такие войны.  Этот  кошмар
преследовал его. Калигула или Ури Форбарра могут удерживать  власть  очень
долго. Лучшие люди никак не решаются сделать необходимое,  а  худшие  этим
пользуются.
     Император себя не жалеет. Он перечитывал досье не раз и не два  -  он
выучил его чуть ли не наизусть. Тут не было ни спешки, ни  необдуманности.
И свое решение он принял отнюдь не с легким сердцем.  Видишь  ли,  ему  не
хотелось, чтобы его сын покрыл себя позором. Почетная смерть  -  последний
подарок, сделанный им принцу.
     Корделия молчала, охватив руками колени, и  старалась  запечатлеть  в
памяти его профиль. Мягкий полуденный ветерок шелестел листвой.
     Форкосиган повернулся к ней лицом.
     - Корделия, мне не следовало этим заниматься? Откажись я - он  просто
выбрал бы кого-то еще. Я  всегда  старался  идти  дорогой  чести.  Но  что
делать, когда можно выбирать только из нескольких зол?  Позорное  действие
или позорное бездействие - и все кончается гибелью.
     - Ты просишь, чтобы я тебя судила?
     - Кто-то должен это сделать.
     - Извини. Я могу тебя любить. Я могу горевать о  тебе  или  вместе  с
тобой. Я могу разделить твою боль. Но судить тебя я не могу.
     - Эх! - Он перевернулся на живот и стал смотреть в лагерь. - Находясь
с тобой, я слишком много говорю. Если мой мозг когда-нибудь  позволит  мне
забыть о реальности, я, наверное, стану очень болтливым сумасшедшим.
     - Ты так больше ни с кем не разговариваешь, правда?  -  встревожилась
она.
     - Господи, конечно нет. А ты... ты... я даже не знаю, что  ты  такое.
Но мне это нужно. Ты выйдешь за меня замуж?
     Корделия вздохнула, спрятала  голову  себе  в  колени,  закручивая  в
пальцах стебелек травы.
     - Я люблю тебя. Ты это знаешь, надеюсь. Но Барраяр я принять не могу.
Барраяр пожирает своих детей.
     - Но Барраяр - это не только политика. Многие всю жизнь ее вообще  не
замечают.
     - Да, но ты не из таких людей.
     Он сел.
     - Не знаю, смогу ли я получить визу в Колонию Бета.
     - В этом году, наверное, нет. И в следующем  тоже.  Там  сейчас  всех
барраярцев считают военными преступниками. У нас уже  много  лет  не  было
такого оживления. Сейчас победа  всем  ударила  в  голову.  И  потом,  еще
остается Комарра.
     - Ясно. Значит, мне не дадут работу в качестве тренера дзюдо. И  вряд
ли позволят писать мемуары.
     - Сейчас тебе было бы трудно избежать расправы разъяренной  толпы.  -
Она взглянула в его мрачное лицо.
     - Мне... мне все равно  на  некоторое  время  надо  вернуться  домой.
Повидаться с родными, обо всем тихо и спокойно подумать.  Может,  отыщется
какое-нибудь решение. И будем писать друг другу.
     - Да, наверное.
     Форкосиган встал и помог ей подняться на ноги.
     - Где ты будешь после этого? -  спросила  Корделия.  -  Тебе  вернули
адмиральское звание.
     - Ну, я закончу всю  эту  грязную  работу,  -  широким  взмахом  руки
Форкосиган как бы  охватил  и  лагерь  военнопленных,  и  все  эскобарское
мероприятие, - а потом, наверное, тоже вернусь домой. И напьюсь. Я  больше
не смогу ему служить. Здесь он меня потерял. Между нами навсегда останется
смерть его  сына  и  пяти  тысяч  человек,  сопровождавших  принца  в  ад.
Форхалас, Готтиан...
     - Не забудь эскобарцев. И еще нескольких бетанцев.
     - Не забуду. - Он пошел рядом с нею по тропе. - Тебе в лагере  ничего
не нужно? Я старался наладить снабжение, насколько позволяют наши  запасы,
но мог о чем-то забыть.
     -  Сейчас  тут  все  в  порядке.  Мне  ничего  особенно   не   нужно.
Единственное, что нам всем необходимо, - это вернуться домой. Хотя... Если
честно, то у меня есть одна просьба...
     - Только скажи.
     - Могила лейтенанта Роузмонта. Она так и не отмечена. Может,  я  сюда
уже больше никогда не вернусь. Пока еще остались следы нашего  лагеря,  ты
не мог бы приказать, чтобы твои люди  установили  там  какой-нибудь  знак?
Дату и место рождения я помню. Я ведь читала его личное дело, а  память  у
меня хорошая.
     - Я лично об этом позабочусь.
     - Подожди!
     Он остановился, и  Корделия  протянула  ему  руку:  сильные  короткие
пальцы обхватили ее узкую кисть. Кожа у него  была  теплая  и  сухая.  Это
прикосновение ее обожгло.
     - Прежде чем мы снова встретим твоего бедного Иллиана...
     Он обнял ее, и они впервые поцеловались. Потом еще и еще.
     - Ох, - пробормотала она. - Наверное, это ошибка. Так  больно,  когда
ты останавливаешься.
     - Ну, так разреши... - Рука его нежно погладила  ее  волосы  -  потом
отчаянно зарылась в сверкающие пряди, и они вновь приникли друг к другу.
     - Кхм... сэр? - появившийся на тропе Иллиан громко откашлялся.  -  Вы
не забыли о совещании в штабе?
     Форкосиган со вздохом отпустил Корделию.
     - Нет, лейтенант. Я не забыл.
     - Можно вас поздравить, сэр? - улыбнулся человек-компьютер.
     - Нет, лейтенант.
     Иллиан мгновенно посерьезнел.
     - Я... я не понимаю, сэр.
     - Ничего, лейтенант.
     И они пошли дальше: Корделия сунула руки в карманы, Форкосиган сцепил
их за спиной.


     На закате следующего дня, когда большая часть эскобарских женщин  уже
улетела на катере  к  кораблю,  который  прибыл,  чтобы  везти  их  домой,
подтянутый барраярский охранник возник у  входа  в  их  убежище  и  позвал
капитана Нейсмит.
     - Адмирал шлет вам  свои  приветствия,  мадам,  и  хочет  узнать,  не
пожелаете ли вы проверить данные на надгробии, приготовленном  для  вашего
офицера. Оно в его кабинете.
     - Да, конечно.
     - Корделия, Бога ради, - прошипела лейтенант Альфреди,  -  не  ходите
туда одна!
     - Это не страшно, - огрызнулась Корделия. - Форкосиган меня не съест.
     - О? Так что ему надо было вчера?
     - Я же объяснила вам - поговорить о надгробии.
     - На  это  не  требуется  целых  два  часа.  Вы  знаете,  сколько  вы
отсутствовали? Я видела, как он на вас смотрит. А вы... да на вас лица  не
было, когда вы вернулись.
     Корделия  раздраженно  отмахнулась  от  ее  стенаний   и   пошла   за
сверхвежливым охранником к складу. В одной из боковых комнат расположилась
барраярская      планетная      администрация,      и      там      царила
оживленно-сосредоточенная   атмосфера,   свидетельствующая   о    близости
начальства. На двери кабинета были написаны имя и звание  Форкосигана.  Он
был у себя.
     Здесь же находился верный Иллиан, а также какие-то незнакомые капитан
и коммодор, которые,  видимо,  как  раз  получали  инструкции.  Форкосиган
приветствовал ее осторожным кивком,  на  который  она  ответила  столь  же
сдержанно. Интересно, у меня такой  же  голодный  взгляд,  как  у  Эйрела?
Правила  этикета,  за  которыми   мы   прячемся   от   толпы,   совершенно
бессмысленны, если мы не научимся скрывать наши взгляды.
     - Оно на столе секретаря, Кор... капитан Нейсмит. Идите посмотрите.
     И адмирал снова повернулся к ожидающим его офицерам.
     Это была простая табличка, обычное надгробие  барраярского  военного.
Правописание, цифры и даты в полном  порядке,  все  как  надо.  Форкосиган
закончил свой разговор и подошел к ней.
     - Все как следует?
     - О да. - Корделия улыбнулась ему. - Вы смогли найти могилу?
     - Да, ваш лагерь пока виден с воздуха, хотя еще один дождливый  сезон
- и он исчезнет.
     За дверью послышался какой-то шум, который перекрыл голос охранника:
     - Это вы так говорите.  Почем  я  знаю,  может,  это  бомбы.  Нельзя,
нельзя.
     Другой голос отозвался:
     - Он должен расписаться в получении. У меня такой  приказ.  И  нечего
выпендриваться, будто это вы нас победили.
     Второй  из  говоривших,   техник-лаборант   в   темно-красной   форме
медицинской службы Эскобара, уже входил в кабинет - входил задом, ведя  за
собой на тонком кабеле антигравитационную подвесную платформу, похожую  на
причудливый воздушный шар. На ней рядком стояли большие закрытые  емкости,
примерно в полметра вышиной, снабженные пультами  управления  и  отводными
трубками. Корделия сразу  же  поняла,  в  чем  дело,  и  теперь  старалась
побороть тошноту. Форкосиган недоумевающе смотрел на странное явление.
     Техник повернулся.
     - У меня накладная, на которой должна стоять личная подпись  адмирала
Форкосигана. Он здесь?
     Форкосиган шагнул вперед.
     - Форкосиган - это я. Что это такое... э-э...
     - Лаборант, - шепотом подсказала Корделия.
     - Лаборант... - машинально закончил Форкосиган, хотя  его  досадливый
взгляд говорил, что ему нужна была вовсе не такая подсказка.
     Визитер кисло улыбнулся.
     - Мы возвращаем их адресатам.
     Форкосиган обошел платформу.
     - Да, но что это?
     - Все ваши ублюдки, - отчеканил эскобарец.
     Видя растущее недоумение Форкосигана, Корделия объяснила:
     -  Это  маточные  репликаторы,  э-э...  адмирал.  Они   функционируют
самостоятельно,  имеют  собственный  источник  энергии...   Но   их   надо
обслуживать...
     - Каждую неделю, - злорадно  подтвердил  техник.  Он  протянул  пачку
дискет. - А вот инструкции к ним.
     Лицо Форкосигана выражало неподдельный ужас.
     - И что, черт побери, мне с ними делать?
     - Думали, что на этот вопрос должны будут отвечать наши женщины,  да?
- саркастически отозвался медик. - Лично я предлагаю повесить  их  на  шею
папочкам. На каждом указан отцовский генетический код,  так  что  нетрудно
будет определить, чьи они. Распишитесь вот здесь.
     Форкосиган взял бланк получателя и дважды прочитал его.  Потом  снова
обошел  вокруг  платформы,  пересчитывая  репликаторы.  Вид  у  него   был
растерянный. Наконец он остановился рядом с Корделией и пробормотал:
     - Я не подозревал, что такое возможно.
     - У нас ими часто пользуются по медицинским показаниям.
     - Они, наверное, чудовищно сложные.
     - И к тому же дорогие.  Вообще,  я  удивлена...  Наверное,  эскобарцы
убоялись юридических сложностей - вправе ли они забирать  детей  вместе  с
матерями. А так ответственность ложится на тебя.
     Эти слова вонзились в него, как пули.
     - Они там все живы?
     - Конечно. Видишь эти зеленые огоньки? Значит, все идет как положено.
Они плавают в своей амниотической жидкости, совсем как дома.
     - Двигаются?
     - Наверное.
     Он потер щеку, не в силах оторвать взгляда от репликаторов.
     - Семнадцать. О Господи, Корделия, что мне с  ними  делать?  Конечно,
врачи... - Он  повернулся  к  своему  секретарю.  -  Быстро  вызвать  сюда
главного хирурга. - Потом чуть слышно спросил Корделию: - Сколько  времени
эти штуки работают?
     - Если нужно - все девять месяцев.
     - Могу я получить расписку, адмирал? - громко спросил техник. -  Меня
ждут другие обязанности. - Он с любопытством посмотрел на  Корделию  в  ее
оранжевой пижаме пленной.
     Форкосиган рассеянно нацарапал свое имя на пластинке бланка, оттиснул
рядом большой палец и вручил  накладную  обратно.  Взгляд  его  все  время
возвращался к  емкостям.  Поддавшись  любопытству,  Корделия  тоже  обошла
вокруг, читая показания датчиков.
     - Младшему,  похоже,  около  семи  недель.  Старшему  больше  четырех
месяцев. То есть он зачат в первые дни войны.
     - Но мне-то что  с  ними  делать?  -  тоскливо  повторил  Форкосиган.
Корделия еще никогда не видела его таким растерянным.
     - Что вы обычно делаете  с  солдатскими  детьми?  Наверняка  подобная
ситуация уже бывала - может, в меньшем масштабе.
     - Обычное решение проблемы - аборт. Но в данном случае это,  пожалуй,
уже сделано. Столько хлопот... Они что, ожидают, что мы будем поддерживать
их жизнь? Плавающие эмбриончики - дети в баночках...
     -  Не  знаю,  -  вздохнула  Корделия.  -  Бедные,  всеми  отверженные
детеныши! А ведь - не вмешайся провидение и сержант Ботари - один из  этих
консервированных ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж  на  то
пошло, моим и Ботари.
     Услышав это, Форкосиган совсем  позеленел.  Понизив  голос  почти  до
шепота, он отчаянно воззвал:
     - Но что я... что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?
     - Ты просишь, чтобы я отдала приказ?
     - Я никогда... Корделия, ну, пожалуйста...
     Да, наверное, это настоящее  потрясение:  вдруг  обнаружить,  что  ты
забеременел, к тому же  семнадцать  раз  -  и  в  его-то  возрасте...  Она
постаралась подавить улыбку - ведь он явно страдал - и сжалилась  над  его
смятением.
     - Безусловно, о них надо позаботиться.  Я,  право,  не  знаю,  какова
юридическая сторона дела, но... ты ведь за них расписался.
     Адмирал вздохнул:
     -  Совершенно  верно.  В  некотором  смысле  -  дал  свое  слово.   -
Почувствовав себя в привычной колее, он быстро успокоился и обрел душевное
равновесие. - Фактически дал слово Форкосигана. Правильно. Хорошо.  Задача
сформулирована, план намечен - стало быть, действуем.
     Вошел хирург, изумившийся при виде платформы.
     - Какого дьявола... А, знаю, знаю. Слыхал. Но никогда не  думал,  что
увижу такую штуку... - Он провел пальцами по одной из емкостей,  испытывая
к ней чисто техническое любопытство. - Это наши?
     - Похоже, все наши, - ответил Форкосиган. - Присланы эскобарцами.
     Хирург хохотнул.
     - Ну не подлость ли! Хотя эскобарцев тоже  можно  понять.  Но  почему
было их просто не выкинуть?
     - Из-за нелепого мнения о ценности человеческой жизни,  -  возмущенно
сказала Корделия. - В некоторых цивилизациях такое бывает.
     Хирург приподнял бровь, но не решился осадить ее, а лишь взглянул  на
Форкосигана. Лицо командующего оставалось абсолютно серьезным.
     - Вот инструкции. - Форкосиган вручил ему дискеты.
     - О, прекрасно. Можно мне освободить одну и разобрать на части?
     -  Нет,  нельзя,  -  отрезал  Форкосиган.  -  Я  дал  слово  -  слово
Форкосигана, что о них позаботятся. Обо всех.
     - Как этим свиньям удалось  вас  так  подставить?  А,  ладно,  получу
попозже, наверное...
     Он снова вперился в сверкающие устройства.
     - У вас здесь  есть  оборудование,  чтобы  справиться  с  проблемами,
которые могут возникнуть? - спросил Форкосиган.
     - Господи, конечно нет. Такое есть только в  госпитале.  Правда,  там
нет  женского  отделения.  Но  готов  поспорить,  что  лаборатория   будет
счастлива получить этих малюток...
     Ошеломленная Корделия не  сразу  сообразила,  что  он  имеет  в  виду
маточные репликаторы, а не их содержимое.
     - Через неделю их надо заправить. Вы это сможете здесь сделать?
     - Не думаю... - Хирург вставил дискету в компьютер на столе секретаря
и  начал  просматривать  данные.  -  Здесь  не  меньше  десяти  километров
инструкций... А-а. Нет. У нас нет... Нет. Очень жаль, адмирал.  Боюсь,  на
этот раз вам придется отказаться от вашего слова.
     Форкосиган усмехнулся - хищно и невесело.
     - Вы помните, что случилось с последним человеком,  который  заставил
меня нарушить слово?
     Улыбка хирурга робко погасла.
     - Выслушайте приказ,  -  отрывисто  проговорил  Форкосиган.  -  Через
тридцать минут вы  лично  отправляетесь  с  этими  штуками  на  курьерский
корабль. Он прибудет в Форбарр-Султану не  позже,  чем  через  неделю.  Вы
поедете в императорский госпиталь и получите любыми необходимыми способами
людей  и  оборудование,  необходимые  для...  завершения   проекта.   Если
понадобится,  добивайтесь  аудиенции  у  императора.  Напрямую,  не  через
обычные инстанции. Я  уверен,  что  наш  общий  друг  Негри  все  устроит.
Проследите, чтобы их установили, обслужили, и доложите мне.
     - Невозможно долететь туда меньше, чем за неделю! Даже на  курьерском
корабле!
     - С ускорением на шестьдесят процентов выше  максимально  допустимого
вы долетите  за  пять  дней.  Если  инженеры  работали  как  положено,  то
двигатель не взорвется до восьмидесятипроцентной перегрузки. Так  что  это
вполне безопасно. - Он обернулся:  -  Куэр,  соберите  экипаж  курьерского
корабля.  И  соедините  меня  с   их   капитаном,   я   хочу   лично   его
проинструктировать.
     Хирург понизил голос, бросив взгляд на Корделию:
     - Заговорила бетанская сентиментальность, не так ли, адмирал? Вам  не
кажется, что это немного странно для имперской службы?
     Форкосиган прищурился:
     - Бетанское неповиновение,  доктор?  Будьте  любезны  направить  вашу
энергию на выполнение приказа, а не на обсуждение причин,  по  которым  он
был отдан.
     - Гораздо легче просто выдернуть пробки, - упорствовал  хирург.  -  А
что будет потом, когда они... завершатся, родятся, как это там называется?
Кому тогда отвечать за них? Я могу понять ваше желание произвести  хорошее
впечатление на подружку, но подумайте о будущем!
     Глаза  Форкосигана  сузились,  а  из  горла  раздалось  что-то  вроде
сдавленного рычания. Врач отпрянул.
     Форкосиган замаскировал рычание кашлем и сделал глубокий вдох.
     - Это -  мои  проблемы.  Мое  слово.  Ваша  ответственность  на  этом
закончится. Двадцать пять минут на сборы, доктор.  Если  не  опоздаете,  я
разрешу вам лететь внутри катера.  -  Он  оскалил  белые  зубы,  изобразив
улыбку.  -  Когда  установите  репликаторы  в  госпитале,   можете   взять
увольнение на три дня, если захотите.
     Хирург, сдаваясь, пожал плечами и пошел укладываться.
     Корделия тревожно посмотрела ему вслед:
     - Все будет нормально?
     - О, да - ему просто нужно время, чтобы усвоить новые правила игры. К
моменту прибытия в Форбарр-Султану он уже будет вести себя так, будто весь
проект - его собственная идея, включая и... э-э... маточные репликаторы. -
Взгляд  Форкосигана  снова  обратился  к  плавающей  платформе.  -  Ну  не
дьявольщина ли...
     Вошел охранник:
     - Извините, сэр, но эскобарский пилот  спрашивает  капитана  Нейсмит.
Они готовы к отлету.
     И тут же на экране коммуникатора появилось лицо Куэра:
     - Сэр, капитан курьерского корабля на связи.
     Их прощание ограничилось коротким кивком, а  затем  каждый  без  слов
пошел исполнять свой долг. Она  никак  не  могла  забыть  последний  выпад
врача. А мы-то считали, что так осторожны!..  Нам  надо  как-то  научиться
управлять выражением своих глаз.



                                    12

     Корделия летела домой с двумястами  других  пленных,  большинство  из
которых были с Эскобара. Их разместили на пассажирском лайнере с Тау  Кита
- большом корабле,  наскоро  приспособленном  для  нужд  эвакуации.  Время
проходило  за  рассказами  и  воспоминаниями,  которыми  как  она   вскоре
заметила, ненавязчиво руководили многочисленные  психоофицеры,  присланные
эскобарцами вместе с кораблем. Вскоре окружающие стали замечать,  что  она
ничего не говорит о пережитом, а Корделия научилась распознавать во  вроде
бы случайных разговорах приемы групповой терапии. И уходить от них.
     Но это не помогло. Она заметила, что ее тихо, но неуклонно преследует
яснолицая молодая женщина по имени Айрин, которой,  как  решила  Корделия,
поручили заняться ею. Она возникала рядом за едой, в коридорах, гостиных -
и всегда с новым предлогом для беседы. Корделия избегала  ее,  как  только
могла, - иногда ловко, иногда открыто.
     Еще  через  неделю  девушка  снова  растворилась  в  толпе   Корделия
вздохнула с облегчением, но, вернувшись  в  каюту,  обнаружила  там  новую
соседку: спокойную немолодую женщину  с  твердым  взглядом  в  гражданском
платье. Она не была бывшей  пленной.  Лежа  на  постели,  Корделия  мрачно
наблюдала, как та распаковывает вещи.
     - Привет, я - Джоан Спрейг, - жизнерадостно представилась женщина.
     Настало время говорить прямо.
     - Добрый день, доктор Спрейг. Думаю, я не ошибусь,  предположив,  что
вы начальник Айрин.
     Спрейг помолчала.
     -  Вы  совершенно  правы.  Но  я  предпочитаю,  чтобы  общение   было
непринужденным.
     -  Нет,  это  не  так.  Вы   предпочитаете,   чтобы   оно   выглядело
непринужденным. Но быть и казаться - разные вещи.
     - Вы - очень незаурядная личность, капитан Нейсмит.
     - Ну... это больше относится к вам, чем ко мне.  Что  будет,  если  я
соглашусь побеседовать с вами? Вы отзовете остальных ищеек?
     - Я здесь для того, чтобы слушать вас, - но только  тогда,  когда  вы
будете к этому готовы.
     - Ну, тогда спрашивайте, о чем хотите знать. Покончим с  этим,  чтобы
нам обеим можно было успокоиться.
     "Мне и вправду бы не помешала какая-нибудь терапия, - печально думала
Корделия. - Так погано себя чувствую".
     Спрейг уселась на ее постель, на губах  мягкая  улыбка,  в  глазах  -
пристальное внимание.
     - Я хочу помочь вам вспомнить, что происходило, пока вы были в  плену
на  барраярском  флагмане.  Каким   бы   ужасным   ни   было   подавленное
воспоминание, но осознать его - значит сделать первый шаг к самоконтролю.
     - Хмм. Кажется, у нас противоположные цели. Я с необычайной  ясностью
помню все, что со мной произошло в то время. И  мне  нисколько  не  трудно
осознавать все это. Чего бы мне хотелось, так  это  все  забыть,  хотя  бы
ненадолго. Тогда я могла бы спокойно спать по ночам.
     - Понимаю. Продолжайте. Почему бы вам не  рассказать  обо  всем,  что
случилось?
     Корделия перечислила события, начиная со  старта  с  Колонии  Бета  и
кончая  убийством  Форратьера.  Она  оборвала  рассказ  перед   появлением
Форкосигана, неопределенно проговорив:
     - Я пару дней скрывалась по разным закоулкам, но в конце  концов  они
меня поймали и посадили обратно в камеру.
     - Так. Вы не помните, как вас мучил и насиловал адмирал Форратьер,  и
не помните, как убили его.
     - Меня не мучили и не насиловали. И я  его  не  убивала.  Кажется,  я
только что сообщила вам об этом.
     Врач печально покачала головой.
     - Нам доложили, что барраярцы  дважды  забирали  вас  из  лагеря.  Вы
помните, что происходило при этом?
     - Да, конечно.
     - Вы можете это описать?
     Корделия закусила губу.
     - Нет.
     Тайна убийства принца ничего не  значит  для  эскобарцев:  невозможно
ненавидеть Эзара Форбарру сильнее, чем они его ненавидят. Но даже намек на
правду, попав в  прессу,  будет  иметь  катастрофические  последствия  для
гражданского  мира  на  Барраяре.  Мятежи,  военный  переворот,  свержение
императора - все  пойдет  своим  чередом.  А  если  на  Барраяре  начнется
гражданская война, разве Форкосиган не может в ней погибнуть? "Господи, ну
пожалуйста, - устало подумала Корделия, - не надо больше смертей".
     А эта проклятая врачиха сразу насторожилась... Видя себя  в  ловушке,
Корделия решила отступить, хотя и понимала, что момент упущен.
     -  Во  время  бетанской  астроэкспедиции  на  эту  планету,  как  вы,
наверное, знаете, погиб один из  наших  офицеров.  По  моей  просьбе  было
изготовлено надгробие для его могилы. Вот и все.
     - Понимаю, - вздохнула Спрейг. Она даже не скрывала, что  считает  ее
слова  отговоркой.  -  У  нас  есть  еще  один  подобный  случай.  Девушку
изнасиловал Форратьер или кто-то из его людей, а потом барраярские  медики
подчистили ей память. Наверное, надеялись спасти репутацию этого негодяя.
     - Ах да, помню, я встречала  ее  на  флагмане.  Она  была  и  в  моей
палатке, верно?
     Доктор  Спрейг  поспешно  махнула  рукой  -  в  знак  того,  что  это
профессиональная тайна.
     - Насчет той девушки вы правы, и я рада, что она получает необходимую
помощь. Но со мной вы ошибаетесь. И относительно  репутации  Форратьера  -
тоже. Единственная причина, по которой разошлась эта небылица насчет меня,
кроется в том,  что  в  глазах  толпы  быть  убитым  слабой  женщиной  еще
позорней, чем собственным солдатом.
     - Одних только данных о вашем физическом состоянии достаточно,  чтобы
я этому не поверила, - сухо заметила Спрейг.
     - Каких еще данных? - на мгновение опешила Корделия.
     - Данных, свидетельствующих о том,  что  вы  подвергались  пыткам,  -
отчеканила ее собеседница с мрачным, даже  несколько  сердитым  видом.  Но
Корделия поняла, что гнев направлен не на нее.
     - Что за чушь! Меня не пытали!
     - Пытали. И заставили вас забыть об этом. Но скрыть физические  следы
они не могли. Вы знаете, что у вас была сломана рука и два ребра?  На  шее
многочисленные синяки, сильные ушибы на голове, на руках и ногах -  вообще
на всем теле. А  биохимический  анализ  крови  свидетельствует  о  крайнем
стрессе, сенсорном голодании, значительной потере  веса,  нарушениях  сна,
избытке адреналина. Мне продолжать?..
     - Ах это... - сказала Корделия. - Это...
     - "Ах, это?" - повторила врач, приподнимая бровь.
     - Это я могу объяснить, - подтвердила Корделия, сдерживая смех.  -  В
некотором смысле вина за мои грехи лежит на вас, на эскобарцах.  Во  время
отступления я находилась в тюремной камере на борту флагманского  корабля.
Вы в него попали - и встряхнули всех, как камешки в банке, включая и меня.
Вот откуда переломы и все такое прочее.
     Врач сделала пометку в своем блокноте.
     - Хорошо. Тонкая работа. Но небезупречная.  У  вас  переломы  были  в
разное время.
     - Э-э, - начала Корделия.
     Как можно объяснить про Ботари,  не  упоминая  о  каюте  Форкосигана?
"Меня пытался придушить один друг..."
     - Я бы очень хотела, чтобы вы подумали о возможности медикаментозного
лечения, - осторожно проговорила доктор Спрейг. - Барраярцы провели с вами
огромную работу по сокрытию, даже более основательную, чем с той девушкой,
а для нее понадобилась очень и очень глубокая терапия. По-моему,  в  вашем
случае это еще нужнее. Но нам нужно ваше добровольное содействие.
     - Слава Богу.
     Корделия снова легла на кровать и закрыла лицо  подушкой,  раздумывая
над медикаментозным лечением. От подобных мыслей  у  нее  леденела  кровь.
Интересно,   сколько   времени   можно   выдержать   поиск   отсутствующих
воспоминаний,  прежде  чем  начнешь  их  выдумывать   в   соответствии   с
требованиями? Но хуже всего то, что ей действительно есть  что  прятать...
Она вздохнула, сняла с лица подушку, прижала ее к груди и  открыла  глаза.
Над ней с озабоченным видом стояла Джоан.
     - Вы еще здесь?
     - Я все время буду здесь, Корделия.
     - Этого я и боялась.
     Все дальнейшие  усилия  доктора  Спрейг  пропали  даром  -  пациентка
наотрез отказалась участвовать в своем спасении. Но теперь она  не  давала
себе заснуть, опасаясь, что заговорит во сне  -  и  будет  допрошена.  Она
только чуть подремывала и,  вздрагивая,  просыпалась  от  малейшего  шума.
Корделия не испытывала восхищения по поводу тайных целей Эзара Форбарры, -
но они, по крайней мере, были уже достигнуты. Ее  преследовал  страх,  что
она может сделать напрасными тысячи  смертей.  В  итоге  Корделия  приняла
твердое решение не допустить, чтобы из-за нее стала  бессмысленной  гибель
всех солдат Форкосигана - и даже Форратьера и коменданта лагеря.
     В конце полета она уже балансировала  на  грани  нервного  срыва.  Ее
мучили стойкие мигрени,  бессонница,  непонятное  дрожание  левой  руки  и
легкое заикание.
     Перелет от Эскобара к Колонии Бета прошел гораздо  легче.  Он  длился
всего четыре дня: к ее величайшему удивлению,  специально  за  ней  пришел
бетанский курьерский корабль. По голографическому видео в своей каюте  она
просматривала новости. Корделия смертельно устала от войны,  но,  случайно
наткнувшись на упоминание о  Форкосигане,  не  устояла  и  решила  узнать,
каково общественное мнение на сей счет.
     К своему ужасу она скоро убедилась, что и  бетанская,  и  эскобарская
пресса в один голос обвиняет Форкосигана в плохом  обращении  с  пленными,
словно он отвечал за это с самого начала. Заодно припомнили и старую  ложь
о Комарре. Она негодовала, возмущалась и в конце концов  совсем  перестала
смотреть новости.
     Едва они вышли на орбиту  Колонии  Бета,  как  и  Корделия  принялась
осаждать навигаторов просьбами показать ей дом.
     - Ну,  вот  и  наша  пыльная  старушка,  -  жизнерадостно  проговорил
капитан, включая для нее обзор. - За вами придет катер,  но  над  столицей
буря, так что он немного задерживается. Придется подождать, пока  в  порту
выключат силовые экраны.
     - Я пока не стану звонить маме, - отозвалась счастливая  Корделия.  -
Она, наверное, сейчас на работе. Нет смысла ее отрывать. Больница недалеко
от аэропорта. Я там спокойно посижу и чего-нибудь выпью,  пока  у  нее  не
кончится смена - тогда она за мной заедет.
     Капитан как-то странно на нее посмотрел.
     - Да-да... конечно.
     Но  вот  и  долгожданная  стыковка.  Корделия   пожала   всем   руки,
поблагодарила экипаж и  перешла  на  катер.  Стюардесса  встретила  ее  со
стопкой новой одежды.
     - Что это  такое?  Боже  мой,  неужели  новая  форма  экспедиционного
корпуса! Ну, что ж, наверное, лучше поздно, чем никогда.
     - Почему бы вам ее не надеть? - с улыбкой предложила ей стюардесса.
     - Действительно, почему бы и нет. - Последнее  время  ей  приходилось
щеголять в эскобарской  одежде,  которая  успела  порядком  надоесть.  Она
развернула  небесно-голубую  ткань,  увидела  сияющие  черные   ковбойские
сапожки и рассмеялась. - Бога ради, зачем сапоги? На Колонии Бета  лошадей
встретишь только в зоопарке.
     Узнав, что  других  пассажиров  нет,  Корделия  переоделась  прямо  в
салоне. Стюардессе пришлось помочь ей натянуть сапожки.
     - Тому, кто их придумал, надо бы попробовать  лечь  в  них  спать,  -
проворчала Корделия. - А впрочем, может, он так и делает.
     Катер  начал  снижаться,  и  она  поспешила  к  иллюминатору,  мечтая
поскорее увидеть свой родной город. Наконец  рыжеватая  дымка  рассеялась,
они аккуратно зашли на посадку и подрулили к посадочному узлу.
     - Похоже, сегодня здесь немало народа.
     - Да, президент собирается произнести речь, - сказала  стюардесса.  -
Это так интересно. Хоть я за него и не голосовала.
     - Зануда Фредди сумел собрать столько  слушателей  на  какую-то  свою
речь? Ну, это даже к лучшему. Я смогу смешаться с толпой. Эта форма ужасно
яркая, а сегодня мне хотелось бы стать невидимой.


     Двигатели последний раз взвыли и замолкли. Корделия встала и  неловко
попрощалась со стюардессой.
     - Я надеюсь, меня там никто не встречает? Сегодня я этого не вынесу.
     - Вам будут помогать, - заверила девушка. - Вот он идет.
     В катер, сияя улыбкой, вошел мужчина в гражданском саронге.
     - Как поживаете, капитан Нейсмит? Я -  Филип  Гоулд,  пресс-секретарь
президента, - представился он. Корделия насторожилась:  пресс-секретарь  -
должность  на  уровне  кабинета  министров.  -  Для  меня  большая   честь
познакомиться с вами.
     В  эту  минуту  она  явственно  ощутила,  как  под  ней  разверзается
пропасть.
     - Вы часом не запланировали тут  какой-нибудь  цирк?  Я  хочу  просто
уехать домой.
     - Ну, президент желает произнести небольшую речь. И для  вас  у  него
есть один пустячок, - небрежно проронил чиновник. - По правде  говоря,  он
надеется на несколько совместных выступлений, но это  мы  сможем  обсудить
позже. Конечно, мы не думаем, что героиня Эскобара может  оробеть,  но  на
всякий случай приготовили для вас несколько фраз. Я все время буду рядом и
помогу вам разобраться и ответить на  вопросы  прессы.  -  Он  передал  ей
портативный экран. - Постарайтесь казаться удивленной,  когда  выйдете  из
катера.
     - Я и правда удивлена. - Она быстро просмотрела текст речи.  -  Эт-то
п-просто ложь!
     Лицо секретаря приняло озабоченное выражение.
     - У вас всегда был этот небольшой дефект речи?  -  осторожно  спросил
он.
     - Н-нет, это п-подарок  психослужбы  эскобарцев  и  п-прошлой  войны.
От-ткуда у вас эта ч-чушь? - Строчка, на которой  остановился  ее  взгляд,
гласила:  "трусливый  адмирал  Форкосиган  и  его  свора  разбойников".  -
Форкосиган - храбрейший человек.
     Гоулд крепко взял ее за руку повыше локтя и вывел из катера.
     - Нам пора идти,  чтобы  попасть  в  программу  новостей.  Попробуйте
просто выкинуть то место, ладно? А теперь улыбнитесь.
     - Я хочу видеть маму.
     - Она с президентом. Ну, пора.
     Трап вывел их прямо к возбужденной  толпе,  и  собравшиеся  принялись
выкрикивать вопросы. Корделию затрясло: казалось, толчки возникают  где-то
внизу живота и распространяются по всему телу.
     - Я не знаю никого из этих людей, - отчаянно зашептала она Гоулду.
     - Не останавливайтесь, - прошипел  он  в  ответ  сквозь  улыбку.  Они
поднялись на трибуну,  установленную  на  балконе,  выходившем  в  главный
вестибюль космопорта. Громадный зал был набит ярко  одетыми  и  празднично
настроенными людьми. Все расплывалось у Корделии в глазах,  но  вдруг  она
увидела знакомое лицо: мать. Та улыбалась и плакала. Корделия бросилась  к
ней в объятия, к восторгу прессы, поспешившей запечатлеть эту трогательную
сцену.
     - Поскорее выручай меня отсюда,  -  яростно  прошептала  она  на  ухо
матери. - Меня сейчас вывернет.
     Мать чуть отстранилась, не понимая, продолжая  улыбаться.  Ее  сменил
брат Корделии. За ним неуверенно и гордо теснилась  его  семья,  не  сводя
восторженных глаз с героини в блестящих сапожках.
     Корделия увидела членов своего экипажа, тоже одетых в новую форму,  -
они стояли с какими-то правительственными  шишками.  Парцелл  торжествующе
ухмылялся.  Подталкиваемая  Гоулдом,  она  приблизилась  к   президентской
трибуне.
     Зануда Фредди показался ошеломленной  Корделии  настоящим  великаном.
Огромный и громогласный... Может, именно поэтому он так  хорошо  смотрится
на экранах. Он схватил ее руку и поднял кверху  под  приветственные  крики
толпы.
     Президент великолепно произнес свою  речь,  ни  разу  не  заглянув  в
подсказчик. Эта речь была полна  все  тех  же  патриотических  заклинаний,
которые опьяняли людей перед ее отлетом, и едва ли одно  слово  из  десяти
было правдой - даже с  бетанской  точки  зрения.  Не  спеша  и  драматично
президент вел дело к награде.
     Когда до Корделии дошло, куда  он  клонит,  у  нее  неровно  забилось
сердце. Она повернулась к пресс-секретарю.
     - Это - д-для моего экипажа, за плазменные зеркала? - жалкая  попытка
спрятаться от неумолимой истины.
     - Они свои уже получили. - Он когда-нибудь  перестанет  улыбаться?  -
Эта - только вам.
     - П-понятно.
     Оказалось, что медаль будет ей вручена за собственноручно исполненную
казнь  вражеского  адмирала.  Зануда  Фредди  избегал  слова   "убийство",
предпочитая художественные  метафоры,  вроде  "освобождения  Вселенной  от
чудовища порока".
     Речь, наконец,  благополучно  завершилась,  и  сверкающая  медаль  на
многоцветной ленте, высшая награда Колонии Бета, была торжественно  надета
президентом на шею героини. Гоулд  выволок  ее  на  трибуну  и  указал  на
зеленые строки суфлирующего экрана.
     - Начинайте читать, - прошептал он.
     - Моя очередь? О... Народ Колонии Бета, моей возлюбленной родины... -
пока все терпимо... - когда  я  простилась  с  вами,  чтобы  б-бороться  с
угрозой барраярской тирании, идя  на  п-помощь  нашему  другу  и  союзнику
Эскобару, я не п-подозревала, что мне выпадет куда  б-более  б-благородная
миссия.
     Тут она перестала следовать тексту и  лишь  беспомощно  наблюдала  за
собой, словно за обреченной шхуной, погружающейся в морскую пучину.
     - Н-не вижу ничего б-благородного в  т-том,  чтобы  з-зарезать  этого
глупого с-садиста, Форратьера. И я не  приняла  бы  м-медаль  за  убийство
б-безоружного, д-даже если бы и сделала это.
     Она стянула медаль через голову. Лента запуталась в волосах и  больно
дернула. Корделию захлестнула волна мгновенной ярости.
     - В последний раз говорю. Не убивала я  Форратьера.  Форратьера  убил
один из его собственных солдат. Он схватил его  сзади  и  п-перерезал  ему
горло. Да, я была там, черт побори. Он меня  всю  кровью  залил.  П-пресса
обеих сторон кормит вас  л-ложью  об  этой  паршивой  войне.  Д-дураки!  А
Форкосиган  не  отвечал  за  военнопленных,  когда  в   лагере   творились
безобразия.  К-как  только  он  получил  командование,  он  их  прекратил.
П-п-пристрелил  одного  из  своих  офицеров,  только   для   того,   чтобы
удовлетворить вашу ж-жажду м-мести...
     Трансляцию с трибуны прервали. Корделия повернулась к Зануде  Фредди,
с трудом различая сквозь  слезы  его  изумленное  лицо,  и  со  всей  силы
швырнула  в  него  медалью.  Сверкающий  кружок  пролетел   в   дюйме   от
президентского уха и канул в толпу.
     Кто-то  сзади  схватил  ее  за  руки.  Это  включило   оборонительные
рефлексы, и она начала лягаться.
     Не попытайся Фредди увернуться, с ним ничего бы не случилось.  А  так
носок ее сапога с неожиданной точностью угодил ему в пах. Беззвучно открыв
рот, президент согнулся пополам и рухнул с трибуны.
     Не в силах справиться с собой, Корделия громко всхлипывала, а десятки
рук крепко держали ее за локти, за ноги, за талию.
     - П-пожалуйста, не надо меня снова запирать! Я этого  не  выдержу!  Я
просто хотела домой! Уберите эту чертову  ампулу!  Нет!  Нет!  Пожалуйста,
пожалуйста, не надо никаких лекарств! Простите меня, простите!
     Ее поспешно увели прочь. Самое крупное общественное мероприятие  года
рухнуло подобно Зануде Фредди.


     Корделию  сразу  же  упрятали  в  какую-то  тихую  комнату,  одно  из
административных  помещений  космопорта.  Вскоре  появился   личный   врач
президента и начал действовать, попросив  выйти  всех,  кроме  ее  матери.
Корделия получила передышку, но понадобился почти час, чтобы справиться со
слезами. Наконец, чувство неловкости и возмущение улеглось, и  она  смогла
сесть и разговаривать так, словно у нее всего лишь сильный насморк.
     -  Пожалуйста,  извинитесь  за  меня  перед  президентом.   Если   бы
кто-нибудь меня предупредил или спросил, готова ли я к такой встрече! Я...
я сейчас н-не в лучшей форме.
     - Нам самим следовало об этом догадаться, - печально сказал  врач.  -
Ведь, в конце концов, то, что  вы  пережили,  выходит  за  рамки  обычного
военного опыта. Это мы должны извиняться за то, что вызвали у  вас  лишний
стресс.
     - Мы думали, это будет приятным сюрпризом, - добавила мать.
     - Да уж, это было сюрпризом. Я только надеюсь, что меня не засадят  в
психушку. Мне сейчас как-то не хотелось бы где-нибудь сидеть.
     От одного предположения, что ее снова запрут, перехватывало горло.
     Интересно, где сейчас Форкосиган, что он делает?
     Мысль о спиртном  привлекала  ее  все  сильнее  -  хорошо  бы  сейчас
оказаться с ним и напиться до бесчувствия. Она сжала пальцами  переносицу,
стараясь снять напряжение.
     - Мне дозволено ехать домой?
     - Толпа еще не разошлась? - озабоченно спросила мать.
     - Боюсь, что нет, - ответил доктор. - Мы постараемся их сдержать.
     Он шагал по одну ее  сторону,  мать  -  по  другую.  Чтобы  опять  не
расплакаться, Корделия вспоминала поцелуй Форкосигана на протяжении  всего
пути к машине. Толпа еще напирала, но как-то притихла, и лица у  сограждан
были даже слегка испуганные - первоначальный радостный настрой  исчез.  Ей
было стыдно, что она отняла у них праздник.


     У жилой шахты, где была квартира ее матери, тоже  ждала  толпа.  Люди
стояли в холле перед лифтами и даже на лестничной площадке. Корделия  чуть
улыбалась и осторожно помахивала рукой,  но  в  ответ  на  вопросы  только
качала головой: она была не уверена, что сможет внятно  говорить.  Наконец
они закрыли за собой дверь.
     - Уф! Они, наверное, с самыми лучшими намерениями, но... Господи! Мне
казалось, им хочется проглотить меня живьем!
     - Из-за войны было столько волнений. Все, на ком сейчас голубая форма
экспедиционного корпуса, просто герои. А когда стали возвращаться  пленные
и рассказали о тебе... Я рада, что  к  тому  времени  уже  знала,  что  ты
здорова. Бедняжечка моя!
     Корделия была несказанно рада снова очутиться в материнских объятиях.
     - Ну, тогда понятно, откуда они взяли эту чушь. Совершенно немыслимая
сплетня. Ее распустили эскобарцы, и все  подхватили.  Я  ничего  не  могла
поделать.
     - Что они с тобой сделали?
     -  Они  не  отставали  от  меня,   надоедали   своими   предложениями
полечиться: решили, что враги подменили мне память... А, поняла. Ты хотела
спросить, что со мной сделали  барраярцы.  Ничего  особенного.  Форратьер,
может, и собирался, но не успел приняться за дело, как его  прикончили.  -
Она решила не расстраивать мать подробностями. - Но нечто важное  все-таки
произошло. - Она помялась. - Я снова встретилась с Эйрелом Форкосиганом.
     - С этим ужасным человеком? Когда я услышала  о  нем  в  новостях,  я
подумала, не тот ли он самый, кто в прошлом году  убил  твоего  лейтенанта
Роузмонта.
     - Да. То есть нет. Он не убивал Роузмонта, это  сделал  один  из  его
солдат. Но я говорила именно о нем.
     - Я не понимаю, почему он, тебе так нравится.
     - Уж теперь ты должна бы его оценить. Он спас мне жизнь. Прятал  меня
в своей каюте те два дня после убийства Форратьера. Меня бы казнили,  если
бы поймали до смены командования.
     Но мать казалась скорее встревоженной, чем благодарной.
     - Он... он что-нибудь с тобой сделал?
     Корделия вздохнула: она не может быть до конца откровенной с матерью,
даже ей нельзя рассказать о невыносимом грузе правды, который  он  на  нее
взвалил. А мать по-своему истолковала пробежавшую по ее лицу тень.
     - О, Боже! Какой ужас!
     - Да нет же, черт подери. Форкосиган - не насильник. У  него  пунктик
насчет пленных. И пальцем ни к кому не притронется. Он  просил  меня...  -
Корделия замолчала, глядя  на  добрую,  встревоженную,  любящую  стену,  в
которую вдруг превратилось лицо  матери.  -  Мы  много  разговаривали.  Он
нормальный человек.
     - У него не слишком хорошая репутация.
     - Да, знаю, но я и сама кое-что видела. Это все ложь.
     - Он... значит, он не преступник? Не убийца?
     - Ну... - Корделия замялась. - Наверное, он убил н-немало народа.  Он
ведь солдат, понимаешь? Это - его  работа.  Он  не  виноват,  если  иногда
хватает через край. Но мне известны только три человека, которых  он  убил
не по долгу службы.
     - Только три? - чуть слышно повторила ее мать. Наступило молчание.  -
Так, значит, он не... не извращенец?
     - Конечно, нет! Насколько я  поняла,  у  него  был  немного  странный
период - после того,  как  его  жена  покончила  с  собой...  Вряд  ли  он
догадывается, как много мне известно, даже если не  слишком  верить  этому
маньяку Форратьеру. Подозреваю, что отчасти это все же правда, по  крайней
мере насчет их отношений. Форратьер явно был когда-то в  него  влюблен.  А
Эйрел отвечал ужасно туманно, когда я его об этом спросила.
     Глядя в потрясенное лицо матери, Корделия порадовалась,  что  никогда
не хотела стать адвокатом. Все мои  подзащитные  навечно  остались  бы  на
принудительном лечении.
     - Ты бы лучше поняла,  если  бы  с  ним  встретилась,  -  с  надеждой
проговорила она.
     Мать неуверенно засмеялась.
     - Да уж, он тебя просто околдовал. Так что же в нем  есть?  Интересно
говорит? Хорош собой?
     - Не знаю.  Разговаривает  он  в  основном  о  барраярской  политике.
Уверяет, что испытывает к  ней  отвращение  -  но,  по-моему,  это  скорее
одержимость. Он и на пять минут не может о ней забыть.  Она  стала  частью
его души.
     - Это... интересно?
     - Это ужасно, - честно призналась Корделия. - От его  историй  неделю
не заснешь.
     - И дело не в его внешности, - со вздохом констатировала  мать.  -  Я
видела его в новостях.
     - Ой, ты их не записала? - спросила Корделия, сразу оживляясь. -  Где
я смогу их найти?
     - Наверное, где-то в файлах видео, - отозвалась та,  изумленно  глядя
на дочь. - Но, право же, Корделия, твой Рег  Роузмонт  был  в  десять  раз
привлекательнее.
     - Наверное, - согласилась Корделия, - если смотреть объективно.
     - Так что же в нем все-таки есть?
     - Не знаю. Скорее всего, его недостатки - это часть  его  достоинств.
Мужество. Сила. Энергия. Он мне может дать десять очков вперед - всегда. У
него есть власть над людьми. Он не просто лидер, хотя это в нем тоже есть.
К нему нельзя относиться равнодушно.  Самый  странный  тип,  с  которым  я
когда-либо  встречалась,  некий  Ботари,  и  боготворит  и  ненавидит  его
одновременно. Но рядом с ним никто не скучает.
     - А к какой категории относишься ты, Корделия?
     - Конечно, я его не ненавижу. Но и не могу сказать, что  без  ума  от
него. - Она долго молчала, потом посмотрела прямо в  глаза  матери.  -  Но
если он порежется, у меня течет кровь.
     Мать побледнела. Губы ее улыбались, но взгляд погас, и она с излишним
усердием принялась раскладывать немногочисленные вещи Корделии.


     На четвертый день отпуска начальник Корделии, коммодор Тейлор, привел
неприятного посетителя.
     -  Капитан  Нейсмит,  это  доктор   Мехта   из   медицинской   службы
экспедиционного корпуса.
     Доктор Мехта  оказалась  стройной  загорелой  женщиной  одних  лет  с
Корделией. Темные волосы ее были гладко зачесаны назад, и вся она в  своей
голубой форме казалась холодно-стерильной.
     - Опять психиатр, - вздохнула Корделия.  Мышцы  у  основания  ее  шеи
свело судорогой. Новые допросы  -  новые  увертки,  все  более  ненадежная
паутина лжи для прикрытия прорех в ее истории. А за недомолвками  прячется
горькая правда Форкосигана...
     - В ваше личное дело, наконец, попали доклады коммодора Спрейг.  Увы,
с большим опозданием. - Губы Тейлора сочувственно  сжались.  -  Ужасно.  Я
очень сожалею. Если бы мы получили их раньше, вам не  пришлось  бы  пройти
через то, что случилось на прошлой неделе. И другим тоже.
     Корделия покраснела.
     - Я не хотела его лягнуть. Он просто на меня наткнулся. Такое  больше
не повторится.
     Тейлор спрятал улыбку.
     - Ну, я за него не голосовал. Зануда Фредди меня не заботит. Хотя,  -
тут коммодор откашлялся, - он-то  как  раз  очень  интересуется  вами.  Вы
теперь знаменитость, нравится вам это или нет.
     - А, чепуха.
     - Это не чепуха. У вас есть обязательства.
     "Чьи слова повторяешь, Билл? -  подумала  Корделия.  -  Это  не  твой
голос".
     Она помассировала основание шеи.
     - Я считаю, что выполнила все свои обязательства. Чего им еще от меня
нужно?
     Тейлор пожал плечами.
     - Считается... Мне дали понять... В общем, вас ждет место в  аппарате
президента. В связи с вашим военным опытом. Когда вы поправитесь.
     Корделия фыркнула.
     - У них какие-то странные понятия относительно моей военной  карьеры.
Послушайте... Зануда Фредди пусть  хоть  накладной  бюст  надевает,  чтобы
охмурять избирателей-гермафродитов с Кварца. Но я не собираюсь играть роль
п-пропагандистской коровы, которую будут доить какие-то партии.  Выражаясь
словами одного друга, у меня отвращение к политике.
     - Ну... - Он пожал плечами, словно выполнил некий долг,  и  продолжил
уже более твердо. - Как бы то ни было, в мои обязанности входит проследить
за тем, чтобы вы были действительно готовы к службе.
     - Я... я буду в порядке после м-месячного отпуска.  Мне  просто  надо
отдохнуть. Я хочу вернуться в астроэкспедицию.
     - И вернетесь. Как только врачи признают вас годной.
     -  О!  -  Понадобилась  почти  минута,  чтобы  до  нее  дошел   смысл
сказанного. - Так. Погодите-ка. У меня было  н-небольшое  недоразумение  с
доктором Спрейг. Очень милая дама  и  рассуждает  логически,  но  исходные
посылки были неверны.
     Коммодор Тейлор грустно посмотрел на нее.
     - Кажется, сейчас мне лучше передать вас доктору Мехте. Она все четко
объяснит. Вы будете с ней сотрудничать, правда, Корделия?
     Корделия похолодела.
     - Давайте внесем ясность. Вы хотите сказать, что если, ваш специалист
не будет мной доволен, я уже никогда  не  ступлю  на  корабль  экспедиции?
Никакого к-ко-мандования - и вообще никакой работы, так?
     - Это... слишком жесткая формулировка. Но вы же сами знаете, что  для
астроэкспедиций, в которых небольшие группы людей  надолго  оказываются  в
изоляции, психопрофили имеют огромное значение.
     - Да, я знаю. - Корделия изобразила улыбку. - Я б-буду  сотрудничать.
К-конечно.



                                    13

     - Ну вот, - жизнерадостно объявила доктор Мехта  на  следующий  день,
устанавливая свой ящичек на столе в квартире Нейсмитов, -  это  совершенно
безвредный метод мониторинга. Вы ничего не почувствуете, вам он ничуть  не
повредит, а мне покажет, какие темы важны для вашего  подсознания.  -  Она
проглотила какую то таблетку, объяснив: - Аллергия. Прошу  меня  извинить.
Итак, рассматривайте наш  сеанс  как  эмоциональную  геологоразведку:  она
выявит, где прячется источник переживаний.
     - И скажет вам, где бурить скважину, да?
     - Вот именно. Вы разрешите мне закурить?
     - Пожалуйста.
     Мехта зажгла ароматную сигарету и тут же небрежно положила ее на край
пепельницы,  которую  принесла  с  собой.  Едкий  дым  заставил   Корделию
поморщиться. Странный порок для врача... Что же, у каждого свои  слабости.
Она взглянула на прибор, стараясь подавить раздражение.
     - Ну, в качестве точки отсчета, - сказала Мехта, - июль.
     - Я должна ответить "август" или еще что-то?
     - Нет, это тест на свободные ассоциации - аппарат все сделает сам. Но
если хотите, можете говорить.
     - Ладно.
     - Двенадцать.
     "Апостолов, -  подумала  Корделия.  -  Дней  рождественских  каникул.
Дюжина яиц".
     - Смерть.
     "Рождение, - подумала Корделия. -  Эти  барраярские  аристократы  все
возлагают на детей. Имя, имущество,  культуру,  даже  управление  страной.
Огромный груз  -  неудивительно,  что  под  его  тяжестью  дети  гнутся  и
ломаются".
     - Рождение.
     "Смерть, - подумала Корделия. - Человек без сына там  просто  ходячий
призрак, не имеющий будущего. А когда их правительство  терпит  поражение,
она платят жизнями своих детей. Пятью тысячами!".
     Мехта передвинула пепельницу влево. Так не стало лучше - наоборот.
     - Секс.
     "Вряд ли: я здесь, а он там..."
     - Семнадцать.
     "Емкостей, - подумала Корделия. - Интересно, как там  эти  несчастные
зародыши?"
     Доктор Мехта озадаченно уставилась на показания своего устройства.
     - Семнадцать, - повторила она.
     "Восемнадцать", - твердо  подумала  Корделия.  Доктор  Мехта  сделала
какую-то пометку.
     - Адмирал Форратьер.
     "Бедная зарезанная жаба. Наверное, ты говорил правду: ты  должен  был
когда-то любить Эйрела, чтобы так  его  возненавидеть.  Что  он  тебе  мог
сделать? Скорей всего, отверг твою  любовь.  Такую  боль  я  могу  понять.
Возможно, у нас с тобой все же есть точка соприкосновения..."
     Мехта подкрутила что-то, снова нахмурилась, повернула обратно.
     - Адмирал Форкосиган.
     "Ах,  любимый,  будем  верны  друг  другу..."   Корделия   попыталась
сосредоточиться на голубом кителе доктора Мехты. Да, сейчас у  нее  забьют
фонтаны, если она начнет здесь копать свой колодец.
     Мехта взглянула на часы и подалась вперед, став еще внимательнее:
     - Давайте поговорим об адмирале Форкосигане.
     "Давайте не будем", - подумала Корделия.
     - Что вас интересует?
     - Вы не знаете, он много работает с разведкой?
     -  Не  думаю.  Кажется,  его  главная  специальность  -   оперативное
планирование, стратегия, когда... когда он не занимается патрулированием.
     - Мясник Комарры.
     - Это бессовестная ложь, - непроизвольно вырвалось у Корделии.
     - Кто вам это сказал? - спросила Места.
     - Он.
     - Он. Ага, так...
     "Я тебе еще припомню это "ага"... Нет. Сотрудничество. Спокойствие. Я
действительно спокойна. Скорее бы эта дама докурила свою  сигарету.  Глаза
щиплет".
     - Какие доказательства он вам представил?
     Корделия поняла, что доказательств не было.
     - Наверное, свое слово. Слово чести.
     - Довольно эфемерное подтверждение. - Она сделала еще одну пометку. -
И вы ему поверили?
     - Да.
     - Почему?
     - Это... согласовывалось с моими впечатлениями.
     - Вы, кажется, были его пленницей в течение шести дней во время  этой
астроэкспедиции?
     - Да.
     Доктор Мехта постучала световым  карандашом  и  насмешливо  хмыкнула,
глядя сквозь Корделию.
     - Кажется, вы убеждены в правдивости Форкосигана.  Вы  не  допускаете
мысли, что он когда-либо вам лгал?
     - Ну... лгал, конечно, ведь я - вражеский офицер.
     - И, однако, вы безоговорочно поверили его утверждениям.
     Корделия попыталась объяснить:
     - Для барраярца слово  -  это  нечто  большее,  чем  просто  туманное
обещание, по крайней мере для людей старого типа. Господи, да у  них  ведь
даже правление на нем основано: все эти клятвы верности и тому подобное...
     Мехта беззвучно присвистнула:
     - Так вы теперь одобряете их форму правления?
     Корделия беспокойно дернулась.
     - Не совсем. Я просто начинаю ее немного понимать,  только  и  всего.
Наверное, она тоже может работать.
     - Так это слово чести - по-вашему, он его никогда не нарушает?
     - Ну...
     - Значит, нарушает.
     - Да, я была свидетельницей. Но это ему обошлось очень дорого.
     - То есть обман был хорошо оплачен.
     - Я говорю не о цене сделки. Он ничего не выигрывал -  только  терял.
Он потерял многое... на Эскобаре...
     Разговор явно заходил за опасную грань.  "Мне  необходимо  переменить
тему, - сонно подумала Корделия. - Или подремать". Мехта  снова  взглянула
на хронометр и пристально посмотрела на Корделию.
     - Эскобар.
     - Знаете, Эйрел после Эскобара чувствует себя опозоренным. Он сказал,
что вернется домой и напьется. По-моему, Эскобар разбил ему сердце.
     - Эйрел... Вы зовете его по имени?
     - А он называет меня  "милый  капитан".  Я  всегда  думала,  что  это
смешно. Но в чем-то очень  показательно.  Он  действительно  считает  меня
женщиной-солдатом. Форратьер опять был прав: кажется, для него я  -  выход
из затруднительного положения...
     В комнате становилось жарко. Корделия зевнула. Дымок извивался вокруг
нее, как щупальца.
     - Солдат.
     - Знаете, он любит своих солдат. Действительно любит. Он полон  этого
странного барраярского патриотизма.  Вся  честь  -  в  службе  императору.
По-моему, император этого совсем недостоин...
     - Император.
     - Бедняга. Мучится не меньше Ботари. Может, такой же ненормальный.
     - Ботари. Кто такой Ботари?
     - Он  разговаривает  с  демонами.  А  демоны  ему  отвечают.  Вам  бы
понравился Ботари. Эйрелу нравится. Подходящий спутник для вашей следующей
прогулки в ад. Владеет тамошним языком.
     Мехта нахмурилась, снова начала крутить какие-то рукоятки,  постучала
по экрану длинным ногтем. Вернулась обратно.
     - Император.
     У Корделии неудержимо слипались глаза. Места закурила новую  сигарету
и положила ее рядом с окурком первой.
     - Принц, - сказала Корделия. "Нельзя говорить о принце..."
     - Принц, - повторила Мехта.
     - Нельзя говорить о принце. Это гора трупов...
     Корделия, сощурившись, вглядывалась в дым. Дым... странный, едкий дым
от сигарет... Их зажигают и больше не подносят ко рту...
     - Вы... одурманиваете... меня... - Ее  голос  перешел  в  придушенный
вопль, и она поднялась, шатаясь. Воздух казался липким и вязким, как клей.
Мехта сидела, подавшись вперед, с головой  уйдя  в  расшифровку  показаний
прибора. Когда Корделия метнулась  к  ней,  она  вскочила  в  непритворном
испуге.
     Корделия смахнула со стола записывающее устройство.
     - Не говорить! Больше не надо смертей!  Вы  меня  не  заставите!  Все
пропало... У вас это не пройдет,  извините,  сторожевой  пес,  пожалуйста,
поговорите  со  мной,  выпустите   меня,   пожалуйста,   выпустите   меня,
пожалуйста, выпустите меня... - Ноги внезапно стали ватными.
     Мехта пыталась поднять ее с пола, что-то приговаривая, успокаивая. До
Корделии долетали обрывки слов, пробивающиеся сквозь ее собственный бред:
     - ...не должна была так  подействовать...  индивидуальная  реакция...
очень необычно. Пожалуйста, капитан Нейсмит, прилягте...
     Что-то блеснуло. Ампула.
     - Нет! - взвизгнула  Корделия,  перекатываясь  на  спину  и  отчаянно
отбрыкиваясь. Она попала по руке своей мучительницы, и ампула отлетела под
стол. - Никаких лекарств, никаких лекарств, нет-нет-нет...
     Мехта стала зеленовато-желтой.
     - Хорошо! Хорошо! Но только прилягте... Вот так, вот так...
     Она поспешно отскочила,  включила  на  полную  мощность  кондиционер,
затушила сигарету. Воздух быстро очистился.
     Корделия лежала  на  диване,  стараясь  отдышаться,  вся  дрожа.  Так
близка... она была так близка к тому, чтобы предать  его,  -  а  ведь  это
только первый сеанс! Постепенно она успокаивалась и начинала соображать.
     - Это была грязная уловка, - монотонно проговорила она,  закрыв  лицо
ладонями.
     Мехта улыбнулась - неубедительная, искусственная улыбка, а под ней  -
возбуждение.
     - Отчасти вы правы. Но  это  был  необыкновенно  продуктивный  сеанс.
Гораздо более продуктивный, чем я ожидала.
     "Еще бы, - подумала  Корделия.  -  Ты  просто  в  восторге  от  моего
спектакля, верно?" Опустившись на колени, Мехта  собирала  обломки  своего
записывающего устройства.
     - Извините за аппарат. Не могу понять, что это на  меня  нашло.  Я...
уничтожила ваши результаты?
     - Видите ли, вам полагалось просто заснуть,  -  озабоченно  бормотала
Мехта. - И... о нет, все  в  порядке,  -  она  с  торжеством  извлекла  из
обломков неповрежденную кассету и осторожно положила ее на стол. - Вам  не
придется снова это переживать. Все осталось здесь. Очень хорошо.
     - Могу ли я узнать о ваших предварительных выводах? -  сухо  спросила
Корделия, не отнимая рук от лица.
     Мехта рассматривала ее с профессиональным интересом.
     - Вы - самый сложный случай из всех, что мне встречались.  Но  у  вас
должны  исчезнуть  последние  сомнения  в  том,  что  барраярцы...  э-э...
насильственно перестроили ваше мышление. Прибор буквально зашкаливало.
     Она решительно сжала губы.
     - Знаете, - сказала Корделия, - мне не слишком нравятся ваши  методы.
У  меня...  особое  предубеждение  к  использованию  лекарств  без   моего
согласия. Я считаю, что это противозаконно.
     -  Но  иногда  необходимо.  Данные  оказываются  гораздо  чище,  если
испытуемый не знает о наблюдении. Это  вполне  этично,  если  впоследствии
согласие получено.
     - Согласие задним числом, вот как? - промурлыкала Корделия.  Страх  и
ярость внутри нее закручивались в тугую пружину. Она с  трудом  удерживала
на лице улыбку, не позволяя ей перейти в оскал.  -  Никогда  не  думала  о
таком юридическом варианте. Звучит... почти  по-барраярски.  Я  не  желаю,
чтобы вы мною занимались, - резко добавила она.
     Места сделала еще пометку и с улыбкой подняла голову.
     - Это не выражение чувств, - подчеркнула Корделия. - Это  официальное
требование. Я отказываюсь принимать от вас дальнейшее лечение.
     Собеседница понимающе кивнула. Что она, глухая?
     -  Потрясающий  успех,  -  радостно  констатировала  Мехта.  -  Я  не
надеялась на этой неделе обнаружить реакцию отторжения.
     - Что?
     - Вы же не думаете, что, вложив в вас столько  усилий,  барраярцы  не
попытаются их защитить? Конечно, вы испытываете  враждебность.  Только  не
забывайте: это не ваши чувства. Завтра мы ими займемся.
     - Нет, не займемся! -  злость  и  отчаяние  стянули  голову  железным
обручем. - Вы уволены!
     - Превосходно! - обрадовалась Мехта.
     - Вы меня слышали? - вопросила Корделия. Черт, откуда  эти  визгливые
нотки в голосе? Спокойнее, спокойнее...
     - Капитан Нейсмит, напоминаю вам, что мы - люди военные. Я не  состою
с вами в обычных юридических отношениях врач-пациент. Мы оба  действуем  в
соответствии с приказом, преследуя, как я имею основания полагать, воен...
Ладно, не стоит. Достаточно будет сказать, что вы меня не  нанимали  и  не
можете уволить. Итак, до завтра.
     Оставшись в одиночестве,  Корделия  просидела  еще  несколько  часов,
уставясь в стену и бездумно постукивая пяткой  по  дивану,  пока  мать  не
вернулась домой ужинать. На следующее утро она спозаранку ушла из  дома  и
бродила по городу весь день до позднего вечера.


     В тот же вечер, чувствуя себя безмерно усталой и  одинокой,  Корделия
села писать свое первое письмо Форкосигану. Первый вариант она  выбросила,
не дойдя и до половины, сообразив, что ее письма  наверняка  будут  читать
посторонние, возможно - Иллиан. Второй вариант был более нейтральным.  Она
написала его от руки, на бумаге,  и,  поскольку  вокруг  никого  не  было,
поцеловала  перед  тем,  как  запечатать  в  конверт.  Отправка   бумажной
корреспонденции  стоила  очень  дорого,  но   зато   теперь   они   смогут
прикоснуться к одному и тому же листку. Большего им пока не дано.
     На следующее утро Мехта связалась с нею по видеокомму.  Она  сообщила
Корделии, что та  может  успокоиться:  возникли  новые  обстоятельства,  и
сегодняшний сеанс отменяется.  О  вчерашнем  отсутствии  своей  строптивой
пациентки она даже не упомянула.
     Корделия испытывала немалое облегчение, но потом  забеспокоилась.  На
всякий случай она опять ушла из дома. День можно было бы назвать  приятным
- если не считать стычки  с  журналистами,  дежурившими  в  их  квартирной
шахте, и обнаружения слежки - ее неотступно  сопровождали  двое  мужчин  в
очень неприметных гражданских саронгах. Саронги были популярны  в  прошлом
году, а теперь в моду вошла экзотическая раскраска по  голому  телу  -  по
крайней мере, для самых отважных. Корделия сумела освободиться от агентов,
протащив их по порнографическому шоу "Посмотри и  потрогай".  Но  в  конце
дня, когда она бродила по зоопарку Силика, они снова объявились.


     На следующий день, точно в  назначенное  время,  раздался  звонок,  и
Корделия неохотно отправилась открывать. "Выдержу  ли  на  этот  раз?  Мне
начинает изменять воображение. Я так устала..."
     У нее оборвалось сердце. В дверях стояли  Мехта,  коммодор  Тейлор  и
здоровенный санитар. Вот  этот,  решила  Корделия,  справился  бы  даже  с
Ботари. Попятившись, она пригласила визитеров в гостиную. Мать сбежала  на
кухню якобы сварить кофе.
     Коммодор Тейлор уселся и нервно откашлялся.
     - Корделия, боюсь, что должен сказать нечто неприятное.
     Корделия устроилась на подлокотнике кресла, приоткрыв зубы,  как  она
надеялась, в хладнокровной улыбке.
     - С-свалили на вас г-грязную работу? Одна из  радостей  командования.
Валяйте.
     -  Мы  должны  попросить  вас  согласиться  на   госпитализацию   для
дальнейшего лечения.
     Господи, ну вот. У нее начали подергиваться мышцы живота. Хорошо, что
рубашка широкая - может, не заметят.
     - Да? Почему? - осведомилась она небрежно.
     -  Мы  опасаемся...  мы  очень  сильно  опасаемся,  что   барраярское
программирование мышления,  которому  вы  подверглись,  оказалось  гораздо
более  обширным,  чем  можно  было  предположить.  По  правде  говоря,  мы
считаем... - он сделал паузу и глубоко вздохнул,  -  ...что  они  пытались
сделать вас своим агентом.
     "Кто это мы, Билл?"
     - Пытались - или сумели?
     Тейлор отвел взгляд. Мехта холодно на него посмотрела.
     - В этом наши мнения разделились...
     Заметьте,  господа,  как  тщательно  он  избегает  местоимения   "я",
избегает личной ответственности... Что они задумали?
     - ...но  то  письмо,  которое  вы  позавчера  отправили  барраярскому
адмиралу, Форкосигану... Мы решили сначала  предоставить  вам  возможность
объяснений.
     - П-понятно. - "Как вы смели!" - Думаю, вам известно, что  Форкосиган
сейчас вышел в отставку. Но, возможно, - она пригвоздила Тейлора взглядом,
- вы сочтете нужным объяснить, по какому праву вы перехватываете и читаете
мою личную переписку?
     - Крайние меры безопасности. В связи с войной.
     - Война закончилась.
     Тут он смутился.
     - Но шпионаж продолжается.
     Скорее всего, так оно и есть. Корделия и сама не раз  думала  о  том,
откуда Эзар Форбарра узнал о плазменных зеркалах, которые  до  войны  были
наиболее засекреченным оружием в  арсенале  Беты.  Она  нервно  покачивала
ногой.
     - Мое письмо. - Мое письмо на бумаге... бумага заворачивает камень...
- Она старалась говорить спокойно. - И что же вы узнали из  моего  письма,
Билл?
     - Ну, в  том-то  и  дело.  Над  ним  два  дня  работали  наши  лучшие
шифровальщики, а также самые  современные  криптоаналитические  программы.
Проанализировали все, вплоть до молекулярного состава  бумаги.  Откровенно
говоря, - он не без раздражения взглянул на Мехту, - я не убежден, что они
что-то обнаружили.
     "Да,  -  подумала  Корделия,  -  вам  этого  не   обнаружить.   Тайна
заключалась в поцелуе. А он не поддается никакому анализу!"
     Она мрачно вздохнула:
     - Вы его отправили, когда изучили?
     - Ну... Боюсь, что к тому времени от него немного осталось.
     "Ножницы режут бумагу..."
     - Я не агент. Д-даю вам слово.
     Мехта подняла внимательные глаза.
     - Я сам в это плохо верю, - сказал Тейлор.
     Корделия попыталась удержать его взгляд, но он потупился.
     "Ты и правда мне веришь!"
     - Что будет, если я откажусь от лечения?
     - Тогда я, как ваш командир, должен вам приказать.
     "А  я  пошлю  тебя  к  черту...  Нет.  Спокойствие.  Надо   сохранять
спокойствие,  пусть  они  говорят.  Может,  я  все-таки   сумею   от   них
отделаться".
     - Даже если это противоречит вашему личному мнению?
     - Это - серьезный вопрос безопасности государства. Боюсь, что  личные
мнения здесь недопустимы.
     - А, бросьте. Даже капитан Негри, и тот иногда позволяет  себе  иметь
личное мнение, как я слышала.
     Она  сказала  что-то  не  то.  Атмосфера  в  комнате  стала   гораздо
прохладнее.
     - Откуда вам известно о капитане Негри? - напряженно спросил Тейлор.
     - Все знают о Негри. - Три пары глаз изумленно смотрели на нее. -  А,
б-бросьте! Будь я агентом Негри, вы бы об этом никогда не  узнали.  Он  не
дилетант!
     - Напротив, - отрывисто проговорила  Мехта,  -  мы  считаем,  что  он
действует настолько умело, что это вы никогда бы об этом не узнали.
     - Чушь! - с отвращением отозвалась Корделия. - Откуда вы это взяли?
     Мехта поняла ее вопрос буквально.
     - Я предполагаю, что вас контролирует - возможно, неосознанно -  этот
довольно зловещий и загадочный адмирал Форкосиган. Вас начали обрабатывать
во время вашего первого плена и,  видимо,  закончили  во  время  последней
войны.   Вам   предназначалась   роль    главного    агента    барраярской
разведывательной сети, взамен того, который  только  что  был  обезврежен.
Возможно, вы просто сидели бы на месте и бездействовали много лет, пока не
наступит критический момент...
     - Зловещий? - прервала ее Корделия. -  Загадочный?  Эйрел-то!  Просто
смешно!
     "Просто плакать хочется".
     - Совершенно очевидно, что  он  вас  контролирует,  -  удовлетворенно
заключила Мехта. - Вы явно стремитесь безоговорочно ему повиноваться.
     - Я не компьютер. - Она продолжала  нервно  постукивать  ногой.  -  А
Эйрел - единственный человек, который никогда не принуждал меня ни к чему.
Полагаю, этого требует честь.
     - Видите? - обратилась Мехта к  Тейлору.  На  Корделию  она  даже  не
взглянула. - Все сходится.
     - Только если вы стоите на  голове!  -  не  выдержала  Корделия.  Она
гневно посмотрела на командора. - Я не обязана выполнять  этот  приказ.  Я
могу подать в отставку.
     - Нам не нужно ваше согласие, - спокойно сказала Мехта,  -  даже  как
гражданского лица. Достаточно разрешения ближайшего родственника.
     - Моя мать никогда так со мной не поступит!
     - Мы уже подробно поговорили с ней обо всем. Она очень тревожится  за
вас.
     - П-понятно. - Корделия замолчала, бросив взгляд в сторону кухни. - А
я-то удивлялась, почему так долго нет кофе. Угрызения совести,  а?  -  Она
вполголоса запела, потом смолкла. - Ну что же,  вы  прекрасно  подготовили
операцию. Перекрыли мне все выходы.
     Тейлор изобразил улыбку, пытаясь ее успокоить.
     - Вам нечего бояться, Корделия. Самые лучшие специалисты будут вас...
консульти... лечить...
     "Обрабатывать", - подумала Корделия.
     - А когда все придет в норму, вы сможете вернуться к прежней жизни.
     "Хотите стереть меня? И его стереть...  Проанализировать  до  полного
уничтожения, как мое несчастное любовное послание".
     Она грустно улыбнулась ему в ответ.
     - Извините, Билл. У меня такое чувство, что  с  меня  начнут  сдирать
слой за слоем, как с луковицы в поисках семян.
     Тейлор ухмыльнулся:
     - У луковиц нет семян, Корделия.
     - Виновата, ошиблась, - сухо ответила она.
     - И, честно говоря, - договорил он, - если вы правы, а...  э-э...  мы
ошибаемся, то быстрее всего вы это докажете, сотрудничая  с  нами,  -  его
улыбка была обезоруживающей.
     - Да, конечно...
     "Если не думать о таком пустяке, как гражданская война на Барраяре...
об  этом  камне  преткновения...   маленьком   таком   камешке...   Бумага
оборачивается вокруг камня".
     - Мне очень жаль, Корделия. - Ему и правда было жаль.
     - Ничего.
     - Это очень ловкий прием, - задумчиво рассуждала  Мехта,  -  спрятать
агентурную сеть под любовную историю. Можно было бы поверить,  будь  герои
немного правдоподобнее.
     - Что правда, то правда, - согласилась Корделия,  сдерживая  дрожь  в
голосе. - Не часто бывает, чтобы тридцатичетырехлетняя женщина  влюбилась,
как девчонка. Совершенно неожиданный... дар в моем возрасте. И  еще  более
неожиданный в сорок четыре, насколько я понимаю.
     - Вот именно, - подтвердила Мехта, довольная ее сообразительностью. -
Кадровый офицер средних лет - не слишком романтическая фигура.
     Тейлор открыл  было  рот,  словно  желая  что-то  сказать,  но  потом
передумал и углубился в изучение своих ногтей.
     - Думаете, вы меня от этого излечите? - спросила Корделия.
     - О, да.
     - А-а... - Сержант Ботари, где ты? Слишком поздно. - Вы не оставляете
мне выбора. - "Тяни, - шептал внутренний голос. -  Жди  удобного  момента.
Притворись, что ты на Барраяре, где все возможно". - Мне  м-можно  принять
душ... переодеться, собрать вещи? Насколько я понимаю,  это  будет  долгая
история.
     - Конечно.
     Тейлор и Мехта обменялись взглядами облегчения.  Корделия  дружелюбно
улыбнулась.
     Доктор Мехта прошла за ней в спальню без  санитара.  Кажется,  момент
наступил... У Корделии даже голова закружилась.
     Вот  и  отлично,  -  сказала  она,  закрывая  дверь.  -  Можно  будет
поболтать, пока я собираюсь.
     "Сержант Ботари, ты был немногословен, но ты действовал.  Есть  время
для слов, и время, когда даже лучшие слова  бессильны.  Жаль,  что  я  так
плохо тебя понимала. Слишком поздно..."
     Мехта  уселась  на  кровать:  верная  своему  долгу,  она  и   сейчас
продолжала  наблюдение  за  подопытным  кроликом,  дергающимся  в  клетке.
"Собираешься писать обо мне научную  статью,  Мехта?  -  сердито  подумала
Корделия. - Бумага оборачивается вокруг камня!.."
     Она бродила по комнате,  открывая  ящики,  хлопая  дверцами.  Нашелся
ремень - даже два - и цепочка  для  пояса.  Вот  ее  документы,  кредитные
карточки. Так, делаем вид, будто  их  не  замечаем.  На  ходу  она  что-то
говорила. Ум лихорадочно работал: "Камень ломает ножницы..."
     - Знаете, вы немного напоминаете мне покойного  адмирала  Форратьера.
Вам обоим желательно разобрать меня на части и посмотреть,  что  находится
внутри. Но Форратьер больше походил на  ребенка.  Не  собирался  потом  за
собой убирать. В отличие от него вы искренне намерены,  разобрав,  сложить
меня снова, но, с моей точки зрения, разница не столь уж велика. Эйрел был
прав насчет людей в комнатах, затянутых зеленым шелком.
     У Мехты был озадаченный вид.
     - Вы перестали заикаться, - удивилась она.
     - Да... - Корделия остановилась перед аквариумом, с любопытством  его
рассматривая, - действительно перестала. Как странно...
     "Камень ломает ножницы".
     Она сняла крышку с аквариума. В горле встал знакомый  комок  -  смесь
страха и предчувствия. Затем, словно  невзначай,  зашла  Мехте  за  спину,
держа в руках цепочку и рубашку.
     "Пора сделать выбор. Пора сделать выбор. Я сделала выбор!"
     Она кинулась  вперед,  обернула  цепочку  вокруг  шеи  врача,  рывком
заломила ей руки назад и крепко обмотала запястья другим  концом  цепочки.
Мехта придушенно пискнула.
     Держа ее сзади, Корделия прошептала ей на ухо:
     - Через секунду я дам вам воздух. На какой срок - зависит от вас. Вам
предстоит попробовать настоящий барраярский метод допроса. Он мне  никогда
не нравился, но теперь я вижу, что иной раз без него не обойтись например,
когда вам страшно некогда. - Она не должна догадаться, что  я  блефую.  Не
должна. -  Сколько  у  Тейлора  людей  вокруг  здания  и  где  именно  они
расставлены?
     Корделия чуть ослабила цепочку. С остановившимся от  страха  взглядом
Мехта выдавила:
     - Нисколько!
     - Все критяне - лжецы, - пробормотала Корделия. - А Билл - не  дурак.
- Подтащив врача к аквариуму, она сунула  ее  лицо  в  воду.  Та  отчаянно
вырывалась, но Корделия была выше, сильнее, и гораздо лучше тренирована.
     Мехта начала терять сознание. Корделия вытащила ее и  позволила  пару
раз вдохнуть.
     - Не хотите пересмотреть свою оценку? - "Господи, а что если  это  не
подействует? Теперь они уже никогда не поверят, что я не агент".
     - Ох, не надо, - еле выговорила Мехта.
     - Ладно, лезьте обратно. - Корделия снова ее окунула.
     Вода качалась и выплескивалась из аквариума. Корделия  видела  сквозь
стекло лицо Мехты: странно увеличенное, болезненно-желтое, с  причудливыми
бликами от камушков на дне. Изо рта у нее вырывались серебряные пузырьки и
всплывали вокруг лица. Вынимаем...
     - Так. Сколько? Где?
     - Правда, нет!
     - Попейте еще.
     - Вы не станете меня убивать!
     - Ставьте диагноз, доктор,  -  прошипела  Корделия.  -  Я  нормальная
женщина  и  притворяюсь  сумасшедшей   или   сумасшедшая   и   притворяюсь
нормальной? Растите жабры!
     У нее сорвался голос. Она снова погрузила лицо своей жертвы  в  воду,
заметив, что тоже затаивает дыхание. "А вдруг она права, а я ошибаюсь? Что
если я  агент,  но  не  подозреваю  об  этом?  Как  отличить  подделку  от
оригинала? Камень ломает ножницы..."
     Дрожа всем телом, она представила себе, как держит  и  держит  голову
этой женщины под водой, пока  та  не  перестает  сопротивляться,  пока  не
потеряет сознание, и потом еще - пока  не  наступит  гибель  мозга.  Сила,
возможность, желание - у нее есть все. "Так вот что  чувствовал  Эйрел  на
Комарре, - подумала она. - Теперь я понимаю. Нет. Теперь я знаю".
     - Сколько? Где?
     - Четверо, - прохрипела Мехта. Корделия обмякла от облегчения. - Двое
в вестибюле. Двое в гараже.
     -  Спасибо,  -  механически  поблагодарила  Корделия.  -   А   теперь
отдохните...
     Связав беспомощной женщине ноги, она сунула ей в рот кляп  и  уложила
на полу, между стеной и кроватью. Быстро рассовала по карманам  документы,
кредитные карточки, деньги. Потом включила душ и  на  цыпочках  подошла  к
двери. Ох, как нужна сейчас минута,  всего  одна  минута,  чтобы  овладеть
собой...
     Тейлор и санитар куда-то вышли -  наверное,  на  кухню  выпить  кофе.
Корделия сделала шаг в гостиную и осторожно осмотрелась.
     О, Боже! Тейлор стоял в дверях кухни,  поднося  чашку  к  губам.  Они
замерли, глядя друг на друга.
     Корделия подумала, что  зрачки  у  нее,  наверное,  огромные,  как  у
какого-нибудь ночного зверька. У наблюдавшего  за  ней  командора  странно
искривились губы. Потом он медленно поднял левую руку, отдавая  ей  честь.
Рука была не та, но в другой он держал чашку кофе.  Он  отпил  глоток,  не
сводя с нее глаз.
     Корделия  вытянулась  по  стойке  "смирно",   отсалютовала   и   тихо
выскользнула из квартиры.


     На секунду ее охватил ужас:  у  входа  оказался  журналист  со  своим
оператором, один из  самых  назойливых,  тот  самый,  которого  она  вчера
выгнала из здания. Пьянея от волнения, она улыбнулась ему,  чувствуя  себя
парашютистом в затяжном прыжке.
     - Не раздумали брать интервью?
     Он мгновенно схватил наживку и защелкал кнопками радиоаппаратуры.
     - Помедленнее, помедленнее. Не здесь. За мной следят,  знаете  ли.  -
Она заговорщически понизила голос. - Правительство заметает следы. То, что
мне известно,  может  взорвать  всю  администрацию.  Это  касается  судьбы
пленных. Вы могли бы... сделать себе имя.
     - Тогда где же? - Он буквально лез из кожи.
     - Как насчет  космопорта?  Там  в  баре  тихо.  Я  закажу  вам  рюмку
чего-нибудь, и мы сможем спокойно... посидеть и спланировать кампанию. - У
нее в голове шел отсчет времени. Вот-вот дверь их квартиры распахнется.  -
Но предупреждаю вас, дело трудное. В  вестибюле  -  два  правительственных
агента, и в гараже тоже. Мне  надо  пройти  мимо  них  незамеченной.  Если
станет известно, что я с вами разговаривала,  другого  шанса  вам  уже  не
дадут. Никакого насилия, просто ночью  вы  тихо  исчезаете,  и  разносится
слух, что вас "положили на обследование". Понимаете, что я хочу сказать?
     Журналист явно ничего не  понял  -  его  передача  специализировалась
преимущественно на "клубничке" - и, сгорая  от  нетерпения,  повернулся  к
оператору:
     - Джон, быстро давай сюда свой пиджак, шляпу и голокамеру.
     Лучшей  маскировки  нельзя  было  и  желать.  Преображенная  Корделия
шагнула в лифт и вместе с телевизионщиками поднялась  в  гараж.  У  выхода
дежурили двое в голубой форме. Она  небрежно  вскинула  камеру  на  плечо,
заслоняя голову, и прошла мимо них к машине журналиста.
     В баре космопорта Корделия заказала напитки, сделала большой  глоток,
пообещала, что сию минуту вернется, - и улизнула, оставив репортера  перед
неоплаченными бокалами.
     Следующую остановку она сделала у билетного компьютера, нажав  кнопку
вызова расписания. В ближайшие шесть часов ни один пассажирский корабль на
Эскобар не летит. Слишком долго ждать. Они наверняка прежде  всего  обыщут
космопорт. Мимо прошла  женщина  в  форме  работника  порта.  Корделия  ее
остановила.
     - Извините, вы не поможете мне кое-что узнать  о  расписании  частных
транспортов или других частных кораблей?
     Женщина нахмурилась, но в следующую секунду улыбнулась, узнавая:
     - Вы - капитан Нейсмит!
     Сердце на  секунду  замерло,  потом  отчаянно  заколотилось.  "Нет...
Спокойнее..."
     - Да. Э-э... Понимаете, журналисты меня  совсем  одолели.  Вы  небось
знаете, что это за братия. - Корделия одарила девушку взглядом, признающим
в ней родственную душу. - Как бы мне от них отделаться? Может, мы могли бы
пройти в какой-нибудь кабинет? Мне кажется, что если  кто-нибудь  здесь  и
уважает человеческое достоинство, так это вы. Просто вижу  это  по  вашему
лицу.
     - Правда? - Польщенная и взволнованная служащая уже  увлекала  ее  за
собой. Очутившись в кабинете,  она  вызвала  расписание  всех  полетов,  и
Корделия быстро их просмотрела.
     - Хмм... Вот это, кажется, подходит.  Вылет  на  Эскобар  меньше  чем
через час. Вы не знаете, пилот еще не на борту?
     - Этот корабль не берет пассажиров.
     - Ничего. Я просто хочу переговорить с пилотом. В частном порядке.  И
наедине. Вы мне его не поймаете?
     - Попробую. - Ей это удалось. - Он встретится с  вами  у  посадочного
узла 27. Но вам надо торопиться.
     - Спасибо. Э-э... Знаете, журналисты меня совсем доконали.  Ни  перед
чем не останавливаются. А двое самых настырных даже  переоделись  в  форму
экспедиционного корпуса, чтобы ко мне пробиться. Представляются  капитаном
Мехтой и коммодором Тейлором. Настоящее бедствие. Если  они  начнут  здесь
разнюхивать, вы не могли бы вроде как забыть, что меня видели?
     - Ну конечно, капитан Нейсмит.
     - Зовите меня Корделия. Вы просто молодец! Спасибо вам!
     Пилот оказался совсем молодым набирался опыта на  грузовиках,  прежде
чем получить более ответственные пассажирские корабли. Он тоже узнал ее  и
сразу же попросил автограф.
     - Вы, наверное, удивляетесь, почему  выбрали  именно  вас,  -  начала
Корделия, дописывая автограф.
     - Меня, сударыня?
     -  Сотрудники  службы  безопасности  проверили  всю  вашу  жизнь.  Вы
надежны. Это определенно. По-настоящему надежны.
     - Ох! Неужели они узнали про кордолит?
     Тревога боролась в нем с гордостью.
     - ...И к тому же находчивы, -  импровизировала  Корделия,  гадая  про
себя, что такое кордолит. - Как раз то, что нам нужно.
     - Для чего нужно?
     - Ш-ш, не так громко. У  меня  секретное  поручение  президента.  Оно
настолько ответственное, что о нем не  знает  даже  военное  министерство.
Если это когда-нибудь выплывет, то последствия могут быть просто ужасными.
Дело в следующем: мне надо передать тайный ультиматум императору Барраяра.
Но никто не должен знать, что я улетела с Колонии Бета.
     - А я должен вас туда  доставить?  -  изумленно  спросил  он.  -  Мой
маршрут...
     "Наверное, я могла бы уговорить парнишку довезти  меня  на  хозяйском
топливе до самого Барраяра, - подумала она. -  Но  это  испортило  бы  ему
карьеру".
     - Нет-нет. Ваш маршрут ничем не будет  отличаться  от  обычного.  Мне
предстоит встреча с секретным связным на Эскобаре. Вы просто повезете один
груз, который отсутствует в таможенной декларации. Меня.
     - Мне не разрешено возить пассажиров, мадам.
     - Вы думаете, мы этого не  знаем?  Как  по-вашему,  почему  президент
лично выбрал именно вас среди множества других кандидатов?
     - Ух ты! А я даже за него не голосовал!
     Он провел Корделию на катер и устроил ей местечко в грузовом отсеке.
     - Вы знаете всех больших шишек экспедиции, верно, капитан?  Лайтнера,
Парцелла... Вы не могли бы когда-нибудь меня с ними познакомить?
     - Не знаю. Но... когда вы вернетесь с  Эскобара,  то  встретитесь  со
множеством шишек из экспедиционного корпуса и службы безопасности.  Это  я
могу обещать. Да уж, что правда, то правда.
     - А можно мне задать вам личный вопрос, мадам?
     - Почему бы и нет? Все это делают.
     - Почему на вас тапочки?
     Корделия уставилась на свои ноги, потом поглядела парню в глаза.
     - Извините, пилот Мэйхью. Это - секретные сведения.
     - О!
     Пристыженный пилот скрылся в кабине.
     Оставшись одна, Корделия прижалась лбом к прохладному  гладкому  боку
какого-то контейнера и беззвучно заплакала.



                                    14

     Было около полудня по местному времени, когда легкий  флайер,  взятый
напрокат  в  Форбарр-Султане,  перенес  ее  через  озеро.  Берега  заросли
лозняком, а сразу за ними вздымались  крутые  холмы.  Жителей  здесь  было
немного, и только у воды раскинулась небольшая  деревушка.  Скалистый  мыс
венчали развалины  старинной  крепости.  Корделия  облетела  вокруг  него,
сверяясь с картой, и отсчитала три крупных поместья к северу от  крепости.
Оказавшись над четвертым,  она  спикировала  вниз  и  посадила  флайер  на
дорожку, вьющуюся по склону холма.
     Просторное старинное здание, построенное  из  местного  камня,  почти
сливалось с растительностью. Она втянула  крылья,  выключила  двигатель  и
осталась сидеть, неуверенно глядя на согретый солнцем фасад.
     Из-за угла неспешно вышел высокий человек в  странной,  коричневой  с
серебром, форме. Рука его привычно покоилась на кобуре.  Она  поняла,  что
Форкосиган где-то неподалеку,  потому  что  это  был  сержант  Ботари.  Он
казался совершенно здоровым, по крайней мере физически. Она  выскочила  из
флайера.
     - Э-э... добрый день, сержант. Адмирал Форкосиган дома?
     Ботари,  щурясь  от  солнца,  вгляделся  в  гостью,  потом  лицо  его
разгладилось, и он отдал ей честь.
     - Капитан Нейсмит? Да, сударыня.
     - Вы выглядите гораздо лучше, чем во время нашей последней встречи.
     - Последней встречи?
     - На флагманском корабле. У Эскобара. - Вид у него был неспокойный.
     - Я... не помню Эскобар. Адмирал Форкосиган говорит, что я там был.
     - Понятно. - "Забрали у тебя память,  да?  Или  ты  сам  это  сделал?
Теперь не узнаешь". - Мне жаль это слышать. Вы храбро служили.
     - Правда? Меня комиссовали, потом.
     - А что на вас за форма?
     - Родовые цвета графа  Форкосигана,  сударыня.  Он  зачислил  меня  в
личную охрану.
     - Я... уверена, что вы будете хорошо ему служить.  Можно  мне  видеть
адмирала?
     - Он за домом, сударыня.
     И Ботари побрел дальше, очевидно, совершая обход парка.
     Корделия  двинулась  вокруг  дома.  Солнце   пригревало   ей   спину,
непривычная юбка взлетала над коленями. Она  купила  это  платье  вчера  в
Форбарр-Султане -  отчасти  ради  удовольствия,  отчасти  потому,  что  ее
бетанская форма  со  споротыми  нашивками  привлекала  всеобщее  внимание.
Распустив волосы, Корделия  расчесала  их  на  пробор  и  закрепила  двумя
эмалевыми гребнями, тоже купленными накануне.
     За домом начинался сад, окруженный низкой  стеной  из  серого  камня.
Нет, не сад, поняла она, подойдя ближе, а кладбище. Там трудился старик  в
потрепанном комбинезоне, высаживая с лотка рассаду. Когда Корделия  прошла
в узкую калитку, старик поднял голову, и она безошибочно узнала его.  Граф
оказался  немного  выше  сына,  мышцы  его  от  возраста   истончились   и
вытянулись, но черты лица были те же.
     - Генерал граф Форкосиган? - Она  привычно  козырнула,  только  потом
поняв, как странно это должно выглядеть в ее наряде. - Я кап... я Корделия
Нейсмит. Друг Эйрела. Я... не знаю, говорил ли он вам обо мне. Он здесь?
     - Очень приятно, сударыня.  -  Старый  граф  встал  почти  по  стойке
"смирно" и приветствовал ее до боли знакомым коротким кивком.  -  Сын  мне
мало что сказал, и я никак не думал, что буду иметь  честь  встретиться  с
вами. - Он с трудом улыбнулся, словно отвечавшие за это  движение  мускулы
заржавели от долгой неподвижности. - Вы даже не представляете, как я  рад,
что ошибся. - Он махнул через плечо, в сторону холма. - Там,  на  вершине,
небольшая беседка с видом на озеро. Он...  э-э...  большую  часть  времени
проводит там.
     - Понятно. - Она увидела тропинку, вьющуюся за кладбищем. - Гмм...  Я
не знаю, как лучше выразиться... Он трезв?
     Граф Форкосиган взглянул на солнце и сжал морщинистые губы.
     - Вероятно, в этот час - уже нет. Первое время, вернувшись домой,  он
пил только после обеда, но постепенно  стал  начинать  все  раньше.  Очень
тревожно, но я ничего не могу с этим поделать. Конечно, если у него  опять
начнется  кишечное  кровотечение...  -  Старик   запнулся   и   неуверенно
всмотрелся в нее. - Эйрел принял свой эскобарский провал слишком близко  к
сердцу... Его отставка была совершенно необязательной.
     Граф явно не был посвящен в секреты императора.
     "Это не провал убил в нем дух, сэр, а успех", - мысленно  проговорила
Корделия. Вслух же она сказала:
     - Я знаю, что преданность  императору  всегда  была  для  него  делом
чести.
     "Последним бастионом этой самой чести, а ваш император сравнял его  с
землей ради своей прихоти".
     - Почему бы вам не подняться наверх, - предложил  старик.  -  Хотя  я
вынужден предупредить вас: сегодня у него не очень хороший день.
     - Спасибо. Я понимаю.
     Корделия пошла вверх по извилистой  тропе,  затененной  деревьями,  в
основном привезенными с  Земли,  и  какой-то  незнакомой  растительностью,
очевидно, местной. Особенно привлекательно  выглядела  живая  изгородь  из
чего-то вроде цветущих метелок (по  крайней  мере,  она  решила,  что  это
цветы, Дюбауэр знал бы точно), похожих на розовые страусовые перья.
     Беседка оказалась строением из  потемневшего  от  непогоды  дерева  в
неопределенно-восточном  стиле.  Отсюда  открывался  прекрасный   вид   на
сверкающее озеро. По ажурным стенкам вились лозы - они словно  прикрепляли
ее к каменистой почве. Беседка была открыта со всех  четырех  сторон.  Вся
обстановка состояла из пары  потрепанных  шезлонгов,  большого  выцветшего
кресла, скамеечки для ног и маленького столика. На нем стояли два графина,
несколько рюмок и бутылка с каким-то молочно-белым ликером.
     Форкосиган сидел, откинувшись в кресле: глаза закрыты, босые ноги  на
скамье, сандалии небрежно брошены сбоку. Корделия остановилась у  беседки,
разглядывая его с тайным удовольствием. На нем были старые форменные брюки
и очень гражданская рубашка с неожиданным кричащим цветочным  узором.  Она
разглядела, что на пальцах ног у  него  растут  небольшие  жесткие  черные
волоски, и решила, что его ноги ей определенно нравятся. Но  в  целом  его
вид не радовал - усталый и даже более чем усталый. Больной.
     Чуть  приоткрыв  глаза,  Форкосиган  потянулся  было  за  хрустальной
рюмкой, наполненной янтарной жидкостью, но передумал  и  взял  вместо  нее
белую бутылку. Рядом с ней стояла небольшая мерная стопка, но он пренебрег
ею и  сделал  глоток  белой  жидкости  прямо  из  горлышка.  Издевательски
ухмыльнувшись бутылке, он сменил  ее  на  хрустальную  стопку.  Отхлебнул,
подержал напиток во рту, наконец  проглотил  и  еще  глубже  погрузился  в
кресло.
     - Жидкий завтрак? - осведомилась  Корделия.  -  Так  же  вкусно,  как
овсянка с заправкой из рокфора?
     Глаза его широко распахнулись.
     - Ты... - хрипло сказал он через секунду. - Не видение.
     Он начал вставать, потом  передумал  и  снова  упал  в  кресло,  весь
одеревенев от смущения.
     - Я не хотел, чтобы ты увидела...
     Корделия поднялась по ступеням, придвинула поближе шезлонг и уселась.
"Дьявольщина, я сразу поставила беднягу в неловкое положение, застигнув  в
этаком виде. Как же мне его успокоить?  Мне  так  хочется,  чтобы  он  был
спокоен - всегда..."
     - Я вчера прилетела и пыталась позвонить,  но  никак  не  могла  тебя
застать. Раз ты ждешь видений, то, видно, питье это необыкновенное.  Налей
и мне тоже.
     - По-моему, тебе больше понравится другое. - Форкосиган налил  ей  из
второго графина. Вид у него был по-прежнему потрясенный. Любопытствуя, она
пригубила его рюмку.
     - Фу! Это не вино.
     - Бренди.
     - Так рано?
     - Если я начинаю сразу после  завтрака,  -  объяснил  он,  -  то  как
правило к полудню уже теряю сознание.
     А полдень уже близко,  поняла  она.  Сначала  его  речь  ввела  ее  в
заблуждение: адмирал говорил  так  же  внятно,  как  всегда,  только  чуть
медленнее и нерешительнее обычного.
     - Наверное, существует и менее ядовитая анестезия. - Золотистое  вино
оказалось превосходным, хотя и слишком сухим на ее вкус. -  И  так  каждый
день?
     - Господи, нет! - содрогнулся он. - Самое большее -  два-три  раза  в
неделю. Один день пью, другой - болею: похмелье отвлекает не хуже выпивки.
А еще выполняю  разные  поручения  отца.  В  последние  несколько  лет  он
довольно заметно сдал.
     Постепенно он приходил в себя,  первоначальный  страх  показаться  ей
отвратительным начал отступать.  Форкосиган  сел,  знакомым  жестом  потер
лицо, надеясь протрезветь, и попытался завести непринужденный разговор:
     - Славное платье. Гораздо лучше, чем та оранжевая штука.
     - Спасибо,  -  она  охотно  ухватилась  за  предложенную  тему.  -  К
сожалению, не могу сказать того  же  про  твою  рубашку:  это,  часом,  не
образчик твоего вкуса?
     - Нет, это подарок.
     - Ах, вот как. Ты меня успокоил.
     - Нечто вроде шутки. Несколько моих офицеров скинулись  и  купили  ее
мне, когда меня в первый раз произвели в адмиралы, перед Комаррой. Когда я
ее надеваю, я всегда их вспоминаю.
     - Очень мило. В таком случае я, наверное, смогу к ней привыкнуть.
     - Трое из четырех уже погибли. Двое - на Эскобаре.
     - Ясно. - Вот вам и  непринужденный  разговор.  Она  поболтала  вино,
оставшееся на дне рюмки. - Ты выглядишь отвратительно. Одутловатый.
     - Да, я перестал тренироваться. Ботари совсем разобижен.
     - Я рада, что у Ботари не было слишком  больших  неприятностей  из-за
Форратьера.
     - Все висело на  волоске,  но  мне  удалось  его  оправдать.  Помогли
показания Иллиана.
     - И все же его уволили.
     - Почетная отставка. По медицинским показаниям.
     - Это ты присоветовал отцу его нанять?
     - Да. По-моему, самый разумный выход. Он никогда не будет  нормальным
в нашем понимании этого слова, но так, по крайней мере,  у  него  остались
форма, оружие и какие-то правила, которые надо выполнять. Это помогает ему
найти равновесие. - Он медленно провел пальцем по краю стопки с бренди.  -
Видишь ли, он четыре года был ординарцем Форратьера. Когда  его  в  первый
раз перевели на "Генерал Форкрафт", он уже был не вполне здоров. На  грани
шизофрении: раздвоение памяти, голоса и все такое прочее. Довольно  жутко.
Похоже,  единственная  роль,  которую  он  может  играть  в   человеческом
обществе, - роль солдата.  Так  у  него  есть  некое  самоуважение.  -  Он
улыбнулся ей. - А ты, наоборот, выглядишь просто  чудесно.  Ты  сможешь...
э-э... погостить подольше?
     На  его  лице  читалось  неуверенное  желание,  безмолвная   страсть,
спрятанная за смущением. "Мы так долго колебались, - подумала она,  -  что
это стало привычкой". Потом до нее дошло: он боится, что  она  всего  лишь
приехала в гости. Чертовски долгий путь, чтобы просто  поболтать.  Ты-таки
пьян, мой друг.
     - Сколько захочешь. Когда я вернулась домой, то увидела,  что...  дом
изменился. Или я изменилась. Все разладилось. Я поссорилась практически со
всеми и улетела, еле опередив... э-э... немалые неприятности.  Я  не  могу
вернуться. Я подала в отставку - отправила письмо с Эскобара,  и  все  мое
имущество находится на заднем сидении флайера там, внизу.
     Какое наслаждение - видеть этот восторг, вспыхнувший  в  его  глазах!
Ну, значит, все в порядке.
     - Я бы встал, - проговорил он, потеснившись в кресле, - но  почему-то
сначала у меня отказывают ноги, а уж потом - язык. Я бы предпочел упасть к
твоим ногам несколько более достойно. Я скоро приду в себя. А пока, может,
ты переберешься ко мне?
     - С радостью. - Она пересела. - А я тебя не раздавлю? Я  все-таки  не
статуэтка.
     - Ничуть. Ненавижу крошечных женщин. Ага, вот так лучше.
     - Да. - Корделия пристроилась рядом, положив голову ему на  плечо,  и
обвила его руками. Взятый ею в плен, Форкосиган издал какой-то  непонятный
звук - то ли вздох, то ли смех. А ей хотелось бы сидеть так вечно.
     - Тебе придется отказаться от идеи алкогольного самоубийства.
     Он наклонил голову набок.
     - А я-то думал, что действую достаточно тонко.
     - Не слишком.
     - Ну что же, не возражаю. Это чертовски неудобный способ.
     - Да, и ты напугал отца. Он так странно на меня посмотрел!
     - Надеюсь, не гневно. У него  есть  совершенно  особый,  испепеляющий
взгляд. Отработан за долгую жизнь.
     - Ничуть. Даже наоборот. - Корделия рассмеялась и  повернула  голову,
чтобы получше рассмотреть его лицо. Да, так-то лучше...
     - Я и побреюсь, - пообещал он в порыве энтузиазма.
     - Не надо так стараться из-за меня. Я ведь тоже вышла в отставку. Как
говорят, сепаратный мир.
     - Действительно, мир. - Он уткнулся ей в волосы, вдыхая их аромат.


     Через несколько недель после свадьбы они впервые совершили совместную
поездку: Корделия сопровождала Форкосигана  в  императорский  госпиталь  в
Форбарр-Султане. Они ехали в  лимузине  старого  графа.  Ботари  сидел  за
рулем, совмещая обязанности  шофера  и  телохранителя.  Корделии,  которая
только недавно  научилась  разбираться  во  всех  оттенках  его  молчания,
показалось, что сержант напряжен. Он неуверенно взглянул поверх ее головы,
когда она уселась рядом с Форкосиганом.
     - Вы сказали ей, сэр?
     - Да, сказал. Все в порядке, Ботари.
     Корделия ободряюще добавила:
     - Я считаю, что вы поступаете правильно, сержант. Я...  э-э...  очень
рада.
     Он как будто успокоился и теперь казался почти довольным:
     - Спасибо, миледи.
     Она исподтишка рассматривала острый профиль Ботари  и  думала  о  тех
проблемах, которые он скоро привезет к нанятой им  деревенской  женщине  в
Форкосиган-Сюрло. Найдет ли он силы с ними справиться? Она рискнула задать
вопрос.
     - Вы  подумали,  что...  скажете  девочке  о  ее  матери,  когда  она
подрастет? Она ведь наверняка захочет о ней узнать.
     Сержант молча кивнул, потом ответил:
     -  Скажу,  что  она  умерла.  Скажу,  что  мы  были   женаты.   Здесь
незаконнорожденным плохо живется. - Его пальцы сжались на руле. - И она ею
не будет. Никто не будет ее так называть.
     - Понятно. - "Желаю удачи", - подумала она. Потом задала более легкий
вопрос: - А вы уже знаете, как ее назовете?
     - Элен.
     - Красиво. Элен Ботари.
     - Так звали ее мать.
     Корделия так изумилась, что неосторожно воскликнула:
     - Я думала, вы не помните Эскобар!
     Спустя некоторое время он объяснил:
     - Можно немного обмануть лекарства, если знать, как.
     Форкосиган приподнял брови. Видно было, что он тоже удивлен.
     -  И  как  это  делается,  сержант?  -  адмирал  тщательно   сохранял
нейтральный тон.
     - Меня когда-то давно научил один  знакомый...  Записывайте  то,  что
хотите помнить, и думайте об этом. Потом прячьте записку - так же, как вы,
сэр, бывало прятали ваши секретные папки от  Рэднова.  Потом,  как  только
возвращаетесь  к  себе,  когда  еще  не  перестало  тошнить,  достаньте  и
смотрите.  Если  сможете  вспомнить  хоть  что-то,  сможете  припомнить  и
остальное, пока за вами снова не пришли. Потом  делайте  то  же  самое.  И
опять. Помогает, если у вас еще есть предмет. Вещь для памяти.
     - А  у  вас  есть...  э-э...  предмет?  -  спросил  Форкосиган,  явно
завороженный неожиданным откровением.
     - Прядь волос. - Он опять надолго замолчал, потом добавил:  -  У  нее
были длинные черные волосы. Они хорошо пахли.
     Испытующе посмотрев на Ботари, адмирал отвернулся. Сейчас у него  был
вид  человека,  нашедшего  ключ  к  трудной  головоломке.  Корделия   тоже
поспешила углубиться в созерцание мелькающих за окном пейзажей. Но  она  и
вправду наслаждалась ясным солнечным светом, свежим воздухом, от  которого
не надо прятаться, зрелищем холмов и озер. Впрочем, она увидела и  кое-что
еще. Форкосиган проследил за направлением ее взгляда.
     - А, так ты их заметила?
     - Флайер, который нас не обгоняет? - сказала Корделия. -  Ты  знаешь,
кто это?
     - Имперская служба безопасности.
     - Они всегда сопровождают тебя в столицу?
     - Они всегда сопровождают меня повсюду. Видно, не могут поверить, что
моя отставка - это всерьез. До твоего приезда я частенько развлекался тем,
что дразнил их. Выбирал лунную ночь, напивался и летел к тем  каньонам  на
юге. Флайер у меня новый, очень скоростной. Они просто бесились,  стараясь
не потерять меня.
     - Господи, да это же верное самоубийство. Ты правда так делал?
     Он казался чуть пристыженным.
     - Боюсь, что да. Я ведь не  думал,  что  ты  приедешь.  Это  щекотало
нервы. Я так не  рисковал  с  подросткового  возраста.  Хватало  риска  на
службе.
     - Удивляюсь, как ты не разбился.
     - Один раз было, - признался он. -  Небольшая  авария.  Кстати,  надо
узнать, как идет ремонт. Он что-то  затянулся.  Наверное,  Бог  и  вправду
бережет пьяниц; но, впрочем,  я  никогда  не  решался  летать  без  ремней
безопасности. Никаких дурных последствий, если не считать флайера и нервов
агента Негри.
     - Два раза, - неожиданно произнес  Ботари.  Видя  их  недоумение,  он
пояснил: - Вы бились два раза сэр.  Второго  вы  не  запомнили.  Ваш  отец
сказал, что это его не удивляет. Мы  помогли...  э-э...  выпилить  вас  из
каркаса  безопасности.  Вы  целый  день  были  без  сознания.  -  Он  чуть
улыбнулся.
     - Вы меня разыгрываете, сержант? - недоверчиво спросил Форкосиган.
     - Нет, сэр. Можете съездить посмотреть на обломки флайера. Разбросало
на полтора километра по ущелью Дендари.
     Форкосиган откашлялся и съежился на сиденье.
     - Понятно. - Помолчав, он добавил: -  Как...  неприятно  иметь  такой
провал в памяти.
     - Да, сэр, - невозмутимо согласился Ботари.
     Корделия опять взглянула вверх, на парящий среди холмов флайер.
     - Они наблюдали за нами все это время? И за мной тоже?
     Форкосиган улыбнулся выражению ее лица.
     - Надо полагать, с того  момента,  как  ты  вошла  в  зал  космопорта
Форбарр-Султана. После Эскобара я - политическая фигура.  Пресса,  которая
здесь является третьей  рукой  Эзара  Форбарры,  представила  меня  эдаким
отшельником-героем, вырвавшим победу из пасти поражения и тому подобное. В
общем, невообразимая чушь. У меня от нее желудок болит  даже  без  бренди.
Зная то, что я знал, можно было  действовать  успешнее.  А  я  пожертвовал
слишком большим количеством крейсеров, прикрывая корабли десанта: конечно,
такой ход был вынужденным, его диктовала чистая арифметика, но...
     Она  уже  поняла,  что  мысли  его  пошли  по  привычному   лабиринту
неосуществленных возможностей. Будь проклят  Эскобар,  будь  проклят  твой
император,  Зерг  Форбарра   и   Джес   Форратьер,   будь   прокляты   все
обстоятельства  времени  и  места,  из-за  которых  мальчишеская  мечта  о
героизме превратилась в круговорот  убийств,  преступлений  и  обмана.  Ее
присутствие явилось неплохим лекарством, но этого было недостаточно: в нем
все еще оставалось что-то неладное, незалеченное.
     По мере приближения с юга  к  Форбарр-Султану  холмы  разгладились  и
перешли в плодородную равнину, гораздо более населенную.  Город  стоял  на
широкой серебряной реке, и самые  старинные  правительственные  здания,  в
большинстве своем - перестроенные древние крепости, гнездились на  высоких
уступах и командных высотах на берегу. Новые районы тянулись  к  северу  и
югу.
     Между историческим  центром  и  жилыми  массивами  располагался  пояс
правительственных учреждений. Проезжая  через  него,  они  миновали  целый
квартал выгоревших зданий, вздымавших к небу свои почерневшие каркасы.
     - Боже, что здесь случилось? - спросила Корделия.
     Форкосиган невесело усмехнутся:
     - Это было  Министерством  политического  воспитания  -  до  мятежей,
происшедших два месяца назад.
     -  Я  слышала  об  этом  на  Эскобаре,  когда  летела  сюда.  Но   не
подозревала, что они были такими бурными.
     - Они были не бурными, а тщательно спланированными. Лично  я  считаю,
что это была чертовски рискованная затея. Хотя, конечно,  несомненный  шаг
вперед после  "Вырубки  Малого  Совета",  которую  устроил  Ури  Форбарра.
Прогресс методов налицо... Я не думал, что Эзар  Форбарра  сможет  загнать
джинна обратно в бутылку, но, похоже, у него это  получилось.  Как  только
был убит Гришнов, все  вызванные  им  войска,  которые  вначале  почему-то
предпочли  защищать  резиденцию  императора,   -   тут   он   хмыкнул,   -
перестроились в колонны и очистили улицы. Мятеж просто  растаял,  если  не
считать горстки  фанатиков,  потерявших  близких  на  Эскобаре.  Их  мигом
прихлопнули, но в новостях об этом не сообщалось.
     Они переехали через  реку  и  оказались  у  знаменитого  госпиталя  -
огромного, словно город, раскинувшийся среди обнесенного стеной парка.
     Мичман Куделка, облаченный в больничную пижаму, лежал  на  кровати  и
мерно помахивал рукой. Сначала Корделия приняла  это  за  приветствие,  но
потом увидела, что рука движется механически и  непрерывно,  как  маятник.
Лицо молодого  атлета  утратило  прежнее  детское  выражение;  он  казался
повзрослевшим и даже постаревшим.
     Все же он  сел,  улыбнулся  своему  прежнему  командиру  и  обменялся
кивками с Ботари. Когда он заметил  за  спиной  Форкосигана  Корделию,  то
улыбка его расплылась еще шире.
     - Капитан Нейсмит, мадам! То есть я хотел сказать - леди  Форкосиган!
Я никак не ожидал снова вас увидеть.
     - И я тоже. Рада, что ошиблась, - искренне проговорила она.
     Куделка перевел взгляд на адмирала:
     - Приношу вам мои поздравления, сэр. Спасибо за  записку.  Я  немного
скучал без вас последние недели, но... вижу, что у вас были  более  важные
дела.
     Благодаря улыбке его слова не казались насмешливыми.
     - Спасибо, прапорщик. Э-э... что у вас с рукой?
     Куделка поморщился.
     - Я сегодня упал. Что-то закоротило.  Через  несколько  минут  придет
доктор и все наладит. Я легко отделался.
     Тут Корделия заметила, что кожа на его  руках  покрыта  сетью  тонких
красных шрамов - следы имплантации искусственных нервов.
     - Значит, ты ходишь. Это приятно слышать,  -  удовлетворенно  заметил
Форкосиган.
     - Да, вроде как хожу. - Он повеселел. - К тому же им удалось наладить
управление  моим  кишечником.  По  крайней  мере,  я  избавился  от  этого
чертового пакета с дерьмом!
     - Вам очень больно? - робко спросила Корделия.
     - Не слишком, - беззаботно ответил прапорщик, и она поняла,  что  это
неправда. -  Самое  неприятное,  если  не  считать  неуклюжести  и  потери
равновесия, - это  путаница  в  чувствах.  Ложные  сигналы  мозга.  Когда,
например, различаешь цвета левой пяткой, или  ощущаешь  то,  чего  нет,  -
например, будто по всему телу кто-то ползает, или не  ощущаешь  того,  что
есть на самом деле, например горячего...
     Он посмотрел на забинтованную левую лодыжку.
     Вошел врач,  и  разговор  прервался.  Куделка  снял  рубашку,  доктор
закрепил  у  него  на  плече  индикатор  импульсов  и  начал   отлавливать
замыкание, передвигая  по  коже  специальный  зонд.  Куделка  побледнел  и
уставился на свои колени. Наконец, левая рука  перестала  раскачиваться  и
безвольно упала.
     - Боюсь, придется отключить ее до конца дня, - извинился врач.  -  Но
ничего, наладим завтра, когда займемся двигательной группой правой ноги. -
Собрав инструменты, он вышел из палаты.
     - Я знаю, тебе кажется, что это тянется уже целую вечность, -  сказал
Форкосиган, глядя в усталое лицо Куделки. - Но  каждый  раз,  как  я  сюда
прихожу, я вижу прогресс. Ты выйдешь  на  собственных  ногах,  -  уверенно
заключил он.
     - Да, хирург говорит, что выпихнет меня отсюда месяца через два. - Он
улыбнулся. - Но врачи считают, что я больше не годен для действительной. -
Улыбка погасла, и лицо его сморщилось. -  Ох,  сэр,  они  собираются  меня
уволить! Все это бесконечное кромсание - и впустую! - Стиснув зубы, мичман
умолк.
     Форкосиган тоже отвел взгляд, не  навязывая  ему  своего  сочувствия,
пока Куделка снова не повернулся к ним с тщательно надетой улыбкой.
     - Хотя их можно понять, - бодро заявил он, обращаясь на  этот  раз  к
молчаливому Ботари. Тот стоял  у  двери,  не  выказывая  никакого  желания
принять участие в разговоре. - Пара хороших ударов по корпусу, вроде  тех,
что ты залепил мне на тренировке, и я начну биться, как рыба на крючке. Не
слишком хороший пример для  подчиненных.  Наверное,  надо  будет  найти...
какую-нибудь административную работу. - Он посмотрел на Корделию. - А  что
с тем вашим мичманом, которому попали в голову?
     - Последний раз я его видела после Эскобара: кажется, за два  дня  до
отлета. У него все по-прежнему. Из больницы  его  выписали,  мать  ушла  с
работы и сидит дома, ухаживает за ним.
     Пристыженный Куделка опустил глаза.
     - А я тут ною из-за каких-то подергиваний. Извините.
     У нее защемило сердце, и она покачала головой, не решаясь заговорить.
     Позже, оставшись наедине с Форкосиганом,  Корделия  уткнулась  ему  в
плечо. Он крепко обнял ее.
     - Теперь понимаю, почему ты начал пить. Я бы  и  сама  не  отказалась
сейчас от рюмки чего-нибудь крепкого.
     - На следующей остановке мы поедим и выпьем по одной, - пообещал он.


     Теперь они  направлялись  в  лабораторное  крыло.  Дежурный  военврач
сердечно поздоровался с Форкосиганом и только чуть опешил, когда  тот  без
всяких предисловий представил свою спутницу как леди Форкосиган.
     - Я и не знал, что вы женаты, сэр.
     - Недавно.
     - Поздравляю. Я рад, что вы зашли посмотреть, пока  они  еще  не  все
поспели. Это, по правде говоря, самое интересное. Не  подождет  ли  миледи
здесь, пока мы займемся нашими делами?
     - Леди Форкосиган полностью в курсе.
     - И кроме того, - весело добавила Корделия, - у меня к  этому  личный
интерес.
     Удивленный врач провел  их  в  комнату  мониторинга.  Здесь  осталось
только шесть резервуаров. Дежурный техник  как  раз  подвозил  на  каталке
приспособления, видимо, одолженные в каком-то родильном доме.
     - Доброе  утро,  сэр,  -  жизнерадостно  поздоровался  он.  -  Решили
взглянуть, как будет вылупляться наш цыпленок?
     - Надо бы тебе найти для этого какое-нибудь другое  слово,  -  сказал
врач.
     - Да, но ведь родами это не назовешь, - резонно  возразил  техник.  -
Формально они все уже родились. Или уж потрудитесь придумать более  точный
термин.
     - У нас это называют "откупорить бутылку", - подсказала  Корделия,  с
интересом наблюдая за приготовлениями.
     Раскладывающий  измерительные  устройства   техник   пододвинул   под
обогревающую лампу колыбельку  и  с  глубоким  любопытством  посмотрел  на
Корделию.
     - Вы - бетонка,  да,  миледи?  Моя  жена  видела  сообщение  о  браке
адмирала в новостях, где-то среди объявлений. Я сам никогда не читаю  этот
раздел - очень там мелкий шрифт.
     Доктор глянул на него с легким неудовольствием, потом снова углубился
в свои инструкции.
     Ботари лениво прислонился к стене и полузакрыл глаза, чтобы не выдать
волнение.
     - Раствор готов, сэр? - негромко спросил техник.
     - Вот он. Введите в питающую трубку...
     Смесь  гормонов  начала  поступать  в  аппарат.  Доктор  наблюдал  за
показаниями датчиков на своем мониторе.
     -  Пятиминутная  готовность!  -  Он  повернулся  к   Форкосигану.   -
Фантастическая штуковина, сэр. Вы ничего не слышали относительно выделения
средств и персонала для создания таких установок?
     - Нет, - ответил Форкосиган. - Я официально выхожу из этого  проекта,
как только последний живой ребенок будет... выпущен, закончен, как вы  там
это называете.  Вам  придется  обращаться  к  своему  прямому  начальству.
Вероятно, потребуется найти этому какое-нибудь военное  применение,  чтобы
оправдать финансирование, - или, по  крайней  мере,  придумать  что-нибудь
достаточно правдоподобное.
     Врач задумчиво улыбнулся.
     -  По-моему,  это   стоящее   занятие.   Может   оказаться   приятным
разнообразием после разработки новых способов человекоубийства.
     - Время, сэр, - сказал техник, и врач вернулся к настоящему.
     - Плацента отделяется хорошо - сжимается, как положено.  Знаете,  чем
больше  я  этим  занимаюсь,  тем  сильнее  восхищаюсь  хирургами,  которые
произвели   операцию   над   матерями.   Нам   надо   посылать    побольше
студентов-медиков на другие планеты. Не повредить плаценту - это  самая...
Так. Вскрываем. - Он откинул герметичную крышку  резервуара.  -  Разрезаем
мембрану - и вот она. Отсос, быстро.
     Корделия заметила, что Ботари затаил дыхание.  Мокрое,  барахтающееся
дитя сделало вдох и закашлялось от холодного воздуха.  Малышка  показалась
Корделии довольно славной: не вымазанная кровью и совсем не такая  красная
и помятая, как  обычные  новорожденные.  Младенец  заплакал  -  неожиданно
громко. Форкосиган вздрогнул, а Корделия открыто засмеялась.
     - Ах, она просто прелесть!
     Корделия  не  отходила  от  двух  медиков,  которые  делали  какие-то
измерения и  брали  анализы  у  крошечного,  изумленного,  ошарашенного  и
моргающего существа.
     - Почему она  так  громко  плачет?  -  тревожно  спросил  Форкосиган,
который, как и Ботари, прирос к месту,  явно  чувствуя  себя  не  в  своей
тарелке.
     "Знает, что родилась на  Барраяре",  -  хотелось  ответить  Корделии.
Вместо этого она сказала:
     - Да ты бы тоже заплакал, если бы пара великанов вдруг выдернула тебя
из сладкой, уютной дремоты и начала швырять, словно кулек с песком.
     Техник бросил на нее обиженный взгляд, потом рассмеялся.
     - Ну, ладно, миледи, - и он передал ей младенца.
     Врач снова хлопотал вокруг своей драгоценной машины.
     - Моя золовка говорит, что их надо прижимать  к  себе,  вот  так.  Не
таскать на вытянутых руках. Я бы тоже орала,  если  бы  думала,  что  меня
держат над пропастью и вот-вот уронят. Ну вот, дитятко.  Улыбнись-ка  тете
Корделии. Вот так, хорошо  и  спокойно.  Интересно,  ты  успела  запомнить
сердцебиение своей мамочки? - Она стала  напевать  младенцу,  и  поплотнее
завернула его в одеяльце. - Какое у тебя длинное и странное путешествие.
     - Не желаете ли ознакомиться с устройством аппарата, сэр? - предложил
врач. - И вы тоже, сержант? В прошлый раз вы задавали столько вопросов...
     Ботари помотал  головой,  но  Форкосиган  подошел  поближе  выслушать
технические объяснения, которые врачу явно  не  терпелось  дать.  Корделия
поднесла ребенка сержанту.
     - Хотите подержать?
     - А можно, миледи?
     - Господи, не вам просить у меня разрешения. Скорее уж наоборот.
     Ботари осторожно взял девочку, и она потонула в его огромных руках.
     - Вы уверены, что это моя? - с тревогой  спросил  он,  вглядываясь  в
крохотное личико. - Я думал, нос у нее будет больше.
     - Их проверили и перепроверили, - успокоила его Корделия.  -  У  всех
малюток маленькие носики. До восемнадцати лет вообще  нельзя  узнать,  как
будет выглядеть взрослый. Все дети, вырастая, сильно меняются.
     - Может, она будет  похожа  на  мать,  -  с  надеждой  промолвил  он.
Корделия энергично закивала.
     Врач закончил показывать Форкосигану начинку аппарата.
     - Хочешь тоже ее подержать, Эйрел? - предложила Корделия.
     - Ну зачем же, - поспешно отказался он.
     - Потренируйся. Может, в один прекрасный день тебе это пригодится.
     - Хмм. Мне доводилось держать красоток поувесистее.
     Адмирал с явным облегчением передал малышку медикам.
     - Так, посмотрим, - сказал врач, открывая журнал. - Это  та,  которую
мы не отправляем в императорский детский дом, да? А куда  нам  ее  отвезти
после окончания контрольного периода?
     -  Меня  попросили  заняться  этим  лично,  -  без  запинки   ответил
Форкосиган. - Чтобы не нарушить анонимности  родителей.  Я...  Мы  с  леди
Форкосиган отвезем ребенка ее законному опекуну.
     Физиономия доктора приняла необычайно глубокомысленный вид.
     - А-а. Понимаю,  сэр.  -  Он  не  смотрел  на  Корделию.  -  Вы,  как
руководитель проекта, вправе поступать с ними по своему усмотрению.  Никто
не будет задавать вопросов, я...  я  могу  вас  заверить,  сэр,  -  горячо
проговорил он.
     - Прекрасно, прекрасно. Сколько длится контрольный период?
     - Четыре часа, сэр.
     - Хорошо, мы можем пойти поесть. Корделия, сержант?
     - Э-э... можно мне побыть здесь, сэр? Я не голоден.
     Форкосиган улыбнулся.
     - Конечно, сержант. Людям капитана Негри полезно размяться.
     По пути к машине Форкосиган спросил у Корделии:
     - Чему ты смеешься?
     - Я не смеюсь.
     - У тебя глаза смеются. Так и искрятся.
     - Это из-за врача. Боюсь, мы  невольно  его  обманули.  Ты  разве  не
уловил?
     - Как видишь, нет.
     - Он решил, что ребенок, которого мы сегодня распечатали,  мой.  Или,
может, твой. Или даже наш общий. Я прямо  видела,  как  у  него  в  голове
завертелись колесики. Он считает, что, наконец, понял, почему мы тогда  не
открыли все пробки.
     - Боже правый!
     Форкосиган остановился, собираясь идти обратно.
     - Нет-нет, не вздумай, - сказала Корделия. - Если  начнешь  отрицать,
будет только хуже. Я знаю. Меня уже и раньше  обвиняли  в  грехах  Ботари.
Пускай фантазирует на просторе.
     Она замолчала.
     - А о чем ты теперь думаешь? Глаза у тебя потухли.
     - О ее матери. Я уверена, что видела эту женщину на  борту  флагмана.
Длинные черные волосы, зовут Элена - другой быть  не  могло.  Поразительно
хороша собой. Я понимаю, чем она привлекла Форратьера. Но  слишком  молода
для таких ужасов...
     -  Женщин  не  следует  допускать  к  боевым  действиям,  -   заметил
Форкосиган помрачнев.
     -  На  мой  взгляд,  мужчин  тоже.  Почему  ваши   люди   стерли   ее
воспоминания? Это ты приказал?
     - Нет, это идея хирурга. Ему стало ее жаль.
     Лицо адмирала напряглось, а в голосе слышалась боль.
     - Это было ужасно.  Я  тогда  этого  не  понимал.  Сейчас,  наверное,
понимаю. Когда Форратьер натешился досыта - а он с ней сам себя превзошел,
даже по его меркам, - она была в полной прострации.  Помочь  ей  было  уже
нельзя, но именно тогда я решил его убить, если это повторится, и к  черту
императорский сценарий. Сначала Форратьера, потом принца, потом себя.  Так
Форхалас остался бы вне подозрений...
     Ну вот... Ботари... выпросил у него, так сказать, ее тело.  Забрал  к
себе в  каюту.  Форратьер  решил,  что  это  для  того,  чтобы  продолжить
истязания девчонки,  видимо,  в  подражание  ему.  Он  был  польщен  и  не
вмешивался. Ботари  удалось  как-то  отключить  следящие  мониторы.  Никто
понятия не имел, чем он там занимается все свое  свободное  время.  Но  он
пришел ко мне со списком  лекарств,  которые  просил  тайно  ему  достать.
Обезболивающие мази, кое-какие противошоковые средства - очень продуманный
список. Он умел оказывать первую помощь - результат боевого опыта. Тогда я
догадался, что он ее не мучает, а просто втирает очки своему патрону.  Наш
Ботари безумец, а не садист и не дурак. Он как-то странно любил ее, и  ему
хватило смекалки скрыть это от Форратьера.
     - В подобных обстоятельствах это не  кажется  таким  уж  безумным,  -
заметила она, вспомнив, что Форратьер планировал для Форкосигана.
     - Нет, но то, как он  это  делал...  Я  пару  раз  кое-что  видел.  -
Форкосиган шумно выдохнул. - Он ухаживал за ней у себя  в  каюте:  кормил,
одевал, мыл - и все время вел шепотом  диалог  сам  с  собой.  Говорил  за
обоих. Это была призрачная реальность, в которой она полюбила  его,  вышла
за него замуж... Нормальная жизнь счастливой семьи. Почему бы  безумцу  не
мечтать о том, что он - в здравом уме?  Наверное,  она  страшно  пугалась,
когда приходила в себя.
     - Господи. Мне жаль его почти так же, как ее.
     - Ну, не идеализируй. Он ведь еще и спал с  ней,  этот  односторонний
брак не ограничивался только словами. Но мне трудно осуждать  Ботари.  Мог
ли он при нормальных обстоятельствах хотя бы приблизиться к такой девушке?
     - М-м... Вряд ли.
     - Вот о чем он решил не забывать после Эскобара. На  это  нужна  была
невообразимая сила воли. Его лечили несколько месяцев.
     Корделия только  присвистнула,  представив  вереницу  соответствующих
картин. Она была рада, что у нее есть время, чтобы успокоиться, прежде чем
снова видеть Ботари.
     - Пойдем теперь и выпьем, как хотели, ладно?



                                    15

     В конце лета Форкосиган предложил поездку в Бонсанклар. В назначенное
для отъезда утро они укладывали вещи, однако это  радостное  занятие  было
прервано самым неожиданным образом.
     - Эйрел! - сдавленным голосом сказала Корделия, выглянув из  окна  их
спальни. - На газоне только что приземлился флайер, и из него вышли  шесть
вооруженных человек. Они рассыпались по всему участку.
     Моментально насторожившись, Форкосиган подошел к ней.
     - Все в порядке,  -  облегченно  вздохнул  он.  -  Это  охрана  графа
Фортелы. Он, наверное, приехал навестить отца. Удивляюсь, как это он сумел
вырваться из столицы. Я слышал, император ему покоя не дает.
     Через несколько минут приземлился второй флайер, и  Корделия  впервые
увидела  нового  премьер-министра  Барраяра.  Принц  Зерг,  назвавший  его
"морщинистым шутом", не слишком преувеличивал: это был маленький старичок,
лысый, сморщенный, но отнюдь не  потерявший  живости.  Он  держал  в  руке
трость, которой так размахивал, что Корделия сочла ее скорее причудой, чем
необходимостью. Сопровождаемый парой адъютантов  -  или  охранников  -  он
прошел к парадной двери.
     Когда Корделия с Форкосиганом спустились вниз,  оба  графа  стояли  в
холле и разговаривали.
     - А, вот и молодожены, - произнес генерал, завидя сына и невестку.
     Фортела осмотрел их искрящимися проницательными глазами.
     - Эйрел, мальчик мой. Рад видеть тебя в такой прекрасной форме. А это
твоя бетанская  принцесса  амазонок?  Поздравляю  с  великолепным  призом.
Миледи.
     Он со старомодной галантностью склонился к ее руке.
     Корделия изумленно моргнула, но все же сумела выдавить:
     - Мне очень приятно, сэр.
     Фортела оценивающе посмотрел ей в глаза.
     - Очень рад, что вы застали нас дома, сэр, - сказал Форкосиган. -  Мы
с  женой,  -  он  заметно  просмаковал  эти  слова,  как  глоток  вина   с
великолепным букетом, - чуть было с вами не разминулись. Я обещал  сегодня
показать ей океан.
     - Отличная мысль, Эйрел! Но мне придется разочаровать тебя -  это  не
визит вежливости.  Я  просто  посланец  своего  господина.  И  у  меня,  к
сожалению, мало времени.
     Форкосиган кивнул:
     - Тогда не буду вам мешать.
     - Ха. Не пытайся улизнуть, мой мальчик. Я послан к тебе.
     Форкосиган посмотрел на него с подозрением.
     - Нам с императором больше не о чем говорить. Мне казалось, что я это
сказал ему со всей определенностью, когда подавал в отставку.
     - Да, он был вполне согласен держать тебя подальше от  столицы,  пока
шла грязная  работа  с  Министерством  политического  воспитания.  Но  мне
поручено передать тебе, - тут он чуть поклонился, - настоятельную  просьбу
посетить его величество. Сегодня днем. И твоей жене тоже,  -  добавил  он,
словно только что вспомнил об этом.
     - А зачем?  -  осведомился  Форкосиган.  -  Откровенно  говоря,  Эзар
Форбарра не входит в мои планы - ни сегодня, ни когда-либо еще.
     Премьер-министр посерьезнел:
     - У него больше нет времени дожидаться, пока ты соскучишься без дела.
Он умирает, Эйрел.
     - Он умирает уже чуть ли не год, - грубо произнес  Форкосиган.  -  Не
может он поумирать подольше?
     Фортела хохотнул.
     - Пять месяцев, - рассеянно поправил он, потом оценивающе  прищурился
на адмирала. - Хмм... Ну, это пришлось очень  кстати.  За  последние  пять
месяцев он избавился от  стольких  крыс,  сколько  не  прихлопнул  за  все
предыдущие  двадцать  лет.  Можно  проследить  перетряску  министерств  по
бюллетеням о  его  состоянии.  Первая  неделя:  состояние  очень  тяжелое.
Следующая неделя: очередной министр обвиняется в растратах или  чем-нибудь
еще. - Он снова посерьезнел. - Но теперь нам уже не до  шуток.  Ты  должен
быть у него сегодня. Завтра может быть поздновато. А через две недели  уже
точно будет слишком поздно.
     Губы Форкосигана сжались.
     - Зачем я ему понадобился? Он не говорил?
     - Ну... Полагаю, у него для  тебя  есть  должность  в  правительстве,
формирующемся на период регентства. То,  о  чем  ты  не  хотел  слышать  в
прошлый раз.
     Форкосиган покачал головой.
     - Нет такой должности, ради которой я согласился бы  снова  вернуться
на эту арену. Разве только...  Нет.  Даже  не  военное  министерство.  Это
слишком опасно.  У  меня  здесь  чудесная  спокойная  жизнь.  -  Он  обнял
Корделию, словно защищая. - Мы собираемся обзавестись детьми.  Я  не  хочу
рисковать ими ради этой гладиаторской политики.
     - Да, я так и вижу, как ты мирно доживаешь отпущенные тебе годы - это
в сорок-то четыре! Ха! Собираешь виноград, плаваешь на яхте...  Твой  отец
рассказал мне о твоей яхте. Кстати, я слышал, что деревню Форкосиган-Сюрло
собираются переименовать... в Форкосиган-Сусло?
     Форкосиган фыркнул, и они обменялись ироническими поклонами.
     - Как бы то ни было, лучше скажи  ему  все  сам,  -  заключил  первый
министр.
     - Мне хотелось бы  увидеть  этого  человека,  -  негромко  произнесла
Корделия. - Если это действительно последняя возможность.
     Граф Фортела победно улыбнулся, поняв, что сопротивление сломлено.
     Они вернулись в спальню  переодеться:  Корделия  выбрала  свое  самое
нарядное платье, а Форкосиган облачился в парадный зеленый мундир, который
не надевал со дня их свадьбы.
     - Почему ты так тревожишься? - спросила Корделия. - Может, он  просто
желает попрощаться с тобой.
     - Не забывай: речь идет о человеке, который даже  собственную  смерть
заставил служить целям своей  политики.  И  если  существует  какой-нибудь
способ управлять Барраяром с того света, то не сомневайся - императору  он
известен. Мне еще ни разу не удалось его переиграть.
     С этим загадочным признанием он подал ей  руку,  и  они  сошли  вниз,
чтобы лететь в Форбарр-Султан.


     Императорский дворец выглядел очень старым.
     "Почти музей", - подумала Корделия, взбираясь по  потертым  гранитным
ступеням. Длинный фасад украшало множество каменных барельефов, каждый  из
которых был подлинным произведением искусства.  Весь  облик  дворца  являл
собой полную противоположность безликим зданиям министерств, поднимавшимся
километра на два восточнее.
     Их провели в один из покоев, напоминающий не то больничную палату, не
то  витрину  антикварного  магазина.  Высокие  окна   выходили   в   парк,
раскинувшийся к северу от резиденции. Главный обитатель комнаты  лежал  на
огромной резной кровати, унаследованной от какого-то любившего великолепие
предка. Тело его было утыкано прозрачными трубками, благодаря  которым  он
еще существовал.
     Никогда  еще  Корделия  не  видела  такой  мертвенной  белизны.  Эзар
Форбарра был бледен, как простыни, бел, как его седина.  Кожа  ввалившихся
щек была белой и морщинистой. Белые тяжелые веки  прикрывали  серо-зеленые
глаза. Похожие глаза Корделия видела только однажды, издали, отраженные  в
зеркале.
     Фортела и  Форкосиган  -  и,  после  небольшой  заминки,  Корделия  -
опустились на одно колено у кровати. Император шевельнул пальцем,  подавая
знак дежурному врачу выйти. Тот поклонился и  исчез.  Они  встали,  причем
Фортела - с явным трудом.
     - Ну, Эйрел, - сказал император, - говори мне, как я выгляжу.
     - Очень больным, государь.
     Император рассмеялся и тут же закашлялся.
     - Ты всегда меня развлекаешь. Первый честный отзыв за  много  недель.
Даже Фортела не решается говорить  прямо.  -  Голос  его  сорвался,  и  он
прочистил горло. -  Еще  на  прошлой  неделе  растерял  последние  остатки
пигментов. Вышли вместе с мочой. А этот чертов врач  больше  не  выпускает
меня  в  сад,  погреться  на  солнышке.  -  Он  фыркнул,  то  ли   выражая
недовольство, то ли чтобы легче дышалось.  -  Так  это  твоя  бетанка,  а?
Подите-ка сюда, девочка.
     Корделия подошла к постели, и белый старик  пристально  всмотрелся  в
нее своими серо-зелеными глазами.
     - Мне рассказывал о вас командор Иллиан.  И  капитан  Негри  тоже.  Я
смотрел документы астроэкспедиции.  И  этот  удивительный  полет  фантазии
вашего психиатра. Негри хотел даже нанять эту дамочку,  только  для  того,
чтобы она подбрасывала идеи его людям. Ну, а Форкосиган  есть  Форкосиган,
он говорил мне гораздо  меньше.  -  Император  замолчал,  словно  переводя
дыхание. - Скажите-ка мне правду: что вы в нем нашли -  в  перегоревшем...
как это называется... наемном убийце?
     - Похоже, Эйрел все же кое-что вам сказал, - отозвалась  Корделия,  с
удивлением услышав из уст Эзара  Форбарры  собственные  слова.  Но  вопрос
требовал честного ответа, и она постаралась его дать.
     - Наверное... я  нашла  в  нем  себя.  Или  кого-то,  очень  ни  меня
похожего. Мы оба ищем одно и то же. Кажется, он называет это честью.  А  я
скорее назвала бы это благословением Божьим. Мы оба зашли в тупик.
     - Ах, да. Я вспоминаю из вашего дела, что вы верите в Бога, -  сказал
император. - Я-то сам  -  атеист.  Моя  религия  незамысловата,  но  очень
утешает меня в эти последние дни.
     - Да, я и сама нередко чувствовала ее притягательность.
     - Хмм. - Он улыбнулся. - Очень интересный ответ  в  свете  того,  что
говорил о вас Форкосиган.
     - А что же именно он говорил, государь? - спросила  Корделия,  сгорая
от любопытства.
     - Попросите, чтобы он вам сам сказал. Это было по  секрету.  И  очень
поэтично. Я удивился.
     Он сделал ей знак отойти, словно выяснил все, что хотел,  и  подозвал
Форкосигана. Тот стоял в довольно агрессивном варианте позы "вольно".  Рот
его сардонически кривился, но по глазам Корделия поняла, что он тронут.
     - Сколько лет ты служил мне, Эйрел? - спросил император.
     - С момента производства - двадцать шесть. Или  вы  имели  в  виду  -
телом и кровью?
     - Телом и кровью. Я всегда вел отсчет с  того  дня,  как  убийцы  Ури
Форбарры прикончили твою мать и дядю. В ту ночь твой  отец  и  принц  Ксав
пришли  ко  мне  в  штаб-квартиру  Зеленой   армии   со   своим   странным
предложением. Первый  день  гражданской  войны  Ури  Форбарры.  Интересно,
почему ее не назвали гражданской  войной  Петера  Форкосигана?  А,  ладно.
Сколько тебе было лет?
     - Одиннадцать, государь.
     - Одиннадцать. А мне было столько, сколько тебе сейчас. Странно.  Так
что телом и кровью ты служишь мне... Черт, у  меня  уже  затронут  мозг...
итак...
     - Тридцать три года, сэр.
     - Боже! Спасибо. Осталось мало времени.
     По скептическому выражению лица Форкосигана Корделия поняла, что  его
нисколько не убедили признания императора в старческом маразме.
     Старик снова прочистил горло.
     - Я всегда хотел спросить тебя, что вы со стариной Ури  сказали  друг
другу два года спустя, в тот день, когда мы наконец зарезали его в  старом
замке. Меня теперь все больше занимают последние слова  императоров.  Граф
Форхалас думал, что ты с ним играешь.
     Форкосиган на секунду прикрыл глаза: то ли от боли, то ли припоминая.
     - Нисколько. Мне не терпелось нанести первый удар - до тех пор,  пока
его не раздели и не поставили  передо  мной.  Тогда...  у  меня  появилось
желание ударить ему в горло и покончить со всем чисто.
     - То-то было бы шуму! - мечтательно заметил старик.
     - Да уж. По моему лицу он понял, что я дал слабину.  И  издевательски
ухмыльнулся. "Бей, мальчуган. Если осмелишься, пока на  тебе  мой  мундир.
Мой мундир на ребенке?" Вот и все, что он сказал. А я ответил:  "Вы  убили
всех детей в этой комнате", - что было напыщенно, но ничего  лучшего  я  в
тот момент не мог придумать, а потом ударил его в живот.  Я  часто  жалел,
что не сказал... не сказал что-нибудь другое. Но больше всего я жалел, что
у меня не хватило духу последовать моему первому побуждению.
     - Тогда, на галерее, под дождем, ты был совершенно зеленый.
     - Он начал кричать. И я проклинал ту минуту, когда  ко  мне  вернулся
слух.
     Император вздохнул.
     - Да, я помню.
     - Вы все это срежиссировали.
     - Кто-то должен был  это  сделать.  -  Он  помолчал,  отдыхая,  потом
добавил: - Ну, я вызвал тебя не затем,  чтобы  поболтать  о  прошлом.  Мой
премьер-министр сказал тебе, чего я хочу?
     - Что-то насчет должности. Я ответил, что меня это не интересует,  но
он отказался передавать мои слова.
     Форбарра устало закрыл глаза и проговорил, обращаясь к потолку:
     - Скажи мне... лорд Форкосиган... кто должен стать регентом Барраяра?
     У Форкосигана был такой вид, словно он  откусил  что-то  горькое,  но
вежливость не позволяет ему плюнуть.
     - Фортела.
     - Слишком стар. Он шестнадцать лет не протянет.
     - Значит, принцесса.
     - Главный штаб съест ее живьем.
     - Фордариан?
     Император неожиданно открыл глаза:
     - Ах, Бога ради! Прочисти мозги, парень!
     - У него все же есть какая-то военная подготовка.
     - Мы можем подробно обсудить его качества - если  врачи  подарят  мне
еще неделю жизни. У тебя найдутся другие шуточки или  можно  приступить  к
делу?
     - Квинтиллиан из Министерства внутренних дел. И это не шутка.
     Император обнажил в улыбке желтые зубы.
     - Значит, у тебя все же нашлось доброе слово для моих министров.  Ну,
тогда я могу спокойно умереть. Ничего нового мне уже не услышать.
     - Графы никогда не проголосуют за  того,  чье  имя  не  начинается  с
"Фор", - сказал Фортела. - Пусть он даже ходит по воде, аки по суху.
     - Ну так сделайте его фором. Дайте ему  звание,  соответствующее  его
должности.
     - Эйрел! - ужаснулся Фортела. - Он же не из воинской касты!
     - И многие из наших лучших солдат - тоже. Мы форы только потому,  что
какой-то давно умерший император  дал  титул  кому-то  из  наших  предков.
Почему бы снова не возродить этот обычай и не сделать  титул  наградой  за
заслуги? Или еще лучше - объявите всех форами, и навсегда покончим с  этой
чепухой.
     Император расхохотался, подавился и закашлялся.
     - Ну, разве это не лучший способ выбить почву из-под ног  нашей  Лиги
защиты  простолюдинов!  Вот  достойный   ответ   на   призывы   уничтожить
аристократию! По-моему, даже самый отчаянный из них не  мог  бы  придумать
ничего более радикального. Ты опасный человек, Форкосиган.
     - Вы хотели узнать мое мнение.
     - Да, конечно. И ты всегда его мне высказывал. Странно.  -  Император
вздохнул.  -  Перестань  юлить,  Эйрел.  От  этого  тебе  все   равно   не
отвертеться. Позволь мне высказать все кратко.  Для  регентства  требуется
человек безукоризненного  происхождения,  не  старый,  с  хорошим  военным
послужным  списком.  Он  должен  пользоваться  симпатией  подчиненных  ему
офицеров и рядовых, быть хорошо известным народу, и, в  довершение  всего,
Генеральный штаб должен его уважать. Он должен  быть  достаточно  жестким,
чтобы шестнадцать  лет  удерживать  власть  в  этом  сумасшедшем  доме,  и
достаточно честным, чтобы передать ее по истечении  этих  шестнадцати  лет
мальчишке, который наверняка будет идиотом - я  в  его  возрасте  был,  и,
помнится, ты тоже. И еще одно условие он должен быть счастлив в браке. Тем
самым снимается соблазн  стать  постельным  императором  через  принцессу.
Короче, это должен быть ты.
     Фортела ухмыльнулся. Форкосиган  нахмурился.  У  Корделии  оборвалось
сердце.
     - Нет, государь, - напряженно проговорил  Форкосиган,  этого  вам  на
меня не взвалить. Это же просто дико.  Чтобы  именно  я  заменил  мальчику
отца, говорил с ним по-отцовски, стал советником его матери...  Это  более
чем дико. Это непристойно. Нет.
     Фортела явно удивился его горячности.
     - Некоторая скромность ради приличия - это правильно,  Эйрел,  но  не
надо  перебарщивать.  А  если  тебя  тревожит  голосование,  то  оно   уже
обеспечено. Все видят, что ты - выдающаяся личность.
     - Все совершенно определенно  этого  не  видят.  Фордариан  мгновенно
станет моим врагом, и министр Залада - тоже. А что до  абсолютной  власти,
то вы, государь, знаете, насколько  это  относительное  понятие.  Иллюзия,
основанная, одному только Богу известно,  на  чем  именно.  На  магии.  На
ловкости рук. На вере в собственную пропаганду.
     Император осторожно пожал плечами, стараясь не сбить опутывающие  его
трубки.
     - Ну, это будет уже не моя забота. Пусть об этом думает принц  Грегор
и его мать. И... тот человек, которого удастся уговорить помочь  им  в  их
трудный час. Как по-твоему, сколько они продержатся без помощи? Год? Два?
     - Полгода, - пробормотал Фортела.
     Форкосиган покачал головой.
     - Перед Эскобаром вы уже пользовались этим аргументом - "если". Он  и
тогда был ложным, хотя я не сразу это понял. То же самое и сейчас.
     - Он не был ложным, - возразил император. - Ни тогда,  ни  сейчас.  Я
обязан так думать.
     Казалось, адмирал немного смягчился.
     - Да, я понимаю, что обязаны. - Он всмотрелся в человека, лежащего на
роскошной  постели.  -  Почему  это  должен  быть  я?  У  Фортелы  больший
политический вес. У принцессы  -  больше  прав.  Квинтиллиан  лучше  знает
внутренние проблемы. У  вас  есть  и  гораздо  более  одаренные  стратеги.
Форлакиан. Или Канзиан.
     - Но третьего имени ты уже не назовешь, - пробормотал император.
     - Ну... может, и нет. Но вы должны понять меня. Я не незаменим,  хоть
вы почему-то и пожелали так считать.
     -  Напротив.  С  моей  точки  зрения,  у  тебя  есть  два  уникальных
преимущества. Я помнил о них с того дня,  как  мы  убили  старого  Ури.  Я
всегда знал, что не  вечен:  слишком  много  яду  в  моих  хромосомах.  Он
скапливался во мне, пока  я  воевал  с  цетагандийцами  под  командованием
твоего отца и не думал о методах очищения, поскольку не  ожидал,  что  мне
дадут состариться.  -  Император  снова  улыбнулся  и  перевел  взгляд  на
Корделию. - Среди пяти человек, имеющих по крови и закону больше  прав  на
барраярскую империю, чем я, твое имя стоит на первом месте. Ха! -  добавил
он. - Я был прав. Так и думал, что ты ей не говорил. Опасно, Эйрел.
     Обомлевшая Корделия утратила дар речи, но  адмирал  лишь  раздраженно
покачал головой.
     - Неверно. Происхождение по материнской линии.
     - Этот спор мы здесь вести не будем. Как бы то ни  было,  любой,  кто
захочет свергнуть принца Грегора с помощью довода о наследственном  праве,
должен будет сначала или избавиться от тебя, или предложить тебе  империю.
Мы все знаем, как тебя трудно убить. И ты тот  человек  -  единственный  в
этом списке, - о  котором  я  точно  знаю,  что  он  не  рвется  к  трону.
Свидетельство тому - развеянный по ветру прах Ури Форбарры.  Другие  могут
думать, что ты просто кокетничаешь. Но я знаю.
     - Спасибо вам за это, государь. - Форкосиган выглядел мрачно.
     - В качестве довода я могу тебе напомнить, что как  регент  ты  лучше
всего  сможешь  предотвратить  такой  поворот  событий.  Грегор   -   твой
спасательный круг, мой мальчик. Грегор - это единственное, что стоит между
тобой и властью. Твоя надежда на спасение.
     Граф Фортела повернулся к Корделии:
     - Леди Форкосиган, не присоедините ли вы к нам свой  голос?  Кажется,
вы очень хорошо знаете Эйрела. Скажите ему, что это именно его дело.
     - Когда мы направлялись сюда, - медленно начала Корделия,  -  с  этим
туманным  обещанием  должности,  я  предполагала,  что  мне   надо   будет
уговаривать его согласиться. Ему необходима большая  работа.  Он  для  нее
создан. Хотя, конечно, я не ожидала такого предложения. -  Она  уставилась
на вышитое покрывало,  загипнотизированная  сложным  узором  и  редкостным
сочетанием красок. - Но я всегда считала, что испытания - это дар свыше. А
трудные испытания - великий дар. Не выдержать испытания - это неудача.  Но
отказаться от него - значит отказаться от дара. Это непоправимо, это хуже,
чем несчастье. Вы понимаете, что я имею в виду?
     - Нет, - сказал Фортела.
     - Да, - сказал Форкосиган.
     - Я всегда думал, что верующие гораздо упорнее  атеистов,  -  заметил
Эзар Форбарра.
     Корделия посмотрела на мужа:
     - Если ты считаешь, что прав - это одно. Может, именно в этом -  твое
испытание. Но если дело только в страхе  поражения...  Из-за  него  ты  не
должен отказываться от дара.
     - Это непосильный груз.
     - Так иногда бывает.
     Он тихо отвел ее в сторону, к высоким окнам.
     - Корделия... Ты совершенно не представляешь себе, что это  будет  за
жизнь. Ты думаешь, наши политики окружают себя охраной ради престижа? Если
они имеют хоть минуту покоя, то она покупается ценой бдительности двадцати
человек. Три поколения императоров пытались развязать узел насилия в нашей
жизни, и этому по-прежнему не видно  конца.  Я  не  настолько  самоуверен,
чтобы надеяться победить там, где даже он потерпел неудачу.
     Корделия покачала головой.
     - Неудача не пугает меня так, как раньше.  Но  я  напомню  тебе  одну
цитату: "Уход, не имеющий других мотивов, кроме собственного покоя, -  это
окончательное поражение. В нем нет даже зерна будущей  победы".  По-моему,
тот, кто это сказал, знал, о чем говорит.
     Форкосиган перевел взгляд куда-то вдаль.
     - Я думаю сейчас не о спокойной жизни. А о страхе. О самом настоящем,
некрасивом ужасе. - Он горько улыбнулся. - Знаешь, когда-то я считал  себя
храбрецом. Потом встретил тебя и вновь открыл для  себя  страх.  Я  забыл,
каково это - надеяться на будущее.
     - Да, я тоже.
     - Я не обязан соглашаться. Я могу отказаться.
     - Ты уверен? - Их взгляды встретились.
     - Такую ли жизнь ты ждала, когда покидала Колонию Бета?
     - Я ехала не за какой-то жизнью. Я ехала к тебе. Ты сам этого хочешь?
     Он неуверенно засмеялся.
     - Боже, что за вопрос! Это же единственный в жизни шанс. Да. Я  этого
хочу. Но это яд, Корделия. Власть - страшный наркотик. Посмотри,  что  она
сделала с ним. Он когда-то тоже был нормальным и счастливым человеком.
     Фортела демонстративно оперся на свою палку и громко сказал:
     -  Решай,  Эйрел.  У  меня  уже  ноги  заболели.  Что  за  неуместная
щепетильность! Да за такую должность любой пойдет даже на преступление.  А
тебе ее предлагают без всяких оговорок.
     Только  Корделия  и  император  знали,  почему   Форкосиган   коротко
засмеялся. Потом он вздохнул, посмотрел на своего господина и кивнул.
     - Ну что же, старик. Я так и думал, что ты найдешь способ править  из
могилы.
     - Да, я собираюсь  постоянно  тебе  являться.  -  Наступила  недолгая
тишина: император привыкал к своей победе. - Ты должен немедленно начинать
подбор верных людей. Капитана Негри я завещаю моему внуку и принцессе, для
их службы безопасности. Но я подумал, что ты, может быть,  захочешь  взять
себе командора Иллиана.
     - Да. Полагаю, мы  с  ним  сработаемся.  -  Темное  лицо  Форкосигана
осветила какая-то приятная мысль. -  И  я  знаю,  кто  будет  моим  личным
секретарем. Только его надо для этого повысить - дать лейтенанта.
     - Фортела все оформит. - Император  устало  откинулся  на  подушки  и
снова закашлялся. Губы его посерели.  -  Займитесь  делом.  Наверное,  вам
лучше позвать врача.
     Слабым взмахом руки он отпустил их из комнаты.


     Выйдя из дворца, Форкосиган с Корделией  окунулись  в  теплый  воздух
летнего вечера. От реки поднимался туман.
     Только что закончилось  длительное  совещание  с  Фортелой,  Негри  и
Иллианом. У  Корделии  голова  пошла  кругом  от  множества  подробностей,
проблем и вопросов. Она с завистью заметила, что Форкосиган справляется  с
ними без всякого труда - более того, именно он задавал темп разговора. Его
лицо как-то определилось, стало живее, - таким она его еще не видела после
своего приезда на Барраяр. Он был полон энергии.  "Снова  ожил,  -  поняла
она. - Эйрел смотрит на мир, а не внутрь себя, в будущее, а не в  прошлое.
Как при нашей первой встрече. Я рада. Это стоит любого риска".
     Внезапно Форкосиган прищелкнул пальцами и произнес:
     - Нашивки. Первая остановка - резиденция Форкосиганов.
     Они однажды уже проезжали  мимо  городского  дома  графа,  но  внутри
Корделия еще не бывала. Адмирал стремительно взбежал по широкой  лестнице,
спеша попасть к себе в комнату.
     Это  было  обширное  помещение  с  простой  обстановкой,  с   окнами,
выходящими в сад позади дома. В нем ощущалась та  же  атмосфера  долгих  и
частых отлучек хозяина, что  и  в  комнате  Корделии  в  доме  ее  матери.
Множество ящиков и шкафов являли взору археологические  наслоения  прошлых
увлечений.
     Естественно, здесь были свидетельства интереса к разным  воинственным
играм, а также к гражданской и военной истории. Сильнее удивила ее папка с
перьевыми и карандашными рисунками, которую он  вытащил,  роясь  в  ящике,
полном медалей, сувениров и всякого безымянного хлама.
     - Это ты  рисовал?  -  с  любопытством  спросила  Корделия.  -  Очень
неплохо.
     - Увлекался, когда был  подростком,  -  объяснил  он,  не  переставая
что-то искать. - Да и потом тоже. Бросил, когда мне было за  двадцать.  Не
хватало времени.
     Коллекция медалей и боевых нашивок тоже говорила  о  многом.  Первые,
попроще, были аккуратно разложены и приколоты  к  бархатным  подушечкам  с
соответствующими записями. Позднейшие,  гораздо  более  почетные  награды,
были небрежно свалены в банку. А одна, в которой Корделия признала  высшую
барраярскую награду за храбрость, была заброшена в дальний угол  ящика,  и
лента ее смялась и запуталась.
     Она уселась на кровати и стала рассматривать рисунки. В основном  это
были архитектурные наброски, но там нашлось и несколько фигур и портретов,
выполненных чуть менее уверенно. На  некоторых  была  изображена  красивая
молодая женщина с  короткими  темными  кудрями  -  иногда  одетая,  иногда
обнаженная. Разобрав подписи, пораженная Корделия поняла, что это  портрет
первой  жены  Форкосигана.  Было  еще  три  наброска  смеющегося  молодого
человека с подписью  "Джес".  Лицо  показалось  ей  щемяще  знакомым.  Она
мысленно прибавила лишние двадцать пять килограммов и  двадцать  лет  -  и
голова у нее закружилась: она узнала адмирала Форратьера  и  тихо  закрыла
папку.
     Наконец, Форкосиган нашел то, что искал:  пару  старых  лейтенантских
нашивок.
     - Отлично. Так быстрее, чем заезжать в штаб-квартиру.


     В императорском госпитале их остановил дежурный.
     - Время посещений закончилось, сэр.
     - Из штаб-квартиры никто не звонил? Где этот врач?
     Спустя какое-то время отыскался врач Куделки, тот самый, что  работал
над его рукой во время первого визита Корделии.
     -  Адмирал  Форкосиган?  Ну,  конечно,  время  посещений  к  нему  не
относится. Спасибо, сержант, вы свободны.
     - На этот раз я  не  просто  посетитель,  доктор.  Мой  визит  вполне
официален. Я намерен сегодня же избавить вас от вашего пациента, если  это
допустимо по состоянию его здоровья. Куделка получил новое назначение.
     - Новое назначение? Да он через неделю должен быть комиссован!  Какое
может быть назначение? Что, никто не читал моих докладов? Он же еле ходит.
     - Это не так существенно. Его  новая  должность  -  административная.
Надеюсь, руки вы ему наладили?
     - Довольно неплохо.
     - Какие-нибудь еще медицинские процедуры остались?
     - Ничего важного. Несколько последних анализов. Я просто  держал  его
до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый  год  службы.  Все-таки
прибавка к пенсии.
     Форкосиган разобрал свои бумаги и дискеты и передал нужные врачу.
     -  Держите.  Запихните  в  свой  компьютер  и  выпишите  его.  Пошли,
Корделия, устроим ему сюрприз.
     Он казался счастливее, чем в течение всего этого дня.
     Куделку они застали одетым по-дневному в  черную  полевую  форму.  Он
мучил свою руку упражнением на координацию и вполголоса чертыхался.
     - Привет, сэр, - рассеянно поздоровался он с Форкосиганом. - Вся беда
этой чертовой жестяной нервной системы в том, что ее  ничему  не  выучишь.
Тренировка помогает только живому. Право, хоть головой о стенку бейся.
     Он прекратил упражнение и вздохнул.
     - Не советую. Голова тебе скоро понадобится.
     - Наверное. Но она никогда не была моей  сильной  частью.  -  Куделка
задумчиво и расстроенно  уставился  в  стол,  потом  вспомнил,  что  перед
командиром надо  держаться  жизнерадостно.  Поднимая  глаза,  он  случайно
взглянул на часы. - А почему вы здесь так поздно, сэр?
     - По делу.  Что  вы  запланировали  на  ближайшие  несколько  недель,
мичман?
     - Ну, ведь на следующей неделе меня выписывают.  Я  ненадолго  съезжу
домой. Потом, наверное, начну искать работу. Не знаю, какую именно.
     - Очень жаль, - с невозмутимым видом  проговорил  Форкосиган.  -  Мне
неприятно нарушать ваши  планы,  лейтенант  Куделка,  но...  -  И  адмирал
выложил на стол - по очереди, как прекрасную комбинацию в покере, -  новое
назначение Куделки, приказ  о  производстве  и  пару  красных  нашивок  на
воротник.
     Корделия  еще  никогда  с  таким   удовольствием   не   смотрела   на
выразительное лицо Куделки. На нем  боролись  недоумение  и  просыпающаяся
надежда. Он осторожно взял назначение и прочитал его.
     - О, сэр! Я знаю, вы не  шутите,  но  здесь,  должно  быть,  какая-то
ошибка! Личный секретарь императорского регента... Мне ничего не  известно
о такой работе. Я с ней не справлюсь.
     - Знаете, то же самое сказал о своей должности императорский  регент,
когда ему ее только предложили, - сказала Корделия. - Наверное, вам  обоим
придется учиться.
     - А как вышло, что он выбрал меня? Это  ваша  рекомендация,  сэр?  Но
если подумать... - Он снова взялся за назначение и перечитал его. - А  кто
вообще будет регентом? - Куделка поднял глаза  на  Форкосигана  и  наконец
понял. - Бог мой,  -  прошептал  он.  Вопреки  ожиданиям  Корделии  он  не
расплылся  в  поздравительной  улыбке,  а  лишь  посерьезнел.   -   Это...
дьявольская работа, сэр. Но, по-моему,  правительство  наконец-то  сделало
правильный шаг. Я буду горд снова служить вам. Спасибо.
     Но взяв приказ о производстве, Куделка все-таки ухмыльнулся.
     - И за это тоже спасибо, сэр.
     - Не спеши с благодарностями. Я из тебя за них кровавый пот выжму.
     Улыбка Куделки стала еще шире.
     - Дело привычное.
     Он неловко возился с нашивками.
     - Позвольте мне, лейтенант?  -  спросила  Корделия.  Он  настороженно
поднял глаза. - Мне будет приятно, - добавила она.
     - Для меня это большая честь, миледи.
     Корделия аккуратно закрепила нашивки у него на воротнике и отступила,
чтобы полюбоваться своей работой.
     - Поздравляю, лейтенант.
     - Можешь завтра купить новые и блестящие, - сказал Форкосиган. - Но я
решил, что на сегодня эти сгодятся. Я тебя отсюда забираю.  Отныне  будешь
жить в резиденции графа, моего отца, и учти, что работа начнется завтра на
рассвете.
     Куделка прикоснулся к красным прямоугольникам.
     - Это были ваши, сэр?
     - Когда-то. Надеюсь, с  ними  к  тебе  не  прилипнет  мое  всегдашнее
невезение. Носи на здоровье.
     Оба они прекрасно понимали друг друга и без слов.
     - Кажется, я не стану покупать новые, сэр. А то люди подумают, что  я
еще вчера был мичманом.


     Гораздо позже,  лежа  в  уютной  темноте,  в  городском  доме  графа,
Корделия вспомнила нечто, вызвавшее ее любопытство.
     - А что ты говорил обо мне императору?
     Форкосиган шевельнулся.
     - Хмм? А, это... - Он помедлил. - Когда мы спорили об Эскобаре,  Эзар
расспрашивал меня о тебе. Подразумевал, что ты поколебала мое мужество.  Я
тогда не знал, увижу ли тебя еще когда-нибудь. Ему хотелось понять, что  я
в тебе нашел. Ну вот, я сказал ему... - Он опять помолчал, потом договорил
почти смущенно, - что ты одариваешь честью, как источник водой, всех,  кто
к тебе приближается.
     - Как странно. Я совсем не чувствую себя полной чести - или чего-либо
еще, не считая смятения.
     - Естественно. Источник ничего не хранит в себе,  -  и  он  осторожно
укрыл ее простыней.



                          ИНТЕРЛЮДИЯ. РЕЗУЛЬТАТЫ

     Расколотый корабль висел в пространстве - черная масса  во  тьме.  Он
все еще вращался - медленно, еле заметно, со  скоростью  часовой  стрелки.
Вот его край затмил и проглотил яркую  точку  звезды.  Прожекторы  команды
уборки дугами высвечивали останки каркаса.
     "Муравьи,  растаскивающие  мертвую  бабочку,  -  подумал  Феррел.   -
Падальщики..."
     Он вздохнул и представил себе этот корабль таким, каким он был  всего
несколько недель тому назад. Быстрый, сверкающий,  послушный  человеческой
воле... Его больше нет. Феррел взглянул направо и смущенно кашлянул.
     - Вы готовы, техник? - спросил он у  стоявшей  рядом  с  его  креслом
женщины, так же безмолвно смотревшей на экран.  -  Вот  отсюда  и  начнем.
Наверное, можно задействовать режим поиска.
     - Да, пожалуйста, офицер, - отозвалась она. Ее хрипловатый,  глубокий
голос соответствовал ее возрасту - по оценке Феррела, около  сорока  пяти.
Темные,  пронизанные  сединой  волосы  были  коротко  подстрижены  -  ради
удобства, а не для красоты, черты лица огрубели, а бедра раздались. На  ее
рукаве поблескивал ряд узких серебристых шевронов, каждый -  за  пять  лет
службы. А у Феррела не имелось ни одного, а его тело было еще  мальчишески
тощим.
     Но она - всего-навсего  техник  военно-медицинской  службы  Эскобара.
Даже не врач. А он - дипломированный  пилот,  и  к  тому  же  офицер.  Его
нейронные импланты и системы обратной связи полностью завершены. Как жаль,
что их выпуск состоялся уже после завершения  того,  что  сейчас  называют
120-дневной войной. Хотя на самом деле она длилась всего сто  восемнадцать
дней,  считая  с  того  момента,  как  барраярская  армада   вторглась   в
пространство Эскобара, и заканчивая секундой, когда последний корабль ушел
от контратаки, нырнув в ведущий к дому п-в-туннель.
     - Ну что, заступите на дежурство?
     Она покачала головой.
     - Пока нет. Этот район за последние три недели уже неплохо почистили.
Вряд ли мы найдем что-нибудь на первых четырех витках, хотя надо  работать
качественно.  Я  кое-что  подготовлю  на  моем  рабочем  месте,  а  потом,
наверное, вздремну. У нас в последние месяцы было очень  много  работы,  -
добавила она извиняющимся тоном. -  Народа  не  хватало.  Но,  пожалуйста,
позовите меня, если все же  что-то  увидите.  Когда  есть  возможность,  я
предпочитаю сама работать захватом.
     - Прекрасно. -  Он  развернул  свое  кресло  к  пульту.  -  На  какую
минимальную  массу  вы  хотите   настроиться?   Скажем,   примерно   сорок
килограммов?
     Женщина покачала головой:
     - Лучше один. Я предпочитаю задать один килограмм.
     - Один? - Он изумленно воззрился на нее. - Вы шутите?
     - Шучу? - Она с недоумением  посмотрела  на  него,  потом  поняла.  -
А-а-а... Вы думаете о целом  теле...  Я  могу  провести  идентификацию  по
совсем небольшому кусочку.  Пригодны  и  более  мелкие  частицы,  но  если
слишком понизить порог чувствительности,  то  много  времени  тратится  на
ложную тревогу - микрометеоры и прочий хлам.
     Феррел поморщился, представив  будущий  улов,  но  поспешно  настроил
детекторы на массу в один килограмм и ввел в компьютер программу поиска.
     Она коротко кивнула и вышла из тесного помещения.
     Их устаревший курьерский корабль  вытащили  с  орбитальной  свалки  и
наспех отремонтировали, чтобы превратить в транспорт для средних  чинов  -
но, как и сам Феррел, он немного опоздал с выпуском  и  не  успел  принять
участия  в  войне.  Поэтому  их  обоих  направили  на  уборку  -   скучные
обязанности, которые, в его представлении,  были  ничем  не  лучше  работы
сантехника.
     Он последний раз взглянул в сторону корабельных  останков  на  экране
переднего  обзора:  несущий   каркас,   выпирающий   подобно   костям   из
распадающейся шкуры, - и покачал  головой,  жалея  о  такой  бессмысленной
гибели. Потом с тихим вздохом удовольствия навинтил шлем - так, чтобы  его
край соприкасался с серебристыми кружками  на  висках  и  посередине  лба.
Теперь он может управлять своим кораблем.
     Ему казалось, что со всех сторон его окружает  космос,  упругий,  как
морская вода. Он был кораблем, он был рыбой, он был человеком-амфибией: не
дышащим, свободным, лишенным боли. Он включил  двигатели  -  пламя  словно
исторглось из кончиков  его  пальцев  -  и  начал  раскручивать  медленную
спираль поиска.


     - Техник Бенн? Кажется, у меня для вас кое-что есть.
     В рамке экрана было видно, как она протирает глаза.
     - Уже? Сколько?.. О! Наверное, я все же больше  устала,  чем  думала.
Сейчас приду, офицер-пилот.
     Феррел  потянулся  и,  не  вылезая  из  кресла,  проделал   несколько
изометрических упражнений. Вахта была долгой и неинтересной. Он должен был
бы проголодаться, но то, что он видел, отбило ему аппетит.
     Через минуту пришла Бенн и уселась рядом с ним.
     - О, совершенно верно, офицер-пилот.
     Она включила управление наружными силовыми полями и  размяла  пальцы,
прежде чем прикоснуться к пульту.
     - Да, тут уж не ошибешься, - заметил Феррел,  откидываясь  на  спинку
кресла и наблюдая за ее действиями. - Почему вы так  осторожничаете?  -  с
любопытством спросил он, заметив, какую малую мощность она включила.
     - Ну, они ведь проморожены насквозь, знаете ли, -  ответила  она,  не
отрывая взгляда от индикаторов. -  Хрупкие.  Если  стукнешь  -  разлетятся
вдребезги. Сначала остановим это гадкое суетливое вращение, - сказала  она
почти про себя. - Когда медленно, это еще  ничего.  Выглядит  солидно.  Но
бывает иногда такое непристойно-торопливое вращение - наверное, им от него
очень неловко, как вам кажется?
     Оторвавшись от зрелища на экране, он уставился на нее.
     - Они же мертвые!
     Она  медленно  улыбнулась.  Труп,  раздувшийся  от  декомпрессии,  со
скрюченными руками и ногами, тихо подплывал к грузовому отсеку.
     - Ну, они ведь в этом не виноваты, правда?.. Один из наших  -  видите
форму?
     Феррела передернуло, но он попытался насмешливо улыбнуться:
     - Можно подумать, что вам все это нравится.
     - Нравится? Нет... Но я уже девять лет проработала в отделе поиска  и
опознания. Я не переживаю. И, конечно, работать в вакууме всегда приятнее,
чем на планете.
     - Приятнее? С этой безбожной декомпрессией?
     - Да, но зато низкая температура. Никакого разложения.
     Он медленно и глубоко вдохнул.
     - Понятно. Наверное... через какое-то время немного... черствеешь.  А
правда, что вы зовете их трупледышки?
     - Некоторые зовут, - призналась женщина. - Я - нет.
     Она осторожно провела изуродованное тело через шлюз грузового  отсека
и закрыла люк.
     -  Теперь  включаем  термостат  на  медленное  оттаивание,  и   через
несколько часов с ним можно будет работать, - пробормотала она.
     - А вы их как называете? - спросил он, когда она встала.
     - Люди.
     Вознаградив его недоумение легкой улыбкой, техник Бенн повернулась  и
ушла в помещение временного морга, оборудованное рядом с грузовым отсеком.


     Когда наступил перерыв, Феррел не выдержал. Влекомый любопытством, он
спустился вниз и украдкой заглянул в дверь морга.  Бенн  сидела  за  своим
письменным столом, стол в центре комнаты еще пустовал.
     - Э-э... привет.
     Она подняла голову.
     - Привет, офицер-пилот. Входите.
     -  Э-э...  спасибо.  Знаете,  совсем  необязательно   держаться   так
официально. Зовите меня Фалько, если хотите, - сказал он, входя.
     - Конечно. Меня зовут Терса.
     - Правда? У меня двоюродную сестру зовут Терса.
     - Это частое имя. Когда я училась в школе, в классе  было  всегда  не
меньше трех Терс. - Она встала и проверила показания  индикатора  у  двери
грузового отсека. - Он, кажется, почти готов, чтобы  о  нем  позаботились.
Так сказать, вытянули на берег.
     Феррел хмыкнул и откашлялся,  не  зная,  остаться  или,  извинившись,
уйти.
     - Довольно странная рыбалка.
     "Наверное, уйду".
     Она взялась за управление подвесной платформой и провела ее за  собой
в грузовой отсек. Раздалось какое-то громыхание - и вот платформа  выплыла
обратно, неся свой страшный груз. На трупе был темно-синий мундир офицера,
покрытый  толстым  слоем  изморози.  Вода  капала  на  пол,   пока   Терса
перекладывала труп на стол. Феррел содрогнулся от отвращения.
     "Лучше уйти". Но он медлил, оставаясь на безопасном расстоянии.
     Женщина взяла какое-то устройство с переполненной полки над столом  и
подсоединила  его  провод  к  компьютеру.  Датчик  размером  с   карандаш,
направленный на глаза трупа, засиял голубым светом.
     - Идентификация по  сетчатке,  -  объяснила  Терса.  Она  вооружилась
прямоугольной пластиной, подключенной таким  же  способом,  и  по  очереди
прижала ее к мертвым рукам. - И отпечатки пальцев. Я всегда делаю и то,  и
другое, чтобы не было ошибки. Ложная идентификация - мучение  для  родных.
Хмм. - Она глянула на экран. - Лейтенант Марко Делео. Двадцать девять лет.
Ну, лейтенант, - проговорила она, - посмотрим, чем мы можем вам помочь.
     Она приложила специальный разрядник  к  суставам,  восстанавливая  их
подвижность, и начала раздевать труп.
     - Вы часто говорите с... ними? - спросил оробевший Феррел.
     - Всегда. Вежливость, знаете ли. Кое-что из того, что я с ними делаю,
ужасно неуважительно, но все же можно сохранять вежливость.
     Феррел помотал головой.
     - А мне кажется, это непристойно.
     - Непристойно?
     - Вся эта возня с телами.  Столько  трудностей  и  затрат,  чтобы  их
собрать. Зачем такая канитель? Лучше было бы оставить их в космосе.
     Терса пожала плечами, не прекращая своей  работы.  Аккуратно  сложила
одежду и просмотрела содержимое карманов.
     - Мне нравится осматривать карманы, - заметила она.  -  Вспоминаю  то
время, когда я была маленькой и гостила в чужих домах. Меня всегда  тянуло
заглянуть в другие комнаты и посмотреть, какие у  них  вещи,  как  они  их
содержат. Если все было прибрано и  разложено  по  местам,  я  почтительно
восхищалась: мне никогда не удавалось быть аккуратной.  Если  же  там  был
беспорядок, то я знала, что нашла родственную душу. Вещи  человека  -  это
нечто вроде внешней оболочки его разума, как раковина улитки. Мне нравится
по их карманам придумывать, что они были за люди. - Аккуратные или неряхи,
очень правильные или совсем бесшабашные... Вот  возьмем,  например,  этого
лейтенанта Делео. Он наверняка был  очень  сознательный  молодой  человек.
Лишь то,  что  предусмотрено  уставом,  -  и  только  вот  этот  маленький
видеодиск из дома. Наверное, от жены. По-моему, с ним было  очень  приятно
иметь дело.
     Она аккуратно уложила коллекцию вещей  в  мешочек  с  соответствующей
биркой.
     - Вы не собираетесь его просмотреть? - спросил Феррел.
     - Нет, что вы! Это значило бы любопытничать.
     Пилот усмехнулся.
     - Я как-то не вижу особой разницы.
     Терса закончила медицинский осмотр, приготовила пластиковый мешок для
трупа и начала обмывание.  Когда  она  дошла  до  аккуратной  подчистки  в
области  гениталий,  необходимой  из-за  расслабления  сфинктера,   Феррел
наконец сбежал.
     Она просто чокнутая, решил он. Интересно, это причина, по которой она
выбрала такую работу, или следствие сделанного выбора?


     Феррелу приснилось, будто он плывет на яхте по океану  и  вытаскивает
полные сети трупов. Потом он вываливает свой улов в трюм, и они лежат там,
мокрые и переливающиеся, словно покрытые радужной  чешуей.  Он  проснулся,
обливаясь холодным потом. Было огромным  облегчением  вернуться  в  кабину
пилота, вновь слиться с электронным  сердцем  своего  корабля.  Корабль  -
чистый, механический, бессмертный, как бог: управляя им, можно забыть, что
у тебя есть сфинктер. Но прошли еще сутки, прежде чем детекторы дали новый
сигнал.
     - Странная траектория, - пробормотал он, когда Бенн снова заняла свое
место за пультом силовых полей.
     - Да... А, понятно. Это барраярец. Далеко его занесло.
     - Выбрасывайте этого сукиного сына обратно.
     - О, нет. У нас есть идентификационные данные на всех погибших. Часть
мирного договора, как и обмен пленными.
     - Если вспомнить, что они сделали с нашими пленными, то, по-моему, мы
им ничего не должны.
     Она пожала плечами.


     Барраярский офицер оказался высоким широкоплечим  мужчиной,  судя  по
нашивкам на его воротнике - командором. Терса Бенн  была  к  нему  так  же
внимательна, как и к лейтенанту Делео: она потратила немало усилий,  чтобы
выпрямить тело, и  долго  разглаживала  мертвое  лицо  кончиками  пальцев,
стараясь вернуть ему человеческое выражение.
     - Жаль, что так сильно раздвинулись губы, - проговорила она. -  Из-за
этого у него нехарактерно раздраженный  вид.  По-моему,  он  был  довольно
недурен собой.
     В одном из  карманов  обнаружился  небольшой  медальон,  а  в  нем  -
крошечный стеклянный шарик,  наполненный  прозрачной  жидкостью.  Обратная
сторона медальона была вся исчерчена причудливыми  завитками  барраярского
алфавита.
     - Что это? - с любопытством спросил Феррел.
     Она вздохнула.
     - Нечто вроде талисмана. Я за последние три месяца  немало  узнала  о
барраярцах. Выверните  десять  карманов  -  и  в  девяти  из  них  найдете
какой-нибудь амулет, талисман, медальон или еще что-нибудь. И высокие чины
увлекаются этим ничуть не меньше рядовых.
     - Глупое суеверие.
     - Не знаю, суеверие это или  традиция.  Мы  однажды  лечили  раненого
пленного - он утверждал, что это просто обычай. Амулеты дарят солдатам, но
на самом деле никто в них не верит. И все же он начал  буйствовать,  когда
перед операцией его раздели и забрали среди прочего талисман. Пока не дали
наркоз, его с трудом удерживали три санитара. Не совсем обычное  поведение
для человека, у которого оторвало ноги. Он плакал... Но, конечно, он был в
шоке.
     Феррел разглядывал медальон на коротенькой цепочке. Рядом  с  шариком
был подвешен еще и локон волос в прозрачной пластмассе.
     - Что-то вроде святой воды? - спросил он.
     - Почти. Это называется "материнские слезы". Посмотрим,  смогу  ли  я
прочесть... Судя по надписи, он у него уже  давно.  Кажется,  тут  сказано
"мичман", и дата... Видимо, он был ему подарен в день рождения.
     - Но это же не слезы его матери?
     - Слезы. Именно поэтому и  считается,  что  такой  талисман  защищает
своего владельца.
     - Похоже, защита не слишком надежная.
     - Да, пожалуй.
     Феррел иронически хмыкнул.
     - Ненавижу этих парней - но, по правде говоря, мне  как-то  жаль  его
мать.
     Бенн забрала у него цепочку с подвесками, поднесла локон в пластмассе
к свету и прочла надпись.
     - Не надо ее жалеть. Она счастливая женщина.
     - Почему?
     - Это ее посмертный локон. Она умерла три года назад.
     - И эта штука тоже должна приносить удачу?
     - Нет, необязательно. Насколько я  знаю,  это  просто  память.  Очень
милый обычай. А самый отвратительный  талисман  из  всех,  что  я  видела,
представлял собой маленький кожаный мешочек. Он был полон земли и листьев,
и... сначала я решила, что там скелет какого-то существа вроде  лягушонка,
примерно сантиметров десять  длиной.  Но  потом  присмотрелась  получше  и
поняла, что это скелет человеческого эмбриона. Наверное,  какая-то  черная
магия. Довольно  неожиданно  -  обнаружить  такое  на  офицере  инженерной
службы.
     - Похоже, никому из них они не помогают.
     Она невесело улыбнулась.
     - Ну, если и есть такие, которые помогают, то я их не увижу, правда?
     Терса перешла к следующему этапу обработки: вычистила обмундирование,
осторожно  одела  труп,  а  потом  упаковала  его  в  мешок  и  вернула  в
холодильник.
     - Барраярцы так любят все  военное,  -  объяснила  она.  -  Я  всегда
стараюсь сохранить их форму. Она столько для них значит - я  уверена,  что
им в ней уютнее.
     Феррел нахмурился.
     - Я все равно считаю, что его надо было выбросить.
     - О нет, - отозвалась Бенн. - Подумайте, какая работа в него вложена.
Девять месяцев беременности, роды, больше года  пеленок  -  и  это  только
начало. Десятки тысяч обедов, тысячи сказок на ночь, годы учебы  в  школе.
Десятки учителей. А потом еще военная подготовка. Масса  людей  вложила  в
него свои труды.
     Она пригладила прядку непослушных волос на голове трупа.
     - Когда-то в этой голове была вселенная.  Для  его  возраста  у  него
большой чин, - добавила она, проверив данные компьютера. -  Тридцать  два.
Командор Аристид Форкаллонер. Звучит приятно, самобытно. Очень барраярское
имя. К тому же фор, из военной касты.
     - Каста  убийц-безумцев,  -  механически  отозвался  Феррел.  Но  его
возмущение было уже не столь искренним.
     Бенн пожала плечами.
     - Ну, теперь он вернулся в лоно Великой демократии. А карманы у  него
были славные.


     Прошло трое суток без единой тревоги  -  только  редкие  механические
осколки. Феррел уже  начал  надеяться,  что  барраярец  был  их  последней
находкой. Они приближались к концу поискового маршрута, когда  Терса  Бенн
обратилась к нему с просьбой.
     - Может быть, сделаем еще несколько витков, Фалько? Конечно, если  вы
не против. Вы же  знаете,  поисковый  район  задается  исходя  из  средних
значений рассеивания. Кто-то мог улететь и гораздо дальше.
     Феррел не испытывал особого энтузиазма, но перспектива еще одного дня
пилотирования была не лишена привлекательности, и он согласился. Ее  довод
оказался верным: уже через несколько часов детекторы выдали сигналы.
     Когда они разглядели останки, Феррел тихо ахнул.  Это  была  женщина.
Бенн втянула ее в корабль с удивительной нежностью.  На  этот  раз  Феррел
решил уклониться от роли зрителя.
     - Я... я не хочу смотреть на изуродованную женщину, -  твердо  заявил
он.
     - М-м, - отозвалась Терса, - а разве  это  справедливо  -  отвергнуть
человека только из-за того, что он мертв? Вы ничего бы не имели против  ее
тела, будь она жива.
     - Равные права для мертвых? - съязвил пилот.
     Улыбка у нее вышла кривая.
     - А почему бы и нет? Некоторые из моих лучших друзей - трупы.
     Он хмыкнул.
     Она стала серьезнее.
     - Мне... как-то не хотелось бы на этот раз быть одной.
     И Феррел занял свое привычное место у двери.
     Терса уложила на стол то, что когда-то было женщиной, раздела, обмыла
и распрямила. Закончив, она поцеловала мертвые губы.
     - О, Боже! - Его чуть не вырвало.  -  Вы  действительно  сумасшедшая!
Просто... просто чертова некрофилка! И к тому же некрофилка-лесбиянка!
     Он повернулся, чтобы уйти.
     - Вот что вы подумали, да? - Она говорила спокойно и без  обиды.  Это
его остановило, и он оглянулся через плечо. Бенн смотрела на него  так  же
мягко, как на свои любимые трупы. - В каком же странном мире вы живете.
     Она открыла чемоданчик и достала белое платье, тонкое  белье  и  пару
белых вышитых туфелек. Свадебное  платье  -  понял  Феррел.  Эта  тетка  -
настоящая психопатка...
     Терса одела труп,  тщательно  уложила  мягкие  темные  волосы,  потом
запаковала в мешок.
     - Наверное, я положу ее рядом с тем  высоким  барраярцем,  -  сказала
она. - По-моему, они очень  понравились  бы  друг  другу,  если  бы  могли
встретиться в другом месте и в другое время. И потом, ведь лейтенант Делео
женат.
     Она закончила заполнять  бирку.  Потрясенный  разум  Феррела  отметил
какую-то дополнительную странность, но прошло не меньше минуты, прежде чем
он осознал, в чем дело.
     Она не стала проводить идентификацию!
     Он сказал себе, что должен немедленно выйти за дверь. Здесь все ясно,
никаких сомнений. Но вместо этого с ужасом  подошел  к  трупу  и  прочитал
бирку.
     "Мичман Силва Бенн. Двадцать лет".
     Его ровесница...
     Феррел задрожал. В этой комнате  действительно  было  холодно.  Терса
Бенн закрыла чемоданчик и повернулась к подвесной платформе.
     - Дочь? - спросил он. Других слов не было.
     Она кивнула.
     - Какое... странное совпадение.
     - Никакого совпадения. Я попросилась на этот сектор.
     - А-а. - Он сглотнул,  отвернулся,  снова  повернулся  к  ней,  густо
покраснев. - Извините, что я...
     Она улыбнулась своей медленной печальной улыбкой.
     - Ничего.


     Они нашли еще один механический  обломок  и  поэтому  решили  сделать
последний виток поисковой спирали, чтобы удостовериться, что все возможные
траектории остались позади.  И  вскоре  нашли  еще  одного  мертвеца  -  в
кошмарном состоянии, яростно вращающегося, с  вывалившимися  от  какого-то
чудовищного удара обледенелыми внутренностями.
     Служительница смерти  выполнила  свою  грязную  работу,  ни  разу  не
поморщившись. Когда дело дошло до обмывания, Феррел вдруг сказал:
     - Можно, я вам помогу?
     - Конечно. - И Терса немного подвинулась,  освобождая  ему  место.  -
Честь не уменьшится, если ее разделить.
     И он его  вымыл,  робко,  как  начинающий  святой,  омывающий  своего
первого прокаженного.
     - Не бойтесь, - сказала она. - Мертвые не могут вас обидеть.  Они  не
причиняют боли -  если  не  считать  того,  что  на  их  лицах  вы  видите
собственную смерть. А с этим можно справиться.
     "Да, - подумал он, - хорошие  люди  не  отворачиваются  от  боли.  Но
великие - идут ей навстречу".




                          Лоис Макмастер БУДЖОЛД

                           В СВОБОДНОМ ПАДЕНИИ




                                    1

     За  иллюминатором  пересадочной  орбитальной   станции   стремительно
проплывал блестящий диск планеты Родэо. Женщина, которую Лео Граф  вначале
принял за одного из рабочих, прибывших  с  последним  скачковым  кораблем,
несколько минут сосредоточенно смотрела в иллюминатор, затем  отвернулась,
сглатывая слюну, и поспешно опустилась в свое кресло  с  мягкой  блестящей
подушкой. Быстро моргая, она  случайно  встретилась  взглядом  с  Лео.  Он
сочувственно улыбнулся ей, поскольку сам никогда не испытывал  тошноты  во
время космических перелетов, и занял ее место у иллюминатора.
     Далеко внизу, в тонкой атмосфере планеты, над  красноватой  пустыней,
завивались спиралями легкие облака.  Здесь,  на  окраине  Вселенной,  жили
только горняки и бурильщики  компании  "Галак-Тэк"  да  еще  обслуживающий
персонал. "А я-то что здесь буду делать?" - подумал Лео. Горные работы  не
его специальность.
     Из-за вращения станции планета ушла из поля  зрения.  Лео  подошел  к
противоположному иллюминатору и стал внимательно изучать ступицу огромного
колеса станции, отмечая участки  максимального  напряжения  и  прикидывая,
когда в последний  раз  проводили  рентгеноскопию  для  выявления  скрытых
дефектов. Здесь, у обода станции,  где  находились  помещения  для  отдыха
пассажиров, центробежная сила почти в два раза меньше земного  притяжения.
Как же при таком напряжении оптимально обеспечить надежность конструкции?
     В главном офисе "Галак-Тэк" на Земле Лео сказали,  что  его  посылают
обучать контролю качества сварки и строительства в  невесомости.  Но  кого
обучать? И почему здесь - на краю бесконечности?  Название  "Проект  Кая",
стоявшее в приказе о его назначении, ничего ему не говорило.
     - Лео Граф?
     Он повернулся.
     - Да?
     К нему обращался высокий темноволосый мужчина средних лет,  в  хорошо
сшитом строгом костюме. Служебный значок на лацкане свидетельствовал о его
принадлежности   к   персоналу   компании.   "Лучший   образец   типичного
исполнителя",  -  решил  Лео,  стискивая  веснушчатой   пятерней   холеную
загорелую руку незнакомца. Сам он к своим сорока годам так и не  привык  к
какой-либо  другой  одежде,  кроме   просторного   и   удобного   рабочего
комбинезона компании. Это, во-первых, позволяло ему  не  выделяться  среди
собственных подчиненных, а во-вторых,  избавляло  от  глупых  раздумий  по
поводу того, что надеть. А надпись "Граф" над левым  карманом  комбинезона
исчерпывающе объясняла, кто он такой.
     - Я Брюс Ван Атта. Добро пожаловать на Родэо - задворки Вселенной,  -
ухмыльнулся Ван Атта.
     - Спасибо, - улыбнулся Лео.
     - В настоящее время я руковожу "Проектом Кая", - объяснил Ван Атта. -
Я просил, чтоб прислали именно вас. Помогите мне сдвинуть с места всю  эту
махину и заставьте ее вертеться по-настоящему. Я знаю, вы,  как  и  я,  не
любите волокиты. Когда я попытался сделать это предприятие прибыльным,  на
меня свалилось черт знает сколько работы. Но  если  мне  удастся,  я  буду
Золотым Парнем.
     - Именно меня?
     "Забавно - моя репутация  уже  существует  сама  по  себе!  Никого  и
никогда не приглашают просто так - за красивые глаза. Ну да ладно..."
     - В главном офисе мне сказали, что я буду  читать  здесь  расширенный
вариант лекций моего краткого курса по неразрушающему контролю.
     - И это все, что вам сказали?  -  изумился  Ван  Атта,  а  когда  Лео
утвердительно кивнул, запрокинул голову и расхохотался.
     - Для спокойствия, я думаю, - произнес он,  отсмеявшись.  -  В  таком
случае вас ждет сюрприз. Ладно, ладно, не буду снижать впечатления.
     Хитрая ухмылка Ван Атты раздражала, как бесцеремонное похлопывание по
плечу. "Черт возьми, не слишком ли фамильярен этот тип? Интересно,  откуда
он меня знает? И похоже, уверен, что и я его должен знать...",  -  подумал
Лео, продолжая учтиво улыбаться. За восемнадцать лет работы в  "Галак-Тэк"
ему приходилось встречаться с тысячами людей. "Может  быть,  сориентируюсь
по ситуации?"
     - В инструкции говорится, что руководитель  этого  проекта  -  доктор
Кай, - пустил Лео пробный шар. - Я увижу его?
     - Устаревшие данные. Доктор Кай умер в прошлом  году.  По-моему,  его
давно следовало турнуть отсюда, но он был вице-президентом, и  к  тому  же
крупным акционером - в общем, сидел крепко. Ну, а теперь сыграл в ящик,  и
на его место назначили меня. Я заменил его. - Ван Атта встряхнул  головой.
- Однако мне не терпится посмотреть на  ваше  лицо,  когда  вы  увидите...
Идемте! Нас ждет шаттл.


     В шестиместном шаттле они были вдвоем, не считая пилота. Пассажирское
кресло Лео в короткие секунды ускорения  приняло  форму  его  тела.  Родэо
вращалась внизу, уходя все дальше.
     - Куда мы направляемся? - спросил Лео.
     -  Видите  вон  то  пятнышко,  примерно  на  тридцать  градусов  выше
горизонта? Это и есть основная база "Проекта Кая".
     Пятнышко быстро выросло и  превратилось  в  причудливую  конструкцию,
сиявшую  сотнями  разноцветных  огоньков.  Наметанный  глаз  Лео  выхватил
основные  элементы  сооружения:  резервуары,  жилые   отсеки,   оранжереи,
сверкающие на солнце огромные панели солнечных батарей.
     - Поселок на орбите?
     - Угадали, - сказал Ван Атта.
     - Ничего себе, какой огромный!
     - Да. Ну-ка угадайте, сколько человек он может вместить?
     - Ну... тысячи полторы, пожалуй.
     Ван Атта изумленно вскинул  брови,  несколько  озадаченный  точностью
ответа.
     - Черт побери, верно. Четыреста девяносто четыре человека  вахтенного
персонала "Галак-Тэк" и тысяча постоянных обитателей.
     Лео беззвучно повторил слово "постоянных"...
     - А вахтенные - как вы налаживаете адаптацию людей? Я  даже...  -  он
окинул взглядом огромную конструкцию, - не  вижу  у  вас  там  центрифуги.
Обходитесь без тренировок?
     - Есть гимнастический зал с нулевой гравитацией,  но  это  все  ни  к
чему. Персонал проводит на планете месяц после трехмесячной вахты.
     - Дороговато!
     - Зато этот поселок обошелся нам вчетверо дешевле, чем  жилье  такого
же объема с искусственной гравитацией.
     - Все, что вы сэкономили на стоимости  конструкции,  вы  со  временем
потеряете на перевозке рабочих и на медобслуживании,  -  возразил  Лео.  -
Дополнительные рейсы, длинные отпуска. А каждый, кто из-за деминерализации
костей в невесомости поломает себе руку или  ногу,  уже  до  самой  смерти
будет тянуть с "Галак-Тэк" страховку.
     -  Эта  проблема  тоже  решена.  Насколько  эффективно  -   предстоит
испытывать и доказывать нам с вами.
     Шаттл затормозил и плавно пришвартовался к причальному узлу  поселка.
Щелкнули  зажимы,  зашипел  воздух  в  шлюзе.   Пилот   выключил   систему
управления,  отстегнул  ремни  и,  проплыв   мимо   пассажиров,   проверил
герметичность стыковки.
     - Можно выходить, мистер Ван Атта.
     - Спасибо, Грант.
     Лео  отстегнул  ремни,  потянулся  и  с  удовольствием  погрузился  в
приятное состояние невесомости, в котором чувствовал себя как рыба в воде.
Там, внизу, он был обычным человеком, здесь же, где самообладание,  умение
работать в особых условиях и профессиональные навыки значили  больше,  чем
сила, Лео ощущал себя чуть ли не суперменом. Отталкиваясь  от  поручней  и
улыбаясь про себя, он последовал за Ван Аттой через люк шаттла.
     В станционном коридоре, у приборного пульта возился румяный техник  в
красной рубашке с эмблемой "Галактик-Тэк". Светлые, кудрявые волосы  юноши
напомнили Лео шерстку ягненка, - возможно потому,  что  парень  был  очень
молод.
     - Ну, привет, Тони, - весело и фамильярно бросил Ван Атта.
     -  Добрый  день,  мистер  Ван  Атта,  -  почтительно  ответил  юноша.
Улыбнувшись Лео, он выжидающе поглядел на администратора:
     - Это новый учитель, о котором вы нам говорили?
     - Да, Тони. Мистер Граф, Тони будет в числе ваших первых учеников. Он
один  из  постоянных  жителей,  -  Ван  Атта  сделал  ударение  на   слове
"постоянных". - Тони сварщик и сборщик второй категории, но  работает  уже
по первой, верно, Тони? Поздоровайся с мистером Графом.
     Ван  Атта  победоносно  ухмыльнулся;  чувствовалось,  что   не   будь
невесомости, он непременно принялся бы раскачиваться на носках.
     Тони послушно привстал  и  потянулся  через  пульт.  Лео  мигнул,  от
потрясения у него даже дыхание  перехватило:  у  парня  не  было  ног.  Из
красных шорт торчала вторая пара рук.
     Не какие-нибудь культяпки или  биопротезы,  а  настоящие,  работающие
руки! Он и сейчас воспользовался своей... нижней левой рукой, - Лео решил,
что так нужно это называть, - чтобы опереться на угол приборной панели.  В
его улыбке не было и тени смущения.
     Лео пожал протянутую руку.
     - Здравствуйте, - выдавил он, с  трудом  заставляя  себя  смотреть  в
блестящие голубые глаза парня, а не на его нижние конечности.
     - Здравствуйте, сэр. Я очень ждал встречи с вами.
     Рукопожатие Тони было искренним, а ладонь сухой и сильной.
     - Как... - Лео запнулся, - как твоя фамилия?
     - Да просто Тони - это мое прозвище, сэр. Мое  полное  обозначение  -
ТУ-776-424-XG.
     - Я, гм...  думаю,  я  буду  звать  тебя  Тони,  -  пробормотал  Лео,
удивляясь все больше и больше.
     - Меня все так и зовут, - приветливо ответил юноша.
     - Возьми сумку мистера  Графа,  Тони,  -  распорядился  Ван  Атта.  -
Идемте, Лео, я покажу ваше жилье, а потом мы отправимся в большой поход.
     Лео последовал за четвероруким проводником, с изумлением отметив, как
ловко тот пролетел через люк шаттла.
     - Это, - Лео сглотнул,  -  это  самое  необычное  уродство,  какое  я
когда-либо видел. Дать ему работу  в  невесомости  -  гениальное  решение.
Внизу он бы просто считался калекой.
     Ван Атта криво улыбнулся.
     - Что ж, пускай будет уродство. Жаль, что вы не видели своего лица  в
тот момент, когда он встал. Могу поздравить вас с хорошей выдержкой.  Меня
чуть не вырвало, когда я впервые увидел их, а ведь меня предупреждали.  Но
вы скоро привыкнете к этим шимпанзятам.
     - Как, он не один такой?
     - Да их здесь целая тысяча, - Ван Атта выразительно развел руками.  -
Первое  поколение  новых  суперрабочих  "Галак-Тэка".   Эта   игра,   Лео,
называется биоинженерия. И я намереваюсь выиграть ее.
     Тони, держа  в  правой  нижней  руке  багаж  своего  нового  учителя,
стремительно пролетел по цилиндрическому  коридору  мимо  обоих  мужчин  и
резко затормозил, ухватившись за поручни сразу тремя руками.
     - Мистер Ван Атта, а можно я по пути заверну в гидропонику,  расскажу
о прибытии мистера Графа?
     Руководитель проекта поморщился, но тут же изобразил благожелательную
улыбку.
     -  Почему  же  нет?  Гидропоника  сегодня  так  или  иначе  у  нас  в
расписании.
     - Спасибо, сэр, - с энтузиазмом воскликнул Тони.  Рванувшись  вперед,
он открыл перед ними герметический люк  в  конце  коридора  и  задержался,
чтобы закрыть его с другой стороны.
     Лео постарался сосредоточиться на  окружающем,  чтобы  не  оскорблять
парня любопытными взглядами.  Поселок  был  сооружен  действительно  очень
экономно, из стандартных серийных модулей. Разумеется, эстетики  здесь  не
было  и  в  помине,  лишь   изредка   попадались   совершенно   неуместные
декоративные  элементы,  появившиеся,  видимо,  вопреки   конструкторскому
замыслу. Но зато строители позаботились об удобстве  и  безопасности  -  к
примеру,   на   станции   была   предусмотрена   взаимозаменяемость   всех
герметизирующих дверей.
     Они  пролетели  мимо  спальных  отсеков,  кухонь,  мастерской...  Лео
задержался, чтобы заглянуть  туда,  и  поспешил  за  своим  провожатым.  В
отличие от большинства других орбитальных станций, на которых ему довелось
побывать, здесь не старались придерживаться направлений верх-низ, как  это
обычно делается ради душевного комфорта обитателей. Помещения  в  основном
имели цилиндрическую форму, рабочие места и склады размещались у  стен,  а
центр оставался свободным для прохода - вернее, пролета.
     По пути им встретились десятки четвероруких людей  -  "рабочих  новой
модели". "Есть ли у них какое-нибудь официальное название?" -  гадал  Лео,
украдкой присматриваясь к ним и отводя взгляд,  если  кто-то  оглядывался.
Они же глазели на него открыто, перешептываясь между собой.
     Теперь стало понятно, почему Ван Атта  назвал  их  шимпанзятами.  Они
были узкобедрыми, без сильных мускулов, необходимых нормальным  людям  для
передвижения. Нижняя пара рук, как у мужчин,  так  и  у  женщин,  казалась
короче верхней, но более мускулистой, приспособленной для мощных захватов.
     Все они носили  одежду  одинакового  фасона,  только  разных  цветов.
Очевидно, цвет обозначал ту или иную специальность; в одной из  мастерских
Лео  успел  заметить  целую  компанию  четверорукой  молодежи  в   желтом,
сгрудившуюся возле обычного  -  двуногого  -  человека  с  полуразобранным
насосом в руках. Инструктор рассказывал о работе насоса  и  объяснял,  как
его ремонтировать. Лео на  миг  представилась  стайка  золотистых  летучих
белок, резво снующих по стенам или парящих в воздухе.
     Чувствовал он себя неважно - хотелось уйти в себя, даже заплакать. Но
его подавленность была вызвана вовсе  не  избытком  рук  у  этих  странных
существ, причина крылась в чем-то другом. Внезапно Лео понял: ему тягостно
смотреть, им в глаза. Это были взрослые с лицами детей...
     Дверь с надписью "Отделение гидропоники" скользнула в сторону, открыв
перед ними большой цилиндрический  зал.  Окна  с  фильтрами  на  солнечной
стороне и ряд зеркал напротив заливали оранжерею ярким светом,  смягченным
зеленью, которая торчала во все стороны из тянувшихся вдоль  "стен"  труб.
Воздух был напоен ароматом трав, но с примесью каких-то химикатов.
     В передней части  зала  работали  две  юные  четверорукие  женщины  в
голубом. Они летали над  плексигласовыми  трубами  со  спиральными  рядами
отверстий и  старательно  пересаживали  туда  нежные  саженцы  из  ящиков,
укрепляя растения  мягкими  уплотнителями.  Спутанные  корни  будут  расти
внутри трубы, поглощая питательный гидропонный состав, подаваемый насосом,
а листья и стебли будут куститься в солнечном свете и со временем принесут
плоды. "Здесь, в этих краях, - насмешливо подумал Лео, -  это  могут  быть
яблоки  с  оленьими  рогами  или  глазастые  огурцы,  которые  будут  тебе
подмигивать".
     Темноволосая девушка оторвалась от работы, чтобы  поправить  какой-то
сверток под рукой. У Лео все смешалось в голове - это был не сверток, а...
ребенок.
     "Живой ребенок! Конечно, живой. И что  же  ждет  его  в  будущем?"  -
пробормотал Лео  себе  под  нос.  Малыш  повернулся,  недоброжелательно  и
подозрительно посмотрел на чужака и крепче ухватился четырьмя  ручками  за
грудь матери.
     - Экл! - воскликнул он довольно агрессивно.
     - Ох! - темноволосая девушка рассмеялась  и  свободной  нижней  рукой
постаралась освободить маленькие пухлые пальчики, не  переставая  верхними
руками втыкать уплотнитель вокруг стебля. Закончив работу,  она  обрызгала
уплотнитель фиксирующим раствором из баллончика, который плавал в  воздухе
рядом с ней, но вне пределов досягаемости ребенка.
     Девушка была миниатюрной и стройной, с темными коротко подстриженными
волосами, густыми и мягкими, как кошачья шерстка.
     Другая  девушка  была  блондинкой.  Она  первая  подняла   взгляд   и
улыбнулась.
     - Гости, Клэр.
     Лицо Клэр тоже осветилось улыбкой. Лео покраснел от тепла, хлынувшего
из ее глаз.
     - Тони! - радостно вскрикнула  она,  и  Лео  понял,  что  его  просто
случайно задел луч восторга, направленный другому.
     - А-а!.. - Ребенок, освободив три свои  ручки,  принялся  размахивать
ими.
     - Ага, понятно, - засмеялась Клэр, - хочешь полететь к папе, да?
     Она отцепила короткий поводок от мягкой  шлейки  на  плечах  и  поясе
ребенка.
     - Полетишь к папе, Энди? Полетишь к папе?
     На это предложение Энди энергично замахал всеми  четырьмя  ручками  и
радостно завизжал. Она отправила  его  к  Тони  с  такой  силой,  что  Лео
испугался, но парень, нежно смеясь, очень ловко поймал малыша.
     - Полетишь к маме? - в свою очередь спросил Тони.
     - А-а! - согласился ребенок, и Тони подвесил  его  в  воздухе,  нежно
расправив все ручки.
     "Как морская звезда", -  подумал  Лео.  А  Тони  завертел  ребенка  и
покатил его в воздухе, как колесо.
     Малыш прижал к себе руки, скорчив от усердия  гримаску  и  завертелся
быстрее. Он булькал и смеялся, радуясь своим  успехам.  "Закон  сохранения
момента вращения", - отметил про себя Лео.
     Клэр еще разок  толкнула  дитя  назад  к  отцу  (с  ума  сойти,  этот
светловолосый мальчишка - отец) и последовала за ним,  чтобы  притормозить
возле Тони, схватив его за  руку,  которую  тот  протянул  ей.  Они  долго
оставались в таком положении, и это была не просто вежливая поддержка.
     - Клэр, это мистер Граф. - Тони произнес это  так  гордо,  словно  не
знакомил их, а преподнес инженера своей подруге, как награду. -  Он  будет
моим учителем по новейшему сварочному делу. Мистер Граф, это Клэр,  а  это
наш сын Энди.
     Энди, вскарабкавшись по отцу, вцепился одной рукой в светлые  волосы,
а другой схватил его за ухо, поглядывая  на  Лео,  как  сова.  Тони  нежно
освободил ухо и положил ручку сына так, чтоб тот держался за его рубашку.
     - Клэр у нас выбрали первой природной матерью, - сообщил Тони.
     - Меня и еще четырех девушек, - скромно поправила Клэр.
     - Клэр тоже была в отделении сварки и сварочных работ, но теперь  она
не может работать в открытом космосе, - объяснил Тони. - С  тех  пор,  как
родился  Энди,  она  работает  по  хозяйству,  технологии  питания   и   в
гидропонике.
     - Доктор Еи сказала, что я - очень важный объект  эксперимента:  надо
определить, где меньше всего страдает производительность, если я, работая,
одновременно приглядываю за Энди, - объяснила Клэр.  -  Жаль,  что  нельзя
выходить наружу - там было  замечательно,  но  здесь  мне  тоже  нравится.
Больше разнообразия.
     "Галак-Тэк" заново изобретает женский труд, - смутно подумал  Лео.  -
Не организовать ли нам также группу исследований и разработок по добыванию
огня?  Отчего  бы  и  нет,  раз  они  -  объект   эксперимента..."   Мысли
беспорядочно роились в его голове, но на лице это никак не отражалось.
     - Рад был познакомиться с вами, Клэр, - сказал он серьезно.
     Клэр толкнула Тони локтем и кивнула  в  сторону  своей  светловолосой
напарницы, которая подплыла к ним.
     - О, а это Сильвер, - послушно отозвался  Тони.  -  Она  работает  на
гидропонике постоянно.
     Сильвер  кивнула.  Ее  длинные  волосы  лежали  мягкими   платиновыми
волнами, и Лео подумал, что, наверное, отсюда ее "серебряное" прозвище.  У
нее были черты лица, которые кажутся угловатыми и некрасивыми в тринадцать
лет и становятся  пленительно-утонченными  в  тридцать  пять.  Сейчас  это
превращение находилось  где-то  на  полпути.  Ее  голубые  глаза  смотрели
прохладно и не так застенчиво, как глаза Клэр, которая уже занялась  своим
Энди.
     - Добрый день, мистер Ван Атта, - громко произнесла Сильвер, проделав
пируэт в воздухе. Ее глаза безмолвно призывали:  "Взгляни  на  меня!"  Лео
заметил, что все двадцать ногтей ее рук покрыты розовым лаком.
     Ван Атта постарался скрыть самодовольство и натянуто улыбнулся:
     - Добрый день, Сильвер. Как дела?
     - После этой трубы начнем еще одну. Думаю, до конца смены закончим.
     - Хорошо, конфетка, - весело сказал Ван  Атта.  -  Но  не  забывай  о
правильной стойке, когда говоришь с нижними людьми.
     Сильвер моментально извернулась в воздухе, приняв более  почтительную
позу, подобающую при разговоре с  начальством.  Лео  бесстрастно  отметил,
что, поскольку оранжерея имеет форму цилиндра,  а  Ван  Атта  находится  в
центре, это заставляет смотреть на него отовсюду как бы снизу. "Но где  же
я встречался с ним раньше?"
     - Хорошо, продолжайте, девушки.
     Ван Атта двинулся к выходу, Лео  -  за  ним.  Тони  тоже,  с  большим
сожалением оглядываясь назад.
     Энди снова переключил свое внимание на мать и прильнул к ее  груди  -
несомненно, в  поисках  пищи.  Очевидно,  этот  элемент  древней  биологии
компания не рационализировала -  природные  сосуды  для  молока  оказались
идеально приспособленными и к жизни в невесомости.  Говорят,  что  даже  с
пеленками  происходили  какие-то   героические   трансформации   на   заре
космической эры.
     Это маленькое  происшествие  осталось  позади,  и  он,  молчаливый  и
задумчивый, следовал за Ван Аттой.


     Воздух в служебном  кабинете  Ван  Атты  был  затхлый,  застоявшийся.
Чувствовалось,  что  хозяин  бывает  здесь  не  часто,  предпочитая,   как
заподозрил Лео, выполнять свои обязанности по управлению поселком  издали,
с планеты. Диск Родэо был  виден  и  сейчас  -  он  переливался  радужными
бликами за стеклом большого иллюминатора.
     - Как видите, я определенно вырос с момента нашей последней  встречи,
- сказал Ван Атта, и глаза его сверкнули.  Верхние  слои  атмосферы  Родэо
преломляли свет и  переливались  радужными  бликами.  -  Вырос  во  многих
отношениях, и мне  некого  за  это  благодарить.  Но  я  не  имею  в  виду
благодарность. Просто я считаю, что человек наверху обязан помнить, как он
туда попал, - noblesse oblige и все такое прочее.
     Многозначительным поднятием бровей он как бы приглашал Лео  разделить
с ним удовлетворенность достигнутым положением.
     "Спокойно.  Вспомни".  Аберрация  памяти  причиняла  Лео  мучительное
неудобство. Он неопределенно улыбнулся и, пока Ван Атта включал настольный
пульт управления, описал круг по комнате, изображая вежливое ожидание.  На
глаза ему попался небольшой плакат с шутливым изречением: "В  день  шестой
Бог увидел, что не может сделать все сам. И тогда  он  создал  Инженеров".
Лео одобрительно хмыкнул.
     - Мне оно тоже нравится, -  заметил  Ван  Атта.  -  Этот  плакатик  -
единственное, что оставила мне бывшая жена. Остальное  эта  жадная  стерва
забрала с собой, когда мы разошлись.
     - А вы,  значит,  тоже...  -  начал  было  Лео,  но  проглотил  слово
"инженер", наконец-то все вспомнив и удивившись, как он  мог  забыть  это.
Лео знал Ван Атту еще в те времена,  когда  тот  был  одним  из  инженеров
второстепенных служб, а вовсе не старшим  администратором.  "Значит,  этот
лоснящийся преуспевающий тип - тот самый идиот, которого я двенадцать  лет
назад выпихнул наверх, в  администрацию,  когда  мы  бились  над  проектом
станции "Морита"! Выпихнул, чтобы он не путался  под  ногами  и  не  мешал
работать. Да, да. Вот черт!.."
     Из настольного пульта Ван  Атты  выскочило  несколько  дискет,  и  он
поймал их одну за другой.
     - Вы сообщили мне  нужное  ускорение.  Я  всегда  думал,  что,  отдав
столько лет преподаванию, вы будете рады узнать, каких успехов добился ваш
ученик.
     Ван Атта  был  моложе  Лео  лет  на  пять,  не  больше.  Лео  подавил
раздражение. "Черт побери, я же не заплесневелый  девяностолетний  учитель
воскресной школы на пенсии! Я -  работающий  инженер,  который  не  боится
испачкать руки.  Мои  технические  разработки  близки  к  совершенству,  а
надежность конструкций бьет все рекорды..."
     Ван Атта запустил дискеты через комнату к Лео:
     - Вот расписание  и  программа.  Идемте,  я  покажу  оборудование,  с
которым  вам  предстоит  работать.  У  "Галак-Тэк"  на  ходу  две   важные
разработки, и они думают освободиться наконец  от  "Проекта  Кая"  и  этих
квадди ["quaddi" - уменьшительное от лат. "quadrirnanus" - четверорукий].
     - Квадди?
     - Официальное наименование.
     - Не слишком ли, гм... уничижительно?
     Ван Атта удивился, потом фыркнул:
     - Что вы. Как их ни называй, это  же  мутанты,  генетически  ущербные
существа, возникшие в результате провала затеи с вегетативным размножением
солдат в Новой Бразилии. Весь этот проект можно было с  большим  удобством
выполнить на земной орбите, но поднялся бы страшный крик о манипуляциях  с
человеческими генами. Так или иначе, есть солидные проекты. Один -  сборка
скачковых кораблей на орбите вокруг Ориент-4,  а  другой  -  строительство
пересадочной станции у черта на куличках, возле Тау Кита.  В  системе  нет
обитаемых планет,  а  тамошнее  солнце  давно  прогорело  и  уже  начинает
остывать. В общем, не курорт, но в том районе обнаружено  не  менее  шести
пространственно-временных  туннелей,  пригодных  для   прохода   скачковых
кораблей. Это может стать очень выгодным заказом - там предстоит выполнить
массу сварочных работ в невесомости...
     Лео покоробило от сквозившего в  словах  администратора  презрения  к
четвероруким людям, но интерес к техническим  проблемам  вытеснил  из  его
сознания остальное. Для него всегда главным была работа, а не зарплата или
продвижение по службе. Руководящие должности его ничуть  не  привлекали  -
ведь тогда ему пришлось бы преимущественно торчать "внизу".
     Он последовал за Ван Аттой в коридор, где их терпеливо ожидал Тони  с
багажом.


     - Я думаю, что биоинженерию здорово  подхлестнуло  создание  маточных
репликаторов, - рассуждал Ван Атта, пока Лео устраивался в предоставленном
ему жилище.
     Это был не  простой  кубрик  для  сна.  Имелся  отдельный  санузел  и
выносной пульт компьютера, а также понравившиеся с первого  взгляда  очень
удобные спальные зажимы. "Утром  хотя  бы  не  будет  болеть  спина,  -  с
грустным удовлетворением подумал Лео. - Головная боль  -  это  уже  другая
проблема".
     - Я что-то слышал об этом, - сказал Лео.  -  Их  изобрели  в  Колонии
Бета, не так ли?
     - Да, - Ван  Атта  кивнул.  -  В  последнее  время  все  эти  колонии
чертовски поумнели. Земле следует поторопиться, если она  хочет  сохранить
свое значение.
     "Тут  он  прав,  -  подумал  Лео.  -  Но  уж  таков  извечный   закон
технического  прогресса.  Конечно,  предприниматель,  вложивший   огромные
деньги  в  осуществление  какой-либо  идеи,  будет  цепляться  за  нее  до
последнего. А тем временем новые изобретатели идут вперед  -  к  огорчению
инженеров, обслуживающих старое".
     - Я думал, что репликаторы предназначены только для крайних  случаев,
когда беременность противопоказана.
     - Вообще-то, единственный реально ограничивающий их применение фактор
- дороговизна, - сказал Ван Атта. - Очень может быть, что вскоре  на  всех
планетах  богатые  дамочки  начнут  уклоняться  от   своих   биологических
обязанностей и выпекать для себя детей таким вот облегченным способом. Ну,
а для "Галак-Тэк" репликаторы означали  эпоху  массовых  экспериментов  по
генной  инженерии  человека,  не  привлекая  массу  приемных  матерей  для
вынашивания эмбрионов. Изящный, чистый, контролируемый технический способ.
К тому же у этих  квадди  гены  взяты  из  столь  многих  источников,  что
совершенно  невозможно  идентифицировать  генетическое  родство.   Никаких
юридических претензий.
     - Тут можно и поспорить, - вяло произнес Лео.
     - Думаю, все это было навязчивой идеей доктора Кая. Я с  ним  никогда
не встречался, но он наверняка обладал гипнотическими  способностями,  раз
ему  удалось  протолкнуть  проект,  который  окупится   через   сто   лет!
Дополнительные руки - это, разумеется, дичайшая выдумка...
     - В невесомости я часто хотел иметь четыре руки, - пробормотал Лео.
     - ...но наибольшие изменения произошли в системе метаболизма.  У  них
никогда не бывает  нарушений  координации  движения,  никаких  заболеваний
вестибулярного  аппарата,  а  тонус  мышц  поддерживается  гимнастическими
упражнениями по пятнадцать минут в день максимум, -  а  вот  вам  или  мне
приходится  упражняться  часами  в  условиях  невесомости.  Их  кости   не
разрушаются вообще. Они более устойчивы к радиации,  чем  мы.  Их  костный
мозг и половые железы могут принять вчетверо  больше  рентген,  чем  наши,
прежде чем "Галак-Тэк" закопает нас. Их физиологию  подтолкнули  так,  что
они способны размножаться в ранней юности,  причем  все  генные  изменения
наследуются, а  это,  как  вы  понимаете,  чрезвычайно  важно.  Работники,
которые никогда не требуют отдыха  внизу,  настолько  здоровы,  что  могут
работать практически бесконечно; они даже, - тут Ван  Атта  рассмеялся,  -
очень охотно "самокопируются!"
     Лео чувствовал, что теряет невозмутимость.
     - А куда  их  девать,  когда  они...  гм...  доживут  до  пенсионного
возраста? - медленно спросил он.
     - Надеюсь, компания что-нибудь изобретет к тому  времени,  -  ответил
Ван Атта, пожав плечами. - Это, к счастью, не моя проблема:  я  отправлюсь
на пенсию раньше.
     - Что будет, если они... уволятся,  уйдут  куда-нибудь?  Допустим,  к
примеру, что кто-то предложит им более высокую плату?  Ведь  в  случае  их
ухода "Галак-Тэк" понесет огромные потери.
     - Вы еще не совсем поняли всю прелесть этой  системы.  Они  не  могут
уволиться.  Они  не  наемные  рабочие.   Они   -   основное   оборудование
предприятия. Им не платят денег, но я бы очень хотел, чтобы мое  жалованье
равнялось тому,  что  компания  тратит  ежегодно  на  их  содержание.  Все
наладится, когда первое поколение подрастет и начнет трудиться и плодиться
в полную силу. Новых особей перестали производить около  пяти  лет  назад,
когда сообразили, что и эта работа по силам самим квадди.
     - А вам не кажется, что профсоюзы могут назвать это рабским трудом?
     - Союзы могут придумать и худшие названия, - проворчал  Ван  Атта.  К
счастью, их деятельность идет на спад. - Они только  ковыряются  в  старом
дерьме и сплетничают. А эти шимпанзята от люльки до могилы  находятся  под
защитным колпаком. "Галак-Тэк" не опекал бы их лучше,  даже  будь  они  из
чистой платины. Вам и мне остается позавидовать им, Лео.



                                    2

     После перелета на скачковом корабле Лео полагались сутки отдыха перед
началом  занятий.  Он  хорошо  выспался  за  ночь  в  невесомости,  и  его
настроение  значительно  улучшилось  по  сравнению  со   вчерашним   днем,
испорченным "дезориентирующей лекцией" Ван Атты (назвать ее иначе  Лео  не
мог). Прогуливаясь, он зашел в сферическую камеру внешнего  наблюдения  на
краю поселка. К своему удовольствию Лео обнаружил там телевьюэр, и  никого
более.
     Над краем планеты сверкали звезды. Панораму медленно пересекала  одна
из маленьких лун Родэо. Тут  внимание  Лео  привлекла  вспышка  света  над
горизонтом, и он установил на  телевьюэре  большее  увеличение.  Блестящий
объект оказался  шаттлом  компании  "Галак-Тэк",  который  транспортировал
огромную цистерну с очищенными нефтепродуктами; их  отправляли  отсюда  на
бедную нефтью Землю. На высокой  орбите  находилось  уже  несколько  таких
цистерн. Лео сосчитал их. Одна, две, три... шесть, и эта последняя - всего
семь.  Ракетные  катера  уже  маневрировали,  чтобы  собрать  цистерны   и
состыковать их друг с другом. После этого один из буксиров  разгонит  весь
"эшелон"  по  направлению  к  пространственно-временному  туннелю,   через
который можно выйти из  этого  сектора  в  иную  точку  галактики,  вблизи
Солнечной  системы.  Буксир  вернется  обратно,  а  груз  по  инерции  сам
проделает весь остаток  пути  до  входа  в  туннель.  Там  его  поймают  и
затормозят такие же буксиры. Потом за дело возьмутся  супергрузовозы.  Эти
огромные грузовозы имеют под защитными кожухами  по  два  генератора  поля
Неклина  и  два   обычных   реактивных   двигателя.   Кораблем   управляет
пилот-скачковик, мозг которого напрямую подключен к бортовым навигационным
системам.
     Каждый пилот-скачковик совершает в сутки по два рейса  -  от  области
Родэо и назад, с пустыми цистернами. После этого  ему  положен  один  день
отдыха, а после двухмесячной вахты его отправляют на месяц вниз, в условия
нормальной гравитации, в неоплачиваемый, но обязательный  отпуск.  Правда,
во  время  отпуска  ему  разрешается  подрабатывать  на   шаттле.   Пилоты
скоростных пассажирских скачковых кораблей вроде того, на котором прилетел
Лео, дразнят пилотов, называя их болотными прыгунчиками или наездниками на
карусельных лошадках, а те в свою очередь обзывают коллег снобами.
     Лео усмехнулся, рассматривая скользящий в черной пустоте  космический
поезд.  Несомненно,  поселок  Кая,  интересный   сам   по   себе,   только
незначительная часть всей деятельности "Галак-Тэк"  на  Родэо.  Ведь  одна
только связка контейнеров, одна из бесконечного ряда, может обеспечить  на
Земле существование целого города неработающих  акционеров,  вдов,  сирот.
Это  было  похоже  на  перевернутую  пирамиду,  вершина  которой  -  кучка
работающих на Родэо и в космосе - поддерживает непрерывно  растущую  толпу
держателей акций. Лео ощутил прилив гордости.
     Из задумчивости его вывел женский голос:
     - Мистер Граф? Я доктор Сондра Еи. Я возглавляю отделение  психологии
и обучения в поселке Кая.
     Женщина,  парившая  в  дверях,  была  в  бледно-зеленом   комбинезоне
компании. Средних лет, некрасивая, но приятная,  с  монгольскими  глазами,
широким носом и с кожей мулатки - цвета  кофе  со  сливками  -  она  легко
проскользнула в дверь как человек, привыкший к состоянию невесомости.  Лео
вежливо подождал, пока она удобно устроится, прежде чем протянуть ему руку
для рукопожатия.
     - Мне  сказали,  что  вы  хотите  поговорить  со  мной.  А  я  тут  с
удовольствием наблюдал за перевозкой грузов. Мне кажется, это  может  быть
подходящим занятием для ваших квадди.
     - Вы правы. Они уже год выполняют эту  работу.  -  Еи  удовлетворенно
улыбнулась. - Вы не испытываете затруднений при общении с квадди? Если  вы
психологически освоились с ними, то и все остальное пойдет хорошо.
     - О, в этом отношении все в порядке... - Лео оборвал фразу,  так  как
не был уверен, что сумеет правильно выразить свои переживания. - Я  только
удивился сначала.
     - Естественно. Вы не боитесь, что вам трудно будет обучать их?
     - Не думаю, что они хуже шайки бичей, которых я обучал на орбитальной
станции Юпитер-4.
     - Я тоже не  думаю,  что  трудности  возникнут  из-за  них.  Вы  сами
увидите, что они умные и внимательные ученики.  Очень  сообразительные.  В
прямом смысле слова - хорошие дети. Но вот о чем я  хочу  сказать,  -  она
остановилась,  как  будто  приводя  в  порядок  мысли.  -  Все  учителя  и
инструкторы выполняют здесь также и  обязанности  родителей  в  поселковой
семье. Хотя квадди безродные, сами они  в  один  прекрасный  момент  могут
стать - и уже становятся родителями. Мы стараемся укоренить в их  сознании
чувство взрослой ответственности. Но пока они все-таки еще дети. Они будут
пристально следить за вами. Я хочу предупредить  вас  об  этом  и  советую
соблюдать осторожность. Они научатся у вас не  только  сварке.  Они  будут
копировать все ваши манеры. Короче, если  у  вас  есть  какие-либо  дурные
привычки - а они есть у нас у всех - их нужно оставить внизу на все  время
вашего пребывания здесь. Другими словами - следите за собой, и в том числе
за своей речью. Например, - продолжала Еи, чуть улыбнувшись, - как-то  раз
одна из наших сотрудниц в детских яслях употребила  выражение  "плевать  в
глаза". Квадди подумали, что это что-то очень веселое, и  среди  пятилеток
началась настоящая эпидемия плевания в глаза.  Пришлось  несколько  недель
бороться с этим увлечением. Вы  будете  работать  с  детьми  постарше,  но
подход  к  ним  должен  быть  таким  же.  Кстати,  вы  привезли  с   собой
какие-нибудь книги или видеозаписи?
     - Ну, я не очень-то увлекаюсь чтением,  -  сказал  Лео.  -  Я  привез
только материалы для подготовки к занятиям.
     - Техническая информация меня не  касается.  Вот  из-за  чего  у  нас
возникают проблемы, так это, гм... литература.
     Лео понимающе усмехнулся:
     - Порнография? Когда я был мальчишкой, мы частенько...
     - Нет, нет. Не порнография. Я не уверена в  том,  что  квадди  вообще
поймут что-либо в порнографии. Сексуальность здесь - открытая тема,  часть
их социального  воспитания,  биология.  Я  гораздо  больше  озабочена  той
литературой,  которая  преподносит  фальшивые   ценности   или   ужасы   в
привлекательной форме или извращает историю.
     Лео обеспокоенно наморщил лоб:
     - Вы преподаете этим детям какую-то историю? Или читаете им сказки?
     - Конечно. Их хорошо снабжают и тем и другим. Но дело  в  том,  чтобы
правильно расставить акценты. Например,  типичная  история  нижнего  мира,
скажем, о колонизации системы Ориент-4, отводит около  пятнадцати  страниц
году  Гражданской  войны,  этому  краткому   и   нетипичному   социальному
катаклизму, а сотня  лет  освоения  и  развития  планет  описаны  на  двух
страницах.  В  нашем  варианте   войне   выделен   один   параграф,   зато
строительству   монорельсового   туннеля   через   каньон   Витгоу,    его
экономическому значению и принесенной им пользе, - пять  страниц.  Короче,
мы подчеркиваем  норму  в  противовес  исключениям:  строительство,  а  не
разрушения, мирную жизнь, а не войну. Таким образом, у квадди  никогда  не
возникает даже мысли о допустимости какого-либо  насилия.  Прочитав  такую
историю, они очень быстро усваивают все, что нам требуется.
     - Я... да, наверное, я бы тоже усвоил, - пробормотал Лео.
     От такого уровня цензуры  ему  стало  не  по  себе,  а  идея  текста,
обязательного для всех работников огромного предприятия, вызывала  желание
немедленно встать по стойке смирно и крикнуть "ура!".
     - Я действительно не привез с собой ничего  такого,  -  чистосердечно
заверил он психолога.
     Доктор Еи повела его в детские ясли и спальни юных квадди.  В  первый
момент Лео был ошеломлен их количеством. Впечатление еще усиливалось из-за
невероятной  подвижности  этих  "шимпанзят".  Десятка   три   четвероруких
ребятишек  мельтешили   вокруг   гимнастических   снарядов,   как   лавина
сумасшедших пинг-понговых шариков. Добродушного вида  толстая  женщина  из
"нижних", которую они звали  мама  Нилла,  занималась  с  группой  девочек
постарше, обучая их чтению. Потом она хлопнула в ладоши, включила  музыку,
и маленькие квадди бросились демонстрировать  игру  или  танец,  смеясь  и
посматривая на  Лео.  В  воздухе  образовалось  что-то  вроде  запутанного
многогранника - руки, руки и  руки  -  этакая  многомерная  акробатическая
пирамида, изменявшая свои очертания в такт музыке. Если кто-нибудь нарушал
ритм и портил правильность композиции, поднимался страшный крик. Все очень
старались достичь совершенства в построении,  не  заботясь  о  том,  чтобы
как-то лично выделиться. Лео не мог бы сказать, что эта игра ему по вкусу,
но все же расплылся в улыбке, когда юные квадди роем  окружили  его  после
выполнения упражнений и спрашивали, понравилось ли ему.
     В конце прогулки доктор Еи кинула на него испытующий взгляд:
     - Мистер Граф, вы все еще чем-то обеспокоены. Уверены ли  вы,  что  в
вас  не  затаился   страх   перед   мутантами,   нечто   вроде   комплекса
Франкенштейна? Будет лучше, если вы сами расскажете мне о своих сомнениях.
     - Страх здесь ни при чем, - медленно проговорил Лео. - Это... ну,  я,
конечно,  не   могу   возражать   против   ваших   стараний   сделать   их
коллективистами. Благодаря этому каждый  из  них  спокойно  проживет  свою
жизнь   в   замкнутом   мирке   космической   станции.   Они   чрезвычайно
дисциплинированны для своих лет - тоже хорошо...
     - Вы правы, это весьма существенно для  их  выживания  в  космических
условиях!
     - Да... но как обстоит дело с их... с их самозащитой?
     - Помилуйте, мистер Граф, от чего им защищаться?
     - Понимаете, здесь у  вас  предусмотрены  тысячи  разных  технических
штучек для защиты жизни - дверные уплотнители и прочее. Детишки  милы!  Но
может, они немного феминизированы? -  Он  говорил,  не  замечая,  что  все
больше и больше хмурится. - На мой взгляд, они идеально  подготовлены  для
эксплуатации. Кем? Ну... кем угодно. И весь этот социальный эксперимент  -
ваша идея? Это похоже на женскую мечту  об  идеальном  обществе.  Все  так
хорошо воспитаны.
     Он чувствовал себя очень неловко, поскольку не был уверен, что доктор
Еи сможет - и захочет - понять его тревогу.
     Она глубоко вздохнула и понизила голос:
     - Мистер Граф, не я изобрела квадди. Меня назначили  сюда  шесть  лет
назад. Я унаследовала их. И я забочусь о них.  Думать  об  их  юридическом
статусе - не ваша проблема, а вот меня это касается в высшей степени. И  я
считаю, что безопасность квадди зависит  от  их  способности  уживаться  в
человеческом обществе.
     - Вы как будто без предубеждения относитесь к подобным  идеям  генной
инженерии. На некоторых планетах такой  уровень  генетических  манипуляций
людьми считался  бы  абсолютно  противозаконным.  Если  такие  люди  вдруг
воспринимают квадди как угрозу, то...
     Она сжала губы и выпрямилась, подчеркивая свой авторитет.
     - Предоставьте уж мне направлять это дело так, как я  считаю  нужным,
мистер Граф. Одобрять или не  одобрять  методы  воспитания  персонала  для
"Проекта Кая" - моя прерогатива. Мистер Ван Атта имел право пригласить вас
сюда, а я вправе отстранить вас от работы. И я сделаю это  без  колебаний,
чтобы сохранить незыблемость генеральной линии Отдела психологии, если  вы
будете не то говорить  и  не  так  поступать.  Мне  кажется,  я  выражаюсь
достаточно ясно?
     - Яснее некуда, - ответил Лео.
     - Весьма сожалею, - искренне сказала она, - но пока вы  находитесь  в
поселке, вы действительно должны воздерживаться от собственных суждений по
этому вопросу.
     "Я инженер и специалист по испытаниям на прочность, - подумал Лео.  -
И это не моя работа - весь день выносить суждения". Но он не сказал  этого
вслух. Они расстались несколько натянуто.


     Развлекательная  видеопрограмма   называлась   "Животные,   животные,
животные". Сильвер включила раздел "Кошки".
     - Снова? - робко спросила Клэр, смотревшая видео вместе с ней.
     - Еще только один раз, - умоляюще произнесла Сильвер.
     Очарованная, она даже чуть приоткрыла рот, когда на экране  появилась
черная персидская кошка, но из уважения к  Клэр  приглушила  звук.  Кошка,
изогнув спину,  лакала  молоко  из  чашки,  удерживаемой  на  полу  земным
притяжением. Мелкие белые капли, стекая с ее розового язычка, летели назад
в чашку, словно намагниченные.
     "Как бы я хотела иметь кошку... Они  такие  мягкие  на  вид".  Нижняя
левая рука Сильвер вытянулась, чтобы приласкать кошку, но не почувствовала
ничего - это ведь только иллюзия.  На  экране  показалась  земная  хозяйка
кошки,  которая  взяла  ее  на  руки.  Обе  выглядели  такими  уверенными,
довольными...
     - Смотри, ее можно баюкать, как ребенка.
     - Может быть, и тебе скоро позволят  иметь  ребенка,  -  предположила
Клэр.
     - О, это не одно и то  же!  -  воскликнула  Сильвер.  Она  не  смогла
удержаться от слегка завистливого взгляда на Энди, спящего в воздухе возле
матери. - Неужели мне никогда не удастся побывать внизу?
     - Зачем тебе это? Там же так неудобно. Да и опасно.
     - Но они же там живут! И  вообще,  на  планетах  очень  интересно,  -
сказала Сильвер, добавив про себя:  "И  люди  интересные".  Она  вспомнила
мистера  Графа,  которого  видела  вчера  в  Гидропонике  во  время  своей
последней смены. Еще один  двуногий,  который  может  бывать  везде  и  от
которого что-то зависит. Как сказал мистер  Ван  Атта,  он  и  родился  на
старой Земле.
     Кто-то тихо постучал, и Сильвер открыла герметическую  дверь  кнопкой
дистанционного   управления.   Сигджи,   в   желтой   униформе   Отделения
обслуживания воздушных систем, просунул голову в дверь.
     - Поблизости никого нет, Сильвер.
     - Ладно, входи.
     Сигджи проскользнул внутрь, и она закрыла дверь. Потом он  повернулся
и, достав из  большого  кармана  на  поясе  инструменты,  открыл  отмычкой
пластинку  в  стене.  Повозившись  немного,  блокировал  механизм   двери.
Пластинку он оставил открытой на случай срочной необходимости, если  вдруг
постучится доктор Еи и весело спросит:  "Что  вы  делаете?"  Тем  временем
Сильвер  сняла  заднюю  панель  с  видео.  Сигджи  подплыл   и   осторожно
присоединил к контактам самодельный электронный жучок,  чтобы  на  монитор
шли помехи и никто не мог наблюдать за ними.
     - Отлично придумано?
     - Нам, наверное, здорово влетит, если это обнаружат, -  засомневалась
Клэр.
     - Почему?  -  пожала  плечами  Сильвер.  -  Мистер  Ван  Атта  всегда
отсоединяет сигнал дымовой тревоги в своей квартире, когда курит "травку".
     - Я думал, нижним не разрешается курить на борту.
     - Мистер Ван Атта говорит, что у него  привилегия  ранга,  -  сказала
Сильвер. - Я бы тоже хотела иметь ранг...
     - А тебе он не давал курить? - спросила Клэр почти с ужасом.
     - Один раз.
     - Ой! - Сигджи замер от любопытства. - Ну, и как?
     Сильвер состроила гримасу:
     - Не знаю. Это очень неприятно. У меня  аж  глаза  покраснели.  Может
быть,  у  людей,  живущих  внизу,  действует  какая-нибудь   биохимическая
реакция, которой у нас нет. Я спрашивала мистера Ван Атту,  но  он  только
смеялся.
     Сигджи хмыкнул и переключил свое внимание на экран головида. Все трое
расположились вокруг и замолкли в ожидании. Музыка стала громче,  и  перед
зрителями побежали четкие красные буквы: "Узник Зенды".
     Действие  разворачивалось  на  достоверной,  до  мельчайших   деталей
воспроизведенной городской улице времен древней планетарной цивилизации  -
видимо, еще до эпохи космических полетов  или  даже  раньше,  до  открытия
электричества. Четверка начищенных до блеска лошадей, звеня сбруей, тащила
по земле тщательно отделанный ящик на колесах.
     - Ты что, не могла достать другую серию "Ниндзя со звезд  Близнецов?"
- возмутился Сигджи. - Это опять твоя проклятая порнуха. Мне  бы  хотелось
что-нибудь реалистическое, вроде той охоты  в  поясе  астероидов...  -  Он
замахал всеми четырьмя руками и зловеще заурчал, изображая  шум  двигателя
при сильном ускорении.
     - Молчи, смотри, сколько зверей! - восхищалась Сильвер. - Так  много,
а ведь это даже не зоопарк. И малышей полно.
     - Наверное, там грязно, - хихикнула Клэр. - Они ведь без пеленок. Вот
и представь себе, что получается.
     - Конечно, - презрительно фыркнул Сигджи, - в те давние времена Земля
представляла собой отвратительное место для житья.  Ничего  удивительного,
что люди отрастили себе ноги. Нужно же было что-то иметь для  передвижения
в воздухе, а не...
     Сильвер щелкнула выключателем.
     - Если ты не замолчишь сию же минуту, - сказала она  угрожающе,  -  я
заберу этот фильм и пойду спать в свою комнату. А вы можете  оставаться  и
смотреть "Технологию обслуживания агрегатов для приготовления пищи".
     -  Прошу  прощения.  -  Сигджи  обвил  себя  всеми  четырьмя  руками,
обратившись в покорный, исполненный раскаяния шар.
     - Ладно. - Сильвер включила видео и они продолжили смотреть программу
молча и увлеченно. Когда начали показывать железную  дорогу,  даже  Сигджи
перестал недовольно хмыкать.


     Лео с удовольствием начал свою первую лекцию.
     - Смотрите, вот типичный шов после сварки электронным лучом...
     Он подрегулировал резкость на дисплее головида. В центре зала в ярком
голубом свете возникло трехмерное изображение операции, заснятое с помощью
компьютерного рентгенографического устройства.
     - Располагайтесь так, ребята, чтобы вам всем было хорошо видно.
     Слушатели принялись устраиваться вокруг дисплея. Они протягивали руки
подлетавшим, помогая остановиться, и наконец образовали ажурную  полусферу
- что-то вроде гигантской живой  раковины,  полной  внимания.  Доктор  Еи,
никому не  мешая,  сидела  (если  это  можно  было  так  назвать)  позади.
"Проверяет мою лояльность", - подумал Лео,  не  придавая,  впрочем,  этому
значения. Он не собирался что-либо менять в своей лекции из-за нее.
     Лео медленно поворачивал изображение, так, чтобы каждый  из  учеников
мог рассмотреть его под любым углом.
     - Вот я показываю вам эту часть в увеличенном  виде.  Это  поперечное
сечение шва. Обратите внимание на вон те мелкие круглые поры. Кто  скажет,
дефектный этот шов или нет?
     Он  чуть  было  не  прибавил:  "Поднимите  вверх  руку",  но  вовремя
сообразил, что  здесь  такое  предложение  было  бы  неуместно.  Несколько
учеников, решив эту задачу, в знак готовности скрестили  верхние  руки  на
груди (вместо того, чтобы поднять их). Лео кивнул Тони:
     - Это же газовые пузыри, правда, сэр? Шов получился дефектный.
     Довольный Лео улыбнулся. Ответ позволял продолжать лекцию так, как он
запланировал.
     - Да, это действительно  поры,  наполненные  газом.  Однако,  как  ни
странно,  при  ближайшем  рассмотрении  шов  оказывается   не   дефектным.
Посмотрим, что покажет картина компьютерного сканирования по длине шва.
     В  углу  дисплея  замелькали  цифры,  а  поперечное  сечение   быстро
перемещалось.
     - Как видите, в каждом сечении не больше двух пор, и во всех  случаях
они занимают менее пяти процентов его  площади.  Кроме  того,  сферические
пустоты наименее опасны, по сравнению с другими формами. От них реже всего
развиваются трещины. Такой неугрожающий дефект называется  дискретным,  то
есть прерывистым.
     Лео сделал паузу, а три десятка  голов  одновременно  склонились  над
электронными блокнотами, которые квадди придерживали нижними руками.
     - Впрочем, надо учесть, что этим швом сварены стены обычного бака для
хранения жидкостей, а не камера сгорания  реактивного  двигателя,  которая
должна выдерживать высокое давление и температуру. Для двигателя такой  же
дефект, как правило, будет опасным.
     - А вот это, - он переключил  дисплей  головида  на  красный  фон,  -
изображение того же шва, снятое с  помощью  ультразвукового  сканирования.
Сможет кто-нибудь определить, какое нарушение здесь?
     Лео взлетел вверх, в ярко освещенное пространство. Снова  скрестились
несколько пар рук. Лео кивнул другому ученику - красивому парню  с  прямым
носом, блестящими черными глазами и крепкими мускулами. Его  смуглая  кожа
эффектно контрастировала с красной футболкой и шортами.
     - Да, Прамод?
     - Это послойные нарушения.
     - Правильно! Но присмотритесь к этому изображению. Куда девались  все
наши маленькие пузырьки? Может, кто-нибудь думает, что они каким-то  чудом
закрылись? Спасибо, - поблагодарил Лео за понимающие улыбки. - Я рад,  что
вы так не думаете. Давайте сложим вместе оба снимка.
     Компьютер объединил красное и  голубое,  и  общие  точки  изображения
засветились пурпурным цветом.
     - А теперь посмотрите на этих клопиков, - сказал Лео и снова  взлетел
вверх. - Эти две поры, плюс этот слой - они все в одной плоскости.  И  при
таком повороте видно, что уже начинает формироваться опасная трещина.  Вот
это, ребята, настоящий дефект.
     Он повернул изображение и подчеркнул трещину  яркой  розовой  линией.
Среди слушателей пронесся вздох восхищения. Лео улыбнулся и продолжил:
     - Вот что интересно: оба  эти  изображения  дают  ценную  информацию,
каждое - в пределах своих возможностей. Но ни то, ни другое в  отдельности
не дает полной информации. Вы должны помнить,  что  рентгенография  служит
прекрасным средством для выявления пустот и включений, но недостаточна для
определения трещин, а ультразвук лучше всего обнаруживает такие  послойные
нарушения, которые рентгеновские лучи могут пропустить.  Только  складывая
оба изображения можно сделать точное определение.
     Лео заменил пурпурную картинку другой - одноцветной.
     - Что вы видите теперь?
     - Это лазерная сварка, сэр, - отозвался Тони. Лео грустно усмехнулся:
     - Да, ты прав, это обычный снимок лазерной  сварки.  Вполне  понятно,
что ты так подумал. Но прошу  вас  хорошо  запомнить  данное  изображение,
потому что это самое опасное явление, с  которым  вы  можете  когда-нибудь
встретиться.
     Его слова произвели на слушателей сильное впечатление, даже несколько
смутили  их.  Лео  сделал  паузу,  чтобы   заставить   всех   проникнуться
серьезностью момента.
     - Данный снимок, - тут голос его понизился и обрел оттенок презрения,
- всего лишь фальсифицированное изображение. И самое коварное то, что  это
не единичный пример обмана. Некоторые субподрядчики компании  "Галак-Тэк",
поставлявшие силовые камеры для скачковых кораблей, нашли, что их  доходам
грозит опасность из-за частых случаев отбраковки изделий. Но вместо  того,
чтобы улучшить качество сварки, они решили выйти из затруднения с  помощью
инспекторов контроля качества. Мы уже никогда не узнаем ничего  наверняка.
Может быть, подкупили главного инспектора. Его не удалось  допросить,  так
как он внезапно погиб из-за нарушений в работе силового скафандра.  Аварию
объяснили тем, что он  был  пьян  и  не  сладил  с  управлением.  Вскрытие
действительно показало высокий процент алкоголя в  крови.  Правда,  только
значительно  позже  обратили  внимание  на   странное   обстоятельство   -
количество алкоголя было так велико, что он не мог бы ходить,  не  то  что
надеть скафандр.
     Определенно  известно,   что   взятку   брал   помощник   инспектора.
Положительное заключение для всех швов было дано потому,  что  каждый  раз
испытывался один и тот же качественный шов, снова и снова! А  данные  этих
проверок направлялись в контролирующий  компьютер.  Всего  было  пущено  в
эксплуатацию двадцать силовых камер - двадцать бомб замедленного действия.
Только через восемнадцать месяцев, - после  того,  как  взорвалась  вторая
камера, - вся история полностью раскрылась.
     Авария была страшной. Я говорю это не понаслышке. Я был в комиссии по
расследованию и нашел причину аварии, применив  старейший  в  мире  способ
контроля - "глаз и мозг". Я сидел  и  просматривал  сотни  голографических
изображений одно за другим, и увидел, что снова и снова повторяется одно и
то же изображение. Компьютер на это, конечно, не реагировал - он  попросту
фиксировал отсутствие дефектов. Я же понял, что сделали эти ублюдки...
     Лео стиснул руки, чтобы скрыть дрожь - его  всегда  начинало  трясти,
когда он возвращался к тому страшному событию.
     - Можно обмануть компьютер, но не законы природы. В двух  катастрофах
погибло восемьдесят шесть человек. Это  был  не  просто  обман,  это  было
холодное преднамеренное убийство.
     Лео делал паузу:
     - А теперь я хочу сказать вам самое главное. Человеческий мозг -  вот
самый совершенный контрольный прибор! Можно  записать  все  данные,  можно
потом отыскать забытое на пленках, в книгах, но главная истина должна быть
выжжена в ваших сердцах - ничего,  ничего  нет  важнее  в  людях,  чем  их
абсолютная личная честность! Работаете ли вы сварщиками, или  инспекторами
- законы физики всегда служат неумолимыми детекторами лжи. Можно  обмануть
человека, но нельзя обмануть металл! Это все.
     Он  перевел  дыхание  и  доброжелательно  оглядел  своих  слушателей.
Четверорукие студенты восприняли его рассказ очень серьезно. Даже  остряки
притихли. Все выглядели как-то ошеломленно и смотрели на него со страхом и
благоговением.
     - Теперь, - он потер руки, чтобы снять напряжение, - пойдемте в  цех,
разберем лазерный сварочный аппарат и посмотрим,  не  найдется  ли  в  нем
чего-нибудь, что может привести к аварии...
     Квадди, оживленно болтая, послушно выстроились перед ним. Еи  ожидала
Лео в дверях. Она улыбалась.
     -  Впечатляющее  представление,  мистер  Граф.  Вы  так  красноречиво
рассказали о своей  работе.  Вчера  я  решила,  что  вы  очень  молчаливый
человек.
     Лео смутился и пожал плечами:
     - Легко говорить, если есть о чем.
     - Я и не подозревала, что сварка может быть таким  интересным  делом.
Вы настоящий энтузиаст!
     - Надеюсь, что квадди тоже не скучали. Важно не только донести  суть,
но и увлечь своей идеей. Для меня это самая приятная работа на свете.
     - Я тоже начинаю так думать. Ваш рассказ... - она чуть  поколебалась,
- ваш рассказ о подлоге имел большой успех. Они никогда  ничего  подобного
не слышали. Признаться, я тоже не знала о таком эпизоде.
     - Это было несколько лет назад.
     - Все равно, это факт ужасный, - взволнованно сказала Еи.  -  Это  же
правда. Я хочу верить, что история никого не оставила равнодушным.
     - Когда-нибудь  и  они  могут  попасть  в  такую  ситуацию.  Излишняя
доверчивость  очень  опасна.  Их  следует  подготовить   к   такого   рода
обстоятельствам.
     - Да, - улыбнулась она.
     Последний из учеников исчез в коридоре.
     - Ну, я пойду догоню  их.  Вы  будете  присутствовать  на  всех  моих
лекциях? Приходите. Я из вас сделаю сварщика.
     Еи отрицательно покачала головой:
     - Звучит заманчиво, но у меня, к сожалению, прорва работы.  Я  должна
покинуть вас. У вас все будет в порядке, мистер Граф.



                                    3

     - Бэ-э-э, - сказал Энди и  высунул  язык,  выталкивая  рисовую  кашу,
которую Клэр засунула ему в рот ложечкой.  Отвергнутая  в  качестве  пищи,
каша тем не менее привлекла его внимание  как  новая  игрушка.  Он  поймал
белый шарик ладонями правой верхней и нижней левой рук, когда тот медленно
пролетал мимо.
     - Э-э-э! - запротестовал Энди, когда "мячик" размазался по рукам.
     - Ох, Энди,  -  недовольно  заворчала  Клэр  и  вытерла  его  ладошки
измазанным бумажным полотенцем. - Ты должен съесть это, сынок.  Доктор  Еи
говорит, что рис очень полезный.
     - Наверное, он наелся, - беспомощно предположил Тони.
     Экспериментальное кормление  проходило  в  отдельной  квартире  Клэр,
выделенной для нее после рождения Энди. Она часто скучала по подружкам  из
старой общей  спальни,  но  с  сожалением  убеждалась,  что  администрация
поступила правильно. Ее популярность матери и  очарование  Энди  наверняка
поблекли бы из-за  частых  ночных  кормлений,  смены  пеленок,  желудочных
расстройств, простуд и тому подобного.
     Теперь Клэр осталась и без Тони. В последние шесть  недель  он  почти
все время проводил на занятиях по сварке. Похоже, темп жизни ускорился  во
всем поселке. Бывали  дни,  когда  казалось,  что  некогда  даже  свободно
вздохнуть.
     - Наверное, рис ему не  нравится,  -  предположил  Тони.  -  Попробуй
добавить туда чего-нибудь.
     - Все кругом знают, что надо сделать, - вздохнула Клэр, - все,  кроме
меня... Но вчера он все-таки съел немного.
     - А как это на вкус?
     - Не знаю. Я никогда не пробовала.
     Тони взял ложку из ее руки и помешал в  чашке  с  откинутой  крышкой.
Оттуда выскочила большая белая капля, и он ловко забросил ее себе в рот.
     - Эй! - воскликнула Клэр с негодованием.
     - Бэ-э, - подавился Тони. - Неудивительно, что  он  все  выплевывает.
Это не лезет в горло. Дай мне полотенце.
     Он вытер рот. Клэр выхватила ложку  и  подлетела  к  своей  кухоньке.
Просунув руки в специальные отверстия с манжетами-уплотнениями, она вымыла
ложку в водяных брызгах и обдала струей пара.
     - Микробы! - прикрикнула она сердито на Тони.
     - Да ты попробуй сама!
     Она с сомнением понюхала открытую чашку:
     - Я поверю тебе на слово.
     Тем временем Энди поймал верхними руками правую нижнюю и засунул ее в
рот.
     - Тебе еще рано есть мясо, - вздохнула Клэр, распрямляя его ручки.
     Энди набрал воздуха, приготовившись заплакать, но раздумал  и  весело
сказал: "а-а-а", так как дверь открылась, скользнув в  сторону,  и  в  ней
показался новый, интересный для него объект.
     - Как дела, Клэр? - спросила доктор Еи.  Ее  толстые,  бесполезные  в
невесомости ноги болтались в воздухе, когда она вплывала в комнату.
     Клэр просияла: она любила доктора Еи  и  чувствовала  себя  спокойнее
рядом с ней.
     - Энди не хочет есть рисовую кашу. Но ему  очень  нравятся  протертые
бананы.
     - Хорошо, тогда в следующий раз дай  ему  кашу  из  овсяной  муки,  -
сказала доктор Еи. Она перелетела  к  Энди,  протянула  ему  руку,  и  тот
ухватился за нее своими верхними. Тогда она отцепила его ручонки,  а  свою
перенесла вниз. Энди зацепился нижними и засмеялся.
     - Координация движений развивается прекрасно, - констатировала Еи.  -
Ручаюсь, нижние руки будут действовать не хуже верхних к его  первому  дню
рождения.
     - Позавчера у него прорезался  четвертый  зуб,  -  радостно  сообщила
Клэр.
     - Это природа подсказывает тебе, что пора  есть  рисовую  кашу,  -  с
притворной серьезностью сказала малышу доктор Еи. Он опять уцепился за  ее
руку, завороженно уставившись на золотые серьги Еи. Про кашу он уже  забыл
окончательно.
     - Не волнуйся, Клэр. С  первым  ребенком  всегда  бывает  трудно.  Со
вторым будет легче.  Гарантирую,  что  к  двадцати  годам  все  твои  дети
научатся обращению с рисовой кашей.
     Клэр облегченно рассмеялась:
     - Мистер Ван Атта тоже часто спрашивает о его развитии.
     - А-а-а... - доктор Еи натянуто улыбнулась. - Да, всем интересно.
     Чтобы обезопасить серьги от готовящегося нападения, она расположилась
в  воздухе  вне  пределов  досягаемости  маленького  квадди.  Расстроенный
крушением своих планов Энди  протестующе  завопил.  Доктор  Еи  тотчас  же
сдалась на милость победителя, но  выиграла  время,  протянув  ему  только
кончики пальцев. Энди опять направился к ее ушам.
     - Ну-ка, давай-давай, лезь, - подбодрил сына Тони.
     - Ладно, - доктор Еи повернулась  к  Клэр.  -  Я  ведь  зашла,  чтобы
сообщить хорошие новости. Компания настолько удовлетворена тем,  как  идут
дела с Энди, что решила ускорить твою вторую беременность.
     Лицо Тони за спиной доктора Еи расплылось в улыбке и он  торжествующе
поднял верхние руки. Клэр тоже не скрывала своей радости.  Итак,  компания
считает, что она все делает хорошо. А Клэр до сих пор думала, что никто не
замечает ее стараний.
     - Что значит ускорить?
     - Твои месячные циклы сейчас подавлены, потому что ты  кормишь  Энди.
Так? Тебе назначено посещение больницы на завтрашнее утро. Доктор Минченко
даст тебе лекарство, чтобы восстановить их опять. Ты можешь начать попытки
во время второго цикла.
     - О Господи! Так скоро. - Первая беременность исчерпала все ее  силы.
- Я уверена, что справлюсь. Но вы же говорили, что идеальный перерыв между
родами - два с четвертью года?
     - По всему Проекту прилагаются усилия для  повышения  продуктивности.
Во всех отраслях, - ответила доктор Еи, тщательно  взвешивая  свои  слова.
Она натянуто улыбнулась Клэр, но на Тони взглянула прямо и весело:
     - Я рада, что ты здесь, Тони, потому что у меня есть хорошие  новости
и для тебя. Твой инструктор по сварке, мистер Граф, считает тебя первым  в
классе. Поэтому ты назначен старшим бригады, вылетающей на первый  объект,
где "Галак-Тэк" заключила контракт -  станцию  Клайн.  Бригада  отправится
примерно через месяц.  Это  на  дальнем  конце  пространственно-временного
туннеля, по ту сторону Земли. Мистер Граф полетит с  вами.  По  дороге  он
закончит ваше обучение и будет техническим инспектором.
     Тони в восторге пролетел по комнате, крича:
     - Наконец! Настоящая работа! - и  остановился,  пораженный  внезапной
мыслью. Клэр, сообразившая раньше него,  почувствовала,  как  каменеет  ее
лицо.
     - Но как же Клэр забеременеет в следующем месяце, если я уеду?
     - Наверное, доктор Минченко заморозит несколько порций  спермы  перед
твоим отъездом, - предположила Клэр. - Да?
     - Э-э-э...  гм,  -  замялась  доктор  Еи.  -  По  правде  говоря,  мы
планировали иначе. Отцом твоего следующего ребенка намечен Руди из  Отдела
установки микросистем.
     - О, нет! - задохнувшись, прошептала Клэр.
     Доктор Еи изучающе взглянула на обоих и строго поджала губы.
     - Руди очень хороший парень. Ему будет неприятна твоя реакция.  После
всех наших разговоров ты не должна возмущаться, Клэр.
     - Да, знаю, но я надеялась, что нам с Тони позволят снова, ведь у нас
хорошо получилось. Я попрошу об этом доктора Кая.
     - Его уже нет с  нами,  -  вздохнула  доктор  Еи.  -  А  вы,  значит,
соединились в постоянную пару. Я же предупреждала вас, чтобы вы не  делали
этого, разве не так?
     Клэр опустила голову. Лицо Тони превратилось в маску.
     - Клэр, Тони, я знаю, это кажется  очень  трудным.  Но  вы  -  первое
поколение  -  несете  особую  нагрузку.  Вы  -  первый  шаг   в   детально
разработанном плане "Галак-Тэк" на многие поколения вперед.  И  для  тебя,
Клэр, намечена длительная  репродуктивная  карьера.  Очень  возможно,  что
впоследствии вы  опять  сойдетесь.  А  ты.  Тони,  пойдешь  на  повышение.
"Галак-Тэк" не собирается терять тебя. Будут другие девушки...
     - Мне не нужны другие девушки. Мне нужна Клэр.
     Доктор Еи сделала паузу:
     - Я не должна была говорить тебе об этом сейчас, но Зинда  из  Отдела
питания назначена следующей для тебя. Согласись, что она красивая девушка.
     - Ее смех напоминает звук пилы.
     - Ладно. Мы обсудим это позже, - нетерпеливо отмахнулась доктор Еи. -
Обсудим со всеми подробностями, а сейчас мне нужно побеседовать с Клэр.
     Не обращая внимания на обиду и робкие  возражения  Тони,  она  твердо
выставила его за дверь. Потом повернулась к Клэр  и  строго  взглянула  на
нее:
     - Клэр, вы с Тони продолжали половые  сношения  после  того,  как  ты
забеременела?
     - Доктор Минченко сказал, что это не вредно для ребенка.
     - И доктор Минченко в курсе дела?
     - Я не  знаю...  Я  только  спросила  его  вообще,  -  Клэр  виновато
разглядывала руки. - А вы думали, что мы прекратили?
     - Конечно, да!
     - Но вы нам не запрещали.
     - А вы меня не спрашивали. Конечно, вы намеренно  не  касались  этого
вопроса, как  я  теперь  понимаю.  О,  как  я  могла  не  предвидеть  этой
возможности!
     - Но люди внизу все время занимаются этим, - защищалась Клэр.
     - Откуда ты знаешь, что делают люди внизу?
     - Сильвер говорит, мистер Ван Атта... - Клэр внезапно замолчала.
     Доктор Еи насторожилась:
     - Что ты знаешь о Сильвер и мистере Ван Атта?
     - Да все, наверное. Понимаете, нам было интересно, как  это  делается
внизу. - Клэр помолчала, потом добавила: - Они странные, эти нижние.
     Доктор Еи на миг замерла, потом  закрыла  лицо  руками  и  беспомощно
рассмеялась.
     - Значит, это Сильвер снабжала вас информацией?
     - Ну да, - Клэр растерянно посмотрела на психолога.
     Доктор  Еи  перестала  смеяться,  в  ее  глазах  появилось   странное
выражение - смесь юмора с раздражением.
     - Я думаю... Тебе лучше сказать Тони, чтобы не болтал. Боюсь,  мистер
Ван Атта огорчится, если узнает,  что  его  личная  жизнь  стала  всеобщим
достоянием.
     - Хорошо, - согласилась Клэр с некоторым сомнением. - Но вы... вы  же
всегда расспрашивали меня обо всем про меня и Тони.
     - Это большая разница. Мы старались помочь вам.
     - А мы с Сильвер тоже стараемся помогать друг другу.
     - Никто не предполагал, что вы будете помогать  друг  другу  в  таких
делах, - сурово заявила доктор Еи, пытаясь скрыть улыбку. - Вы должны были
ждать, пока вам все растолкуют старшие. - Она помолчала. -  Ну,  и  кто  в
курсе? Надеюсь, только ты и Тони?
     - Нет, мои подруги по спальне тоже. Я  беру  туда  Энди  в  свободное
время, и мы все играем с ним. Я, пока не перебралась в отдельную квартиру,
спала рядом с Сильвер. Она моя лучшая подруга. Сильвер такая  смелая!  Она
способна на такие поступки, на какие я бы  никогда  не  решилась!  -  Клэр
вздохнула с легкой завистью.
     - Восемь человек, - пробормотала Еи. - О, Кришна... Надеюсь, ни  одна
из них еще не вдохновилась примером твоей лучшей подруги?
     Клэр не хотела лгать, и потому промолчала. Психолог по ее лицу поняла
все без слов.
     Еи повернулась в воздухе. "Придется поговорить с Сильвер.  Надо  было
это сделать сразу, как только у меня появилось подозрение... Но я  думала,
что у него хватит ума не загрязнять эксперимент..."
     - Слушай, Клэр, мы еще поговорим о твоем новом  назначении.  Я  хочу,
чтобы все было хорошо и приятно, насколько возможно.  Ты  знаешь,  я  могу
помочь, не правда ли? Я вернусь к тебе, как только появится возможность.
     Еи сняла со своей шеи Энди (он как раз собрался попробовать серьги на
вкус), передала его Клэр и выплыла в коридор, бормоча себе под нос  что-то
вроде: "Не было печали..."
     Оставшись одна, Клэр прижала к  себе  ребенка.  Мрачные  предчувствия
отозвались тяжестью  в  сердце.  А  она  так  старалась,  чтобы  все  было
хорошо...


     Резкий свет  и  тени  открытого  космоса  заставляли  Лео  пристально
следить за тем, как двое его учеников в скафандрах устанавливают  запорное
кольцо на конце гибкой трубы. Быстро мелькали восемь рук в  перчатках.  Он
включил микрофон.
     - Так, хорошо. Прамод, Бобби, теперь давайте сюда сварочный аппарат и
рентгенограф и подготовьте их к  работе.  А  ты,  Юлиан,  введи  программу
оптического автоприцела лазера и включи его.
     Дюжина  четвероруких   фигур   с   персональными   номерами,   крупно
отпечатанными на каждом шлеме и  на  серебристой  спине,  перепрыгивали  с
места на место, чтобы лучше  видеть.  Встроенные  в  скафандры  реактивные
двигатели фыркали клубами дыма.
     - Производя сканирование шва электронным лучом, - продолжал Лео  свою
лекцию, - нельзя допускать, чтобы он проникал  насквозь.  Этот  луч  может
прорезать стальную плиту  в  полметра  толщиной.  Один  случайный  всплеск
мощности, - и ваш  атомный  котел  высокого  давления  или,  скажем,  ваша
пульсационная  силовая  камера  будут  безнадежно  испорчены  безобразными
дырками. Теперь, - Лео подчеркнул голосом важное значение  своих  слов,  -
обратим внимание на пульсатор, который под контролем у Прамода.
     Прамод вздрогнул и стал торопливо щелкать  клавишами  на  считывающем
устройстве прибора.
     - Используя самопроизвольную пульсацию  луча  в  зоне  сварки,  можно
подобрать такую частоту, при  которой  устанавливается  обратная  связь  с
генератором. Благодаря этому снимается упомянутая мною проблема.
     Прежде чем начинать сварку, всегда дважды  проверьте,  как  действует
генератор. Запорное кольцо должно быть плотно  приварено  к  трубе.  Потом
тщательно проверьте, нет ли трещин: внешним  осмотром,  вихревыми  токами,
методом рентгеновского сканирования, ультразвуковым зондом, а в заключение
- с помощью обычной кувалды.
     Лео  приготовился  перевести  своих  учеников  к  следующему  участку
работы.
     - Тони, перенеси лазер.  Да  отключи  же  его!  -  Резкий  окрик  Лео
прогремел во всех наушниках. Луч исчез, но рычаги управления действовали -
случайный удар  по  ним,  когда  Тони  поворачивал  аппарат,  и...  -  Лео
содрогнулся, вообразив, какой разрез он мог бы сделать в крыле поселка,  и
не только.
     -  Будь  осторожнее,  Тони!  Я  видел  однажды,  как  из-за  подобной
невнимательности человека разрезал пополам его друг.
     - Виноват... Я думал, сокращу время... простите, - пробормотал Тони.
     - Ты же знаешь.  -  Лео  немного  успокоился,  хотя  сердце  его  еще
учащенно билось. - В безвоздушном пространстве  луч  не  рассеивается.  Он
достанет и вон до того спутника, разрезая все на своем пути.
     От дальнейших объяснений Лео удержался: он сделает это позже,  не  по
общему канал связи.
     Когда его ученики, смеясь и  балагуря,  переодевались  в  раздевалке,
чистили и складывали скафандры, Лео пробрался  к  молчаливому  и  бледному
Тони. "Вроде бы я не так уж сильно на него рявкнул. Прежде он не был таким
чувствительным..."
     - Закончишь переодеваться, останься, поговорим, - сказал он спокойно.
     - Да, сэр, - виновато ответил Тони.
     Когда его товарищи улетели, спеша на обед после смены, Тони  повис  в
воздухе, скрестив обе пары рук, как будто защищаясь. Лео подплыл к нему  и
серьезно спросил:
     - Почему ты сегодня такой расстроенный?
     - Виноват, сэр. Больше этого не случится.
     - Ты целую неделю сам не свой. Тебя что-то гнетет, мой мальчик?
     Тони покачал головой:
     - Нет, ничего. Ничего, что касалось бы вас, сэр.
     - Если что-то отвлекает тебя от работы, то это тоже мое  дело.  Давай
поговорим. Поссорился с Клэр? Нездоров Энди? Или ты с кем-то подрался?
     Тони неуверенно поднял на Лео свои голубые глаза, но сказал только:
     - Нет, сэр.
     - Может быть, ты не хочешь уезжать работать  по  контракту?  Ведь  вы
впервые покидаете свой дом.
     - Нет, нет, - возразил Тони и, немного помолчав,  вновь  взглянул  на
Лео. - Скажите, сэр, а много еще таких компаний в космосе, кроме нашей?
     - Нет, в глубоком  космосе  их  не  так  уж  много,  -  ответил  Лео,
несколько сбитый с толку таким поворотом разговора. - Конечно, "Галак-Тэк"
- одна  из  самых  крупных  компаний.  Только  с  полдюжины  других  могут
составить  нам  конкуренцию.  На  сильно  перенаселенных  планетах,   как,
например, Эскобар, или Ориент, или Земля, есть много фирм помельче.  Но  в
дальний космос выходят только наиболее сильные.
     - Значит... значит, если даже уйти из "Галак-Тэк", можно найти другую
работу в пространстве?
     - О, конечно. Мне уже предлагали... Но наша компания выполняет именно
такую работу, которая мне по  душе,  так  что  нет  смысла  искать  что-то
другое. И я  постепенно  достиг  здесь  высокого  положения.  Наверное,  я
останусь в "Галак-Тэк" до пенсии, если не помру прямо на работе.
     "Например, от сердечного приступа, увидев, как один из моих  учеников
нечаянно тыкает себе луч в живот". Лео, разумеется, не сказал этого  вслух
- парень и так достаточно казнится. Это и сейчас видно по его лицу.
     - Сэр, расскажите мне... о деньгах.
     - Деньги? - Лео поднял брови. - Что же о них  скажешь?  Это  то,  что
обеспечивает жизнь.
     - Я никогда их не видел... Насколько я понял, это нечто вроде значков
с фиксированной ценностью, которые облегчают обмен и всякие расчеты.
     - Правильно.
     - А где их берут?
     - Ну, большинство людей работает для этого.  Люди...  э-э...  продают
свой труд за  деньги.  Или,  если  они  что-то  имеют,  или  сделали,  или
вырастили, они могут продать это. Я работаю.
     - И "Галак-Тэк" дает вам деньги?
     - Ну, да.
     - А если бы я попросил, компания дала бы мне деньги?
     - М-м-м... - замычал Лео, чувствуя себя, как  на  тонком  льду.  Свое
личное мнение о "Галак-Тэк" лучше держать при себе, раз уж он ест их хлеб.
Его  дело  преподавать  прочность  и  надежность  сварочных  работ,  а  не
рассуждать о требованиях профсоюзов. - На что бы  ты  их  потратил  здесь?
"Галак-Тэк" предоставляет тебе все, что нужно. Ну, а я, когда бываю  внизу
или где-нибудь еще, должен оплачивать свое питание, одежду, проезд  и  все
остальное. Кроме того, до сих  пор  ты  не  выполнял  никакой  работы  для
"Галак-Тэк", но  компания  все-таки  снабжала  тебя  всем.  Подожди,  пока
начнешь действительно работать по контракту и давать  реальную  продукцию.
Тогда, может быть, и придет время говорить о деньгах.
     Лео натянуто  улыбнулся.  Он  чувствовал,  что  лицемерит,  оставаясь
лояльным по отношению к компании.
     Тони  разочарованно  вздохнул,  но  не  сделал   попытки   прекратить
разговор. Его голубые глаза блеснули, как бы испытывая Лео.
     - Когда какой-нибудь скачковый корабль компании покидает Родэо,  куда
он направляется сначала?
     - Все зависит от того, куда ему нужно. Некоторые - прямой дорогой  на
Землю. Если же на борту есть груз или пассажиры, направляющиеся  в  другие
места, первая остановка делается обычно на станции Ориент.
     - Станция Ориент не принадлежит компании "Галак-Тэк", правда?
     - Да, она принадлежит правительству  системы  Ориент-4,  но  компания
арендует там хорошую стоянку.
     - А сколько времени длится перелет от Родэо до станции Ориент?
     - Обычно около недели. Наверное, ты сам побываешь там очень скоро. Мы
остановимся   там,   чтобы   захватить   дополнительное    снаряжение    и
продовольствие, когда отправимся на первые работы по контракту.
     Парень выглядел теперь более оживленным, видимо, думая о своем первом
межзвездном путешествии. Это даже лучше, и Лео успокоился.
     - Мне заранее интересно, сэр.
     - Правильно. Если ты к тому времени не отрежешь себе  ногу...  э-э...
руку, а?
     - Я постараюсь не резать, сэр.
     Тони кивнул и улыбнулся. "Но что значит весь этот разговор?  -  гадал
Лео, глядя, как Тони выплывает через дверь. - Вне сомнения, парень сам  не
мог бы прийти к мысли о том, чтобы попытаться  уехать  отсюда.  Он  должен
понимать, каким уродцем будет казаться за пределами родного поселка.  Если
бы он был немного откровеннее..."
     Лео  отказался  от  мысли  поспорить  с  ним.  Каждому  землянину  из
служебного персонала поселка казалось, что он имеет право знать все  мысли
квадди. В жилых помещениях квадди не было запирающихся дверей. Уединения у
них было  не  больше,  чем  у  муравьев  под  стеклом  в  энтомологической
лаборатории.
     Лео попытался убедить себя, что все нормально, но не  мог  избавиться
от чувства неловкости. На протяжении всей жизни он добросовестно  выполнял
свои обязанности и  не  знал  сомнений,  пока  дело  касалось  техники.  А
теперь... Теперь все выглядело не  совсем  правильно.  Вспоминая,  что  он
отвечал Тони, Лео понял, что его слова должны были  быть  иными.  "Что  же
теперь требуется от меня? Чего еще от меня ожидают? И что, в конце концов,
может сделать один человек?"
     Налетевшие неожиданно смутные опасения  на  мгновение  даже  ослепили
его, и колючие точки ярких звезд в иллюминаторе затмились,  как  будто  на
них, как и на его совесть, легла клубящаяся тень неразрешимой дилеммы.  Он
вздрогнул и повернулся  спиной  к  бесконечному  пространству,  способному
поглотить человека бесследно.


     Глаза Ти, второго пилота грузового шаттла,  были  закрыты.  Возможно,
это естественно в данный момент, думала Сильвер, рассматривая его  лицо  с
расстояния десяти сантиметров. Временами  ей  казалось,  что  у  него  три
глаза. Три металлических контакта,  вживленных  у  него  на  лбу  и  обоих
висках, представлялись ей украшениями или знаками его ранга. Она закрывала
один глаз, потом другой, его лицо то приближалось, то удалялось.
     Ти на мгновение открыл глаза, и Сильвер вздрогнула, как от боли.  Она
поспешно улыбнулась, моргая ресницами  в  такт  движению  своих  изогнутых
бедер, и замурлыкала, как учил ее Ван Атта.  "Нужно  слышать  отзывы,  моя
милая!" - так требовал Ван Атта, и она выучила весь набор звуков,  которые
ему нравились. Они  подействовали  и  на  пилота,  когда  она  попробовала
применить "звуковое сопровождение". Ти задышал быстрее,  приоткрыл  рот  и
зажмурился,  а  на  лице  Сильвер  снова  появилось  выражение   спокойной
задумчивости и благодатной отрешенности. Вместе с тем взгляд Ти не вызывал
в ней такого чувства неловкости, как взгляд Ван Атты, который  всегда  как
будто требовал от нее чего-то большего или нового.
     Лоб пилота был  мокрым  от  пота,  упавшая  прядь  волос  прилипла  к
блестящему  металлическому  кружку.  Они  оба   несли   на   себе   печать
искусственности; возможно, поэтому Ти увидел в ней  что-то  близкое  себе.
Оба были ненормальными, уродцами. Но  сейчас  это,  видимо,  не  волновало
пилота.
     Он задрожал, задыхаясь, и крепко прижал ее к себе. В то же  время  он
выглядел каким-то беззащитным. Ван Атта никогда не казался  беззащитным  в
такой момент. Но сейчас Сильвер не могла точно вспомнить, каким же был Ван
Атта.
     Что, недоступное ей, они испытывают  в  эти  минуты?  Это  беспокоило
Сильвер. Чего ей не хватает? Почему  Ван  Атта  однажды  бросил  ей  слово
"фригидная" - неприятное  слово,  почему-то  вызывающее  в  памяти  образы
неуклюжих механизмов и всякого железного хлама за стенами поселка.  И  она
старательно  училась  издавать  нужные  ему  звуки,  изображать   судороги
удовлетворения. Только в этом случае он хвалил ее.
     Сильвер напомнила себе, что есть важная причина  не  забываться.  Она
посмотрела за голову пилота. Иллюминатор  темной  контрольной  будки,  где
состоялось  их  свидание,  выходил  на  грузовую  платформу.   На   тускло
освещенной платформе между будкой контролера и грузовым  люком  шаттла  не
заметно было никаких движений. "Тони, Клэр, спешите!  -  молила  про  себя
Сильвер. - Мне трудно удерживать этого парня так долго".
     - Ох, - вздохнул Ти, приходя в себя. Он открыл глаза и  повеселел.  -
Когда ваш народец изобретали для невесомости, то подумали обо всем.
     Пилот отпустил плечи Сильвер, провел руками по ее спине, вдоль бедер,
и ободрительно похлопал по нижним рукам, крепко державшим его  мускулистые
ноги.
     - Действительно функционально!
     - А как же нижние удерживаются, чтобы не отскакивать друг от друга? -
полюбопытствовала  Сильвер,  радуясь,  что  может  задать  трудный  вопрос
знатоку этого дела.
     - Нас удерживает сила тяжести, - сказал Ти и расплылся  в  улыбке  до
ушей.
     - Как странно. Я всегда считала, что притяжение - это что-то,  с  чем
вам все время приходится бороться.
     - Нет, только половину времени. В другую  половину  оно  работает  на
нас.
     Он отделился от  нее  довольно  ловко  -  возможно,  здесь  сказалась
привычка пилота к невесомости - и запечатлел поцелуй в ямке у шеи.
     - Красотка.
     Сильвер слегка покраснела, мысленно радуясь  тусклому  освещению.  Ти
занялся приведением себя  в  порядок.  Одно  движение  -  и  ненужный  уже
презерватив полетел в мусорный  желоб.  Сильвер  подавила  в  себе  слабое
чувство сожаления. Жаль, что Ти не был  одним  из  квадди.  Жаль,  что  ее
слишком долго держат в конце списка девушек, намеченных  для  материнства.
Очень жаль...
     - Это твой доктор надоумил тебя, как пользоваться такими штуками?
     - Нет, я не могла  прямо  спросить  об  этом  доктора  Минченко.  Мне
кажется, он думает, что если даже одна из нас забеременеет от нижнего,  то
очень скоро произойдет  самопроизвольный  выкидыш.  Хотя  точно  никто  не
знает. Может случиться, что ребенок родится, но вторая пара конечностей  у
него будут ни руки,  ни  ноги,  а  что-то  среднее.  И  мне,  конечно,  не
позволили бы сохранить его... Во всяком случае, презерватив  избавляет  от
необходимости собирать пылесосом сперму по всей комнате.
     - И то верно. Да и я, конечно, не готов быть отцом.
     "Какой-то он несерьезный для своего возраста, - подумала  Сильвер.  -
Ведь ему намного больше, чем Тони, а Тони чуть ли не самый  старший  среди
нас". Сильвер намеренно держалась в воздухе лицом к окну, чтобы  пилот  не
смотрел в ту сторону. "Давай, Тони, давай, раз уж тебе так хочется..."
     От холодного воздуха из вентиляции руки ее  покрылись  пупырышками  и
Сильвер вздрогнула.
     - Замерзла? - сочувственно спросил Ти и стал растирать ей руки. Потом
он поймал и принес ее голубую рубашку и шорты, плававшие в воздухе. Сам он
тоже оделся. Сильвер с интересом следила, как он  надевает  свои  ботинки.
Такие тяжелые, и нога в них не гнется. Обутые, его ноги  стали  похожи  на
деревянные молоты.
     Ти, улыбаясь, взял со стены свою сумку:
     - Я кой-чего притащил!
     Сильвер оживилась, сжав с надеждой все четыре руки.
     - Ты смог достать еще дискокниги у той женщины?
     - Прошу получить - три штуки, все новые. - Ти достал из сумки  тонкие
пластиковые  квадраты.  Сильвер  принялась  торопливо   читать   названия:
"Безумие лорда Рандана", "Любовь в Газебо",  "Лорд  Рандан  и  невеста  по
обмену". Автор - Валерия Вирга. Восхищенная Сильвер обвила правой  верхней
рукой шею Ти и крепко поцеловала его.
     - Не понимаю, как ты можешь читать эту ерунду. Я думаю, автор  просто
сумасшедшая.
     -  Это  замечательные  вещи,  -   защищала   Сильвер   свою   любимую
писательницу. - Все так красиво, и действие происходит в  разных  странах,
часто  на  старой  Земле,  давно-давно,  когда  все  еще   были   нижними.
Изумительные истории. Людей окружали звери,  а  эти  огромные  животные  -
лошади - носили людей на спинах. Наверно, люди уставали от силы тяжести. А
богатые люди - ну, вроде директоров "Галак-Тэк", -  назывались  "лорды"  и
"дворяне". Они жили в удивительных каменных домах на поверхности  планеты.
А в истории, которую мы учили, об этом нет ни слова.
     - Но эти твои романы - это же чепуха, сплошная выдумка!
     -  Когда  я  была  в  детском  саду,  мне  очень  нравилась  книжечка
"Маленький компрессор Всезнайка". Мы заставляли нашу  маму-воспитательницу
читать ее много  раз.  И  серия  ВХ-99  была  интересная...  "Бобби  ВХ-99
раскрывает Тайну Многоводья", "Бобби ВХ-99 и Вирус Растений".  Тогда  и  я
решила пойти работать в Гидропонику. А теперь мне интересно читать  романы
про землян. Когда я о них читаю, мне кажется, что они настоящие,  а  я  не
настоящая.
     Сильвер тяжело вздохнула. Конечно, мистер Ван Атта немного  похож  на
лорда Рандана - высокое положение, вспыльчивый  и  властный  характер.  Но
Сильвер  не  переставала  удивляться  тому,   сколь   различным   выглядит
проявление бурной страсти в романах и в обычной жизни. В романах все  было
так красиво и увлекательно. А когда выходил из себя мистер Ван  Атта,  это
чаще всего кончалось тем, что у нее болел живот. Наверное, земные  женщины
более смелые.
     Ти благодушно пожал плечами:
     - Ладно, читай, если нравится. В конце  концов,  в  этом  нет  ничего
плохого. Но я принес тебе кое-что получше -  вот  эту  пустяковину.  -  Он
снова порылся в сумке и вытряхнул из  нее  спутавшиеся  кружева,  ленты  и
материю цвета слоновой кости, которые как будто вспенились  в  воздухе.  -
Мне подумалось, что ты будешь хорошо выглядеть в обычной  женской  блузке.
Здесь узор  из  цветов  -  как  раз  на  твой  вкус,  ты  же  работаешь  в
Гидропонике, и вообще...
     - Ох!.. - В такой одежде могла ходить одна из героинь Валерии  Вирги.
Сильвер протянула руки, но затем спрятала их за спину. -  Но...  но  я  не
могу взять это.
     - Почему? Ты же берешь дискокниги. Это не намного дороже.
     Сильвер, которая только теперь поняла,  что  ее  чтение  имеет  цену,
покачала головой.
     - Не в этом дело. Ты понимаешь... ну, доктор Еи не одобрила  бы  наши
встречи. Да и не только она...
     В действительности Сильвер была совершенно уверена, что "неодобрение"
- не то слово, и последствия будут гораздо серьезнее, если их отношения  с
Ти откроются.
     -  Лицемеры,  -  насмешливо  сказал  Ти.  -  Но  ты  же  не   пойдешь
докладывать, чем ты сейчас занималась?
     - Я не собираюсь никому докладывать, что бы я ни делала,  -  уверенно
сказала Сильвер. - А ты?
     - Боже, конечно нет. - Он засмеялся.
     - Вот мы и договорились. Ну, а это, -  она  с  тоской  посмотрела  на
блузку, - это я взять не могу. Если я ее  надену,  кто-нибудь  обязательно
потребует объяснения - откуда она у меня.
     - А-а, - протянул Ти. - Конечно, я должен был подумать об этом. А  ты
не могла бы засунуть ее куда-нибудь на время?
     - Нет, я  не  смогу,  -  сказала  Сильвер.  -  Видишь  ли,  книжки  и
видеодрамы или другие мелкие вещи спрятать легко и они не заметят  ничего,
даже когда будут в нашей спальне. Никто ведь  не  будет  оставлять  их  на
виду. И потом, у меня будет много... гм, помощников, если мне нужно будет,
например, уйти ненадолго.
     Она склонилась к нему в поцелуе, их объединяла теперь общая тайна.
     - Да... - начал Ти и остановился. - Я и не представлял себе,  что  ты
живешь в таких паскудных условиях.
     - Не знал? - удивилась Сильвер. - У нас действительно  не  сладко.  -
Она взглянула на него с легкой обидой  и,  взволнованная  тем,  что  может
передумать, поскорее толкнула к нему блузку.
     Конечно, она рассказала не все. Пусть лучше Ти не  знает,  какой  шум
поднялся, когда такую дискокнижку, случайно забытую в видео, нашел один из
нижних и передал ее доктору Еи. В жилых помещениях квадди произвели  обыск
- самый настоящий обыск. Только  отчаянными  стараниями  удалось  спрятать
остальную контрабандную литературу, но тщательность  поисков  предупредила
Сильвер о  том,  насколько  серьезно  выглядит  такой  поступок  в  глазах
облеченных властью. После были еще две неожиданные инспекции, хотя  больше
дисков не нашли. Ей следовало иметь это в виду.
     Сам мистер Ван Атта говорил с ней и  убеждал  ее  (ее!)  шпионить  за
своими товарищами. Она чуть  было  не  призналась  ему  сама,  но  вовремя
остановилась, когда страшный гнев Ван Атты  сдавил  ей  горло  ужасом.  "Я
задавлю эту маленькую змею, если она попадет мне  в  руки",  -  рычал  Ван
Атта. Может быть, для Ти мистер Ван Атта и доктор Еи со  всей  их  дрянной
командой показались бы не такими страшными, но  она  не  хотела  рисковать
единственной  реальной  возможностью  пользоваться  наслаждениями  нижнего
мира. Все-таки Ти охотно  идет  на  соответствующий  бартер,  доставая  ей
контрабандный  товар.  Кто  знает,  найдется  ли  другой  пилот,   который
согласится на такой обмен, зная, что нужно держать это  в  тайне  от  всех
обитателей поселка.
     Вдруг она заметила  на  погрузочной  платформе  так  долго  ожидаемые
движения.  "А  тут  риска  побольше,  чем  неприятности  из-за  нескольких
книжек", - подумала Сильвер.
     - Все равно, спасибо тебе, - сказала она, поспешно обняв Ти  за  шею,
долго и благодарно целуя. Он закрыл  глаза  -  чудесный  рефлекс!  Сильвер
старательно отвлекала его внимание от обоих окон. В этот момент Тони, Клэр
и Энди исчезли в гибком шлюзе шаттла.
     "Ну вот, вроде получилось. Я  сделала  все,  что  могла  -  остальное
зависит от вас. Удачи вам, друзья, двойной удачи! - И неожиданно подумала:
- Как хотелось бы уйти с вами!"
     - Уф! Посмотри на время! - воскликнул Ти, высвобождаясь из объятий. -
Я  еще  должен  закончить  контрольный  список  до  возвращения   капитана
Дюрранса. Согласен, ты права по поводу блузки. - Он бесцеремонно  запихнул
ее назад в летную сумку. - Что тебе привезти в следующий раз?
     - Сигджи из Отдела воздушных систем спрашивал, нет ли у меня  фильмов
из серии "Ниндзя с созвездия Близнецов", - быстро  сказала  Сильвер.  -  У
него есть все до седьмого выпуска, но без четвертого и пятого.
     - А-а-а... - обрадовался Ти, - вот это подходящее развлечение. Ты  их
сама смотришь?
     - Да, - Сильвер сморщила нос, - но мне  кажется...  люди  там  делают
такие ужасные вещи друг с другом... Все это выдумка, ты говоришь?
     - Ну, да.
     - Тогда еще ладно.
     - Хорошо, но что бы ты хотела для себя? - не унимался он. - Я  рискую
схлопотать выговор не ради Сигджи, кто бы он ни был. Это у тебя,  а  не  у
Сигджи,  -  он  снова  загорелся,  вспоминая  о   наслаждении,   -   такие
замечательные бедра.
     Сильвер развернула веером в верхней правой руке три новые дискокниги.
     - Еще таких, пожалуйста, сэр.
     - Что ж, если тебе так хочется. - Он взял по  очереди  все  ее  руки,
целуя запястья. - Ты получишь эту дрянь.  Ох,  а  вот  и  мой  бесстрашный
капитан.
     Ти поспешно привел в порядок пилотскую униформу, повернулся к свету и
схватил папку для рапортов, - как раз в этот момент герметическая дверь  в
дальнем конце грузовой платформы со свистом распахнулась.
     -  Он  очень  не  любит,  когда  ему  навязывают  молодых  пилотов  -
головастиков, как он нас называет.  Я  думаю,  ему  неприятно,  что  я  на
корабле. Тихо, нужно чтобы он ничего не пронюхал.
     Дискокниги быстро исчезли в рабочей сумке Сильвер и она приняла  позу
случайного прохожего. Через минуту капитан Дюрранс, командир шаттла, вплыл
в контрольную будку.
     - Поторопись, Ти. Нам изменили маршрут.
     - Да, сэр. Что случилось?
     - Нас ждут внизу.
     - Черт возьми, - огорчился Ти, - какая жалость. У  меня  была  жаркая
работа в рейсе, и я... э-э-э, - на глаза ему попалась Сильвер, -  надеялся
вечером встретиться с подружкой и пообедать с ней на станции Пересадки.
     - Прекрасно, - съязвил капитан Дюрранс. - Подай жалобу в Отдел Труда,
объясни им, что твое рабочее расписание  не  совпадает  с  графиком  твоей
интимной жизни. Может, они  устроят  так,  что  у  тебя  вообще  не  будет
рабочего расписания.
     Ти понял намек, заторопился и полетел исполнять свои обязанности.
     Сильвер сжалась в  уголке,  оцепенев  от  ужаса.  Ведь  Тони  и  Клэр
рассчитывали добраться до  станции  Пересадки,  чтобы  улететь  оттуда  на
каком-нибудь  корабле  в  систему  Ориент-4,   за   пределы   досягаемости
"Галак-Тэк",  и  найти  там  работу.  Сильвер  считала,  что  это  слишком
рискованный план, но доведенная до отчаяния Клэр согласилась лететь.  Тони
убедил ее, тщательно продумав все этапы побега. По  крайней  мере,  первый
этап был детально разработан, дальнейшее - несколько смутно.
     Тони и Клэр,  конечно,  уже  спрятались  в  грузовом  отсеке  шаттла.
Сильвер никак не могла их предупредить.  Может,  она  должна  предать  их,
чтобы спасти? Страх стальным кольцом сдавил  ее  грудь.  Сильвер,  застыв,
наблюдала за дисплеем и видела, как шаттл отделился  от  поселка  и  начал
опускаться в направлении клубящейся атмосферы Родэо.



                                    4

     Сумрачный грузовой отсек, казалось, застонал и зарычал  вокруг  Клэр,
когда шаттл начал тормозить,  войдя  в  атмосферу  планеты.  Металлические
стены сотрясались от гулких ударов,  сопровождаемых  шипением  и  свистом.
Растущая тяжесть прижала ее к пластиковой грузовой клети, за  которой  они
прятались.
     - Это не авария? - испуганно спросила Клэр. Освободив  руку,  которой
держалась за клеть, она еще крепче прижала к  себе  Энди.  -  Отчего  этот
странный шум? Может, мы тремся обо что-то?
     Тони быстро лизнул палец и поднял его  вверх,  потом  глотнул,  чтобы
удостовериться - не заложило ли уши.
     - Мы не разгерметизировались. Сквозняка нет.
     Но  свист  все  нарастал.  Затем  последовали  двойные  удары  и  шум
механизмов, совсем непохожий на знакомые всем в поселке щелчки и  чмоканье
причальных шлюзов. Это еще больше испугало Клэр. Замедление  продолжалось,
страшная сила неудержимо вдавливала ее в  стенку  грузового  отсека.  Клэр
показалось, что стенка толкает ее. Она повернулась к ней спиной и устроила
Энди у себя на животе.
     Глаза ребенка стали круглыми, рот открылся от удивления.  "Только  не
плачь, пожалуйста!" Она сама из последних сил сдерживала  крик,  чтобы  не
спровоцировать Энди.
     - Пекарь, пекарь, мой дружок, испеки нам пирожок, - задыхалась  Клэр.
Она потрепала Энди по щечке, глядя на Тони  с  немой  мольбой.  Лицо  Тони
побледнело.
     - Клэр, наш шаттл идет вниз! Держу пари, мы уже в  атмосфере,  и  эти
стуки были от тормозного парашюта.
     - О нет! Не может быть. Сильвер проверила расписание...
     - Похоже, что Сильвер ошиблась!
     - Я тоже проверяла.  Этот  шаттл  должен  был  грузиться  на  станции
Пересадки и только после этого лететь вниз.
     - Тогда вы обе ошиблись.  -  Тони  говорил  резко,  пряча  за  гневом
охватывавший его все сильнее ужас.
     "О, помоги, помоги мне. Не кричи на меня. Если  я  не  успокоюсь,  не
успокоится и Энди. Это же не я придумала..."
     Тони перекатился на живот, приподнялся над полом и кое-как  пробрался
к  ближайшему  иллюминатору.  Свет,  льющийся  из  него,  был  странным  -
рассеянным и тусклым.
     - Там все белое, Клэр. Я думаю, что мы входим в облако!
     Клэр, бывало, часами следила с орбиты, как облака медленно собирались
волнами в атмосфере Родэо. Они всегда  казались  плотными.  Ей  захотелось
посмотреть отсюда. Энди вцепился в ее рубашку. Она повернулась,  как  Тони
и, оттолкнувшись, поднялась. От страха  она  прикрыла  лицо  руками.  Энди
посмотрел на отца, протянул к нему верхние ручки и постарался оттолкнуться
от Клэр нижними. Пол подпрыгнул и шлепнул его. Какое-то мгновение  он  был
слишком удивлен, чтобы плакать.  Затем  маленький  рот  из  круглого  стал
квадратным, и малыш истошно завопил от  боли.  Крик  пронзил  каждый  нерв
Клэр. Тони тоже содрогнулся, соскользнул вниз и опустился к ним.
     - Ты что, уронила  его?  Ты  думаешь,  что  делаешь?  Быстро  успокой
ребенка!
     Клэр легла на спину, притянула Энди к своему мягкому животу и  начала
неистово целовать и ласкать его. Постепенно  высокий  пугающий  тембр  его
криков сменился на менее пронзительный, но звучал все еще слишком  громко.
Там, в кабине пилота, его могут услышать!
     - Сделай же что-нибудь, - страдальчески прошипел Тони.
     - Я стараюсь. - Руки ее дрожали. Она прижимала голову  Энди  к  своей
груди так, чтоб ему было удобно, но он отворачивался и кричал еще  громче.
К счастью, его заглушал рев воздуха в креплениях  жесткого  металлического
парашюта. К тому времени, как этот шум стал постепенно стихать, крики Энди
перешли в хныканье и икоту. Он грустно  терся  своим  личиком,  мокрым  от
слез, о рубашку Клэр. Его тельце давило на живот и диафрагму Клэр,  мешало
ей дышать, но она не смела положить Энди на пол.
     Вибрация корпуса усилилась, внезапные рывки то и дело швыряли Клэр из
стороны в сторону. Двумя руками она ухватилась за пластиковую клеть, двумя
другими баюкала Энди. Тони лежал рядом, беспокойно кусая губы.
     - Мы снижаемся и скоро опустимся на поверхность планеты  в  одном  из
портов для шаттлов. Там будут люди - нижние.
     - Надо сказать им, что мы попали на борт случайно.  Может  быть,  они
отправят нас домой? - со слабой надеждой предложила Клэр.
     Тони сжал в кулак правую верхнюю руку:
     - Нет, мы не должны сдаваться! Другого случая у нас не будет!
     - Но что мы можем сделать?
     - Мы ускользнем с этого  корабля,  где-нибудь  спрячемся  и  дождемся
другого  рейса  к  станции  Пересадки.  -  Его  голос  звучал  серьезно  и
убедительно. Клэр со вздохом посмотрела на него:
     - Ну что ж, сбежали один раз, сбежим опять.
     Дальнейший разговор  прервала  новая  серия  ударов,  потрясших  весь
корабль и перешедших в сплошной непрерывный грохот.  Луч  света,  падающий
через иллюминатор, сдвинулся, когда шаттл сел, прокатился  по  площадке  и
повернул. Затем свет исчез, и в отсеке стало  темно.  Двигатели  взвыли  в
последний раз, умолкая. Стало поразительно тихо.
     Клэр осторожно  расслабилась.  Из  всех  векторов  ускорения  остался
только один - сила тяжести. Беззвучная и неумолимая, она давила на  спину,
и Клэр, боровшейся с тошнотворной иллюзией, казалось,  что  сейчас  что-то
взорвется и ее швырнет толчком этой силы прямо в  потолок,  а  Энди  будет
раздавлен ее телом. И еще ей  стало  казаться,  что  контейнеры  с  грузом
медленно сползают, чтобы раздавить их, и от страха Клэр закрыла глаза.
     Рука Тони предупреждающе сжала ее левое нижнее запястье. Она  открыла
глаза и обмерла - дверь грузового люка в  дальнем  конце  помещения  стала
медленно скользить в сторону. Несколько рабочих в  форменных  комбинезонах
обслуживающего персонала компании вошли внутрь. Маленькая дверь посередине
так же открылась и в ней показалась голова Ти - второго пилота шаттла.
     - Эй, парни, из-за чего такая спешка?
     - Начальство распорядилось вернуть эту  птичку  сюда,  чтобы  за  час
поменять груз и все остальное, - ответил один из рабочих. - А тебе как раз
хватит времени прогуляться в сортир и перекусить.
     - А что за груз? После того,  как  последний  раз  срочно  доставляли
медикаменты, я не видел, чтобы все так суетились вокруг.
     - Оборудование и  принадлежности  для  какого-то  спектакля,  который
хотят устроить в вашем поселке для вице-президента.
     - Так это же на следующей неделе.
     Техник засмеялся:
     - Так все думают! Но В-П на своем личном корабле прилетит  на  неделю
раньше, да еще с целой сворой инспекторов. Говорят, она  любит  устраивать
такие неожиданные проверки. Наше начальство, естественно, в восторге.
     - Зря веселишься, - проворчал Ти. - Начальство сумеет разделить  свою
радость со всеми.
     - Как будто я не знаю,  -  такелажник  тяжело  вздохнул.  -  Поспеши,
поспеши, дверь открыть мне разреши...
     Гремя башмаками, они двинулись вглубь грузового отсека.
     - Сейчас, - прошептал Тони.
     Клэр перекатилась набок и осторожно положила Энди на  пол.  Лицо  его
сморщилось,  готовое  к  реву.  Клэр  быстро  приподнялась  на  руках,  но
оказалось, что только правую заднюю руку она может оторвать от  пола.  Она
обхватила Энди и прижала  к  своему  животу.  Сопротивляясь  ужасной  силе
гравитации, прижимавшей ее к полу грузового отсека, она поползла к  выходу
на трех руках. Вес Энди оттягивал руку, как мощная пружина, а его  головка
свесилась вниз под страшным углом. Клэр постаралась  осторожно  подхватить
ее пальцами, однако попытка отозвалась болью в  неловко  повернутой  руке.
Рядом с ней, тоже на трех руках, стоял  Тони.  Одной  рукой  он  тянул  за
веревку мешок с их вещами, но тот словно приклеился к полу.
     - Черт! - выругался Тони сквозь зубы. Он подполз к  мешку,  подхватил
его, но тот оказался слишком тяжелым,  чтобы  нести  его  под  животом.  -
Тысяча чертей!
     - Мы еще можем  отказаться...  -  тихо  произнесла  Клэр  без  всякой
надежды.
     - Нет!
     Он ухватил мешок двумя руками и  постарался  закатить  его  на  спину
через голову и  плечи.  Ему  удалось  закрепить  его  там  в  неустойчивом
равновесии. Придерживая мешок левой верхней, он  пополз  с  помощью  одной
правой руки. Кисти нижних волочились  по  полу,  он  не  в  состоянии  был
приподняться на них.
     - Я взял его, пошли, пошли!
     Шаттл стоял в гигантском, плохо освещенном ангаре. Наверху в  темноте
над висячими лампами виднелись поддерживающие крышу фермы. Отличное место,
чтобы спрятаться, но им туда не влезть. Ведь в этом мире  все,  жестко  не
закрепленное, летело только в одну сторону - на  пол,  и  оставалось  там,
пока его не поднимут.
     - Ох... - Клэр споткнулась. Наклонный спуск от  люка  к  полу  ангара
ребристый. Это было придумано,  поняла  она,  для  того,  чтобы  разделить
страшную, невыносимую борьбу  с  вездесущей  силой  тяжести  на  отдельные
небольшие  части.  "Ступени".  Она  остановилась,  склонив  голову.  Кровь
бросилась в лицо. Клэр с усилием проглотила слюну.
     - Не останавливайся, - умоляюще сказал Тони, тяжело дыша рядом с ней.
     -  Ох...  ох...  -  В  порыве  отчаяния  Клэр  повернулась  и  начала
спускаться задом наперед. Ладони ее  нижних  рук  шлепали  по  металлу  на
каждом шагу. Ползти было очень неудобно, но, по  крайней  мере,  возможно.
Тони последовал ее примеру. Когда они спустились, Клэр совсем задыхалась.
     - Куда теперь?
     -  Для  начала  спрячемся  в  этой  куче  снаряжения,  -  указал   он
подбородком. - Нам нельзя уходить далеко от шаттла.
     Они, как могли быстро, поползли по нижней  поверхности  ангара.  Руки
Клэр покрылись грязью и смазочным маслом. Казалось, что она может умереть,
если не вымоет руки немедленно.
     Когда они достигли того  места,  где  были  свалены  части  какого-то
громоздкого оборудования, в ангар вкатился  электрокар.  Дюжина  мужчин  и
женщин в комбинезонах выпрыгнули из  него  и  в  беспорядке  столпились  у
шаттла. Клэр обрадовалась шуму, так как Энди захныкал. Дрожа от страха они
наблюдали за бригадой грузчиков через  переплетение  металлических  частей
машины. Похоже, сдаваться было поздно!


     Полуодетый Лео стоял у шкафчика в раздевалке. Он с тревогой посмотрел
на  Прамода,  который,  стремительно  пролетев  через  комнату,  мгновенно
затормозил рядом с ним.
     - Ты нашел Тони? Как  старший  группы,  он  должен  возглавлять  этот
парад. Я буду только наблюдать со стороны.
     - Его нигде нет, сэр.
     Лео свистнул и чуть не выругался:
     - Ему уже пора быть здесь...
     Снаружи, в вакууме, маленький буксир как раз  устанавливал  на  место
последнюю секцию корпуса нового отделения гидропоники, которое  собирались
смонтировать прямо на глазах у вице-президента. Бригада сварщиков-учеников
будет в первый раз работать самостоятельно. Ошибок, конечно, не  избежать,
но Лео был уверен, что в других подразделениях их будет больше.
     - Ладно, Прамод,  одевайся,  займешь  место  Тони.  Ты  все  это  уже
проделывал не один раз. Бобби  из  группы  Б  станет  вместо  тебя.  -  Он
торопился объяснить все, пока удивление  в  глазах  Прамода  не  сменилось
паникой. - А если вдруг в чем-то засомневаешься, я буду рядом.  Смотри  на
это, как на обычную работу. В конце концов  вы  строите  все  для  себя  и
будете работать в этом помещении и после  того,  как  миссис  Апмад  и  ее
бродячий цирк уедут отсюда.
     "Ради Бога, сделайте, чтобы все выглядело хорошо, - нервно  наставлял
его Ван Атта. - Сейчас самое главное  -  уложиться  в  намеченный  график.
Всеми недоделками и неполадками займемся позже, когда она уедет. Мы должны
показать, что эти шимпанзе оправдывают свою стоимость".
     - Так что работай спокойно и не старайся казаться лучше, чем ты  есть
на самом деле. Ты и так уже квалифицированный, умелый сварщик.  Я  в  этом
уверен. Обучать вас было истинным удовольствием. Ну, иди! Я тебя догоню.
     Прамод поспешил  на  поиски  Бобби,  а  Лео,  нахмурившись,  медленно
полетел к компьютерному терминалу.  Он  включил  его  и  заказал  связь  с
доктором Еи. Неожиданно в углу экрана замигали его собственные имя и номер
- кто-то вызывал его. Он нажал кнопку ответа и удивился, увидев на  экране
доктора Еи.
     - Сондра, я как раз хотел позвонить вам. Вы не знаете, где Клэр?
     - Странно. Я звоню вам, чтобы спросить, где Тони.
     - Да? - Лео попытался изобразить равнодушие. - А зачем он вам?
     - Потому что я нигде не могу найти Клэр. Я думала,  Тони  знает,  где
она. После ленча она должна была показывать  вице-президенту  оборудование
для ухода за детьми в невесомости.
     - А Энди в яслях, - голос Лео почему-то дрогнул, - или с Клэр?
     - С Клэр, конечно.
     - Вот как!
     - Лео... - Взгляд руководительницы отдела психологии стал  жестким  и
внимательным. - Мне кажется, вам известно что-то, чего я не знаю.
     - Что именно? - обозлился инженер. - Я знаю,  что  Тони  был  странно
невнимателен в работе всю последнюю неделю. Я бы даже сказал, подавлен,  и
мне кажется, что тут не обошлось без ваших стараний. Во всяком случае,  он
не  был  таким  веселым,  как  обычно.  Похоже,  что  у   парня   какие-то
неприятности - а вы, мадам, забыли сообщить мне об этом.
     Последние слова прозвучали язвительнее, чем ему хотелось,  но  доктор
Еи, как видно, решила не обращать внимания на его тон.
     - Вы же знаете, всем отделениям дали новые планы. Клэр получила новое
задание на репродукцию. Но Тони не был включен в плановую акцию.
     - Задание на репродукцию?  То  есть,  попросту  говоря,  на  рождение
ребенка?  Вы  и  наедине  с  собой  прикрываетесь  такими   наукообразными
словечками, или это игра только для нас, батраков? - Лео почувствовал, что
краснеет. Где-то внутри вскипало долго сдерживаемое негодование. Ей начала
что-то говорить, но он перебил ее: - Боже, вы что, рождаетесь такими,  или
теряете все человеческое по мере получения  степеней  -  магистр,  доктор,
профессор...
     Лицо Еи потемнело, голос стал резким:
     - Инженер с душой романтика? Теперь я вижу вас. Не увлекайтесь своими
эмоциями, мистер Граф. Тони и Клэр были предназначены друг другу в  первый
раз по той же системе, и если бы некоторые руководители оставались  всегда
верными делу и подчинялись правилам,  разработанным  в  нашем  отделе,  то
никаких проблем с квадди у нас бы не возникло.  Я  считаю,  если  эксперту
платят, то нельзя пренебрегать его советами. Инженеры...
     Лео понял - ей так же трудно было с Ван Аттой, как и ему. Эта догадка
немного смягчила его гнев, но нисколько не сняла внутреннего напряжения.
     - Не я изобрела проект Кая, но я  должна  играть  роль,  которую  мне
отвели, мистер Граф. - Она быстро овладела  собой  и  вернула  разговор  к
первоначальной теме. - Мне обязательно нужно быстро найти ее, иначе у меня
не будет другого выбора, кроме как просить Ван Атту  начать  это  дурацкое
шоу с конца. Лео, чрезвычайно важно, чтобы ясли  показали  вовремя,  иначе
Апмад начнет что-то подозревать. Вы можете сообразить, где  находятся  эти
ребята?
     Лео покачал головой, и  этот  правдивый  жест  показался  лживым  ему
самому. Он сменил тон, предлагая перемирие.
     - А вы позвоните мне, если найдете их раньше?
     - Да, конечно.
     Еи пожала плечами, молчаливо  извиняясь,  и  исчезла  с  экрана.  Лео
вернулся к своему шкафу, сменил рабочий костюм  на  красный  комбинезон  и
постарался подавить волнение, вызванное разговором с Еи, пока оно не стало
еще большим. Он чувствовал, что это может случиться в любой момент.


     Сильвер вызвала на дисплей компьютера расписание работ на эту  смену.
В очередной графе стояло - "Перец". Она проплыла по оранжерее  к  шкафу  с
семенами, нашла нужный ящик и достала из него бумажный пакетик.  Рассеянно
потрясла его, и сухие семена приятно зашуршали. Сильвер  вскрыла  пакет  и
вытряхнула маленькие бледные семена в пластмассовый бюкс для проращивания,
где они весело запрыгали. Теперь - к крану  для  поливки.  Она  пропустила
трубку через резиновое уплотнительное  кольцо  и  приоткрыла  кран.  Затем
встряхнула бюкс,  чтобы  разбить  образовавшийся  внутри  блестящий  шарик
жидкости,  и  засунула  его  в  отверстие  инкубационной   стойки.   Потом
установила температуру, оптимальную для проращивания перца  колокольчатого
(гибрид фототропный негравитационный, осевая разновидность серии  279-Х-Р)
и вздохнула.
     Сегодня окна неудержимо  притягивали  внимание  Сильвер.  Она  уже  в
четвертый или пятый раз забывала о работе и, протиснувшись между  трубами,
всматривалась в видимую отсюда часть Родэо.  Где-то  там,  внизу,  на  дне
этого воздушного океана, теперь ползают Клэр и Тони  -  если  они  еще  не
погибли, если не попали в какую-нибудь ужасную катастрофу. Удалось  ли  им
перебраться на другой  корабль?  Воображение  Сильвер  разыгралось  вовсю,
рисуя самые невероятные картины. Она  попыталась  представить,  как  Тони,
Клэр и Энди успешно  проскальзывают  в  шаттл,  отправляющийся  к  станции
Пересадки, что Клэр пыталась перепрыгнуть через какую-то  широкую  щель  в
люк шаттла (Какая щель? Откуда она взялась?),  забыв,  что  под  действием
силы тяжести все траектории  прыжков  изгибаются  и  проходят  мимо  цели.
Отчаянный, резко оборвавшийся крик - и кровавое пятно на  бетоне  внизу...
Ах, да, ведь Клэр держала Энди - значит, на бетоне появятся два  пятна,  а
не одно... Нет, Клэр же видела  фильмы  о  жизни  в  условиях  гравитации.
Наверное, она вспомнит! Сильвер с силой прижала руки  ко  лбу,  как  будто
пытаясь исторгнуть ужасное видение из головы.
     Свист герметических дверей вернул ее к реальности.  "Лучше  выглядеть
занятой... Что я должна делать? А, да  -  чистить  свободные  от  растений
трубы. Их нужно приготовить для нового отделения Гидропоники, которое  они
строят, чтобы показать искусство обученных  квадди  перед  В-П  Экс.  Черт
возьми эту В-П! Если бы не она, то у Тони и Клэр был бы шанс,  что  их  не
хватятся две или даже три смены. А теперь..."
     Сердце у  нее  упало,  когда  она  увидела,  кто  вошел  в  отделение
Гидропоники. "Теперь уже точно..."
     Обычно Сильвер была рада видеть Лео. Он  казался  большим,  чистым  -
нет, не большим, скорее, солидным, спокойным. Спокойствие как бы окутывало
его, и Сильвер почему-то сразу вспоминались вещи оттуда -  снизу:  дерево,
кожа,  некоторые  высушенные  травы.   Его   улыбка   всегда   действовала
успокаивающе. Она была бы рада поговорить с Лео, но не сейчас... Сейчас он
не улыбался.
     - Сильвер, ты здесь?
     В порыве безотчетного страха она  даже  попыталась  спрятаться  между
трубами, но листья предательски зашумели.
     - О... Это вы...
     - Ты видела Тони или Клэр? - спросил Лео напрямик.
     - Нет, мистер Граф.
     - Зови меня Лео, так лучше.
     Он подплыл ближе; они смотрели друг на друга через заросли фасоли.
     - Я никого не видела всю смену, кроме моего  начальника,  -  ответила
Сильвер, радуясь, что может дать совершенно честный ответ.
     - Когда ты в последний раз видела кого-нибудь из них?
     - О, в прошлую  смену,  кажется.  -  Сильвер  легкомысленно  вскинула
голову.
     - Где?
     - У-у... где-то, - она глупо хихикнула. Мистер Ван Атта всплеснул  бы
руками в отчаянии и оставил бы все попытки найти хоть какой-нибудь толк  в
этой легкомысленной голове.
     Лео нахмурился:
     - Перестань валять дурака.  У  тебя  получаются  замечательно  точные
ответы на все вопросы.
     В воздухе повисло ожидание. Картина того, как  Тони  и  Клэр  с  Энди
бегут через грузовой отсек шаттла, вспыхнула в мозгу  Сильвер  с  ясностью
навязчивой галлюцинации. Она  вспомнила  их  разговор,  когда  был  принят
окончательный план, и решила отделаться полуправдой.
     - Мы вместе ели в столовой N_7 в перерыве на прошлой смене.
     Губы Лео скривились.
     - Понятно. - Он наклонил голову, изучая ее,  как  если  бы  она  была
какой-то  задачей  из   области   сварки,   вроде   двух   металлургически
несовместимых поверхностей, которые ему нужно было  варить.  -  Знаешь,  я
только услышал новость о Клэр, о ее назначении на... ээ-э...  репродукцию.
В последние недели я заметил, что Тони чем-то обеспокоен. Может, он  из-за
этого так здорово разволновался, а? Совсем потерял голову.
     - У них были планы, - начала Сильвер, непроизвольно пожав плечами.  -
Я не знаю. Я-то была бы счастлива получить назначение на  репродукцию.  Но
некоторым это неприятно.
     - Послушай, Сильвер, они что - сумасшедшие? Дети  часто  воспринимают
временные проблемы так, будто это конец света. Они еще не знают, что время
все лечит. Ты думаешь, они  были  доведены  до  крайности  и  решились  на
что-нибудь... безрассудное, отчаянное?
     -  Отчаянное?  -  переспросила  Сильвер,  уже  сама   доведенная   до
крайности.
     - Что-нибудь вроде самоубийства, или еще что-то?
     - Ох, нет! - воскликнула  Сильвер,  потрясенная.  -  Они  никогда  не
сделают этого!
     Мелькнуло ли на секунду облегчение в карих глазах Лео? Нет, его  лицо
оставалось предельно сосредоточенным.
     - Я вот чего боюсь. Тони сегодня не появился на работе -  неслыханное
дело. Энди тоже исчез. Их не  могут  найти.  Если  они  были  доведены  до
отчаяния, то что может быть проще, чем выскользнуть  через  наружный  люк.
Удар холода, один момент боли, а потом -  вечное  небытие.  -  Он  говорил
очень искренне. - И это все моя ошибка. Я должен был почувствовать раньше,
сказать что-нибудь, поговорить... - Он замолчал, глядя на нее с надеждой.
     - О нет, ничего такого не было, - затараторила перепуганная  Сильвер.
- Не думайте так. Понимаете... - она оглянулась вокруг и понизила голос. -
Я не должна была говорить вам, но не могу оставить вас с  такими  мыслями,
такими ужасными мыслями... - Она внутренне собралась.  Что  можно  сказать
ему? Как придумать подходящее объяснение, не раскрывая  тайны?  -  Тони  и
Клэр...
     - Сильвер!
     Голос доктора Еи раздался из раскрытого люка. И затем Ван Атта:
     - Сильвер, что ты знаешь об этом?
     - А, черт, - сквозь зубы прошипел Лео, и его умоляюще сложенные  руки
сжались в кулаки. Сильвер с негодованием отскочила от него.
     - Вы!..
     И вдруг она рассмеялась. Этот человек - просто коварный обманщик! Все
они наглые притворщики, умело маскирующиеся всю жизнь. Если так, то что же
значит его ласковый взгляд?
     - Пожалуйста, Сильвер, пока они еще не вошли...  Я  не  смогу  помочь
тебе, если...
     Но было поздно. Ван Атта и Еи уже спешили к ним.
     -  Сильвер,  ты  знаешь,  куда  делись  Тони  и  Клэр?  -   задыхаясь
потребовала доктор Еи.
     Лео молча отодвинулся в сторону и принялся с интересом  рассматривать
красивые цветки фасоли.
     - Конечно, она знает, - подпрыгнул Ван  Атта,  даже  не  дав  Сильвии
ответить. - Я вас уверяю, такие девицы заглядывают во все чужие горшки.
     - Я догадываюсь, - пробормотала Еи.
     Ван Атта сурово взглянул на Сильвер:
     - Сознавайся. Пойми, что так будет лучше для тебя.
     Губы Сильвер сжались. Доктор Еи заговорила умиротворяюще, стараясь не
смотреть ей в глаза.
     - Ну, Сильвер,  сейчас  не  время  играть  в  прятки.  Если,  как  мы
предполагаем, Тони и Клэр попытались сбежать  из  поселка,  то  им  грозят
серьезные неприятности и даже физическая опасность. Мне нравится,  что  ты
не хочешь выдавать своих друзей, но  прошу  тебя,  будь  благоразумной,  и
потом: друзья не могут оставаться друзьями, если они причиняют тебе вред.
     В  глазах  Сильвер  мелькнуло  сомнение,  она  раскрыла  рот,   чтобы
ответить.
     - Проклятье! - взорвался Ван Атта. - У меня нет времени стоять тут  и
ублажать эту маленькую шлюшку, когда эта змея  В-П  Экс  уже  ждет  начала
спектакля и того гляди начнет задавать  вопросы!  А  если  она  быстро  не
получит ответов, то примется искать их сама. Тогда нам придется плохо.  От
нее можно ждать любых гадостей. Мы все должны предусмотреть и не дать этой
дряни никаких зацепок!
     Его яростный гнев произвел на Сильвер  свое  обычное  действие  -  ее
живот задрожал, а глаза наполнились слезами. Раньше  она  бы  сделала  для
него все что угодно, лишь бы он перестал кричать и снова начал улыбаться и
шутить. Но не сегодня. Ее прежняя наивная влюбленность  уходила  капля  за
каплей; даже странно, как мало от  всего  осталось.  Опустошенная  ракушка
должна быть твердой...
     - Вы не можете заставить меня что-нибудь сказать, - прошептала она.
     - Именно то, что я думал, - зарычал Ван Атта. -  И  где  теперь  ваша
забота по формированию у них чувства ответственности, доктор Еи?
     - Если бы вы, - сказала Еи сквозь зубы,  -  любезно  воздержались  от
обучения моих подопечных антисоциальному поведению, мы бы не имели дела  с
такими последствиями.
     - Не знаю, о чем вы там скрипите. Я администратор. Моя работа -  быть
твердым и настойчивым. Для этого "Галак-Тэк" направил меня сюда -  на  эту
могилу капиталовложений на орбите. Контролировать поведение рабочих - ваше
дело, Еи. Вот и занимайтесь этим.
     - Формировать поведение, - холодно поправила доктор Еи.
     - Какой толк в том, что  выходит  из  строя  как  раз  в  критический
момент? Мне нужно, чтобы все надежно работало. Будь вы  инженером,  вы  бы
никогда не забывали о надежности. Разве не так, Лео?
     Лео, чуть улыбнувшись, оторвал листок фасоли. Его глаза блестели.  Он
что-то невнятно пробормотал себе под нос.
     А Сильвер к этому времени уже изобрела для себя самый простой и,  как
ей казалось, беспроигрышный вариант. Просто  не  надо  ничего  делать.  Ни
делать, ни говорить. Критическое положение в конце концов пройдет. Они  не
посмеют  причинить  ей  вред;  так  или  иначе,   она   ценное   имущество
"Галак-Тэк". Остальное - только шум. Пусть пошумят. Сильвер  упрямо  сжала
рот. В  зале  повисла  угрожающая  тишина.  Сильвер  показалось,  что  она
задыхается.
     - Та-ак, - протянул Ван Атта, - значит, ты думаешь вывернуться  таким
образом? Ну что ж, пеняй на себя. - Он повернулся к Еи. - У вас в лазарете
есть что-нибудь вроде фаст-пенты, доктор?
     Губы Еи скривились.
     - Фаст-пента допускается только в полицейских  участках,  мистер  Ван
Атта.
     - Кажется, для ее использования нужно решение суда? -  проронил  Лео,
не отрывая глаз от листа фасоли, который вертел в руках.
     - Для граждан - да. - Но не для этих. - Ван Атта показал на  Сильвер.
- Так что, доктор?
     - Отвечаю на ваш вопрос, мистер Ван Атта. Нет, наш лазарет не  хранит
запрещенных препаратов.
     - Я не сказал фаст-пента, я  сказал  -  что-нибудь  в  этом  роде,  -
рявкнул Ван Атта. - Что-нибудь для анестезии или наркоза,  чтоб  допросить
ее, раз у нас нет другого выхода.
     - Почему нет? - мягко спросил Лео, все еще теребя измятый листочек. -
Прамод заменит Тони и найдется, конечно, другая девушка с ребенком, вместо
Клэр. Откуда В-П Экс узнает о подмене?
     - Если это кончится тем,  что  двоих  наших  рабочих  подберут  внизу
где-нибудь  на  улице...  (Сильвер  вздрогнула  при   напоминании   о   ее
собственных ужасных предчувствиях) ...или найдут их замерзшими, плавающими
где-нибудь здесь за стенами, то будет чертовски трудно утаить от нее  все.
Вы не знаете этой женщины, Лео, она носом чует неприятности.
     - М-м-м... - промычал Лео.
     - Ну, что, доктор? - Ван Атта повернулся к Еи.  -  Или  будем  ждать,
пока нам позвонят и спросят, что делать с мертвыми телами?
     - Действие IV-тализина-5 отчасти  схоже  с  фаст-пентой,  -  неохотно
пробормотала Еи. - В определенных дозах. Хотя день она проболеет.
     - Это ее выбор. -  Он  повернулся  к  Сильвер.  -  У  тебя  последняя
возможность, Сильвер. Или я заставлю тебя. Я не потерплю нелояльности. Что
ты выбираешь? Соглашайся, или тебя ждет игла.
     Сильвер не могла больше молчать и отчаяние придало ей силы.
     - Если вы сделаете это со мной, - произнесла она  еле  слышно,  но  с
достоинством, - мы поднимемся все.
     Ван Атта взвился, как ужаленный:
     -  Вы  все?  Ты  и  твои  друзья  сговорились  опозорить  меня  перед
руководством компании, и это говоришь мне ты? Будьте вы прокляты!  Это  мы
объединимся, мы, а не вы!


     -  Служба  охраны  "Галак-Тэк",  Шаттлпорт   Три,   говорит   капитан
Баннерджи, - отчеканил Джордж Баннерджи, повернувшись к микрофону.  -  Чем
могу помочь?
     - Вы дежурный? - На экране появился хорошо  одетый  мужчина.  Он  был
явно чем-то взволнован, быстро дышал, на скулах вздувались  желваки,  речь
была отрывистой.
     Баннерджи убрал ноги со стола и подался вперед.
     - Да, сэр?
     - Я Брюс Ван Атта, руководитель  Проекта  в  поселке  Кая.  Проверьте
идентичность моего голоса, или что там еще у вас полагается.
     Баннерджи  выпрямился  и  отстучал  на  пульте  код  проверки.  Слово
"удостоверено"  проплыло  поперек  лица  Ван  Атты.  Баннерджи  застыл   в
ожидании.
     - Да, сэр, я слушаю.
     Ван Атта помолчал, как бы подыскивая слова, и  заговорил  медленно  и
спокойно, хотя лицо его выдавало сильнейшее напряжение.
     - У нас здесь возникли небольшие проблемы, капитан.
     В голове Баннерджи будто зажглись сигнальные огни и завыла сирена. Он
сразу почувствовал, что его  собеседник  старается  преуменьшить  важность
события.
     - Трое наших экспериментальных...  существ  сбежали  из  поселка.  Мы
допросили их сообщника и полагаем, что они улетели на шаттле, рейс В119, и
сейчас находятся в  пределах  Шаттлпорта  Три.  Необходимо  поймать  их  и
вернуть назад как можно быстрее.
     Глаза Баннерджи расширились. Поселок был сугубо  секретным  объектом,
но все долго работавшие на Родэо знали, что там в полной изоляции проводят
какие-то генетические эксперименты над  людьми.  Излюбленным  развлечением
старожилов Родэо было пугать новичков страшными рассказами об экзотических
монстрах. А капитан Баннерджи прибыл на планету всего лишь месяц назад.
     Слова,   брошенные   большим   начальником,   загорелись   в    мозгу
полицейского.  Сбежали.  Поймать.  Криминальный  случай.  Сбежали  опасные
звери. Может быть, эти твари - ужаснейшее биологическое оружие. Так  сразу
и не вообразишь, как взяться за дело.
     - Как мы узнаем их, сэр? Они  похожи,  -  Баннерджи  сглотнул,  -  на
людей?
     Ван Атта заметил страх в глазах капитана и насмешливо хмыкнул.
     - Вам не трудно будет узнать их, уверяю вас. И когда вы поймаете  их,
позвоните мне по моему личному номеру. Я  не  хочу,  чтобы  этот  инцидент
получил хоть какую-нибудь огласку. Никому ни слова, понятно?
     Баннерджи представил себе панику в округе, распространяющуюся подобно
пожару.
     - Да, сэр. Я все понял.
     Джордж Баннерджи не получал бы такого жирного оклада, если бы  работа
в Охране состояла только из длительных перерывов для питья кофе и приятных
вечерних прогулок по практически безлюдным владениям компании.  Он  всегда
знал, что настанет день, когда ему придется отработать этот оклад.
     Сердито кивнув, Ван Атта исчез с экрана. А Баннерджи уже  нажимал  на
кнопку общего вызова. Опасное задание  -  это  возможность  отличиться,  и
капитан был полон решимости не упустить выпавший ему шанс.
     Он отпер оружейную камеру и взял заряженные парализаторы для  себя  и
своей команды. Потом задумчиво взвесил один из  них  на  ладони  -  легкая
маленькая вещица, почти  игрушка.  Это  было  гражданское  оружие,  и  его
применение  не  влекло  за  собой  ни  травм,  ни  каких-либо  юридических
осложнений. Он постоял минуту, потом вернулся к своему столу и отпер  ящик
личным ключом. Незарегистрированный пистолет хранился в отдельной  коробке
вместе с наплечным ремнем, обвившим его, как змея. Пристегнув  под  мышкой
кобуру и надев сверху мундир, Баннерджи почувствовал себя  намного  лучше.
Он решительно повернулся навстречу патрульным, рапортующим о прибытии.



                                    5

     Чтобы успокоиться, Лео чуть помедлил  перед  герметической  дверью  в
лазарет поселка. Когда вызов Прамода позволил ему уйти с допроса  Сильвер,
он обрадовался, но потом ему стало мучительно стыдно. Неполадка, возникшая
у сварщиков - падение уровня мощности  электронного  луча  -  была  вскоре
устранена; причиной ее оказалось загрязнение поверхности катода молекулами
посторонних газов. Работа  на  некоторое  время  отвлекла  Лео,  но  после
окончания парадного шоу стыд снова охватил его.
     "Ну что ты можешь сделать для нее в этот поздний час? - успокаивал он
себя. - Заверить ее в своем сочувствии, а  самому  выйти  сухим  из  воды?
Хороша поддержка!" Тряхнув  головой,  он  нажал  на  кнопку  замка  и,  не
отметившись, молча прошел  мимо  дежурного  пульта.  Сильвер  поместили  в
отдельном боксе - клиновидном сегменте в самом конце модуля, чтобы не  так
сильно были слышны крики и плач. Он заглянул  в  окошечко  двери.  Сильвер
была одна, она тихо плавала в спальном  уголке.  Лицо  ее,  зеленоватое  в
свете  ночника,  было  влажным,  глаза  потеряли  голубизну  и   сделались
какими-то свинцово-тусклыми. В руке она комкала неиспользованный  бумажный
пакет.
     Лео  посмотрел  вдоль  коридора,  чтобы  убедиться,  что  за  ним  не
наблюдают, судорожно проглотил застрявший в  горле  комок  и  проскользнул
внутрь.
     - Как ты, Сильвер? - спросил он со  слабой  улыбкой,  кляня  себя  за
никчемность произносимых слов.
     Она непонимающе уставилась на него, потом взгляд ее просветлел:
     - О, Лео!  Я,  кажется,  немного  заснула.  Такие  смешные  сны...  Я
чувствую себя все еще плохо. - Действие  лекарства  проходило.  Ее  голос,
монотонный как и во время допроса, был еще слаб, но постепенно  становился
более твердым и сознательным. Она вздрогнула от отвращения и  добавила:  -
От этой штуки меня тошнит. А раньше я держалась, меня никогда не  тошнило.
Это меня доконало.
     Лео знал, что в невесомости, в замкнутом мире квадди, рвота считается
ужасным проступком.
     Сильвер  покачала  головой.  Серебристые   волосы,   раньше   ореолом
окружавшие ее головку, прилипли к голове, рот сжался.
     - Я должна была... Я думала, что смогу... Красный Ниндзя  никогда  не
выдал бы тайну врагам, а они давали ему наркотики и пытали!
     - Кто, кто? - обескураженно переспросил ее Лео.
     Голос Сильвер перешел в причитания.
     - Они узнали о наших книжках. Теперь они  их  найдут...  -  В  глазах
Сильвер стояли слезы. Она взглянула на Лео, взмахнула ресницами, и две или
три слезинки, сверкая, сорвались с них и поплыли по воздуху.  -  А  теперь
мистер Ван Атта считает,  что  Ти  должен  был  знать,  что  Тони  и  Клэр
спрятались на его шаттле, что это был сговор и он прикажет уволить пилота.
А если Тони и Клэр найдут там, внизу, я не знаю, что они сделают  с  ними.
Таким сердитым я его еще никогда не видела.
     Сведенные челюсти превратили улыбку Лео  в  гримасу,  но  он  все  же
старался говорить спокойно.
     - Но ведь ты даже под действием лекарства сказала им, что  Ти  ничего
не знал.
     - Он не поверил. Сказал, что я вру.
     - Но это же полная бессмыслица... - начал Лео и остановился.  -  Нет.
Ты права. Ему плевать на логику. Боже, что за осел.
     Сильвер, пораженная, открыла рот:
     - Вы говорите о... мистере Ван Атта?
     - Да, о нем. Неужели ты была  рядом  с  человеком  почти  одиннадцать
месяцев и не разобралась в нем?
     - Я думала, что это я... Что со мной что-то не  в  порядке.  -  Голос
Сильвер был все еще  слаб,  но  глаза  ее  оживали.  Она  преодолела  свою
слабость настолько, что могла внимательно слушать Лео.
     Он вспомнил лекцию доктора Еи о  "руководящем  значении  и  твердости
авторитета".
     - Ладно, все это пустяки. С тобой было все в порядке, Сильвер.
     - Вы его не боитесь?
     Ее взгляд казался вполне осмысленным, а тон, которым она это сказала,
показывал, что Сильвер неожиданно сделала замечательное открытий.
     - Я? Боюсь? Брюса Ван Атта? - Лео фыркнул. - Нисколько.
     - Когда он прибыл сюда и занял место доктора Кая, я думала... думала,
что он будет, как доктор Кай.
     - Есть старое правило  большого  пальца,  которое  гласит,  что  люди
стремятся возвыситься до уровня, где они уже  некомпетентны.  Я,  как  мне
кажется, до сих пор не поднялся до этого плато.  Думаю,  так  же  обстояло
дело с доктором Каем. Но Ван Атта не такой.
     "Разрушаю все основы теории доктора Еи", - подумал он.
     - Тони и Клэр никогда бы не попытались бежать,  если  бы  доктор  Кай
по-прежнему был с  нами.  Мне  показалось,  вы  хотели  сказать,  что  это
случилось по вине мистера Ван Атты?
     Лео невольно поежился, пораженный тайными подозрениями, в которых  он
до сих пор окончательно не признавался даже самому себе.
     - Ваше... ваше  рабское  положение,  -  "несправедливо  и  совершенно
нетерпимо", - подумал он  и  продолжил:  -  ...может  привести  ко  всяким
злоупотреблениям и обидам.  И  только  беззаветная  преданность  и  заботы
доктора Кая охраняли вас от этого.
     - Он был нам как отец, - грустно подтвердила Сильвер.
     - Но неизбежно, рано или поздно, кто-то начал бы вас эксплуатировать.
Если не Ван Атта, то кто-нибудь из его подчиненных. Кто-то... - Лео в свое
время прочел много книг по истории, - намного хуже.
     Сильвер выглядела так, будто она пыталась вообразить  что-то  худшее,
чем Ван Атта, и не могла. Грустно покачав головой, она подняла лицо к Лео.
Ее  глаза  были  подобны  утренним  цветам,  встречающим  солнце.  Встреча
состоялась и расцвела улыбка.
     - Что теперь будет с Тони и Клэр? Я пыталась не пустить  их,  но  они
уговорили меня. Им было так плохо, но теперь, наверно, еще хуже.
     Лео попытался развеять ее опасения самым сердечным  тоном,  сознавая,
что сам в это не верит.
     - Ничего страшного не будет, Сильвер. Не  бойся  проклятий  Брюса.  В
действительности он не много  может  сделать.  Они  слишком  дорого  стоят
"Галак-Тэк". Ван Атта только будет кричать на них, и  его,  без  сомнения,
можно понять. Я сам готов накричать на них.  Они  не  могут  уйти  далеко,
охрана поймает их внизу, и им прочитают хорошую лекцию об их юных  жизнях.
А через несколько недель все  забудется.  Останется  только  урок,  -  Лео
запнулся. "Какой же урок они вынесут из  своего  поражения?"  -  урок  для
всех.
     - Вы рассуждаете так, будто ругань и крики на вас не действуют.
     - Это приходит с годами. Когда-нибудь ты тоже почувствуешь это.
     "Но является ли это силой - этот особый иммунитет? -  Лео  неожиданно
потерял уверенность. - У него вообще не было силы,  о  которой  стоило  бы
говорить, за исключением силы строителя реальных вещей. Знания  как  сила.
Но кто же тогда имеет силу над ним?" Логическая  цепь  запуталась,  и  Лео
поспешил бросить эти рассуждения. Они были так  же  непродуктивны,  как  и
философские занятия в колледже.
     - Сейчас я этого не чувствую, - сказала Сильвер.
     - Видишь ли... вот что я скажу. Если тебе станет лучше, я  отправлюсь
вниз - туда, куда упрячут этих детей. Может, я  смогу  что-нибудь  сделать
для них.
     - О, правда? Сможете? Как вы помогали мне?
     Лео хотелось откусить себе язык.
     - Ну да. Что-нибудь вроде этого.
     - Вы не боитесь мистера Ван Атту. Вы можете пойти против него. -  Она
рассеянно показала на свои нижние руки. - А я не могу. Я никуда не гожусь.
Спасибо вам, Лео.
     На ее лице даже появился слабый румянец.
     - Что ж, правильно. Я  лучше  пойду.  Может,  мне  удастся  захватить
шаттл, идущий вниз в Порт Три.  Они  будут  здесь  живыми  и  здоровыми  к
завтраку. Раз такое дело, не  пожалеет  же  "Галак-Тэк"  денег  на  лишний
спецрейс шаттла.
     Сильвер даже улыбнулась, слушая его. Но когда он направился к  двери,
ее абсолютно трезвый голос остановил его:
     - Лео, а что же нам делать, если... если  здесь  окажется  кто-нибудь
похуже Ван Атты?
     "Переходи мост, раз уж ты подошел к нему", - хотел  сказать  Лео,  но
это была бы еще одна банальность, и он промолчал. Затем улыбнулся,  кивнул
головой и удалился.


     Товарный склад напомнил  Клэр  о  кристаллической  решетке  соли  или
других минералов. Везде были прямые углы, по всем направлениям -  огромные
решетчатые полки до потолка, выстроившиеся бесконечными  рядами,  и  узкие
проходы между ними. Закрыт обзор и негде летать.
     Здесь вообще не могло быть и речи о полетах. Она  почувствовала  себя
молекулой воды, втянутой в щель кристаллической решетки, как в ловушку.  В
памяти всплывали изогнутые стены Поселка, уютные, как обнимающие руки.
     Сейчас они теснились в одном из немногих пустых  отделений  огромного
стеллажа, размером около двух метров в длину и  ширину.  Тони  настоял  на
том, чтобы взобраться на третий ярус и быть выше уровня паз, если случайно
кто-нибудь из нижних будет  идти  по  коридору  на  своих  длинных  ногах.
Взобраться по лестницам, установленным через равные интервалы вдоль полок,
оказалось легче, чем ползти по полу бесконечных крытых путей и  коридоров,
которые соединяли все рабочие помещения на Родэо. Большой проблемой было -
втащить наверх мешок с вещами. Веревки не хватало, чтоб взобраться  наверх
самому, а потом подтягивать мешок.
     Клэр совсем пала духом, но не показывала этого. Энди  все-таки  нашел
возможность передвигаться по полке толчками, преодолевая  силу  тяжести  и
мыча от усилий. Хотя ему удавалось одолеть только несколько сантиметров за
один раз, Клэр представила себе ужасную картину, как он падает через  край
полки. Она стала бояться края.
     Зажужжал  вилочный  робот-погрузчик.  Клэр  похолодела,   перебираясь
вглубь их укрытия, прижав Энди к себе и схватив  Тони  за  руку.  Жужжание
стихло вдали, и они снова вздохнули свободно.
     - Отдыхай, - прохрипел Тони, - отдыхай...
     Он дышал глубоко, с видимым усилием следуя собственному совету.  Клэр
озабоченно вглядывалась в  дальний  конец  коридора,  где  робот-погрузчик
вынимал с полок пластиковые коробки.
     - Сможем ли мы поесть сейчас?
     За последние три часа она несколько раз кормила Энди, чтобы заставить
его молчать, и была  совершенно  истощена.  Живот  ее  втянулся,  а  горло
пересохло.
     - Конечно, - сказал Тони и достал из мешка две коробки с  едой,  -  а
потом нам лучше постараться пробраться назад в ангар.
     - Может быть, мы отдохнем здесь хоть немного?
     - Нет. Чем дольше мы тут будем, тем больше у них  шансов  найти  нас.
Если мы не сможем в ближайшее время попасть на шаттл,  идущий  на  станцию
Пересадки, они могут начать обыскивать все отходящие скачковые корабли,  и
тогда нам не удастся улететь.
     Энди пискнул и забулькал. Разнеслись знакомые запахи.
     - Дорогой, достань, пожалуйста, пеленку.
     - Опять? Это уже в четвертый  раз  с  тех  пор,  как  мы  улетели  из
поселка.
     - Мне кажется, я взяла мало пеленок, - озабоченно сказала Клэр, когда
Тони протянул ей гигроскопическую бумагу и пластик.
     - Половина нашего багажа - пеленки. Нельзя  ли  ему  немножко  дольше
потерпеть?
     - Боюсь, что у него начинается понос. Если это продлится, то начнется
раздражение  кожи.  Все  покраснеет,  даже   может   начать   кровоточить,
разовьется инфекция и тогда он будет вопить и плакать при  каждой  попытке
дотронуться до него, чтобы подмыть. И очень громко! - подчеркнула она.
     Пальцы нижней правой руки  Тони  барабанили  по  полке,  он  вздыхал,
переживая неудачу. Клэр туго свернула использованную пеленку  и  собралась
положить ее назад в мешок.
     - Разве обязательно носить это с собой? Ведь все в мешке  пропитается
этим запахом. К тому же мешок и так тяжелый.
     - Но я нигде не видела мусоропровода. Что же мне с ней делать?
     На лице Тони отразилась внутренняя борьба. Наконец он решился:
     - Просто положи ее на полку. Здесь она не  вылетит  в  коридор  и  не
попадет в вентиляцию.
     Клэр даже задохнулась  от  такой  ужасной  революционной  идеи.  Тони
поспешно, пока у него самого не сдали нервы, собрал четыре маленьких комка
и засунул их в дальний угол. Он виновато улыбнулся. Клэр смотрела на  него
с тоской. Да, ситуация была экстраординарной, но  что,  если  Тони  начнет
вести себя как преступник? Вернется ли он к своим прежним привычкам, когда
они доберутся туда, куда хотят попасть?
     Если они туда доберутся... Клэр представила,  как  их  преследователи
находят  грязные  пеленки  и  устремляются  по  следу.  Как  в  истории  с
лепестками цветка, которые уронила героиня одной из книг Сильвер...
     - Если у него все в порядке, - сказал Тони, кивнув в сторону сына,  -
давай-ка лучше пойдем назад к  ангару.  Эти  нижние,  наверное,  уже  ушли
оттуда.
     - Почему мы должны идти к шаттлу сейчас? Как  мы  узнаем,  может,  он
летит назад в поселок, или возьмет груз,  чтобы  разгрузиться  в  вакууме?
Если они откроют грузовой отсек в космосе, а мы будем там...
     - Я не знаю. - Тони сжал губы и покачал головой. -  Но  Лео  говорит,
секрет решения большой проблемы в том, что ее нужно  разделить  на  мелкие
части и решать их одну за другой  по  порядку.  Давай  сначала  проберемся
назад в ангар и посмотрим, есть ли там вообще  какой-нибудь  шаттл.  Я  не
могу так просто здесь сидеть.
     Клэр кивнула. "Не одного Энди  мучают  естественные  потребности",  -
подумала она грустно.
     - Тони, как ты думаешь, попадется нам туалет где-нибудь  на  обратном
пути? Мне нужно.
     - Мне тоже. А когда мы шли сюда, ты не заметила?
     - Нет.
     Тогда она ни о чем не думала. Это  было  путешествие,  как  в  ночном
кошмаре. Ползком  по  полу  убегали  они  от  быстроногих  нижних,  и  она
прижимала  к  себе  Энди  в  страхе,  что  он  закричит.  Клэр  не   могла
восстановить в памяти путь, по которому они двигались, когда пришлось уйти
из первого убежища из-за рабочих, начавших грузить оборудование в шаттл.
     - Там должно что-нибудь быть, ведь там  работают  люди,  -  убежденно
сказал Тони.
     - Но не здесь, -  грустно  сказала  Клэр,  глядя  на  сплошные  полки
напротив, - здесь только роботы.
     - Ну, тогда назад, к ангару. Послушай, - его  голос  зазвучал  совсем
робко, -  ты  случайно  не  знаешь,  на  что  похожи  туалеты  в  условиях
гравитации?  Как  они  устроены?  Ведь  воздушный  отсос,   наверное,   не
преодолевает силы тяжести.
     В одном из контрабандных исторических видеофильмов Сильвер была сцена
с уборной, но Клэр подозревала, что там показывали устаревшую технологию.
     - Кажется, они как-то применяют там воду.
     Тони сморщил нос, стряхнул с себя сомнения.
     - Разберемся. Плохо только...
     Он как-то задумчиво глянул на маленький комок пеленок в углу.
     - Нет! - возмущенно вскрикнула Клэр. -  Или  давай  хотя  бы  сначала
постараемся найти туалет.
     Послышалось   отдаленное   ритмичное    постукивание;    оно    стало
приближаться. Тони, собравшийся было вскарабкаться на лестницу, вернулся в
укрытие. Он приложил палец к губам, на лице его было отчаяние. Они сжались
в углу. Тут захныкал Энди. Клэр  поскорее  сунула  грудь  ему  в  рот,  но
ребенок был сыт и отворачивал голову. Тогда она опустила подол  рубашки  и
постаралась  отвлечь  ребенка,  перебирая  его  пальчики.  Он  давно   уже
испачкался, как и она. Ничего удивительного - планеты  сделаны  из  грязи.
Только издалека они выглядят чистыми. Всего за две сотни километров...
     Постукивание стало громче, прошло под их ячейкой, затихло.
     - Это охрана компании, - прошептал Тони на ухо Клэр.
     Она  кивнула,  затаив  дыхание.  Постукивание  исходило   от   ударов
башмаков, которые носили нижние,  по  цементному  полу.  Прошло  несколько
минут и звук опять  повторился.  Энди  тихонько  гул  ил.  Тони  осторожно
высунул голову наружу, осмотрелся:
     - Все в порядке. Сюда идет еще один погрузчик.  Помоги  мне  опустить
мешок, как только он пройдет мимо. Последний метр мешок  будет  падать,  а
шум погрузчика заглушит удар.
     Вдвоем они подвинули мешок к краю ячейки и стали  ждать.  Дребезжащий
робот-погрузчик приближался по  коридору,  на  его  вилке  лежал  огромный
пластмассовый решетчатый ящик, почти таких же размеров, как и пространство
между полками.
     Вилочный погрузчик остановился под ними, погудел сам  себе,  повернул
вилку с грузом, и она с визгом начала  подниматься.  В  этот  момент  Клэр
сообразила, что они спрятались в единственной пустой ячейке в этом ряду.
     - Это сюда! Нас раздавит!
     - Выходи! Выходи на лестницу! - завопил Топи.
     Вместо этого, она бросилась  назад,  чтобы  схватить  Энди,  которого
оставила у дальней стены, подальше от пугающего ее  края,  когда  помогала
Тони двигать мешок. Клеть заслонила отверстие, в камере стало темно.  Тони
едва успел протиснуться к лестнице, когда клеть начала опускаться.
     - Клэр! - закричал Тони. - Клэр! Нет! Безмозглый робот, да остановись
же ты!
     Он стучал по боку огромной пластмассовой клети и кричал, но робот  не
реагировал, продолжая заталкивать груз на полку вместе  с  их  мешком.  По
бокам и вверху над клетью зазор оставался всего в  несколько  сантиметров.
Клэр отступала, крик застрял у нее в горле. Назад, назад. Спина прилипла к
холодному металлу стенки. Она распласталась по ней, как только могла, стоя
на  нижних  руках,  держа  Энди  в  верхних.  Он  душераздирающе   кричал,
заразившись ее страхом.
     - Клэр! Энди! - в ужасе звал Тони  с  лестницы.  Из  глаз  его  текли
слезы.
     Клеть уже надавила на  мешок  рядом  с  Клэр,  в  нем  что-то  слегка
затрещало. В последний момент Клэр прижала Энди нижней рукой к  стенке,  а
верхними уперлась в клеть. Может быть, ее раздавленное тело удержит  клеть
и спасет Энди?
     Механизм робота заскрипел, и вдруг клеть стала двигаться назад.  Клэр
поняла, что ее спас мешок. Она молча попросила  прощения  у  него  за  все
проклятия, которыми они с Тони осыпали его.
     Сбитый с толку робот-погрузчик, стуча передачами,  вытаскивал  клеть,
но она перекосилась  из-за  сопротивления  мешка,  зацепилась  за  боковую
стенку и все больше и больше  поворачивалась  в  сторону,  соскальзывая  с
вилки погрузчика.
     Клэр смотрела, открыв рот, и видела, как клеть наклонилась и упала на
бетон. Удар был оглушительным, по складу прокатилось эхо. Клэр никогда  не
слыхала такого грохота. Падая, клеть опрокинула вилочный погрузчик на  бок
и теперь его колеса беспомощно крутились в воздухе.
     Ящик  разбился  и   его   содержимое   рассыпалось.   Сотни   круглых
металлических покрышек для колес раскатились во все  стороны  по  проходу,
подпрыгивая и звеня, как цимбалы.  Немного  покружившись,  они  постепенно
успокоились, но в ушах Клэр еще долго стоял звон.
     - Клэр! - Тони ворвался назад в  ячейку  и  обнял  ее  и  Энди  всеми
руками, будто хотел больше никогда не отпускать их. -  О,  Клэр...  -  Его
голос прервался и он спрятал лицо в ее мягких коротких волосах.
     Клэр посмотрела поверх его плеча на  разгром,  который  они  учинили.
Перевернутый погрузчик непрерывно  сигналил,  как  будто  кричало  раненое
животное.
     - Тони, нам лучше убраться отсюда, - сказала она тихо.
     - Я думал, ты идешь следом за мной на лестницу. Сразу за мной.
     - Но мне же нужно было взять Энди.
     - Да. Ты спасла его, тогда как я спасал себя.  О,  Клэр!  Я  ведь  не
хотел оставить вас там...
     - Я знаю. Тони.
     - Но я прыгнул...
     - Было бы просто глупо не прыгнуть. Давай поговорим об этом потом.  Я
думаю, нам нужно поскорее уйти отсюда.
     - Да, конечно. А мешок?
     Клэр не хотелось возиться с багажом, хотя...  Как  далеко  они  могут
добраться без него? Они притащили мешок и положили на самом краю полки.
     - Держи его здесь, а я повисну на лестнице, и мы сможем спустить его,
- начал Тони, но Клэр безжалостно столкнула  мешок  через  край  прямо  на
разбросанные покрышки.
     - Не беспокойся, там уже нечему разбиваться. Пошли.
     Тони кивнул и начал первым спускаться по лестнице, поддерживая  одной
верхней рукой Энди, которого Клэр  держала  в  нижних  руках,  скользя  по
ступенькам всем телом. Они достигли пола и медленно, как крабы,  двинулись
вперед. Клэр снова  почувствовала  вблизи  отвратительный  запах  пыльного
холодного бетона.
     Они проковыляли только несколько метров,  когда  Клэр  услышала  стук
башмаков. Кто-то быстро шел, часто  останавливаясь  и  меняя  направление.
После нескольких поворотов шаги направились прямо к ним.
     Все,  что  случилось  потом,  произошло,  как  ей  казалось,  в  одно
мгновение. В проеме коридора появился человек в серой униформе. Он крикнул
что-то неразборчивое, пригнулся, широко расставив ноги, и быстро поднял на
уровень лица какой-то предмет, сжимая его обеими  руками.  Его  лицо  было
такое же белое от страха, как и лицо Клэр. Впереди нее Тони, уронив мешок,
поднялся во весь рост на нижних руках и, раскинув верхние, крикнул:
     - Нет!
     Нижний  дернулся  и  отпрыгнул  назад.  Лицо  его  перекосилось,  рот
раскрылся, глаза выпучились.  Из  предмета  в  его  руке  вырвались  яркие
вспышки, одновременно раздался резкий треск, эхо которого  разлетелось  по
всему огромному складу. Затем руки  нижнего  дернулись,  странный  предмет
полетел в сторону. Лицо его позеленело.
     Тони закричал, падая на пол и обнимая себя всеми руками.
     - Тони! Тони!
     Клэр подползла к нему, Энди вцепился в нее изо всех  сил.  Его  крик,
смешиваясь с криком Тони, звенел в ушах.
     - Тони, что с тобой?
     Она не видела крови на  его  красной  рубашке,  пока  алое  пятно  не
расползлось по бетону. Бицепс его левой нижней руки был разорван в  клочья
и пульсировал.
     - Тони!
     Охранник подбежал к ним, судорожно  дергая  висящую  на  боку  рацию.
Наконец он отцепил ее и заорал в микрофон:
     - Нельсон! Нельсон! Вызови медицинскую команду! Быстро! Здесь  эти...
Я только что застрелил одного! - Его голос срывался. - Это просто какие-то
калеки!


     Лео вздрогнул, завидев блики  желтого  света,  отражающиеся  от  стен
склада. Это медицинская бригада; да, вот их электрокар с мигающим световым
сигналом стоит в широком центральном проходе. Отрывистые слова  чиновника,
встретившего их шаттл, еще звучали у него в голове: "...найдены в  складе,
...несчастный случай, ...ранен". Он ускорил шаги.
     - Медленнее, Лео, - раздраженно стонал позади  Ван  Атта,  -  у  меня
голова кружится.  Разве  можно  выдержать  такие  прыжки  туда-сюда  между
невесомостью и притяжением! Вам-то хоть бы что, привыкли...
     - Вы же слышали, что один из них ранен.
     - А что вы можете сделать такое, чего не могут медики? Мне еще  нужно
разобраться с этими идиотами из охраны, которые...
     - Встретимся там, - бросил Лео через плечо и побежал.
     Проход N_29 в складе выглядел, как поле боя:  опрокинутый  погрузчик,
какие-то разбросанные обломки. Лео споткнулся о металлическую  покрышку  и
отшвырнул ее ногой. Двое медиков и охранник склонились  над  носилками  на
полу, над ними, как флаг на шесте, была поднята коробка с капельницей.
     Красная рубашка Тони! Это был он,  распростертый  на  носилках.  Клэр
скрючилась на полу дальше по проходу, прижимая к себе Энди. Слезы катились
по ее белому как маска лицу. Тони очнулся от боли, закричал.
     - Ты что, не можешь дать ему что-нибудь? - спросил охранник.
     - Я не знаю, что там им давали при  их  метаболизме,  -  оправдывался
медик. - У него шок. А я уверен только  в  грелках  и  синергине,  что  же
касается остального...
     - Свяжитесь по срочной с доктором Уорреном Минченко,  -  сказал  Лео,
опускаясь на колени рядом с ними. - Он главврач в  поселке  Кая  и  сейчас
находится  здесь  в  месячном  отпуске.  Попросите  его  встретить  вас  в
больнице. Он займется этим случаем.
     Охранник с готовностью отцепил свою рацию и начал рыться в кодах.
     - Слава Богу, - сказал  фельдшер.  -  Наконец-то  хоть  один  дельный
совет. А вы, часом, не знаете, что ему можно дать из обезболивающего?
     Лео быстро перебрал в уме все свои медицинские познания:
     - Подойдет синта-морф, но уточните дозу - эти  ребята  весят  меньше,
чем кажется. Я думаю, Тони весит около сорока двух килограммов.
     Говоря это, он осматривал  пострадавшего  квадди.  Он  думал  увидеть
следы падения - ушибы, переломы, может, даже повреждение позвоночника  или
черепа...
     - Что же здесь произошло?
     - Огнестрельная рана, - ответит медик, - в область живота, и...  нет,
не бедро, левая нижняя конечность.  Кость  не  задета,  но  рана  в  живот
серьезная.
     - Огнестрельная рана?
     Лео обернулся к охраннику, который съежился под его взглядом.
     - Вы что? Я думал, у вас парализаторы, а вы... Зачем?
     - Когда ваш  начальник  позвонил  из  поселка  и  принялся  вопить  о
сбежавших чудовищах, я подумал... я не знал, что подумать...
     Охранник сердито уставился на свои башмаки.
     - Ты что, не видишь, в кого стреляешь?
     - Черт возьми, я чуть не выстрелил в девушку с ребенком, -  охранника
передернуло. - Я ранил этого парня случайно, отводя пистолет в сторону.
     - Что за шум? - задыхаясь спросил  подошедший  Ван  Атта.  Он  увидел
капитана. - Я же сказал, чтоб все было тихо, Баннерджи.  А  вы  что  здесь
натворили - бросили бомбу?
     - Он ранил Тони, - сказал Лео сквозь зубы.
     - Идиот. Я велел поймать их, а не убивать. Как мне теперь скрыть  все
это? И какого черта ты носишь  пистолет?  -  Он  махнул  рукой  в  сторону
прохода N_29.
     - Вы сказали... Я подумал... - начал охранник.
     - Клянусь, я сделаю так, что тебя уволят за это. Ты что, считал,  что
участвуешь в полицейской свалке? Не знаю, кто соображает лучше, ты или тот
дурак, который нанял тебя!
     Лицо охранника из красного сделалось белым.
     - Ах ты, сукин сын, это ведь из-за тебя...
     Он нагнулся за пистолетом, но тут же молча опомнился,  подобрал  свое
запрещенное оружие и спрятал его в кобуру. Разгневанный Ван Атта  даже  не
заметил, каких трудов стоило капитану побороть желание  подстрелить  главу
Проекта...
     "Кто-то должен  сохранить  спокойствие",  -  грустно  подумал  Лео  и
сказал:
     - Джентльмены, я бы попросил  вас  приберечь  взаимные  обвинения  до
официального расследования, когда вы оба поостынете и начнете,  гм,  лучше
соображать. Сейчас нужно  позаботиться  об  этих  перепуганных  и  раненых
ребятах.
     Два санитара подняли носилки на колеса, и покатили Тони по проходу  к
ожидавшей их машине. Одна из рук Клэр  потянулась  за  ними  и  безнадежно
упала.
     Этот жест привлек внимание Ван Атты. Полный еле сдерживаемой  ярости,
он обнаружил наконец жертву, на которой  мог  отыграться  безнаказанно,  и
повернулся к Клэр.
     - Ты!
     Она вздрогнула и вся сжалась.
     - Ты хоть подумала, чего  будет  стоить  ваша  выходка  Проекту  Кая?
Безответственность - вот как это называется! Это ты подговорила Тони?
     Клэр отрицательно покачала головой, испуганно глядя на Ван Атту.
     -  Конечно,  это  ты  придумала.  Вы  всегда  так  -  парень   только
зазевается, и баба уже у него на шее.
     - О, нет...
     - И какое время выбрали! Как это вы узнали о приезде вице-президента?
Вы вообразили, что я буду молчать из-за нее? Хитро, да не очень...
     Лео почувствовал, как на висках забились жилки:
     - Оставьте, Брюс. Довольно с нее того,  что  она  перенесла  за  этот
день.
     - Из-за этой маленькой сучки чуть не убили вашего лучшего ученика,  а
вы еще заступаетесь за нее. Будьте серьезнее, Лео.
     - Она измучена и напугана до полусмерти.
     - Тем лучше, черт возьми. Когда я отправлю ее назад в поселок...
     Ван Атта прошел мимо Лео, схватил Клэр за руку и грубо дернул  вверх.
Она вскрикнула и чуть не выронила Энди. Ван Атта тянул ее.
     - Ты хотела погулять внизу, черт тебя побери, ну так прогуляйся назад
в шаттл!
     Позже Лео не мог вспомнить, как он подбежал к администратору,  помнил
только его удивленное лицо и открытый рот. В глазах потемнело от ярости.
     - Не смей ее трогать, скотина!
     Удар в челюсть, подкрепивший  это  приказание,  оказался  удивительно
эффективным, если учесть, что Лео впервые в  жизни  ударил  человека.  Ван
Атта растянулся на бетоне.
     Лео  рванулся  вперед.  Голова  его  кружилась,  но  он   был   готов
перестроить анатомию Ван Атты так, как не снилось даже доктору Каю.
     - Оставьте его, - охранник нерешительно тронул Лео за плечо.
     - Не вмешивайтесь. Я мечтал об этой минуте уже  несколько  недель,  -
огрызнулся Лео, хватая Ван Атту за воротник.
     - Оставьте, сэр, сейчас не время.
     -  Прелестный  способ  разрешения  производственных   конфликтов,   -
послышался чей-то холодный голос. - Должна взять это на заметку.
     Вице-президент Апмад в окружении экспертов и помощников стояла позади
Лео в проходе N_29.



                                    6

     - Нет, я не  виновата,  -  отрезала  управляющая  шаттлпортом  миссис
Челопин, - мне даже никто  не  сказал,  что  тут  что-то  происходит.  Она
сердито взглянула  на  Ван  Атту.  -  Как,  простите,  я  могу  руководить
подведомственным мне объектом, когда другие администраторы захватывают мои
каналы управления,  спокойно  отдают  приказания  моим  людям  и  даже  не
предупреждают меня?
     - Ситуация была необычная. Важно было не упустить время,  -  бормотал
Ван Атта.
     Лео нравилось возмущение Челопин; он понимал ее: обычный рабочий ритм
был нарушен, кабинет бесцеремонно присвоен вице-президентом для  следствия
(Апмад не теряла времени!).
     Официальное расследование происшествия было начато  по  указанию  В-П
там же на месте, в проходе N_29. Лео  не  удивился  бы,  заверши  она  все
расследование через час, с точным определением всех обстоятельств.
     Через герметические окна Виднелась панорама Шаттлпорта  Три  -  жилые
корпуса, склады, офисы, ангары, общие спальни  для  рабочих,  узкоколейка,
убегающая к нефтеперегонному заводу, который сверкал на фоне мрачных  гор,
электростанция и разные другие цеха, обеспечивающие жизнь на Родэо.
     Атмосфера на плачете была  очень  разреженной.  Во  все  помещения  и
переходы  непрерывно  подавался  очищенный  и  доведенный  до  необходимых
кондиций воздух. В  природной  атмосфере  человек  без  кислородной  маски
выдерживал не более пятнадцати минут, а затем наступала медленная  смерть.
Да, это совсем не Райский Сад.
     Баннерджи ходил  бочком  вокруг,  держась  за  спиной  администратора
шаттлпорта. Сейчас для него это была наилучшая тактика. Челопин вся  -  от
красных туфель и строгой униформы "Галак-Тэк" до аккуратнейшей, волосок  к
волоску, прически - излучала волю и решимость защитить свое право.
     Вице-президент Апмад являла  собой  другой  тип  администратора.  Эта
старая женщина -  маленькая,  скромно  одетая,  с  коротко  подстриженными
седыми волосами, - была бы похожа на обычную добрую бабушку,  если  бы  не
глаза. Имея такое высокое положение в "Галак-Тэк" и большую власть, она не
искала ничего другого. Сейчас лаконичные комментарии как  бы  перемешивали
все в горшке, словно ей было только интересно выяснить,  какое  же  варево
получится в результате. После разбора инцидента на складе  она  предложила
всем высказаться относительно перспектив Проекта в целом.
     - Проекту Кая 25 лет. Прошло не так уж много времени, - говорил  Лео,
нервы которого все еще были напряжены.
     - Всемогущий Боже! - вскричал Ван Атта. - Неужели только  я  понимаю,
что всему есть предел?
     - Предел? - переспросил Лео. - Именно сейчас наступает момент,  когда
"Галак-Тэк" может получать от Проекта реальные доходы. Закручивать гайки в
спешном стремлении  немедленно  выжать  выгоду  -  практически  преступно.
Сегодня - только первые результаты, обещающие  возможность  перспективного
роста.
     - Слишком далекая перспектива, -  парировала  Апмад.  -  Ваша  первая
группа из пятидесяти рабочих -  это  не  больше  чем  сувенир  на  память.
Потребуется еще десять лет, чтобы обучить всю тысячу.
     Она говорила спокойно, но в ее голосе чувствовалась  скрытая  злость,
причину которой Лео еще не мог определить.
     - Хорошо, назовите это непредвиденными расходами.  Вы  же  не  будете
утверждать, что все это, - он махнул рукой в  сторону  окна,  -  не  может
выдержать таких расходов или даже двукратных.
     Апмад кивнула стоявшему рядом с ней человеку:
     - Гэвин, ознакомьте этого молодого человека с реальными фактами.
     Большого взъерошенного с поломанным носом Гэвина Лео  вначале  принял
за телохранителя. На  самом  деле  он  был  главным  финансовым  экспертом
вице-президента и его точные, элегантно-округлые  фразы  оказались  весьма
впечатляющими.
     - С самого начала существования  Проекта  Кая  "Галак-Тэк"  возмещала
расходы на него прибылями с акций Родэо.  Я  кратко  напомню  вам,  мистер
Граф, всю историю дела.
     Гэвин глубокомысленно почесал свой сломанный нос.
     - "Галак-Тэк" владеет Родэо по арендному  договору  с  правительством
Ориента-4. Срок аренды - девяносто девять лет. Первоначальные условия были
для нас очень благоприятны, поскольку в то время уникальные минеральные  и
нефтяные ресурсы Родэо еще не были разведаны. И так оставалось  в  течение
первых тридцати лет аренды.
     Затем, когда компания вложила  огромные  средства  в  оборудование  и
рабочую силу для разработки недр Родэо, положение изменилось.  Как  только
на Ориенте-4 разобрались, какие прибыли  проходят  мимо  их  кармана,  они
начали искать возможности изменить условия договора в свою пользу. Поэтому
окрестности Родэо  компания  избрала  для  Проекта  Кая  не  только  из-за
отдаленности от Земли, но и для того, чтобы  издержки  на  Проект  снизили
прибыль  от  всего  здешнего  производства  и  умерили...  хм,  нездоровое
волнение, которое вышеназванные доходы вызывали на Ориент-4.
     Теперь  осталось  около  четырнадцати  лет  срока  аренды  Родэо,   и
правительство Ориента-4 уже очень сильно, как бы  это  точнее  определить,
инфицировано  алчным  предвкушением.  Сейчас  они  меняют  свои  законы  о
налогообложении, и с конца  этого  финансового  года  предлагают  компании
платить налог не с прибыли, а с  валового  дохода.  Мы  пытались  помешать
принятию этого  закона,  но  их  парламент  уперся  и  дело  не  выгорело.
Проклятые провинциалы, - задумчиво добавил он.  -  Итак,  после  окончания
текущего финансового года расходы на Проект уже не смогут быть достаточным
противодействием, чтобы спасти нас от повышенных  налогов  Ориента-4.  Эти
расходы превратятся в реальные потери для нас. Продление аренды после этих
четырнадцати лет представляется невыгодным.  Фактически,  мы  предполагаем
даже, что Ориент-4 готовится выставить "Галак-Тэк"  с  Родэо  и  при  этом
поставить нас в такие условия, что мы вынуждены будем продать им здесь все
лишь за  часть  настоящей  цены.  Как  это  ни  называй,  но  дело  пахнет
откровенной экспроприацией. Экономическая  блокада  уже  началась.  Пришло
время сокращать капиталовложения и выжимать максимальную прибыль.
     - Другими словами, - сказала Апмад с холодным  блеском  в  глазах,  -
надо оставить им высосанную ракушку.
     "Будет трудно, когда отсюда вывезут последних парней", - подумал  Лео
и его  охватил  озноб.  Неужели  никчемные  результаты  судорожных  усилий
Ориента-4 не покажут, что только кооперация и компромиссы  могут  повысить
доходы обеих сторон? Финансисты "Галак-Тэк", конечно,  были  тоже  не  без
греха, мрачно отметил он. Раньше  ему  виделся  другой  сценарий  развития
Проекта Кая. Он посмотрел в окно на большое, обжитое, удобное  для  работы
пространство,  завоеванное  усердным  трудом  двух  поколений  рабочих,  и
вздохнул при мысли о том, что  здесь  будет  пустыня.  По  ужасу,  который
отразился на лице Челопин, было ясно, что ее мучали такие  же  видения,  и
Лео почувствовал к ней искреннюю симпатию. Как много сил  она  отдала  для
благоустройства этого места!  Сколько  людского  пота  и  самоотверженного
труда будет уничтожено одним росчерком пера!
     - Это всегда было вам свойственно, мистер Граф. Вы вязнете  в  мелких
деталях и теряете из виду всю картину, - ядовито заметил Ван Атта.
     Лео тряхнул головой, чтобы избавиться от  лишних  мыслей,  и  ухватил
потерянную было нить первоначальных аргументов.
     -  И  все-таки  жизнеспособность  Проекта  Кая...   -   Он   внезапно
остановился,  захваченный  догадкой,  тонкой  и  хрупкой,  как  засушенный
лепесток. Росчерк пера. Можно ли росчерком пера завоевать свободу? Простым
росчерком. Он посмотрел на Апмад с новой, по крайней мере, на два  порядка
большей энергией.
     - Скажите мне, мадам, - осторожно начал  он,  -  а  что  будет,  если
Проект Кая докажет свою жизнеспособность?
     - Мы все равно закроем его, - отрезала она.
     Нервы Лео натянулись. Он открыл рот, чтобы  высказаться  уничтожающе,
и... закрыл его. Прикусив язык и разглядывая ногти на руках, он,  стараясь
казаться безразличным, спросил:
     - А что будет с квадди?
     При упоминании об этом Апмад нахмурилась. Лео снова увидел на ее лице
скрытое напряжение.
     - Это для нас самая трудная проблема.
     - Трудная? Но  почему?  Отпустите  их.  -  Лео  пытался  скрыть  свое
возрастающее  возбуждение  и  улыбался  как  можно  приятнее.  -  Если  бы
"Галак-Тэк" отпустила их немедленно, до конца этого финансового года,  она
могла бы еще успеть отнести свои потери на счет всего производства  Родэо.
Это был бы последний укус, последний "привет" Ориенту-4.
     - Отпустить их? Но куда? Вы, кажется,  забываете,  мистер  Граф,  что
почти все они еще просто дети.
     - Старшие могли бы присмотреть за младшими, как они это  уже  делают.
Можно перевести их в  какой-нибудь  другой  сектор,  имеющий  средства  их
содержать. Для "Галак-Тэк" они не будут обременительней  такого  же  числа
пенсионеров. И всего на несколько лет... - Голос Лео звучал нерешительно.
     - Пенсионный фонд компании формируется за счет взносов самих рабочих,
- отметил Гэвин.
     - Но моральные обязательства! - сказал Лео с отчаянием. -  Должна  же
"Галак-Тэк" нести моральную ответственность. Ведь мы сами их создали!
     Почва   ускользала   у   него   из-под   ног,   он   видел   это   по
недоброжелательному выражению лица Апмад, но все еще не  мог  предугадать,
как повернется дело.
     - Действительно, моральные обязательства  существуют,  -  согласилась
она. - Но  вы  забыли  тот  факт,  что  доктор  Кай  создал  эти  существа
способными давать потомство. Они представляют собой новый вид.  Понимаете?
Он назвал их Homo quadrimanus, но не Homo sapiens  четверорукой  расы.  Он
был генетик, и можно предполагать, что он знал, о  чем  говорит.  В  таком
случае, что  вы  скажете  о  моральных  обязательствах  "Галак-Тэк"  перед
человеческим обществом в целом? Вы  представляете,  как  прореагирует  это
общество, если в его систему вдруг войдут четверорукие творения  со  всеми
своими проблемами? Вы же знаете, как оценивает  общественность  химическое
загрязнение. Так вообразите, какой шум  поднимется  в  случае  загрязнения
генетического!
     - Генетическое загрязнение? - пробормотал Лео,  силясь  найти  что-то
рациональное в этом термине. Однако звучал он впечатляюще.
     - Нет. Если будет доказано, что Проект Кая  -  самая  дорогая  ошибка
"Галак-Тэк", мы будем  действовать  должным  образом.  Рабочие  Кая  будут
стерилизованы и помещены в подходящее заведение, где они будут жить,  пока
не вымрут, или же от них  избавятся  иначе.  Это,  конечно,  не  идеальное
решение, но оно - наилучший компромисс.
     - Ка... как... - Лео заикался, - какое  преступление  они  совершили,
что их приговаривают к пожизненному заключению? И где, если будет  закрыта
Родэо, вы найдете или построите другой изолированный орбитальный  поселок?
Если вы беспокоитесь о расходах, миледи, это как раз и обойдется дорого.
     - Конечно, они будут размещены на планете. И за меньшую сумму.
     В мозгу Лео возник образ Сильвер, ползающей  по  полу,  как  птица  с
перебитыми крыльями.
     - Это непорядочно! Они же будут хуже калек!
     - Непорядочно было, прежде всего, создавать их. Пока  смерть  доктора
Кая не привела к переходу его отделения в мое ведомство, я  и  понятия  не
имела о том, что  за  названием  Отдел  биоисследований  скрывались  такие
преступные  манипуляции  с  человеческими  генами.  В  моем  родном   мире
принимаются самые строгие меры для предотвращения проникновения в наш  род
даже случайных мутаций, а создавать мутации искусственно - это,  по-моему,
самое отвратительное... - Она перевела дух, снова овладела  собой,  только
ее пальцы нервно барабанили по столу. - Наиболее  приемлемым  выходом  для
них  была  бы  эвтаназия.  Это  ужасно  только  на  первый  взгляд,  но  в
действительности это менее жестоко, чем постепенное вымирание.
     Гэвина аж повело в сторону. Он выдавил неуверенную улыбку,  глядя  на
своего босса. Его брови удивленно полезли на лоб, потом  уныло  опустились
вниз и наконец поднялись снова. Вероятно, он все же не принял  всерьез  ее
слова, но высказался, как профессионал-бухгалтер:
     - Это было  бы  более  экономично.  Проведя  эту  операцию  до  конца
финансового года, мы могли бы записать все потери  в  статью  расходов  по
основному производству, уменьшив налоги Ориенту.
     Лео понял, что Апмад не шутит.
     - Вы не можете этого сделать. Они люди, дети... Это будет убийство, -
прошептал он.
     - Нет, не убийство. Конечно, это жестокая мера, но это  не  убийство.
Учтите, что Проект Кая поместили на орбиту вокруг Родэо не только для  его
физической изоляции, но и для изоляции правовой. Родэо у нас в  аренде  на
девяносто девять лет. Единственный закон здесь - распоряжения "Галак-Тэк".
И  если  теперь  компания  решит  не  считать  рабочих  Кая  человеческими
существами, то криминальный кодекс по отношению к ним не применим.
     Последние слова явно оживили Баннерджи.
     - Ну, а кем же их считает "Галак-Тэк"? - спросил Лео  с  подчеркнутой
заинтересованностью. - Юридически.
     - Экспериментальными тканевыми культурами, - сухо ответила Апмад.
     - А как вы назовете их убийство? Остановка развития?
     - Нет. Ликвидация отбросов.
     Гэвин с усмешкой взглянул на Баннерджи и добавил:
     - Может быть, для кого-то это вандализм? Но  пункт  28-е  Стандартных
правил для биологических лабораторий гласит, что  экспериментальные  ткани
после использования должны сжигаться.
     - Вышвырните их на солнце, -  предложил  Лео.  -  Это  обойдется  еще
дешевле.
     Ван Атта нежно погладил свой подбородок и бросил  тяжелый  взгляд  на
Лео:
     -  Успокойтесь,  Лео.  Мы  здесь   обсуждаем   сценарий   на   случай
непредвиденных обстоятельств.
     - Совершенно верно, - согласилась Апмад. Она, нахмурившись, взглянула
на Гэвина, явно недовольная его легкомыслием.
     - Мы должны принять важные решения, и я не боюсь этим  заняться,  раз
уж я попала сюда. Но лучше я,  чем  кто-то  другой,  кто  не  заботится  о
последствиях для общества, подобно доктору Каю.  Может  быть,  вы,  мистер
Граф, согласитесь присоединиться  к  мистеру  Ван  Атте  и  подумать,  как
оригинальные результаты экспериментов доктора Кая использовать с выгодой и
без вынужденной жестокости?
     Ван  Атта  победно  улыбнулся   Лео   -   оправданный,   мстительный,
расчетливый...
     - Вернемся к нашим делам. Я уже потребовал, чтобы  капитан  Баннерджи
получил дисциплинарное взыскание за свою нерасторопность и, - он  взглянул
на Гэвина, - вандализм. Я хотел бы  также  предложить,  чтобы  расходы  на
госпитализацию и лечение ТУ-776-424-XG отнесли на счет ведомства Охраны.
     Баннерджи сник, администратор Челопин чопорно поджала губы.
     - Но мне становится все более ясно, - продолжал Ван  Атта,  глядя  на
Лео со злорадной ухмылкой, - что надо рассмотреть еще один вопрос...
     "Вот дьявол, - подумал Лео. - Собирается все свалить на  меня...  Все
восемнадцать лет карьеры - к черту, и  я  сам  это  сделал...  Я  даже  не
закончил свою работу..."
     - Квадди становились все беспокойнее в последние  несколько  месяцев.
Это совпадает с вашим приездом, Лео. После сегодняшнего инцидента я думаю,
что это не просто совпадение. Мне кажется,  что  вы,  -  он  повернулся  и
указал на Лео драматическим жестом, - вы  толкнули  Тони  и  Клэр  на  эту
эскападу.
     - Я?! - вскричал Лео оскорбленно, но сразу вспомнил разговор с  Тони.
- Правда, Тони подходил ко мне как-то с очень странными  вопросами,  но  я
подумал, что они интересуют его в  связи  с  намечавшейся  новой  работой.
Теперь я понимаю...
     - Вы признаете! -  прокаркал  Ван  Атта.  -  Вы  подстрекали  рабочих
гидропоники  и  ваших  учеников  к  неповиновению  руководству   компании,
пренебрегали тщательно разработанными правилами поведения и разговоров  во
время пребывания в поселке. Вы заразили рабочих вашим  собственным  плохим
отношением...
     Лео понял, что Ван Атта старается не  дать  ему  возможности  сказать
хоть слово в свою защиту,  если  эта  защита  вообще  возможна.  Ван  Атта
задумал что-то намного более важное, чем простая месть за удар в  челюсть.
Он нашел козла отпущения! Прекрасный  случай  взвалить  на  него  вину  за
промахи в Проекте, за все неудачи последних двух месяцев, или больше  -  в
зависимости от его изобретательности -  и  принести  его  в  жертву  богам
компании, а самому остаться чистеньким и безгрешным.
     - Нет! - взревел Лео. - Если бы я пытался устроить  революцию,  я  бы
нашел более приличный способ, чем это. - Он помахал в направлении  склада.
Его мускулы напряглись, он готов был снова броситься на Ван Атту. Если ему
грозит увольнение, то он хотя бы так получит удовлетворение!
     - Джентльмены! - оборвала их Апмад  ледяным  голосом.  -  Мистер  Ван
Атта, позвольте напомнить вам, что условия договора на работу в  удаленных
подразделениях  компании  не  могут  быть  нарушены.  "Галак-Тэк"  обязана
обеспечить возвращение домой увольняющихся. Кроме того, мы должны подумать
о расходах, связанных  с  необходимостью  подыскать  им  замену.  Нет,  мы
закончим дело так: капитан Баннерджи будет отстранен от должности  на  две
недели без зарплаты и получит выговор с занесением в послужной  список  за
ношение неразрешенного оружия на  дежурстве.  Оружие  будет  конфисковано.
Мистер Граф получит выговор, но немедленно возвратится к исполнению  своих
обязанностей, так как нет никого, кто бы мог его заменить.
     - Но меня принудили, - пожаловался Баннерджи.
     - Я совершенно невиновен!  -  возмутился  Лео.  -  Все  это  выдумки,
параноидальные фантазии.
     - Не следует сейчас посылать Графа назад в поселок, -  настаивал  Ван
Атта. - Вы тут же услышите, что он снова организовывает их в союз.
     - Учитывая последствия провала  Проекта  Кая,  не  думаю,  -  холодно
сказала В-П Экс. - Правда, мистер Граф?
     Лео вздрогнул:
     - Да.
     Она вздохнула без удовлетворения:
     - Благодарю  вас.  Расследование  закончено.  Дальнейшие  жалобы  или
просьбы следует адресовать в  штаб-квартиру  "Галак-Тэк"  на  Земле.  Если
посмеете, - добавила она, причудливо изогнув бровь.
     Даже у Ван Атты хватило здравого смысла промолчать.


     Настроение в шаттле на обратном пути в поселок  было,  мягко  говоря,
подавленное.  Клэр,  сопровождаемая   нянечкой   лазарета,   была   занята
вцепившимся в нее Энди. Лео и Ван Атта сидели так далеко  друг  от  друга,
как только позволяла теснота каюты.
     - Я же вам говорил, - сказал наконец Ван Атта.
     - Вы были правы, - скованно ответил Лео.
     Ван Атта чуть не мурлыкал от самодовольства. И в этом  был  он  весь.
Лео прекрасно видел, что, требуя скорейших результатов работы,  он  отнюдь
не заботился о благосостоянии квадди.  Нет,  единственное  благосостояние,
которое действительно заботило Брюса, было его собственное.
     Лео опустил голову на мягкое подголовье и смотрел в окно до тех  пор,
пока ускорение разгона не вдавило его в кресло. Полет на  шаттле  все  еще
волновал его, даже после бессчетного количества полетов,  совершенных  им.
Огромное большинство людей никогда в жизни и ногой не ступало  за  пределы
своих родных планет. Лео Граф был счастливым представителем - меньшинства.
     Счастлив он был и  в  работе.  Счастлив,  благодаря  ее  результатам,
которые он получал на протяжении многих лет.  Огромная  станция  пересадки
Морита в дальнем космосе была, наверное, венцом его карьеры. Величайший из
проектов, над осуществлением которого он когда-либо  работал!  Он  впервые
увидел  место  стройки,  когда  оно  было  еще  пустым  ледяным  вакуумом,
настолько пустым, насколько вообще реальна пустота. Он побывал там снова в
прошлом году, делая пересадку по дороге с Илла на  Землю.  Станция  Морита
выглядела хорошо, действительно хорошо:  полная  жизни,  даже  расширенная
несколько лет назад. Это расширение было запланировано еще при  разработке
первоначального проекта. Тогда их планы называли слишком претенциозными  -
а теперь всем ясно, что они смотрели далеко вперед.
     Были и другие проекты. Каждый день в разных концах космоса  спокойно,
без аварий работают многие станции, построенные и  проверенные  им  и  его
учениками, которые хорошо знали свое дело. Достаточно  вспомнить  хотя  бы
неделю горячей работы на огромной орбитальной станции  Бени  Ра,  где  он,
своевременно обнаружив микротрещины в трубах охлаждения реактора, спас  от
взрыва станцию и около трех тысяч  жизней.  Много  ли  найдется  хирургов,
которые скажут, что спасли три тысячи жизней за  десять  лет  работы?  Это
была только одна инспекционная поездка из многих, в которые  он  ездил  по
двенадцать раз в году. Никто не думает о катастрофах и несчастьях, которые
не произошли. О них  не  пишут  на  первых  полосах  газет.  Только  люди,
работавшие рядом с  ним,  знали  и  понимали  все,  и  этого  было  вполне
достаточно.
     Зря,  конечно,  он  схлестнулся  с  этим  дураком  Ван  Аттой.  Из-за
минутного удовольствия, конечно, не стоило рисковать своей работой.  Право
на пенсию, заработанную восемнадцатью  годами  труда,  право  на  владение
частью акций, право на привилегии в компании - все это, может быть,  очень
хорошо,  но  если  нет  семьи,  которую  нужно  содержать,  на  все  можно
наплевать. Но кто позаботится о следующей Бени Ра?
     Когда они вернутся в поселок, он будет работать с удвоенной энергией.
Смиренно попросит извинения у Брюса. Прикусит язык, будет только  отвечать
на вопросы. С доктором  Еи  -  предельно  вежлив.  Более  того,  он  будет
слушаться ее.
     Все прочее - очень опасно. Там же  тысяча  ребят.  Так  много,  таких
разных,  и  таких  юных.   Среди   них   больше   двух   сотен   детей   -
пяти-шестилетних, еще только изучающих грамоту в детских садах и  играющих
в разные игры в спортзале невесомости. Вероятно, никто не может  взять  на
себя ответственность и подвергнуть риску их жизни? Это было бы, преступно,
безумно.  Революция?  Но  к  чему  она  может  привести?  Никто  не  может
предвидеть все ее последствия. Лео даже не знает, что  может  случиться  в
ближайший час. Никто не знает. Никто.
     Они прибыли в поселок. Ван Атта пропустил Клэр с Энди и няню вперед к
люку. Лео медленно отстегивал ремни и вдруг услышал голос Ван Атты:
     - Э, нет. Няня отнесет Энди в ясли, а  ты  вернешься  в  свою  старую
общую  спальню.  То,   что   ты   взяла   ребенка   вниз,   -   преступная
безответственность. Ясно, что ты совершенно не способна смотреть  за  ним.
Могу гарантировать - ты будешь вычеркнута из списка на репродукцию.
     Плач Клэр был почти не слышен, но сердит Лео болезненно сжалось.
     - Боже, - взмолился он, - почему я?!
     Отстегнув наконец ремни, он безрассудно ринулся в будущее.



                                    7

     - Лео! - Сильвер держалась одной  рукой  и  тихо  стучала  остальными
тремя в дверь его спальни.
     - Лео, скорее! Проснись! На помощь!
     Она прижалась щекой к  холодному  пластику,  умоляюще  повторяя  свои
призывы. Она не смела кричать громко, боясь привлечь внимание.
     Наконец дверь отворилась. Лео появился босиком, в красной футболке  и
шортах. Спальный мешок у  дальней  стены  висел,  как  оставленный  кокон.
Светлые волосы Лео смешно торчали во все стороны. Помятое со сна лицо, под
глазами темные круги.
     - Кто здесь? Какого черта... Сильвер? - он вопросительно уставился на
нее.
     - Идем, идем скорее! - Сильвер, задыхаясь, схватила его  за  руку.  -
Там Клэр! Она хотела выйти наружу через воздушный  шлюз.  Я  заблокировала
механизм. Она не  может  открыть  внешнюю  дверь,  а  я  не  могу  открыть
внутреннюю. Она там заперта. Наш бригадир скоро вернется,  и  тогда  я  не
знаю, что они с нами сделают...
     - Черт... - Он выскочил в коридор, но потом вернулся, чтоб  захватить
сумку с инструментами.
     - Ладно, пошли быстрее.
     Они поспешили через лабиринт поселка, улыбаясь вынужденными  бледными
улыбками встречающимся квадди и нижним. Наконец знакомая дверь Гидропоники
закрылась за ними.
     - Что  случилось?  Как  это  произошло?  -  спросил  Лео,  когда  они
пробирались между трубами в дальний конец модуля.
     - Они не позволили мне повидать Клэр позавчера, когда вы привезли ее.
А вчера  мы  работали  в  разных  бригадах.  Я  думаю,  это  было  сделано
намеренно. Сегодня мне удалось поменяться сменами с Тэдди. - Голос Сильвер
прерывался от волнения. - Клэр сказала, что ей не разрешают навещать  Энди
даже в свободное от работы время. Я ушла на склад за удобрениями, а  когда
вернулась, затвор шлюза как раз защелкивался.
     "Если бы она не оставила Клэр одну, если бы  она  не  устроила,  чтоб
шаттл взял их, если бы она не выдала их, одурманенная лекарством, если  бы
только они родились нижними или... если бы они вообще не родились..."
     Воздушным  шлюзом  в  конце  гидропоники  пользовались  очень  редко.
Предполагалось,  что  когда-нибудь  он  послужит  герметической  дверью  в
следующий модуль при расширении поселка. Сильвер прижалась лицом к  стеклу
окошечка в двери. К ее огромному облегчению, Клэр все еще была там.
     Она металась взад и вперед между двумя дверями, лицо ее  было  залито
слезами и кровью, пальцы окровавлены. Сильвер не могла сказать, то ли  она
кричала, то ли задыхалась, так как из-за толстой  герметической  двери  не
доносилось ни звука. У Сильвер болезненно сжалось сердце.
     Лео тоже заглянул в окошко, побледнел и начал торопливо  развинчивать
запорный механизм.
     - Ну, ты и здорово застопорила его.
     - Мне же нужно было что-то сделать, и  быстро.  Я  его  закоротила  и
блокировала сигнал, иначе он пошел бы на центральную систему.
     - А ты неплохо разбираешься в технике, как можно было подумать! - Лео
проворно работал руками.
     - Да что ж в  нем  разбираться,  в  механизме  управления  воздушными
затворами? Мне же не пять лет!
     Она посмотрела на Лео с удивлением и даже с негодованием.
     - Конечно, нет. Извини, Сильвер.  Сейчас  опять  нужно  сделать  так,
чтобы не пошел сигнал на центральную, когда дверь откроется.
     Он все еще возился, с  беспокойством  поглядывая  на  дверь,  которая
дрожала от толчков изнутри.
     - Как ты думаешь, не  нужна  ли  Клэр  квалифицированная  медицинская
помощь?
     - Может, и нужна, - ответила Сильвер, - но все, что  она  получит,  -
это доктор Еи!
     - Да...
     Лео захватил внутри механизма две маленькие проволочки  и  переставил
их, потом, с сомнением взглянув  еще  раз  на  дверь,  нажал  на  стальной
язычок. Дверь с шипением открылась, и Клэр выпала из тамбура.
     - Дайте мне уйти, дайте мне уйти. Зачем вы  не  пустили  меня,  я  не
вынесу...
     Она свернулась в комочек, пряча лицо. Сильвер бросилась к ней, обняла
ее и прижала к себе.
     - О, Клэр! Пожалуйста, не делай больше так. Подумай, что  было  бы  с
Тони, запертым в госпитале внизу, если бы ему сказали...
     - К чему все  это?  -  рыдала  Клэр,  уткнувшись  в  голубую  рубашку
Сильвер. - Они никогда не позволят мне  увидеться  с  ним.  Лучше  бы  мне
умереть. Энди я тоже не увижу...
     - Нет, - вмешался Лео. - Ты должна думать об Энди. Кто  защитит  его,
если тебя не будет?
     Клэр выпрямилась и воскликнула:
     - Они не пускают меня к нему! Они вышвырнули меня из яслей...
     - Кто? Кто вышвырнул тебя?
     - Мистер Ван Атта...
     - Я мог бы предвидеть это! Послушай, Клэр, правильный ответ  Брюсу  -
не самоубийство, а убийство!
     - В самом деле? - переспросила Сильвер. Ее глаза внимательно  изучали
Лео. Даже Клэр подняла голову и впервые взглянула ему прямо в лицо.
     - Ну, не буквально. Но, во  всяком  случае,  нельзя  позволять  этому
негодяю издеваться над собой. Подумай, мы ведь все здесь не дураки, не так
ли?  Мы  в  состоянии  придумать,  как  выйти  из  этого  положения,  если
постараемся. Ты не одна, Клэр. Мы поможем. Я помогу.
     - Но вы - человек снизу. Почему вы должны?..
     - "Галак-Тэк" - это не Бог, Клэр. Ты не должна приносить ему в жертву
своего  первенца.  "Галак-Тэк",  как  и  любая  компания,  -  это   просто
объединение людей для выполнения работы, слишком большой  для  одного.  Но
если компания не Бог, что значит один из ее администраторов?  Брюс  -  это
Брюс и только. Можно найти способ обойти его.
     - Вы думаете обратиться  выше  по  начальству?  -  спросила  Сильвер,
размышляя. - Может быть, к этой В-П Экс, которая прилетела сюда на прошлой
неделе?
     - Ну, пожалуй, - Лео помолчал, - лучше не к  Апмад.  Но  я  думаю  об
этом. Уже три дня я не думаю ни о  чем  другом,  как  только  о  том,  как
разрушить эту прогнившую систему. Ты должна подождать, чтоб  у  меня  было
время, Клэр. Сможешь ты потерпеть? Сможешь?
     Он требовательно сжал ее руки. Клэр печально опустила голову:
     - Мне так трудно...
     - Но ты должна выдержать. Пока что я ничего не могу сделать здесь, на
Родэо, в этом особом юридическом вакууме. Будь это нормальное  планетарное
государство, клянусь, я бы залез в долги по самые уши,  но  купил  бы  для
каждого из вас билет отсюда. Впрочем, на обычной планете в этом не было бы
нужды. Но здесь "Галак-Тэк" монопольный обладатель скачковых кораблей.  Ты
летишь на корабле компании или не летишь вовсе. Поэтому мы должны терпеть,
пока не придумаем что-нибудь другое.
     Уже очень скоро, в ближайшие месяцы, первые квадди отправятся с Родэо
на первую настоящую работу. При этом они будут передвигаться и работать  в
пределах юрисдикции сильных планетарных правительств,  настолько  сильных,
что они не побоятся и "Галак-Тэку" наделать  неприятностей.  Я  совершенно
уверен, что правильно выберу место судебного разбирательства, конечно,  не
планету Апмад, а, например, Землю - да,  на  Земле  самый  лучший  суд.  Я
гражданин Земли, и могу возбудить дело о том, чтоб вас официально признали
юридическими личностями. Наверное, я потеряю работу,  а  судебный  процесс
"съест"  все  мои  сбережения,  но  я  сделаю   это.   Не   совсем   таким
представлялось мне главное дело моей жизни, но в конце концов вы с победой
вырветесь на свободу из "Галак-Тэк".
     - Это так долго, - вздохнула Клэр.
     - Но время - наш союзник. Малыши подрастают с  каждый  днем.  К  тому
времени, как кончится судебный процесс, вы все будете готовы. Будете одной
группой, союзом. Будете действовать вместе, найдете  новые  места  работы.
Даже "Галак-Тэк" может оказаться не таким уж плохим работодателем, если вы
будете гражданами и кадровыми рабочими со всеми законными  правами.  Может
быть, даже космический профсоюз примет вас, хотя нужно будет сажать... да,
тут я не совсем уверен. Они могут счесть вас конкурентами, и тогда...  Все
равно, что-то можно будет сделать.  Но  будьте  твердыми  и  настойчивыми!
Обещаете?
     Клэр медленно кивнула, и тогда Сильвер отвела ее к первой же  аптечке
на стене, чтобы промыть и перевязать ее сорванные ногти и  смыть  кровь  с
лица.
     Тем временем  Лео  привел  в  порядок  механизм  воздушного  шлюза  и
подлетел к ним.
     - Ну, все в порядке? Ей уже лучше?
     Сильвер не могла скрыть сердитого взгляда.
     - Так же хорошо, как любому из нас. Это несправедливо!  -  взорвалась
она. - Это мой дом, но в нем столь же уютно,  как  в  котле  с  перегретым
паром. Все подавлены, все квадди. Из-за Тони и Клэр. Здесь никогда не было
так плохо, даже после того случая, когда Джем и погиб при страшной  аварии
на буксире. Ведь сейчас... сейчас это было сделано преднамеренно.  И  если
так поступили с Тони, лучшим из нас, то что говорить обо мне? Или о  любом
другом? Что еще может случиться?
     - Я не знаю, - мрачно ответил Лео. - Но я твердо уверен, что все  это
только начало. Идиллия кончилась.
     - Но что мы должны делать? Что мы можем сделать?
     - Во-первых - не паниковать. И не терять надежду. Особенно не  терять
надежду.
     Люк в конце модуля гидропоники открылся,  и  веселый  голос  старшего
бригадира пропел:
     - Девочки! Нам наконец привезли семена. Труба для посадки готова?
     Лео двинулся к выходу, но повернулся назад еще раз, чтобы  решительно
и с ободрением пожать руку каждой квадди.
     - Есть одна старая поговорка, и я  верю  ей:  дорогу  осилит  идущий.
Итак, будьте мужественными, я вернусь к вам.
     Он проскользнул мимо бригадира, притворно зевая, будто  просто  зашел
посмотреть, как идут здесь дела.
     Когда подошел бригадир, у Сильвер, как обычно,  от  страха  судорогой
свело живот, и она посмотрела на Клэр. Но та фыркнула, быстро  отвернулась
и стала возиться у трубы, пряча  лицо  от  бригадира.  Сильвер  облегченно
вздохнула. Кажется, все в порядке.
     Живот Сильвер постепенно  перестал  дрожать.  Ее  заполнило  какое-то
новое чувство, оттеснившее страх. "Как они смеют так поступать со мной,  с
ней, с нами? Они не имеют  права,  не  имеют  права,  не  имеют  права..."
Приступ гнева захлестнул ее, но это было лучше, чем липкий страх.  Сильвер
наклонила голову, чтобы скрыть от бригадира хмурую  решительность  и  даже
угрозу.


     В столовой через раздаточное окошечко девочка квадди  лет  тринадцати
подала Лео поднос с ленчем, на этот раз без  обычной  приветливой  улыбки.
Когда  Лео  улыбнулся  и  сказал  "Спасибо",  ее  ответная   улыбка   была
автоматической и мгновенно  исчезла.  Лео  задумался  над  тем,  насколько
искаженным могло дойти до ее ушей известие о несчастье, случившемся с Клэр
и Тони внизу на прошлой неделе.  Но  и  совершенно  правдивые  факты  были
весьма печальны. Казалось, весь поселок погрузился в  атмосферу  глубокого
уныния.
     Глядя на постоянное тревожное состояние всех квадди,  Лео  чувствовал
ужасную усталость. Он поспешил  отлететь  от  нескольких  своих  учеников,
которые завтракали недалеко от окошка, хотя они махали ему разными руками,
и поплыл вдоль модуля, пока не увидел свободное место.  Он  закрепил  свой
поднос рядом с двуногим человеком и только тогда рассмотрел, что  это  был
капитан шаттла Дюрранс, но ретироваться было поздно.
     Однако Дюрранс в ответ на его  приветствие  проворчал  что-то  вполне
дружелюбное. Очевидно,  в  отличие  от  некоторых  других,  он  не  считал
инженера ответственным за то, что  случилось  с  его  учеником  Тони.  Лео
укрепил ноги в  специальных  ремнях,  буркнул  что-то  в  свою  очередь  и
принялся за еду, посасывая горячий кофе из мягкой груши. Никакого кофе  во
всей Вселенной не хватило бы ему для решения такой проблемы!
     Дюрранс, как оказалось, был не прочь вежливо поболтать.
     - Вы скоро спуститесь вниз провести отпуск?
     Примерно через неделю  Лео  решил  отправиться  в  отпуск.  Казалось,
время, как и все здесь, было неподвластно ему.
     - Да, скоро. А что там на Родэо?
     - Скука.
     Дюрранс сунул в рот ложку овощного пудинга.
     - А... - сказал Лео, глядя в сторону. - Ти с вами?
     - Нет. Он внизу, в весьма затруднительном положении. Его  вызвали.  -
Кривая улыбка и поднятые брови Дюрранса имели двоякое значение. - Нет,  вы
посмотрите  с  моей  точки  зрения.  Мне  записали  выговор  из-за   этого
проклятого головастика. Если бы у него это был первый нагоняй, то он  смог
бы увернуться от увольнения, но сейчас, я думаю, нет шансов. Ваш Ван  Атта
готов содрать с него шкуру и прибить на люк вместо уплотнителя.
     - Это не мой Ван Атта, - энергично возразил Лео. - Будь он моим, я бы
сменял его на собаку.
     - А собаку пристрелил, - закончил Дюрранс. - Хорошая мысль.  Впрочем,
если болтают правду, то ему все равно недолго осталось ходить индюком.
     - Да? - Лео с надеждой навострил уши.
     - Я разговаривал  вчера  с  одним  пилотом  персонального  корабля  с
Ориента-4, у него только что закончился гравитационный  отпуск.  Так  вот,
послушайте,    он    клялся,    что    тамошнее    бетанское    посольство
продемонстрировало новоизобретенную искусственную гравитацию.
     - Какую?
     - Ее  можно  перекачивать  из  космических  аномалий  в  любую  точку
пространства, насколько я понял. Будьте уверены, колония  Бета  использует
свое преимущество на все сто, чтобы захватить рынок и  возместить  расходы
на исследовательские работы. Очевидно, все это втайне  разрабатывалось  их
военным ведомством уже в течение нескольких лет, перед тем как они сделали
главный ход, черт бы их побрал. "Галак-Тэк" и все остальные будут отчаянно
бороться, чтобы догнать их. Поэтому любым другим исследовательским работам
придется отдать привет, финансировать их  в  ближайшие  несколько  лет  не
будут.
     -  Боже  мой.  -  Лео  бросил  взгляд  вдоль  модуля  кафетерия,  все
пространство которого было заполнено квадди. - Боже мой...
     Дюрранс задумчиво поскреб подбородок:
     - Если это правда, можете себе представить, что  будет  с  индустрией
транспорта? Этот пилот уверяет, что бетанцы доставили сюда  эту  проклятую
штуку за два  месяца.  Из  колонии  Бета!  Они  форсировали  ускорение  до
пятнадцати "g", а экипаж  был  защищен  от  перегрузок  с  помощью  нового
изобретения. Значит, для увеличения ускорения  не  будет  пределов,  кроме
стоимости  горючего.  Думаю,  что  новинка  не  сильно  затронет  грузовые
перевозки, но в  пассажирских  произойдет  революция.  А  темпы  валютного
обмена  между  планетарными  системами,  а  притязания  вояк!  Они  же  не
считаются  с  тратами  на  горючее!  Будьте  уверены,  это   так   изменит
межпланетную политику, что весь мир завертится по-новому.
     Дюрранс выскреб остатки еды из кармашков на подносе.
     - Проклятые колонии. Добрая старая земная "Галак-Тэк" опять останется
в дураках. Знаете, меня иногда  подбивают  отправиться  на  дальний  конец
Прохода. Хотя у жены семья на Земле, и я не думаю, что мы будем всегда...
     Лео висел в своих ремнях, как оглушенный, уже не слушая, что  говорил
Дюрранс. Совсем забыв о еде, он автоматически проглотил то,  что  было  во
рту.
     - Но вы понимаете, чем это обернется для квадди?
     - Не совсем, конечно. Дело идет к тому, что  появится  много  хорошей
работы в невесомости.
     - Это ликвидирует все их профессиональные преимущества  над  обычными
рабочими, вот что. Есть определенные медицинские ограничения для работы  в
космосе, которые повышают ценность  допущенных.  Отмените  их,  и  рабочих
будет избыток. А может эта штука обеспечивать искусственную гравитацию  на
космических станциях?
     - Если они применили ее на корабле, то смогут сделать и  на  станции.
Но ведь пилот говорит, что это не перпетуум-мобиле, они  собирают  энергию
по крохам и накапливают ее. Так что это тоже стоит денег.
     - Не так уж и много, я думаю. Разумеется, они продолжают исследования
и найдут более эффективный способ.
     "Эти новые возможности не пойдут на пользу квадди.  Проклятое  время!
Через десять лет они бы встретили  новинку  во  всеоружии.  А  сейчас?  Не
станет ли это их смертным приговором?"
     Лео отстегнул ремни на ногах и согнулся, чтобы бросить себя к дверям.
     - Вы оставляете свой поднос здесь? - спросил Дюрранс. - Можно  съесть
ваш десерт?
     Лео машинально махнул рукой в знак согласия и  резко  оттолкнулся  от
стенки.


     Влетев в кабинет Брюса Ван Атты, Лео по мрачному виду  хозяина  сразу
понял, что Дюрранс говорил правду. Все же у Лео оставалась слабая надежда,
что все не так серьезно, и он спросил:
     - Вы слышали эти сплетни об искусственной гравитации?
     Ван Атта свирепо глянул:
     - Откуда, черт побери, вы узнали?
     - Не ваше дело. Это правда?
     - Нет, это мое дело. Я хочу удержать эти сведения в тайне  как  можно
дольше.
     Значит, это правда. У Лео сжалось сердце.
     - Зачем? А вы давно узнали об этом?
     Ван Атта щелкнул пальцем по стопке пластиковых документов в магнитном
зажиме на столе.
     - Три дня назад.
     - Значит, это официальные сведения?
     - Вполне официальные. - Ван Атта даже скривился от  отвращения.  -  Я
получил их из  представительства  на  Ориенте-4.  Очевидно,  Апмад  узнала
новости по пути домой и приняла одно из  своих  знаменитых  военно-полевых
решений.
     Он снова пощелкал по пластиковым страницам и нахмурился:
     - И его уже нельзя обойти. Вы знаете, что последует за  этим  завтра?
Станция Клайн уже расторгла контракт с  "Галак-Тэк"  на  строительство.  А
ведь именно туда мы собирались послать квадди  в  первую  очередь.  Платят
неустойку не пикнув. Всеми силами лезут в друзья к колонии  Бета.  Видать,
разнюхали все уже несколько недель или даже месяцев  назад.  Теперь  ведут
переговоры  с  бетанской  компанией,  которая,   я   уверен,   уже   давно
подкрадывается, чтобы подрезать нас. Проект Кая спекся. Ничего не остается
делать, как свернуть его и убираться отсюда ко всем чертям. И чем  скорее,
тем лучше. Проклятье!  Теперь  я  связан  с  прогоревшим  делом  и,  когда
выскочу, от меня будет нести гарью на десять парсеков вокруг.
     - Свернуть? Как свернуть? Что вы под этим понимаете?
     - Сценарий, который очень понравился этой  старой  суке  Апмад.  Могу
поспорить,  она  мурлыкала,  когда  выдавала  эти  распоряжения  -  квадди
доводили ее до нервной дрожи, как вы знаете. Они должны быть стерилизованы
и  отправлены  вниз.  Всем  беременным  -  сделать  аборты.  А  у  нас  их
пятнадцать! Какой провал! Год моих стараний летит к черту.
     - Боже мой, Брюс, вы же не станете выполнять эти приказы?
     - Не стану? Слушайте, Лео, объясните мне, чего вы-то хотите?
     Лицо инженера побелело от сдерживаемой ярости. Ван Атта посмотрел  на
него, пожевал губами и презрительно фыркнул.
     - Апмад могла приказать уничтожить их сразу.  Они  легко  отделались,
могло быть хуже.
     - Ну, а если... если она прикажет их убить, вы  будете  выполнять?  -
Лео продолжал осаждать администратора деланным спокойствием.
     - Она не прикажет. Бросьте, Лео. Я же не изверг.  Конечно,  мне  жаль
маленьких сосунков. Я изо всех  сил  старался  сделать  их  полезными.  Но
сейчас я бессилен. Все, что  я  могу  сделать  -  это  свернуть  Проект  с
минимальными потерями быстро, чисто и безболезненно, насколько это  вообще
возможно.
     Ван Атта становился все более уверенным и сердито надвигался на Лео.
     - Для всех. Это значит, что мне не нужна паника и разные дикие слухи.
Я хочу, чтобы до самой последней минуты все  работало  как  обычно.  Вы  и
другие  инструкторы  должны  вести   занятия   так,   как   будто   квадди
действительно отправятся работать по контракту до тех пор, пока  не  будут
готовы помещения внизу и мы не начнем вывозить  их.  Может  быть,  сначала
нужно будет сделать еще кое-что:  некоторые  части  поселка  пригодятся  в
дальнейшем,  поэтому  я  предполагаю  перевести  их  на   орбиту   станции
Пересадки. Мы уменьшим расходы, используя на этой работе квадди.
     - Чтобы потом посадить их в тюрьму внизу...
     - Перестаньте драматизировать. Их разместят в обыкновенных общежитиях
буровиков,  брошенных  всего  полгода  назад,  когда  месторождение   было
выработано. Я их сам нашел, подыскивая место для квадди. Отремонтировать и
подновить их обойдется куда дешевле, чем строить новые.
     Ван Атта, довольный собой, даже немного повеселел.
     - А что будет через четырнадцать лет, когда Родэо вернется под власть
Ориента-4?
     Раздраженный Ван Атта обеими руками взъерошил свою шевелюру:
     - Откуда, черт возьми,  мне  знать?  Пусть  этой  проблемой  займется
Ориент-4, а я сделал все, что мог. Что еще под силу одному человеку?
     Лицо Лео медленно, неумолимо каменело.
     - Я не уверен, что это все, что может сделать один человек...
     "Я никогда не доходил  до  предела  своих  возможностей.  Мне  только
казалось, что это  так.  На  самом  деле  это  был  не  предел.  Я  всегда
действовал осмотрительно. Теперь же предстоит столкнуться с очень  сложной
задачей,  и  достаточно  ли  для  решения  обычных   способностей   одного
человека?" Лео старался вспомнить, когда еще он был так  необходим  другим
людям, когда еще ему так доверяли. Никогда. Это  действительно  уникальная
ситуация.
     Ван Атта посмотрел на него хмуро и подозрительно:
     - Какой-то вы странный, Лео.
     Он выпрямился, как бы выбирая подходящую начальственную позу.
     - А теперь, поскольку вы не восприняли главного, я повторю вам громко
и ясно. Вам не следует рассказывать об  искусственной  гравитации  никому,
особенно квадди. Держите в секрете их будущую отправку вниз. Я  поручу  Еи
придумать, как заставить их проглотить это без протестов  -  пришло  время
отрабатывать  сверхвысокую  зарплату.  Никаких  слухов,  никакой   паники,
никаких бунтов, будь они прокляты. А если квадди начнут волноваться, то  я
сразу пойму, чью шкуру нужно прибить на стенку. Усвоили?
     - Усвоил.
     Лео очень странно улыбнулся и удалился, не прибавив больше ни слова и
ни разу не обернувшись.


     Доктора Еи нелегко было застать на месте:  она  постоянно  находилась
среди квадди, наблюдала за их поведением, все замечала, давала советы.  Но
в этот раз Лео нашел ее в  кабинете,  где  пластиковые  листки  и  бумажки
громоздились кипами на всех свободных  поверхностях,  а  настольный  пульт
компьютера горел огнями, как  рождественская  елка.  "Праздновала  ли  она
когда-нибудь Рождество в поселке Кая?" - подумал Лео  и  почему-то  решил,
что нет.
     - Вы слышали...
     По ее угрюмому лицу он понял ответ прежде, чем закончил фразу.
     - Да, я слышала, - сказала она устало. - Брюс вывалил всю  работу  по
организации снабжения, передвижения и распределения персонала  поселка  на
мой стол. Сказал, что он инженер, и его дело  составлять  планы  демонтажа
сооружений и консервации оборудования, как только я освобожу здесь все  от
"тел", точнее, "проклятых тел".
     Лео беспомощно взглянул на нее:
     - И вы будете выполнять это задание?
     Она пожала плечами:
     - А как я могу не выполнить? Что же мне  -  возмутиться  и  уйти?  От
этого ничего не изменится. Если я уйду, все  может  кончиться  значительно
хуже.
     - Не знаю, куда уж хуже, - с трудом вымолвил Лео.
     - Ах, не знаете? Ну да, конечно, вы не знаете. Вы даже  представляли,
на каком краю беззащитности балансируют  здесь  квадди.  А  я  знаю.  Один
неправильный шаг и... Ох, к черту все это. Я  знала,  что  с  Апмад  нужно
действовать осторожно. Я думаю, что эта искусственная  гравитация  убивает
"Проект Кая" окончательно и бесповоротно, и мы должны радоваться, что  она
не приказала истребить квадди сразу. Кстати, а вы знаете, что она прервала
четыре  или  пять  беременностей  у  женщин   на   своей   планете   из-за
предполагавшихся генетических дефектов. Такие там законы. Она  и  сама  не
рожала из-за этого. Потом она разошлась с мужем, нашла работу  в  компании
"Галак-Тэк"   и   возвысилась   до    вице-президента.    Она    неизменно
предосудительно относится  к  самовольным  генетическим  вмешательствам  и
гордится этим. Она вполне могла приказать...
     Глаза ее закрылись, она помассировала лоб пальцами.
     - Да, она могла приказать, но кто сказал,  что  вы  должны  выполнять
такие приказы? Вы же говорите, что заботитесь о квадди. Мы обязаны  что-то
сделать!
     - Что? - Еи в отчаянии сжала руки. - Что?! Одного  или  двух...  даже
если бы я могла  усыновить  одного  или  двух,  забрать  с  собой,  как-то
выкрасть их, что ли, что тогда? Им придется жить со мной на  планете,  как
калекам, уродам, мутантам. А рано или поздно они станут взрослыми,  и  что
тогда? А как же с другими? Их же тысяча, Лео!
     - А если бы Апмад действительно приказала  уничтожить  их,  какое  бы
название вы подыскали бы для своего бездействия?
     - Уходите, - простонала она. - Вы ничего не понимаете, ничего... Ведь
ситуация  очень  сложная.  Что  может  сделать  один  человек?  Раньше   я
устраивала свою жизнь, как хотела,  пока  эта  работа  не  поглотила  меня
целиком. Я отдала этой работе  шесть  лет  жизни,  а  вы  здесь  несколько
месяцев. Я отдала все, что могла. Когда я выберусь из  этой  дыры,  то  не
захочу ничего больше слышать о квадди. Они не мои дети. Мне  некогда  было
заводить детей.
     Она сердито вытерла глаза, посопела носом. Плачет она или злится, Лео
не знал. Ему это безразлично.
     - Они вообще теперь  ничьи  дети,  -  проворчал  он.  -  В  этом  вся
трудность. Они... генетические сироты, или что-то в этом роде.
     - Если  вы  не  можете  предложить  что-нибудь  дельное,  пожалуйста,
уйдите. Мне нужно работать.


     Визит к Еи не принес облегчения. Лео медленно двигался по  коридорам,
стараясь успокоиться. На что он надеялся? Что мог  получить?  Освобождение
от ответственности? Разве мог он, как Брюс, взвалить свои сомнения на  нее
и сказать: "Займитесь этим"...
     И все же, все же... Должно же существовать какое-то решение.  Смутная
тревога наполняла его душу. Проблема ускользала, расплывалась и упорно  не
хотела принимать определенные очертания.  Раньше  ему  приходилось  решать
технические задачи, которые на первый взгляд  казались  неразрешимыми.  Но
всегда интуитивно, на уровне подсознания, он нащупывал  пути,  и  в  конце
концов  решал  задачу,  иногда  это  даже  удавалось  сделать  удивительно
элегантно. Теперь же он попал в какой-то  заколдованный  круг:  ни  решить
проблему, ни оставить ее нерешенной он не мог  и  безнадежно  топтался  на
месте. Колеса вертелись, но движения вперед не было.
     - Это здесь, - шептал он. - Я чувствую... Я только не могу увидеть...
     Необходимо выбраться из области  космоса  Родэо,  это  сейчас  важнее
всего. Всем квадди. Здесь у них нет будущего. Тут узаконено  их  проклятое
рабское положение. Что же делать? Завладеть силой скачковым  кораблем?  Но
он может взять не более 300 пассажиров. Я беру в  руки  оружие...  Да  уж,
представляю себе, вопрос только в том - какое? Мой карманный  нож  годится
разве что для  отвинчивания  болтов.  Итак,  приставив  отвертку  к  виску
пилота, я приказываю: вези нас на Ориент-4! А там меня быстренько  засадят
в тюрьму лет на двадцать. А квадди? Что будет с ними?  Во  всяком  случае,
невозможно завладеть тремя кораблями сразу.
     Лео встряхнул головой.
     - Счастливый случай... - бормотал он, - счастливый случай.
     На Ориенте-4 квадди не понадобятся. Сейчас они  никому  не  нужны.  А
какое их ожидает будущее, если даже они освободятся  из  "Галак-Тэк"?  Без
роду и племени, отверженные, которых любой может  оскорблять,  а  вдобавок
привязанные к сооружениям в космосе. Ловушка  технологии,  как  говорят  в
таких случаях.
     Лео  представил  себе  Сильвер  -  он  не  сомневался,  какого   рода
использование пришлось бы ей испытать с  ее-то  личиком  и  фигуркой.  Вне
привычной среды для нее нет места.
     Но мир велик. Должно же быть в нем место для квадди,  их  собственное
место, вдали от ловушек так называемой человеческой  цивилизации.  До  сих
пор результаты утопических социальных экспериментов не  обнадеживали.  Но,
может быть, квадди повезет?
     Между двумя вздохами мелькнуло что-то вполне  определенное.  Не  цепь
логических  рассуждений,  а  какое-то  ослепительное   видение,   цельное,
естественное  и  вдохновляющее.  С  этого  момента   он   посвятит   жизнь
осуществлению этой вдохновенной идеи.
     Нужна звездная система со звездой  класса  М,  С  или  К,  спокойной,
постоянной, излучающей достаточное количество энергии.  На  орбите  вокруг
нее - планета типа Юпитера - газовый гигант с кольцом из замерзшего метана
и льда, из которого  можно  получать  воду,  кислород,  водород.  И  самое
главное - пояс астероидов.
     Поблизости не должно  быть  ни  подобных  Земле  планет  -  чтобы  не
возникла конкуренция с человечеством, ни путей  стратегического  значения,
ни гиперпространственных туннелей, по которым могут  пройти  потенциальные
конкистадоры.  Известны  сотни  таких  звездных  систем.  Мимо  них   люди
проходили в поисках планет, подобных Земле.
     Квадди смогут распространяться по поясу астероидов от своей начальной
базы, расселяясь и образуя общество, созданное ими же для самих себя! Рыть
помещения в скалах для защиты от радиации, создавать необходимую для жизни
атмосферу,  работать,  работать  и   работать!   Вокруг   полно   полезных
ископаемых, больше, чем они  могут  использовать.  Гидропонные  фермы  для
Сильвер. Построить новый мир! Космический мир, где  станция  Морита  будет
выглядеть крохотной игрушкой!
     - О! -  глаза  Лео  засверкали.  -  Это  же  потрясающая  техническая
проблема!
     Он  повис  в  воздухе,  завороженный  фантастическими  видениями.   К
счастью, в коридоре никого не было, так  как  глядя  на  него  можно  было
подумать, что он либо спятил, либо наглотался наркотиков.
     Решение носилось  в  воздухе,  пока  он  сам  не  изменился.  Теперь,
одержимый идеей, буквально на грани безумия, он ринулся  навстречу  мечте,
отдаваясь ей целиком  и  без  рассуждений.  И  нет  пределов  человеческим
возможностям, если он так неистово стремится к цели.
     Не останавливаться, не оглядываться - отступать некуда. Назад  дороги
нет. Если  человек  так  хорошо,  как  он,  адаптировался  в  космосе,  то
возвращение назад и не сулит ничего хорошего.
     - Я квадди? - прошептал удивленно Лео. - Он взглянул  на  свои  руки,
сжал и распрямил пальцы. - Просто квадди с ногами. Я не вернусь назад!
     А что касается начальной базы, то  он  сейчас  как  раз  в  ней-то  и
находится. Ее просто требуется перевести  в  другое  место.  Его  скачущие
мысли неслись  так  стремительно,  что  для  детального  анализа  не  было
времени. Нет надобности захватывать космический корабль,  он  уже  в  нем.
Нужно только найти энергию для его перемещения. А  энергия  есть  рядом  -
рукой подать. Она даже расходуется в этот момент на какую-то ерунду -  для
выталкивания нефти и пластмасс с орбиты  Родэо.  Массу  этих  продуктов  в
сравнении с массой поселка Кая Лео не знал, но верил, что  цифры  будут  в
его пользу, каковы бы они ни были.
     Грузовые буксиры вполне смогут  увести  поселок  с  орбиты.  Огромный
супергрузовоз тоже с  ним  управится.  Все  можно  сделать,  нужно  только
начать. Кто пробует - тот знает.
     Только взяться...



                                    8

     Пришлось целый час выжидать, пока Сильвер оказалась одна  в  коридоре
рядом с гимнастическим залом, там, где не было недремлющих глаз мониторов.
     - Можем мы где-нибудь поговорить по секрету? - спросил он.
     Сильвер встревоженно огляделась вокруг:
     - Это так важно?
     - Жизненно важно. Жизнь или смерть для всех квадди.
     - Хорошо. Подождите одну-две минуты и следуйте за мной.
     Он медленно и осторожно последовал за ней;  ее  струящиеся  волосы  и
голубое джерси указывали, куда поворачивать на перекрестках. Внезапно  она
исчезла.
     - Сильвер!
     - Тише!
     Панель стены тихо отодвинулась,  высунулась  нижняя  рука  Сильвер  и
втянула его в темное узкое  пространство.  Через  мгновение  герметическая
дверь сдвинулась, и  они  проскользнули  в  комнату,  шириной  около  трех
метров.
     - Что это, - спросил удивленный Лео.
     - Это Клуб. Ну, это мы так называем.  Мы  устроили  его  в  маленьком
слепом тупичке. Снаружи совсем незаметно. Тони и Прамод  сделали  наружные
стены, Сигджи провел  трубы  и  другие  провода.  Герметическую  дверь  мы
сделали из запчастей.
     - А их не хватились?
     - Квадди ведут компьютерный учет для поселка.  Как  раз  такие  части
исчезли при инвентаризации, - сказала Сильвер,  хитро  улыбнувшись.  -  Мы
большой группой работали над созданием  Клуба.  Кончили  месяца  два  тому
назад. Я очень боялась, что расскажу о Клубе во время допроса,  но  мистер
Ван Атта такого даже не мог предположить и вопроса не задал. Теперь у  нас
остались только видеофильмы, спрятанные здесь, но Дарла  еще  не  наладила
видеосистему.
     На стене укреплен полуразобранный головид. В  комнате  уютное  мягкое
освещение, удобные ремни, стенной шкафчик, набитый маленькими  пакетами  с
сухой закуской, солеными орешками, изюмом. Лео медленно облетел помещение,
придирчиво проверяя работу. Все сделано на совесть.
     - Это твоя идея?
     - Вроде того, но одна я бы ничего не сделала. Вы понимаете,  конечно,
что это тайна, и я нарушила наши правила, приведя вас  сюда,  -  прибавила
Сильвер несколько резко. - Учтите это, Лео.
     - Сильвер, - сказал Лео, -  именно  из-за  твоего  очень  практичного
склада ума ты сейчас можешь стать самой  главной  квадди  в  поселке.  Мне
нужны сейчас твоя смелость и другие качества, которые доктор Еи назвала бы
антисоциальными. Я нашел работу, которая мне одному  не  под  силу,  -  он
перевел дыхание. - Как ты думаешь, квадди хотели бы иметь свой собственный
астероидный пояс?
     - Что?
     Глаза Сильвер расширились от удивления.
     - Брюс Ван Атта старается  держать  все  в  секрете,  но  Проект  Кая
Закрывается, и последствия этого будут самые скверные.
     Он  подробно  рассказал  ей  о  новом  открытии  и  о  тайных  планах
управляющего. Потом Лео, все  более  воодушевляясь,  изложил  свой  проект
спасения квадди. Ему ничего не пришлось повторять дважды.
     - Сколько времени у нас осталось?
     - Немного. Самое большее - несколько недель. А  у  меня  всего  шесть
дней до обязательного отпуска. Потом нужно  спускаться  вниз.  Но  я  хочу
придумать что-нибудь. Боюсь, что Ван Атта не пустит меня назад в  поселок.
Мы... вы, квадди, должны решать все сейчас. Я не могу сделать это за  вас.
Я буду только помогать. Если вы не спасете  себя  сами,  вы  погибли,  это
несомненно.
     Немного подумав, она сказала:
     - Когда Тони и Клэр решили бежать, и  Тони  говорил,  что  он  найдет
работу, я считала, что они избрали неправильный путь. Вы знаете,  он  даже
не взял с собой рабочий костюм. Я не хочу  отправляться  в  неизвестность.
Может быть, мы вообще не можем путешествовать одни?
     - Сможешь ли ты организовать других? - взволнованно  спросил  Лео.  -
Тайно. Должен тебе сказать, что эта революция очень быстро кончится,  если
кто-то запаникует и выдаст нас, стараясь быть хорошим,  как  учила  доктор
Еи. Нужна настоящая конспирация. Если все  откроется,  я  рискую  потерять
работу, меня даже могут отдать под суд, но не во  мне  дело.  Вы  рискуете
потерять гораздо больше.
     - Да, есть такие, которым можно сказать только в последний момент, но
их немного. А главных участников я всегда могу собрать тайно. У  нас  есть
способы передавать друг другу секретные сообщения. Но, Лео, -  ее  голубые
глаза посмотрели на него испытующе, - как мы избавимся от нижних?
     - Ну, конечно, мы не сможем отправить их на Родэо шаттлами.  Об  этом
сразу станет известно, и мы окажемся в осаде. Я думаю,  нужно  их  собрать
под каким-нибудь предлогом в одном модуле, снабдить  запасом  кислорода  и
грузовым буксиром направить модуль по орбите к станции Пересадки. На  этом
мы выиграем время, а на станции о них позаботится "Галак-Тэк".
     - А как же собрать всех в одном модуле?
     - Тут, может быть, придется и заставить. Я уже думал, что  для  этого
может понадобиться оружие. Мы найдем  его.  Например,  лазерный  сварочный
пистолет - это готовое  оружие,  только  немного  переделать.  А  их  штук
двадцать в мастерских. Направить на них, скомандовать, и они пойдут.
     - А если не пойдут?
     - Тогда придется стрелять. Иначе всех вас отправят вниз,  стерилизуют
и будут держать в заключении до смерти. Как видишь, у нас нет выбора.
     Сильвер покачала головой:
     - Это очень плохо, Лео.  Что,  если  кто-то  в  панике  действительно
выстрелит? Человека ведь ужасно обожжет!
     - Да. Но так нужно.
     - Если мне придется стрелять  в  маму  Ниллу,  то  пусть  меня  лучше
заберут вниз, и я там умру.
     Мама Нилла была их любимой няней. Лео с ней редко встречался  и  лишь
смутно помнил эту толстую пожилую женщину. Да и вообще, говоря о возможных
жертвах, он - подсознательно - имел в виду только Брюса.
     - Я не уверена, что смогу так поступить даже с мистером Ван Аттой,  -
медленно сказала Сильвер. - Вы когда-нибудь видели сильный ожог?
     - Да.
     - И я видела.
     Оба замолчали, не зная, что сказать.
     - Мы не сможем  напасть  на  наших  учителей,  -  заговорила  наконец
Сильвер. - Если мама Нилла скажет: "Перестань, Сигджи!" -  ее  послушаются
тотчас же. Нет, это плохо придумано, Лео.
     - Но мы должны убрать нижних из поселка. Иначе они  его  захватят,  и
наше положение станет безвыходным.
     - Верно, избавиться от них мы должны, но не  так.  -  Она  замолчала,
глядя на него  с  сомнением.  -  А  вы  могли  бы  убить  маму  Ниллу?  Вы
действительно думаете, что, скажем, Прамод мог бы убить вас?
     - Наверное, нет... Но стреляют же солдаты в своих противников!  Может
быть, в состоянии очень сильного возбуждения?
     - Ну, хорошо, - Сильвер пожала плечами. - А  что  нам  делать  потом,
когда мы захватим поселок?
     - Нужно подготовить его к перелету, укрепить, придать  нужную  форму.
Думаю, мы сумеем обойтись теми средствами, что у нас есть, только придется
тщательно экономить материалы. Кроме того, придется оборонять его, пока мы
будем это делать.  У  нас  есть  аппараты  лучевой  сварки  очень  большой
мощности. Если нас вынудят, то мы сможем отразить любые попытки взять  нас
на абордаж.  Компания  "Галак-Тэк",  к  счастью,  не  располагает  боевыми
кораблями, но регулярные армейские части могут разделаться с нами  в  один
миг. Спасение в том, чтобы  улететь  прежде,  чем  компания  раздобудет  и
пришлет сюда военный корабль. А чтобы убраться из области Родэо, нам нужен
пилот-скачковик.
     Он пытливо взглянул на Сильвер:
     - Тут уж придется действовать тебе.  Я  знаю  пилота,  который  скоро
улетит с Родэо через станцию Пересадки. Если ты возьмешься  за  это  дело,
его, может быть, удастся похитить легче.
     - Ти.
     - Ти, - подтвердил он.
     - Может быть, - сказала она, раздумывая.
     Лео  чувствовал  себя  достаточно  гадко.  Но  ведь  Ти   и   Сильвер
встречались еще до его приезда! Он  вовсе  не  сводничает.  Поступать  так
требовала жестокая необходимость. И тут он понял, что на  самом  деле  ему
хотелось держать Сильвер как  можно  дальше,  от  этого  пилота.  "И  что?
Сохранить ее для себя? Приятель, вспомни о своем возрасте.  Ти,  наверное,
лет  двадцать  пять?  Она,  конечно,  предпочтет  его".   Лео   постарался
вообразить, что он совсем старый. Здесь, среди квадди, это  не  составляло
особого труда, - большинство из них, по-видимому,  считало,  что  ему  лет
восемьдесят. Лео встряхнулся и заставил себя вернуться к делу.
     - Третье, что нужно будет сделать, - Лео решился говорить напрямик  и
называть все своими именами, - это  захватить  супергрузовоз.  Сразу,  уже
теперь. Если мы отложим захват до того момента, когда поселок пройдет  уже
все расстояние до гипертуннеля, "Галак-Тэк" успеет найти  способ  защитить
свои корабли, - например, перебросит их все в область Ориента-4. Тогда нам
ничего не останется, как сдаваться. Значит,  нам  нужно,  -  он  обдумывал
следующий логический шаг с некоторой боязнью, - заранее послать к  туннелю
команду для захвата. Я полететь  не  смогу  -  я  должен  перестраивать  и
защищать поселок. Туда отправятся только квадди.  Не  знаю,  получится  ли
это.
     - Нужно будет послать с ними Ти, - рассудительно предложила  Сильвер.
- Он знает о скачковых буксирах больше, чем любой из нас.
     После этих слов Лео снова обрел оптимизм. Действительно, если он  так
будет  бояться  всех  возможных  будущих  препятствий,  то  нужно  заранее
отказываться от всего  предприятия.  Долой  черные  мысли  о  помехах.  Он
поверит Ти. Он поверит в эльфов, фей и ангелов, если нужно.
     - Тогда,  гм,  склонение  Ти  к  незаконным  действиям  будет  первой
операцией в осуществлении нашего плана, - объявил Лео. - А как  только  он
уйдет с командой за скачковым кораблем, у нас останется только одно дело -
поселок, и нужно будет поторопиться. А значит, все планы движения  поселка
нужно рассчитать заранее. И кроме того... О,  вот  это  да!  -  глаза  Лео
загорелись.
     - Что такое?
     - Мне только что в голову пришла блестящая идея  -  я  придумал,  чем
можно подкупить нашего большого начальника...


     Лео тщательно рассчитал время своего визита, выждав,  пока  Ван  Атта
просидит в своем кабинете не менее двух часов. Глава проекта наверняка уже
начинает подумывать о кофе, чувствуя к этому времени определенную  степень
нервного расстройства, которое всегда  появляется  при  работе  над  новой
проблемой. Ведь сейчас он начал разрабатывать планы демонтажа поселка. Лео
хорошо представлял себе всю сложность предстоящей задачи,  так  как  часов
восемь ломал  себе  голову  над  почти  такой  же,  запершись  в  каюте  и
предварительно обезопасив свои компьютерные расчеты от любопытных. В  этом
ему помогла очень  надежная  военная  программа  засекречивания  и  охраны
данных, сохранившаяся в памяти с тех времен,  когда  он  еще  работал  над
проектом крейсера "Аргус". Лео был уверен, что никто в поселке  -  ни  Ван
Атта, ни тем более Еи, - не найдут к ней ключ.
     Ван Атта сидел  перед  дисплеем  компьютера,  на  котором  светились,
сменяя  друг  друга,  цветные  чертежи  поселка.   Вокруг   него   валялся
беспорядочный ворох распечатанных схем.
     - Ну, что вам еще, Лео? - сказал он раздраженно. - Я занят. Кто может
- тот делает, кто не может - учит.
     "А кто не может учить - тот командует", - закончил про себя  Лео.  Он
изобразил вежливую улыбку, стараясь ни в коем случае не выдать себя.
     - Я подумал, Брюс, - сказал он вкрадчиво, - что мне нужны добровольцы
на работы по демонтированию поселка.
     - А почему это вы решили, что будете этим заниматься?
     Ван Атта изумленно вскинул брови. Лео знал, что  Ван  Атта  упрям,  и
начал каяться:
     - Как мне ни горько признать, вы правы на все сто. Я подумал, что мне
необходимо это назначение. Включая время перелета, я потратил здесь четыре
месяца  своей  жизни,  даже  больше,  и  мне  нечем  похвастаться,   кроме
нескольких темных пятен на моей репутации.
     - Сами виноваты.
     Ван Атта потер подбородок и нахмурился.
     - Да, я с прискорбием  признаю  и  весьма  сожалею,  что  неправильно
оценил обстановку. Я готов вернуться на путь истинный.
     - Поздновато, - усмехнулся Ван Атта.
     - Но я могу хорошо сделать эту работу.
     Лео подумал, что в невесомости никто не смог бы лучше вилять хвостом.
Не переборщить бы!
     -  Вы  понимаете,  мне  нужны  хорошие  отзывы,  сильный   противовес
выговору. У  меня  есть  несколько  идей,  которые  могли  бы  значительно
повысить коэффициент спасения имущества и сократить потери. Это освободило
бы вас для главного - общего руководства.
     Явно соблазненный Ван Атта представил, как его кабинет возвращается в
состояние  прежнего  порядка,   чистоты   и   безмятежности.   Его   глаза
превратились в щелочки, он внимательно изучал Лео.
     - Очень хорошо. Займитесь этим. Вот вам все мои заметки.  Можете  все
планы и отчеты сразу же передавать в мой офис, я направлю  их  начальству.
Это уже моя работа.
     - Будет исполнено.
     Лео, собирая разбросанные чертежи и записи, подумал:  "Да,  направляй
через тебя, и ты везде заменишь мое имя на свое". В  самодовольных  глазах
Ван Атты легко читалась одна весьма примитивная мысль:  "Если  Лео  хорошо
сделает эту работу, благодарность мне обеспечена". "Ох,  Брюс,  ты  сполна
получишь все благодарности за хорошую ликвидацию Проекта Кая!"
     - Пожалуйста, имейте в виду, - смиренно попросил Лео, - что мне нужны
будут все квадди, включая и экипажи буксиров, которые  удастся  освободить
от дежурств. Пока они там не нужны, я  научу  их  работать  так,  как  они
никогда не работали. Раньше  они  имели  дело  только  с  оборудованием  и
топливом на буксирах,  у  них  несколько  одностороннее  развитие,  а  мне
необходима бригада квадди идя универсальных работ. Договорились?
     - То есть вы добровольно беретесь не только за проектирование,  но  и
за выполнение работ? - затаенная радость промелькнула на лице Ван  Атты  и
молниеносно сменилась сомнением. - А как вы обеспечите сохранение тайны до
последней минуты?
     - Вначале я могу представить все предварительные занятия как  учебные
упражнения. Выиграть неделю или две. А потом им ведь все равно скажут.
     - Надо тянуть до последней минуты. Я буду считать  вас  ответственным
за сохранение тайны. Необходимо, чтобы эти шимпанзе  были  под  контролем.
Усекли?
     - Усек. Могу я получить необходимые полномочия? Да, кстати, мне нужно
отсрочить гравитационный отпуск.
     - Главной конторе это не понравится.
     - Пусть это останется между нами, Брюс.
     - Ладно... - Ван Атта махнул рукой, с удовлетворением уходя от спешки
и опять погружаясь в привычный спокойный образ жизни.  -  Хорошо.  Вы  все
получите.
     Полная свобода действий - карт бланш! Лео подавил чувство  радостного
удовлетворения и раболепно улыбнулся:
     - Я надеюсь, вы при случае не забудете об этом, Брюс?
     Ван Атта двусмысленно усмехнулся:
     - Я гарантирую вам, Лео, что припомню ВСЕ.
     Лео направился к выходу, бормоча благодарности.


     Сильвер просунула голову в дверь спальни ясельной няни.
     - Мама Нилла?
     - Ш-ш-ш-ш!
     Мама Нилла приложила палец к губам и показала  на  Энди,  спавшего  в
настенном мешке, из которого выглядывало только личико. Она прошептала:
     - Ради Бога, не разбуди ребенка. Он  так  возбужден.  Думаю,  ему  не
подходит еда. Хоть бы доктор Минченко прилетел скорее.  Я  лучше  выйду  в
коридор.
     Герметическая дверь тихо зашипела, закрываясь. Перед отходом  ко  сну
мама Нилла сменила розовый комбинезон на цветастую пижаму.  Сильвер  очень
захотелось прижаться к маме Нилле,  как  когда-то  в  детстве,  чтобы  она
пожалела и утешила. "Я  уже  совсем  взрослая,  нельзя  пускать  нюни",  -
подумала она строго, и только спросила:
     - Как Энди?
     - В общем, хорошо, - ответила мама Нилла. - Я думаю, скоро утрясу эти
неприятности  с  едой.  Только  вот  что...  Не   знаю...   Ребенок   стал
раздраженным, беспокойным. Но ты ничего не говори  Клэр.  Бедняжке  и  так
несладко. Такие неприятности... Скажи, что у него  все  в  порядке.  А  я,
знаешь,  кручусь  здесь  сверхурочно,  как  сумасшедшая.   Я   потребовала
помощницу и написала запрос моей начальнице, но она отказала. Не то время,
говорит, сейчас. Ха! Она вечно повторяет мистера Ван Атта. Я  бы  могла...
гм. Может, они поймут потом, что от  плохого  ухода  за  детишками  больше
потеряют, чем какие-то гроши для оплаты няньке. Это Клэр может знать.
     - Да, конечно. Ей все интересно, что делается  здесь,  где  ее  Энди.
Может, ей немного легче станет.
     Мама Нилла вздохнула:
     - Я очень переживаю за наших детей -  почему  они  вздумали  сбежать?
Куда это годится? Я бы задала Тони хорошенько. А этот дурак, охранник! Я б
его... ох. - Она покачала головой.
     - Ты не слышала что-нибудь о Тони, что-нибудь утешительное для Клэр?
     - Да, да, - мама Нилла оглянулась по  сторонам,  убедилась,  что  они
одни, и снова заговорила,  -  доктор  Минченко  позвонил  мне  вечером  по
личному каналу и сказал, что Тони поправляется.  Опасности  заражения  уже
нет, но он еще слабый очень. Доктор Минченко хочет привезти его с собой  в
поселок, когда будет возвращаться из отпуска. Он думает,  что  здесь  Тони
поправится скорее. Ты обязательно расскажи об этом Клэр, ей будет приятно.
     Сильвер потихоньку на пальцах нижних рук, чтоб не видела мама  Нилла,
отсчитала дни отпуска доктора и облегченно вздохнула. Разрешилась еще одна
важная проблема, о чем  она  с  удовольствием  доложит  Лео.  Тони  успеет
вернуться до начала их  восстания.  Его  благополучное  возвращение  может
стать сигналом.
     - Спасибо тебе, мама Нилла. Это хорошая новость.


     "101 - Революция отверженных". Так будет называться курс его  лекций,
мрачно решил Лео. Или еще точнее: "050 - Исцеляющая революция"...
     Квадди собрались кольцом  вокруг  него  в  лекционном  модуле.  Кроме
постоянных учеников  сюда  официально  направили  две  свободные  от  вахт
команды буксиров, а еще  пришли  все  незанятые  старшие  квадди,  которых
смогла тайно предупредить Сильвер. Собралось всего человек шестьдесят  или
семьдесят. Было  душно.  Лео  автоматически  начал  высчитывать  возможный
расход кислорода и возможности его регенерации в перестроенном  поселке...
В зале чувствовалось напряжение. "Бог знает какие причудливые слухи бродят
по поселку, - подумал Лео. - Настало время сказать правду".
     Сильвер у герметических дверей помахала рукой - все  в  порядке!  Она
подняла все четыре больших пальца и, когда последний  квадди  проскользнул
внутрь, осталась караулить за дверью.
     Лео вспомнил свой недавний разговор с ней. "Вы нужны нам,  Лео,  даже
если бы вы не были инженером. Мы слишком привыкли подчиняться двуногим", -
сказала  она.  Значит,  практичная   девочка   считает,   что   им   нужен
предводитель, вождь. Ему было приятно, что выбрали его. Рядом с Сильвер он
чувствовал себя старым. Его мысль все время  упиралась  в  эту  возрастную
преграду, но в душе все чаще и чаще звучали ритмы прошедшей юности.  "Хочу
вести тебя за собой, малышка, хочу быть для тебя просто Лео. Позови меня в
любое время, днем или ночью. Дай мне помочь тебе".
     Он  смотрел  на  закрытые  двери.   Как   чувствует   себя   человек,
дирижирующий парадом, ведущий его за собой? А может, это парад толкает его
перед собой? Нервный озноб пробежал по коже, он  перевел  дух  и  мысленно
вернулся к тексту лекции.
     Лео находился в центре группы. Подумалось:  "У  ступицы  колеса,  где
наибольшие напряжения... Надо  начинать".  После  перешептываний,  толчков
ученики затихли, переключив все внимание на него. Он слышал их дыхание.
     - Как некоторые из вас уже знают, - начал Лео,  и  слова  его  тяжело
падали в тишину зала, - на дальних планетах разработана  новая  технология
получения искусственной гравитации. Вероятно, она основана  на  уравнениях
Неклина. На этой же математической теории основана технология  преодоления
тех пространственно-временных аномалий космоса, которые обычно  называются
гиперсветовым туннелем.  Я  еще  не  знаю  подробностей,  но  похоже,  что
технология  разработана  достаточно  основательно.  Теоретические  основы,
строго говоря, не так уж новы. А за всю мою инженерную жизнь  я  убедился,
что  рано  или  поздно  любая  теория  находит  практическое   применение:
очевидно, так думали и те, кто создавал вас четверорукими.
     Прослеживается  весьма  интересная  симметрия   событий.   Прорыв   в
генетической биоинженерии,  способствовавший  вашему  появлению  на  свет,
основан  на  усовершенствовании  технологии  маточного  репликатора.   Это
открытие было сделано в колонии Бета. Теперь, примерно на  одно  поколение
позже, появилась новая технология  в  совсем  другой  области  науки.  Она
пришла оттуда же. Из-за  нее  вы  становитесь  технологически  устаревшими
раньше, чем достигли биологического расцвета.  Во  всяком  случае,  такова
точка зрения "Галак-Тэк".
     Лео  замолчал,  ожидая  их  реакции.  Зал  затаил  дыхание.   Тревога
нарастала.
     - Так вот, когда машина устаревает, ее  выбрасывают  на  слом,  когда
устаревают профессиональные знания,  полученные  человеком,  его  посылают
переучиваться. А вы устарели до мозга костей. Но это или жестокая  ошибка,
или... - он остановился, чтобы  сильнее  подчеркнуть  свою  мысль,  -  или
неповторимая возможность для вас стать свободными людьми.
     - Не надо записывать это, - сказал  Лео,  когда  увидел,  как  квадди
наклонились над своими досками, и электронные карандаши начали высвечивать
ключевые слова, бегущие по миниатюрным экранам. - Это не учебные  занятия,
это - реальная жизнь.
     Он остановился, чтобы прийти в себя. Произнесенные  слова:  "Не  надо
записывать... реальная жизнь", молниями вспыхнули в его сознании.
     Прамод подплыл ближе и взволнованно посмотрел в его глаза:
     - Лео, пошли слухи, что компания собирается спустить нас всех вниз  и
расстрелять. Как Тони.
     - Не думаю. Сейчас это наименее вероятно. Скорей всего вас  перевезут
в какое-то подобие тюрьмы. И  к  вам  применят  своеобразный  геноцид,  за
который никто не будет наказан. Геноцид без виноватых. Один  администратор
будет передавать вас другому, тот следующему,  и  так  далее.  Вы  станете
всего лишь частью инвентаря,  на  содержание  которого  нужно  расходовать
какие-то средства. Расходы будут расти, как это всегда  бывает.  Чтобы  их
сократить,  компания  будет  постепенно  уменьшать  количество  персонала,
обеспечивающего вашу жизнь, и наконец предоставит вам самим  заботиться  о
себе. Системы жизнеобеспечения с годами износятся. Аварии будут  случаться
все чаще и чаще, а снабжение  и  поставки  необходимых  материалов  станут
нерегулярными.
     И тогда, как-нибудь ночью, без особого приказа  нажать  на  спусковой
крючок, случится непоправимая авария. Вы будете посылать сигналы о помощи,
но никто даже не будет знать, кто вы такие.  Никто  не  будет  знать,  что
нужно делать. Уже давно не будет тех, кто поместил вас туда.  Не  найдется
героя-спасителя. Всякая инициатива будет сразу же удушена ядом  и  черными
намеками администрации.  Следователь  пересчитает  тела  и  с  облегчением
обнаружит, что это всего лишь износившийся инвентарь. История Проекта  Кая
будет закрыта навсегда. Финиш. Это займет лет двадцать, может  быть,  даже
десять или пять. И о вас потом просто не вспомнят.
     Прамод  сжал  руками  горло,  как  будто  его  уже  душила   ядовитая
родэанская атмосфера. Он пробормотал:
     - Пусть лучше меня застрелят сразу.
     - Но, - Лео повысил голос, - вы можете взять свою жизнь в собственные
руки. Наберитесь отваги и следуйте со мной. Большой риск,  но  дело  стоит
того. Я расскажу вам сейчас... - Он был всецело охвачен  отчаянной  жаждой
великих свершений. Действительно, в  таких  условиях  только  фанатик  мог
рассчитывать на победу. - Я расскажу вам о Земле Обетованной...



                                    9

     Лео   посмотрел   в   иллюминатор   грузового   буксира   на   быстро
приближающуюся станцию  Пересадки.  Проклятье!  Еженедельный  пассажирский
корабль с Ориента-4 был уже пришвартован к центру ее исполинского  колеса.
Хорошо, если он все еще разгружается. Чрезвычайно важно  было  попасть  на
борт раньше, чем начнется погрузка, и вмешаться в судьбу пилота  (или  уже
экс-пилота?) Ти.
     Скачковый корабль исчез из виду, так как они  заложили  вираж  вокруг
станции, направляясь к отведенному им причалу на одной из спиц колеса.  Их
пилот, темноволосая  и  бронзовокожая  квадди  по  имени  Зара,  одетая  в
пурпурную рубашку  и  шорты,  ловко  подвела  буксир  точно  к  причальным
зажимам, и они сразу же защелкнулись. Лео лишний  раз  убедился,  что  она
недаром считалась одним из лучших пилотов буксиров, а ведь ей  еще  нет  и
пятнадцати.
     Центробежная сила, слабая на  таком  расстоянии  от  центра  станции,
надавила на Лео, и его мягкое кресло повернулось  на  шарнирных  подвесах.
Зара улыбнулась ему, - ей было приятно ощущение тяжести. Сильвер, лежавшая
рядом с ней на  противоперегрузочной  кушетке,  сделанной  специально  для
квадди, казалась не такой уверенной.  Зара  быстро  закончила  необходимые
служебные переговоры с транспортным контролем станции и выключила  системы
управления. Лео облегченно вздохнул - транспортный контроль не задал  даже
завуалированных  вопросов  о  дальнейшей  цели  полета.  "Должны  собирать
сведения для поселка Кая". Правда, это было совсем уж невероятно,  но  Лео
был готов ко всему. Он был готов  даже  превысить  свои  полномочия.  Если
понадобится.
     - Посмотри, Сильвер.
     Зара достала из кармана пушинку и выпустила ее  из  пальцев.  Пушинка
медленно опустилась на мягкую обивку стены (теперь  -  пола).  Зара  снова
подбросила ее нижней рукой. Лео покорно подождал, пока Сильвер попробовала
повторить это, и сказал:
     - Пошли. Нам нужно поймать Ти.
     - Правильно, - сказала Сильвер  и,  резко  оттолкнувшись  от  кушетки
верхними руками, вытянула нижние. Лео достал из сумки мягкие серые штаны и
осторожно помог ей надеть  их  на  нижние  руки  и  выше,  до  талии.  Она
взмахнула руками - штанины болтались ниже пальцев. Сильвер  скривилась  от
непривычной одежды, такой уродливой и сковывающей движения.
     - Прекрасно, Сильвер, - сказал Лео. - Теперь туфли, которые ты  взяла
у той девушки из Гидропоники.
     - Я дала их спрятать Заре.
     - Ох, - Зара схватилась за голову.
     - Что?
     - Я оставила их в доке.
     - Зара!
     - Простите меня...
     - Может, подойдут твои башмаки, Лео, - предложила Сильвер.
     - Вряд ли...
     Лео снял башмаки, и Зара помогла подруге засунуть в них нижние руки.
     - Ну как? - озабоченно спросила Сильвер.
     - Кошмарно, - сморщила нос Зара.
     Лео повернулся, чтобы взглянуть на свое  отражение  в  темном  стекле
иллюминатора. Он рассматривал свои  ноги  так,  будто  видел  их  впервые.
Замечал ли кто-нибудь, какие они  смешные?  Его  носки  представились  ему
какими-то  огромными   белесыми   червями.   Ступни   казались   дурацкими
придатками.
     - Забудь о башмаках. Давай их назад. Пусть  штанины  прикрывают  твои
ладони.
     - А если кто-нибудь спросит, что случилось с моими ногами?
     - Ампутированы, - сказал Лео, на ходу  придумывая  легенду,  -  после
ужасного обморожения во время прогулки по Антарктиде.
     - Это на Земле? А что если они начнут расспрашивать о Земле?
     - Тогда я... я оборву их за грубость. Но большинство людей достаточно
тактичны, чтоб не задавать подобных вопросов. Мы можем придумать  довольно
правдоподобную историю  о  твоем  инвалидном  кресле,  которое  потерялось
вместе с багажом, а мы направляемся на его розыски. Этому поверят. Пошли.
     Он повернулся к ней спиной и скомандовал:
     - Все наверх!
     Сильвер обхватила Лео верхними руками за шею,  а  нижними  за  талию,
сильно сжав ее. Ее теплые груди упирались ему в спину.
     Они прошли, согнувшись, через  гибкую  трубу  шлюза  в  станцию.  Лео
направился к лифту, который шел вдоль спицы от центра колеса к его  ободу,
и  нажал  на  кнопку.  Они  сели  и  пустую  кабину,  но  по  дороге  лифт
останавливался  и  в  него  входили  люди.  Лео  забеспокоился,  что   его
общительная  спутница  попробует  завязать  с  ними   беседу   (он   забыл
предупредить ее, чтобы она не смела заговаривать с незнакомыми!).  Но  она
молчала. Обслуживающий персонал станции Пересадки исподтишка бросал на них
удивленные взгляды, но Лео смотрел поверх голов так независимо и  холодно,
что никто не решился заговорить с ними.
     Лео  зашатался,  выходя  из  лифта  у  внешнего  обода  станции,  где
центробежная сила была максимальной. Он мысленно готовил себя к этому,  но
три месяца в невесомости не могли не сказаться. Лео убедил себя,  что  при
половине "g" их вес вместе с Сильвер даже меньше его собственного веса  на
Земле, и он поспешил покинуть людное фойе.
     Справившись у автомата-информатора, Лео прошел по коридору и постучал
в дверь маленького спального номера. Мужской голос произнес: "Да, да?" - и
дверь  открылась.  Все.  Они  поймали  пилота.   Лео   изобразил   широкую
приветливую улыбку и вошел.
     Ти  лежал  поперек  кровати  и  смотрел  портативный  телевьюер.   Он
раздраженно поднял взгляд на Лео, но вдруг заметил Сильвер. Лео осторожно,
как кошку,  уложил  Сильвер  на  пол  рядом  с  кроватью,  а  сам  упал  в
единственное кресло.
     - Ти Галик, мне нужно с вами поговорить.
     Ти перекатился к изголовью  кровати,  поднял  кверху  колени,  бросил
рядом телевьюер и забыл о нем.
     - Сильвер, какого черта ты здесь делаешь? Кто этот парень? - он ткнул
пальцем в Лео.
     - Лео  Граф.  Он  преподает  сварочное  дело  в  поселке.  -  Сильвер
подползла поближе к кровати, уперлась в нее верхними руками и подтянулась.
Потом подняла верхние руки. В таком положении она напомнила Лео  циркового
тюленя на треножнике.
     - Фу, очень странное ощущение.
     Она снова опустила руки в поисках дополнительной опоры и оказалась  в
позе собаки, опирающейся на кровать. Ее прекрасные волосы обвисли, всю  ее
грацию уничтожила гравитация. Сомнений не оставалось - место квадди только
в невесомости.
     - Нам нужна ваша помощь, лейтенант Галик, - начал Лео.
     - Кому это "нам"? - подозрительно спросил Ти.
     - Квадди.
     - Ха, во-первых, я хотел бы отметить, что я уже не лейтенант Галик. Я
просто Ти Галик, безработный, и, вполне возможно, не скоро  найду  работу.
Благодаря квадди - во всяком случае, одной из них.
     Он хмуро взглянул на Сильвер.
     - Я говорила им, что ты не виноват. Они не захотели слушать.
     - Могла бы прикрыть меня, в конце концов, - зло сказал Ти. -  Ты  мне
многим обязана.
     По его лицу было видно, что он способен даже ударить ее.
     - Остыньте, Галик, - рявкнул  Лео.  -  Сильвер  вкололи  наркотики  и
мучили ее, чтобы выдавить признания. Сдается мне, в долгу здесь не она,  а
кто-то другой.
     Ти покраснел. Лео также прикусил язык, вспомнив, что  они  не  должны
допустить, чтобы пилот обиделся. Он им слишком нужен. Да и вообще разговор
пошел не так, как планировалось. Ти  должен  был  стать  как  шелковый  от
одного взгляда на васильковые глаза Сильвер - в надежде на  вознаграждение
и все такое прочее... "Он должен, должен отозваться на ее просьбу. Но если
молодой лоботряс не оценил Сильвер, он ее  недостоин",  -  подумал  Лео  и
поспешил вернуться к делу.
     -   Вы   слышали   о   новой   технологии   создания   искусственного
гравитационного поля?
     - Кое-что, - осторожно сказал Ти.
     - Так вот. Это убивает Проект Кая. "Галак-Тэк" перестает нуждаться  в
квадди.
     - Да-а... Логично, ничего не скажешь.
     Лео подождал вопроса, но его не последовало. Ти не  был  идиотом,  он
просто намеренно осторожничал.
     - Они планируют отвезти  квадди  вниз  на  Родэо  и  поместить  их  в
заброшенных рабочих бараках...
     Далее повторился сюжет, неделю назад рассказанный Прамоду, как квадди
будут забыты и доведены до смерти. Подействует ли это сейчас на Ти?
     Лицо пилота было непроницаемым.
     - Ну, мне их очень жаль, - не глядя на Сильвер, сказал Ти, - но что я
могу для них сделать. Я покидаю Родэо через шесть часов и никогда, к моему
счастью, сюда не вернусь. Эта планета - помойная яма.
     Лео стал психологически давить на него:
     - А Сильвер и всех квадди бросят в эту яму и прихлопнут  крышкой.  За
единственное "преступление",  которое  заключается  в  том,  что  все  они
"технологически устарели". И это для вас ничего не значит?
     Ти возмущенно выпрямился:
     - Ах, устарели? Я тоже могу показать вам технологическую  отсталость!
Вот!
     Его рука прикоснулась к имплантированным в лоб и  виски  контактам  и
канюле на шее сзади.
     - Я учился два года, потом год ждал очереди,  чтобы  хирурги  сделали
мне это устройство, соответствующее  коду  компании  "Галак-Тэк",  которая
частично оплатила стоимость операции. Этим кодом в системе  гиперсветового
Прыжка пользуются  еще  только  Межзвездная  Транспортная  и  пара  других
независимых компаний, а все прочие в мире работают по схеме Неклин-цвет-П.
Как, по-вашему, есть ли у меня шанс получить работу в Межтрансе, если меня
выгнали из "Галак-Тэк"? Для того  чтобы  найти  работу,  мне  нужна  новая
операция,  так  как  я  не   состыкуюсь   с   другими   кораблями,   кроме
галактэковских. У меня нет денег, чтобы заплатить за новую имплантацию,  а
без этой операции я не могу их заработать. Вот и крутись  как  хочешь,  Ти
Галик!
     Он тяжело вздохнул и замолчал.
     - Я дам вам должность пилота на самом большом корабле, - торжественно
произнес Лео.
     Торопливо, пока Ти не  успел  его  прервать,  он  рассказал  о  плане
превращения поселка в корабль-колонию.
     - У нас все уже есть. Нужен только пилот, который может включаться  в
нейроуправление системы "Галак-Тэк". Нам нужны именно вы.
     Но эти планы, по-видимому, даже испугали Ти.
     - То, что вы задумали, - это не просто сумасшедшая авантюра, это  еще
и кража! Вы хоть представляете, на какие ценности замахнулись? "Галак-Тэк"
не выпустит вас из тюрьмы до следующего миллионолетия!
     - Я не собираюсь идти в тюрьму, я собираюсь лететь к звездам вместе с
квадди.
     - Ваша тюремная камера будет обита войлоком.
     - Это не преступление, это  война  за  освобождение.  Преступление  -
повернуться к ним спиной и уйти.
     - Я не знаю такого закона, по которому действия компании преступны.
     - Ну ладно, тогда это - грех.
     - А, брат во Христе, - Ти скорчил гримасу.  -  Теперь  я  вижу  -  ты
послан Богом, не так ли? Позволь мне сойти на следующей остановке.
     "Бог  на  него  не  действует,  нужны  другие  аргументы",  -  быстро
соображал Лео.
     - Я думал, вы  любите  Сильвер.  Как  же  вы  можете  бросить  ее  на
медленное умирание? В камере, обитой войлоком?
     - Ти вовсе меня не любит, - вмешалась Сильвер.
     Ти посмотрел на девушку.
     - Нет, конечно, нет, - неуверенно согласился он. - Ты  же  всегда  об
этом знала, правда? Мы встречались иногда, к обоюдному удовольствию, вот и
все.
     - Правильно, - подтвердила Сильвер, обращаясь к  Лео.  -  Я  получала
дискокниги и фильмы, Ти - физиологическое облегчение. Мужчинам снизу нужен
секс для здоровья, это все знают.  Они  не  могут  жить  иначе.  Наверное,
какие-то дикарские гены действуют. Так что дело  не  в  любви.  Нормальный
бартер.
     - Надо же было найти такого... - начал Лео, но тут же  оборвал  себя.
Он сам виноват - следовало предусмотреть этот вариант заранее.  Он  закрыл
глаза, прижал  их  кончиками  пальцев  и  задумался  в  поисках  какого-то
аргумента, который позволил бы склонить Ти на свою сторону.
     - Хорошо. Значит, вы считаете, что Сильвер  можно  распоряжаться  как
бумажным платком. Высморкался в него и выбросил, так?
     Ти обиделся:
     - Полегче, Граф. Я не хуже других.
     - Но я даю вам шанс стать лучше. Разве вы не видите?
     - Послушайте, Лео, - снова вмешалась Сильвер. Она лежала на  кровати,
опершись подбородком на руку. - Когда мы доберемся до нашего  астероидного
пояса, что мы там будем делать с кораблем?
     - С кораблем?
     - Мы остановим поселок и будем устраиваться в нем,  а  корабль  будет
находиться на приколе. Мы же можем отдать его Ти?
     - Что? - сказали Лео и Ти в один голос.
     - В виде платы. Он доставит  нас  по  назначению  и  за  это  возьмет
лайнер.  Потом  он  сможет  улететь  на  своей  собственности  и   открыть
где-нибудь частное транспортное предприятие, если захочет.
     - На краденом корабле? - взвизгнул Ти.
     - Почему краденом? - возразил Лео. - Это нормальный военный трофей.
     - Если мы уйдем достаточно далеко от "Галак-Тэк", чтобы  она  нас  не
достала, то так же далеко уйдешь с нами и ты, - пояснила Сильвер. - У тебя
будет лайнер, соответствующий твоим имплантам, и никто не  сможет  выгнать
тебя оттуда. Ты будешь работать на себя.
     Лео прикусил язык. Он же сам просил Сильвер помочь ему убедить Ти,  а
теперь с удивлением слушал ее рассуждения. Судя по выражению лица Ти,  она
попала  в  самую  точку.  Лео  одобряюще  взглянул  на  свою  четверорукую
помощницу.
     - А кроме того, - продолжала она, ответив ему взмахом ресниц, -  если
мы все успешно  выпрыгнем  отсюда  вместе  с  поселком,  мистер  Ван  Атта
останется в ужасных дураках.
     Она уронила голову на подушку и, улыбнувшись, сбоку посмотрела на Ти.
     - Ха, - сказал пилот, - это мысль...
     - Ваши вещи упакованы? - спросил Лео, чтобы ускорить решение.
     - Все здесь, - Ти кивнул на груду багажа в углу. - Но,  черт  возьми,
если все лопнет, они меня распнут!
     - Вот посмотрите...
     Лео расстегнул у  шеи  комбинезон  и  вынул  из  внутреннего  кармана
лазерный сварочный пистолет.
     - Эта штука  стреляет  мощным  лучом  на  такое  расстояние,  что  не
убежать. - Он небрежно помахал пистолетом. - Если нас арестуют, вы сможете
заявить, что вас украли,  угрожая  оружием,  ненормальный  инженер  и  его
сумасшедшая мутантка-помощница  и  принудили  к  сотрудничеству.  В  любом
случае вы будете героем.
     Сумасшедшая мутантка-помощница ослепительно улыбнулась Ти;  ее  глаза
сверкали, как звезды.
     - Вы... Я, надеюсь, вы не будете стрелять из этой штуки, а?
     - Конечно, нет, - сказал Лео, весело  улыбаясь  и  спрятал  сварочный
пистолет. Ти тоже улыбнулся, с опаской поглядывая на страшное оружие.


     Когда они вернулись к причалу, Зары в буксире не было.
     - О Господи, - простонал Лео, - только этого не хватало...
     - Может быть, ее кто-то увел силой?
     Нигде не было ни записки, ни какого-нибудь  знака,  оставленного  для
них.
     - Пилот...  Она  пилот,  -  рассуждал  Лео  вслух.  -  Что  ей  могло
понадобиться? У нас достаточно  горючего,  связь  с  Управлением  движения
работает отсюда...
     Похолодев, он вспомнил, что не запретил ей покидать буксир. Казалось,
само собой понятно, что ей не надо было никуда высовываться. "Но  это  мне
понятно. Кто знает, что понятно квадди?"
     - Если нужно, я могу управлять этой штукой, -  сказал  Ти,  глядя  на
пульт и ни на чем особенно не настаивая. - Здесь ручное управление.
     - Дело не в том, - ответил Лео.  -  Мы  не  можем  улететь  без  нее.
Предполагается, что квадди вообще не должны бывать здесь. Если ее найдут и
начнут допрашивать, ничем хорошим это не кончится.
     - Но что тут плохого?
     - Я не знаю, но меня все это очень беспокоит.
     В это время Сильвер сползла с  противоперегрузочной  кушетки.  Минуту
она внимательно примерялась, потом  прошла  на  четырех  руках  мимо  Лео.
Штанины волочились по полу сзади.
     - Ты куда?
     - Поищу Зару.
     - Сильвер, останься здесь. Нельзя, чтобы вы обе потерялась, -  строго
приказал Лео. - Мы с Ти найдем ее гораздо быстрее.
     - Не думаю, - пробормотала Сильвер.
     Она вышла в фойе и посмотрела вправо и влево по коридору, который шел
вдоль стен спицы, огибая лифтовый колодец.
     - Мне кажется, Зара где-то рядом.
     - Если она уехала на лифте,  то  сейчас  может  быть  в  любом  месте
станции, - заметил Ти.
     Сильвер приподнялась на нижних руках, подняла  верхние  и  оценивающе
посмотрела.
     - Квадди не достанет до кнопки вызова. Кроме того, она знает,  что  в
лифте возможны любые встречи. Наверное, она пошла сюда.
     Сильвер с гордо поднятой головой и на всех четырех повернула направо.
Она быстро освоила новый способ передвижения и скоро  перешла  на  прыжки,
так как сила тяжести здесь намного ниже, чем у обода  станции.  Лео  и  Ти
поспешили за ней. В голову Лео лезли какие-то глупые сравнения:  прыгающая
Сильвер-газель, он догоняет сбежавшую любимицу...
     Из-за  поворота  донесся  странный  грохот.  Сильвер   вскрикнула   и
отпрянула в сторону.
     - Ой, осторожно!
     Лежа животом на низкой роликовой тележке, навстречу им неслась  Зара.
Все четыре ее руки неутомимо работали,  отталкиваясь  от  пола.  Не  успев
затормозить, она с грохотом пронеслась мимо Сильвер.
     Лео в ужасе помчался ей наперерез, но Зара уже сумела остановиться  -
и сидела на тележке с видом победителя.
     - Смотри, Сильвер, - сказала Зара, слезая и переворачивая тележку,  -
колеса! Удивляюсь, как они не  перегреваются  от  трения,  они  совсем  не
горячие.
     - Зара, - закричал Лео, - ты почему оставила корабль?
     - Я хотела посмотреть,  как  выглядят  туалетные  комнаты  нижних,  -
сказала Зара, - но на этом этаже нет ни одной. Я нашла только  чулан,  там
всякие штуки для уборки и вот это, - она похлопала  рукой  по  тележке.  -
Можно мне снять колеса и посмотреть, что там внутри?
     - Нет! - заорал Лео.
     - Но я хочу знать! - настаивала она.
     - Возьми ее с собой, - предложила Сильвер. - Разберешь потом.
     Она настороженно оглядывалась по сторонам.  Лео  утешился,  что  хоть
одна квадди разделяет его нетерпеливое беспокойство.
     - Ладно, - согласился он,  чтобы  уладить  дело.  -  Теперь  пойдемте
скорее.
     Он крепко  зажал  тележку  под  мышкой,  дабы  прекратить  дальнейшие
эксперименты.
     Лишь теперь ему пришло в голову, что квадди  не  имеют  ни  малейшего
представления о частной собственности. Наверное, потому, что  они  выросли
все вместе в поселке Кая само понятие частной собственности просто  лишено
смысла - ведь у квадди нет ничего своего. На планетах люди тоже  могли  бы
чувствовать  себя  единой  семьей,  если  бы   не   огромные   расстояния,
разделяющие их. Но что творится с ним самим? Ему  неловко  из-за  какой-то
тележки, а  ведь  он  планирует  похищение  целой  космической  станции  -
величайшая кража в истории человечества.
     Ти чуть было не отказался, когда узнал, что он должен делать  дальше.
Лео предусмотрительно молчал о деталях плана, пока  буксир  не  отплыл  от
станции Пересадки и не оказался на полпути к поселку.
     - Вы хотите, чтобы я похитил корабль? - взвыл Ти.
     -  Успокойтесь,  -  утихомирил  его   Лео,   -   вы   будете   только
консультантом. Корабль захватят квадди.
     - Ох, не верится мне, что они смогут это сделать.
     -  Ну,  я  надеюсь,  что  вы  им  подскажете.   Жаль,   у   вас   нет
преподавательского опыта, а то бы вы знали, что люди могут научиться самым
удивительным вещам. Даже трудно представить, на что они способны.  Ведь  и
вы явились на свет, не зная, как управлять кораблем? А потом научились,  и
в каждом рейсе пассажиры доверяли вам свои жизни. Теперь вы  узнаете,  что
такое быть инструктором, что они чувствуют, вот и все.
     - Ну и что они чувствуют?
     Лео улыбнулся и зловеще прошептал:
     - Страх. И ужас. И так все время.


     Когда  они  пришвартовались,  в  соседнем  доке  уже  стоял   буксир,
нагруженный горючим и запасами для продолжительного полета.
     Они прошли через  люк  в  модуль  дока.  Их  встретили  взволнованные
квадди.
     - Я переделал сварочные пистолеты, Лео, - доложил Прамод. Он держал в
каждой руке по пистолету.
     - По одному на пять человек.
     Клэр, паря над его плечом, с боязливым восхищением смотрела  на  весь
этот арсенал.
     - Хорошо. Отдай их  Сильвер,  пусть  будут  у  нее,  пока  буксир  не
доберется до входа в туннель.
     Все перешли к буксиру, и  Зара  начала  готовить  его  к  старту.  Ти
недоверчиво наблюдал за ней.
     - Разве мы сейчас улетим?
     - У нас очень мало времени, - сказал Лео, - часа  через  четыре  ваше
отсутствие на станции Пересадки будет замечено.
     - А разве не нужно как-то подготовиться,  обсудить  все,  разработать
план действий?
     - Разгон будет продолжаться только четыре часа,  а  потом,  во  время
инерционного полета, до торможения,  мы  успеем  все  обсудить.  Несколько
вариантов уже  разработано.  Очень  важна  внезапность.  Сильвер  вам  все
расскажет.
     - Как, Сильвер тоже летит?
     - Сильвер командует всей операцией, - осторожно сообщил ему Лео.
     Лицо Ти отразило тревогу. Ему было явно не по себе.
     - Довольно. Я еще успею вернуться и попасть на свой корабль!
     - Сильвер назначена потому, - оборвал его Лео, - что все здесь - дело
квадди. Именно для них это вопрос жизни или смерти, а не для нас,  нижних.
Захват корабля - важнейшая операция. Известие об удачном захвате  послужит
сигналом для начала  восстания  в  поселке.  Если  его  не  будет,  квадди
обречены на смерть, мы уже далеко зашли. Корабль, который вы захватите,  -
путь к спасению. Помните об этом! А вы - не хуже других, - тонко улыбнулся
Лео.
     Ти кивнул, но без особого энтузиазма.
     Сильвер, Зара, Сигджи, Ти и Джон, самый большой и сильный  квадди  из
буксирной бригады, впятером втиснулись в каюту, рассчитанную на двоих, и к
тому же для  недальних  полетов.  "Не  страшно,  -  подумал  Лео.  -  Если
понадобится, можно впихнуть туда и больше".
     Сильвер, замыкавшая группу, задержалась, чтобы обнять Прамода и Клэр,
которые провожали их.
     - Клэр, мы спасем твоего Энди,  -  шепнула  Сильвер  на  прощание.  -
Увидишь.
     Лео с тревогой смотрел вслед команде, уходящей в неизвестность.
     - Я думал, что квадди будут слабым звеном  в  этой  операции,  но,  к
счастью, вижу, что ошибался. Присматривай за  Ти,  Сильвер,  чтобы  он  не
подвел тебя. Вы должны победить.
     - Знаю. Я постараюсь, Лео... Но почему вы думали, что  он  влюблен  в
меня?
     - Не знаю...  Вы  были  близки.  Может  быть  -  увлечение,  все  эти
романы...
     - Ти не читает романов, он читает боевики из серии "Ниндзя  созвездия
Близнецов".
     - А ты не была в него влюблена?
     Она задумалась:
     - С ним было интересно нарушать правила. Но Ти -  это...  Ти.  А  вот
такая любовь, как в романах... Правда, я давно знаю, что  такой  любви  не
бывает. Я приглядывалась к нашим нижним, но никто из них не был  Похож  на
героев моих любимых романов. Наверное, это глупо - увлекаться сказками?
     - Думаю, что сказки и есть сказки. Но если по правде, то я  их  и  не
читал вовсе. А хотеть большего - это не глупость, Сильвер.
     - Большего, чем что?
     "БОЛЬШЕГО, ЧЕМ ПРИСЛУЖИВАТЬ САМОВЛЮБЛЕННЫМ ГРУБИЯНАМ  ТОЛЬКО  ПОТОМУ,
ЧТО ОНИ С НОГАМИ. НО МЫ ЖЕ НЕ ВСЕ ТАКИЕ, НЕ ВСЕ! А  СЕЙЧАС  НЕ  ВРЕМЯ  ДЛЯ
ПОДОБНЫХ РАЗГОВОРОВ. ТЕБЕ НУЖНО СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ  НА  ПРЕДСТОЯЩЕЙ  ЗАДАЧЕ".
Лео встряхнулся.
     - Во всяком случае, не дай Ти перепутать  своего  Ниндзя  с  командой
корабля!
     - Нет. Думаю, что скорее уж он не примет их за  команду  Черной  Лиги
Эридана.
     Лео хотелось бы услышать больше уверенности в ее голосе.
     - Ладно... - он почувствовал, как волнение перехватило горло, -  будь
внимателен. Береги себя.
     - Ты тоже будь осторожен.
     Она не обняла его, как обняла Прамода и Клэр.
     - Счастливо!
     "И НЕ ДУМАЙ, - кричал он мысленно ей вслед,  -  ЧТО  НИКТО  НЕ  МОЖЕТ
ЛЮБИТЬ ТЕБЯ, СИЛЬВЕР..."
     Герметическая дверь закрылась, как бы с глубоким вздохом сожаления.



                                    10

     На платформе дока грузовых буксиров было прохладно, и Клэр то и  дело
потирала руки, чтобы согреться. Руки  были  холодными,  но  сердце  горячо
билось от надежды и страха. Она  украдкой  взглянула  на  Лео,  когда  он,
спокойный как всегда, пролетал рядом с ней через герметический люк.
     - Спасибо, что вытащили меня с работы, - сказала  она.  -  У  вас  не
будет неприятностей, если узнает Ван Атта?
     - Кто же ему скажет? Кроме того, я думаю, у Брюса уже  пропала  охота
мучить тебя. Тут он явно перестарался. Пусть подумает спокойно. А я  очень
хочу встретиться с Тони и надеюсь, что мы оба с удовольствием поговорим по
душам после того, как пройдет первая радость вашей встречи.
     Он улыбнулся ей, как только мог спокойнее.
     - Интересно, как он себя чувствует?
     - Наверняка, ему намного лучше, иначе  доктор  Минченко  не  стал  бы
тащить его сюда.
     Удар и щелканье зажимов подсказали  им,  что  снаружи  пришвартовался
шаттл. Клэр бессознательно протянула руки к шлюзу. Квадди  из  контрольной
будки махнул двум другим на платформе, и они, нырнув в гибкую трубу шлюза,
занялись подгонкой уплотнения. Первым открылся люк для команды,  и  техник
шаттла высунул голову, чтобы  проверить,  всели  в  порядке.  Сердце  Клэр
колотилось, горло пересохло и сжалось.
     Наконец появился доктор Минченко, энергичный седой  человек  в  белом
медицинском комбинезоне.  Почему-то  он  напомнил  Клэр  вяленый  абрикос,
высохший, но все еще здоровый, нисколько не гнилой  внутри.  У  Клэр  было
такое ощущение, что нужно  только  напитать  его  водой,  и  большое  тело
расправится, оживет, помолодеет.
     Доктор Минченко отплыл от  шлюза,  пересек  платформу  и  остановился
возле них, аккуратно придерживаясь за скобы у люка.
     - Привет, Клэр. Ты уже здесь? О, и вы, Граф, - добавил он уже не  так
сердечно. - Хорошо, что я вас встретил.  Должен  вам  сказать,  что  я  не
люблю, когда нарушают медицинские предписания, и не даю разрешения на  то,
что вредит здоровью. Перерывы, положенные во время рабочего  дня,  следует
посвящать гимнастике. Это наше неукоснительное правило. Вы слышите?
     - Да, доктор, благодарю вас, - быстро ответил Лео, который, насколько
известно Клэр, не был в гимнастическом зале ни разу. -  Где  же  Тони?  Мы
хотели бы помочь вам доставить его в лазарет.
     - Тони со мной нет, он остался в госпитале внизу.
     - Ему хуже? - еле выдохнула Клэр.
     - Вовсе нет. Я хотел  привезти  его  с  собой.  По  моему  мнению,  в
невесомости он поправится гораздо быстрее. Осложнения возникли со  стороны
администрации, и я постараюсь разобраться в этом немедленно.
     - Это Брюс приказал держать его внизу? - спросил Лео.
     - Да, он, - доктор нахмурился, глядя на Лео. - Мне не нравится, когда
кто-то вмешивается в мои обязанности, даже если у него  есть  убедительные
объяснения. Дэрил Кай никогда не позволял себе ничего подобного.
     - Вы, значит, гм... не  слышали  о  новых  приказах,  -  сказал  Лео,
осторожно бросив предупреждающий взгляд на Клэр.
     - Какие новые приказы? Мне ничего не сообщали. Но я все выясню! -  он
повернулся к Клэр, резко сменив тон на доброжелательный. - У  Тони  все  в
порядке. Внутреннее кровотечение остановлено. Никаких признаков  инфекции.
Вы, квадди, крепкие. Вы даже более выносливы в  условиях  гравитации,  чем
мы, нижние,  в  состоянии  невесомости.  Хотелось  бы  только,  чтоб  ваши
способности подтверждались не такими отчаянными экспериментами. Конечно, -
он вздохнул, - молодежь иногда непредсказуема... Да, кстати о  молодежи  -
как твой малыш? Лучше спит?
     Глаза Клэр наполнились слезами.
     - Я не знаю, - она зарыдала.
     - Что такое?
     - Они не разрешают мне видеть его.
     - Что?!!
     Лео, изучавший свои ногти в сторонке, ответил:
     - Энди забрали у Клэр, обвинив ее в том, что  она  подвергла  ребенка
опасности, или что-то в этом роде. Разве Брюс вам об этом не говорил?
     Лицо доктора Минченко потемнело.
     - Забрали ребенка? У матери, кормящей грудью? Это безобразие!
     - Они дали мне какое-то лекарство, чтобы у  меня  пропало  молоко,  -
объяснила Клэр.
     - Ну,  это  уже...  Кто  дал?  -  стараясь  быть  спокойным,  спросил
Минченко.
     - Доктор Кэрри.
     - Но он мне не доложил.
     - Вы же были в отпуске.
     - В отпуске - еще не значит без связи. Выкладывайте, Граф! Что здесь,
к черту, происходит? Или этот карьерист совсем рехнулся?
     - Вы действительно ничего не слыхали? Тогда лучше спросите Брюса. Мне
приказано не распространяться на эту тему.
     - Я спрошу.
     Минченко бросил на Лео острый взгляд,  оттолкнулся  и  улетел,  ворча
что-то под нос. Клэр и Лео пытливо смотрели друг на друга.
     - Как же теперь вернуть Тони? - вскричала Клэр. - До сигнала  Сильвер
осталось совсем мало времени!
     - Я не знаю. Но ты не отчаивайся.  Вспомни  об  Энди.  Ты  нужна  ему
больше всех.
     - Я не собираюсь сдаваться. Никогда! Но что мы можем сделать?
     - Я подумаю, на какие пружины нажать, чтобы Тони привезли сюда. Скажу
этому  сукину  сыну  Брюсу,  что  Тони  нужен  мне  для  работы,  ведь  он
возглавляет группу сварщиков! Может быть,  мы  с  Минченко  сумеем  что-то
сделать. Так или иначе, мы должны найти выход!
     - Только не лгите мне, Лео, - попросила Клэр.
     - Не спеши с выводами. Ты знаешь - обстоятельства могут  быть  против
нас. Это правда. Но любой вариант наших действий будет зависеть  от  того,
захватит ли Сильвер корабль. Когда скачковый корабль будет у нас, мы будем
действовать решительно. Мы приложим  все  усилия,  чтобы  спасти  Тони.  Я
обещаю тебе. Я верю, что это можно сделать.
     Клэр сжала губы, чтобы скрыть дрожь:
     - Вы не можете рисковать всеми из-за одного. Так нельзя!
     - Клэр, не отчаивайся. Случиться может все, что угодно. Одно  я  знаю
твердо:   нельзя   растрачивать   силы   на   тысячи   сомнений,   это   -
самоубийственно. Важно точно определить и решить ближайшие задачи. Что  мы
будем делать на следующей неделе - вопрос второй, первый вопрос - сегодня.
Что ты должна сделать сегодня, сейчас?
     Клэр вздохнула и постаралась собраться с мыслями:
     - Пойду на работу... Сделаю вид,  будто  ничего  не  случилось.  Буду
тайно продолжать учет всех запасов семян. Да,  еще  закончу  разрабатывать
схему освещения на то время, когда поселок будет удаляться  от  Солнца.  А
как только поселок  станет  нашим,  начну  резать  и  устанавливать  новые
гидропонные трубы, чтобы обеспечить дополнительный урожай овощей. И еще  -
заморожу все генетические разновидности питательных веществ, которые у нас
есть, чтобы было с чего начинать в случае гибели семян.
     - Ну, этого вполне достаточно! - Лео ободряюще  улыбнулся.  -  Только
следующий шаг! И не сомневайся, что можешь его сделать.
     Она кивнула.
     -  Ты  нам  нужна,  Клэр.  Всем  нам,  не  только  Энди.  Обеспечение
продовольствием - это одно из главных условий нашего выживания. Тут  важна
каждая пара... э... каждый комплект умелых рук. Тебе нужно начать обучение
молодых, нужно передавать им свои знания и умение, которому  ни  по  каким
книгам, даже самым лучшим, нельзя выучиться.
     - Я не сдаюсь, не сдаюсь, - Клэр отвечала на скрытые  мысли,  которые
владели Лео, когда он произносил свою тираду.
     - Ты испугала меня тогда в шлюзе, - смущенно извинился Лео.
     - Я сама себя испугалась.
     - Ты имеешь полное право злиться, но нельзя допустить,  чтобы  ярость
захватила тебя целиком - в таком состоянии невозможно принимать правильные
решения.
     Проговорив это, он вдруг понял, что именно бессильная ярость  погнала
ее в воздушный шлюз - ярость, а не отчаяние.  Трудно  сказать,  стало  ему
легче или тяжелее от такого открытия.
     - Лео... это меня тоже пугает.
     Он насмешливо улыбнулся:
     - Добро пожаловать в людское сообщество.
     -  Следующий  шаг,  -  пробормотала  она.  -   Правильно.   Следующее
достижение.
     Она махнула Лео рукой и улетела в коридор.


     Он вздохнул и повернулся к грузовой платформе.  Пошаговый  метод  был
бы, конечно, хорош, если бы изменяющиеся  обстоятельства  не  ставили  все
новые - и неожиданные - задачи, как раз в тот  момент,  когда  не  на  что
опереться. Его взгляд задержался на бригаде квадди, которая манипуляторами
вытаскивала на платформу из большого грузового люка шаттла серые  цилиндры
размером с человека. Сперва Лео не понял, что это, но потом опознал в  них
емкости с горючим для грузовых буксиров. Он сам убедил Ван Атту, что запас
топлива  потребуется  для  демонтажа  поселка.  "А  я  не  успел   вовремя
распорядиться, чтоб его сразу припрятали", - забеспокоился Лео  и  полетел
через платформу к грузчикам.
     - Что это, ребята?
     - Здравствуйте,  мистер  Граф.  Я  не  знаю,  -  отозвался  квадди  в
канареечно-желтой футболке и шортах  Управления  воздушными  системами,  в
ведении которого были шлюзы грузовых доков. - Я таких  никогда  раньше  не
видел. Но здесь есть спецификация.
     Он протянул Лео  плоскую  коробочку  -  портативную  панель  связи  с
компьютером.
     - Может, это баки с топливом для буксиров?
     Да, цилиндры были  именно  таких  размеров.  Значит,  не  удастся  их
скрыть, обозначив другими номерами. Лео  отстучал  на  клавишах  запрос  -
длинную строчку чисел. На  панели  появились  кодовые  номера  груза.  Лео
присмотрелся к  цилиндрам  внимательнее.  Да,  похоже  на  топливо,  да  и
маркировка вроде бы соответствует. Но  для  верности  он  все-таки  сделал
панели новый запрос:  "Орбитальные  грузовые  буксиры,  тип  П,  топливные
цилиндры, инвентарный код". Экран мигнул, и выдал номер. Да, это тот же...
Нет! С-77618-РД вместо С-77681-РД, отпечатанного на цилиндрах.  Он  быстро
набрал С-77681-РД и, получив ответ, долго не мог осознать его.
     - Бензин? -  недоумевал  Лео.  -  Бензин.  Эти  идиоты  действительно
привезли на космическую станцию сотню тонн бензина.
     - Что это? - спросил квадди.
     - Бензин - продукт переработки нефти. Углеводородное топливо, которое
используют  для  машин  внизу.  Он  жидкий  при   комнатной   температуре,
токсичный, летучий, легко воспламеняется,  может  взорваться!  Ради  Бога,
следите, чтоб ни один цилиндр не открылся.
     - Да, сэр, - пообещал квадди.  На  него  явно  произвели  впечатление
перечисленные Лео опасности.
     В это время, в  сопровождении  своей  команды  квадди,  на  платформе
появился бригадир, обслуживающий орбитальные буксиры.
     - Здравствуйте, Граф. Говорят, нам прислали  топливо,  но  я  ума  не
приложу, куда его складывать...
     - Это оно?
     - Где? Вот это? - бригадир только теперь заметил цилиндры.
     -  А  скажите-ка  -  вы  сами,  персонально,  печатали  заказ.  Своим
собственным маленьким пальчиком.
     - Конечно.
     - Ну, и что вы заказали?
     Лео поднес панель к его глазам.
     - О Боже!
     - А внизу выполнили ваш  заказ,  -  горячился  Лео,  хватая  себя  за
волосы. - Выполнили, хоть у меня просто не укладывается в голове, как  они
там погрузили все это в шаттл и без единого вопроса отправили  сотню  тонн
бензина на космическую станцию. Это же полнейший абсурд...
     - Я тоже не понимаю, - сказал бригадир. - Ладно, ничего страшного. Мы
сейчас отошлем его назад и сделаем  новый  заказ.  Это  займет,  наверное,
около недели, благодаря  темпам  с  которыми  выполняются  все  работы  по
спецпроекту.
     "У меня нет недели в запасе, -  подумал  Лео,  -  у  меня  не  больше
двадцати четырех часов".
     - У меня нет недели! - Лео был в  ярости.  -  Мне  нужно  немедленно!
Сделайте срочный заказ!
     Он понизил  голос,  заметив,  что  все  обратили  на  него  внимание.
Бригадир все же обиделся, хотя и чувствовал вину.
     - Нечего орать на меня, Граф. Это была  моя  ошибка  и  мне  придется
ответить за нее, но это просто глупо, вешать на  мой  отдел  срочный  рейс
шаттла, когда прекрасно можно подождать. И так все плохо.  Эй,  ребята!  -
крикнул он. - Остановите разгрузку. Это ошибочный груз. Он будет отправлен
назад.
     В это время на площадку вылетел  пилот  шаттла  и  услышал  последние
слова. Он подлетел к ним, и Лео объяснил ему ситуацию.
     - Ладно, ладно, я понял - сказал пилот. - Но вы не сможете  отправить
это добро обратно с моим рейсом. - Чтоб идти с полной загрузкой, у меня не
хватит горючего. Придется подождать. Разгружайте.
     Он оттолкнулся и полетел в кафетерий проводить там  предписанный  ему
отдых между рейсами.
     Грузчики-квадди  с  укоризной  смотрели  на  людей,  которые   меняли
направление их работы во второй раз. Но они ограничились только вопросом:
     - Теперь вы уверены, сэр?
     - Да, - вздохнул Лео. - Но найдите  место  в  отдельном  модуле.  Это
нельзя оставлять здесь.
     - Хорошо, сэр.
     Лео снова повернулся к бригадиру буксирной бригады:
     - Но мне же нужно топливо.
     - Хорошо, только придется подождать. Я не могу сейчас. Ван Атта и так
попьет моей крови.
     - Можете отнести все за счет моего специального проекта. Я подпишу.
     Бригадир поднял брови, немного успокоенный:
     - Ладно... Я попробую. А за свою кровь не боитесь?
     "Уже продана", - подумал Лео.
     - Ну, это уж мое дело, не так ли?
     Бригадир пожал плечами и улетел, бормоча что-то себе под нос.  Квадди
из его бригады, многозначительно взглянул на  Лео.  В  ответ  тот  покачал
головой и чиркнул пальцем по горлу.
     Лео резко повернулся и нос к носу столкнулся  с  Прамодом,  терпеливо
ожидавшим его рядом.
     - Не подкрадывайся ко мне так! - нервно завопил он. - Прости, ты меня
испугал. Что у тебя? - овладев собой, спросил Лео.
     - У нас проблема, Лео.
     - Конечно, проблема! Разве кто-нибудь приходит ко мне, чтобы сообщить
хорошие новости? Ладно, это я так. Что у вас?
     - Зажимы.
     - Зажимы?
     -   Снаружи   очень   много   зажимных   соединений.   Мы   проверяли
технологическую схему разборки поселка  для  того,  чтобы  завтра,  вы  же
знаете...
     - Я знаю.
     - Мы хотели немножко попрактиковаться, чтобы потом скорее...
     - Да, хорошо.
     - Почти ни одна скоба не снимается, даже если подденешь ломиком.
     Лео задумался, но быстро сообразил в чем дело.
     - Металлические зажимы?
     - Большей частью.
     - Хуже всего на солнечной стороне?
     - Намного хуже. Там мы не смогли снять  ни  одну  скобу.  Многие  как
будто оплавлены. Какой-то идиот, наверное, приварил...
     - Да, приварил, но не идиот, а солнце.
     - Лео, оно же не нагревает так сильно.
     -  И  не  нужно.  То,  что  вы  там  видите,   это   самопроизвольная
диффузионная вакуумная сварка.  Атомы  металла  испаряются  с  поверхности
деталей в вакууме. Очень медленно, конечно, но испаряются. В месте  зажима
они мигрируют в соседние поверхности и при этом может  получиться  прочное
соединение. Быстрее это идет на горячих деталях на солнечной стороне. Ведь
некоторые скобы стоят уже двадцать лет.
     - Ого! Но что же нам с ними делать?
     - Их нужно резать.
     Прамод обиженно надул губы:
     - Но это замедлит работу.
     -  Да,  замедлит.  И  нам  еще  придется  ставить  зажимы  на   новых
соединениях, нам понадобятся новые скобы, если мы не сможем сделать другие
соединения. Пойди собери всех ребят, отдыхающих после  смены.  Нам  срочно
нужно провести небольшое совещание.
     Лео перестал думать о том, переживет ли он Великий Переворот, и начал
думать о том, доживет ли он до Великого Переворота. Он горячо молил  Бога,
чтобы Сильвер было легче, чем ему самому.


     Сильвер серьезно надеялась, что Лео приходится легче, чем  ей.  После
восьми часов полета команда, стиснутая а кабине буксира, выглядела  весьма
плачевно:  помятая,  поникшая,  как  и  она  сама.  Только  Ти,  казалось,
чувствовал себя удобно. Он вытянулся в кресле и, упираясь ногами, спокойно
переносил нагрузки при разгоне буксира.
     - Я видел шикарную картину по головиду, -  неожиданно  с  энтузиазмом
заявил Сигджи и взмахнул тремя руками сразу. - Космическая битва.  Корабль
брали на абордаж. Всю обшивку продырявили взрывами магнитных мин, и воздух
оттуда так и свистал. А враги выпрыгивали кто как мог.
     - Я тоже видел, - сказал Ти. - Это "Гнездо Рока", да?
     - Ты привез ее нам, - напомнила Сильвер.
     - А знаешь, там есть продолжение, - сказал Ти, обращаясь к Сигджи.  -
"Месть Гнезда".
     - Да что ты говоришь? Они же их совсем расколошматили.
     - Во-первых, - сказала Сильвер, - в книжках не бывает  умных  врагов,
во-вторых, у нас нет магнитных мин, слава Богу, и в-третьих, я думаю,  что
Ти не хотел бы, чтобы массу уродливых дыр пробили в стенах его корабля.
     - Конечно, нет.
     - Мы войдем через  воздушный  шлюз,  который  специально  сделан  для
этого. Команда и так будет достаточно  удивлена,  когда  мы  предложим  им
оставить корабль, и нечего пугать  их,  выделывая  черт  знает  что.  Хотя
полковник Уэти в "Гнезде Рока" и подбадривает в бою свои войска криками  и
воплями в микрофон рации, я сомневаюсь, что реальные пираты так поступали.
Это мешало бы их связи.
     Она нахмурилась, глядя на Сигджи, и он притих.
     - Мы поступим так, как говорил Лео, - продолжала Сильвер. -  Направим
на них свои лазерные пистолеты. Не зная нас, они не могут знать, выстрелим
мы или нет. А что до того, какой из супергрузовозов  нам  выбрать,  -  она
подбирала слова, - то было бы легче попросить  разрешения  войти  на  борт
там, где в команде есть кто-нибудь, кого хорошо знает Ти. С другой стороны
тогда будет труднее... - она запнулась, потому что ей не понравилась  сама
мысль, - особенно, если они станут сопротивляться.
     - Пусть тогда ими займется Джон, - предложил Ти. - Его  для  этого  и
взяли в конце концов.
     Огромный Джон мрачно взглянул на него.
     - Я думал, что я здесь как дублер пилота. Ты их  сам  заставляй,  они
твои друзья. Я лучше возьму в руки паяльник.
     - Я бы хотел захватить Д-771, если он здесь. Но особо богатого выбора
у нас не будет. Скорее всего там стоят  два-три  супера,  не  больше.  Нам
придется взять любой корабль, который только  что  пришел  с  Ориента-4  и
сбросил связки пустых контейнеров, но не начал еще загружаться.  Тогда  мы
сможем быстро смыться без возни с грузом. И нечего разглагольствовать,  мы
просто ДОЛЖНЫ сделать это.
     - Самое трудное будет стартовать, если они сообразят, кто мы такие  и
что нас нечего бояться, и попытаются вернуть корабль.
     Воцарилось угрюмое молчание. Даже Сигджи ничего не мог предложить  на
этот случай.


     Лео нашел Ван Атту в тренировочном зале,  устроившись  в  специальном
тренажере,  администратор  занимался  бегом  на  месте.  Тренажер   сильно
смахивал на некое замысловатое орудие пыток - как бы дыбу наоборот.  Ремни
на пружинах прижимали человека к поверхности бесконечной дорожки,  которую
нужно было отталкивать ногами час или более в день, кому сколько  прописал
врач.  Это  укрепляло  мышцы  тела,  особенно  ног,   и   приостанавливало
деминерализацию костей, неизбежную у людей, живущих в невесомости.
     Судя по выражению лица Ван Атты, сегодня он отсчитал предписанное ему
время  с  достаточным  запасом  злости.  Действительно,  если  все   время
искусственно подогревать в себе злость, то это  помогает  выполнять  такую
монотонную и надоедливую работу.  После  краткого  размышления  Лео  решил
использовать случайно подвернувшийся шанс. Он снял комбинезон, повесил его
в петлю на стене и, оставшись в красной футболке и шортах, залез  в  ремни
тренировочной машины рядом с Ван Аттой.
     - Их что, смазывают клеем вместо масла? - хмыкнул он, хватаясь руками
за петли и с напряжением толкая дорожку ногами.
     Ван Атта повернул голову и насмешливо улыбнулся.
     - В чем дело, Лео? Решили размяться? Или Минченко все-таки взялся  за
вас?
     - Да, что-то вроде этого... - Наконец прибор заработал,  и  его  ноги
ритмично задвигались. - Вы с ним уже успели поговорить?
     Ван Атта сбился с ритма, и машина сердито задребезжала.
     - Да.
     - Вы говорили ему, что будет с Проектом?
     - К сожалению, я вынужден был  сказать.  Хотя  надеялся,  что  просто
удастся отправить его отсюда  в  последний  момент  вместе  с  остальными.
Минченко, пожалуй, самый высокомерный из старой гвардии Кая. Он никогда не
делал секрета из того, что надеялся стать преемником Кая, главой  Проекта.
А вместо этого прислали чужого - меня. Если бы он не был в списке уходящих
на пенсию в следующем году, я бы уже давно от него избавился.
     - Он что, сильно возражал?
     - Вы спрашиваете, визжал ли он как свинья, которую режут? Держу пари,
да. Он взвился так, будто лично  я  изобрел  эту  проклятую  искусственную
гравитацию. Очень мне это нужно!
     - Еще бы ему не возражать - квадди дело его жизни, ведь он  участвует
в Проекте с самого начала, - позволил себе рассудительно заметить Лео.
     - Ммм... - Ван Атта маршировал. - Ну,  это  еще  не  дает  ему  права
оспаривать приказ. Даже у вас хватило ума, в  конце  концов.  Если  он  не
проявит желания сотрудничать, когда успокоится и сообразит, что  возражать
совершенно бесполезно, будет, пожалуй, проще продлить время работы  Кэрри,
а Минченко отослать вниз.
     Лео закашлялся,  прочищая  горло.  Нет,  это  неподходящая  тема  для
подготовки к разговору, ради которого он пришел.
     - Он не говорил с вами о Тони?
     - Тони! - тренажер Ван Атты загудел, отреагировав на его  возмущение.
- Я бы хотел больше никогда в жизни не видеть этого мальца. От него только
одни неприятности, - неприятности и расходы.
     - Ну, я как  раз  хотел,  наоборот,  извлечь  пользу,  -  сказал  Лео
осторожно. - Даже если он пока не может выходить в открытый космос, у меня
масса работы с компьютером, а также в бригаде, где он очень бы пригодился.
     - Глупости, - огрызнулся Ван Атта. - Возьмите любого другого из ваших
передовиков, скажем, Прамода или кого-нибудь еще.  Мне  все  равно.  Я  же
позволил вам распоряжаться по  своему  усмотрению.  Через  две  недели  мы
собираемся начать перевозку этих  маленьких  уродцев  вниз,  так  что  нет
никакого смысла возвращать его  сюда.  К  тому  же  Минченко  отказывается
выпустить его из лазарета. Я не хочу слышать  больше  ни  одного  слова  о
Тони.
     Проклятье! Конечно же, Лео нужно было отвлечь внимание Минченко, пока
он не устроил эту заварушку с Ван Аттой. Теперь слишком поздно.  Ван  Атта
покраснел явно не  от  упражнений.  Лео  представил,  чего  наговорил  ему
Минченко - несомненно,  кучу  "тех  еще  комплиментов".  Было  бы  приятно
послушать! Лео постарался пыхтеть и тяжело дышать, чтоб Ван Атта  подумал,
что он ему сочувствует.
     - Как у вас с планом эвакуации? - спросил Ван  Атта  через  некоторое
время.
     - Почти закончен.
     - Да что вы! - Ван Атта посветлел. - Хорошо. По крайней мере, это уже
хоть что-нибудь!
     - Вы  удивитесь,  когда  узнаете,  как  можно  полностью  перестроить
поселок, - пообещал Лео вполне правдиво, -  согласно  приказу  руководства
компании.
     - И скоро?
     - Как только мы получим приказ - "Вперед!" Я представил  это  в  виде
военной игры.
     Он остановился, не желая больше говорить двусмысленности.
     - Вы так и планируете сделать свое "важное сообщение" в 13:00  завтра
в главном лекционном зале? - как бы между прочим спросил  Лео.  -  Я  хочу
тоже быть там. Могу показать некоторые иллюстрации, когда вы закончите.
     - Нет, - сказал Ван Атта.
     - Что? - Лео подался вперед, споткнулся и пружина больно ударила  его
по колену. Он с трудом выпрямился.
     - Вы не ушиблись? - спросил Ван Атта.  -  У  вас  был  такой  смешной
вид...
     - До свадьбы заживет.
     Он  стоял,  стараясь  восстановить  дыхание  и  равновесие,  стараясь
подавить боль и охватившую его панику.
     - Я имел в виду, что вы хотели сделать сообщение всем сразу, чтобы не
повторяться.
     - Хватит с меня и беседы с Минченко, - сказал Ван Атта. -  Я  доверил
все Еи. Она может вызывать персонал к себе в кабинет небольшими группами и
раздавать всем планы эвакуации по  отделениям  и  персонально.  Так  будет
эффективнее.
     Прекрасный план мирного устранения нижних из  поселка,  разработанный
Лео и Сильвер в течение четырех тайных совещаний, разлетелся в пух и прах.
Напрасны  были  разговоры  с  Ван  Аттой,  напрасно  Лео   так   осторожно
подсказывал ему, чтоб он думал, будто это его собственная идея  -  собрать
весь сменный персонал поселка вместе и выступить на этом собрании.
     Они подготовились к тому, чтоб  отделить  лекционный  зал,  буквально
нажав на одну кнопку. Кислородные маски,  необходимые  почти  для  трехсот
человек, с запасом кислорода на несколько часов,  пока  лекционный  модуль
долетит до станции Пересадки, были тщательно  припрятаны  в  нем.  Экипажи
двух буксиров ждали только команды, чтобы утащить модуль.
     "Какой же я дурак! Строить планы, зависящие от Ван Атты!  Теперь  все
лопнуло, как мыльный пузырь..." Внезапно  Лео  стало  плохо.  Надо  срочно
готовить  второй  план,  забракованный  сначала  как  слишком  опасный   и
ненадежный, результаты которого могли бы  стать  неконтролируемыми.  Он  в
оцепенении машинально отстегнул пружины и  ремни  и  повесил  их  на  раму
беговой дорожки.
     - Еще не прошел час, - сказал Ван Атта.
     - Боюсь, что-то не так с моим коленом, - солгал Лео.
     - Ничего удивительного. Я знаю, что вы не часто тренируетесь.  Только
не вздумайте подавать в суд  на  "Галак-Тэк"  за  травму,  так  как  легко
доказать, что вы сами  нарушаете  правила,  -  Ван  Атта  оскалил  зубы  и
продолжал бодро шагать.
     - Да, кстати, - сказал Лео, - вы знаете, что склады на  Родэо  только
что прислали поселку по ошибке сто тонн бензина. Сейчас его сгружают.
     - Что?
     Уходя, Лео получил маленькое мстительное удовлетворение, услышав  как
за его спиной остановилась беговая дорожка Ван Атты  и  щелкнули  поспешно
отстегиваемые ремни.
     Лео не оглянулся.


     Когда Клэр явилась по вызову в лазарет, там ее встретил доктор Кэрри.
     - Вот хорошо, ты как раз вовремя.
     Он открыл дверь лечебного кабинета и подтолкнул туда Клэр.
     - А где доктор Минченко? Я думала, он здесь.
     Доктор Кэрри слегка покраснел:
     - Доктор Минченко у себя дома. Он не придет на дежурство.
     - Но я хотела поговорить с ним...
     - Тебе сказали, зачем ты вызвана?
     - Нет. Я думала, что для лечения моей груди.
     - А, ясно.
     Клэр подождала немного, но он не продолжал. Он  был  занят  тем,  что
брал инструменты с подноса и укладывал  их  в  стерилизатор,  стараясь  не
встречаться с ней глазами.
     - Это совсем не больно.
     Раньше она бы послушно  ожидала,  не  задавая  вопросов.  Она  прошла
тысячи непонятных медицинских исследований,  начиная  еще  со  времени  ее
формирования в искусственной матке, которая выносила ее в закрытом  теперь
отделении этого самого лазарета. Раньше, до несчастья  с  Тони,  она  была
другая. Потом она некоторое  время  вообще  была  близка  к  самоубийству.
Теперь она чувствовала какую-то  странную  дрожь,  какой-то  трепет  -  ей
предстояло родиться заново. Ее первое рождение  было  механическим  и  без
боли, вероятно поэтому его нельзя считать настоящим...
     - Что, - она начала тоненьким голосом, однако он громко  отдавался  в
ушах, - вы хотите делать? Зачем меня вызвали?!
     - Всего-навсего маленькая местная брюшная процедура, - сказал  доктор
Кэрри беззаботно. - Это недолго. Тебе даже не  нужно  раздеваться,  только
подними рубашку и опусти немного шорты. Я подготовлю  тебя.  Тебе  следует
быть неподвижной под  потоком  стерильного  воздуха  от  этого  экрана  на
случай, если прольется одна-две капли крови.
     - Вы не сделаете меня неподвижной?.. Что это за процедура?
     - Тебе не будет больно, и вообще от нее не будет никакого вреда.  Ну,
иди сюда.
     Он улыбнулся и похлопал по экрану, который выступал из стены.
     - Что это? - повторила Клэр, не двигаясь.
     - Я не могу  сказать.  Только  кодовый  номер.  К  сожалению.  Можешь
спросить мистера Ван Атту или доктора Еи, или еще кого-нибудь.  Знаешь,  я
пошлю тебя к доктору Еи сразу же после процедуры, и ты поговоришь  с  ней,
хорошо?
     Он облизнул губы; его улыбка становилась все более нервной.
     - Я ни за что... - Клэр ухватилась за фразу, которую сказал  один  из
нижних, а она услышала, - я ни за что на  свете  не  буду  спрашивать  Ван
Атту.
     Доктор Кэрри странно взглянул на нее и пробормотал себе под нос:
     - А я удивлялся, почему ты вторая в списке!
     - А кто первый?
     - Сильвер. Но этот инженер-инструктор послал ее куда-то с поручением.
Твоя подружка, да? Ты скажешь ей потом, что это не больно.
     - Мне все равно, черт возьми, больно это или нет, я хочу  знать,  что
это такое.
     Ее глаза сузились, когда она наконец сообразила, затем расширились от
возмущения.
     - Стерилизация, - выдохнула она. - Вы начинаете стерилизацию!
     - Как  ты?..  Тебя  не  предполагали...  Почему  ты  так  думаешь?  -
залепетал доктор Кэрри.
     Она бросилась к двери. Он стоял ближе  и  оказался  быстрее  нее.  Он
успел закрыть дверь перед ней, и удар отбросил ее назад.
     - Ну, Клэр, успокойся! - Кэрри задыхался, преследуя ее. -  Ты  только
совершенно зря причиняешь себе  вред.  Мне  придется  сделать  тебе  общий
наркоз, а для тебя лучше местное обезболивание, ты  только  лежи  тихо.  Я
обязан сделать это так или иначе.
     - Почему вы должны сделать это? - вскричала Клэр. -  Или  это  должен
был сделать доктор Минченко, и поэтому его нет здесь? Кто заставляет вас и
как?
     - Если бы  Минченко  был  здесь,  я  бы  не  должен  был,  -  фыркнул
разъяренный Кэрри. -  Он  ускользнул,  а  меня  оставил  тут.  Давай,  иди
располагайся под экраном, а я установлю сканеры,  или...  или  я  заставлю
тебя силой!
     Он задышал глубже, настраивая себя на борьбу.
     - Должен, - повторила Клэр. - Должен, должен! Интересно, кто  кому  и
что должен, как вы думаете?
     Он взял с подноса шприц, выдохнул воздух, и губы его сердито сжались.
     "Шприц был готов заранее, - сообразила Клэр. - Он все  прорепетировал
и принял решение до моего прихода".
     Кэрри удалось схватить ее за левую верхнюю руку. Игла  устремилась  к
вене, но  Клэр  удалось  поймать  и  задержать  его  правое  запястье.  На
мгновение они застыли, вздрагивая от напряжения и медленно поворачиваясь в
воздухе.
     Тогда  она  подняла  свои  нижние  руки  на  помощь  верхним.   Кэрри
задохнулся от удивления и злости,  когда  она  широко  развела  ему  руки,
пересилив даже его, молодого мужчину. Он брыкался, бил ее коленями, но, не
имея опоры, не мог нанести сильный удар.
     Она засмеялась  в  диком  восторге,  дергала  его  за  руки,  как  ей
хотелось. "Я СИЛЬНЕЕ!  Я  СИЛЬНЕЕ!  Я  СИЛЬНЕЕ  ЕГО,  РАНЬШЕ  Я  ЭТОГО  НЕ
ЗНАЛА!..."
     Теперь Клэр могла удержать  его  за  запястья  одними  лишь  сильными
нижними руками и освободить верхние. Работая вместе,  они  легко  отогнули
вцепившиеся в шприц пальцы. Она подняла его вверх и пропела:
     - Это совсем не больно.
     - Нет, нет!
     Он слишком сильно извивался, а у нее,  конечно  же,  не  было  опыта,
чтобы сделать  внутривенную  инъекцию;  вместо  этого  она  прицелилась  и
сделала укол в дельтовидную  плечевую  мышцу.  Через  несколько  минут  он
ослабел и потерял  способность  двигаться.  Теперь  уж  ничего  не  стоило
устроить его неподвижно под стерилизующим экраном.
     Она  медленно  осмотрела  поднос  с  инструментами  и  потрогала  их,
удивляясь. Кэрри слабо  задергался  и  захныкал,  не  в  силах  преодолеть
сковавшее его оцепенение. Глаза его наполнились паническим  ужасом.  Глаза
Клэр сверкали, она отогнула назад  его  голову  и  засмеялась,  засмеялась
по-настоящему. Она не помнила уже, сколько времени не смеялась так.
     Потом она наклонилась к его уху и четко произнесла:
     - Я НЕ СДЕЛАЮ тебе это.
     Все еще смеясь, она вылетела в коридор и направилась в убежище.



                                    11

     Было ошибкой довериться Ти и отдать ему в руки управление, когда  они
причаливали к супергрузовику. Сильвер поняла это, когда услышала толчки  и
треск причальных зажимов,  разнесшиеся  по  буксиру.  Зара  даже  тревожно
подпрыгнула и тихонько застонала. Ти  сердито  заворчал  на  нее  и  снова
повернулся к управлению.
     Да, это ее ошибка -  поверить  авторитету  этого  нижнего  мужчины  с
ногами, а не собственному рассудку. Она знала, что  Ти  не  подготовлен  к
управлению такими буксирами, он сам это  говорил.  Он  будет  авторитетом,
только когда они попадут внутрь корабля. "Нет, - сказала она себе  твердо,
- даже и тогда, нет".
     - Зара, - позвала она, - садись за управление.
     - Проклятье, - начал Ти. - Если ты только...
     - Ти будет очень нужен нам на каналах связи,  и  прибережем  его  для
работы пилота на корабле, - продолжала Сильвер, отчаянно надеясь,  что  Ти
не отвергнет предлагаемую его гордости взятку.
     Отчасти ее слова подействовали, и Ти нехотя позволил  Заре  оттеснить
его в сторону.
     Кольца причальных шлюзов герметично не  соединялись.  Вторая  попытка
тоже оказалась безрезультатной. Сильвер то ли боялась, что  умрет,  то  ли
хотела умереть, это она не  могла  определить  отчетливо.  Все  ее  ладони
вспотели, воздух казался каким-то клейким... Она  судорожно  перекладывала
лазерный пистолет из одной руки в другую.
     - Видишь, - сказал Ти Заре, - у тебя получается не лучше.
     Зара сердито глянула на него:
     - Ты погнул одно кольцо, умник. Молись, чтоб это было их кольцо, а не
наше.
     - Не умник, а ублюдок, -  поправил  ее  Джон,  возившийся  у  люка  в
попытке  восстановить  герметичность.  -  Уж  если   хочешь   пользоваться
терминологией нижних, так выражайся правильно.
     - Буксир Р-26 вызывает корабль Д-620,  -  проговорил  Ти  в  микрофон
дрожащим голосом. - Ван, нам придется отсоединиться и  перейти  на  другую
сторону. Эта не работает.
     - Давай, Ти, - раздался в ответ голос пилота. - Ты что, болен? У тебя
странный  голос.  Там  действительно  отвратительный  причал.  Но  в   чем
конкретно проблема?
     - Я расскажу, когда причалим.
     Ти глянул на Зару. Та утвердительно кивнула.
     - Мы отсоединяемся.
     Им посчастливилось у правого борта. "Нет, -  напомнила  себе  Сильвер
снова. - Мы сами завоевываем свою удачу. И от меня зависит -  сделать  это
как можно лучше".
     Ти первым выскочил из шлюза. Инженер корабля ждал  его.  Сильвер  был
слышен его сердитый голос:
     - Галик,  ты  погнул  наше  причальное  кольцо  с  левого  борта.  Вы
безголовые  идиоты,  вы  все  воображаете  себя  суперменами,  как  только
попадаете в кресло,  но  при  ручном  управлении  вы  все  без  исключения
безрукие...
     Когда Сильвер, вылетев из люка, нацелила лазерный пистолет прямо  ему
в живот, инженер взвизгнул от страха  и  замолчал.  В  одно  мгновение  он
понял, что это  оружие.  Его  глаза  расширились,  а  рот  так  и  остался
открытым, когда Сигджи и Джон остановились сзади Сильвер.
     - Веди нас к пилоту, Ти, - сказала Сильвер. Она надеялась, что  ужас,
перехвативший ей горло, сделает ее голос грубее и яростнее. Вся  сила  как
будто уходила из нее, она чувствовала, что слабеет, теряет  волю.  Сильвер
крепче сжала пистолет.
     - Какого дьявола? - пришел в себя инженер. Он справился со страхом  и
заговорил нормальным тоном. - Кто вы такие? Люди, что  ли?  Галик,  это  с
тобой?
     Ти пожал плечами и как-то вымученно улыбнулся:
     - Не совсем так. Скорее я с ними.
     Сигджи, вспомнив инструкции Сильвер, направил на него свой  пистолет.
Если безоружный Ти будет находиться под дулами  пистолетов  квадди,  то  в
случае неудачи, это послужит ему оправданием и защитой. И это же  позволит
остановить его, если он решит в последний  момент  перебежать  на  сторону
своих двуногих товарищей. У нее ум заходил за разум: неужели всем  вожакам
приходится просчитывать варианты с двойным дном. У нее заныло сердце.
     Они быстро прошли в командную рубку. Пилот восседал в мягком кресле с
массивной короной нейросвязи на  голове  -  этакий  временный  царственный
киборг! Его расшитый и разукрашенный пурпурный фирменный комбинезон  гордо
возвещал о его ранге и специальности. Глаза  пилота  были  закрыты,  и  он
что-то гудел в такт с биением пульса своего корабля. Он  удивленно  охнул,
когда его шлем отделился от головы и поднялся, прерывая связь  с  машиной,
после того как Ти пробежал пальцами по клавишам управления.
     - Боже, Ти, что ты делаешь, нельзя, ты же знаешь...
     Он замолчал, бессмысленно уставившись на квадди, но вдруг улыбнулся в
полном восторге, оценив фигурку Сильвер.
     Она двинула пистолетом:
     - Встать!
     - Ты смотри, леди... Это что такое?
     - Лазерный пистолет. Вылезайте из кресла.
     Он глянул на Ти, на своего инженера. Его  рука  потянулась  к  пряжке
ремней, задержалась... мышцы напряглись...
     - Выходите немедленно, - добавила Сильвер.
     - Почему? - спросил он.
     - Эти люди хотят позаимствовать твой корабль, - вмешался Ти.
     - Грабители! - выкрикнул инженер. Он держался в воздухе  возле  люка.
Джон и Сигджи держали его на прицеле.
     - Мутанты...
     - Выходи! - повторила Сильвер, бессознательно повышая голос.
     Лицо пилота перекосилось, он медлил.
     - А если я не встану? - с вызовом бросил он.
     Сильвер теряла контроль над ситуацией. Она быстро взглянула на Ти, но
тот ничем не мог или не хотел ей помочь.  Пилот  начал  успокаиваться.  Он
дышал ровно,  самодовольное  торжество  мелькнуло  в  его  глазах.  Сердце
Сильвер стукнуло  раз,  два...  Он  угадал  ее  секрет  -  она  не  сможет
выстрелить!!! Руки пилота подались вперед, он пошевелил ногами,  нащупывая
рычаги запуска.
     Мысленно она тысячу раз репетировала свои действия. Теперь  это  была
действительность. Она видела все ясно, будто со стороны. Пистолет медленно
искал цель. Точка ниже колен. Чтоб не повредить больше ничего  лучом.  Там
нет никаких важных приборов.
     Нажать  на  кнопку  оказалось  удивительно  легко,  движением  одного
большого пальца. Луч  был  мутно-голубой,  она  даже  не  успела  мигнуть.
Ярко-желтое  пламя  полыхнуло  по   краю   его   якобы   невоспламеняемого
комбинезона. Ее ноздри задрожали от запаха горящей  ткани,  более  едкого,
чем запах горящего мяса. Пилот закричал  от  боли  и  согнулся.  Прозвучал
срывающийся голос Ти:
     - Зачем ты так! Он же привязан к креслу!
     Инженер  после  первого  конвульсивного  движения  замер;  его  глаза
тревожно перебегали от одного квадди к другому. Сигджи  стоял  с  открытым
ртом. Джон сжал губы в одну линию.
     Крик пилота бил по напряженным до предела нервам Сильвер.  Она  снова
направила на него пистолет.
     - Замолчи! - потребовала она резко.
     Как ни странно, пилот  подчинился,  только  его  дыхание  со  свистом
проходило сквозь стиснутые зубы. Он повернул  голову  и  взглянул  на  нее
глазами, полными боли. На его ногах чернели пятна ожогов.
     - Сигджи, освободи его от ремней  и  удали  из  кресла!  -  приказала
Сильвер. Все молчали. Сигджи  бросился  выполнять  приказание.  Эффект  ее
поступка был поразительным. "К этому можно привыкнуть, - подумала Сильвер.
- Ни возражений, ни жалоб..."
     Жалобы были.
     - Разве это было необходимо? - сказал Ти,  когда  пленники  удалялись
впереди них по коридору.
     - Он хотел включить рычаги управления.
     - Ты уверена в этом?
     - Я боялась промахнуться, если он начнет двигаться.
     - Не похоже, что у тебя не было выбора.
     Она рывком повернулась к нему, он отшатнулся.
     - Если нам не удастся взять этот корабль, тысяча моих друзей умрет. У
меня был выбор. Я выбрала. И я выберу снова. Ты понял?
     В ее памяти прозвучали  слова  Лео:  "Ты  должна  выбирать  за  всех,
Сильвер!"
     Ти мгновенно сник.
     - Да, мадам.
     Руки Сильвер все еще дрожали. Она направилась в  жилой  модуль,  надо
отключить все средства  связи,  кроме  аварийного  поискового  сигнала,  и
проверить аптечку первой помощи - аптечка оказалась на месте.  Кроме  этих
необходимых дел, ей просто хотелось хоть немного побыть одной.
     Не такую ли прелесть власти ощущает Ван Атта, когда все уступают  ему
дорогу? Она видела, что сделал выстрел из пистолета с непокорным  пилотом;
но  что  он  сделал  с  ней?  Всякое  действие  вызывает   соответствующее
противодействие. Эту элементарную истину каждый квадди постигал всем своим
нутром, наглядно убеждаясь в ней с самого рождения.
     Она вышла из модуля, и туда втолкнули пилота и инженера. Хриплый стон
вырвался  у  пилота,  когда  он  задел  ногами  крышку  люка.  Потом   они
загерметизировали люк, обрубили крепления, и модуль уплыл от корабля.
     Сильвер все же сильно страдала от того, что  причинила  пилоту  такую
боль, но ее волнение странным образом способствовало тому, что она  пришла
к  ряду  хладнокровных  выводов.  Итак,  квадди,  в  конечном  счете,   не
отличаются от нижних. Так же как и нижние, они способны на любое зло. Если
захотят.


     Ну, вот. Если поместить трубы с растениями под таким углом и  вращать
со  скоростью  один  оборот  за  шесть  часов,  то   спектральный   состав
искусственного  света  в  Гидропонике  обеспечит  зеленым  листьям  нужное
количество люменов, чтоб цветение началось через четырнадцать  дней.  Клэр
ввела в компьютер новую программу, чтоб просчитать аналоговую модель цикла
вегетации от начала до конца и убедиться  в  правильности  предварительных
расчетов. Новая схема сократит потребление энергии в Гидропонике почти  на
двенадцать процентов. Прекрасно. До тех пор,  пока  поселок  доберется  до
места, и будут снова развернуты хрупкие крылья солнечных батарей,  энергию
нужно экономить.
     Она  выключила   пульт   компьютера   и   вздохнула.   Последняя   из
запланированных задач решена. Клуб, конечно, надежное и тихое убежище.  Но
Клэр  было  трудно  успокоиться,  и,  когда  работа   закончилась,   время
потянулось так тягуче медленно, что она почувствовала себя еще хуже.  Клэр
подлетела к шкафчику, взяла пакетик изюма и стала есть  по  ягодке.  Когда
Клэр съела весь изюм, липкая тишина вновь окутала ее.
     Ей представилось, как она прижимает  к  себе  Энди,  как  его  теплые
маленькие пальчики ищут в ней  защиты,  Клэр  мысленно  торопила  Сильвер,
просила ее поскорее послать условленный сигнал. Она думала о Тони, лежащем
в закрытой больничной палате внизу, и с болью в душе понимала, что Сильвер
должна помедлить, потому что только какой-то счастливый случай поможет  им
вытащить его оттуда в последнюю минуту. Клэр бросалась от  одной  мысли  к
другой, не зная, торопить или растягивать бегущие минуты, но каждая из них
ранила ее.
     Свистнула герметическая дверь, и Клэр  тревожно  вздрогнула.  Это  за
ней?.. Нет. Это были три квадди-санитарки - Эмма, Пэтти и Кара.
     - Уже пора? - хрипло спросила Клэр.
     Кара покачала головой.
     - Почему не начинается? Что задерживает Сильвер?..
     Клэр замолчала. Она вполне  представляла  себе  множество  несчастных
случаев, которые могли задержать Сильвер.
     - Лучше бы она поскорее просигналила, - сказала Кара. - На тебя  идет
охота по всему поселку. Мистер Вайзек, бригадир  из  Управления  воздушных
систем, наконец решил,  что  нужно  искать  за  стенами.  Сейчас  они  уже
обыскали причальные секции. Каждый из его команды  ужасно  ругает  тебя  и
прямо с яростью бросается в поиски, - на ее лице появилась хитрая  улыбка,
- но по правде сказать, они поступают так только иногда.
     Эмма сжала одну из нижних рук Кары.
     - Даже если так, Клуб - самое лучшее место для нас, чтобы прятаться.
     - Сейчас, конечно. Я надеюсь, что-нибудь изменится, прежде чем доктор
Кэрри дойдет до конца своего списка. Иначе здесь соберется целая толпа.
     - Значит, доктор Кэрри уже выздоровел, - спросила Клэр, не  уверенная
в том, хочет она  этого  или  нет.  -  В  хирургической  много  работы?  Я
надеялась, что его дольше не будет.
     - Не совсем, - Кара хихикнула. - Он опухший, как висельник,  на  всех
косится, и только наблюдает за сестрами, когда они  делают  уколы,  а  сам
готовится делать инъекции девушкам.
     - Инъекции?
     - Чтоб вызвать выкидыш, - скривилась Кара.
     - Значит, еще один список.
     Так вот почему Эмма и Пэтти  такие  бледные  и  испуганные,  будто  с
трудом избежали страшной опасности.
     - Да, в конце концов мы все окажемся в одном или в другом  списке,  -
вздохнула Кара и выскользнула из Клуба.
     Клэр стало легче, когда с ней оказались еще две квадди,  несмотря  на
то, что это увеличивало опасность. Это грозило тем, что  поиски  усилятся,
их найдут, и раскроются все их планы. Долго ли еще  нижние  в  поселке  не
будут понимать, какие назревают события? Если заговор будет раскрыт, какой
конец ее ожидает? Не следовало ли ей подчиниться  и  безропотно  перенести
операцию доктора Кэрри лишь бы сохранить подольше их тайну? Может быть  от
этого неопределенного "дольше" зависит успех их дела?
     - Что же теперь? - сказала Эмма слабым голосом.
     - Теперь ждать. Если вы не принесли никакой работы, - сказала Клэр.
     Эмма покачала головой:
     - Кара увела меня десять минут назад прямо с работы. Я и не  подумала
захватить что-нибудь.
     - А меня вытащили из спального мешка. Я так устала сегодня.
     Эмма рассеянно массировала свой живот  круговыми  движениями,  такими
знакомыми Клэр. Значит, девчата уже начали предродовые тренировки.
     - Интересно, как  это  все  начнется,  -  вздохнула  Эмма,  -  и  что
получится. Где мы все будем через семь месяцев?
     - Во всяком случае, далеко от Родэо, - твердо  заявила  Клэр.  -  Или
умрем.
     - Если мы умрем, исчезнут все наши проблемы, - сказала Пэтти, -  если
же нет... Клэр, а как проходят роды? На что это похоже?
     Ее глаза настойчиво искали успокоения в материнском опыте  Клэр.  Она
поняла это и ответила:
     - Ничего особенно приятного, но  нет  ничего,  чем  бы  вы  не  могли
управлять. Доктор Минченко сказал, что мы рожаем намного лучше, чем нижние
женщины. У нас более гибкий таз и широкая арка, а тазовое дно эластичное и
упругое, несмотря на то, что ему не приходится противостоять силе тяжести.
Он сказал,  что  специально  изобрел  все  это,  так  же  как  и  устранил
девственную  плеву,  что-то   непонятное,   но   причинявшее,   я   думаю,
неприятности.
     - Фу, бедняжки, - сказала Эмма. - Я удивляюсь, как  только  детей  не
вытягивает наружу из их тел силой тяжести?
     - Я никогда не слышала такого, -  сказала  Клэр  с  сомнением,  -  он
говорил, что у них бывают  затруднения  в  последний  момент  беременности
перед родами, так как ребенок своим весом перелавливает циркуляцию  крови,
зажимает нервы и всякие органы.
     - Я рада, что я не родилась внизу, - сказала Эмма. - Во всяком случае
- не тамошней женщиной. Подумайте только, как там  должны  бояться  бедные
матери, зная, что акушер может уронить новорожденного.
     Она даже вздрогнула при мысли об этом.
     - Да, внизу ужасно, - с жаром сказала Клэр. - Но тебе бояться нечего.
Здесь будет Кара и я - мы, конечно, поможем.
     - С нами будет Лео, - Эмма  пыталась  говорить  с  оптимизмом.  -  Он
настоящий человек.
     - Я не уверена, что у него есть опыт в таком деле.
     Клэр постаралась представить себе Лео в качестве акушера. Он  говорил
как-то, что не разбирается в гидравлических системах.
     - Во всяком случае, все  малейшие  осложнения  при  родах  Энди  были
тщательно проанализированы,  так  как  я  была  одной  из  первых,  и  все
медицинские методы уточняли на моем опыте. И вообще,  произвести  на  свет
ребенка не так уж трудно. В действительности ни доктор Минченко, ни  я  не
управляли процессом. Мое тело само  сделало  это.  Пожалуй,  больше  всего
забот доставила уборка влаги пылесосом. Все будет хорошо.
     "Если не будет биологических осложнений", - подумала она,  но  ничего
не сказала.
     Пэтти все еще выглядела грустной.
     - Да, но  роды  -  это  только  начало.  "Галак-Тэк"  заставляла  нас
работать, но ведь придется работать в три раза больше, когда начнется  наш
побег. А мы будем раздуваться как пузыри и с каждым днем  терять  силы.  А
потом? Трудностям не видно конца. Как мы вынесем работу и уход за  детьми?
Чем больше я думаю об этой свободе, тем больше сомнений  лезет  в  голову.
Лео расхваливает свободную жизнь, но свобода - для кого? У  меня  было  бы
больше свободного времени, работай я на компанию.
     - Тогда иди на прием к доктору Кэрри, - предложила Эмма.
     Пэтти только зябко повела плечами.
     - Я не думаю, что свобода - это только свободное время,  -  задумчиво
сказала Клэр. - Это гораздо больше. Это значит, что не  надо  работать  на
тех, кто может тебя убить, если  захочет,  -  голос  ее  стал  жестким  от
болезненных воспоминаний, и она сознательно смягчила его.  -  Конечно,  мы
будем работать, но для себя и своих детей.
     - В основном для детей, - грустно сказала Пэтти.
     - Это не так уж плохо, - заметила Эмма.
     Клэр показалось, что она уловила причину пессимизма Пэтти.
     - А в случае, если вы  захотите  рожать  еще  раз,  вы  сами  сможете
выбрать отца своему ребенку. Никто не будет вам указывать.
     Лицо Пэтти сразу повеселело.
     - Правда...
     Увещевания Клэр подействовали, и  разговор  стал  оживленнее.  Прошло
достаточно много времени, прежде чем  открылся  люк  и  показалась  голова
Прамода.
     - Мы получили сигнал от Сильвер, - просто сказал он.
     Клэр вскрикнула от радости, Пэтти и Эмма,  обнявшись,  закружились  в
воздухе.
     Прамод предостерегающе поднял руку:
     - Мы не будем начинать сейчас. Вам еще нужно оставаться здесь.
     - Но почему?
     - Мы ожидаем специально оборудованный шаттл снизу. Когда он причалит,
это будет сигналом к действию.
     У Клэр забилось сердце.
     - Тони! Они привезут Тони!
     Прамод покачал головой. Его черные глаза с болью смотрели на Клэр.
     - Нет, только топливо. Лео требует топливо. Он  боится,  что  его  не
хватит для отбуксировки поселка к Проходу.
     - О, да, конечно.
     Клэр опять замкнулась в себе.
     - Наберитесь терпения, сидите и ни  на  что  не  обращайте  внимания.
Сирену вы услышите и здесь, - сказал Прамод. Его нижние руки сомкнулись  в
ободряющем жесте, и он улетел.
     Клэр снова приготовилась ждать. Если бы  не  Пэтти  и  Эмма,  она  бы
заплакала от горя, но кому нужен такой пример!


     Брюс Ван Атта зажал пальцем одну ноздрю и сильно потянул носом: потом
проделал это с другой ноздрей. Из-за проклятой невесомости внутренние ходы
носоглотки не очищаются сами собой, и это ко всем прочим неудобствам. Он с
трудом  дожидался  возвращения  на  Землю.  Даже  унылая  Родэо  была   бы
облегчением. Можно отправиться инспектировать бараки для  квадди,  которые
уже, наверное, готовы. Дней на  пять,  по  крайней  мере,  если  правильно
организовать дело. Он лениво раздумывал над этой проблемой.
     Ван Атта медленно перелетел на другое место  и  расположился  в  углу
клиновидного кабинета доктора Еи, напротив ее стола, зацепившись ногами за
магнитную доску, на которой возвышались кипы бумаг и пластиковых  листков.
Еи с досадой поджала губы, оказавшись с ним  лицо  к  лицу.  Он  поудобнее
скрестил ноги, назло ей пихая  бумаги  и  приводя  их  в  беспорядок.  Она
отвернулась к дисплею головида, не поддаваясь  на  провокацию,  а  он  еще
сильнее завозился ногами в бумагах. Какая-то монашка! Хорошо, что осталось
всего несколько недель работать  вместе,  и  больше  никогда  не  придется
наслаждаться ее обществом.
     - Так до чего мы уже добрались? - спросил Ван Атта.
     - Я не знаю,  до  чего  вы  добираетесь,  -  ядовито  ответила  Еи  и
добавила. - Я вообще не знаю, чем вы занимаетесь...
     Ван Атта понимающе  ухмыльнулся.  Червяк  может  извиваться  в  конце
концов.  Некоторые  администраторы   обижаются   даже   при   намеках   на
непочтительное отношение - он мог поздравить себя с тем, что чувство юмора
не изменяет ему.
     Еи немного успокоилась и сказала:
     -  Я  уже  ознакомила  около  половины  сотрудников   с   их   новыми
назначениями.
     - Кто-нибудь возражал? Я могу взять на себя роль злого дяди и нажать,
если нужно, - предложил он свои услуги.
     - Все, конечно, потрясены, - ответила она, - однако я не  думаю,  что
потребуется ваше вмешательство.
     - Хорошо, - весело сказал Ван Атта.
     - Мне кажется, что лучше было бы сообщить им всем  сразу.  Информация
по  частям  только  способствует  распространению   слухов,   что   крайне
нежелательно.
     - Согласен. Но теперь уже поздно...
     Его фраза была оборвана пронзительным сигналом тревоги,  прозвучавшим
по внутренней связи.  Головид  Еи  заняла  Центральная  аварийная  служба.
Грубый мужской голос, напряженное лицо - слава Богу, это был  Лео  Граф  -
глянуло на них.
     - Авария, авария, - взывал Граф. - Произошла разгерметизация. Это  не
учебная тревога. Весь сменный персонал поселка должен немедленно перейти в
безопасное место и оставаться там, пока не прозвучит отбой.
     На экране Ван Атта увидел, как компьютер  чертит  схему,  указывающую
кратчайший путь от терминала Еи до спасательного  модуля,  а  также  общую
картину аварии. Господи, падение давления почти по всему поселку! Что  там
происходит?
     - Авария, авария, это не учение, - повторил Граф.
     Еи тоже уставилась широко открытыми глазами на схему. "Теперь она еще
больше похожа на жабу, - подумал Ван Атта. - Как это может  быть?  Системы
уплотнения должны изолировать разгерметизированную часть от остальных..."
     - Клянусь, я знаю - Граф не разобрался в конструкции поселка и что-то
натворил, подготовляя его  к  разборке.  Спорю,  это  он  или  его  квадди
перекрутили там что-то! Или этот идиот Вайзек устроил. Нужно идти!
     "Авария, авария, - гудел заунывный  голос.  -  Это  не  учение.  Весь
сменный персонал поселка должен немедленно пройти..."
     - Сукин сын! - Его голова резко  повернулась  и  исчезла,  на  экране
мерцала только схема эвакуации.
     Ван Атта вытолкнул Еи, глаза которой все еще не отрывались от  схемы,
из двери кабинета и  дальше  через  люк  в  конце  модуля.  Люк  почему-то
оказался разгерметизированным, управление  не  работало.  Ван  Атта  и  Еи
присоединились к шумному потоку спешивших в  безопасное  место.  Ван  Атта
глотнул, проклиная свои гайморовы пазухи, потому что одно ухо ему заложило
совсем, а в другом что-то пульсировало  и  мешало  слышать.  Беспокойство,
подхлестнутое адреналином, трепетало у него в животе.
     Лекционный модуль С был уже заполнен  толпой  одетых  и  полураздетых
людей, когда они добрались  туда.  Одна  из  поварих  держала  под  мышкой
коробку каких-то замороженных продуктов. Ван Атта  отбросил  мысль,  будто
она знала, что аварийное положение  продлится  долго,  и  решил,  что  она
просто держала ее в руках, когда зазвучал сигнал тревоги, и забыла бросить
в кухне, когда бежала спасаться.
     - Закройте двери! - закричал хор голосов, когда он  и  Еи  вошли.  Из
двери, когда ее закрывали, воздух выходил уже со свистом.
     Люди хаотически кружились и шумели в заполненном лекционном зале.
     - Что происходит?
     - Спросите Вайзека!
     - Он там, наверное, исправляет...
     - Если не исправит, к черту, пусть останется там...
     - Все здесь?
     - Где квадди? А как же квадди?
     - У них свое убежище. Здесь мало места.
     - Наверное, в их гимнастическом зале.
     - Но в сообщении не было указаний, куда им собраться, ни в  тот  зал,
ни в другое место.
     - Попробуйте связаться.
     - Я уже перепробовал половину каналов - молчат!
     - Что, даже Центральная не действует?
     - Леди, это Я - Центральная...
     - Надо бы посчитать, сколько нас. Кто знает точно, сколько нас сейчас
в поселке?
     - Двести семьдесят два человека. Но при такой неразберихе  мы  же  не
сможем установить, кто отсутствует, занимаясь устранением аварии...
     - Пустите меня к этому проклятому коммутатору!
     - ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ! - Ван  Атта  почти  непроизвольно  присоединился  к
общему хору голосов, так как перепад давления  стал  еще  более  заметным.
Если так будет продолжаться, то он не выдержит и  станет  у  дверей,  чтоб
держать их закрытыми любой ценой, кто бы ни стучал с той стороны.  У  него
был особый список...
     Ван Атта порадовался, что успел вовремя примчаться в убежище,  потому
что у него хватало опыта работы на космических  станциях  для  того,  чтоб
беспрекословно подчиняться инструкциям в аварийных ситуациях,  и  это  его
немного успокоило. Выживает сильнейший.
     Если еще не все двести семьдесят  два  обитателя  поселка  здесь,  то
отсутствующие наверняка где-то на подступах к убежищу.
     Ван Атта стал пробираться к центру модуля,  бесцеремонно  расталкивая
людей,   плававших   в   самых   разных   позах.   Некоторые   протестующе
оборачивались, но, увидев, кто их толкает, молча отплывали.
     Беспорядок и неразбериха  продолжались.  Кто-то  снял  заднюю  стенку
терминала компьютерной связи и безнадежно заглядывал в  его  внутренности,
не было даже тестера, чтоб проверить транзисторные блоки, не говоря  уж  о
запасных частях, если там действительно что-то вышло из строя.
     - Вы не можете хотя бы  позвонить  в  гимнастический  зал  квадди?  -
просила молодая женщина. - Я бы хотела знать, там ли мой класс.
     - А чего вы не пошли с ними?  -  ответил  ей  вопросом  тот,  который
копался в терминале.
     - Их забрал один из старших квадди. Он сказал мне, чтобы я шла  сюда.
Я же не могла с ним долго разговаривать, этот  сигнал  тревоги  завывал  в
ушах.
     Мужчина, скривившись, хлопнул по терминалу:
     - Не работает.
     - Тогда я сама пойду и выясню.
     - Нет, не ходите, - вмешался Ван Атта. -  Нельзя  открывать  дверь  и
выпускать воздух без особой необходимости. Сначала мы должны  узнать,  что
произошло, насколько это серьезно и как долго будет продолжаться.
     Мужчина снова постучал по терминалу:
     - Если он не включится, то узнать, в чем дело, можно,  только  послав
кого-нибудь на разведку в кислородной маске.
     - Подождем еще несколько минут.
     "Черт возьми этого самонадеянного Графа. Что он там натворил?  И  где
он? - думал Ван Атта. - Где-то в кислородной маске или даже  в  скафандре.
Хотя, если он действительно виноват, то хватит с него кислородной маски  и
гадкого приступа кессонной болезни в наказание.  Вот  идиот!  Великолепный
план  Графа!  Безопасность!  Но  слава  Богу,  инженер  не  будет   больше
приставать с ножом к горлу. Станет поскромнее.
     И   все-таки   ситуация   чертовски   странная.    Ведь    невозможно
разгерметизировать весь поселок сразу. Все переходы, блоки, секции, модули
автономны и разделены герметичными дверями. Затвор на затворе.  В  системе
предусмотрена защита от всех возможных аварийных ситуаций..."
     Неожиданная мысль озарила Ван Атта. Он даже  присвистнул.  Глаза  его
расширились. "Запланированная авария!  Неужели  это  может  быть?  Граф  -
гений!"
     Авария, несчастный случай - прекрасный ход, которого он сам хотел, но
никогда не признавался в этом вслух... Так ли это? Да, это так.  Фатальный
несчастный случай в момент, когда квадди все вместе, и все можно закончить
одним ударом!
     Сразу целая дюжина вопросов  разрешалась  сама  собой.  Настойчивость
Графа,  его  стремление  лично  участвовать  в  перестройке  поселка,  его
беспокойство о  точных  датах  в  графике  эвакуации,  его  устранение  от
общественных контактов, которое с неудовольствием замечала Еи, одержимость
в работе до изнеможения, вид человека,  скрывающего  тайну,  -  все  стало
ясным.
     Конечно, это была тайна. Теперь, когда Ван Атта проник в нее, он  мог
бы только помогать. Правление "Галак-Тэк" будет благодарно  Графу  за  то,
что он освободит их от проблемы квадди. Естественно, это  проявится  не  в
прямом приказе, а постепенно - в лучших назначениях,  быстром  продвижении
по службе и другими путями получит он эту благодарность. Ван  Атта  хорошо
представлял себе все тайные механизмы административных решений.
     А что же он сам? Получит только часть? Но зачем делить? Губы Ван Атта
растянулись в хитрой улыбке. Вряд  ли  авария  закончится  так,  что  Граф
сможет требовать награду, хоть  она  и  будет  заслужена.  Граф,  конечно,
хитер, но недостаточно. В результате аварии должны быть жертвы. В этом Ван
Атта теперь был уверен. Все, что ему нужно делать, это - молчать...
     Мысли Ван Атта прервал возросший шум в зале.
     - Я должна проверить, что с моими квадди!
     Глаза молодой женщины становились безумными, она начала  прокладывать
себе путь к двери.
     - Да, - присоединился к ней мужчина, - и мне нужно найти Вайзека.  Он
еще не пришел, значит, ему нужна помощь. Я пойду с вами.
     - Нет! - крикнул Ван Атта, едва не добавив: "Вы все испортите!" -  Вы
должны подождать, пока все выяснится. Мне не нужна паника.  Мы  все  будем
спокойно сидеть и ждать инструкций.
     Женщина подчинилась, но мужчина скептически спросил:
     - Инструкций - от кого?
     - От Графа, - сказал Ван Атта.
     Да,  уже  можно  было  сказать  всем   свидетелям,   на   ком   лежит
ответственность. Он постарался посмотреть на себя со стороны.  Все  должно
соответствовать моменту: дыхание - выровнять, нужно казаться непоколебимым
и спокойным. Хотя не чересчур спокойным, он должен  выглядеть  удивленным,
как и любой из них.  Но  он  будет  более  удивлен,  чем  кто-либо,  когда
откроются истинные размеры несчастья.
     Ван Атта опустился на пол и стал ждать. Минута тянулась  за  минутой.
Последняя группа задыхающихся беглецов проскочила в зал; падение  давления
в  поселке  замедлилось.  Один  из  администраторов,  твердолобый   старый
обитатель  поселка,  оказал   ему   дурацкую   услугу   -   с   неуместной
старательностью пересчитал всех присутствующих.
     Ван Атта обругал про себя его инициативность,  но  принял  результаты
переписи с благодарностью. Пришлось сделать занятой вид, чтоб не  возникли
вопросы о том, почему он не беспокоится об отсутствующих.
     Отсутствовали только  одиннадцать  человек.  "Необходимая  плата",  -
нервно заверил сам себя Ван Атта. Некоторым из них удалось закупориться  в
каких-нибудь закутках, где сохранился воздух - он был уверен  в  этом,  во
всяком случае, потом все так и представит. Если они погибнут,  вина  падет
на Графа.
     Несколько человек возле герметичной двери  приготовились  выйти.  Ван
Атта хотел прикрикнуть на них, но  моментально  сообразил,  что  не  может
остановить  людей,  не  выдавая  сути  происходящего.  Так  он   колебался
несколько мгновений и  с  облегчением  услышал  отчаянный  крик  одной  из
женщин: "В коридорах уже нет воздуха! Нам нельзя выйти без скафандров!"
     Он подлетел к иллюминаторам. С одной стороны открывался вид на темную
бездну с немигающими звездами,  другая  сторона  модуля  была  обращена  к
конструкциям поселка. Что-то двигалось  там,  и  Ван  Атта  прижал  нос  к
холодному стеклу, пытаясь рассмотреть  подробности.  Серебристые  отблески
космических костюмов мелькали на наружных  поверхностях  модулей.  Беглецы
или ремонтная бригада? Правильно ли он отгадал истинный смысл  случившейся
катастрофы? Не совсем ясно, но в любом случае - это дело рук Графа.
     Снаружи были квадди. Проклятые  выжившие  квадди.  Он  увидел  четыре
руки. Граф плохо рассчитал свой удар. Оставить в живых даже двоих  квадди,
если это будут мужчина и женщина, так же плохо, как и тысячу,  сказала  бы
Апмад. Но кажется, среди работавших снаружи  были  только  мужчины.  Вдруг
среди них появилась массивная фигура Графа. Квадди несли  инструменты.  Но
все же недостаточно ясная картина того, что творилось за иллюминатором, не
позволила ему сделать окончательные выводы. Ван Атта потер  затекшую  шею.
Ремонтная бригада скрылась за  изгибом  стены  одной  из  секций  поселка.
Появился буксир и исчез из виду, плавно  обогнув  лекционный  модуль.  Еще
спасающиеся? Квадди или нижние?
     Возбужденный голос из зала неожиданно прервал его наблюдения.
     - Эй! Нам повезло, друзья. В  этом  шкафу  полно  кислородных  масок.
Здесь не меньше трех сотен.
     Ван Атта  повернул  голову,  чтоб  рассмотреть,  какой  это  шкаф.  В
последний  раз,  когда  он  был  здесь,  там   лежало   оборудование   для
аудиовизуальной аппаратуры. Какой дьявол подложил сюда маски,  и  зачем?..
По всему модулю разнесся такой резкий металлический  звон,  как  будто  их
всех сунули головой в ведро и били  по  нему  молотком.  Паника.  Крики  и
вопли. Свет мигнул и уменьшился  до  четверти  накала.  Значит,  они  были
отрезаны от энергосистемы поселка  и  перешли  на  аварийные  аккумуляторы
модуля.
     Но не только электрокабель был отрезан. Ошеломленный Ван Атта увидел,
как конструкции поселка начали медленно двигаться мимо иллюминатора.  Нет,
это не поселок - это двигался модуль. Крики испуга слились в  один,  когда
всех плавно понесло к стене и  сгрудило  там.  Модуль  стал  двигаться  со
слабым ускорением. Снаружи что-то тянуло его. Ван Атта судорожно ухватился
за поручни у иллюминатора.
     Страшная реальность будто вспыхнула в его сознании, и  горячая  волна
прокатилась от головы до кончиков пальцев.
     Предательство! Его предали целиком и полностью. Человек в космическом
скафандре весело махал им на прощание, а у его ног в  боку  поселка  зияло
огромное отверстие, в  котором  только  что  находился  модуль.  Ван  Атта
затрясся от злости:
     - Я доберусь до тебя, Граф! Ты не уйдешь! Ты, сучий сын,  гад!  Ты  и
все твои четверорукие гаденыши...
     - Успокойтесь, вы же мужчина, - сказала доктор Еи,  каким-то  образом
пробравшаяся к его иллюминатору. - Что там такое?
     Он сообразил, что говорит вслух; вытер слюну, собравшуюся  в  уголках
рта и свирепо набросился на Еи.
     - Вы... Это вы... вы прозевали. Вы должны были следить за  всем,  что
происходит у этих маленьких уродов, а вы прозевали все, все.
     Он хотел приблизиться  к  ней,  сам  не  зная  зачем,  соскользнул  с
поручня, покачнулся и заскользил вниз по стене. Кровь так громко стучала в
ушах, что он испугался - не инсульт ли это. Целую минуту Ван Атта лежал  с
закрытыми  глазами,  задыхаясь,  потеряв  над  собой  всякий  контроль,  в
смертельном ужасе перед нависшей угрозой.  "Спокойно,  спокойно.  Держись.
Графа ты поймаешь чуть позже. Его и всех их..."



                                    12

     Лео окружили взволнованно кричавшие квадди.
     - Что вы говорите? Значит, мы собрали не всех?
     Его приподнятое настроение несколько омрачилось. Он так надеялся, что
скоро закончатся все заботы с нижними, по крайней  мере,  как  только  они
подожгут запал взрывного устройства, отрезающего модуль С.
     - Четыре младших бригадира заперлись в кислородных масках  в  овощном
холодильнике и не хотят выходить, - доложила Синда из Отдела питания.
     - А три человека, бригада только  что  приставшего  шаттла,  пытались
вернуться на свой корабль, - сказал одетый в желтую рубашку квадди.  -  Мы
заперли их между двумя герметическими дверями, но они развинчивают запоры,
и нам их долго не удержать.
     - Мистер Вайзек и два начальника из Отдела жизнеобеспечения, они, гм,
связаны в Центральной, - сообщил  еще  один  квадди  в  желтом  и  добавил
озабоченно. - Мистер Вайзек, верно, сошел с ума.
     - Три няни в яслях  отказались  уйти  от  своих  малышей,  -  сказала
старшая  девочка  квадди  в  розовом.  -  Они  так  и  сидят  с   ними   в
гимнастическом зале. До сих пор им никто ничего толком не объяснил, и  они
очень беспокоятся.
     - Там еще один, - тихо добавила одетая в красный комбинезон Бобби  из
группы сварщиков Лео. - Мы не знаем, что с ним делать...
     - Для начала свяжите его, - устало сказал Лео.
     - Это будет довольно трудно, - Бобби замялась.
     - Если трудно, возьмитесь  вдесятером.  Или  нужно  двадцать?  Только
будьте как можно осторожнее. Он вооружен?
     - Ну, не совсем так, - ответила Бобби, пристально рассматривая  ногти
нижних рук. Но Лео не успел удивиться ее странному смущению.
     -  Граф!  -  загудел  властный  голос.  Герметический  люк  в   конце
раздевалки  открылся,  и  доктор  Минченко,  стремительно  пролетев  через
модуль, ударился в стену рядом с Лео и для  большего  впечатления  стукнул
кулаком по шкафу для комбинезонов. Однако остановиться  в  невесомости  не
так уж просто. Неиспользованная маска болталась в его руке  из  стороны  в
сторону.  -  Черт  знает  что!  Ведь  нет  же  никакой  этой  распроклятой
разгерметизации. - Он энергично махнул рукой в подтверждение сказанного.
     - Простите меня, Лео. Это я виновата, я не  могла  заставить  доктора
уйти, - вмешалась Кара, одетая в белую рубашку и шорты медслужбы.
     - Я должен бежать в какое-то убежище, а все мои квадди задохнутся? За
кого ты меня принимаешь, девочка?
     - Ушли же все остальные.
     - Трусы, подлецы, идиоты, - гневно разразился Минченко.
     - Они поступили по аварийной инструкции, как положено при  аварии,  -
сказал Лео. - Почему вы не подчинились?
     - Потому, что вся эта затея дурно пахнет. Разгерметизация сразу всего
поселка  -  это  же  невозможно.  Нужна  целая  цепь  аварий,  чтоб  такое
случилось.
     - И все же такие аварии случаются. Знаю по  опыту.  Они,  собственно,
моя специальность, - сказал Лео.
     - Точно, точно, -  пробурчал  Минченко,  закрывая  глаза.  -  И  этот
паразит Ван Атта представил вас как своего любимого  инженера!  Откровенно
говоря, я долго считал, что вы его... гм, - он немного смутился, - что  вы
его помощник. И эта авария так подозрительно похожа на дело рук Ван Атты -
сейчас она ему очень удобна. Зная его, я сразу подумал об этом.
     - Спасибо, - буркнул Лео.
     - Я знал Ван Атту, а вас - нет, - Минченко подумал и добавил тише:  -
Я и до сих пор не знаю. Вы-то сами поняли, что вы делаете?
     - А разве это не видно?
     -  Нет,  наверное,  до  конца  не  поняли.  О,  конечно,  вы   можете
продержаться в поселке, отрезанные  от  Родэо,  несколько  месяцев,  может
быть, даже лет, отбивая атаки. Ну,  а  потом?  Здесь  общественное  мнение
отсутствует, никто не придет вас спасать, никто за вас не  заступится.  Вы
попались, Граф. Вы не предусмотрели никакой возможности получить помощь.
     - А мы не просим помощи. Квадди сами будут спасать себя.
     - Как? - в голосе Минченко звучала насмешка, хотя в  глазах  мелькнул
живой интерес.
     - Поселок совершит прыжок  в  гиперпространство.  И  потом  продолжит
движение.
     - Ого...
     Даже Минченко на время замолчал.
     Лео порылся в своем рабочем комбинезоне и достал  нужный  инструмент.
Он направил дуло лазерного сварочного пистолета прямо  в  живот  Минченко.
Такое он не мог поручить никому.
     - А вы, - сказал он жестко, - отправитесь  на  станцию  Пересадки  ко
всем остальным. Пошли!
     Минченко и глазом не моргнул, а лишь  усмехнулся  с  очень  довольным
видом:
     - Не делайте глупостей. Граф. Я знаю, они  перехитрили  этого  дурака
Кэрри, так что среди квадди сейчас не  меньше  пятнадцати  беременных.  Не
считая незарегистрированных. Количество экспериментирующих в этой  области
явно увеличивается. Это видно по  тому,  что  презервативов  в  незапертом
ящике у меня в кабинете становится все меньше и меньше.
     Кара виновато вздрогнула, и Минченко добавил, обращаясь к ней:
     - Ты думаешь, зачем я показал их тебе, дорогая?
     - Будь что будет, Граф, - он упрямо взглянул на Лео,  -  но  если  вы
меня выкинете, что вы будете делать, когда одна из  них  начнет  рожать  в
случае с предлежанием плаценты? Или с последующим выпадением матки? Или  с
любым другим осложнением, требующим  более  квалифицированной  медицинской
помощи, чем перевязка?
     - Да... Но...
     Лео был ошеломлен. Он не знал, что такое  предлежание,  но  почему-то
ему казалось, что это нечто более серьезное, чем заусенцы или насморк.  Но
точное объяснение термина не облегчит зловещего беспокойства,  которое  он
вызывал. Может такое случиться,  учитывая  изменения  в  анатомии  квадди?
Выбора нет. Остаться здесь означает смерть  для  каждого  квадди.  Уйти  -
шанс, хотя и не гарантированный, остаться в живых.
     - Вы нуждаетесь во мне, - настаивал Минченко.
     - А вы... а вам... - язык Лео заплетался.
     - Я вам нужен. Вы не можете выбросить меня. - Минченко  с  презрением
глянул на лазерный пистолет.
     - Хорошо, но я же, - Лео запнулся, - я не хочу похищать вас.
     - А кто вас просит об этом?
     - Вы, очевидно... - он прочистил горло. -  Мне  кажется,  вы  не  все
понимаете. Мы уходим с поселком и не вернемся никогда! Мы улетим как можно
дальше за пределы обитаемого мира. У нас билет в один конец.
     - Очень рад это слышать. Сначала я думал,  что  вы  затеяли  какую-то
глупость.
     Чувства Лео смешались, в них было и подозрение, и ревность, и  что-то
еще. И вдруг его захлестнуло нетерпеливое ожидание - какое было бы счастье
разделить с кем-нибудь ответственность, не быть одиноким...
     - Вы уверены?
     - Это же мои квадди, - Минченко развел руки, сжал их. - Дэрила Кая  и
мои. Вы и наполовину не представляете, какую работу мы проделали.  Хорошую
работу - мы получили этих людей. Они прекрасно адаптированы  к  окружающей
их среде. Здесь они во всем имеют преимущество перед нами.  Тридцать  пять
лет работы! Разве я могу допустить, чтобы кто-то совершенно  чужой  повлек
их через  галактики  к  Бог  знает  какой  судьбе?  Кроме  того,  компания
собирается отправить меня на пенсию в следующем году.
     - Но вы потеряете вашу пенсию. Может быть, вашу свободу,  возможно  -
вашу жизнь.
     Минченко фыркнул:
     - Мне немного осталось.
     "Нельзя, - подумал Лео. - Этот ученый-биолог  прожил  большую  жизнь.
Более трех четвертей столетия копил знания.  Если  он  погибнет,  погаснет
целый мир бесценного опыта. Или же..."
     - А вы могли бы обучить своему искусству квадди?
     Минченко провел рукой по своим седым волосам:
     - Бесполезно доказывать, что это именно то, чего  не  можете  сделать
вы.
     Лео  оглянулся  на  беспокойно  топчущихся  квадди,  слушающих,   как
двуногие снова решают их судьбу. Это же несправедливо...
     Слова вырвались у него, прежде чем успел сообразить, что говорит:
     - Ребята, что вы думаете об этом?
     Квадди отвечали наперебой. В  голосах  слышались  горячее  одобрение,
радость, облегчение. Авторитет доктора Минченко будет значить очень  много
в их путешествии в неведомое.
     Неожиданно  Лео  вспомнил  о  том,  как  мир  стал  сразу   чужим   и
неприветливым в тот день, когда умер отец. "Потому что мы здесь  взрослые,
автоматически не означает, что можем спасти и сохранить  вас..."  Впрочем,
такое открытие  каждый  квадди  сделает  в  свое  время  сам.  Он  глубоко
вздохнул:
     - Хорошо...
     Как может человек почувствовать себя сразу на сто килограммов  легче,
если он вообще ничего не весит? Предлежание плаценты. Боже!
     Но Минченко вовсе не стал тут же немедленно благодарить его.
     - Есть еще одно дело.
     Он изобразил смиренную улыбку, которая так нелепо  выглядела  на  его
энергичном лице. "Чего же еще ему надо?" - с подозрением подумал Лео.
     - Какое?
     - Мадам Минченко.
     - Кто?
     - Моя жена. Я хочу быть с ней.
     - Я не знал... что вы женаты? Где она?
     - Внизу. На Родэо.
     - Вот черт...
     Лео захотелось изо всех сил дернуть  себя  за  волосы;  он  с  трудом
сдержался.
     - Тони тоже внизу, - напомнил стоявший рядом Прамод.
     - Я знаю, знаю. И я обещал Клэр... Только как это сделать...
     Минченко ожидал с видом отнюдь не просителя, но его глаза были  полны
немой мольбы, что растрогало Лео.
     - Мы постараемся. Мы постараемся. Это все, что я могу обещать.
     Минченко с достоинством кивнул.
     - А как отнесется ко всему этому мадам Минченко?
     - Она ненавидит Родэо уже двадцать  пять  лет.  Она  с  удовольствием
покинет эту планету.
     Минченко не прибавил вслух "я надеюсь", но Лео явно это услышал.
     - Хорошо, мы сразу же возьмемся за эту проблему и  сделаем  все,  что
нужно...
     Лео с грустью подумал,  сможет  ли  он  когда-нибудь  окончательно  и
бесповоротно избавиться от всех навалившихся забот, потом вздохнул и  увел
всю свою команду из раздевалки.


     Клэр летела по коридорам, и все встречали ее  радостными  улыбками  и
рукопожатиями. Она терпеливо останавливалась, улыбалась в ответ, а  сердце
ее пело от предвкушения встречи с  Энди.  В  дверях  гимнастического  зала
толпились  квадди,  и  ей   пришлось   сдерживаться,   чтобы   не   начать
проталкиваться напролом. Подружка  по  общей  спальне,  одетая  в  розовую
рубашку и шорты ясельной нянечки, заметила Клэр и, с улыбкой  протянув  ей
руку, втащила внутрь.
     - Я ждала тебя. Самые маленькие там, дальше.
     И они понеслись напрямик.
     Мама Нилла была почти невидима в целой куче возбужденных,  болтающих,
плачущих пятилеток. Клэр пожалела, что их нельзя  предупредить  о  великих
переменах, уготованных им. "Малыши не имеют право голоса".
     Энди, привязанный  к  маме  Нилле,  безутешно  плакал.  Она  пыталась
успокоить его, предлагая  ему  тюбик  с  искусственным  питанием,  который
держала в одной руке, а другой в это  же  время  прикладывала  запачканный
кровью марлевый тампон ко лбу плачущего пятилетнего малыша.  Еще  два  или
три жались к ее ногам, ища утешения, а  словами  она  наставляла  шестого,
старающегося помочь  седьмому  -  тот  разорвал  слишком  сильно  пакет  с
протеиновыми  чипсами,  которые  теперь  стайкой  плавали  в  воздухе.  Но
несмотря на все  эти  перипетии,  ее  обычный  медлительный  говор  только
чуть-чуть ускорился. Наконец она увидела подлетающих подруг.
     - О Боже, Клэр!
     - Энди!
     Он быстро повернул к ней головку и сразу  же  оттолкнулся  и  поплыл,
смешно загребая воздух всеми четырьмя ручками.  Поводок  задержал  его,  и
Энди  возмущенно  заревел.  Мальчишка  со  ссадиной  на  лбу,   будто   из
солидарности, тоже заплакал громче. Не выдержала и Клэр.
     - Клэр, милая, прости, - сказала мама Нилла, сжимая Энди. - Я не могу
отдать его тебе. За это мистер Ван Атта меня выгонит, не обращая  внимания
на мой двадцатилетний стаж. Бог знает, кого они сюда возьмут, кому я могла
бы доверить...
     Энди прервал ее, снова рванувшись к Клэр. Он ударил по тюбику с едой,
и выскочившие капли питательной смеси полетели во  все  стороны,  дополняя
картину всеобщего хаоса.
     Клэр протянула руки.
     - Не могу, правда, не могу. Ах, черт! Да что  ж  это  такое?  Ну  на,
возьми его, Клэр!
     Первый раз в своей жизни Клэр услышала, как мама Нилла ругается.  Это
было просто невероятно!
     Энди, всхлипывая, прижался к Клэр, его ручки начали  привычно  искать
грудь. Бедное дитя! Это было бесполезно. Ей же было довольно того, что она
держала сына на  руках.  Уткнувшись  носом  в  его  редкие  волосики,  она
наслаждалась его  чистым  детским  запахом,  изящно  вылепленными  ушками,
прозрачной кожицей, длинными ресницами - каждой  частичкой  его  дрожащего
тельца. Счастливая, она вытерла ему нос краем своей голубой рубашки.
     - Это Клэр, она настоящая мама, - серьезно просвещал другого один  из
пятилеток.
     Клэр улыбнулась детям, уставившимся на нее, и  они  рассмеялись.  Еще
один  семилетний  малыш  из  соседней  группы  висел  рядом,  с  интересом
рассматривая Энди.
     Ссадина на лбу маленького квадди перестала кровоточить, и мама  Нилла
повернулась к Клэр.
     - Ты случайно не знаешь, где  мистер  Ван  Атта?  -  спросила  она  с
беспокойством.
     - Уехал, - сказала Клэр весело. - Уехал навсегда. Мы побеждаем!
     Но мама Нилла так ничего и не поняла и сказала:
     - Клэр, они тебе не позволят...
     - У нас есть защита, - она весело кивнула на другой конец  зала,  где
только что появился Лео в своем красном  комбинезоне.  С  ним  был  доктор
Минченко. "Что же он делает здесь? Разве не все нижние оставили  поселок?"
- Клэр заволновалась и только сейчас удивилась, что мама Нилла  была  тоже
здесь.
     - А почему ты не пошла в убежище?
     - Глупости. Зачем это мне? О доктор Минченко! Сюда!  -  она  помахала
ему рукой. Пока мужчины пробирались вдоль зала,  держась  за  ремни,  мама
Нилла прижимала к себе травмированного мальчика.
     - Тут у меня малыш, которому нужен биоклей. Что там происходит? Можно
уже перевести их в ясли? Это не опасно?
     - Нет, не опасно, - ответил Лео, - но вы пойдете  не  с  ними,  а  со
мной, миссис Вилланова.
     - Никому я не отдам моих малышей, пока не придет моя сменная. И  куда
все подевались? Даже заведующая исчезла.
     - Вы получили указания от доктора Еи? - спросил Лео нахмурившись.
     - Ничего я не получала.
     - Они приберегли лучших до самого последнего времени, по определенным
причинам, - сердито сказал Минченко и  обратился  к  маме  Нилле:  -  Лиз,
"Галак-Тэк" покончила с проектом Кая, даже не посоветовавшись со  мной.  Я
писал протесты, а Граф оказался хитрее. Тут  такие  события  развернулись!
Ван  Атта  и  всех   остальных   сплавили   отсюда.   Теперь   поселок   -
самостоятельная колония, и нам нужно удирать от "Галак-Тэк". Граф надеется
увести нас очень далеко. Я хочу верить, что он это сделает.
     - Так это вы устроили всю эту суматоху? - Мама  Нилла  посмотрела  на
Лео, посмотрела вокруг, явно ошарашенная. Еще две ясельные мамы  подлетели
и слушали в замешательстве. - Я думала, Клэр просто так  болтает.  Значит,
"Галак-Тэк" не отдает вам поселок, раз нужно удирать?
     - Нет, миссис Вилланова, - стал терпеливо объяснять  Лео,  -  мы  его
крадем. И я не хочу втягивать вас в такое противозаконное  дело.  Поэтому,
прошу вас, идемте со мной в спасательный модуль, который мы приготовили.
     Мама Нилла огляделась. Несколько самых младших групп уже улетали  под
присмотром квадди.
     - А что же будет с ними, с моими маленькими?
     - Только квадди.
     - Но они сами еще дети, и не смогут управиться с малышами.
     - Боюсь, что им придется научиться, - сказал Лео.
     - Нет, нет! Вы не понимаете, как трудно работать с малышами!
     - Конечно, не понимает, -  подтвердил  доктор  Минченко  и  задумчиво
потер пальцами подбородок.
     - У нас нет выбора, -  сказал  Лео  сквозь  зубы.  -  Ну-ка,  ребята,
отпустите миссис Вилланову, - обратился он к квадди, вцепившимся в нее,  -
она уходит.
     - Нет, - сказал один,  обвившись  вокруг  ее  левого  колена.  -  Она
обещала почитать нам сказку после завтрака.
     Малыш с ранкой на лбу снова заплакал. Еще один  дергал  ее  за  левый
рукав и громко шептал:
     - Мама Нилла, мне нужно в туалет!
     Лео пригладил руками волосы:
     - Мне некогда уговаривать вас, леди. Я сейчас ухожу, и вы все  должны
пойти со мной, - сказал он нетерпеливо.
     Глаза мамы Ниллы сверкнули. Она  протянула  к  нему  левую  руку,  за
которую уцепилась малышка-квадди. Ее голубые глазки испуганно  поглядывали
на Лео из-под сильной руки мамы Ниллы.
     - Тогда вы сами поведете сейчас эту девочку в ванную!
     Малышка и Лео уставились друг на друга с одинаковым ужасом.
     - Конечно, нет, - заволновался инженер; он огляделся  вокруг.  -  Это
может сделать кто-нибудь из квадди, Клэр?..
     Именно этот момент выбрал Энди, чтобы  после  хищного  расследования,
как маленькая барракуда, бурно возмутиться из-за отсутствия  долгожданного
молока в материнской груди. Клэр тщетно пыталась успокоить его, поглаживая
по спинке; ей самой впору было заплакать.
     Тут миролюбиво вмешался доктор Минченко:
     - Не знаю, Лиз, сможешь ли ты остаться с нами. Ведь дороги  назад  не
будет.
     - С нами? - мама Нилла пытливо глянула на него.  -  Вы  сказали  -  с
нами? Так вы остаетесь здесь?
     - Остаюсь.
     - Тогда все в порядке.
     - Но вы не сможете, - начал Лео.
     - Граф, - спросил  доктор  Минченко,  -  а  после  вашего  маленького
представления с разгерметизацией, могут ли леди быть  уверены,  что  здесь
всегда будет чем дышать, если они останутся со своими подопечными квадди?
     - Это не повторится, - сказал Лео.
     - Я даже не подумала об этом! - одна няня, как видно,  только  теперь
испугалась.
     - А я подумала, - возразила другая и сердито глянула на Лео.
     - А я знала, что в гимнастический зал должен подаваться воздух, - как
обычно, спокойно и нараспев проговорила мама Нилла. -  На  учениях  всегда
наше отделение приходило сюда.
     - Я не могу остаться с вами. Мой муж работает внизу!  -  расстроилась
другая няня.
     - Никто и не держит вас! - Лео повысил голос; он опять разволновался.
     Другая, не обращая на него внимания, добавила:
     - Мне очень, очень жаль, Лиз, но я тоже не могу. Это уж слишком!
     - Да, точно.
     Лео потянулся было к карману, но тут же убрал руку и начал  подгонять
их широким жестом.
     - Все правильно, девочки. Я вас понимаю, - успокаивала их мама Нилла.
- Я останусь здесь и буду держать позиции. Меня, старушку, никто  не  ждет
внизу.
     Она засмеялась несколько принужденно.
     - Тогда ты займешься отделением, - серьезно  сказал  Минченко.  -  Ты
справишься. Если будет трудно, приходи ко мне.
     Она степенно кивнула. Казалось, бесчисленные сложные задачи, вставшие
перед ней, уже поглотили ее.
     Доктор Минченко занялся малышом со ссадиной на лбу, а  Лео  заторопил
женщин:
     - Пойдемте,  пойдемте.  Мне  еще  нужно  освободить  холодильник  для
овощей.
     - Тут такие дела, а ему срочно холодильник понадобился!  Сумасшествие
какое-то... - заворчала потихоньку мама Нилла.
     - Мама Нилла, ой, мне очень надо!
     Девчушка затеребила ее комбинезон  всеми  четырьмя  ручками,  и  мама
Нилла срочно отплыла, как большой буксир с маленькими грузиками вокруг.
     Энди все еще судорожно всхлипывал. Неспособная накормить  сына  своим
молоком, Клэр протянула ему  тюбик  искусственной  смеси,  но  Энди  опять
отбросил его. Когда Клэр бросилась, чтобы поймать тюбик,  малыш  испуганно
ухватился за нее и так закричал, что даже некоторые  детишки  закрыли  уши
руками.
     Доктор Минченко подлетел к ним и ласково погладил Энди:
     - Разве так нужно встречать маму, паренек?
     - У меня больше нет молока, - объяснила Клэр.
     - Пойдемте-ка со мной  в  лазарет,  -  сказал  доктор  с  улыбкой.  -
Пожалуй, я помогу тебе справиться с этим несчастьем. Но, может, ты  хочешь
отнять его от груди? Правда, я не рекомендовал бы сейчас.
     - О доктор, пожалуйста! - взмолилась Клэр с надеждой в глазах.
     - Дня через два  все  наладится.  Немножко  потерпи.  Это  называется
отставанием обратной биосвязи, вот так-то. К сожалению, я не мог осмотреть
вас обоих после возвращения из отпуска...
     Клэр с  благодарностями  полетела  вслед  за  ним.  Даже  Энди  сразу
перестал плакать.


     "Прамод не шутил, когда говорил о зажимах", - подумал Лео, со вздохом
глядя  на  груду  оплавленного  металла.  Толстыми  пальцами  в  перчатках
космического скафандра  он  медленно  и  неуклюже  работал  на  клавиатуре
плававшего рядом с ним компьютера. Перед ним была  канализационная  труба.
Это не самая красивая часть хозяйства,  но  малейшая  ошибка  здесь  может
привести к несчастью не меньшему, чем ошибка  в  любом  другом  месте.  Он
взглянул на Бобби  и  Прамода,  которые  были  рядом  с  ним  в  таких  же
серебристых скафандрах. Еще  пять  бригад  работали  в  разных  местах  на
поверхности поселка, и поблизости наготове стоял буксир. Позади  вращалась
залитая солнцем Родэо. Да, пожалуй, они самые дорогие  сантехники  в  этой
галактике! Масса различных специально  промаркированных  труб  и  трубочек
соединяла между собой все модули. Это была жизненно  важная  система.  Она
была закрыта сверху кожухами для защиты от повреждения космической пылью и
других опасностей.
     Сейчас нужно было перестроить поселок,  расположить  модули  длинными
однородными связками, хорошо сбалансированными, чтобы они могли  выдержать
хотя бы те сравнительно небольшие нагрузки  при  необходимых  поворотах  и
ускорении, которые  рассчитал  Лео.  "Все  равно,  что  управлять  группой
гиппопотамов в упряжке", - без оптимизма подумалось ему.
     При перестановке модулей неизбежно приходилось  перестраивать  и  все
соединения, а этих соединений была тьма-тьмущая.
     Углом глаза  Лео  уловил  какое-то  движение.  Прамод  тоже  повернул
голову.
     - Вон они полетели, - заметил он. В его  голосе  смешались  триумф  и
сожаление.
     Жилой отсек с последними нижними на борту уходил от них в  безмолвную
пустоту. Еще некоторое время виднелись проблески сигнального огня, потом и
они скрылись за изгибом Родэо. Среди квадди  теперь  остались  только  он,
доктор Минченко, мама Нилла и один молодой бригадир. Когда  его  извлекали
из трубопровода, где он забаррикадировался во время объявленной аварии, он
размахивал гаечным ключом и казался слегка помешанным. Он объявил о  своей
неистовой любви к девушке из группы сварщиков и отказался уходить наотрез.
Лео решил, что, может быть, он образумится к тому времени, как они попадут
на Ориент-4, и там его можно высадить.  Теперь  же  его  можно  было  хоть
застрелить - ни на какие  уговоры  он  не  поддавался.  Лео  отправил  его
работать.
     Время.  Секунды,  казалось,  ползали  как  мухи  по  его   телу   под
скафандром. Последняя группа  отставших  сотрудников  скоро  соединится  с
ошалевшими людьми первой партии. Конечно, вскоре после  этого  "Галак-Тэк"
попытается  их  захватить.  Инженер  хорошо  знал  тысячи  уязвимых  точек
поселка. У них только один путь к свободе - убраться как можно быстрее.
     "Спокойствие, как у флегматика, - напомнил  себе  Лео,  -  вот  ключ,
чтобы выбраться отсюда живыми. Помни об этом". Он снова вернулся к работе,
которую нужно делать сейчас.
     -  Все  правильно,  Бобби,  Прамод,  так  и  сделаем.  Нужно  ставить
аварийные клапаны с обоих концов. Мы объездим даже это чудовище...



                                    13

     Спутники-беженцы  расступались  перед  ним,  когда  Брюс  Ван   Атта,
вырвавшись чуть не бегом из причального шлюза, поднялся в пассажирский зал
Шаттлпорта Три на Родэо. Ему пришлось остановиться и прислониться к стене,
так как голова сильно кружилась  -  давал  себя  знать  резкий  переход  в
условия притяжения Родэо. Но головокружение не подавило его ярость. Скорее
наоборот.
     В течение нескольких часов полета в отрезанном модуле, Ван  Атта  был
уверен, что Граф собирается убить их всех, хотя  груда  кислородных  масок
снимала такое предположение. Если это война, то Граф плохой  стратег.  Так
униженный и при  этом  оставленный  в  живых  человек,  несомненно,  будет
жестоко мстить. "Ты еще  пожалеешь,  Граф,  что  надул  меня;  еще  больше
пожалеешь, что не убил меня, когда у тебя был  шанс".  Ван  Атта  медленно
приходил в себя.
     Со станции Пересадки, перегруженной  почти  тремя  сотнями  нежданных
пассажиров, Ван Атта улетел на первом  же  шаттле.  Он  не  спал  двадцать
часов,  пока  люк  их  модуля  с  ужасными  сложностями  наконец   удалось
герметично соединить с причальным шлюзом  станции.  Персонал  поселка  Кая
беспорядочно рвался наружу из своей импровизированной  летучей  тюрьмы,  и
выгрузка их всех заняла уйму времени.
     Ему нужна была информация. Ван Атта торопился в центр  связи.  Прошли
уже почти полные  сутки  с  тех  пор,  как  их  выбросили  из  поселка,  а
информации  никакой.  Он   забрался   в   скользкую   трубу,   ведущую   в
Административный центр Шаттлпорта Три. Доктор Еи семенила за ним, невнятно
бормоча, но он не обращал на нее внимания.
     Брюс смотрел сквозь свое  бледное  отражение  на  Шаттлпорт,  лежащий
далеко внизу. Отражение сгустилось и стало зеркальным в  плексипластиковых
стенах трубы, когда они проплывали над гудронированным  шоссе  шаттлпорта.
Дикий сокол. Он выпрямился, он пил  вражескую  кровь.  Ни  за  что  нельзя
появляться перед другими администраторами слабым, побитым.  Слабый  всегда
проигрывает.
     Внизу проносились портовые сооружения, коммуникации... Возле  станции
у дальнего конца монорельсовой  дороги  скапливались  готовые  к  отправке
контейнеры с  грузами.  Звенья  сложной  работающей  системы...  А,  да  -
проклятые квадди тоже звено этой цепи. Слабое звено. Скоро его  сломают  и
заменят новым.
     Показалось  административное  здание.  Он   попал   в   центр   связи
одновременно  с  главным  администратором  Шаттлпорта  Три   Челопин.   Ее
сопровождал капитан - как его? - ах, да, этот идиот Баннерджи.
     - Черт возьми, что  там  у  вас  происходит?  -  накинулась  она  без
вступления. - Несчастный  случай?  Почему  вы  не  попросили  помощи?  Мне
приказали задержать все полеты. Сотни тонн груза болтаются  на  полпути  к
цели.
     - Ну  и  пусть  болтаются.  Лучше  позвоните  на  станцию  Пересадки,
движение ваших грузов - не мое дело.
     - Э, нет, это ваше дело! Целый год все орбитальные пересылки идут  по
заказам Проекта Кая.
     - Теперь это экс-заказы! - он нахмурился. - Может  быть,  это  и  мое
дело, но сейчас - грузы не самая большая моя забота. Видите  ли,  леди,  у
меня кризис в полном смысле слова.
     Он повернулся к одному из операторов связи:
     - Вы можете связать меня с поселком Кая?
     - Они не  отвечают  на  вызовы.  Выключена  даже  почти  вся  обычная
телеметрия.
     - Ну, хоть что-нибудь. Дайте хоть внешний вид. Все, что можно.
     - Может, я смогу получить изображение со спутника связи?
     Оператор  повернулся  к  пульту.  Через  несколько  минут  на  экране
показалось  удаленное  плоское  изображение  поселка  Кая.  Он  постепенно
увеличил изображение.
     - Что они делают? - спросила Челопин вглядываясь.
     Ван Атта весь превратился в зрение. Что за безумный вандализм?  Части
поселка громоздились в беспорядке, как  детали  конструктора  у  неумелого
мальчишки.  Отдельные  модули,  повернутые   так   и   этак,   плавали   в
пространстве. Крошечные серебряные фигурки двигались  между  ними.  Панели
солнечных батарей удивительным образом уменьшились до четверти их  обычной
площади. "Граф, наверное, сооружает какие-то фантастические  укрепления  в
поселке на случай нападения. Ладно, тем хуже для него", -  злобно  подумал
Ван Атта.
     - Они что, готовятся к осаде? - громко спросила доктор Еи; ее  мысль,
по-видимому работала в том же направлении. - Неужели  непонятно,  что  все
это бессмысленно...
     - Кто знает, что думает этот проклятый дурак  Граф?  -  прорычал  Ван
Атта. - Он сошел с ума. Есть десятки  способов  разгромить  их  сооружение
даже без помощи  военных.  А  можно  выморить  их  голодом,  стоит  только
подождать немного. Они сами полезли в ловушку. Нет, он не сумасшедший,  он
просто дурак.
     - Может быть, - задумчиво сказала доктор Еи,  -  они  хотят  спокойно
жить там на орбите. Почему бы и нет?
     - Черт знает, что вы говорите. Я их вытащу оттуда, обманом или  силой
все равно. Не уйдет ни один из презренных мутантов! То,  что  они  делают,
это саботаж, воровство, терроризм...
     -  Они  не  мутанты,  -  начала  Еи.  -  Они  созданные  генетической
инженерией дети...
     - Мистер Ван Атта, это вы, сэр? - сказал вдруг один из операторов.  -
У меня тут записано срочное сообщение для вас. Примете его здесь?
     - Давайте, - пробурчал Ван Атта, усаживаясь перед экраном.
     - Это от управляющего грузовой станцией скачка. Сейчас включу запись,
- сказал техник.
     На экране  появилось  расплывчатое  малознакомое  лицо  управляющего.
Наконец изображение сфокусировалось. Ван Атта лишь один раз  встречался  с
ним, когда только прилетел сюда. Эта  маленькая  станция  принадлежала  не
Родэо,  а  Производственному  отделу  Ориента-4.   Работавшие   там   были
постоянными членами профсоюза, и  обычно  не  встречались  с  сотрудниками
компании, а тем более с квадди, хотя  предполагалось,  что  именно  квадди
должны заменить их в будущем.
     Начальник станции был явно смущен. Он неясно пробормотал  необходимое
вступление и резко перешел к делу:
     - Что за чертовщина у вас там  творится?  Команда  мутантов  является
неизвестно откуда, похищает одного пилота, стреляет  в  другого  и  уводит
супергрузовик "Галак-Тэк". Но вместо того, чтобы  выпрыгнуть  отсюда,  они
повели корабль к Родэо! Когда мы  сообщили  все  это  службе  безопасности
Родэо, нам сказали, что мутанты наверняка принадлежат вам. Их  у  вас  еще
много? Они что, дикие? Я жду ответа, черт возьми! Пилот у нас в  лазарете,
инженер перепуган, а наша команда на грани паники. Передача закончена.
     Судя по его лицу, управляющий сам был на грани паники.
     - Когда было получено это сообщение? - спросил  Ван  Атта  достаточно
спокойно.
     - Примерно, - техник проверил запись, - двенадцать часов тому  назад,
сэр.
     - Он думает, что похитители были квадди? Почему мне не сообщили...  -
глаза Ван Атты остановились на Баннерджи. - Почему служба безопасности  не
уведомила меня сразу же?
     - Когда  поступило  известие,  вас  нельзя  было  поймать,  -  как-то
безразлично, безо всякого выражения ответил капитан. - С тех пор мы следим
за Д-620. Он продолжает двигаться прямо на Родэо и  не  отвечает  на  наши
вызовы.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Мы  продолжаем  следить.  Я  не  получил  приказаний  о  каких-либо
действиях.
     - Почему не получили? А где Норрис?
     Норрис был оперативным  управляющим  по  всему  космическому  региону
Родэо. Он должен быть  в  курсе  всех  событий.  Правда,  поселок  Кая  не
находился  в  его  ведении,  так  как  Ван  Атта  связывался  напрямую   с
Управлением компании.
     - Доктор Норрис сейчас на Земле, на конференции по  разработке  новых
материалов, - сказала Челопин. - В его отсутствие я  выполняю  обязанности
оперативного  управляющего.  Мы  с  капитаном  Баннерджи  уже  рассмотрели
возможности захвата  похищенного  корабля.  Для  этого  есть  спасательный
корабль, его команда и команда охраны Шаттлпорта Три. Но  мы  все  еще  не
знаем, кто эти люди и чего они хотят. Они взяли заложника, вынуждая нас  к
осторожности. Поэтому даем им возможность идти сюда, пока  мы  собираем  о
них более полную информацию. Надеюсь, вы нам поможете в этом,  мистер  Ван
Атта, - она вопросительно посмотрела  на  него.  -  Это  похищение  как-то
связано с кризисом в поселке Кая?
     - Я не вижу как, - начал Ван  Атта  и  остановился,  потому  что  все
понял.
     - Сукин сын, - прошептал он.
     -  Великий  Кришна,  -  доктор  Еи  снова  посмотрела   на   экранное
изображение разобранного поселка. - Не  может  быть...  Граф  безумен.  Он
страдает манией величия. Но он не может сделать это...
     Технические  параметры  пронеслись  в  голове  Ван   Атты:   масса...
мощность...   расстояние...   Да,   уменьшенный   в   размерах    поселок,
освобожденный от модулей, не имеющих особого значения, может быть  запущен
супергрузовиком в гипертуннель, если его установить в точке прыжка!
     Уводят весь проклятый поселок...
     - Они уведут к чертям весь поселок! - закричал он во весь голос.
     Еи бегала перед экраном, заламывая руки.
     - Они не смогут. Они же еще почти дети! Они хуже, чем дети! Он  ведет
их к гибели! Это преступление!
     Капитан Баннерджи и Челопин переглянулись.  Баннерджи  надул  губы  и
протянул к ней руку, как бы говоря: "Вмешайтесь, леди!"
     - Так может быть, все-таки эти события связаны? - снова спросила она.
     Ван Атта  тоже  заходил  взад-вперед  как  маятник,  словно  надеялся
заглянуть за плоское изображение поселка  -  весь  проклятый  поселок!  Он
ничего не слышал.
     Еи ответила за него:
     - Да, мы думаем, что они связаны.
     - Черт возьми! - наконец заговорил Ван Атта. - Они уже разобрали его!
У нас теперь нет времени выморить их голодом. Нужно  остановить  их  любым
другим способом!
     Еи, несмотря на волнение, стала обстоятельно объяснять:
     - Рабочие поселка Кая были  очень  взволнованны,  когда  узнали,  что
Проект закрывается. Они все узнали  слишком  рано  и  испугались,  что  их
перевезут вниз, в непривычные для них  условия  гравитации.  Я  не  успела
постепенно подготовить их к этой мысли, и теперь, думаю, они просто решили
куда-то сбежать.
     Глаза капитана Баннерджи расширились. Он оперся одной рукой на  пульт
и не отрываясь смотрел на экран.
     - Как маленькая улитка, - бормотал он, - которая носит свой домик  на
спине. В холодные дождливые дни, когда она отправляется  на  прогулку,  ей
нет нужды возвращаться обратно...
     Ван Атта с презрением взглянул на капитана  безопасности,  неожиданно
ударившегося в лирику.
     - Необходимо оружие. Что у вас в наличии?
     - Станнеры,  -  ответил  Баннерджи,  выпрямляясь  и  исследуя  ноготь
большого пальца на правой руке.
     Не было ли насмешки в его глазах? Нет, он бы не посмел.
     - Я имею в виду оружие на шаттле охраны,  -  раздраженно  сказал  Ван
Атта. - Вооружение корабля. Зубы. Нельзя угрожать, не имея зубов.
     - На корабле есть два лазера средней мощности. В последний раз мы  им
пользовались - дайте вспомнить - для того, чтоб пережечь  бревно,  упавшее
поперек ручья, потому что вода могла залить лагерь геологов.
     - Ну, это, во всяком случае, больше, чем у них,  -  сказал  Ван  Атта
возбужденно. - Мы можем  атаковать  поселок  или  корабль,  любой  объект.
Главное, не дать им соединиться. Да, сначала нужно  поймать  корабль.  Без
него поселок не сдвинется с места,  и  мы  сможем  уничтожить  его,  когда
захотим. Ваш шаттл готов к отправке, Баннерджи?
     Доктор Еи побледнела и затараторила:
     - Остановитесь! Остановитесь! Разве можно сразу говорить о нападении?
Мы еще ни о чем не поговорили, ничего не выяснили. Если похитители в самом
деле квадди, я уверена, что уговорю их послушаться.
     - Слишком поздно! Ситуация требует действий!
     Перенесенное унижение, подогретое страхом, заставляло его торопиться.
Если компания узнает, что он потерял самообладание... Нет, к тому  времени
все будет в порядке!
     - Да, но... - Еи облизала губы, - может быть, и  можно  угрожать,  но
применять силу - это ужасно! Можно все  разрушить.  Не  лучше  ли  сначала
узнать мнение начальства? Если  все  закончится  плохо,  вам  же  придется
отвечать.
     - Это займет слишком  много  времени,  -  заявил  Ван  Атта,  немного
помолчав, - целые сутки, чтоб связаться со штаб-квартирой на  Ориенте-4  и
получить ответ. А если там решат, что это слишком важный вопрос и  отошлют
к Апмад на Землю, то мы получим ответ только через несколько дней.
     - Но все и так будет продолжаться несколько дней, - сказала Еи, глядя
на него. - Даже соединив поселок с кораблем, они не могут уйти так быстро.
Для этого нужны большие мощности и очень много топлива.  У  нас  еще  есть
время, чтоб связаться с начальством. Так будет безопаснее. Тогда, если что
не так, вы не будете виноваты.
     - Хорошо...
     Ван Атта все  еще  медлил.  Как  это  типично  для  Еи  -  туда-сюда,
нерешительность... У него в ушах звучали ее любимые слова: "Давайте  сядем
и обсудим все, как разумные люди". Неохотно, но он  поддался  уговорам.  В
них было рациональное зерно. Переложить ответственность на другого  -  вот
одно из основных правил выживания, даже для самых умных.
     Ладно. Одно можно сказать наверняка - "Галак-Тэк" не захочет огласки.
Нет ничего хуже для репутации компании, чем всякие  слухи  о  взбесившихся
мутантах, которые еще и удрали. Не будем выносить сор из избы - все должно
закончиться тут, на Родэо. Он обернулся к Баннерджи:
     - Главная задача: вы со своими людьми должны вернуть корабль или,  по
крайней мере, повредить его.
     -  Ну,  это  просто  вандализм,  -  заметил  Баннерджи,  ни  к   кому
персонально  не   обращаясь,   но   тут   же   добавил   с   исчерпывающей
определенностью: - Служба безопасности Шаттлпорта Три вам не  подчиняется,
мистер Ван Атта, как это уже было сказано однажды.
     Он взглянул на свою начальницу,  которая  усердно  занималась  прядью
волос, выбившейся из ее аккуратной прически.
     - Справедливо, -  согласилась  она.  -  Несмотря  на  связь  событий,
поселок - это ваша проблема, мистер Ван Атта,  а  вот  украденный  корабль
находится в моей юрисдикции, так же как и грузовой  шаттл,  который  стоит
сейчас в моем доке, хотя  станция  Пересадки  сообщила,  что  они  набрали
команду из вашего спасательного модуля.
     Ван Атта на миг лишился дара  речи.  Его  блокировали  эти  проклятые
бабы. Он вдруг сообразил, что Еи действовала в  пользу  Челопин  и  вполне
преуспела.
     - Вот что, - сказал он, наконец, сквозь зубы, - мы сообщим обо всем в
штаб-квартиру. И тогда посмотрим, кто будет распоряжаться.
     Доктор Еи с облегчением закрыла глаза.
     Челопин отдала распоряжение технику-связисту,  и  он  начал  готовить
канал связи для отправки  срочного  сообщения  в  региональное  Управление
"Галак-Тэк". Оно будет передано на станцию.  Оттуда  запись  сообщения  на
первом же попутном супергрузовике пройдет через космическую дыру  и  снова
по радио проследует до адресата.
     - И  это  все,  что  вы  собирались  предпринять  в  связи  с  фактом
похищения? - Ван Атта саркастически подчеркнул последнее слово.
     - Мы должны соблюдать осторожность, - ответила она спокойно,  -  ведь
есть сведения, что у них наш заложник.
     - И нет  уверенности,  что  все  сотрудники  "Галак-Тэк"  спасены  из
поселка, - добавила доктор Еи.
     Ван Атта что-то буркнул, не имея возможности возразить  по  существу.
Но если там остались люди, то начальство может  забеспокоиться  и  быстрее
ответить на запрос. Нужно сейчас же  связаться  со  станцией  Пересадки  и
узнать число спасенных. Ну, а если из-за всех этих идиотов,  ему  придется
бездействовать несколько дней, то он хотя бы составит план на тот  момент,
когда руки развяжутся.
     Он был уверен, что рано или поздно получит свободу действий. Он давно
подметил тайный страх Апмад перед мутантами. Когда к  ней  на  стол  ляжет
сообщение  обо  всей  этой  истории,  старая  карга  наверняка  придет   в
бешенство.
     Вдруг он вспомнил очень важное обстоятельство:
     - Эге, мы не так уж беспомощны! Игра пойдет на равных:  у  меня  тоже
есть заложник.
     - У вас? - спросила доктор Еи, подняв к горлу руку.
     - Именно так, черт побери! И подумать только - я  почти  забыл.  Ведь
этот четырехрукий Тони здесь у нас, в лазарете! Если они не  бросятся  ему
на помощь, то я ничего не понимаю в людях.
     Он повернулся на каблуках:
     - Пошли, Еи. Сейчас эти сосунки начнут отвечать на наши позывные!


     Пилоты клянутся, что их корабли прекрасны, но когда  Д-620  беззвучно
появился вдали, Лео подумал, что он больше всего  смахивает  на  какого-то
уродливого  спрута  с  гипертрофированными  щупальцами.   Впереди   торчит
продолговатая закрученная секция, в  которой  размещаются  рубка  и  жилые
помещения команды. Она защищена  от  любых  механических  повреждений  при
встрече  с  твердыми  частицами  на  космических  скоростях   многослойной
сверхпрочной броней, а  от  космического  излучения  -  невидимым  конусом
магнитного поля. Назад от  этой  секции  тянутся  пологими  дугами  четыре
необычайно длинных рукава, которые как бы обнимают пустое  пространство  в
середине.  В  двух  рукавах  на  концах  расположены  обычные   реактивные
двигатели, а два других держат сердце корабля - стержни  генераторов  поля
Неклина, которое движет корабль  сквозь  гиперсветовой  туннель  во  время
Прыжка. Пространство между этими рукавами, сейчас  пустое,  обычно  бывает
заполнено грузовыми контейнерами. Лайнер  будет  просто  красавцем,  когда
пустоту заполнят модули поселка. В этом случае  Лео  с  радостью  разделил
мнение пилотов о своих супермонстрах.
     Нажав подбородком  на  клавишу,  Лео  получил  данные  об  оставшихся
запасах  воздуха,  энергии  и  ракетного  топлива  в  его  скафандре.  Они
высветились прямо перед  его  глазами  на  внутренней  поверхности  шлема.
Следовало успеть до подзарядки костюма убедиться в правильности  установки
и закрепления первой связки модулей. Он  устал,  ему  нужно  было  сделать
перерыв еще несколько часов назад. Хотелось потереть зудящие и,  наверное,
уже налитые кровью глаза, но он только мигнул несколько раз и  высосал  из
трубки глоток горячего кофе, который тоже хорошо  бы  сменить  на  свежий.
Этот болтался в костюме  уже  столько  же  часов,  сколько  и  он  сам,  и
напоминал какой-то мутный зеленоватый химический раствор.
     Д-620 плавно снизил скорость, остановился возле  поселка  и  выключил
двигатели. Ходовые огни погасли и зажглись стояночные. Ряды ламп  осветили
огромное грузовое пространство, будто приглашая - "Добро пожаловать!".
     Взгляд Лео скользнул  по  лайнеру  и  остановился  на  жилом  отсеке,
который казался таким маленьким по сравнению с  гигантскими  рукавами.  От
правого борта отошла пассажирская капсула и направилась к модулям поселка.
Кто-то спешит домой - Сильвер? Ти? Он почувствовал,  будто  где-то  внутри
распустился туго стянутый узел. "Сильвер благополучно вернулась домой!" Он
тут же поправился: "Все вернулись домой". А положение  все  еще  оставляло
желать лучшего; он грустно усмехнулся.
     Лео тряхнул головой, включил движок скафандра и  поспешил  к  бригаде
работающих квадди. Через полчаса первая связка модулей скользнула точно на
свое место в объятия Д-620, и Лео немного успокоился. В ночные часы, когда
он не мог заснуть, снова и снова проверяя расчеты, ему,  как  в  кошмарном
сне, мерещилось что-то не влезающее на место, не попадающее куда  надо,  и
опять начинались бесконечные перерасчеты и поправки.
     Снизу не слышалось ничего, кроме частых  вызовов  на  связь,  что  не
успокаивало  его,  а  только  усугубляло   тревогу.   Местное   управление
"Галак-Тэк" на Родэо рано или поздно  очнется  от  кажущегося  паралича  и
начнет действовать. Сейчас он бессилен что-либо предпринять для защиты, не
зная их намерений.
     Между тем он работал без перерыва уже  в  полтора  раза  дольше,  чем
предписывали правила режима. Может быть, доктор Минченко  даст  что-нибудь
от головной боли,  чтобы  компенсировать  потерю  восьми  часов  сна.  Лео
включил рацию в скафандре:
     -  Бобби,  оставайся  за  главного.  Яна  время   отлучусь.   Прамод,
подбросишь сюда свою  бригаду,  как  только  закрепите  болтами  последние
стропы.  Бобби,  обязательно  проверь,  чтобы  вторую   связку   закрепили
намертво, прежде чем начнете регулировать уплотнители  всех  герметических
переходов, поняла?
     - Да, Лео. Мы как раз крепим.
     Бобби помахала ему с дальнего конца связки нижней рукой.
     Когда  Лео  совсем  уже  собрался  уходить,   один   из   одноместных
мини-буксиров, вызванный подтолкнуть на место  следующую  связку  модулей,
уже подведенную к  супергрузовику,  неожиданно  выбросил  из  правой  дюзы
сильную струю голубого пламени и завертелся на месте. За те  секунды,  что
Лео потратил на включение нужного канала связи с пилотом, буксир, вращаясь
все быстрее и стреляя пламенем изо всех дюз, штопором повалил вниз. Лео  с
ужасом увидел, как он, пройдя всего в метре от работающего  рядом  квадди,
врезался в гондолу генератора на одном из рукавов корабля и,  отскочив  от
него, понесся куда-то в сторону. По каналу  связи  потерявшего  управление
буксира раздавался только пронзительный крик.
     Лео переключился и закричал:
     - Вател! Догони ее!
     Он вызывал  пилота  второго  маленького  буксира,  который  находился
рядом. Буксир Ватела ринулся на помощь. Он с трудом удержался  от  желания
броситься за ними следом. В  хлипком  скафандре,  без  техники  -  смешно!
"Вател сумеет помочь, - пронеслось в голове. -  Кто  ошибся?  Пилот-квадди
или неисправное управление? Разберусь,  когда  буксир  вернется.  Если  он
вернется..." Он прогнал эту мысль и поспешил к гондоле генератора Неклина.
     На кожухе гондолы в месте столкновения с буксиром  осталась  глубокая
вмятина. Лео хотелось верить, что это только кожух,  который  для  того  и
служит, чтоб принимать на  себя  удары.  Со  страхом  он  осветил  фонарем
дальний конец гондолы. О Боже! Там зияла огромная дыра!
     Вихревое зеркало треснуло! Это эллиптическое зеркало, размером  более
трех метров по оси, изготовленное по точнейшим математическим  расчетам  и
отшлифованное с точностью до ангстрема, является интегральной  контрольной
поверхностью,  управляющей  полем   Неклина,   фокусируя,   уменьшая   или
увеличивая его по воле пилота.  Нет,  оно  не  треснуло  -  оно  разбилось
вдребезги. На мелкие осколки! Лео застонал.
     Луч света зажегся рядом. Лео оглянулся и увидел Прамода,  парящего  у
его плеча.
     - Это действительно  так  скверно,  как  выглядит?  -  голос  Прамода
прерывался от волнения.
     - Хуже, чем ты думаешь, - вздохнул Лео.
     - Что будем делать? Нельзя ли использовать для ремонта сварку?
     Усталость и страх - не самое лучшее сочетание. Лео постарался,  чтобы
голос звучал как можно спокойнее.
     - Датчик ресурса моего скафандра дает знать, что нам  нужен  перерыв.
Самое время. Потом посмотрим.
     К огромному  облегчению  Лео,  Вател  спас-таки  аварийный  буксир  и
поставил его в док. Из буксира вытащили испуганного и слегка  контуженного
пилота.
     - Произошло замыкание, я не могла справиться, - плакала пилот-квадди.
- Что я натворила? Я сбила кого-нибудь? Двигатель так ревел! Я должна была
перекрыть горючее, чтобы  заглушить  его,  но  не  смогла.  Я  виновата  -
истратила столько топлива...
     Лео сообразил, что ей не больше четырнадцати лет.
     - Ты сколько часов проработала без смены?
     - С самого начала, как стали двигать модули.
     Она, согнувшись, покачивалась в воздухе рядом с ним, все четыре  руки
ее дрожали. Лео с трудом подавил в себе желание погладить ее и успокоить.
     - Господи, дитя, это же больше двадцати шести часов!  Нужен  перерыв.
Пойди съешь чего-нибудь и поспи.
     Она посмотрела на него в изумлении:
     - Но ведь спальни все отрезаны и связаны только с яслями. Отсюда я не
смогу попасть.
     -  Ах,  вот  что...  Да,  три  четверти  поселка  сейчас  недоступны.
Пристройся в раздевалке или где-нибудь, где найдешь  местечко,  -  он  сам
чуть не падал, глядя на ее слезы, и добавил: - Это разрешено.
     Конечно, она хотела бы спать в своем собственном спальном  мешке,  но
где же его взять сейчас?
     - Я могу спать одна? - спросила она тоненьким голоском.
     До сих пор она, наверное, всегда спала не меньше чем с  семью  своими
подружками в одной комнате. Лео сделал глубокий вдох. Нет, он не  накричит
на нее, хотя так, может быть, и облегчил бы свою душу. Но как  он  влип  в
такую передрягу с детским садом? В этот момент он не мог вспомнить как.
     - Пойдем-ка!
     Он провел ее за руку  в  раздевалку,  нашел  на  стене  мешок  из-под
выстиранного белья, помог ей  залезть  внутрь  и  сунул  в  руки  пакет  с
сандвичами.  Ее  личико  выглядывало  из  мешка,  и   Лео   на   мгновение
почувствовал себя человеком, собирающимся утопить мешок с котятами.
     - Вот и все, - он выдавил улыбку. - Тебе лучше, да?
     - Спасибо, Лео, - голосок был очень слабым. - Я так расстроена  из-за
буксира, из-за горючего.
     - Мы все наладим, - он подмигнул  ей,  чтобы  выглядеть  молодцом.  -
Поспи немного. Когда проснешься, придется еще много работать.  Ну,  доброй
ночи.
     - Доброй...
     В коридоре он  потер  руками  лицо.  Нда-а...  Три  четверти  поселка
недоступны. Сейчас уже, пожалуй, девять десятых. И все модули держатся  на
аварийном запасе энергии. Надо все как можно  быстрее  устанавливать.  Для
всех жизненно важно, чтобы перестроенный  поселок  снова  начал  нормально
функционировать. К тому же сейчас везде полнейшая путаница, и  всем  нужно
учиться разбираться в ней. Но что поделаешь, если,  например,  ясли  можно
поставить только во внутреннюю связку, а  доки  и  причалы  должны  стоять
снаружи; кое-где канализацию и мусоропроводы пришлось  временно  обрезать;
энергетические модули и системы требовали для себя особого положения, а  к
блоку  питания,  выдававшему  около  3000  порций  в   день,   нужен   был
обязательный доступ от складов и холодильников...
     Временно путаницу и неразбериху приходится  терпеть.  Но  как  долго?
Приходится принимать на веру, что все связки модулей  погружены  не  вверх
дном и укреплены как надо даже там, где Лео сам не  проверил.  Смятение  в
душе Лео не проходило.
     Но теперь возник вопрос почище - продолжать  ли  вообще  погрузку  на
корабль, который -  все  может  быть  -  непоправимо  искалечен?  Вихревое
зеркало, Господи! Ну почему она не раздавила обычный реактивный двигатель?
Почему не грохнулась на него самого?
     - Лео! - окликнул его знакомый мужской голос.
     По коридору, сердито скрестив на груди руки, летел Ти Галик.  Сильвер
спешила за ним, шествие замыкал Прамод. Галик,  останавливаясь,  схватился
за ремни. Взгляд Лео  в  молчаливом  приветствии  встретился  со  взглядом
Сильвер. Это длилось мгновение, пока пилот не прижал его к стенке.
     - Что ваши чертовы квадди сделали с генератором  Неклина?  -  брызгал
слюной Ти. - Мы с таким трудом добыли корабль, привели его сюда, и первое,
что  вы  делаете,  как  только  я  остановился  здесь,  приводите  его   в
негодность! - он понизил голос. - Извините, Лео. Но этот маленький мутант,
- он кивнул на Прамода, - он правильно мне сказал?..
     - Да. У буксира, очевидно, заело управление одного  из  двигателей  в
положении  "включено",  и  он  стал  неуправляемым.  Не  люблю   выражения
"непредвиденная авария", но, конечно, это случилось не по вине квадди.
     - Ладно, - сказал Ти. - Хорошо, что вы не стараетесь свалить вину  на
пилота. Но что же в действительности повреждено?
     - Главные стержни генератора не пострадали...
     Ти облегченно вздохнул....
     - ...но титановое зеркало с левого борта оказалось раздавленным.
     - О Господи! Час от часу не легче! - взревел Ти.
     - Успокойтесь! Может, не  все  так  плохо,  как  кажется.  Во  всяком
случае, тут, - он ткнул себя в голову, - уже есть пара идей.  А  сейчас  у
меня к вам просьба, Ти. Когда мы захватили поселок, в  доке  как  раз  был
грузовой шаттл.
     Ти оглядел его подозрительно:
     - Вам повезло. Ну и что?
     - Это не везение, а расчет. Кое-что, о чем Сильвер еще не знает.
     Лео взглянул на нее. Явно  нервничая,  Сильвер  пыталась  внимательно
слушать.
     - Мы раньше не могли забрать Тони из лазарета. Он все еще там  внизу,
на Родэо.
     - Ой, что вы, - прошептала Сильвер. - Неужели есть возможность?
     Лео потер лоб: голова мучительно болела.
     - Может быть. Я не знаю, смог бы стать полководцем или нет, но твердо
уверен, что каждого солдата нужно спасать. И еще я знаю, что  если  мы  не
сделаем хотя бы попытки вырвать его оттуда, мне будет  очень  трудно  жить
дальше. Доктор Минченко тоже обещал отправиться с нами, если мы  ухитримся
привезти ему жену. Она сейчас на Родэо.
     - Доктор Минченко остался? - всплеснула руками потрясенная Сильвер. -
Как здорово!
     - Только если мы привезем мадам Минченко. Так  что  у  нас  есть  два
повода совершить набег вниз. У нас есть шаттл, у нас есть пилот...
     - О нет, - начал Ти, - подождите одну минутку...
     - ...и нам необходима запасная часть. Если мы найдем зеркало там,  на
складе...
     - Нет, - резко оборвал Ти. - Скачковые корабли ремонтируют  только  в
Региональных орбитальных мастерских на Ориенте-4. И склады всех материалов
есть только там. Я это знаю, потому что один раз у  нас  была  поломка,  и
пришлось ждать четыре дня, пока не прибыла бригада оттуда. А Родэо  ничего
не может дать для супергрузовика. Ничего.
     И он снова скрестил руки.
     - Этого я и боялся, - сказал Лео медленно. - Ладно,  тогда  есть  еще
одна возможность. Мы сделаем новое зеркало здесь, в поселке.
     Ти скривился, будто съел целый лимон.
     - Граф, вы не сможете сварить такую вещь  из  обломков.  Я  прекрасно
знаю, что их делают из цельной заготовки, потому  что  все  неоднородности
или швы искривляют поле Неклина. Эта штука,  шириной  в  три  метра  весит
много тонн, а  нужно  достичь  высокой  точности!  Вам  понадобится  шесть
месяцев только на расчеты и проектирование.
     Лео глубоко вздохнул и поднял обе руки с растопыренными пальцами.
     - Десять часов, - сказал он (если бы он  был  квадди,  то  мог  бы  и
удвоить оценку!). - Конечно, внизу я с  удовольствием  потратил  бы  шесть
месяцев - в литейном цехе с огромным многотонным штампом  из  легированной
стали, обработанным с  точностью  до  тысячной  доли  микрона,  с  водяным
охлаждением, с целой командой помощников, с неограниченным финансированием
- я бы выпустил десять тысяч штук! Но нам не  нужны  десять  тысяч.  Выход
есть: сделаем все одним решительным грубым ударом,  но  у  нас  и  времени
только на один!
     Препятствие одно. Я не могу быть одновременно в двух  местах:  здесь,
вверху, изготовляя зеркало, и там, внизу, спасая  Тони.  Квадди  не  могут
отправиться одни. Вы мне нужны, Ти. Вы были  мне  нужны  в  любом  случае,
чтобы вести шаттл. Теперь от вас требуется намного больше.
     - Подождите, - начал Ти. - По идее, я влез в это дело с условием, что
"Галак-Тэк" будет уверена, будто меня украли, и я повел  ваш  корабль  под
дулом пистолета. Хороший, простой и правдоподобный  сценарий.  Теперь  все
чертовски усложняется. Если даже мне удастся такой трюк, то никто  уже  не
поверит, что я сделал это по принуждению. Почему бы мне не сбежать от  вас
там на Родэо? Зачем я полез в эту новую авантюру? Вот что  они  спросят  у
меня, чтоб мне провалиться! Нет, черт возьми. Ни за любовь, ни за деньги.
     - Да, - согласился Лео, - мы предлагали и то и другое.
     Ти взглянул на него, но, боясь встретиться глазами с Сильвер, опустил
голову.
     Раздался тонкий молодой голос:
     - Лео! Лео!
     Эхо разносилось по коридору.
     - Я здесь, - ответил Лео. - Что там еще?
     Один из младших квадди спешил к ним.
     - Лео, мы ищем вас всюду. Надо побыстрее.
     - Что там?
     - Срочное сообщение. По радио. Снизу.
     - Мы же не отвечаем на их вызовы. Полное молчание,  вы  что,  забыли?
Чем меньше они будут знать о наших делах, тем дольше они не смогут решить,
что с нами делать.
     - Но там говорит Тони!
     Все в Лео напряглось, и он бросился за квадди. Побледневшая Сильвер и
все остальные полетели вслед за ними.


     Изображение над головидом установилось, показалась больничная  койка.
Тони был привязан к задней спинке и смотрел прямо  в  объектив.  На  левом
нижнем бицепсе белела повязка. На  животе,  наверно,  тоже  была  повязка,
скрытая под футболкой и шортами. Его лицо  было  измученным,  щеки  пылали
нездоровым румянцем,  веки  голубых  глаз  нервно  вздрагивали.  Справа  у
кровати стоял Брюс Ван Атта.
     - Пришлось долго ждать, пока вы ответите  на  вызов,  -  со  скверной
улыбочкой сказал Ван Атта.
     Лео проглотил комок в горле:
     - Привет, Тони. Мы о тебе  здесь  наверху  не  забыли.  Клэр  и  Энди
здоровы и снова вместе...
     - Вы вызваны, чтобы  выслушать  нас,  Граф,  а  не  разговаривать,  -
прервал его Ван Атта. - Вот, видите,  я  выключаю  звук,  так  что  можете
поберечь ваше горло. - Давай, Тони,  -  Ван  Атта  ткнул  квадди  какой-то
серебристой палочкой ("что это?" - ужаснулся Лео), - говори, что ты должен
сказать!
     Взгляд Тони изменился, глаза широко раскрылись. Лео догадался, что он
смотрит на его молчащее изображение. Тони глубоко вздохнул и начал  быстро
говорить:
     - Продолжай то, что ты сейчас делаешь, Лео, продолжай. Не обращай  на
меня внимания. Забери Клэр, забери Энди...
     Изображение внезапно погасло, но звук еще был какое-то время,  и  они
услышали странный шум, крик и проклятья Ван Атты: "замолчи, ты, дерьмо!" -
пока не настала полная тишина.
     Лео опомнился, чувствуя, что сжимает руку Сильвер.
     - По-моему, Клэр спешила сюда,  хотела  послушать,  -  глухо  сказала
Сильвер.
     Лео посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
     - Я думаю, тебе лучше задержать ее.
     Сильвер понимающе кивнула и улетела.
     Изображение снова появилось. Тони  сжался  в  комок  в  дальнем  углу
кровати, опустив голову, закрыв лицо руками. Ван Атта, сердито  поглядывая
на него, стоял рядом и покачивался на каблуках.
     - Парень, очевидно, плохо соображает, - прорычал он, обращаясь к Лео.
- Я буду говорить коротко и ясно. Граф. Вы можете держать  заложников,  но
если вы только тронете их, то вас  приговорит  к  повешению  любой  суд  в
галактике. У меня тоже есть заложник, но я имею ПРАВО делать  с  ним  все,
что захочу. И сделаю, можете не  сомневаться.  Сейчас  мы  посылаем  шаттл
Охраны. Думаю, что он быстренько наведет порядок,  а  вы  БУДЕТЕ  ПОМОГАТЬ
ему.
     Он  поднял  вверх  серебристый  прутик,  нажал  что-то;  Лео   увидел
электрическую искру, слетевшую с его конца.
     - Это очень простое устройство, но я  многого  могу  добиться  с  его
помощью, если вы меня вынудите. Не вынуждайте меня, Лео.
     - Никто не вынуждает вас... - начал Лео.
     - Ага, - прервал Ван Атта, - одну минуту, - и он прикоснулся к панели
головида. - Теперь говорите, я вас слышу. И лучше бы  я  услышал  то,  что
хочу.
     - Никто из нас не может заставить вас сделать что-либо  против  вашей
собственной воли, Ван Атта. А заложников у нас нет. Есть три  добровольца.
Они поступили так, как подсказала им совесть. Вот и все.
     - Если Минченко один из них, вы бы лучше подумали о себе,  Лео.  Этот
старый хрыч хочет распоряжаться в своей маленькой  империи.  А  вы  дурак,
Граф. Впрочем... - и он подал  знак  рукой  кому-то  рядом.  -  Подойдите,
поговорите с ним на его языке, Еи.
     Доктор Еи вышла как деревянная, глянула на Лео, облизнула губы:
     - Мистер Граф, пожалуйста, прекратите это безумие.  Это  опасная  для
всех затея.
     Ван Атта, будто дирижируя, помахивал у нее над головой  электрической
пикой и криво ухмылялся. Она  сердито  посмотрела  на  него,  помолчала  и
заговорила совсем угрюмо:
     - Сдавайтесь сейчас же, и тогда вред будет  минимальным.  Пожалуйста.
Так будет лучше всем. Образумьтесь.
     Лео помолчал минуту, потом наклонился вперед:
     - Доктор Еи, я сейчас на расстоянии сорока пяти тысяч километров.  Вы
- в одной комнате с ним... Остановите его.
     Он выключил связь, и в комнате повисло молчание.
     - Умно ли вы поступили? - спросил Ти неуверенно.
     - Не знаю, - Лео покачал головой. - Но  без  зрителей,  конечно,  нет
смысла продолжать спектакль.
     - А это был спектакль? И как далеко зайдет игра?
     - Я знаю, что в прошлом он плохо владел собой,  когда  заводился.  Но
стоило напомнить ему о его собственной выгоде, он тут же приходил в  себя.
Как вы сами  понимаете,  виды  на  успех  в  карьере  тут  у  него  весьма
сомнительные. Я не знаю, как далеко он зайдет. Думаю, что он и  сам  этого
не знает.
     После долгой паузы Ти сказал:
     - Ну как, Лео, вам все еще нужен пилот шаттла?



                                    14

     Сильвер крепко ухватилась  за  подлокотники  кресла  второго  пилота,
нижние руки она скрестила на сиденье. Смешанное чувство восторга и  страха
теснилось в груди, так действовали на нее скорость и сила притяжения.  Она
подняла руку, чтобы еще раз проверить пряжку  ремней  безопасности.  Шаттл
снижался, и поверхность планеты стремительно  неслась  навстречу.  Красная
пустыня, скалистые горы, угрюмые, угрожающие...
     Ти сидел рядом, его руки  и  ноги  умело  манипулировали  рычагами  и
педалями,  глаза  следили  за  показаниями  приборов,  время  от   времени
устремляясь к горизонту, все замечая. Оглушительный рев сопровождал  полет
шаттла в атмосфере, корабль содрогался...
     Теперь Сильвер поняла, почему Лео, несмотря  на  страх  перед  риском
отпустить  Ти  вниз,  не  заменил  его   Зарой   или   одним   из   других
пилотов-квадди. Какое нужно искусство, чтобы опустить корабль на  планету!
Да и в невесомости управление такой махиной, размером  с  модуль  поселка,
требует немалого опыта.
     - Вон дно высохшего озера, - кивнул Ти вперед,  не  отрывая  глаз  от
приборов, - прямо по курсу.
     - А сесть будет труднее, чем на дорожку  шаттлпорта?  -  встревоженно
спросила Сильвер.
     - Нет проблем, - улыбнулся Ти. -  Эта  большая  высохшая  лужа  давно
служит нам запасной  посадочной  площадкой  на  крайний  случай.  Глубокие
овраги есть только в северной части. Мы сядем спокойно.
     -  Я  не  знала,  что  ты  уже  тут  причаливал,  -  сказала  Сильвер
успокаиваясь.
     - Нет, мне не приходилось, - проворчал Ти. - Не было необходимости.
     Он сел удобнее, крепче взялся за рычаги управления, и Сильвер  решила
больше не отвлекать его разговорами. Она оглянулась на доктора Минченко  в
кресле инженера позади, чтоб узнать, как он себя чувствует.  Его  ответная
улыбка была ироничной, как бы поддразнивающей - что, мол,  волнуешься?  Но
она заметила, что его рука тоже проверяет ремни.
     Твердая поверхность неслась на них. Сильвер почти пожалела,  что  они
не подождали с посадкой до ночи,  по  крайней  мере,  она  не  увидела  бы
приближения смерти. Конечно, можно закрыть глаза. Она так  и  сделала,  но
тотчас же открыла их снова. Зачем упускать последние впечатления в  жизни?
Ей стало грустно, что она до сих пор ничего не сказала Лео  напрямую.  Как
жаль, что он тоже так и не открылся ей...  Перегрузки  нарастали.  Скорее,
скорее...
     Шаттл  ударился  о  почву,  подскочил,  снова  ударился,  зарычал   и
покатился по ровной потрескавшейся поверхности. Ремень врезался  в  грудь,
когда по инерции она подалась вперед, от вибрации корабля зубы  застучали,
чуть не прикусив язык.
     - Не так гладко, как на бетоне, - прокричал Ти, взглянув  наконец  на
нее, и широко улыбаясь, - но достаточно хорошо при работе на компанию.
     Все в порядке, видно, так и должна  проходить  посадка.  Еще  немного
проехав, они остановились посреди неизвестности. Зубчатые вершины  красных
гор опоясывали горизонт. Наступило молчание.
     - Ну, - сказал Ти, - вот мы и прибыли...
     Он рывком освободился от ремней и повернулся к доктору Минченко:
     - Теперь что? Где она?
     - Будьте так добры, покажите нам окрестности, - попросил доктор.
     Пока в мониторе несколько  раз  проплывал  окружающий  их  изломанный
горизонт, Сильвер проверяла  новые  ощущения.  Притяжение  не  было  таким
страшным, как рисовала ей Клэр. Похоже на  чувство  ускорения,  когда  они
летели к дыре, только без вибрации,  или  как  на  станции  Пересадки,  но
сильнее. Не помешало бы, чтобы сиденье  больше  соответствовало  форме  ее
тела.
     - Что если служба движения Родэо заметила нашу посадку, и "Галак-Тэк"
примчится сюда первым? - спросила она.
     - Ну, сюда они нас уже пропустили, - сказал Ти,  -  а  вот  кто  сюда
прибудет первым... - как, доктор Минченко?
     - Ммм, - сказал он мрачно, но вдруг наклонился  к  экрану  сканера  и
остановил  его.  Он  показал  пальцем  на  маленькое  пятно,  как   видно,
километрах в пятнадцати от них.
     - Пыльный смерч? - сказал Ти, явно не поддаваясь  возникшей  надежде.
Он подфокусировал изображение.
     - Лендровер, - доктор Минченко довольно улыбался. - Молодец, девочка!
     По ровной пустыне быстро  шел  лендровер  с  вихрем  оранжевой  пыли,
вьющейся позади. Пять минут спустя машина  затормозила  и  остановилась  у
переднего люка шаттла. Фигура под  запыленным  прозрачным  куполом  машины
помешкала,  надевая  кислородную  маску,  потом  купол  открылся  и  сбоку
спустился трап.
     Доктор Минченко тоже утвердил на носу  маску  и  в  сопровождении  Ти
быстро  спустился  по  трапу  шаттла,  чтобы  помочь  хрупкой  седоволосой
женщине, которая  возилась  с  кучей  старомодного  багажа.  Она  с  явной
радостью  передавала  чемоданы  мужчинам,   только   один   черный   ящик,
напоминающий по форме ложку, она прижимала к  груди,  никому  не  доверяя.
"Как Клэр прижимает Энди", - подумала Сильвер.
     Минченко с большой осторожностью провожал свою жену по лестнице,  она
с трудом согнула колени,  переступая  через  высокий  край  герметического
люка. Наконец они могли снять маски и говорить свободно.
     - Ты в порядке, Уоррен? - спросила мадам Минченко.
     - Все прекрасно, - заверил доктор.
     - Я почти ничего не взяла с собой.  Я  никак  не  могла  решить,  что
выбрать.
     - Вот и хорошо, мы сэкономим массу денег на перевозке багажа.
     Сильвер очень заинтересовало, как  под  действием  притяжения  теплая
темная ткань платья мадам Минченко спадала  мягкими  складками  от  талии,
перехваченной серебряным поясом. Платье прикрывало икры ее обутых  ног,  и
юбка колебалась в такт движениям.
     - Это совершеннейшее безумие. Мы слишком стары, чтобы быть беглецами.
Мне пришлось бросить мои клавикорды!
     Доктор Минченко ласково погладил ее по плечу.
     - Они бы все равно были бесполезны в невесомости. Клавиши  становятся
на свое место под действием силы тяжести, - его голос вдруг надломился.  -
Они же хотят убить моих квадди, Айви!
     - Да, да, я понимаю...
     Мадам Минченко улыбнулась немножко натянутой и какой-то отсутствующей
улыбкой, обращенной к Сильвер, которая висела, ухватившись одной рукой  за
петлю в кабине, и внимательно слушала.
     - Вы, наверное, Сильвер?
     - Да, мадам, - ответила Сильвер,  чуть  дыша,  своим  самым  вежливым
тоном. Минченко была самая старая женщина, какую она когда-либо видела.
     - Нам надо  ехать  вызволять  Тони,  -  сказал  доктор  Минченко.  Мы
вернемся скоро, насколько позволит машина. Сильвер поможет тебе, она очень
хорошая. Держись.
     Двое мужчин выбрались наружу, и вскоре лендровер скрылся  за  облаком
пыли. Сильвер и мадам Минченко остались вдвоем.
     - Вот так, - произнесла Минченко в раздумье.
     - Мне очень  жаль,  что  вам  пришлось  оставить  все  ваши  вещи,  -
застенчиво посочувствовала ей Сильвер.
     - Да... Ну, я, собственно, не могу сказать, что мне жаль оставить все
это.
     Взгляд мадам Минченко пробежал по кабине шаттла. На  экране  монитора
проплывали однообразные безжизненные ландшафты.
     Мадам Минченко все еще прижимала к себе футляр для гигантской  ложки.
Сильвер крутилась на  своем,  плохо  подходившем  ей  сиденье  и  пыталась
представить, что получится, если  выйти  замуж  за  человека  в  два  раза
старше. Была ли мадам Минченко  когда-нибудь  молодой?  Как  ей  казалось,
доктор, конечно же, всегда был старым.
     - Как получилось, что вы стали женой  доктора  Минченко?  -  спросила
она.
     - Иногда я сама удивляюсь, - проворчала Минченко наполовину для  себя
самой.
     - Вы, наверное, были у него медсестрой или лаборанткой?
     Она взглянула на Сильвер, чуть улыбнувшись. Ее рука погладила  черный
ящик.
     - Нет, дорогая, я никогда не  занималась  биологией,  слава  Богу.  Я
музыкант. В некотором роде.
     Сильвер оживилась. Она спросила с интересом:
     - Синтаклипы? Вы выступаете с программой? У нас было несколько дисков
в нашей библиотеке, то есть в библиотеке компании.
     Мадам Минченко улыбнулась краешком рта:
     - Нет, то, чем я занимаюсь, не имеет ничего общего с синтамузыкой.  Я
зарегистрированный исполнитель-историк. Я занимаюсь старинной музыкой. Я -
живая музейная витрина, нечто,  с  чего  нужно  вытирать  пыль  и  убирать
паутину.
     Она открыла  черный  футляр  и  показала  Сильвер,  что  там  внутри.
Полированное красноватое дерево поймало и отразило цветные блики в  кабине
пилота. Мадам Минченко вынула инструмент и сунула себе под подбородок.
     - Это скрипка.
     - Я видела такое на картинках, - сказала Сильвер. - Это настоящее?
     Минченко  улыбнулась  и  провела  смычком  по  струнам.  Она   быстро
проиграла несколько пассажей. Музыка разлилась повсюду,  как...  как  дети
квадди в зале для гимнастики - нашла Сильвер подходящее  сравнение.  Звуки
поразили ее.
     - А где эти проволочки присоединяются к динамику? - спросила Сильвер,
вытягивая шею и приподнимаясь на нижних руках.
     - Динамика нет. Это поет само дерево.
     - Но голос заполнил все помещение.
     Улыбка мадам Минченко стала торжественной.
     - Голос этой малышки может заполнить целый концертный зал.
     - Вы играете на концертах?
     -  Давным-давно,  когда  была   очень   молодая,   наверное,   вашего
возраста... я ходила в школу и изучала музыкальное  искусство.  Тогда  это
была единственная музыкальная школа на моей планете. Понимаете, это было в
колониальном  мире,  для  искусства  не  хватало  времени.  Был   конкурс,
победитель  имел  право  совершить  поездку  на  Землю,  и  его  стали  бы
записывать, он стал  бы  известным  и  сделал  бы  карьеру.  Так  потом  и
получилось. Фирмы подписывали с ним контракты и  выпускали  пластинки.  Но
все это досталось первому. А я оказалась второй. Я получила образование  и
достигла совершенства, может быть, не меньшего, чем победитель,  но  никто
не хотел меня даже прослушать.  К  счастью,  как  раз  тогда  я  встретила
Уоррена, и он стал моим постоянным слушателем и покровителем. Я больше  не
пыталась сделать карьеру в музыке, мы тогда часто переезжали  с  места  на
место. Потом он закончил учиться и начал работать в "Галак-Тэк". Иногда  я
давала уроки людям, интересовавшимся стариной...
     Она наклонилась к Сильвер.
     - А вас учили музыке там, на вашем спутнике?
     - Когда мы были маленькими,  мы  учили  песенки,  -  сказала  Сильвер
смущаясь. - А потом у нас были флюты, но это недолго.
     - Флюты?
     - Такие маленькие пластмассовые трубки, в них  надо  было  дуть.  Они
были настоящие. Одна из ясельных мам принесла их, когда  мне  было  восемь
лет. Нам очень понравилось, но вокруг стали жаловаться на, гм...  дудение.
Тогда она забрала их у нас.
     - Понятно. Уоррен никогда не говорил о флютах, - брови мадам Минченко
вопросительно изогнулись. - Ну, а песенки? Какие песенки? Какие песенки вы
учили?
     - О... - Сильвер набрала воздуха и запела:

                         Рой Джи Бив, Рой Джи Бас,
                         Он радужный квадди -
                         Все цвета для вас.
                         Красный и оранжевый,
                         Желтый, голубой,
                         Синий и зеленый -
                         Забирай с собой...

     Ее голос звучал слабо и дрожал. Она покраснела и оборвала песенку.
     - Понятно, - сказала мадам Минченко странным голосом. Глаза ее весело
заблестели, и Сильвер не могла понять, почему она тяжело вздохнула.
     - Смотри, Уоррен, за это ты ответишь...
     - А можно мне... - начала Сильвер и остановилась. Нет,  ей  никто  не
позволит потрогать эту дорогую старинную вещь. Вдруг она не удержит  ее  в
руках, и притяжение вырвет ее.
     - Хотите попробовать? - закончила за нее мадам Минченко. - Почему  же
нет? Нам еще долго придется сидеть здесь.
     - Я боюсь...
     - Не  бойтесь.  Я  сумею  ее  защитить.  Она  долгие  годы  лежала  в
специальном ящике с микроклиматом как... как мертвая. Иногда я  подумывала
- для чего я ее берегу? Вот так. Поднимите подбородок, так. Держите ее.
     Мадам Минченко обвила пальцами Сильвер гриф скрипки.
     - Какие хорошие длинные пальцы у вас, дорогая. И как их у вас  много.
Я думаю...
     - Что? - спросила Сильвер, когда Минченко замолчала.
     -  О,  я  просто  представила  себе  вид  квадди  в   невесомости   с
двенадцатиструнной гитарой в руках. Если  бы  вы  не  были  так  зажаты  в
кресле, может, вы бы могли поднять вот эту нижнюю руку вверх...
     Может быть, это была игра света, красный луч заката, проникший  через
стекла кабины, но глаза мадам Минченко загорелись.
     - Теперь согните пальцы вот так...


     Пламя.
     Первая задача -  найти  в  пределах  поселка  достаточное  количество
чистого титана вдобавок  к  тому,  что  осталось  от  разбитого  вихревого
зеркала.  Учитывая  неизбежные  потери  при  обработке,  требовался  почти
полуторный избыток исходного материала.
     Где-то в поселке, рассуждал  Лео,  должны  быть  титановые  баки  для
хранения ядовитых коррелирующих  жидкостей.  Мог  бы  выручить  даже  один
столитровый бак, да еще трубы, вентили и всякая мелочь.  Лео  боялся,  что
поиски будут долгими и трудными, но оказалось, что титан есть везде.  Даже
в большом продуктовом холодильнике нашлось множество титановых канистр  по
полкилограмма каждая (то есть такую массу они имели бы в земных условиях).
     Второй  задачей  было  найти  место  для  проведения  плавки.  Прамод
предложил  использовать  один  из  покинутых  модулей  поселка  -  цилиндр
диаметром  около  четырех  метров.  Пришлось  поработать  часа  два,  пока
прорезали отверстия в его боках для входа и забили один  его  конец  слоем
всевозможного металлического лома - валили все, что  можно  было  найти  в
поселке. Его хорошо утрамбовали и накрыли точно вырезанным куском оболочки
другого  брошенного   модуля.   Эту   поверхность   снова   трамбовали   и
выколачивали, убирая малейшие неровности, пока не получилась пологая  чаша
с точно рассчитанной кривизной,  проверенная  лекалами  и,  в  завершение,
отполированная до зеркального блеска.
     Вся масса титанового лома была  собрана  в  модуль.  Куски  вихревого
зеркала, расправленные канистры и прочее - все  это,  связанное  титановой
проволокой (ее нашел на складе один маленький квадди),  висело,  ничем  не
поддерживаемое, в центре модуля. Серый  металл  блестел  в  свете  рабочих
прожекторов; игру света дополнил солнечный луч, который как раз  прорвался
в одно из отверстий сбоку.
     Лео в последний раз  оглядел  помещение.  Четыре  квадди-оператора  в
скафандрах с мощными лазерами в руках расположились по стенам и  взяли  на
прицел массу титана. Все контрольные приборы были привязаны к поясу Лео  и
плавали у него под руками. Пора. Лео прикоснулся к  шлему,  и  стекло  для
защиты глаз от яркого света перед его лицом потемнело.
     - Начинайте. Огонь! - сказал он в микрофон.
     Четыре лазерных луча одновременно вонзились  в  груду  титана.  Через
несколько  минут  металл  разогрелся  до  темно-красного   каления.   Цвет
постепенно становился ярко-красным,  потом  желтым,  белым  -  и  вот  уже
отдельные куски начали плавиться в лепешки и оседать в середину груды.
     Квадди продолжали свою работу. Масса начала медленно, но неравномерно
поддаваться. Лео  все  время  летал  вокруг  и  контролировал  температуру
термометром с оптическим датчиком.
     - Лазер N_4, снизить энергию на десять процентов, - скомандовал он, и
один из квадди ответил взмахом нижней руки.
     Работа шла хорошо, но Лео нервничал, представил себе ужасную картину,
как расплавленный металл вырывается протуберанцем из  середины  наполовину
проплавленного вороха и попадает в оператора. Он справлялся у компьютера и
командовал, перенося с места на место точки плавления.
     Наконец весь металл расплавился. Огромная сверкающая капля плавала  в
вакууме, постепенно приобретая форму правильного шара. "Вот мы и  получили
чистый титан, ребята".
     Он проверил свои мониторы. Теперь настал  критический  момент:  нужно
было точно рассчитать, когда остановиться. Все куски должны  расплавиться,
и масса должна быть совершенно однородной, но ее нельзя перегревать,  чтоб
титан не испарялся, увеличивая потери.  А  еще,  предвидя  следующий  шаг,
нужно помнить,  что  каждую  килокалорию,  которую  они  передавали  массе
титана, нужно потом забрать из него. На планете такую  заготовку,  которую
они хотят получить, отливали бы в медном котле с водяным охлаждением.  Там
истратили  бы  огромное  количество  воды  для  отвода  тепла  с  заданной
скоростью. Этим регулируется процесс кристаллизации. В данном случае нужен
так называемый монокристалл.  Что  ж,  он  сообразил,  как  достичь  этого
здесь...
     - Выключить обогрев, - приказал Лео.
     Вот  висит  сфера  чистого  расплавленного  металла,  разогретого  до
голубовато-белого цвета. Лео проверял и перепроверял положение ее  центра.
Он приказал лазеру N_2 еще включить луч на полсекунды - не для  плавки,  а
чтоб на несколько миллиметров сдвинуть шар.
     - Так, - сказал Лео в микрофон, - теперь надо удалить из  модуля  все
лишнее и оставить только то, что нужно. Не хватает  только,  чтобы  кто-то
уронил свой гаечный ключ в горшок с супом.
     Сварщики стали бесцеремонно выбрасывать из модуля все оборудование  и
приборы. Внутри остались два оператора с лазерами и Лео, снова проверивший
центровку. После этого можно было прочно закрепиться на стенах.
     Лео включил шлемофон:
     - Ты готова, Зара?
     - Готова, Лео, - ответила она со своего буксира снаружи модуля.
     - Помни, действуй медленно, точно и осторожно. Представь, будто  твой
буксир - это скальпель, а ты должна оперировать одного из своих друзей.
     - Хорошо, Лео. - Голос ее был серьезный и вместе с тем веселый.
     "Не подведи, девочка", - молился Лео.
     - Начинай, когда будешь готова.
     - Начинаю. Держитесь.
     Ремни  постепенно  стали   сдавливать   Лео.   Модуль   двигался,   а
расплавленный шар титана оставался на месте, хотя  изнутри  казалось,  что
все происходит наоборот. Задняя стена надвигалась и наконец прикоснулась к
шару. "Получается, ей-богу, получается!" Металл стал заливать чашу.
     - Чуть прибавь, Зара, - крикнул Лео в микрофон.
     Буксир прибавил скорость, и лепешка расплавленного титана  растеклась
до заданного диаметра,  а  блеск  ее  стал  тускнеть.  Так  была  получена
титановая заготовка заданной  толщины,  готовая  к  тому,  что  ей,  после
остывания, с помощью взрыва придадут необходимую конфигурацию.
     - Осторожно! Ну, вот и все!
     Полностью  равномерного  охлаждения,  конечно,  не  будет.  Это  было
неприятно сознавать, но Лео понимал, что  идеального  монокристаллического
строения  они  достичь  не  могут.  Лишь  бы  не   было   слишком   грубых
неоднородностей. Не то придется начинать все  сначала.  Этого  Лео  боялся
больше всего.
     Пока у них есть выигрыш во времени. А когда поступит грозный ответ  с
Родэо? Он был уверен, что скоро.
     Новая космическая технология, разработанная буквально на ходу, - это,
без преувеличения, революционная идея. "Жаль, что ее не было до сих пор, -
пряча улыбку в шлеме, подумал он. - Главное, что она есть у нас сейчас".
     Лео прикоснулся термопарой к задней стенке модуля.  Отливка  остывала
почти точно с намеченной скоростью. Когда температура упадет до  заданного
уровня, отливку можно  отделить  от  задней  стенки  и  обращаться  с  ней
свободно, не боясь никакой деформации.
     - Все в порядке, Бобби, я оставляю тебя и  Зару  дежурить,  -  сказал
Лео. - Похоже, что вышло хорошо. Когда температура  понизится  до  пятисот
градусов, тащите модуль назад к поселку. Будем готовиться ко второй стадии
формовки.
     Осторожно,  стараясь  не  вызвать   излишней   вибрации   стен,   Лео
освободился от ремней и вылез наружу. Отсюда  еще  был  виден  Д-620,  уже
наполовину загруженный, и Родэо под ним. Лучше  отправиться  сейчас,  пока
модуль с отливкой не ушел слишком далеко.  Он  включил  движок  скафандра,
оставляя  за  спиной  все  еще  летевший  с  небольшим   ускорением   узел
"модуль-буксир".   В   поселке   Лео   ожидала   вторая   стадия   ремонта
супергрузовика.


     Солнце садилось. Корабль одиноко стоял на дне сухого  озера.  Сильвер
беспокойно  следила  за  экраном  монитора,  который  непрерывно   отражал
панораму горизонта. Когда красный шар солнца прокатывался по  нему,  экран
вспыхивал.
     - Еще пройдет, наверное, не меньше часа, пока они приедут, -  сказала
мадам Минченко. - В лучшем случае.
     - Я жду не их появления, - ответила Сильвер.
     Мадам Минченко забарабанила длинными, будто вылепленными  скульптором
пальцами по пульту, она откидывала  и  поднимала  кресло  второго  пилота,
внимательно рассматривала потолок кабины.
     - Нет, я думаю, нет. Если диспетчерская служба "Галак-Тэк" обнаружила
вашу посадку и выслала реактивный вертолет, он давно уже был бы здесь.
     - Возможно, что  у  них  там  неполадки  или  плохая  организация,  -
предположила Сильвер, - вот они и опаздывают.
     - Все может быть, - Минченко вздохнула и с  интересом  посмотрела  на
Сильвер. - А что вы будете делать в таком случае?
     - У меня есть оружие, - Сильвер прикоснулась к  лазерному  сварочному
пистолету, лежавшему на пульте перед креслом первого пилота, в котором она
развалилась. - Но я не хотела бы  еще  раз  стрелять  в  кого-нибудь.  Без
особой необходимости.
     - Еще раз? - в голосе Минченко был оттенок уважения.
     "Какое глупое занятие - стрелять в людей. Почему оно  так  привлекает
внимание? - размышляла Сильвер с раздражением. -  Можно  подумать,  что  я
совершила что-то выдающееся".
     Вдруг она вздрогнула и впилась взглядом в экран:
     - О-о, едет машина!
     - Но нашим мальчикам еще  рано,  -  подавленно  сказала  Минченко.  -
Неужели, что-нибудь не так?
     - Да, кажется, это не ваш лендровер.
     Косые лучи заходящего солнца превратили пыльный шлейф за  автомобилем
в дымно-красную зловещую завесу.
     - Неужели это все-таки охрана "Галак-Тэк"?
     - О Боже! Что теперь будет?
     - Во всяком случае, мы не откроем люки. Ни за что!
     Через несколько минут автомобиль  затормозил  примерно  в  пятидесяти
метрах от шаттла. На его крыше поднялась антенна. Сильвер включила рацию -
ее раздражало, что она не может свободно действовать нижними  руками  -  и
вызвала на компьютере перечень каналов. Звуковой канал  охраны  был  9999.
Она настроилась на него....
     - ...чите? Эй, вы там - отвечайте!
     - Да, я слушаю, что вам нужно? - сказала Сильвер.
     Последовала пауза.
     - Вы чего не отвечали?
     - Я не знала, что вы обращаетесь ко мне, - логично ответила Сильвер.
     -  Именно  к  вам.  Этот  грузовой   шаттл   собственность   компании
"Галак-Тэк".
     - Я тоже собственность компании. Что с того?
     - Вы?.. Слушайте, леди, я сержант Форс  из  охраны  "Галак-Тэк".  Вам
следует выгрузиться и вернуть нам этот шаттл.
     Чей-то голос, недостаточно приглушенный, спросил:
     -  Эй,  Берн,  как  ты   думаешь,   мы   получим   десять   процентов
вознаграждения за возвращение украденного имущества?
     - Держи карман шире! - проворчал  другой  голос.  -  Им  не  терпится
подарить тебе четверть миллиона!
     Мадам Минченко подняла руку, наклонилась вперед и произнесла дрожащим
голосом:
     - Молодой человек, с вами говорит  Айви  Минченко.  Мой  муж,  доктор
Минченко,  вынужден  был  отправиться  на  этом  корабле,  чтобы   оказать
медицинскую помощь. Это не только  его  право,  это  его  профессиональный
долг, и вы, по правилам "Галак-Тэк", должны помогать врачу,  а  не  чинить
препятствия.
     Это заявление, как видно, несколько сбило их с толку.
     - Мне приказано вернуть шаттл. Никто не говорил о скорой помощи.
     - Но я же говорю вам!
     Снова донесся приглушенный голос:
     - ...только две женщины. Идем!
     - Вы откроете люк, леди?
     Сильвер не ответила. Мадам Минченко  вопросительно  подняла  бровь  и
Сильвер молча покачала головой. Мадам Минченко вздохнула и кивнула.
     Сержант повторил  свои  требования,  потом  вдруг  замолчал,  Сильвер
поняла, что сейчас он грозно ругается, и потому сознательно выключился.
     Через пару  минут  дверца  автомобиля  открылась,  и  трое  мужчин  в
кислородных масках подошли и стали смотреть  на  люки  шаттла.  Потом  они
вернулись в автомобиль и  развернули  его.  Неужели  они  уходят?  Сильвер
надеялась, не  веря.  Нет,  машина  подъехала  ближе  и  остановилась  под
передним люком. Двое порылись в ней, ища инструменты, потом взобрались  на
крышу автомобиля.
     - Они взяли что-то, чем резать, - в  отчаянии  сказала  Сильвер.  Они
хотят прорезать отверстие.
     По шаттлу разнеслись  звуки  ударов.  Мадам  Минченко  кивком  головы
показала на лазерный пистолет.
     - Не пора ли уже воспользоваться им?
     Сильвер с ужасом покачала головой:
     - Нет. Не могу. Но не могу и позволить им ломать корабль.  Он  должен
быть целым, чтоб мы могли вернуться домой.
     В шаттле она наблюдала, как работал Ти... Глубоко  вздохнув,  Сильвер
положила руки  на  рычаги  управления.  Ножные  педали  были  недосягаемы,
придется обойтись без  них.  Правый  двигатель  включен,  левый  двигатель
включен, корабль замурлыкал. Ручные  тормоза  -  вот  они.  Она  осторожно
отпустила рычаг. Ничего не произошло...
     Вдруг шаттл, вздрогнув, двинулся вперед.  Испуганная  этим  внезапным
движением, Сильвер снова нажала  на  тормоз.  Корабль  запнулся  и  встал.
Вконец перепуганная, она глянула на экран наружного обзора.  Правое  крыло
шаттла прошло над автомобилем на высоте полуметра. Черт возьми, она должна
была думать об этом раньше. Можно было повредить крыло.
     Сержанта и охранников не  видно...  Нет,  вон  они,  разбросанные  по
потрескавшейся почве. Один поднялся и пошел назад к машине. Что же теперь?
Если она проедет немного и остановится, они снова начнут свои попытки. Еще
несколько попыток, и они поумнеют  и  прострелят  колеса  шаттла  или  еще
как-нибудь повредят его. Опасность не отступила.
     Сильвер прикусила нижнюю губу. Потом, наклонясь вперед в этом ужасном
неудобном кресле, чуть отпустила тормоза и включила левый двигатель. Шаттл
подвинулся  еще  немного  вперед,  вздрагивая  носом.  Монитор   показывал
автомобиль уже позади них, он был едва  виден  в  облаке  оранжевой  пыли,
поднятой выхлопом, его размытое изображение  колебалось  в  горячей  струе
газов.
     Сильвер изо всех сил придавила рычаги тормозов и дала больший газ  на
левый двигатель.  Его  мурлыканье  превратилось  в  вой,  но  она  боялась
доводить его до той приглушенной октавы, при которой Ти производил посадку
- кто знает, что случится тогда?
     Пластиковый корпус автомобиля охраны  треснул  и  начал  прогибаться.
Если Лео говорил правду, описывая углеводородное горючее,  которое  нижние
применяют на своих автомобилях, то через секунду он...
     Желтый огненный шар, более  яркий,  чем  заходящее  солнце,  поглотил
автомобиль. Во все стороны фантастическим фейерверком разлетались какие-то
горящие куски. На мониторе шаттла Сильвер увидела,  что  все  люди  охраны
разбежались в стороны.  Она  сбросила  газ,  отпустила  тормоза,  и  шаттл
покатился вперед по твердой спекшейся грязи. К счастью, дно старого  озера
было ровным, и не пришлось заботиться о выборе направления.
     Один из охранников бежал за ними минуту или две,  размахивая  руками,
но скоро отстал. Она проехала еще пару километров, затормозила и выключила
двигатели.
     - Ладно, - вздохнула Сильвер, - пускай побегают.
     - Да, им придется, - сказала мадам Минченко слабым голосом, регулируя
изображение на мониторе, чтоб последний раз посмотреть назад. Только столб
черного дыма над  угасающим  огнем  Остался  вдали  на  месте  их  прежней
стоянки.
     - Надеюсь, их кислородные маски  были  хорошо  заряжены,  -  добавила
Сильвер.
     - О дорогая, может быть, вернемся назад и сделаем что-нибудь? Хотя, у
них хватит ума остаться возле своей машины и ждать помощи,  а  не  идти  в
пустыню.  В  специальных  передачах  компании   по   безопасности   всегда
подчеркивают: "Оставайтесь у своей машины и ждите, вас найдут и спасут".
     - Пожалуй, это они подразумеваются под теми, кто "найдет и спасет", -
Сильвер рассматривала маленькие фигурки на экране  монитора.  -  Нет.  Нам
опасно подбирать их, но если Ти и доктор вернутся с Тони, охранники смогут
уехать домой на вашем лендровере. Если, конечно, никто другой не  появится
здесь раньше.
     - Правильно. Это хорошая мысль. Мне даже стало легче, - сказала мадам
Минченко, все еще задумчиво наблюдая картину позади. - Бедные парни.


     Лед.
     Лео следил  из  герметически  закрытой  контрольной  будки  грузового
отсека поселка, как четверо квадди в скафандрах вносили через широкий  люк
из открытого космоса второе вихревое зеркало, снятое с Д-620.
     Нести его было очень трудно.  Оно  представляло  собой  огромную,  но
неглубокую неправильной  формы  воронку  трехметрового  диаметра.  Толщина
зеркала по краю была всего один сантиметр и плавно увеличивалась до двух в
середине. Кривизна  его  поверхности  была  математически  рассчитана  для
каждого участка. Все это Лео должен был точно скопировать.
     Квадди поставили зеркало  в  специально  подготовленный  холодильник.
Когда наружный люк  закрылся  за  ними,  Лео  включил  компрессоры,  чтобы
восстановить давление воздуха  на  грузовой  платформе.  В  нетерпении  не
дождавшись, когда они закончат работать, он выскочил из контрольной будки,
и у него заложило уши.
     Морозильник нужных размеров Бобби нашла опять  же  в  блоке  питания.
Заведующая этим отделом девушка-квадди застонала, когда увидела  явившихся
снова Лео и его рабочую бригаду. Они безжалостно выдрали  внутренности  из
ее самого большого холодильного отделения и  унесли  все  это  в  один  из
модулей дока. Пролетая снаружи, Лео отметил, что осталось перестроить  еще
больше четверти старого поселка и это несмотря на то, что он  забрал  себе
полтора десятка самых лучших рабочих.
     Через несколько  минут  в  грузовой  отсек  вошли  трое  квадди.  Лео
проверил их экипировку. Они надели на себя по нескольку рубашек  и  поверх
них  -  трофейные  комбинезоны  с  длинными  рукавами.   Пришлось   только
подвернуть штанины и закрепить их резинками. Они набрали  много  перчаток;
Лео беспокоился, что они обморозят пальцы. В морозном воздухе холодильника
изо рта шел пар.
     - Так, готово. Прамод, можно начинать. Давай шланги.
     Прамод размотал несколько шлангов, присоединенных  к  водопроводу,  и
раздал их ожидавшим квадди. Лео включил змеевик морозильника и тоже взял в
руки шланг:
     - Так, ребятки, смотрите на меня, а я покажу  вам  фокус.  Вы  должны
медленно лить воду так,  чтобы  она  сразу  вся  ложилась  на  охлажденную
поверхность, а не разлеталась в воздухе. В то же время регулируйте  напор,
чтоб вода не замерзла в шланге. Если вы почувствуете, что  у  вас  онемели
пальцы,  сделайте  короткий  перерыв  в  комнате  рядом.  Нам   не   нужны
пострадавшие.
     Лео  подплыл  к  задней  стороне  зеркала,  висевшего  между  петлями
холодильного змеевика, не прикасаясь к ним. Зеркало было и так  достаточно
холодным, так как снаружи его держали в тени. Он повернул кран и  выпустил
серебряную каплю воды на поверхность зеркала. Она растеклась и моментально
замерзла. Он пустил несколько капель на змеевик, они замерзли еще быстрее.
     - Так и делайте.  Пусть  вокруг  зеркала  образуется  ледяная  форма.
Нужно, чтоб она была сплошная, чтобы в ней не было пузырьков воздуха.
     - Какой толщины должен быть лед, - спросил Прамод,  не  отрываясь  от
работы.
     - Не меньше метра. Масса льда должна быть  как  минимум  равна  массе
металла. К сожалению, мы потеряем эту воду. Нужно будет еще проверить наши
запасы. Конечно, лед толщиной два метра был бы лучше, но  нужно  экономить
воду.
     -  Как  вы  все  это  здорово  придумали?  -  спросил  Прамод,   явно
восхищенный своим учителем.
     Лео  недовольно  фыркнул.  Он  понял,  что  Прамод  все   изобретение
приписывает ему.
     - Я не изобрел ничего нового. Я об этом читал. Этот старинный  способ
применяли  когда-то,  но   компьютерные   расчеты   давно   изменили   все
технологические процессы.
     - Вот как, - в голосе Прамода звучало разочарование.
     - Имей в виду, - сказал Лео с улыбкой, - если придется выбирать между
знанием и вдохновением, ты, парень, выбирай знание. Не прогадаешь.
     Лео продолжал следить за работой своих квадди.  Прамод  управлялся  с
двумя шлангами, по одному в верхних и нижних руках. Он лил и лил  воду  на
морозильник и на зеркало, лед нарастал уже заметно. До сих пор у  него  ни
одна капля не улетела в воздух. Лео вздохнул с облегчением; кажется, можно
не беспокоиться за эту часть работы. Он сделал Прамоду знак  и  ушел.  Его
ждала другая работа, которую не мог поручить никому.
     Лео два раза ошибся, пробираясь к складу токсических веществ, а  ведь
он сам планировал перемонтаж поселка. Не  удивительно,  что  по  пути  ему
повстречалось столько заблудших квадди.
     Склад ядовитых веществ занимал неотапливаемый  модуль.  От  остальных
помещений его отделяла тройная герметичная дверь. Лео встретил там  одного
сварщика из  своей  группы,  работавшего  сейчас  на  перемонтаже.  Парень
выглядел утомленным, на его  смуглом  лице  и  руках  видны  были  красные
полосы, натертые скафандром за долгие часы работы.
     - Как дела, Агба? - спросил его Лео.
     - Хорошо. Эти дурацкие замороженные зажимы сильно нас задерживали, но
мы уже кончаем с ними возиться. А как дела у вас?
     - Пока в порядке. Я пришел за взрывчаткой. Она нам понадобится, -  он
оглядел забитый склад. - Не помнишь, где она может быть?
     - Была здесь, - показал Агба.
     - Господи, - сердце Лео сжалось. - Почему ты говоришь "была"?
     - Потому что мы израсходовали ее, чтоб раскрыть те самые зажимы -  мы
их взрывали.
     - Взрывали? Я же сказал вам - резать!
     - Мы так и делали, но потом Табби сообразил, что малыми  зарядами  их
можно просто сбивать.  Тогда  почти  половину  можно  снова  использовать.
Остальные ломаются, но при резке все бы пропали.
     Агба был очень горд - такое достижение!
     - Но вы же не потратили ВСЮ?
     -  Немного  рассыпали.  Снаружи,  конечно,  -  добавил  Агба,  увидев
испуганный вид Лео. Он протянул ему запечатанную поллитровую флягу.
     - Эта последняя. Я думаю, как раз хватит, чтоб все закончить.
     Лео неожиданно ухватил флягу обеими руками и прижал ее к животу,  как
ребенок любимую игрушку.
     - Она мне нужна! Сейчас дело за взрывчаткой!
     "Мне нужно в десять раз больше..." - пронеслось в голове.
     - Вот жалость, - сказал Агба, невинно глядя на Лео,  -  а  мы  должны
опять резать?
     - Да, - хрипло сказал Лео. - Резать.
     Сейчас он мог взорваться сам.
     Агба с неуверенной улыбкой вышел  и  закрыл  герметичную  дверь.  Лео
ничего не оставалось, как побушевать и успокоиться.
     "Думай, думай, - будоражил себя  Лео.  -  Не  паникуй".  Было  что-то
неуловимое в  его  мозгу,  говорившее,  что  не  все  потеряно,  что  надо
использовать  какие-то  факты  и  факторы...  Увы!  Тщательная   проверка,
пересчет  на  пальцах  (вот   бы   быть   квадди!)   только   подтверждали
безысходность ситуации.
     Для создания зеркала сложной формы в ограниченных  условиях  поселка,
кроме  разных  прокладок,  колец  и  зажимов,  требовалось  три   основных
компонента: ледяной штамп,  титановая  заготовка  и  взрывчатое  вещество.
Последнее объединяет первые два. А  какая  ножка  самая  главная  у  этого
трехногого стула? Конечно, та, которая отсутствует!  А  он-то  думал,  что
легче всего будет со взрывчаткой...
     Огорченный Лео начал систематически обследовать  склад.  Может  быть,
хоть одна фляга по ошибке стоит где-то в другом месте. Увы!  Квадди  очень
добросовестно реализовали свое изобретение. В каждом ящике было только то,
что написано на этикетке - ни больше, ни  меньше.  Агба  даже  только  что
обновил надпись на ящике - "Содержание:  взрывчатка,  тип  В-2,  фляги  по
0,5л. Количество - 0".
     В одном месте Лео буквально наткнулся на  бочку  с  бензином.  Точнее
говоря, целых  шесть  бочек  этого  чертова  бензина,  какими-то  судьбами
попавшие сюда, были прочно закреплены у стены. Бог знает, куда  подевались
остальные сто тонн. Сейчас Лео с удовольствием уступил бы все сто тонн  за
четыре таблетки аспирина. Сто тонн бензина, из которого...
     Обрадованный Лео чуть не воскликнул.  "А-ах!"  Да  ведь  если  бензин
смешать с тетранитрометаном, то получится мощная взрывчатка!
     Конечно, нужно уточнить пропорции, но он знал, что память не подводит
его. Знания и вдохновение - вот наилучшее сочетание!
     Тетранитрометан  хранился  на  случай  крайней   необходимости,   как
резервный источник кислорода в некоторых системах поселка и  на  буксирах.
Он давал больше кислорода из одного  кубического  сантиметра,  чем  жидкий
кислород, и к  тому  же  не  улетучивался  при  нормальных  температуре  и
давлении. Он поступал в высокоусовершенствованной  модификации  -  в  виде
тетранитрометановых свечей, которые при горении ВЫДЕЛЯЛИ кислород. Теперь,
о Боже, если только ТНМ не использован весь кем-то, чтобы надувать  шарики
для  детей  квадди,  или  еще  черт  знает  для   чего   или...   они   же
перерасходовали воздух во время перемонтажа поселка!...
     Задержавшись только для того, чтобы поставить флягу с  взрывчаткой  в
соответствующий ящик и сделать надпись на его этикетке  большими  красными
буквами: ЭТО БЕНЗИН ЛЕО ГРАФА, ЕСЛИ КТО ТРОНЕТ, ОБЛОМАЮ  ВСЕ  РУКИ,  -  он
вылетел из  склада  и  поспешил  к  ближайшему  работающему  компьютерному
терминалу.



                                    15

     Медленно тянулись сумерки. Светящийся свод  неба  постепенно  темнел,
переходя от глубокого бирюзового до густо-синего оттенка. Зажглись звезды.
Сильвер следила за горизонтом по монитору, но ее постоянно  отвлекали  эти
удивительные  переходы  цветов.  Какое  разнообразие  красок!   Пурпурные,
оранжевые, лимонные, зеленые, голубые с кобальтом полосы  окрашивали  небо
на  западе.  С  некоторым  сожалением  Сильвер   переключила   сканер   на
инфракрасный. Теперь  изображение  стало  отчетливее,  но  цвета  казались
грубыми и кричащими по сравнению с природными красками.
     Наконец, она увидела то, чего так ждало ее сердце: в  дальнем  ущелье
появился лендровер. Через минуту он уже мчался, подпрыгивая  по  высохшему
дну озера на максимальной скорости. Мадам Минченко поспешила из  рубки  на
трап. Лендровер с ревом остановился рядом с шаттлом.
     Сильвер в восторге захлопала всеми руками, когда увидела Ти  с  Тони,
сидевшим у него на закорках  точно  так,  как  Лео  носил  ее  на  станции
Пересадки. "Они его забрали! Они его забрали!" Следом шел доктор Минченко.
     Возле входного люка  состоялся  короткий  разговор  между  супругами.
Затем доктор спустился по трапу и, надломив трубку люминофора, укрепил его
на крыше автомобиля. Все вокруг озарилось ярким зеленым  светом.  "Хорошо.
Охранники сразу увидят его", - подумала с облегчением Сильвер.
     Она пересела в кресло второго пилота,  когда  Ти,  шатаясь,  вошел  в
рубку, опустил Тони в кресло инженера и плюхнулся на сиденье рядом с  ней.
Он сдернул одной рукой маску, оставив ее болтаться на шее, а другой  сразу
же ухватился за рычаги.
     - Кто это тут безобразничал на моем корабле?
     Сильвер потянулась назад, чтобы  взглянуть  на  Тони,  который,  тоже
сбросив маску, прилаживал предохранительные ремни.
     - Ты здесь! - она улыбнулась ему.
     Он улыбнулся в ответ.
     - А-до спе-шить. З-ами по-го-ня.
     Его глаза были огромными от боли и от возбуждения, губы распухли.
     - Что случилось с вами? - повернулась она к Ти. - Что с Тони?
     - Это дерьмо Ван Атта обжег ему все во рту своим паяльником, или  как
там эта проклятая штука называется, - угрюмо проговорил Ти, в то время как
его  руки  летали  по  приборной  доске.  Двигатели  ожили,  шаттл   начал
двигаться. Ти включил переговорный микрофон.
     - Доктор Минченко, вы пристегнулись?
     - Еще минутку. Да, да, уже. Поехали!
     - Трудно было? - спросила Сильвер, соскользнув на свое место  и  тоже
прилаживая ремни.
     - Сначала все складывалось удачно. Мы пошли прямо в госпиталь.  Войти
нам никто не помешал. Я думал, что сиделки начнут  спрашивать,  почему  мы
забираем Тони, но Минченко для них - царь и бог. Мы ушли, и я играл все ту
же роль - я только перевозчик, понимаешь. Но на выходе,  как  ты  думаешь,
кого мы встретили? Конечно, этого сукиного сына Ван Атту.
     Сильвер затаила дыхание.
     - Нос к носу столкнулись. Доктор Минченко хотел  остаться  и  врезать
ему как следует за рот Тони. Лучше бы поручил это мне, он все  же  старый,
хотя не хочет это признать. Я утащил его к лендроверу.  Последнее,  что  я
слышал, - Ван Атта бежал и кричал, что нужно вызвать  реактивный  вертолет
охраны. Наверное, уже нашел...
     Ти нервно перебирал кнопки мониторов.
     - Вот черт. Легки на помине.
     Цветной луч выглянул из-за гор, свидетельствуя о появлении вертолета.
     - Ну, теперь они нас не поймают.
     Шаттл  сделал  широкий  круг,  задержался,   двигатели   перешли   от
курлыканья к визгу и реву, белые лучи прожекторов прорезали тьму  впереди.
Ти отпустил тормоза, и корабль прыгнул вперед, пожирая освещенную дорогу с
устрашающим шумом, который мгновенно стих, когда они поднялись  в  воздух.
Ускорение придавило их всех к спинкам кресел.
     - Черт возьми! Этот идиот думает, что он  делает?  -  пробормотал  Ти
сквозь зубы, глядя, как  изображение  вертолета  быстро  увеличивается  на
экране монитора. - Со мной шутки плохи, понял?
     Пилот вертолета попытался  обойти  их  и  прижать  к  земле,  но  ему
пришлось уйти вниз, когда Ти прибавил газу. Рот Ти сжался в  линию,  глаза
заблестели, он подхлестывал свой корабль.
     Они прошли так близко друг от друга, что вертолет можно  было  хорошо
рассмотреть в ярком свете прожекторов. Какое-то  мгновение  Сильвер  могла
даже  видеть  лица  через  прозрачный  фонарь  вертолета  -   белые,   как
замороженные, пятна с темными круглыми дырами глаз и  рта.  Один  из  них,
наверное, пилот, прижал руки к глазам.
     Потом они остались наедине с серебряными звездами.


     Лед и пламя.
     Лео еще раз сам проверил прочность каждого С-образного зажима,  потом
отлетел на несколько метров, чтобы в последний раз окинуть все взглядом  и
оценить результаты своих  усилий.  Рабочая  площадка  находилась  прямо  в
открытом космосе на безопасном расстоянии -  в  нескольких  километрах  от
Д-620 с  перестроенным  поселком  -  величественного  сооружения,  которое
висело над Родэо. Во всяком случае, это хорошо выглядело снаружи, если  не
знать, что внутри, в ужасной спешке, еще продолжается перемонтаж.
     Ледяная оправка в готовом виде имела ширину более трех метров и почти
двухметровую толщину. Ее  неровная  наружная  поверхность  делала  оправку
похожей на осколок ледяного  метеорита.  Другая  сторона  своими  изгибами
точно повторяла окружность вихревого зеркала, с которого ее сняли.
     На эту поверхность  было  уложено  несколько  разных  слоев:  сначала
титановая заготовка, затем слой чистого бензина. Это  Лео  нашел  ему  еще
одно полезное применение -  в  отличие  от  других  жидкостей,  бензин  не
замерзнет и будет служить мягкой прокладкой. Поверх него был уложен тонкий
лист пластика, а затем его драгоценное взрывчатое вещество  -  ТНМ+бензин,
закрытое   толстым   куском   оболочки   модуля.   Все   было    скреплено
многочисленными металлическими стержнями и зажимами.  Ни  дать  ни  взять,
прекрасный слоеный пирог, как на  день  рождения!  Время  зажечь  свечу  и
пожелать  себе  удачи,  не  то  ледяная  оправка  начнет  испаряться   под
солнечными лучами.
     Лео повернулся и, размахивая руками, погнал своих  помощников  квадди
за брошенный модуль, который  притащили  сюда  специально  для  защиты  от
взрывной волны. Вдруг он увидел, что от поселка летит еще один квадди. Лео
подождал минуту и услышал в шлемофоне глухой голос Тони:
     - Прошу прощения, Лео, я, кажется, опоздал. Для меня найдется работа?
     - Тони!
     Довольно трудно обнять одетого в скафандр, но Лео постарался от души.
     - Ты молодец, Тони, успел к самому важному  моменту!  -  взволнованно
сказал Лео. - Я видел, что шаттл пристал недавно.
     Да, в то ужасное мгновение он подумал, что это -  нападение,  которым
угрожал Ван Атта.
     - Я думал, доктор Минченко не разрешит тебе никаких прогулок и  сразу
уложит в лазарет. Как Сильвер? Все в порядке? Может, тебе нужно отдохнуть?
     - У Сильвер все прекрасно. Доктор Минченко ужасно  занят,  а  Клэр  и
Энди спят. Я заглянул, но жаль было их будить.
     - Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо,  сынок?  Твой  голос  звучит
как-то странно.
     - Рот болит. Все остальное в порядке.
     - Ладно. Ты прибыл на торжественное окончание.
     Лео включил двигатель скафандра и взлетел из-за укрытия.
     - Вот что мы здесь имеем. Вон в той коробке  наверху,  как  вишня  на
мороженом в вазочке, заряженный аккумулятор на пару тысяч вольт.  От  него
ток пойдет к запальной нити -  я  просто  разбил  лампочку  накаливания  и
опустил ее волосок в жидкую взрывчатку. А вот  это  -  торчит  на  виду  -
фотоэлемент, мы выдрали его из  автомата,  открывающего  дверь.  Когда  мы
ударим по  нему  вспышкой  оптического  лазера,  включится  все  запальное
устройство.
     - И от электричества произойдет взрыв?
     -  Не  совсем  так.  Очень  высокое  напряжение   буквально   взорвет
проволочку, и, ударная  волна  от  нее  взорвет  смесь  ТНМ+бензин.  Взрыв
прижмет титановую заготовку к ледяной оправке. При этом заготовка передаст
ей весь свой момент движения, так как  у  них  одинаковая  масса.  Готовое
зеркало останется на месте, а лед улетит в  пространство.  Очень  красивое
зрелище. Вот почему мы прячемся за этот модуль... - Он повернулся к  своей
бригаде: - Все готовы?
     - Если вы можете  высовывать  вашу  голову  и  смотреть,  почему  нам
нельзя? - пожаловался Прамод.
     - Мне нужно видеть цель, - сухо объяснил Лео.
     Он тщательно прицелился и минуту медлил, испытывая сильнейшую тревогу
за результат работы. Вдруг что-нибудь пойдет не так? Правда, он  проверял,
перепроверял...  но  теперь  настал  момент,  когда  нужно  отбросить  все
сомнения и действовать. Лео решительно нажал кнопку.
     Яркая беззвучная вспышка. Ледяная оправка взорвалась  тучей  кипящего
пара, обломки брызнули во все стороны. Прекрасное зрелище! Лео  с  усилием
оторвал взгляд и быстро опустился за модуль. Зеленые и красные изображения
плясали в его глазах. Держась за оболочку модуля, он почувствовал, как она
содрогается от ударов. Обломки отскакивали рикошетом и улетали прочь.
     Какое-то время безучастный взгляд Лео был обращен в сторону Родэо.
     - Я боюсь посмотреть, - признался он.
     Прамод выскочил из-за модуля.
     - Оно целое, но кувыркается. Толком не рассмотришь.
     Лео перевел дух и сказал:
     - Пошли, ребята. Посмотрим, что у нас получилось.
     Они окружили свое изделие. Лео  не  мог  пока  назвать  его  вихревым
зеркалом, может быть, оно годится только на металлолом. Квадди  остановили
зеркало  и  стали  измерять  вогнутую   серую   поверхность   принесенными
приборами.
     - Трещин нет, Лео, - сказал Прамод.  -  Местами  есть  утолщения,  но
утончений нет.
     - Утолщения мы удалим при окончательной доводке и полировке  лазером,
а вот если тонко, тогда ничем не помочь. Лучше уж утолщения.
     Бобби водила по всем  направлениям  на  зеркале  оптическим  лазером,
цифры мелькали на маленьком индикаторе.
     - Все в пределах допустимых ошибок! Все правильно! Получилось!
     Лео  будто  оттаял  внутри.  Он  устало  вздохнул  долгим  счастливым
вздохом.
     - Ну, ребята, теперь давайте перенесем его назад в... Сколько времени
мы будем называть это "Д-620 и Перестроенный поселок"?
     - Давно пора дать ему название, - согласился Тони.
     - Так как мы его назовем?
     Много названий пронеслось в мозгу Лео:  "Ковчег  -  Звезда  Свободы",
"Безрассудство Графа"...
     - Дом, - сказал просто Тони. - Пошли домой, Лео.
     "Дом". Лео несколько раз повторил, как бы пробуя имя на вкус. На вкус
оно было хорошим. Прамод утвердительно кивнул, а Бобби  приложила  верхнюю
руку к шлему, салютуя новому имени.
     Лео прикрыл  глаза.  Наверное,  что-то  едкое  попало  в  воздух  его
скафандра и вызвало слезы. Он почувствовал, как сильно забилось сердце.
     - Да, ребята, давайте унесем вихревое зеркало в наш Дом.


     Брюс Ван  Атта  задержался  в  коридоре  перед  кабинетом  Челопин  в
Шаттлпорте Три, чтобы отдышаться и овладеть собой. У  него  так  кололо  в
боку, что он не удивился бы, узнав, что заполучил после всего  этого  язву
желудка. Фиаско на  дне  сухого  озера  приводило  его  в  ярость.  Идиоты
подчиненные всегда вредят ему.
     Чисто случайно, вернувшись домой, чтобы принять  долгожданный  душ  и
немного поспать, он проснулся по нужде и позвонил в Шаттлпорт  Три.  Иначе
они даже не сообщили бы ему  о  посадке  шаттла!  Предвидя  следующий  шаг
Графа, он кое-как натянул одежду и помчался в госпиталь. Если бы  прибежал
хоть на минуту раньше, он бы не выпустил Минченко.
     Брюс уже  пропесочил  пилота,  негодяя  и  труса,  который  не  сумел
посадить взлетающий шаттл, и вообще полз на своем вертолете, как черепаха,
и не успел на озеро вовремя. Побагровевший пилот сжал челюсти и  кулаки  и
не сказал ни слова, несомненно, от стыда.  Но  главная  неудача  находится
гораздо выше, за этой очень официальной  дверью.  Он  со  злостью  надавил
кнопку, и дверь скользнула в сторону.
     Челопин, капитан  Баннерджи  и  доктор  Еи  склонились  над  дисплеем
компьютера. Капитан Баннерджи как раз держал палец  на  какой-то  точке  и
говорил Еи:
     - Можем здесь. Но какое  сопротивление  они  могут  оказать,  как  вы
думаете?
     - Вы, конечно, перепугаете их, - сказала Еи.
     - Гм... Я не сумасшедший, чтоб  посылать  подчиненных  со  станнерами
против отчаявшихся людей, у которых есть намного более опасное  оружие.  А
как обстоит дело с этими, так называемыми, заложниками?
     - Благодаря вам, - проворчал Ван  Атта,  -  соотношение  стало  пять:
ноль. Они похитили Тони, чтоб их  черти  взяли.  Почему  вы  не  поставили
охрану круглосуточно на все двадцать семь часов вокруг этого квадди, как я
вам сказал? Надо было так же охранять мадам Минченко.
     Челопин подняла голову и посмотрела  на  него  ничего  не  выражающим
взглядом:
     - Мистер Ван Атта, вы  совершенно  не  имеете  представления  о  том,
какими  силами  я  здесь  располагаю.  В  охране  всего  десять   человек,
работающих в три смены семь дней в неделю.
     - Плюс десять человек в каждом из двух остальных  шаттлпортов.  Итого
тридцать. Если их хорошо вооружить, то это будет мощная ударная сила.
     - Я уже попросила шесть человек из других портов  для  работы  здесь,
потому что вся наша группа занята событиями с квадди.
     - Отчего вы не забрали всех?
     - Мистер Ван Атта, на Родэо большое производство, но очень  маленький
город. У нас здесь работает всего около десяти тысяч человек и еще столько
же независимых, но работающих на "Галак-Тэк".  Моя  служба  охраны  -  это
полиция, а не армия. Они должны выполнять присущие им функции, следить  за
порядком, заниматься поиском и спасением людей, нести пожарную службу.
     - Проклятье! И плюс ко всему еще я с Тони! Почему вы не погнались  за
ними сразу, чтобы захватить поселок?
     - У меня было восемь человек, готовых вылететь на орбиту,  -  сказала
Челопин, - когда вы меня уверяли, что ваши квадди будут нам  помогать.  Но
они же этого не подтвердили. Они молчат. Потом мы обнаружили наш  грузовой
шаттл, летящий сюда, и отправили людей, чтоб захватить его  -  сначала  на
автомобиле, а потом вы прибежали сюда, требуя вылета вертолета.
     - Так соберите всех людей и пошлите на орбиту, черт побери!
     - Во-первых,  из-за  вас  трое  уже  остались  на  озере,  -  заметил
Баннерджи. - Сержант Форс только что доложил, что их машина  сожжена.  Они
возвращаются в  лендровере,  оставленном  доктором  Минченко.  Пройдет  не
меньше часа, пока они  доедут.  Во-вторых,  как  указывала  несколько  раз
доктор Еи, мы еще не получили распоряжения применить тяжелое вооружение.
     - Да вы просто обязаны преследовать преступников.  Это,  -  Ван  Атта
указал вверх, подразумевая поселок, - большая кража. И еще не  забудьте  -
они ранили служащего "Галак-Тэк"!
     - Я учитываю этот факт, - пробормотал Баннерджи.
     - Но поскольку мы  запросили  штаб-квартиру  о  разрешении  применить
силу, мы теперь обязаны ждать ответа, - сказала Еи. -  Что,  если  они  не
дадут разрешения?
     Ван Атта сузил глаза и сердито глянул на нее:
     - Я знал, не нужно было запрашивать начальство. Это вы уговорили  нас
тогда,  черт  вас  возьми.  Они  бы  проглотили  любое  объяснение   после
совершившегося факта, какое бы мы им ни представили, и были бы этому рады.
А теперь... - он покачал головой, сокрушаясь. - Но ведь  есть  возможность
набрать других людей. Можно использовать персонал поселка для  наступления
под руководством сил охраны.
     - Они разбрелись по всей Родэо, - заметила Еи. -  Большинство  просто
сидят дома.
     - Нельзя,  -  веско  заявил  Баннерджи.  -  Вы  представляете,  какую
ответственность перед законом будет нести служба Охраны?
     - Так дайте им возможность действовать самостоятельно, на свой  страх
и риск!
     С настольного пульта Челопин послышался сигнал, прервавший Ван  Атту.
На экране появилось лицо связиста.
     - Администратор Челопин? Говорит Центр Связи. Вы просили сообщать вам
обо всех изменениях на орбите. Они, кажется, гм, собираются уходить.
     - Покажите их, - сказала Челопин.
     Связист снова  включил  плоское  изображение  со  спутника.  Д-620  с
поселком заняли половину экрана. Там горели все огни. Было видно,  что  на
двух рукавах Д-620 к обычным двигателям были добавлены еще четыре  больших
реактивных из тех, которыми квадди  раньше  выталкивали  с  орбиты  связки
грузовых контейнеров. Ван Атта с ужасом  увидел,  что  все  двигатели  уже
работают, отбрасывая назад выхлопными струями  подвернувшийся  космический
мусор. Гигантский корабль медленно пришел в движение.
     Доктор Еи смотрела, прижав руки к груди, ее глаза  странно  блестели.
Ван Атта чуть не плакал от злости.
     - Вы видите, - голос его прерывался, -  вы  видите,  к  чему  привели
бесконечные проволочки? Они УХОДЯТ!
     - О, еще нет, - промурлыкала Еи. - Еще пройдет дня  два,  прежде  чем
они доберутся до червячной дыры. Пока еще нет оснований для паники, -  она
взглянула на Ван Атту и продолжала почти гипнотически успокаивающим тоном.
- Вы ужасно устали, конечно, как и мы  все.  Усталость  часто  приводит  к
ошибочным суждениям. Вам нужно отдохнуть, поспать немножко...
     Его руки сжались. Ему хотелось  тут  же  задушить  ее.  Администратор
шаттлпорта и этот идиот Баннерджи кивали головами,  видимо,  соглашаясь  с
ней.
     Неясное ворчание вырвалось из горла Ван Атта.
     "Каждая минута ожидания  только  увеличивает  опасность,  увеличивает
риск, усложняет дело..."
     У них у всех были одинаково безразличные лица. Но его не проведешь за
нос, он сразу разобрался, что они спелись и не хотят помогать ему.  Тысяча
чертей им в печенку! Он подозрительно глянул на Еи. Это  она  связала  ему
руки своей рассудительностью. Если бы Еи и все, такие как она, имели силу,
нигде нельзя было бы никого пристрелить, и в мире воцарился бы хаос.
     Он пробормотал что-то неразборчивое, повернулся на каблуках и ушел.


     Клэр проснулась,  но  не  открывала  глаза,  уютно  чувствуя  себя  в
спальном мешке. Усталость, навалившаяся в конце последней смены,  медленно
покидала ее. Энди не шевелился. Это хорошо. Пеленки, наверное, еще  сухие.
Через десять минут она разбудит  его,  и  они  займутся  друг  другом.  Он
высосет молоко  из  ее  набухших  грудей,  а  она  с  удовольствием  будет
наблюдать, как его пустой  животик  наполняется  теплым  маминым  молоком.
"Мамам нужны детки, деткам нужны мамы, - думала она сонно. -  Все  в  этом
мире связано... Два человечка  в  одной  биологической  системе...  Квадди
вместе  в  технологической  системе  поселка...  Каждый  зависит  от  всех
остальных... Все зависят от каждого.
     И  от  моей  работы  тоже.  Что  надо  сделать  сегодня?  Ящики   для
проращивания, трубы... Нет, сегодня я не буду таскать трубы, сегодня  день
Ускорения".
     Ее глаза широко открылись и загорелись радостью.
     - Тони, - задохнулась она, - ты давно уже здесь?
     - Смотрю на тебя уже пятнадцать минут. Ты такая хорошенькая  во  сне.
Можно к тебе?
     Он висел в воздухе снова в знакомой рубашке и шортах, глядя на нее  в
полумраке комнаты.
     - Как-нибудь привяжись, скоро начнется ускорение.
     - Уже?..
     Клэр освободила место для него, их руки сплелись, она прильнула к его
лицу. Повязка на животе не испугала ее.
     - Ты уже выздоровел?
     - Да, здоров, - он счастливо вздохнул. -  Когда  я  лежал  там  в  их
госпитале, то и думать не мог, что кто-нибудь придет за мной. Это же  было
очень опасно. Стоило ли так рисковать!
     Он зарылся носом в ее волосы.
     - Конечно, было опасно. Но мы же не могли оставить тебя. Мы,  квадди,
должны держаться вместе. - Она уже совсем проснулась  и  наслаждалась  его
присутствием. - Если бы мы потеряли тебя, это  ослабило  бы  нас,  говорил
Лео. И не только генетически. Теперь мы составляем  народ.  Мы  не  просто
Клэр и Тони, Сильвер и Сигджи и Энди. Я думаю, это то,  что  Лео  называет
синергетика, объединенная энергия. Мы теперь нечто синергетическое.
     Странная вибрация пробежала по  стенам  комнаты.  Клэр  потянулась  к
люльке, забрала Энди и прижала его к себе верхними руками. Ее нижние  руки
все еще обнимали Тони. Энди  пискнул,  почмокал  губами  и  снова  заснул.
Медленно, осторожно, что-то начало прижимать ее лопатки к стене.
     - Мы отправляемся в путь, - прошептала она. - Он двинулся...
     - Как он нас сблизил!
     Они крепче прижались друг к другу.
     - Я так хотел быть с вами в этот момент.
     Она  отдалась  мягкому  воздействию  ускорения,  стена   поддерживала
голову, Энди лежал на ее груди. Что-то звякнуло  в  буфете,  она  проверит
потом.
     -  Хорошо  так  путешествовать,  -  вздохнул  Тони,  -  не  нужно  ни
укладываться, ни грузиться...
     - А странно, что мы будем жить  без  "Галак-Тэк".  Мы  сами,  квадди,
только мы. Как подумаю, в каком мире придется жить Энди...
     - Я думаю, что у нас будет лучше, - трезво сказал Тони. - Лучше,  чем
у нижних с их оружием, понимаешь? Свобода. Правда, - он покачал головой, -
у нас это будет по-другому.


     Конечно, нечего было и думать о предложении Еи поспать.  Мрачный  Ван
Атта пошел не домой, а в свой офис,  где  не  был  уже  недели  две.  Была
полночь по времени Шаттлпорта Три, его секретаря не было. Так  лучше.  При
плохом настроении как раз приятно побыть одному.
     Просидев минут двадцать в сумерках и  бормоча  что-то  про  себя,  он
решил просмотреть собравшуюся электронную почту. Рутинная работа в конторе
шла своим чередом и в эти две недели,  но  события  последних  двух  дней,
конечно, перевернули все основы. Пожалуй, привычная работа успокоит его, и
он сможет уснуть.
     Устаревшие напоминания, просроченные запросы,  бесполезные  отчеты  о
ненужной работе, сообщение о том, что бараки для квадди готовы (он отметил
это с угрюмой усмешкой; еще надо поймать каких-нибудь квадди для заселения
этих бараков) с перерасходом средств на 15%, инструкции из штаб-квартиры о
свертывании Проекта Кая, непрошенный совет по спасению и перераспределению
частей поселка...
     Ван Атта вдруг остановился и вернул назад два кадра на  своем  видео.
Что там было?
     "А  также:  Постэмбриональные   экспериментальные   культуры   ткани.
Количество:  1000.  Способ  ликвидации:  сожжение  по  Стандарту  ИГС  для
биолабораторий".
     Он проверил, кто прислал это распоряжение. Нет, оно пришло  не  через
контору  Апмад,  как  он  сначала  предположил.  Оно  пришло  из   главной
бухгалтерии,  из  отдела   инвентаризации.   Это   была   часть   длинного
компьютерного списка, включающего указания для разных лабораторий.  Приказ
был   подписан   каким-то   неизвестным   средним    начальником    отдела
инвентаризации на Земле.
     - Черт возьми, - выругался Ван Атта. -  Похоже,  что  этот  дурак  не
знает, ЧТО ТАКОЕ квадди.
     Приказ был подписан несколько недель тому назад.
     Он перечитал вводный параграф документа.
     "Глава Проекта должен предусмотреть закрытие его в  кратчайший  срок.
Желательно  как  можно  быстрее  высвободить  персонал   для   определения
работникам новых назначений. Вам предоставляется право  временно  получать
из соседних отделений материалы  и  персонал  необходимые  для  завершения
работ по закрытию до 6/1".
     Его губы  раздвинула  торжествующая  усмешка.  Он  аккуратно  перевел
запись на дискету, осторожно вынул  ее,  положил  в  карман  и  отправился
искать Челопин. Он надеялся вытащить ее из постели.



                                    16

     - Вы что,  еще  не  управились  там?  -  прозвучал  громкий  голос  в
шлемофоне Лео.
     - Еще один последний шов, Ти,  -  ответил  Лео.  -  Проверь  еще  раз
направление. Тони.
     Тони помахал рукой, показывая, что понял, и провел оптическим лазером
вдоль линии, по которой пройдет луч электронной сварки.
     - Давай, Прамод, - позвал он, отодвигаясь в сторону.
     Сварочный  аппарат  пошел  по  намеченной  линии,  прикрепляя  фланец
последнего  зажима  для  нового  вихревого  зеркала.  Сигнал  на  верхушке
аппарата переливался от зеленого до красного. Он  погас,  и  Прамод  убрал
аппарат в сторону. Вслед  за  ним  подплыла  Бобби,  чтобы  проверить  шов
ультразвуковым дефектоскопом.
     - Все в порядке, Лео. Будет держать.
     - Хорошо. Уберите тут и вносите зеркало.
     Все торопились. Через несколько  минут  зеркало  было  установлено  в
специальных изолирующих зажимах и проверена точность его установки.
     - Ладно, ребята, мы уйдем, а Ти пусть проведет испытание на дым.
     - Испытание на дым? - донесся голос Ти по связи. - Что это значит?  Я
думал, вам нужна десятипроцентная мощность.
     - Это старинный  и  почетный  термин  для  последнего  шага  в  любом
техническом проекте, - пояснил Лео. - Включите и посмотрите, не  дымит  ли
где-нибудь.
     - А-а! Мог бы и сам я догадаться. Очень уж по-научному.
     -  Практика  работы  -  вот  окончательное  испытание.  Но  повышайте
нагрузку медленно, ладно? Действуйте осторожно. Это же деликатная леди.
     - Вы об этом говорите уже в восьмой или десятый раз, Лео.  Эта  штука
соответствует стандарту, или как?
     - По  стандарту,  по  крайней  мере,  с  поверхности,  но  внутреннюю
кристаллическую  структуру  Титана   не   так   просто   воспроизвести   в
ненормальных условиях.
     - Так по стандарту, или нет? Я не хочу, чтобы тысяча человек прыгнули
отсюда прямо в могилу. Особенно, если и я в их числе.
     - По стандарту, - проговорил с трудом Лео, - но,  прошу,  пожалуйста,
не пришпоривать! Поберегите мое кровяное давление.
     Ти  пробормотал  что-то;  кажется,  это  было  -  "еще  об  этом  мне
заботиться", но Лео не был уверен. Он не стал переспрашивать.
     Лео  с  бригадой,  собрав  оборудование,   отлетели   на   безопасное
расстояние, газуя реактивными двигателями. Они висели над Домом метров  на
сто выше. Здесь, на расстоянии часа пути от точки Прыжка, свет Солнца  был
резкий, но слабый. Оно светило намного сильнее, чем  самая  яркая  звезда,
но, конечно, не грело их так, как на орбите Родэо.
     Лео воспользовался моментом, чтобы взглянуть со стороны на  собранный
из кусков корабль-колонию. Больше ста  модулей  были  связаны  в  блоки  и
расположены параллельно оси  корабля,  выполняя  (более  или  менее)  свои
бывшие функции. Черт возьми, сооружение  выглядело  почти  совершенным,  в
своем роде, безумно-функциональным. Оно немного  напоминало  Лео  пугающее
безобразие старых  космических  кораблей  двадцатого  и  двадцать  первого
столетий.
     Удивительно, но сооружение с честью выдержало  двухдневное  испытание
ускорением и замедлением. Очень многие мелочи внутри еще не были приведены
в порядок. Младшие квадди храбро  ползали  везде,  наводя  чистоту.  Отдел
питания умудрялся всех кормить хоть чем-нибудь, хотя меню бывало не совсем
удачным. Усилиями оставшегося с ними добровольца - молодого  бригадира  из
Отдела воздушных систем и его бригады квадди все неполадки устранялись  на
ходу; для этого не пришлось прерывать  ускорение.  Несмотря  на  убеждение
Лео, что даже краткая  остановка  может  стоить  жизни  им  всем,  он  сам
довольно часто хотел иметь возможность еще  поработать  над  окончательной
доводкой зеркала.
     - Ну, не видно дыма? - прозвучал в шлемофоне голос Ти.
     - Нет.
     - Ну, так вот, друзья, убирайтесь-ка  подобру-поздорову  вовнутрь  и,
если сможете поддерживать Лео под бока, я прошу вас пожаловать в командную
рубку.
     Что-то в его голосе насторожило Лео.
     - Что там еще?
     - Я вижу корабль охраны, приближающийся к нам от  Родэо.  Ваш  старый
кореш Ван Атта летит сюда и приказывает нам остановиться и  отказаться  от
попыток сопротивления. Боюсь, что осталось мало времени.
     - Вы не отвечаете, надеюсь.
     - Да, конечно. Но  это  не  мешает  мне  слушать.  Много  болтают  на
станции, но меня их болтовня не волнует, а вот  Ван  Атта...  гм...  плохо
переносит разочарование.
     - Кипит, наверное?
     - Через край. Я думаю, шаттл охраны снабжен оружием. И движется он  в
нормальном пространстве намного быстрее, чем наш монстр.  Хотя  их  оружие
классифицируется  как  "легкое",  это  не  значит,  что  можно   безопасно
подставлять им свои бока. Я, пожалуй, сейчас и совершу  Прыжок,  ДО  ТОГО,
как они приблизятся к нам.
     - Все понял.
     Лео рукой показал своей бригаде на входной люк раздевалки.
     Раньше Лео продумывал десятки способов защиты, в том числе -  мощными
лучевыми сварочными аппаратами и минами, на случай столкновения  с  людьми
из "Галак-Тэк", которые попытались бы отобрать у них поселок, но  все  его
время  было  занято  зеркалом.  В  результате,  сейчас  они  могли  быстро
приготовить только аппараты лучевой сварки,  но  ими  нельзя  пользоваться
внутри, если дело дойдет до абордажных схваток. Лео сразу представил себе,
что в пылу сражения кто-нибудь направит луч на стенку, за  которой  модуль
детских яслей, и прожжет его.  В  рукопашном  бою  в  невесомости  квадди,
наверное, имели бы преимущество, но такое оружие опаснее  для  защитников,
чем для атакующих. Все зависело от того, какую атаку предпримет Ван  Атта,
а Лео не хотел отдавать ему инициативу.


     Ван Атта выругался в микрофон и ударил кулаком по кнопке "Выкл.".  За
предыдущие часы он уже выложил весь свой запас  брани  и  чувствовал,  что
повторяется. Брюс отвернулся от пульта связи и осмотрелся.
     В командной рубке полицейского шаттла все шло своим чередом. Пилот  и
его дублер были заняты своей работой. Капитан Баннерджи сидел за оружейным
пультом, а доктор Еи, не  сумевшая  увильнуть  от  участия  в  карательной
экспедиции, - в кресле бортинженера.
     - Ну, что, - спросил Ван Атта, - лазеры уже достанут?
     Баннерджи проверил показания приборов:
     - Нет, еще далековато.
     - Пожалуйста, дайте мне поговорить с ними еще раз  -  сказала  доктор
Еи.
     - Даже если они ненавидят ваш голос в два раза меньше, чем  мой,  они
вам не ответят, - отрезал Ван Атта. - Вы потратили долгие часы на беседы с
ними, но, посмотрите, они НЕ ХОТЯТ СЛУШАТЬ. Хватит психологии, Еи!
     Сержант Форс просунул голову из заднего отделения, где,  кроме  него,
находилось еще двадцать шесть охранников "Галак-Тэк".
     - Ну как, капитан? Нам уже пора влезать в скафандры,  чтобы  идти  на
абордаж?
     Баннерджи вздернул бровь и посмотрел на Ван Атту:
     - Ваше последнее слово, мистер Ван Атта. Все сценарии не годны?
     - Бейте прямо по этому дерьму!
     Ван Атта кивнул на экран, но там была  только  серая  пустота,  а  из
динамика неслись свист и завывания.
     -  Как  только  подойдем,  начинайте  стрелять.  Сразу  же   разбейте
генераторы Неклина, потом реактивные  двигатели,  если  сможете.  А  потом
прорежем дыру в обшивке, войдем и очистим от них все.
     Сержант Форс деликатно кашлянул и сказал:
     - Вы говорили, что там на борту  целая  тысяча  этих  мутантов,  так,
мистер  Ван  Атта?  А  как  насчет  такого  варианта  -  чтобы  мы  просто
перепрыгнули туда и  подцепили  их  на  буксир?  Потом  можно  отвести  их
корабль, куда вам угодно. Может, будет немножко удобнее... гм, погулять по
палубе, вместо того чтобы забираться внутрь.
     - Жалуйтесь Челопин. Это она мешала привлечь  дополнительную  помощь,
кроме охраны. Но эти мутанты не так  страшны,  вам  кажется.  Господи,  да
половина из них дети моложе двенадцати лет! Вы можете без опаски  войти  и
глушить там все, что движется. С каким количеством пятилетних  девочек  вы
способны управиться, а, сержант?
     - Не знаю, сэр. - Форс побледнел. - Я никогда  не  представлял  себе,
что буду драться с пятилетними девочками.
     Баннерджи побарабанил пальцами по оружейному пульту:
     - А та девушка с ребенком, которую  я  тогда  чуть  не  застрелил  на
складе, она тоже там на борту, доктор Еи?
     - Клэр? Да, - ответила она ровным тоном.
     - Вот как? - Баннерджи отвел глаза и заерзал на своем сиденье под  ее
внимательным взглядом.
     - Будем надеяться, что на этот раз вы прицелитесь получше, капитан, -
сказал Ван Атта.
     Баннерджи вывел на экране компьютера типовую схему супергрузовика.
     - Вы, конечно, понимаете, - медленно сказал он, - что в ход  операции
могут вмешаться непредвиденные факторы. Очень может быть, что  мы  пробьем
дыры в модулях с людьми, когда будем стрелять по генераторам Неклина.
     - Ну и хорошо, - сказал  Ван  Атта  и,  когда  Баннерджи  поморщился,
нетерпеливо добавил. - Неужели вам  не  ясно,  капитан,  что  квадди  сами
обрекли себя на  уничтожение,  став  преступниками.  Это  все  равно,  что
застрелить убегающего грабителя. Да и вообще - не разбив яиц, не  сделаешь
омлет.
     Доктор Еи крепко потерла лицо.
     - Великий Кришна,  -  простонала  она,  наградив  Ван  Атту  странной
улыбкой. - Удивляюсь, как вы можете говорить  такие  вещи?  Я  бы  все  же
попыталась добиться соглашения.
     - Если бы вы лучше работали, - ощетинился Ван Атта, - нам не пришлось
бы разбивать теперь яйца. Мы могли  запросто  сварить  их  в  скорлупе  на
Родэо. Я, конечно, доложу обо всем начальству, можете мне поверить.  Но  я
не желаю больше терять время на споры с  вами.  У  меня  и  так  есть  все
необходимые полномочия.
     - Которых вы мне не предъявили.
     - Челопин и капитан Баннерджи видели их. А  вам  следует  подумать  и
сделать для себя выводы, Еи.
     Она промолчала, только иронично кивнула, показав, что поняла  угрозу.
Но все же его слова подействовали; скрестив руки и откинувшись назад  она,
по-видимому, замолчала окончательно. "И слава Богу", - подумал Ван Атта.
     - Одевайтесь, Форс, - сказал он.


     Рубка Д-620 была полна народу. Надо всем царил Ти в главном кресле  и
с большим шлемом на голове. Сильвер занималась связью, а Лео решил, что он
должен  занять  пост  главного  инженера.  Хотя,  возможно,   сейчас   его
официальный титул  должен  быть  -  Главный  Воин  Корабля.  Внутренне  он
предельно сосредоточился. Все вело к одному-единственному  -  нужно  уйти,
чтобы никогда не возвращаться.
     - Шаттл охраны прекратил передачи, - доложила Сильвер.
     - Вот и отлично, - сказал Ти. - Теперь можешь опять включить звук.
     - Хорошего тут мало, - возразил Лео. - Если они  перестали  говорить,
то, вероятно, готовятся открыть огонь.
     И было уже слишком  поздно,  слишком  близко  к  точке  Прыжка,  чтоб
вывести наружу команду с лазерами и стрелять в ответ.
     Рот Ти сжался, он закрыл глаза. Максимальное ускорение бросило  Д-620
вперед, как копье.
     Лео наблюдал за монитором:
     - Они сближаются с нами на дистанцию выстрела.
     После минутной паузы он добавил:
     - Они уже на расстоянии выстрела.
     Ти вскрикнул и сдернул с головы шлем:
     - Даю энергию на поле Неклина.
     - Осторожно, осторожно, - закричал Лео. - Мое вихревое зеркало!
     Рука Сильвер нашла руку Лео. Его охватило желание просить прощения  у
Сильвер, у всех квадди, у Бога, он не знал, у кого еще. "Это я привел  вас
к этому ужасу, я виноват..."
     - Если ты включишь связь, Сильвер, - сказал он в отчаянии, -  мы  еще
успеем сдаться, покориться.
     - Никогда! - сказала Сильвер. Она крепче сжала  руку,  и  ее  голубые
глаза встретили его взгляд.
     - Я делаю этот выбор за нас всех, не только за себя. Мы летим.
     Лео сжал зубы и кивнул. Кровь глухо стучала в  висках.  Шаттл  охраны
вырастал на экране монитора.
     - Почему они не стреляют? - спросила Сильвер.


     - Огонь! - приказал Ван Атта.
     Яркая схема на экране компьютера Баннерджи сдвигалась  к  оси,  цифры
мелькали, сигнальные точки сходились в одну. Краем глаза Ван Атта заметил,
что кресло доктора Еи опустело. "Наверное, скрылась в туалете. Такая  доза
реальной жизни, реальных действий, слишком велика для нее. Она  вроде  тех
хитрых политиков, которые разговорами доводят людей до беды,  и  исчезают,
когда вокруг начинают стрелять..." - подумал Ван Атта.
     -  Огонь,  огонь!  -  повторил  он,  обращаясь  к  Баннерджи,   когда
индикаторы лазерных дальномеров сошлись на цели.
     Рука Баннерджи протянулась к кнопке, но вдруг расслабилась.
     - У вас есть письменное распоряжение  на  эту  акцию?  -  спросил  он
вдруг.
     - Какое еще распоряжение?
     -  Письменный  приказ.  Я   вспомнил,   что   формально   это   можно
рассматривать как акт уничтожения опасных  отходов.  Для  этого  требуется
приказ с тремя подписями:  вашей,  как  лица  потребовавшего  уничтожения,
моего начальника - администратора  Челопин  и  начальника  Отдела  опасных
отходов.
     - Челопин передала вас мне. Это официально, капитан.
     - Но это не все. Начальник Отдела опасных отходов, Лори Гомпф, сейчас
на Родэо. У вас нет ее разрешения. Приказ не имеет силы. Сожалею, сэр.
     Баннерджи отодвинулся от оружейного  пульта,  плюхнулся  в  пустующее
кресло инженера и скрестил руки на груди.
     - Кроме того, нужно также уведомить Отдел по защите окружающей среды.
     - Это бунт! - завопил Ван Атта.
     - Нет, это не бунт, - с совершеннейшим почтением возразил  Баннерджи.
- Я выполняю инструкции.
     Ван Атта, покраснев  от  ярости,  уставился  на  Баннерджи,  потом  с
проклятьем кинулся к оружейному пульту и снова вывел  цель  на  экран.  Он
понял, что придется делать все самому. Волнуясь, он  судорожно  припоминал
технические  параметры  супергрузовиков  класса  Д.  В  какое  место  этой
громадины нужно ударить, чтоб не только вывести из строя генераторы, но  и
сразу полностью взорвать реактивные двигатели?
     Это действительно кремация, не больше.  А  смерть  четырех  или  пяти
нижних, находящихся на борту, можно, в случае необходимости,  взвалить  на
Баннерджи. "...Я старался, мадам... если бы он выполнил свой долг,  как  я
этого требовал сначала..."
     Схема повернулась на  дисплее.  Конечно,  должна  быть  такая  точка,
обязательно. Вот их две. Если он попадет одновременно в управляющее  звено
и в трубы охлаждения, начнется неуправляемая реакция и в результате - все!
Когда утихнут страсти, Апмад  расцелует  его.  Как  героического  доктора,
единолично остановившего распространение ужасной генетической  мерзости  в
галактике...
     Сигнал наводки подходил к цели. Потная рука Ван Атты легла на  кнопку
включения огня. Сейчас... сейчас...
     - Вы что хотите тем самым сделать, доктор Еи?  -  непонимающим  тоном
спросил Баннерджи.
     - Применить психологию.
     Ван Атте  показалось,  что  его  затылок  треснул  и  с  дикой  болью
взорвался. Он упал вперед, ткнулся подбородком в  консоль  пульта,  и  его
программа стрельбы  превратилась  в  мешанину  разноцветного  конфетти  на
экране. Он увидел звезды внутри шаттла, расплывающиеся пурпурные и зеленые
пятна... Задыхаясь, он выпрямился.
     - Доктор Еи, - заметил Баннерджи, - если вы пытаетесь убить человека,
надо бить значительно сильнее.
     Еи в ужасе отпрянула, когда Ван Атта поднялся со своего сиденья.
     - Я не хотела убивать его...
     - А почему бы нет? - пробурчал тихонько Баннерджи.
     Ван Атта яростно ухватил двумя руками ее  кисть  и  вырвал  увесистый
гаечный ключ, который она сжимала.
     - Вы можете хоть что-нибудь сделать так, как надо? - прорычал он.
     Она задыхалась и плакала. Форс, в скафандре, но еще без шлема,  снова
просунул голову из заднего отделения.
     - Какого черта тут у вас происходит?
     Ван Атта толкнул Еи к нему, так как Баннерджи, скорчившийся в кресле,
очевидно, не заслуживал доверия.
     - Держите эту чокнутую суку:  она  только  что  пыталась  убить  меня
гаечным ключом.
     - Еи сказала мне, что ей нужно отрегулировать  сиденье.  Или  она  не
произнесла слово "сиденье"? - невинным голосом заметил Форс.
     Но он взял ее за руки. Еи почти не сопротивлялась.
     Шипя как змея, Ван  Атта  снова  бросился  к  оружейному  пульту.  Он
наладил программу нахождения цели, включил ее и вывел на экран изображение
Д-620 от  наружных  сканеров.  Холодный  дальний  солнечный  свет  окрасил
серебром всю конструкцию. Линии сходились, беря ее в цель.
     Д-620 уже колыхался, поворачивался, исчезал.
     Когда включились лазеры, пики огня ударили в пустое пространство.
     - Они ушли! Они все-таки ушли...
     Еи захихикала.


     Лео свободно висел в ремнях над креслом, радость переполняла его.
     - Мы победили!
     Ти  смахнул  шлем  и  тоже  расслабился,  лицо  его   было   бледное,
осунувшееся - Прыжки истощают пилотов. У  Лео  дрожали  все  внутренности,
казалось, что его вывернули наизнанку, но все это быстро проходило.
     - Ваше зеркало получилось по стандарту, Лео, - слабым голосом  сказал
Ти.
     - Похоже. Я боялся, что оно взорвется при полной нагрузке.
     Ти даже рассердился:
     -  Этого  вы  не  сказали  раньше.  Я   считал,   что   вы   надежный
инженер-испытатель.
     - Ну, подумайте, я ведь никогда такие зеркала раньше не делал. Вообще
никогда не знаешь всего наверняка. Только хочешь сделать хорошо.
     Он сел прямо, стараясь собрать разбегающиеся мысли.
     - Ну вот, мы здесь.  Мы  этого  добились.  А  что  там,  снаружи?  Не
поврежден ли поселок? Сильвер, попробуй получить картинку.
     Она тоже была бледна.
     - Боже мой, - моргнула она, - значит, это был  Прыжок.  Как  будто  в
одну секунду сжались шесть часов действия наркотика доктора  Еи.  Ух,  нам
придется еще переживать такое?
     - Надеюсь, что да.
     Лео освободился от ремней и подплыл к ней, чтобы помочь и  посмотреть
на экраны. Пространство вокруг  них  было  пустынно  и  спокойно.  Тайное,
мучительно  переживаемое  Лео  опасение,  что  Прыжок  может   завершиться
разрушительной военной акцией, не оправдалось. Но, стоп - какой-то корабль
приближался  к  ним.  Не  коммерческий  корабль,  а  что-то  и  официально
опасное...
     - Это, наверное, что-то вроде полицейского  корабля  с  Ориента-4,  -
догадался Сильвер. - Мы что, попались?
     - Несомненно, - раздался голос доктора Минченко, вплывающего в рубку,
- "Галак-Тэк" этого дела так не  оставит.  Сделайте  нам  всем  одолжение,
Граф, и предоставьте мне возможность поговорить с ними.
     Он оттолкнул Лео и Сильвер в сторону и подплыл к пульту связи.
     - Министр здравоохранения Ориента-4, к  счастью,  мой  коллега.  Хотя
этот пост не имеет большого политического значения, но он может  послужить
каналом связи с высшими должностными лицами. Если я смогу связаться с ним,
нам будет намного легче разговаривать со всякими сержантами полиции и даже
с военными, - глаза  Минченко  заблестели.  -  Пока  еще  отношения  между
"Галак-Тэк" и Ориент-4 неплохие, но  что  бы  ни  требовала  компания,  мы
сможем выставить протест... Пойти на хитрость, на обман... О,  возможности
есть...
     - А что нам делать, пока вы будете говорить? - спросил Ти.
     - Продолжайте двигаться полным ходом, - посоветовал Минченко.
     - Что, еще не все кончено?  -  спросила  Сильвер  у  Лео,  когда  они
пропустили Минченко к  связи.  -  А  я-то  думала,  что  все  наши  заботы
развеются, как только мы убежим от Ван Атты.
     Лео покачал головой. Торжествующая улыбка все еще держалась в уголках
его рта. Он взял одну из верхних рук Сильвер:
     - Наши заботы кончились бы разом, если бы Ван Атта смог нанести удар,
или если бы вихревое зеркало взорвалось во время Прыжка, или если бы...  В
общем, не бойся трудностей, Сильвер.  Трудности  -  это  жизнь.  Мы  будем
преодолевать их вместе.
     Она глубоко  вздохнула,  всем  телом  отдаваясь  чувству  облегчения.
Ответная улыбка зажглась наконец  в  ее  глазах,  и  они  заблестели,  как
звезды. Сильвер с надеждой повернула к нему лицо.
     Он почувствовал, что улыбается весьма глупой улыбкой, совсем  не  как
человек на пороге сорокалетия,  и  попытался  придать  своему  лицу  более
достойное выражение. Наступило молчание.
     - Лео, - в голосе Сильвер прозвучала внезапная  догадка,  -  вы  что,
смущены?
     - Кто, я?
     Голубые звезды сузились на мгновение и превратились в хищные щелочки.
Сильвер поцеловала его.  Лео,  чтобы  она  не  посчитала  его  застенчивым
тюфяком, поцеловал ее в ответ гораздо крепче. Теперь она глупо улыбнулась.
Лео подумал, что его жизнь с квадди пойдет превосходно...
     Они повернулись навстречу новому солнцу.

ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         є
є         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       є
є    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј




                          Лоис Макмастер БУДЖОЛД

                             БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ



                                                  Посвящается Марте и Энди



                                    1

     Его боевой катер неподвижно застыл в доке ремонтной  станции.  Майлзу
показалось, что у машины какой-то злобный вид. Металл обшивки  был  помят,
обожжен и выщерблен. Совсем недавно этот катер  сверкал  как  новенький  -
юный гордец и забияка. Наверное, раны испортили его характер...
     Майлз устало потер подбородок и тяжело вздохнул. Если тут  у  кого  и
портится характер, то уж никак не у механизмов. Вот уж действительно -  по
милу хорош. Он поднялся со скамьи и  постарался  выпрямиться  -  насколько
позволял  искривленный  позвоночник.  Элли  Куин,  ловившая   каждое   его
движение, тут же вскочила.
     Проковыляв вдоль фюзеляжа, Майлз подозвал представителя  "Орбитальных
Доков Кэймера" и указал на задний люк:
     - Вот здесь имеет место конструкционный недочет, который  меня  очень
беспокоит. Трап от этого люка выпускается и втягивается как автоматически,
так и вручную. Но место, куда он втягивается, находится внутри шлюза,  так
что если по какой-то причине трап останется висеть, люк  не  закроется.  Я
полагаю, вы можете представить себе последствия.
     Самому же Майлзу  не  требовалось  напрягать  воображение:  результат
запечатлелся в его памяти и неотступно преследовал уже три месяца.  Стоило
закрыть глаза...
     - Вы это обнаружили  на  собственном  опыте,  адмирал  Нейсмит?  -  с
искренним интересом спросил инженер.
     - Да. Мы потеряли... людей. Один из них был мне очень близок.
     - Понимаю, - уважительно отозвался инженер. Но брови у него  поползли
вверх.
     Да как ты смеешь...
     К счастью для себя, инженер -  худощавый  мужчина  довольно  высокого
роста - не улыбнулся. Он провел рукой по пазу для трапа, потом  подтянулся
вверх, заглянул туда и начал что-то бормотать в диктофон. Майлз  с  трудом
подавил желание подпрыгнуть, чтобы увидеть то, что  видит  он.  Несолидно.
Сам Майлз приходился инженеру по грудь, так что даже  с  помощью  метровой
лестницы он с трудом дотянулся бы до паза. А сейчас он слишком  устал  для
физкультуры и не собирался просить Элли Куин, чтобы она его подсадила.  Он
поднял голову и заложил руки за спину, как и подобает адмиралу.
     Инженер гулко спрыгнул на палубу дока.
     - Да, адмирал, думаю, "Кэймер" сможет для вас это сделать. Сколько  у
вас катеров?
     - Двенадцать.
     Четырнадцать  минус  два  равняется  двенадцати.  Но  только  не  для
дендарийских наемников: у них  четырнадцать  минус  два  катера  равнялось
двумстам семи погибшим.
     "Прекрати,  -  мысленно  приказал   Майлз   насмешливому   счетоводу,
засевшему у него в голове. - Теперь это уже никому не поможет".
     - Двенадцать, - сделал пометку инженер. - Что еще?
     - Мои собственные инженеры займутся мелким  ремонтом,  поскольку  мы,
похоже, пробудем здесь достаточно долго. Мой заместитель и главный инженер
флота  коммодор  Джезек  хотел  поговорить  с  вашими   специалистами   по
нуль-переходу относительно калибровки стержней Неклина. Кроме того, у меня
есть  один  нуль-пилот  с  ранением  головы,  но,  насколько  я   понимаю,
микрохирургическая имплантация в услуги "Кэймера"  не  входит.  И  системы
вооружений тоже?
     - Да, действительно не входят,  -  поспешно  согласился  инженер.  Он
прикоснулся к оплавленному участку обшивки катера, видимо, представляя бои
в которых он побывал, и прибавил:  -  Наши  орбитальные  доки  обслуживают
главным образом торговые корабли. Наемники в этих краях  редкость.  Почему
вы обратились сюда?
     - Вы предложили самые низкие расценки.
     - О-о... Нет, я не о корпорации  "Кэймер".  Я  спрашиваю,  почему  вы
прилетели на Землю. Мы находимся в стороне от главных  торговых  путей,  у
нас в основном бывают туристы и историки. Э-э... люди мирных интересов.
     Он спрашивает, нет ли у нас здесь контракта, понял Майлз.  Здесь,  на
планете с девятимиллиардным  населением,  вооруженные  силы  которой  даже
сравнивать нельзя с пятью тысячами дендарийцев... Понятно. Он боится,  что
я потревожу старушку Землю. Или думает, что я нарушу секретность  и  скажу
ему, если это действительно так...
     - Вот  именно,  мирных,  -  убедительно  ответил  он.  -  Дендарийцам
необходим отдых и переоснащение.  Мирная  планета  в  стороне  от  главных
пространственно-временных туннелей - это как раз то, что доктор прописал.
     Он  внутренне  вздрогнул,  вспомнив,  какой  счет  от  докторов   его
дожидается.
     Дело  было  не  в  Дагуле.  Операция  по  освобождению  пленных  была
тактической победой,  почти  чудом  военного  искусства.  Его  собственные
штабисты постоянно твердили об этом, так что, наверное, пора им поверить.
     Операция  на  Дагуле  оказалась  третьим   по   численности   побегом
военнопленных во всей истории  человечества,  сказал  ему  коммодор  Танг.
Поскольку военная история  -  его  конек,  скорее  всего,  он  не  ошибся.
Дендарийцы освободили больше десяти тысяч  захваченных  в  плен  солдат  -
целый лагерь военнопленных - под самым носом Цетагандийской  империи.  Эти
люди стали ядром новой партизанской армии на планете, которую цетагандийцы
думали завоевать в два счета.  Стоимость  операции  оказалась  удивительно
небольшой по сравнению с ее впечатляющими результатами... Если не  считать
тех людей, которые заплатили за этот триумф своими жизнями:  для  них  эта
цена оказалась бесконечностью, деленной на нуль.
     Но того, что последовало за Дагулой,  никто  не  ожидал:  разъяренные
цетагандийцы  начали  мстительно  преследовать  дендарийцев,  пока  те  не
добрались до  тех  мест,  куда  военные  корабли  цетагандийцев  не  имели
доступа. Тогда на смену военным пришли наемные убийцы и диверсанты.  Майлз
надеялся, что теперь они наконец находятся в относительной безопасности.
     - Все на Дагуле-4? - продолжал расспрашивать заинтригованный инженер.
     - Операция на Дагуле была секретной, - сдержанно ответил Майлз. -  Мы
ее не обсуждаем.
     - Несколько месяцев тому назад здесь  только  о  ней  и  говорили,  -
заверил его землянин.
     Голова болит... Майлз прижал ладонь ко лбу, потом скрестил руки.
     - Прекрасно... - пробормотал он. Элли Куин поморщилась.
     - Это правда, что цетагандийцы назначили награду за  вашу  голову?  -
жизнерадостно спросил инженер.
     Майлз вздохнул:
     - Да.
     - О! -  изумился  инженер.  -  А  я  думал,  это  байки.  -  Он  чуть
отодвинулся от Майлза, как будто гнетущая  атмосфера  насилия,  окружающая
наемника, это зараза, которая может пристать к нему, если он будет  стоять
слишком близко. - Как вы планируете расплатиться за изменение конструкции?
- откашлявшись, спросил он.
     - Оплата наличными по завершению работ, - мгновенно отозвался  Майлз.
- Приемку работы проводят мои инженеры. Насколько я понимаю, именно  такие
условия стояли в вашем предложении.
     - О... да. Гмм... - Землянин оторвался  от  созерцания  механизмов  и
буквально на глазах превратился в бухгалтера. - Именно  такие  условия  мы
обычно предлагаем нашим традиционным клиентам, представляющим  устоявшиеся
корпорации.
     - Свободный флот дендарийских наемников - это устоявшаяся корпорация.
Зарегистрирована на Архипелаге Джексона.
     - Гм, да... Но... Как бы получше  выразиться...  Самый  большой  риск
наших обычных клиентов - это банкротство, от которого мы  хорошо  защищены
юридически. Ваш флот... гмм... его деятельность...
     Он не знает, как получить деньги с покойника, понял Майлз.
     - ...сопряжена с повышенным риском, - откровенно  договорил  инженер,
виновато пожимая плечами.
     Что ж, по крайней мере он честен...
     - Мы не станем поднимать цены по сравнению с заявленными.  Но  боюсь,
что мы потребуем оплату вперед.
     Ну, раз уж дело дошло до оскорблений...
     - Но таким образом мы  не  защищены  от  недобросовестной  работы,  -
заметил Майлз.
     - Вы сможете подать на нас в суд, - ответил  инженер,  -  как  и  все
другие.
     - Я могу разнести вашу...
     Пальцы Майлза потянулись к ремню, на котором - увы! - не было кобуры.
Земля, старушка Земля, цивилизованная старушка Земля. Стоявшая рядом  Элли
Куин предупреждающе коснулась его плеча. Он быстро  улыбнулся,  успокаивая
ее: нет, он не воспользуется... экзотическими... возможностями,  открытыми
перед  адмиралом   Майлзом   Нейсмитом,   командующим   Свободным   флотом
дендарийских наемников. Он  просто  устал.  Чуть  расширившиеся  блестящие
карие глаза без слов ответили ему. "Глупости,  сэр".  Но  это  был  совсем
другой спор, который они не станут продолжать здесь, на людях.
     - Если хотите,  вы  можете  поискать  лучшие  условия,  -  равнодушно
предложил инженер.
     - Мы искали, - отрывисто бросил Майлз (и вы это прекрасно знаете).  -
Ладно... Э-э... А как насчет такого варианта: половину вперед, половину  -
по окончании работ?
     Землянин нахмурился и покачал головой:
     -  "Кэймер"  не  завышает  своих  предварительных  расценок,  адмирал
Нейсмит. И наши сверхсметные расходы самые низкие в отрасли. Это -  вопрос
престижа.
     Термин "сверхсметные расходы" после Дагулы вызывал у Майлза  мигрень.
И вообще... что им на самом деле известно о Дагуле?
     - Если вас действительно беспокоит качество работ, деньги можно  было
бы поместить  на  депозит  в  каком-нибудь  нейтральном  банке,  чтобы  он
оставался закрытым до того момента, как вы примете работу. С точки  зрения
"Кэймера", - это не слишком удачный компромисс, но... на большее  я  пойти
не могу.
     В нейтральном земном банке, отметил про себя Майлз.  Если  бы  он  не
проверил качество работ "Кэймера", его бы вообще  здесь  не  было.  Майлза
беспокоили их собственные финансы. Что, конечно же, "Кэймера" не касалось.
     - У вас финансовые затруднения, адмирал? -  с  интересом  осведомился
землянин.
     Майлзу показалось, что цена работ растет прямо у него на глазах.
     -  Нисколько,  -  равнодушно  соврал  Майлз.   Если   только   начнут
расползаться слухи относительно денежных затруднений у дендарийцев, то под
угрозой может оказаться не  только  этот  договор  о  ремонте.  -  Хорошо.
Предоплата будет переведена на депозит.
     Уж если он не будет иметь права распоряжаться своими деньгами,  то  и
"Кэймер" такой возможности не получит. Элли  Куин  втянула  воздух  сквозь
стиснутые зубы. Инженер-землянин  и  командующий  наемниками  торжественно
пожали друг другу руки.
     Шагая следом за инженером к его конторе, Майлз на минуту задержался у
иллюминатора, из которого открывался великолепный вид  на  Землю.  Инженер
улыбнулся и вежливо остановился, с гордостью наблюдая, как гость  любуется
его планетой.
     Земля. Романтическая старушка Земля, тот самый голубой  шарик.  Майлз
всегда знал, что когда-нибудь сюда прилетит, - но никогда  не  думал,  что
при таких обстоятельствах.
     Земля была самой крупной и богатой  населенной  планетой  среди  всех
поселений человечества, разбросанных по освоенной части  галактики.  Малое
число п-в-туннелей вблизи Солнечной системы и  разобщенность  правительств
привели к тому, что с военной и стратегической  точки  зрения  она  играла
очень малую роль в жизни галактики. Но Земля по-прежнему царила (хоть и не
правила), оставаясь непревзойденной с культурной точки зрения.  Еще  более
израненная войнами, чем Барраяр, технически  равная  Колонии  Бета,  Земля
оставалась целью  многочисленных  паломничеств,  как  религиозных,  так  и
светских, и поэтому тут собрались посольства тех  планет,  которые  только
могли  себе  это  позволить.  Включая,  напомнил  себе  Майлз,   покусывая
указательный  палец,  и  посольство  Цетаганды.  Адмиралу  Нейсмиту   надо
всячески их избегать.
     - Сэр? - прервала его размышления Элли Куин. Он мгновенно  повернулся
к ее божественному лицу - самому  прекрасному,  какое  только  можно  было
купить за деньги после того плазменного ожога, и в то же время,  благодаря
гениальности хирургов,  по-прежнему  узнаваемому.  Эх,  если  бы  все  его
ранения могли быть так вылечены! - Вас вызывает коммодор Танг.
     Улыбка Майлза померкла. Что там еще? Он оторвался  от  захватывающего
зрелища и зашагал за ней следом,  бросив  инженеру  на  ходу  вежливо,  но
безжалостно:
     - Извините нас, пожалуйста.
     Над пластиной комм-устройства возникло невозмутимое широкое лицо  его
заместителя.
     - Да, Ки?
     Ки Танг, уже успевший сменить мундир на  гражданское  платье,  вместо
положенного салюта только коротко кивнул.
     -  Я  только  что  закончил   переговоры   с   центром   реабилитации
относительно   наших   девяти   тяжелораненных.   Прогноз    в    основном
благоприятный. И они считают,  что  им  удастся  восстановить  четырех  из
девяти замороженных убитых, может, даже  пятерых,  если  повезет.  Хирурги
даже надеются, что им удастся починить  имплант  Демми,  когда  закончится
заживление нервной ткани. Конечно, за плату...
     Танг назвал цену в федеральных кредитках. Майлз мысленно перевел ее в
имперские марки  Барраяра  и  невольно  присвистнул.  Танг  ответил  сухой
улыбкой:
     - Угу. Если вы не захотите отказаться  от  этой  починки.  Она  равна
всему остальному лечению, вместе взятому.
     Поморщившись, Майлз отрицательно покачал головой.
     - Во вселенной найдется немало людей, которых я готов надуть, но  мои
собственные раненые к их числу не относятся.
     - Спасибо, - сказал Танг. - Я с вами согласен. А теперь я практически
готов уйти отсюда. Мне только осталось подписать бланк, где я беру  личную
ответственность за уплату по счету. Вы  совершенно  уверены,  что  сможете
получить деньги, которые нам причитаются за дагульскую операцию... здесь?
     - Я собираюсь сейчас этим заняться, - пообещал Майлз. - Подписывайте.
Я позабочусь, чтобы все было оплачено.
     - Хорошо, сэр, - согласился Танг. - И после этого я могу ехать  домой
в увольнение?
     Танг  был  родом  с  Земли  -  единственным  землянином,  с   которым
приходилось   встречаться   Майлзу.   Наверное,   этим    и    объяснялась
подсознательная симпатия, которую он  испытывает  к  этой  планете,  решил
Майлз.
     - Сколько времени мы вам должны, Ки? Года полтора?  -  (И,  увы,  это
должен быть оплаченный отпуск, произнес внутренний  голос,  который  Майлз
мгновенно осудил.) - Можете отдыхать столько, сколько захотите.
     - Спасибо. - Голос Танга смягчился. - Я только что говорил с дочерью.
У меня есть внук!
     - Поздравляю! - откликнулся Майлз. - Ваш первый?
     - Да.
     - Ну так отправляйтесь. Если  что-нибудь  произойдет,  мы  этим  сами
займемся. Вы ведь незаменимы только в бою. Э-э... Где вы будете?
     - В доме моей сестры. В Бразилии. У меня там около четырехсот  всяких
родственников.
     - В Бразилии, так. Хорошо. - (Где  она,  к  черту,  эта  Бразилия?  -
подумал Майлз.) - Желаю хорошо отдохнуть.
     - Непременно. - Прощальный салют Танга был явно  бодрее  приветствия.
Лицо над комм-устройством исчезло.
     - Черт побери, - вздохнул Майлз. - Мне не хочется отпускать его  даже
в отпуск. Но он его Заслужил.
     Элли перегнулась через спинку  стула,  и  ее  дыхание  коснулось  его
темных волос - его темных мыслей.
     - Смею ли я напомнить, Майлз, что он не единственный старший  офицер,
которому нужен отдых? Даже тебе иногда нужно избавляться от стресса. И  ты
тоже был ранен.
     - Ранен? - У Майлза свело скулы от напряжения. - А, ты имеешь в  виду
переломы. Переломы не в счет. Я борюсь с ними всю жизнь. Мне  просто  надо
научиться не уступать соблазну сыграть роль боевого  офицера.  Место  моей
задницы - в славном мягком штабном кресле, а не на передовой.  Если  бы  я
заранее знал,  что  на  Дагуле  будет  такое,  то  послал  бы  в  качестве
фальшивого военнопленного кого-нибудь другого.  И  вообще  -  вот  тебе  и
ответ. Я уже отдохнул на больничной койке.
     - И целый  месяц  бродил  по  кораблю,  как  криотруп,  подогретый  в
микроволновой печке. Когда ты входил в  комнату,  всем  казалось,  что  их
посетил поуспокоившийся мертвец.
     - Я провел всю дагульскую операцию на одних  нервах.  Нельзя  столько
времени находиться на взводе,  и  не  отплатить  потом  за  это  небольшой
депрессией. По крайней мере я этого не могу.
     - У меня сложилось впечатление, что здесь нечто большее.
     Майлз резко повернул к ней кресло и огрызнулся:
     - Отстанешь ты от меня? Да, мы потеряли нескольких хороших бойцов.  Я
не люблю терять хороших бойцов. Я плачу по-настоящему - но  не  на  людях,
ясно?
     Она отшатнулась, и Майлз сразу  же  смягчил  тон,  устыдившись  своей
несдержанности:
     - Извини, Элли. В последнее  время  я  легко  срываюсь.  Смерть  этой
несчастной, которая  выпала  из  катера,  потрясла  меня  сильнее,  чем...
сильнее, чем допустимо. Я никак не могу...
     - Это вы меня должны извинить, сэр.
     Это ее "сэр" словно иглой прокололо какое-то  магическое  изображение
Майлза, которое находилось в руках у Элли. Майлз поморщился.
     - Ничуть.
     Ну почему,  почему,  почему  адмирал  Нейсмит  принял  это  идиотское
решение: избегать физической близости со своими подчиненными? В тот момент
идея показалась ему удачной. Танг ее приветствовал. Господи, да ведь  Танг
уже дедушка, у него, наверное, уже давно отмерло его мужское начало! Майлз
не мог забыть, как отклонил первые ухаживания Элли. "Хороший  работник  не
делает покупок в магазине, принадлежащем компании", -  мягко  объяснил  он
ей. Почему она не дала ему по физиономии за  эту  самодовольную  глупость?
Она молча проглотила это оскорбление - и новых  попыток  не  делала.  Элли
потом поняла, что он имел в виду не ее, а себя.
     Когда он долгое время находился с флотом, то старался отправить ее на
какие-нибудь задания, с которых она неизменно возвращалась с превосходными
результатами. Она возглавляла разведывательную  команду,  высадившуюся  на
Землю, и к тому времени, когда  дендарийский  флот  вышел  на  околоземную
орбиту, уже подыскала "Кэймер" и других подрядчиков. Хороший офицер: после
Танга она, наверное, лучшая. Чего бы он только ни отдал за то, чтобы сжать
это ловкое тело в своих объятиях и забыться! Слишком  поздно,  он  упустил
свой шанс.
     Ее бархатные  губы  иронически  сморщились.  Элли  пожала  плечами  -
кажется, по-сестрински:
     - Я больше не стану к тебе с этим  приставать.  Но  по  крайней  мере
подумай об этом. Я еще не видела мужчины, которому так  нужно  было  бы  с
кем-нибудь переспать.
     О Господи! И что же на  самом  деле  означают  эти  слова?  У  Майлза
перехватило дыхание. Дружеский совет или приглашение? Если это всего  лишь
совет, а он примет его  за  приглашение,  то  не  решит  ли  она,  что  он
злоупотребляет своим положением, чтобы добиться ее внимания?  А  если  все
наоборот, то не будет ли снова оскорблена и не отвернется ли от  него  еще
на несколько лет? Запаниковав, он ухмыльнулся.
     - Содрать деньги, - выпалил он.  -  Что  мне  сейчас  нужно,  это  не
переспать, а денег содрать. Потом... потом, гмм... может быть, мы могли бы
посмотреть    какие-нибудь    достопримечательности.    Кажется     просто
преступлением так далеко залететь и не увидеть Старую Землю -  пусть  даже
мы попали сюда случайно. Все равно  считается,  что  со  мной  на  планете
всегда должна быть охрана, так что мы могли бы объединиться.
     Вздохнув, она решительно выпрямилась:
     - Да, конечно, долг превыше всего.
     Да, долг превыше всего. И теперь его долг требует, чтобы он явился  с
докладом к  нанимателям  адмирала  Нейсмита.  После  этого  его  трудности
значительно уменьшатся.


     Майлз жалел, что не переоделся в штатское, прежде чем  отправиться  в
эту  экспедицию.  Его  аккуратная  форма  адмирала  дендарийцев  чертовски
бросалась в глаза в этом торговом центре. Или по крайней  мере  Элли  надо
было переодеться: они  могли  притвориться  военным  в  увольнении  и  его
подружкой. Но его штатская одежда была уложена в контейнер, оставшийся  на
какой-то планете в нескольких нуль-переходах от Земли - получит ли  он  ее
когда-нибудь обратно? Одежда  была  сшита  специально  на  него  и  стоила
немалых денег: не столько для того, чтобы отметить его высокое  положение,
сколько в силу необходимости.
     Обычно Майлзу удавалось забыть об особенностях  своего  телосложения:
слишком крупной голове, особенно заметной из-за  короткой  шеи,  и  кривом
позвоночнике - и все это при росте метр сорок, - но  ничто  не  заставляло
его так остро чувствовать  свои  недостатки,  как  необходимость  одолжить
одежду у человека нормального роста и сложения.
     "Ты уверен, что именно мундир привлекает к тебе внимание  окружающих?
- спросил он себя. - Или ты опять пытаешься обдурить сам себя? Прекрати!"
     Он снова стал смотреть по сторонам. Город-космопорт  Лондон  -  почти
двухтысячелетняя  мозаика  несовместимых  архитектурных  стилей  -  просто
завораживал. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь многокрасочный витраж  в
застекленной арке, был настолько богат цветом, что дух захватывало. Одного
только этого было бы достаточно, чтобы догадаться, что его глаза вернулись
на планету, являющуюся их родиной. Может быть, потом ему удастся  посетить
и другие исторические места: например,  проплыть  на  подводной  лодке  по
озеру Лос-Анджелес, или увидеть Нью-Йорк с его огромными дамбами...
     Элли еще раз нервно обошла вокруг  скамейки  под  часами,  осматривая
толпы покупателей. Конечно, казалось  крайне  маловероятным,  чтобы  здесь
появилась группа цетагандийских убийц, но все равно Майлзу была приятна ее
бдительность, позволявшая ему поддаться  усталости.  Можешь  когда  угодно
приходить искать убийц у меня под кроватью, любовь моя...
     - В некотором смысле я даже рад, что мы здесь оказались, - заметил он
ей. - Здесь может представиться прекрасная  возможность  для  того,  чтобы
адмирал  Нейсмит  скрылся.  Дендарийцы  получат  роздых.  В  самом   деле,
цетагандийцы очень похожи на барраярцев: у них очень личностное  отношение
к командованию.
     - Ты к этому чертовски легкомысленно относишься.
     -  Привычка  детства.  Когда  абсолютные  незнакомцы  пытаются   меня
прикончить, я чувствую себя  как  дома.  -  Ему  в  голову  пришла  мысль,
заставившая его мрачно ухмыльнуться. - Знаешь: меня впервые пытаются убить
из-за того, что я из себя представляю, а не из-за  моих  родственников!  Я
тебе когда-нибудь рассказывал, что сделал мой дед, когда мне было...
     Она прервала его болтовню, вздернув подбородок:
     - По-моему, мы пришли...
     Майлз проследил за ее взглядом. Он  действительно  не  в  форме:  она
заметила  того,  кто  пришел  с  ними   встретиться,   раньше   него.   На
приближавшемся к ним с вопросительным выражением лица мужчине  был  модный
земной костюм, но волосы  были  подстрижены  барраярским  военным  ежиком.
Наверное, рядовой. Офицеры стриглись, как правило, чуть  менее  строго,  в
стиле римских патрициев. Майлз вдруг  понял,  что  ему  пора  подстричься:
спускавшиеся на воротник волосы защекотали шею.
     - Милорд? - проговорил мужчина.
     - Сержант Барт? - спросил Майлз.
     Кивнув, мужчина перевел взгляд на Элли:
     - А это кто?
     - Моя охрана.
     - А!
     Губы чуть заметно сжались, а  глаза  расширились,  выразив  некоторую
долю насмешки и презрения.  Майлз  почувствовал,  как  у  него  напряглись
мускулы шеи:
     - Она великолепно знает свое дело.
     - Я в этом не сомневаюсь, сэр. Пройдемте со мной, пожалуйста.
     Он повернулся и повел их за собой.
     За своей невозмутимой маской он смеялся над ним: Майлз был  уверен  в
этом,  даже  глядя  ему  в  затылок.  Элли,  почувствовавшая  только,  что
атмосфера внезапно стала напряженной, бросила на него расстроенный взгляд.
     "Ничего страшного", - тоже взглядом  постарался  ответить  ей  Майлз,
продевая ее руку под свой локоть.
     Они прошли за своим проводником  по  магазину,  потом  спустились  по
лифтовой шахте, потом по какой-то лестнице.  Подземный  служебный  уровень
оказался лабиринтом  туннелей,  трубопроводов  и  оптических  кабелей.  По
оценке Майлза, они миновали пару кварталов.  Их  проводник  открыл  замок,
приложив к нему ладонь. Еще один короткий туннель привел их к новой двери.
Возле нее сидел охранник - подтянутый барраярец в зеленой парадной  форме.
Он поспешно вскочил с кресла за комм-устройством и еле удержался, чтобы не
отдать честь их одетому в гражданское проводнику.
     - Мы оставляем здесь свое оружие, - сказал Майлз. -  Все.  Я  имею  в
виду - действительно все.
     Элли удивленно приподняла брови, комментируя  резкое  изменение  речи
Майлза: с монотонного бетанского чуть гнусавого  выговора  он  перешел  на
теплые гортанные звуки своей родной барраярской речи.  А  ведь  она  редко
слышала,  чтобы  он  говорил  по-барраярски:  который  из  его   выговоров
покажется  ей  напускным?  Однако  мнение  сотрудников   посольства   было
совершенно очевидно, так что Майлз прокашлялся,  чтобы  его  связки  лучше
подготовились к новому звучанию.
     Майлз положил на пульт рядом с охранником свой карманный  парализатор
и длинный стальной кинжал в ножнах из кожи ящерицы. Охранник просканировал
его, открыл серебряную крышечку в покрытой драгоценными  камнями  рукояти,
осмотрел спрятанную под ней печать и вернул кинжал  Майлзу.  Их  проводник
тем временем изумленно рассматривал арсенал, который выложила  Элли.  "Вот
тебе, - мысленно сказал ему Майлз. -  Подавись,  надутый  вояка!"  Немного
повеселев, он снова пошел за сопровождающим.
     После подъема в лифтовой  шахте  интерьер  вдруг  стал  приглушенными
солидным.
     - Посольство Барраярской империи, - шепотом объяснил Майлз Элли.
     Похоже,  жена  посла  -  дама  со  вкусом,  решил  он.  Но  в  здании
чувствовалась странная герметичность, отдававшая, по мнению поднаторевшего
в этих вещах Майлза, параноидальной зацикленностью на безопасности. Ах да,
посольство планеты - это ее территория. Чувствуешь себя как дома.
     Сопровождающий провел их к следующей лифтовой шахте, доставившей их в
рабочие помещения, - Майлз на ходу успел заметить сканеры на арке входа, -
а потом, пройдя через две автоматические двери,  они  попали  в  небольшой
тихий кабинет.
     - Лейтенант лорд Майлз  Форкосиган,  сэр,  -  объявил  их  проводник,
вытянувшись по стойке "смирно", - и... охрана.
     У  Майлза  непроизвольно  сжался  кулак.  Только  барраярец  способен
короткой  паузой  между  двумя  словами  выразить  такой  тонкий   оттенок
презрения. Он снова дома.
     - Благодарю вас, сержант, вы свободны, - проговорил капитан, сидевший
за пультом комм-устройства. На нем тоже  была  зеленая  парадная  форма  -
похоже, посольство поддерживало официальность.
     Майлз с любопытством взглянул  на  человека,  которому  волей-неволей
предстояло быть  его  новым  командиром.  Капитан  ответил  ему  не  менее
пристальным взглядом.
     Мужчина с необычной внешностью -  хотя  далеко  не  красавец.  Темные
волосы. Полузакрытые темно-карие глаза. Жесткий сдержанный  рот,  мясистый
орлиный  нос  на  римском  профиле,  соответствующем  офицерской  стрижке.
Толстоватые и аккуратные пальцы напряженно переплетены. Майлз  решил,  что
ему чуть больше тридцати.
     Но почему этот тип смотрит на него так, словно он щенок,  только  что
напрудивший на ковер? Он  ведь  только  что  прилетел  сюда...  Ох,  Боже,
надеюсь,  он  не  из  этих  деревенщин,  которые  видят  во  мне  мутанта,
спасшегося после неудачного аборта...
     - Итак, -  проговорил  капитан,  со  вздохом  откидываясь  на  спинку
кресла, - вы сын Великого, да?
     Улыбка Майлза застыла. На глаза набежала пелена,  кровь  застучала  в
висках. Впившаяся в него взглядом Элли затаила  дыхание,  Майлз  шевельнул
губами... с трудом сглотнул.
     - Да, сэр, - словно издалека услышал он свой ответ. - А вы кто такой?
     Ему с величайшим трудом удалось не спросить: "А вы  чей  сын?"  Никак
нельзя допустить,  чтобы  вышла  на  поверхность  ярость,  стиснувшая  ему
сердце: ему придется работать с этим человеком. Возможно, он даже не  имел
намерения оскорбить Майлза: откуда этому незнакомцу знать, сколько  сил  и
нервов пришлось ему потратить, чтобы снять обвинения  в  привилегированном
положении, неверие в  его  способности?  "Мутант  находится  здесь  только
потому, что папочка его устроил..." Он живо представил себе, как его  отец
парирует: "Ради Бога, парень, вытащи голову из  задницы!"  Он  вложил  всю
свою ярость в один продолжительный выдох и наклонил голову.
     - Ах да! - отозвался капитан. - Вы ведь разговаривали только  с  моим
адъютантом. Я - капитан Дув Галени.  Старший  военный  атташе  посольства,
являюсь  здесь  главой  не  только  военной,   но   и   Имперской   службы
безопасности. И,  признаюсь,  несколько  изумлен,  получив  вас  под  свое
командование. Мне не вполне ясно, что я должен с вами делать.
     Акцент у него не деревенский: это голос образованного, хладнокровного
и флегматичного горожанина. Но Майлзу никак не удавалось привязать  его  к
географии Барраяра.
     - Меня это не удивляет, сэр, - сказал Майлз. - Я сам не  ожидал,  что
мне придется делать доклад  на  Земле  -  и  спустя  столь  долгое  время.
Первоначально предполагалось, что я  вернусь  с  докладом  в  командование
Имперской службы безопасности в секторе два, на  Тау  Кита  -  месяц  тому
назад. Но Свободный флот дендарийских наемников был выбит из  пространства
Махата Солярис внезапной атакой цетагандийцев. Поскольку нам не платят  за
то, чтобы мы вели военные действия  против  цетагандийцев,  мы  отступили.
Кончилось все тем, что мы  не  смогли  добраться  обратно  более  коротким
путем. Это буквально первая возможность сделать мой доклад после того, как
мы высадили спасенных на их новой базе.
     - Я не... - капитан замолчал: губы у него  дергались.  Справившись  с
собой, он снова начал: -  Я  не  знал,  что  побег  с  Дагулы  был  тайной
операцией барраярской разведки. Ведь это  очень  близко  к  акту  открытой
агрессии против Цетагандийской империи?
     - Именно по  этой  причине  в  ней  были  задействованы  дендарийские
наемники, сэр. Сначала  считалось,  что  операция  будет  иметь  несколько
меньший  масштаб,  но  события  вышли  из-под  контроля.  Если  можно  так
выразиться, во время боя. - Стоявшая рядом с ним Элли продолжала  смотреть
прямо перед собой и даже не вздрогнула. - У меня...  э-э...  готов  полный
доклад.
     Похоже, капитан ведет какую-то внутреннюю борьбу.
     - И каковы отношения между Свободным флотом дендарийских наемников  и
Имперской службой безопасности, лейтенант? - спросил  он  наконец.  В  его
голосе послышались вдруг жалостные нотки.
     - Э-э... А что вы уже знаете, сэр?
     Капитан Галени повернул руки ладонями вверх:
     - Я и слыхом о них не слыхивал, пока вы вчера со мной  не  связались.
Мои материалы - мои секретные материалы! -  говорят  о  вашей  организации
всего три вещи: вас нельзя атаковать, на все неожиданные просьбы о  помощи
необходимо по возможности быстро реагировать, и с вопросами  о  дальнейших
действиях мне  следует  обращаться  в  штаб  службы  безопасности  второго
сектора.
     - Понятно, - отозвался Майлз. - Все правильно.  Это  ведь  посольство
третьего  класса,  да?  Э-э...   ну,   отношения   относительно   простые.
Дендарийцев держат на договоре для операций высокой  секретности,  которые
производятся либо за пределами юрисдикции Имперской  службы  безопасности,
либо в том случае, если их авторство может  оказаться  компрометирующим  с
политической точки зрения.  Дагула  соответствовала  обоим  параметрам.  Я
получаю приказы генерального штаба - с  ведома  и  согласия  императора  -
непосредственно от шефа  службы  безопасности  Иллиана.  Так  что  цепочка
командования  получается  очень  короткой.  Я  -  посредник   и   считаюсь
единственным связующим звеном  между  флотом  и  Барраяром.  Я  выхожу  из
Имперского штаба лейтенантом Форкосиганом и возникаю - там, где это нужно,
- в качестве адмирала Нейсмита, размахивая новым контрактом. Мы  выполняем
то, что нам поручено, а потом, с точки зрения дендарийцев, я  исчезаю  так
же таинственно, как появился. Одному Богу известно, чем, по их  мнению,  я
занимаюсь в свободное время.
     - Вы это действительно хотели бы знать? - У Элли заблестели глаза.
     - Потом, - бросил он ей.
     Капитан нервно забарабанил пальцами по пульту комм-устройства.
     - В вашем личном деле об этом ничего не  говорится.  Двадцать  четыре
года... не слишком ли вы молоды для вашего звания... э-э... адмирал?
     Говорил он  сухо,  с  некоторым  презрением  осматривая  дендарийскую
форму.
     Майлз постарался игнорировать его тон.
     - Это долгая история. Коммодор Танг, опытнейший дендарийский  офицер,
- наш мозг. Я просто играю свою роль.
     У Элли от возмущения глаза полезли на  лоб:  бросив  на  нее  суровый
взгляд, Майлз мысленно приказал ей молчать.
     - Вы делаете больше! - запротестовала она.
     - Если вы - единственное связующее звено, - нахмурился Галени,  -  то
кто же, черт побери, эта женщина?
     Значит, он все-таки соизволил ее заметить.
     - Ну, на случай непредвиденного  поворота  событий  трое  дендарийцев
знают, кто я на самом деле. Командор Куин, присутствовавшая при зарождении
этого мероприятия, относится к их числу. Согласно  приказу  Иллиана,  меня
всегда должен сопровождать охранник, так что командор Куин берет  на  себя
эту функцию  всякий  раз,  когда  мне  приходится  менять  обличье.  Я  ей
полностью доверяю.
     "Ты будешь относиться с уважением к моим людям, какого бы ты  ни  был
мнения обо мне, черт бы подрал твои насмешливые глаза..."
     - И сколько это уже длится, лейтенант?
     Майлз взглянул на Элли:
     - Семь лет, да?
     Ясные глаза Элли опасно сверкнули:
     - Кажется, это было только вчера,  -  проворковала  она  невозмутимо.
Похоже, ей тоже трудно было игнорировать этот тон. Майлз только  надеялся,
что она не даст волю своему резкому юмору.
     Капитан  некоторое  время  рассматривал  свои  ногти,  потом  вскинул
голову:
     - Ну что ж, я свяжусь со штабом второго сектора,  лейтенант.  И  если
окажется, что это очередная шуточка  лордика-фора,  я  приложу  все  силы,
чтобы вы были привлечены за нее к ответу. Вне зависимости от того, кто ваш
отец.
     - Это истинная правда, сэр. Даю вам слово Форкосигана.
     - Вот именно, - процедил сквозь зубы капитан Галени.
     Взбешенный Майлз набрал побольше воздуха в легкие - и в  этот  момент
наконец узнал акцент Галени.
     - Вы... комаррец, сэр?
     Галени настороженно кивнул. Подтолкнув Майлза в бок, Элли прошептала:
     - Какого дьявола?..
     - Позже, - чуть  слышно  ответил  ей  Майлз.  -  Внутренняя  политика
Барраяра.
     - Мне надо будет записывать?
     - Наверное. - Он заговорил  громче.  -  Я  должен  связаться  с  моим
непосредственным начальством, капитан Галени. Я  понятия  не  имею,  какой
получу от них приказ.
     Галени поджал губы и мягко заметил:
     - Я ведь выше вас по званию, лейтенант Форкосиган.
     И, решил про себя Майлз, ужасно задет тем, что выключен из  привычной
цепочки субординации... Но можно ли его в  этом  винить?  Да,  действовать
надо деликатно...
     - Конечно, сэр. Какие будут приказания?
     Галени раздраженно сжал кулаки, иронически скривил губы:
     - Полагаю, пока мы ждем инструкций,  я  должен  включить  вас  в  мой
персонал. Третьим помощником военного атташе.
     - Идеально, сэр, благодарю вас, - сказал Майлз. -  Адмиралу  Нейсмиту
сейчас просто необходимо  исчезнуть.  Цетагандийцы  назначили  награду  за
его... мою голову - после Дагулы. Мне уже дважды везло.
     Теперь уже настал черед Галени настороженно застыть.
     - Вы шутите?
     - У меня из-за  этого  четверо  погибших  и  шестнадцать  раненых,  -
чопорно отозвался Майлз. - Я не нахожу в этом ничего забавного.
     - В таком случае, - мрачно проговорил Галени, -  считайте,  что  ваши
передвижения ограничены стенами посольства.
     И ему не удастся увидеть Землю? Майлз удрученно вздохнул:
     - Да, сэр. Если только командор Куин сможет осуществлять связь  между
мною и дендарийцами.
     - Почему вам нужен контакт с дендарийцами?
     - Это мои люди, сэр.
     - Кажется, вы сказали, что у вас всем заправляет коммодор Танг?
     - В настоящий момент он находится в увольнении. Но единственное,  что
мне нужно, прежде чем адмирал Нейсмит заползет в щель,  это  заплатить  по
кое-каким счетам. Если вы сможете дать мне авансом суммы, необходимые  для
текущих расходов, я могу завершить эту операцию.
     Галени вздохнул, постукивая пальцами по кнопкам пульта.
     - Содействие со всей возможной скоростью. Так. И сколько же им нужно?
     - Примерно восемнадцать миллионов марок, сэр.
     Пальцы Галени замерли.
     - Лейтенант, - тщательно выговорил он, - это в десять  раз  превышает
годовой бюджет  посольства!  В  несколько  десятков  раз  -  бюджет  моего
отделения!
     Майлз развел руками:
     - Текущие расходы по  содержанию  пяти  тысяч  бойцов  и  техников  и
одиннадцати кораблей в течение свыше полугода, плюс потери оборудования, -
мы потеряли на Дагуле чертову уйму оборудования - денежное вознаграждение,
питание, одежда, топливо, медицинские расходы, амуниция, ремонт... Я  могу
показать вам ведомости, сэр.
     Галени откинулся но спинку стула.
     - Несомненно. Но этим будет  заниматься  штаб  сектора.  Такого  рода
фондов здесь просто не существует.
     Майлз покусал указательный палец.
     - Эх! - (Вот именно: "Эх!" Паниковать нельзя...)  -  В  таком  случае
сэр, не могли бы вы как можно скорее запросить штаб сектора?
     -  Поверьте  мне,  лейтенант,  я   рассматриваю   ваш   перевод   под
командование кого-нибудь другого как приоритетное мероприятие. - Он встал.
- Извините. Подождите меня здесь.
     Капитан вышел из кабинета, озадаченно качая головой.
     - Какого черта? - набросилась на него Элли. - Я уже  решила,  что  ты
этого типа сейчас на кусочки разорвешь, будь он хоть трижды капитан, а  ты
вдруг остановился. Что такого особенного в том, что он комаррец, -  может,
мне тоже им стать?
     - Ничего особенного, - ответил Майлз. - Определенно ничего. Но  в  то
же время нечто очень важное.
     - Более важное, чем лорд-фор?
     - Сейчас, как это ни странно, да. Послушай, ты  знаешь,  что  Комарра
была первым завоеванием Барраярской империи?
     - Я думала, вы называете это "аннексией".
     - "Как розу ты ни назови"... Мы захватили ее из-за п-в-туннелей:  она
сидела на нашем единственном выходе и душила нашу торговлю, но  главное  -
из-за того, что Комарра за взятку  согласилась  пропустить  цетагандийский
флот, когда Цетаганда впервые  попыталась  аннексировать  нас.  Может,  ты
вспомнишь и то, кто был главным завоевателем?
     - Твой отец. Тогда он был всего лишь адмиралом лордом Форкосиганом, и
еще не был регентом. Там он и заработал свою репутацию.
     - Ну да, даже несколько репутаций. Если хочешь увидеть,  как  у  него
дым валит из ноздрей, можешь прошептать ему "Мясник Комарры". Они ведь его
так прозвали.
     - Тридцать лет тому назад, Майлз. - Элли помолчала.  -  В  этом  была
правда?
     Майлз вздохнул:
     - Что-то было. Я так никогда и не добился от него  всей  истории,  но
совершенно уверен, что все было не так, как написано в учебниках  истории.
В общем, завоевание Комарры пошло вразнос. В результате этого на четвертый
год его регентства дела там совершенно вышли из-под контроля.  С  тех  пор
комаррские террористы не дают покоя имперской безопасности. Наверное,  там
довольно жестко навели порядок.
     Короче, время шло, все немного улеглось, все излишне энергичные  люди
с обеих планет бросились колонизировать Зергияр. Среди либералов  началось
движение - возглавленное отцом - за полную  интеграцию  Комарры  в  рамках
империи. Правое крыло Барраяра эту идею отнюдь не приветствует. Мой старик
немного на этом зациклился: "Между геноцидом и справедливостью середины не
существует",  -  продекламировал  Майлз.  -  Так  вот  -  путь  к  вершине
классового, помешанного  на  армии  общества  Барраяра  всегда  шел  через
военную службу. Впервые для комаррцев ее открыли восемь лет тому назад.
     Это означает, что все  комаррцы,  находящиеся  в  армии,  сейчас  под
наблюдением. Им надо доказывать свою лояльность точно так же,  как  мне  -
мою... - он смутился, - мои способности. Из этого также следует, что  если
я работаю с комаррцем или под его началом и в один прекрасный  день  вдруг
окажусь мертвым, то этот комаррец пропал. Поскольку  мой  отец  -  Мясник,
никто не поверит, что это не месть.
     И пропадет не только  этот  комаррец:  на  всех  комаррцев  имперской
службы падет то же подозрение Политика Барраяра будет отброшена  на  много
лет назад. Если меня сейчас прикончат, - он беспомощно  пожал  плечами,  -
мой отец меня убьет.
     - Надеюсь, ты это не планируешь, - с трудом выдавила Элли.
     - А теперь посмотрим  на  это  с  точки  зрения  Галени,  -  поспешно
продолжил Майлз. - Он - на  имперской  службе,  он  офицер,  он  служит  в
системе безопасности. Наверное, носом землю рыл, чтобы сюда  попасть.  Это
очень доверенный пост для комаррца. Но это не  ответственный  пост,  и  не
решающий. Важнейшая информация службы безопасности была от него скрыта - и
тут являюсь я, тыкая  его  в  это  носом.  А  если  кто-то  из  его  семьи
действительно участвовал в восстании на Комарре?.. Ну... и  снова  являюсь
я. Сомневаюсь, чтобы он испытывал ко мне любовь, но охранять меня он будет
как зеницу ока. А я, да поможет мне Бог, ему это позволю.  Ситуация  очень
щекотливая.
     Элли похлопала его по руке:
     - Ты с ней справишься.
     - Ох, Господи, - вдруг возопил он, утыкаясь лбом ей в плечо. -  Я  не
получил денег для дендарийцев - и не получу еще неизвестно сколько...  Что
я скажу Ки? Я дал ему слово...
     На этот раз она погладила его по голове, но ничего не ответила.



                                    2

     Майлз еще мгновение не отрывал лба от ее отглаженного  мундира.  Элли
вдруг зашевелилась, словно  потянулась  к  нему.  Неужели  обнимет?  Майлз
решил, что тут же заключит ее в объятия. И посмотрим, что будет...
     За его спиной открылась дверь кабинета Галени. Они с  Элли  отпрянули
друг от друга. Элли, встряхнув кудрями, вытянулась по стойке  "смирно",  а
Майлз застыл на месте, мысленно посылая проклятия тому, кто их прервал.
     Знакомый ленивый голос он узнал, даже не поворачиваясь:
     - ...да, просто гениален, но дьявольски нервный. Так и  кажется,  что
вот-вот рехнется. Осторожнее, когда он начинает говорить  слишком  быстро.
Ага, это он, точно...
     - Айвен, - выдохнул Майлз, закрывая глаза. Господи,  чем  я  согрешил
пред Тобою, что Ты послал мне Айвена...
     Поскольку Господь не  снизошел  до  ответа,  Майлз,  криво  улыбаясь,
повернулся к вошедшему. Элли нахмурилась и склонила голову набок,  пытаясь
понять что к чему.
     Галени  вернулся  не  один;  он  вел  за  собой   высокого   молодого
лейтенанта. Как Айвен ни был ленив, он явно  не  пренебрегал  гимнастикой:
парадный мундир как влитой сидел на его атлетической  фигуре.  Добродушное
лицо с ясными,  мужественными  чертами  обрамляли  густые  темные  волосы,
подстриженные  не  без  щегольства.  Майлз  невольно  взглянул  на   Элли.
Благодаря лицу и фигуре Элли,  как  правило,  заставляла  всех  окружающих
блекнуть и  выцветать  на  ее  фоне,  но,  пожалуй.  Айвен  мог  оказаться
достойной рамой для этой картины - и даже не отодвинуться в тень.
     - Привет, Майлз, - как ни в чем не бывало произнес Айвен.  -  Что  ты
здесь делаешь?
     - Позволь задать тебе тот же вопрос, - отозвался Майлз.
     - Я  второй  помощник  военного  атташе.  Надо  полагать,  меня  сюда
направили, чтобы повысить мой культурный уровень. Земля, знаешь ли.
     - О-о! - У Галени приподнялся уголок рта. - Так вот зачем вы здесь? А
я-то никак не мог догадаться.
     Айвен виновато усмехнулся.
     - Как дела у нерегулярных? - спросил он у Майлза. -  Твоему  адмиралу
Нейсмиту все еще удается ломать комедию?
     - Не без труда, - отозвался Майлз. - Дендарийцы сейчас со  мной.  Они
на орбите. - Он ткнул пальцем вверх. - Лопают харчи впустую, пока  мы  тут
болтаем.
     У Галени был такой вид, словно он съел лимон:
     - Так об этой тайной операции известно всем, кроме меня? Форпатрил, у
вас допуск не выше моего!
     Айвен пожал плечами:
     - Я просто уже с ними встречался. Семейное дело.
     - Чертовы форы! - пробормотал Галени.
     - Так вот оно что! - воскликнула Элли, словно ее вдруг осенило. - Так
это ваш кузен Айвен! А я все гадала, на кого он похож.
     Айвен,  искоса  поглядывавший  на  нее,  весь  подобрался,  напоминая
сделавшего стойку пойнтера. Ослепительно  улыбнувшись,  он  склонился  над
ручкой Элли:
     -  Счастлив  познакомиться  с  вами,   миледи.   Похоже,   дендарийцы
прогрессируют, если вы - их образчик. Прекраснейший, к слову сказать.
     Элли отняла у него руку:
     - Мы уже встречались.
     - Не может быть! Я не забыл бы ваше лицо!
     - А у меня не было лица. Насколько я помню,  вы  выразились  примерно
так: "Голова как луковица". - Глаза Элли сверкнули. - Поскольку  я  в  тот
момент была слепа, я и понятия не имела, как ужасно  выглядит  пластикожа.
Пока вы мне не сказали. Майлз об этом умолчал, конечно.
     Улыбка Айвена завяла.
     - А-а... Леди с плазменным ожогом.
     Майлз радостно ухмыльнулся и придвинулся  к  Элли,  которая  уверенно
взяла его под  руку,  одарив  Айвена  холодной  улыбкой.  Айвен,  стараясь
погибать с достоинством, перевел глаза на капитана Галени.
     - Поскольку  вы  друг  друга  знаете,  лейтенант  Форкосиган,  я  даю
лейтенанту Форпатрилу поручение  взять  вас  на  буксир  и  познакомить  с
посольством и вашими обязанностями, - заявил Галени. - Фор вы или не  фор,
но пока император вам платит, он должен хоть как-то  вас  использовать.  Я
надеюсь  в  ближайшее  время  получить  разъяснения  относительно   вашего
статуса.
     - А я надеюсь, в свою очередь,  что  плата  дендарийцам  прибудет  не
менее оперативно, - отозвался Майлз.
     - Ваша... охрана здесь вам не понадобится. Если по какой-либо причине
он придется выйти за пределы посольства, я дам вам одного из моих людей.
     - Да, сэр, - вздохнул Майлз. - Но все же мне  надо  иметь  под  рукой
хоть какую-то возможность выйти на  связь  с  дендарийцами.  Мало  ли  что
случится.
     - Я распоряжусь, чтобы командор  Куин  перед  своим  уходом  получила
шифрованный комм-канал. На самом деле... - тут Галени прикоснулся к пульту
своего комм-устройства: - Сержант Барт?
     - Да, сэр? - отозвался голос.
     - У вас уже готов этот комм-канал?
     - Как раз кончил настройку, сэр.
     - Хорошо, несите передатчик сюда.
     Появился Барт, по-прежнему одетый в штатское. Галени выпроводил Элли:
     - Сержант Барт выведет вас из помещений посольства, командор Куин.
     Она обернулась, и Майлз успокаивающе махнул ей рукой.
     - Что сказать дендарийцам?
     - Скажите... скажите им, что деньги пересылаются, - крикнул Майлз.  И
двери с шипением сомкнулись.
     Галени вернулся к комм-устройству,  где  мигающая  лампочка  все  еще
ждала его ответа.
     - Форпатрил, пожалуйста, в первую очередь позаботьтесь о  том,  чтобы
избавить вашего кузена от этого... костюма и сменить его на мундир.
     "Вас немного пугает адмирал Нейсмит...  Самую  чуточку,  не  так  ли,
сэр?" - раздраженно подумал Майлз.
     - Форма дендарийцев настолько же законна,  как  и  ваша  собственная,
сэр.
     Галени  холодно   взглянул   на   него   поверх   мигающей   пластины
комм-устройства.
     - Откуда мне знать,  лейтенант?  Отец  в  детстве  надарил  мне  кучу
игрушечных солдатиков. Можете идти.
     Кипя, Майлз дождался, чтобы за ним задвинулись двери, а потом  сорвал
с себя серый с белым китель и швырнул на пол.
     - Костюм! Игрушечные солдатики! Знаешь, я прикончу этого сукина  сына
комаррца!
     - Ох! - отозвался Айвен. - Что это мы сегодня такие обидчивые?
     - Ты же слышал его!
     - Угу... Галени нормальный. Может, немного зациклен на уставе. Тут  в
каждом углу  системы  дюжина  самозваных  наемников.  Некоторые  с  трудом
балансируют на грани дозволенного. Откуда ему знать, что  твои  дендарийцы
не угонщики?
     Майлз поднял китель, отряхнул его и аккуратно перекинул через руку.
     - Как же!
     - Ну-ну, - Айвен благодушно покачал головой. -  Пошли  в  каптерку  и
выберем тебе обмундирование.
     - Там найдется мой размер?
     - С тебя снимут лазерную мерку и выдадут  мундир  по  фигуре,  сшитый
компьютером, как в твоем сверхдорогом ателье  в  Форбарр-Султане.  Это  же
Земля, сынок.
     - Мой портной на Барраяре шьет на меня уже десять лет. Он знает такие
уловки, каких не найдешь ни в одном  компьютере...  Ну,  наверное,  я  это
вынесу. А посольский компьютер гражданское шьет?
     Айвен скорчил рожу:
     - Только на  стариков  и  бюрократов.  Если  хочешь  удивить  местных
девочек, придется искать портного на стороне.
     - Имея Галени в качестве дуэньи, вряд ли я сунусь куда-нибудь еще,  -
вздохнул Майлз. - Придется обойтись тем, что сыщу здесь.


     Майлз скосил глаза на  рукав  зеленого  кителя  барраярской  парадной
формы,  поправил  отворот  и  вздернул  подбородок,  чтобы  не  так  давил
воротник. Он уже забыл, как  неудобен  ему,  с  его  короткой  шеей,  этот
проклятый высокий воротник. Впереди красные кубики  лейтенантских  нашивок
врезались в скулы, сзади защемило  неподстриженные  волосы.  И  в  сапогах
жарко. Кость, которую он сломал на Дагуле, ныла даже после  того,  как  ее
заново сломали, выправили и подвергли электростимуляции.
     И все же зеленый мундир означал дом. Его истинное  "я".  Может  быть,
пора отдохнуть от адмирала Нейсмита и безумной ответственности и вспомнить
более приемлемые трудности  лейтенанта  Форкосигана,  единственная  задача
которого - ознакомиться с распорядком одной небольшой конторы и  вытерпеть
общение с Айвеном Форпатрилом. Дендарийцам не нужны его внимание и  нежная
забота во время отдыха и ремонта, да и вряд ли  сыщутся  более  подходящие
условия для полного и благополучного исчезновения адмирала Нейсмита.
     Айвену был отведен  крохотный  кабинетик  без  окон  в  самом  центре
посольства: ему было поручено скармливать компьютеру сотни дискет.  Машина
выжимала из них еженедельный доклад о положении на Земле, отсылаемый затем
шефу службы безопасности Иллиану и генштабу на Барраяре, где, как  полагал
Майлз, он координировался с сотнями других подобных докладов, образуя  так
называемое барраярское видение Вселенной.  Майлз  отчаянно  надеялся,  что
Айвен не складывает килотонны с мегаваттами.
     - В основном это все официальная статистика, - объяснял  Айвен,  сидя
перед пультом. Ему каким-то образом удавалось выглядеть непринужденно даже
в  парадном  мундире.  -  Изменения  рождаемости,   данные   сельского   и
промышленного производства, опубликованные сведения по военным бюджетам...
Компьютер складывает их  шестнадцатью  разными  способами  и  дает  сигнал
тревоги, когда что-то не совпадает. Поскольку у всех, кто  поставляет  эти
цифры, свои компьютеры, это случается нечасто. Галени говорит, что  всякая
ложь убедительно обработана еще до того, как попасть к нам. А всего важнее
для Барраяра сообщения о кораблях, входящих  в  местное  пространство  или
выходящих из него. Потом, есть еще шпионская работа. На Земле -  несколько
сот людей, за  которыми  по  той  или  иной  причине  пытается  проследить
посольство. Одна из самых крупных групп - комаррские диссиденты.
     По  взмаху  руки  Айвена  над  пластиной   видеоустройства   возникло
несколько десятков лиц.
     - Ого! -  невольно  заинтересовался  Майлз.  -  И  у  Галени  с  ними
секретные контакты? Его поэтому сюда назначили? Двойной  агент  -  тройной
агент...
     - Готов поспорить, что Иллиан хотел именно этого, - заметил Айвен.  -
Но,  насколько  я  знаю,  все   сторонятся   Галени,   как   прокаженного.
Коллаборационист и все такое прочее.
     - Но эти эмигранты с Комарры  не  могут  представлять  опасности  для
Барраяра - спустя столько времени и на таком расстоянии.
     - Дело в том,  что  некоторые  из  них  оказались  весьма  смышлеными
ребятами: успели спасти свои денежки. Некоторые  финансировали  комаррское
восстание во время регентства - теперь они почти нищие. И они стареют. Еще
лет тридцать - и благодаря  политике  интеграции,  которую  проводит  твой
отец, эти люди сойдут со сцены. Так, во всяком случае, говорит Галени.
     Айвен взял со стола еще одну дискету:
     - А  вот  теперь  переходим  к  самому  важному:  слежке  за  другими
посольствами. Например, цетагандийским.
     - Надеюсь, они на другой стороне планеты! - взмолился Майлз.
     - Нет. Большая часть галактических посольств и  консульств  находится
прямо здесь, в Лондоне. Так гораздо удобнее следить друг за другом.
     - О боги! - простонал Майлз. - Не говори мне, что они напротив  через
улицу или еще что-то в этом роде!
     Айвен ухмыльнулся:
     - Почти. Цетагандийцы в паре километров отсюда. Мы ходим друг к другу
на приемы, чтобы поупражняться в ехидстве и поиграть в "а я знаю,  что  ты
знаешь, что я знаю".
     Майлз застыл, учащенно дыша:
     - Вот дерьмо!
     - Что с тобой, кузенчик?
     - Эти люди пытаются меня убить!
     - Нет, не пытаются. Это означало бы начать войну. У нас сейчас с ними
нечто вроде мира - забыл?
     - Ну, они пытаются убить адмирала Нейсмита.
     - Который вчера исчез.
     - Угу, но... Одна из причин, из-за чего столько продержалась вся  эта
штука с дендарийцами - расстояние. Адмирал Нейсмит и лейтенант  Форкосиган
не приближались друг к другу и на сто световых  лет.  Мы  еще  никогда  не
оказывались на одной и той же планете, не то что в одном городе!
     - Но если твоя дендарийская форма в шкафу, как можно определить,  что
Форкосиган и Нейсмит - один и тот же человек?
     - Айвен, сколько на этой  чертовой  планете  темноволосых  сероглазых
горбунов ростом метр сорок? Ты что, на каждом углу спотыкаешься о дерганых
карликов?
     - На планете с населением в девять  миллиардов,  -  спокойно  ответил
Айвен, - всякой твари по паре, а то и  по  шесть  штук.  Успокойся.  -  Он
помолчал. - Знаешь, я впервые слышу, чтобы ты произнес это слово.
     - Какое?
     - Горбун. Ты ведь не горбун, Майлз. - Айвен следил за ним с  тревогой
и сочувствием.
     Майлз сжал кулак, потом резко разжал его, словно отбрасывая что-то:
     - Короче: цетагандийцы. Если у них есть  человек,  занимающийся  тем,
чем занимаешься ты...
     Айвен кивнул:
     - Я его видел. Его зовут гем-лейтенант Табор.
     - Тогда им известно, что дендарийцы сейчас здесь, и  адмирал  Нейсмит
тоже. У них, наверное, есть список всего, что мы  заказали  по  комм-сети.
Или скоро будет - когда они начнут нами заниматься.
     - Может, они  и  следят  за  вами,  но  приказы  сверху  цетагандийцы
получают не быстрее нашего, - резонно возразил Айвен. - Да и вообще у  них
нехватка персонала. Наш персонал службы безопасности вчетверо больше,  чем
у них, - из-за комаррцев. Хоть это и Земля, но все равно земные посольства
- вещь второсортная, для них еще больше, чем для нас. Не дрейфь!  -  Айвен
картинно выпрямился в кресле, скрестив руки на груди, - твой кузен защитит
тебя!
     - Ах как утешительно, - пробормотал Майлз.
     В ответ на этот сарказм Айвен только ухмыльнулся и снова принялся  за
работу.
     В тихой,  скучной  комнатке  день  тянулся  бесконечно.  Майлз  вдруг
обнаружил, что его  клаустрофобия  принимает  чудовищные  размеры.  Он  то
совался зачем-нибудь к Айвену, то метался от стены к стене.
     - Знаешь, то, что ты делаешь, можно сделать вдвое быстрее, -  заметил
Майлз Айвену, возившемуся со своим отчетом.
     - Но тогда я закончу его еще до ленча, -  объяснил  Айвен,  -  и  мне
нечего будет делать. Вообще.
     - Наверняка Галени что-нибудь придумает.
     - Именно этого я и боюсь. И без того  конец  рабочего  дня  наступает
достаточно быстро. А потом мы идем на прием.
     - Нет, это ты идешь на прием. А я иду  к  себе  в  комнату,  согласно
приказанию. Может, там наконец-то высплюсь.
     - Правильно. Во всем нужно видеть  светлые  стороны,  -  одобрил  его
Айвен. -  Если  хочешь,  я  позанимаюсь  с  тобой  в  гимнастическом  зале
посольства: ты что-то неважно  выглядишь.  Бледный  какой-то  и...  э-э...
бледный.
     "Старый, - подумал Майлз. - Вот что ты побоялся сказать". Он взглянул
на свое искаженное отражение в хромированной пластине комм-пульта. Неужели
дела настолько плохи?
     - Физические упражнения, - Айвен важно  постучал  себя  по  груди,  -
пойдут тебе на пользу.
     - Еще бы, - пробормотал Майлз.


     Распорядок дня установился быстро. Айвен будил Майлза -  они  жили  в
одной комнате, - потом занятия в гимнастическом зале,  душ,  завтрак...  И
работа в пункте сбора данных. Майлз уже начал думать, что  ему  больше  не
увидеть прекрасный солнечный свет Земли. По прошествии трех дней  он  взял
на себя загрузку компьютера и теперь заканчивал работу в полдень, чтобы во
второй половине дня читать и заниматься. Майлз с жадностью  поглощал  все:
правила  посольской  деятельности  и  устав   разведки,   историю   Земли,
галактические новости... В конце дня они с  Айвеном  устраивали  себе  еще
одну разминку в гимнастическом зале. В те вечера,  когда  Айвен  оставался
дома, Майлз смотрел с ним вид-мелодрамы, а когда его не было - путешествия
по всем тем интересным местам, куда его не пускали.
     Элли ежедневно  связывалась  с  ним  по  зашифрованному  комм-каналу,
сообщая о дендарийском флоте, по-прежнему остававшемуся на орбите. Наедине
с этим комм-устройством Майлз испытывал все большую  жажду  слышать  голос
Элли. Ее  доклады  были  сжатыми,  но  потом  они  принимались  болтать  о
пустяках, и Майлзу становилось все труднее отключать связь, а Элли никогда
не делала этого первой. Он предавался фантазиям, как  будет  ухаживать  за
ней в  своем  истинном  обличье,  потому  что  как  знать,  согласится  ли
блистательный командор встречаться с каким-то  там  лейтенантишкой?  Да  и
понравится ли Элли вообще лорд Форкосиган? И разрешит ли ему Галени  выйти
из посольства, чтобы он смог наконец это выяснить?


     Майлз  решил,  что  десять  дней  добродетельной  жизни,   физических
упражнений и регулярного распорядка дня не пошли  ему  на  пользу.  В  нем
скопилось слишком  много  энергии.  Она  не  находила  никакого  выхода  в
обездвиженном лорде Форкосигане - и это в то время, когда  дел,  требующих
внимания адмирала Нейсмита, становилось все больше, и больше, и больше...
     - Ты перестанешь дергаться, Майлз? - не выдержал Айвен. - Сядь.  Дыши
глубже. Посиди неподвижно хоть пять минут. Ты сможешь, если постараешься.
     Майлз сделал еще круг по компьютерному залу, потом бросился в кресло.
     - Почему Галени до сих пор меня не вызвал?  Курьер  из  штаб-квартиры
сектора вернулся час назад!
     - Ну так дай человеку сходить в  туалет  и  выпить  чашку  кофе!  Дай
Галени прочесть сообщения. Сейчас нет войны, у всех масса времени,  и  все
сидят и строчат рапорта. Люди обидятся, если никто не станет их читать.
     - В том-то и беда войск,  находящихся  на  содержании,  -  усмехнулся
Майлз. - Вы избаловались. Вам платят за то, чтобы вы не воевали.
     - А разве не существовало флота наемников, который занимался  тем  же
самым? Они выходили на орбиту вокруг какой-нибудь  планеты  -  и  получали
деньги за то, что не будут вести  боевые  действия.  Кажется,  у  них  это
получалось, да? Ты просто недостаточно творчески мыслишь, Майлз. С  такими
взглядами тебе подобает занимать место командующего наемников.
     - Угу, флот Ла-Варра. У него это неплохо  получалось  -  пока  их  не
поймали  космические  силы   Тау   Кита.   И   тогда   Ла-Варр   попал   в
дезинтеграционную камеру.
     - У тау-китян нет чувства юмора.
     - Абсолютно никакого, - согласился Майлз. - И у моего отца тоже.
     - Ах, как это верно! Ну...
     Замигал вызов комм-устройства.  Майлз  так  стремительно  бросился  к
нему, что Айвен еле успел посторониться.
     - Да, сэр? - взволнованно спросил Майлз.
     - Зайдите ко мне  в  кабинет,  лейтенант  Форкосиган,  -  неторопливо
произнес Галени. Его лицо было мрачно-бесстрастным,  как  обычно.  На  нем
ничего нельзя было прочесть.
     - Да, сэр, спасибо, сэр. - Майлз отключил комм и метнулся к двери.  -
Наконец-то мои восемнадцать миллионов марок!
     - Возможно, - любезно согласился Айвен - Или  он  придумал  для  тебя
работу в отделе инвентаризации. Может, тебе  поручат  пересчитать  золотых
рыбок в фонтане приемной.
     - О, я не сомневаюсь!
     - Но это по-настоящему  трудная  задача,  Майлз!  Они  же  все  время
плавают.
     - Неужели? - Майлз приостановился, глаза его заблестели. - Айвен,  он
и вправду заставлял тебя это делать?
     - Это было связано с поисками источника утечки информации, - объяснил
Айвен. - А вообще - долгая история.
     - Не сомневаюсь. - Майлз выбил короткую дробь по крышке стола и одним
махом перелетел через него. - Потом. Меня нет.


     Когда Майлз вошел, капитан Галени сидел, с сомнением глядя  на  экран
своего   комм-устройства,   словно   сообщение   по-прежнему    оставалось
шифрованным.
     - Сэр?
     - Гм. - Галени откинулся на спинку кресла. -  Ну  что  же,  лейтенант
Форкосиган, штаб прислал приказ относительно вас.
     - И?
     Галени сжал губы:
     - И они подтвердили, что вы временно находитесь у меня в  подчинении.
Теперь вы имеете право получать  ваше  лейтенантское  содержание  из  моих
фондов - начиная с первого дня из десяти минувших суток Что  до  остальных
приказаний, лейтенант, они звучат точно так же, как те, что  были  даны  в
отношении Форпатрила. По правде говоря, они словно списаны с  них,  только
имя другое. Вы должны помогать мне по  мере  необходимости,  находиться  в
распоряжении посла и  его  супруги  в  качестве  сопровождающего  и,  если
позволит время,  пользоваться  уникальными  возможностями  для  пополнения
образования, которые предоставляет вам Земля, - разумеется в  соответствии
с вашим положением офицера имперских вооруженных сил и лорда-фора.
     - Что? Не может быть! Что такое, к черту, "сопровождающий"?
     (Звучит чуть ли не как мальчик на побегушках!)
     Уголок губ Галени приподнялся в чуть заметной улыбке.
     - Сопровождающие стоят в парадной  форме  на  официальных  приемах  и
демонстрируют аборигенам, что  такое  "фор".  Удивительно,  сколько  людей
считают, что аристократия - пусть даже аристократия с другой планеты - это
потрясающе интересно. - Тон Галени показывал, что он находит этот  интерес
действительно удивительным. - Вы будете есть, пить, возможно, танцевать...
- на секунду в голосе капитана послышалось сомнение. - И вообще вы  будете
изысканно любезны со всеми, на  кого  посол  желает...  э-э...  произвести
впечатление. Иногда вас будут просить запоминать разговоры и пересказывать
их. Форпатрил неплохо с этим справляется, к моему глубокому удивлению.  Он
расскажет вам об этом подробнее.
     "Мне не нужны подсказки Айвена относительно того, как  вести  себя  в
обществе,  -  подумал  Майлз.  -  И  форы  -  это  каста  военных,  а   не
аристократия. Что там нашло на штабистов? Даже для  них  это  на  редкость
глупо".
     Однако если для дендарийцев нет нового  поручения,  почему  бы  и  не
придать сыну лорда Форкосигана немного дипломатического лоска? Ему суждено
занять со временем высочайшие  посты,  и  вряд  ли  его  подвергнут  менее
изощренной светской муштре, нежели Айвена. Дело не в  содержании  приказа.
Таким...  странным  ему  кажется  все,  обращенное  только  к   лейтенанту
Форкосигану, все игнорирующее адмирала Нейсмита.
     И все-таки. Пересказывать  разговоры.  Может,  это  начало  какого-то
особого задания? И вскоре придут подробные разъяснения?
     Майлзу даже думать не хотелось, что в Генштабе могли вообще  прикрыть
тайную работу с дендарийцами.
     - Что ж... - через силу согласился он. - Пусть будет так.
     - Я счастлив, - пробормотал Галени, - что полученный приказ  пришелся
вам по вкусу, лейтенант.
     Майлз  покраснел  и  крепко  сжал  губы.  Только  бы  суметь   помочь
дендарийцам. Остальное не имеет значения.
     -  А  мои  восемнадцать  миллионов  марок,   сэр?   -   спросил   он,
постаравшись, чтобы на сей раз голос его звучал как можно смиреннее.
     Галени побарабанил пальцами по столу.
     -  Такого  распоряжения  курьер  не  привез,  лейтенант.  И  никакого
упоминания о деньгах.
     - Что?! - вскрикнул Майлз. - Не может быть! - Он чуть не  перепрыгнул
через стол Галени, чтобы своими глазами увидеть  вид-послание,  и  лишь  в
последнюю секунду остановился. -  Я  рассчитывал  на  десять  дней,  чтобы
все... - Его мозг отбросил ненужные  данные,  замельтешившие  в  сознании:
топливо,  плата  за  место  на  орбитальной  станции,   новое   оснащение,
медицинское и стоматологическое обслуживание, истощившиеся запасы  оружия,
плата  людям,  оборот,  ликвидность,  свобода  финансового  маневра...   -
Проклятие! Мы же рисковали жизнью  ради  Барраяра!  Они  не  могли...  Это
ошибка!
     Галени беспомощно развел руками:
     - Несомненно. Но исправить ее я не в силах.
     - Отправьте нового курьера, сэр!
     - О, конечно.
     - Или еще лучше: отправьте вместо курьера меня. Если я лично поговорю
со штабом...
     - Гмм... - Галени прикусил губу. - Соблазнительная  идея...  Нет,  не
могу. Приказ относительно вас был  абсолютно  ясен.  Дендарийцам  придется
дождаться следующего курьера. Если дела обстоят так, как вы утверждаете, -
смысл его слов от Майлза не укрылся, - то я уверен, все уладится.
     Майлз ждал бесконечно долгие секунды, но Галени молчал.
     - Да, сэр. - Машинально отдав честь, Майлз повернулся кругом.  Десять
дней... Еще десять дней... По крайней мере десять дней...
     Они смогут переждать их.  К  тому  времени  у  штаба  должен  наконец
заработать его коллективный мозг.


     Самой высокой по рангу гостьей на приеме в этот день была  посланница
Тау  Кита.  Это  была  стройная  женщина,  неопределенного   возраста,   с
изумительным лицом и проницательным взглядом.  Майлз  подозревал,  что  ее
разговор освежил бы и развлек его - политичный, тонкий, блестящий,  как  и
сама гостья. К сожалению,  посол  Барраяра  монополизировал  ее  внимание.
Майлз сомневался, чтобы ему представился шанс  перемолвиться  с  нею  хоть
словом.
     Дама преклонных лет, к которой приставили  Майлза,  считалась  важной
персоной благодаря своему мужу, мэру  Лондона,  которого  занимала  сейчас
жена посла.  Супруга  мэра  была  способна  болтать  беспрерывно,  главным
образом о нарядах  остальных  гостей.  Проходящий  мимо  слуга  с  военной
выправкой (вся  прислуга  посольства  относилась  к  департаменту  Галени)
поднес Майлзу на золотом подносе бокал с соломенного  цвета  жидкостью,  и
тот  жадно  за  него  схватился.  Пара  таких   бокалов   -   и,   с   его
восприимчивостью к алкоголю, он отупеет настолько,  что  сможет  вытерпеть
даже это. Разве не  от  таких  вот  мертвенно  официальных  приемов  он  с
величайшим трудом вырвался на имперскую службу, несмотря на  свое  увечье?
Хотя проглоти он больше трех бокалов - и не миновать ему  заснуть  вот  на
этом узорном паркете, с глупейшей улыбкой на лице. И  проснуться  потом  в
куче неприятностей.
     Майлз сделал большой глоток - и чуть не  подавился.  Яблочный  сок!..
Черт  побери,  Галени  свое  дело  знает.  Украдкой  осмотревшись,   Майлз
убедился, что гостям пололи настоящее вино.  Он  оттянул  пальцем  высокий
воротник кителя и вымученно улыбнулся.
     - Вам не нравится вино,  лорд  Форкосиган?  -  обеспокоенно  спросила
пожилая дама.
     - Выдержка маловата,  -  пробормотал  Майлз.  -  Придется  подсказать
послу, чтобы этот сорт подольше держали в подвалах.
     Например, до тех пор, пока я не улечу отсюда...
     Главный зал приемов  с  высоким  застекленным  потолком  был  окружен
изящными стрельчатыми арками. Казалось, голоса должны  отдаваться  в  нем,
как в концертном зале, но резонанс был явно слабоват для такого помещения.
Видимо, где-то спрятаны звукопоглототели, решил Майлз. Если известно,  где
надо остановиться, можешь попасть  в  конус  секретности,  предотвращающий
подслушивание. На всякий случай (кто его знает, что  окажется  полезным  в
будущем) Майлз постарался запомнить, где стоят послы Барраяра и Тау  Кита.
Да, скорее всего его догадка верна. Даже движения их губ почему-то кажутся
туманными и расплывчатыми. А ведь скоро будут пересматриваться договоры  о
праве пролета через местное пространство Тау Кита.
     Майлз и  его  подопечная  прошли  к  архитектурному  центру  комнаты,
фонтану с бассейном. Он представлял собой скульптуру с медленно струящемся
водой, окруженную тщательно подобранными по цвету мхами и папоротниками. В
темной воде таинственно двигались золотисто-красные тени.
     Майлз напряженно застыл - и тотчас заставил себя расслабиться. К  ним
с  отрепетированной  улыбкой  приближался   молодой   человек   в   черной
цетагандийской парадной форме с желтым и черным гримом гем-лейтенанта. Они
обменялись натянутыми кивками.
     - Добро пожаловать на Землю,  лорд  Форкосиган,  -  вежливо  произнес
цетагандиец. - Это официальный визит или вы путешествуете, чтобы завершить
образование?
     - Отчасти то, отчасти другое, - небрежно пожал  плечами  Майлз.  -  Я
приписан к посольству для... э-э... расширения  кругозора.  Но,  боюсь,  в
отличие от вас я не знаю, с кем имею честь говорить, сэр.
     На  самом  деле  Майлзу  чуть  ли  не  в  первую   очередь   показали
присутствовавших здесь обоих цетагандийцев в военной форме, и  еще  двоих,
которые пришли в штатском,  плюс  три  личности,  подозреваемые  в  тайных
связях с цетагандийцами.
     - Гем-лейтенант Табор, военный атташе цетагандийского  посольства,  -
представился Майлзу  его  собеседник.  Они  снова  обменялись  кивками.  -
Надолго к нам, милорд?
     - Пока не знаю. А вы?
     - Я в качестве хобби выбрал искусство бонсай. Говорят, древние японцы
работали над одним деревом до сотни лет. Или им это только казалось?
     Майлз заподозрил, что Табор  шутит,  но  лицо  лейтенанта  оставалось
таким бесстрастным, что  невозможно  было  сказать  наверняка.  Может,  он
боялся, что его грим растрескается?
     В  эту  минуту  внимание  обоих  привлек  мягкий   мелодичный   смех,
раздавшийся с противоположной стороны фонтана. Айвен  Форпатрил,  опираясь
на хромированные перила, наклонил свою темноволосую голову  к  прелестному
белокурому  созданию.  На  девушке  было  нечто  розовое   и   серебряное,
колыхавшееся и переливавшееся даже тогда,  когда  она  стояла  неподвижно.
Искусно безыскусные локоны падали на белые плечи.  Смеясь,  она  взмахнула
рукой, и ногти ее блеснули серебром.
     Табор издал чуть слышный стон досады и, коснувшись  губами  пальчиков
матроны, направился туда, откуда доносился смех. Вскоре Майлз  увидел  его
на противоположной стороне фонтана: он старался встать как можно  ближе  к
Айвену. Майлз был совершенно уверен, что  гем-лейтенанта  интересовали  не
военные тайны. И лейтенант Форкосиган тоже, кажется, не заинтересовал его.
Тут охоту Табора за блондинкой прервал сигнал его посла, и он вынужден был
уйти следом за своим господином.
     - Такой милый молодой человек, этот лорд  Форпатрил,  -  проворковала
матрона. - Он всем здесь очень нравится. Супруга посла сказала, вы с ним в
родстве?
     И она вопросительно склонила голову, сверкая любопытными глазками.
     - Мы сколько-то-юродные братья, - объяснил Майлз. - Э-э... а кто  эта
молодая леди рядом с Айвеном?
     Матрона гордо улыбнулась:
     - Это моя дочь, Сильвет.
     Ну конечно - дочь. Посол и его супруга по-барраярски чувствительны  к
общественному положению окружающих. Майлз, принадлежащий к  старшей  ветви
семьи,  к  тому  же  сын  премьер-министра  графа  Форкосигана  -  персона
несравненно более значительная, нежели Айвен Форпатрил. А это значит  -  о
Господи! - что он обречен. Ему все время будут доставаться важные матроны,
а Айвену посчастливится развлекать их дочек...
     - Прекрасная пара, - хрипло выговорил Майлз.
     - Да, правда? А все-таки насколько в близком родстве вы с  ним,  лорд
Форкосиган?
     - Э?.. Мы с Айвеном? Наши бабушки - сестры. Моя была старшей  дочерью
принца Ксава, а бабушка Айвена - младшей.
     - Принцессы? Как романтично!
     Майлз подумал было, не рассказать ли этой любознательной  особе,  как
бабушку, ее брата и большинство детей искрошили в  мясной  фарш  во  время
правления императора Ури Безумного. Нет, супруга мэра сочтет  эту  историю
всего лишь потрясающим романом  ужасов  или  -  того  хуже  -  романтичной
сказкой.  Маловероятно,  чтобы  до  нее  дошла  истина.  А  истиной   была
безобразная тупость политики Ури, последствия которой волнами разошлись во
все стороны, до сих пор коверкая жизнь Барраяра.
     - У лорда Форпатрила есть замок? - лукаво осведомилась пожилая дама.
     - О нет. У его матери, моей тетки Форпатрил, - (вот уж кто  настоящая
акула - проглотила бы тебя одним мигом!) -  очень  милый  дом  в  столице,
Форбарр-Султане. - Майлз помолчал. - Мы когда-то владели  замком.  Но  его
сожгли в конце эпохи Изоляции.
     - Развалины замка! Да ведь это почти так же прекрасно!
     - Дьявольски живописные, - всерьез заверил ее Майлз.
     Кто-то оставил тарелочку с недоеденными закусками  на  краю  фонтана.
Майлз взял рогалик и начал крошить его  в  воду.  Золотые  рыбки  медленно
подплывали к поверхности и беззвучно заглатывали крошки.
     Одна из них отказалась реагировать на приманку и осталась  лежать  на
дне. Как интересно: золотая рыбка, которая не ест.  Ну  вот  и  объяснение
пересчета рыбок, порученного Айвену. А вдруг эта  упрямица  -  дьявольское
изобретение цетагандийцев, и чешуя унес блестит золотом, потому что именно
из него изготовлена?
     Он может с кошачьей стремительностью схватить ее, раздавить  каблуком
и с торжествующим воплем вскинуть над головой для всеобщего  обозрения  ее
механические потроха: "Ах! Благодаря моей  сообразительности  я  обнаружил
среди вас шпиона!"
     Но если его догадка ошибочна... Под  ногой  что-то  хлюпнет,  матрона
отшатнется, и сын премьер-министра Барраяра приобретет репутацию  молодого
человека с серьезными проблемами в  области  психики...  Майлз  представил
себе, как с хохотом выкрикивает ужаснувшейся  женщине,  поскальзываясь  на
рыбьих кишках: "Вы бы видели, что я делаю с котятами!"
     Большая золотая рыбка наконец лениво всплыла и схватила  крошку,  так
плеснув хвостом, что обрызгала Майлзу  начищенные  до  зеркального  блеска
сапоги. "Спасибо тебе, рыбка, -  мысленно  поблагодарил  ее  Майлз.  -  Ты
спасла меня от жуткой глупости". Но, конечно, если цетагандийские  мастера
действительно хитроумны, они могут смастерить рыбку, которая бы ела и даже
немножко гадила...
     Супруга мэра задала еще один наводящий вопрос относительно Айвена, но
Майлз, поглощенный своей рыбкой, промурлыкал невпопад:
     - Да, такая неприятность - эта болезнь Айвена!  -  Он  уже  готовился
разразиться   монологом,    порочащим    гены    Айвена,    -    упомянуть
кровосмесительные браки аристократии, радиационное  заражение,  оставшееся
после Первой цетагандийской войны, и императора Ури Безумного,  но  тут  в
кармане пискнуло комм-устройство.
     - Прошу извинить, мадам, меня вызывают.
     "Благослови тебя Бог, Элли", -  подумал  Майлз,  скользя  по  паркету
прочь от словоохотливой дамы, в поисках тихого уголка, где можно  ответить
на вызов комма. На галерее,  в  незанятой  нише,  скрытой  зеленью,  Майлз
включил связь.
     - Да, командор Куин?
     - Майлз! Слава Богу! - Элли явно запыхалась. -  Кажется,  у  нас  тут
сложилась Неприятная Ситуация, а ты - ближайший к месту офицер-дендариец.
     - Что еще за ситуация? - Майлзу не нравились  слова,  начинающиеся  с
прописной буквы. Элли не склонна  к  панике  или  преувеличениям.  У  него
тревожно засосало под ложечкой.
     - Я не  смогла  добиться  подробностей,  но,  похоже,  четверо  наших
солдат,  находившихся  в  Лондоне  в  увольнении,  забаррикадировались   в
каком-то магазине с заложниками и  оказывают  сопротивление  полиции.  Они
вооружены.
     - Наши парни или полиция?
     - К сожалению, и те, и другие. Офицер полиции, с которым я  говорила,
отвечал мне так, словно готов сию же минуту разбрызгать кровь по стенам.
     - Час от часу не легче. И какого черта им это понадобилось?
     - Понятия не имею. Я сейчас на орбите и готовлюсь спуститься, но  это
не раньше чем через сорок пять минут - или даже через час. Танг еще дальше
-  ему  пришлось  бы  совершить  двухчасовой  суборбитальный  перелет   из
Бразилии. Но ты, кажется, сможешь быть там примерно  через  десять  минут.
Даю адрес.
     - Кто позволил нашим людям вынести оружие с корабля?
     - Хороший вопрос, но ответ мы получим только при вскрытии. Надеюсь, в
переносном смысле этого слова, - мрачно добавила Элли. - Ты сможешь  найти
магазин?
     Майлз взглянул на адрес на экране комм-устройства.
     - Думаю, что смогу. Увижусь с тобой там.
     Каким-то образом...
     - Хорошо. Куин связь закончила.
     И комм-канал отключился.



                                    3

     Майлз спрятал комм-устройство в карман и оглядел  зал.  Прием  был  в
самом разгаре. В зале толпилось, наверное, не меньше сотни роскошно одетых
людей. Моды Земли и галактики просто  ослепляли.  Немало  было  и  военных
мундиров. Кое-кто, впрочем, собирался уходить, и  приставленные  к  гостям
барраярцы проводили их через охрану. Цетагандийцы,  похоже,  уже  исчезли,
прихватив с собой своих друзей. Кажется, его побег удастся...
     Айвен по-прежнему болтал у фонтана со  своей  прекрасной  подопечной.
Майлз безжалостно прервал их.
     - Айвен! Жди меня у главного выхода через пять минут.
     - Что?!
     - Чрезвычайная ситуация. Объясню потом.
     - Что за... - начал было Айвен, но Майлз уже выскользнул из  комнаты.
Он пробирался к шахтам внутренних лифтов, делая огромное усилие, чтобы  не
пуститься бегом.
     Когда за ним закрылась дверь их с  Айвеном  комнаты,  он  лихорадочно
стянул с себя зеленый парадный мундир, сорвал сапоги и метнулся  к  шкафу.
Вытащив оттуда черную  футболку  и  серые  брюки  дендарийской  формы,  он
напялил их на себя. Барраярские сапоги пришли из  кавалерии,  дендарийские
происходили от пехотных ботинок. Барраярская обувь  удобна,  когда  имеешь
дело с лошадьми, но Майлз так и не смог внушить это Элли. Ей бы потрястись
пару часов в седле, по пересеченной местности, чтобы бедра огнем горели от
кровавых мозолей, тогда она убедится, что фасон обуви - это не  прихоть  и
не кокетство. Хотя здесь лошадей как будто нет.
     Майлз запечатал боевые башмаки дендарийцев  и,  включив  максимальную
скорость спуска в лифтовой шахте, на лету поправил серый с  белым  китель.
Приземлившись, он одернул его, поднял подбородок и сделал  глубокий  вдох.
Если дышишь, как загнанная лошадь, тебя наверняка  заметят.  Майлз  прошел
коридором  к  главному  выходу,   миновав   зал   приемов.   Слава   Богу,
цетагандийцев по-прежнему не видно.
     Айвен  изумленно  раскрыл  глаза,  увидев   приближающегося   Майлза.
Ослепительно улыбнувшись своей блондинке, он извинился  и,  прижав  Майлза
спиной к какой-то пальме в  горшке,  чтобы  скрыть  от  посторонних  глаз,
прошипел:
     - Какого дьявола?
     - Ты должен меня отсюда вывести. Мимо охраны.
     - О нет, я ничего  тебе  не  должен!  Галени  из  моей  шкуры  коврик
сделает, если увидит тебя в этом наряде.
     - Айвен, у меня нет ни секунды на споры и объяснения - именно поэтому
я действую в обход Галени. Куин не стала бы меня вызывать, если  бы  я  не
был нужен позарез. Мне надо покинуть посольство сейчас же!
     - Ты окажешься в самоволке!
     - Если меня поймают. Скажи им... скажи, что я ушел к себе из-за  боли
в костях.
     -  У  тебя  что,  снова  разыгрался  суставный  остит?  Спорим,  врач
посольства найдет тебе такое противовоспалительное...
     - Нет-нет... Не больше обычного, но это хоть  что-то,  хоть  какая-то
зацепка.  Есть  шанс,  что  тебе  поверят.  Пошли.  Захвати  ее.  -  Майлз
подбородком указал на Сильвет, которая ждала поодаль, во все  глаза  глядя
на Айвена.
     - Зачем?
     - Маскировка. - Улыбаясь со стиснутыми зубами, Майлз  схватил  Айвена
за локоть и потянул к главному выходу.
     - Как поживаете? - он повернул голову к прекрасной Сильвет и,  поймав
ее руку, продел под локоть.  -  Так  приятно  познакомиться  с  вами!  Вам
понравился прием? Удивительный город этот Лондон...
     Они с Сильвет тоже неплохая парочка, решил Майлз. Когда они проходили
мимо охранников, он взглянул на них краешком глаза.  Они  заметили  только
ее. Если ему повезло, в их памяти он останется  небольшим  бесцветно-серым
пятнышком.
     Сильвет озадаченно взглянула на Айвена, но они  уже  были  на  свежем
воздухе.
     - У тебя нет охранника, - запротестовал Айвен.
     - Я скоро встречусь с Куин.
     - А как ты вернешься обратно?
     Майлз приостановился:
     - У тебя есть время продумать это.
     - Ха! И сколько же именно?
     - Не знаю. Пока я не вернусь.
     Наружная охрана бросилась встречать машину, с шипением остановившуюся
у входа в посольство. Бросив Айвена, Майлз быстро перебежал через улицу  и
нырнул во вход подземки.
     Через десять минут, сделав две пересадки, он  вышел  на  поверхность,
оказавшись в старой части города,  с  реставрированной  архитектурой  XXII
века. Ему не пришлось проверять номера  домов,  чтобы  отыскать  указанный
Элли адрес: толпа,  баррикады,  проблесковые  огни,  полицейские  флайеры,
пожарные, "скорая помощь"...
     - Проклятие, - пробормотал Майлз,  устремляясь  туда.  Он  машинально
переключился на монотонный бетанский говор адмирала Нейсмита: - У, дерьмо!
     Главным полисменом наверняка должен  быть  тот,  у  которого  комм  с
усилителем, а не те, в боевой броне,  с  плазменным  оружием.  Пробравшись
сквозь толпу, Майлз перепрыгнул через баррикаду:
     - Вы командуете операцией?
     Констебль сначала ошеломление  осмотрелся  и  только  потом  взглянул
вниз. Сначала он удивился, но, опознав мундир Майлза, нахмурился:
     - Вы один из этих психопатов?
     Майлз откачнулся на каблуках, соображая,  как  ответить.  Первые  три
варианта он отбросил сразу жен просто сказал:
     - Я адмирал Майлз Нейсмит, командующий Свободным флотом  дендарийских
наемников. Что  здесь  происходит?  -  Прервав  разговор,  он  медленно  и
осторожно вытянул указательный палец и поднял к небу наставленное на  него
бронированной женщиной дуло плазменного ружья. - Не надо,  дорогая,  я  на
вашей стороне.
     Она недоверчиво сверкнула глазами за прозрачным окошечком  шлема,  но
старший полисмен мотнул головой, и она отступила на несколько шагов назад.
     - Попытка ограбления, - хмуро  бросил  констебль.  -  Когда  служащая
попыталась ее предотвратить, они на нее набросились.
     -  Ограбление?  -  переспросил  Майлз.  -  Извините,  но  это  просто
бессмыслица. Я полагал, расчеты ведутся  здесь  посредством  компьютерного
перевода  кредиток,  а  наличные  деньги  отсутствуют.  Видимо,  произошло
недоразумение.
     - Не наличные, - кратко бросил констебль. - Товар.
     Магазин, увидел Майлз краешком глаза, торговал вином, и витрина  была
разбита.  Он  подавил  тошнотворное  беспокойство  и  продолжал  говорить,
стараясь, чтобы голос звучал уверенно и небрежно.
     - В любом  случае  мне  непонятно  это  противостояние  с  плазменным
оружием из-за магазинной кражи. Вы не считаете, что отреагировали  слишком
резко? Где ваши парализаторы?
     - Они взяли заложницу, - сурово ответил констебль.
     - Ну и что? Парализуйте их всех - Господь  разберет,  кто  прав,  кто
виноват.
     Констебль  как-то  странно  посмотрел  на  Майлза:  явно   не   знает
собственной истории, а ведь эта фраза была произнесена всего-то-навсего по
ту сторону пролива.
     - Ваши парни утверждают, что у них есть какое-то устройство,  которое
сработает, если они отключатся. И тогда весь квартал взлетит на воздух.  -
Констебль помолчал. - Это правда?
     Майлз тоже помолчал.
     - А вы уже опознали кого-то из них?
     - Нет.
     - Как вы с ними разговариваете?
     - Через комм-устройство. По крайней мере  разговаривал.  Похоже,  они
его уничтожили несколько минут назад.
     - Мы, конечно, оплатим весь ущерб, - выдавил из себя Майлз.
     - Вы оплатите не только это, - прорычал констебль.
     Тут Майлз краем глаза  увидел,  что  на  улицу  опускается  флайер  с
надписью по борту "Агентство Евроновости".
     - По-моему, пора кончать эту волынку.
     Он направился к магазину.
     - Что вы собираетесь делать? - спросил констебль.
     - Арестовать их. Им будет предъявлено обвинение  за  вынос  оружия  с
корабля.
     - Без всякой помощи? Вас пристрелят. Они пьяны в стельку.
     - Не думаю. У моих людей было  столько  подходящих  моментов  сделать
это...
     Констебль нахмурился, но, не стал его останавливать.
     Автоматические двери не  работали.  Майлз  озадаченно  постоял  перед
стеклом, потом  начал  колотить  по  нему.  За  его  радужными  переливами
мелькнула тень. Наступила очень длинная пауза, а  потом  двери  раскрылись
сантиметров на тридцать. Майлз повернулся  боком  и  проскользнул  внутрь.
Находившийся за ними мужчина снова вручную закрыл их  и  вогнал  на  место
металлический засов.
     Внутри магазина царил полный разгром. Майлз ахнул:  в  воздухе  стоял
такой  густой  запах  алкоголя,  что,  даже  вдохнув   его,   можно   было
почувствовать себя  мертвецки  пьяным.  Под  ногами  хлюпал  пропитавшийся
спиртным ковер.
     Майлз осмотрелся, пытаясь определить, кого он прикончит  первым.  Ему
бросился в глаза тот, что открыл дверь, мужчина в одном нижнем белье.
     - Адмирал  Нейсмит?..  -  прошипел  "швейцар".  Он  встал  по  стойке
"смирно" - правда, под углом к полу - и отдал честь.
     - Ты в чьей армии, солдат?  -  рявкнул  Майлз.  Тот  замахал  руками,
словно пытаясь что-то объяснить жестами. Имени  его  Майлз  припомнить  не
смог.
     Еще  один  дендариец,  на  этот  раз  в  мундире,  сидел   на   полу,
прислонившись  спиной  к  колонне.  Майлз  присел   рядом   на   корточки,
прикидывая, сумеет ли поднять его за грудки, чтобы поставить на  ноги  или
по крайней мере на колени. Он заглянул пьяному в лицо.  Маленькие  красные
глазки, углями пылавшие в черных пещерах глазниц,  неузнавающе  воззрились
на  него.  С  возгласом  отвращения  Майлз  поднялся,  не  пытаясь  больше
достучаться до  этого  бедолаги  -  его  сознание  провалилось  куда-то  в
п-в-туннель.
     - Подумаешь! - донесся хриплый голос с пола, из-за стойки с бутылками
- одной немногих не опрокинутых. - Подумаешь!
     "О, сегодня тут  собрались  самые  сливки,  гиганты  ума!"  -  угрюмо
подумал Майлз. Из-за полки между тем возникла некая фигура со словами:
     - Не может быть, он опять исчез...
     Наконец-то появился  хоть  один,  имя  которого  Майлз  помнил.  Даже
слишком хорошо. Дальнейшее объяснение происходящего стало излишним.
     - А, рядовой Данио. Вот неожиданная встреча!
     Данио изобразил нечто вроде стойки "смирно",  нависнув  над  Майлзом.
Древний пистолет с изборожденной зарубками рукоятью  угрожающе  торчал  из
его кулака. Майлз кивком указал на него:
     - Это то самое смертоносное оружие, из-за которого меня  оторвали  от
дел? Мне говорили, у вас тут чуть ли не весь корабельный арсенал.
     - Что вы, сэр! - ответил Данио. - Это было бы нарушением устава. - Он
любовно похлопал по пистолету. - Мое личное имущество. Потому что  никогда
нельзя знать заранее. Психи есть повсюду.
     - Еще какое-нибудь оружие у вас есть?
     - У Ялена охотничий нож.
     Майлз подавил облегченный  вздох.  Раз  эти  идиоты  здесь  одни,  то
дендарийский флот, может, и не завязнет в юридическом болоте.
     - Вы знаете, что по местному законодательству всякое  ношение  оружия
рассматривается как уголовное преступление?
     Данио поразмыслил над этим.
     - Чушь, - решительно откомментировал он наконец.
     - Тем не менее, - проговорил  Майлз,  -  мне  придется  забрать  ваше
оружие и унести на флагманский корабль.
     Он заглянул за полку: тот, кто лежал на полу (надо  полагать,  Ялен),
сжимал в руках нож с открытым лезвием, которым можно было разделать целого
бычка, встречайся они на асфальтированных улицах и  взметнувшихся  к  небу
эстакадах Лондона. Быстро сообразив, Майлз ткнул пальцем в нож:
     - Подайте мне его, рядовой Данио.
     Данио высвободил нож из сжатых пальцев своего товарища.
     - Не-е-е... - выговорил горизонтальный.
     Завладев оружием, Майлз вздохнул спокойнее.
     - Так, Данио... А теперь быстро - потому что  они  уже  нервничают  -
расскажите мне, что здесь произошло?
     - Ну, сэр, мы гуляли. Сняли комнату. - Данио дернул головой в сторону
полуобнаженного "швейцара", который прислушивался к  разговору.  -  У  нас
кончились припасы, и мы пришли сюда, чтобы прикупить еще, потому что  этот
магазин самый близкий. Всего набрали, и тут эта сучка  отказалась  принять
наши карточки! Прекрасные дендарийские карточки!
     - Сучка?.. - Майлз огляделся, перешагнув через обезоруженного  Ялена.
О боги!.. Служащая магазина, пухленькая пожилая женщина, лежала на полу  с
кляпом во  рту,  связанная  перекрученными  кителем  и  брюками  раздетого
солдата.
     Майлз вытащил охотничий нож  и  направился  к  ней.  Она  истерически
захлюпала носом.
     - На вашем месте я не стал  бы  ее  освобождать,  -  предостерег  его
раздетый. - Она жутко шумная.
     Майлз остановился и присмотрелся к женщине. Ее седеющие волосы стояли
дыбом, за исключением прядей, прилипших к залитым  потом  лицу  и  шее,  а
полные ужаса глаза бегали. Она пыталась вырваться из своих пут.
     - Угу. - Майлз на время спрятал нож за пояс. Наконец-то он прочел  на
кителе имя раздетого. Это было неприятное опознание: Ксавьер.  Да,  теперь
он его вспомнил. Он хорошо показал себя на Дагуле.
     Ксавьер встал прямее.
     Проклятие! Вот и полетел его план кинуть всю компанию местным властям
и молить Бога, чтобы их не выпускали до того момента, пока флот не уйдет с
околоземной  орбиты.  Удастся  ли  как-нибудь  отделить  Ксавьера  от  его
никчемных друзей? Увы! Похоже, все они вляпались, все без разбора.
     - Значит, она отказалась принимать ваши  кредитные  карточки.  Теперь
вы, Ксавьер, - что было дальше?
     - Э-э... произошел обмен оскорблениями, сэр.
     - И?
     - И наше возмущение  вышло  из-под  контроля.  Кидались  бутылками...
Вызвали полицию. Ее уложили одним ударом. - Ксавьер с опаской посмотрел на
Данио.
     Майлз  обратил  внимание,  что  повествование  Ксавьера  вдруг  стало
безличным.
     - И?
     - И полиция приехала. И мы сказали им, что взорвем тут все, если  они
попытаются войти.
     - У  вас  действительно  есть  возможность  осуществить  эту  угрозу,
рядовой Ксавьер?
     - Нет, сэр. Это был чистый блеф. Я пытался сообразить... ну... как бы
в такой ситуации поступили вы, сэр.
     Этот парень  чертовски  наблюдателен.  Даже  когда  в  стельку  пьян,
отметил про себя Майлз. Он вздохнул и пригладил обеими руками волосы:
     - Почему женщина не захотела принимать ваши кредитные карточки? Разве
это не универсальные земные,  которые  вам  выдали  в  космопорте?  Вы  не
пробовали воспользоваться теми, что остались с Махата Солярис?
     -  Нет,  сэр,  -  ответил  Ксавьер,  в  доказательство  показав  свою
карточку. Выглядела она как положено. Майлз повернулся, чтобы проверить ее
на комм-устройстве, и тут увидел,  что  оно  расстреляно.  Последняя  пуля
пришлась точно в центр экрана головидео. Скорее всего это был  завершающий
удар, хотя устройство все еще пощелкивало и слабо кашляло. Майлз  прибавил
его стоимость к счету и поморщился.
     - По правде говоря, - тут Ксавьер закашлялся, - женщина здесь ни  при
чем: это машина выплюнула карточку.
     - Она не должна была этого делать, если... - начал Майлз  и  мысленно
закончил: "Если только с центральным счетом все в  порядке".  В  животе  у
него вдруг похолодело. - Я проверю, - пообещал он. -  А  тем  временем  мы
должны выйти на улицу таким образом, чтобы местная  полиция  не  поджарила
вас живьем.
     Данио радостно кивнул на пистолет в руке Майлза:
     - Мы можем пробиться через черный ход. И бегом к ближайшему  входу  в
подземку!
     Майлз, на мгновение потеряв дар речи, представил  себе,  как  стукнет
сейчас Данио его собственным пистолетом. Данио спасло только то, что Майлз
опасался за свои кости. Он сломал правую руку на Дагуле, и воспоминание  о
боли было еще свежо в его памяти.
     - Нет, Данио, - сказал Майлз, когда к нему вернулся дар  речи.  -  Мы
тихо - очень тихо - выйдем из передней двери и сдадимся.
     - Но дендарийцы не сдаются! - запротестовал Ксавьер.
     - Это не передовая, - терпеливо объяснил  Майлз.  -  Это  всего  лишь
винный магазин. И даже бывший винный магазин. И даже не наш собственный. -
(Мне, несомненно, придется купить это заведение.)  -  Считайте  лондонскую
полицию не противником, а лучшим другом. Это так и  есть,  кстати.  Потому
что, - тут Майлз холодно взглянул на  Ксавьера,  -  пока  они  с  вами  не
закончат, я за вас не примусь.
     - О! - сказал Ксавьер смущенно: похоже, до  него  кое-что  дошло.  Он
тронул Данио за руку. - Может... может, нам  следует  пойти  за  адмиралом
домой, а, Данио?
     И Ксавьер поднял бывшего владельца охотничьего ножа  на  ноги.  После
секундного размышления  Майлз  тихо  подошел  со  спины  к  красноглазому,
вытащил карманный парализатор и направил самый слабый импульс в  основание
его черепа. Красноглазый завалился на бок. Майлз вознес короткую  молитву,
чтобы этот последний стимул не отправил его в травматический  шок.  Одному
Богу известно, что за химический коктейль ему предшествовал:  ведь  парень
явно не ограничился одним только спиртным.
     - Берите его за плечи, - велел Майлз Данио, - а вы, Ялен, за ноги.  -
Ну вот, он уже  успешно  обездвижил  троих.  -  Ксавьер,  откройте  дверь,
заложите руки за голову и спокойно, без шума сдайтесь полицейским.  Данио,
вы идете следом. Это приказ.
     - Жаль, с нами нет остальных, - пробормотал Данио.
     - Единственная армия,  которая  вам  сейчас  понадобится,  это  армия
опытных адвокатов, - сухо заметил Майлз. Еще раз взглянув на Ксавьера,  он
вздохнул: - Я ее вам пришлю.
     - Спасибо, сэр, - отозвался Ксавьер и  заковылял  вперед.  Майлз  шел
сзади, скрипя зубами от бессильной ярости.
     Солнечный свет на  улице  заставил  его  заморгать.  Небольшой  отряд
дендарийцев буквально свалился в  руки  ожидавшей  их  полиции.  Данио  не
сопротивлялся, когда его обыскивали,  но  Майлз  вздохнул  спокойно,  лишь
когда солдата связали силовыми путами. Констебль-командующий направился  к
Майлзу. И тут в дверях  магазина  раздался  негромкий  хлопок,  а  тротуар
лизнуло голубое пламя.
     Майлз вскрикнул и резко повернул назад, глотнув  побольше  воздуха  и
задержав дыхание. Он проскочил в магазинную темноту,  пронизанную  лентами
жара, и помчался вдоль полок. На  пропитанном  спиртным  ковре  расцветало
пламя, как полосы золотой пшеницы, причудливо изгибающиеся в  соответствии
с концентрацией алкогольных паров. Огонь  подбирался  к  лежащей  на  полу
женщине: еще секунда, и ее волосы вспыхнут ужасающим нимбом.
     Майлз кинулся к ней. Подсунул под нее плечо, с  трудом  поднялся.  Он
готов был поклясться, что ощущает,  как  трещат  его  кости.  Тут  женщина
начала брыкаться - весьма некстати. С ношей на плечах Майлз  направился  к
двери, ослепительно сиявшей - как  выход  из  туннеля,  как  ворота  самой
жизни. Его легкие пульсировали, стараясь захватить кислород сквозь  плотно
сжатые губы. Общее время - одиннадцать секунд.
     В двенадцатую комната позади него вспыхнула и заревела. Майлз  и  его
ноша  упали  на  тротуар  и  покатились.  Он  все   переворачивал   ее   и
переворачивал: огонь лизал  одежду  женщины.  Где-то  невообразимо  далеко
визжали и кричали  люди.  Ткань  дендарийского  мундира,  рассчитанная  на
боевые условия, не горела и не плавилась, зато превратилась  в  прекрасный
фитиль для горючих жидкостей, пропитавших ее. Эффект получился  дьявольски
живописный. Но одежда бедняжки служащей была из обычной ткани...
     Майлз подавился попавшей в рот пеной, которой окатил  их  подбежавший
пожарный. Женщина-полисмен уже стояла рядом, судорожно  сжимая  совершенно
бесполезное плазменное ружье. Пена огнетушителя напоминала пивную,  только
вкус у нее оказался  похуже:  Майлз  выплюнул  отвратительные  химикаты  и
мгновение лежал на тротуаре, задыхаясь.  Господи,  какой  вкусный  воздух!
Люди его недооценивают.
     - Бомба! - крикнул констебль.
     Майлз перевернулся на спину, с наслаждением глядя  на  ломтик  синего
неба  глазами,  которые  каким-то  чудом  не  заплыли,  не   лопнули,   не
оплавились.
     - Нет, - печально выдавил он из себя. - Бренди.  Огромное  количество
очень дорогого  бренди.  И  дешевой  водки.  Загорелись,  наверное,  из-за
короткого замыкания на комм-устройстве.
     Он откатился в сторону из-под ног пожарных, которые мчались вперед со
всей своей оснасткой. Один из них поднял его на ноги и оттащил подальше от
пылающего здания. Тут  Майлз  застыл,  уставившись  на  человека,  который
наставлял  на  него  -  как  ему  показалось  в  первую  секунду  -   дуло
микроволновой пушки. Волна адреналина не помогла Майлзу - он был настолько
выпотрошен,  что  не  сумел  сообразить  что  к  чему.  Странный   человек
горячился, настаивал на своем. Майлз ошеломленно моргнул, и  микроволновая
пушка превратилась в нечто более понятное - головидеокамеру.
     И Майлз остро пожалел, что это не микроволновая пушка...
     Освобожденная от пут служащая тыкала в его сторону пальцем, плакала и
выкрикивала что-то. Не слишком-то у нее признательный облик для  человека,
которого только что спасли от ужасной кончины. Камера на секунду качнулась
в ее сторону - но служащую уже уводили врачи. Майлз надеялся, что ей дадут
успокоительное. Он представил себе, как она возвращается вечером домой,  к
мужу и  детям.  "Ну,  как  сегодня  дела  в  вашем  магазине,  дорогая?.."
Интересно, она потребует деньги за молчание? А если да, то сколько?
     Деньги - о Боже...
     - Майлз! - прозвучавший у него за спиной голос Элли Куин заставил его
вздрогнуть. - Вы уже контролируете ситуацию?


     Пока они ехали в подземке в лондонский космопорт, на  них  откровенно
глазели. Поймав краем глаза собственное отражение в зеркальной стене, пока
Элли получала жетоны, Майлз понял, что  удивляться  нечему.  Приглаженный,
блестящий лорд Форкосиган,  который  смотрел  на  него  из  зеркала  перед
началом дипломатического приема,  преобразился.  Сейчас  это  был  гадкий,
замызганный  карлик.  Покоробившийся   вонючий   мундир   усеян   хлопьями
высыхающей пены. Белая вставка на груди черна  от  копоти.  Лицо  в  саже,
голос каркающий, глаза красные от дыма. И разило от него  дымом,  потом  и
спиртным, особенно спиртным. Не мудрено:  он  разве  что  не  искупался  в
бренди. Стоявшие рядом люди начинали осторожно  отодвигаться,  учуяв  этот
"букет". Слава Богу, полиция отобрала у него нож и пистолет, которые будут
выступать в качестве вещественных доказательств. Но все равно рядом с  ним
и Элли в вагоне никто не сел.
     Майлз со стоном опустился на сиденье.
     - Ну и охранник из тебя, - с досадой бросил он Элли. - Почему  ты  не
защитила меня от той журналистки?
     - Она не пыталась тебя застрелить. Кроме того, я только появилась.  Я
не могла рассказать ей, что там происходит.
     -  Но  ты  гораздо  фотогеничнее.  Это  помогло  бы  улучшить   образ
дендарийского флота.
     - Перед камерами я немею. А ты говорил достаточно хладнокровно.
     - Я пытался все смягчить. "Мальчишки есть мальчишки, хохотнул адмирал
Нейсмит на фоне подожженного его войсками Лондона..."
     Элли усмехнулась:
     - И потом, кому я была интересна? Ведь это не я бросилась  в  горящее
здание... Господи, когда ты оттуда выкатился, весь в огне...
     - Ты это видела? - Майлз немного повеселел.  -  А  съемки  получились
удачные? Может, это хоть немного загладит похождения  Данио  и  его  лихих
товарищей.
     - Выглядело все это ужасно.  -  Элли  содрогнулась,  вспоминая.  -  Я
удивлена, что ты не получил сильных ожогов.
     Майлз дернул обгоревшими бровями и постарался незаметно спрятать  под
мышку покрытую волдырями правую руку.
     - Пустяки! Это все костюм. Я рад, что не все  наше  снаряжение  плохо
продумано.
     - Не знаю. Сказать по правде, я боюсь огня с тех самых пор, как...  -
И Элли прикоснулась рукой к лицу.
     - Что вполне естественно. Все произошло исключительно  на  рефлексах.
Когда мой мозг наконец догнал мое тело, все уже было позади; вот  тогда-то
меня и затрясло. Мне случалось видеть огонь - в бою. Единственное, о чем я
мог думать, - это о скорости: когда огонь достигает определенной точки, он
распространяется исключительно быстро.
     Майлз не стал делиться с Элли своим беспокойством относительно своего
появления на публике и этого проклятого интервью. Было уже слишком поздно,
хотя  его  воображение  никак  не  могло  расстаться   с   идеей   тайного
дендарийского  налета  на  компанию  "Евроновости"  с  целью   уничтожения
видеодиска. А может,  начнется  какая-нибудь  война,  или  катер  потерпит
крушение, или правительство падет из-за крупного сексуального скандала,  -
и эпизод с винным магазином будет забыт начисто? Кроме того, цетагандийцам
наверняка известно, что адмирала Нейсмита видели на Земле Адмирал  тут  же
исчезнет снова, превратившись в лорда  Форкосигана.  На  этот  раз  -  кто
знает? - может быть, навсегда.
     Майлз вышел из подземки, держась за поясницу.
     - Кости? - встревоженно спросила Элли. - Ты не повредил позвоночник?
     - Точно не знаю. - Он топал рядом с ней, скрючившись в три  погибели.
- Это мышечный спазм. Бедная тетка-кассирша была, должно быть,  упитаннее,
чем мне показалось. Адреналин вечно обманывает...
     Ему не стало лучше к тому времени, как их личный катер  пристыковался
к "Триумфу" - флагманскому кораблю дендарийцев, находившемуся  на  орбите.
Элли настояла, чтобы они зашли в лазарет.
     -  Потянули  мускулы,  -  без  всякого  сочувствия   объявила   после
медсканирования главный врач флота. - Идите полежите с недельку.
     Майлз дал заведомо ложные обещания и вышел,  сжимая  в  забинтованной
руке пачку пилюль. Он был уверен, что диагноз верный: боль начала  немного
отступать. По крайней мере мышцы шеи были уже не  так  сильно  сведены,  и
можно было надеяться, что постепенно процесс распространится ниже. Он  уже
спускался с пика адреналинового  стресса.  Стало  быть,  следует  поскорее
закончить свои дела здесь - пока он еще  в  состоянии  говорить  и  ходить
одновременно.
     Майлз одернул китель, безрезультатно  пытаясь  смахнуть  пятна  пены,
вздернул   подбородок   -   и   решительно   вошел   в    святая    святых
офицера-финансиста.
     По корабельному времени был уже вечер - оно только на час  отличалось
от лондонского, - но бухгалтер наемников по-прежнему оставалась  на  своем
посту. Вики Боун, полная, подтянутая пожилая женщина (явно  техник,  а  не
боец), говорила успокоительным распевом. Она повернулась в своем кресле:
     - Ах, сэр! Вы получили перевод?.. - Только тут она обратила  внимание
на внешний вид Майлза, и голос ее упал: - Боже правый, что с вами?
     - Именно это я и надеюсь  у  вас  узнать,  лейтенант  Боун.  -  Майлз
выдвинул себе стул, повернул его задом наперед и уселся, положив  руки  на
спинку. - Не далее чем вчера вы  докладывали,  что  все  наши  заказы,  не
связанные с жизненно важными функциями, отсрочены, и наш кредит на Земле в
порядке.
     - Временно в порядке, - озабоченно ответила Боун. - Четырнадцать дней
назад вы сказали, что мы получим перевод через десять дней. Я  постаралась
сделать так, чтобы большая часть расходов была отнесена на  это  время.  А
четыре дня назад вы объявили, что придется ждать еще десять суток...
     - По крайней мере, - мрачно подтвердил Майлз.
     - Я отсрочила все, что можно, но некоторые платежи пришлось  сделать,
чтобы кредит был продлен. Мы опасно  залезли  в  резервные  фонды  еще  на
Махата Солярис.
     Майлз устало провел пальцем по спинке стула.
     - Угу. Наверное, нам следовало лететь прямо к Тау Кита.
     Но теперь слишком поздно. Если бы он  имел  дело  непосредственно  со
штабом службы безопасности второго сектора...
     - Нам все равно пришлось бы оставить на  Земле  три  четверти  флота,
сэр.
     - И я не хотел разбивать флот. Но если мы пробудем здесь еще какое-то
время, никто уже  не  улетит:  мы  попадем  в  финансовую  черную  дыру...
Послушайте, проверьте ваши  программы  и  скажите  мне,  что  произошло  с
кредитом личного состава примерно в 16:00 по лондонскому времени.
     -  М-м?  -  Пальцы  бухгалтера  вызвали  на  экран   таинственные   и
многоцветные данные. - О Боже. Такого просто быть не может. Куда же делись
деньги?.. А, прямая отмена. Тогда все ясно.
     - А теперь пусть мне тоже будет ясно, - напомнил ей Майлз.
     - Ну, - повернулась к нему Боун, - когда флот надолго останавливается
там, где  имеется  хоть  какая-то  финансовая  система,  мы  пускаем  свои
свободные средства в оборот.
     - Вот как?
     - Конечно! Все, что не  тратится  в  данный  момент,  размещается  на
возможно долгий срок  на  краткосрочные  прибыльные  вклады.  Поэтому  наш
кредит устроен так, чтобы в  каждый  момент  не  превышать  установленного
минимума.  Когда  приходит  время  оплатить  счет,  я  провожу  его  через
компьютер и перебрасываю  со  вклада  на  кредитный  счет  ровно  столько,
сколько требуется.
     - А стоит так рисковать?
     - Рисковать? Да это просто основы разумного финансирования! Только на
прошлой неделе мы получили свыше четырех  тысяч  федеральных  кредиток  за
счет процентов и  дивидендов  -  пока  не  вышли  за  пределы  допустимого
минимума.
     - О! - только и сказал Майлз. На мгновение он  представил  себе,  что
бросит воевать и начнет играть на бирже.  Холдинговая  компания  Свободных
дендарийских наемников? Увы, император скажет по этому поводу пару  теплых
слов...
     -  Но  эти  дебилы,  -  лейтенант  Боун  махнула  рукой   в   сторону
схематического изображения похождений Данио, - попытались получить  деньги
со  счета  непосредственно  через  его  номер,  а  не  через   центральную
бухгалтерию флота, как им бесконечное число раз было велено.  А  поскольку
счет у нас крайне мал, естественно, денег  они  не  получили.  Иногда  мне
кажется, что я вещаю глухим. - Под ее ловкими пальцами на экране появилось
еще несколько разноцветных строк. - Но мы не можем прокручивать деньги  до
бесконечности, сэр! Инвестиционный счет пуст и уже не дает  дохода.  Я  не
думаю, что мы продержимся даже шесть дней. А если кредит и тогда не  будет
получен... - Вики Боун в ужасе вскинула руки, - ...весь дендарийский  флот
сядет в долговую яму!
     - О! - Майлз растирал шею. Нет, ему только показалось,  что  головная
боль проходит. - А вы не можете переводить деньги со счета на счет -  так,
чтобы получить... э-э... виртуальные средства? Временно?
     -  Виртуальные  средства?   -   переспросила   она   с   нескрываемым
отвращением.
     - Чтобы спасти флот. Как в бою. Бухгалтерия военного времени... -  Он
опустил руки на колени, доверительно улыбаясь Боун. - Конечно, если это за
пределами ваших возможностей...
     Она возмущенно раздула ноздри:
     - Конечно, нет! Но то, о чем вы говорите, рассчитано главным  образом
на разбежку во времени. Финансовая сеть Земли полностью интегрирована, и в
ней никаких разбежек во времени нет. Они появятся, только если работать  в
межпланетном масштабе. Но  вот  что  мы  в  силах  предпринять...  -  Боун
замолчала. - А может, и нет.
     - Что?
     -  Надо  обратиться  в   какой-нибудь   крупный   банк   и   получить
краткосрочный заем под залог... ну, скажем,  оборудования.  -  Ее  взгляд,
скользнувший по стенам "Триумфа", дал понять, о каком именно  оборудовании
идет  речь.  -  Возможно,  нам  придется  скрыть  от  них  некоторые  наши
финансовые  обязательства  и  степень  амортизации,  не   говоря   уже   о
двусмысленности объекта, коим владеет флотская  корпорация,  и  того,  что
принадлежит капитанам-владельцам. Зато у нас будут реальные средства.
     А что скажет коммодор Танг,  когда  узнает,  что  Майлз  заложил  его
флагман? Но Танга здесь нет. Танг в увольнении. К тому моменту,  как  Танг
вернется, все уже останется позади.
     - Надо просить в два-три  раза  больше,  чем  нужно,  чтобы  получить
достаточную сумму, - продолжала объяснять Боун. - Вам  придется  подписать
кое-какие бумаги в качестве старшего офицера корпорации.
     Это адмиралу Нейсмиту придется подписывать, подумал Майлз.  Человеку,
законное  существование  которого  строго...  виртуально.  Хотя,  конечно,
земной  банк  об  этом  не  узнает.  Дендарийский  флот   весьма   надежно
подтверждал  существование  этого  его  "я".  Наверное,  это  будет  самым
безопасным из всех его предприятий.
     - Ну что же, лейтенант Боун, действуйте. Подготовьте все  необходимые
документы. Гмм... воспользуйтесь  "Триумфом"  -  это  наша  самая  крупная
собственность.
     Боун кивнула, плечи ее  расправились.  К  ней  вернулось  ее  обычное
спокойствие:
     - Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
     Вздохнув, Майлз с трудом поднялся.  Садиться  не  следовало:  усталые
мышцы закостенели вконец. Когда до носа Боун дошел  наконец  "аромат"  его
одежды, она невольно поморщилась. Наверное,  следует  потратить  несколько
минут на то, чтобы привести  себя  в  порядок.  И  без  того  исчезновение
лейтенанта Форкосигана будет  достаточно  трудно  объяснить.  К  чему  еще
пугать людей вонючими обгорелыми тряпками.
     Выходя, Майлз услышал, как лейтенант Боун неодобрительно бормочет  за
его спиной:
     - Виртуальные средства! Боже правый...



                                    4

     К тому моменту, как Майлз принял  душ  и  привел  себя  в  порядок  -
переоделся в свежий мундир и натянул начищенные запасные сапоги, лекарство
уже начало действовать, и он не чувствовал боли. Поймав себя на  том,  что
жизнерадостно насвистывает, втирая в лицо лосьон после бритья и  поправляя
довольно броский и не вполне форменный черный шелковый шарф,  он  решил  в
следующий раз принимать только половинную дозу. А  то  слишком  уж  хорошо
ему.
     Очень жаль, что дендарийская форма не предусматривает берет,  который
можно так залихватски заломить.  Может  быть,  следует  отдать  приказ  об
изменении формы? Танг скорее всего  его  одобрит:  у  Танга  есть  теория,
согласно которой шикарный мундир облегчает вербовку и поддерживает  боевой
дух. Майлз в этом не вполне уверен: так можно  набрать  кучу  новобранцев,
которым хочется поиграть в переодевание, не  более  того.  Рядовому  Данио
берет должен понравиться... И Майлз тут же решил отказаться от этой идеи.
     Элли Куин терпеливо дожидалась его в  коридоре,  сидя  у  катер-шлюза
номер шесть. Грациозно поднявшись, она заметила:
     - Нам надо спешить. Как ты думаешь, сколько времени твой кузен сможет
прикрывать исчезновение лейтенанта Форкосигана с приема?
     - Подозреваю, это уже  дохлый  номер,  -  ответил  Майлз,  застегивая
ремень безопасности. Памятуя о  предостережениях  относительно  работы  со
сложным оборудованием. Напечатанных на упаковке с лекарством, он  позволил
Элли взять управление на себя. Маленький катер легко отчалил от  "Триумфа"
и начал двигаться вниз в соответствии со схемой схода с орбиты.
     Майлз попробовал представить себе, как его встретят, когда он  явится
в посольство. Самое меньшее, что его ждет, - это домашний арест. Хотя  он,
конечно, изо всех сил будет ссылаться на смягчающие  вину  обстоятельства.
Майлзу вовсе не хотелось спешить навстречу обыденности. Ведь он сейчас  на
Земле, с ослепительно красивой и умной подругой,  теплым  летним  вечером.
Времени сейчас всего... Майлз взглянул на свой хронометр: двадцать  три  -
ноль ноль. Сейчас только  начинаются  ночные  развлечения.  Лондон  с  его
гигантским населением наверняка не спит всю ночь.  И  Майлзу  стало  вдруг
весело.
     Но только что они могут предпринять? Алкоголь не обсуждается:  одному
Богу известно, что может слоиться, если он  добавит  спиртное  к  принятым
лекарствам. С его странной физиологией все может случится. С  уверенностью
можно сказать только одно: координация у него не  улучшится.  Кабаре?  Они
надолго  застрянут  на  одном  месте,  что  неразумно   с   точки   зрения
безопасности.  Надо  придумать  что-то  такое,   чтобы   они   непрестанно
двигались.
     А впрочем, к черту цетагандийцев! Будь он проклят, если позволит себе
стать  заложником  страха.  Пусть  адмирал   Нейсмит   в   последний   раз
развернется, а уж потом он засунет его в шкаф, на заднюю полку... Под ними
призывно мигали огни космопорта. Когда они вкатили на  свою  стоянку  (140
федералок в день!), где стоял часовой-дендариец, Майлз решился и выпалил:
     - Эй, Элли! Пойдем... пойдем поглазеем на витрины!
     Так и получилось, что в полночь они брели по модному  пассажу.  Здесь
были выставлены товары не только Земли, но и со всей галактики, - конечно,
для посетителей с деньгами. Да и прохожие  представляли  собой  любопытное
зрелище для человека, не чуждого моде. В этом году были  популярны  перья,
синтетический шелк, кожа и мех - ретро, мода  прошлых  веков.  А  у  Земли
такое богатое прошлое! Молодая особа в... костюме Викингов или... ацтеков,
решил  Майлз,  опиралась  на  руку  юноши  в  сапогах  примерно   двадцать
четвертого века. Пышные перья на головном уборе показались Майлзу наиболее
интересными. Может быть, дендарийский берет не окажется такой уж архаикой?
     Но Элли, как с сожалением заметил Майлз, была напряжена и не получала
никакого  удовольствия  от  происходящего.  Ее  взгляд   цепко   обшаривал
прохожих, выискивая скрытое оружие и фиксируя резкие движения. И вдруг она
с неподдельным интересом остановилась перед магазином с неброской вывеской
"Культурные меха: биоинженерная галотехника". Майлз запихнул ее внутрь.
     Торговый зал оказался просторным - безошибочный  признак,  что  здесь
торгуют по самым высоким ценам. Шубы из рыжих лис, ковры из белых  тигров,
жакеты из вымерших леопардов, кричащая кожа тау-китянских бусинных  ящериц
на сумках,  сапогах  и  ремнях,  черно-белые  жилеты  из  обезьян-макак...
Головидео показывало непрерывную программу, рассказывающую о происхождении
товара: покупателям вовсе не предлагались шкуры и  кожа  убиенных  зверей;
нет,  эти  роскошные  вещи  были  извлечены  из  пробирок   и   автоклавов
исследовательских лабораторий. Шкуры девятнадцати вымерших видов  животных
предлагались в естественных расцветках. Головидео уверяло,  что  осенью  в
моду  войдут  радужная  шкура  носорога  и  белые  лисы  тройной  длины  в
пастельных  авторских  тонах.  Элли  погрузила  кисти   рук   во   что-то,
напомнившее взрыв рыжей персидской кошки.
     - Она что, линяет? - ошарашенно спросил Майлз.
     - Ничуть, - уверил продавец. -  Мы  гарантируем,  что  наши  меха  не
лезут, не линяют и не блекнут. К тому же они не пачкаются.
     А через пальцы Элли уже лился бесконечный шелковистый черный мех.
     - А это что? Не шуба...
     - О, это чрезвычайно популярное новое изделие, - объяснил продавец. -
Последнее  слово  в  области  биомеханических   систем   обратной   связи.
Большинство вещей, которые вы видите, - это простые дубленые шкуры, а  это
живой мех. Модель может использоваться в качестве  одеяла,  покрывала  или
ковра. На будущий год наши  лаборатории  собираются  предложить  различные
модели верхней одежды...
     -  Живой  мех?  -  очаровательно  изогнула   брови   Элли.   Продавец
бессознательно приподнялся на цыпочки и  приосанился:  лицо  Элли  оказало
свое обычное действие.
     - Живой, - поспешно кивнул продавец. - Только  лишенный  тела  с  его
недостатками. Он не линяет, не ест и... - тут он смущенно кашлянул,  -  не
нуждается в ящике с песком.
     -  Постойте-ка,  -  вмешался  Майлз.  -  В  таком  случае  почему  вы
рекламируете его как живой? Откуда он получает энергию, если  не  за  счет
химического преобразования пищи?
     - Электромагнитная сеть на клеточном уровне пассивно собирает энергию
из окружающей среды, - продавец  охотно  объяснял  этой  странной  парочке
происхождение чудесного меха. - От волн  головидео  и  тому  подобного.  И
примерно раз в месяц, если вам покажется, что он тускнеет, можете положить
его на несколько минут в микроволновую печку на самой маленькой  мощности.
Однако "Культурные меха" не несут  ответственности  за  случившееся,  если
владелец по ошибке включит большую мощность.
     - Но это все равно не делает ваш мех живым, - возразил Майлз.
     - Уверяю вас, - улыбнулся  продавец,  -  это  одеяло  изготовлено  на
основе превосходного набора генов felis domesticus - кошки домашней. У нас
имеется  также  белая  персидская  и  сиамская  с  шоколадными   полосками
натуральных  тонов,  и  я  могу  показать  вам  еще   несколько   образцов
декоративных расцветок. Их можно заказать в любых размерах.
     - Они сотворили такое с кошкой?  -  поперхнулся  Майлз,  а  Элли  тем
временем собрала в объятия все огромное бескостное животное.
     - Погладьте его, - доверительно предложил продавец Элли.
     Она послушалась и радостно засмеялась:
     - Оно мурлычет!
     - Да. К тому же оно запрограммировано на термотаксическую  ориентацию
- иначе говоря, ластится.
     Элли целиком закуталась в одеяло, и черный мех упал  до  самого  пола
как королевская мантия. Элли потерлась щекой о блестящую шкурку.
     - Чего только люди не придумают! О Боже! Так и хочется  потереться  о
него всей кожей.
     - Правда? - с сомнением переспросил Майлз. Потом у  него  расширились
глаза: он представил себе  Элли,  обнаженную,  лежащую  на  этой  пушистой
штуке.  -  Правда?  -  повторил  он  совершенно  другим  тоном.  Зубы  его
обнажились в голодной ухмылке, и он повернулся к продавцу: - Мы берем  эту
штуку.
     Неловкость возникла, когда Майлз вытащил свою  кредитную  карточку  и
понял, что  не  может  ею  воспользоваться.  Она  принадлежала  лейтенанту
Форкосигану, и хотя позволяла распоряжаться  кучей  посольских  денег,  но
посылала  к  черту  его  тайну.  Почувствовав  его  замешательство,   Элли
заглянула через плечо. Майлз пододвинул свою карточку к  ней,  прикрыв  ее
ладонью, и их взгляды встретились.
     - О... нет, - согласилась она. - Ни в коем случае.
     И потянулась за своим бумажником.
     "Мне следовало бы сначала узнать  цену",  -  огорченно  думал  Майлз,
когда они вышли из магазина, таща неудобный тючок в элегантной серебристой
упаковке. Продавцу не сразу удалось убедить их, что отверстия для  воздуха
не нужны.  Ну  что  ж,  мех  доставил  Элли  удовольствие,  а  возможность
доставить Элли  удовольствие  глупо  упускать  из-за  нерасчетливости  или
ложной гордости. Позже он вернет ей деньги.
     Но где они смогут опробовать это одеяло? Майлз попытался сообразить -
и направился из пассажа в сторону  ближайшего  входа  в  подземку.  Он  не
хотел, чтобы эта ночь  кончалась.  Он  не  знал,  чего  хотел...  Нет,  он
прекрасно знал, чего хотел, он только не знал, может ли получить это.
     Элли  наверняка  не  представляет,  как  далеко  забрели  его  мысли.
Небольшой роман между  делом  -  одно,  а  перемена  карьеры,  которую  он
собирается ей предложить (симпатичный оборот речи, а?), перевернет всю  ее
жизнь. Рожденная в космосе Элли, называвшая всех  планетников  грязеедами,
Элли, твердо знающая, чего хочет добиться  в  жизни,  Элли,  ступающая  по
земле  с  божественным  отвращением  русалки,  случайно   оказавшейся   на
берегу... Элли - независимое государство. Элли - остров.  А  он  -  идиот,
который больше не может вынести неопределенности.
     Майлз решил, что сейчас им нужна знаменитая земная луна - лучше всего
ее отражение на воде. К сожалению, древняя  река  города  в  этом  секторе
текла под землей, упрятанная в трубы во  время  строительного  бума  XXIII
века,  когда  часть  ландшафта,  свободная  от  головокружительно  высоких
шпилей, была заключена под купол и сохранена как памятник  архитектуры.  В
этом многомиллионном городе  нелегко  найти  тишину  и  хоть  какой-нибудь
уютный и укромный уголок.
     Перефразируя  древнего  поэта-англичанина:  "Покой  сулит  нам   кров
могилы, но не найти  там  Элли  милой..."  В  последние  несколько  недель
страшные воспоминания о Дагуле посещали его все реже. И  вдруг  в  обычном
общественном лифте, при  спуске  к  вагончику  подземки,  -  Элли  падает,
вырванная из его онемевших пальцев  жутким  водоворотом...  В  конструкции
антигравитационной установки дефект - и ее проглатывает тьма!
     - Ой, Майлз! - протестующе вскрикнула Элли. - Отпусти мою  руку!  Что
случилось?
     - Падаем! - выдохнул Майлз.
     - Конечно, падаем, это же лифт! С  тобой  все  в  порядке?  Дай-ка  я
посмотрю твои зрачки. - Элли схватилась за поручень и остановилась у  края
лифтовой  шахты,  вне  центральной  зоны  движения.  Полуночные   лондонцы
проплывали мимо них. Похоже, ад модернизировали, мелькнула у Майлза  дикая
мысль: это река погибших душ, и она журча втекает в  какой-то  космический
слив, все быстрее, быстрее.
     Зрачки Элли, огромные и темные, у самых его глаз...
     - У тебя от лекарств зрачки сужаются или  расширяются?  -  озабоченно
осведомилась она, почти касаясь его лица.
     - А сейчас они что делают?
     - Пульсируют.
     - Со мной все в порядке. - Майлз с трудом сглотнул. - Врач дважды все
перепроверяет, прежде чем выписать рецепт. Он предупреждал, что может быть
небольшое головокружение.
     Майлз так и не разжал пальцы,  стискивая  ладонь  Элли.  И  вдруг  он
заметил, что в лифтовой шахте разница в  их  росте  исчезла.  Они  повисли
лицом к лицу - носки его сапог болтались на уровне ее щиколоток, - так что
не надо искать подставку или рисковать растянуть шею... И Майлз, не  помня
себя, приник к губам Элли. На долю секунды  в  его  мозгу  раздался  вопль
ужаса, как в ту минуту, когда он кинулся со скалы к тридцатиметровому слою
прозрачной зеленой воды, зная что она обжигающе холодная: момент, когда он
отдал себя гравитации, но последствия еще не настигли его.
     Вода  оказалась  теплой,  теплой,  теплой...  Глаза  Элли   изумленно
раскрылись. Он замешкался,  почувствовал,  что  упустил  момент,  и  начал
отодвигаться. Но в ту же секунду  ее  губы  раскрылись  ему  навстречу,  а
свободной рукой она обвила его шею. Тело у Элли было тренированное: захват
она выполнила хоть и не по правилам, но обездвижила его вполне эффективно.
А ведь впервые, положенный на обе лопатки, он одержал победу! Майлз  жадно
прижимался к ее губам, целовал веки, щеки, лоб, нос, подбородок...
     Пухлый пакет с живым мехом полетел вниз, ударяясь о стенки шахты.  Их
толкнула спускающаяся женщина, которая осуждающе  нахмурилась;  подросток,
стремительно летящий  вниз  по  самому  центру,  захохотал  и  непристойно
зажестикулировал, а у Элли в кармане подал сигнал комм.
     Кое-как поймав мех, они выскочили из первого же  попавшегося  выхода,
заспешив  через  арку  к  платформе  подземки.  Выбравшись  на  нее,   они
потрясенно уставились друг на друга. Майлз осознал, что  в  одну  безумную
секунду он перевернул их тщательно сбалансированные рабочие  отношения.  И
кем же они теперь стали? Командующим и подчиненной? Мужчиной  и  женщиной?
Друзьями, любовниками? Возможно, случившееся - ужасная ошибка, роковая.
     Но рок действует без  ошибок:  Дагула  заставила  его  осознать  это.
Человек, носящий мундир, не только военный. Если завтра смерть похитит его
- исчезнет целая вселенная, возможностей, а не какой-то там боевой офицер,
пусть и толковый. Он снова ее поцелует! Черт  подери,  теперь  он  достает
только до белоснежной шеи Элли!
     Но тут раздался озадаченный возглас, и  Элли  включила  зашифрованный
комм-канал со словами:
     - Какого дьявола?.. Неужели это вы? Вы, здесь? Куин на связи!
     - Командор Куин? - голос Айвена звучал тихо, но  внятно.  -  Майлз  с
вами?
     Губы Майлза скривились. Айвен, как всегда, фантастически некстати!
     - Да, а что? - строго ответила Куин комм-устройству.
     - Скажите ему, чтобы возвращался. Я проделал дыру в сети  охраны,  но
долго ее не удержу. Я сейчас просто засну!
     И  комм-устройство  издало   невнятное   завывание,   которое   Майлз
истолковал как зевак.
     - Господи, я и не думал, что он  способен  на  такое,  -  пробормотал
Майлз и схватил комм-устройство: - Айвен? Ты что, правда  вернешь  меня  в
посольство так, что никто не заметит?
     - Примерно в течение ближайших  пятнадцати  минут.  Мне  и  без  того
пришлось нарушить кучу правил. Я стою на посту на третьем  подуровне,  где
находятся электрокабели и канализация. Могу  замкнуть  запись  и  вырезать
кусок, на котором будет зарегистрировано, как ты входишь, но  только  если
ты доберешься сюда раньше, чем капрал Вели.  Я  согласен  рисковать  своей
шкурой ради тебя, но не согласен рисковать за так, понял?
     Элли между тем изучала план подземки.
     - Мне кажется, ты можешь успеть - еле-еле.
     - Что толку...
     Но она схватила его за  локоть  и  повлекла  к  вагончикам  подземки:
твердый блеск долга погасил в огромных глазах более теплый свет.
     - У нас еще десять минут.
     Пока Элли брала жетоны, Майлз растирал лицо,  словно  старался  таким
образом вернуть быстро улетучивающуюся способность мыслить разумно. Подняв
взгляд, он увидел свое тусклое отражение, глядящее  из  зеркальной  стены,
затененной колонной. Лицо  было  искажено  ужасом  и  бессилием.  Зажмурив
глаза, Майлз снова взглянул на себя, выйдя  из  тени  от  колонны.  Ужасно
неприятно: на секунду ему  почудилось,  что  на  нем  зеленый  барраярский
мундир. Черт подери эти анальгетики! Может, его подсознание  пытается  ему
что-то сказать? Впрочем, зачем попусту переживать. Наверняка  сканирование
мозга в том и другом мундирах покажет два совершенно разных биоритма.
     Хотя, если подумать, это не кажется таким уж смешным.
     Когда Элли вернулась, Майлз обнял ее, снедаемый сложными чувствами, а
не одним лишь желанием. Они поцеловались в  вагончике:  от  этого  поцелуя
было больше боли, чем удовольствия. К моменту, когда  они  достигли  места
назначения, Майлз находился в состоянии такого  неутоленного  возбуждения,
равного которому еще не знал: похоже, вся кровь отхлынула от мозга...
     Элли рассталась с ним на платформе в районе посольства, страдальчески
шепнув: "Потом!" Только когда ее вагончик исчез, Майлз  заметил,  что  она
оставила у него пакет, который утробно мурлыкал.
     - Милая киска, - Майлз со вздохом поднял пакет и побрел домой.


     На следующее утро, с головы до ног утопая в урчащем черном мехе, он с
трудом разлепил сонные глаза.
     - Ласковая штучка, правда? - заметил Айвен.
     Майлз выпутался из одеяла, выплевывая обрывки пуха. Продавец  солгал:
этот полузверь явно жрет людей, а не магнитные волны. Опутывает их ночью и
переваривает, как амеба. Дьявольщина, он ведь бросил его в ногах! Малышей,
с головой ныряющих под чудо-одеяло,  чтобы  спрятаться  от  затаившихся  в
шкафу чудищ, ожидает неприятный сюрприз. Продавец отдела культурных  мехов
никакой   не   продавец.   Это    убийца,    подосланный    цетагандийцами
агент-убийца...
     Айвен в одних трусах, закусив зубную щетку сверкающими зубами, провел
рукой по шелковистой шерсти. Она заволновалась, словно  пытаясь  выгнуться
под гладящими ее пальцами.
     - Просто чудо, - Айвен перегнал  щетку  в  другой  угол  рта,  и  его
небритые щеки заходили ходуном. - Так и  хочется  потереться  о  нее  всей
кожей.
     Майлз представил себе Айвена, развалившегося... И содрогнулся.
     - Господи! Где кофе?
     - Внизу. Выпьешь, когда оденешься. И постарайся выглядеть так, словно
не поднимался с постели со вчерашнего дня.
     Майлз почуял недоброе в ту же секунду,  когда  спустя  полчаса  после
начала рабочего дня Галени вызвал его в свой кабинет.
     - Доброе утро, лейтенант Форкосиган, - улыбнулся капитан  с  деланным
радушием. Его улыбка сейчас была настолько  же  отвратительной,  насколько
настоящая - симпатичной.
     - Доброе, сэр, - опасливо кивнул Майлз.
     - Вижу, острый приступ воспаления суставов уже миновал.
     - Да, сэр.
     - Садитесь, пожалуйста.
     - Спасибо, сэр.
     Майлз осторожно сел: этим утром он не принимал болеутоляющего.  После
ночных приключений, особенно той неприятной галлюцинации в подземке, Майлз
спустил таблетки в унитаз и мысленно сказал корабельному врачу, чтобы  она
вычеркнула из  своего  списка  это  лекарство.  Галени  как-то  неуверенно
нахмурился, но тут его взгляд упал на забинтованную  правую  руку  Майлза.
Когда Майлз, неловко подвинувшись, постарался спрятать ее за спину. Галени
поморщился и включил экран головидео.
     - Сегодня  утром  я  поймал  удивительно  интересный  выпуск  местных
новостей, - начал он. - Я решил, вам тоже будет интересно его увидеть.
     "Мне больше хотелось бы упасть замертво прямо у вас на  ковре,  сэр".
Майлз уже знал, о чем пойдет речь. Проклятие,  а  он-то  беспокоился,  что
новости увидят только в цетагандийском посольстве.
     Репортер из "Евроновостей" начала свой рассказ, явно записанный позже
- на заднем  плане  уже  догорал  винный  магазин.  Когда  пошли  кадры  с
испачканным в саже,  обгоревшим  адмиралом  Нейсмитом,  здание  еще  вовсю
пылало.  Майлз   услышал,   как   его   голос   выкашливает   по-бетански:
"...прискорбное недоразумение.  Обещаю,  что  будет  проведено  тщательное
расследование..." Сцена, когда он выкатился из пылающей двери с  кассиршей
на закорках, оказалась умеренно впечатляющей. Жаль,  что  все  происходило
при дневном свете. Ночью фейерверк смотрелся бы куда лучше.
     Напряжение и ярость, искажавшие лицо адмирала Нейсмита, проступили  и
на лице Галени.  Майлз  втайне  ему  посочувствовал:  что  за  радость  от
подчиненных, которые не выполняют приказов и  устраивают  тебе  такие  вот
идиотские сюрпризы. Галени это не нравится. А кому понравится?
     Новости наконец закончились, и Галени отключил видео. Откинувшись  но
спинку стула, он холодно взглянул на Майлза:
     - Итак?
     Шутки в сторону, решил Майлз и произнес очень серьезно:
     - Сэр, командор Куин вызвала меня вчера днем  с  посольского  приема,
потому что я был ближайшим дендарийцем в чине офицера. В данном случае  ее
опасения оказались  совершенно  оправданными:  мое  быстрое  вмешательство
действительно предотвратило ненужные жертвы -  возможно,  даже  смерти.  Я
должен принести извинения зато, что ушел без вашего разрешения.  Однако  я
не могу сожалеть о сделанном.
     - Извинения? - хрипло  промурлыкал  Галени,  выгадывая  время,  чтобы
справиться с душившей его яростью. - Вы ушли  самовольно,  без  охраны,  в
нарушение прямого приказа! Еще несколько секунд - и я имел бы удовольствие
отправить в штаб очередной доклад с запросом, куда девать ваш  поджаренный
труп. Но что самое интересное, вы,  похоже,  сумели  телепортироваться  из
посольства  и  обратно,  не  оставив  малейшего  следа  в   моей   системе
безопасности. И  вы  рассчитываете  все  это  исправить  своими  дурацкими
извинениями? Ну нет, лейтенант.
     Майлз выдвинул в оправдание свой единственный козырь:
     - Я был с  охраной,  сэр.  Там  же,  возле  магазина,  присутствовала
командор Куин. И я ничего не рассчитываю исправить.
     - Тогда объясните мне, как именно вы вышли и вернулись, пройдя  через
мою систему безопасности незамеченным. Ну?
     Галени сложил руки на груди и грозно нахмурился.
     - Я... - Положение двусмысленное. Конечно, покаяние очищает душу,  но
доносить на Айвена? - Я присоединился к группе  гостей,  покидавших  прием
через главный вход. Поскольку  на  мне  была  дендарийская  форма,  охрана
решила, что я один из приглашенных.
     - Допустим. А возвращение? Каким образом вы вернулись?
     Майлз замолк. Галени следует знать все,  чтобы  исправить  недостатки
охранной системы, но Майлз и сам не знал, что сотворил Айвен со сканерами,
не говоря уже о капрале, поскольку сразу же завалился спать, не вдаваясь в
подробности.
     - Вам не защитить Форпатрила, лейтенант. Я его вызываю следующим.
     - А почему вы думаете, что здесь  замешан  Айвен?  -  наудачу  ляпнул
Майлз, надеясь выиграть время. Но, кажется, зря. Ему следовало бы  сначала
подумать, потому что Галени с, отвращением поморщился:
     - Не глупите, Форкосиган.
     Майлз сделал глубокий вдох:
     - Все, что сделал Айвен, он сделал по моему приказу.  Ответственность
лежит исключительно на мне. Если вы согласитесь ни в чем не обвинять  его,
я попрошу, чтобы он  представил  полный  доклад  на  тему  "Как  проделать
временную дыру в системе безопасности".
     - Вот как? - У Галени задергались  губы.  -  А  вам  не  приходило  в
голову, что лейтенант Форпатрил выше вас по должности?
     - Нет, сэр, - с трудом сглотнул Майлз. - Я... как-то забыл об этом.
     - Похоже, он тоже.
     -  Сэр!  Поначалу  я  планировал  отсутствовать  совсем  недолго,   и
возвращение тревожило меня меньше всего.  По  мере  развития  событий  мне
стало ясно, что вернуться незаметно мне уже не удастся, но было  два  часа
пополуночи, и Айвен затратил столько усилий! Мне казалось неблагодарным...
     - И еще вам казалось, - вполголоса вставил Галени, - что  все  сойдет
вам с рук...
     Майлз спрятал невольную улыбку.
     - В любом случае Айвен здесь ни при чем. Во всем виноват один я, сэр.
     - Благодарю вас, лейтенант, за ваше столь искреннее признание.
     Выведенный из себя Майлз огрызнулся:
     - Черт подери,  сэр,  а  чего  бы  вы  хотели?  Дендарийцы  такие  же
барраярские войска, как и те, что носят императорскую форму, пусть они  об
этом  даже  не  подозревают.  Мне  поручено  ими  заниматься.  Я  не  могу
игнорировать их ради  того,  чтобы  как  следует  играть  роль  лейтенанта
Форкосигана.
     Галени откачнулся на задних ножках стула, подняв брови:
     - Играть роль лейтенанта Форкосигана? А кто же вы, по-вашему?
     Майлз замолчал: у него вдруг закружилась голова, как  при  падении  в
неисправной лифтовой шахте. До него даже не  сразу  дошел  смысл  вопроса.
Молчание затянулось.
     Галени сложил руки на столе, беспокойно хмурясь. Голос  его  зазвучал
мягче:
     - Запутались, да?
     - Я... - Майлз беспомощно развел руками. - Когда я  адмирал  Нейсмит,
мой долг - быть адмиралом Нейсмитом. Обычно  мне  не  приходится  вот  так
раздваиваться.
     Галени наклонил голову:
     - Но ведь Нейсмит нереален. Вы сами это сказали.
     - Э-э... Правильно, сэр. Нейсмит нереален. - Майлз перевел дыхание. -
Но его обязанности реальны. И ответственность - тоже. Нам  надо  прийти  к
какому-то более разумному решению относительно уклада моей здешней  жизни,
чтобы я мог их выполнять.
     Похоже, Галени так и не уразумел, что,  когда  он  получил  под  свое
начало Майлза, его штат увеличился не на одного, а на пять тысяч  человек.
Но если он это осознает, не начнет ли он вмешиваться в их  жизнь?  Стиснув
зубы, Майлз решил  ни  при  каких  условиях  не  объяснять  этого.  В  нем
поднялась горячая волна...  ревности?  Господи,  пусть  Галени  продолжает
считать, что дендарийцы - мое личное дело.
     - Гмм... - Галени растирал лоб. - Да... Но впредь, когда  обязанности
адмирала Нейсмита потребуют вашего присутствия,  вы  обращаетесь  ко  мне,
лейтенант Форкосиган. - Он вздохнул. - Считайте, что вам дан испытательный
срок. Я бы посадил вас под домашний  арест,  но  посол  потребовал,  чтобы
сегодня днем вы выступили в качестве сопровождающего. Не забывайте, что  я
мог  предъявить  вам  серьезнейшие  обвинения.   Например,   неповиновение
приказу.
     - Я... остро осознаю это, сэр. А что будет с Айвеном?
     - Там посмотрим.
     Мысль об Айвене заставила  Галени  резко  встряхнуть  головой.  Майлз
посочувствовал ему.
     - Хорошо, сэр. - Он понимал, что докучать Галени больше не следует.
     - Вы свободны.
     Великолепно,  подумал  Майлз,  выходя  из  кабинета.  Сначала  Галени
считал, что я нарушаю субординацию. А теперь думает, что я сумасшедший.
     Кем бы я ни был.


     Событием дня оказались прием и обед в честь Баба Лайрубы, посетившего
Землю. Баба, наследственный глава своей планеты, объединил в  этом  визите
политические и  религиозные  цели:  завершив  паломничество  в  Мекку,  он
приехал в Лондон для участия в переговорах относительно  права  свободного
пролета, которые вела группа Западного  Ориона.  Пространственно-временной
узел принадлежал Тау Кита, а Комарра соединялась с ним двумя маршрутами  -
отсюда барраярский интерес к персоне Баба.
     Обязанности Майлза были  обычными.  В  данном  случае  ему  досталось
сопровождать одну из четырех жен Баба. Майлз так и не  понял,  ужасна  она
или симпатична: ее огромные яркие карие глаза и  гладкие  шоколадные  руки
были очень милы, но  все  остальное  было  закутано  в  бесконечные  метры
кремового  шелка  с  золотой   каймой   и   напоминало   роскошные   формы
дорогостоящего матраца.
     Об уме четвертой жены Баба Лайрубы судить  было  невозможно:  она  не
говорила ни по-английски, ни по-французски, ни по-русски,  ни  по-гречески
(в их  барраярском  варианте  или  любом  другом),  а  Майлз  не  знал  ни
лайрубского, ни арабского. Ящичек  с  настроенными  микропереводчиками,  к
несчастью, был по ошибке  доставлен  на  другой  конец  Лондона,  так  что
присутствующие дипломаты только обменивались улыбками. Майлз  и  его  дама
изъяснялись посредством мимики (соли, сударыня?) в течение всего обеда - и
Майлз дважды вызвал у нее смех. Хотел бы он знать, почему.
     Уныние  Майлза  усугубилось,  когда  запыхавшийся  помощник   курьера
доставил ящик с новыми переводчиками. А он-то надеялся, что послеобеденные
речи отменят. Последовал ряд спичей на всевозможных языках -  рассчитанных
главным образом на  корреспондентов.  Все  перегруппировались,  пухленькую
даму увели от Майлза две другие жены Лайрубы, и он начал пробираться через
зал  к  группе  барраярского  посольства.  Обогнув  высокую   алебастровую
колонну, поддерживавшую сводчатый потолок, Майлз лицом к лицу столкнулся с
журналисткой из "Евроновостей".
     -  Mon  Dieu,  да  это  же   маленький   адмирал,   -   жизнерадостно
констатировала она. - Что вы здесь делаете?
     Подавив мысленный вопль ужаса, Майлз сверхъестественным усилием  воли
заставил свое лицо выразить вежливое недоумение.
     - Сударыня?
     - Адмирал Нейсмит... - Тут  она  заметила  его  мундир,  и  глаза  ее
загорелись любопытством. - Какая-то тайная операция наемников, адмирал?
     Прошла секунда. Майлз позволил своим глазам  расшириться,  а  руке  -
скользнуть к лишенному оружия боку и там бессильно сжаться.
     - Боже мой, - выдавил он голосом, полным ужаса (это ему далось  очень
легко). - Не хотите ли вы сказать, что адмирала Нейсмита видели на Земле?
     Журналистка вздернула подбородок, недоверчиво улыбаясь:
     - Несомненно - в вашем собственном зеркале.
     Заметно ли, что у него обгорели брови?  А  правая  рука  забинтована.
"Нет, это не ожог, сударыня, - мысленно внушал ей Майлз в полном  отчаянии
- Я порезался, когда брился..."
     Тут он вытянулся по стойке "смирно",  щелкнув  каблуками,  и  отвесил
служительнице масс-медиа официальный поклон.  Гордым,  жестким  голосом  с
сильнейшим барраярским выговором Майлз произнес:
     - Вы, несомненно, обознались, сударыня. Я  лорд  Майлз  Форкосиган  с
Барраяра. Лейтенант имперской службы. Не то чтобы  я  не  мечтал  получить
упомянутое вами звание, но оно несколько преждевременно, я полагаю.
     Журналистка сладенько улыбнулась:
     - Вы поправились после ожогов, сэр?
     Майлз изумленно поднял брови (не следовало привлекать  к  ним  лишнее
внимание):
     - Нейсмит получил ожоги?  Вы  его  видели?  Когда?  Мы  не  могли  бы
поговорить об этом? Человек, о котором вы упомянули, представляет  большой
интерес для службы безопасности Барраяра.
     Пишущая дама осмотрела его с головы до пят:
     - Надо полагать, поскольку вы с ним на одно лицо.
     - Пожалуйста, пройдемте сюда. - И как он из всего  этого  выкрутится?
Взяв журналистку за локоть, Майлз повел ее в укромный уголок.  -  Конечно,
мы с ним на одно лицо. Адмирал Нейсмит - это мой... -  (незаконнорожденный
брат-близнец? Нет, не звучит. Его не просто осенило: это было как  ядерный
взрыв), - ...клон, - как ни в чем не бывало закончил Майлз.
     - Что? - Уверенность его собеседницы дала трещину, она так и  впилась
в него глазами.
     - Мой клон, - спокойно повторил Майлз. - Это  удивительное  создание.
Мы считаем (хотя так и не удалось найти  подтверждающих  фактов),  что  он
появился на свет в результате тайной операции цетагандийцев, которая пошла
не по плану. По крайней  мере  с  медицинской  точки  зрения  цетагандийцы
вполне могли осуществить такое. Факты относительно их военных генетических
экспериментов просто ужасающи. - Майлз помолчал. Это по крайней мере  было
правдой. - Кстати, кто вы такая? Как вас зовут?
     - Лайза Вэллери, - дама показала ему свой аккредитационный  кубик.  -
Агентство "Евроновости".
     Ее готовность заново представиться свидетельствовала о  том,  что  он
избрал верную тактику.
     - Ах вот как! - Майлз чуть отодвинулся от  нее.  -  Служба  новостей!
Извините, сударыня. Мне не следовало разговаривать с вами  без  разрешения
начальства. - И он сделал вид, что уходит.
     -  Нет,  постойте...  э-э...  лорд  Форкосиган.  О!  Вы  случайно  не
родственник того самого Форкосигана?
     Майлз нахмурился и напустил на себя суровость:
     - Это мой отец.
     - О-о! - выдохнула Вэллери, словно в экстазе. - Тогда понятно.
     "Так я и думал", - усмехнулся про себя Майлз. Он  снова  сделал  вид,
что хочет сбежать от нее. Дама впилась в него пиявкой:
     - Нет, пожалуйста...  Если  вы  мне  ничего  не  скажете,  я  примусь
разузнавать все сама. Повсюду, где можно.
     - Ну... - Майлз сделал длинную паузу. - С  нашей  точки  зрения,  это
довольно  старые  факты  Наверное,  мне  можно  рассказать  вам   кое-что,
поскольку это касается меня самого. Но только все это не  для  публикаций.
Обещаете?
     - Слово барраярского лорда нерушимо, так? - ответила журналистка. - Я
никогда не открываю своих источников.
     - Хорошо, - кивнул Майлз, делая вид, будто поверил ей, хотя в  словах
его собеседницы и намека не было на какое-либо обещание. Он придвинул пару
стульев,  и  они  устроились  вне  пределов  досягаемости   робофициантов,
убиравших остатки банкета. Майлз откашлялся и начал свою историю:
     - Биоконструкт, называющий себя адмиралом Нейсмитом, - это, возможно,
самый  опасный  человек  во  всей  галактике.  Он  хитер  и  решителен:  и
цетагандийская, и  барраярская  службы  безопасности  безуспешно  пытались
убить  его.  В  лице  дендарийских  наемников  он  начал  создавать   свои
вооруженные силы. Мы все еще не знаем, каковы его конечные цели  и  планы,
но уверены, что они у него есть.
     Вэллери с сомнением поднесла палец к губам:
     - Он показался мне... таким милым, когда я  с  ним  разговаривала.  С
поправкой на обстоятельства, конечно. Безусловно, храбрый человек.
     - Да в том-то  и  гениальность  и  незаурядность  этого  человека!  -
вскричал Майлз и тут же приказал себе несколько сбавить  тон.  -  Обаяние.
Наверняка цетагандийцы - если это были цетагандийцы  -  предназначали  его
для чего-то экстраординарного. Он военный гений, знаете ли.
     - Минуточку, - задумалась Вэллери. - Вы говорите, что он ваш истинный
клон, а не просто ваша копия? Тогда Нейсмит должен быть моложе вас.
     - Да. Его рост и развитие были искусственно  ускорены  -  видимо,  до
крайнего предела. Он... Где вы его видели?
     - Здесь, в Лондоне, - ответила журналистка и хотела что-то  добавить,
но вдруг остановилась: - И вы говорите - Барраяр пытался его убить? -  Она
чуть отодвинулась от Майлза. - Тогда, пожалуй, я предоставлю вам самим его
выслеживать.
     - О, мы уже оставили эти попытки, - коротко хохотнул Майлз. -  Сейчас
просто стараемся не терять его из виду. Видите ли, он недавно  выскользнул
из-под нашего наблюдения, и  это  ужасно  нервирует  службу  безопасности.
Очевидно, что первоначально его создали с целью какой-то подстановки, явно
направленной против моего отца. Но семь  лет  назад  он  стал  изменником,
сбежал от своих хозяев-изготовителей и начал работать на себя. Мы знаем  о
нем слишком много, так что он уже не в силах подменить меня.
     Женщина внимательно посмотрела на него:
     - А мне кажется, в силах.
     - Почти, - мрачно улыбнулся Майлз. - На если бы  вы  могли  поставить
нас рядом, то увидели бы, что я почти  на  два  сантиметра  выше.  Поздний
рост. Гормональное лечение...
     Скоро его фантазия иссякнет: он уже начинает нести чушь...
     - Однако цетагандийцы все еще пытаются  его  убить.  Пока  это  самое
достоверное подтверждение того, что он создан именно ими. Видимо,  слишком
много знает. Нам бы ужасно хотелось установить, что именно он знает.
     И Майлз заговорщически улыбнулся  собеседнице.  Его  улыбка,  он  сам
чувствовал это, была гадкой до ужаса. Вэллери еще немного отодвинулась.
     Тут Майлз позволил себе сжать кулаки:
     - Самое отвратительное в этом человеке  -  наглость.  Он  мог  бы  по
крайней мере взять себе другое имя - нет же,  пользуется  моим!  Наверное,
привык к нему, пока его готовили подменить меня. Нейсмит говорит с сильным
бетанским акцентом. Он живет под девичьей фамилией моей матери-бетанки - и
знаете почему?
     Да, действительно - почему, почему?..
     Вэллери  молча  покачала  головой,  глядя  на  него   завороженно   и
брезгливо.
     - Потому что в соответствии с бетанским законом о клонах он  является
моим законным братом Вот почему! Питается получить юридическую базу. Я так
толком и не знаю зачем Может быть, это ключ к его тайне. Должна, же быть у
него какая-то слабина, что-то вроде ахиллесовой пяты...
     Помимо  наследственного  сумасшествия,   конечно.   Майлз   замолчал,
задохнувшись. Пусть она думает, что это следствие сдерживаемой ярости.
     Слава Богу, посол жестом подозвал его к себе: они собирались уходить.
     - Извините меня, сударыня. - Майлз встал. - Я  должен  вас  оставить.
Но... э-э... если еще раз повстречаете  фальшивого  Нейсмита,  буду  очень
признателен, если вы сообщите об этом в посольство Барраяра.
     Майлз заметил, как губы женщины беззвучно произнесли: "Pourquoi"? Она
тоже поднялась  -  не  без  опаски.  Майлз  галантно  поцеловал  ей  руку,
развернулся на месте и сбежал.
     Он с трудом удержался, чтобы не  запрыгать  по  ступеням  Лондонского
дворца, по которым спускался следом за послом.  Гений!  И  вправду  чертов
гений. Почему он раньше не додумался до такого  прикрытия?  Шеф  Имперской
службы безопасности Иллиан придет в восторг. Может,  даже  Галени  немного
повеселеет.



                                    5

     В тот день, когда вернулся курьер  из  штаб-квартиры  сектора,  Майлз
разбил лагерь  в  коридоре  перед  кабинетом  Галени.  Проявив  чудовищную
выдержку, он не сбил его с ног в дверях,  а  ворвался  в  комнату,  только
когда тот вышел.
     Застыв по стойке "смирно" перед столом Галени, Майлз тихо произнес:
     - Сэр?
     - Да-да, лейтенант, знаю, - раздраженно ответил  Галени,  давая  знак
подождать. Наступила тишина: на  экране  перед  Галени  мелькали  одна  за
другой страницы с  данными.  Просмотрев  последнюю,  Галени  откинулся  на
спинку стула, сдвинув брови.
     - Сэр? - настоятельно повторил Майлз.
     Все так же хмурясь, Галени встал и жестом пригласил Майлза занять его
место:
     - Смотрите сами.
     Майлз просмотрел все сообщения дважды.
     - Сэр! Здесь ничего нет для меня.
     - Я тоже это заметил.
     Майлз стремительно повернулся к нему:
     - Ни шифра кредита,  ни  приказа,  ни  объяснений  -  ничего!  Вообще
никакого упоминания обо мне. Мы двадцать проклятых дней прождали  впустую.
За это время мы успели  бы  пешком  добраться  до  Тау  Кита  и  вернуться
обратно. Это безумие! Да нет - это просто невозможно!
     Галени оперся рукой о стол, задумчиво созерцая экран.
     - Невозможно? Ничего  подобного.  Я  и  раньше  видел,  как  терялись
сверхважные приказы. Как важные данные посылались не туда, куда надо.  Как
срочные требования складывались в папочку - ждать, пока кто-то  выйдет  из
отпуска. Такое случается, увы.
     - Со мной такого не бывает, - процедил Майлз сквозь зубы.
     Галени приподнял бровь:
     - Да вы заносчивы, лордик! -  Он  выпрямился.  -  Но  подозреваю,  вы
говорите правду. Такие вещи с вами не случаются. С кем угодно, только не с
вами. Конечно, - Галени почти  улыбнулся,  -  все  когда-то  происходит  в
первый раз.
     - Уже второй, - напомнил Майлз, впившись глазами в невозмутимое  лицо
начальника. Он еле удерживался, чтобы не  бросить  в  это  спокойное  лицо
самые безумные обвинения. Может, это  розыгрыш  а-ля  комаррский  мещанин?
Если приказа и кредита нет, значит, их перехватили. Или, возможно,  запрос
вообще не отправляли. Правда, Галени утверждает обратное.  Но  неужели  он
поставит под угрозу собственную карьеру только для  того,  чтобы  насолить
докучливому подчиненному? Не то чтобы жалованье барраярского капитана было
большой потерей, Майлз знал об этом, и все же деньги есть деньги.
     А восемнадцать миллионов марок? Разве это не деньги?
     Глаза Майлза вспыхнули, губы крепко сжались. Человек  очень  и  очень
небогатый, человек, чья семья потеряла значительное  состояние  -  скажем,
при  покорении  Комарры,  -  вполне  мог  польститься  на  эти   проклятые
восемнадцать миллионов. Ради  них  стоило  рискнуть...  многим.  Майлз  не
считал Галени вором,  но,  в  конце  концов,  что  ему  известно  об  этом
человеке? За двадцать дней Галени ни словом не обмолвился о себе.
     - И что вы теперь намерены делать, сэр? - выдавил из себя Майлз.
     Галени пожал плечами:
     - Пошлю новый запрос.
     - Новый запрос? И это все?
     - А что ж еще? Я не могу выложить вам восемнадцать миллионов марок из
собственного кармана, лейтенант.
     "Вот как? Ну, это надо еще проверить..."
     Ему надо срочно вырваться отсюда, из посольства, к своим дендарийцам.
Туда, где его ждут собственные  прекрасно  подготовленные  специалисты  по
сбору информации. Ждут, пока он влачит жалкое существование здесь, в  этом
болоте. Но если Галени действительно провел его, мысленно пообещал  Майлз,
в целом мире не найдется норы, где бы он укрылся с похищенными миллионами.
     Галени  между  тем  выпрямился  и  наклонил  голову   набок,   словно
прислушиваясь к чему-то, чего не слышал его собеседник.
     - Для меня самого это загадка. - И он прибавил, очень тихо, почти про
себя: - ...а я не люблю загадок.
     Уверенный в  себе...  Хладнокровный...  Майлз  пришел  в  восторг  от
актерских способностей капитана, почти равных  его  собственным.  Но  если
Галени действительно присвоил эти деньги, почему он не исчез? Чего он  тут
дожидается? Какого-то  сигнала,  о  котором  Майлзу  не  известно?  Скорее
разузнать все - о да, скорее!
     - Еще десять дней, - выговорил Майлз онемевшими губами.
     - Прошу прощения, лейтенант, - отозвался Галени все так же рассеянно.
     "Конечно, попросишь..."
     - Сэр, мне нужно провести день с дендарийцами.  Обязанности  адмирала
Нейсмита увеличиваются. Во-первых,  из-за  этой  отсрочки  нам  совершенно
необходимо получить заем у коммерческого банка,  чтобы  оплатить  хотя  бы
текущие расходы. Я должен лично этим заняться.
     - Я уверен, что ваша охрана у  дендарийцев  совершенно  недостаточна,
Форкосиган.
     - Ну так укрепите ее кем-нибудь из ваших людей, если считаете нужным.
Наверняка моя история о клонах уменьшила опасность.
     - Ваша история о клонах - чистейший идиотизм, - отрезал Галени, выйдя
наконец из задумчивости
     - Она была блестящей, - обиделся  Майлз.  -  Наконец-то  мне  удалось
разделить Нейсмита и Форкосигана. Моя  выдумка  уничтожила  самый  опасный
аспект всей этой трагикомедии: она отвела  внимание  от  моей  злополучной
наружности.
     - С чего вы  взяли,  что  журналистка  поделится  своим  открытием  с
цетагандийцами?
     - Нас же видели с ней миллионы зрителей, черт  подери!  Они  так  или
иначе начнут у нее допытываться, кто есть кто.
     Майлз вдруг испытал легкий укол  страха.  Но  он  быстро  успокоился,
уверив  себя,  что   цетагандийцы   наверняка   направят   к   журналистке
какого-нибудь тайного агента. Не может быть, чтобы они просто схватили ее,
выпотрошили и прикончили: она все-таки заметная фигура - здесь, на Земле.
     - В таком случае почему вы  приписали  сотворение  адмирала  Нейсмита
цетагандийцам? Одно-то они  должны  знать  наверняка:  что  этого  они  не
делали.
     - Для пущей убедительности, - объяснил Майлз.  -  Если  даже  нам  не
известно, откуда взялся этот клон, они не очень удивятся,  услышав  о  нем
впервые.
     - В ваших логических выкладках есть несколько проколов, -  усмехнулся
Галени. - Хотя не исключено, что эта нелепая история может  сослужить  вам
службу - оказаться полезной для вашего прикрытия. Но  мне  она  ничуть  не
помогает. Мне будет так же прискорбно узреть труп адмирала Нейсмита, как и
бездыханное тело лорда Форкосигана. Несмотря на свои шизоидные склонности,
даже вы не сможете настолько раздвоиться.
     - Я не шизоид, - возмущенно возразил Майлз. -  Правда,  у  меня  есть
склонность к маниакально-депрессивному состоянию,  -  признался  он  после
некоторого раздумья.
     У Галени дернулся краешек рта:
     - Познай себя, советовали древние.
     - Пытаемся, сэр.
     Галени немного поколебался, но  потом  мудро  решил  не  реагировать.
Хмыкнув, он продолжил:
     - Хорошо, лейтенант  Форкосиган.  Я  дам  вам  в  качестве  охранника
сержанта Барта. Но требую, чтобы вы каждые восемь часов докладывали мне по
шифрованному комм-каналу. Можете получить увольнение на сутки.
     Майлз, который в эту секунду набрал полные легкие  воздуха,  готовясь
продолжить уговоры, лишился дара речи и едва выговорил:
     - О! Спасибо, сэр.
     И какого дьявола Галени повернулся на сто восемьдесят градусов? Майлз
отдал бы голову на отсечение,  лишь  бы  узнать,  что  пряталось  за  этим
римским профилем.
     Но он поспешил ретироваться, пока Галени не передумал.


     Дендарийцы арендовали самую дальнюю стоянку лондонского космопорта из
соображений безопасности, а не экономии. То, что ее удаленность сделала ее
и самой дешевой, было лишь дополнительным - и  приятным  -  преимуществом.
Стоянка находилась под открытым небом, в самом конце поля, я  ее  окружали
необозримые пространства бетона.  Никто  и  ничто  не  могло  незамеченным
подобраться к ней. А если неподалеку вдруг  начнется  какая-то  заварушка,
подумал Майлз, то вряд ли  при  этом  пострадают  ни  в  чем  не  повинные
гражданские лица. Выбор был абсолютно логичным.
     Но зато топать пешком чертовски далеко.  Майлз  старался  шагать  как
можно энергичнее, но так, чтобы не напоминать при этом паучка,  спешившего
пересечь    кухню.    Может,    вдобавок    к     его     шизофрении     и
маниакально-депрессивному синдрому,  он  еще  и  параноик?  Сержант  Барт,
тяжело вышагивавший рядом с ним в гражданской одежде, хотел  подвезти  его
прямо к люку катера в бронированном автомобиле посольства. Майлзу с трудом
удалось  убедить  его,  что  семь  лет  тщательного  камуфляжа  полетят  в
тартарары,  если  кто-нибудь  увидит  адмирала   Нейсмита   выходящим   из
официального транспорта Барраяра. Открытость их стоянки, увы,  имела  свои
недостатки. Но по крайней мере ничто не может застигнуть их врасплох.
     Конечно,  если  это  "ничто"   не   будет   соответствующим   образом
замаскировано.  Возьмем,   к   примеру,   вон   тот   массивный   грузовик
техобслуживания  космопорта,  который  стремительно  движется  над   самой
поверхностью поля. Их тут множество, и глаз быстро привыкает  к  их  виду.
Майлз решил, что если бы планировал нападение, то выбрал бы  именно  такой
грузовик.
     Низко парящий грузовик между тем изменил направление. Барт  дернулся,
а Майлз напрягся. Это было чертовски похоже на перехват. Но, черт  подери,
люки - или окна - не открываются, вооруженные люди не прицеливаются в  них
даже из рогатки. Однако Майлз и Барт  все  же  вытащили  свои  разрешенные
законом парализаторы.  Майлз  постарался  отскочить  от  Барта,  а  тот  -
заслонить его собой, и в сумятице была потеряна драгоценная секунда.
     А потом стремительно летящий грузовик настиг их и снова взмыл  вверх,
заслонив яркое утреннее небо. Его  гладкая  герметичная  поверхность  была
неуязвима для парализатора. И Майлзу наконец стало ясно, каким образом его
прикончат. Его попросту раздавят.
     Он издал что-то вроде всхлипа, резко повернулся  и  бросился  бежать,
пытаясь развить спринтерскую скорость.  Грузовик  рухнул  вниз  чудовищным
кирпичом: там резко отключили антигравы. Это показалось Майлзу чрезмерным:
неужели убийцы не знают, что его хрупкие косточки  можно  размозжить  даже
бакалейным лотком? От него  не  останется  ничего,  кроме  отвратительного
мокрого места на бетоне.
     Майлз  нырнул,  покатился...  Его  спас  только  порыв   вытесненного
грузовиком воздуха. Открыв глаза, он всего  в  нескольких  сантиметрах  от
собственного носа увидел край грузовика. Когда машина снова взмыла  вверх,
Майлз стремительно вскочил. Где Барт? Он по-прежнему сжимал в правой  руке
бесполезный парализатор. Рука кровила - он ободрал ее при падении.
     На сверкающем боку грузовика были  утопленные  перила  для  лестницы.
Если он окажется на них, грузовик не опасен. Майлз отшвырнул  парализатор,
прыгнул - чуть не опоздав - и повис  на  перилах.  Грузовик  накренился  и
снова рухнул, накрыв место, где он только что лежал. Потом злобная  машина
поднялась и снова рухнула с яростным  ревом.  Словно  истеричный  великан,
пытающийся  раздавить  паучка  шлепанцем.  Ударом  Майлза  сорвало  с  его
ненадежного насеста, и он упал перекатом, пытаясь уберечь  кости.  Увы!  В
бетоне не было трещин, куда можно было бы вползти и затаиться.
     Под грузовиком  опять  росла  полоска  света:  он  поднимался.  Майлз
посмотрел, нет ли на бетоне красного комка, но ничего  не  увидел.  Барт?!
Нет - вон он, скорчился поодаль, что-то  кричит  в  наручный  комм.  Майлз
вскочил на ноги и побежал, петляя. Сердце  у  него  колотилось  так,  что,
казалось, кровь вот-вот  брызнет  из  ушей.  Дыхание  почти  остановилось,
несмотря на судорожно, расширяющиеся легкие. Вокруг ходили ходуном небо  и
бетон... Он потерял из виду катер... Ага, вон он! И Майлз бросился к нему.
Бег никогда не был его любимым видом спорта. Да, суровые экзаменаторы,  не
желавшие принимать его в Академию из-за физических недостатков были правы.
С отвратительным басовитым воем грузовик снова поднялся в воздух.
     Ослепительно-белая вспышка швырнула Майлза на бетон. Вокруг  сыпались
осколки металла, стекла и кипящего пластика. Что-то вскользь  ударило  его
по затылку. Майлз  прижал  руки  к  голове  и  вжался  в  бетон,  стараясь
спрятаться на ровном месте. В висках у него стучало, голова  раскалывалась
от бессмысленного жуткого рева.
     Спустя  миллисекунду  Майлз  понял,  что  превратился  в  неподвижную
мишень. Он резко повернулся набок,  и  огляделся  по  сторонам  в  поисках
грузовика. Машины-убийцы не было.
     Но через воздушное пространство космопорта быстро, в  нарушение  всех
правил  неслась  черная  блестящая  авиетка:  несомненно,  она   послужила
причиной всеобщей тревоги: на  бесконечных  пультах  вспыхнули  сигнальные
огни, а компьютеры  управляющие  лондонским  транспортом,  выдали  сигналы
боевой готовности. Даже  не  успев  разглядеть  зеленую  форму  сидящих  в
авиетке, Майлз определил,  что  это  барраярская  команда  поддержки:  так
стремительно Барт рванул к ней.  Однако  нет  никакой  гарантии,  что  три
дендарийца, мчащиеся к ним, пришли к тому же выводу. Майлз  вскочил...  на
четвереньки. Резкое, хоть и оборвавшееся движение вызвало головокружение и
тошноту. Со второй попытки он сумел подняться на ноги.
     Барт схватил его за локоть и потащил к опускающейся авиетке.
     - Назад, в посольство, сэр! - крикнул он.
     Сыплющий проклятиями дендариец в  серой  форме  резко  остановился  в
нескольких метрах от них, направив плазмотрон на Барта.
     - Отойди, ты! - прорычал он.
     Рука Барта потянулась к карману, и Майлз поспешно встал между ними.
     - Свои, свои! - воскликнул он, помахав обоим  противникам.  Дендариец
застыл, недоверчивый и напряженный, а Барт с трудом опустил сжатые кулаки.
     Элли Куин, державшая в одной руке ракетомет, уже  бежала  к  ним.  Из
пятисантиметрового дула все еще шел дымок. Видимо, она стреляла навскидку.
Ее раскрасневшееся лицо было полно ужаса.
     Сержант Барт посмотрел на ракетомет, с трудом сдерживая ярость.
     - Вам не кажется, что это чересчур? - рявкнул он на Элли. -  Вы  чуть
было не разнесли нас к чертям собачьим!
     Майлз понял, что Барта снедает досада  из-за  того,  что  ракетометом
орудовал не он.
     Элли возмущенно раскрыла глаза:
     - Мне кажется, это было лучше, чем ничего. А "ничего"  у  вас  и  без
меня хватает.
     Майлз поднял правую руку (когда он  попытался  поднять  левую,  плечо
свело) и неуверенно пощупал затылок. Рука стала влажной. Задета лишь  кожа
- кровищи много, но опасности никакой. Еще один мундир погорел.
     - В подземке неудобно перевозить тяжелое вооружение,  Элли,  -  мягко
вмешался он. - Да и через охрану космопорта мы его не пронесли  бы.  -  Он
замолчал, глядя на дымящиеся останки  грузовика.  -  Похоже,  даже  им  не
удалось пронести оружие через пост безопасности космопорта. Кто бы они  ни
были.
     И он многозначительно кивнул второму дендарийцу, который с ходу поняв
намек, пошел взглянуть на то, что осталось от грузовика-убийцы.
     - Пойдемте, сэр! - Барт снова наседал на него. -  Вы  ранены.  Сейчас
явится полиция. Вам нельзя быть в это замешанным.
     Он хотел сказать, что лейтенанту Форкосигану ни во  что  нельзя  быть
замешанным. И он был абсолютно прав.
     - Конечно, сержант,  конечно.  Уходите.  Возвращайтесь  в  посольство
кружным путем. Не дайте себя выследить.
     - Но, сэр...
     - Моя служба безопасности, которая только что продемонстрировала свою
эффективность, возьмет меня под свою опеку. Идите, Бога ради.
     - Капитан Галени мне голову оторвет, если...
     - Сержант, мне голову оторвет сам Иллиан, если  мое  прикрытие  будет
нарушено. Это приказ. Идите!
     Наводящее ужас имя шефа Имперской  службы  безопасности  обеспечивало
беспрекословное повиновение. Сконфуженный  и  запутавшийся,  сержант  Барт
позволил Майлзу оттеснить себя к авиетке. Когда она стремительно умчалась,
Майлз вздохнул спокойнее. Если бы он вернулся сейчас в посольство.  Галени
наверняка запер бы его в подвале.
     Подошел мрачный и позеленевший дендариец - тот, что ходил обследовать
останки.
     - Два человека, сэр, - доложил он. - Кажется,  оба  -  мужчины,  судя
по... э-э... оставшимся деталям.
     Майлз со вздохом посмотрел на Элли:
     - Допрашивать некого?
     Она пожала плечами. И вдруг встревожилась не на шутку:
     - О! У вас кровь!
     Дьявольщина. Если бы осталось хоть что-то, Майлз побросал  бы  все  в
катер и - с разрешением или без - улетел, чтобы продолжить расследование в
лазарете "Триумфа", где ему никто не помешал бы. Лондонская полиция и  без
того недовольна им; хотя проступком  больше,  проступком  меньше  -  какая
теперь разница. Похоже, ему опять предстоит  иметь  дело  с  полицейскими.
Пожарные и машины космопорта уже приближались.
     И все же в лондонской полиции шестьдесят  тысяч  человек.  Это  целая
армия - гораздо большая, хоть и  хуже  вооруженная,  чем  у  него.  Может,
удастся натравить их на цетагандийцев - или кто там за этим стоял?
     - Кто были эти типы? - спросил дендарийский охранник, бросая взгляд в
сторону, куда умчалась черная авиетка.
     - Неважно, - ответил Майлз. - Их здесь не было, и вы их  в  жизни  не
видели.
     - Да, сэр.
     До чего же он любит своих дендарийцев! Вот уж кто никогда  с  ним  не
спорит. Майлз подчинился Элли, настоятельно желавшей  оказать  ему  первую
помощь,  мысленно  подготавливая  версию  для  полиции.  Они  явно  успеют
надоесть друг другу, прежде чем закончится его пребывание на Земле.
     Не успела приземлиться  группа  криминалистов,  как  Майлз  обнаружил
рядом журналистку - Лайзу Вэллери. Он  даже  не  очень  удивился  -  этого
следовало ожидать. Поскольку лорд Форкосиган стремился произвести  на  нее
отталкивающее впечатление, адмирал Нейсмит  призвал  на  помощь  все  свое
обаяние, изо всех сил пытаясь вспомнить, что говорило ей последнее из  его
воплощений
     - Адмирал Нейсмит! Похоже, неприятности вас  преследуют!  -  с  жаром
начала она.
     - По крайней  мере  эта  преследовала,  -  добродушно  отозвался  он,
стараясь собрать остатки спокойствия. Оператора рядом не было - он  снимал
место происшествия, так что Вэллери  попытается  получить  от  него  нечто
большее, чем просто интервью.
     - Кто были эти люди?
     - Прекрасный вопрос, на который вам должна ответить полиция  Лондона.
Моя  теория  -  цетагандийцы,  желавшие  отомстить   за   некую   операцию
дендарийцев... э-э... не против них, но в поддержку их противников. Но вам
лучше об этом не упоминать. Никаких доказательств. На вас могут  подать  в
суд за диффамацию.
     - Не могут, если это будет прямое цитирование ваших  слов.  А  вы  не
думаете, что это могли быть барраярцы?
     - Барраярцы?! А  что  вам  известно  о  Барраяре?  -  Майлз  разыграл
изумление, плавно перешедшее в недоумение.
     - Я расследовала ваше прошлое, - улыбнулась она.
     - Расспрашивая барраярцев? Надеюсь, вы им не поверили?
     - Не поверила. Они считают, что вас создали цетагандийцы. А я  искала
независимых свидетелей, опираясь на собственные источники. Я  связалась  с
иммигрантом, который раньше работал в лаборатории по производству  клонов.
К сожалению, память его не сохранила деталей. Но то, что он мог вспомнить,
просто  ужасает.   Свободный   флот   дендарийских   наемников,   кажется,
зарегистрирован на Архипелаге Джексона?
     - Да. Так гораздо удобнее. Мы с ним никак  не  связаны,  если  вы  об
этом. Я вижу, вы  уже  немало  узнали,  а?  -  Майлз  вытянул  шею:  перед
полицейским автомобилем  Элли  что-то  экспансивно  втолковывала  капитану
полиции.
     - Разумеется, - без лишней скромности подтвердила  Вэллери.  -  Я  бы
хотела - с вашего согласия, конечно, - сделать о вас  подробный  репортаж.
Мне кажется, зрители пришли бы в восторг.
     - О!.. Дендарийцы не ищут популярности. Скорее  наоборот.  Это  может
неблагоприятно сказаться на нашей работе и наших работниках.
     - Тогда о вас лично. Ничего о современном состоянии дел.  Просто  как
вы к этому пришли. Кто вас клонировал и почему... Я уже знаю, от  кого  вы
произошли. Ваши первые воспоминания? Насколько я  поняла,  вас  выращивали
ускоренно и обучали под гипнозом. Как это было? Ну и так далее.
     - Это было неприятно, - коротко ответил он. Конечно,  ее  предложение
звучало соблазнительно, но после того, как Галени  снимет  с  него  шкуру,
Иллиан сделает из нее чучело. Хотя она симпатичная, эта Вэллери. Одно дело
использовать ее для распространения полезных слухов,  но  слишком  близкий
контакт с ним... Майлз бросил взгляд на бетон, где криминалисты работали с
останками грузовика... может повредить ее здоровью. -  У  меня  есть  идея
получше.  Погрому  бы  вам   не   разоблачить   нелегальное   клонирование
гражданских лиц?
     - Это уже было.
     - Но по-прежнему практикуется.
     Ее это предложение ничуть не вдохновило.
     - Если вы будете сотрудничать со мной, адмирал  Нейсмит,  вы  сможете
откорректировать репортаж в желательном для вас ключе. Если же  нет...  Ну
что ж, вы - объект интереса. Все имеют право изучать этот объект.
     Майлз с сожалением покачал головой:
     - Мне очень жаль, но вам придется действовать самостоятельно.  -  Его
внимание  привлекла  сцена  у  полицейского  автомобиля.  -  Извините,   -
рассеянно бросил он журналистке.
     Вэллери пожала плечами и отправилась ловить своего оператора, а Майлз
бросился к машине.
     Они собирались увезти Элли!
     - Не беспокойтесь, Майлз.  Меня  не  в  первый  раз  арестовывают,  -
уверенно произнесла она. - Подумаешь!
     - Командор  Куин  -  мой  личный  охранник,  -  запротестовал  Майлз,
обращаясь к капитану полиции. - И она находилась при исполнении  служебных
обязанностей, что очевидно. И сейчас находится. Она мне нужна!
     - Ш-ш, Майлз, успокойся, - прошептала  ему  Элли.  -  Или  тебя  тоже
арестуют.
     - Меня?! Я  же,  к  черту,  жертва!  Те  два  негодяя  пытались  меня
прихлопнуть! Их и надо брать под арест!
     - Их тоже  прихватят,  как  только  криминалисты  наполнят  ими  свои
чемоданчики. Нельзя ожидать, что власти поверят нам на слово. Они проверят
факты, найдут им подтверждение, и меня  отпустят.  -  Элли  повернулась  и
улыбнулась капитану полиции, который тут же размяк. - Полисмены тоже люди,
не правда ли, капитан?
     - Разве тебе мама не говорила, что не следует  садиться  в  машину  с
незнакомыми дядями? - пробормотал Майлз. Но Элли права. Если он  и  дальше
будет вмешиваться, полисмены чего доброго запретят его  катеру  взлет  или
придумают еще что похуже. Интересно, вернут ли дендарийцам  их  ракетомет,
конфискованный как орудие убийства? А  может,  арест  Элли,  его  главного
охранника, первый шаг хитроумного заговора? Интересно, найдутся ли у врача
лекарства от паранойи? Если и найдутся, то у  него  скорее  всего  на  них
аллергия. Заскрипев зубами, Майлз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
     На стоянку выкатывался дендарийский двухместный мини-катер.  Ну,  что
теперь? Майлз взглянул на хронометр и понял,  что  просидел  в  космопорте
пять из драгоценных двадцати четырех часов увольнения. Узнав, который час,
он понял, кто именно прилетел,  и  тяжко  вздохнул.  Элли  воспользовалась
этим, чтобы заставить капитана полиции сдвинуться  с  места.  Слава  Богу,
журналистка побежала брать интервью у администрации космопорта.
     Лейтенант Боун, чистенькая,  приглаженная,  очень  солидная  в  своем
сером бархатном парадном мундире, вышла из катера и направилась к стоявшим
у трапа.
     - Адмирал Нейсмит? Сэр, вы готовы ехать на нашу встречу с... О Боже!
     Майлз изобразил на своем разбитом, вздувшемся от  кровоподтеков  лице
широкую улыбку. Хорошенькое зрелище являет собой адмирал  Нейсмит:  волосы
спутались и пропитались кровью, воротник кителя тоже, брюки превратились в
лохмотья.
     - Ну что, купите вы у такого человека подержанный карманный дредноут?
- жизнерадостно чирикнул он.
     - Не пойдет, - вздохнула Боун. - Банк, в который мы обратились, очень
консервативный.
     - Без чувства юмора?
     - В том, что касается денег, - да.
     - Так. - Майлз проглотил  вертевшуюся  на  языке  шутку:  она  больше
походила на скрытую истерику. Попытавшись пригладить волосы, он поморщился
и осторожно пощупал временную пластповязку. -  А  ведь  все  мои  запасные
мундиры - на орбите. И мне ничуть не хочется бродить по Лондону без  Куин.
По крайней мере сейчас. А еще - надо, чтобы врач осмотрела  мое  плечо:  с
ним не все в порядке. - (Если вдаваться в подробности,  оно  болит  просто
адски.) - И кроме того,  появились  новые  и  очень  серьезные  подозрения
насчет денежного перевода для оплаты наших услуг.
     - О? - только и произнесла Боун, сразу ухватив суть.
     - Очень неприятные подозрения, которые необходимо проверить. Ладно, -
вздохнул Майлз, смиряясь с неизбежным. - Отмените наш сегодняшний визит  в
банк. Если получится, договоритесь о новом - на завтра.
     - Слушаюсь, сэр. - Боун отдала ему честь и повернулась, чтобы идти.
     - Да! -  крикнул  Майлз  ей  вдогонку.  -  Вам  совсем  необязательно
говорить, почему я не явился.
     Уголок рта чинной женщины в сером бархате лукаво приподнялся.
     - Мне бы это и в голову не пришло, - заверила она на ходу.


     Когда Майлз  вернулся  на  борт  "Триумфа",  осмотр  флотского  врача
показал, что у него треснула лопатка, каковой диагноз его ничуть не удивил
После обработки электростимулятором ему наложили на левую руку на редкость
неудобный пластфиксатор. Майлз ныл до тех пор, пока  врач  не  пригрозила,
что перевяжет его с ног до головы. Как только ему  обработали  скальп,  он
выскользнул из лазарета, опасаясь, как бы врач не привела  свою  угрозу  в
исполнение.
     Умывшись  и  переодевшись,  Майлз  тут  же  разыскал  капитана   Элен
Ботари-Джезек. Она входила в число трех дендарийцев, которые знали  о  нем
все. Второй была Элли Куин. Третьим - муж Элен  и  главный  инженер  флота
коммодор Баз Джезек. Элен была дочерью покойного личного охранника Майлза.
Они росли вместе и знали  друг  друга  буквально  с  пеленок.  Элен  стала
офицером дендарийского флота  еще  тогда,  когда  Майлз  создал  его  (или
подобрал с земли,  или  как  там  еще  можно  охарактеризовать  то  давнее
хаотическое начало всей этой чудовищно  разросшейся  секретной  операции).
Вернее, она была произведена в офицеры указом  Майлза,  но  стала  опытным
военнослужащим благодаря денному и нощному труду и отваге. Ее  способность
концентрироваться была феноменальной, преданность - безусловной. Майлз так
гордился Элен, словно сам ее создал. Прочие его чувства по отношению к ней
никого не касались.
     Войдя в офицерскую кают-компанию,  Элен  взмахнула  рукой,  изобразив
нечто среднее между обычным приветственным жестом и салютом, и  улыбнулась
своей удивительной, очень серьезной улыбкой. Майлз ответил кивком и уселся
за столик.
     - Привет, Элен. Для тебя есть секретное задание.
     Высокое стройное тело шевельнулось в  кресле,  карие  глаза  зажглись
любопытством. Коротко остриженные темные  волосы  лежали  ладной,  гладкой
шапочкой. Назвать Элен красивой было трудно, но тонкие, вылепленные, как у
благородной гончей, черты ее  бледного  лица  приковывали  внимание  Майлз
уставился на свои короткие узловатые пальцы, чтобы не потеряться  взглядом
в таинственной глубине ее глаз. Все еще. Всегда.
     - Э-э... - Он огляделся и поймал на себе любопытные взгляды  техников
из-за соседнего столика - Извините, ребята, это не про вас.
     Майлз показал техникам на дверь, и они, ухмыльнувшись,  забрали  свое
любопытство вместе с кофе и с громким топотом удалились.
     - Что за секретное задание? - спросила Элен, вгрызаясь в сэндвич.
     - Секретное в квадрате - как для  дендарийцев,  так  и  для  здешнего
барраярского посольства. Но особенно для посольства. Ты  должна  выполнить
курьерскую миссию.  Я  хочу,  чтобы  ты  купила  билет  на  самый  быстрый
коммерческий  рейс  на  Тау  Кита  и  доставила  послание  от   лейтенанта
Форкосигана  в   штаб-квартиру   службы   безопасности   сектора,   -   он
располагается в тамошнем посольстве. Мой  командир  здесь,  на  Земле,  не
знает, что я тебя посылаю, и я бы хотел,  чтобы  он  никогда  об  этом  не
узнал.
     -  Мне...  не  слишком  хочется  иметь  дело  с  барраярским  военным
командованием, - сдержанно проговорила Элен спустя  минуту.  О,  она  тоже
разглядывает свои руки!
     - Знаю. Но поскольку дело касается обоих моих "воплощений", послать я
могу только тебя. База или Элли Куин. Элли арестовала лондонская  полиция,
а твоего мужа я послать не могу: какая-нибудь  бестолковая  пешка  на  Тау
Кита может арестовать его.
     Элен оторвалась от созерцания своих изящных ладоней.
     - А почему с База так и не сняли обвинение в дезертирстве?
     - Я пытался разузнать это на Барраяре. Пытался доказать там, как  это
глупо. Мне казалось, я их уже убедил. Но потом у Саймона Иллиана  случился
очередной приступ недоверчивости, и он решил не отменять ордер  на  арест.
Кроме всего прочего, это  прибавляет  особую  достоверность  легенде,  что
дендарийцы - совершенно независимая организация. Я уверен, что  Иллиан  не
прав. Более того, я не раз говорил ему об этом, пока он  не  приказал  мне
однажды заткнуться  раз  и  навсегда.  Когда-нибудь,  когда  приказы  буду
отдавать я, положение исправится, Элен.
     Она выгнула бровь:
     - Это произойдет не очень скоро - с  вашими  темпами  продвижения  по
службе, лейтенант.
     - Ничего не  поделаешь.  Отец  боится,  как  бы  его  не  обвинили  в
непотизме. - Майлз стиснул  в  руках  запечатанный  диск  данных,  которым
бесцельно водил по столу. - Я хочу, чтобы ты передала это в руки  главного
военного атташе на Тау Кита, коммодора Дестанга.  Не  отдавай  его  никому
другому.  Я  подозреваю,  что  существует  утечка  в  курьерской   цепочке
Барраяра, когда сведения посылаются отсюда  туда.  Мне  кажется,  проблема
кроется здесь, но если я ошибаюсь... Надеюсь, что это не Дестанг!
     - Паранойя? - сочувственно осведомилась Элен.
     - Усиливающаяся с каждой  минутой.  И  то,  что  в  моей  родословной
значится император Ури Безумный, не  улучшает  ситуации.  Меня  все  время
тревожит, не заболеваю ли я его  болезнью.  Скажи,  Элен,  можно  ли  быть
параноиком по поводу собственной паранойи?
     Элен улыбнулась:
     - Если это вообще возможно, то именно для тебя.
     - Гмм. Ну, данный случай паранойи просто классический. Я смягчил  все
это в письме Дестангу, думаю, тебе стоит просмотреть  его  перед  отлетом.
Интересно, что бы ты подумала о молодом  офицере,  которому  кажется,  что
начальство пытается его прикончить?
     Элен склонила голову набок, недоуменно глядя на Майлза.
     - Вот именно, - кивнул он ей, постучав по диску указательным пальцем.
- Цель твоей поездки - проверить  гипотезу  (только  гипотезу,  понятно?),
почему мы не получили наши, восемнадцать миллионов марок. Потому, что  они
исчезли по пути? Или попали в карманы бесценного капитана Галени?  Как  бы
там ни было, никакими фактами на сей счет я не располагаю, кроме разве что
внезапных отлучек Галени,  а  с  таким  смехотворным  обвинением  молодому
честолюбивому офицеру лучше держать язык за зубами. Я включил этот вариант
событий в число еще четырех, но именно этот почему-то кажется мне наиболее
убедительным. Итак, тебе следует выяснить, выслала ли  штаб-квартира  наши
деньги.
     - Ты что-то слишком взволнован. И голос у тебя странно печальный.
     - Еще бы. Ведь это самый неприятный вариант. Но выглядит  он  слишком
логичным, к сожалению.
     - Почему "к сожалению"?
     - Потому что Галени - комаррец.
     - Какая разница? Тем больше вероятности, что ты прав.
     "Для меня разница есть". Майлз  встряхнул  головой.  В  конце  концов
какое Элен дело до внутренней политики  Барраяра:  ведь  она  дала  клятву
навсегда забыть свою ненавистную родину.
     Элен между тем, пожав плечами, поднялась и положила диск в карман.
     Майлз не попытался  коснуться  ее  руки.  Он  не  сделал  ни  единого
движения, которое могло поставить обоих в неловкое положение. Лучше старая
дружба, чем новая любовь.
     "Ах, мои самые старые друзья".
     Все еще. Всегда.



                                    6

     Вместо обеда Майлз закусил сэндвичем и  отхлебнул  кофе,  склонившись
над  докладами  о  текущем  положении  дел  дендарийского  флота.   Ремонт
сохранившихся боевых катеров "Триумфа" был закончен. И - увы!  -  оплачен.
Денег  уже  не   вернуть.   По   всему   флоту   закончились   работы   по
переоборудованию, все побывали в отпусках, все, что можно было надраить, -
надраили. Флоту грозила скука. Скука и банкротство.
     Цетагандийцы ошибались, с горечью понял Майлз. Дендарийцев погубит не
война, а мир. Если враги просто сложат руки и будут терпеливо  ждать,  его
детище, дендарийский флот, развалился сам собой, без всякого вмешательства
со стороны.
     Прозвенел звонок, очень кстати прервав мрачную и запутанную цепь  его
размышлений. Майлз включил комм:
     - Я слушаю.
     - Это Элли.
     Он стремительно нажал кнопку дверного замка:
     - Наконец-то! Ты вернулась раньше, чем я предполагал.  Я  боялся,  ты
застрянешь там, как Данио. Или даже хуже.
     Он повернул кресло навстречу шороху открывающейся двери, и в  комнате
сразу стало  светлее,  хотя  датчик  освещенности  сей  странный  факт  не
зарегистрировал. Приветственно взмахнув  рукой,  Элли  устроилась  на  его
столе. Она улыбалась, но глаза у нее были усталые.
     - Я же говорила тебе, - начала она. - За меня нечего волноваться.  По
правде говоря, разговоры о том, чтобы оставить  меня  погостить  подольше,
были. Но я с такой готовностью отвечала на  все  их  вопросы,  была  такой
светской и  благовоспитанной,  пытаясь  убедить  их,  что  не  представляю
никакой опасности для общества и меня смело можно выпустить на улицы,  что
они дрогнули, хотя и не сдались. Но вдруг  их  компьютеры  выдали  кое-что
интересное. Лаборатория смогла идентифицировать тех двоих, кого я... убила
в космопорте.
     Майлз понял короткую паузу перед тем,  как  она  выбрала  это  слово.
Другой мог бы остановиться на небрежном "пристукнула" или "устранила", тем
самым отстранившись от своего поступка. Но только не Элли.
     - Видимо, результат оказался интересным, -  рассудительно  проговорил
он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно,  без  тени  осуждения.  Хорошо,
если бы тени наших жертв сопровождали нас только в ад! Но нет,  они  вечно
торчат у нас за спиной, всегда  к  нашим  услугам.  Может  быть,  зарубки,
которые Данио делал на рукоятке своего оружия, вовсе  не  признак  дурного
вкуса. Наверняка большим грехом было бы забыть хоть одного убитого  тобой.
- Расскажи мне о них.
     - Оказалось,  оба  хорошо  известны  Европолиции.  Оба  находились  в
розыске. Это были... как бы это сказать... солдаты теневой экономики,  что
ли То есть профессиональные убийцы. Местные.
     Майлз поморщился:
     - Боже правый, им-то я чем не угодил?
     - Сомневаюсь, что они напали на тебя по собственной  инициативе.  Это
наверняка наемники, чьи  услуги  оплатил  некто  неизвестный  -  но  мы  с
достаточной степенью определенности можем догадаться, кто именно.
     - Ох, нет! Теперь уже цетагандийское посольство платит  за  то,  чтоб
меня прикончили? Правда, Галени обмолвился  как-то,  что  у  них  нехватка
персонала. Но, Элли! - Майлз встал из-за стола, и взволнованно заходил  по
каюте. - ...Это значит, на меня могут напасть  снова,  где  угодно,  когда
угодно. Совершенно незаинтересованные незнакомцы!
     - Кошмар для службы безопасности, - согласилась она.
     - Полиции, конечно, не удалось выяснить, кто оплачивал их услуги?
     - Это было бы слишком  большой  удачей.  Нет,  пока  не  удалось.  Я,
разумеется, обратила их внимание  на  цетагандийцев.  Теперь  у  них  есть
мотивировка, которую можно учесть при расследовании треугольника "метод  -
возможность - повод".
     - Прекрасно. А мы не могли бы сами рассмотреть метод  и  возможность?
Результат  попытки  свидетельствует,  что  эти  двое  не  слишком   хорошо
подготовились к заданию.
     - А на мой взгляд,  их  метод  был  ужасающе  близок  к  тому,  чтобы
сработать, - глухо отозвалась Элли. -  Однако  он  указывает  на  то,  что
убийцам просто не представилось лучшей возможности. Я  хочу  сказать,  что
адмирал Нейсмит не просто скрывается, когда ты спускаешься на Землю - хотя
и его затруднительно  отыскать  среди  девяти  миллиардов  землян.  Но  он
буквально перестает  существовать:  раз!  -  и  нет.  Говорят,  эти  парни
несколько дней проторчали в космопорте, поджидая тебя.
     Майлз   застонал.   Удовольствие   от   посещения   Земли   испорчено
окончательно. Похоже, адмирал Нейсмит опасен не только для себя, но и для,
окружающих. На  Земле  слишком  тесно.  А  если  в  следующий  раз  убийцы
попытаются взорвать целый вагон подземки или ресторан, чтобы  покончить  с
его персоной? Одно дело - идти в ад в сопровождении теней врагов, но  если
в следующий раз он окажется в обществе младшеклассников?
     - О, между прочим я видела рядового Данио, - добавила Элли, тщательно
изучая сломанный ноготь. - Его дело будет  рассматриваться  в  суде  через
пару дней, и он сказал мне, что рассчитывает на тебя.
     Майлз тихо зарычал:
     - Ну еще бы! Бешеное количество таинственных незнакомцев в поте  лица
пытается меня прикончить, а  он  ждет,  чтобы  я  появился  на  публике  в
назначенный   час!   Несомненно,   у   них   будет    превосходный    шанс
попрактиковаться в стрельбе.
     Усмехнувшись, Элли аккуратно откусила обломок ногтя.
     - Он хочет, чтобы кто-то дал ему положительную характеристику.
     - Положительную характеристику! Хотел бы я знать, где он прячет  свою
коллекцию скальпов: я  бы  принес  их  судье.  Социопатотерапия  придумана
специально  для  таких,  как  он.  Нет,  нет!  Не  дай  Бог,  чтобы  Данио
характеризовал кто-то, кто его знает. - Майлз со вздохом замолчал.  -  Ну,
отправь на суд капитана Торна. Он бетанец, космополит, сумеет  убедительно
солгать при даче показаний.
     - Прекрасный выбор, - одобрила  Элли.  -  Тебе  давно  пора  передать
другим часть своих обязанностей.
     - Я их все время передаю,  -  возразил  Майлз.  -  Ну  разве  мне  не
повезло, что я возложил на тебя обязанности по охране моей персоны?
     Поморщившись, Элли взмахнула рукой, словно пытаясь отбить  комплимент
прежде, чем он приземлится. Неужели его слова кусаются?
     - Я действовала слишком медленно.
     - Ты действовала достаточно быстро.
     Майлз стремительно повернул кресло, чтобы оказаться лицом  к  лицу  с
Элли - вернее, с ее шеей.  Элли  расстегнула  воротник  кителя,  и  черная
футболка словно  рассекла  шею  пополам:  ниже  -  тело  женщины,  выше  -
изваянная из мрамора голова античной богини. В ноздри Майлза проник тонкий
аромат - никаких духов, только запах теплой женской кожи.
     - Думаю, ты был прав когда-то, - не глядя на него, заметила  Элли.  -
Офицерам не следует делать покупки в магазине, принадлежащем компании...
     "Черт подери! - воскликнул про себя  Майлз.  -  Я  тогда  сказал  это
только потому, что был без памяти влюблен в жену База Джезека. И вырвалось
это у меня поневоле..."
     - ...это действительно мешает выполнять  долг.  Я  смотрела,  как  ты
идешь к нам через космопорт, и на пару минут - решающих минут! - забыла  о
безопасности.
     - А о чем ты думала? - неожиданно для себя выпалил  Майлз.  Проснись,
парень, следующие тридцать секунд могут решить твою жизнь.
     Улыбка у Элли получилась вымученная, но она постаралась, чтобы  ответ
прозвучал легко:
     - Я гадала, что ты сделал с тем глупым кошачьим одеялом.
     - Оставил в посольстве. Я собирался захватить его с собой, - (и  чего
бы он сейчас не дал, чтобы иметь возможность картинным  жестом  расстелить
его и пригласить Элли присесть рядом!) - но меня кое-что задержало. Я  еще
не  рассказал  тебе  о  новом  повороте  дел  с   нашим   финансированием.
Подозреваю... - Проклятие, он опять  о  деле!  Дела  вмешиваются  в  самые
чудесные минуты, те минуты, что могли бы стать интимными. - Я  потом  тебе
расскажу. А  сейчас  поговорим  о  нас  с  тобой.  Мне  просто  необходимо
поговорить об этом...
     Элли чуть отстранилась, и Майлз спешно поправился:
     - ...и о долге.
     Элли  прекратила  отступление.  Правая  рука  Майлза  прикоснулась  к
воротнику ее кителя, отвернула его, скользнула по гладкому  и  прохладному
пластику нашивок. Такое же нервное движение, как тогда, когда  снимаешь  с
собеседника  невидимые  ниточки.  Майлз  отдернул  руку  и  стиснул  ее  у
собственного горла.
     - Видишь ли... У меня ужасно много обязанностей. В некотором смысле -
двойная доза.  Обязанности  адмирала  Нейсмита  и  обязанности  лейтенанта
Форкосигана. А еще обязанности лорда Форкосигана. Так что даже тройная.
     Брови у Элли чуть  приподнялись,  губы  сморщились,  взгляд  сделался
невозмутимо-вопросительным. О да, божественное терпение: она будет  ждать,
пока он покажет себя полным идиотом. Мешать она не станет. И Майлз ринулся
вперед.
     - Ты знакома с обязанностями адмирала Нейсмита. Но, по правде говоря,
они-то  меня  тревожат  меньше  всего.  Адмирал  Нейсмит   -   подчиненный
лейтенанта Форкосигана. А лейтенант  существует  только  для  того,  чтобы
служить Имперской службе безопасности Барраяра, к которой причислен мудрым
соизволением нашего императора. Или советников императора.  Короче,  моего
отца. Ты ведь знаешь эту историю.
     Элли кивнула.
     - Эта дурацкая фраза - насчет  отсутствия  личных  связей  с  членами
экипажа - хороша для адмирала Нейсмита...
     - Я потом подумала, не был ли тот, случай в лифтовой шахте проверкой,
- задумчиво проговорила Элли.
     Смысл ее слов дошел до Майлза не сразу, а когда дошел, он завопил:
     - Ох, нет! Это был бы жалкий отвратительный, подлый трюк!  Элли,  как
ты могла подумать такое! Проверка? Полная реальность!
     - О! - отозвалась она, но  почему-то  не  разуверила  его  с  помощью
жаркого объятия. Жаркое объятие пришлось бы сейчас очень кстати.  Но  Элли
продолжала стоять  неподвижно,  глядя  на  Майлза,  и  поза  ее  неприятно
напоминала стойку "смирно".
     - Элли! Ты не должна забывать,  что  адмирал  Нейсмит  нереален.  Это
конструкт. Я его изобрел. И теперь, задним числом, вижу, что упустил нечто
важное. Самое важное.
     - О, глупости, Майлз, - Элли легко прикоснулась к его щеке.
     - Давай вернемся к началу, к самому началу - к лорду  Форкосигану,  -
отчаянно продолжал Майлз. Он откашлялся и с трудом перешел на  барраярский
выговор. - Ты почти не знакома с лордом Форкосиганом.
     Она усмехнулась.
     - Я уже слышала, как ты изображаешь  этот  акцент.  Он  очарователен,
хотя и неуместен сейчас.
     - Это не я изображаю, а он изображает. То есть, по-моему...  -  Майлз
замолчал, запутавшись, потом произнес очень серьезно: -  Барраяр  вошел  в
мою плоть и кровь. Барраяр и барраярцы.
     Элли приподняла брови, но ироническое выражение лица смягчила теплота
голоса.
     - Насколько  я  понимаю,  так  оно  и  есть.  Хотя  тебе  не  за  что
благодарить их - ведь они отравили тебя даже прежде, чем ты родился.
     - Они метили не в меня. Они  метили  в  отца.  Моя  мать....  -  Если
учесть,  к  чему  он  сейчас  ведет,  незачем  останавливаться   на   всех
покушениях, которые он претерпел за последние двадцать пять лет.  -  Да  и
вообще, такое сейчас почти не случается.
     - А сегодня в космопорте - это был уличный балет? Да?
     - Ну, Барраяр здесь, во всяком случае, ни при чем.
     - Откуда ты знаешь? - мгновенно отпарировала Элли.
     Майлз замер, разинув рот,  ошеломленный  новой  и  еще  более  жуткой
версией событий. Если он правильно разгадал капитана Галени,  тот  человек
тонкий. Капитан Галени вполне способен  проследить  цепочку  его,  Майлза,
рассуждений. Предположим, Галени действительно присвоил себе эти деньги. И
предположим, Галени предвидел подозрительность Майлза. И  предположим,  он
нашел способ сохранить  и  деньги,  и  карьеру,  устранив  того,  кто  мог
обвинить его в краже. В конце концов.  Галени  точно  знал,  когда  именно
Майлз появится в космопорте. Любой  местный  наемный  убийца,  к  которому
могли  обратиться  цетагандийцы,  столь   же   доступен   и   барраярскому
посольству.
     - Об этом мы тоже поговорим... Позже, - с трудом выдавил Майлз.
     - Почему не сейчас?
     - Потому что я... - он заметил, что почти стонет,  замолчал,  глубоко
вздохнул и договорил совсем тихо и напряженно: - ...пытаюсь сказать тебе о
другом. Совсем о другом.
     Воцарилось молчание. Первой нарушила его Элли.
     - Ну что ж, говори!
     -  Так  вот,  мои  обязанности.  Так  же  как  лейтенант   Форкосиган
ответственен за все, что делает адмирал Нейсмит, плюс еще  за  собственные
поступки, так и лорд Форкосиган  отвечает  за  все  содеянное  лейтенантом
Форкосиганом, плюс его собственные обязанности. Политические  обязанности,
не совпадающие с обязанностями лейтенанта,  гораздо  более  широкие.  И...
э-э... семейные обязанности.
     У него вспотели ладони, и Майлз постарался незаметно  вытереть  их  о
брюки. Разговор оказался труднее, чем он думал. Но ведь не труднее же, чем
для той, кому сожгли когда-то лицо, встретить сегодня плазменный  огонь  в
космопорте. Встретить, защищая его.
     - Ты говоришь особе так, словно ты математическая теорема. "Множество
множеств, которые являются собственными членами" или что-то в этом роде, -
улыбнулась Элли.
     - Я так себя и ощущаю, - признался Майлз.  -  Но  мне  нельзя  терять
ориентиры.
     - А что чувствует лорд Форкосиган? - с любопытством спросила Элли.  -
Когда ты смотришься в зеркало, выходя из душа, кто смотрит на тебя оттуда?
Ты не говоришь себе: "Привет, лорд Форкосиган"?
     "Я стараюсь не смотреться в зеркало"...
     - Наверное, Майлз. Просто Майлз.
     - А какие чувства охватывают Майлза?
     Он провел указательным пальцем правой руки по обездвиженной левой:
     - Вот эта кожа охватывает Майлза.
     - И это последняя, самая внешняя граница?
     - Кажется, да.
     - Боже, - прошептала Элли. - Я влюблена в человека,  который  уверен,
что он луковица.
     Майлз засмеялся -  он  не  смог  удержаться  от  смеха  даже  сейчас.
"Влюблена?!"
     Сердце Майлза заколотилось.
     - Знаешь, это все-таки лучше, чем было с одной моей прародительницей.
Та думала, что она...
     Нет, об этом тоже не следует упоминать.
     Но Элли была любознательна и любопытна как  никто.  В  конце  концов,
поэтому он и определил ее в разведку.
     - Что?.. - Элли затаила дыхание.
     Майлз пробормотал:
     - Пятая графиня  Форкосиган  периодически  страдала  от  заблуждения,
будто сделана из стекла.
     - И что в конце концов с ней случилось? - зачарованно спросила Элли.
     - Один из раздраженных родичей уронил ее. И разбил.
     - У нее была такая жуткая мания?
     - Нет, башня была такая высокая. Не знаю,  -  нетерпеливо  проговорил
Майлз. - Я не виноват, что у меня такие чудные  предки.  Скорее  наоборот.
Определенно шиворот-навыворот. - Он опять сглотнул,  понимая,  что  теряет
нить. - Видишь  ли,  одна  из  невоенных  обязанностей  лорда  Форкосигана
заключается в том, чтобы рано или поздно, когда-то и где-то, найти будущую
леди Форкосиган.  Будущую  одиннадцатую  графиню  Форкосиган.  Видишь  ли,
именно в  этом  видят  первейший  долг  мужчины  в  строго  патриархальном
обществе. Ты ведь знаешь... - Майлзу казалось, что  горло  у  него  забито
ватой. Он начинал фразу с барраярским акцентом, потом, незаметно для себя,
переходил на бетанский выговор: - ...мои физические проблемы, - (Его  рука
неопределенно  коснулась  макушки,  указав  на  рост,  вернее,  отсутствие
оного),  -  являются  не  врожденными,  а  благоприобретенными.  Не  имеют
генетического характера. Дети у меня  будут  нормальными.  Возможно,  этот
факт и спас мне жизнь в безжалостном  к  мутациям  обществе  Барраяра.  Не
думаю, что мой дед до конца верил в это, но я  всегда  жалел,  что  он  не
дожил до моих детей. - Я мог бы ему доказать...
     - Майлз, - мягко прервала его Элли.
     - Да? - взволнованно спросил он.
     - Ты пошел вразнос. Что с тобой? Я могу слушать тебя часами,  но  мне
неспокойно, когда ты выходишь на такой режим.
     - Я нервничаю, - признался Майлз, ослепительно улыбнувшись ей.
     - Запоздалая реакция на сегодняшнее?  -  Элли  придвинулась  к  нему,
желая успокоить. - Конечно, как я могла забыть.
     Майлз осторожно завел руку за талию Элли.
     - Нет, дело не в этом. Или только отчасти.  Элли!  Ты  не  хотела  бы
стать графиней Форкосиган?
     Она усмехнулась:
     - Сделанной из стекла? Спасибо,  это  не  в  моем  вкусе.  По  правде
говоря, твой титул сочетается лучше всего с черной кожей и  хромированными
заклепками. А я терпеть не могу и то, и другое.
     Мысленно представив себе Элли  в  таком  облачении,  Майлз  настолько
увлекся, что ему понадобилась целая минута, чтобы сообразить,  где  именно
его мысли свернули не туда.
     - Давай я сформулирую это иначе, - произнес он. - Скажи,  ты  выйдешь
за меня замуж?
     На этот раз молчание длилось дольше.
     - Я думала, ты ведешь к тому, чтобы предложить мне с тобой переспать,
- протянула наконец Элли. - И мне было смешно, с чего ты так нервничаешь.
     Ага, ей уже не смешно.
     - Нет, - ответил Майлз. - Это было бы самое простое.
     - У тебя скромные запросы, дружок. Всего лишь  полностью  перестроить
мою жизнь.
     - Хорошо, что ты поняла меня. Это не просто брак. Это  целая  система
обязанностей и необходимостей.
     - На Барраяре. На планете.
     - Да. Хотя, конечно, мы будем ездить с тобой всюду, куда ты захочешь.
     Элли долго, недопустимо долго молчала, а потом произнесла:
     - Я родилась в космосе.  Выросла  на  дальней  пересадочной  станции.
Почти всю жизнь работала на  кораблях.  Время,  проведенное  на  земле,  в
грязи, могу измерить месяцами.
     - Да, для тебя это было бы настоящим потрясением,  -  без  энтузиазма
признал Майлз.
     - А что  будет  с  будущим  адмиралом  Куин,  командующей  свободными
наемниками?
     - Будем надеяться, что работа леди Форкосиган покажется ей  не  менее
интересной.
     - Да, но работа леди Форкосиган не требует командования кораблем
     - Такой риск ужасает даже меня. Мать бросила службу,  -  а  она  была
командиром корабля в Бетанском астроэкспедиционном корпусе, и прилетела на
Барраяр.
     - Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе нужна девушка, похожая на твою
мамочку?
     - Она должна быть умной, она должна быть осмотрительной,  она  должна
любить жить, - без энтузиазма объяснил Майлз. -  В  противном  случае  наш
брак будет закланием невинных. Может, жертвой станет она.  Может,  наши  с
ней дети. Как тебе известно, личная охрана не всесильна.
     Элли  беззвучно  присвистнула,  и  Майлза   потряс   контраст   между
страдающими глазами и улыбающимися губами его личного телохранителя.
     "Я не хотел причинить тебе боль. Самое  большее,  что  я  только  мог
предложить тебе, не  должно  было  причинить  боль.  Неужели  я  предложил
слишком мало? Или слишком много? Или... слишком страшно?"
     - Ах, Майлз, - перевела дыхание Элли. - Ты ни о чем не подумал.
     - Я очень хорошо о тебе думаю.
     - И поэтому ты хочешь, чтобы я провела всю жизнь на какой-то - извини
- захолустной планетке, которая только-только вылезла из феодализма, где к
женщинам относятся как к безделушкам или животным, где мне придется забыть
все мои навыки, которые я приобрела за последние двенадцать лет, - начиная
с  умения  состыковать  катер  и  кончая  психохимией?..  Извини.   Я   не
антрополог, не святая и не сумасшедшая.
     - Тебе не надо отказывать мне прямо  сейчас,  -  чуть  слышно  сказал
Майлз.
     - Нет, надо, - резко ответила Элли. - Пока я еще не  совсем  потеряла
голову.
     "И что мне сказать на это? - спросил себя Майлз. - Если  бы  ты  меня
по-настоящему любила, ты была бы счастлива пожертвовать ради меня всем  на
свете, включая собственную жизнь? О, ну еще бы. Только Элли не из тех, кто
жертвует. В этом ее сила, и именно ее сила заставляет меня желать ее,  так
что мы оба в замкнутом круге".
     - Значит, дело в Барраяре?
     - Конечно. Какая женщина, будучи в здравом рассудке,  по  своей  воле
переселится на эту планету? Я, конечно, не имею в виду твою мать.
     - Мать - необыкновенная женщина. Когда  столкнулись  она  и  Барраяр,
измениться пришлось планете. Я это видел.  Ты  тоже  стала  бы  источником
перемен.
     Но Элли покачала головой:
     - Я знаю, на что способна, а на что не способна.
     - Никто этого не знает, пока не дойдет до дела.
     Элли пристально посмотрела на него:
     - Естественно, что ты так считаешь. Но  скажи  мне  -  что  для  тебя
Барраяр? Ты позволяешь им распоряжаться  тобой,  словно...  Я  никогда  не
могла понять, что тебе мешает  взять  дендарийцев  и  улететь  куда  глаза
глядят. У тебя бы это получилось лучше, чем у Оссера и даже чем у Танга. А
к концу жизни ты был бы уже императором собственной планеты.
     - И ты была бы со мной?  -  Майлз  как-то  странно  улыбнулся.  -  Ты
серьезно предлагаешь взяться  за  покорение  галактики  с  пятью  тысячами
дендарийцев?
     Элли вскинула голову:
     -  По  крайней  мере  мне  не  пришлось  бы  отказываться  от   мечты
когда-нибудь  командовать  флотом.  Впрочем,  шутки  в  сторону.  Если  ты
профессиональный военный, для чего тебе Барраяр? Флот  наемников  воюет  в
десять раз больше, чем флот любой  планеты.  А  на  шаре  из  грязи  война
случается раз в полвека, да и то в лучшем случае...
     - Или в худшем, - вставил Майлз.
     - ...тогда как флот наемников следует за ней шаг в шаг.
     - Высшее командование  Барраяра  тоже  заметило  этот  статистический
факт. И это одна из главных причин, почему я здесь.  За  последние  четыре
года я приобрел больший боевой  опыт,  чем  другие  имперские  офицеры  за
четырнадцать лет. Непотизм  иногда  проявляется  очень  странно.  -  Майлз
провел пальцем по красивой линии щеки Элли. - Теперь я понял. Ты  влюблена
в адмирала Нейсмита.
     - Конечно.
     - А не в лорда Форкосигана.
     - Лорд Форкосиган меня раздражает. Он тебя предает, милый.
     Майлз оставил эту шпильку без ответа. Значит,  пропасть,  разделяющая
их, даже глубже, чем он  думал.  Для  нее  нереален  лорд  Форкосиган.  Он
переплел пальцы за шеей Элли и вдохнул ее дыхание, когда она спросила:
     - Почему ты позволяешь Барраяру так с тобой обращаться?
     - Такие карты мне были сданы.
     - Кем? Я не понимаю.
     - Неважно. Просто мне почему-то очень важно выиграть  именно  с  теми
картами, которые мне сданы. Значит, так тому и быть.
     - Тебе же хуже. - Ее губы глухо произнесли эти  слова  у  самого  его
рта.
     - Угу.
     Она на секунду отстранилась:
     - А мне все равно можно спать с тобой?  Потихоньку,  конечно.  Ты  не
разозлился, что я отвергла тебя?  То  есть  не  тебя,  совсем  не  тебя  -
Барраяр.
     "Я начинаю к этому привыкать. Уже почти не больно..."
     - Мне положено надуться? - улыбнулся Майлз.  -  Раз  нельзя  получить
все, я не возьму ничего и удалюсь, гордый и одинокий? Ох, и врезала бы  ты
мне, если бы я свалял такого дурака! Верно ведь?
     Элли расхохоталась. Ну, если он может заставить ее смеяться,  не  все
потеряно.  Если  ей  нужен  Нейсмит,  она  его   получит.   Полумера   для
получеловека. Они подались к кровати,  жадно  целуясь.  С  Куин  все  было
просто - она знала, чего хочет и как этого добиться.


     Постельный разговор с  Элли  оказался  одновременно  и  сверхделовым.
Майлза это не удивило. Наряду с расслабляющим массажем, который  превратил
его в жидкость, которая того и  гляди  выльется  из  постели  и  соберется
лужицей на полу, он получил подробный отчета работе лондонской полиции и о
том, что им удалось  выяснить.  В  свою  очередь  Майлз  посвятил  Элли  в
последние события в посольстве и  рассказал  ей  о  поручении,  с  которым
отправил Элен Ботари-Джезек. Надо же! Все эти годы он  считал,  что  отчет
надо проводить в  сугубо  деловой  обстановке!  И  вдруг  случайно  открыл
совершенно неизведанный мир альтернативного  стиля  командования.  Похоже,
наслаждение куда продуктивнее профессиональной собранности.
     - Еще десять дней! - пожаловался Майлз, уткнувшись лицом в подушку. -
Раньше Элен с Тау Кита не вернется. И никакой гарантии, что  она  привезет
наши деньги. Особенно - если их уже один раз  отправили.  А  тем  временем
дендарийский флот бесцельно болтается на орбите.  Элли,  знаешь,  что  нам
нужно?
     - Контракт.
     - Совершенно верно. Мы  и  раньше  заключали  контракты  на  стороне,
несмотря на то, что барраярская служба безопасности нас содержит.  Им  это
даже нравилось: не так страдает бюджет. В конце концов, чем меньше налогов
они берут с крестьян, тем спокойнее  в  подведомственном  им  государстве.
Удивительно,  как  это  служба  безопасности  не   попыталась   превратить
дендарийцев в источник доходов. Я бы еще месяц  назад  отправил  людей  на
поиски задания, не застрянь мы из-за всей этой заварухи  в  посольстве  на
околоземной орбите.
     - Жаль, что нашему флоту нечего делать здесь, на Земле,  -  вздохнула
Элли. - К сожалению, на этой планете царит мир, и только мир.
     Ее пальцы расслабляли ему  икроножные  мышцы,  волокно  за  волокном.
Майлз гадал про себя, сможет ли убедить ее приняться  за  стопы.  Когда-то
ведь он разминал ей стопы - правда, не  бескорыстно.  О  радость,  ему  не
понадобилось даже убеждать ее!.. От наслаждения Майлз задрыгал ногами.  Он
и не думал, что пальцы ног так чувствительны к ласкам, пока Элли  ему  это
не продемонстрировала. По правде говоря, никогда  еще  Майлз  не  был  так
доволен своим телом, буквально исходящим от наслаждения.
     - У меня в мыслях затор, - вдруг объявил он. - В чем-то  я  ошибаюсь.
Посмотрим.  Дендарийский  флот  к  посольству  не  привязан,  хотя  сам  я
привязан. Я мог бы вас всех отсюда отправить...
     Элли издала странный звук, нечто вроде  короткого  стона.  Майлз  был
настолько поражен, что рискуя вывихнуть шею, взглянул на нее через плечо.
     - Да у меня просто мозговая атака, - сконфуженно извинился он.
     - Ну так не останавливайся!
     - Да... И к тому же из-за этой заварушки в посольстве  мне  вовсе  не
хочется остаться без моего флота, без всякой защиты. Что-то... что-то  там
происходит непонятное. Значит, сидеть на месте и  ждать,  пока  посольство
мне заплатит, - это верх идиотизма. Так. Надо обдумывать одну проблему,  а
не сто сразу. Дендарийцы. Деньги. Разовые мероприятия... Эй!
     - Да?
     - А где говорится, что я должен дать  задание  всему  флоту?  Работа.
Разовые  мероприятия...  Временный  доход.  Разделяй  и  властвуй!  Личная
охрана, компьютерщики - все, что может принести нам хоть какой-то доход...
     - Ограбление банков? - подсказала Элли с растущим интересом.
     - И ты утверждаешь, что полиция взяла и так вот, за  здорово  живешь,
отпустила тебя? Ох, зря она поспешила. Но  у  нас  и  в  самом  деле  есть
потенциальная  рабочая  сила  в  виде  пяти  тысяч  хорошо  и  всесторонне
обученных людей. Наверняка это еще лучший источник дохода,  чем  "Триумф".
Поручать другим свои дела! Пусть они рассеются кто куда  и  найдут  способ
заработать эти чертовы деньги!
     Элли, усевшаяся по-турецки в ногах Майлза, огорченно заметила:
     - Я целый час тружусь,  чтобы  помочь  тебе  расслабиться,  -  и  вот
результат! Похоже, быть  на  взводе  -  твое  естественное  состояние.  Ты
сжался, как пружина, прямо, у меня на глазах... Куда ты?
     - Осуществлять свою идею, куда ж еще?
     - Большинство людей в этот момент засыпает...
     Зевая, она помогла ему разобраться в  одежде,  разбросанной  по  всей
каюте. Черные футболки оказались почти одинаковыми.  Футболку  Элли  можно
было отличить по слабому запаху ее тела - Майлз чуть было  не  оставил  ее
себе, но потом решил, что влечение к нижнему белью  подруги  характеризует
его не с лучшей стороны.
     Их соглашение не было облечено в слова, но оно  существовало.  И  эта
сторона их взаимоотношений должна скромно прятаться за дверью каюты, иначе
им не справиться с глупым запретом адмирала Нейсмита.


     Когда Майлз с новым контрактом в руках проводил совещание штаба,  ему
всегда казалось, что у него двоится в глазах. Он  остро  ощущал  обе  свои
половины, стараясь стать таким окном  между  дендарийцами  и  их  истинным
нанимателем - императором Барраяра, через которое можно смотреть только  в
одну сторону. Это неприятное ощущение обычно рассеивалось  без  труда,  по
мере того как он сосредоточивался  на  выполнении  той  или  иной  задачи,
передислоцируя свою личность. В  такие  моменты  адмирал  Нейсмит  занимал
почти все  существо  Майлза.  Принимая  во  внимание  напористый  характер
адмирала, нельзя было сказать даже, что Майлз расслаблялся,  -  он  просто
переставал испытывать неловкость.
     Сейчас он провел с дендарийцами невиданно долгий срок - пять  месяцев
кряду, и внезапное появление в его жизни лейтенанта Форкосигана  оказалось
совершенно неуместным. Конечно, барраярская сторона тут была совершенно ни
при чем. Майлз  всегда  рассчитывал  на  то,  что  структура  барраярского
командования надежна, как скала. Это была аксиома, на которой основывались
все последующие действия, мера успеха или провала любого задания. На  этот
раз все повернулось с ног на голову.
     На  этот  раз  он  стоял  в  штабной  каюте  "Триумфа"  перед  спешно
собранными главами подразделений и командирами кораблей,  испытывая  нечто
вроде столбняка. Что он им скажет? "Выпутывайтесь сами, олухи!.."
     - Какое-то время задания мы не  получим,  -  начал  адмирал  Нейсмит,
появляясь из той таинственной пещеры, где обитал  Майлз.  Ставшее  наконец
всеобщим достоянием известие, что плата  задерживается,  как  и  следовало
ожидать, вызвало взрыв неудовольствия.  Гораздо  больше  Майлза  озадачила
мгновенная сосредоточенность дендарийцев,  когда  он  сказал  им,  зловеще
понизив голос, что лично занимается расследованием этого вопроса. Это хотя
бы объясняло его долгие отлучки, приходившиеся на те дни недели, когда  он
скармливал данные компьютерам в дендарийском посольстве. Господи, мысленно
воскликнул Майлз. Похоже, я могу продать моим людям даже кота в мешке.
     А когда он сформулировал задачу - зарабатывать самостоятельно, -  они
выдали целую лавину идей. И Майлз предоставил им свободу действий. В конце
концов командирское звено дендарийцев славилось находчивостью -  иначе  им
просто не удержаться на своих постах. Майлзу казалось, что его собственные
мозги высохли напрочь. Он надеялся только, что  его  подсознание  все-таки
еще работает. В самом деле, для маразма еще рановато.


     Майлз спал  один  -  и  спал  плохо,  а  проснулся  совсем  разбитым.
Рассмотрев несколько рутинных вопросов  внутренней  жизни  флота,  он  дал
"добро" семи наименее сумасшедшим идеям, как заработать, которые  за  ночь
сформулировали его люди. Один офицер даже принес  контракт  для  отряда  с
двадцать  охранников  -  неважно,  что  они  нужны  были  всего  лишь  для
торжественного открытия торгового центра... и где,  к  дьяволу,  находится
этот Ксиан?
     Майлз  тщательно  оделся  -  серый  бархатный  мундир  с  серебряными
пуговицами и брюки  с  ослепительно-белыми  лампасами,  натянул  блестящие
сапоги - и отправился с лейтенантом Боун на планету,  в  лондонский  банк.
Элли Куин дала  ему  двух  самых  рослых  охранников  в  военной  форме  и
невидимое сопровождение в гражданском со сканерами.
     В банке адмирал Нейсмит, на удивление лощеный и  обходительный,  если
учесть его химеричность, передал весьма спорные права на военный  корабль,
который ему не принадлежал, финансовой организации, которой  этот  корабль
был совершенно не нужен. Но, как напомнила ему лейтенант Боун, по  крайней
мере деньги были настоящие. Вместо немедленной катастрофы, которая  должна
была разразиться ровно в полдень (по расчетам лейтенанта  Боун,  именно  в
этот момент дендарийские карточки должны были превратиться в пустой звук),
их ждет полный крах в неопределенном будущем. Ура!
     Приближаясь  к   барраярскому   посольству,   Майлз   отпустил   всех
охранников, задержав одну Элли. Они остановились перед дверью в  подземном
вспомогательном туннеле, на которой красовалась табличка  "Осторожно!  Яд.
Вход только для персонала".
     - Сейчас мы еще в поле действия сканеров, - заметил Майлз.
     Элли задумчиво произнесла:
     - А вдруг ты войдешь в эту дверь и узнаешь, что тебе приказано срочно
отправляться на Барраяр? И я тебя еще год не увижу... Или вообще никогда.
     - Я не стану подчиняться... - начал Майлз, но Элли приложила палец  к
его губам, поцелуем прервав очередную его глупость. - Я буду  поддерживать
с вами связь, командор Куин.
     Выпрямившаяся спина, чуть заметный ироничный кивок,  импровизация  на
тему салюта -  и  Элли  исчезла.  Майлз  вздохнул,  прикладывая  ладонь  к
внушающему страх дверному замку.
     За второй дверью, в комнатке охранника, сидящего за комм-пультом, его
уже дожидался Айвен Форпатрил. Переминаясь с ноги  на  ногу  и  напряженно
улыбаясь.  Господи,  что  еще?  Глупо  надеяться,  что  ему  просто   надо
облегчиться.
     - Рад, что ты вернулся, Майлз, - бодро начал Айвен. - Точно в срок.
     - Не хотел злоупотреблять расположением  начальства:  оно  может  мне
пригодиться. Я и без того удивляюсь,  как  это  Галени  не  заставил  меня
вернуться тотчас после недоразумения в космопорте.
     - Ну, на это у него была причина, - загадочно ответил Айвен.
     - О? - отозвался Майлз, стараясь говорить как можно беззаботней.
     - Капитан Галени ушел вчера из посольства -  примерно  через  полчаса
после тебя. С тех пор его никто не видел.



                                    7

     Посол провел их с Айвеном в запертый кабинет Галени. Он скрывал  свое
напряжение лучше, чем Айвен только негромко заметил:
     - Если что-то обнаружите, дайте мне знать. Может  быть,  указания  на
то, что придется уведомить местные власти о случившемся.
     Значит, посол, который уже несколько лет знаком с Дувом Галени,  тоже
видит несколько вариантов. Неоднозначный  и  непростой  человек,  этот  их
пропавший капитан.
     Айвен уселся за  комм-пульт  и  пересмотрел  несколько  текущих  дел,
пытаясь  отыскать  последние  записи,  а  Майлз  бродил  вокруг,  стараясь
отыскать... что? Послание, записанное кровью где-то на уровне его  колена?
Волокно инопланетного растения на ковре? Приглашение на надушенной бумаге?
Любая находка была бы лучше той бесцветной обыденности,  которая  окружала
их здесь.
     Айвен поднял руки:
     - Ничего, кроме обычных записей!
     - А ну вали отсюда!  -  Майлз  подергал  спинку  вращающегося  кресла
Галени, чтобы побыстрее согнать кузена, и устроился на его месте.  -  Меня
жутко интересуют частные  финансы  капитана  Галени.  Сейчас  самое  время
выяснить этот вопрос.
     - Майлз, - с трепетом начал Айвен, - разве это прилично?
     - У тебя повадки настоящего джентльмена, Айвен, -  усмехнулся  Майлз,
сосредоточенно пытаясь взломать закодированные файлы. -  И  как  это  тебя
занесло в службу безопасности?
     - Не знаю, - честно признался Айвен. - Я просто хотел летать.
     - Разве мы все этого не хотели? -  рассеянно  произнес  Майлз  в  тот
момент, когда на экране наконец-то начали появляться данные. - До чего мне
нравятся эти земные общие кредитные карточки! Такие откровенные.
     - Бога ради, что ты рассчитываешь найти на расчетном счете Галени?
     - Для начала,  -  пробормотал  Майлз,  постукивая  по  клавиатуре,  -
проверим общие результаты за последние несколько месяцев и  посмотрим,  не
превышают ли его расходы доходов.
     На  этот  вопрос  ответ  был  получен  спустя  мгновение,   и   Майлз
разочарованно нахмурился. Доходы и расходы совпадали, в  конце  месяца  на
счете Галени еще оставалось  немного  денег.  Но  накопления  были  весьма
скромными. Если у Галени и были денежные затруднения, у него  хватило  ума
не оставить после  себя  ни  малейшей  улики.  Майлз  принялся  за  список
приобретений капитана
     Айвен беспокойно заерзал:
     - А теперь ты что ищешь?
     - Тайные пороки.
     - И как ты это сделаешь?
     - Очень просто. Например, сравню расходы Галени с твоими  за  тот  же
трехмесячный период.
     Майлз разделил экран пополам  и  вызвал  на  вторую  половину  данные
кузена.
     - А почему бы не сравнить их с твоими? - спросил разобиженный Айвен.
     Майлз улыбнулся алчной улыбкой настоящего ученого червя:
     - Я пробыл пробыл слишком недолго, чтобы служить базой для сравнения.
Ты послужишь гораздо более наглядной моделью. Например... Ну-ну! Вы только
посмотрите! Кружевная ночная сорочка! Вот это вещь! Знаешь, Айвен, уставом
они не предусмотрены.
     - Это тебя не касается, - надулся Айвен.
     - Вот именно! - не унимался Майлз. - У тебя нет сестры, и  твоя  мать
таких не  носит.  Такая  покупка  подразумевает,  что  либо  ты  обзавелся
девушкой, либо ты бисексуален.
     - Обрати внимание -  рубашка  не  моего  размера,  -  с  достоинством
произнес Айвен.
     - Да, тебе она коротковата. Значит, у тебя изящная подружка,  которую
ты знаешь настолько хорошо, что можешь дарить ей предметы туалета. Видишь,
сколько я уже про тебя знаю. И все благодаря одной  покупке.  Кстати,  это
случайно не Сильвет?
     - Мне казалось, ты проверяешь Галени, - строго напомнил Айвен.
     - Да, ты прав. Так что за подарки покупает  Галени?  -  Майлз  вызвал
перечень покупок. На его изучение ушло до  обидного  мало  времени:  таким
коротким он оказался.
     - Вино, - Айвен недоуменно глядел на экран. - Пиво.
     Майлз проверил вторую половину экрана:
     - Примерно треть того, что выпил за тот же  период  ты.  Зато  Галени
покупает книги на дискетах в отношении тридцать пять к... двум, Айвен?
     Кузен насупился.
     Майлз вздохнул.
     - Девушек не видно. И юношей тоже... Я не думаю, а?.. Ты ведь работал
с ним целый год.
     - Угу, - понимающе отозвался Айвен. - Я встречал пару таких,  но  они
умеют дать тебе это почувствовать. По-моему, в этом отношении Галени  чист
как стеклышко.
     Майлз взглянул на благородный профиль кузена. Да, наверное с  Айвеном
заигрывают  представители  обоих  полов.   Можно   вычеркнуть   еще   одно
предположение.
     - Он что -  монах?  -  бормотал  Майлз,  просматривая  записи.  -  Не
андроид, судя по музыке, книгам и пиву, но... ужасно неуловимый.
     Раздраженно постучав  по  клавиатуре,  он  закрыл  файл  и  мгновение
подумав, вызвал личное дело Галени.
     - Ого! А вот это действительно необычно. Айвен, ты знал, что  капитан
Галени, прежде чем поступить на императорскую службу,  защитил  докторскую
по истории?
     - Нет. Он никогда об этом не упоминал... - Айвен уже не отводил  глаз
от  экрана:  любопытство  наконец  взяло  верх  над  повадками   истинного
джентльмена.
     - Почетный диплом доктора новейшей истории  и  политологии,  выданный
Императорским университетом Форбарр-Султана. А это что?  Господи,  взгляни
на даты!  В  возрасте  двадцати  шести  лет  доктор  Дув  Галени  променял
новехонькое место преподавателя Белгрейвского колледжа на Барраяре,  чтобы
поступить в Академию имперской службы вместе с восемнадцатилетними юнцами!
На жалкую стипендию кадета.
     Что-то здесь не вяжется с образом человека,  для  которого  деньги  -
превыше всего...
     - Угу, - отозвался Айвен. - Галени был выпускником, когда мы с  тобой
сдавали вступительные экзамены. Он закончил академию на  два  года  раньше
нас. И уже капитан!
     - Видимо,  он  был  одним  из  первых  комаррцев,  которым  разрешили
поступить на военную службу. Буквально в первые  недели  после  указа.  Он
быстро продвинулся. Дополнительное обучение -  языки,  анализ  информации,
затем место в имперской штаб-квартире, а потом это завидное назначение  на
Землю. Похоже, наш Дуви ходит в любимчиках.
     Теперь   Майлз   понимал,   почему    это    случилось.    Блестящий,
высокообразованный, либеральный  офицер  Галени  служил  ходячей  рекламой
нового порядка вещей. Пример Майлзу прекрасно известно, каково это -  быть
примером. Он медленно втянул воздух сквозь сжатые зубы
     - Ну что? - не выдержал Айвен.
     - Я начинаю бояться.
     - Почему?
     - Потому что все происходящее окрашивается  в  политические  тона.  А
тот, кто не испытывает тревоги, когда нечто барраярское начинает  отдавать
политикой, не  знает...  истории.  -  Последнее  слово  Майлз  произнес  с
иронически растянутым шипящим  звуком  и  сгорбился  в  кресле.  Мгновение
спустя он снова принялся за файл с личным делом, продолжая поиски:
     - Первый... сюрприз...
     Майлз указал на экран:
     - Запечатанный файл. Эту часть не может читать никто, кроме офицера в
ранге имперского штабиста.
     - Значит, мы с тобой не можем.
     - Вздор.
     - Майлз!.. - простонал Айвен.
     - Ты меня не так понял. Я не намерен делать ничего предосудительного,
- успокоил его Майлз. - Пока. Иди, приведи посла.
     Явившись, посол поставил стул рядом с Майлзом.
     - Да, у меня действительно есть код доступа на случай  непредвиденных
обстоятельств,   -   подтвердил   он.   -   Однако   под   непредвиденными
обстоятельствами подразумевалось нечто вроде войны.
     Майлз прикусил указательный палец:
     -  Вы  работаете  с  капитаном  Галени  уже  два  года.  Каково  ваше
впечатление от него?
     - Как от офицера или как от человека?
     - И то и другое.
     - Очень ответственный исполнитель. Его образование...
     - О, вы о нем знали?
     - Конечно. Именно  поэтому  он  так  подошел  для  работы  на  Земле.
Прекрасно знает  свое  дело,  непринужденно  чувствует  себя  в  обществе,
блестяще ведет разговор. До него  эту  должность  занимал  человек  старой
школы,  типичный  службист  Безопасности.  Компетентный,  но   бесцветный.
Почти... гм!.. зануда.  Галени  выполняет  те  же  обязанности,  но  более
артистично,  более  непринужденно.  Непринужденная  безопасность   -   это
невидимая  безопасность.  Невидимая   безопасность   не   беспокоит   моих
дипломатических гостей и моя работа идет намного легче. Прежде  всего  это
касается... э-э... сбора информации. Как  старший  офицер,  я  чрезвычайно
доволен Галени.
     - А его человеческие слабости, недостатки?
     - "Недостатки" - это, пожалуй, сильно сказано, лейтенант  Форкосиган.
Галени слишком... вышколенный, что ли. Мне в нем это нравилось. Но не могу
не заметить, что в разговоре он узнает о вас гораздо больше, чем  вы  -  о
нем.
     - Ха!
     До  чего  дипломатично  выражено!  Вспоминая  свои   столкновения   с
пропавшим, Майлз признал, что суждение это абсолютно точное.
     Посол нахмурился.
     - Вы думаете, в этом файле может оказаться что-то проливающее свет на
его исчезновение?
     Майлз пожал плечами:
     - Других источников у нас попросту нет.
     - Мне не хотелось бы...
     И посол  замолчал,  разглядывая  строгие  запреты  на  вход  в  файл,
появившиеся на экране.
     - Давайте подождем еще, - предложил Айвен. - А  вдруг  Галени  просто
нашел  себе  подружку?  Это  должно  успокоить  тебя,  Майлз,  и  рассеять
некоторые твои подозрения. Мне кажется, ты должен  порадоваться  за  него.
Сам-то Галени не слишком  обрадуется,  вернувшись  из  первой  за  столько
времени ночной отлучки и узнав, что мы вывернули наизнанку его файлы.
     Майлз узнал распевные интонации, которые  всегда  использовал  Айвен,
прикидываясь дурачком и умаляя значение происходящего. Уловка острого,  но
ленивого ума, предпочитающего, чтобы другие  работали  за  него.  Молодец,
Айвен.
     - Когда ты отлучаешься на ночь,  разве  ты  не  сообщаешь,  где  тебя
искать и когда ты вернешься? - спросил Майлз.
     - Ну... Да.
     - И возвращаешься ты вовремя?
     - Мне случалось пару раз проспать, - честно признался Айвен.
     - И что происходит в этом случае?
     - Меня находят. "Доброе утро, лейтенант Форпатрил, мы  будим  вас  по
вашей  просьбе".  -  В  тоне  Айвена  явственно  слышались   сардонические
интонации Галени. Несомненно это прямая цитата.
     - Как ты думаешь, Галени из тех, кто  считает  правила  обязательными
только для подчиненных?
     - Нет! - воскликнули в один голос Айвен и  посол,  искоса  поглядывая
друг на друга.
     Майлз сделал глубокий вдох, вздернул подбородок  и  ткнул  пальцем  в
сторону экрана:
     - Вскрывайте файл.
     Посол поджал губы, но послушался.
     - Будь я проклят! - потрясение прошептал  Айвен,  пробежав  несколько
абзацев. Майлз пробился к экрану и начал считывать  текст.  Файл  оказался
чудовищно длинным - вот наконец и она, личная история капитана Галени.
     При рождении он получил имя Дэвид Гален. Он был из тех самых Галенов,
владельцев Галеновского орбитального торгового  картеля,  одной  из  самых
влиятельных семей олигархии, которая  правила  Комаррой,  усевшись  на  ее
важнейших п-в-переходах, как  древние  бароны  Рейна.  Именно  п-в-туннели
обогащали  Комарру:  оттуда  лились  энергия  и  богатство,   воздвигавшие
роскошные купола ее городов. Оттуда, а не благодаря кропотливому труду  на
скудной, неплодородной почве планеты.
     Майлз мысленно слышал голос  отца,  перечислявшего,  загибая  пальцы,
факторы,  которые  сделали  завоевание  Комарры   классической   кампанией
адмирала Форкосигана.
     "Немногочисленное население, сосредоточенное в городах с  управляемым
климатом, - партизанам некуда отступить для подготовки нового наступления.
Отсутствие союзников: нам  достаточно  было  дать  знать,  что  мы  снизим
двадцатипятипроцентный  налог   на   все,   что   провозилось   через   их
пространство, до пятнадцати процентов, и соседи Комарры оказались у нас  в
руках. Комаррцы даже не хотели сами сражаться, пока их наемники не поняли,
с кем имеют дело, и не бежали..."
     Конечно, основная причина нападения,  которая  не  упоминалась,  была
совершенно иной. Она заключалась в  грехах  комаррских  отцов  предыдущего
поколения, которые, получив взятку от цетагандийцев, пропустили их флот  к
нищему,  полуфеодальному  Барраяру.  Завоевание  третьестепенной   планеты
оказалось не быстрым, не легким и даже не завоеванием: через двадцать лет,
оставив за собой реки крови, цетагандийцы отступили тем же путем, каким  и
пришли, - через "нейтральную" Комарру.
     Может, барраярцы и были отсталой нацией, но никто не мог упрекнуть их
в том, что они медленно обучаются.  Среди  представителей  поколения  деда
Майлза,  которые  пришли  к  власти  в  суровые   времена   цетагандийской
оккупации, росла решимость не  допустить  повторения  подобного.  На  долю
поколения отца Майлза выпала задача  воплотить  эту  одержимость,  получив
полный контроль над п-в-туннелем между Барраяром и Комаррой.
     Основополагающей   целью   вторжения    барраярского    флота,    его
молниеносного  нападения  и  тонких  стратегических  маневров  был  захват
высокодоходной комаррской экономики с  минимальным  ущербом  для  нее.  Во
славу императора должно было покорить планету, а  не  мстить  ей.  Адмирал
лорд Эйрел Форкосиган, командующий имперским флотом, считал,  что  внедрил
это в общественное сознание достаточно глубоко.
     Комаррская олигархия, состоящая из весьма гибких личностей, без труда
поняла намерения лорда Форкосигана, и он максимально облегчил капитуляцию.
Были даны всевозможные обещания и гарантии.  Подчиненное  существование  и
урезанный доход все же оставались существованием  и  доходом,  смягченными
надеждой на быстрое восстановление статус-кво. Благополучие  Комарры  было
наилучшим во всех отношениях мщением планете.
     Но потом произошло Избиение Солнцестояния.
     Слишком рьяный подчиненный, рычал адмирал Форкосиган. Тайный  приказ,
кричали  уцелевшие   члены   семейств   двухсот   комаррских   советников,
расстрелянных на стадионе силами Барраярской  безопасности.  Истину  знали
только погибшие, только жертвы. Майлз сомневался,  что  на  нее  наткнется
кто-нибудь  еще,  какой-нибудь  историк.  Только  адмирал   Форкосиган   и
командующий силами безопасности знали  все,  но  адмиралу  Форкосигану  не
верили, а командующий силами безопасности был убит адмиралом Форкосиганом,
без суда и следствия. Была ли  казнь  справедливым  возмездием  или  глава
барраярской безопасности распрощался с жизнью, чтобы никто не узнал правды
- каждый выбирал суждение, руководствуясь собственными предпочтениями.
     Впрочем, Майлз  не  склонен  был  сильно  переживать  из-за  Избиения
Солнцестояния. В конце концов атомная бомба цетагандийцев уничтожила целый
город Форкосиган-Вашнуй, погубив не сотни, а  тысячи  тысяч,  и  никто  не
устраивал по этому  поводу  демонстраций.  Но  почему-то  именно  Избиение
захватило  досужие  умы,  и  к  имени  Форкосигана  прибавилось   прозвище
"Мясник", а честь его оказалась запятнанной.
     Вот  почему  это  историческое  событие  приобрело  столь  личностную
окраску. Тридцать лет тому назад... Майлз тогда  еще  не  родился.  Дэвиду
Галену исполнилось четыре года в тот самый день, когда его тетка, Советник
Комарры Ребекка Гален  погибла  на  стадионе  в  покрытом  куполом  городе
Солнцестояние.
     Высшее  командование  Барраяра  обсуждало  принятие  Дува  Галени  на
имперскую службу не день и не два.
     "...Я не могу одобрить такой выбор,  -  писал  шеф  Имперской  службы
безопасности  Иллиан  в  частной  записке  премьер-министру  графу  Эйрелу
Форкосигану.  -  Я  подозреваю,  что  вы  поступаете  с   этим   человеком
по-рыцарски вследствие чувства вины. А чувство вины - роскошь, которую  вы
не вправе себе позволить. Если у вас  появилось  тайное  желание  получить
пулю в спину, пожалуйста, дайте мне знать за сутки, чтобы я успел подать в
отставку. Саймон."
     Ответный меморандум был написан от руки,  вернее  нацарапан  неловкой
рукой человека, для  которого  все  пишущие  принадлежности  были  слишком
мелкими. Почерк был до боли знаком Майлзу:
     "...Чувство вины? Возможно. Я немного  прогулялся  по  тому  стадиону
вскоре после случившегося, пока еще не высохли лужи крови. Они были похожи
на желе. Некоторые  детали  никогда  не  забываются.  Но  особенно  хорошо
запомнил я Ребекку Гален - из-за того, как она была  убита.  Она  была  из
тех, кто умер, стоя лицом к убийцам. Сильно сомневаюсь, чтобы  Дув  Галени
представлял опасность для моей спины.
     Участие его отца в последней заварухе с Сопротивлением тревожит  меня
еще меньше. Мальчик изменил свое имя на барраярский  лад  не  только  ради
нас.
     Но если нам удастся приобрести верность такого человека, это  сделает
возможным нечто из того, что я с  самого  начала  планировал  в  отношении
Комарры. Конечно, это  произойдет  поколением  позже  и  после  долгого  и
кровавого обходного пути,  но,  раз  уж  ты  воспользовался  теологической
терминологией, это будет в какой-то степени искуплением. Конечно, у Галени
куча политических амбиций, но осмелюсь предположить, что они гораздо более
сложны и конструктивны, чем элементарное убийство.
     Занеси его снова в список,  Саймон,  и  больше  не  вычеркивай.  Этот
вопрос меня  утомил,  и  я  не  хочу  к  нему  возвращаться.  Разреши  ему
участвовать в забеге и продемонстрировать свои способности - если сможет."
     Дальше стояла привычная закорючка вместо подписи.
     - Самое неприятное,  -  произнес  Майлз,  нарушив  наконец  молчание,
стоявшее в комнате последние полчаса, - что, как  это  все  ни  интересно,
область догадок не сузилась. Наоборот, стала шире, черт ее подери.
     И  это  ничуть  не  опровергает  его  основную  теорию   относительно
присвоения капитаном Галени дендарийских денег. Наоборот, она  становилась
еще убедительнее. А картина  покушения  в  космопорте  приобретала  новые,
крайне мрачные оттенки.
     - Не исключено, - вставил Айвен Форпатрил, - что Галени стал  жертвой
обычного несчастного случая.
     Посол тяжело поднялся, качая головой.
     - В  высшей  степени  странно.  Я  бы  сказал  даже  -  двусмысленно.
Безопасность правильно сделала, закрыв  эту  часть  дела.  Карьера  Галени
могла быть испорченной в одно мгновение. Думаю, лейтенант  Форпатрил,  вам
следует сделать следующий шаг и сообщить местным властям  об  исчезновении
этого человека. Запечатайте файл, Форкосиган, - посол вышел из комнаты.
     Айвен вышел следом.
     Но, прежде чем отключить  пульт,  Майлз  вывел  на  экран  документы,
имевшие отношение к отцу Галени. После того как его сестра  была  убита  в
Избиении Солнцестояния, Гален-старший стал вождем подпольного движения  на
Комарре.  Те  деньги  что   барраярское   завоевание   оставило   когда-то
могущественному семейству, окончательно испарились  к  моменту  Восстания,
происшедшего  шесть   лет   спустя.   Старое   расследование   барраярской
безопасности проследило их превращение в контрабандное оружие, затем плату
террористам и текущие расходы, а позднее  -  взятки  за  выездные  визы  и
корабль,  захвативший  уцелевших.  Однако   отцу   Галени   транспорт   не
понадобился он подорвался на одной из собственных мин во время  последней,
безнадежной,  бессмысленной  атаки  на  штаб-квартиру  барраярской  службы
безопасности. Между прочим, вместе со старшим братом Галени.
     Майлз вывел дополнительные данные. К счастью, среди земной эмиграции,
зарегистрированной  барраярской   службой   безопасности,   не   оказалось
случайных родственников Галена. Хотя за последние два года у  Галени  была
масса возможностей подредактировать эти данные.
     Майлз потер виски. Галени было пятнадцать,  когда  затихла  последняя
судорога Восстания. Он был слишком  молод,  чтобы  принять  во  всем  этом
активное участие. Но даже если  это  было  так  и  юноша  находился  среди
восставших, Саймон Иллиан, который знал о Галени все,  готов  был  списать
это со счетов. Закрыть эту главу. И Майлз запечатал файл.


     Майлз предоставил вести все переговоры  с  местной  полицией  Айвену.
Конечно, распущенная Майлзом история о  клонах  отчасти  защищала  его  на
случай, если он повстречается с одними и теми же людьми, будучи  в  разных
своих воплощениях. Но негоже злоупотреблять ею. Полиция наверняка окажется
более бдительной и недоверчивой, чем обыватели, а  он  не  готов  к  тому,
чтобы вспенить сразу две волны криминальной деятельности.
     По крайней мере к исчезновению военного атташе  полиция  отнеслась  с
должной  серьезностью,  пообещав  всестороннее  содействие  и  даже  пойдя
навстречу просьбе посла утаить происшедшее от средств массовой информации.
Полицейские  могли  взять  на  себя  всю  рутинную  работу   -   например,
идентифицировать  останки  человеческих  тел  в  мусоросборниках  и   тому
подобное. Майлз сам себя назначил главным следователем, и  Айвен,  старший
по  должности,  вдруг  обнаружил,  что  на  него  свалились   повседневные
обязанности Галени.
     Для Майлза большая часть следующих суток  прошла  главным  образом  в
кресле комм-зала, где он перепроверял все посольские  данные  относительно
беглецов с Комарры. К  несчастью,  посольство  собрало  просто  чудовищное
количество такого рода информации. Если там  и  было  что-то  важное,  оно
прекрасно маскировалось тоннами пустяков. Такая работа могла удушить  кого
угодно.
     В два часа ночи вконец выдохшийся Майлз сдался - он вызвал Элли  Куин
и свалил все материалы на дендарийскую разведку.
     "Свалил" было самым точным словом  массив  данных  был  переведен  по
экранированной линии комм-связи с компьютеров посольства  на  находившийся
на орбите "Триумф". Узнай об этом Галени, его хватил бы удар. А-а, шел  бы
этот Галени куда подальше!.. Сам во всем виноват - нечего  исчезать  среди
бела дня. Майлз предусмотрительно не стал просить  разрешения  на  перевод
данных у Айвена.  Он  и  сам  мог  обосновать  свои  действия:  дендарийцы
являлись воинским подразделением Барраяра, следовательно,  перевод  данных
произошел внутри имперских вооруженных сил. Майлз включил туда и данные  о
Галени, причем в открытой форме.  Ведь  секретность  была  введена,  чтобы
спасти Галени от барраярских  "патриотов",  каковыми  дендарийцы  явно  не
являлись... Какой-то из доводов Майлза наверняка должен сработать.
     - Скажи нашим шпионам,  что  они  получили  контракт  на  обнаружение
Галени, - объявил он Элли. - Это входит в работу  флота  по  зарабатыванию
средств. Но заплатят нам только в том  случае,  если  мы  доставим  его  в
посольство. Между прочим, так оно и есть на самом деле.
     Он рухнул в постель, надеясь, что за остаток ночи подсознание  найдет
какой-нибудь выход, но проснулся  в  том  же  туманном  недоумении.  Майлз
поручил Барту и  двум  рядовым  проверить  действия  курьера  -  еще  одно
возможное слабое звено в цепи.  А  сам  просто  сидел,  ожидая  звонка  из
полиции,  пока  воображение  изобретало  все  более  и  более  причудливые
варианты. Майлз сидел в полутемной комнате, постукивая ногой об пол, и ему
казалось, что голова у него сейчас лопнет.
     На третий день на связь вышла Элли Куин.
     Майлз поспешно подключил к комму экран,  сгорая  от  желания  увидеть
лицо Элли. На прекрасном этом лице блуждала странная улыбка.
     - Я решила, что тебя это  заинтересует,  -  промурлыкала  Элли.  -  К
капитану Торну только что  обратились  с  крайне  интересным  предложением
относительно контракта для дендарийцев.
     - А сумма в нем тоже крайне интересная? - полюбопытствовал  Майлз.  В
голове со скрипом заработала  система  шестеренок,  переключавшая  его  на
проблемы адмирала Нейсмита, напрочь забытые  из-за  треволнений  последних
дней.
     - Сто  тысяч  бетанских  долларов.  Отмытых  так,  что  происхождение
проследить невозможно.
     - О!.. - Получается что-то  около  полумиллиона  имперских  марок.  -
Кажется, я дал понять, что сомнительные деньги нас не  интересуют.  Нам  и
так неприятностей хватает.
     - А как тебе нравится идея киднеппинга?
     - Жуткая идея!
     - О, для этого случая ты наверняка сделаешь исключение, - предсказала
Элли с необъяснимой уверенностью.
     - Элли!.. - зарычал Майлз.
     Элли сделала глубокий вдох, чтобы справиться со смехом, но в глазах у
нее по-прежнему бегали чертенята.
     - Но, Майлз! Наши таинственные богатенькие  незнакомцы  хотят  нанять
адмирала Нейсмита, чтобы  он  похитил  из  барраярского  посольства  лорда
Майлза Форкосигана.


     - Наверняка это ловушка, - нервничал Айвен, веля нанятую Элли  машину
по городским туннелям. В полночь освещение тут было не  менее  ярким,  чем
днем. По их лицам скользили разноцветные блики, отбрасываемые  источниками
света, мелькавшими за прозрачным фонарем автомобиля.
     Серая дендарийская форма сержанта сидела на Айвене  идеально,  словно
сшитая на заказ. Как, впрочем,  и  парадный  зеленый  барраярский  мундир,
кисло отметил про себя Майлз. Айвен хорош в любой форме. Элли, сидевшая по
другую руку от Майлза, казалась сестрой-близнецом Айвена. Она делала  вид,
что спокойна: гибкое  тело  удобно  расслабилось  на  сиденье,  одна  рука
небрежно заброшена за плечи Майлза.  Но  Майлз  заметил,  что  Элли  снова
начала грызть ногти. Он сидел между ними в зеленом парадном мундире  лорда
Форкосигана, чувствуя себя листиком увядшего салата  между  двумя  ломтями
хлеба. Устал он для этих полуночных вечеринок.
     - Конечно, ловушка, - пробормотал он. - Нам только надо выяснить, кто
ее устроил и почему. И  что  им  вообще  известно.  Считают  они  адмирала
Нейсмита и лорда Форкосигана разными людьми или не считают? А если нет, не
пронюхал ли кто о тайной связи Барраяра с дендарийцами?
     Элли искоса взглянула на Майлза  и  встретила  ответный  взгляд.  Вот
именно. Если игра Нейсмита окончена, есть ли у них будущее?
     - А может быть, - подсказал Айвен, -  это  совсем  из  другой  оперы.
Например, местные преступники решили нас  чуть-чуть  пошантажировать.  Или
цетагандийцы пытаются поссорить адмирала Нейсмита с Барраяром в надежде на
то, что нам удастся прикончить  этого  прохвоста  быстрее,  чем  им.  Или,
может...
     -  ...за  всем  этим  кроется  твой  собственный  умысел,  Айвен,   -
усмехаясь, предположил Майлз. - Ты устраняешь возможных соперников,  чтобы
завладеть посольством.
     Элли бросила на Айвена цепкий взгляд, словно проверяя,  так  ли  это.
Айвен улыбнулся в ответ.
     - О, вот это мне по вкусу!
     -  Единственное,  в  чем  мы  можем  быть  уверены,  -  что  это   не
цетагандийское покушение, - вздохнул Майлз.
     -  Хотела  бы  и  я  быть  уверенной  в  этом  на  сто  процентов,  -
пробормотала Элли.
     Был поздний вечер четвертого дня после исчезновения  Галени.  Полтора
дня, прошедшие с того  момента,  как  дендарийцы  получили  этот  странный
контракт, дали Элли возможность поразмыслить. Первоначальный энтузиазм  ее
улетучивался по мере того, как Майлз раскручивал всевозможные варианты.
     - Примите во внимание логику происходящего, - убеждал он ее.  -  Либо
цетагандийцы уверены, что я - это два разных существа, либо нет. Убить они
хотят именно адмирала Нейсмита, а вовсе не сына премьер-министра Барраяра.
Убийство  же  лорда  Форкосигана   может   послужить   началом   страшного
кровопролития. По правде говоря, в тот день, когда цетагандийцы перестанут
охотиться за Нейсмитом, мы будем знать совершенно  точно,  что  моя  тайна
раскрыта. Они ни  за  что  не  согласятся  упустить  возможность  насолить
Барраяру. Особенно теперь, когда идут переговоры с Тау  Кита  относительно
полетов через их пространство. Сейчас они могут одним движением  испортить
нашу галактическую торговлю.
     - Они могли бы попытаться проверить  тебя  именно  в  этом  плане,  -
глубокомысленно заметил Айвен. - Если, конечно, это не цетагандийцы.
     - Я не говорю, что это не цетагандийцы, - кротко ответил Майлз.  -  Я
просто говорю, что если это они, речь пойдет не об обычном убийстве.
     Элли застонала.
     Майлз посмотрел на часы.
     - Время последней проверки.
     Элли включила наручный комм:
     - Вы на месте, Бел?
     Грудной голос капитана Торна  пропел  в  ответ  из  авиетки,  которая
следовала за ними с отрядом дендарийцев:
     - Я держу вас в поле зрения.
     - Хорошо. Старайтесь не терять нас из виду. Следите за нами сверху, а
мы будем смотреть вперед. Это  -  последний  сеанс  связи  до  приглашения
спуститься.
     - Будем ждать.
     Майлз нервно потер шею. Заметив этот жест, Куин произнесла:
     - Я, по правде говоря, не в  восторге  от  вашей  идеи  -  обнаружить
западню, позволив им захватить вас.
     - Я вовсе не намерен им это позволять,  Элли.  Как  только  они  себя
раскроют, Бел немедленно вступит в игру, и тогда  мы  их  захватим,  а  не
наоборот. Но если они не захотят прикончить меня на месте, мы позволим  им
зайти  подальше.  Учитывая  э-э...  ситуацию  в  посольстве,  риск   может
оказаться оправданным.
     Элли молча покачала головой, демонстрируя свое несогласие.
     Следующие  несколько  минут  прошли  в  молчании.  Майлз  был  где-то
посередине мысленного обзора всех вариантов развития событий, когда машина
затормозила перед  древними  трехэтажными  зданиями,  сдвинувшимися  почти
вплотную вдоль изогнутой полумесяцем улицы. Темные и тихие, дома  казались
необитаемыми - видимо, подготовлены к сносу или реконструкции.
     Элли взглянула на написанный на  дверях  номер,  откинула  прозрачный
колпак  автомобиля  и  выругалась.  Майлз  вылез  и  встал  рядом  с  ней.
Оставшийся в машине Айвен включил сканеры.
     - Никого нет, - доложил он, всматриваясь в показания приборов.
     - Не может быть! - воскликнула Элли.
     - А вдруг мы приехали слишком рано? - предположил Майлз.
     - Чушь, - отозвалась Элли. - Как говорит адмирал  Нейсмит,  рассуждай
логически. Люди, желающие поиметь лорда Форкосигана, не сообщали нам места
встречи до последней минуты. Зачем? Чтобы мы не  могли  приехать  первыми.
Значит, они здесь и  ждут  нас.  -  Она  нагнулась  над  панелью  прибора,
заглядывая через плечо Айвену. - Действительно, дом пуст, - признала  она.
- И все равно: что-то тут не так.
     Было ли случайностью, что именно в этом месте  разбита  пара  уличных
фонарей? Майлз вглядывался в темноту.
     - Не нравится мне это, - снова пробормотала Элли. - Давайте не  будем
вас связывать.
     - А вы сможете со мной справиться?
     - Мы накачали вас транквилизаторами.
     Майлз пожал плечами, идиотски распустил  губы  и  начал  беспорядочно
двигать зрачками. Он плелся рядом с Элли, а  она  держала  его  за  плечо,
направляя  вверх  по  ступеням.  Старомодная  дверь  на  петлях  оказалась
открытой. Скрипя, она пропустила их в темноту.
     Элли неохотно  убрала  парализатор  в  кобуру  и  отцепила  от  пояса
карманный  фонарик,   осветивший   темное   помещение.   Прихожая,   слева
поднимаются ветхие ступеньки. Две арки,  одна  напротив  другой,  ведут  в
жилые комнаты первого этажа, грязные  и  пустые.  Слушая,  как  бьется  ее
сердце, Элли шагнула за порог.
     - Есть тут кто-нибудь? - негромко окликнула она.
     Молчание. Они вошли в левую комнату. Луч фонарика метнулся  от  одной
стены к другой.
     - Мы приехали не слишком рано, - пробормотала Элли. - Не опоздали, не
ошиблись адресом... Где же они?
     Майлз не мог ответить, не выйдя из роли. Элли  выпустила  его  плечо,
переложила фонарик в левую руку и снова вынула парализатор.
     - Вы достаточно невменяемы, чтобы не бояться за вас,  -  решила  она,
словно прикидывая про себя. - Я немного осмотрюсь.
     Веко Майлза на секунду опустилось  в  знак  согласия.  Пока  Элли  не
выяснит, есть ли здесь подслушивающие устройства и сканеры, надо как можно
убедительней играть роль беспомощной жертвы. Мгновение поколебавшись, Элли
направилась к лестнице. И унесла с собой фонарик, черт бы ее набрал.
     Майлз все еще  прислушивался  к  быстрому  легкому  скрипу  ее  шагов
наверху,  когда  чья-то  рука  зажала  ему  рот  и  к  его  затылку  нежно
прикоснулся ствол парализатора.
     Майлз дернулся,  пытаясь  укусить  зажавшие  рот  пальцы.  Нападающий
зашипел от боли и еще сильнее стиснул ему рот. Затем ему заломили руки  за
спину и всунули в рот кляп - прежде, чем Майлз успел  откусить  хоть  один
палец. Кляп был пропитан каким-то сладким испаряющимся  веществом;  ноздри
Майлза судорожно расширились, но голосовые связки онемели. Ему показалось,
что его душа отделяется от тела, а  через  секунду  оно  и  вовсе  куда-то
исчезло, не оставив адреса. Потом загорелся бледный свет.
     Две  крупные  мужские  фигуры,  чуть  расплываясь,  двигались   перед
Майлзом. Один был постарше, другой помоложе. Сканер-щиты, черт  подери!  И
очень качественные, раз ввели  в  заблуждение  дендарийское  оборудование.
Майлз заметил ящички, прикрепленные к поясам бандитов, в десять раз меньше
тех, что были на вооружении дендарийцев. Такие крошечные источники питания
- это что-то новое. Посольству Барраяра тоже не мешало бы  модернизировать
засекреченные помещения... Майлз на секунду  скосил  глаза  к  переносице,
пытаясь прочесть этикетку изготовителя, - и тут увидел третьего.
     Ох, этот третий!
     "Я  сошел  с  ума,  -  бешено  завертелось  у  Майлза  в  голове.   -
Окончательно рехнулся".
     Третий был им самим.
     Дубль-Майлз, аккуратно одетый в зеленый  барраярский  мундир,  шагнул
вперед, со странной жадностью всматриваясь в лицо, которое повернул к нему
более  молодой  из  двух  мужчин.  Затем  начал  перекладывать  содержимое
карманов  Майлза  в   свои   собственные.   Парализатор...   Удостоверение
личности... Полпачки гвоздично-мятных пастилок для очищения дыхания... При
виде пастилок он нахмурился, но потом, пожав плечами, сунул в карман и их.
Потом указал на пояс Майлза.
     Дедовский кинжал был завещан лично Майлзу. Трехсотлетний  клинок  был
по-прежнему  гибким,  как  резина,  и   острым,   как   алмаз.   Усыпанная
драгоценными камнями рукоять скрывала печать  Форкосиганов.  Они  вытянули
его у Майлза из-под мундира. Дубль-Майлз перекинул ремень с ножнами  через
плечо и быстро застегнул мундир. После чего  снял  с  пояса  сканер-щит  и
укрепил его на поясе Майлза.
     Глаза дубль-Майлза горели возбуждением и ужасом. Он бросил на  Майлза
прощальный взгляд. Майлз уже видел однажды такое выражение на своем лице -
в зеркальной стене на станции подземки.
     Нет!
     Он видел его на лице этого человека, отраженном в зеркальной стене на
станции подземки.
     Наверное, он стоял всего в нескольких шагах от Майлза, чуть сбоку.  В
зеленой форме - а на Майлзе тогда была дендарийская, серая.
     Похоже, на этот раз они все-таки не ошиблись...
     -  Идеально,  -  прорычал  дубль-Майлз,  освободившись  от  звукового
глушителя сканер-щита. - Нам даже не пришлось  парализовать  женщину.  Она
ничего не заподозрит. Я же говорил, все получится!
     Он сделал глубокий вдох, вздернул подбородок и  насмешливо  улыбнулся
Майлзу.
     "Педантичный воображуля, - горько подумал Майлз.  -  Ты  мне  за  это
заплатишь! Ну что ж, я всегда был себе врагом..."
     Подмена заняла всего несколько секунд. Майлза пронесли  через  дверь,
оказавшуюся у дальней  стены  комнаты.  Героически  дернувшись,  он  сумел
удариться головой о дверную коробку.
     - Что случилось? - тут же раздался сверху голос Элли.
     - Ничего особенного, - моментально откликнулся дубль-Майлз. -  Я  все
проверил. Тут тоже никого нет. Полный нуль.
     - Ты уверен? - Майлз услышал, как Элли стремительно сбегает  вниз.  -
Может, подождем еще немного?
     Послышался сигнал наручного комма Элли.
     - Элли? - донесся искаженный голос Айвена. - У меня тут минуту  назад
сканеры дали какой-то странный сигнал.
     У Майлза радостно екнуло сердце.
     - Проверь еще раз, - хладнокровно посоветовал Айвену дубль-Майлз.
     - А сейчас - ничего.
     - И здесь тоже ничего. Боюсь, их  что-то  спугнуло,  и  они  отменили
операцию. Снимайте охрану и везите меня  обратно  в  посольство,  командор
Куин.
     - Так скоро? Вы уверены?
     - Да, прямо сейчас.
     - Ну что ж, вы командуете. Дьявольщина, - с сожалением добавила Элли,
- а я уже настроилась получить эти сто тысяч.
     Синкопы  их  шагов  гулко  отдались  в  прихожей,  потом  затихли  за
закрывшейся дверью. Гул мотора замер вдали. Темнота и  тишина,  нарушаемая
слабым шумом его собственного дыхания.
     Майлза опять поволокли -  через  заднюю  дверь,  потом  по  узенькому
проходу между домами. Запихнули  на  заднее  сиденье  машины,  стоявшей  в
переулке, усадив между двумя мужчинами, как куклу. Третий  похититель  сел
за руль. Мысли Майлза кружились на грани беспамятства. Чертовы  сканеры...
Технология окраинного мира пятилетней давности  -  лет  на  десять  позади
земной. Придется потуже затянуть пояса и поменять  дендарийскую  сканерную
систему по всему флоту, прямо сейчас... Если только он выпутается из  этой
заварухи. Сканеры - черта с два! Виноваты не сканеры. Разве на мифического
единорога не охотятся с зеркалами, чтобы очаровать тщеславного зверя, пока
подбираются убийцы?..
     Они ехали какими-то странными,  кривыми  улочками.  Либо  эта  дорога
рассчитана на то, чтобы он ничего не запомнил, либо они следуют кратчайшим
путем, известным только местным жителями.  Примерно  через  четверть  часа
машина нырнула в подземный гараж и  с  шипением  остановилась.  Гараж  был
крошечным, рассчитанным на одну-две машины.
     Майлза протащили к лифту. Они поднялись на один этаж  и  оказались  в
коротком коридоре. Один из  громил  стащил  с  него  сапоги  и  ремень  со
сканер-щитом. Действие парализатора  заканчивалось.  Ноги  у  Майлза  были
ватными, ступни покалывало, но по крайней мере он  уже  держался  на  них.
Руки ему развязали, ион попытался растереть затекшие запястья.  Потом  изо
рта извлекли кляп, и Майлз немедленно издал какой-то странный звук, больше
похожий на хрип.
     Еще через секунду перед ним отперли дверь и впихнули  его  в  комнату
без окон. Послышался щелчок замка -  наверное  так  захлопывается  капкан.
Майлз едва не рухнул, но сумел удержаться на ногах, пошатываясь  и  тяжело
дыша.
     Световая панель на потолке освещала узкую комнату, в которой не  было
ничего, кроме двух скамеек вдоль стен. Слева находился закуток  туалета  -
без окон, со снятой с петель дверью.
     На одной из скамеек лицом к стене лежал мужчина в  зеленых  брюках  и
кремовой рубашке. На ногах у него были носки.  Мужчина  как-то  замедленно
повернулся и сел. Одну руку он автоматически вскинул вверх,  прикрывая  от
яркого света красные, слезящиеся глаза. Другая  уперлась  в  скамейку,  не
давая ему упасть.  Взлохмаченные  темные  волосы,  четырехдневная  щетина.
Ворот рубашки расстегнут, и в нем белеет шея,  такая  беззащитная  сейчас,
когда  ее  не  стискивает  панцирь  высокой,  наглухо  застегнутой  стойки
барраярского мундира. Лицо мужчины, изборожденное морщинами,  было  Майлзу
знакомо.
     Безупречный капитан Галени. Правда, чуточку потрепанный.



                                    8

     Галени, сощурившись, смотрел на Майлза.
     - Дьявольщина, - без всякого выражения проговорил он.
     - И вам того же, - прохрипел в ответ Майлз.
     Галени выпрямился, сощурив заплывшие глаза:
     - Или... это вправду вы?
     - Не знаю. - Майлз задумался. -  А  которого  меня  вы  ждете?  -  Он
проковылял к скамье напротив и уселся, вернее, упал  на  нее.  Ступни  его
немного не доставали до пола. Несколько минут оба молча разглядывали  друг
друга.
     -  Бессмысленно  сводить  нас  в   одной   комнате,   если   она   не
прослушивается, - наконец сказал Майлз.
     Вместо ответа Галени ткнул указательным пальцем в потолок.
     - О! И просматривается?
     - Да.
     Майлз оскалил зубы и улыбнулся потолку
     Галени продолжал рассматривать его с недоверчивой, почти  болезненной
гримасой.
     Майлз откашлялся. Во рту был горький привкус.
     - Насколько я понимаю, вы встречались с моим двойником?
     - Вчера. Да, по-моему, это было вчера. - Галени взглянул на  световую
панель на потолке.
     Похитители отобрали часы и у Майлза.
     - Сейчас примерно  час  ночи  начала  пятого  дня  с  момента  вашего
исчезновения из посольства,  -  сказал  Майлз,  отвечая  на  невысказанный
вопрос Галени. - Что, свет здесь не гасят?
     - Нет.
     - О!
     Майлз подавил  тошнотворную  ассоциацию.  Постоянное  освещение  было
цетагандийской тюремной практикой и способствовало временной дезориентации
заключенных. Адмирал Нейсмит уже имел возможность с ней познакомиться.
     - Я видел его всего несколько секунд, - продолжил Майлз, - когда  они
нас поменяли. - Его пальцы  машинально  потянулись  к  месту  исчезнувшего
кинжала, потом начали растирать шею. - Я... действительно так выгляжу?
     - Я думал, что это вы, до самого конца. Он сказал, что  практиковался
на мне. Проверял себя.
     - И как прошла проверка?
     - Он был здесь четыре или пять часов, и я ничего не заподозрил.
     Майлз поморщился:
     - Плохо дело. Хуже некуда.
     - Я тоже так думаю.
     - Ясно. - Комнату наполнила липкая  тишина.  -  Ну  что  ж,  ведь  вы
историк. Как отличить подделку от оригинала?
     Галени покачал головой и тут же поднес руку к виску,  словно  пожалев
об этом движении: видимо, его мучила мигрень. Майлз тоже страдал ею.
     - Не знаю. Я уже ничего не понимаю. - Галени задумчиво добавил: -  Он
отдал честь.
     Уголок рта Майлза искривился в сухой усмешке.
     - Конечно, существую один я, а  весь  этот  кошмар  -  уловка,  чтобы
свести вас с ума...
     - Прекратите! - крикнул Галени. Тем не менее его  лицо  но  мгновение
осветилось ответной мертвенной улыбкой.
     Майлз взглянул на световую панель:
     - Ну, кто бы ни был я, вы, вы-то, наверное, знаете, кто они. Надеюсь,
не цетагандийцы? Это было бы  не  слишком  весело,  особенно  при  наличии
моего... дубликата. Видимо, это какой-нибудь хирургический конструкт.
     "Только не клон - пожалуйста, пусть он не будет моим клоном..."
     - Он сказал, что он ваш клон,  -  тут  же  ответил  Галени.  -  Хотя,
половина из того, что он мне наговорил, - ложь, кем бы он ни был.
     - О!
     Почему-то более сильные восклицания казались сейчас неуместными.
     - Да. И это заставило меня несколько усомниться  в  вас.  То  есть  в
вашем оригинальном издании.
     - А-хм! Да. Теперь я понимаю, почему из  меня  выскочила  Эта...  эта
сказка о клонах, когда журналистка прижала меня к стене. Я уже  видел  его
однажды. В подземке, когда ехал  с  командором  Куин.  Дней  восемь-десять
назад. Наверное, они уже тогда пытались осуществить подмену. Я решил,  что
вижу себя в зеркале. Но одет он был по-другому, не так, как я, и,  видимо,
поэтому они прервали операцию.
     Галени внимательно рассматривал собственный рукав.
     - И вас это не встревожило?
     - У меня в тот момент были другие заботы.
     - Вы об этом не доложили!
     - Я принял перед этим болеутоляющее и решил, что это просто небольшая
галлюцинация. К тому моменту, как я вернулся в посольство, у меня уже  все
вылетело из головы. Кроме того, - Майлз ухмыльнулся, - я не  хотел,  чтобы
вы усомнились в моей дееспособности. Это  не  пошло  бы  на  пользу  нашим
взаимоотношениям.
     Галени поджал губы, но через секунду  лицо  его  исказилось  гримасой
отчаяния.
     - Скорее всего вы правы.
     Майлза испугало лицо Галени, и он поспешно продолжил:
     - Короче, я рад, что не сделался ясновидящим Боюсь,  мое  подсознание
намного сообразительнее рассудка. Я просто не воспринял его  сигнал.  -  И
Майлз снова ткнул пальцем вверх. - Не цетагандийцы?
     - Нет. - Галени с каменным лицом прислонился к стене. - Комаррцы.
     - А! - Майлз прикусил губу. - Комаррский заговор. Но это чревато...
     Губы Галени изогнулись:
     - Вот именно.
     - Ну что ж!  -  пронзительно  вскрикнул  Майлз.  -  Они  нас  еще  не
прикончили. Должна быть причина, по которой мы нужны им живыми.
     Галени мрачно, с вызовом усмехнулся:
     - Абсолютно никакой причины!
     Слова вырвались вместе с хриплым смешком,  который  резко  оборвался.
Видимо, какая-то шутка, понятная только Галени и осветительной панели.
     - Он воображает, что у него есть причина, - объяснил Галени, - но  он
глубоко ошибается.
     Горькая фраза тоже была обращена к потолку. О чем это он? О ком?
     Майлз сделал глубокий вдох.
     - Ладно, Галени, выкладывайте. Что  случилось  тем  утром,  когда  вы
исчезли из посольства?
     Галени вздохнул, пытаясь взять себя в руки:
     - В то утро мне позвонили. Старый знакомый, комаррец.  С  просьбой  о
встрече.
     - Звонок не был зарегистрирован. Айвен проверил ваш комм.
     - Я его стер. Это было ошибкой, но тогда я этого  не  знал.  Какие-то
его слова заставили меня подумать, что встреча может прояснить тайну  того
странного приказа относительно вашего пребывания в посольстве.
     - Так мне удалось убедить вас, что с моим приказом не все в порядке?
     - О да. Я понимал, что если это так, значит, безопасность  посольства
взорвана изнутри. Вероятно, через курьера. Но я не осмелился обвинить его,
не имея доказательств.
     - Курьер, да, - кивнул Майлз. - Это было моим вторым предположением.
     Галени приподнял брови:
     - А первым?
     - Боюсь, что вы.
     Улыбка Галени была более чем выразительной.
     Майлз смущенно пожал плечами:
     - Я решил, что вы взяли да прикарманили  мои  восемнадцать  миллионов
марок. Но если вы действительно это сделали, почему вы не  сбежали,  думал
я. И тут вы сбежали.
     - О! - в свою очередь выдохнул Галени.
     - Так все сошлось, - продолжал Майлз, - и я уверился в  том,  что  вы
растратчик, дезертир, вор и вообще комаррский сукин сын.
     - И что вам помешало обвинить меня в этом официально?
     - К сожалению, ничего. - Майлз откашлялся. - Простите.
     Галени  позеленел.  Он  был  слишком  расстроен,  чтобы  притворяться
возмущенным.
     - Простите, - повторил Майлз. - Но если мы отсюда не выберемся,  ваше
имя будет смешано с грязью.
     - Значит, все было напрасно...
     Галени облокотился о стену, запрокинул голову и закрыл глаза,  словно
от сильной боли.
     Майлз   представил   себе   политические   последствия    бесследного
исчезновения Галени. Следователи наверняка сочтут его мошенником,  плюс  к
тому замешанным в киднеппинге, и убийстве, и побеге, и  Бог  весть  в  чем
еще. Можно не сомневаться,  что  скандал  потрясет  до  основания  систему
интеграции Комарры, а  может,  вообще  уничтожит  ее.  Майлз  взглянул  на
сидящего напротив человека - его отец,  лорд  Форкосиган,  когда-то  решил
положиться на него.
     "Некое искупление..."
     Одного этого достаточно,  чтобы  комаррское  подполье  уничтожило  их
обоих.  Но  существование  -  Господи,  только  неклена!  -   дубль-Майлза
свидетельствовало, что тень, брошенная Майлзом на  Галени,  была  на  руку
комаррцам. Интересно, какова будет их благодарность.
     - Так вы пошли на встречу с этим человеком, - напомнил  Майлз.  -  Не
захватив с собой ни комм-устройство, ни охранника.
     - Да.
     - И быстренько были похищены. А еще критиковали мое легкомыслие!
     - Да. - Галени открыл глаза. - Вернее, нет. Сначала мы вместе поели.
     - Вы сели с этим типом за ленч? Или... Она была хорошенькая?
     Тут Майлз вспомнил, какое местоимение Галени употребил,  обращаясь  к
осветительной панели.
     - Ничуть. Но он действительно попытался меня распропагандировать.
     - И ему это удалось?
     В ответ на испепеляющий взгляд Галени Майлз объяснил:
     -  Видите  ли,  наш  разговор  напоминает  мне  пьесу...  для   моего
развлечения.
     Галени поморщился,  наполовину  раздраженно,  наполовину  соглашаясь.
Подделки и оригиналы, правда и ложь. Как их проверить здесь? Чем?
     - Я послал его подальше. - Галени  произнес  это  достаточно  громко,
чтобы панель не пропустила мимо ушей. - Мне следовало догадаться,  что  за
время нашей беседы он сказал слишком много, и меня просто опасно оставлять
на свободе. Но мы обменялись гарантиями. Я  повернулся  к  нему  спиной...
позволил чувству взять верх  над  разумом.  И  очутился  здесь.  -  Галени
оглядел узкую камеру. - Но это ненадолго. Пока у него не пройдет внезапная
вспышка сентиментальности.
     Галени явно бросил это осветительной панели как вызов.
     Майлз втянул сквозь зубы холодный воздух.
     - Видно, ваше знакомство очень давнее и очень серьезное.
     - О да.
     Галени снова закрыл глаза, словно хотел уйти от Майлза и всего мира в
благодатный сон.
     Замедленные, осторожные движения Галени говорили о пытках...
     - Они пытались убедить вас? Или допрашивали старым добрым способом?
     Галени чуть прикоснулся к лиловому кровоподтеку под левым глазом.
     - Нет, для допросов у них существует суперпентотал. Меня обрабатывали
им уже три-четыре раза. Сейчас они  должны  знать  о  службе  безопасности
посольства практически все.
     - Тогда почему вы в синяках?
     - Я пытался  вырваться...  Кажется,  вчера.  Могу  вас  заверить:  та
троица, что меня задерживала, выглядит гораздо  хуже.  Наверное,  они  еще
надеются, что я передумаю.
     - А вы не могли бы прикинуться, что согласны? Ненадолго, только чтобы
выбраться отсюда? - спросил Майлз.
     Галени гневно воззрился на него.
     - Ни за что! - проскрежетал он.  Но  припадок  ярости  миновал  почти
мгновенно, и  он  с  усталым  вздохом  кивнул  головой:  -  Наверное,  мне
следовало это сделать. Но теперь уже поздно.
     Не повредили ли они капитану  мозги  своими  химическими  средствами?
Если холодный логик Галени позволяет чувствам до такой степени владеть  им
и его рассудком... Да, это должны быть мощные эмоции.
     - Вряд ли они  примут  мое  предложение  о  сотрудничестве,  -  уныло
предположил Майлз.
     К Галени вернулась его обычная ленивая растяжечка:
     - Конечно, нет.
     Через несколько минут Майлз заметил:
     - Это не может быть клон, знаете ли.
     - Почему? - осведомился Галени.
     - Любой клон, выращенный из клеток моего  тела,  должен  выглядеть...
ну, как Айвен. Шести футов ростом и  не  такой  искривленный.  С  хорошими
костями, а не  моими  палочками.  Если  только...  -  (ужасная  мысль!)  -
...медики не лгали мне всю жизнь относительно моих генов.
     - Его должны были  искривить  в  соответствии  с  вами,  -  задумчиво
предположил Галени. - Химически или хирургически, или и  так,  и  эдак.  С
вашим клоном это сделать не труднее,  чем  с  любым  другим  хирургическим
конструктом. Может, даже легче.
     - Но то, что произошло со  мной,  -  такой  странный  случай...  Даже
лечение было экспериментом. Мои собственные врачи  не  знали,  что  у  них
получится, пока все не закончилось.
     - Наверное, было нелегко заполучить ваш дубликат. Тем  не  менее  его
заполучили.  Может...  индивидуум,  которого  мы  видели,   являет   собой
последнюю из таких попыток.
     - А как они поступали с неудачными? - в ужасе воскликнул Майлз. Перед
его мысленным взором предстала  шеренга  клонов,  похожих  на  иллюстрацию
эволюционного  процесса,   только   в   обратном   порядке:   прямоходящий
айвеноподобный кроманьонец,  регрессирующий  через  потерянные  звенья  до
обезьяноподобного Майлза.
     - Полагаю, их устранили.
     Голос Галени был мягким и высоким: он  не  столько  отрицал,  сколько
бросал вызов ужасу.
     Майлза затошнило:
     - Какая жестокость!
     - О да, - все так же мягко согласился Галени.
     Но Майлз пытался рассуждать, несмотря ни на что.
     - Значит, он... клон... - "мой брат-близнец", - Майлз  заставил  себя
додумать эту мысль до конца. - Но тогда он должен быть много моложе меня.
     - На несколько лет, - согласился Галени.  -  По  моим  подсчетам,  на
шесть.
     - Почему на шесть?
     - Арифметика. Вам было  около  шести,  когда  закончилось  комаррское
восстание. Примерно тогда эта группа должна была переключить свое внимание
на какой-то другой, менее вызывающий план мести Барраяру. Раньше эта  идея
не могла интересовать их. А если бы они занялись ею  позже,  клон  был  бы
сейчас слишком молод, чтобы заменить вас.  Слишком  молод,  чтобы  успешно
сыграть свою роль. Сдается мне,  он  должен  не  только  выглядеть,  но  и
действовать как вы.
     - Но зачем вообще нужен клон? И почему именно мой?
     - Полагаю, он должен стать детонатором  крупной  провокации,  которая
совпадет с восстанием на Комарре.
     - Барраяр никогда не отдаст Комарры. Никогда. Вы - наша дверь в мир.
     - Я знаю, - устало сказал Галени. - Но кое-кто готов  скорее  утопить
наши города в крови, чем учиться у истории. Или вообще чему-то учиться.
     И Галени невольно поднял глаза на осветительную панель.
     Майлз сглотнул, собрал остатки воли и проговорил в пустоту:
     - Когда вы узнали, что ваш отец не подорвался на той мине?
     Взгляд Галени метнулся к нему, тело окаменело, но тут же  обмякло.  И
он сказал:
     - Пять дней назад. - Спустя некоторое время добавил: - А  как  узнали
вы?
     -  Мы  вскрыли  ваше  личное  дело.  Он  ваш   единственный   близкий
родственник, чья смерть не подтверждена документально.
     - Мы считали, что он погиб.  -  Голос  Галени  звучал  безжизненно  и
ровно, глаза были неживыми  -  Мой  брат  определенно  погиб.  Барраярская
служба безопасности явилась и заставила  мать  и  меня  опознать  то,  что
осталось. А осталось немного. Было так легко  поверить,  что  от  отца  не
осталось и такой малости: по сообщениям,  он  находился  гораздо  ближе  к
эпицентру взрыва.
     Галени превращался в мертвеца прямо на глазах.  И  Майлз  понял,  что
должен предотвратить эту смерть. Бессмысленнейшая с точки  зрения  империи
гибель офицера. Вроде убийства. Или аборта.
     - Мой отец все твердил о свободе Комарры... - тихо  продолжал  Галени
(кому он это рассказывал: Майлзу, осветительной панели или себе самому?) -
...и жертвах, на которые все мы  должны  идти  ради  свободы.  Особенно  о
жертвах: либо жертвовать жизнью, либо все бесполезно. Но отца нисколько не
волновала свобода тех, кто жил на Комарре. Я стал свободен  только  в  тот
день, когда восстание на Комарре угасло. В тот день, когда не стало  отца.
Я стал свободен смотреть на вещи  по-своему,  делать  собственные  выводы,
выбирать свою жизнь... Или так я думал. Жизнь, - интонации Галени были  до
жути саркастическими, - полна сюрпризов.
     И он одарил осветительную панель мертвой улыбкой.
     Майлз зажмурил глаза, стараясь  мыслить  связно,  что  было  нелегко:
Галени сидел в двух метрах от него, буквально  исходя  горечью.  У  Майлза
возникло неприятное ощущение, что его формальный начальник махнул рукой на
все, кроме собственной схватки с призраками прошлого. Или  не  призраками.
Так что действовать придется самому.
     Действовать - но как? Майлз встал и начал пошатываясь расхаживать  по
камере. Галени молча наблюдал за ним. Выход  только  один.  Майлз  поскреб
стены ногтями. Никакого результата. Швы у  пола  и  потолка  (несмотря  на
страшное головокружение, он забрался на скамейку и  протянул  руку  вверх)
были крепкими. Майлз прошел в санузел,  облегчился,  вымыл  руки  и  лицо,
прополоскал рот, чтобы избавиться  от  неприятного  вкуса  (в  умывальнике
оказалась только холодная вода), попил из ладоней. Стакана нет,  нет  даже
пластмассовой  кружки.  Вода  тошнотворно  заплескалась  в  желудке,  руки
задергались: последствия парализации. А что, если заткнуть слив рубашкой и
пустить  воду?  Похоже,  это  единственная  акция  протеста,  которая  тут
возможна. Майлз вернулся  к  своей  скамье,  вытирая  руки  о  брючины,  и
поскорее плюхнулся на нее, чтобы не рухнуть на пол.
     - Вас хоть кормят? - поинтересовался он.
     - Два или три раза в день, -  ответил  Галени.  -  Тем,  что  готовят
наверху. Похоже, в этом доме живет несколько человек.
     - Видимо, это единственный момент, когда можно попытаться бежать.
     - Был единственный, - вяло откликнулся Галени.
     Был. Стало быть,  теперь,  после  попытки  Галени,  их  охрана  будет
усилена. Кроме того, Майлз не осмелился бы повторить ее вслед за Галени  -
побои, перенесенные тем, сделали бы Майлза инвалидом.
     Галени уставился на запертую дверь.
     - Все-таки небольшое развлечение. Когда дверь открывается, никогда не
знаешь, обед это или смерть.
     Неужели Галени свыкся с мыслью о смерти? Похоже, что  так.  Камикадзе
чертов! Майлзу прекрасно знакомо такое  настроение.  Можно  даже  полюбить
кладбищенский настрой; но это злейший враг воли к жизни.  Да  нет,  просто
враг, и точка.
     Но  решимость  Майлза  не  помогла  ему  найти  выход,  хотя  он  все
прокручивал и прокручивал в уме разные варианты. Конечно же,  Айвен  сразу
распознает самозванца. Хотя он может отнести любую ошибку клона на то, что
Майлз сегодня не в форме. Такие случаи бывали. А если комаррцы четыре  дня
выкачивали из Галени сведения о посольских  процедурах,  вполне  вероятно,
что клон сможет безошибочно выполнять повседневные обязанности  Майлза.  В
конце концов, если это существо действительно клон,  оно  должно  быть  не
менее сообразительным, чем сам Майлз.
     Или не менее глупым... Майлз ухватился  за  эту  спасительную  мысль.
Если он в своем отчаянном беге по жизни делает ошибку за ошибкой, его клон
делает их не меньше. Вопрос только в том, сможет ли кто-то отличить ошибки
одного от ошибок другого.
     А как насчет дендарийцев? Дендарийцы попали в  руки...  кого?  Каковы
планы комаррцев? Что они знают о дендарийцах? И каким образом  клон  может
стать дублем и лорда Форкосигана, и адмирала Нейсмита, когда самому Майлзу
с таким трудом дается проход из образа в образ?
     А Элли... Если Элли не заметила  разницы  между  ними  в  заброшенном
доме, сможет ли она увидеть  ее  в  постели?  Осмелится  ли  этот  грязный
человечишка коснуться Куин? Но разве можно представить  себе  человеческое
существо,  к  какому  бы  из  трех  полов  оно  ни  принадлежало,  которое
отказалось бы порезвиться  в  постели  со  столь  блестящей  и  прекрасной
женщиной... У Майлза все внутри заледенело, когда  он  представил  себе  в
деталях, как клон "занимается этим с его Куин" (причем "это"  было  такое,
чего сам Майлз даже не успел попробовать). Он заметил, что мертвой хваткой
впился в край скамьи, так что побелели фаланги.
     Майлз медленно разжал пальцы. Нет, клон должен  избегать  контакта  с
теми, кто хорошо знает Майлза, с кем легче  всего  нарваться  на  скандал.
Если, конечно, он не нахальное дерьмецо, вроде того, что Майлз каждый день
видит в зеркале, когда бреется. Майлз и Элли только-только  стали  близки:
заметит она разницу или нет? Если она... Стиснув зубы, Майлз заставил себя
вернуться к более важным  вещам  -  стратегическому  плану  происходящего,
например.
     Клон создан явно не затем, чтобы свести Майлза с ума, - это неизбежно
само по себе. Клон выкован как оружие, направленное против Барраяра. Через
премьер-министра страны графа Эйрела Форкосигана - против Барраяра, словно
они нераздельны, Форкосиган и Барраяр. Майлз  тут  же  представил  себе  с
полдюжины способов использования клона против отца, начиная с относительно
мягких и кончая ужасающе жестокими. Он взглянул на Галени,  застывшего  на
скамейке в ожидании минуты, когда его собственный  отец  покончит  с  ним.
Или, может быть, специально принявшего позу жертвы,  чтобы  вынудить  отца
сделать это, доказав... что? И Майлз молча  исключил  мягкий  сценарий  из
списка возможных.
     В конце концов усталость взяла свое, и он заснул на жесткой скамье.


     Спал он скверно, несколько раз выныривая из неприятного сна для того,
чтобы столкнуться с неприглядной реальностью:  холодная,  жесткая  скамья,
затекшее  тело,  Галени,  ворочающийся  на  противоположной   скамейке   и
поблескивающий глазами - проснулся или  дремлет?  И  Майлз  из  самозащиты
проваливался  обратно  в  мир  сновидений.  Чувство  времени  окончательно
покинуло его. Когда он в конце концов сел, одеревеневшее  тело  и  водяные
часы мочевого пузыря свидетельствовали, что проспал он немало. После того,
как он сходил в туалет, ополоснул заросшее  щетиной  лицо  и  выпил  воды,
мысли снова нахлынули на него, и сон пропал начисто. Майлз  жалел,  что  с
ним нет чудного кошачьего одеяла.
     Щелкнул  дверной  замок.  Галени  мгновенна  вышел  из  своего  якобы
дремотного состояния и  сел:  ноги  вниз,  лицо  абсолютно  непроницаемое.
Оказалось, им принесли обед. Или скорее завтрак: теплая  яичница,  сладкая
булочка с изюмом, благословенный кофе в бумажном  стаканчике,  ложки.  Еду
доставил один из невыразительных молодых людей, виденных Майлзом накануне.
Второй застыл в дверях с парализатором наготове. Не спуская глаз с Галени,
человек поставил тарелки на край скамьи и попятился к двери.
     Майлз недоверчиво осмотрел еду. Но Галени спокойно взял свою порцию и
начал  есть.  Уверен,  что  продукты  не   отравлены   и   не   обработаны
какими-нибудь  психотропными  средствами  или  ему  просто  уже   на   все
наплевать? Майлз пожал плечами и принялся за яичницу.
     Проглотив последние капли драгоценного кофе, он обратился к Галени:
     - Но у вас есть хоть какое-то предположение, в чем смысл всего  этого
маскарада?  Они  наверняка  затратили  уйму  времени  и   средств,   чтобы
создать... мое второе "я". Тут банальным заговором не пахнет.
     Галени, который стол чуть менее бледным благодаря завтраку,  повертел
в руках пустой стаканчик:
     - Я знаю только то, что они мне сказали. А правда это или нет - я  не
знаю.
     - Ясно, продолжайте.
     - Группа моего  отца  -  это  радикальное  ответвление  от  основного
комаррского подполья. Два этих течения не общаются друг с другом уже много
лет. Еще и поэтому мы, то есть барраярская безопасность, - на губах Галени
появилась чуть заметная ироническая  улыбка,  -  прозевали  их.  Так  вот,
основная  группа  в  последнее  десятилетие  начала  терять   силу.   Дети
эмигрантов, не помнящие Комарру, вырастали гражданами других планет. А те,
что постарше... старели, как водится. Вымирали. Поскольку  дома  дела  шли
неплохо, новых  сторонников  у  них  не  появлялось.  Их  платформа  стала
сокращаться, опасно сокращаться.
     - И радикалам не терпится сделать какой-то отчаянный ход. Пока у  них
еще остается шанс, - догадался Майлз.
     - Да. Они в критическом положении. - Галени медленно  смял  в  кулаке
стаканчик из-под кофе. - Вынуждены рисковать.
     - Но такой риск...  Вам  не  кажется  это  безумием  -  поставить  на
шестнадцати-  или  восемнадцатилетнего  паренька?  Как  им  удалось  найти
медицинские ресурсы? Ваш отец что, был врачом?
     Галени фыркнул:
     - Вовсе нет. Похоже, медицинская сторона задачи оказалась  нетрудной,
после того как им удалось получить с Барраяра украденный  образец  тканей.
Хотя как они сумели это сделать...
     - Ну, с этим просто. Первые шесть лет жизни я провел в руках  врачей:
меня  щупали,  резали,  кололи,  сканировали  и  разбирали  на  части.   В
лабораториях можно было выбрать образец из целых килограммов  всевозможных
анализов: настоящее блюдо  из  тканей.  Это-то  как  раз  легко.  Но  само
клонирование...
     - Было поручено специалистам. Некоей сомнительной  медлаборатории  на
Архипелаге Джексона. Насколько я понял, за деньги там готовы на все.
     Майлз глупо разинул рот.
     - О!
     - Вы знаете об Архипелаге Джексона?
     - Я... знаком с их деятельностью, только в другом контексте.  Будь  я
проклят,  если  не  знаю  лабораторию,  которая   этим   занималась!   Они
специалисты  по  клонированию.  Помимо  всего   прочего,   они   выполняют
нелегальные  операции  по  пересадке  мозга;  нелегальные  повсюду,  кроме
Архипелага Джексона. Там выращивают молодой клон и переносят в него старый
мозг  -  старый  и  богатый  мозг,  -  и...  э-э...  они  выполняли  некую
генинженерную работу, о которой я не имею права рассказывать.  И  все  это
время у них в чулане сидела моя копия! Сукины дети!  Они  еще  убедятся  в
моем существовании! - Майлз был вне себя от возмущения. Жаль,  что  личную
месть Архипелагу Джексона придется  отложить  до  лучших  времен.  -  Так.
Первые пятнадцать лет комаррское подполье никак не участвовало в операции,
только деньгами. Неудивительно, что нам не удалось отследить ее.
     - Да, - кивнул Галени. - Но пару лет назад они решили воспользоваться
наконец этим козырем. Они получили выращенный клон - в то  время  это  был
подросточек - и начали натаскивать его на вас.
     - Зачем?
     - Похоже, они намерены получить империю.
     - Что?! - завопил Майлз. - Нет! Только не это.
     - Этот... индивид... стоял вот тут, - Галени ткнул пальцем в  сторону
двери, - два дня назад. Он заявил мне, что передо мной  будущий  император
Барраяра.
     - Но им придется убить и императора Грегора, и моего отца, чтобы... -
в полном отчаянии начал Майлз.
     - По-моему, - сухо отозвался Галени, - они готовы к этому. - Он снова
улегся  на  скамейку.  Сверкнул  глазами,  заложил  руки   за   голову   и
промурлыкал: - Но сначала им понадобится мой труп.
     - Оба наших трупа. Они не посмеют оставить нас в живых, - пробормотал
Майлз в ответ.
     - Кажется, я вчера об этом упоминал.
     - И все же, если у них что-то не заладится, -  Майлз  бросил  быстрый
взгляд в сторону осветительной панели, - они будут нуждаться в заложниках.
     Он выговорил эти слова громко и четко, подчеркнув множественное число
в слове "заложники". Хотя с точки зрения Барраяра только один из них имеет
ценность. Галени не дурак: он тоже знает, кто будет козлом отпущения.
     Проклятие, проклятие, проклятие! Майлз  сам  угодил  в  эту  западню,
зная, что это западня, и надеясь получить  сведения  именно  такого  рода,
какие получил. Он в бессильном отчаянии начал растирать себе затылок: если
б можно было сотворить чудо и обратить ударную  силу  дендарийцев  на  это
гнездо заговорщиков... Прямо сейчас...
     Щелкнул замок. Для ленча рановато. Майлз резко обернулся, на какую-то
безумную долю секунды понадеявшись, что увидит Элли,  возглавляющую  отряд
наемников. Нет. Опять те два громилы - а в дверях третий с парализатором.
     Один из них махнул рукой Майлзу:
     - Ты! А ну иди сюда.
     - Куда? - намеренно грубо спросил Майлз. Неужели это конец: отведут в
подземные гаражи и там пристрелят или свернут  шею?  Добровольно  идти  на
собственную казнь - это не для него.
     Видимо, что-то в этом духе промелькнуло и  в  голове  Галени,  потому
что, когда парочка бесцеремонно схватила Майлза, Галени  кинулся  на  них.
Тот, что держал парализатор, отключил его  на  полпути.  Галени  дернулся,
оскалив зубы, и замер.
     Оцепенев, Майлз позволил вытащить себя за дверь. Если смерть  близка,
он хочет по крайней мере встретить ее в сознании и  успеть  плюнуть  ей  в
лицо, когда она подойдет к нему вплотную.



                                    9

     Когда Майлз понял, что лифт идет не вниз,  а  наверх,  ему  ненадолго
полегчало. Значит, это случится не в подземном гараже. Вот  Галени  скорее
всего прикончат там, чтобы не перетаскивать труп, но Майлз в  этом  смысле
не представляет собой проблемы.
     Комната, в которую его втолкнули те  двое,  оказалась  кабинетом,  на
удивление светлым, несмотря на непрозрачные оконные стекла.  На  подвесной
полке  располагались  дискеты  с  базами  данных,  в  углу  стоял  обычный
комм-пульт. Сейчас на его экране светилось изображение камеры. Галени  все
еще лежал, парализованный, на полу.
     Старший  из  тех,  кто  участвовал  в  похищении  Майлза,   сидел   у
затемненного окна на банкетке с мягким сиденьем и  рассматривал  инъектор,
только что извлеченный из упаковки. Так. Значит, намечается  не  казнь,  а
просто допрос. Или по крайней мере допрос  перед  казнью.  Если,  конечно,
этот тип не намерен попросту отравить его.
     Майлз оторвал взгляд от сверкающего инъектора.  Мужчина  пошевелился,
повернул голову и изучающе поглядел на него прищуренными  синими  глазами,
потом  скосил  глаза  на  экран  комма.  Благодаря  какому-то   случайному
совпадению позы, Майлз вдруг понял, с кем имеет дело, хотя явного сходства
с капитаном Галени не наблюдалось, если не считать необычной бледности. На
вид человеку с инъектором  было  около  шестидесяти.  Коротко  остриженные
седеющие волосы, морщинистое лицо, грузное тело,  явно  не  принадлежавшее
спортсмену или человеку, поддерживающему форму. На нем была земная одежда,
отстающая  примерно  на  одно  поколение  от  исторических  мод,   которые
демонстрировала нынешняя молодежь и  которые  Майлз  вместе  с  Элли  имел
удовольствие  наблюдать  в  пассаже.  Человека  можно  было   принять   за
бизнесмена или преподавателя - за кого угодно, только не за террориста.
     Если не учитывать его убийственной напряженности.  Именно  в  этом  -
судорожно сжатых руках, раздутых ноздрях и жесткой линии рта - Сер Гален и
Дув Галени - члены одной семьи, отец и сын.
     Гален встал и  обошел  вокруг  Майлза.  У  него  был  брезгливый  вид
человека, рассматривающего не  слишком  удачную  скульптуру.  Майлз  стоял
неподвижно, чувствуя себя  совсем  коротышкой  без  сапог.  Наконец-то  он
оказался в самом центре своих напастей, обнаружил их  тайный  источник.  И
центром этим  был  человек,  обходивший  его  кругом  и  разглядывавший  с
ненасытной ненавистью. Или, может быть, оба они, отец и сын, были  двойным
центром, сведенные вместе и наложенные друг на друга,  как  двойной  фокус
эллипса, чтобы получился наконец некий дьявольски идеальный круг.
     Майлз казался себе до жути маленьким и  хрупким.  С  Галена  станется
переломать ему все кости - с тем же отсутствующим видом, с каким Элли Куин
грызет ногти. Просто, чтобы снять напряжение.
     "Видит ли он меня  вообще?  Или  он  видит  только  предмет,  символ,
обозначающий врага? Не покончит ли он со мной, как с какой-то аллегорией?"
     - Так, - заговорил Сер Гален. - Наконец-то передо мной  оригинал.  Не
слишком внушительный вид для того, кто украл у меня  преданность  сына.  И
что он в тебе  нашел?  Но  вообще-то  ты  неплохо  представляешь  Барраяр.
Чудовищный  сын  чудовища-отца:  моральный  генотип  Эйрела   Форкосигана,
выставленный во плоти на всеобщее обозрение. Может, есть все-таки  в  мире
справедливость.
     - Очень поэтично, - с трудом выдавил Майлз. - Но  поскольку  вы  меня
клонировали, вы должны знать, что биологически это неверно.
     Галени угрюмо улыбнулся.
     - Не стану настаивать. - Он завершил  очередной  круг  и  остановился
напротив Майлза. - Наверное, ты не виноват в том, что появился на свет. Но
почему ты так и не восстал против этого чудовища - твоего отца? Он  сделал
из тебя то, что ты есть... - Широкий взмах руки Галена словно стер с  лица
земли нелепую, искореженную, подростковую фигуру,  стоящую  перед  ним.  -
Какой властью обладает этот диктатор, если может гипнотизировать не только
собственного сына,  но  и  чужих  сыновей?  -  Лежащая  ничком  фигура  на
комм-экране снова притянула к себе взгляд Галена. -  Почему  ты  идешь  за
ним? Почему за ним идет Дэвид? Что за  извращенное  удовольствие  получает
мой  сын,  вползая  в  мундир  барраярского  громилы  и  шагая  следом  за
Форкосиганом?
     Гален очень неубедительно  изображал  насмешку:  в  его  голосе  была
неподдельная боль.
     Вспыхнув, Майлз отрезал:
     - Но мой отец никогда не бросал меня в беде!
     Голова Галена дернулась, последний намек на веселье исчез.  Он  резко
отвернулся и двинулся к банкетке за инъектором.
     А  Майлз  мысленно  проклял  свой  длинный  язык.  Если  бы  не   его
мальчишество и тщеславное желание оставить за собой последнее слово,  этот
человек продолжал бы говорить, и он узнал бы  что-то  полезное.  А  теперь
говорить будет он, а узнавать - Гален.
     Двое охранников взяли его за локти.  Тот,  что  стоял  слева,  поднял
рукав. Ну вот, начинается. Гален прижал инъектор к вене на локтевом  сгибе
Майлза, и тот услышал шипение, а потом ощутил легкое жжение.
     - Что это? - успел спросить Майлз. Он успел  заметить,  каким  детски
слабым и неуверенным стал его голос.
     - Суперпентотал, разумеется, - деловито бросил Галени.
     Майлз не удивился, хотя внутренне весь сжался, зная, что его ждет. Он
изучал фармакологию суперпентотала, его  применение  и  действие  в  курсе
безопасности в Имперской военной академии Барраяра. Средство  использовали
для допроса не  только  в  имперской  службе,  но  и  по  всей  галактике,
поскольку это был почти идеальный препарат - безвредный для допрашиваемого
даже при повторных дозах и обладающий сокрушающей эффективностью.  Правда,
он не представлял опасности вообще, а в частности... Существовало мизерное
количество  несчастных,  у  которых  была   на   него   естественная   или
искусственно созданная аллергическая реакция. Майлза  никогда  не  считали
нужным  подвергнуть  операции  по  созданию  искусственной  аллергии:   он
представлял  собой  гораздо  большую   ценность,   чем   любая   секретная
информация. Другие агенты-шпионы были не столь удачливы.  Анафилактический
шок - это еще менее  красивая  смерть,  чем  дезинтеграционная  камера,  к
которой обычно приговаривают шпионов.
     Майлз в отчаянии ждал,  когда  превратится  в  маразматика.  Адмиралу
Нейсмиту  приходилось  присутствовать  при   многочисленных   допросах   с
применением суперпентотала. Это средство вызывало мощный прилив добродушия
и болтливости и уносило всю способность логически мыслить. Наблюдать такое
было забавно - человек вел себя  как  кошка,  хлебнувшая  валерьянки.  Еще
несколько секунд - и он сам превратится в такую вот кошку.
     Отвратительно  думать,  что  капитан  Галени  был  так  же   постыдно
обработан. Да еще четыре раза кряду, судя по  его  словам.  Неудивительно,
что он такой дерганый.
     Майлз почувствовал, как у него колотится сердце,  словно  от  слишком
больной  дозы  кофеина.  Его  зрение  обострилось  до  почти   болезненной
четкости. Контуры  предметов  начали  светиться,  а  сами  предметы  почти
физически стали давить на него. Гален, отступивший к  пульсирующему  окну,
превратился  в  обнаженную  электросхему,  включенную  в  цепь  и   полную
смертельного напряжения.
     О нет, на добродушие это не походило.
     Видимо, наступает естественная кома. Майлз сделал последний вдох. Вот
удивятся допрашивающие...
     Но, к великому изумлению Майлза, он продолжал тяжело дышать.  Значит,
это не  анафилактический  шок.  Просто  еще  одна  чертова  индивидуальная
реакция.  Он  только  надеялся,  что  это   не   вызовет   тех   кошмарных
галлюцинаций, которые случились после чертова успокоительного, которое ему
дал когда-то неопытный доктор. Вдруг Майлзу захотелось кричать. Его зрачки
резко дергались в ответ на малейший жест Галена.
     Охранник пододвинул Майлзу стул и помог  усесться.  Майлз  благодарно
упал на сиденье,  сотрясаясь  от  безудержной  дрожи.  Ему  казалось,  что
сознание  разрывается  на  части,  как  ветхая  ткань,   а   потом   куски
складываются обратно, словно на экране  кто-то  крутит  запись  фейерверка
сначала в одну, потом в другую сторону. Гален хмуро смотрел но него.
     -  Опиши  процедуры  системы  безопасности  для  входа  и  выхода  из
барраярского посольства!
     Наверняка они уже выжали эту информацию из капитана Галени -  значит,
просто проверяют действие суперпентотала.
     - ...действие суперпентотала, - Майлз услышал,  как  повторяет  вслух
свои мысли. О дьявол! Он надеялся, что его индивидуальная реакция включает
в  себя  способность  не  вываливать  свои  мысли  наружу.  -  ...Что   за
отвратительная картина...
     Качая головой, Майлз уставился на пол  у  своих  ног,  словно  ожидая
увидеть там месиво из кровавых кусочков своего мозга.
     Сер Гален шагнул вперед  и  рывком  приподнял  ему  голову,  прошипев
сквозь зубы:
     -  Опиши  процедуры  системы  безопасности  для  входа  и  выхода   в
барраярское посольство!
     -  Этим  занимается  сержант  Барт,  -  импульсивно  начал  Майлз.  -
Несносный болван? Никакого вкуса к жизни, и к тому же честолюбец.
     Не в силах остановиться, он выдал  не  только  шифры,  пароли,  места
установки сканеров, но и расписание дежурств, свое личное мнение обо  всех
служащих, впридачу едко  раскритиковав  недостатки  системы  безопасности.
Одна мысль влекла за собой следующую взрывной цепочкой, наподобие  цепочки
шутих. И Майлз говорил как заведенный, весело и бессвязно.
     Он не только не мог  остановиться  сам  -  Гален  тоже  был  бессилен
остановить  его.  Обычно  допрашиваемые  под  суперпентоталом,  увлекаемые
ассоциациями, отклоняются  от  предмета,  и  только  постоянные  подсказки
следователя возвращают их к теме. Майлз обнаружил, что проходит  через  то
же самое, только со страшной, небывалой  скоростью  Обычных  допрашиваемых
можно остановить словом, но  Майлз  замолкал  только  тогда,  когда  Гален
отвешивал ему несколько тяжелых пощечин. Тогда Майлз сидел некоторое время
молча и тяжело дышал.
     Пытка не входила в программу допроса под суперпентоталом, потому  что
счастливо одурманенные жертвы попросту не чувствовали боли. С Майлзом было
иначе - боль то приливала, то уходила; то он испытывал сонливость, то мука
обжигала его, как электрический разряд. К  собственному  ужасу,  он  вдруг
расплакался. Потом так же неожиданно перестал, глупо икая.
     Галени  стоял  как  зачарованный  и  рассматривал  Майлза   с   явным
отвращением.
     - Что-то не  так,  -  пробормотал  один  из  охранников.  -  Он  что,
нейтрализует действие суперпентотала благодаря какой-то новой обработке?
     - Да нет, какая там нейтрализация, - возразил  Гален  и  взглянул  на
часы. - Он не скрывает информацию. Только дает больше, чем надо. В  тысячу
раз больше.
     Комм настоятельно засигналил.
     - Я подойду, - предложил Майлз. - Наверное, это меня.
     Майлз вскочил со стула, но колени у него подогнулись и  он  повалился
лицом в ковер. Жесткий ворс уколол щеку. Двое охранников  тут  же  подняли
его и снова усадили на стул. Комната медленно плыла кругами, то в одну, то
в другую сторону. На вызов ответил Гален.
     - Докладываю. -  Из  комма  раздался  собственный  решительный  голос
Майлза в его барраярском воплощении.
     Лицо клона показалось Майлзу не таким уж знакомым, как то, которое он
каждый день видел в зеркале.
     - У него пробор не на ту сторону, -  заметил  Майлз,  ни  к  кому  не
обращаясь. - Ах, нет...
     Все равно никто его  не  слушал.  Майлз  начал  размышлять  об  углах
падения и отражения,  и  его  мысли  со  скоростью  света  отскакивали  от
зеркальных стен его пустого черепа.
     - Ну как? - Гален тревожно подался к пульту.
     -  Я  чуть  не  провалился  в  первые  пять   минут.   Тот   здоровый
сержант-водитель в дендарийской форме оказался чертовым кузеном.  -  Голос
клона звучал тихо и  напряженно.  -  К  счастью,  мне  удалось  превратить
недоразумение в шутку. Но они поселили меня с этим подонком. А он храпит.
     - Вот уж точно, - подхватил Майлз как ни в чем не бывало. -  А  чтобы
развлечься по-настоящему, подождите, пока  он  начнет  во  сне  заниматься
любовью. Черт, хотел бы я, чтобы мне снились  такие  сны.  У  меня  бывают
только  кошмары:  например,  я  играю  в  поло  против   команды   мертвых
цетагандийцев, а мячом служит голова лейтенанта Меки.  Она  кричит  каждый
раз, как я ударом гоню ее к  воротам.  А  потом  я  падаю  и  попадаю  под
копыта...
     Никто не обращал на  него  внимания,  и  бормотание  Майлза  стыдливо
заглохло.
     - Тебе придется иметь дело со множеством люден,  которые  его  знали,
прежде  чем  все  будет  кончено,  -  резко  ответил   Гален   изображению
дубль-Майлза. - Но если  тебе  удастся  обмануть  Форпатрила,  ты  сможешь
продержаться где угодно...
     - Можно обманывать всех некоторое время или некоторых  все  время,  -
прочирикал Майлз, - но Айвена можно обманывать всегда, везде и повсюду. Он
ни на что не обращает внимания.
     Гален бросил на него раздраженный взгляд.
     - Посольство - идеальный испытательный  микрокосм,  -  продолжил  он,
обращаясь к комм-пульту, - перед твоим выходом на большую арену  Барраяра.
Присутствие Форпатрила дает тебе великолепную возможность  практиковаться.
Если он тебя раскусит, что ж, мы найдем способ убрать его.
     - Угу. - Похоже, клона это мало успокоило. - Пока мы не  начали,  мне
казалось, ты набил мне голову  всем,  что  только  можно  знать  о  Майлзе
Форкосигане. А потом, причем в последнюю минуту, ты выяснишь, что все  это
время он вел двойную жизнь... Что еще ты пропустил?
     - Майлз, мы уже все это обговорили...
     Майлз с изумлением  понял,  что  Гален  называет  клона  его  именем.
Неужели он настолько слился  со  своим  персонажем,  что  собственное  имя
отбросил за ненадобностью? Странно...
     - Ты всегда знал, что будут  существовать  пробелы  и  тебе  придется
импровизировать на ходу. Но лучшей возможности, чем его случайный визит на
Землю, у нас не будет. Бессмысленно ждать еще полгода,  а  потом  пытаться
устроить подмену на Барраяре. Нет. Сейчас  или  никогда.  -  Гален  сделал
глубокий вдох, успокаиваясь. - Так. Ночь ты провел нормально.
     Клон фыркнул:
     - Угу, если не считать того, что  меня  чуть  не  задушила  проклятая
черная шуба.
     - Что? А, живой мех. Разве он не подарил его своей бабе?
     - Оказывается, нет. Я чуть не обделался, прежде чем  до  меня  дошло,
что это такое. Разбудил даже кузена.
     - Он что-нибудь заподозрил? - стремительно бросил лже-Майлзу Гален.
     - Я сказал ему, что увидел страшный сон. Похоже, с Форкосиганом такое
частенько случается.
     Майлз рассудительно кивнул:
     - И я  вам  говорил  то  же  самое.  Оторванные  головы...  сломанные
кости... изуродованные родственники... необычные изменения  важных  частей
моего тела...
     Похоже, суперпентотал оказывал странное воздействие  на  его  память:
именно это, вероятно, и делает его таким эффективным допросным  средством.
Недавние сны вспоминались Майлзу  сейчас  гораздо  отчетливее,  чем  сразу
после пробуждения. Хотя  это  было  великим  утешением  -  что  они  имели
свойство забываться.
     - Форпатрил говорил что-нибудь об этом утром? - спросил Гален.
     - Нет. Я с ним почти не разговариваю.
     - Это на меня непохоже, - услужливо вставил Майлз.
     - Делаю вид, что у меня небольшой приступ депрессии, которые  описаны
в докладе о его психоукладе... А это кто?  -  клон  вытянул  шею,  пытаясь
разглядеть Майлза.
     - Сам Форкосиган. Мы ввели ему суперпентотал.
     -  А,  хорошо.  А  то  меня  все  утро  домогаются  по   шифрованному
комм-каналу его наемники - ждут указаний.
     - Мы договорились, что ты будешь избегать их.
     - Прекрасно, только скажи им об этом сам.
     - Когда ты сможешь получить приказ о  возвращении  из  посольства  на
Барраяр?
     - В любом случае не так скоро, чтобы  удалось  избегать  контактов  с
дендарийцами. Я заговорил об отъезде с послом,  но  оказалось,  Форкосиган
возглавляет поиски капитана Галени. Посол  очень  удивился,  что  это  мне
вздумалось уехать в такой момент, и я пошел на  попятную.  Капитан  Галени
еще не передумал относительно сотрудничества снами? Если нет, тебе  самому
придется устроить мне приказ о возвращении, подсунув его курьеру.
     Гален замялся:
     - Я посмотрю, что тут можно предпринять. И ты не теряй времени  даром
- пытайся все устроить сам.
     "Разве Гален не знает, что нам известно о предательстве  курьера?"  -
подумал Майлз с почти  нормальной  четкостью.  Ему  удалось  удержаться  и
только чуть слышно пробормотать эту мысль.
     - Ладно. Ты обещал, что оставишь  Форкосигана  в  живых,  пока  я  не
улечу. Без него мне не  ответить  на  кой-какие  вопросы.  И  вот  первый,
кстати. Кто такая лейтенант Боун и что она должна  делать  с  избытком  от
"Триумфа"? Она не сказала, избыток чего.
     Охранник ткнул Майлза в бок:
     - Отвечай!
     Майлз постарался мыслить и говорить четко:
     - Боун - бухгалтер флота. Надо думать, она должна  поместить  остаток
на инвестиционный счет и, как  обычно,  поиграть  с  ним.  Остаток  -  это
избыток денег, - Майлз чувствовал  необходимость  в  этом  разъяснении.  И
вдруг он горько рассмеялся: - Но им хватит его ненадолго, уверен.
     - Этого достаточно? - спросил Гален, обращаясь к лже-Майлзу.
     - Пока что - да. Я сказал Боун, что она опытный офицер и должна  сама
проявлять инициативу, но мне интересно, что именно я приказал ей  сделать.
Ладно, с этим все. Теперь следующий вопрос. Кто такая Розали Крю и  почему
она подала в суд на адмирала  Нейсмита  о  возмещении  убытков  в  размере
полумиллиона федеральных кредиток?
     - Кто? - разинул рот Майлз, искренне изумившись. Охранник снова ткнул
его. - Что?
     Майлз  пытался  в  своем  одурманенном  уме  перевести   кредитки   в
барраярские марки с большей точностью, нежели  просто  "жуткое  количество
деньжищ!".  На  мгновение  ассоциации,  связанные  с  именем  Розали  Крю,
оказались заблокированы, но потом исправно ожили.
     - Боги, да это же бедная служащая из винного магазина! Я спас  ее  от
верной гибели в огне. Почему она подала на меня в суд? Почему не подать на
Данио, ведь это он спалил магазин... Ну конечно, у него нет денег...
     - Но мне-то что с этим делать? - спросил клон.
     - Ты хотел быть мной, - огрызнулся Майлз, - вот  и  соображай.  -  Но
мысли все равно заработали. - Подай на нее ответный иск за ущерб здоровью.
По-моему, я надорвал себе спину, когда взваливал ее на закорки. До сих пор
ломит...
     Тут вмешался Гален:
     - Игнорируй это дело, - приказал он. - Ты выберешься  отсюда  раньше,
чем оно получит ход.
     - Ладно, - с сомнением отозвался Майлз-клон.
     - И оставишь дендарийцев расхлебывать кашу? -  возмутился  Майлз.  Он
зажмурился, пытаясь соображать, вопреки ужасному головокружению.  -  Хотя,
что тебе дендарийцы. Но если ты не полный идиот, тебе должно быть  до  них
дело! Они рискуют жизнью ради тебя... меня... А ты готов предать их,  даже
не поинтересовавшись, кто они, что они такое...
     - Вот именно, - вздохнул клон.  -  Кстати,  кто  или  что  такое  эта
командор Куин? Ты выяснил или нет? Может, это его баба?
     - Мы просто добрые  друзья,  -  фальшиво  пропел  Майлз  и  не  менее
фальшиво рассмеялся. Он кинулся к пульту (охранники  бросились  навстречу,
но опоздали) и, перебираясь через стол, зарычал в экран: - Не прикасайся к
ней, ты,  дерьмецо!  Она  моя,  слышишь?  Моя,  только  моя.  Куин,  Куин,
прекрасная Куин, вечерняя звездочка, милая Куин!  -  распевал  он  во  все
горло, пока охранники оттаскивали его  обратно.  И  только  удары  кулаков
заставили Майлза замолчать.
     - Я думал, он у тебя на суперпентотале, - удивился клон.
     - Да. Так оно и есть.
     - Непохоже!
     - Мне тоже все это не нравится.  У  него  вроде  бы  не  должно  быть
искусственной реакции... А если мы с ним промахнулись,  на  кой  нам  черт
сохранять ему жизнь в качестве банка данных? Чего стоит такой банк?
     - Великолепная мысль! - нахмурился клон. Он оглянулся через плечо.  -
Мне пора. Выйду на связь вечером. Если буду жив.
     И он исчез в сопровождении раздраженного гудка.
     Гален снова вернулся к Майлзу  со  списком  вопросов:  о  барраярской
штаб-квартире, об императоре Грегоре, о том, чем обычно занимается Майлз в
столице Барраяра - Форбарр-Султане... И бесконечные вопросы о дендарийских
наемниках. Содрогаясь, Майлз  отвечал,  отвечал  и  отвечал,  не  в  силах
управиться  со  стремительным  потоком  собственной  речи.  Но  где-то  на
середине допроса он вдруг припомнил некую стихотворную строчку и  закончил
тем, что прочитал весь сонет целиком. Пощечины Галена не могли его  сбить:
цепочка ассоциаций оказалась настолько  сильной,  что  разорвать  ее  было
невозможно. После этого Майлз  уже  с  большим  или  меньшим  успехом  мог
игнорировать допрос. Лучше всего воспроизводились  произведения  с  четким
ритмом и размером: плохие эпические поэмы, непристойные  застольные  песни
дендарийцев - словом, все, что вспыхивало в мозгу от случайного слова  или
фразы допрашивающих.  Память  его  оказалась  феноменальной.  Лицо  Галена
мрачнело.
     - С такой скоростью допроса мы просидим с ним вечность. Не знаю,  как
быть... - высказался наконец один из охранников.
     Кровоточащие губы Майлза раздвинулись в маниакальной улыбке.
     - Быть иль не быть?  Вот  в  чем  вопрос,  -  прочирикал  он.  -  Что
благородней духом - покоряться пращам и стрелам яростной судьбы...
     Он знал эту древнюю пьесу с детства и сейчас  живой,  ритмичный  стих
неумолимо вел его за собой. Похоже, Гален заставит его  замолчать,  только
избив до потери сознания. Майлз еще не  дошел  до  конца  акта,  как  двое
рассвирепевших охранников поволокли его вниз и швырнули в камеру.
     Но там скорострельные нейроны  продолжали  бросать  его  от  стены  к
стене: Майлз расхаживал и декламировал, усаживался, вскакивал со скамейки.
За женщин он  читал  высоким  фальцетом,  почти  что  пел.  Добравшись  до
последней строки, он упал на пол и лежал, жадно ловя ртом воздух.
     Капитан Галени, который забился на край скамьи и последний час сидел,
зажав ладонями уши, рискнул поднять голову.
     - Вы закончили? - мягко спросил он.
     Майлз перекатился на спину и тупо уставился на осветительную панель.
     - Гип гип ура грамотности... Меня тошнит.
     - Неудивительно. - Галени и сам казался совсем  больным.  Он  еще  не
пришел в себя после парализатора. - Что это было?
     - Вы о чем - о пьесе или химсредстве?
     - Пьесу я узнал, спасибо. Что за средство?
     - Суперпентотал.
     - Вы шутите.
     - Какие шутки! У меня часто бывает  странная  реакция  на  лекарства.
Есть целый класс успокоительных, к которым мне нельзя прикасаться. Видимо,
суперпентотал из этой компании.
     - Вот так везение!
     "...На кой нам черт сохранять ему жизнь в качестве банка данных..."
     - Не думаю, - сухо заметил Майлз. Он с  трудом  поднялся  на  ноги  и
бросился в туалет. Там его вывернуло наизнанку, и он потерял сознание.


     Майлз пришел в себя и сразу почувствовал,  как  немигающий  свет  над
головой колет глаза. Он прикрыл лицо рукой, стараясь спрятаться  от  него.
Кто-то (Галени?) положил его на скамью. Сам Галени спал  напротив,  тяжело
дыша. На краю скамейки Майлза стояла тарелка с  остывшим  обедом.  Видимо,
была глубокая ночь. Майлз с отвращением взглянул на еду и убрал ее с  глаз
долой, под скамейку. Время ползло адски медленно - медленней не бывает. Он
ворочался, метался, садился, снова ложился... Все тело болело, к горлу  то
и дело подступала тошнота. Даже сон не шел.
     На следующее утро, после  завтрака,  охранники  взяли  не  Майлза,  а
Галени. Во взгляде уходящего капитана отразилось  суровое  отвращение.  Из
коридора тут же донесся шум жестокой потасовки: Галени старался  заставить
применить против  себя  парализатор  -  зверский,  но  эффективный  способ
избежать допроса.  Ему  это  не  удалось.  После  марафонского  промежутка
времени тюремщики вернули его глупо хихикающим.
     Галени бессильно лежал на скамье еще около  часа,  время  от  времени
идиотски смеясь, а потом провалился в забытье. Майлз мужественно преодолел
соблазн  воспользоваться  остаточным  действием  суперпентотала  и  задать
Галени  свои  собственные  вопросы.  Увы,   после   применения   препарата
допрашиваемые прекрасно помнили, что с ними происходило.
     Когда к Галени вернулось сознание, он казался  полумертвым.  Похмелье
после суперпентотала - на редкость неприятное  ощущение;  в  этом  реакция
Майлза не была индивидуальной. Он сочувственно  поморщился,  когда  Галени
совершил неизбежный визит в туалет.
     Вернувшись, Галени тяжело опустился но скамью.  Его  взгляд  упал  на
тарелку с холодным обедом и Галени с сомнением ковырнул его пальцем.
     - Хотите? - спросил он Майлза.
     - Нет, спасибо.
     - Угу.
     Галени запрятал тарелку  подальше  и  бессильно  сгорбился  на  своей
лавке.
     - Чего они от вас добивались? - поинтересовался Майлз.
     - На этот раз их интересовала моя личная жизнь. - Галени рассматривал
свои носки, заскорузлые от грязи, но  Майлзу  показалось,  что  Галени  не
видит их. А что он видит? - Похоже, он почему-то не в состоянии поверить в
мою искренность. Видимо, убедил себя, что  ему  стоит  только  объявиться,
свистнуть  -  и  я  брошусь  к  нему,  как   бросался   четырнадцатилетним
подростком. Словно все мои прожитые годы ничего не значат. Словно я  надел
этот мундир шутки ради или от отчаяния, или от растерянности -  только  не
вследствие добровольного и сознательного выбора.
     Не было нужды спрашивать, кто такой "он". Майлз только улыбнулся:
     - Неужели не из-за шикарных сапог?
     - Я просто "ослеплен сверкающей мишурой  неонацизма",  -  флегматично
сообщил ему Галени.
     - Вот как? Вообще-то у нас феодализм, а не фашизм, если, конечно,  не
считать попытки централизации, предпринятой  покойным  императором  Эзаром
Форбаррой. На "сверкающую мишуру неофеодализма" я бы согласился.
     - Мне знакомы  принципы  барраярского  правления,  благодарю  вас,  -
любезно заметил доктор исторических наук Галени.
     - Если это можно назвать  принципами,  -  пробормотал  Майлз.  -  Все
получилось в результате импровизации, знаете ли.
     - Да, знаю. А еще меня радует, что вы сведущи в истории, в отличие от
большинства молодых офицеров, выпускников академии.
     - Так... - неопределенно протянул Майлз. - А если  не  из-за  золотых
эполет и начищенных сапог, из-за чего вы все-таки с нами?
     - О, ну конечно, - Галени закатил глаза к осветительной панели,  -  я
"получаю садистское психосексуальное удовлетворение,  реализуя  себя,  как
громила и головорез". Это просто "способ самоутверждения".
     - Эй! - Майлз помахал ему рукой, не вставая с места.  -  Говорите  со
мной, а не с ним, ладно? Сейчас моя очередь, его уже прошла.
     - Угу. - Галени мрачно скрестил руки на груди. - В  некотором  смысле
это правда. Я действительно хочу самоутвердиться. Или хотел.
     - Если уж на то пошло, для барраярского высшего командования  это  не
секрет.
     - Как и для всех барраярцев, хотя  люди,  не  принадлежащие  к  вашей
культуре, этого не видят. Как, по их мнению, такому закоснелому  кастовому
обществу, как ваше, удалось пережить столетие  невероятных  стрессов  -  я
имею в виду время после Периода Изоляции - и не  взорваться?  В  некотором
роде имперская служба взяла на себя функцию, сходную с ролью средневековой
церкви здесь, на Земле, - функцию предохранительного клапана. С ее помощью
любой талант может отмыть свое кастовое  происхождение.  Двадцать  лет  на
имперской службе - и ты выходишь из нее почетным фором. Может, имена и  не
меняются со времен  Дорки  Форбарры,  когда  форы  были  замкнутой  кастой
твердолобых громил-всадников...
     Майлз с улыбкой отметил эту характеристику поколения своего деда.
     - ...но изменилось самое главное. Изменилось  мироощущение.  Все  это
время  форам  удавалось,  пусть  с   великим   трудом,   сохранять   некие
основополагающие принципы - служения и самопожертвования. Человек может не
сгибаться в три погибели, чтобы взять, но бежит туда, где он  может  дать,
одарить... - Галени  резко  остановился  и  покраснел.  -  Моя  докторская
диссертация, знаете ли, называлась "Барраярская имперская служба: столетие
перемен".
     - Я понимаю.
     - Я хотел служить Комарре.
     - Как ваш отец до вас, -  договорил  Майлз.  Галени  быстро  взглянул
напето, заподозрив  сарказм,  но  нашел,  как  и  надеялся  Майлз,  только
сочувственную иронию.
     Галени понимающе кивнул.
     - Да. И нет. Никто из кадетов, поступивших на службу одновременно  со
мной не видел настоящей войны. А я видел.
     - Я подозревал, что вы знакомы с комаррским восстанием ближе, чем это
значилось в докладах, - заметил Майлз.
     - Я помогал отцу, - продолжал Галени.  -  Несколько  ночных  вылазок,
диверсии... Я был не по  возрасту  низкорослым.  Есть  места,  куда  может
попасть только заигравшийся ребенок - взрослого схватят и пристукнут.  Мне
еще не было четырнадцати, а я уже помогал убивать... У  меня  нет  иллюзий
относительно того, как вели себя великолепные имперские  войска  во  время
комаррского восстания. Я видел, как люди вот в этих мундирах, - (он махнул
рукой на свои зеленые брюки с лампасами), - творят зло.  Страшное  зло.  В
гневе, от страха, досады или отчаяния, а иногда просто от скуки. Но  разве
для мертвых, для обычных людей, попавших  под  перекрестный  огонь,  имело
значение,  сожгли  ли  их  плазменным   огнем   оккупанты   или   разнесли
гравиколлапсами добрые патриоты? Свобода? Что толку притворяться,  что  на
Комарре до появления барраярцев была  демократия.  Мой  отец  кричал,  что
Барраяр уничтожил Комарру, но когда я смотрел вокруг - Комарра  оставалась
прежней Комаррой.
     - Нельзя обложить налогом пустыню, - пробормотал Майлз.
     - Я видел одну маленькую девочку... - Галени замолчал, закусил губу и
почти выкрикнул: - Единственное, что  имеет  значение,  -  это  отсутствие
войны. Всякой. Я хочу... хотел... чтобы мои поступки приближали это время.
Карьера на имперской службе, почетная  отставка,  пост  в  министерстве  -
затем вверх по гражданской лестнице, а потом...
     - Вице-король Комарры? - предположил Майлз.
     - Так высоко я не метил, - чуть смутился Галени.  -  Но  наверняка  -
один  из  его  советников.  -  Майлз  почти  воочию  увидел,  как  меркнет
ослепительная надежда, когда Галени оглядел камеру и губы его  растянулись
в презрительной усмешке. - Но мой отец зациклился на мщении.  "Иностранное
правление не только ведет к злоупотреблениям властью,  но  по  сути  своей
порочно..." "Попытка вернуть ему прежний статус путем интеграции - это  не
компромисс, а коллаборационизм, капитуляция..." "За твои грехи  комаррские
революционеры расплатились своими жизнями..." И так далее и тому подобное.
     - Значит, он все еще пытается уговорить вас перейти на его сторону?
     - О да. Мне кажется, он будет убеждать меня, даже спуская курок.
     - Не то чтобы я просил... э-э... поступиться принципами или что-то  в
этом роде, но я пойму вас, если вы, скажем, попросите сохранить вам жизнь,
- робко сказал Майлз. - "Отступивший выживает для следующего  боя"  и  все
такое прочее.
     Галени покачал головой:
     - Именно поэтому я не могу отступить. Не "не хочу", а "не могу". Отец
так устроен, что не способен доверять. Если я переменю  свои  позиции,  он
тоже их переменит - и  так  же  сильно  захочет  убить  меня,  как  сейчас
убеждает себя сохранить мне жизнь.  Он  уже  пожертвовал  моим  братом.  В
определенном смысле смерть матери тоже связана с этой потерей - и  другими
потерями, на которые отец шел без колебаний ради  своего  Дела.  -  Галени
добавил, внезапно смутившись: - Наверно, звучит все  ужасно  по-эдиповски.
Но... это так романтично - выбирать самый  трудный  жребий.  В  этом  весь
отец.
     Майлз покачал головой:
     - Готов признать, что вы знаете его лучше меня. И тем не менее...  Ну
ладно,  людей  гипнотизирует  трудный  выбор.  И  они   перестают   искать
альтернативу. Воля к безмыслию - великая сила...
     Это замечание заставило Галени удивленно поднять брови.
     - ...но альтернатива тем  не  менее  существует.  Всегда.  Право  же,
важнее сохранять верность человечности, а не принципу.
     Галени улыбнулся:
     - Полагаю, я не должен удивляться, слыша такое от барраярца. От члена
общества,  которое  традиционно  связано  цепью  присяг,  а  не   стройной
законодательной системой... Это дает себя знать политика вашего отца?
     Майлз подумал немного:
     - Если честно - теология моей матери.  Исходя  из  совершенно  разных
предпосылок, мать и отец пришли к странному на первый взгляд единству.  Ее
теория заключается в том, что принципы приходят и уходят,  а  человеческая
душа бессмертна. Стало быть, человек и  его  душа  -  прежде  всего.  Мать
бывает чрезвычайно логичной. Она ведь бетанка.
     Галени с интересом подался вперед, зажав ладони между колен.
     - Меня гораздо больше удивляет, что ваша мать вообще имела  отношение
к  вашему  воспитанию.  Насколько  я  знаю,  барраярское  общество   имеет
тенденцию к... э-э... агрессивной патриархальности. А  графиня  Форкосиган
славится тем, что она - самая невидимая из жен политиков.
     - Угу, невидимая, - просияв, согласился Майлз. - Как воздух. Если  бы
он вдруг исчез, вы бы не заметили. До той минуты,  когда  придется  делать
следующий вдох.
     Он подавил острую боль, представив лицо матери, и  еще  более  острый
страх: "Если я на этот раз не вернусь..."
     Галени вежливо-недоверчиво улыбнулся:
     - Трудно себе представить, чтобы великий  адмирал  уступал...  э-э...
супруге.
     Майлз пожал плечами:
     - Он уступает не супруге, а логике. Мать - одна из немногих известных
мне людей, кто полностью победил  волю  к  безмыслию.  -  Майлз  задумчиво
нахмурился.  -  Ваш  отец  -  человек  неглупый.  Он  скрылся  от   службы
безопасности, он смог разработать план действий, оказавшихся успешными,  -
по крайней мере на этот час,  он  имел  запасной  вариант,  он  энергичен,
настойчив...
     - Да, наверное, - согласился Галени.
     - Гм. - Майлз нахмурился.
     - Что?
     - Один фактор этого заговора не дает мне покоя...
     - А я думал, их немало!
     Майлз медленно продолжал:
     - Я пытаюсь рассуждать логически. Абстрактно. В заговоре как  таковом
есть нечто такое, что даже с точки зрения вашего отца  невозможно  понять.
Конечно, идет политическая возня; приходится  идти  на  риск.  Так  всегда
бывает, когда пытаешься перевести планы в плоскость реальных действий.  Но
даже учитывая эти обстоятельства, что-то по сути не так.
     - Конечно, это смелый шаг, -  ответил  Галени.  -  Но  если  отцу  он
удастся, у него будет все. Если ваш клон захватит империю, он  окажется  в
центре барраярской структуры власти. Он будет управлять  всем.  Абсолютная
власть.
     - Чушь свинячья, - отрезал Майлз.
     Брови Галени поползли вверх, о Майлз продолжал:
     - Пусть на Барраяре нет стройной законодательной системы, но  это  не
значит, что там нет системы как таковой. Вы-то должны  знать,  что  власть
императора - не более чем суммарная поддержка военных, графов, министерств
и народа в целом. Ужасные вещи происходят с теми императорами, которым  не
удается выполнить свои обязанности по отношению к  вышеуказанным  группам.
Расчленение императора Ури Безумного произошло совсем  недавно.  Мой  отец
мальчишкой присутствовал на этой жуткой, почти средневековой казни. И  тем
не менее люди удивляются, отчего он не хотел завладеть  империей.  Что  же
получается? Вы видите эту картину? Вот поддельный я, захватывающий трон  в
результате кровавого  переворота,  за  которым  следует  быстрая  передача
власти и привилегий Комарре, скажем, даже предоставление ей независимости.
А результаты?
     - Продолжайте, - попросил зачарованный Галени.
     - Военные будут оскорблены тем, что я отказался от их трудом  добытых
побед. Графы - что я возвысился над ними. Министерства  тоже  вознегодуют,
поскольку потеря Комарры - источника налогов и крупнейшего торгового  узла
- резко ограничит их власть. Народ будет оскорблен по всем  этим  причинам
плюс еще потому, что, по мнению большинства, я мутант,  то  есть  нечистое
физически, неполноценное существо. Знаете, как это ни дико, но в  глубинке
до сих пор убивают младенцев с врожденными уродствами,  например,  заячьей
губой, хотя закон уже полвека назад объявил  это  преступлением.  Если  вы
можете придумать участь, худшую, чем расчленение заживо,  то  этот  бедный
клон идет прямо к ней в объятия. Я не уверен,  что  даже  мне  удалось  бы
взнуздать империю и выжить,  пусть  без  комаррских  осложнений.  А  этому
мальчишке, сколько ему? Семнадцать, восемнадцать? - И  Майлз  заключил:  -
Глупый план. Или...
     - Или?
     - Или совсем другой план.
     - Гм.
     - Кроме того, - еще медленнее  проговорил  Майлз,  -  для  чего  Серу
Галену, который, если я правильно его понял, ненавидит моего отца  гораздо
сильнее, чем любит... кого-нибудь, идти  на  такие  трудности  только  для
того, чтобы посадить на барраярский трон  потомка  Форкосигана?  В  высшей
степени незавершенная месть. И как, если ему каким-то чудом  удастся  дать
мальчишке власть над империей, ваш отец собирается его контролировать?
     -  Предварительная  обработка?  -  предположил   Галени.   -   Угрозы
разоблачения?
     - Угу, может быть...
     Зайдя в тупик, Майлз замолчал, но ненадолго:
     - По-моему, настоящий план вашего отца  гораздо  проще  и  умнее.  Он
намеревается бросить клона в центр борьбы за власть просто для того, чтобы
создать на Барраяре неразбериху. Результат борьбы не имеет значения.  Клон
- всего лишь  пешка.  Восстание  на  Комарре  должно  вспыхнуть  в  момент
наибольшей сумятицы на Барраяре. А если при этом  прольется  кровь  -  еще
лучше. Видимо, за спиной у вашего отца прячется некий союзник,  который  в
нужный момент шагнет вперед и перекроет выход  из  пространства  Барраяра.
Господи, я надеюсь, он не заключил союз с Цетагандой! Дьявольский союз!
     - Обмен барраярской оккупации на цетагандийскую кажется мне  шагом  с
нулевым эффектом. Отец не сумасшедший. Но что будет с вашим  дорогостоящим
клоном? - осведомился Галени, пытаясь распутать клубок интриг.
     Майлз жестко улыбнулся:
     - Серу Галену на это наплевать. Клон - не цель, а средство.  -  Майлз
открыл рот. Закрыл. Снова открыл: - Только... я все  слышу  голос  матери.
Это от нее  у  меня  великолепный  бетанский  выговор  -  тот,  которым  я
пользуюсь в роли адмирала Нейсмита. Я и сейчас ее слышу.
     - И что же она говорит? - Брови Галени изогнулись.
     "Майлз, - говорит она, - где брат твой Марк?"
     - Ну, клона никак нельзя назвать вашим братом! - изумился Галени.
     - Вы ошибаетесь. По бетанским законам он называется именно так.
     - Безумие! - Ошеломленный Галени смотрел на Майлза во  все  глаза.  -
Ваша мать не могла требовать, чтобы вы заботились об этом создании!
     - Еще как могла, - мрачно  вздохнул  Майлз.  К  горлу,  как  тошнота,
подступил комок невыразимого ужаса. Как все переплелось, страшно, сложно.
     - И это - женщина, которая, по вашим словам, олицетворяет барраярскую
империю? Я  отказываюсь  понимать  такое.  Граф  Форкосиган  -  прагматик.
Посмотрите только на план интеграции Комарры!
     - Да, - сердечно предложил Майлз, - вы только посмотрите на него.
     Галени кинул на него подозрительный взгляд.
     - Люди важнее принципов, а? - догадался он наконец.
     - Угу.
     Галени устало опустился на скамью. Спустя минуту уголок его рта  чуть
приподнялся.
     - А вот мой отец, - пробормотал он, - всегда  был  человеком  глубоко
принципиальным.



                                    10

     С каждой минутой надежд на освобождение оставалось все меньше.  Через
некоторое время был доставлен еще один завтрак. Это означало - если  можно
положиться на такие часы - что пошел третий день заточения Майлза. Судя по
всему, клон не совершал грубых ошибок, которые непременно  выдали  бы  его
Айвену и Элли. А уж если ему удастся провести Айвена и Элли,  он  проведет
кого угодно. Майлз содрогнулся.
     Глубоко вздохнув, он соскочил со скамьи  и  заставил  себя  проделать
несколько физических  упражнений,  пытаясь  освободить  мозг  от  остатков
суперпентотала. Галени, олицетворявший малоприятный синдром лекарственного
похмелья, депрессии и бессильной ярости, растянулся на скамье, молча глядя
на Майлза.
     Астматически хрипя, потея и с трудом держась на ногах, Майлз принялся
расхаживать по камере, чтобы привести мысли в порядок. В  камере  начинало
вонять, что отнюдь не способствовало  хорошему  самочувствию.  Без  особой
надежды Майлз прошел в туалет и испытал  свой  трюк  с  затыканием  носком
раковины. Как он и подозревал, та же сенсорная система,  которая  включала
воду, когда он подставлял руки под кран, отключила ее прежде, чем жидкость
начала переливаться через край. Унитаз работал  на  таком  же  безотказном
принципе. Но даже если бы Майлзу и удалось  принудить  тюремщиков  открыть
дверь, Галени уже продемонстрировал, что они  не  более  чем  кролики  под
дулами парализаторов.
     Нет. Это все не годится. Единственной связью с противником был  поток
информации, которую те рассчитывали из него выжать.  В  конце  концов  это
единственная причина, почему он еще жив. Из всех  рычагов,  которые  можно
привести в действие, этот  -  самый  действенный.  Если  клон  ведет  себя
безупречно, ему  надо  помочь  -  научить  делать  ошибки.  Но  как  этого
добиться, если ты накачан суперпентоталом? Можно, конечно, встать  посреди
комнаты и  декламировать  фальшивые  признания,  взирая  на  осветительную
панель а-ля капитан Галени, но вряд ли такое воспримут всерьез.
     Майлз сидел на скамье, хмуро разглядывая  замерзшие  ступни  (влажные
носки он разложил сушиться), когда щелкнул замок. Двое  с  парализаторами.
Один из охранников направил оружие на Галени, который вызывающе  улыбался,
не двигаясь с места. Палец охранника лежал на  спусковом  крючке:  сегодня
колебаний не заметно. Галени в сознании им явно не  нужен.  Второй  сделал
Майлзу знак выходить. Если капитана Галени  сразу  же  парализуют,  как  в
прошлый раз, Майлзу нет смысла в одиночестве  драться  с  охранниками.  Он
вздохнул и подчинился.
     Оказавшись в коридоре,  Майлз  изумленно  выдохнул:  его  ждал  клон,
пожирая своего двойника глазами.
     Дубль-Майлз был одет в форму адмирала дендарийцев,  сидевшую  на  нем
просто идеально.
     Нервным жестом он приказал охранникам ввести Майлза в кабинет. На сей
раз его крепко привязали к стулу посредине комнаты. Как интересно - Галена
не было!
     - Ждите за дверью, - приказал клон. Охранники  переглянулись,  пожали
плечами и послушно удалились, прихватив с собой пару мягких стульев.
     Когда дверь за ними захлопнулась, воцарилась глубокая тишина. Двойник
медленно обошел вокруг Майлза, держась от него на  безопасном  расстоянии,
словно тот был коброй. Остановившись лицом к Майлзу  примерно  в  полутора
метрах от него, клон присел на письменный  стол,  покачивая  ногой.  Майлз
узнал свою любимую позу. Он  больше  никогда  не  сможет  ее  принять,  не
смутившись: клон украл у него маленький кусочек жизни. Один  из  кусочков.
Майлз вдруг почувствовал себя  обворованным,  измотанным,  потрепанным.  И
испуганным.
     - Как... э-э... - начал он и откашлялся, чтобы прочистить  пересохшее
горло. - Как тебе удалось удрать из посольства?
     - Все утро я исполнял обязанности адмирала Нейсмита, -  сказал  клон.
Майлзу показалось, что голос  его  звучит  слишком  самодовольно.  -  Твоя
телохранительница  думала,   что   передает   меня   службе   безопасности
барраярского посольства. Так я получил немного неучтенного времени. Ловко,
а?
     - Рискованно, - заметил Майлз. -  И  чего  ты  хотел  этим  добиться?
Суперпентотал на меня не очень-то действует.  -  И  в  самом  деле:  Майлз
заметил, что инъектора нигде не видно. Пропал, как и Сер Гален. Любопытно.
     - Это не имеет значения. - Клон сделал резкое движение, словно что-то
отбрасывая.  (Вот  и  еще  кусочек  оторван  от  Майлза  -  рраз!)  -  Мне
безразлично, скажешь ты правду или соврешь. Я просто хочу услышать, как ты
говоришь. Увидеть тебя, хотя бы раз. Ты, ты, ты... - Голос клона понизился
до шепота: - До чего ж я тебя ненавижу!
     Майлз снова прочистил горло.
     - Я мог бы напомнить тебе. Что мы только три дня как знакомы. Что  бы
с тобой ни происходило, я здесь ни при чем.
     - Ты, - сдавленным голосом ответил клон, - убиваешь меня самим фактом
своего существования. Мне больно от того,  что  ты  можешь  дышать.  -  Он
прижал ладонь к груди. - Скоро все  это  кончится,  к  счастью.  Но  Гален
обещал мне, что сначала я с тобой поговорю. - Клон отшатнулся от  стола  и
стал расхаживать по комнате. Майлз вздрогнул. - Да, он обещал мне это!
     - И где же сегодня Сер Гален? - осведомился Майлз.
     - Отлучился. - Клон одарил его кислой улыбкой. - Ненадолго.
     Майлз поднял брови:
     - Так наш разговор идет без его разрешения?
     - Он обещал мне! А потом пошел на попятный. И не говорит почему.
     - Ага. Вчера?
     - Да. - Клон перестал метаться по комнате и прищурился. - А что?
     - Наверное, дело в том, что я  сказал,  размышляя  вслух,  -  заметил
Майлз. - Боюсь, я разгадал  одну  комбинацию,  о  которой  тебе  знать  не
следует. И Гален испугался, что я выболтаю это под суперпентоталом. Ну что
ж,  мне  это  на  руку.  Чем  меньше  ты  из  меня  вытянешь,  тем  больше
вероятность, что на чем-нибудь да споткнешься.
     Майлз ждал, затаив дыхание, - на какую из  наживок  клюнет  клон?  По
нервам  его  пробежала  дрожь,  как  перед  решающей  фазой   грандиозного
сражения.
     -  Ладно,  поверю,  -   добродушно   согласился   клон.   Глаза   его
саркастически блеснули. - Выкладывай.
     Когда ему было семнадцать, как сейчас клону, что он делал?  Изобретал
дендарийцев, вспомнил Майлз. Может, не следует недооценивать  свое  второе
"я"? Каково оно  -  быть  клоном?  Где  кончается  сходство  и  начинается
различие?
     - Ты - пешка, - прямо заявил Майлз. - Гален не хочет, чтобы ты выжил.
     - Ты думаешь, я сам до этого не додумался? -  усмехнулся  клон.  -  Я
знаю, он не верит, что я смогу стать императором. Никто не верит...
     У Майлза перехватило дыхание, как от удара в солнечное сплетение. Это
"рраз!" задело глубоко.
     - Но я им докажу.  Сер  Гален,  -  блеснул  глазами  клон,  -  ужасно
удивится тому, что произойдет, как только я приду к власти.
     - И ты туда же, - мрачно откомментировал Майлз.
     - Ты думаешь, я тупица? - возмутился клон.
     Майлз покачал головой:
     - Боюсь, двух мнений тут быть не может.
     Клон натянуто улыбнулся:
     - Гален и  его  друзья  целый  месяц  мотались  по  Лондону,  пытаясь
устроить подмену. Это я подсказал им, что тебя надо похитить. Я знаю  тебя
лучше, чем все они вместе взятые. И я знал, что  ты  не  устоишь.  Я  могу
перехитрить тебя.
     Что очевидно - по  крайней  мере  в  этом  случае.  Майлз  постарался
справиться с накатившим  отчаянием.  Парнишка  хорош,  слишком  хорош:  он
усвоил все, вплоть до отчаянного напряжения,  разрывающего  каждый  мускул
его тела. Рраз! Или это врожденное? Могли ли  разные  стрессы  привести  к
одинаковым искажениям? А что там, за  этими  горящими  серыми  глазами,  в
голове...
     Взгляд Майлза упал на  дендарийский  мундир.  Его  собственные  знаки
отличия зловредно подмигнули ему.
     - Но можешь ли ты перехитрить адмирала Нейсмита?
     Клон самодовольно улыбнулся:
     - Сегодня утром я освободил из тюрьмы своих солдат.
     А ты этого сделать не смог.
     - Данио? - только и мог выдавить из себя Майлз.
     "Ох нет, скажи, что это не так"...
     - Вернулся к исполнению своих обязанностей, -  снисходительно  кивнул
клон.
     Майлз подавил стон.
     Клон  помолчал,  щурясь,  посмотрел  на  Майлза  и  немного   утратил
решимость:
     - Кстати об адмирале Нейсмите: ты спишь с этой женщиной?
     Какую жизнь  вел  этот  парнишка?  -  снова  подумал  Майлз.  Тайную,
разумеется, за ним всегда наблюдали,  его  усиленно  обучали,  следили  за
всеми  контактами...  Почти  монашескую  жизнь.  Сообразили  ли   комаррцы
включить в его подготовку женщину или он - семнадцатилетний девственник? В
таком случае клон явно сексуально одержим...
     - Куин, - сказал Майлз, - на  шесть  лет  старше  меня.  Многоопытна.
Привыкла видеть в партнерах высокую  степень  утонченности.  Ты  знаком  с
приемами любовных культов Дива Тау, которые практикуются на Станции Клайн?
- Безопасный вопрос, решил Майлз,  поскольку  импровизировал  на  ходу.  -
Знаешь ли ты Семь Тайных Путей к Женскому Наслаждению? После  четырех-пяти
оргазмов она может откликнуться...
     Клон обошел вокруг него с крайне неуверенным видом:
     - А по-моему, это все враки.
     - Может быть, - белозубо улыбнулся Майлз, жалея только о том, что его
фантазия не  соответствует  действительности.  -  Но  только  подумай  как
следует, прежде чем это проверить.
     Клон бросил на него яростный взгляд. Майлз ответил тем же.
     - У тебя кости такие же ломкие, как у меня? -  вдруг  спросил  Майлз.
Ужасная мысль. Вдруг из-за каждого удара,  перенесенного  им,  они  ломали
дубль-Майлзу соответствующую кость? Вдруг  за  каждый  непродуманный  риск
клон платил сполна: тогда у него действительно есть повод для ненависти...
     - Нет.
     Майлз тайком  облегченно  вздохнул.  Так.  Значит,  медсканеры  дадут
разную картину.
     - Видимо, план рассчитан на короткий срок, а?
     - Я намерен быть наверху уже через полгода, - клон вскинул голову.
     -  Так  я  и  понял.  И  чей  космический  флот  блокирует  подход  к
барраярской неразберихе, пока на Комарре будет полыхать восстание?
     Майлз старался говорить небрежно,  словно  этот  "мелкий"  факт  мало
интересовал его.
     - Мы собирались обратиться к цетагандийцам. Но не понадобилось.
     Вот этого он больше всего и боялся...
     - Не понадобилось? Рад это слышать. Но почему во  всем  этом  безумии
вдруг мелькнул проблеск здравого смысла?
     - Мы нашли кое-что получше. - Клон гадко ухмыльнулся.  -  Независимое
военное соединение, очень опытное, формально  ни  с  кем  не  связанное  -
всегда есть риск, что  партнер  или  союзник  захочет  вмешаться  куда  не
следует. А самое главное - прямо-таки яростно преданное  мне.  Готовое  на
смерть ради любой моей прихоти. Дендарийцы.
     Майлз попытался схватить клона  за  горло.  Тот  отпрянул.  Поскольку
Майлз был крепко привязан к стулу,  то  упал  вперед,  ткнувшись  носом  в
жесткий ворс ковра.
     - Нет, нет, нет! - закричал он, пытаясь высвободиться. -  Дебил!  Это
будет бойня!..
     В дверь вломились двое комаррских охранников:
     - Что случилось?
     - Ничего. - Побледневший клон осмелился выйти из-за комм-пульта, куда
поспешно отступил. - Он упал. Посадите его, ладно?
     - Упал - или столкнули? - пробормотал один из  комаррцев,  когда  они
водрузили стул на место. Охранник с интересом уставился  на  лицо  Майлза.
Теплая влага, быстро остывая, текла по заросшей щетиной верхней губе.  Нос
разбит? Майлз скосил глаза и слизнул соленую кровь. Спокойно. Клон никогда
не зайдет с дендарийцами так далеко. Однако ожидающее его фиаско  вряд  ли
послужит утешением покойному Майлзу Форкосигану.
     - Вам не нужна...  э-э...  помощь?  -  спросил  у  клона  старший  из
комаррцев. - Пытки, знаете ли, это наука. Как причинить максимальную  боль
при минимальных повреждениях. У меня был дядя,  который  рассказывал,  что
выделывали барраярские громилы, когда не действовал суперпентотал.
     - Ему не нужна помощь! - рявкнул Майлз в тот самый момент, когда клон
начал отвечать:
     - Мне не нужна помощь...
     Оба замолчали, уставясь друг на друга. Майлз уже взял себя в  руки  и
старался отдышаться. Клон несколько опешил.
     Если бы не эта трехдневная щетина, сейчас самое время  завопить,  что
Форкосиган привязал его к стулу, отобрал одежду  и  что  клон  -  это  он,
неужели они не видят этого, кретины! Увы, шанс не для него.
     Тем  временем  клон  выпрямился,  пытаясь  вернуть  утраченное   было
достоинство.
     - Оставьте нас, пожалуйста. Когда вы понадобитесь, я позову.
     - А может, это я вас позову, - во всеуслышание заявил Майлз.
     Клон  одарил  его  яростным  взглядом.  Комаррцы  вышли,   недоуменно
переглядываясь.
     - Пустая затея, - начал Майлз сразу же после ухода охранников. - Тебе
следует усвоить, что дендарийцы и впрямь отборные воины,  но  в  масштабах
планеты это малая сила. Малая. Ты понимаешь, что такое "малая"? Малая сила
предназначается для скрытых операций, удара и побега, сбора информации.  А
не  для  взаимного  обмена  ударами  на  громадном  пространстве,  где  за
противником ресурсы и воля целой планеты. Ты совершенно не разбираешься  в
военной экономике! Готов поклясться, дальше этих шести месяцев  ты  ничего
не видишь. Что ж, зато и погибнешь до срока.
     Улыбка клона была бритвенно-острой.
     - Дендарийцам,  как  и  мне,  предназначена  роль  пешек.  А  мертвым
наемникам платить не надо. - Он помолчал, с любопытством глядя на  Майлза:
- Ну и на сколько месяцев вперед видишь ты?
     - В последние дни - лет на двадцать, - мрачно ответил Майлз.
     Так оно и было, но много  ли  от  этого  пользы?  Взять,  к  примеру,
капитана Галени. Майлз уже  видел  его  вице-королем  Комарры  (лучшего  и
представить нельзя). Его гибель означала бы не просто  кончину  имперского
офицера с туманным прошлым, а потерю первого звена в  цепи  тысяч  жизней,
стремящихся к менее мучительному  будущему.  К  будущему,  где  лейтенанта
Майлза  Форкосигана  наверняка  сменит  граф  Майлз  Форкосиган,  которому
понадобятся здравомыслящие друзья  у  кормила  власти.  Если  ему  удастся
вытащить капитана Галени из этой заварушки живым и в здравом уме и трезвой
памяти...
     - Хотя, - признался  Майлз,  -  в  твоем  возрасте  я  жил  ближайшей
минутой.
     Клон хмыкнул:
     - И это было лет сто тому назад, а?
     - Так теперь кажется. У  меня  всегда  было  чувство,  что  я  должен
спешить, если хочу все успеть.
     - Как в воду глядел. Посмотрим, сколько ты успеешь в ближайшие сутки.
Именно тогда мне приказано улетать. А ты в этот момент станешь лишним.
     Так скоро... На эксперименты  времени  не  осталось.  Ни  на  что  не
осталось времени - надо оказаться правым  и  сразу  же.  Сию  минуту.  Без
промедления.
     Майлз сглотнул:
     - Вам следовало запланировать и  смерть  премьер-министра.  Иначе  не
произойдет децентрализации барраярской власти, даже если император  Грегор
будет уничтожен. Так скажи мне, - Майлз тщательно подбирал слова, -  какую
судьбу вы с Галеном готовите нашему отцу?
     Голова клона дернулась.
     - Не выйдет! Ты мне не брат, и Мясник Комарры мне не отец.
     - А как насчет матери?
     - У меня нет матери. Я - из репликатора.
     - И я тоже, - заметил Майлз. - Ведь медики поставили  на  мне  крест.
Насколько я знаю, для  матери  это  не  имело  никакого  значения.  Будучи
бетонкой,  она   совершенно   свободна   от   предрассудков   относительно
репликаторной технологии. Для нее не важно,  как  вы  появились  на  свет,
важно то, что вы делаете потом. Боюсь,  что  судьбы  иметь  мать  тебе  не
избежать - с той самой минуты, как она узнает о твоем существовании.
     Клон жестом отогнал призрак графини Форкосиган.
     - Нулевой фактор. Она в барраярской политике никакой роли не играет.
     - Вот как? - пробормотал Майлз, но не стал настаивать.  Не  до  того.
Времени нет. - И ты все-таки продолжаешь игру, зная, что Сер  Гален  обрек
тебя на смерть?
     - Вот стану императором Барраяра, тогда посмотрим, как быть  с  Сером
Галеном.
     - Если он для тебя ничего не значит и ты намерен предать  его,  зачем
ждать?
     Клон склонил голову набок и прищурился:
     - Это как?
     - У тебя есть выбор. - Майлз  заставил  себя  говорить  размеренно  и
спокойно. - Освободи меня сейчас. И поедем со мной. Домой, на Барраяр.  Ты
мой брат. Нравится тебе или нет, но это  биологический  факт,  и  от  него
никуда не деться. Родню не выбирают, клон ты или нет. Скажи, выбрал бы  ты
себе в кузены Айвена Форпатрила, будь у тебя возможность выбирать?
     Клон чуть не поперхнулся, но прерывать Майлза не  стал.  В  глазах  у
него загорелся мальчишеский блеск.
     - Но Айвен существует. И он такой же твой кузен,  как  и  мой.  А  ты
знаешь, что у тебя есть имя? - вдруг переменил тему Майлз. - Это еще  одна
вещь,  которую  на  Барраяре  не  выбирают.  Второй  сын  (это   ты,   мой
брат-близнец, появившийся на свет на  шесть  лет  позже)  получает  вторые
имена своих дедов по матери и отцу, а первому достаются их  первые  имена.
Значит, ты Марк Пьер. Прости за Пьера - дед всегда ненавидел это имя. Ты -
лорд Марк Пьер Форкосиган. На Барраяре титул дается с рождения.
     Майлз говорил все быстрее и свободнее, черпая вдохновение  в  горящих
глазах клона.
     - Кем бы ты хотел быть? Мать позаботится о твоем образовании. Бетаины
высоко ценят образованных людей. Ты когда-нибудь мечтал сбежать?  В  таком
случае как насчет дипломированного  звездного  пилота  Марка  Форкосигана?
Коммерция? Сельское хозяйство? У нас есть  своя,  семейная  винодельческая
фирма. Там все требует трудов - от виноградной лозы до  экспорта  готового
вина... Тебя интересует наука? Поезжай к бабушке Нейсмит, на Колонию Бета.
Там лучшие в галактике исследовательские академии. А еще у тебя там дядя и
тетя, хоть ты их и не знаешь. Двоюродные. Есть еще и троюродные, но они не
в счет. А если тебя не привлекает отсталый Барраяр, на Колонии  Бета  тебя
ждет совершенно другая жизнь. Ты даже не представляешь, насколько  другая.
И там Барраяр со всеми своими неурядицами покажется тебе очаровательной  и
немного странной ерундой. Там никого не удивит, что ты  клон,  -  это  там
дело обычное. Выбирай любую жизнь. Вся галактика у твоих ног. Скажи только
слово, и они твои!
     Майлз вынужден был замолчать, чтобы перевести дыхание.
     Клон был бледен.
     - Ты лжешь, - прошипел  он.  -  Барраярская  служба  безопасности  не
оставит меня в живых.
     Увы, этот страх небезоснователен.
     - Но ты представь себе на минуту, что все так, как я тебе говорю. Что
это может быть так.  Что  ты  можешь  обрести  все  это.  Даю  тебе  слово
Форкосигана.  Я,  будучи  лордом  Форкосиганом,  защищу   тебя   от   всех
посягательств,  включая  Имперскую  службу  безопасности.  -   Давая   это
обещание, Майлз чуть не откусил себе язык. - Гален предлагает тебе  смерть
на блюдечке. Я - жизнь. Господи, да я могу закупить ее тебе оптом!
     И это  называется  информационной  диверсией?  А  ведь  он  собирался
подготовить провал клона, если получится...
     "Майлз, где брат твой Марк?"
     Клон закинул голову и истерически захохотал.
     - Господи, да ты посмотри на себя! Пленник, привязанный  к  стулу,  в
двух шагах от смерти... - Он отвесил Майлзу глубокий иронический поклон. -
О благородный лорд,  я  покорен  вашим  благородством.  Но  почему-то  мне
кажется, что ваше покровительство гроша ломаного не стоит. - Он  шагнул  к
Майлзу ближе - так близко он еще не подходил. - Чертов псих! Даже защитить
себя не можешь! - И  клон  ударил  Майлза  по  лицу,  попав  по  вчерашним
ссадинам. - Ведь не можешь?
     Пораженный тем,  что  сделал,  клон  бессознательно  поднес  к  губам
окровавленную руку. Разбитые губы  Майлза  раздвинулись  в  усмешке.  Клон
поспешно опустил руку.
     Так. Этот тип никогда не бил человека. Готов биться об заклад,  и  не
убивал. Ах, маленький девственник, ну не кровавая ли тебя ждет дефлорация!
     - Не можешь? - повторил клон.
     "Ха! Принял правду за ложь, а я-то хотел,  чтоб  он  принял  ложь  за
правду. Да, диверсант из меня... Почему я чувствую,  что  должен  говорить
ему правду?.. Потому что он  мой  брат,  и  мы  все  перед  ним  виноваты.
Виноваты, что не обнаружили его раньше, виноваты, что не спасли..."
     - Ты мечтал когда-нибудь об освобождении? - негромко спросил Майлз. -
Когда узнал, кто ты такой? Или раньше? Да и  вообще,  какое  у  тебя  было
детство? Считается, что сироты  всегда  мечтают  об  идеальных  родителях,
которые спасут их от всех бед. Для тебя это могло бы стать реальностью.
     Клон хмыкнул с горьким презрением.
     - Вряд ли. Я всегда знал, что к чему. Я с самого начала знал,  кто  я
такой. Видишь ли, клонов на Архипелаге Джексона отправляют на воспитание к
платным родителям. У искусственно выращенных  клонов  вечные  проблемы  со
здоровьем: подверженность инфекциям, кардиоваскулярная  недостаточность...
А люди, которые платят за пересадку мозга, хотят очнуться в здоровом теле.
У меня был сводный брат... чуть старше меня...  -  Клон  помолчал,  сделал
глубокий вдох. - Мы вместе выросли. Но он не получил образования. Я научил
его немного читать... Перед тем как за мной  явились  комаррцы,  лаборанты
увели его. Чисто случайно я снова  увидел  его.  Меня  отправили  получить
пакет в космопорте, хотя я не должен был появляться  в  городе.  Я  увидел
брата в здании вокзала: он входил в зал для пассажиров первого  класса.  Я
бросился к нему. Только это был уже не он. В  его  голове  сидел  какой-то
отвратительный старик. Охранник оттолкнул меня...
     Клон резко повернулся к Майлзу:
     - О да, я знал, что к чему! Но на этот раз...  На  этот  раз  клон  с
Архипелага Джексона повернет по-своему. Я  не  позволю  тебе  сожрать  мою
жизнь, я выпью твою.
     - А куда денешь собственную? - с отчаянием спросил Майлз. - Где тогда
будет Марк? Похоронишь его вместе с Майлзом? Ты уверен, что в могиле  буду
лежать я один?
     Клон содрогнулся.
     - Когда я стану императором Барраяра, -  сказал  он  сквозь  зубы,  -
никто меня не достанет. Власть - это безопасность.
     - Позволь дать тебе совет, - устало улыбнулся Майлз.  -  Безопасности
не существует. Только разные степени риска. И провал.
     А  если  он  позволит  запоздалому  синдрому  единственного   ребенка
погубить себя в последний момент? Есть ли кто-то живой там,  за  этими  до
ужаса знакомыми серыми глазами, которые с такой яростью  глядят  на  него?
Чем его пронять? Начала. Клон явно чувствует начала. Это  в  окончаниях  у
него нет опыта.
     - Я всегда знал, - тихо проговорил Майлз (клон придвинулся ближе),  -
почему у моих родителей не было  детей,  кроме  меня.  Дело  не  только  в
повреждении тканей, вызванном солтоксином во время покушения  на  мать.  С
технологиями, которые уже тогда существовали на Колонии Бета,  можно  было
иметь кучу детей. Мой отец делал вид, что у него нет ни  секунды,  что  он
занят до смерти и потому не может оставить Барраяр, но  мать  могла  взять
его генетический материал и полететь на Колонию Бета одна.
     Причиной отсутствия других детей был я. Мое уродство. Если бы у  отца
с матерью родился другой, здоровый  сын,  на  них  оказали  бы  чудовищное
социальное давление,  чтобы  сделать  наследником  здорового  ребенка.  Ты
думаешь, я преувеличиваю ужас, который испытывает Барраяр перед мутациями?
Мой родной дед сам хотел решить этот вопрос, попытавшись  удушить  меня  в
колыбели, после того как ему не  удалось  уговорить  мать  сделать  аборт.
Сержант Ботари - у меня с рождения был личный охранник - был ростом в  два
метра и, не смея поднять оружие на Великого Генерала, поднял его самого  и
держал у себя над головой, стоя на балконе тридцатого этажа, пока  генерал
Потер не попросил - очень вежливо - опустить его на пол. После  этого  они
пришли к согласию. Я узнал эту историю от деда, много лет спустя.  Сержант
мало разговаривал.
     Позже дед научил меня ездить верхом. И подарил мне кинжал, который ты
прицепил себе на пояс. И завещал  мне  половину  своих  владений,  большая
часть которых все еще светится по  ночам  после  цетагандийского  ядерного
удара. И  поддерживал  меня  в  тысяче  мучительных,  типично  барраярских
ситуаций, не позволяя отступать, пока я не научусь справляться  с  ними  -
или не умру. А умереть мне хотелось часто.
     Родители в отличие от деда  были  невероятно  добры  и  осторожны  со
мной... Полное отсутствие замечаний  с  их  стороны  было  ужаснее  любого
крика. Даже когда мне разрешали рисковать, даже тогда они чересчур опекали
меня, ведь они позволили мне задушить всех моих братьев и сестер еще до их
рождения. Лишь бы я ни на миг  не  усомнился,  что  достаточно  хорош  для
них... - Майлз резко оборвал рассказ, потом добавил с грустью: - Может,  и
хорошо, что у тебя не было родных. В конце концов они только сводят вас  с
ума.
     "И как мне теперь спасти этого брата, о существовании которого  я  не
знал, не ведал? Мне нужно выжить, сбежать, разоблачить комаррский заговор,
устроить побег капитану Галени, предотвратить убийство императора и  отца,
не допустить, чтобы дендарийцы попали в мясорубку, а я...
     Ладно. Если я спасу брата, все  остальное  получится  само  собой.  Я
прав. Место и время  для  сражения,  здесь  и  сейчас  -  пока  не  вынуто
настоящее оружие. Если разорвать первое звено, рассыплется вся цепь".
     - Я точно знаю, что я такое,  -  медленно,  каким-то  ржавым  голосом
произнес клон. - Тебе не превратить меня в мертвого глупца.
     - Ты - то, чем себя делаешь. Сделай другой выбор - и изменишься.
     Клон медлил, чуть ли не впервые встретившись с Майлзом взглядом.
     - Какую гарантию ты дашь, чтобы я поверил тебе?
     - Слово Форкосигана!
     - Ха!
     Майлз серьезно задумался. Потом, глядя на клона, заговорил:
     - До этого дня твоя жизнь строилась на предательстве. Вся.  Поскольку
у тебя нет  опыта  доверия,  естественно,  ты  не  можешь  с  уверенностью
выносить суждения. Скажи мне сам - какой гарантии  ты  ждешь?  Во  что  ты
можешь поверить?
     Клон открыл рот. Потом закрыл его и покраснел.
     Майлз едва не улыбнулся.
     - Видишь, в чем загвоздка? - тихо  спросил  он.  -  Ущербная  логика.
Человек, который исходит из  того,  что  все  -  ложь,  ошибается  так  же
жестоко, как и тот, что верит, что все - правда. Если тебя  не  устраивает
никакая гарантия, значит, дело не в гарантиях, а в тебе  самом.  Но  ты  -
единственный, кто может это изменить.
     - Что же я могу сделать? - пробормотал клон. В его  глазах  мелькнуло
сомнение...
     - Проверь меня! - выдохнул Майлз.
     Клон застыл. У Майлза раздулись ноздри. Уже горячо, ох как горячо! Он
почти убедил брата...
     Распахнулась дверь. В комнату ворвался дымящийся от  ярости  Гален  в
сопровождении ошалелых охранников.
     - Ах черт, время!..  -  пробормотал  клон.  Он  нехотя  выпрямился  и
вздернул подбородок.
     "Ах черт, как не вовремя!" - мысленно завопил Майлз. Если бы  у  него
была хоть пара минут...
     - Какого дьявола ты здесь  делаешь?  -  яростно  проскрежетал  Гален,
будто сани по булыжнику проехали.
     - Увеличиваю время на выживание с тех пяти минут, которые продержался
бы, ступив на Барраяр, - хладнокровно ответил клон.  -  Тебе  ведь  нужно,
чтобы я там хоть немного продержался? Разве нет?
     - Я же говорил тебе - это слишком опасно! - Гален почти кричал.  -  Я
всю жизнь сражаюсь с Форкосиганами. Они самые хитроумные лжецы, когда-либо
облекавшие свой эгоизм, свою алчность в одежды псевдопатриотизма.  И  этот
такой же. Его ложь собьет тебя с пути, одурманит, погубит в конце  концов:
он тонкая штучка, этот подонок, и он никогда  не  забывает  о  собственной
выгоде.
     - Но ложь, которую он избрал, ужасно интересна. - Клон бил  ногой  по
ковру, как норовистая лошадь: наполовину бунтуя, наполовину  извиняясь.  -
Ты сам заставлял меня учить, как он двигается, разговаривает, пишет. Но  я
никогда не знал, как он думает.
     - А теперь? - угрожающе спросил Гален.
     Клон пожал плечами:
     - Он псих. По-моему, искренне верит собственной пропаганде.
     - Вопрос в том, веришь ли ей ты.
     "Ну ведь веришь, веришь?" - затаив дыхание, отчаянно взывал Майлз.
     - Нет, конечно. - Клон фыркнул, гордо вскинув голову. Рраз!
     Гален мотнул головой в сторону Майлза:
     - Увести! Запереть.
     Майлза отвязали от стула и поволокли к двери. Гален шел следом. Через
его плечо Майлз увидел клона, который смотрел в пол, возя ногой по ковру.
     - Тебя зовут Марк! - крикнул ему Майлз из-за закрывающейся  двери.  -
Марк! Слышишь?
     Гален  заскрежетал  зубами  и  замахнулся  на  Майлза.   Удерживаемый
охранниками, тот не смог увернуться, но отклонился так, что  кулак  Галена
не разбил ему челюсть. К  счастью,  к  Галену  тут  же  вернулись  остатки
самообладания. Второго удара не последовало.
     - Это предназначалось мне или ему? - сладко осведомился Майлз.
     - Заприте его! - прорычал Гален. - И не выпускайте,  пока  я  сам  не
прикажу.
     Он резко развернулся и ушел обратно в кабинет.
     "Двое на двое, - соображал Майлз, пока  охранники  поднимали  его  на
следующий этаж. - Или два на полтора. Лучшего  шанса  не  представится,  а
фактор времени может только ухудшиться".
     Когда дверь  камеры  открылась,  Майлз  увидел  Галени,  спавшего  на
скамье.  Уловка  человека,  уходящего  от  неизбежной   боли   единственно
доступным способом. Большую часть ночи  он  размеренно  шагал  по  камере,
словно душевнобольной. Бежавший от него сон пришел к нему  только  сейчас.
Чудненько! Именно теперь, когда Майлзу нужно, чтобы  он  был  на  ногах  в
полной боевой готовности!
     Все равно попытаться стоит.
     - Галени! - завопил Майлз. - Сейчас, Галени! Давай!
     Майлз спиной навалился на ближайшего  охранника,  стараясь  захватить
руку, державшую парализатор. В одном из  пальцев  хрустнула  косточка,  но
Майлз вытряс парализатор из руки охранника  и  бросил  на  пол.  Ошалевший
Галени начал подниматься со скамьи, словно  кабан  из  лужи.  Несмотря  на
полубессознательное  состояние,  отреагировал  он  быстро:  бросившись   к
парализатору, схватил его и откатился по полу в сторону от линии огня.
     Но охранник уже держал  Майлза  за  горло,  отрывая  от  пола.  Серый
прямоугольник оказался так близко к  лицу,  что  Майлзу  пришлось  скосить
глаза к  носу.  Когда  комаррец  нажал  на  спуск,  жужжание  парализатора
раскололось  на  кусочки,  и  голову  Майлза   разорвала   дикая   вспышка
сине-желтой боли.



                                    11

     Майлз очнулся на больничной  койке:  обстановка  негостеприимная,  но
привычная. Вдали, за окном, у самого горизонта мерцали  во  тьме  странным
зеленым светом  остроконечные  башни  Форбарр-Султана,  столицы  Барраяра.
Значит, он в императорском госпитале - главной  больнице  империи.  Голые,
чистые стены - все тот же строгий суровый стиль знакомый с детства,  когда
обследования и операции  повторялись  так  часто,  что  госпиталь  казался
Майлзу домом.
     Вошел врач. Лет шестидесяти  на  вид:  коротко  остриженные  седеющие
волосы, бледное морщинистое лицо, расплывшаяся с годами фигура. "др.Гален"
- гласила надпись на значке. В  карманах  у  него  позвякивали  инъекторы.
Вероятно, совокупляются там и размножаются.  Майлза  всегда  интересовало,
откуда берутся инъекторы.
     - Вот вы и очнулись, - радостно сказал врач. - Вы ведь больше от  нас
не уйдете?
     - Уйду?
     Майлз  был  весь  опутан  трубками  и   капельницами.   Трудно   себе
представить, что он вообще способен куда-то уйти.
     - Кататония. Мир болезненных фантазий. Ку-ку. Короче, безумие. Короче
- единственное, куда вы могли бы уйти, насколько я понимаю, а? Это  у  вас
семейное. Голос крови.
     Майлз услышал биение красных кровяных телец: они  нашептывали  тысячи
военных тайн, водили пьяные хороводы с  молекулами  суперпентотала,  а  их
гидроксильные группы полоскались на ветру. Он  отогнал  от  себя  странное
видение.
     Гален опустил руку в карман.
     -  Ой!  -  Он  выдернул  руку,  стряхнул  с  нее  инъектор  и   сунул
кровоточащий палец в рот. - Эта дрянь меня тяпнула!
     Он взглянул на пол, где молоденький инъектор  неуверенно  семенил  на
тоненьких металлических ножках, и раздавил его  каблуком.  Тот  скончался,
тоненько пискнув.
     - Такой мысленный уход характерен для оживленных  криотрупов.  У  вас
это пройдет, - успокоил Майлза доктор Гален.
     - Я был мертв?
     - Убиты наповал. На Земле. Провели год в криогенной камере.
     Как ни странно, это Майлз помнил. Он лежал в хрустальном  гробу,  как
сказочная принцесса,  а  за  заиндевевшими  стеклами  мелькали  шаловливые
призрачные фигуры.
     - И вы меня оживили?
     - Нет, не то. Вы испортились. Худшего случая морозильного ожога я  не
встречал.
     - О! - Майлз озадаченно помолчал, а потом робко добавил: - Значит,  я
все еще мертвый? Можно, чтобы у меня  на  похоронах  были  лошади,  как  у
дедушки?
     - Нет-нет-нет, конечно, нет. - Доктор Гален кудахтал, как наседка.  -
Вам не дозволено умирать, ваши родители запретили. Мы пересадили ваш  мозг
в новое тело. К счастью, оно оказалось под рукой. Бывшее  в  употреблении,
конечно, но почти новое. Примите мои искренние поздравления,  вы  опять  -
девственник. Ну, не умно ли было с моей стороны держать для  вас  наготове
клона?
     - Мой кло... мой брат? Марк? - Майлз  резко  сел,  стряхивая  с  себя
трубки. Дрожа, он придвинул к себе столик и уставился, как  в  зеркало,  в
полированный металл крышки. Лоб был  расчерчен  пунктиром  больших  черных
швов. Майлз с ужасом разглядывал свои руки. - Боже мой! На  меня  напялили
труп!
     Он взглянул на Галена:
     - Если я здесь, что вы сделали с Марком? Куда дели его мозг?
     Гален молча ткнул пальцем.
     На тумбочке у кровати Майлза стояла большая  стеклянная  посудина.  В
ней плавал неповрежденный мозг, напоминавший  гриб  на  ножке,  резиновый,
мертвый, злобный. Консервирующая жидкость была зеленоватой и вязкой.
     - Нет, нет, нет! - завопил Майлз. - Нет-нет-нет!
     Он соскочил с постели и схватил банку. Холодная жидкость выплеснулась
ему на руки,  когда  он  босиком  помчался  по  коридору  в  развевающейся
больничной сорочке. Здесь всегда найдется лишнее тело: ведь это госпиталь.
Вдруг Майлз вспомнил, где оставил одно из них.
     Вбежав в какую-то дверь, он оказался в боевом катере  над  Дагулой-4.
Люк катера заело, он не закрывался, и за ним жутко вскипали черные облака,
прорезанные желтыми зигзагами молний. Внезапно катер резко  накренился,  и
раненые мужчины и женщины в обгоревшей дендарийской  форме  повалились  на
пол, крича и чертыхаясь. Майлз подкатился к краю люка, крепко  прижимая  к
себе банку, и шагнул в пустоту.
     Часть времени он парил,  часть  -  падал.  Мимо  пронеслась  кричащая
женщина,  умоляюще  протягивая  руки,  но  он  не  мог  отпустить   банку.
Ударившись о землю, тело женщины взорвалось.
     Майлз каким-то чудом встал на онемевшие  ноги.  Он  чуть  не  выронил
банку. Почва была густая и черная, не земля,  а  грязь,  и  она  мгновенно
засосала его по колено.
     Тело и голова лейтенанта Марко лежали на поле битвы - там, где он  их
оставил. Холодными трясущимися руками  Майлз  достал  содержимое  банки  и
попробовал запихнуть спинной мозг  клона  в  обожженную  плазменным  огнем
чужую шею. Но мозг упрямо отказывался подсоединяться.
     - У него все равно нет лица, - критически заметила голова лейтенанта,
лежавшая в нескольких метрах от собственного тела. - Он будет страшен  как
смерть в моем теле с этой штукой наверху.
     - Заткнись, ты не имеешь права голоса, тебя нет, - огрызнулся Майлз.
     И тут скользкий мозг вывернулся и упал в грязь. Майлз  поднял  его  и
неловко попытался стереть грязь рукавом адмиральского мундира,  но  грубая
ткань, как  терка,  цепляла  кусочки  мозга.  Она  зацепила  целый  лоскут
драгоценной субстанции. Майлз тайком вернул  содранный  лоскут  на  место,
надеясь, что все решат, что так оно и было, и продолжил запихивать мозг  в
шею.
     ...Он распахнул глаза и уставился в  пустоту.  Майлз  задыхался,  его
била дрожь. Со лба стекали холодные капли пота. Осветительная панель ровно
горела на неподвижном потолке камеры, скамья была жесткой и холодной.
     - О Господи! Слава Богу! - выдохнул Майлз.
     Галени встревоженно склонился над ним, опираясь рукой о стену:
     - Все в порядке?
     Майлз сглотнул и сделал глубокий вдох:
     - И какая же жуть должна привидеться, если радуешься пробуждению даже
здесь.
     Он провел рукой по холодной надежной скамье. Потом  судорожно  ощупал
швы на лбу. Лоб, слава Богу, был гладкий, голова болела так, будто над ней
хорошо поработал хирург-недоучка. Майлз моргнул, зажмурился, снова  открыл
глаза и с трудом приподнялся  на  правом  локте.  Левая  рука  распухла  и
саднила.
     - Что случилось?
     - Сыграли в ничью. Мы с одним из охранников парализовали друг  друга.
К несчастью, второй оставался на ногах.  Я  очнулся  примерно  час  назад.
Получили максимальную дозу.  Не  знаю,  сколько  времени  мы  провели  без
сознания.
     - Много. Но попытка была хорошая.  Черт  побери!  -  Майлз  с  трудом
удержался, чтобы не хватить больной рукой о скамью. - Я был так  близок  к
победе! Почти ухватил его!
     - Охранника? Мне казалось, это он вас ухватил.
     - Да не охранника, клона. Моего брата. Или кто он там. - Обрывки  сна
всплыли в его сознании, и Майлз содрогнулся. - Какой он, однако,  нервный.
По-моему, боится угодить в банку.
     - А?
     - Ага. - Майлз попытался привстать - его мутило  после  парализатора.
Мышцы рук и ног спазматически сокращались. Галени, который явно был  не  в
лучшей форме, проковылял к своей скамье и сел.
     Через некоторое время дверь открылась.
     "Обед", - подумал Майлз.
     Охранник махнул парализатором.
     - Выходите. Оба!
     Второй охранник страховал его сзади, отступив на несколько  шагов,  и
добраться до него не было никаких  шансов.  Он  тоже  держал  парализатор.
Майлзу не понравились их лица: одно серьезное и бледное, второе  -  нервно
подергивающееся.
     - Капитан Галени, - подсказал  Майлз  (его  голос  прозвучал  слишком
пискляво), - по-моему, сейчас самое время поговорить с вашим отцом.
     На лице Галени сменилось множество чувств: гнев, упрямство,  тревога,
сомнение...
     - Сюда.
     Охранник велел им идти к лифту. Они  начали  падать  вниз,  к  уровню
гаражей.
     - Вы можете это сделать, а я нет, - уговаривал Майлз  чуть  слышно  и
монотонно, стараясь не открывать рта.
     Галени  зашипел  сквозь  зубы:   разочарование,   злоба,   понимание,
решимость. Когда они вошли в гараж, капитан резко повернулся к  ближайшему
охраннику и послушно выдавил:
     - Я хочу поговорить с отцом.
     - Это невозможно.
     - Думаю, лучше вам это мне позволить. - В  голосе  Галени  прозвучала
угроза, усиленная страхом.
     - Это не от нас зависит. Он отдал приказ и уехал. Его здесь нет.
     - Так вызовите его!
     - Он не сказал мне, где его искать, - устало  и  раздраженно  ответил
охранник. - А если б и сказал, я бы все равно его не вызвал. Встаньте  вон
у той авиетки.
     - А как вы собираетесь покончить с нами? - неожиданно спросил  Майлз.
- Мне действительно было бы любопытно узнать. Считайте это моей  последней
просьбой.
     И он медленно двинулся к авиетке, шаря глазами в  поисках  прикрытия,
любого прикрытия. Если удастся перескочить через авиетку или  нырнуть  под
нее, прежде чем они выстрелят...
     - Парализуем вас, полетим  к  южному  берегу  и  сбросим  в  воду,  -
охранник был лаконичен. - Если груз отцепится  и  вас  вынесет  на  берег,
вскрытие покажет, что вы утонули. Больше ничего.
     - Не  вполне  откровенное  убийство,  -  деловито  заметил  Майлз.  -
Наверное, вам так проще.
     Если он верно оценил этих ребят, они не профессиональные  убийцы.  Но
все когда-то бывает в первый раз.  Вон  та  колонна,  пожалуй,  достаточно
толста, чтобы  защитить  от  парализатора.  Разложенные  у  дальней  стены
инструменты выглядят многообещающе... Ноги Майлза судорожно напряглись.
     - Итак, Мясник Комарры наконец получит свое, -  торжественно  объявил
охранник. - Опосредованно.
     Он поднял парализатор.
     - Подождите! - взвизгнул Майлз.
     - Зачем? Кого еще ждать?
     Майлз пытался  выдавить  хоть  подобие  ответа,  когда  двери  гаража
распахнулись.
     - Меня! - крикнула Элли Куин. - Стоять!
     И отряд дендарийцев ворвался в гараж. За ту секунду, пока  комаррский
охранник наводил парализатор на новую  цель,  дендарийский  снайпер  успел
отключить его.  Второй  охранник  в  панике  бросился  к  лифтовой  шахте.
Дендариец в мгновение ока налетел на него сзади и уложил лицом вниз.
     Элли была уже рядом с Майлзом и Галени, на  ходу  вытаскивая  из  уха
звуковой датчик подслушивания.
     - Господи, Майлз, никак не могла поверить, что это ваш голос! Как вам
это удалось?
     Тут только она заметила, как  он  выглядит.  На  лице  ее  отразилась
тревога.
     А Майлз уже поймал ее руки и прижался к ним губами.  Может,  было  бы
уместней отдать честь, но в крови скопилось слишком  много  адреналина,  и
этот жест показался сейчас более сердечным. Кроме того,  на  нем  не  было
мундира.
     - Элли, вы гений! Я знал, что клон вас не проведет!
     Она уставилась на него почти с ужасом и спросила срывающимся голосом:
     - Какой клон?
     - То есть как это - какой клон? Вы ведь поэтому здесь? Он выдал  себя
- и вы пришли спасать меня. Так?
     - Спасать? От кого? Майлз, вы же неделю  назад  приказали  мне  найти
капитана Галени? Помните?
     - А! - сказал Майлз. - Действительно приказал.
     - Ну, мы его и нашли.  Целую  ночь  мы  просидели  в  этом  квартале,
надеясь получить акустический  спектр  голоса  капитана,  чтобы  уведомить
местные власти (они не одобряют ложных тревог). Но то,  что  зафиксировали
наши датчики, заставило предположить,  что  не  стоит  дожидаться  прихода
местных властей, и мы рискнули.  Я  так  боялась,  что  полиция  нас  всех
арестует за взлом...
     Оказавшись рядом с ними, сержант-дендариец отсалютовал Майлзу:
     - Черт подери, сэр, как это вам удалось?
     И, не дожидаясь ответа, пошел дальше, помахивая сканером.
     - ...И тут оказывается, что вы всех опередили.
     - Ну, можно сказать и так...
     Майлз потер лоб. Галени стоял рядом, скребя щетину, и  молча  слушал.
Ему нечего было сказать.
     - Помните, три-четыре дня назад мы приехали сюда, чтобы меня похитили
и я попал к заговорщикам? И все разузнал - кто они и чего им от меня надо?
     - Ага...
     - Ну вот,  -  Майлз  сделал  глубокий  вдох,  -  наш  план  сработал.
Поздравляю! Вы только  что  превратили  позорный  провал  в  ослепительный
успех. Благодарю вас, командор Куин. Кстати, тип, с которым вы вышли тогда
из пустого дома, - это был не я.
     Элли широко распахнула глаза и поднесла руку к  губам.  Потом  темные
глаза яростно сощурились.
     - Подонок! - выдохнула она. - Но, Майлз, я думала, та история  насчет
клона - ваша очередная фантазия!
     - И я тоже. Это и сбило всех с толку.
     - Так это был... Он вправду настоящий клон?
     - Да,  кажется.  Отпечатки  пальцев,  сетчатка,  акустический  спектр
голоса - все как у меня. Но, слава Богу, есть  одно  объективное  отличие.
Если снять рентгенограмму моих  костей,  то  сразу  можно  заметить  сетку
старых переломов -  за  исключением  ног,  где  установлены  синтетические
протезы.  В  его  костях  нет  никаких  следов.  -  Майлз  прижал  к  себе
пульсирующую болью левую кисть. - Думаю, я пока  не  стану  бриться  -  на
всякий случай.
     И он повернулся к капитану Галени.
     - Как мы, то есть Имперская служба безопасности,  будем  действовать,
сэр? - почтительно спросил он. - Обратимся к местным властям?
     - О, так я снова "сэр"? - пробормотал Галени,  внезапно  обретая  дар
речи. - Конечно, нам нужна полиция.  Иначе  мы  не  добьемся  выдачи  этих
людей. Теперь, когда их можно  обвинить  в  преступлении,  совершенном  на
Земле, представители Европолиции их задержат. Это разрушит все радикальное
крыло.
     Майлз очень старался говорить бесстрастно и вразумительно.
     - Но любой суд вытащит на свет божий эту историю с  клоном.  Во  всех
подробностях. Это привлечет ко мне  внимание,  что  нежелательно  с  точки
зрения безопасности. В том числе, а может быть, прежде  всего  -  внимание
цетагандийцев.
     - Поздно прятать концы в воду.
     - Не думаю. Да, от слухов не скроешься, но иногда слухи  бывают  даже
полезными. Эти двое, - Майлз указал на охранников, - мелкая  рыбешка.  Мой
клон знает гораздо больше, чем они, а он сейчас в  посольстве,  которое  с
юридической точки зрения является  территорией  Барраяра.  Зачем  нам  эти
люди? Теперь, капитан,  когда  мы  нашли  вас  и  захватили  клона,  планы
комаррцев лопнули, как мыльный пузырь. Возьмите эту группу под наблюдение,
как и всех остальных комаррских эмигрантов на Земле. Я уверен, они  больше
не опасны.
     Галени встретился с ним взглядом и отвернулся. Майлз изучал  бледное,
напряженное лицо Галени Конечно, капитан прекрасно понял недосказанное: "И
вашу карьеру не оборвет безобразный громкий скандал. Кроме  того,  вам  не
придется встречаться с вашим отцом".
     - Я... не знаю.
     - Поверьте, так будет лучше, - спокойно подытожил  Майлз.  Он  жестом
подозвал стоявшего в ожидании дендарийца:
     - Сержант, возьмите пару техников, ступайте с ними наверх  и  выжмите
все что можно из  комм-пульта  этих  типов.  Отыщите  там  пару  поясов  с
противосканерными устройствами и передайте  коммодору  Джезеку,  чтобы  он
выяснил, кто изготовитель. Как только закончите, уходим.
     - А вот это незаконно, - заметила Элли.
     - И что они сделают: пожалуются в полицию? Нет, конечно. Может  быть,
вы хотите оставить на комме сообщение, капитан?
     - Нет, - тихо ответил Галени после секундного размышления, -  никаких
сообщений.
     - Хорошо.
     Тем временем один из дендарийцев оказал Майлзу первую помощь: наложил
на сломанный палец шину и обработал кисть. Сержант  вернулся  минут  через
двадцать, он принес пояса с антисканерами и вручил Майлзу дискету:
     - Все здесь, сэр.
     - Спасибо.
     Гален еще не вернулся. Майлз решил, что так оно и лучше.
     Затем он опустился на колени рядом с тем  комаррцем,  который  был  в
сознании, и приставил к его виску парализатор:
     - Что вы с нами сделаете? - хрипло спросил тот.
     Сухие растрескавшиеся губы Майлза раздвинулись в невеселой улыбке:
     - Ну, разумеется, парализуем, отвезем к южному  берегу  и  сбросим  в
воду. Что же еще? Спокойной ночи.
     Парализатор зажужжал, комаррец дернулся и обмяк. Дендарийские солдаты
развязали  пленника,  и  Майлз  оставил  его  на  полу  гаража   рядом   с
бесчувственным напарником. После чего все вышли  и  тщательно  закрыли  за
собой двери.
     - Теперь в посольство - будем брать ублюдка, - мрачно  заявила  Элли,
набирая  код  на  пульте  взятой  напрокат  машины.  Остальные  дендарийцы
рассредоточились и скрылись из виду.
     Майлз с Галени уселись в машину. На них было страшно смотреть.
     - Ублюдка? - со вздохом переспросил Майлз. - Боюсь, так  его  назвать
нельзя.
     - Сначала мы его возьмем, - пробормотал Галени, - а потом  уж  решим,
как лучше называть.
     - Ладно, - согласился Майлз.


     - Как мы войдем? - спросил  Галени,  когда  машина  припарковалась  у
здания посольства. Был полдень. Обычный земной полдень.
     - У нас одна дорога, - улыбнулся Майлз.  -  Через  парадный  подъезд.
Маршевым шагом. Элли, подождите у входа.
     Майлз с Галени осмотрели друг друга и дружно захихикали. Майлз не так
зарос, как Галени - в конце концов у того  было  четыре  дня  форы,  -  но
запекшиеся губы, лиловые синяки и  грязная  окровавленная  рубашка  вполне
искупали отсутствие щетины. Майлз пришел к выводу, что они запросто сойдут
за сумасшедших. Правда, Галени отыскал у комаррцев сапоги и мундир, а  вот
Майлз - нет. Наверное, клон забрал. Определить, от кого сильней воняет, не
представлялось возможным. Галени сидел дольше, но Майлз решил,  что  потел
чаще. А что, если попросить Элли выступить судьей и  обнюхать  их?  Галени
блаженно  улыбался,  полуприкрыв  глаза  -  видимо  его  охватило  то   же
безудержное веселье, как от шампанского. Они живы -  это  невероятно.  Это
чудо.
     Поднимаясь по эстакаде,  они  чеканили  шаг.  Элли  шла  следом,  как
зачарованная.
     Охранник у входа машинально отдал честь и изумленно уставился на них.
     - Капитан! Вы вернулись! И... э-э... - Он взглянул на Майлза,  открыл
рот, снова закрыл его и наконец выдавил: - И вы тоже... сэр.
     Галени как ни в чем не бывало козырнул в ответ и приказал:
     - Вызовите сюда лейтенанта Форпатрила. Одного Форпатрила.
     - Да, сэр. - Охранник посольства заговорил в наручный комм, почему-то
не отводя глаз от Майлза. -  Э-э...  рад  снова  видеть  вас,  капитан,  -
спохватился он, вытягиваясь перед Галени.
     - Благодарю вас, капрал. Взаимно.
     Через несколько секунд из  лифтовой  шахты  выскочил  Айвен  и  бегом
бросился к ним, поскальзываясь на мраморных плитах.
     - Боже мой, сэр, где вы были? - воскликнул  он.  Потом,  опомнившись,
отдал честь.
     - Уверяю вас, мое отсутствие было вынужденным. - Галени  дернул  себя
за мочку уха, моргнул и поскреб грязную щетину. Его явно тронул  энтузиазм
Айвена. - Объяснимся позднее. А сейчас... Лейтенант  Форкосиган!  Кажется,
настало время удивить еще одного вашего... родственника.
     Айвен взглянул на Майлза.
     - Значит, тебя выпустили? - Он пригляделся: - Майлз...
     Майлз усмехнулся и отвел потрясенного  кузена  подальше  от  капрала,
уставившегося на неги, как удав на кролика.
     - Ты все поймешь, когда мы арестуем мое второе "я". Кстати, где оно?
     Начиная понимать, Айвен поморщился:
     - Майлз... Опять пытаешься провести меня? Это уже не смешно.
     - Вовсе нет. Не провести. И совсем не смешно. Тот тип, с  которым  ты
последние четверо суток делил комнату, - не я. Я был с капитаном Галени  в
камере. Комаррское подполье попыталось подсунуть тебе двойника, Айвен. Тот
олух - мой клон, настоящий. Только не говори, что ты ничего не заметил!
     - Ну... - начал Айвен. Он почти что пришел в себя.  По  крайней  мере
смутился: - Ты действительно казался - как бы получше выразиться? -  не  в
форме последние пару дней.
     Элли безмолвно кивнула.
     - В чем именно это выражалось? - спросил Майлз.
     - Как тебе сказать...  Я  видел  тебя  в  маниакальной  стадии.  И  в
депрессивной. Но никогда не видел тебя спокойным.
     -  И  все-таки  ты  ничего  не  заподозрил.  Неужели   он   настолько
убедителен?
     - О, я в первую же ночь заподозрил, что тут что-то не так.
     - И что? - в ужасе воскликнул Майлз.
     - И решил, что этого не может быть. В конце концов ты же сам придумал
эту историю с клоном несколько дней назад!
     - А теперь я продемонстрирую свои способности прорицателя. Где он?
     - Именно поэтому, Майлз, я так удивился, когда увидел тебя...
     Галени стоял, скрестив руки.  Но  губы  его  непрерывно  двигались  -
может, он считал до десяти, чтобы не взорваться.
     - О Боже, неужели он улетел на  Барраяр?  -  завопил  Майлз.  -  Надо
остановить его!
     - Нет-нет, - успокоил Айвен. - Это местные. Вот почему мы  здесь  все
так переполошились.
     - Ты мне скажешь наконец толком, где  он?  -  зарычал  Майлз,  хватая
Айвена за рукав здоровой рукой.
     - Успокойся. Именно это я и пытаюсь  сделать.  -  Айвен  взглянул  на
побелевшие костяшки пальцев Майлза. - Точно, это ты. Так вот.  Пару  часов
назад явилась местная полиция и арестовала тебя, то есть его... неважно. И
даже не арестовала, а задержала по подозрению, запретив отлучаться куда бы
то ни было. Ты... он был в ужасе. Ты  должен  был  улетать  сегодня.  Тебя
вызвали к  муниципальному  следователю,  чтобы  проверить,  достаточно  ли
фактов для предъявления официального обвинения.
     - Обвинения? В чем? Что ты несешь, Айвен?
     - В этом-то все и дело. Поэтому-то  все  здесь  с  ума  посходили.  У
полиции, видимо, короткое замыкание в мозгах: ее люди пришли и  арестовали
тебя, лейтенанта Форкосигана, по подозрению в заговоре с целью убийства. А
подозреваешься ты в том, что нанял тех двух гангстеров,  которые  пытались
прикончить адмирала Нейсмита на прошлой неделе в космопорте.
     Майлз не выдержал - он забегал кругами, издавая нечто  среднее  между
стоном и рычанием.
     -  Посол  просто  засыпал   их   контору   официальными   протестами.
Естественно, мы же не можем открыть им глаза.
     Майлз быстро сжал локоть Куин:
     - Не паникуйте!
     - Я и не паникую, - спокойно заметила Элли. - Я просто смотрю, как вы
сходите с ума. Это гораздо забавнее.
     Майлз прижал ладонь ко лбу:
     - Так. Начнем с того, что не все  потеряно.  Предположим,  парень  не
испугался и не раскололся. Пока. Предположим, он аристократически  молчит.
У него это хорошо получится: видимо он считает, что фор должен вести  себя
именно так. Предположим, он держится.
     - Предполагай, предполагай, - согласился Айвен. - И что дальше?
     - А что дальше... Если мы поспешим, мы можем спасти...
     - ...твою репутацию? - осведомился Айвен.
     - Вашего брата? - предположил Галени.
     - Наши задницы? - высказалась Элли.
     - ...адмирала Нейсмита, - спокойно окончил Майлз. - Сейчас  опасность
грозит именно ему. - Майлз встретился взглядом с Элли - ее брови  тревожно
приподнялись. - Нам с вами, - кивнул он Галени, -  надо  привести  себя  в
порядок. Встречаемся здесь через четверть часа. Айвен, захвати  бутерброд.
А лучше два. Ты едешь с нами в качестве телохранителя нам понадобятся твои
мускулы. - Этого добра Айвену и впрямь хватало. - Элли, поведете машину.
     - Куда? - спросила Куин.
     - В муниципальный суд.  Мы  едем  освобождать  бедного  оклеветанного
лейтенанта Форкосигана, который будет счастлив вернуться с нами,  пожелает
он того или нет. Айвен, еще прихвати инъектор с двумя кубиками толизона.
     - Постой, Майлз, - запротестовал Айвен, - уж если посол не  смог  его
освободить, что сделаем мы?
     Майлз усмехнулся:
     - Не мы. Адмирал Нейсмит.


     Лондонский муниципальный суд располагался в большом черном зеркальном
здании двухвековой давности. Подобные строения тут и там нарушали  древний
архитектурный стиль,  напоминая  о  пожарах  и  разрушениях  времен  Пятых
Гражданских Беспорядков. Новая  застройка  вносила  дисгармонию  в  добрые
старые кварталы. Лондон - огромный,  перенаселенный  город,  нагромождение
противоречивых стилей, но лондонцы упорно цеплялись за  остатки  прошлого.
Существовал даже комитет по защите  уродливых  развалюх  конца  двадцатого
столетия. Интересно, - подумал Майлз, -  что  будет  через  тысячу  лет  с
Форбарр-Султаном? Будет ли он похож на Лондон или  в  своем  стремлении  к
новизне разрушит свое прошлое?
     Они остановились в высоком вестибюле суда. Майлз одернул дендарийский
мундир.
     - Я хоть прилично выгляжу? - спросил он у Куин.
     - Как вам сказать... Из-за этой щетины вы выглядите...
     Майлз поспешил ей на помощь.
     - Внушительней? Старше?
     - Под мухой.
     - Хм.
     Все четверо поднялись в лифте на девяносто седьмой уровень.
     - Зал Дубль-В, - ответил на запрос справочный терминал. - Комната 19.
     В комнате 19 находились двое - терминал Евросуда и живое  существо  -
серьезный молодой человек.
     - А, следователь Рид, -  приветливо  улыбнулась  ему  Элли,  войдя  в
комнату. - Рада вас снова видеть.
     Майлз быстро окинул взглядом кабинет - следователь Рид  действительно
был здесь единственным живым существом. "Только без паники", - сказал себе
Майлз.
     - Следователь Рид возглавляет расследование неприятного  инцидента  в
космопорте, - объявила Элли, напустив на себя  самый  официальный  вид.  -
Познакомьтесь, следователь Рид - адмирал Нейсмит. Помнится,  наша  прошлая
беседа была весьма продолжительной и плодотворной.
     - Я уже понял, - предельно вежливо сказал Майлз.
     Рид уставился на него с откровенным любопытством:
     - Ну и ну! А ведь и впрямь - клон Форкосигана!
     - Я предпочитаю  думать  о  нем  как  о  брате-близнеце,  которого  я
потерял, - с достоинством ответил Майлз.  -  Обычно  мы  с  ним  стараемся
держаться друг от друга как можно дальше. Так вы с ним разговаривали?
     - Да. И достаточно долго. Но он не пожелал сотрудничать с нами. - Рид
неуверенно перевел взгляд с Майлза и Элли на  сопровождающих  их  людей  в
барраярских мундирах. - Более того, вел себя вызывающе -  грубил  и  мешал
работать.
     - Могу себе представить. Вы наступили ему на любимую мозоль. Я -  его
слабое  место.  Он   предпочитает   не   упоминать   о   моем   неуместном
существовании.
     - Да? Почему?
     - Детская ревность, - сымпровизировал Майлз. - Я  больше  преуспел  в
военной карьере. Он почему-то воспринимает это как укор, даже насмешку над
собой.
     "Господи, хоть бы  кто-нибудь  подсказал  мне  другую  версию  -  Рид
смотрит на меня все подозрительнее и подозрительнее..."
     - Ближе к делу! - рявкнул капитан Галени.
     "Благодарение Богу!"
     - Вот именно. Следователь Рид, я не  стану  притворяться,  что  мы  с
Форкосиганом друзья, но почему вы решили, будто он пытался отправить  меня
на тот свет?
     - Ваше дело и впрямь запутанное. Два  предполагаемых  убийцы,  -  Рид
взглянул  на  Элли,  -  и  никаких  фактов.  Нам  пришлось  искать  другую
информацию.
     - Уж не обратились ли вы за информацией к  Лайзе  Вэллери?  Боюсь,  я
нечаянно ввел ее в заблуждение. У меня несколько странный юмор. Порок,  от
которого...
     - ...страдают окружающие, - пробормотала Элли.
     - Я нашел подозрения Вэллери  любопытными,  но  неконструктивными,  -
продолжал Рид. - Хотя она  весьма  серьезно  подошла  к  делу.  Не  боится
ответственности. И охотно предоставляет следствию свои материалы.
     - А что она сейчас исследует? - поинтересовался Майлз.
     Рид спокойно ответил:
     - Нелегальное клонирование. Возможно, вы могли бы  просветить  ее  по
этому поводу.
     - О... Боюсь, мои факты устарели лет на двадцать.
     - Ну, это неважно. В данном случае мы располагаем вполне  объективной
информацией. Во время покушения из космопорта  вылетела  авиетка,  которая
пересекла контролируемое пространство. Мы выяснили, что  она  приписана  к
посольству Барраяра.
     "Сержант  Барт".  У  Галени  было  такое  лицо,  словно  он   вот-вот
выругается  с  досады.  Айвен  напустил  на  себя  благодушный,  несколько
идиотический вид, который всегда помогал ему уйти от ответственности.
     - А, вот вы о чем, -  небрежно  бросил  Майлз.  -  Это  была  обычная
настырная барраярская слежка. Честно говоря, тут скорее  чувствуется  рука
цетагандийцев. Последние дендарийские операции в  их  сфере  влияния  (вне
пределов вашей юрисдикции) несколько огорчили их. Но я не в состоянии  это
доказать. Поэтому и предоставил действовать вашим людям.
     - А, сногсшибательная операция на Дагуле.  Слышал,  слышал.  Да,  это
убедительный мотив.
     - Смею предположить, гораздо более  убедительный,  нежели  та  давняя
история, которую я поведал Лайзе Вэллери.
     - И вы что-то получаете за  ваши  благотворительные  акции  в  пользу
барраярского посольства, адмирал?
     - Наградой мне - мои добрые дела. Нет-нет, вы правы,  я  предупреждал
вас относительно моего чувства юмора. Скажем  так  -  вознаграждение  меня
вполне устраивает.
     - Ничего, что можно расценить как препятствие отправлению правосудия,
надеюсь? - Рид сурово поднял брови.
     - Я ведь жертва, вы не забыли? - Майлз прикусил язык. -  Уверяю  вас,
мое вознаграждение  не  имеет  никакого  отношения  к  уголовному  кодексу
Лондона. Простите, могу ли я попросить вас передать несчастного лейтенанта
Форкосигана в руки, скажем,  его  непосредственного  начальника,  капитана
Галени?
     Рид  с  еще  большим  подозрением  уставился  на  Майлза,   и   Майлз
почувствовал себя не слишком уютно.
     "А теперь-то что не так, черт его возьми?" - изумился он.
     Между тем Рид сцепил пальцы и откинулся на  спинку  стула,  продолжая
бес так же рассматривать Майлза.
     - Лейтенант Форкосиган ушел час назад с человеком,  который  назвался
капитаном Галени.
     - А-а-а...  -  протянул  Майлз.  -  Пожилой  человек  в  гражданском?
Седеющие волосы, полноватый такой?
     - Да.
     С застывшей улыбкой Майлз откланялся:
     -  Благодарю  вас,  господин  Рид.  Не  смею  больше  занимать   ваше
драгоценное время


     В вестибюле Айвен спросил:
     - И что дальше?
     - Думаю, -  размышлял  вслух  капитан  Галени,  -  пора  вернуться  в
посольство. И отправить полный отчет в штаб-квартиру.
     "Потребность исповедаться, а?"
     - Нет-нет, никогда  не  следует  посылать  промежуточных  отчетов,  -
мгновенно возразил Майлз. - Только готовые. Промежуточные отчеты влекут за
собой приказы, которым надо либо  подчиняться,  либо  тратить  драгоценное
время и силы на то, чтобы их обойти.
     - Интересная философия, буду иметь ее  в  виду  Вы  разделяете  такую
точку зрения, командор Куин?
     - О да!
     - Похоже, с дендарийскими наемниками не соскучишься.
     Куин усмехнулась:
     - И я того же мнения.



                                    12

     Несмотря ни на что они вернулись в посольство: Галени - отдать приказ
о  проверке  подозреваемого  курьера,  Майлз  -  переодеться  в   парадный
барраярский мундир  и  заглянуть  к  посольскому  врачу.  Сломанный  палец
беспокоил его. Если после  всей  этой  кутерьмы  случится  затишье,  решил
Майлз, надо заменить синтепротезами кости и суставы рук. Операция на ногах
была мучительной и нудной, но дальше откладывать с руками бессмысленно.  И
бесполезно притворяться перед самим собой, будто он все еще растет.
     Поскучнев ввиду такой перспективы, Майлз вышел из посольской  клиники
и спустился в кабинет службы безопасности. Галени, разослав подчиненных со
всевозможными поручениями, сидел  один  в  полутьме  за  комм-пультом.  Он
откинулся на спинку кресла, положив ноги на стол, и Майлзу показалось, что
капитану больше пристало сейчас вертеть в руках бутылку со  спиртным,  чем
световое перо.
     Устало улыбнувшись, Галени выпрямился и заговорил,  постукивая  пером
по столу:
     - Я тут подумал, Форкосиган, и решил - боюсь, нам не удастся обойтись
без обращения к местным властям.
     - Не думаю, что вам следует идти на это, сэр. - Майлз придвинул  стул
вплотную к комм-пульту. - Мы можем потерять контроль над ситуацией.
     - Но понадобится небольшая армия, чтобы отыскать на Земле этих двоих.
     - У меня есть небольшая армия, - напомнил Майлз. - И она  только  что
продемонстрировала свои возможности.
     - Да. Верно.
     -  Так  пусть  посольство  наймет  дендарийцев  для  поиска  наших...
пропавших.
     - Наймет? Я думал, Барраяр их уже нанял!
     Майлз изобразил наивность:
     - Но, сэр, дендарийцы-то об этом не знают. В этом суть их  прикрытия.
Если посольство нанимает их, заключая с  ними  официальный  контракт,  тем
самым оно, так сказать, прикрывает прикрытие.
     Галени насмешливо поднял брови:
     - Ясно. И как вы объясните им существование клона?
     - Если понадобится, я скажу, что это клон... адмирала Нейсмита.
     - Итак, уже трое? - Галени вопросительно поглядел На Майлза.
     - А вы просто поручите им отыскать вашего... Сера Галена. Где он, там
и клон. Один раз это сработало.
     - Гм-гм... - сказал Галени.
     - И еще, - добавил Майлз, задумчиво проведя пальцем по спинке  стула.
- Если нам удастся схватить их - что мы с ними будем делать?
     Световое перо продолжало постукивать.
     - Существует, - сказал Галени, - только два, от  силы  три  варианта.
Первый: их можно арестовать, судить и посадить в тюрьму  за  преступления,
совершенные на Земле.
     - И таким образом, - резюмировал Майлз,  -  почти  наверняка  адмирал
Нейсмит будет разоблачен и скомпрометирован. Конечно, я  далек  от  мысли,
что Барраярская империя держится  только  на  дендарийских  наемниках,  но
служба безопасности находила наши услуги полезными. Командование может,  я
надеюсь, счесть такой ход нежелательным. И потом, разве мой клон  совершил
на Земле преступления, за которые сажают? Подозреваю,  по  еврозаконам  он
вообще считается несовершеннолетним.
     -  Второй  вариант,  -  продолжил  Галени.  -  Похитить  их  и  тайно
переправить на Барраяр, вопреки земным законам  о  невыдаче.  Если  бы  мы
получили приказ сверху,  полагаю,  он  был  бы  именно  таким  -  наименее
соответствующим параноидальным наклонностям нашей службы безопасности.
     - Переправить на Барраяр  для  суда,  -  уточнил  Майлз,  -  или  для
пожизненного заключения... Для моего... брата это не  так  уж  плохо,  как
кажется. На Барраяре у него  есть  высокопоставленный  покровитель.  Если,
конечно, его не прикончат по дороге туда.  -  Галени  и  Майлз  обменялись
понимающими взглядами. - Но за вашего отца  не  вступится  никто.  Барраяр
рассматривает  убийства  во  время  Комаррского  Восстания  как  тягчайшее
уголовное преступление,  не  подпадающее  под  амнистию.  Вашему  отцу  не
избежать смертной казни.
     - Не избежать. - Галени стиснул зубы и уставился на носки  начищенных
сапог. - А третий вариант - секретный приказ об их уничтожении.
     - Преступные приказы можно и не выполнять, - заметил Майлз.  -  Если,
конечно, у вас  хватит  мужества.  К  счастью,  наше  высшее  командование
поумнело со времен императора Эзара. Я предлагаю четвертый вариант. Может,
лучше начать с того, что вообще не ловить этих... родственников?
     - Будем говорить прямо, Майлз: если я  не  поймаю  Сера  Галена,  моя
карьера кончена. Я уже под подозрением, потому что не отыскал его  за  два
года  моего  пребывания  на  Земле.  Ваше  предложение   граничит   не   с
неповиновением (для вас это, видимо, нормальный образ действий), но кое  с
чем похуже.
     - А как насчет вашего предшественника, который не мог  их  обнаружить
(и не обнаружил) за пять лет? Даже если вы и отыщете Сера Галена,  это  не
пойдет на пользу вашей карьере. Все равно вы останетесь под подозрением  -
они по-другому не умеют.
     - Хотел бы я, - лицо Галени было застывшим, как маска,  голос  звучал
еле слышно, - хотел бы я, чтобы он не воскресал  из  мертвых.  Его  первая
смерть была намного лучше: славная смерть в  огне  сражения.  Он  вошел  в
историю, а я остался один, боль ушла в прошлое, и никто  не  терзал  меня.
Какое счастье, что наука не сделала человека бессмертным.  Великое  благо,
что мы умеем забывать старые войны. И старых воинов.
     Майлз задумался. Гален,  заключенный  в  тюрьме  на  Земле,  губит  и
Галени, и адмирала Нейсмита, зато остается в живых. На Барраяре  его  ждет
смерть. Может, этот факт мало скажется на карьере Галени,  но  сам  Галени
скорее всего никогда не оправится от потрясения. Конечно, отцеубийство  не
гарантирует спокойной уверенности в себе, которая необходима для  служения
Комарре. "Но Нейсмит будет жить", -  мелькнула  соблазнительная  мысль.  И
пропала. Гален и Марк,  оставленные  на  воле,  -  не  просто  угроза,  но
зловещая угроза. Если Майлз  и  Галени  ничего  не  сделают  сами,  власти
Барраяра наверняка примут решение за них. А учитывая все обстоятельства, с
Марком и Галеном поступят как с врагами.
     Майлзу  претило  жертвовать  будущностью  Галени  ради  заматеревшего
старого  террориста,  который  не  желает  смириться  с  реальностью.   Но
устранение Галена может сломить Галени. Черт побери, почему этот  старикан
не  желает  удалиться  отдел  и  провести  остаток  дней  в   каком-нибудь
тропическом раю, вместо того чтобы ходить по кругу, создавая  неприятности
молодому  поколению?  Отправить  надо  всех  террористов  в  отставку,   и
немедленно - вот с чего надо начать.
     Из чего выбирать, когда не из чего выбирать?
     - Это мне решать, - сказал Галени. - Попробуем выследить их.
     Они устало посмотрели друг на друга.
     - Предлагаю компромисс, -  ответил  Майлз.  -  Прикажите  дендарийцам
выследить их, но пока не трогать. А ваши  люди  смогут  спокойно  заняться
посольским курьером - чисто внутренняя проблема, как ни крути.
     Нависло молчание.
     - Согласен, - наконец сказал Галени. - Но  что  бы  ни  случилось,  я
хочу, чтобы это поскорее осталось позади.
     - Согласен, - сказал Майлз.


     Майлз  нашел  Элли  в  кафетерии  посольства.  Она   сидела,   устало
склонившись над остатками обеда, не обращая внимания на  взгляды,  которые
украдкой бросали на нее сотрудники посольства. Майлз взял сэндвич и чай  и
тихонько сел напротив нее. Их руки на мгновение встретились над столом.
     - Итак, что дальше? - спросила Элли.
     - Как обычно награждают в армии за успешное выполнение задания?
     Ее темные глаза насмешливо сощурились:
     - Дают новое задание.
     - Угадала. Я убедил капитана  Галени  поручить  дендарийцам  отыскать
Галена, как ты отыскала нас. А кстати, а как ты нас отыскала?
     - Чертовски много работала, вот как. Мы начали с того, что перемололи
все то жуткое количество данных, которые ты прислал нам  из  посольства  о
комаррцах. Отбросили проверенных людей, детей и так далее. Потом отправили
на планету команду компьютерной разведки, которая проникла в экономическую
сеть и считала данные с кредитных файлов, и в сеть Европолиции (вот это-то
оказалось труднее всего) и считали файлы  с  данными  о  преступниках.  Мы
приступили к поиску несоответствий. Вот тут-то мы и нашли зацепку.  Тут  и
случился прорыв. Примерно год назад рожденный  на  Земле  сын  комаррского
эмигранта был  взят  Европолицией  за  какое-то  пустяковое  нарушение.  В
кармане у него обнаружили незарегистрированный парализатор. Поскольку  это
не смертельное оружие, он отделался  легким  штрафом,  и  Европол  закрыла
дело. Но  парализатор  был  произведен  не  на  Земле  -  это  был  старый
барраярский парализатор военного образца.
     Мы установили за парнем слежку - обычную и компьютерную, через  сеть.
Мы выявили круг его знакомств, людей, информация о  которых  в  посольских
компьютерах отсутствовала. Одновременно  мы  разрабатывали  еще  несколько
направлений, но те ничего не дали. Впрочем, с самого начала  у  меня  было
чувство, что мы на верном пути. Один из тех, с кем часто  встречался  этот
парень, мужчина по имени Ван дер Пул, был  зарегистрирован  на  Земле  как
эмигрант с планеты Фрост-4. А во время расследования, которое я вела  года
два назад относительно похищенных генов на Архипелаге Джексона...
     Майлз кивнул, вспомнив это.
     -  ...я  узнала,   что   там   без   всякого   труда   можно   купить
задокументированное прошлое.  Были  бы  деньги.  Определенные  лаборатории
предоставляют  новые  лица,  голоса,  новые  отпечатки  пальцев  и   новую
сетчатку. Для  этого  они  прибегают  к  услугам  планеты  Фрост-4.  Около
тридцати лет назад сильнейшее землетрясение уничтожило базу данных жесткой
компьютерной сети. И не только ее. Множество совершенно нормальных  людей,
покинувших тогда Фрост-4, не имели документов, поддающихся  проверке.  Так
вот, если вам нужны новые документы и если  вам  больше  двадцати  восьми,
Архипелаг Джексона подарит вам новую родину - Фрост-4.  Так  что  когда  я
вижу  людей  старше  определенного  возраста,  утверждающих,  что  они   с
Фроста-4, у меня сразу же просыпаются подозрения. Естественно, Ван дер Пул
оказался Галеном.
     - Естественно. Кстати, мой клон  -  еще  один  замечательный  продукт
Архипелага Джексона.
     - А-а. Все сходится. Славненько.
     - Поздравляю тебя и всю разведку. Напомни мне вынести им  официальную
благодарность, когда окажусь на "Триумфе".
     - А когда это будет...
     Элли грызла льдинку, оставшуюся на дне бокала, стараясь  делать  вид,
будто этот вопрос интересует ее с чисто профессиональной точки зрения.
     "Губы у нее будут прохладные и терпкие..."
     Майлз постарался перейти на официальный тон, ощущая  устремленные  на
них со всех сторон взгляды работников посольства.
     - Не знаю.  У  нас  тут  еще  куча  дел.  Следует  перенести  данные,
собранные дендарийцами, в посольский банк. Айвен  сейчас  работает  с  тем
материалом, который мы нашли на комм-пульте Галена. Дендарийской  разведке
предстоит нелегкая работа. Ведь у Галена - Ван дер Пула  большой  опыт  по
части исчезновений. Но если... Элли, когда вы его обнаружите, сообщите мне
немедленно. Именно мне. Я сам доложу обо всем барраярскому посольству.
     - Доложить - о чем? - переспросила Элли, уловив нечто странное в  его
интонациях.
     Майлз встряхнул головой:
     - Пока не знаю. Вот высплюсь, буду лучше соображать.
     Элли кивнула и встала.
     - Куда ты? - встревожился Майлз.
     - На "Триумф", куда еще? - приводить массы в движение.
     - Но ты можешь передать... Кто там сейчас дежурит?
     - Бел Торн.
     - Ага. Пойдем разыщем Айвена -  он  поможет  отправить  сообщение  на
"Триумф". - Он посмотрел на фиолетовые тени вокруг глаз Элли. - И  вообще,
сколько ты уже на ногах?
     - Ну, как минимум... - Элли взглянула на часы, - ...часов тридцать.
     - Пора бы вам научиться разумно  распределять  обязанности,  командор
Куин. Используйте своих помощников. И вообще, тебе надо выспаться,  не  то
свалишься. Я найду вам комнату в посольстве... - Элли встретила его взгляд
и внезапно улыбнулась. - Если, конечно, хочешь, - поспешил добавить Майлз.
     - Правда, найдешь? - спросила она. - Ну что ж, буду очень рада.
     Они навестили Айвена,  потевшего  за  комм-пультом,  и  связались  по
секретному каналу с "Триумфом". Майлз с радостью отметил, что у Айвена еще
куча работы. И они направились в апартаменты к Майлзу.
     Элли кинулась в ванную по праву "чур, я первая". Вешая мундир в шкаф,
Майлз  обнаружил  свое  кошачье  одеяло,  скомканное   в   углу:   видимо,
перепуганный клон запихнул его туда в первую же ночь. Майлз поднял  черный
мех, тот нежно замурлыкал.  Майлз  расстелил  его  на  постели,  тщательно
разгладил.
     - Вот так.
     Элли удивительно быстро вышла из душа,  расправляя  пальцами  влажные
кудри. Вокруг бедер у нее было соблазнительно обернуто полотенце.  Завидев
кошачье одеяло, она улыбнулась, вспрыгнула на кровать и  зарылась  в  него
пальцами ног. Мех задрожал и замурлыкал еще громче.
     - О! - сказал Майлз, не отрывая глаз  от  дивного  зрелища.  Потом  в
райский сад его наслаждения вползло сомнение. Он с трудом сглотнул.
     - Ты здесь... э-э... в первый раз?  -  спросил  Майлз,  надеясь,  что
говорит небрежно.
     - Угу. Не знаю почему, но я, ожидала увидеть что-то средневековое.  А
здесь как в обычной гостинице. Барраяр и гостиница - вот чудеса!
     - Это же Земля, - напомнил ей Майлз.  -  А  эпоха  Изоляции  Барраяра
миновал сто лет назад. У тебя вообще  какие-то  странные  представления  о
Барраяре... Элли, я там, в камере, думал: что, мой клон  не...  э-э...  Ты
уверена, что не заметила никакой разницы за эти четыре дня? Неужели он был
настолько правдоподобен?
     И Майлз вымученно улыбнулся, со страхом ожидая ответа.  А  что,  если
она ничего не заметила? Неужели в его шкуру может влезть кто угодно, любая
примитивная особь? Или  того  хуже  -  что,  если  она  все-таки  заметила
разницу, и клон ей понравился больше?...
     Элли смутилась:
     - Заметила, да. Но перейти от ощущения, что с тобой что-то неладно, к
уверенности, что это вообще не ты... И потом, мы так мало общались с твоим
клоном. Только разговаривали по комму, да еще была двухчасовая  поездка  в
город, когда мы вырвали Данио  и  его  веселую  компанию  из  лап  местной
полиции. В это время я решила, что ты сошел с ума. Потом подумала, что ты,
наверное, задумал что-то, но не хочешь поделиться со мной, потому что я...
- голос у нее вдруг померк, - тебе разонравилась.
     Майлз облегченно вздохнул. Значит, клон не успел... гм!  Он  виновато
улыбнулся Элли.
     - Видишь ли, когда ты на меня так  смотришь,  -  принялась  объяснять
она, - я чувствую себя... хорошо. Не в смысле тепло и  пушисто,  хотя  это
тоже есть...
     - Тепло и пушисто, - счастливо вздохнул Майлз, прижимаясь к ней.
     - Перестань, дурачок! - закричала  Элли  и  крепко  обняла  его.  Так
крепко, словно готовясь немедленно вступить в схватку с любым, кто захочет
отнять его у нее. - Все. Ты сделал меня бесстрашной. О Боже... я... я  все
могу. Я теперь ничего не боюсь. Не боюсь пробовать.  Не  боюсь  того,  что
могут подумать. Твой клон - какое облегчение узнать это! -  заставил  меня
думать. Что со мной что-то не так. Хотя как вспомню, насколько  легко  они
тебя захватили, я готова...
     - Ш-ш, ш-ш. - Майлз прижал палец к ее губам. - С тобой все в порядке,
Элли. - Он блаженно уткнулся в ее ладони. - Ты - королева.
     Моя королева.
     - Теперь понимаешь? Может, это и  спасло  тебе  жизнь.  Я  собиралась
держать тебя... его... в  курсе  поисков  Галени,  пусть  даже  это  будут
промежуточные отчеты. И если бы я исполнила свое намерение, он  бы  узнал,
что мы усиленно разыскиваем Галени...
     - И приказал бы прекратить поиски...
     - Конечно. Но тут, когда  наметился  успех,  я  решила  еще  раз  все
проверить. А  потом  сделать  тебе  сюрприз  -  преподнести  результат  на
блюдечке с голубой каемочкой...  Честно  говоря,  мне  хотелось  одного  -
вернуть твое расположение. В некотором смысле он сам помешал рассказать  о
наших находках.
     - Если тебя это утешит, дело не в том, что ты не нравилась ему.  Твое
лицо, не говоря уж об остальном, на некоторых мужчин действует именно так.
Сковывает их.
     - Да, лицо... - Ее пальцы бессознательно прикоснулись к щеке, а потом
нежно взъерошили Майлзу волосы. - Кажется, ты точно определил это. Ведь ты
один знал меня, когда у меня было мое прежнее лицо,  и  никакого  лица,  и
новое лицо. И только для тебя это было всегда одно и то же лицо.
     Незабинтованной  рукой  он  провел  по  дугам  ее  бровей,   идеально
правильному  носу,  задержался  у  губ,  получив  поцелуй,  тронул  гордый
подбородок, спустился на атласную кожу шеи.
     - Да, твое лицо... Я был тогда молодым дурачком.  В  тот  момент  это
казалось мне прекрасным и только потом я понял, как трудно с таким лицом.
     - Я тоже поняла это не сразу, - вздохнула Элли. -  Первые  полгода  я
была в восторге. Но когда какой-то солдат во второй раз попробовал за мной
поухаживать, вместо того чтобы выполнять приказ, я поняла, что столкнулась
с проблемой. Мне пришлось найти и усвоить приемы, которые заставляли людей
реагировать на мою суть, а не внешность.
     - Я понимаю, - сказал Майлз.
     - О боги, конечно, ты понимаешь! Ты все понимаешь!  -  Она  мгновение
смотрела на него так, словно видела впервые, потом нежно поцеловала.  -  Я
только сейчас поняла, сколько узнала от  тебя.  Сколько  переняла.  Как  я
люблю тебя!
     Когда они прервали поцелуй, чтобы отдышаться, Элли предложила:
     - Хочешь массаж?
     - Ты - мечта алкоголика, Куин.
     Майлз плюхнулся на мех и отдался Элли душой и телом. В пять минут  ее
сильные руки заставили его расстаться со  всеми  желаниями,  кроме,  может
быть, двух. Удовлетворив которые, оба заснули как убитые, и их  не  мучили
никакие кошмары.


     Майлз с трудом проснулся, когда в дверь постучали.
     - Убирайся, Айвен, - простонал он, уткнувшись  в  мех.  -  Иди  поспи
где-нибудь на скамейке, а?
     Элли включила свет, вскочила с постели, натянула  черную  футболку  и
серые форменные брюки  и  прошлепала  к  двери,  не  обращая  внимания  на
бормотание Майлза:
     - Нет, нет не впускай его...
     Стук стал громче и настойчивей.
     - Майлз! - Айвен уже ввалился в дверь. - А, привет, Элли. Майлз!
     И Айвен принялся тормошить его.
     Майлз только глубже зарылся в меховое одеяло.
     - Ладно, можешь лечь в постель, - промямлил  он.  -  Только  не  жди,
чтобы я тебя укладывал...
     - Вставай, Майлз!
     Майлз наконец высунул голову из-под одеяла.
     - Вот еще! А который час?
     - Примерно полночь.
     Возмущенно фыркнув, Майлз снова нырнул под одеяло. Три часа сна  -  и
это после всего, что он перенес за последние четыре дня? Но Айвен вырвал у
него из рук живой мех и отбросил в сторону.
     - Тебе надо встать, - отрезал он. - Быстро. Одевайся. Надеюсь, у тебя
найдется чистый мундир... - Он уже рылся в шкафу. - Вот!
     Майлз ошалело сжимал зеленую тряпку, которую швырнул ему Айвен.
     - Что такое? Пожар что ли? - выговорил он наконец.
     - Почти. Элен Ботари-Джезек только что явилась с Тау Кита. А я  и  не
знал, что ты отправил ее туда.
     - О! - Майлз проснулся мгновенно. Куин уже оделась  и  проверяла,  на
месте ли парализатор.  -  Ага,  одеться  надо.  Но  бриться  ради  нее  не
обязательно.
     - Поскольку раздражения кожи от щетины у нее не будет, - пробормотала
Элли рассеянно.
     Майлз подавил ухмылку.
     - Ради нее, может, и не обязательно, - сурово заявил Айвен, -  но  не
думаю, что коммодор Дестанг придет в восторг от твоей помятой физиономии.
     - Дестанг? Он здесь? - Тут Майлз проснулся окончательно.  -  Что  это
ему вздумалось? - Но, припомнив кое-какие  факты,  которые  он  включил  в
отправленный с Элен рапорт,  Майлз  все  понял.  Шеф  службы  безопасности
сектора просто не мог не приехать  и  не  возглавить  расследование.  -  О
Боже... Надо ему все растолковать, пока он не пристрелил беднягу Галени на
месте...
     Он включил холодный  душ  на  полную  мощность.  Элли  сунула  ему  в
здоровую руку чашку кофе, а когда он оделся, придирчиво осмотрела.
     - Все в порядке,  кроме  лица,  -  сообщила  она.  -  Тут  ничего  не
попишешь.
     Майлз провел рукой по гладко выбритому подбородку:
     - Я пропустил какой-нибудь кусок?
     - Нет, я в восхищении от ваших синяков.  И  глаз,  разумеется  также.
После недельного запоя глаза и то не такие...
     - Что ж, и на том спасибо.
     - Сам напросился.
     Пока они поднимались в лифте, Майлз прикидывал, что  ему  известно  о
Дестанге.  Предыдущие  встречи  с  коммодором  были  непродолжительными  и
официальными, но  вполне  корректными.  Командующий  службой  безопасности
второго сектора был опытным офицером  и  привык  выполнять  свои  нелегкие
обязанности  (координацию   разведывательной   деятельности,   обеспечение
безопасности  барраярских  посольств,  консульств  и  приезжающих   важных
персон,  помощь  барраярским   подданным,   попадающим   в   неприятности)
самостоятельно, почти без вмешательства далекого Барраяра. Во  время  двух
или трех операций, которые дендарийцы проводили в его секторе,  приказы  и
деньги шли через него вниз, а рапорты - вверх без всяких осложнений.
     Коммодор сидел в рабочем кресле Галени, перед его комм-пультом. Когда
Айвен, Майлз и Элли оказались в кабинете, Майлз заметил, что Галени  стоит
навытяжку, хотя стульев было предостаточно. Он стоял по  стойке  "смирно",
словно закованный в латы, полуприкрытые глаза,  непроницаемое  лицо.  Элен
Ботари-Джезек неуверенно наблюдала за происходящим, как человек, бросивший
камешек с горы и услышавший отдаленный гул камнепада. Завидев Майлза,  она
облегченно перевела дух и отдала ему честь (хотя он был не в  дендарийском
мундире) почти символическим жестом - это была  передача  ответственности.
Так человек избавляется  от  сумки  с  живыми  змеями,  которую  ему  дали
посторожить.
     "Все. Занимайся этим сам".
     Майлз кивнул: "Ладно".
     - Сэр! - Майлз козырнул Дестангу.
     Дестанг  ответил  тем  же,  бросив  на  него  пронзительный   взгляд,
напомнивший Майлзу первую встречу с Галени. Ну вот. Еще  один  недовольный
командир. Дестангу было около шестидесяти: худой, седеющий, ниже  среднего
роста. Несомненно, родился после окончания цетагандийской оккупации, когда
всеобщее недоедание сказалось  на  целом  поколении.  Во  время  покорения
Комарры вполне мог быть молодым офицером, во время  восстания  -  получить
звездочку  полковника.  Обладает  всесторонним  боевым  опытом,  как   все
выросшие в смутные времена.
     - Вас уже ознакомили с обстановкой, сэр? - начал Майлз. - Мой  первый
рапорт безнадежно устарел.
     - Я только что прочел версию капитана  Галени,  -  Дестанг  кивнул  в
сторону комма.
     Естественно,  Галени  не  мог  не  написать  рапорт.  Майлз  мысленно
вздохнул.  Надо  полагать,  привычка  дипломированного  историка.  Он  еле
удержался, чтобы не подсмотреть текст на экране.
     - У вас, похоже, своей еще нет, - жестко отметил Дестанг.
     Майлз рассеянно помахал забинтованной рукой.
     -  Я  был  в  лазарете,  сэр.  Но  вам  уже  известно,  что  комаррцы
контролировали курьера посольства?
     - Мы арестовали курьера шесть  дней  назад  на  Тау  Кита,  -  сказал
Дестанг.
     Майлз облегченно вздохнул:
     - И он?..
     - Обычная история, - нахмурился Дестанг. - Когда-то  совершил  мелкий
грешок. Комаррцы получили возможность давить на него,  он  скатывался  все
ниже и ниже, пока не загнал себя в угол.
     Странное интеллектуальное  дзюдо,  а  попросту  -  шантаж,  размышлял
Майлз. В итоге курьер попал в руки врага из-за  того,  что  боялся  своих.
Система, рассчитанная на то, чтобы обеспечивать верность, в  конце  концов
сама ее и уничтожает... Тут что-то не так...
     - Они его завербовали по крайней мере три  года  назад,  -  продолжил
Дестанг. - С тех пор все, что исходило из посольства  или  направлялось  в
него, поступало к ним без промедлений.
     - Ох! - Майлз подавил улыбку, и  попытался  изобразить  возмущение  и
скорбь - более подобающие в данном случае. Вербовка курьера  произошла  до
приезда Галени на Землю! Отлично!
     - Да, - подтвердил Айвен. - Я совсем недавно  обнаружил  копии  наших
данных в том материале, что ты извлек из комма Сера  Галена,  Майлз.  Меня
чуть удар не хватил.
     - Меня это не удивляет, - отозвался Майлз. - Как только я понял,  что
нас надувают, вариантов было не так уж много. Надеюсь, допрос курьера снял
все подозрения с капитана Галени?
     - Если он  и  был  связан  с  комаррскими  эмигрантами  на  Земле,  -
сдержанно проговорил Дестанг, - курьер об этом ничего не знал.
     Вряд ли можно счесть такое заявление выражением доверия. Майлз  пошел
в атаку.
     - Совершенно ясно, - начал он, - что капитан был картой, которую,  по
мнению Сера Галена можно пустить в ход в любое время. Но карта  отказалась
вступить в игру. С риском для жизни. В конце концов,  капитан  Галени  был
направлен на Землю случайно... - Галени  качал  головой,  поджав  губы.  -
Разве я не прав?
     - Нет, - сказал Галени, все еще стоя по  стойке  "смирно".  -  Я  сам
попросился на Землю.
     - О! Ну, по  крайней  мере  я-то  попал  сюда  случайно,  -  поспешил
загладить  неловкость  Майлз.  -  Из-за  моих  криотрупов,  которым   были
необходимы услуги крупного  медицинского  центра.  Кстати  о  дендарийских
наемниках, коммодор. Так это курьер перехватил те  восемнадцать  миллионов
марок, посланные с Барраяра?
     - Их никогда и  не  посылали,  -  ответил  Дестанг.  -  Пока  капитан
Ботари-Джезек не появилась у меня в кабинете, нашим последним контактом  с
вашими наемниками был рапорт, который вы отправили  с  Махаты  Солярис  по
окончании операции на Дагуле. Потом вы исчезли. Для штаб-квартиры  второго
сектора  вы  более  двух   месяцев   числились   без   вести   пропавшими.
Представляете нашу  тревогу?  Особенно  когда  еженедельные  запросы  шефа
Имперской службы безопасности Иллиан превратились в ежедневные.
     - Я... понимаю, сэр. Так вы  вообще  не  получали  наших  запросов  о
деньгах? И меня вовсе не прикомандировывали к посольству?!
     Чуть слышный стон вырвался у Галени, обратившегося в соляной столб.
     Дестанг ответил:
     -  Да,  это  все  дело  рук  комаррцев.  Видимо,  такая   уловка   им
понадобилась, чтобы вы оставались на Земле, пока им не удастся  произвести
подмену.
     - Я  так  и  думал.  А...  вы  случайно  не  захватили  с  собой  мои
восемнадцать миллионов? Это-то осталось неизменным. Я упоминал о деньгах в
моем рапорте.
     - Да, и не раз, - неодобрительно заметил Дестанг.  -  Разумеется,  мы
оплатим ваши расходы. Как обычно.
     - О! - Майлз почувствовал, что с плеч  его  сняли  тяжелый  груз.  Он
порывисто воскликнул: - Спасибо, сэр! Это просто замечательно!
     Дестанг с любопытством наклонил голову:
     - А на что вы жили последний месяц?
     - Не так просто объяснить, сэр. Но я попробую...
     Дестанг открыл рот, словно  собираясь  задать  следующий  вопрос,  но
вдруг передумал:
     -  Ясно.  Ну,  лейтенант,  можете  вернуться  к  своим  людям.   Ваше
пребывание на Земле  подходит  к  концу.  Хотя  вам  вообще  не  следовало
появляться здесь в качестве лорда Форкосигана.
     - К своим людям... Вы имеете в виду - к дендарийцам?
     - Вряд ли Саймон  Иллиан  столь  настойчиво  разыскивает  вас  просто
потому,  что  соскучился.  Можно  смело  предположить,  что   как   только
штаб-квартира узнает о вашем местонахождении, вы получите новый  приказ  и
новое назначение. Готовьтесь к вылету.
     Элли с Элен,  перешептывавшиеся  в  уголке,  радостно  повернулись  к
Майлзу. Айвен насторожился.
     - Да, сэр, - спокойно ответил Майлз. - А как  же  тогда  мои  здешние
заботы?
     - Поскольку вы, слава Богу, не  уведомили  местные  власти,  мы  сами
разберемся с этой попыткой измены. Я захватил с Тау Кита отряд...
     Майлз догадался, что этот отряд - спецназ. Они пойдут на  все,  чтобы
восстановить порядок в посольстве.
     - Мы бы давно бросили на розыски Сера Галена  все  силы,  если  б  не
считали его погибшим. Гален! - Дестанга аж передернуло. - Подумать только!
Все это время он был здесь, на Земле. Во  время  комаррского  восстания  я
служил в барраярской армии, а потом  перешел  в  Безопасность.  Наш  отряд
разбирал развалины бараков Халомара после  того,  как  эти  подонки  ночью
взорвали их... Мы искали тех, кто остался в живых,  и  собирали  улики,  а
находили одни только трупы... В то утро в  службе  безопасности  появилось
много вакансий. Проклятие! Как вспомню...  Если  мы  сможем  найти  Галена
после того, как вы  его  упустили,  -  Дестанг  с  откровенной  неприязнью
взглянул на Галени, - мы доставим его на Барраяр, и он ответит  сполна  за
то кровавое утро. Хотел бы я, чтобы он ответил за все свои деяния, но  его
на это просто не хватит. Как императора Ури Безумного.
     - Достойный план, сэр, - ответил Майлз. Галени стиснул  зубы,  помощи
от него ждать не приходилось. - Но по Земле наверняка бродит  с  полдюжины
комаррских террористов, и их прошлое мало чем отличается от прошлого  Сера
Галена. А теперь, когда он разоблачен, нам и вовсе нечего опасаться.
     - Те все эти годы бездействовали, - отрезал Дестанг.  -  А  Гален  не
сидел сложа руки. Вам это известно лучше, чем кому бы то ни было.
     - Но  нелегальное  похищение  может  испортить  наши  дипломатические
отношения с Землей. Стоит ли оно того?
     - Справедливость стоит любой  официальной  ноты,  смею  вас  уверить.
Галена Дестанг уже похоронил. Ну что ж.
     - А на каком основании вы собираетесь похитить моего... клона?  Он-то
не совершал преступлений на Барраяре. Он даже не был там. Никогда.
     "Заткнись, Майлз! - прошептал одними губами Айвен, стоявший за спиной
у Дестанга. - С коммодорами не спорят!"
     Майлзу было не до него.
     - Судьба моего клона не может не беспокоить меня, сэр.
     - Охотно верю. Надеюсь, мы скоро покончим со всей этой неразберихой.
     Майлзу оставалось надеяться, что эти слова не значат  того,  что  они
значат. Если надо сбить Дестанга со следа, он готов.
     - Никакой неразберихи нет, сэр. Простой медсканер  обнаружит  разницу
между мной и клоном. У него кости нормальные, у  меня  -  нет.  Так  я  не
понял, что вы ему инкриминируете?
     - Государственную измену, естественно. Заговор против императора.
     Поскольку   вторая   часть   обвинения   была    бесспорной,    Майлз
сосредоточился на первой.
     - Государственную измену? Но клон родился на Архипелаге Джексона.  Он
не является подданным императора. Чтобы  обвинить  его  в  государственной
измене, - Майлз сделал глубокий вдох, - вы должны признать  его  подданным
императора по праву рождения. А если  он  подданный  императора  по  праву
рождения, тогда он лорд-фор, обладающий  всеми  соответствующими  правами,
включая суд равных - полный совет графов.
     Дестанг поднял брови:
     - И вы думаете,  он  догадается  прибегнуть  к  столь  нетрадиционной
защите?
     "Разумеется, ведь я ему подскажу".
     - Почему бы и нет?
     - Благодарю вас, лейтенант.  Такого  осложнения  я  действительно  не
предвидел.
     Дестанг задумался. Лоб пересекла глубокая морщина.
     Майлз не выдержал:
     - Вы рассматриваете возможность убийства, сэр?
     - Подобная возможность представляется мне все  более  желательной.  -
Дестанг решительно выпрямился.
     - В связи  с  этим  может  возникнуть  весьма  непростая  юридическая
проблема, сэр. Либо мой клон - не поданный императора и мы вообще не имеем
на него никаких прав, либо он - подданный, и тогда находится  под  защитой
законов империи... - Майлз облизнул губы. Галени, догадавшийся, к чему  он
клонит, закрыл глаза, как перед прыжком в холодную воду. - В любом  случае
его убийство будет преступным шагом.
     Дестанг кинул на него нетерпеливый взгляд.
     - Я и не собирался отдавать такой приказ вам, лейтенант.
     "Он думает, я не хочу марать руки..."
     Если  Майлз  доведет  спор  с  Дестангом  до  логического   конца   в
присутствии двух имперских офицеров, есть шанс,  что  коммодор  пойдет  на
попятную. Но скорее всего  сам  Майлз  окажется  далеко...  в  стороне  от
происходящего. Если их противостояние дойдет до трибунала, победителей  не
будет. И Барраяру это не  на  пользу,  и  сорок  лет  службы  Дестанга  не
заслуживают столь позорного конца. А если Дестанг упрячет его под домашний
арест, все возможные варианты (а что именно он задумал, о Господи!) пойдут
прахом. Тем временем отряд Дестанга без колебаний  выполнит  любой  приказ
своего командира.
     Майлз оскалил зубы, пытаясь изобразить вежливую улыбку:
     - Благодарю вас, сэр.
     Айвен перевел дух, а Дестанг, поколебавшись, спросил:
     - Юриспруденция  -  необычное  хобби  для  специалиста  по  секретным
операциям, вы не находите?
     - Со всяким бывает, - кротко ответил Майлз.
     Элли смотрела на Майлза в упор, словно спрашивая: "Как быть?"
     - А вы постарайтесь не увлекаться, лейтенант Форкосиган, - миролюбиво
порекомендовал  Дестанг.  -  У  моего  адъютанта  лежит  для  вас  чек  на
восемнадцать миллионов марок. Зайдите к нему перед уходом.  И  заберите  с
собой женщин.
     Он махнул рукой в сторону двух дендариек в военной форме.
     Айвен злорадно фыркнул.
     "Черт побери, это мои  офицеры,  а  не  гаремные  жены",  -  мысленно
огрызнулся Майлз Ни один барраярский военный в возрасте Дестанга все равно
бы этому не поверил. Некоторые предрассудки не  меняются,  просто  они  со
временем уходят в прошлое.
     Слова  Дестанга   прозвучали   как   приказ   немедленно   удалиться.
Игнорировать его было невозможно. Но Дестанг не упомянул...
     - Да, лейтенант, отправляйтесь, - голос  Галени  звучал  на  редкость
обыденно. - Я так и не дописал  рапорт.  Коммодор  дает  вам  восемнадцать
миллионов марок, а я могу предложить еще _м_а_р_к_у_ - если вы заберете  с
собой своих дендарийцев.
     Глаза Майлза расширились: Галени явно произнес это слово с нажимом.
     "Галени не успел сказать  Дестангу,  что  поручил  дело  дендарийцам.
Значит, тот не сможет нам это запретить!"
     Стало быть, у него есть фора - если только он успеет найти  Галена  и
Марка раньше, чем Дестанг...
     - Отлично, капитан, - услышал Майлз собственный ответ. -  Я-то  знаю,
какой весомой может оказаться одна _м_а_р_к_а_.
     Галени коротко кивнул и повернулся к Дестангу.



                                    13

     Когда Майлз отправился  к  себе,  чтобы  переодеться  в  дендарийскую
форму, за ним увязался Айвен. Майлзу казалось,  что  с  тех  пор,  как  он
переступил в этой самой форме порог посольства, прошла целая жизнь.
     - Глаза бы мои на это все не глядели, -  бормотал  Айвен.  -  Дестанг
хорошо взялся за дело. Спорим, он так и  продержит  Галени  на  ногах  всю
ночь, стараясь расколоть его. Если, конечно, есть на что раскалывать.
     - Черт побери! - Майлз скомкал свой барраярский мундир и со всей силы
швырнул его об стенку. Но  это  не  принесло  облегчения.  Плюхнувшись  на
кровать, Майлз стянул с себя сапог, поднял его,  словно  взвешивая,  затем
покачал головой и с омерзением разжал пальцы.  -  Меня  это  просто  бесит
Галени заслуживает награды, а не порицания. Одно утешение -  если  уж  Сер
Гален не смог его сломать, не думаю, что  Дестангу  это  удастся.  Но  это
несправедливо,   несправедливо...   -   Майлз   погрузился   в   горестные
размышления. - И я тоже его подставил! Проклятие, проклятие, проклятие...
     Элли, никак не реагируя, протянула ему адмиральский мундир. Айвен был
не так умен.
     - А-а,  не  грусти,  Майлз.  Мне  будет  приятно  думать,  что  ты  в
безопасности,  когда  головорезы  Дестанга  возьмутся  наводить   порядок.
Подозрительны, как бесы, - не  поверят  даже  собственной  бабушке.  Ох  и
достанется нам всем! Нас выстирают, выполощут, выжмут и  повесят  сушиться
на холодном-холодном ветру... - Он подошел к кровати и с тоской  посмотрел
на нее. - Нет  смысла  ложиться.  Все  равно  я  им  для  чего-нибудь  еще
понадоблюсь.
     И Айвен с мрачным видом уселся на кровать.
     Майлз посмотрел на кузена с неожиданным интересом.
     - Эй, ты что, собираешься топтаться в самом центре событий?
     Почувствовав подвох. Айвен с подозрением взглянул на него:
     - Именно так. А что?
     Майлз встряхнул брюки. На кровать вывалился его секретный комм.
     - Допустим, я вспомню перед уходом, что комм надо вернуть;  допустим,
Элли забудет это сделать. - Элли тут  же  перестала  копаться  в  карманах
мундира и вся обратилась в слух. -  И  допустим,  ты  сунешь  его  себе  в
карман, чтобы отдать сержанту Барту, как только получишь вторую  половину,
- Майлз кинул Айвену комм; тот машинально схватил его, но тут же,  вытянув
руку, отстранил от себя, как ядовитую гадину
     - А допустим, я сейчас вспомню, что случилось, когда  я  в  последний
раз помог тебе тайно получить информацию? - язвительно  спросил  Айвен.  -
Маленький фокус, который я проделал, чтобы провести тебя в посольство  той
ночью, когда ты пытался спалить весь Лондон, занесен в мое личное дело.  У
ищеек Дестанга начнутся конвульсии, когда они об этом прочтут. Особенно  в
нынешней ситуации. Допустим, я воткну этот комм тебе  в....  -  тут  Айвен
вспомнил об Элли - ...ухо?
     Майлз, ухмыльнувшись, просунул голову и руки в черную футболку, надел
ее на себя и начал натягивать дендарийские боевые сапоги.
     - Айвен, это простая предосторожность. Не более. Может, комм нам и не
понадобится. Только если возникнут непредвиденные обстоятельства...
     -  Не  могу  представить  себе,  -  непреклонно   заявил   Айвен,   -
обстоятельства, о которых преданный делу младший офицер не вправе сообщить
своему командующему. И Дестанг не сможет себе представить.  Что  ты  опять
задумал, радость моя?
     Майлз застегнул сапоги и помолчал. Он был серьезен.
     - Сам не знаю. Но должен же хоть как-то расхлебать эту заварушку!
     Элли, молчавшая до сих пор, заметила:
     - Мне казалось, мы  уже  кое-что  расхлебали.  Обнаружили  предателя,
перекрыли утечку  информации  из  посольства,  предотвратили  похищение  и
раскрыли крупнейший заговор против Барраярской империи. И все - бесплатно.
И все - за неделю. Тебе что, мало? Что тут еще можно спасти?
     - Ну, если б эти акции были запланированными... А ведь  получилось-то
все по чистой случайности, - заметил Майлз.
     Айвен с Элли переглянулись поверх его головы: на их лицах  отразилась
одинаковая тревога.
     - Тебе что, мало? Что ты еще собираешься расхлебывать? Что тут  можно
спасти? - как эхо повторил Айвен.
     Майлз нахмурился, уставясь на свои сапоги:
     - Кое-что. Будущее. Еще один шанс... Возможность.
     - Ты это о клоне, да? - прошипел  Айвен  сквозь  зубы.  -  Ты  просто
зациклился на этом сукином сыне!
     - Плоть от плоти моей, Айвен. - Майлз горестно развел  руками.  -  На
некоторых планетах его назвали бы моим братом. На других - даже  сыном,  в
зависимости от закона о клонировании.
     - Да это же попросту клетка! На. Барраяре, - пояснил Айвен. - А  тот,
кто в тебя стреляет, на  Барраяре  называется  врагом.  У  тебя  нелады  с
памятью, Майлз? Эти люди только что пытались убить тебя! Сегодня...  вчера
утром!
     Майлз отстраненно улыбнулся, но ничего не ответил.
     - Знаешь, - осторожно начала Элли, - если ты  на  самом  деле  хочешь
завести клона, ты мог бы его заказать. Без... э-э... проблем, связанных  с
этим. У тебя триллионы клеток...
     - Я не хочу заводить клона, - ответил Майлз. "Я хочу  брата".  -  Но,
кажется, мне его выдали.
     - По-моему, его заказал и оплатил не  кто  иной,  как  Сер  Гален,  -
отпарировала Элли. - Единственное, что он намеревался "выдать" тебе -  это
смерть. По законам Архипелага Джексона - планеты, откуда он родом, -  клон
принадлежит Галену. "Джек Норфлок, ты дерзок, но все равно, - мелькнуло  в
голове у Майлза. - Хозяин твой Джон уже продан давно".
     - Даже на Барраяре, - тихо сказал Майлз, - ни один человек  не  может
владеть  другим.  Гален  слишком  далеко  зашел  в  погоне  за   своими...
принципами...
     - В любом случае, - Айвен был непреклонен, - ты уже  вышел  из  игры.
Высшее командование взяло все  в  свои  руки.  Я  слышал,  тебе  приказали
готовиться к вылету.
     - А ты слышал, как Дестанг говорил о намерении убить  моего...  моего
клона... если ему это удастся?
     - Ага. И что? - Айвен закусил удила. - И правильно. Мерзкий змееныш!
     - Дестанг - хороший игрок, - спокойно сказал Майлз. - Даже если бы  я
сейчас ушел в самоволку и вернулся  на  Барраяр:  вымолить  у  отца  жизнь
клона, заставить его надавить на Саймона Иллиана, - все равно приказ дошел
бы до Земли слишком поздно.
     Айвен был потрясен.
     - Майлз! Уж на что я стеснялся просить дядю Эйрела о  чем  бы  то  ни
было, но ты... Я был уверен, что ты скорее дашь с себя шкуру содрать,  чем
обратишься к отцу с просьбой.  Ты  хочешь  начать  с  того,  чтобы  обойти
начальство? Да ни один командующий после этого не захочет  иметь  с  тобой
дело!
     - Да, ты прав. Я скорее умер бы, чем обратился с просьбой к  отцу,  -
безразлично согласился Майлз. - Но я не могу требовать, чтобы за меня умер
кто-то другой. Но сейчас этак делу  не  относится.  Все  равно  ничего  не
выйдет.
     - Слава Богу, - только и мог сказать ошарашенный Айвен.
     "Если я не могу убедить двух моих лучших друзей в том, что я прав,  -
подумал Майлз,  -  возможно,  я  ошибаюсь.  Или,  возможно,  мне  придется
действовать в одиночку".
     - Айвен, я просто прошу тебя оставить у себя этот комм, - сказал  он.
- Я не прошу, чтобы ты что-то делал...
     - Пока не просишь, - мрачно вставил Айвен.
     - Я бы передал комм капитану Галени, но за  ним  наверняка  установят
слежку. Если у него конфискуют комм - это покажется подозрительным.
     - А если комм конфискуют у меня? - жалобно спросил Айвен.
     - Сделай это, - Майлз застегнул мундир,  встал  и  протянул  руку  за
коммом. - Или не делай.
     - А-а... - Айвен сдался и сунул комм в карман. - Ладно, я подумаю.
     Майлз благодарно кивнул.


     Они успели на дендарийский катер, который как раз собирался  вылететь
из лондонского космопорта с возвращающимися из увольнения на  борту.  Элли
связалась с пилотом и приказала ему задержаться и подождать их. Майлз  был
бы рад никуда не спешить. Он  и  не  спешил  бы,  если  б  не  обязанности
адмирала Нейсмита. Пришлось ускорять шаг.
     Но задержка оказала добрую услугу еще одному  дендарийцу.  Размахивая
сумкой,  тот  стрелой  промчался  по  бетону,  и  еле  успел  вскочить  на
исчезающий в люке трал. Бдительный охранник  узнал  бегущего  и,  протянув
руку, втащил его в набирающую скорость машину.
     Майлз, Элли Куин и Элен Ботари-Джезек устроились на  заднем  сиденье.
Опоздавший дендариец, отдышавшись,  заметил  Майлза,  широко  улыбнулся  и
отдал ему честь.
     Майлз улыбнулся в ответ:
     -  А,  сержант  Сьембьеда.  -  Райанн  Сьембьеда  был   ответственным
сержантом-техником из инженерной  команды  и  отвечал  за  обслуживание  и
ремонт боевых доспехов. - Вас разморозили?
     - Да, сэр.
     - Мне говорили, что ваш прогноз был одним из самых благоприятных.
     - Меня разморозили в больнице две недели назад. Я был  в  увольнении.
Вы тоже, сэр? - Сьембьеда кивнул на  серебряный  пакет  у  ног  Майлза,  в
котором лежал живой мех.
     Майлз постарался запихнуть его каблуком под сиденье.
     - И да, и нет. По правде говоря, вы  развлекались,  а  я  работал.  В
результате мы все очень скоро возьмемся за дело. Хорошо, что вы уже успели
отдохнуть.
     - Земля - это великолепно, - вздохнул Сьембьеда. - Я ужасно удивился,
когда очнулся на ней. Вы уже видели Парк Единорога? Он  как  раз  на  этом
острове. Я был там вчера.
     - Боюсь, я мало что видел, - с сожалением отозвался Майлз.
     Сьембьеда вытащил из кармана голокуб и вручил его Майлзу.
     "Парк Единорога и  Диких  животных  (отдел  "Галатех  Биоинжиниринг")
расположен на территории огромного исторического поместья Вутон в Суррее",
- сообщал путеводитель.  На  экране  возник  сияющий  белый  зверь,  нечто
среднее между лошадью и оленем, и грациозно побежал по зеленой  лужайке  к
фигурно подстриженным деревьям.
     - Там даже разрешают кормить ручных львов, - сообщил Сьембьеда.
     Майлз моргнул,  внезапно  представив  себе  одетого  в  тогу  Айвена,
которого  бросают  с  парящего  грузовика  стае  голодных  бежевых  кошек,
радостно мчащихся следом. Пожалуй, он перечитался книг по земной истории.
     - А что они едят?
     - Протеиновые кубики, как и мы.
     - А,  -  сказал  Майлз,  стараясь,  скрыть  разочарование,  и  вернул
голокуб.
     Однако сержант медлил.
     - Сэр... - нерешительно начал он.
     - Да? - подбодрил его Майлз.
     - Я восстановил все свои навыки, меня проверили и разрешили выполнять
легкую работу, но... Я не смог  ничего  вспомнить  про  день,  когда  меня
убили. А медики не желают говорить. Это... меня слегка беспокоит, сэр.
     Во взгляде карих глаз была тревога.
     Майлз прекрасно понимал, в чем дело.
     - Ну, медики и не могли ничего сказать. Их там просто не было.
     - Но вы были, сэр, - неуверенно подсказал Сьембьеда.
     "Это уж точно, - подумал Майлз. - Если бы меня там не было, ты  и  не
принял бы на себя смерти, предназначавшейся мне".
     - Вы помните, как мы прилетели на Махата Солярис? - спросил он.
     - Да, сэр. Я помню все вплоть до  предыдущего  вечера.  Но  тот  день
исчез полностью - не только бой.
     - А. Ну, тут нет ничего загадочного. Коммодор Джезек, я,  вы  и  ваша
техническая команда отправились  на  склад  проверить  качество  поставок:
возникла проблема с одним из товаров.
     - Я помню, - Сьембьеда кивнул. - Источники питания. Там была проблема
с радиоактивным излучением.
     - Совершенно верно. Кстати,  именно  вы  заметили  дефект,  когда  их
выгружали. А ведь есть и такие, кто просто отправил бы  их  на  склад,  не
глядя.
     - Из моих ребят - никто, - пробормотал Сьембьеда.
     - Так вот, на складе нас уже поджидал отряд цетагандийцев. Мы  так  и
не узнали, кто это подстроил. Хотя были подозрения,  что  в  деле  замешан
кто-то из власть имущих, поскольку нам  было  велено  немедленно  покинуть
пространство Махата Солярис. Возможно, им не понравилось, что мы доставили
им некоторое беспокойство.  Короче,  взорвалась  гравиграната  и  разнесла
часть склада. Вам в шею попал осколок, и вы в  считанные  секунды  истекли
кровью. - (Просто удивительно,  сколько  ее  оказалось  в  этом  худощавом
молодом человеке. Тяжелый  запах  крови  и  треск  огня  ясно  вспомнились
Майлзу, но голос его  звучал  обыденно  ровно.)  -  Мы  доставили  вас  на
"Триумф"  и  заморозили.  Хирург  был  преисполнен  оптимизма,   поскольку
серьезного повреждения тканей у вас не оказалось.
     "В отличие от одного из техников, которого  самым  серьезным  образом
разнесло на кусочки в тот же самый момент", - мысленно добавил Майлз.
     - Я... все думал, что я сделал. Или не сделал.
     - У вас практически не было времени: вы оказались первой жертвой.
     Сьембьеда, похоже, успокоился. "И что происходит в голове у  ходячего
мертвеца? - задумался Майлз. Какого провала мог он бояться больше смерти?"
     - Если вас это утешит, - вставила Элли, - подобные провалы  в  памяти
свойственны пострадавшим при любых травмах, а  не  только  криооживленным.
Поспрашивайте других - узнаете, что вы отнюдь не исключение.
     -  Пристегнитесь-ка  лучше,  -   посоветовал   Майлз,   когда   катер
накренился.
     Повеселевший Сьембьеда кивнул и устроился в кресле перед ними.
     - А ты помнишь свой ожог? - с любопытством спросил Майлз  у  Элли.  -
Или все ушло в благословенное забытье?
     Элли невольно провела рукой по лицу:
     - Я так и не потеряла сознания.
     Катер рванулся вперед и вверх. Майлз решил, что управление  находится
в  руках   лейтенанта   Птармигана.   Насмешливые   замечания   пассажиров
подтвердили его опасения. Он потянулся было к кнопке  экстренной  связи  с
пилотом, но тут же отдернул руку: незачем отвлекать Птармигана,  пока  тот
не перевернет катер вверх тормашками. К  счастью,  для  Птармигана,  катер
пришел в равновесие.
     Внизу рассыпались огни Большого Лондона и Майлз  вытянул  шею,  чтобы
взглянуть в иллюминатор. Мгновение спустя он увидел устье реки с дамбами и
шлюзами,  протянувшимися  на  сорок  километров.  Береговая   линия   была
полностью переделана. Она отделяла город  от  моря,  защищая  исторические
ценности  и  несколько  миллионов  душ,  проживавших  у   берегов   Темзы.
Гигантский мост, перекинутый через  пролив,  сверкнул  на  фоне  свинцовой
воды. Да, люди способны объединиться ради того, чтобы спасти город, но они
никогда не пойдут на это ради принципов. С политикой моря не поспоришь.
     Катер развернулся, резко набирая высоту,  и  Майлз  в  последний  раз
взглянул на удаляющийся Лондон.  Где-то  там,  внизу,  в  этом  чудовищном
городе,  скрываются  Гален  и  Марк,  а  разведывательный  отряд  Дестанга
прочесывает одно за другим все убежища Галена и ищут  следы  в  комм-сети.
Смертельная игра в прятки. Разумеется, Галену хватит ума не обращаться  за
помощью к старым друзьям и не включать комм. Если  он  сейчас  смирится  с
неудачей и исчезнет, у него появится шанс отложить на будущее знакомство с
барраярским правосудием.
     Но если он надумал скрыться, зачем он вернулся за Марком?  Какой  ему
прок от клона? Или это чувство ответственности за свое  детище?  Почему-то
Майлзу слабо в это верилось. Непохоже, чтобы этих двоих связывала  любовь.
Может клон нужен Галену как слуга, как раб, как солдат?  И  можно  ли  его
продать, а если да, то кому - цетагандийцам, медлаборатории, паноптикуму?
     А ему самому? Может ли клон быть продан Майлзу?
     Ага! На это способен купиться даже сверхподозрительный  Гален!  Пусть
он думает, что Майлзу нужно новое тело, без ломких костей, которые  мучают
его всю жизнь... Пусть думает, что Майлз  готов  заплатить  любые  деньги,
лишь бы заполучить клона... Тогда Майлз обретет Марка, даст Галену  деньги
и поможет ему ускользнуть от барраярцев, а тот никогда не догадается,  что
стал объектом благотворительности только из-за собственного сына.  Правда,
у этой идеи два существенных недостатка: во-первых, нет связи с Галеном  и
переговоры невозможны, а во-вторых, если Гален и пойдет но эту дьявольскую
сделку, сам Майлз отнюдь не уверен, что после  всего  случившегося  жаждет
спасти Галена от мести барраярцев. Да, забавная дилемма.


     Ступив на борт "Триумфа", Майлз почувствовал, что  он  наконец  дома.
Напряжение,  ставшее  уже  привычным,  тут  же  отпустило  Майлза,  стоило
вдохнуть знакомый регенерированный воздух, ощутить  еле  уловимые  шумы  и
вибрации идеально  функционирующего  живого  корабля.  Все  сверкало,  как
новенькое, и Майлз дал себе слово узнать, кто сотворил это чудо.  Ох,  как
приятно снова стать простым адмиралом Нейсмитом, и ни  о  чем  не  думать,
кроме недвусмысленных указаний Генштаба.
     Майлз отдал несколько  распоряжений.  Прекратить  поиски  контрактов.
Объявить общую шестичасовую готовность. Всем кораблям за  двадцать  четыре
часа подготовиться к вылету. Прислать ко мне лейтенанта Боун. Это потешило
свойственную ему манию величия: все стягивается к центру - то есть к нему,
Майлзу. Но  стоило  вспомнить  о  нерешенной  проблеме,  ожидающей  его  в
дендарийской разведке, как веселье мигом поутихло.
     Прихватив Куин, Майлз отправился с  визитом  к  разведчикам.  Там  он
обнаружил Бела Торна, который сидел  за  комм-пультом.  Если,  конечно,  в
данном  случае  уместно   было   слово   "сидел":   Торн   принадлежал   к
гермафродитному   меньшинству   Колонии   Бета   -   злополучным    плодам
генетического проекта столетней  давности  и  сомнительного  качества.  По
мнению Майлза, это был самый  безумный  из  всех  безумных  экспериментов.
Большинство гермафродитов оставались верны своему маленькому уютному мирку
в сверхтерпимой Колонии Бета; и то, что Торн осмелился шагнуть на просторы
галактики, свидетельствовало либо об отваге  со  скуки,  либо  (что  более
вероятно), о  любви  к  эпатажу.  Мягкие  темно-русые  волосы  Торн  стриг
нарочито двусмысленно, но форму капитана дендарийцев  носил  как  истинный
солдат.
     - Привет, Бел. - Майлз выдвинул сиденье и закрепил его в пазах.  Торн
приветствовал его небрежным взмахом руки, отдаленно напоминавшим салют.  -
Прокрути мне все данные, полученные из дома  Галена  -  разумеется,  после
того, как мы с Куин вызволили барраярского военного атташе.
     Куин выслушала эту отредактированную версию, глазом не моргнув.
     Торн послушно включил быструю перемотку, прокрутил полчаса  молчания,
и замедлил воспроизведение, дойдя до бессвязного диалога  двух  несчастных
комаррских  охранников,  приходивших  в  себя  после  парализатора.  Затем
зазвонил комм, на экране возникло размытое изображение, послышался  тихий,
лишенный интонаций голос, появилось лицо Галена. Он  потребовал  отчета  о
выполнении задания, но вместо этого выслушал весьма занимательную историю.
Гален  резко  повысил  голос.  "Идиоты!"  Пауза.  "И  не  вздумайте   меня
разыскивать". Запись оборвалась.
     - Надеюсь, вы выяснили, откуда он звонил? - спросил Майлз.
     - Общественный комм на станции подземки, - ответил  Торн.  -  К  тому
времени, как туда прибыли наши люди, радиус  поиска  увеличился  до  сотен
километров. Удобный транспорт эта подземка.
     - Так. И после этого он туда не возвращался?
     - Нет. Насколько я понимаю, он не первый  раз  ускользает  от  службы
безопасности.
     - Да уж, опыт у него огромный. Он начал  свою  блистательную  карьеру
задолго до моего рождения, - вздохнул Майлз. - А как насчет охранников?
     - Они все еще были там, когда в дом вломились ребята  из  барраярской
безопасности, взявшие наблюдение на себя. Мы тут же сняли  оборудование  и
отправились восвояси. А кстати, Барраяр уже заплатил нам за эту работу?
     - Да уж...
     - Вот славно. А то я боялся, что нам не заплатят, пока мы не доставим
им Ван дер Пула.
     - Кстати о Ван дер Пуле -  Галене,  -  сказал  Майлз.  -  Мы  уже  не
сотрудничаем  здесь  с  барраярцами.   Они   поручили   это   ребятам   из
штаб-квартиры сектора, на Тау Кита.
     Торн недоумевающе нахмурился:
     - А мы? По-прежнему ищем его?
     - Пока да. Только предупредите тех, кто действует на  Земле:  следует
избегать контактов с барраярцами.
     Торн недоуменно поднял брови.
     - Тогда на кого же работаем мы?
     - На меня.
     Торн помолчал.
     - Не слишком ли много загадок, сэр?
     - Слишком. Хочу,  чтобы  моей  разведке  ничто  не  мешало.  -  Майлз
вздохнул. - Ну ладно. Тут возникло некое  осложнение  личного  плана.  Вас
никогда не удивляло, что я ничего не рассказываю о семье, о своем прошлом?
     - Ну... Мало кого из дендарийцев это удивляет.
     - Вот именно. Я родился клоном, Бел.
     На лице Торна отразилось легкое сочувствие.
     - Ну, у меня много знакомых клонов. И ничего.
     - Возможно, правильнее будет сказать - я  создан  клоном.  В  военной
лаборатории галактической державы, о которой не  следует  упоминать.  Меня
создали, чтобы тайно  подменить  сына  некоего  высокопоставленного  лица,
занимающего ключевой пост  в  другой  галактической  державе,  о  которой,
впрочем, тоже не  следует  упоминать...  Вам  не  составит  особого  труда
догадаться, о ком идет речь... Но около семи лет назад я решил  отказаться
от такой сомнительной чести. Мне удалось  бежать,  и  я  стал  действовать
самостоятельно, создав  дендарийских  наемников  из...  э-э...  подручного
материала.
     Торн усмехнулся:
     - Помню-помню, как же.
     - Но тут появился Гален. Галактическая держава, о  которой  упоминать
не следует, отказалась от своего плана, и я  считал,  что  могу  забыть  о
своем печальном прошлом. Но в  попытке  создать  точную  копию  сына  того
высокопоставленного лица, о котором я упоминал,  в  лаборатории  произвели
нескольких клонов. Я был последним, самым удачным. Я считал, что остальные
клоны  давно  уничтожены.  Но  я  заблуждался.  Как  выяснилось,  один  из
предыдущих, менее удачных вариантов был криосохранен. Не знаю как,  но  он
попал в лапы Серу Галену. Мой единственный выживший  брат,  Бел.  -  Майлз
сжал кулаки. - В руках фанатика. Я хочу вызволить его. Вы способны  понять
меня, Бел?
     Торн кивнул:
     - Зная вас... да. Это для вас очень важно, сэр?
     - Очень.
     Торн решительно выпрямился:
     - Значит, это будет сделано.
     -  Спасибо.  -  Майлз   помедлил.   -   Снабдите   командиров   наших
подразделений на Земле небольшими медсканерами, пусть постоянно носят их с
собой. Как вам известно, примерно год назад  мне  заменили  кости  ног  на
синтепротезы. У клона - нормальные кости. Только так нас и можно  отличить
друг от друга.
     - Вы что, правда так похожи? - спросил Торн.
     - Как две капли воды.
     - Один к одному, - подтвердила Куин. - Я его видела.
     - ...Понимаю. Любопытные возможности для ошибок, сэр.
     Торн взглянул на Элли, та смущенно покачала головой.
     - Увы, - коротко  подытожил  Майлз.  -  Надеюсь,  медсканеры  помогут
избежать любопытных ошибок. Продолжайте  действовать  -  и  сообщите,  как
только узнаете что-то новое.
     - Слушаюсь, сэр.
     В коридоре Элли заметила:
     - Ловко выкрутились, сэр.
     Майлз вздохнул:
     - Надо было как-то  предупредить  дендарийцев  насчет  Марка.  Нельзя
допустить, чтобы он снова без помех играл в адмирала Нейсмита.
     - Марка? -  удивилась  Элли.  -  Это  еще  кто  такой,  позволь  тебя
спросить? Майлз Марк второй?
     - Лорд Марк Пьер Форкосиган, - спокойно  ответил  Майлз.  По  крайней
мере, ему казалось, что спокойно. - Мой брат.
     Элли,  осведомленная  о  значимости  барраярских   клановых   связей,
нахмурилась:
     - Значит, Айвен прав? Этот молокосос тебя загипнотизировал?
     - Не знаю... - медленно проговорил Майлз. - Если я единственный,  кто
видит в нем брата, тогда возможно, возможно...
     Элли с надеждой кивнула.
     Уголок рта Майлза приподнялся в легкой улыбке:
     - ...возможно, все остальные ошибаются.
     Элли хмыкнула.
     Майлз посерьезнел.
     - Я и сам не знаю. За эти семь лет я  никогда  не  использовал  маску
адмирала Нейсмита в личных целях. И мне  вовсе  не  хочется  нарушать  это
правило. Но скорее всего нам не удастся отыскать этих двоих, и твой вопрос
так и останется без ответа.
     - Свежо предание, - неодобрительно сказала Элли. - Если ты не хочешь,
чтобы их нашли, тебе следовало бы прекратить поиски.
     - Логично.
     - Так почему же ты поступаешь вопреки логике? Ну, допустим,  поймаешь
ты их. А дальше что с ними делать?
     - Элементарно, - сказал Майлз. - Я хочу найти Галена  и  моего  клона
раньше, чем это сделает Дестанг, и разделить их. А потом позабочусь, чтобы
Дестанг не нашел их раньше, чем  я  отправлю  личный  рапорт  на  Барраяр,
Иллиану или отцу. Я уверен, что тогда они  официально  отменят  приказ  об
устранении клона, и причем без моего непосредственного участия.
     - А Гален? - скептически поинтересовалась Элли. - Непохоже,  что  они
от него отстанут.
     - Может быть, и нет. Гален - это проблема, которую я не решил до  сих
пор.
     Майлз вернулся к себе в каюту, где его и поймала бухгалтер флота.
     Лейтенант Боун хищно вцепилась в чек на восемнадцать миллионов.
     - Спасены!
     - Распорядитесь деньгами как полагается, -  сказал  Майлз.  -  Прежде
всего выкупите "Триумф".  Мы  должны  иметь  возможность  в  любой  момент
улететь отсюда. Э-э... Как вы думаете, вы  смогли  бы  как-нибудь  сделать
кредитный чек, чтобы он не укалывал явно на нас?
     У Боун сверкнули глаза:
     -  Интересная  задача,  сэр.  Это  как-то  связано  с   нашим   новым
контрактом?
     - Строго секретно, лейтенант, - хладнокровию объявил Майлз.  -  Я  не
могу это обсуждать даже с вами.
     - Строго секретно! - хмыкнула Боун. - От  финансового  отдела  скрыто
гораздо меньше, чем Бы все думаете.
     -  А  может,  мне  следует  объединить  наши  отделы?  Нет?  -  Майлз
усмехнулся, заметив, как  вытянулось  лицо  Боун.  -  Ладно,  может  и  не
объединю.
     - На кого выписывать чек, сэр?
     - На предъявителя.
     Боун подняла брови.
     - Очень хорошо, сэр. На какую сумму?
     Майлз задумался.
     - Полмиллиона марок. Только переведите в местные единицы.
     - Полмиллиона марок, - уважительно повторила Боун. -  Это  не  мелкие
расходы.
     - Так надо.
     - Постараюсь, сэр.
     Оставшись один, Майлз нахмурился. Ситуация безвыходная. Вряд ли Гален
пойдет на контакт по собственной инициативе, если не найдет способа  взять
ситуацию под контроль или не выкинет очередной номер.  Но  если  позволить
Галену командовать парадом, то последствия будут катастрофическими. Майлза
не вдохновляла идея слоняться кругами, пока  Гален  не  выкинет  очередной
номер. Итак, пора проявить  изобретательность  -  все  лучше,  чем  полное
бездействие, время не ждет. Дьявольщина: ситуация явно не  в  его  пользу.
Пора переходить от защиты к нападению... Высший пилотаж.  Осталось  только
найти  Галена,  а  то  без  партнера  играть  скучно.  Майлз  застонал  от
безнадежности и рухнул на койку.


     Майлз проспал часов двенадцать. Когда он открыл глаза, в  каюте  было
темно. Он посмотрел на  светящийся  циферблат  настенных  часов,  и  решил
полежать еще немного, наслаждаясь  тем,  что  наконец-то  никуда  не  надо
спешить. Руки  и  ноги  были  налиты  свинцом,  но  тут  засигналил  комм.
Избавленный от греха лености Майлз вскочил с койки.
     - Сэр. - На экране возникло  лицо  офицера  связи  "Триумфа".  -  Вас
вызывают по защищенной  линии  из  посольства  Барраяра  в  Лондоне.  Дело
секретное и срочное.
     Майлз надеялся, что это не следует понимать так уж буквально. Это  не
Айвен, Айвен воспользовался бы тем  коммом,  который  оставил  ему  Майлз.
Должно быть, очередное официальное сообщение.
     - Дешифруйте и передайте на мой комм.
     - Зарегистрировать?
     - А... нет.
     Может,  новые  указания  генштаба  для  дендарийского  флота?   Майлз
мысленно ругнулся. Если  им  придется  улететь  прежде,  чем  дендарийская
разведка найдет Галена и Марка...
     На экране появилось мрачное лицо Дестанга.
     - "Адмирал Нейсмит". - Майлз услышал кавычки вокруг своего  имени.  -
Мы одни?
     - Совершенно одни, сэр.
     Дестанг слегка успокоился.
     - Очень хорошо. Лейтенант Форкосиган, у меня есть для вас приказ:  вы
должны оставаться на борту до тех пор, пока я не свяжусь с вами лично.
     - Почему, сэр? - спросил Майлз, хотя слишком хорошо понимал, что  это
значит.
     - Чтоб у меня еще и из-за вас  голова  не  болела.  Когда  достаточно
простой предосторожности, чтобы  предотвратить  катастрофу,  глупо  ее  не
принять. Я достаточно ясно изъясняюсь?
     - Более чем достаточно, сэр.
     - Очень хорошо. Это все. Дестанг связь закончил.
     И лицо коммодора растворилось в воздухе.
     Майлз ругнулся громко - и  с  чувством.  "Предосторожность"  Дестанга
может означать только одно: его ребята  уже  нашли  Марка  и  готовятся  к
решающему удару. Как скоро они его нанесут? А может, еще есть шанс?..
     Майлз натянул серые брюки и выхватил из  кармана  комм  для  связи  с
Айвеном.
     - Айвен, - тихо сказал он. - Ты здесь?
     - Майлз? - это был голос не Айвена, это был голос Галени.
     - Капитан Галени? Я тут случайно обнаружил свой второй комы... Э-э...
вы один?
     - В настоящий момент - да. - Галени говорил сухо,  одним  лишь  тоном
выражая свое отношение как к истории о случайно найденном комме, так  и  к
тому, кто ее изобрел. - А что?
     - Как к вам попал этот комм?
     - Ваш кузен вручил его мне перед тем, как отбыть с особым поручением.
     - Какое поручение? Куда отбыл?
     Неужели Дестанг  подключил  к  розыску  Айвена?  Если  так,  Майлз  с
радостью придушит  идиота:  кузен  лишил  его  возможности  быть  в  курсе
событий... Вот упрямый осел! Если только...
     - Он сопровождает супругу посла на Всемирную  ботаническую  выставку,
где экспонируются орнаментальные цветочные аранжировки. Выставка  проходит
в Лондонском Сельскохозяйственном Павильоне.  Супруга  посла  посещает  ее
каждый год для контактов с общественностью. Хотя, надо признать, цветы  ее
тоже интересуют.
     Майлз аж задохнулся от возмущения:
     - В самый разгар скандала  со  службой  безопасности  вы  отправляете
Форпатрила на выставку цветов?!
     - Не я, - ответил Галени. - Коммодор Дестанг. Мне кажется,  он  решил
избавиться от Айвена. Должен сказать, он не в восторге от вашего кузена.
     - А как насчет вас?
     - От меня он тоже не в восторге.
     - Да я не о том - вы что сейчас делаете?  Вы  связаны  напрямую  с...
этой операцией?
     - Навряд ли.
     - Приятно слышать. Я немного боялся, что кому-нибудь ударит в  голову
проверить вашу лояльность...
     - Коммодор Дестанг не садист и не дурак. - Галени немного помолчал. -
Он просто осмотрителен. Мне приказано оставаться в своей комнате.
     - Значит, вы не имеете непосредственного отношения к этой операции. И
не в курсе того, где они и когда планируют... предпринять шаги.
     Галени  ответил  с  нарочитой  безучастностью,  -  ни  предлагая,  ни
отвергая помощи:
     - Непосредственного - не имею.
     - Хм. Он  только  что  приказал  мне  оставаться  на  борту  корабля.
Наметился прорыв и дело идет к развязке.
     Последовало недолгое молчание. Галени со вздохом сказал:
     -  Печально  слышать,  что...  -  Его  голос  сорвался.  -  Все   так
бессмысленно! Мертвая рука прошлого дергает за веревочки,  мы,  несчастные
марионетки, пляшем,  а  пользы  от  этого  никому:  ни  нам,  ни  ему,  ни
Комарре...
     - Если бы я мог связаться с вашим отцом! - начал Майлз.
     - Это бессмысленно. Он будет бороться до последнего.
     - Но у него уже ничего не осталось. Он упустил свой  последний  шанс.
Он уже старик, ему все надоело... Может, он готов измениться,  успокоиться
наконец, - возразил Майлз.
     - Хотелось бы... Нет. Он не может успокоиться. Доказать свою  правоту
для  него  важнее  жизни.  Сознание  своей  правоты  оправдывает  все  его
преступления. Совершить все то, что он совершил и узнать, что был неправ -
это невыносимо!
     - Я... понимаю. Ладно, я свяжусь с вами, если я... у меня  будет  что
сообщить. Ведь вам все равно... э-э... не имеет смысла возвращать комм  до
тех пор, пока у вас не будет второго?
     - Как хотите. - В голосе Галени не ощущалось надежды.
     Майлз отключил комм.
     Он вызвал Торна, но тот доложил, что прогресса пока не заметно.
     - Что ж, - протянул Майлз. - В таком случае вот вам еще подсказка. Не
слишком приятная Барраярский отряд, очевидно, нашел интересующую нас  цель
- где-то с час назад.
     - Ага! Значит, мы сможем последовать за ними, и они сами приведут нас
к Галену.
     - Боюсь, что нет. Мы должны опередить их, а не следовать за ними. Это
смертельная игра.
     - Вооружены и очень опасны, а? Я передам  приказ.  -  Торн  задумчиво
присвистнул. - Да, ваш близнец пользуется широкой известностью.
     Майлз умылся, оделся, перекусил и начал  собираться:  нож  в  сапоге,
сканеры, парализаторы (в  кобуре  и  тайные),  комм,  широкий  ассортимент
приборов  и  игрушек,  и  миниатюрных  приспособлений  которые   дозволено
проносить через таможенные устройства лондонского космопорта. Увы, все это
совсем не тянуло на боевое снаряжение, хотя при ходьбе мундир чуть  ли  не
звенел. Майлз вызвал дежурного  офицера,  распорядился,  чтобы  катер  был
заправлен, а пилот - готов к вылету. Он нетерпеливо ждал.
     К чему клонит Гален? Если он не просто убегает  -  а,  как  известно,
барраярский отряд уже практически вышел на него, и он не может об этом  не
догадываться, однако с упорством, достойным лучшего применения, продолжает
болтаться поблизости по  какой-то  причине  -  возникает  вопрос,  почему?
Простая мстительность? Что-нибудь  более  изощренное?  Был  ли  предыдущий
анализ Майлза слишком  грубым,  слишком  тонким  -  что  он  упустил?  Как
поступит человек, который во что бы то ни стало вынужден быть правым?
     Комм в каюте зазвонил. Майлз вознес  короткую  беззвучную  молитву  -
пусть это будет хоть какой-нибудь просвет, хоть какая-нибудь зацепка, хоть
какая-нибудь опора...
     На экране возникло лицо офицера связи:
     - Сэр, получен вызов  с  коммерческого  комма  на  планете.  Человек,
который  отказался  представиться,  сказал,   что   вы   желаете   с   ним
побеседовать.
     Майлза словно током ударило.
     - Проследите, откуда  вызов,  запишите  и  передайте  копию  капитану
Торну. Соедините нас.
     - Это должен быть визуальный выход или только звук?
     - И то, и другое.
     Лицо офицера связи расплылось  и  на  его  месте  возникло  другое  -
создавая тревожную иллюзию перевоплощения.
     - Форкосиган? - произнес Гален.
     - Ну, и? - ответил Майлз.
     - Я не стану повторяться. - Гален говорил быстро и приглушенно. - Мне
наплевать, что вы записываете наш разговор и сможете  выследить  меня.  Вы
встретитесь со мной ровно через семьдесят минут. Вы подойдете к приливному
барьеру  Темзы,  остановитесь  между  Шестой  и  Седьмой  башнями,  строго
посередине. Затем выйдете на морскую  сторону  и  спуститесь  вниз.  Один.
Тогда поговорим. Если какое-то условие не будет соблюдено. Нас не окажется
в условленном месте. И Айвен Форпатрил погибнет ровно в 2:07.
     - Вас двое. И я должен быть не один, - начал Майлз. "Айвен!"
     - А,  ваша  очаровательная  телохранительница?  Прекрасно.  Приходите
вдвоем.
     Экран погас.
     - Нет...
     Молчание.
     Майлз вызвал Торна.
     - Вы слышали, Торн?
     - Еще бы. Звучит угрожающе. Кто такой Айвен?
     - Очень важная персона. Откуда был вызов?
     - С пересадочного узла подземки, с общественного комма.  Мой  человек
будет там ровно через шесть минут. К сожалению...
     - Знаю. Через шесть минут нам придется искать  его  среди  нескольких
миллионов человек. Итак, будем играть по его  правилам.  До  определенного
момента.  Пусть  патруль  держится  неподалеку,  над  приливным  барьером,
приготовьте полетный план для моего катера и попросите,  чтобы  нас  ждала
авиетка с дендарийским пилотом и охранником. Передайте Боун, что  чек  мне
нужен немедленно, а Куин - чтобы  встретила  меня  в  коридоре  у  люка  и
захватила с собой пару медсканеров. И будьте наготове сами. Я хочу кое-что
проверить.
     Глубоко вздохнув, Майлз включил свой комм.
     - Галени?
     Пауза.
     - Да?
     - Вы все еще под домашним арестом?
     - Да.
     - Мне срочно нужна информация. Где Айвен?
     - Насколько мне известно, он все еще...
     - Проверьте. Проверьте быстро.
     Наступила долгая-долгая пауза, которую Майлз потратил  на  то,  чтобы
еще раз проверить свою экипировку, отыскать лейтенанта Боун и проследовать
по коридору к катеру. Там его ждала заинтригованная Элли.
     - Ну и что на этот раз?
     - У нас появилась зацепка. Так сказать. Гален просит о встрече, но...
     - Майлз? - наконец послышался голос Галени.
     - Да!
     -  Рядовой,  которого  мы  откомандировали  в  качестве  водителя   и
охранника, вышел на связь примерно десять минут назад. Он подменял  Айвена
рядом с миледи, когда тот отправился в туалет Через двадцать  минут  Айвен
все еще не вернулся, и водитель пустился на поиски. Он  искал  Айвена  еще
полчаса - Сельскохозяйственный павильон громадный,  и  сегодня  там  полно
народу - и только потом доложил нам. Как вы узнали?
     - Кажется, у меня в руках другой конец нити. Узнаете почерк?
     Галени ругнулся.
     - Вот именно. Значит, так. Меня не интересует как вы это осуществите,
только через пятьдесят минут вы должны ждать  меня  у  приливного  барьера
Темзы, шестая секция. Возьмите с собой хотя бы парализатор и постарайтесь,
чтобы Дестанг не заметил вашего исчезновения. У нас  назначена  встреча  с
вашим отцом и моим братом.
     - Если Айвен у него...
     - Ему нужен был козырь. Иначе он не вступил бы в игру. У нас  с  вами
последний и единственный  шанс  все  исправить.  Не  слишком  хороший,  но
последний. Вы со мной?
     Недолгая пауза.
     - Да.
     Ответ прозвучал решительно:
     - Увидимся на месте.
     Сунув комм в карман, Майлз повернулся к Элли:
     - А теперь - вперед.
     Они вошли в катер. В кои-то веки Майлз не возражал,  чтобы  Птармиган
несся вниз на боевой скорости.



                                    14

     Приливный барьер Темзы, прозванный местными  острословами  Мемориалом
королю Капуту, знаменитому своей попыткой  остановить  королевским  словом
прилив, с высоты сотни метров казался  куда  более  внушительным,  чем  из
катера. Авиетка накренилась на повороте. Бесконечная  синтебетонная  стена
протянулась в обе стороны, насколько хватало глаз. Туманной ночью, в свете
прожекторов, барьер казался сделанным из белого мрамора.
     В  сторожевых  башнях,  возвышавшихся  через  каждую  тысячу  метров,
дежурили не часовые (они ходили по стене), а инженеры и техники, следившие
за шлюзами и насосными станциями. Если море когда-нибудь  прорвется  через
барьер,  оно  разрушит  город  до  основания  -  безжалостнее,  чем  волны
захватчиков.
     Но  морская  гладь  была  спокойна  этой  летней  ночью,  испещренная
разноцветными огоньками -  красными,  зелеными,  белыми  -  и  блуждающими
огнями далеких кораблей. А на востоке, у самой  линии  горизонта,  мерцала
ложная заря - сияние ночных  городов  Европы  за  проливом.  А  в  древнем
Лондоне, по ту сторону барьера, вся  грязь,  копоть,  все  руины  исчезли,
словно и  не  существовали  вовсе.  Все  поглотила  тьма.  Остался  только
сверкающий мираж - волшебный, безупречный, бессмертный.
     Майлз прижался лбом  к  прозрачному  фонарю  авиетки,  последний  раз
оценивая стратегические возможности арены, на которую они  вот-вот  ступят
Авиетка опустилась на полупустую стоянку за барьером. Шестая секция стояла
вдалеке от  других,  выходивших  на  пролив,  где  круглосуточно  работали
гигантские  навигационные  шлюзы;   здесь   же   была   только   дамба   и
вспомогательные насосные станции, безлюдные в этот поздний час, что вполне
устраивало Майлза. Если начнется  перестрелка,  чем  меньше  тут  окажется
народу, тем лучше. Пандусы и лестницы вели к входным люкам - черным точкам
на  белом  фоне.  Паутина  пешеходных  дорожек  -  широкие  -  для  общего
пользования, узенькие - для обслуживающего персонала. В этот час местность
казалась пустынной - никаких признаков присутствия Галени и Марка. Никаких
признаков присутствия Айвена.
     - 02:07, что это значит? - вслух размышлял  Майлз.  -  У  меня  такое
ощущение, что разгадка очень проста. Почему задано такое время?
     Элли, рожденная в космосе, покачала головой,  но  дендарийский  пилот
сказал: "Это время прилива, сэр!".
     - Ой, - сказал Майлз и в ужасе шмякнулся на сиденье. "Как  интересно.
Можно предположить два варианта. Они спрятали Айвена где-то здесь - и  нам
было бы лучше сосредоточить поиски ниже линии прилива. Ну не могли же  они
приковать бедолагу к скале?"
     - Воздушный патруль сможет все проверить, - сказала Куин.
     - Да, так пусть и сделают.
     Куин с  охранником  выскочили  из  авиетки  и  быстро  просканировали
местность.
     - Кто-то идет, - отрапортовал охранник.
     - Будем молить Бога, чтобы это оказался капитан Галени, - пробормотал
Майлз, взглянув на часы. До срока оставалось ровно семь минут.
     Из темноты вынырнул мужчина, совершающий вечерний променад с  любимой
собакой. Он оглядел четырех дендарийцев в боевой форме,  опасливо  обогнул
их и исчез в кустах. Все сняли руки с парализаторов. Цивилизованный город,
решил Майлз. В такой час в Форбарр-Султане не погуляешь, если при тебе нет
пса раза в три крупнее этого.
     Солдат проверил инфракрасный датчик.
     - Еще один.
     На  этот  раз  послышалось  не  приглушенное  шлепанье  кроссовок,  а
решительный топот сапог. Галени  вышел  в  круг  света  и  его  мундир  из
темно-серого превратился в зеленый.
     - Прекрасно, - сказал Майлз. - Элли, тут мы расстаемся. Во что бы  то
ни стало держитесь  подальше,  но  постарайтесь  не  упускать  нас  из-под
наблюдения. Наручный комм включен?
     Элли настроила наручный комм. Майлз  вытащил  из  сапога  нож,  чтобы
срезать крошечный световой индикатор передачи со своего  наручного  комма,
потом подул в него: шипение чуть слышно донеслось с руки Элли.
     - Передатчик в порядке, - подтвердила она.
     - Взяли медсканер?
     Она продемонстрировала устройство.
     - Введите исходные данные для сравнения.
     Элли навела сканер на Майлза, провела вверх и вниз.
     - Готово.
     - Мы ничего не забыли?
     Элли покачала головой, вид у нее по-прежнему был невеселый.
     - Что мне делать, если клон вернется... без вас?
     - Хватайте и допрашивайте с суперпентоталом... Допросная аптечка  при
себе?
     Она расстегнула мундир: из внутреннего кармана выглядывала коричневая
коробочка.
     - Если получится, освободите Айвена. А потом, - Майлз сделал глубокий
вдох, - можете снести клону голову - или как сочтете нужным.
     - А как насчет "буду стоять за моего брата, прав он или не  прав"?  -
спросила Элли.
     Галени наклонил голову, ожидая ответа, но  Майлз  молчал.  Ответа  не
было. Простого ответа не было.
     - Осталось три минуты, - Майлз поглядел на часы. - Нам пора.
     Они с Галени направились по  дорожке,  которая  вела  к  лестнице,  и
перешагнули через ограждение.  Для  всех  законопослушных  граждан  дальше
начиналась запретная зона. Лестница поднималась по задней стене Приливного
барьера к прогулочной дорожке, откуда посетители днем любовались  стихией.
Галени, спешивший изо всех сил, тяжело дышал.
     - Трудно было уйти из посольства? - спросил Майлз.
     - Не  особенно,  -  ответил  Галени.  -  Как  вам  известно,  главная
трудность - попасть обратно.  По-моему,  вы  продемонстрировали,  что  чем
проще, тем лучше. Я в открытую прошел через боковую дверь и  направился  к
ближайшей станции подземки. К счастью, у часовых не было приказа стрелять.
     - Вы знали об этом заранее?
     - Нет.
     - Значит, Дестангу уже доложили, что вы ушли.
     - Видимо, так.
     - Как вы думаете, за вами был хвост?
     Майлз невольно оглянулся  через  плечо.  Внизу  виднелись  посадочная
площадка и авиетка. Элли с дендарийцами исчезли из виду - ищут  место  для
наблюдения.
     - По выходе из посольства - нет. Служба  безопасности  посольства,  -
зубы Галени сверкнули в темноте, - в настоящий момент  недоукомплектована.
Я оставил свой наручный комм и купил посадочные жетоны, вместо того  чтобы
воспользоваться проездным. Так что быстро им меня не выследить.
     Но вот они и наверху. Влажный ветер  ударил  в  лицо,  принеся  запах
речного ила и морской соли  -  резкий,  гнилой  запах  устья  реки.  Майлз
пересек широкую дорожку и перегнулся через перила - взглянуть  на  внешнюю
стену барьера. Узкий отгороженный карниз шел  метрах  в  двадцати  ниже  и
исчезал  за  изгибом.  Не  будучи  частью  общедоступной  территории,   он
соединялся с прогулочной дорожкой подвесными лестницами, расположенными на
равных расстояниях. Разумеется, на ночь лестницы убирали.
     Майлз чуть слышно вздохнул. Альпинизм, как  вид  спорта,  никогда  не
привлекал  его.  Вытащив  из  кармана  спусковую  рулетку,  он   прикрепил
гравизахват к перилам и придирчиво проверил контакт. При прикосновении  из
рулетки выскочили ручки, высвободившие широкие  ленты  страховки,  которая
всегда казалась ужасающе ненадежной, несмотря на феноменальную  прочность.
Майлз обвязался страховкой, перескочил через перила и  стремительно  пошел
по отвесной стене, стараясь не смотреть вниз. Он  изрядно  переволновался,
пока не достиг карниза.
     Майлз опустил  рулетку,  и  та,  закручиваясь,  вернулась  к  Галени,
который повторил трюк Майлза. Вручая Майлзу спусковое  устройство.  Галени
ничего не сказал о своем отношении к высоте. Вот и хорошо. Нажав на кнопку
отключения гравизахвата, Майлз свернул рулетку, засунул ее в карман.
     - Идем направо, - кивнул Майлз, вытаскивая парализатор. -  А  вы  что
захватили?
     - Мне удалось добыть только один парализатор. - Галени вытащил его из
кармана и проверил заряд и мощность. - А вы?
     - Два. И еще  кой-какие  игрушки.  В  здешнем  космопорте  -  строгие
ограничения.
     - Если принять во внимание перенаселенность города, в этом есть  свой
резон, - заметил Галени.
     Держа в руках парализаторы, они шли друг за другом по карнизу вперед.
Майлз, за ним Галени. Внизу бурлила вода - зеленовато-бурая, прозрачная, в
белых клочьях пены. Судя по следам  на  стене,  во  время  прилива  карниз
оказывался под водой.
     Майлз сделал Галени знак  остановиться  и  скользнул  вперед.  Карниз
заканчивался  за  изгибом  стены  четырехметровой  площадкой.   Дойдя   до
ограждения, они оказались перед овальным люком, рассчитанным  на  давление
воды.
     Перед люком стояли Гален и Марк с парализаторами в  руках.  На  Марке
была черная футболка и дендарийские серые брюки. "Он украл мою одежду  или
это дубликат?" - подумал Майлз. Но ему стало совсем не до шуток, когда  он
заметил у клона на поясе дедовский кинжал в ножнах из кожи ящерицы.
     - Тупик, - невозмутимо заметил  Гален  и  перевел  взгляд  со  своего
парализатора  на  парализатор  Майлза.  -  Если  мы   с   вами   выстрелим
одновременно, кто нибудь из нас: я, или мой Майлз останется  на  ногах.  И
партия моя. А если каким-то чудом вы уложите нас обоих, то не узнаете, где
ваш недотепа кузен. Прежде, чем вам удастся его  найти,  он  автоматически
отправится на тот свет. И это произойдет без моего участия. Так  что  ваша
хорошенькая телохранительница может к нам присоединиться.
     Галени спокойно вышел из-за выступа.
     - Некоторые тупики бывают весьма интересными, - негромко заметил он.
     С лица Галена на миг сошла маска циника, он тяжело вздохнул и  сдавил
рукоять парализатора.
     - Вы должны были привести свою даму, - выдохнул он.
     Майлз усмехнулся:
     - Она тут, поблизости. Но вы сказали "двое" - вот мы и пришли.  Итак,
все заинтересованные стороны встретились. Что будем делать?
     Гален попытался оценить ситуацию; бросил быстрый  взгляд  на  оружие,
прикинул расстояние до противника. Майлз и сам лихорадочно  прокручивал  в
уме все варианты.
     - Все равно тупик, - подытожил Гален. - Если вы оба парализованы - вы
проиграли. Если парализованы мы - вы опять-таки проиграли. Полный абсурд.
     - Ну и что вы можете предложить? - любезно поинтересовался Майлз.
     - Предлагаю всем сложить оружие посреди  площадки.  Тогда  мы  сможем
говорить, не отвлекаясь.
     "У него припрятан еще один парализатор, - догадался Майлз. - У  меня,
впрочем, тоже".
     - Интересная мысль. И кто кладет оружие последним?
     На лице Галена отразились сомнение и тревога. Он  открыл  рот,  снова
закрыл, покачал головой.
     - Я бы тоже хотел говорить, не отвлекаясь, - вкрадчиво начал Майлз. -
Предлагаю следующее: я кладу оружие первым. Потом М... клон. Потом  вы.  А
капитан Галени - последним.
     - Какую гарантию... - Гален пристально посмотрел на сына.  Напряжение
между ними ощущалось почти физически: смесь ярости, отчаяния, боли.
     - Он даст слово, - сказал Майлз и взглядом попросил  подтверждения  у
Галени. Тот молча кивнул.
     Нависло молчание, потом Гален решился:
     - Согласен.
     Майлз шагнул вперед, опустился на колени, положил свой парализатор  в
центр площадки, и отступил. Марк повторил действия Майлза,  не  отводя  от
него  взгляда.  Гален  колебался  долгую  мучительную  секунду,  продолжая
взвешивать шансы, затем положил  оружие  рядом  с  остальным.  Галени  без
колебаний проделал то же самое со странной улыбкой. Его взгляд не  выражал
ничего, кроме затаенной боли.
     - Итак, ваши предложения, - обратился Гален к Майлзу. - Если  таковые
имеются.
     - Жизнь, - сказал Майлз. - Я спрятал в месте,  известном  мне  одному
(если вы меня парализуете, ни за что его не найдете),  чек  на  сто  тысяч
бетанских долларов, или на полмиллиона марок, выписанный на  предъявителя.
Я даю вам чек, плюс фору по времени и  некоторые  сведения,  как  уйти  от
барраярской службы безопасности, которая, кстати, уже на подходе...
     Клона предложение Майлза  явно  заинтересовало.  Когда  была  названа
сумма, глаза его расширились - и стали совсем уж огромными при  упоминании
о барраярской службе безопасности.
     - ...в обмен на моего кузена, - тут Майлз сделал паузу, - моего брата
и ваше обещание удалиться от дел. Вам самому еще не надоело строить козни?
Они  приведут  только  к  бесполезным  жертвам  и  причинят   боль   вашим
немногочисленным родственникам. Война закончилась. Сер Гален. Пора сменить
профессию. Хуже все равно не будет. Куда уж?
     - Революция, - выдохнул Гален, - не должна погибнуть.
     - Даже когда умрут все ее участники? "Ничего не получилось, попробуем
продолжить?" У военных это называют тупостью. Не знаю, как  это  именуется
это на гражданке.
     - Моя старшая сестра сдалась,  положившись  на  слово  барраярцев,  -
холодно заметил Гален. - Адмирал Форкосиган тоже не  скупился  на  сладкие
увещевания, обещая мир.
     - Слово моего отца нарушил его подчиненный, - Майлз  старался,  чтобы
губы у него не дрожали, - который не мог понять, что война  закончена.  Он
заплатил за эту ошибку жизнью. Мой  отец  отомстил  за  вас.  Большего  он
сделать не мог: он не мог воскресить убитых. И я не могу. Но я  могу  хотя
бы попытаться предотвратить новые жертвы.
     Гален горько усмехнулся:
     - А ты, Дэвид? Чем ты попробуешь купить меня, чтобы я предал Комарру?
Что ты добавишь к деньгам своего барраярского хозяина?
     Галени рассматривал свои ногти: на лице его блуждала странная улыбка.
Он скрестил руки на груди, немного помолчал, а затем и сказал:
     - Внуков!
     Гален на мгновение опешил:
     - Ты же не женат!
     - Когда-нибудь женюсь. Если, конечно, буду жив.
     -  И  твои  дети  будут  верноподданными  Барраяра!  -  издевательски
закончил Гален.
     Галени пожал плечами:
     - Кажется, мое  предложение  хорошо  сочетается  со  словом  "жизнь",
которое произнес лейтенант Форкосиган. Большего я предложить не могу.
     - По-моему, вы схожи еще больше, чем я думал, - пробормотал Майлз.  -
А что предлагаете вы, Сер Гален? Для чего вы нас сюда вызвали?
     Правая рука  Галена  потянулась  к  куртке,  потом  остановилась.  Он
улыбнулся и наклонил голову, словно испрашивая разрешения. "А вот и второй
парализатор, - подумал Майлз. - Кокетничает, до последней  секунды  делает
вид, что у него нет оружия".
     Майлз не дрогнул, но мгновенно просчитал, насколько быстро он  сможет
перескочить через перила и сколько проплывет под водой,  не  всплывая  для
вдоха. В сапогах. Галени, как всегда сохраняя спокойствие, не  шелохнулся.
Даже когда  оружие,  которое  достал  Сер  Гален,  оказалось  смертоносным
нейробластером.
     - Из некоторых  тупиков,  -  самодовольно  произнес  Гален,  -  выход
все-таки существует. - Его улыбка, злая и торжествующая, казалась пародией
на улыбку. -  Подними  парализаторы,  -  приказал  он  клону.  Тот  быстро
нагнулся, собрал парализаторы и сунул себе за пояс.
     - И что вы собираетесь делать? - небрежно спросил Майлз, стараясь  не
смотреть в дуло нейробластера. "Очень весело".
     - Убить вас, - объяснил Гален. Мгновение он в упор смотрел  на  сына.
Потом отвел взгляд. И взглянул снова, как зачарованный. Затем уставился на
Майлза, словно для того, чтобы укрепить решимость.
     "Тогда почему вы болтаете, вместо того чтобы стрелять?"
     Но Майлз не высказал эту мысль вслух, чтобы не утвердить Галена в  ее
разумности. Надо разговорить его. Он хочет сказать что-то еще.  Им  движет
потребность высказаться...
     - Зачем? Какая  от  этого  польза  Комарре?  Может,  только  вам  это
принесет облегчение. Простая месть?
     - Нет, не простая.  Окончательная  месть.  Мой  Майлз  выйдет  отсюда
единственным.
     - А, бросьте! - Майлзу даже не пришлось призывать на помощь актерские
способности: возмущение пришло само собой. - Вы же не цепляетесь больше за
свой идиотский план подмены? Барраярская служба безопасности предупреждена
и сразу вычислит вас. Ничего не выйдет. -  Он  взглянул  на  клона.  -  Ты
позволишь  ему  сунуть  тебя  в  мусоросжигатель?  Это  глупо.  И   совсем
необязательно.
     У клона был явно встревоженный вид, но  он  вскинул  голову  и  сумел
выдавить гордую улыбку:
     - А я и не буду лордом Форкосиганом. Я буду  адмиралом  Нейсмитом.  Я
уже был им. И знаю, что сумею превратиться в Нейсмита в любую минуту. Ваши
дендарийцы увезут нас отсюда - и станут нашей новой армией.
     - А! - Майлз насмешливо прищурился.  -  Неужели  ты  думаешь,  что  я
пришел бы сюда, если б у тебя был хоть малейший шанс обмануть моих солдат?
Дендарийцы предупреждены. Каждый старший патруля -  а  ты  не  сомневайся:
здесь повсюду мои патрули - имеет при себе медсканер.  Стоит  тебе  отдать
приказ, как тебя сразу же просканируют.  А  увидев  кости  на  месте  моих
синтепротезов, прикончат. Без разговоров.
     - Но у меня тоже синтепротезы, - возразил клон.
     Майлз застыл:
     - Что? Ты говорил, что у тебя не ломкие кости...
     Гален повернулся к клону:
     - Когда ты ему это говорил?
     - Не ломкие, - ответил клон Майлзу. - Но я подвергся той же операции.
Иначе элементарное медсканирование выдало бы меня с головой.
     - Но ведь на твоих костях нет следов переломов?
     - Это верно. Но чтобы разобраться в таких тонкостях  требуется  более
тщательное сканирование. А когда я уберу  эту  троицу,  мне  будет  вообще
некого бояться. Я проштудирую твои корабельные журналы...
     - Какую троицу? О ком ты?
     - Трех дендарийцев, которые знают, что ты - Форкосиган.
     - Твою хорошенькую телохранительницу и ту пару, - мстительно  пояснил
Гален. - Жаль, что ты ее не привел. Придется нам ее разыскать.
     Не мелькнуло ли на лице Марка отвращение?
     Гален тоже заметил это и нахмурился.
     - Неужели ты не понимаешь?  -  возразил  Майлз.  -  Дендарийцев  пять
тысяч. Я знаю их всех в лицо и по имени. Мы вместе сражались. Я знаю о них
такое, чего не знает никто. И этого ты не найдешь ни в каких  журналах.  И
они видели меня в ситуациях, о которых ты даже  не  догадываешься.  Ты  не
сумеешь пошутить с ними, не полюбишь их... Но пусть  даже  -  на  какое-то
время - ты сможешь сыграть роль  адмирала  Нейсмита,  куда  денется  Марк?
Сдается мне, Марка не прельщает судьба космического  наемника.  Может,  он
мечтает стать дизайнером. Или врачом...
     - Ой, - выдохнул клон, бросив взгляд вниз на свое искореженное  тело,
- только не врачом...
     - Или режиссером, или пилотом, или инженером. Или кем угодно,  только
подальше от него. - Майлз кивнул в сторону Галена. На мгновение  в  глазах
клона загорелась надежда, которую он быстро  спрятал.  -  Как  ты  сможешь
узнать это, играя в Нейсмита?
     - А ведь верно, - Гален  прищурился.  -  Ты  должен  выдать  себя  за
опытного воина. А ты никогда не убивал.
     Клон искоса глянул на своего наставника.
     Голос Галена зазвучал мягче:
     - Ты должен научиться убивать, если хочешь выжить.
     - Нет, не должен, -  вмешался  Майлз.  -  Большинство  людей  никогда
никого не убивали. Ложная посылка.
     Дуло нейробластера обратилось на Майлза.
     - Поговори мне еще.  -  Гален  в  последний  раз  взглянул  на  сына,
презрительно вскинувшего голову, и быстро отвел взгляд, словно  обжегшись.
- Нам пора.
     Он повернулся к клону.
     - Держи. - Гален вручил  ему  нейробластер.  -  Пора  завершить  твое
образование. Пристрели их и пойдем.
     - А как насчет Айвена? - тихо спросил капитан Галени.
     - Мне так же наплевать на племянника Форкосигана, как и на его  сына,
- отрезал Гален. - Пусть идут в преисподнюю рука об руку. - Повернувшись к
клону, он скомандовал: - Начинай!
     Марк сглотнул и неловко поднял оружие.
     - А... а чек?
     - Никакого чека нет. Разве ты не понимаешь, что все это обман?
     Майлз поднял наручный комм и четко проговорил в него:
     - Элли, вы все слышали?
     - Записала и передала капитану Торну, - жизнерадостно ответила  Элли.
- Хотите, чтобы мы присоединились к вам немедленно?
     - Пока нет. - Опустив руку, Майлз повернулся к  Галену.  -  Как  я  и
обещал, заговорам - конец. Обсудим варианты?
     Марк опустил нейробластер; на лице его отразилось отчаяние.
     - Варианты? Какие к черту варианты? - прошипел Гален. - Месть!
     - Но... - растеряно пробормотал клон.
     - С этого момента ты - свободный человек.  -  Майлз  говорил  тихо  и
быстро. - Он тебя купил, но ты не принадлежишь ему. А если  ты  убьешь  по
его приказу, ты станешь его рабом навсегда.
     "Не факт", - подумал Галени, но вмешиваться не стал.
     - А я тебе говорю, врагов надо убивать, - рявкнул Гален.
     Рука с нейробластером пошла вниз.
     - А ну стреляй! - заорал Гален и попытался вырвать у клона оружие.
     Галени заслонил собой Майлза, и  тот  поспешно  потянулся  за  вторым
парализатором. Раздался  треск  нейробластера.  Майлз  нашел  парализатор.
Поздно! Слишком поздно... Капитан Галени ахнул. Майлз выскочил  из-за  его
спины, поднимая парализатор...
     И увидел падающего Галена.
     - Врагов надо убивать, - выдохнул Марк, побледнев как полотно. - Так.
А! - вскрикнул он, поднимая нейробластер, когда Майлз шагнул вперед. -  Не
двигайся!
     У ног Майлза послышался плеск и он  увидел,  как  волна  лизнула  его
сапоги. Прилив!
     - Где Айвен? - спросил Майлз, сжимая парализатор.
     - Если выстрелишь - не узнаешь, - сказал Марк. Его  взгляд  торопливо
перебегал с Майлза  на  Галени,  с  тела  Галена  -  на  нейробластер.  Он
прерывисто дышал, крепко сжав  рукоять  бластера.  А  Галени  стоял  очень
прямо, склонив голову и глядя на то, что лежало у его ног,  -  или  внутрь
себя. Казалось, он ничего не замечает.
     - Отлично, - нетерпеливо сказал Майлз. - Помоги  нам,  а  мы  поможем
тебе. Отведи нас к Айвену.
     Марк попятился к стене, не опуская нейробластер:
     - Не верю я тебе.
     - И куда же ты намерен бежать? К  комаррцам  дороги  больше  нет.  За
спиной у тебя барраярский отряд спецназа. Ты  не  можешь  обратиться  и  к
местным властям: тебе придется объясняться по поводу трупа. Марк,  я  твой
единственный шанс.
     Марк посмотрел на тело, на нейробластер, на Майлза.
     ...Жужжание раскручивающейся спусковой рулетки было еле слышно. Майлз
взглянул наверх. Элли стремительно пикировала, как  коршун  на  добычу,  в
одной руке сжимая оружие, а другой направляя рулетку.
     Марк распахнул ногой люк и попятился:
     - Сам ищи своего Айвена. Он близко. И по поводу трупа мне не придется
объясняться - это тебе придется. На нейробластере - твои отпечатки!
     И он швырнул нейробластер, захлопывая за собой люк.
     Майлз прыгнул к люку, но тот был уже загерметизирован. Донесся глухой
скрежет запорного механизма. Майлз зашипел.
     - Мне его взорвать? - выдохнула Куин, приземляясь.
     - Вы... Господи, нет! - Полоса на стене, обозначавшая высший  уровень
прилива, находилась по крайней мере на два метра выше верхнего края  люка.
- Мы затопим весь Лондон. Попытайся  открыть  его,  не  повредив.  Капитан
Галени! - Галени не шевелился. - Что с вами? Вам плохо?
     - А? Нет... нет, не думаю. -  Галени  с  трудом  опомнился,  спокойно
добавив: - Может, потом.
     Куин подбежала к люку, вытащила  из  кармана  свои  приспособления  и
быстро считала показания:
     - Электроника с ручным управлением... Если применить магнитный...
     Майлз снял с Элли альпинистскую страховку.
     - Поднимайтесь наверх, - приказал он Галени,  -  и  попробуйте  найти
вход с той стороны стены. Надо поймать этого олуха!
     Галени кивнул, закрепляя страховку.
     Майлз протянул ему парализатор и достал из сапога нож.
     - Вам понадобится оружие?
     (Марк сбежал со всеми парализаторами.)
     - Парализатор бесполезен, - заметил Галени. - А  нож  лучше  оставьте
себе. Я возьму его голыми руками.
     "С наслаждением", - мысленно закончил Майлз и кивнул. Оба они  прошли
барраярскую школу рукопашного боя. Майлз не  мог  применять  три  четверти
приемов из-за хрупкости костей, но к Галени  это  не  относилось.  Капитан
начал бесшумно подниматься к ночному небу, с ловкостью  паука  скользя  по
невидимой нити.
     - Есть! - крикнула  Куин.  Крышка  люка  распахнулась,  за  ней  была
темнота.
     Майлз выхватил из-за пояса фонарик и прыгнул в  люк,  оглянувшись  на
секунду. Гален, омываемый пеной, наконец был свободен  от  всех  страстей.
Нельзя  перепутать  смертный  покой  с  покоем  сна:  смертный   покой   -
абсолютный. Луч нейробластера попал в цель.
     Элли закрыла за ними крышку  люка  и  остановилась,  чтобы  рассовать
инструменты по карманам.
     Уже через пять метров они столкнулись с проблемой.  Главный  коридор,
ярко освещенный, раздваивался.
     - Ты пойдешь налево, я - направо, - приказал Майлз.
     - Тебе не следует идти одному, - запротестовала Элли.
     - Может, мне раздвоиться? Иди же!
     Куин с досадой махнула рукой и побежала.
     Майлз бросился в противоположную сторону. Его шаги отдавались  гулким
эхом.  На  мгновение  остановившись,  Майлз  прислушался:  ничего,  только
замирающие вдалеке шаги Элли. Он побежал дальше, по пустому коридору, мимо
насосных станций. Он уже начал бояться, что прозевал выход - может, люк на
потолке? - когда увидел на полу нечто. Парализатор,  в  спешке  потерянный
Марком. Майлз кинулся к нему,  обнажив  зубы  в  беззвучном  торжествующем
вопле, и на бегу спрятал в кобуру.
     Он включил комм:
     - Куин!
     За очередным  поворотом  оказался  пустой  холл  с  лифтовой  шахтой.
Видимо, он добрался до сторожевой башни. Осторожно, как бы  не  наткнуться
на обслуживающий персонал.
     - Куин?
     Он шагнул в лифтовую шахту и начал  подниматься.  О  Боже,  на  каком
уровне вышел Марк? Третий этаж, мимо которого от  пролетел,  открывался  в
комнату с прозрачными стенами. Тут были двери, за  стеклом  -  ночь.  Явно
выход. Майлз выскочил из лифтовой шахты.
     Незнакомец в гражданском резко повернулся на звук его шагов и упал на
колено. В поднятых руках сверкнуло серебром дуло нейробластера.
     - Вот он! - крикнул незнакомец и выстрелил.
     Майлз так стремительно отступил в шахту, что  отскочил  рикошетом  от
дальней стенки. Ухватившись за страховочную лестницу, он начал карабкаться
вверх, обгоняя антигравитационное поле. И тут  Майлз  понял,  что  сапоги,
выглядывавшие из-под брюк незнакомца, были военного образца.  И  причем  -
барраярского.
     - Куин! - снова завопил он в свой комм.
     На следующем этаже шахта  открылась  в  коридор.  Первые  три  двери,
которые попробовал Майлз, были заперты. Четвертая с шелестом раздвинулась.
За ней оказался ярко освещенный кабинет, видимо, пустой. Пробегая по нему,
Майлз заметил легкое шевеление под комм-пультом. Пригнувшись, он  оказался
лицом к лицу  с  двумя  женщинами  в  синих  комбинезонах  техников.  Одна
взвизгнула и закрыла лицо ладонями, вторая обняла ее, вызывающе  глядя  на
Майлза.
     Майлз попытался дружелюбно улыбнуться.
     - А... Привет.
     - Кто вы? - сурово спросила старшая.
     - О, я не с ними. Они... э-э... наемные убийцы. - В конце концов  это
соответствует истине. - Не беспокойтесь, они не за вами охотятся.  Вы  уже
вызвали полицию?
     Она молча помотала головой.
     - Советую вам немедленно это сделать. А... Вы меня уже видели?
     Женщина кивнула.
     - В какую сторону я побежал?
     Она отпрянула, придя в ужас  от  близкого  соседства  с  умалишенным.
Майлз виновато развел, руками, и бросился к двери.
     - Вызовите полицию! - бросил он через плечо.
     Раздался писк нажимаемых на комме кнопок.
     И на этом уровне Марка не оказалось. Гравиполе в лифтовой  шахте  уже
отключили - вход прикрыли автоматическим барьером безопасности в  коридоре
тревожно мигала красная лампочка. Майлз осторожно сунул голову в  шахту  и
заметил  другую  голову,  глядящую  вверх  с  нижнего  уровня.  Он   успел
отшатнуться раньше, чем раздался треск нейробластера.
     По внешней стороне стены шел балкон. Майлз  проскользнул  в  дверь  и
осмотрелся. Наверху остался всего  один  этаж.  Кинув  гравизахват,  можно
добраться до верхнего балкона. Майлз поморщился, вытащил рулетку и  сделал
бросок. Ему удалось зацепиться за перила с  первой  попытки.  Он  помедлил
секунду, с ужасом глядя на барьер и чернеющую воду далеко внизу,  собрался
с духом, бросок - и вот он уже на балконе.
     Пройдя на цыпочках к стеклянной двери, Майлз  выглянул  в  освещенный
красным  светом  коридор.  Марк  затаился  у  входа  в  лифтовую  шахту  с
парализатором наизготовку. Кто-то (Майлз надеялся, что не  труп)  в  синем
комбинезоне техника лежал на полу.
     - Марк? - тихо позвал Майлз и отскочил назад.
     Марк обернулся и выстрелил. Майлз крикнул:
     - Если поможешь мне, я выведу тебя отсюда. Где Айвен?
     Сообразив, что у него еще остался козырь, Марк немного успокоился.
     - Сначала выведи, потом скажу, - крикнул он.
     Майлз усмехнулся:
     - Ладно. Я иду.
     Проскользнув в дверь, он присоединился к своему подобию, задержавшись
на секунду, чтобы проверить пульс у лежащего на полу человека. К  счастью,
пульс прослушивался.
     - И как ты меня отсюда выведешь? - поинтересовался Марк.
     - Ну, это непросто, - признался Майлз. Он остановился, прислушиваясь.
Кто-то тайком карабкался по лестнице в лифтовой шахте. Пока еще далеко  от
них. - Полиция уже едет и когда появится, надо полагать, барраярцы  быстро
смоются.  Зачем  им  межпланетный  инцидент?  Вряд  ли   послу   улыбается
объясняться с местными властями. Сегодняшняя операция не удалась  хотя  бы
потому, что спецназ застукали. Утром Дестанг устроит им головомойку.
     - Полиция? - Марк сжал парализатор. На лице его мелькнул страх.
     - Да. Мы можем играть в этой башне в прятки до прихода  полиции.  Или
немедленно подняться на крышу, тогда нас заберет дендарийская авиетка. Что
мне больше нравится. А тебе?
     - Но тогда я стану твоим пленником, -  прошептал  Марк  невнятным  от
страха и злости голосом. - Умру я сейчас или чуть позже -  какая  разница?
Наконец-то я понял, зачем тебе клон.
     Снова воспринимает себя  как  ходячий  банк  органов  для  пересадки,
вздохнув, догадался Майлз. Он взглянул на часы.
     - По графику Галена, у мота еще одиннадцать минут на поиски Айвена.
     - Айвен не наверху. Он внизу. Там, откуда мы пришли.
     - А? - Майлз рискнул заглянуть в лифтовую шахту. Карабкавшийся  вышел
на предыдущем уровне. Охотники знают свое дело.  Когда  они  доберутся  до
последнего уровня, круг замкнется.
     На Майлзе все еще была альпинистская страховка. Очень тихо,  стараясь
не привлекать внимания, он протянул руку и  прикрепил  захват  к  перилам,
проверив его надежность.
     - Так ты намерен спуститься вниз, а? Я могу это устроить. Но  советую
не обманывать меня насчет Айвена. Потому что если он умрет, я разрежу тебя
на кусочки: сердце, печень, бифштекс, вырезка. Слово Форкосигана.
     Майлз  нагнулся,   проверил   все   крепления,   установил   скорость
раскручивания рулетки и высоту падения и приготовился к прыжку.
     - Влезай.
     - А мне страховки не будет?
     Майлз оглянулся через плечо:
     - А ты и так хорошо прыгаешь.
     С выражением крайнего сомнения  Марк  засунул  парализатор  за  пояс,
подошел к Майлзу и неуверенно обхватил его руками и ногами.
     - Советую держаться  крепче.  Торможение  у  дна  шахты  будет  очень
резким. И не вопи, когда будем падать. Это может привлечь внимание.
     Марк конвульсивно уцепился покрепче, а Майлз проверил еще раз, нет ли
в шахте ненужного общества и шагнул вниз.
     Скорость нарастала с ужасающей быстротой. Они падали в полной  тишине
четыре этажа, потом спусковая рулетка тихонько взвыла, замедляя  скорость,
страховка  впилась  в  тело.  Руки   Марка   начали   разжиматься.   Майлз
стремительно подхватил брата, и они затормозили всего в паре дюймов от дна
шахты. От перегрузки заложило уши.
     Майлз с Марком поспешно выскочили в коридор приливного барьера. Майлз
нажал на кнопку и смотал рулетку: элемент захвата звякнул об пол, и  Майлз
испуганно вздрогнул.
     - Туда, - Марк указал направо. Они помчались  по  коридору  плечом  к
плечу. Низкий гул насосов заглушал все звуки. Насосные станции работали на
полную мощность. Следующая по порядку станция, такая темная и  молчаливая,
когда Майлз проходил мимо час назад, была теперь ярко освещена.
     Марк остановился:
     - Здесь.
     - Где?
     Марк указал:
     - В каждую насосную станцию ведет люк для обслуживания и ремонта.  Мы
оставили его там.
     Майлз разразился проклятиями.
     Насосная камера! Она  была  размером  с  чулан  -  темный,  холодный,
склизкий, вонючий  -  пока  поток  воды,  бьющий  со  страшной  силой,  не
превратит ее в камеру смерти. Ворвется, заливая уши,  ноздри,  обезумевшие
от ужаса глаза... Ворвется, заполняя все помещение, не оставив  ни  глотка
воздуха. Ворвется, чтобы сломать хрупкое человеческое тело, швыряя его  из
стороны в сторону, пока лицо не расквасится до неузнаваемости  и  пока,  с
отливом, не отступят затхлые  воды,  оставив...  непонятно  что.  Засор  в
трубах.
     - Ты! - выдохнул Майлз, возмущенно глядя на  Марка.  -  Участвовал  в
этом...
     Марк нервно потер руки.
     - Ты же здесь! Я же привел тебя, - заныл  он.  -  Я  же  сказал,  что
приведу.
     - Не слишком ли суровое наказание для  человека,  который  не  сделал
тебе ничего дурного, только будил тебя храпом? А?..
     Майлз отвернулся, передернувшись от отвращения, и начал  колотить  по
кнопкам замка. Последнее усилие  -  повернуть  засов,  открывающий  крышку
люка. Когда он толкнул тяжелую, скошенную  дверь  внутрь,  запищал  сигнал
тревоги.
     - Айвен?
     - О! - слабо донеслось из темноты.
     Майлз протиснулся внутрь, включил фонарик. Люк  находился  в  верхней
части камеры. Вглядевшись,  Майлз  заметил  внизу  бледное  пятно  -  лицо
Айвена.
     - Ты! - с гадливостью произнес Айвен, скользя в жиже.
     - Нет, это не он, - поправил его Майлз. - Это я.
     - О? - Лицо Айвена было каким-то старым,  морщинистым  и  измученным.
Майлз уже видел такие лица - лица людей, отупевших от долгого боя.
     Швырнув вниз свою вездесущую страховку, Майлз содрогнулся,  вспомнив,
что чуть было не оставил ее на "Триумфе".
     - Ну? Ты можешь подняться!
     Губы Айвена  что-то  прошамкали  в  ответ,  но  он  достаточно  ловко
обвязался страховкой. Майлз нажал кнопку, и когда  Айвен  очутился  рядом,
помог ему пролезть через люк. Айвен  расставив  ноги,  упираясь  руками  в
колени и тяжело дыша,  попытался  подняться.  Его  зеленый  мундир  промок
насквозь. Руки распухли и кровоточили. Наверное, он  стучал  к  царапался,
звал и плакал в темноте - и никто его не слышал...
     Майлз задвинул крышку люка и повернул ручной  запор.  Сигнал  тревоги
затих, насос мгновенно загудел, все поглотил чудовищный шум. Айвен, так  и
не сумев встать на ноги, уткнулся носом в колени.
     Майлз присел рядом. Айвен поднял голову и вымученно улыбнулся.
     - Наверное,  -  просипел  он,   -   в   качестве   хобби   я   изберу
клаустрофобию...
     Майлз молча похлопал его по плечу, и тут же вскочил  -  а  где  Марк?
Марка нигде не было.
     Майлз поднес к губам комм.
     - Куин? Куин! - Он шагнул в коридор, посмотрел сначала в одну,  потом
в другую сторону. Вдали замирало эхо  шагов,  удалявшихся  от  захваченной
барраярцами башни.
     - Гаденыш, - пробормотал Майлз. - Ну и ладно. - Он  вызвал  по  комму
воздушный патруль: - Сержант Ним? Говорит Нейсмит.
     - Да, сэр.
     - Я потерял связь с командором Куин. Попробуйте с ней связаться. Если
не получится, приступайте к поискам.  Последний  раз  я  ее  видел  внутри
приливного  барьера  между  башнями  шесть  и  семь,  она  шла   в   южном
направлении.
     - Слушаюсь, сэр.
     Повернувшись к Айвену, Майлз крепко обхватил его и помог подняться.
     - Можешь идти? - тревожно спросил он.
     - Ага... - тихо ответил тот. - Я просто немного... - И они  двинулись
по  освещенному  коридору.  Айвен  сначала   спотыкался,   потом   зашагал
увереннее. - Никогда не думал, что смогу продержаться на одних  нервах.  И
так долго. Сколько я там пробыл?
     Майлз взглянул на часы:
     - Часа два. Даже меньше.
     - А! А мне казалось, гораздо дольше. - Айвен начал приходить в  себя.
- Куда мы? Почему ты в дендарийской форме?  Что  с  миледи?  Ее  они  тоже
похитили?
     - Нет, успокойся. Гален  похитил  только  тебя.  Сейчас  здесь  полно
барраярцев и моих дендарийцев, но мы действуем независимо друг  от  друга.
Дестанг приказал мне  оставаться  на  борту  "Триумфа",  пока  его  ребята
попытаются убрать моего двойника. Чтобы не было неразберихи.
     - Так они пристрелят первого встречного коротышку! - Айвен моргнул. -
Майлз...
     - Вот именно, - жизнерадостно ответил Майлз. - Потому-то мы и идем  в
обратную сторону.
     - Мне поторопиться?
     - Если можешь.
     Они пошли быстрее.
     - Как ты здесь оказался? - спросил Айвен через пару минут.  -  Только
не говори, что все еще надеешься спасти этого мерзавца-клона.
     - Гален прислал мне приглашение, написанное на твоей  шкуре.  У  меня
слишком мало родственников,  Айвен.  Поэтому  они  представляют  для  меня
некоторую ценность. Хотя бы в качестве раритетов, а?
     Они переглянулись. Айвен закашлялся. Потом с трудом выдавил:
     - Понятно. Но, по-моему, ты влип, пытаясь  обойти  Дестанга.  Кстати,
если его спецназ близко, где Гален?
     - Гален мертв, - коротко бросил Майлз. Только что они миновали темный
коридор, ведущий к тому самому наружному карнизу.
     - О! Рад это слышать. Кому досталась честь покончить с этой  гадиной?
Я хотел бы пожать его честную руку. Или поцеловать... ее руку.
     - Думаю, твое желание осуществится. И  очень  скоро.  -  Впереди,  за
поворотом коридора, послышался  странный  перестук,  словно  бежал  кто-то
коротконогий. Майлз вытащил парализатор. - Может, Куин выгнала его на нас?
- с надеждой прошептал он. Тревога за нее становилась все сильнее.
     И тут случилось неизбежное - перед ними предстал Марк.  Он  дернулся,
повернулся, чтобы бежать, потом остановился,  озираясь,  как  затравленный
зверь, угодивший в западню. Правая  сторона  его  лица  была  обожжена,  в
воздухе пахло палеными волосами.
     - Ну и? - спросил Майлз.
     Голос Марка сорвался на визг:
     - За мной гонится какой-то размалеванный  псих  с  плазмотроном!  Они
захватили следующую сторожевую башню...
     - Ты Куин случайно не видел? - прервал его Майлз.
     - Нет.
     - Послушай, - Айвен был несколько озадачен. - Наши ребята не стали бы
применять плазматронами в такой ситуации. И в таком месте. Здесь же  можно
запросто повредить систему жизнеобеспечения.
     - Размалеванный? - переспросил Майлз. - Как? Как в китайской опере?
     - Откуда я знаю, как в китайской опере, - захныкал Марк, - но один из
них размалеван аж от уха до уха.
     - Гем-командующий! - догадался Майлз. - На официальной охоте. Похоже,
они повысили цену.
     - Цетагандийцы? - перебил Айвен.
     - Значит, дождались подкрепления. Наверное,  они  взяли  мой  след  в
космопорте. О, Боже - а Куин в той  стороне!  -  Майлз  с  трудом  подавил
страх. Сейчас не  время  для  паники.  -  Можешь  успокоиться,  Марк.  Они
охотятся не на тебя.
     - Как же, как же! Этот размалеванный псих как завопит: "Вот  он,  вот
он!" - и как набросился со своим плазмотроном!
     Майлз растянул губы в светской улыбке.
     - Нет-нет, - ласково промурлыкал он. - Они  просто  обознались.  Этим
людям нужен я, то есть адмирал Нейсмит. А тебя  хотят  прикончить  те,  на
другом конце коридора. Конечно, - благодушна  добавил  он,  -  ни  те,  ни
другие не знают, кто из нас кто.
     Айвен невольно усмехнулся.
     - Назад, - решительно скомандовал Майлз и первым бросился бежать.  Он
свернул в боковой коридор и остановился у люка, ведущего наружу.  Айвен  и
Марк помчались следом.
     Встав на цыпочки, Майлз заскрипел зубами. Судя по показанию датчиков,
прилив почти затопил люк.



                                    15

     Майлз включил комм:
     - Ним!
     - Сэр?
     - В башню семь проник  отряд  цетагандийцев.  Количество  неизвестно.
Вооружены плазмотронами.
     - Так точно, сэр, - ответил Ним, - мы только что обнаружили их.
     - Где вы сейчас?
     - У меня по паре солдат у всех трех выходов из башни и подкрепление в
кустах у стоянки. Эти - как вы сказали, "цетагандийцы", сэр? - только  что
сделали несколько плазменных залпов по коридору. Как раз тогда,  когда  мы
пытались войти.
     - Кто-нибудь ранен?
     - Пока нет. Мы залегли.
     - О командоре Куин что-нибудь известно?
     - Нет, сэр.
     - Можете определить местонахождение ее персонального комма?
     - Где-то на нижних этажах башни. Командор Куин на вызовы не отвечает.
     Парализована? Убита?
     - Ладно. - Майлз с трудом перевел дыхание. - Сделайте анонимный вызов
местной полиции. Скажите, что в седьмой башне вооруженные люди - возможно,
террористы, пытающиеся взорвать барьер.  Говорите  как  можно  испуганней.
Изобразите истерику.
     - Нет проблем, сэр, - мгновенно откликнулся Ним.
     Майлз подумал, что плазмотрон поубавил ему самоуверенности.
     - Пока не прибудет полиция, не  выпускайте  цетагандийцев  из  башни.
Парализуйте любого, кто попробует выйти.  Потом  разберемся.  Да,  кстати,
поставьте пару охранников у восьмой  башни,  чтобы  перекрыть  барраярцев:
пусть продвигаются к северу и оттесняют цетагандийцев,  если  те  вздумают
уйти на юг. Но, думаю, они отправятся к северу. - Прикрыв комм ладонью, он
прошептал Марку: - За тобой, голубчик, - и продолжил, обращаясь к Ниму:  -
Когда прибудет полиция, уходите. Избегайте конфликтов. Но если  попадетесь
- будьте паиньками. Изображайте  полнейшую  невинность.  Недоумевайте  как
можно  искреннее.  Это  у  тех  гадких  незнакомцев  в  башне  нелегальные
плазмотроны, а мы обычные  туристы.  Заметили  что-то  странное  во  время
вечерней прогулки и остановились. Ясно?
     По голосу Нима можно было догадаться, что он вымученно улыбнулся:
     - Конечно, сэр.
     - Продолжайте наблюдение за башней шесть.  Доложите,  когда  прибудет
полиция.
     - Да, сэр.
     И вдруг Марк издал сдавленный стон и, кинувшись к Майлзу, схватил его
за руку:
     - Идиот, что ты делаешь? Свяжись со своими ребятами - пусть вышвырнут
цетагандийцев из седьмой башни! Или я...
     - Ах-ах! Как нам страшно. Успокойся. Я был бы счастлив  схватиться  с
цетагандийцами  на  парализаторах,  тем  более   что   у   нас   численное
превосходство - но у них-то плазмотроны! Нельзя, чтобы мои люди  рисковали
собой без крайней необходимости.
     - Но если эти подонки схватят тебя, ты  и  пикнуть  не  успеешь,  как
окажешься на том свете. Какая еще нужна необходимость?
     - Послушай, Майлз, - Айвен переводил взгляд с одного  конца  коридора
на другой, - ведь ты же поставил нас точно посредине этих клещей.
     - Нет, - ухмыльнулся  Майлз.  -  Никоим  образом.  Ведь  у  нас  есть
плащ-невидимка! Побежали!
     - Никуда я не пойду! - уперся Марк. - Барраярцы со мной  церемониться
не станут.
     - А те, что сзади, - подхватил Майлз, - пристукнут нас обоих, хотя бы
для того, чтобы исключить возможность ошибки. Ты, видно, еще не понял, как
нежно любят цетагандийцы адмирала Нейсмита после Дагулы. Пошли!
     И он легко побежал обратно к перекрестку затем  повернул  направо,  в
сторону занятой барраярцами шестой башни.
     Марк неохотно поплелся за ним, Айвен замыкал процессию.
     У Майлза колотилось сердце. Хотел бы он  на  самом  деле  чувствовать
себя  так  уверенно,  как  пытался  показать.  Но   нельзя,   чтобы   Марк
почувствовал его тревогу. Последнюю сотню метров Майлз  шел  на  цыпочках,
жалея, что и впрямь не невидимка. Если барраярцы уже здесь...
     Они  подошли  к  последней  насосной  станции.  По-прежнему   никаких
признаков опасности - ни впереди, ни сзади.
     Насосная станция молчала.  Следующий  рабочий  цикл  начнется  только
через двенадцать часов, во  время  прилива.  Если,  конечно,  не  случится
неожиданных выбросов в нижней части течения. Но Майлз не  смел  рисковать.
Судя по тому, как тревожно наблюдает за ним переступающий с ноги  на  ногу
Айвен, он должен исключить любые случайности.
     Майлз осмотрел пульты  управления,  потом  снял  с  одного  крышку  и
заглянул внутрь. К счастью, устройство оказалось примитивным. Не то что  в
камере  нуль-перехода.  Перерезать  пару  проводов  -  и  насос  заглохнет
намертво, а сигнал тревоги на сторожевой башне нипочем не зажжется.  Майлз
взглянул на Марка:
     - Пожалуйста, дай мне нож.
     Марк неохотно вручил ему старинный  кинжал,  а  после  выразительного
взгляда Майлза - и ножны. Майлз тут же перерезал нити проводов. К счастью,
он угадал правильно, и никто не заподозрил, что он действует вслепую.  Все
с тем же уверенным видом Майлз повесил нож на старое место.
     Затем, подойдя к крышке люка, он распахнул ее. На  этот  раз,  как  и
следовало ожидать, сигнал  тревоги  не  включился.  Гравизахват  мгновенно
превратился в ручку на  гладкой  внутренней  поверхности  люка.  Последней
проблемой был чертов ручной запор. Если кто-нибудь, проходя мимо, нечаянно
- или намеренно - повернет его... Фу-у, нет. Такой же  рычаг,  каким  Элли
открыла люк на карнизе, есть и здесь. Ура! Майлз с  облегчением  вздохнул.
Вернувшись к пульту управления,  он  выбрал  подходящее  место  на  панели
эффекторов и прилепил к ней панорамный сканер. Датчик прекрасно  слился  с
окружением.
     Остается самое неприятное. Майлз  махнул  рукой  в  сторону  насосной
камеры, словно приглашая в гробницу:
     - Прекрасно. Все заходят.
     Айвен побледнел.
     - Этого я и боялся.
     Похоже, Марку предложение понравилось не больше, чем Айвену.
     Майлз на мгновение задумался, потом, обращаясь к Айвену, прошептал:
     - Слушай, Айвен, я не могу тебя заставить. Если  хочешь,  возвращайся
по коридору. Благодаря твоему мундиру тебя не  прикончат  сразу.  Если  ты
переживешь встречу со спецназом Дестанга, тебя  арестуют  местные  власти,
что, вероятно, не худшее из зол. Но я предпочел бы, чтобы  ты  остался  со
мной. - Голос Майлза стал еще тише: - И не оставлял меня наедине с этим...
     - О-о!
     Айвен выпрямился.
     Как и следовало ожидать, призыв к  благородству,  немедленно  возымел
действие. Это было сильнее логики, требований или увещеваний.  Айвен  есть
Айвен... И Майлз мягко добавил:
     - Это все равно что сидеть в тактическом центре.
     - Это все равно что сидеть в ловушке! -  не  удивительно,  что  Айвен
стоял на своем.
     - А ты когда-нибудь сидел в  тактическом  центре,  когда  отключается
питание? Это и  есть  ловушка.  А  чувство,  что  ты  всеми  командуешь  и
контролируешь события, - всего лишь мыльный пузырь, иллюзия. Я предпочитаю
драться. - Тут Майлз коварно улыбнулся и повел головой в сторону клона.  -
Тебе не кажется,  что  Марку  просто  необходимо  изведать  твои  недавние
ощущения?
     - Ну, разве что поэтому, - проворчал Айвен. - Это, конечно, добавляет
привлекательности твоей афере.
     Майлз спустился в насосную станцию  первым.  Ему  показалось,  что  в
коридоре уже слышится отдаленный шум шагов. Марк вел себя как перепуганный
мальчишка, но  в  спину  ему  дышал  Айвен,  так  что  выбора  у  него  не
оставалось. Но вот и Айвен, шумно сглотнув, опустился рядом с ними.  Майлз
включил фонарик. Айвен, самый высокий из них, прикрыл тяжелую крышку люка,
и они оказались в кромешной тьме.
     Распухшие руки Айвена конвульсивно сжимались и разжимались.
     - По крайней мере нас тут не слышно.
     - А по-моему, тут  очень  уютно,  -  повысил  голос  Майлз.  -  Будем
надеяться, что наши преследователи - тупицы, вроде  меня.  Я-то  два  раза
пробегал мимо дверцы.
     Он открыл футляр и настроил приемник на  сканирование  коридора.  Про
себя Майлз  отметил,  что  по  камере  гуляет  легкий  сквозняк.  Если  он
усилится, значит по трубам несется вода и надо выметаться отсюда, наплевав
на цетагандийцев.
     - Что теперь делать? - спросил Марк. Похоже, он  уже  не  сомневался,
что попал в ловушку - еще бы, сидит между двумя барраярцами.
     Майлз небрежно привалился к скользкой стенке.
     - Ждать, конечно. Что же еще. Точь-в-точь как в тактическом центре. В
тактическом  центре  мы  только  и  делали,  что   ждали.   Если   богатое
воображение, то можно с ума сойти. - Он включил наручный комм. - Ним?
     - Да, сэр. Я как раз собирался вас вызывать. - Голос Нима то  и  дело
прерывался, словно он бежал или полз. - Возле  седьмой  башни  только  что
приземлилась полицейская авиетка. Мы  отходим  через  парковую  полосу  за
барьером. Наблюдатель докладывает, что местные вошли и в шестую башню.
     - Что-нибудь получили с комма Куин?
     - Она по-прежнему не отвечает на вызовы, сэр.
     - А с капитаном Галени удалось связаться?
     - Нет, сэр. А что, разве он не с вами?
     - Он ушел почти сразу после того, как я потерял Куин. Последний раз я
видел Галени на наружной стене барьера, где-то на полпути от башни шесть к
башне семь - он искал другой вход. То есть я послал его  поискать  другой,
вход. Э-э... как только заметите Галени, доложите мне.
     - Да, сэр.
     Еще одна беда. Похоже,  у  Галени  неприятности,  только  вот  какие:
барраярские, цетагандийские или местные? Их тут целый букет. А  может,  он
все-таки уже был не в себе,  когда  отправился  на  поиски?  Теперь  Майлз
жалел, что не оставил Галени при себе. А также о том, что отправил Элли на
поиски. Но тогда они еще не нашли Айвена.  Нельзя  было  поступить  иначе.
Майлзу казалось, что он складывает детскую головоломку из живых  крошечных
человечков, которые все время убегают и меняют форму... Так, спокойнее. Он
здесь не один. Майлз постарался разжать зубы - Марк в  страхе  смотрел  на
него. Айвен, съежившись, не обращал внимания ни на  что:  судя  по  всему,
боролся с недавно приобретенной клаустрофобией.
     Но вот сканер засек движущийся объект - кто-то появился в южном конце
коридора. Майлз  решил,  что  это  цетагандийский  стрелок,  но  только  в
гражданской одежде.  Он  сжимал  парализатор,  а  не  плазмотрон:  видимо,
цетагандийцы  поняли,  что  в  представлении   участвует   слишком   много
посторонних, которым не заткнешь рот старым испытанным способом - отправив
на тот свет. Теперь они старались превратиться  в  невидимок,  максимально
сокращая масштаб операции. Цетагандиец прошел по  коридору  еще  несколько
метров, потом повернул назад и исчез за поворотом.
     Не прошло и минуты, как началось шевеление на северном  участке  -  в
коридоре показались двое громил. Судя по всему, они крались  на  цыпочках,
притом одним из них был тот самый дурень, который умудрился отправиться на
секретную операцию в военных сапогах. Он  уже  сменил  прежнее  оружие  на
более скромный парализатор, но его спутник не успел спрятать нейробластер.
Похоже,  дело  шло  к  поединку   на   парализаторах.   Ах,   парализатор!
Великолепное, незаменимое оружие в  тех  ситуациях,  когда  нужно  сначала
выстрелить, а уж потом задавать вопросы.
     - Вложи нейробластер в кобуру - вот так, умница, - пробормотал Майлз,
когда второй спецназовец поменял оружие. - Выше голову, Айвен!  Когда  еще
ты увидишь такое шоу!
     Айвен поднял глаза, и его  вымученная  улыбка  превратилась  в  нечто
мефистофельское. Теперь это был прежний Айвен.
     - О, Майлз! Дестанг тебе башку открутит за такое.
     - Дестанг и не подозревает,  что  я  имею  к  этому  отношение.  Ш-ш.
Началось.
     Цетагандийский разведчик между тем вернулся. Он  сделал  приглашающий
жест - и второй цетагандиец вышел вперед. В другом  конце  коридора,  пока
что вне их поля зрения, прятались трое барраярцев, отрезанных от товарищей
кордоном  местной  полиции.  Видимо,  они  уже  перестали   охотиться   за
таинственно исчезнувшей добычей  и  теперь  отступали,  надеясь  незаметно
выбраться из седьмой башни, чтобы избежать объяснения с земными  сластями.
Цетагандийцы, которые видели, как  лже-Нейсмит  пробегал  здесь,  все  еще
сохраняли боевой порядок, хотя их арьергард почти наверняка  столкнулся  с
полицией и отступил.
     А где Куин?  Если  цетагандийцы  схватили  ее,  то  сейчас  наверняка
волокли бы ее за собой. Майлз не знал, стоит на это надеяться или уже нет.
Лишь бы она была жива. Правда, это будет дьявольски трудно - вырвать ее из
лап цетагандийцев до появления полиции. Сценарий попроще предполагал,  что
ее парализуют (и арестуют) вместе со всеми, а потом уж можно  думать,  как
вытребовать Элли у  полиции.  Но  что,  если  какой-нибудь  цетагандийский
громила припомнит поговорку "Мертвым не больно?" При одной только мысли об
этом Майлз похолодел.
     Может, бросить в атаку Айвена с Марком? Двое калек и  раненый  против
неизвестно кого - замечательная компания! Нет. Но если  бы  командовал  не
он, а кто-то другой, хотя бы Дестанг, что бы придумал  этот  "кто-то"?  На
какой безрассудный ход отважится этот "кто-то", если не боится, в  отличие
от Майлза, рисковать жизнью своих  людей?  А  вдруг  его  осмотрительность
равносильна предательству? И Элли, и дендарийцев...
     Цетагандиец  заметил   барраярца   -   и   оба   рухнули,   выстрелив
одновременно.
     - Рефлекс на парализатор, - пробормотал Майлз. - Потрясающе!
     - Боже! - Айвен настолько увлекся, что забыл обо всем на свете, в том
числе и о клаустрофобии.  -  Аннигилировали  как  частица  и  античастица!
Блеск!
     Оставшиеся барраярцы растянулись по  коридору,  прижавшись  к  стене.
Цетагандиец пополз  было  к  упавшему  товарищу,  но  один  из  барраярцев
выскочил  с  коридор  и  уложил  его,  после  чего  все  собрались   около
поверженных  противников.  Один  барраярец  караулил,   а   второй   начал
обыскивать   бесчувственных   цетагандийцев   -   выворачивать    карманы,
разглядывать оружие... Естественно, удостоверений личности  обнаружить  не
удалось. Озадаченный барраярец начал было стягивать ботинок  цетагандийца,
и ему пришлось вытащить нож, так как ботинок не поддавался (у Майлза  было
такое чувство, что еще мгновение - и он взрежет самого  цетагандийца),  но
тут позади людей Дестанга раздался усиленный мегафоном  окрик.  Майлзу  не
удалось разобрать слова, но смысл был ясен: "Эй! Стоять! Что происходит?"
     Барраярцы лихорадочно  взвалили  парализованного  товарища  на  спину
самому могучему. Сапоги! Они стояли  так  близко  от  сканера,  что  Майлз
увидел, как задрожали у носильщика ноги, когда он выпрямился и заковылял к
югу, шатаясь под тяжестью ноши. Двое шли перед ним,  еще  один  -  замыкал
шествие.
     Обреченный отряд не успел  сделать  и  нескольких  шагов,  как  из-за
южного поворота выскочили двое цетагандийцев. Один отстреливался на бегу и
не заметил, что напарник рухнул под огнем барраярских парализаторов,  пока
не споткнулся, с разбегу  налетев  на  распростертое  тело.  Но  он  сумел
превратить падение в перекат и открыл ответный  огонь.  Барраярец,  шедший
впереди, свалился, но тот,  что  замыкал  шествие,  обогнал  обремененного
ношей товарища и помог напарнику парализовать цетагандийца.  К  несчастью,
они проскочили безопасный выступ в тот момент,  когда  массированный  залп
парализаторов расчищал коридор для полиции. Столкновение  людей  с  волной
энергии привело к предсказуемому результату.
     Барраярец стоял, сгибаясь под тяжестью  ноши,  и  сыпал  проклятиями.
Глаза он прикрыл, словно ему  было  невыносимо  стыдно.  Когда  показались
полисмены, он неохотно повернулся и поднял руки.
     Голос Айвена звенел от смеха:
     - Представляю, какой вызов получит  сейчас  коммодор  Дестанг:  "Э-э,
сэр? У нас тут небольшая проблема.  Не  могли  бы  вы  приехать  вызволить
меня?"
     - А может, он предпочтет дезертировать, - заметил Майлз.
     Два сходящихся с разных сторон отряда полиции чуть было не ринулись в
атаку, но в последний момент все же  успели  разобраться,  кто  есть  кто.
Майлз был даже  несколько  разочарован.  Но  ничто  не  может  длиться  до
бесконечности: в  какой-то  момент  коридор  завалит  грудой  тел  и  хаос
прекратится - типичная схема умирания биологической системы, задохнувшейся
в  собственных  отходах.  Вероятно,  нельзя  рассчитывать,   что   полиция
самоустранится, убрав с их пути девятерых убийц. Опять ожидание, будь  оно
проклято.
     Майлз с трудом поднялся, потянулся и прислонился  к  стене,  скрестив
руки на груди. Лишь бы вся эта кутерьма не затянулась надолго. Как  только
отряд полиции даст отбой, здесь появятся саперы и техники, которые  начнут
прочесывать  каждый  сантиметр.  Тогда  маленький  отряд  неизбежно  будет
обнаружен. Но это не смертельно, если... Майлз взглянул на  Марка...  если
никто не потеряет голову.
     Оба  посмотрели  на  экран  сканера.  Полицейские  осматривали   тела
парализованных и недоуменно  переглядывались.  Захваченный  барраярец  был
молчалив и мрачен - как  и  полагается  в  подобных  случаях.  Спецназовцы
проходят особую подготовку и могут противостоять пыткам и  суперпентоталу;
лондонская полиция ничего с ним не сделает, и он явно это понимал.
     Марк покачал головой, глядя на заваленный телами коридор:
     - А ты-то сам на чьей стороне?
     - Ты что? - удивился Майлз. - На твоей, конечно.
     Марк пристально посмотрел на него и нахмурился:
     - Почему?
     Действительно, почему? Майлз привычным жестом вздернул  подбородок  -
и, видимо, неосознанно Марк сделал то же самое.  Взаимоотношения  людей  с
собственными клонами - загадочная штука. Но, с другой  стороны,  тот,  кто
специально идет и заказывает себе клона, с самого начала  должен  быть  со
сдвигом.  Насколько  интереснее  завести  ребенка  с   женщиной,   которая
сообразительнее, энергичнее и милее  тебя:  тогда  по  крайней  мере  есть
надежда на эволюцию рода. Майлз  почесал  запястье.  Спустя  секунду  Марк
почесал руку. Майлз удержался и не стал зевать. Лучше не начинать  такого,
что потом уже не удастся остановить.
     Так. Он знает, что представляет собой Марк. А  теперь  нужно  понять,
что тот собой не представляет. Марк - не дубликат Майлза, несмотря на  все
усилия Галена. Он даже не брат ему. Айвен, с которым Майлза  объединяет  и
прошлое и настоящее,  -  вот  его  настоящий  брат,  и  неважно,  что  они
совершенно не похожи. Возможно, он недооценивал Айвена. Загубленное начало
не переиграешь, хотя можно (Майлз взглянул на свою ногу,  мысленно  увидев
искусственные кости) исправить. Иногда.
     - В самом деле, почему? - вставил Айвен в затянувшуюся паузу.
     - Милый Айвен, - отозвался Майлз, - неужели тебе,  не  нравится  твой
новый кузен? Где же твои родственные чувства?
     - Мне одного тебя более чем достаточно, спасибо.  А  твоего  злобного
близнеца, - Айвен пробормотал что-то вроде "чур, чур меня", - мне  уже  не
выдержать. К тому же вы оба суете меня в чулан и запираете там.
     - Но я по крайней мере предложил тебе выбор.
     - Ага, знаю я этот выбор. "Мне нужны три добровольца: ты, ты  и  ты".
Вспоминаешь? Как ты командовал мной и Элен Ботари, когда мы  только-только
научились ходить.
     - Рожден повелевать,  -  усмехнулся  Майлз,  а  Марк  сдвинул  брови,
пытаясь  представить  себе  Майлза,  отдающего  приказы   своему   рослому
добродушному кузену, которому он до  плеча  не  доставал.  -  Все  дело  в
хитрости, - сообщил Майлз, словно прочитав его мысли.
     Он смотрел на Марка, опустившегося на корточки и втянувшего голову  в
плечи, как черепаха. Что это - злоба? Нет, скорее неуверенность.  Уродство
не только тела, но и духа, хотя Гален в качестве воспитателя вряд  ли  мог
быть ужаснее моего  собственного  деда.  Но  для  полной  социопатии  надо
слишком сильно сосредоточиться на собственной особе, что вроде бы Марку не
свойственно. Ему вообще не дали возможности  стать  личностью.  Может,  он
наоборот, недостаточно сосредоточен на себе?
     - Ты злобный? - весело спросил Майлз.
     - Я ведь убийца, так? - огрызнулся Марк. - Чего тебе еще?
     -  Да,  ну?   А   мне   показалось,   это   случилось   в   суматохе,
непреднамеренно.
     - Он схватил нейробластер. Я  не  захотел  его  выпустить.  Тогда  он
выстрелил.  -  Воспоминания  заставили  Марка  побледнеть,  и   отчетливей
проступили темные тени под глазами. - Я и хотел,  чтобы  он  выстрелил,  -
отчаянно добавил он.
     Брови Айвена поползли вверх, но Майлз не стал просвещать его.
     - И все-таки - непреднамеренно, - резюмировал Майлз.
     Марк пожал плечами.
     - А если бы ты был свободен... - медленно начал Майлз.
     У Марка совсем по-детски сморщились губы:
     - Свободен? Я? Каким образом? Полиция уже наверняка нашла тело.
     - Нет. Прилив  затопил  перила,  и  море  унесло  труп.  Пройдет  дня
три-четыре прежде чем он всплывет. Если вообще всплывет. -  (И  какое  это
будет страшное зрелище! Захочет ли капитан Галени опознать отца и  предать
земле? И где вообще Галени?)  -  Предположим,  ты  свободен.  Свободен  от
Барраяра и Комарры, и от меня тоже. Свободен от Галена и полиции. Свободен
от всего и от всех.  Что  ты  выберешь?  Кто  ты?  Или  ты  можешь  только
реагировать на обстоятельства, а не создавать их?
     Марк передернулся:
     - Иди ты знаешь куда...
     Уголок рта Майлза приподнялся. Он завозил сапогом по грязи  на  полу,
но удержался и не начать рисовать завитушки.
     - Наверное, никогда и не узнаешь, если  я  буду  стоять  у  тебя  над
душой.
     Тут Марк выплюнул осадок своей ненависти:
     - Это ты свободен!
     - Я? - искренне изумился Майлз. - Я никогда не буду свободен, так как
ты сейчас. К Галену тебя приковывал страх. Его власть равнялась длине  рук
- и тому и другому пришел конец. А я скован... еще многим другим.  Сплю  я
или бодрствую, далеко я или близко - не имеет значения, я всегда служу.  Я
никогда не принадлежу себе. И все же... Барраяр  очень  любопытное  место,
если, конечно, не смотреть на него глазами Галена. Сын Галена понял это.
     Марк криво усмехался, все так же уставившись в стену:
     - Еще раз пытаешься заполучить мое тело?
     - Да зачем мне оно? Или ты все еще растешь? У  тебя  другие  гены?  И
потом, я собираюсь заменить все мои кости пластиковыми. На всякий случай.
     - Значит, я буду про запас. Деталь на случай катастрофы.
     - Ты и сам в это не веришь! Так вот: мое первое предложение  остается
в силе. Возвращайся со мной к дендарийцам, и я тебя спрячу.  Потом  отвезу
домой, где ты не спеша сообразишь,  кто  ты  и  что  ты,  где  перестанешь
чувствовать себя подделкой.
     - Я не хочу встречаться с этими людьми, - угрюмо заявил Марк.
     Он имел в виду отца и мать - Майлз сразу же понял  это,  хотя  Айвен,
похоже, снова потерял нить разговора.
     - Не думаю, чтобы они вели себя неподобающим образом.  И  кроме  того
они и без того в тебе - в самой основе. Ты... э-э... не можешь убежать  от
себя. - Помолчав, Майлз сделал еще одну попытку: -  Если  бы  это  было  в
твоей власти, что бы ты сделал в первую очередь?
     Марк нахмурился:
     - Положил конец производству клонов на Архипелаге Джексона.
     - Гмм. - Майлз задумался. - Оно там укоренилось. Но чего еще ждать от
потомков колонии, которая и возникла как база угонщиков? Естественно,  там
образовалась "аристократия". Надо будет как-нибудь рассказать тебе парочку
историй о твоих предках, не вошедших в официальные издания... - Значит, из
общения с Галеном Марк вынес хотя бы это: жажду справедливости,  выходящую
за пределы его собственного "я". - Если говорить о целях, этой тебе хватит
с лихвой. И как бы ты это сделал?
     - Не знаю. - Похоже, Марка ошарашил столь практический подход к делу.
- Взорвал бы лаборатории. Спас ребят.
     - Хорошая тактика, но плохая стратегия. Их тут же восстановят.  Нужно
атаковать сразу на нескольких уровнях. Вот если бы ты нашел способ сделать
этот бизнес невыгодным, вопрос решился бы сам собой.
     - А как? - заинтересовался Марк.
     - Давай подумаем... Во-первых, аспект покупателя. Аморальные  богачи.
Мало надежды, что они предпочтут смерть жизни, пусть даже в  чужой  шкуре.
Но открытие, предлагающее альтернативные способы продления жизни, пожалуй,
могло бы их отвлечь.
     - Да, прикончить их всех, вот и отвлекутся, - проворчал Марк.
     - Хорошо, но неосуществимо. Люди этого ранга  держат  телохранителей.
Скорее они тебя прикончат. Послушай, тут можно атаковать  чуть  ли  не  по
сорока позициям. Не зацикливайся на  первой  попавшейся.  Предположим,  ты
вернулся  со  мной  на  Барраяр.  Как  лорд  Марк  Форкосиган,  ты  можешь
рассчитывать на почетное положение, в  том  числе  и  финансовое.  Заверши
свое, образование и готовься подойти к данной проблеме стратегически, а не
просто... биться головой о стенку.
     - Никогда, - процедил сквозь  зубы  Марк,  -  никогда  не  полечу  на
Барраяр.
     "Ага. Похоже, лучшие женщины Галактики с тобой согласны...  Возможно,
ты умнее, чем тебе кажется. - Майлз чуть слышно вздохнул.  -  Куин,  Куин,
Куин, где ты?!"
     В  коридоре  полицейские  уже  грузили  парализованных   на   парящие
платформы. Появился шанс вырваться, но действовать  надо  немедленно.  Или
будет поздно.
     Майлз заметил, что Айвен как-то странно на него смотрит.
     - Ты полный псих, - убежденно сказал он.
     - А ты разве не считаешь, что пора взяться за подонков  с  Архипелага
Джексона?
     - Да, но...
     - Я не могу успеть везде. Но я мог бы  поддержать  это  начинание,  -
Майлз пристально посмотрел на брата, - если ты будешь помогать мне.
     Марк молча наблюдал, как уплывает последняя  платформа,  потом  грубо
бросил:
     - Подавись ты своей жизнью. Странно, что ты не пытаешься стать мною.
     И  отвернулся  от  Майлза.  Даже   спина   его   источала   злобу   и
подозрительность.
     Майлз с болью рассмеялся. Какой соблазн! Сбросить  мундир,  войти  на
станцию  подземки  и  исчезнуть  с  чеком  на  полмиллиона  марок.   Стать
свободным... Его взгляд упал на грязный парадный мундир Айвена, символ  их
службы. "Ты - это  то,  что  ты  делаешь.  Выбирай  снова..."  Нет.  Самый
уродливый ребенок Барраяра по-прежнему останется рыцарем своей планеты. Он
не станет уползать в нору и растворяться в неизвестности.
     Кстати о норах: пора выползать из этой. Последний полисмен  исчез  за
поворотом вместе с парящей платформой. Скоро  здесь  будут  техники.  Пора
уходить.
     - Пора! - Майлз отключил сканер и снял со стены фонарик.
     Облегченно фыркнув. Айвен потянулся вверх -  открыть  крышку  люка  и
подсадить Майлза. А тот, как и в первый раз,  бросил  вниз  рулетку.  Лицо
Марка, ждущего своей очереди, перекосилось от страха: глядя снизу вверх на
Майлза, он замер. Когда  Майлз  бросил  ему  рулетку,  Марк  угрюмо  пожал
плечами. Сняв панорамный датчик сканера с пульта, Майлз убрал его в футляр
и включил наручный комм.
     - Ним, доложи обстановку, - прошептал он.
     - Мы подняли обе авиетки  в  воздух,  сэр,  и  отлетели  примерно  на
километр вглубь острова. Район оцеплен полицией.
     - Хорошо. От Куин по-прежнему ничего?
     - Ничего.
     - Дай мне точные координаты ее комма.
     Ним выполнил приказ.
     - А теперь слушай хорошенько. Я нахожусь внутри  барьера,  неподалеку
от шестой башни, с лейтенантом Форпатрилом из  барраярского  посольства  и
моим клоном. Мы попытаемся выйти через седьмую башню и по дороге захватить
Куин. Или по крайней мере, - Майлз проглотил комок в горле, - узнать,  что
с ней. Пока оставайтесь на местах.
     Они стянули сапоги и  зашлепали  по  коридору  к  югу,  прижимаясь  к
стенке. Сзади доносились голоса, но полиция была где-то далеко. Подойдя  к
перекрестку, Майлз предупреждающе поднял руку, потом на цыпочках подкрался
к углу и выглянул. Техник в синем комбинезоне  и  полицейский  осматривали
выходной люк. Майлз махнул рукой, и Марк с Айвеном шагнули вперед.
     В холле, у лифта, дежурил еще один полицейский. Майлз поморщился.  Ну
вот и все - похоже, из этой переделки не выбраться.
     Да  уж.  Но  может,  удастся   скомпенсировать   тактические   ошибки
скоростью? Кроме  того,  этот  человек  стоит  между  ним  и  Куин.  Майлз
прицелился и выстрелил. Полицейский рухнул.
     Они бросились в лифтовую шахту  и  поплыли  вверх.  "Сюда",  -  молча
указал Майлз. Коридор был ярко освещен. Вроде  никого  не  слышно.  Пройдя
указанное Нимом расстояние, Майлз  остановился  перед  закрытой  дверью  с
надписью "Подсобка". Его вдруг замутило,  закружилась  голова.  Что,  если
цетагандийцы придумали ей медленную казнь? Что, если минуты, проведенные в
укрытии, оказались роковыми...
     Дверь была заперта. И вдобавок, кодовый замок. Майлз  сорвал  крышку,
закоротил цепь и вручную сдвинул дверь, чуть не сломав пальцы.
     Элли лежала в неловкой позе, лицо ее покрывала мертвенная  бледность.
Майлз упал на колени рядом. Пульс... Есть! Так, пульс прощупывается.  Кожа
теплая. Парализована, всего лишь парализована! Ура! Майлз поднял глаза  на
Айвена и постарался успокоиться. Да, так он и думал.



                                    16

     Они остановились у бокового  выхода  седьмой  башни,  чтобы  натянуть
сапоги. Перед ними простирался парк - темный я таинственный. Только  вдоль
дорожек ярко горели фонари. Майлз прикинул, как добежать незамеченными  до
ближайших кустов - полицейские машины заполонили всю стоянку.
     - У тебя случайно нет с собой фляжки? - шепнул он Айвену.
     - Если бы даже и была, в ней все равно бы уже не осталось ни капли. А
что?
     - Я просто думал, как это выглядит, когда три подозрительных личности
ночью тащат через парк женщину. Если обрызгать Куин бренди, можно  сделать
вид, что мы отвозим ее  домой  после  вечеринки.  Последствия  парализации
напоминают похмелье, и  никто  бы  не  удивился,  если  она  вдруг  начнет
приходить в себя.
     - Надеюсь. У нее все-таки есть чувство юмора. На друзей не обижаются,
даже если они губят твою репутацию, так?
     - Лучше гибель репутации, чем просто гибель.
     - Ну ладно. Все равно фляжки нет, так что и говорить  не  о  чем.  Ну
что, побежали?
     -  Сейчас.  Нет,  погоди-ка.  -  На   стоянку   опускалась   авиетка.
Гражданская.  Полисмен-охранник,  стоявший  у  главного  входа  в   башню,
направился ей навстречу. Оттуда вылез пожилой мужчина, и оба  поспешили  в
башню. - Давайте!
     Айвен подхватил Куин под мышки, Марк взял ее за ноги. Майлз осторожно
перешагнул через  парализованного  полисмена,  охранявшего  выход,  и  они
бросились к укрытию. Добравшись до зарослей, они  притаились,  готовясь  к
следующей перебежке.
     - Господи, Майлз, - Айвен никак не мог отдышаться, - ну  почему  тебе
не нравятся миниатюрные женщины? Было бы естественнее...
     - Ну-ну.  Она  всего   вдвое   тяжелее   полной   полевой   выкладки.
Справишься...
     За спиной - ни окриков, ни топота  преследователей.  Наверное,  район
вокруг башни наиболее  безопасный:  его  уже  наверняка  просканировали  и
решили, что все чисто. Внимание полиции теперь сосредоточено  на  окраинах
парка, которые им еще предстоит преодолеть, если они  хотят  добраться  до
города.
     Майлз  напряженно   оглядывался   по   сторонам.   Из-за   мерцающего
искусственного освещения его глаза никак не могли привыкнуть к темноте.
     Айвен тоже начал всматриваться.
     - В кустах фараонов не видно, - пробормотал он.
     - Я высматриваю не полицию, - прошептал в ответ Майлз.
     - А кого же?
     - Марк сказал, что в него стрелял размалеванный псих. Тебе  такой  не
попадался?
     - Да вроде нет... Может, полиция уже  схватила  его...  -  Тут  Айвен
опасливо оглянулся.
     - Все может быть. Марк! А боевая раскраска у  него  какого  цвета?  И
какие на нем узоры?
     - В  основном  синие.  С  белыми,  желтыми  и  черными  загогулинами.
Гем-командующий среднего ранга, да?
     -  Центурий-капитан.  На  моем  месте,  ты  бы  тоже  свободно  читал
гем-грим.
     - Мне и без того пришлось столько выучить...
     - Айвен, ты что, и впрямь веришь, будто  центурий-капитан,  прекрасно
обученный, присланный из  штаб-квартиры,  давший  клятву  мести,  позволит
какому-то лондонскому полисмену незаметно подкрасться и парализовать себя?
Да он скорее умрет, чем позволит сотворить  нечто  подобное  Айвен  закрыл
глаза.
     Они миновали еще сотню-другую метров ветвей и  теней.  С  прибрежного
шоссе уже доносился гул транспортеров. Переходы несомненно  охраняются,  а
скоростная трасса ограждена. Пешеходам там не место.
     Неподалеку  от  главной  дорожки  Майлз  заметил  оплетенный  лианами
павильон из синтебетона, прятавшийся в кустах. Майлз решил  было  что  это
общественный туалет, но, приглядевшись,  заметил  только  одну  дверь  без
опознавательных  знаков.  Прожектора,  которым  надлежало  освещать   этот
участок, оказались разбитыми. И вдруг на глазах у  Майлза  дверь  медленно
поехала в сторону. В темноте блеснуло оружие. Майлз  навел  парализатор  и
затаил дыхание. Через секунду наружу выскользнула темная фигура.
     - Капитан Галени!
     Галени вздрогнул, словно от выстрела, пригнулся  и  бросился  к  ним.
Обнаружив, что декоративный кустарник снабжен  шипами,  он  чертыхнулся  и
окинул взглядом более чем скромный отряд Майлза - Марка, Айвена и Элли.
     - Черт побери, так вы живы! Все!
     - Я тоже, признаюсь, начал сомневаться относительно вас, -  улыбнулся
Майлз.
     Галени выглядел очень, очень  странно.  Пропали  сосредоточенность  и
обреченность, с какими он встретил смерть Сера Галена.  Казалось,  капитан
принял чрезмерную дозу  наркотиков  -  в  глаза  бросалась  неестественное
возбуждение и взвинченность.  Таким  Майлз  не  видел  его  еще  ни  разу.
Вдобавок лицо капитана украшали синяки, губы были разбиты  в  кровь,  а  в
распухшей руке он сжимал  цетагандийский  плазмотрон.  Из  сапога  торчала
рукоять ножа.
     - Вы случайно не натыкались на типа  в  синем  гриме?  -  осведомился
Майлз.
     - О да, - самодовольно протянул Галени.
     - Что с вами, к черту, случилось? Простите, я хотел сказать - сэр.
     Галени зашептал:
     - Я не смог найти вход в барьер там, где мы с вами разошлись. Зато  я
увидел вот этот подсобный вход, - он указал на павильон, - и подумал,  что
отсюда в сторону барьера могут идти какие-нибудь  силовые  или  оптические
кабели. И я не ошибся. Под всем парком проходят  туннели.  Но,  бродя  под
землей, я заблудился и вместо того чтобы  оказаться,  как  раньше,  внутри
барьера, очутился в пешеходном переходе под прибрежным, шоссе. Там я нашел
- угадайте кого?
     Майлз покачал головой:
     - Полицию? Цетагандийцев? Барраярцев?
     - Почти в точку. Моего старого друга из  цетагандийского  посольства,
гем-лейтенанта Табора. Сначала я даже не понял, чем он  занимается.  А  он
страховал экспертов из штаб-квартиры. Я и сам занимался бы этим, -  Галени
усмехнулся, - если бы не попал под домашний арест.
     - Он совсем не обрадовался, увидев меня, - продолжал Галени. - И тоже
никак не мог взять в толк, что я тут делаю. Ну,  мы  оба  и  притворились,
будто выехали на природу полюбоваться луной, а тем временем  я  хорошенько
рассмотрел, каким оборудованием набит его автомобиль. Сейчас я думаю,  что
он мне поверил: по-моему, он решил, что я пьян.
     Майлз из вежливости  промолчал,  хотя  ему  очень  хотелось  сказать:
"Понятно, почему".
     - Но тут его вызвали, и ему пришлось спешно от  меня  избавиться.  Он
вытащил парализатор, мне удалось увернуться, но я упал и притворился,  что
парализован,  хотя  он  меня  почти   не   задел.   Я   слушал,   как   он
переговаривается с отрядом в башне, а сам думал, как бы извлечь  из  этого
пользу. И вот, как  раз  когда  левая  сторона  тела  начала  хоть  что-то
чувствовать, заявился ваш синелицый друг. Его приход отвлек  Табора,  и  я
уложил обоих.
     Брови Майлза поползли вверх:
     - Как вам это удалось?
     Галени все время непроизвольно сжимал и разжимал кулаки.
     - Да я и сам толком не знаю, - признался он. - Помню, как бил их... -
Галени взглянул на Марка. - Приятно иметь дело с явным врагом.
     На которого,  как  понял  Майлз,  Галени  только  что  выплеснул  все
напряжение, скопившееся в нем за последние жуткие недели и эту сумасшедшую
ночь.
     - Они живы?
     - О, да.
     Майлз решил, что поверит этому, только когда увидит  их  собственными
глазами. Надо сказать, улыбка Галени было несколько пугающей.
     - А их машине? - быстро спросил Айвен.
     - Да, конечно, их машина, - поддержал его Майлз. - Она все  еще  там?
Мы можем до нее добраться?
     - Скорее всего - да, - ответил Галени. - По  туннелям  сейчас  бродит
всего один отряд полицейских. Я их слышал.
     - Придется рискнуть.
     -  Тебе  легко  говорить,  -  угрюмо  пробормотал  Марк.  -  У   тебя
дипломатический статус.
     А Майлз, словно впервые увидев клона, рассматривал его с нескрываемым
интересом. Потом потянулся к внутреннему карману мундира.
     - Марк, - выдохнул  он.  -  Хочешь  заработать  сто  тысяч  бетанских
долларов?
     - Нет у тебя никакого чека.
     - Это Сер Гален так говорил. Припомни, что еще  он  говорил  и  какие
ошибки допустил сегодня. - Тут Майлз перевел взгляд на Галени.  Упоминание
отца  подействовало  на  него  отрезвляюще:  во  взгляде  снова  появилась
усталость. - Капитан Галени!  Те  два  цетагандийца  в  сознании?  Или  по
крайней мере можно привести их в сознание?
     - Да, один точно в сознании. А сейчас, может, и оба. Что вы задумали?
     - Свидетели! Два свидетеля - как раз то, что нужно.
     - Я-то думал, мы тихо смываемся, - жалобно проговорил Айвен.
     - Думаю, - Майлз, словно не слыша Айвена, обратился к  Марку,  -  мне
лучше  сыграть  адмирала  Нейсмита.  Не  обижайся  Марк,  но  с  бетанским
выговором у тебя плоховато. То ли ты мало раскатываешь конечные "р", то ли
еще что. Да и вообще на лорда Форкосигана тебя лучше натаскали.
     Тут до Галени дошло. Брови его  поползли  вверх.  Потом  он  медленно
кивнул,  но  лицо  его,  когда  он  повернулся   к   Марку,   было   столь
непроницаемым, что клон вздрогнул.
     - По-моему, вы просто обязаны  нам  содействовать,  -  сказал  он  и,
помолчав, тихо добавил: - Вы мне обязаны.
     Сейчас не время напоминать, скольким сам Галени обязан  Марку,  хотя,
встретившись с капитаном взглядом, Майлз убедился, что тот все помнит.  Уж
он-то знает - теперь оба повязаны случившимся.
     Почувствовав поддержку, адмирал Нейсмит быстро произнес:
     - Итак, в туннель. Ведите, капитан.


     Цетагандийская машина стояла в  тени,  под  деревом,  чуть  слева  от
выхода из лифтовой шахты, соединявшей подземный переход  с  парком.  Здесь
по-прежнему не было ни души.  Галени  сообщил  им,  что  на  другом  конце
туннеля стоят двое, но они не сочли нужным проверять его сведения. Им  уже
хватило пробежки по туннелям - еле удалось увернуться от полицейских.
     Машину не было видно из окон жилых  домов  на  другой  стороне  узкой
улочки. Даже если кто-то и страдал бессонницей. А трасса позади  них  была
отгорожена  глухой  стеной.  И  все  равно  Майлза  не  покидало  ощущение
опасности.
     На машине отсутствовали опознавательные знаки,  да  и  вся  она  была
какая-то бесцветная, не старая и не новая, не чистая и не грязная,  словом
- никакая. Словом, типичная шпионская машина. Майлз тихонько  присвистнул,
заметив сбоку свежие вмятины в форме человеческой головы и пятна крови  на
асфальте. К счастью, в полутьме красный цвет казался черным.
     - А это было не слишком шумно? - поинтересовался Майлз,  указывая  на
вмятины.
     - А? Да нет. Так, глухие удары. Никто и пикнуть не успел.
     Быстро оглядевшись и подождав, пока проедет одинокая  машина,  Галени
поднял прозрачный колпак.
     На заднем сиденье  съежились  двое.  Лейтенант  Табор  в  гражданской
одежде, растерянно моргал. Рот  его  был  запечатан  внушительным  кляпом.
Рядом  обмяк  еще  один  размалеванный  сине-зеленый  цетагандиец.   Майлз
приподнял ему веко и, обнаружив, что зрачок закатывается, начал копаться в
аптечке. Айвен опустил Элли на сиденье и уселся за  пульт.  Марк  оказался
рядом с Табором, а Галени сел по другую сторону от  пленных.  В  ответ  на
легкое прикосновение Айвена колпак со вздохом  опустился,  и  сразу  стало
очень тесно. Семеро - многовато для такой типичной шпионской машины.
     Майлз перегнулся через спинку сиденья и прижал инъектор с  синергином
к шее центурий-капитана. Может, лекарство приведет его в чувство, а  может
и нет. Но хуже не будет - это точно. Как  ни  странно,  жизнь  и  здоровье
несостоявшегося убийцы  представляли  для  Майлза  чрезвычайную  ценность.
Сообразив задним числом, Майлз сделал инъекцию и Элли. Она застонала.
     Машина приподнялась над землей и с шипением тронулась.
     Облегченно вздохнув, когда побережье осталось позади и они свернули в
лабиринт улочек, Майлз включил наручный комм  и  позвал  самым  монотонным
бетанским говорком:
     - Ним?
     - Да, сэр?
     - Следите за координатами моего комма и следуйте  за  нами.  Операция
закончена.
     - Будет сделано, сэр.
     - Конец связи.
     Он положил голову Элли к себе на колени и повернулся, чтобы взглянуть
на Табора. Глаза Табора так и бегали: с Майлза на Марка и обратно.
     - Добрый вечер, Табор, - сказал Марк тоном барраярского фора (неужели
Майлз говорит так же ехидно?). - Как ваши бонсай?
     Табор шарахнулся, а центурий-капитан пошевелился и  приоткрыл  глаза,
глядя на всех бессмысленным взором.  Он  сделал  попытку  выпрямиться,  но
почувствовал путы и снова обмяк.
     Галени протянул руку и ослабил кляп Табора.
     - Извините, Табор, но адмирала Нейсмита вы не  получите.  По  крайней
мере здесь, на Земле. Так и передайте своему начальству. Пока его флот  на
орбите,  он  находится  под  нашим  особым  покровительством.  Он   оказал
неоценимые услуги барраярскому посольству,  раскрыв  очередной  комаррский
заговор. Так что осадите назад.
     Все так же нервно зыркая по сторонам. Табор выплюнул кляп,  пошевелил
нижней челюстью и откашлялся.
     - Вы что, вместе работаете? - с трудом прохрипел он.
     - К сожалению, да, - проворчал Марк.
     - Наемник, - радостно пропел Майлз. - Берется за любую работу. За что
платят, то и делает.
     -  Вы  совершили  ошибку,  -   прошипел   центурий-капитан,   пытаясь
сфокусировать взгляд на адмирале, -  взявшись  за  ту  работу  на  Дагуле.
Цетаганда - мощная держава.
     - Ох, и не говорите! - жизнерадостно согласился Майлз. -  После  того
как мы освободили их проклятущую  армию,  подполье  нас  надуло.  Половину
недоплатили. А  цетагандийцы  случаем  не  хотят  нас  нанять?  Мы  готовы
исправить свою ошибку. А? Нет? К сожалению, я не могу позволить себе  быть
мстительным - слишком большая роскошь. По крайней мере, пока. Иначе  я  не
стал бы работать с... - тут он недружелюбно воззрился на Марка, - ...этими
старыми знакомыми.
     - Так вы и правда клон, - выдохнул  Табор,  разглядывая  легендарного
адмирала наемников... - А мы думали... - Он резко оборвал фразу.
     - Мы много лет считали, что он ваш, - сказал Марк,  успешно  входя  в
роль лорда Форкосигана.
     "Наш?!" - всем своим видом сказал Табор, но предпочел промолчать.
     - Но последние события подтвердили его  комаррское  происхождение,  -
закончил Марк.
     - Мы же договорились, - возмущенно вмешался Майлз. -  Вы  прикрываете
меня, пока я не улечу с Земли.
     -  Да,  договорились,  -  подтвердил  Марк.  -  Только  не  вздумайте
приближаться к Барраяру.
     - Да подавитесь вы вашим Барраяром. У меня остается вся галактика.
     Центурий-капитан,  почувствовав,  что   снова   отключается,   нервно
заморгал и попытался восстановить дыхание. Майлз решил, что у  бедняги  не
иначе, как легкое сотрясение  мозга.  И  тут  Элли  открыла  глаза.  Майлз
положил ей руку на лоб,  пригладил  волосы.  Она  деликатно  срыгнула  (но
синергин  избавил  ее  от  обычной   постпарализационной   рвоты),   села,
огляделась, увидела Марка, цетагандийцев, Айвена - и прикусила губу. Майлз
сжал ей руку "Потом  объясню",  -  пообещала  его  улыбка.  Она  досадливо
нахмурилась: "Да уж, изволь", - и  гордо  подняла  голову:  неприятель  не
должен видеть ее растерянной и непричесанной.
     Айвен повернул голову и спросил у Галени:
     - Что будем делать с цетагандийцами, сэр? Где их выкинуть?
     -  Я  полагаю,  нет  никакой  необходимости  устраивать  межпланетный
скандал. - Галени говорил с хищной жизнерадостностью, позаимствовав тон  у
Майлза. - Вы со мной согласны, лейтенант Табор? Или хотите, чтобы  местным
властям стало известно, что  именно  задумал  совершить  сегодня  ночью  в
барьере ваш гем-товарищ? Нет? Так  я  и  думал.  Хорошо.  Им  обоим  нужна
медицинская помощь. Айвен, лейтенант Табор, к несчастью, сломал себе руку,
а у его... э-э... друга -  сотрясение  мозга.  Не  считая  всего  прочего.
Выбирайте, Табор. Завезти вас в больницу или предпочитаете лечиться у себя
в посольстве?
     - В посольстве, - незамедлительно прохрипел Табор. - Если только  вам
самому не  хочется  объясняться  перед  судом  в  связи  с  покушением  на
убийство.
     - Да какое убийство? Всего-навсего  легкие  телесные  повреждения,  -
Галени сверкнул глазами.
     Табор встревоженно улыбнулся: у него был такой  вид,  словно  он  рад
немедленно избавиться от неприятного соседства.
     - Да какая разница.  Все  равно,  оба  посла  будут  недовольны  иным
развитием событий.
     - Ну вот, давно бы так.
     Приближался рассвет. Уличное движение становилось все  оживленнее,  и
Айвен далеко не сразу нашел  стоянку  такси,  где  не  было  очереди.  Эта
приморская окраина находилась далековато от посольств. Галени  чрезвычайно
заботливо помог пассажирам сойти, но  бросил  Табору  ключи  от  ручных  и
ножных пут центурий-капитана только тогда, когда Айвен нажал на газ.
     - Мои ребята вернут машину сегодня же, - крикнул на прощанье  Галени.
Тяжело вздохнув, он рухнул на сиденье. Айвен снова опустил колпак.  Галени
чуть слышно прибавил: - Но сперва мы ее как следует осмотрим.
     - Думаешь, это шоу возымеет последствия? - спросил Айвен.
     - На данном этапе? Чтобы убедить цетагандийцев, что Барраяр  не  имел
никакого отношения к Дагуле? Не знаю, может быть - да, а может  и  нет,  -
вздохнул Майлз. - Но основную проблему мы решили: два проверенных  офицера
готовы поклясться, что адмирал Нейсмит и  лорд  Форкосиган  -  два  разных
человека, а это сейчас - самое главное.
     - А Дестанг? Он это одобрит? - не унимался Айвен.
     - Не думаю, - равнодушно сказал Галени, любуясь городским пейзажем, -
чтобы из-за этого стоило беспокоиться. Одобрит, не одобрит, какая разница?
     Майлз полностью разделял мнение Галени. Они страшно  устали,  но  все
живы - это главное. Майлз задерживался взглядом на  каждом:  Элли,  Айвен,
Галени, Марк. Все здесь, все пережили эту ночь.
     Почти все...
     - Где тебя высадить, Марк? -  спросил  Майлз,  бросив  вопросительный
взгляд  на  Галени.  Майлз  ожидал  возражений,   но   Галени   промолчал.
Распрощавшись с цетагандийцами, он наконец позволил себе  расслабиться,  и
теперь  казался  враз  постаревшим  и  опустошенным.  Майлз  и   не   стал
напрашиваться на возражения.
     "Будь осторожен в просьбах, а то можешь получить то, о чем просил".
     - На станции подземки, - ответил Марк. - На любой станции подземки.
     - Хорошо.
     Майлз вызвал на дисплей карту и показал Айвену, куда ехать.
     Когда машина остановилась, он вышел вместе с Марком.
     - Я сейчас.
     Они пошли вместе к лифтовой шахте. В этом районе еще  царила  тишина,
народу было немного, но уже чувствовалось приближение утреннего часа пик.
     Расстегнув  мундир,  Майлз  достал  кредитную   карточку.   Судя   по
напряженному лицу Марка, тот до последнего момента ожидал выходки в  стиле
Сера Галена. Взяв карточку, он с подозрением повертел ее в руках.
     - Ну вот, - сказал Майлз. - Если тебе с твоей подготовкой и  с  этими
деньгами не удастся скрыться на Земле... Такого не бывает. Удачи!
     - Но... Что ты от меня хочешь?
     - Ничего. Абсолютно ничего.  Ты  свободный  человек  (если,  конечно,
сможешь сохранить свободу). Мы не станем  докладывать  местным  властям  о
э-э... несчастном случае с Галеном.
     - Ты хотел большего.
     - Когда не можешь получить то, что хочешь, соглашаешься  на  то,  что
можешь получить. Ты ведь уже начал понимать это. - Майлз кивком указал  на
карман Марка, и тот прикрыл его рукой.
     - И чего ты от меня хочешь? - спросил Марк. -  На  что  толкаешь?  Ты
что, всерьез принял эту чушь насчет Архипелага Джексона?
     - Можешь взять деньги и просадить  их  в  марсианских  притонах.  Или
заплатить за образование.  А  может,  и  не  одно.  Или  сунь  карточку  в
ближайший мусоросборник. Я тебе не отец, не учитель и  не  хозяин.  Ничего
мне от тебя не нужно. Ничего я не хочу.
     "Попробуй только возразить - если придумаешь  как,  братец..."  Майлз
развел руками и отступил на шаг.
     Не поворачиваясь к Майлзу спиной, Марк попятился к шахте.
     - Почему? - вдруг закричал он растерянной гневно.
     Майлз вскинул голову и расхохотался.
     - А ты догадайся! - бросил он в ответ.
     Поле шахты подхватило Марка, и он исчез.
     Майлз вернулся к друзьям.
     - Разумно ли это?  -  обеспокоенно  спросила  Элли,  прервав  рассказ
Айвена. - Так вот взять и отпустить этого?
     - Не знаю, - вздохнул Майлз. - Если не можешь помочь, не мешай. Я  не
могу помочь ему: Гален сделал его сумасшедшим. Он одержим мною. Боюсь, ему
от этого не избавиться. Уж я-то знаю, что такое одержимость. Самое лучшее,
что я могу сделать, - это  уйти  с  его  дороги.  Может,  со  временем  он
успокоится. Может, со временем он... излечится.
     Он вдруг почувствовал страшную усталость. Рядом с ним сидела Элли,  и
он был очень-очень счастлив. Опомнившись, Майлз включил  наручный  комм  и
отпустил Мима и его патруль.
     - Ну, - Айвен нарушил неловкое  молчание,  -  куда  теперь?  Вы  тоже
хотите вернуться в космопорт?
     - Ага, - выдохнул Майлз. - И хотя бы временно скрыться... Боюсь,  что
побег невозможен. Все равно Дестанг рано или поздно меня поймает. С  таким
же успехом можно сейчас же вернуться в посольство и доложить. Доложить всю
правду. Больше у нас нет причин лгать, верно?
     - Не возражаю, - ответил Галени. - Я вообще не люблю лживых рапортов.
Со временем они становятся историей.
     - Вы... знаете, я этого не хотел, - после паузы сказал Майлз.  -  Ну,
того, что произошло вчера.
     Ужасно беспомощное извинение - после того как  его  стараниями  убили
отца Галени...
     - Вы что, правда думаете, что контролировали ситуацию? Как ни  крути,
лорд Форкосиган, но на Господа Бога  вы  не  похожи.  -  Галени  улыбнулся
одними губами. - Я уверен, это было непреднамеренно.
     Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
     Майлз откашлялся.
     - Тогда - в посольство, Айвен. Э-э... не спеши. Поезжай  медленно.  Я
не откажусь посмотреть на Лондон.
     Он прижался к Элли, и стали  смотреть,  как  летний  рассвет  озаряет
город, и все эпохи, одновременно сосуществуя, перемешиваются в игре  света
на старинных улочках.


     Когда они выстроились в ряд в  кабинете  Галени,  Майлзу  вспомнились
китайские обезьянки, стоявшие на полке в каюте Танга. Айвен был явно  той,
которая звалась "Не вижу зла". Судя по плотно сжатым губам Галени, он  был
первым кандидатом на "Не говорю  зла".  Значит,  Майлзу,  стоявшему  между
ними, досталось "Не слышу зла" - но даже если он заткнет уши, ему это мало
поможет.
     Майлз ожидал, что Дестанг придет в ярость - но тот, скорее, испытывал
только отвращение. Ответив на их приветствие, коммодор откинулся на спинку
кресла. А бросив взгляд на Майлза, Дестанг скис окончательно.
     - Форкосиган. - Имя Майлза осязаемо повисло в воздухе. Дестанг одарил
его недобрым взглядом и продолжил: - Сегодня, в семь часов утра,  когда  я
закончил разговор с неким следователем Ридом в муниципальном суде,  я  был
убежден, что спасет вас только вмешательство  свыше.  Вмешательство  свыше
пришло в 9:00 в виде специального курьера из  имперской  штаб-квартиры.  -
Дестанг двумя пальцами поднял дискетку с печатью императора. -  Вот  новое
срочное предписание для вашего нерегулярного дендарийского отряда.
     Поскольку Майлз уже видел курьера в столовой, эта новость не  слишком
удивила его.
     - Да, сэр? - поощрительно спросил он.
     -  Оказывается,  некий  флот  свободных   наемников,   работающих   в
отдаленном районе Четвертого сектора якобы  по  контракту  с  субпланетным
правительством, перешел  от  партизанской  войны  к  открытому  пиратству.
Блокада п-в-туннеля попросту превратилась в грабеж. Три недели  назад  они
угнали пассажирский корабль, приписанный к Тау Кита, чтобы переоборудовать
его в транспортно-десантный. Это бы еще ничего, но какой-то  гений  решил,
что они могут увеличить доходы, запросив выкуп  за  пассажиров.  Несколько
правительств тех планет, граждане  которых  попали  в  заложники,  создали
спецгруппу для ведения переговоров. Эту группу возглавили тау-китяне.
     - А какое отношение имеем к этому мы, сэр?
     Сектор четыре, конечно, далеко от Барраяра, но Майлз уже догадывался,
что воспоследует. А вот Айвен явно сгорал от любопытства.
     - Среди пассажиров оказалось одиннадцать барраярских подданных, в том
числе супруга министра  тяжелой  промышленности  лорда  Форвейна  с  тремя
детьми. Поскольку барраярцы составляют  незначительное  меньшинство  среди
двухсот  шестнадцати  заложников,  Барраяру,  естественно,  не   позволили
руководить  созданной  спецгруппой.  А   нашему   флоту   три   враждебных
правительства запретили транзитный перелет по п-в-туннелям (по кратчайшему
маршруту от Барраяра до четвертого сектора). Любой другой  маршрут  -  это
восемнадцать недель. А с Земли дендарийцы смогут добраться туда меньше чем
за две недели.
     Дестанг нахмурился. Айвен слушал как завороженный.
     - Вам  приказано  вызволить  живыми  подданных  императора,  а  также
жителей других планет (если получится). Кроме того, вы сами изберете  меру
пресечения  для  злоумышленников.  Поскольку  мы  находимся   в   процессе
сложнейших переговоров с Тау Кита, нам  не  хотелось  бы,  чтобы  им  стал
известен... э-э... инициатор этой попытки освобождения в случае...  э-э...
какой-либо неудачи. А уж как вы будете это делать - решайте сами. Здесь вы
найдете все разведданные. - Наконец-то он передал Майлзу  дискетку.  Майлз
нетерпеливо вцепился в нее. Айвен завистливо посмотрел на кузена.  Дестанг
достал еще некий предмет и вручил его Майлзу с видом человека, вырывающего
у себя кусок печенки: - Курьер также доставил еще один чек на восемнадцать
Миллионов марок: на текущие расходы в следующие полгода.
     - Благодарю вас, сэр!
     - Хм. По окончании операции вы должны связаться с коммодором Райвиком
в штаб-квартире четвертого сектора на станции Ориент, - закончил  Дестанг.
- Если мне повезет, к тому  времени,  как  ваш  нерегулярный  отряд  снова
окажется во втором секторе, я уже выйду в отставку.
     - Да, сэр. Спасибо, сэр.
     Дестанг повернулся к Айвену:
     - Лейтенант Форпатрил!
     - Сэр?
     Айвен  стал  по  стойке  "смирно",  изобразив   пай-мальчика.   Майлз
приготовился было уверять, что Айвен ни в чем не виноват, ничего не знал и
вообще стал невинной жертвой... но это не потребовалось. Дестанг посмотрел
на Айвена и вздохнул:
     - Ничего.
     Затем он повернулся к Галени,  стоявшему  навытяжку  -  "несгибаемо",
подумал Майлз. Утром, вернувшись в посольство раньше Дестанга, они привели
себя в порядок, переоделись и составили короткие рапорта, которые  Дестанг
только что прочел. Но поспать никому  не  удалось.  Сколько  еще  выдержит
Галени?
     - Капитан Галени, - объявил Дестанг. -  С  точки  зрения  устава,  вы
обвиняетесь в нарушении приказа о домашнем аресте. Поскольку это обвинение
аналогично  тому,  которого  так  удачно  избежал   присутствующий   здесь
Форкосиган, передо мной встает вопрос о соблюдении справедливости. Имеется
также смягчающее вину обстоятельство - похищение Форпатрила. Его  спасение
и смерть врага Барраяра - единственные  осязаемые  результаты...  минувшей
ночи. Все остальное - домыслы и  неподтвержденные  заявления  относительно
ваших благих  намерений,  если  только  вы  не  согласитесь  на  допрос  с
суперпентоталом, чтобы рассеять все подозрения.
     На лице Галени отразилось нескрываемое отвращение.
     - Это приказ, сэр?
     Майлз понял, что еще секунда - и Галени  подаст  с  отставку.  И  это
сейчас, когда принесено столько жертв... Так и лягнул бы его: "Нет,  нет!"
В голове Майлза роились отчаянные протесты:
     "Суперпентотал  унизителен  для  чувства  собственного   достоинства,
сэр!". "Если накачаете суперпентоталом его, накачивайте и меня...  Ничего,
Галени, я уже растерял чувство собственного достоинства..."
     Вот только индивидуальная  реакция  Майлза  на  суперпентотал  делает
такое предложение более чем бессмысленным. Он прикусил язык и промолчал.
     Вид у Дестанга был неуверенный. Немного помолчав, он просто сказал:
     - Нет. - Затем он добавил: - Но это означает, что все  рапорта:  мой,
ваш, Форкосигана и Форпатрила будут отправлены Саймону Иллиану для оценки.
Я не считаю дело закрытым. Я получил звание не за  то,  что  отлынивал  от
принятия решений - но и не за то, что лез в политику. Ваша...  лояльность,
как и судьба клона Форкосигана - это уже из области политики. Я не убежден
в осуществимости плана интеграции Комарры,  но  и  не  хотел  бы  войти  в
историю  как  человек,  который  его  сорвал.   Пока   ваше   дело   будет
рассматриваться, можете приступать к исполнению своих обязанностей  здесь,
в  посольстве.  И  не  благодарите,  -  мрачно  добавил  он,  когда  Майлз
заулыбался, Айвен сдавленно хихикнул, а Галени посветлел. - Я поступаю так
по просьбе посла... - Все свободны. Приступайте к исполнению обязанностей.
     Майлз подавил желание поскорее убежать, пока Дестанг не передумал. Он
отдал честь и пошел к двери вместе со всеми. Когда они  дошли  до  порога,
Дестанг добавил:
     - Капитан Галени!
     Галени остановился:
     - Сэр?
     - Мои соболезнования.
     Эти слова он словно щипцами из себя вытянул, но  именно  поэтому  они
прозвучали так искренне.
     - Благодарю вас, сэр.
     Голос Галени звучал безжизненно, но он все же заставил себя  кивнуть,
принимая соболезнование.


     В шлюзах и коридорах "Триумфа" было шумно: наемники  возвращались  из
увольнения, техники завершали последние приготовления к вылету, на корабль
доставляли запасы, но суета была  только  кажущейся:  на  самом  деле  все
действовали по военному четко и слаженно. Вымуштрованные ребята  Танга  не
допускали сбоев.
     Стоило Майлзу с Элли ступить на борт, как  они  тут  же  оказались  в
центре внимания. "А какой у нас теперь контракт, сэр?"
     Скорость  распространения  слухов,  как  всегда,  поражала.   Догадки
сыпались одна за одной. Майлз отвечал всем одно и  то  же:  "Да,  контракт
есть. Да, уходим с орбиты. Как только вы будете готовы. Вы готовы, мистер?
А остальные в вашей команде готовы? Так, может, вам стоит пойти помочь..."
     - Танг! - приветствовал Майлз  своего  начальника  штаба.  Коренастый
азиат был в гражданском и нес чемоданы. - Только вернулись?
     - Нет, уже уезжаю. Осон вас не поймал, адмирал? Я уже неделю  пытаюсь
с вами связаться.
     - Что? - Майлз оттащил его в сторонку.
     - Я подал в отставку. Согласно пункту устава о выходе на пенсию.
     - Что?! Почему?
     Танг ухмыльнулся:
     - Поздравьте меня. Я женюсь.
     Пораженный Майлз с трудом выдавил:
     - Поздравляю. Э-э... когда это случилось?
     - В увольнении, разумеется.  На  самом  деле  она  -  моя  троюродная
сестра. Вдова. После смерти мужа  сама  водила  туристический  корабль  по
Амазонке. Она капитан и кок. Какую она жарит  свинину  му  шу  -  пальчики
оближешь! Но она уже не так молода, ей нужна поддержка.  -  Уж  что-то,  а
поддержку Танг ей обеспечит.  -  Мы  станем  партнерами.  Да  что  там,  -
прибавил он, - когда ты наконец выкупишь у меня "Триумф", мы вообще сможем
обойтись без туристов. Если, когда-нибудь захочешь прокатиться  на  водных
лыжах по Амазонке позади пятидесятиметровой шхуны  на  воздушной  подушке,
приезжай в гости, сынок.
     ...И мутировавшие пираньи доедят то, что от него останется.
     Очарование  картинки:  Танг,  любующийся  закатами  на   Амазонке   с
пышнотелой азиаткой на коленях, с бокалом в одной руке и куском свинины  -
в  другой,  немедленно  рассеялось.  Интересно,   во   сколько   обойдется
дендарийцам выкуп "Триумфа" и где он найдет второго такого Танга?
     Рвать на себе волосы было поздно, а  главное  -  бесполезно.  Поэтому
Майлз тактична поинтересовался:
     - Э-э... ты уверен, что не будешь скучать?
     Танг, будь прокляты его зоркие глаза, понизил голос и ответил  именно
на тот вопрос, который Майлз задал на самом деле.
     - Я  никогда  не  ушел  бы,  не  будь  у  меня  уверенности,  что  ты
справишься, сынок. Просто держись как сейчас. - Он ухмыльнулся и  затрещал
суставами пальцев. - Кроме того, у  тебя  есть  преимущество  перед  всеми
адмиралами наемников всей галактики.
     - Какое? - заинтригованно спросил Майлз.
     Танг заговорщически прошептал:
     -  Тебе  не  обязательно  получать  прибыль.  -  Танг   саркастически
улыбнулся.
     И это стало единственным признанием осторожного Танга, что  он  давно
уже понял, кто их настоящий наниматель. На прощанье он отдал Майлзу честь.
     Майлз проглотил ком в горле и повернулся к Элли.
     - Ну... назначьте совещание отдела разведки через полчаса.  Надо  как
можно скорее заслать туда наших следопытов. В  идеале  желательно  еще  до
нашего прибытия внедрить в их ряды наших людей.
     Майлз  замолчал,  сообразив,  что  смотрит  на   самого   находчивого
дендарийского разведчика. Послать ее вперед, а  самому  оставаться  здесь,
зная что Элли в опасности... "Нет, нет!"...  Все  правильно.  Разве  можно
использовать талантливого разведчика в  качестве  телохранителя.  Так  оно
сложилось... Майлз заставил себя продолжить как ни в чем не бывало.
     -  Они  наемники.  Кто-нибудь  из  наших   людей   мог   бы   к   ним
присоединиться. Если мы найдем того, кто  без  труда  сможет  скосить  под
идиота и убедительно сымитировать низкий  психокриминальный  уровень  этих
пиратов...
     Проходивший мимо рядовой Данио остановился отдать честь.
     - Спасибо, что вы нас вызволили, сэр. Я... на самом деле  на  это  не
надеялся. Клянусь, вы об этом не пожалеете.
     Майлз с Элли переглянулись, проводив взглядом неуклюжую фигуру.
     - Он в твоем полном распоряжении, - улыбнулся Майлз.
     - Вот и славно, - ответила Куин. - Дальше.
     - Пусть Торн вытащит из местной  комм-сети  всю  информацию  об  этом
угоне. Надо искать неожиданные повороты, которые упустила штаб-квартира  -
словом, все. - Майлз постучал по спрятанной в кармане дискетке и  вздохнул
при мысли о новом задании. - Ладно... Все  лучше,  чем  наши  каникулы  на
Земле,  -  обнадеживающе  сказал  он.  -  Чисто   военная   операция:   ни
родственников, ни  политики,  ни  финансовых  проблем...  Все  однозначно:
хорошие парни и плохие парни.
     - Восхитительно, - ответила Куин. - А кто мы?
     Майлз все еще обдумывал ответ, когда флот ушел с орбиты.



                          Лоис Макмастер БУДЖОЛД

                             ТАНЕЦ ОТРАЖЕНИЙ




                                       Патриции Коллинз Рид,  литературной
                                  повитухе, которая помогала мне, несмотря
                                  на разделявшее нас расстояние




                                    1

     Через весь зал ожидания крупнейшей  эскобарской  орбитальной  станции
протянулся ряд комм-кабинок с зеркальными дверями, наискось перечеркнутыми
мерцающими радужными полосками.  Не  иначе  находка  дизайнера.  Отражение
дробилось в треугольных  зеркалах,  намеренно  расположенных  под  разными
углами. Коротышка в сером с белым мундире скорчил рожу своему  расколотому
отражению.
     Отражение криво ухмыльнулось в ответ.
     Офицерская форма наемника - китель с  накладными  карманами,  широкие
брюки, высокие ботинки. Все предельно точно. А под мундиром? Он  тщательно
изучал отражение. Скрюченный карлик с большой головой и  короткой  шеей  -
настоящий  урод,   никакой   надежды   затеряться   в   толпе.   Аккуратно
подстриженные  темные  волосы.  Пронизывающий  взгляд  серо-стальных  глаз
из-под темных бровей. Все предельно точно.
     Он ненавидел это.
     Наконец зеркальная дверь скользнула  в  сторону,  и  из  комм-кабинки
вышла женщина в легкой блузе и свободных шароварах. Модельный патронташ  с
дорогой электроникой, висевший  на  изящной  декоративной  цепочке,  лучше
всяких слов говорил о ее положении в обществе. Наткнувшись на его  мрачный
пристальный взгляд, женщина отшатнулась, а затем осторожно  обогнула  его,
растерянно повторяя: "Разрешите, пожалуйста... Извините..."
     Пытаясь сгладить неловкость,  он  выдавил  из  себя  подобие  улыбки,
пробормотал нечто невнятное и поспешно скрылся в кабинке.
     Один.  Наконец-то.  Пусть  только  на  несколько  секунд,  в  тесной,
неуютной комм-кабинке.  В  воздухе  еще  витал  легкий  аромат  ее  духов,
смешанный  с  запахами  пищи,  человеческих  тел,  пластика,   металла   и
дезинфекции. Он выдохнул, сел и,  пытаясь  унять  дрожь  в  руках,  прижал
ладони к пульту.
     Не совсем один. И здесь проклятое зеркало - не иначе как для удобства
посетителей, желающих привести себя в  надлежащий  вид  перед  выходом  на
связь.  Встретив   затравленный   взгляд   темных,   запавших   глаз,   он
демонстративно  отвернулся  от  зеркала.  Коротышка   выложил   на   пульт
содержимое карманов. Все его имущество уместилось на столике в две  ладони
шириной. Последняя проверка. Словно от этого что-то изменится...
     Кредитная карточка на три сотни бетанских долларов: достаточно, чтобы
беззаботно прожить неделю на орбитальной станции или пару  месяцев  внизу,
на планете. Три поддельных удостоверения на каких-то вымышленных персон  и
ни одного - на того человека, кем он был сейчас. Кем он был раньше. Кем бы
он ни был. Дешевая пластмассовая расческа. Куб с данными. Вот  и  все.  Он
тщательно разложил все по карманам,  оставив  только  кредитную  карточку.
Карманов оказалось больше, чем вещей. Он хмыкнул. "Уж зубную щетку-то  мог
бы и захватить..." Слишком поздно.
     Да,  слишком  поздно.  Кошмар  нарастает,  ситуация  выходит   из-под
контроля, а он сидит здесь, пытаясь обрести хладнокровие. "Ну, давай. Один
раз тебе  уже  удалось  это  проделать.  Удастся  и  теперь".  Он  вставил
кредитную карточку и по памяти набрал номер. В последний момент,  невольно
встретившись взглядом  со  своим  отражением,  он  постарался  скрыть  все
чувства под маской холодной доброжелательности. Улыбка сейчас все равно не
получилась бы. И вообще эту улыбку он презирал.
     Экран с шипением ожил,  и  в  кабине  возникло  объемное  изображение
женщины, одетой в такую же серую с  белым  форму,  но  только  со  знаками
различия и с именной эмблемой на кармашке.
     - Офицер связи Герелд, "Триумф", дендарийский свободный...
     Военная инспекция Эскобара требовала, чтобы на всех военных судах при
выходе из п-в-туннеля  оружие  упаковывалось  и  опечатывалось.  Наемников
пропускали в эскобарское пространство лишь после  официального  заявления,
что они прибыли сюда в чисто  коммерческих  целях.  Видимо,  офицер  связи
заботилась о соблюдении приличий.
     Облизнув губы, он спокойно проговорил:
     - Соедините меня, пожалуйста, с дежурным офицером.
     - Адмирал Нейсмит! Сэр! Вы  вернулись!  -  Женщина  вскинула  голову,
глаза ее радостно заблестели. Ему было почти  физически  больно  от  такой
реакции. - Что слышно? Скоро отправляемся?
     - В свое время, лейтенант... Герелд. - "Почти "герольд" -  подходящее
имя для офицера связи". Он заставил себя улыбнуться. Да,  адмирал  Нейсмит
непременно улыбнулся бы. - В свое время вы все узнаете.  А  пока  я  хочу,
чтобы меня забрали с орбитальной станции.
     - Слушаюсь, сэр. Я пошлю за вами. Вы с капитаном Куин?
     - Э-э... нет.
     - Когда она вернется?
     - ...Позже.
     - Хорошо, сэр. Я только попрошу разрешение на... Мы должны забрать...
э... какое-нибудь оборудование?
     - Нет. Только меня.
     - Значит, разрешение на капсулу для персонала... - Она  на  несколько
секунд отвернулась. - Ждите минут через двадцать в стыковочном узле Е-17.
     - Прекрасно. - За это время он как раз успеет добраться  до  причала.
Интересно, должен ли он сказать напоследок  что-то  неофициальное?  Она-то
его знает, а вот знает ли он ее? С  этой  секунды  каждая  фраза,  которая
сорвется с его губ, содержит в себе опасность -  опасность  неизвестности.
Опасность  ошибки.  А  за  ошибки  приходится  платить.  Правилен  ли  его
бетанский выговор? Он ненавидел все это. Ненавидел до тошноты.
     - Пусть меня доставят прямо на "Ариэль".
     - Так точно, сэр. Вы хотите, чтобы я предупредила капитана  Торна?  -
"А может, адмирал Нейсмит имеет привычку устраивать неожиданные  проверки?
Ладно, по крайней мере не в этот раз".
     - Предупредите. Скажите, чтобы подготовили корабль к выходу с орбиты.
     - Только "Ариэль"? - Она удивленно подняла брови.
     - Да, лейтенант.
     Вот это он произнес как истинный бетанец: слегка нараспев,  скучающе,
словно порицая собеседницу за нарушение правил - то ли безопасности, то ли
этикета, то ли того и другого вместе. Он мог поздравить себя: Герелд сразу
подтянулась, и если у нее и было намерение задать еще какой-нибудь вопрос,
то теперь оно явно исчезло.
     - Так точно, сэр.
     - Конец связи.
     Он отключил комм и  облегченно  вздохнул.  Изображение,  рассыпавшись
искрами,  исчезло.  Адмирал  Нейсмит.  Майлз  Нейсмит.  Ему   надо   вновь
привыкнуть отзываться на это имя. Даже во сне. Лорда  Форкосигана  следует
пока забыть, оставаясь лишь  частью  этого  человека.  Нелегко.  Как  тебя
зовут? Майлз. Майлз. Майлз.
     Лорд Форкосиган играет роль адмирала Нейсмита. Он  -  тоже.  В  конце
концов какая разница?
     "Но кто же ты на самом деле? Как тебя зовут?"
     От злости и отчаяния потемнело в глазах. Он попытался расслабиться.
     "Меня зовут так, как я сам того пожелаю. И сейчас я желаю, чтобы меня
звали Майлз Нейсмит".
     Он вышел из  кабинки  и  засеменил  по  залу  ожидания,  стараясь  не
замечать косых взглядов.
     "Посмотрите на Майлза. Посмотрите, вот бежит Майлз. Посмотрите, Майлз
получает по заслугам".
     Он шагал, опустив голову, и все расступались перед ним.


     Как только на датчиках стыковочного узла загорелась зеленая лампочка,
он нырнул в крошечный четырехместный катер и поспешно захлопнул  за  собой
крышку люка. Он проплыл над спинками кресел - катер был слишком мал, чтобы
поддерживать там гравитационное поле, -  и  осторожно  опустился  рядом  с
пилотом.
     - Все в порядке. Можем отправляться.
     Пилот радостно усмехнулся  и  небрежно  отдал  честь.  Он  производил
впечатление человека серьезного и рассудительного, но на лице его  застыло
то же выражение, что и  у  офицера  Герелд:  возбужденное,  взволнованное,
полное жадного любопытства, как у ребенка, который ждет,  что  сейчас  ему
покажут фокус.
     Когда капсула послушно отделилась от стыковочного узла  и  повернула,
он посмотрел  через  плечо.  Они  уносились  в  открытый  космос.  Сигналы
диспетчерской полетов разноцветной сетью оплели экран пульта управления, и
пилот быстро вел их через эту сеть.
     - Приятно снова вас видеть, адмирал, - проговорил пилот,  когда  сеть
поредела. - Что происходит?
     Голос пилота звучит несколько официально,  но  в  данном  случае  так
спокойнее - просто товарищ по оружию, а не старый  добрый  друг  или,  еще
хуже, подруга. "Адмирал" уклончиво ответил:
     - Вам сообщат - всему свое время.
     Он предусмотрительно избегал имен  и  званий,  но  старался  говорить
приветливо.
     Пилот заинтересованно хмыкнул - похоже, ответ ему понравился.
     "Нейсмит" откинулся на спинку сиденья, напряженно улыбаясь.  Огромная
пересадочная станция бесшумно удалялась, и вот уже  виден  только  дальний
отблеск огней.
     - Извините. Я немного устал. - Он  поудобнее  устроился  в  кресле  и
закрыл глаза. - Если я засну, разбудите меня перед стыковкой.
     - Да, сэр, - уважительно отозвался пилот. - Похоже, отдохнуть вам  не
помешает.
     "Адмирал" ответил усталым взмахом руки и притворился, что дремлет.
     Он всегда мог мгновенно узнать, что его приняли за Нейсмита.  У  всех
на лицах появлялось идиотское сияние. Не все его  боготворили:  доводилось
встречаться и с врагами Нейсмита, но, боготворящие  или  ненавидящие,  они
все реагировали. Словно их вдруг включали и они становились в  десять  раз
живее, чем прежде. Как ему это, черт возьми, удается? Заставлять людей вот
так вспыхивать? Ну конечно, Нейсмит  чертовски  гиперактивен,  но  как  он
заражает этим окружающих?
     На него  самого  что-то  никто  так  не  реагировал.  Все  оставались
флегматичными  и  вежливыми  или  просто   флегматичными,   замкнутыми   и
равнодушными. И втайне испытывали неловкость из-за его  явно  ненормальной
внешности. Да, неловкость и еще - настороженность.
     Как всегда от подобных мыслей у него разболелась голова. Это  чертово
преклонение, или как это еще назвать... И все - Нейсмиту.
     "Нейсмиту, а не мне... Никогда не мне".
     И тут  ему  стало  страшно  -  нет,  только  не  думать  о  том,  что
предстоит... Бел Торн, капитан "Ариэля".  Друг,  подчиненный,  и  вдобавок
бетанец - да, уж это трудное испытание. Торн знал о существовании клона  -
тот инцидент на Земле два года назад. Они никогда не встречались  лицом  к
лицу. С Торном он не имеет права на ошибку - это может вызвать подозрение,
догадку...
     Даже это Нейсмит у него украл. Адмирал  флота  наемников  публично  и
лживо объявил клоном себя самого. Великолепное прикрытие, маскирующее  его
второе "я", его другую жизнь.
     "У  тебя  две  жизни,  -  рассеянно  обратился  он  к  отсутствующему
противнику. - А у меня ни одной.  Ведь  это  же  я  настоящий  клон,  черт
возьми. Неужели нельзя было оставить мне хотя бы это".
     Нет. Только без паники. Он  справится  с  Торном.  Пока  можно  будет
избегать пугающей Куин, его телохранителя  и  любовницы.  Куин.  Тогда  на
Земле он ведь смог целое утро водить ее за нос. Но глупо рассчитывать, что
такое повторится. Но Куин сейчас с настоящим Майлзом Нейсмитом:  их  водой
не разольешь. На этот раз никаких старых любовниц.
     У него еще не было любовниц. Может, несправедливо винить Нейсмита и в
этом. Первые двадцать лет своей жизни он был настоящим пленником,  хотя  и
не всегда это понимал. Последние два года... Последние два года - сплошная
катастрофа, горько признался он себе. И сейчас - его последний шанс. А что
дальше? Об этом лучше  не  думать.  Нет  смысла.  Нет,  на  этот  раз  все
получится.
     Рядом пошевелился пилот, и он открыл глаза  -  торможение  вжимало  в
кресло. Они подлетали к "Ариэлю". Легкий крейсер иллириканской  постройки.
Экипаж -  двадцать  человек,  плюс  место  для  крупного  груза  и  отряда
коммандос. Для такого типа кораблей "Ариэль" великолепно вооружен. И вид у
него увертливый, почти нахальный. Прекрасный курьерский корабль - как  раз
в таком можно улепетывать во все лопатки. Несмотря на мрачное  настроение,
при виде корабля он невольно улыбнулся.
     "А теперь я беру, а ты даешь, Нейсмит".
     Пилот подвел капсулу к захватам стыковочного узла почти без  удара  -
аккуратнее просто невозможно. Конечно, старается для своего адмирала.
     - Мне ждать, сэр?
     - Нет. Вы свободны.
     Пилот поспешно занялся герметичными  дверями  и  проводил  его  лихим
салютом и еще одной идиотской  улыбкой.  Он  изобразил  ответный  салют  и
улыбку, схватился  за  поручни  люка  и  поднялся  в  гравитационное  поле
"Ариэля".
     Он ловко встал на ноги в небольшом погрузочном  отсеке.  Позади  него
пилот капсулы уже запечатывал люк, чтобы вернуться со своим  корабликом  к
месту отлета - вероятно, к флагману "Триумф". Он  посмотрел  вверх  -  как
всегда вверх - в лицо ожидавшего его дендарийского офицера. Это лицо он не
раз внимательно разглядывал на головидео.
     Капитан Бел Торн был бетанским  гермафродитом  -  раса,  возникшая  в
результате ранних экспериментов генной инженерии, закончившихся появлением
еще одного меньшинства. Безбородое лицо Торна обрамляли мягкие  каштановые
волосы, постриженные двусмысленно-коротко. Офицерский  китель  расстегнут,
черная футболка обтягивает  явно  женскую  грудь.  Серые  форменные  брюки
достаточно свободного покроя и скрывают выпуклость под ширинкой. Некоторые
чувствовали  себя  в  присутствии  гермафродитов  очень  неловко.   Он   с
облегчением понял, что для него это, похоже, не проблема.
     "Не клонам судить... что?"
     На самом деле больше всего в гермафродите его обеспокоило все  то  же
выражение лица "Я-люблю-Нейсмита". Ощущая сильную дурноту, он  ответил  на
салют капитана "Ариэля".
     - Добро пожаловать на  борт  "Ариэля",  сэр!  -  звучный  голос  даже
вибрировал от энтузиазма.
     "Нейсмит" натянуто улыбнулся, а гермафродит радостно заключил  его  в
объятия. У него оборвалось сердце - и он с  трудом  подавил  инстинктивное
желание вырваться. Он  выдержал  объятие,  пытаясь  собрать  разбегающиеся
мысли и вспомнить приготовленные речи.
     "Надеюсь, он не собирается меня целовать!"
     Гермафродит отстранил его, фамильярно держа  за  плечи.  Слава  Богу,
обошлось без  поцелуя.  Он  облегченно  вздохнул.  Торн  наклонил  голову,
озадаченно улыбаясь:
     - Что произошло, Майлз?
     Они зовут друг друга по имени?!
     - Извините, Бел.  Просто  немного  устал.  Может,  перейдем  сразу  к
инструкциям?
     - У вас очень усталый вид. Ладно. Хотите, чтобы я собрал всю команду?
     - Нет. Вы сможете инструктировать их по мере необходимости.
     Так требовалось  по  плану:  как  можно  меньше  прямых  контактов  с
дендарийцами.
     - Ну так пойдемте ко мне в каюту - можете снять сапоги и выпить  чаю,
пока мы будем говорить.
     Гермафродит вышел  за  ним  в  коридор.  Не  зная,  в  какую  сторону
повернуть, он сделал вид, что вежливо пропускает Торна вперед.  Он  плелся
за дендарийцем по нескольким поворотам - а  потом  на  следующий  уровень.
Внутри корабль оказался не таким уж  тесным.  Он  старался  запомнить  все
направления. Нейсмит хорошо знал этот корабль.
     Каюта капитана "Ариэля"  оказалась  аккуратной  небольшой  комнаткой,
по-солдатски скромной, и закрытые дверцы шкафчиков очень мало  говорили  о
личности хозяина. Торн открыл шкафчик и достал оттуда старинный фарфоровый
чайный сервиз и пару дюжин небольших баночек с различными  сортами  чая  с
Земли  и  других  планет.  Все  было  тщательно  упаковано  в   специально
изготовленные пенопластовые чехлы.
     - Какой? - спросил Торн, остановив руку над баночками.
     - Как всегда, - ответил он, опускаясь в кресло, прикрепленное к  полу
у Небольшого столика.
     - Следовало бы  мне  догадаться.  Клянусь,  я  все  же  заставлю  вас
попробовать что-нибудь более рискованное!
     Торн  странно  улыбнулся:  нет  ли  тут  какого-то  скрытого  смысла?
Позвенев еще немного, Торн поставил на столик фарфоровую чашечку с  тонкой
ручной росписью. "Адмирал" взял чашечку и  осторожно  отпил  глоток,  пока
Торн, установив еще одно кресло в зажимы, налил себе чаю и наконец уселся,
удовлетворенно хмыкнув.
     Оказалось, что горячая янтарная жидкость  имеет  достаточно  приятный
вкус, хотя и немного терпкий. Сахар? Он не посмел попросить. Торн  его  на
стол не поставил. Он наверняка бы это сделал, если бы думал,  что  Нейсмит
захочет сахару. Ведь вряд ли Торн устроил ему тонкую проверку? Значит, без
сахара.
     Наемники, пьющие чай! Этот  напиток  казался  недостаточно  ядовитым,
чтобы  подходить  к  выставке  -  нет,  арсеналу  оружия  на  стене:   два
парализатора, игольчатое ружье, плазмотрон, сверкающий металлом арбалет  с
набором гранат-дротиков в  подвешенном  рядом  патронташе.  Торн  считался
мастером своего дела. Если это так, то совершенно не важно, что  пьет  это
существо.
     - Вы что-то слишком задумчивы. Надо полагать, вы на этот раз  прибыли
с игрушечкой, а? - спросил Торн после паузы.
     - Следующее задание, да. - Он от души надеялся, что Торн имел в  виду
именно это. Гермафродит кивнул и приготовился внимательно  слушать.  -  Мы
должны кое-кого забрать. Не настолько много, как бывало, конечно... - Торн
расхохотался. - Но не без сложностей.
     - Сложнее Дагулы-4 быть не может. Ну, говорите, говорите!
     Он потер губы характерным для Нейсмита жестом:
     - Налет на ясли клонов дома Бхарапутра на Архипелаге  Джексона.  Надо
вычистить их полностью.
     Торн собирался было закинуть ногу на ногу, но удивленно замер.
     - Убить? - недоверчиво спросил он.
     - Клонов? Нет, увезти! Всех.
     -  О!  Уф-ф...  -  Торн  облегченно  вздохнул.  -  Мне   на   секунду
представилась жуткая картина. Ведь они же  все-таки  дети.  Пусть  даже  и
клонированные.
     - Вот именно. Я... рад, что вы именно так на это смотрите.
     - А как еще? - Торн пожал плечами. - Пересадка мозга в клонов - самое
чудовищное и непристойное дело из  всего  пакостного  перечня  услуг  дома
Бхарапутра. Если только у них нет чего-нибудь похуже,  о  чем  я  пока  не
слышал.
     - Вот именно.
     Он откинулся на спинку кресла, изумленный  столь  быстрым  согласием.
Искренне ли говорит Торн? Ему-то  самому  слишком  хорошо  известны  ужасы
клонирования. Он их пережил. Он не ожидал,  что  его  точку  зрения  можно
принять, если не испытал всего этого на себе.
     Строго говоря, дом Бхарапутра занимался не клонированием. Их бизнес -
бессмертие, или по крайней мере продление жизни. И это было очень выгодным
делом: как можно оценить стоимость жизни? По максимальной  рыночной  цене.
Процедура, которую предлагал дом Бхарапутра, была рискованной,  далеко  не
идеальной... Но альтернатива - близкая  смерть,  и  безжалостные  и,  надо
признать, дальновидные богачи выбирали риск.
     Устраивалось все просто, хотя хирургическая операция, на которой  все
и основывалось, была чудовищно сложной. Из соматической  клетки  заказчика
выращивали  клон:  сначала  он  рос  в  маточном  репликаторе,   а   потом
доращивался до физической  зрелости  в  яслях  Бхарапутры  -  нечто  вроде
роскошно обставленного детского дома. Ведь  в  конце  концов  клоны  очень
ценные, их физическое состояние и здоровье  чрезвычайно  важны.  Потом,  в
нужный момент, их пожирали. Во время операции,  успех  которой  отнюдь  не
гарантирован, мозг  пересаживался  из  стареющего  и  изношенного  тела  в
дубликат, находящийся в расцвете юности. А мозг клона  рассматривался  как
отходы.
     Операция считалась нелегальной везде, кроме Архипелага  Джексона.  Но
это вполне  устраивало  правящие  преступные  дома.  Это  обеспечивало  им
монополию, надежное дело и много клиентов - поток богачей с других  планет
позволял  хирургам  поддерживать  великолепную  форму.  Насколько  он  мог
судить, отношение других планет к подобной практике выражалось  поговоркой
"С глаз долой - из сердца вон". Искренний добропорядочный  гнев  в  глазах
Торна коснулся такой болезненной точки, что он чуть было не разрыдался.
     "Скорее всего это просто уловка".
     Он протяжно выдохнул - еще один нейсмитизм.
     Торн сдвинул брови, о чем-то задумавшись:
     - Вы уверены, что следует брать  "Ариэль"?  Насколько  мне  известно,
барон Риоваль еще жив. Это наверняка привлечет его внимание.
     Дом Риоваль был одним из более мелких соперников  дома  Бхарапутра  в
том,  что  касалось   незаконной   медицины.   Он   специализировался   на
производстве генетически измененных или хирургически сформированных  людей
для любых целей, включая сексуальные, - фактически рабов,  выполненных  на
заказ. Он готов был согласиться с  тем,  что  это  преступно,  но  не  это
смертельно мучило его. А  вот  какое  отношение  к  барону  Риовалю  имеет
"Ариэль"? Он понятия не имел. Пусть Торн сам об этом  беспокоится.  Может,
позже гермафродит скажет что-то более понятное. Клон  напомнил  себе,  что
надо будет при первой же возможности ознакомиться с вахтенными журналами.
     - Это задание не имеет никакого отношения к дому Риоваль. Мы будем их
избегать.
     - Я очень на это надеюсь, - с жаром  согласился  Торн.  Он  помолчал,
задумчиво прихлебывая чай. - Ну, несмотря на то,  что  Архипелаг  Джексона
давно  требует  хорошенькой  уборки  -  предпочтительно  с  использованием
атомного оружия, - я полагаю, что мы идем на  это  отнюдь  не  по  доброте
сердечной. И что за... э-э...  задание  на  этот  раз  стоит  за  основным
заданием?
     На такой вопрос он подготовил ответ заранее.
     - По правде говоря, нашего нанимателя интересует только один  клон  -
вернее, его родитель.  Остальные  -  просто  дымовая  завеса.  У  клиентов
Бхарапутры множество врагов. Они не будут знать, кто именно нападает и  на
кого. Таким образом, личность нашего нанимателя, который  желает  остаться
неизвестным, остается тайной.
     Торн довольно ухмыльнулся:
     - Насколько я понимаю, эта небольшая тонкость - ваших рук дело.
     "Нейсмит" пожал плечами:
     - В некотором смысле.
     - Не следует ли  нам  знать,  какой  именно  клон  нам  нужен,  чтобы
предотвратить несчастный случай или другие неожиданности при  отступлении?
Он нужен нашему нанимателю живым или это не важно? Если  реальная  цель  -
тот старый перечник, который его заказал...
     - Им важно. Он должен быть жив. Но... будем считать, что все клоны  -
это именно тот, кто нам нужен.
     Торн развел руками:
     - Я возражать не стану. - Глаза гермафродита радостно  заблестели.  -
Давно пора заняться этими джексонианскими подонками! О, это будет здорово!
- Он оскалил зубы в прямо-таки пугающей ухмылке.  -  Какая  помощь  у  нас
будет на Архипелаге Джексона? Система безопасности?
     - Ни на что не рассчитывайте.
     - Гм. А сколько помех. Естественно, не считая Бхарапутры,  Риоваля  и
Фелла.
     Дом Фелл занимался главным образом вооружением. Какое отношение имеет
ко всему этому Фелл?
     - Я знаю не больше вашего.
     Торн нахмурился: похоже, это не типичный нейсмитовский ответ.
     - У меня много точной информации о яслях - я смогу проинструктировать
вас за время полета. Послушайте, Бел, что  я  буду  учить  вас,  как  надо
работать? Я вам доверяю. Возьмите на себя подготовку и планирование,  а  я
проверю окончательный результат.
     Торн выпрямился:
     - Хорошо. О скольких ребятишках идет речь?
     - Бхарапутра выполняет  в  среднем  одну  такую  операцию  в  неделю.
Скажем, у них запланировано пятьдесят в год. В последний год жизни  клонов
их  переводят  в  специальное  здание  около  штаб-квартиры  дома  -   для
окончательной подготовки. Я хочу забрать весь годовой запас. Пятьдесят или
шестьдесят ребятишек.
     - И всех запихнуть на "Ариэль"? Тесновато будет.
     - Скорость, Бел, скорость.
     - Угу. Наверное, вы правы. Расписание?
     - Как можно скорее. Каждая неделя отсрочки  стоит  жизни  еще  одному
невинному ребенку.
     Последние два года он жил по этому календарю. "Я  уже  растратил  сто
жизней". Один только перелет с Земли на  Эскобар  обошелся  ему  в  тысячу
бетанских долларов и четыре погибших клона.
     - Понял, - мрачно сказал Торн, поднимаясь из-за стола и убирая чашку.
Он переставил свое кресло в пазы у комм-устройства. - Этот  клон  назначен
на операцию, да?
     - Да. А если не он, то его товарищ по яслям.
     Торн начал стучать по клавишам:
     - А как насчет средств? Это ваш департамент.
     - Тут нам заплатят по конечному результату. Возьмите сколько нужно из
фондов флота.
     - Хорошо. Приложите свою ладонь сюда, чтобы подтвердить мой запрос.
     Торн подставил ему сенсорную пластину.
     Он не колеблясь приложил ладонь.  К  его  ужасу,  на  пульте  зажегся
красный сигнал неузнавания.
     "Нет! Все должно получиться, должно!"
     - Чертова машина. - Торн резко стукнул пластину об стол. - Веди  себя
пристойно. Еще раз.
     На этот раз он приложил ладонь, чуть дернув ее  в  последний  момент.
Компьютер переварил новые данные и на этот раз объявил, что все в порядке.
Слава Богу. Он почувствовал, что сердце его начало биться ровнее.
     Торн ввел новые данные и бросил через плечо:
     - Нет вопросов о том, какую именно команду вы хотите выбрать  на  это
дело, а?
     - Нет, - глухо отозвался он. - Действуйте.
     Ему надо отсюда  поскорее  выбираться,  пока  он  не  испортил  такое
удачное начало.
     - Вам отвести ту же каюту, что и всегда? - осведомился Торн.
     - Конечно.
     Он встал.
     -  Скоро,  насколько  я  понимаю...  -  Гермафродит   вглядывался   в
светящуюся путаницу сведений  и  расписаний,  загоревшуюся  над  пластиной
комма. - Пластина замка по-прежнему настроена на вашу ладонь. Полежите,  у
вас совсем измученный вид. Все под контролем.
     - Прекрасно.
     - Когда появится Элли Куин?
     - Она на это задание не полетит.
     Торн явно удивился.
     - Вот как! - Почему-то его улыбка стала шире. - Жаль.
     В его голосе не слышалось и тени сожаления.  Какое-то  соперничество?
Интересно, из-за чего?
     - Пусть с "Триумфа" пришлют мои вещи, - распорядился  он.  Правильно,
надо перепоручить и это тоже. Все перепоручить. - И... когда у  вас  будет
время, скажите, чтобы мне в каюту принесли поесть.
     - Будет сделано,  -  пообещал  Торн,  решительно  кивнув.  -  Кстати,
хорошо, что вы ели нормально - пусть и не спали. Молодец. Так держать.  Мы
ведь за вас беспокоимся.
     Нормально ел - черта с два!  При  таком  росте  ему  становилось  все
труднее не полнеть. Он три месяца голодал, чтобы влезть в мундир Нейсмита,
который украл два  года  назад  и  который  сейчас  на  нем.  Новая  волна
ненависти к своему родителю захлестнула  его.  Он  вышел,  небрежно  отдав
честь, надеясь, что  Торн  примет  этот  жест  за  приглашение  продолжать
работу, и с трудом удержал тихое рычание  до  того  момента,  как  за  ним
сдвинулись створки двери.
     Пришлось прикладывать ладонь ко всем замкам подряд. Оставалось только
надеяться, что никто из дендарийцев не видел его позора. В конце концов он
отыскал свою каюту - напротив каюты капитана-гермафродита. На этот раз при
прикосновении ладони дверь открылась сразу же.
     Каюта оказалась небольшой, совершенно такой же как у Торна, но только
менее заставленной. Он проверил шкафы. Почти все оказались пустыми,  но  в
одном он обнаружил серую полевую форму и  замызганный  комбинезон  техника
как раз своего размера. В ванной комнате он нашел зубную щетку и  печально
усмехнулся. Аккуратно застеленная кровать, убиравшаяся в стену,  выглядела
ужасно притягательно, и он упал на нее в полуобмороке.
     "Я уже в пути. Все получилось!"
     Дендарийцы его приняли, приняли его приказы и пошли за ним с  тем  же
идиотским слепым доверием, с каким они шли за  Нейсмитом.  Стадо  баранов.
Теперь самое трудное позади.
     Он быстро принял душ и как раз надевал брюки Нейсмита, когда принесли
еду.  Воспользовавшись  тем,  что  не  одет,   он   побыстрее   выпроводил
услужливого дендарийца с подносом. Под крышками оказалась настоящая еда, а
не полевые рационы. Прожаренный бифштекс из мясного заменителя, свежие  на
вид овощи, несинтетический кофе. Горячие блюда были горячими,  холодные  -
холодными, красивые маленькие порции точно рассчитаны на аппетит Нейсмита.
Даже мороженое. Он узнал любимые блюда своего родителя и заново  поразился
тому, сколько неизвестных ему людей спешат принести ему  именно  то,  чего
ему хочется, - вплоть  до  мельчайших  деталей.  Конечно,  высокое  звание
связано с определенными благами, но это казалось настоящим безумием.
     В крайне угнетенном состоянии он съел все, что было на подносе, и как
раз соображал, съедобна ли  пенистая  зеленая  штука,  заполняющая  пустые
места на тарелке, когда снова зазвенел дверной сигнал.
     На этот раз вошел рядовой дендариец с парящей платформой, на  которой
было три больших ящика.
     - А! Мои пожитки. Поставьте их пока на пол.
     - Есть, сэр. Вам не нужен денщик?
     Выражение лица рядового ясно говорило, кто  первым  вызовется  занять
эту должность.
     - Нет...  пока  нет.  Пожалуй,  здесь  будет  слишком  тесно.  Просто
оставьте все здесь.
     - Я буду рад все для вас распаковать, сэр. Я все паковал.
     - Все в порядке.
     - Если я что-то пропустил, только дайте мне знать - я сейчас  же  все
доставлю.
     - Спасибо, капрал.
     "Нейсмита" уже несколько раздражало рвение капрала, и, к счастью, тот
понял, что  несколько  перестарался.  Капрал  снял  ящики  с  платформы  и
удалился с виноватой улыбкой, словно говорившей: "Эй, ну не обижайтесь - я
просто так".
     Он улыбнулся в ответ, стиснув зубы, но как  только  дверь  закрылась,
моментально переключился на ящики. Открыв крышки, он  помедлил,  удивляясь
собственному нетерпению. Наверное, это похоже на подарки ко дню  рождения.
Ему никто никогда не дарил подарков.
     "Ну, так будем наверстывать упущенное".
     В первом ящике оказалась одежда - столько одежды у него еще никогда в
жизни  не  было.  Комбинезоны  техников,  полевая  и  повседневная  форма,
парадный мундир... Он достал бархатный серый китель, с  удивлением  подняв
брови при  виде  сверкающих  серебряных  пуговиц.  Ниже  оказалась  обувь:
сапоги, ботинки, туфли, тапочки. И пижамы. Все в соответствии  с  военными
требованиями, все точно ему впору.  И  гражданская  одежда  -  восемь  или
десять костюмов в различных  планетных  и  галактических  традициях  и  на
всевозможных социальных уровнях. Эскобарский деловой  костюм  из  красного
шелка, барраярский полувоенный  китель  и  брюки  в  полосочку,  бетанский
саронг с сандалиями, обтрепанные куртка, рубашка и штаны, которые  мог  бы
где угодно надеть неудачливый портовый грузчик. Множество  нижнего  белья.
Три  типа  хроно   со   встроенными   комм-устройствами:   одно   обычное,
дендарийское, одно - очень дорогая  коммерческая  модель  и  одно  с  виду
дешевенькое  и  поцарапанное,  но  оказавшееся  одной  из  лучших  военных
моделей. И еще многое, многое другое.
     Он перешел ко второму ящику  и  изумленно  разинул  рот.  Космическая
броня. Полные космические доспехи для боя, с заряженными аккумуляторами  и
системами жизнеобеспечения, с закрепленным и готовым к  бою  оружием.  Как
раз его размера. Казалось, она светится темным  зловещим  блеском.  В  нос
ударил запах брони - невероятно  военный:  металл  и  пластик,  энергия  и
химия... и старый пот. Он вытащил  шлем  и  с  любопытством  посмотрел  на
затемненное зеркальное стекло. Он никогда не  надевал  космической  брони,
хотя изучал все это снаряжение до одури. Зловещий, смертоносный панцирь...
     Он все выгрузил и разложил  по  порядку  на  полу.  То  тут,  то  там
сверкающая поверхность была обезображена странными  разводами,  шрамами  и
заплатками. Какое оружие, какие  удары  смогли  повредить  прочный  сплав?
Дотрагиваясь до металла, он понял, что каждый такой шрам нес смерть.
     Это его обеспокоило.
     "Нет! - Он отогнал холодную дрожь сомнения. - Если он  это  может,  я
тоже могу!"
     Он постарался не замечать отремонтированных мест  и  пятен  на  самой
броне и ее мягкой абсорбирующей подкладке, аккуратно убирая все обратно  в
ящик. Кровь? Ожоги? Масло? Все равно все уже вычищено и дезодорировано.
     В третьем ящике, поменьше,  оказалась  полуброня  -  без  встроенного
оружия и рассчитанная не на космос, а на боевые  действия  на  поверхности
планеты при нормальной или почти нормальной силе  тяжести,  температуре  и
атмосферных условиях. Самая удивительная  деталь  -  командирский  шлем  -
гладкая штука  со  встроенной  телеметрией  и  голопроектором  надо  лбом,
передающим все необходимые данные так, что  они  оказываются  прямо  перед
глазами командующего. Поток данных регулируется определенными гримасами  и
голосовыми командами. Он оставил шлем на столе, чтобы потом поближе с  ним
познакомиться, а все остальное снова запаковал.
     К тому времени, как он кончил прятать одежду по шкафам и  ящикам,  он
уже пожалел о том, что так поспешно  отказался  от  денщика.  Он  упал  на
постель и погасил свет. Когда он проснется в следующий раз, он  уже  будет
на пути к Архипелагу Джексона...
     Он только задремал, когда услышал сигнал комма. Он неловко  поднялся,
с трудом выдавив достаточно убедительное "Нейсмит слушает".
     - Майлз? - сказал Торн. - Прибыл отряд коммандос.
     - Э-э... Прекрасно. Уходим с орбиты.
     - А вы разве не хотите с ними встретиться? - удивился Торн.
     Инспекция. Он с шумом выдохнул:
     - Конечно. Я... сейчас приду. Нейсмит разговор закончил.
     Он поспешно натянул форменные брюки, на  этот  раз  выбрав  китель  с
соответствующими знаками различия, и быстро вызвал на экран план  корабля.
Для боевых катеров было предусмотрено два стыковочных узла: на носу  и  на
корме. Который? Пожалуй, лучше выяснить, как добираться до обоих.
     Работал  первый  узел,  к  которому  он  вышел.  Нейсмит  на  секунду
остановился в тени и тишине коридора, пока его еще никто не заметил.
     Посадочную площадку заполнили дюжина мужчин и женщин в сером полетном
камуфляже,  а  также  горы  оборудования  и  припасов.  Ручное  и  тяжелое
вооружение  было  сложено  аккуратными  пирамидами.  Наемники  стояли  или
сидели, громко переговариваясь, просто и  грубовато,  перемежая  разговоры
взрывами хохота. Они все были такие рослые, их  так  переполняла  энергия,
что они полушутливо натыкались друг на друга, словно для того, чтобы можно
было кричать еще громче. Ножи и другое личное оружие  было  закреплено  на
поясах, в  кобурах  или  патронташах  -  весьма  демонстративно.  Лица  их
сливались, словно у стада животных. Он с  трудом  сглотнул,  выпрямился  и
шагнул к ним.
     Эффект оказался мгновенным.
     - Головы выше! - крикнул кто-то. Не ожидая дальнейших  приказов,  все
вытянулись по стойке "смирно" в две  аккуратные  шеренги,  и  сразу  стало
тихо. Это казалось еще более пугающим, чем царивший только что хаос.
     С натянутой улыбкой он  пошел  вперед,  делая  вид,  что  осматривает
каждого. Последний тяжелый вещмешок дугой вылетел из люка  и  стукнулся  о
палубу. Тринадцатый коммандос протиснулся в корабль,  выпрямился  и  отдал
ему честь.
     Он застыл, парализованный ужасом. Что за  чертовщина?  Он  смотрел  в
начищенную пряжку ремня, а потом задрал голову, чуть не вывихнув шею.  Эта
чертова штука - в три с лишним метра ростом! От чудовищно  огромного  тела
исходила сила, которую он ощутил, словно волну жара. А лицо... лицо словно
из какого-то кошмара. Золотистые глаза, как у волка, неестественный,  чуть
выдающийся вперед рот - с клыками, черт побери! На огромных руках - когти,
толстые, мощные, острые, как бритва... накрашенные  алым  лаком...  Что?..
Его взгляд еще раз  скользнул  по  лицу  чудовища.  Глаза  были  подведены
карандашом  и  золотистыми  тенями,  с  которыми  перекликалась  небольшая
золотая звездочка, эффектно наклеенная под  уголком  глаза.  Волосы  цвета
красного  дерева  заплетены  в  замысловатую  косу.  Пояс  туго   затянут,
подчеркивая некое подобие фигуры  несмотря  на  свободный  серый  полетный
камуфляж. Это чудище женского рода?..
     - Сержант Таура и Зеленый отряд прибыли, сэр!
     Низкий голос звучно разнесся по посадочному отсеку.
     - Спасибо! - У него получился только  надтреснутый  полушепот,  и  он
откашлялся, прочищая горло. -  Спасибо,  свободны,  получите  указания  от
капитана Торна, всем вольно. - Они напряглись, ожидая, чтобы  он  повторил
приказ. - Все свободны!
     Они рассыпались в беспорядке - или, может быть, в известном только им
одним порядке, - и посадочный отсек неимоверно быстро опустел.  Чудовищный
сержант задержалась, нависнув над ним. Он чуть было не бросился наутек  от
этого... от нее.
     Чудище доверительно сказало:
     - Спасибо, что выбрал Зеленый отряд, Майлз. Насколько  я  поняла,  ты
нашел для нас настоящую конфетку.
     Опять его зовут по имени?
     - Капитан Торн проинструктирует всех в пути. Это... непростая миссия.
     - Капитан Куин как всегда  знает  все  детали?  -  Она  вопросительно
приподняла мохнатую бровь.
     - Капитан Куин... в этой операции не участвует.
     Он готов был поклясться, что  ее  золотые  глаза  широко  раскрылись,
зрачки расширились. Губы раздвинулись, обнажив клыки, и  он,  ужаснувшись,
не сразу понял, что это - улыбка. Почему-то это напомнило ему  ухмылку,  с
которой Торн встретил то же известие.
     Она подняла голову - других дендарийцев вокруг не было.
     -  А?  -  басовито  промурлыкала  она.  -  Ну,  на  этот  раз   твоей
телохранительницей буду я, любовь моя. Дай только знак.
     Какой знак, какого черта?..
     Она нагнулась, морща губы, рука с алыми ногтями  сжала  его  плечо...
Ему вдруг представилось, как она отрывает ему голову и съедает, но тут  ее
губы прижались  к  его  губам.  У  него  остановилось  дыхание,  в  глазах
потемнело, и он чуть не потерял  сознание,  прежде  чем  она  выпрямилась,
кинув на него недоумевающе-обиженный взгляд.
     - Майлз, в чем дело?
     Это был поцелуй!.. Всемогущие боги...
     - Ничего! - с трудом выдавил он из себя. - Я... болен. Мне, наверное,
не следовало вставать, но надо было проинспектировать...
     Она страшно встревожилась:
     - Конечно, тебе не следовало вставать! Ты ведь весь дрожишь!  Еле  на
ногах держишься. Ну-ка, я отнесу тебя в лазарет. Ненормальный!
     - Нет! Ничего страшного. То есть меня  уже  лечили.  Просто  какое-то
время мне надо отдыхать и приходить в себя, только и всего.
     - Ну, так сейчас же отправляйся в постель!
     - Да.
     Он быстро повернулся. Она шлепнула его по заду. Он прикусил язык. Она
сказала:
     - По крайней мере ты стал лучше есть. Береги себя, ладно?
     Он помахал  ей  через  плечо  и  удрал,  не  оглядываясь.  Солдатское
панибратство? Со стороны сержанта по отношению к адмиралу? Не похоже.  Это
- близость.
     "Нейсмит, психованный подонок, чем ты занимался  в  свободное  время?
Мне  казалось,  у  тебя  нет  свободного  времени.  Ты   просто   чокнутый
маньяк-самоубийца, если якшался с этой..."
     Он запер за собой дверь каюты и прислонился к ней спиной, весь дрожа,
истерически хохоча и не веря увиденному. Черт возьми, он  изучал  Нейсмита
вдоль и поперек! Этого просто не может быть.
     "Если есть такие друзья, зачем тогда враги?"
     Он разделся и лежал на кровати, обдумывая жизнь Нейсмита-Форкосигана,
пытаясь угадать, какие еще ловушки его ожидают. Наконец  легкое  изменение
шорохов и скрипов корабля, меняющиеся гравиполя  заставили  его  осознать,
что "Ариэль" уходит с  эскобарской  орбиты.  Ему  на  самом  деле  удалось
похитить полностью вооруженный и оснащенный скоростной военный крейсер - и
никто даже не догадался об этом. Они летят к Архипелагу  Джексона.  К  его
судьбе. Его, а не Нейсмита. Наконец мысли утащили его в сон.
     "Но если ты можешь взять свою собственную судьбу, - прошептал в самый
последний момент его насмешливый демон, - почему ты не берешь свое имя?"



                                    2

     Они спустились по трапу пассажирского корабля взявшись за руки.  Куин
легко  закинула  на  плечо  вещмешок,  Майлз  тащил  сумку.  На  них   все
оборачивались -  в  зале  ожидания  орбитальной  пересадочной  станции  их
появление  не  осталось  незамеченным.  Майлз  гордо  поглядывал  на  свою
спутницу, равнодушно шагавшую мимо восхищенных мужчин. Майлз  ловил  в  их
взглядах плохо скрытую зависть. "Моя Куин".
     Сегодня утром Куин выглядела как никогда подтянутой. Кстати,  а  утро
ли сейчас? Надо бы свериться со временем дендарийского  флота...  Ей  даже
удалось добиться, что ее серые форменные брюки с многочисленными карманами
выглядят как последний писк моды: она  их  заправила  в  красные  замшевые
сапоги (стальные набойки на носках совсем незаметны), а сверху коротенькая
алая маечка. Белоснежная кожа, темные короткие кудри, алая майка -  просто
великолепно! Яркие цвета скрывали атлетизм ее фигуры - о  нем  можно  было
судить, только зная вес ее вещмешка.
     Влажные карие  глаза  освещали  лицо  остроумием.  Но  голоса  мужчин
замирали на полуслове главным образом из-за идеально правильных  линий  ее
лица.  Очевидно,  дорогостоящее  лицо,   произведение   хирурга-художника,
обладавшего несравненным гением. Невнимательный наблюдатель мог бы решить,
что за это лицо заплатил маленький уродец, который держал ее под  руку,  и
сделать вывод, что и сама женщина тоже куплена. Невнимательный наблюдатель
никогда не догадался бы, какую цену она  на  самом  деле  заплатила:  свое
старое лицо, сожженное в бою у Тау Верде. Почти первая  потеря  на  службе
адмирала Нейсмита... Уже десять лет тому  назад?  Господи!  Невнимательный
наблюдатель - просто дурак, решил Майлз.
     Последним  представителем  этого  класса  оказался  богатый  служащий
(Майлзу  он  показался  блондинистым  гражданским  вариантом  его   кузена
Айвена), который пребывал в таком заблуждении весь двухнедельный  путь  от
Зергияра до Эскобара, пытаясь ее соблазнить. Майлз мельком увидел  сейчас,
как он грузит свои вещи на гравитационную  платформу,  досадливо  вздыхая.
Майлз не обижался - если не считать того, что тот напомнил ему Айвена.  По
правде говоря, Майлзу было его почти жаль, так как юмор у  Куин  такой  же
убийственный, как и ее профессиональная реакция.
     Майлз указал подбородком на удаляющегося эскобарца и пробормотал:
     - И что же ты в конце концов сказала такое, что тебе удалось от  него
избавиться, милая?
     Куин  посмотрела  в  ту  сторону,  чтобы  понять,  о  ком   речь,   и
рассмеялась, озорно сощурив глаза.
     - Если я тебе скажу, ты застесняешься.
     - Не застесняюсь. Вот увидишь.
     - Я сказала, что ты можешь отжиматься с помощью языка.  Наверное,  он
решил, что не может с тобой тягаться.
     Майлз покраснел.
     - Я не позволила бы ему зайти так далеко, если бы не  была  абсолютно
уверена в том, что он чей-то агент, - извиняющимся тоном добавила она.
     - А теперь ты убедилась в обратном?
     - Да. Очень жаль. Так было бы гораздо забавнее.
     - Не для меня. Мне нужны были небольшие каникулы.
     - Да, и тебе это пошло на пользу. Видно, что ты отдохнул.
     - Мне очень нравится наше новое прикрытие для путешествия -  семейная
пара. Меня оно устраивает. - Он сделал более глубокий вдох. - Так  медовый
месяц у нас был - почему бы теперь не устроить свадьбу?
     - Ты никогда не сдаешься, да?
     Она старалась говорить беззаботно, но  он  почувствовал,  как  у  нее
дрогнула рука, и понял, что причинил ей боль.  Мысленно  он  обругал  себя
последними словами.
     - Извини. Я обещал не поднимать эту тему.
     Она пожала тем плечом, на котором не висел вещмешок,  высвободив  при
этом словно случайно свой локоть, и зашагала, агрессивно размахивая рукой.
     - Беда в том, что ты не хочешь сделать  меня  мадам  Нейсмит,  грозой
дендарийцев. Ты хочешь, чтобы я  была  барраярской  леди  Форкосиган.  Это
должность планетная. Я родилась  в  космосе.  Даже  если  бы  я  вышла  за
грязежора, спустилась бы в какой-нибудь колодец... Я все равно не  выбрала
бы такую дыру, как Барраяр. Не хочу оскорбить твой дом.
     "Почему бы и нет? Все так делают".
     - Ты понравилась моей матери, - сказал он.
     - А я ею восхищаюсь. Я встречалась с  нею  уже...  сколько...  четыре
раза, и она поражает меня все сильнее. Но чем сильнее мое восхищение,  тем
больше меня  возмущает  то,  как  Барраяр  преступно  тратит  ее  таланты.
Останься она на Колонии Бета, сейчас была бы  уже  генеральным  директором
Бетанской астроэкспедиции. Или кем угодно, кем бы захотела.
     - А она захотела быть графиней Форкосиган.
     -  Она  захотела  потрястись  твоим  па,  который,   надо   признать,
довольно-таки потрясающий. А на остальную касту форов ей начхать.  -  Куин
остановилась вне поля слышимости  эскобарских  таможенных  инспекторов,  и
Майлз остановился рядом с ней. Оба смотрели перед  собой,  а  не  друг  на
друга. - Несмотря на весь ее стиль, она - женщина усталая. Барраяр столько
из нее высосал! Барраяр - ее рак. И медленно убивает  ее.  -  Майлз  молча
помотал головой. - И твой тоже,  Лорд  Форкосиган,  -  серьезно  прибавила
Куин.
     На этот раз это  он  вздрогнул.  Она  это  почувствовала  и  вскинула
голову:
     - И вообще, мой любимый маньяк - это адмирал Нейсмит. По сравнению  с
ним лорд Форкосиган - просто зануда. Я  видела  тебя  дома,  на  Барраяре,
Майлз. Ты там словно половина себя. Какой-то притихший, завявший.  У  тебя
голос - и тот звучит тише. Это ужасно странно.
     - Я не могу... Я должен там приспосабливаться. Всего  одно  поколение
тому назад человека с таким странным телом, как у меня,  просто  убили  бы
как подозрительного мутанта. Я не могу  заставить  развитие  идти  слишком
далеко - и слишком быстро. Я слишком легкая мишень.
     - Именно  поэтому  Имперская  служба  безопасности  дает  тебе  такое
количество заданий вне планеты?
     -  Для  моего  роста  как  офицера.  Чтобы  расширить  мой  кругозор,
увеличить мой опыт.
     - И в один прекрасный день они  тебя  окончательно  отсюда  загребут,
возьмут домой и выжмут весь этот опыт обратно - себе на потребу. Словно ты
- губка.
     - Я и сейчас им служу, Элли, - тихо напомнил он. - Сейчас, потом -  и
всегда.
     Она отвела глаза:
     - Ладно... И когда они приколотят подошвы твоих башмаков к полу  там,
на Барраяре, я хочу  получить  твою  работу.  Я  хочу  когда-нибудь  стать
адмиралом Куин.
     - Ничего не имею против, - добродушно заметил он. Работа -  да.  Пора
лорду Форкосигану и его личным желаниям убираться восвояси. И вообще  пора
бы ему перестать по-мазохистски снова и снова прокручивать  этот  дурацкий
разговор с Куин о женитьбе. Куин - это Куин, он не хочет, чтобы она  стала
не-Куин, даже ради... лорда Форкосигана.
     Несмотря   на   подавленность,   вызванную   собственной   глупостью,
предвкушение возвращения к дендарийцам заставило его ускорить  шаг,  когда
они прошли через таможенный контроль  в  чудовищно  огромную  пересадочную
станцию. Куин права. Он явственно ощущал, как Нейсмит вновь заполняет его,
распространяясь из каких-то неведомых глубин сознания  до  самых  кончиков
пальцев.  До  свидания,  зануда  Майлз  Форкосиган,  очень  тайный   агент
Имперской службы безопасности (которому давно бы пора  получить  следующее
звание). Привет, ослепительный  адмирал  Нейсмит,  космический  наемник  и
солдат удачи.
     Или  неудачи.  Он  замедлил  шаг,  когда  они   оказались   у   рядов
комм-будочек, выстроившихся вдоль стены зала ожидания, и кивком указал  на
зеркальные двери.
     - Посмотрим сначала, как там наш Красный отряд.  Если  они  готовы  к
выписке, я хотел бы лично спуститься и забрать их.
     - Хорошо.
     Куин плюхнула вещмешок в опасной близости от обутых  в  сандалии  ног
Майлза, зашла в ближайшую будочку, вставила в щель карточку и набрала код.
     Майлз поставил дорожную сумку, сел на мешок и стал  смотреть  на  нее
через дверь.  Он  поймал  свое  расколотое  отражение  в  дверце  соседней
будочки. Темные брюки и свободная белая рубаха скроены так, что невозможно
угадать,  с  какой  они  планеты,  но,  как  и  подобает   путешествующему
молодожену, одежда абсолютно гражданская. Недурно.
     Было  время,  когда  он  носил   мундиры,   как   черепаший   панцирь
высоконадежной социальной защиты для  своего  странного  тела.  Как  броню
принадлежности, говорившую: "Не связывайтесь со мной. У меня есть друзья".
Когда он перестал так отчаянно в этом нуждаться? Он точно не знал.
     Если уж на то пошло, то  когда  он  перестал  ненавидеть  свое  тело?
Прошло уже два года со времени его  последнего  серьезного  ранения  -  во
время операции по освобождению заложников, которая прошла сразу  же  после
той невероятной заварухи с его братом на Земле. Он уже  достаточно  долгое
время чувствовал себя совершенно здоровым. Он несколько раз сжал и  разжал
руки с пластиковыми костями и ощутил их столь же своими, как  и  до  того,
как их в последний раз разломали. И до того, как их в первый раз  сломали.
У него не было обострения артрита уже несколько месяцев.
     "Я не испытываю боли, - осознал он, мрачно усмехаясь. И это дело  рук
не  только  Куин,  хотя  Куин  действует  очень...  оздоравливающе.  -  Не
становлюсь ли я на старости лет нормальным?"
     "Радуйся, пока можешь".
     Ему двадцать восемь - и он наверняка на пике здоровья. Он  чувствовал
этот пик, захватывающий дух взлет  к  апогею.  Спуск  -  дело  отдаленного
будущего.
     Голоса из комм-будочки вернули его к  настоящему.  Куин  связалась  с
Сэнди Герелд:
     - Привет, вот и я.
     - Привет, Куини. Я тебя ждала. Чем могу быть полезна?
     Майлз даже издали  заметил,  что  Сэнди  опять  сотворила  со  своими
волосами что-то странное.
     - Я только  что  сошла  с  корабля  сюда,  на  пересадочную  станцию.
Планирую небольшой крюк. Мне нужен транспорт  на  планету,  чтобы  забрать
выживших из Красного отряда, а потом обратно  на  "Триумф".  Какое  у  них
сейчас состояние?
     - Подожди секундочку. Сейчас скажу...
     Лейтенант Герелд вызвала данные на соседний дисплей.
     По залу ожидания прошел мужчина  в  сером  дендарийском  мундире.  Он
заметил Майлза и  нерешительно  кивнул,  видимо,  опасаясь,  что  странная
одежда адмирала -  свидетельство  тому,  что  он  здесь  инкогнито.  Майлз
успокоительно помахал ему, и  мужчина,  улыбнувшись,  пошел  дальше.  Мозг
Майлза моментально выдал ненужные данные. Трейвис Грей, полевой техник,  в
настоящее время числится при "Перегрине", отслужил шесть  лет,  специалист
по  коммуникационному  оборудованию,  собирает  классическую  допереходную
музыку Земли...
     Сколько таких сведений о личном  составе  сейчас  у  него  в  голове?
Сотни? Тысячи?
     А вот и новые. Герелд снова повернулась к ним и выпалила:
     - Айвза отпустили на планету в увольнение, Бойда вернули на  "Триумф"
долечиваться. Восстановительный центр Бошен сообщает, что Дурэм, Вайфиан и
Азиз готовы к выписке, но сначала они хотят  поговорить  с  кем-нибудь  из
начальства.
     - Хорошо.
     - Ки и Зеласски... О них они тоже хотят поговорить.
     Куин сжала губы.
     - Хорошо,  -  глухо  повторила  она.  У  Майлза  сжалось  сердце.  Он
подозревал, что разговор будет не слишком приятным. - Тогда дай им  знать,
что мы едем, - добавила Куин.
     - Да, кэп. - Герелд переключила  файлы  на  своем  дисплее.  -  Будет
сделано. Какой катер вам нужен?
     - Хватит маленького катера для личного состава с "Триумфа", если  вам
не надо одновременно захватить какой-нибудь груз из Бошена.
     - Оттуда ничего не надо.
     - Ладно.
     Герелд проверила свой экран:
     - Согласно эскобарским диспетчерам, я могу пристыковать второй  катер
к стыковочному узлу G-26 через тридцать  минут.  У  вас  будет  разрешение
сразу же отправляться на планету.
     - Спасибо.  Передай  всем:  когда  мы  вернемся,  будет  брифинг  для
капитанов и капитанов-владельцев. Который сейчас час в Бошене?
     Герелд посмотрела в сторону:
     - Девять ноль шесть в двадцатишестичасовых сутках.
     - Утро. Великолепно. Какая погода?
     - Чудесная. Одежда летняя.
     - Хорошо, можно будет  не  переодеваться.  Мы  сообщим,  когда  будем
готовы вылететь из порта Бошен. Куин разговор закончила.
     Майлз сидел на вещмешке, уставившись на носки своих сандалий,  полный
неприятных воспоминаний. Это была одна из самых трудных  контрабандистских
операций дендарийцев:  они  доставили  на  Мэрилак  военных  советников  и
вооружение для поддержки сопротивления цетагандийцам. Боевой катер  А-4  с
"Триумфа" попал под вражеский огонь на последнем перелете  к  кораблю.  На
нем находился весь Красный отряд и несколько мэрилакцев. Пилот,  лейтенант
Дурэм, несмотря на смертельное ранение и шок, привел свой  искореженный  и
горящий катер  с  достаточно  низкой  скоростью  столкновения  к  захватам
стыковочного узла "Триумфа", так  что  экипажу  корабля  удалось  подвести
аварийные трубы, прорезать  корпус  катера  и  извлечь  всех,  кто  в  нем
находился. Они  успели  отстрелить  поврежденный  катер  прежде,  чем  тот
взорвался и "Триумф" ушел с орбиты, избежав  мести  цетагандийцев.  И  вот
операция,  которая  начиналась  как  простая,  легкая  и   тайная,   опять
превратилась  в  ту  героическую  неразбериху,  которую  Майлз  начал  уже
ненавидеть. Неразбериху, конечно, а не героизм.
     Результат после надрывающей сердце первой помощи:  двенадцать  тяжело
раненных, семеро не поддаются поддержанию жизни  в  условиях  "Триумфа"  и
криогенно заморожены в надежде на последующую помощь, трое окончательно  и
необратимо мертвы. Теперь предстоит узнать, сколько из тех семерых  должны
перейти в третью категорию. Лица, имена, сотни ненужных сведений водопадом
обрушились в его сознание. Первоначально он планировал находиться на борту
того последнего  катера,  но  вылетел  раньше  -  возникли  непредвиденные
обстоятельства...
     - Может, они и не в таком уж плохом состоянии, - сказала Куин,  читая
по лицу его мысли. Она протянула руку, он встал с вещмешка и взял сумку.
     - Я  сам  столько  времени  провел  по  больницам,  что  не  могу  не
сопереживать им, - объяснил он свою  мрачность.  Хотя  бы  одну  идеальную
операцию! Чего бы только он не дал за  одну  идеальную  операцию,  где  не
случалось  бы  ничего  непредвиденного!  Может,  следующая  будет   именно
такой...


     Больничный запах ударил Майлзу в нос сразу же, как только они с  Куин
вошли   в   двери   Восстановительного   центра    Бошена    -    клиники,
специализирующейся на криотерапии, с которой дендарийцы наладили отношения
на Эскобаре. Этот запах не был неприятным - не  вонь,  а  просто  странная
острота кондиционированного воздуха. Но в его жизни эта гамма запахов была
четко связана с болью, и сердце учащенно забилось. Он сделал глубокий вдох
и осмотрелся. Вестибюль был оформлен по  последнему  слову  технозаведений
всего Эскобара: чистый, но обставленный дешево. Основные деньги вложены  в
помещения наверху - в криооборудование, лаборатории по регенерации тканей,
операционные.
     Один из старших партнеров фирмы, доктор Арагонс, спустился  встретить
их и провести наверх, в свой кабинет. Майлзу кабинет Арагонса  понравился:
он был беспорядочно завален инфодисками,  историями  болезни  и  оттисками
журнальных статей - среда  технократа,  увлеченного  своим  делом.  И  сам
Арагонс ему тоже понравился: крупный добродушный мужик с бронзовой  кожей,
благородным профилем и седеющими волосами, дружелюбный и прямой.
     Доктор Арагонс был огорчен, что не может сообщить  о  более  успешных
результатах.
     - Вы привозите нам такое безобразие и ожидаете чудес,  -  пожаловался
он, неловко поворачиваясь в кресле, когда Майлз с  Куин  уселись.  -  Если
хотите обеспечить себе чудеса,  вам  следует  начинать,  когда  вы  только
готовите моих бедняг-пациентов к лечению.
     Арагонс никогда  не  употреблял  слово  "трупольдышки"  или  подобные
прозвища, придуманные солдатами. Он всегда говорил "мои пациенты".  И  это
Майлзу тоже в нем нравилось.
     - Как правило, к сожалению, наши потери происходят не на регулярной и
размеренной основе, - ответно извинился Майлз. - В данном случае в лазарет
одновременно  попали  двадцать  восемь  человек  с  самыми  разнообразными
повреждениями:  глубокими  травмами,  ожогами,  химическим  отравлением...
Первая помощь некоторое время была чудовищной, пока не стало ясно,  что  к
чему. Мои люди сделали все, что могли. - Он помедлил. - Как  вы  считаете,
будет смысл послать на повышение квалификации наших  медтехников,  и  если
да, то не согласитесь ли вы вести семинар?
     Арагонс развел руками и задумался.
     - Возможно, удастся что-то  устроить...  Перед  уходом  поговорите  с
администратором Маргарой.
     Куин дождалась кивка Майлза и сделала пометку на плате отчета.
     Арагонс вызвал на экран комма истории болезни:
     - Сначала о самом плохом. Мы ничем не смогли помочь мистеру Ки и мисс
Зеласски.
     - Я... видел, какое ранение в голову получил  Ки.  Я  не  удивлен.  -
Раскололась, как арбуз... - Но у нас была свободная криокамера, вот  мы  и
решили попробовать.
     Арагонс понимающе кивнул:
     - У мисс Зеласски была та же проблема, хотя и не настолько очевидная.
Во время травмы мозговое кровообращение было настолько нарушено, что кровь
из ее  мозга  не  удалось  вывести  надлежащим  образом  и  соответственно
наполнить  мозг  криожидкостью.  Из-за  кристаллов,   образовавшихся   при
замораживании,  и  множественных  гематом   мозговые   функции   оказались
полностью нарушены. Мне очень жаль. Их тела сейчас хранятся у нас в  морге
в ожидании ваших инструкций.
     - Ки хотел, чтобы его тело было возвращено для погребения его  семье.
Пусть ваш морг подготовит и отправит  его  обычным  порядком.  Мы  сообщим
адрес. - Он мотнул головой  в  сторону  Куин,  которая  сделала  еще  одну
пометку. - У Зеласски не числится никаких родных - некоторые дендарийцы не
хотят или не могут указать своих близких,  и  мы  не  настаиваем.  Но  она
как-то раз говорила своим приятелям в  отряде,  как  бы  она  хотела  быть
погребенной. Пожалуйста, кремируйте ее останки и направьте их на "Триумф".
     - Хорошо.
     Арагонс убрал с экрана истории болезни, и они исчезли, как отлетевшие
души. На их место он вызвал следующие.
     - Ваши мистер Дурэм и мисс Вайфиан оправились от ран только  отчасти.
Оба   страдают   тем,   что   я   охарактеризовал   бы   как    нормальную
посттравматическую и криоамнезию. У мистера  Дурэма  потеря  памяти  более
обширная -  отчасти  из-за  осложнений  в  связи  с  мозговыми  пилотскими
имплантатами, которые нам пришлось удалить.
     - А он сможет получить новый имплантат?
     - Пока об этом говорить рано. Я бы сказал, что у  обоих  долгосрочный
прогноз благоприятный, но они по крайней мере год не  смогут  вернуться  в
строй. И потом им понадобится значительная переподготовка. В обоих случаях
я настоятельно рекомендую, чтобы они возвратились к себе домой, к  семьям,
если  это  возможно.  Знакомая  обстановка  обеспечивает   и   стимулирует
восстановление сохранившихся воспоминаний - со временем.
     - Семья лейтенанта Дурэма - на Земле. Мы позаботимся, чтобы  он  туда
попал. Техник Вайфиан - со станции Клайн. Посмотрим, что можно сделать.
     Куин энергично кивнула, делая новые пометки.
     - Тогда я сегодня же могу их выписать.  Здесь  мы  сделали  все,  что
могли, а для остального достаточно обычных условий.  Так...  остается  ваш
мистер Азиз.
     - Мой рядовой Азиз, - согласился с этим утверждением Майлз. Азиз  три
года служил у дендарийцев, подал  заявление  на  офицерскую  подготовку  и
получил положительное решение. Двадцать один год.
     - Мистер Азиз... снова жив. То есть его тело  существует  без  помощи
искусственных  средств,  не  считая   некоторых   проблем   с   внутренней
терморегуляцией, которые, похоже, решаются сами собой.
     - Но у Азиза не было ранений  в  голову.  Что  случилось?  -  спросил
Майлз. -  Вы  хотите  сказать,  что  он  будет  вести  чисто  растительное
существование?
     - Боюсь, мистер Азиз стал жертвой плохой предварительной  подготовки.
Создается впечатление, что кровь у него отводилась  поспешно  и  процедура
была проведена недостаточно тщательно. Небольшие замерзающие  капли  крови
создали у него в мозгу сеть омертвевших участков. Мы их удалили  и  начали
рост  новых,  которые  успешно  прижились.  Но   его   личность   потеряна
безвозвратно.
     - Вся?
     - У него могли сохраниться тревожащие обрывки воспоминаний.  Сны.  Но
он не может восстановить нейронные пути через новые  цепочки,  потому  что
сама  ткань  исчезла.  Новый  человек  начнется  с   почти   младенческого
состояния. Помимо всего прочего, он утратил речь.
     - У него восстановится интеллект? Со временем?
     Арагонс слишком долго молчал:
     - Через несколько лет  он,  возможно,  будет  в  состоянии  выполнять
достаточно простые действия, чтобы жить самостоятельно.
     - Понятно, - вздохнул Майлз.
     - Что вы хотите с ним сделать?
     - У него тоже нет сведений о близких. - Майлз  протяжно  вздохнул.  -
Переведите его в Центр длительной опеки здесь, на Эскобаре.  Такой,  чтобы
там было хорошее лечебное  отделение.  Я  попрошу  вас  рекомендовать  нам
такое. Я создам фонд, из которого будут оплачиваться все  расходы  до  той
поры, как он сможет жить самостоятельно. Сколько  бы  времени  на  это  ни
потребовалось.
     Арагонс кивнул, и они с Куин сделали соответствующие пометки.
     Уладив  еще  несколько   административно-финансовых   вопросов,   они
закончили совещание. Майлз настоял на том, чтобы зайти  повидать  Азиза  и
только потом забрать двоих выздоравливающих.
     - Он не узнает вас, - предупредил доктор Арагонс, когда они входили в
палату.
     - Ничего.
     На первый взгляд Майлз решил, что Азиз не выглядит так, что  краше  в
гроб кладут, несмотря на уродливую больничную рубаху. Цвет лица у него был
хороший, но он лежал,  запутавшись  в  одеялах,  худой  и  равнодушный.  У
кровати были подняты боковины, неприятно напоминая колыбель или гроб. Куин
встала у двери, скрестив руки. У нее  тоже  больницы  и  восстановительные
центры сидели в печенках.
     - Аззи, - мягко окликнул Майлз, наклоняясь к нему. -  Аззи,  ты  меня
слышишь?
     Взгляд Азиза на мгновение остановился на нем.
     - Я знаю, что ты меня не узнаешь, но потом, может быть,  ты  об  этом
вспомнишь. Ты был хорошим солдатом, умным и сильным. Ты  не  подвел  своих
товарищей во время катастрофы. У тебя была та собранность, которая спасает
жизни окружающим... - "Но не тебе  самому".  -  Завтра  тебя  переведут  в
другую  больницу,  где  тебе  помогут  выздоравливать  дальше.  -   "Среди
незнакомых людей. Опять незнакомых". - О деньгах не беспокойся.  Я  устрою
так, чтобы их у тебя было столько, сколько нужно.  -  "Он  не  знает,  что
такое деньги". - Я буду время от времени справляться о  тебе,  -  пообещал
Майлз. Кому он это обещал? Азизу? Азиза больше нет. Себе самому? Голос его
звучал все тише и тише.
     Слуховая  стимуляция  заставила  Азиза  забиться  и  издать   громкий
бессмысленный стон. Даже сквозь фильтр надежды Майлз  не  смог  воспринять
это как попытку общения. Одни только животные рефлексы.
     - Всего доброго, - прошептал он и ушел, на мгновение остановившись  в
коридоре, чтобы справиться с дрожью.
     - Зачем ты это себе устраиваешь? - резко спросила Куин.
     - Во-первых, он фактически умер за  меня,  -  он  попытался  говорить
непринужденно,  -  а  во-вторых,  разве  ты  не  чувствуешь   определенную
навязчивую потребность смотреть в  лицо  тому,  чего  ты  боишься  сильнее
всего?
     - А ты сильнее всего боишься смерти? - с любопытством спросила она.
     - Нет. Не смерти. - Он потер лоб, медля с ответом. -  Потери  разума.
Всю жизнь мой план заключался в том, чтобы заставить принимать вот это,  -
он  провел  рукой  по  всей  длине  своего  тела,  -  потому,  что   я   -
сообразительный маленький подонок и могу перехитрить любого  противника  и
доказать это сколько угодно раз. Без мозгов... - "Без мозгов я ничто".  Он
выпрямился,  справляясь  с  болезненным  напряжением,  пожал   плечами   и
кривовато улыбнулся. - Пошли, Куин.


     После Азиза общаться с Дурэмом и Вайфиан было легко. Они могли ходить
и говорить - пусть запинаясь, а Вайфиан даже узнала Куин. Они привезли  их
в космопорт на арендованной машине, и Куин несколько смягчила свой обычный
агрессивный  стиль  вождения.   Там   Майлз   посадил   Дурэма   рядом   с
товарищем-пилотом, и к концу перелета Дурэм вспомнил не только  имя  этого
человека,  но  и  некоторые  приемы  пилотирования.  Майлз  передал  обоих
выздоравливающих медтехнику, встретившему их в коридоре стыковочного узла,
и тот увел их в лазарет, чтобы они могли  лечь  после  путешествия.  Майлз
проводил их взглядом и почувствовал себя немного лучше.
     - Недешево, - заметила Куин.
     - Да, - вздохнул Майлз. - Затраты на реабилитацию - значительная доля
медбюджета. Возможно, мне придется  приказать  бухгалтерии  разделить  их,
чтобы медицина не оказалась в загоне. Но что ты хочешь? Мои люди проявляют
безмерную верность - я не могу их предавать. Кроме того,  -  он  мимолетно
ухмыльнулся, - платит-то Барраярская империя.
     - Мне показалось, что на брифинге твой шеф из Службы безопасности был
недоволен твоими счетами.
     - Иллиану приходится объяснять, почему  каждый  год  из  его  бюджета
исчезает сумма, на которую можно экипировать  небольшую  армию.  Некоторые
имперские  ревизоры  склонны  обвинять  его  в  неэффективной  организации
работы.
     Дендарийский пилот, отключив системы катера, вышел в коридор,  закрыв
за собой люк. Он кивнул Майлзу.
     - Пока я ждал вас в порте Бошен, сэр, я услышал  в  местных  новостях
короткое сообщение, которое может вас заинтересовать. Здесь, на  Эскобаре,
это только короткое маловажное сообщение.
     - Ну, сержант Лажуи, - вопросительно приподнял бровь Майлз.
     - Цетагандийцы только  что  объявили,  что  уходят  с  Мэрилака.  Они
называют это... как там... "В связи с  огромным  прогрессом  в  культурных
связях мы передаем внутренние вопросы местной полиции".
     Майлз торжествующе сжал кулаки.
     - Другими словами, они бросили свое марионеточное правительство!  Ха!
- Он несколько раз подпрыгнул на одной ножке и хлопнул Куин  по  плечу.  -
Слышала, Элли! Мы победили! Я хочу сказать - они победили, мэрилакцы!
     "Наши жертвы оправданны..."
     Он сглотнул комок в горле, чтобы не разрыдаться или не  устроить  еще
какой-нибудь дури.
     - Сделайте одолжение, Лажуи. Передайте это по флоту. Скажите им: "Вы,
ребята, хорошо поработали". А?
     - Есть, сэр. С удовольствием.
     Сияющий пилот отдал честь и поспешил исполнить приказ.
     Майлз торжественно улыбнулся.
     - Видишь, Элли! То, что только что приобрел Саймон Иллиан, все  равно
обошлось бы дешево, заплати он хоть в тысячу раз  больше.  Полномасштабное
цетагандийское вторжение сначала замедлено,  потом  приостановлено,  потом
дезорганизовано - и, наконец, разбито! - И  яростно  прошептал:  -  И  это
сделал я!
     Куин тоже улыбалась, но несколько иронично.
     - Это прекрасно, но, если я правильно  поняла  подтекст,  барраярская
Служба безопасности хотела,  чтобы  цетагандийская  военщина  втянулась  в
партизанскую войну на Мэрилаке. На неопределенно  долгое  время.  Отвлекая
цетагандийцев от барраярских границ и п-в-туннелей.
     - Они это нигде не  записали,  -  ощерился  Майлз.  -  Саймон  сказал
только: "По  мере  возможности  помогай  мэрилакцам".  Именно  так  и  был
сформулирован его приказ.
     - Но тебе же прекрасно известно, чего он хотел!
     - Четыре кровавых года - больше чем достаточно. Я не предал  Барраяр.
И никого не предал.
     - Ага? А если Саймон  Иллиан  настолько  хитроумнее  тебя,  то  каким
образом  прошел  все-таки  твой  вариант?  Майлз,  когда-нибудь   у   тебя
закончатся все отговорки - и что ты тогда будешь делать?
     Он улыбнулся и покачал головой, отказываясь отвечать.


     Майлз как на крыльях летел к своей каюте на  "Триумфе".  Оглянувшись,
чтобы убедиться, что вокруг никого  нет,  он  обнял  и  поцеловал  Куин  -
крепким поцелуем, которого им должно было хватить надолго, - и она ушла  к
себе. Он вошел в каюту,  и  за  ним  со  вздохом  сомкнулись  двери,  эхом
повторив его собственный вздох. Снова дома.
     Это действительно дом - для половины его "я", подумал  Майлз,  швыряя
сумку на кровать  и  направляясь  в  душ.  Десять  лет  назад  лорд  Майлз
Форкосиган в момент крайней необходимости изобрел для  прикрытия  адмирала
Нейсмита и отчаянно блефовал, прибирая к  рукам  поспешно  переименованных
дендарийских наемников. Барраярская Служба  безопасности  обнаружила,  что
это прикрытие небесполезно... Нет. Надо  отдать  должное  тем,  кто  этого
заслуживает: это он сам  убеждал,  интриговал,  и  заставлял  Безопасность
найти этому прикрытию применение.
     "Осторожнее выбирай, кем притворяться. А то можешь им стать".
     Когда адмирал Нейсмит перестал быть только прикрытием?  Конечно,  это
происходило постепенно, но главным образом  после  ухода  в  отставку  его
наставника - коммодора Танга. Или, возможно, хитроумный Танг первым понял,
что больше нет необходимости поддерживать "адмирала Нейсмита". Пока  Майлз
принимал  душ,  у  него  перед  глазами  роились  разноцветные   диаграммы
организации  Свободного   флота   дендарийских   наемников.   Персонал   -
оборудование - управление - снабжение... Он знал каждый  корабль,  каждого
бойца, каждый катер, каждую единицу  вооружения.  Он  знал,  как  это  все
сочетается между собой, что надо делать в первую, вторую, третью, двадцать
пятую очередь... Как поместить четко выверенную силу на наиболее  решающую
тактическую позицию. Вот что такое опыт: он может  посмотреть  на  корабль
вроде "Триумфа" и мысленным взором увидеть сквозь  стены  все  технические
детали, все сильные и слабые места... Посмотреть на отряд коммандос или на
стол, вокруг которого на брифинге сидят капитаны и  капитаны-владельцы,  и
знать, что сделает или скажет каждый, прежде чем они сами будут это знать.
     "Я на пике. Наконец-то. Я на самой вершине. С помощью этого рычага  я
могу двигать целые миры".
     Он переключил душ на режим сушки, ощутив волну  теплого  воздуха.  Он
вышел из душа, все еще посмеиваясь.
     "Это как раз по мне".
     Его смех изумленно замер, когда он открыл дверцу шкафа с мундирами  и
обнаружил, что шкаф пуст. Неужели денщик забрал все в чистку и починку? Со
всевозрастающим изумлением он проверил другие  ящики  и  обнаружил  только
остатки  совершенно   гражданских   костюмов,   которые   надевал,   когда
требовалось  растянуть  цепочку  ложных  персон   и   выступить   в   роли
дендарийского шпиона. Плюс  самое  поношенное  нижнее  белье.  Это  что  -
розыгрыш? Если так, то он посмеется последним. Голый  и  рассерженный,  он
рывком открыл шкафчик, в котором жила его космическая броня. Пуст. Это его
потрясло. "Кто-то, должно быть, унес ее в технический отдел для калибровки
или тактического программирования,  или  еще  за  чем-нибудь".  Но  денщик
должен был бы уже ее вернуть. А что, если она срочно понадобится?
     Пора. Люди уже собираются. Куин как-то  утверждала,  что  он  мог  бы
появиться на людях нагишом - и только заставил бы  окружающих  чувствовать
себя неловко из-за того,  что  они  одеты.  На  мгновение  ему  захотелось
проверить это утверждение, но  по  зрелом  размышлении  он  все  же  надел
рубаху, брюки и сандалии, в которых прилетел. Ему не нужен  мундир,  чтобы
вести брифинг, - уже не нужен.
     По  дороге  на  собрание  он  догнал   в   коридоре   Сэнди   Герелд,
возвращавшуюся с дежурства,  и  дружески  ей  кивнул.  Она  повернулась  и
изумленно попятилась.
     - Вы вернулись, сэр! Вот это быстро!
     Он не стал бы характеризовать длившуюся несколько  недель  поездку  в
имперскую штаб-квартиру на Барраяре как быструю.  Наверное,  она  имеет  в
виду его полет на планету.
     - Это заняло всего пару часов.
     - Что? - Она  наморщила  носик.  Она  продолжала  пятиться,  пока  не
уперлась в конец коридора.
     Его ждал  конференц-зал,  полный  старших  офицеров,  собравшихся  на
брифинг. Помахав рукой, он нырнул в лифтовую шахту.
     Сидевшие  вокруг  темного  полированного  стола   были   успокаивающе
знакомы. Капитан "Триумфа" Озен. Элен  Ботари-Джезек,  недавно  получившая
повышение, став  капитаном  "Перегрина".  Ее  муж,  коммодор  Баз  Джезек.
Главный инженер флота, он в отсутствие Майлза отвечал  за  весь  ремонт  и
переоборудование дендарийского флота на орбите  Эскобара.  Эта  чета,  оба
барраярцы, вместе с Куин были среди тех немногих, кто знал о двойной жизни
Майлза. Капитан "Партизана" Трузилло и еще дюжина  других,  проверенных  и
верных. Его люди.
     Бел Торн с "Ариэля" опаздывал. Странно. Одной из главных  черт  Торна
было неутолимое любопытство: для  бетанского  гермафродита  брифинг  перед
новой  операцией  был  все  равно  что  подарок  к  Зимнепразднику.  Майлз
повернулся  к  Элен  Ботари-Джезек,  чтобы  поболтать,  пока   они   будут
дожидаться.
     - Тебе удалось навестить мать на Эскобаре?
     - Да, спасибо. - Она улыбнулась. -  Было...  приятно  немного  побыть
вместе. Мы поговорили о таких вещах,  о  которых  не  могли  говорить  при
первой встрече.
     Майлз решил, что это было полезно им  обеим.  Казалось,  взгляд  Элен
стал немного менее напряженным. Постепенно все будет лучше и лучше.
     - Хорошо.
     Он повернулся к вновь раздвинувшимся дверям  -  но  это  была  только
Куин, беззаботно вошедшая с пачкой секретных  дел.  Она  снова  оделась  в
повседневный офицерский мундир и выглядела непринужденно, но  по-деловому.
Элли вручила дела Майлзу, он загрузил их в комм-устройство и подождал  еще
минуту. Бел Торн по-прежнему не появлялся.
     Разговоры затихли. Офицеры внимательно  смотрели  на  него,  призывая
начать серьезный разговор.  Нечего  стоять  и  грызть  ногти.  Прежде  чем
включить дисплей, он осведомился:
     - Для опоздания капитана Торна есть причина?
     Они посмотрели на него, потом переглянулись.
     "Не может быть, чтобы с Белом что-то случилось, мне доложили бы сразу
же".
     Но все-таки сердце у него замерло.
     - Где Бел Торн?
     Взглядами все поручили говорить Элен Ботари-Джезек. Дурной знак.
     - Майлз, - нерешительно проговорила она, - Бел должен  был  вернуться
раньше тебя?
     - Вернуться? Бел улетел?
     Она смотрела на него так, словно он сошел с ума.
     - Бел улетел с тобой на "Ариэле", три дня тому назад.
     Куин резко подняла голову:
     - Это невозможно.
     - Три дня назад мы только подлетали к  Эскобару,  -  объяснил  Майлз.
Холод в его груди превращался почти в абсолютный. Он  уже  не  чувствовал,
что владеет собравшимися. Наоборот, их лица вдруг стали расплываться.
     - Ты забрал с собой Зеленый отряд. На новую операцию, сказал  Бел,  -
добавила Элен.
     - Вот новая операция. - Майлз постучал по дисплею. Жуткое  объяснение
случившемуся начало возникать у него в уме, поднимаясь из  ледяной  черной
дыры, образовавшейся  в  груди.  Выражения  лиц  собравшихся  тоже  начали
разделяться: меньшинство, знавшее о заварухе на Земле два года тому назад,
пришло в ужас - да, они думают то же, что и он, -  а  остальные  пришли  в
полное недоумение...
     - И куда я направился? - осведомился Майлз. Ему  показалось,  что  он
говорит мягко, но некоторые явно содрогнулись.
     - На Архипелаг Джексона.
     Элен посмотрела ему прямо в глаза с таким же выражением, какое бывает
у биолога, готовящегося препарировать  неизвестное  существо.  Неожиданное
недоверие...
     "Архипелаг Джексона. Ну, это все".
     -  Бел  Торн?  "Ариэль"?  Таура?  На  Архипелаге  Джексона?  -  Майлз
задохнулся. - Боже милостивый...
     - Но если вы - это вы, - сказал Трузилло, - то кто был  тут  три  дня
назад?
     - Если ты - это ты, - мрачно подчеркнула Элен. Те, кто был  в  курсе,
смотрели на него так же мрачно.
     -  Видите  ли,  -  объяснил  Майлз  той  части  собравшихся,  которые
недоумевали, - у некоторых бывают злобные близнецы. Мне повезло меньше.  У
меня - близнец-идиот.
     - Твой клон, - сказала Элен.
     - Мой брат, - механически поправил он.
     - Маленький Марк Пьер, - сказала Куин. - Ах, дерьмо...



                                    3

     Тошнота подступила к горлу, стены покачнулись,  в  глазах  потемнело.
Странные ощущения п-в-перехода исчезли - как и появились  -  внезапно,  но
осталось долгое внутреннее эхо, словно после  удара  в  гонг.  Он  глубоко
вздохнул. Четвертый переход за время полета. "Ариэль" уже три дня в  пути.
До Архипелага Джексона еще пять - почти полпути.
     Клон оглядел каюту Нейсмита. Дольше  скрываться  невозможно,  ни  под
предлогом болезни, ни под предлогом  нейсмитовской  черной  депрессии.  Он
должен во всех подробностях обсудить с Торном предстоящую операцию - налет
дендарийских наемников на ясли клонов. Ну что ж, нельзя сказать,  что  эти
три дня прошли впустую, по крайней мере он успел изучить вахтенные журналы
"Ариэля" за последние  два  года  -  с  момента  своей  первой  встречи  с
дендарийцами.
     Увы, как раз об этой самой встрече -  встрече  адмирала  Нейсмита  со
своим клоном на старой Земле - в журнале почти ничего не говорилось.  Зато
во множестве попадались записи о реабилитации раненых, о переоборудовании,
о сварах с поставщиками и о брифингах инженеров.  И  только  один  приказ,
имевший отношение к его, клона, похождениям: после сообщения о том, что на
Земле видели клона адмирала Нейсмита, следовало предупреждение,  что  клон
может попытаться выдать себя за адмирала. Давалась  ошибочная  информация,
что при сканировании в ногах клона видны нормальные кости. При  задержании
клона было приказано пользоваться только парализаторами.  И  все.  Никаких
объяснений, никаких поправок, никаких дополнительных сведений. Все доклады
Нейсмита-Форкосигана высшему командованию были преимущественно  устными  и
документально не фиксировались - все хранилось в тайне от дендарийцев.  Ну
что ж, а вот это как раз на пользу.
     Откинувшись  в  кресле,  он  угрюмо  смотрел  на   экран   комма.   В
дендарийских данных его называли Марком.
     "Это еще одна вещь, которую на Барраяре не  выбирают,  -  сказал  ему
Майлз Нейсмит Форкосиган, - Марк Пьер. Ты - лорд Марк Пьер Форкосиган.  На
Барраяре титул дается с рождения".
     Но он не на Барраяре и сделает все, от него зависящее, чтобы  никогда
там не оказаться.
     "Ты мне не брат, и Мясник Комарры мне  не  отец,  -  в  тысячный  раз
мысленно возразил он. - У меня нет матери. Я - из репликатора".
     Но с тех пор сомнения уже не  оставляли  его,  и  он  не  мог  больше
радоваться очередному удачному  псевдониму.  Внушительные  имена,  простые
имена, причудливые имена, странные, обычные,  глупые...  Дольше  всего  он
прожил под именем Яна Фандермарка  -  первое,  неуверенное  приближение  к
осознанию себя как личности.
     "Тебя зовут Марк! - кричал Майлз, когда его волокли  -  он  тогда  не
сомневался - на смерть. - Марк! Слышишь?"
     "Я не Марк и не брат тебе, слышишь, ты, псих!"
     Он сопротивлялся  горячо,  отчаянно,  изо  всех  сил,  но  когда  эхо
протеста стихло, он вдруг осознал, что он - никто. Вообще никто.
     Дико разболелась голова: боль вползла по позвоночнику,  через  шею  и
растеклась под кожей.
     "Не брат тебе". Но если быть абсолютно честным, Нейсмита никак нельзя
обвинить в том,  что  он  сознательно  навязал  своему  клону  жизнь.  Да,
разумеется, они генетически идентичны. А может, просто  все  дело  в...  в
намерении? И в том, кто платит деньги?
     Во  время  последних  судорог  комаррского  сопротивления,  когда  из
какой-то клиники на Барраяре  был  похищен  образец  ткани,  лорду  Майлзу
Нейсмиту Форкосигану едва исполнилось шесть лет. Майлз как таковой  ни  на
Барраяре, ни на Комарре ни для кого  не  представлял  интереса.  В  центре
внимания  находился  его  отец.  Адмирал  граф  Эйрел  Форкосиган,  регент
Барраяра, Покоритель (или Мясник) Комарры. Эйрел Форкосиган  приложил  все
усилия, чтобы  завоевать  Комарру  для  Барраярской  империи.  И  сделался
объектом ненависти и мести Комаррского Сопротивления. Со временем  надежда
на успех Сопротивления угасла. Надежда отомстить, напротив, росла, питаясь
горечью изгнания. Лишившись армии, оружия и какой бы то ни было поддержки,
единственная группа комаррцев  строила  планы  медленной  безумной  мести.
Ударить по отцу через сына, которого он, как известно, обожает...
     Комаррцы, как чернокнижник из легенды, заключили сделку с дьяволом  и
создали  гомункулуса.  Незаконнорожденный  клон,  подумал  он  с   горькой
усмешкой. Но потом все пошло не так. Майлз - калека,  отравленный  еще  до
рождения очередным смертельным врагом своего отца,  развивался  совершенно
непредсказуемо, чего нельзя было сказать о его генетической копии... Это и
стало первым ключом к разгадке, подумал он. Когда другие  клоны  ходили  к
врачам лечиться, они возвращались еще более крепкими и здоровыми  и  росли
быстрее. Когда к врачам ходил он - а такое случалось очень часто, -  после
мучительных процедур он заболевал и словно прекращал расти. Скобы, которые
ему накладывали на кости, на шею, на спину,  превратили  его  в  горбатого
карлика - точное подобие Майлза.
     "Я мог бы вырасти нормальным, не будь Майлз Форкосиган калекой".
     Когда он понял, какова истинная цель создания остальных  клонов  -  а
среди детей, несмотря на все старания воспитателей,  ходили  самые  разные
слухи, - он даже втайне обрадовался своему физическому уродству.  Едва  ли
они надумают использовать такое  тело  для  пересадки  мозга.  Может,  его
сочтут  непригодным,  может,  он  еще  избавится  от  любезных,  улыбчивых
слуг-тюремщиков...
     Реальное избавление -  в  четырнадцать  лет,  когда  за  ним  прибыли
комаррские владельцы, - походило на чудо.  А  потом  началась  подготовка.
Бесконечная суровая муштра, зубрежка, промывание мозгов. Сначала судьба  -
любая судьба - казалась счастьем по  сравнению  с  тем,  что  ожидало  его
друзей-клонов. Он упорно  готовился  подменить  Майлза  и  отомстить  злым
барраярцам за родную Комарру (которую, надо сказать, он никогда не видел).
Но обучаясь на Майлза Форкосигана, он оказался в той же  ситуации,  что  и
знаменитый заяц из парадокса Зенона, который  никогда  не  сможет  догнать
черепаху. Сколько бы он ни узнавал, как бы отчаянно ни зубрил, как  сурово
ни наказывали его за ошибки, Майлз учился быстрее и  всегда  знал  больше.
Как только клон достигал очередной точки,  его  близнец  вновь  оказывался
впереди - не важно, в интеллектуальном или в каком-либо  ином  плане.  Это
были настоящие гонки.
     А потом, когда комаррцы решили осуществить подмену, начались гонки  в
самом прямом смысле слова. Они гонялись за неуловимым Майлзом Форкосиганом
по всей Галактике, даже не  подозревая,  что  когда  исчезает  лорд  Майлз
Форкосиган, появляется адмирал Нейсмит. Комаррцы так ничего и не узнали. И
лишь случай в конце концов свел два года  назад  на  Земле  Майлза  и  его
двойника.
     Но комаррцы просчитались. Они не предусмотрели  главного:  когда  вся
эта  безумная  гонка  только  начиналась,  клон  -  после  психологической
обработки - был всецело предан "старым революционерам"  и  готов  на  все.
Разве не они спасли его от обычной судьбы клона? Восемнадцать  месяцев  он
путешествовал, восемнадцать месяцев наблюдал, восемнадцать месяцев  слушал
сводки новостей без всякой  цензуры.  Ему  даже  удалось  познакомиться  с
новыми людьми! И тогда в глубине души зародилось сомнение. И  немудрено  -
ведь нельзя же, получив такое образование, как у  Майлза  Форкосигана,  не
научиться думать. А тут еще операция по замене его  совершенно  нормальных
костей ног на синтетические  только  потому,  что  Форкосигану  размозжило
ноги. Поразительно болезненная операция.  А  что,  если  в  следующий  раз
Форкосиган  сломает  себе  шею?  Постепенно  он  начал   осознавать,   что
происходит.
     Когда ему по кусочкам забивали голову лордом Форкосиганом,  это  тоже
была пересадка мозга, пусть  и  без  виброскальпелей.  "Кто  строит  планы
мести, должен готовить две могилы". Но комаррцы-то  копали  вторую  могилу
ему! Человеку, которым ему так и не позволили стать, человеку, которым  он
мог бы стать, если бы его электрошоками не заставляли  становиться  кем-то
другим.
     Иногда он  уже  не  знал,  кого  больше  ненавидит:  дом  Бхарапутра,
комаррцев или Майлза Нейсмита Форкосигана.
     Фыркнув, он отключил комм и встал, чтобы вынуть  из  кармана  мундира
драгоценный куб данных. Подумав немного, он еще  раз  умылся  и  побрился,
прежде чем надеть свежий мундир дендарийского  офицера.  Пусть  дендарийцы
видят только отглаженную оболочку, а не человека под ней...
     Он приготовился, вышел из каюты, пересек коридор  и  нажал  сигнал  у
двери капитана-гермафродита.
     Никакой реакции. Он позвонил еще раз. Наконец послышался голос Торна:
     - Да?
     - Это Нейсмит.
     - А, Майлз! Входи.
     Дверь скользнула в  сторону,  и  он  вошел,  только  тут  поняв,  что
причиной промедления было то, что он разбудил Торна.  Тот  приподнялся  на
локте в постели: каштановые волосы растрепаны, рука только отодвигается от
ключевой пластины, открывшей дверь.
     - Извините, - сказал он, попятившись, но дверь уже закрылась.
     - Ничего-ничего, все в порядке,  -  гермафродит  сонно  улыбнулся  и,
потянувшись, гостеприимно похлопал по кровати прямо  перед  своим  укрытым
одеялом... животом. - Для вас - в любое время. Садитесь.  Хотите,  разомну
вам спину? Вы какой-то весь зажатый.
     На Торне была явно женская ночная рубашка, вся в кружевах и  оборках,
с глубоким вырезом, в котором виднелась грудь.
     Опасливо покосившись на Торна, клон прошел к креслу. Во взгляде Торна
мелькнула насмешка. "Нейсмит" откашлялся.
     "Мне следовало бы проверить  расписание  дежурств.  Адмирал  Нейсмит,
наверное, знает распорядок дня своих капитанов".
     - Пора, давно пора. Я рад, что вы наконец вернулись к реальности. Что
вы, к дьяволу, делали там, где провели последние восемь недель, Майлз? Кто
умер?
     - Никто. Ну, надо полагать, восемь клонов.
     -  Гм...  -  Торн   задумчиво   кивнул,   встряхнулся   -   вся   его
обольстительность разом исчезла - и протер глаза,  словно  стирая  остатки
сна. - Чаю?
     - Естественно. Или...  э-э...  может,  мне  лучше  прийти,  когда  вы
выспитесь?
     "Или когда вы оденетесь".
     Капитан - весь в кружевах и оборочках - вылез из-под одеяла.
     - Ну уж нет. Мне все равно через час вставать. Я давно этого жду.
     Прошлепав по каюте, он приступил к ритуалу заваривания чая.
     Поставив куб данных на пульт комма, клон стал ждать из  вежливости  и
практических соображений, пока капитан  первым  отхлебнет  горячую  черную
жидкость и окончательно проснется. Ну что стоило надеть мундир!
     Когда Торн подошел ближе, он включил дисплей.
     -  У  меня  есть  подробная  голокарта  главного  медкомплекса   дома
Бхарапутра. Этим данным не больше четырех месяцев. Плюс  расписание  смены
часовых и маршруты обходов - охрана там получше, чем в обычных  больницах,
скорее как в военных  лабораториях,  но  все-таки  это  не  крепость.  Они
заботятся только о том, чтобы не допустить местных с  целью  воровства.  И
конечно, чтобы никто из пациентов не сбежал.
     И эти данные стоили ему почти всего состояния.
     Цветокодированное  изображение  развернулось  световыми   линиями   и
плоскостями над видеопластиной. Комплекс был огромным скоплением строений,
туннелей,  лечебных  садов  лабораторий,  мини-производственных  участков,
посадочных площадок, гаражей... Там было даже две  площадки  для  катеров,
чтобы выходить прямо на орбиту.
     Торн  поставил  чашку,  склонился  над  комм-пультом  и  с  интересом
всмотрелся в  изображение.  Взяв  дистанционное  управление,  он  покрутил
карту, уменьшил ее, разбил на части.
     - Значит, в первую очередь мы захватим площадки для катеров?
     - Нет. Всех клонов держат здесь,  в  западной  части  комплекса:  это
нечто  вроде  хосписа.  Я  прикинул,  если  мы  приземлимся  вот  тут,  на
спортплощадке, то окажемся  у  самых  дортуаров.  Естественно,  меня  мало
волнует, что повредит катер при посадке.
     - Естественно, - по лицу капитана скользнула усмешка. - Время?
     - Я хочу провести операцию ночью. Не столько ради прикрытия -  боевой
катер нам все равно не спрятать, но потому, что  только  ночью  все  клоны
находятся в доме. Днем они играют, занимаются спортом, плавают, ну  и  так
далее.
     - И учатся?
     - Нет, не совсем. Они не учат их ничему сверх  того,  что  нужно  для
примитивного  общения.  Если  клон  способен  сосчитать  до  двенадцати  и
прочесть надпись, этого достаточно. Мозги на выброс.  -  Поэтому  он  тоже
догадался, что не такой, как все. Настоящий человек-учитель познакомил его
со множеством компьютерных обучающих программ. В отличие от его  следующих
учителей - комаррцев, программы готовы были  повторять  все  бесконечно  и
никогда его не наказывали, никогда не сыпали проклятиями и не кричали,  не
били его и не заставляли напрягаться, пока  его  не  рвало  или  он  терял
сознание... - Но  несмотря  на  это,  клоны  подбирают  удивительно  много
информации. Массу сведений - из игр с виртуальной  реальностью.  Умненькие
ребятишки. Мало у кого из этих клонов были тупые родители,  иначе  они  не
накопили бы столько денег, чтобы купить себе такое продление жизни. Может,
они безжалостные, но не тупые.
     Торн сощурился, расчленяя карту на дисплее, разбирая здания  слой  за
слоем, изучая планы...
     - Итак, дюжина вооруженных до зубов дендарийцев в полночь выхватывает
из сладкого  сна  пятьдесят-шестьдесят  ребятишек...  они  знают,  что  мы
появимся?
     - Нет. Кстати, скажите участникам операции, что с виду они совсем  не
похожи на детей. Мы берем их  с  последнего  года  развития.  Им  всем  по
десять-одиннадцать лет, но из-за ускоренного развития они выглядят  совсем
как взрослые.
     - Неуклюжие?
     - Нет. Они получают великолепную физическую подготовку. Здоровые  как
черти. В этом причина, почему их просто не держат  в  автоклаве  до  самой
трансплантации.
     - Они... знают? Знают, что с ними произойдет? - нахмурившись, спросил
Торн.
     - Им не говорят, нет. Их кормят всевозможными баснями.  Говорят,  что
они в  специальной  школе  из  соображений  безопасности,  что  им  что-то
угрожает. Что все они - принцы или принцессы, или богатые наследники,  или
дети военных, и в один прекрасный день, очень скоро их родители, тетки или
опекуны приедут за ними и увезут к блестящему будущему... а потом в  конце
концов кто-то приходит и, улыбаясь, подзывает к себе и говорит,  что  этот
прекрасный день настал, и они бегут... -  Он  сглотнул.  -  ...И  собирают
вещи, и хвастаются...
     Торн - весь бледный - машинально постукивал дистанционным пультом  по
ладони.
     - Понимаю...
     - И уходят, счастливые, рука об руку со своими убийцами...
     - Довольно, Майлз! Вы так живо все это рассказываете, что еще  минута
- и я расстанусь со вчерашним обедом.
     - Ну почему же? Мне казалось, вы уже давно все это знаете, -  съязвил
клон. - С чего это вам вдруг стало тошно?
     Он заставил себя скрыть горечь. Нейсмит. Он должен быть Нейсмитом.
     Торн сверкнул глазами:
     - В прошлый раз именно я готов был зажарить их с орбиты. А вы мне  не
позволили. Или вы забыли?
     "Что еще за "прошлый раз"?" Явно не в последние три года.  Проклятие,
опять придется копаться в вахтенном журнале!
     Он пожал плечами.
     - Так, - сказал Торн. - А эти...  как  их...  большие  детишки...  не
решат, что мы - враги их  родителей,  которые  вознамерились  похитить  их
перед самым возвращением домой? По-моему, тут мы столкнемся  с  некоторыми
трудностями.
     - Может быть, и нет.  У  детей...  есть  своя  собственная  культура.
Передается из года в год. Ходят слухи. Страшные рассказы. Сомнения. Говорю
вам - они не глупые. Их взрослые  надсмотрщики  стараются  искоренить  эти
истории, высмеивают их, перемешивают с другими, явно лживыми.
     И все же... его они не обманули. Но ведь он прожил  в  яслях  гораздо
дольше, чем остальные. У него было время увидеть,  как  клоны  приходят  и
исчезают, видеть, как повторяются истории, дублируются  псевдобиографии...
было  время  заметить,  как  крошечные  ошибки  и  оговорки  надсмотрщиков
складываются в целое.
     - Если так... - Он чуть было не сказал: "Если все так, как  было  при
мне...", но успел остановиться. - Я смогу  их  убедить.  Предоставьте  это
мне.
     - С превеликим удовольствием. - Торн поставил  стул  вплотную  к  его
креслу, уселся и быстро ввел кое-какие заметки  о  подготовке  операции  и
плане атаки,  о  том,  кто  пойдет  в  атаку,  а  кто  будет  обеспечивать
поддержку, наметил пути по зданиям.  -  Два  дортуара?  -  с  любопытством
спросил он, указывая пальцем. Ногти у Торна были коротко подстрижены и  не
накрашены.
     - Да. Мальчиков держат отдельно от девочек, довольно строго.  Клиенты
женщины (обычно женщины) желают получить девственное тело.
     - Ясно. Так. Нам каким-то чудом удается загрузить всех этих ребятишек
раньше, чем бхарапутряне успеют собрать силы для ответного удара...
     - Да. Скорость имеет огромное значение.
     - Как обычно. Но бхарапутряне на нас обрушатся при малейшей задержке.
В отличие от мэрилакцев на Дагуле, у  вас  нет  нескольких  недель,  чтобы
обучить этих ребятишек правилам посадки в катер. Так что, если...
     - Как только клоны окажутся на катере, они фактически  станут  нашими
заложниками. С ними на борту  мы  можем  не  бояться  огня  на  поражение.
Бхарапутра не станет рисковать  своими  инвестициями,  пока  у  них  будет
надежда вернуть хоть что-то.
     - Как только они решат, что надежды больше нет,  они  начнут  активно
мстить - чтобы другим неповадно было.
     - Верно. Нам надо сделать так, чтобы у них оставались сомнения.
     - Ну что же, если нам удастся поднять катер, они сделают  все,  чтобы
отрезать нам пути к отступлению, то есть попытаются взорвать  "Ариэль"  на
орбите, прежде чем мы до него доберемся.
     - Скорость, - упрямо повторил он.
     - Запасные варианты, милый мой Майлз. -  Проснитесь.  Обычно  мне  не
приходилось  по  утрам  прочищать  вам  мозги.  Может,  еще  чаю?  Нет?  Я
предлагаю, в случае задержки на поверхности, "Ариэлю" укрыться на  Станции
Фелл, а мы встретимся там.
     - На Станции Фелл? Орбитальной? - Он недоумевал. - Почему?
     - Ну, барон Фелл вроде бы продолжает  вендетту  против  Бхарапутры  и
Риоваля, так ведь?
     Внутренняя политика джексонианских домов - он знает о ней меньше, чем
следовало бы. Ему даже не пришло в  голову  искать  себе  союзников  среди
других домов. Они все преступные, насквозь порочные и  терпят  друг  друга
или мешают друг другу в зависимости от того, что в данный момент  выгоднее
в борьбе за власть.  И  снова  это  упоминание  о  Риовале...  Почему?  Он
отделался еще одним безмолвным движением плеч.
     - Сидеть на  Станции  Фелл  с  пятьюдесятью  клонами  и  ждать,  пока
Бхарапутра возьмет под контроль станции у переходов?  Ничего  себе  выход!
Никому из  джексонианцев  нельзя  доверять.  Все  равно  самая  безопасная
стратегия - убраться восвояси и как можно скорее совершить прыжок.
     - Бхарапутра не сможет распоряжаться Переходной станцией пять  -  она
принадлежит Феллу.
     - Да, но  я  хочу  вернуться  на  Эскобар.  Там  клоны  смогут  найти
безопасное убежище.
     - Послушайте, Майлз, переход туда  принадлежит  консорциуму,  который
контролирует Бхарапутра. Нам никогда не вернуться тем  же  путем,  которым
прилетели, если вы не приготовили еще какой-нибудь сюрприз...  Нет?  Тогда
позвольте заметить,  что  лучшим  способом  отступления  будет  Переходная
станция пять.
     - Вы действительно  видите  в  Фелле  такого  надежного  союзника?  -
осторожно осведомился он.
     - Ничуть. Но он - враг наших врагов. На этот раз.
     - Но переход от Пятой ведет к Ступице Хеджена. Мы не можем переходить
на цетагандийскую территорию, а второй возможный переход от  Ступицы  -  к
Комарре через Пол.
     - Кружной путь, но гораздо более надежный.
     "Не для меня! Это же Барраярская империя!"
     -  Ступица  -  Пол  -  Комарра  -  Зергияр  и  снова  Эскобар,  -   с
удовольствием  перечислил  Торн.  -  Знаете,   это   действительно   может
получиться.
     Он  сделал  еще  кое-какие  пометки.  Ночная  рубашка   струилась   и
переливалась в разноцветных огоньках дисплея. Потом он поставил  локти  на
пульт и уперся подбородком в ладони. Грудь колыхалась под  тонкой  тканью.
Лицо его стало  мягко-задумчивым.  Торн  взглянул  на  него  со  странной,
немного печальной улыбкой.
     - Клонам когда-нибудь удавалось бежать? - тихо спросил Торн.
     - Нет, - ответил он, быстро и автоматически.
     - Конечно, если не считать вашего собственного клона.
     Опасный поворот.
     - Мой клон тоже не бежал. Его просто забрали заказчики.
     Ему следовало бы пытаться бежать. Какую бы жизнь он вел, если бы  ему
это удалось?
     - Пятьдесят ребятишек, - вздохнул Торн. - Знаешь...  я  действительно
одобряю эту операцию.
     Он подождал, пристально глядя на него блестящими глазами.
     Чувствуя себя ужасно неловко, "Нейсмит" справился с  глупым  желанием
сказать "спасибо", но не нашел  никаких  других  слов.  Возникла  неловкая
пауза.
     - Наверное, - проговорил Торн после слишком затянувшегося молчания, -
для кого-то,  выросшего  в  таких  условиях,  должно  быть,  очень  трудно
доверять... людям. Чьему-то слову. Их благодарности.
     - На... наверное.
     Это просто  пустой  разговор  или  что-то  гораздо  более  серьезное?
Ловушка?
     Торн, все с той же странной улыбкой, перегнулся через подлокотник его
кресла, поймал его подбородок сильной изящной рукой и поцеловал его.
     Он не знал - отшатнуться или ответить, поэтому не сделал ни того,  ни
другого, а только сидел, окосев от страха. Губы Торна были теплыми,  пахли
чаем и бергамотом. Неужели Нейсмит трахает... и это тоже? Если да, то как?
Или по очереди?
     "И будет ли это так уж плохо? - На  фоне  ужаса  он  ощутил  и  явное
возбуждение. - Наверное, я готов был бы умереть за любящее прикосновение".
     Он всегда был один.
     Торн наконец отодвинулся, к его глубочайшему  облегчению,  но  только
немного, по-прежнему не  выпуская  его  подбородок.  Еще  секунда  полного
молчания, и гермафродит грустно улыбнулся.
     - Наверное, мне не следует вас дразнить, - вздохнул  он.  -  Если  уж
говорить честно, то в этом есть некая жестокость.
     Он отпустил его и  встал.  Вся  чувственная  томность  куда-то  вдруг
исчезла.
     - Сейчас вернусь.
     Капитан прошагал в ванную и закрыл за собой дверь.
     "Нейсмит" сидел в полной растерянности. Его трясло.
     "О чем он говорил?" А откуда-то из другого уголка сознания:  "Спорим,
ты мог бы в этом полете расстаться с девственностью".  И  еще  из  одного:
"Нет! Только не с этим!"
     Это была проверка? Но прошел он ее или провалился? Торн не бросил ему
обвинений, не вызвал вооруженную охрану. Может,  капитан  как  раз  сейчас
планирует его арест,  включив  в  ванной  наручный  комм.  Бежать  некуда:
маленький корабль находится в глубинах космоса. Он обхватил себя за плечи.
Потом с усилием заставил себя разжать руки и  положил  их  на  комм-пульт,
расслабившись.
     "Скорее всего они меня не убьют".
     Они просто вернут его к остальному флоту и предоставят  Нейсмиту  его
убить.
     Но в дверь не ворвался отряд  охранников,  а  вскоре  вернулся  Торн.
Щеголевато  одетый  в  мундир  -  наконец-то!  Он  вынул  куб  данных   из
комм-устройства и сжал его в руке.
     - Мы с сержантом Таурой серьезно займемся планированием.
     - А, да. Пора.
     Ему тяжело было выпускать этот драгоценный куб из рук. Но, похоже,  в
глазах Торна он все еще оставался Нейсмитом.
     Торн поджал губы:
     - Теперь,  когда  настало  время  брифинга  отряда,  вы  не  считаете
разумным перекрыть связь "Ариэля" с флотом?
     Прекрасная мысль, хотя сам он не  решился  бы  ее  высказать,  считая
слишком подозрительной и странной. Может быть, для  этих  тайных  операций
она и не столь  уж  странная?  У  него  не  было  точных  сведений,  когда
настоящий Нейсмит должен вернуться к  дендарийскому  флоту,  но,  судя  по
тому, как  спокойно  его  встретили  наемники,  адмирал  ожидался  вскоре.
Последние, три дня он жил в страхе, что вот-вот по концентрированному лучу
придет приказ от настоящего адмирала и "Ариэль" повернет обратно.
     "Еще несколько дней. Всего несколько дней, и я все оправдаю".
     - Да. Так и сделайте.
     - Слушаюсь, сэр. - Торн помедлил. - Как вы  себя  сейчас  чувствуете?
Все знают, что ваши провалы в черное отчаяние могут длиться  неделями.  Но
если только вы как следует отдохнете, я уверен, что на планетной  операции
вы будете в форме. Мне передать, чтобы вас не дергали?
     - Я... я бы это очень оценил, Бел. - "Вот это удача!"  -  Но  держите
меня в курсе, ладно?
     - О, да. Можете на меня рассчитывать. Это обычный  налет  -  если  не
считать того, что придется пасти стадо ребятишек, - но тут я  положусь  на
ваш немалый опыт.
     - Правильно.
     Улыбнувшись и жизнерадостно  отсалютовав,  он  сбежал  по  пустынному
коридору в тихую гавань своей  каюты.  Все  тело  словно  пульсировало  от
торжества и нервной головной боли, так что  казалось,  будто  он  парит  в
воздухе. Когда за ним задвинулась дверь, он упал на кровать и  вцепился  в
покрывало.
     "Это действительно произойдет!"


     Позже, прилежно просматривая на комме вахтенные журналы,  он  наконец
нашел упоминание о предыдущем визите "Ариэля" на Архипелаг Джексона четыре
года назад. Достаточно непонятные упоминания. Они  начались  с  потрясающе
скучных подробностей, касающихся договора о вооружениях, которые следовало
погрузить  с   орбитальной   пересадочной   станции   дома   Фелл.   Вдруг
взволнованный голос Торна произнес: "Марко потерял адмирала. Его  захватил
в плен барон  Риоваль.  Я  собираюсь  заключить  с  Феллом  отвратительное
соглашение".
     Потом шли записи экстренного полета  боевого  катера  на  планету,  а
потом "Ариэль" внезапно улетел со Станции Фелл,  получив  только  половину
груза.  За  этими  событиями  последовали   удивительно   интересные,   но
совершенно непонятные разговоры адмирала Нейсмита с  баронами  Риовалем  и
Феллом  соответственно.  Риоваль  был  вне  себя  и  так  и  сыпал  самыми
экзотическими угрозами. Лжеадмирал встревоженно изучал искаженное  яростью
благообразное лицо барона. Даже  в  обществе,  где  безжалостность  высоко
ценится,  Риоваль  считался  человеком,  которого  другие   джексонианские
воротилы  старались  не  задевать.  Похоже,  адмирал  Нейсмит  на   что-то
нарвался.
     Гнев  Фелла  был  более  сдержанным  и  холодным.  Как  всегда,   вся
действительно важная информация, включая причину  прилета,  содержалась  в
устных приказах Нейсмита. Но все же ему  удалось  выяснить  удививший  его
факт:  пятиметровая  сержант  Таура   оказалась   продуктом   генетической
лаборатории Бхарапутры, генинженерным прототипом суперсолдата.
     Словно неожиданно встретил кого-то из родного города. Его захлестнула
странная волна ностальгии, и вдруг ужасно захотелось встретиться с  Таурой
и удариться в воспоминания. Похоже, Нейсмит похитил ее  сердце  -  или  по
крайней мере похитил ее саму, хотя, кажется, Риоваль кипел не из-за этого.
Все было ужасно запутано.
     Но он узнал  и  еще  один  неприятный  факт.  Барон  Фелл  планировал
использовать клона. Его старый враг Риоваль мстительно подстроил  убийство
клона  Фелла  прежде,  чем  произошла  пересадка  мозга,  поймав  Фелла  в
стареющем теле, но намерение было налицо. Несмотря на запасные планы  Бела
Торна, он принял твердое решение не  иметь  дела  с  Феллом,  если  только
удастся этого избежать.
     Горестно  вздохнув,  он  отключил   комм-пульт   и   снова   принялся
практиковаться с  командирским  шлемом:  к  счастью,  обучающую  программу
изготовителя так и не стерли из памяти.
     "Я все-таки это сделаю".



                                    4

     - "Ариэль" опять не  ответил,  сэр,  -  виновато  доложила  лейтенант
Герелд.
     Майлз в ярости сжал кулаки и  принялся  мерить  шагами  навигационную
рубку "Триумфа".
     - Третий раз... Третий? Вы отправляли сообщение после каждого скачка?
     - Да, сэр.
     - Третий раз - никакого ответа! Вот черт, что там с Белом?
     На  этот  риторический  вопрос  лейтенант  Герелд  беспомощно  пожала
плечами.
     Майлз с мрачным  видом  шагал  от  стены  к  стене.  Проклятое  время
задержки! Он хотел знать, что там творится сейчас.  Концентрированный  луч
связи пересекает обычное пространство со скоростью света, но  единственный
способ передать информацию через п-в-туннель - это записать ее и отправить
с  каким-нибудь  кораблем.  Потом,   с   Переходной   станции   ее   снова
транслировали - и так далее. В районах с активной  связью  корабли-курьеры
совершали переходы раз в полчаса, а  иногда  и  чаще.  Между  Эскобаром  и
Архипелагом Джексона курьеры ходили строго  по  графику  -  каждые  четыре
часа. Итак, время задержки определялось не только ограниченностью скорости
света, но и рядом других факторов. Порой это оказывалось  весьма  полезным
для тех, кто вел сложные финансовые игры в масштабах  галактики.  Или  для
тех, кто привык самостоятельно решать проблемы, не посвящая начальство  во
все подробности. Майлз и сам нередко откалывал  подобные  номера.  Просьба
разъяснить приказ, ответ, еще одна просьба о разъяснении... Пока  тянулась
вся эта переписка, можно было многое успеть сделать. Потому-то Майлз лично
составил приказ об отзыве "Ариэля" - решительный и абсолютно  однозначный.
Но Бел не попытался отделаться фразой типа "Вы о чем, сэр?  Я  не  понял".
Бел не ответил вообще.
     - А может, это сбой  в  расписании  курьеров,  а?  Другие  корабли...
другие корабли на маршруте получают сообщения?
     - Да, сэр.  Я  проверила.  Информация  проходит  нормально  по  всему
маршруту до Архипелага Джексона.
     -  Они  зарегистрировали  план  полета  к  Архипелагу  Джексона.  Они
действительно прошли тот самый п-в-туннель?
     - Да, сэр.
     "Четыре дня назад! Проклятие!"
     Он воссоздал в  памяти  схему  следующих  переходов.  На  стандартном
маршруте от Эскобара до Архипелага Джексона не было ни одного п-в-туннеля,
который вел бы к чему-нибудь интересному.  Он  не  мог  представить  себе,
чтобы Бел ни с того ни с сего надумал поиграть в Бетанскую астроэкспедицию
и отправился на разведку. Правда, случалось и такое, что корабль входил  в
п-в-туннель и больше не выходил оттуда, превратившись  в  облако  кварков.
Нет, на маршруте Эскобар - Архипелаг  Джексона  подобное  происшествие  не
могло бы остаться незамеченным.
     Его вынудили принять решение, и одно это уже бесило.
     "Проклятие, это не входило в мои планы!"
     - Ладно, Сэнди. Созывай  совещание  штаба.  Капитана  Куин,  капитана
Ботари-Джезек, коммодора Джезека. В конференц-зале "Триумфа" - как  только
все соберутся.
     Услышав перечень имен, Герелд удивленно вскинула брови,  но  послушно
потянулась к комм-пульту. Все самые доверенные люди.
     - Серьезное дерьмо, сэр?
     Он заставил себя улыбнуться.
     - Всего лишь серьезно-досадное, лейтенант.
     Не совсем. Что опять задумал этот псих? Зачем ему  понадобился  отряд
коммандос? Дюжина вооруженных до зубов дендарийских наемников - это вам не
семечки. Но по сравнению с военными ресурсами, скажем, дома  Бхарапутра...
Достаточная  сила,  чтобы   вляпаться   в   серьезные   неприятности,   но
недостаточная, чтобы из них выпутаться... Одна мысль о том, что его люди -
Господи,  Таура!  -  слепо  идут  за  невежественным  Марком  на  какую-то
тактическую глупость,  доверчиво  считая,  что  Марк  -  адмирал  Нейсмит,
приводила в  исступление.  В  голове  выли  сирены  и  вспыхивали  красные
лампочки. Бел, ну почему ты не отвечаешь?


     Майлз метался по конференц-залу "Триумфа" до тех пор,  пока  Куин  не
прорычала:
     - Не будешь ли ты любезен сесть?
     Куин не так тревожилась, как он: она еще не начала грызть ногти,  это
утешало. Майлз упал в кресло и тут же принялся отбивать ногой дробь.  Один
ботинок начал постукивать по  полу.  Куин  посмотрела  вниз,  нахмурилась,
открыла рот, закрыла и покачала головой. Он замер и постарался  изобразить
беззаботную улыбку. Впрочем, довольно безуспешно. В этот момент прибыл Баз
Джезек.
     - Элен уже вылетела с "Перегрина", - доложил Баз, усаживаясь  в  свое
любимое кресло и привычным движением включая интерфейс технической  службы
флота. - Через несколько минут будет здесь.
     - Хорошо, спасибо, - кивнул Майлз.
     Майлз знал Джезека почти десять лет - столько же, сколько существовал
сам флот дендарийских наемников. Весь флот состоял тогда из самого Майлза,
его телохранителя, дочери телохранителя,  транспортного  корабля,  годного
лишь в утиль,  пилота,  пребывающего  в  черной  депрессии,  и  совершенно
авантюрной идеи - разбогатеть на контрабанде оружия. Баз Джезек - высокий,
худощавый, темноволосый и очень несчастный двадцативосьмилетний мужчина  -
принес присягу лорду Форкосигану. Адмирала Нейсмита еще  не  существовало.
Сейчас, десять лет спустя, Баз был все так же строен, только волосы у него
слегка поседели. И еще у него появилась  какая-то  безмятежная,  спокойная
уверенность. Баз напоминал Майлзу аиста, затаившегося в камышах в  поисках
добычи, - та же долгая неподвижность и четко рассчитанные движения.
     Вслед за Базом пришла Элен Ботари-Джезек.  Она  устроилась  в  кресле
рядом  со  своим  мужем.  Приветствие  ограничилось  улыбкой   и   быстрым
рукопожатием под столом. Элен одарила улыбкой и Майлза. Во вторую очередь.
     Отец Элен, покойный сержант Ботари, с самого рождения Майлза был  его
вассалом и личным телохранителем.  Майлз  и  Элен  росли  вместе.  Графиня
Форкосиган заменила девочке мать.  Да,  Элен  лучше  всех  знала  адмирала
Нейсмита, лорда Форкосигана и просто Майлза.
     И  пожелала  выйти  за  База  Джезека...  Майлз  нашел   единственное
утешение: думать о ней, как о сестре. Элен была почти  такой  же  высокой,
как ее муж. Ее блестящие коротко стриженные черные волосы оттеняли белизну
кожи. В чуть резковатых чертах лица было что-то  от  сержанта  Ботари,  но
странная генетическая алхимия превратила свинец уродства в золото красоты.
     "Проклятие! Элен, я все еще люблю тебя..."
     Майлз одернул себя. Теперь у него есть Куин. Во  всяком  случае,  она
есть у адмирала Нейсмита.
     Как дендарийский офицер Элен была его  лучшим  творением.  Обидчивая,
застенчивая,  неловкая  девушка  на  его  глазах  превратилась  сначала  в
командира отряда, потом -  в  офицера-штабиста  и,  наконец,  в  командира
корабля.
     -  "Ариэль"  по-прежнему  не  отвечает,  -  начал  Майлз  без  всяких
предисловий: этим людям формальности не нужны. При них он мог расслабиться
и позволить адмиралу Нейсмиту и лорду  Форкосигану  объединиться.  Он  мог
даже отказаться от свойственного  адмиралу  Нейсмиту  плавного  бетанского
выговора и вставить в речь гортанные барраярские ругательства. А уж в том,
что на  на  этом  заседании  штаба  ему  захочется  выругаться,  Майлз  не
сомневался. - Я хочу отправиться за ними.
     Куин постучала пальцем по столу:
     - Так я так и думала. А может, твой младший брат как  раз  на  это  и
рассчитывает? Не исключено, что это ловушка. Помнишь, как он провел тебя в
прошлый раз?
     Майлз поморщился:
     - Помню. У меня сразу мелькнула мысль, что это ловушка. Потому-то я и
не отправился за ними еще вчера. -  (Сразу  же  после  совещания  штаба  в
полном составе. В тот момент он готов был на братоубийство).  -  Допустим,
поначалу Бел сам ничего не понял, а почему  бы  и  нет?  Ведь  Марк  сумел
обмануть не только его. Но  уже  прошло  достаточно  времени,  чтобы  Марк
совершил какую-нибудь ошибку. Следовательно, Бел должен был бы разобраться
во всем. Тогда почему "Ариэль" не вернулся в соответствии с приказом?
     - Марк действительно классно тебя изображает, -  заметила  Куин.  (Уж
она-то знала это на собственном опыте.) - По крайней  мере  так  было  два
года назад. Если не знать о существовании двойника,  можно  подумать,  что
это - ты, но только ты - не в форме. А внешне - просто один в один.
     - Но Бел-то все знает, - вставила Элен.
     - Да, - согласился Майлз. - Так что, возможно, Бел  не  обманулся.  А
может, с Белом что-то случилось?
     - Марку нужен экипаж - любой экипаж, - чтобы вести корабль, -  сказал
Баз. - Хотя, возможно, на выходе из п-в-туннеля его поджидали свои люди.
     - Если он планировал захват корабля и убийство, зачем ему тогда отряд
дендарийских наемников? Чтобы они ему мешали? - Логика иногда успокаивает.
Иногда. Майлз глубоко вздохнул. - Или, возможно, Бела перевербовали.
     Баз удивленно поднял брови. Куин закусила ноготь на мизинце.
     - Как перевербовали? - спросила Элен. - Не за деньги же. - Губы у нее
изогнулись в улыбке. - Думаешь, Бел отказался от попыток соблазнить тебя и
решил удовлетвориться заменой?
     - Не смешно, - отрезал  Майлз.  Баз  подавил  подозрительный  смешок,
вежливо откашлялся и  невинно  встретил  его  возмущенный  взгляд,  но  не
выдержал и захихикал.
     - И вообще эта шутка устарела, - устало добавил Майлз. - Все  зависит
от того, что именно Марк намерен учинить на  Архипелаге  Джексона.  Это...
откровенное  рабство,  которое  практикуют   всевозможные   джексонианские
скульпторы по телам, глубоко оскорбительно  прогрессивной  бетанской  душе
Бела. Если Марк задумал вылазку против своей родной планеты,  он  запросто
мог заручиться поддержкой Бела.
     - За счет флота? - осведомился Баз.
     - Это действительно... граничит с мятежом, - неохотно признал  Майлз.
- Я не обвиняю. Я просто прикидываю. Прокручиваю все варианты.
     - А если Марк направился не на Архипелаг Джексона? - сказал  Баз.  Из
местного джексонианского пространства уходит еще четыре п-в-туннеля.
     - Физически это возможно, да, - сказал Майлз. -  Психологически...  Я
ведь тоже изучал Марка. И хотя не могу утверждать, что  раскусил  его,  но
знаю, что для него значит Архипелаг Джексона. Это только чувство, но очень
сильное чувство.
     "Вроде изжоги".
     - Но как ему удалось улизнуть? -  спросила  Элен.  -  Считалось,  что
Имперская служба безопасности следит за ним.
     - Следит. Я регулярно получаю доклады от ребят Иллиана, -  подтвердил
Майлз. - Согласно последнему,  который  я  читал  в  штаб-квартире  Службы
безопасности не далее чем три недели назад, Марк находился на  Земле.  Все
из-за этой идиотской задержки.  Если  он  улетел,  скажем,  недели  четыре
назад, соответствующий доклад сейчас только идет с Земли на Барраяр. Спорю
на сколько угодно бетанских долларов - в самое ближайшее время мы  получим
шифрованное сообщение, в котором нас честно предупредят,  что  Марк  опять
скрылся от наблюдения.
     - Опять? - переспросила Элен. - А что, он уже скрывался?
     - Дважды. Даже трижды. - Майлз замялся. - Видишь ли, время от времени
я сам пытался связаться с ним. Приглашал его прилететь на Барраяр или хотя
бы встретиться со мной где-нибудь в другом месте. Каждый раз он с перепугу
менял имя  и  местожительство.  Этому  его  комаррские  террористы  хорошо
обучили. А потом люди Иллиана неделями  искали  его.  Иллиан  просил  меня
больше не пытаться войти с ним в контакт. -  Майлз  погрузился  в  мрачное
раздумье. - Матери так хочется, чтобы он приехал, но она всегда возражала,
когда Иллиан предлагал устроить похищение. Я с ней  соглашался.  Боюсь,  я
был не прав.
     - А твой клон, он... - начал Баз.
     - Брат, - мгновенно поправил его Майлз. -  Брат.  Я  отвергаю  термин
"клон"  по  отношению  к  Марку.  Я  запрещаю  его   употреблять.   "Клон"
подразумевает нечто заменимое. А "брат" - это  нечто  уникальное.  И  смею
тебя уверить, Марк уникален.
     - Пытаясь просчитать  следующие  шаги...  Марка,  -  более  осторожно
сказал Баз, - мы можем использовать логику? Он в здравом уме?
     - Если и да, то не благодаря комаррцам.  -  Майлз  встал  и  принялся
расхаживать по конференц-залу, не обращая  внимания  на  яростные  взгляды
Куин. - Когда мы наконец узнали  о  существовании  Марка,  Иллиан  поручил
своим людям выяснить  о  нем  все,  что  только  возможно.  Отчасти  чтобы
смягчить чрезвычайно неловкую ситуацию, в которую служба безопасности себя
поставила, так долго не подозревая о его существовании.  Я  видел  все  их
доклады. Все пытался и пытался понять Марка.
     Майлз продолжал вышагивать: вдоль  стены,  до  угла,  поворот,  вдоль
следующей стены.
     - Его жизнь в яслях для клонов дома Бхарапутра казалась не  такой  уж
плохой: они заботятся о клиентах, но когда  его  забрали  наши  комаррские
друзья, тут начался настоящий кошмар.  Они  готовили  его  на  роль  моего
двойника, но  всякий  раз,  как  они  приближались  к  цели,  я  откалывал
очередной трюк, и им  приходилось  начинать  все  сначала.  Они  постоянно
меняли и оттачивали свои планы. Заговор растянулся на много лет. А  группа
была маленькая, и средств у нее было мало. Их шеф,  Сер  Гален,  по-моему,
был не в своем уме.
     Еще круг, и еще.
     - Часть времени Гален обращался с Марком, как  с  надеждой  и  опорой
комаррских революционеров, баловал его и постоянно твердил, что он,  Марк,
в случае успеха непременно станет императором Барраяра. Но иногда у Галена
ум заходил за разум, он начинал видеть в Марке потомка Эйрела  Форкосигана
и вымещал на нем всю свою ненависть. При этом самые жестокие наказания - в
сущности, пытки - он называл "дисциплинарными взысканиями". Агент  Иллиана
узнал это от подчиненного Галена при  нелегальном  допросе  с  применением
суперпентотала, так что это правда.
     Еще круг, и еще.
     - Например, судя по всему, у нас с Марком разный обмен. И всякий раз,
когда вес Марка превышал  мой,  Гален,  вместо  того  чтобы  прибегнуть  к
медицинским средствам, по нескольку дней не  кормил  его,  потом  позволял
наесться вдоволь, а потом - под угрозой  электрошока  -  заставлял  делать
физические  упражнения,  пока  Марка  не  рвало.  Такие  вот  дела,  очень
неприятные. Похоже, Гален отличался крайней вспыльчивостью.  А  может,  он
специально пытался сделать  из  Марка  психа.  Создать  императора  Майлза
Безумного, который  вслед  за  Ури  Безумным  уничтожил  бы  всю  верхушку
Барраяра. Однажды, - рассказал тот тип, - Марк захотел  погулять  ночью  -
просто погулять ночью - и каким-то образом сумел улизнуть. Когда  комаррцы
его поймали, Гален совсем сбрендил, обвинил его в  попытке  бегства,  взял
электрошок и... - тут он увидел, как побледнела Элен, - ...и сделал что-то
отвратительное. Что никоим образом не способствовало сексуальной адаптации
Марка. Это было настолько ужасно, что даже  сами  громилы  Галена  умоляли
своего шефа перестать.
     - Неудивительно, что он ненавидел Галена, - тихо сказала Куин.
     Элен отреагировала иначе.
     -  Ты  ничего  не  мог  сделать.  Ты  тогда  даже  не  знал   о   его
существовании.
     - Я должен был знать.
     - Так. И в какой  степени  это  чувство  вины  определяет  ход  твоих
мыслей, адмирал?
     - Ну, в какой-то степени, наверное, определяет, -  признал  Майлз.  -
Вот почему я вас всех сюда позвал. Я чувствовал, что мне нужен  взгляд  со
стороны. - Он замолчал и заставил себя сесть. - Но не только поэтому. Пока
на нас не свалилась вся эта заваруха с "Ариэлем",  я  готовился  дать  вам
сведения о новой операции.
     - Ага! - удовлетворенно протянул Баз. - Наконец-то!
     - Новый контракт. - Несмотря на все неприятности, Майлз улыбнулся.  -
Пока в дело не вмешался Марк, я считал,  что  тут  ничего  непредвиденного
случиться не может. Просто оплаченный отпуск.
     - То  есть  как  это,  вообще  никаких  боевых  действий?  -  шутливо
возмутилась Элен. - А я-то считала, что ты именно за такие штучки презирал
адмирала Оссера!
     - Я изменился. - Как всегда, при  упоминании  об  Оссере  у  него  на
мгновение сжалось сердце. - С годами его  методы  кажутся  мне  все  более
привлекательными. Старею, наверное.
     - А может, взрослеешь, - предположила Элен. Они обменялись взглядами.
     - Короче, - продолжил Майлз, - высшее  командование  Барраяра  желает
предоставить некоей независимой  космической  пересадочной  станции  более
мощное и современное вооружение, чем  то,  какое  у  них  есть  на  данный
момент.  То,  что  станция  Бега  находится   непосредственно   у   границ
Цетагандийской империи, естественно, не случайность. Однако вышеупомянутая
станция расположена очень неудобно. Куин, карту, пожалуйста.
     Куин включила трехмерное  голографическое  изображение.  П-в-туннели,
обозначенные  сверкающими  ломаными  линиями,  соединяли  размытые   сферы
обычного пространства.
     - Из трех п-в-туннелей,  которые  контролирует  Бега,  один  ведет  в
Цетагандийскую империю через сатрапию Ола Три, один блокирован  Торанирой,
которая выступает то с цетагандийцами, то против них, а третий принадлежит
Зоавским Сумеркам, политически нейтральным по отношению  к  Цетаганде,  но
опасающимся своего большого соседа. - Пока он  говорил,  Куин  высвечивала
каждую систему. - Весь импорт тяжелого вооружения  и  защиты  космического
базирования на станцию Бега блокирован со  стороны  Олы  Три  и  Тораниры.
Зоавские Сумерки под давлением Цетаганды тоже присоединились к эмбарго  на
вооружение.
     - А при чем тут мы? - поинтересовался Баз.
     - А при том. Мы контрабандой доставляем вьючных лошадей.
     - Что? - переспросил Баз, но Элен поняла намек и усмехнулась.
     - Ты никогда не слышал эту историю? Из прошлого  Барраяра?  Вот  она.
Граф Зелиг Форкосиган воевал с лордом Форвином из  Хейзелбрайта  во  время
Первого кровавого столетия. Город Форкосиган-Вашнуй был осажден. Дважды  в
неделю патрули лорда Форвина останавливали странного полубезумного типа  с
караваном вьючных лошадей и обыскивали вьюки в  поисках  контрабанды:  еды
или припасов. Но вьюки всегда были наполнены мусором. Они рылись в мусоре,
вытряхивали его - а этот сумасшедший всегда все тщательно собирал, - потом
трясли и обыскивали его самого и в конце  концов  отпускали.  После  войны
пограничник Форвина встретил вассала графа Зелига, уже вполне нормального,
в каком-то питейном заведении. "Что ты провозил? - спросил он  недоуменно.
- Мы знаем, что ты  что-то  провозил,  но  что?"  А  вассал  графа  Зелига
ответил: "Лошадей".
     Так вот, мы должны контрабандой провезти корабли. А именно  "Триумф",
"Д-16"  и  "Ариэль",  которые  принадлежат  самому  флоту.  Мы  входим   в
пространство станции Бега через Тораниру,  якобы  направляясь  к  Иллирии.
Куда мы действительно направимся. Мы улетим  через  Зоав,  по-прежнему  со
всеми людьми, но оставив три устаревших корабля. Потом мы летим дальше,  к
Иллирии, и получаем три новеньких боевых корабля, которые как  раз  сейчас
достраиваются в иллирийских орбитальных доках. Подарок к Зимнепразднику от
императора Грегора.
     Баз только моргнул:
     - И это получится?
     - А почему бы и нет? Предварительная  подготовка:  разрешения,  визы,
взятки и все такое - возложена на местных агентов службы безопасности. Нам
надо только пролететь, никого не потревожив. Войны нет, ни одного выстрела
никто не сделает. Единственная проблема в  том,  что  треть  моего  товара
только что отбыла к Архипелагу Джексона,  -  договорил  Майлз,  недовольно
хмыкнув.
     - И сколько у нас времени, чтобы его вернуть? - спросила Элен.
     - Мало.  Сроки,  которые  нам  дала  Имперская  служба  безопасности,
гибкие, но эта гибкость  подразумевает  дни,  а  не  недели.  Флот  должен
улететь с Эскобара до конца недели. Первоначально я  планировал  вылет  на
завтра.
     - Так мы летим без "Ариэля"? - поинтересовался Баз.
     - Придется. Но не с пустыми руками. У меня есть идея.  Куин,  передай
иллирийские спецификации Базу.
     Куин наклонилась над своим коммом и перевела  шифрованные  данные  на
комм База. Инженер  начал  просматривать  рекламные  материалы,  описания,
спецификации и планы иллирийских кораблестроителей.  Его  лицо  неожиданно
осветилось улыбкой.
     - В этот Зимнепраздник Дед Мороз очень щедр, - пробормотал он.
     При виде данных  относительно  силовых  установок  он  открыл  рот  и
принялся жадно изучать все.
     Майлз позволил Базу понаслаждаться еще несколько минут.
     - Итак, -  сказал  он,  когда  смущенный  Баз  наконец  опомнился.  -
Следующий после "Ариэля" по скорости и огневой мощи - "Партизан" Трузилло.
- К сожалению, Трузилло был капитаном-владельцем, и у него с  дендарийцами
существовало  отдельное  соглашение.  -  Как  ты  считаешь,  его   удастся
уговорить на обмен? Новый корабль будет быстрее и современнее, но хотя  он
определенно лучше "Ариэля" по вооружению, по сравнению  с  "Партизаном"  в
этом плане он несколько проигрывает. Когда мы планировали эту операцию,  я
думал, что мы выиграем, а не останемся при своих.
     Элен приподняла бровь и улыбнулась.
     - Так это твой сценарий, да?
     Он пожал плечами:
     - Иллиан попросил меня  решить  проблему  эмбарго  на  вооружения.  И
принял мое решение.
     - О, - пробормотал Баз, снова  погрузившийся  в  изучение  данных.  -
Пусть только Трузилло увидит вот это... И это... и...
     - Так ты считаешь, что тебе удастся его убедить? - спросил Майлз.
     - Да, - уверенно ответил Баз, отрываясь  от  дисплея.  -  И  тебе  бы
удалось.
     - Только я направляюсь в противоположном направлении. Хотя  если  все
пойдет хорошо, то не исключено, что  я  вас  еще  нагоню.  Я  поручаю  эту
операцию тебе. Баз. Куин передаст тебе все подробности, шифры и данные  по
агентам - все, что мне сообщил Иллиан.
     Баз кивнул:
     - Слушаюсь, сэр.
     - Я беру "Перегрин" и отправляюсь за Марком, - добавил Майлз.
     Баз с Элен только обменялись взглядами.
     - Слушаюсь, сэр, - почти без  паузы  откликнулась  Элен.  -  Я  вчера
перевела "Перегрин" с суточной на часовую готовность. На какое  время  мне
согласовать наш отлет с эскобарским центром управления?
     - Через час. - И хотя никто не потребовал объяснений, он  добавил:  -
"Перегрин" - наш третий по скорости  корабль,  у  которого  есть  неплохое
вооружение, после "Партизана" и самого  "Ариэля".  Мне  кажется,  скорость
сейчас имеет огромное  значение.  Если  удастся  догнать  "Ариэль"...  Ну,
гораздо легче предотвратить заваруху, чем потом расхлебывать  последствия.
Сейчас я уже жалею, что не улетел вчера,  я  решил  предоставить  событиям
идти своим чередом, по крайней мере какое-то время. Куин полетит со  мной,
потому что у нее  есть  бесценный  опыт  сбора  информации  на  Архипелаге
Джексона.
     Куин пожала плечами:
     - Дом Бхарапутра чертовски  опасен,  если  Марк  направляется  именно
туда. У них огромные средства, влияние и долгая память на обиды.
     - А ты думала почему я избегаю появляться там? Существует  опасность,
что некоторые джексонианцы примут Марка за  адмирала  Нейсмита.  Например,
барон Риоваль.
     Да, барон Риоваль по-прежнему очень опасен. Всего  три  месяца  назад
дендарийцы расправились с очередным искателем приключений, который пытался
получить награду, назначенную Риовалем за  скальп  адмирала  Нейсмита.  На
данный момент это уже  четвертый.  Похоже,  скоро  это  станет  традицией.
Может, Риоваль отправлял агента в каждую годовщину их встречи как памятный
дар. У Риоваля не столь уж большое влияние и длинные руки,  но  он  прошел
процедуру продления жизни, и теперь может позволить  себе  не  торопиться.
Спешить ему некуда. Времени у него много - очень много.
     -  А  ты  не  рассматривал  еще  один  вариант  решения?  -  медленно
проговорила Куин. - Отправь курьера на Архипелаг Джексона и предупреди их.
Пусть, например, дом Фелл арестует Марка и задержит "Ариэль", пока  ты  за
ними не прибудешь.  Фелл  достаточно  сильно  ненавидит  Риоваля  и  может
защитить Марка только для того, чтобы досадить своему врагу.
     Майлз вздохнул:
     - Я об этом думал.
     Он кончиком пальца выводил какой-то непонятный узор на крышке стола.
     - Ты просил, чтобы мы тебя проконтролировали, Майлз, - напомнила  ему
Элен. - Чем плоха эта идея?
     - Она могла бы сработать. Но если Марк действительно убедил Бела, что
он - это я, они  могут  оказать  сопротивление  при  аресте.  У  Марка  на
Архипелаг Джексона параноидальная реакция. Да  он  вообще  параноик,  черт
возьми! Я не знаю, что он выкинет в панике.
     - Ты весьма трепетно относишься к чувствам Марка, - сказала Элен.
     - Я пытаюсь добиться того, чтобы он мне доверял. И этот процесс никак
нельзя начать с предательства.
     - А ты прикинул, во что обойдется эта небольшая прогулка, когда  счет
ляжет на стол Саймону Иллиану? - осведомилась Куин.
     - Служба безопасности заплатит. Не колеблясь.
     Куин переспросила:
     - Ты уверен? Какое дело Безопасности до Марка теперь, когда он  всего
лишь осколок неудавшегося заговора? Барраяр может больше не опасаться, что
тебя тайно подменят. Я считала, что они следят  за  ним  исключительно  из
вежливости.
     Майлз ответил, тщательно подбирая слова:
     -  Задача  Имперской  службы  безопасности  -  охранять   Барраярскую
империю. Это включает не только охрану лично Грегора и необходимый шпионаж
на галактическом уровне, - взмах руки обозначил дендарийских  наемников  и
широкую, хоть и  сильно  растянутую  сеть  иллиановских  агентов,  военных
атташе  и  осведомителей,  -  но   и   наблюдение   за   непосредственными
наследниками Грегора. Наблюдение не только для того, чтобы охранять их, но
и в целях защиты Империи от заговоров. Я остро ощущаю, что вопрос  о  том,
кто именно сейчас является наследником Грегора, очень щекотлив. Как бы мне
хотелось, чтобы он женился и мы смогли бы наконец  вздохнуть  спокойно!  -
Майлз долго медлил. - Согласно  одной  версии,  права  лорда  Марка  Пьера
Форкосигана на барраярский престол уступают только  моим.  Поэтому  службе
безопасности не только есть до него дело, но он -  одно  из  важнейших  их
дел. Преследование "Ариэля" вполне оправданно.
     - Может быть оправдано, - сухо уточнила Куин.
     - Как угодно.
     - Если Барраяр - как ты не раз утверждал - не примет тебя в  качестве
императора из-за подозрения в мутации, то,  на  мой  взгляд,  всех  просто
кондрашка хватит от  одного  только  предположения,  что  в  императорском
дворце может устроиться  твой  клон,  -  сказал  Баз.  -  Брат-близнец,  -
поспешно поправился он, увидев, что Майлз уже открывает рот.
     -  Для  того  чтобы  возможность  попытки  захвата  власти  привлекла
внимание Службы безопасности, такая попытка вовсе не должна иметь  высокую
вероятность, -  фыркнул  Майлз.  -  Смех!  Комаррцы  рассматривали  своего
поддельного  Майлза  как  самозванца.  По-моему,  ни  они,  ни   Марк   не
догадывались, что создали настоящего претендента. Ну, конечно,  все  равно
надо, чтобы сначала умер я, так что, с моей точки зрения, этот  вопрос  не
так важен. - Постучав по столу, он встал. - Ну, вперед, друзья.
     Направляясь к двери, Элен спросила его, понизив голос:
     - Майлз... А твоя мать видела  те  ужасные  результаты  расследования
Иллиана относительно Марка?
     Он мрачно улыбнулся:
     - А кто, по-твоему, их заказал?



                                    5

     Он  начал  надевать  полуброню.  Сначала  на  тело  ложилось  изделие
новейшей технологии: защитная нейробластерная сеть.  Сеть,  вырабатывающая
поле, была вплетена в  ткань  облегающего  костюма  с  капюшоном,  который
защищал голову, шею и лоб. Из отверстия выглядывали только  глаза,  нос  и
рот.  Угроза  одного  из  самых  страшных  для   человека   видов   оружия
превращалась  в  ничто.  Вдобавок  этот  костюм   останавливал   и   огонь
парализаторов. Как это по-нейсмитовски иметь все самое новое  и  лучшее  и
изготовленное по заказу точно на него... Неужели  этот  эластик  и  должен
быть таким тугим?
     Поверх сетевого костюма надевалась гибкая  броня,  которая  остановит
любой снаряд, начиная от небольших ручных  ракет  и  кончая  смертоносными
иглами.  К  счастью,  он  все  же  смог  в  нем  дышать:   застежки   были
регулируемыми. Он распустил их до упора. Так что  бесценная  защита  всего
лишь удобно облегала тело. Поверх был надет серый полевой камуфляж,  слава
Богу, просторный, изготовленный из ткани, рассчитанной на боевые  условия,
которая  не  горит  и  не  плавится.  Потом  -  ремни   и   патронташи   с
парализатором, нейробластером, плазмотроном, аккумуляторами, альпинистской
рулеткой и ремнями, кислородом на всякий случай. На плечи он надевал ремни
с поместившимся за спиной  плоским  устройством,  которое  при  первом  же
прикосновении вражеского огня создавало зеркальное противоплазменное  поле
- с такой крошечной задержкой  во  времени,  что  даже  не  очень  успеешь
поджариться. Его хватало на то, чтобы  поглотить  от  тридцати  до  сорока
прямых попаданий, потом устройству, а заодно  и  его  владельцу,  приходил
конец. Право же, название "полуброня" казалось  неподходящим:  скорее  это
была тройная броня.
     На облегавшую ноги нейробластерную сеть он натянул толстые  носки,  а
поверх них - боевые ботинки Нейсмита. По крайней мере хоть ботинки подошли
без всяких неприятных подгонок.  Всего  неделя  бездеятельности  -  и  уже
растолстел...  Нейсмит  просто  патологически  мало  ест,   вот   и   все.
Патологически  мало  питающийся  и  гиперактивный  тип.   Он   выпрямился.
Правильно надетое грозное вооружение оказалось удивительно легким.
     На столике у комм-пульта дожидался командирский шлем. Он взял шлем  в
руки и поднес к свету, жадно вглядываясь в изящные линии. Его  руки  могут
управлять лишь одним оружием,  максимум  двумя.  Эта  вещь,  через  людей,
которыми она командует, управляет десятками. А может управлять и сотнями и
даже тысячами. В этом настоящая сила Нейсмита.
     Прозвучал дверной сигнал. Он подпрыгнул, чуть не выронив  шлем.  Шлем
можно было шмякнуть об стену - и с ним все равно ничего бы  не  случилось,
но он почему-то осторожно положил его на место.
     - Майлз? - прозвучал в селекторе  голос  капитана  Торна.  -  Вы  уже
готовы?
     - Да, входите.
     Он прикоснулся к пластине, открывая дверь.
     Вошел Торн, одетый так же, как  он,  но  сдвинув  капюшон  с  головы.
Мешковатая полевая форма  превратила  Торна  из  гермафродита  в  бесполое
существо - солдата. У Торна под мышкой тоже был  командирский  шлем,  чуть
более старый, другой модели.
     Торн обошел вокруг него, взглядом проверив  все  оружие  и  показания
противоплазменного устройства.
     - Хорошо.
     Что, Торн всегда проверяет адмирала Нейсмита перед сражением?  Может,
у Нейсмита привычка идти на  бой,  не  застегнув  ботинки  или  забыв  еще
что-нибудь? Торн кивнул в сторону командирского шлема:
     - Вот это машина! Уверены, что сможете с ней справиться?
     Шлем казался новым, но не настолько.  Он  сомневался,  чтобы  Нейсмит
брал в свое личное пользование списанное вооружение и оборудование,  какую
бы экономию он ни наводил в своем флоте.
     - А почему бы нет? - Он пожал плечами. - Не впервой.
     - Эти штуки, - тут Торн поднял свой собственный,  -  поначалу  просто
пугают. Это не поток данных, а буквально целое наводнение. Надо  научиться
игнорировать все лишнее, а иначе лучше просто отключить шлем.  Вот  вы,  -
помедлил Торн, - как и старина Танг, обладаете  удивительной  способностью
вроде бы игнорировать все - и  в  то  же  время  выдергивать  и  мгновенно
вспоминать нужные сведения. Можно подумать, у вас  ум  работает  сразу  на
двух уровнях. Когда вас захватывает бой,  ваша  командная  реакция  просто
потрясающе быстрая. Это ужасно затягивает. Люди, которые с вами  работают,
ожидают этого... и рассчитывают на вас!
     Торн замолчал.
     "Чего он от меня ждет?" Он снова пожал плечами:
     - Я сделаю, что смогу.
     - Знаете, если вы все еще плохо себя чувствуете, можете поручить  всю
операцию мне.
     - Я что, так плохо выгляжу?
     - Вы на себя не похожи.
     Торн казался напряженным, почти настаивал.
     - Я в полном порядке, Бел. Отстань!
     - Слушаюсь, сэр. - Торн вздохнул.
     - Все готово?
     - Катер заправлен и вооружен. Зеленый  отряд  готов  и  сейчас  ведет
погрузку. Мы рассчитали все  так,  что  выйдем  на  парковочную  орбиту  в
полночь и спустимся к главному медицинскому комплексу Бхарапутры.  Садимся
сразу же, не ожидая, когда нам начнут задавать  вопросы.  Наносим  удар  и
бежим. Если все пойдет по плану, то операция продлится всего час.
     - Хорошо. - У него учащенно забилось сердце. Он постарался превратить
глубокий вздох в растянутый выдох. - Пошли.
     - Давайте... сначала проверим связь в шлемах, а? - предложил Торн.
     Это была хорошая мысль - сделать это здесь, в тишине каюты,  а  не  в
возбужденном шуме катера.
     - Хорошо, - сказал он и хитровато добавил: - Можете не торопиться.
     В командирском шлеме работало более ста  каналов  -  даже  для  такой
небольшой операции. Вдобавок к прямой аудиосвязи с "Ариэлем", Торном  и  с
каждым бойцом были еще боевые компьютеры на корабле, в катере  и  в  самом
шлеме. Была всевозможная телеметрия, учет зарядов оружия, новые данные  по
снабжению. На шлемах всех бойцов были передающие устройства,  так  что  он
мог видеть все, что видят они в инфракрасном, световом и  ультрафиолетовом
диапазонах, а также полный звук, показания медприборов  и  голографические
карты.  Голографический  план  яслей   клонов   был   введен   специальной
программой, а также основной план операции и несколько запасных вариантов.
Существовали  каналы,  которые  будут   использованы   для   подслушивания
телеметрии  противника.   Торн   уже   подключил   комм-связь   охранников
Бхарапутры.  Они  могли  принимать   даже   коммерческие   развлекательные
радиопередачи с планеты, к  которой  подлетали.  Когда  они  переключались
через эти каналы, воздух на мгновение наполнялся резковатой музыкой.
     Они закончили, и он обнаружил, что они с Торном смотрят друг на друга
в неловком молчании. Лицо у Торна осунулось и выражало тревогу, словно  он
старался справиться с каким-то  скрытым  чувством.  Вины?  Какая  странная
мысль... Не может быть. Торн не мог его раскусить,  иначе  он  положил  бы
конец всей операции.
     - Мандраж, Бел? - непринужденно спросил он. -  А  я  считал,  что  вы
любите свою работу.
     Торн  вздрогнул   и,   глубоко   вздохнув,   вышел   из   напряженной
задумчивости.
     - Ага, люблю. Ну, пошли.
     - Пошли! - согласился он и прошел вперед,  наконец-то  выбравшись  из
своей одинокой каюты-берлоги в освещенный  коридор  и  наполненную  людьми
реальность, которую создали его действия - именно его действия.
     Коридор перед люком боевого катера напоминал уже виденную им картину,
только прокрученную в обратном направлении: огромные дендарийские  боевики
уходили, а не заваливались внутрь. На этот раз  они  казались  притихшими,
меньше дурачились и шутили. Более деловая обстановка. И у них  к  тому  же
были имена, занесенные в данные его командирского шлема,  что  поможет  не
запутаться. На всех были полуброня и шлем и, помимо ручного оружия, каждый
тащил тяжелое вооружение.
     Теперь, когда он знал историю чудовищного сержанта, он обнаружил, что
смотрит на нее другими глазами. Вахтенный  журнал  сказал,  что  ей  всего
девятнадцать, хоть она и казалась старше. Четыре года назад, когда Нейсмит
похитил ее у дома Риоваль, Тауре было всего  шестнадцать.  Он  прищурился,
стараясь представить ее ребенком. Его забрали отсюда в  четырнадцать  лет,
восемь лет назад. Они с Таурой одновременно находились в доме  Бхарапутра,
хоть  никогда  и  не  встречались.  Исследовательские  лаборатории  генной
инженерии  находились  в  другом  городе.  Дом  Бхарапутра  был   огромной
организацией,  по  странным  джексонианским  меркам  -   почти   небольшим
правительством.  Если  не  считать  того,  что  на   Архипелаге   Джексона
правительств вообще не существовало.
     Восемь лет...
     "Сейчас уже не осталось в живых никого, кого ты  знал.  Ты  ведь  это
понимаешь, правда?"
     "Если я не могу сделать то, что хочу, я сделаю то, что могу".
     Он шагнул к Тауре.
     - Сержант Таура... - Она  обернулась  и  брови  "Нейсмита"  изумленно
поползли вверх. - Что это у вас на шее?
     По правде говоря, он прекрасно видел, что это: большой пышный розовый
бант. Надо полагать, на самом деле вопрос  заключался  в  том,  почему  он
повязан у нее на шее?
     Она... улыбнулась (видимо, эта  отвратительная  гримаса  должна  была
означать именно  улыбку)  и  расправила  бант  огромной  когтистой  рукой.
Сегодня лак на ее когтях был ярко-розовым.
     - Как вы считаете, это поможет? Я хотела придумать что-то,  чтобы  не
испугать ребятишек.
     Он скользнул взглядом вверх  по  трем  метрам  полуброни,  камуфляжа,
ботинок, патронташей, мускулов и клыков.
     "Почему-то мне кажется, что этого будет недостаточно, сержант..."
     - Конечно, стоит попробовать, - выдавил  он  с  трудом.  Значит,  она
все-таки сознает, какая у нее странная внешность...
     "Идиот! Еще бы ей не сознавать. А ты сам-то что, не понимаешь,  какая
у тебя странная внешность?!"
     Теперь он уже почти жалел, что не отважился выйти из своей  каюты  во
время полета и не познакомился с ней.
     "Девочка с моей родины".
     - Что  вы  чувствуете,  возвращаясь  обратно?  -  вдруг  спросил  он.
Неопределенный кивок должен был означать  приближающуюся  посадочную  зону
дома Бхарапутра.
     - Что-то странное, - призналась она, сдвигая густые брови.
     - Вам знакома эта посадочная площадка? Вы тут когда-нибудь были?
     - В этом медкомплексе - нет. Я почти не выходила  из  генлабораторий,
не считая двух лет, когда жила у наемных приемных родителей. Но это было в
том же городе. - Таура повернула голову, понизила  голос  чуть  ли  не  на
октаву и рявкнула приказ  о  погрузке  оборудования  своему  подчиненному,
который тут же поспешил его выполнять. Она снова повернулась к нему, и  ее
голос зазвучал  мягко,  но  нарочито  небрежно.  Находясь  при  исполнении
служебных обязанностей, она больше ничем не выдала неподобающую  близость:
похоже, они с Нейсмитом были осторожными любовниками -  если  вообще  были
любовниками. Эта сдержанность его успокоила. - Я мало выходила.
     Он тоже понизил голос:
     - Вы их ненавидите?
     "Так, как я?" Совсем другой вопрос, но тоже очень интимный.
     Она задумчиво усмехнулась.
     - Наверное... Пока я росла, они меня ужасно донимали, но в то время я
не воспринимала это как плохое  обращение.  Конечно,  все  это  неприятные
тесты, но это все было для науки... Они не хотели специально причинить мне
боль. Да мне и не было по-настоящему больно,  пока  они  не  продали  меня
Риовалю, после отмены проекта "Суперсолдат". То, что хотел со мной сделать
Риоваль, было ужасно, но такова уж природа Риоваля.  А  вот  Бхарапутре...
Бхарапутре не было до меня дела. Это меня оттолкнуло. Это было больно.  Но
когда появились вы... - у нее просветлело лицо, - как рыцарь-избавитель  в
блистающей броне, и все такое прочее.
     Его снова захлестнула волна возмущения.
     "Пошел бы этот рыцарь в сверкающей  броне  куда  подальше  вместе  со
своей лошадью!"
     И еще он подумал: "Я тоже могу спасать других!"
     К счастью, Таура смотрела в сторону и не заметила  отблески  гнева  в
его глазах. Или, может, решила, что это гнев на ее мучителей.
     - Но как  бы  то  ни  было,  -  пробормотала  она,  -  меня  даже  не
существовало бы, если бы не дом  Бхарапутра.  Они  меня  создали.  Я  живу
насколько хватит моей жизни. Платить ли мне смертью за жизнь?
     Ее странное искаженное лицо стало задумчивым.
     Он слишком поздно осознал, что коммандос перед боевым заданием должен
быть настроен несколько более боевито.
     - Не обязательно. Мы должны спасти  клонов,  а  не  убивать  служащих
Бхарапутры. Мы убиваем только тогда, когда приходится, а?
     Это оказалось удачным нейсмитством: Таура подняла голову и улыбнулась
ему.
     - Я так рада, что вам лучше. Я ужасно беспокоилась. Я  хотела  к  вам
зайти, но капитан Торн не позволял.
     Ее глаза стали теплыми, как желтое пламя.
     - Да, я был... очень нездоров. Торн поступил правильно. Но...  может,
мы сможем поговорить на обратном пути.
     Когда все будет позади. Когда он завоюет право...
     Завоюет право на что?
     - Заметано, адмирал. -  Она  подмигнула  (о,  Боже!)  и  выпрямилась,
яростно радостная. "Что я ей пообещал?" И снова став образцовым сержантом,
принялась присматривать за своим отрядом.
     Он прошел следом за ней в боевой катер. Здесь освещение менее  яркое,
воздух холоднее и, конечно, никакой силы тяжести. Он  плыл  от  захвата  к
захвату следом за капитаном Торном,  мысленно  прикидывая,  как  разместит
свой груз. От двенадцати до четырнадцати  рядов  ребятишек,  усаженных  по
четыре в ряд... Места предостаточно. Катер был рассчитан на перевозку двух
отрядов плюс  бронированные  платформы  или  полевой  госпиталь.  В  конце
располагался пункт первой помощи и переносная криокамера на случай крайних
ситуаций. Все оборудование сейчас закрепляли спокойно  движущиеся  люди  в
сером, без суеты и лишних  разговоров.  Для  всего  есть  место  -  и  все
находятся на своем месте.
     Пилот катера уже сидел в  своем  кресле.  Торн  занял  место  второго
пилота. "Нейсмит" занял место связиста прямо за ними. Из фонаря были видны
далекие резко очерченные звезды,  ближе  -  мигающие  огни,  говорившие  о
человеческой деятельности, а на самом краю обзора находился яркий выгнутый
край планеты. Почти дома.  Его  начало  подташнивать  -  и  не  только  от
невесомости. Голову под шлемом сжало тугим обручем боли.
     Пилот включил свой комм:
     - Пересчитайте-ка мне всех, Таура. У нас пятиминутный  разгон,  чтобы
скорости совпали, а потом мы падаем.
     Через несколько секунд сержант Таура ответила:
     - Порядок. Все бойцы пристегнуты, люк  загерметизирован.  Мы  готовы.
Давай - повторяю - давай.
     Торн оглянулся и ткнул пальцем. Клон поспешно пристегнул ремни -  еле
успел. Ремни сильно врезались в тело, и его начало швырять  из  стороны  в
сторону, пока "Ариэль", сотрясаясь, выходил на парковочную  орбиту.  Такие
эффекты  ускорения  в   большом   корабле   нейтрализуются   искусственной
гравитацией.
     "Когда они говорят "падаем", - пронеслось у  него  в  голове,  -  они
ничуть не преувеличивают".
     Впереди, через фонарь, было  видно,  как  тошнотворно  поворачиваются
планета и звезды. Он закрыл глаза. Желудок у  него  пытался  вскарабкаться
вверх к пищеводу. Он вдруг осознал скрытое преимущество полной космической
брони. Если вдруг обделаешься от ужаса,  об  этом  позаботится  сансистема
костюма и никто ничего не узнает.
     За оболочкой корабля начал свистеть воздух: они  вошли  в  ионосферу.
Ремни пытались разрезать его на ломтики, как вареное яйцо.
     - Весело, а? - заорал Торн,  ухмыляясь,  как  сумасшедший.  Его  лицо
искривилось, губы обвисли от  торможения.  Они  летели  прямо  вниз  -  по
крайней  мере  туда  был  направлен  нос  корабля,  хотя  кресло  пыталось
катапультировать его прямо в потолок, сломав шею и расплющив череп.
     - Очень надеюсь, что у нас на  пути  ничего  не  окажется!  -  весело
крикнул пилот. - Это ведь не согласовано ни с одним  диспетчером  полетов,
знаете ли!
     Он представил себе  воздушное  столкновение  с  большим  коммерческим
пассажирским катером... Пять тысяч мужчин и женщин на  борту...  Громадные
желто-черные взрывы, разлетающиеся тела...
     Они перешли через терминатор  в  сумерки.  Потом  наступила  темнота,
проносящиеся мимо  облака...  Тучи...  Катер  вибрировал  и  завывал,  как
одуревшая туба... И он готов был поклясться, что катер по-прежнему несется
вертикально вниз, хотя и не мог понять, как пилоту удается ориентироваться
в этом орущем тумане.
     А потом вдруг они  полетели  горизонтально,  как  атмосферный  катер:
облака наверху, огни города, словно драгоценные  камни,  рассыпавшиеся  по
ковру... Катер камнем падал вниз. У него начал сжиматься позвоночник,  все
сильнее и сильнее. Новый  отвратительный  скрежет  -  это  выпущены  шасси
катера. Внизу возникли полуосвещенные здания. Темная спортплощадка...
     "О, черт, - вот оно, началось!" Здания вдруг  оказались  вокруг  них,
над ними. Удар, хруст гравия... Надежная посадка на все шесть опор. Тишина
оглушила его.
     - Прекрасно, пошли! -  Торн  вскочил  с  кресла,  раскрасневшийся,  с
глазами, горевшими то ли жаждой крови, то ли страхом, то ли и тем и другим
одновременно - трудно сказать.
     "Нейсмит" протопал по трапу вниз следом за дюжиной  дендарийцев.  Его
глаза уже  наполовину  привыкли  к  темноте,  а  вокруг  комплекса  горело
достаточно огней, рассеивающих туман в прохладном воздухе, так что он  мог
видеть,  хотя  цвета  и  не  воспринимались.  Тени  казались   черными   и
угрожающими. Сержант Таура знаками разделила своих людей. Никто не  шумел.
Молчаливые лица освещались короткими отрывистыми  вспышками  света,  когда
шлемы  выдавали  какие-то  данные.  Одна  дендарийка   с   дополнительными
датчиками инфраскопа на шлеме  выкатила  одноместный  воздушный  мотоцикл,
села на него и бесшумно поднялась. Прикрытие с воздуха.
     Пилот остался в катере, и Таура отсчитала  еще  четырех  дендарийцев.
Двое растворились в темноте, еще двое остались с  катером  как  арьергард.
Они с Торном об этом спорили. Торн хотел усилить  охрану.  Чутье  говорило
ему, что им в яслях  понадобится  как  можно  больше  бойцов.  Гражданские
охранники госпиталя особой опасности не представляли, а войска появятся не
сразу. К тому времени дендарийцы уже исчезнут  -  если  смогут  достаточно
быстро погрузить клонов. Задним числом он проклинал себя, что на  Эскобаре
не потребовал два отряда  коммандос.  Ему  совсем  нетрудно  было  бы  это
сделать, но он сомневался, поместятся ли они в  "Ариэле",  и  считал,  что
экономит жизнеобеспечение  для  обратного  перелета.  Столько  всего  надо
учесть!
     Шлем окружал его разноцветным ворохом шифров, чисел,  графиков...  Он
пытался изучать их все, но данные мелькали слишком быстро: не  успевал  он
рассмотреть и расшифровать одни, как появлялись следующие.  Он  последовал
совету Торна и шепотом уменьшил яркость до минимума. Слуховые каналы шлема
мешали меньше: никто не болтал попусту.
     Он, Торн и семь дендарийцев побежали за Таурой  (она  просто  шагала)
между двумя  зданиями.  Переключив  канал  шлема  на  частоту  охраны,  он
обнаружил, что охранники Бхарапутры зашевелились.
     Первая реакция была вполне обычной: "Какого дьявола? Ты слышал?  Джо,
проверь четвертый сектор!"
     Он был уверен, что на этом дело не  кончится,  хотя  и  не  собирался
ждать, что будет дальше.
     За угол. Так. Трехэтажное красивое белое здание - множество  растений
и уютных уголков вокруг, большие окна, балконы. Надпись на  фронтоне  "Дом
Жизни" была достаточно двусмысленной - вполне в духе местных традиций.
     "Дом смерти. Мой милый старый дом".
     Все здесь было до боли знакомым - и до боли чужим. Когда-то этот  дом
казался ему просто роскошным. Теперь... гораздо меньше, чем он помнил.
     Таура подняла плазмотрон, включила  широкий  луч  и  убрала  запертые
стеклянные двери,  растекшиеся  оранжевыми,  белыми  и  голубыми  струями.
Дендарийцы проскочили внутрь, рассыпавшись направо и налево. Один  остался
охранять дверь. Сработали сигналы  тревоги:  проходя,  дендарийцы  сбивали
шумные  громкоговорители  навскидку,  но  установки   в   глубине   здания
продолжали приглушенно шуметь. Автоматические огнетушители развозили у них
на пути воду и цену.
     Он побежал вперед. Охранник в форме дома Бхарапутра  -  коричневой  с
розовым - выскочил в коридор. Три дендарийских  парализатора  одновременно
уложили его.
     Таура с двумя дендарийками отправилась по лифтовой  шахте  на  третий
этаж. "Нейсмит" провел Торна и остальных дендарийцев  на  второй  этаж,  а
оттуда - налево. Двое безоружных мужчин и женщина в  ночной  рубашке  были
обезврежены мгновенно.  Так.  Теперь  к  той  двустворчатой  двери.  Дверь
заперта. Кто-то стучится изнутри.
     - Мы сейчас откроем двери, - прокричал Торн. -  Отойдите,  а  то  вам
достанется!
     Стук  прекратился.  Торн  кивнул.  Один  из  дендарийцев   переключил
плазменную дугу на узкий луч и перерезал  металлическую  задвижку.  Ударом
ноги Торн распахнул двери.
     Светловолосый молодой человек, отступив на шаг, озадаченно  уставился
на Торна:
     - Вы не пожарные.
     Толпа мужчин, а точнее, высоких мальчишек, теснилась в коридоре.  Ему
не было нужды напоминать себе, что это - десятилетние ребятишки, но он  не
знал, как их воспринимают дендарийцы. Здесь были люди всевозможного роста,
сложения и расы - куда более пестрая компания, чем греческие боги, которых
можно было ожидать в таком  идиллическом  окружении.  Но  каждый  светился
здоровьем насколько позволяла наследственность. На  всех  были  одинаковые
пижамы: бронзово-коричневые курточки и шорты.
     - Иди, - прошипел Торн, подталкивая его. - Говори.
     - Пересчитай присутствующих.
     - Ладно.
     Он тысячи раз мысленно репетировал эту речь, проигрывая все возможные
варианты. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что не  начнет
словами "Я - Майлз Нейсмит". У него отчаянно колотилось сердце. Он  набрал
воздуха.
     - Мы - дендарийские наемники. Мы пришли спасти вас.
     На лице мальчугана отразилась смесь презрения, отвращения и страха.
     - Ты похож на гриб, - недоуменно сказал он.
     Это было настолько... настолько не по  сценарию.  Из  тысячи  заранее
подготовленных фраз  ни  одна  не  была  рассчитана  на  такое.  Со  своим
командирским шлемом он, наверное, и в самом деле слегка походил на большой
серый гриб. Да, образ далеко не героический.
     Он сорвал  с  себя  шлем,  скинул  капюшон  и  оскалился...  Парнишка
отшатнулся.
     - Слушайте меня, вы,  клоны!  -  заорал  он.  -  Тайна,  которую  вам
повторяли шепотом, - правда! Каждый из вас ожидает своей очереди под ножом
хирурга дома Бхарапутра. Они засунут вам  в  череп  чужие  мозги,  а  ваши
выбросят на помойку. Вот куда один за другим  уходили  ваши  друзья  -  на
смерть. Мы увезем вас на Эскобар, где вам предоставят убежище...
     С самого начала в коридоре собрались не все мальчишки, а  теперь  те,
кто стоял сзади, начали по одному отходить и возвращаться в свои отдельные
комнаты. Послышался шум. Один темноволосый мальчишка попытался  проскочить
в коридор  за  двустворчатой  дверью,  и  коммандос  применил  стандартный
захват. Клон завопил от боли и неожиданности - и этот  звук  и  потрясение
прокатились, как взрывная волна. Парнишка яростно вырывался. У  дендарийца
вид был раздосадованный и неуверенный. Он  не  отпускал  парнишку,  ожидая
дальнейших указаний.
     - Возьмите своих друзей  и  следуйте  за  мной!  -  отчаянно  проорал
"Нейсмит" отступающим мальчишкам.  Блондин  резко  повернулся  и  бросился
бежать.
     - По-моему, они нам не поверили, - сказал  Торн.  -  Наверное,  проще
было бы их всех парализовать и унести. Мы не можем терять время -  слишком
плохая охрана.
     - Нет...
     Шлем вызывал командира.  Он  снова  нахлобучил  его.  Голос  сержанта
Тауры, автоматически выделенный каналом, звучал достаточно разборчиво:
     - Сэр, нам тут нужна ваша помощь.
     - В чем дело?
     Ее ответ заглушил голос женщины с воздушного мотоцикла:
     - Сэр, с балконов дома, в котором вы  находитесь,  слезают  несколько
человек. А с севера подходят четыре охранника дома Бхарапутра.
     Он отчаянно перебирал каналы, пока не нашел канал воздушной охраны.
     - Не давай им уйти!
     - Как я могу их остановить, сэр? - вопрос прозвучал резко.
     - Парализатор, - беспомощно пролепетал он. -  Подожди!  Не  парализуй
тех, что спускаются, подожди, чтобы они слезли.
     - Тогда мне будет плохо видно.
     - Делай, что можешь. - Он снова нашел Тауру. - Что такое, сержант?
     - Я хочу, чтобы вы поговорили с одной ненормальной. Уж вы-то  сможете
ее убедить - больше никто не может.
     - Здесь... не все под контролем.
     Торн поднял глаза к небу.
     Тем  временем  пленный  клон  отчаянно  лягался.  Торн  перевел  свой
парализатор на минимум и прикоснулся к  шее  брыкающегося  мальчишки.  Тот
дернулся и бессильно обмяк. Не потеряв сознания, дико водя затуманившимися
глазами, он начал плакать.
     В приступе малодушия дубль-Майлз сказал Торну:
     - Собери их всех. Как только сможешь. Я пойду к Тауре.
     -  Валяй,  -  прорычал  Торн  без  всякой  почтительности   и   резко
повернулся, собирая своих людей. - Ты и ты - идите по той стороне. Ты - по
другой. Ломайте двери.
     Он позорно бежал под треск выбиваемых дверей.
     Наверху было тише. Девочек меньше, чем мальчиков - в его время  такая
диспропорция тоже  замечалась.  Он  часто  задумывался  над  ее  причиной.
Переступив через тело коренастого охранника, он пошел  к  сержанту  Тауре,
ориентируясь по плану в шлеме.
     Примерно десяток девочек сидели по-турецки на полу,  сцепив  руки  за
головой, под угрозой дендарийского парализатора. Их  пижамные  курточки  и
шорты были из розового  шелка,  а  в  остальном  ничем  не  отличались  от
мальчишечьих. Вид испуганный, но по крайней мере сидят молча. Он шагнул  в
боковую комнату и там обнаружил Тауру и вторую  дендарийку,  нависших  над
высокой смуглой девочкой-женщиной, сидевшей  за  комм-пультом,  агрессивно
скрестив руки на груди. Там, где должна была находиться  пластина  экрана,
дымилась дыра от плазменного удара.
     Девочка  повернула  голову,  встряхнув  длинными  черными   волосами,
переведя взгляд с Тауры на него.
     - Госпожа моя, ну и цирк!
     Голос ее обжигал презрением.
     - Она отказывается стронуться с места, - сказала Таура. В  голосе  ее
звучало странное беспокойство.
     - Девочка, - он отрывисто кивнул, - если ты останешься, ты умрешь. Ты
- клон. Твое тело  предназначено  твоему  предку.  Твой  мозг  извлекут  и
уничтожат. Возможно, очень скоро.
     - И без тебя знаю, - сказала она презрительно, словно идиоту.
     - Что?! - У него отвисла челюсть.
     - Я знаю. И довольна  своим  предназначением.  Моей  госпоже  угодно,
чтобы было так. Я всецело предана своей госпоже.
     Она подняла голову, и в глазах ее мелькнуло  непонятное  мечтательное
обожание.
     - Она связалась со службой безопасности Дома,  -  напряженно  сказала
Таура, кивая в сторону дымящегося экрана. - Описала нас, наше снаряжение -
даже сообщила приблизительную численность.
     - Вам не разлучить меня с моей  госпожой,  -  подтвердила  девочка  с
холодным и уверенным кивком. - Охранники вас убьют  и  спасут  меня.  Я  -
очень важная персона.
     Как, к дьяволу, им удалось  вывернуть  девчонке  мозги  наизнанку?  И
можно ли все исправить за тридцать секунд? Он решил, что нет.
     - Сержант. -  Он  сделал  глубокий  вдох  и  пропищал  на  выдохе:  -
Парализуйте ее.
     Девочка попробовала увернуться, но не успела: парализатор  ударил  ей
точно в лоб. Таура перепрыгнула через комм-пульт и поймала голову  девочки
до того, как она стукнулась об пол.
     - У нас все? - спросил он.
     - Как минимум две убежали  по  черной  лестнице,  -  доложила  Таура,
хмурясь.
     - Их парализуют, когда они попытаются выйти из здания, - успокоил он.
     - А что, если они спрячутся внизу? На их поиски уйдет время. Нам  уже
пора возвращаться на катер.
     - Секунду. - Он  неловко  перебрал  каналы  связи  в  поисках  Торна.
Донесся чей-то вопль: "...ин сын! Ах ты, маленький..."
     - Что? - рявкнул Торн затравленно. - Ты уже собрал этих девчонок?
     - Одну пришлось парализовать. Послушай, у тебя есть  сведения  об  их
количестве?
     - Да, обнаружились на комме у смотрителя. Тридцать восемь мальчишек и
шестнадцать девочек. У  нас  не  хватает  четырех  -  наверное,  слезли  с
балкона. Рядовая Филиппи уложила троих, но утверждает, что  четвертого  не
видела. Как у тебя?
     - Сержант Таура  говорила,  что  две  девочки  спустились  по  черной
лестнице.  -  Он  осмотрелся,  стараясь  не   замечать   дисплеев   шлема,
завихрившихся всеми цветами радуги. - Сержант,  Торн  говорит,  что  здесь
должно быть шестнадцать тел.
     Таура высунула голову в  коридор,  шевеля  губами,  потом  вернулась,
уставившись на парализованную девочку.
     - Все равно одной не хватает.  Кестертон,  осмотри  этаж,  загляни  в
шкафы и под кровати.
     - Слушаюсь, сержант. - Дендарийка бросилась выполнять приказ.
     Он пошел за ней. В шлеме настойчиво звучал голос Торна:
     - Пошевеливайтесь, там! Похищение рассчитано на быстроту, помните?  У
нас нет времени собирать разбежавшихся!
     - Подожди, черт побери!
     В третьей комнате рядовая заглянула под кровать и сказала:
     - Ха! Поймала! - Она  схватила  брыкающуюся  жертву  за  щиколотки  и
потянула. Добыча выскользнула на свет божий: невысокая девочка  в  розовой
пижамной кофточке и  шортах.  Она  тихонько  повизгивала,  ни  на  что  не
надеясь. У нее была копна белокурых кудряшек, но самым удивительным  в  ее
внешности был потрясающий бюст: громадные налившиеся шары, которые не  мог
сдержать натянутый до предела шелк. Она перекатилась на колени и  села  на
пятки, бессознательно поддерживая руками тяжелую грудь, словно по-прежнему
потрясенная ее появлением.
     "Десятилетняя. Сволочи!"
     На вид ей было все двадцать. И такая чудовищная гипертрофия просто не
могла быть естественной. Видимо, таково было требование заказчика.  Вполне
разумно: пусть клон пройдет все хирургические и обменные страдания. Осиная
талия, широкие бедра...
     - Уйдите, - скулила она, - уйдите, отстаньте! За мной завтра  мамочка
приедет!
     - Парализуйте, - прохрипел он.
     Им придется ее нести, но по крайней мере не придется ее слушать.
     - Бедная куколка, - прошептала дендарийка.
     Шлем вызвал его:
     - Сэр, мы только что оттеснили парализаторами пожарных Бхарапутры. На
них не было противопарализаторных костюмов.  Но  у  охранников  есть.  Они
высылают новые отряды,  с  более  тяжелым  вооружением.  Парализаторы  уже
бесполезны.
     "Нейсмит" попытался  определить  местоположение  говорившего.  Но  не
успел он это сделать, как взволнованный голос охранника с воздуха  прервал
его поиски:
     - Сэр, с юга к вашему зданию подходит команда с тяжелым  вооружением.
Вам надо выбираться как можно скорее. Здесь скоро станет жарко.
     Он дал знак, и дендарийка, подхватив "куколку", вышла из спальни.
     - Сержант Таура, - окликнул он, - вы слышали сообщение?
     - Да, сэр. Давайте двигаться.
     Таура перекинула вторую парализованную девушку  через  плечо,  и  они
повели толпу перепуганных девиц вниз по лестнице. Девочки  запротестовали,
когда их направили к спальням мальчиков.
     - Нам туда нельзя. Нас накажут.
     Торн уложил шестерых парализованных мальчишек лицом вверх на  полу  в
коридоре. Остальные стояли в ряд лицом к стене,  расставив  ноги,  в  позе
пленных, а двое рядовых орали на них, заставляя оставаться на местах. Одни
клоны злились, другие плакали, но все были перепуганы до смерти.
     Он с ужасом посмотрел на парализованных:
     - Как мы их всех утащим?
     - Пусть сами и несут, -  сказала  Таура.  -  Так  у  нас  руки  будут
свободны, а у них - заняты.
     Она заботливо уложила свою ношу в конце ряда.
     - Хорошо, - откликнулся Торн, с трудом отрывая зачарованный взгляд от
"куколки". - Ворли, Кестертон, давайте-ка... - Он  не  договорил:  срочное
сообщение перекрыло все каналы в командирских шлемах.
     Это кричала рядовая на воздушном мотоцикле:
     - Сукин сын, катер... Внимание, ребята, слева  от  вас...  -  горячая
волна помех, и: - ...А, едрена вошь...
     И молчание - только шум помех на опустевшем канале.
     Он отчаянно стал искать ее телеметрию - любой показатель с ее  шлема.
Локатор по-прежнему работал, показывая, что она находится на  земле  между
двумя  зданиями  позади  спортплощадки,  на  которой  приземлился   катер.
Медицинские показания превратились в прямые линии. Погибла? Не может быть,
должны  сохраниться  показатели  химической  активности  крови...  Помехи,
изображение - туманное небо... Наконец-то он догадался:  Филиппи  потеряла
шлем. Что еще она потеряла?
     Торн поочередно вызывал то пилота катера, то охранников,  оставленных
в арьергарде. Никакого ответа. Капитан разразился проклятиями.
     - Попробуй ты.
     Все  те  же  опустевшие  каналы.  Два  других  оставленных  в  охране
дендарийца вели перестрелку с отрядом  тяжеловооруженных  охранников  дома
Бхарапутра.
     - Нам  надо  определиться,  -  рявкнул  Торн.  -  Сержант  Таура,  вы
распоряжайтесь здесь, готовьте детей к быстрому  маршу.  Ты...  -  Похоже,
теперь так обращались к нему. Почему Торн больше не называет его "адмирал"
или "Майлз"? - ...пойдешь со мной. Рядовой Самнер, прикройте нас.
     Торн бросился бежать. Клон проклинал  свои  короткие  ноги.  Вниз  по
лифтовой шахте, наружу через  все  еще  горячие  входные  двери,  за  угол
темного здания... Он догнал  Торна  -  капитан  прижался  к  углу  здания,
стоявшего у спортплощадки.
     Катер был на месте, с виду целый и невредимый  -  ведь,  конечно  же,
никакое оружие не может повредить его  оболочку,  рассчитанную  на  бой  в
космосе? Трап втянут, люк закрыт. Темная фигура  -  павший  дендариец  или
неприятель? - обмякла в тени под крылом.  Торн,  шепотом  матерясь,  начал
набирать код на пульте. Люк  распахнулся,  трап  скользнул  вниз  под  вой
сервомоторов... По-прежнему никого.
     - Я войду, - объявил Торн.
     - Капитан, согласно уставу, это моя обязанность,  -  сказал  рядовой,
выглядывая из-за огромной бетонированной кадки.
     - Не сейчас, - отрезал Торн и зигзагом бросился  вперед,  взбежал  по
трапу и ворвался внутрь, держа плазмотрон на изготовку.  Мгновение  спустя
из комма донесся его голос: - Давай, Самнер.
     "Нейсмит" пошел за Самнером. Внутри была кромешная тьма. Они включили
освещение шлемов: щупальца лучей метались из стороны в  сторону...  Внутри
все вроде в порядке, но дверь в кабину пилота запечатана.
     Торн знаком приказал рядовому занять позицию  напротив  и  готовиться
стрелять. Лже-Майлз встал позади Торна. Торн набрал еще один шифр. Дверь с
мучительным стоном отъехала в сторону, содрогнулась и заклинилась.
     Волна жара хлынула, как из топки. Затем последовал  оранжевый  взрыв:
кислород ворвался в  раскаленную  кабину,  и  загорелось  все,  что  могло
гореть. Рядовой натянул кислородную  маску,  сорвал  со  стены  химический
огнетушитель и направил его в рубку пилота.  Через  несколько  секунд  они
вошли.
     Все сплавилось и сгорело. Пульт  потек,  оборудование  обуглилось.  В
рубке стоял удушающий запах токсических продуктов сгорания пластика. И еще
один -  органический  запах.  Обуглившегося  мяса.  То,  что  осталось  от
пилота... Он отвернулся и с трудом сглотнул.
     - У Бхарапутры нет... не должно  было  быть  тяжелого  оружия  внутри
комплекса!
     Торн зашипел - ругательств у него уже не осталось - и ткнул пальцем:
     - Они швырнули сюда пару наших собственных термомин, закрыли дверь  и
сбежали. Пилота должны были сначала парализовать. Один...  сообразительный
бхарапутрянский  сукин  сын...  У  них  не  было  тяжелого  оружия  -  они
воспользовались нашим! Оттянули или оттеснили мою охрану, забрались внутрь
- и посадили нас. Даже не стали задерживаться,  устраивать  засаду...  Они
могут сделать это, когда пожелают. Этот зверь больше не полетит.
     Лицо Торна в свете ламп походило на вырезанный из камня череп.
     От ужаса у клона перехватило горло.
     - И что нам теперь делать, Бел?
     - Отступать  к  зданию.  Установить  круговую  оборону.  Использовать
заложников, чтобы обговорить условия сдачи.
     - Нет!
     - Ты можешь предложить что-нибудь получше... Майлз? -  Торн  скрипнул
зубами. - Так я и думал.
     Пораженный рядовой уставился на Торна.
     - Капитан... - Он смотрел то на одного, то на другого. - Адмирал  нас
выручит. Мы бывали в переделках и похлеще.
     - На этот раз - нет. - Торн выпрямился. Его голос был искажен  мукой.
- Моя вина - я за все в ответе... Это не адмирал. Это его брат-клон, Марк.
Он нас провел, но я догадался уже давно. Раскусил его еще до посадки, пока
мы даже не вошли в джексонианское пространство. Я решил, что справлюсь сам
- и меня не поймают.
     - А?..
     У рядового недоверчиво шевелились брови.  Такой  пораженный  вид  мог
быть у клона, почувствовавшего, что его усыпляют.
     - Мы не можем... не можем предать этих детей и отдать обратно в  руки
Бхарапутры, - умоляюще прошептал Марк.
     Торн запустил руку в обуглившийся комм, приклеенный к тому, что  было
креслом первого пилота.
     - Кто предан? - Он провел осыпающуюся черную полосу по лицу Марка  от
щеки к подбородку. - Кто? - прошипел  Торн.  -  У  тебя  есть...  мысль...
получше?
     Марка трясло, в голове была полная пустота. Уголь на щеке горел.
     - Отступайте к зданию, - сказал Торн. - Это - мой приказ.



                                    6

     - Никаких подчиненных, - твердо сказал Майлз. - Мне надо  говорить  с
самым главным: раз - и все. И потом уматывать отсюда.
     -  Я  попытаюсь  еще,  -  сказала  Куин.  Она  снова  повернулась   к
комм-пульту тактического  центра  "Перегрина",  который  сейчас  передавал
изображение высокопоставленного офицера безопасности  дома  Бхарапутра,  и
снова принялась спорить.
     Майлз откинулся  в  кресле,  прижав  ступни  к  полу,  заставив  руки
спокойно  лежать   на   утыканных   кнопками   управления   подлокотниках.
Спокойствие и самообладание. Такова  стратегия.  В  данный  момент  -  это
единственная стратегия, которой он может воспользоваться. Если  бы  только
он  оказался  здесь  на  девять  часов  раньше...  Он   методично   осыпал
проклятиями все задержки последних пяти дней на всех известных ему четырех
языках, пока не иссяк словарный  запас.  Они  не  жалели  топлива  и  вели
"Перегрин" с максимальным ускорением, так что почти сократили разрыв между
ним и "Ариэлем". Почти. Задержки как раз дали Марку время  воспользоваться
этой бредовой идеей и довести дело до  катастрофы.  Но  не  одному  только
Марку. Майлз больше не придерживался теории, по которой у  катастрофы  был
только один автор-герой. Такая полная каша требовала содействия нескольких
десятков помощников. Ему очень хотелось поговорить наедине с Белом  Торном
- и как можно скорее. Он не ожидал, что Бел окажется таким  же  путаником,
как и сам Марк.
     Майлз осмотрел  тактический  центр,  усваивая  последнюю  информацию.
"Ариэль" вышел из игры: отступил под огнем противника и под  командованием
заместителя Торна, лейтенанта Харта, пристыковался к станции Фелл.  Теперь
его блокировало полдюжины кораблей охраны дома Бхарапутра,  остановившихся
на границе зоны Фелла. Еще два корабля Бхарапутры сейчас  сопровождали  на
орбите "Перегрин". Пока это  всего  лишь  условность:  "Перегрин"  сильнее
обоих, вместе  взятых.  Это  распределение  сил  изменится,  когда  к  ним
присоединятся все бхарапутрянские  корабли.  Если  он  не  сможет  убедить
барона Бхарапутру, что в этом нет необходимости.
     Он вызвал на свой дисплей вид ситуации на планете в том виде, как  ее
сейчас  расшифровывал  боевой  компьютер  "Перегрина".  Внешняя  структура
медкомплекса была понятна  даже  с  орбиты,  но  ему  не  хватало  деталей
внутреннего  устройства,  которые  очень  пригодились  бы,  если   бы   он
планировал   хитроумное   нападение.   Никакого   хитроумного   нападения.
Переговоры и подкуп... Он поморщился, предвидя расходы.  Бел  Торн,  Марк,
Зеленый отряд и около пятидесяти заложников-бхарапутрян сейчас окружены  в
одном здании, отрезаны от поврежденного катера - и это длится  уже  восемь
часов. Погиб пилот катера, трое рядовых ранены. Майлз поклялся  себе,  что
за это Бел лишится командования.
     Там, внизу, скоро рассветет. Бхарапутряне эвакуировали  из  комплекса
всех гражданских лиц - слава Богу! -  но  взамен  ввели  тяжеловооруженный
отряд и тактическое оборудование. Только из-за  своих  драгоценных  клонов
они пока не атакуют здание. Увы, он будет вести переговоры  не  с  позиции
силы.
     Только спокойствие...
     Куин, не оборачиваясь,  подняла  руку,  подавая  сигнал:  "Готовься".
Майлз осмотрел себя. Повседневный серый офицерский мундир был взят  взаймы
у  самого  низкорослого  члена  экипажа  "Перегрина"  -   полутораметровой
женщины-инженера и плохо на нем сидел. Недоставало половины нужных  знаков
различия. Существует агрессивно-небрежный стиль  командования,  но,  право
же, для успеха необходимо побольше  реквизита.  Предельная  собранность  и
скрытая ярость должны  придать  недостающую  внушительность.  Если  бы  не
биочип на блуждающем  нерве,  то  у  него  сейчас  началось  бы  очередное
прободение язвы желудка. Он Подготовил пульт к подключению и стал ждать.
     И вот появилось изображение хмурого мужчины.  Темные  волосы  стянуты
сзади  золотым  кольцом,  подчеркивая   волевые   черты   лица.   Шелковая
бронзово-коричневая туника - и  никаких  драгоценностей.  Оливково-смуглая
кожа. На вид - около сорока. Внешность бывает обманчивой. Для  того  чтобы
стать неоспоримым главой джексонианского дома, нужна не одна жизнь, полная
битв и интриг. Васа Луиджи, барон Бхарапутра, уже по крайней мере двадцать
лет носил тело клона. Он явно хорошо о нем  заботился.  Период  уязвимости
при еще одной пересадке мозга вдвойне опасен для человека, о  чьей  власти
мечтает такое количество беспринципных подчиненных.
     "С таким человеком шутки плохи", - решил Майлз.
     - Бхарапутра слушает, - сообщил мужчина в коричневом  и  стал  ждать.
Действительно, следовало считать, что этот человек и его дом - это одно.
     - На связи Нейсмит, - сказал Майлз. - Командующий флотом дендарийских
наемников.
     - Очевидно, командующий не всем флотом, - невозмутимо отозвался  Васа
Луиджи.
     Майлз раздвинул губы, не разжимая зубов, и ухитрился не покраснеть.
     - Вот именно. Вы, надеюсь,  поняли,  что  я  не  санкционировал  этот
налет?
     - Я понял, что вы это  утверждаете.  Лично  я  не  стал  бы  с  такой
готовностью объявлять о том, что подчиненные вышли из-под контроля.
     "Он тебя дразнит. Спокойствие".
     -  Нам  надо  четко  перечислить  все  факты.  Я  еще   не   выяснил,
действительно ли капитан Торн совершил  измену  или  просто  обманут  моим
братом-клоном. В любом случае это ваш продукт по каким-то  сентиментальным
соображениям совершал попытку отомстить. Я -  посторонний,  пробующий  все
уладить.
     - Вы, - барон моргнул, как ящерица, - просто  диковинка.  Мы  вас  не
изготавливали. Откуда вы взялись?
     - Это важно?
     - Может оказаться важным.
     - Тогда я могу продать вам эту информацию или обменять еще на что-то.
Но даром я ее не отдам.
     Это соответствовало хорошему тону, принятому на Архипелаге  Джексона,
- барон кивнул, ничуть не обидевшись. Они вступили в область Сделки, пусть
это еще и не было переговорами между равными. Отлично.
     Но барон не стал  сразу  же  продолжать  расследование  происхождения
Майлза.
     - Так что вы от меня хотите, адмирал?
     - Я хочу помочь вам. Если мне предоставить свободу действий,  я  могу
извлечь своих людей из этого неприятного тупика на планете с  минимальными
потерями персонала и собственности Бхарапутры. Тихо и чисто. Я даже  готов
говорить о разумном возмещении причиненного ущерба.
     - Мне не нужна ваша помощь, адмирал.
     - Нужна, если не хотите увеличивать свои затраты.
     Баса Луиджи прищурился, обдумывая его слова:
     - Это угроза?
     Майлз пожал плечами:
     - Напротив. Наши с вами затраты могут оказаться очень незначительными
- или очень крупными. Я бы предпочел первое.
     Взгляд барона на мгновение отклонился вправо,  к  какому-то  предмету
или человеку, который находился за пределами обзора камеры.
     - Извините, адмирал, - минутку.
     Вместо его изображения появился абстрактный узор.
     Куин подошла поближе:
     - Как ты думаешь, мы сможем спасти кого-то из этих несчастных клонов?
     Он запустил руку в шевелюру:
     - Дьявольщина, Элли, я  все  еще  пытаюсь  вызволить  Зеленый  отряд!
Сомневаюсь.
     - Страшно обидно. Мы так далеко летели.
     - Послушай,  у  меня  есть  возможность  совершать  крестовые  походы
поближе к дому, - если они мне понадобятся. Черт возьми,  гораздо  больше,
чем  пятьдесят  ребятишек  каждый  год  умирают  в  глубинке  Барраяра  по
подозрению в мутации, например. Я не могу себе  позволить...  донкихотство
Марка. Не знаю, откуда у него эти идеи. Наверняка не из дома Бхарапутра. И
не от комаррцев.
     Куин подняла брови, открыла  рот,  но  передумала  и  только  грустно
улыбнулась. Но в конце концов все-таки сказала:
     - Я думаю о Марке. Ты все  же  говоришь,  что  хочешь  заставить  его
доверять тебе.
     - Подарить ему клонов? Хотел бы я, чтобы  это  было  возможно.  Сразу
после того, как я придушу его голыми руками, а это будет вслед за тем, как
я повешу Бела Торна. Марк - это Марк и  ничего  мне  не  должен,  но  Белу
следовало бы знать, что он делает.
     Он крепко стиснул зубы. Ее слова потрясли  его,  вызвав  лихорадочные
видения: оба корабля со всеми клонами на борту совершают  нуль-переход  из
пространства Архипелага Джексона... Показав язык нехорошим  бхарапутрянам,
Марк, запинаясь, благодарит его.  Восхищенно...  И  он  привозит  их  всех
матери... безумие. Это непостижимо. Если бы  он  все  спланировал  сам,  с
начала до конца - может быть. В его  планы,  уж  конечно,  не  входила  бы
полуночная атака  в  лоб  без  всякой  поддержки.  Пластина  экрана  снова
сверкнула, и он жестом велел Куин отойти. Снова появился Васа Луиджи.
     - Адмирал Нейсмит, - кивнул он. - Я решил позволить вам отдать приказ
вашему мятежному экипажу, чтобы он сдался моим людям.
     - Мне не хотелось бы затруднять ваших людей, барон. Они  ведь  и  так
всю ночь не спали. Они устали и нервничают. Я сам заберу своих людей.
     - Это  невозможно.  Но  я  гарантирую  им  жизнь.  Личные  штрафы  за
преступления будут определены потом.
     Выкупы. Он подавил вспышку ярости:
     -  Это...  возможный  вариант.  Но  штрафы  должны  быть  установлены
заранее.
     - Не вам диктовать условия, адмирал.
     - Я только хочу избежать недоразумений, барон.
     Васа Луиджи поджал губы:
     - Хорошо. За  рядовых  -  по  десять  тысяч  бетанских  долларов.  За
офицеров - по двадцать  пять  тысяч.  За  вашего  капитана-гермафродита  -
пятьдесят. Если вы не желаете, чтобы мы сами  занялись...  Нет?  Не  вижу,
зачем бы вам мог понадобиться ваш... э-э... собрат-клон, так  что  его  мы
оставим себе. Взамен я отказываюсь от претензий по материальному ущербу.
     Свыше  четверти  миллиона.  Майлз  внутренне  содрогнулся.  Ну,   это
все-таки реально.
     - Но я не могу сказать, что клон меня не интересует. Какую... цену вы
назначите за его голову?
     - Ну зачем он вам? - удивленно осведомился Баса Луиджи.
     Майлз пожал плечами.
     - Казалось бы, это очевидно. Моя профессия полна неожиданностей. Я  -
единственный, оставшийся в живых из моей серии  клонов.  Тот,  которого  я
зову Марком, удивил меня не меньше, чем я - его, кажется. Мы оба не  знали
о существовании еще одного плана по клонированию. Где еще мне найти такого
идеального... донора органов - и так быстро?
     Баса Луиджи раскрыл ладони:
     - Мы могли бы договориться и хранить его для вас.
     - Если уж он мне понадобится, то срочно. В  таких  обстоятельствах  я
буду опасаться резкого подъема рыночных цен. Кроме того, бывают несчастные
случаи. Вспомните о несчастном случае, который приключился с бедным клоном
барона Фелла, который находился у вас.
     Казалось, похолодало градусов на  двадцать.  Майлз  мысленно  проклял
свой язычок. Судя по всему, здесь этот эпизод по-прежнему оставался тайной
- или по крайней мере очень неприличным вопросом. Барон  смотрел  на  него
если и не с более глубоким уважением, то,  во  всяком  случае,  с  большим
подозрением.
     - Если вы  хотите,  чтобы  был  изготовлен  еще  один  клон  с  целью
пересадки, адмирал, то вы обратились куда надо. Но этот клон не продается.
     - Этот  клон  вам  не  принадлежит,  -  огрызнулся  Майлз...  Слишком
стремительно, нет, надо сохранять спокойствие.  Действовать  хладнокровно,
не  показывать  своих  истинных  чувств,   притворяться   этакой   елейной
личностью,  которая  действительно  может  заключить  сделку   с   бароном
Бхарапутрой и при  этом  не  опасаться,  что  его  вырвет  от  отвращения.
Спокойствие. - Кроме того, вопрос в необходимых для  этого  десяти  годах.
Меня волнует не смерть от старости, а неожиданная и  внезапная  смерть.  -
Помолчав,  он  с  героическим  усилием  выдавил:  -   Конечно,   вам   нет
необходимости отказываться от претензий по материальному ущербу.
     - У меня нет необходимости вообще что бы то ни было делать,  адмирал,
- напомнил ему барон. Хладнокровно.
     "Не слишком на это полагайся, джексонианский ублюдок".
     - А зачем  вам  нужен  именно  этот  клон,  барон?  Если  принять  во
внимание, насколько вам легко изготовить еще один.
     - Не настолько. Его медицинская карта показывает, что там было немало
сложностей.
     Васа Луиджи постучал кончиком пальца по носу и улыбнулся без  особого
юмора.
     -  Вы  планируете  его   наказать?   Как   предупреждение   возможным
последователям?
     - Он, несомненно, отнесется к этому, как к наказанию.
     Так, значит, на Марка действительно существуют какие-то планы. Или по
крайней мере идея, которая пахнет выгодой.
     - Надеюсь, это не относится к нашему барраярцу-родителю. Тот  заговор
давно скончался. Они знают о нас обоих.
     -  Признаюсь,  его  барраярские  связи  меня   интересуют.   И   ваши
барраярские связи тоже. По имени, которое вы себе  присвоили,  видно,  что
вам давно известно ваше происхождение. Каковы  все  же  ваши  отношения  с
Барраяром, адмирал?
     - Неприятные, - признал он. - Они меня терпят.  Я  время  от  времени
оказываю им услуги. За плату. Если не считать этого, мы взаимно друг друга
избегаем. У Имперской службы безопасности Барраяра руки подлиннее,  чем  у
дома Бхарапутра. Смею вас уверить,  вы  не  заинтересованы  в  том,  чтобы
привлечь к себе их внимание.
     Баса Луиджи приподнял брови, выражая вежливое недоверие.
     -  Родитель  и  два  клона...  Три  идентичных  брата.  И  все  такие
низенькие. Надо полагать, из вас получился бы один нормальный мужчина.
     Не по делу. Барон пытается что-то из него выудить - информацию,  надо
полагать.
     - Три, но едва ли  идентичных,  -  сказал  Майлз.  -  Оригинал,  лорд
Форкосиган -  скучный  зануда,  как  меня  уверяют.  Ограниченность  своих
способностей Марк, надо полагать, только  что  продемонстрировал.  А  я  -
усовершенствованная  модель.  Мои  создатели  планировали  для  меня  вещи
получше, но не слишком хорошо справились со своим делом,  и  я  начал  сам
строить для себя планы. Похоже, два моих брата этому так и не научились.
     - Хотел бы я поговорить с вашими создателями.
     - Я тоже. Но, увы, они скончались.
     Барон одарил его холодной улыбкой:
     - А вы самоуверенный человечек, а?
     Майлз изобразил ответную улыбку и ничего не ответил.
     Барон откинулся на спинку кресла:
     - Мое предложение остается в  силе.  Клон  не  продается.  Но  каждые
тридцать минут штрафы будут удваиваться. Я советую вам, адмирал, побыстрее
заключить сделку. Лучших условий вам не добиться.
     - Мне  надо  проконсультироваться  с  главным  бухгалтером  флота,  -
придумал Майлз проволочку. - В ближайшее время я снова свяжусь с вами.
     - А как же... - пробормотал Баса Луиджи, чуть  улыбаясь  собственному
остроумию.
     Майлз быстро отключил комм. Его трясло от стыда и бессильной ярости.
     - Но главного бухгалтера флота здесь нет, -  напомнила  Куин  немного
озадаченно. Лейтенант Боуни отбыла с Базом и остальными дендарийцами.
     - Мне... не нравится сделка, которую предлагает барон Бхарапутра.
     - Разве Служба безопасности не может выручить Марка потом?
     - Служба безопасности - это я.
     Спорить Куин не могла и замолчала.
     - Мне нужна моя космическая броня, - капризно сказал  он,  горбясь  в
кресле.
     - Она у Марка.
     - Знаю. Полуброня. И мой командирский шлем.
     - Тоже у Марка.
     - Знаю. - Он хлопнул рукой по подлокотнику, и  раздавшийся  в  тишине
резкий удар заставил Куин вздрогнуть. - Тогда шлем командира отряда!
     - Зачем? - поинтересовалась Куин. - Ты же уверял, что в данном случае
донкихотство неуместно.
     - Я устрою более выгодную сделку. - Он вскочил. - Пошли.


     Привязные ремни врезались ему в тело, когда катер отстрелил захваты и
с нарастающим ускорением отвалил  от  борта  "Перегрина".  Майлз  взглянул
через плечо пилота, чтобы быстро проверить, как изгиб планеты скользит  за
фонарем и от корабля отходят два боевых катера прикрытия. За ними следовал
второй транспортный  катер  "Перегрина"  -  вторая  половина  двусторонней
атаки. Слабая попытка стратегии. Примет ли Бхарапутра это  всерьез?  Будем
надеяться. Он  снова  сосредоточился  на  сверкающем  мире  данных  своего
командирского шлема.
     В конце концов ему все же не  пришлось  довольствоваться  сержантским
шлемом.  Он  реквизировал  капитанское  снаряжение   Элен   Ботари-Джезек,
оставшейся в тактическом центре на борту "Перегрина".
     "Верни мне его без дырок, черт бы тебя  побрал",  -  сказала  она  на
прощание. Практически все, что было на нем, принадлежало кому-то  другому.
На  слишком  большом  костюме  с  противонейробластерной  сетью   пришлось
подвернуть манжеты и закрепить резинками на запястьях и  щиколотках.  Куин
на этом настояла, а так как  он  больше  всего  боялся  нейробластера,  то
спорить не стал. Поверх - мешковатая полевая форма  -  тоже  на  резинках.
Ремни плазменного зеркала достаточно хорошо убирали  лишнюю  ткань  вокруг
тела. Две пары  носков  в  одолженных  кем-то  ботинках.  Все  это  ужасно
раздражало, но было не главной его головной болью в  попытке  за  тридцать
минут подготовить налет на планету.
     Самой большой заботой было место посадки. Охотнее всего он выбрал  бы
крышу здания Торна, но  пилот  катера  высказал  опасение,  что  весь  дом
рухнет, если они попытаются посадить на него катер, и, кроме  того,  крыша
оказалась двускатной, а не плоской. Следующая самая близкая площадка  была
занята мертвым и брошенным катером "Ариэля". От  третьего  места  посадки,
похоже, придется далеко идти, особенно  на  обратном  пути,  когда  Служба
безопасности Бхарапутры уже наверняка успеет  предпринять  контрмеры.  Его
любимым стилем атаки не был прямой  подход  к  цели.  Ну,  может,  сержант
Кимура и Желтый отряд во втором катере заставят Бхарапутру поволноваться.
     "Береги свой катер, Кимура.  Теперь  это  наш  единственный  запасной
вариант. Мне следовало бы привести сюда весь наш флот".
     Он не обращал внимания на громыхание и вопль торможения  собственного
катера, вошедшего в атмосферу. Превосходное падение на  грани  допустимого
риска, но он был бы рад, если бы они падали еще быстрее. Пока же он следил
за продвижением своего прикрытия по  разноцветным  шифрам  и  графикам  на
дисплее  шлема.  Изумленные  бхарапутряне  на   истребителях,   охранявших
"Перегрин", обнаружили, что вынуждены делить свое внимание. Они  потратили
несколько бессмысленных выстрелов на "Перегрин", потом метнулись  было  за
Кимурой, потом повернули, чтобы  преследовать  боевое  построение  Майлза.
Один из катеров Бхарапутры за эту попытку был разнесен на куски,  и  Майлз
шепотом похвалил пилота дендарийского  истребителя.  Ну,  это  легко.  Вот
обратный путь будет куда как  веселее.  Другие  бхарапутряне,  смутившись,
отстали, чтобы дожидаться подкреплений. Майлза уже охватил боевой азарт  -
ощущение более странное и сладкое, чем наркотик. Это  продлится  несколько
часов, а потом резко оборвется, оставив выгоревшую  оболочку  с  запавшими
глазами и севшим голосом. Стоит ли того?
     "Да, если мы победим".
     "Мы должны победить".


     Когда они  оказались  прямо  над  местом  происшествия,  он  еще  раз
попытался  связаться  с  Торном.  Бхарапутряне  глушили   главные   каналы
командной связи.  Он  попытался  перейти  на  другие  частоты  и  передать
короткий запрос по коммерческим каналам, но ответа не  получил.  Следовало
бы поручить кому-то следить  за  этими  частотами.  Ну  ладно,  когда  они
окажутся на месте, он  сможет  к  ним  пробиться.  Он  вызвал  изображение
медкомплекса: заплясали призрачные картинки. Если  уж  говорить  о  прямом
подходе,   на   мгновение   он   соблазнился   идеей    приказать    своим
катерам-истребителям открыть огонь и прожечь траншею от намеченного  места
посадки к убежищу Торна, снеся с пути все лишние здания. Но траншея  будет
слишком долго остывать, и, кроме того, здания могут  послужить  прикрытием
не только охранникам Бхарапутры, но и его отряду.  Конечно,  не  настолько
хорошим: бхарапутряне лучше знают расположение.  Он  прикинул  возможность
существования   туннелей,   подземных   коммуникаций    и    воздуховодов.
Воспоминание о воздуховоде заставило его хмыкнуть и нахмуриться при  мысли
о Тауре, которая слепо пошла в эту мясорубку за Марком.
     Яростное торможение наконец окончилось: вокруг них поднялись здания -
превосходные пункты для снайперов, - и  катер  тяжело  приземлился.  Куин,
которая, сидя напротив него, пыталась связаться с отрядом  Торна,  подняла
глаза и просто сказала:
     -  Я  поймала  Торна.  Попробуй  канал  6-2-к.  Пока   только   звук,
изображения нет.
     Переключившись  на  нужную  частоту,  Майлз  вызвал  своего   бывшего
подчиненного:
     - Бел? Мы сели и направляемся за вами. Готовьтесь к прорыву. Там  еще
остались живые?
     Ему не надо было видеть  лица  Бела,  чтобы  почувствовать,  как  оно
скривилось.  Но  Бел  хотя  бы  не  стал  тратить  время  на  извинения  и
оправдания.
     - Двое неходячих раненых. Рядовая Филиппи умерла примерно  пятнадцать
минут назад. Мы обложили  ей  голову  льдом.  Если  вы  сможете  доставить
переносную криокамеру, нам, возможно, удастся что-то спасти.
     - О'кей, но у нас не будет времени с ней возиться. Начни готовить  ее
прямо сейчас. Нам надо действовать как можно быстрее.
     Он кивнул Куин, и оба вышли из кабины  пилота.  Он  приказал  пилотам
запечатать за ними двери.
     Куин передала медику, с чем ему предстоит иметь дело, и первая  часть
Оранжевого отряда вырвалась из катера, заняв оборонительные  позиции.  Две
небольшие бронированные машины на воздушной подушке последовали  сразу  же
за ними, чтобы очистить все  командные  высоты  от  снайперов  Бхарапутры,
заменив их дендарийцами. Когда они доложили, что все очищено, Майлз с Куин
вышли вслед за Голубым отрядом в холодный и влажный  рассвет.  Он  оставил
всю вторую половину Оранжевого отряда охранять катер, на тот случай,  если
бхарапутрянам вздумается повторить свой маневр.
     Утренний туман чуть клубился у горячей  обшивки  катера.  Небо  стало
жемчужным в неспешном наступлении утра, но здания медкомплекса по-прежнему
нависали  темными  неосвещенными  громадами.   Вверх   взвился   воздушный
мотоцикл,  двое  рядовых  быстрой  пробежкой  двинулись  вперед.  За  ними
последовал Голубой отряд. Майлз сосредоточился,  заставляя  свои  короткие
ноги  работать  быстрее,  чтобы  не  отстать  от  остальных.   Ни   одному
длинноногому рядовому  никогда  не  придется  из-за  него  замедлять  свое
движение. Никогда! Ну по крайней мере на этот раз никому не  пришлось  его
ждать, и он удовлетворенно  хмыкнул,  потратив  последний  запас  дыхания.
Отовсюду доносятся звуки стрельбы, видимо, охрана из Оранжевого отряда уже
вовсю принялась за дело.
     Они стремительно обогнули одно здание, прошли под прикрытием  портика
второго, потом миновали третье. Половина отряда  то  выходила  вперед,  то
прикрывала остальных. Все  получалось  слишком  легко.  Комплекс  напомнил
Майлзу хищные цветы, в которых покрытые нектаром колючки отклонены  назад.
Проскользнуть внутрь таким маленьким жучкам, как он, легко. А вот  попытка
выбраться наружу лишает сил и в конце концов убивает...
     Поэтому он испытал чуть ли не  облегчение,  когда  взорвалась  первая
акустическая граната. Значит, бхарапутряне все-таки не придерживают все на
закуску. Взрыв прозвучал немного в стороне и странно разнесся по  проходам
между домами. Граната не  дендарийская  -  те  звучат  немного  иначе.  Он
переключил  каналы  командирского  шлема,  чтобы  следить  за  ходом  боя:
Оранжевый отряд расправлялся с  гнездом  бхарапутрянских  охранников.  Его
тревожили не те охранники, которых удалось выкурить. Вот те, кого  они  не
заметили... Он подумал, не выдвинул ли неприятель  дополнительное  оружие,
стреляющее  пулями  или  снарядами.  Его  холодило  сознание  недостающего
элемента во взятой взаймы полуброне. Куин пыталась всучить ему свою броню,
но ему удалось убедить  ее,  что,  когда  слишком  большой  доспех  начнет
хлопать при ходьбе, он  осатанеет.  "Осатанеет  еще  больше",  -  кажется,
пробормотала она вполголоса, но он не стал просить объяснений. На этот раз
он не намерен возглавлять кавалерийскую атаку, это определенно.
     Он сморгнул призрачный поток  данных:  отряд  завернул  за  последний
угол, спугнул трех-четырех затаившихся  бхарапутрян  и  подошел  к  яслям.
Большое приземистое здание с виду  напоминало  гостиницу.  Разбитые  двери
вели в вестибюль, где призрачные защитники в сером камуфляже двигались  за
поспешно  созданным  прикрытием:  сорванными  с  петель   и   укрепленными
вертикально металлическими дверями. Быстрый обмен опознавательными знаками
-   и   они   прошли   внутрь.   Половина   Голубого   отряда    мгновенно
рассредоточилась, подменяя усталых защитников здания из  Зеленого  отряда.
Вторая половина осталась охранять Майлза.
     Медик протащил антигравитационную платформу с переносной  криокамерой
в  двери,  и  его  поспешно  направили  куда-то  в  глубину  здания.   Они
предусмотрительно готовили  Филиппи  в  отдельной  комнатке,  подальше  от
заложников-клонов. Первый шаг состоял в том,  чтобы  выпустить  почти  всю
кровь пациента. В  боевых  условиях  нечего  и  пытаться  ее  сохранить  и
законсервировать.  Неаккуратная,  поспешная  и  весьма   непривлекательная
процедура: неподходящее зрелище для людей слабонервных и неподготовленных.
     - Адмирал, - раздался негромкий грудной голос.
     Он резко обернулся, оказавшись лицом к  лицу  с  Белом  Торном.  Лицо
гермафродита было почти таким же  серым,  как  и  капюшон  защитной  сети.
Несмотря на весь свой гнев, Майлзу было больно  смотреть  в  это  усталое,
опустошенное лицо. Поражение. У Бела был вид человека, потерявшего все.  И
так оно  и  было.  Они  не  обменялись  ни  единым  словом  обвинения  или
оправдания. В этом не было необходимости: все ясно читалось на лице  Бела,
и, как он подозревал, на его собственном тоже. Он кивнул в знак того,  что
видит Бела и все остальное.
     Рядом с Белом стоял еще один солдат, верх  шлема  которого  -  "моего
шлема!" - едва доставал до плеча Бела. Майлз почти забыл, как  удивительно
выглядит Марк.
     "Неужели и у меня такой вид?"
     - Ты... - У Майлза сорвался голос, так что ему пришлось  замолчать  и
попробовать еще раз. - Позже,  у  нас  с  тобой  будет  длинный  разговор.
Похоже, ты очень многого не понимаешь.
     Марк вызывающе вскинул голову.
     "А у меня лицо не такое круглое". Наверное, это из-за капюшона.
     - А как эти ребята? - сказал Марк. - Эти клоны?
     - А что клоны?
     Кажется, двое молодых людей в коричневых шелковых курточках и  шортах
помогали  защитникам-дендарийцам,  испуганные  и  взволнованные,   но   не
озлобленные. Еще одна группа, девочки и мальчики вперемежку, сидели,  явно
перепуганные, на  полу  под  зорким  взглядом  вооруженного  парализатором
рядового.
     "Дьявольщина, они же действительно просто дети".
     - Мы... ты должен взять их с собой. Или я останусь.
     Зубы у  Марка  были  сжаты,  но  Майлз  заметил,  как  тот  судорожно
сглотнул.
     - Нечего меня дразнить, - огрызнулся Майлз. - Конечно, мы их возьмем,
иначе как мы, по-твоему, выберемся отсюда живыми?
     Лицо Марка просияло. Он разрывался между надеждой и ненавистью.
     - А потом? - подозрительно осведомился он.
     - О, - саркастически пропел Майлз, - мы просто  заявимся  на  станцию
Бхарапутра, высадим их и вежливо поблагодарим Баса Луиджи за  то,  что  он
нам их одолжил. Идиот! Что, по-твоему,  может  быть  потом?  Погрузимся  и
бросимся наутек. Единственное, куда их можно будет высадить, это в космос,
и могу гарантировать, что ты отправишься первым!
     Марк содрогнулся, но сделал глубокий вдох и кивнул:
     - Ну тогда ладно.
     - Вовсе - даже - не - ладно, - отчеканил Майлз. - Просто... просто...
- Он не нашел слов, которые могли бы охарактеризовать, что просто, если не
считать, что это просто самая глубокая  лужа,  в  которую  ему  доводилось
садиться. - Если уж ты собрался выкинуть вот  такую  идиотскую  штуку,  то
почему бы не посоветоваться с родственником-специалистом?
     - С тобой? Обратиться к  тебе  за  помощью?  Ты  что,  считаешь  меня
сумасшедшим? - разъяренно спросил Марк.
     - Да...
     Их прервал изумленный парнишка-блондин, рассматривавший  их,  разинув
рот.
     - Так вы и правда клоны, - изумленно сказал он.
     - Нет, мы близнецы, родившиеся с интервалом в шесть лет, - огрызнулся
Майлз. - Да, мы такие же клоны, как и вы. Ну надо же, догадался! А  теперь
возвращайся, садись и слушайся приказов, черт побери!
     Парнишка поспешно отступил, шепча:
     - Это правда!
     - Чертовщина, - тихонько  заскулил  Марк.  -  Почему  это  вдруг  они
поверили тебе, а не мне? Это несправедливо!
     Голос Куин в шлеме прервал семейную встречу:
     - Майлз, если вы с Дон-Кихотом-младшим завершили обмен приветствиями,
то медик Норвуд подготовил и загрузил Филиппи и раненые готовы к отправке.
     - Выстраивайтесь, давайте  отправлять  первую  партию.  -  Он  вызвал
сержанта Голубого отряда: - Фрэмингем, возглавьте первый конвой. Готовы?
     - Готовы. Сержант Таура их собрала.
     - Идите. И не оглядывайтесь.
     Полдюжины  дендарийцев,  примерно   втрое   больше   ошеломленных   и
измученных клонов и двое раненых рядовых на антигравитационных  платформах
собрались в вестибюле и вышли через разбитые двери. Похоже, Фрэмингему  не
слишком приятно было использовать двух юных девушек в качестве заслона  от
стрелкового  оружия:  его   темно-шоколадное   лицо   было   мрачным.   Но
бхарапутрянским  снайперам  придется   очень-очень   тщательно   целиться.
Дендарийцы заставили клонов двигаться если не бегом, то хотя бы рысцой. Не
прошло и минуты, как за первой  группой  ушла  вторая.  Майлз  включил  на
периферии своего зрения связь с обоими руководителями, по одной  с  каждой
стороны, и в то же время напрягал слух, пытаясь уловить  смертоносный  вой
оружия.
     Неужели проскочим? Сержант Таура вывела в вестибюль последнюю  группу
клонов.  Она  приветствовала  его  взмахом  руки:  ей  даже   секунды   не
понадобилось, чтобы разобраться, где он, а где Марк.
     - Рада видеть вас, сэр, - пророкотала она.
     - Взаимно, сержант, - искренне отозвался он. Если бы  Марк  ухитрился
убить Тауру, то он никогда не смог бы с ним примириться. В какой-то  более
удобный момент  необходимо  будет  выяснить,  как  это  Марку  удалось  ее
провести и на каком уровне интимности. Но позже.
     Таура придвинулась к нему и прошептала:
     - Мы потеряли четырех ребятишек - сбежали к  бхарапутрянам.  Меня  от
этого как-то мутит. Нет возможности?..
     Он с сожалением покачал головой:
     - Никакой. На этот раз никаких чудес. Нам надо хватать то, что можем,
и смываться, чтобы не потерять все.
     Она  кивнула,  прекрасно  осознавая  тактическую  ситуацию.   Но,   к
несчастью, от понимания легче не становилось.
     Медик Голубого отряда вывез большую  антигравитационную  платформу  с
криокамерой. Прозрачная часть сверкающего цилиндра была прикрыта  одеялом,
чтобы защитить обнаженное тело пациента  от  посторонних  взглядов.  Таура
заставила клонов встать.
     Бел Торн осмотрелся.
     - Я здесь все ненавижу, - сказал он ровным голосом.
     - Может, нам удастся на этот раз  разбомбить  тут  все,  когда  будем
улетать, - так же ровно ответил Майлз. - Наконец-то.
     Бел кивнул.
     Целая толпа - около пятнадцати последних клонов, платформа, арьергард
дендарийцев, Таура и Куин, Марк и Бел - просочилась через  входные  двери.
Майлз поднял глаза с таким чувством, будто  у  него  на  шлеме  нарисована
аккуратненькая мишень, но движущаяся на крыше противоположного дома фигура
была одета в  серый  дендарийский  камуфляж.  Хорошо.  На  дисплее  справа
появилась информация, что Фрэмингем со своей группой добрались  до  катера
без происшествий. Еще лучше. Он отключил  связь  с  Фрэмингемом,  уменьшил
звук на канале связи со вторым руководителем до чуть слышного бормотания и
сосредоточился.
     Его размышления были прерваны голосом Кимуры: первый выход  на  связь
командира Желтого отряда, высадившегося на другой стороне города.
     - Сэр, сопротивления почти нет. Они нам не поверили. Насколько далеко
мне надо зайти, чтобы заставить принимать нас всерьез?
     - Как угодно далеко, Кимура. Тебе просто необходимо отвлечь  внимание
бхарапутрян. Оттягивайте их силы, но не рискуйте  собой  и  в  особенности
своим катером.
     Майлз надеялся, что лейтенанту Кимуре  сейчас  не  до  размышлений  о
несколько шизоидальной логике подобного приказа.
     И тут снайперы Бхарапутры громко заявили о себе - в буквальном смысле
слова: примерно в пятнадцати метрах  перед  ними  взорвалась  акустическая
граната. Она пробила дыру в дорожке, и через несколько  мгновений  на  них
обрушился дождь раскаленных осколков - пугающих, но не слишком опасных. Он
почти оглох, и поэтому вопли клонов показались странно тихими.
     - Надо идти, Кимура. Соображай сам, ладно?
     Промах был не случайным, понял Майлз, когда плазменным  огнем  зажгли
дерево справа и  стену  слева  от  них.  И  то,  и  другое  вспыхнуло.  Их
специально брали в  вилку,  чтобы  посеять  панику  среди  клонов,  и  это
великолепно сработало: они начали увертываться, падать, хвататься друг  за
друга, кричать... Еще парочка таких попаданий - и разбегутся кто  куда.  И
тогда их уже не соберешь.  Плазменный  огонь  ударил  прямо  в  одного  из
дендарийцев, демонстрируя, что бхарапутряне могут и это. Зеркальный  экран
поглотил плазменный луч и отбросил его с обычной адской голубой  вспышкой,
еще  сильнее  напугав  ребятишек.  Более  опытные  бойцы  встретили  огонь
спокойно. Судя по углу обстрела, бхарапутряне находились  главным  образом
над ними.
     Таура посмотрела на паникующих клонов, огляделась, подняла плазмотрон
и разнесла двери ближайшего строения - то ли склада, то ли гаража.
     - Заходи! - зычно крикнула она.
     Это было удачное решение: если уж они готовы бежать, то побегут  хотя
бы все в одном направлении. Если только  не  останутся  внутри.  Если  они
снова позволят окружить себя и обезвредить, то старший брат на выручку уже
не придет.
     - Двигайтесь! - поддержал ее Майлз. - Но только не  останавливайтесь!
Выходите с противоположной стороны!
     Она махнула рукой, подтверждая, что слышит, и ребятишки  кинулись  из
зоны обстрела туда, где, им казалось, безопаснее. Майлз  боялся,  что  они
теперь в ловушке, но клонам необходимо держаться вместе. Если есть  что-то
худшее, чем попасть в западню, так это рассеяться и дать  себя  переловить
поодиночке. Он пропустил всех  вперед  и  двинулся  следом.  Двое  рядовых
Голубого отряда отступали последними, стреляя из  плазмотронов  вверх.  Он
рассчитывал, что это будет только  предупреждающий  огонь,  но  одному  из
рядовых  повезло.  Его  выстрел  достал  одного  бхарапутрянина,   который
опрометчиво попытался перебежать по краю крыши. Полуброня поглотила огонь,
но солдат споткнулся и упал, страшно закричав. Майлз попытался не услышать
звука падения об асфальт - и не смог. Крик оборвался.
     Майлз повернулся и бросился по коридору к двустворчатым  дверям,  где
его ждал Торн.
     - Я буду замыкающим, - вызвался Торн.
     Может,  Торн  мечтает  героически  погибнуть,   избежав   тем   самым
неизбежного трибунала? На мгновение  Майлзу  страшно  захотелось  это  ему
позволить. Очень по-форовски. Иногда истинные форы ведут  себя  совершенно
по-идиотски.
     - Ты поведешь клонов к катеру, - огрызнулся Майлз. - Заканчивай дело,
за которое взялся. Если уж мне приходится столько платить, я хочу получить
то, за что плачу.
     Торн оскалил зубы, но кивнул. Оба помчались за отрядом.
     За двустворчатыми дверями оказалась  громадная  комната  с  цементным
полом. Высоко под потолком  шли  красные  и  зеленые  переходы,  увешанные
таинственными  кабелями.  Тусклые  лампы  отбрасывали  неверные  тени.  Он
заморгал в полумраке и чуть было не решил  опустить  инфракрасный  фильтр.
Похоже, они попали в какой-то сборочный цех, хотя сейчас здесь пусто. Куин
с Марком медлили, поджидая его, и не хотели обращать внимания на  то,  что
Майлз жестами приказывал им двигаться дальше.
     - Чего ради вы остановились? - рявкнул  он,  резко  тормозя  рядом  с
ними.
     - Осторожнее!  -  заорал  кто-то.  Куин  резко  обернулась,  поднимая
плазмотрон, выискивая цель. Марк глупо разинул рот и оцепенел.
     Майлз  заметил  бхарапутрянина  -  на  какую-то  долю   секунды   они
ошеломленно застыли, уставившись друг на друга. Отряд вражеских снайперов,
видимо, вышел из туннелей.  Они  бестолково  суетились  среди  подпорок  и
казались  столь  же  ошарашенными,  как  и  преследуемые  ими  дендарийцы.
Бхарапутрянин направил прямо на  него  какое-то  огнестрельное  оружие,  и
сверкнула вспышка.
     Майлз, конечно, не мог увидеть снаряд - даже когда  он  попал  ему  в
грудь. Только его грудная клетка вдруг раскрылась, словно цветок. И звук -
не слышный, а  только  ощутимый,  отбросивший  его  назад,  словно  ударом
кувалды. И в его глазах тоже расцвели темные цветы, закрыв весь мир.
     Он был удивлен - не тем, что успел передумать (для мыслей времени  не
было), но тем, сколько успел перечувствовать за те недолгие секунды,  пока
последняя кровь не пробежала через его мозг... Стены, бешено закрутившиеся
вокруг него - бездонная пропасть боли, ярость и  гнев,  -  и  краткий  миг
неизмеримо глубокого сожаления.
     "Постойте, я еще не..."



                                    7

     Марк стоял так близко, что взрыв снаряда он  воспринял  как  внезапно
наступившую тишину. Все произошло так  быстро,  что  он  не  успел  ничего
осознать, не успел даже  зажмуриться,  чтобы  защитить  себя  от  ужасного
зрелища. Маленький человечек, который только что орал и жестами приказывал
им идти вперед, вдруг упал навзничь, раскинув руки. Струя крови ударила  в
Марка с обжигающей силой.
     "Так. Значит, ты тоже можешь ошибаться, - было его  первой  абсурдной
мыслью. Эта абсолютная беззащитность  невыносимо  его  потрясла.  -  Я  не
думал, что ты можешь быть ранен.  О  черт,  я  не  думал,  что  ты  можешь
быть..."
     Куин закричала, все вдруг отшатнулись,  а  потом  застыли  на  месте.
Майлз лежал на цементном полу с разнесенной  взрывом  грудной  клеткой,  с
открытым ртом, без движения.
     "...убит".
     Марку уже приходилось видеть мертвеца, тут ошибиться невозможно.
     Куин, задыхаясь от ярости, поливала  плазменной  струей  бхарапутрян.
Она не могла остановиться, пока раскаленные куски  потолка  не  посыпались
чуть ли не на голову им самим. В этот момент кто-то из  дендарийцев  отвел
ее руку в сторону.
     - Таура, достань их! - Куин указала наверх.
     Таура стрельнула вверх захватом, зацепившимся  за  потолочную  балку.
Она поднялась на полной скорости, словно бешеный паук. В  пятнах  света  и
тени Марку трудно было уследить за ее продвижением: она  с  нечеловеческой
быстротой понеслась по переходам, и вскоре вниз посыпались охранники  дома
Бхарапутра.  Вся  их  полуброня  по  последнему  слову  техники  оказалась
бессильна  перед  громадными  когтистыми  руками.  Три   человека   упали,
обливаясь кровью, с разорванными глотками. Одного из рядовых  дендарийцев,
перебегавшего  через  помещение,  чуть  не   пришибло   вражеским   телом.
Современные   военные   действия   не   должны   сопровождаться   подобным
кровопролитием: обычно оружие аккуратненько всех поджаривает, словно раков
в панцирях.
     Куин не обращала на это  ни  малейшего  внимания,  словно  результаты
приказа уже не имели к ней никакого отношения. Она нерешительно опустилась
на колени рядом с Майлзом. Потом вдруг стянула с него  командирский  шлем.
Швырнув свой шлем на пол, она надела поверх гладкого серого капюшона  шлем
Майлза.  Ее  губы  зашевелились,  устанавливая  контакт,  проверяя  каналы
связи... Она отдала приказы охране периметра, соединилась с  катером...  И
еще один приказ:
     - Норвуд, возвращайся сюда,  возвращайся  сюда!  Да,  неси  ее,  неси
сейчас же! Быстро, Норвуд! - Она только на одну секунду отвела  взгляд  от
Майлза, чтобы крикнуть: - Таура, обеспечь охрану этого строения!
     Сверху сержант моментально начала выкрикивать приказы своим людям.
     Куин вытащила вибронож из ножен на поясе  и  стала  взрезать  полевой
мундир Майлза, вспарывая ремни  и  нейробластерный  костюм,  отбрасывая  в
сторону окровавленные лоскуты. И тут подоспел медик  с  антигравитационной
платформой. Он затормозил и опустил платформу  на  пол  рядом  с  погибшим
командующим. Полдюжины ошарашенных клонов  шли  за  медиком  гуськом,  как
утята,  и  теперь  застыли,  сбившись  в  кучку  и  с  ужасом  взирая   на
отвратительные последствия короткого, но бурного боя.
     Медик переводил взгляд с тела Майлза на загруженную криокамеру.
     - Капитан Куин, это бесполезно. Двое туда не поместятся.
     - Черта с  два  бесполезно.  -  Куин,  шатаясь,  поднялась  на  ноги.
Кажется, она не осознавала, что у нее по лицу текут слезы. - Черта с  два.
- Она безнадежно посмотрела на сверкающую криокамеру. - Вываливай ее.
     - Куин, я не могу!
     - Мой приказ. На моей совести.
     - Куин! - в его голосе слышалась мука. -  Разве  он  отдал  бы  такой
приказ?
     - Он  только  что  потерял  право  голоса.  Ладно.  -  Она  судорожно
вздохнула. - Я это сделаю. Начинай его готовить.
     Сжав зубы, медик послушно начал выполнять приказ. Он достал  лоток  с
инструментами. Инструменты были в беспорядке, ими  уже  воспользовались  и
поспешно убрали обратно. Он выкатил несколько  больших  теплоизолированных
бутылей.
     Куин   раскрыла   камеру.   Раздался   хлопок,    когда    нарушилась
герметичность,  и  крышка  распахнулась.  Она   просунула   руки   внутрь,
расстегивая что-то, Марк не видел что. И не хотел бы видеть. Она  зашипела
от боли, когда мгновенно замерзшая кожа на руках начала  отслаиваться,  но
снова сунула руки обратно. Охнув,  она  вытащила  из  камеры  зеленоватое,
усеянное синяками обнаженное тело женщины и положила его на пол. Это  была
разбившаяся рядовая с  мотоцикла,  Филиппи.  Патруль  Торна,  несмотря  на
обстрел бхарапутрян, в конце концов нашел ее  рядом  с  упавшим  воздушным
мотоциклом. Перебитый позвоночник, переломанные руки и ноги... Она умирала
несколько часов, несмотря на героические попытки медика Зеленого отряда ее
спасти. Куин подняла голову и заметила, что Марк на нее уставился. Ее лицо
искажало отчаяние.
     - Ты... нечего таращиться... заверни ее, - прошипела Куин и поспешила
туда, где медик Голубого отряда стоял на коленях рядом с Майлзом.
     Марк  наконец  вышел  из  оцепенения,   засуетился,   отыскал   среди
медицинских припасов тонкую теплозащитную фольгу. Он боялся мертвого тела,
но  еще  больше  он  боялся  Куин.  Расстелив  серебристое  покрывало,  он
перекатил на него холодную мертвую женщину. Под его робкими пальцами  тело
было холодным и жестким.
     Распрямившись, он услышал, как медик бормочет, глубоко запустив  руки
без перчаток в кровавое месиво, бывшее когда-то грудью Майлза Форкосигана:
     - Не могу найти вход. Где, к дьяволу, вход? Хоть аорта чертова,  хоть
что...
     - Уже больше четырех минут, - прорычала Куин, вытащила свой  вибронож
и перерезала Майлзу горло. Она сделала два аккуратных разреза.
     Медик поднял глаза и спокойно сказал:
     - Проследи за тем, чтобы взять сонную артерию, а не яремную вену.
     - Я пытаюсь. На них не написано. -  Она  отыскала  что-то  бледное  и
резинистое. Вытащив трубку  из  горлышка  термоизолированной  бутыли,  она
засунула ее пластиковый конец-сопло в якобы артерию  и  включила  питание:
крошечный насос  зажужжал,  проталкивая  прозрачную  зеленоватую  жидкость
через прозрачные трубки. Вытащив из бутыли вторую трубку, она вставила  ее
в разрез по другую сторону шеи Майлза. Из рассеченных вен хлынула кровь  и
потекла по рукам, кровь не пульсировала, как при работе  сердца,  а  текла
ровным механическим потоком. Она растеклась по полу  сверкающей  лужей,  а
потом стала уходить по какому-то незаметному наклону для  слива  маленьким
карминовым ручейком. Невероятное количество крови. Сбившиеся в кучку клоны
плакали. У самого Марка голова пульсировала болью, такой  сильной,  что  в
глазах потемнело.
     Куин все продолжала закачивать жидкость, пока наружу Не потекла такая
же зеленовато-прозрачная. Тем временем  медик,  похоже,  нашел  тот  вход,
который искал, и  закрепил  еще  две  трубки.  Новая  кровь,  смешанная  с
криожидкостью, волной выхлестнулась из раны. Ручеек  превратился  в  реку.
Медик стянул с Майлза ботинки и носки и приложил датчики к его  бледнеющим
ступням.
     - Почти порядок... Черт, все истратилось.
     Он бросился к своей бутыли, которая отключилась  и  замигала  красным
индикатором.
     - Я использовала все, что было, - сказала Куин.
     - Этого, наверное, хватит. Они оба были маленькие. Поставь  зажимы...
- Он швырнул ей что-то блестящее, что она поймала на лету. Они  склонились
над маленьким телом. - Ну, в камеру, - решил медик.
     Они  поспешно  положили  его  в  криокамеру,  оставив  на  полу  кучу
пропитанных  кровью  обрывков  мундира.   Куин,   предоставила   последние
подключения медику и отвернулась, невидяще уставившись в пространство. Она
не смотрела на длинный серебристый пакет у своих ног.
     Рысцой прибежал Торн. Где он был? Торн поймал взгляд Куин  и,  указав
на бхарапутрян, доложил:
     - Они точно пришли через туннели. Я сейчас  поставил  охрану  у  всех
выходов.
     Торн  безнадежно  нахмурился   на   криокамеру.   Гермафродит   вдруг
оказался... пожилым. Нет, даже не пожилым - старым.
     Куин отреагировала на это кивком.
     - Переключись на канал 9-В. У нас неприятности снаружи.
     Несмотря  на  шок,  Марк  вдруг  почувствовал  нечто  вроде  мрачного
любопытства и снова включил свой шлем. Он бессильно и безнадежно  отключил
его уже много часов назад, когда Торн отнял у  него  командование.  Теперь
Марк с интересом следил за передачами капитанов.
     Заградительные посты Голубого и  Оранжевого  отрядов  находились  под
сильнейшим   давлением   усиленных   отрядов   охраны   дома   Бхарапутра.
Задержавшаяся в этом здании группа Куин притягивала бхарапутрян, жужжавших
вокруг, словно мухи вокруг падали.  Две  трети  клонов  находились  уже  в
катере, и тяжелый огонь прекратился, но воздушные подкрепления  собирались
быстро, кружа над ним, как коршуны. Куин и группа прикрытия вот-вот  будут
отсечены и окружены.
     - Должен быть другой путь, - пробормотала Куин, переключая каналы.  -
Лейтенант Кимура, как у вас? Сопротивление все еще вялое?
     - Оно дивно оживилось. - Высокий, странно жизнерадостный голос Кимуры
пробивался через волны разрядов, говоривших о плазменном огне и  включении
его зеркального противоплазменного поля. - Мы достигли цели и  выходим  из
боя. Пытаемся. Поболтаем потом, ладно?
     Опять помехи.
     - Какой цели? Позаботься о своем чертовом  катере,  слышишь,  парень?
Тебе еще, может, придется лететь за нами. Свяжись со мной в ту же секунду,
как окажешься в воздухе.
     - Ладно. - Небольшая пауза. - А почему по  этому  каналу  не  говорит
адмирал, Куини?
     Куин зажмурилась от боли:
     - Он... временно недосягаем. Шевелись, Кимура!
     Ответ Кимуры, какой бы он ни был, потонул в сумятице помех.  В  шлеме
Марка не было заложено никакой программы относительно Кимуры и  его  цели,
но похоже, что лейтенант выходит  на  связь  не  из  медкомплекса.  Ложный
выпад? Если так, то Кимура отвлек от них  недостаточно  много  охранников.
Канал сержанта Фрэмингема, находящегося в  катере,  настоятельно  призывал
Куин спешить - и почти одновременно заградительные силы Оранжевого  отряда
доложили, что их вытеснили с еще одной выгодной позиции.
     - Катер может приземлиться на крышу этого здания  и  забрать  нас?  -
спросила Куин, разглядывая балки на потолке.
     Торн хмуро проследил за ее взглядом:
     - Думаю, он проломит крышу.
     - Дьявол. Есть еще идеи?
     - Вниз, - неожиданно вмешался Марк. Оба дендарийца  дернулись  и  еле
успели удержаться и не упасть на пол. - Через туннели. Бхарапутряне пришли
сюда - мы можем уйти отсюда.
     - Там настоящий лабиринт, - возразила Куин.
     - У меня есть план, - сказал Марк. - У всего Зеленого отряда он есть,
в программах. Зеленый отряд может нас вести.
     - Так что же ты раньше молчал? - рявкнула  Куин,  нелогично  забыв  о
том, что этого "раньше" практически и не было.
     Торн кивнул, подтверждая  его  слова,  и  начал  быстро  прослеживать
маршрут по объемной голокарте шлема.
     - Реально. Мы окажемся в здании позади твоего катера, Куин.
     Там заграждения почти нет. А  внизу  численное  превосходство  им  не
поможет.
     Куин уставилась на пол.
     - Ненавижу грязь. Мне нужен вакуум и  простор  для  действий.  Ладно,
пошли. Сержант Таура!
     Поспешные сборы, еще несколько взорванных дверей - и небольшой  отряд
снова двинулся вперед, вниз по лифтовой шахте, в  подземные  коммуникации.
Передовые разведывали путь  перед  основным  отрядом.  Таура  и  полдюжины
клонов несли завернутое  тело  Филиппи,  уложенное  на  три  металлических
прута, которые она оторвала от перил переходов. Словно у мотоциклистки еще
осталась какая-то слабая надежда на воскресение.
     Марк  обнаружил,  что  шагает  рядом  с  криокамерой,  которую  тащил
обеспокоенный медик. Краешком глаза он заглянул под прозрачную крышку. Его
родитель лежал с открытым ртом, бледный,  синегубый  и  неподвижный.  Иней
перьями оседал на швах, с радиатора охлаждающего элемента сорвалась  волна
отводимого тепла. На инфраскопе противника такая волна  вспыхнет  костром.
Марк задрожал и весь сжался. Как холодно, как хочется есть.
     "Будь ты проклят, Майлз Форкосиган. Я так много хотел сказать тебе, а
теперь ты не слушаешь".
     Прямой туннель привел их в просторный вестибюль. Сколько здесь разных
ответвлений и  перекрестков...  Лифтовые  шахты,  пожарные  лестницы,  еще
туннели, чуланы...  Все  двери  распахнуты  или  взорваны  их  авангардом,
выискивавшим бхарапутрян. В воздухе резко пахло дымом и плазменным  огнем.
К сожалению, здесь авангард нашел то, что искал.
     Погас  свет.  Вокруг  Марка  на  шлемы  всех  дендарийцев  опустились
фильтры: они перешли на инфракрасный обзор. Он сделал то  же  и  потерянно
уставился на мир без красок. Два передовых дендарийца из разных  коридоров
вбежали обратно в вестибюль, стреляя из плазмотронов. Четверо  бхарапутрян
в полуброне выскочили из лифтовой шахты, разделив колонну Куин пополам,  и
они оказались втянутыми в  рукопашный  бой.  Марка  случайно  сбил  с  ног
дендариец, и он пригнулся рядом с антигравитационной платформой.
     - Она не защищена, - простонал медик, шлепая по криокамере, когда над
самыми их головами хлестнул плазменный луч. - Одно прямое попадание, и...
     - Тогда в лифтовую шахту!  -  заорал  Марк.  Медик  кивнул,  задвигая
платформу в ближайшее темное отверстие, где  не  было  бхарапутрян.  Шахта
оказалась  отключенной,  иначе  противодействующее  гравиполе   могло   бы
замкнуть  цепи  и  на  платформе,  и  в  камере.  Медик  взгромоздился  на
криокамеру, словно на лошадь, и начал медленно спускаться вниз. За ним  на
руках по запасной лестнице начал спускаться еще один  рядовой.  Плазменный
огонь три раза почти без интервалов ударил в Марка, снова сбив его с  ног.
Его зеркальная защита взревела, рассыпая голубые искры, и он перекатился к
шахте через волны жара. Цепляясь за лестницу, он ушел из зоны обстрела.
     Но ненадолго. В отверстии над ними сверкнул  шлем  бхарапутрянина,  и
огонь плазмотрона ударил вниз по лифтовой шахте,  словно  молния.  Рядовой
помог медику вытолкнуть платформу в самый нижний проход и  нырнул  следом.
Марк пробрался за  ними,  ощущая  себя  живым  факелом,  опутанным  шумным
голубым свечением. Который это уже выстрел? Он потерял счет.  Сколько  еще
сможет выдержать его защита?
     Рядовой  приготовился  стрелять,  целясь   в   лифтовую   шахту,   но
бхарапутрянин за ними не полез. Они стояли в темноте и тишине -  сверху  в
шахту доносились выстрелы и крики боя наверху. Этот вестибюль поменьше,  и
из него только два выхода. Тусклое желтое аварийное освещение  вдоль  пола
казалось обманчиво теплым.
     - Черт, - сказал медик, глядя вверх. - Кажется, мы  только  что  дали
себя отрезать.
     - Не факт, - возразил Марк. Медик  и  рядовой  были  не  из  Зеленого
отряда. Он включил план, нашел их местоположение и предоставил  компьютеру
шлема проложить маршрут. - С этого уровня туда тоже можно добраться.  Путь
немного более кружной, но именно поэтому меньше вероятности наткнуться  на
бхарапутрян.
     - Ну-ка я посмотрю, - потребовал медик.
     Нехотя, но с облегчением, Марк отдал ему свой шлем. Медик  нахлобучил
его себе на  голову  и  стал  смотреть  на  красную  линию,  змеящуюся  по
трехмерному изображению медкомплекса. Марк рискнул бросить быстрый  взгляд
вверх, в лифтовую шахту. Бхарапутрян не видно, и  звуки  боя  стали  более
приглушенными. Он нырнул обратно,  поймав  на  себе  неприязненный  взгляд
рядового.
     "Да, я не ваш чертов адмирал. Очень жаль, правда?"
     Рядовой явно считал, что бхарапутряне пристрелили не того  коротышку.
Чтобы понять это, Марку даже не нужны были слова. Он ссутулился.
     - Угу, - решил медик. Было видно, как он сжал челюсти.
     - Если вы поторопитесь, то можете оказаться там даже раньше  капитана
Куин, - сказал Марк. Он по-прежнему  держал  шлем  медика.  Сверху  больше
ничего не слышно. Что ему теперь делать? Догонять отряд Куин или  остаться
охранять платформу? Он не знал, что страшнее - Куин или огонь  противника.
Но, очевидно, оставаясь с криокамерой, он все-таки в большей безопасности.
     Он сделал глубокий вдох:
     - Вы... оставьте себе мой шлем. Я  возьму  ваш.  -  Медик  и  рядовой
смотрели на него, словно отталкивая. - Я пойду за Куин и клонами.
     Его клоны. А какое, собственно, дело Куин до их жизни?
     - Ну так иди, - сказал медик. Они  с  рядовым  вывезли  платформу  за
двери и не оглянулись. Они явно решили, что он не  помощник,  а  обуза,  и
были рады от него избавиться.
     Он мрачно начал карабкаться вверх по лифтовой  шахте.  Оказавшись  на
уровне пола,  он  осторожно  осмотрел  вестибюль.  Немалые  разрушения.  К
удушающему дыму автоматическая противопожарная система добавила еще и пар.
Одно тело в коричневой форме неподвижно  лежало  на  полу.  Пол  мокрый  и
скользкий. Он вылез из шахты и неуверенно бросился в коридор, по  которому
должны были уйти дендарийцы, если не изменили  намеченный  маршрут.  Новые
следы плазменного огня убедили его в том, что он на верном пути.
     Марк завернул за угол, резко затормозил и снова кинулся назад,  чтобы
спрятаться. Бхарапутряне его не заметили: они смотрели  в  противоположную
сторону. Он  отступил  обратно  по  коридору,  неловко  переключая  каналы
незнакомого шлема, пока не связался с Куин.
     - Капитан Куин? Э-э... это Марк.
     - Куда ты подевался, черт возьми, и где Норвуд?
     - У него мой шлем. Он повез криокамеру  другим  маршрутом.  Я  позади
вас, но не могу вас догнать. Между нами  четыре  бхарапутрянина  в  полной
космической броне. Заходят к вам с тыла. Будьте осторожны.
     - Черт, теперь у них еще и преимущество. Ну, все. - Куин  промолчала.
- Нет. С ними я справлюсь. Марк, уматывай отсюда. Иди за Норвудом. Беги!
     - Что вы собираетесь сделать?
     - Уроню на этих подонков крышу. Пусть тогда попробуют воспользоваться
своей космической броней. Беги!
     Он бросился бежать, поняв, что она задумала.  У  первой  же  лифтовой
шахты он ринулся к лестнице и стал отчаянно карабкаться вверх,  не  думая,
куда она его приведет. Он не хотел уходить глубже под землю, когда...
     Это  было  похоже  на  землетрясение.  Лифтовая  шахта  затрещала   и
содрогнулась, а он цеплялся за перекладину,  чувствуя,  как  в  него  бьет
взрывная волна. Через  секунду  все  уже  закончилось,  только  эхо  гулко
перекатывалось по туннелям, и он снова  начал  подъем.  Впереди  показался
дневной свет, посеребривший вход в лифтовую шахту.
     Он оказался на первом этаже  какого-то  здания.  Похоже  на  шикарную
контору. Окна потрескались. Он  разбил  окно,  выбрался  наружу  и  поднял
инфракрасный фильтр. Справа  половина  какого-то  строения  провалилась  в
чудовищную воронку. Оттуда поднимались  удушливые  клубы  пыли.  Возможно,
бхарапутряне в крепкой космической броне все  еще  живы  под  всеми  этими
обломками, но, чтобы их вытащить, понадобится  несколько  часов  раскопок.
Несмотря на ужас,  он  ухмыльнулся,  пытаясь  отдышаться  и  привыкнуть  к
дневному свету.
     Шлем медика не давал ему таких возможностей  для  подслушивания,  как
командирский шлем, но он снова отыскал Куин.
     - Хорошо, Норвуд, продолжайте двигаться, - говорила она. - Идите  как
можно быстрее! Фрэмингем! Слышишь? Следи  за  Норвудом.  Начинай  отводить
ограждение. Взлетай, как  только  возьмешь  на  борт  Норвуда  и  Тонкина.
Кимура! Ты уже в воздухе? - Пауза. Марку не слышен был ответ  Кимуры,  кто
бы он ни был и где бы ни находился, но по тому, что сказала  Куин  дальше,
он смог понять смысл его ответа: - Ну, мы только что  сделали  себе  новую
посадочную площадку. Она немного неровная,  но  сойдет.  Следуй  по  моему
сигналу, опускайся прямо в воронку. Как раз  хватит  места.  Да,  еще  как
можешь, я проверила все лазерным скопом. И разрешение у тебя еще как есть.
Теперь ты можешь рисковать катером, Кимура. Давай!
     Он тоже бросился к воронке, пробираясь вдоль стены здания,  пользуясь
прикрытием  архитектурных  деталей,  пока  дождь  бетонных   осколков   не
подсказал ему, что поврежденный  взрывом  балкон  начинает  разваливаться.
Остаться под ним и быть раздавленным или выйти на открытое  место  и  быть
застреленным? Какую цитату из военного пособия так любил  Форкосиган?  "Ни
один  из  планов  сражения   не   выдерживает   первого   столкновения   с
противником". Тактика и диспозиция Куин менялась с ошеломляющей скоростью.
Она воспользовалась в буквальном смысле новым выходом.  Рев  спускающегося
катера становился все громче, и он выскочил из-под балкона как раз  в  тот
момент, когда вибрация окончательно расшатала его и один  край  обвалился.
Он бежал не останавливаясь. Пусть снайперы Бхарапутры  попытаются  поймать
движущуюся мишень...
     Куин и ее группа отважились выйти как раз в тот момент, когда  катер,
вытянув длинные ноги наподобие гигантского насекомого, осторожно опустился
в воронку. Несколько последних бхарапутрян заняли позицию на крыше  здания
напротив  и  открыли  по  ним  огонь.  Но  они   были   вооружены   только
плазмотронами и по-прежнему старались  не  попасть  в  клонов,  хотя  одна
девочка в розовой пижамке закричала,  попав  в  поле  плазменного  зеркала
дендарийца. Легкие ожоги, болезненные, но не смертельные.  Она  плакала  и
страшно перепугалась, но тем не менее кто-то из дендарийцев  поймал  ее  и
подтолкнул к люку, который уже начал открываться, выпуская трап.
     Бхарапутряне, не надеясь сбить  катер  снайперским  оружием,  сменили
тактику. Они  начали  сосредоточивать  свой  огонь  на  Куин.  Выстрел  за
выстрелом ударяли в ее перегруженное зеркальное  поле.  Она  вся  сверкала
голубыми искрами, шатаясь под ударами.  Клоны  и  дендарийцы  взбегали  по
трапу.
     "Командирские шлемы притягивают огонь".
     Он не видел другого выхода, кроме как  пробежать  перед  ней.  Воздух
вокруг вспыхнул от  рассеиваемой  зеркальным  полем  энергии,  но  за  эту
короткую передышку Куин сумела сориентироваться. Она схватила его за руку,
и они вдвоем взбежали по трапу - последние. Не успели они  упасть  в  люк,
как катер уже взлетел, втягивая  трап.  Люк  загерметизировался  за  ними.
Тишина показалась музыкой.
     Марк перекатился на спину и лежал, хватая  ртом  воздух.  Легкие  его
горели. Куин села. Лицо ее было  красным  пятном  на  фоне  серого  шлема.
Просто легкий ожог, как при загаре. Она три раза  истерически  всхлипнула,
потом сжала зубы. Ее пальцы робко прикоснулись к  горящим  щекам,  и  Марк
вспомнил: у этой женщины когда-то плазменным огнем  сожгло  все  лицо.  Но
только один раз. Второго не случилось.
     Она встала на колени и  принялась  переключать  каналы  командирского
шлема, чуть не стоившего ей  жизни.  С  трудом  поднявшись  на  ноги,  она
пробежала вперед. Марк сел и огляделся, полностью потеряв  ориентацию.  Он
увидел сержанта  Тауру,  Торна,  клонов.  Остальные  дендарийцы  были  ему
незнакомы: надо полагать. Желтый отряд лейтенанта Кимуры,  некоторые  -  в
обычной полевой форме, некоторые - в полной космической  броне.  Выглядели
они довольно потрепанными. Все четыре койки для раненых были  разложены  и
заняты ранеными, пятый лежал на полу. Но  занимавшаяся  ими  женщина-медик
двигалась  плавно,  не   дергалась.   Видимо,   состояние   ее   пациентов
стабилизировалось и они могут дожидаться  лечения  в  более  благоприятных
условиях. Но криокамера Желтого отряда, оказывается, была недавно  занята.
Теперь прогноз для завернутой в фольгу Филиппи был настолько  плохим,  что
Марк сомневался, что ее заморозят по возвращении на борт  "Перегрина".  Но
если не считать мотоциклистки и криокамеры, больше накрытых тел  не  было:
отряд Кимуры выполнил свое задание, каково  бы  оно  ни  было,  достаточно
легко.
     Катер накренился: они делали круг, не выходя  пока  на  орбиту.  Марк
чуть слышно простонал и  встал,  чтобы  пойти  за  Куин  и  выяснить,  что
происходит.
     Увидев пленного, он  остановился  как  вкопанный.  Мужчина  сидел  со
связанными за спиной руками, надежно привязанный  ремнями  к  креслу,  под
охраной двух рядовых Желтого отряда: крупного  мужчины  и  худой  женщины,
чем-то  напомнившей  змею,  -  гибкое  мускулистое   тело   и   немигающие
глаза-бусинки.  Пленный  лет  сорока  был  очень  внушителен  и   одет   в
разорванный китель из коричневого шелка. Пряди темных  волос  выбились  из
золотого кольца, стягивавшего их сзади, и упали на лицо. Он не  вырывался,
а сидел спокойно, выжидая с  холодным  терпением,  вполне  соответствующим
терпению женщины-змеи.
     Бхарапутра. Сам Бхарапутра. Барон дома Бхарапутра, сам  Баса  Луиджи.
Он ничуть не переменился с того дня восемь лет назад, когда Марк последний
раз мельком видел его.
     Васа Луиджи поднял лицо и глаза его чуть расширились при виде Марка.
     - Так, адмирал, - пробормотал он.
     - Вот именно, -  автоматически  ответил  Марк  нейсмитовской  фразой.
Катер  накренился  сильнее,  и  он  покачнулся,  стараясь  скрыть  ужас  и
смертельную усталость. Он ведь не спал и в ночь перед операцией.
     "Бхарапутра, здесь?"
     Барон приподнял бровь:
     - Кто это на вашей рубашке?
     Марк посмотрел на себя. Полоса  крови  еще  не  потемнела:  она  была
влажной, липкой и холодной. Он почувствовал острое желание ответить:  "Мой
брат", - просто для того,  чтобы  потрясти.  Но  вряд  ли  барон  доступен
потрясениям.  Марк  предпочел  отойти  подальше,  избегая  более   тесного
общения. Барон Бхарапутра! Что, Куин с  компанией  собираются  прокатиться
верхом на этом тигре? Каким образом? Но по крайней мере  теперь  ему  было
понятно, почему катер может кружить над местом боя, не опасаясь вражеского
огня.
     Он нашел Куин и Торна в кабине пилота, вместе  с  командиром  Желтого
отряда Кимурой. Куин заняла  место  у  пульта  комм-связи.  Серый  капюшон
откинут, открыв спутавшиеся влажные кудряшки.
     - Фрэмингем! Докладывай! - кричала она  в  комм.  -  Тебе  необходимо
взлетать! Воздушные подкрепления Бхарапутры почти у тебя над головой!
     Через проход от  Куин  Торн  работал  с  тактическим  монитором.  Две
окрашенные дендарийские  точки,  истребители,  наскакивали  на  эскадрилью
вражеских катеров, пролетающих над призрачным городом, но никак  не  могли
разбить их построение. Марк  выглянул  наружу,  но  в  освещенном  солнцем
утреннем смоге не смог разглядеть реальные летательные аппараты.
     - Мы сейчас осуществляем извлечение неходячего, мэм, - ответил  голос
Фрэмингема. - Минутку - и отряд вернется.
     - Все остальные уже у вас? Норвуда вы взяли? Я не  могу  вызвать  его
шлем!
     Наступила долгая  пауза.  Куин  сжала  кулаки...  Ногти  у  нее  были
обгрызены почти до мяса.
     Наконец послышался голос Фрэмингема:
     - Теперь мы его взяли, мэм. Все на борту - и живые, и  мертвые,  все,
кроме Филиппи. Я не хочу никого оставлять этим гадам...
     - Филиппи у нас.
     - Слава Богу! Тогда все на месте. Мы взлетаем, капитан Куин.
     - Ценный груз, Фрэмингем, - сказала Куин. - Встречаемся  под  огневым
зонтиком "Перегрина". Истребители будут охранять ваши крылья.
     На тактическом дисплее дендарийские точечки оторвались от  неприятеля
и оставили его позади.
     - А как насчет ваших крыльев?
     - Мы полетим следом за вами. Желтый отряд купил  нам  обратный  билет
первого класса. Возвращаемся на станцию Фелл.
     - А потом улетаем?
     -  Нет.  У  "Ариэля"  небольшие  повреждения.   Мы   стыкуемся.   Это
договорено.
     - Ясно. Увидимся там.
     Дендарийские катера наконец соединились  и  начали  ускоренный  набор
высоты. Марк отчаянно вцепился  в  кресло.  Истребителям  вражеский  огонь
опаснее, понял он, наблюдая за тактическим дисплеем. Один из  истребителей
явно хромал.
     Он держался поближе к катеру Желтого  отряда.  Скорость  выдерживали,
ориентируясь на "раненого".  Но  в  кои-то  веки  все  шло  по  плану.  Их
преследователи неохотно отстали, когда катера вышли за пределы атмосферы.
     Куин на мгновение устало облокотилась на  пульт  и  спрятала  лицо  в
ладонях. Торн сидел бледный и молчал. На Куин, Торне  и  на  нем  самом  -
следы крови. Теперь они как будто связаны этим.
     Наконец показалась станция  Фелл  -  крупнейшая  орбитальная  станция
Архипелага Джексона, штаб-квартира дома Фелл и его город. Барон Фелл любил
занимать господствующие высоты.  В  системе  Главных  домов  у  Фелла  был
перевес в грубой  силе.  Но  грубая  сила  редко  бывает  доходной,  а  на
Архипелаге Джексона успех исчисляется  в  звонкой  монете.  Какой  монетой
дендарийцы оплатят помощь станции Фелл или по крайней мере ее нейтралитет?
Персоной барона Бхарапутры? Тогда какая  роль  достанется  клонам  -  роль
разменной монеты? И подумать только, что  он  ненавидел  джексонианцев  за
торговлю людьми!
     Станция Фелл как раз выходила из тени планеты, и надвигающаяся  линия
солнечного света эффектно подчеркивала ее гигантские размеры.  Они  начали
тормозить,  подлетая  к  одному   из   ответвлений,   передав   управление
диспетчерской системе  станции  и  тяжеловооруженным  буксирам,  возникшим
словно из ниоткуда, чтобы сопровождать их. А вот и дрейфующий  "Перегрин".
Посадочные  и  боевые  катера  исполняли  вокруг  корабля  сложный  танец,
подлетая к своим стыковочным захватам. Сам "Перегрин" осторожно двигался к
отведенной стоянке.
     Послышался стук захватов и шипение герметизирующихся переходных труб,
возвещавших  об  их  возвращении  домой.  В  основном  отсеке   дендарийцы
торопились с отправкой раненых в лазарет "Перегрина", а потом  уже  устало
перешли к наведению порядка и уборке. Куин промчалась мимо них, за ней  по
пятам - Торн. Марк последовал за ними.
     Стремительный бег Куин привел ее к люку, где совершал стыковку  катер
Фрэмингема.   Они   оказались   там,   когда   начали   подводить   гибкую
трубу-переходник, а потом им  пришлось  посторониться:  в  первую  очередь
выгружали  раненых.  Марк  с  тревогой  узнал  рядового  Тонкина,  который
сопровождал Норвуда. Тонкий сменил амплуа, превратившись  из  охранника  в
пациента. Лицо его потемнело и застыло. Он оставался  без  сознания,  пока
заботливые руки проносили его в корабль и укладывали на антигравитационную
платформу.
     "С ним что-то очень нехорошее".
     Куин нетерпеливо  переминалась  с  ноги  на  ногу.  Появились  другие
дендарийцы, выводя клонов. Куин  нахмурилась  и  протолкалась  по  гибкому
переходнику в катер.
     Торн и Марк пробрались следом за ней в хаос невесомости.  Клоны  были
повсюду  -  одни  плакали,  других  выворачивало  наизнанку...  Дендарийцы
пытались их поймать и доставить к выходу. Крики, вопли и  шум  такие,  что
можно с ума сойти. Зычные окрики Фрэмингема не  могли  установить  военный
порядок, пока не выведут из катера всех перепуганных клонов.
     - Фрэмингем! Где, черт возьми,  криокамера,  которую  вез  Норвуд?  -
спросила Куин, ухватив его за щиколотку.
     - Но вы же сказали, что она у вас, капитан.
     - Что?!
     - Вы сказали, что Филиппи у вас. - Его губы  растянулись  в  яростной
гримасе. - Черт побери, если мы оставили ее внизу, я...
     - Да, Филиппи у нас, но она... она была уже не в  криокамере.  Норвуд
должен был доставить камеру вам - Норвуд и Тонкий.
     - У них ее не было, когда мой спасательный  отряд  их  нашел.  Мы  их
обоих привезли - то, что от них осталось. Норвуд убит. Ему в  глаз  попала
иглограната. Всю голову разнесло. Но я его тело не  оставил,  оно  тут,  в
мешке.
     "Командирские шлемы притягивают огонь. О, да, я это знал..."
     Неудивительно, что Куин не удалось вызвать его шлем.
     - Криокамера, Фрэмингем! - В голосе Куин звучала  такая  мука,  какой
Марку еще не приходилось слышать.
     - Мы не видели никакой криокамеры, Куин! Когда мы до них добрались, у
Норвуда с Тонкиным криокамеры не  было!  А  что  там  такое  ценное,  если
Филиппи, как вы говорите, у вас?
     Куин отпустила его щиколотку и поплыла, сжимаясь в  комок.  Глаза  ее
стали  темными  и  огромными.  Она  резко  оборвала   цепочку   бессвязных
ругательств и так сжала зубы, что у нее даже десны побелели.
     - Торн, - сказала Куин, когда снова смогла  говорить,  -  свяжись  по
комму с Элен. С этой секунды оба корабля  прерывают  связь  с  окружающим.
Никаких отпусков, никаких увольнений, никаких переговоров со станцией Фелл
или с кем-либо еще без моего ведома.  Скажи,  чтобы  она  вызвала  сюда  с
"Ариэля" лейтенанта Харта.  Мне  надо  переговорить  с  ними  -  и  не  по
комм-связи. Иди.
     Торн кивнул, перевернулся в воздухе и направился к кабине пилота.
     - В чем дело? - спросил Фрэмингем.
     Куин сделала глубокий-глубокий вдох:
     - Фрэмингем, мы оставили внизу адмирала.
     - Что за чушь - вот ведь он... - Палец Фрэмингема не дошел до  Марка.
Указующая рука сжалась в кулак. - О! - Он помолчал. - Это клон.
     У Куин горели глаза. Марку казалось, что они прожигают его  насквозь,
словно лазерные дрели.
     - Может, и нет, - тяжело проговорила Куин. - В том, что касается дома
Бхарапутра.
     - О? - Фрэмингем прищурился, соображая.
     "Нет!" - мысленно вскрикнул Марк. Но беззвучно. Совершенно беззвучно.



                                    8

     Он словно оказался в одной  комнате  с  полудюжиной  маньяков  убийц,
страдающих от похмелья.  До  Марка  доносилось  их  тяжелое  дыхание.  Они
собрались в кают-компании рядом с главным тактическим центром "Перегрина".
Только Элен Ботари-Джезек на своем месте во главе стола и  сидящий  справа
от нее лейтенант Харт по-корабельному чистенькие и  подтянутые.  Остальные
пришли в том виде, в каком вернулись с операции: Таура, сержант Фрэмингем,
лейтенант Кимура, Куин, сидевшая слева от Ботари-Джезек,  и,  конечно,  он
сам - в одиночестве, на противоположном конце длинного стола.
     Капитан Ботари-Джезек нахмурилась и молча пустила вдоль стола пузырек
с болеутоляющими таблетками. Сержант Таура взяла шесть.  Только  лейтенант
Кимура  отказался.  Таура  передала  пузырек  через  стол  Фрэмингему,  не
предложив лекарство Марку. Он жаждал  этих  таблеток  как  глотка  воды  в
пустыне. Пузырек обошел всех сидящих и вернулся в карман капитана. У Марка
виски пульсировали в такт боли, а кожа на голове стянулась, как высыхающая
шкура.
     Ботари-Джезек заговорила:
     - Нам предстоит решить только два вопроса - и предельно  быстро.  Что
произошло и что нам делать теперь? Записи из шлемов сейчас будут здесь?
     - Да, мэм, - ответил сержант Фрэмингем. - Их принесет капрал Абраме.
     - К сожалению, самого важного у нас нет,  -  заметила  Куин.  -  Так,
Фрэмингем?
     - Боюсь, что да, мэм. Надо думать, записывающее устройство воткнулось
в стенку в туннелях Бхарапутры вместе с остальными частями шлема  Норвуда.
Чертовы гранаты.
     - Проклятие!
     Куин ссутулилась в своем кресле.
     Дверь скользнула в сторону, и рысцой вбежал  капрал  Абраме.  Он  нес
четыре небольших прозрачных  пластиковых  подноса,  сложенных  стопкой,  с
этикетками "Зеленый отряд", "Голубой отряд",  "Желтый  отряд",  "Оранжевый
отряд". На  каждом  подносе  лежал  ряд  из  десяти-шестнадцати  крошечных
пуговичек. Записывающие устройства шлемов. Личные  записи  каждого  бойца:
каждое движение, каждый удар сердца, каждый поворот, выстрел, удар, каждое
слово.  События,  которые   в   реальном   времени   происходили   слишком
стремительно,  могли  быть  замедлены,  проанализированы,   разобраны   на
кусочки. Ошибочные действия можно было выделить и  исправить  в  следующий
раз.
     Абраме  отдал  честь  и  вручил   подносы   капитану   Ботари-Джезек.
Поблагодарив,  она  отпустила  его  и  передала  подносы   Куин,   которая
поочередно вставила их в паз моделирующего устройства и переписала данные.
Кроме того, она сделала этот файл  чрезвычайно  секретным.  Ее  ободранные
пальцы стремительно двигались по пульту.
     Над крышкой стола возникло уже привычное изображение трехмерной карты
медкомплекса дома Бхарапутра.
     - Я сразу перескочу на тот момент, когда на нас напали в  туннеле,  -
сказала Куин. - Вот где мы. Голубой  отряд,  часть  Зеленого  отряда...  -
Переплетенные  спагетти  голубых  и  зеленых  нитей  появились  в  глубине
призрачного здания. - Тонкий был номером шестым Голубого отряда,  и  далее
сохраняет свой шлем.  -  Ради  контраста  она  высветила  маршрут  Тонкина
желтым.
     - На Норвуде все еще был  надет  Номер  десятый  Голубого  отряда.  -
Марк... - она сжала губы, - был  в  шлеме  Номер  один.  -  Этот  маршрут,
естественно, на изображении отсутствовал.  Она  выделила  маршрут  Норвуда
розовым. - В какой момент вы с Норвудом обменялись шлемами, Марк?
     Задавая этот вопрос, она на него не посмотрела.
     "Пожалуйста, отпустите меня".
     Он не сомневался, что болен - его все еще трясло. На  шее  сзади  все
время судорожно сокращалась какая-то мышца, прибавляя неприятные  ощущения
к общему фону боли.
     - Мы спустились до конца этой лифтовой  шахты.  -  У  него  получился
только сухой шепот. - Когда... когда шлем Номер  десять  снова  поднимется
наверх, он будет уже на мне. Норвуд и Тонкий пошли вместе дальше - и я  их
больше не видел.
     Действительно, розовая линия снова  выползла  из  шахты  и  двинулась
следом за скопищем голубых и зеленых. Желтый маршрут пошел дальше один.
     Куин быстро прокрутила голосовую связь. Басок Тонкина звучал,  словно
писк накачавшегося амфетаминами комара.
     - Когда я последний раз с ними говорила, они были вот здесь.  -  Куин
отметила место сверкающей  точкой  -  внутренний  коридор  еще  под  одним
зданием. Она замолчала, наблюдая, как желтая линия змеится дальше, вниз по
лифтовой шахте, через еще одну подземную коммуникацию, под зданием,  через
еще одно.
     - Здесь, - вдруг сказал Фрэмингем. - Вот этаж, где они  попались.  Мы
связались с ними вот здесь.
     Куин сделала еще одну пометку.
     - Значит, криокамера должна быть где-то недалеко от их маршрута между
этим и тем местом. -  Она  указала  на  две  светящиеся  точки.  -  Просто
обязана. - Она всмотрелась в план, прищурив глаза. -  Два  здания.  Может,
два с половиной. Но в голосовой  связи  Тонкина  ничто  не  может  служить
подсказкой.
     Комариный голосок просил о помощи, снова и снова, но  не  упоминал  о
криокамере. У Марка перехватывало горло в такт его словам.
     "Куин, отключите его, пожалуйста..."
     Программа закончилась. Все дендарийцы, сидевшие за столом, уставились
на изображение медкомплекса, словно надеясь услышать что-то еще. Но больше
ничего не было.
     Отодвинувшаяся в сторону дверь  впустила  капитана  Торна.  Марк  еще
никогда не видел столь измученного человеческого существа.  На  Торне  все
еще была грязная полевая форма,  только  аккумулятор  плазменного  зеркала
отстегнут.  Серый  капюшон  сдвинут,  темные  волосы  прилипли  к  черепу.
Движения Торна торопливые и резкие:  сила  воли  боролась  со  смертельной
усталостью.
     Торн наклонился, опираясь о стол заседаний, мрачно сжав губы.
     - Ну, получилось узнать что-нибудь от Тонкина?  -  спросила  у  Торна
Куин. - Мы только что видели то, что осталось в компьютере.  И,  по-моему,
этого мало.
     - Медикам удалось на время привести его в сознание, - доложил Торн, -
и он говорил. Я надеялся, что по записям удастся понять,  что  он  сказал,
но...
     - Так что же он все-таки сказал?
     - Он сказал, что, когда они попали вот в это здание, -  Торн  показал
на карту, - их отрезали. Еще не окружили, но перекрыли дорогу к катеру,  и
противник стал быстро замыкать кольцо. Тонкий сказал, что Норвуд  крикнул:
"Есть идея!" Он что-то видел "позади". Он велел Тонкину отвлечь противника
и охранять один коридор - должно быть, вот этот. Норвуд схватил криокамеру
и побежал с ней обратно. Он вернулся довольно скоро, не больше  чем  через
шесть минут, и сказал Тонкину:  "Теперь  все  в  порядке.  Адмирал  отсюда
выберется, даже если у нас с  тобой  не  получится".  Примерно  через  две
минуты его убило той гранатой, а Тонкий потерял сознание - контузия.
     Фрэмингем кивнул:
     - Мой отряд добрался до них  не  больше  чем  через  три  минуты.  Мы
оттеснили бхарапутрян, которые обыскивали  тела:  то  ли  грабили,  то  ли
искали информацию, капрал Абраме не может  сказать  определенно,  -  взяли
Тонкина и тело Норвуда и побежали. Никто  из  отряда  не  докладывал,  что
видел где-нибудь криокамеру.
     Куин рассеянно закусила обглоданный ноготь. Казалось, все собравшиеся
за столом пытаются переварить эту последнюю новость, глядя на карту.
     - Он сделал что-то хитрое, - сказала Ботари-Джезек. - Или по  крайней
мере ему это казалось хитрым.
     - У него было всего минут пять. Какую хитрость можно устроить за пять
минут? - пожаловалась Куин. - Будь он тысячу раз проклят, этот хитрец,  за
то, что не доложился!
     - Он наверняка  собирался  это  сделать,  -  вздохнула  Элен.  -  Мне
кажется, не надо тратить время на выяснение кто виноват и в чем.  Вины  на
всех хватит.
     Торн содрогнулся - Фрэмингем,  Куин  и  Таура  тоже.  Потом  все  они
посмотрели на Марка. Тот еще сильнее вжался в кресло.
     - Прошло всего, - Куин взглянула на часы, - меньше двух часов. Что бы
Норвуд ни придумал, криокамера должна все еще быть там. Просто должна.
     - И что мы будем делать? - сухо поинтересовался лейтенант  Кимура.  -
Организуем еще одну операцию по высадке?
     Куин поджала губы, показывая, что сейчас не время для шуток.
     - Вы вызываетесь добровольцем, Кимура?
     Кимура промолчал.
     - Тем временем, - сказала Элен, -  станция  Фелл  нас  вызывает  -  и
достаточно настоятельно. Нам надо начать переговоры.  Мне  представляется,
что они должны включить нашего заложника. -  Отрывистый  кивок  в  сторону
Кимуры отметил единственный  безоговорочно  успешный  эпизод  операции,  и
Кимура ответно кивнул. - Кто-нибудь из присутствующих знает,  что  адмирал
собирался сделать с бароном Бхарапутрой?
     Никто не знал.
     - И ты не знаешь, Куини? - удивленно переспросил Кимура.
     - Нет. Времени поболтать не было. Я даже не знаю, Кимура, рассчитывал
ли адмирал, что твое похищение окажется  успешным,  или  задумал  его  как
отвлекающий маневр. Это больше похоже на его стратегию:  вся  операция  не
строится  в  расчете  на  один  непредсказуемый  результат.  Полагаю,   он
собирался, - ее голос стал тише, - сориентироваться по обстановке.  -  Она
села прямее. - Но я совершенно определенно знаю, что намерена делать я. На
этот раз сделка должна быть в нашу пользу. Барон  Бхарапутра  может  стать
для нас всех обратным билетом отсюда - и для адмирала тоже,  но  нам  надо
правильно разыграть все карты.
     - В таком случае, - сказала Ботари-Джезек, - думаю,  нам  не  следует
говорить, насколько ценный груз мы оставили внизу.
     Тут Ботари-Джезек, Торн, Куин - все -  повернулись  и  посмотрели  на
Марка, холодно и расчетливо.
     - Я тоже об этом думала, - согласилась Куин.
     - Нет, - прошептал он. - Нет! - Вместо крика у него получился  только
резкий хрип. - Вы это не серьезно. Вы не можете заставить меня быть им.  Я
больше не хочу быть им. Господи! Нет!
     Его трясло, тошнило, ломало.
     "Мне холодно".
     Куин с Ботари-Джезек переглянулись. Ботари-Джезек кивнула в ответ  на
какую-то безмолвную фразу.
     Куин сказала:
     - Все могут возвращаться к исполнению своих обязанностей. Кроме  вас,
капитан Торн. Вы освобождаетесь от командования "Ариэлем". Лейтенант  Харт
вас заменит.
     Торн кивнул, словно ожидая именно этого:
     - Я под арестом?
     Куин зажмурилась, словно от боли:
     - Черт, у нас нет на это времени.  И  людей.  И  вы  еще  не  сделали
доклад, и кроме того, мне нужен ваш опыт. Эта... ситуация в  любой  момент
может быстро измениться. Считайте себя арестованным и  поступившим  в  мое
распоряжение. Можете  охранять  себя  сами.  Займите  гостевую  офицерскую
кабину на "Перегрине" и можете называть ее камерой, если считаете нужным.
     Лицо Торна стало еще мрачнее.
     - Слушаюсь, мэм, - невыразительно отозвался он.
     Куин нахмурилась:
     - Пойдите и приведите себя в порядок. Продолжим позднее.
     Кроме Куин и Ботари-Джезек, все вышли. Марк попытался последовать  за
ними.
     -  Ну,  нет,  -  сказала  Куин,  и  слова  ее  прозвучали  как  удары
погребального колокола. Он снова упал в свое кресло и съежился.  Когда  из
зала ушел  последний  дендариец,  Куин  протянула  руку  и  отключила  все
записывающие устройства.
     Женщины   Майлза.   Возлюбленная   юности   Элен,   теперь    капитан
Ботари-Джезек. Ее  Марк  изучал  тогда,  когда  комаррцы  готовили  его  к
исполнению роли лорда Форкосигана. И все же она оказалась не совсем такой,
как он ожидал. Дендарийка Куин стала  для  комаррцев  неожиданностью.  Две
женщины случайно оказались похожи: короткие темные волосы, тонкая  бледная
кожа, влажные карие глаза... Или не так  уж  случайно?  Может,  Форкосиган
подсознательно выбрал  Куин  как  подмену  Ботари-Джезек,  когда  не  смог
получить оригинал? Даже имена у них были похожи: Элли и Элен.
     Ботари-Джезек была выше на целую голову, с длинным  аристократическим
лицом. И  держалась  она  более  холодно  и  сдержанно,  что  еще  сильнее
подчеркивал офицерский мундир. Элли, в полевой форме  и  боевых  ботинках,
была ниже, хотя и на целую голову выше его самого и  не  такая  надменная,
как Элен. Обе внушали ужас. Собственный вкус Марка, если  когда-то  сможет
проявить его, скорее склоняется к той блондиночке,  которую  они  извлекли
из-под кровати, но только чтобы возраст у  нее  соответствовал  внешности.
Невысокая, мягкая, розовая, робкая  -  чтобы  она  не  сожрала  его  после
совокупления.
     Элен  Ботари-Джезек  наблюдала   за   ним   с   каким-то   брезгливым
любопытством.
     - Так похож на него. И не он. Чего ты трясешься?
     - Мне холодно, - пробормотал Марк.
     - Холодно! - возмутилась Куин. - Ему  холодно!  Ты,  проклятый  всеми
богами маленький негодяй...
     Тут она стремительно развернула свое кресло и села спиной к ним.
     Элен встала и прошла к его месту за столом. Она  прикоснулась  к  его
лбу, покрытому  холодным  потом.  Он  резко  отпрянул.  Наклонившись,  она
заглянула ему в глаза:
     - Куини, он в психологическом шоке.
     - Он не заслуживает того, чтобы с ним считались! - прошептала Куин.
     - Но он все равно в шоке. Если хочешь получить результаты, то следует
это учитывать.
     -  Дьявол!  -  Куин  снова  повернулась  к  ним.  От   ее   глаз   по
перепачканному лицу пролегли влажные чистые дорожки. - Ты-то не видела. Ты
не видела, как Майлз лежал с взорванным сердцем!
     - Куини, он же на самом деле не умер.  Правда?  Он  просто  заморожен
и... потерялся.
     Не слышится ли в ее голосе слабого оттенка неуверенности, отрицания?
     - О, еще как умер. На самом деле умер и заморожен. И таким  останется
навечно, если мы не вернем его обратно!
     Элен глубоко вздохнула:
     - Давай сосредоточимся на ближайших  задачах.  Самый  важный  вопрос:
Марк сможет провести барона Фелла? Фелл один раз  встречался  с  настоящим
Майлзом.
     - Я именно поэтому и не посадила Бела Торна под настоящий арест.  Бел
при этом присутствовал и, надеюсь, сможет что-то посоветовать.
     - Да. И вот что странно... - Она уселась на  край  стола,  раскачивая
ногой. - Шок или не шок, но Марк не выдал тайну Майлза. Имя "Форкосиган" в
его устах не звучало, так?
     - Да, - признала Куин.
     Ботари-Джезек изучающе посмотрела на него.
     - Почему? - внезапно спросила она.
     Он еще сильнее скорчился в кресле, пытаясь спрятаться от ее взгляда.
     - Не знаю, - пробормотал он. Она безжалостно продолжала ждать,  и  он
постарался говорить чуть  громче.  -  Наверное,  по  привычке.  -  Главным
образом, по привычке Сера Галена избивать его  до  полусмерти  при  каждой
ошибке, в те старые злые времена. - Если я играю  роль,  то  я  ее  играю.
М-Майлз никогда не сделал бы такой ошибки - и я тоже не сделал.
     - А кто ты, когда не играешь роли? - Элен оценивающе прищурилась.
     - Я... почти не знаю. - Он сглотнул и  попытался  еще  раз  заставить
свой голос звучать громче. - Что теперь будет с моими... с клонами?
     Когда Куин собралась ответить, Элен остановила ее, подняв руку.
     - А что бы ты хотел, чтобы с ними было?
     - Я хочу, чтобы они были свободны.  Чтобы  их  отпустили  на  свободу
где-нибудь в безопасности,  откуда  дом  Бхарапутра  не  сможет  их  снова
украсть.
     - Странный альтруизм. Я все пытаюсь понять: почему? Почему ты  вообще
предпринял всю эту операцию? Что ты рассчитывал получить?
     Он открыл было рот, но не смог издать ни звука. Он не  мог  ответить.
Он все еще был покрыт холодным липким потом, его  колотила  дрожь,  и  сил
совсем не было... Голова болела по-черному, словно  оттуда  отхлынула  вся
кровь. Он помотал головой.
     - Ха! - фыркнула Куин, - ну и слабак. Что за чертов анти-Майлз! Сумел
вырвать поражение из пасти победы.
     - Куин, - негромко сказала Элен. В этом  одном  слове  была  глубокая
укоризна, которую Куин услышала и признала, пожав плечами. - Думаю, мы обе
не слишком понимаем, что нам тут досталось, -  добавила  она.  -  Я  знаю,
когда дело мне не по силам. Но знаю я и кого-то, кому оно будет по силам.
     - Кому?
     - Графине Форкосиган.
     - Хм-м, - вздохнула Куин. - Вот и еще одно. Кто расскажет ей  о...  -
Она ткнула в них пальцем, обозначая Архипелаг Джексона и роковые  события,
которые там произошли. - И да  помогут  мне  боги:  если  я  действительно
теперь командую всей этой конторой, то мне  предстоит  доложить  обо  всем
этом Саймону Иллиану. - Она помолчала.  -  Хочешь  взять  командование  на
себя, Элен? Как старший из присутствующих здесь капитанов кораблей - после
ареста Бела - и все такое прочее... Я просто взяла командование  на  себя,
потому что так надо было - в бою.
     - У тебя прекрасно получается, - отозвалась Элен, чуть улыбаясь. -  Я
буду тебя поддерживать. Ты все время была больше связана с разведкой,  так
что выбор логически падает на тебя.
     - Да, знаю. - Куин поморщилась. - Если до этого  дойдет,  ты  скажешь
семье?
     - Тут, - вздохнула Ботари-Джезек, - выбор логически падает  на  меня.
Да, я скажу графине.
     - Заметано.
     Но у обеих был такой вид, словно обе не уверены, кому досталось  дело
похуже.
     - А что до клонов... - Ботари-Джезек снова  всмотрелась  в  Марка,  -
хочешь заработать их свободу?
     - Элен, - предупреждающе проговорила Куин, - не надо давать обещаний.
Мы еще  не  знаем,  что  нам  придется  предложить  за  то,  чтобы  отсюда
вырваться. Чтобы получить... - она снова указала вниз, - ...его обратно.
     - Нет, - прошептал Марк. - Вы не можете. Не  можете...  отправить  их
снова туда - после всего.
     - Я отдала Филиппи, - сурово сказала Куин. -  И  тебя  бы  отдала  не
колеблясь, если не считать того, что он... Ты  знаешь,  почему  мы  вообще
оказались на планете и начали эту чертову операцию?
     Он безмолвно покачал головой.
     - Из-за тебя, дерьмо. Адмирал почти обо всем  договорился  с  бароном
Бхарапутра. Мы могли выкупить Зеленый отряд за четверть миллиона бетанских
долларов.  Это  было  бы  не  дороже  операции,  если  посчитать,  сколько
оборудования мы потеряли вместе с катером  Торна.  И  сколько  жизней.  Но
барон отказался включить тебя в сделку. Не знаю, почему он отказался  тебя
продавать. Больше никому Ты не нужен. Но Майлз не мог тебя оставить!
     Марк уставился на свои пальцы, которые беспокойно  дергались.  Подняв
глаза, он увидел, что Ботари-Джезек снова разглядывает его так, словно  он
какая-то ключевая криптограмма.
     - Как адмирал не мог оставить своего брата,  -  медленно  проговорила
Ботари-Джезек, - так Марк не может оставить клонов. Так ведь? А?
     Он судорожно сглотнул.
     - Ты сделаешь все, чтобы их спасти, а? Все, о чем мы просим?
     Его рот открылся и закрылся снова. Это могло быть глухим,  беззвучным
"да".
     - Ты сыграешь для нас роль адмирала? Мы, конечно, тебя подготовим.
     Он полукивнул, но сумел выдавить:
     - Какое обещание?
     - Когда мы улетим, мы заберем всех клонов. Мы высадим их  где-нибудь,
куда дом Бхарапутра не достанет.
     - Элен! - запротестовала Куин.
     - Мне нужно... нужно слово женщины Барраяра. Ваше слово, - сказал  он
Элен.
     Куин закусила нижнюю губу, но промолчала.  После  долгой  паузы  Элен
кивнула:
     - Хорошо. Даю тебе мое слово. Но ты  будешь  во  всем  нам  помогать,
ясно?
     - Ваше слово как кого?
     - Просто мое слово.
     - ...Да. Ладно.
     Куин встала и посмотрела на него сверху вниз:
     - Но сможет ли он сейчас сыграть эту роль?
     - В таком состоянии - нет. Наверное, нет. Пусть сначала приведет себя
в порядок, поест, отдохнет. Тогда видно будет, что делать дальше.
     - Возможно, барон Фелл не даст нам времени нянчиться с ним.
     - А барону Феллу мы скажем, что он принимает душ. И это правда.
     Душ. Еда. Он так проголодался, что уже  даже  есть  не  хотелось,  он
чувствовал только отупение, слабость и холод.
     - Ну что ж, единственное, что я могу сказать, - не выдержала Куин,  -
что он чертовски неудачная имитация настоящего Майлза Форкосигана.
     "Да, ведь именно это я вам и твержу".
     Элен покачала головой и не стала оспаривать это утверждение.
     - Пошли, - позвала она Марка.
     Она провела его  в  офицерскую  каюту,  маленькую,  но,  слава  Богу,
отдельную. Каюта необжитая, чистая и по-военному суровая.  Воздух  немного
застоявшийся. Наверное, Торна устроили где-то поблизости.
     - Я распоряжусь, чтобы с "Ариэля" прислали чистую  одежду.  И  закажу
еду.
     - Сначала еду - можно?
     - Конечно.
     - Почему вы ко мне добры?
     Вопрос прозвучал жалобно и настороженно - боялся, что все  его  сочли
слабаком-параноиком.
     Какое-то время Элен задумчиво молчала.
     - Я хочу понять... кто ты. Что ты такое.
     - Вы же знаете. Я - клон, искусственно изготовленный. И изготовленный
именно здесь, на Архипелаге Джексона.
     - Я не имела в виду твое тело.
     Он автоматически ссутулился, хоть и знал, что это только подчеркивает
его уродство.
     - Ты очень замкнут, - заметила она. - Очень одинок. Это не похоже  на
Майлза. Хотя иногда он бывает и таким...
     - Он вообще не человек, а  толпа.  За  ним  повсюду  таскается  целая
армия. - "Не говоря уже о чудовищном гареме". -  Надо  полагать,  ему  это
нравится.
     И вдруг она улыбнулась. Марк впервые увидел, как она улыбается. У нее
даже лицо стало совсем другим.
     - Да, наверное, нравится. - Улыбка погасла. - Нравилось.
     - Вы делаете это ради него, так? Обращаетесь со мной  хорошо,  потому
что он бы этого хотел.
     Ну разумеется, не ради него самого, а из-за Майлза  и  его  проклятой
одержимости братом.
     - Отчасти.
     "Так я и думал".
     - Но главным образом, - добавила она, - потому, что в один прекрасный
день графиня Форкосиган спросит меня, что я сделала для ее сына.
     - Вы планируете обменять его на барона Бхарапутра, да?
     - Марк... - Ее глаза потемнели от странной... иронии? Жалости? Он  не
мог разгадать ее взгляда. - Она спросит, что я сделала для тебя.
     Резко повернувшись, она оставила его одного в каюте.


     Он принял  самый  горячий  душ,  какой  только  можно  было  в  такой
крошечной кабинке, а потом долго стоял в жаре воздушной сушилки, пока кожа
у него не покраснела, и только тогда его перестало  трясти.  От  усталости
кружилась голова. Выйдя из душа, он обнаружил, что кто-то  заходил  в  его
каюту и оставил еду и одежду. Он поспешно  натянул  нижнее  белье,  черную
дендарийскую  футболку  и   серые   брюки   из   корабельного   трикотажа,
принадлежавшие его родителю. А потом набросился на обед. На этот  раз  ему
не предложили специально нейсмитовские лакомства -  это  была  стандартная
готовая  еда,  предназначенная  поддерживать  на  должном  уровне  энергию
крупного и физически активного рядового. Отнюдь  не  гурманский  стол,  но
зато впервые за несколько недель у него на  тарелке  оказалось  достаточно
еды. Он проглотил все, словно та фея, которая доставила обед, может  вновь
появиться и все отнять. До боли набив живот, он кинулся на кровать  и  лег
на бок.  Его  больше  не  трясло  от  холода,  слабость  и  неуверенность,
вызванные пониженным содержанием сахара в крови, тоже прошли. Но  какое-то
психологическое эхо прошедших событий все еще раскатывалось по  его  телу,
словно черный прилив.
     "По крайней мере тебе удалось вывести клонов".
     "Нет. Это Майлзу удалось вывести клонов".
     О черт...
     Этот полупровал вовсе не походил на триумф, о котором он мечтал. Ну а
какими он представлял себе последствия? Плетя свои отчаянные  интриги,  он
фактически никаких планов и не строил - кроме  возвращения  на  Эскобар  с
"Ариэлем". Да, именно так он все и представлял - вернуться на  Эскобар,  с
улыбкой и клонами под крылышком.  Ему  очень  отчетливо  виделась  картина
встречи с  разъяренным  Майлзом,  но  тогда  Майлз  уже  не  смог  бы  его
остановить, отнять у него победу. Он почти  ожидал  ареста,  но  собирался
пойти смело посвистывая. Чего же он все-таки хотел?
     Избавиться от чувства вины, что он единственный, оставшийся в  живых?
Разбить то старинное проклятие? "Никого из тех, кого ты знал тогда, уже не
осталось в живых..." Он считал, что им движет именно это - если он  вообще
думал о том, что им движет. Может, все было не так  просто.  Он  хотел  от
чего-то освободиться... В последние два года, избавившись от Сера Галена и
комаррцев благодаря Майлзу Форкосигану и расставшись с  самим  Майлзом  на
рассвете на улице Лондона, он не нашел того  счастья,  о  котором  мечтал,
томясь в рабстве у  террористов.  Майлз  разбил  только  физические  цепи,
сковывавшие его: другие, невидимые, врезались в его плоть так глубоко, что
вросли в нее.
     "На что ты рассчитывал? Что, если будешь таким же героем, как  Майлз,
к тебе и относиться будут, как к Майлзу?  Что  они  вынуждены  будут  тебя
полюбить?"
     И кто такие "они"? Дендарийцы? Сам Майлз? Или, за Майлзом, те грозные
и манящие тени: граф и графиня Форкосиган?
     Образ родителей Майлза был  нечетким,  размытым.  Ненормальный  Гален
изобразил их, своих ненавистных  врагов,  как  черных  негодяев  -  Мясник
Комарры и его ведьма-жена. Но другой рукой он заставил Марка  изучать  их,
пользуясь  непроцензурированными  материалами:  их  письмами,   публичными
выступлениями, частными  видеозаписями.  Родители  Майлза,  конечно,  люди
сложные и отнюдь не святые, но все-таки это не необузданный садист-содомит
и сука-убийца, как можно было бы решить из маниакальных  излияний  Галена.
На видео граф  Эйрел  Форкосиган  оказывался  просто  седеющим  коренастым
мужчиной: резкие черты лица, пронизывающий взгляд,  хрипловатый,  красивый
голос. Графиня  Корделия  Форкосиган  говорила  реже:  высокая  женщина  с
темно-рыжими волосами и удивительными  серыми  глазами,  слишком  сильная,
чтобы ее  можно  было  назвать  хорошенькой,  но  такая  уравновешенная  и
уверенная, что казалась красивой, хотя, строго говоря, таковой не была.
     И теперь Ботари-Джезек грозится доставить его к ним...
     Он сел и включил свет. Быстрый осмотр каюты обнаружил, что  покончить
с собой нечем. Ни оружия, ни режущих предметов: дендарийцы разоружили его,
когда он вошел на корабль. Прицепить ремень или веревку не к чему. Сварить
себя заживо в душе не получится: спрятанный датчик автоматически отключает
воду, когда ее температура превышает физиологически допустимую.  Он  снова
лег.
     Образ маленького, настойчивого, кричащего человечка  со  взрывающейся
грудью, разлетающейся карминовыми брызгами, медленно прокручивался  в  его
голове. Он изумился, когда понял, что плачет. Шок - конечно,  все  дело  в
шоке, вот и Ботари-Джезек так подумала.
     "Я ненавидел этого маленького  паскудника,  когда  он  был  жив,  так
почему же я плачу?"
     Это абсурд. Наверное, он сходит с ума.
     После двух бессонных ночей он  вымотан  до  опустошения,  но  заснуть
сейчас просто нереально. Можно только  дремать,  погрузившись  в  какие-то
полусны и недавние обжигающие воспоминания. Ему  полупривиделось,  что  он
плывет на резиновом плотике по реке крови, отчаянно маневрируя  в  красном
потоке. Так что когда Куин пришла за  ним  всего  после  часа  отдыха,  он
испытал настоящее облегчение.



                                    9

     - Ни при каких обстоятельствах, - сказал капитан Торн, - не  упоминай
о бетанском методе омоложения.
     Марк нахмурился:
     - Что это еще за бетанский метод омоложения? Разве такой существует?
     - Нет.
     - Тогда с чего бы мне о нем упоминать?
     - Не важно - просто запомни.
     Марк сжал зубы, развернул свое кресло к комм-пульту и  нажал  кнопку,
опускающую сиденье, чтобы как следует упереться в пол.  Он  был  полностью
облачен в нейсмитовский офицерский мундир. Куин одела его, словно он кукла
или ребенок дебил. Потом Куин, Ботари-Джезек  и  Торн  набили  ему  голову
массой противоречивых инструкций, как ему играть роль Майлза в предстоящем
разговоре.
     "Можно подумать, я этого не знаю".
     Теперь три капитана сидели в креслах  вне  пределов  приема  комма  в
тактическом центре "Перегрина", чтобы в случае чего подсказывать в скрытый
наушник. А он-то считал Галена мастером-кукловодом! У него свербело ухо, и
он  раздраженно  потрогал   наушник,   заслужив   неодобрительный   взгляд
Ботари-Джезек. Куин непрестанно хмурилась.
     Куин вообще непрестанно  что-нибудь  делала.  На  ней  все  еще  была
окровавленная полевая форма.  Внезапно  получив  командование  после  этой
катастрофы, она не могла позволить себе роздых. Торн привел себя в порядок
и переоделся в корабельную форму, но явно еще не спал. На  их  лица  легли
морщины усталости. Куин заставила Марка принять стимулятор,  обнаружив  во
время одевания, что  он  слишком  мямлит  -  и  результат  был  достаточно
неприятным. Голова, пожалуй, даже слишком ясная,  но  все  равно  ощущение
такое, как будто его  долго  били.  Все  предметы  казались  неестественно
четкими. Голоса и звуки - то слишком резкие, то размытые.  Он  понял,  что
Куин тоже держится на этой штуке, увидев, как она поморщилась, когда  комм
резко запищал.
     - Хорошо, ты на связи, - услышал он  в  наушнике  голос  Куин.  Экран
включился. Наконец-то они все заткнулись.
     Появившееся изображение барона Фелла тоже хмуро посмотрело  на  него.
Джориш Стойбер, барон Фелл дома  Фелл  был  исключением  среди  всех  глав
основных домов Архипелага Джексона: он все еще донашивал первое тело. Тело
старика. Барон был толст, краснолиц и лыс.  Покрытую  старческими  пятнами
лысину окружал седой ежик.  Китель  зеленого  цвета  его  дома  делал  его
похожим на увядшего эльфа. Но в его холодных проницательных глазах  ничего
общего с эльфом не  чувствовалось.  Марк  напомнил  себе,  что  Майлза  не
испугала бы сила джексонианского барона. Майлза  не  запугала  бы  никакая
сила, не подкрепленная мощью менее  чем  трех  планет.  Его  отец.  Мясник
Комарры, может закусить всеми главными джексонианскими домами.
     Но он, конечно, не Майлз.
     "К дьяволу. По крайней мере следующие пятнадцать минут я - Майлз".
     - Так, адмирал, - пророкотал барон, - мы все же встретились снова.
     - Вот именно. - Марку с трудом удалось не пискнуть.
     - Я вижу, вы все такой же нахальный. И столь же малоинформированный.
     - Вот именно.
     "Начинай с ним говорить, черт тебя подери!"  -  прошипел  ему  в  ухо
голос Куин.
     Марк сглотнул:
     - Барон Фелл, в мои первоначальные планы не входило вовлекать станцию
Фелл в эту операцию. Я настолько же  стремлюсь  убраться  отсюда  с  моими
людьми, как вы - нас спровадить. С этой целью я прошу вашей помощи в  роли
посредника. Вы, полагаю... знаете, что мы выкрали барона Бхарапутру?
     - Так мне сообщили. - У Фелла дергалось веко. -  Вы,  похоже,  сильно
просчитались в том, на какую поддержку можете рассчитывать, не так ли?
     - Разве?  -  Марк  пожал  плечами.  -  Дом  Фелл  находится  с  домом
Бхарапутра в состоянии вендетты, не так ли?
     - Не совсем. Дом Фелл в принципе готов прекратить  вендетту  с  домом
Бхарапутра.  В  последнее  время  мы  увидели,  что  она  невыгодна  обеим
сторонам. Теперь меня подозревают в пособничестве вашему налету.
     Барон нахмурился еще сильнее.
     - Э-э... - Его мысли прервал шепот Торна:
     "Скажи ему, что Бхарапутра жив и здоров".
     - Барон Бхарапутра жив и здоров, - сказал Марк, - и я не против, если
он и впредь будет  находиться  в  том  же  состоянии.  Мне  кажется,  что,
выступив в роли посредника, вы сможете продемонстрировать дому  Бхарапутра
свои добрые намерения. Я хочу просто обменять его - целым и  невредимым  -
на один предмет - и мы улетаем.
     - Вы полны оптимизма, - сухо заметил Фелл.
     Марк упрямо продолжил:
     - Это простой взаимовыгодный акт торговли. Барон  в  обмен  на  моего
клона.
     "Брата!" - в один  голос  поправили  его  в  наушнике  Торн,  Куин  и
Ботари-Джезек.
     - ...брата, - прибавил Марк напряженно. Он с трудом разжал  стиснутые
зубы. - К несчастью,  моего...  брата  застрелили  внизу,  в  суматохе.  К
счастью, его успешно заморозили в одной  из  наших  переносных  криокамер.
Гм... к несчастью, криокамеру случайно оставили  в  спешке  отлета.  Живой
мужчина меняется на мертвого - я не вижу, в чем может быть проблема.
     Барон отрывисто хохотнул, замаскировав смешок кашлем. Три  дендарийца
напротив Марка были холодны, напряжены и ничуть не развеселились.
     - У вас был интересный визит, адмирал. А для чего вам мертвый клон?
     "Брат, - снова сказала Куин. - Майлз всегда на этом настаивает".
     "Да, - поддержал Торн, - я поэтому и заподозрил,  что  ты  не  Майлз,
тогда, на "Ариэле", когда назвал тебя клоном, а ты не возмутился".
     - Брат, - устало  повторил  Марк.  -  Ранения  в  голову  не  было  и
криообработку начали сразу же. У него неплохой шанс на оживление.
     "Только если мы получим его обратно", - проворчала Куин.
     - У меня есть брат, - заметил барон Фелл. - И он не внушает мне таких
чувств.
     "Тут я с вами целиком согласен, барон", - подумал Марк.
     Торн в наушники подсказал Марку:
     "Он говорит о своем сводном брате, бароне Риовале  из  дома  Риоваль.
Первоначально вендетта шла между Феллом и Риовалем. Бхарапутряне втянулись
потом".
     "Я знаю, кто такой Риоваль", - хотелось огрызнуться  Марку,  но  было
нельзя.
     - По правде говоря, - продолжал барон Фелл, - моему брату будет очень
интересно узнать, что вы здесь. После того как вы в  свой  прошлый  приезд
сократили его ресурсы, он, увы, ограничен маломасштабными нападениями.  Но
я советую вам быть бдительным.
     - О? Так агенты Риоваля так свободно себя чувствуют на станции  Фелл?
- промурлыкал Марк.
     "Прекрасно! Точь-в-точь Майлз!"
     Фелл заледенел:
     - Ничуть.
     Торн прошептал:
     "Да, напоминай ему, как ты помог ему с его братом!"
     Что это Майлз сделал четыре года назад?
     - Барон. Я помог вам с вашим братом. Теперь вы помогите мне с моим, и
будем считать, что мы квиты.
     - Едва ли. То  яблоко  раздора,  которое  вы  швырнули  нам,  улетая,
вызвало долгие недоразумения. Однако... Действительно, вы нанесли Ри более
удачный удар, чем смог бы я. - Не блеснула ли  в  глазах  Фелла  крохотная
искра одобрения? Он потер свой круглый подбородок. -  Поэтому  я  дам  вам
сутки на завершение ваших дел и отлет.
     - Вы выступите посредником?
     - Чтобы быть в курсе дел обеих сторон. Да.
     Марк   объяснил   догадки   дендарийцев    относительно    примерного
местонахождения криокамеры и дал описание  ее  внешнего  вида  и  серийный
номер.
     - Скажите бхарапутрянам, что мы  подозреваем,  что  ее  могли  как-то
спрятать  или  замаскировать.  Пожалуйста,  подчеркните,  что  мы   желаем
получить ее в хорошем состоянии. Тогда  их  барон  тоже  будет  в  хорошем
состоянии.
     "Хорошо! - похвалила его Ботари-Джезек. -  Дай  им  понять,  что  она
слишком ценная, чтобы ее уничтожить, но не показывай, что  с  нас  за  нее
можно запросить больше".
     Фелл поджал губы:
     - Адмирал, вы человек сообразительный, но,  по-моему,  вы  не  совсем
понимаете, как принято делать дела на Архипелаге Джексона.
     - Но вы понимаете, барон. Вот почему мы хотели бы, чтобы вы  были  на
нашей стороне.
     - Я не на  вашей  стороне.  Это  -  одна  из  вещей,  которых  вы  не
понимаете.
     Марк медленно кивнул: он решил, что так сделал  бы  Майлз.  Отношение
Фелла было странным. Немного враждебным.
     "И тем не менее кажется, что он меня уважает".
     Нет. Он уважает Майлза. Дьявол!
     - Я не прошу большего, чем ваш нейтралитет.
     Фелл быстро взглянул на него из-под седых бровей:
     - А остальные клоны?
     - А что остальные клоны?
     - Дом Бхарапутра будет спрашивать.
     - О них переговоры вестись не будут. Жизни Баса  Луиджи  должно  быть
больше чем достаточно.
     - Да, обмен кажется неравноценным. Чем так ценен ваш покойный клон?
     Три голоса хором сказали ему в ухо:
     "Брат!"
     Марк вытащил микронаушник и швырнул его на  столик  рядом  с  коммом.
Куин чуть не подавилась.
     - Я не могу предложить к обмену кусочки барона Бхарапутра! -  рявкнул
Марк. - Хоть и испытываю большой соблазн это сделать.
     Барон Фелл успокаивающе приподнял пухлую руку:
     -  Спокойнее,  адмирал.  Сомневаюсь,  чтобы  вам  пришлось   заходить
настолько далеко.
     - Надеюсь. - Марка снова начало трясти.  -  Было  бы  жаль,  если  бы
пришлось отправить его на планету без мозгов. Как клонов.
     Видимо, барон почувствовал полную искренность его угрозы.
     - Я посмотрю, что можно будет сделать, адмирал.
     - Спасибо, - прошептал Марк.
     Барон кивнул -  его  изображение  растаяло.  Из-за  какой-то  причуды
видеопластины или принятого  Марком  стимулятора  глаза  Фелла,  казалось,
задержались еще на один тревожащий  взгляд.  Марк  не  двигался  несколько
секунд, пока не убедился, что они исчезли.
     - Ха! - удивленно сказала Ботари-Джезек. - У  тебя  вышло  совсем  не
плохо.
     Он даже не стал на это отвечать.
     - Интересно, - сказал Торн, - почему Фелл не  потребовал  оплаты  или
своей доли?
     - Мы можем ему доверять? - встревожилась Элен.
     - Не то чтобы доверять... - Куин задумчиво закусила остатки ногтя.  -
Но нам нужно содействие Фелла, чтобы улететь через пятый  п-в-туннель.  Мы
не смеем его оскорбить - ни за какие  деньги.  Я  считала,  что  он  будет
доволен нашей внезапной вылазкой против Бхарапутры, но, похоже, со времени
нашего последнего визита сюда, Бел, стратегическая ситуация переменилась.
     Торн вздохнул, соглашаясь.
     Куин продолжила:
     - Попробуйте как можно больше узнать о  теперешней  расстановке  сил.
Обо всем, что может  повлиять  на  наши  действия  или  чем  мы  могли  бы
воспользоваться.  О  домах  Фелл,  Бхарапутра  и  Риоваль  -  и  о   любой
неожиданности. Тут есть что-то, из-за чего мне безумно неспокойно -  хотя,
может быть, дело просто в лекарствах, которые  я  приняла.  Но  я  слишком
устала, чтобы сейчас разобраться, что к чему.
     - Посмотрю, что можно будет сделать. - Торн кивнул и ушел.
     Когда за Торном закрылась дверь, Ботари-Джезек спросила у Куин:
     - Ты уже доложила обо всем этом на Барраяр?
     - Нет.
     - Ни о чем?
     - Да. Я не  хочу  передавать  такое  по  какому-нибудь  коммерческому
комм-каналу - пусть даже и зашифрованное. Может, у Иллиана тут есть тайные
агенты, но я не знаю, ни кто они, ни как с ними связаться. Майлз бы  знал.
И...
     - И? - вопросительно приподняла бровь Ботари-Джезек.
     - И я хотела бы сначала получить обратно ту криокамеру.
     - Чтобы подсунуть под дверь вместе с докладом? Куини, это не пройдет.
     Куин пожала плечом, защищаясь.
     Немного помолчав, Ботари-Джезек проговорила:
     - Но я согласна с тобой относительно  того,  что  не  следует  ничего
посылать с джексонианскими курьерами.
     - Да, судя по тому, что говорил Иллиан, они полны шпионов - и это  не
только главные дома проверяют друг друга. Все равно  в  течение  следующих
суток Барраяр нам ничем не поможет.
     - В течение суток... -  Марк  сглотнул.  -  Это  мне  столько  играть
Майлза?
     - Не знаю! - огрызнулась Куин.  Потом,  овладев  собой,  добавила:  -
День, неделю, две недели - пока мы не сдадим  тебя  вместе  с  криокамерой
Галактическому бюро Имперской службы безопасности на Комарре. А  дальше  -
это уже не мое дело.
     -  И  как,  к  дьяволу,  вы  надеетесь  сохранить  все  в  тайне?   -
презрительно поинтересовался Марк. - Несколько десятков человек знают, как
все было на самом деле!
     - Тайну могут хранить двое, если один из  них  мертв?  -  поморщилась
Куин.  -  Не  знаю.  Рядовые  подчиняются  дисциплине.   Клонов   я   могу
изолировать. Да и вообще мы все будем закрыты  в  этом  корабле,  пока  не
прилетим на Комарру. А потом... об этом я подумаю.
     - Я хочу видеть моих... этих... моих клонов. Что вы с ними сделали? -
забеспокоился Марк.
     Казалось, Куин вот-вот взорвется, но тут вмешалась Элен:
     - Я отведу его вниз, Куини. Я тоже хочу навестить моих пассажиров.
     - Ну... только после этого ты сразу отведешь его в каюту. И поставь у
двери охранника. Нечего ему разгуливать по кораблю.
     - Слушаюсь.
     Элен поспешно вывела Марка  из  тактического  центра,  пока  Куин  не
надумала для пущей безопасности связать его.


     Клонов разместили в трех грузовых отсеках, очищенных на  скорую  руку
от всякого хлама: в двух - мальчиков и в одном - девочек. Нырнув следом за
Ботари-Джезек в мальчиковый отсек,  Марк  осмотрелся.  На  полу  три  ряда
спальных мешков - очевидно, с "Ариэля". В одном углу установлен переносной
сортир, в другом - переносной душ. Наполовину  тюрьма,  наполовину  лагерь
беженцев, теснота... Марк шагал  по  проходу,  сопровождаемый  враждебными
взглядами клонов.
     "Проклятие: ведь я же освободил вас! Вы что, не знаете, что это я вас
освободил?"
     Конечно, все вышло не так, как он ожидал. Той страшной  ночью,  когда
они сидели в осаде, дендарийцы не скупились на угрозы. А как еще они могли
усмирить своих подопечных? Теперь некоторые клоны спали, другие постепенно
приходили в себя после парализатора. Дендарийка медик  ходила  по  отсеку,
оказывая первую помощь и утешая перепуганных  детей.  Напряженная  тишина.
Скованность. Никакого ликования, никакой благодарности.
     "Если они поверили нашим  угрозам,  почему  же  они  не  верят  нашим
обещаниям?"
     Даже  те  мальчишки,  которые  только  что  с  энтузиазмом   помогали
дендарийцам во время сражения, смотрели на Марка с явным недоверием.
     Марк остановился рядом с белокурым мальчуганом и присел на  корточки.
Ботари-Джезек ждала, молча наблюдая за ними.
     - Все это, - Марк неопределенно махнул рукой, - временно.  Понимаешь?
Все будет хорошо. Мы вас увезем отсюда.
     Мальчик отодвинулся от него, закусил губу и с подозрением спросил:
     - Ты - который?
     "Живой", - чуть было не ответил Марк, но, поймав взгляд Элен, вовремя
сдержался.
     - Это не важно. Мы все равно вас отсюда вытащим.
     "Вытащим ли?" У него больше не было никакой власти над  дендарийцами,
а уж тем более над барраярцами.  А  ведь  Куин  сказала,  что  теперь  они
направятся именно к барраярцам. Марку стало очень не по себе.  Поднявшись,
он направился в отсек к девочкам.
     Оборудован отсек был так  же  -  спальные  мешки,  туалет,  душ,  но,
поскольку  девочек  было  всего  пятнадцать,  здесь  казалось  просторнее.
Дендарийка, раздававшая упаковки с едой, стояла спиной, но  не  узнать  ее
невозможно.  Таура.  Чтобы  не  казаться  такой  пугающе  большой,   Таура
опустилась на пол и села по-турецки. Девочки смотрели на нее без страха, с
нескрываемым любопытством. Из всех дендарийцев только Таура, даже в  самые
трудные моменты, ни разу не повышала на них голос. Теперь  она  напоминала
сказочную героиню, которая пытается подружиться с дикими животными.
     Причем весьма успешно. Заметив Марка, две девочки спрятались за спину
Тауры  и  уставились  на  него,  чувствуя  себя  в  безопасности.   Таура,
нахмурившись, посмотрела на Ботари-Джезек. Элен быстро кивнула:
     "Все в порядке. Он со мной".
     - Н-не ожидал вас здесь увидеть, сержант, - пробормотал Марк.
     - Я сама вызвалась  присматривать  за  ними,  -  решительно  ответила
Таура. - Не хочу, чтобы к ним приставали.
     - Это... может стать проблемой?
     Пятнадцать красивых девственниц... Да, пожалуй.
     "Пятнадцать. И один девственник", - прозвучал у него в голове  чей-то
насмешливый голосок.
     - Теперь - нет, - сказала Элен.
     - Хорошо, - еле слышно отозвался Марк.
     И тут он увидел ту самую платиновую блондинку: девочка спала на боку,
и розовая пижамка туго обтягивала ее не по годам пышное тело.  Смутившись,
Марк опустился на колени  и  укрыл  ее  одеялом  до  подбородка,  невольно
коснувшись шелковых волос. Он виновато взглянул на Тауру:
     - Она уже получила синергин?
     - Да. Пусть теперь поспит. Когда проснется, ей станет лучше.
     Марк взял поднос с едой и поставил его рядом  с  блондинкой  -  пусть
поест, когда проснется. Дышала она медленно  и  ровно.  Марк  почувствовал
чей-то взгляд: сзади на него злобно смотрела та, темноволосая. Он поспешно
отвернулся.
     Тем временем Элен, завершив инспекцию, вышла в коридор. Марк  покорно
поплелся  следом.  Заметив  охранника,  вооруженного  парализатором,  Элен
остановилась.
     - ...с широким рассеянием, - донеслось до Марка. - Сначала стреляй, а
задавать вопросы будем потом.  Они  все  здоровые,  так  что,  я  надеюсь,
скрытых пороков сердца можно не опасаться. Не думаю, чтобы  они  причинили
много хлопот.
     -  За  одним  исключением,  -  вмешался  Марк.  -  Там   есть   такая
темноволосая девушка - стройная, смуглая,  очень  заметная...  Похоже,  ей
как-то по-особому промыли мозги. Она... ну, не совсем в своем уме.  Будьте
с ней осторожны.
     -  Есть,  сэр,  -  автоматически  отозвался  рядовой,  но   тут   же,
опомнившись, посмотрел на Ботари-Джезек. - Э-э...
     - Сержант Таура подтверждает эту информацию, - сказала Элен.  -  И  в
любом случае ни одна из них не должна свободно  бродить  по  кораблю.  Они
ничему не обучены. Их невежественность может оказаться  еще  опаснее,  чем
враждебность. Это не почетный караул. Будь начеку.
     Элен быстро пошла вперед, Марк, стараясь не отставать, припустился за
ней.
     - Ну? - спросила она наконец, - наше обращение с клонами одобрено?
     Марк не понял, есть ли в ее словах ирония.
     -  Лучшего  для  них  сейчас  никто  не  мог  бы  сделать.  -  И,  не
сдержавшись, выпалил: - Проклятие, это несправедливо!
     Элен, не замедляя шага, вопросительно подняла брови:
     - Что несправедливо?
     - Я их спас... ну, то есть я хотел сказать, мы их спасли...  то  есть
вы... а они на нас смотрят, как на злодеев. Словно  мы  изверги  какие-то,
похитители, чудовища! Даже не рады совсем!
     - Может... придется удовлетвориться  тем,  что  ты  просто  их  спас.
Требовать, чтобы они этому радовались, - это, возможно, чересчур...  герой
ты наш.
     Теперь в ее голосе явно звучала ирония, но почему-то совсем  лишенная
презрения.
     - Казалось бы, гораздо естественнее была бы  благодарность.  Доверие.
Признательность. Хоть что-то!
     - Доверие? - тихо переспросила Элен.
     - Да, доверие! По крайней мере хоть от некоторых! Неужели ни один  из
них не понимает, что мы говорим правду?
     - Они довольно сильно травмированы. На твоем месте я  многого  бы  не
ждала  -  пока  у   них   не   появится   возможность   увидеть   какие-то
доказательства. - Элен замолчала, остановилась и повернулась к нему. -  Но
если ты когда-нибудь придумаешь... придумаешь,  как  добиться  доверия  от
невежественного,  травмированного,  глупого  ребенка-параноика,  то  скажи
Майлзу. Ему бы очень хотелось это знать.
     Марк тоже остановился.
     - Это... вы это обо мне? - переспросил он.
     Элен, глядя куда-то мимо него, с горечью улыбнулась.
     - Вот ты и дома. - Она кивнула на дверь его каюты. - Оставайся там.


     Наконец-то он заснул и спал долго. Хотя,  когда  пришла  Куин,  Марку
показалось, что он почти не спал. Куин успела помыться и привести  себя  в
порядок. Теперь на  ней  был  привычный  офицерский  мундир.  Это  немного
успокоило Марка, а то он уже подумывал, что Элли  так  и  будет  ходить  в
своей окровавленной полевой форме, пока они не получат криокамеру. Но даже
и без полевой  формы  Элли  выглядела  не  лучшим  образом.  Глаза  у  нее
покраснели, лицо казалось очень усталым.
     - Пошли, - прорычала она. - Ты должен еще раз поговорить с Феллом. Он
чего-то крутит. Я начинаю подозревать, что он  сговорился  с  Бхарапутрой.
Ничего не понимаю.
     Элли снова притащила его в тактический центр, но на этот раз  она  не
стала полагаться на микронаушник, а агрессивно  встала  рядом  с  ним.  Со
стороны могло показаться, что Элли - телохранитель и главный помощник,  но
Марк не мог отделаться от мысли, что Элли в любой  момент  может  схватить
его за волосы и перерезать горло.
     Капитан Ботари-Джезек тоже была  здесь:  она  заняла  свое  кресло  и
наблюдала молча за происходящим.
     Когда на экране материализовалось лицо Фелла, Марк сразу  понял,  что
румянец барона свидетельствует отнюдь не о его благодушии. Барон, судя  по
всему, пребывал в крайнем раздражении.
     - Адмирал Нейсмит, я сказал капитану Куин, что, когда у меня появится
конкретная информация, я сам с вами свяжусь.
     - Барон, капитан Куин... находится в  моем  подчинении.  Примите  мои
извинения, если она вела себя чересчур  назойливо.  Она  только...  э-э...
достоверно  демонстрирует  мою   собственную   обеспокоенность.   -   Марк
совершенно увяз в столь привычных  для  Майлза  цветистых  оборотах.  Куин
впилась пальцами ему в плечо - не  зарывайся.  -  И  какой...  скажем,  не
вполне конкретной... информацией вы располагаете?
     Фелл  откинулся  на  спинку  кресла  -  все   еще   недовольный,   но
успокоенный.
     - Грубо говоря, люди Бхарапутры уверяют меня, что не могут найти вашу
криокамеру.
     - Она должна быть там! - прошипела Куин.
     - Ну-ну, Куини. - Марк похлопал ее по руке. Элли сдавила  ему  плечо,
словно тисками, но все же ей удалось выдавить неестественную улыбку -  для
комма. Марк снова повернулся  к  Феллу:  -  Барон,  как,  по-вашему,  люди
Бхарапутры лгут?
     - Не думаю.
     - У вас есть независимые источники, подтверждающие это предположение?
Агенты на месте?
     Губы барона искривились:
     - Право, адмирал, не могу вам сказать.
     "Естественно".
     Он характерным нейсмитовским движением потер лицо:
     - Вы можете сказать что-то определенное о действиях людей Бхарапутры?
     - Сейчас они буквально выворачивают свой медкомплекс  наизнанку.  Все
работники и вся охрана, которую они вызвали, чтобы помешать вашему налету,
заняты поисками.
     - Это не может быть сложным спектаклем, рассчитанным на то, чтобы нас
провести?
     Барон задумался.
     - Нет, - в  голосе  его  звучала  уверенность.  -  Они  действительно
суетятся. На всех уровнях. Вы представляете себе... - он глубоко вздохнул,
- во что выльется похищение барона Бхарапутры для равновесия  сил  главных
домов, если это затянется надолго?
     - Нет. Во что?
     Барон резко поднял голову и пристально посмотрел на Марка,  проверяя,
не было ли в его словах сарказма.
     - Вы должны  осознавать,  что  с  течением  времени  ценность  вашего
заложника понизится. Вакуум власти на вершине крупного дома - впрочем, как
и мелкого -  долго  не  продержится.  Всегда  найдутся  группировки  более
молодых, зачастую тайные, которые стремительно его  заполняют.  Даже  если
предположить, что Лотос устроит так, что  место  Васа  Луиджи  займет  его
главный помощник, рано или поздно он наверняка сообразит, что  возвращение
его господина связано не только с наградой, но и с понижением в должности.
Представьте себе крупный дом в виде мифической  гидры:  если  отрезать  ей
голову, на шее возникают семь новых, которые начнут кусать друг  друга.  В
конце концов выживет только одна. Но  дом  станет  слабее,  и  все  старые
договоры и сделки окажутся ненадежными. Смятение распространяется на дома,
связанные с ним... Такие резкие перемены здесь не приветствуются. Никем.
     "И меньше всего самим бароном Феллом", - догадался Марк.
     - Не считая, вероятно, ваших молодых коллег, - сказал он.
     Взмахом руки Фелл выразил все свое пренебрежение к молодым  коллегам.
Взмах подразумевал: если они хотят получить власть, пусть плетут  интриги,
суетятся и убивают, как это пришлось делать мне.
     - Ну, у меня нет желания держать здесь барона Бхарапутру до тех  пор,
пока он не постареет и не покроется плесенью, - сказал Марк. - Как таковой
барон мне вообще не нужен. Пожалуйста, попросите дом Бхарапутра  поспешить
с поисками моего брата, а?
     - Просьбы излишни. - Барон смерил его  ледяным  взглядом.  -  Учтите,
адмирал: если эта... ситуация не будет успешно разрешена в самые ближайшие
сроки, станция Фелл не сможет вас укрывать.
     - Э-э... Уточните, что такое "самые ближайшие сроки".
     - Очень скоро. В течение суток.
     Не приходится сомневаться: на станции Фелл хватит сил для того, чтобы
по первому слову барона  выдворить  два  маленьких  дендарийских  корабля,
когда только барон пожелает. А может даже и не просто выдворить.
     - Вас понял. Э-э... как  насчет  свободного  перелета  к  п-в-туннелю
номер пять?
     Если дела пойдут плохо...
     - Тут... вам придется вести отдельные переговоры.
     - То есть?
     - Если у вас все еще будет ваш заложник... Я не желал  бы,  чтобы  вы
увезли Васа Луиджи с Архипелага Джексона. И я способен добиться того, чего
хочу.
     Куин стукнула кулаком по столику.
     - Нет!  -  закричала  она.  -  Не  выйдет!  Барон  Бхарапутра  -  наш
единственный козырь, чтобы получить Ма... криокамеру. Мы его не отдадим!
     Фелл, инстинктивно отпрянув, укоризненно проговорил:
     - Капитан!
     - Если нас вынудят, мы возьмем его с собой, - пригрозила  Куин,  -  и
плевать я на всех хотела. В противном случае мы  отправим  его  от  пятого
п-в-туннеля пешком без скафандра. Если мы не получим криокамеру...  Ну,  у
нас найдутся союзники и получше вас.  И  не  такие  закомплексованные.  Им
плевать на ваши прибыли, ваши сделки и ваше равновесие  сил.  Единственный
вопрос, который они зададут, это - с чего начать:  с  Северного  полюса  и
жечь вниз, или с Южного - и жечь вверх!
     Фелл сердито поморщился:
     - Не глупите, капитан. Вы говорите о силе планетного масштаба.
     Куин подалась к комм-пульту и прорычала:
     - Барон, я говорю о силе многопланетного масштаба!
     Изумленная Элен резко провела  ребром  ладони  по  горлу:  "Заткнись,
Куин!"
     Глаза Фелла сверкнули.
     - Это блеф, - сказал он после минутной паузы.
     - Нет. И лучше вам поверить, что это не блеф!
     - Никто не пойдет на такое ради одного человека. А уж тем более  ради
одного трупа.
     Куин колебалась. Марк взял ее за руку и сжал ее изо всей силы, словно
говоря: "Возьми себя в руки, черт подери!" Элли готова была выдать то, что
сама же совсем недавно требовала хранить в строжайшей тайне.
     - Ладно. Может, вы и правы, барон, - наконец сказала  она.  -  Молите
Бога, чтобы вы оказались правы.
     После продолжительного молчания Фелл вежливо осведомился:
     - И кто же этот ваш незакомплексованный союзник, адмирал?
     После не менее продолжительного молчания Марк поднял глаза и  ласково
ответил:
     - Капитан Куин блефовала, барон.
     Губы Фелла растянулись в чрезвычайно сухой улыбке.
     - Все критяне - лжецы.
     Протянув руку, он прервал связь, и  изображение  рассыпалось  обычным
дождем искр. На этот раз, казалось, задержалась его улыбка.
     - Прекрасно, капитан Куин, - огрызнулся Марк в наступившей тишине,  -
вы только что сообщили барону Феллу, сколько он  может  запросить  за  эту
криокамеру. И, возможно, даже с кого. Теперь у нас два врага.
     Куин тяжело дышала, словно после быстрого бега.
     - Он нам не враг и не друг. Фелл заботился о  Фелле.  Не  забывай  об
этом - потому что он это помнит всегда.
     - Но лгал ли Фелл  или  просто  передавал  ложь  дома  Бхарапутра?  -
медленно  спросила  Ботари-Джезек.  -  Какой  дополнительный  доход  может
получить с этого Фелл?
     - А если лгут и те, и другие? - предположила Куин.
     - А что, если никто не лжет? - раздраженно спросил Марк. - Об этом вы
не подумали? Вспомните, что Норвуд...
     Их прервал сигнал комма.
     -  Куин,  это  Бел.  Тот  человек,  на  которого  я  вышел,  согласен
встретиться  с  нами  у  стыковочного  узла  "Ариэля".  Если   ты   хочешь
присутствовать при допросе, тебе надо вылететь немедленно.
     - Хорошо. Буду. Конец связи. - Она устало  направилась  к  выходу.  -
Элен, проследи, чтобы он, - она ткнула пальцем, - сидел в своей каюте.
     - Угу. Ну, когда поговоришь с этим  человеком,  отдохни  немного,  а,
Куин? Ты расклеиваешься. Только что ты чуть не сорвалась.
     Куин махнула рукой. Когда она вышла,  Элен  повернулась  к  пульту  и
вызвала для Куин транспорт.
     Марк встал и начал мерить шагами тактический центр, предусмотрительно
засунув  руки  в  карманы.  Дисплеи  оставались  темными  и  неподвижными,
шифровальные устройства молчали. Он  представил  себе  тактический  центр,
наполненный людьми, живой,  яркий,  суматошный:  тактический  центр  перед
боем. Он представил себе, как вражеский  огонь  вскрывает  корабль,  будто
консервную банку, и как вся эта жизнь размазывается, горит и рассыпается в
вакууме. Например, огонь станции дома  Фелл  у  пятого  п-в-туннеля.  Марк
содрогнулся.
     У закрытой двери в конференц-зал  он  задержался.  Элен  обсуждала  с
кем-то решение относительно надежности их причала у станции Фелл. Марк  из
чистого любопытства приложил ладонь  к  пластине  замка.  К  немалому  его
удивлению, дверь мгновенно поехала в сторону.  Кому-то  предстоит  немалая
работа по перепрограммированию. Очень немалая работа - Майлз,  несомненно,
устроил так, чтобы свободно разгуливать везде, где пожелает. Это вполне  в
его стиле.
     Элен взглянула на него,  но  ничего  не  сказала.  Расценив  это  как
безмолвное разрешение, Марк вошел в конференц-зал и обошел вокруг стола. В
зале зажглись лампы. У него в голове снова прозвучали слова Торна: "Норвуд
сказал, что адмирал отсюда выберется,  даже  если  у  нас  не  получится".
Насколько тщательно дендарийцы изучили записи операции? Надо полагать, они
внимательно просмотрели все, и не один раз.  Что  он  сможет  там  увидеть
такого,  что  не  заметили  бы  другие?  Они  знают  своих   людей,   свое
оборудование...
     "Но я знаю медкомплекс. Я знаю Архипелаг Джексона".
     Интересно, на что еще способна его ладонь? Он сел в кресло Куин.  Так
и  есть:  в  ответ  на  его  прикосновение  экран  мгновенно   засветился,
аппаратура подчинялась его прикосновениям так, как этого не делала ни одна
женщина. Он отыскал нужные записи. Данные Норвуда были потеряны,  но  ведь
часть времени с ним был  Тонкин.  Что  видел  Тонкий?  Существует  ли  эта
запись? Если у рядовых шлем аналогичен  командирскому...  Ага!  Перед  его
зачарованным взглядом возникли визуальные и слуховые записи Тонкина.
     Марк попытался включиться в происходящее, и у него сразу  разболелась
голова. Движения камеры были резкими, как отрывистые взгляды при поворотах
головы. Он замедлил запись - и увидел самого себя в вестибюле  у  лифтовой
шахты: взволнованного коротышку в сером мундире с  блестящими  глазами  на
застывшем лице.
     "Неужели я действительно такой?"
     Кажется, под свободной  полевой  формой  его  уродство  было  не  так
заметно.
     Теперь, глядя на все глазами  Тонкина,  Марк  шел  вместе  с  ним  по
лабиринту зданий, коридоров и туннелей  до  самого  последнего  боя.  Торн
правильно процитировал слова Норвуда: они звучали именно так.  Вот  только
со временем он ошибся: Норвуд отсутствовал одиннадцать  минут.  На  экране
снова  появилось  разгоряченное  лицо  Норвуда,  послышались  его  тяжелое
дыхание, какой-то странный смех - и  еще  через  несколько  минут  -  удар
гранаты, взрыв... Невольно отшатнувшись, Марк поспешно отключил  запись  и
оглядел себя так, словно ожидал увидеть брызги крови.
     "Если подсказка и есть, то раньше".
     Он снова включил запись... Но в  третий  раз  Марк  замедлил  ее  еще
сильнее. Всепоглощающая сосредоточенность была почти приятной.  Тщательный
анализ. Мельчайшие подробности... Можно  буквально  утонуть  в  мельчайших
подробностях - анестезия от душевной боли.
     - Поймал! - прошептал он.
     Если прокручивать запись в реальном времени,  все  промелькнет  очень
быстро, но останется  в  подсознании.  Мимолетный  взгляд  на  надпись  со
стрелкой, указывающей в перпендикулярный коридор: "Прием отправлений".
     Подняв глаза, он увидел, что за ним наблюдает Элен.  Когда  она  сюда
вошла? Она сидела непринужденно,  вытянув  длинные  ноги,  сцепив  руки  в
замок.
     - Что ты поймал? - тихо спросила она.
     Он  вызвал  трехмерную  карту  призрачных  зданий,  на  которой  были
высвечены маршруты Норвуда и Тонкина.
     - Не здесь, - показал он, - а вот где! - Он отметил здание в  стороне
от коридора, по которому шли с криокамерой дендарийцы. -  Вот  куда  пошел
Норвуд. По этому туннелю. Я уверен! Я видел, что там - проходил  по  всему
зданию! Черт, я даже играл там с друзьями в прятки,  пока  надзиратели  не
запретили. Я так ясно его себе  представляю,  словно  у  меня  здесь  есть
запись  из  шлема  Норвуда.  Он  привез  камеру  в  помещение  для  приема
отправлений - и отправил ее!
     Ботари-Джезек выпрямилась в кресле:
     - Разве это возможно? У него было так мало времени!
     - Не просто возможно. Это  легче  легкого!  Упаковочное  оборудование
полностью автоматизировано. Ему надо  было  только  завезти  криокамеру  в
пакующий  аппарат  и  нажать  кнопки.  Автоматы  даже  доставили   ее   на
погрузочную палубу. Там масса дел - они получают припасы на весь комплекс,
отправляют все что угодно - от дисков данных до замороженных  органов  для
пересадки, от генетически измененных эмбрионов до аварийного  оборудования
для спасательных команд. Включая перепрограммированные криокамеры! Все что
угодно! Почта работает круглосуточно - так что во время  нашего  нападения
ее наверняка  пришлось  спешно  эвакуировать.  Пока  работало  упаковочное
оборудование, Норвуд составил  на  компьютере  ярлык  с  адресом.  Налепил
ярлык, передал посылку транспортному роботу - а потом,  если  он  был  так
сообразителен, как мы думаем, стер  файл  с  записью  адреса.  И  помчался
обратно к Тонкину.
     -  Так  что  криокамера  лежит  себе  упакованная  на   планете,   на
погрузочной  падубе!  Подожди,  я  скажу  Куин!  Наверное,   нам   следует
подсказать людям Бхарапутры, где искать...
     - Мне... - он приподнял руку, останавливая ее, - мне кажется...
     Посмотрев на него, Элен  снова  откинулась  в  кресле,  подозрительно
сощурившись:
     - Что тебе кажется?
     - Прошли уже почти сутки с нашего отлета. И почти все это время  люди
Бхарапутры  ищут  криокамеру.  Если  бы  камера  все  еще  оставалась   на
погрузочной палубе, они  ее  уже  нашли  бы.  Но  на  Архипелаге  Джексона
автоматическая система почтовых отправлений работает очень хорошо.  Думаю,
люди барона и Фелл говорят правду. Наверное, они сейчас буквально сходят с
ума. Мало того, что там, внизу, криокамеры  нет,  они  еще  и  понятия  не
имеют, куда она могла подеваться!
     Элен напряглась.
     - А мы имеем понятие? - спросила она. - Господи! Если ты прав...  Она
же может быть где угодно! Отправлена через любые  двадцать  пять  грузовых
перевалочных станций - она могла  сейчас  уже  пройти  через  п-в-туннель!
Саймона Иллиана удар хватит, когда мы ему об этом доложим!
     - Нет. Не где угодно, - решительно возразил Марк. -  Она  могла  быть
отправлена только в такое место, о котором знал медик Норвуд. О котором он
вспомнил бы, даже находясь в окружении и под огнем!
     Элен облизнула губы и задумалась.
     - Хорошо, - наконец признала она, - почти где угодно. Но  по  крайней
мере мы можем попробовать угадать, изучив  личное  дело  Норвуда.  -  Элен
посмотрела на него очень серьезно.  -  Знаешь,  в  тишине  ты  соображаешь
нормально. Ты не дурак. Я этого в тебе не замечала. Ты просто не  годишься
в боевые офицеры.
     - Я ни в какие офицеры не гожусь. Ненавижу военных.
     - Майлз обожает боевые условия. Он просто адреналиновый наркоман.
     - Ненавижу. Ненавижу, когда мне страшно. Когда я испуган, я  перестаю
что-либо соображать. Когда на меня кричат, я цепенею.
     - Но ты можешь соображать... А когда ты испуган?
     - Почти всегда, - мрачно признался он.
     - Тогда почему... - Элен замялась, подбирая слова, -  почему  ты  все
время пытаешься быть Майлзом?
     - Не я пытаюсь, это вы меня заставляете в него играть!
     - Не сейчас. Вообще.
     - Не знаю, о чем вы.



                                    10

     Через  двадцать  часов  два  дендарийских  корабля  отстыковались  от
станции Фелл и направились к пятому п-в-туннелю.  Они  были  не  одни.  Их
сопровождали - вернее, конвоировали - шесть военных  кораблей  дома  Фелл,
рассчитанных  на  полеты  только  в  местном  пространстве.  Сэкономленная
энергия тратилась на грозное вооружение и защиту. Корабли-громилы.
     Следом за конвоем на безопасном расстоянии шел крейсер  Бхарапутра  -
скорее  яхта,  чем   военный   корабль,   -   готовый   принять   согласно
договоренности  барона  Бхарапутру  около  фелловской  станции  у   пятого
туннеля.
     Увы, на борту этой яхты криокамеры не было.
     Когда пришлось смириться с неизбежным, Куин чуть не сорвалась.
     - Я не оставлю Майлза! - кричала она. - Да  я  лучше  вышвырну  этого
подонка Бхарапутру в открытый космос!
     - Слушай! - прошипела Ботари-Джезек, схватив Элли за  шиворот.  Марку
показалось, что, будь она зверем, уши у нее сейчас прижались бы к  голове.
Он съежился в кресле, стараясь казаться совсем маленьким. Еще меньше,  чем
на самом деле. - Мне  это  нравится  не  больше,  чем  тебе,  но  ситуация
осложнилась. Майлз явно не у людей Бхарапутры,  и  одному  Богу  известно,
куда  его  заслали.  Нам  нужны  подкрепления:  не   боевые   корабли,   а
подготовленные агенты-разведчики. Масса. Нам  нужен  Иллиан  со  всей  его
Службой безопасности, очень нужен - и как можно скорее.  Пора  сматываться
отсюда: чем быстрее мы улетим, тем быстрее сможем вернуться.
     - Я вернусь! - пообещала Куин.
     - Это уж ты будешь решать с Саймоном Иллианом.  Уверяю  тебя,  он  не
меньше нашего заинтересован в возвращении криокамеры.
     - Иллиан - всего-навсего барраярец. - В  устах  Куин  это  прозвучало
уничтожающе-презрительно. - Чиновник. Не может ему это быть так же  важно,
как нам.
     - Не будь так уверена, - прошептала Элен.
     В конце концов Куин пришлось уступить Элен, чувству долга и логике.
     И Марк снова вынужден был напялить на себя серый  офицерский  мундир,
искренне уповая на то, что это - его последнее выступление в роли адмирала
Нейсмита. Ему предстояло наблюдать за передачей  заложника  представителям
дома Фелл. Что бы потом ни случилось с Васа Луиджи - это будет на  совести
Фелла. И Марк очень надеялся, что это будет что-то неприятное.
     Элен лично сопровождала Марка от каюты к стыковочному люку, куда было
назначено явиться кораблю Фелла. Она казалась столь же  невозмутимой,  как
всегда, только усталой. Марк решительно одернул китель и пошел  следом  за
Элен.
     - Почему я должен это делать? - жалобно спросил он.
     - Это наш последний шанс доказать Васа Луиджи, что  Майлз  Нейсмит  -
ты, а в криокамере - всего лишь  клон.  На  тот  случай,  если  криокамера
все-таки находится на планете, и  на  тот  случай,  если  люди  Бхарапутры
найдут ее раньше нас.
     Они прибыли  к  люку  одновременно  с  двумя  вооруженными  до  зубов
техниками,  которые  тут  же  заняли  свои  места  у   пульта   управления
стыковочным узлом. Барон Бхарапутра явился чуть позже в сопровождении Элли
Куин и двух бдительных дендарийских охранников. Марк решил, что  охранники
тут больше для проформы. Главная угроза - не эти пешки. Главная  угроза  -
Пятая станция и охраняющие  ее  корабли  дома  Фелл.  Он  представил  себе
корабли Фелла,  окружившие  дендарийцев.  Шах.  А  барон  Бхарапутра  кто,
король? Сам Марк казался себе пешкой, прикинувшейся офицером. Васа  Луиджи
вообще на охранников не обращал внимания, украдкой поглядывая  на  Куин  -
черную королеву, но главным образом смотрел на люк.
     Куин отсалютовала Марку:
     - Адмирал.
     Он ответил тем же.
     - Капитан.
     Он стоял в позе "вольно", словно наблюдая за операцией. Должен ли  он
говорить с бароном? Он предоставил Васа  Луиджи  самому  начать  разговор.
Барон просто ждал, пугающе собранный и терпеливый, словно время  для  него
шло не так, как для Марка.
     Несмотря на то  что  дендарийцы  сильно  уступали  кораблям  Фелла  в
огневой мощи, они находились всего в нескольких минутах  от  спасительного
п-в-туннеля. Как только будет  передан  заложник,  "Перегрин"  и  "Ариэль"
могут  начинать  п-в-переход  -  и   клоны   окажутся   вне   досягаемости
смертоносных щупалец дома Бхарапутра. Этого они по крайней мере добились -
с невероятными потерями, но добились. Малые победы.
     Наконец   послышались   звяканье   стыковочного   узла   и    шипение
герметизирующего перехода. Дендарийцы  проследили  за  раскрытием  люка  и
встали навытяжку. По другую строну люка мужчина в зеленой форме дома  Фелл
с  капитанскими  знаками  различия  в   сопровождении   двух   собственных
восточного вида охранников, отрывисто кивнув, назвал себя и свой корабль.
     Определив в Марке высшего по чину офицера, он отдал ему честь.
     - Барон Фелл приветствует вас, адмирал Нейсмит, сэр, -  и  возвращает
вам то, что вы случайно оставили, улетая.
     Куин побледнела. Марк готов был поклясться, что  у  нее  остановилось
сердце. Капитан Фелла посторонился, но  позади  него  оказалась  не  столь
желанная криокамера, а строй из троих мужчин и двух женщин  в  гражданской
одежде. Вид у них был от смущенного до  гневного  и  даже  мрачного.  Один
мужчина хромал и опирался на соседа.
     Шпионы Куин. Группа дендарийских добровольцев, которых она попыталась
внедрить на станцию Фелл для продолжения поисков. Куин, густо покраснев от
досады, гордо вскинула голову и внятно проговорила:
     - Передайте барону Феллу, что мы благодарим его за заботу.
     Капитан Фелла ответил на это салютом и кислой усмешкой.
     - Встретимся в конференц-зале, - выдохнула она, кивком отпуская своих
людей. Они потопали прочь. Элен ушла с ними.
     Капитан Фелла объявил:
     - Мы готовы принять на борт пассажира.
     Он ждал за люком. Дендарийские охранники  вместе  с  Куин  отошли  от
барона Бхарапутра, который, подняв голову, шагнул вперед.
     - Мой господин! Подождите меня!
     Марк резко обернулся на крик. Барон изумленно раскрыл глаза.
     Смуглая девочка с развевающимися волосами выскользнула из коридора  и
бросилась вперед. Она держала за руку пышнотелую  платиновую  блондиночку.
Ужом проскользнув мимо дендарийских охранников,  которые,  к  счастью,  не
выхватили оружие, она стремительно помчалась вперед.  Низенькая  блондинка
оказалась не такой спортивной, тем более что одной  рукой  ей  приходилось
поддерживать пышную грудь. Она отстала, тяжело дыша, с  широко  раскрытыми
испуганными голубыми глазами.
     Марк четко представил себе, как она лежит на  операционном  столе,  а
светловолосый скальп аккуратно  отведен  в  сторону...  Вой  хирургической
пилы, вгрызающейся в кость, осторожное  рассечение  нейронов  в  основании
мозга, и, наконец, мозг вынимают как подарок. Разум,  память,  личность  -
жертва какому-то темному богу...
     Марк сделал ей подножку. Тонкая рука блондинки вырвалась  из  пальцев
темноволосой, и девочка упала. Сначала  она  закричала,  а  потом,  плача,
принялась лягать его, извиваясь, вырываясь, перекатываясь на спину. Боясь,
что она вывернется, Марк полз вверх, пока не прижал ее к полу всем  телом.
Девочка дергалась под ним, не понимая даже,  что  может  просто  дать  ему
коленом в пах.
     - Прекрати. Прекрати, ради Бога, я не хочу  сделать  тебе  больно,  -
прошептал он, зарывшись в сладко  пахнущие  волосы.  Тем  временем  второй
девочке удалось нырнуть в люк катера. Капитан  дома  Фелл  был  совершенно
ошарашен ее появлением, но когда один из  дендарийцев  попытался  схватить
девочку, он моментально вытащил нейробластер.
     - Остановитесь немедленно. Барон Бхарапутра, что это?
     - Мой господин! - вскричала смуглая девочка. - Возьмите меня с собой,
пожалуйста! Я должна соединиться с моей госпожой, должна!
     - Оставайся на той стороне, - спокойно посоветовал барон. -  Там  они
тебя не тронут.
     - Только попробуйте... - начала Куин,  готовясь  шагнуть  вперед,  но
барон приподнял  руку,  чуть  согнув  пальцы  -  жест  ни  угрожающий,  ни
непристойный, но чем-то оскорбительный.
     - Капитан Куин. Не может быть, чтобы вам хотелось устроить инцидент и
задержать ваш  отлет.  Очевидно,  что  девочка  сделала  выбор  совершенно
добровольно.
     Куин остановилась.
     - Нет! - завопил  Марк.  Он  неловко  вскочил,  схватил  блондинку  и
передал ее самому рослому  дендарийскому  охраннику.  -  Держи  ее.  -  Он
бросился вперед, готовясь пробежать мимо барона Бхарапутры.
     - Адмирал? - барон чуть иронично приподнял бровь.
     - На тебе надет труп, - огрызнулся Марк. - Не разговаривай со мной! -
Он  проковылял  вперед,  вытянув  руки,  и  остановился  перед   девочкой,
отделенной  этим  невидимым,  ужасным,  политически  значимым  порогом.  -
Девочка... - Он не знал ее имени. Он не знал, что сказать. - Не уходи.  Не
надо уходить. Они убьют тебя.
     Она торжествующе улыбнулась Марку из-за спины капитана  и  встряхнула
темными волосами. Глаза у нее горели.
     - Я защитила свою честь. Совсем одна! Моя честь - это моя госпожа.  У
тебя нет  чести.  Свинья!  Моя  жизнь  -  это  жертва...  Ты  такого  даже
представить себе не можешь. Я - цветок на ее алтаре.
     - Ты - сумасшедшая дурочка, цветочный горшок, - резко сказала Куин.
     Девочка подняла голову, сжала губы.
     - Идите, барон, - приказала она хладнокровно,  театрально  протягивая
руку.
     Барон Бхарапутра пожал плечами, словно говоря: "Ну что вы хотите?", и
пошел к люку. Никто из дендарийцев не поднял оружия:  Куин  не  давала  им
такого приказа. У Марка оружия не было. Он в отчаянии повернулся к ней:
     - Куин...
     Она тяжело дышала:
     - Если мы не улетим сейчас, мы можем потерять все. Не двигайтесь.
     Баса Луиджи  задержался  у  люка,  стоя  одной  ногой  на  территории
"Перегрина", и повернулся к Марку.
     - На тот случай если вам интересно, адмирал, это клон  моей  жены,  -
промурлыкал он.
     Подняв правую руку, он облизал  указательный  палец  и  приложил  его
Марку ко лбу. Палец оставил холодный след. Очко в его пользу.
     - Одно мое. Сорок девять - ваших.  Но  если  вы  посмеете  вернуться,
обещаю вам сравнять счет - да так, что вы будете только мечтать о  смерти.
- Он проскользнул в люк. - Привет, капитан. Спасибо за ваше терпение...
     Люк закрылся, заглушив дальнейшие слова его приветствия,  обращенного
охранникам его соперника - или союзника.
     Звякнул  освобождающийся  захват.  Теперь  тишину   нарушали   только
безнадежные, отчаянные всхлипывания блондиночки.  Пятно  у  Марка  на  лбу
зудело, как отмороженное. Марк потер лоб ладонью, словно опасаясь, как  бы
он не треснул.
     В коридор у люка  влетела  сержант  Таура.  Увидев  блондиночку,  она
закричала, оборачиваясь:
     - Вот она! Осталось две!
     Следом за ней вбежал задыхающийся рядовой.
     - Что случилось, Таура? - спросила Куин.
     - Та девица, заводила. Хитрая! - сказала Таура,  переводя  дыхание  и
продолжая обшаривать взглядом коридоры. - Она сказала девочкам, будто мы -
работорговцы. Убедила десятерых одновременно броситься наутек. Охранник  с
парализатором уложил трех, остальные  семь  разбежались.  Четырех  мы  уже
поймали. Большинство просто прятались, но, по-моему, у  той  длинноволосой
был настоящий план: добраться до  персональных  капсул,  пока  мы  еще  не
начали п-в-переход. Я поставила там охранника.
     Куин чертыхнулась:
     - Правильно сделала, сержант. Ваша тактика удалась - потому  что  она
явилась сюда. К несчастью, она прибежала  как  раз  к  моменту  обмена.  И
улетела с бароном. Вторую нам  удалось  перехватить.  -  Куин  кивнула  на
всхлипывающую блондинку. - Так что вам осталось найти только еще одну.
     - Как... - Таура недоуменно смотрела на люк, - как вы это  допустили,
мэм?
     Лицо Куин застыло, словно маска.
     - Я не сочла возможным начинать из-за нее перестрелку.
     Таура сжала огромные когтистые руки в кулаки:
     - Тогда мы должны  поскорее  найти  последнюю,  пока  чего-нибудь  не
случилось.
     - Продолжайте, сержант. Вы четверо, помогите  ей,  -  приказала  Куин
охранникам. - Доложите мне в конференц-зале, когда  снова  всех  соберете,
Таура.
     Таура, кивнув, направила дендарийцев  по  разным  коридорам,  а  сама
пошла к ближайшей лифтовой шахте. Ноздри у нее раздувались: казалось,  она
буквально вынюхивает беглянку.
     Куин резко повернулась, бормоча:
     - Мне надо в конференц-зал. Узнать, что случилось с...
     - Я... отведу ее к остальным клонам, Куин, - предложил Марк.
     Куин с сомнением посмотрела на него:
     - Пожалуйста. Мне хотелось бы. - Она взглянула  на  люк,  за  которым
скрылась темноволосая девочка,  а  потом  снова  на  Марка.  -  Знаешь,  я
несколько раз просмотрела записи.  У  меня  не  было...  возможности  тебе
сказать. Когда ты  заслонил  меня  при  отступлении  к  катеру,  ты  знал,
насколько мало энергии оставалось в твоем противоплазменном зеркале?
     - Нет. То есть я знал, что в меня много раз попадали там, в туннелях.
     - Один выстрел. Если бы  оно  поглотило  еще  один  выстрел,  оно  бы
отказало. Еще два выстрела - и ты бы вспыхнул.
     - О!
     Куин хмуро смотрела на Марка, не зная, что это - мужество или  просто
глупость.
     - Вот. Я решила, что это интересно. Что тебе надо это  знать.  -  Она
еще помедлила. -  А  у  меня  энергия  была  на  нуле.  Так  что  если  ты
действительно ведешь  счет  против  Бхарапутры,  можешь  поднять  свой  до
пятидесяти.
     Марк не знал, какого ответа она ждет. Наконец Куин вздохнула:
     - Хорошо. Можешь ее отвести. Если тебя это утешит.
     Она быстро зашагала к конференц-залу.
     Марк  повернулся  и  взял  блондиночку  за  руку,  очень  нежно.  Она
отпрянула,  мигая  огромными  заплаканными  глазами.  Хотя  он   прекрасно
понимал, насколько сознательно вылеплены ее черты и ее  тело,  эффект  все
равно  был  потрясающим:  красота  и  невинность,  сексуальность  и  страх
смешались в один опьяняющий напиток. На вид ей было лет  двадцать,  полный
физический расцвет. И она была всего на несколько сантиметров  выше  него.
Можно подумать, она просто создана, чтобы стать героиней этой драмы -  вот
только его жизнь далеко не героическая. Хаос и полная  потеря  ориентации.
Никаких наград, только новые наказания.
     - Как тебя зовут? - притворно-радостно спросил Марк.
     Девочка подозрительно глянула:
     - Мари.
     Фамилий у клонов не было.
     - Красивое имя. Пошли, Мари. Я отведу тебя в твой... э-э...  дортуар.
Среди подруг тебе станет лучше.
     Мари пошла за ним.
     -  Сержант  Таура  хорошая,  знаешь  ли.  Она  действительно  о   вас
заботится. Ты просто напугала ее тем, что вот так  убежала.  Она  боялась,
как бы с тобой чего не случилось. Ты ведь ее не боишься, правда?
     Ее дивные губки неуверенно приоткрылись.
     - Н-не знаю...
     Шла она изящно,  покачивая  бедрами,  и  от  каждого  шага  ее  груди
чертовски завлекательно колыхались  под  розовой  пижамной  курточкой.  Ей
следовало бы их уменьшить - хоть он и не уверен, входит  ли  это  в  сферу
деятельности хирурга "Перегрина". И  если  ей  пришлось  пережить  в  доме
Бхарапутра что-то вроде того, что выпало на его  долю,  то,  наверное,  ее
сейчас просто тошнит от хирургии. Его определенно тошнило.
     - Мы не работорговцы.  -  Марк  старался  говорить  как  можно  более
убедительно. - Мы везем вас... - Да, если  они  узнают,  что  их  везут  в
Барраярскую империю, их  это  мало  успокоит.  -  Наша  первая  остановка,
наверное, будет на Комарре. Но вам не обязательно там оставаться.
     Он не имеет права ничего обещать ей. Никакого права. Пленный пленного
не вызволит.
     Девочка закашлялась и протерла глаза.
     - С тобой... все в порядке?
     - Я хочу попить водички.
     Она охрипла от бега и слез.
     - Я тебя напою, - пообещал Марк. Его каюта была совсем  рядом,  и  он
провел ее туда.
     Марк прикоснулся к пластине замка, и  дверь  с  шипением  отъехала  в
сторону.
     - Входи. У меня не было возможности с вами поговорить. Иначе... может
быть, та девочка тебя и не обманула бы.
     Марк завел ее в каюту и усадил на постель. Девочка дрожала. Он тоже.
     - Она тебя обманула.
     - Н-не... знаю, адмирал.
     Он горестно усмехнулся:
     - Я не адмирал.  Я  клон,  как  и  все  вы.  Меня  вырастили  в  доме
Бхарапутра, этажом выше. - Он прошел в ванную, налил в чашку воды и принес
ей. Ему вдруг захотелось подать ей воды, опустившись на  одно  колено.  Ей
надо... - Я хочу, чтобы вы поняли. Поняли, кто вы, что с вами  происходит.
Чтобы вас больше никто не  обманул.  Вам  надо  многому  научиться,  чтобы
суметь защитить себя. - Особенно ей. С таким телом. - Ты будешь  ходить  в
школу.
     Девочка отпила глоток.
     - Не хочу в школу, - пробормотала она в чашку.
     - Разве бхарапутряне никогда не  давали  тебе  виртуальные  программы
обучения? Когда я там жил, это было самое интересное. Даже интереснее игр.
Хотя игры мне, конечно, тоже нравились. Ты играла в "Зайлек"?
     Она кивнула.
     -  Это  было  здорово!  Но  программы  по  истории  и  астрографии...
Виртуальный инструктор был такой забавный! Седой такой  дядька  в  костюме
двадцатого века, в куртке с заплатами на рукавах... Я все гадал, то ли это
образ реального человека, то ли просто некий обобщенный учитель.
     - Я их вообще не видела.
     - А чем вы занимались весь день?
     - Болтали друг с другом. Делали прически. Плавали. Наставники  каждый
день заставляли нас делать гимнастику...
     - Нас тоже.
     - ...пока мне не сделали вот это. - Она прикоснулась к своей груди. -
Потом меня заставляли только плавать.
     Логично.
     - Насколько я понимаю, последний  раз  тебе  поменяли  фигуру  совсем
недавно.
     - Примерно месяц назад.  -  Она  помолчала.  -  Ты  правда  не...  не
думаешь, что меня ждала мама?
     - Мне очень жаль. У тебя нет матери. И у  меня  тоже.  То,  что  тебя
ждало... это был ужас. Почти невообразимый.
     Девочка нахмурилась, явно не желая расставаться с мечтой.
     - Мы все красивые. Если ты действительно клон,  то  почему  тогда  ты
урод?
     - Я рад, что ты начинаешь думать, - он тщательно подбирал слова. -  Я
точная копия моего родителя. Он урод.
     - Но если это правда - насчет пересадки мозга, - то почему тебя?..
     - Я был... частью другого плана. Мои заказчики взяли меня целиком.  Я
только позже узнал всю правду о Бхарапутре. - Он сел на  кровать  рядом  с
девочкой. Ее запах... неужели они генетически  закладывают  нежный  аромат
кожи?.. просто пьянит. Воспоминание о том, как ее мягкое  тело  извивалось
под ним, будоражило Марка... - У меня были  друзья...  У  тебя,  наверное,
тоже?
     Она кивнула.
     - К тому времени, когда я мог что-то для них  сделать...  Задолго  до
того, как я мог им хоть чем-то помочь... они  все  исчезли.  Их  убили.  И
поэтому я спас вас.
     Девочка смотрела на него с сомнением. Он не мог угадать,  о  чем  она
думает.
     Внезапно пол задрожал.
     - Что это  было?  -  Мари,  широко  распахнув  глаза,  бессознательно
схватила его за руку.
     -  Все  в  порядке.  Более  чем  в  порядке.  Это  был  твой   первый
п-в-переход. - Со своим опытом в... ну, скажем, несколько переходов...  он
постарался говорить весело и небрежно. - Мы улетели. Теперь  джексонианцам
до нас не добраться. - Гораздо лучше, чем двойная измена, которую он почти
ожидал от барона Фелла. Никакого  рева  и  сотрясений  от  неприятельского
огня. Просто славный и спокойненький такой переходик. - Вы в безопасности.
Мы все теперь в безопасности.
     Марк вспомнил безумную смуглую девочку. "Почти все".
     Ему так хотелось, чтобы Мари поверила!  Дендарийцы,  барраярцы...  от
них он не ждал особого понимания. Но эта девочка... если бы только он  мог
стать героем в ее глазах! Он хотел получить в награду поцелуй.
     Он весь напрягся. Может, она не заметит? Не поймет? Не осудит?
     - Ты... не поцелуешь меня? - робко спросил Марк  пересохшими  губами.
Приняв у нее из рук чашку, он допил воду.
     - Зачем? - спросила она, морща лоб.
     - По... понарошку.
     Такая просьба была ей понятна. Она  моргнула,  но  достаточно  охотно
подалась вперед и прикоснулась губами к его губам.  Ее  пижамная  курточка
натянулась...
     - Ох! - выдохнул он, обнимая ее. - Еще, пожалуйста...
     Он притянул ее ближе. Мари не сопротивлялась и не  отвечала,  но  все
равно ее рот был потрясающим.
     "Я хочу... хочу..."
     Ничего страшного не случится, если он  дотронется  до  нее  -  просто
дотронется. Мари инстинктивно обхватила руками его шею. Он  ощущал  каждый
прохладный  пальчик,  заканчивающийся   остреньким   ноготком.   Ее   губы
раскрылись. В висках гулко стучала кровь. Он скинул китель...
     "Прекрати. Прекрати немедленно, черт тебя побери!"
     Ведь она могла была бы стать его героиней. У Майлза их - целый гарем,
тут никаких сомнений. Может, она позволит ему... не  только  ее  целовать?
Конечно, он ничего такого не сделает. Ничего, что причинило бы ей боль. Но
если потереться между этими огромными грудями - это не может причинить  ей
боль, хотя может удивить. Она, наверное, подумает, что он псих,  но  плохо
ей от этого не будет. Его губы жадно искали ее рот. Он  прикоснулся  к  ее
коже. Еще...  Он  нетерпеливо  сдвинул  пижаму  с  ее  плеч.  Кожа  у  нее
бархатисто-мягкая. Его рука, дрожа,  метнулась  вниз  -  расстегнуть  пояс
брюк. Какое облегчение... Он так ужасно, мучительно возбужден.  Но  он  не
прикоснется к ней ниже пояса - нет...
     Он  уложил  Мари  на  кровать,  навалился  на  нее,  отчаянно  осыпая
поцелуями.  Она  изумленно  ахнула.  Его  дыхание  участилось  -  и  вдруг
неожиданно остановилось. Спазм хватил легкие, словно все дыхательные  пути
вдруг сжались.
     "Нет! Только не это!"
     Опять как в тот раз, год назад, когда он попробовал...
     Марк скатился с нее, весь  покрывшись  холодным  потом.  Ему  удалось
сделать один астматический, мучительный вдох. Вспышки  воспоминаний  такие
ясные, словно у него начались галлюцинации.
     Гневные крики Галена. Ларе и Мок схватили его, сорвали с него  одежду
- словно те побои, которые он только  что  от  них  вытерпел,  -  это  еще
недостаточное наказание. Сначала они выгнали  девушку.  Она  сбежала,  как
заяц.  Он  выплюнул  соленую  кровь.  Электрошоковая  дубинка   указывала,
прикасаясь: сюда, сюда. Удар и треск. Гален краснел все  сильнее,  обвиняя
его в предательстве - и хуже,  расписывая  сексуальные  склонности  Эйрела
Форкосигана, включив  слишком  сильное  напряжение...  "Переверните  его".
Смутное  воспоминание  о  боли,  унижении,  ожоге,   судорогах,   странном
электрическом возбуждении и отвратительно постыдном оргазме...
     Он оттолкнул от себя воспоминания и, почти теряя  сознание,  еще  раз
вдохнул и выдохнул. Почему-то вдруг оказалось, что он сидит не на кровати,
а на полу, судорожно сжавшись. Блондиночка скорчилась на сбитой постели  и
удивленно уставилась на него:
     - Что с тобой? Почему ты перестал? Ты умираешь?
     "Нет, только жалею, что не умер".
     Это  нечестно!  Он  знал,  откуда  взялась  такая  реакция.  Это   не
воспоминание, погребенное в подсознании, это не из далекого и  забывшегося
детства. Это произошло всего четыре года назад. Разве  не  считается,  что
подобное  ясное  осознание  помогает  человеку  освободиться  от   демонов
прошлого? Он что, будет кататься в судорогах всякий раз,  когда  попробует
секс с настоящей девушкой? Если все будет  спокойно,  если  его  не  будет
мучить совесть, если у него когда-нибудь появится  возможность  заниматься
любовью - настоящей  любовью,  тогда,  может,  ему  удастся  справиться  с
безумием. "Или, может, не удастся..." Он сделал еще один судорожный вздох.
И еще один. Легкие снова работали. Неужели он действительно  мог  умереть?
Надо полагать, в момент потери сознания автономная нервная система  должна
снова заработать.
     Дверь его каюты скользнула в сторону. В  проеме  показались  Таура  и
Элен. Увидев,  что  происходит,  Элен  разразилась  проклятиями,  а  Таура
стремительно шагнула вперед.
     Сейчас! Ему надо потерять сознание прямо сейчас! Но упрямый демон  не
слушался. Он продолжал тяжело дышать, свернувшись на боку,  со  спущенными
до коленей брюками.
     - Ты что делаешь?  -  прорычала  Таура.  В  неярком  свете  ее  клыки
угрожающе засверкали. Марк видел, как она одной рукой  разрывала  солдатам
горло.
     Блондиночка, страшно встревоженная, поднялась  на  колени.  Она,  как
всегда, пыталась прикрыть руками свои самые  выдающиеся  атрибуты  и,  как
всегда, только привлекла к ним всеобщее внимание.
     - Я только попросила попить водички, - прохныкала она. - Извините!
     Таура поспешно опустилась на одно колено и  повернула  руки  ладонями
вверх, показывая девочке, что на нее-то она не сердится. Марк  решил,  что
Мари таких тонкостей не понять.
     - Тогда что случилось? - сурово спросила Элен.
     - Он заставил меня его целовать.
     Элен, глянув на Марка, яростно сверкнула глазами:
     - Ты пытался ее изнасиловать?
     - Нет! Не знаю. Я только...
     Сержант Таура  распрямилась,  сгребла  Марка  за  рубашку,  прихватив
заодно и немного кожи, подняла на ноги и притиснула к ближайшей стене. Пол
оказался в метре от его ног.
     - Отвечай честно, будь ты проклят, - рыкнула сержант.
     Марк закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Не потому, что ему угрожают
женщины Майлза, нет. Не из-за них. Но из-за того, что тогда,  четыре  года
назад, последовало за этим унижением. Когда встревоженные  Ларе  и  Мок  в
конце концов убедили Галена остановиться, Марк был  в  глубоком  шоке,  на
грани остановки сердца. Галену пришлось  отвезти  дорогостоящего  клона  к
врачу. Была глубокая ночь. Гален объяснил ожоги, сказав, будто Марк тайком
занимался онанизмом с помощью электрошока, случайно его включил и не  смог
выключить, потому что у него свело руки. Врач ошарашенно  захихикал.  Марк
еле слышно подтвердил все: он слишком боялся Галена, чтобы сказать правду.
Но врач ведь видел следы побоев, неужели он не  понял,  как  все  было  на
самом деле? Но врач ничего не сказал. Ничего не  сделал.  Потом  уже  Марк
осознал, что самые глубокие  сожаления  вызывает  в  нем  его  собственное
пугливое подтверждение, что тот мрачный смешок обжег его больнее всего. Он
не может допустить, не допустит, чтобы с Мари произошло то же самое.
     Отрывистыми, резкими фразами он  описал,  что  пытался  сделать.  Это
звучало просто отвратительно, хотя виной тому была ее красота.  Он  крепко
зажмурился. Он ни словом  не  обмолвился  о  своей  панике,  не  попытался
рассказать про Галена. Внутренне содрогаясь, он говорил  правду.  Пока  он
говорил, стена медленно поползла  вверх  вдоль  его  позвоночника,  и  его
ступни коснулись пола. Сжимавшие рубашку руки разжались,  и  он  осмелился
открыть глаза.
     И чуть было не зажмурился снова, обожженный  откровенным  презрением,
читавшимся на лице Элен. Ну все. Она - почти  дружелюбная,  почти  добрая,
почти его друг - теперь словно  окаменела  от  ярости,  и  он  понял,  что
потерял единственного человека, который мог бы за него  заступиться.  Было
больно, смертельно больно потерять то малое, что он имел.
     - Когда Таура доложила, что одной из девочек нет, - произнесла  Элен,
- Куин сказала, что ты настаивал на том, чтобы  проводить  ее.  Теперь  мы
знаем почему.
     - Нет. Я... ничего такого не планировал. Она  действительно  захотела
попить.
     И Марк указал на чашку, валявшуюся на полу.
     Таура повернулась  к  нему  спиной  и  опустилась  на  колено,  мягко
заговорив с блондиночкой демонстративно-мягко.
     - У тебя ничего не болит?
     - Со мной все в порядке, - дрожащим голосом ответила  она,  натягивая
пижамную курточку. - Но этот человек по-настоящему болен.
     Она смотрела на него удивленно-встревоженно.
     - Несомненно,  -  пробормотала  Элен.  Подняв  голову,  она  взглядом
пронзила Марка, все еще цеплявшегося за стену. - Ты  сидишь  в  каюте  под
арестом. И я снова ставлю у твоей двери охрану. Даже не пытайся выйти.
     "Не буду, не буду".
     Они увели Мари. Дверь  с  шипением  закрылась,  словно  падающий  нож
гильотины. Марк, весь дрожа, бросился на свою узенькую койку.
     Две недели до Комарры. Ему очень хотелось умереть.



                                    11

     Первые три дня одиночного заключения Марк провел лежа  на  кровати  в
глубокой депрессии.  Он  хотел,  чтобы  его  героическая  операция  спасла
человеческие жизни, а не отняла их.  Он  считал  погибших.  Пилот  катера.
Филиппи. Норвуд. Рядовой из отряда Кимуры. И восемь тяжело раненных. Когда
он только составлял план, у всех этих людей не было имен.  А  еще  -  люди
Бхарапутры, для него - безымянные. Обычный джексонианский охранник  просто
зарабатывал себе на хлеб. Может быть, даже  Марк  и  встречался  раньше  с
кем-нибудь из погибших бхарапутрян. Перекидывался шутками... Всегда так: в
мясорубку попадают ни в чем не повинные люди, а те, у  кого  есть  власть,
кто действительно виноват, выходят сухими из воды, как барон Бхарапутра.
     Стоят ли жизни  сорока  девяти  клонов  гибели  четырех  дендарийцев?
Похоже, сами дендарийцы так не считают.
     "Они не знали, на что идут. Ты обманул их".
     Это неожиданное прозрение ошеломило его. Жизни не  складываются,  как
простые числа. Они складываются, как бесконечности.
     "Я не хотел, чтобы так вышло!"
     И клоны. Та блондиночка. Уж ему ли не знать,  что  она,  несмотря  на
пышные  формы,  не  взрослая  женщина.  Шестидесятилетний  мозг,   который
собирались пересадить ей, наверняка знал бы, что делать с таким телом.  Но
ведь Марк же прекрасно понимал, что она еще маленькая! Он не хотел  пугать
или обижать ее, но  ухитрился  сделать  и  то,  и  другое.  Он  так  хотел
понравиться ей, так хотел, чтобы у нее осветилось лицо.
     "Как при виде Майлза?" - насмешливо спросил внутренний голос.
     Ни один клон не отреагировал так, как хотелось Марку. Надо расстаться
с этой  фантазией.  Через  десять,  через  двадцать  лет,  они,  возможно,
поблагодарят его. А может, и не поблагодарят.
     "Я сделал все, что мог. Простите меня".
     На второй день заключения ему пришла в голову  страшная  мысль:  ведь
его самого вполне могут использовать для пересадки мозга  Майлза.  Как  ни
странно - а, может, вполне логично, -  со  стороны  Майлза  он  такого  не
боялся. Но сейчас Майлз не в состоянии наложить вето. А  вдруг  кто-нибудь
подумает, что куда проще пересадить мозг Майлза  в  теплое  и  живое  тело
Марка, избежав тем самым сложнейшей  операции  по  восстановлению  грудной
клетки  криотрупа?  Марк  настолько  перепугался,  что   уже   готов   был
добровольно предложить такой план - лишь бы долго не мучиться.
     Он был уже на грани безумия, когда вспомнил, что криокамера все равно
потеряна, и опасность остается чисто умозрительной. По крайней мере до тех
пор, пока не отыщется  криокамера.  В  темной  каюте,  зарывшись  лицом  в
подушку, он вдруг осознал,  что  затеял  всю  эту  отчаянную  операцию  по
освобождению клонов, чтобы увидеть уважение на лице Майлза!
     "Ну, такую возможность ты практически свел к нулю, верно?"
     Освобождение от круговерти отчаяния давали только еда и сон. Запихнув
в себя полный рацион, Марк впадал в такое отупение, что  мог  на  короткое
время заснуть. Стремясь забыться, он уговорил мрачного дендарийца, который
трижды в день просовывал ему в дверь подносы, приносить лишнюю еду.  Ну  а
поскольку наемники явно не считали свои полевые рационы особым лакомством,
возражать никто не стал.
     Еще один дендариец принес Марку комплект  одежды  Майлза  из  запасов
"Ариэля". Знаки различия были тщательно спороты.
     На третий день Марк бросил все попытки застегнуть пояс форменных брюк
и перешел на трикотажные костюмы. И тут на него снизошло озарение.
     "Они не смогут меня заставить играть Майлза, если я не буду  на  него
похож!"
     И с этого момента Марк потерял ощущение времени. Один  дендариец  так
разозлился на его бесконечные просьбы  о  лишних  рационах,  что  притащил
полный ящик, шмякнул об пол и велел Марку больше никого не  дергать.  Марк
остался  наедине  со  своей  операцией  по  самоспасению  и  углубился   в
хитроумные расчеты. Он  слышал,  что  пленным  удавалось  прорыть  подкоп,
пользуясь одной только ложкой. А чем он хуже других?
     В глубине души он понимал, что это совершенно безумная затея, но зато
теперь у него появилась цель. И неожиданно оказалось, что у  него  слишком
мало времени. Марк тщательно изучал сведения  о  питательности  продуктов.
Если бы он  не  шевелился,  одного  рациона  хватило  бы  на  целый  день.
Следовательно, все, что сверх того, должно  превращать  его  в  не-Майлза.
Каждые четыре плитки дадут килограмм лишнего веса. Жаль, конечно, что  еда
так однообразна...
     Но все равно времени оставалось слишком мало. В итоге он  запаниковал
и ел беспрерывно, пока острая боль не вынуждала его остановиться.  Так  он
соединил удовольствие, мятеж  и  наказание.  Ощущение  было  странным,  но
приятным.


     Куин  вошла  без  стука  и  решительно   переключила   освещение   на
максимальную яркость.
     Марк, вскрикнув, закрыл лицо руками. Вырванный из тревожной  дремоты,
он перевернулся на  постели  и,  моргая,  попытался  разглядеть  показания
хроно. Куин  пришла  за  ним  на  день  раньше,  чем  он  ожидал.  Видимо,
дендарийские корабли летели с максимальным ускорением.
     "Господи, помоги!"
     - Вставай, - приказала Куин. Она наморщила нос. - Помойся. И  надевай
вот этот мундир.
     И она положила на кровать что-то густо-зеленое с золотом. У Элли  был
такой вид, будто ей очень хочется швырнуть мундир ему в лицо, и  по  тому,
как бережно она уложила костюм, Марк заключил, что он принадлежит Майлзу.
     - Я встану, - ответил Марк. - И вымоюсь. Но я не надену этот мундир -
и вообще никакого мундира не надену.
     - Будешь делать то, что прикажут.
     - Это - мундир барраярского офицера. Он олицетворяет реальную власть.
Барраярцы вешают тех, кто надевает чужие мундиры.
     Марк отбросил одеяло и сел. У него немного кружилась голова.
     - Боги! - придушенным голосом ахнула Куин. - Что ты с собой сделал?
     - Полагаю, - гордо сказал Марк, - вы все равно можете запихнуть  меня
в мундир. Но советую вам подумать, как это будет смотреться.
     И поплелся в ванную.
     Умывшись и сняв депилятором щетину, Марк  осмотрел  результаты  своей
попытки к бегству. Жаль, времени не хватило. Правда, он снова  набрал  тот
вес, который ему пришлось сбросить, чтобы  сыграть  адмирала  Нейсмита  на
Эскобаре, плюс, может быть, немного лишнего, и всего за четырнадцать дней.
Намек  на  двойной  подбородок.  Живот  болезненно  растянулся,  так   что
двигаться приходилось очень осторожно.
     "Мало. Для безопасности - мало".
     Куин - это Куин. Не в ее натуре было сразу отступать. Когда  она  все
же попробовала напялить на Марка барраярский мундир, он тут же ссутулился.
Впечатление получилось... ну очень невоенное. Элли с  рычанием  сдалась  и
разрешила ему самому  подобрать  себе  одежду.  Марк  выбрал  чистую  пару
трикотажных корабельных  брюк,  мягкие  тапочки  и  свободный  гражданский
пуловер Майлза с  широкими  рукавами  и  вышитым  поясом.  С  минуту  Марк
раздумывал,  что  больше  досадит  Куин:  если  он  повяжет  пояс   поверх
округлившегося животика, по экватору, или снизу, как поддержку. Судя по ее
кислому виду - внизу. Так он его и оставил.
     Куин почувствовала его отчаянную отвагу.
     - Развлекаешься? - саркастически спросила она.
     - Сегодня больше ничего веселенького не будет. Так ведь?
     Куин разжала кулак, невесело признавая его правоту.
     - Куда вы меня ведете? И если уж на то пошло - где мы?
     - На орбите Комарры. Мы сейчас тайно перелетим в капсуле на  одну  из
барраярских военных станций. Там у нас состоится очень секретная встреча с
шефом Имперской  службы  безопасности,  капитаном  Саймоном  Иллианом.  Он
прилетел  с  Барраяра  на  курьерском  корабле   в   ответ   на   довольно
двусмысленное шифрованное сообщение, которое я  отправила.  Ему  очень  не
терпится узнать, с чего это я нарушила его распоряжение. Он спросит, в чем
дело. И, - тут голос у нее сорвался, и она  глубоко  вздохнула,  -  я  ему
расскажу.
     Элли провела его по "Перегрину". Все коридоры  казались  опустевшими.
Нет, не опустевшими. Очищенными.
     Они  вошли  в  капсулу,  где  за  пультом   управления   уже   сидела
Ботари-Джезек. Когда  она  через  плечо  оглянулась  на  Марка,  глаза  ее
удивленно раскрылись, а темные выгнутые брови нахмурились.
     - Дьявольщина, Марк. Ты выглядишь,  как  утопленник,  который  неделю
пролежал в воде.
     "И чувствую я себя не лучше", - подумал Марк, но сказал только:
     - Спасибо.
     Элен фыркнула - он не понял, насмешливо, сердито или презрительно - и
снова повернулась  к  пульту.  Люк  закрылся,  разжались  захваты,  и  они
бесшумно отчалили от "Перегрина". При переходе от невесомости к  ускорению
Марку снова пришлось вспомнить о своем туго набитом животе.
     - Почему глава имперской разведки всего лишь капитан? - спросил Марк,
стараясь отвлечься от неприятных ощущений. - Ведь не из-за секретности  же
- все равно все знают, кто он такой.
     - Еще одна барраярская традиция, - ответила Элен. На слове "традиция"
в ее голосе послышалась горечь. - Предшественник Иллиана, покойный великий
капитан Негри,  не  захотел  принять  повышений  после  капитана.  Видимо,
приближенному императора Эзара это было ни к чему. Все знали, что Негри  -
голос императора, и его приказы распространялись на  все  чины  и  звания.
Иллиан... наверное, он  стесняется  оказаться  выше  по  званию,  чем  его
прежний шеф. Но  получает  он  жалованье  вице-адмирала.  А  тот  бедняга,
который возглавит службу безопасности после  Иллиана,  наверное,  вынужден
будет навечно остаться капитаном.
     Они приближались к орбитальной станции. Марку наконец удалось  далеко
внизу разглядеть Комарру: с орбиты она казалась полумесяцем.  Элен  строго
придерживалась  траектории,  заданной  предельно  лаконичным  диспетчером.
После напряженного обмена паролями им разрешили стыковку.
     У люка гостей встретили два молчаливых охранника, очень аккуратных  и
подтянутых. Барраярцы провели их в небольшую каюту без окон,  превращенную
в кабинет: комм-пульт, три кресла - и все. Никаких излишеств.
     - Спасибо. Можете идти, - сказал мужчина, сидевший  за  комм-пультом.
Охранники бесшумно исчезли.
     Мужчина, казалось, немного расслабился. Он кивнул Ботари-Джезек:
     - Привет, Элен. Рад тебя видеть.
     В голосе прозвучало неожиданное тепло - словно  дядюшка  приветствует
любимую племянницу.
     Марк сразу узнал Саймона Иллиана. Именно таким он и был  на  записях,
которые показывал Гален: худощавый стареющий мужчина, с сединой,  приливом
поднимавшейся в темно-русых волосах от висков. Округлое  лицо  с  курносым
носом слишком изборождено морщинами, чтобы казаться моложавым. Иллиан  был
в мундире, с воротничка мигало Недремное око  -  символ  Имперской  службы
безопасности.
     И тут Марк заметил, что Иллиан, в свою очередь, уставился на  него  с
каким-то ужасно странным выражением.
     - Господи, Майлз, ты... - Он осекся, и во взгляде  зажглась  догадка.
Иллиан снова откинулся на спинку стула. - А! - Его губы чуть  искривились.
- Лорд Марк. Леди Форкосиган будет вам очень рада. И я очень  рад  наконец
встретиться с вами.
     Казалось, Иллиан говорит совершенно искренне.
     "Эта радость ненадолго, - безнадежно подумал Марк. -  И  почему  лорд
Марк? Он, наверное, шутит!"
     - И еще я очень рад снова знать, где вы находитесь.  Я  так  понимаю,
капитан Куин, что сообщение моего департамента  относительно  исчезновения
лорда Марка наконец до вас дошло?
     - Нет. Пока нет. Наверное, его пересылают с места нашей...  последней
остановки.
     Иллиан изумленно поднял брови:
     - Так лорд Марк пришел добровольно? Или это  мой  бывший  подчиненный
послал его мне?
     - Ни то, ни другое, сэр.
     Казалось, Куин трудно говорить. Элен даже не пыталась.
     Иллиан подался вперед.
     -  Так  что  за  недопеченную  нахальную  выдумку   он   послал   вас
проталкивать под вывеской: "Я считал, что вы посоветовали бы мне поступать
по обстановке, сэр"? За что мне платить на этот раз?
     - Никакой выдумки, сэр. - Куин побледнела. -  Но  счет  будет  просто
чудовищный.
     - Да? - сказал он после секундного молчания.
     Куин положила руки  на  пульт.  Марку  показалось,  что  это  не  для
внушительности, а просто чтобы не упасть.
     - Иллиан, у нас проблема. Майлз погиб.
     Иллиан словно окаменел. Потом резко повернулся на стуле спиной к ним,
так что Марк видел только его затылок. Макушка начала лысеть. Когда Иллиан
наконец  повернулся,  на  его  застывшем  лице  пролегли  новые   морщины,
глубокие, как шрамы.
     - Это не проблема, Куин, - прошептал он. - Это катастрофа.
     Он крепко прижал обе ладони к пульту - очень осторожно. "Так вот  где
Майлз подхватил это движение!" - некстати подумал Марк.
     - Он в криокамере. - Куин облизала пересохшие губы.
     Иллиан закрыл глаза. Губы его шевелились, то ли в молитве,  то  ли  в
проклятиях... Но он только мягко произнес:
     - С этого можно было бы начать. Остальное можно вывести логически.  -
Он снова открыл глаза,  пытаясь  сосредоточиться.  -  Так  что  случилось?
Насколько тяжело он был ранен? Надеюсь, не в голову? Насколько хорошо  его
обработали?
     - Я сама помогла его обработать. В боевых условиях.  По...  по-моему,
обработали хорошо. Но невозможно сказать, пока...  Да.  Он  получил  очень
тяжелое ранение в грудь. Насколько я могла судить, выше шеи все цело.
     Иллиан осторожно выдохнул:
     - Вы правы, Куин. Не катастрофа.  Всего  лишь  проблема.  Я  отправлю
сообщение в Форбарр-Султан,  в  госпиталь,  чтобы  ждали  своего  любимого
пациента. Мы можем погрузить криокамеру на мой курьер немедленно.
     Похоже, от облегчения он говорит слишком много.
     - Э-э... нет, - прервала его Куин.
     - Договаривай, Куин, - сказал он с плохо скрытым ужасом.
     - Мы потеряли криокамеру.
     - Как можно было потерять криокамеру?
     - Она была переносная. - Перехватив обжигающий взгляд, Элли поспешила
с докладом. - Ее оставили внизу при  поспешном  отлете.  Было  два  боевых
катера. И на  каждом  считали,  что  криокамера  -  на  втором.  Вопрос  в
неточности связи  -  клянусь,  я  проверяла!  Так  случилось,  что  медик,
которому поручили криокамеру, был отрезан от катера. Он оказался  рядом  с
коммерческой посылочной станцией. Мы считаем, что он  отправил  криокамеру
по почте.
     - Вы считаете? Я еще спрошу, что  это  была  за  боевая  операция  на
поверхности планеты. Куда он ее отправил?
     - В том-то и дело: мы не знаем. Медика убили  прежде,  чем  он  успел
сказать. Сейчас криокамера может оказаться где угодно.
     Иллиан откинулся на спинку стула:
     - Ясно. И все это произошло... Когда? И где?
     - Две недели и три дня назад, на Архипелаге Джексона.
     - Я отправил вас всех к Иллирии через станцию Вега. Какого черта  вас
понесло на Архипелаг Джексона?
     Куин встала "вольно" и сдержанно, в коротких словах, рассказала все с
самого начала.
     - У меня тут полный отчет со всеми нашими записями  и  личный  журнал
Майлза, сэр. - Она положила на комм-пульт куб данных.
     Иллиан посмотрел на куб, как на ядовитую змею:
     - А сорок девять клонов?
     - На борту "Перегрина", сэр. Мы хотели бы их выгрузить.
     "Мои клоны. Что Иллиан собирается с ними сделать?"
     Марк не смел спросить.
     - Личный журнал Майлза нам ничего не  даст,  полагаю,  -  отстранение
заметил Иллиан. - Он весьма поднаторел в том, чтобы не записывать.
     Иллиан молча встал и начал  расхаживать  по  кабинету.  Хладнокровная
маска раскололась без всякого  предупреждения:  с  исказившимся  лицом  он
повернулся и со всей силы, так, что кости  захрустели,  ударил  кулаком  в
стену.
     - Будь он проклят, этот парень! Даже собственные  похороны  умудрился
превратить в комедию ошибок!
     Когда Иллиан снова повернулся к посетителям, его лицо было  застывшим
и ничего не выражало. Подняв глаза, он обратился к Ботари-Джезек.
     - Элен. Ясно, что мне  придется  остаться  на  Комарре  и  руководить
поисками из штаб-квартиры  по  внешнегалактическим  делам.  Я,  конечно...
составлю официальное  сообщение  о  пропаже  без  вести  лейтенанта  лорда
Форкосигана и немедленно отправлю его  графу  и  графине  Форкосиган.  Мне
больно думать, что это сообщение  им  вручит  посторонний,  но  ничего  не
поделаешь.  Но  не  согласишься  ли  ты,  в  качестве  личного  одолжения,
сопроводить лорда Марка в Форбарр-Султан к Форкосиганам?
     "Нет! Нет! Нет!" - мысленно закричал Марк.
     - Мне... не хотелось бы лететь на Барраяр, сэр.
     - У премьер-министра будут вопросы, на которые сможет ответить только
тот, кто при всем присутствовал. Ты... идеальный курьер для столь  тонкого
дела. Не спорю, задача будет очень нелегкой.
     - Сэр, я - старший капитан, - затравленно сказала Элен. - Я  не  могу
оставить "Перегрин". И... откровенно говоря... мне не хочется сопровождать
лорда Марка.
     - Взамен я пообещаю тебе все, что хочешь.
     Элен колебалась:
     - Все?
     Он кивнул.
     Она взглянула на Марка.
     - Я дала слово, что все клоны  дома  Бхарапутра  будут  отправлены  в
безопасное место, где о них будут заботиться и куда  не  смогут  добраться
джексонианцы. Вы поможете мне сдержать слово?
     - Конечно, Службе безопасности  ничего  не  стоит  сделать  им  новые
биографии. Тут ничего трудного нет. С размещением будет сложнее. Но -  да.
Мы ими займемся.
     "Займемся". Что, интересно, он хочет этим сказать? Несмотря на все их
недостатки, барраярцы по крайней мере не практикуют рабство.
     - Это дети! - выпалил Марк. - Вы должны помнить, что они - всего лишь
дети!
     "Об  этом  нелегко  помнить",  -  хотел  он  добавить,  но  замолчал,
наткнувшись на холодный взгляд Элен.
     Иллиан отвернулся от Марка:
     - Тогда я обращусь за советом к графине Форкосиган. Что-нибудь еще?
     - "Перегрин" и "Ариэль"...
     - Должны пока остаться на орбите Комарры и ни с кем  не  выходить  на
связь. Извинитесь за меня перед своими людьми, но им придется потерпеть.
     - И вы возьмете на себя оплату всей этой истории?
     Иллиан поморщился:
     - Увы, да.
     - И... и будете изо всех сил искать Майлза!
     - О, да! - выдохнул он.
     - Тогда полечу, - еле слышно сказала Элен.
     - Спасибо тебе, - негромко отозвался Иллиан. - Мой курьерский корабль
примет вас, как только вы будете готовы. - Он неохотно посмотрел на Марка.
Всю вторую часть разговора он старался  на  него  не  глядеть.  -  Сколько
охранников ты желаешь взять с собой? - спросил он у Ботари-Джезек. - Я дам
им четкие  инструкции,  что,  пока  они  не  доставят  вас  к  графу,  они
подчиняются только тебе.
     - Я вообще не хотела бы брать охранника, но, боюсь,  мне  надо  будет
поспать... Двоих.
     Итак, теперь  он  официальный  пленник  императорского  правительства
Барраяра, понял Марк. "Приехали".
     Элен поднялась и жестом приказала Марку встать.
     - Пошли. Мне  надо  взять  с  "Перегрина"  личные  вещи.  И  передать
командование моему помощнику. И объяснить людям насчет карантина. Тридцать
минут.
     - Хорошо. Капитан Куин, задержитесь, пожалуйста.
     - Спутаюсь, сэр.
     Иллиан встал, чтобы проводить Элен.
     -  Скажи  Эйрелу  и  Корделии...  -  Он  замолчал.  Время  мучительно
замедлилось.
     - Скажу, - тихо ответила Элен. Иллиан кивнул.
     Дверь раскрылась. Элен даже не обернулась, проверяя, идет ли  за  ней
Марк. Каждые пять шагов  ему  приходилось  переходить  на  бег,  чтобы  не
отстать.


     Каюта на борту скоростного курьера Службы безопасности оказалась  еще
более тесной и похожей на тюремную камеру, чем та, которую Марк занимал на
"Перегрине". Элен заперла его и ушла. Не  было  даже  отсчета  времени  по
доставке питания:  в  каюте  находилась  управляемая  компьютером  система
доставки с центрального склада. Марк постоянно переедал, сам  не  понимая,
зачем. Разве что для успокоения  и  самоистязания.  Но  чтобы  умереть  от
тучности, нужны годы, а у него было всего пять дней.
     В последний день у него началась рвота. На катере все решили, что это
болезнь невесомости,  и  на  удивление  мягкосердечный  охранник,  видимо,
страдавший подобным недугом, быстро наклеил Марку противорвотный пластырь.
     Пластырь обладал и слабым успокаивающим действием.  У  Марка  немного
уменьшилось  сердцебиение.  Когда  катер  приземлился,  их  уже   поджидал
бронированный лимузин. Охранник сел спереди, рядом  с  водителем,  а  Марк
оказался напротив Элен сзади.  Начался  последний  этап  этого  кошмарного
путешествия: дорога из военного космопорта в самое сердце Форбарр-Султана.
Центр Барраярской империи.
     Только когда у него началось нечто вроде приступа астмы,  Элен  вышла
из мрачной задумчивости:
     - Что с тобой?
     Наклонившись вперед, Элен нащупала его пульс. Марк  весь  был  покрыт
холодным потом.
     - Тошнит, - выдавил он и в ответ на ее раздраженный взгляд признался:
- Страшно.
     Марку казалось, что под огнем бхарапутрян  он  перепугался  так,  что
сильнее просто невозможно,  но  это  были  еще  цветочки  по  сравнению  с
медленным кошмаром и удушающей беспомощностью перед судьбой.
     - Чего тебе бояться? -  презрительно  спросила  Элен.  -  Никто  тебе
ничего плохого не сделает.
     - Капитан, они меня убьют!
     - Кто? Лорд Эйрел и леди Корделия? Едва  ли.  Если  нам  по  какой-то
причине не удастся  вернуть  Майлза,  ты  можешь  стать  следующим  графом
Форкосиганом. Надо полагать, ты и сам это сообразил.
     И тут он наконец  удовлетворил  свое  давнее  любопытство:  когда  он
потерял сознание, дыхание действительно  возобновилось  автоматически.  Он
сморгнул черную пелену и отстранил испуганную Элен. На всякий  случай  она
прихватила из аптечки катера пару пластырей и теперь неуверенно крутила их
в руках. Марк жестом поторопил ее. Это помогло.
     - За кого ты их принимаешь? - гневно вопросила она, когда его дыхание
немного выровнялось.
     - Не знаю. Но они наверняка злы на меня.
     Хуже всего  понимание,  что  все  могло  бы  и  не  быть  так  плохо.
Теоретически в любой момент до заварушки на  Архипелаге  Джексона  он  мог
просто явиться и сказать: "Привет!". Но он хотел встретиться  с  Барраяром
на равных. Все равно что пытаться взять  штурмом  небо.  Его  попытка  все
исправить вконец испортила дело.
     Элен откинулась в кресле и с  запоздалым  недоумением  уставилась  на
Марка.
     - Ты что, правда до смерти перепуган, да?  -  спросила  она  с  таким
изумлением, что ему захотелось взвыть. - Марк, лорд Эйрел и леди  Корделия
отнесутся к тебе со всем возможным снисхождением. Я это точно знаю. Но  ты
должен будешь выполнять свои обязанности.
     - Какие обязанности?
     - Я... Я точно не знаю, - призналась она.
     - Спасибо. Ты так мне помогла!
     И тут они приехали. Машина миновала несколько ворот  и  оказалась  на
узкой площадке  перед  огромной  каменной  резиденцией.  Марк  решил,  что
резиденция кажется такой внушительно древней благодаря архитектуре Периода
Изоляции. Подобную архитектуру он видел в Лондоне,  но  тем  зданиям  было
больше тысячелетия, а этому - всего сто пятьдесят стандартных лет.
     Резиденция Форкосиганов.
     Фонарь открылся, и Марк выбрался из машины следом  за  Ботари-Джезек.
На этот раз она задержалась, поджидая его. Элен крепко сжала ему руку выше
локтя, то ли тревожась, как бы он не упал, то ли опасаясь, что он  сбежит.
Они прошли по ласковому солнышку в прохладные сумерки большого  вестибюля,
вымощенного черно-белой плиткой. Сколько раз Майлз переступал  через  этот
порог?
     Ботари-Джезек  на  миг  показалась  Марку  служанкой  какой-то   злой
волшебницы,  похитившей  любимого  Майлза  и   подменившей   его   бледным
толстеньким подкидышем. Он с трудом подавил истерический смешок в ответ на
насмешливо-издевательский внутренний голос: "Здравствуй, мама, здравствуй,
папа, вот и я!"
     Что самое печальное, злая волшебница - это он сам.



                                    12

     В  вестибюле  их  встретили  два  ливрейных  слуги  в   цветах   дома
Форкосигана: в коричневом с серебром. Один направил Ботари-Джезек  куда-то
направо. Марк готов был разрыдаться. Конечно, Элен его  презирает,  но  по
крайней мере  она  хоть  какая-то  поддержка.  Чувствуя  себя  даже  более
одиноким,  чем  в  темной  каюте,  он  последовал  за  слугой  налево,  по
сводчатому коридору.
     Когда-то  он  под  руководством   Галена   выучил   план   резиденции
Форкосиганов, поэтому знал, что  сейчас  они  идут  в  "Первую  гостиную",
расположенную перед огромной библиотекой, которая занимала  пол-этажа.  По
сравнению с огромными парадными комнатами эта,  надо  полагать,  считалась
интимной, хотя из-за высокого потолка  в  ней  царила  атмосфера  холодной
суровости. И тут  Марку  стало  не  до  архитектуры:  он  увидел  женщину,
сидевшую на мягкой кушетке и спокойно ожидавшую его.
     Она была высокая, не худая и  не  толстая,  а  скорее  просто  крепко
сложенная. Каштановые волосы закручены на  затылке  в  замысловатый  узел.
Четкая линия скул и  носа,  ясные  серые  глаза.  Держалась  она  довольно
напряженно. На ней была мягкая бежевая  шелковистая  блуза,  перехваченная
вышитым поясом, - Марк вдруг понял, что узор на поясе совпадает с тем, что
на нем, краденым, - коричневая юбка ниже коленей и сандалии на  платформе.
Никаких  драгоценностей.  Он   ожидал   увидеть   что-то   более   пышное,
замысловатое, подавляющее: облик графини Форкосиган с  записей,  сделанных
на официальных приемах. А может, графиня настолько уверена в своей власти,
что ей и не требуется ее подчеркивать - она сама  и  есть  власть?  Он  не
заметил между нею и собой никакого внешнего сходства. Ну разве что  только
цвет глаз. И бледность кожи. Ну, может, еще переносица. Линия скул  у  нее
была очень точная - на записях этого не видно...
     - Лорд Марк Форкосиган, миледи, - торжественно  доложил  слуга.  Марк
содрогнулся.
     - Спасибо, Пим, -  кивнула  графиня  пожилому  слуге,  отпуская  его.
Закрывая за собой двери, он позволил себе только один быстрый взгляд.
     - Привет, Марк. - Голос у графини  был  мягкий,  грудной.  -  Садись,
пожалуйста.
     Она махнула рукой в сторону кресла, стоявшего под  углом  к  кушетке.
Вроде никаких ловушек или капканов  незаметно,  да  и  кресло  не  слишком
близко от графини - Марк осторожно опустился на сиденье. Как  ни  странно,
оно оказалось не слишком  высоким  -  ступни  касались  пола.  Может,  его
подрезали для Майлза?
     - Рада наконец познакомиться с тобой, - сказала она.  -  Хоть  мне  и
жаль, что обстоятельства такие неловкие.
     - Взаимно, - пробормотал он.
     Рад - или жаль? И кто они вообще такие,  сидящие  тут  напротив  друг
друга и вежливо лгущие о своей радости и сожалении?  "Кто  вы,  леди?"  Он
опасливо огляделся в поисках Мясника Комарры. - А где... ваш супруг?
     - Формально - приветствует Элен. А если по  правде  -  он  струсил  и
выслал меня на линию огня. Очень на него не похоже.
     - Я... не понимаю, сударыня.
     Он не знал, как к ней обращаться.
     - Последние два дня он пьет лекарства от желудка, как  лимонад...  Ты
должен понять, как к нам просачивались вести, взглянуть  на  все  с  нашей
точки зрения. Первый намек на то, что не все в порядке, мы получили четыре
дня назад. Офицер из штаба Службы безопасности принес короткое стандартное
сообщение от Иллиана: Майлз пропал без вести, подробности  позже.  Сначала
мы не склонны были паниковать. Майлз и раньше пропадал без  вести,  иногда
достаточно надолго. Только когда несколько часов спустя  было  получено  и
расшифровано полное сообщение Иллиана вместе с известием,  что  ты  летишь
сюда, все стало понятно. У нас было три дня, чтобы обо всем подумать.
     Он сидел молча, пытаясь привыкнуть к мысли, что у  великого  адмирала
Форкосигана, грозного Мясника Комарры, вообще существует точка зрения.  Не
говоря уже о том, что  такие  жалкие  смертные,  как  он  сам,  могут  так
запросто ее понять.
     - Иллиан никогда не виляет, - продолжила графиня, - но в сообщении он
ни  разу  не  употребил  слово  "погиб"  или  "убит".  Медицинские  данные
свидетельствуют об обратном. Правильно?
     - Э-э... Криообработка, похоже, была успешной.
     "Чего она добивается?"
     - И таким образом мы попали в эмоциональное и юридическое небытие,  -
вздохнула она. - Кажется, было бы почти легче, если бы он... - Она яростно
нахмурилась, глядя в пол. Впервые ее руки сжались в кулаки.  -  Понимаешь,
нам надо говорить о массе возможных вариантов. Многое зависит от тебя.  Но
я не буду считать Майлза мертвым, пока он не истлеет.
     Марк вновь увидел лужу крови на цементе и беспомощно хмыкнул.
     - То, что ты сыграл роль Майлза...  -  Графиня  осеклась,  недоуменно
глядя на него. - Говоришь, дендарийцы тебя приняли?..
     Он съежился под ее пристальным взглядом, чувствуя, как  под  рубашкой
Майлза перекатывается и обвисает его живот, как туго натянулись брюки...
     - С тех пор... я немного прибавил в весе.
     - Всего за три недели?
     - Да. - Марк покраснел.
     Она приподняла бровь:
     - Специально?
     - Вроде как.
     - Ага! - Она откинулась назад, явно удивленная. -  Но  это  ты  очень
хорошо придумал!
     Он разинул рот, но, поняв, что так еще заметнее  двойной  подбородок,
поспешно его закрыл.
     - Твой статус был предметом немалых споров. Я выступала против  любых
уловок скрыть случившееся  с  Майлзом,  заставив  тебя  играть  его  роль.
Во-первых, это излишне: лейтенант лорд Форкосиган часто надолго исчезает -
в последнее время его  отсутствие  стало  почти  привычным.  Стратегически
более важно заявить о тебе, как о  тебе  самом,  лорде  Марке  -  если  ты
действительно им будешь.
     Он сглотнул:
     - А что, у меня есть право выбора?
     - Да. Но сознательного выбора. После того как ты разберешься,  что  к
чему.
     - Вы шутите! Я же клон!
     - Я - с Колонии Бета, парнишка, - язвительно сказала она. - Бетанские
законы относительно клонов ясны и разумны. Это  не  барраярские  традиции,
которых - по этому вопросу - просто не существует. Барраярцы! - Это  слово
прозвучало, как ругательство. - Барраяру не хватает опыта с разнообразными
технологическими вариантами воспроизведения потомства. Никаких юридических
прецедентов. А если у них нет традиции, -  это  слово  графиня  произнесла
совершенно так же, как Элен, - то они не знают, что делать.
     - И кто я для вас, как  для  бетанки?  -  спросил  Марк  с  тревожным
любопытством.
     -  Или  сын,  или  двоюродный  сын,  -  мгновенно  ответила  она.   -
Нелицензированный, но признанный мною в качестве наследника.
     - Это категории вашей родной планеты?
     - Еще бы! Значит так, если бы  я  заказала  твой  клон  от  Майлза  -
разумеется, получив сначала лицензию, - ты был бы просто моим сыном.  Если
бы то же самое сделал Майлз, будучи юридически совершеннолетним, то  твоим
юридическим родителем был бы он сам, а я была бы твоей двоюродной матерью,
и мои права и обязанности по отношению к тебе были бы примерно те же,  что
и у бабушки. Конечно, в тот момент, когда тебя клонировали, Майлз  не  был
совершеннолетним, и твое рождение не было лицензировано. Если  бы  ты  все
еще оставался несовершеннолетним, мы с ним предстали бы  перед  судьей,  и
тот назначил бы тебе опекуна, исходя из соображений  твоего  благополучия.
Конечно, ты уже не несовершеннолетний - ни по бетанским, ни по барраярским
законам. -  Она  вздохнула.  -  Время  юридического  опекунства  миновало.
Потеряно.   Наследование   собственности   будет   запутано   барраярскими
недоразумениями. Когда придет время, Эйрел обсудит  с  тобой  традиционный
закон  Барраяра  -  или  отсутствие  оного.  Остаются  наши  эмоциональные
взаимоотношения.
     - А они у нас есть? - с опаской поинтересовался  Марк.  Он  не  знал,
чего боится больше: того, что она выхватит оружие и прикончит его, или  же
того, что она бросится к нему в припадке материнской любви.  Впрочем,  оба
варианта казались ему все менее вероятными.
     - Есть. А вот какие - это еще предстоит выяснить. Но усвой следующее.
В твоем теле половина генов - мои, а мой эгоистический  геном  эволюционно
запрограммирован на то, чтобы заботиться о своих копиях.  Вторая  половина
принадлежит человеку, который восхищает меня больше всех среди всех времен
и народов, так что мой интерес удваивается. Художественное сочетание  того
и другого... ну, скажем так, имеет право на мое внимание.
     Облеченные в такую форму их отношения  казались  вполне  логичными  и
совсем не страшными. Тошнота отступила, дыхание  стало  свободным.  И  ему
моментально захотелось есть - впервые после выхода на орбиту Барраяра.
     - Ну, твои  отношения  со  мною  не  имеют  ничего  общего  с  твоими
отношениями с Барраяром. Это - область Эйрела,  и  он  сам  выскажет  свою
точку  зрения.  Все  настолько  неопределенно...  Кроме  одного:  пока  ты
находишься здесь, ты - это ты, Марк,  брат-близнец  Майлза.  Так  что  чем
убедительнее ты сможешь показать свою непохожесть на Майлза - тем лучше.
     - Ох! - выдохнул он. - Да, пожалуйста!
     - Я так и думала, что ты  уже  догадался.  Хорошо,  договорились.  Но
просто не быть Майлзом - это оборотная сторона подражания Майлзу.  Я  хочу
знать: кто такой Марк?
     - Леди... я не знаю.
     В его словах прозвучала мука.
     Корделия понимающе смотрела на него:
     - Время есть. Майлз... он хотел, чтобы ты оказался здесь. Мечтал, как
будет тебе все  показывать.  Представлял,  как  будет  учить  тебя  ездить
верхом.
     Марк вздрогнул:
     - Гален пытался меня учить верховой езде в Лондоне.  Это  было  жутко
дорого, а у меня не очень-то получалось, и в конце  концов  он  велел  мне
избегать лошадей, когда попаду сюда.
     - О? - Она чуть повеселела. - Хм... Видишь ли, Майлз питал...  питает
романтические воззрения на то, что такое родные  братья  и  сестры.  Такое
бывает только у единственных детей в семье. Ну, у меня-то  брат  был,  так
что никаких иллюзий не осталось. - Она помолчала,  огляделась  и  подалась
вперед, доверительно понизив голос. - У тебя  есть  дядя,  бабушка  и  два
кузена в Колонии Бета - такие же родственники, как мы  с  Эйрелом  и  твой
кузен Айвен здесь, на Барраяре. Не забывай: у  тебя  не  один  вариант.  Я
отдала Барраяру одного сына. И двадцать восемь лет смотрела,  как  Барраяр
пытается его сломать. Может, с Барраяра достаточно, а?
     - А Айвен сейчас не здесь? - испуганно спросил Марк.
     - Он не живет в резиденции Форкосиганов - если ты это имел в виду. Он
в  Форбарр-Султане,  в  распоряжении  штаб-квартиры  Службы  безопасности.
Может, - в ее глазах вспыхнул интерес, - он покажет тебе кое-что из  того,
что планировал Майлз.
     - Айвен, наверное, все еще злится на меня  за  то,  что  я  сделал  в
Лондоне, - затрясся Марк.
     - Забудет, - уверенно сказала графиня. - Да, пожалуй, Майлз бы просто
наслаждался тем, как ты смущаешь окружающих.
     Теперь все понятно. Значит, Майлз пошел в маму.
     - Я почти тридцать лет на Барраяре, - задумалась  она.  -  Мы  прошли
такой большой  путь!  А  осталось  гораздо  больше.  Даже  Эйрел  начинает
уставать. Может, за одно поколение  всего  не  сделать.  По-моему,  пришло
время смены караула... А, ладно.
     Он  впервые  откинулся  на  спинку  кресла,   начиная   по-настоящему
воспринимать происходящее. Союзница! Похоже, у него  есть  союзница,  хотя
все еще непонятно почему. Гален мало внимания уделял  графине  Форкосиган:
он был полностью одержим своим  старым  врагом.  Мясником.  Похоже,  Гален
серьезно ее недооценил. Она выдержала здесь двадцать девять лет...  Может,
и у него получится? Впервые это показалось ему достижимым.
     Раздался  отрывистый  стук  в   дверь.   Когда   графиня   Форкосиган
откликнулась,  створки  приоткрылись  и  заглянувший  в  комнату   мужчина
напряженно ей улыбнулся.
     - Мне можно зайти, капитан?
     - Да, думаю, что да, - ответила графиня Форкосиган.
     Мужчина вошел, закрыв за собой дверь. У Марка перехватило дыхание. Он
сглотнул и вздохнул, сглотнул и вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.
Он не грохнется в обморок на глазах этого человека!
     Это  был  он,  несомненно  он:  премьер-министр  адмирал  граф  Эйрел
Форкосиган, бывший регент Барраярской  империи  и  фактический  властитель
трех планет, завоеватель Комарры,  военный  гений,  крупнейший  политик...
Обвинявшийся в убийствах, применении пыток, в безумии - слишком во многом,
чтобы все это вместилось в одном коренастом человеке, который сейчас шагал
к Марку.
     Марк смотрел  записи,  сделанные  в  самое  разное  время.  Может,  и
неудивительно, что его первой связной мыслью было: "Он кажется старше, чем
я ожидал".
     Граф Форкосиган был на десять лет старше своей  жены-бетанки,  но  по
виду ему можно было дать лишние двадцать или тридцать. В волосах  даже  по
сравнению с видеозаписями  двухлетней  давности  прибавилось  седины.  Для
барраярца он был невысок - одного роста с графиней. Лицо  -  внушительное,
полное жизни. На графе были зеленые форменные брюки  и  кремовая  рубашка,
рукава закатаны, воротник расстегнут. Если это попытка  одеться  небрежно,
то попытка неудачная. С его появлением атмосфера в комнате стала  удушающе
напряженной.
     -  Элен  устроилась,  -  доложил  граф  Форкосиган,  садясь  рядом  с
графиней: поза свободная, руки - на коленях, спина прямая. - Похоже,  этот
визит вызвал в ней столько воспоминаний... Она не была готова.
     - Я скоро пойду поговорю с ней, - пообещала графиня.
     - Хорошо.  -  Граф  изучал  Марка.  Что  он  испытывает:  недоумение?
Отвращение? - Так. - Опытный  дипломат,  в  обязанности  которого  входило
уговорами  толкать  три  планеты  по  пути  прогресса,  сидел   в   полной
растерянности, не зная, что сказать. -  И  он  умудрился  выдать  себя  за
Майлза?
     Во взгляде графини заиграли веселые искорки.
     - Он с тех пор прибавил в весе.
     - Ясно.
     Молчание длилось.
     Марк ни с того ни с сего выпалил:
     - Первое, что я  должен  был  сделать  при  встрече  с  вами,  -  это
попытаться вас убить.
     - Знаю.
     Граф Форкосиган откинулся на спинку дивана и наконец посмотрел  Марку
в глаза.
     - Меня заставили выучить около двадцати способов - я мог повторить их
даже во сне, но основным был кусочек  пластыря  с  парализующим  токсином,
который при вскрытии давал картину  сердечной  недостаточности.  Мне  надо
было остаться с вами наедине и приклеить  пластырь  к  любой  части  тела,
которая будет мне доступна. Этот яд - удивительно медленный. Я должен  был
ждать минут двадцать, пока вы не умрете, и так и не признаться, что  я  не
Майлз.
     Граф мрачно улыбнулся:
     - Ясно. Хорошая месть. Очень искусная. Метод сработал бы.
     - А потом  я,  как  новый  граф  Форкосиган,  должен  был  возглавить
восстание и захватить власть в империи.
     - А вот это бы не получилось. Сер Гален это предвидел. Ему нужен  был
только хаос, вызванный провалом  восстания,  чтобы  Комарра  тем  временем
обрела независимость. Тогда ты стал бы еще одним Форкосиганом, которому он
отомстил.
     Казалось,  этот  человек   чувствовал   себя   более   непринужденно,
профессионально обсуждая заговоры.
     - Ваше убийство стало для меня единственной целью. Два года  назад  я
был готов его осуществить.
     - Не огорчайся, - посоветовала графиня. - У многих и такой цели нет.
     Граф заметил:
     - Когда стало известно о заговоре, служба безопасности собрала о тебе
массу сведений. Они охватывают период от момента, когда ты был еще  только
безумным  огнем  в  глазах  Галена,  до  недавнего   сообщения   о   твоем
исчезновении с Земли. Но в этих документах нет ничего, свидетельствующего,
что  твое...  э-э...  недавнее  посещение  Архипелага  Джексона  -  тайная
программа, направленная на мое убийство. Это так?
     В голосе графа звучало сомнение.
     - Да, - решительно сказал Марк. - Меня достаточно программировали,  я
знаю, что это такое. Такого нельзя не заметить. По крайней  мере  как  это
делал Гален.
     - Я не согласна, - неожиданно вмешалась графиня  Форкосиган.  -  Тебя
запрограммировали, Марк. Но не Гален.
     Граф изумленно-вопрошающе поднял брови.
     - Боюсь, это сделал Майлз, - объяснила она. - Совершенно невольно.
     - Не представляю, как, - сказал граф.
     Марк поспешил согласиться:
     - Я виделся с Майлзом всего несколько дней, на Земле.
     - Не уверена, что ты готов это услышать, но ладно. У тебя было  всего
три шанса научиться быть человеком. От джексонианских торговцев телом,  от
комаррских террористов... и от Майлза. Ты был весь пропитан  Майлзом.  Мне
очень жаль,  но  Майлз  считает  себя  странствующим  рыцарем.  Нормальное
правительство  не  доверило  бы  ему  и  перочинного  ножика,  не  то  что
космический флот. И вот, Марк, когда тебе наконец пришлось выбирать  между
двумя вариантами очевидного зла  и  безумием,  ты  вскочил  и  побежал  за
безумцем.
     - Я считаю, что у Майлза с головой все  в  порядке!  -  запротестовал
граф.
     Графиня, как-то странно всхлипнув, закрыла лицо ладонью.
     - Милый, мы говорим о молодом человеке, на которого  Барраяр  взвалил
такую невыносимую ношу, такую боль, что  он  нашел  убежище  в  совершенно
другой личности! А потом убедил несколько  тысяч  галактических  наемников
поддерживать его психоз и сверх того заставил Барраярскую империю все  это
оплачивать. Адмирал Нейсмит - это куда больше,  чем  просто  маска  службы
безопасности, ты и сам знаешь. Согласна, он - гений,  но  только  не  смей
говорить  мне,  что  он  не  безумен.  -  Она  помолчала.   -   Нет.   Это
несправедливо. Предохранительный клапан Майлза работает. Я не буду всерьез
опасаться за его рассудок, пока он не отрезан от  маленького  адмирала.  В
целом - это просто чудеса акробатики. - Она взглянула на Марка. - И  я  бы
сказала, номер, не подлежащий повторению.
     Марк никогда не считал Майлза серьезно сдвинутым - он  только  считал
его лишенным недостатков. Все это так странно.
     - Но дендарийцы действительно функционируют как оперативное отделение
Службы безопасности, - сказал граф, тоже несколько озадаченный. - Иногда -
просто потрясающе хорошо.
     - Конечно. Будь иначе, ты не позволил бы Майлзу держать  их,  поэтому
он и добивается  того,  чтобы  они  прекрасно  функционировали.  Я  просто
напоминаю, что официальная  функция  -  не  единственная.  И...  если  они
когда-нибудь перестанут быть нужны Майлзу, не пройдет и года,  как  Служба
безопасности найдет причину порвать с ними связь. И вы все будете искренне
полагать, что поступаете совершенно логично.
     Почему они его не винят?.. Он набрался храбрости:
     - Почему вы не вините меня за то, что я убил Майлза?
     Корделия взглянула на мужа. Тот кивнул и ответил. За них обоих?
     -  В   рапорте   Иллиана   говорится,   что   Майлза   убил   выстрел
бхарапутрянина.
     - Но он не оказался бы под огнем, если б я не...
     Граф Форкосиган поднял руку, прерывая:
     - Если бы ты не решил туда отправиться. Не пытайся замаскировать свою
истинную вину,  взяв  на  себя  слишком  многое.  Я  сам  совершил  немало
смертельных ошибок, чтобы попасться на такое. - Он опустил глаза. - А  еще
мы приняли во внимание дальнюю перспективу. Хотя ты -  это  ты,  ты  -  не
Майлз, но дети, которых ты мог бы иметь, будут генетически  неотличимы  от
его детей. Не ты, но твой сын может стать необходимым Барраяру.
     - Только чтобы поддержать систему форов, - сухо заметила  графиня.  -
Сомнительная  цель,  милый.   Или   ты   видишь   себя   дедушкой-ментором
потенциальных детей Марка, каким твой отец был для Майлза?
     - Боже упаси, - искренне возмутился граф.
     - Снеди за своим собственным программированием. - Она  повернулась  к
Марку. - Дело в том... - Она отвела глаза, снова посмотрела ему в лицо.  -
Если мы не сможем вернуть Майлза, то тебя ждут не просто  взаимоотношения.
Тебя ждет должность. Как минимум ты будешь отвечать за  благополучие  двух
миллионов человек в твоем округе: ты будешь их Голосом в Совете графов.  К
этой должности Майлза готовили буквально с рождения.  Не  уверена,  что  в
последнюю минуту возможны замены.
     "Ох, нет, конечно, нет!"
     - Не знаю, - задумчиво сказал граф. - Я сам был такой  заменой.  Пока
мне не исполнилось одиннадцать, я был запасным. Надо признать, после  того
как  убили  моего  брата,  события  развивались  столь  стремительно,  что
перемена судьбы прошла легко. Мы все были так сосредоточены на  мести,  во
время  войны  Ури  Безумного.  Когда  у  меня  появилась  минутка,   чтобы
оглядеться и вздохнуть, я уже полностью освоился с тем, что стану  графом.
Хотя и  не  мог  себе  представить,  что  это  "когда-то"  наступит  через
пятьдесят лет. Возможно, и у  тебя,  Марк,  будет  немало  времени,  чтобы
учиться и готовиться. Но возможно и то,  что  графство  свалится  на  тебя
завтра.
     Этому мужчине семьдесят два года - по  галактическим  меркам  средний
возраст, но для жестокого Барраяра -  старость.  Граф  Эйрел  тратил  себя
беспощадно - не растратил ли он себя целиком? Его отец, граф Петер, прожил
на двадцать лет больше - чуть ли не целую жизнь.
     - А разве Барраяр  примет  клона  в  качестве  вашего  наследника?  -
усомнился Марк.
     - Ну, давно пора начать разработку законов, как бы они ни решили этот
вопрос.  Твой  случай   станет   крупным   прецедентом.   Если   приложить
определенные усилия, я могу, наверное, вбить им в голову...
     Марк не сомневался.
     - Но начинать юридическую войну преждевременно,  пока  не  прояснится
вопрос с потерянной криокамерой. А пока официально  будет  объявлено,  что
Майлз находится на задании,  а  ты  впервые  приехал  навестить  нас.  Все
достаточно близко к истине. Нет нужды подчеркивать,  что  все  подробности
должны быть засекречены.
     Марк кивнул. У него голова шла кругом.
     - Но... есть ли в этом необходимость? Предположим,  меня  не  создали
бы, а Майлза бы убили при исполнении обязанностей. Вашим наследником  стал
бы Айвен Форпатрил.
     - Да, - согласился граф. -  И  после  одиннадцати  поколений  прямого
наследования дому Форкосиганов пришел бы конец.
     - И в чем проблема?
     - Проблема в том, что это не  так.  Ты  же  существуешь.  Проблема  в
том... что я всегда  хотел,  чтобы  моим  наследником  был  сын  Корделии.
Заметь, мы обсуждаем немалую собственность по обычным масштабам.
     - Я считал, что большинство ваших наследственных земель  светятся  по
ночам после атомного взрыва Форкосиган-Вашнуй.
     Граф пожал плечами:
     - Кое-что осталось. Например, эта резиденция. Но мое наследство - это
не просто собственность. Как любит  говорить  Корделия,  оно  сопряжено  с
настоящей должностью и полным рабочим днем. Если мы признаем твои права на
нее, ты должен признать ее права на тебя.
     - Оставьте себе, - искренне предложил Марк. - Я все подпишу.
     Граф дернулся.
     - Считай, что это инструктаж, - посоветовала графиня Марку. - Кое-кто
из тех, с кем ты встретишься, будет очень интересоваться этими  вопросами.
Тебе просто надо быть в курсе необъявленной повестки дня.
     Граф вдруг ушел в себя. Когда он снова поднял взгляд, лицо  его  было
пугающе серьезным.
     - Это так. И есть один пункт, о котором не только не надо, но и ни  в
коем случае нельзя говорить. Тебя следует предупредить.
     Видимо, табу на подобные разговоры было настолько сильным, что  графу
Форкосигану самому было трудно его нарушить.
     - Что такое? - испугался Марк.
     - Существует... ложная теория родословных, одна из  возможных  шести,
которая ставит меня следующим императором Барраяра, если император  Грегор
умирает, не оставив потомства.
     - Ну да, - нетерпеливо отозвался Марк. - Конечно, я это знаю. Заговор
Галена был на это и рассчитан. Вы, потом Майлз, потом Айвен.
     - Да. Теперь это я, потом Майлз, потом ты, потом  Айвен.  А  Майлз  в
настоящий  момент...  технически  мертв.  Таким  образом,  между  тобой  и
заговором стою только я. Не тобой, как поддельным Майлзом,  а  тобой,  как
таковым.
     - Бред! - взорвался Марк. - Это еще глупее, чем мысль,  что  я  стану
графом Форкосиганом!
     - Держись этой позиции, - поддержала его графиня. - Держись крепко, и
никогда даже намека не давай на то, что мог бы думать иначе.
     "Я оказался среди сумасшедших".
     - Если кто-то заведет с тобой  разговор  на  эту  тему,  сообщи  мне,
Корделии или Саймону Иллиану. Как можно скорее, - добавил граф.
     Марк поглубже забился в кресло:
     - Ладно...
     - Ты его перепугал, милый, - заметила графиня.
     - В данном случае паранойя - залог здоровья, - виновато сказал  граф.
Он посмотрел на Марка. - У тебя усталый  вид.  Мы  проводим  тебя  в  твою
комнату. Можешь отдохнуть и помыться.
     Все  встали.  Марк  вышел  следом  за  графом  в  вымощенный   камнем
вестибюль. Графиня кивнула в сторону арки, уходившей куда-то под лестницу:
     - Я поднимусь на лифте и повидаюсь с Элен.
     - Хорошо, - согласился граф. Марку пришлось идти за ним по  лестнице.
Когда они поднялись на второй  этаж,  Марк  задыхался,  как  старик.  Граф
свернул в коридор третьего этажа.
     Марк не без ужаса спросил:
     - Вы ведь не поселите меня в комнату Майлза?
     - Нет. Хотя та, где ты будешь жить, когда-то была моей детской.
     Надо полагать, пока не погиб его старший брат. Комната второго  сына.
Ничуть не лучше.
     - Сейчас это просто комната для гостей.
     Граф распахнул еще одну простую деревянную дверь.  За  ней  оказалась
залитая солнцем спальня. Среди предметов мебели ручной работы неизвестного
периода и огромной ценности были кровать и  комоды:  у  резного  изголовья
домашний пульт управления освещением и  механизированными  окнами  казался
неуместным.
     Марк оглянулся и встретился с пытливым взглядом  графа.  Это  было  в
тысячу  раз  хуже  восторженного  дендарийского   "Я-люблю-Нейсмита".   Он
схватился за голову и прокричал:
     - Майлза тут нет!
     - Знаю, - тихо ответил граф. - Я искал... себя, наверное. И Корделию.
И тебя.
     И тут Марк невольно стал вглядываться в графа, пытаясь  найти  в  нем
себя. Трудно сказать. Раньше - волосы: у них с Майлзом  такие  же  темные,
как и на ранних записях адмирала Форкосигана. Разумом он всегда знал,  что
Эйрел Форкосиган - младший сын старого генерала графа Петера  Форкосигана,
но тот потерянный старший брат умер  уже  шестьдесят  лет  назад.  Он  был
изумлен, что граф помнит все так остро. Это было странно - и страшно.
     "Я должен был убить этого человека. И  еще  могу.  Он  совершенно  не
защищается".
     -  Ваши  люди  из  службы  безопасности  даже  не  допросили  меня  с
суперпентоталом.  Разве  вас  не  беспокоит,  что  я  могу  все  еще  быть
запрограммирован на ваше убийство?
     - Я считал, что ты уже застрелил того, кто  выступал  в  роли  твоего
отца. Достаточно очистительно.
     Губы графа изогнулись в улыбке.
     Марк вспомнил удивленный вид Галена, когда луч  нейробластера  ударил
ему в лицо.
     - Ты тогда спас Майлза, - сказал граф. - Два года назад, на Земле, ты
выбрал, за кого ты. Очень  действенно.  У  меня  с  тобой  связано  немало
опасений, Марк, но страха смерти от твоей руки нет. У  тебя  не  такой  уж
плохой счет с братом, как тебе кажется. В моем представлении - равный.
     - С родителем. Не с братом, - похолодев, сказал Марк.
     - Твои родители - мы с Корделией, - твердо сказал граф.
     На лице Марка отразилось неприятие.
     Граф пожал плечами:
     - Кем бы ни был Майлз -  это  мы  его  создали.  Возможно,  ты  прав,
относясь к нам с опаской. Может, и тебе мы тоже будем не на пользу.
     Сердце у него отчаянно забилось. Родители. Мать и  отец.  Он  не  был
уверен, что хочет  так  поздно  обрести  родителей.  Они  казались  такими
чудовищно  громадными.  Ему  чудилось,  что  он  теряется   в   их   тени,
раскалывается, как стекло, исчезает. Он  вдруг  испытал  странное  желание
вернуть Майлза. Ему нужен человек одного с ним размера и возраста.
     Граф снова заглянул в спальню:
     - Пим должен был бы разложить твои вещи.
     - У меня нет вещей. Только то, что на мне... сэр.
     - У тебя должна была быть какая-то еще одежда!
     - То, что я привез с Земли, осталось в камере хранения  на  Эскобаре.
Время хранения истекло, так что вещи, наверное, уже конфискованы.
     Граф осмотрел его:
     - Я пришлю кого-нибудь снять с тебя мерки и собрать все  необходимое.
Если бы ты приехал погостить при более нормальных обстоятельствах,  мы  бы
водили тебя всюду. Знакомили бы с родными и друзьями. Показали  бы  город.
Проверили бы твои склонности, позаботились о твоем дальнейшем образовании.
Но кое-что мы все равно сделаем.
     Образование? Какое?  Барраярская  военная  академия  в  представлении
Марка приравнивалось к аду. Могут ли они его заставить?..  Ну,  он  найдет
способ  сопротивления.  Он  уже  успешно  избежал  пользования  гардеробом
Майлза.
     - Если тебе что-нибудь понадобится, вызови Пима, -  проинструктировал
граф.
     Живые  слуги.  Как  странно!  Страх,  от  которого  его  выворачивало
наизнанку, начал слабеть, сменяясь общим беспокойством.
     - Я могу что-нибудь поесть?
     - А! Пожалуйста, присоединись к нам с Корделией за ленчем через  час.
Пим проведет тебя в Желтую гостиную.
     - Я сам найду. Этажом  ниже,  второй  коридор  на  юг,  третья  дверь
справа.
     Граф поднял бровь:
     - Правильно.
     - Я же вас изучал.
     - Ничего. Мы тоже тебя изучали. Мы все выполнили домашнее задание.
     - А контрольная?
     - А, вот в том-то все и дело. Никаких контрольных. Это жизнь.
     И смерть.
     - Мне очень жаль! - выпалил Марк.
     Майлза? Себя? Он и сам толком не знал.
     Похоже, граф подумал то же самое: губы  его  изогнулись  в  ироничной
улыбке.
     - Ну... как ни странно, мы почти рады,  что  все  так  плохо  -  хуже
некуда. Раньше, когда Майлз пропадал без вести, никто не знал,  где  он  и
что еще выкинет... э-э... усиливая хаос.  По  крайней  мере  на  этот  раз
известно, что в большую неприятность он уже не угодит.
     Коротко взмахнув рукой, граф ушел. На мгновение Марк представил  себе
три способа,  которыми  мог  бы  сейчас  его  убить.  Но  вся  подготовка,
казалось, уже зачерствела. Да и вообще он сейчас не в форме. Поднимаясь по
лестнице, он полностью выдохся. Закрыв дверь, Марк упал на резную кровать.
Напряжение отступило, и его охватил озноб.
     Под предлогом того, что Марк устал после  перелета,  граф  и  графиня
первые два дня не давали ему  никаких  заданий.  Честно  говоря,  если  не
считать официальных  сборов  за  трапезой,  Марк  вообще  не  видел  графа
Форкосигана. Он бродил по дому и по окрестностям без всякой охраны - разве
что под ненавязчивым  присмотром  графини.  У  ворот  стояли  охранники  в
мундирах: у Марка  не  хватило  мужества  проверить,  поручено  ли  им  не
выпускать его.
     Он изучал резиденцию Форкосиганов и никак не мот привыкнуть к  мысли,
что он действительно здесь. Все казалось чуть-чуть не таким. Дом был полон
всевозможных закоулков, но несмотря на обилие антиквариата, в старые  окна
было  вставлено  современное  высокопрочное  бронированное   стекло.   Это
напоминало огромную защитную оболочку. Дворец - крепость - тюрьма. Удастся
ли привыкнуть к этой оболочке?
     "Я всю жизнь был пленником. Я хочу стать свободным".
     На  третий  день  Марку  принесли  новую  одежду.   Графиня   помогла
распаковать вещи. Осенняя утренняя  прохлада  врывалась  в  спальню  через
окно, которое он с ослиным упрямством  открывал  навстречу  таинственному,
опасному, незнакомому миру.
     Расстегнув один чехол, Марк обнаружил костюм в  омерзительно  военном
стиле: китель с высоким воротником и брюки с лампасами. Все -  цвета  дома
Форкосиганов, коричневое с серебром.
     - Что это?
     - А, - отозвалась Корделия, - довольно  кричащий,  правда?  Это  твой
мундир, мундир младшего лорда дома Форкосиганов.
     Его, не Майлза. Все новые наряды были рассчитаны компьютером с щедрым
припуском. При мысли о том, сколько ему придется есть, чтобы сбежать и  из
этой одежды, у Марка похолодело в желудке.
     Заметив его непритворное отчаяние, графиня улыбнулась:
     - Ты обязан надевать это только в двух случаях: на Совете графов и на
церемонии в честь дня рождения императора. Что, возможно, ты  и  сделаешь:
день рождения Грегора не за горами.  -  Она  помедлила,  водя  пальцем  по
вышитому на воротнике вензелю Форкосиганов. - А вскоре после него  -  день
рождения Майлза.
     Ну, сейчас Майлз не стареет.
     - Для меня дни рождения не существуют. Как вы назовете момент,  когда
кого-то вынимают из маточного репликатора?
     - Мои родители назвали  его  моим  днем  рождения,  -  сухо  ответила
Корделия.
     Ну да, она же бетанка.
     - Я даже не знаю, когда мой.
     - Правда? Это есть в твоих записях.
     - Каких записях?
     - В твоей медицинской карте. Ты не видел ее?  Надо  будет  дать  тебе
копию. Это... гм... увлекательное чтение - из разряда  ужасов.  Твой  день
рождения был в прошлом месяце, семнадцатого числа.
     - Ну так я его все равно пропустил. - Марк застегнул мешок и  упрятал
мундир подальше в шкаф. - Впрочем, это не важно.
     -  Важно,  чтобы  кто-то  праздновал  наше  существование,  -   мирно
возразила Корделия. - Люди -  единственное  зеркало,  в  котором  мы  себя
видим. Область всех значений. Все добродетели и все пороки - в  людях.  Во
Вселенной, как таковой, их нет. Одиночное заключение является наказанием в
любой культуре.
     - Это... правда, - признал Марк, вспомнив свое недавнее заточение.  -
М-да.
     Следующий наряд как нельзя лучше соответствовал его настроению:  весь
черный. Но при ближайшем рассмотрении он оказался  практически  таким  же,
как и мундир младшего лорда, только лампасы и вензеля - не из  серебра,  а
из черного шелка, почти не различимые на черной же ткани.
     - Это для похорон, -  объяснила  графиня.  Голос  ее  зазвучал  очень
монотонно.
     - А! - Он повесил костюм еще дальше, чем мундир юного фора.
     В конце концов он выбрал самый  невоенный  костюм:  мягкие  свободные
брюки, низкие ботинки без пряжек, стальных  набоек  и  прочих  агрессивных
украшений, и рубашку с жилетом темных тонов. Чувство было такое, словно он
нацепил  на  себя  маскарадный  костюм,  но  только  великолепно   сшитый.
Камуфляж? Должна ли одежда представлять того, кто в ней, или скрывать его?
     - Это я? - спросил он, выходя из ванной.
     Графиня усмехнулась:
     - Сложный вопрос. Даже я не могла бы на него ответить.


     На четвертый день за завтраком объявился Айвен Форпатрил.  В  зеленом
имперском мундире лейтенанта,  великолепно  смотревшемся  на  его  высокой
подтянутой фигуре. С появлением  Айвена  в  Желтой  гостиной  вдруг  стало
тесно. Марк виновато съежился, а его  предполагаемый  кузен  приветствовал
тетку чинным поцелуем в щеку,  а  дядю  -  церемонным  полупоклоном.  Взяв
тарелку,  Айвен  навалил  на  нее  яичницы,  мяса,  обсахаренного   хлеба,
прихватил чашку кофе, выдвинул ногой стул и уселся за стол напротив Марка.
     - Привет, Марк, - наконец соизволил заметить его Айвен.  -  Выглядишь
отвратительно. Когда это тебя так разнесло?
     Он отправил в рот кусок мяса и принялся сосредоточенно жевать.
     - Спасибо, Айвен. А ты, я вижу, совсем не изменился.
     Марк очень надеялся,  что  ему  удалось  высказать  "не  изменился  к
лучшему".
     Карие глаза Айвена сверкнули. Он  уже  хотел  ответить,  но  Корделия
укоризненно покачала головой:
     - Айвен!
     Марк не думал, что упрек относился к попытке говорить с полным  ртом,
но Айвен все же сначала проглотил, а потом ответил - не Марку, графине:
     - Примите мои извинения, тетя Корделия. Но у меня все еще наблюдаются
трудности с чуланами и прочими маленькими непроветриваемыми помещениями. А
все из-за него.
     - Извини, - пробормотал Марк, ссутулившись. Но  что-то  не  позволяло
ему сдаваться, и он добавил: - Я просто  заставил  Галена  похитить  тебя,
чтобы выманить Майлза.
     - Так это была твоя идея?
     - Моя. И она сработала. Майлз не замедлил явиться и сунул  ради  тебя
голову в петлю.
     Айвен стиснул зубы.
     - Насколько я понимаю, он так и не поборол  эту  привычку,  -  то  ли
прорычал, то ли промурлыкал он.
     Теперь уже настала очередь Марка замолчать. Впрочем, так оно и лучше,
что Айвен обращается с ним так, как он того заслужил. Желанное  наказание.
Под дождем презрения он начал оживать, как полузасохшее растение.
     - Зачем ты здесь?
     - Не по своей воле, можешь не сомневаться, -  парировал  Айвен.  -  Я
должен тебя вывести. В город. На прогулку.
     Марк взглянул на графиню, но та смотрела на мужа.
     - Уже? - спросила она.
     - Это пожелание, - ответил граф Форкосиган.
     - А! - понимающе кивнула графиня. Марку от этого легче  не  стало.  -
Хорошо. Может, Айвен по дороге покажет тебе город.
     - Это мысль, -  согласился  граф.  -  А  поскольку  Айвен  -  офицер,
необходимость в телохранителе отпадает.
     Зачем? Чтобы можно было говорить откровенно? Кошмар какой! И потом  -
кто в таком случае защитит его от Айвена?
     - Надеюсь, внешняя охрана будет, - сказала графиня.
     - Разумеется.
     Внешнюю охрану не должен видеть никто - даже те, кого  она  охраняет.
Интересно, что мешает людям из внешней охраны  просто  взять  выходной,  а
потом заявить, что на самом деле они незримо присутствовали? И ведь  такое
жульничество может длиться достаточно долго - в перерыве между кризисами.
     Как обнаружил Марк после завтрака, у лейтенанта лорда Форпатрила была
собственная  машина:  спортивная  модель  красного  цвета.  Марк  неохотно
устроился рядом с Айвеном.
     - Ну, - начал он неуверенно, - тебе все еще хочется свернуть мне шею?
     Айвен стремительно вывел машину из ворот резиденции  и  бросил  ее  в
поток на улицах Форбарр-Султана.
     - В глубине души - да. С точки зрения практической - нет. Мне  нужно,
чтобы между мною и должностью дяди Эйрела стояло как можно  больше  людей.
Жаль, Майлз не  обзавелся  полудюжиной  ребятишек.  А  ведь  мог  бы...  В
каком-то смысле ты - подарок судьбы. Не будь  тебя,  меня  бы  уже  сейчас
записали в  наследники.  -  Айвен  помедлил  -  только  словесно,  машина,
продолжая  нестись  с  прежней  скоростью,  еле  увернулась   от   четырех
встречных. - На самом деле, насколько  Майлз  мертв?  Дядя  Эйрел  говорил
ужасно неопределенно. И не уверен, что из соображений секретности -  таким
застывшим я его еще не видел.
     Движение тут было похлеще,  чем  в  Лондоне,  и,  если  такое  вообще
возможно, еще более  неорганизованным.  Или  организованным  по  принципу:
выживает сильнейший. Марк, вцепившись в сиденье, ответил:
     - Не знаю. Иглограната попала ему в грудь. Хуже могло бы быть  только
если б его разорвало пополам.
     Не  сжались  ли  губы  Айвена  в  тайном  ужасе?  Если  и  да,  маска
беззаботности вернулась почти мгновенно.
     - Чтобы оживить его, нужен первоклассный восстановительный  центр,  -
продолжил Марк. - Что касается мозга... Никогда не известно, пока человека
не оживят. - "А тогда уже слишком поздно". - Но проблема не в том.  Или  -
пока не в том.
     - Угу, - поморщился Айвен. - Жуткая неразбериха,  правда?  И  как  вы
умудрились потерять... - Он так резко  повернул,  что  бампер  чиркнул  по
покрытию, рассыпая искры. Айвен жизнерадостно чертыхнулся в адрес грузовой
платформы, которая чуть не въехала в них со стороны Марка. Марк  пригнулся
и стиснул зубы. Лучше пускай кончится разговор, чем он сам -  похоже,  его
жизнь зависит от того, насколько водитель сосредоточен.
     Первое впечатление от родного города Майлза: половина  населения  еще
до вечера погибнет в автокатастрофах. Или, может, погибнут только те,  что
попадутся  Айвену.  Айвен  резко   повернул   машину   в   противоположном
направлении, заносом выскочил на свободную парковку, к которой  подъезжали
еще два автомобиля и затормозил так резко, что Марка чуть не  швырнуло  на
пульт управления.
     - Замок Форхартунг, - объявил Айвен под замирающий рев  двигателя.  -
Сегодня Совет графов не заседает, так что музей открыт для  публики.  Хотя
мы - не публика.
     - Как... э-э... познавательно. -  Марк  с  опаской  посмотрел  сквозь
стекло фонаря.
     Замок Форхартунг действительно выглядел, как замок: огромное  древнее
каменное сооружение, окруженное деревьями  на  высоком  берегу  порожистой
реки, разделившей Форбарр-Султан  на  две  части.  Сейчас  Форхартунг  был
окружен парком и там, где когда-то люди и лошади волокли по ледяной  грязи
таран, безуспешно пытаясь взять твердыню, были разбиты клумбы.
     - И что же на самом деле?
     - Ты встретишься с одним человеком. Я не  имею  права  обсуждать  это
сейчас.
     Айвен воткнул фонарь и вылез наружу. Марк последовал за ним.
     То ли  в  соответствии  с  планом,  то  ли  из  вредности,  но  Айвен
действительно провел его в музей, занимавший целое крыло замка и полностью
посвященный оружию и доспехам форов с Периода Изоляции.  Айвен  в  военной
форме  прошел  бесплатно,  но  законопослушно  заплатил  за   Марка.   Для
секретности, догадался  Марк.  Ведь  форов  тоже  пускали  бесплатно,  как
шепотом объяснил ему Айвен. Объявления об этом не было. Если  ты  фор,  то
предполагается, что ты и так знаешь.
     А может, Айвен таким образом высказался по поводу форства Марка - или
же отсутствия оного. Айвен играл роль аристократического нахала  столь  же
блестяще, как и роль имперского лейтенанта. Или любую другую роль, которую
требовало от него окружение. Настоящий Айвен не  так  прост,  решил  Марк.
Было бы ошибкой его недооценивать.
     Значит, ему предстоит встреча с каким-то человеком? С каким? Если это
еще один допрос Службы безопасности, то почему  этот  неизвестный  не  мог
встретиться  с  Марком  в  резиденции  Форкосиганов?  Может,   кто-то   из
правительства или центристской коалиции премьер-министра графа Эйрела?  Но
опять-таки почему он сам не приехал? Не может быть, чтобы Айвен вел его на
смерть - за последние два года Форкосиганы могли  убить  его  сто  раз.  А
может, его подставят, чтобы  обвинить  в  преступлении?  Ему  приходили  в
голову все более странные идеи, но все имели  один  недостаток:  они  были
полностью лишены мотивации и логики.
     Марк разглядывал  витрину,  заполненную  комплектами  дуэльных  шпаг,
расположенных  в  хронологическом  порядке   (демонстрировалось   развитие
барраярского  кузнечного  дела  на  протяжении  двух  столетий),  а  потом
поспешно догнал Айвена  у  витрины  с  оружием,  действующим  по  принципу
"снаряд, толкаемый химической взрывчаткой". Среди экспонатов  были  богато
украшенные крупнокалиберные мушкеты, заряжавшиеся с дула - как  утверждала
надпись, некогда  принадлежавшие  императору  Вэлду  Форбарре.  Пули  были
изготовлены из чистого золота: массивные шарики размером с сустав большого
пальца. На близком расстоянии - все равно что попадание тяжелого  кирпича.
А на большом, наверное, летят мимо.  И  какой-то  бедняга  крестьянин  или
оруженосец обязан ходить и подбирать те, что не попали? Или, еще хуже, те,
что попали? Некоторые шарики были сплющены, и, к полному недоумению Марка,
одна из надписей гласила, что вот этот (совершенно  искореженный)  комочек
убил лорда Фор-такого-то в битве такой-то... и "вынут из его мозга".  Надо
полагать, после смерти. Надо надеяться. Уф-ф! Удивительно еще, что  кто-то
счистил с пули засохшую кровь и лишь потом  выставил  ее  напоказ  -  если
учесть мрачный характер некоторых других экспонатов. Например, выдубленный
скальп императора Ури Безумного, предоставленный  музею  какой-то  частной
коллекцией.
     - Лорд Форпатрил. - Говоривший появился настолько беззвучно, что Марк
даже не смог бы сказать, откуда он пришел. Пожилой,  с  виду  -  неглупый.
Можно принять за музейного работника. - Будьте добры, пройдите со мной.
     Айвен без лишних вопросов направился следом за  пришедшим,  пропустив
Марка вперед. Марк пошел, разрываясь между любопытством и страхом.
     Они зашли в дверь с надписью "Нет входа", которую  незнакомец  открыл
механическим ключом, а потом снова запер,  поднялись  по  двум  лестницам,
прошли по гулкому коридору с голым деревянным полом в комнату, оказавшуюся
на верхнем этаже круглой  угловой  башни.  Раньше  здесь  стояли  часовые.
Теперь комната была обставлена как кабинет, и  вместо  амбразур  в  стенах
были  прорезаны  обычные  окна.  Внутри  дожидался  мужчина,  сидевший  на
табурете, задумчиво глядя на спускавшийся к реке парк, где гуляла  пестрая
публика.
     Худой, темноволосый, лет тридцати с небольшим. Бледная кожа  казалась
еще  бледнее  благодаря  свободной   черной   одежде,   начисто   лишенной
псевдовоенных деталей.
     Он мимолетно улыбнулся:
     - Спасибо, Кеви.
     Видимо, это было одновременно приветствие и приказ удалиться,  потому
что проводник, кивнув, вышел.
     Только когда Айвен сказал: "Ваше величество", -  Марк  узнал  наконец
того, кто ждал их.
     Император Грегор Форбарра. Вот влип! Айвен закрыл путь к отступлению.
Марк подавил приступ ужаса. Грегор - всего лишь человек. Он один, и,  судя
по всему, без оружия. А все остальное... пропаганда. Чушь. Иллюзия. Но все
равно сердце у него забилось.
     - Привет, Айвен, - сказал император. - Спасибо, что пришел. Почему бы
тебе не пойти посмотреть на экспонаты?
     - Уже смотрел, - лаконично ответил Айвен.
     - И все же. - Грегор кивнул на дверь.
     - Говори прямо, - сказал Айвен, - это не Майлз. И хоть с  виду  и  не
скажешь, но когда-то его готовили как убийцу. Не преждевременно ли?
     - Ну, - негромко ответил Грегор, - вот мы  и  посмотрим,  правда?  Ты
хочешь меня убить, Марк?
     - Нет! - прохрипел Марк.
     - Ну вот. Поди прогуляйся, Айвен. Я пришлю за тобой Кеви.
     Айвен поморщился - Марк почувствовал, что в нем говорит  любопытство.
Он удалился с ироничным поклоном,  который  словно  говорил:  "Пеняйте  на
себя".
     -  Ну,  лорд  Марк,  -  сказал  Грегор,  -  и  что   вы   думаете   о
Форбарр-Султане?
     - Город промелькнул очень быстро, - дипломатично ответил Марк.
     - Боже правый, да не позволили ли вы Айвену сесть за руль?!
     - А у меня был выбор?
     Император рассмеялся.
     - Садитесь. - Он указал на кресло за комм-пультом: маленькая  комната
была обставлена по-спартански. Хотя древние военные  гравюры  и  карты  на
стенах могли попасть сюда из музея.
     Улыбка императора сменилась выражением задумчивости, и он внимательно
вгляделся  в  Марка.  Это  походило  на  то,  как  смотрел  на  него  граф
Форкосиган:  тот  же  взгляд,  вопрошающий  "кто  ты?",  но   без   жадной
напряженности. Терпимое любопытство.
     - Это ваш кабинет? - поинтересовался Марк,  осторожно  устраиваясь  в
императорском кресле. Комната показалась ему чересчур маленькой и строгой.
     - Один из. Весь комплекс полон всевозможных кабинетов,  расположенных
в самых неожиданных местах. У графа Форволка кабинет в одной  из  тюремных
камер. Выпрямиться  невозможно.  Я  пользуюсь  этой  комнатой  как  личным
убежищем во время заседаний Совета графов или когда у меня здесь дела.
     - И я оказался делом? Почему? Впрочем, не могу  претендовать  на  то,
что я - потеха. Это личное или официальное?
     - Для меня даже сплюнуть - дело официальное. На Барраяре очень трудно
отделить одно от другого. Майлз... был... -  Грегору  тоже  трудно  далось
прошедшее время. - Перечисляя совершенно произвольно: человек моей  касты,
офицер на моей службе, сын чрезвычайно, чтобы  не  сказать  первостепенно,
важного официального лица и личный  друг  всей  моей  жизни.  И  наследник
графства. А графы - это механизм, с помощью которого один  человек,  -  он
прикоснулся к своей груди, - превращается  в  шестьдесят,  а  потом  -  во
множество. Графы - опора империи. Я ее глава. Вы сознаете, что я - это  не
империя? Империя ведь не  чисто  географическое  понятие.  Империя  -  это
общество. Множество, все вместе - в конце концов до последнего  подданного
- вот что такое империя. И я - только ее часть. И если  уж  на  то  пошло,
часть вполне заменимая... Кстати, вы обратили  внимание  на  скальп  моего
двоюродного дедушки?
     - Э-э... да. Он... э-э... очень бросается в глаза.
     - Это - дом заседаний Совета графов. Точка  приложения  рычага  может
счесть себя главенствующей, но без рычага она ничто. Ури Безумный об  этом
забыл. Я - помню. Граф округа Форкосиганов - еще одна такая  живая  часть.
Тоже вполне заменимая.
     Он замолчал.
     - Э-э... звено цепи, - осторожно подсказал  Марк,  демонстрируя  свое
внимание к речи императора.
     - Звено кольчуги. Часть паутины. Так что одно слабое звено -  это  не
фатально. Надо, чтобы разорвалось сразу много - тогда произойдет настоящая
катастрофа. Но... все  равно  хочется  иметь  как  можно  больше  надежных
звеньев, очевидно.
     - Очевидно.
     "Почему вы на меня так смотрите?"
     - Так. Расскажите мне, что произошло на Архипелаге Джексона. С  вашей
точки зрения.
     Грегор выпрямился на своем табурете, зацепившись каблуком  за  ножку.
Он казался уравновешенным и спокойным, как ворон на ветке.
     - Мне придется начать с Земли.
     - Пожалуйста.
     Непринужденная улыбка императора словно говорила, что у Марка сколько
угодно времени, и он слушает его со всем вниманием. Марк, запинаясь, начал
свой рассказ. Грегор задавал мало вопросов: он  вмешивался  только  тогда,
когда Марк застревал на трудных местах. Вопросов мало - но очень глубокие.
Марк довольно быстро понял, что Грегора интересуют не факты. Он  явно  уже
видел рапорт Иллиана. Императора интересовало что-то другое.
     - Не могу не сочувствовать вашим благим намерениям, - сказал Грегор в
какой-то момент. - Пересадка мозга - дело  отвратительное.  Но  вы  должны
были понимать: ваша попытка, ваш налет - это  крохотное  препятствие.  Дом
Бхарапутра попросту выметет разбитое стекло и продолжит работу.
     - Но сорока девяти клонам это даст все, - упрямо заявил Марк.  -  Все
твердят одно: "Я не могу с этим покончить, так что не буду делать ничего".
И не делают. И все это продолжается и продолжается. И вообще, если бы  мне
удалось вернуться через Эскобар, как я и планировал, поднялась бы  шумиха.
Может, дом Бхарапутра даже попытался бы вернуть клонов законным путем -  и
тогда об этом узнала бы вся Вселенная. Уж я бы позаботился. Пусть  я  даже
угодил бы в эскобарскую тюрьму. Где, между прочим, людям  Бхарапутры  было
бы очень трудно до меня  добраться.  И  может  быть...  может  быть,  этой
проблемой заинтересовались бы и другие.
     - А! - сказал Грегор. - Рекламный трюк!
     - Это был не трюк! - прошипел Марк.
     - Извините. Я не хотел сказать,  что  ваши  усилия  были  тривиальны.
Совсем напротив. Но, значит, у вас все же был долгосрочный план.
     - Да, и он провалился полностью, как только я  потерял  контроль  над
дендарийцами. Как только они узнали, кто я на самом деле.
     Его захлестнуло воспоминание о собственной беспомощности.
     Понукаемый Грегором, Марк рассказал о смерти  Майлза,  о  путанице  с
потерянной криокамерой и  об  их  унизительном  изгнании  из  пространства
Архипелага Джексона. Он заметил, что  высказывает  неприятно  много  своих
истинных мыслей, но... С Грегором было почти легко. Как ему  это  удается?
Мягкое, почти сверхскромное поведение, за которым скрывается  несравненное
умение работать с людьми. Марк путано рассказал об  эпизоде  с  Мари  и  о
своем полубезумном пребывании в одиночном заключении,  а  потом  бессильно
замолчал.
     Грегор задумчиво нахмурился  и  какое-то  время  ничего  не  говорил.
Дьявол, он вообще почти ничего не говорил!
     - Мне кажется, Марк,  вы  недооцениваете  свои  сильные  стороны.  Вы
прошли испытание в бою и продемонстрировали отвагу. Вы способны  взять  на
себя инициативу и рискнуть многим. У  вас  есть  мозги,  хотя  иногда  вам
недостает...  информации.  Неплохие  предпосылки,  чтобы   стать   графом.
Когда-нибудь.
     - Никогда. Я не хочу быть барраярским  графом,  -  решительно  заявил
Марк.
     - Это может стать первым шагом к моей должности, - подсказал Грегор с
легкой улыбкой.
     - Нет! Это еще хуже! Они меня живьем съедят! Мой скальп присоединится
к тому, что уже выставлен в музее.
     - Очень  может  быть.  -  Улыбка  Грегора  погасла.  -  Да.  Я  часто
задумываюсь над тем, где в конце концов  окажутся  различные  части  моего
тела. И все же... насколько я понимаю, два года  назад  вы  были  намерены
этого добиваться. Включая графство Эйрела.
     - Играть - да. Но сейчас вы говорите о настоящем! Не о подделке. - "Я
весь подделка, разве вы еще не поняли?" - Я изучал только внешнее. Суть  я
едва ли могу себе представить.
     - Но, видите ли, - сказал Грегор, - мы все с этого начинаем.  Играем.
Роль - это личина, но постепенно под ней появляется реальная плоть.
     - Стать механизмом?
     - Некоторые становятся. Это патологический  вариант  графа,  и  такие
существуют.  Другие  становятся...  более  человечными.   Механизм,   роль
становятся обжитым протезом, который служит человеку. На мой  взгляд,  оба
типа полезны. Надо просто сознавать, в чем именно заблуждается тот, с  кем
имеешь дело.
     Да, графиня Корделия явно приложила  руку  к  воспитанию  императора.
Марк видел ее влияние, словно фосфоресцирующий след в темноте.
     - И чем они вам полезны?
     Грегор пожал плечами:
     - Надо сохранять мир. Надо не дать различным партиям уничтожить  друг
друга. Надо быть абсолютно уверенным в  том,  что  ни  один  галактический
захватчик  снова  не  поставит  свой  сапог  на  барраярскую  землю.  Надо
способствовать  экономическому  развитию.  Леди  Мир  первой  попадает   в
заложницы, когда ощущается экономический  дискомфорт.  Тут  мое  правление
необычайно благословенно: мы терраформируем второй континент и открыли для
колонизации Зергияр. После того, как  нам  наконец  удалось  справиться  с
этими подкожными  паразитами.  На  освоение  Зергияра  уйдет  вся  энергия
нескольких поколений. Я в последнее время изучал историю колонизации: хочу
проверить, скольких ошибок мы сможем избежать... В общем, так.
     - И все равно я не хочу быть графом Форкосиганом.
     - Если Майлза нет, нельзя сказать, чтобы у вас оставался выбор.
     - Глупости. - "По крайней мере хотелось бы думать, что это глупости".
- Вы сами  только  что  сказали,  что  это  вполне  заменимая  роль.  Если
понадобится, можно найти кого-нибудь ничуть не хуже. Например, Айвена.
     Грегор невесело улыбнулся:
     - Признаюсь, я часто пользовался  тем  же  аргументом.  Хотя  в  моем
случае речь идет  о  потомстве.  Кошмары  относительно  дальнейшей  судьбы
различных частей моего тела - ерунда по сравнению  с  тем,  что  станет  с
моими  гипотетическими  детьми.  И  я  не  намерен  жениться  на  каком-то
форовском бутончике, чье фамильное древо скрещивалось с моим за  последние
шесть поколений не меньше шестнадцати раз. - Он быстро взял себя  в  руки,
виновато поморщившись.
     И в то же время этот человек настолько хорошо  владел  собой,  что  у
Марка возникло подозрение, что даже  эта  демонстрация  тайных  чувств  не
случайна.
     У  него  разболелась  голова.  Без  Майлза...  При  Майлзе  все   эти
барраярские дилеммы были бы уделом Майлза. А он,  Марк,  был  бы  волен...
волен  разбираться  с  собственными  дилеммами  как  минимум.  Со   своими
собственными, а не с этими, навязанными со стороны.
     - Графство - не мое призвание. Талант. Интерес.  Предназначение.  Что
угодно - я не знаю... - Он потер затылок.
     - Страсть? - подсказал Грегор.
     - Да. Это слово подойдет. Графство - не моя страсть.
     Помолчав секунду, Грегор с любопытством спросил:
     - А что ваша страсть, Марк? Если не власть, не  богатство...  Кстати,
вы даже не упомянули о богатстве.
     - Иметь столько денег, чтобы  уничтожить  дом  Бхарапутра,  настолько
недостижимо, что... просто не обсуждается. Такое решение  мне  недоступно.
Я... я... Некоторые люди - каннибалы. Дом  Бхарапутра,  его  клиенты...  Я
хочу остановить каннибалов. Ради этого не обидно утром вставать с постели.
     Марк заметил, что голос его зазвучал громче,  и  снова  ссутулился  в
мягком кресле.
     - Иначе говоря... у вас страсть к правосудию. Или, смею ли я  сказать
- к безопасности? Странное эхо вашего... э-э предка.
     - Нет-нет! -  "Ну...  может  быть,  немного".  -  Надо  полагать,  на
Барраяре тоже есть каннибалы, но они не  вызвали  моего  непосредственного
интереса. Я не мыслю категориями правопорядка, потому  что  на  Архипелаге
Джексона  трансплантация  мозга  не  является  противозаконной.  Так   что
полицейский - не решение.  Или...  это  должен  быть  чертовски  необычный
полицейский.
     "Например,  тайный  агент  Имперской   службы   безопасности?"   Марк
попытался представить себе инспектора-следователя с правом  на  возмездие.
Почему-то ему все время представлялся Майлз. Черт бы побрал этого Грегора.
     "Не полицейский. Странствующий рыцарь. Графиня дала абсолютно  точное
определение".
     Но сейчас странствующим рыцарям нет места: полицейским пришлось бы их
всех арестовать.
     Грегор откинулся назад с выражением чуть заметного удовлетворения.
     - Это очень интересно. - Он  был  так  сосредоточен,  словно  пытался
запомнить сложный код к сейфу. Соскользнув с  табуретки,  Грегор  прошелся
вдоль окон, чтобы посмотреть вниз с несколько другой точки.  Остановившись
лицом к свету, он заметил: - Кажется, ваша возможность в будущем  заняться
своей... страстью довольно сильно зависит от возвращения Майлза.
     Марк вздохнул:
     - Это не в моей власти. Мне никогда не позволят... Что я  могу,  чего
не могла бы Служба безопасности? Может, они его найдут. Со дня на день.
     - Иными словами, - медленно проговорил Грегор, - на самую важную вещь
в вашей жизни вы сейчас не имеете совершенно никакого влияния. Примите мои
глубочайшие соболезнования.
     Марк невольно обратился к откровенности:
     - Я здесь практически пленник. Я  ничего  не  могу  -  и  уехать  мне
нельзя!
     Грегор наклонил голову:
     - Вы пробовали?
     Марк помедлил:
     - Ну... вообще-то нет.
     - А! - Грегор отвернулся от окна  и,  вынув  из  внутреннего  кармана
пиджака пластиковую карточку, протянул ее через пульт Марку. -  Мой  Голос
не распространяется за границы Барраярской империи, - сказал он...  -  Тем
не менее... вот мой личный номер  комм-связи.  Ваш  вызов  пройдет  только
через одного человека. Вы будете в списке. Просто назовите свое  имя  -  и
вас соединят со мной.
     - Э-э... спасибо, - смущенно сказал Марк.  На  карточке  была  только
цепочка цифр и никаких имен. Он очень тщательно ее спрятал.
     Грегор прикоснулся к булавке на  пиджаке,  включающей  аудиосвязь,  и
вызвал Кеви. Через несколько секунд в дверь постучали. Вошел Айвен.  Марк,
который начал крутиться в  кресле  Грегора  (оно  не  скрипело),  смущенно
выбрался из него.
     Грегор с Айвеном попрощались так же лаконично, как и поздоровались, и
Айвен увел Марка из комнаты в башне. Когда они поворачивали за угол,  Марк
оглянулся на звук шагов. Кеви уже вел на аудиенцию к императору следующего
посетителя.
     - Ну и как? - поинтересовался Айвен.
     - Меня просто выжали, - признался Марк.
     Айвен мрачно улыбнулся:
     - Грегор это умеет, когда выступает как император.
     - Выступает? Ты хотел сказать - играет роль?
     - О, нет. Он не играет.
     - Он дал мне свой личный номер.
     "И, похоже, забрал у меня все секреты".
     Айвен изумленно поднял брови:
     - Добро пожаловать в клуб избранных. Я могу пересчитать всех, у  кого
он есть, по пальцам - и даже не снимая ботинок.
     - И Майлз... был среди них?
     - Конечно.



                                    13

     Айвен, не иначе как следуя указаниям графини, пригласил его на  ленч.
Они отправились в караван-сарай - район, расположенный неподалеку от замка
Форхартунг. Поездки в машине Марку удалось избежать только благодаря тому,
что этот древний район славился чрезвычайно узкими переулочками.
     Караван-сарай мог служить  живой  иллюстрацией  социального  развития
Барраяра. Его древнейшую часть вычистили и отреставрировали,  превратив  в
декоративный лабиринт магазинчиков, кафе и маленьких музеев. Днем там было
многолюдно:  горожане  закусывали  в  уютных  кафе,  приезжие  осматривали
достопримечательности.
     Но  изменения  коснулись  только  центральной  части   караван-сарая,
расположенной у реки. На окраинах, ближе к югу, все еще оставались злачные
места: в былые времена весь район пользовался дурной славой.
     По дороге Айвен с  гордостью  показал  Марку  здание,  где  он  якобы
родился во время войны с Фордарианом. Теперь там продавались дорогие ковры
ручной работы. Айвен так гордо говорил об  этом  событии,  что  Марк  стал
искать взглядом мемориальную доску. Но доски не оказалось.
     После  того  как  они  поели  в  маленьком  кафе,   Айвен,   внезапно
зациклившийся на семейной истории, пожелал  продемонстрировать  Марку  тот
кусочек тротуара, на котором во время все той же  войны  убили  его  отца,
лорда  Падму  Форпатрила.  Все  это  прекрасно   сочеталось   с   мрачными
впечатлениями дня, и Марк не стал возражать. Они пешком направились к югу.
Низкие  домики  с  бежевой  штукатуркой  первого  века  Периода   Изоляции
сменились высокими зданиями из красного кирпича.
     На этот раз, слава Богу, мемориальная  доска  была:  литой  бронзовый
квадрат, утопленный в мостовую. Мимо него и по  нему  проносились  машины.
Айвен остановился, глядя вниз.
     - Можно было бы установить ее на тротуаре, - заметил Марк.
     - Точность, - отозвался Айвен. - Матушка настояла.
     Марк вежливо молчал, Айвен предавался неизвестно каким  размышлениям.
Наконец Айвен вышел из глубокой задумчивости и жизнерадостно предложил:
     - Как насчет десерта? Тут за углом чудесная пекаренка. Матушка всегда
меня туда водила после ежегодного возжигания. Похожа на пещеру, но выпечка
что надо!
     Марк еще не успел переварить ленч, но пекаренка  оказалась  настолько
же неотразима внутри, насколько непрезентабельна снаружи, и кончилось тем,
что он незаметно купил пакет с  марципановыми  булочками  и  традиционными
шанежками  с  блестяникой  -  на  потом.  Пока  Айвен  занимался   выбором
вкусностей для леди Форпатрил, а возможно, и более сладкими переговорами с
хорошенькой продавщицей (трудно сказать, флиртует ли Айвен всерьез или это
у него безусловный рефлекс), Марк вышел на улицу.
     Когда-то Гален внедрил  в  этот  район  несколько  тайных  комаррских
агентов. Их, несомненно, замели два года назад, после раскрытия  заговора,
но все же интересно проверить, сумел бы он,  Марк,  их  отыскать,  если  б
планы Галена осуществились. Так. Свернуть на следующую улицу, миновать еще
две... Айвен самозабвенно болтал с продавщицей. Марк отправился.
     Он нашел нужный адрес почти сразу,  но  заходить  не  стал.  Повернув
обратно, Марк решил вернуться к пекарне более коротким  путем.  Этот  путь
привел его в тупик. Он снова повернул и пошел к началу переулка.
     Старуха и худой парнишка,  сидевшие  на  крыльце,  смотрели,  как  он
заходил, а теперь смотрели,  как  он  выходит.  Тусклые  близорукие  глаза
старухи внезапно неприязненно вспыхнули.
     - Это не мальчик. Это мутантик! - прошипела она парнишке. Внуку?  Она
демонстративно пихнула его в бок. - Мутантик набрел на нашу улицу!
     После такой подсказки парнишка лениво встал и загородил Марку дорогу.
Марк остановился. Мальчишка был выше его - а кто не был?  -  но  ненамного
тяжелее. Бледный, с сальными волосами. Он агрессивно  расставил  ноги,  не
давая Марку пройти. Замечательно. Аборигены. Во всем великолепии.
     - А тебе тут не  место,  мутантик.  -  Юнец  сплюнул,  явно  подражая
старшим товарищам.
     -  Ты  прав,  -  охотно  согласился  Марк,   выговаривая   слова   со
среднеатлантическим земным акцентом. - Это просто дыра.
     -  Инопланетник!  -  взвыла  старуха.  -  Делай  переход  к  дьяволу,
инопланетник!
     - Похоже, это я уже сделал, -  сухо  отозвался  Марк.  Невежливо,  но
настроение такое скверное, что не до  вежливости.  Если  этим  трущобникам
нравится его задирать, он  последует  их  примеру.  -  Барраярцы!  Если  и
найдется что-то хуже форов, так это  -  дураки,  которыми  они  управляют.
Неудивительно, что вся Галактика говорит, будто здесь - настоящая свалка.
     Марка удивило, насколько  легко  ему  удается  выразить  накопившуюся
ярость и какое это доставляет ему удовольствие. Пожалуй, не стоит заходить
слишком далеко.
     - Я тебе  покажу,  мутантик,  -  пообещал  парнишка,  покачиваясь  на
носках. Старая ведьма сделала грубый жест в адрес Марка: явно науськивает.
Странная  компания:  обычно  старушки  и  хулиганы  бывают   естественными
врагами, но эти двое, похоже,  спелись.  Да...  Сторонники  империи  перед
лицом общего врага.
     - По мне  -  лучше  быть  мутантиком,  чем  дебилом,  -  с  напускным
добродушием проговорил Марк.
     Задира нахмурился.
     - Эй! Ты что, отвечать вздумал? А?
     - А ты видишь здесь еще дебилов? - Взгляд юнца на секунду скользнул в
сторону. Марк оглянулся. - Ах! Извини. Тут действительно еще двое.  Теперь
понятно, почему ты запутался.
     Еще два юнца:  выше,  крепче,  старше,  но  все  равно  -  подростки.
Возможно, злобные, но необученные. И все же...  куда  подевался  Айвен?  И
где, интересно знать, эта якобы незримая внешняя охрана? Отдыхает?
     -  Вы  случаем  не  опаздываете  в  школу?  На  лечебные  занятия  по
распусканию слюней?
     - Шутник-мутантик, - сказал тот, что постарше. Он не смеялся.
     Нападение было внезапным  и  чуть  не  застигло  Марка  врасплох:  он
считал,  что  согласно  этикету   следует   обменяться   еще   несколькими
оскорблениями и как раз придумал парочку. Возбуждение странно перемешалось
с ожиданием боли. А может, это ожидание боли так возбуждает? Самый крупный
попытался лягнуть Марка в пах. Марк ухватил его за  ногу  и  дернул  резко
вверх, бросив парнишку на камни с такой  силой,  что  у  того  перехватило
дыхание.  Второй  замахнулся  кулаком.  Марк  поймал  его  за  руку.   Они
развернулись, и парень  неожиданно  для  себя  налетел  на  своего  худого
товарища. Увы, теперь оба закрывали Марку пути к отступлению.
     Подростки поспешно  вскочили.  За  два  года  Марк  утратил  быстроту
реакции, и дыхание у него уже начало сбиваться. Но в то  же  время  лишний
вес помогал удерживаться на ногах.
     "Трое на одного, притом искалеченного? Вам такое соотношение по душе?
Ну, идите сюда, маленькие людоеды".
     Все еще сжимая в кулаке нелепый кулек со сладостями, Марк ухмыльнулся
и приветственно раскрыл объятия.
     Юнцы  бросились  одновременно,  заранее  обозначая  каждое  движение.
Оборонительные приемы не подвели: оба отлетели в сторону и, оказавшись  на
земле, ошарашенно замотали головами. Жертвы собственной агрессии. У  Марка
заныла челюсть. Удар был неловкий, но достаточно сильный, чтобы  заставить
его проснуться. Следующий раунд прошел  не  так  успешно:  Марку  пришлось
откатиться в сторону, выпустив  пакет  с  булочками,  на  который  тут  же
наступили. А  потом  одному  все  же  удалось  схватить  его  за  шиворот.
Посыпались неумелые кулачные удары. Марк уже задыхался. Пора прибегнуть  к
болевому приему и уносить ноги. Тем, может, дело бы и кончилось  -  и  все
остались бы довольны, если бы один из этих идиотов не  вытащил  электрошок
и, пригнувшись, не ткнул им в Марка.
     Марк чуть не убил его ударом ноги в шею:  только  в  самую  последнюю
секунду он успел смягчить удар, чуть изменив направление. Паренек,  хрипя,
упал на землю, и Марк в ужасе отшатнулся.
     "Нет, меня учили не драться. Меня учили убивать. А, дерьмо!"
     Оставалось только молить Бога, чтобы ударом не разорвало какой-нибудь
важный сосуд. Остальные двое ошеломленно остановились.
     Из-за угла с топотом выскочил Айвен.
     - Какого дьявола ты тут делаешь? - завопил он.
     - Не знаю, - выдохнул Марк. Он пригнулся, упершись ладонями в колени.
Из носа на новую рубашку лилась кровь. - Они на меня набросились.
     "Я их дразнил".
     И правда, какого дьявола он это сделал? Все произошло так быстро...
     - Этот мутантик с вами, офицер? - в голосе  худощавого  звучал  ужас,
смешанный с изумлением.
     Марк понял, что Айвену очень хочется отказаться от него. Наконец он с
трудом выдавил из себя:
     - Да.
     Второй, который еще держался на ногах, попятился, повернул и бросился
бежать.  Худощавого   на   месте   происшествия   удерживало   присутствие
пострадавшего и старухи, но по  нему  видно  было,  что  он  бы  тоже  рад
сбежать. Старая ведьма осыпала Марка обвинениями и угрозами. Казалось, она
- единственная, кого не смутил мундир Айвена. И тут явилась  муниципальная
охрана.
     Как только Марк убедился, что потерпевшему будет оказана  помощь,  он
заткнулся и предоставил объяснения Айвену. Айвен  лгал,  как...  настоящий
ветеран, ни разу не упомянув имени Форкосигана. Охранники, в свою очередь,
разобравшись, кто такой Айвен, поспешно утихомирили  старуху  и  отпустили
их. И без подсказки Айвена Марк отказался выдвигать какие-либо  обвинения.
Через полчаса они уже сидели в машине Айвена. Теперь Айвен вел ее  не  так
лихо. Марк решил, что это  последствия  испуга:  ведь  лейтенант  чуть  не
потерял своего подопечного.
     - Где, интересно знать, прятался этот  тип  из  внешней  охраны,  мой
ангел-хранитель? - спросил Марк, осторожно ощупывая разбитое  лицо.  Кровь
из носа остановилась. Иначе Айвен не позволил бы ему сесть в машину.
     - А кто,  по-твоему,  вызвал  муниципальную  охрану?  Внешней  охране
положено быть незаметной.
     - Ох! - Ребра болели, но переломов, по-видимому, не было.  В  отличие
от Майлза, он ни разу ничего не ломал. "Мутантик".  -  А  Майлзу  часто...
приходилось... приходится иметь дело с такой дрянью?
     Единственное, в чем он провинился  перед  этими  людьми,  -  то,  что
прошел мимо них. Если бы Майлз был одет в гражданское и оказался один, они
напали бы и на него?
     - Начнем с того, что Майлз  никогда  не  был  настолько  глуп,  чтобы
ходить сюда в одиночку!
     Марк задумался. Если верить Галену,  знатное  происхождение  защищало
Майлза  от  мутагенных  предрассудков  Барраяра.  Неужели  ему   постоянно
приходилось мысленно оценивать степень опасности  и  ограничивать  себя  в
передвижениях и в действиях?
     - А если бы уж забрел,  -  добавил  Айвен,  -  то  заговорил  бы  их.
Увернулся бы. Какого черта тебе понадобилось связываться с тремя  парнями?
Если хочешь, чтобы тебя кто-нибудь хорошенько избил, обратись ко мне. Буду
счастлив оказать тебе эту услугу.
     Марк  неловко  пожал  плечами.  Может,  подсознательно  этого  он   и
добивался? Наказания? Может, именно  поэтому  все  настолько  стремительно
обернулось так плохо?
     - Я считал, что вы все -  великие  форы.  Зачем  вам  выворачиваться?
Нельзя, что ли, просто затоптать это отребье?
     - Нет! - простонал Айвен. - Ну до чего ж я рад, что мне  не  придется
быть твоим постоянным телохранителем!
     - Я тоже, если ты всегда так работаешь, - огрызнулся Марк. Он пощупал
челюсть: губа и десна распухли. Хорошо хоть зубы на месте.
     Айвен только зарычал. Марк откинулся на спинку сиденья, думая  о  том
пареньке с разбитым горлом. Муниципальная охрана увезла его в больницу. Не
следовало с ним драться - еще чуть-чуть, и он его убил бы.  Он  мог  убить
всех троих. В конце концов это ведь всего-навсего маленькие  людоеды.  Так
вот почему Майлз попытался бы отговориться и вывернуться: не из  страха  и
не потому, что положение обязывает, а потому, что эти  дети...  не  в  его
весовой категории. Марку стало нехорошо.


     По дороге Айвен заехал в свою квартиру, которая оказалась  неподалеку
от Главного штаба Имперских вооруженных сил. Там он позволил Марку умыться
и отстирать кровь с одежды. Доставая из сушки его рубашку, Айвен заметил:
     - У тебя завтра все тело будет в синяках.  Майлз  бы  недели  на  три
угодил в больницу. Мне бы пришлось везти его туда, примотав к доске.
     Марк посмотрел на красные  пятна,  только  начинающие  лиловеть.  Ему
становилось трудно двигаться. Ныли потянутые связки. Но  это  все  ерунда,
это можно скрыть. А вот лицо... Придется давать объяснения. Самое лучшее -
сказать, что они с Айвеном попали в аварию.  Этому  все  поверят...  Жаль,
ложь быстро раскроется.
     Как бы то ни  было,  объяснения  взял  на  себя  Айвен.  Звучали  они
приблизительно так:
     - У, он просто отстал и его слегка потрепали  местные  жители,  но  я
вовремя вернулся, так  что  ничего  страшного  не  случилось.  Пока,  тетя
Корделия.
     Марк не стал мешать его отступлению.
     К обеду полный отчет о происшествии, очевидно, дошел до графини. Марк
сразу почувствовал напряжение. Он  сел  за  стол  напротив  Элен,  которая
наконец вернулась после длительного и, надо полагать, тяжелого  допроса  в
штабе службы безопасности.
     Граф подождал, пока слуга не принесет первое блюдо.
     После его ухода он заметил:
     - Я рад, что твой образовательный опыт, Марк, не  закончился  сегодня
смертью.
     Марк чуть не подавился.
     - Его или моей? - еле слышно спросил он.
     - Обоих. Хочешь узнать новости о своей... э-э... жертве?
     "Нет!"
     - Да. Пожалуйста.
     - Врачи муниципальной больницы рассчитывают выписать  его  через  два
дня.  Неделю  он  сможет  принимать  только  жидкую  пищу.  Голос  у  него
восстановится.
     - А. Хорошо.
     "Я не хотел..." Что толку объяснять? Наверняка никакого.
     - Я справлялся  о  возможности  анонимно  оплатить  его  лечение,  но
обнаружил,  что  Айвен  меня  опередил.  Поразмыслив,  я  решил  ему   это
позволить.
     - О.
     Значит ли это, что он должен предложить Айвену деньги? И вообще, есть
ли у него деньги или какие-то права на них? Юридические? Моральные?
     - Завтра твоим экскурсоводом будет Элен, - объявила графиня. - И  вас
будет сопровождать Пим.
     Вид у Элен был не слишком довольный.
     - Я говорил с Грегором, - продолжал тем временем граф  Форкосиган.  -
Оказалось, что тебе как-то удалось произвести на него впечатление: он  дал
свое разрешение, чтобы я официально представил тебя как своего наследника.
Стажера дома Форкосиганов в Совете графов. Время я могу выбрать по  своему
усмотрению, тогда когда - и в том случае, если - будет подтверждена смерть
Майлза. Очевидно, что пока этот шаг  преждевремен.  Не  знаю,  что  лучше:
провести подтверждение прежде, чем графы узнают, или потом,  когда  у  них
будет время привыкнуть к этой мысли. Быстрым маневром: удар и  побег,  или
путем длительной осады. В кои-то  веки  я  бы  предпочел  осаду.  Если  мы
победим, твоя победа будет намного надежнее.
     - А что, они могут меня отвергнуть? - с надеждой спросил Марк.
     "Неужели - свет в конце туннеля?"
     - Чтобы ты унаследовал графский титул, они должны принять и утвердить
тебя  простым  большинством  голосов.  Мое  личное  имущество   -   вопрос
отдельный. При обычных обстоятельствах такая процедура  является  рутинной
для старшего сына или, в случае его отсутствия, для  любого  компетентного
родственника мужского пола, которого граф  пожелает  выдвинуть.  Формально
даже не обязательно, чтобы это  был  родственник.  Существовал  знаменитый
прецедент с графом Фортала, еще в Период Изоляции, который  поссорился  со
своим сыном. Молодой лорд Фортала в Зидиаркской торговой  войне  встал  на
сторону своего тестя. Фортала лишил сына  права  наследования  и  каким-то
образом сумел заставить немногочисленный Совет графов объявить наследником
его коня, Полуночника. Он утверждал,  что  конь  ничуть  не  глупее,  зато
никогда его не предавал.
     - Это... обнадеживает, - пробормотал Марк. - И как проявил себя  граф
Полуночник? В сравнении с обычным средним графом?
     - Лорд Полуночник. Увы, никто так и не узнал. Конь  скончался  раньше
Форталы, война затихла, и в  конце  концов  все  досталось  сыну.  Но  это
событие - одна из зоологических вершин многообразной истории Совета, почти
на уровне заговора кошек-поджигателей. - Пока граф Форкосиган излагал  все
это, в глазах его светилось оживление. Потом его взгляд упал на  Марка,  и
оживление погасло.  -  У  нас  было  несколько  столетий,  чтобы  накопить
множество прецедентов, от смешных до ужасных.
     Граф больше не расспрашивал Марка, как прошел день, а Марк  предпочел
не вдаваться в подробности. Еда казалась тяжелее свинца, и он сбежал,  как
только позволили приличия.


     Марк прокрался в  библиотеку,  длинную  комнату  самой  старой  части
здания. Графиня поощряла его интерес к этому помещению. Кроме считывающего
устройства с доступом к публичным базам данных и закрытого от  посторонних
шифрованного  комм-пульта  тут  были  длинные  ряды  переплетенных   книг,
напечатанных и даже переписанных вручную  на  бумаге  в  Период  Изоляции.
Библиотека напомнила Марку замок Форхартунг, где современное  оборудование
неловко ютилось в закоулках древнего здания.
     Его  взгляд  случайно  упал  на  большой  фолиант  с   гравированными
изображениями доспехов и оружия. Бережно сняв книгу с полки, Марк отнес ее
в один из альковов по сторонам высоких застекленных дверей,  выходивших  в
сад за домом. Альковы были шикарно обставлены. Рядом  с  огромным  креслом
стоял столик, на который можно было положить тяжелый том.
     Марк с любопытством  пролистывал  книгу.  Пятьдесят  видов  холодного
оружия, причем у каждой разновидности  клинка  -  свое  название,  да  еще
названия разных деталей...  Потрясающая  область  знаний:  как  раз  такую
обычно создают, и, в свою очередь, с ее помощью создаются замкнутые группы
вроде форов...
     Дверь  распахнулась  и  по  мраморному  полу  и  ковровому   покрытию
прозвучали шаги. Граф Форкосиган. Марк съежился в  кресле  подтянув  ноги,
чтобы его не заметили. Может, граф просто возьмет  книгу  и  уйдет.  Марку
ужасно не хотелось нарываться на всякие доверительные разговоры, к которым
так располагала обстановка. Хоть он и преодолел первоначальный страх перед
графом, но все равно в его присутствии  чувствовал  себя  ужасно  неловко,
даже когда не говорилось ни слова.
     К несчастью, граф Форкосиган устроился за  комм-пультом.  На  оконном
стекле замелькали отражения разноцветных огней. Марк понял, что чем дольше
он просидит, скрываясь,  словно  убийца,  тем  более  неловко  будет  себя
обнаружить.
     "Ну так скажи "Привет". Урони книгу. Высморкайся. Сделай что-нибудь!"
     Он уже  почти  собрался  с  духом,  когда  дверь  снова  скрипнула  и
прозвучали более легкие шаги. Графиня. Марк сжался в комок.
     - А! - сказал граф. Огоньки погасли:  он  отключил  комм  и  повернул
рабочее кресло. Прошуршала материя - Корделия села.
     -  Ну,  Марк  действительно  проходит  ускоренный  курс  Барраяра,  -
заметила  она,  лишив  Марка  последней  возможности   заявить   о   своем
присутствии.
     - Это ему и надо, - вздохнул граф. - Ему надо нагнать  двадцать  лет,
чтобы тут функционировать.
     - А ему надо тут функционировать? Я хочу сказать: так вот сразу?
     - Нет. Не сразу.
     - Хорошо. Мне показалось,  что  ты  ставишь  перед  ним  невыполнимую
задачу. А как известно, невыполнимое требует немного больше времени.
     Граф усмехнулся:
     - По крайней мере он увидел одну из самых худших наших  особенностей.
Надо позаботиться, чтобы он подробно узнал о мутагенных катастрофах. Тогда
он поймет, откуда идет такое насилие. Насколько глубоко впитались  мука  и
страх, которые движут видимыми тревогами и... э-э... как это воспринимаете
вы, бетанцы, дурными манерами.
     -  Не  думаю,  чтобы  ему  легко  удалось  продублировать  врожденную
способность Майлза играючи пробегать по минному полю.
     - У него скорее склонность это поле пропахивать, - проворчал  граф  и
после паузы добавил: - Его внешность... Майлз прилагает огромные усилия  к
тому, чтобы двигаться, одеваться, вести себя так, чтобы отвлекать внимание
от своей внешности. Чтобы личность затмевала внешний вид. Марк... кажется,
сознательно это преувеличивает.
     - Что - угрюмая сутулость?
     - Это, и...  признаюсь,  меня  тревожит  то,  как  он  набирает  вес.
Особенно если судить по докладам Элен. Может, стоит показать  его  врачам?
Это же наверняка вредно.
     Графиня фыркнула:
     - Ему только двадцать два. Непосредственной  опасности  для  здоровья
нет. Тебя не то беспокоит, милый.
     - Может быть... не только.
     - Ты его стесняешься. Мой озабоченный внешним барраярский друг.
     - Мм...
     Марк заметил, что граф не стал спорить.
     - Очко в его пользу, - заметила Корделия.
     - Ты не пояснишь эту фразу?
     - Поступки Марка - это язык. Главным образом  язык  отчаяния.  Их  не
всегда легко истолковать. Но этот-то очевиден.
     - Не мне. Проанализируй, пожалуйста.
     - Проблема трехсторонняя. Во-первых, чисто  физический  фактор.  Надо
понимать, ты не читал медицинские материалы так же внимательно, как я.
     - Я читал сводку Службы безопасности.
     - Я читала необработанные  данные.  Полностью.  Когда  джексонианские
художники по телу укоротили Марка "под Майлза", они не  стали  генетически
менять его обмен. Вместо  этого  они  составили  коктейль  из  гормонов  и
стимуляторов, который вводили ему каждый  месяц,  меняя  по  необходимости
состав. Дешевле, проще,  легче  регулируется.  Теперь  возьми  Айвена  как
образец  того,  к  чему  привел  бы  генотип  Майлза  без   солтоксинового
отравления. А в Марке мы имеем человека, генетически  запрограммированного
на вес Айвена, но физически урезанного до роста Майлза. И когда комаррские
процедуры  закончились,  его  тело  снова   стало   пытаться   осуществить
генетически заложенную программу. Если ты когда-нибудь  сможешь  заставить
себя по-настоящему посмотреть на него, то заметишь, что дело  не  в  одном
жире. У него больше масса  костей  и  мышц,  даже  если  сравнивать  не  с
Майлзом, а и с ним самим, каким он был два года назад.  Когда  он  наконец
найдет  новое  равновесие,  вид  у  него  скорее  всего   будет   довольно
приземистый.
     "Вы хотите сказать - шарообразный", - в ужасе подумал Марк.  Да,  он,
пожалуй, за обедом переел. Героическим усилием Марк удержал отрыжку.
     - Как у маленького танка, - подсказал граф,  перед  которым,  похоже,
встало несколько более обнадеживающее видение.
     - Возможно. Это зависит от двух других факторов, которые присутствуют
в... э-э... языке его тела.
     - А именно?
     - От протеста и страха.  Что  до  протеста...  Всю  жизнь  им  кто-то
распоряжался. Например, насильственно навязали это тело. А теперь  наконец
наступила  его  очередь.  И  страх.  Перед  Барраяром,  перед  нами,   но,
откровенно говоря, больше всего  перед  тем,  что  его  полностью  подавит
Майлз, который  может  давить  достаточно  сильно,  причем  не  только  на
младшего брата. И Марк  прав.  В  каком-то  смысле  для  него  это  благо.
Телохранителям и прислуге легко отличить его, принимать не как  Майлза,  а
как лорда  Марка.  Я  вижу  в  этом  фокусе  странную  полубессознательную
гениальность, которая... напоминает мне одного нашего общего знакомого.
     - Но когда это прекратится?
     Марк решил, что теперь графу тоже представилось нечто сферическое.
     - Обмен  -  когда  он  пожелает.  Он  может  отправиться  к  врачу  и
отрегулировать его, чтобы  иметь  любой  вес,  какой  ему  понравится.  Он
выберет свой тип, когда пройдет страх и когда ему  больше  не  понадобится
выражать протест.
     Граф хмыкнул:
     - Я знаю Барраяр с его паранойей. Здесь никогда не чувствуешь себя  в
полной безопасности. И что нам делать, если он решит, что никогда не будет
достаточно толст?
     - Ну тогда мы купим ему антигравитационную платформу  и  наймем  пару
мускулистых прислужников. Или... поможем ему победить его страхи. А?
     - Если Майлз мертв... - начал граф.
     - Если Майлза не удастся вернуть и оживить, - резко поправила она.
     - Тогда Марк - это все, что нам останется от Майлза.
     - Нет! - Зашуршав юбками, Корделия встала  и  начала  расхаживать  по
комнате. "Господи, не дай ей пройти сюда!" - Вот здесь ты  ошибся,  Эйрел.
Марк - это не все, что нам останется от Майлза. Марк - будет  все,  что  у
нас есть.
     Граф помедлил:
     - Хорошо. Готов согласиться. Но если  Марк  -  это  все,  что  у  нас
есть... Есть ли у нас следующий граф Форкосиган?
     - А ты не можешь принять его как сына, даже если он  -  не  следующий
граф Форкосиган? Или это - испытание, которое ему надо пройти, чтобы  быть
принятым?
     Граф промолчал. Графиня заговорила тише:
     - Не слышу ли я голос твоего отца? Не его ли я вижу в твоих глазах?
     - Не... Невозможно, чтобы его там не было. - Граф тоже говорил тихо и
взволнованно, но только не виновато. - На каком-то уровне. Несмотря ни  на
что.
     - Я... Да. Понимаю.  Извини.  -  Она  снова  села.  Марк  вздохнул  с
облегчением. - Хотя, право же, чтобы считаться барраярским  графом,  нужно
удивительно мало. Посмотри, какие странные типы сейчас заседают в  Совете.
Или, в некоторых случаях, не являются туда. Сколько, ты говоришь, прошло с
тех пор, как голосовал граф Фортьенн?
     - Его сын уже достаточно взрослый, чтобы занять его место, -  ответил
граф. - К нашему великому облегчению. В последний раз,  когда  требовалось
единогласное решение. Старшему оруженосцу  Совета  пришлось  насильственно
вывозить графа из его резиденции. Он  застал  там  совершенно  невероятную
сцену...  ну,  граф  находит  своим  телохранителям  несколько   необычное
применение.
     - И к ним предъявляются несколько необычные требования,  насколько  я
понимаю.
     Судя по голосу графини, она ухмыльнулась.
     - А это ты откуда узнала?
     - Элис Форпатрил.
     - Я... даже не стану спрашивать, откуда знает она.
     - Очень мудро. Но речь о  том,  что  Марку  придется  очень  и  очень
постараться, если он надумает стать худшим в Совете. Они  не  так  хороши,
как желают казаться.
     -  Фортьенн  -  самый  гадкий  пример.  Это  нечестно.  Совет  графов
действует исключительно благодаря редкостной преданности очень многих.  Он
пожирает людей. Но... графы - это еще полбеды. Гораздо острее стоит вопрос
с округом.  Примут  ли  его  там?  Неуравновешенную  копию  изуродованного
оригинала?
     - Они приняли Майлза. По-моему, они даже гордятся им. Но... Майлз сам
этого добивается.  Он  излучает  столько  преданности,  что  они  невольно
отражают какую-то часть.
     - Интересно, что излучает Марк, -  задумался  граф.  -  По-моему,  он
больше похож на какую-то живую черную дыру. Свет в нее заходит, но  наружу
не выходит ничего.
     - Дай срок. Он все еще боится тебя. Думаю,  это  чувство  вины  из-за
того, что он столько лет был твоим потенциальным убийцей.
     Марк съежился еще сильнее. У нее не глаза, а настоящий рентген! Какая
пугающая союзница - если действительно союзница.
     - У Айвена, - медленно проговорил граф, - проблем с  популярностью  в
округе не будет. И пусть неохотно, но мне кажется, он даст то,  что  нужно
Совету. Он не будет ни худшим, ни лучшим, но по крайней мере средним.
     -  Именно  этой  системой  он  пользовался,  чтобы  окончить   школу,
Императорскую академию и пережить службу в армии,  -  сказала  графиня.  -
Середнячок-невидимка.
     - Досадно смотреть. Он способен на большее.
     - Находясь так близко к престолу, насколько блестящим он смеет  быть?
Он притягивал бы заговорщиков, как фонарь насекомых. За него хватались  бы
все,  кому  нужна  яркая  фигура,  чтобы  возглавить  партию.  Он   только
прикидывается дурачком. На самом деле он умнее всех нас.
     - Оптимистическая теория, но если Айвен настолько расчетлив, как  ему
удалось стать таким буквально с пеленок? -  жалобно  спросил  граф.  -  Ты
изображаешь его пятилетним Макиавелли, милая капитан.
     - Я не настаиваю на своем толковании, - успокоила его графиня.  -  Но
речь идет о том,  что,  надумай  Марк  жить,  например,  в  Колонии  Бета,
Барраяру удастся как-то существовать и  дальше.  Даже  твой  округ  скорее
всего не погибнет. И Марк все равно не перестанет быть нашим сыном.
     - Но мне хотелось оставить несколько больше... Ты все возвращаешься к
этой мысли. О Колонии Бета.
     - Да. Тебя это удивляет?
     - Нет. - Он заговорил совсем тихо.  -  Но  если  ты  увезешь  его  на
Колонию Бета, у меня не будет возможности узнать его.
     Графиня ответила не сразу, но голос ее звучал твердо:
     - На меня эта жалоба произвела бы гораздо большее  впечатление,  если
бы по тебе было заметно, что ты хочешь его узнать. Ты  избегал  его  почти
так же старательно, как он - прятался от тебя.
     - Я не могу из-за  личного  кризиса  отложить  все  правительственные
дела, - чопорно возразил граф. - Как бы мне того ни хотелось.
     - Насколько я помню, ради  Майлза  ты  это  делал.  Вспомни,  сколько
времени ты проводил с ним, здесь и в Форкосиган-Сюрло... Ты как  вор  крал
время, урывал его то тут, то там: утро, день... Сколько получалось. И  все
это  время  на  бегу  протаскивал  регентство  через   полдюжины   крупных
политических  и  военных  кризисов.  Ты  не  можешь   лишить   Марка   тех
преимуществ, которые имел Майлз, а потом обвинять его в том,  что  ему  не
удается затмить Майлза.
     - Ах, Корделия, - вздохнул граф, - я тогда был моложе. Я  теперь  уже
не тот па, который был у Майлза двадцать  лет  назад.  Тот  человек  ушел,
сгорел.
     - Я и не прошу, чтобы ты пытался быть тем па, которым был тогда.  Это
нелепо. Марк не ребенок. Я только прошу,  чтобы  ты  постарался  быть  тем
отцом, какой ты сейчас.
     - Милая капитан...
     После паузы графиня решительно указала:
     - У тебя было бы больше  времени  и  энергии,  если  бы  ты  вышел  в
отставку. Наконец, отказался от поста премьер-министра.
     - Сейчас?! Подумай, Корделия!  Я  не  имею  права  потерять  контроль
именно  сейчас.  Если  я  стану  просто  графом,  я  выпаду   из   цепочки
командования, я потеряю власть вести розыски.
     - Чепуха. Майлз - офицер Службы безопасности. Сын он премьер-министра
или нет, они все равно станут его искать.  Преданность  своим  -  одно  из
немногих привлекательных качеств Службы.
     - Они будут вести  розыск  в  пределах  разумного.  И  только  будучи
премьер-министром, я могу заставить их пойти дальше.
     - Не думаю. По-моему, Саймон Иллиан ради тебя  вывернется  наизнанку,
даже если ты будешь мертвый и в могиле, милый.
     Когда граф наконец снова заговорил, голос у него был страшно усталый.
     - Три года назад я был готов уйти от власти, передав ее Квинтиллиану.
     - Да. Я была в восторге.
     - Если бы только он не  погиб  в  той  глупой  авиакатастрофе!  Такая
бессмысленная трагедия. Даже не убийство!
     Графиня мрачно расхохоталась:
     - По-настоящему бессмысленная гибель, по барраярским меркам. Но  -  я
серьезно. Пора остановиться.
     - Давно пора, - согласился граф.
     - Отойди в сторону.
     - Как только позволят обстоятельства.
     Она помолчала:
     - Ты все равно никогда не будешь  достаточно  толстым,  милый.  Лучше
отойди.
     Марк сидел, скрючившись, потеряв способность двигаться. Одна  нога  у
него совершенно онемела. У него было такое чувство, будто его пропахали  и
проборонили, обработали почище, чем та троица в тупике. Да, графиня  вести
бой обучена.
     Граф усмехнулся, но ничего не ответил. К громадному облегчению Марка,
оба встали и вышли из библиотеки. Как только за ними закрылась  дверь,  он
скатился на пол и принялся разминать затекшие ноги. Его трясло. Наконец он
закашлял, блаженно восстанавливая дыхание. Марк не знал, плакать  ему  или
смеяться, а потому просто хрипло дышал, глядя, как  вздымается  и  опадает
его живот. Он чувствовал себя жирным. Он чувствовал себя сумасшедшим.
     Отдышавшись, Марк понял, что чего он не чувствует - так  это  страха.
По крайней мере страха перед графом и графиней. Их поведение  на  людях  и
дома оказалось неожиданно одинаковым. Похоже, он может доверять им.
     "Так вот как выглядит прямота. А я не знал".



                                    14

     Графиня сдержала обещание (или исполнила угрозу)  -  отправила  Марка
знакомиться с  Барраяром  в  сопровождении  Элен.  Следующие  недели  были
наполнены экскурсиями по Форбарр-Султану и окрестностям. Уклон у  них  был
культурно-исторический. В  программу  вошел  даже  тур  по  императорскому
дворцу. К глубочайшему облегчению  Марка,  Грегора  в  тот  день  дома  не
оказалось. Похоже, они побывали во всех музеях столицы. Элен протащила его
по двум  десяткам  колледжей,  академий  и  технических  институтов.  Марк
облегченно вздохнул,  убедившись,  что  не  каждое  учебное  заведение  на
Барраяре  готовит  военных.  Самыми  крупными  и   популярными   оказались
Сельскохозяйственный и Технический институты округа Форбарра.
     Элен держалась с Марком очень официально. Что бы она  ни  испытывала,
впервые за десять лет оказавшись на родной  планете,  ее  чувства  надежно
хранились под маской. Марк заподозрил, что напряженная программа экскурсий
рассчитана специально на то, чтобы Элен не пришлось  говорить.  Паузы  она
заполняла лекциями.  Он  уже  начал  жалеть,  что  не  попытался  наладить
отношения с Айвеном: может,  кузен  повел  бы  его  по  пивнушкам  -  ради
разнообразия.
     Но как-то  вечером  все  переменилось:  граф  неожиданно  вернулся  в
резиденцию и объявил, что они отправляются в Форкосиган-Сюрло.  Уже  через
час Марк со всеми пожитками оказался в флайере вместе  в  Элен,  графом  и
телохранителем Пимом - и  они  понеслись  на  юг,  в  загородное  поместье
Форкосиганов. Графиня осталась дома. Наконец вдали показались Дендарийские
горы - темное пятно на фоне ночных облаков и звезд.  Они  облетели  тускло
поблескивающее  озеро  и  приземлились  на  склоне  холма,  перед  большим
каменным  домом.  В  окнах  горели  огни.  Из  второго  флайера  незаметно
высадилась охрана.
     Была почти полночь, и граф ограничился тем, что быстро  провел  Марка
по дому, оставив его в комнате для гостей с видом на спускающуюся к  озеру
лужайку. Оставшись наконец в одиночестве, Марк облокотился на подоконник и
устремил взгляд в темноту. На другом берегу озера мерцали огни деревни.
     "Зачем вы меня сюда привезли?".
     Форкосиган-Сюрло - самое  уединенное  поместье.  Если  его  допустили
сюда, значит ли  это,  что  он  успешно  прошел  какое-то  испытание?  Или
Форкосиган-Сюрло и есть испытание?


     Его  разбудили  косые  лучи  утреннего  солнца.  Вчера  ночью   слуги
развесили в гардеробе его самую неофициальную одежду. Марк отыскал ванную,
умылся, оделся и отправился на поиски живых.  Домоправительница  на  кухне
отправила его на улицу искать графа, даже не предложив завтрак.
     Он пошел по вымощенной гравием дорожке к купе  земных  деревьев,  чья
характерная зеленая листва уже начала рябеть с приближением осени. Большие
деревья, очень старые. Граф и  Элен  оказались  неподалеку,  в  обнесенном
стеной садике, который теперь служил семейным кладбищем Форкосиганов.
     Брови Марка изумленно поползли вверх. Граф надел самый  торжественный
синий мундир.  Элен  была  в  дендарийском  сером  бархате  с  серебряными
пуговицами и  белыми  лампасами.  Она  сидела  на  корточках  у  небольшой
бронзовой  курильницы.   Горели   бледно-оранжевые   язычки   пламени.   В
позолоченном солнцем утреннем тумане поднималась тонкая струйка дыма. Марк
понял, что это - возжигание усопшему, и неуверенно остановился у  чугунной
калитки.
     Элен поднялась. Они с графом негромко переговаривались, пока  остатки
возжигания не обратились в пепел. Спустя несколько секунд Элен сделала  из
ткани прихватку, сняла курильницу с  треножника  и  вытряхнула  на  могилу
серые  и  белесые  хлопья.  Протерев  бронзовую  чашу,  она  убрала  ее  в
коричневый с серебром мешочек. Повернувшись к озеру, граф увидел  стоящего
у калитки Марка и приветственно кивнул, не  приглашая  зайти  -  но  и  не
приказывая убираться прочь.
     Еще что-то сказав графу, Элен вышла из обнесенного  невысокой  стеной
сада. Граф отдал ей честь. Проходя мимо Марка, она любезно кивнула. Лицо у
нее было очень серьезным, но Марку показалось, что  теперь  оно  не  такое
напряженное и застывшее, как раньше. Граф поманил Марка к  себе.  Чувствуя
одновременно любопытство и неловкость, Марк прошел через  калитку,  и  под
ногами захрустел гравий.
     - Что... происходит? - наконец спросил он. Слова прозвучали  довольно
легкомысленно, но, кажется, графа это не задело.
     Граф Форкосиган кивком указал на могильную плиту: "Сержант Константин
Ботари". Даты. И еще одно слово: "Фиделис" - верный.
     - Я выяснил, что  Элен  никогда  не  приносила  возжигание  отцу.  Он
восемнадцать лет был моим  телохранителем,  а  до  того  служил  под  моим
командованием в космических силах.
     - Телохранитель Майлза. Это я знал. Но его убили  раньше,  чем  Гален
начал мое обучение. Гален на нем не останавливался.
     - Напрасно. Сержант Ботари много значил для Майлза. И для  всех  нас.
Ботари был...  непростым  человеком.  По-моему,  Элен  так  с  этим  и  не
смирилась. Ей нужно научиться как-то принимать его, чтобы жить  в  мире  с
самой собой.
     - Непростым? Насколько мне известно, он был преступником.
     - Это очень... - Граф помедлил. Марк ожидал услышать  "несправедливо"
или "неправильно", но в конце концов граф добавил: - Неполно.
     Они стали ходить  по  кладбищу:  граф  провел  для  Марка  экскурсию.
Родственники и вассалы...  Кто  такой  майор  Эмор  Кливи?  Марк  вспомнил
бесконечные музеи. История Форкосиганов повторяла историю  Барраяра.  Граф
показал могилу отца, матери, брата, сестры, деда и бабки.  Надо  полагать,
все, кто умер раньше, покоились в прежней столице округа Форкосиган-Вашнуй
и цетагандийские захватчики расплавили их вместе с городом.
     - Я буду лежать здесь, -  сказал  граф,  глядя  на  спокойное  озеро.
Утренний туман уже поднялся и солнце светило ярче. - Не хочу оказаться  на
императорском кладбище в Форбарр-Султане. Отца хотели похоронить там.  Мне
пришлось выдержать бой, хотя в завещании была четко выражена его воля.
     Он кивнул  на  камень.  "Генерал  граф  Петер  Форкосиган".  И  даты.
Очевидно, граф одержал верх. Вернее, оба графа.
     - Здесь прошли мои самые счастливые дни, когда  я  был  маленьким.  А
потом - свадьба и медовый месяц. - По его лицу промелькнула страдальческая
улыбка. - Майлз был зачат здесь. Так что в  каком-то  смысле  и  ты  тоже.
Осмотрись. Вот ты откуда. Когда мы позавтракаем и  я  переоденусь,  я  еще
тебя здесь повожу.
     - А. Так, э-э... значит, никто еще не ел.
     - Перед возжиганием  принято  поститься.  Я  подозреваю,  что  именно
поэтому возжигание устраивают на рассвете.
     Граф улыбнулся.
     Здесь графу больше ни  для  чего  не  мог  понадобиться  великолепный
дворцовый мундир, а Элен - дендарийский парадный. Они  взяли  их  с  собой
именно для  этой  цели.  Марк  посмотрел  на  свое  неверное  отражение  в
начищенных до блеска сапогах графа. Из-за выпуклой поверхности он  казался
карикатурно толстым. Так он будет выглядеть в будущем?
     - И мы все прилетели сюда  для  этого?  Чтобы  Элен  могла  совершить
обряд?
     - Отчасти.
     Звучит пугающе. Марк пошел следом  за  графом,  испытывая  непонятную
тревогу.


     Завтрак подали на освещенную солнцем террасу. Цветущие кусты окружали
ее со всех сторон, оставив  свободной  только  сторону,  открывавшуюся  на
озеро. Граф переоделся в черные брюки от старой полевой  формы  и  широкую
куртку с поясом. Элен к завтраку не вышла.
     - Она решила прогуляться, - объяснил граф. - И мы сделаем то же.
     Марк благоразумно положил в корзинку третью булочку.
     Уже очень скоро он обрадовался своей выдержке: граф повел  его  вверх
по холму. На вершине они остановились передохнуть. Вид на  длинное  озеро,
извивающееся между холмами, вполне заслуживал остановки. По другую сторону
холма оказалась небольшая долина со старой каменной конюшней и  ухоженными
пастбищами, покрытыми  по-земному  зеленой  травой.  По  пастбищу  бродило
несколько упитанных  лошадей.  Граф  провел  Марка  вниз,  к  изгороди,  и
облокотился на нее.
     - Вон тот большой чалый - конь Майлза. В последние  годы  он  немного
заброшен. Даже когда Майлз бывал дома, у него не всегда  находилось  время
поездить верхом. Чалый всегда прибегал на  зов  Майлза.  Удивительно  было
смотреть, как этот крупный ленивый конь встает и мчится. - Граф  помолчал.
- Может, попробуешь.
     - Что? Позвать коня?
     - Мне любопытно посмотреть. Заметит ли конь разницу? Голоса у  вас...
по-моему, очень похожи.
     - Меня на это натаскивали.
     - Его зовут... э-э... Дурачок. - В ответ на удивленный  взгляд  Марка
граф добавил: - Ласковое прозвище.
     "Его зовут Толстый Дурачок. Вы это подредактировали. Вот!"
     - И что я должен делать? Стоять и кричать: "Дурачок, Дурачок, сюда"?
     Он и сам уже чувствовал себя дураком.
     - Три раза.
     - Что?
     - Майлз всегда повторял его имя три раза.
     Лошадь стояла на другой стороне пастбища, навострив уши  и  глядя  на
них. Марк набрал побольше воздуха и с великолепным  барраярским  выговором
позвал:
     - Дурачок-Дурачок-Дурачок, сюда! Дурачок-Дурачок-Дурачок!
     Лошадь фыркнула и затрусила к изгороди. Нельзя было сказать, что  она
мчится, но она и вправду пару  раз  взбрыкнула.  Подскакав,  она  брызнула
потом на Марка с графом и навалилась  на  изгородь,  которая  застонала  и
прогнулась. При ближайшем рассмотрении конь показался  чудовищно  большим.
Марк поспешно отступил.
     - Привет, старина, - граф потрепал коня по холке. - Майлз всегда дает
ему сахар, - сообщил он.
     - Тогда неудивительно, что к нему мчатся! - возмутился Марк. А  он-то
решил, что опять имеет дело с эффектом "любовь к Нейсмиту"!
     - Да, но мы с Корделией тоже даем ему сахар, а к нам он не бежит.  Он
просто подходит - неспешно так.
     Конь уставился на Марка в полном недоумении. Вот  и  еще  одна  душа,
которую ты предал тем, что ты - не Майлз. Две другие лошади тоже  подошли,
словно ревнуя. Марк затравленно спросил:
     - А вы не принесли сахару?
     - Ну... вообще-то да, - признался граф  и,  достав  из  кармана  штук
шесть белых кубиков, вручил Марку. Марк осторожно положил их на ладонь и с
опаской протянул руку. Пронзительно заржав,  Дурачок  прижал  уши,  куснул
соперников и потом  скромненько  собрал  сахар  большими  мягкими  губами,
оставив у Марка на ладони след травянисто-зеленых слюней.  Марк  попытался
обтереть ладонь об изгородь, глянул исподтишка на брюки и стер остальное о
лоснящуюся лошадиную шкуру. Мех на шее коня был  испорчен  давним  шрамом.
Дурачок боднул его головой,  и  Марк  отошел  подальше.  Граф  восстановил
порядок в толпе, пару раз крикнув и раздав всем шлепки - "Ага, точь-в-точь
барраярская  политика",  -  и  позаботился,  чтобы  двое  опоздавших  тоже
получили сахар. А потом вытер руки о штанины, ничуть не смутившись.
     - Не хочешь прокатиться на нем? - предложил граф. - Хотя в  последнее
время на нем не ездили, так что он может быть немного игрив.
     - Нет, спасибо! - поспешил отказаться Марк. - Может, в другой раз.
     - А!
     Они пошли вдоль  изгороди,  а  Дурачок  тащился  за  ними  по  другую
сторону, пока на углу не потерял последнюю надежду. Он заржал,  когда  они
уходили - потрясающе печально. Марк  ссутулился,  словно  от  удара.  Граф
улыбнулся, но, наверное, улыбка далась ему с трудом.
     - Старику уже за двадцать. - Граф оглянулся через плечо. - Для лошади
- немало. Я начинаю понимать его чувства.
     Они шли к лесу.
     - Тут есть дорожка для верховой  езды...  Она  выходит  туда,  откуда
виден дом. Мы, бывало, устраивали там пикники. Хочешь посмотреть?
     Пеший переход. Марку совсем  не  хотелось  идти,  но  он  уже  отверг
предложение проехаться верхом. Отказываться во второй раз он не смел: граф
может решить, что он... замкнут.
     - Хорошо.
     Вокруг не  было  видно  ни  охранников  из  Службы  безопасности,  ни
графских телохранителей. Граф приложил немало усилий, чтобы они  оказались
вдвоем. Марк напрягся. Приближается доверительный разговор.
     Когда они оказались на опушке, под ногами  зашуршали  первые  опавшие
листья. Запах тления почему-то казался приятным. Но шорох шагов все же  не
заполнял молчания. Несмотря на внешнюю  непринужденность,  граф  был  явно
напряжен. Марк не выдержал:
     - Графиня заставила вас это сделать. Так?!
     - На самом деле - нет, - ответил граф. - ...Да.
     Ужасно противоречивый ответ - и, вероятно, честный.
     - Вы когда-нибудь простите людей Бхарапутры за то, что они застрелили
не того адмирала Нейсмита?
     - Наверное, нет.
     Граф говорил спокойно, без обиды.
     - Если бы все случилось наоборот - если бы снайпер прицелился в  того
коротышку, что стоял левее, -  Имперская  служба  безопасности  искала  бы
сейчас мою криокамеру?
     И вообще, выбросил бы Майлз рядовую Филиппи,  чтобы  положить  на  ее
место Марка?
     - Поскольку в этом случае представителем службы безопасности там  был
бы Майлз, то, полагаю, ответом будет "да", - негромко ответил граф. -  Раз
я сам с тобой не встречался, то мой интерес, вероятно, был бы несколько...
академическим. Но твоя мать все равно не дала бы никому покоя, - задумчиво
добавил он.
     - Да уж, давайте будем друг с другом честными, - горько сказал Марк.
     - На другой основе ничего надежного не построишь, -  холодно  ответил
граф. Марк вспыхнул. Он не мог не согласиться.
     Дорога сначала шла вдоль ручья, потом - вброд через  ручей,  а  потом
взяла круто вверх по склону оврага. Какое-то время она, слава Богу, шла по
ровной местности,  петляя  между  деревьями.  То  тут,  то  там  виднелись
небольшие препятствия для  лошадей,  которые  при  желании  можно  было  и
обойти. Почему он так уверен, что Майлз всегда выбирал прыжок?
     Лес дышал каким-то древним покоем: пятна  солнечного  света,  высокие
привезенные с Земли деревья  и  исконно  барраярский  кустарник  создавали
иллюзию полной уединенности. Если  не  знать  о  терраформировании,  можно
подумать, что вся планета - вот такая безлюдная пустыня. Они  свернули  на
более широкую дорогу и пошли рядом.
     Граф облизал губы:
     - Кстати, о криокамере.
     Марк вскинул голову, как  та  лошадь,  когда  почуяла  сахар.  Служба
безопасности ему ничего не говорила, граф ему ничего не говорил.  Чуть  не
сойдя с ума от информационного вакуума, он в конце концов сломался и начал
мучить  расспросами  графиню.  Но  даже  она  смогла  сообщить  только  об
отрицательных результатах. Сейчас Служба безопасности  могла  назвать  уже
более четырехсот  мест,  где  криокамеры  не  было.  Неплохо  для  начала.
Четыреста спишем - остальная  Вселенная  в  уме.  Невозможно,  бесполезно,
глупо...
     - Служба безопасности ее нашла.
     Граф потер щеку.
     - Что?! - Марк резко остановился. - Они ее вернули? Все позади! И где
они... Почему вы...
     Он вдруг осекся. Видимо, есть причина тому, что  граф  не  сказал  об
этом сразу. И кажется, ему не очень-то хочется узнать, что это за причина.
Лицо у графа было безрадостное.
     - Она была пустая.
     - Ох... Как... Не понимаю. - Он представлял себе множество  вариантов
развития событий, но такого - никогда. Пустая?! - Где?
     - Агент Безопасности обнаружил ее в прейскуранте компании по  продаже
медоборудования на Ступице Хеджена. Пустую и заново отлаженную.
     - И они уверены, что это именно она?
     - Если номера, которые передала нам капитан Куин,  правильные,  то  -
да. Агент - один из самых наших талантливых ребят -  просто  без  шума  ее
купил. Сейчас ее на курьерском корабле везут на  Комарру  для  тщательного
анализа. Не думаю, чтобы там осталось что анализировать.
     - Но это улика. Наконец-то у  нас  есть  подсказка!  Компания  должна
вести учет, мы сможем проследить ее историю до... до...
     До чего?
     - И да, и нет. Цепочка обрывается на следующем же звене.  Независимый
поставщик, у которого они ее приобрели, похоже, принимал краденое.
     - С Архипелага Джексона? Но ведь это сильно сужает область поиска!
     - Гм-м. Не следует забывать,  что  Ступица  Хеджена  -  действительно
центр.  Вероятность  того,  что  криокамера  с  Архипелага  Джексона  была
направлена  в  Цетагандийскую  империю,  а  потом  через  Ступицу  Хеджена
обратно, не слишком велика... но существует.
     - Нет. Вопрос времени.
     - По времени это трудно, но  возможно.  Иллиан  просчитал.  Временное
ограничение сводит район поиска всего  к...  девяти  планетам,  семнадцати
станциям и всем кораблям, которые находятся в полете между  ними.  -  Граф
поморщился.  -  Мне  почти  хочется,  чтобы  это  оказался  цетагандийский
заговор. По крайней  мере  я  был  бы  уверен,  что  гем-лорды  знают  или
догадываются о ценности содержимого. Самое страшное - если камера попала в
руки мелкого джексонианского воришки, который просто  выкинул  содержимое,
чтобы перепродать оборудование. Мы заплатили бы  выкуп...  В  десятки  раз
больший, чем стоимость криокамеры,  за  одно  только  тело.  За  Майлза...
Сколько бы ни запросили. Меня просто сводит в ума мысль, что  Майлз  гниет
где-то просто по ошибке!
     Марк прижал ладони к вискам:
     - Нет... Это безумие... безумие. У  нас  есть  уже  оба  конца  -  не
хватает только середины. Норвуд... Норвуд был предан адмиралу Нейсмиту.  И
он был сообразителен. Я видел его - недолго. Конечно, он не рассчитывал на
то, что его убьют, но он не стал бы отправлять криокамеру наугад. - Уверен
ли он в этом? Ведь Норвуд думал забрать камеру из места  назначения  самое
большее через день.  Если  она  попала...  не  важно  куда...  с  какой-то
малопонятной запиской вроде "оставьте у себя, пока за ней  не  заедут",  а
потом никто за ней не заехал... - Она была заново отлажена до того, как ее
получили в Ступице Хеджена, или после?
     - До.
     - Тогда возможно, что в промежутке скрыт какой-то медицинский  центр.
Может,  с  криоустановками.  Может...  может,  Майлза  перевели  в   банки
постоянного хранения.
     Неидентифицированного и нищего? На Эскобаре такая благотворительность
была бы возможной, но на Архипелаге Джексона?.. Почти исключено.
     - Молю Бога, чтобы это было так.  Таких  центров  не  так  уж  много.
Служба безопасности сейчас ими занимается. Но только...  Простая  механика
очистки опустевшей камеры может быть проведена в лазарете любого  корабля.
Или в техническом отделе. Безымянную могилу найти труднее. А может,  и  не
могилу. Может, он просто гниет, как отбросы...
     Граф посмотрел на лес.
     Марк был уверен, что он не видит деревьев. Он знал, что граф видит ту
же картину, что и он сам: замороженное маленькое тело с разорванной грудью
небрежно запихивают в мусоросжигатель. Задумаются ли  они,  кем  был  этот
человек? И кто такие эти "они"? И как давно граф думает о том же  и  каким
образом ему еще удается идти и разговаривать?
     - Вы давно это узнали?
     - Мы получили рапорт вчера. Так что видишь... стало несравненно более
важно узнать твою позицию. В отношении Барраяра.
     Граф снова пошел по дороге, потом свернул на тропинку, которая  круто
поднималась вверх, туда, где деревья были выше, а подлесок - реже.
     Марк с трудом поспевал за ним.
     - Никто, будучи в здравом уме  и  трезвой  памяти,  не  станет  иметь
никаких отношений с Барраяром. Они сбегут отсюда. Подальше.
     Граф ухмыльнулся:
     - Боюсь, ты слишком много разговаривал с Корделией.
     - Да, ну... Она тут единственная со мной разговаривала.
     Он догнал графа, который замедлил шаги.
     Граф болезненно поморщился:
     - Это правда. - Он зашагал вверх по крутой каменистой  тропе.  -  Мне
очень жаль. - Пройдя еще несколько шагов, он добавил: - Интересно, как мой
отец реагировал, когда я шел на риск. Если так, как я, -  он  отомщен.  Но
тем более необходимо... знать...
     Граф неожиданно остановился и сел, привалившись к стволу.
     - Странно, - пробормотал он.  Его  лицо,  разгоряченное  от  быстрого
подъема, вдруг побледнело и покрылось испариной.
     - Что? - испуганно спросил запыхавшийся Марк. Он уставился на  графа,
казавшегося таким странным в необычной перспективе.
     - Кажется... мне лучше передохнуть.
     - Очень кстати.
     Марк опустился на камень. Граф молчал, и  у  Марка  тревожно  сжалось
сердце.
     "Что с ним? С ним явно что-то не то".
     Небо стало ярко-синим, легкий  ветерок  вздыхал  в  кронах,  медленно
падали золотые листья...
     - Это, - спокойно сказал граф, - не прободение язвы. Оно у  меня  уже
было. Это совсем другое.
     Он скрестил руки на груди. Дыхание его участилось.
     "Что-то очень нехорошее".
     Марк решил, что храбрый человек,  изо  всех  сил  старающийся  скрыть
страх, одно из самых пугающих зрелищ.  Храбрый,  но  не  глупый:  граф  не
пытался, например, сделать вид, что все в порядке, и продолжить подъем.
     - Вы плохо выглядите.
     - Я себя плохо чувствую.
     - Что с вами?
     - Э-э... боюсь, боль в груди, - признался он с явным смущением. -  По
правде говоря, довольно  сильная.  Очень...  странное...  ощущение.  Вдруг
появилось после очередного шага.
     - Это не может быть несварение желудка, а?
     - Боюсь, что нет.
     - Может, вам следует вызвать помощь по комму, - робко подсказал Марк.
Уж он-то определенно ничем не поможет, если это что-то  серьезное.  А  все
говорит именно за это.
     Граф хрипло рассмеялся:
     - Я его не взял.
     - Что?! Вы же премьер-министр, вам не положено ходить без...
     - Я хотел, чтобы у  нас  был  спокойный  разговор,  без  помех.  Ради
разнообразия, чтобы помощники министра из Форбарр-Султана не донимали меня
расспросами, где лежат их папки с текущими делами. Я раньше...  делал  это
для Майлза. Иногда, когда дел становилось слишком много. Все просто с  ума
сходили, но в конце концов... они... смирились. - На последнем  слове  его
голос сорвался. Он лег на спину, на подстилку из прелых листьев. -  Нет...
Так не лучше.
     Он протянул руку, и Марк, замирая от ужаса, помог ему снова сесть.
     "Парализующий токсин... сердечная  недостаточность...  Я  должен  был
остаться с вами наедине... Ждать на ваших глазах минут двадцать,  пока  вы
будете умирать..."
     Как это произошло? Черная магия? Может, он и правда  запрограммирован
и какая-то частичка его существа делает вещи, о которых сознание  даже  не
подозревает, как при раздвоении личности?
     "Неужели это сделал я? О Боже!"
     Граф заставил себя улыбнуться.
     - Не пугайся так, мальчик, - прошептал он. - Просто вернись к дому  и
пришли моих телохранителей. Это близко. Обещаю не двигаться.
     И опять хрипло засмеялся.
     "Я не следил за дорогой, когда мы поднимались. Я шел за вами".
     Не сможет ли он нести?.. Нет. Марк не был  медиком,  но  с  леденящей
ясностью осознавал, что пытаться двигать этого человека было  бы  огромной
ошибкой. Даже при своей новой солидности он намного легче графа.
     - Хорошо.
     Заблудиться будет нелегко, так ведь?
     - Вы... вы...
     "Не смейте умирать. Только не сейчас!"
     Марк повернулся и побежал трусцой,  поскальзываясь  и  переходя,  где
можно, на бег. Направо или налево? Налево, вниз по широкой дороге. Но  где
они на нее вышли? Они пробились сквозь кустарник - но кустарник рос  вдоль
барьеров, и просветов в нем  было  штук  пять.  Вот  барьер,  который  они
миновали. Или нет? Они все похожи.
     "Я заблужусь в этих проклятых лесах и буду кружить... двадцать минут,
пока мозг у него не умрет, а он не похолодеет, и они все решат, что я  это
сделал специально..."
     Он споткнулся, налетел на дерево и с трудом удержался на  ногах.  Ему
вдруг показалось,  что  он  -  пес  из  мелодрамы,  спешащий  за  помощью:
прибежав, он сможет только лаять, скулить, валиться на  спину...  и  никто
его не поймет. Он уцепился за дерево, задыхаясь  и  затравленно  озираясь.
Кажется, мху полагается расти с северной стороны деревьев, или это  только
на Земле?.. А! Вот и ручей. Они шли вверх по течению или вниз?
     "Ах, тупица, тупица, тупица!"
     Закололо в боку.
     Ура! Впереди показалась высокая  женская  фигура.  Элен  направляется
обратно. Он не только не заблудился,  но  и  нашел  помощь!  Он  попытался
крикнуть. Получился какой-то хрип, но Элен услышала,  обернулась,  увидела
его и остановилась. Он заковылял к ней.
     - Что на тебя нашло?
     Холодное раздражение сменилось любопытством, к которому подмешивалась
тревога.
     Марк с трудом выговорил:
     -  Графу...  стало   плохо...   в   лесу.   Можно...   вызвать   туда
телохранителей?
     Она нахмурилась и с подозрением спросила:
     - Плохо? Как это? Час назад он был абсолютно здоров!
     - Очень плохо, ради Бога, скорее!
     -  Что  ты  с  ним...  -  начала  Элен,  но,  заметив  его  смятение,
остановилась. - В конюшне есть комм, это ближе всего. Где ты его оставил?
     Марк неопределенно махнул рукой:
     - Где-то... Не знаю, как  вы  называете...  По  дороге  к  месту  для
пикников. Так можно понять? Что, у вашей чертовой охраны нет  сканеров?  -
Он заметил, что чуть не подпрыгивает с досады на ее  медлительность.  -  У
тебя ноги длиннее! Иди!
     Элен наконец поверила и бросилась бежать.
     Повернувшись, он снова  помчался  вверх,  туда,  где  оставил  графа.
Может, лучше поискать убежище? Если угнать флайер и добраться до  столицы,
можно ли найти какое-нибудь галактическое посольство, которое  предоставит
ему политическое убежище?
     "Она думает, что я... Они все решат, что я..."
     Проклятие, он сам  себе  не  доверяет,  почему  ему  должны  доверять
барраярцы? Может, лучше сэкономить силы и прямо сейчас покончить с собой -
здесь, в этом дурацком лесу? Но оружия нет, и скалы слишком  низкие  -  не
разобьешься.
     Граф лежал на спине возле поваленного  дерева.  Дыхание  прерывистое,
руки сжаты. Очевидно, боль усилилась. Но он не умер. Пока не умер.
     - Привет, мальчик, - с трудом проговорил граф.
     - Элен побежала за помощью. - Марк посмотрел наверх, прислушался.
     "Но их еще нет".
     - Хорошо.
     - Не надо... разговаривать.
     Это заставило графа отрывисто засмеяться, что еще сильнее  сбило  ему
дыхание.
     - Только Корделии... удавалось... заставить меня заткнуться.
     Но выговорив это, он замолчал. Марк  благоразумно  оставил  последнее
слово за ним.
     "Живи! Не оставляй меня так!"
     Сверху  донесся  знакомый  свистящий  звук.  Элен   решила   проблему
транспортировки - воздушный мотоцикл. Позади Элен, обхватив ее  за  талию,
примостился  мужчина  в  зеленом   мундире   Службы   безопасности.   Элен
стремительно  опустила  мотоцикл  через  тонкие  ветви,   которые   только
затрещали. Ветви хлестали ее по лицу, оставляя на коже красные полосы,  но
она ни на что не обращала внимания. Когда до  земли  оставалось  полметра,
мужчина спрыгнул с мотоцикла.
     - Отойди! - рявкнул он на Марка. По крайней мере у него хоть  аптечка
с собой. - Что ты с ним сделал?
     Марк попятился поближе к Элен:
     - Он врач?
     - Нет, просто медик.
     Медик поднял голову и сообщил:
     - Это - сердце, но я не знаю, в чем дело.  Не  вызывайте  сюда  врача
премьер-министра, пусть он  встретит  нас  в  Хассадаре.  Незамедлительно.
Думаю, нам нужна хорошая больница.
     - Так. - Элен стремительно отдала приказы в наручный комм.
     Марк попытался помочь им устроить  графа  на  воздушном  мотоцикле  -
между Элен и медиком. Но тот гневно бросил Марку:
     - Не прикасайся к нему!
     Граф открыл глаза и прошептал:
     - Эй! С парнем все в порядке, Джази! - Медик увял. - Все  в  порядке,
Марк.
     "Он же при смерти, черт возьми, и все  равно  думает  о  будущем.  Он
пытается отвести от меня подозрения".
     - Флайер ждет на ближайшей прогалине, - Элен указала вниз. - Поспеши,
если хочешь улететь с нами.
     Мотоцикл медленно набрал высоту.
     Марк мчался по склону, не упуская из виду  движущуюся  над  деревьями
тень. Они его опередили. Марк побежал быстрее, хватаясь  на  поворотах  за
стволы деревьев, ободрав ладони, и вылетел на широкую дорогу ровно  в  тот
момент,  когда  медик  Службы  безопасности,  Элен  и  телохранитель   Пим
закончили укладывать графа Форкосигана на заднем сиденье черного  флайера.
Марк ввалился в салон и уселся рядом в Элен. Фонарь моментально опустился.
Пим сел за штурвал, они, кружась, набрали высоту  и  помчались  на  полной
скорости  к  Хассадару.  Медик  дал  графу  кислород  и  сделал   инъекцию
синергина.
     Марк никак не мог отдышаться. Джази  с  чисто  медицинским  интересом
хмуро посмотрел на него,  но  постепенно  его  дыхание  выровнялось.  Марк
обливался потом и весь дрожал. Последний раз ему  было  так  жутко,  когда
стреляли люди Бхарапутры.
     "Разве флайер рассчитан на такую скорость?"
     Оставалось надеяться,  что  в  воздухозаборники  не  попадает  ничего
крупнее жука.
     Несмотря на синергин, взгляд у графа начал  туманиться  от  шока.  Он
отодвинул  пластиковую  кислородную  маску,   отмахнулся   от   медика   и
настоятельно поманил к себе Марка. Ему так требовалось что-то сказать, что
лучше было ему это позволить, а не пытаться помешать.  Марк  опустился  на
колени у изголовья.
     -  Все...  истинное  богатство...   биологическое,   -   доверительно
прошептал граф.
     Медик затравленно посмотрел на Марка, но тот только беспомощно  пожал
плечами.
     - Кажется, он отключается.
     Когда флайер приземлился на  посадочной  площадке  Окружной  больницы
Хассадара, на них  мгновенно  набросилась  небольшая  армия  медперсонала,
захватившая графа. Марка с Элен увели в комнату ожидания.
     Вскоре туда заглянула медсестра с блокнотом и спросила у Марка:
     - Вы - ближайший родственник?
     Марк открыл рот, но остановился.  Он  действительно  не  в  состоянии
ответить.
     - Графиня Форкосиган уже вылетела из Форбарр-Султана, - выручила  его
Элен. - Она будет здесь через несколько минут.
     Это,  похоже,  удовлетворило  медсестру,  поскольку   она   мгновенно
исчезла.
     Элен оказалась права. Не  прошло  и  десяти  минут,  как  в  коридоре
прозвучали стремительные шаги.  Графиня  в  сопровождении  двух  ливрейных
телохранителей. Она буквально промелькнула мимо, только  бросила  Марку  с
Элен быструю успокаивающую улыбку.  Неосведомленный  доктор  попытался  ее
остановить:
     - Извините, сударыня, но посетителям...
     - Нечего мне тут заливать, парень,  я  -  твоя  хозяйка,  -  отрезала
Корделия.
     Он поперхнулся, наконец разглядев ливрею телохранителей. До  Марка  с
Элен донесся удаляющийся голос:
     - Сюда, миледи.
     - Она не шутит, - заметила Элен, иронически улыбаясь.  -  Медицинское
обслуживание округа Форкосиганов - в числе ее главных интересов.  Половина
здешнего медперсонала служит ей по личной присяге в обмен на обучение.
     Время тянулось мучительно медленно. Марк подошел к окну.  Хассадар  -
новый город, наследник  разрушенного  Форкосиган-Вашнуй.  Почти  все  дома
построены  после  окончания  Периода  Изоляции.  Рассчитанный   на   более
современные средства передвижения, нежели повозки,  запряженные  лошадьми,
он раскинулся широко, как города развитых миров Галактики. Кое-где в лучах
утреннего солнца блестели небоскребы. Утреннего?  Да,  утреннего.  А  ведь
казалось,  с  рассвета  прошло  не  меньше  столетия.  Больница  ничем  не
отличалась от скромного учреждения подобного рода,  скажем,  на  Эскобаре.
Официальная резиденция графа в Хассадаре была одной из немногих  полностью
современных вилл в перечне владений Форкосиганов. Графиня утверждала,  что
любит ее, но жила там, только когда приезжали в Хассадар по делам  округа,
так что вилла скорее походила на отель, чем на дом. Странно.
     Укоротившиеся тени от небоскребов  говорили  о  приближении  полудня,
когда наконец за ними пришла графиня. Марк тревожно вгляделся в  ее  лицо.
Вокруг усталых глаз залегли  морщинки,  но  губы  не  искажены  отчаянием.
Значит, граф жив.
     Графиня обняла Элен, кивнула Марку:
     - Состояние Эйрела стабилизировалось.  Его  собираются  переводить  в
Имперский госпиталь в  Форбарр-Султане.  Сердце  сильно  повреждено.  Врач
говорит, что показана трансплантация или механический протез.
     - А где вы были утром? - спросил Марк.
     - В штабе Службы безопасности. - "Логично".  -  Мы  поделили  работу.
Двоим в шифровальной делать нечего. Эйрел тебе сказал,  да?  Он  поклялся,
что скажет.
     - Да. Как раз перед тем, как ему стало плохо.
     - Что вы делали?
     По крайней мере не "Что ты с ним сделал?" Запинаясь, Марк  пересказал
события утра.
     - Стресс, завтрак, пробежка по холмам, - подытожила графиня. - Готова
спорить, что темп задавал он.
     - Марш-бросок, - подтвердил Марк.
     - Ага!
     - Это тромб? - спросила Элен.
     - Нет. Я знала, что артерии у него чистые - он  принимает  лекарство,
иначе  бы  это  ужасное  питание  убило  его  давным-давно.   Артериальная
аневризма сердечной мышцы. Сосуд лопнул.
     - Стресс, да? - переспросил Марк. - А давление у него было высокое?
     Графиня сощурилась:
     - Да, очень, но сосуд был ослаблен. Это  все  равно  случилось  бы  в
ближайшее время.
     - Нет ли... от агентов были еще известия? - робко спросил он. -  Пока
вы там находились?
     - Нет. - Корделия подошла к окну и невидящим взглядом  уставилась  на
небоскребы Хассадара.  -  Такая  находка...  пошатнула  наши  надежды.  По
крайней мере  это  заставило  Эйрела  наконец  попытаться  найти  с  тобой
контакт. - Молчание. - У него получилось?
     - Нет... не знаю. Он водил меня по поместью, показывал.  Он  пытался.
Он так пытался, что больно было смотреть.
     Ему и сейчас было больно - комок  боли  застрял  где-то  в  солнечном
сплетении. По чьей-то там мифологии в этом месте живет душа.
     - Получилось! - выдохнула она.
     Это было слишком. Стекло, конечно, ударопрочное, но рука... Марк сжал
кулак, замахнулся, ударил...
     Графиня стремительно перехватила его руку. Агрессия испарилась.
     - Оставь, - спокойно посоветовала она.



                                    15

     Большое зеркало в резной раме висело в  холле  рядом  с  библиотекой.
Марк остановился, чтобы еще раз осмотреть себя перед  тем,  как  предстать
перед графиней.
     Мундир младшего лорда дома Форкосиганов не скрывал формы его тела, ни
старых уродств, ни новых, хотя когда  он  вставал  очень  прямо,  кажется,
костюм придавал ему некоторую несгибаемую солидность. Правда,  стоило  ему
ссутулиться, и вся внушительность пропадала. Но  мундир  сидел  уж  как-то
слишком хорошо. Это внушало определенную тревогу: восемь недель  назад  он
был чуть  свободным.  Может,  какой-нибудь  аналитик  Службы  безопасности
просчитал, насколько  он  прибавит  в  весе  к  сегодняшнему  дню?  С  них
станется.
     Всего восемь недель назад? Казалось,  он  заключен  здесь  уже  целую
вечность. Конечно, это очень  мягкое  заключение,  как  в  старину,  когда
офицеры, дав клятву, могли свободно ходить по крепости. Хотя с него  никто
никаких обещаний не брал. Может, его слово ничего не стоит? Он поспешил  в
библиотеку.
     Графиня сидела на обитой шелком кушетке, стараясь не  помять  длинное
платье:  что-то  очень  воздушное  и  бежевое,  все  расшитое  медными   и
серебряными нитями, перекликавшимися  с  цветом  ее  волос,  уложенных  на
затылке кольцами. Ни намека на черное или серое или  еще  на  что-то,  что
могло бы подсказать ожидание траура: вызывающе элегантный наряд.
     "У нас все в полном порядке, - словно говорил ее ансамбль. - И  очень
по-форкосигановски".
     Увидев Марка, она улыбнулась. Он невольно улыбнулся в ответ.
     - Ты прекрасно выглядишь.
     - И вы тоже, - испугавшись, что это прозвучало слишком фамильярно, он
поспешно добавил: - Сударыня.
     Она чуть приподняла брови, но  ничего  не  сказала.  Марк  подошел  к
соседнему креслу, но понял, что слишком взволнован, и не стал садиться,  а
облокотился на спинку.
     - И как, по-вашему, они примут сегодняшнее? Ваши друзья-форы?
     - Ну, ты определенно привлечешь их внимание, - вздохнула  графиня.  -
Можешь не сомневаться. - Взяв  небольшой  коричневый  шелковый  мешочек  с
вышитым на нем серебряным гербом  Форкосиганов,  она  вручила  его  Марку.
Вложенные в кошель тяжелые золотые монеты звякнули. - Когда ты вручишь его
Грегору во время сегодняшней церемонии уплаты налогов вместо  Эйрела,  это
послужит официальным заявлением, что мы приняли тебя как законного сына  и
что ты с этим согласен. Первый этап. Потом будет еще много других.
     А в конце - титул графа? Марк нахмурился.
     - Что бы ты ни чувствовал, чем бы ни кончился текущий  кризис,  пусть
они не увидят, как ты трясешься. Вся эта система форства - чистый вымысел.
Убежденность заразительна. Сомнение - тоже.
     - Вы считаете систему форства иллюзией? - спросил Марк.
     -  Раньше  считала.  Теперь  бы  я  назвала  институт   форов   неким
организмом, который, как все живое, должен  непрерывно  воссоздаваться.  Я
видела барраярскую  систему  неловкой,  прекрасной,  извращенной,  глупой,
благородной, раздражающей,  безумной  и  поразительной.  Почти  всегда  ей
удается выполнять всю правительственную работу, что, как правило, и делает
любая система.
     - Так... вы ее одобряете или нет? - озадаченно спросил он.
     - Не думаю, что мое одобрение  имеет  какое-то  значение.  Империя  -
большая, обрывочная симфония, которую сочиняет комитет. Уже триста лет.  А
исполняет  ее  шайка  музыкантов-любителей.  Она   обладает   колоссальной
инерцией и в основе своей очень  хрупкая.  Ее  нельзя  назвать  совсем  уж
неизменной или не подверженной изменениям. Но она  может  раздавить  тебя,
как слепой слон.
     - Очень мило.
     Она улыбнулась:
     - Сегодня мы не бросаем тебя одного. Там  будут  Айвен  и  твоя  тетя
Элис, и молодые лорд и леди Фортала. И другие, с кем ты здесь познакомился
в последние недели.
     Плоды  мучительных  обедов.  Еще  до  болезни  графа   в   резиденцию
Форкосиганов постоянно приглашались избранные. Графиня Корделия настойчиво
продолжала этот процесс, невзирая на то, что случилось неделю назад, - она
упорно вела приготовления к сегодняшнему вечеру.
     - Надо полагать, все будут выуживать информацию о состоянии Эйрела, -
прибавила она.
     - И что им говорить?
     - Легче всего не запутаться, когда говоришь правду. Эйрел находится в
госпитале и ждет, пока ему  вырастят  сердце  для  пересадки.  Пациент  он
трудный. Врач то грозится привязать его к постели, то  выйти  в  отставку,
если он не будет себя хорошо вести. В медицинские подробности вдаваться не
нужно.
     Подробности открыли бы,  насколько  серьезно  болен  премьер-министр.
Разумеется, никаких подробностей.
     - А что, если меня спросят о Майлзе?
     - Рано или поздно, - она вздохнула, -  если  Служба  безопасности  не
найдет его тело... рано или поздно  придется  официально  сообщить  о  его
смерти. Пока Эйрел жив, я предпочла бы, чтобы  это  было  поздно.  Никому,
кроме самых  высоких  чинов  Службы  безопасности,  императора  Грегора  и
нескольких правительственных лиц, не известно, что Майлз не просто  курьер
Службы безопасности в сравнительно небольшом чине. Большинство из тех, кто
будет о нем справляться, не слишком удивятся, что Служба  безопасности  не
делится с тобой сведениями о том, куда он направлен и на какой срок.
     - Гален как-то говорил... - начал Марк и замолчал.
     Графиня пристально посмотрела на него:
     - Ты сегодня много думаешь о Галене?
     - Довольно много, - признался Марк. - К этому он меня  тоже  готовил.
Мы прошли все основные церемониалы Империи, потому что он не  мог  сказать
заранее, в какое именно время года удастся меня  внедрить.  День  рождения
императора, Парад середины лета, Зимнепраздник - все. Я не могу не  думать
о нем и о том, как он ненавидел Империю.
     - У него были на то причины.
     - Он говорил... что адмирал Форкосиган - убийца.
     Графиня, вздохнув, села поудобнее:
     - Да?
     - Это так?
     - Ты видел его. Что ты сам думаешь?
     - Сударыня... Я сам убийца. Не мне его судить.
     Она сощурилась:
     - Справедливо. Так. Его военная карьера была долгой и непростой...  и
кровавой. И о ней  немало  написано.  Но  мне  представляется,  что  Гален
сосредоточился главным образом на убийстве  в  день  Солнцестояния,  когда
погибла его сестра Ребекка.
     Марк молча кивнул.
     - Это офицер из политотдела барраярской экспедиции, а не Эйрел, отдал
приказ. За это Эйрел казнил его  собственными  руками  -  когда  узнал.  К
сожалению, без такой необходимой формальности, как трибунал. Так что  одно
обвинение с него снимается, но другое - нет. Так что - да. Он - убийца.
     - Гален сказал, это было сделано, чтобы скрыть улики. Что существовал
устный приказ, о котором знал только тот офицер.
     - А откуда это мог узнать Гален? Эйрел говорит иначе. Я верю Эйрелу.
     - Гален говорил, он - садист...
     - Нет, - решительно ответила графиня. - Это - Джес Форратьер и  принц
Зерг. Их сторонников больше не осталось.
     И улыбнулась странной непримиримой улыбкой.
     - ...сумасшедший.
     - По бетанским меркам  на  Барраяре  вообще  нет  нормальных.  -  Она
посмотрела на Марка смеющимися глазами. - Включая и нас с тобой.
     "Особенно меня". Он вздохнул:
     - Гомосексуалист.
     Она наклонила голову:
     - Для тебя это важно?
     - Это... играло большую роль, когда Гален меня обрабатывал.
     - Знаю.
     - Правда? Черт... - Он что, для них  прозрачный?  Забавное  порношоу?
Правда, по графине не заметно, чтобы ее это забавляло.  -  Надо  полагать,
это было в сообщениях Службы безопасности.
     - Они допросили с суперпентоталом одного из помощников Галена. Ларса,
если это тебе что-нибудь говорит.
     - Еще бы...
     Он стиснул зубы. Ему не оставили ни капли человеческого достоинства.
     - А если не думать о Галене, разве склонности Эйрела имеют  значение?
Для тебя?
     - Не знаю. Правда - имеет.
     - Да, конечно. Ну,  правда...  Я  считаю,  что  он  -  бисексуал,  но
подсознательно мужчины его привлекают больше. Или, вернее - солдаты, а  не
мужчины вообще, как мне  кажется.  Я,  по  барраярским  понятиям,  ужасный
сорванец и поэтому решила все его проблемы. Когда он впервые увидел  меня,
на мне был мундир и все  происходило  во  время  неприятного  вооруженного
конфликта. Он решил, что это любовь с первого взгляда. Я никогда не видела
нужды объяснять ему, что дело просто в его потребностях.
     Уголки губ чуть приподнялись.
     - А почему? Или у вас тоже проснулись потребности?
     - Нет, я совершенно расклеилась только через  четыре-пять  дней.  Ну,
через три. - От воспоминаний ее глаза засияли. - Жаль, что ты не видел его
тогда, в сорок с небольшим.
     Марк слышал, как графиня препарировала и его - в этой же  библиотеке.
Все-таки утешительно, что для ее скальпеля нет исключений.
     "Дело не во мне. Она так разбирает каждого. Вот ужас-то!"
     - Вы... очень откровенны, сударыня. А что обо всем этом думал Майлз?
     Она нахмурилась:
     - Он никогда ни о чем меня не  спрашивал.  Возможно,  тот  неприятный
период в жизни Эйрела дошел до  Майлза  в  искаженном  виде,  как  нападки
политических противников, и он не поверил.
     - А почему вы рассказали мне?
     - Ты спросил. Ты взрослый. И...  тебе  знать  важнее.  Из-за  Галена.
Чтобы между тобой и Эйрелом наладились отношения, надо, чтобы ты видел его
не ложно возвеличенным и не ложно приниженным. Эйрел - великий человек. Я,
бетанка, утверждаю это, но я  не  путаю  величие  с  безупречностью.  Быть
великим,  несмотря  ни  на  что,  гораздо...  большее  достижение.  -  Она
усмехнулась. - Это должно тебя ободрить. А?
     - Хм-м. Перекрыть мне путь к отступлению,  хотите  вы  сказать.  Надо
понимать так: какой бы я ни был сдвинутый, вы все равно  будете  ждать  от
меня чудес?
     "Кошмар".
     Она задумалась над его словами, потом безмятежно ответила:
     - Да. Больше того, поскольку безупречных людей не бывает, все великие
дела создавались из недостатков. И  тем  не  менее  каким-то  образом  они
совершались.
     Марк понял, что Майлз сумасшедший не только из-за отца.
     - Я что-то не слышал, чтобы  вы  анализировали  себя,  сударыня.  Кто
бреет брадобрея?
     - Меня? - Она улыбнулась. - Я - игрушка, мальчик.
     Она уклонилась от ответа. Или нет?
     - Игрушка любви? - небрежно спросил он, пытаясь развеять неловкость.
     - Не только.
     В глазах ее был зимний холод.


     Влажные  туманные  сумерки  плащом  окутали  столицу,  когда  Марк  с
графиней направились в императорский дворец. Разряженный в самую что ни на
есть  парадную  ливрею,  неимоверно  аккуратный  Пим  сидел   за   пультом
управления. Еще с полдюжины телохранителей ехали следом - скорее  почетный
кортеж, чем охрана. Марк чувствовал, что они предвкушают приятный вечер. В
ответ на какие-то его слова графиня сказала:
     - Да, для них это  скорее  выходной.  Служба  безопасности  полностью
контролирует  дворец.  На  подобных  мероприятиях  встречается   избранное
общество прислуги, и бывает  даже,  видный  вассал  знакомится  с  младшей
форовской дочкой и женится на ней - если его послужной  список  достаточно
хорош.
     Они  прибыли  к  императорскому  дворцу  -  что-то  вроде  резиденции
Форкосиганов, возведенной в восьмую  степень.  Липкий  туман  заставил  их
поспешить внутрь. Графиня строго по этикету взяла Марка под левую  руку  -
жест пугающий и успокаивающий одновременно. Кто он -  спутник  или  обуза?
Как бы то ни было, он втянул живот и выпрямил спину.
     Как ни странно, первый человек, которого они встретили  в  вестибюле,
был Саймон Иллиан, одетый, согласно требованиям  этикета,  в  красно-синий
дворцовый мундир, придающий внушительность его худощавой фигуре.  Впрочем,
кругом было столько подобных мундиров, что он не выделялся.  Но  только  у
Иллиана  на  поясе  висело  настоящее  боевое  оружие   -   плазмотрон   и
нейробластер  в  потрепанных  кобурах,  а  у  офицеров-форов   затупленные
парадные клинки.  В  правом  ухе  шефа  Безопасности  поблескивал  крупный
наушник.
     - Сударыня, - кивнув, Иллиан отвел их в  сторону  и,  понизив  голос,
спросил у графини: - Вы навестили его сегодня, как он?
     Кто  такой  "он"  объяснять,  разумеется,  не  требовалось.   Графиня
осмотрелась, проверяя, не может ли услышать их посторонний.
     - Неважно, Саймон. Цвет лица плохой,  сильные  отеки.  Иногда  теряет
ощущение действительности, что меня  пугает  больше  всего.  Хирург  хотел
избежать двойного шока и обойтись без установки механического сердца, пока
они  доращивают  органический  трансплантант  до  нужного   размера,   но,
возможно, медлить уже нельзя. В любой момент может потребоваться операция.
     - Как, по-вашему, мне следует к нему зайти?
     - Нет. Как только ты войдешь, он сядет и попробует заняться делами. И
стресс от попытки ни в какое сравнение не пойдет со стрессом от неудачи. -
Она помолчала. - Если ты не заскочишь  на  секунду  просто  сообщить  одну
хорошую новость.
     Иллиан беспомощно помотал головой:
     - Мне очень жаль.
     Марк решился нарушить молчание:
     - А я считал, что вы на Комарре, сэр.
     - Я был обязан вернуться. Обед в  честь  дня  рождения  императора  -
кошмар  для   Службы   безопасности.   Одной   бомбы   достаточно,   чтобы
ликвидировать все правительство. Впрочем, тебе это прекрасно  известно.  Я
как раз был в пути, когда получил известие о... болезни Эйрела. Я бы вышел
в космос и сам толкал корабль, если б это заставило его лететь быстрее.
     - И... что на Комарре? Кто руководит... э-э поиском?
     - Доверенный помощник. Теперь, когда, похоже, мы ищем только  тело...
- бросив  взгляд  на  графиню,  Иллиан  замолчал.  Корделия  побледнела  и
нахмурилась.
     "Они больше не ведут поиск в приоритетном режиме".
     - И сколько ваших агентов работает на Архипелаге Джексона?
     - Столько, сколько  можно  туда  отправить.  Этот  кризис,  -  дернув
головой, Иллиан дал понять, что имеет в виду болезнь графа Форкосигана,  -
почти истощил мои ресурсы. Ты хоть представляешь  себе,  какое  нездоровое
оживление это вызовет на одной только Цетаганде?
     - Сколько? - Вопрос прозвучал слишком резко и громко, но  по  крайней
мере графиня не попыталась его утихомирить. Она наблюдала за  происходящим
с хладнокровным интересом.
     - Лорд Марк, вы пока не имеете права требовать, чтобы вас  ознакомили
с самыми секретными диспозициями Службы безопасности!
     Пока? Да нет, конечно же, никогда.
     - Только просить, сэр. Но  вам  не  удастся  делать  вид,  будто  эта
операция меня не касается.
     Иллиан как-то странно  кивнул,  прикоснулся  к  своему  наушнику,  на
секунду сосредоточился и прощально махнул рукой графине.
     - Вынужден просить извинения, сударыня.
     - Желаю приятно провести время.
     - Вам тоже.
     Марк провел графиню по широкой лестнице, и они  оказались  в  длинном
зале: по одной стене ряд зеркал, по другой  -  высокие  окна.  Мажордом  у
входа зычно объявил их имена и титулы.
     Сначала Марк увидел только безликий, угрожающий калейдоскоп -  словно
сад с хищными  цветами.  Радуга  мундиров  различных  форовских  семейств,
сильно разбавленная дворцовым красно-синим,  затмевала  даже  великолепные
наряды дам. Повсюду слышался шум  голосов.  Несколько  человек  сидели  на
тонконогих креслах у стены, словно принимая  придворных.  Между  группками
собравшихся  ловко  сновали  слуги,  предлагая  подносы  с   закусками   и
напитками. Главным образом слуги. Но наверняка все эти  весьма  спортивные
молодые люди в ливреях дворцовой прислуги - агенты Службы безопасности.  А
суровые немолодые стражи у входа в ливрее Форбарры - личные  телохранители
императора.
     Марку показалось, что при их появлении толпа затихла, а  все  взгляды
обратились на него,  но  он  поспешил  приписать  это  приступу  паранойи.
Правда,  несколько  голов  действительно  повернулось  в  их  сторону,   и
разговоры  в  непосредственной  близости  от  них  прекратились.   Немного
привыкнув, он заметил Айвена Форпатрила с матерью - леди  Элис  Форпатрил,
которая сразу же окликнула графиню Форкосиган.
     - Корделия, милочка! - Леди Форпатрил  озабоченно  улыбнулась.  -  Ты
должна ввести меня в курс. Люди спрашивают.
     - Да, ну ты же знаешь, что надо делать, - вздохнула графиня.
     Леди Форпатрил виновато кивнула и обратилась к Айвену, явно продолжая
разговор, прерванный появлением Форкосиганов:
     - Потрудись быть любезным с девицей Форсуиссонов,  если  представится
случай. Это - младшая сестра Виолетты Форсуиссон, может, она  тебе  больше
понравится. И Кассия Форгорофф будет здесь. Она  впервые  присутствует  на
Дне рождения императора. И Айрин Форташпуло - пригласи ее  танцевать  хотя
бы один раз. Я пообещала ее матери.  Право,  Айвен,  здесь  сегодня  будет
столько подходящих девушек. Если бы ты только удосужился...
     Две женщины взялись за руки и повернулись, ловко  выключая  Айвена  с
Марком  из  конфиденциального   разговора.   Решительный   кивок   графини
Форкосиган  напомнил  Айвену,  что  сегодня  на   него   опять   возложены
обязанности телохранителя. Вспомнив  прошлый  раз,  Марк  подумал,  что  в
обществе графини был бы в большей безопасности.
     - О чем это они? - спросил Марк. Мимо  шествовал  слуга  с  подносом.
Последовав примеру Айвена, Марк тоже взял себе бокал и попробовал -  белое
сухое с привкусом чего-то цитрусового, довольно приятное.
     -  Ежегодный  прогон  скота,  -  поморщился  Айвен.  -  Сегодня  и  в
Зимнепраздник все коровы высшего форства выводятся на всеобщее обозрение.
     Об этом аспекте церемониала в честь  Дня  рождения  императора  Гален
никогда не упоминал.  Марк  сделал  глоток  побольше.  Интересно.  Значит,
теперь он стал сильнее винить Галена за то, что тот о многом умолчал,  чем
за то, что заставил так много Марка выучить.
     - Ну, на меня-то они не посмотрят, правда?
     - Если учесть, каких жаб они целуют, -  почему  бы  и  нет,  -  пожал
плечами Айвен.
     "Ну, спасибо, Айвен".
     Рядом с красно-синим великолепием высокого  Айвена  он,  наверное,  и
правда  напоминал  приземистую  коричневую  жабу.   Чувствовал   он   себя
соответственно.
     - Я в эти игры не играю, - твердо заявил он.
     -  Не  очень-то  надейся.  Наследников  графов  всего  шестьдесят,  а
непристроенных дочек - гораздо больше. Кажется, сотни. Как только выплывет
наружу, что сталось с беднягой Майлзом, все возможно.
     - Ты хочешь сказать... мне не надо будет гоняться за женщинами?  Если
я буду просто стоять, они подойдут ко мне?
     Или по крайней мере к его имени, положению  и  состоянию.  Эта  мысль
принесла пугающее ободрение - если только такое сочетание возможно.  Лучше
пусть любят за положение в обществе,  чем  не  любят  вообще.  Те  надутые
глупцы, которые уверяют,  будто  это  не  так,  никогда  не  тосковали  по
человеческому прикосновению.
     - Похоже,  у  Майлза  это  работало,  -  сказал  Айвен  с  непонятной
завистью. - Но мне никак не удавалось заставить его этим  воспользоваться.
Конечно, он не выносил, когда его отвергали. Моим девизом было  "Попробуем
еще раз", но он просто весь скисал и прятался в свою скорлупу на несколько
недель. Он не  любил  приключений.  А  может,  просто  не  жадничал.  Имел
тенденцию останавливаться на первой надежной женщине, которая встречалась.
Сначала Элен, потом, когда с Элен сорвалось, -  Куин.  Хотя,  наверное,  я
могу понять, почему можно остановиться на Куин.
     Айвен одним глотком опустошил бокал и сразу же заменил его полным.
     Марк напомнил себе, что адмирал Нейсмит - это второе "я"  Майлза.  Не
исключено, что Айвену далеко не все известно о кузене.
     - А, черт! - воскликнул Айвен, глядя  поверх  бокала.  -  Вон  к  нам
нацеливают одну из маменькиного списка.
     - Так ты ухлестываешь за девицами или нет? - спросил Марк, совершенно
запутавшись.
     - За теми, что здесь, ухлестывать нет смысла. Здесь "смотреть можно -
трогать нельзя". Никаких шансов.
     Очевидно, под "шансом"  Айвен  подразумевал  секс.  Как  и  множество
других  отсталых  культур,  где  все   еще   существует   зависимость   от
биологического размножения,  а  не  от  маточных  репликаторов,  барраярцы
подразделяли секс на две категории: законный - в рамках  контракта,  когда
получившееся потомство должно быть признано, и незаконный, то  есть  любой
другой. Марк еще больше повеселел. Значит, сегодняшнее событие проходит  в
зоне сексуальной  безопасности?  Прекрасно,  значит,  можно  обойтись  без
напряжения и страха.
     Замеченная Айвеном молодая женщина в  бледно-зеленом  длинном  платье
приближалась к ним. Темно-русые волосы уложены в сложную прическу из кос и
завитков и украшены живыми цветами.
     - И что же тебе не нравится вот в этой, например? -  шепотом  спросил
Марк.
     - Ты что, шутишь? - пробормотал Айвен. - Это в  Кассии-то  Форгорофф?
Фитюлечке с лошадиной мордой,  а  вдобавок  плоской,  как  доска?..  -  Он
замолчал, потому что девушка подошла достаточно близко, чтобы их услышать,
и вежливо ей кивнул, довольно удачно скрывая досаду. - Привет, Касс.
     - Здравствуйте, лорд Айвен, - взволнованно отозвалась она, одаряя его
сияющей улыбкой. Пожалуй, лицо у нее было слишком длинным и фигура слишком
тощая, но Марк решил, что Айвен чересчур привередлив. У нее  была  гладкая
кожа, красивые глаза... Ну, вообще-то тут  у  всех  женщин  были  красивые
глаза - дело в хорошей косметике. И пьянящих духах. Ей наверняка не больше
восемнадцати. Робкая улыбка растрогала Марка чуть ли не  до  слез:  почему
она так бессмысленно дарит ее Айвену?
     "Никто никогда так на  меня  не  смотрел.  Айвен,  ты  просто  свинья
неблагодарная!"
     -  Вы  рады  будете  потанцевать?  -  спросила   она   Айвена,   явно
напрашиваясь на приглашение.
     - Не особенно, - пожал тот плечами. - Вечно одно и то же.
     Девица завяла. Марк готов был биться об заклад,  что  это  ее  первый
бал. Стой они на лестнице, Марк испытал бы сильный соблазн спустить с  нее
Айвена. Он откашлялся. Айвен взглянул на  него  и  глаза  его  вдохновенно
вспыхнули.
     - Касси, - промурлыкал Айвен, - ты еще не  знакома  с  моим  кузеном,
лордом Марком Форкосиганом?
     Похоже, она только сейчас его заметила.  Марк  неуверенно  улыбнулся.
Она с сомнением посмотрела на него.
     - Нет... Я слышала... Кажется, он не очень похож на Майлза...
     - Да, - сказал Марк, - я не Майлз. Очень рад, леди Кассия.
     Запоздало вспомнив о правилах приличия, она отозвалась:
     - Очень приятно, лорд Марк, - и  нервно  кивнула.  Цветы  в  прическе
задрожали.
     -  Ну,  вы  пока  знакомьтесь...  Извините,  мне  надо  найти  одного
человека...
     Айвен махнул рукой коллеге в красно-синем мундире и ускользнул.
     - Вы  любите  танцевать?  -  светским  тоном  спросил  Марк.  Он  так
сосредоточился на том, чтобы запомнить все обязательные моменты  церемонии
выплаты налога и торжественного обеда, не говоря уж  о  списке  "Кто  есть
кто", в котором находилось примерно триста имен и все начинались с  "Фор",
что почти не думал о том, что потом будет бал.
     - Ну... вроде бы...
     Кассия неохотно отвела успешно отступившего Айвена, быстро посмотрела
на Марка и тут же отвела глаза.
     Он с трудом удержался и не спросил: "Вы  часто  здесь  бываете?"  Что
говорить? "Как вам нравится Барраяр?"  Нет,  не  годится.  "Какой  сегодня
славный туман на улице?" И в голове у него тоже. "Помогите  мне,  барышня!
Скажите хоть что-нибудь - что угодно!"
     - А вы и вправду клон?
     "Что угодно, но только не это!"
     - Да.
     - Ой! Боже!
     Опять молчание.
     - Очень многие люди - клоны.
     - Только не здесь.
     - О, да.
     - Э-э... О! - На ее лице отразилось живейшее облегчение. -  Извините,
лорд Марк. Я вижу, меня зовет мама...
     Откупившись вымученной улыбкой, она поспешно ушла к важной матроне на
другую сторону зала. Марк что-то не заметил, чтобы та ее поманила.
     Он  вздохнул.  Ну,  вот  и  конец  приятной  теории  притягательности
положения в обществе. Леди Кассия явно не рвется поцеловать жабу.
     "Будь я на месте Айвена, я бы на голову встал ради  девушки,  которая
так на меня смотрит".
     -  Вид  у  тебя  задумчивый,  -  сказала  графиня  Форкосиган.   Марк
подпрыгнул от неожиданности.
     - А-а... Айвен  только  что  познакомил  меня  вон  с  той  девушкой.
Насколько я понимаю, он за ней не ухаживает.
     - Да, я наблюдала эту сценку через плечо  Элис  Форпатрил.  Я  встала
так, чтобы она ничего не видела - из соображений милосердия.
     - Я... не могу понять Айвена. Мне  она  показалась  достаточно  милой
девушкой.
     Графиня Форкосиган улыбнулась:
     - Они все милые девушки. Дело не в этом.
     - А в чем?
     - Ты не понял? Ну, может, ты просто не  успел  их  достаточно  хорошо
изучить.  Элис  Форпатрил  -  горячо  любящая  мать,  но  никак  не  может
справиться с соблазном построить будущее Айвена. Айвен слишком  благодушен
- или слишком ленив, чтобы открыто сопротивляться. Поэтому он делает  все,
что  она  просит,  -  кроме  того,  чего  она  жаждет  больше  всего.   Он
отказывается жениться и дать ей внуков. По-моему, он  выбрал  неправильную
стратегию. Если ему действительно хочется, чтобы на него перестали давить,
то внуки бы поглотили все внимание бедной Элис. А пока она сходит с ума от
страха всякий раз, как он садится за руль.
     - Я ее понимаю, - заметил Марк.
     - Иногда меня так и тянет хорошенько отшлепать его за  эти  игры,  но
только я не уверена, что он сам отдает себе отчет в том, что делает. Да  и
вообще, на две трети виновата тут сама Элис.
     Марк наблюдал за тем, как леди Форпатрил настигла  Айвена  на  другой
стороне зала. Видимо, проверяет, как идут дела с ее списком.
     - А вы, похоже,  придерживаетесь  достаточно  сдержанной  материнской
политики, - не думая, проговорил он.
     - Может... это было ошибкой, - чуть слышно сказала Корделия.
     Марк поднял глаза и внутренне содрогнулся,  поймав  на  мгновение  во
взгляде графини беспросветное отчаяние.
     "Высказался. Идиот".
     Она так стремительно отвела глаза, что он даже не посмел извиниться.
     - Ну, не совсем уж сдержанной, - весело сказала она, снова  беря  его
под руку. - Пошли, я продемонстрирую тебе барраярскую систему отношений.
     И повела его по длинному залу.
     - Как ты только что видел, сегодня здесь преследуются двоякие цели, -
добродушно поучала графиня. - Политические - стариков и матримониальные  -
старух. Мужчины воображают, что их цели - единственные, но это всего  лишь
эгоистическое заблуждение. Вся система форства основана на женских  играх.
Старики в правительственных кабинетах тратят жизнь на споры за или  против
финансирования  той  или  иной  инопланетной  военной  технологии.  А  тем
временем маточный репликатор проходит мимо их  внимания,  и  они  даже  не
сознают того, что спор, который коренным образом изменит будущее Барраяра,
ведется сейчас их женами и дочерьми.  Использовать  или  не  использовать?
Слишком поздно не пускать репликатор на планету - он  уже  здесь.  Средний
класс  вовсю  им  пользуется.  Каждая  мать,  которая  любит  свою   дочь,
настаивает на этом, чтобы уберечь ее от физических опасностей, связанных с
биологическим деторождением. Они воюют не  со  стариками,  которые  вообще
ничего не замечают, а со старой гвардией своих же сестер, заявляющих своим
дочерям примерно следующее: "Нам пришлось пострадать, так что  извольте  и
вы!" Оглянись вокруг Марк! Перед тобой  -  последнее  поколение  мужчин  и
женщин Барраяра, которые танцуют этот танец  по-старому.  Система  форства
вот-вот изменится там, где меньше всего ожидает перемены, - в самой  своей
основе. Пройдет еще половина жизни поколения - и ее будет не узнать!
     Марк почти готов был  поклясться,  что  под  спокойным  ученым  тоном
графини скрывается яростно-мстительная радость. Но лицо ее оставалось  все
таким же бесстрастным.
     К  ним  подошел  молодой  человек  в  капитанском   мундире   -   его
приветственный кивок равно предназначался графине и Марку.
     - Главный  церемониймейстер  просит  вашего  присутствия,  милорд,  -
пробормотал он. Казалось, и эта фраза была адресована в пространство между
ними. - Сюда, пожалуйста.
     Покинув длинную приемную, они  поднялись  вверх  по  белой  мраморной
лестнице, украшенной богатой резьбой, а потом прошли по коридору в комнату
ожидания, где уже находилось человек шесть графов или  их  представителей.
За широкой аркой виден был Грегор  в  окружении  небольшой  группы  людей,
главным образом в красно-синем, но человека три были в темных министерских
мантиях.
     Император сидел на простой складной табуретке - даже не на стуле.
     - Я почему-то ожидал увидеть трон, - прошептал Марк.
     - Это символ, - тоже шепотом  объяснила  она.  -  Как  и  большинство
символов, достался ему по наследству. Это -  обычная  складная  офицерская
походная табуретка.
     Тут Марку пришлось расстаться с графиней: церемониймейстер  увел  его
на положенное место в очереди. Место Форкосиганов. "Вот оно!" На мгновение
он почувствовал неописуемый ужас: ему вдруг  показалось,  что  он  потерял
мешочек с золотом... Но нет, вот он: по-прежнему надежно привязан к поясу.
Вспотевшими пальцами он неловко отвязал шелковые шнурки.
     "Это просто глупая церемония. Почему я так нервничаю?"
     Так, повернуться, пройти вперед... Его сосредоточенность чуть было не
нарушил раздавшийся за спиной шепот:
     - Господи, Форкосиганы все-таки посмели!..
     Так, еще шаг, приветствие, преклонить  левое  колено...  Он  протянул
мешочек  на  раскрытой  ладони  правой  руки  и   пробормотал   положенные
официальные  формулы,  чувствуя  себя,  словно  под  плазмотронным   огнем
взглядов собравшихся. Только потом  он  поднял  глаза,  чтобы  встретиться
взглядом с императором.
     Грегор улыбнулся,  взял  мешочек  и  произнес  столь  же  официальную
формулу. Потом он передал кошель  министру  финансов  в  черной  бархатной
мантии и жестом велел министру отойти.
     - Итак, вы здесь, лорд Форкосиган, - негромко произнес Грегор.
     -  Только  лорд  Марк!  -  поспешно  взмолился  Марк.  -  Я  не  лорд
Форкосиган, пока Майлз не... не...  -  Ему  вспомнилась  обжигающая  фраза
графини: - Не истлел. Это ничего не значит. Граф с графиней этого  хотели.
Мне казалось, сейчас не время спорить.
     - Это так. - Грегор печально улыбнулся. - Спасибо вам. А как вы  сами
поживаете?
     Грегор был первым человеком, который спросил о  нем  самом,  а  не  о
графе. Марк изумленно моргнул. Но, конечно, Грегор может хоть  каждый  час
требовать информацию о состоянии своего премьер-министра.
     - Наверное, неплохо. -  Он  пожал  плечами.  -  По  крайней  мере  по
сравнению со всеми остальными.
     - Гм-м... Вы  не  воспользовались  вашей  карточкой.  -  В  ответ  на
озадаченный взгляд Марка Грегор мягко  пояснил:  -  Я  дал  ее  вам  не  в
качестве сувенира.
     - Я... я не оказал  вам  никаких  услуг,  которые  позволили  бы  мне
чего-то у вас просить, сэр.
     - Ваша семья заслужила практически неограниченный кредит.  Вы  можете
им воспользоваться.
     - Я ни о чем не просил.
     - Знаю. Благородно, но глупо. Возможно, вы еще здесь приживетесь.
     - Мне не нужны поблажки.
     - Новое дело часто начинают, взяв в долг. А  потом  выплачивают  -  с
процентами.
     - Я уже один раз попробовал, -  горько  проговорил  Марк.  -  Я  взял
взаймы дендарийских наемников - и потерпел крах.
     - Гм-м... - Грегор еще раз улыбнулся и посмотрел за спину Марка -  на
толпу, несомненно, переполнившую комнату ожидания.  -  Мы  еще  поговорим.
Приятного аппетита.
     И его кивок превратился в императорский приказ удалиться.
     Марк с трудом поднялся, отвесил положенный поклон и  ушел  туда,  где
его дожидалась графиня.



                                    16

     По завершении долгой и скучной  церемонии  выплаты  налогов  прислуга
дворца подала обед на тысячу персон в семи залах - присутствующие Занимали
места в соответствии рангам. Марк обнаружил,  что  сидит  за  столом  чуть
пониже  главного,  за   которым   сидел   Грегор.   Вино   и   замысловато
приготовленные яства послужили отличным предлогом воздержаться от  общения
с соседями. Он старался пить и жевать как  можно  медленнее  и  все  равно
почувствовал, что опять  переел,  и  голова  уже  кружилась  от  алкоголя.
Присмотревшись,  он  заметил,  что  графиня  при   каждом   тосте   только
пригубливает рюмку, и взял на вооружение ее стратегию. Жаль, он не заметил
раньше, но по крайней мере ему удалось встать, а не выползти из-за  стола,
и стены кружились не слишком быстро.
     "Могло быть и хуже. Например, выдержать все это, делая вид, что  я  -
Майлз Форкосиган".
     Графиня отвела его в бальный зал с причудливым паркетным узором:  все
было готово к началу танцев,  но  никто  не  танцевал.  Оркестр  из  живых
исполнителей - одни мужчины, и все в военных  мундирах  -  расположился  в
углу. Сейчас играли всего человек пять какую-то камерную  музыку.  Высокие
двери были открыты прохладному ночному  воздуху  галереи.  Марк  про  себя
отметил дверь, как возможный путь к отступлению. Сейчас было бы невероятно
оказаться одному, в темноте. Он даже начал скучать по своей каюте на борту
"Перегрина".
     - Вы танцуете? - спросил он у графини.
     - Сегодня только один танец.
     Ее  слова  вскоре  стали  понятны:  появился  император  Грегор  и  с
неизменной серьезной улыбкой  вывел  графиню,  чтобы  открыть  бал.  Когда
мелодия повторилась, к ним присоединились и другие пары. Танцы форов  были
в основном чинные, торжественные: пары располагались группами, а не каждая
поодиночке, и  совершали  множество  сложных  и  очень  труднозапоминаемых
движений. Марк решил, что-это очень соответствует здешнему образу жизни.
     Оказавшись в одиночестве, Марк поспешно сбежал  в  соседнюю  комнату,
где музыка была не так слышна. Здесь он обнаружил столы с новыми закусками
и бокалами. На мгновение он подумал, как хорошо  было  бы  воспользоваться
анестезирующими свойствами алкоголя. Зыбкое забвение...
     "Ага, конечно. Публично напиться и устроить скандал". Графине  сейчас
только этого не хватает. Он и так уже много натворил.
     Марк забился в оконную  нишу.  Похоже,  этого  оказалось  достаточно,
чтобы туда больше никто не совался. Прислонившись к стене и скрестив руки,
он приготовился стойко ждать.  Может,  удастся  уговорить  графиню  уехать
пораньше, после первого танца. Но,  похоже,  она  тут  всех  обрабатывает.
Несмотря на кажущуюся веселость и общительность,  он  от  нее  сегодня  не
слышал ни единого слова, сказанного просто так, без всякой цели.  Подобное
самообладание, пожалуй, даже пугало.
     Его настроение стало еще более мрачным, когда он задумывался  о  том,
что означает та пустая криокамера.  Графиня  как-то  сказала,  что  Служба
безопасности не может быть  везде.  Черт  побери!  Считается,  что  Служба
безопасности все знает и все видит! Именно это и значат мрачные нашивки  с
недреманным оком на воротнике у Иллиана.  Так,  значит,  репутация  Службы
безопасности - всего лишь пропагандистский трюк?
     Одно  несомненно.  Сам  Майлз  из  той  криокамеры  вылезти  не  мог.
Интересно, он уже истлел и рассыпался в прах или  все  еще  заморожен?  Но
ведь  где-то  же  должен  существовать  свидетель,  или  свидетели.  Нить,
веревочка, цепочка, связь, дорожка  из  кровавых  хлебных  крошек  -  хоть
что-то! Что-то должно быть!
     - Лорд Марк? - услышал он оживленный голос.
     Марк перестал  мрачно  разглядывать  носки  своих  ботинок  и  поднял
взгляд, который уперся в дивное декольте, обрамленное малиновым  шелком  с
белым  кружевом.  Нежная  линия   ключиц,   гладкие   женственные   формы,
безупречная  кожа  -  можно  подумать,  что  это  абстрактная  скульптура,
перевернутое  топологическое  изображение.   Он   вдруг   вообразил,   что
уменьшился до размеров насекомого и шагает по этим мягким холмам и долинам
босиком...
     - Лорд Марк? - неуверенно спросила она.
     Он поднял голову, надеясь, что в полумраке не так  заметна  невольная
краска смущения, и сумел, как требует вежливость, посмотреть ей в глаза.
     "Я не виноват, что такой низенький. Извините".
     На лицо смотреть было не менее  приятно:  ярко-синие  глаза,  изящные
губки. Головку окружал ореол пепельно-русых  кудряшек.  В  соответствии  с
обычаем в них были вплетены крошечные розовые цветы, принесенные в  жертву
ее  великолепию.  Но  волосы  оказались  слишком  короткими,  и  несколько
цветочков вот-вот могли упасть.
     - Да? - ответ прозвучал слишком резко.  Неприветливо.  Он  попробовал
загладить такое впечатление, добавив: - Леди?..
     - О, - улыбнулась она. - Я вовсе не леди. Я - Карин Куделка.
     Он нахмурился, припоминая:
     - Вы - не родня капитану Клементу Куделке?
     Это имя одного из  главных  офицеров,  работающих  с  графом  Эйрелом
Форкосиганом, было включено в список Галена в  качестве  одной  из  жертв,
буде предоставится возможность.
     - Это мой отец, - с гордостью ответила она.
     - О!.. Он здесь? - нервно спросил Марк.
     Ее улыбка погасла.
     - Нет. Ему в последнюю минуту пришлось уйти в Главный штаб.
     - А!
     Ну конечно. Было бы поучительно составить список тех, кто должен  был
сегодня прийти сюда, но не пришел  из-за  болезни  премьер-министра.  Будь
Марк действительно вражеским агентом, как и  предполагалось,  то  смог  бы
легко вычислить ключевые фигуры из окружения Эйрела Форкосигана,  и  такая
информация была бы более ценной, чем любая другая.
     - Вы и правда совсем не похожи на Майлза, - сказала  она,  критически
оглядывая его. Он весь напрягся, но все же удержался и не  стал  втягивать
живот. - У вас кости шире. Здорово было бы посмотреть на  вас  вместе.  Он
скоро вернется?
     "Она не знает. Не знает, что Майлз мертв, не знает,  что  это  я  его
убил".
     - Нет, вряд ли, - пробормотал он, а потом по-мазохистски  спросил:  -
Вы тоже были в него влюблены?
     - Я? - рассмеялась она. - Не имела возможности. У  меня  три  старшие
сестры, и все - выше меня. Они меня называют карлицей.
     Его макушка находилась где-то на уровне ее плеча, что значило, что  у
нее обычный для барраярки рост. Ее сестры, видимо,  были  амазонками,  как
раз во вкусе Майлза. Аромат ее цветов - или ее  кожи  -  укачивал  его  на
легких, нежных волнах.
     У Марка отчаянно сжалось сердце.
     Она держалась дружелюбно, открыто, улыбчиво - только потому,  что  не
знала, что он совершил. А если он  соврет,  если  попробует,  если  вдруг,
вопреки всему он, как в самых пьяных грезах Айвена, пойдет  прогуляться  с
этой девушкой и она пригласит его в поход по горам - что тогда?  Насколько
занимательно ей будет наблюдать, как он задохнется до полусмерти  во  всем
великолепии   своей    нагой    импотенции?    Безнадежность,    бессилие,
беспросветность... От одного только предчувствия боли и  унижения  у  него
потемнело в глазах.
     - Ах, уходите, ради Бога, - простонал он.
     Синие глаза изумленно распахнулись.
     - Пим предупреждал меня, что вы - бука... Ну, ладно...
     Она пожала плечами и отвернулась, гордо вскинув голову.
     Несколько крошечных розовых цветочков выскользнули и  упали  на  пол.
Марк судорожно подхватил их.
     - Постойте!
     Она обернулась, все еще хмурясь:
     - Что?
     - Вы потеряли цветы.
     Он протянул их  ей  на  сложенных  лодочкой  ладонях  -  расплющенные
розовые комочки - и попытался  улыбнуться.  Улыбка,  наверное,  получилась
такая же помятая, как цветы.
     - О!
     Она  забрала  их  у  него  -  длинные  уверенные   пальцы,   короткие
ненакрашенные ногти... вовсе не руки бездельницы, - посмотрела на цветы  с
некоторой  растерянностью,  словно  не  знала  толком,  как  их  закрепить
обратно. В конце концов бесцеремонно продела их  в  кудряшки  на  макушке,
совсем не так, как остальные, и еще более ненадежно, чем раньше.
     "Говори хоть что-нибудь, иначе упустишь свой шанс!"
     - У вас волосы короткие, не то что у  остальных,  -  выпалил  он.  О,
Господи, она решит, что это критика!..
     - У меня нет времени с ними возиться.
     Ее пальцы бессознательно зарылись в волосы,  разбросав  новую  порцию
цветов.
     - А на что уходит ваше время?
     - Главным образом на учебу. - Ее лицо понемногу оживилось. -  Графиня
Форкосиган обещала, что, если у меня результаты будут не хуже, чем сейчас,
она на следующий год отправит меня учиться на Колонию  Бета!  -  Блеск  ее
глаз по остроте уже мог бы сравняться с лазерным скальпелем.  -  И  я  это
могу! Я всем докажу. Если Майлз делает то, что он делает,  то  и  я  смогу
своего добиться!
     - А что  вам  известно  о  том,  что  делает  Майлз?  -  спросил  он,
встревожившись.
     - Ну, он же прошел через Военную академию,  так?  -  Она  вдохновенно
подняла голову. - А все говорили, что он слишком  хлипкий  и  болезненный,
что все это впустую, что он просто умрет молодым. А потом, когда он своего
добился, все стали говорить, что дело в  отцовской  протекции.  Но  он  же
окончил в числе лучших! Не думаю, чтобы его отец имел какое-то отношение и
к этому.
     Она уверенно кивнула, удовлетворенная своими аргументами.
     "Но насчет ранней смерти они не ошиблись".
     Ей явно ничего не известно о личной армии Майлза.
     - А сколько вам лет? - спросил он.
     - Восемнадцать.
     - А мне... э-э... двадцать два.
     - Знаю. - Она вгляделась в него с интересом,  но  не  без  опаски.  А
потом в ее глазах вдруг вспыхнуло понимание, и она понизила  голос:  -  Вы
очень тревожитесь о графе Эйреле, да?
     В высшей степени милосердное истолкование его грубости.
     - Граф - мой отец. - Фраза вышла по-майлзовски короткой. - Не  считая
прочего.
     - Вы уже нашли здесь друзей?
     - Мне... трудно сказать. - Айвен? Грегор? Его мать? Можно ли  кого-то
из них назвать его  другом?  -  Я  был  слишком  занят  тем,  что  находил
родственников. Родственников у меня прежде не было.
     Ее брови изумленно поднялись.
     - И друзей тоже?
     - Да. - Странно это осознавать - странно и слишком поздно. - Не  могу
сказать, что мне не хватало друзей. У  меня  всегда  были  более  насущные
проблемы.
     "И сейчас есть".
     - У Майлза всегда была куча друзей.
     - Я не Майлз, - огрызнулся  Марк,  задетый  за  живое.  Нет,  она  не
виновата - у него чуть ли не любое место больное.
     - Это я вижу... - Она помолчала, слушая, как в бальном зале  начинают
играть новый танец. - Хотите потанцевать?
     - Я ваших танцев не знаю.
     - Это танец отражений. Его может танцевать любой, он нетрудный.  Надо
просто повторять все, что делает партнер.
     Он  оглянулся  назад  и  вспомнил  о  высоких  дверях,  выходящих  на
променад.
     - Может... может, на улице?
     - Почему? Вы не сможете меня видеть.
     - Но и меня тоже никто не сможет увидеть. - Тут к нему  пришло  новое
подозрение: - Это моя мать вас попросила?
     - Нет...
     - Леди Форпартил?
     - Нет! - Она засмеялась. - С чего им вдруг меня просить? Пошли, а  то
танец кончится! - Она схватила его за руку и решительно потащила за собой,
рассыпав еще несколько цветов. Он подхватил пару бутонов и тайком  спрятал
в карман.
     "Помогите, меня похищает энтузиастка!"
     Можно себе представить ситуацию и похуже. Он натянуто улыбнулся.
     - Вам не противно танцевать с жабой?
     - Что?!
     - Айвен сказал...
     - А, Айвен! - Она равнодушно пожала белым плечиком. - Не обращайте на
Айвена внимания, мы все так делаем.
     "Леди Кассия, вы отомщены".
     Марк еще немного повеселел, дойдя до средней степени мрачности.
     Танец отражений был таким, как она обещала: пары стояли друг напротив
друга, приседая, покачиваясь и ступая в такт музыке. Темп был побыстрее  -
не такой торжественный, как в парадных танцах, и к старшим  присоединилось
немало молодежи.
     Чувствуя себя нелепым, Марк вышел  за  Карин  и  начал  повторять  ее
движения, отставая примерно на полтакта. Как она  и  обещала,  уже  секунд
через пятнадцать у него стало получаться. Он начал немного улыбаться. Пары
постарше были совершенно серьезны и  элегантны,  но  кое-кто  из  молодежи
позволял себе больше вольностей. Один юный фор решил подразнить свою  даму
и на секунду приставил палец к носу. Она нарушила правила и  не  повторила
его движения, но он великолепно передразнил возмущенное выражение ее лица.
Марк рассмеялся.
     - Ты совсем другой,  когда  смеешься!  -  Карин  удивленно  наклонила
голову.
     Он повторил наклон ее головы:
     - В чем другой?
     - Не знаю... Не такой... траурный. Когда ты прятался там, в  углу,  у
тебя был такой вид, словно ты потерял лучшего друга.
     "Если бы ты только знала!"
     Карин покружилась - он тоже покружился. Он отвесил ей  преувеличенный
поклон с удивленным, но  довольным  видом,  она  отвесила  ему  такой  же.
Зрелище при этом открылось великолепное.
     - Мне просто необходимо снова вас рассмешить, - твердо решила  она  и
совершенно серьезно  пересказала  ему  подряд  три  неприличных  анекдота.
Кончилось тем, что он расхохотался главным образом из-за  того,  насколько
они не соответствовали ее девическому облику.
     - Где ты этого нахваталась?
     - Естественно, от старших сестер, - пожала она плечиками.
     Когда танец закончился, он искренне об  этом  пожалел.  На  этот  раз
инициативу захватил он и увел ее обратно в  соседнюю  комнату  чего-нибудь
выпить, а оттуда - на променад. После того как  его  сосредоточенность  на
танце прошла, он смущенно заметил, сколько народу на него смотрит, - и  на
этот раз дело  не  в  мании  преследования.  Они  слишком  заметная  пара:
прекрасная Карин и жаба-Форкосиган.
     На улице оказалось не так темно, как  он  надеялся.  Из  окон  дворца
вырывались потоки света, а туман  рассеивал  свет  множества  разноцветных
фонариков в саду. Под каменной балюстрадой уходил  склон,  заросший  почти
по-лесному  старыми  кустарниками  и  деревьями.  Серпантином   спускались
вымощенные каменными плитами дорожки, гранитные скамейки будто  приглашали
желающих помедлить. Но ночь выдалась холодной, и большинство  предпочитало
оставаться в залах - к счастью.
     Обстановка в высшей степени романтическая - совершенно не для него.
     "Почему я здесь оказался?"
     Какой смысл пробуждать желания, которые он  не  может  утолить?  Даже
смотреть на нее ему было больно. И все равно он придвинулся чуть ближе. От
исходившего от нее аромата кружилась голова, сильнее, чем от вина и танца.
Ее разгоревшаяся от движений кожа излучала тепло - в  инфраскопе  снайпера
она сейчас пылала бы факелом. Какая мрачная мысль. Похоже, для него смерть
и секс связаны неразрывно. Ему стало страшно.
     "Я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Я не притронусь к ней".
     Он поставил свой бокал на каменный парапет и сунул руки в карманы.
     - Лорд Марк, -  сказал  она,  пригубив  вино,  -  вас  можно  считать
гражданином Галактики. Если бы вы женились и  собрались  иметь  детей,  вы
захотели бы, чтобы ваша жена пользовалась маточным репликатором, или нет?
     - А почему супружеская пара может  вдруг  решить  не  воспользоваться
репликатором? - спросил он, ошеломленный столь неожиданным поворотом.
     - Ну, например, чтобы она доказала ему свою любовь.
     -  Господи,  дикость  какая!  По-моему,  это  может  доказать  только
обратное - что он ее не любит. - Помолчав, он поинтересовался: - Это  ведь
был чисто теоретический вопрос?
     - Ну... да.
     - Я имел в виду - никто из ваших  близких  не  ведет,  всерьез  таких
разговоров - например, ваши сестры?
     - Нет, мои сестры еще не замужем. Но не из-за отсутствия предложений.
Мама и па просто выжидают. Это стратегия.
     - О?
     - Леди Корделия так им посоветовала, после того как  у  них  родилась
вторая дочь. Вскоре после  того,  как  она  сюда  иммигрировала,  наступил
период, когда стала распространяться галактическая медицина и  можно  было
принять такую пилюлю, чтобы выбрать пол ребенка. И все на какое-то время с
ума посходили. Все заказывали мальчишек.  В  последнее  время  соотношение
немного выравнялось. Но  мы  с  сестрами  пришлись  как  раз  на  середину
настоящей  засухи  девочек.  Сейчас  мужчина,  не  поставивший  в  брачном
контракте пункт о согласии на использование  маточного  репликатора,  жены
себе не найдет. Свахи даже не станут им заниматься.  -  Она  хихикнула.  -
Леди Корделия сказала маме, что если она правильно разыграет  свои  карты,
то все ее внуки могут иметь перед своим именем "Фор".
     - Ясно, - изумленно моргнул Марк. - Ваши родители об этом мечтают?
     - Вовсе нет, - пожала плечами Карин. - Но при  прочих  равных  это  -
преимущество.
     - Это... приятно знать... наверное. - Он посмотрел на бокал, но  пить
не стал.
     Из бального зала вышел Айвен,  увидел  их  и  приветливо  махнул,  но
прошел дальше. В руке у него был не бокал, а целая бутылка, и  прежде  чем
направиться по дорожке в сад, он затравленно оглянулся.
     Тут Марк отхлебнул вина:
     - Карин... а я приемлем?
     - Приемлем для чего? - Наклонив голову, она улыбнулась.
     -  Для...  для  женщин.  То  есть  -  посмотри  на  меня!  Прямо.   Я
действительно похож на жабу. Весь искорежен,  и  если  в  ближайшее  время
ничего не предприму, то стану поперек себя шире. И сверх того -  я  еще  и
клон!
     Не говоря уж о проблеме с дыханием. Приняв все  во  внимание,  вполне
логично прямо сейчас броситься с парапета вниз головой.
     - Ну, все это верно, - рассудительно ответила она.
     "Черт побери, ты бы хоть из вежливости возразила!"
     - Но ты же - клон Майлза. Значит, и мозги у тебя его.
     - А мозги компенсируют все остальное? С точки зрения женщины?
     - Не любой женщины. Только неглупой.
     - Ты - неглупая.
     - Да, но с моей стороны было  бы  нахальством  так  говорить.  -  Она
ухмыльнулась и взъерошила свои кудряшки.
     "И как это понимать?"
     - Может, у меня и нет мозгов Майлза, - мрачно проговорил он. - Может,
джексонианские врачи мне их притупили, чтобы я был послушным.  Этим  можно
объяснить очень многое в моей жизни.
     Вот еще одна неприятная идея, которая будет его преследовать.
     Карин снова хихикнула:
     - Не думаю, Марк.
     Он иронично улыбнулся:
     - Прямо. Без пощады.
     - А теперь ты говоришь совсем как Майлз!
     Из   бального   зала   вынырнула    молодая    женщина    в    чем-то
голубовато-шелковистом. Она была  по-спортивному  подтянута,  ослепительно
белокура и почти так же высока, как Айвен.
     - Карин! - Она помахала рукой. - Мама хочет, чтобы мы все  подошли  к
ней!
     - Сейчас, Делия? - спросила Карин с явной досадой.
     - Да. - Делия посмотрела на Марка с пугающим интересом, но, повинуясь
дочернему долгу, ушла обратно.
     Карин вздохнула, сняла руки  с  парапета,  неловким  жестом  оправила
платье и прощально улыбнулась.
     - Очень приятно было познакомиться, лорд Марк.
     - Я с большим удовольствием с вами разговаривал. И танцевал.
     И это было правдой. Он помахал рукой нарочито небрежно, и она исчезла
в теплом свете дворца. Убедившись,  что  она  скрылась,  он  опустился  на
колени, тайком подобрал розовые цветочки и убрал в карман.
     "Она улыбнулась мне. Не Майлзу. Не  адмиралу  Нейсмиту.  Мне  самому.
Марку".
     Вот как все могло быть, если бы не фиаско в истории с клонами.
     Теперь, оставшись один в темноте, он вдруг обнаружил,  что  на  самом
деле ему этого  не  так  уж  и  хотелось.  Он  решил  разыскать  Айвена  и
направился  следом  за  ним  по  садовой  дорожке.  К  несчастью,  дорожка
разветвлялась. Он проходил мимо уединившихся  парочек  и  несколько  более
солидных мужчин и женщин, которые зашли сюда  просто  спокойно  поговорить
или проветриться. Куда направился Айвен? Очевидно,  не  сюда  -  небольшой
круглый балкончик оказался тупиком. Марк повернул обратно.
     Кто-то шел за ним следом: высокий  мужчина  в  красно-синем.  Лица  в
темноте не видно.
     - Айвен? - неуверенно проговорил Марк. Почему-то он был почти уверен,
что это не Айвен.
     - Так это ты форкосигановский клоун.
     Голос не Айвена. Подвывание на слове "клон" подчеркнуло  намеренность
оскорбления.
     Марк не шевельнулся.
     - Тут ты не ошибся,  -  прорычал  он.  -  А  ты  кто  в  этом  цирке:
дрессированный медведь?
     - Я - фор.
     - Это видно по низкому лбу и крохотному черепу. Что за фор?
     Он чувствовал, что у него щетинятся волосы на  затылке.  В  последний
раз такое тошнотворное возбуждение он испытывал  в  тупике  караван-сарая.
Сердце забилось быстрее.
     "Но он пока не угрожал - и он один. Подожди".
     - Инопланетник. Ты понятия не имеешь о том, что такое честь  фора!  -
проскрежетал незнакомец.
     - Совершенно верно, - жизнерадостно согласился Марк. -  По-моему,  вы
все сумасшедшие.
     - Ты - не солдат.
     - Опять-таки верно. Ну  до  чего  мы  сегодня  сообразительные!  Меня
обучали исключительно убийствам. Смерть в темноте - моя специальность.
     Он начал мысленно отсчитывать секунды.
     Двинувшийся было вперед противник вдруг отступил.
     - Это точно, - прошипел он. -  И  времени  ты  зря  не  терял  -  уже
обеспечил себе графство. Не слишком тонко для профессионального убийцы.
     - А я - человек не тонкий.
     Марк постарался  собраться,  но  не  двигаться.  Никаких  неожиданных
жестов. Продолжай блефовать.
     - Вот что я тебе скажу, маленький клоун, -  говорящий  опять  так  же
оскорбительно перековеркал это слово, - если Эйрел Форкосиган умрет, ты на
его место не встанешь!
     - Ну, и тут ты снова прав, - промурлыкал Марк. - Только  что  это  ты
так раскипятился, зануда-фор?
     "Вот  черт.  Он  знает,  что  Майлз  погиб.  Откуда?  Он  из   Службы
безопасности?"  Но  насколько  Марку  удалось  рассмотреть,   в   петлицах
незнакомца не было Недреманного ока - только знаки какого-то корабля. Судя
по всему, с действительной.  -  А  какое  тебе  дело  до  лишнего  трутня,
проживающего на фамильную стипендию в Форбарр-Султане? Сегодня я видел  их
тут целые стада - лакали на дармовщинку.
     - Нахальничаешь.
     - Пораскинь мозгами. - У Марка почти иссякло  терпение.  -  Здесь  ты
никаких  смертельных  угроз  не  осуществишь.  Это  поставило  бы   Службу
безопасности  в  неловкое  положение.  Не  думаю,  чтобы   тебе   хотелось
раздражать Саймона Иллиана, кто бы ты ни был.
     Он продолжал свой отсчет.
     -  Не  знаю,  какая  у  тебя,  по-твоему,  есть  зацепка   в   Службе
безопасности... - яростно начал неизвестный, но его прервали.  Улыбающийся
слуга в дворцовой ливрее показался  на  дорожке  с  подносом,  уставленным
бокалами. Очень рослый молодой человек.
     - Не желаете ли выпить, джентльмены? - предложил он.
     Безымянный фор бросил на него взбешенный взгляд:
     - Нет, спасибо.
     Резко  повернувшись,  он  зашагал  прочь.  Ветви  кустов  закачались,
стряхивая капли росы.
     - А я выпью, спасибо! - весело  отозвался  Марк.  С  легким  поклоном
слуга подал ему поднос. Ради своего многострадального желудка Марк  выбрал
бокал с тем же легким вином, что он пил почти весь  вечер.  -  Восемьдесят
пять секунд. Время никудышное. Он мог бы три раза меня  прикончить,  а  вы
вмешались как раз в тот момент, когда разговор  стал  наконец  интересным.
Как вам удается отслеживать  такие  ситуации?  Не  может  быть,  чтобы  за
следящими устройствами дежурило столько народу, что прослушивали бы каждый
разговор. Автоматический поиск ключевых слов?
     - Канапе, сэр? - слуга невозмутимо повернул поднос другой стороной.
     - Опять-таки благодарю вас. Кто был гордый фор?
     Слуга взглянул на опустевшую дорожку:
     -  Капитан  Эдвин  Форвента.  Он  в  увольнении,  пока  его   корабль
ремонтируется в орбитальных доках.
     - Он не в Службе безопасности?
     - Нет, милорд.
     - Да? Ну, скажите своему начальнику, что я хотел  бы  переговорить  с
ним, как только у него будет возможность.
     - Это будет лорд Фораронберг, управляющий кухней и погребами.
     Марк ухмыльнулся:
     - Ага, как же. Уходите, я и так уже пьян.
     - Слушаю, милорд.
     - До утра. А! Еще одно. Вы случайно не  знаете,  где  я  сейчас  могу
найти Айвена Форпатрила?
     Молодой человек рассеянно посмотрел через край балюстрады,  словно  к
чему-то прислушивался, хотя никакого наушника у него заметно не было.
     - В конце следующей тропинки, отходящей налево,  около  фонтана  есть
беседка. Попробуйте поискать его там.
     - Спасибо.
     Марк пошел по прохладному ночному  туману  в  указанном  направлении.
Скоро до него донесся плеск фонтана. Около него стояло крошечное  каменное
строение: никаких стен, одни только арки.
     В этом уголке сада было так  тихо,  что  до  него  донеслось  дыхание
человека, находившегося в беседке. Только одного человека: слава Богу,  он
не уменьшит своей и без того минимальной популярности,  прервав  свидание.
Но дыхание было странно хриплым.
     - Айвен?
     Наступило  продолжительное  молчание.  Марк   уже   пытался   решить,
окликнуть ли Айвена снова или уйти на цыпочках, когда  кузен  неприветливо
пробурчал:
     - Чего?
     - Я... просто не знал, что ты делаешь.
     - Ничего.
     - Прячешься от своей матери?
     - Угу.
     - Я... э-э... не скажу ей, где ты.
     - Весьма признателен, - кисло ответил тот.
     - Ну... пока. - Он повернулся, собираясь уйти.
     - Погоди.
     Марк остановился, недоумевая.
     - Выпить хочешь? - предложил Айвен после длинной паузы.
     - Э-э... конечно.
     - Ну, заходи.
     Марк нырнул в беседку и остановился, чтобы глаза привыкли к  темноте.
Обычная каменная скамья, на ней сидит  Айвен.  Кузен  протянул  блеснувшую
бутылку, и Марк долил свой бокал, запоздало обнаружив, что Айвен  пьет  не
вино, а что-то вроде бренди. Коктейль оказался довольно мерзким. Он уселся
на пол, прислонившись к каменной колонне, и поставил бокал рядом с  собой.
Айвен обошелся без такой формальности, как бокал.
     - А ты доберешься до своей машины? - с сомнением спросил Марк.
     - А зачем? Дворцовая прислуга вывезет меня утром, вместе с  остальным
мусором.
     - О! - Глаза привыкли к темноте, и Марк разглядел сверкающее шитье на
мундире Айвена и начищенные до блеска сапоги. Отблески света от его  глаз.
И блеск влажных дорожек на щеках. - Айвен, ты... в порядке?
     - Я, - твердо заявил Айвен, - решил напиться.
     - Вижу. А почему?
     - Никогда не напивался в день  рождения  императора.  Это  популярный
подвиг. Все равно что кого-нибудь трахнуть в дворцовом саду.
     - Неужели кто-то это делает?
     - Иногда. На спор.
     - До чего забавно для Службы безопасности.
     Айвен насмешливо фыркнул:
     - Да, это есть.
     - Так с кем ты поспорил?
     - Ни с кем.
     Марк почувствовал, что у него скоро закончатся пытливые вопросы, чего
не скажешь об односложных ответах Айвена.
     Но тут Айвен вдруг сказал из темноты:
     - Мы с Майлзом почти каждый год бывали тут вместе. Я... удивился,  до
чего мне не хватает безжалостных комментариев этого паскудника.  Он  вечно
меня смешил.
     Айвен засмеялся. Звук получился странный и совершенно неубедительный.
Он тут же замолчал.
     - Тебе сказали, что нашли криокамеру, да? - догадался Марк.
     - Угу.
     - Когда?
     - Несколько дней назад. Я с тех пор все время об этом думаю. Плохо.
     - Да. - Марк замолчал. Айвена трясло. - Хочешь... вернуться  домой  и
лечь спать?
     - Мне теперь в гору не подняться. - Айвен пожал плечами.
     - Я дам тебе руку. Или подставлю плечо.
     - Ладно.
     Не без труда он поднял Айвена на ноги и они начали пробираться  вверх
по крутому склону сада. Марк не знал, какой милосердный  ангел  из  Службы
безопасности занимался передачей вестей, но у дворца их встретила не  мать
Айвена, а его тетка.
     - Он... э-э... - Марк не знал, что говорят  в  таких  случаях.  Айвен
тупо озирался.
     - Вижу, - ответила графиня.
     - Мы можем дать телохранителя,  чтобы  отвезти  его  домой.  -  Айвен
бессильно обвис, и у Марка подогнулись колени. - Лучше даже двух.
     -  Да...  -  Графиня  прикоснулась  к  красивой  булавке  с   коммом,
приколотой к лифу. - Пим?
     Избавившись от Айвена, Марк облегченно вздохнул. Облегчение переросло
в благодарность, когда графиня заметила, что им тоже пора  уезжать.  Через
несколько минут Пим привел машину графа к выходу, и испытание закончилось.
     Ради разнообразия графиня по дороге домой почти  все  время  молчала,
измученно откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. Она не  задала  ни
одного вопроса.
     В вымощенным черно-белыми плитками вестибюле графиня отдала  служанке
накидку и направилась налево, в библиотеку.
     - Извини, Марк. Я буду звонить в госпиталь.
     У нее был такой усталый вид!
     - Но вам наверняка сообщили бы, сударыня, если бы в  состоянии  графа
произошли какие-то изменения.
     - Я буду звонить в госпиталь, -  бесстрастно  повторила  она.  -  Иди
спать, Марк.
     Он остановился у двери в свою комнату.  Уже  глубокая  ночь.  Коридор
пуст. Тишина огромного дома навалилась на него. Внезапно он  повернулся  и
прошел дальше, к комнате Майлза. У двери  он  снова  остановился.  За  все
недели, проведенные на Барраяре, он ни разу не осмелился сюда  войти.  Его
не приглашали. Он нерешительно повернул старинную ручку.  Дверь  оказалась
не заперта.
     Он нерешительно вошел и включил свет. Спальня была  просторной,  если
учесть причудливую архитектуру. Соседнюю комнатку, где в  прежние  времена
спал камердинер, давно превратили  в  ванную.  На  первый  взгляд  комната
казалась чуть ли не разоренной -  такая  она  была  пустая,  аккуратная  и
чистая. Видимо, все детское барахло было сложено в коробки и отправлено на
чердак в очередном  припадке  взрослости.  Марк  подозревал,  что  чердаки
резиденции Форкосиганов могут оказаться совершенно потрясающими.
     И все же следы владельца остались. Он  медленно  прошел  по  комнате,
спрятав руки в карманы, словно посетитель музея.
     Естественно, большая часть оставшихся сувениров говорила об  успехах.
Диплом Военной академии и офицерский патент были вполне ожидаемыми, хоть и
непонятно,  почему  между  ними  под  стеклом  повешен  потрепанный  устав
метеорологической службы. Витрина со старыми призами  по  конному  спорту,
похоже, скоро тоже отправится на чердак. Половина стены была отведена  под
громадную коллекцию книжных дисков и видео, тысячи  названий.  Сколько  из
них Майлз на самом деле прочел? Любопытствуя, он снял со стены считывающее
устройство и проверил в нем наугад три диска. У каждого на полях оказалось
хотя бы несколько заметок или переводов трудных слов - следы Майлза.  Марк
бросил проверку и пошел дальше.
     Один предмет был ему знаком лично: старинный  кинжал,  унаследованный
Майлзом от генерала Петера. Марк решился снять его со  стены  и  проверить
остроту клинка и удобство рукояти. И когда же за последние два года  Майлз
перестал таскать его с собой? Он осторожно вложил кинжал в ножны и  вернул
на полку.
     Одно из стенных украшений было  ироничным,  личностным  и  очевидным:
старый экзоскелет для ноги, перекрещенный, на музейный  манер,  с  форской
шпагой. Наполовину шутка,  наполовину  вызов.  И  то  и  другое  устарело.
Дешевая фотонная  репродукция  страницы  из  старинной  книги  помещена  в
немыслимо дорогостоящую серебряную рамку.  Без  контекста  отрывок  трудно
было понять, но, похоже, какая-то допереходная религиозная чушь: что-то  о
пилигримах, горе и городе в облаках. Марк толком не разобрал, к чему  это:
никто никогда не подозревал Майлза в религиозности. Но тем не менее  текст
был явно ему важен.
     "Некоторые из этих сувениров не  награды,  -  понял  Марк.  -  Это  -
уроки".
     На прикроватной тумбочке лежала коробка  с  альбомом  голографических
портретов. Марк сел и включил ее. Он ожидал увидеть лицо Элли Куин, но  на
первом видеопортрете оказался  высокий,  хмурый  и  удивительно  уродливый
мужчина в ливрее дома Форкосиганов. Сержант Ботари,  отец  Элен.  Он  стал
смотреть  дальше.  Следующей  шла  Куин,  потом  Ботари-Джезек.  Родители,
конечно. Лошадь Майлза, Айвен, Грегор -  а  потом  целая  вереница  лиц  и
фигур. Он стал переключать их все быстрее и  быстрее,  не  опознавая  даже
трети. После пятидесятого лица он остановился, устало потирая лоб.
     "Он не человек, а толпа". Так. Он согнулся, полный боли, спрятав лицо
в ладони. "Нет. Я не Майлз".
     Комм-пульт Майлза была засекреченным, не хуже того,  что  у  графа  в
библиотеке. Марк подошел и  стал  изучающе  осматривать,  засунув  руки  в
карманы. Кончики пальцев нащупали смятые цветочки Карин Куделки.
     Он вытащил их, разложив на ладони, а потом в припадке отчаяния смял и
швырнул на пол. А  уже  в  следующую  минуту  ползал  по  ковру,  отчаянно
подбирая лепестки.
     "Кажется, я сошел с ума".
     Стоя на коленях на ковре, он разрыдался.
     В отличие от бедняги Айвена, его отчаянию никто не мешал, чему он был
несказанно рад. Мысленно он извинился перед кузеном, хотя очень  вероятно,
что наутро Айвен  и  не  вспомнит  о  его  несвоевременном  появлении.  Он
попытался успокоиться. Голова раскалывалась.
     Десять минут задержки в медкомплексе Бхарапутры все решили. Успей они
на десять минут раньше к катеру, бхарапутряне не смогли бы его взорвать  -
и  будущее  стало  бы  совсем  иным.  В  его  жизни   было   много   тысяч
десятиминутных интервалов, незаметных и не имевших никаких последствий. Но
тех десяти минут хватило, чтобы превратить его из потенциального  героя  в
ненужный хлам. И ничего уже не изменишь.
     Может, как  раз  в  этом  и  заключается  дар  командира:  распознать
решающие минуты среди многих и многих  минут  в  ужасающей  сумятице  боя?
Рискнуть всем, чтобы поймать именно эти золотые мгновения?  Майлз  обладал
этим удивительным даром своевременности. И мужчины и женщины следовали  за
ним и складывали к его ногам свою веру - только за это.
     И вот однажды его дар не сработал...
     Нет. Он кричал, чтобы они не задерживались. Он  совершенно  правильно
определил момент. Роковым образом его задержали чужие ошибки.
     Марк с трудом встал с пола, умыл лицо в ванной,  вернулся  и  сел  за
комм-пульт.  На  первый  уровень  секретности  впускал  отпечаток  ладони.
Механизму его ладонь  не  понравилась:  ставшие  шире  кости  и  отложения
подкожного жира начали сильно искажать отпечаток. Но не полностью,  не  до
конца:  с  четвертой  попытки  отпечаток  был  принят.  Следующий  уровень
требовал кодов, но  ему  достаточно  было  и  первого:  частный,  пусть  и
незашифрованный вызов Службы безопасности.
     Механический  автоответчик  Службы  почти  мгновенно  перебросил  его
дежурному оператору.
     - Мое имя - лорд Марк Форкосиган, - сообщил он  ночному  дежурному  в
чине капрала. - Я хочу поговорить с Саймоном Иллианом. Надо  полагать,  он
все еще в императорском дворце.
     - Это срочное дело, милорд? - спросил капрал.
     - Для меня - да, - прорычал Марк.
     Что бы капрал ни думал по этому поводу, он соединил  Марка  со  своим
начальством. Правда, сперва Марку пришлось пробиться еще через два  уровня
подчиненных. При виде Иллиана Марк судорожно сглотнул:
     - Капитан Иллиан.
     - Да, лорд Марк, в чем дело? - устало осведомился Иллиан. Для  Службы
безопасности ночь явно выдалась нелегкой.
     - Сегодня вечером  у  меня  состоялся  интересный  разговор  с  неким
капитаном Форвентой.
     - Я в курсе. Ты высказал несколько не слишком завуалированных угроз.
     А Марк-то решил, что слугу-охранника прислали, чтобы защитить его!
     - И у меня возник вопрос к рам, сэр.  Капитан  Форвента  находится  в
списке тех, кто может знать о Майлзе?
     Иллиан прищурился:
     - Нет.
     - Ну, а он знает.
     - Это... очень интересно.
     - Вам полезно это знать?
     Иллиан вздохнул:
     - У меня теперь  одной  тревогой  больше.  Откуда  произошла  утечка?
Придется выяснять.
     - Но... лучше знать.
     - О, да.
     - Могу ли я попросить об одолжении?
     - Возможно.  -  Ответ  прозвучал  чрезвычайно  уклончиво.  -  Что  за
одолжение?
     - Включите меня. В розыск Майлза.  Наверное,  я  хотел  бы  начать  с
просмотра ваших результатов. Что потом - не знаю.  Но  я  больше  не  могу
находиться в неведении.
     Иллиан посмотрел на него с глубоким подозрением.
     - Нет, - ответил он наконец, - я не позволю  тебе  резвиться  в  моих
сверхсекретных файлах, спасибо большое. Спокойной ночи, лорд Марк.
     - Постойте, сэр! Вы же жаловались на нехватку  людей.  Вы  не  можете
отказать добровольцу.
     - И что, по-твоему,  ты  сделаешь  такого,  чего  не  сделала  Служба
безопасности? - огрызнулся Иллиан.
     - В том-то и суть, сэр, не сделала! Вы не нашли Майлза.  Меньшего  не
сделать даже мне.
     Увидев, как лицо Иллиана темнеет от гнева, Марк понял, что говорит не
слишком дипломатично.
     - Спокойной ночи, лорд Марк, - процедил Иллиан сквозь  зубы  и  резко
прервал связь.
     Марк  замер.  В  доме  было  так  тихо,  что  казалось,   он   слышит
пульсирование крови в висках. Следовало бы напомнить Иллиану, как умно  он
себя вел, как быстро все схватил: Форвента показал все, что знает, но  сам
Марк не признал, что знает то, о чем знает Форвента. Теперь  расследование
Иллиана может застать доносчика - кто бы он ни был - врасплох.
     "Разве это ничего не стоит? Я не так глуп, как все вы думаете. А  ты,
Иллиан, не так умен, как я думал. Ты не... непогрешим".
     Это его встревожило. Почему-то он ожидал, что Служба безопасности  не
имеет недостатков: это давало надежную картину мира. И Майлз непогрешим. И
граф с графиней. Все - непогрешимы, недоступны смерти. Все  -  из  резины.
Единственная реальная боль - его собственная.
     Он вспомнил, как плакал Айвен в темноте.  Как  в  лесу  умирал  граф.
Маска графини была  более  надежной.  Вынужденно.  Ей  приходится  прятать
гораздо больше. А сам  Майлз...  он  создал  даже  целую  личность,  чтобы
прятаться в ней...
     Загвоздка в том, решил Марк, что он в одиночку пытался  быть  Майлзом
Форкосиганом. Даже сам Майлз не пытался так быть Майлзом. Он  набрал  себе
целую труппу. Труппу из тысяч людей.
     "Неудивительно, что мне за ним не угнаться".
     Медленно,  нерешительно  Марк  расстегнул   китель   и,   достав   из
внутреннего кармана карточку Грегора, выложил ее на пульт.  Он  пристально
всмотрелся в гладкий кусочек пластика,  словно  на  нем  было  шифрованное
послание, доступное только ему одному. И ему даже показалось, что так  оно
и есть.
     "Ты знал. Ты знал это, да, Грегор? Подонок! Ты просто ждал,  когда  я
сам до этого додумаюсь".
     С судорожной решимостью Марк засунул карточку в щель комм-устройства.
     На этот раз никаких автоответчиков.  Мужчина  в  гражданском  ответил
сразу же, но не называя себя:
     - Да?
     - Я - лорд Марк Форкосиган. Я должен быть у вас в  списке.  Мне  надо
поговорить с Грегором.
     - Прямо сейчас, милорд? - мягко спросил мужчина,  протягивая  руку  к
каким-то кнопкам.
     - Да. Сейчас. Пожалуйста.
     - Соединяю. - И он исчез.
     Пластина осталась темной,  но  из  усилителя  послышалась  мелодичная
трель. Она не смолкала  довольно  долго.  Марк  начал  паниковать.  А  что
если... Но трель оборвалась. Послышались непонятное звяканье  и  невнятный
голос Грегора:
     - Да?
     Никакого изображения.
     - Это я. Марк Форкосиган. Лорд Марк.
     - Угу?
     - Вы разрешили вам позвонить.
     - Да, но... - Короткая пауза. - Черт, в пять утра! Марк!
     - О! Вы спали? - отчаянно вскрикнул он,  подался  вперед  и  легонько
ударился головой о твердый прохладный пластик пульта.
     "Я не вовремя. Как всегда".
     - Боже, вы это сказали совсем как  Майлз,  -  пробормотал  император.
Пластина заработала и появилось изображение Грегора, включившего свет.  Он
находился в полутемной спальне и был только в просторных  черных  шелковых
пижамных брюках. Он всмотрелся в Марка, словно проверяя, не говорит ли  он
с призраком. Император сделал глубокий вдох  и  прогнал  сон.  -  Что  вам
нужно?
     Какая милая лаконичность. Если отвечать  подробно,  то  не  хватит  и
шести часов.
     - Мне нужно, чтобы меня включили в розыски  Майлза.  Иллиан  меня  не
допускает. Вы можете ему приказать.
     Грегор на секунду застыл, а  потом  коротко  рассмеялся,  приглаживая
взлохматившиеся от сна волосы.
     - Вы его просили?
     - Да. Только что. Он мне отказал.
     - Гм-м, да... его обязанность - быть осторожным  вместо  меня.  Чтобы
мои суждения оставались объективными.
     - Объективно, сэр. Ваше величество! Включите меня!
     Грегор пристально рассматривал его, растирая щеку.
     - Да... - медленно протянул он спустя некоторое время.  -  Давайте...
посмотрим, что получится.
     Взгляд у него был уже совсем не сонный.
     - Вы позвоните Иллиану прямо сейчас, ваше величество?
     - Что это - накопившееся желание? Плотина прорвалась?
     "И я полился, как  вода..."  Откуда  эта  цитата?  Ужасно  похоже  на
графиню.
     - Он еще не спит. Пожалуйста, ваше величество! И  пусть  свяжется  со
мной через этот комм и подтвердит. Я буду ждать.
     - Хорошо. - Губы Грегора изогнулись в странной улыбке. - Лорд Марк.
     - Спасибо, ваше величество. Э-э... доброй ночи.
     - Доброе утро.
     Грегор отключил связь.
     Марк ждал. Секунды растянулись. Начиналось похмелье, но  и  опьянение
еще не прошло. Наихудшая комбинация. Он начал дремать, когда комм  наконец
дал сигнал, и он чуть не слетел со стула.
     Он стремительно включил связь:
     - Да. Сэр?
     Возникло демонически мрачное лицо Иллиана.
     - Лорд Марк. Если вы сегодня утром  явитесь  в  штаб-квартиру  Службы
безопасности к началу  обычного  рабочего  дня,  то  вам  будет  разрешено
просмотреть файлы, о которых у нас с вами шла речь.
     - Спасибо, сэр, - искренне сказал Марк.
     - Это через два с половиной часа, - заметил Иллиан. Марк  решил,  что
некий садизм, прозвучавший в его словах, вполне оправдан.
     - Я приду.
     В ответ Иллиан только чуть прикрыл глаза и исчез.
     Проклятие через благие намерения - или только милость? Марк задумался
о милости Грегора.
     "Он знал. Знал раньше меня".
     Лорд Марк Форкосиган - реальный человек.



                                    17

     Ровный утренний свет позолотил остатки ночного тумана,  и  в  осенней
дымке  Форбарр-Султан  казался  сказочным  городом.   Кубическая   громада
Имперской службы безопасности - без  окон,  с  огромными  дверями  -  явно
проектировалась с расчетом на то, чтобы подавить  неразумного  посетителя,
дерзнувшего приблизиться к ней. Марк решил, что сданном случае этот эффект
совершенно излишний.
     - Кошмарная архитектура, - заметил он.
     Пим, сидевший за рулем графского лимузина, жизнерадостно кивнул.
     - Самое  уродливое  здание  во  всем  городе.  Построено  по  проекту
главного архитектора императора Ури Безумного лорда Доно Форратьера.  Дяди
покойного вице-адмирала. До убийства Ури он успел воздвигнуть пять крупных
сооружений - только потом его удалось остановить. Муниципальный цирк стоит
на втором месте,  но  снести  его  нельзя:  денег  нет.  Так  что  мы  уже
шестьдесят лет как не можем от него избавиться.
     - Тут явно должны быть подвальные темницы. Со стенами, выкрашенными в
зеленый цвет. Где работают врачи, лишенные моральных устоев.
     - А они тут были, - ответил Пим.
     Проехав мимо охранников, он остановил машину у огромной лестницы.
     - Пим... По-моему, эти ступеньки слишком высокие.
     - Да, - ухмыльнулся телохранитель. - Если  попробовать  подняться  по
ним не останавливаясь, ногу сведет  обязательно.  Но  если  обойти  здание
слева, там есть дверь. И вестибюль  с  лифтовой  шахтой.  Вот  там  все  и
входят.
     - Спасибо. - Марк вылез из машины. - А что случилось  с  лордом  Доно
после того, как свергли Ури Безумного? Надеюсь, его все же прикончила Лига
защиты архитектуры?
     - Нет, он уехал в провинцию, сел на шею дочери и зятю и помер  совсем
психом. Он в их поместье построил такие странные башни,  что  теперь  туда
пускают за деньги.
     Помахав Марку на прощание, Пим уехал.
     Марк, как было указано, пошел налево. Вот он и тут. С утра  пораньше,
бодренький... Ну ладно, по крайней мере хоть с утра пораньше.
     Перед поездкой Марк принял душ и выпил столько болеутоляющих  средств
от похмелья и стимуляторов, что теперь выглядел почти нормально.
     В вестибюле он подошел к охране:
     - Я - лорд Марк Форкосиган. Меня ждут.
     - Как же, как же, - проворчал  кто-то  из  лифтовой  шахты  и  оттуда
появился Саймон  Иллиан  собственной  персоной.  Охранники  вытянулись  по
стойке "смирно", а Иллиан совсем не по-военному махнул  им  рукой.  Иллиан
успел принять душ и снова надел свой зеленый мундир. Марк подозревал,  что
на завтрак шеф СБ тоже ел пилюли. - Спасибо, сержант, я его отведу наверх.
     - До чего неприятное здание, - вежливо заметил Марк.
     - Да, - вздохнул Иллиан. - Как-то раз я был в помещении Инвестигейтив
Федераль на Эскобаре. Сорок пять этажей, сплошное  стекло...  Никогда  мне
еще так не хотелось эмигрировать. Доно Форратьера  следовало  придушить  в
колыбели. Но... теперь оно мое.
     Иллиан провел его глубоко в... да, Марк решил,  что  у  этого  здания
действительно  есть  чрево.  Нутро   Службы   безопасности.   Шаги   гулко
разносились по коридору, в который выходили двери  крохотных  комнаток.  В
самом конце коридора  стояла  кофеварочная  машина.  Иллиан  наверняка  не
случайно подвел его к двери под номером тринадцать.
     - В комм загружены все полученные мною доклады, связанные с  поисками
лейтенанта Форкосигана, - неприветливо сказал Иллиан. - Если ты  считаешь,
что справишься лучше, чем мои аналитики, - пожалуйста, пробуй.
     - Благодарю вас, сэр. - Марк сел в рабочее кресло и включил  комм.  -
Вы неожиданно щедры.
     - У вас не должно быть жалоб, милорд. - Это прозвучало как приказ.
     Иллиан удалился с  ироничным  кивком.  Видно,  сегодня  утром  Грегор
хорошенько накрутил ему хвост. Он настроен враждебно?  Пожалуй,  что  нет.
Это несправедливо. Иллиан вовсе не так уж враждебен. Могло быть и хуже.  И
тут Марк осознал, что дело не только в  повиновении  императору.  В  таком
вопросе Иллиан вполне мог бы не пойти на уступку Грегору. Если бы захотел.
     "Он начинает отчаиваться".
     Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в  воду,  Марк  погрузился  в
доклады. Он читал, слушал, просматривал... Иллиан не шутил, когда  сказал,
что здесь _в_с_е_. Сотни докладов от пяти или шести десятков агентов. Одни
- краткие и чисто негативные. Другие - длинные и тоже чисто негативные. Но
похоже, люди Иллиана побывали во всех криоучреждениях Архипелага Джексона,
на всех его орбитальных станциях, станциях при п-в-туннелях и в нескольких
соседних системах. А один доклад пришел аж с Эскобара.
     Очень скоро Марк понял, чего тут не хватает - сводки  и  анализа.  Он
получил бездну информации, но информации необработанной. Впрочем,  он  был
скорее доволен, чем огорчен.
     Марк работал, пока у него не зарябило в глазах.
     "Пора сделать перерыв и перекусить", - подумал  он,  и  тут  в  дверь
постучали.
     - Лорд Марк, ваш шофер приехал, - вежливо сообщил охранник.
     Проклятие! Пора кончать работу!
     Охранник провел его к выходу и сдал с рук на руки Пиму. На улице было
темно.


     На следующее утро Марк упрямо вернулся обратно и  снова  принялся  за
работу. И на следующее. Пришли новые доклады. По  правде  говоря,  доклады
приходили быстрее, чем он успевал их прочитывать. Чем усерднее он работал,
тем сильнее отставал. На пятый  день  он  откинулся  на  спинку  кресла  и
задумался. Иллиан просто похоронил его под этой кучей.  Паралич  неведения
сменился параличом, вызванным избытком информации.
     Марк решительно вырубил комм с его бесконечным бормотанием и потоками
цифр. Теперь он сидел в темноте и в тишине.
     "Служба безопасности не смогла. Не смогла найти Майлза".
     Ему не  нужны  все  эти  данные.  Никому  они  не  нужны.  Ему  нужен
один-единственный факт.
     "Итак, что мы имеем? Начнем  с  нескольких  очевидных  предположений.
Первое. Майлза можно вернуть".
     Пусть  Служба  безопасности  сколько  угодно  ищет  истлевший   труп,
безымянную могилу или запись  о  дезинтеграции.  На  здоровье.  Ему  такие
поиски не нужны, даже если  они  окажутся  успешными.  Особенно  если  они
окажутся успешными.
     Его интересуют только криокамеры - либо банки  постоянного  хранения,
либо новые переносные криокамеры. Либо... менее вероятно... и  явно  более
редкие... центры криооживления. Впрочем, на центры криооживления не  стоит
возлагать слишком большие надежды. Если Майлза успешно оживили друзья,  то
первое, что бы он сделал, - дал бы о  себе  знать.  Он  этого  не  сделал.
Следовательно, он все еще  заморожен.  Или  оживлен,  но  не  в  состоянии
действовать. Или его оживили не друзья.
     Дендарийскую криокамеру обнаружили на Ступице Хеджена.  Ну  и  что  с
того? Ведь ее туда прислали уже пустой. Полуприкрыв глаза, Марк задумался.
Откуда ведет этот след? "Нет! К дьяволу Ступицу Хеджена. Майлз по-прежнему
на планете".
     Значит, три четверти данных, мельтешивших на экране, можно отбросить.
     Итак, будем  рассматривать  только  рапорты  с  Архипелага  Джексона.
Хорошо. И что теперь?
     Как Служба безопасности проверила все остальные возможные пункты? Те,
которые не связаны с домом Бхарапутра? В основном агенты  просто  задавали
вопросы, не открывая себя, но предлагая немалое вознаграждение. И все  это
делалось по крайней мере через четыре недели после исчезновения Майлза. По
остывшему  следу.  У  кого-то  было  достаточно   времени   подумать   над
таинственной посылкой. И спрятать - при желании.  Так  что,  когда  Служба
безопасности проводила второе, более тщательное расследование, у нее  было
еще меньше шансов.
     "Майлз находится в таком месте, которое СБ уже проверила, и  в  руках
тех людей, у которых есть скрытые причины им интересоваться".
     И все равно оставалась не одна сотня вариантов.
     "Мне нужна зацепка. Должна же существовать зацепка".
     СБ, конечно, сразу досконально изучила  все  доступные  материалы  по
Норвуду.  И  конечно,  ничего  не  нашла.  Но  Норвуд  прошел  медицинскую
подготовку. И он не отправил криокамеру со своим любимым адмиралом наугад.
Он отправил ее куда-то и кому-то.
     "Знаешь, Норвуд, если ад и впрямь существует,  надеюсь,  тебе  сейчас
там очень жарко".
     Марк, вздохнув, включил комм.


     Часа   через   два   зашел   Иллиан,   плотно   закрыв    за    собой
звуконепроницаемую дверь. Нарочито  небрежно  прислонившись  к  стене,  он
осведомился:
     - Как дела?
     Марк взъерошил пятерней волосы:
     - Несмотря на вашу любезную  попытку  меня  похоронить,  я,  кажется,
кое-что выяснил.
     - Да? И что же?
     - Я убежден, что Майлз не покидал Архипелаг Джексона.
     - И как вы объясняете то, что криокамеру нашли на Ступице Хеджена?
     - Никак. Обыкновенный отвлекающий маневр.
     Иллиан только хмыкнул.
     - И он сработал, - жестко добавил Марк.
     Иллиан поджал губы.
     Дипломатичнее, напомнил себе Марк.  Дипломатичнее,  иначе  ничего  не
добьешься.
     -  Я  понимаю,  что  ваши   возможности   небезграничны,   сэр.   Так
сконцентрируйте все силы на одном. Все, что имеется в вашем  распоряжении,
следует сосредоточить на Архипелаге Джексона.
     Язвительно-ироническая улыбка Иллиана в  комментариях  не  нуждалась.
Этот человек почти тридцать лет возглавляет  Службу  безопасности,  а  он,
Марк, учит его работать. Да. Одной дипломатии тут мало.
     - А что вы узнали о капитане Форвенте? - Марк сменил тему.
     - Цепочка оказалась короткой. Его младший брат был  адъютантом  моего
помощника по галактическим вопросам. Это не предатели, имейте в виду.
     - Так... и что вы сделали?
     - С капитаном Форвентой -  ничего.  Слишком  поздно.  Информация  все
равно просочилась, слухи уже пошли.  Тут  мы  ничего  изменить  не  можем.
Форвенту-младшего переместили и понизили  в  должности.  И  в  моем  штате
образовалась дыра. Он был хорошим работником.
     Похоже, Иллиан не слишком благодарен Марку.
     - А... - Марк помолчал. - Форвента почему-то считает, будто я виноват
в том, что случилось с графом. Такие слухи тоже ходят?
     - Да.
     Марк поморщился.
     - Ну... По крайней мере вы знаете, что это неправда, -  вздохнул  он.
Взглянув  на  окаменевшее  лицо  Иллиана,  он  почувствовал   тошнотворную
тревогу. - Ведь так, сэр?
     - Может быть, и так. А может быть, и нет.
     - Как - нет! У вас же есть сообщения врачей!
     - Ну... Сердечная аневризма действительно кажется естественной. Но ее
можно вызвать и с помощью портативного  хирургического  луча.  Последующее
повреждение всей области сердечной мышцы скрывает все следы.
     Марк чуть не задохнулся от возмущения.
     - Тонкая операция, - прошипел он. - Очень тонкая. И как, интересно, я
заставил графа не двигаться и ничего не замечать?
     - Это - слабое место всего сценария, - согласился Иллиан.
     - И что  я  потом  сделал  с  портативным  лучом?  И  с  медсканером?
Медсканер мне бы тоже понадобился. Два или три килограмма приборов!
     - Спрятали в лесу. Или еще где-то.
     - Вы их нашли?
     - Нет.
     - А искали?
     - Да.
     Марк потер лоб.
     - Так, -  прошипел  он  сквозь  зубы.  -  Вам  хватило  людей,  чтобы
прочесать несколько квадратных  километров  леса  в  поисках  портативного
луча, которого там нет, но вам не хватает людей, чтобы прочесать Архипелаг
Джексона в поисках Майлза, который там есть. Замечательно.
     "Стоп. Возьми себя в руки или потеряешь все". Марк не знал, чего  ему
больше хочется: завыть или расквасить Иллиану физиономию.
     - Галактический агент - высококвалифицированный специалист с  редкими
личными качествами, - теперь Иллиан говорил очень официально. - Поиски  на
местности  определенного  объекта  могут  осуществляться  нижними  чинами,
которых гораздо больше.
     - Да. Извините.
     Марк глубоко вздохнул,  пытаясь  успокоиться.  "Цель.  Не  забывай  о
цели".
     - Я не говорю, что таково мое убеждение. -  Иллиан  посмотрел  ему  в
глаза. - Это - подозрение.
     - Ну, спасибо, - огрызнулся Марк  и  замолчал,  пытаясь  собраться  с
мыслями. - Послушайте, - наконец сказал он. - Вы плохо используете  людей.
Например, меня. Отправьте меня на Архипелаг Джексона. Я знаю  его  гораздо
лучше, чем любой из ваших агентов. Кое-какая  подготовка  у  меня  есть  -
конечно, меня готовили как убийцу, но  все-таки...  Ведь  мне  же  удалось
трижды уйти от вашего наблюдения на Земле! Мне  удалось  попасть  сюда.  Я
знаю Архипелаг Джексона. Я вырос там. И вам даже не придется платить мне!
     Марк замолчал: у  него  перехватило  дыхание.  Вернуться?!  Он  снова
увидел фонтан крови.
     Иллиан холодно посмотрел на него:
     - Пока результаты ваших тайных операций не впечатляют, лорд Марк.
     - Да, я не гениальный боевой офицер.  Я  не  Майлз.  Мы  все  в  этом
убедились. А у вас есть такие агенты, которых можно приравнять к Майлзу?
     - Если вы  действительно  настолько...  некомпетентны,  как  кажется,
посылать вас бесполезно. Но предположим, что вы хитрее, чем я  думаю.  Что
ваше беспомощное трепыхание здесь - всего лишь дымовая  завеса.  -  Иллиан
тоже умеет бросать скрытые оскорбления. - И предположим,  что  вы  первыми
найдете Майлза. Что потом?
     - То есть как это - "что потом"?
     - Допустим, вы привезете оттаявший труп, который годится  только  для
погребения. Как мы тогда узнаем, что именно в таком виде вы его  нашли?  А
вы  унаследуете  титул,  положение  в  обществе,  богатство   и   будущее.
Соблазнительно для человека без личности. Очень соблазнительно.
     Марк закрыл лицо  руками.  Он  был  раздавлен,  взбешен,  выведен  из
себя...
     - Послушайте, - проговорил он, не отнимая ладоней, - послушайте.  Или
я - человек, который, согласно вашей теории, сумел  наполовину  прикончить
Эйрела Форкосигана, и до того ловко, что не оставил улик, -  или  нет.  Вы
можете утверждать, что я недостаточно компетентен. Или - что  недостаточно
надежен. Но нельзя же использовать оба аргумента  одновременно.  Выбирайте
что-то одно!
     - Мне не хватает информации. - Иллиан не дрогнул.
     - Клянусь, - прошептал Марк, - излишняя подозрительность  делает  нас
большими глупцами, чем  излишняя  доверчивость.  -  Он  поднял  голову.  -
Допросите меня с суперпентоталом.
     Иллиан вопросительно хмыкнул.
     - Допросите меня с суперпентоталом. Вы  этого  не  делали.  Разрешите
свои сомнения.
     - Мне бы этого очень хотелось, лорд Марк, - признался Иллиан, - но  у
вашего...  оригинала...  весьма  своеобразная  реакция  на  суперпентотал.
Полагаю, у вас такая же. Это даже не аллергия. Препарат вызывает у  Майлза
крайнюю гиперактивность, повышенную болтливость, но, увы,  не  потребность
говорить только правду. Это бесполезно.
     - Для Майлза. - Марк ухватился за надежду. - Вы ведь не знаете точно!
Разве нельзя по крайней мере проверить?
     - Да, - задумчиво протянул Иллиан, - проверить  можно.  Он  вышел  из
комнаты со словами: - Работайте. Я скоро вернусь.
     Марк вскочил и начал  метаться  по  комнате.  Два  шага  туда  -  два
обратно. Если хочешь что-то найти, ищи там, где потерял. Он потерял все на
Архипелаге Джексона.
     Наконец Иллиан вернулся:
     - Сядьте и закатайте левый рукав.
     Марк послушался:
     - Что это?
     - Аллергический тест.
     Иллиан быстро прижал к его руке крошечную металлическую  пластинку  с
иглой, потом убрал ее и, заметив время, начал наблюдать за рукой.
     Через минуту на месте укола появилось  розовое  пятно.  Через  две  -
крапивница. Через пять минут - белое уплотнение,  окруженное  воспаленными
полосами, разбежавшимися до запястья и локтя.
     Иллиан разочарованно вздохнул:
     - Лорд Марк, рекомендую в будущем во что  бы  то  ни  стало  избегать
допроса с суперпентоталом.
     - Это была аллергическая реакция?
     - Это была очень сильная аллергическая реакция.
     - Вот черт! - Марк  задумался.  И  начал  чесаться.  Пришлось  спешно
застегнуть манжету, пока он не разодрал руку до крови. - Если бы  на  моем
месте сидел Майлз и приводил те же самые доводы, вы бы его послушали?
     - Лейтенант Форкосиган настолько часто оказывался прав, что  заслужил
мое внимание. Результаты говорят сами  за  себя.  А  как  вы  неоднократно
подчеркивали,  вы  -  не  Майлз.   Нельзя   использовать   оба   аргумента
одновременно, - холодно добавил он. - Выберите что-то одно!
     - Зачем вы вообще пустили меня сюда, если не желаете меня слушать!  -
вспылил Марк.
     Иллиан пожал плечами:
     - Если не считать прямого приказа Грегора... По крайней мере я  знаю,
где вы и что делаете.
     - Камера предварительного заключения? Только добровольно? А  если  бы
меня можно было запереть в камеру без комм-устройства, вы обрадовались  бы
еще больше?
     - Откровенно говоря, да.
     - Вот. Именно.
     Марк демонстративно повернулся к экрану, и Иллиан оставил его одного.
     Он вскочил, проковылял к двери и выглянул.
     Иллиан был уже в дальнем конце коридора.
     - У меня есть собственное имя! - яростно прокричал Марк.
     Иллиан оглянулся, недоуменно поднял брови - и пошел дальше.
     Марк попробовал сосредоточиться на очередном докладе, но  смысл  слов
не доходил до него. Сегодня он больше не в состоянии  работать.  Сдавшись,
он вызвал Пима. На улице было еще светло. Марк  смотрел  на  заходящее  за
дома солнце, пока у него не заболели глаза.


     На этой неделе он впервые вернулся к обеду. Графиня  с  Ботари-Джезек
уютно устроились на первом этаже, в комнатке  с  окнами  в  сад,  усеянный
опавшей листвой. Прожектор выхватывал из сгущающихся сумерек  многоцветный
пейзаж.  На  графине  был  замысловатый  зеленый  жакет  и  длинная  юбка:
городской наряд знатной дамы. Элен была одета так же, но  в  синих  тонах.
Явно костюм из гардероба графини. Несмотря на то, что Марк вот уже  четыре
дня не являлся к обеду, стол был накрыт на троих. Растерянный,  он  уселся
за стол.
     - Как граф?
     - Все так же, - вздохнула графиня.
     По заведенному графиней обычаю  перед  едой  все  с  минуту  молчали.
Графиня в это время  молилась,  и  Марк  подозревал,  что  ее  молитва  не
ограничивалась благодарением за хлеб насущный. Марк с Элен вежливо  ждали:
Элен - размышляя о своем, а Марк - в очередной раз проигрывая  разговор  с
Иллианом, изобретая массу остроумных ответов... Слишком поздно. Слуга внес
накрытые крышками блюда и удалился, чтобы не мешать. Когда не было гостей,
графиня предпочитала оставаться без прислуги. "По-семейному".
     По правде говоря, Элен все это время как дочь  поддерживала  графиню:
сопровождала ее  в  частых  поездках  в  госпиталь,  выполняла  поручения,
выслушивала признания. Марк решил, что  графиня  высказывает  свои  тайные
мысли именно Элен,  и  ему  почему-то  стало  завидно.  Единственная  дочь
любимого вассала, Элен практически  была  приемной  дочерью  Форкосиганов.
Если Майлз действительно его брат, не становится ли Элен ему кем-то  вроде
сестры? Надо бы подкинуть ей такую мысль. И немедленно спасаться бегством.
Как-нибудь в другой раз.
     - Капитан  Ботари-Джезек,  -  начал  Марк,  проглотив  кусок,  -  что
происходит с дендарийцами  на  Комарре?  Или  Иллиан  вас  тоже  держит  в
неведении?
     - Пусть только попробует, - ответила Элен. Да, у нее-то есть союзники
получше, чем шеф СБ. - Мы совершили кое-какие перестановки. Куин  оставила
главных  свидетелей  вашего...  налета  (мило  с  ее  стороны  не  сказать
"позора") - Зеленый  отряд,  часть  Оранжевого  и  Голубого.  А  остальных
отправила на "Перегрине" к дендарийцам. Люди начали терять терпение,  сидя
на орбите без дела и без увольнений.
     Да, ее явно угнетает временная потеря командования своим кораблем.
     - Так "Ариэль" все еще у Комарры?
     - Да.
     - С Куин, конечно... С капитаном Торном? Сержантом Таурой?
     - Они по-прежнему там.
     - Наверное, тоже теряют терпение.
     Элен кивнула и с такой силой ткнула  вилкой  в  кусок  искусственного
бифштекса, что он чуть не вылетел из тарелки. Теряет терпение. Да.
     - И что ты узнал за эту неделю, Марк? - спросила графиня.
     - Боюсь, ничего, а чем бы не знали  вы.  Иллиан  ведь  держит  вас  в
курсе?
     - Да, но я успеваю только просмотреть  общие  выводы.  И  вообще  мне
хотелось бы услышать всего одну-единственную новость.
     Конечно. Приободрившись, Марк подробно рассказал ей о своем обзоре, о
том, как решил отбирать данные и к какому убеждению все больше склоняется.
     - Похоже, ты работал очень тщательно, - заметила графиня.
     Марк пожал плечами:
     -  Теперь  я  знаю  приблизительно   столько   же,   сколько   Служба
безопасности - если Иллиан ничего не скрыл. Но поскольку СБ не знает,  где
Майлз, все это впустую. Я готов поклясться...
     - Да? - ободрила его графиня.
     - Я клянусь, что Майлз все еще на Архипелаге Джексона. Но я  не  могу
заставить Иллиана сосредоточить поиски там. Он куда только не кидается. Он
просто зациклился на цетагандийцах.
     - На то есть  веские  причины  исторического  характера,  -  заметила
графиня. - И не слишком давние, хотя, боюсь, Иллиан  не  стал  делиться  с
тобой заботами, не связанными с исчезновением Майлза. Сказать, что у  него
был трудный месяц - значит сильно приуменьшить. - Она  надолго  замолчала,
словно раздумывала: сказать или не говорить. - Марк... В конце  концов  ты
же близнец Майлза. Большей близости и придумать невозможно.  Ты  настолько
страстно... Кажется, будто ты на самом деле это знаешь. Ты... не  думаешь,
что на самом деле знаешь? На каком-то уровне сознания?
     - Вы имеете в виду телепатическую связь? - переспросил  он.  "Что  за
жуткая мысль!"
     Графиня кивнула, чуть краснея. Элен кинула ему умоляющий взгляд:  "Не
смей морочить ей голову, ты!.."
     - Извините. Я не экстрасенс. Только экстрапсих. -  Элен  успокоилась.
Марк поник, но тут же  немного  оживился:  -  Хотя,  может,  следовало  бы
сказать Иллиану, что, по-вашему, это так.
     -  Иллиан  слишком  убежденный  рационалист,  -  печально  улыбнулась
графиня.
     - Страстность только результат бессилия, сударыня. Мне ничего не дают
сделать.
     - А что бы ты хотел сделать?
     "Хочу сбежать на Колонию Бета. Графиня,  наверное,  поможет.  Нет.  Я
больше никогда никуда не сбегу".
     - Я хотел бы вернуться на Архипелаг Джексона и искать Майлза. Я  могу
работать не хуже агентов Иллиана. Знаю, что могу! Я пытался его убедить, а
он... Будь его воля, он вообще посадил бы меня под замок.
     - Сейчас Саймон продал бы душу дьяволу, лишь бы остановить мгновение,
- сказала графиня. - Сейчас у него внимание не просто рассеивается  -  оно
разбивается на кусочки. Мне его немного жаль.
     - А мне - нет. Я у Саймона Иллиана не спросил бы даже, который час. А
он бы мне и не сказал. - Марк уставился  в  тарелку.  -  Грегор  бы  тонко
намекнул, где поискать хроно. Вы... - сравнение пришло само  собой,  -  вы
дали бы мне часы.
     - Будь у меня часовой завод, сынок, я бы его отдала весь, - вздохнула
графиня.
     Марк чуть не подавился бифштексом:
     - Правда?
     - П... - решительно начала она, но вовремя  опомнилась.  -  Правда  -
что?
     - Лорд Марк - человек свободный? Я хочу сказать - я ведь не  совершал
преступления на территории Барраярской империи, да? Ведь глупость - это не
преступление. Я не арестован.
     - Да...
     - Я мог бы сам отправиться на  Архипелаг  Джексона!  И  пусть  Иллиан
подавится своими драгоценными агентами. Если... - А, вот в чем  загвоздка.
Он приуныл. - ...если бы купил билет.
     Марк  замолчал.  Все  его  состояние  равнялось  семнадцати   маркам,
оставшимся от купюры в двадцать пять марок, которую графиня  дала  ему  на
расходы в начале недели.
     Графиня отодвинула тарелку и выпрямилась.
     - Мне это кажется не слишком безопасным.
     - После того, что ты сделал, дом Бхарапутра наверняка  назначил  цену
за твою голову, - услужливо подсказала Элен.
     - Нет... за голову адмирала Нейсмита, -  возразил  Марк.  -  И  я  не
намерен возвращаться  к  бхарапутрянам.  -  Он  настоятельно  обратился  к
графине: - Сударыня...
     - Ты просишь, чтобы я финансировала твой шанс на гибель?
     - Нет! Шанс на спасение! Я больше не могу... -  он  бессильно  махнул
рукой, - жить так дальше. Я не нахожу тут себе места, я сюда не подхожу!
     - Не спеши. Со временем все наладится. Пока просто  слишком  рано,  -
запротестовала графиня. - Ты здесь так недавно.
     - Я должен вернуться. Я обязан исправить свою ошибку. Если смогу.
     - А если не сможешь, что тогда? - холодно  поинтересовалась  Элен.  -
Улизнешь, пока никто не успеет опомниться?
     Она что, мысли читает? Марк весь сжался.
     - Я, - выдохнул он, - не...
     "...знаю". Он прикусил язык.
     Графиня переплела свои тонкие пальцы.
     - Я не сомневаюсь в твоем сердце, - сказала она, глядя  ему  прямо  в
глаза.  -  Но...  ты  мой  второй  шанс.  Моя  новая  надежда,  совершенно
неожиданная. Я никогда не думала, что у меня на Барраяре  может  быть  еще
один ребенок. А теперь, когда Архипелаг Джексона сожрал Майлза, ты  хочешь
отправиться туда следом за ним? И ты тоже?
     - Сударыня, - сказал он отчаянно. - Мама...  Я  не  могу  быть  твоим
утешительным призом.
     Ее серые глаза были холоднее зимнего моря.
     - Уж ты-то должна понять, - взмолился  Марк,  -  каким  важным  может
оказаться второй шанс.
     Корделия отодвинула стул и встала.
     - Я... должна это обдумать.
     Она вышла из комнаты, так и не пообедав.
     - Ну, молодец! - прошипела Элен и выбежала за графиней.
     Марк остался  один,  всеми  покинутый,  и  с  горя  наелся  так,  что
разболелся желудок. Доковыляв до своей комнаты, он повалился  на  кровать,
мечтая если не заснуть, то хотя бы отдышаться. Но  ни  то,  ни  другое  не
получалось.
     В дверь постучали.
     - Кто там? - простонал он.
     - Элен.
     Марк включил свет и сел на постели, подсунув под спину подушку. Он не
хотел разговаривать с Элен. И вообще ни с кем не хотел разговаривать.
     - Входите.
     Она тихонько вошла в комнату. Лицо у нее было бледное и серьезное.
     - Привет. Чувствуешь себя нормально?
     - Нет, - признался он.
     - Я пришла извиниться.
     - Вы? Извиниться? Передо мной? За что?
     - Графиня... объяснила мне, что с тобой творится. Извини. Я не знала.
     Опять препарировали! Только на этот раз в его отсутствие. То-то  Элен
смотрит на него с таким ужасом!
     - А черт. - И что она на сей раз сказала?
     - Майлз говорил об этом, но не прямо. Я не  понимала,  насколько  это
страшно.  Графиня  сказала  мне  все.  Что  с  тобой  сделал  Гален.   Как
изнасиловал электрошоком  и  как  вызвал...  нарушения  в  еде.  И  другие
нарушения. - Похоже, они с графиней  говорили  часа  два.  -  И  все  было
специально рассчитано. Вот что самое ужасное!
     - Я не так уверен, что с электрошоком было специально  рассчитано,  -
осторожно начал Марк. - По-моему, Гален просто  сбрендил.  Крыша  поехала.
Или, может, началось все по расчету, а потом вышло из-под контроля.  -  Он
взорвался: - Черт возьми! - Элен аж  подскочила.  -  Она  не  имела  права
обсуждать меня с тобой! Я что, лучшее кабаре в столице?!
     - Нет-нет! - Элен замахала руками. - Ты должен понять.  Я  рассказала
ей о Мари, о той блондиночке, с которой мы тебя застали. О  том,  что,  на
мой взгляд, произошло. Я обвинила тебя перед графиней!
     Марк испуганно замер:
     - Я не знал, что ты ей сразу не рассказала.
     Господи, что же о  нем  подумала  графиня!  Наверное,  теперь  он  ей
противен.
     Ботари-Джезек изумленно помотала головой:
     -   Она   настолько   бетанка!    Настолько    странная.    Настолько
непредсказуемая. Она ничуть не  удивилась.  А  потом  все  мне  объяснила,
словно мне мозги вывернули наизнанку и хорошенько прочистили.
     - Типичный разговор с графиней, - засмеялся Марк.
     - Извини, Марк. Я была не права, - отважно сказала Элен.
     Он развел руками:
     - Очень приятно, что у меня есть такая защитница, но ты  была  права.
Ты тогда все  правильно  подумала.  Меня  остановила  не  порядочность,  а
условный рефлекс.
     - Да нет, я не то  хотела  сказать.  Просто  я  не  должна  была  так
реагировать.  Я  даже  не   представляла   себе   что   тебя   воспитывали
систематическими пытками. И что ты настолько невероятно сопротивлялся  им.
Я на твоем месте просто сломалась бы.
     - Ну, не всегда все было так уж плохо, - поспешно прервал ее Марк.
     - Но ты должен понять, - упрямо продолжила Элен, - что происходило со
мной. Это связано с моим отцом.
     - А? - ошарашенно спросил Марк. - Как это связано  с  моим  отцом,  я
знаю, но твой-то тут при чем?
     Элен заметалась по комнате.
     - Мой отец изнасиловал мою мать. Вот откуда я взялась.  Это  было  во
время барраярской агрессии против Эскобара. Я  узнала  это  несколько  лет
назад. Я не выношу насилия! - Элен сжала кулаки. - Но оно - во мне!  Я  не
могу от него спрятаться. Поэтому я последние  десять  недель  смотрела  на
тебя, как сквозь пелену. Графиня эту пелену сорвала. -  И  правда,  взгляд
Элен больше не обжигал его холодом. - Граф тоже мне помог - не  могу  даже
передать, насколько.
     Ну что тут можно ответить? Значит,  эти  два  часа  они  говорили  не
только о нем.
     - Мне... мне не жаль, что ты существуешь. Откуда бы ты ни взялась.
     Элен криво усмехнулась:
     - Если честно - мне тоже.
     Его ярость погасла, сменившись удивительным чувством облегчения.
     Марк слез с кровати, схватил ее за руку, подвел к деревянному стулу у
окна, забрался на сиденье и поцеловал.
     - Спасибо!
     - За что?
     Она неожиданно рассмеялась и отняла у него руку.
     - За то, что ты существуешь. И вообще... Не знаю.
     Марк радостно улыбнулся, но тут  у  него  закружилась  голова,  и  он
осторожно слез со стула.
     Элен закусила губу:
     - Зачем ты такое над собой творишь?
     Глупо притворяться, будто он не  понимает,  о  чем  речь.  Физические
свидетельства его неудержимого обжорства налицо. Прямо чудовище какое-то.
     - Не знаю. Но мне кажется, половина  того,  что  мы  зовем  безумием,
просто-напросто попытки справиться с болью с  помощью  стратегии,  которая
раздражает окружающих.
     - Как можно справиться с болью,  причиняя  себе  боль?  -  недоуменно
спросила Элен.
     Он как-то странно улыбнулся и опустил взгляд.
     - Это  зачаровывает.  Заставляет  забыть  о  реальной  боли.  -  Марк
вздохнул. - Гален просто пытался исковеркать мои отношения с отцом. Но ему
удалось исковеркать мои отношения абсолютно  со  всем.  Он  знал,  что  не
сможет непосредственно  управлять  мною,  когда  я  окажусь  на  Барраяре.
Поэтому старался создать мотивации, которых  хватит  надолго.  И  ему  это
аукнулось. Потому что  в  каком-то  смысле  Гален  тоже  был  моим  отцом.
Приемным отцом. Когда комаррцы  забрали  меня  с  Архипелага  Джексона,  я
безумно хотел стать личностью. Стать самим  собой.  Наверное,  я  был  как
инкубаторский цыпленок, который привязывается к автопоилке, потому что это
- первое, что попалось на глаза.
     - У тебя удивительный талант к анализу информации, - заметила Элен. -
Я поняла это еще там, на Архипелаге.
     - У меня? - изумился он. - Вот уж нет!
     Будь у него талант, он получил бы результаты получше.
     - Графиня тоже так думает. Она хочет тебя видеть.
     - Прямо сейчас?
     - Она послала меня за тобой. Но сначала я должна была  сама  с  тобой
поговорить. Пока не потеряла храбрость.
     - Хорошо. Дай мне собраться.
     Марк умылся ледяной  водой,  проглотил  болеутоляющее  и  причесался.
Натянув поверх рубашки жилет в деревенском стиле, он следом за Элен  вышел
в коридор.


     Элен провела его в личный кабинет графини - тихую строгую  комнату  с
окнами в сад. Рядом была спальня Корделии. Корделии и Эйрела. Марк  увидел
темное пространство за аркой, вниз по лестнице. Отсутствие графа  казалось
буквально физически ощутимым.
     Графиня сидела за комм-пультом - не  секретным  правительственным,  а
просто  дорогим  коммерческим  устройством.  Пластину   экрана   обрамляли
перламутровые цветы, инкрустированные на черном  дереве.  На  экране  было
лицо перепуганного мужчины.
     - Ну так выясните! - резко сказала графиня. - Да, сегодня, сейчас.  А
потом свяжитесь со мной. Спасибо.
     Ударив по выключателю, она повернулась к Марку и Элен.
     - Ты узнаешь насчет билетов на Архипелаг Джексона? - спросил  он,  не
смея надеяться.
     - Нет.
     Ну конечно, нет! Как она может его отпустить?
     - Я узнаю насчет корабля. Если уж лететь на Архипелаг Джексона, нужно
иметь свободу перемещений.
     - Купить корабль? - ошеломленно переспросил Марк. А он-то считал, что
та фраза насчет часового завода - просто шутка! - Но это же очень дорого!
     - Я попробую арендовать.  Если  не  получится  -  куплю.  На  орбитах
Барраяра и Комарры есть три-четыре подходящих корабля.
     - И все же - как?
     Вряд ли даже Форкосиганы  в  состоянии  просто  так  взять  и  купить
скачковый корабль.
     - Что-нибудь заложу, - туманно ответила графиня.
     - Фамильные драгоценности? Но они же сейчас ничего не стоят.  В  мире
полно синтекамней. - Марк  проследил  за  ее  взглядом.  -  Не  резиденцию
Форкосиганов же!
     - Нет, это родовое имение. Окружная резиденция в Хассадаре - тоже. Но
вот Форкосиган-Сюрло я могу заложить совершенно спокойно.
     Сердце их владений!
     - Исторические дома - это прекрасно, -  улыбнулась  графиня,  заметив
его ужас, - но за чертов музей много не получишь. И вообще финансы  -  моя
проблема. У тебя своих проблем хватает.
     - Экипаж? - мгновенно спросил Марк.
     - Скачковый пилот и инженер будут при корабле. Что до остальных -  на
орбите Комарры крутятся осатаневшие от безделья дендарийцы. Полагаю, среди
них  ты  найдешь  пару-другую  добровольцев.  Очевидно,  что  "Ариэль"   в
джексонианское пространство вести нельзя.
     - Куин уже наверняка все ногти себе изгрызла, - сказала Элен. -  Даже
Иллиану ее не удержать, если Служба безопасности в ближайшее время  что-то
не узнает.
     - А меня Иллиан попробует задержать? - забеспокоился Марк.
     - Если бы не Эйрел, я бы полетела сама, - сказала  графиня,  -  и  уж
определенно не позволила бы Иллиану остановить меня. Ты - моя  замена.  Со
Службой безопасности я справлюсь.
     Уж в этом-то Марк не сомневался.
     - Дендарийцы, конечно, проявят рвение, но... я предвижу проблемы. Они
меня не станут слушаться. Кто  будет  руководить  этой  небольшой  частной
экспедицией?
     - Золотое правило, мой мальчик. У кого золото, тот и правит.  Корабль
- твой. Выбор спутников - за тобой. Если они захотят, чтобы  ты  их  взял,
придется им подчиниться.
     - Ага. До первого п-в-перехода. А потом Куин запрет меня в чулане.
     Графиня рассмеялась:
     - Это верно. - Откинувшись на спинку кресла, она задумчиво  переплела
длинные пальцы и прикрыла глаза. Наконец она нашла  решение:  -  Элен,  ты
присягнешь на верность лорду Форкосигану?
     - Я уже присягнула  на  верность  лорду  Форкосигану,  -  непримиримо
ответила Элен.
     Серые глаза посуровели.
     - Смерть освобождает от присяги.  Система  форов  никак  не  научится
решать закавыки, которые ей подбрасывает галактическая технология. Знаешь,
по-моему, нет правила относительно статуса присяги, если  одна  из  сторон
находится в криостазе. Слово не может быть твоим дыханием, если ты  вообще
не дышишь. Придется нам создать прецедент.
     Элен прошла к окну и невидящим взглядом уставилась в  темноту.  Потом
решительно повернулась, опустилась перед Марком на колени и подняла  руки,
ладонь к ладони. Марк автоматически обхватил ее руки своими.
     - Милорд, я обещаю вам повиновение в качестве вашей подданной...
     - Э-э, - сказал Марк. - ...Думаю, мне понадобится большее.  Попробуем
вот как:  "Я,  Элен  Ботари-Джезек,  свидетельствую,  что  я  -  свободная
жительница  округа  Форкосиганов.  И  ныне  я  поступаю  на  службу  лорду
Форкосигану в качестве оруженосца... оруженосицы?..  Я  буду  считать  его
своим сюзереном и командиром до тех  пор,  пока  его  или  моя  смерть  не
освободит меня от клятвы".
     Элен потрясенно уставилась на него:
     - Но так же нельзя! Разве так можно?
     - Ну, - засмеялась графиня, - вообще говоря, не существует закона,  в
котором бы говорилось, что наследнику графства нельзя взять  в  оруженосцы
женщину. Этого просто никто не делал. Традиция.
     Элен  с  графиней  обменялись  долгим  взглядом.  Неуверенно,  словно
завороженная, Ботари-Джезек повторил клятву.
     Марк сказал:
     -  Я,  Марк  Пьер  Форкосиган,  вассал-секундус  императора   Грегора
Форбарры, принимаю твою клятву и  клянусь  защищать  тебя  как  сюзерен  и
командир. Клянусь словом Форкосигана. - Тут  он  замолчал  и  обратился  к
графине: - Вообще-то я еще не приносил присяги  Грегору.  Это  делает  все
недействительным?
     - Детали, - графиня махнула рукой. - Детали можно выяснить потом.
     Элен встала. Вид у нее был, как у женщины, просыпающейся  с  похмелья
рядом с незнакомым мужчиной. Она потерла руки там, где к ним  прикоснулись
его ладони.
     Власть. И сколько власти он получил? Надо  полагать,  ровно  столько,
сколько сочтет нужным сама Элен. Можно не опасаться, что она позволит  ему
злоупотреблять положением.  Неуверенность  на  ее  лице  сменилась  тайной
радостью, от которой у Марка потеплело на душе.  Да,  это  был  правильный
шаг. И графиня довольна: она откровенно одобряла  своего  нарушившего  все
традиции сына.
     - Ну, - сказала графиня. - Сколько у нас времени на сборы?  Когда  вы
будете готовы к вылету?
     - Немедленно, - ответила Элен.
     - Как только прикажете, графиня,  -  сказал  Марк.  -  У  меня  такое
чувство... ничего экстрасенсорного, конечно. Просто логика. Но  я  считаю,
что время у нас на исходе.
     - Почему? -  спросила  Ботари-Джезек.  -  Что  может  быть  статичнее
криостаза? Конечно, неопределенность нас всех с ума сводит, но это -  наши
проблемы. У Майлза времени больше, чем у нас.
     Марк покачал головой:
     - Если бы  криокамера  с  Майлзом  попала  к  друзьям  или  просто  к
незнакомым  людям,  то  они  бы  уже   давно   проявились,   прослышав   о
вознаграждении. Но  если...  кто-то...  хотел  его  оживить...  Для  этого
необходима предварительная подготовка.  Сейчас  мы  очень  остро  ощущаем,
сколько требуется времени, чтобы  вырастить  органы  для  пересадки.  Если
бы... там, куда Майлз попал... начали  работу  вскоре  по  его  получении,
сейчас они почти готовы к оживлению.
     - Они могут все провалить,  -  сказала  графиня.  -  Могут  оказаться
недостаточно осторожны.
     Она забарабанила пальцами по нарядной перламутровой инкрустации.
     - Не понимаю, - возразила Элен, -  зачем  врагам  оживлять  его?  Что
может быть хуже смерти?
     - Не знаю, - вздохнул Марк.
     "Но если что-то и есть, то уж джексонианцы это знают".



                                    18

     С дыханием пришла боль.
     Он лежит на больничной койке. Это он понял, еще не открыв  глаза,  по
тому, как ему было  неудобно  и  холодно...  И  по  запаху.  Это  казалось
правильным. Отдаленно, хотя и неприятно знакомым. Он попытался моргнуть  и
обнаружил, что глаза  залеплены  жижей.  Пахучей,  прозрачной  медицинской
жижей. Словно смотришь сквозь стекло, покрытое слоем жира.  Еще  несколько
раз моргнув, он смог сфокусировать взгляд  и  вынужден  был  остановиться,
потому что от этого усилия сбилось дыхание.
     С дыханием было что-то ужасно нехорошее: он дышал часто и тяжело,  но
воздуха не  хватало.  И  еще  этот  свист.  Он  понял,  что  свист  издает
пластиковая трубка, которую он обнаружил, когда попытался сглотнуть.  Губы
пересохли и потрескались,  и  трубка  мешала  их  облизать.  Он  попытался
пошевелиться. Тело ответило сильнейшей болью,  пронизавшей  все  кости.  К
рукам - или от рук - тоже шли трубки. И от ушей. И от носа?
     Слишком много этих чертовых трубок. Он смутно  догадывался,  что  это
плохо, хотя не знал, почему.  Героическим  усилием  приподняв  голову,  он
взглянул на свое тело. Трубка в горле тут же переместилась. Больно.
     Ребра торчат. Живот ввалился. По всей груди расходятся красные рубцы,
словно под кожей притаился  длинноногий  паук.  Неровные  разрезы  покрыты
хирургическим клеем. Повсюду какие-то датчики.  Еще  трубки,  причем  там,
откуда они отходят, по идее не должно быть  отверстий.  Все  тело  покрыто
толстым слоем пахучей жижи. Кожа отслаивается противными хлопьями.
     Он уронил голову на  подушку,  и  перед  глазами  закружились  черные
вихри.
     "Слишком много чертовых трубок. Плохо..."


     Когда пришла женщина, он словно в  тумане  плавал  между  непонятными
обрывками снов и болью.
     Она склонилась над ним:
     - Сейчас мы вынем ритмоводитель.
     У нее был грудной и чистый голос. Трубки из ушей  исчезли.  А  может,
они ему привиделись?
     - Твое новое сердце будет биться, а легкие дышать сами.
     Она  склонилась  над  ним.  Симпатичная  женщина.  С  виду  умная   и
элегантная. Ему стало неприятно, что он одет только в жижу. Хотя, кажется,
когда-то он обходился даже более скромным нарядом. Но где и  когда?  Этого
он не мог вспомнить. Женщина что-то проделала с паукообразной  шишкой:  он
увидел, как у него разошлась кожа. Потом все снова скрепили. Казалось, она
вырезает ему сердце, словно древняя жрица, готовящая жертвоприношение,  но
это было не так,  потому  что  дыхание  не  прервалось.  Она  явно  что-то
извлекла и положила на лоток, который держал мужчина-ассистент.
     - Ну вот. - Женщина пристально посмотрела на него.
     Он тоже на нее смотрел, пытаясь сморгнуть противную жижу. У нее  были
прямые шелковистые черные волосы,  собранные  на  затылке  в  неаккуратный
узел. Несколько тонких прядей выбились из пучка и трепетали  вокруг  лица.
Золотисто-смуглая  кожа.  Чуть  раскосые  карие  глаза.  Аристократическая
горбинка на носу. Живое своеобразное лицо,  не  превращенное  хирургами  в
безупречно-красивую маску, но полное мысли.  Не  пустое  лицо.  За  ним  -
кто-то интересный. Но, увы, незнакомый.
     Высокая и стройная, она была одета в хирургический зеленый костюм.
     "Док-тор", -  попытался  угадать  он,  но  из-за  пластиковой  трубки
получилось только бессмысленное клокотание.
     - Я сейчас выну эту трубку, - сказала она и оторвала что-то липкое от
его губ и щек - пластырь? К пластырю  тоже  прилипла  отмершая  кожа.  Она
стала осторожно вытягивать трубку. Его замутило. Словно пытаешься вытянуть
проглоченную змею. Когда он наконец освободился  от  трубки,  то  чуть  не
потерял сознание. Еще какая-то трубка - кислородная? - сидела в носу.
     Он подвигал челюстью, попытался сглотнуть впервые за... за... Короче,
язык онемел и распух. Грудь болела жутко. Но слюна потекла - во рту  снова
стало влажно. Как-то не ценишь слюни, пока не  приходится  обходиться  без
них. Сердце билось быстро, но слабо. Какое-то неправильное чувство, но все
же лучше, чем ничего.
     - Как тебя зовут? - спросила она.
     Подсознательный ужас -  словно  черная  пропасть.  Дыхание  панически
участилось. Воздуха не хватало. Он не мог ответить на этот вопрос!  С  губ
сорвались еле слышные нечленораздельные звуки. Он не знал ни  кто  он,  ни
откуда у него  такой  огромный  груз  боли.  Но  незнание  пугало  гораздо
сильнее, чем боль.
     Молодой человек в бледно-голубом халате хмыкнул:
     - Похоже, я выиграю  пари.  У  него  в  черепушке  сплошные  короткие
замыкания.
     Женщина досадливо поморщилась:
     - Пациенты не выходят из криостаза, как обед из микроволновой  печки.
Лечения требуется не меньше, чем если бы ранение  не  убило  его.  А  даже
больше. Я только через несколько дней смогу оценить состояние  центральной
нервной системы.
     Но все равно она отколола от ворота что-то  сверкающее  и  острое  и,
прикасаясь этим чем-то к нему,  наблюдала  за  показаниями  монитора.  Его
правая рука дернулась от укола, и женщина улыбнулась.
     Ему хотелось говорить. Хотелось сказать этому типу в  голубом,  чтобы
тот катился вместе со своим пари в блокированный п-в-туннель. Но  изо  рта
вырвалось только  глухое  шипение.  Его  затрясло  от  злости.  Он  должен
выкарабкаться или умереть. Это он знал  точно.  Быть  лучшим  -  или  быть
уничтоженным.
     Медики удалились. Движимый безотчетным страхом, он попытался  сделать
в постели статические упражнения. Ему  удалось  пошевелить  только  правой
рукой. Датчики отметили его метания. Вернулся юнец и  дал  успокоительное.
Когда вокруг снова стала смыкаться тьма, ему захотелось взвыть. Потом  ему
снились  омерзительные  сны.  Он  был  бы  рад  любому   содержанию,   но,
проснувшись, помнил только омерзение.


     Время тянулось мучительно долго. Наконец  вернулась  врач.  Покормить
его. Кажется.
     Нажав кнопку, чтобы приподнять изголовье, она приветливо сказала:
     -  Давай-ка,  друг  мой,  испытаем  твой  новый  желудок.  Шестьдесят
миллилитров раствора глюкозы - сладкая водичка. Так сказать, первая еда  в
твоей жизни. Интересно, у тебя уже восстановилась мускульная деятельность,
чтобы пить через трубочку?
     Она вылила ему на губы несколько капель. Сосать и  глотать  -  ничего
более примитивного и не придумаешь. Вот только он не смог выпить все.
     - Ничего, - весело щебетала врач, - понимаешь, у тебя еще не до конца
вырос желудок. И сердце  с  легкими  тоже.  Лилли  торопила  нас  с  твоим
пробуждением. Все пересаженные органы пока малы для твоего  тела.  Значит,
им придется усиленно работать, и растут они не так быстро, как в пробирке.
Ты  еще  довольно  долго  будешь  задыхаться.  Но  зато  их   легче   было
пересаживать. Больше места для рук - это я оценила.
     Он не мог понять, обращается ли она к нему, или говорит сама с собой,
как одинокий человек, у которого есть домашнее животное. Убрав чашку,  она
принесла  тазик,  губку,  полотенца  и  принялась  его  мыть,  участок  за
участком. Почему хирург ухаживает за больным? "Д-р В.Дюрона"  -  значилось
на кармашке зеленого хирургического костюма. Но, похоже, она  одновременно
вела нейрофизиологическое обследование. Проверяет результаты своей работы?
     - Понимаешь, ты - настоящая загадка. Тебя прислали по почте, в ящике.
Ворон утверждает, что ты слишком мал, чтобы быть солдатом, но  я  извлекла
много осколков брони и кусочков противонейробластерной сети. А еще - сорок
шесть осколков гранаты. Так что можно не сомневаться  -  ты  не  случайный
свидетель. Кем бы ты ни был, та иглограната предназначалась именно тебе. К
сожалению, на посылке не написали твое имя. - Женщина вздохнула. - Кто  же
ты?
     Она  не  стала  дожидаться  ответа  -  к  счастью.  Усилия,   которых
потребовало глотание сладкой водички, совершенно вымотали  его.  Не  менее
важным вопросом было, где он находится, и его раздосадовало, что она, явно
зная ответ,  ничего  не  сказала.  Эта  палата...  стандартная  больничная
палата. Без окон. Но на планете, а не на корабле.
     "Откуда я это знаю?" При попытке сосредоточиться расплывчатое видение
корабля мгновенно рассыпалось. Что за корабль? И если уж на то пошло,  что
за планета?
     Тут должно быть окно. Большое окно, а за окном - город в дымке. Город
рассекает быстрая река. И люди. Тут обязательно  должны  находиться  люди,
которых ему не хватает, хоть он  и  не  в  состоянии  вспомнить,  как  они
выглядят. Эта смесь привычного и незнакомого ужасно мучительна.
     Губка была ледяная и очень жесткая. Но все равно  приятно  избавиться
от этой жижи, не говоря уже об отвратительных струпьях, прилипших к ней, -
совсем как ящерица, которая  меняет  кожу.  Новая  кожа  выглядела  совсем
тонкой.
     Женщина намазала ему лицо депилятором - слишком густо, так что ужасно
щипало  щеки.  Да,  кажется,   это   ощущение   даже   приятное.   Немного
успокоившись,  он  почувствовал  удовольствие  от  ее  ухода,  пусть  даже
чересчур интимного. По крайней мере эта женщина  вернула  ему  достоинство
чистого тела. И она не похожа на врага.  Скорее  -  на  союзницу.  Женщина
сняла с его лица крем, щетину и немало кожи. Она даже причесала его.  Одно
жаль - волосы вываливались просто клочьями.
     - Ну вот, - удовлетворенно  проговорила  врач,  поднося  ему  большое
зеркало. - Тебе знаком этот молодой человек?
     Она наблюдала за ним - видимо, проверяла, фокусируется ли взгляд.
     "Это  я?..  Ну...  Наверное,  привыкнуть  можно".  Скелет  и   череп,
обтянутые покрасневшей кожей. Заострившиеся черты лица...  Серые  глаза  с
красными, как после хорошей попойки белками. Темные волосы с проплешинами,
словно от стригущего лишая. Если честно, он надеялся увидеть что-то  более
приличное.
     Он попытался задать вопрос. Губы зашевелились, но речь,  как  и  сны,
получилась совершенно бессвязной. Он не  смог  даже  чертыхнуться,  отчего
выругаться захотелось еще  сильнее.  В  конце  концов  он  издал  какое-то
булькающее  рычание.  Женщина  поспешно  убрала  зеркало  и   встревоженно
посмотрела на него.
     Спокойно. Если он станет метаться, они опять вкатят снотворное, а это
ни к чему. Он лег, бессильно задыхаясь. Женщина снова  опустила  изголовье
кровати, притушила  свет  и  собралась  уходить.  Ему  удалось  застонать.
Подействовало - она вернулась.
     - Лилли  назвала  твою  криокамеру  шкатулкой  Пандоры,  -  задумчиво
пробормотала  она,  -  но  мне  она   представилась   хрустальным   гробом
заколдованного рыцаря. Как бы мне хотелось разбудить тебя поцелуем.
     Женщина склонилась над ним, полузакрыв глаза, и  прижалась  губами  к
его  губам.  Он  замер,  наслаждаясь   и   тревожась   одновременно.   Она
выпрямилась, посмотрела на него и вздохнула:
     - Не похоже, чтобы получилось. Наверное, я просто не та принцесса.
     "У вас очень странный вкус, миледи, - ошеломленно подумал  он.  -  На
мое счастье".
     Впервые мелькнула какая-то надежда. Он лежал тихо, позволив ей  уйти.
Прежде он либо терял сознание, либо ему вводили  успокоительное.  На  этот
раз сон пришел естественно, сам по  себе.  Не  то  чтобы  он  обрадовался:
"Вдруг я умру, так и не проснувшись?" -  но  сон  нужен  был  его  телу  и
позволил забыть о боли.


     Постепенно он овладел левой рукой. Потом  заставил  дергаться  правую
ногу. Его  прекрасная  дама  принесла  еще  сладкой  водички,  но  сладких
поцелуев на десерт больше не последовало. К тому  моменту,  как  он  начал
шевелить левой ногой, она явилась снова, но на этот раз  произошло  что-то
ужасно нехорошее.
     Доктор Дюрона, казалось, постарела лет на десять  и  стала  холодной.
Как лед. Расчесанные на прямой пробор волосы были коротко  острижены  и  в
темных прядях блестела седина. Прикоснувшиеся к  его  телу  руки,  которые
помогли ему сесть, были сухие, холодные, суровые. Совсем неласковые.
     "Я попал в искривление времени. Нет, меня снова  заморозили.  Нет,  я
просто слишком долго не прихожу в норму, и она обозлилась. Нет..."
     От смятения у него перехватило дыхание. Он только что потерял лучшего
друга и не понимал почему.
     Она  очень  профессионально  растерла  ему  ноги,  надела   не   него
просторную больничную рубаху  и  заставила  встать.  Он  чуть  не  лишился
чувств. Женщина уложила его в постель и ушла.
     В следующий раз она снова поменяла прическу. Волосы  отросли  и  были
аккуратно стянуты сзади серебряным кольцом. Хвост был  прочерчен  широкими
полосами седины. Он готов был поклясться, что она постарела еще на  десять
лет. "Что со мной происходит?" Она держалась не слишком сурово, но все  же
не столь непринужденно, как вначале. Женщина провела его по комнате туда и
обратно, и он так измучился, что сразу же заснул.
     Он ужасно расстроился, когда вновь увидел ее с короткой стрижкой. Но,
что ни говори, она смогла  поднять  его  и  заставить  двигаться.  Женщина
гаркала, как сержант на строевой подготовке, но он пошел, даже сам, без ее
помощи. Она вывела его из палаты туда, где короткий  коридор  заканчивался
дверью, потом отвела обратно.
     Они как раз начали второй круг, когда дверь  с  шипением  отъехала  в
сторону и оттуда вышла доктор Дюрона с конским хвостом.  Он  уставился  на
стоящую рядом стриженую особу и чуть не расплакался.
     "Это нечестно! Вы меня совсем запутали!"
     Доктор Дюрона подошла к доктору Дюрона.  Он  моргнул  и  вгляделся  в
вышитые на кармашках имена. Стриженая была  "Д-р  А.Дюрона".  Хвостатая  -
"Д-р Р.Дюрона".
     - Привет, Астра, как он? - спросила доктор Р.
     Доктор А. ответила:
     - Не так уж плохо. Но я совсем измотала его этой терапией.
     - Похоже... - Доктор Р. вовремя подхватила его, иначе бы  он  рухнул.
Губы не слушались, и вместо слов получался сдавленный стон. - По-моему, ты
перестаралась.
     - Ничуть, - ответила доктор А., подхватывая его с другой  стороны.  -
Но, похоже, восстановление умственных способностей у  него  задерживается.
Это плохо. На нас давят. Лилли начинает  терять  терпение.  Если  в  самое
ближайшее время он не начнет соображать, нам он ни к чему.
     - Лилли никогда не теряет терпения, - укоризненно сказала доктор Р.
     - А сейчас теряет.
     - А умственные  способности  вообще-то  восстановятся?  -  Доктор  Р.
помогла ему улечься в постель.
     - Кто  знает?  Физические  Вербена  нам  гарантировала.  Великолепная
работа. Мозг электрически активен, так что...
     - Да, но не так-то быстро, - прозвучал от двери теплый жизнерадостный
голос. - Что вы такое сотворили с моим пациентом?
     Это была доктор Дюрона. Опять. Ее длинные мягкие  волосы,  совершенно
черные, были собраны сзади. Пока она, улыбаясь, шла к ним,  он  прочел  на
кармашке "Доктор В.Дюрона". Его Дюрона. Он даже  застонал  от  облегчения.
Большего смятения просто не вынести, эта  боль  сильнее,  чем  физическая.
Похоже, с нервами у него совсем плохо. Состояние,  как  во  время  ночного
кошмара - только кошмары омерзительнее. Кровь, куски  тел.  А  тут  просто
женщина в зеленом стоит и спорит сама с собой.
     - Все физиотерапевты - садисты, - пошутила доктор А.
     А, теперь понятно...
     - Возвращайся помучить его попозже, - посоветовала доктор  P.,  -  но
осторожно.
     -  Какова  максимально  допустимая  нагрузка?  -   Доктор   А.   была
внимательна и серьезна. Склонив  голову,  она  делала  заметки  в  истории
болезни. - Видишь ли, сверху поступают настойчивые запросы.
     - Знаю. Физиотерапия не чаще чем раз в четыре часа.  Пока.  Пульс  не
должен быть выше ста сорока.
     - Так много?
     - Неизбежные последствия того, что сердце у него все еще маловато.
     - Бу сде, лапочка. - Доктор А. захлопнула историю болезни и кинула ее
доктору В., а потом ушла. Доктор Р. выпорхнула следом.
     Его доктор Дюрона, доктор В., подошла к постели, улыбнулась и  отвела
волосы у него со лба.
     - Тебе уже скоро пора стричься. А на проплешинах начинают расти новые
волосы. Это очень хороший признак. Раз на голове столько происходит, то  и
внутри нее, наверное, тоже что-то меняется, а?
     Да, если считать припадки истерии... Из  глаза  выкатилась  слезинка.
Она провела пальцем по влажному следу и  вздохнула  тревожно-сочувственно.
Почему-то его это вдруг смутило.
     "Я не... я не... я не мутант".
     Она наклонилась поближе:
     - Как ваше имя?
     Он хотел заговорить. Язык не слушался. Он знал слова, но никак не мог
их воспроизвести.
     - Фш... мм... К фш ммя?
     - Ты повторил за мной? - обрадовалась она. - Уже неплохое начало...
     - Нн! К фш-ш м-мя? - Он ткнул пальцем в кармашек халата, надеясь, что
она не подумает, будто он пытается ее лапать.
     - Что? Ты спрашиваешь, как меня зовут?
     - Гх! Гх!
     - Доктор Дюрона.
     Он застонал, закатывая глаза.
     - А мое имя - Вербена.
     Облегченно вздохнув, он упал на подушку. Вербена.  Славное  имя.  Ему
хотелось сказать Вербене, что у нее славное имя. Ой, а если их всех  зовут
Вербенами... нет, ту, ну, которая  как  сержант,  назвали  Астрой.  Все  в
порядке. Он может, если понадобится, выбрать из стада свою доктор-Дюрону -
она особенная. Он прикоснулся дрожащей рукой к ее губам, потом к своим, но
Вербена не поняла намека и не поцеловала его.
     Неохотно, просто потому, что не было сил ее удерживать,  он  позволил
Вербене уйти. Может, тот поцелуй ему приснился? А может,  ему  вообще  все
это снится?


     После ее ухода прошло, похоже, немало времени, но  ради  разнообразия
он не задремал, а лежал,  охваченный  бессвязными  тревожными  мыслями.  В
потоке мыслей кружился странный мусор: то какой-то образ, то что-то  вроде
воспоминания, но стоило ему сосредоточиться  на  этом,  как  поток  мыслей
замерзал и поднималась волна паники. Ну,  так.  Надо  занять  себя  чем-то
другим и наблюдать за мыслями исподтишка. В том, что он  знает,  есть  его
отражение. Надо попытаться расследовать, кто же он все-таки  такой.  "Если
не можешь делать то, что хочешь, делай то,  что  можешь".  И  если  нельзя
ответить на вопрос, кто он  такой,  надо  попробовать  выяснить,  где  он.
Нашлепки с датчиками исчезли - за ним больше не наблюдали  так  тщательно,
как прежде.
     Было очень тихо. Он соскользнул с кровати и направился к  двери.  При
его приближении дверь отъехала в сторону и  он  увидел  короткий  коридор,
по-ночному тускло освещенный лампами на уровне пола.
     В коридор выходили двери еще трех палат.  Ни  в  одной  не  оказалось
окон. Пациентов тоже не оказалось. Крошечный  кабинет  врача  -  или  пост
дежурной сестры - был пуст... Нет. На столике рядом  с  включенным  коммом
дымилась чашка какого-то напитка.  Значит,  дежурная  скоро  вернется.  Он
быстро проскользнул мимо и проверил дверь в конце коридора.  И  эта  дверь
тоже открылась автоматически.
     Еще один короткий коридор. Две прекрасно оборудованные  операционные.
Обе отключены, стерилизованы,  по-ночному  молчаливы.  И  без  окон.  Пара
кладовок, одна запертая, другая  -  нет.  Две  запертые  стеклянные  двери
лабораторий: сквозь одну  смутно  виднеются  ряды  клеток  для  подопытных
животных.  Все  заставлено  медицинским  и  биохимическим   оборудованием.
Оборудования гораздо больше, чем может понадобиться лечебному  учреждению.
Несомненно, исследовательский центр.
     "Откуда я знаю,  что?.."  Нет.  Не  надо  задавать  вопросов.  Просто
двигайся. В конце коридора - лифтовая шахта. Туда.
     Все тело ныло, дышать было тяжело, но надо воспользоваться шансом.
     "Давай, давай, давай".
     Где бы он ни находился, это - самый нижний этаж. Пол лифтовой шахты -
здесь, прямо у  его  ног.  Шахта  уходила  вверх  в  темноту,  разбиваемую
табличками с надписями Т-3, Т-2, Т-1. Поле отключено, низенькая  дверца  и
не думает открываться автоматически. Открыв дверь  вручную,  он  задумался
над дальнейшими возможностями. Можно включить поле, но  это  рискованно  -
где-то на пульте немедленно загорится сигнальная лампочка (почему  он  так
четко это себе представляет?). Или можно взобраться на первую перекладину.
     При первой же попытке у него потемнело в глазах. Он включил поле.
     Плавно поднявшись до уровня Т-1,  он  вышел  из  шахты.  У  крошечной
площадки была  дверь,  прочная  и  сплошная.  Дверь  открылась  и  тут  же
закрылась у него за спиной. Осмотрев то, что оказалось самым  обыкновенным
чуланом, он повернул обратно. Дверь исчезла, слившись со стеной.
     Понадобилась целая минута испуганного исследования, чтобы убедиться в
том, что он не ошибся. Дверь маскировалась под стену. И он только что  сам
себя  запер.  Он  отчаянно  заколотил  по  стене,  но  дверь  отказывалась
выпустить его.  Босые  ноги  мерзли  на  гладком  цементном  полу,  голова
кружилась, усталость накатывала волнами.  Ему  так  хотелось  вернуться  в
постель.  "Тебе  это  так  надо  только  потому,  что  не  получается.  Из
упрямства. Иди вперед". Тяжело опираясь на всякий  хлам,  он  добрался  до
второй двери. Когда дверь захлопнулась у него за спиной, выяснилось, что и
она открывается только с одной стороны.
     "Иди вперед".
     Впереди был еще один короткий  коридор,  заканчивающийся  стандартным
вестибюлем с лифтовой шахтой. Этот уровень  тоже  прикидывался,  будто  он
последний. Уровень П-2. Таблички указывали  на  уровни  П-1,  0,  2,  3  и
дальше, уходя за пределы видимости. Он выбрал "0". Земля? Да. Он  оказался
в темном фойе.
     Небольшое аккуратное помещение, обставленное скорее по-деловому,  чем
по-домашнему: растения в кадках, столик ночного дежурного. Никого. Никаких
надписей. Но здесь наконец он увидел окна и прозрачные  двери.  В  стеклах
неясно  отражалось  помещение  -  на  улице  стояла  ночь.  Главный  приз:
комм-пульт. Здесь можно не только сесть и передохнуть - здесь можно  найти
массу данных... Вот черт! Комм, оказывается, настроен на конкретных  людей
и на его прикосновение никак не  отреагировал.  Существуют  способы  снять
защиту. Как же это делается?.. Нечеткая картина  рассыпалась,  как  стайка
испуганных рыбок. Он чуть не расплакался от беспомощности, сидя в  рабочем
кресле и опустив голову на панель несговорчивого комма.
     Его  трясло.  "Господи,  как  я  ненавижу  холод!"  Он  проковылял  к
стеклянной двери. На улице шел снег: крошечные сверкающие  хлопья  неслись
под углом в белом луче прожектора.  Эти  снежинки  такие  колючие.  Они  с
шипением  обожгут   ничем   не   защищенную   кожу.   Внезапно   мелькнуло
воспоминание. Странная  картина:  ледяная  метель,  ночь  и  дюжина  нагих
мужчин. И еще - ощущение гигантской катастрофы. Может, тогда  он  и  умер,
под ветром и снегом? Недавно, где-то поблизости?
     "Я был мертв". Он впервые осознал это. Сквозь ткань рубахи  виднелись
шрамы, расползшиеся по телу. "И сейчас чувствую себя весьма  неважно".  Он
нервно хихикнул и тут же засунул в рот кулак. Видимо,  тогда  он  даже  не
успел испугаться. Запоздалая волна ужаса бросила его на колени.  Потом  он
повалился на ледяной пол, дрожа от холода. И пополз.
     Видимо, он включил какой-то датчик, потому  что  прозрачная  дверь  с
шипением поползла в сторону. Ну уж нет, он не собирается повторять одну  и
ту же ошибку. Он не окажется  во  тьме  внешней.  Он  немедленно  вернется
обратно. В глазах потемнело,  и  он  потерял  ориентацию.  Ледяной  цемент
сменил гладкие плитки пола. Ошибся! Что-то словно ударило его по голове  и
с силой отбросило  назад.  Он  почувствовал  запах  паленых  волос.  Перед
глазами замелькали яркие узоры. Он попытался податься назад, но на  пороге
упал в лужу ледяной  воды.  "Нет,  черт  возьми,  нет!  Я  не  хочу  снова
замерзнуть!.." Он скорчился от отчаяния.
     Голоса, тревожные крики. Шаги, шум... Теплые, о, благословенно теплые
руки оттаскивают его от смертоносной двери.
     Два женских голоса и один мужской:
     - Как он сюда попал?
     - ...не должен был выбраться.
     - Позовите Вербену. Разбудите.
     - Он выглядит ужасно.
     - Нет, он вообще так выглядит.
     Приблизилось чье-то лицо, суровое и обеспокоенное. Ассистент Вербены,
тот самый, который ввел ему тогда успокоительное: поджарый тип, смуглый, и
нос у него с горбинкой. На  кармашке  надпись  "В.Дюрона".  Но  не  "Д-р".
"Назовем его... Брат Дюрона".
     - ...опасность. - говорил "Брат Дюрона". - Невероятно, чтобы он  смог
в таком состоянии обмануть систему безопасности!
     - Не 'зпасность. - (Слова! Он выговаривает слова!) - Пжарный выхд.  -
И добавил: - Дурак.
     "Брат Дюрона" оскорбленно дернулся:
     - Ты это мне, Короткое Замыкание?
     - Он говорит! - С радостным возгласом над ним склонилась  его  доктор
Дюрона. Он узнал ее даже с распущенными волосами, темным облаком  упавшими
на плечи. "Вербена, любовь моя". - Ворон, что он сказал?
     Молодой человек сдвинул темные брови.
     - Готов поклясться, что он сказал "пожарный выход". Чушь какая-то.
     Вербена широко улыбнулась:
     - Ворон, все потайные двери  открываются  наружу  автоматически!  Для
эвакуации  на  случай  пожара  или  химического  загрязнения,  или...   Ты
понимаешь, о каком уровне мышления это говорит?!
     - Нет, - холодно ответил Ворон.
     Наверное, обиделся на  "дурака".  Конечно,  обидно,  тем  более  если
учесть, кто его так обозвал.
     Откуда-то слева донесся немолодой грудной голос.
     - Если вы тут не по  долгу  службы,  идите  спать.  -  Обладательница
грудного голоса, доктор  Дюрона  с  коротко  стриженными  седыми  волосами
появилась в его поле зрения, внимательно вглядываясь в  него.  -  Господи,
Вербена, он чуть было не сбежал - и это в его-то состоянии!
     - Ну уж и сбежал, - сказал Брат Ворон. - Даже  если  бы  ему  удалось
каким-то образом прорваться сквозь  силовой  экран,  он  замерз  бы  через
двадцать минут - в его-то одежде!
     - А как он вышел?
     Очередная доктор Дюрона виновато сказала:
     - Он, наверное, прошел мимо поста, когда я была в туалете. Извините!
     - А если бы он выбрался днем? - задумалась старшая.  -  Если  бы  его
увидели? Это была бы катастрофа!
     - Теперь я буду запирать больничное крыло! - пообещала  встревоженная
Дюрона.
     - Не уверена, что этого достаточно. Вчера он даже ходить  не  мог!  И
все же случившееся меня не только тревожит, но и обнадеживает. Кажется, мы
тут что-то заполучили. Придется следить тщательнее.
     - Кому это поручить? - спросила Вербена.
     Несколько докторов Дюрона - кто в ночных рубашках, кто  в  халатах  -
разом посмотрели на молодого человека.
     - Ну уж нет! - запротестовал Ворон.
     - Вербена может следить за ним днем и продолжать  свою  работу.  А  у
тебя будут ночные дежурства, - решительно объявила седовласая.
     - Да, сударыня, - вздохнул Ворон.
     Та повелительно махнула рукой:
     - Верните его в палату. А ты, Вербена, проверь,  не  повредил  ли  он
себе чего.
     - Сейчас привезу антигравитационную платформу, - сказала Вербена.
     - Не нужна нам платформа, - презрительно возразил Ворон, опустился на
колени, подхватил его на руки и, хрипло  выдохнув,  встал.  Демонстрирует,
какой он сильный?.. Ну... нет. - Веса в нем не больше, чем в мокрой  шубе.
Пошли, Короткое Замыкание, тебя ждет постель.
     Сил больше не было - пришлось позволить себя нести. Вербена на всякий
случай пошла с ними.
     Вербена  тщательно  осмотрела  его,  особое  внимание  уделив  ноющим
шрамам.
     - Ничего страшного. Но, похоже, он  испытывает  беспокойство.  Может,
из-за боли.
     - Ввести ему пару кубиков снотворного? - с готовностью спросил Ворон.
     - Нет. Выключи свет. Ему нужны покой  и  тишина.  Он  очень  измучен.
Думаю, он сам заснет, как только согреется. - Вербена нежно прикоснулась к
его щеке, потом к губам. - Знаешь, ведь он заговорил  уже  второй  раз  за
последние сутки.
     Ей хочется, чтобы он поговорил с ней. Но не сейчас. Сейчас он слишком
устал. И слишком  переволновался.  В  этих  Дюронах  чувствуется  какая-то
скрытая тревога. Что-то их очень беспокоит. Что-то связанное с ним? Может,
сам он о себе ничего не помнит, но они-то уж точно что-то знают.  Знают  и
не говорят.
     Вербена  ушла.  Брат  Дюрона  сдвинул  два  кресла   и,   устроившись
поудобнее, углубился в чтение. Время от времени  Ворон  возвращался  назад
или делал записи. Несомненно, изучает медицину.
     Он лежал пластом, безмерно усталый.  Сегодняшняя  экскурсия  чуть  не
прикончила его, и какие  результаты?  Никаких,  не  считая  того,  что  он
находится в очень странном месте.
     "И я здесь пленник".



                                    19

     Марк, Элен и графиня сидели в библиотеке и  просматривали  данные  по
кораблю. Вылет планировался на завтра.
     - Как вы думаете, у меня будет время повидать на  Комарре  клонов?  -
спросил Марк. - Иллиан позволит?
     Служба безопасности поместила клонов в комаррский частный  пансион  -
по совету графини, которая держала Марка в  курсе  происходящего.  Иллиану
это понравилось, поскольку так  надо  было  охранять  только  одно  место.
Клонам это понравилось, потому  что  они  по-прежнему  были  вместе.  Хоть
что-то знакомое в совершенно незнакомом мире.  Учителям  это  понравилось,
потому что с клонами можно было заниматься по общей программе,  подтягивая
всех к одному уровню. В то же время детишки имели возможность  встречаться
с подростками из нормальных семей  и  понемногу  учиться  общению.  Позже,
когда минует опасность, графиня постарается найти им приемных родителей.
     "Как  они  смогут  научиться  строить  семью,  не  имея  примера  для
подражания?"  -  убеждала  она  Иллиана.  Марк  слушал  этот  разговор   с
глубочайшим интересом, но рта не открывал.
     - Конечно, если захочешь, - ответила графиня. - Иллиан,  естественно,
заартачится, но это у него чисто рефлекторное. Только... Боюсь,  он  может
высказать один веский аргумент. В связи с тем, куда ты направляешься. Если
ты - не приведи Господь - нарвешься на людей  Бхарапутры,  тебе  лучше  не
знать  подробностей,  касающихся  клонов.  Было  бы  куда   осмотрительнее
заглянуть к ним на обратном пути.
     Казалось,  графине  самой  неприятно  это  говорить,  но  многолетняя
привычка сделала осмотрительность автоматической.
     "Если я нарвусь на Васа Луиджи, меньше  всего  меня  будут  волновать
клоны", - подумал Марк. Да и вообще, зачем ему лично навещать  их?  Давняя
мечта выступить в роли героя? Герой должен быть сдержан и суров. Герой  не
нуждается  в  похвалах  и  не  преследует  свои...   жертвы...   добиваясь
признания. Хватит уже валять дурака.
     - Нет, - вздохнул он наконец. - Если кто-то из них  захочет  со  мной
поговорить, он, наверное, сам меня отыщет.
     Да и вообще, ни одна принцесса по доброй воле его не поцелует.
     Графиня только молча пожала плечами.
     Элен вернула их к практическим вопросам: стоимости топлива и  ремонта
системы жизнеобеспечения. Ботари-Джезек  и  графиня  (Марк  вспомнил,  что
когда-то она и сама была капитаном корабля)  как  раз  обсуждали  проблему
отладки двигателей  Неклина,  когда  изображение  на  экране  комма  вдруг
разделилось и в одной его части материализовалось лицо Саймона Иллиана.
     - Привет, Элен, - кивнул он ей, поскольку за  пультом  сидела  именно
она, - я хотел бы поговорить с Корделией.
     Элен улыбнулась, кивнула, отключила микрофон,  отодвинула  кресло  и,
быстро поманив графиню, шепотом спросила:
     - У нас неприятности?
     - Он нам  помешает,  -  забеспокоился  Марк.  -  Он  меня  приколотит
гвоздями к полу. Не сомневаюсь.
     - Ш-ш, - графиня улыбнулась. - Сядьте подальше и  молчите.  Саймон  -
моя забота. - Она включила микрофон. - Да, Саймон, чем могу быть полезна?
     - Миледи, - Иллиан отрывисто кивнул, - коротко говоря,  -  вы  можете
остановиться. Ваш план неприемлем.
     - Для кого, Саймон? Для меня он вполне  приемлем.  У  кого  еще  есть
право голоса?
     - У Безопасности, - прорычал Иллиан.
     - Безопасность - это ты. Будь любезен,  сам  отвечай  за  собственные
эмоциональные реакции и не пытайся  переложить  их  на  какую-то  туманную
абстракцию. Или отключись и соедини меня с капитаном Безопасность.
     - Хорошо. Неприемлемо для меня.
     - Коротко говоря - перебьешься.
     - Я прошу вас остановиться.
     - А я отказываюсь. Если хочешь меня остановить, придется тебе  отдать
приказ на мой арест. И на арест Марка.
     - Я поговорю с графом, - непреклонно заявил Иллиан с видом  человека,
вынужденного прибегать к крайним мерам.
     - Граф слишком болен. И я с ним уже поговорила.
     Иллиан проглотил это, почти не подавившись:
     - Не знаю, чего, по-вашему, вы сможете добиться, кроме  как  замутить
воду, подвергнуть риску людей и потратить целое состояние.
     - Ну вот, в том-то и дело, Саймон. Я не знаю,  чего  сможет  добиться
Марк. И ты не знаешь.  Все  дело  в  том,  что  у  Службы  безопасности  в
последнее время не было конкурентов. Вы принимали свою монополию как нечто
само собой разумеющееся. Вам полезно будет посуетиться.
     Какое-то время Иллиан сидел, молча стиснув зубы.
     - Тем самым вы подвергаете семейство Форкосиганов тройному  риску,  -
сказал он наконец. - Вы рискуете последней возможной заменой.
     - Я это сознаю. И выбираю риск.
     - У вас есть на это право?
     - Больше, чем у тебя.
     - Такого переполоха  в  правительстве  я  не  видел  уже  много  лет.
Центристская коалиция ищет человека, который  заменил  бы  Эйрела.  И  три
другие партии тоже ищут.
     - Превосходно. Надеюсь, у одной из  них  это  получится  прежде,  чем
Эйрел встанет на ноги. Иначе я никогда не заставлю его выйти в отставку.
     - Вот вы чего добиваетесь? - возмутился  Иллиан.  -  Хотите  оборвать
карьеру вашего мужа? Где же ваша преданность, миледи?
     - Я хочу увезти его  из  Форбарр-Султана  живым,  -  ледяным  голосом
ответила Корделия. - В  последнее  время  я  почти  потеряла  надежду  это
сделать. Выбирай сам, чему предан ты - я выбираю за себя.
     - Но кто в состоянии заменить его? - жалобно спросил Иллиан.
     - Таких немало. Ракоци, Форхалас или Сендорф - вот уже трое. Если  не
так, значит, Эйрел - плохой лидер.  Единственное  мерило  оценки  великого
человека - люди, которых он оставляет после себя, которым он передал  свои
таланты. Если ты считаешь, будто Эйрел настолько мелок, что  подавил  всех
окружающих, тогда, наверное, Барраяру лучше будет без него.
     - Вы же знаете, что я такие считаю!
     - Прекрасно. Тогда твой довод уничтожен.
     - Вы меня всегда путаете. - Иллиан потер затылок и под конец  сказал:
- Миледи, я не хотел вам этого говорить.  Но  подумали  ли  вы,  насколько
опасно допустить, чтобы лорд Марк нашел лорда Майлза первым?
     Графиня откинулась на спинку кресла и забарабанила пальцами  по  краю
пульта.
     - Нет, Саймон, - улыбнулась она. - О какой опасности ты говоришь?
     - О соблазне продвинуться вверх.
     - Убить Майлза. Говори, что думаешь,  черт  побери!  -  В  ее  глазах
появился опасный блеск. - Ну так позаботься, чтобы твои люди нашли  Майлза
первыми. Так ведь? Я не возражаю.
     - Черт побери, Корделия, - воскликнул он, теряя самообладание.  -  Ты
же должна понимать, что стоит им нарваться  на  неприятности,  они  первым
делом обратятся за помощью к Службе безопасности!
     Графиня ухмыльнулась:
     - Цель вашей жизни - служение, так, по-моему,  вы  говорите,  принося
присягу. Верно?
     - Посмотрим, - огрызнулся Иллиан и отключил связь.
     - Что он предпримет? - испуганно спросил Марк.
     - Попытается  найти  на  меня  управу.  Поскольку  с  Эйрелом  я  его
опередила, у него остается только одна возможность. Думаю,  мне  не  имеет
смысла вставать с кресла. Все равно со мной в ближайшее время свяжутся.
     Марк с Элен попытались продолжить работу. Когда комм снова заверещал,
Марк подпрыгнул.
     Незнакомый молодой человек, кивнув Корделии, объявил:
     - Леди Форкосиган - император Грегор, - после чего  мгновенно  исчез.
На экране появилось смущенное лицо Грегора.
     - Доброе утро, леди Корделия. Право же, вам не следовало так огорчать
Саймона.
     - Он это заслужил, - спокойно ответила графиня.  -  Готова  признать,
что сейчас у него немало забот. Скрытое беспокойство вечно превращает  его
в  мерзавца.  Иначе  бы  ему  пришлось  с  воплями  носиться   по   кругу.
По-видимому, для него это - средство держаться.
     - А для некоторых средство держаться - чрезмерно тщательный анализ, -
пробормотал Грегор. Губы Корделии изогнулись в улыбке, и Марк подумал, что
знает, кто бреет брадобрея.
     - Его соображения безопасности вполне законны, - продолжил Грегор.  -
Насколько разумно ваше предприятие?
     - На это можно ответить только экспериментальным путем.  Я  согласна,
Саймон говорит искренне. Но...  ваше  величество,  что,  по-вашему,  лучше
служит интересам Барраяра? Вот вопрос, на который вы должны ответить.
     - В мыслях у меня есть противоречия.
     - А в сердце? - Ее  слова  прозвучали  как  вызов.  Графиня  раскрыла
ладони - то ли извинение, то ли мольба. - Так  или  иначе  вам  еще  долго
предстоит иметь дело с лордом Марком Форкосиганом.  Эта  поездка  в  любом
случае проверит основательность всех сомнений. Иначе сомнения останутся  с
вами навсегда и будут точить душу. Я считаю, что это нечестно по отношению
к Марку.
     - До чего научно, - выдохнул Грегор. Собеседники с иронией посмотрели
друг на друга.
     - Я подумала, что вам такой довод понравится.
     - Лорд Марк с вами?
     - Да. - Графиня дала ему знак подойти.
     Марк вышел в зону приема:
     - Ваше величество.
     - Ну, лорд Марк. - Грегор серьезно посмотрел на него. - Похоже,  ваша
мать намерена предоставить вам все возможности самому вырыть себе могилу.
     Марк с трудом сглотнул:
     - Да, ваше величество.
     - Или спастись. - Грегор кивнул. - Так тому и быть. Удачи  вам  -  ни
пуха ни пера.
     - К черту, ваше величество.
     Грегор улыбнулся и отключил связь.
     Больше Иллиан их не тревожил.


     После обеда графиня, отправляясь в госпиталь, взяла с собой Марка. Он
уже дважды навещал  отца.  Правда,  граф  по-прежнему  пугал  Марка.  Даже
теперь, прикованный к постели, на грани между жизнью и смертью, он был все
так же силен духом, и Марк не знал, что его больше пугает:  сила  личности
или близость смерти.
     У  палаты  премьер-министра  Марк  неуверенно  остановился.   Графиня
вопросительно посмотрела на него.
     - Мне... - замялся  Марк.  -  Мне  на  самом  деле  не  хочется  туда
заходить.
     - Я не стану тебя заставлять. Но сделаю предсказание.
     - Говори, о прорицательница!
     - Ты никогда не пожалеешь о  том,  что  зашел.  Но  возможно,  будешь
глубоко сожалеть о том, что не зашел.
     Марк переварил ее слова, чуть слышно произнес:  "Ладно"  и  пошел  за
ней.
     Они  прошли  на  цыпочках  по  пышному  ковру.  За  окном  открывался
великолепный вид на Форбарр-Султан: древние  здания  и  река,  рассекающая
сердце города. День выдался пасмурный, холодный и дождливый,  и  последние
этажи современных зданий терялись в клубящемся белом тумане.  Граф  лежал,
повернувшись к серебристому свету. Бледное одутловатое лицо казалось почти
зеленым - и не только из-за обманчивого  освещения  и  бликов  от  зеленой
пижамы. Он был весь облеплен датчиками, а к ноздрям подходила  кислородная
трубка.
     Услышав шаги, он повернул голову,  улыбнулся  и  включил  лампочку  у
кровати. Но теплый электрический свет не улучшил цвет его лица.
     - Милая капитан! Марк!
     Графиня наклонилась к мужу, и они обменялись долгим поцелуем. Графиня
уселась по-турецки у него в ногах, расправила  длинную  юбку  и  принялась
массировать ему ступни. Эйрел умиротворенно вздохнул.
     Марк остановился в метре от кровати:
     - Добрый вечер, сэр. Как вы себя чувствуете?
     - Если  не  можешь  поцеловать  собственную  жену,  не  задохнувшись,
значит, дела плохи, - пожаловался Эйрел и откинулся на подушки.
     - Меня пустили в лабораторию  посмотреть  на  твое  новое  сердце,  -
сообщила графиня. - Оно уже размером с цыплячье и очень  весело  бьется  в
своей пробирке.
     Граф тихо рассмеялся:
     - Мрачный юмор.
     - Мне оно показалось очень симпатичным.
     - Тебе - еще бы!
     - А уж если хочешь мрачного юмора, то подумай, как  ты  распорядишься
старым после пересадки.  Возможности  для  шуток  в  дурном  вкусе  просто
неограниченны.
     - Голова кругом идет,  -  пробормотал  граф.  Все  еще  улыбаясь,  он
взглянул на Марка.
     Марк вздохнул поглубже:
     - Леди Корделия говорила вам, что я собираюсь сделать?
     - Угу. - Улыбка графа погасла. - Да.  Будь  осторожен.  Гадкое  место
этот Архипелаг Джексона. Хотел бы я отправить с тобой Ботари.
     Графиня явно удивилась. По  ее  лицу  Марк  угадал,  что  она  сейчас
думает:  "Неужели  он  забыл,  что  Ботари  погиб?"  Графиня   постаралась
изобразить еще более веселую улыбку.
     - Я беру Ботари-Джезек, сэр.
     - История повторяется. - С трудом приподнявшись на локте, граф строго
добавил: - Смотри, чтобы она не повторилась, мальчик! - И снова  откинулся
на подушки. Графиня успокоилась. -  Надо  признать,  Элен  умнее  отца,  -
печально заметил он.
     Графиня закончила массаж.
     Эйрел нахмурился, очевидно,  пытаясь  сформулировать  более  полезный
совет.
     - Когда-то я думал... конечно, я понял это уже в старости... что  нет
более страшной судьбы, чем стать ментором. Быть в состоянии объяснить, что
надо делать - и не в состоянии сделать самому. Послать своего воспитанника
вперед, яркого и красивого, чтобы  он  принял  огонь  вместо  меня...  Но,
кажется, я узнал и кое-что похуже. Послать ученика,  не  имея  возможности
как следует его обучить... Будь умным, мальчик. Уворачивайся.  Не  отдавай
победы врагу заранее, в своих мыслях. Потерпеть поражение ты можешь только
здесь.
     Граф прикоснулся пальцами к вискам.
     - Я пока даже не знаю, кто мои враги, - виновато сказал Марк.
     - Не беспокойся, они сами тебя найдут, - вздохнул граф. -  Люди  сами
выдают себя: словами, поступками. Если ты терпеливо молчишь и  не  мешаешь
им, и не торопишься настолько, что становишься  глух  и  слеп,  как  крот.
Верно?
     - Наверное, так, сэр, - ответил озадаченный Марк.
     - Ха! - граф окончательно задохнулся. - Сам увидишь, - просипел он.
     Графиня пристально посмотрела на него и встала.
     - Ну, - Марк отрывисто кивнул, - до свидания.
     Его слова  беспомощно  повисли  в  воздухе.  Он  судорожно  сглотнул,
осторожно приблизился к графу и протянул руку.
     Граф быстро и сильно сжал ее. Рука у него была большая, с  квадратной
ладонью и крепкими пальцами: рука для  лопаты  и  кирки,  сабли  и  ружья.
Ладонь Марка рядом с ней показалась по-детски маленькой и пухлой. У них не
было ничего общего, кроме рукопожатия.
     - Смерть врагам, мальчик, - прошептал граф.
     - И вам тем же концом по тому же месту, сэр.
     Отец хрипло рассмеялся.


     Этим вечером, в свой последний день на Барраяре, Марк сделал еще один
вызов по комму. Он прокрался в комнату Майлза, чтобы  воспользоваться  его
комм-пультом - не то чтобы по секрету, но все же не при всех. Минут десять
он молча смотрел на потухший экран и наконец порывисто набрал номер.
     Когда  отзвучал  сигнал  вызова,  на  экране  возникла  светловолосая
женщина средних лет. Прежде, наверное, она была потрясающе красива,  но  и
теперь казалась сильной и  уверенной.  В  голубых  глазах  горели  веселые
искорки.
     - Дом коммодора Куделки, - официально произнесла она.
     "Это ее  мать!"  Марк  с  трудом  поборол  ужас  и  дрожащим  голосом
проговорил:
     - Можно мне поговорить с Карин Куделкой, сударыня?
     Светлая бровь чуть приподнялась.
     - Кажется, я знаю, кто вы, но... как мне сказать, кто ее спрашивает?
     - Лорд Марк Форкосиган, - с трудом выдавил он.
     - Секунду, милорд. - Изображение исчезло, и  он  услышал  удаляющийся
голос: - Карин!
     Потом послышался  приглушенный  стук,  неясные  возгласы,  вскрик,  и
смеющаяся Карин воскликнула:
     - Нет, Делия, это меня! Мама, пусть она  уйдет!  Меня,  только  меня!
Уходи!
     Стук двери, судя по всему, кого-то прищемившей,  вопль  и  еще  один,
более решительный хлопок.
     На экране появилась Карин Куделка, запыхавшаяся  и  взъерошенная,  и,
радостно блеснув глазами, сказала:
     - Привет!
     Если это был  и  не  точь-в-точь  такой  взгляд,  какой  леди  Кассия
подарила Айвену, то по крайней мере что-то очень похожее.
     - Здрасьте, - взволнованно сказал он. - Я хотел попрощаться.
     Нет, это слишком внезапно...
     - Что?!
     - Э-э, извините, я не совсем то хотел сказать. Но я  скоро  улетаю  с
планеты, и мне хотелось перед отъездом поговорить с вами еще раз.
     - А. - Ее улыбка погасла. - А когда вы вернетесь?
     - Точно не знаю. Но когда вернусь, хотел бы снова вас увидеть.
     - Ну... конечно.
     "Конечно!"  Сколько  в  это   "конечно"   можно   вложить   радостных
предположений!
     Она прищурилась:
     - Что-нибудь случилось, лорд Марк?
     - Нет, - поспешно ответил он. - Э-э...  Я  только  что  слышал  голос
вашей сестры?
     - Да. Мне пришлось от нее запереться, иначе она встала бы передо мной
и начала корчить рожи. - Искреннее негодование  Карин  продержалось  всего
секунду, а потом она добавила: - Я  всегда  так  делаю,  когда  ей  звонят
молодые люди.
     Он - молодой человек. Как... как нормально! Несколькими вопросами  он
вызвал ее на рассказ о сестрах, о родителях, о ее  жизни.  Частные  школы,
любимые дети... Семья коммодора  была  зажиточной,  но  барраярский  культ
работы внушил им страсть к образованию и жизненному успеху: идеал служения
пронизывал всю их жизнь, увлекая их  в  будущее.  Он  весь  пропитался  ее
словами, мечтательно  сопереживая.  Она  такая  мирная,  такая  настоящая!
Никакого надлома, никакого уродства. Его разум согрелся, насытился и  стал
счастливым: ощущение почти эротическое, но без угрозы. Увы,  вскоре  Карин
заметила, что он почти все время молчит.
     - Боже, я совсем вас заболтала! Извините.
     - Нет! Мне нравится вас слушать.
     - Вот это что-то новое.  У  нас  в  семье  мне  и  слова  не  удается
вставить. Я до трех лет вообще не говорила.  Меня  даже  к  врачу  повели.
Оказалось, дело в том, что сестры все время отвечали за меня!
     Марк рассмеялся.
     - А теперь все говорят, что я наверстываю упущенное.
     - Насчет упущенного я прекрасно понимаю, - невесело сказал Марк.
     - Да, я...  кое-что  слышала.  Кажется,  ваша  жизнь  была  настоящим
приключением.
     - Не приключением, - поправил он, - скорее катастрофой. Может,  когда
вернусь, я кое-что смогу вам рассказать.
     Если вернется. Если осуществит то, ради чего летит.
     "Я нехороший человек. Вы должны это знать, прежде чем..."
     Прежде чем что? Чем дольше  будет  продолжаться  их  знакомство,  тем
труднее будет рассказать ей эти отвратительные тайны.
     -  Послушайте,  я...  Вы  должны  понять.  -  Господи,   он   говорит
точь-в-точь как Элен, когда та пришла извиняться. - Я в ужасной форме, и я
не имею в виду только внешность. - Какое право он имеет забивать ей голову
такими ужасами? - Я даже не знаю, что мне следует вам рассказать!
     Он прекрасно понимал, что сейчас это преждевременно. Но  потом  может
оказаться слишком поздно, и у нее возникнет чувство, будто ее  обманули  и
предали. А если он не прекратит этот разговор сию же минуту, то  поддастся
настроению и потеряет единственное светлое существо, которое нашел.
     Карин озадаченно наклонила голову:
     - Может, вам следует спросить графиню.
     - Вы ее хорошо знаете? Можете с ней поговорить?
     - О, да. Они с мамой - лучшие подруги. Моя мама  раньше  была  личной
телохранительницей графини, а потом вышла в отставку и родила нас.
     Ну вот. Опять заговор бабушек. Властные старухи  с  их  генетическими
задачами... Он понимал, что существуют вещи, которые мужчина должен делать
сам. Но на Барраяре  пользуются  услугами  посредниц.  На  его  стороне  -
генеральная посланница. Графиня будет иметь в виду  его  благо.  Ага,  как
женщина, которая держит  вопящего  младенца,  чтобы  ему  сделали  больную
прививку от смертельной болезни.
     Насколько он доверяет графине? Смеет ли он довериться ей в этом?
     -  Карин...  До  моего  возвращения  окажите  мне  услугу.  Если  вам
представится возможность поговорить с графиней наедине, спросите, что,  по
ее мнению, вам следует  знать  обо  мне,  прежде  чем  мы  с  вами  сможем
познакомиться ближе. Скажите, что это я вас попросил.
     - Хорошо. Я люблю разговаривать с леди Корделией. Она  для  меня  как
наставница. Внушает мне, что  я  способна  сделать  что  угодно.  -  Карин
помедлила. - А если вы вернетесь к Зимнепразднику, вы потанцуете  со  мной
на балу у императора? И не прячьтесь в угол! - строго добавила она.
     - Если я вернусь к Зимнепразднику, мне  не  надо  будет  прятаться  в
угол. Конечно, потанцую.
     - Хорошо. Я вам напомню.
     - Слово Форкосигана, - небрежно сказал он.
     Ее синие глаза округлились, а на пухлых губах появилась ослепительная
улыбка.
     - О Боже!
     Такое же чувство, наверное, испытываешь, когда собираешься  сплюнуть,
а вместо слюны изо рта вдруг выскакивает бриллиант. И  уже  нельзя  ничего
переиграть. Видимо, форская жилка в ней  сильна,  если  она  так  серьезно
относится к слову Форкосигана.
     - Ну, мне пора, - сказал он.
     - Хорошо... Лорд Марк, будьте осторожны!
     - Я... почему вы это сказали?
     Он готов был поклясться, что ни словом не обмолвился о  том,  куда  и
зачем направляется.
     - У меня отец - военный. И он, глядя такими же честными глазами,  так
же бессовестно врет, когда отправляется на сложное  задание.  И  маму  ему
тоже никогда не удается обмануть.
     Еще ни разу в жизни девушка не просила его быть осторожным - и притом
с таким видом, будто она это серьезно.
     - Спасибо вам, Карин.
     Марк неохотно отключил комм.



                                    20

     Марк  с  Элен  долетели  до  Комарры  на  курьерском  корабле  Службы
безопасности.
     Марк твердо решил, что это последнее одолжение, о котором  он  просит
Саймона Иллиана. Он оставался тверд в  своей  решимости  до  самой  орбиты
Комарры. А на орбите его уже поджидал подарок  дендарийцев  -  все  личные
вещи медика Норвуда.
     СБ вскрыла посылку первой, но на то она и СБ. Что поделаешь?  Не  без
помощи Элен Марк улестил Иллиана и в конце концов получил доступ  ко  всем
вещам. Ему с большой неохотой  позволили  войти  в  секретный  кабинет  на
орбитальной станции, принадлежавшей силам безопасности.  Марк  бессовестно
свалил на Элен  все  дела,  связанные  с  кораблем,  а  сам  погрузился  в
исследование очередной шкатулки с  сокровищами.  Один  в  пустой  комнате!
Какое блаженство.
     Лихорадочно просмотрев абсолютно все вещи Норвуда - одежду,  подборку
дискет с книгами, письма и сувениры, Марк слегка приуныл и уже  готов  был
признать  поражение.  Ничего  ценного.  Ни  в  одном  кармане  ничего   не
завалялось  -  СБ  проверила.  Отодвинув  одежду,  обувь,   сувениры,   он
сосредоточился на библиотеке Норвуда и его учебных записях.
     Вздохнув, Марк поудобнее устроился в кресле и приготовился  к  долгим
исследованиям.  Он  отчаянно  надеялся,  что  Норвуд  даст  хоть  какую-то
подсказку. Неужели этот человек, погибший по его вине, умер напрасно?
     "Никогда больше не захочу быть командиром. Ни за что и никогда".
     Марк и не ожидал, что подсказка будет очевидной. Но  через  несколько
часов,  когда  он  наконец  нашел  зацепку,  это   сработало   на   уровне
подсознания.  Записка,  одна   из   многих,   вложенная   в   учебник   по
криообработке. И всего-то там было написано:
     "Встреча с д-ром Дюроной в 9:00 по поводу лабораторных материалов".
     Неужели та самая Дюрона?..
     Марк вернулся к послужному списку Норвуда - он уже изучал этот список
на  Барраяре.  Дендарийцы  направили  Норвуда  на  криообучение  в   некий
восстановительный центр Бошен  -  весьма  уважаемую  коммерческую  клинику
Эскобара. Среди преподавателей имя доктора Дюроны не встречалось. Не  было
его и в списке сотрудников Восстановительного Центра. Его вообще нигде  не
было. Марк на всякий случай перепроверил информацию.
     "Наверное, на Эскобаре живет множество людей по фамилии Дюрона".
     Но он все равно сжал записку в кулаке. Бумага жгла руку.
     Марк связался с Куин,  находившейся  недалеко  от  станции  на  борту
"Ариэля".
     - А, - неприветливо сказала Элли, - ты  вернулся.  Элен  говорила.  И
что?
     - Послушай, среди дендарийцев есть кто-нибудь - врачи или  медики,  -
кто обучался бы в Восстановительном центре Бошена? Желательно одновременно
с Норвудом. Или примерно в то же время.
     Элли вздохнула:
     - В его группе было трое.  Медик  Красного  отряда,  Норвуд  и  медик
Оранжевого отряда. Служба безопасности уже спрашивала об этом, Марк.
     - Где они сейчас?
     - Медик Красного отряда погиб несколько  месяцев  назад,  разбился  с
катером...
     - А! - он запустил пятерню в волосы.
     - ...а медик Оранжевого отряда здесь, на "Ариэле".
     - Замечательно! Мне надо с ним  поговорить.  -  Он  чуть  не  сказал:
"Позовите его", но вовремя опомнился. Ведь это комм Службы безопасности, и
разговор наверняка подслушивают. - Направьте за мной капсулу.
     - Во-первых Служба безопасности уже допросила его, а  во-вторых,  кто
ты такой, чтобы мне указывать?
     - Вижу, Элен вам ничего не рассказала. - Любопытно.  Неужели  присяга
для Элен важнее, чем преданность дендарийцам? Или ей просто  некогда  было
болтать? Сколько времени он тут... Марк взглянул на хроно. Боже!.. -  Дело
в том, что я собираюсь на Архипелаг Джексона. В самое ближайшее время. Так
что  если  вы  будете  себя  хорошо  вести,  может,  я  и  попрошу  Службу
безопасности отпустить вас в качестве моей гостьи. - Он ухмыльнулся.
     Элли одарила  его  взглядом,  куда  более  выразительным,  чем  любые
ругательства. Ее губы беззвучно зашевелились (считает до десяти?). Наконец
она заговорила.
     -  Твоя  капсула  будет  у  стыковочного  узла  станции  ровно  через
одиннадцать минут.
     - Спасибо.


     Медик был крайне раздражен.
     - Послушайте, меня уже расспрашивали буквально обо  всем.  В  течение
нескольких часов. Мы все обговорили.
     - Я обещаю быть кратким, - успокоил его Марк. - Всего один вопрос.
     Медик злобно посмотрел на Марка: может, догадался, из-за кого они уже
двенадцать недель не могут уйти с орбиты Комарры?
     - Когда вы с Норвудом проходили  криоподготовку  в  Восстановительном
центре  Бошена,  вам  не  встречалась  некая  доктор  Дюрона?  Может,  она
заведовала лабораторией.
     - Там всяких докторов было навалом. Нет. Я могу идти? - Медик встал.
     - Подождите!
     - Вы уже задали один вопрос. И Служба безопасности мне его задавала.
     - И вы ответили им то же самое? Подождите.  Дайте  подумать.  -  Марк
озабоченно кусал губы. Одного имени  недостаточно.  Надо  получить  что-то
большее. - А не вспомните ли  вы...  чтобы  Норвуд  встречался  с  высокой
эффектной женщиной с прямыми черными волосами и  карими  глазами...  Очень
умной.
     О возрасте он спрашивать не стал: возраст мог быть любым, от двадцати
до шестидесяти.
     Медик изумленно уставился на него:
     - Угу! А вы откуда знаете?
     - Кто она была? И что ее связывало с Норвудом?
     - По-моему, она тоже там училась. Он какое-то время за ней приударял,
все хвастался своим  мундиром  и  военным  опытом,  но,  по-моему,  ее  не
добился.
     - А вы не помните, как ее звали?
     - Вера или еще как-то. Верба. Не помню.
     - Она была с Архипелага Джексона?
     - Я считал, что она с Эскобара. - Медик пожал плечами.  -  В  клинике
были интерны со всей планеты. Я с ней никогда не разговаривал. Просто пару
раз видел ее с Норвудом. Наверное, он боялся, что мы попробуем ее  у  него
отбить.
     - Значит, клиника очень хорошая. Пользуется превосходной репутацией.
     - Так нам казалось.
     - Подождите здесь. - Марк оставил медика в  офицерской  кают-компании
"Ариэля" и бросился на поиски Куин. Искать пришлось  недолго:  Элли  ждала
его в коридоре, нетерпеливо постукивая носком ботинка.
     - Куин, быстро! Мне нужна визуальная запись со шлема сержанта  Тауры.
Всего один кадр.
     - Служба безопасности конфисковала оригинал.
     - Но вы же оставили себе копию!
     Она ядовито улыбнулась:
     - Надо посмотреть.
     - Ну пожалуйста, Куин!
     - Подожди.
     Элли вернулась довольно быстро и на этот раз зашла  вместе  в  ним  в
кают-компанию. Поскольку комм уже не реагировал на отпечаток  его  ладони,
пришлось попросить о помощи Куин. Он быстро  нашел  нужный  кадр:  крупным
планом лицо высокой темноволосой девушки.  Марк  смазал  на  кадре  фон  и
только потом подозвал медика.
     - Ого!
     - Это она?
     - Это... - Медик всмотрелся внимательнее. - Она моложе. Но  это  она.
Откуда это у вас?
     - Не важно. Спасибо вам. Не смею вас больше задерживать. Вы мне очень
помогли.
     Медик удалился так же неохотно, как и входил - даже  оглянулся  через
плечо.
     - Ты нашел след, Марк? - спросила Элли.
     - Вот сядем на мой корабль, отправимся, тогда и скажу. Не раньше.
     Он  опередил   Службу   безопасности   и   не   собирается   лишаться
преимущества. Если бы они не отчаялись, его бы не отпустили - несмотря  на
просьбы графини. Это честная игра: у него нет никаких данных,  которые  не
могли  бы  получить  люди  Иллиана.  Он  просто  чуть  иначе  эти   данные
интерпретировал.
     - Твой корабль? Откуда ты его взял?
     - Мать подарила. - Марк с трудом сдержал торжествующую улыбку.
     - Графиня? Ну дела! Она тебя отпустила?
     - В конце концов родители подарили моему старшему брату целый флот! -
У него заблестели глаза. - Увидимся на борту, как только Элен доложит, что
все готово.


     Собственный корабль! Не ворованный! Никаких обманов и подделок.  Марк
еще никогда не получал подарков ко дню рождения. А теперь получил.  Первый
за все двадцать два года.
     Небольшая космическая яхта преклонного возраста когда-то в  блаженные
времена до  барраярского  завоевания  принадлежала  комаррскому  олигарху.
Раньше яхта, видимо, была роскошной,  но  за  последние  десять  лет  явно
пришла в упадок. Но это вовсе не служило свидетельством упадка  комаррской
экономики. Яхту просто  собрались  заменить  новой  -  потому  и  продали.
Комаррцы разбирались в бизнесе, а  форы  разбирались  в  связи  бизнеса  и
налогов, так что деловая активность при новом режиме осталась прежней.
     Марк объявил кают-компанию конференц-залом и сейчас оглядывал гостей,
расположившихся в удобных креслах вокруг декоративного камина.
     Конечно, здесь была Куин - по-прежнему в  дендарийском  мундире.  Она
уже обгрызла ногти и теперь кусала губы. Бел Торн был молчалив и  сдержан.
Вокруг его погасших  глаз  пролегли  тонкие  морщинки.  Рядом  возвышалась
сержант Таура - огромная, растерянная и встревоженная.
     Ударным отрядом это не  назовешь.  Марк  опять  -  в  который  раз  -
подумал, что следовало  прихватить  побольше  людей...  Нет.  Если  первая
вылазка чему-то его и научила, так это тому, что, если у тебя слишком мало
сил для победы, лучше вообще не прибегать к силе.
     В каюту вошла Элен. Кивнув Марку, она сообщила:
     - Летим. Мы ушли с  орбиты  и  за  пультом  твой  пилот.  До  первого
п-в-перехода двадцать часов.
     - Спасибо, капитан.
     Куин подвинулась, освобождая место для Ботари-Джезек. Марк  устроился
на каминном порожке из искусственного булыжника, спиной к  потрескивающему
искусственному пламени, свободно  положив  руки  между  коленями.  Глубоко
вздохнув, он начал:
     - Добро пожаловать на корабль и спасибо вам всем за то, что вы здесь.
Как вы понимаете,  это  не  официальная  операция  дендарийцев,  и  ее  не
оплачивает  Служба  безопасности.  Наши  расходы  взяла  на  себя  графиня
Форкосиган. Вы все числитесь в отпуске за свой счет. Я над  вами  не  имею
практически никакой власти. А вы - надо мной. Но у нас есть общий интерес,
который требует, чтобы мы объединили наши усилия. Первое  -  это  истинная
личность адмирала  Нейсмита.  Элли,  вы  информировали  капитана  Торна  и
сержанта Тауру?
     Бел Торн кивнул:
     - Мы со стариком Тангом давно все вычислили. Тайна личности  адмирала
Нейсмита была не настолько тайной, насколько он надеялся.
     - Для меня это новость, - пробасила Таура, -  но  это  ужасно  многое
объяснило.
     - Ну, добро пожаловать в  круг  посвященных,  -  подытожила  Элли.  -
Официально. - Она повернулась к Марку: - Ладно,  что  ты  нашел?  Какие-то
зацепки?
     - Ах, Элли, зацепок у  меня  хоть  отбавляй.  Единственное,  чего  не
хватает, так это мотива.
     - Значит, ты опередил Службу безопасности.
     - Да, но, думаю, ненадолго. Они заслали  своего  агента  на  Эскобар.
Выяснить все подробности, касающиеся Восстановительного Центра Бошена. Так
что эту зацепку они получат. Рано или поздно. Планируя нашу экспедицию,  я
собирался для начала более тщательно проверить двадцать основных точек  на
Архипелаге Джексона.  Однако  в  личных  вещах  Норвуда  оказалось  нечто,
заставившее меня изменить первоначальный план. Если Майлза  оживили  -  на
чем, собственно, и основана моя гипотеза, -  то  как,  по-вашему,  сколько
времени пройдет, пока он не выкинет  очередной  номер,  чем,  естественно,
привлечет к себе внимание?
     - Очень немного, - неохотно признала Элен.
     Элли невесело добавила:
     - Но он может очнуться в состоянии амнезии. Для  криооживления  такие
случаи скорее правило, чем исключение.
     - Дело вот в чем: мы и Служба безопасности  -  не  единственные,  кто
ищет Майлза. Фактор времени не дает мне покоя. Чье внимание  он  привлечет
прежде всего?
     Куин  только  хмыкнула.  Торн  с   Таурой   обменялись   беспокойными
взглядами.
     - Ладно. - Марк провел ладонями по  волосам,  с  трудом  удержавшись,
чтобы не начать по-майлзовски расхаживать по каюте. - Вот что я выяснил  и
вот что я думаю. Когда Норвуд обучался  на  Эскобаре,  он  познакомился  с
некоей доктором Верой или Вербой Дюрона  с  Архипелага  Джексона,  которая
проходила  ординатуру  по  криооживлению.  У  них  сложились  определенные
отношения - достаточно хорошие, чтобы, оказавшись в безвыходной  ситуации,
Норвуд вспомнил о ней. Он был  уверен  в  этой  женщине  настолько,  чтобы
отправить криокамеру именно ей. Не забудьте:  Норвуд  считал  Фелла  нашим
союзником. А группа Дюроны работает на дом Фелл.
     - Погоди-ка! - встрепенулась Куин. - Ведь Фелл утверждает, что у  них
криокамеры нет!
     Марк предупреждающе поднял руку:
     - Позвольте  мне  сделать  небольшой  экскурс  в  историю  Архипелага
Джексона. Примерно сто или девяносто лет назад...
     -  О  Господи,  лорд  Марк,  это   долгая   история?   -   испугалась
Ботари-Джезек. Услышав барраярский титул, Куин  бросила  на  Элен  быстрый
взгляд.
     - Потерпи. Вам всем необходимо понять, что собой представляет  группа
Дюрона. Примерно девяносто лет назад отец нынешнего барона Риоваля  только
начинал в области работорговли. Я имею в  виду  изготовление  человеческих
существ по требованию заказчика. Однажды его осенило: зачем нанимать гения
со стороны? Не лучше ли  вырастить  собственного?  Умственные  способности
программировать труднее всего, но старик Риоваль  и  сам  был  гением.  Он
начал проект, завершившийся созданием женщины,  которую  он  назвал  Лилли
Дюрона. Дюрона должна была стать музой его медицинских исследований и  его
рабыней.
     Лилли выросла, получила образование и  начала  работать.  И  работала
блестяще. Но тут старый барон Риоваль помер - не сказать, чтобы при  особо
таинственных обстоятельствах. Просто при попытке пересадки мозга.
     Я сказал "не  особо  таинственных",  потому  что  именно  тогда  ярко
проявился истинный  характер  его  сына  и  наследника,  нынешнего  барона
Риоваля. Первым делом новый барон  избавился  от  всех  родственников.  (А
старик наплодил немало детей.) Начало карьеры Риоваля на Архипелаге  стало
своего рода легендой. Взрослых  мужчин  он  попросту  поубивал.  Женщин  и
подростков отправил в лаборатории  по  модификации  тела,  а  оттуда  -  в
закрытые бордели, обслуживать клиентов. Надо думать, сейчас  они  уже  все
умерли. Если им повезло.
     Похоже, таким же образом Риоваль  обошелся  и  с  унаследованными  им
служащими. Его отец обращался с Лилли Дюроной, как с сокровищем,  а  новый
барон Риоваль пригрозил в случае неповиновения  отправить  ее  в  бордель.
Лилли вместе с единокровным братом Риоваля по имени Джориш Стойбер  решили
устроить побег.
     - А! Барон Фелл! - сказал  Торн,  наконец  начиная  что-то  понимать.
Таура слушала Марка как зачарованная, Куин и Ботари-Джезек - с ужасом.
     - Тот самый - но не надо спешить.  Лилли  с  юным  Джоришем  получили
убежище в доме Фелл. Насколько я понимаю, Джориша взяли только ради Лилли.
Оба начали работать на своих новых хозяев, получив немалую автономию -  по
крайней мере Лилли. Это была  Сделка.  А  сделки  на  Архипелаге  Джексона
считаются почти священными.
     Джориш   начал   продвигаться   по   службе.   А   Лилли   образовала
Исследовательскую группу Дюрона. Она  клонировала  себя.  Снова  и  снова.
Группа Дюрона, в  которой  сейчас  насчитывается  от  тридцати  до  сорока
клонированных сестер, оказывает дому Фелл ряд услуг. Они  вроде  семейного
врача для высших служащих Фелла, которые справедливо не хотят  в  вопросах
здоровья полагаться на специалистов дома Бхарапутра. А поскольку дом  Фелл
торгует  оружием,  сестрам  Дюрона  приходилось   вести   исследования   и
разработку военных ядов и биологического  оружия.  Группа  Лилли  подарила
дому Фелл небольшое состояние в виде "Перитрава", а спустя насколько лет -
громадное состояние в виде противоядия  к  "Перитраву".  Если  следить  за
подобными  вещами,  то  становится  ясно,  что  группа   Дюрона   обладает
определенной, хоть и негромкой славой.
     Джориш, отчасти благодаря тому, что это он подарил дому  Фелл  такого
доходного работника, как Лилли, достиг  самой  вершины,  и  несколько  лет
назад стал бароном Фелл. И тут появляются  дендарийские  наемники.  Теперь
ваша очередь. - Марк кивнул Белу Торну. - Вы должны  рассказать  мне,  что
произошло. До меня долетали только обрывки.
     Бел присвистнул:
     - Кое-что я знал, но всю историю слышу  впервые.  Неудивительно,  что
Фелл  с  Риовалем  друг  друга  ненавидят.  -  Гермафродит   вопросительно
посмотрел на Куин, и та кивком разрешила ему продолжать. - Ну, года четыре
назад Майлз доставил дендарийцам небольшой контракт  на  вывоз  пассажира.
Наш наниматель... прошу прощения, Барраяр. Я так привык называть  их  "наш
наниматель", что делаю это автоматически.
     - Сохраняйте свой автоматизм, - посоветовал Марк.
     - Империя захотела вывезти крупного генетика. Не знаю почему.  -  Тут
он снова посмотрел на Куин.
     - И не узнаешь, - отрезала она.
     -  Короче,  некий  доктор  Канабе,  один  из  лучших  генетиков  дома
Бхарапутра, надумал бежать. Дом Бхарапутра не поощряет подобные попытки со
стороны  тех,  кто  допущен  к  секретной   информации.   Поэтому   Канабе
понадобилась помощь. Он заключил сделку с Барраярской империей.
     - Вот тогда я и попала к дендарийцам, - вставила Таура.
     - Да, - подтвердил Торн. - Таура - его любимый проект.  Он...  э-э...
настоял на том, чтобы захватить  ее  с  собой.  К  несчастью,  работа  над
"суперсолдатом" к тому моменту была прекращена,  и  Тауру  продали  барону
Риовалю,  который  коллекционирует  генетические  -  пардон,  сержант,   -
диковинки. Так что нам пришлось похитить ее у дома Риоваль. Гм... Таура, о
том, что было потом вы расскажете лучше.
     - Адмирал пришел и  вывел  меня  из  главного  биоцентра  Риоваля,  -
пробасила  великанша.  -  При  побеге  мы  полностью  уничтожили   главный
генетический банк Риоваля. Вековая коллекция тканей превратилась в дым.  В
буквальном смысле слова. - Таура улыбнулась, показав клыки.
     - По оценкам барона, дом Риоваль потерял в ту ночь примерно пятьдесят
процентов своих ценностей, - добавил Торн. - Как минимум.
     Марк хихикнул, но тут же нахмурился:
     - Тогда понятно, почему вы считаете, что люди  барона  Риоваля  будут
охотиться за адмиралом Нейсмитом.
     - Марк, - отчаянно сказал Торн, - если Риоваль найдет Майлза  первым,
он его оживит только для того, чтобы убить еще раз. И еще раз. И еще.  Вот
почему мы так настаивали, чтобы ты сыграл роль Майлза, когда мы уходили  с
Архипелага Джексона. У Риоваля нет причин мстить клону - только адмиралу.
     - Ясно. Ага. Спасибо. А что случилось с доктором Канабе?  Если  можно
узнать.
     - Его благополучно доставили на Барраяр, - сказала  Куин.  -  У  него
теперь новое имя, новое лицо, новая лаборатория и такое жалованье, что  он
может ни о чем не беспокоиться. Новый верноподданный империи.
     - Гм. Ну, вот я и подошел ко второй зацепке. Это вещь  общеизвестная,
хотя мне и непонятно, чем она может помочь. Кстати, Иллиан  тоже  об  этом
знает и уже дважды посылал  агентов  проверить  группу  Дюрона.  Баронесса
Лотос Бхарапутра, жена барона, - клон Дюроны.
     Когтистая рука Тауры метнулась к губам.
     - Та самая девочка!
     - Да, та самая девочка. Я все не мог понять, почему у меня  при  виде
ее мороз по коже. Я встречал ее в ином воплощении. Клон клона.
     Баронесса - одна из старших клондочерей Лилли Дюроны -  или  как  там
следует назвать этот клан. Улей. Продалась  она  за  высокую  цену.  Самую
высокую за всю историю Архипелага  Джексона.  Лотос  совершила  измену  за
почти равный с бароном контроль над домом Бхарапутра. Вот уже двадцать лет
она  -  подруга  барона.  И  теперь,  похоже,  она   получает   еще   одно
вознаграждение. У группы  Дюрона  богатейший  опыт,  но  они  отказываются
заниматься пересадкой мозга. Это записано в первом контракте Лилли  Дюроны
с домом Фелл. Но баронесса Бхарапутра,  которой  должно  быть  уже  больше
шестидесяти, похоже, планирует в самое  ближайшее  время  получить  вторую
молодость.
     - Ну дела, - пробормотала Куин.
     - Значит, еще одна зацепка, - сказал Марк. - Тут такая  чертова  уйма
зацепок - настоящий перемет. Только вот главную  лесу  ухватить  никак  не
удается. Мне совершенно не понятно, зачем группе Дюрона прятать Майлза  от
своих хозяев из дома Фелл. Но, судя по всему, именно это они и сделали.
     - Если Майлз у них, - сказала Куин, закусывая губу.
     - Если, - согласился Марк, но тут  же  снова  приободрился:  -  Тогда
понятно, почему криокамера очутилась на Ступице Хеджена. Группа Дюрона  не
пыталась  спрятать  ее  от  Службы  безопасности.  Она  пыталась  спрятать
криокамеру от других джексонианцев.
     - Почти убедительно, - заметил Торн.
     - Да. Почти. Так что вот как обстоят дела. Первая наша задача - войти
в пространство Архипелага Джексона через  станцию  барона  Фелла.  Капитан
Куин прихватила целый  арсенал,  чтобы  разработать  нам  новые  личности.
Обсуждайте свои идеи с ней. У нас на это десять дней.
     Они разошлись, чтобы каждый  мог  самостоятельно  обдумать  ситуацию.
Ботари-Джезек  и  Куин  задержались,  глядя  как  Марк   встает,   пытаясь
расправить ноющую спину. Голова у него тоже ныла.
     - Очень недурной анализ, Марк, - неохотно признала Куин.  -  Конечно,
если это не бред.
     Кому как не ей судить. Марк искренне поблагодарил Элли. Он тоже молил
Бога, чтобы все это не оказалось бредом.
     -  Да...  по-моему,  он  немного  переменился,  -  заметила  Элен.  -
Повзрослел.
     - А? - Элли окинула его взглядом. - Ага...
     У Марка потеплело на душе...
     - ...потолстел он, вот что.
     - За работу, - прорычал Марк.



                                    21

     Скороговорки... Черные слова на бледно-голубом фоне... Что это  было?
Какой-то курс ораторского искусства? Как трудно вспомнить.  Нет,  хотя  он
ясно видит экран, но на  экране  нечто  непонятное:  "Сла...  шла  Саса...
сука!" Вздохнув, он попробовал еще раз. И  еще  раз...  Язык,  как  старая
подметка. Почему-то - он не знает  почему,  но  он  должен,  должен  снова
научиться говорить. Пока запинаешься, как идиот, с тобой и обращаются, как
с идиотом.
     "Могло быть и хуже. Гораздо хуже..." Он уже ест настоящую еду,  а  не
подсахаренную водичку или жиденькую кашку. Уже целых два дня сам принимает
душ и одевается. Теперь никаких больничных рубах. Ему  выдали  футболку  и
штаны. "Как корабельный костюм". Приятно, что они серые. Да,  приятно,  но
тревожно. Потому что он не понимал, почему ему это приятно.
     - Шла. Саша. По. Шоссе. И. Сосала. Сушки! Ха!
     Он откинулся на подушки, задыхаясь, но торжествуя. И тут  он  увидел,
что за ним с улыбкой наблюдает доктор Вербена.
     Все еще не отдышавшись, он вместо приветствия махнул  ей  рукой.  Она
подошла  и  присела  на  краешек  кровати.  На   ней   привычный   зеленый
хирургический костюм, а в руке какой-то мешок.
     - Ворон сказал, что ты полночи что-то бубнил, - заметила она. - А  ты
вовсе не бубнил, правда? Ты практиковался.
     Он кивнул:
     - Надо грить... Риказ... - Он прикоснулся к своим губам, потом  обвел
рукой комнату. - Сполняют.
     - Вот как? - Она  насмешливо  приподняла  брови,  но  глаза  смотрели
пристально и серьезно. Подвинувшись, она поставила между  ними  столик.  -
Ну, садись, я принесла тебе игрушки.
     - Торое децво, - мрачно пробормотал он, снова поднимаясь на  постели.
Грудь все еще немного ныла. Ну что ж, по крайней мере он вроде бы избавлен
от наиболее отталкивающих аспектов своего детства. И  что  дальше?  Второе
отрочество? Боже  упаси.  Может,  через  этот  этап  удастся  перескочить.
"Почему меня так пугает отрочество, которого я не могу вспомнить?"
     Он рассмеялся,  когда  она  вытряхнула  из  мешка  на  столик  детали
различного оружия.
     - Тест, да? - Он начал собирать  оружие.  Парализатор,  нейробластер,
плазмотрон, игольник... Засунуть, повернуть,  щелчок,  ударом  вогнать  на
место... Раз-два-три-четыре - и он выложил их рядом. - Кумуляторы  пустые.
Не даете мне ружия, а? Эти - лишние.  -  Он  сгреб  с  полдюжины  запасных
элементов и ненужных деталей в отдельную кучку. - Ну вот. Теперь все.
     И он довольно ухмыльнулся.
     - Ты ни разу не направил их ни на меня, ни на себя, пока собирал, - с
любопытством отметила она.
     - А? Не заметил. - Но он сразу понял,  что  так  оно  и  было.  Потом
неуверенно прикоснулся к плазмотрону.
     - Когда ты это делал, у тебя ничего не включилось? - спросила она.
     Он покачал головой, снова почувствовав  бессильное  беспокойство,  но
тут же оживился:
     - А седня утром спомнил. Фанной. - Стоило только попробовать говорить
быстрее, как слова отказывались повиноваться и путались.
     - В ванной, - перевела она, подбадривая его. - Расскажи-ка.  Попробуй
говорить медленно.
     - Медленно. Это. Смерть, - четко произнес он.
     Она только моргнула:
     - Ладно. Все равно расскажи.
     - А. Да. Будто я маленький. Еду рхом.  Старик  тоже.  Ферх  на  гору.
Хлодно. Лошади... пхтят, как я. - Даже самого  глубокого  дыхания  ему  не
хватало. - Деревья. Гора - две, три, росли деревьями - и единились  новыми
пластиковыми трубами. Ведут к домику внизу. Деда доволен... тому что трубы
эф-фективны. - Он постарался выговорить последнее слово полностью  -  и  у
него получилось. - И люди тоже довольны.
     - И что они делают в этой сценке? - озадаченно  спросила  она.  -  Те
люди.
     Он снова представил себе картинку: воспоминание о воспоминании.
     - Жгут дерево. Делают сахар.
     - Получается бессмыслица. Сахар получают в  биокотлах,  а  не  сжигая
деревья, - сказала Вербена.
     - Деревья, - уверенно возразил он. - Коричневые сахарные деревья.
     Выплыло еще одно туманное  воспоминание:  старик  отламывает  кусочек
чего-то похожего на бежевый песчаник и кладет ему в  рот  попробовать.  Он
ощущает прохладное прикосновение узловатых старческих пальцев, сладость  с
привкусом  кожи  и  лошадей.  "Это  было  на  самом  деле.  Деда".  Но  он
по-прежнему не мог вспомнить никаких имен.
     - Горы мои, - добавил он. Почему-то от этой мысли стало грустно, хоть
и не понятно почему.
     - Что?
     - Собственность. - Он мрачно нахмурился.
     - Еще что-нибудь?
     - Нет. Все.
     - А ты уверен, что все это тебе не приснилось?
     - Нет. Фанной, - твердо повторил он.
     - Очень странно. Это-то вполне понятно. - Она  кивнула  на  собранное
оружие и снова сложила его  в  мешок.  -  А  то,  -  мотнув  головой,  она
обозначила его рассказ, - не укладывается. Деревья из сахара, сдается мне,
похожи на сказку.
     "Не укладывается куда?" В порыве отчаяния он схватил  ее  за  руку  и
умоляюще выговорил:
     - Не кладвается куда? Что ты знаешь?
     - Ничего.
     - Ненчего!
     - Мне больно, - спокойно сказала она.
     Он сразу выпустил ее руку, но настойчиво повторил:
     - Ненчего. Что-то. Что?
     Вздохнув, она закончила укладывать оружие и пристально посмотрела  на
него.
     - Мы и правда не знаем кто ты. А еще точнее - не  знаем,  который  из
двух.
     - Есть выбор? Скажи!
     - Ты на... опасном этапе выздоровления. Амнезия  после  криооживления
проходит обычно не сразу. Типичная кривая Гаусса. Сначала понемногу, потом
все больше. А потом снова очень мало. Несколько последних  пробелов  могут
остаться на годы. Поскольку у тебя не было серьезных  повреждений  черепа,
мой прогноз - что ты в конце концов восстановишь личность полностью. Но...
     Очень страшное "но". Он умоляюще посмотрел на нее.
     - На  данном  этапе  криооживленный  настолько  жаждет  вернуть  свою
личность, что может подобрать неверную  и  начать  собирать  свидетельства
вокруг нее. И тогда придется потратить несколько месяцев, чтобы снова  все
исправить. В твоем случае присутствуют некоторые дополнительные факторы  и
подобный поворот  событий  вполне  возможен.  Я  должна  быть  очень-очень
осторожной, чтобы не сказать тебе что-то, в чем я не уверена полностью.  А
это трудно, потому что я тоже гадаю - и так же настоятельно, как  ты.  Мне
необходима уверенность, что все твои воспоминания действительно исходят от
тебя, а не подсказаны мною.
     Он разочарованно вздохнул и откинулся на подушки.
     - Но существует возможность ускорить процесс, - добавила она.
     Он снова стремительно сел:
     - Какая? Гри!
     - Существует препарат, который называется суперпентотал. Одна из  его
производных применяется как успокоительное при душевных расстройствах,  но
в  основном  его  используют  как  средство  для  допросов.  Называть  его
"сывороткой  истины"  неверно,  но  непосвященные  настаивают   на   таком
наименовании...
     - Я... знаю спертотал.
     Он нахмурился. С суперпентоталом связано что-то важное. Что именно?
     - Он  действует  очень  расслабляюще,  а  иногда  у  пациентов  после
криооживления включает механизмы воспоминаний.
     - А!
     - Но  он  вполне  может  поставить  в  неловкое  положение.  Под  его
воздействием люди охотно говорят все, даже  самое  потаенное,  даже  очень
личное. Врачебная этика требует,  чтобы  я  тебя  предупредила.  А  еще  у
некоторых к этому препарату аллергия.
     - А где... вас научили... чебной этике? - с любопытством спросил он.
     Как ни странно, она поморщилась, а потом, пристально глядя  на  него,
сказала:
     - На Эскобаре.
     - А мы сейчас?
     - Пока мне не хотелось бы говорить.
     - Как это может портить мою память? - возмутился он.
     - Наверное, я уже скоро смогу сказать,  -  успокоила  она.  -  Совсем
скоро.
     Он стиснул зубы и глухо застонал.
     Вербена вытащила из кармана небольшую белую наклейку.
     - Протяни руку. - Она приложила наклейку к сгибу его локтя, объяснив,
что это проверка на аллергию.
     - Судя по тому, что мне известно о твоей работе, у тебя высокий  шанс
иметь аллергию. Искусственно вызванную.
     Отклеив  нашлепку,  она  пристально  посмотрела  на  его  руку.   Там
появилось розовое пятнышко, и она нахмурилась, с подозрением спросив:
     - Зудит?
     - Нет, - соврал он, сжимая вторую  руку  в  кулак,  чтобы  не  начать
чесаться. Препарат,  который  вернет  память!  Ему  он  просто  необходим.
"Побледнее, чтоб тебя!" - мысленно приказал он розовому пятнышку.
     - Кажется, у тебя наблюдается повышенная чувствительность.
     - Ну, пжалуссста!
     Она с сомнением покачала головой.
     - Ну, ладно... Что нам терять? Сейчас вернусь.
     Очень скоро она  принесла  два  инъектора  и  положила  на  столик  у
кровати.
     - Это - суперпентотал, а это - нейтрализатор. Сразу  же  скажи,  если
вдруг почувствуешь себя как-то  странно,  может  быть,  появится  зуд  или
трудно станет дышать или глотать, или язык начнет отниматься.
     - Уже тнялся, - пробурчал он. - Ткуда смогу знать?
     - Сможешь. А теперь просто ляг и расслабься.  Скоро  будешь  вроде  в
полусне: тебе покажется, что ты паришь в воздухе. Считай обратно с десяти.
Ну, начали.
     - Десс... Вять... восьми... Семь. Шесть. Пять, тыре,  три-два-дин.  -
Никакого полусна: он напряжен, нервничает и расстроен. - Это тот прат?
     Его пальцы сами забарабанили по столику. Звук неестественно  громкий.
Все предметы в комнате видятся слишком резко, слишком четко. Лицо  Вербены
- незнакомое и жуткое -  какая-то  белая  маска.  И  эта  маска  угрожающе
придвигается.
     - Твое имя? - прошипела она.
     - Я... я... йа-йа... - Язык не слушался.
     - Странно,  -  пробормотала  маска.  -  Давление  у  тебя  должно  бы
снижаться, а не повышаться.
     И тут он вспомнил, что такое важное связано с суперпентоталом.
     - Спертотал меня ждает... - Она покачала головой, показывая,  что  не
понимает. - ...Збуждает... - заставил он повторить свой непослушный  язык.
Ему хотелось говорить. Тысячи слов рвались наружу, подталкиваемые  нервным
возбуждением. - Та-та-та!!!
     - Это необычно. - Она хмуро посмотрела на инъекторы, которые все  еще
держала в руке.
     - А то. - Лицо Вербены стало хорошеньким, кукольным.  Сердце  у  него
колотилось. Стены колыхались, словно  он  находился  под  водой.  Огромным
усилием воли он попробовал заставить  себя  расслабиться.  Ему  необходимо
расслабиться!
     - Ты что-нибудь вспомнил?
     Ее темные  глаза  как  озера,  влажные  и  прекрасные.  Ему  хотелось
окунуться в ее глаза, хотелось сделать ее  счастливой,  танцевать  с  ней,
нагой, под  звездами...  Его  бормотание  вдруг  вылилось  в  поэзию...  в
некотором роде. На самом  деле  это  был  крайне  непристойный  стишок,  в
котором обыгрывался очевидный символизм п-в-туннелей и скачковых кораблей.
К счастью, выговорился стишок очень невнятно.
     К его облегчению, она улыбнулась. Но с этим  было  связано  и  что-то
совсем не смешное...
     - Гда я прошлый раз его чтал, хто-то теня трашно збил. Тоже  был  под
спертоталом.
     Все ее прекрасное стройное тело вдруг напряглось.
     - Тебе уже вводили суперпентотал? А что еще ты помнишь об этом?
     - Его звали Гален. Лился на мнея. Не знаю чему. -  Он  вспомнил,  как
над ним колыхалось багровеющее лицо, источавшее смертельную ненависть. Как
на него сыпались удары. Он поискал воспоминания о страхе и обнаружил,  что
страх почему-то был связан с жалостью. - Не пнимаю.
     - А о чем еще он тебя спрашивал?
     - Нпомню. Сказал ему еще стих.
     - Ты читал ему стихи под суперпентоталом?
     - Нсколько часов. Чертовски злил.
     - Ты не поддался допросу под суперпентоталом! Потрясающе.  Ну,  тогда
давай поговорим о поэзии. Но ты помнишь Сера Галена. Ага!
     - Гален кладывается? - Он встревоженно наклонил голову.  Ну  конечно,
Сер! - Имя было важно - она его узнала. - Скажи мне!
     - Я... не уверена. Каждый раз, когда мне кажется, что я  сделала  шаг
вперед, мы уходим на два в сторону и один назад.
     - Хотел бы пройтись с тобой, - признался он и с ужасом  услышал,  как
описывает, коротко и грубо, что еще хотел  бы  с  ней  сделать.  -  А!  А!
Извините, миледи.
     - Ничего, - утешила она, - это суперпентотал.
     - Не... этто гормоны.
     Она расхохоталась. Это подействовало ободряюще, но ненадолго.  Пальцы
начали теребить одежду, ноги задергались.
     Она хмуро посмотрела на меддисплей:
     - Давление у тебя все  повышается.  Хоть  под  суперпентоталом  ты  и
очарователен, но реакция  у  тебя  явно  атипичная.  -  Она  взяла  второй
инъектор. - Думаю, нам следует остановиться.
     - Я ненормальный. Вы вынете мои мозги? - спросил  он  с  подозрением,
глядя на инъектор. И вдруг пришло озарение: -  Эй!  Я  знаю,  где  я!  Это
Архипелаг Джексона!
     С ужасом посмотрев на нее, он вскочил и бросился к двери.
     - Подожди, подожди! - она бросилась за  ним.  -  У  тебя  реакция  на
препарат, стой! Давай я ее нейтрализую! Роза, держи его!
     Он увернулся от доктора Дюроны с конским хвостом, нырнул  в  лифтовую
шахту и стал карабкаться по запасной лестнице. Все тело невыносимо болело.
Мелькающий  хаос  коридоров,  этажей,  криков  и   быстрых   шагов   вдруг
прекратился, и он оказался в знакомом вестибюле.
     Он прошмыгнул мимо рабочих, тащивших антигравитационную  платформу  с
ящиками и выскочил за прозрачные двери.  На  этот  раз  силовой  экран  не
сработал.  Охранник  в  зеленой  куртке  повернулся  к  нему,   словно   в
замедленных  съемках,  вытаскивая  парализатор,  и  открывал  рот,   чтобы
крикнуть. Крик тек медленно, как патока.
     Беспомощно моргая глазами в слепящем сером свете  дня,  он  разглядел
эстакаду, стоянку, грязный снег. Гравий и лед больно врезались в ноги,  но
он все равно задыхаясь бежал через  стоянку.  Перед  ним  стена.  В  стене
ворота открытые, а в воротах охрана.
     - Не парализуйте его! - услышал он женский голос.
     Он вырвался на грязную улицу, увернулся от какой-то машины.  Слепящие
серо-белые пятна чередовались с цветными. Открытое пространство по  другую
сторону улицы усеяно голыми черными деревьями. За стеной дальше по улице -
еще здания,  громадные  и  пугающие.  Все  кругом  чужое,  незнакомое.  Он
бросился  туда,  к  деревьям.  Глаза  заволокло  сиренево-серой   пеленой.
Холодный воздух обжигал легкие. Он споткнулся и упал на спину.
     Полдюжины Дюрон набросились на  него,  как  стая  волков  на  добычу.
Схватив за руки и за ноги, его подняли со  снега.  Подбежала  перепуганная
Вербена.  Зашипел  инъектор.  Его,  как  овцу,  поволокли  через  улицу  и
быстренько втащили в большое белое здание. В голове  немного  прояснилось,
но грудь болела так, словно ее сжимали тисками. К тому  моменту,  как  его
уложили на  кровать  в  подземной  больнице,  ложная  паранойя,  вызванная
препаратом, развеялась, сменившись вполне реальной.
     - Как ты думаешь, его видели? - озабоченно спросил грудной голос.
     - Охрана ворот, - коротко ответил другой голос. - Посыльные.
     - Еще кто-нибудь?
     - Не знаю, - пропыхтела Вербена. - Пока мы за  ним  бежали,  проехало
штук пять автомобилей. В парке я никого не видела.
     - А я видела вдали парочку, - сообщила  еще  одна  доктор  Дюрона.  -
Вдалеке, по ту сторону озера. Они на нас смотрели,  но  сомневаюсь,  чтобы
что-то разглядели.
     - Да уж, посмотреть было на что...
     - А что случилось на этот раз, Вербена? - устало спросила  седовласая
доктор Дюрона.  Она  прошаркала  поближе  и  уставилась  на  него,  тяжело
опираясь на резную палку. Похоже, это не  для  форсу.  Все  ее  слушались.
Может, это и есть таинственная Лилли?
     - Я ввела ему дозу суперпентотала, - сдержанно  доложила  Вербена,  -
чтобы попробовать включить память. Иногда криооживленным это помогает.  Но
у него началась реакция. Подскочило  давление,  накатила  паранойя,  и  он
кинулся бежать, словно борзая. Мы не могли его догнать,  пока  он  сам  не
свалился в парке.
     Боль немного  отступила,  и  он  заметил,  что  Вербена  все  еще  не
отдышалась.
     Старая доктор Дюрона хмыкнула:
     - И как суперпентотал, помог?
     Вербена неуверенно сказала:
     - Кое-что странное он вспомнил. Мне надо поговорить с Лилли.
     - Да, да и как можно  скорее,  -  согласилась  старая  доктор  Дюрона
(значит, все-таки не Лилли). - Я...
     Но тут его попытки говорить, заикание и дрожь вызвали конвульсии. Мир
рассыпался на тысячи осколков.  Очнувшись,  он  увидел,  что  две  женщины
удерживают его на постели. Вербена  склонилась  над  ним,  давая  какие-то
указания, а остальные Дюроны расходятся кто куда.
     - Приду, как только смогу, - с отчаянием бросила через плечо Вербена.
- Сейчас его оставить нельзя.
     Старая Дюрона кивнула и  ушла.  Вербена  отстранила  поданный  кем-то
инъектор с противосудорожным средством.
     -  Запишите  в  его  истории:  этому  человеку  не  вводить   ничего,
предварительно не проверив реакцию.
     Она отослала почти всех помощников, и в палате стало  темно,  тихо  и
тепло. Постепенно дыхание выровнялось, но его все еще подташнивало.
     - Извини, - сказала она, - я не думала, что суперпентотал приведет  к
такому.
     Он попытался сказать: "Ты не виновата", но  дар  речи  снова  покинул
его.
     - И-и-йа. Делал. Плохо?
     Она слишком долго не отвечала, а потом наконец сказала:
     - Может, все обойдется.


     Через два часа  за  ним  пришли  с  антигравитационной  платформой  и
перевели из палаты.
     - К нам поступают новые больные, - невозмутимо сообщила доктор  Астра
с короткой стрижкой. - Им нужна твоя палата.
     Ложь? Полуправда?
     Больше всего его озадачило то, куда они его  перевели.  Ему  виделись
запертые камеры, а вместо этого его подняли в грузовом лифте и уложили  на
раскладушку в личных комнатах Вербены. В  коридоре  целый  ряд  одинаковых
дверей - видимо,  на  этом  этаже  жилые  помещения  Дюрон.  Вербене  были
отведены гостиная (она же кабинет), спальня и ванная  комната.  Он  ощущал
себя не столько узником, сколько собачонкой,  которую  тайком  поселили  в
женском общежитии. Хотя  он  заметил  еще  один  мужской  вариант  доктора
Дюроны, мужчину лет тридцати. Доктор Астра назвала его Ястребом.  Цветы  и
птицы. В этой бетонной клетке все - цветы и птицы.
     Еще чуть позже какая-то юная Дюрона принесла ему поднос с  обедом,  и
он поел вместе с Вербеной за небольшим столиком, наблюдая,  как  за  окном
опускаются  сумерки.  Надо  полагать,  в  его  статусе   пациента-пленного
изменений не произошло, но было приятно выбраться  из  больничной  палаты,
освободиться  от  датчиков  и  грозного   медицинского   оборудования.   И
заниматься чем-то столь прозаическим, как обед с подругой.
     Когда они поели, он обследовал гостиную.
     - Можно посмотреть ваши вещи?
     - Пожалуйста. Если у тебя что-то сработает, дай мне знать.
     Она по-прежнему ничего не говорила о нем самом, но  по  крайней  мере
была готова говорить о себе. Во время  разговора  его  внутреннее  видение
мира вдруг изменилось. "Почему у меня в голове сидят карты  п-в-туннелей?"
Может, его восстановление пойдет по трудному пути: сначала он узнает  все,
что есть во Вселенной, а то, что останется, дырка в форме карлика, методом
исключения станет им. Пугающая перспектива.
     Он посмотрел сквозь  стекло  на  чуть  заметное  сияние,  повисшее  в
воздухе, - словно тонкая золотая пыль. Теперь он опознал  силовое  поле  -
шаг вперед по сравнению с первым столкновением. Силовой экран был военного
образца. Непроницаем ни для чего, начиная  с  вирусов  и  молекул  газа  и
кончая... чем? Конечно, снарядами и плазменным  огнем.  Где-то  поблизости
должен  находиться  мощнейший  генератор.  Защита  была  явно   позднейшей
добавкой - первоначальная архитектура на силовой экран не  рассчитана.  За
этим что-то кроется...
     - Так мы и правда на Архипелаге Джексона? - спросил он.
     - Да. О чем тебе это говорит?
     - Опасность. Что-то нехорошее. А это что за место?
     - Клиника Дюрона.
     - Да, так? Чем занимаетесь? Почему я тут?
     - Мы - личная клиника дома Фелл. Выполняем то, что им необходимо.
     - Дом Фелл. Оружие. - Ассоциация пришла автоматически.  Он  обвиняюще
добавил: - Биологическое оружие.
     - Иногда, - признала она. - И биологическая защита тоже.
     Может, он солдат дома Фелл? Или взятый в плен  вражеский  солдат?  Но
какая армия возьмет в солдаты карлика-полукалеку?
     - Это дом Фелл велел меня сделать?
     - Нет.
     - Почему я здесь?
     - Для нас это тоже загадка. Тебя прислали замороженным в  криокамере.
Все говорило о том, что подготавливали тебя в страшной спешке. Камера была
в  ящике,  который  пришел  простой  почтой,  без  обратного  адреса.   Мы
надеялись, что, если мы тебя оживим, ты сможешь нам сказать.
     - Тут что-то еще.
     - Да, - честно призналась она.
     - Но мне не скажете.
     - Пока нет.
     - А что будет, если я отсюда уйду?
     Она явно испугалась:
     - Пожалуйста, не надо. Тебя могут убить.
     - Снова.
     - Снова, - кивнула она.
     - Кто?
     - Это... зависит от того, кто ты такой.
     Тут он сменил тему разговора, но потом  еще  три  раза  снова  к  ней
возвращался,  надеясь,   что   Вербена   невольно   проговорится.   Вконец
измучившись, он решил прекратить попытки, но  даже  в  постели  еще  долго
лежал без сна, терзая проблему, как  хищник  добычу.  Но  все  это  только
окончательно заморозило ему мозги. "Утро  вечера  мудренее".  Может,  утро
принесет что-то новое. В какой бы ситуации он ни находился, но  стабильной
такую ситуацию уж никак не назовешь.  Он  словно  балансировал  на  лезвии
ножа, балансировал над тьмой, скрывающей все что угодно - пуховую  перину,
заостренные колья или, может, вообще ничто, бесконечную пропасть.
     Он не знал, какой смысл в горячей ванне и массаже. Вот с упражнениями
все ясно: доктор Астра притащила  в  гостиную  к  Вербене  велотренажер  и
велела ему крутить педали до  полуобморока.  Такая  мучительная  процедура
наверняка полезна. Но пока никаких отжиманий: он попробовал было и рухнул,
пискнув от мучительной боли. Да еще  разгневанная  доктор  Астра  на  него
наорала, запретив делать самовольные упражнения.
     Доктор Астра сделала какие-то пометки и ушла, отдав его в нежные руки
Вербены. Теперь он, распаренный, лежал на ее постели,  завернутый  в  одно
только полотенце по бедрам, а она обследовала мышцы  спины.  Когда  массаж
делала доктор Астра, пальцы у нее были, как щупы.  Руки  Вербены  ласкали.
Строение голосовых связок не  позволяло  ему  мурлыкать,  и  он  время  от
времени только блаженно постанывал. Она дошла до ступней и пальцев ног,  а
потом снова двинулась вверх.
     Уткнувшись лицом в подушку, он почувствовал,  как  еще  одна  система
организма докладывает о готовности к работе  -  впервые  после  оживления.
Лицо разгорелось от радости и смущения. "Она же твой врач. Ей следует  это
знать". Вербена и так прекрасно знает все его тело, снаружи и изнутри.  Но
он все равно продолжал прятать лицо.
     - Переворачивайся, - сказала Вербена. - Пройдусь по второй стороне.
     - Э-э... лучше не надо, - промямлил он в подушку.
     - Почему?
     - Гм-м... помните, вы все спрашивали, не сработало ли у меня что-то.
     - Да...
     - Ну... что-то сработало.
     Она мгновение помолчала, а потом воскликнула:
     - О! Тогда тем более переворачивайся. Мне надо тебя осмотреть.
     Он вздохнул:
     - На что только мы не идем ради науки.
     Он перекатился на спину, и она сняла с него полотенце, спрашивая:
     - Такое уже было?
     - Не. Первый раз в жизни. В этой жизни.
     Ее прохладные ловкие пальцы быстро и профессионально  прикоснулись  к
нему.
     - Это прекрасно! - с энтузиазмом сообщила она.
     - Спасибо!
     Она  рассмеялась.  Не  нужно  было  никакой  памяти,  чтобы   понять,
насколько это хороший признак - когда женщина в такой момент  смеется  его
шуткам. Осторожно, ласково, он притянул к себе ее  лицо.  "Да  здравствует
наука! Посмотрим, что будет". Он поцеловал ее. Она ответила. Он растаял.
     Речь и наука на  время  были  отброшены,  не  говоря  уже  о  зеленом
хирургическом костюме. Тело у нее было именно такое, каким он его  себе  и
представил. Удивительное  тело,  особенно  в  сравнении  с  ним  -  жалким
скелетиком, обтянутым бледной кожей.
     Вдруг пришло  осознание  недавно  пережитой  смерти,  и  он  принялся
отчаянно, страстно целовать ее, словно она была самой  жизнью,  и  он  мог
вобрать ее в себя. Он не знал, враг она или друг, хорошо он поступает  или
плохо. Но это было тепло,  движение  и  жизнь  -  явная  противоположность
леденящей неподвижности криостаза. "Лови мгновение".  Ведь  его  поджидала
ночь,  холодная  и  неумолимая.  Она  изумленно  раскрыла  глаза.   Только
трудности с дыханием заставили его действовать медленнее, разумнее.
     Его уродливость должна  была  бы  его  тревожить,  но  не  тревожила.
Интересно, почему? "Любовью занимаются с закрытыми  глазами".  Кто  сказал
ему это? И та же женщина говорила: "Все дело  в  движении".  Тело  Вербены
было все равно что разобранное на части оружие: он знал, что надо  делать,
какие детали важны, а какие - просто  для  отвода  глаз,  хоть  и  не  мог
вспомнить, как он все это узнал. Инструкции  остались,  а  инструктор  был
стерт. Такого тревожащего совокупления, знакомого и  чуждого,  он  еще  не
испытывал.
     Она задрожала, вздохнула и  расслабилась,  а  он  поцелуями  проложил
дорожку вверх по ее телу и шепнул на ухо:
     - Наверное, отжимания мне пока не показаны.
     - О! - Она открыла затуманившиеся глаза. - Боже! Да.
     Несколько мгновений  поиска  -  и  они  выбрали  врачебно  одобренную
позицию: он лежал на спине, никак не напрягая грудь, руки или мышцы живота
- и наступила его очередь. Это казалось правильным: дамы вперед, и тогда в
него не будут швырять подушками за то, что он  сразу  же  заснул.  Страшно
знакомая картина, но детали все неправильные. Судя по всему, Вербена  тоже
раньше это делала - хотя, наверное,  нечасто.  Но  с  ее  стороны  особого
умения и не требовалось. Его тело функционировало прекрасно...
     - Доктор Д., - прошептал он ей, - ты гений. Эшк... Аск... Эск...  Тот
грек мог бы у тебя поучиться оживлению.
     Она рассмеялась и улеглась рядом с ним, тело к телу.
     "Мой рост не имеет значения, когда мы лежим". Это он тоже  знал.  Они
обменялись теперь уже неспешными поцелуями, которые можно было  смаковать,
как десерт после обеда.
     - У тебя это здорово получается! - пробормотала  она,  покусывая  ему
ухо.
     - Угу... - его улыбка  погасла,  и  он  устремил  взгляд  в  потолок,
хмурясь от вновь подступившего беспокойства. - ...Интересно, а я женат?  -
Она резко отстранилась, и он готов был язык себе прикусить при виде  ужаса
на ее лице. - Не думаю, - быстро прибавил он.
     - Нет... Нет. - Она снова легла. - Ты не женат.
     - Которым бы я ни оказался?
     - Так.
     Он помедлил, накручивая на пальцы длинные пряди  ее  волос,  а  потом
аккуратно раскладывая их веером по шрамам, разбежавшимся у него по груди.
     - И с кем, по-твоему, ты сейчас занималась любовью?
     Она нежно прикоснулась изящным указательным пальцем к его лбу:
     - С тобой. Просто с тобой.
     Это было приятно, но...
     - Любовь или лечение?
     Она чуть насмешливо улыбнулась, очерчивая пальцами его лицо:
     - Кажется, того и другого  понемногу.  И  любопытство.  И  подходящий
момент. Последние три месяца я была очень погружена в тебя.
     Ответ производил впечатление искреннего.
     - Кажется, подходящий момент ты создала сама.
     На ее губах промелькнула ухмылочка:
     - Ну... может, и так.
     Три месяца! Интересно. Значит, он был мертв чуть больше двух. За  это
время на него должно было уйти  немало  денег  и  времени  Группы  Дюрона.
Начнем с того, что три месяца труда этой женщины стоят недешево.
     - Зачем все это? - спросил он, хмуро глядя в потолок. - Я имею в виду
себя. Что вы от меня ожидаете? - Полукалека, заика,  потерявший  память  и
навыки, без гроша  за  своей  безымянной  душой.  -  Вы  все  ждете  моего
выздоровления, словно я - ваша надежда на спасение. - Он  начал  понимать,
что даже жестко деловая физиотерапевт Астра мучает его ради его же  блага.
Она почти нравилась ему этим безжалостным напором. - Кому еще я нужен, что
вы меня прячете? Врагам?
     "Или друзьям?"
     - Наверняка врагам, - вздохнула Вербена.
     Он наконец замолчал. Она задремала, он  -  нет.  Касаясь  паутины  ее
темных волос, он размышлял. Что она в нем видит?
     "...Мне она представилась хрустальным гробом заколдованного рыцаря...
Я извлекла достаточно осколков гранаты, чтобы можно было  не  сомневаться,
что ты не случайный свидетель..."
     Так что предстоит какая-то работа. И Группе Дюрона не  нужен  обычный
наемник. Если это - Архипелаг Джексона,  то  обычных  боевиков  тут  можно
нанимать целыми кораблями.
     Но ведь он никогда и не считал себя обычным человеком. Ни секунды.
     "Ах, миледи. Кем я должен быть для вас?"



                                    22

     Вновь открытый секс обездвижил его почти на три дня, но потом,  когда
Вербена ушла, оставив его спящим - а он не спал, - инстинкт бегства  снова
выплыл на поверхность. Он открыл глаза, нащупал шрамы на груди  и  обдумал
свои действия. Пытаться вырваться наружу - явная ошибка. А вот  проникнуть
внутрь он пока  не  пробовал.  Похоже,  все  здесь  со  своими  проблемами
обращаются к Лилли. Прекрасно. Он тоже обратится к Лилли.
     Вверх или вниз? Как глава джексонианской группы, она должна, согласно
традиции, жить или в пентхаузе, или  в  бункере.  Барон  Риоваль  живет  в
бункере -  по  крайней  мере  в  каком-то  смутном  воспоминании  это  имя
ассоциируется с подвалом. Барон Фелл выбрал  высшую  степень  пентхауза  -
смотрит на все сверху, со своей орбитальной станции. Почему-то  у  него  в
голове масса картинок Архипелага Джексона. Это - его дом? Такая мысль  его
смущала. Вверх. Вверх и внутрь.
     Он надел свой серый трикотажный костюм, похитил у  Вербены  несколько
пар носков и выскользнул в коридор.  Найдя  лифтовую  шахту,  он  поднялся
наверх - всего этажом выше. Тут  снова  были  двери  личных  помещений.  В
центре оказался еще один лифт, включавшийся ладонью. Внутри  шахты  вилась
спиральная лестница. Он очень медленно поднялся по ступенькам,  передохнув
у самого конца. А потом постучал.
     Дверь скользнула в сторону и  на  него  серьезно  уставился  стройный
смуглый мальчик лет десяти, который спросил, хмурясь:
     - Что вам нужно?
     - Я хочу видеть твою... бабушку.
     - Впусти его, Стриж, - произнес мягкий голос.
     Мальчик наклонил голову и сделал  знак  войти.  Его  ноги,  обутые  в
носки, бесшумно ступали по пышному ковру. Окна были  затемнены,  чтобы  не
впускать серые сумерки, темноту рассеивали пятна теплого желтого света. За
стеклом золотисто поблескивало силовое поле, отталкивая крошечные капельки
тумана и пылинки.
     Усохшая старуха сидела в глубоком кресле и наблюдала за  ним  темными
глазами, выделявшимися на фоне пожелтевшей от старости кожи. На  ней  были
черная шелковая блуза с высоким воротником и  свободные  шаровары.  Волосы
были  очень  длинные  и  совершенно  седые.  Стройная  девочка,  близняшка
мальчика, расчесывала их, перекинув через спинку кресла.  В  комнате  было
очень тепло. Разглядывая старуху, он изумился, как  это  смог  принять  за
Лилли ту озабоченную пожилую женщину с палкой. Глаза  столетнего  человека
смотрят на вас совершенно иначе.
     - Сударыня, - выговорил он вдруг пересохшим ртом.
     - Садитесь. - Она  кивнула  на  кушетку  у  столика.  -  Ива,  милая,
принеси-ка чаю. Три чашки. Стриж, спустись,  пожалуйста,  вниз  и  приведи
Вербену.
     Дети молча исчезли. Очевидно, Группа Дюрона не нанимает  посторонних.
В такую организацию тайного агента  не  внедришь.  Он  столь  же  послушно
опустился, куда было велено.
     На гласных звуках голос у нее по-старчески  дрожал,  но  произношение
оставалось идеально четким.
     - Вы пришли в себя, сэр? - осведомилась она.
     - Нет, сударыня, - грустно ответил он, - только к вам. - Он тщательно
формулировал свои вопросы: наверняка  Лилли  будет  проявлять  не  меньшую
осторожность, чем Вербена, в том, чтобы не дать ему подсказки. - Почему вы
не можете определить, кто я?
     - Хороший вопрос. По-моему, вы готовы получить ответ. Так.
     Зажужжала лифтовая  шахта  и  появилась  встревоженная  Вербена.  Она
поспешила к ним:
     - Лилли, извини. Я думала, он спит...
     - Ничего, девочка. Садись. Разлей чай. - Из-за угла появилась  Ива  с
большим подносом. Лилли что-то прошептала девочке и та,  кивнув,  убежала.
Вербена опустилась на колени, словно исполняя четкий  древний  ритуал.  Не
была ли она когда-то на месте Ивы? Скорее всего - да... Разлив зеленый чай
по хрупким белым чашкам, она вручила их,  а  сама  уселась  у  ног  Лилли,
незаметно прикоснувшись к седой пряди, спустившейся до пола.
     Чай был очень горячий. Поскольку он в  последнее  время  возненавидел
холод, это было приятно.
     - Ответы, сударыня? - осторожно напомнил он.
     Вербена открыла рот, собираясь возразить, но Лилли  подняла  палец  и
заставила ее молчать.
     - Фон, - сказала старуха. - Я полагаю, пришло  время  рассказать  вам
одну историю.
     Он кивнул и уселся поудобнее.
     - Жили-были, - она  мимолетно  улыбнулась,  -  три  брата.  Настоящая
сказка, правда? Старший, оригинал - и  два  младших  клона.  Старший,  как
обычно  бывает  в  сказках,  получил   великолепное   наследство.   Титул,
богатство, комфорт... Его отец хоть и  не  был  королем,  но  власти  имел
больше, чем любой король в доскачковые времена.  И  поэтому  у  него  было
много врагов. Поскольку было известно, как он обожает сына, то многим  его
врагам пришло в голову нанести ему удар через его  единственного  ребенка.
Оттуда и пошло это странное умножение.
     Она кивнула. Его бил озноб. Чтобы скрыть смятение, он сделал еще один
глоток. Она помолчала:
     - Вы еще не вспомнили ни одного имени?
     - Нет, сударыня.
     Она бросила сказочку, заговорив более энергично.
     - Барраярский лорд Майлз Форкосиган был оригиналом. Сейчас ему  около
двадцати восьми лет. Первый его клон изготовили именно тут, на  Архипелаге
Джексона, двадцать два года назад, по заказу комаррцев, готовивших сложный
заговор с подменой. Исполняли заказ в доме Бхарапутра. Мы  не  знаем,  как
зовет себя тот клон, но заговор комаррцев  провалился  примерно  два  года
назад, и клон сбежал.
     - Гален, - прошептал он.
     Она пристально посмотрела на него.
     - Да, он был главой комаррцев. Второй клон - это  загадка.  Вероятнее
всего, его изготовили цетагандийцы, но точно не знает никто.  Появился  он
примерно десять лет назад  как  сложившийся  и  исключительно  талантливый
командующий наемников, присвоивший себе вполне  официально  бетанское  имя
Майлз   Нейсмит,   по   материнской   линии.   Он   достаточно   враждебен
цетагандийцам, так что теория относительно того, что он перебежал от  них,
представляется достаточно убедительной. Никто не знает его возраста,  хотя
очевидно, что ему не может быть больше  двадцати  восьми.  -  Она  сделала
глоток. - Мы полагаем, что вы - один из этих двух клонов.
     - Отправленный по почте, словно ящик мороженого мяса?  С  разнесенной
взрывом грудной клеткой?
     - Да.
     - Ну и что? Клоны, даже замороженные, тут не в диковинку. - Он бросил
быстрый взгляд на Вербену.
     - Позвольте мне продолжить. Примерно три месяца  назад  изготовленный
бхарапутрянами клон вернулся домой с отрядом наемников, который  он,  судя
по   всему,   украл   у   дендарийского   флота,    притворившись    своим
клоном-близнецом,  адмиралом  Нейсмитом.  Он  совершил   налет   на   ясли
Бхарапутры, пытаясь то ли украсть, то ли освободить группу клонов, которые
должны были послужить телами при пересадке мозга. Лично мне  эта  операция
глубоко претит.
     Он прикоснулся к груди:
     - Он... провалился?
     - Нет. Но за ним по пятам прилетел адмирал Нейсмит за  украденными  у
него  кораблем  и  людьми.  В  неразберихе  боя,   который   завязался   в
медкомплексе Бхарапутры, один из двух был убит. Второй улетел с наемниками
и почти всеми дорогостоящими клонами Бхарапутры. Они оставили Васа  Луиджи
в дураках - я чуть не умерла от смеха, когда об этом услышала. - Она чинно
отхлебнула чаю. - Перед отлетом дендарийские наемники назначили награду за
криокамеру  с  останками  человека,  как  они  утверждали,  изготовленного
бхарапутрянами клона.
     Он широко раскрыл глаза:
     - Меня?
     Она приподняла руку.
     - Васа Луиджи, барон Бхарапутра, абсолютно убежден, что в той коробке
на самом деле их адмирал Нейсмит.
     - Я? - неуверенно спросил он.
     - Джориш Стойбер, барон Фелл,  даже  не  пытается  угадать.  А  барон
Риоваль готов разнести хоть целый  город,  чтобы  получить  шанс  схватить
адмирала Нейсмита, который четыре года назад нанес ему такой удар,  какого
барон не получал целое столетие.
     Все это звучало очень  складно,  но  только  никак  не  складывалось.
Словно он слышал  эту  историю  очень  давно,  в  детстве,  и  вот  теперь
столкнулся с ней снова. "В прежней жизни". Словно он видел что-то знакомое
сквозь тусклое стекло. Он прикоснулся ко лбу, боль  нарастала.  Вербена  с
тревогой проследила за его жестом.
     - Разве у вас нет медицинских данных? Хоть чего-то?!
     -  Не  без  риска  нам  удалось   достать   материалы   по   созданию
бхарапутрянского клона. К сожалению, они обрываются на четырнадцатом  году
жизни. Об адмирале Нейсмите мы не знаем абсолютно ничего. Имея только одну
координату, нельзя определить местонахождение точки.
     Он повернулся к Вербене:
     - Ты меня знаешь снаружи и изнутри. Разве ты не можешь сказать?
     - Ты такой странный. - Вербена покачала головой.  -  Знаешь,  ведь  у
тебя половина костей заменена пластиковыми. А на настоящих - следы  старых
переломов, старых травм... Мне кажется, ты  не  только  старше,  чем  клон
Бхарапутры, ты старше и оригинала, лорда Форкосигана, - а это  невозможно.
Если бы могли получить хоть одну определенную зацепку! Те воспоминания,  о
которых ты рассказал, страшно двусмысленные. Тебе  знакомо  оружие  -  как
должно было быть знакомо адмиралу, - но бхарапутрянского клона готовили  в
убийцы. Ты помнишь Сера  Галена,  а  это  мог  помнить  только  клон.  Про
сахарные деревья я узнала. Их называют кленами и происходят они  с  Земли,
куда увезли учиться бхарапутрянского клона. И так далее.
     Она бессильно развела руками.
     - Раз не получаете правильного ответа, - медленно  проговорил  он,  -
значит, не задаете правильного вопроса.
     - И какой вопрос - правильный?
     -  Почему...  почему  вы  не  вернули   мое   тело   дендарийцам   за
вознаграждение? Или почему не продали меня барону Риовалю, раз я  так  ему
нужен? Зачем было меня оживлять?
     - Барону Риовалю я не  продам  и  лабораторной  крысы,  -  решительно
заявила Лилли, мимолетно улыбнувшись. - У нас старые счеты.
     Насколько старые? Старше него, кто бы он ни был.
     - А что до дендарийцев... Может, нам еще придется с ними говорить.  В
зависимости от того, кто вы.
     Он почувствовал, что они приближаются к сути дела.
     - Четыре года назад адмирал  Нейсмит  посетил  Архипелаг  Джексона  и
помимо того, что великолепно наколол  Риоваля,  он  еще  и  увез  с  собой
некоего доктора Хью Канабе, одного из главных генетиков Бхарапутры. Ну,  я
Канабе знала. И что еще важнее, я  знала,  сколько  Васа  Луиджи  и  Лотос
заплатили, чтобы его заполучить, и сколькими тайнами дома он  владел.  Они
никогда не отпустили бы его живым. Но он исчез, и никто  из  джексонианцев
больше не смог его отыскать. Если допустить, что Канабе  не  выпихнули  из
люка в космос... Адмирал Нейсмит продемонстрировал,  что  способен  помочь
людям выбраться отсюда. Более того, это то, чем он славится. Вот почему он
нас интересует.
     -  Вы  хотите  улететь  отсюда?  -  Он  оглядел   комфортабельное   и
отгороженное от мира маленькое царство Лилли Дюроны. - Почему?
     - У меня с Джоришем Стойбером  -  бароном  Феллом  -  Сделка.  Сделка
давнишняя,  а  мы  очень  старые  договаривающиеся  стороны.   Мое   время
определенно  кончается,  а  Джориш  становится,  -  она   поморщилась,   -
ненадежен. Если я умру, или он умрет, или ему удастся перенести свой  мозг
в более молодое тело, как он уже один раз попытался сделать, старой Сделке
придет конец. Группе Дюрона могут предложить менее выгодные  условия,  чем
те, на которых мы существовали в доме Фелл.  Ее  могут  разбить,  продать,
ослабить так, что она станет  открыта  для  нападений  со  стороны  старых
врагов, например Ри, который никогда не забывает оскорблений или обид.  Ее
могут заставить выполнять такую работу, с какой мы не хотим иметь дело.  Я
уже  несколько  лет  ищу  возможность  уехать.  Адмиралу  Нейсмиту   такая
возможность известна.
     Ей хочется, чтобы он был адмиралом Нейсмитом, - он явно более  ценный
из двух клонов.
     - А что, если я - тот, другой?
     - Вас могли бы выкупить.
     Кто он? Спаситель или товар? Вот  это  выбор!  У  Вербены  был  очень
смущенный вид.
     - А кто я для вас, если я не смогу вспомнить, кто я?
     - Вообще никто, человечек.
     На мгновение ее глаза блеснули, как осколки обсидиана.
     Эта женщина почти век  смогла  прожить  на  Архипелаге  Джексона.  Не
следует недооценивать ее безжалостность только на том основании,  что  она
почему-то предубеждена против пересадки мозга в тело клона.
     Они допили чай и вернулись к Вербене.


     - Что из этого показалось тебе знакомым? -  озабоченно  спросила  его
Вербена, когда они уселись вдвоем на ее маленьком диванчике.
     - Все, - озадаченно ответил он. - И в то  же  время...  Лилли  словно
надеется, что я смогу умчать вас отсюда, как волшебник. Но даже если  я  -
адмирал Нейсмит, я не могу вспомнить, как я это делал!
     - Ш-шш, - попыталась она его успокоить. - Я готова поклясться, что ты
уже дозрел до каскада воспоминаний. Я почти вижу, как он начинается.  Речь
у тебя за эти несколько дней стала гораздо лучше.
     - Это все терапевтические  поцелуи,  -  улыбнулся  он,  надеясь,  что
комплиментом  заработает  продолжение  лечения.  Но  остановившись,  чтобы
отдышаться, сказал: - Я этого и не вспомню,  если  я  -  другой.  Я  помню
Галена. Землю. Дом в Лондоне... А как звали того клона?
     - Мы не знаем. Правда, не знаем.
     - Адмирал Нейсмит... не должен бы называться  Майлзом  Нейсмитом.  Он
должен был бы быть Марком Пьером Форкосиганом. - Откуда он, к  черту,  это
узнал? Марк Пьер.
     "Петер Пьер. Петер, Петер, в жопе ветер!" - насмешливо крикнул кто-то
из толпы, и старик пришел в такую ярость, что его  пришлось  удерживать...
кому? Картина снова расплылась. "Деда?"
     - Если изготовленный бхарапутрянами клон - третий сын,  то  он  может
зваться как угодно.
     "Нет, тут что-то не так".
     Он попытался представить себе  детство  адмирала  Нейсмита  в  рамках
секретной операции цетагандийцев. Свое  собственное  детство?  Оно  должно
быть необычайным, если он сумел не  только  сбежать  в  восемнадцатилетнем
возрасте или раньше, но и скрыться от цетагандийской разведки и в  течение
года сделать такую блестящую карьеру. Но он ничего не мог себе представить
из этой юности. Полный провал.
     - А что вы сделаете со мной, если я - не Нейсмит?  Будете  держать  в
качестве домашней собачонки? Сколько?
     Вербена нервно прикусила губу.
     - Если ты - клон, сделанный бхарапутрянами, то тебе самому  надо  как
можно скорее  бежать  с  Архипелага  Джексона.  Налет  дендарийцев  ужасно
повредил штаб-квартиру Баса  Луиджи.  Ему  надо  отомстить  не  только  за
убытки, но и за кровь. И раненую гордость.  Если  это  так...  я  попробую
помочь тебе улететь.
     - Ты? Или вы все?
     - Я никогда не действовала вразрез с интересами Группы. - Встав,  она
принялась расхаживать по гостиной. - Но ведь я  прожила  год  на  Эскобаре
одна, когда проходила обучение по криооживлению. Я часто думала...  каково
это - быть половиной пары. А не одной сороковой группы. Я ощущала бы  себя
более весомой?
     - Ты ощущала себя более  весомой,  когда  была  вообще  единицей,  на
Эскобаре?
     - Не знаю. Это глупая мечта. И все же... нельзя не думать о Лотос.
     - Лотос. Баронесса Бхарапутра? Та, которая ушла из вашей группы?
     - Да. Вторая дочь Лилли, следующая  после  Сирени.  Лилли  говорит...
если не будем держаться вместе, то поодиночке все погибнем. На  Архипелаге
Джексона не выжить одному. Тут никому нельзя выжить.
     - Интересный парадокс. Ставит перед настоящей дилеммой.
     Она вгляделась в его лицо, ища там иронию, и, найдя, нахмурилась:
     - Это не шутка.
     Да уж. Даже материнская стратегия самовоспроизведения, которую  взяла
на вооружение Дюрона, не вполне решает  проблему,  как  продемонстрировала
Лотос.
     Еще раз пристально всмотревшись в нее, он вдруг спросил:
     - Тебе приказали спать со мной?
     Она вздрогнула:
     - Нет. Но я попросила разрешения. И Лилли позволила: это может помочь
привязать тебя к нашим интересам. - Она  помолчала.  -  Тебе  это  кажется
ужасно бессердечным?
     - На Архипелаге Джексона - только предусмотрительным.
     А привязанность ведь распространяется на обе стороны.  На  Архипелаге
Джексона не выжить одному. "Но доверять никому нельзя".


     Поначалу от чтения у него резало глаза и мучительно болела голова, но
постепенно это занятие стало ему даваться легче.
     Ему уже удавалось читать  минут  по  десять,  и  только  потом  глаза
начинали невыносимо болеть. Забившись в кабинет  Вербены,  он  доходил  до
пределов боли:  глоток  информации,  несколько  минут  отдыха  -  и  новая
попытка. Начиная с центра, он первым делом прочел об Архипелаге  Джексона:
его уникальной истории, отсутствии правительства и ста шестнадцати Главных
Домах и бесчисленных Младших, с их переплетением союзов и вендетт,  сделок
и  предательств.  Группа  Дюрона  находилась  в  процессе  превращения   в
самостоятельный Младший дом, отпочковываясь от тела  дома  Фелл  наподобие
гидры - и, как гидра, размножаясь неполовым образом.  Упоминания  о  домах
Бхарапутра, Харгрейвз, Дайн, Риоваль и Фелл  вызывали  мысленные  картины,
которых не было на считывающем устройстве. Некоторые из них даже  начинали
связываться между собой. Но еще очень  немногие.  Он  пытался  сообразить,
имеет ли значение то, что самыми знакомыми  домами  казались  те,  которые
связаны с внепланетной нелегальной деятельностью.
     "Кто бы я ни был, я знаю этот мир". И все же... Эти картины  казались
слишком узкими  и  неглубокими,  чтобы  представлять  период  формирования
личности. Но, может, он сам узкий и неглубокий. Однако  это  все  же  было
больше, чем полный нуль, относительно юности вероятного адмирала  Нейсмита
- созданного цетагандийцами клона.
     "Деда". Вот эти воспоминания были весомыми,  потрясающе  живыми.  Кто
такой   этот   "деда"?   Джексонианский   лесник?   Комаррский    учитель?
Цетагандийский инструктор? Кто-то  громадный  и  захватывающе  интересный,
таинственный, старый и опасный? У деды  не  было  начала  -  казалось,  он
возник вместе со Вселенной.
     Начала. Может быть, если он  изучит  своего  родителя,  искалеченного
барраярского лордика Форкосигана, это ему что-то напомнит.  Он  создан  по
образу и подобию Форкосигана - и это уже крайняя жестокость по отношению к
любому бедняге. Он вызвал  на  пульт  библиотеки  Вербены  все  ссылки  на
Барраяр. Тут  было  несколько  сотен  нехудожественной  литературы.  Чтобы
сориентироваться, он начал с общей истории, быстро  просматривая  рубрики.
Пятьдесят тысяч Первопроходцев. Схлопывание п-в-туннеля. Период  Изоляции,
Кровавые столетия...  Вторичное  открытие...  Слова  начали  расплываться.
Голова, казалось, вот-вот лопнет. Знакомо,  до  боли  знакомо...  Придется
остановиться.
     Задыхаясь, он притушил свет и прилег на диван. Но если  его  готовили
заменить Форкосигана, это все  и  должно  казаться  ужасно  знакомым.  Ему
пришлось бы изучать Барраяр  вдоль  и  поперек.  "И  я  его  изучил".  Ему
хотелось  умолять  Вербену  приковать  его  к  стене  и  ввести  еще  дозу
суперпентотала, пусть давление скачет,  как  хочет.  Ведь  тогда  чуть  не
получилось... Может, еще попытка...
     Зашелестела отодвигающаяся дверь, и остановившаяся на пороге  Вербена
зажгла свет.
     - Привет! Что с тобой?
     - Голова болит. Читал.
     - Тебе не следует...
     "Так себя гнать", -  договорил  он  про  себя  ставшую  привычной  за
последние дни фразу Вербены. Но на этот раз она остановилась на  половине.
Он приподнялся, а она подошла и села рядом с ним.
     - Лилли велела привести тебя наверх.
     - Хорошо...
     Он начал было  вставать,  но  она  его  остановила.  Ее  поцелуй  был
долгим-долгим, и сначала  он  пришел  в  восторг,  а  потом  встревожился.
Прервав поцелуй, он спросил:
     - Вербена, что случилось?
     - ...Кажется, я тебя люблю.
     - Это проблема?
     - Исключительно моя. - Она выдавила  невеселую  улыбку.  -  Я  с  ней
справлюсь.
     Он поймал ее руки, погладил изящные  кисти.  У  нее  были  гениальные
руки. Подходящих слов не находилось.
     До лифтовой шахты в покои Лилли  они  дошли,  держась  за  руки.  Там
Вербена выпустила его руку, чтобы включить ладонью поле, и больше  уже  за
руку не взяла. Вдвоем они поднялись в гостиную Лилли.
     Лилли, прямая и торжественная, восседала в  своем  кресле.  Ее  седые
волосы сегодня были заплетены в толстую косу,  спускавшуюся  через  плечо.
Чуть позади, справа от нее, стоял Ястреб - явно в качестве  телохранителя.
Вокруг стола расположились трое незнакомцев в серой  полувоенной  форме  с
белой отделкой. Две женщины сидели, мужчина стоял. У одной из женщин  были
темные кудряшки и карие глаза, которые буквально обожгли  его.  У  второй,
постарше, волосы короткие, темно-русые, чуть тронутые сединой.  Но  он  не
мог оторвать глаз от мужчины.
     "Бог мой! Это второй я!"
     "...Или... не-я". Они были одинакового роста. Этот был как-то слишком
подтянут: ботинки начищены, мундир отглажен... На воротнике блестят  знаки
различия. Адмирал... Нейсмит? На левом нагрудном кармане вышито "Нейсмит".
Коротышка резко вдохнул, блеснул серыми глазами и улыбнулся.  Но  если  он
был костлявой тенью себя самого, этот был удвоенным им. Коренастый,  почти
квадратный, мускулистый и напряженный, с тяжелым  подбородком  и  заметным
брюшком. У него и вид был командирский: стоит в агрессивной позе  "вольно"
- упитанный бульдог, да и только! Значит,  вот  он  какой,  этот  Нейсмит,
знаменитый спасатель, которого так  жаждет  Лилли.  Он  вполне  мог  этому
поверить.
     Несмотря на зачарованный интерес к своему клон-близнецу, он  вдруг  с
ужасом осознал, что он -  не  тот!  Лилли  потратила  целое  состояние  на
оживление не того клона! Интересно,  она  сильно  рассердится?  Для  главы
джексонианского дома такой промах должен восприниматься как полный провал.
И действительно, лицо Лилли было сурово.
     - Это точно он! - выдохнула женщина с обжигающим взглядом. Она крепко
сжала кулаки, лежавшие на коленях.
     - Я... с вами знаком, сударыня? - вежливо  и  осторожно  спросил  он.
Пламенный жар ее взгляда его смутил, и он  полубессознательно  придвинулся
ближе к Вербене.
     Лицо  у  нее  превратилось  в  мраморную  маску,  только  глаза  чуть
расширились,  словно  ей  ударили  лазерным  лучом  под  дых,  и   в   них
отразилось... что? Любовь?  Ненависть?  Напряжение...  Его  головная  боль
усилилась.
     - Вот видите, - сказала Лилли. - Жив и здоров. Так вернемся к вопросу
о цене.
     На круглом столике чашки - видимо,  переговоры  идут  уже  достаточно
долго.
     - Какую пожелаете, - сказал адмирал Нейсмит, тяжело дыша. - Мы платим
и улетаем.
     - В пределах  разумного.  -  Темно-русая  женщина  кинула  на  своего
командира странно недовольный взгляд. - Мы прилетели за  человеком,  а  не
реанимированным телом. Неудачное восстановление, на  мой  взгляд,  требует
снижения цены. - Этот голос, этот иронический грудной голос... "Я с  тобой
знаком".
     - Восстановление вовсе не было неудачным! -  возмутилась  Вербена.  -
Если проблемы и были, так они вызваны плохой обработкой...
     Горячая дернулась и яростно нахмурилась.
     -  ...но  на  самом  деле  он  прекрасно  поправляется.  Значительные
улучшения каждый день. Просто еще очень рано. - Кажется, взгляд на  Лилли?
- Стресс и давление отодвигают  от  цели,  а  не  приближают.  Он  слишком
многого от себя требует, он настолько напрягается, что...
     Лилли подняла руку, прерывая ее.
     - Вот мнение моего криоспециалиста, - сказала  она  адмиралу.  -  Ваш
клон-брат находится в  стадии  выздоровления  и  можно  ожидать,  что  его
состояние улучшится. Если вы и правда желаете именно этого.
     Вербена начала кусать губы. Горячая грызла палец.
     - А теперь к тому, чего желаю я, -  продолжала  Лилли.  -  И  как  вы
будете рады слышать, это  не  деньги.  Давайте  поговорим  об  эпизоде  из
недавней истории. Недавней - с моей точки зрения.
     Адмирал Нейсмит посмотрел на большие прямоугольные окна, за  которыми
стоял еще один серый зимний день Архипелага Джексона. Низкие  стремительно
летящие облака начали плеваться снегом. Силовой экран  искрился,  бесшумно
пожирая ледяные иголочки.
     - Недавняя история меня  очень  беспокоит,  сударыня,  -  ответил  он
Лилли. - Если вы с ней знакомы,  то  должны  понять,  почему  у  меня  нет
желания здесь задерживаться. Перейдем к сути.
     Джексонианский этикет не признает такой прямоты, но Лилли кивнула:
     - Как сейчас поживает доктор Канабе, адмирал?
     - Что?!
     Кратко - по  джексонианским  меркам  -  Лилли  объяснила,  почему  ее
интересует сбежавший генетик.
     - Ваша организация  помогла  Хью  Канабе  бесследно  исчезнуть.  Ваша
организация вывезла десять тысяч мэрилакских военнопленных  из-под  самого
носа цетагандийцев с Дагулы-4, хотя, надо признать, они-то как раз  весьма
впечатляюще не исчезли.  Где-то  между  этими  доказательными  крайностями
лежит судьба моего семейства. Простите за шутку, но вы, похоже, именно то,
что доктор прописал.
     Адмирал Нейсмит широко раскрыл глаза, втянул  воздух  сквозь  зубы  и
попытался изобразить улыбку.
     - Ясно, сударыня. Так. Ну что  ж,  такой  проект  может  быть  вполне
осуществим, особенно если вы хотите присоединиться к  доктору  Канабе.  Вы
должны понять, что я не могу сегодня же выложить вам это из кармана, - тут
Лилли кивнула, - но как только я свяжусь с моими  спонсорами,  я  полагаю,
что-то можно будет придумать.
     - Тогда, как только вы свяжетесь с вашими спонсорами,  возвращайтесь,
адмирал, и ваш клон-близнец будет вам передан.
     - Нет! - начала было горячая, привставая, но ее спутница  поймала  ее
за локоть и покачала головой,  заставив  снова  сесть  и  пробормотать:  -
Конечно, Бел.
     - Мы надеялись забрать его сегодня, - сказал наемник,  бросая  взгляд
на него. Их взгляды столкнулись с какой-то непонятной силой. Адмирал отвел
глаза, словно защищаясь от слишком интенсивного воздействия.
     - Но, как вы понимаете, тогда я останусь без моего главного козыря, -
пробормотала Лилли.
     - Обычная система предполагает аванс  в  пятьдесят  процентов,  но  в
данном случае  это  явно  неосуществимо.  Может  быть,  вас  успокоила  бы
умеренная денежная сумма.
     - Пока они вроде неплохо о нем заботились, -  неуверенно  проговорила
темно-русая.
     - Но это, - нахмурился адмирал, - дало бы вам возможность  предложить
его другим заинтересованным сторонам. Я хочу предупредить  вас,  сударыня,
чтобы  вы  не  начинали  денежное  сражение.  Оно  может  превратиться   в
настоящее.
     - Ваша незаменимость охраняет ваши интересы, адмирал. Больше никто на
Архипелаге Джексона не может предложить мне то, что нужно.  Только  вы.  И
кажется, обратное тоже верно. Так что у нас должна получиться Сделка.
     Для джексонианца это было верхом сговорчивости. "Соглашайся, заключай
Сделку!" - подумал он и тут же удивился  собственной  пылкости.  Зачем  он
понадобился этим людям? За окном кружился снег.  Налетел  порыв  ветра,  и
снежинки зашуршали по стеклу.
     Снежинки бились в окно!
     Лилли поняла это почти одновременно с ним, и ее  темные  глаза  вдруг
раскрылись. Пока никто не заметил, что бесшумного  искристого  блеска  уже
нет. Ее изумленный взгляд  встретился  с  его,  губы  приоткрылись,  чтобы
отдать приказ...
     Стекло брызнуло в комнату.
     Это было защитное стекло: в них полетели не режущие осколки,  а  град
горячих капелек. Обе дендарийки вскочили, Лилли крикнула, и Ястреб прыжком
заслонил ее собой, вытаскивая парализатор. У окна завис  какой-то  крупный
летательный аппарат. Один, два... три, четыре огромных солдата прыгнули  в
комнату. Поверх противонейробластерных  костюмов  у  них  были  прозрачные
бионические  устройства,  головы  и  лица  защищены  полностью.  Несколько
выстрелов парализатора Ястреба оказались бессильными против их экипировки.
     "Лучше бы уж ты швырнул  в  них  своим  парализатором!"  Он  отчаянно
озирался в поисках снаряда: ножа, стула, ножки от стола - чего  угодно,  с
чем бы можно было нападать. Из карманного устройства  одной  из  дендариек
металлический голос кричал:
     - Куин, это Элен. Только  что  почему-то  отключился  защитный  экран
здания! У меня показания о разрядах энергии.  Что  происходит?  Вам  нужна
группа поддержки?
     - Да! - крикнула горячая, откатываясь от луча парализатора,  который,
потрескивая, преследовал ее по ковру. "Автонаведение". Значит,  похищение,
а не убийство. Ястреб наконец опомнился, схватил круглый столик  и  ударил
им, попав в одного из солдат, но тут же был уложен парализатором  второго.
Лилли стояла абсолютно неподвижно, мрачно наблюдая за происходящим. В  нее
никто не целился.
     - Который тут Нейсмит? - прогудел усиленный  громкоговорителем  голос
одного из нападающих. Видимо,  дендарийцы  разоружились  для  переговоров:
темно-русая схватилась врукопашную с одним из солдат. Сам он ничего не мог
сделать. Схватив Вербену за руку, он нырнул за какое-то  кресло,  готовясь
броситься к лифтовой шахте.
     - Хватай обоих! - крикнул главный, перекрывая  шум.  Один  из  солдат
кинулся к лифтовой шахте, чтобы отрезать им путь к отступлению, и  включил
парализатор, готовясь выстрелить почти в упор.
     - Черта с два! - проорал адмирал, налетая на солдата. Тот  пошатнулся
и промазал. Ныряя вместе с Вербеной в шахту, он  успел  увидеть,  как  луч
парализатора попал Нейсмиту прямо в голову. Обе дендарийки  уже  были  без
сознания.
     Они опускались  мучительно  медленно.  Если  они  с  Вербеной  успеют
добраться до генератора силового поля,  можно  ли  будет  его  включить  и
поймать нападавших? Вслед за ними летели лучи парализаторов, рассыпаясь на
стенках яркими искрами. Они перекувырнулись в  воздухе,  каким-то  образом
все же сумели приземлиться на ноги и спиной вперед вылетели в коридор. Для
объяснений времени не было: он схватил  Вербену  за  руку,  пришлепнул  ее
ладонь к сенсорному элементу и локтем отключил поле шахты.  Преследовавший
их солдат с воплем упал с трехметровой высоты.
     Громкий удар заставил его содрогнуться,  но  он  потащил  Вербену  за
собой по коридору.
     - Где генераторы? - проорал он через плечо.
     Со всех  сторон  сбегались  встревоженные  Дюроны.  В  дальний  конец
коридора влетели два охранника в зеленой форме дома  Фелл  и  бросились  к
лифтовой шахте пентхауса. Но они-то на чьей стороне? Он втянул  Вербену  в
ближайшую открытую дверь, с трудом выговорив приказ запереть ее.
     Она повиновалась. Они находились в помещении кого-то из Дюрон. Тупик,
конечно, плохое убежище, но, похоже, им придут на  помощь.  Он  только  не
знал, кто. Защитный экран управляется  изнутри.  Иной  возможности  просто
нет. Он сложился пополам, жадно ловя открытым ртом воздух. Сердце отчаянно
колотилось, легкие жгло огнем, глаза застилала темная пелена... Но он  все
равно проковылял к грозящему опасностью окну, чтобы  понять  ситуацию.  Из
коридора доносились приглушенные крики и удары.
     - Как эти ублюдки  сумели  отключить  вашу  защиту?  -  просипел  он,
цепляясь за подоконник. - Взрыва не было... Предательство?
     - Не знаю, - с тревогой ответила Вербена. - Это - внешняя защита. Она
должна находиться в ведении людей Фелла.
     Он посмотрел на обледеневшую стоянку. По ней бежали двое в зеленом  и
что-то кричали, указывая вверх. Они укрылись за припаркованной  машиной  и
попытались навести ракетницу. Еще один охранник в зеленом  отчаянно  махал
им руками, приказывая остановиться: промах разнес бы на куски  пентхаус  и
всех, кто  в  нем  находился.  Охранники  с  ракетницей  кивнули  и  стали
выжидать.
     Он выгнул шею, прижавшись лицом к стеклу,  пытаясь  увидеть  то,  что
происходит  чуть  левее.  Там  все  еще  висел  бронированный  летательный
аппарат.
     Нападавшие уже начали отход. Дьявол! С защитным экраном ему  явно  не
успеть. Солдаты садились обратно, раскачивая  аппарат.  Мелькнули  руки  и
через зазор протащили толстого человечка в сером - через ужасную  бетонную
пропасть в шесть этажей.  Обмякшего  солдата  тоже  забрали.  Раненых  для
допроса не оставили. Вербена, стиснув зубы, оттащила его от окна:
     - Уходи с линии огня!
     Он отчаянно сопротивлялся, протестуя:
     - Они уходят! Нам надо биться с ними сейчас, на нашей территории...
     С улицы, из-за старой  стены,  окружавшей  клинику  Дюроны,  поднялся
флайер - маленький, гражданский,  без  всякого  вооружения  и  защиты,  он
стремительно набирал высоту. Сквозь фонарь  виднелась  размытая  фигура  в
сером, оскалившая белые зубы. Бронированный аппарат налетчиков отвалил  от
окна. Дендарийский флайер пытался протаранить его, заставить сесть. Летели
искры, трещал пластик, скрежетал металл, но бронированный аппарат стряхнул
флайер, и тот понесся вниз и рухнул на землю грудой обломков.
     - Наверняка арендованный, - простонал он, наблюдая за происходящим. -
Придется платить. Хорошая  попытка  -  почти  сработала...  Вербена!  Там,
внизу, есть ваши флайеры?
     - Ты хочешь сказать - группы? Да, но...
     - Пошли! Нам надо вниз.
     Но здание теперь заполнят охранники. Они будут ставить всех  лицом  к
стене, чтобы опознать и выяснить причастность к происшедшему. Прыгнуть  из
окна, чтобы пролететь пять этажей, было нельзя - хоть  и  очень  хотелось.
Ах, ему бы шапку-невидимку!
     "О! Конечно!"
     - Неси меня! Ты сможешь меня нести?
     - Наверное, но...
     Он кинулся к двери и, когда она начала открываться, упал ей на руки.
     - Зачем? - спросила она.
     - Делай, просто делай, - прошипел он сквозь зубы. Она выволокла его в
коридор. Он сквозь полуприкрытые веки смотрел на  окружающий  хаос,  очень
правдоподобно задыхаясь. Несколько перепуганных  Дюрон  толклись  у  шахты
пентхауса, вход в которую перекрыла охрана Фелла.  -  Вели  доктору  Астре
взять меня за ноги, - пробормотал он, стараясь не открывать рта.
     Вербена была настолько  ошеломлена,  что  даже  перестала  спорить  и
крикнула:
     - Астра, помоги мне! Надо отнести его вниз.
     Решив, что имеет дело  с  каким-то  медицинским  экстренным  случаем,
доктор Астра вопросов не задавала. Она схватила его за  щиколотки,  и  они
начали протискиваться сквозь толпу. Две Дюроны  бегом  протащили  бледного
человека - судя по всему, раненого,  -  и  охранники  в  зеленом  поспешно
посторонились, давая им дорогу.
     Когда они оказались внизу, доктор Астра попыталась было направиться к
операционным. Его потянули в разные стороны, но он высвободил ноги из  рук
изумленной Астры и вырвался от Вербены. Она бросилась за ним, и к выходной
двери они подбежали одновременно.
     Все внимание охранников сосредоточилось на тех двоих  с  ракетометом:
он проследил за их целью - неясным силуэтом в снежных тучах. "Нет-нет,  не
стреляйте!.."  Ракетомет  выстрелил.  Яркий  взрыв  подбросил  удаляющийся
аппарат, но не сбил его.
     - Веди меня к самому большому и  быстрому  флайеру,  -  пропыхтел  он
Вербене. - Нельзя дать им уйти. - "И  нельзя  позволить  людям  Фелла  его
взорвать". - Скорее!
     - Зачем?
     - Эти подонки выкрали моего... моего... брата! - с  трудом  выговорил
он.  -  Надо  сесть  им  на  хвост.  Заставить  сесть,   если   получится.
Преследовать. У дендарийцев наверняка есть подкрепление - важно только  не
потерять машину из виду. Или у Фелла есть... Лилли ведь его... его вассал,
так? Он должен принять меры. Или кто-то должен. - Его отчаянно  трясло.  -
Если мы дадим им уйти, мы их уже не найдем. Они на это и рассчитывают.
     - А что мы сделаем, если догоним  их?  -  возразила  Вербена.  -  Они
только что хотели тебя похитить, а ты собираешься лететь за ними? Это дело
Службы безопасности.
     - Я и есть... и есть...
     "Что? Что он есть такое? -  Его  бессильные  попытки  что-то  сказать
снова рассыпались в хаосе бессвязных представлений. - Нет, только не это!"
     Зашипел инъектор и  темнота,  грозившая  его  проглотить,  отступила.
Доктор Астра поддерживала его, а Вербена приподнимала Пальцем веко,  глядя
на его зрачок. Другой  рукой  она  убирала  в  карман  инъектор.  На  него
опустилось какое-то прозрачное отупение, словно его завернули в целлофан.
     - Это должно помочь, - сказала Вербена.
     - Не помогает! - пожаловался он  -  вернее,  попытался.  Вместо  слов
получилась какая-то каша.
     Они утащили его из вестибюля к одной  из  лифтовых  шахт,  ведущих  в
подземные помещения. Значит, конвульсии длились  всего  несколько  секунд.
Значит, еще есть шанс... Он попытался вырваться из рук доктора  Астры,  но
та только крепче схватила его.
     В коридоре зазвучали шаги - легкая поступь  женщин,  не  топот  сапог
охранника. Появилась суровая Лилли в сопровождении доктора Розы.
     - Вербена. Забирай его отсюда. - Несмотря на то что Лилли запыхалась,
голос  ее  остался  спокойным.  -  Джориш  лично   прилетит   расследовать
происшедшее. Его тут вообще  не  было.  Похоже,  что  нападавшие  -  враги
Нейсмита. Будем придерживаться версии, что дендарийцы пришли  сюда  искать
клон Нейсмита, но не нашли. Астра, позаботься об уликах в комнатах Вербены
и спрячь его историю. Быстро!
     Астра кивнула и убежала. Вербена помогала ему не упасть. Он почему-то
обвисал, словно таял. Моргая, он пытался справиться с действием лекарства.
     "Нет, надо преследовать..."
     Лилли кинула Вербене кредитную карточку, а доктор  Роза  передала  ей
врачебный чемоданчик и пару курток.
     - Выводи его через задний ход  и  исчезай.  Воспользуйся  кодами  для
эвакуации. Выбери место наугад и ложись на дно. Только не наши  помещения!
Доложишь по секретной линии - и не из  дома.  К  тому  времени  мне  будет
понятно, что удалось спасти. Быстрее, девочка.
     Вербена послушно кивнула. Он возмущенно заметил, что  она  совсем  не
спорит. Крепко держа его за руку, она направилась к грузовой шахте и через
подвал в подземное отделение клиники. За потайной дверью на втором  уровне
открылся узкий туннель. Ему казалось, что он - крыса в лабиринте. Три раза
Вербена останавливалась, чтобы включить защитное устройство.
     Они вышли в подвал какого-то другого здания, и  закрывшаяся  за  ними
дверь бесследно исчезла, слившись со стеной. Дальше они шли уже по обычным
подземным коммуникациям.
     - Вы часто здесь ходите? - пропыхтел он.
     - Нет. Но иногда нам хочется что-то внести и вынести, не  регистрируя
у наших охранников, - они ведь люди Фелла.
     В конце концов  они  пришли  в  маленький  подземный  гараж.  Вербена
подвела его к голубому легкому  флайеру,  далеко  не  новому  и  ничем  не
примечательному, и запихнула на пассажирское место.
     - Это не так, - запротестовал  он,  с  трудом  выговаривая  слова.  -
Адмирал Нейсмит... Кто-то должен лететь за адмиралом Нейсмитом!
     - Нейсмиту принадлежит целый  флот  наемников,  -  ответила  Вербена,
пристегиваясь к креслу пилота. -  Пусть  они  и  занимаются  его  врагами.
Постарайся успокоиться и отдышаться. Мне не хотелось бы вводить  тебе  еще
одну дозу.
     Флайер поднялся в снежные вихри,  неуверенно  покачиваясь  в  порывах
ветра. Раскинувшийся под ними город быстро исчез. Вербена  попыталась  его
утешить:
     - Лилли что-нибудь предпримет. Ей тоже нужен Нейсмит.
     - Все не так, - бормотал он. - Все совершенно не так.
     Он ежился в куртке,  которую  Вербена  накинула  ему  на  плечи.  Она
включила обогрев.
     "Я - не тот". Похоже, он сам по себе не имеет  никакой  ценности,  но
адмиралу Нейсмиту  он  почему-то  нужен.  А  если  адмирал  Нейсмит  не  в
состоянии будет  заключить  Сделку,  то  единственный,  кто  в  нем  будет
заинтересован, - это Васа Луиджи, который ищет отмщения за что-то,  о  чем
он даже не помнит. Бесполезный, никчемный, одинокий  и  испуганный...  Все
тело у него ныло, голова болела.
     У него есть только Вербена. И, похоже, адмирал,  который  приехал  за
ним. Который, вероятно, рискнул жизнью, чтобы забрать его. Зачем?
     "Мне необходимо... что-то предпринять".
     - Дендарийские  наемники.  Они  здесь?  У  адмирала  на  орбите  есть
корабли? Какая у него поддержка? Он сказал, что  ему  нужно  время,  чтобы
связаться со спонсорами. Сколько времени? Они могут  вызвать  поддержку  с
воздуха? Сколько... когда... где...
     Он лихорадочно пытался собрать из отсутствующих данных план атаки.
     - Успокойся! - взмолилась Вербена. - Мы ничего не можем сделать. Мы -
люди маленькие. А ты в плохом состоянии. Ты так доведешь  себя  до  нового
припадка.
     - Чхать мне на мое состояние! Мне надо... надо...
     Вербена только иронически подняла брови. Вздохнув,  он  откинулся  на
спинку сиденья, совершенно выжатый.
     "Я должен был бы суметь это сделать... сделать что-то..."  Он  ничего
не  слышал,  загипнотизированный  звуком  собственного  тяжелого  дыхания.
Потерпел поражение. Снова.  Он  мрачно  смотрел  на  свое  бледное  кривое
отражение на внутренней поверхности фонаря. Время стало тягуче-липким.
     Огоньки на пульте управления вдруг  погасли.  Сила  тяжести  исчезла.
Привязные ремни больно  врезались  в  тело.  Мимо  них  заструились  ленты
тумана, все быстрее и быстрее.
     Вербена вскрикнула, пытаясь вернуть управление, ударила по пульту. Он
на секунду включился, они немного выровнялись. Потом снова начали  падать.
Спуск стал судорожным.
     - Что с ним, черт возьми! - воскликнула Вербена.
     Он посмотрел вверх. Ничего, только ледяной  туман  -  они  спустились
ниже уровня облачности. А потом над  ними  вдруг  появилась  темная  тень.
Огромный летающий грузовик, тяжелый...
     - Системы в порядке. Нам просто то включают,  то  выключают  поле,  -
сонно проговорил он. - Нас вынуждают сесть.
     Вербена судорожно сглотнула, при  каждом  включении  энергии  пытаясь
выровнять флайер.
     - Господи, опять они?
     - Нет, не знаю... может, они были не одни.  -  Решимость  боролась  с
лекарственной дремотой, и ему удалось заставить свои мозги действовать.  -
Устрой шум! - приказал он. - Устрой фейерверк!
     - Что?!
     Она не понимает. Не врубилась. Она должна бы... Кто-то должен был...
     - Бросай эту дрянь на землю!
     Она не повиновалась:
     - Ты с ума сошел!
     Они неловко приземлились в пустой долине, покрытой снегом и  хрустким
кустарником.
     - Кто-то хочет нас захватить. Нам надо оставить след, иначе мы просто
исчезнем. Связь не работает. - Он указал на мертвый пульт. - Надо оставить
следы, поджечь хоть что-нибудь!
     Он начал лихорадочно отстегивать привязные ремни.
     Слишком поздно. Четверо  или  пятеро  громил  окружили  их  флайер  с
парализаторами на изготовку. Один открыл дверцу и выволок его наружу.
     - Осторожно, не повредите ему! - испуганно вскрикнула Вербена. -  Это
мой пациент.
     - Не повредим, сударыня, - вежливо кивнул громила,  -  только  вы  не
сопротивляйтесь.
     Вербена застыла неподвижно.
     Он отчаянно озирался. Если броситься к их грузовику -  удастся  ли?..
Но он успел сделать всего несколько  шагов,  как  громила  поймал  его  за
рубаху и поднял в воздух. Что-то холодное  металлическое  защелкнулось  на
его запястьях. Это были не те люди, что вломились в клинику Дюроны: совсем
другие лица, форма и оборудование.
     Скрипя по снегу, подошел еще  один.  Откинув  с  головы  капюшон,  он
осветил фонариком лица пленных. Ему было около сорока - резкие черты лица,
смуглая кожа, темные волосы, стянутые узлом. Глаза яркие  и  очень  живые.
Озадаченно хмурясь, он уставился на свою добычу.
     - Расстегни ему рубашку, - приказал он одному из громил.
     Тот повиновался, и фонарик осветил извивы шрамов.  Глава  похитителей
хищно улыбнулся, откинул голову  и  громко  расхохотался.  Его  смех  эхом
разнесся по сумеречной снежной долине.
     - Ри, глупец! Интересно, когда до тебя дойдет?!
     - Барон Бхарапутра! - тоненько пропищала Вербена.
     - Доктор Дюрона, - вежливо-насмешливо отозвался Баса Луиджи. - Так он
ваш  пациент?  Тогда  примите  мое  приглашение.  Будете  нашей   гостьей.
По-родственному.
     - Зачем он вам? Он ничего не помнит.
     - Вопрос не в том, зачем он мне. Вопрос в  том...  зачем  он  кому-то
другому. И что я могу с них получить. Ха! Даже удачнее!
     Сделав знак своим людям, он повернулся. Те загнали пленных в летающий
грузовик. Один остался, чтобы увести голубой флайер.
     - Где мне его оставить, сэр?
     - Верни в город и брось в любом переулке. Где угодно. Увидимся дома.
     - Слушаюсь, сэр.
     Двери грузовика захлопнулись, и он поднялся в воздух.



                                    23

     Марк застонал. Острая боль прорвалась сквозь туман тошноты.
     - Собираешься ввести ему синергин? -  услышал  он  чей-то  удивленный
голос. - Разве барон велел с ним нежничать?
     - А тебе охота чистить флайер, когда его вывернет наизнанку?
     - А...
     - Барон им займется сам. Барон сказал, что хочет получить его  живым.
Ну, он пока жив.
     Зашипел инъектор.
     - Бедняга!
     Марк начал отходить  от  удара  парализатора.  Он  не  знал,  сколько
пространства и времени отделяло его от клиники Дюрона. После  того  как  к
нему вернулось сознание, похитители раза три делали пересадку и  один  раз
летели на чем-то более крупном, чем флайер.
     Наконец прибыли неизвестно куда. Марка завели в камеру очистки. Потом
безликие солдаты удалились, а его передали  двум  охранникам:  верзилам  в
черных брюках и красных кителях.
     Цвета дома Риоваль. Ох!
     Марка связали по рукам и ногам и швырнули в очередной флайер.
     "А все-таки Майлз жив!"
     Он улыбнулся. Бледный, осунувшийся - кожа да кости, но живой! Стоит и
дышит. Марк чуть  не  разрыдался.  Ему  удалось,  удалось  исправить  свою
ошибку! Теперь он имеет право называться лордом Марком.
     Он молил Бога, чтобы доктор Дюрона оказалась права и чтобы  к  Майлзу
вернулась память. В глазах Майлза было какое-то пугающее недоумение. И  он
даже не узнал Куин.
     "Ты поправишься. Мы увезем тебя домой, и ты поправишься".
     Он притащит Майлза домой, и все снова  будет  хорошо.  Нет,  даже  не
хорошо. Все будет просто чудесно.
     Вот только бы этот дурак Риоваль понял, что ошибся.
     "Ничего, Служба безопасности им займется".
     Марк так и не разглядел, куда его  везут.  Флайер  сел  на  подземной
стоянке. Два охранника бесцеремонно вытащили Марка наружу и развязали  ему
ноги. Они зашли в какую-то комнату, где с него содрали  одежду,  и  быстро
двинулись дальше. Нет, это, пожалуй, не тюрьма. И  не  знаменитый  бордель
Риоваля. Противно пахнет медикаментами. Но обстановка  слишком  суровая  -
здесь явно не принимают богатых клиентов. И слишком уж  много  электронной
защиты, чтобы  выращивать  на  заказ  рабов.  Довольно  тесно.  Окон  нет.
Подземное сооружение?
     Куда же я попал?
     Только без паники. Он  подбодрил  себя  мыслью  о  том,  что  Риоваль
устроит своим людям, когда обнаружит, что они захватили не  того.  А  если
Риоваль сразу не поймет своей ошибки, может, лучше какое-то время скрывать
от него истину? И тогда Майлз будет  в  безопасности.  Ведь  Майлза-то  не
схватили. И дендарийцы на свободе.
     Они наверняка отыщут Марка. А не они, так Служба безопасности. Служба
безопасности отставала от него самое большее на неделю и быстро  сокращала
разрыв.
     "И все равно я выиграл!" Голова шла  кругом  от  странного  сочетания
восторга и ужаса. Охранники ввели его к Риовалю. Видимо, у барона тут были
апартаменты, потому что за аркой Марк увидел гостиную.  Риоваля  он  узнал
без труда. Он видел его изображение в вахтенном  журнале  "Ариэля".  Тогда
барон пообещал, что отрежет адмиралу Нейсмиту голову и повесит на стену  в
качестве трофея. У Марка возникло неприятное подозрение, что Риоваль  свое
обещание выполнит, и выполнит буквально. Барон стоял, облокотясь на стол с
комм-устройством. Блестящие темные  волосы  были  уложены  в  замысловатую
прическу. Лицо с гладкой кожей и изящным  носом  казалось  неправдоподобно
молодым для столетнего старика.
     "На него напялили труп".
     Марк злобно ощерился.
     Охранники усадили его  на  стул  и  пристегнули  руки  металлическими
захватами.
     - Ждите за дверью, - приказал барон. - Это недолго.
     Руки у Риоваля дрожали. Смуглое лицо покрылось  испариной.  Когда  он
улыбнулся Марку, в его глазах  появился  лихорадочный  блеск.  Так  должен
выглядеть человек, настолько погруженный в свои  видения,  что  окружающее
для него почти не существует. Но Марк был  здорово  разъярен,  и  его  это
ничуть не встревожило.
     - Адмирал, - радостно выдохнул Риоваль, - я ведь обещал, что  мы  еще
встретимся. Это судьба.  -  Он  внимательно  осмотрел  Марка  и  удивленно
приподнял брови: - За последние четыре года вы сильно пополнели.
     - Жил припеваючи, - огрызнулся Марк.
     - Как я рад, что вы живы! Поначалу я мечтал, чтобы  вы  скончались  в
страшных муках, но, поразмыслив, начал молиться о том, чтобы вы выжили.  У
меня было четыре  года,  чтобы  все  продумать.  Пересмотреть  и  отточить
первоначальный план.
     Риоваль не признает в нем не-Нейсмита! Риоваль вообще  его  почти  не
видит. Казалось, он смотрит сквозь него.  Барон  начал  расхаживать  перед
Марком, излагая свои планы,  как  взволнованный  любовник.  Сложные  планы
мести, начиная с самых непристойных и безумных до вообще неосуществимых.
     Ну что же, могло быть и хуже. Риоваль мог бы сейчас осыпать  угрозами
недоумевающего щуплого человечка, потерявшего память после  криооживления,
а тот даже не знал бы, кто он такой, не говоря уже о  том,  почему  с  ним
такое происходит.
     "Нет. Лучше уж меня, чем его. Определенно".
     "Он просто хочет запугать тебя. Это только слова". Что говорил  граф?
"Не отдавай победы врагу заранее, в своих мыслях..."
     Дьявол, ведь Риоваль даже и не его враг! Все эти безвкусные  сценарии
рассчитаны на Майлза. И даже не на Майлза. На адмирала Нейсмита, которого,
по идее, вообще не существует. Риоваль гонялся за призраком.
     Тем временем барон замолчал и с любопытством  провел  рукой  по  телу
Марка. Чуть согнутые пальцы умело проследили мышцы, спрятанные  под  слоем
жира.
     - Знаете, - выдохнул он, - я ведь собирался морить вас  голодом.  Но,
пожалуй, я передумал. Вас будут кормить насильно. Должно  получиться  даже
забавнее.
     Марк вздрогнул. Риоваль, уловив его дрожь, ухмыльнулся. У этого  типа
удивительный нюх. Кажется, лучше переключить его внимание на химеру.
     - Мне очень жаль портить вам удовольствие, барон, но у меня  для  вас
неприятное известие.
     - А разве я просил вас говорить? -  пальцы  Риоваля  поползли  вверх,
ущипнули его за щеку... - Это не допрос.  Не  инквизиция.  Признаниями  вы
ничего не добьетесь. Даже смерти.
     -  Я  не  адмирал  Нейсмит.  Я  -  клон,  которого  изготовили   люди
Бхарапутры. Ваши люди захватили не того человека.
     Риоваль улыбнулся:
     - Неплохо, адмирал. Но мы уже много дней наблюдали за  тем  клоном  в
клинике Дюроны. Я знал, что вы за ним явитесь, после того на что вы пошли,
чтобы получить его обратно в первый раз. Не знаю, какую страсть он  в  вас
будит... Вы не любовники? Вы не поверите, сколько клонов заказывают именно
с этой целью.
     Так. Когда Куин клялась, что за ними не могло  быть  хвоста,  она  не
ошиблась. Риоваль за ними не следил.  Он  их  поджидал.  Роскошно.  Именно
поступки, а не слова и не мундир, убедили барона в том,  что  Марк  -  это
Нейсмит.
     - Но его я тоже получу, - Риоваль пожал плечами. - Очень скоро.
     "Не получишь!"
     -  Барон,  я  действительно  клон  адмирала  Нейсмита.  Не  верите  -
проверьте.
     Риоваль хмыкнул:
     - И что вы предлагаете? Генетический анализ? Даже Дюроны не могли вас
отличить. - Он глубоко вздохнул. - Столько планов, что просто не  знаю,  с
чего начать. Нельзя ведь терзать  те  части  тела,  которые  уже  отрезал.
Интересно, на сколько лет я смогу растянуть удовольствие. Или  не  лет,  а
десятилетий?
     Марк почувствовал, что его самообладание дает трещину.
     - Я не Нейсмит! - встревоженно повторил он.
     Риоваль схватил Марка за подбородок и заставил поднять голову, одарив
насмешливо-недоверчивой улыбкой.
     - Тогда я на  вас  потренируюсь.  Генеральная  репетиция.  А  Нейсмит
появится. Со временем.
     "Со временем тебя ждет  крупный  сюрприз".  Служба  безопасности  без
колебаний разнесет весь дом Риоваля, чтобы спасти Майлза. Да, но он-то  не
Майлз.


     Первое избиение оказалось достаточно неприятным. Дело было даже не  в
боли, а в сочетании боли  и  страха.  Риоваль  наблюдал.  Марк  вопил,  не
пытаясь  сдерживаться.  Никакой  мужественной  гордости  вам  не  будет  -
спасибо. Может,  Риоваль  наконец  поймет,  что  он  -  не  Нейсмит.  Бред
какой-то. Но тюремщики не поломали ему ни одной кости и быстро  закончили.
Его заперли - голого - в очень холодном чулане. Без  окон.  Вентиляционное
отверстие оказалось сантиметров  пять  в  диаметре.  Туда  даже  кулак  не
пролезет.
     Он  попытался  собраться  с  мыслями.  Внушить  себе  надежду.  Время
работает  на  него.  Риоваль,  понятное  дело,   садист,   но   садист   с
психологическим  уклоном.  Риоваль  оставил  его  живым   и   относительно
невредимым - по крайней мере пока. В конце концов если  повредить  нервные
окончания, по ним перестанут поступать болевые сигналы. А  если  помутится
рассудок, он перестанет  реагировать  на  все  нюансы.  Значит,  в  планах
Риоваля - изысканные унижения, а не порка до смерти. Главное -  выжить.  А
потом... Графиня сказала,  что,  отправляясь  на  Архипелаг  Джексона,  он
волей-неволей заставит Иллиана активизировать тамошнюю агентурную сеть.  И
это уже положительный результат, сказала графиня, даже если  самому  Марку
ничего не удастся.
     Ну и подумаешь. Что такое в конце концов несколько  лишних  унижений?
Вот Майлз сломался бы. А у него просто нет гордости. Пытки для него - дело
привычное.
     "Ах, Риоваль, как же ты здорово просчитался!"
     Будь Риоваль хоть наполовину таким  хорошим  психологом,  каким  себя
считает, он должен был бы прихватить пару-тройку друзей Майлза и пытать их
у него на глазах. Дурак. И вообще, черт с ним, с  Риовалем.  Скоро  придут
дендарийцы и вызволят его.
     Скоро. Очень скоро. Вот-вот.
     Сейчас.
     Все было хорошо, пока не пришли тюремщики.


     Когда Марка привели обратно в его крошечную камеру,  он  очень  долго
вообще не мог думать.
     Наконец туман рассеялся, и боль ослабла, уступив место черной ярости.
Его привязали, засунули в горло трубку и накачали до отказа  омерзительной
высококалорийной  жижей,  смешанной  с  противорвотным  да  еще  с   целым
коктейлем медикаментов, ускоряющих отложение жиров. А он-то воображал, что
обжорство - его личное  достижение.  Риоваль  следил  за  его  реакцией  с
глумливой улыбкой. Риоваль знал!
     Барон лишил его тайный протест скрытого удовлетворения.  Поймал  его,
задел за живое. Очень сильно.
     Разница между пыткой и истинным унижением - в соучастии жертвы. Гален
прекрасно  это  понимал,   Гален   всегда   заставлял   его   все   делать
самостоятельно. Или считать, что он все делает самостоятельно.


     Вскоре Риоваль показал, что и это он знает.  Марку  ввели  сильнейшее
возбуждающее и передали его охранникам. Он стал соучастником  собственного
падения. А расставленные повсюду камеры запечатлели великолепные сцены.


     Его вновь отвели в камеру. Переваривать новые впечатления. Интересно.
Препарат закоротил электрошоковый рефлекс, сведя его  до  странной  икоты.
Риоваль наблюдал.
     Нет. Риоваль изучал.
     Этот взгляд преследовал Марка. Риоваль отслеживал...  рефлексы?  Едва
заметные признаки интереса, страха, отчаяния?
     Да, это не пытки.  Это  только  предварительные  испытания.  Пытки  -
впереди.
     И тут он  понял,  что  его  ждет.  Сначала  Риоваль  создаст  у  него
зависимость, повторяя все снова и  снова.  Потом  добавит  боль.  А  потом
предоставит ему продолжать все самостоятельно. Вот он и продолжит. И тогда
Риоваль предложит ему свободу. А он будет умолять, чтобы его не прогоняли,
оставили рабом. Уничтожение через соблазн. Эндшпиль. Полное отмщение.
     "Ты видишь меня, Риоваль, но и я тебя вижу. Я тебя вижу".


     Насильственные  кормления  устраивали  каждые  три  часа.   Это   был
единственный хронометр - иначе он решил бы, что время остановилось.


     Он всегда считал, что кожу живьем сдирают острыми ножами. Или тупыми.
Люди Риоваля спрыснули тщательно  выбранные  участки  тела  аэрозолем.  На
исполнителях были  перчатки,  маски,  защитные  костюмы.  Марк  безуспешно
попытался сорвать с одного маску, чтобы тот попробовал того же  лекарства.
Он проклинал свой малый рост и смотрел, как его кожа пузырится  и  стекает
на пол. Это была не  щелочь,  а  какой-то  особый  фермент:  нервы  словно
обнажились. Теперь ему было мучительно больно прикоснуться к  чему-нибудь,
не говоря уже о том, чтобы сесть  или  лечь.  Несколько  долгих  часов  он
стоял, переминаясь с ноги на ногу. А потом ноги подкосились.


     Куда же подевались дендарийцы и СБ? Сколько времени прошло? День?
     "Так. Один день я пережил. Переживу и еще один". Хуже уже не будет.
     Он сидел, раскачиваясь, почти ослепнув от боли. И ярости. Особенно от
ярости.
     "Я хотел быть лордом Марком. Просто хотел быть лордом Марком". Что  в
этом плохого? Он уже почти добился этого, почти ухватил пальцами. А у него
все отняли. "Я просто хотел быть человеком".



                                    24

     Он в сотый раз обошел комнату, простукивая стены.
     - Если б только выяснить,  которая  из  них  наружная,  мы  могли  бы
попробовать ее проломить.
     - Чем? Ногтями? - огрызнулась Вербена. - А если мы на третьем  этаже?
Сядь, пожалуйста! Ты меня довел!
     - Нам надо выбраться!
     - Нам надо ждать. Лилли нас хватится, и что-нибудь предпримет.
     - Как? Каким образом?
     Он яростно оглядел маленькую спальню. Никакая это не тюремная камера.
Просто комната для гостей с отдельной ванной.  Окон  нет,  значит,  скорее
всего они или под землей, или во внутренней части здания. Если под землей,
то проламываться наружу бессмысленно, но если там соседняя комната...  Это
дало бы массу возможностей.
     Одна дверь, за ней два охранника, вооруженные парализаторами. Прошлой
ночью они попробовали заманить охранников: один раз изобразив  болезнь,  а
второй - когда его отчаянное волнение  вылилось  в  настоящие  конвульсии.
Охранники передали Вербене ее врачебный чемоданчик,  но  в  ответ  на  его
требования действовать она пригрозила ввести успокоительное.
     -  Выжить,  освободиться,  навредить  врагу,  -  повторял   он,   как
заклинание. - Вот долг солдата.
     - Я не солдат, - отозвалась Вербена,  протирая  глаза,  под  которыми
легли темные тени. - И Васа Луиджи меня убивать не собирается. А  если  бы
он собирался убить тебя, то сделал бы это  вчера  вечером.  Он  не  играет
людьми, как Риоваль. - Вербена прикусила губу, видимо, пожалев о последней
фразе. - Или, может, он оставит нас тут вдвоем, пока я сама тебя не убью.
     Она повернулась спиной и закрыла голову подушкой.
     - Ты должна была разбить флайер, когда я тебе приказал!
     Из-под подушки вырвался то ли стон, то  ли  проклятие.  Наверное,  он
слишком часто повторяет этот упрек.
     Дверь, щелкнув, открылась, и он дернулся как ошпаренный.
     Охранник вежливо вскинул руку:
     - Барон Бхарапутра приветствует вас. Будьте любезны присоединиться  к
нему и баронессе за обедом. Мы проводим вас, как только вы будете готовы.


     В столовой были большие деревянные  двери,  выходившие  в  обнесенный
стенами морозный  сад  -  и  по  дюжему  охраннику  у  каждого  выхода.  В
сгущающихся  сумерках  поблескивали  покрытые  инеем  ветви,  значит,  они
провели здесь уже сутки по времени  Архипелага  Джексона.  Двадцать  шесть
часов плюс сколько-то там минут. При их появлении  Васа  Луиджи  встал,  а
охранники удалились за дверь, создавая иллюзию интимности.
     Столовая была обставлена со вкусом: одноместные  кушетки  и  столики,
полукругом на нескольких уровнях, с видом на  сад.  На  одной  из  кушеток
сидела очень знакомая с виду женщина.
     Седые волосы, уложенные вокруг головы, темные глаза, тонкая поблекшая
кожа, испещренная множеством  морщинок,  аристократический  нос...  Доктор
Дюрона. Опять. На очередной Дюроне были светло-зеленая шелковая туника под
цвет лабораторных халатов и свободные шаровары кремового цвета. Да, доктор
Дюрона,  баронесса  Бхарапутра,  отличалась  изысканным  вкусом.  И  имела
средства.
     - Вербена, милая, - кивнула она, протягивая руку так, словно  Вербена
могла бы запечатлеть на ней придворный поцелуй.
     - Лотос. - Вербена поджала губы.
     Лотос  улыбнулась  и  перевернула  ладонь,  превратив  свой  жест   в
приглашение садиться - что все и сделали.
     Баронесса прикоснулась к пластинке управления,  и  в  столовую  вошла
девушка, одетая в коричневые  с  розовым  шелка.  Очень  знакомая  на  вид
девушка, высокая и гибкая, с аристократическим носом, шелковистыми черными
волосами, схваченными  сзади  и  струящимися  вдоль  спины...  Она  подала
напитки Барону-первому, не  поднимая  взгляда.  Когда  девушка  подошла  к
баронессе, ее глаза широко  раскрылись,  как  цветы  под  солнцем,  полные
радости. Когда девушка склонилась перед Вербеной,  ее  взгляд  вдруг  стал
изумленным, а темные брови недоумевающе  поползли  вверх.  Вербена  сперва
изумилась не меньше девушки, а потом вдруг ужаснулась.
     Когда девушка склонилась перед ним, она нахмурилась еще сильнее.
     - Ты! - потрясенно прошептала она.
     -  Иди,  Лилли,  милочка.  Глазеть  некрасиво,  -  ласково  упрекнула
баронесса.
     Удаляясь изящной походкой, она еще раз обернулась через плечо.
     - Лилли? - задохнулась Вербена. - Ты назвала ее Лилли?!
     - Небольшая месть.
     Вербена сжала кулаки:
     - Как ты могла? Зная, кто ты? Зная, кто мы?
     - А как ты смогла выбрать смерть, а  не  жизнь?  -  Баронесса  пожала
плечами. - Или, еще хуже, позволить Лилли выбирать  за  тебя?  Твое  время
соблазна еще не наступило, Вербена. Милая моя сестра.  Спроси  себя  через
двадцать или тридцать лет, когда ощутишь, как  распадается  твое  тело,  и
посмотрим, так ли легко дастся тебе ответ.
     - Лилли любила тебя, как дочь.
     -  Лилли  помыкала  мною,  как   прислугой.   Любовь?   -   Баронесса
усмехнулась. - Стадо Дюрон удерживает  вместе  не  любовь.  Их  удерживает
давление хищников. Если бы все внешние опасности исчезли, то даже в  одном
пространстве-времени вам  стало  бы  тесно,  дорогим  моим  родственникам.
Вообще-то почти во всех семьях так.
     Вид у Вербены был несчастный, но спорить она не стала.
     Васа Луиджи откашлялся:
     - Вообще-то, доктор Дюрона, вам вовсе нет необходимости  искать  себе
место на краю  галактики.  В  доме  Бхарапутра  может  найтись  место  для
человека ваших способностей. Например, в  качестве  главы  лаборатории.  А
позже - кто знает - даже филиала.
     - Нет, спасибо! - отрезала Вербена.
     Барон пожал плечами. А баронесса, похоже, немного обрадовалась.
     Он настоятельно вмешался:
     - Барон, это действительно были люди  Риоваля  -  те,  кто  захватили
адмирала Нейсмита? Вы знаете, куда они его забрали?
     - Ну, это интересный вопрос, - пробормотал Баса  Луиджи,  внимательно
глядя на него. - Я  весь  день  безрезультатно  пытался  связаться  с  Ри.
Подозреваю, что там, где Ри, там и ваш клон-близнец... адмирал.
     Он стремительно втянул воздух:
     - Почему вы считаете, что это я - адмирал, сэр?
     - Потому что  я  встречался  с  тем,  вторым.  При  очень  интересных
обстоятельствах. Не думаю, чтобы настоящий адмирал Нейсмит позволил своему
телохранителю себе указывать, а?
     У него разболелась голова.
     - Что Риоваль с ним сделает?
     - Право, Васа, не за столом, - укоризненно проговорила  баронесса,  а
потом с любопытством посмотрела на  него:  -  И  вообще,  почему  это  вас
волнует?
     - "Майлз, где брат твой Марк?" - Взявшаяся  непонятно  откуда  цитата
вырвалась у него помимо воли. Он неуверенно прикоснулся к губам. Вербена и
Лотос изумленно уставились на него.
     Васа Луиджи сказал:
     - Что до вашего вопроса, адмирал, то все зависит от того,  пришел  ли
Ри к тем же выводам, что и я. Если да - скорее всего ничего не сделает.  А
если нет, то его методы будут зависеть от вашего клона-близнеца.
     - Я... не понимаю.
     -  Риоваль  станет  изучать  его.  Экспериментировать.  Выбор   будет
зависеть от анализа личности подопечного.
     Это звучало не так уж страшно. Он представил себе  тесты,  в  которых
нужно выбрать один из предложенных ответов, и озадаченно нахмурился.
     - Ри - мастер, - продолжил барон. - Он умеет  создавать  удивительные
психологические эффекты. Я видел, как  он  превратил  врага  в  преданного
раба,  готового  повиноваться  любому  приказу.   А   последний   человек,
пытавшийся убить его, теперь подает напитки на приемах у Риоваля и молит о
возможности удовлетворить любую просьбу гостя.
     - И чего ты попросил? - холодно поинтересовалась баронесса.
     - Белого вина. Это было еще до тебя, дорогая. Но я наблюдал. Взгляд у
него был совершенно затравленный.
     - Вы намерены предложить меня Риовалю? - медленно спросил он.
     -  Если  он  предложит  больше  других,   адмирал.   Ваш   и   вашего
клона-близнеца налет на мои комплексы (а я до сих пор не уверен, что вы  с
самого начала не сговорились) очень дорого мне обошелся. И...  -  тут  его
глаза сверкнули,  -  был  мне  неприятен.  Я  не  стану  мстить  человеку,
страдающему криоамнезией, но хотел бы возместить убытки. Если я продам вас
Ри, вас накажут лучше, чем это  смог  бы  сделать  я.  Ри  будет  счастлив
получить пару. -  Васа  Луиджи  вздохнул.  -  Боюсь,  дом  Риоваля  так  и
останется Младшим - Ри ставит  удовольствие  выше  выгоды.  Глупо.  С  его
ресурсами я сделал бы большее.
     Девушка, вернувшись, подала закуски, долила в бокалы  какой-то  смеси
вина с фруктовыми соками и снова ушла. Медленно. Васа Луиджи  проводил  ее
взглядом. Заметив это, баронесса прищурилась. Но когда барон снова перевел
взгляд на нее, опустила ресницы.
     - А как насчет... дендарийских наемников в качестве покупателя? - Да!
Пусть только Бхарапутра предложит им сделку - и дендарийцы тут же явятся к
его дверям.  С  плазменной  пушкой.  Прекрасное  предложение.  Игра  будет
короткой. Бхарапутра не может устроить аукцион, не  объявив,  что  адмирал
Нейсмит у него, и тогда... тогда... Что? - И уж по крайней мере  вы  могли
бы воспользоваться  ими  как  конкурентами,  чтобы  Риоваль  заплатил  вам
побольше.
     - Боюсь, их ресурсы ограничены. И находятся не здесь.
     - Мы их видели. Вчера.
     - Это всего лишь секретная оперативная группа. Ни  кораблей.  Ни  сил
поддержки. Насколько я понял, они вообще открылись только для того,  чтобы
убедить Лилли переговорить с ними. Но... У меня есть  основания  полагать,
что в этой игре - еще один участник. Когда я на вас смотрю, мне  почему-то
становится не по себе.  И  возникает  странное  желание  удовольствоваться
скромным  вознаграждением  посредника.  А  негативные  предложения   пусть
поступают дому Риоваль.
     Барон расхохотался.
     "Негативные предложения?" А!  От  людей  с  плазменными  пушками.  Он
постарался никак не выдать своей реакции.
     Васа Луиджи продолжал:
     - И это возвращает нас к первому вопросу: какой интерес  преследовала
Лилли? Почему она поручила вам, Вербена, оживить этого человека? И уж если
на то пошло, как Лилли его заполучила, когда несколько сотен  старательных
работников ничего не добились?
     - Она мне не сказала, - невозмутимо ответила Вербена.  -  Но  я  была
рада возможности отточить свои навыки. Благодаря меткости вашего охранника
задача с медицинской точки зрения оказалось очень интересной.
     Разговор принял чисто врачебное направление - Лотос  и  Вербене  было
что обсудить, - а потом стал обрывочным. Девушка-клон подала им изысканный
обед. Барон бросал Вербене нарочито небрежные вопросы,  та  ловко  от  них
уходила. Ему никто  вопросов  не  задавал.  Похоже,  барон  Бхарапутра  не
спешит. Видимо, намерен выжидать. После обеда охранники отвели их  обратно
в комнату, которая, как он наконец понял, предназначалась для слуг  важных
господ.
     - Где мы? - прошипел он, как только закрылась дверь. - Ты догадалась?
Это главная резиденция Бхарапутры?
     - Нет, - ответила Вербена. - Главную резиденцию еще не  восстановили.
- И раздраженно добавила: - Там несколько комнат взорвали коммандос.
     Он медленно обошел спальню, но, к явному облегчению Вербены, на  этот
раз не стал стучать по стенам.
     - Вот что мне пришло в голову... Есть еще один способ  побега.  Можно
не выбираться  изнутри  наружу,  а  заставить  кого-то  вломиться  снаружи
внутрь. Скажи-ка... Откуда  труднее  всего  вызволить  пленника:  из  дома
Бхарапутра, дома Фелл или дома Риоваль?
     - Ну... наверное, из дома Фелл труднее всего. У него больше  людей  и
оружия. А из дома Риоваль легче всего. У Риоваля  на  самом  деле  Младший
дом, но сам барон настолько стар, что  по  традиции  пользуется  таким  же
почтением, как и бароны Главных домов.
     -  Так...  Если  знаешь,  что  идет  подмога...  тактически  разумнее
оставить того же пленного у Риоваля.
     Она снова с ним согласилась.
     - Нам надо связаться с Феллом.
     - Как? Мы даже из комнаты выйти не можем!
     - Из комнаты - конечно,  из  комнаты  нам  надо  выйти.  Но  из  дома
выбираться не обязательно. Достаточно,  чтобы  один  из  нас  добрался  до
комма. Связаться с Феллом, связаться с кем-нибудь, дать знать,  что  мы  у
Васа Луиджи. Это послужит толчком.
     - С Лилли, - решительно заявила Вербена, - а не с Феллом.
     "Мне нужен Фелл. Лилли к Риовалю не прорваться".
     Он с беспокойством подумал, что его интересы начинают  расходиться  с
интересами группы Дюрона. Ему надо просить одолжения у Фелла, от  которого
хочет сбежать Лилли. Хотя... Чтобы заинтересовать Фелла в операции  против
Риоваля нужно немногое. Достаточно пообещать оплату  расходов,  а  доходом
будет старая ненависть. Ага.
     Он забрел в ванную и уставился на себя  в  зеркало.  Кто  он?  Тощий,
изможденный, бледный человечек странного вида,  с  отчаянием  в  глазах  и
склонностью к конвульсиям. Если бы он только мог решить, кто из них  клон,
методом исключения можно было бы назвать и себя. Вчера ему показалось, что
у того типа вид Нейсмита. Но Васа Луиджи не дурак, и Васа Луиджи убежден в
обратном. Почему он не может решить?
     "Если я - Нейсмит, то почему мой брат занял мое место?"
     И тут  он  понял.  Будто  попал  под  водопад,  будто  огромная  река
выплеснулась на него, и тонны воды придавили  его  к  земле.  Чуть  слышно
застонав, он скорчился на полу, обхватив  голову  руками.  Боль  в  висках
рассыпалась искрами, от ужаса перехватило дыхание. Он стиснул зубы,  чтобы
больше не издать ни звука и не привлечь  внимания  заботливой  Вербены.  С
этим надо остаться наедине.
     "Понятно, почему я не мог  догадаться.  Я  пытался  выбрать  из  двух
неверных ответов". Лейтенант Лорд Майлз  Нейсмит  Форкосиган  корчился  на
кафельном полу и мысленно кричал: "Нет, нет, нет..."
     "Элли..."
     "Бел, Элен, Таура..."
     "Марк... Марк? Тот мрачный решительный плотный субъект - это Марк?"
     О своей смерти он ничего не мог вспомнить. Он испуганно прикоснулся к
груди, ощупывая следы... чего?
     Он зажмурился, стараясь поймать последние воспоминания.
     Спуск  в  медкомплекс  Бхарапутра.  Марк  -  Марк  с  Белом  устроили
катастрофу,  и  он  кинулся  вниз,  чтобы  попытаться   выручить   их.   С
маниакальной мыслью  переплюнуть  Марка,  показать  ему,  как  это  делают
специалисты, отнять тех клонов у оскорбившего его Васа Луиджи... Увести их
домой к маме. Господи, а что известно его матери? Надо надеяться,  ничего.
Они ведь все почему-то по-прежнему на Архипелаге Джексона. Сколько времени
он был мертв?
     Где, к дьяволу, агенты Службы безопасности?
     Конечно, не считая того, который валяется здесь на полу в ванной.
     И Элли. Он ее спросил: "Я знаком с вами, сударыня?!" Лучше бы он себе
язык откусил.
     "Вербена... Элли". В каком-то отношении это понятно: его возлюбленная
- высокая, кареглазая, решительная и умная женщина. И  начав  приходить  в
себя, он увидел высокую, кареглазую, решительную и умную  женщину.  Вполне
естественная ошибка.
     Интересно,  примет  ли  Элли  такое  объяснение?   Вкус   на   хорошо
вооруженных подруг имеет и отрицательные стороны.
     Таура, здесь? Риоваль об этом знает? Знает ли он, что Таура приложила
свою дивную когтистую ручку к уничтожению его генного банка?  Или  обвинил
во  всем  "адмирала  Нейсмита"?  Конечно,  наемные   убийцы,   подосланные
Риовалем, охотились исключительно за ним. Но люди Риоваля приняли Марка за
адмирала. А Риоваль? Но Марк ведь скажет ему, что он - клон. Дьявол, Майлз
и сам бы сказал то же самое, только для того,  чтобы  запутать  дело.  Что
происходит с Марком? Почему Марк предложил себя в  качестве...  выкупа  за
Майлза? Ведь не может  же  такого  быть,  чтобы  у  Марка  тоже  оказалась
криоамнезия. Нет,  Лилли  сказала,  что  дендарийцы  вместе  с  клонами  и
"адмиралом Нейсмитом" улетели. Зачем же они вернулись?
     "Они вернулись искать тебя, адмирал".
     И  наткнулись  на  Риоваля,  который  искал  его  же.  Прямо  рандеву
какое-то!
     Что  за  блаженное  состояние  эта  криоамнезия!  Майлз  вдруг  очень
захотел, чтобы она вернулась.
     - Что с тобой? - встревоженно позвала Вербена. Открыв  дверь  ванной,
она увидела его на полу. Опустившись на  колени  и  нащупывая  пульс,  она
воскликнула: - Ах, нет! Опять конвульсии? Ты обо что-то ударился?
     "Я не стану мстить человеку, страдающему криоамнезией", - сказал Васа
Луиджи. Значит, надо, чтобы у  него  по-прежнему  оставалась  криоамнезия.
Пока он не овладеет ситуацией. И собой.
     - По-моему, все в порядке.
     Майлз позволил уложить себя в постель. Вербена гладила его по голове.
Он  с  ужасом  смотрел  на  нее  из-под   полуопущенных   век,   изображая
постконвульсионную сонливость.
     "Что я наделал?"
     "Что мне теперь делать?"



                                    25

     Он забыл, почему он здесь. Кожа начала понемногу заживать.
     Интересно, куда делся лорд Марк?
     Приходили какие-то люди, пытали нечто  безымянное  и  расплывчатое  и
снова уходили.  Он  встречал  их  по-разному.  Возникающие  аспекты  стали
личностями и в конце концов он дал им имена. Обжора, Пыхтун,  Рева  и  еще
один. Другой, молчаливый, затаившийся и выжидающий.
     Он предоставил Обжоре время  насильственного  кормления,  потому  что
Обжора единственный получал от этого удовольствие. Ведь Обжоре никогда  не
позволили бы делать то, что проделывали люди Риоваля. Пыхтуна  он  высылал
на передовые позиции, когда Риоваль приходил с  инъектором  возбуждающего.
Скорее всего именно Пыхтун отвечал за попытку изнасилования Мари,  хотя  в
спокойном состоянии Пыхтун был ужасно застенчив и виновато молчал.
     Остальным занимался Рева. Марк  вообще  начал  подозревать,  что  это
из-за Ревы они все оказались у Риоваля. Наконец-то Рева  попал  туда,  где
его накажут по-настоящему. "Не следует пытаться закодировать мазохиста  на
отвращение. Результаты непредсказуемы". Так что Рева получал по  заслугам.
Неуловимый четвертый только выжидал, пообещав, что они еще его оценят.
     Дав им всем имена, он наконец методом исключения нашел  лорда  Марка.
Обжора, Пыхтун, Рева и Другой отправили лорда Марка глубоко внутрь:  пусть
пока спит. Бедный нежный лорд Марк, ему ведь всего  двенадцать  недель  от
роду.
     Там, в глубине, Риовалю лорда Марка даже не разглядеть. И не достать.
И не прикоснуться к нему. Обжора, Пыхтун,  Рева  и  Другой  оберегали  сон
младенца. Нежные и заботливые, они защищали его.  Им  это  по  силам.  Они
уродливые,  гадкие,  закаленные  жизнью,  эти  его  психические  наемники.
Несимпатичные. Но дело свое знают.
     Он начал время от времени напевать им марши.



                                    26

     Любовь лишь крепнет при разлуке. И  наоборот,  решил  Майлз.  Вербена
опять спрятала голову под подушку.  Он  продолжал  метаться.  И  говорить.
Остановиться он был не в состоянии. За  время,  прошедшее  после  каскада,
который он от всех скрыл, Майлз успел разработать множество планов побега,
но все страдали губительными недостатками. Не в силах осуществить ни один,
Майлз вслух  классифицировал  и  оттачивал  их.  Снова  и  снова.  Вербена
перестала критиковать его планы... Вчера, кажется? По правде  говоря,  она
вообще  перестала  с  ним  разговаривать.  Она  больше  не  ласкала  и  не
успокаивала его, старалась держаться на другой стороне комнаты или надолго
пряталась в ванной. Майлз ее не винил.
     Насильственное  заключение  поставило  под  угрозу  ее  чувства.   И,
приходилось признать, он не смог скрыть от Вербены  некоторой  холодности.
Его  прикосновения  стали  равнодушнее,  он  не  признавал  ее  врачебного
авторитета. Нет, он, конечно, любит ее и  восхищается  ею  и  с  восторгом
поручил  бы  ей  возглавить  любой  принадлежащий  ему  лазарет.  Под  его
командованием. Но чувство  вины  и  подозрение,  что  за  ними  наблюдают,
окончательно убили интерес к интимному общению. Сейчас им  владели  другие
страсти. И они снедали его.


     Скоро должны были принести обед. Если считать, что их кормят три раза
в день, то они  провели  тут  уже  четыре  дня.  Барон  с  ним  больше  не
разговаривал. Какие сети плетет сейчас Баса Луиджи? Запросил ли он уже  за
"адмирала Нейсмита" цену? А что, если его вообще никто не захочет  купить,
если его оставят тут навсегда?
     Обычно еду на подносе приносит  слуга  под  зорким  наблюдением  двух
охранников, вооруженных парализаторами. Майлз перепробовал  все  средства,
пытаясь распропагандировать  их  -  разве  что  не  выдал  свою  тайну,  -
пользуясь обрывочными  разговорами.  Они  только  улыбались  в  ответ.  Он
сомневался в своей способности ускользнуть от луча парализатора, но  решил
при первой же возможности попробовать. Он не мог пуститься на хитрость.  И
был готов пуститься на глупость. Неожиданность иногда срабатывает...
     Щелкнул замок. Он резко повернулся, готовясь броситься вперед.
     - Вербена, вставай! - прошипел он. - Я попытаюсь прорваться.
     - А, черт, - простонала она, выныривая  из  постели.  Она  безнадежно
обошла вокруг кровати и встала рядом  с  ним.  -  От  парализатора  бывает
больно. А потом рвет. А у тебя, наверное, еще начнутся конвульсии.
     - Да. Знаю.
     - Но по крайней мере ты хоть ненадолго заткнешься, -  пробурчала  она
себе под нос.
     Майлз приподнялся на носках и  снова  встал  нормально,  увидев,  кто
принес им еду. "Вот это да! Что происходит?" В игру вступил новый участник
- и мысль лихорадочно заработала. Вербена,  ожидавшая  обещанного  броска,
тоже посмотрела на дверь и изумленно раскрыла глаза.
     Девушка-клон, Лилли - наверное, ему следует назвать ее  Лилли-младшей
- в коричневых и розовых шелках.  Выпрямив  спину,  она  внесла  поднос  с
обедом и поставила на столик в дальнем конце комнаты.  И  тут  -  странное
дело - охранник кивнул ей и ушел, закрыв за собой дверь.
     Лилли, как и положено  прислуге,  начала  сервировать  стол.  Вербена
направилась к ней, приоткрыв рот.
     Майлз мгновенно увидел  десятки  возможностей.  В  таком  болезненном
состоянии ему девушку не скрутить. А как насчет снотворного,  которым  ему
вечно грозит  Вербена?  Сможет  ли  Вербена  скрутить  ее?  Вербена  плохо
понимает намеки,  а  краткие  приказы  вовсе  не  признает.  Ей  захочется
объяснений. Ей захочется споров. Но все равно надо попробовать.
     - Господи, ну до чего же вы похожи! -  жизнерадостно  прощебетал  он,
бросая Вербене яростно-предупреждающий взгляд. На лице Вербены  отразилась
смесь досады и недоумения, которая тут же  превратилась  в  улыбку,  когда
девушка повернулась  к  ним.  -  Чем  это  мы  заслужили  такую...  э-э...
благороднорожденную прислугу?
     Гладкая рука Лилли прикоснулась к груди.
     - Я не леди, - сказала она тоном, показавшим,  что  она  считает  его
полным идиотом. И не без причины. - Но  вот  вы...  -  Она  повернулась  к
Вербене. - Я вас просто не понимаю.
     - Тебя прислала баронесса? - спросил Майлз.
     - Нет. Но я сказала охраннику, что в вашей еде снадобье, и  баронесса
велела мне остаться и смотреть, как вы будете есть, - довольно  неожиданно
объяснила она.
     - И это... правда? - поинтересовался он.
     - Нет. - Она вскинула голову, так что ее длинные  волосы  рассыпались
по плечам, и снова жадно уставилась на Вербену. - Кто же вы?
     - Она - сестра баронессы, - мгновенно ответил Майлз.  -  Дочь  матери
твоей госпожи. Ты знаешь, что тебя назвали в честь... э-э... бабушки?
     - Бабушки?
     - Расскажи ей о группе Дюрона, Вербена! - настоятельно сказал он.
     - Так дай мне возможность говорить, хорошо? -  прошипела  она  сквозь
зубы, улыбаясь.
     - Она знает, что она такое? Спроси ее, знает ли она, что она такое! -
потребовал он, и тут же заткнул себе рот кулаком, для пущей убедительности
больно прикусив костяшки. Девушка пришла не к нему. Она пришла к  Вербене.
Надо позволить Вербене действовать.
     - Ну... - Вербена быстро посмотрела на закрытую дверь, а потом  снова
на девушку. - Группа Дюрона включает в себя тридцать  шесть  клонированных
братьев и сестер. Мы находимся под  покровительством  дома  Фелл.  Маму  -
первую Дюрону - тоже зовут Лилли. Ей было очень  грустно,  когда  Лотос  -
баронесса - нас покинула. Видишь ли. Лотос была моей...  старшей  сестрой.
Значит, ты тоже моя сестра. Лотос говорила тебе, зачем она тебя завела? Ты
будешь ее дочерью? Ее наследницей?
     - Я стану с моей госпожой единым целым,  -  ответила  девушка.  В  ее
голосе прозвучал вызов, но было видно, насколько она зачарована  Вербеной.
- Я боялась... не займете ли вы мое место.
     Ревность? Что за безумие!
     Глаза Вербены потемнели от ужаса.
     - Да ты понимаешь, что это значит?! Что  такое  пересадка  мозга  для
клона? Она отнимет твое тело, Лилли, а тебя просто не станет.
     - Да. Я знаю. Это мое предназначение.
     Она снова вскинула голову. Голос ее звучал убежденно. Но вот глаза...
Не таилось ли там сомнение?
     - Вы так похожи! - пробормотал Майлз, обходя  их  кругом  и  стараясь
подавить беспокойство. И  улыбаясь.  -  Готов  поспорить,  что  вы  можете
обменяться одеждой - и никто не заметит! - Быстрый взгляд, который бросила
на него Вербена, сказал: да,  она  поняла,  но  считает,  что  он  слишком
торопится. Но он добавил, поджимая губы и склонив  голову  набок:  -  Нет,
наверное, все-таки не можете. Девушка слишком толстая.  Как  ты  считаешь.
Вербена, она ведь слишком толстая, да?
     - Не толстая я! - возмутилась Лилли-младшая.
     - Одежда Вербены на тебя не налезет.
     - Ты не прав, - сказала Вербена, сдаваясь.  -  Он  идиот.  Давай  ему
покажем, Лилли.
     Она скинула куртку, блузку, брюки. Медленно, с  любопытством  девушка
сняла с себя пиджачок и юбку и  взяла  костюм  Вербены.  Вербена  пока  не
притрагивалась к шелкам, брошенным на кровать.
     - Да тебе идет! - сказала Вербена  и  кивнула  в  сторону  ванной.  -
Пойди, посмотри в зеркало.
     - Я ошибся, - щедро признал Майлз, подталкивая девушку к ванной.  Нет
времени ни строить планы, ни отдавать приказы. Придется целиком положиться
на... инициативность Вербены. - Костюм  Вербены  тебе  и  правда  к  лицу.
Представь себе, что ты - хирург из  Группы  Дюрона.  Они  там  все  врачи,
знаешь? Ты тоже могла бы стать врачом...
     Краем глаза он увидел, как Вербена стремительно распустила  волосы  и
схватила шелковую униформу. Закрыв дверь за собой и Лилли, он повернул  ее
к зеркалу и включил воду, чтобы не  было  слышно,  как  Вербена  стучит  в
наружную дверь, как ей открывает  охранник  и  как  она  уходит,  наклонив
голову, чтобы распущенные волосы прикрыли лицо...
     Лилли смотрелась  в  большое  зеркало.  Она  взглянула  на  отражение
Майлза, потом на его макушку у своего плеча. Он схватил чашку  и  поскорее
выпил воды - придется много говорить. Сколько он сможет отвлекать ее? Вряд
ли удастся отключить ее ударом по  голове,  а  какое  именно  средство  из
чемоданчика Вербены - то самое знаменитое снотворное, он тоже не знал.
     К его изумлению, Лилли заговорила первой:
     - Ты ведь тот, что приходил за мной, да? За всеми нами, клонами.
     Он только замычал. Она имеет в виду  тот  катастрофический  налет  на
бхарапутрян? Она была одной из тех клонов? А как она тогда снова очутилась
здесь?
     - Извини. Я последнее  время  был  мертвым,  и  мозги  у  меня  плохо
работают. Криоамнезия. Может, это был я, а может, ты  встречалась  с  моим
клоном.
     - У тебя тоже есть клонированные братья и сестры?
     - По крайней мере один. Мой... брат.
     - И ты правда был мертвый? - спросила она чуть недоверчиво.
     Он задрал серую трикотажную рубаху и продемонстрировал свои шрамы.
     - О! - уважительно сказала она. - Наверное, и правда.
     - Меня воскресила Вербена.  Она  прекрасный  специалист.  -  Нет,  не
следует напоминать об отсутствующей Вербене. - Уверен, ты  тоже  могла  бы
стать такой, если бы захотела. Если бы тебя учили.
     - А как это? Быть мертвым?
     Он опустил рубаху:
     - Скучно. Совершенно не интересно. Полное ничто. Я ничего не помню. Я
не помню, как я умер... - Тут у него перехватило дыхание: он вдруг  увидел
вспыхнувшее огнем дуло игольника... почувствовал,  как  мучительной  болью
взрывается грудь... Глубоко вздохнув,  он  облокотился  на  подзеркальник,
едва  удерживаясь  на  подгибающихся  ногах.  -  Одиноко.   Тебе   бы   не
понравилось. Могу гарантировать. - Он взял ее теплую руку.  -  Быть  живым
гораздо лучше. Быть живым - это... это... - Ему надо на что-нибудь встать.
Он забрался на подзеркальник и, пригнувшись, наконец посмотрел ей прямо  в
глаза. Запустив руку ей в волосы, он наклонил  голову  и  поцеловал  ее  -
просто на секунду прижался губами. -  Ты  чувствуешь,  что  живешь,  когда
кто-то ответно прикасается к тебе.
     Она отпрянула, пораженная и заинтересовавшаяся:
     - Ты целуешь не так, как барон.
     - Барон тебя целовал?
     - Да...
     Уже пробует  новое  тело  своей  жены?  Когда  же  должна  состояться
пересадка?
     - А ты всегда жила со своей... госпожой?
     - Нет. Меня привезли сюда, когда разгромили ясли клонов. Ремонт почти
закончен. Я скоро вернусь туда.
     - Но... ненадолго.
     - Да.
     Соблазны, которые испытывает барон... интересные. В конце концов ведь
у нее скоро отнимут мозги, так что обвинять она  не  сможет.  Баса  Луиджи
может делать что угодно - главное сохранить ей девственность.  И  как  это
воздействует на ее верность предназначению? Явно воздействует -  иначе  бы
она сюда не пришла.
     Лилли взглянула на закрытую дверь, и на ее лице отразилось  внезапное
подозрение. Вырвав у него руку, она вбежала в опустевшую спальню.
     - Ой, нет!
     - Ш-ш, ш-ш! - Майлз выбежал следом, схватил ее за руку и  прыгнул  на
кровать, чтобы снова оказаться лицом к лицу с ней. - Не кричи! -  прошипел
он. - Если ты выбежишь и предупредишь охранников,  у  тебя  будут  большие
неприятности, а если просто подождешь, пока  она  вернется,  никто  вообще
ничего не узнает. - Ему было ужасно противно, но выхода не  оставалось.  -
Молчи, и никто ничего не узнает.
     Он понятия не имел, вернется ли Вербена вообще. Может, сейчас ей  уже
просто хочется больше никогда его не видеть. Ни в одном из своих планов он
не рассчитывал на такую удачу.
     Лилли-младшая с легкостью могла бы с ним справиться, хотя,  может,  и
не сознавала этого. Один хороший удар в грудь - и он рухнет.  Ей  не  надо
даже особо напрягаться.
     - Сядь, - сказал Майлз. - Вот тут, рядом со мной.  Не  бойся.  Честно
говоря, не понимаю, как  ты  вообще  можешь  бояться,  если  приняла  свое
предназначение даже глазом не моргнув. Ты очень смелая  девочка.  Женщина.
Садись. - Он потянул ее вниз. Она ужасно неуверенно посмотрела  на  дверь,
но позволила себя усадить. Мускулы у нее были,  как  пружины.  -  Расскажи
мне... расскажи мне о себе. Знаешь, ты ведь очень интересная личность!
     - Я?!
     - Я сейчас почти ничего о себе не помню - вот почему и спрашиваю. Для
меня это ужасно, что я не могу вспомнить. Это меня просто убивает. Какое у
тебя самое первое воспоминание?
     - Ну... наверное... Дом, где я жила до яслей. Там обо мне  заботилась
женщина. У меня... смешно... но я  помню,  у  нее  были  какие-то  лиловые
цветы, с меня ростом -  они  росли  в  маленьком  таком  садике,  всего  в
квадратный метр, и пахли виноградом.
     - Да? Расскажи мне еще про эти цветы...
     Он опасался, что разговор предстоит длинный. А  что  потом?  То,  что
Вербену до сих пор не вернули, - хороший признак. А то, что она, возможно,
и не вернется, - проблема Лилли-младшей.
     "И что с ней такого сделают барон с баронессой? -  насмешливо-яростно
спросил он себя. - Убьют?"
     Они говорили о ее жизни в яслях. Майлз вытащил из нее пересказ налета
дендарийцев - с ее точки зрения. Как ей удалось снова вернуться к  барону.
Умненькая девочка, умненькая. Какая досада для  Марка!  Паузы  становились
все длиннее. Скоро ему придется рассказывать о себе, просто чтобы разговор
не заглох, а это очень,  очень  опасно.  Лилли  уже,  кажется,  не  о  чем
говорить, что-то она слишком часто посматривает на дверь.
     - Вербена не вернется, - сказала наконец Лилли-младшая. - Так ведь?
     - Наверное, нет, - честно ответил он. - Наверное, она убежала совсем.
     - Откуда ты знаешь?
     - Если бы ее поймали, то уже пришли бы за  тобой.  Они  считают,  что
Вербена по-прежнему здесь. Это ты исчезла.
     - Ты не думаешь, что ее приняли за меня? - испуганно ахнула Лилли.  -
И взяли, чтобы воссоединить с моей госпожой?
     Майлз не мог понять, испугалась ли она за Вербену,  или  из-за  того,
что Вербена займет ее место. Какой гадкий, отвратительный новый страх!
     - А когда... - начал было он, но тут  же  поспешил  успокоить  ее.  И
себя. - Нет. Конечно, если смотреть невнимательно  или  издали,  вы  очень
похожи, но тут взглянули бы иначе. Она намного  старше  тебя.  Это  просто
невозможно.
     - И что же мне делать? - Лилли попыталась встать, но Майлз поймал  ее
за руку и удержал на месте.
     - Ничего, - посоветовал он. - Все в порядке. Скажешь  им...  скажешь,
что это я заставил тебя остаться.
     Она покосилась на щуплую низенькую фигурку.
     - Как?
     - Обманом. Угрозами. Психологическим давлением,  -  правдиво  ответил
он. - Все можешь валить на меня.
     Она явно сомневалась.
     Сколько ей лет? Последние два часа он вытягивал из нее  историю  всей
ее жизни - история получилась очень короткая. В Лилли  странно  сочетались
сообразительность и наивность. Главным приключением в ее жизни  был  налет
дендарийских наемников.
     Вербена. Ей удалось выбраться. И что теперь? Вернется ли она за  ним?
Как? Это ведь Архипелаг Джексона. Тут никому доверять нельзя. Здесь люди -
просто материал. Как вот эта девочка. Ему  вдруг  представилось  кошмарное
видение: пустой череп, померкший взгляд.
     - Извини, - прошептал  он.  -  Ты  такая  красивая...  внутренне.  Ты
заслуживаешь того, чтобы жить. А не быть сожранной этой старухой.
     - Моя госпожа - великая женщина, -  преданно  заявила  Лилли.  -  Она
заслуживает того, чтобы пожить больше.
     Что за странной этикой руководствуется Лотос,  если  ей  понадобилось
превращать эту девочку в  якобы  добровольную  жертву?  Кого  Лотос  хочет
обмануть? Похоже, только себя.
     - И потом, -  сказала  Лилли-младшая,  -  тебе  ведь  понравилась  та
толстая блондинка. Ты так вокруг нее и вился.
     - Кто?!
     - А, да. Это, наверное, был твой клон.
     - Мой брат, - автоматически поправил Майлз. А это что еще за история,
Марк?
     Лилли начала успокаиваться, смирившись со своим  странным  пленом.  И
скучать. Внимательно посмотрев на Майлза, она спросила:
     - Хочешь еще поцеловать меня?
     Все дело в его росте. Он будит в женщинах зверя.  Не  ощущая  угрозы,
они смелеют. Обычно он считал, что это просто прекрасно,  но  девочка  его
смущала. Она ему... неровня. Но надо убить время,  задерживать  ее  здесь,
развлекать как можно дольше...
     - Ну... Ладно.
     Минут  через  двадцать  благопристойных  и  чинных  ласк   она   чуть
отстранилась и заметила:
     - А барон делает это совсем по-другому.
     - Что ты делаешь для Васа Луиджи?
     Лилли распустила ему завязку на брюках и начала показывать. Уже через
минуту он выдавил:
     - Прекрати!
     - Тебе не понравилось? А барону нравится.
     - Не сомневаюсь. - Жутко возбужденный, Майлз поспешно ретировался  на
стул. - Это... э-э... очень мило,  Лилли,  но  для  нас  с  тобой  слишком
серьезно.
     - Я не понимаю.
     - Вот в том-то и дело. - Она же просто  маленькая  девочка.  -  Когда
подрастешь... ты почувствуешь свои  границы.  И  сможешь,  если  захочешь,
позволить кому-то их нарушить. А сейчас ты едва понимаешь, где  кончаешься
ты и начинается мир. Желание должно рождаться внутри,  а  не  навязываться
извне.
     Он пытался справиться с собственным желанием путем неимоверных усилий
- и все равно получалось плохо. "Васа Луиджи, ах ты подонок!"
     Лилли печально нахмурилась:
     - Я не подрасту.
     Обхватив руками коленки, Майлз содрогнулся. Он  вдруг  вспомнил,  как
встретился с сержантом Таурой. Ну вот, опять попал в ловушку.  Ситуация  с
Таурой явно напоминала нынешнюю, наверное,  поэтому  подсознание  пытается
навязать ему решение, которое тогда сработало.  Но  Таура  была  продуктом
генной инженерии, мутантом, и жить  ей  оставалось  недолго.  Дендарийские
медики, замедлив метаболизм,  выкроили  для  нее  немного  времени.  Очень
немного. Каждый день был подарком, каждый год  -  чудом.  Таура  старается
жить стремительно и  ухватить  как  можно  больше  -  и  он  полностью  ее
одобряет. А Лилли-младшая могла бы прожить хоть сто лет, если бы ее  не...
сожрали. Ее нужно соблазнять жизнью, а не сексом.
     Как и порядочности, любви к жизни научить нельзя -  ею  можно  только
заразиться. И только от того, у кого она имеется.
     - Разве ты не хочешь жить? - спросил Майлз.
     - Не... не знаю.
     - А я хочу. Я хочу жить! И поверь мне, я знаком с нежизнью - и  очень
близко знаком!
     - Ты...  смешной,  уродливый,  маленький  человечек.  Что  ты  можешь
получить от жизни?
     - Все!  И  собираюсь  получить  еще  больше.  -  "Я  хочу...  хочу...
Богатства,  власти,   любви,   побед.   Блестящих,   великолепных   побед,
отражающихся светом в глазах товарищей. Когда-нибудь - жену и детей.  Кучу
детей, высоких и здоровых, чтобы дать по мозгам тем, кто шепчет: "Мутант!"
И еще - брата".
     Марка.  Ага.  Того  мрачного  человечка,  которого,  вероятно,  барон
Риоваль  сейчас  разбирает  на  кусочки.  Вместо  Майлза.  Нервы  у   него
натянулись до предела.
     "Мне необходимо выгадать время".
     Наконец Майлз  уговорил  Лилли-младшую  лечь  спать,  завернувшись  в
одеяло на той стороне кровати, которую раньше  занимала  Вербена.  Сам  он
по-рыцарски устроился в кресле. Через несколько часов ему стало мучительно
неловко. Майлз попробовал устроиться на полу. Пол  был  холодный.  У  него
болела грудь. Еще не хватает схватить насморк. В конце концов он заполз на
кровать и улегся поверх одеяла, свернувшись калачиком спиной к Лилли.
     Ближе к утру он наконец немного согрелся и заснул.


     - Вербена, любимая, - сонно пробормотал Майлз, зарываясь лицом  в  ее
ароматные волосы и прижимаясь к теплому  телу.  -  Миледи.  -  Барраярское
обращение  -  теперь-то  он  знает,  откуда  взялась  эта  "миледи".   Она
вздрогнула, и Майлз отпрянул. - Ой! Извини!
     Лилли-младшая села, стряхивая с себя его руку.
     - Я не миледи!
     - Извини, я перепутал. Я называю Вербену "миледи". Она - миледи, а  я
ее... - "придворный шут" - ...рыцарь. Понимаешь, я ведь и вправду  солдат.
Несмотря на то, что такой низенький.
     При новом стуке в дверь он осознал, что именно его разбудило.
     - Завтрак! Скорее! В ванную. Пусти воду.  Готов  поспорить,  что  нам
удастся и дальше их обманывать!
     На этот раз он не пытался завести с охранниками разговор и предложить
денег. Когда за слугой  снова  закрылась  дверь,  Лилли-младшая  вышла  из
ванной. Она ела медленно, неуверенно, словно сомневаясь в своем  праве  на
пищу. Майлз наблюдал за ней с возрастающим интересом.
     - На. Возьми еще рогалик. И знаешь, его ведь можно посыпать сахаром.
     - Мне нельзя есть сахар.
     - Тебе надо есть сахар. - Он помолчал. - Тебе  надо  все.  Тебе  надо
иметь друзей. Тебе нужны... сестры. Тебе надо получить образование,  чтобы
напрягать ум до предела, и тебе нужна работа, чтобы  дух  твой  рос.  Тебе
надо есть... мороженое.
     - Мне нельзя толстеть. Моя госпожа - это мое предназначение.
     - Предназначение! Что ты  можешь  знать  о  предназначении?  -  Майлз
вскочил и начал расхаживать вокруг стола и кровати. - Я  -  специалист  по
предназначениям. Твоя госпожа - фальшивое предназначение! Знаешь, почему я
в  этом  уверен?  Она  все  берет  и  ничего  не  дает  взамен.  Настоящее
предназначение берет все - до последней капли крови, да  еще  выжмет  тебе
вены, чтобы убедиться,  что  больше  ничего  не  осталось,  но  возвращает
вдвойне. Вчетверо. В тысячу раз больше! Но нельзя давать  понемногу.  Надо
отдать все. Я это знаю. Я могу в этом поклясться. Я  воскрес  из  мертвых,
чтобы сказать тебе правду. Настоящее предназначение дает тебе  целую  гору
жизни и ставит тебя на ее вершину.
     Его убежденность была просто маниакальной. Майлз обожал такие минуты.
     - Ты - сумасшедший, - сказала Лилли, с опаской глядя на него.
     - Откуда тебе знать? Ты в жизни не  встречала  нормальных  людей.  Ну
сама подумай и скажи - встречала?
     Она вдруг снова потеряла интерес к разговору:
     - Это все пустое. Все равно я пленница. Куда мне идти?
     - Лилли Дюрона приняла бы тебя, - мгновенно отозвался Майлз. - Группа
Дюрона находится под покровительством  дома  Фелл.  Если  б  тебе  удалось
добраться до бабушки, там ты была бы в безопасности.
     Она нахмурилась: точь-в-точь как Вербена, когда находила слабые места
в его планах побега.
     - А как?
     - Они не могут оставить нас здесь навсегда. А что если... - Он  зашел
ей за спину, скрутил волосы в неаккуратный пучок. - У  меня  не  создалось
впечатления, что Васа Луиджи собирается задерживать  здесь  Вербену  после
того, как отпадет  необходимость  скрывать  тайну.  Когда  меня  отправят,
должны отпустить и ее. Готов поспорить,  что,  если  они  примут  тебя  за
Вербену, ты сможешь спокойненько уйти.
     - И что... что мне говорить?
     - Как  можно  меньше.  Привет,  доктор  Дюрона,  вас  дожидается  ваш
транспорт. Ты берешь чемоданчик и идешь.
     - Я не смогу!
     - А ты попробуй. Если не получится - ты ничего не  потеряешь.  А  вот
если ты выберешься... ты могла бы сказать, где  я.  Кто  меня  захватил  и
когда. Всего несколько минут решимости - а она бесплатная. Мы сами создаем
ее. Отвагу нельзя отнять, словно кошелек.  Господи,  да  что  я  тебе  это
рассказываю! Ты ведь улизнула от дендарийцев  на  одних  только  отваге  и
хитрости.
     Вид у нее был совершенно изумленный.
     - Я это делала ради моей госпожи. Я в жизни ничего не делала  ради...
себя!
     Майлзу в пору было разрыдаться, так у него натянулись  нервы.  Обычно
он впадал в такое возвышенное красноречие, чтобы убедить  людей  рисковать
жизнью, а не спасаться. Подавшись к Лилли, он демонически прошептал ей  на
ухо:
     - Сделай это ради себя.
     После завтрака Майлз постарался помочь ей уложить волосы так, как это
делала Вербена. Он совершенно не умел обращаться с волосами, но, поскольку
Вербена тоже не  очень-то  умела,  результат,  кажется,  получился  вполне
убедительный.
     Когда к ним вошли, не постучав, Майлз сразу понял, что это не обед.
     Вошли три охранника и еще один человек в ливрее дома Бхарапутра.  Два
охранника, ни слова не говоря, связали ему руки - хорошо хоть не за спиной
- и вытолкали его в коридор. Ни Васа, ни Лотос не было видно. Может,  ищут
пропавшую Лилли? Майлз оглянулся через плечо.
     - Доктор Дюрона, - обратился ливрейный слуга к Лилли-младшей.  -  Мне
поручено вас отвезти. Куда желаете?
     Она поправила волосы, взяла  чемоданчик  Вербены,  шагнула  вперед  и
сказала:
     - Домой.
     - Вербена! - окликнул Майлз и, когда она  повернулась  к  нему,  тихо
сказал: - Бери все, потому что рано или поздно у тебя  все  будет  отнято.
Это - святая правда. - Облизав пересохшие губы,  он  попросил:  -  Поцелуй
меня на прощание!
     Лилли наклонила  голову,  повернулась,  нагнулась,  быстро  прижалась
губами к его губам и ушла за водителем.
     Ну, этого достаточно, чтобы  произвести  впечатление  на  охранников.
Уводя его в противоположную сторону, они добродушно поинтересовались:
     - Как это тебе удалось?
     - Ко мне быстро привыкают, - самодовольно ответил Майлз.
     По пути к машине он дважды  пытался  сбежать.  После  второй  попытки
самый рослый охранник взвалил его себе на  плечо  и  пригрозил,  что  если
Майлз будет дергаться, то его  просто  уронят.  Его  запихнули  на  заднее
сиденье между двумя охранниками.
     - Куда вы меня везете?
     - К месту передачи, - ответил один.
     - Какой передачи?
     - Тебе знать не обязательно.
     Он говорил без умолку, улещивая, угрожая, оскорбляя...  но  охранники
молчали. Поездка оказалась долгой. На машинах за городом почти не ездили -
дорога была отвратительная. А  они  были  далеко  от  города.  Уже  совсем
стемнело, когда они затормозили у пустынного перекрестка.
     Охранники передали Майлза двум невозмутимым как  буйволы  плосколицым
верзилам в красных с черным ливреях. Цвета дома Риоваль.  Верзилы  связали
ему руки за спиной и  ноги  тоже,  а  потом  швырнули  на  заднее  сиденье
флайера.
     Флайер бесшумно взлетел в темноту.
     "Похоже, Васа Луиджи получил, сколько хотел".
     Вербена, если куда-то и доберется, скажет, что  Майлз  у  Бхарапутры.
Где его уже не окажется. Майлз прекрасно понимал, что  Васа  Луиджи  очень
хочет подставить Риоваля.
     Но если бы Риоваля было легко разыскать, это уже сделали бы.
     "Господи, похоже, я буду там  первым  агентом  Службы  безопасности!"
Надо не забыть подчеркнуть это в докладе Иллиану.



                                    27

     - Извините, барон, - сказал техник, - но жертва ваших пыток,  похоже,
прекрасно проводит время.
     Обжора ухмыльнулся, насколько мог  с  запихнутой  в  глотку  трубкой,
наблюдая, как барон Риоваль  обходит  вокруг  него,  разглядывая  со  всех
сторон. Может, барона восхитило его непревзойденное брюхо?
     - В таких ситуациях включается  ряд  защитных  механизмов,  -  сказал
Риоваль, - в  том  числе  расщепление  личности  и  идентификация  себя  с
палачом. Я ожидал, что Нейсмит в конце концов все  их  задействует,  но...
настолько быстро?
     - Я тоже сначала  себе  не  поверил,  сэр,  и  несколько  раз  провел
сканирование мозга. Результаты получились необычные.
     - Если  у  него  действительно  расщепляется  личность,  сканирование
должно это показать.
     - Что-то сканирование  показало.  Похоже,  он  защищает  определенные
участки  мозга  от  воздействия  наших   стимулов,   и   внешние   реакции
действительно   говорят   о   расщеплении,   но...   картина   ненормально
ненормальная, если можно так выразиться.
     - Интересно. - Риоваль поджал губы. - Я посмотрю ваши результаты.
     - Но что бы это ни было, это не притворство. Я уверен.
     -  Так  невообразимо  быстро...  -  пробормотал  барон.  -  И  когда,
по-твоему, он сломался? Как я мог это пропустить?
     - Точно не знаю. В самом начале. В первый же день... Может, в  первый
же час. Но если так пойдет и дальше, на него очень трудно будет давить. Он
может... менять дежурных.
     - И я тоже, - холодно отозвался Риоваль.
     Напряжение в желудке начинало перерастать  в  боль.  Рева  беспокойно
задергался, но  Обжора  не  пожелал  уступить  место.  Другой  внимательно
прислушивался. Он всегда слушал, когда приходил барон  Риоваль.  Почти  не
спал и почти никогда не разговаривал.
     - Я думал, он еще долго не дойдет до стадии распада. У меня все планы
рушатся, - посетовал барон.
     "Да, барон. Правда, мы очаровашки? Ты заинтригован?"
     - Надо подумать, как лучше его  сфокусировать,  -  размышлял  Риоваль
вслух. - Приведите его потом ко  мне.  Посмотрю,  какие  результаты  дадут
спокойный  разговор  и  небольшие  эксперименты.  Может,  наметятся  новые
направления.
     И под маской тупого аффекта Другой насторожился.


     Два охранника доставили  его  (их?)  в  приветливую  гостиную  барона
Риоваля. Окон там не было, но одну стену занимал голографический экран, на
котором сейчас проецировался пейзаж с  тропическим  побережьем.  Можно  не
сомневаться, что Риоваль устроился под  землей.  Сюда  никто  не  вломится
через окна.
     Кожа у Марка все еще не наросла. Техники покрыли  незажившие  участки
какой-то штукой, а на  раны  наложили  пластповязки,  чтобы  не  испачкать
дорогую мебель.
     - Думаешь, поможет? - спросил один техник, орудуя аэрозолем.
     - Скорее всего нет,  -  вздохнул  его  напарник.  -  Наверное,  стоит
заранее вызвать уборщиков. Брезент подложить, что ли.
     Охранники усадили его в низкое широкое кресло.  Обычное  кресло,  без
кольев или бритвенных лезвий. Руки у него были связаны за спиной - значит,
откинуться на спинку не удастся. Широко расставив колени, Марк  постарался
выпрямить спину. Дышать было тяжело.
     Старший охранник спросил Риоваля:
     - Нам его привязать, сэр?
     - А он сможет встать самостоятельно? - Риоваль приподнял бровь.
     - Из такого положения - с трудом.
     Глядя на свою жертву сверху вниз, Риоваль презрительно скривил губы:
     - А, мы приближаемся к цели. Постепенно. Оставьте нас, - приказал  он
охранникам. - Я вас позову. Сами не заходите. Даже если услышите шум.
     - Звукоизоляция у вас прекрасная, сэр.
     Откозыряв, плосколицые удалились.  Эти  охранники  были  какие-то  не
такие. Когда они не  исполняли  приказ,  они  просто  сидели  или  стояли,
бессловесные и тупые. Надо полагать, такими их и задумали.
     Обжора, Пыхтун, Рева и Другой с  интересом  осмотрелись,  гадая,  чья
сейчас очередь.
     "Твоя была только что, - сказал Рева Обжоре. - Теперь я".
     "Не зазнавайся, - встрял Пыхтун. - Может, и я".
     "Если бы не Обжора, - сердито заметил Другой, - я мог бы  вступить  в
игру немедленно. А теперь придется ждать".
     "Ты все время чего-то ждешь", -  с  любопытством  сказал  Обжора,  но
Другой опять затаился.
     -  Посмотрим-ка  шоу,  -  сказал  Риоваль,  потянувшись  за   пультом
дистанционного управления.
     Тропический  пейзаж  сменился  видеозаписью:  общение  Пыхтуна   с...
созданиями  из  борделя.  Пыхтун   наблюдал   за   собой   с   глубочайшим
наслаждением. Столько новых нюансов!
     - А не отправить ли мне копию видеозаписи дендарийским  наемникам?  -
задумчиво пробормотал Риоваль, наблюдая за Марком. -  Только  представьте,
как это будут смотреть все ваши  старшие  офицеры.  Полагаю,  после  этого
некоторые явятся ко мне, а?
     Нет. Риоваль лжет. Если бы дендарийцы узнали, что он у  Риоваля,  его
бы здесь уже не было. И барону наверняка не к спеху выдавать тайну.
     Другой сухо прокомментировал: "Почему бы тебе заодно не послать копию
Саймону Иллиану - увидишь, кто тогда к тебе явится!" Но Иллиан принадлежал
лорду Марку, а лорда Марка здесь не было. И вообще Другой еще  никогда  не
говорил вслух.
     - Представь, что будет, когда к тебе присоединится  твоя  хорошенькая
телохранительница...  -  Риоваль   принялся   расписывать   дальнейшее   в
подробностях.
     Пыхтуну это даже  сначала  понравилось.  Хотя  некоторые  места  были
противны даже ему.
     "Рева?"
     "Ну нет! - возразил Рева. - Это не по моей части!"
     "Придется найти нового рекрута", - решили все в один голос.
     Если надо будет, он найдет тысячи. Он - армия, он течет,  как  поток,
огибая препятствия, и одним ударом его не уничтожить.
     На экране появился Рева: это был один из его лучших моментов,  именно
тогда он и получил свое имя. Вскоре после  того  как  с  Марка  ферментами
сняли кожу, техники намазали его  какой-то  липкой  гадостью,  от  которой
начался невыносимый зуд. Никому даже не пришлось до него дотрагиваться. Он
чуть сам себя не убил. Потом ему сделали переливание крови.
     Он бесстрастно смотрел на экран. Да, Риоваль  явно  не  ожидал  такой
реакции.
     Другой  наблюдал  со  всевозрастающим  нетерпением.  Он   уже   почти
отдышался, но надо было еще как-то  справиться  с  чертовым  креслом.  Это
должно произойти сегодня. К тому времени,  когда  предоставится  следующая
возможность. Обжора их всех окончательно обездвижит.
     Да. Он ждал.
     Риоваль разочарованно надул губы. Отключив запись, он встал и  обошел
вокруг кресла, внимательно следя за своим пленником.
     -  Вы  просто  отсутствуете,  так?  Спрятались  в  каком-то  закоулке
сознания. - Риоваль сощурился. - Надо подумать, что вернет вас ко мне. Вас
всех.
     Барон слишком проницателен.
     "Я тебе не доверяю, - с сомнением сказал Обжора Другому. - А  что  со
мной будет потом?"
     "И со мной", - добавил Пыхтун.
     Только Рева ничего не сказал. Рева очень устал.
     "Обещаю, что лорд Марк будет кормить тебя. Обжора, - прошептал Другой
из глубины. - По крайней мере изредка. Пыхтун, ты меня слышишь? Лорд  Марк
отвезет  тебя  в  Колонию  Бета.  Там  есть  люди,  которые  помогут  тебе
почиститься, и ты сможешь спокойно  появляться  на  свет  Божий.  Тебе  не
понадобится инъектор Риоваля. А бедный Рева совсем умотался, он  всем  вам
помогал.  И  вообще,  Пыхтун,  а  что,  если  Риоваль  надумает   провести
кастрацию? Вам не нужен Риоваль. Мы спасем лорда Марка, а он спасет нас. Я
обещаю".
     "А кто ты такой, что даешь обещания за Марка?" - недовольно пробурчал
Обжора.
     "Я к нему ближе всех".
     "Прятался ты точно лучше всех", - заметил Рева с некоторой обидой.
     "Это было необходимо. Но мы все погибнем, один за  другим  -  Риоваль
нас отыщет. Он ужасно хитрый. Мы - настоящие.  Новые  рекруты  будут  лишь
нашими искаженными тенями".
     Это была правда, они все поняли.
     - Скоро я доставлю вам дружка, - заметил Риоваль, обходя вокруг него.
- Вашего клона. Того, которого мои дураки не удосужились прихватить вместе
с вами.
     Где-то в самой глубине с воплем пробудился лорд Марк. Другой заставил
его замолчать: "Он лжет. Лжет".
     - Их ошибка мне дорого обошлась, и  они  еще  за  нее  заплатят.  Ваш
двойник исчез, а потом вдруг объявился у Васа Луиджи. Типично для Васа. Не
уверен, что у милой Лотос нет тайных связей с группой Дюрона.
     Риоваль еще раз обошел вокруг него. Это ужасно сбивало.
     - Васа убежден, что его пленник и есть адмирал, а вы клон. Он заразил
меня своими сомнениями, хотя, если он прав  и  тот  человек  действительно
страдает от криоамнезии, то это будет ужасно  обидно.  Но  теперь  это  не
имеет значения. Вы оба у меня в руках. Как я и  обещал.  Угадайте,  что  я
заставлю вас обоих сделать друг с другом?
     Пыхтун угадал. И не ошибся. Хотя даже он не мог представить себе  все
в таких пикантных подробностях, о которых шепотом рассказал ему Риоваль.
     Лорд Марк бушевал,  плакал  от  ужаса  и  отчаяния.  Но  на  одурелой
физиономии Пыхтуна ничего не  отразилось,  и  тупые  глаза  не  загорелись
тайной решимостью.
     "Подожди!" - умолял Другой.
     Барон  подошел  к  конторке  из  полированного  дерева   и   разложил
сверкающие инструменты, которые не смог разглядеть никто из них, хотя Рева
изо всех сил  вытягивал  шею.  Риоваль  глубокомысленно  разглядывал  свой
набор.
     "Вы все извольте мне не мешать. И не путайтесь под ногами",  -  велел
Другой.
     "Риоваль тебя не кормит", - заметил Обжора.
     "Я сам закушу Риовалем", - прошептал Другой.
     "У тебя только одна попытка, - испуганно напомнил  Рева.  -  А  потом
возьмут меня".
     "Мне и нужна только одна попытка".
     Риоваль повернулся. В руке  у  него  блеснуло  хирургическое  лучевое
устройство. Перепуганный Пыхтун незамедлительно уступил место Другому.
     - Скорее всего, - объявил Риоваль, - я удалю вам глаз. Один. Это даст
интересный фокусирующий эффект, когда я пригрожу удалить оставшийся.
     Рева поспешно ретировался. Последним неохотно отошел Обжора.
     Первая попытка Убийцы встать провалилась,  и  он  снова  завалился  в
кресло.
     "Будь ты проклят, Обжора!"
     Он сделал вторую: перенес вес вперед, рывком поднялся и  сделал  один
шаг, с трудом сохраняя равновесие с завязанными за спиной руками. Риоваль,
ужасно развеселившись, наблюдал за ним, нисколько не опасаясь  ковыляющего
враскачку маленького чудовища, которого,  по  его  мнению,  он  же  сам  и
сотворил.
     Первый удар ногой пришелся Риовалю в пах.  Барон  аккуратно  сложился
пополам - и верхняя часть тела стала  досягаема.  Убийца  мгновенно  нанес
второй удар ногой, прямо в  горло,  и  почувствовал,  как  ткани  и  хрящи
дробятся о позвонки.  Поскольку  на  этот  раз  ботинок  с  металлическими
набойками не было, он  сломал  несколько  пальцев  на  ноге.  Но  боли  не
почувствовал. Это прерогатива Ревы.
     Он упал. Встать оказалось нелегко - со связанными за  спиной  руками.
Барахтаясь на полу, чтобы подтащить под себя  ноги,  он  с  разочарованием
увидел, что Риоваль еще жив. Барон извивался на ковре и хрипел, держась за
горло. Но комм уже не узнавал голос хозяина. Еще  немного  времени  у  них
есть.
     Марк подкатился к Риовалю и прошипел:
     - Я тоже Форкосиган! Тот самый, из которого готовили тайного агента и
убийцу. Знаешь, я ужасно злюсь, когда меня недооценивают!
     Ему удалось  подняться  на  ноги.  Теперь  можно  перейти  к  решению
следующей проблемы. Он вздохнул, шагнул вперед  и  начал  наносить  барону
удар за ударом. Наконец Риоваль затих. Все это было так мерзко,  что  даже
Убийце пришлось призвать на помощь весь свой профессионализм.
     Марк подумал о Другом, которого теперь узнал как Убийцу.
     "Тебя сотворил Гален, да?"
     "Да. Но он не сотворил меня из ничего".
     "Ты прекрасно сработал. Прятался. Выжидал. Я все  гадал,  есть  ли  у
кого-то из нас чутье на своевременность. Рад, что все-таки есть".
     "Мне помогли слова графа, нашего отца, - признался Убийца, довольный,
но смущенный похвалой. - О том, что люди сами отдадут нам себя, если  быть
терпеливым и не торопиться самому себя  им  выдать.  Я  так  и  сделал.  И
Риоваль так и сделал. - Он робко добавил:  -  Понимаешь,  граф  ведь  тоже
убийца. Как я".
     "М-да".
     Он подергал  связанными  за  спиной  руками  и  похромал  к  конторке
посмотреть на инструменты Риоваля. Полный комплект:  лазерная  дрель  плис
тошнотворная коллекция ножей, скальпелей,  щипцов  и  зондов.  Дрель  была
малого радиуса действия, хирургическая: хороша для резания костей. Не ахти
какое оружие, зато прекрасный инструмент.
     Марк подковылял поближе  и  попытался  ухватить  дрель.  Когда  дрель
упала, он чуть не заплакал. Придется снова  ложиться  на  пол.  Он  так  и
сделал и  барахтался  до  тех  пор,  пока  не  дотянулся  до  инструмента.
Понадобилось немало  усилий,  чтобы  повернуть  и  направить  его  должным
образом. Перерезав путы,  Марк  обхватил  руками  свое  распухшее  тело  и
принялся укачивать себя, как укачивают усталого  ребенка.  Заболела  нога.
Похоже, лягая Риоваля в горло, он умудрился повредить себе спину.
     Марк снова посмотрел на жертву-палача-добычу. Пожиратель клонов!
     Внезапно его охватил испуг: а вдруг охранники Риоваля ворвутся сюда и
спасут  своего  господина?  Он  подполз  поближе  -  теперь,  когда   руки
освободились, это стало гораздо легче, - взял лазерную дрель и позаботился
о том, чтобы этот мозг уже больше никогда нельзя было пересадить.  Никому,
ни при каких обстоятельствах.
     Рухнув в низкое кресло, Марк замер в полном изнеможении. Больше всего
ему хотелось умереть. Люди Риоваля, конечно, отомстят за своего  погибшего
властителя.
     Никто не приходил.
     ...Конечно. Босс заперся у себя в кабинете  с  пленным  и  с  набором
хирургических инструментов и велел  его  не  беспокоить.  Сколько  времени
пройдет, прежде чем они  решатся  прервать  его  развлечения?  Возможно...
очень немало.
     Вернувшаяся надежда придавила его почти  невыносимым  грузом.  "Я  не
хочу шевелиться".
     Марк был страшно зол на Службу безопасности, которая бросила его тут,
но, наверное, простил бы им все, если бы они сейчас  ворвались  в  кабинет
барона и умчали бы его отсюда. Неужели он не заслужил передышки?
     В комнате стало ужасно тихо.
     "Это было, пожалуй, чересчур, - решил он, разглядывая тело Риоваля. -
Признак некоторой неуравновешенности. И ковер ты испортил".
     "Я не знаю, что теперь делать".
     Кто это сказал? Убийца? Обжора, Пыхтун? Рева? Все хором?
     "Вы хорошие солдаты, верные, но не слишком умные".
     "Ум не по нашей части".
     Пришло время проснуться лорду Марку. А спал ли он вообще?
     - Ладно, ребята, - сказал он вслух. - Все встаем.
     Низкое кресло само  было  орудием  пытки.  Последний  подарок  барона
Риоваля. Марк, застонав, поднялся на ноги. Не  может  быть,  чтобы  старая
лиса Риоваль оставил только один выход из своего логова. Марк приступил  к
изучению  подземных  апартаментов.  Кабинет,  гостиная,  небольшая  кухня,
большая спальня, довольно странно оборудованная ванная. Он с тоской глянул
на душ. С тех пор как его  сюда  притащили,  ему  даже  ни  разу  не  дали
помыться. Но мыться сейчас опасно, как бы не смыть  пласткожу.  Хотя  зубы
почистить можно. Десны, конечно, кровоточат,  но  это  пустяки.  Он  выпил
немного холодной воды. Ну хотя бы есть не хочется  -  и  то  хорошо.  Марк
усмехнулся.
     В конце концов он отыскал запасной выход - в гардеробе при спальне.
     "Раз выход не охраняется, значит, там  ловушка",  -  уверенно  заявил
Убийца.
     "Главная  защита  Риоваля  работает  против   тех,   кто   попытается
проникнуть внутрь снаружи, - медленно проговорил лорд Марк.  -  А  изнутри
наружу должно обеспечиваться быстрое бегство. Для Риоваля.  И  только  для
Риоваля".
     Замок  реагировал  на   прикосновение   ладони.   Да,   такие   замки
регистрируют пульс, температуру и электропроводность  кожи,  а  не  только
дактилоскопический рисунок. Мертвая рука его не откроет.
     "Есть способы обмануть такие замки", - пробормотал Убийца.
     Когда-то, в прошлом воплощении,  Убийцу  обучали  таким  вещам.  Марк
предоставил ему действовать, а сам предпочел роль стороннего наблюдателя.
     В руках Убийцы Хирургические инструменты  действовали  не  хуже,  чем
специальный набор  электронщика.  Лорд  Марк  сонно  смотрел,  как  Убийца
снимает со стены сенсорную пластину: прикосновение здесь, надрез там...
     Наконец на двери зажегся  сигнальный  огонек.  Убийца  удовлетворенно
хмыкнул. Остальные восхищенно  ахнули.  На  дисплее  высветился  небольшой
квадрат.
     "Ему нужен кодовый ключ!" - в отчаянии сказал Убийца.
     Остальные запаниковали.
     Лорд Марк призвал всех к спокойствию. Если  кодовый  ключ  нужен  им,
значит, он понадобился бы и Риовалю.
     У барона Риоваля не было наследника. У него не было заместителя.  Все
его забитые подчиненные ведали разными вещами и между собой  не  общались.
Дом Риоваль состоял из самого барона Риоваля и рабов барона  Риоваля.  Вот
почему дом не развивался. Риоваль никогда ни с кем не делился властью.
     Следовательно, барон должен носить кодовые ключи при себе. Всегда.
     Когда лорд Марк повернулся и направился обратно  в  гостиную,  черная
команда дружно заныла. Лорд Марк их игнорировал.
     "Сейчас моя очередь действовать".
     Лорд Марк положил тело Риоваля на спину и методично обыскал с ног  до
головы. Он не обошел вниманием ни одну возможность - даже фальшивый зуб.
     "Ключ должен быть здесь. Непременно должен".
     "Беги,  беги,  беги!"  -  вопила  его  черная  команда  на   редкость
единодушно.
     "Заткнитесь и дайте подумать".
     Он повернул правую руку Риоваля. Блеснуло  кольцо  с  плоским  черным
камнем... Марк громко рассмеялся и испуганно подавился  смехом,  озираясь.
Нет, звукоизоляция, похоже, работает. Кольцо не снималось. Слишком тесное?
Или соединяется с костью? Все той же лазерной дрелью  он  отрезал  Риовалю
кисть. Лазер прижег место разреза, так что обошлось без лишней  крови.  Он
медленно проковылял к гардеробу и уставился на горящий квадрат -  как  раз
по размеру камня на кольце.
     Как его приложить? А вдруг включится сигнал тревоги?
     Лорд Марк представил себе, как поступил бы барон в случае  поспешного
бегства. Хлопок о пластину замка, поворот руки - и кольцо входит в паз...
     - Так! - прошептал он.
     За открывшейся дверью  оказалась  персональная  лифтовая  шахта.  Она
уходила вверх метров на  двадцать.  Горели  указатели  антигравитационного
поля: зеленый - вверх, красный - вниз.  Лорд  Марк  и  Убийца  внимательно
осмотрелись. Защиты не видно...
     Небольшой сквознячок принес сверху дыхание свежего воздуха.
     "Уходим! Быстрее!" - хором вопили Обжора, Пыхтун и Рева.
     Лорд Марк стоял, расставив ноги,  и  упрямо  отказывался  поддаваться
нажиму.
     "Здесь нет запасной лестницы", - сказал он наконец.
     "Ну и что?"
     "Ну. И что?"
     Убийца подался назад, заставил  остальных  заткнуться  и  уважительно
ждал.
     "Мне нужна запасная лестница", - сварливо пробурчал лорд Марк.
     Повернувшись, он  опять  побрел  в  апартаменты  Риоваля.  Заодно  он
поискал и одежду. Выбирать было в общем-то не из чего: главная  резиденция
Риоваля не здесь. Вся одежда  оказалась  слишком  длинной  и  недостаточно
широкой. О брюках нечего было и думать. Но трикотажную рубаху натянуть  на
болезненно-нежную кожу  все-таки  удалось.  Незастегнутая  широкая  куртка
послужила дополнительной защитой. По чреслам  прошел  саронг  в  бетанском
стиле - из ванной. Тапка хлопала на левой ноге, а на распухшую от перелома
правую еле налезла.
     Он  попытался  найти  деньги,  ключи,  еще  что-нибудь  полезное.  Но
приспособлений для альпинистского восхождения не нашлось.
     "Придется делать запасную лестницу самому".
     Соорудив из двух ремней Риоваля  петлю,  он  пристроил  себе  на  шею
лазерную  дрель,  вошел  в  лифтовую  шахту  и  начал  методично  выжигать
отверстия в пластиковой стене.
     "Слишком медленно!" - взвыла черная команда.
     Рева рыдал, и даже Убийца завопил:
     "Беги, черт бы тебя побрал, беги!"
     Лорд Марк не обращал на них никакого  внимания.  Он  включил  поле  в
положение "вверх", но не  позволил  ему  утащить  себя.  Цепляясь  за  еще
горячие упоры, лорд Марк медленно полз по стене.  Лезть  было  нетрудно  -
помогало антигравитационное поле, - труднее было не забывать про три точки
опоры. Правая нога практически не действовала. Черная команда  визжала  от
ужаса. Упрямо и методично  Марк  продолжал  подниматься.  Проплавим  дыру.
Подождем. Переставим руку - ногу  -  руку  -  ногу.  Проплавим  еще  дыру.
Подождем...
     За три метра до конца шахты его голова оказалась  рядом  с  маленьким
аудиоприемником, врезанным в стену, и датчиком движения.
     "Надо полагать, ему нужен пароль. Произнесенный  голосом  Риоваля,  -
хладнокровно заметил лорд Марк. - Ничем не могу помочь".
     "Не обязательно случится то, что ты думаешь, - сказал Убийца. - Может
быть все что угодно. Плазменный огонь. Ядовитый газ".
     "Нет. Риоваль меня видел, но и я видел Риоваля. Все будет простенько.
И со вкусом. Вот смотри".
     Лорд Марк ухватился покрепче и  выдвинул  лазерную  дрель  за  датчик
движения, чтобы проплавить следующее отверстие.
     Поле отключилось. Несмотря на то что именно этого он и  ожидал,  Марк
чуть не сорвался  вниз.  За  последние  несколько  дней  он  стал  слишком
тяжелым. Рева со всем не справился. Марк  чуть  не  закричал,  затопленный
болью, но не разжал руки.
     Последние три метра можно было бы назвать кошмаром, но теперь у  него
появилось новое понимание того, что  такое  кошмар.  Последние  три  метра
были... просто скучными.
     У входа оказалось ловчее поле, но оно было направлено вверх. Лазерная
дрель быстро расправилась с механизмом. Марку удалось бочком проковылять в
подземный личный гараж, где стоял флайер Риоваля. Прикосновение кольца - и
фонарь открылся.
     Марк  скользнул  внутрь,  постарался  подогнать  сиденье   и   панель
управления под свое искалеченное тело, включил двигатель  и  повел  флайер
вперед. Вот эта кнопка? Дверь гаража  открылась.  Оказавшись  снаружи,  он
резко бросил машину вверх, в темноту.  Ускорение  вдавило  его  в  кресло.
Никто даже не стрелял. Внизу  -  ни  огонька.  Скалистая  зимняя  пустыня.
Видимо, все помещения находятся под землей.
     Марк проверил дисплей с картой и выбрал  направление:  на  восток.  К
свету. Ему показалось, что это правильно.
     Он все прибавлял скорость.



                                    28

     Флайер накренился. Вытянув шею, Майлз разглядел, что находится внизу.
Или - чего там нет. По зимней пустыне крался рассвет. На многие  километры
вокруг ничего примечательного.
     - Странно, - сказал тот, кто сидел за  пультом  управления.  -  Дверь
открыта.
     Он прикоснулся к кнопке, передавая какой-то  кодовый  сигнал.  Второй
охранник  обеспокоенно  поерзал,  наблюдая  за  напарником.   Майлз   весь
изогнулся, чтобы следить за ними обоими.
     Они снижались. Сначала появились скалы, а потом - бетонная шахта.  А!
Потайной вход! Опустившись на дно, они вырулили на подземную стоянку.
     - Ха! - удивился второй охранник. - Где же весь транспорт?
     Флайер остановился, и более рослый стащил Майлза с  заднего  сиденья,
развязал ему ноги и поставил стоймя. Он чуть снова  не  рухнул.  Шрамы  на
груди ныли от напряжения, вызванного связанными за  спиной  руками.  Майлз
встал ровнее и начал озираться вместе  со  своими  сопровождающими.  Самый
обыкновенный утилитарный гараж, плохо освещенный,  гулкий  и  холодный.  И
пустой.
     Охранники повели его к выходу. Набрав шифры  у  механических  дверей,
они вошли в комнату электронного слежения. Приборы монотонно гудели.
     - Вадж? - окликнул охранник. - Мы приехали. Сканируй.
     Никакого ответа. Охранник шагнул вперед, осмотрелся  и  ввел  шифр  в
стенной пульт.
     - Заведем его так.
     Электронная охрана его пропустила. На Майлзе  по-прежнему  был  серый
костюм, в который его одели Дюроны: похоже,  Дюроны  не  догадались  вшить
туда никаких интересных устройств. Плохо!
     Старший охранник попытался воспользоваться переговорным  устройством.
Несколько раз.
     - Никто не отзывается.
     - Что будем делать? - спросил напарник.
     Старший нахмурился:
     - Разденем его и отведем к боссу. Как приказано.
     Они стянули с Майлза костюм: сопротивляться  он  не  мог,  но  горько
сожалел о потере. Слишком холодно. Даже  эти  буйволы-охранники  с  минуту
смотрели на его испещренную шрамами грудь. А потом снова связали  руки  за
спиной и повели через какие-то  помещения,  тревожно  озираясь  на  каждом
углу.
     Было очень тихо. Свет горел, но людей нигде не видно. Странное здание
-  не  слишком  большое,  очень  простое  и...  он  принюхался...  с  явно
медицинскими запахами. Исследовательский центр, решил Майлз. Тайная личная
лаборатория Риоваля. Видимо,  после  дендарийской  операции  четырехлетней
давности Риоваль решил, что его  главный  комплекс  недостаточно  надежен.
Здесь  не  было  той  деловой  атмосферы,  что  в  прежнем  центре.  Пахло
военизированной паранойей. В такие места если попадаешь на работу,  то  не
выходишь долгие годы. Или, если учесть особенности Риоваля, вообще никогда
не  выходишь.  Он  на  ходу  заглянул  в  несколько  лабораторий.  Никого.
Охранники  несколько  раз  пробовали  кого-нибудь  окликнуть.   Никто   не
отозвался.
     Они подошли к открытой двери, за которой виднелся чей-то кабинет.
     - Сэр? -  робко  произнес  старший  охранник.  -  Мы  привели  вашего
пленника.
     Второй охранник почесал в затылке:
     - Если его тут нет,  должны  ли  мы  обрабатывать  этого,  как  того,
первого?
     - Он пока ничего не приказывал. Лучше подождать.
     Вот именно. Риоваль не из тех, кто поощряет  инициативу  подчиненных,
решил Майлз.
     Старший неуверенно шагнул через порог и осмотрелся.  Младший  толкнул
Майлза, чтобы тот шел следом. Кабинет был прекрасно обставлен:  письменный
стол из настоящего дерева, а перед столом - странный стул с  зажимами  для
запястий. Видимо, никто не прерывал разговора с бароном Риовалем, пока тот
сам не позволит. Они стали ждать.
     - Что будем делать?
     - Не знаю. Других приказов я не получал. - Старший помолчал. - Может,
это проверка...
     Они подождали еще минут пять.
     - Если вы не собираетесь тут все осмотреть,  -  жизнерадостно  заявил
Майлз, - так я осмотрю сам.
     Они   переглянулись.   Старший   охранник,   нахмурившись,    вытащил
парализатор и  осторожно  проскользнул  через  арку  в  соседнюю  комнату.
Секунду спустя они услышали:
     - Дьявол!
     А еще  секунду  спустя  донеслось  тонюсенькое  завывание  и  тут  же
смолкло. Этого не выдержал даже такой тупица, как тот, что держал  Майлза.
Не отпуская его плеча, громила  прошел  за  своим  начальником  в  большую
комнату, обставленную, как гостиная. Экран размером во всю стену был черен
и пуст. Комнату делила пополам конторка из полированного  дерева.  Посреди
комнаты стояло очень низкое кресло. И очень мертвый  барон  Риоваль  лежал
лицом вверх, совершенно голый, и смотрел в потолок высохшими глазами.
     Никаких  признаков  схватки  -  ни  перевернутой  мебели,  ни  следов
плазменных лучей на стенах.  Следы  остались  только  на  теле:  перебитое
горло, расквашенное лицо, окровавленный рот. По лбу барона шел двойной ряд
аккуратных черных отверстий размером в  мелкую  монету.  Они  походили  на
ожоги. И еще исчезла правая кисть, только обожженная культяпка осталась.
     Охранники терялись от ужаса, охваченные слишком преходящим  параличом
изумления.
     - Что случилось? - прошептал младший.
     "Куда их сейчас понесет?"
     И вообще, как Риоваль управлял своими подчиненными-рабами?  Младшими,
естественно, через страх, а  техниками  и  менеджерами,  видимо,  за  счет
тонкого сочетания страха  и  материальной  заинтересованности.  Но  личные
телохранители должны быть самыми приближенными людьми,  тем  инструментом,
через который проводилась воля господина.
     Они не так тупы, как кажется, иначе какой от них толк в экстремальной
ситуации? Но если их разум не затронут, значит, ими  управляют  с  помощью
эмоций. Люди, которым Риоваль разрешал стоять у себя за спиной с оружием в
руках, должны программироваться  по  максимуму  -  возможно,  с  рождения.
Риоваль для них все - отец, мать, семья... Риоваль - их Бог.
     И вот сейчас их Бог умер. Что они будут делать? Существует ли для них
понятие "Я свободен"? В отсутствие  центральной  фигуры  насколько  быстро
начнут разрушаться их условные рефлексы?
     "Недостаточно быстро".
     В их взглядах загорался неприятный огонь - смесь ярости и страха.
     - Это не я, - поспешил напомнить Майлз. - Я был с вами.
     - Стой тут, - рявкнул старший. - Я пойду на разведку. - Он  промчался
через апартаменты барона и вернулся через несколько минут, коротко бросив:
- Его флайер исчез. И защита лифтовой шахты вся полетела к чертям.
     Они колебались. А, вот она, оборотная  сторона  полного  повиновения:
отсутствие инициативы.
     - Не стоит ли осмотреть все помещения? - предложил  Майлз.  -  Кто-то
мог остаться в живых. Свидетели. Может... может,  убийца  прячется  где-то
тут.
     "Где Марк?"
     Старший охранник нахмурился, пытаясь принять решение.
     - Захватить его. Запереть здесь. Или убить.
     - Вы не знаете, что барон для меня планировал, -  мгновенно  вмешался
Майлз. - Лучше возьмите меня с собой, пока не выясните.
     - Ты был нужен ему для того, второго, -  сказал  старший,  равнодушно
глядя на Майлза.
     Маленький,  голый,  наполовину  больной,  со  связанными  за   спиной
руками... Охранники явно не считали его угрозой.
     "И они правы. Дьявол!"
     Посовещавшись вполголоса, они быстро пошли по всем помещениям.  Нашли
двух своих красно-черных товарищей - мертвых. В коридоре от стены к  стене
разливалась таинственная красная лужа. В душе обнаружился еще один труп, в
костюме старшего техника -  голова  сзади  проломлена  чем-то  тяжелым.  В
комнатах на более низких уровнях стали попадаться следы борьбы, грабежа  и
явно неслучайных разрушений: разбитые комм-пульты и оборудование.
     Восстание рабов? Борьба за власть? Месть? Все одновременно?  Было  ли
убийство Риоваля причиной  или  целью?  Массовая  эвакуация  или  массовое
убийство? Поворачивая за каждый угол, Майлз готовился увидеть горы трупов.
     На самом нижнем этаже располагались лаборатории и полдюжины камер  со
стеклянными стенами. Судя по  запаху,  какую-то  колбу  оставили  на  огне
слишком долго... Заглянув в камеры, Майлз судорожно сглотнул.
     Когда-то они были людьми, эти комки плоти, все в шрамах и наростах. А
сейчас они стали... питательными  средами  для  каких-то  культур.  Четыре
женщины и двое мужчин. Кто-то из бегущих техников из милосердия  аккуратно
перерезал каждому горло. Майлз отчаянно  всматривался  в  них,  прижавшись
лицом к стеклу. Нет, для Марка все слишком крупные. И  потом  такого  ведь
нельзя добиться всего за пять дней.
     По  крайней  мере  теперь  понятно,  почему  подчиненные  Риоваля  не
пытались сопротивляться активнее. Здесь все было до жути экономно. Тебе не
нравится работать в борделе, девочка? Тебе стало скучно и противно служить
в охране, парень? А не хочешь ли заняться научными исследованиями? Вот чем
кончают потенциальные Спартаки, принадлежащие Риовалю.
     "Прав был Бел. Надо было сбросить сюда ядерную бомбу еще в тот раз".
     Охранник мельком заглянул в камеры и пошел дальше. Майлз  задержался,
охваченный вдохновением. Стоит попробовать...
     - Ой! - вздрогнув, выдохнул Майлз.
     Охранники резко обернулись.
     - Тот... вон тот мужик. Он шевельнулся. Кажется, я сейчас блевану.
     - Не может быть. - Старший охранник посмотрел через прозрачную  стену
на тело, лежавшее к ним спиной.
     - Он ведь отсюда не мог ничего увидеть, правда? -  спросил  Майлз.  -
Ради Бога, только не открывайте эту дверь!
     - Заткнись.
     Старший охранник покусал губу, посмотрел на пульт управления, секунду
поколебался, набрал шифр, открывающий дверь, и осторожно зашел внутрь.
     Майлз ахнул.
     - Что? - дернулся младший охранник.
     - Он снова шевельнулся! Вроде... вроде как забился.
     Младший достал  парализатор  и  вошел  следом  за  своим  напарником,
прикрывая его. Старший  протянул  было  руку,  остановился  и,  передумав,
вытащил из-за пояса электродубинку, которой осторожно ткнул тело.
     Майлз лбом ударил по пульту. Стеклянная  дверь  закрылась.  Охранники
бросились на нее, как взбесившиеся псы. Дверь Даже почти не  тряслась.  Их
открытые рты, видимо, извергали  проклятия  и  угрозы,  но  до  Майлза  не
доносилось ни звука. Прозрачные стены, похоже,  изготовлены  из  материала
космической прочности - луч парализатора они тоже не пропускали.
     Старший охранник вытащил плазмотрон и включил его на полную мощность.
Стена потихоньку начала  раскаляться.  Плохо.  Майлз  всмотрелся  в  пульт
управления... Так. Он переключал языком кнопку  меню,  пока  не  дошел  до
"кислорода", который снизил до минимума. Потеряют  ли  охранники  сознание
раньше, чем прожгут стену?
     Да. Прекрасная система. Псы Риоваля упали у стены, потеряв  сознание.
Плазмотрон вывалился из ослабевших пальцев  и  отключился.  Майлз  оставил
охранников замурованными вместе с их жертвой.
     Это   лаборатория.   Здесь   должны   быть   резаки    и    всяческие
приспособления... Правильно. Ему пришлось несколько минут извиваться, и он
чуть не потерял сознание,  но  наконец  сумел  освободить  руки.  Он  даже
всхлипнул от облегчения.
     Оружие? Настоящее  оружие,  очевидно,  прихватили  с  собой  бежавшие
обитатели комплекса. А без биозащитного костюма  он  не  решился  войти  в
стеклянную камеру за оружием охранников. Но благодаря лазерному  скальпелю
из лаборатории Майлз почувствовал себя немного увереннее.
     Надо  одеться.  Дрожа  от  холода,  он  пробежал  по  пугающе  пустым
коридорам к комнате электронной защиты и там снова надел свой  трикотажный
костюм.
     Вернувшись в помещение, Майлз приступил к методическому  исследованию
каждого неразбитого комм-пульта. Увы, все коммы были рассчитаны только  на
внутреннее пользование.
     "Где Марк?"
     Ему вдруг пришло в голову,  что  существует  более  страшная  судьба,
нежели просто сидеть запертым  в  камере,  ожидая  палача:  это  -  сидеть
запертым в камере, ожидая палача, который никогда не придет. За полчаса он
взломал все закрытые двери в комплексе. За каждой  дверью  ожидая  увидеть
окровавленного  маленького  человечка,  которому   милосердно   перерезали
горло... Он уже был близок  к  очередному  приступу  конвульсий,  когда  с
глубочайшим  облегчением  нашел  камеру  рядом  с  апартаментами  Риоваля.
Пустую. От пятен на стенах и на полу к горлу подступила холодная  тошнота.
Но где и в каком состоянии ни находился бы Марк,  здесь  его  не  было.  И
Майлзу тоже пора отсюда выбираться.
     Отдышавшись, он раздобыл пластиковую корзинку и отправился на  поиски
полезного электронного оборудования. Кусачки  и  провода,  диагностические
приборы,  датчики  и  реле  -  все,  что  попадалось.  Решив,  что  набрал
достаточно, он вернулся в кабинет барона и взялся за испорченный  комм.  В
конце концов Майлзу удалось обойти выключатель, рассчитанный на  отпечаток
ладони - и тут же перед ним возник яркий квадрат  с  требованием  вставить
кодовый ключ. Чертыхнувшись, он потер ноющую спину и  снова  уселся  перед
экраном. Предстояла нудная работа.
     Пришлось  еще  раз  обойти  весь  комплекс  в  поисках  оборудования.
Наконец, обманув кодовый блок, он вошел в планетную систему  связи.  Потом
была еще одна короткая пауза, когда он соображал,  как  сделать  вызов  за
счет дома Риоваль, - на Архипелаге Джексона всегда требуют деньги вперед.
     Он остановился, соображая, с кем бы связаться. У Барраяра на  станции
Консорциума  Харгрейвз-Дайн   есть   представительство.   Даже   настоящие
дипломаты или экономисты там имели  вторую  профессию.  А  остальные  были
агентами чистой  воды  и  поддерживали  сеть  осведомителей,  охватывавшую
планету  и  ее  окрестности.   У   адмирала   Нейсмита   был   контакт   с
представительством.  Но  побывала  ли  уже  здесь   Служба   безопасности?
Освобождение  Марка  -  это  их  рук   дело?   Нет.   Операция   выглядела
безжалостной, но недостаточно методичной. Честно говоря,  скорее  это  был
настоящий хаос.
     "Так почему же никто не пришел искать Марка?"
     Неприятный вопрос, и на него он ответить не может. Майлз  набрал  код
консульства. "Цирковое представление начинается".


     Они заявились  ровно  через  полчаса:  взвинченный  лейтенант  СБ  по
фамилии Айверсон с отрядом местных громил, взятых в аренду  у  дома  Дайн,
одетых  в  квазивоенную  форму  и  с  вполне  приличным  вооружением.  Они
спустились на катере прямо с орбиты. Майлз сидел на  скале  у  пешеходного
выхода, или, точнее  говоря,  у  запасного  выхода,  который  ему  удалось
отыскать, и иронически наблюдал, как они выскакивают из корабля с  оружием
на изготовку и рассыпаются, словно готовясь брать комплекс штурмом.
     Офицер поспешно подошел к нему и неуверенно козырнул:
     - Адмирал Нейсмит?
     С Айверсоном Майлз знаком не был.  Человек  с  таким  званием  должен
считать его ценным небарраярским работником.
     - Он самый. Можете  сказать  вашим  людям,  чтобы  они  расслабились.
Комплекс под контролем.
     - Вы сами взяли его под контроль? - с  некоторым  недоверием  спросил
Айверсон.
     - Более или менее.
     - Мы ищем его уже два года!
     Майлз с трудом  сдержался,  чтобы  не  проехаться  по  поводу  людей,
которые не могут отыскать собственный член, даже  если  им  дать  карту  и
фонарик.
     - А где... э-э... Марк? Второй клон. Мой двойник.
     - Не знаем, сэр. На основе полученных сведений мы готовили штурм дома
Бхарапутра, чтобы забрать вас оттуда, - и тут вы с нами связались.
     - Я был там  вчера  вечером.  Ваш  осведомитель  не  знал,  что  меня
переместили. - "Значит, Вербена выбралась. Ура!" - Вы бы весьма  неуместно
опоздали.
     Айверсон поджал губы:
     - С этой операцией с самого начала так. Приказы меняются постоянно.
     - Скажите, - вздохнул Майлз, -  у  вас  был  какой-нибудь  контакт  с
дендарийскими наемниками?
     - Секретный отряд ваших людей сейчас должен находиться на пути  сюда,
сэр. -  "Сэры"  у  Айверсона  получались  какие-то  неуверенные:  типичное
барраярское отношение к неизвестно откуда получившему звание  наемнику.  -
Я... хотел бы лично убедиться, что комплекс находится под контролем,  если
вы не возражаете.
     -  Валяйте,  -  разрешил  Майлз.  -  Думаю,   для   вас   это   будет
небезынтересно. Если нервы у вас крепкие.
     Айверсон повел своих людей внутрь. Не будь  Майлз  так  напряжен,  он
расхохотался бы. Вздохнув,  он  соскользнул  со  своего  насеста  и  пошел
следом.


     Дендарийцы прибыли  на  маленьком  катере,  который  нырнул  прямо  в
подземный гараж. Майлз увидел их на мониторе в кабинете Риоваля и сообщил,
где его найти. Куин, Элен, Таура и Бел - все в полуброне. Они стремительно
вошли в кабинет, бряцая оружием, почти столь же  внушительно  бесполезные,
как и отряд Службы безопасности.
     - Что вы так вырядились? - устало спросил Майлз, когда  они  возникли
перед ним. Надо бы встать и обменяться приветствиями,  но  рабочее  кресло
Риоваля такое удобное, а он так измучен.
     - Майлз! - воскликнула Куин, собираясь броситься к нему.
     Увидев ее испуганное лицо, он  осознал,  насколько  зол  и  насколько
виноват в этом. Отчаянно зол, потому что отчаянно боится.
     "Где Марк, черт бы вас всех побрал?"
     - Капитан Куин. - Он  дал  ей  понять,  что  сначала  -  дела.  Резко
остановившись, она встала по стойке "смирно". Остальные сгрудились  у  нее
за спиной.
     - Мы уже  договорились  со  Службой  безопасности  о  налете  на  дом
Бхарапутра, - взволнованно проговорила Куин. - Вы пришли  в  себя!  У  вас
была криоамнезия, вы оправились? Та доктор Дюрона обещала...
     - Кажется, процентов на девяносто. Я все еще  обнаруживаю  провалы  в
памяти. Куин, что тут происходило?
     Видно было, что она немного растеряна.
     - С какого момента? Когда вас убили...
     - Начните с пяти дней тому назад. Когда вы были в Группе Дюрона.
     - Мы  прилетели  за  вами.  Нашли  вас  -  после  стольких  кошмарных
месяцев!..
     - Вас парализовали. Марка захватили, и Лилли Дюрона отправила меня  и
моего врача в безопасное, как она считала, место, - подсказал Майлз.
     - А, так это был  твой  врач!  Я  думала...  Ну,  не  важно.  -  Куин
справилась с эмоциями, стянула с головы шлем,  откинула  капюшон,  провела
покрасневшими кончиками пальцев по волосам и начала излагать основное -  в
боевом стиле. - Поначалу мы потеряли несколько часов. К тому моменту,  как
Элен с Таурой достали новый флайер, похитители скрылись. Они их искали, но
безрезультатно. Когда они вернулись к Дюронам, мы с Белом как  раз  начали
приходить в себя. Лилли Дюрона утверждала, что вы в безопасности. Я ей  не
поверила.  Мы  отошли  на  прежние  позиции,  и  я  связалась  со  Службой
безопасности. Они начали стягивать свои силы, которые были  разбросаны  по
всей планете в поисках  зацепок  относительно  вашего  местонахождения,  и
сосредоточили их на Марке. Потом опять отсрочки из-за их  любимой  теории,
будто похитители  -  цетагандийские  наемники.  А  у  дома  Риоваль  около
пятидесяти  всевозможных  комплексов  и  помещений,  которые   надо   было
проверить, не считая вот этого, о котором вообще  никто  не  знал.  И  тут
Лилли Дюрона решила, что  вы  действительно  пропали.  Поскольку  казалось
более важным найти вас, мы бросили на это все силы. Но  зацепок  было  еще
меньше. Мы даже в течение двух дней не могли найти тот брошенный флайер. А
он нам ничего не дал.
     - Так. Но вы догадывались, что Марка захватил Риоваль.
     - Но Риовалю нужен был адмирал  Нейсмит.  Мы  подумали,  что  Риоваль
сообразит, что поймал не того.
     Майлз провел ладонями по лицу. Голова болела. И желудок тоже.
     - А вы не подумали, что Риовалю будет наплевать? Я хочу, чтобы  через
несколько минут вы прошли вот по этому коридору и заглянули в камеру,  где
его держали. И  принюхались.  Я  хочу,  чтобы  вы  рассмотрели  все  очень
внимательно. И вообще - идите немедленно. Сержант Таура, задержитесь.
     Куин неохотно вышла вместе с Элен и Белом. Майлз  подался  вперед,  и
Таура наклонилась, чтобы лучше его слышать.
     - Таура, что произошло? Ты  же  джексонианка.  Ты  знала,  кто  такой
Риоваль, каково бывает у него. Как вы все могли об этом забыть?
     Она встряхнула головой:
     - Капитан Куин считала, что Марк - полное  ничтожество.  После  вашей
смерти она была так зла, что едва могла с ним говорить. И поначалу я  была
с ней согласна. Но... не знаю. Он так старался. Налет на ясли чуть было не
удался. Если бы мы действовали чуть быстрее, или  если  бы  охрана  катера
справилась со своей задачей, все было бы хорошо.
     Он поморщился, соглашаясь:
     - Такие операции безжалостны к сбоям во  времени.  И  командиры  тоже
безжалостны, иначе можно просто  оставаться  на  орбите  и  пускать  людей
непосредственно в утиль. Экономишь усилия. - Он помолчал.  -  Когда-нибудь
Куин будет хорошим командиром.
     - Я так считаю, сэр. - Таура сняла шлем и капюшон и осмотрелась. - Но
я как-то привязалась к бедняге. Он старался. Он старался изо всех сил -  и
не сумел. Но остальные вообще не старались. И он совсем один.
     - Один. Да. Здесь. Пять дней.
     - Мы действительно думали, что Риоваль догадается.
     - Возможно...
     В какой-то мере он  и  сам  за  это  цеплялся.  Может,  все  было  не
настолько плохо, как казалось, не настолько  плохо,  как  рисовало  идущее
вразнос воображение?
     Куин и компания вернулись - все одинаково мрачные.
     - Так, - сказал он. - Вы меня нашли. Теперь, может, мы сосредоточимся
на Марке. Я тут за эти часы все  прочесал  и  не  нашел  ни  зацепки.  Его
прихватил сбежавший персонал? Или он  сейчас  бродит  где-то  по  пустыне,
замерзая? Я отправил на поиски шестерых людей Айверсона  со  скопами.  Еще
один проверяет регистрационные данные дезинтеграционных камер на пятьдесят
с лишком кило протеина. Есть еще какие-нибудь идеи?
     Вернулась Элен, заглянувшая в соседнюю комнату.
     - А кто, по-твоему, отметил Риоваля?
     Майлз развел руками:
     - Не знаю. У него сотни врагов - при его-то карьере!
     - Его убил невооруженный человек.  Сначала  ударом  разбил  горло,  а
потом забил упавшего до смерти.
     - Это я заметил.
     - А набор инструментов видел?
     - Угу.
     - Майлз, это был Марк.
     - Каким образом? Ночью? После скольких... пяти... дней обработки... И
Марк маленький - как я. По-моему, это физически невозможно.
     - Марк маленький, но не как ты, - возразила Элен. - И он чуть не убил
человека в Форбарр-Султане, ударив ногой по горлу.
     - Что?!
     - Его обучали, Майлз. Его готовили убить твоего  отца,  который  даже
крупнее Риоваля и имеет огромный боевой опыт.
     - Да, но я никогда не думал...  Когда  Марк  был  в  Форбарр-Султане?
Удивительно, как отстаешь от жизни после двух месяцев смерти.
     Впервые он лишился желания  моментально  приступить  к  командованию.
Маньяк, потерявший четверть памяти и имеющий склонность к конвульсиям, как
раз то, что надо. Не говоря уже об одышке.
     - Да, кстати о твоем отце: я должна тебе  сказать...  Нет,  наверное,
лучше попозже. - Элен озабоченно осмотрела его.
     - А как насчет... - Его прервал сигнал комма, который  из  вежливости
вручил ему Айверсон. - Да, лейтенант?
     - Адмирал Нейсмит, тут у входа барон Фелл. С  двумя  взводами.  Он...
э-э... говорит, что хочет забрать тело покойного единокровного брата.  Как
ближайший родственник.
     Майлз беззвучно присвистнул и ухмыльнулся:
     - Да неужели? Ну-ну. Вот что  я  вам  скажу.  Пусть  войдет  с  одним
телохранителем. И мы поговорим. Может, ему что-то известно. Но весь  отряд
не пропускайте.
     - Вы считаете, это разумно?
     "Откуда мне, к черту, знать?"
     - Конечно.
     Через несколько минут появился  запыхавшийся  барон  в  сопровождении
одного  наемника  Айверсона  и  телохранителя  в  зеленом.  От  физической
нагрузки круглое лицо барона Фелла раскраснелось сильнее обычного,  а  так
все тот же толстенький дедушка, окруженный атмосферой  опасно  обманчивого
добродушия.
     - Барон Фелл, - кивнул Майлз. - Как приятно снова видеть вас.
     Фелл ответил кивком.
     -   Адмирал.   Да,   полагаю,   вам   все   сейчас   кажется   весьма
привлекательным. Значит, бхарапутрянский снайпер все-таки  застрелил  вас.
Ваш клон, надо сказать, прекрасно сыграл вашу роль, сильно запутав  и  без
того запутанную ситуацию.
     Майлз мысленно вздрогнул:
     - Да. И... э-э... что именно привело вас сюда?
     - Сделка, - ответил барон, что на джексонианском языке означало  "Вам
говорить первому".
     Майлз кивнул:
     - Покойный барон Риоваль приказал двум своим телохранителям доставить
меня сюда на флайере. Дела  тут  обстояли  примерно  так,  как  вы  сейчас
видите. Я... гм... нейтрализовал их  при  первой  же  возможности.  Как  я
оказался в их руках - это несколько более запутанная история.
     Что означало "Пока я вам больше ничего не скажу".
     - Тут начали ходить совершенно удивительные  слухи  о  том,  как  мой
милый покойный... а он действительно покойный?
     - О да. Через несколько секунд сможете убедиться сами.
     - Спасибо... Как мой милый покойный брат погиб. Я слышал об  этом  из
первых рук.
     Значит, какой-то бывший служащий Риоваля кинулся  прямиком  к  Феллу.
Понятно.
     - Надеюсь, его добродетель была вознаграждена.
     - Будет, как только я удостоверюсь в том, что он говорил правду.
     - Так. Ну, почему бы вам не удостовериться?
     Надо встать с рабочего кресла. Майлз с трудом нашел  в  себе  силы  и
провел барона в  гостиную.  Следом  шли  телохранитель  дома  Фелл  и  все
дендарийцы.
     Рослый телохранитель с опаской глянул на Тауру. Она ответила улыбкой,
сверкнув клыками:
     - Привет малыш. Знаешь, ты ужасно милый.
     Телохранитель отпрянул и придвинулся поближе к своему господину.
     Фелл поспешно подошел к телу, опустился на колени и приподнял  правую
руку Риоваля, оканчивающуюся аккуратной культей.
     - Кто это сделал?
     - Пока не знаем, - ответил Майлз. - Я его нашел таким.
     - В точности? - пристально взглянул на него Фелл.
     - Да.
     Фелл проследил за темными отверстиями на лбу трупа:
     - Тот, кто это сделал, знал, что делает. Я хочу найти убийцу.
     - Чтобы... отомстить за смерть брата? - осторожно спросила Элли.
     - Нет. Чтобы предложить ему  работу!  -  Фелл  расхохотался  гулко  и
весело. - Знаете ли вы,  сколько  людей  столько  лет  пытались  совершить
именно это?
     - Понятия не имею, - сказал Майлз. - Если вы можете помочь...
     В соседней комнате просигналил полузарезанный комм Риоваля.
     Фелл поднял голову, став вдруг совершенно серьезным.
     - Сюда нельзя сделать вызов без  кодового  ключа,  -  проговорил  он,
тяжело поднимаясь на ноги.
     Майлз еле успел первым пройти в кабинет и опустился в рабочее кресло.
Включив комм, он чуть не свалился на пол. На экране возникло опухшее  лицо
Марка. Казалось, он только что вышел  из  душа:  лицо  отмыто  до  блеска,
мокрые волосы приглажены. Как и на Майлзе, на нем  был  серый  трикотажный
костюм. Видимые участки кожи - все в темных с желтизной синяках, но  глаза
блестят. И уши целы!
     - А! - жизнерадостно сказал Марк, - вот и ты! Я так и думал.  Ты  уже
сообразил, кто ты?
     - Марк! - Майлз чуть не залез в экран. - С тобой все в  порядке?  Где
ты?
     - Ага, вижу, что сообразил. Хорошо. Я у Лилли Дюрона. Господи, Майлз.
Что за место. Что  за  женщина!  Она  позволила  мне  принять  ванну.  Она
налепила мне новую кожу. Она полечила мне ногу. Она сделала  мне  инъекцию
чего-то, что расслабило мышцы спины. Она своими руками оказала медицинские
услуги - слишком личные и неприятные, чтобы их  описывать,  но  совершенно
необходимые, смею тебя уверить - и держала мне голову, пока я  орал.  А  о
ванне я сказал? Я в нее влюбился и хочу на ней жениться.
     Все это звучало с таким искренним энтузиазмом  и  так  серьезно,  что
Майлз не смог понять, шутит ли Марк.
     - Ты что принял? - подозрительно спросил он.
     - Болеутоляющее. Много-много болеутоляющего. Ах, до чего  чудесно!  -
Он одарил Майлза странной широкой улыбкой. - Но не  беспокойся,  голова  у
меня совершенно ясная. Просто дело в ванне. Я держался, пока она не вымыла
меня в ванне. Это меня сломало. Знаешь, что за чудная  вещь  ванна,  когда
смываешь... Ну, не важно.
     - Как ты отсюда выбрался и попал к Дюронам?  -  настоятельно  спросил
Майлз.
     - На флайере Риоваля, естественно. Кодовый ключ сработал.
     У Майлза за спиной раздался резкий вдох барона Фелла.
     - Марк. - Он улыбаясь приблизился к приемному устройству комма. -  Вы
на минуту не позовете Лилли?
     - А, барон Фелл! - сказал Марк. - Прекрасно. Я собирался связаться  с
вами позже. Хочу пригласить вас на чай к Лилли. Нам надо многое  обсудить.
И тебя тоже, Майлз. И всех своих друзей захвати.
     Марк многозначительно взглянул на него. Майлз незаметно опустил  руку
и нажал кнопку "внимание" на комме Айверсона.
     - Зачем, Марк?
     - Потому что они мне нужны. Мои люди слишком  устали,  чтобы  сегодня
еще работать.
     - Твои люди?
     - Пожалуйста, сделай, как я прошу. Потому что я прошу, - добавил  так
тихо, что Майлз едва расслышал. - Потому что ты у меня в  долгу!  -  Глаза
Марка на секунду ярко вспыхнули.
     Фелл пробормотал себе под нос:
     - Он им воспользовался. Он должен знать...
     Снова подавшись вперед, он спросил у Марка:
     - Вы знаете, что у вас... э-э... в руках, Марк?
     - О, барон. Я знаю, что делаю. Не понимаю, почему столько людей никак
не могут в это поверить, - добавил он с обидой. - Я  прекрасно  знаю,  что
делаю.
     И тут он рассмеялся. Странный смех, нервный и слишком громкий.
     - Позвольте мне поговорить с Лилли, - сказал Фелл.
     - Нет. Вот прилетите сюда, тогда и поговорите  с  Лилли,  -  капризно
ответил Марк. - Да и вообще вам надо разговаривать со мной. - Он посмотрел
прямо в глаза Феллу. - Обещаю, что разговор будет для вас выгодным.
     - Похоже, я действительно хочу говорить с вами, - пробормотал Фелл. -
Хорошо.
     - Майлз. Ты сейчас в кабинете Риоваля, где был я. - Марк всмотрелся в
его лицо: Майлз не мог понять, что он хочет увидеть, но Марк тихо  кивнул,
словно удовлетворившись. - Элен здесь?
     - Да...
     Элен подошла и остановилась по другую сторону Майлза.
     - Чего ты хочешь, Марк?
     - Я хочу поговорить с вами, вассал. С глазу на глаз. Вы  не  очистите
помещение? Пожалуйста, пусть все уйдут.
     - Но... - начал было Майлз. - Вассал? С принесением присяги?.. Но так
нельзя!
     - Формально, надо полагать, она уже не вассал, раз ты  снова  жив.  -
Марк печально улыбнулся. - Но я хочу попросить выполнить одну службу.  Моя
первая и последняя просьба, Элен. С глазу на глаз.
     Элен осмотрелась:
     - Все уйдите. Пожалуйста, Майлз. Это между Марком и мной.
     - Вассал? - пробормотал Майлз, разрешая вытолкнуть себя в коридор.  -
Но как...
     Элен  закрыла  за  ними  дверь.   Майлз   вызвал   Айверсона,   чтобы
договориться о транспорте и других вещах. Гонки с Феллом  пока  оставались
вежливыми, но это явно были гонки. Через несколько минут из  дверей  вышла
Элен. Лицо у нее застыло.
     - Вы все отправляйтесь к Дюронам. Марк попросил меня кое-что для него
сделать. Я вас догоню.
     - Заодно собери как можно больше информации  для  СБ,  -  посоветовал
Майлз, огорошенный тем, как стремительно  развиваются  события.  Почему-то
здесь инициативой владел не он. - Я скажу Айверсону, чтобы он  предоставил
тебе свободу действий. Но...  вассал?  Неужели  это  значит  то,  что  мне
кажется? Как...
     - Сейчас это ничего не значит. Но я у Марка в долгу. Мы все в  долгу.
Понимаешь, он ведь убил Риоваля.
     - Понимаю. Я просто не понимаю как.
     - Он говорит - со связанными за спиной руками. И я ему верю.  -  Элен
снова повернулась к двери в апартаменты Риоваля.
     - Это Марк? - бормотал Майлз, неохотно направляясь в  противоположную
сторону. Он случайно не приобрел за  время  смерти  нового  клон-брата?  -
Говорил он совсем не как Марк. Во-первых, он говорил так, словно рад  меня
видеть! И это Марк?
     - Да, да, - подтвердила Куин. - Это Марк, не сомневайся.
     Он пошел быстрее.  Даже  Тауре  пришлось  прибавить  шагу,  чтобы  не
отстать.



                                    29

     Маленький дендарийский катер не  отставал  от  более  крупной  машины
барона Фелла, и они подлетели к клинике Группы Дюрона почти  одновременно.
Катер дома Дайн,  временно  принадлежавший  Службе  безопасности,  вежливо
дожидался на другой стороне улицы, у парка. Просто дожидался.
     Когда они пошли на посадку, Майлз спросил  Куин,  которая  сидела  за
пультом:
     - Элли... Если бы мы летели на флайере или еще на чем-то  и  я  вдруг
приказал бы тебе разбить машину, ты послушалась бы?
     - Сейчас? - изумилась Куин. Катер дернуло.
     - Нет! Нет, не сейчас. Теоретически. Ты повиновалась бы мгновенно, не
задавая вопросов?
     - Разумеется. Но я задала бы вопросы потом. Вероятно,  обхватив  тебя
руками за шею.
     - Я так и думал. - Майлз удовлетворенно откинулся на спинку сиденья.


     Они встретились с бароном Феллом  у  главного  входа.  Охранники  уже
готовились открыть портал в силовом поле, но при виде трех  дендарийцев  в
полуброне Фелл нахмурился:  Куин,  Бел  и  Таура  следовали  по  пятам  за
Майлзом, облаченным в серый трикотажный костюм.
     - Это мое помещение, - напомнил Фелл. Его люди в зеленом смотрели  на
них неприветливо.
     - Это мои телохранители, - сказал Майлз,  -  которые  мне,  как  всем
очевидно, очень нужны. Ваше силовое поле, похоже, отказало.
     - Этим происшествием уже занимаются, - мрачно отозвался Фелл. - Такое
больше не повторится.
     - Тем не менее. - В качестве уступки Майлз пообещал, ткнув пальцем  в
катер у парка: - Остальные мои друзья могут подождать на улице.
     Фелл нахмурился, но уступил. У входа их  встретил  Ворон,  поклонился
барону и провел гостей через несколько лифтовых  шахт  к  пентхаусу  Лилли
Дюроны.
     Войдя в гостиную, Майлз решил, что уместнее всего было бы назвать это
"живой картиной". Все  было  отрежиссировано,  как  в  лучшей  театральной
постановке.
     Марк располагался по центру сцены. Он удобно устроился в кресле самой
Лилли, а перебинтованная правая нога покоилась на невысоком круглом чайном
столике. Его окружали Дюроны. Сама  Лилли,  волосы  которой  сегодня  были
уложены короной вокруг головы, стояла у правого плеча Марка,  опираясь  на
спинку кресла и благосклонно улыбаясь его макушке. Ворон занял место слева
от Марка. Доктор Астра, доктор Роза и доктор Сирень восхищенно  столпились
подле. Рядом с доктором Астрой  стоял  большой  огнетушитель.  Вербены  не
было. Окно уже починили.
     В центре стола лежала небольшая холодильная камера. Сквозь прозрачную
крышку виднелась отрезанная кисть с большим серебряным перстнем.
     Вид Марка испугал Майлза.  О  происходившем  в  последние  пять  дней
говорили только синяки на лице да повязка на ноге. Но лицо  и  тело  Марка
странно и нездорово распухли,  а  живот  раздулся  просто  до  невероятных
размеров.  Теперь  Марк  мало  чем  напоминал   крепкого   уравновешенного
"адмирала Нейсмита", не говоря  о  почти  двойнике,  которого  он  пытался
спасти во время нападения на ясли клонов четыре  месяца  назад.  В  ком-то
другом, например в бароне Фелле, такая тучность его  бы  не  испугала,  но
Марк... Что, если он, Майлз, тоже станет  таким,  если  сбавит  ритм?  Ему
вдруг отчаянно захотелось поклясться не  есть  больше  сладкого.  Элли  не
скрывала ужаса и отвращения.
     Марк улыбался.  Под  его  правой  рукой  лежала  маленькая  коробочка
дистанционного управления. Указательным пальцем он нажимал кнопку.
     Увидев холодильную камеру с рукой Риоваля, барон Фелл бросился к  ней
с радостным возгласом.
     - Стоять, - сказал Марк.
     Барон остановился и с опаской посмотрел на него.
     - Да?
     - Интересующий вас предмет  в  этой  герметической  камере  лежит  на
небольшой термогранате, которой  управляет,  -  тут  Марк  поднял  руку  с
пультом, - вот эта нажатая кнопка. Есть  и  вторая  кнопка,  ненажатая,  в
руках другого человека, не присутствующего в этой комнате.  Если  вы  меня
парализуете  или  нападете  на  меня,  граната  взорвется.  Если  вы  меня
испугаете, у меня может дернуться рука. Если вы меня утомите, у меня может
соскользнуть палец. Если вы меня разозлите, то  я  могу  просто  отпустить
кнопку - и пусть все летит к черту.
     - Тот факт, что вы приняли подобные меры предосторожности, - медленно
проговорил Фелл, -  говорит,  что  вам  известна  ценность  того,  чем  вы
завладели. Но это невозможно. Вы блефуете.
     Он пристально посмотрел на Лилли.
     - Не надо меня испытывать, - сказал Марк, все еще улыбаясь.  -  После
пяти дней гостеприимства вашего единоутробного  брата  я  настроен  весьма
враждебно. То, что лежит в этой коробке, представляет ценность для вас,  а
не для меня. Однако, - он сделал  глубокий  вдох,  -  у  вас  есть  нечто,
представляющее ценность для меня. Барон, давайте заключим Сделку.
     Фелл пососал нижнюю губу, глядя в блестящие глаза Марка.
     - Я слушаю, - сказал он наконец.
     Марк кивнул. Две Дюроны поспешно подали кресла барону Феллу и Майлзу.
Телохранители остались стоять. Казалось, охранники Фелла  что-то  отчаянно
пытаются сообразить, глядя то на коробку, то на своего господина.  В  свою
очередь, дендарийцы внимательно следили за людьми Фелла.  Барон  уселся  с
серьезным видом.
     - Чаю? - предложила Лилли.
     - Спасибо, - отозвался барон.
     Она кивнула, и две маленькие Дюроны поспешно вышли.  Ритуал  начался.
Майлз осторожно опустился в кресло, изо всех сил стиснув зубы.  Инициатива
явно принадлежит Марку. Но он далеко не уверен  в  том,  что  Марк  сейчас
нормален. Соображает - да. Нормален - нет. Казалось, барон Фелл склоняется
к такому же мнению, разглядывая самозваного хозяина дома.
     Два противника молча ждали, пока принесут чай, пытаясь  тем  временем
оценить друг друга. Мальчик внес поднос и поставил его  рядом  с  пугающей
коробкой. Девочка налила только две  чашки  лучшего  привозного  японского
зеленого чая - Марку и барону - и предложила печенье.
     Марк с видимым отвращением  отказался  от  печенья.  Барон  взял  две
штучки. Марк начал было поднимать чашку левой рукой, но рука так тряслась,
что он поспешно поставил чашку с блюдцем на подлокотник. Девочка  бесшумно
скользнула к нему и поднесла  чашку  к  его  губам.  Марк  сделал  глоток,
благодарно кивнул, и девочка устроилась с  чашкой  у  его  левого  колена.
Похолодев, Майлз понял, что Марку пришлось гораздо хуже, чем можно  судить
по виду. Барон взглянул на дрожащую  левую  руку  Марка,  несколько  менее
уверенно - на правую и беспокойно поерзал в кресле.
     - Барон Фелл, - сказал Марк, - я думаю, вы согласитесь со мной: время
имеет огромное значение. Я начну?
     - Будьте так любезны.
     - В этой холодильной камере, - Марк кивнул  на  отрезанную  кисть,  -
находится ключ к дому Риоваль... э-э... секретное декодирующее  кольцо  Ри
Риоваля. - Марк откашлялся, проглотил  резкий  смешок  и  кивнул  девочке,
прося еще глоток чаю. Снова совладав со своим голосом, он продолжил:  -  В
кристалле кольца заключены  все  личные  коды  покойного  барона  Риоваля.
Следует напомнить, что у дома Риоваль особая  административная  структура.
Сказать, что Ри Риоваль был  параноик,  помешанный  на  власти,  -  значит
сильно преуменьшить. Но Риоваль скончался, оставив своих  разбросанных  по
всей планете подчиненных без привычных указаний. Когда до них дойдут слухи
о его смерти, кто знает, что они сделают? Один пример вы уже видели.
     Через несколько дней отовсюду слетятся стервятники терзать труп  дома
Риоваль. Поскольку никаких законов на этой планете не существует,  то  кто
смел - тот и съел. Например,  дом  Бхарапутра  явно  могут  заинтересовать
товары дома Риоваль. Не сомневаюсь, что вам известны и  другие,  барон.  -
Фелл кивнул. - Но тот, у кого  кодовые  ключи  Риоваля  окажутся  сегодня,
имеет немалое преимущество, - продолжил Марк. - Особенно если  он  владеет
людьми, которые окажут ему силовую поддержку. Вместо того  чтобы  скучать,
пока один за другим будут расшифрованы коды Риоваля, он  может  взять  под
контроль практически всю собственность дома Риоваль -  целиком,  а  не  по
кусочкам. Добавьте к этому хорошо  известные  родственные  связи,  которые
прибавят веса такому захвату... На мой взгляд, большая  часть  конкурентов
отступит без боя.
     - Кодовое кольцо моего брата  не  ваша  собственность,  чтобы  вы  ею
торговали, - холодно сказал Фелл.
     - Нет, моя, - возразил Марк. - Я его получил. Я им владею. Я могу его
уничтожить. И... - Он облизнул губы, и девочка снова поднесла чашку.  -  Я
за него заплатил. Вам не предоставилась бы эта исключительная (а пока  еще
она по-прежнему исключительная) возможность, не будь меня.
     Барон едва заметно кивнул:
     - Продолжайте.
     - Как бы вы оценили стоимость Группы Дюрона по сравнению с  настоящим
состоянием дома Риоваль? В пропорции.
     Барон нахмурился:
     - В одну двадцатую. Может, в одну тридцатую. У дома  Риоваль  гораздо
больше  недвижимости.  Э-э...   интеллектуальную   собственность   оценить
труднее. Они специализируются на довольно разных биологических задачах.
     -  Не  будем  принимать  во  внимание  недвижимость.   Дом   Риоваль,
несомненно, обладает  гораздо  большей  ценностью.  Лаборатории,  техники,
рабы. Списки клиентов. Хирурги. Генетики.
     - Должен с вами согласиться.
     - Хорошо. Давайте меняться. Я отдаю вам дом Риоваль в обмен на Группу
Дюрона плюс Чек на предъявителя, равный десяти  процентам  стоимости  дома
Риоваль.
     - Десяти процентам. Премия посредника, - сказал Фелл, глядя на Лилли.
Лилли улыбнулась, но промолчала.
     - Всего лишь премия посредника, - согласился Марк. - Даже если  бы  я
запросил вдвое больше, это все равно было бы  дешево.  И  не  случайно  вы
потеряете как минимум такую сумму, не имея в руках ключей Ри Риоваля.
     - И что вы сделаете с этими дамами, если их получите, Марк?
     - Что мне заблагорассудится. От слова "благо".
     - Собираетесь заняться бизнесом? Стать бароном Марком?
     От такой перспективы у Майлза похолодело в желудке.
     - Нет, - вздохнул Марк. - Мне благорассудится вернуться домой, барон.
Я подарю Группу Дюрона им самим.  А  вы  их  отпустите,  чтобы  они  могли
отправиться свободно и без помех, куда им...  заблагорассудится.  Кажется,
на Эскобар, Лилли?
     Он поднял глаза на Лилли, и та, улыбнувшись, кивнула.
     - До чего странно, - пробормотал барон. - По-моему, вы безумны.
     - Ах, барон. Вы даже не представляете себе, насколько вы правы!
     Марк как-то странно засмеялся. Если он играет, то  лучшего  актерства
Майлз в жизни не видел, не исключая и собственного.
     Барон откинулся на  спинку  кресла  и  скрестил  руки  на  груди.  Он
размышлял. Не придет ли он к выводу применить силу? Майлз  начал  отчаянно
прикидывать боевые варианты неожиданной атаки: дендарийцы на месте, Служба
безопасности  на  орбите,  они  с  Марком  под  угрозой...  Внезапно  ярко
вспыхнувшее дуло... О, Господи, ну и дела!..
     - Десять процентов, - наконец  предложил  барон,  -  минус  стоимость
Группы Дюрона.
     -  И  кто  будет   подсчитывать   стоимость   этой   интеллектуальной
собственности, барон?
     - Я. И они эвакуируются немедленно. Все имущество,  записи,  файлы  и
идущие эксперименты должны остаться нетронутыми.
     Марк посмотрел на Лилли. Та нагнулась и что-то зашептала ему на ухо.
     - Группа  Дюрона  получит  право  скопировать  технические  файлы.  И
забрать личное имущество, например, одежду и книги.
     Барон задумчиво уставился в потолок:
     - Они могут забрать столько, сколько может унести каждый. Не  больше.
И они не имеют права копировать технические файлы. И их  банковские  счета
останутся, как и были, моей собственностью.
     Лилли нахмурилась. Еще одно совещание  шепотом.  Марк  отмахнулся  от
какого-то возражения и указал вверх. Наконец она кивнула.
     - Барон Фелл, - Марк сделал глубокий вдох, - мы заключаем Сделку.
     - Заключаем Сделку, - подтвердил барон, наблюдая за Марком  с  легкой
улыбкой.
     - И вот вам в этом моя рука, - продекламировал Марк.
     Хихикнув, он перевернул коробку дистанционного управления, переключил
рычажок и положил на ручку кресла, а потом встряхнул дрожащие пальцы.
     Фелл потянулся в кресле, стряхивая напряжение.  Телохранители  слегка
расслабились. Майлз чуть не растекся лужицей.
     "Батюшки, что мы тут наделали?"
     По приказу Лилли Дюроны разбежались в разные стороны.
     - Было очень занимательно иметь с вами дело,  Марк,  -  сказал  Фелл,
вставая. - Не знаю, где именно ваш дом, но, если вы  когда-нибудь  решите,
что вам нужна работа, я мог бы воспользоваться таким посредником, как  вы,
в ведении моих галактических дел. Ваше чувство своевременности...  жестоко
элегантно.
     - Спасибо, барон, - кивнул Марк. - Я буду  иметь  это  в  виду,  если
другие варианты провалятся.
     - И ваш брат тоже, - добавил Фелл, спохватившись. - При  условии  его
полного выздоровления, естественно.  Моим  войскам  не  помешал  бы  более
активный боевой командир.
     Майлз откашлялся:
     - Потребности дома Фелл главным образом оборонительные. Я предпочитаю
более агрессивный вид работы, как у дендарийцев.
     - В будущем агрессивной работы может стать больше, - сказал  Фелл,  и
взгляд его сделался задумчивым.
     - Замышляете завоевать мир? - осведомился Майлз.
     "Империя Фелла"?
     - Приобретение дома Риоваль приводит дом  Фелл  к  очень  интересному
неравновесному состоянию. Ради каких-то  пяти  лет  правления  нет  смысла
проводить политику неограниченной экспансии и борьбы с оппозицией, которая
неизбежно возникнет. Но вот если прожить, скажем, еще  лет  пятьдесят,  то
можно было  бы  найти  захватывающе  интересную  работу  для  талантливого
военного офицера...
     Фелл вопросительно посмотрел на Майлза:
     - Нет. Спасибо.
     Марк кинул на Майлза победно-веселый взгляд. Майлз подумал, что  Марк
добился поразительного решения.  Что  за  Сделка!  Наверное,  джексонианец
протестует, становясь на сторону добра, восстает,  становясь  неподкупным?
Похоже, что так.
     "Кажется, мой братец в большей степени джексонианец, чем  он  думает.
Джексонианский ренегат! Голова кругом идет".
     По сигналу Фелла его телохранитель осторожно взял прозрачную коробку.
Фелл повернулся к Лилли.
     - Что ж, сестренка. У тебя была интересная жизнь.
     - И еще есть, - улыбнулась Лилли.
     - Ненадолго.
     - С меня хватит, жадина. Так вот он, конец пути.  Разорван  наш  союз
крови. Кто бы мог такое себе представить, когда  мы  вместе  выползали  из
канализации Риоваля?
     - Только не я, - отозвался Фелл. Они обнялись. - Прощай, Лилли.
     - Прощай, Джориш.
     Фелл повернулся к Марку:
     - Сделка сделкой, это  для  моего  дома.  А  это  -  для  меня.  Ради
прошлого. - Он протянул широкую ладонь. - Могу я пожать вам руку, сэр?
     Вид у Марка был озадаченный и недоверчивый, но Лилли  кивнула.  И  он
позволил Феллу схватить его руку.
     - Спасибо, - искренне сказал  Джориш  Стойбер.  Кивком  собрав  своих
телохранителей, он исчез в лифтовой шахте.


     - Вы думаете, Сделка останется в силе? - встревоженно спросил Марк  у
Лилли.
     - Некоторое время - да. В ближайшие дни Джориш  будет  слишком  занят
своим новым приобретением. На это уйдут все его силы - и еще не хватит.  А
потом будет поздно. Потом, конечно, он пожалеет. Но преследовать и  мстить
не станет. Этого достаточно. Большего нам не надо. - Она ласково погладила
его по голове. - А теперь просто отдыхайте. Выпейте еще чаю. Мы пока будем
очень заняты. - Она повернулась к младшим Дюронам:  -  Стриж,  Ива!  Пошли
быстренько!
     Лилли увела их в глубь своих  апартаментов.  Марк  устало  сгорбился.
Озадаченно поморщившись, он взял чашку в правую руку и  задумчиво  помешал
чай.
     Элли прикоснулась к  шлему,  прислушалась  и  вдруг  горько  и  резко
рассмеялась.
     - На связи командующий Службы безопасности со станции Харгрейвз-Дайн.
Говорит, пришло подкрепление, и спрашивает, куда его послать.
     Майлз с Марком переглянулись. Майлз не знал, о чем  думает  Марк,  но
большая часть  ответов,  приходивших  ему  в  голову,  звучала  совершенно
непристойно.
     - Домой, - сказал наконец Марк. - И пусть заодно подвезут нас.
     - Мне надо вернуться к дендарийцам, - стремительно  сказал  Майлз.  -
Э-э... где они, Элли?
     - На пути к Эскобару от Иллирии. Но  вы,  сэр,  к  ним  и  близко  не
подойдете,  пока  медики  СБ  не  дадут  вам   разрешения   вернуться   на
действительную службу, - твердо ответила она. - Флот в полном  порядке.  А
вы - нет. Иллиан мне  уши  оторвет,  если  я  не  отправлю  вас  домой.  И
немедленно. А потом - ваш отец...
     - Что отец? - спросил  Майлз.  Элен  начала  что-то  говорить...  Его
охватил  леденящий  ужас.  Стремительно  закружились  картины:   убийства,
смертельные  болезни,  политические   заговоры...   Не   говоря   уже   об
авиакатастрофах.
     - Пока я  там  был,  у  него  случился  серьезный  приступ  сердечной
недостаточности, - сказал Марк. - Его уложили в госпиталь. Когда я улетал,
он дожидался  трансплантанта  для  пересадки  сердца.  По  правде  говоря,
примерно сейчас ему должны делать операцию.
     - Ты там был? - "Что ты с ним сделал?" У Майлза было такое  ощущение,
будто мир перевернулся. - Мне надо домой!
     - Я только что это и сказал, - устало отозвался  Марк.  -  А  ты  как
думаешь, для чего мы все сюда завалились, как не для  того,  чтобы  увезти
тебя домой? Уж не для бесплатного отдыха на курорте  Ри  Риоваля,  позволь
тебя уверить. Мама решила,  что  я  -  следующий  наследник  Форкосиганов.
Барраяр я еще, наверное, выдержу, но уж это - нет!
     На Майлза слишком быстро слишком много  всего  свалилось.  Он  сел  и
попытался успокоиться, пока не начался новый приступ конвульсий. Вот такая
небольшая  слабость  может   привести   к   моментальному   увольнению   с
действительной службы Империи. Он считал, что конвульсии - это  временное.
Но что, если они не пройдут? О, Боже...
     - Я собираюсь одолжить мой корабль Лилли, - сказал Марк, - раз  барон
Фелл так любезно лишил ее денег, на которые можно было бы купить  тридцать
шесть билетов на Эскобар.
     - Какой корабль? - спросил Майлз. "Только не один из моих!"
     - Тот, что мне подарила мама. Лилли с немалой прибылью сможет продать
его на эскобарской орбите. Я верну маме деньги, чтобы  выкупить  закладную
на Форкосиган-Сюрло, и еще останется кое-что  на  карманные  расходы.  Мне
когда-нибудь захочется иметь собственную яхту, но этой я еще долго не смог
бы пользоваться.
     "Что? Что? Что?!"
     - Я как раз подумал, -  добавил  Марк,  -  что  дендарийцы  могли  бы
полететь с Лилли. Обеспечить ей  военную  поддержку  в  обмен  на  быстрый
бесплатный путь к флоту. И СБ сэкономит на четырех билетах.
     "На четырех?"
     Майлз взглянул на Бела, который все  это  время  упорно  молчал.  Тот
ответил безрадостным взглядом.
     - И все по-быстрому отсюда смоются,  -  закончил  Марк.  -  Пока  еще
чего-нибудь не случилось.
     - Аминь! - отозвалась Куин.
     Вербена и Элли на одном корабле?! Не говоря уже о Тауре. А что,  если
они соберутся вместе и начнут обмениваться впечатлениями?  А  вдруг  между
ними возникнет вражда? Или еще хуже - вдруг они сговорятся и  поделят  его
на части? Северный Майлз и Южный Майлз... Он готов был поклясться, что  не
так уж много у него было женщин за всю жизнь. По сравнению  с  Айвеном  он
вообще монах. Просто он никогда ни с одной не расстается. Такое накопление
может с  течением  времени  привести  к  неловкостям.  Ему  нужна...  леди
Форкосиган, которая положила бы конец всем этим глупостям.  Но  даже  Элли
Отважная отказалась взять на себя такую обязанность.
     -  Да,  -  согласился  Майлз,  -  годится.   Домой.   Капитан   Куин,
договоритесь о том, что мы с Марком полетим в корабле СБ.  Сержант  Таура,
будьте добры поступить в распоряжение Лилли Дюроны. Чем быстрее мы  отсюда
эвакуируемся, тем лучше - тут я согласен. И... э-э...  Бел...  пожалуйста,
задержись: нам надо поговорить.
     Куин и Таура поняли намек и исчезли. Марк... Майлз решил,  что  Марка
можно оставить. И вообще ему было немного страшно  просить  Марка  встать.
Страшно думать, о чем могут сказать его движения. Эта небрежная фразочка о
курорте Ри Риоваля была явной попыткой скрыть... что?
     - Садись, Бел. - Майлз кивнул  на  кресло,  которое  освободил  барон
Фелл.
     Он,  Марк  и  Бел  оказались  как  бы  на  вершинах   равностороннего
треугольника. Бел кивнул и сел, устроив шлем на коленях и скинув с  головы
капюшон. Майлз вспомнил, как несколько дней  назад,  до  каскада,  в  этой
самой комнате принял Бела за женщину.  Прежде  его  глаза  видели  в  Беле
мужчину. Странно. Наступила неловкая тишина.
     Сглотнув, Майлз сказал:
     - Я не могу вернуть тебе командование "Ариэлем".
     - Знаю, - сказал Бел.
     - Это подорвало бы дисциплину во всем флоте.
     - Знаю, - опять повторил он.
     - Это... несправедливо. Будь ты нечестным гермафродитом и  не  открой
рта, продолжай ты притворяться, что Марк тебя провел, - и никто бы  ничего
не узнал.
     - Знаю, - сказал Бел и после паузы добавил: -  Мне  надо  было  взять
командование на себя в  экстремальной  ситуации.  Я  решил,  что  не  могу
позволить Марку и дальше отдавать приказы. Слишком опасно.
     - Капитан Торн, - вздохнул адмирал Нейсмит,  -  я  вынужден  просить,
чтобы вы подали в отставку.
     - Слушаюсь, сэр.
     - Спасибо.
     Дело сделано. Так  быстро.  Он  вспомнил  отрывочные  впечатления  об
операции. Почти наверняка какие-то куски еще отсутствуют. Но были смерти -
слишком много смертей, сделавших тот налет неоправданным.
     - Ты не знаешь... что стало с Филиппи? Кажется, у нее был шанс.
     Марк с Белом переглянулись. Бел ответил:
     - Она не выжила.
     - А... Очень жаль.
     - Криовосстановление - вещь ненадежная, - вздохнул Бел.
     - Мы все идем на риск, заключая контракт.
     Марк нахмурился:
     - Получается несправедливо. У Бела сломана карьера, а я целехонек.
     Бел секунду смотрел на избитое раздувшееся тело Марка, сгорбившееся в
большом кресле Лилли, и только чуть приподнял брови.
     - Какие у тебя планы, Бел? - осторожно  спросил  Майлз.  -  Вернешься
домой, на Колонию Бета? Ты об этом поговаривал.
     - Не знаю, - сказал Бел. - Не потому, что над этим не задумывался.  Я
думаю уже несколько недель. Но не уверен, что приживусь теперь дома.
     - Я и сам думал, - отозвался Майлз. - Есть одна мысль.  Мне  сдается,
что некие силы с моей стороны будут  несколько  меньше  тревожиться  из-за
того, что  ты  шляешься  по  п-в-туннелям  с  барраярскими  засекреченными
сведениями в голове, если ты по-прежнему останешься на службе  у  Иллиана.
Как осведомитель... или, может, агент?
     - У меня нет таланта Элли, - возразил Бел. - Я был  просто  капитаном
корабля.
     - Капитаны бывают в очень интересных местах. И могут  получать  самую
разную информацию.
     Бел наклонил голову:
     - Я... серьезно об этом подумаю.
     - Полагаю, ты не захочешь уйти на Архипелаге Джексона?
     Бел откровенно рассмеялся:
     - Да уж нет!
     - Ну так обдумай это на пути  к  Эскобару.  Поговори  с  Куин.  Прими
решение к моменту прилета и дай ей знать.
     Бел кивнул, встал и осмотрел элегантную гостиную Лилли Дюроны.
     - Знаешь, я не очень-то жалею, - сказал он Марку. - Так или иначе, но
мы вывезли из этой вонючей дыры почти девяносто человек. Спасли от  верной
смерти или джексонианского рабства.  Для  стареющего  бетанца  не  слишком
плохой результат. Можешь не сомневаться,  я  вспомню  о  них,  когда  буду
вспоминать все это.
     - Спасибо, - прошептал Марк.
     Бел посмотрел на Майлза:
     - Помнишь, как мы впервые встретились?
     - Да. Я тебя оглушил.
     - Еще как. - Бел подошел  к  его  креслу,  нагнулся  и  взял  его  за
подбородок. - Не двигайся. Мне уже много лет хотелось это сделать.
     И поцеловал его, решительно и крепко. Майлз подумал о  том,  как  это
выглядит  со  стороны,  как  это  двусмысленно,  потом  вспомнил  о  своей
внезапной смерти, мысленно послал  все  к  черту  и  ответил  на  поцелуй.
Выпрямляясь, Бел улыбнулся. Из лифтовой шахты донеслись голоса. Кто-то  из
Дюрон объяснял:
     - Прямо наверху, сударыня.
     За оградкой шахты появилась Элен Ботари-Джезек.
     - Привет, Майлз, мне надо говорить с Марком, - выпалила она. Глаза ее
потемнели и были тревожными. - Мы можем куда-нибудь уйти? - спросила она у
Марка.
     - Я не хотел бы вставать, - ответил Марк.  Голос  у  него  был  такой
усталый, что слова звучали невнятно.
     - Так. Майлз и Бел, уйдите, пожалуйста, - решительно заявила она.
     Озадаченный Майлз поднялся на ноги.  Он  вопросительно  посмотрел  на
Элен, но ее взгляд сказал ему: "Не сейчас. Потом". Он пожал плечами:
     - Пошли, Бел. Посмотрим, не можем ли мы кому-нибудь помочь.
     Ему хотелось  найти  Вербену.  Спускаясь  вниз  вместе  с  Белом,  он
наблюдал за оставшимися в комнате. Элен повернула стул и уселась  на  него
верхом. Ладони ее уже раскрылись в настоятельном протесте. Вид у Марка был
до предела мрачный.


     Майлз сдал Бела доктору Розе в качестве  ответственного  за  связь  и
пошел искать комнаты Вербены. Как он  и  надеялся,  Вербена  оказалась  на
месте - она собирала вещи. Рядом сидела еще одна юная Дюрона  и  наблюдала
за ней, немного испуганная. Майлз сразу же узнал ее.
     - Лилли-младшая! Ты выбралась! Вербена!
     Лицо Вербены просияло, и она стремительно обняла его.
     - Майлз! Так тебя все-таки зовут Майлз Нейсмит! Я  так  и  думала.  У
тебя был каскад. Когда?
     - Ну, - он виновато кашлянул, - по правде говоря, еще у Бхарапутры.
     Ее улыбка немного померкла.
     - До моего ухода. И ты мне не сказал.
     - Безопасность, - неуверенно сказал он.
     - Ты мне не доверял.
     "Это же Архипелаг Джексона. Ты сама так говорила".
     - Меня сильнее беспокоил Баса Луиджи.
     - Наверное, я могу это понять, - вздохнула Вербена.
     - А когда вы обе сюда добрались?
     - Я вчера утром. А Лилли вчера вечером. Хитро! Я не надеялась, что ты
и ее сможешь вытащить!
     - Один побег повлек за собой  второй.  Ты  выбралась  сама  -  и  это
позволило выбраться Лилли. - Майлз быстро улыбнулся Лилли-младшей, которая
с любопытством наблюдала за ним. - Я ничего не сделал. В  последнее  время
это для меня типично. Но я почти уверен, что вы улетите с планеты,  прежде
чем Васа Луиджи и Лотос поймут, в чем дело.
     - Мы все улетим еще до наступления сумерек. Слушай! - Она подвела его
к окну. Дендарийский катер с  сержантом  Таурой  в  качестве  пилота  и  с
восемью Дюронами на борту тяжело поднимался с обнесенного  стенами  двора.
Авангард, который приготовит корабль к приему остальных.
     - Эскобар, Майлз! - восторженно воскликнула Вербена. - Мы  все  летим
на Эскобар! Ах, Лилли, до чего тебе там понравится!
     - Вы останетесь одной группой? - спросил Майлз.
     - Сначала, наверное, да. Пока остальные немного не  привыкнут.  Лилли
отпустит нас, когда будет умирать. Наверное, барон Фелл это  предвидел.  В
конечном счете у него окажется меньше конкурентов. Полагаю, он уже  завтра
заберет главных специалистов дома Риоваль и поселит их сюда.
     Майлз прошелся по комнате и заметил на подлокотнике кушетки  знакомый
пульт дистанционного управления.
     - А! Так это ты управляла термогранатой! Мне следовало бы знать.  Так
что ты все слышала. А я не был уверен, что Марк не блефует.
     - Марк не блефовал, - уверенно ответила Вербена.
     - Ты присутствовала при его появлении?
     - Да. Я добралась сюда незадолго до рассвета. Он вывалился из флайера
в совершенно нелепом костюме и потребовал, чтобы его провели к Лилли.
     Майлз только поднял брови:
     - И что сказали охранники на воротах?
     - Они сказали: "Да, сэр". У него был такой вид... Не  знаю,  как  его
описать. Но только... я могла бы представить, как в темном переулке с  его
пути  будут  убегать  верзилы-грабители.  Твой  клон  -  страшный  молодой
человек.
     Майлз только моргнул.
     -  Лилли  и  Астра  отвезли  его  в  клинику  на   антигравитационной
платформе, и потом я его уже не видела. И тут посыпались  приказы.  -  Она
помолчала. - Так. И ты теперь вернешься к дендарийским наемникам?
     - Да. Наверное, понадобится немного подлечиться и отдохнуть.
     - Не... выйдешь на  покой?  После  такого  близкого  столкновения  со
смертью.
     - Если честно, вид оружия  внушает  мне  новые  неприятные  ощущения,
но... Надеюсь, что я еще долго не расстанусь с  дендарийскими  наемниками.
Э-э... эти мои конвульсии. Они пройдут?
     - Должны бы. Криовосстановление всегда идет без  гарантий.  Значит...
ты не представляешь себе жизни на покое. Например, на Эскобаре.
     - Мы время от времени бываем на  Эскобаре  для  ремонта  кораблей.  И
личного  состава.  Это  крупный  галактический  центр.  Возможно,  мы  еще
встретимся.
     - Надеюсь, не так, как в первый раз, - улыбнулась Вербена.
     -  Позволь  тебя  заверить,  что,  если  мне  еще   раз   понадобится
криовосстановление, я распоряжусь, чтобы отыскали тебя. - Он замялся. "Мне
нужна миледи Форкосиган, чтобы прекратить все эти скитания..."  Сможет  ли
Вербена  стать  ею?  Тридцать  пять  своячениц  -  не  слишком   серьезный
недостаток, если они будут далеко, на Эскобаре. -  А  какого  ты  была  бы
мнения о Барраяре с точки зрения  того,  чтобы  там  жить  и  работать?  -
осторожно поинтересовался он.
     Вербена наморщила носик:
     - В этой дыре? С чего вдруг?
     - У меня там... интересы. По правде говоря, именно  там  я  собираюсь
жить, когда уйду на покой. На самом деле это  очень  красивая  планета.  И
малонаселенная. Они поощряют... э-э... деторождение. - Еще чуть-чуть  -  и
он откроет тайну своей личности, ради  сохранения  которой  шел  на  такой
риск.  -  И  там  масса  работы  для  хирурга,  получившего  галактическую
подготовку.
     - Надо думать. Но я всю жизнь была  рабыней.  Зачем  мне  становиться
подданной, когда можно быть  гражданкой?  -  Вербена  грустно  улыбнулась,
подошла к нему и обхватила руками за плечи. - Те пять дней, когда мы  были
заперты у Васа Луиджи... это ведь не результат плена, да? Ты всегда такой,
когда здоров?
     - Более или менее, - признал он.
     -  Никогда  не  знала,  кем  работают  выросшие  гиперактивные  дети.
Командование несколькими тысячами солдат, наверное, как раз поглощает твою
энергию, правда?
     - Да, - вздохнул он.
     - Наверное, я всегда буду тебя любить - немного. Но если бы я жила  с
тобой постоянно, я с ума бы сошла. По-моему, более властного человека я  в
жизни своей не встречала.
     - Предполагается, что ты не будешь мне поддаваться, - объяснил он.  -
Я рассчитываю на то, что... - Он не мог сказать "Элли" или, еще хуже, "мои
женщины". - Мой партнер не будет мне поддаваться. Иначе я не мог бы  вести
себя естественно и быть самим собой.
     Так. Значит, слишком тесный контакт действительно разрушил их любовь,
или по крайней мере ее заблуждения.  Ему  все  больше  начинала  нравиться
барраярская традиция сватовства  с  помощью  посредников.  Может,  гораздо
надежнее сначала жениться, а потом уже знакомиться. К  тому  времени,  как
жена его раскусит, ходу назад уже  не  будет.  Он  вздохнул,  улыбнулся  и
отвесил Вербене преувеличенно любезный поклон.
     - Буду счастлив навестить вас на Эскобаре, миледи.
     - Это было бы просто чудесно,  сударь,  -  подыграла  она  на  полном
серьезе.
     Ах! Черт побери,  она  могла  бы  стать  леди  Форкосиган,  она  себя
недооценивает... Лилли-младшая, которая зачарованно наблюдала  за  ними  с
кушетки,  кашлянула.  Взглянув  на  нее,  Майлз  вспомнил  ее  рассказ   о
пребывании у дендарийцев.
     - А Марк знает, что ты тут, Лилли? - спросил он.
     - Не знаю. Я была с Вербеной.
     - Когда Марк видел тебя в последний раз, ты улетала  обратно  с  Васа
Луиджи. По-моему... ему было бы приятно узнать, что ты передумала.
     - Он пытался уговорить меня остаться на корабле. Он  говорит  не  так
хорошо, как ты, - призналась Лилли.
     - Он купил вам право улететь отсюда. - И Майлзу не  хотелось  думать,
какой монетой Марк за это заплатил. -  Я  просто  тащился  следом.  Пошли.
Скажи хотя бы "привет, пока и спасибо". Это тебе ничего не  будет  стоить,
но, подозреваю, будет иметь для него кое-какое значение.
     Лилли неохотно встала и позволила ему утащить ее за  собой.  Вербена,
одобрительно кивнув, снова принялась поспешно укладывать вещи.



                                    30

     - Вы их нашли? - спросил лорд Марк.
     - Да, - с трудом выговорила Ботари-Джезек.
     - И уничтожили?
     - Да.
     Марк покраснел и откинул голову на спинку кресла.
     - Вы их просмотрели. - Он вздохнул. - Я же сказал, чтобы вы этого  не
делали.
     - Мне надо было убедиться, что это именно они.
     - Нет, не надо было. Можно было просто уничтожить все.
     - В конце концов я так и сделала. Я начала смотреть. Потом  отключила
звук.  Потом  пустила  их  на  повышенной  скорости.  Потом  стала  просто
проверять время от времени.
     - Очень жаль, что вы меня не послушали.
     - Мне тоже очень жаль. Марк, этих записей  были  сотни  часов!  Я  не
могла поверить, что их так много.
     - На самом деле около пятидесяти часов. Или, может,  пятидесяти  лет.
Но проводилось одновременно несколько записей. Я всегда краем глаза  видел
записывающую камеру, что бы ни происходило.  Не  знаю,  зачем  Риоваль  их
делал: изучать и анализировать или просто наслаждаться. Наверное,  того  и
другого понемногу. Его проницательность просто ужасала.
     - Я... не поняла кое-что из того, что видела.
     - Хотите, чтобы я вам объяснил?
     - Нет.
     - Ну и хорошо.
     - Могу понять, почему вы захотели, чтобы они были уничтожены.  Попади
записи в плохие руки... они стали бы страшным рычагом  для  шантажа.  Если
хотите, чтобы я поклялась молчать, я готова.
     - Дело не в этом. Я ничего не намерен держать в тайне. Никто  никогда
больше не получит надо мной такой власти. Не будет дергать меня за скрытые
веревочки. В общих чертах можете рассказывать хоть всей  галактике  -  мне
наплевать. Но... если бы СБ получила эти материалы,  они  в  конце  концов
попали бы в руки Иллиану. А он не смог бы  утаить  их  от  графа  -  и  от
графини тоже, хотя, не сомневаюсь, попробовал бы. Или в  конце  концов  от
Майлза. Можете себе представить, как граф, графиня или Майлз  смотрят  это
дерьмо?
     Элен сквозь зубы втянула воздух:
     - Начинаю понимать.
     - Подумайте над этим. Я подумал.
     -  Лейтенант  Айверсон  разбушевался,  когда,  сломав  дверь,  увидел
оплавленные упаковки. Он будет жаловаться начальству.
     - Пусть жалуется. Если СБ готова начать жаловаться  на  меня  и  моих
людей, то и я на них начну жаловаться. Например, где они, к дьяволу,  были
последние пять дней? Мне не будет ни стыдно, ни неловко напомнить об  этом
кому угодно, начиная с самого Иллиана. Пусть  только  попробуют  встать  у
меня на пути... - враждебно пробормотал он.
     Лицо у нее было зеленовато-бледным.
     - Мне... очень жаль, Марк.
     Элен неуверенно прикоснулась к его руке. Он схватил ее за запястье  и
сильно сжал. У Элен раздулись ноздри, но она не дрогнула. Он  сел  прямее,
вернее, попытался:
     - Не смей меня жалеть! Я победил! Прибереги свою жалость  для  барона
Риоваля, если уж тебе надо кого-то жалеть. Я его поймал. Обманул.  Победил
в его собственной игре, на его собственном поле. Я не  позволю  превратить
мою победу в поражение ради твоих чертовых... эмоций. - Марк  отпустил  ее
руку. Она потерла кисть, не спуская с него пристального взгляда. -  Вот  и
все. Я  могу  отбросить  Риоваля,  если  мне  не  будут  мешать.  Но  если
окружающие будут знать слишком много - если бы они  увидели  те  проклятые
записи, - они никогда  не  могли  бы  об  этом  забыть.  Их  чувство  вины
возвращало бы их к этому снова и снова, и они возвращали бы к этому  меня.
Я не хочу сражаться с Ри Риовалем у себя в голове - или у них в  голове  -
всю оставшуюся жизнь. Он умер, а я  нет  -  и  довольно.  -  Помолчав,  он
хмыкнул: - И признай, это было бы особенно плохо для Майлза.
     - О, да, - выдохнула Элен, искренне соглашаясь.
     За окном дендарийский катер, пилотируемый  сержантом  Таурой,  поднял
первую партию Дюрон на корабль Марка. Он помолчал, глядя ему вслед.
     "Да. Вперед, вперед, вперед. Выбираемся из этой дыры: вы, я - все мы,
клоны. Навсегда. Идите и станьте людьми, если сможете. Если я смогу".
     Элен снова на него посмотрела:
     - Они настоят на медицинском осмотре.
     - Да, кое-что они увидят. Я не смогу  скрыть  побои,  и,  видит  Бог,
насильственное кормление скрыть просто невозможно. Гадость, правда?
     Она кивнула, с трудом сглотнув:
     - Я думала, ты... Нет, ладно.
     - Правильно. Я говорил, чтобы ты  не  смотрела.  Но  чем  дольше  мне
удастся  избежать  осмотра  квалифицированными  врачами  СБ,   тем   более
неопределенно я смогу говорить обо всем остальном.
     - Но ведь тебе надо лечиться.
     -  Лилли  Дюрона  прекрасно  поработала.  И  по  моей   просьбе   все
зафиксировано только у нее в голове. Я должен бы проскочить.
     - Не старайся совсем увильнуть от лечения,  -  посоветовала  Элен.  -
Графиня это заметит, даже если ты проведешь остальных. И я не думаю, чтобы
не нужно... что-то еще. Не физически.
     - А, Элен. Уж если я что и узнал за эту неделю, так это  насколько  у
меня действительно не все дома, там, в голове. Самое  страшное,  с  чем  я
столкнулся в подвале Риоваля, это чудовище в  зеркале,  в  психологическом
зеркале  Риоваля.  Мое  ручное  чудовище  о  четырех  головах.   Очевидно,
пострашнее даже самого Риоваля. Сильнее. Быстрее. Хитрее. - Марк  прикусил
язык, почувствовав, что слишком много говорит. Он не  думал,  что  идет  к
безумию. Он подозревал, что кружным путем идет к норме. Трудным путем. - Я
знаю, что делаю. Где-то я очень хорошо знаю, что делаю.
     - На записях казалось, будто ты обманываешь Риоваля, делая вид, что у
тебя расщепилась личность. Говорил сам с собой?..
     - Я никогда не смог бы обмануть Риоваля, делая вид. Он занимался этим
много десятилетий, копался на дне человеческого сознания. Но моя  личность
не расщепилась. Скорее... вывернулась. - Нельзя назвать  расщепленным  то,
что ощущается таким гармонично единым. - Я  не  решил  что-то  сделать.  Я
просто что-то сделал.
     Элен смотрела на него со страшным беспокойством. Он не сдержал смеха.
Но его веселье, похоже, отнюдь ее не успокоило.
     - Ты должна понять, - сказал Марк, - что  иногда  безумие  -  это  не
трагедия. Иногда это стратегия  выживания.  Иногда...  это  триумф.  -  Он
замялся. - Ты знаешь, что такое "черная команда"?
     Она молча помотала головой.
     -  Я  видел  это  в  одном  из  музеев   Лондона.   Давным-давно,   в
девятнадцатом и двадцатом веках, на Земле были корабли, которые плавали по
поверхности океанов. У них были паровые двигатели. Жар  паровые  двигатели
получали от громадных угольных топок в брюхе корабля.  И  там  были  такие
дураки, которые бросали уголь в топки. Внизу,  в  грязи,  духоте,  вони  и
копоти. От угля они чернели, и их прозвали "черная команда". И офицеры,  и
прекрасные  дамы  на  палубе  не  желали  иметь  ничего  общего  с   этими
несчастными грубиянами. Но без них не было движения. Не было огня. Не было
жизни. Не было пара. Черная команда. Безымянные герои. Уродливые простаки.
     Теперь она точно решит, что он бредит. Тот  гимн,  который  он  хочет
спеть своей черной команде, наверное, сейчас неуместен.
     "Да, и никто меня не любит, -  жалобно  прошептал  Обжора.  -  Ты  уж
привыкай".
     - Замнем. - Он улыбнулся. - Но, скажу я  тебе,  Гален  после  Риоваля
просто букашка. А Риоваля я победил. Как это ни странно, я сейчас чувствую
себя освобожденным. И собираюсь таким оставаться.
     - Ты мне кажешься... извини... немного маниакальным, Марк.  В  Майлзе
это казалось бы нормой. Ну, не необычным. Рано  или  поздно  он  переходит
через пик и скатывается вниз. Наверное, тебе следует проследить  за  такой
картиной - возможно, она у вас с Майлзом общая.
     - Словно расположение духа крутят на веревочке?
     Она невольно отрывисто рассмеялась:
     - Да.
     - Я буду опасаться перигея.
     -  Гм,  да.  Хотя  на  апогее  все  окружающие  должны  прятаться   и
разбегаться.
     - Я к тому же сейчас принял много всяких болеутоляющих.  Иначе  я  не
продержался бы последние несколько часов. Боюсь, их действие проходит.
     Прекрасно. Это объясняет его путаную речь -  и  к  тому  же  истинная
правда.
     - Мне привести Лилли Дюрону?
     - Нет. Я просто буду сидеть тут. Не шевелясь.
     - Наверное, это хорошая мысль.
     Элен встала и взяла свой шлем.
     - Но я знаю, кем хочу стать,  когда  вырасту,  -  неожиданно  сообщил
Марк. Она остановилась, подняв брови. - Я  хочу  стать  аналитиком  Службы
безопасности. Гражданским. Чтобы не посылать людей не туда, куда надо, или
на пять дней позже. Или неподготовленными. Я хочу целыми  днями  сидеть  в
комнатушке внутри крепости и все делать правильно.
     Он думал,  Элен  засмеется.  Но,  к  его  изумлению,  она  совершенно
серьезно кивнула:
     - Как служащая СБ, я была бы в восторге.
     Она небрежно козырнула ему  и  отвернулась.  Марк  пытался  разгадать
выражение ее глаз. Это была не любовь. И не страх.
     "О! Так вот как выглядит уважение. Я мог бы к нему пристраститься".


     Как Марк и сказал Элен, какое-то время он просто сидел, глядя в окно.
Но рано или поздно придется шевелиться. Может, он воспользуется  сломанной
ногой как предлогом попросить о летающем кресле. Лилли пообещала,  что  ее
стимуляторы дадут ему шесть часов сознания, а потом придут нейрорэкетиры и
потребуют платить по счетам. Он только  хотел  бы  продержаться,  пока  не
окажется на катере Службы безопасности.
     "Ох, братишка. Увези меня домой".
     В лифтовой шахте послышались  голоса.  Появился  Майлз,  тащивший  за
собой какую-то Дюрону. Он был худ, как скелет, и казался мертвенно-бледным
в дюроновском трикотажном костюме. Можно подумать, их физическое состояние
представляет собой единое целое.  Если  бы  он  мог  каким-то  волшебством
передать Майлзу те килограммы, которые ему  навязал  за  последнюю  неделю
Риоваль, оба выглядели бы  гораздо  лучше.  Но  если  он  и  дальше  будет
толстеть, то не истает ли Майлз полностью? Пугающая картина.
     "Это просто лекарства, парень, лекарства".
     - А, хорошо, - проговорил Майлз. - Элен сказала, что ты еще здесь.  -
С видом фокусника, успешно выполнившего особенно сложный трюк, он заставил
женщину сделать шаг вперед. - Узнаешь?
     - Это - Дюрона, Майлз, - отозвался Марк мягко, но устало. - Они будут
мне сниться по ночам. - Он помолчал. - Это был вопрос с зацепкой? - И  тут
же выпрямился в  кресле,  пораженный  узнаванием.  Клонов  все-таки  можно
различить. - Это она!
     - Вот именно, - радостно улыбнулся Майлз. - Мы тайком  утащили  ее  у
бхарапутрян. Она летит на Эскобар с сестрами.
     - А! - Марк снова откинулся на спинку кресла. - А! О! Прекрасно. - Он
неуверенно потер лоб. "Забирай свое очко, Баса Луиджи!" - А  я  не  думал,
что тебя интересует освобождение клонов, Майлз.
     Майлз поежился:
     - Ты меня заразил.
     А! Он не хотел упоминать о Риовале. Ясно:  Майлз  притащил  сюда  эту
девочку, пытаясь немного ободрить Марка. И может, сам Майлз не осознал, но
Марк это видел ясно: тут присутствовал и элемент соперничества. Впервые  в
жизни Майлз ощутил за спиной горячее дыхание брата-конкурента.
     "Тебе неловко? Ха! Привыкай, братик. Я с этим жил двадцать два года".
     Майлз говорил о Марке "мой брат" точно тем же тоном, каким сказал  бы
"мои  ботинки"  или,  например,  "моя  лошадь".  Или  -   ну,   не   будем
несправедливы - "мой ребенок". С неким самодовольством собственника. Майлз
не ожидал встретить равного. И Марк вдруг  понял,  что  у  него  появилось
чудесное новое хобби, которое займет его на много лет.
     "Господи, ну и удовольствие - быть твоим братом".
     - Да, - благодушно заметил Марк, - ты тоже можешь. Я так и знал, что,
если ты постараешься, у тебя получится. - Он рассмеялся, но, к его  ужасу,
смех перешел в рыдание. Пришлось проглотить и то, и другое. Сейчас  он  не
должен смеяться. Он слишком плохо владеет собой. - Я очень рад, - произнес
он как можно нейтральнее.
     Майлз, от которого не укрылась вся  эта  сцена,  кивнул  и  столь  же
нейтрально сказал:
     - Хорошо.
     "Спасибо тебе, братишка".
     Майлзу прекрасно известно, что значит балансировать на самом краю.
     Оба посмотрели на юную Дюрону. Она неловко шевельнулась, придавленная
весом  такого  двойного  ожидания.  Встряхнув  волосами,  она  постаралась
подыскать подходящие слова.
     - Когда я тебя в первый раз увидела, - сказала она Марку, - ты мне не
очень-то понравился.
     "Когда ты меня в первый  раз  увидела,  я  сам  себе  тоже  не  очень
нравился".
     - Да? - подбодрил Марк.
     - Я все равно считаю, что у тебя странный вид. Даже  более  странный,
чем у другого. - Она кивнула на Майлза, который невозмутимо ей  улыбнулся.
- Но... но...
     Слов она  явно  не  нашла  и  робко,  словно  дикая  птичка,  впервые
прилетевшая к кормушке, подошла поближе, наклонилась и  поцеловала  его  в
распухшую щеку. И, как птичка, упорхнула.
     - Гм-м... - сказал Майлз, глядя, как она исчезает в лифтовой шахте. -
Я рассчитывал на более восторженное проявление благодарности.
     - Привыкнешь, - добродушно отозвался Марк.  Он  прикоснулся  к  своей
щеке и улыбнулся.
     - Если ты считаешь, что это неблагодарность, попробуй  поговорить  со
Службой безопасности, - мрачно посоветовал Майлз. -  Сколько  оборудования
вы потеряли?!
     Марк только приподнял бровь:
     - Цитируешь Иллиана?
     - А ты с ним встречался?
     - О, да.
     - Жаль, меня при этом не было.
     - И мне тоже жаль, что тебя при  этом  не  было,  -  вполне  искренне
подтвердил Марк. - Он был... язвительный.
     - Еще бы. У него это получается  чуть  ли  не  лучше  всех,  если  не
считать моей матери, когда она выходит из себя, что, благодарение Господу,
случается нечасто.
     - Тебе бы посмотреть тогда, как она его уничтожила, - сказал Марк.  -
Борьба титанов. Думаю, ты получил бы удовольствие. Я получил.
     - О? Похоже, нам надо о многом поговорить...
     И Марк впервые понял, что это действительно  так.  У  него  поднялось
настроение. К несчастью, по лифтовой шахте поднялся кто-то еще. Человек  в
зеленой ливрее дома Фелл заглянул через хромированные перила, увидел его и
неуверенно козырнул.
     - У меня послание к человеку по имени Марк, - объявил он.
     - Марк - это я.
     Курьер подошел к нему, сканировал лицо,  открыл  плоский  чемоданчик,
прикрепленный к запястью, и вручил ненадписанный конверт.
     - Барон Фелл вас приветствует, сэр, и надеется, что это  ускорит  ваш
отлет.
     Кредитная карточка. Ага! И с нею весьма толстый намек.
     - Я приветствую барона Фелла и... и... Что мы  хотим  сказать  барону
Феллу, Майлз?
     - Я, наверное, ограничился бы просто "спасибо", - посоветовал  Майлз.
- По крайней мере пока мы не окажемся далеко-далеко отсюда.
     - Передайте ему спасибо, - сказал  Марк  курьеру,  который  кивнул  и
удалился тем же путем, каким пришел. Марк взглянул на комм-пульт  Лилли  в
углу комнаты. Ужасно далеко. Он ткнул пальцем. - Ты не  мог  бы...  э-э...
подать мне дистанционный считыватель от того комма, Майлз?
     - Конечно.
     - Предсказываю, - сказал Марк, помахивая кредитной карточкой,  -  что
меня серьезно надуют, но не настолько сильно, чтобы я рискнул возвратиться
к Феллу и начать с  ним  ругаться.  -  Он  вставил  карточку  в  отверстие
считывателя и улыбнулся. - Точно!
     - Сколько? - поинтересовался Майлз, вытягивая шею.
     - Ну, это довольно нескромный вопрос, - отозвался Марк.
     Майлз виновато втянул голову в плечи.
     - Давай меняться. Ты спал со своей Дюроной-врачом?
     Майлз закусил губу: в нем явно боролись джентльменство и любопытство.
Марк с интересом ждал, что победит. Он ставил на любопытство. Майлз сделал
глубокий вдох и наконец сказал:
     - Да.
     "Так я и думал". Марк решил, что их удача делится пополам:  Майлзу  -
везение, а ему - все остальное. Но не на этот раз.
     - Два миллиона.
     Майлз присвистнул:
     - Два миллиона имперских марок? Внушительно!
     - Нет-нет. Два миллиона бетанских долларов. Сколько это будет?  Около
восьми миллионов марок, кажется? Или ближе к десяти...  Наверное,  зависит
от обменного курса. В  общем,  совсем  не  десятая  часть  стоимости  дома
Риоваль. Ближе к двум процентам,  -  вслух  подсчитывал  Марк.  И  получил
редкое удовольствие увидеть, как Майлз Форкосиган лишился дара речи.
     - И что ты собираешься делать с такими деньгами?  -  прошептал  Майлз
примерно через минуту.
     - Инвестировать, - яростно ответил Марк. -  Ведь  у  Барраяра  быстро
развивается экономика, правда? - Он помолчал. - Но,  наверное,  сначала  я
кину миллион Службе безопасности за их услуги в течение последних  четырех
месяцев.
     - Но Службе безопасности никто денег не дает!
     - А почему? Посмотри, к примеру, на свои операции. Разве деятельность
наемников не должна приносить прибыль? Дендарийский флот мог бы стать  для
СБ настоящей дойной коровой, если управлять им как следует.
     - Их  прибыль  заключается  в  политических  последствиях,  -  твердо
ответил Майлз. - Хотя... если ты действительно собираешься это сделать,  я
бы хотел при этом присутствовать. Посмотреть, какой вид будет у Иллиана.
     - Если будешь паинькой, разрешу пойти со мной.  Да,  я  действительно
это сделаю. Есть долги, которые я не в состоянии оплатить. - Он вспомнил о
Филиппи и остальных. -  За  это  я  собираюсь  расплатиться  по  остальным
счетам. Но можешь не сомневаться, остальные деньги я оставлю себе. Лет  за
шесть я их удвою, так что получу то, с чего начал. Или даже больше. Если я
правильно понимаю эту игру, то легче превратить миллион в  два,  чем  одну
марку в две. Я изучу этот вопрос.
     Майлз зачарованно смотрел на него:
     - Не сомневаюсь.
     - Ты хоть представляешь себе, с какой безнадежностью я  начинал  этот
налет? И с каким страхом? Я намерен приобрести  ценность,  которую  больше
никто никогда не сможет игнорировать - пусть даже она  будет  иметь  чисто
денежное выражение. Деньги - это такая власть, которую может  иметь  почти
что любой. Не нужно даже, чтобы твоя фамилия начиналась с "Фор". - Он чуть
улыбнулся. - Может, через какое-то время заведу себе квартирку. Как Айвен.
В конце концов было бы странно, если бы я продолжал жить  с  родителями  в
возрасте, скажем, двадцати восьми лет.
     И, наверное, на сегодня дразнить Майлза хватит.  Майлз  доказал,  что
готов отдать жизнь за своего брата, но  у  него  есть  заметная  тенденция
превращать окружающих в продолжение собственной личности.
     "Я тебе не придаток, а брат".
     Да. Марк был в достаточной степени уверен, что теперь оба об этом  не
забудут. Он ссутулился в кресле, смертельно усталый, но счастливый.
     - Знаешь, - проговорил Майлз, все еще не придя в себя от изумления, -
ты - первый  Форкосиган  за  пять  поколений,  которому  удалось  получить
прибыль в деловой операции. Добро пожаловать в семейство.
     Марк кивнул. Некоторое время оба молчали.
     - Это не решение вопроса, - вздохнул Марк, кивком указывая на клинику
Дюроны и вместе с тем - на  весь  Архипелаг  Джексона,  -  такое  спасение
клонов кусочками. Даже если бы я взорвал все комплексы Баса Луиджи, кто-то
другой продолжил бы дело дома Бхарапутра.
     -  Да,  -  согласился  Майлз.   -   Настоящий   ответ   должен   быть
медико-техническим. Кто-то должен найти более  надежный  и  безболезненный
способ продления жизни. И я уверен, что кто-то это сделает. Наверняка  над
этим работает множество людей во множестве мест. Пересадка мозга - слишком
рискованный способ, чтобы выдержать конкуренцию. Ей должен прийти конец  -
и достаточно скоро.
     - У меня... нет способностей в медико-технической области,  -  сказал
Марк. - А тем временем убийства  продолжаются.  Мне  надо  будет  еще  раз
попытаться решить эту проблему. Как-нибудь.
     - Не сегодня, - решительно заявил Майлз.
     - Да. - В окно Марк увидел, как на площадку перед клиникой опускается
катер. Для дендарийцев слишком рано. Он кивнул: - Это случайно не за нами?
     - Наверное. - Майлз подошел к окну и посмотрел на улицу. - Да.
     А потом больше не было времени. Пока  Майлз  ходил  проверять  катер,
Марк  призвал  с  полдюжины  Дюрон,  чтобы  те  вытащили  его  негнущееся,
скрючившееся, наполовину парализованное тело из кресла Лилли и уложили  на
антигравитационную платформу. Нераспрямляющиеся пальцы неудержимо дрожали,
так что Лилли, поджав губы, сделала ему еще одну  инъекцию.  Марка  вполне
устраивала возможность передвигаться в горизонтальном положении. Сломанная
нога давала общественно приемлемый повод не ходить. Вид у него с  поднятой
на подушки ногой в пластповязке был убедительно больной, так что можно без
труда убедить членов экипажа корабля СБ уложить его прямо в постель.
     Впервые в жизни Марк возвращался домой.



                                    31

     У входа  в  библиотеку  резиденции  Форкосиганов  Майлз  смотрелся  в
старинное зеркало - то, которое принесла в  приданое  мать  графа  Петера.
Раму богато украсил резьбой какой-то служитель дома Форратьеров. Майлз был
один. Подойдя поближе, он с беспокойством всмотрелся в свое отражение.
     Алый китель дворцового  мундира  и  раньше  слишком  подчеркивал  его
бледность. Расшитый золотом высокий воротник был, увы, недостаточно высок,
чтобы скрыть два красных шрама на шее.  Со  временем  шрамы  побледнеют  и
станут менее  заметны,  но  пока...  Интересно,  как  лучше  объяснить  их
появление?
     "Получил  на  дуэли.  Которую   проиграл".   Или,   может,   "укусила
любовница?". Это уже ближе к  истине.  Майлз  провел  по  рубцам  кончиком
пальца, поворачивая голову то так, то этак.
     Ну, все знают, что у  него  проблемы  со  здоровьем,  а  шрамы  такие
аккуратные. Их запросто  можно  принять  за  хирургические.  Может,  никто
ничего и не спросит. Он отошел подальше, чтобы осмотреть себя. Несмотря на
героические попытки матери заставить его есть побольше, мундир по-прежнему
на  нем  висел.  Графиня  даже  обратилась  за  помощью  к  Марку.   Марк,
ухмыльнувшись, принялся безжалостно дразнить Майлза. И, сказать по правде,
его тактика принесла успех. Майлз  действительно  чувствовал  себя  лучше.
Окреп.
     Бал в  честь  Зимнепраздника  был  несколько  менее  официальным,  не
связанным ни с военными, ни с правительственными  обязанностями,  так  что
двойные  мундирные  клинки  можно  оставить  дома.  Айвен  свои,  конечно,
нацепит, но на то он и Айвен. А при  росте  Майлза  шпага  просто-напросто
волочится по земле. Не говоря уже о том, что о нее вечно спотыкаешься  или
ударяешь ею во время танцев партнершу по лодыжкам.
     Под аркой раздались шаги. Майлз быстро присел на подлокотник  кресла,
делая вид, что это не он только что занимался самолюбованием.
     - А, вот и ты. - Марк задержался у зеркала  и  повернулся,  проверяя,
как сидит костюм. Костюм сидел превосходно. Марк узнал имя  императорского
портного - тайну, которую хранила Служба безопасности, -  просто  позвонив
Грегору и спросив его.  Пиджак  и  брюки  прямого  покроя  были  вызывающе
гражданскими, но Марк выглядел в этом наряде удивительно подтянутым. Цвета
отдавали дань традиции  Зимнепраздника:  зеленый,  настолько  темный,  что
казался почти черным, с красной отделкой - настолько темной, что  казалась
почти черной. Эффект одновременно праздничный и мрачный:  такая  маленькая
добродушная бомба.
     Майлз вспомнил кошмарный момент во флайере Вербены, когда он на время
уверился, что он - Марк. Как страшно оказаться Марком -  совсем  одиноким.
Майлз вздрогнул.
     "Неужели он так все время себя чувствует? Ну теперь, пожалуй, нет".
     - Выглядит недурно, - заметил Майлз.
     - Угу, - ухмыльнулся Марк. - Ты тоже весьма недурен. Меньше  походишь
на труп.
     - И ты постепенно приходишь в норму. Медленно.
     Большинство пугающих уродств - отражение тех  ужасов,  через  которые
Марк прошел у Риоваля  и  о  которых  он  упорно  отказывался  говорить  -
исчезло.
     - Какой вес ты в конце концов изберешь? - поинтересовался Майлз.
     - Такой, как сейчас. Стал бы я иначе  вкладывать  целое  состояние  в
одежду?
     - Э-э... и тебе удобно?
     Марк сверкнул глазами.
     - Да, спасибо.  И  мысль  о  том,  что  даже  одноглазый  снайпер  на
расстоянии двух километров в грозу ночью не сможет нас с тобой перепутать,
меня очень успокаивает.
     - А. Да. Наверное, в этом что-то есть.
     - Упражняйся, - сердечно посоветовал Марк. - Тебе это полезно.
     Сам Марк уселся, положив ноги на удобный столик.
     - Марк? - позвала графиня. - Майлз?
     - Мы здесь, - крикнул Майлз.
     - А, - сказала она, стремительно входя, - вот и вы. - И улыбнулась им
с материнским торжеством.
     Вид у Корделии был ужасно довольный. Майлзу вдруг  стало  так  тепло,
словно наконец отошли остатки криозаморозки. На графине было новое платье:
зеленое с серебром, с защипами, рюшами и шлейфом. Но даже в  таком  наряде
она не казалась чопорной. Глаза ее сверкали ярче серебряного шитья.
     - Отец уже ждет нас? - спросил Майлз.
     - Сейчас спустится. Я настаиваю, чтобы мы уехали ровно в полночь.  Вы
с  Марком,  конечно,  можете  задержаться.  Я  не   сомневаюсь,   что   он
переутомится, пытаясь доказать этим старым шакалам, что его рано списывать
со счетов. Привычка. Постарайся привлечь его  внимание  к  Округу,  Майлз.
Бедный премьер-министр Ракоци с ума сойдет, если  Эйрел  будет  все  время
стоять у него  над  душой.  Надо  нам  после  Зимнепраздника  переехать  в
Хассадар.
     Майлз,  который  прекрасно  знал,  что  такое  восстановление   после
пересадки сердца, успокоил ее:
     - Думаю, тебе удастся его убедить.
     - Пожалуйста, помоги. Я знаю, что тебя  он  не  проведет.  И  он  это
знает. Кстати, как ты думаешь, чего мне ожидать сегодня?
     - Он потанцует два танца: один, чтобы доказать, что может, а  второй,
чтобы доказать, что первый не случайность. А потом тебе будет очень  легко
уговорить его сесть, - уверенно сказал Майлз. - Играй  роль  клуши,  и  он
притворится, будто сел, чтобы успокоить тебя, а  не  потому,  что  вот-вот
упадет. Поездка в Хассадар кажется мне очень удачным планом.
     - Да. На Барраяре пока плохо знают, что делать с сильными личностями,
вышедшими в отставку. Традиционно им хватает порядочности  умереть,  а  не
задерживаться и комментировать деятельность своих  преемников.  Эйрел  тут
чуть ли не первый. Хотя у Грегора появилась просто чудовищная мысль.
     - Да?
     - Он говорит что-то невнятное о вице-королевстве на  Зергияре,  когда
Эйрел окончательно поправится. Нынешний вице-король слезно просится домой.
Не  могу  представить  себе  работу  более  неблагодарную,  чем  правитель
колонии.  Честного  человека  могут  стереть  в  порошок:   сверху   давит
правительство, снизу - колонисты. Если ты придумаешь, как убедить  Грегора
отказаться от этой затеи, я буду очень рада.
     - Ну, не знаю, - задумчиво протянул Майлз. - Это ж  прекрасное  хобби
для отставного политика. Играть с целой планетой. Зергияр. Разве это не ты
ее открыла, когда была в Бетанской астроэкспедиции?
     - Конечно. Если бы нас не опередили барраярские военные, Зергияр  был
бы сейчас бетанской колонией и управлялся бы  гораздо  лучше,  можешь  мне
поверить. Надо, чтобы  кто-то  этим  занялся.  Одни  только  экологические
проблемы настоятельно требуют разумного подхода.  Возьми,  к  примеру,  то
нашествие червей. Немного бетанского благоразумия, и... Да.  Но,  кажется,
они с этим в конце концов справились.
     Майлз с Марком переглянулись.  Телепатической  связи  между  ними  не
было, но им одновременно пришла в голову мысль, что  Эйрел  Форкосиган  не
единственный стареющий, но полный энергии политик, которого Грегор был  бы
рад выдворить из столицы.
     Марк нахмурил брови:
     - И когда это может произойти, сударыня?
     - О, не раньше, чем через год.
     Марк заметно просветлел.
     Телохранитель Пим просунул голову в арку.
     - Готовы, миледи, - доложил он.
     Они вышли в вымощенный черными и белыми плитками холл. Граф уже ждал,
стоя у лестницы. За время болезни Форкосиган тоже  похудел,  но  от  этого
выглядел только более подтянутым. В  красно-синем  мундире  со  шпагой  он
держался естественно непринужденно. Через три часа скиснет, подумал Майлз,
но к тому времени успеет произвести на окружающих  достойное  впечатление.
Особенно если учесть, что это его первый выход в свет. Цвет лица у  Эйрела
был превосходный, глаза смотрели все так же проницательно.  Но  в  волосах
появилось слишком  много  седины.  А  так,  глядя  на  графа,  можно  было
подумать, что он собирается жить вечно.
     Только вот Майлз больше так не  думал.  Задним  числом  болезнь  отца
здорово его испугала. Что отец рано или поздно  умрет,  возможно,  раньше,
чем он, - это в порядке вещей, но что Майлза может не  оказаться  рядом  -
это куда страшнее.
     Поскольку  оба   были   в   мундирах,   сын-лейтенант   отдал   честь
папе-адмиралу с обычной легкой  иронией,  которая  окрашивала  их  военные
приветствия. Майлзу гораздо больше хотелось бы обнять отца, но  это  будет
странно выглядеть.
     "К черту, пусть выглядит как угодно". И Майлз все-таки обнял отца.
     - Эй, парень, эй, - проговорил удивленный, но  растроганный  граф.  -
Все не так уж и плохо, правда. - Он обнял Майлза. А потом отступил на шаг,
глядя на жену и - теперь уже двух - сыновей. Самодовольно  улыбаясь,  граф
простер руки, словно обнимая их всех, мимолетно и почти  смущенно.  -  Ну,
так Форкосиганы готовы брать штурмом бал  в  честь  Зимнепраздника?  Милая
капитан, предсказываю, что тебе начнут сдаваться в плен толпами. Как нога,
Марк?
     Марк выставил вперед правый ботинок и покрутил носком.
     - Может быть отдавлена любой фор-девицей весом до ста кило, сэр.  Там
внутри стальная прокладка, - вполголоса признался он Майлзу.  -  Рисковать
не собираюсь.
     Графиня взяла мужа под руку:
     - Веди нас, милый. Форкосиганы Победительные.
     "Форкосиганы Выздоравливающие было бы точнее", - подумал  Майлз,  идя
следом за ними.


     Майлз не слишком удивился, когда первым, кого встретили  Форкосиганы,
войдя в императорский дворец, оказался Саймон Иллиан. Иллиан был одет  как
всегда в таких случаях:  парадный  мундир,  а  под  мундиром  -  множество
коммов.
     -  А,  он  сегодня  тут,  -  пробормотал  граф,  увидев  шефа  Служба
безопасности на другой стороне вестибюля. - Значит, крупных заварух  нигде
нет. Прекрасно.
     Они  отдали  засыпанные  снегом  накидки  дворцовой  прислуге.  Майлз
дрожал. Последнее приключение испортило ему  все  расписание.  Обычно  ему
всегда удавалось найти какое-нибудь  задание,  чтобы  улететь  из  столицы
зимой. Иллиан кивнул и подошел к ним.
     - Добрый вечер, Саймон, - поздоровался граф.
     - Добрый вечер, сэр. Пока все тихо и спокойно.
     - Очень мило.  -  Граф  сдержанно  улыбнулся,  приподнимая  бровь.  -
Уверен, что премьер-министр Ракоци будет рад это слышать.
     Иллиан открыл рот - и снова закрыл.
     - Привычка, - смущенно пробормотал он, глядя на графа почти обиженно.
Словно он мог общаться со своим командующим только по делу, а адмирал граф
Форкосиган больше докладов не принимает. - Это так  странно,  -  признался
он.
     - Привыкнешь, Саймон, - заверила его графиня.
     Она решительно увела мужа от Иллиана. Граф махнул ему  рукой,  словно
присоединяясь к словам графини. Тогда Иллиан перевел взгляд  на  Майлза  с
Марком и  хмыкнул  что-то  невнятное,  как  человек,  который  только  что
убедился в том, что ему подсунули старую клячу.
     Майлз выпрямился. Медики СБ разрешили ему через два месяца  вернуться
к исполнению служебных обязанностей, но после прохождения комиссии. Он  не
стал посвящать врачей в свои проблемы, связанные  с  конвульсиями.  Может,
первый приступ был результатом его своеобразной реакции на  суперпентотал.
Конечно! А второй и третий - последствия приема каких-то медикаментов. А с
тех пор приступы вообще  не  повторялись.  Майлз  нерешительно  улыбнулся,
пытаясь казаться пышущим здоровьем.  Но  Иллиан,  глядя  на  него,  только
покачал головой.
     - Добрый вечер,  сэр,  -  поздоровался  с  Иллианом  Марк.  -  Служба
безопасности успела доставить мой подарок клонам к Зимнепразднику?
     Иллиан кивнул:
     - Пятьсот марок каждому, в отдельном конверте и вовремя. Да, милорд.
     - Прекрасно.
     Марк  улыбнулся  своей  характерной   улыбкой,   которая   заставляла
окружающих ломать голову, о чем же он думает на  самом  деле.  Клоны  были
предлогом,  под  которым  Марк,  как  и  обещал,  вручил  Иллиану  миллион
бетанских марок. Эти деньги положили на специальный счет  для  обеспечения
клонов, и среди прочего именно на них оплачивалась закрытая школа.  Иллиан
был настолько поражен, что на минуту превратился  в  настоящего  робота  -
Майлз смотрел на него как зачарованный. К тому моменту, как клоны закончат
обучение, от этого миллиона  практически  ничего  не  останется,  прикинул
Марк. Но подарки к  Зимнепразднику  были  от  него  лично  и  оплачивались
отдельно.
     Марк не спросил,  как  клоны  приняли  подарок,  а  просто  отошел  с
вежливым кивком, словно Иллиан  был  клерком,  с  которым  он  только  что
закончил обсуждать  какое-то  пустяковое  дело.  Майлз,  козырнув,  догнал
брата. Марк пытался спрятать довольную ухмылку.
     - Все это время, - тихо признался он  Майлзу,  -  я  переживал  из-за
того, что ни разу не получал подарка. И мне даже  в  голову  не  приходило
переживать из-за того, что я  никогда  никому  ничего  не  дарил.  Знаешь,
Зимнепраздник  -  удивительный  день.  -  Он  вздохнул.  -  Жаль,  что   я
недостаточно хорошо знаю этих клонов, чтобы выбрать  подарок  каждому.  Но
так по крайней мере они могут купить то, что хотят. Словно даришь  им  два
подарка вместо одного. Но как вы дарите что-нибудь, например, Грегору?
     - Мы  обращаемся  к  традициям.  Двести  литров  кленового  сиропа  с
Дендарийских гор ежегодно поставляются к его столу. Вот  и  все  дела.  Но
если ты считаешь, что трудно придумать  подарок  для  Грегора,  подумай  о
нашем отце. Это все равно что пытаться выбрать подарок самому Деду Морозу.
     - Да. Я уже ломал над этим голову.
     - Иногда ответный подарок  сделать  просто  невозможно.  Надо  просто
дарить дальше. Ты... э-э... подписал те кредитные карточки для клонов?
     - В некотором роде. Честно говоря, я подписался "Дед Мороз".  -  Марк
откашлялся. - Кажется, в  этом  смысл  Зимнепраздника.  Научить...  дарить
дальше. Дед Мороз - это уже последняя инстанция, правда?
     - Наверное.
     - Я начинаю это понимать, - решительно кивнул Марк.
     Они вместе  поднялись  в  зал  приемов  и  взяли  по  бокалу.  Майлз,
улыбнувшись про себя, заметил, что они привлекают к себе немалое  внимание
- весь цвет форов, собравшийся здесь, исподтишка бросал на них взгляды.
     "Ах, Барраяр, ну и удивим же мы тебя!"
     "Меня он точно удивил".
     Весело иметь такого брата,  как  Марк.  Наконец-то  у  него  появился
союзник!.. Интересно, удастся ли Майлзу заставить его полюбить Барраяр так
же сильно, как любит он сам? Эта мысль  немного  испугала  его.  Лучше  не
любить Барраяр слишком сильно. Барраяр смертельно опасен, если  относиться
к нему, как к любовнице. Но... риск всегда привлекает. И риска  хватит  на
всех, никакого искусственного дефицита.
     Но Майлзу надо быть осторожным, а то Марк еще подумает, будто  он  на
него давит. А у  Марка  аллергия  на  принуждение,  что,  конечно,  вполне
понятно, но зато быть его наставником - дело тонкое.
     "Не перестарайся, старший братец. Ты ведь теперь вполне заменим".  Он
провел, ладонью по яркой ткани кителя, с леденящей ясностью  понимая,  что
значит "заменим". Но ведь для учителя поражение,  нанесенное  учеником,  -
это высшая победа. "Замечательный парадокс. Как ни поверни, я в выигрыше".
     Майлз ухмыльнулся: "Ага, Марк. Догони, если сможешь. Если сможешь".
     - О, - Марк кивнул мужчине в винно-красном мундире форского  дома,  -
это, кажется, лорд Форсмит, промышленник?
     - Да.
     - Я был бы счастлив поговорить с ним. Ты с ним  знаком?  Можешь  меня
представить?
     - Конечно. Собираешься сделать новые инвестиции?
     - Да. Я решил, что их надо разнообразить.  Две  трети  вложений  -  в
барраярскую экономику, одна - в галактическую.
     - Галактическую?!
     - Я вкладываю деньги в эскобарскую медицинскую технологию.
     - Лилли?
     - Угу. Ей нужен начальный капитал. Я буду  пассивным  компаньоном.  -
Марк замялся. - Решение ведь будет медицинским. И... хочешь поспорить, что
она будет давать доход?
     - Не-а. Честно говоря, я вообще не стал бы ставить против тебя.
     Марк улыбнулся самой язвительной своей улыбкой:
     - Хорошо. Ты тоже учишься.
     Майлз подвел брата к Форсмиту и с самым официальным видом  представил
его. Форсмит был счастлив найти человека, который готов на балу говорить о
работе, и выражение неизбывной скуки, застывшее  на  его  лице,  мгновенно
исчезло при первом же вопросе Марка.
     Махнув  рукой,  Майлз  выпустил  Марка  на  свободу.  Форсмит   вовсю
жестикулировал, Марк слушал так внимательно, будто в голове у него жужжало
записывающее устройство. Майлз  решил  им  не  мешать.  Увидев  на  другой
стороне зала Делию Куделка, он направился  к  ней,  чтобы  получить  танец
попозже и заодно перебежать дорогу Айвену. Если повезет, можно попробовать
на ней эту фразочку насчет дуэльных шрамов.



                                    32

     После  захватывающе   интересного   разговора   о   наиболее   быстро
развивающихся отраслях барраярской экономики  лорда  Форсмита  затребовала
жена. Он весьма неохотно расстался с Марком, пообещав прислать  проспекты.
Марк осмотрелся в поисках брата. "Граф не единственный Форкосиган, который
готов  переутомиться,  пытаясь  доказать  присутствующим,  что  совершенно
здоров", - напомнил себе Марк.
     Марк поневоле стал поверенным брата в тех вопросах, которые  тому  не
хотелось обсуждать со своими  начальниками  из  Службы  безопасности.  Они
пересматривали материалы, начиная с воинских уставов и  кончая  пятимерной
геометрией. Марк всего один раз позволил себе  пошутить,  а  потом  понял,
насколько глубокий ужас движет нескончаемыми проверками  Майлза.  Особенно
когда им действительно удавалось отыскать в его памяти  очередной  провал.
Марка сильно беспокоила неуверенность, пожалуй,  даже  отчаянная  робость,
появившаяся у старшего брата. Он очень надеялся, что  рано  или  поздно  к
Майлзу вернется свойственная ему отвратительная самоуверенность. Опять эта
странная взаимодополняемость: Майлзу хочется о чем-то  вспомнить,  а  ему,
Марку, хочется забыть. А он не может.
     Придется  заставить  Майлза  побольше  водить  его  повсюду.   Майлзу
нравится выступать в качестве эксперта - это автоматически ставит его в то
положение, к которому он так пристрастился.  Ага,  пусть  немного  раздует
свое в высшей степени объемистое  "эго".  Теперь-то  Марк  может  ему  это
позволить. Он подразнит брата когда-нибудь в другой раз, когда  тот  снова
будет в форме. Тогда это будет честно.
     В конце концов, забравшись на стул  и  вытянув  шею,  Марк  разглядел
брата: тот как раз выходил из зала в обществе блондинки в синем бархате  -
Делия Куделка, самая высокая сестра Карин.
     "Они здесь. Боже!"
     Соскочив со своего постамента, он поспешил на поиски графини.
     Отыскать ее удалось в гостиной третьего этажа: графиня  беседовала  с
какими-то женщинами своих лет - видимо,  с  приятельницами.  Заметив  явно
взволнованного сына, она, извинившись, уединилась с ним в нише коридора.
     - У тебя какая-то проблема, Марк? - спросила графиня, расправляя юбку
на низенькой банкетке. Он осторожно присел с краю.
     - Не знаю. Куделки приехали. Я еще на Дне рождения императора  обещал
Карин танец, если успею вернуться. И... попросил ее  поговорить  с  тобой.
Обо мне. Она говорила?
     - Да.
     - Что ты ей сказала?
     - Ну, это был длинный разговор... Но главное - я  считаю  тебя  умным
молодым человеком, которому пришлось  пережить  немало  неприятностей,  но
если нам удастся уговорить  тебя  разумно  избавиться  от  проблем,  то  я
поддержу твое сватовство.
     - Бетанская терапия?
     - Что-нибудь в этом роде.
     - Я думал о бетанской терапии. Немало. Но  опасаюсь,  как  бы  записи
моего врача не попали в руки  аналитиков  Службы  безопасности.  Не  хочу,
чтобы из меня делали клоуна.
     - Наверное, я могла бы это обеспечить.
     - Правда? - Он поднял глаза. - Даже если ты сама тоже не увидишь этих
записей?
     - Да.
     - Мне... очень бы этого хотелось, сударыня.
     - Считай, что я обещала. Слово Форкосигана.
     Графиня - "приемный" Форкосиган, даже  в  большей  степени,  чем  сам
Марк. Но в ее слове он не сомневался.
     "Мама, с тобой все кажется возможным".
     - Я не знаю, что именно ты рассказала Карин...
     - Почти ничего. Ей же всего восемнадцать. Я решила, что более... э...
продвинутые вещи подождут. Ей ведь сначала  надо  закончить  учебу,  а  уж
потом думать о долгосрочных отношениях, - напомнила графиня.
     - О. Да. - Он даже не знал, что это - облегчение или разочарование. -
Ну, это все устарело. Я успел приобрести... новый набор  проблем.  Гораздо
более серьезных.
     - Я этого не чувствую, Марк. После возвращения с Архипелага  Джексона
ты мне кажешься гораздо  более  спокойным  и  уравновешенным.  Хоть  и  не
рассказываешь, что там происходило.
     - Я не жалею о том, что познал себя, сударыня. И даже о том... что  я
- это я. - "Я и черная команда". - Но я очень жалею... что  так  далек  от
Карин. По-моему, я просто чудовище. А в пьесе Калибан не женится на дочери
Просперо. Если память мне не изменяет, его там вообще затоптали.
     Да, как объяснить, кто такие Обжора,  Пыхтун,  Рева  и  Убийца  такой
девушке, как Карин? Безнадежно. Лучше и не пытаться.
     Графиня улыбнулась:
     -  Твоя  аналогия  неверна  сразу  в  нескольких  отношениях,   Марк.
Во-первых я могу гарантировать, что ты не недочеловек, что бы  ты  сам  ни
думал. А Карин не сверхчеловек.  Хоть  ты  и  настаиваешь  на  том,  чтобы
рассматривать ее как награду, а не как личность. Могу также гарантировать,
что ты обязательно устроишь себе неприятности  другого  рода.  В  качестве
условия для моего благословения я высказала предложение,  чтобы  Карин  во
время  обучения  на  Колонии  Бета  прошла  дополнительный  курс.  Немного
бетанского  образования  в  сфере  интимного,   на   мой   взгляд,   будет
способствовать тому, чтобы она стала мыслить достаточно  широко,  и  тогда
она признает некоторые... гм... сложности, не подавившись.  Свободомыслие,
какого восемнадцатилетней девушке на Барраяре приобрести негде.
     - О! - Такая мысль ему даже в голову не  приходила  -  посмотреть  на
проблему с точки зрения Карин. Это было... так разумно. - Я...  подумывал,
не пойти ли мне самому на следующий год учиться в колледж на Колонии Бета.
Галактическое образование будет хорошо смотреться в моем резюме.  И  тогда
мне проще будет получить здесь такую работу, какую... э... хотелось бы.
     Графиня озадаченно склонила голову набок:
     - Хорошо. Кажется, у тебя есть какие-то далеко идущие планы. Осталось
только осуществить их. Одобряю.
     - Далеко идущие... Но... сегодня - это сегодня.
     - И что ты планируешь делать сегодня, Марк?
     - Танцевать с Карин.
     - Не вижу никаких сложностей. Танцевать тебе разрешено. Кем бы ты  ни
был. Это же не пьеса, Марк, и у старого Просперо много дочерей. А у одной,
может, даже есть низменная склонность к странноватым типам.
     - Насколько низменная?
     - О... - Графиня подняла руку примерно на уровень макушки Марка. - По
крайней мере настолько. Иди потанцуй с девушкой, Марк. Она считает, что ты
интересный.  Природа-мать  взамен  осмотрительности  дает  молодым   людям
романтизм. Это уловка - благодаря ей мы растем.


     Марк пошел через весь зал к Карин Куделке.
     Ему показалось, что еще никогда ничего не  требовало  от  него  такой
решимости - даже спуск дендарийского боевого катера на Архипелаг Джексона.
     - Лорд Марк! - радостно воскликнула Карин.  -  Мне  сказали,  что  вы
здесь.
     "Вы спрашивали?"
     - Я пришел, чтобы сдержать слово и получить обещанный танец, миледи.
     Ему удалось изобразить форский поклон.
     - Прекрасно! Давно пора. Я оставила все танцы отражений и кадрили.
     - На прошлой неделе я попросил Майлза обучить меня фигурам менуэта, -
с надеждой добавил Марк.
     - Великолепно. Ах, музыка начинается!
     И Карин вытащила его на середину зала.
     На ней  было  воздушное  темно-зеленое  платье  с  красной  отделкой,
великолепно оттенявшее светлые кудри. "Она что, специально  выбрала  такие
же цвета, как у меня? Нет, скорее совпадение. Хотя... Мой  портной  -  моя
мать - ее мать -  она.  Черт,  любой  аналитик  безопасности  может  легко
проследить движение этих данных".
     Они танцевали танец отражений.
     - Так, Карин. Вы  -  девушка.  Я...  э-э...  спорил  с  Айвеном.  Как
по-вашему, что  в  мужчине  самое  привлекательное?  Флайер,  богатство...
знатность?
     Он надеялся, что говорит совершенно объективно -  это  чисто  научный
интерес. "Ничего личного, сударыня".
     Она поджала губы и после некоторого размышления ответила:
     - Острый ум.
     "Ага. И в каком магазине ты купишь это  на  свои  бетанские  доллары,
приятель?"
     - Танец отражений, моя очередь,  -  сказала  Карин.  -  А  что  самое
привлекательное в женщине?
     - Доверие, - ответил он не колеблясь, а потом так задумался, что чуть
не сбился с ритма. Да уж, ему понадобятся просто горы доверия.
     "Так  начинай  насыпать  их  сегодня  же,  Марк,  старина.  Хоть   по
корзинке".
     После этого ему удалось четыре  раза  рассмешить  ее.  Он  специально
считал.


     Марк слишком много съел, слишком много выпил, слишком много говорил и
слишком много танцевал - и вообще чертовски  хорошо  провел  время.  Танцы
оказались некоторой неожиданностью. Карин неохотно передала его нескольким
любопытствующим подружкам. Он решил, что интересует их, как  нечто  новое,
но  не  стал  привередничать.   К   двум   часам   ночи   Марк   настолько
перевозбудился, что чуть не начал заговариваться. И  снова  стал  хромать.
Пора домой. Да и Майлз уже час тихо сидит  в  углу  с  нетипично  грустным
видом.
     По первому же требованию им вызвали лимузин графа,  который  вел  все
тот же верный Пим. Граф с графиней уехали часа два назад. Майлз  с  Марком
сели сзади, оба бессильно обмякнув. Пим выехал за дворцовые ворота и повел
машину по тихим ночным улицам столицы. Транспорта почти не было. Майлз  на
полную мощность включил обогрев и,  прикрыв  глаза,  откинулся  на  спинку
сиденья.
     Марк с братом были в пассажирском салоне одни.  Нет,  не  одни.  Марк
посчитал присутствующих: раз, два, три, четыре, пять,  шесть,  семь.  Лорд
Майлз Форкосиган и адмирал Нейсмит. Лорд Марк Форкосиган и Обжора, Пыхтун,
Рева и Убийца.
     С тайным вздохом зависти Марк решил, что адмирал Нейсмит  куда  более
классное творение.  Майлз  может  брать  адмирала  в  гости,  знакомить  с
женщинами, показывать на людях где угодно, кроме Барраяра.
     "Надо полагать, моя Черная Команда  не  добрала  по  части  светского
лоска".
     - Я извинялся за то, что из-за меня тебя убили? - спросил Марк.
     - Не помню. Это не только твоя вина.  Я  не  имел  права  возглавлять
налет на медкомплекс. Следовало бы согласиться на предложение Баса  Луиджи
о выкупе. Только...
     - Только что?
     - Он не соглашался продать тебя. Подозреваю, он уже  тогда  метил  на
большую сумму, которую предлагал Риоваль.
     - Спасибо.
     - Я не уверен, что это что-то изменило, - виновато проговорил  Майлз.
- Ведь Риоваль снова попробовал.
     - О нет. В конце концов очень изменило. Изменило все на свете.
     Майлз в темноте улыбнулся. За окном мелькали дома Форбарр-Султана.
     - Что мы делаем завтра? - спросил Марк.
     - Отсыпаемся, - пробормотал Майлз.
     - А потом?
     - Праздники кончаются через три дня, с кострами Зимнепраздника.  Если
мои... наши родители действительно уезжают в Округ, то, наверное,  я  буду
жить то тут, то там, пока  СБ  не  разрешит  мне  вернуться  к  работе.  В
Хассадаре в это время года немного теплее, чем в Форбарр-Султане.  О...  я
буду рад, если ты поедешь со мной. Если захочешь.
     - Спасибо. Я согласен.
     - Что ты намерен делать?
     - Когда твой отпуск по болезни кончится, я, наверное, поступлю в один
из ваших колледжей.
     - Какой именно?
     - Если граф с графиней будут главным образом жить  в  Хассадаре,  то,
наверное, в Окружной колледж.
     - Гм-м... Должен тебя предупредить, что там народ несколько  более...
неотесанный, чем в столице. Ты столкнешься  со  старомодными  барраярскими
взглядами.
     - Хорошо. Именно это мне и надо. Я должен научиться  принимать  такие
нападки, не убивая никого.
     - Э-э... верно, - согласился Майлз. - А что ты будешь изучать?
     - Не имеет значения. Просто я получу официальный  статус  студента  и
возможность изучать людей. Данные  мне  может  выдать  и  машина.  Но  что
касается людей, тут у меня прокол. Столько надо узнать. Мне надо  знать...
все.
     Еще один вид  голода  -  ненасытная  жажда  знаний.  Аналитик  Службы
безопасности, несомненно, должен  владеть  огромнейшей  базой  данных.  Те
люди, которых он встречал у кофейного автомата в  штаб-квартире  СБ,  вели
друг с другом остроумные беседы на самые разнообразные темы. Если он хочет
соревноваться с этой компанией, надо пошевеливаться.
     "Не соревноваться. Победить".
     Майлз рассмеялся.
     - Что тебя насмешило?
     - Я просто думаю, чему ты научишь Хассадар.
     Лимузин въехал в ворота резиденции Форкосиганов и затормозил.
     - Может, я встану пораньше, - сказал Марк. - Очень много дел.
     Майлз сонно улыбнулся, совсем растекшись на сиденье:
     - Добро пожаловать к началу.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: