в то же самое время получал место без проблем. Была и другая. В
израильском обществе бытовало, да и сейчас еще сохраняется
мнение, что советская медицина отсталая, примитивная, на уровне
60 - х годов. Этому способствовало несколько обстоятельств. Во
первых, в Израиле работали, да и сейчас кое - где работают,
врачи, приехавшие из России в 70 - е годы. Они тогда не сдавали
никаких экзаменов, а сразу получали место, иногда еще учась в
ульпане. Те, кто попадали в больницы, как правило,
профессионально развивались, становились специалистами высокого
уровня. Те же, кто попадал в поликлиники, продолжали работать
как умели, а их исходный врачебный уровень был очень и очень
различен. Некоторые из них продолжали учиться, читали
литературу, но многие профессионально деградировали, и по таким
людям израильтяне судили о русских врачах вообще.
Кроме того, в последней волне репатриантов в Израиль
приехала масса больных, многие из которых были крайне запущены,
неправильно лечены, с неверными диагнозами. По ним медики -
профессионалы судили о состоянии советского здравоохранения. И
невозможно объяснить врачу - израильтянину, что СССР был
огромной страной, с различным уровнем медицины в Москве или где
- ни будь в Таджикистане. Израиль - маленькая страна, и все
больницы, даже на периферии, находятся примерно на одном
уровне. Практически нет мелких больничек, все больницы - это
крупные многофункциональные лечебно - диагностические центры, и
почти повсюду уровень оказания мед. помощи стандартно высок.
Поэтому, получив запущенного больного с выпиской какой - ни
будь районной больнички в глубинке, израильтяне судят по ней
обо всех советских больницах вообще и об уровне советских
врачей в частности.
Кроме того, следует признать объективное отставание
советской медицины по оснащенности инструментами, приборами,
лекарствами - по крайней мере, так было, когда я уезжал (что
сейчас там творится - не знаю). В израильских больницах уже лет
20 не видели многоразовых шприцев или катетеров - тогда как в
России до сих пор во многих местах они,как я слышал,
применяются.
Все это приводило к тому, что тогда - в 1992 - заведующие
отделениями с недоверием относились к советским дипломам и
попросту опасались брать на работу врачей - олим: иврита они не
знают, уровень их медицинских знаний не ясен, и не понятно,
можно ли им вообще доверять лечение больных. Да и сами больные,
мягко говоря, без восторга относились к идее лечиться у
"русского" врача, некоторые впрямую отказывались, другие, более
деликатные, просили заведующих отделением перевести их к врачу
- израильтянину.
Сейчас ситуация существенно изменилась, о чем я напишу
позже, а тогда все было достаточно печально.
Я продолжал работать на прежнем месте, постепенно начиная
отчаиваться.
Однажды я разговорился со своим соседом по кибуцу, Шломо.
Он работал на стройке чем - то вроде прораба. Когда я
пожаловался ему, что не могу найти работу в больнице, он с
состраданием посмотрел на меня, и сказал: " Ты хороший парень,
ты знаешь, как я к тебе отношусь, но сам посуди - кто же тебя
возьмет на работу с таким ивритом? Да и какая уж там, у вас в
России была медицина - каменный век. Ты же не можешь
конкурировать со здешними выпускниками. Послушай доброго совета
- оставь эти бредни. У нас на стройке сейчас открывают курс
плиточников - это надежный кусок хлеба, и работа не тяжелая -
вот этим тебе и стоит заняться"
В общем, я перестал ходить по отделениям, про Пика
особенно не вспоминал - прошло уже около 3 месяцев - и думал,
что он просто забыл отправить письмо в Минздрав. Как вдруг
звонит мой приятель и говорит: - "Куда ты пропал? Доктор Пик
тебя разыскивает, из министерства пришел положительный ответ,
завтра выходи на работу ".
Я ринулся к хозяину заправки, сообщил что ухожу от него в
больницу. Правда, моя зарплата там будет раза в полтора меньше
чем здесь, но зато есть какой то шанс на будущее. Он с
сомнением покачал головой, сказал: "Ну что же, успехов тебе.
Но если там у тебя дело не пойдет, я не гарантирую, что смогу
тебя принять обратно - место будет занято, желающих много". С
этим напутствием я оформил увольнение, получил расчет и стал
готовиться вступить в новый этап своей жизни.
"Как устроено терапевтическое отделение"
Предназначено для медиков, так как всем остальным оно,
скорее всего, будет малоинтересно.
Терапевтические отделения помещаются в больнице Асаф Ха
Рофе в основном в корпусе "Ализа Бегин". Каждое отделение
спланировано в виде буквы Н, на перекладине которой находится
пост медсестер, из длинных ножек - коридоров можно войти в
палаты, а из коротких - в служебные помещения, в комнаты врачей
и в кухню. Внутренние части коридоров застеклены, из них
открывается вид на полный зелени внутренний дворик. Всего в
отделении 35 коек, но при необходимости дополнительные койки
ставятся в коридор, и тогда количество больных доходит до 47.
Состав больных в отделениях совершенно иной, чем в
советских больницах. Тут практически не кладут больных с
язвенной болезнью, пневмониями, холециститом - панкреатитом и
иными полу амбулаторными проблемами. Если и кладут - то только
в крайне тяжелом состоянии - например, очень массивные
пневмонии с нарушением газообмена. Если язва - то только
кровоточащая. Если холецистит - то только острый, да и то в
хирургию. В целом, больные гораздо более тяжелые - примерно как
в советском отделении интенсивной терапии - и их патология
гораздо более разнообразна. Обычно в отделении есть 2 - 3
интубированных больных на искусственной вентиляции - после
тяжелых отеков легких, с дыхательной недостаточностью, больные
в коме из - за инсультов и пр. Много больных с сепсисом, с
инфарктами, аритмиями, с опухолями, лейкемиями с
агранулоцитозом, любые инфекции, почечная и печеночная
недостаточность. и пр. и пр.
На это количество пациентов приходится человек 15 - 17
врачей. Поначалу я не мог понять, кто есть кто, затем
постепенно разобрался. Оказалось, что есть врачи 3 видов:
старшие врачи, так называемые сеньоры, то есть те, кто прошел 5
- х годичную резидентуру (нечто вроде ординатуры), сдал 2
крайне сложных экзамена, и получил звание врача - специалиста
по терапии. Их обычно человека 3. Кроме них, в отделении
работают несколько врачей - резидентов, то есть тех, кто
проходит эту самую резидентуру, но еще не завершил ее. Это 3 -
5 человек. Все оставшиеся - это молодые врачи - стажеры, а так
же мы - олимы - считаются врачами общего профиля и мечтают
поскорее найти для себя место на резидентуру.
Есть в отделении еще заведующий и его заместитель -
естественно оба сеньоры в прошлом.
Обязанности распределяются четко. Сеньоры, как правило,
делают обходы, принимают решения, выдают указания, что делать с
каждым конкретным больным. Делом резидентов и прочих является
эти указания реализовывать. Поскольку кроме чисто врачебных
манипуляции вроде пункций, катетеризаций, интубаций и пр. в
обязанности врача на западе входят многие вещи, которые в
России делали медсестры - например, все внутривенные вливания,
анализы крови, снятие ЭКГ, то технической работы хватает. Кроме
того, необходимо принимать новых больных, заполнять на них
истории болезни, писать выписки, вписывать результаты анализов
в истории, расшифровывать ЭКГ (это обязан делать каждый
терапевт самостоятельно) и прочее и прочее и прочее. В
отделении столько рутинной ежедневной работы, что даже 15
врачей с трудом справляются со всеми делами. В общем, в
отделении обычно нет времени просто посидеть и поболтать. Так
вот, большую часть этой работы и выполняют врачи - олимы, под
руководством резидентов.
День в отделении начинается в 8 утра. Все, кроме старших
врачей, с утра берут у больных анализы крови. Анализов всегда
целая куча, поскольку их заказывают каждому больному помногу и
часто, практически каждому раз в 3 - 4 дня, иногда при
необходимости ежедневно, а то и 2 - 3 раза в день. Кровь
берется только из вены, по 4 - 5 пробирок на разные анализы.
Многим берут артериальную кровь на газы - из A. radialis,
femoralis, реже из brachialis. Есть больные, обычно старики,
подолгу лежащие в отделении, так у них на руках уже живого
места нет. Если никто не может попасть у них в вену, тогда
кровь берется так же из артерии.
Диабетикам анализ крови на сахар делают 3 раза в день
(иногда глюкометром, чаще - из вены). Больным, получающим
антикоагулянты - проверяют свертываемость ежедневно.
Кроме анализов, часто бывает необходимо поставить больному
венфлон - так называется специальный пластиковый катетер,
который ставится в вену на 3 - 4 дня и через который больной
получает жидкости и лекарства внутривенно, чтобы не колоть его
каждый раз по новой. Эти катетеры часто вызывают местное
воспаление, или просто выпадают от неловкого движения. Часто
больные со спутанным сознанием - обычно дементные старики - их
просто вытаскивают, и каждый раз приходится их вставлять
заново.
В 9 начинается утренняя линейка, на которой старшая
медсестра докладывает, как прошла ночь, какие больные приняты и
с чем, а дежурный врач при необходимости дает пояснения. На
линейке обычно всем предлагается черный кофе. После этого
заведующий распределяет, кто из сеньоров сегодня делает обход,
кто идет работать в консультативную поликлинику, кто спускается
в приемный покой, а кто идет консультировать другие отделения.
Врачи закреплены не за палатами, а за сторонами - правой и
левой. Внутри одной стороны каждый сеньор или резидент должен в
идеале знать всех больных, и быть готовым делать обход в любых
палатах. Поэтому при этой системе у больного нет постоянного
врача - сегодня его смотрит один, завтра другой, а послезавтра
третий. Учитывая, что принимает его, как правило, дежурный
врач, а выписывает кто попало, часто врач, даже ни разу не
видевший больного, а пишущий выписку по истории болезни -
разобщение между врачом и больным полное.
Во время обхода сеньор останавливается около каждого
больного, резидент зачитывает ему анамнез, полученные анализы и
результаты обследований. Затем больного смотрят, в разговоры с
ним не пускаются, на его вопросы отвечают очень коротко - нет
времени. Определяют лечение, назначают дальнейшие обследования,
и переходят к следующему пациенту.
Часов в 12 делают перерыв на обед, все собираются в
комнате персонала и перекусывают, затем заканчивают обход. К
часу дня обычно обход закончен, сеньор упархивает по своим
сеньорским делам, а резидент распределяет между всеми младшими
врачами работы - один снимает и расшифровывает кардиограммы.
Другой идет в рентген проверять с рентгенологом снимки новых
больных, третий звонит в лабораторию выясняет, куда делись
взятые неделю назад анализы, и пр. и пр. Сам резидент делает
всякие манипуляции - забор костного мозга на анализ, пункции
плевры, парацентез, ставит катетеры в центральные вены,
разговаривает с консультантами по поводу больных, помогает
общим врачам, если у них что - то не выходит.
К концу обхода из приемника обычно прислано в отделение
несколько новых больных. На них нужно заполнить историю
болезни, дать назначения, оформить все направления на анализы,
снимки, консультации. Назначения каждого нового больного
