гаться среди деревьев в противоположную логовищу зверя сторону и спустить-
ся вниз по следующей ступени ущелья под прикрытием подходящей скалы. Этот
план удалось реализовать с умеренными трудностями. На пути он встретил не-
сколько животных средних размеров, выпускавших в него низкочастотные ко-
лебания без особой агрессивности, прекращая нападение, стоило лишь Педеру
удалиться. Лишь несколько раз он ощутил, что глушащая способность его кос-
тюмы достигла предела. Воспользоваться энергоружьем у него вообще не пред-
ставилось случая.
Двигаться в костюме-глушителе сохраняя тишину было невозможно.
Несколько раз он врезался в густой кустарник, пару раз натыкался на стол де-
рева, когда преодолевал склон. Потом он прорвался сквозь завесу перепутан-
ной наподобие ползучих лоз растительности и оказался вдруг на краю самой
глубокой расщелины этой впадины.
И увидел его.
Потерпевший крушение корабль кайанцев, как понял Педер, первона-
чально по касательной врезался в дальний край ущелья и был затем отброшен в
глубину, где сейчас и покоился, практически заняв все свободное пространство
в этой расщелине. Взгляд Педера лихорадочно блуждал среди непривычных
очертаний чужого звездолета - насколько эти очертания было возможно разо-
брать у корабля, потерпевшего такую аварию. Куполообразные прозрачные
секции управления, тяговые участки, длинная изящно изогнутая секция грузо-
вого трюма.
Корабль, по крайней мере частично, опускался на собственной тяге, так
как повреждения были не так уж катастрофичны. Остальное довершила фауна
Кира. Почти весь корпус корабля зиял трещинами и отверстиями от инфразву-
ковых ударов. Сквозь прорехи Педер видел внутренности корабля, так же весь-
ма пострадавшие. Но груз, тем не менее, должен быть в целости.
- Я его нашел,- сообщил он, соединившись с "Костой".- Он в расщели-
не, как я и говорил. Очень сильно разрушен. Собираюсь войти в него.
- Вот и умница,- поздравил Маст.- Я же говорил, что ты сможешь.
Педер спустился вниз по густо поросшему склону и вскарабкался в ко-
рабль сквозь отверстие в корпусе, достаточно большое, чтобы пропустить чело-
века в костюме-амортизаторе. Он вспомнил схему, набросок, который раздо-
был (опять-таки какими-то неясными путями) Маст. На схеме изображалось ти-
пичное для грузового кайанского корабля размещение отсеков. Этот коридор, в
котором он находился, очевидно был одним из сквозных коридоров, пронизы-
вавших весь корабль в длину, сразу под обшивкой. Он проник в корабль до-
вольно близко к носу. Открыв дверь слева, он обнаружил, что стоит на пороге
основного навигационного купола. Кристаллический купол, разумеется, был
раздроблен во многих местах. В креслах управления полулежали разлагающие-
ся трупы корабельных офицеров. Очевидно, они потеряли сознание в момент
удара, а потом были убиты инфразвуком до того, как успели прийти в себя. Пе-
дер с интересом взглянул на щегольскую форму офицеров, совершенно для него
непривычную, затем затворил дверь. Разлагающиеся останки людей - нет, это
была картина, которую не мог спокойно выдержать его желудок.
Он, пошатываясь, двинулся в направлении кормы. Сейчас, вот-вот, каж-
дую секунду, напомнил он себе. Его сердце возбужденно и громко билось, сто-
ило Педеру представить, что лежало на расстоянии вытянутой руки. Быть мо-
жет...
Он вошел в первый грузовой отсек. Этот отсек был совсем небольшой,
предназначенный для перевоза мелких предметов. Содержимое отсека после ка-
тастрофы было выброшено со стеллажей и теперь в изобилии устилало его.
Сквозь трещину в потолке сочился тусклый свет. Педер включил фару костюма,
чтобы усилить освещение. Дыхание перехватило.
Шляпы!
Мерцали краски, элегантные линии гипнотизировали. Шляпы, мириада
разных фасонов: собственно шляпы, кепки, береты, бонетки, токи, грильби,
титферы, шапероны, шаплеты, корнеты и куафы.
Шляпы с мягким верхом, с жестким верхом, с низким верхом и высоким,
шляпы с перьями, с крылышками, с плюмажами, с вуалями, хомбурги и тюрба-
ны, горжетки, каулы, капюшоны, шлемы, галеазы и згеи.
И это были всего лишь шляпы!
Педер поднял один титфер, поднес его на уровень глаз. Да, он сразу уз-
нал руку. Ткань, не похожая ни на какую другую, линия фасона, дизайн - твор-
ческое воображение! - все это создавало впечатление, не позволяющее оши-
биться. Такое возможно было создать лишь в одном месте в галактике. Такая
шляпа не может не оказать какого-то влияния на человека, заставить его иначе
выглядеть, иначе думать, иначе поступать.
- Посылайте лихтер,- передал он на "Косту". Я готов начать погрузку.
Маст оказался прав - корабль был по потолок трюма набит грузом,
чью ценность исчислить было невозможно: одеждой с Кайана.
Когда-то их называли портными. Отец Педера был портным. И на род-
ной планете Педера - Харлосе - как и на многих других мирах Скопления Зиод
- их продолжали называть портными. Но только потому, что в Зиоде одежда,
как считал Педер, не вызывала должного уважения. Он, как и другие, подобные
ему, называли себя сарториалами, и это было не ремесло, а профессия.
Лишь дважды до этого он удостаивался чести работать с кайанской
одеждой - с вещами, сделанными на этой странной планете.
Это было всего лишь дымчатое полотно и простой, украшенный цвета-
ми, галстук. И тем не менее, он все равно был очарован, он осознал, что все ле-
генды, касающиеся Кайана, были правдой.
Планеты цивилизации Кайана занимали секцию спирального рукава
галактики, которая называлась Рукав Цист. Это был хорошо выделяющийся
рукав, изогнутый, с относительно пустым пространством по обе стороны от ру-
кава. Скопление Зиод, напоминавшее облако искр, находилось где-то ближе к
фокусу этого изгиба. Но контакты между этими двумя политическими система-
ми в течение последних столетий были очень слабыми и сводились в основном к
скрытой враждебности. В Скоплении не понимали образа мыслей кайанцев. А
Кайан был преимущественно неуступчив и равнодушен к тускло одевающимся
обитателям Скопления.
На планетах Кайана одежда была не просто украшением, а филосо-
фией, способом жизни - единственным способом жизни. Даже Педер Форбарт
понимал, что не способен в полной степени уловить эту философию, как бы ни
старался. В Скоплении покрытие тела одеждой не играло важной роли и было
даже разрешено ходить обнаженными. Но даже здесь, несмотря на официаль-
ное неодобрение, процветала любовь к красивой одежде - к одному из наибо-
лее древних искусств человека. И вещи из Кайана ценились по достоинству, как
они того заслуживали. Фактически, импортировать, продавать, владеть (даже!)
вещами с Кайана было противозаконно, и очень немногие кайанские вещи пе-
ресекали черную пропасть световых лет, но те, что достигали Скопления, сто-
или фантастические суммы.
Пересекая кайанский рукав от одной крайней точки до другой, грузо-
вые космолеты кайанцев делали это по хорде, где в середине пути оказывались
довольно близко от Зиода, и где-то в этом районе, где вокруг одинокой звезды
вращались Кир и ее сестры, один из грузовых кораблей потерпел неожиданную
аварию и предпочел рискнуть на вынужденную посадку.
И об этом прослышал Маст.
Юридически груз продолжал принадлежать кайанской торговой компа-
нии, которая была владельцем корабля, но никто из них не испытывал особого
беспокойства по этому поводу. Педер поспешил дальше, сквозь отдел шляп, в
соседние секции. Там он едва не лишился чувств при виде сладостных сокро-
вищ, ждавших его. В более обширной секции помещались пальто, брюки, брид-
жи, рубашки, туфли, многие другие предметы одежды, которым Педер вообще
не мог подобрать термина в своем словаре. Потом Маст предупредил его, что
лихтер уже в пути, и Педер поспешил наружу, чтобы направить лихтер к месту,
куда удобнее всего было доставить товары с борта разбитого кайанского звез-
долета.
Охваченный энтузиазмом, Педер опять начал восхищаться Мастом. Да,
он все превосходно организовал и рассчитал. Идея послать вниз Педера была
последним прикосновением кисти мастера к завершенной картине. Нечего было
и думать переправить на "Косту" весь груз одежды. И только знания и опыт
Педера - он льстил себя мыслью, что, хотя и малоизвестный, он является одним
из лучших сарториалов на Харлосе,- могли помочь отобрать наилучшие образ-
цы на этом пиршестве великолепия.
Посадив лихтер, Педер начал отбирать одежду со стеллажей, поспешно
совершая челночные рейсы с охапками одежды от грузовых отсеков до пузатого
кораблика-лихтера и обратно. Одежду он аккуратно складировал в небольшом
грузовом отсеке. Мозг его был принужден работать так же быстро, как и руки,
отсеивая все достигающее уровня просто великолепного и оставляя только су-
пер-превосходное. Одеяния, которые раньше вызвали бы у него благоговейный
вздох восхищения, теперь беззаботно отшвыривались в сторону, временами его
охватывало чувство совершения святотатства.
Он отправил наверх три полных загрузки лихтера, потом вошел в отсек,
где сразу же пожалел, что начал погрузку, не осмотрев всех отсеков трюма.
Сначала он сомневался, но осмотрев и изучив ткань, которая, казалось, застав-
ляла кровь бежать быстрее по жилам и пропускала по нервам электрический
ток, он решил, что другого объяснения быть не может. Это была легендарная
ткань, которая в Скоплении была известна только по сказочным слухам. Никто
не знал, существует ли она на самом деле. И даже те, кто слышал об этой ткани,
не все знали ее название. Педер слышал, что ее называют "проссим" - просси-
мовая ткань.
Если это был проссим,- а Педер был уверен, что это так,- тогда нужно
взять каждую нитку этой ткани, какая только есть на этом корабле. Даже на
Кайане проссим был редок - ткань королей, мистических, бесконечно искусных
мастеров одежды. Аура кайанского мистицизма окружала эту ткань, хотя Пе-
дер не совсем понимал, отчего. Он знал лишь, что одежда, сделанная из просси-
ма, невзирая на личность создателя, стоила в десять раз по всем статьям дороже
любой другой одежды из любой другой ткани. Он ничего не сообщил Масту, а
занялся опустошением отсека. Содержимое его едва наполняло грузовую каме-
ру лихтера для одного рейса. Когда он собирал последнюю охапку, он вдруг за-
метил маленькую дверцу в углу. Дверца была без таблички или какого-нибудь
другого знака. Подумав, что это может быть кладовая с парой лишних одежд,
он отворил дверцу и замер, оглушенный.
Камера поначалу показалась непропорциональной по размерам для
своего содержимого - там висел один единственный костюм.
И все же, присмотревшись, можно было отметить, что такая организа-
ция пространства имеет свой смысл. От костюма исходило ощущение подчине-
ния, управления окружающим пространством. Казалось, костюму было необхо-
димо пространство так же, как оно необходимо для удобства живому человеку.
Видимо, это было нечто особо ценное. Какая-то личная одежда какой-то эк-
зальтированной личности. Трудно было сказать, каковы были обычаи кайан-
цев в подобных вещах.
По какой-то причине он не только не взял костюм, но продолжал сто-
ять, рассматривая его. Во-первых, вид у костюма был довольно обычный, цвет -
- тускловатый, покрой изысканный, но скромный. И тем не менее, чем больше
стоял перед ним Педер, тем сильнее становилось впечатление, которое на него
этот костюм оказывал. Он отметил тончайшие мерцания, вспышки в ткани, на
брюках, на пиджаке. Цвет больше не казался ему мутным, а просто составной
множества умопомрачительных узоров. Чем больше он смотрел, тем труднее
было ему отбросить одну идею, одну потрясающую возможность. Наконец он
сделал шаг вперед и протянул манипулятор, благоговейно приподняв полу пид-
жака.
На богатой внутренней подкладке обнаружился узор, свитый из петель
и спиралей. Педер отдернул руку, тяжело вздохнул. Он знал этот дизайн, его
подозрение подтвердилось.
Это был костюм, сделанный Фрашонардом!
В самых бурных мечтах он даже не думал, не воображал, что когда-ни-
будь увидит или даже будет обладать таким костюмом. Фрашонард, короно-
