некоторые ветви которой были наложены шины.
Профессор Спаржелла была невысокой, кряжистой ведьмой. Свои
разлетающиеся в стороны волосы она прикрывала залатанной шляпой; на
одежде и под ногтями у нее было полно земли; тетя Петуния упала бы в
обморок от одного ее вида. Сверкароль Чаруальд, в свою очередь, был
безупречен в элегантно развевающейся робе бирюзового цвета, золотые
волосы сияли под идеально расположенной на голове бирюзовой шляпой с
золотым кантом.
– О, здравствуйте! – радостно вскричал Чаруальд, лучезарно
улыбаясь собравшимся. – А я вот показывал профессору Спаржелле, как
нужно правильно лечить Дракучие ивы! Но мне бы не хотелось, чтобы у
вас создалось впечатление, что я лучше разбираюсь в гербологии, чем
она! Просто в моих экзотических путешествиях мне довелось встретиться
с несколькими такими деревьями…
– Сегодня – теплица номер три, ребята! – громче, чем нужно,
выкрикнула профессор Спаржелла. Она выглядела явно раздраженной и была
совсем не похожа на саму себя, обычно веселую и незлобивую.
Среди ребят пробежал заинтересованный шепоток. Раньше им
доводилось работать только в теплице номер один – а в теплице номер
три содержались куда более интересные и опасные растения. Профессор
Спаржелла сняла с пояса большой ключ и отперла дверь. До Гарри донесся
запах влажной земли и удобрений, смешанный с тяжелым ароматом
огромных, размером с зонт, цветов, свисавших с потолка. Гарри
последовал было за Роном и Гермионой внутрь, но тут его настигла рука
Чаруальда.
– Гарри! Хотел с тобой поговорить – вы ведь не возражаете, если
он опоздает на пару минут, правда, дорогая Спаржелла?
Судя по недовольной гримасе, профессор Спаржелла еще как
возражала, но Чаруальд сказал: "Вот и славно" и захлопнул дверь в
теплицу прямо ей в лицо.
– Гарри, - произнес Чаруальд и покачал головой, его большие
белые зубы засверкали в солнечном свете, - Гарри, Гарри, Гарри.
Даже и не пытаясь ничего понять, Гарри молчал.
– Когда я узнал… да что там говорить, всё это целиком и
полностью моя вина. Готов был дать сам себе пинка.
Гарри не имел ни малейшего представления, о чем говорит
учитель. Он уже собрался признать это вслух, но Чаруальд продолжил:
– Не помню, когда еще я был столь потрясен. Прилететь в
"Хогварц" на машине! Разумеется, я сразу понял, почему ты так
поступил. Это так ясно. Гарри, Гарри, Гарри.
Поразительно, как ему удавалось демонстрировать каждый свой
великолепный зуб, даже когда он молчал.
– Это из-за меня в тебе родилась жажда известности, так ведь? –
сказал Чаруальд. – Я тебя заразил. Из-за меня ты попал на первую
страницу газеты и захотел попасть туда снова.
– Конечно, нет, профессор, просто…
– Гарри, Гарри, Гарри, - перебил Чаруальд, протягивая руку и
хватая мальчика за плечо, - я всё понимаю. Совершенно естественно,
вкусив однажды, хотеть еще, - и я виню себя в том, что дал тебе,
образно говоря, откусить первый кусок. Слава ударила тебе в голову –
но видишь ли, юноша, нельзя же летать на машинах, чтобы тебя заметили.
Успокойся немного, приди в себя, хорошо? У тебя впереди еще уйма
времени. Да, да, я, конечно, знаю, о чем ты сейчас думаешь! "Хорошо
ему говорить, когда он сам давно уже всемирно известный колдун!" Но
когда мне было двенадцать, я точно так же был никто, ничто и звать
никем – как и ты сейчас. Ну, то есть, разумеется, о тебе кто-то что-то
слышал, все эти твои дела с Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут! – он
бросил взгляд на молниеобразный шрам на лбу у Гарри. – Понятно,
понятно, что это совсем не то, что выиграть пять раз подряд премии
журнала "Ведьмополитен" за самую обаятельную улыбку, как я – но ведь
это только начало, Гарри, только начало.
Он заговорщицки подмигнул и удалился элегантной походкой.
Несколько секунд Гарри стоял как пригвожденный к месту, потом,
вспомнив, что ему надо быть на уроке, открыл дверь теплицы и
проскользнул внутрь.
Профессор Спаржелла стояла в центре теплицы за козлами. На них
лежало примерно двадцать пар разноцветных пушистых наушников. Когда
Гарри занял свое место между Роном и Гермионой, профессор Спаржелла
сказала:
– Сегодня мы будем пересаживать мандрагору. Кто-нибудь может
рассказать, каковы особенности этого растения?
Никто не удивился, что рука Гермионы первой взметнулась вверх.
– Мандрагора – это сильнейшее восстанавливающее средство, -
начала рассказывать Гермиона в своей обычной манере, так, как будто
проглотила учебник, - им обычно возвращали в нормальное состояние
людей, которые были во что-то превращены или заговорены.
– Отлично. Десять баллов "Гриффиндору", - похвалила профессор
Спаржела. – Мандрагора является неотемлемой частью большинства
антидотов. Однако, помимо всего прочего, это растение очень опасно.
Кто может ответить, почему?
На этот раз, взметнувшись, рука Гермионы чуть не сшибла с Гарри
очки.
– Плач мандрагоры смертелен для всякого, кто его услышит, -
выпалила она.
– Совершенно верно. Еще десять баллов, - сказала профессор
Спаржелла. – Теперь обратимся к нашим мандрагорам. Они еще очень
маленькие.
С этими словами она указала на ряд глубоких поддонов, и все
подошли поближе, чтобы получше разглядеть содержимое. В поддонах
рядками росло около сотни взъерошенных маленьких пурпурно-зеленых
кустиков. На взгляд Гарри, который совершенно не представлял себе, что
Гермиона имела в виду под "плачем" мандрагоры, в них не было ничего
примечательного.
– А сейчас каждый должен взять себе наушники, - велела
профессор Спаржелла.
Возле козел образовалась толкучка, ребята хватали наушники,
старательно избегая розовой пушистой пары
– Когда я скажу надеть наушники, убедитесь, что уши у вас
полностью закрыты, - сказала профессор Спаржелла. – А когда будет
безопасно их снять, я покажу два больших пальца. Ну что же, приступим
– надеть наушники!
Гарри прижал наушники к ушам и полностью перестал что-либо
слышать. Профессор Спаржелла надела свою пару – розовую и пушистую –
закатала рукава робы, крепко ухватила один из взъерошенных кустиков и
с силой потянула.
Гарри громко ахнул от удивления, чего никто, разумеется, не
услышал.
Вместо корней, на свет появился маленький, грязный и на
редкость безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки.
Кожа была бледно-зеленая и пятнистая. Без всякого сомнения, младенец
орал изо всей своей мочи.
Профессор Спаржелла вытащила из-под стола большой цветочный
горшок и стала зарывать мандрагошку в черный влажный компост, до тех
пор, пока над поверхностью земли не остался виден один лишь зеленый
хохолок. Профессор Спаржелла отряхнула руки, подняла вверх два больших
пальца и сняла наушники.
– Поскольку наши мандрагошки всего-навсего ростки, их плач пока
еще никого не может убить, - сказала она спокойно, так, как будто не
сделала ничего особо удивительного, ну максимум, полила бегонию, - Тем
не менее, даже сейчас вы могли бы потерять сознание на несколько
часов, поэтому, коль скоро вы не хотите пропустить свой первый учебный
день, удостоверьтесь, что наушники на месте, прежде чем начать
работать. Я подам знак, когда придет время заканчивать урок.
– Встаньте по четверо к подносу – вот здесь большой запас
горшков – компост в мешках вон там – и осторожнее с Ядовитым Усом, он
кусается.
При этих словах она звонко шлепнула ползучее, темно-красное
растение по щупальцам, которые воровато ползли ей за плечи, и те
отпрянули.
К Гарри, Рону и Гермионе присоединился кудрявый как барашек
хуффльпуффец, которого Гарри знал в лицо, но с которым ни разу до
этого не общался.
– Джастин Финч-Флетчи, - бойко представился он, пожимая Гарри
руку. – Я, конечно, знаю, кто ты – знаменитый Гарри Поттер… А ты –
Гермиона Грэнжер – первая по всем предметам (Гермиона засияла, а Финч-
Флетчи и ей тоже пожал руку) – и Рон Уэсли. Это ведь была твоя
летающая машина?
Рон не заулыбался, как можно было ожидать. Очевидно, воспоминания
о Вопиллере были еще свежи в памяти.
– Этот Чаруальд – просто нечто, правда? – радостно говорил
Джастин, одновременно со всеми наполняя горшок компостом из драконьего
навоза. – До ужаса храбрый. Читали его книжки? Я бы помер со страху,
если бы оказался в телефонной будке с оборотнем – а он сохранял
спокойствие и – ухх! – просто фантастика!
Я был записан в Итон, представляете? Я так рад, что вместо
этого попал сюда! Мама, конечно, немного огорчилась, но я дал ей
почитать чаруальдовские книжки, и, по-моему, она начала понимать,
насколько хорошо, когда в семье есть образованный колдун…
После этого у них уже не было возможности поболтать. Они надели
наушники и сосредоточились на мандрагошках. Когда профессор Спаржелла
показывала, как с ними следует обращаться, казалось, что всё легко и
просто, но на самом деле это было не так. Мандрагошки не желали
вылезать из земли, но и назад в землю тоже лезть не хотели. Они
извивались, брыкались, размахивали острыми маленькими кулачками и
скалили зубки; на одного особенно толстенького мандрагошку Гарри
потратил добрых десять минут, прежде чем упихал того в горшок.
К концу урока Гарри, как и все остальные, вспотел, перемазался
землей и чувствовал боль во всех точках тела. Потом ребята поплелись в
замок, чтобы наспех помыться, а затем гриффиндорцы отправились на
превращения.
На уроках профессора МакГонаголл никогда не было легко, но
сегодня было особенно трудно. Всё, что Гарри выучил в прошлом году,
казалось, улетучилось из головы за лето. Ему всего-навсего нужно было
превратить жука в пуговицу, но в результате жук лишь хорошенько
поразмялся, ползая по всему столу и уворачиваясь от волшебной палочки.
Рону приходилось и того хуже. Хотя он и заклеил, одолжив у
кого-то колдоленту, свою волшебную палочку, но та, похоже, была
безнадежно испорчена. Она скрипела и искрила в самые неподходящие
моменты, а всякий раз, когда Рон пытался заколдовать жука, палочка
начинала выпускать клубы густого серого дыма, который, ко всему
прочему, имел отчетливый запах тухлых яиц. Будучи лишен возможности
видеть, что делает, Рон случайно раздавил жука локтем, и ему пришлось
просить нового. Профессор МакГонаголл была недовольна.
Услышав колокол на ланч, Гарри вздохнул с облегчением. Ему
казалось, что мозги у него слиплись, как выжатая губка. Все уже вышли
из класса, кроме Гарри и Рона, который с остервенением молотил
палочкой об стол..
– Дурацкая – бесполезная – никчемная…
– Напиши домой, попроси, чтобы тебе прислали другую, -
предложил Гарри, когда палочка выдала залп оглушительных выстрелов.
– Ага, конечно – и получить еще один Вопиллер, - фыркнул Рон,
засовывая шипящую палочку в рюкзак. – "Сам виноват, что палочка
сломалась"…
Они пошли на ланч, и настроение у Рона отнюдь не улучшилось,
когда Гермиона продемонстрировала им целую пригоршню абсолютно
идеальных пуговиц, произведенных ею на превращениях.
– А что у нас после обеда? – с несколько утрированной
заинтересованностью спросил Гарри, торопясь сменить тему.
– Защита от сил зла, - тут же ответила Гермиона.
– А зачем, - требовательно выкрикнул Рон, выхватив у Гермионы
листок с расписанием, - ты нарисовала сердечки возле всех
чаруальдовских уроков?
Гермиона отобрала расписание и ужасно покраснела.
Пообедав, они вышли на улицу. Сегодня было пасмурно. Гермиона
села на каменную ступеньку и, не теряя времени, зарылась носом в "Вояж
с вампиром". Гарри с Роном разговорились о квидише. Через некоторое
время Гарри вдруг почувствовал, что за ним пристально наблюдают.
Оглядевшись, он заметил того самого крошечного мальчика с мышиными
