Она упала со стула и попыталась спрятаться, но руки и ноги не слушались.
Ее судорожные движения и прерывистое дыхание разбудили в остальных пер-
вобытное чувство:
Беги. Смерть идет, всемогущая и неизбежная. Беги. Не рассуждай. Не
оглядывайся. Зверь-Смерть голоден. Беги, если боишься Зверя. Беги, если
хочешь увидеть солнце.
Нужно обладать особой тупостью - не просто человеческой тупостью, но
тупостью цивилизованного человека, - чтобы не подчиниться приказу этого
древнего голоса. Первой отказалась подчиняться мать Жозефа. Она стряхну-
ла с себя власть пещерного инстинкта, опустилась на колени и принялась
отдавать приказы другим, пытаясь при этом помешать Розе заползти под
скатерть.
Последней пришла в себя Селина. Бестолково суетящиеся монашки, иска-
женное ужасом лицо Розы в синяках и пятнах, - все это было так чуждо ее
разумно устроенному миру. Она увидела опрокинутую на бок коробку. Поис-
кала глазами котенка и нашла его, взъерошенного и шипящего, в самом
дальнем от Розы углу кухни. Она взяла его и сунула за пазуху. Биение ее
сердце успокоило зверька.
- Это не ты виноват, - прошептала она. - Это не ты...
Селина тихо стояла в темном углу до тех пор, пока котенок не завел
свое умиротворенное мурлыканье, запустив коготки в ее свитер. Эта колю-
чая ласка вернула ее из перевозбужденного состояния Женщины-кошки в
обычное повседневное естество.
Сестры, возглавляемые матерью Жозефой, устремились на поиски наркоти-
ков, которые, как они слепо верили, и были причиной всех Розиных проб-
лем. Селина начала было втолковывать им, что они теряют время, но пере-
думала еще до того, как они обратили на нее внимание. Действия старой
МаЖо были вполне понятны. Наркотики и правда были первопричиной всего
здесь, в Ист Энде - особенно если наркотиком считать алкоголь, а всяко-
го, замеченного с рюмкой в руке, считать наркоманом. По этим стандартам,
наркотики губили не только Розу, но и саму Селину.
Крепко прижав к себе котенка, Селина направилась домой.
Рано или поздно приходится подводить черту. Принимая условия этой
жизни, ты становишься жертвой. Но когда-то надо остановиться. Не обяза-
тельно превращаться в крестоносца с горящими глазами, надо просто перес-
тать быть чьей-то жертвой. Бэтмэн был крестоносцем; и кем бы ни был Бэт-
мэн под маской, на самом деле он был жертвой. Селина не знала, чем он
жертвовал, зачем и когда, но это было ее твердое убеждение.
- Чужая душа потемки, - сказала она вслух, удивив этим и саму себя и
какого-то пропойцу в темной подворотне.
- Правильно, сестренка. Мелочишки не найдется? Или закурить?
Придерживая одной рукой куртку у горла, загораживая плечами котенка,
Селина, не оборачиваясь, продолжала путь. Не нравилось ей ходить по ули-
цам в темноте - по крайней мере без комбинезона. Слишком легко было
стать жертвой.
Как Роза.
Так, размышляя о Розе и жертвах вообще, она наткнулась на компанию
подростков. Они стояли в развязных позах, подпирая фонарный столб. Коте-
нок вырывался. Селина едва удерживала его обеими руками. Этот жест - обе
руки прижаты к груди - невольно привлекал внимание.
Селина увидела себя их глазами: женщина, одна, руки заломлены в ужа-
се. Была она уродка или красавица - не имело значения. Не имел значения
и тот факт, что она в совершенстве владела боевыми искусствами. На мгно-
вение девушка поняла, о чем кричали безумные глаза Розы.
Пацаны засвистели, отпуская похабные шуточки. Один из них, вихляясь,
вышел на середину улицы.
- Потанцуем? - он стоял, расставив ноги, бедра вперед, козырек бейс-
болки надвинут на глаза. - Пойдем, чувиха. - Он вынул руки из карма-
нов. - Хошь не хошь, а придется.
Все оборачивалось против нее, начиная орущим котенком и кончая неу-
добной одеждой. Она не выглядела как Женщина-кошка; она не чувствовала
себя Женщиной-кошкой. Парень приближался. И тут словно кто-то ледяным
пальцем провел вдоль ее позвоночника. Внутри у нее все сжалось, а страх
превратился в ярость.
- Сегодня у тебя не лучший денек, - слова не имели значения. Все за-
висело от интонации и убийственного быстрого взгляда в ту темную щель
под козырьком, где должны быть его глаза. - И дружки твои поганые тебе
не помогут, - Селина уже забыла о том, где они находились, что она дер-
жала в руках и даже кем была. Она забыла про костюм, брошенный под кро-
вать. Ненависть выплеснулась на лицо. Словно шаровая молния метнулась
она от глаз девушки к его глазам.
Он был готов.
- Чокнутая потаскуха, - пробормотал парень, пятясь назад.
Селине страшно захотелось увидеть его глаза, услышать его голос из
разбитого рта, полного крови и выбитых зубов. Но сейчас было не время.
Котенок бился за пазухой. Достаточно и того, что в ближайшие несколько
часов он будет полностью раздавлен, а приятели у фонарного столба доко-
нают его насмешками.
- Попробуй подойди, слизняк, если еще не помер со страху.
Парень поднял козырек. Может, надеялся восстановить свое преимущест-
во, посмотрев в глаза безумной леди. Если так, то он сильно ошибся. Се-
лина ждала этого. Она показала ему зубы в своей неповторимой улыбке и
двинулась прямо на него. Слегка посторонившись, обошла остолбеневшего
хулигана и зашагала восвояси. Как она и рассчитывала, дружки тут же при-
нялись потешаться над несчастным, и их обидный смех доносился до нее,
пока она не удалилась достаточно далеко.
Еще сотня ярдов, и Селина, наконец, расслабилась.
Только мужчина может заставить женщину забыть обо всем, кроме страха.
Эта мысль вспыхнула у нее в мозгу вместе с образом Розиного лица. В
глазах у хулигана было изумление. Подобно тем наркодельцам, он не мог до
конца поверить в то, что женщина - шлюха - одержала над ним верх. Но в
глазах Розы не было изумления, сомнения или недоверия, один только
страх, страх и жертвенная покорность неизбежной судьбе.
ШЕСТЬ
Селина вошла в свою квартиру. Котенок выскользнул прежде, чем за ними
захлопнулась дверь. Замок запирался автоматически.
Шкаф на кухне был забит консервированным тунцом. Готовить и сервиро-
вать его было так же просто, как хранить. Она открыла банку и, склонив-
шись над раковиной, принялась есть, выковыривая содержимое пальцами.
Голод понемногу ослабевал. Мысли вертелись вокруг миссии. Селина зли-
лась на старую МаЖо и остальных. Они использовали ее, использовали ко-
тенка и в конце концов оставили без обеда. Это негодование было весьма
поверхностным и улетучилось прежде, чем она успела расправиться с рыбой.
Но в душе залегал гораздо более глубокий пласт гнева, и избавиться от
него было не так просто. Мир кишел людьми, которые не любят кошек. Неп-
риязнь могла перерасти в ненависть, но у взрослых она редко проявлялась
в виде безумного страха. Розин ужас перед кошками не был последствием
детского испуга.
Слизав с пальцев остатки тунца, Селина поставила полупустую банку на
пол, чтобы доели кошки.
Из всего этого можно было сделать один единственный вывод: причиной
Розиного страха был мужчина, но он каким-то образом сумел перенести ее
страх на невинных кошек.
Знакомое, но не слишком приятное ощущение охватило ее, и она задержа-
ла дыхание. Затем резко выдохнула. Прежде, чем Селина успела покинуть
альков, который домовладелец называл кухней, превращение ее обычного ес-
тества в Женщину-кошку было закончено. По дороге к кровати она сбрасыва-
ла с себя одежду и, подойдя к ней, была уже почти обнажена. Комбинезон
обтянул ее как вторая кожа - так и было задумано. Костюм этот обошелся
ей безумно дорого.
В начале своей карьеры она пыталась использовать подержанные теат-
ральные костюмы. И даже пробовала сама соорудить подобный наряд. Но все
это никуда не годилось. И вот однажды под ее дверь кто-то просунул коря-
во написанное письмо. В холле перед дверью никого не оказалось. В письме
был рисунок комбинезона, значилась его цена и указывалось место, где
должна была быть совершена сделка. Селина поначалу испугалась, но все же
решилась попробовать. Она собрала требуемую сумму в золоте и другом дра-
гоценном барахле, как указывалось в письме, оставила все это на скамейке
в пустынном дворике и две недели спустя, придя вечером домой, обнаружила
кожаный костюм на собственной кровати.
Девушка разгладила комбинезон на руках и ногах, и Селина Кайл исчез-
ла. Вместо нее посреди комнаты стояла простая, как удар в челюсть, Жен-
щина-кошка.
- Я вернусь до рассвета, - прошептала она в темноту собравшимся в
кучку зеленым огонькам. - Не ждите меня. - Она вылезла в окно, прошла по
карнизу и скрылась за углом.
Между тунцом и комбинезоном был еще период размышлений, когда Селина
взвешивала иные возможности удовлетворения собственного любопытства. Она
попыталась представить себя в миссии. Двери там никогда не запирались,
но монахини были не столь глупы, чтобы оставаться внизу после наступле-
ния темноты. Если бы Селина пошла туда, ей пришлось бы объясняться с
мускулистыми бывшими наркоманами, обитателями приюта, которые охраняли
миссию с бдительностью новобранцев. Можно, конечно, позвонить матери Жо-
зефе по телефону, но старая МаЖо вряд ли сидит в офисе по ночам. Кроме
того, Селинин телефон не работал... опять. У одной из кошек - она не
знала какой именно - выработалась стойкая приверженность к жеванию плас-
тиковой изоляции. Возможно, и для кошки это было не слишком полезно, но
для телефона оказалось просто смертельным.
Ну, допустим, Селина поговорит с матерью Жозефой, что тогда? Если бы
старая МаЖо знала что-то толковое насчет Розы, разве пригласила бы она
Селину на обед с котенком? И потом, хотя монашки и жили в Ист Энде го-
раздо дольше, чем Селина, они были женщинами, которые отказались от муж-
чин. Что любая из них знала о реальном мире - том мире, где правят муж-
чины, и где жили Селина и Роза?
Селина спрыгнула на крышу часовни между резными каменными горгульями.
Ее тело изогнулось от кончиков пальцев до шеи, принимая удар от прыжка и
удерживая ее в равновесии, какие бы опасности ни готовило следующее
мгновение. Она отползла в тень, прислушиваясь к уличному шуму, стараясь
понять, не заметил ли кто-нибудь, как она спрыгивает с карниза на крышу
церкви. Ее вполне могли заметить или услышать. Кем бы ни была Женщи-
на-кошка, никакими сверхъестественными способностями она не обладала,
просто большинство людей не ведает, какие силы таятся в их собственных
телах.
Готам никогда не затихал. В самые спокойные часы звуковой хаос сли-
вался в неясный гул, в котором все же чуткое ухо могло различить поли-
цейские сирены, крики о помощи и случайные выстрелы - на этот раз четы-
ре, из полуавтоматической винтовки среднего калибра, где-то в районе до-
ков. Женщина-кошка бессознательно оскалилась. Внутренним взором она ви-
дела это легкое, смертельное ружье, несомненно иностранного произ-
водства. Она различала огнестрельное оружие по виду и звуку, но сама
всячески избегала его. От стариков, помнивших шестидесятые годы, она
слышала о Субботних Вечерах, когда использовались хитроумные ружья, чаще
взрывавшиеся в руках хозяина, нежели поражавшие противника. Эти времена
миновали задолго до того, как она спрыгнула с автобуса на окраине Гота-
ма. После войны в Заливе по Субботним Вечерам стали применять армейские
гранаты.
Хотя доки начинались в двух кварталах отсюда, Женщина-кошка подождала
ответных выстрелов. Она не собиралась идти в ту сторону, но кто знает,
куда занесет нелегкая. Умный человек, кем бы он ни был, и как бы ни был
одет, всегда обращает внимание на ночные звуки. В следующее мгновение
она услышала сирену полицейской машины, которая со страшной скоростью
неслась вниз по Девятой авеню, но не в сторону доков.
Селина расслабилась и спустилась на крышу миссии. Она спрыгнула через
