Дилетант сразу же кинулся бы вперед. Селина же тщательно разработала
маршрут Женщины-кошки: по заднему фасаду здания на крышу, через карниз,
затем вниз, к окну. Она подавила возбуждение. Нечего сейчас думать о
полночи, когда опять придется карабкаться по зеркальной стене.
Она сдерживала эмоции, даже шагая по тротуарам к дому.
Давно уже - слишком давно - ей не хотелось чего-либо с такой силой,
как добраться до Эдди Лобба. Это желание придавало ей силы, но радости
приносило немного.
* * *
Целый час Селина осматривала костюм Женщины-кошки, от гибких, аморти-
зирующих подошв до остро отточенных когтей и крошечных разрезов, в кото-
рые при необходимости можно было высунуть кончики пальцев. Все было в
прекрасном состоянии. Она оделась, положила в потайной карман на бедре
набор отмычек - хотя и не собиралась ими пользоваться - и направилась к
Кистоуну.
Дождь кончился; небо прояснилось. В Ист Энде было тише, чем обычно,
но за пределами трущоб многие уже выходили на прогулку. Женщина-кошка,
насколько могла, выбирала дорогу по крышам и переулкам, но кое-где была
вынуждена открыто перебегать улицы.
- Смотри, мамочка, большая кошка!
Вселенная живет по строгим законам. Один из них гласит, что взрослый
человек не замечает ничего необычного, пока это не случится во второй
раз. Это же правило дает возможность другому взрослому человеку перехо-
дить улицу в облегающем кошачьем комбинезоне, не будучи замеченным. К
сожалению, в примечании ко всем вселенским законам сказано, что они не
распространяются на детей. Даже если бы малыш заорал прямо ей в ухо,
Женщина-кошка едва ли расслышала бы его лучше. Она обернулась, пронзила
любознательного младенца убийственным взглядом, и одним прыжком скрылась
в ближайшем проулке.
- Мамочка!
Ребенок испустил вопль, взбудораживший весь квартал. Женщина-кошка
нырнула за батарею мусорных баков и замерла. Ее барабанные перепонки еще
трепетали, когда малыш сделал глубокий вздох и довел свой крик до
ультразвукового диапазона. Несмотря на это, Женщина-кошка слушала спо-
койную беседу его родителей.
- Герб? Герб, ты видел это?
- Что, дорогая?
- Я не знаю - такая большая черная... штука - пробежала вот здесь и
прыгнула в проулок.
Селина Кайл сжалась. Она подняла ноги и уперлась ими в нижний край
бака. Она закрыла глаза и спрятала открытую часть лица. Она постаралась,
чтобы даже мысли ее стали невидимыми.
- У Тимми опять фантазии. Ты же знаешь, как у него бывает.
Голос мужчины слышался ясно. Семья стояла у входа в проулок. Селина
напряженно прислушивалась к звуку шагов. Наконец, она поняла, что шаги
удаляются. Выпрямив позвоночник, Женщина-кошка посмотрела в небо. Оно
было темным, словно где-то там в вышине перегорели пробки. Надвигались
облака; звезды исчезли. Но квартал был встревожен. Если кто-то ее уви-
дит, это случится уже во второй раз. Поэтому она осталась в укрытии, не
рискнув испытывать судьбу. Ноги у нее затекли, потом онемели. Прошел
час, а может, два или три.
Наконец, невинные тупицы вернулись в свои дома с двойными запорами, и
уличный шум изменился. Женщина-кошка потянулась, вылезла из-за мусорных
баков и принялась разминать онемевшие члены. Она вышла из проулка и про-
должила свой путь, опять не привлекая внимания. Взобраться по стене ни-
чего не стоило, и она без происшествий добралась до карниза. Все окна в
квартире Эдди были задернуты шторами. Женщина-кошка задержалась у каждо-
го, прислушиваясь, пока не добралась до открытого. Оно выглядело так по-
дозрительно заманчиво, что она дважды проверила, нет ли там каких-нибудь
дурацких ловушек. Прижимаясь к стене и готовясь чуть что удрать на кры-
шу, Женщина-кошка просунула в окно ступню. Ничто не нарушило тишину
квартиры, но она все же подождала немного. Могла сработать бесшумная
сигнализация внизу или в миле отсюда в офисе какой-нибудь секретной
службы. Она дала им возможность принять меры прежде, чем проскользнуть в
окно и беззвучно приземлиться на пол комнаты.
Теперь она была отгорожена от помещения тяжелыми занавесями. Снова
подождала; все было тихо. Раздвинув занавеси, Селина наконец шагнула в
комнату и оказалась в спальне; здесь было три двери. Открытая вела в
ванную. Две другие были закрыты. Из-под одной пробивался слабый свет,
под другой было темно. Решив, что темная дверь, по всей видимости, ведет
в туалет, Женщина-кошка подошла к другой. Медленно повернув ручку и при-
подняв ее, чтобы облегчить нагрузку на петли, она осторожно открыла
дверь. Догадка оказалась верной.
Осматривая слабо освещенный коридор, она заметила еще закрытые двери.
Затем коридор загибался за угол и - снова догадалась она - вел в гости-
ную, где и был оставлен свет. Селина прислушалась. Она определила все
уличные шумы, бормотание голосов - живых и телевизионных, - проникающих
сквозь стены. Она различила лязг тросов лифта и журчание воды из проте-
кающего крана. Этот последний звук был самым громким и единственным зву-
ком, возникающим в квартире Эдди Лобба, и этого было достаточно, чтобы
убедить ее в том, что она может действовать.
Хотя Селина Кайл из месяца в месяц жила тем, что наводила Женщи-
ну-кошку на наркодельцов в городских трущобах, ее второе я как-то само
собой забиралось в неохраняемые квартиры и прихватывало плохо лежащую
собственность. Сначала она брала все, что нравилось, но потом убедилась,
что ее личный вкус не очень-то ценится на черном рынке. Ошибки и неудачи
научили ее тому, что "хорошая вещь" - как правило неприметна и уныла.
Одноцветные изделия ценились больше, чем сияющие всеми цветами радуги;
поделки из витого или кованого металла стоили дороже, чем ярко раскра-
шенные статуэтки. Короче, если Селине что-то казалось уродливым, Женщи-
на-кошка знала, что это стоит взять. Именно такая непостижимая противо-
речивость искусства и помогла убедить ее заняться наркодельцами с их на-
личностью.
Женщина-кошка предполагала, что квартира Эдди Лобба набита электрон-
ными игрушками, но вряд ли там попадется что-либо интересное для нее в
личном или профессиональном плане. Но, войдя в гостиную, она поняла, что
ошибалась. Похоже, они с Эдди Лоббом были родственными душами.
Зажатый между потолком и диваном, вытянувшись почти во всю длину ком-
наты, огромный тигр крадучись обходил свои владения. Бархат, на котором
он был изображен, черный, как Готамское небо, исчезал за мерцанием золо-
та и слоновой кости на мускулистых боках тигра. Глаза у него были брон-
зовые, язык кроваво-красный. Стоя перед ним, Женщина-кошка слышала сла-
бое эхо его рева.
Что там электронные замки и сенсорные ленточки на окнах - здесь был
настоящий страж владений Эдди Лобба. В мозгу Селины материализовалось
клише: как мог человек, который так любит тигров, быть таким дурным?
Возможно, она сделала неверные выводы. Возможно, это Роза не сумела оце-
нить врожденную величавость кошек. Возможно, как раз Эдди Лобб был тем
человеком, которого стоило узнать поближе, начать уважать, восхищаться
им... и даже больше того. Она, разумеется, ничего не украдет у него, хо-
тя глаза ее и выхватывали ценные предметы среди безделушек.
Уходя по коридору, она задумалась над тем, чем Эдди зарабатывает на
жизнь. Точнее, она заинтересовалась, не был ли он грабителем, как она
сама. Она не могла вообразить, как еще можно приобрести все эти ценнос-
ти.
Она заглянула в двери, расположенные в коридоре. За ними были кладов-
ки, набитые безымянными коробками, теплыми пальто, ботинками и другим
сезонным барахлом. В Готаме почти никто не мог позволить себе иметь чер-
дак или подвал. Третья дверь была заперта. Ей ничего не стоило открыть
замок отмычкой, но, поскольку она решила ничего не красть, это было со-
вершенно не обязательно. Четвертая дверь привела ее туда, откуда она на-
чала.
Приоткрыв дверь, чтобы проходил свет, Женщина-кошка начала осматри-
вать комнату. Это была комната Розы. Она узнала ее запах, хотя при-
сутствие Эдди тоже ясно ощущалось. Над кроватью висело еще одно бархат-
ное полотно - женщина с обнаженной грудью верхом на тигре. Женщине-кошке
эта картина показалась менее привлекательной, чем та, что висела в гос-
тиной. Стулья были темные и тяжелые, с плюшевой обивкой и ножками в виде
звериных лап. Кровать была старинная, с витыми столбиками по углам. В
целом стиль комнаты можно было определить как "ранний борделло" - то,
что, по мнению мужчин, должно нравиться женщинам.
Женщина-кошка запоздало сообразила, что свет падал не из двери; она
взглянула вверх и увидела зеркало над кроватью. И поняла, что ей еще не
все известно об Эдди Лоббе. Любопытство ее возрастало; нежелание прони-
кать дальше в его тайны улетучилось. Она заглянула в кабинет; здесь не
было ничего примечательного и ничего мужского. Высокий гардероб с гнуты-
ми деревянными дверцами и совершенно неуместными на них массивными запо-
рами. Приподняв острые когти и просунув кончики пальцев в разрезы, она
начала работать отмычками. Двери распахнулись. Благодаря своему темному
костюму она почти не отразилась в огромном зеркале, мелькнул только ос-
кал на открытой части лица и блеснула стальная отмычка. Как всякая ува-
жающая себя кошка, она не любила своего отражения и быстро отвела
взгляд.
Она рассмотрела причудливый поднос, уставленный флаконами духов. За
флаконами, ближе к зеркалу, два маленьких шарика мерцали в темноте
собственным светом. Движимая любопытством, Женщина-кошка наклонилась
поближе. Но пальцы ее замерли и задрожали.
Шарики оказались глазами - искусственными глазами, приклеенными к вы-
сушенной голове молодого уссурийского тигра.
Селина знала, что это уссурийский тигр, благодаря Воинам Дикой Приро-
ды, чей ежеквартальный информационный бюллетень был единственной коррес-
понденцией, которую она ждала с нетерпением и которую перечитывала
столько раз, что запоминала наизусть. Она узнала о крупных кошках такие
вещи, которых и представить не могла, когда была ребенком, но больше
всего ее поразило то, что ее любимые хищники находились в опасности. Их
традиционные места обитания исчезали. Они не могли отличить добычу, не
принадлежащую никому от домашнего скота. Но, что хуже всего, они истреб-
лялись браконьерами - алчными охотниками за сокровищами, для которых
слова "виды на грани вымирания" означали "высокий доход".
Она знала, что Эдди Лобб не мог приобрести эту голову - которая, как
она начинала понимать, была шкатулкой - честным путем. Любая торговля
охраняемыми животными - живыми, чучелами или частями их тел - была неза-
конной. Однако Женщину-кошку возмутило не то, что это было незаконно. Ее
потрясла аморальность. Эдди Лобб любил тигров, но эта любовь не была
свободной. Не удовлетворяясь картинами или статуэтками, он жаждал самих
тигров. Похоже, его не заботило то, что тигра надо сначала убить, и от
этого он становился таким же грешником, как и те браконьеры, которые
расставляли ловушки или спускали курок.
Селина поддалась искушению. Нужно было дотронуться до головы еще раз.
Она содрогнулась, когда жесткий, колючий мех коснулся ее обнаженных
пальцев. Голова была больше безымянного серого котенка, но морды были
похожи. Не удивительно, что Роза так вопила тогда в кухне.
Почувствовав внезапное головокружение и дрожь в ногах, Женщина-кошка
опустилась на колени, все еще держа шкатулку в вытянутых руках
Как может человек, который любит тигров, быть таким дурным?
А вот так.
А вот как.
Желание немедленно сбежать отсюда вытеснялось все возрастающим любо-
пытством. Задвинув шкатулку обратно в гардероб, она захлопнула двери, не
заботясь о том, что звук могут услышать, и бросилась в коридор к запер-
той двери. Отмычки в дрожащих пальцах были бесполезны. Она собрала все
