в конце концов, это его принтер, которым я буду пользоваться.
- Хе, спасибо, капитан. Ну, мне нужно идти... моя публика ждет
меня.
Наконец Шутт нарушил молчание.
- Э-ээ... Бренди?
- Да, сэр?
Он дважды пытался начать говорить, прежде чем смог сосредото-
читься на одном вопросе.
- Как вам удалось втянуть в это и Мамочку?
- Втянуть? Да это была ее идея! Ну, ладно... пока!
Двое мужчин продолжали смотреть ей в след, когда она направилась
чтобы присоединиться к одной из групп, весело помахивая рукой в ответ на
крики и свист, которые неслись ей навстречу.
- Да, это была идея Мамочки... сэр,- мягко повторил Бикер.
Шутт рассеянно улыбался, оглядывая комнату.
- Черт побери! - сказал он сквозь стиснутые зубы, произнеся это
ругательство, от чего удерживался долгие годы.- Можешь себе предста-
вить...
Сигнал наручного коммуникатора перебил его на середине фразы,
словно крик дежурного черта, приставленного к каждому разумному существу
в этой вселенной, чтобы при первой возможности раздражать его нервы.
Шутт остановил готовый излиться поток слов и включил связь.
- Да, Мамочка?
- Хоть я и презираю себя за то, что мешаю вашему завтраку, Боль-
шой Папочка, но по голографической связи вас срочно требует полковник
Секира, из главной штаб-квартиры. Похоже, у нее очень серьезные намере-
ния.
- Иду,- сказал Шутт, поднимаясь со своего стула.- Шутник закон-
чил.
- Как только что заметила леди,- язвительно заметил Бикер,- ваша
публика ждет вас!
Следуя правилам, установленным еще в то время, когда их штаб на-
ходился в отеле "Плаза", узел связи располагался в комнате, соседствую-
щей с кабинетом командира. Однако новое помещение не улучшило ни качест-
ва голографической связи, ни содержания самих передач.
- Это что еще за трюки глупых баб, капитан?
Изображение полковника Секиры зависло в нескольких футах над
ковром, а ее рвущийся наружу гнев, похоже, передавался без всяких иска-
жений. Растрепанный мундир и более чем безумное выражение лица указывали
на то, что она вышла на связь без всякой предварительной подготовки.
- Трюки глупых баб?
- Не притворяйтесь, Шутник! Я говорю о фотографиях ваших девиц в
этом гадком журнале "Ти-Эй"!
- А-а-а... вы об этом! - произнес Шутт, удивляясь про себя столь
быстрому распространению этого журнала.- А что, мэм, здесь есть какая-то
проблема?
- Проблема? Да разве вам не понятно, что это порочит репутацию
Легиона?
- Извините меня, мэм... вы сказали... "репутацию"? Мы говорим об
одном и том же Легионе?
- Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, Шутник!
Многолетняя тренировка сохранять спокойствие пред лицом опаснос-
ти тут же пришла на помощь Шутту.
- Не вполне уверен, что понимаю. Я хорошо помню, что сама госпо-
жа полковник сказала при нашем последнем разговоре, что уже устала чи-
тать в новостях сообщения о тех многочисленных скандалах, которые моя
рота устраивала в баре. Более того, насколько я знаю, легионеры участво-
вали в фотосъемке, о которой идет речь, в свободное от дежурств время, а
устав Легиона четко устанавливает те границы, в пределах которых коман-
дир имеет право вмешиваться в жизнь солдат в эти часы... если мне не из-
меняет память, это параграфы со 147 по 162.
Изображение полковника продолжало сердито смотреть на него.
- Хорошо, Шутник. Раз уж мы начинаем играть в эти игры, то заме-
чу, что содержание параграфа 182 запрещает легионерам получать денежные
суммы, принимать подарки и другие формы индивидуальной оплаты за услуги
или работы, производимые ими во время срока контракта, независимо от то-
го, в какое время это происходило!
- Но параграф 214 совершенно определенно разрешает легионерам
производить работы или оказывать услуги в свободные от несения службы
часы, и плата за такую работу выдается либо непосредственно на руки или
направляется на счет роты и хранится там, как их личные сбережения. Могу
заверить полковника, что плата за фотографии легионеров в обсуждаемом
нами журнале была должным образом переведена на счет роты, как того и
требует указанный параграф.
- Я знакома с этими правилами не хуже вас, Шутник,- выпалила в
ответ полковник Секира,- и меня не удивляет, что именно этот параграф вы
так хорошо запомнили. Однако я припоминаю, что следующий параграф гла-
сит, что подобного рода деятельность требует разрешения со стороны ко-
мандира. Вы хотите сказать, что дали такое разрешение?
Шутт начал было скрещивать за спиной пальцы, но вовремя вспомнил
про намерение не врать, или, по крайней мере, не говорить ничего такого,
что впоследствии может быть расценено как ложь. Он развел пальцы и про-
должил, тщательно обдумывая каждое слово.
- Полковник Секира... мэм... откровенно говоря, ведь это ~их~
тела. Я не чувствую себя в праве приказать им не выставлять их, равно
как, и даже в большей степени, не имею права приказать обратное.
Изображение на минуту поджало губы, а затем сделало глубокий вы-
дох.
- Я понимаю. Ну, хорошо, капитан. Вы опять сорвались с крючка.
Надеюсь, что вы понимаете, какую массу ~удовольствия~ на самом деле я
получаю от того, что мне приходится давать на этот счет кучу объяснений
главному штабу.
- Я вполне осознаю это, мэм,- ответил Шутт, стоически удержива-
ясь от улыбки,- и хочу сказать вам, что и я и вся рота высоко ценит уси-
лия полковника, направленные нам на пользу.
- Ну, уж лучше скажите мне, что этот ваш зверинец проявит свое
уважение тем, что будет давать мне немного ~меньше поводов~ для подобных
объяснений. Договорились?
- Да, мэм. Я прослежу за этим.
- Очень хорошо. Секира закончила.
Передача оборвалась не сразу, и какое-то время Шутту казалось,
что в последний миг на лице полковника появилась усмешка, которая исчез-
ла чуть позже, чем все остальное изображение.
~Думаю, большая часть таких неожиданных ситуаций происходит
всегда от того, что удачливые люди неизменно радуются собственному успе-
ху. Что касается рассматриваемого случая, то следует вспомнить, что мой
шеф появился в роте "Омега", имея четкое намерение превратить ее в деес-
пособный отряд. Он планировал добиться этого, пробуждая в легионерах
чувство собственного достоинства, и неустанно работал в этом направле-
нии. Однако, когда его труды стали приносить вполне определенные плоды,
могло показаться, что сам он уже полностью потерял уверенность в этом.
Разумеется, темпы, с которыми шли изменения в роте, не были ров-
ными. Оглядываясь назад, я думаю, что это лишь подтверждает тот факт,
что не бывает более фанатичной преданности, чем у беспризорника, вновь
обретшего дом. Тем не менее, зачастуую чрезмерный энтузиазм легионеров
доставлял куда большие неприятности, чем просто приводящие человека в
отчаяние~.
- ...и наконец, я с радостью сообщаю вам, что капитал нашей ком-
пании значительно увеличился со времени моего последнего отчета. Я могу
предоставить самую подробную документацию тем, кто захочет лично ознако-
миться с данными, но, выделяя главное, скажу, что мы выросли восьмикрат-
но, или, проще говоря, каждый доллар, вложенный в наш фонд на момент
прошлого отчета, теперь превратился в восемь.
В зале послышался легкий шелест голосов. Одни возбужденно обсуж-
дали, что будут делать с полученным доходом, другие жаловались на то,
что неосмотрительно использовали часть прибыли, полученной после преды-
дущего финансового отчета, и теперь получили гораздо меньше остальных.
На периодические отчеты Шутта о деятельности финансового фонда
собиралась вся рота. Независимо от того, были это незначительные сведе-
ния, которые можно было передать по системе связи, или же очень важные,
которые следовало обсуждать с легионерами лицом к лицу, командир считал,
что следует неизменно поддерживать открытый порядок ведения дел, и рота
всегда присутствовала на всех заседаниях, прилежно вникая в каждое ска-
занное слово.
Выждав некоторое время, пока реакция зала немного утихнет, он
поднял руку, требуя тишины.
- Хорошо,- сказал он.- Будем считать, что старые дела нами удач-
но завершены. Есть какие-нибудь вопросы или предложения, пока я не пе-
рейду к новым?
- ~Да, сэр!~
Лейтенант Армстронг был уже на ногах, а его суровое лицо могло
послужить эталоном исполнения классической команды "смирно". Капитан за-
метил, что некоторые легионеры начали посмеиваться и толкать друг друга
локтями, но тут же прекратили, удивленные строгой выправкой лейтенанта,
полученной им в регулярной армии.
- Да, лейтенант? В чем дело?
Несмотря на прозвучавший вопрос, лейтенант продолжал идти по за-
лу настоящим строевым шагом, четко выполняя повороты, словно на учебном
плацу. Подойдя к командиру, он остановился перед ним, вытянулся по
струнке, торжественно отдавая честь, и застыл в этом положении, так что
Шутт, все еще недоумевая, вынужден был ответить тем же.
- Сэр! Рота попросила меня обратиться к вам от их имени с жало-
бой... сэр!
Пока он говорил, все легионеры молча поднялись со своих мест и
попытались принять позу, напоминающую уставную стойку лейтенанта.
Командир избегал смотреть в их сторону, пытаясь понять происхо-
дящее, хотя и был захвачен врасплох их действиями. Что бы здесь сейчас
не происходило, казалось, единодушие было общим. Что же, черт возьми,
это могло значить?
- Вольно, лейтенант... и остальные, тоже. Ведь это всего лишь
наша обычная встреча для обмена информацией. А теперь, объясните же на-
конец, в чем дело?
- Видите ли, сэр... рота не очень довольна той формой, которой
вы ее снабдили.
- Понятно. Каким именно ее видом?
- Всеми видами, сэр. Нам кажется, что ей недостает расцветки.
- Расцветки?
Шутт не смог удержаться, чтобы не посмотреть на собравшихся. Все
до единого, они усмехались, глядя на него.
- Мне кажется, я не совсем правильно понял вас. Черный - офици-
альный цвет формы всего Космического Легиона. И пока, во всяком случае,
я не вижу никаких причин менять его, если даже мы и получим одобрение от
главной штаб-квартиры... в чем я лично очень сомневаюсь.
- Мы не хотим менять цвет нашей формы, сэр... а только просим
разрешить нам добавить к ней что-нибудь для усиления оттенка. В частнос-
ти...
Лейтенант достал что-то из своего кармана и протянул Шутту.
- ...мы просим разрешения капитана носить эту эмблему как отли-
чительный знак нашей роты... сэр!
Эмблема была ярко-красного цвета и по форме напоминала значок
бубновой масти. На ней блестящими черными нитками была вышита голова,
увенчанная залихватски сдвинутым набок шутовским колпаком с колокольчи-
ком.
Пока Шутт некоторое время изучал этот клочок материи, в комнате
стояла напряженная тишина. Затем, все еще не уверенный в своей способ-
ности говорить, он повернул ее к себе липкой стороной и прилепил на ру-
кав собственной формы. А затем медленно поднял руку, приветствуя роту.
Все, как один, легионеры тотчас отсалютовали ему в ответ... а
потом помещение взорвалось приветственными криками.
- Как вам это нравится, капитан?
- Это нарисовала лейтенант Рембрант! Разве не прелесть?
- Мы все принимали в этом участие...
Окружив командира, легионеры тут же начали оживленно переговари-
ваться, похлопывая друг друга по спине, прося помощь в процессе приклеи-
вания эмблем на рукава формы. Та скорость, с которой этот процесс был
