встречались.
Зато я много о ней слышал. Она была даже круче своих дочерей. Именно
при ней Эттин приобрел свое нынешнее влияние. В возрасте восьмидесяти лет
она удалилась в дом на крайнем юге, заявив, что сыта Людьми по передние
зубы. Более двадцати лет она придумывала себе всяческие занятия: вела
наблюдения за животными вроде птиц, разводила животных вроде рыб, сочиняла
музыку, писала мемуары. Музыка была неплохой и минорной - вполне на уровне
для устранившегося от дел политика. Мемуары, еще не опубликованные,
внушали опасения многим и многим. Но я понятия не имел, почему она
оказалась тут.
- Сядь, - приказала старая дама. - И держи голову прямо. Я еще не
видела землянина, то есть вживе. Очень интересно.
Я послушался.
Гварха сел в кресло напротив меня и наиболее удаленное.
- Гварха, ты не ответил на мой вопрос.
Он взглянул на нее.
- Мне трудно вспомнить, почему я его полюбил.
Старуха нахмурилась.
- Это тоже не ответ. Что у тебя за манеры!
- Матушка, - сказала Пер довольно робко. - Гварха объяснил, что попал
в сложное положение. Может быть, мы попросим, чтобы он уточнил, в чем
дело?
- Ну, хорошо, - согласилась старуха.
Генерал посмотрел на меня.
- Следи за тем, что я буду говорить. Если я пропущу что-либо важное
или искажу происходившее, прерви меня.
Я кивнул, и он приступил к рассказу. Он великолепно владел собой -
поза непринужденная, но и не расслабленная, голос спокойный и ровный. Как
ни хорошо я его знаю, мне не удавалось уловить хотя бы малейшей эмоции.
Офицер, докладывающий начальству. Иногда он косился на меня, проверяя, не
хочу ли я что-нибудь добавить, но я кивал - продолжай. Кончив, он сказал:
- Ты все время молчал, Ники. У тебя есть какие-нибудь поправки?
- Практически нет. Вы пропустили начало моего разговора с Анной -
вероятно, потому, что компьютер еще не просигнализировал вам, а также то,
что произошло, пока вы были без сознания.
- Что-нибудь важное?
Я пожал плечами.
- Считаю это отрицательным ответом. - Он обвел взглядом своих
родственниц. - У меня есть запись всего этого. Но почти все по-английски.
- Обязательно пришли копию Сей, - сказала Пер.
- Хорошо, - ответил Эттин Гварха.
Зазвонил аппарат внутренней связи. Ответила Апци. Вейхар привел Анну.
Пер посмотрела на меня.
- Выйди туда и попроси ее немного подождать. Сначала мы должны
разобраться с этим. Скажи, что ей нечего опасаться. Ей не причинят вреда.
Я обещаю.
- Обещают женщины Эттина, - сказала Эттин Петали.
Анна была в прихожей. Я все время забываю, что Анна вовсе не
атлетического сложения. Что-то в ней сбивает меня с толку, хотя мне трудно
подыскать этому определение. Увлеченность? Сила характера? Несгибаемость?
В любом случае, Анна обычно выглядит более внушительной, чем положено по
ее телосложению.
Но только не в этот момент. В низком широком хварском кресле она
казалась испуганной и маленькой. Рядом стоял Вейхар.
- Что происходит? - спросил он на языке Эйха и Ахары.
- Тебе попозже объяснит Эттин Гварха, если сочтет нужным.
Он встревожился.
- Что мне надо делать?
- Остаться здесь. Составить компанию Анне и присмотреть, чтобы она не
ушла.
- Она арестована? - спросил он шокированно.
- Нет. Но первозащитник и женщины Эттина не хотят, чтобы она бродила
по станции.
Он, видимо, недоумевал, но промолчал.
Анна подняла голову. У нее был оглушенный вид, словно у зверька,
попавшего в луч яркого света.
- Меня послала Эттин Пер, - сказал я по-английски. - Вам нечего
опасаться. Вам не причинят никакого вреда.
Вейхар вздрогнул при слове "вред". Анна не шевельнулась.
- Она хочет, чтобы вы подождали тут, пока мы не выясним некоторые
другие вопросы. Поверьте, вы можете положиться на ее слово.
Анна снова никак не прореагировала.
- Не помню, упоминал ли я прозвище Гвархи? Их у него несколько, но
это дружеское, его можно употреблять при нем, и при мне - "Человек,
которым командуют его тетки". Он ничего не сделает вопреки женщинам
Эттина.
- Вы успокаиваете меня, словно маленького ребенка.
- Это вышло случайно. Прошу прощения.
- Вы сказали, что мне ничего не угрожает. А вам?
- Не знаю. Мне ничего не обещали. Но это моя проблема, не ваша.
- Ники, - сказал Вейхар, - происходит что-то скверное. Но что?
- У меня нет времени объяснять. Пригляди за Анной. - И я ушел.
Гварха и его родственницы все еще сидели в расставленных кольцом
креслах в комнате без окон и терпеливо ждали. Только бабушка не излучала
спокойствия.
- Все сделано, - сказал я Пер и сел.
- Благодарю тебя. - Она сложила руки и посмотрела на сестер. - У нас
не было возможности обсудить положение, но...
- Начну я, - объявила Эттин Петали громким и решительным голосом. - И
я не стану обсуждать ошибки и недостатки Сандерс Никласа. Предоставляю это
другим. Я начну с моего внука. - Она повернулась в кресле и бросила на
него испепеляющий взгляд. - Ты поместил подслушивающие устройства в
комнатах женщин. Ты сознательно втянул женщину в борьбу мужчин. Это
постыдно, Гварха.
- Она не принадлежит к Людям, - сказал генерал.
- Опасный довод, - заметила Эттин Сей.
Он опустил глаза, потом обратил их на бабушку.
- А что нам делать? Как поступать с людьми, которые не умеют вести
себя? Если они вообще люди.
- Позволено ли мне говорить? - спросил я.
- Да, - сказала Эттин Петали.
Я посмотрел прямо в глаза генералу.
- Вы считаете, что я личность?
- Ты меня предал.
- А чего ты ждал от Ники? - вмешалась Эттин Пер. - Что он предпочтет
тебя женщине и родственнице? Ты ждал, что он будет стоять, опустив руки,
когда женщине Переса будут угрожать? Мне ясно, что ты ей угрожал.
- Угрожал уже после того, когда она получила информацию от Ники,
потому что он снабдил ее этой информацией. Предал он меня не потому, что
ей угрожали.
Бабушка презрительно фыркнула.
- Сейчас время войны. Мужчины предлагали меры, которые угрожают жизни
всех человечьих женщин и детей. И ты ждал, что он ничего не предпримет?
Так кем же ты считаешь своего возлюбленного?
- Сказать тебе, как это выглядит? - спросила Эттин Сей. - Так, словно
ты считаешь, что для Ники не должно существовать ничего кроме тебя.
- Нам не следовало разрешать им жить вместе, - сказала Апци. -
Посмотрите, к чему это привело? Что мешало Гвархе найти приятного юношу из
симпатичного нам рода?
Наступило молчание. Женщины Эттина словно испытывали смущение. Я не
мог решить, личное ли это мнение Апци, или она высказала вслух то, что
думали они все.
Наконец молчание нарушил генерал.
- Ты задала вопрос, бабушка, и я отказался на него отвечать. Но
отвечу сейчас. Ты спросила, полюбил ли я Ники из-за его глаз. Нет. И не
из-за его волос. Когда я увидел его, они были цвета меди и сверкали даже в
свете станционных плафонов. Если бы я увидел их в лучах солнца
какой-нибудь планеты, то, наверное, ослеп бы. И не за его странную голую
кожу, которая всегда вызывает во мне нежность - ту нежность, которую
вызывает беспомощность ребенка. Но все это не играло никакой роли, как и
прочее, что в нем чуждо нам и необычно.
Он сделал стратегическую паузу и продолжал:
- Назвать ли вам пять причин? Ведь в старинных сказаниях все
пятерично. Во всяком случае было.
- Да, - сказала Эттин Петали.
- Он умен, хотя и не всегда так, как умны Люди. Он любознателен -
даже сейчас, когда его должны были бы укротить страх и стыд. Последите,
как он прокручивает все у себя в мозгу и смотрит то на одну из вас, то на
другую. Он никогда не утрачивает любопытство к тому, что происходит
вокруг.
Женщины послушно поглядели на меня, а я поглядел на пол.
- Он никогда не сдается. Думаешь, он отступает, а он просто занимает
новую позицию, чтобы переждать, либо найти новый способ сопротивляться или
атаковать. Я видел его в комнате допросов. Если существует достойная форма
рахаки, то это она. И он не хочет ненавидеть. Ему даже не нравится
сердиться. Когда я пришел навестить его в тюрьме, он охотно разговаривал
со мной, хотя знал, что и я участник того, чему его подвергают.
(Мне не слишком хочется признаваться в этом, но я изнывал от скуки, а
ты был куда интереснее технарей, с которыми я сидел в тюрьме. Но эта речь
мне очень дорога, и я постарался записать ее слово в слово так, как ты
говорил.)
- Это четыре причины, - сказала Эттин Петали.
- У меня была еще одна, но ее больше нет.
Эттин Сей наклонилась вперед.
- Ты хорошо сказал, Гварха, и теперь понятно, почему ты выбрал
Сандерс Никласа вместо кого-нибудь более подходящего. Но это не объясняет,
почему ты считаешь, что быть верным он обязан исключительно тебе. Ни от
одного из мужчин среди Людей ты бы ничего подобного не требовал.
- Ты полагал, что раз ты его любишь, а он чужак, задержанный внутри
наших границ, и совсем один, то у тебя есть право... - Пер замялась.
- Считать его своей собственностью, - докончила бабушка голосом,
исполненным презрения. Это существительное не применялось, когда речь шла
о домах, земле и прочих богатствах, которыми семьи владели совместно, а
только о личном имуществе - одежде, мебели, ручном зверьке.
- У тебя всегда был этот недостаток, - подхватила Пер. - Даже в
раннем детстве. Ты не просто хотел быть первым, что похвально. Ты не
просто хотел заставить других мальчиков отступить назад. Ты хотел ухватить
и сохранить только для себя. Жадность и несговорчивость всегда были твоими
пороками.
Бывали минуты, когда я недоумевал, что сделало генерала таким, каков
он есть. Вот они. Эти устрашающие женщины. Он сидел, сгорбив плечи, и
терпел.
- Можно мне сказать еще? - спросил я.
- Да, - ответила Эттин Петали.
- Перес Анна все еще ждет, а когда я ушел от нее, она была
по-прежнему испугана и очень сердита. Не стоило бы заставлять ее ждать
слишком долго.
Старая дама уставилась на меня.
- Ты прав. Нам не следует тратить столько времени на недостатки Эттин
Гвархи. Остается еще вопрос о твоем поведении и о том, что жалкий дурень
Лугала Цу сумеет извлечь из этой ситуации.
- Ты понимаешь, что натворил, Ники? - спросила Эттин Сей.
- Я сообщил секретные сведения врагу во время войны. Земляне оценили
бы мой поступок примерно так же, как вы.
- Ты предложил ему прибегнуть к выбору, Гварха? - спросила Эттин
Петали.
- Нет, - сказал генерал. - И не стану.
- Но почему? - спросила Апци жалобным голосом.
- Он рахака. Он не прибегнет, а я много лет назад обещал себе, что
больше никогда не буду участвовать ни в чем, что может причинить ему вред.
Правда?
- Жаль, - обронила бабушка.
- Почему ты обратился к Перес Анне? - спросила Пер.
Я уставился на голый блестящий пол, подыскивая доводы, которые
женщины Эттина могли бы счесть вескими. Наконец я поднял глаза на Пер.
- Я увидел, что сын Лугалы старается сорвать переговоры. Я слышал,
как начальник штаба Гвархи доказывал, что люди, к которым я принадлежу, не
люди, и понимал, что делегаты земляне не знают и не могут знать, насколько
серьезно положение. И я подумал: неведение никогда ничему не помогало.
- Я же объяснил тебе, что сумею сладить с Лугала Цу, - сказал
генерал. - И с Шеном Валхой.
- Ну, а земляне, первозащитник? С ними вы сладите? Вы способны
предвидеть, как они поступят? Это ведь не обычная борьба между мужчинами
Людей, когда оба стараются оттеснить друг друга назад. Это не обычное
