рождения.
Чего бы он только не отдал за письмо из "Хогварца"… от кого
угодно. Он, наверное, не отказался бы даже повидать своего заклятого
врага, Драко Малфоя, просто чтобы убедиться, что год в школе не был
сном…
И не то чтобы этот год был таким уж радужным. В самом конце
последнего семестра Гарри пришлось лицом к лицу столкнуться ни с кем
иным, как с самим лордом Вольдемортом. Являясь жалким подобием себя
прежнего, Вольдеморт все же был страшен, все же хитер, все же полон
решимости вновь обрести власть. Гарри второй раз удалось ускользнуть
из его цепких объятий, но удалось лишь чудом, и до сих пор, много
недель спустя, мальчик продолжал просыпаться по ночам в холодном поту
и все думал о том, где же Вольдеморт скрывается сейчас, вспоминал его
злобное лицо, выпученные безумные глаза…
Гарри вздернулся и сел очень прямо. Он все глядел рассеянно на
живую изгородь – но вдруг до него дошло, что и изгородь глядит на
него! Два неправдоподобно больших глаза сверкали среди листвы.
Гарри вскочил на ноги, и тут до него с другой стороны газона
донесся глумливый голос.
– А я знаю, какой сегодня день, - пропел Дудли, приближаясь
вразвалку.
Огромные глаза мигнули и исчезли.
– Что? – переспросил Гарри, не сводя глаз с того места, где они
только что были.
– Я знаю, какой сегодня день, - повторил Дудли, подойдя чуть не
вплотную.
– Молодец, - похвалил Гарри, - наконец-то выучил дни недели.
– Сегодня твой день рождения, - осклабился Дудли. – Почему же
тебе не прислали открыток? У тебя что, нет друзей, в твоей этой… куда
ты там ходишь?
– Лучше, чтобы твоя мама не услышала, что ты говоришь про мою
школу, - холодно предостерег Гарри.
Дудли поддернул брюки, которые так и норовили сползти с
круглого живота.
– А чего это ты таращишься на изгородь? – подозрительно спросил
он.
– Вот, решаю, каким бы заклинанием ее поджечь, - любезно
объяснил Гарри.
Дудли немедленно попятился с выражением дикого ужаса на жирной
физиономии.
– Н-нельзя… Папа запретил тебе к-колдовать…он сказал, что в-
вышвырнет тебя из д-дому… а тебе больше некуда идти… у тебя даже
друзей нет, куда бы…
– Колды-балды! – яростно забормотал Гарри. – Фокус-покус,
фигли-мигли…
– МААААААМ! – заорал Дудли и, спотыкаясь, помчался к дому. –
МАААААМ! А он… сама знаешь что!
Гарри дорого заплатил за это невинное развлечение. Ни Дудли, ни
изгородь не пострадали, так что тетя Петуния понимала, что никакого
колдовства не было, но Гарри все же пришлось уворачиваться от мыльной
сковородки, которой она хотела его огреть. Потом она нагрузила его
работой, сказав, чтобы он забыл о еде до тех пор, пока все не
выполнит.
Дудли слонялся вокруг и ел мороженое, а Гарри помыл окна в
доме, помыл машину, подстриг газон, прополол клумбы, обрезал и полил
розы, а также подкрасил садовую скамейку. Солнце безжалостно палило,
обжигая сзади шею. Гарри знал, что ему не следовало попадаться Дудли
на удочку, но тот умудрился ткнуть в больное место… может быть, у него
и правда нет друзей в "Хогварце"…
Жаль, что никто не видит знаменитого Гарри Поттера сейчас,
свирепо думал он, раскладывая навоз на грядки, обливаясь потом,
изнывая от боли в спине.
Была половина восьмого, когда он, совершенно выдохшийся,
услышал наконец, что его зовет тетя Петуния:
– Заходи в дом! И иди по газетам!
Гарри с облегчением вошел в прохладу сверкающей чистотой кухни.
На холодильнике стоял предназначенный для гостей пудинг: огромная
шапка взбитых сливок и сахарные фиалки. В духовке шипел большой кусок
свиного филе.
– Давай ешь по-быстрому! Мэйсоны скоро придут! – гаркнула тетя
Петуния и швырнула на блюдце два кусочка хлеба и остатки сыра. Она уже
надела вечернее платье цвета лосося.
Гарри помыл руки и затолкал в рот свой жалкий ужин. Едва только
он закончил, тетя выхватила блюдце у него из-под рук.
– Наверх! Быстро!
Проходя мимо двери в гостиную, Гарри мельком увидел дядю
Вернона и Дудли в смокингах и бабочках. Он только-только поднялся на
лестничную площадку на втором этаже, как от двери раздался звонок, а
лицо дяди появилось возле перил внизу.
– Запомни, парень – один раз пикнешь…
Гарри на цыпочках прокрался в свою комнату, скользнул внутрь,
закрыл за собой дверь и повернулся к кровати с намерением повалиться
на нее без сил.
Беда в том, что кровать оказалась занята – на ней уже кто-то
сидел.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ДОББИ
Гарри лишь чудом удержался и не вскрикнул. У крохотного
создания на кровати были большие, как у летучей мыши, уши и зеленые
глаза навыкате размером с теннисный мяч. Гарри сразу же догадался, что
именно эти глаза глядели на него из садовой изгороди сегодня утром.
Гарри и визитер молча уставились друг на друга, а в это время
снизу донесся голос Дудли:
– Разрешите взять ваши пальто, мистер и миссис Мэйсон?
Создание соскользнуло с кровати и отвесило поклон, такой
глубокий, что кончик его длинного, тонкого носа коснулся ковра. Гарри
только сейчас заметил, что непрошеный гость одет в нечто вроде старой
наволочки с неаккуратно прорванными дырками для рук и ног.
– Эээ… здравствуйте! – нерешительно сказал Гарри.
– Гарри Поттер! – воскликнуло существо пронзительным голосом,
который наверняка должен был дойти до первого этажа. – Давным-давно
мечтал Добби о знакомстве с вами… Такая великая честь…
– Спа..спасибо, - сказал Гарри, пробравшись по стеночке к стулу
возле письменного стола и растерянно опустившись на него. Рядом, в
клетке, крепко спала Хедвига. Мальчик хотел было спросить: "Что вы за
существо?", но подумал, что это будет слишком уж невежливо и поэтому
ограничился неопределенным: "Кто вы?"
– Добби, сэр. Просто Добби. Добби – домовый эльф, - ответил
гость.
– Правда? – воскликнул Гарри. – Эээ… послушайте, я не хотел бы
показаться невежливым и все такое, но… у меня сейчас такой момент… ну,
не самое подходящее время, чтобы принимать домовых эльфов в своей
комнате.
Заливистый, фальшивый смех тети Петунии докатился из гостиной.
Эльф повесил голову.
– Не то, чтобы я не был рад вашему визиту, - быстро добавил
Гарри, - но, ммм… вы пришли по какому-нибудь особенному поводу?
– О, да, сэр, - серьезно сказал Добби, - Добби пришел сказать
вам, сэр… это нелегко, сэр… Добби даже не знает, с чего начать…
– Присаживайтесь, - вежливо предложил Гарри, указывая на
кровать.
К его величайшему ужасу, эльф разразился рыданиями – весьма
громкими.
– П-п-приса-а-а-живайтесь…, - завывал он, - никогда… никогда
раньше…
Гарри услышал, что голоса внизу на минутку затихли.
– Извините, - прошептал он, - я совсем не хотел вас обидеть и
вообще…
– Обидеть Добби! – захлебнулся эльф. – Добби еще никогда не
предлагали сесть… ни один колдун… как равному…
Гарри, пытаясь одновременно говорить "шшш" и делать
сочувствующее выражение лица, проводил Добби до кровати, где тот
уселся, икая, похожий на большую уродливую куклу. Наконец ему удалось
взять себя в руки, и он уставился на Гарри своими огромными глазами с
выражением слезливого обожания.
– Должно быть, вам не часто встречались приличные колдуны, -
постарался приободрить его Гарри.
Добби потряс головой. Затем, безо всякого предупреждения, он
вскочил и принялся колотиться головой в оконное стекло с воплями:
"Плохой Добби! Плохой Добби!"
– Не надо – что вы делаете? – зашипел Гарри, подлетая к эльфу и
оттаскивая его обратно к кровати – Хедвига проснулась, издала какой-то
пронзительный лязг и забила крыльями по прутьям клетки.
– Добби должен наказать себя, сэр, - объяснил эльф. Глаза у
него слегка съехали к переносице. – Добби едва было не сказал плохого
о своей семье, сэр…
– Семье?
– Колдовской семье, у которой Добби состоит в услужении, сэр…
Добби – домовый эльф… обязан служить одному дому, на веки вечные…
– А они знают, что вы здесь? – поинтересовался Гарри.
Добби содрогнулся.
– О, нет, сэр, нет… Добби придется пресурово наказать себя за
приход сюда, сэр. За это Добби придется прищемить себе уши дверцей
духовки. Если бы они только знали, сэр…
– Но разве они не заметят, что вы прищемили уши?
– Добби сомневается в этом, сэр. Добби постоянно приходится
наказывать себя за что-нибудь, сэр. Они легко мирятся с этим, сэр.
Иногда они даже напоминают Добби, что тому следует наказать себя…
– Но почему вы не уйдете? Не сбежите?
– Домовый эльф должен быть выпущен на свободу, сэр. А эта семья
никогда не отпустит Добби… Добби будет в услужении, пока не умрет,
сэр…
– Да-а-а… - протянул Гарри, - а я-то еще жалуюсь, что должен
пробыть здесь каких-то жалких четыре недели. Сравнить с вашей
семейкой, так Дурслеи покажутся добряками. А кто-нибудь может вам
помочь? Я, например?
Почти сразу же Гарри пожалел, что заговорил об этом. Добби
разразился благодарными стенаниями.
– Пожалуйста, - в отчаянии зашептал Гарри, - пожалуйста, ведите
себя потише. Если Дурслеи услышат, если только узнают, что у меня кто-
то есть…
– Гарри Поттер спрашивает, не может ли он помочь Добби… Добби
слышал о вашем величии, сэр, но о вашей доброте Добби ничего не знал…
Гарри, которому краска бросилась в лицо, сказал:
– Все, что вы слышали о моем величии – ужасная ерунда. Я ведь
даже не первый ученик, первая Гермиона, она…
Но он тут же умолк, потому что вспоминать о Гермионе было
тяжело.
– Гарри Поттер застенчив и скромен, - благоговейно произнес
Добби с пылающими от восторга шарообразными глазами. – Гарри Поттер не
упоминает своей победы над Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут…
– Над Вольдемортом? – не подумав, ляпнул Гарри.
Добби зажал ладошками свои большие уши и простонал:
– Ах, не произносите имени, сэр! Не произносите имени!
– Простите, - поспешно извинился Гарри, - я знаю, многим это не
нравится. Вот мой друг Рон…
И осекся – воспоминание о Роне тоже причиняло боль.
Добби наклонился поближе к Гарри, светя глазищами.
– Добби слыхал, - хрипло заговорил он, - что всего несколько
недель назад Гарри Поттер встретился с Черным Лордом во второй раз … и
что Гарри Поттер снова избежал гибели.
Гарри кивнул, и глаза Добби моментально наполнились слезами.
– Ах, сэр, - выдохнул он, промокая лицо уголком засаленной
наволочки, в которую был одет. – Гарри Поттер доблестный и храбрый! Он
смело встретил уже столько опасностей! Но Добби пришел, чтобы защитить
Гарри Поттера, предостеречь его, даже если потом придется прищемить
себе уши дверцей духовки… Гарри Поттер не должен возвращаться в
"Хогварц".
Наступила тишина, нарушаемая лишь доносившимися снизу раскатами
голоса дяди Вернона и позвякиванием ножей и вилок.
– Ч-что? – заикаясь, выговорил Гарри. – Но мне нужно вернуться
– семестр начинается первого сентября. Это же всё, что у меня есть,
без этого я бы не выжил. Вы не знаете, каково мне тут. Я здесь –
чужой! Я должен быть в своем мире – в "Хогварце".
– Нет, нет, нет, - прокрякал Добби и затряс головой так, что
уши захлопали по щекам. – Гарри Поттер должен оставаться там, где для
него безопасно. Он слишком велик, слишком благороден, чтобы его
потерять. Если Гарри Поттер вернется в "Хогварц", он подвергнет себя
смертельной опасности.
– Почему? – удивился Гарри.
– Существует заговор, Гарри Поттер. Заговор, из-за которого
ужаснейшие события должны произойти в этом году в "Хогварце", школе
колдовства и ведьминских искусств, - прошептал Добби, внезапно
задрожав всем телом. – Добби знает об этом уже давно, сэр. Гарри
