они еще попытаются его разыскать! Вот об этом ты уж, пожалуйста, поза-
боться!
- Понятно! - сказал удрученный своей недогадливостью. Семен Алексее-
вич и открыл дверь в дежурку. Поискал глазами Юру, увидел, весело спро-
сил его: - Ну, что нового в гарнизоне, - Юрий?
- Ничего, - буркнул Юра, не принимая нарочито веселого тона Кра-
сильникова.
- Ничего - это уже хорошо, - будто не замечая отчужденного тона, вме-
шался Фролов. - Собирайся, пойдем ко мне в гости.
- Зачем?.. - настороженно спросил Юра.
- Ну пообедаем вместе, если, конечно, не возражаешь, - предложил Фро-
лов и, не скрывая к мальчику симпатии, добавил: - И подумаем, как тебе
дальше жить.
После стольких событий в доме Сперанских Юру охватило какое-то стран-
ное, дремотное равнодушие, словно между ним и миром выросла непроницае-
мая ни для чувств, ни для воспоминаний стена. Вот почему Юра молчал и
апатично принял приглашение Фролова.
Жил Фролов в гостинице "Франсуа", фасад которой выходил на шумную
улицу. Мимо гостиницы с утра до ночи проносились легкомысленные пролет-
ки, катили солидные кареты, а в подъезде вечно толпились какие-то подоз-
рительные, юркие люди. И трудно было понять, что привлекает их сюда, что
связывает этих столь непохожих людей - подчеркнуто высокомерных господ,
как попало одетых сутенеров, молодящихся бывших "дорогих" женщин и их
надменных, спешащих стать поскорее "дорогими" молоденьких конкуренток.
Все они толпились, перешептываясь и перебраниваясь друг с другом, возле
гостиницы. Это был чужой, враждебный Фролову мир.
Завидев Фролова, все эти люди еще сильней заперешептывались, засуети-
лись, запереглядывались. Но только он подошел к гостинице, как все они
молча и боязливо расступились.
В номере Фролова за шкафом Юра увидел еще одну широко распахнутую
дверь, которая вела в маленькую комнатку, где стояла узкая койка, тща-
тельно заправленная грубым одеялом, стол и два стула у стены, на которые
грудами были навалены книги. Юре очень захотелось посмотреть, что читает
Фролов, но тут же посчитал, что неудобно любопытствовать, едва вступив в
чужое жилье.
На столе, где уже стоял только что вскипевший чайник, из его носика
выбивалась горячая и добродушная струя, появилась еда: очищенная тарань,
краюха хлеба, две горстки сахару на бумаге.
Горячий чай определенно разморил Фролова. Он расстегнул ворот гимнас-
терки, отчего, его худая шея с остро выпирающим кадыком стала еще тоньше
и длиннее. И сам он показался Юре таким домашним и чуть-чуть беспомощ-
ным. Юра посмотрел на него, вспомнил что-то, поперхнулся и вдруг выпа-
лил:
- Мы в гимназии одного учителя Сусликом дразнили.
Фролов недоуменно покосился на мальчика и вместе с тем обрадовался
тому, что Юра сам с ним заговорил.
- Он что, тоже, как я, чай прихлебывал? - озорно, помальчишечьи спро-
сил Фролов.
- Нет, просто он на вас чем-то похож, - сказал Юра и почувствовал,
как покраснело и загорелось его лицо.
- Но Фролов вовсе не рассердился - добродушно усмехнулся, покачал го-
ловой.
- Сусликом, говоришь?.. Нет, не угадал. У меня в тюрьме другая кличка
была, - доверительно сказал он мальчику.
- Вы... вы сидели в тюрьме? - удивился Юра.
- И не один год, и не один раз!
- А что вы... украли? За что вас... в тюрьму? - беспрестанно и бояз-
ливо продолжал удивляться Юра.
- Украл?.. - переспросил Фролов, несколько мгновений помедлил, взял в
руки принесенную Юрой книжку. - А разве Монте-Кристо, перед тем как его
заточили в крепость Иф, чтонибудь украл?.. Понимаешь, штука какая, Юрий!
В тюрьмах частенько сидели не те, кто воровал, а кого обворовывали...
- Это был совершенно, необыкновенный человек! - с жаром воскликнул
Юра, обиженный за своего любимого героя.
Фролов усмехнулся:
- Ну, положим, не такой уж он необыкновенный... Чему посвятил он свою
жизнь? Каким идеалам служил? Мстить своим врагам - вот цель его жизни! А
я знаю людей, которые совершали подвиги, сидели в тюрьмах, шли на смерть
во имя других целей.
- Каких же? - недоуменно спросил Юра, чувствуя, что Фролов говорит
ему ту самую правду, о которой он еще недавно мучительно думал.
- Хочешь, - тихо сказал Фролов, - я расскажу тебе об одном необыкно-
венном человеке? Он из дворян. Но всю жизнь боролся за справедливость,
за то, чтобы богатые не обирали бедных. А его сажали за это в тюрьму,
ссылали на каторгу... В Вятке, в ссылке, я с ним и познакомился... А не-
давно в Москве видел его снова. Он болен. Недоедает. Спит по три-четыре
часа в сутки. Но даже враги называют его Железным Феликсом... Вот
так-то... Однако давай-ка подумаем вместе, как тебе дальше быть. - Фро-
лов задумался, долго молчал, а Юра терпеливо ждал, ему была неинтересна
его собственная судьба, ему нужно было обязательно дослушать рассказ о
необыкновенных людях, которые жили не когда-то, а живут сегодня, рядом с
ним, Юрой.
- Вот что, Юра, - наконец заговорил Фролов. - Ты, наверное, хотел бы
вернуться домой?
Юра представил себе пустую разоренную обыском квартиру Сперанских.
"Домой"! Нет, эти большие комнаты не были его домом. У него теперь вооб-
ще не было дома, где бы его ждали и могли обрадоваться ему.
- Мне все равно, - сказал он упавшим голосом. Но вспомнил тетю Ксеню
- она была ведь добра и ласкова, почти как мама, - и, наверно, сейчас
очень беспокоится о нем. Тетя Ксеня, пожалуй, была единственным челове-
ком в этом городе, которого Юра хотел бы видеть, и с проснувшейся надеж-
дой он спросил: - Скажите, а Ксения Аристарховна, моя тетя... Вы ее тоже
отпустите?
- Твоя тетя... - Фролов грустно помолчал. - Понимаешь, мне и самому
тут еще не все ясно. Могу тебе только обещать, что мы разберемся в самое
короткое время. Возможно, очень возможно, что твоя тетя скоро вернется.
Может, даже сегодня или завтра. Так как будем решать?
- Хорошо, я пойду домой, - согласился Юра. Ему хотелось остаться сей-
час одному, он очень устал, и ему нужно было так много продумать, ре-
шить, и чтоб никто, никто не мешал.
- Ну вот и ладно. - Фролов опять помолчал. - Только ты, пожалуйста,
будь осторожен и никому не открывай, слышишь, никому! А завтра к тебе
придет Семен Алексеевич, расскажет, что будет с тетей. Завтра наверняка
кое-что прояснится. Договорились?.. - старался уберечь мальчишку от все-
го случайного Фролов.
Юра молча кивнул, хотя и не понял, почему никому нельзя открывать, но
переспрашивать не стал: с недавнего времени он почти совсем отвык от из-
лишних вопросов.
- Значит, договорились? - Фролов встал и вызвал дежурного.
Вскоре Красильников отвез Юру на Никольскую. Разыскал дворника, при
нем отомкнул калитку, распечатал дверь, пожелал Юре всего доброго, еще
раз предупредил, чтобы никомуникому не открывал двери, а завтра он обя-
зательно наведается к нему, и - ушел.
Заперев за чекистом дверь, Юра, не заходя в комнаты, поднялся на ман-
сарду, сел возле окна и стал бездумно смотреть на улицу. Смотрел и ниче-
го не видел. Не заметил он, как в подъезд дома, стоящего напротив, прош-
мыгнул человек в студенческой куртке. Юра мог бы даже узнать этого чело-
века - он видел его в коридоре Чека. А вскоре в одном из противоположных
окон настороженно шевельнулась и тут же опустилась занавеска. И этого
Юра тоже не заметил. События дня беспорядочно вставали в памяти, в мыс-
лях царила совершенная сумятица...
Уснул Юра в тот вечер рано. А когда проснулся, лучи солнца щедро за-
ливали мансарду. Юра подбежал к окну и зажмурился от удовольствия: так
на улице было хорошо, солнечно, нарядно! Едва-едва пожелтевшие с краев
листья деревьев ярко зеленели на солнце. Зыбкий теплый ветерок раскачи-
вал занавеску, тени образовывали на полу причудливые узоры.
Ах как здорово! Скорее на улицу - просто на улицу без всякой цели, к
солнцу, к теплу, к людям... Но тут же Юра вспомнил, что обещал заглянуть
утром Красильников. Нет, надо подождать, а то вдруг разминутся. И вскоре
услышал звонок.
Звонили вначале осторожно, потом посильней. Юра открыл окно, перег-
нулся через подоконник - возле калитки стоял какой-то мальчишка в драном
пиджачке и коротких брюках.
Юра метнулся к двери и тут же вспомнил предупреждение чекистов никому
не открывать. "Какие пустяки, - подумал Юра. - Ведь это же всего-навсего
мальчишка". И он быстро выбежал во двор, открыл калитку. Мальчишка встал
на порожке.
- Тебя как зовут? - спросил он, присвистнув для вящей убедительности.
- Ну, Юра. А что? - недоуменно ответил Юра.
- А фамилия? - продолжал допрашивать мальчишка, рассматривая Юру ис-
подлобья.
Юра усмехнулся:
- Зачем тебе?
- Раз говорю - надо. Дело есть. Может, тебя касаемо. - Гость, опер-
шись о косяк калитки плечом, принял независимый вид.
- Львов моя фамилия.
- Вот ты как раз мне и нужен! Получай! - Парнишка протянул Юре свер-
нутый трубочкой листок бумаги, повернулся и тут же исчез вмиг, вроде и
не было его.
Юра осторожно развернул листок. Там было написано:
"Твой папа прислал письмо. Получишь записку - сразу же приходи в Дар-
ницу. Никому ничего не говори. Жду. Андрей Иванович".
Письмо от папы! Значит, наконец от папы! Это-главное! Все остальное
не имеет значения! Ура! Юрино сердце радостно забилось. Он лихорадочно
метнулся наверх, быстро накинул курточку и выскочил из парадного.
Вот кладбище вагонов и паровозов... Знакомый домик, в котором он бы-
вал не раз. Юра повернул деревянную щеколду, толкнул заскрипевшую на
петлях калитку. Нетерпеливо, не чуя под собой ног, вбежал на крыльцо,
постучал.
- Входи! - послышался кашляющий голос.
Юра вошел в комнату. Там стоял Бинский. Был он весь какой-то взъеро-
шенный и злой, руки у него нервно тряслись, и он сунул их в карманы. Та-
ким его Юра никогда раньше не видел.
- Кто-нибудь знает, что ты сюда пошел? - сразу спросил он, стараясь
не глядеть в глаза мальчику.
- Нет, никто, - недоумевающе ответил Юра и только хотел спросить у
Бинского о письме, как скрипнула дверь и в комнату вошел Лысый - Прохо-
ров. Не замечая Юры, словно его и не было здесь, он вопросительно взгля-
нул на Бинского, тот в ответ качнул головой.
- Вроде все в порядке. - И тоже отвел глаза в сторону. Затем Викентий
опять спросил Юру: - Где записка?
Юра уловил в голосе Бинского что-то враждебное.
- Вот она. - Юра вынул из кармана курточки измятую записку.
Лысый молча взял записку, сунул ее в карман, остановился напротив
Юры, широко расставив ноги.
- Ты садись, кадет. У нас с тобой разговор серьезный. - И он показал
Юре на стул.
- Где папино письмо? - спросил Юра с нарастающей неприязнью к этому
наглому человеку с впалыми глазами, к этой пропахнувшей мышами комнате.
- Подожди ты с письмом! - отмахнулся Бинский. - Скажи лучше, о чем с
тобой чекисты говорили? - И он в упор уставился в Юрины глаза, ловя ма-
лейшее изменение взгляда.
- Ни о чем не говорили. Спрашивали только, за что меня в чулан поса-
дили, - отчужденно ответил Юра.
- Ну а ты что? - Все ближе, ближе надвигались на Юру белые и холод-
ные, похожие на стекла бинокля глаза Бинского.
- Я им ничего не сказал, - тихо сказал Юра.
- Рассказывай подробнее, - приказал Лысый. И тоже придвинулся к Юре.
"Чего они от меня хотят?" - со страхом додумал мальчик.
- Все. - Юра подумал немного. - Да, еще про Загладина говорили. Вы
мне неправду про самогон сказали. То вовсе не самогон был.
- Ты им сказал об этом? - У Лысого испуганно взметнулись брови.
- Нет, конечно. Но я догадался. Зачем вы это сделали? - Юра в негодо-
вании сжал свои кулачонки. - Ведь там, на складах, пшеница была! Люди
голодают, а там пшеница...
- А о том, к кому ты ходил с поручениями Викентия Павловича, спраши-
вали? - недобро перебил его Бинский.
- Да нет же!.. Дайте мне папино письмо! - взмолился Юра, начиная по-
