- Дочь мастера Бутрима, - повторил Стардо. Его глаза потеплели. - Ты
не ошибаешься, господин?.. Людмила, дочь мастера Бутрима из Альтштадта,
твоя невеста?..
- Да, так. А мать у нее русская. У нас сговор был, перстнями
обменялись, а тут вот такая погибель...
- Я все знаю, - сказал Стардо, - и помогу тебе. Бутрим был жрец
криве; его умертвил в своем застенке проклятый меченый поп Плауэн. Я
думал, попа прикончили горожане. Нет, выжил, собака...
За дверью послышались легкие шаги. Стардо отскочил от окошечка.
- Жди, - сказал прусс и, гремя оловянными тарелками, пошел по
коридору.
Прошло еще два дня. Стардо приносил пищу, уносил посуду. Андрейша
видел, что еда стала куда лучше, чем прежде, и в глиняный кувшин вместо
воды Стардо стал наливать отличное вино.
Наступило воскресенье.
Ровно в двенадцать пробил колокол, и рыцари отправились обедать.
Андрейша слышал звон колоколов и шаги проходивших мимо рыцарей. Скоро
и Стардо должен появиться с обедом. Но прусс все не шел и не шел. Снова
зашаркали ноги братьев по каменным плитам. После сытной пищи они
отдувались и пыхтели. Потом все стихло.
Наконец в коридоре послышались знакомые шаги. Сейчас откроется
окошечко, и Стардо просунет оловянную миску с едой. Андрейша поднялся со
скамьи. Но, заскрипев, открылась дверь, и оруженосец Стардо вошел, держа в
руках сверток. Лицо его было бледнее, чем всегда.
- Переодевайся скорее, Андрейша, - сказал он, подавая сверток. - Я
слышал, завтра тебя должен допрашивать великий маршал. Если ты не
согласишься исполнить его требования, тебя снова бросят в каменный мешок,
и там ты окончишь свою жизнь. Я знаю, ты не согласишься, поэтому
торопись...
Андрейша стал торопливо переодеваться.
- Переобуй башмаки, у твоих слишком длинные носки, - сказал Стардо. -
А волосы я подстригу.
Он на скорую руку остриг ножницами голову Андрейши: волосы стали не
короткие и не длинные, а такие, как требует орденский устав. Монашеские
башмаки были без шнурков, без длинных носков и без каблуков.
- Сейчас в замок съехалось много рыцарей, и мы пройдем незамеченными,
- добавил Стардо. - Вот меч, перепояшься. Держись смелей, в этом плаще
тебя никто не узнает. - Он приоткрыл дверь и вышел из узилища. - Иди за
мной, - шепнул он, - не оборачивайся.
Стардо с Андрейшей молча шагали по каменным плитам. Они спускались
вниз, опять поднимались, шли прямо, поворачивали направо и налево.
Андрейша никогда не смог бы один найти дорогу обратно в свою тюрьму. Им
встречались орденские братья. Некоторые не обращали на них внимания,
занятые своими мыслями. Иные бросали любопытные взгляды на незнакомого
рыцаря.
Стардо, телохранителя великого маршала, знали все. Некоторые
приветствовали его кивком головы.
Иногда Андрейше казалось, что он шел этим переходом, когда его вели в
каменный мешок. А вдруг Стардо его обманывает? Ведь он знал его всего
несколько дней, почему он должен верить ему?
<Неужели этот молодой прусс тоже изменник? Но тогда зачем он дал мне
меч?>
Шаги Андрейши замедлились.
Оруженосец Стардо, казалось, не замечал сомнений своего спутника. Он
подошел к маленькой железной двери в стене, зажег факел и, выбрав ключ из
связки, открыл ее.
Подозрения Андрейши еще больше усилились, с трудом он заставил, себя
переступить порог. Стардо на ключ закрыл дверь изнутри и, освещая дорогу
факелом, стал спускаться вниз, неслышно ступая мягкими башмаками по
каменным ступеням.
<Во имя спасения Людмилы, - думал Андрейша, - я иду за этим
человеком. Ради Людмилы я поверил ему. Будь что будет>.
В лестнице было двадцать две ступени, она заканчивалась небольшой
площадкой. В стене опять дверь.
- Андрейша, - сказал прусс, - здесь начинается подземный ход. Я
выведу тебя к берегу реки.
- Но как же ты сам... если рыцари хватятся?
- Я больше не вернусь в замок... нет сил терпеть, - взволнованно
сказал Стардо. - Откинь сомнения, я выведу тебя отсюда. Рыцари не
догадаются перехватить нас у выхода. Преследовать в подземельях они не
смогут, у них нет ключей. Вот эта связка всегда хранилась в спальне
великого маршала. - Он потряс ключами и стал открывать железную дверь.
Подземный ход со сводами, выложенными крупными кирпичами, был с едва
заметным уклоном. Он был высок и широк, три человека могли идти не
сгибаясь. На стенах, через каждые десять шагов, чернели огромные кресты,
выведенные копотью. Пламя факела горело ярко, по-видимому, чистого воздуха
было достаточно. Шли немалое время: Андрейша стал считать шаги, но на
седьмой сотне сбился.
Теперь Стардо стал нервничать. Он торопился, часто оборачивался.
- Скорей, Андрейша, - говорил он, - а вдруг узнали? Все может быть.
Если нас схватят, шкуру живьем снимут.
Один раз он сказал:
- Ты веришь, Андрейша, что нас должен наказать бог этих рыцарей?
- Нет, - смело ответил новгородец, - за это бог не наказывает. Бог
должен наказать рыцарей за их темные дела.
Стардо будто успокоился. Впереди показался чуть видный дневной свет.
Вот и выход - совсем маленькая дверь, в которую едва-едва мог проникнуть
вооруженный рыцарь. Немного света пробивалось в дыры, сделанные для
воздуха.
За этой дверью свобода!
Трясущейся рукой вставил Стардо в замковую скважину еще два ключа из
своей связки. Они дополняли друг друга. Дверь открылась. Река Пригора
спокойно катила свои воды. Берег был пустынен. Справа и слева тянулся
забор, огораживая владения замка. Напротив дымились городские бани и
желтел дубовый, недавно построенный мост.
Вода совсем близко - две ступеньки вниз, и волны Пригоры плещутся о
камень. Выход из подземного хода прикрывала каменная стена, и с реки он
был незаметен.
Стардо тщательно закрыл дверь двумя ключами и всю связку кинул в
реку. Тяжелые ключи булькнули и мгновенно скрылись в воде.
- Пусть ищут, - сказал Стардо и с облегчением засмеялся. Потом стал
прислушиваться. - Андрейша, - тронул он за рукав морехода, - кто-то
свистит.
Андрейша прислушался и тоже услышал свист. Так кнехты подсвистывают
коням.
- Нас ждут, - радостно сказал Стардо, - пойдем. - Он потянул за руку
Андрейшу.
Они вышли из-за стены и спустились к воде.
По реке плыла небольшая лодка. Там сидели двое. Один лениво двигал
веслами. Стардо, оглянувшись по сторонам, тоже свистнул и призывно замахал
руками. Люди в лодке зашевелились, весла ударили по воде. Два взмаха
весел, и Андрейша узнал в одном из сидящих Мествина, главного повара
Кенигсбергского замка.
Глава тридцать седьмая
ВЕЛИКИЙ МАРШАЛ НЕ НА ШУТКУ РАЗГНЕВАЛСЯ
В кнейпхофских городских банях, на берегу Пригоры, сегодня особенно
много народа. Кричали торговцы пивом и водой, подкисленной соком малины,
тут же торговали всякой снедью. Возле бани стояли торговцы бельем, одеждой
и обувью. Здесь все было самое дешевое, что не шло на городском торгу.
День ясный, ослепительно светило солнце. Но ветер с моря дул холодный
и резкий. Он гнул верхушки деревьев и поднимал на улицах города пыль, нес
ее, засыпая прохожим глаза.
Когда лодка главного повара Кенигсбергского замка Мествина подошла к
небольшим деревянным мосткам, никто не обратил на нее внимания.
Андрейша, Стардо и Мествин вышли на берег и по узкой тропинке
направились к баням, но не к главному входу, расположенному со стороны
города, а к незаметной двери в задней стене. Отсюда шла наверх деревянная
лестница. Под крышей, в темной и тесной каморке, жил Иоганн, старый прусс,
истопник и сторож при банях. Иоганн радушно принял гостей.
- Мое жилище к вашим услугам, - сказал он, узнав, чего хочет Мествин,
- я уйду ночевать в другое место.
- Ни одна душа не должна знать про этих людей, - строго сказал
главный повар, показывая на Андрейшу и Стардо.
- Пусть я превращусь в прах! - сказал старик, прикоснувшись рукой к
рукаву куртки Мествина. Его бородка, похожая на растрепанную пеньковую
веревку, тряслась, сам он высох от старости, но не поседел.
- Ты должен приносить им еду, Иоганн, - продолжал Мествин, - и все,
что им надо. Вот деньги. - И главный повар выложил два золотых. - Здесь,
друзья мои, вы в полной безопасности, но живите тихо, как мыши. Завтра я
приду, и мы обсудим, что делать. Не беспокойся, Андрейша, - он посмотрел
на юношу, - я не забуду твою Людмилу... А сейчас мне надо спешить, великий
маршал не признает других поваров.
Мествин попрощался и ушел вместе со стариком Иоганном. Когда
лестничные ступени перестали скрипеть под их ногами, Андрейша осмотрелся.
Маленькое оконце, пробитое в стене под потолком и заложенное бычьим
пузырем, пропускало совсем мало света. Были видны полати, покрытые
бараньими шкурами, стол, сколоченный из грубо отесанных досок, и две
блестящие от давности скамьи. На столе лежал нож с костяной ручкой и
стояла оловянная тарелка. Очаг из дикого камня у стены был в копоти, в
золе чернели холодные головешки, на железном крюке висел глиняный горшок.
Несколько топоров и два железных клина, расклепанных с верхнего конца,
валялись на полу.
<Завтра я узнаю, где Людмила, и, может быть, увижу ее>, - подумал
Андрейша. От этой мысли стало теплее на душе. Он чувствовал сильную
усталость, часы, проведенные в большом напряжении, не прошли даром. Не
лучше чувствовал себя и Стардо, он тоже изнемог и едва стоял на ногах.
<Завтра, может быть, я увижу Людмилу>, - снова подумал Андрейша и
улыбнулся.
Они поговорили немного, вспоминая свое бегство.
- Я боялся, что ты ведешь меня в новую тюрьму, - сказал Андрейша.
- Я видел твои сомнения, - ответил Стардо. - И ты был прав, в этом
замке никому нельзя верить. Наш побег, наверно, раскрыт. Великий маршал в
бешенстве, - добавил он, позевывая. - Горе тому, кто попадется ему под
горячую руку!
Андрейша представил себе разгневанного маршала, и ему стало не по
себе. Большой лысый череп и широкая рыжая борода. Он мечется сейчас по
своему кабинету и рассыпает проклятия.
Поговорив, друзья забрались на хозяйские полати, укрылись шкурами и
сразу уснули.
* * *
Когда в кабинет вошел староста ганзейцев Иоганн Вайскопф с самыми
достойными купцами, великий маршал с палкой в руках большими шагами
выхаживал по фламандскому ковру.
- Что вам надо? - грозно нахмурясь, спросил маршал. Он остановил свой
шаг, чуть не наступив на ногу розовощекому Иоганну Вайскопфу.
К его удивлению, купец ничуть не испугался и не отступил, как делали
почти все орденские вельможи.
- Господин великий маршал, - с достоинством сказал Вайскопф, - вы
посадили в тюрьму ни в чем не повинных русских. Как только об этом узнают
в Новгороде, тамошние власти посадят в яму всех наших купцов, что живут
при церкви святого Петра. В Новгороде их около пятидесяти. - Вайскопф
посмотрел на своих товарищей, словно ища поддержки. - Мы, купцы трех
городов, просим немедленно освободить новгородцев, иначе...
- Иначе что? - взревел великий маршал, не дослушав. - Что, я вас
спрашиваю?.. Вы угрожаете ордену?
- Мы просим освободить новгородцев, - невозмутимо продолжал купец, -
иначе мы пошлем гонца в Любек и другие ганзейские города, и вряд ли это
придется по вкусу великому магистру.
- Мы не хотим терпеть убытки и не хотим, чтобы наши товарищи сидели в
яме, - поддержали купцы. - Кроме того, вы казнили трех самых уважаемых
