и свободно входящих в иерархию в соответствии с единственно возможным
принципом дифференциации - обособления, определяющимся естественным, ди-
намическим соотношен ием интенсивности их экзистенции, их духа, их жиз-
ни. Люди - как вожди людей и люди - как подчиненные людям, люди - как
чистые силы, а не как тени теней.
Против коллективистской, централизованной, униформистской идеи госу-
дарства и нации мы утверждаем плюралистическую, индивидуалистическую и
реалистическую идею как единственно возможное основание для восстановле-
ния в могущественно-иерархическом и интеграль но анти-демократическом
смысле. Не следует забывать: "нация" - это современное изобретение,
французское изобретение. Рождение идеи "нации" произошло в эпоху упадка
наших феодальных, аристократических и имперских идеалов. Для германской
прарасы нацией являлась совокупность свободных господ властвующего пле-
мени - господ, связанных кровью, связанн ых действиями на едином фронте,
готовых с гордостью дисциплины подчиниться воинскому порядку и в одно
мгновение, вместе со своими вассалами стать мужами dux (вождя), однако,
всегда сохраняя при этом независисмость, чувство одиночества, принципы
различия и соблюдения обособленности в коллективе. То же самое можно
сказать в отношении ранних римских аристократических законов. То же са-
мое, mutatis mutandis("Внося соответствующие изменения"- лат.) , можно
сказать и об индусских ариях: они не знали "нации", о ни знали только
касту, и каста была для них высшим, духовным, нерушимым принципом поряд-
ка и иерархии. То же самое можно сказать и об ариях Ирана: божественный
огонь,- hvareno или farr, - несомый их расой, состоял из трех видов ог-
ня, соответствующих трем высшим классам- классу жрецов, господ жертвы,
классу воинов и классу глав семейств, связанных между собой, но отнюдь
не коллективистскими и "общественными" узами.
Главной чертой нордическо-арийских народов является стремление к ин-
дивидуальности, к анти-коллективности, выразившееся в их культуре и в их
"форме" - вопреки стремлению к смешению, которое характерно для южных
народов и рас и для низших форм общества.
Когда властители Запада сделали феодальную аристократию своими врага-
ми, когда они систематически стали направлять свои усилия на создание
"национальной" централизации, - Франция была первой в этом процессе, -
они начали сами себе рыть могилу. "Общественные власти" - как идущее от
короля абсолютистское нивелирование, сопровождавшееся уничтожением вся-
ких преимуществ и отличий и ведущее к установлению единого закона для
всех классов - погубили в дальнейшем сам королевский принцип, стали воп-
лощен ием голоса "народа", массы и, следовательно, их тиранией. Всякое
абсолютистское государство есть анти-аристократическое государство. Вся-
кая централизация пролагает путь демагогии, деградации личности до кол-
лективного уровня.
Индивидуальность, различие, разделение, порядок, основывающийся
только на личности и на ясных, чистых, мужественных отношениях между
личностями, - таковы наши идеалы.
Национализм - это возврат к тотемизму.
Сверхгосударство как воплощение "абсолютного духа" - маска левиафани-
ческой идеи Советов.
АНТИ-ИСТОРИЦИЗМ
Рассмотрим демократическое учение в его историцистском аспекте. Пред-
метом нашей критики в качестве отправной точки будет служить идеология
итальянца Джузеппе Мадзини. Эти соображения можно было бы применить и ко
всем остальным концепциям, пропитанным тем же духом. Но идеология Мадзи-
ни особенно интересна тем, что она пытается объединить в себе весьма
различные течения, не исключая самой римской идеи.
Воля к демократии, преобладающая в этом направлении, породила "фило-
софию истории", что уже достаточно ясно было показано в предыдущих рас-
суждениях. Она не только вывела "народ" на передний план, но и сделала
из него теоретическую категорию: согласно этому учению, бытие народа -
это мистическое тело, в котором отраж ается и социализируется должным
образом сама божественность, нисходящая с небес, и в этом бытии - в сог-
ласии с законом прогрессивного развития - эволюция человечества в тече-
ние многих циклов является "откровением" божественного понимания.
Это - убогая современная мифология, которой не поверит ни один
серьезный человек, и ее семитско-протестантский характер сразу бросается
в глаза. Повторим, что бытие народа, если понимать его только в смысле
абстракции, есть ничтожное, иррациональное, "демоническое" бытие, кото-
рое само по себе, без господствующего влияния высшего существа, не может
иметь никакого отношения к божественности. Мы считаем извращением идею
того, что божественное должно открываться каким-либо образом в смешении,
в элементе массы, а не в том, что, собственно, наиболее близко к природе
самой божественности. Мы остаемся верными дорическо-олимпийской идее о
превосходстве "богов" над становлением и называем суеверием, порожденным
низами, анти-аристократический миф о "прогрессе" и об "эволюции челове-
чества"; мы называем фантазией слабых душ идею о провиденческом или во-
обще о каком-либо разумном плане истории, - идею, что все происходящее
разумно, оправдано и подчинено реальности трансцендентных целей, идею,
которую всегда можно найти в основе системы того или иного философа ис-
тории. Как свободные люди мы видим в истории свободу и отказываем в пра-
вомочности идее "философии истории", служащей лишь маской детерминизму,
неспособности видеть и желать живую, индивидуальную, единственную р
еальность исторических событий. Верные аристократическому духу, мы про-
тивопоставляем современному мифу эволюции и развития традиционный идеал
стабильности и традиционный миф инволюции, деградации, который - от Ге-
сиода до иранцев, от халдеев до индусов, от египтян до нордического по-
нимания ragna-rokkr как единственного "смысла истории" - запечатлен в
учениях о "четырех веках".
Но какую действительную цель ставит перед собой философия Маццини?
Только одну: показать, что то, что должно быть, в согласии с "целенап-
равленностью" самого исторического прогресса и воплощаясь в символе про-
роческой миссии "третьего Рима", есть Анти-импе рия, т.е. идеал единства
человечества, осуществленного через братство разных народов, через без-
личное объединение и анти-монархическую федерацию, враждебную любой ие-
рархии; идеал, сопровождающийся иллюзией того, что мифическая "воля на-
рода" есть выражени е "божественной воли". Очистите эту идеологию ото
всех мифологических аспектов, присмотритесь к ней внимательней, выделяя
все скрытые и бессознательные импульсы, которыми она инспирируется, и вы
увидите все те же софизмы демократии и анархии, все те же о птимистичес-
кие иллюзии в отношении разумности масс и истории; вы увидите все тот же
двусмысленный идеал "экклезии", который семитско-плебейское восстание
противопоставило римскому идеалу; и поэтому вы увидите дух Реформации,
все тот же дух Реформации, ле жащий в основе современной организации:
анти-имперской, анти-аристократической, анти-религиозной - так как она
ограничивает религию простой социальностью - и анти-качественной органи-
зации, соответствующей англо-саксонским обществам. Идеал Маццини в
действительности тождественен демократическому и лютеранскому идеалу,
воплотившемуся в "Лиге Наций", т.е. в интернациональной конфедерации,
превыше всего ставящей не могущество и индивидуума, не сверкающую
рельность одного единственного с ущества - Императора во вселенско-ги-
беллинском понимании Данте, - который, "обдумывая различные проблемы ми-
ра, управляя различными необходимыми службами, имеет абсолютное, универ-
сальное неоспоримое право приказывать" (Conv.IV, 4), - а народ, да, на-
род, "человечество". В сущности, "избранный народ" (избранный народ! -
еще одно еврейское изобретение: мы не знаем никаких "избранных народов",
мы знаем лишь народы,превзошедшие других или вступившие в борьбу за пре-
восходство), согласно Маццини, сам должен от казаться от своей миссии и
принудить всех к принятию Нового Евангелия: Евангелия свободы и братства
всех народов. Националистические поползновения Маццини утвердить за каж-
дым народом особую функцию и миссию сводятся на "нет" дальнейшим утверж-
дением, что эта миссия с необходимостью должна осуществляться во имя об-
щих интересов человечества. И так как при этом во всем политико-религи-
озном Евангелии Маццини основным пунктом является конфедерация, основан-
ная на системе анти-монархической и анти-католической революции, то мы
можем ясно увидеть в нем предвозвестие различных современных анти-арис-
тократических, пацифистских и демократических направлений, вплоть до так
называемой "Пан-Европы".
Последователи Маццини не стыдятся даже истинный Рим, "римский" Рим,
рассматривать как нечто преодоленное "прогрессом". Их слепой эволюцио-
нистский априоризм делает их жертвами того суеверия, согласно которому
римское язычество исчерпало свою чисто юридиче скую и материальную
действительность и уступило христианству все привилегии в отношении ду-
ховных ценностей. "Миссия" языческого Рима, согласно их учению, исчерпы-
валась созданием юридического единства и материальной, основанной на на-
сильственной власти Империи. Второй, католический Рим создал духовную
Империю. И синтезом должен явиться третий Рим, который устан овит соци-
альное единство, и в котором осуществятся идеалы бесцветного объединения
и федерализма, упомянутые нами выше. Последователи Маццини считают, что
римское право ввело фактор "свободы" и подготовило на материальном уров-
не почву для равенства, которое впоследствии в христианстве распростра-
нилось и на духовную область. Они предрекают приближение новой эпохи,
когда оба понятия - свобода и равенство - объединятся в нерушимом синт
езе через идею единого человечества.
Как непреклонные защитники ценностей языческой традиции мы отбрасыва-
ем все эти исторические софизмы. Нет! Рим одновременно был и матери-
альной и духовной реальностью, идеальным, сверкающим целым, которое либо
утверждается, либо нет, и которое по самой сво ей сути противоречит по-
пыткам спекуляции им в игре произвольной, прогрессистской диалектики.
Рим был августейшим могуществом, установленным "для покорения земного
царства народов высшей властью, для соблюдения дисциплины в мире, для
мягкости к побежденным и неумолимости к сопротивляющимся" (Виргилий Эн.
VI, 852-854), и вместе с этим он являлся сакральной культурной формой, в
которой не сущес твовало ни одного жизненного поступка, как в обществен-
ном, так и в личном, как в войне, так и в мире, не направляемого обрядом
или символом, - культурной формой тайного происхождения, в которой были
свои полубоги, свои божественные короли, в которой существовали арийские
культы Огня и Победы, и эта форма была кульминацией pax augusta et
profunda ("августейший и глубокий мир" - лат.), где даже материально ре-
лизовалось универсальное отражение вечности (aeternitas), благоговейно
почитавшейся в самой имперской функции.
Нет! Новая азиатская вера не была "продолжением" Рима, она была иска-
жением Рима, - и сама она ничуть не стеснялась отождествлять город Цеза-
ря со Зверем еврейского Апокалипсиса и с Вавилонской Блудницей. Рим не
знал "равенства" таким, каким его понимает современная чернь. Равенство
(aequitas) римского права было аристократическим поня тием: оно соот-
ветствовало классической идее справедливости, вытесненной христианскими
идеалами сострадания, прощения, раскаяния, жалости и любви. И только
сведение этих земных ценностей к земным порокам и идея равенства всех
существ по отношению к "Творц у", к "первородному греху", к произволу
благодати еврейской веры привели Запад к принципам уравнивания, которые
