уже не раз убедился на деле, что страх Норскотта перед убийством был весьма
основателен...
Моя оживленная встреча с Марчией и отравление Мильфорда - убедили меня в том,
что ни одно страховое общество не согласилось бы застраховать мою жизнь в
течение этих трех недель более чем за 100...
Марчии я больше не опасался, но таинственный Гуарец и другие джентльмены, с
неменее приятными именами, повидимому еще рыскали около меня, дожидаясь
только случая, чтобы довести до конца работу, которую так неудачно начала
Марчиа.
Затем, мне предстоял визит к Морицу...
Предчувствие говорило мне, что, приняв приглашение, я шел навстречу прямой
опасности, но у меня не такая натура, чтобы спокойно наблюдать, как передо
мной развертывается что-то таинственное, особенно, если вопрос идет о моей
жизни!... Наоборот, я решил со всей быстротой и энергией, на которую был
способен, дойти до самой сути дела.
Поэтому, я решил прожить неделю на даче Морица, и охотно соглашался на любой
риск, лишь бы довести дело до конца. Но если бы иметь хотя бы одного верного
товарища!
Мое естественное равновесие больше нарушалось душевным одиночеством чем
перспективой быть неожиданно убитым...
Внезапно меня осенила блестящая мысль: "Билли Логан!"...
Если только он еще не связался с Мансуэллами, Билли Логан именно тот, кто мне
нужен! Твердый, как сталь, гибкий, как хлыст, всегда идущий навстречу
опасностям, - он будет великолепным партнером для этого безумного дела,
которому я себя посвятил...
Я нервно шарил по карманам6 стараясь найти его адрес, и ужасаясь при мысли о
том, что я мог оставить в своем старом костюме. Но записка нашлась, вложенная
между листками моей записной книжки.
Б. П. Логан.
34, Боксхоллрод, Ю-З.
Я решил поехать на Боксхоллрод сегодня же вечером, а пока написал Билли
телеграмму, чтобы он был дома и ждал меня.
Это решение подняло мое настроение.
Ровно в 6 часов я сел в кэб: до Боксхоллрода было недалеко. Ехали мы долго и
когда кучер остановил, наконец, экипаж, мы очутились перед целым рядом унылых
трехэтажных домов с грязными отштукатуренными фасадами.
Поднявшись по разрушенной лестнице дома номер 34, я потянул за шнурок звонка.
После долгого ожидания, дверь слегка приоткрылась и высунулась женская голова
на жирных плечах, она меня подозрительно оглядела.
- Мистер Логан дома? - спросил я.
Женщина покачала головой.
- Когда он вернется?
Она снова покачала головой.
- Не знаю.
Мне очень хотелось выругаться, но я сдержался.
- Я его друг, - постарался я объяснить ей. - Сегодня я послал ему телеграмму,
в которой предупредил о моем приходе. Он ее получил?
- Телеграмма то пришла, и я положила ее ему на зеркало, но он со вчерашнего
дня не приходил домой.
- Это очень неприятно - заметил я... - Можно мне зайти к нему в комнату
- написать записку?
Старая дева открыла дверь, и я вошел в комнату Билли. Сев за письменный
столик, я написал следующее:
"Дорогой Билли!
Если вы еще не договорились с Мансуэллами, прервите переговоры немедленно:
у меня имеется для вас нечто более подходящее. Не могу вам объяснить сейчас
в чем дело, но речь идет о крупной сумме, и вы мне очень нужны, Билли!
Приходите ко мне, как только прочитаете эту записку: я живу 46-а, Парк-Лэйн,
в телефонной книжке отмечен под именем Стюарта Норскотта. Если хотите,
можете мне раньше позвонить, но вызовите не меня, а Норскотта, и также
поступайте, когда придете в дом. Ни в коем случае не называйте моего имени,
спрашивайте только мистера Норскотта. Это - звучит таинственно, но я все
объясню при свидании. Не подведите меня, Билли!
Джон Бертон."
Я вложил лист в конверт и старательно заклеил его. Потом вынул из кармана
пригоршню монет, отсчитал из них пять шиллингов и повернулся к хозяйке.
- Позвольте предложить это вам, за причиненное мною беспокойство.
- Наоборот, это для меня удовольствие, - пробормотала она, жадно схватив деньги.
- В таком случае, передайте, пожалуйста, это письмо мистеру Логану, как
только он вернется! - прибавил я, вкладывая письмо за зеркало, рядом с
телеграммой.
- Можете на меня положиться, сэр! - заверила она. - Мне очень жаль, сэр, что
его нет дома.
Она открыла дверь, и стояла на ступеньках лестницы, пока я не уехал.
Я приказал кучеру везти меня в "Кафе-Рояль", где просидел до вечера: мне не
хотелось возвращаться в Парк-Лэйн.
Когда я поднялся по лестнице домой, мальчик-телеграфист подъехал на велосипеде
и соскочил у подъезда. Поднявшись по ступенькам, он вынул из сумки телеграмму.
- Это для меня? - спросил я. - Для Стюарта Норскотта?
- Да, сэр!
Я взял телеграмму, распечатал и, при свете фонаря, прочитал несколько слов
из которых она состояла: "Немедленно избавтесь от вашего нового лакея".
В первую минуту я удивился, потом весело рассмеялся.
- Спасибо! - сказал я мальчику, протягивая ему монету. - Ответа не будет!
8.
Я очень люблю неожиданности, но, - как говорил мой старый приятель Джек
Костелло, - иногда проклинаешь обилие хороших вещей.
Я вошел в дом с телеграммой в руках и закрыл за собой дверь. Вестибюль был
освещен и я еще раз прочел текст телеграммы "Немедленно избавьтесь от вашего
нового лакея".
Признаться, эта телеграмма вызвала во мне чувство некоторой досады, и
вместе с тем забавляла меня...
Если это предупреждение правильно, и мой новый лакей действительно прятался
с кинжалом в фалдах своего фрака, то кто же, черт возьми, мог обо мне
так беспокоиться?
Мне пришло в голову, что это мог быть только тот, кто знал о событиях этого
утра. И, пожалуй, Мориц был единственным человеком, удовлетворявшим этому
требованию, но я не мог себе представить, чтобы Мориц так любезно вмешался в мою жизнь.
Как бы то нибыло, у меня оставался только один выход: немедленно поговорить
с новым лакеем и попытаться выяснить, что он за человек...
Подойдя к камину, я позвонил.
Что касается быстроты исполнения, Фрэнсис был безукоризнен: не прошло и
полминуты, как он вошел и почтительно поклонился.
Я посмотрел на него в упор: это был высокий, худощавый мужчина лет тридцати
с небольшим, с густыми черными волосами и темным цветом лица.
- Итак, Фрэнсис, вы уже приступили к своим новым обязанностям! - заметил я.
Он снова поклонился.
- Так точно, сэр! Меня привел сюда мистер Сигрэв около трех часов дня, он
отдал вашу карточку горничной.
- Хорошо, - сказал я, - я иду спать и мне пока ничего не нужно, кроме горячей
воды. Вы придете завтра в восемь часов.
Я дал ему свою шляпу и палку, взял письма со стола и медленно поднался по
лестнице на второй этаж. На верхней площадке я нарочно уронил одно из писем и
повернулся, чтобы его поднять.
Этот ловкий маневр оказался для меня совершенно бесполезным: Фрэнсис стоял
спиной ко мне у вешалки, в другом конце вестибюля, повидимому, убирая
мою палку.
Когда я вошел в свою комнату, я невольно вспомнил все, что было накануне
вечером и подошел к нише. Разумеется, я был уверен, что ничего не найду,
но все же в глубине души, я лелеял смутную надежду, что снова увижу там
Марчиа с пистолетом в руке, с грустной и несколько презрительной улыбкой на
очаровательном лице. Ради этого я, кажется, согласился бы получить еще одну
пулю, но... когда я отдернул портьеру, ниша была пуста, нелепо пуста!
Разочарованный, я уселся в кресло и, с чувством некоторой досады, начал
читать письма Норскотта. Их содержание не представляло никакого интереса.
Просматривая последнее письмо, я услышал, как Фрэнсис вошел в спальню: он
пробыл там несколько минут, приготавливая все для меня к ночи, потом тихонько
постучал в дверь гостиной и открыл ее.
- Комната готова, сэр!
- Спасибо, Фрэнсис, - ответил я, - спокойной ночи.
- Спокойной ночи, сэр!
Поклонившись, он вышел из комнаты, прошел через спальню и закрыл за
собой дверь.
Я подождал, пока он спустился вниз, и затем решил предпринять кое-какие шаги,
чтобы обезопасить себя. Хотя я и думал, что телеграмма била ложную тревогу,
все же не мешало принять некоторые меры предосторожности.
Закурив трубку, я начал тщательный осмотр спальни и гостиной. Обе комнаты были
в полном порядке и, насколько я мог судить, никто без помощи динамита или
поддельного ключа, не мог проникнуть в мою комнату.
Однако, для большей уверенности, я собрал все железные предметы и сложил их
двумя грудами у дверей, оставив для себя на всякий случай кочергу.
Теперь при входе в комнату какого-нибудь неожиданного посетителя, мог
создаться музыкальный аккомпанемент, от которого я бы немедленно проснулся,
тем более, что я спал очень чутко.
Затем я разделся и лег в кровать. Кочергу я поставил у изголовья, чтобы иметь
ее под рукой. Осмотрев все кругом еще раз, я потушил свет, закрыл глаза и,
очевидно, моментально уснул. Во всяком случае, я не помню, что было после того,
как я с чувством удовлетворения нащупал ручку кочерги...
Неожиданно раздалось слабое звякание железных предметов, и в тот же миг я
вскочил и сел в кровати. Сон слетел с меня, как только в комнате стало тревожно.
Вокруг была абсолютная тьма, но моя рука инстинктивно потянулась к выключателю.
В таком положении я оставался несколько секунд: сердце билось быстро и
напряженно, но мне кажется, я не чувствовал никакого страха.
Затем я услышал, как тихо закрылась дверь, и еле слышные шаги стали
приближаться ко мне.Стараясь не произвести никакого шума, я свободной рукой
схватил кочергу и повернулся лицом к двери, после чего без колебаний повернул
выключатель.
Я имел в виду, как только зажжется свет, запуститьь в неизвестного посетителя
кочергой или же броситься на него и ударить его по голове, не давая ему времени
защищаться. Все зависело от того, было у него оружие или нет.
Однако, ни то, ни другое намерение не было мною выполнено: выключатель с
треском повернулся, но свет не зажегся, и вокруг оставалась та же тьма...
На миг я остолбенел от неожиданности, почувствовав опасностьь своего положения,
но уже в следующее мгновение отскочил в сторону от кровати. Это было как раз
во-время: что-то ударилось в подушку с ужасным свистом, и вся кровать пришла
в движение.
Удивительно, какую невероятную энергию вызывает опасность!...
Ни одна кошка в мире не могла бы двигаться в темноте так тихо и отскочить
назад с большей ловкостью, чем это сделал я!
Стена находилась от меня на расстоянии нескольких шагов, и я натолкнулся на нее
с такой силой, что у меня перехватило дыхание. С испуганно бьющимся сердцем, я
замер у стены, продолжая держать кочергу в правой руке. Положение было не из
завидных, и меня утешало только то, что мой противник, потерпев неудачу при
первом нападении, находится не в лучшем положении.
Стоя у стены, я напряженно вслушивался, стараясь разглядеть что-нибудь в
окружающей меня темноте.
После столь простого нападения на кровать, мой противник тоже замер и я
слышал его учащенное дыхание. Повидимому, он не знал, где я, и выжидал,
чтобы я ему чем-нибудь выдал себя.
Мысль моя усиленно работала...
Если бы я позвал на помощь, это решило бы мою участь, имея при себе оружие,
он наверняка станет стрелять по направлению моего голоса, кроме того, мне
очень хотелось покончить с этим делом без посторонней помощи.
Лучше всего было бы очутиться позади него, поэтому я стал осторожно двигаться
вдоль стенной панели, спиной к стене; на третьем шаге я натолкнулся на картину,
которая покачнулась и неожиданно упала с гвоздя с оглушительным треском. В тот
же миг я бросился на пол, ожидая выстрела, но вместо него я услышал звук
приближающихся шагов.
Я быстро соображал...
Возможны были два выхода: или оставаться неподвижным, или броситься вперед и
ударить наугад в темноте. Неизвестно, на что бы я решился, если бы моя рука
неожиданно не дотронулась до угла картины, только что упавшей со стены.
Никогда до этой минуты я не интересовался искусством, но сейчас я схватил
