Он стащил это из кладовой, а я теперь использую, чтобы стащить у этого
Эдди...
- Мы не будем ничего красть, - услышала Женщина-кошка собственный го-
лос. - Мы только сделаем несколько фотографий и уйдем.
Бонни нанесла последний мазок на щеки и повернулась. "Мы украдем его
секреты, Селина. Что еще мы можем украсть? Вещи можно купить новые, а
секреты - нет".
Они смотрели друг на друга. Селина моргнула первая.
- Почему ты все время зовешь меня Селиной. Я не Селина Кайл. Она
просто... просто моя знакомая.
Долгое молчание повисло между ними, пока Бонни рассматривала стоящую
напротив женщину в черной одежде. Она вся замерла, только глаза двига-
лись. Но эти зеленые глаза вбирали в себя всё, медленно, методично, и,
когда осмотр был закончен, у Женщины-кошки возникло совсем иное предс-
тавление о невинности.
Бонни переваривала все, что увидела. "Да, теперь я понимаю, - она
несколько раз кивнула, подтверждая что-то самой себе. - Женщина-кошка.
Не Селина. Это моя ошибка. Знаешь, там, у нас в Индиане, нет таких лю-
дей, как ты, - добавила она, словно это объясняло нечто важное. - Я хочу
сказать, мы смотрим новости по телевизору и все такое, но в Блумингтоне
не происходит ничего интересного, ничего такого, ради чего стоит жить.
Поэтому у меня не было ни малейшего представления, как ты делаешь свое
дело. Я думала, это какое-то актерство, как играть роль - но теперь я
вижу, что ошибалась. В тебе нет ничего от Селины Кайл. Ты - Женщина-кош-
ка, цельная и простая, верно? И мне лучше не забывать об этом, если я
желаю себе добра, да?"
Женщина-кошка отошла в сторону. Ее маска не годилась на то, чтобы
прятать тонкие чувства, кроме простодушной улыбки. Бонни, в конце кон-
цов, была просто молодой женщиной, которая вставила черную пантеру в
пейзаж с засахаренными соснами и кленами.
- Если ты готова, то я тоже, - крикнула Бонни.
Дорогу прокладывала Женщина-кошка. Ей приходилось помогать прия-
тельнице в трудных местах, но Бонни поняла - без лишних слов - что те-
перь время подчиняться, а не болтать. Не жалуясь, она тащила свой тяже-
лый рюкзак, делала все, что ей говорили, и не проронила ни словечка, по-
ка они не оказались в пустой квартире Эдди.
- Ты? - спросила она, показывая на исцарапанную дверь и притолоку.
Быстро кивнув, Женщина-кошка нагнулась и начала работать над замком.
Это была сложная процедура; во время первого визита механизм был повреж-
ден. Неужели Эдди так и не был здесь с тех пор? Наконец стержни встали
на место, и болт повернулся. Она нащупала выключатель, и, хотя ей было
известно, что они увидят, сердце неприятно прыгнуло. Все оставалось так,
как она запомнила. В глубине души она надеялась, что никто после нее не
входил в эту комнату.
- О, Боже. О, Боже, - Бонни поколебалась прежде, чем переступить по-
рог. - О, Боже. Они не поверят. Широкоугольного объектива будет недоста-
точно. Надо было принести кинокамеру. Это требует движения, медленной
панорамы по всей комнате, чтобы глаз охватил все, что здесь находится. И
стоп-кадры здесь... или здесь... или... О, Боже. Не знаю, откуда начать.
- Да просто наводи и снимай. Обязательно попадется что-то незаконное.
Там еще есть вещь, шкатулка из уссурийского тигра, в той комнате, через
которую мы вошли. Оставь для нее кадр. Я посмотрю в других комнатах, нет
ли там чего еще.
- Наводи и снимай, - повторила Бонни. - Снимай и наводи. О, Боже.
Она сняла рюкзак и открыла его. Когда Женщина-кошка выходила из ком-
наты, она уже поставила обе камеры на пол и натягивала тонкие перчатки.
Быстрый осмотр других помещений убедил Женщину-кошку в том, что, кроме
шкатулки в спальне, ничего заслуживающего фотографирования не было. Она
также убедилась, что Эдди Лобб не приходил домой. Это наполнило ее бе-
зотчетной тревогой. Если Эдди так долго отсутствует, он вполне может в
любой момент войти в дверь. Однако это соображение никак не повлияло на
кислотный обмен ее желудка. Она вернулась в тигриную комнату и велела
Бонни поторапливаться. Та стояла на стуле из тигриных костей и пыталась
снять со стены одну из голов.
- Не делай этого!
Женщина-кошка была гораздо сильнее Бонни. Она легко отняла голову у
напарницы и прикрепила ее обратно к стене.
- Не трогай вещи! Что еще ты трогала? - оглядевшись вокруг, Женщи-
на-кошка получила ответ на свой вопрос: каждая вещь на правой стороне
комнаты была слегка сдвинута с места.
- Я делала широкоугольные снимки на быстропроявляющейся цветной плен-
ке; теперь я собираюсь сделать узкие снимки на черно-белой пленке. Я
сделаю огромное увеличение. Чтобы снимки получились хорошие, нужно под-
винуть вещи. Я надела перчатки. Кажется, я нигде не оставила отпечатков.
И потом, меня никогда не арестовывали. У них нет моих отпечатков
пальцев.
- Но он узнает, что здесь были.
Бонни скорчила рожицу. "Один взгляд на эту дверь, и становится ясно,
что здесь кто-то был, тебе так не кажется? Разумеется, он не узнает, кто
и не осмелится заявить в полицию - потому что, если они придут сюда и
увидят все эти штуки, у него появятся очень большие проблемы. Послушай,
я знаю, ты говорила, что мы не должны ничего трогать, что все доказа-
тельства будут у нас на снимках, но мне кажется - поскольку ты так или
иначе отметилась у него на двери - нам стоит пойти дальше и слегка его
припугнуть. Передвинуть вещи. Я имею в виду, что парень, который сделал
себе такую комнату, должен быть анимистом. Клянусь, он полагает, что у
всех этих вещей есть мана. Представь, он сидит здесь на стуле из тигри-
ных костей, работает за столом из тигриных костей, окружает себя тигри-
ными чучелами. Ей-Богу, он думает, что он сам - кот. Ну, не так, как ты,
конечно. Но во всяком случае у него точно крыша поедет, если он увидит,
что все эти вещи передвинуты. То есть, он тогда и сам сдвинется. Начнет
думать, что все эти кошки ополчились против него.
- Ты так думаешь? - медленно сказала Женщина-кошка, покусывая свой
стальной коготь. У Бонни была привычка говорить такие вещи и использо-
вать такие слова, которые не очень-то понятны людям, без толку отсидев-
шим своё в школе. Анимист? Анимация? Какое отношение мультики имеют к
Эдди Лоббу? Но, как это уже случалось раньше, Женщине-кошке пришлись по
душе умозаключения Бонни. - Ты думаешь он действительно чокнется, если
мы тут все передвинем?
- Ну да. Подожди. Я придумала кое-что получше. Вместо того, чтобы
просто передвинуть, мы передвинем их со смыслом. Видишь, тут все расс-
тавлено так, чтобы они смотрели на его стол? Так давай поставим так,
чтобы они смотрели в другое место - на дверь. Дверь, на которой ты оста-
вила свои царапины. Как будто все тигры повернули головы и ждут, когда
он войдет. О, это будет здорово. Хотелось бы мне посмотреть на его физи-
ономию! Впрочем, мы и так когда-нибудь увидим его физиономию, потому что
от этих снимков у наших Воинов кровь закипит. Я тебе обещаю. Они наймут
адвокатов, судей, всех, кого надо. Этот Эдди Лобб - к тому времени, как
мы с ним разделаемся, он будет жалеть, что родился на свет.
Женщина-кошка не слушала. Она была занята воплощением плана, повора-
чивая все головы к двери, пока Бонни их фотографировала. Это занимало
много времени, но дело того стоило. Вдруг Женщина-кошка услышала звук,
исходящий от входной двери.
Ночь-заступница - Эдди Лобб возвращается!
Бонни уже упаковывала камеры. Ее западные глаза побелели, а дыхание
сделалось панически-прерывистым, но она продолжала двигаться. Женщи-
на-кошка опустилась на колени рядом, торопливо передавая ей линзы и ко-
робочки с пленкой.
- Я боюсь, - прошептала Бонни как можно тише.
- Ты умница, - выдохнула Женщина-кошка, услышав звук металлического
болта, выскакивающего из металлического гнезда. - Иди в холл, вылезай в
окно. Доберись до пожарной лестницы и лезь на крышу - так же, как мы
пришли сюда, только наоборот. Сможешь?
Из глаз Бонни катились слезы, но она уверенно кивнула.
- Давай. У тебя все получится. Жди меня на крыше.
Женщина-кошка погасила свет, закрыла дверь и стала прислушиваться.
Второй болт выскочил из гнезда. У них еще было время. Никто, даже сам
Эдди, не мог попасть в эту квартиру быстро. Она услышала шорох занавесей
и невольный вскрик, когда Бонни вылезла из окна. Женщина-кошка задержала
дыхание, ожидая следующего звука и надеясь, что это не будет звук удара
чего-то тяжелого обо что-то твердое. Но нет. Она начала отступать назад
по коридору. Она была в спальне Розы - черт, им не удалось снять шкатул-
ку из уссурийского тигра, с которой все и началось, - когда входная
дверь открылась. Когда та захлопнулась, она уже передвигалась по карнизу
под окном.
Она догнала Бонни на крыше. Новенькая сидела, дрожа от ужаса.
- Эй, все кончилось. Дело сделано, - Женщина-кошка пыталась поставить
ее на ноги, но та была как свинцом налита. - Ты все сделала отлично,
Бонни. У нас теперь достаточно снимков для того, чтобы - как ты сказа-
ла? - у них кровь закипела, - по-прежнему никакого ответа. - Ну предс-
тавь себе - вот он стоит перед дверью. Видит царапины. Пытается открыть
замок. Не получается, он нервничает, роняет ключ...
Бонни подняла голову и слабо улыбнулась. "Да уж, увидеть бы его лицо,
когда он включит свет, а? Ослепить его вспышкой. Попался, Эдди Лобб!"
Это было соблазнительно. Очень соблазнительно. Теперь, когда Бонни
здесь в безопасности, Женщина-кошка легко могла бы спуститься вниз с од-
ной камерой.
- С ними ведь не так уж сложно работать, а? Просто наводить и сни-
мать?
- Не совсем, но почти. Вот, я тебе покажу. Дай-ка я вставлю новую
пленку...
Минуту спустя, Женщина-кошка уже спускалась по пожарной лестнице.
- Удачи! - прошептала ей вслед Бонни.
Какое странное, теплое чувство - слышать как тебе желают удачи. Жен-
щина-кошка быстро стряхнула его. Удача - совсем не то, на что она при-
выкла полагаться.
Эдди был в тигриной комнате. Женщина-кошка услышала его крик задолго
до того, как влезла в окно.
- Ну отмените же это, прошу вас. Пропади пропадом эти чертовы бесса-
рабы со своими грязными картинками! Говорю вам, кто-то вломился в мою
квартиру, пока меня не было.
Женщина-кошка подкралась к двери спальни и выглянула оттуда. Она слы-
шала, как он расхаживал по комнате, и вспомнила, что на столе лежал ра-
диотелефон, Бонни еще уронила его на пол.
- Ну и пусть остаются там. Им полезно немножко понервничать. Я уже
слышал, что они возбуждают весь город. Это только на пользу грязным пас-
тухам...
Наступила тишина; шаги прекратились. Женщина-кошка поняла, что Эдди
получает выволочку от своего босса. Снова на нее накатило теплое
чувство, на этот раз она позволила ему остаться.
- Да, правильно, - голос стал вежливее, шаги помедленнее. - Броуд
208. С Десятой. Через час. Да, я там буду, - еще одна пауза, покороче. -
Нет, я не знаю, взяли ли они что-нибудь. Не похоже. Скорее какие-то ху-
лиганы, шпана, забрались в квартиру и переставили все вещи, ну, знаете,
босс, мои личные вещи... Нет, нет, не через входную дверь... Черт, я не
знаю как - Роза?.. Черт, нет. А, может быть. Я не смотрел.
Женщина-кошка побежала по коридору. Она хотела сфотографировать кар-
тину, где фоном служила тигриная шкура. Она держала камеру перед собой,
как ружье или щит, пальцы застыли над кнопкой, которую Бонни велела на-
жать и подержать.
- Попался, Эдди Лобб, - прорычала она из двери. Он был по меньшей в
пяти футах от нее; Бонни сказала, что для камеры достаточно пяти футов,
если и Эдди, и фон попадут в фокус. Она нажала на кнопку. Из рук вырвал-
ся сноп света. Эдди словно пригвоздили к месту. Рот раскрылся, телефон
выпал из рук.
- Кошка. Господи Иисусе, это огромная дикая черная кошка.
