страдал. - Насколько я знаю, Антон, вы еще крайне молоды...
Он бережно, плавно вывел машину на улицу. В какой гостинице остановился
Антон, он, конечно, и спрашивать не стал - не было нужды. Сказал:
- У вас, вероятно, есть некоторые иллюзии в отношении того, что такое
Инквизиция и кто такие Иные, работающие в ней. Так вот... давайте я дам
необходимые разъяснения. Инквизиция не является третьей силой, как
считают многие рядовые сотрудники Дозоров. Мы также не становимся
каким-то особым видом Иных, не относящимся к Тьме или Свету... Мы -
просто Инквизиторы. Набранные из тех Темных и Светлых, кто понял, в силу
различных причин, жестокую необходимость Договора и перемирия между
Дозорами. Да, мы владеем определенной информацией, которой нет у вас,
дозорных... кроме, пожалуй, самых великих магов. И поверьте, Антон
Городецкий, что в наших знаниях нет радости. Мы вынуждены стоять на
страже Договора. Понимаете?
- Пытаюсь понять, - сказал Антон.
- Я - вампир, - негромко повторил Витезслав. - Самый настоящий высший
вампир, неоднократно убивавший юных девушек... это наиболее правильно
энергетически...
- Не надо лекции по физиологии вампиров, - сказал Антон. - Мне это
неприятно, поверьте.
Витезслав кивнул, внимательно глядя на дорогу. Антон вдруг подумал, что
машина еще новенькая, ухоженная, Инквизитор ее явно бережет и гордится
ею...
- Так вот, я не обладаю душой или хотя бы жизнью в том понимании, которое
вкладывают в это Светлые, - сказал Витезслав. - Дело Света я считаю
наивной, опасной, а зачастую и преступной доктриной. Дело Тьмы, наоборот,
мне очень симпатично. Но...
Он на миг замолчал, будто выстраивая какие-то сложные мысленные
конструкции.
- Но я хорошо представляю себе альтернативу нынешней ситуации. И поэтому
я состою в Инквизиции. Поэтому я караю тех, кто нарушил Договор.
Заметьте, Антон. Не тех, кто не прав, - ведь правд как минимум две. Не
тех, кто вырывается вперед, - бывали времена, когда Свет обретал больше
силы, и бывали времена, когда побеждала Тьма. Инквизиция всего лишь стоит
на страже Договора.
- Я понимаю, - сказал Антон. - Разумеется. Но меня всегда интересовало:
может ли возникнуть ситуация, когда Инквизиция поддержит ту или иную
сторону? Опираясь не на букву Договора, а на истину...
- Истин как минимум две, - повторил Инквизитор. - Ситуация...
Он задумался.
- Мне не доводилось сталкиваться с Инквизитором-Светлым, который
поддержал бы свой Дозор, - уточнил Антон. - Но неужели ситуация
аналогична и с Инквизитором-Темным? Что ни говори, но у вас есть свои
силы, свои тайные знания. Я уже не говорю о конфискованных артефактах в
хранилищах.
- Возможно все, - неожиданно сказал вампир. - Да... допускаю. Если
начнется открытая война Тьмы и Света, не просто схватки Дозоров, а прямая
война Тьмы и Света. Если каждый Иной встанет по свою сторону фронта...
какая будет тогда нужда в Инквизиции? Тогда и мы станем просто Иными...
Он кивнул и добавил:
- Но только к тому времени скорее всего Инквизиция уже погибнет. Пытаясь
предотвратить эту ситуацию. Нас ведь не слишком много. И поступки
нескольких уцелевших Иных, носивших когда-то плащи Инквизиторов, ничего
не изменят.
- Я понимаю, что заставляет Ночной Дозор соблюдать Договор, - сказал
Антон. - Мы боимся за людей. И я знаю, что движет Дневным Дозором - страх
за себя. Но что заставляет вас. Инквизиторов, идти против собственной
сути?
Витезслав повернул голову и тихо сказал:
- Вас держит всего лишь страх, Антон Городецкий. За себя или за людей -
не важно. А нас держит ужас. И потому мы соблюдаем Договор. Ты можешь
быть спокоен за исход разбирательства - никаких подтасовок не будет. Если
твой коллега не нарушал Договора, он покинет Прагу живым и здоровым.
К вечеру Эдгар слегка отошел от расстройств. Может быть, помог хороший
ужин в дорогом ресторане, с бутылочкой коллекционного чешского вина (ну,
не Франция, не Испания, но вполне недурно). А может быть, сама атмосфера
рождественской Праги действовала умиротворяюще. В Бога Эдгар, разумеется,
не верил - мало кто из Иных, тем более Темных, был подвержен таким
предрассудкам. Но сам праздник Рождества считал очень милым, приятным и
всегда старался отметить его достойно. Может быть, это сказывались
воспоминания детства? Когда он был простым сельским мальчиком по имени
Эдгар, помогавшим отцу на хуторе, ходившим в церковь и с замиранием
сердца ждущим каждого праздника? Или приходили на ум непрошеные
воспоминания двадцатых-тридцатых годов, когда он уже был Иным, но в
Дозоре активно не работал, жил в Таллине, имел неплохую адвокатскую
практику, славную жену и четверых ребятишек... Давно уже умерли родители,
и жену он похоронил, а двоих оставшихся сыновей, один из которых живет в
Канаде, а другой - в Пярну, лет сорок не видел. Трудно было бы старикам
поверить в то, что моложавый крепкий мужчина - их отец, родившийся еще в
конце девятнадцатого века...
“Да, наверное, воспоминания”, - думал Эдгар, раскуривая сигару. Все-таки
очень много хорошего было в обычной человеческой жизни. Может быть, снова
поиграть в человека? Жениться, завести семью... в Дозоре взять отпуск лет
на тридцать...
Он глухо рассмеялся. Пустое это все. Невозможно дважды войти в одну реку.
Он пожил человеком, пожил рядовым Иным, а теперь его место - в Дневном
Дозоре Хорошо мальчишке Антону, с его нерастраченным пылом и живыми
эмоциями, но Эдгару дергаться уже не пристало...
Эдгар поймал взгляд девушки, скучающей в одиночестве за соседним
столиком, улыбнулся. Легонько-легонько коснулся сознания.
Не проститутка, просто молоденькая искательница приключений. Ну и хорошо.
Не любил он профессионалок, все равно удивить его они бы ничем не смогли.
Он подозвал официанта и заказал бутылку шампанского.
ГЛАВА 4
Инквизиция в отношении задержанных не скупилась. Гостиница была вполне
приличной, и номер пусть и не люкс, но хороший двухкомнатный номер.
Антон секунду помедлил, прежде чем шагнуть навстречу Игорю.
Как он изменился...
Игорь всегда работал в Дозоре оперативником. Пришел в первые послевоенные
годы - тогда было очень много работы, с одной стороны, всплеск светлых
эмоций, с другой - расплодилось за тяжелые годы много всякой мелкой
швали... Да еще и общее атеистическое настроение в стране, люди с трудом
осознавали себя Иными. А Игорь принял свою сущность легко, с радостью.
Казалось, для него не было особой разницы, что делать - прыгать с
парашютом в фашистский тыл и взрывать мосты или отлавливать по московским
улицам вампиров и оборотней. Честный третий уровень Силы, с небольшими
шансами вырасти дальше, но и третий уровень - это очень немало, если он
подкреплен опытом, отвагой, хорошей реакцией.
У Игоря всего было в избытке. Разве что опыта маловато, но кое-какие годы
его работы в Дозоре можно смело считать год за три. Может быть, он был не
столь начитан и эрудирован, как Илья или Гарик, не участвовал в столь
впечатляющих операциях, как Семен, но “в поле” ему конкурентов было
немного. И еще одно Антону всегда нравилось - Игорь оставался молодым. Не
только физически, что никакой проблемы для мага его уровня не составляет,
а еще и в душе. Кто радостно согласится составить компанию
пятнадцатилетней Юле из аналитического отдела, чтобы отправиться куда-то
в Тушино на презентацию альбома модной группы “Текила Джаз” “Сто
пятьдесят миллиардов шагов”? Кто станет увлеченно возиться с обуреваемым
комплексами подростком, осознавшим в себе Иного? Кто в течение пяти лет
станет самозабвенно заниматься экстремальным парашютированием лишь для
того, чтобы досконально проверить теорию о повышенном количестве Иных
среди спортсменов-экстремальщиков? Кто первым с готовностью вызовется
подменить товарища на дежурстве или отправиться на самое скучное (на
опасные-то как раз нехватки добровольцев нет) задание? Может быть, это
было и ошибкой, но с каких-то пор Антон стал думать, что куда полезнее,
если спину тебе прикрывает надежный и жизнерадостный, а не сильный и
умудренный опытом партнер. Сильный и мудрый всегда может отвлечься на
более важную задачу, чем охрана чьей-то спины...
Иной, стоящий сейчас перед Антоном, не выглядел ни сильным, ни
жизнерадостным. Игорь очень сильно похудел, в глазах стояла какая-то
глухая, беспросветная тоска. И еще - он будто не знал, куда девать
руки... то закладывал их За спину, то сцеплял ладони.
- Антон... - сказал он наконец. Без улыбки, лишь с легкой тенью радости.
- Здравствуй, Антон.
Повинуясь внезапному порыву, Антон шагнул вперед, обнял Игоря. Прошептал:
- Ну, здравствуй... что ж ты так, совсем дошел...
Витезслав, стоящий у дверей, негромко сказал:
- Я не буду делать официальных предупреждений о порядке общения с
подозреваемым... поскольку вы Светлые. Вас подождать, Городецкий?
- Нет, спасибо. - Антон отступил от Игоря, оставив руку на его плече. - Я
доберусь сам.
- Игорь Теплов, заседание Трибунала по вашему вопросу состоится завтра
вечером, в семь часов по местному времени. Машина за вами придет в
половине седьмого, будьте готовы.
- Я давно готов, - тихо сказал Игорь. - Не беспокойтесь.
- Всего доброго, - вежливо сказал вампир, выходя. Двое Светлых остались
одни.
- Хреново выгляжу? - спросил Игорь. Врать Антон не стал:
- Не то слово. Краше в гроб кладут. Можно подумать, что тебя держат на
хлебе и воде. Игорь серьезно покачал головой:
- Нет, что ты. Условия содержания нормальные. Какая-то доля иронии в его
словах мелькнула. Будто он рассуждал о звере, сидящем за решеткой в
зоопарке.
- У меня тут передача для тебя, - в тон ответил Антон, пытаясь поймать
эту слабую нить жизни. - Кормление разрешено?
- Разрешено, - кивнул Игорь. - Я просто... Кусок в горло не лезет,
понимаешь? Книги не читаются, напиваться не хочется, общаться с кем-то...
тоже. Включаю телевизор и смотрю... часов до трех ночи. Утром встаю и
включаю снова. Веришь - уже чешский выучил в совершенстве. Очень понятный
язык.
- Беда, - кивнул Антон. - Ладно. Как сам понимаешь, у меня негласные
приказы и напутствия - вернуть тебе волю к жизни.
Вот тут Игорь все-таки улыбнулся.
- Понимаю. Что поделаешь... доставай.
Антон выложил на стол толстую пачку писем. На каждом конверте было
написано лишь одно имя - того, кто писал письмо.
- Это от всех наших. Ольга сказала, чтобы ты непременно прочел ее письмо
первым. Но это же сказали Юлечка и Лена. Так что сам выбирай...
Игорь задумчиво посмотрел на письма. Кивнул:
- Я жребий брошу. Ладно, доставай. Я не письма имею в виду.
Улыбнувшись, Антон достал завернутую в бумагу бутылку.
- Смирновская, номер двадцать один, - сказал Игорь. - Верно?
- Верно.
- Так я и знал. Давай дальше.
Антон, смущенно улыбаясь, достал из пакета маленькую буханку
“Бородинского” хлеба, палку колбасы, соленые огурцы в полиэтиленовом
пакете, несколько головок фиолетового ялтинского лука, кусок сала.
- Вот ведь черти. - Игорь покачал головой. - Все, как я люблю. Это Семен
консультировал, так?
- Да.
- Таможенники на тебя должны были посмотреть, как на психа.
- Я им глаза отвел. Я же в командировке - имею полное право.
- Понятно. Хорошо, я сейчас все приготовлю. А ты рассказывай, что там у
вас было. Меня информировали... но лучше так. Про Андрея, про Тигренка...
про весь этот беспредел.
Пока Игорь нарезал закуску, споласкивал и аккуратно вытирал рюмки,
откупоривал бутылку, Антон вкратце пересказал ему недавние московские
события.
Игорь молча разлил водку по четырем рюмкам. Две накрыл ломтями хлеба,
одну пододвинул Антону, последнюю взял сам.
- За ребят, - сказал он. - Да будет Свет к ним милостив. За Тигренка...
