требовалось особо доказывать свои профессиональные возможности
- они, хотя и не всегда гладко, но устраиваются. Я имею в виду
обычных людей, работавших в Союзе простыми врачами, в крайнем
случае, заведующими отделением.
История первая.
Речь пойдет о моей знакомой по курсам переподготовки -
назовем ее Д.
Д. родилась в Одессе, это невероятно колоритная личность
со всеми характерными одесскими интонациями и словечками.
В 18 лет она вышла замуж за москвича и переехала жить в
столицу. Ее муж, хоть и не одессит, но личность не менее
колоритная, работал поваром, при этом играя в театральной
студии.
Семь лет подряд Д. штурмовала медицинский институт, и
шесть раз подряд ее проваливали - каково еврейке, да еще с
одесским прононсом, поступать в московский мед - всем ясно. За
эти годы она успела закончить мед училище и начать работать
акушеркой. На седьмой раз крепость все же пала - ее приняли на
первый курс. К тому времени у нее уже было двое детей.
Отец семейства тоже даром время не терял, успел закончить
вечерний институт пищевой промышленности, и устроился шеф -
поваром в один из престижных московских ресторанов.
За 7 лет учебы кипучий одесский темперамент проявился в
основном на поприще общественной работы - Д. быстро выдвинулась
по комсомольской линии. После окончания института она поступает
в клиническую ординатуру по гинекологии. Через 2 года успешно
заканчивает ее. Затем, когда советское еврейство начинает
шевелиться и потихоньку отчаливать из Союза, семейство Д. так
же решается паковать чемоданы. За несколько лет до этого в
семье появляется еще один ребенок.
С тремя детьми семья благополучно переезжает в Израиль.
Муж без особых проблем находит работу по своей поварской
специальности - сначала в каких то маленьких забегаловках,
потом в более приличных заведениях, а под конец становится
ведущим поваром в ресторане шикарного отеля в Тель - Авиве.
Сложнее приходится Д. Сразу после приезда она пытается
сдать врачебный экзамен, и естественно, безуспешно. Затем
заканчивает курс для подготовки к экзамену, но преодолеть этот
барьер ей снова не удается. Готовится еще год - и вновь
неудача. Непросто учиться к экзаменам с 3 детьми и без всякой
посторонней помощи. Приходится возвращаться к специальности,
полученной в мед училище. Д. поступает на курсы дипломированных
медсестер, успешно кончает их, получает диплом старшей
медсестры и начинает работать в крупной больнице в Ашкелоне в
отделении беременности высокого риска. Кроме того, регулярно
дважды в год она ходит сдавать врачебный экзамен, но
безуспешно.
На работе Д. быстро выдвигается, ее начинают ценить,
появляется жизненная стабильность- нормальная работа, приличная
зарплата, уважение коллег и начальства.
Семья постепенно становится на ноги. Покупается квартира,
машина куплена раньше. Наконец, в семье ожидается прибавление -
четвертый ребенок. Казалось бы, живи и радуйся, есть все что
нужно для счастья. Но самолюбие не позволяет успокаиваться.
После рождения дочки Д. берет отпуск по уходу за ребенком, во
время которого снова, уже в восьмой раз, готовится к экзамену
на медицинскую лицензию, и на этот раз его успешно сдает.
Моментально вся медсестринская карьера отбрасывается, как
ненужная старая тряпка, вместе с хорошим местом и достойной
зарплатой. В министерстве здравоохранения Д. признана врачом -
стажером (интерном), поскольку ее стаж не превышал в Союзе 2
лет. Она получает возможность в течение года получать мизерную
олимовскую стипендию и проходить стажировку в больнице без
ясных перспектив на будущее. Во время стажировки она так себя
зарекомендовывает, что несколько отделений приглашают ее к себе
на специализацию. Но Д. хочет быть только гинекологом. Все, кто
про это слышат - смеются ей в лицо. Гинекология - это самая
блатная специальность, избранные выпускники израильских
университетов не могут попасть на работу в это отделение, а тут
какая то олимка, да еще с четырьмя детьми. Но Д. это не
смущает. Кипучий одесско-комсомольский темперамент ведет на
баррикады, и они падают одна за другой.
Она осаждает профессора, заведующего отделением
гинекологии до тех пор, пока он не соглашается взять ее
волонтером, без оплаты. Дальше привычный сценарий повторяется -
через короткое время Д. становится в отделении незаменимой,
делает всю черную работу, пашет за двоих, и наконец, получает
дежурства в гинекологии, ее ставят на операции, что само по
себе без признанной специализации вещь невероятная. Днем она
работает в отделении бесплатно, но за дежурства деньги
получает. Работы она при этом делает на все две ставки - но это
уже ее личное дело.
На этом наша история пока заканчивается. Специализации по
гинекологии Д. до сих пор не получила, и получит ли в
дальнейшем - не ясно. Но в любом случае, к своей любимой
профессии она вернулась, а если не гинекологом - то уж
терапевтом или педиатром она станет точно - эти отделения
готовы взять ее на специализацию хоть сейчас. Но Д. пока ждет -
может у профессора совесть проснется, и он все же даст ей то,
что она заслужила по праву.
История вторая.
Речь пойдет о человеке, с которым я познакомился в кожном
отделении больницы Бейлинсон, назовем его доктор А.
Доктор А. приехал из Молдавии в Израиль в возрасте 65 лет,
проработав всю жизнь кожником - венерологом. Был он там
достаточно устроен, приехал в основном из - за сына, который
решил репатриироваться.
Не зная ни слова на иврите, А. пошел в ульпан, выучил язык
в такой степени, что мог как то объясниться. После этого больше
от скуки пошел на 6 - месячную стажировку для врачей со стажем
больше 14 лет - хотя в этом возрасте пенсия ему уже полагалась,
и о работе можно было не беспокоиться. Во время стажировки он
освоил профессиональный иврит, работал в дерматологическом
отделении в мед. центре Тель Ха Шомер, одновременно из
любопытства ходил в лабораторию, где занимались диагностикой
грибковых инфекций. Ему пришлось заниматься этим во время
работы в Союзе, и с такими микроскопическими исследованиями он
был знаком хорошо. В лаборатории быстро оценили его познания,
но на том все и кончилось. Шесть месяцев прошли, экзамен он
сдал, лицензию на право работы получил и спокойно положил ее в
шкаф, понимая, что искать работу в его возрасте бессмысленно, а
прожить можно и на пенсию.
Буквально через две недели к нему внезапно позвонил
профессор - дерматолог из больницы Бейлинсон и пригласил на
собеседование. Оказалось, что из его отделения неожиданно
уволился старший лаборант - специалист по микробиологической
диагностике грибковых инфекций. Профессор обратился в
лабораторию Тель Ха Шомера, где ему тотчас же порекомендовали
этого самого А. Он благополучно прошел собеседование, начал
работать. На момент нашего знакомства ему уже исполнился 71
год, он работает в больнице Бейлинсон уже 6 лет. Его диагнозы
пользуются там полным доверием, в своем деле он - авторитет.
Этот человек занимается хотя и не врачебной деятельностью, но
максимально близкой к ней. В то время как большинство его
сверстников сидят на скамеечке около дома или нянчат внуков,
доктор А. продолжает спокойно сидеть за своим микроскопом,
растить грибки в чашках Петри, и на пенсию уходить отнюдь не
собирается.
История третья.
На курсе переподготовки учился с нами парень, В., которому
мы все завидовали. Ему удалось устроиться на завод, где он
работал по вечерам на каком то станке, и получал приличную по
тем временам зарплату.
В начале ему удавалось совмещать это дело с учебой, но по
мере приближения экзамена работа стала заметно мешать. Нужно
было сделать выбор. Бросить работу, оставить семью без зарплаты
и продолжать учиться к экзамену ради призрачных перспектив
когда - нибудь снова работать врачом, или махнуть рукой на
учебу, не тратить на нее время и спокойно зарабатывать своими
руками верный кусок хлеба.
Не знаю, что повлияло на его решение - семья, сложности
учебы или просто пессимистическое настроение, которое было
распространено в нашей среде из - за трудностей экзамена и
сложности поисков работы. Но, в конце концов, курс он бросил,
перейдя работать на заводе на полную ставку. Вскоре подкопил
денег, купил машину, квартиру, и в общем стал достаточно
устроенным человеком.
Мы все продолжали барахтаться без денег и без ясных
перспектив, тогда как для В. абсорбция, можно сказать,
закончилась.
Затем я потерял его из виду, и встретился с ним только
через несколько лет, в больнице Ассаф Ха Рофе. Оказалось, что
за это время он бросил завод, окончил курсы рентгенотехников и
работает по этой специальности.
Работа не самая легкая, но достаточно интересная и
квалифицированная, несложно найти работу, есть возможности для
профессионального роста, неплохая зарплата. Но при этом я не
сомневаюсь, что встречаясь с бывшими товарищами по курсу,
работающими теперь врачами, В. жалеет, что ушел тогда с нашего
курса и не стал сдавать экзамен на медицинскую лицензию.
История четвертая.
Речь пойдет о моем приятеле еще со времен учебы в
Свердловском мед институте, назовем его Ш.
Учиться в институт он пришел после армии, куда его забрали
вскоре после окончания мед училища. Учеба шла у него не очень
легко, отчасти из - за живости характера и любви к веселью,
отчасти из - за занятости другими делами. Со времен мед училища
Ш. страшно увлекся китайской медициной, иглоукалыванием,
постоянно читал книги по этим темам, и скучные предметы типа
анатомии или физиологии просто мешали ему предаваться любимому
занятию. Так или иначе, институт он закончил, и уехал к себе в
небольшой городок в Свердловской области, известный своим
крупным трубопрокатным заводом. После этого наши пути
разошлись. До меня только доходили слухи о том, что Ш. работает
в медсанчасти завода, организовал там отделение китайской
медицины, и преуспевает. Затем стали поговаривать, что он
готовится защищать кандидатскую диссертацию по иглоукалыванию,
что для меня звучало странно. Я прекрасно помнил успехи Ш. во
время учебы - они не очень увязывались с возможностью защиты
диссертации.
Затем я переехал в Ленинград, и потерял связь со старыми
приятелями, а потом и вовсе уехал из Союза. Уже в Израиле до
меня дошли сведения, что Ш. тоже находится здесь. Через
министерство внутренних дел я разыскал его адрес, и
созвонившись, приехал к нему в гости, где он и рассказал мне
продолжение своей истории.
Как оказалось, Ш. выехал из Союза на год раньше меня. До
отъезда он продолжал работать в созданном им отделении
рефлексологии при заводе. Поскольку его лечение было очень
эффективным, и позволило снизить число дней нетрудоспособности,
теряемых рабочими из - за всяких болей в спине, и пр.,
заводское начальство охотно выделяло ему деньги на приобретение
приборов и оборудования для отделения. За счет завода были
приглашены на работу специалисты по рефлексотерапии из Китая.
Работа кипела, Ш. завязал связи с всесоюзным институтом
рефлексологии в Ленинграде, снабжал его за счет завода всякими
дефицитами, и дело действительно шло к диссертации.
Одновременно Ш. организовал кооператив на базе своего
отделения, который стал приносить хороший доход. Большую часть
заработанных денег он пускал на закупку оборудования, заказ
