Но мне не хватило места даже на упоминание о них. Ведь нужно еще ска-
зать о том, ПОЧЕМУ возникло это литературное гетто.
Потому лишь, что часть фантастики, сознающая себя не просто развлека-
тельным чтивом, всегда занималась проблемами, которые реалистической лите-
ратуре просто не под силу. Кто из реалистов сумел осуществить социальное
моделирование в тех же масштабах, что и Лем? Никто - разве что отказавшись
от своего реалистического инструментария. Как средствами реалистической ли-
тературы сделать роман о взаимоотношениях не человека с человеком, а, ска-
жем, человечества с другим человечеством? Или дать новую философскую кон-
цепцию развития цивилизации?
Большая часть этих проблем далека от повседневности, которой живет ли-
тература реалистическая. Естественно, что и литературоведы, занимающиеся
ею, пытаются и фантастический роман оценивать по тем же самым критериям. А
с какой стати? Художественные задачи - принципиально другие, художествен-
ные средства - тоже... И, как правило, критики просто не в курсе этих за-
дач и этих средств. Как следствие - ксенофобия ко всей фантастике. (Кстати
- именно проблема ксенофобии стало одной из базовых тем НФ).
Фантастике, по-видимому, нужны свои профессиональные литературоведы...
Сказал - и сам испугался. Свои литературоведы - это же снова оно, гет-
то... Замкнутый круг? Что же - фантастика и далее будет обречена на изоля-
цию? Свои критерии, свои критики, свои читатели - все отдельное?
Увы, похоже, что так. По крайней мере, до тех пор, пока не станут пов-
седневностью контакты с иными мирами, путешествия во времени, объединенные
сознания и кибернетический разум. Тогда всем этим займется литература реа-
листическая.
А фантастика - она и тогда будет идти впереди.
И жаловаться на то, что ее считают литературой второго сорта...
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Антон ПЕРВУШИН
ФЭНТЕЗИ НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ
Автор предлагаемой вниманию уважаемой публики статьи вовсе не призы-
вает считать свои чисто гипотетические построения истиной в последней ин-
станции. Это лишь опыт, попытка взглянуть на причины феноменальной популяр-
ности фэнтези, хоррора и литературы беспокойного присутствия под несколько
другим, нетрадиционным углом. Опыт этот предпринят не для того, чтобы за-
деть, как-то оскорбить поклонников перечисленных жанров; нет у Автора и на-
мерения этой статьей как-то противопоставить себя писателям, имена которых
упоминаются в тексте; просто Автор надеется, что его опыт поможет искушен-
ным исследователям ответить на вопрос, стоит ли что-то НОВОГО ждать нам от
этих жанров?
* * *
Обдумывая свою конструкцию, я понял, что в первую очередь нужно будет
разобраться с терминологией. Итак, что такое:
а) МЕТАЭГО
Под Метаэго понимается нечто общественное СОЗНАТЕЛЬНОЕ, возникающее
паутиной эфемерных связей между индивидуумами, объединяя их в единое сущес-
тво, живущее и действующее по своим малопонятным законам. Синонимов у тер-
мина предостаточно (от примитивного "коллективного разума" до экзотических
"ГОЛЕМА" и "АППАРАТА"), но мне почему-то больше нравится этот: лаконичный
он такой. На нем и остановимся.
б) ПСИХОТРОННОЕ ОРУЖИЕ
Под психотронным оружием будем понимать весь комплекс мероприятий и
средств (психотронные генераторы, зомбификация, идеологическая обработка,
экстрасенсы), с помощью которых волю значительной массы людей можно подчи-
нить воле одного-единственного человека-оператора.
в) ФЭНТЕЗИ, ХОРРОР, ЛИТЕРАТУРА БЕСПОКОЙНОГО ПРИСУТСТВИЯ
Согласно правилам элементарной логики, предметы группируются по некое-
му объединяющему признаку. Есть нечто, объединяющее и, соответственно, вы-
деляющее эти жанры из общего литературного потока, и как раз это самое неч-
то является предметом моего исследования. Дело в том, что вышеперечислен-
ные жанры аккумулируют в себе все то ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ, что, без сомнения,
присутствует в нашей жизни, но не поддается анализу со стороны существую-
щих общенаучных дисциплин.
Итак, с терминологией разобрались. Займемся аксиомами.
Аксиома первая. Смысл эволюции в движении к совершенству.
Одноклеточные объединяются в колонии, и скоро становится ясным, что
колония как единица с большим совершенством приспособлена к тому, чтобы
жить и выживать. Растение лучше, совершеннее колонии. Животные лучше, со-
вершеннее растений. При этом количество клеток, как отличных друг от друга
индивидуальностей, в каждой новой форме жизни увеличивается. Безусловно, в
бао-бабе больше клеток, чем в кошке, но только по массе, а не по количес-
тву новых КАЧЕСТВ.
Таким образом, эволюционное совершенствование заключается в объедине-
нии, подчинении единому организму как можно большего количества качествен-
но различаемых клеток. Это аксиома вторая.
И наконец аксиома третья. Эволюция общественного сознательного, Метаэ-
го, сходна по смыслу с эволюцией биологической.
Как ребенок в своем развитии проходит этапы формирования от однокле-
точного существа до многоклеточной колонии, отягощенной двумя сигнальными
системами, так и общество из небольшой группы диковатых пращуров наших раз-
расталось до пятимиллиардной цивилизации планетарного масштаба, сумевшей
овеществить вторую сигнальную в материальных носителях информации, в тех-
носфере.
Но поговорим о том, что было до фэнтези.
Где-то к середине прошлого века эволюция Метаэго значительно ускори-
лась. Связано это прежде всего с тем, что опять на мировую арену вышли но-
вые многонациональные империи. Опыт, накопленный Метаэго, подсказывал, что
старыми методами ничего значительного в смысле совершенствования от новоис-
печенных империй не добиться: когда-нибудь и они развалятся, обратятся в
прах. Но можно попробовать другой путь - технологический, рациональный.
Именно тогда зародилась идея психотронного оружия. Оружие это представля-
лось как единственно надежный и сравнительно быстрый способ подчинить опре-
деленным идеям большие массы людей и даже, если угодно, заставить их при-
нять единую религию, единый язык, единое мировоззрение, наконец, что, соб-
ственно, есть очень значительный шаг к совершенствованию Метаэго. И там, на
рубеже веков, было решено, что единственной возможностью реализации психот-
ронного оружия есть технологический путь развития.
Как проявилось это в науке и быте, вы прекрасно знаете. Как в литера-
туре? Тоже должны помнить: Жюль Верн и иже с ним - целая плеяда авторов,
глашатаев эпохи НТР.
Но очень быстро выяснилось, что технологический путь не такой уж пря-
мой и быстрый. Можно, конечно, расставить по всему миру башни-излучатели,
но для этого требуется, чтобы некое государство прежде стало всемирной им-
перией, а подобный ход чреват беспрецедентной истребительной войной.
Метаэго заметалось в поисках решения, меняя свои установки на карди-
нально противоположные (оккультные секты, всеобщее увлечение спиритизмом) и
снова возвращаясь к уже работавшим (расцвет неопозитивизма, марксизм-лени-
низм). И верный путь нащупать удалось: необходимо вернуться к иррацио-
нальному для аккуратной подготовки соответствующей почвы, гумуса такого ро-
да, чтобы сознание каждого индивидуума было ПРЕДРАСПОЛОЖЕНО принять объеди-
няющую идею, которую навяжет ему в будущем психотронное оружие. Так появи-
лась "социально-психологическая" фантастика, оперирующая уже не только
сциентистскими идеями, но и категориями духовного мира в человеке - проме-
жуточный этап между твердо-узколобой НФ и фэнтези в чистом виде.
Уэллс считается основателем направления. У него нашлось много продол-
жателей. Они ничем не рисковали. А вот те, кто тогда, в начале века, пытал-
ся работать в иррациональных жанрах, опережая время, жестоко поплатились за
свою смелость (еще одно свойство Метаэго - обрубать ранние ростки). Говард,
Лавкрафт, Булгаков - были подстрелены на взлете. Но с какой силой звучат
ныне эти имена!
Ага,- скажете вы,- а почему тогда у нас, в нашей любимой стране Сове-
тов, социально-психологическая фантастика так запоздала? Отвечу просто: у
нас НИКОГДА не было социально психологической фантастики.
Когда большевики занялись культурной революцией, они предполагали за-
менить старую систему ценностей совершенно новой. Должно было измениться
все: литература, архитектура, религия, живопись. И на первом этапе больше-
викам это с успехом удалось реализовать. По-видимому, в те времена Метаэго
еще не определилось, каким путем цивилизации следовать дальше и сразу ДВУМ
системам (коммунизму и демократии) был выдан карт-бланш: догоняйте и пере-
гоняйте. И мы оказались на том, первом, этапе проворнее! Нам не понадоби-
лось осваивать социально-психологическую фантастику; мы почти сразу вырва-
лись в иррациональность.
Прямо на глазах изумленного человечества в СССР выросла и окрепла так
называемая "соврелигия". Вся эта символика: пятиконечные звезды, серпы-мо-
лоты, пионерские галстуки, выкрики гордо: "Всегда готов!", обожествление
Вождей и т.д. и т.п.
За этот рывок на старте пришлось расплатиться большой кровью: все, чье
мировоззрение не позволяло принять иррациональность "нового мира", отправи-
лись под расстрел или на острова Архипелага; остальные срочно перековыва-
лись.
И вот когда соврелигия получила наконец зримые черты; когда пришло по-
коление, не ведавшая, что такое Россия без социализма, вот тогда и появи-
лись авторы, творчество которых у наших критиков принято относить к со-
циально-психологической фантастике. А это ФЭНТЕЗИ было, типичное фэнтези!
Судите сами. Откровенное противопоставление Мира Добра Миру Зла. Мир
Добра - современное авторам социалистическое общество и непременно гряду-
щее коммунистическое (Le commun advenement), и Мир Зла - загнивающий Запад.
Особенно четко это противопоставление показано в двух по тем временам прог-
раммных повестях Стругацких: "Стажеры" и "Хищные вещи века". А вообще к де-
лу формирования в читательском сознании образа светлого будущего (Мира Доб-
ра) приложили свою авторучку многие, если не все: Ефремов, Гуревич, Снегов,
Балабуха, Кир Булычев, Крапивин с его "пионерской готикой".
Кстати, вы, наверное, уже обратили внимание, что и в шестидесятые мы
шли вровень, бок о бок с Западом. У них тоже был бум. Но бум вокруг Толки-
на и его подоспевших эпигонов. Воскресли труды классиков жанра (Лавкрафт,
Говард), заставили говорить о себе Муркок и Нортон, Урсула Ле Гуин и Спрэг
де Камп. Мы шли вровень, а потом нечто застопорило наш уверенный бег.
Соврелигия вдруг утратила признаки иррациональности. Здесь сыграла на-
конец установка на ее атеистическое происхождение. Поколение "неверящих ни
в Бога, ни в черта" переработало ее в набор сухих рационально сформулиро-
ванных догм, которые в ситуации гонки были совершенно нежизнеспособны.
В стране и в фантастике наступил кризис, пока еще умело маскируемый,
но разжижающий ноги пресловутого колосса. А на Западе машина продолжала
раскручиваться, и, когда колосс рухнул, они уже обогнали нас на несколько
кругов. Феноменальная популярность С.Кинга, Д.Кунца, многочисленных авто-
ров и соавторов фэнтези - прямое тому подтверждение.
Но у нас есть еще шанс. Метаэго оставило нам его. К руководству в
стране пришли новые люди и вот смотрите: за пять лет им удалось все перес-
тавить с ног на голову, и хотя совсем уж без крови и тут не обошлось, все
же к девяностому году мы были готовы всем сердцем и печенками принять ирра-
циональные жанры. И мы их приняли! Любой может в том убедиться, подойдя на
улице к книжному лотку. И мы еще успеем, еще нагоним на пути к совершен-
