на будущий год снять фильм. Для этого ей нужна тонна оборудования и тон-
на денег. Скорее всего мы ей откажем. Но и на видеопленке это очень впе-
чатляет. Там сзади есть видеомагнитофон. Я могу вам поставить. Хотите?..
- Нет, - сказала Селина, воспользовавшись шансом вставить слово. -
Птицы меня не интересуют. Я знаю одного человека, здесь, в Готаме. Я хо-
чу сообщить о нем. Его квартира похожа на вигвам Великого Белого Охотни-
ка. Все это настоящее; и все незаконное. Главным образом, тигры, бен-
гальские, суматрские, уссурийские. Я хочу, чтобы Воины пришли к нему и
вывели на чистую воду.
Девушка ответила без колебаний: - Настоящие тигры?.. Здесь, в городе?
Ну, не знаю, может вам заявить в полицию или в зоопарк?
Селина наклонилась над столом и разразилась длинным описаний релик-
вий, которые она видела в квартире Эдди Лобба. К тому времени, как она
закончила, девушка за столом онемела. Удовлетворенная тем, что ей уда-
лось, наконец, передать информацию, Селина отступила на шаг назад. Через
несколько минут девушка начала бессмысленно перебирать бумаги на столе.
У Селины упало сердце.
Бонни - девушка сказала, что ее зовут Бонни, - искренне расстроилась,
и это было очевидно, но, по ее словам, она была новичком в этом офисе, в
этом городе. Сюда она приехала на практику; чернила в ее дипломе едва
успели высохнуть. Она сказала, что нужны доказательства, хотя бы фотог-
рафии, заверенные свидетельства, но даже в этом случае Бонни не была
уверена, смогут ли Воины Дикой Природы что-либо сделать. Они никогда не
преследовали отдельных людей. Для этого нужно законное основание. Ос-
тальные Воины - их было пятеро - уехали на неделю в Вашингтон.
- На самом деле мы - лоббистская организация, а не активисты, как я
раньше сама полагала. Мы собираемся подписать вместе с рядом других
групп заявление о тропических лесах Юго-Восточной Азии и о последствиях
их уничтожения. Вот почему остальные уехали. Но это ведь вам не поможет?
- Нет, - ответила Селина более вежливо, чем сама от себя ожидала. Она
была глубоко разочарована. Она послала этим людям тысячи долларов, а,
когда ей понадобилась помощь, они оказались бесполезны. Она ощутила ес-
тественную потребность направить свои отрицательные эмоции на ближайшую
цель. Боже правый, Бонни была бы идеальной мишенью. Одежда на ней была
не слишком модная - она даже выглядела весьма удобной - но все в ее в
костюме безупречно сочеталось, даже тени на веках были подобраны иде-
ально. Бонни смотрелась так, словно шагнула со страницы каталога. В Бон-
ни было все, чего не было в Селине Кайл. Она была бы идеальной мишенью.
Кроме того, сама по себе она не замолчит.
Нет, это Селине не по нутру.
- Послушайте, мне очень жаль, - Селина удивилась, услышав собственный
голос. - Мне надо было сперва позвонить. Надо было побольше о вас уз-
нать. Простите, что отняла у вас время.
Три быстрых шага, и Селина оказалась на улице, один на один с релик-
виями Эдди Лобба, которые не выходили у нее из головы. Воины Дикой При-
роды больше не увидят ее денежек, но это было слабым утешением.
- Подождите! Эй! Подождите - не уходите! У меня есть идея.
Голосок Бонни и торопливые шаги. Селина нахохлилась и заспешила
прочь. Не нужны ей никакие идеи этих липовых воинов. Каблучки стучали
все ближе, но она никак не ожидала что кто-то, совершенно незнакомый,
осмелится взять ее за руку.
- Эй! Подожди минутку и послушай.
У Селины не было выбора. Вся ее энергия ушла на то, чтобы удержаться
от убийства этой женщины; продолжать разговор она была не в силах.
- У меня идея. Если ты меня проведешь в квартиру этого парня, я сама
сделаю фотографии. Когда остальные вернутся из Вашингтона, я буду на них
давить, пока они не придумают, что делать. Я все стены увешаю увеличен-
ными снимками; они повернуться не смогут без того, чтобы не встретиться
глазами с чучелом тигра. Все-таки предполагается, что мы Воины Ди-
кой Природы. Если это действительно так ужасно, как ты говоришь, нам
придется что-то сделать. Тебе и мне. Ты меня туда проведешь, я сделаю
снимки. У меня есть оборудование. Проявитель, пленка, даже панорамная
камера, чтобы добиться лучшего эффекта.
Сердце Селины снова забилось, она начала дышать. Только голос еще не
вернулся. Но рядом с Бонни голос был ни к чему.
- О Господи! - Бонни зажала рот рукой. Кожа вокруг веснушек побагро-
вела. - Дверь. О Господи - я же захлопнула дверь! - Она сделал шаг и
споткнулась о мусорный бачок. Румянец внезапно исчез, лицо стало почти
серым. - Ключи. Всё. Я отрезана от офиса, от квартиры. Даже денег нет -
о Господи, о Господи! Что же делать?
Хотя это шло вразрез со всем тем, чему ее научила жизнь в Готам-сити
и тем, что привело ее сюда, Селина шагнула вперед и обняла Бонни за дро-
жащие плечики. "Может она не совсем захлопнулась. Дай-ка мне попробо-
вать. Иногда я могу сладить с замком".
Несколько минут спустя обе женщины снова были в офисе Воинов.
- Вау! Мне прямо не верится, что ты это сделала! Просто потрясла
дверь пару раз, и она открылась. Вау! - все это Бонни повторяла уже в
десятый раз.
- Да, пустяки, - на самом деле это было не так просто, но Селина на-
деялась, что Бонни не разглядела стальную отмычку в ее ладони. Ей совсем
не хотелось раскрывать своих тайн.
- Нет, не пустяки. Я думала, что попала в настоящую беду. Теперь уж
тебе придется взять меня с собой к тому парню. Добром за добро. Когда мы
туда пойдем?
Сомнения слой за слоем ложились на лицо Селины - их было так много,
что даже Бонни заметила.
- Я не боюсь, и я хороший фотограф, - она посмотрела на стенные часы:
начало шестого. - Я могу тебе показать. Я забрала у коллег все оборудо-
вание. Я предчувствовала, что на практике мне придется не только отве-
чать по телефону. Я надеялась, что они меня куда-нибудь пошлют...
Селина качала головой, пятясь к двери.
- Пожалуйста... Ну пожалуйста, дай мне шанс... Кстати, как тебя зо-
вут? Если мы собираемся вместе достать этого парня, мне надо хотя бы
знать твое имя.
Рука Селины нащупала дверную ручку, но не повернула ее. "Селина. Се-
лина Кайл".
- Селина. Мне нравится. Богиня луны. Диана. Охотница. Отличное имя
для Воина Дикой Природы. Разве бывают Воины Дикой Природы - или какие
угодно воины - по имени Бонни? Послушай, уже шестой час. Сейчас я запру
помещение, возьму ключи, мы пойдем пообедаем и разработаем план. Я
классно строю планы...
Ни одно из оборонительных сооружений Селины не было готово защитить
ее от натиска дружеских чувств. Она совершенно онемела, и это заметил бы
любой, кроме Бонни. Та принимала молчание за знак согласия.
- Куда мы пойдем обедать? Я тут знаю немного мест. Я всего несколько
недель в Готаме. Я знаю неплохой итальянский ресторанчик, но там всегда
полно народу. Нас могут подслушать. Как ты думаешь, нам ведь не нужно,
чтобы нас подслушивали - я имею в виду, если мы собираемся забраться в
чью-то квартиру? Может лучше взять еду с собой? Или я могу пригото-
вить...
- Подожди, - Селина обрела голос. - Разве кто-то говорил о том, чтобы
забраться куда-то?
- Послушай, но ты же вскрыла замок, так ведь? Я хочу сказать, что я
все-таки не из Канзаса. Я уже трясла дверь, мне не удалось ее открыть. Я
знаю, что ты не просто ее дергала, хотя и не видела, что ты там делала.
Стало быть, ты в этом мастер. А как иначе ты могла узнать все об этом
парне, правильно? Он тебе не друг и даже не знакомый, правильно? Ну, так
как, идем в ресторан или берем с собой? Как ты считаешь?
- Берем с собой, - вяло пробормотала Селина и поплелась за щебечущей
девушкой на улицу.
ОДИННАДЦАТЬ
Брюс Уэйн сидел в своей библиотеке, окруженный раскрытыми книгами на
многих языках, каждая из которых была издана не менее сорока лет назад.
Были там и кипы газет, в коих провозглашалось наступление нового мирово-
го порядка, весьма похожего, впрочем, на старый. Рядом лежал готамский
телефонный справочник.
Если верить Библии, человечество говорило на одном языке, пока нас-
ледники Ноя не предприняли восхождение на небеса с помощью Вавилонской
башни. Незваные гости оказались некстати. Башня была разрушена, и на
следующее утро выжившие потеряли способность понимать друг друга. Хотя
предумышленное убийство, по свидетельству Книги, появилось еще раньше,
войны, раздоры и нетерпимость выросли именно на развалинах Вавилонской
башни. Если понимать эту историю буквально, то Вавилонская башня была
разрушенным зиккуратом Вавилона, страны, известной ныне под именем Ира-
ка, где войны, раздоры и нетерпимость процветают до сих пор. Если же, с
другой стороны, эта история была метафорой, то башня могла быть воздвиг-
нута в самых разных местах, включая Бессарабию.
- Это выглядит так, будто все мировые лидеры, все ученые, политики
собрались в 1919 году и сказали: этот мир слишком сложно устроен. Давай-
те сделаем его попроще. Сделаем вид, что этих стран и этих людей не су-
ществует. Перерисуем карты, изменим написание названий и через пятьдесят
лет никто ни о чем и не вспомнит.
Альфред, который раздвигал шторы на окнах, чтобы впустить утреннее
солнце, отвечал на жалобы Брюса пренебрежительным сопением. Не привыкший
делать что-либо наполовину, его друг и работодатель после той зловещей
встречи с Гарри Маттесоном поспал несколько часов и с головой окунулся в
исторические изыскания. Бэтмэн снова поставил себе труднодостижимую
цель.
- Что ж, это дало свои результаты, - заметил дворецкий, когда золотой
свет ворвался в комнату. - Возникли сверхдержавы, и вы не можете отри-
цать, что во времена вашего детства и юности все действительно было
очень просто. К тому времени, как появились компьютеры, никто и не вспо-
минал о былой вражде и конфликтах.
Брюс захлопнул книгу. В воздух взвилось облачко пыли, пронизанное
солнечным лучом. "Но на самом деле это не так. История Соединенных Шта-
тов насчитывает всего пять веков - по меркам остального мира, срок не-
достаточный для того, чтобы взрастить настоящую неприязнь. Чем дальше я
углубляюсь в прошлое, тем больше встречаю ненависти, причем она никуда
не исчезает. Те люди в 1919 ничего не упростили, они только заложили еще
один слой противостояния. Существует по меньшей мере три сообщества, ко-
торые могут быть гордоновскими бессарабами, и каждое из них готово при-
менить оружие против двух других".
Альфред нахмурился, больше на пыль, оседающую обратно на книги, чем
на комментарий Брюса. "Когда я был подростком, все страшно боялись анар-
хии. Мои учителя называли это балканизацией. Коммунизм и фашизм выгляде-
ли вполне приемлемым решением этой проблемы. Большие силы держат ма-
ленькие под контролем. Кажется, я припоминаю, что Бессарабия - это
где-то в районе Балкан".
- То-то и оно, - Брюс встал со стула. Он потянулся, пока суставы не
хрустнули, и с шумом захлопнул книги.
- Что оно, сэр?
- Мы видим только названия в книгах и на картах. Мы слышим о людях,
сражающихся и убивающих друг друга из-за того, что они хотят писать име-
на латиницей, а не кириллицей. Независимость для них - это право гово-
рить и писать на языке своих предков. Мы же все переводим на деньги. И
вот мы называем их глупыми, невежественными и отсталыми. Мы не можем
взглянуть на проблему их глазами - а, быть может, не хотим.
- Я-то точно не хочу, - признался Альфред. - Это все так грустно и
бессмысленно. Сражаться не на жизнь, а на смерть за какие-то незначи-
тельные понятия.
Брюс открыл окно и глубоко вдохнул, прочищая легкие. "Это только до
тех пор, пока никто не запретил тебе говорить по-английски и называться
Альфредом".
Он отошел от окна. Альфред поспешил закрыть его.
- Я еду в Готам. Мне кажется, я знаю, где искать одну из потенци-
