продолжала качаться.
- Я Джим Квиллерен из "Бега дня",- сказал журналист так
вежливо, как только мог.
- Не-а, у меня не было таких страшно давно,- отвечала та
пронзительным голосом.- Людям нравятся с фарфоровыми ручками и
двойной крышкой.
Журналист окинул взглядом скопление неописуемого хлама и
повысил голос:
- На чем вы специализируетесь, мисс Пибоди?
- Нет, сэр, я не снижаю цену! Не нравится - оставьте их
в покое. Купит кто-нибудь другой.
Квиллерен поклонился и вышел из магазина.
Он прошел мимо бильярдного зала (с заколоченными окнами),
мексиканского ресторанчика с вентилятором, гнавшим по тротуару
горячий воздух (прогорклый жир, жареный лук, прокисшие
скатерти), показался у фруктово-табачного магазина Папа
Попопополуса.
Внутри стоял аромат перезревших бананов и перегретого
примуса. Владелец сидел на оранжевой коробке, читал газету на
родном языке и жевал прокуренный ус чрезвычайной пышности.
Квиллерен потопал ногами и похлопал руками в перчатках.
- Ну и холод,- пожаловался он.
Мужчина внимательно прислушался.
- Табака? - произнес он.
Квиллерен покачал головой.
- Нет, я просто зашел поговорить. Честно говоря,
последняя пачка, что я у вас купил, оказалась не первой
свежести. Попопополус поднялся и грациозно приблизился.
- Фрукт? Хорощий фрукт?
- Не думаю. Уютно тут у вас... Как давно вы в Хламтауне?
- Гранат? Хорощий гранат!
Хозяин продемонстрировал сморщенный плод с бледно-красной
кожицей.
- Не сегодня,- ответил Квиллерен, поглядывая на дверь.
- Гранат делать детей!
Журналист поспешно ретировался. От двух протеже Энди,
решил он, ему не суждено что-либо узнать.
Тут он заметил магазин "Три сестрички" с выставленными в
витрине тазиками, кувшинами, плевательницами и неизбежной
прялкой. Может, Арч Райкер и "оттягивается" от этой ерунды, но
в намерения Квиллерена входило совсем иное. Он распрямил плечи
и двинулся к магазину. Едва журналист открыл дверь, как его нос
начал принимать радостные сигналы. Он чувствовал запах! Она?..
Не она?.. Да, пожалуй, это она... Похлебка из моллюсков!!!
Три женщины в оранжевых рабочих халатах перестали
заниматься своими делами и повернулись к Квиллерену. Он, в свою
очередь, уставился на них, потеряв на мгновение дар речи.
Женщина, которая сидела за столом и надписывала
рождественские открытки, была брюнеткой с блестящими голубыми
глазами и ямочками на щеках. Та, что чистила медный самовар,
имела волосы роскошного рыжего цвета, зеленые глаза и
ослепительную улыбку. На стремянке, развешивая гирлянды, стояла
совсем юная миниатюрная блондинка со вздернутым носиком и
красивыми ногами.
Лицо Квиллерена просветлело, способность говорить
вернулась, и он наконец произнес:
- Я из "Бега дня".
- Да, мы знаем,- хором ответили сестры, а рыжая
хрипловатым голосом добавила:
- Мы видела вас на аукционе и восхищались вашими усами.
Самые сексуальные во всем Хламтауне! - Она подошла,
прихрамывая - нога была в гипсе - и подала журналисту руку.
- Не обращайте внимания на мою сломанную кость. Я Клатра.
Ужасное имя, правда?
- А я Амберина,- сказала брюнетка.
- А я Иврена,- прощебетали со стремянки.- Я в этом доме
Золушка.
Рыжеволосая потянула носом.
- Ив, суп сейчас пригорит!
Маленькая блондинка спрыгнула со стремянки и кинулась в
заднюю комнату.
Сияя ямочками, брюнетка повернулась к Квиллерену:
- Вы не откажетесь от тарелки супа? И чуточку сыра с
крекерами?
Если бы они предложили сухари с гусиным жиром, он бы и то
не отказался.
- Снимайте пальто,- сказала рыжая.- Здесь ужасно жарко.
Она скинула халат, открыв низкое декольте и большую часть
своих пышных прелестей.
- Садитесь сюда, мистер Квиллерен.- Брюнетка убрала
выбивалки с викторианского диванчика.
- Сигарету? - предложила рыжая.
- Я принесу вам пепельницу,- сказала брюнетка.
- Я курю трубку,- ответил Квиллерен, засовывая руку в
карман и думая: видели бы сейчас меня ребята из отдела!
Он одновременно набивал трубку, слушал двоих сестричек и
ухитрялся при этом осматривать магазин: оловянные солдатики,
железные херувимы, ночные горшки и стол, сплошь покрытый
жестянками из-под табака, крекеров, кофе и тому подобных вещей.
Старые трафаретные надписи почти стерлись от ржавчины и
царапин. У Квиллерена появилась идея: Арч Райкер говорил, что
собирает жестяные коробки. Можно порадовать его дурацким
рождественским подарком.
- Вы действительно продаете эти старые жестянки из-под
табака? - спросил он.- Сколько вы хотите вон за ту маленькую,
обшарпанную?
- Мы просим десять,- ответили сестры, но вам отдадим за
пять.
- Беру,- сказал он и положил монету, не заметив, как
хозяйки переглянулись.
Младшая подала суп в старинных полоскательных чашках.
- Только что звонила Дракониха,- сообщила она
Квиллерену.- Хочет сегодня с вами встретиться.
Она казалась ужасно довольной ролью вестницы.
- Как она узнала, что я здесь?
- На этой улице все все знают,- сказала рыжеволосая.
- У Драконихи везде подслушивающие устройства,-
прошептала младшая.
- Ив, не говори глупостей!
Сестры продолжали разговор на три голоса - Клатра
хрипловато, Амберина с музыкальной интонацией, Иврена щебетала,
вновь забравшись на стремянку.
Постепенно Квиллерен перевел разговор на Энди Гланца.
- Он был прекрасным парнем,- подняла брови рыжая, и в ее
хриплом голосе зазвучала нежность.
- И такой человечный...- сказал журналист.
- Ну, Клатра вряд ли могла это заметить,- донеслось
сверху, - она ведь пробуждает в мужчинах зверя.
- Ив! - раздался негодующий упрек.
- Но это правда! Ты сама так говорила.
Брюнетка поспешно перевела разговор на другое:
- Люди не верят, что мы сестры. На самом деле у нас одна
мать, но разные отцы.
- Вы зарабатываете себе на жизнь в этом магазине?
- Господи, конечно нет! У меня есть муж, и я занимаюсь
антиквариатом просто для удовольствия. Ив все еще ходит в школу
- школу искусств,- а...
- А Клатра живет на алименты,- вставила Ив, и старшие
сестры выразительно на нее посмотрели.
- В этом месяце дела идут ужасно,- пожаловалась
брюнетка.- Только у Сильвии есть какой-никакой навар.
- А кто эта Сильвия?
- Богатая вдова,- сразу послышалось со стремянка.
- Сильвия торгует всякой всячиной.
- Ты вчера это не так называла! - с упреком произнесла
Ив.
- А где ее магазин? - поинтересовался журналист.- И как
ее полное имя?
- Сильвия Катценхайд. А магазин так и называется -
"Всякая всячина". Это в следующем квартале.
- Клатра обычно зовет ее "кошачьей задницей",- сообщила
Ив, не обращая внимания на красноречивые вздохи сестер.
- Если пойдете к Сильвии, заткните уши ватой,-
посоветовала рыжая.
- Сильвия очень разговорчива,- объяснила брюнетка.
- У нее словесный понос,- уточнила блондинка.
- Ив!!!
- Но ведь ты сама так сказала!
Квиллерен выходил из "Трех сестричек" легкой поступью. Уже
за дверью он услышал, как малышка Ив говорит: "Ах, разве он не
прелесть?"
Журналист гордо пригладил усы, раздумывая: ответить ли
сначала на приглашение Мэри Дакворт или навестить сперва
разговорчивую Сильвию Катценхайд. Еще в его списке была миссис
Макгаффи, да и с откровенной Ив он, пожалуй, не прочь еще раз
поговорить - наедине. Она, конечно, почти ребенок, но от детей
тоже бывает польза. И очень, ну просто очень симпатичная
девочка!
На Цвингер стрит сквозь зимние сумерки пробивалось
неласковое солнце - не для того, чтобы обогреть замерзшие
сердца и носы жителей Хламтауна, а чтобы превратить чудесный
снег в грязную слякоть, на которой буксовали машины и падали
пешеходы.
Квиллерен вспомнил о Коко и Юм-Юм. Счастливые эти коты:
спят себе на подушках в тепле и сытости, и не надо им шататься
в непогоду, искать выход из безвыходного положения, принимать
решения... Давно он уже не советовался с Коко,- теперь настала
пора.
У них была такая игра с тем самым толстым словарем: кот
запускал в книгу лапу, Квиллерен открывал выбранную им
страницу, и среди помещенных на ней статей обычно находилось
нечто чрезвычайно подходящее к моменту. Невероятно? Да. Но это
срабатывало. Пару месяцев назад Квиллерену выразили
благодарность за розыск украденной коллекции нефрита, но он-то
знал, что главная заслуга принадлежала Коко и Ною Вебстеру,
составителю словаря. Что ж, попробуем снова поиграть.
Журналист вернулся домой, отворил дверь, но котов не
нашел. Однако в комнате без него побывали. Квиллерен заметил
некоторую перестановку и несколько новых безделушек. Модные
подсвечники, которые ему нравились, исчезли с камина, а на их
месте теперь стояла глиняная свинья с гнусной ухмылкой.
Он позвал нахлебников по именам и не получил ответа. Он
обыскал всю комнату, открыл все двери и шкафы. Он опустился у
камина на колени и заглянул в трубу. Вероятность слабая, но кто
их знает, этих негодяев!
Стоя на четвереньках, голова в камине, шея неудобно
выгнута, - и вдруг почувствовал сзади какое-то движение.
Выбравшись из очага, Квиллерен увидел, как пропавшая парочка
как ни в чем не бывало шествует по ковру - Коко, как всегда,
немного впереди Юм-Юм. Они появились из ниоткуда, как это умеют
только коты, и шли, высоко подняв хвосты, похожие на
восклицательные знаки. Непредсказуемые животные могли и
совершенно неслышно ступать своими мягкими лапками, и топать по
полу, словно слоны в тяжелых деревянных башмаках.
- Ах вы, бесстыдники! - сказал Квиллерен.
- Йоу? - произнес Коко с вопросительной интонацией,
которая как будто означала: "Ты нас звал? Что на обед?"
- Я искал вас повсюду! Где, черт возьми, вы прятались?
Ему показалось, что они шли из ванной комнаты.
Бесстыдники моргали ярко-голубыми глазами. Юм-Юм, между
прочим, притащила во рту зубную щетку и уронила ее перед
хозяином.
- Молодчинка! Где ты это нашла?
Она подняла ясные, раскосые и ничего не понимающие очи.
- Под ванной, милая?
Юм-Юм села, явно довольная собой, и Квиллерен погладил ее
по головке, не замечая задумчивого выражения миндалевидных глаз
Коко.
- Иди сюда, Коко, старина! - сказал он.- Давай
поиграем.
Он хлопнул по обложке словаря - сигнал к началу. Коко
вспрыгнул на книгу и - вжик-вжик - поточил когти о рваный
переплет. Потом соскочил и отправился к подоконнику - смотреть
на голубей.
- Игра! Помнишь игру? Поиграй в нее! - уговаривал
Квиллерен, открывая книгу и показывая коту, что от него
требуется. Коко не обратил на приглашение ни малейшего
внимания. Он был слишком поглощен происходившим за окном.
Журналист схватил Коко поперек туловища и поставил на открытый
словарь.- Теперь играй, маленькая мартышка!
Но кот стоял, напряженно выгнув спину, и бросал на
Квиллерена взгляды, которые иначе как оскорбительными не
назовешь.
- Ладно! - разочарованно произнес журналист.- Ты уже не
тот, что был раньше. Иди к своим дурацким голубям.
Коко вернулся к окну, за которым Бен Николас крошил хлеб
птицам.
Квиллерен снова отправился на улицу. Когда он уже почти
дошел до конца лестницы, из магазина выпорхнула Айрис Кобб.
- Ну как, весело вам в Хламтауне? - прощебетала она.
- Кое-что раскапываю,- ответил он.- Странно, почему
полиция толком не расследовала смерть Энди. Неужели к вам не
