Рон. Они пошли вдоль края танцевального круга. Им встретилась группа
мрачных монахинь, человек в лохмотьях и цепях, а также Жирный Монах,
веселый хуффльпуффский призрак. Он оживленно беседовал с рыцарем, у
которого изо лба торчала стрела. Гарри не без удовольствия увидел, что
Кровавого Барона, мрачного слизеринского привидения, покрытого
серебристыми пятнами крови, сторонятся все остальные гости.
– О, нет, - охнула Гермиона, резко останавливаясь. – Давайте
повернем в другую сторону, я не хочу встречаться с Меланхольной
Миртл...
– С кем? – спросил Гарри, когда они поспешно удалились в
противоположном направлении.
– Она является из унитаза в комнате для девочек на первом
этаже, - объяснила Гермиона.
– Является из унитаза?
– Да. Туалет весь прошлый, да и этот, год не работал, потому
что у нее постоянные припадки, и она устраивает потопы. Я вообще туда
никогда не хожу, только в крайнем случае; это же невозможно, когда у
тебя над ухом кто-то завывает...
– Смотрите, еда! – сказал Рон.
По обеим сторонам зала стояли длинные столы, тоже покрытые
черным бархатом. Ребята с воодушевлением подошли, но в следующий же
момент с ужасом отшатнулись. Запах от еды шел отвратительный. На
серебряных блюдах лежала тухлая рыба; на подносах высились горы
горелых пирогов; много места занимал червивый хаггис, рядом находился
шмоток сыра, покрытый мохнатой зеленой плесенью и, в центре стола,
стоял невероятных размеров серый торт в форме могильного камня, на
котором черной глазурью было выведено:
Сэр Николас де Мимси-Порпиньон
Скончался 31 октября 1492 года
Гарри с изумлением увидел, как дородный призрак подошел к
столу, низко присел и, держа рот широко открытым, на согнутых ногах
прошел насквозь, так, чтобы пересечь блюдо с вонючим лососем.
– Если вы пройдете сквозь него, то сможете его попробовать? –
спросил Гарри.
– Почти, - печально ответило привидение и отлетело в сторону.
– Думаю, им больше нравится тухлое, потому что запах и вкус
сильнее, - со знанием дела сказала Гермиона, зажимая нос и наклоняясь,
чтобы поподробнее рассмотреть гнилой хаггис.
– Может, отойдем? А то меня тошнит, - попросил Рон.
Однако, едва они повернулись, чтобы отойти, из-под стола
стремительно вылетел маленький человечек и завис в воздухе прямо перед
лицами ребят.
– Здравствуй, Дрюзг, - опасливо сказал Гарри.
В отличие от привидений, полтергейст Дрюзг отнюдь не был
бледным и прозрачным. В косо нахлобученной ярко-оранжевой бумажной
шляпе и отвратительного цвета бабочке, со зловещей ухмылкой на злобном
личике, Дрюзг на общем фоне выделялся ярким пятном.
– Поклюем? – сладким голосом предложил Дрюзг, протягивая блюдо
арахиса, подернутого пленкой плесени.
– Нет, спасибо, - отказалась Гермиона.
– Слышал, что вы говорили о бедной Миртл, - сказал Дрюзг, и в
его глазах затанцевал хитрый огонек. – Подумать только, так грубо
отзываться о бедняжке Миртл. – Он набрал воздуху и заорал: - ЭЙ!
МИРТЛ!
– Не надо, Дрюзг, не говори ей, что я сказала, она расстроится,
- отчаянно зашептала Гермиона. – Я ничего такого не имела в виду, я не
про нее – о, здравствуй, Миртл.
К ним, скользя, приблизилось привидение низкорослой
широкоплечей девицы. У нее было мрачнейшее лицо из всех, когда-либо
виденных Гарри, наполовину скрытое под свисающими волосами и толстыми,
жемчужно-прозрачными очками.
– Что? – буркнула она угрюмо.
– Как поживаешь, Миртл? – спросила Гермиона фальшиво-бодрым
голосом. – Приятно встретиться с тобой не в туалете.
Миртл фыркнула.
– А мисс Грэнжер только что говорила о тебе, - вкрадчиво шепнул
Дрюзг на ухо Миртл.
– Я только... я только... сказала, что ты сегодня отлично
выглядишь, - сказала Гермиона, яростно сверля глазами Дрюзга.
Миртл смерила Гермиону подозрительным взглядом.
– Вы надо мной смеетесь, - сказала она, и в ее маленьких
прозрачных глазках стали быстро собираться слезы.
– Нет – честно – разве я не говорила вам только что, как
прекрасно выглядит сегодня Миртл? – пролепетала Гермиона, с силой
ткнув Рона и Гарри под ребра.
– Ах, да...
– Разумеется...
– Не врите, - прошептала Миртл, слезы уже вовсю струились по ее
лицу, а Дрюзг радостно хихикал у нее за спиной. – Думаете, я не знаю,
как меня называют за глаза? Жирная Миртл! Уродина Миртл! Жалкая,
сопливая плакса Миртл!
– Ты еще забыла "прыщавая", - вкрадчиво напомнил Дрюзг.
Меланхольная Миртл страдальчески захлюпала носом и полетела
прочь из подземелья. Дрюзг радостно ринулся следом, пуляя ей в спину
мохнатыми орехами и вопя: "Прыщавая! Прыщавая!"
– О ужас, - грустно сказала Гермиона.
Почти Безголовый Ник подплыл к ним сквозь толпу:
– Веселитесь?
– Да, конечно, - пришлось соврать ребятам.
– Всё получилось не так уж плохо, - с гордостью сказал Почти
Безголовый Ник. – Вареная Вдова прибыла из самого Кента,
представляете? Ну что, пришло время произнести речь, пойду предупрежу
оркестр...
Оркестр, однако, в этот момент сам прекратил играть. Ребята,
как и все прочие гости, замолчали и стали с любопытством оглядываться
по сторонам, так как где-то громко затрубил охотничий рожок.
– Прибыли, - с горечью прошептал Почти Безголовый Ник.
Прямо сквозь стену в подземелье ворвалась примерно дюжина коней-
призраков. На каждом из коней гордо восседал всадник без головы.
Собравшиеся бешено зааплодировали; Гарри тоже начал хлопать в ладоши,
но быстро прекратил, заметив, какое выражение лица сделалось у Ника.
Лошади галопом ворвались в центр танцевального круга и резко
остановились, с силой уперевшись передними ногами и припав на задние.
Кавалькаду возглавлял могучий призрак, который держал подмышкой свою
бородатую голову. Голова трубила в рожок. Призрак соскочил с коня,
поднял голову высоко в воздух, чтобы та осмотрелась (все засмеялись),
и уверенно направился к Почти Безголовому Нику, на ходу нахлобучивая
голову на шею.
– Ник! – зарокотал гость. – Как жизнь? Башка еще не отвалилась?
Загоготав, он хлопнул Почти Безголового Ника по плечу.
– Добро пожаловать, Патрик, - напряженно сказал Ник.
– Живяки! – вдруг вскричал сэр Патрик, тыча пальцем в Гарри,
Рона и Гермиону и высоко подпрыгивая в притворном испуге, так, что
голова снова свалилась с плеч (толпа опять покатилась со смеху).
– Очень смешно, - мрачно сказал Почти Безголовый Ник.
– Не обращайте внимания на Ника! – кричала голова сэра Патрика
с пола. – Он обижается, что его не пускают в Братию! Но – поймите меня
правильно – если внимательно на него посмотреть...
– Мне кажется, - поспешно вставил Гарри, поймав
многозначительный взгляд Ника, - Ник очень... страшный и... ммм...
– Ха! – завизжала голова сэра Патрика. – Спорим, он тебя
попросил это сказать!
– Господа, прошу вашего внимания, пришло время произнести речь,
- громко объявил Почти Безголовый Ник, взобрался на подиум и встал в
круг, освещаемый холодным светом синего прожектора.
– Уважаемые покойные! Дамы и господа! С глубоким прискорбием...
Но никто уже ничего не слушал. Сэр Патрик сотоварищи затеяли
играть в футбол головой, и все присутствующие невольно повернулись к
ним. Почти Безголовый Ник безуспешно пытался переключить внимание
аудитории на себя, но принужден был махнуть на эту затею рукой, когда
мимо его уха пронеслась голова сэра Патрика, сопровождаемая
восторженными воплями собравшихся.
Гарри к этому времени страшно замерз, не говоря уже о том, что
давно проголодался.
– Я больше не могу этого выносить, - клацая зубами, пробормотал
Рон, когда оркестр снова заиграл, и привидения вернулись на
танцевальную площадку.
– Пошли отсюда, - согласился Гарри.
Они стали незаметно отступать к двери, кивая и улыбаясь
всякому, кто обращал на них внимание, и, минуту спустя, уже шли
быстрым шагом вверх по освещенному черными свечами коридору.
– Может, пудинг еще не весь съели, - с надеждой проговорил Рон,
который шагал впереди всех. Они уже поднимались по ступенькам в
вестибюль.
И тут Гарри услышал:
– ...вонзиться.... разорвать... убить...
Это был тот же самый голос, тот же холодный, убийственно-
страшный голос, который раздался в кабинете у Чаруальда.
Гарри оступился и не смог идти дальше. Он схватился за стену,
отчаянно прислушиваясь, и стал, сощурившись, озираться, вглядываться
в глубины скудно освещенных переходов.
– Гарри, что это ты?...
– Опять этот голос – помолчите немного...
– ...так проголодался.... так долго...
– Слушайте! – с силой приказал Гарри, и Рон с Гермионой
замерли, уставившись на него.
– ...убить... пора убить....
Голос сделался глуше. Гарри был уверен, что звук удаляется –
поднимается вверх. Смешанное чувство страха и возбуждения охватило
его. Он смотрел на темный потолок – каким образом голос может
подниматься вверх? Может быть, это голос фантома, для которого
каменный потолок – не преграда?
– Сюда! – закричал он и побежал вверх по лестнице в вестибюль.
Здесь не стоило и надеяться что-либо услышать, учитывая шум праздника,
доносившийся из Большого Зала. Гарри стремглав домчался по мраморным
ступеням до первого этажа, Рон с Гермионой топотали сзади.
– Гарри, куда мы...
– ШШШ!
Гарри напряг слух. Далеко-далеко, с верхнего этажа, с каждой
секундой всё больше затихая, доносилось:
– ...я чую кровь... я чую кровь...
У Гарри в животе что-то съежилось.
– Он хочет кого-то убить! – закричал он и, не обращая внимания
на ошарашенных друзей, снова побежал вверх по лестнице, прыгая через
три ступени, стараясь расслышать что-нибудь сквозь грохот собственных
ног...
Гарри пронесся по всему второму этажу – Рон с Гермионой,
задыхаясь, бежали следом – без остановки. Наконец, они завернули за
угол в последний, пустынный коридор.
– Гарри, объясни в конце концов, что происходит? – спросил Рон,
вытирая лицо рукавом. – Я ничего не слышу...
Но Гермиона вдруг охнула и показала вглубь коридора:
– Смотрите!
На стене что-то светилось. Ребята осторожно приблизились,
вглядываясь в темноту. В проеме между двумя окнами метровыми буквами
была намалевана надпись, тускло поблескивающая в свете горящих
факелов:
КОМНАТА СЕКРЕТОВ СНОВА ОТКРЫТА.
ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ.
– А что это там... такое висит? – спросил Рон слегка дрожащим
голосом.
Когда они медленно подошли к тому месту, Гарри едва не упал –
пол был залит водой; Рон с Гермионой подхватили его, и вместе,
медленно, дюйм за дюймом, стали двигаться к надписи. Глаза их были
прикованы к висящему непонятному черному предмету. Все трое поняли,
что это такое, одновременно, и дружно отпрянули с громким всплеском.
Миссис Норрис, кошка смотрителя, была подвешена за хвост к
факелодержателю. Она была тверда как деревяшка, глаза широко открыты и
уставлены в пространство.
В течение нескольких секунд никто не мог пошевелиться. Потом
Рон сказал:
– Надо сматываться отсюда.
– Наверное, надо помочь... – неловко начал Гарри.
– Поверь мне, - отрезал Рон, - нам же будет хуже, если нас
здесь застанут.
Но было уже поздно. Далекий грохот, будто бы раскат грома,
возвестил об окончании праздника. С обоих концов коридора, в котором
они находились, донесся топот сотен ног, взбирающихся по лестницам;
послышались громкие, счастливые голоса хорошо поевших людей; через
мгновение, вокруг было полно школьников.
Болтовня, смех, шум оборвались внезапно – все вдруг заметили
висящую кошку. Стоя посередине коридора, Гарри, Рон и Гермиона как
