октябрьской революции.
Он нам рассказал, какими глазами многие русские смотрели тогда на это
участие, что при этом думали и какое влияние это их отношение к еврейскому
фактору общереволюционной проблемы имело на ход событий и на эволюцию
советской власти. Этим А. Дикий объяснил многое, непонятное или плохо
понимаемое. В этом главная заслуга его во многом замечательной и нужной,
хотя во многом спорной и неудовлетворительной книги.
За его свидетельством ощущается неподдельный опыт, серьезность и
искренность. Описанное им явление -- один из важных аспектов русской
революции, на который закрывать глаза вредно и опасно.
Вопреки утверждению А. Дикого, в интересах еврейского народа -- не
замалчивать происшедшее и не огульно его отрицать а, признав свою долю
вины, откровенно и честно объясниться, но только полностью, не скрывая
ничего, исчерпывающе, для того чтобы объявить миру всю правду, до самого
конца.
Для этой задачи, книга А. Дикого, может сыграть только роль вступления,
обвинительного акта, за которым должно последовать audiatur et altera pars.
Без этого книга его останется однобокой и не достаточной для надлежащего
решения вопроса. Но должным образом на нее ответить, в неизбежно краткой
журнальной заметке, приемлемых для "Часового" размерах -- невозможно. К
тому же, автор этих строк, по специальности историк литературы, не считает
себя, для такого ответа и достаточно компетентным. Для этого нужны познания
социолога и политического историка. К тому же он лишен непосредственного
личного опыта пребывания в СССР, столь важного для диалога с автором книги,
этим опытом наделенного.
Тем не менее, разрешу себе сделать несколько замечаний, без которых книга
А. Дикого рискует быть неправильно понятой и принести больше вреда, чем
пользы.
Его главная ошибка в том, что он увидел отношения еврейства и революции,
только извне. Страдая от злодеяний КПСС, как и все остальные обитатели СССР
и видя многих евреев среди своих насильников, он из этого сделал вывод, что
КПСС -- дело еврейских рук, нечто вроде орудия порабощения русского народа
еврейским.
Но он не сумел увидеть эти отношения изнутри, т.е. понять их подлинную
реальность. Он не заметил неисчислимых злодеяний той же КПСС по отношению к
еврейскому народу, хотя их было не меньше, если не больше чем но всему
остальному населению.
Приведу только два, впрочем, общеизвестных и неоспоримых факта.
Я Октябрьская революция конфисковала все, без исключения, частные
предприятия, от крупнейших до самых мелких, немедленно после своего
воцарения, под предлогом "обобществления частной собственности". Поскольку
подавляющее большинство русских евреев занималось до революции торговлей,
ремеслами и промышленностью, это мероприятие, не только лишило почти все
еврейское население России хлеба насущного, но и отняло у него возможность
получить какую бы то ни было другую работу, за якобы принадлежность к
"буржуям", которых не принимали ни на какую службу, ни даже на фабрику. В
качестве таковых, огромное их количество тогда же было арестовано, сослано,
а зачастую и расстреляно.
При этом, чекисты и иные новоиспеченные вельможи из евреев, не только не
щадили "своих", но как раз наоборот, чтоб подчеркнуть перед партией своей
якобы "интернационализм", доводили жестокость и бесчеловечность до
небывалой степени, как раз по отношению к обезоруженным своим сородичам.
По отношению же к массе еврейского населения, они составляли ничтожное
меньшинство.
Я Если от 1815-го до 1917-го года, еврейское население России возросло с
800 тысяч до 6-ти миллионов, за полвека советского владычества, по
приведенным самим же А. Диким цифрам, от него остались только два миллиона.
Да и то лишь в том случае, если советская статистика этой цифры не
преувеличила, что она обычно весьма охотно делает. Значит, октябрьская
революция сократила численный состав еврейского населения России на 2/3.
Эта пропорция на много превышает потери всех других народов СССР, за
исключением некоторых кавказских народностей и крымских татар, которые были
почти поголовно уничтожены.
Неужели, рядом с этим, кратковременные успехи некоторых большевицких
комиссаров, оправдывают отожествление евреев с "правящим классом" СССР? Это
не только чудовищная клевета, но и явная нелепость.
Не знаю, можно ли также, без сделки с совестью, одобрить еврейскую политику
КПСС, начиная с 1948 года, к чему ясно склоняется А. Дикий.
Как жестоко ни пострадала культура других народов СССР от партийного
произвола погубившего многих наиболее выдающихся их деятелей, не было
другого случая поголовного истребления всех крупнейших писателей какой-либо
национальности, кроме разгрома Сталиным литературы "идиш", о чем тоже
упоминает и сам Дикий.
Не было также примера запрещения какого-либо из языков народов СССР. Один
только "идиш" был запрещен в 1948 году. Только в 60-х годах, под давлением
мировой Общественности, был разрешен выход 4 раза в году тощего
журнальчика, почти весь тираж которого уходит заграницу, чтобы "успокоить"
сомневающихся в отмененности всего советского, но фактически по-прежнему
недоступного желающим в СССР.
До сих пор нет в СССР ни одной школы, даже начальной, в которой
преподавание велось бы на еврейском языке, как нет там ни одного еврейского
театра или газеты. Указания на Биробиджан ничего не объясняют и не
извиняют, не только из за великой дальности расстояния, но и из за его
губительного малярийного климата. По сути дела он -- лишь место ссылки,
нечто вроде "национального" концлагеря.
Еврейство доказало свою готовность сесть на землю учреждением и
блистательными успехами государства Израиль на всех поприщах но, конечно,
только на своей, освященной многотысячелетней традицией территории.
Тем не менее, не только переселение евреев туда из СССР строжайше
запрещено, но даже проявление платонических симпатий к сионизму жестоко
карается. Что же касается еврейского классического языка, на котором была
написана Библия и создана грандиозная трехтысячелетняя культура, с самого
захвата власти большевиками, он стоит под строжайшим запретом. За его
изучение полагался расстрел, да и до сих пор он преследуется с крайней
суровостью, как "контрреволюция".
Но армянам не запрещен их классический язык "грапар", как и созданная на
нем литература, тоже преимущественно религиозного характера.
В числе слабых сторон книги надо указать также на полное незнакомство
автора с религией и культурой еврейского народа, что его приводит к явно
ошибочному пониманию политической ориентации еврейства, в которой он видит
только ее левую сторону, менее влиятельную, чем стороны религиозная и
национальная.
Столь же опрометчиво автор сводит такие сложные явления, как история
дореволюционной России или октябрьская революция к одному только еврейскому
знаменателю. Конечно. правильное понимание событий требует учета этого
фактора, но отожествление всей русской революции и КПСС с еврейством,
создает в корне неверную перспективу мешающую правильному отношению к
событиям.
Но за недостатком места, я, к сожалению, лишен возможности подробнее
остановиться на этих важных вопросах.
Эти и им подобные ошибки и умолчания делают книгу А. Дикого неубедительной
и ненад°жной. А явное сочувствие к преследованиям евреев нынешней КПСС,
которые он объявляет справедливыми, бросает тень на его добросовестность,
потому что такие утверждения, никому кроме КПСС, не выгодны. Некоторые
высказывания. А. Дикого прямо совпадают с пропагандными тезисами советской
иностранной политики, напр. утверждение, будто пропаганда против
коммунистов направлена на самом деле против России или оправдание запрета
КПСС переселения русских евреев в Израиль.
Тем не менее, поскольку сам А. Дикий считает нас элементом России чуждым,
логически, ему бы следовало содействовать возможно более широкому отъезду
евреев в Израиль.
Что же это такое -- содействие советской, партийной политике или же
антисемитизм, от которого А. Дикий все таки отрекается ?
Не желая злоупотреблять гостеприимством "Часового", уже и так чрезмерно
затянувшейся статьей, закончу указанием, что собранный мною при чтении
книги А. Дикого материал -- указания фактических ошибок, неточностей,
всякого рода спорных утверждений, умолчаний, противоречий игл. -- который
оказалось невозможным привести, хотя бы вкратце из-за его размеров, я
охотно готов предоставить на суд читателей, при первой возможности.
Париж, 4 января 1968 г.
Эммануил Райс.
_______________________
ПРИМ. РЕД. Конечно, ни о каком пособничестве А. И. Дикого советской
пропаганде не может быть и речи. Полагаем, что, зная автора книги с давних
врем°н, мы можем это предположение категорически опровергнуть. И, конечно,
лучше нас на возражения Э. М. Райса ответит сам А. Н. Дикий.
РУССКО-ЕВРЕЙСКИЙ ДИАЛОГ
Ответ г. Райсу
В своей рецензии на мою книгу "Евреи в России и в СССР" г. Райс пишет: "А
Дикий сумел дать наглядную и яркую картину впечатления, произведенного на
население России чрезмерным участием евреев в руководящих органах
октябрьской революции"... "Этим А. Дикий объяснил многое непонятное или
плохо понимаемое. В этом главная заслуга его, во многом замечательной и
нужной, хотя во многом спорной и неудовлетворительной книги".... "В
интересах еврейского народа, -- пишет дальше г. Райс, -- не замалчивать
происшедшее и не огульно его отрицать, а, признав свою долю вины,
откровенно и честно объясниться. Но только полностью, не скрывая ничего --
исчерпывающе. Для того, что бы объявить миру всю правду, до самого
конца"...
Всемерно приветствую мысль (еврея) Райса, русского журналиста и буду рад,
если она осуществится и на страницах печати произойдет это "объяснение",
откровенно, полностью и до конца, без всяких умолчаний, извращений и
освещения фактов и событий с чисто субъективной точки зрения. Как
еврейской, так и русской -- общероссийской. Ибо только при соблюдении этих
условий "объяснение" или русско-еврейский диалог сможет быть конструктивным
и полезным для обеих сторон.
Внесение в это "объяснение" элемента эмоционального не принесет никакой
пользы, а больной, большой и сложный вопрос русско-еврейских
взаимоотношений только обострит и затемнит.
Достоверные и проверенные факты, цифры, имена и события должны лечь в
основу еврейско-русского диалога, а никак не, часто употребляемое, слово
"общеизвестно", корда вопрос идет о том, что еще спорно и не доказано.
В моей книге на 718 страницах читатель этого слова не найдет. И, если и мои
оппоненты забудут это слово -- кроме пользы для дела "объяснения" ничего не
будет. А вот, когда фактами, цифрами и событиями, проверенными и точными,
что либо будет доказано -- тогда сам читатель вынесет свое суждение и можно
будет сказать "общеизвестно".
Понимая это, г. Райс в своем призыве к "русско-еврейскому диалогу" пишет:
"Автор этих строк, по специальности историк литературы, не считает себя
компетентным"... "Для этого нужны познания социолога и политического
историка"...
А дальше в своей рецензии он пишет: "Тем не менее разрешу себе сделать
несколько замечаний, без которых книга А. Дикого рискует быть неправильно
понятой и принести больше вреда, чем пользы".
Разрешу себе и я на эти "замечания" (счетом четырнадцать) дать свои
разъяснения и уточнения.
Замечание I. -- Моей ошибкой считает г. Райс то, что я, "увидел отношение
еврейства к революции только извне". Признаюсь, мне не совсем ясно, что
хотел этим сказать г. Райс. Проникнуть внутрь этого отношения мне, как не
еврею не дано. Что думало и ощущало еврейство в целом, когда, его
единоплеменники из торговцев селедками и мелких факторов превращались в
советских вельмож и вершителей судеб русского народа -- не знаю. Но "извне"
отрицательного отношения к этому превращению они не проявляли и нигде не
выступали с осуждением чрезмерного (по словам г. Райса) участия своих
единоплеменников в руководящих кадрах и карательных органах октябрьской
революции. Кроме одного единственного случая, приведенного в моей книге
