ухода татар об этой подклети, вынесет книги на свет божий, и ваши дети и
внуки будут по ним учиться. Наш святой долг спрятать сей драгоценный
светоч знания... Надевайте ваши хламиды.
Ребята вскочили и стали одеваться, радуясь предстоящему занимательно-
му делу. Прокуда подошла к одному из мальчиков и оттянула его в сторону:
- Булатко! Никому ни слова о том, что скажу! Разыщи и принеси мне ка-
кой-нибудь зипунишко, порты, рубаху и лапотки...
- Да у меня ничего нового нет, все рваное!
- Вот рваное мне и нужно. Мамонька задумала запереться в соборе и
сжигаться, если татары придут. А я переоденусь мальчишкой и убегу в лес.
Буду биться с татарами, пока мы их не выгоним...
- И я с тобой, Прокуда! Все тебе достану! - обрадовался Булатко. И
другие ребята с тобой пойдут!..
Глава двенадцатая. СКОРБНЫЕ ДНИ ГОРОДА ВЛАДИМИРА
Татары появились перед городом внезапно. Еще на рассвете из городских
ворот выехало несколько десятков крестьянских саней; на них уезжали го-
рожане, желавшие спасаться в лесах, а в полдень город Владимир уже был
отрезан от всего мира.
Сперва татары подходили к городу медленно, мирно, совсем как народ, в
праздник съезжавшийся на торжище. С каждым часом их становилось все
больше, и вскоре они започнили все окрестные поля. Всюду задымили кост-
ры, возле них расположились обозы. Татары отпрягли коней и вели себя
так, точно ничто им не угрожало, точно они совсем не бялись русского
войска.
Потом их всадники на крепких конях, держась кучно, стали быстро про-
носиться под стенами Владимира. Одеты они были в долгополые, бурые как
земля, шубы, в меховые колпаки, прикрывавшие опущенными отворотами лицо
и шею, так что видны были только раскосые глаза. Татары громко кричали,
бранились. В тихом морозном воздухе ясно звучала их непонятная странная
речь и дикие возгласы.
Все население Владимира поспешило на стены взглянуть на воинов неви-
данного народа, о странных обычаях и жестокостях которого передавалось
столько жутких рассказов.
Княгиня Агафья и снохи ее, княгини Мария и Христина, в сопровождении
ближних боярынь и нянюшек, тоже поднялись на крепостную стену близ Золо-
тых ворот. Здесь уже находился воевода и молодые князья Всеволод и
Мстислав. Все они внимательно следили за передвижением татарских войск.
К Золотым воротам подъехал отряд, в котором выделялись нарядно одетые
ханы в красных полосатых и пестрых одеждах. Под ними были отличные рос-
лые кони с дорогой сбруей, отделанной золотом. Некоторые всадники были в
кольчугах, другие в блестящих панцирях. Ханов сопровождала сотня воинов
с длинными тонкими копьями.
Толмач, по виду половецкий перебежчик, на чубаром коне приблизился к
воротам и обратился к стоявшим на стене:
- Не стреляйте! Слушайте! Великий джихангир, Бату-хан, прибыл сюда со
своим могучим непобедимым войском. Знает ли великий князь и государь Ге-
оргий Всеволодович о прибытии в его земли великого хана? Почему же ваш
князь до сих пор не явился к великому хану с поклоном? Почему он не шлет
даров, не дает клятвы верности, не открывает городских ворот? Где пря-
чется ваш князь? Приведите его сюда, мы с ним будем говорить!..
Стоявшие на стенах бояре тихо перешептывались. Воевода вздохнул:
- О, времена тяжкие!
Некоторые из нетерпеливых владимирцев пустили стрелы. Раненый татарс-
кий конь закружился на месте. Татары сейчас же ответили десятком стрел.
На стене кто-то вскрикнул. Татарский толмач продолжал:
- Не стреляйте! Смотрите сюда: узнаете ли, кто перед вами?
Два всадника тащили на аркане высокого худого юношу. Он не упирался,
а шатался от слабости, ноги передвигались, как деревянные. Его поддержи-
вала веревка, закрученная на шею. Всадники натягивали концы веревки. Так
иногда охотники ведут опасного дикого зверя, натягивая веревки в разные
стороны, не давая зверю броситься на провожатого.
Отчаянный крик донесся со стены. Это закричала княгиня Агафья, узнав
в пленном своего сына, князя Владимира, уехавшего оборонять Москву. Жен-
щины, стоявшие рядом с княгиней, громко зарыдали, видя юношу, оставлен-
ного в жестокую стужу в одних холщовых портах и рубахе, с тряпками на
ногах вместо сапог.
- Сын мой, Владушка! - стонала в слезах княгиня Агафья. - Что они с
тобой сделали?
- Матушка моя, не плачь! - ответил снизу князь Владимир. - Крепко
стойте за родной город! Побивайте их и ничего не бойтесь! Они долго в
нашей земле не останутся и скоро уйдут в Дикое поле! Они мучили и ущем-
ляли меня, но сломить не могли. Не бывать их воле над нами! Стойте креп-
ко! Отбивайте недругов!
Проводники стали стегать Владимира плетьми.
- Довольно! - вмешался толмач. - Замолчи! Слушайте, упрямые владимир-
цы! Перед вами неразумный гордец, молодой князь Ульдемир. Смотрите, ка-
кую жалкую судьбу он себе приготовил. Он наказан за то, что не хотел по-
кориться великому джихангиру. Вот что ожидает каждого, кто дерзок и уп-
рям. Города Рязань, Пронск, Ижеславль, Мушкаф и девяносто девять других
взяты и обращены в пепел. Непокорные жители перебиты или уведены в плен.
Князь Ульдемир перед вами, и мы его водим на веревке, как медведя, на
потеху людям. И вы хотите того же? Сдавайте ключи от городских ворот, и
вам, под властью нашего великого Бату-хана, будет хорошо, спокойно и
светло!..
- Не слушайте его! - кричал Владимир. - Отбивайтесь. Татары жалости
не знают. Если вы покоритесь, они все равно вас вырежут! Врут они, ока-
янные!
- Умрем, но не покоримся! - ответили со стены.
Князья Всеволод и Мстислав и толпа на стене подхватили:
- Умрем, но не покоримся! Уезжайте в свои степи! На русской земле де-
лать вам нечего!
Татары повернули обратно. Два всадника, сторожившие Владимира, сбили
его с ног и потащили за собой по снегу, как мертвую тушу.
В тот же день татары поставили на бугре против Золотых ворот желтый
шатер и по обе стороны его десяток круглых, как шапки, белых и черных
войлочных юрт. Кругом задымили костры многочисленной стражи.
Жители Владимира жадно наблюдали с крепостных стен за поведением та-
тар. Никто не говорил о сдаче, о покорности. Все знали, какая участь
ждет пленников, все слышали об уловках татар, старавшихся хитростью про-
никнуть в город: только пусти их, а потом жителям пощады не будет.
Князья Всеволод и Мстислав хотели вместе со своими дружинниками выйти
из городских ворот для битвы с татарами:
- Умрем, но умрем с честью, в поле!
Старый воевода Петр Ослядукович не дал им на это разрешения:
- Умереть мы сумеем и даже много татар перед тем уложим. Но разумнее
выждать. Наш государь, великий князь Георгий Всеволодович, даром не си-
дит. Он собирает великую рать, скоро явится сюда на выручку и спасет на-
шу землю и стольный город.
Пока татары готовились к приступу, большой их отряд отделился и нап-
равился к Суздалю. Город защищался два дня. На третий татары ворвались в
Суздаль, разграбили его, подожгли княжий двор и Дмитриевский монастырь,
перебили жителей. Спаслись из суздальцев только те, кто ранее убежал в
леса. Татары безжалостно рубили всех: стариков, беспомощных старух, ка-
лек, слепых и, вопреки своему обыкновению щадить церковников, перебили в
Суздале и попов, и монахов, и монахинь. Остались в живых только молодые
монашки, уведенные татарами в плен.
От разгрома спасся стоявший в стороне среди густого леса Богородицкий
девичий монастырь. Татары его не нашли, торопясь вернуться обратно в
свой лагерь под Владимиром.
Шестого февраля тысячи татар подтащили к стенам города странные, сло-
женные из бревен сооружения, каких владимирцы раньше не видывали. Это
были стенобитные и камнеметные машины. Татары подвозили на санях большие
камни, глыбы замерзшей земли, хворост и бревна и сваливали все это гру-
дами, возводили леса и складывали примет, по которому собирались взоб-
раться на крепостные стены.
Они спешно окружили город сплошным тыном, чтобы перехватывать убегав-
ших горожан.
Никаких надежд у владимирцев больше не оставалось. Татар было так
много, что на одного горожанина приходилось по двадцати противников.
Владимирцы в слезах, прощались друг с другом:
- Завтра, в день памяти святого Феодора Стратилата, снежная вьюга
споет всем нам вечную память!
Седьмого февраля на рассвете татары бросились со всех сторон на го-
род.
Княгиня Агафья и две ее снохи, ближние боярыни и старейшие попы и мо-
нахи укрылись в каменной Соборной церкви. Там их ждал епископ, владыка
Митрофан, высокий, худой, с черной бородой и воспаленными черными глаза-
ми. Рядом с ним на амвоне перед иконостасом, в погребальных черных ри-
зах, стояло все духовенство. Они пели хором молитвы. Епископ низким
сильным голосом призывал всех спокойно, мужественно, с верой встретить
неизбежную мученическую кончину.
- Вместо сопротивления врагу покоряйтесь воле божьей и думайте о спа-
сении душ наших. Я постригу вас великим постригом, и вы, облекшись в
схиму, обретете лик ангельский, убиенные безбожными татарами, и возлети-
те прямо ко господу нашему вседержителю в обители райские... Воззри на
нас, господи, и простри невидимую руку твою! Прими в мире души рабов
твоих!
Бывшие в храме поочередно подходили к владыке Митрофану. Он отрезал у
каждого прядь волос, в знак пострига, и чертил священным маслом крест на
лбу. Посвящаемые в схиму надевали себе на голову черные куколи и брали
друг друга крепко за руки. Все стояли тесными рядами и пели священные
псалмы. А снаружи доносились грубые голоса разъяренных татар и дикие
пронзительные вопли убиваемых женщин.
Уже слышались тяжелые удары бревен в церковные двери, треск ломаемых
досок, как вдруг княгиня Агафья хватилась, что приемной дочери Прокуды
нигде не видно. Прокуду стали звать, нянюшки подымались наверх, на хоры
и колокольню, но нигде Прокуды не нашли.
- Погибнет девка без пострига, без покаяния! - стонала княгиня
Агафья. - Не попадет она со мной в обители райские! Бедная я, бедная!
Всех родных сразу потеряю!
Глава тринадцатая. ЖИВОЙ КОСТЕР
С высокого берега Клязьмы Бату-хан внимательно следил за штурмом го-
рода Владимира. Багровые отблески пожара переливались на золотой сбруе
его коня. Красными искрами вспыхивала золотая насечка стального шлема.
К главным воротам, волна за волной, подъезжали все новые и новые та-
тарские всадники. Они оставляли коней внизу, лезли вверх по примету и
осадным лестницам.
Наверху, на каменной стене, шел отчаянный бой. Владимирцы упорно от-
бивались. Татары схватывались с ними, старались спрыгнуть со стены
внутрь города. Русские ратники спешили на место погибших, но бойцов ста-
новилось все меньше, а новые толпы татар непрерывным потоком с буйными
криками влезали на стены.
Слева от Бату-хана на низком саврасом коне, как неподвижный истукан,
сидел широкоплечий, приземистый Субудай-багатур. Он молча смотрел в сто-
рону города, откуда слышались грохот и протяжный вой. Справа от Бату-ха-
на на толстоногом иноходце съежился худой и сутулый темник Бурундай.
- Смотри, джихангир! - Бурундай повернул к Бату-хану желтое безволо-
сое лицо. - Воины хана Гуюка подожгли город с двух концов!
Лицо Субудая перекосилось:
- Воины Гуюк-хана всегда опаздывают! Это не они, а сами урусуты по-
дожгли свой город...
- Что же медлят - непобедимые? - крикнул Бурундай.
- Не слушай Бурундая! - огрызнулся Субудай-багатур. - Осажденные
храбры и упрямы только по утрам. Надо выждать: в полдень сюда приплетут-
ся дрожащие старики в парчовых шубах и поднесут тебе на золотом блюде
ключи от города... Да!.. Так всегда бывало и в Китае, и в Тангуте, и в
Бухаре, и в Самарканде! Так будет и сегодня здесь!
Но Бату-хан не хотел ждать. Он визжал и бесновался. Его вороной жере-
