находит ту самую вещь, происходит что-то таинственное - как
будто они влюбляются. Я вижу искры между вами и этим железом.
Он поглядел на Мэри и увидел, что она не шутит. Подергал
усы, говоря себе, что сто двадцать пять долларов - это два
костюма.
Мисс Дакворт сказала:
- Не обязательно платить за него до Рождества. Почему бы
вам не взять его домой и не наслаждаться им на праздниках?
Здесь он просто собирает пыль.
- Хорошо! - неожиданно для себя решился журналист.- Я
дам вам двадцать долларов в залог.
Он покатил круглый герб к парадной двери.
- Вы справитесь сами? Может, попросите Си Си помочь вам
затащить его наверх? - предложила она.- И не уроните герб на
ногу! - Квиллерен со своим грузом уже спускался по ступенькам.
Когда журналист с неожиданным приобретением добрался до
прихожей Коббов и остановился, чтобы перевести дух, он услышал
доносившийся из магазина голос Си Си.
- Да ты не отличишь черного ореха от дыры в собственной
голове! - кричал антиквар.- Лучше сразу признай это!
- Если это черный орех, я съем свой костыль. А ты
известный жучила! Дам тебе двадцать баксов и ни цента больше!
Квиллерен сам героически поднял герб к себе в комнату.
Коты спали в кресле - переплелись, как Инь и Янь,- и
журналист не стал их беспокоить. Он приставил реликвию
Макинтошей к стене и вышел, надеясь, что успеет сделать еще
несколько дел. Надо бы зайти в магазин Бена, но сначала
Квиллерену хотелось встретиться с разговорчивой Сильвией
Катценхайд. Ему нравились словоохотливые субъекты: они так
облегчали его работу!
Добравшись до "Всякой всячины", журналист придержал дверь,
пропуская хорошо одетого человека, выходившего с объемистой
покупкой, завернутой в газету; из импровизированной упаковки во
все стороны торчали какие-то черные шланги. В самом магазине
покупательница торговалась из-за кресла, сделанного из
автомобильных шин.
- Милая моя,- отвечала ей Сильвия,- возраст и
действительная стоимость не имеют значения. Всякая всячина и
есть всякая всячина: остроумие и экстравагантность плюс немного
вождения за нос. Либо вы усекаете, либо нет, как сказал бы мой
сын.
Миссис Катценхайд оказалась приятной, ухоженной, уверенной
в себе женщиной, которая держалась лет на сорок, хотя наверняка
разменяла уже шестой десяток. Квиллерен видел много таких
рядовых женского вспомогательного корпуса в художественном
музее - все одинаковые, все в хорошо сшитых твидовых костюмах,
блузках из джерси, все при золотых цепочках и туфлях из
крокодиловой кожи. В качестве небольшого чудачества, без
которого в Хламтауне, похоже, нельзя было обойтись, Сильвия
добавила к этому набору черные хлопковые чулки.
Квиллерен представился и сказал:
- Мне показалось, что от вас выходил господин с какими-то
шлангами...
- Вы совершенно правы! С чучелом осьминога,- подтвердила
миссис Катценхайд.- Жуткая вещь! Я рада, что сбыл ее судье
Беннету из муниципального суда. Вы с ним не знакомы? Он купил
осьминога в подарок жене на Рождество. Она без ума от
головоногих.
- Почему вы специализируетесь...
- На всякой всячине? Это идея моего сына. Он сказал, что
мне нужно как-то отвлечься.- Сильвия зажгла сигарету.- Вы не
знали моего покойного мужа? Он был членом городского совета. А
сын изучает право... Простите, может, хотите сигарету?
Квиллерен отказался.
- Но почему всякая всячина? Почему не что-нибудь более...
- Изящное? Все мои друзья тоже удивляются. Но ведь чтобы
заниматься настоящей стариной, нужно что-то знать. К тому же
мой сын утверждает, что людям нужна именно всякая всячина. Если
какая-то вещь непривлекательна на вид, плохо сделана, вообще
второго сорта - она великолепно продается. Я этого просто не
понимаю.
- Тогда, наверное, вы ничего не купили на...
- Вчерашнем аукционе? Хозяйка удивительно хорошо умела
читать мысли.- Только небольшую люстру в свою квартиру. Когда
мой муж умер, я продала особняк в Затерянных Холмах и
переселилась в Орлиное Гнездо. У меня чудесная квартирка, и,
поверьте, обставленная не всякой всячиной!
- А как антиквары относятся к вашей работе? У вас есть...
- Взаимопонимание? Определенно! Я хожу на все их
собрания, и мы отлично ладим. Когда я только открыла торговлю,
меня опекал Энди Гланц и дал много ценных советов.- Она
вздохнула.- Меня потрясла эта потеря. Вы знали Энди?
- Нет, никогда не видел. Он...
- Что ж, тогда я скажу вам. Всегда создавалось
впечатление, что на Гланце белый галстук и фрак, даже если он в
рабочих брюках скоблил какую-нибудь мебель. И он был таким
красивым... И умным. Я всегда жалела, что он остается
холостяком. Так обидно!
- Разве он не был более или менее связан с...
- Драконихой? Не формально, но они были бы прекрасной
парой. Жаль, что он связался с этой...
- Вы имеете в виду...- произнес Квиллерен с
многозначительной паузой.
- Ну вот, снова я разболталась! Сын говорит, что с тех
пор, как попала в Хламтаун, я стала неисправимой сплетницей. Не
скажу больше ни слова!
И она не сказала.
В положении Квиллерена была некоторая двусмысленность. Он
пытался расследовать то, что никто не просил его расследовать;
он не был даже полностью уверен, что для расследования есть
повод. Любой разумный человек давно бы уже бросил это дело.
Задумчиво поглаживая усы, Квиллерен все-таки решил
предпринять очередной шаг. Он отправился в магазин "Немного
старины", о чем впоследствии пожалел.
Глава 10
Магазин находился рядом с "Древностями" Кобба - в одном
квартале с "Голубым драконом", бывшим экипажным сараем, где
теперь обосновался Рассел Пэтч, угловым магазином Энди и
торговлей всякими мелочами, удовлетворявшей спрос жителей
Хламтауна на молитвенники в тисненных обложках и черные
панталоны с красной отделкой. Вывеска "Немного старины"
красовалась на первом этаже здания, напоминавшего дом Коббов,
только вдвое более обшарпанного и менее широкого. Если верить
табличке на стене, верхние этажи были отданы меблированным
комнатам для мужчин.
Квиллерен поднялся по обледеневшему каменному крыльцу и
попал в тускло освещенный холл. За стеклянной дверью он узрел
столь привычное для Хламтауна скопление немыслимой рухляди:
пыльную мебель, позеленевшие медь и латунь, фарфор и прочие
ничего не значащие разрозненные предметы. Понравился ему только
котенок, свернувшийся на подушке посреди стола, положив
мордочку на лапки. Должно быть, непросто было ему пробираться
на осторожных бархатных лапках между бокалами и чашками до
своей постели! Журналист вошел.
Увидев посетителя с пышными усами, владелец магазина
поднялся с кушетки и раскинул руки в мелодраматическом
приветствии. На Бене был объемистый лыжный свитер,
подчеркивавший полноту фигуры, и щегольский шелковый цилиндр.
Бен сорвал его с головы и низко поклонился.
- Как идут дела? Плоховато? - спросил Квиллерен,
оценивая неприглядную обстановку.
- Утомительно, безрадостно, вяло, бесприбыльно,- отвечал
продавец, снова прикрывая цилиндром редеющие волосы.
Квиллерен взял в руки противогаз времен первой мировой
войны.
- Историческое сокровище,- сообщил Николас.- Привезен
на "Мэйфлауэре"<$F"Мэйфлауэр (Mayflower) - название корабля,
на котором отцы-пилигримы прибыли из Англии в Америку в 1620
г.>.
Он ковылял за журналистом, быстро переставляя ноги в белых
гольфах.
- Я слышал, вы когда-то работали в театре,- проговорил
Квиллерен.
Округлый маленький продавец подрос сантиметра на три.
- Нашего фра Лоренса на Бродвее хвалили критики. Наш
Догберри был великолепен. Наш Боттом был незабываем... Что это
значит? Вы бледны и весь дрожите!
Квиллерен не сводил глаз с котенка на подушке.
- Этот... Этот кот! - выпалил он.- Он мертв!
- Великолепный образчик таксидермистского искусства.
Ужели он вам не по сердцу?
- Да, не по сердцу,- ответил Квиллерен, шумно выдохнув в
усы.- И вообще, чем вы конкретно занимаетесь? У вас есть
какая-нибудь специализация?
- Я счастливый ночной бродяга.
- Бросьте! Не нужно вешать мне лапшу на уши. Хотите
рекламу - отвечайте по существу. Вы на чем-то
специализируетесь?
Бен Николас замялся:
- На всем, что приносит доход.
- Как долго вы работаете в Хламтауне?
- Слишком долго.
- Вы хорошо знали Энди Гланца?
Антиквар сложил на груди руки и закатил глаза.
- Благородный, мудрый, доблестный и честный,- пропел
Бен.- Черный день наступил для Хламтауна, когда святой Эндрю
встретил свою кончину.- Он подтянул брюки и лукаво произнес:
- Как насчет кружки божественного напитка в местном
кабачке?
- Нет, спасибо. Не сегодня,- отказался Квиллерен.- А
это что? Складная книжная полка? - Он взял в руки странное
сооружение из черного дерева с медными шарнирами.- Сколько вы
за нее хотите?
- Берите ее... Берите... С приветом от старого Санта
Клауса.
- Нет, я куплю ее, если это не слишком дорого.
- Мы просим пятнадцать, но позвольте нам сделать скидку.
Восемь симолеонов.
Тут в магазин вошел еще один покупатель и нетерпеливо
спросил:
- Бляшки для лошадиной сбруи есть?
- Сгинь! Сгинь! - махнул рукой продавец. Этот джентльмен
из газеты, и у нас берут интервью.
- Я уже все. Я ухожу,- сказал журналист.- В понедельник
пришлю фотографа, чтобы снять вас и ваш магазин.
- Покорно благодарю, сэр.
Николас снял свой шелковый цилиндр и прижал к сердцу.
Тогда-то Квиллерен и заметил воткнутое в головной убор красное
перо. Это было его перо! Он в этом не сомневался: у самого
ствола оно было прокушено. Две недели назад в игривую минуту
журналист вынул украшения шляпы из-за ленты, чтобы пощекотать
Коко нос, и расшалившийся кот продырявил перо клыками.
Квиллерен медленно вышел из магазина. Остановился на
первой ступеньке и нахмурился, размышляя, каким образом оно
попало на цилиндр Бена.
И вдруг журналиста швырнуло наземь. Мир опрокинулся на
него, бросив коленопреклоненным на крыльцо. Раздался шум, рев,
треск, и Квиллерен оказался на четвереньках в снегу,
перемешанным с колким льдом.
Бен Николас тут же поспешил на помощь.
- О, дьявольская лавина! - возопил он, помогая
журналисту подняться.- С крыши этого богомерзкого дома! Мы
подадим на хозяина в суд.
Квиллерен отряхнулся.
- Еще повезло, что на мне была шляпа,- сказал он.
- Пойдемте обратно - сядете и выпьете чуточку бренди.
- Нет, со мной все в порядке. Все равно, спасибо.
Он подобрал книжную полку и сошел вниз по оставшимся
ступенькам, морщась от боли в левом колене.
Квиллерен с трудом добрался до дома, где его встретил
разбушевавшийся Коко. Юм-Юм, съежившись, сидела в шкафу,
похожая на испуганного кузнечика, а кот метался от двери к
столу, потом вспрыгнул на кровать и молнией юркнул под стол.
- Ага! Эти уроды наконец установили телефон! - сказал
журналист.- Надеюсь, ты укусил представителя компании за ногу.
Коко, шевеля ушами, с интересом смотрел, как Квиллерен
набирает номер фотолаборатории "Бега" и заказывает фотографа на
утро понедельника. Потом кот, задрав хвост, чопорно
прошествовал впереди хозяина на кухню, чтобы проследить за
правильным приготовлением пищи. Выжидательно опустив усы, Коко
сел на сушилку и внимательно смотрел, как цыплячью печенку
