борта в молчаливом созерцании местности, где им суждено было жить. Из мрака
девственного леса доносился страшный вой диких зверей: глухое рычанье льва
и, по временам, пронзительный визг пантеры.
Женщина боязливо прижалась к мужчине. Она предвидела те ужасы, которые
стерегли их во мгле грядущих ночей, когда они окажутся одни на этом диком и
пустынном побережье.
Черный Майкэл подошел к ним и заявил, чтобы они готовились сойти утром
на берег. Они пытались упросить его, чтобы он высадил их ближе к
цивилизованной местности, откуда со-временем можно было надеяться попасть на
родину. Но ни мольбы, ни угрозы, ни обещания вознаграждения не смогли
поколебать Черного Майкэла. Он ответил им:
-- Кроме меня на судне нет ни одного человека, который не предпочел бы
видеть вас обоих мертвыми ради своей безопасности. Хоть я и сам знаю, что
это единственный разумный способ застраховать наши шеи, не такой человек
Черный Майкэл, чтобы забыть одолжение. Вы спасли мне жизнь, -- в отплату за
это, я спасу вашу. Но это все, что я могу для вас сделать.
-- Команда больше ждать не согласна и, если я вас завтра же не высажу,
они могут передумать и отказаться оказать вам даже эту услугу. Я выгружу ваш
багаж и дам вам еще кухонные принадлежности и несколько старых парусов на
палатки. Кроме того, я снабжу вас провизией на первое время, пока вы не
найдете себе дичи и плодов. Вы, значит, сможете здесь недурно устроиться,
пока не явится помощь. Когда я буду уже в безопасности, то извещу британское
правительство о том, где вы находитесь. Хотя -- клянусь жизнью -- я и сам не
знаю в точности, что это за место! Но они сумеют вас отыскать.
Когда он ушел, Клейтоны молча спустились в свою каюту, оба погруженные
в мрачные предчувствия.
Клейтон не верил тому, что Черный Майкэл имеет хотя бы малейшее
намерение известить британское правительство об их местопребывании. Он не
был даже особенно уверен и в том, не злоумышляют ли мятежники какого-нибудь
предательства по отношению к ним на следующее утро, когда они должны были
очутиться одни с матросами на берегу.
Без присмотра Черного Майкэла, любой матрос мог их убить. Совесть же
Черного Майкэла этим не отягощалась.
Но, положим, они избегнут этой опасности. Разве им не придется тогда
стоять лицом к лицу с опасностями, еще более страшными? Если бы еще Клейтон
был один, он мог бы надеяться прожить долгие годы, потому что он сильный,
атлетического сложения человек.
Но что будет с Элис и тем другим крохотным существом, которому
предстояло уже скоро появиться на свет среди лишений и страшных опасностей
первобытного мира?
Клейтон вздрогнул, представив себе несказанные трудности и полную
безвыходность своего положения. К счастью, им не было дано предвидеть ту по
истине ужасную судьбу, которая должна была стать их уделом в страшных
глубинах мрачного леса.
Рано поутру на следующий день их многочисленные сундуки и ящики были
подняты на палубу в ожидании шлюпок для перевозки их на берег.
У них было очень много багажа, и притом самого разнообразного. Клейтоны
рассчитывали пробыть на новом месте служения семь-восемь лет и, кроме всяких
необходимых вещей, они везли много предметов роскоши.
Черный Майкэл твердо решил, что ни одна вещь, принадлежащая Клейнтонам,
не должна оставаться на борту. Делал ли он это из сострадания к ним, или
просто в виду собственных интересов -- трудно решить. Но несомненно, что
присутствие на борту вещей, принадлежавших пропавшему британскому чиновнику,
вызвало бы нежелательные толки в любом цивилизованном портовом городе.
Черный Майкэл с таким рвением приводил в исполнение свое решение, что
заставил даже матросов вернуть Клейтону похищенные у него револьверы.
В шлюпки были погружены солонина и сухари. Кроме того, их снабдили
небольшим запасом картофеля, бобов, спичек, кухонными принадлежностями,
ящиками, инструментами и обещанными Черным Майкэлом старыми парусами.
По-видимому, глава мятежников опасался того же самого, чего боялся и
Клейтон. Поэтому он сам проводил их на берег и сел в последнюю лодку только
после того, как все шлюпки, захватив свежей воды, отчалили к ждущей их
"Фувальде".
Клейтон и его жена молча стояли на берегу и смотрели вслед уходящим
лодкам. В груди у обоих теснилось предчувствие неминуемого несчастья и
ощущение горькой безнадежности.
А в это время из-за небольшого пригорка следили за ними другие глаза,
близко посаженные, -- глаза, злобно сверкавшие под густыми бровями.
Когда "Фувальда" прошла узкий пролив и скрылась из вида за мысом, леди
Элис охватила руками шею мужа и разразилась неудержимыми рыданиями.
Она вынесла храбро опасность бунта; с героической твердостью смотрела
на грозное будущее; но сейчас, когда они очутились в полном одиночестве, ее
измученные нервы не выдержали страшного напряжения.
Он не пытался остановить ее слезы. Слезы могли облегчить и успокоить
ее. Прошло много минут, прежде чем молодая женщина снова стала владеть
собой.
-- О, Джон, -- простонала она, -- какой ужас! Что нам делать? Что нам
делать?
-- Нам остается одно, Элис, -- он говорил так же спокойно, как если бы
они сидели в своей уютной гостиной, -- нам остается только одно: работать.
Работа должна быть нашим спасением. Не надо давать себе времени думать,
потому что это поведет к безумию! Мы будем трудиться и ждать Даже если
Черный Майкэл не сдержит своего обещания, то я уверен, что помощь придет, и
придет скоро, как только станет известным, что "Фувальда" пропала.
-- Дорогой мой Джон, если бы дело шло только о тебе и обо мне, --
зарыдала она, -- мы бы вынесли все, я знаю, но ...
-- Да, дорогая, -- ответил он нежно, -- я тоже думал об этом. Но мы
должны и это встретить мужественно, веря в наше умение справиться со всем, с
чем нам суждено столкнуться. Подумай! Сотни тысяч лет тому назад, в далеком
и туманном прошлом, наши предки стояли перед теми же задачами, перед
которыми стоим мы теперь, -- может быть даже в этих самых первобытных лесах.
И то, что мы с тобой сейчас очутились здесь -- живое свидетельство о том,
что они победили. Неужели мы не сделаем того, что сделали они, и даже лучше
их? Ведь мы вооружены высшим знанием! У нас есть способы защиты, которые
дала нам наука и о которых они не имели понятия. Элис, мы можем добиться,
чего добились они, вооруженные жалкими орудиями из костей и камня!
-- Ах, Джон, я хотела бы быть мужчиной. Я, может быть, также бы думала,
но я женщина и вижу скорее сердцем, чем головой. А все, что я вижу, слишком
ужасно, слишком немыслимо, чтобы выразить словами. Хочу надеяться, что ты
прав, Джон. Я сделаю все, чтобы быть храброй, первобытной женщиной,
достойной подругой первобытного мужчины!
Первой мыслью Клейтона было соорудить временное убежище для защиты их
во время сна от зверей, которые уже высматривали легкую добычу.
Он открыл ящик, в котором лежали его ружья и патроны, чтобы иметь их
всегда под рукой на случай неожиданного нападения, и они отправились на
поиски места для их первой ночевки.
В ста ярдах от берега они нашли маленькую ровную поляну, почти
свободную от деревьев; здесь именно и решили они выстроить свое будущее
постоянное жилище. Но сейчас им обоим пришла мысль, что лучше всего
соорудить небольшую площадку на деревьях -- повыше, так, чтобы до них не
могли добраться крупные хищные звери, в царстве которых они находились.
Клейтон выбрал для этой цели четыре дерева, составлявшие приблизительно
четырехугольник в восемь квадратных футов, и, срезав длинные ветви с других
деревьев, он устроил в десяти футах над землею раму из брусьев. Он крепко
привязал концы веток к деревьям веревками, которыми в числе других запасов
снабдил их Черный Майкэл. Поперек этого остова Клейтон положил более мелкие
ветки. Затем он устлав всю эту платформу исполинскими листьями лопуха, в
изобилии росшего вокруг, а поверх листьев положил большой парус, свернутый
много раз.
Семью футами выше Клейтон построил такую же, хотя и более легкую
платформу, которая должна была служить им крышей, а по сторонам вместо стен
повесил остатки парусов.
В конце концов, у них оказалось довольно уютное маленькое гнездышко. Он
перенес туда одеяла и часть ручного багажа.
День клонился уже к вечеру, но, пока еще было светло, Клейтон соорудил
грубую лестницу, по которой леди Элис могла взобраться в свое новое
помещение.
Весь день кругом них летали и щебетали птицы в ярком оперении и прыгали
болтливые мартышки, с изумлением и сильнейшим интересом следившие за
появившимися среди них новыми существами и за постройкой их странного
гнезда.
Несмотря на то, что оба они, и Клейтон и его жена, все время держались
настороже, они не видели крупных животных. Но два раза маленькие соседки их
-- мартышки -- с криком и визгом убегали с близлежащего холмика, бросая
назад испуганные взгляды. Было ясно, -- как если бы они говорили это
словами, -- что они спасаются от чего-то ужасного, притаившегося за холмом.
Как раз перед наступлением сумерек Клейтон кончил постройку лестницы,
и, наполнив большую чашу водой из близлежащего ручья, оба, муж и жена,
поднялись в свою, сравнительно безопасную, воздушную комнату.
Было очень тепло, и Клейтон откинул полог; они уселись по-турецки на
своих одеялах, и леди Элис стала пристально всматриваться в сгущающиеся тени
леса. Вдруг она вздрогнула и схватила Клейтона за руку.
-- Джон, -- шепнула она, -- смотри, что это такое? Человек?
Клейтон взглянул в указанном направлении и увидел смутно
обрисовывающийся на темном фоне силуэт... Какая-то темная фигура стояла во
весь рост на холме.
Одно мгновение она стояла, как бы прислушиваясь, а затем медленно
повернулась и исчезла в тенях джунглей.
-- Что это, Джон?
-- Не знаю, Элис, -- ответил он серьезно. -- Слишком темно, чтобы
разглядеть. Быть может, -- просто тень, брошенная луной.
-- Нет, Джон! Если это не человек, то это какая-то огромная и
отвратительная пародия на человека. Мне страшно!
Он крепко обнял ее и шептал ей слова любви и мужества. Для Клейтона
самым большим горем в их несчастии была душевная тревога его молодой жены.
Сам он был храбр и бесстрашен, но он обладал способностью понимать, какие
ужасные мучения может причинить страх более слабой натуре. Это редкое
качество было одной из многих прекрасных сторон характера, которые завоевали
молодому лорду Грейстоку любовь и уважение всех знавших его.
Вскоре затем Клейтон спустил полог, крепко привязав его к деревьям, так
что, за исключением маленького отверстия к морю, они были закрыты со всех
сторон.
Теперь в их маленьком воздушном гнездышке было совсем темно; они
улеглись на одеяла и постарались найти во сне хоть короткий отдых и
забвение.
Клейтон лежал лицом к отверстию с ружьем и парой револьверов в руках.
Не успели они закрыть глаза, как из джунглей за их спиной донесся
ужасающий крик пантеры. Этот крик все приближался; наконец, они услышали его
как раз под собой. В продолжение часа, а то и больше, пантера обнюхивала и
царапала деревья, поддерживавшие их жилье. Наконец, она удалилась вдоль
берега, и Клейтон ясно разглядел ее там под яркой луной: это было огромное,
красивое животное, самое большое из виденных им до тех пор.
В долгие часы темноты они только урывками засыпали. Непривычные ночные
звуки необозримых джунглей, наполненных мириадами животной жизни, держали их
истрепанные нервы все время настороже. Сотни раз вскакивали они от
